автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.03
диссертация на тему: Аммиан Марцеллин

Полный текст автореферата диссертации по теме "Аммиан Марцеллин"

. ГГЗ ОД

2 Ш

Казанский -Государственный Университет

На правах рукописи ИБАТУЛЛИН Роберт Уралович

АММИАН МАРЦЕЛЛИН: ПРОБЛЕМЫ БИОГРАФИИ В КОНТЕКСТЕ ЭПОХИ

Специальность 07.00.03 - всеобщая история Древний мир

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Казань 2000

Работа выполнена на кафедре археологии, истории древнего мира и средних веков исторического факультета Башкирского государственного университета.

Научный руководитель: кандидат исторических наук, доцент Лукиянов Юрий Викторович.

Официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор Казанского государственного педагогического университета Ременников Алексей Михайлович;

кандидат исторических наук, доцент Российского государственного гуманитарного университета Ермолова Ирина Евгеньевна.

Ведущая организация: Башкирский государственный педагогический институт, кафедра всеобщей истории.

Защита состоится « (В» мая 2000 г. в / & часов на заседании диссертационного Совета Д.053.29.06 при Казанском государственном университете по адресу: 142008, Казань, ул. Кремлевская, 18

С диссертацией можно ознакомиться в читальном зале научной библиотеки КГУ им. Н. И. Лобачевского.

Автореферат разослан « а » апреля 2000 г.

Совета

Ученый секретарь диссертационного

кандидат исторических наук, доцент Кашафутдинов Р. Г.

ОЧи

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ. Диссертация посвящена исследованию биографии выдающегося римского историка Аммиана Марцеллина, рассматриваемой в тесной связи с общеисторическими социальными и культурными явлениями, характерными для Римской империи IV в.

Актуальность работы. Биографическое исследование в современной науке - это не просто рассказ о чьей-либо жизни, но средство выявить характеристики общества через особенности поведения и мышления одного из его представителей. «Контекст эпохи» с необходимостью должен присутствовать в подобном исследовании. Если говорить об Аммиане Марцеллине, то его научная биография, отвечающая современным представлениям об этом жанре, должна включать в себя в значительном объеме историю императорской власти, бюрократии, внутренней борьбы, политической идеологии, армии, войн, массового сознания, религии и литературы Римской империи 2-й пол. IV в. Биографические' данные об Аммиане в подобном исследовании послужат центральной осью, вокруг которой (и в неразрывной связи с которой) выстроится весь сюжет.

Для того, чтобы работа такого типа могла быть написана, в первую очередь необходимо реконструировать в максимально доступных подробностях личную биографию Аммиана, обозначить ее узловые точки и пути, по которым она может быть связана с современными ей процессами общеисторического значения. В должной мере этого до сих пор не было сделано исследователями, что и придает актуальность настоящей работе.

Цель работы, таким образом - создание основы для написания полномасштабной биографии Аммиана, в которой личные особенности его поведения и мышления послужили бы средством для выявления общезначимых характеристик его эпохи.

Исходя из этой цели, мы ставим перед собой следующие конкретные задачи:

- реконструкция жизненных фактов Аммиана;

- реконструкция его представлений о различных сторонах жизни современной ему эпохи;

- выявление связующих линий между биографией Аммиана и историей римского общества его времени.

Привлекаемые нами методы достаточно разнообразны, что связано с необходимостью дифференцированного подхода к материалу в свете поставленных задач. При реконструкции фактов (гл. I) мы применяем традиционные для антиковедения методы конкретно-исторической интерпретации данных путем критического анализа источников. При реконструкции же представлений (гл. И)

мы пользуемся различными приемами литературоведческого анализа текста «Истории».

Научная новизна работы заключается во введении в оборот новых источников, в широком использовании новых методов, в освещении множества различных вопросов, ранее не привлекавших внимания.

Практическое значение диссертации заключается в том, что собранный материал, основные выводы и отдельные ее положения могут быть использованы при разработке различных проблем римской и ранневизантийской истории, а также в образовательном процессе при создании учебных пособий, подготовке и чтении общих и специальных курсов и практических занятий.

Апробация работы. Основные положения диссертации были изложены в докладах на постоянно действующем семинаре «Древности Евразии» кафедры археологии, истории древнего мира и средних веков БашГУ, на XI Сергеевских чтениях кафедры истории древнего мира МГУ (Москва, 1999), на международной конференции «История и филология на рубеже веков: проблемы научной и образоьательной интеграции» (Петрозаводск, 2000), а также в указанных ниже публикациях.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, соответствующих основным проблемно-тематическим направлениям исследования, заключения, приложения, списков использованных источников, использованной литературы и сокращений.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Введение содержит краткую характеристику работы, включающую обоснование ее актуальности, научной новизны и практической значимости, формулировку целей «.задач.

В этом же разделе дана общая характеристика исследуемого источника - «Истории» (Res Gestae) Аммиана Марцеллина. Рукописная традиция текста небогата; все существующие издания основываются на единственной полной рукописи, Фульдской или Ватиканской (IX в.), а также на немногих дошедших отрывках более ранней Герсфельдской. «История» состоит из 31 книги и изначально охватывала период времени с 96 по 378 гг. н. э. (31.16.9)', однако первые 13 книг были утеряны (видимо, еще на протяжении V в.), и в сохранившейся части «Истории» повествование начинается с 353 г. Местом написания сочинения был, несомненно, Рим.. Датировка вызывает ожесточенные споры, но можно утверждать с

' Здесь и далее по всему тексту при ссылках на «Историю» Аммиана Мариеллина приводятся только номера книги, главы и параграфа.

уверенностью, что первую часть «Истории» (до кн. 25) Аммиан закончил в 390-391 г.; после перерыва работа была возобновлена, и книги 26-31 он завершил между 391 и 396 гг. Что касается источников, то Аммиан использовал главным образом собственные наблюдения и рассказы очевидцев, а также рапорты и другие официальные документы (особняком здесь стоят многочисленные экскурсы - географические, натурфилософские и др., источники которых в основном, наоборот, книжные). Аммиан не был популярен ни в древности, ни в Средние века, ни в эпоху Возрождения. Некоторые авторы конца IV - VI вв. читали его («История августов», «Эпитома о цезарях», св. Иероним, Кассиодор, Присциан), но почти никто не ссылался. При Каролингах Аммиана еще переписывают в монастырях Герсфельд и Фульда, после чего наступает забвение вплоть до начала XV в., когда фульдский манускрипт попадает в руки Поджо Браччолини. Первое издание осуществил Анджело Сабино в Риме в 1474 г.; первым научным' считается базельское издание Геления 1533 г. В наше время чаще всего пользуются критическими изданиями К. Кларка (Берлин, 190510) и В. Зейфарта (Лейпциг, 1978). Существует русский перевод Ю. А. Кулаковского и А. И. Сонни, недавно переизданный под редакцией Л. Ю. Лукомского - в общем вполне удовлетворительный, несмотря на отдельные неточности.

Историография Аммиана весьма обширна. Можно отметить, что если в 1960-70-е годы доминировали исследования (в том числе монографические) по тем или иным частным вопросам2, то в 198090-е настала пора для создания монументальных трудов энциклопедического характера. Это в первую очередь труды Ги Сабба3 и Джона Мэтьюза4, которые в известной степени подводят итог всему, что было сделано аммиановедами до того. Что касается исследований, близких по тематике к настоящей работе, т. е. стремящихся связать биографию и мировоззрение Аммиана с общеисторическими явлениями его времени, то это, как правило, те исследования, в которых ставится вопрос о социальной и политической принадлежности Аммиана в связи с предполагаемой пристрастностью его труда. Вопрос этот был поставлен сравнительно поздно, так как для историографического стиля Аммиана весьма характерно демонстративное стремление к

! См.. напр.: Bbckley R. С. Ammianus Marcellinus. A Study of his Historiography and Political Thought. (Coll. Latomus 141). Bruxelles, 1975; Camus P. M. Ammien Marcellin, témoin des courants culturels et religieux a la fin du IV* siecle. P., 1967; Demand! A. Zeitkritik und Geschichtsbild in Werk Ammianus Marcellinus. Bonn, 1965.

3 Sabbah G. La méthode d'Ammien Marcellin: Recherches sur la construction du discours historique dans les Res Gestae. Paris, 1978.

4 Matthews J. F. The Roman Empire of Ammianus. London, 1989.

объективности. Оно долго вводило в заблуждение прежних историков, веривших в его полную «неспособность быть тенденциозным» (Ю. А. Кулаковский), но книга Эрнеста Томпсона, сделавшая эпоху в изучении Аммиана, развеяла миф о его простоте и чистосердечии навсегда5. Томпсон убедительно показал серьезную зависимость оценок историка не только от политической конъюнктуры времени написания его книги (в главе о Феодосии Старшем и Максимине), и не только от личных привязанностей (в главе об Урзицине), но также и от его происхождения и социально-экономического положения (в главах о Галле и Юлиане). Аммиан, по мнению. Томпсона, происходил из сословия куриалов Антиохии, и именно этим обусловлены его критические высказывания о действиях Галла и Юлиана, экономически ущемлявших антиохийскую курию или куриалов вообще. Мнение об Аммиане как о куриале Антиохии (основанное прежде всего на данных письма Либания) было принято более или менее безоговорочно большинством исследователей 1960-70-х гг., однако в 1980-е годы наметился пересмотр этих положений6, а в 1992 г. Чарльз Форнара подверг критике положение о куриальной принадлежности Аммиана в самой его основе7. В своей статье он убедительно показал, что письмо Либания, который называет своего адресата Маркеллина «нашим» (на основании чего и считали Аммиана Марцеллина антиохийцем и человеком из круга Либания) адресовано вовсе не историку, а другому лицу. Отвергает Форнара и все прочие - еще менее обоснованные, на его взгляд - свидетельства антиохийского происхождения Аммиана и его пристрастности в пользу курий. Сам историк идентифицировал себя как воина, miles (31.16.9), и именно в этом качестве его следует рассматривать прежде всего.

Глава I. БИОГРАФИЯ АММИАНА: 'ФАКТЫ И РЕКОНСТРУКЦИИ. В главе изложены с максимально доступной полнотой все данные, касающиеся событий жизни Аммиана Марцеллина. Поставлена цель расширить круг наших знаний о его жизни за счет привлечения новых источников и новых методов,' а также осветить ряд вопросов, оставленных прежними исследователями в тени.

5 Thompson Е. A. The Historical Work of Ammianus Marcellinus. Cambridge. 1947. См. также рецензию: Полякова С. В. II ВВ. 1956. 9. С. 296-300.

Bulla W. К. Untersuchungen zu Ammianus Marcellinus. (Diss.) München, 1983. S. 3-14; Ellion T. G. Ammianus Marcellinus and the Fourth-Century History. Toronto, 1983. P. 15-21; Matthews. The Roman Empire of Ammianus. P. 80-81.

' Femara Ch. W. Studies in Ammianus Marcellinus, I: The Letter of Libanius and Ammianus' Connection with Antioch II Historia. 1992.41 (3). P. 328-344.

^ 1.1. История имени «Алшиан». Поскольку известно, что Аммиан происходил из высокопоставленной семьи, вполне возможно, что кто-либо из его родственников упоминается и в других источниках. Ввиду отсутствия прямых указаний наш единственный критерий для их поиска - это имя, и прежде всего первая его часть - «Аммиан», т.'к. Марцеллинов и Марцеллин слишком много (известно более 500 чел.). ■ Имя Аммиан по происхождению - малоазийское теофорное, от имени богини-матери Аммы. Такие имена как Амма, Аммия, Аммис и др., главным образом женские, широко распространены в западной Анатолии (особенно во Фригии, несколько меньше - в Лидии и Карии). Латинский суффикс «-ап-» часто служит для образования когноменов от имени матери; появление его, очевидно, связано с явлениями романизации в среде малоазийского населения, начавшимися в эпоху поздней Республики. Первый известный Ам(м)иан упоминается в письме Цицерона из Киликии в 50 г. до н. э. (С/с. Ad Att. 6.1.13). Во времена империи (вплоть до начала VI в.) имя довольно часто встречается как в малоазийских провинциях (район Смирны, окрестности . Нлкомедии, Афродисия, Филадельфия), так и за их пределами (Галлия, Германия, Египет, Аравия, Сирия). Среди его носителей - высшие чиновники (comes reíprivatae, префект Египта, презид Евфратенсис), мелкие служащие (писец, курьер), знатный муниципал, римский всадник, центурион, литератор, воспитатель, ремесленник, монах. Анатолийская' этимология имени «Аммиан» указывает на родину предков историка, однако широкий территориальный и социальный разброс имени не позволяет нам с уверенностью судить (на одном этом основании) о родине и происхождении его самого. Для этого необходимы дополнительные данные, выявлению которых посвящен следующий раздел.

§ 1.2. Родина н социальное положение. Дата рождения историка надежно устанавливается между 327 и 334 гг. Сам Аммиан идентифицирует себя как благородного (ingenuas, 19.8.6) и грека (31.16.9). Первое из этих самоопределений подробно исследовано в § II.2; более конкретно социальный статус Аммиана определяется по сопоставлению с другими офицерами корпуса протекторов-доместиков, в котором он служил. Среди родителей этих людей -магистр конницы, комит доместиков и комиты reí militaris, т. е. высшие армейские и гвардейские офицеры. Скорее всего, и семья Аммиана Марцеллина принадлежала к военно-служилой элите империи. Что касается слова Graecus, то анализ употребления его Аммианом выявляет два типа контекстов, в которых оно встречается: во-первых, греческий язык, во-вторых, древнее и

мифическое прошлое Греции. В современных Аммиаку событиях «греки» как культурная или религиозная общность («эллины» Юлиана), а не только лишь языковая, не фигурируют никогда. Текст «Истории» обнаруживает гораздо большую вовлеченность автора в римскую, а не греческую культурную традицию.

Место рождения Аммиана достоверно неизвестно. Долгое время его уверенно считали антиохийцем, однако в 1992 г. Ч. Форнара убедительно показал, что письмо Либания, на котором основана эта локализация, адресовано не Аммиану, а другому лицу8. Таким образом, у нас остается лишь текст «Истории», в котором нет никаких прямых указаний. На наш взгляд, Аммиан не называет своей родины потому, что он, во-первых, как служилый человек, «поднятый» благодаря системе иммунитетов и льгот над всеми местными связями, ассоциировал себя скорее с общеимперской военно-бюрократической машиной, чем с «малой родиной»; а во-вторых, как провинциал, переселившийся в Рим и написавший для римлян историю Рима, наверняка вполне сознательно избегал подчеркивать свой провинциализм. Анализ биографических данных, однако, показывает, что антиохийское происхождение Аммиана все же наиболее вероятно: так, он находился в Антиохии в юности (в 340-е гг.), а в период службы дважды - в 359 и 364 г. - именно в этом городе покидал свою воинскую часть, в то время как она проходила дальше. Кроме того, из немногочисленных Аммианов, известных за пределами Малой Азии, два человека - и притом современники Аммиана Марцеллина - связаны с Антиохией (курьер, ехавший в 360 г. из Антиохии в Киликию, и монах-отшельник из окрестностей города; см. Lib. Ер. 233, Theodoreius. Hist. Relig. 4.1-2). Вполне возможно, что они - родственники Аммиана Марцеллина, тем более что ни одна из других столиц поздней империи не дают такой группировки имени «Аммиан». Аргументы Ч. Форнары против Антиохии не слишком убедительны (помимо его мнения о письме Либания, с которым как раз можно согласиться). Итак, наиболее вероятно, что Аммиан — антиохиец анатолийского происхождения из семьи высокопоставленного офицера. При этом, однако, анализ текста «Истории» не выявляет у Аммиана пристрастий, связанных с принадлежностью к соответствующим социальным общностям; очевидно, стремление к объективности проявляется у Аммиана сильнее этих пристрастий, а значит, самоидентификация с данными группами для него не особенно значима.

8 Fornara. Op. cit.

£ 1.3. Поступление на службу. В 354 г. цезарь Галл вызвал магистра конницы Урзицина из Нисибиса в Антиохию; среди протекторов-доместиков его свиты находился и Аммиан Марцеллин (14.9.1). Это наиболее раннее свидетельство историка о себе; о предшествовавших событиях его жизни приходится строить догадки. Вступление Аммиана в корпус протекторов-доместиков (далее - ПД) вряд ли состоялось ранее 352 г., т. к. в 359 г. он еще служил в этом корпусе, а срок службы в нем составлял 5-6 лет.' По некоторым косвенным данным можно заключить, что Аммиан начал службу еще до присоединения к свите Урзицина, т. е. при комитате Констанция II во время его войны с Магненцием. Корпус ПД был элитным гвардейским формированием, куда принимали поначалу лишь самых заслуженных солдат (каким Аммиан не мог быть по возрасту), а с середины IV в. все чаще - знатных молодых людей, имевших протекцию. Покровителем Аммиана не был Урзицин, т. к. из текста следует (15.5.2), что будущий историк не' принадлежал к друзьям или родственникам магистра. Скорее всего, Аммиану протежировал знатный фессалоникиец Флавий Гипатий, брат императрицы Евсевии, о котором Аммиан прямо говорит как о своем друге (29.2.16). Констанций II женился на Евсевии в 351 или 352 г., примерно тогда же, когда Аммиан поступил на службу, и достаточно вероятно, что этот синхронизм не случаен.

^ 1.4. Первые годы службы. Годы службы при Урзицине (354359 гг.) описаны в «Истории» достаточно подробно, и в этом разделе мы в основном пересказываем Аммиана с попутными пояснениями и критическими замечаниями. В 355 г. он сопровождал Урзицина в Галлию, где тому было поручено подавление узурпации Сильвана, а затем обратно на Восток. Повторное назначение Урзицина магистром конницы на Востоке связано с обострением римско-персидских отношений, истории которых в исследуемый период посвящен следующий раздел.

£ 1.5. Рим и Персия в 353-359 гг. На основании анализа сообщений Аммиана и скудных данных других источников выявлена сложная картина отношений между Римом и Персией в период перемирия. Курс Персии был направлен на возобновление войны с целью возвращения северной Месопотамии и контроля над Арменией, однако ее армия была связана на северо-восточных окраинах, где отражала набеги геланов и хионитов. Римляне, чьи силы были подорваны гражданской войной, стремились к миру. На протяжении 353-358 гг. Констанций отправляет к Шапуру ряд посольств с целью выиграть время дипломатическими проволочками. В 358 г. наметилась возможность мирного договора, но заключенный в это время союз с хионитами и бегство в Персию

хорошо информированного офицера Антонина подтолкнули Шапура к развязыванию войны. В соответствии с планом, предложенным Антонином, персидские войска вторглись в римскую Месопотамию.

£ 1.6. Алшиан в римско-персидской войне 359 г. Действия Урзицина и самого Аммиана описаны в «Истории» весьма подробно, однако ряд моментов требует реконструкции. Это, в частности, отдельные детали римских и персидских военных планов (без которых неясна картина ситуации в целом), и обстановка в сатрапии Кордуэна, где Аммиан выполнял разведывательную миссию. За исключением аналитических отступлений, посвященных этим вопросам, в этом разделе мы в основном следуем за текстом «Истории».

Здесь же исследовано влияние службы в корпусе протекторов-доместиков на мировоззрение Аммиана. Эта служба обогатила его опытом причастности, с одной стороны, к имперской военной машине, а с другой - к соптПШо Урзицина,. т. е. к микрообщности, основанной на полуофициальных, полуперсональных связях (при тесном взаимопроникновении тех и других), и представляемой им как носитель коллективного разума.

£ 1.7. Алшиан после 359 г. После отставки Урзицина в 360 г. Аммиан практически не говорит о себе. Это объясняется, во-первых, тем, что он пишет о собственных делах лишь при вовлеченности в крупные события, и притом в одиночку (чего, очевидно, не было после 360 г.); во-вторых, реакцией на предполагаемую критику современников за излишние автобиографические подробности. По-видимому, нельзя точно установить, служил ли Аммиан в 360-363 г., и если да, то на какой должности - ясно лишь то, что он находился в Антиохии и не принимал активного участия в военно-политических событиях этих лет. В армии Юлиана он занимал какую-то должность рангом ниже командира легиона и турмы, т. к. не участвовал в императорских выборах, куда были приглашены офицеры вплоть до этого ранга. По сравнению с другими выходцами из ПД карьера Аммиана выглядит весьма скромно, что объясняется как отсутствием ярких военных заслуг, так и падением влияния его друга Гипатия после смерти императрицы Евсевии в 360 г. О службе Аммиана после персидского похода определенных данных нет, хотя можно предположить его участие в судебной комиссии 371 г. по делу о заговоре Феодора (в который он, возможно, был вовлечен и как участник), а также службу в гражданской или военной администрации Египта. Переезд Аммиана в Рим мы датируем 379 г. (городская префектура его друга Гипатия). В столице, кроме Гипатия, он контактировал с бывшим придворным Юлиана Евтерием и со знаменитым сенатором Претекстатом. В 384 г. по

случаю кохватки продовольствия в Риме он был выслан вместе с прочими иностранцами и, вернувшись предположительно около 387 г., принялся за работу над «Историей».

Глава II. ПРЕДСТАВЛЕНИЯ АММИАНА ОБ ОБЩЕСТВЕ (НЕКОТОРЫЕ А СПЕКТЫ).

ß II. I. Общие замечания. Дана характеристика трудностей, связанных с изучением общественного сознания поздней античности. Один из наиболее важных для исследования феноменов позднернмского общества - это представления людей того времени об это:.: обществе и отдельных его структурах, а именно, о государстве, императорской власти, об отношениях Рима с провинциями и Рима с варварами, социальных верхах и низах, войне и мире, богатстве и бедности, законе и беззаконии, их память о прошл'ом и ожидания будущего. В работе ставится задача выявить эти представления в тексте «Истории» Аммиана. При этом мы' ограничиваемся исследованием лишь некоторых из них, а именно: представлениями о знатности, об этнической структуре и о прошлом. Такой выбор определяется, во-первых, слабой изученностью именно этих аспектов его мировоззрения; во-вторых, тем, что их совокупность, несмотря на неполноту, оказывается достаточно репрезентативной, поскольку отражает главнейшие стороны жизненного опыта Аммиана.

§ 11.2. Знатность. Современная наука достаточно хорошо представляет себе, что такое позднеримская аристократия, однако что такое позднеримский аристократизм - как совокупность не только правовых и социально-экономических, но и социально-психологических, ментальных, ценностных, поведенческих характеристик - в настоящее время сказать непросто. Дать исчерпывающий перечень этих характеристик для общества Поздней империи так трудно, вероятно, именно благодаря тому, что разница между знатным и простолюдином была для самих людей того времени совершенно очевидной и не нуждалась в какой-либо рефлексии. Кроме того, позднеантичная аристократия была слишком неоднородной по своему составу, и вряд ли один общий перечень свойств, отличающих аристократа, может характеризовать сразу все многообразие ее фракций. Тем не менее мы все-таки считаем возможным говорить (в первом приближении) об «аристократизме вообще», то есть рассматривать некий комплекс признаков, общий для всей верхушки позднеримского общества. Аммиан Марцеллин к ней, безусловно, принадлежал, однако нас в данном разделе интересует не биография Аммиана как таковая, а его представления

об обществе и влияние жизненного опыта (в данном случае опыта принадлежности к социальным верхам) на эти представления.

Несомненно, чувство глубокого различия между аристократом и простолюдином и самоидентификация с первым из них прочно коренились в сознании Аммиана. Об этом говорит не только явное презрение, с каким историк говорит о «праздной и ленивой черни», но и тот факт, что один из самых устойчивых топосов, употребляемых им при описании тех или иных бедствий (репрессий, нашествий и т. д.) - то, что они поражали людей «без различия высших и низших» (millo infuni summique discrimine); таким образом, социально-уравнивающий характер бедствия лишь усугубляет его жестокость (очевидно, в глазах как самого Аммиана, так и его читателей).

Но что же такое, собственно — знатность в представлении Аммиана? В нескольких местах «Истории» можно встретить перечни признаков, характеризующих принадлежность человека к верхам общества (18.10.1, 25.9.3, 27.11.1, 28.4.15). Эти признаки таковы: genus, fama (gloria), potentia, fortuna, opes. Для их адекватного перевода необходимо учитывать контекст. Так. слово genus у Аммиана обычно означает просто «родство» без какой-либо качественной окраски. Fama — это «молва» и «слухи», упоминание о которых часто служит Аммиану в качестве риторического элемента повествования. Она, очевидно, равнозначна «славе», gloria, с которой иногда встречается в паре. Potentia употребляется обычно в значении «влияние», «могущество», а также «влиятельные, могущественные люди». Оттенок значения «сильный», «могущественный» (скорее чем «властвующий») имеют и соответствующие прилагательные potens, potentissiimis. Fortuna означает не только «судьба» или «удача», но и «общественное положение», «сословие» или «ранг». Наконец, opes - это «имущество, достояние».

"Итак, Аммианову формулу знатности можно, по-видимому, раскрыть следующим образом: человек знатен, если, во-первых, богат; во-вторых, имеет высокий ранг; в третьих, обладает влиянием, могуществом, властью, возможностью ставить других людей в зависимость от себя; в-четвертых, если молва повсюду разносит о нем славу; и, наконец, в-пятых - если.он связан родством с другими, очевидно, обладающими тем же набором качеств, людьми. При этом последний из перечисленных признаков -родство, genus - похоже, является для Аммиана первым по значимости, так как упомянут им во всех характеристиках, в то время как остальные встречаются лишь по разу.

Прилагательные, которыми Аммиан характеризует то или иное лицо как знатное, чаще всего таковы: nobilis и /ngenuus. Первое из них употребляется Аммианом вообще весьма широко и, на первый взгляд, его контекст не поддается какому-либо уточнению. Так, в разных местах этим прилагательным или его производными охарактеризованы императорская семья, римский сенат, высшее чиновничество, провинциальная знать, верхушка варваров, древние герои, но наиболее часто - знать вообще, без_ какой-либо конкретизации, обычно - в противопоставлении «простым людям» (obscuri, infuní). Для того чтобы выявить и понять специфику употребления Аммианом слова nobilis, необходимо вспомнить, что оно происходит от hosco, «знаю», и может означать также «известный, знаменитый, прославленный». В этих последних значениях - отнесенное не к людям, а к городам, странам и др. - оно тоже употребляется Аммианом довольно часто, но и человека Аммиан может назвать nobilis, чтобы обозначить его известность, а' не только принадлежность к элите. Определение nobilis отражает в первую очередь такой аспект аристократизма, как известность, знаменитость. Nobilis - это тот, кого все знают, о ком говорят. Это аристократ, как он виден извне; аристократ, как на него смотрит общество.

Несколько иной оттенок имеет прилагательное ingenuas. Проанализировать его тем более важно, что именно его - и только его - историк относит к самому себе: тайно выбравшись из только что взятой персами Амиды, к ночи Аммиан и двое его спутников достигли десятого милевого камня. «Немного отдохнув на этой остановке, мы продолжали путь, и, когда я уже был измучен слишком долгой ходьбой, как непривычный ingeniáis, мне случайно попалось на глаза ужасное зрелище, бывшее, однако, весьма своевременным облегчением для меня, страдавшего от сильной усталости» (19.8.6). Употребленное здесь слово ingenuas исследователи понимают несколько по-разному, так как оно может означать не только «благородный», но и «свободнорожденный». Нам, однако, кажется несомненным, что Аммиан говорит здесь именно о своей знатности, а не просто о свободном рождении. Это явствует как из контекста данного высказывания (Аммиан не привык к пешей ходьбе, а известно, что у позднеримских аристократов было не принято ходить пешком; он садится на коня, а его спутники продолжают идти и не меняются с ним местами), так и из анализа употребления историком слова ingeniáis в других местах. Бросается в глаза, что оно неоднократно соседствует со словами кс>рня miser: так, защитники Безабды жалеют знатных заложников (20.7.4), Урзицин жалеет знатного мальчика (18.6.10), а в перечне

жертв готского нашествия знатный человек вообще стоит в одном ряду с беременными женщинами, девушками, подростками и детьми (31,8.7-i8). Оказывается, как ни парадоксально,' что ingenuas у Аммиана1 - это тот, кто вызывает жалость и сострадание! Или -вернее будет сказать - это тот, чье положение дает ему больше прав на жалость, сострадание или особое внимание по сравнению с другими людьми: «Нет сомнения в том, что пока Рим был обиталищем всех доблестей, многие знатные люди (plerique nobiliwn) старались удержать при себе ... благородных чужеземцев (ingenuos advenas). А теперь многие в своем надутом чванстве считают низким (vile) всякого, кто родился за пределами городских стен» (14.6.21-22).

Таким образом, ingenuus - это характеристика, выражающая притязания аристократа на высокое положение среди других людей, на обладание более широкими возможностями, на общественное уважение и на особое сочувствие в тяжелых обстоятельствах. Если nobiiis — это аристократ, как он виден извне и как на него смотрит общество, то ingenuus - это, напротив, аристократ, как он виден самому себе и как он смотрит на свое место в обществе. Последняя из приведенных нами цитат - о том, что римские nobiles должны хорошо принимать приезжих ingenuos, причем Аммиан откровенно ассоциирует себя со вторыми - весьма наглядно иллюстрирует это соотношение.

§ II.3. Этническая структура. В этом разделе работы мы исследуем употребление Аммианом различных этнонимов и на основании выявленных закономерностей делаем общий вывод о том, как представлял себе Аммиан этническую структуру современного ему мира и каким образом эти представления связаны с его жизненным опытом.

Наиболее часто Аммиан обозначает этнические 'общности разных типов словами gens, popiilus и natío. Как правило, все три слова взаимозаменяемы и употребление их не терминологично; слово populus, однако, имеет более широкую область значений, чем два других, т. к. слова gens и natío Аммиан применяет всегда исключительно к варварам и никогда - к римлянам или римским провинциалам, слово же populus, кроме варваров, может относиться также и к жителям Рима и других городов империи. Таким образом, оно является наиболее общим словом для обозначения этноса. Переходя к. анализу изображения Аммианом конкретных этносов, прежде всего введем первичное деление их на варварские и внутриимперские, а среди варварских выделим этносы, непосредственно соседствующие с империей, и более отдаленные, не соприкасавшиеся с римской границей. При этом основное наше

внимание будет уделено именно этносам внутриимперской зоны, т. к. тема «Аммиан о варварских народах» освоена в науке достаточно хорошо, составляя странный контраст с темой «Аммиан о народах империи», которая, насколько нам известно, вообще никогда не формулировалась в таком виде. Кроме того, введенное нами деление отнюдь не абстрактно: оно отражает существенную разницу в восприятии Аммиаком этносов этих зон.

В самом деле, дальние народы - это, в сущности, те народы, о которых не знают по личному опыту ни сам Аммиан, ни его устные информаторы, ни читатели. Информация о них (поскольку она вообще имеется) — это чисто книжная информация. Большинство этнонимов этого типа встречается только в географических экскурсах, чьи преимущественно книжные источники несомненны. Особенно показателен пример хионитов, геланов, сегестанов и кусенов. Эти восточноиранские народы играли важную роль в римско-персидских войнах 350-х гг. и, конечно, у Аммиана (а он сам видел их войска под стенами Амиды) они неоднократно упоминаются походу событий (16.9.4, 17.5.1, 18.6.22, 19.1.7, 19.2.3). Однако в описании стран Востока (23.6), сделанном по устаревшим картам или книгам, места ни одному из них не нашлось! Историку даже и не пришло в голову как-то согласовать в этом случае свой личный опыт и свои книжные знания. Что же касается конкретного содержания сообщений Аммиана о дальних народах, то, как правило, они упоминаются им в одном ряду с городами, горами, реками и т. д. В сюжете «Истории» они не участвуют, как военные и политические единицы Аммиана не интересуют - да он и не задается вопросом, существуют ли они вообще в современную ему эпоху?

Совершенно иначе обстоит дело с этносами -непосредственными соседями империи, с теми, кого Аммиан или его информаторы могли встречать непосредственно. Это персы, арабы, готы, аламанны, сарматы и др. Уже по одному этому перечню видно, что «История», собственно, и написана-то о взаимоотношениях римлян с народами этой зоны. Они воюют и мирятся, нападают и отступают, выдвигают претензии и покоряются, соблюдают и нарушают договоры и т. д. и т. п. Соседские этносы — это для Аммиана прежде всего активно действующие военно-политические образования.

Но, как уже говорилось, наиболее интересна для нас третья, внутренняя зона - народы, живущие внутри империи. Здесь можно выделить следующие подгруппы этнонимов: 1) жители крупных территорий - провинций, диоцезов, префектур и исторических

областей; 2) жители городов; 3) христиане4; 4) римляне. При этом различие Между первыми двумя подгруппами оказывается несущественным: этнонимы того и другого рода встречаются в однотипных контекстах. Контексты эти таковы:

1) Этноним характеризует то или иное лицо (напр., префект Рима Вивенций - паннонец, 27.3.11 );

2) этноним тождественен топониму, т. е. название народа употребляется для обозначения его страны (напр., Галл родился в Тусции, apitd Tascos, 14.11.27).

Подавляющее большинство этнонимов внутренней зоны употребляются именно в этих двух контекстах, а это значит, что по сути своей никакими этнонимами они для Аммиана не являются. За словами Pannonius, Tuscus etc. здесь стоят не этносы как человеческие коллективы со своей структурой, общими интересами, общей активностью и т. д., а лишь определенные территории. В иных контекстах внутриимперские этнонимы появляются реже. Они таковы:

3) Этнос может находиться в разнообразных взаимоотношениях с центральной или местной имперской администрацией либо с внешним врагом, причем, как правило, проявляет себя сугубо пассивно, лишь как объект насилия со стороны начальства или варваров. Наибольшее, что они могут сделать по своей инициативе — это направить жалобу императору, возбудить против наместника судебное дело или занять какую-то позицию по отношению к уже свершившимся событиям;

4) этнос может обладать своеобразными чертами культуры или национального характера;

5) этнос может разбойничать и бунтовать.

Только в последнем случае этнос проявляет активность. Во всех остальных он - либо пассивная жертва событий (контекст 3), либо принадлежит скорее этнографии, чем истории (контекст 4). Здесь внутриимперские этносы парадоксальным образом сближаются с дальними. Ближние народы, соседи империи, напротив, всегда активны; если же тенденцию к активности проявляют подданные империи, то они автоматически попадают в бунтовщики и начинают описываться Аммианом в тех же терминах, что враждебные соседи.

Но кто же, в таком случае, у Аммиана римляне? Прежде всего, Romani -это никогда не жители города Рима. Те называются populus

9 Рассмотрение их как этноса вполне правомерно не только потому, что сами они применяли к своей общности слово ё8уо<; (впервые - i Пет 2:9), но и потому, что множество текстов свидетельствует о самосознании христиан как народа наряду с другими народами Земли (пусть и лучшего, и богоизбранного, но все же одного из народов).

Romanus или plebs Romanus и описаны, в. общем, в тех же категориях, что и народы провинций: они занимаются главным образом мятежами и всячески проявляют свой дурной нрав. Напротив, Romani - это, во-первых - воины, римская армия (во всех описаниях войн и сражений слова Romani, milites и nostri — взаимозаменяемые синонимы); во-вторых - власть, Римская империя. Стало быть, говоря «римляне», Аммиан подразумевает не все население империи, а лишь ее армию и служилую элиту, которую и отождествляет со всей империей - хотя, пожалуй, и не отдает себе в этом отчета. Особенно показательно, что при описании столкновения варваров с мирными жителями провинции Триполис последние называются триполитанцами, горожанами, крестьянами и т. д., но ни разу - римлянами (28.6). Таким образом, подданные империи проявляют свою «римскость» лишь во власти и в регулярной армии. Если провинциальные этносы описываются им сходно с этносами дальними (и те и другие, в сущности, сводятся к территории и культуре), то римляне больше похожи на этносы соседские (и те и другие суть активно действующие военно-политические образования).

Чтобы понять, насколько отвечает это представление реальной ситуации 2-й половины IV в., необходимо сопоставить Аммиана с другими источниками, причем мы получаем двойственную картину. В сочинениях историков и в правовых памятниках масса населения империи и впрямь предстает пассивной, жестко управляемой и способной выразить свой протест лишь жалобами и мятежами. В сочинениях же христианских писателей мы, напротив, имеем массу свидетельств живейшего интереса низов христианского этноса к тому, чем жили его верхи, включая самые отвлеченные богословские споры, а также постоянного и весьма ощутимого в рамках церкви воздействия снизу вверх. Данную сторону общественной реальности Аммиан, как правило, враждебно игнорирует. Из всей бурной внутренней истории христианской церкви того времени в его труде отражены лишь два скандальных эпизода (15.7.6, 27.3.11-13), да и те помещены в рассказы о мятежах римского населения. Ясно, что Аммиан считает все эти распри среди христиан попросту недостойными его «Истории», и его нетрудно понята. Как еще должен был смотреть государственный человек, «римлянин» (в сформулированном выше смысле), на подобного рода активность подвластных народов, если он привык видеть их не более чем территориально-этнографическими единствами? Ее можно было лишь проигнорировать, отделаться несколькими презрительными фразами, что мы и видим в тексте «Истории».

§11.4. Историческое сознание. В этом разделе мы исследовали представления Аммиана об историческом прошлом на основе анализа употребления им т. наз. exempta (примеров, образцов) -риторического приема, с помощью которого историк сопоставляет непосредственно описываемые им лица и ситуации с лицами и ситуациями прежних времен. Так, Юлиан был мудростью подобен Титу, славой Траяну, милосердием Антонину (16.1.4); император Валентиниан был безжалостен, не в пример Артаксерксу и Папирию Курсору (30.8.3-5); разбогатевший выскочка горделив, как будто он - Марцелл, только что взявший Сиракузы (28.4.23), и т. д. и т. п. В общей сложности нам удалось насчитать 169 случаев употребления exemple. Конкретные вопросы, которые мы ставим перед собой в этом разделе, следующие. Какие именно категории событий прошлого (прецедентов) Аммиан выбирает для сопоставления с событиями своего настоящего (назовем их «акцедентами»), а какие обходит стороной? И напротив, какие акцеденты «удостаивает»' сравнением с прецедентами, а какие — «не удостаивает»? Каковы взаимоотношения между ними? Какими способами производится сопоставление? Ответы на эти вопросы, получаемые более или менее простым подсчетом, послужат базой для постановки других вопросов более глубокого характера.

Начнем с исследования прецедентов и выработаем прежде всего адекватный принцип их классификации. Взяв за основу рубрикацию, использованную в «Памятной книжице» Ампелия и в «Изречениях царей и полководцев» Плутарха, мы классифицируем их следующим образом: 1) варвары; 2) греки; 3) македоняне и эллинистические правители; 4) римляне эпохи республики (до Августа включительно); 5) римляне эпохи империи. Чаще всего Аммиан использует в качестве прецедентов ситуации из «республиканского» и «имперского» классов, что говорит о предпочтении, оказываемом им римской традиции. Более интересно, что в некоторых случаях одному акцеденту соответствует несколько прецедентов; одно современное событие сопоставляется, таким образом, с несколькими старинными. Но любые ли прецеденты могут сочетаться в группе, соотнесенной с одним акцедентом? После подсчетов здесь выявляются весьма любопытные и показательные корреляции. Оказывается, что имперские прецеденты встречаются практически только вместе с республиканскими (за единственным исключением), а республиканские, помимо того, с варварскими, греческими и македонскими, причем с той же частотой, что и все они между собою, и несколько реже, чем с имперскими. Выделенные нами классы прецедентов, таким образом, являют тенденцию к образованию своеобразных объединений. В

первое кз них, обладающее довольно крепкой внутренней связью, входят республиканский и имперский классы; а республиканский класс, кроме того, входит и во второе объединение, вместе с варварским, греческим и македонским классами, связи между которыми уже заметно слабее.

В образовании этих объединений отражен достаточно глубокий пласт Аммианова исторического сознания. Первое, «римское» объединение (республика + империя), очевидно, отражает традиционное и все еще устойчивое видение мира разделенным на римский и неримский. В другое, более пестрое и рыхлое объединение (назовем его «всеобщим») входят вполне на равных правах варвары, греки и герои Римской республики, точно так же как на равных правах они помещены в разнообразных сборниках изречений, нравоучительных примеров и материалов для декламаций, образуя в совокупности определенный хрестоматийный набор. Все они выступают здесь скорее как достойные внимания" знаменитости. Особенно любопытна в этой связи двойственность прецедентов республиканского класса, входящего, как это было указано выше, и в римское, и во «всеобщее» объединение. С имперскими прецедентами республиканские группируются в несколько ином контексте, чем с варварскими, греческими и македонскими. Римский контекст - это те или иные военные ситуации, а также примеры военных и гражданских доблестей (virtus, aequitas etc.). «Всеобщий» же контекст - это примеры добродетелей, так сказать, общечеловеческих (prudentia, dementia etc.), а также общие положения о превратности судьбы и т. д.

Итак, для Аммиана прошлое, взятое как источник материала для exempla, отчетливо распадается на два «фонда». Такое деление коренится прежде всего в его книжных источниках. Как правило, история императорского времени не излагалась позДнеантичными авторами (кроме хронистов) вместе с неримской историей более ранних времен, а республиканская могла объединяться как с императорской, так и с современной ей неримской. Таким образом, информацию о «римских» прецедентах Аммиан черпал из одних источников, а о «всеобщих» - из других, что и обусловило описанную выше особенность в группировке exempla. Но и сама эта двоякость источников обусловлена не чем иным как разорванностью исторического сознания римлян имперской эпохи, ощущавших себя наследниками как римской полисной традиции, так и космополитической культуры эллинизма.

Однако эта разорванность мало-помалу уходила в прошлое вместе с принципатом и вместе со всей античной культурой, и начало этого процесса можно, если приглядеться, заметить и у

Аммиана. В самом деле, императоры и другие деятели их эпохи тоже появляются во «всеобщих» контекстах - однако только не вместе с «республиканцами». Оказывается, только лишь группировка имперских прецедентов с республиканскими включает их в традиционно-римский контекст; сами же по себе императоры уже также понемногу становятся хрестоматийными «знаменитостями». Но этот процесс завершится лишь в Средние века, вместе с окончательным разрушением традиционно-римского контекста. В IV в. ассимиляция имперской, «новой» истории риторическим «лексиконом прописных истин» еще не закончена, но общая тенденция сказывается и на Аммиане: события имперской истории стоят у него пока еще вне всеобщей хрестоматийной варварско-греко-македонско-республиканской смеси, но уже само их использование в качестве прецедентов говорит о том, что скоро вольются в нее и они.

Переходя к анализу прецедентов в их связи с акцедентами, мы не считаем плодотворным применять здесь тот же формально-классификационный подход. Значительно продуктивнее будет выделить здесь несколько отдельных сюжетов, обладающих особыми и своеобразными способами использования исторических параллелей, и исследовать эти сюжеты. Они следующие: 1) деяния Юлиана (кн. 15-25 и особенно 23-24); 2) вторая сатира на римлян (28.4); 3) война с готами (кн. 31). В данных частях сочинения сосредоточено около 40 % всех ехетр1а\ качественное же их значение, как это станет ясно, еще важнее количественного веса.

Деяния Юлиана. Ни один из героев «Истории» не удостоен такого количества ехетр1а, как Юлиан (56 прецедентов на 21 акцедент). При их анализе прежде всего бросается в глаза сугубо военный и, в небольшой степени, моралистический колорит: так, он возвратил в битву бегущих солдат, как Сулла (16.12.41), разумно распределил воинские силы, как Александр (21.8.3), был подобен силой духа Эпаминонду (25.3.8) и т. д. Ни социальные, ни религиозные реформы Юлиана, ни доставивший ему диадему солдатский бунт не вызывали у Аммиана желания провести к ним какие-либо параллели. Любопытно, что военная деятельность других императоров тоже не вызывала такого желания. Вообще, что касается других императоров и лиц не императорского звания, то сравнительная редкость параллелей, проведенных к ним, вполне понятна. Ехетр1а - прием «высокого стиля», и их глубинная функция - не столько сопоставление настоящего с прошлым, сколько приобщение его к вечному и неизменному. Юлиан-полководец в глазах Аммиана действительно заслуживает вечности;

а Юлиан-pecгапратор язычества и социальный реформатор — нет, не говоря уже об остальных персонажах «Истории».

Exempla, таким образом, возвышают случай до ранга события, выявляют во временном явлении его вневременную сущность. Рассмотрение следующего сюжета позволит познакомиться с одним своеобразным преломлением этой общей закономерности.

Сатира на римлян. В «Истории» имеется две главы бытописательно-сатирического характера, направленных против жителей города Рима (14.6 и 28.4). Вторая из них особенно насыщена exempla (14 прецедентов на 9 акцедентов): римляне так распущены, что город не очистил бы и сам Эпименид (28.4.5), сенаторы поклоняются заезжим блудницам, как парфяне -Семирамиде, а египтяне - Клеопатре; совсем не так это было в цензорство Катона Старшего, когда и собственную жену возбранялось целовать на людях (28.4.9), и т. д. В пестроте подобных exempla трудно, но все же можно выявить определенную' закономерность: для этого необходимо соотнести, во-первых, рассматриваемый отрывок с предыдущим того же содержания (14.6), а во-вторых - их оба с тем, что мы доподлинно знаем о тогдашних нравах римской знати и о биографии Аммиана.

Давно уже было отмечено, что Аммиан в своей сатире крайне необъективен и сильно сгущает краски, что связано, возможно, с жизненной неудачей - провалом попыток утвердиться в высшем столичном обществе. Только в этой связи может быть объяснен странный факт небольшого числа (4 прецедента на 2 акцедента) параллелей в первой сатире по сравнению с их обилием во второй. Ведь если exempla - средство «поднять» достойный акцедент, взглянувши на него sub specie aeternitatis, то они же - напротив, средство еще больше унизить недостойный акцедент, взглянув на него sub eadem specie. Стареющий Аммиан ко времени написания второй сатиры еще более озлобился на римский свет, чем это было во время написания первой. И весьма знаменательно, что в ней отсутствуют прецеденты из имперского класса, очевидно, еще недостаточно «высокие», еще слишком современные, «свои», чтобы этой же современности противопоставлять их.

Готская война. Единственная из ведшихся не Юлианом, эта война, завершившаяся разгромом при Адрианополе, удостоилась exempla. Их не очень много (8 прецедентов на 5 акцедентов), но, что особенно интересно, почти все они «безличны», то есть - редчайший случай у Аммиана - сопоставляются между собой не отдельные лица, а целые народы и армии. Так, готы были многочисленны, как персы Ксеркса (31.4.6-7), Адрианопольская битва по кровопролитное™ могла сравниться только с Каннской (31.13.19), и

т. д. Во всех остальных книгах хотя бы один из двух элементов исторической параллели, прецедент или акцедент, непременно выстроен вокруг конкретной личности; книга 31 в этом отношении уникальна. Кроме того, ехетр/а - второстепенный прием в ней; их мало и - за исключением одной - они производят впечатление случайных. Вот то единственное, на наш взгляд, достойное внимания место: «Не знающие древности утверждают, будто никогда не накрывал государство такой мрак бедствий; но они ошибаются, сраженные ужасом недавних бед. Если обратиться к древнейшим или недавним временам, то они покажут, что такие же и столь же печальные перевороты случались часто» (31.5.11). Далее следуют рассказы о кимврских, маркоманнских и прежних готских (в III веке) войнах, рассказы, каждый раз завершающиеся победой римлян и изгнанием-очередных варваров (31.5.12-17).

Все сочинение Аммиака - диагноз тяжелой болезни государственного организма империи; но мысль, что болезнь смертельна, что Рим не вечен, Аммиан принять просто не в состоянии. Слишком для этого глубоко он идентифицирует себя с государством, служению которому посвятил жизнь. Для него недопустимо думать, чтобы Адрианополь (всю подлинную катастрофичность которого он понимает больше чем кто бы то ни было) был чем-то окончательным и уже необратимым. И exempla испытанным способом вводят Адрианополь в «римскую вечность», делают его как бы очередным, а потому и преодолимым, небезнадежным.

Итак, мы видели, что Аммиан обращается к истории, чтобы: 1) возвысить настоящее через ассоциацию с прошлым, 2) унизить настоящее по контрасту с прошлым, 3) оправдать настоящее параллелью с прошлым; эти три типа отношения к прошлому наиболее ярко выразились в рассказах о Юлиане, в римских сатирах и рассказе о готской войне.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ. В Заключении подводятся итоги исследования и суммируются основные выводы диссертации.

Приложение. ИМЯ «АММИАН» В НАДПИСЯХ. В этом разделе даны переводы 2 греческих и 4 латинских надписей с упоминанием имени «Аммиан», иллюстрирующие положения § 1.1 работы.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Ибатуллин, Роберт Уралович

ВВЕДЕНИЕ.

Глава I

БИОГРАФИЯ АММИАНА:

ФАКТЫ И РЕКОНСТРУКЦИИ.

§ 1.1. История имени «Аммиан».

§ 1.2. Родина и социальное положение.

§ 1.3. Поступление на службу.

§ 1.4. Первые годы службы.

§ 1.5. Рим и Персия в 353-359 гг.

§ 1.6. Аммиан в римско-персидской войне 359 г.

§ 1.7. Аммиан после 359 г.

Глава II

ПРЕДСТАВЛЕНИЯ АММИАНА ОБ ОБЩЕСТВЕ

НЕКОТОРЫЕ АСПЕКТЫ).

§ II. 1. Общие замечания.

§ II.2. Знатность.

§ II.3. Этническая структура.

§ П.4. Историческое сознание.

Введение диссертации1999 год, автореферат по истории, Ибатуллин, Роберт Уралович

В настоящее время уже нет необходимости доказывать правомочность биографии как жанра исторического исследования. Конечно, старый подход к мировой истории как к серии биографий «героев» давно оставлен, и современное возвращение биографического жанра - после десятилетий преимущественного внимания мировой науки к процессам большой длительности и надличностным социальным структурам - происходит на совершенно новом уровне1. По стандартам современной науки полноценное биографическое исследование - это уже не просто рассказ о чьей-либо жизни, но средство выявить характеристики общества через особенности поведения и мышления одного из его представителей. «Контекст эпохи», таким образом, с необходимостью должен присутствовать в подобном исследовании. «Биография - всегда сгусток истории, конкретизация общественных процессов времени в судьбе человека, - писал Г. С. Кнабе в своей работе о Таците (которая, отметим сразу, оказала немалое влияние на наш подход к проблеме). -Соответственно и в Риме фактами ее являлись иногда общественно-исторические события, повлиявшие на человека, даже если он в них не участвовал. Поэтому при изучении жизни Тацита есть возможность не только попытаться складывать скудные факты личной биографии в целостную картину его деятельности, но и идти обратным путем - от общих процессов времени и общего смысла его

1 Бессмертный Ю. Л. «Анналы»: переломный этап? // Одиссей. Человек в истории. Культурно-антропологическая история сегодня. 1991. М., 1991. С. 14-15. творчества к раскрытию в частных фактах жизни писателя их глубокого и подлинного исторического. значения»2.

То, что сказано здесь о Таците, можно с полным правом применить и к Аммиану Марцеллину. Точно так же скудны наши данные о его личной биографии, и с точно таким же правом могут быть рассмотрены в качестве ее фактов общественно-исторические события его времени. Это значит, что биография Аммиана, отвечающая современным представлениям об этом жанре, должна включать в себя едва ли не в полном объеме историю императорской власти, бюрократии, внутренней борьбы, политической идеологии, армии, войн, массового сознания, религии и литературы 2-й половины IV в. Биографические данные об Аммиане в таком исследовании послужат центральной осью, вокруг которой - и в неразрывной связи с которой - выстроится весь сюжет.

Такая биография в силу разных причин еще не написана, что и придает актуальность нашему исследованию, которое в перспективе направлено именно на создание работы подобного типа. При этом нам видится два главных этапа на этом пути. На первом этапе требуется реконструировать в максимально доступных подробностях личную биографию Аммиана, обозначить ее узловые точки и пути, по которым она может быть связана с современными ей процессами общеисторического значения. Настоящая работа осуществляет именно этот первый этап. На втором (о котором сейчас, естественно, рано говорить подробно) главное внимание будет уделено уже не столько Аммиану, сколько окружавшему его обществу, причем продвижение будет осуществляться по тем связующим линиям, которые были намечены на первом этапе.

2 Кнабе Г. С. Корнелий Тацит. Время, жизнь, книги. М., 1981. С. 54-55.

Перейдем теперь к конкретной характеристике исследуемого источника и начнем ее с изложения того немногого, что достоверно известно о биографии Аммиана. Поскольку биографические проблемы подробно и всесторонне разобраны нами в гл. I, здесь мы ограничимся лишь самой краткой справкой без ссылок на источники.

Аммиан Марцеллин родился около 330 г. в знатной греческой семье, вероятно, в Антиохии. В начале 350-х гг. он поступил на военную службу в элитный гвардейский корпус протекторов-доместиков и был зачислен в свиту одного из главнокомандующих войсками империи, магистра конницы на Востоке Урзицина. В 355 г. Аммиан сопровождал Урзицина в Галлию, где тому было поручено подавление узурпации Сильвана, а затем обратно на Восток. Во время персидского вторжения 359 г. Аммиан выполнял разведывательную миссию в княжестве Кордуэна. Вскоре после этого в одном из сражений он был отрезан от свиты Урзицина и оказался запертым в крепости Амида, где перенес двухмесячную осаду. При взятии города персами Аммиану удалось бежать и воссоединиться с Урзицином; после этого он оставил армию и прожил следующие три года в Антиохии. В 363 г. Юлиан вновь призвал Аммиана на военную службу; в составе армии (неизвестно, на какой должности) он участвовал в персидском походе и после возвращения из него, задержавшись в Антиохии, по-видимому, вышел в отставку окончательно. В 370-е годы Аммиан совершил путешествие в Египет. Впоследствии (скорее всего, в 379 г.) он переселился в Рим, где провел последние годы жизни и написал свой исторический труд, частично до нас дошедший.

Заглавие сочинения Аммиана - Res Gestae, дословно -«Деяния», но мы во избежание двусмысленности («Деяния Аммиана») предпочитаем принятый в первом издании русского перевода вариант л

История». Рукописная традиция текста небогата : наиболее полная рукопись, Фульдская или Ватиканская № 1873 (IX в.), открыта в Фульде Поджо Браччолини и передана им в Ватиканскую библиотеку в 1414 г. Другие рукописи (Nicoli, Bessarionis, Marcianus, Regius, Valentinus etc.) - видимо, лишь более или менее исправные копии Фульдской; все издания Аммиана основываются именно на ней. Более раннюю традицию сохраняла утраченная Герсфельдская рукопись (копией которой является Фульдская), но все, что осталось от герсфельдского текста - это разночтения в издании Сигизмунда Геления (Базель, 1533), который им пользовался наряду с фульдским, шесть листов Марбургских фрагментов, открытых в 1875 г., и еще один небольшой фрагмент, в 1986 г. найденный в Касселе4. Можно упомянуть также недавно обнаруженные следы использования Аммиана в трудах писателя XV в. Бьондо Флавио, на основании которых были предложены восполнения отдельных лакун в дошедшем до нас тексте «Истории»; впрочем, эти отрывки не особенно информативны5. Вообще говоря, если не учитывать отсутствия первых 13 книг (утраченных, видимо, еще в древности -см. ниже), сохранность текста средняя: фульдско-ватиканский манускрипт имеет ряд лакун и изобилует ошибками переписчика, которые в некоторых случаях затрудняют понимание текста.

3 Подробнее см. в предисловиях к изданиям Кларка и Зейфарта.

4 О последнем см.: Broszinski H., Teitler H. С. Einige neuerdings entdeckten Fragmente der Hersfelder Handschrift des Ammianus Marcellinus // Mnemosyne. 1990. 43. S. 408-423.

5 См.: Cappelletio R. Recuperi ammianei da Biondo Flavio (Note e discussioni erudite, 18). Roma, 1983; Cameron A. Biondo's Ammianus: Constantius and Hormisdas at Rome // Harvard Studies in Classical Philology. 1989. 92. P. 423-436.

История» состоит из 31 книги и изначально охватывала период времени с 96 по 378 гг. н.э. - a principatu Caesaris Nervae . ad usque Valentis interitum, по определению самого автора (31.16.9)6. На основании начальной даты иногда считают Аммиана продолжателем «Истории» Тацита. Однако Аммиан ни разу не ссылается на Тацита, а 96 год, когда с гибелью Домициана и воцарением Нервы закончился бурный век «двенадцати цезарей» и начался «золотой век Антонинов», еще современниками ощущался как год переломный . Правлением Домициана завершают свои сочинения Тацит и Светоний, с Нервы начинают Марий Максим и, вероятно, автор о

Истории августов» - так что Аммиан только следует здесь установившейся традиции.

Как бы то ни было, первые 13 книг до нас не дошли, и в сохранившейся части «Истории» повествование начинается с 353 г. По-видимому, книги с 1 по 13 были утеряны на протяжении V в. Дело в том, что в «Грамматических установлениях» Присциана,

6 Здесь и далее по всему тексту при ссылках на «Историю» Аммиана Марцеллина приводятся только номера книги, главы и параграфа; при ссылках на другие источники - также принятые сокращения имен авторов и названий. Переводы, в тех случаях, когда имя переводчика не указано, выполнены нами. Цитаты из Аммиана в переводе Ю. А. Кулаковского и А. И. Сонни помечены аббревиатурой КС. Имена собственные, если в источниках имеются разночтения, приводятся обычно в той форме, какую они имеют у Аммиана (Кордуэна, а не Гордиена; Саллюстий, а не Салютий, и т. д.).

7 Wilshire L. Е. Did Ammianus Marcellinus Write a Continuation of Tacitus? // The Classical Journal (Athens). 1972-73. 68. P. 221-227. О 96 годе как историческом рубеже: Кнабе. Корнелий Тацит. С. 9-16. о

По поводу «Истории августов»: «Утрачены. по всей видимости, биографии Нервы и Траяна, которые открывали весь сборник» (Дуров В. С. Художественная историография Древнего Рима. СПб, 1993. С. 117). написанных в Константинополе в нач. VI в., один раз цитируется 14-я книга (Prise. Inst, gramm. 11.51), однако слово, на которое ссылается Присциан {indultum, 14.1.4), многократно (9 раз) встречается в сохранившихся книгах и наверняка столь же часто употреблялось Аммианом и в предшествующей части труда. Если Присциан обнаружил его лишь в книге 14-й, то, вероятно, текст, имевшийся в распоряжении грамматика, начинался уже только с этой книги9.

Утерянным книгам Аммиана посвящена большая литература10. Одна из проблем, связанных с ними, такова: 18 сохранившихся книг охватывают 25 лет (т. е. каждая книга в среднем - 1-2 года), а 13 утерянных - 257 лет, т. е. по 20 лет на каждую. Одно из двух: либо (как полагает большинство исследователей) более ранняя история излагалась более сжато11, либо существовало два отдельных произведения: первое, основанное только на письменных источниках, охватывало период до 324 или 337 г. и утрачено полностью; во втором, основанном по большей части на расспросах очевидцев и на собственном опыте, утрачены кн. 1-13 (до 353 г.)12. Трудно сказать,

9 Matthews J. F. The Roman Empire of Ammianus. London, 1989. P. All, n. 7.

10 Emmett A. M. The Digresssions in the Lost Books of Ammianus Marcellinus. - In: History and Historians in the Late Antiquity. Sidney, 1984. P. 42-53; Frakes R. M. Cross-references to the Lost Books of Ammianus Marcellinus // Phoenix. 1995. 49 (3). P. 232-246; Jeep L. Die verloren Bucher des Ammianus // RM. 1888. 43. S. 60-72; Michael H. Die verloren Bucher des Ammianus Marcellinus. Breslau, 1880. Фрагменты утерянных книг (по ссылкам самого Аммиана) см. в издании Гардтхаузена.

11 Сам Аммиан обещает рассказывать более подробно лишь в 15 книге (residua quae secuturus aperiet textus. limatius absolvemus, 15.1.1), но, по сравнению с 14-й, мы не видим, чтобы он стал обстоятельнее.

12 Michael. Die verloren Bucher. (граница между двумя «Историями» - 337 г.); Gimazane J. Ammien Marcellin, sa vie et son oevre. Toulouse, 1899. P. 105-109 что ближе к истине, но, как нам кажется, этот вопрос не слишком значителен. В 31.16.9 Аммиан подводит итог всему своему труду, «от принципата цезаря Нервы до гибели Валента», а значит, состояла ли «История» из одного или двух произведений, для самого автора она -единое целое, и мы не видим оснований рассматривать ее как-то иначе.

В сохранившихся книгах «Истории» (далее мы не будем делать этой оговорки и говорить просто об «Истории», имея в виду дошедший до нас текст) отчетливо просматриваются две части: с 14 по 25 книгу (до смерти Иовиана) и с 26 по 31 (Валентиниан и Валент). Первоначально «История» заканчивалась 25-й книгой: «С большим усердием довел я изложение до границ ближайшей современности и решил было не приступать к описанию того, что всем ближе знакомо. К этому склоняло меня как желание избежать опасностей, которые нередко настигают правдивых повествователей, так и опасение вызвать дальнейшим изложением суд непрошеных критиков.» (26.1.1 КС). Аммиан, однако, не сообщает, почему все-таки, несмотря ни на что, взялся продолжать свой труд; по-видимому, причиной

13 могли быть какие-то перемены в политической ситуации . Местом написания «Истории» был, несомненно, Рим. Что же касается граница - 325 г.); Rowell H. Т. Ammianus Marcellinus, Soldier-Historian of the Late Roman Empire. - In: Lectures in Memory of L. Semple. Princeton, 1967. P. 277-281.

13 «Поскольку этот locus позволяет свободно говорить что думаешь, то я выскажусь открыто» (et quoniam adest liber locus dicendi quae sentimus, aperte loquimur, 27.9.4) - пишет Аммиан, после чего следует критика Валентиниана I за чрезмерное благоволение к высшим военным. Интерпретация этих слов зависит от понимания слова locus, которое может означать и «место», и «время», и «случай, возможность, обстоятельства». Если принять второе или третье значение, то может иметься в виду смерть Валентиниана II (392 г.), освободившая Аммиана от необходимости быть осторожным при оценке его отца. времени, то книги 21 и 22 уверенно датируются 389-391 г. (388-389 гг. - римская префектура Аврелия Виктора, упомянутая в 21.10.6; 391 г. -разрушение Серапея в Александрии, не упомянутое при его описании в 22.16.1214). По-видимому, к 391 г. работа над первой частью была завершена15. Если с ней все более-менее ясно, то датировка книг 26-31 вызывает много споров: дело в том, что датирующие указания в этих книгах дают слишком большой разброс. Так, кн. 26-27 были написаны после 390 г., судя по упоминанию консулата Неотерия (26.5.14) и смерти Петрония Проба (27.11), а книга 29 - до 397 г., когда восстал и был объявлен врагом государства мавр Гильдон, о чем Аммиан не знает (нейтральные упоминания Гильдона в 29.5.6, 21, 24)16.

14 На это указал еще Валуа в 1636 г. (Praefatio Henrici Valesii in priorem Ammiani Marcellini editionem. - In: Ammiani Marcellini Rerum gestarum libri qui supersunt. Ree. V. Gardthausen. Lipsiae, 1874. Vol. I. P. УПИ).

15 Все исследователи до Мэтьюза включительно (The Roman Empire of Ammianus. P. 8 ff.) использовали для датировки «Истории» письмо Либания (392 г.), которое, как теперь установлено, адресовано не Аммиану (см.: Fornara С. W. Studies in Ammianus Marcellinus, I: The Letter of Libanius and Ammianus' Connection with Antioch // Historia. 1992. 41 (3). P. 328-344, а также § 1.2 данной работы).

16 Шарль Ноде датирует «Историю» концом 380-х гг., отвергая указания на консулат Неотерия и смерть Проба как поздние авторские вставки. По его мнению, в кн. 26-30 Аммиан был стеснен в критике ненавистного ему Валентиниана, что датирует эти книги не позднее 389 г. (Naudé С. The Date of the Later Books of Ammianus Marcellinus // AJAH. 1984. 9. P. 70-94). Но мы полагаем, что Аммиан не правил «Истории» после ее завершения. На это указывают явные, легко заметные и легко устранимые противоречия, сохраненные им в тексте. Так, Аммиан обещает рассказать о казни Максимина (28.1.57), но такого рассказа у него нет. В 28.4.6 он собирается описать нравы римской знати и народа, «как я делал несколько раз во множестве мест» (ut aliquotiens pro locorum copia fecimus). Но описание такого рода лишь одно (14.6), и оно - первое (т. е. в утерянных книгах таких тоже не было), судя по предваряющим его словам в 14.6.2 и далее.

Датировка второй части 391-396 гг. была бы достаточной, если бы в течение этого промежутка времени Запад империи не испытал целых трех смен власти и, соответственно, всей политической обстановки (392 г. - убийство Валентиниана II, император Запада - Евгений при фактическом правлении Арбогаста; 394 г. - гражданская война, Феодосий низвергает Арбогаста и Евгения; 395 г. - Феодосий умирает, ему наследует Гонорий при регентстве Стилихона). Итак, когда же была закончена «История» - при Валентиниане II, Евгении, Феодосии или Гонории? Единого мнения на этот счет у исследователей нет. Позднейшую датировку (395-396 гг.) основывают на словах о Феодосии postea princeps perspectissimus (29.6.16); утверждают, что если бы тот был жив, то Аммиан сказал бы nunc princeps noster17 - аргумент, на наш взгляд, не слишком основательный (и не только на наш18). Временем Евгения (точнее, зимой 392/3 г.) датирует завершение «Истории» О. Мэнчен-Хэлфен, обнаруживая заимствования из Аммиана в текстах св. Иеронима, написанных тем в 393 г., однако связь данных мест у св. Иеронима с Аммианом оспаривает Р. Сайм19. Другие авторы считают, что

Все это говорит о том, что «История» не испытала позднейшей правки, а значит, и вставки вроде тех, на которые указывает Ноде, исключены.

17 Cart W. Quaestiones Ammianeae. Berlin, 1868. S. 49 (цит. по: Thompson Е. The Historical Work of Ammianus Marcellinus. Cambridge, 1947. P. 18). Та же дата у Зеека (Ammianus Marcellinus//RE. 1. 1847f.).

18 Thompson. The Historical Work., loe. cit.

19 Maenchen-Helf en O. J. The Date of Ammianus Marcellinus' Last Books // American Journal of Philology. 1955. 76. P. 384-399; Syme R. Ammianus and the Historia Augusta. Oxford, 1968. P. 23, 80. Эти данные мы приводим согласно работе: Ермолова И. Е. Аммиан Марцеллин в отечественной и зарубежной историографии. М., 1983. - Рук. деп. в ИНИОН АН СССР №14139 от 14.10.1983. С. 28-29. Там же см. ряд других точек зрения.

История» не могла быть написана при Евгении, так как льстит его врагу Феодосию, как прямо, так и косвенно, через безудержные

20 восхваления его отца Феодосия Старшего . Некоторые предлагают и раннюю дату - время правления Феодосия на Востоке и Валентиниана II на Западе (390-391 гг.)21.

Подводя итог спорам о датировке, можно утверждать, что первую часть «Истории» (до кн. 25) Аммиан закончил в 390-391 г.; после перерыва работа была возобновлена, и книги 26-31 он завершил между 391 и 396 гг. Вот и все, что мы можем сказать наверняка.

Источникам Аммиана посвящено множество работ; мы опятьтаки лишь самым беглым образом коснемся этой проблемы и не

22 станем вдаваться в ее историю . Сам он говорит, подводя итог начальной части труда: «Я рассказал то, что видел сам, насколько это позволял мой (юный) возраст, а также узнал из перекрестных расспросов участников важнейших событий» (quae videre licuit per aetatem, vel perplexe interrogando versatos in medio scire, narravimus, 15.1.1). Это заявление, в общем, правдиво, однако нуждается в уточнениях. Так, Ги Сабба в своем исследовании источников Аммиана - наиболее обстоятельном на сегодняшний день - выделяет среди них рапорты и другие официальные документы, а также устные сообщения информаторов, таких как Гипатий, Алипий, Евтерий,

20 Thompson. The Historical Work. P. 117; Blockley R. C. Ammianus Marcellinus. A Study of his Historiography and Political Thought. (Coll. Latomus 141). Bruxelles, 1975. P. 16, 123.

21 Cameron A. - Rev. in: Syme R. Ammianus and the Historia Augusta. Oxford, 1968 // JRS. 1971. 61. P. 259-262; Matthews. The Roman Empire of Ammianus. P. 26f.

См. обзор точек зрения у И. Е. Ермоловой (Аммиан Марцеллин. С. 30-35; отдельно об источниках экскурсов - с. 35-39).

Претекстат, Евпраксий, разные офицеры и др. . Преимущественно на личном опыте Аммиана основаны его рассказы о репрессиях Галла, узурпации Сильвана, персидском вторжении 359 г. и пребывании Юлиана, а затем Валента, в Антиохии. Отдельный и чрезвычайно сложный вопрос, породивший долгие споры - это источники по персидскому походу Юлиана, так как здесь у Аммиана имеются параллельные места с Зосимом (который следовал Евнапию), и проблема состоит в том, использовал ли Аммиан сочинения Евнапия или какой-то общий с ним источник. Последняя известная нам работа на эту тему принадлежит Ч. Форнаре, который считает, что эти параллели восходят в конечном счете к аутопсии двух участников похода, Аммиана и Орибазия (источника Евнапия), и вовсе не свидетельствуют о какой-либо литературной зависимости Аммиана от Евнапия или наоборот24. Кроме того, особого разговора заслуживают многочисленные в «Истории» экскурсы, географические, натурфилософские и др. По поводу некоторых из них Аммиан ссылается на личный опыт (описание Египта - 22.15.1, Причерноморья - 22.8.1, Фракии - 27.4.2), но в основном источники их, несомненно, книжные; в двух случаях Аммиан и сам называет их: это «История кельтов» Тимагена для экскурса о Галлии (15.9.2) и принадлежащий некоему Гермапиону перевод египетской надписи на обелиске в Большом цирке (17.4.17)25.

23 Sabbah G. La méthode d'Ammien Marcellin: Recherches sur la construction du discours historique dans les Res Gestae. Paris, 1978. P. 113-240.

24 Fornara C. W. Julian's Persian Expedition in Ammianus // JHS. 1991. 111. P. 1-15.

25 О Тимагене: Sontheimer W. Der Excurs über Gallien bei Ammianus Marcellinus (XV, 9-12) // Klio. 1926. 20. S. 19-53; о Гермапионе: Erman A. Die Obeliskenübersetzung des Hermapion // Sitzungsberichte der Königlich Preussischen Akademie der Wissenschaften. Berlin, 1914. S. 245-273.

История для Аммиана - это почти исключительно история войн, власти и репрессий. Этим-то сюжетам и посвящен практически весь объем нарративной части его труда. Книги с 14-й по 21-ю охватывают последние годы правления Констанция II с его младшими соправителями - цезарями Галлом и Юлианом; кн. 22-24 посвящены Юлиану как августу, 25-я - его гибели и эфемерному правлению Иовиана, кн. 26-31 - Валентиниану и Валенту. Заканчивается «История» битвой при Адрианополе и самыми ближайшими ее последствиями (воцарение Феодосия уже не описано). Бурной истории христианской церкви того времени уделен минимум внимания; вообще, религиозные вопросы стоят для Аммиана далеко в стороне от главного потока событий, и даже Юлианом он восторгается скорее как полководцем, чем как реставратором язычества. Не слишком интересна ему, в отличие от тогдашней широкой публики, и частная жизнь императоров, хотя за рассказом о смерти каждого из них всегда следует характеристика его личности и стиля правления. Характеристики эти четко рубрицированы по образцу Светония: достоинства в них отделены от недостатков, а частная жизнь от государственной деятельности. Всего таких портретных отступлений 5 (Галл, Констанций, Юлиан, Валентиниан, л/

Валент) , но, кроме них, Аммиан очень часто прерывает свой нарратив и ради отступлений другого рода - географических, естественнонаучных и сатирических.

В общей сложности эти экскурсы занимают около 11 % объема

97

Истории» . Перечислим наиболее пространные экскурсы в порядке

26 Помимо императоров, наиболее подробная характеристика дана Петронию Пробу (27.11).

27 Отмечено, что они сосредоточены главным образом в кн. 14-23 (занимая 14 % от их объема), в то время как в последующих книгах (24-31) их лишь 4 % (.Hengst их появления в тексте: это сатира на жителей города Рима (14.6), описание диоцеза Восток (14.8), описание Галлии (15.9-12), экскурсы о египетских обелисках (17.4), землетрясениях (17.7), солнечных затмениях (20.3), радуге (20.11.26-30), гениях-хранителях (21.14), описание Причерноморья (22.8), Египта (22.15-16), экскурс о стенобитных машинах (23.4), описание Персии и Центральной Азии (23.6), Фракии (27.4), вторая сатира на жителей Рима (28.4), сатира на юристов (30.4) и, наконец, экскурс о гуннах и аланах (31.2). Известно, что в утраченных книгах были экскурсы об Африке, Египте и Месопотамии - и, вероятно, об остальных провинциях империи и известных римлянам странах света. Несомненно, включение экскурсов в «Историю» свидетельствует о претензиях Аммиана на энциклопедичность, но нужно сказать, что не везде он владеет материалом в достаточной степени, а в ряде мест (особенно в естественнонаучных экскурсах), похоже, попросту маскирует

28 вычурностью стиля свое непонимание сути описываемого явления .

Вообще говоря, язык всех экскурсов чрезвычайно тяжел даже для Аммиана, который любит употреблять сложные периоды, метафоры, переносные или приблизительные значения слов и т. д., словно щеголяя своими познаниями в латинском языке, и это чувствуется даже в сильно облегченном русском переводе (КС);

D. den. The Scientific Digressions in Ammianus' Res Gestae. - In: Cogn. Gest. P. 40). Дело в том, что в кн. 15 и 23 содержатся огромные описания Галлии и Персии, за счет которых и достигается такой объем экскурсов в первой части труда. Галлия описана по случаю назначения туда цезарем Юлиана, а Персия - в связи с его же персидским походом.

28 «Аммиан сочетает многословие с неясностью, и иногда возникает подозрение, что он намеренно выражается окольно, подобно плохому учителю, который на самом деле не знает своего предмета» (Hengst. The Scientific Digressions. P. 44). местами его стиль довольно сильно затрудняет понимание. Тем не менее литературный талант Аммиана несомненен, и даже если не считать его вслед за Э. Стейном величайшим писателем между

ЛЛ

Тацитом и Данте , то все же рассказы о въезде Констанция в Рим (16.10), о гибели Юлиана (25.3) и, пожалуй, несколько других можно отнести к лучшим страницам античной прозы. Картинные описания и мимолетные зарисовки, портретные характеристики, трагические, героические и обличительные сюжеты особенно удаются Аммиану; в композиции он также проявляет значительное мастерство. О ценности «Истории» как источника мы говорить здесь не будем, поскольку всей нашей работе в известной мере присущ элемент источниковедческого исследования. Достаточно сказать, что никто, кроме Аммиана, не дает столь подробного описания событий 2-й половины IV в. «Нам случалось нападать на него за недостатки его слога, за беспорядочность и сбивчивость его рассказа, но теперь мы должны расстаться с этим беспристрастным историком, и наши упреки заглушаются сожалением о такой невознаградимой потере» - писал Э. Гиббон, и эта его беглая характеристика стала классической30.

Аммиан не был популярен ни в древности, ни в Средние века, ни в эпоху Возрождения. Некоторые авторы конца IV - VI вв. читали его, но почти никто не ссылался; по-видимому, его стиль не пришелся по вкусу современникам31. Впрочем, аллюзии на Аммиана

См. ссылку: Ермолова. Аммиан Марцеллин. С. 47.

30 Гиббон Э. История упадка и разрушения Римской империи. Т. 3. СПб, 1998. С. 130. Прим. 92.

31 Автор «Истории августов» сообщает, что желал бы подражать не Саллюстию, Ливию, Тациту и Трогу, а Марию Максиму, Светонию, Фабию Марцеллину и другим «любопытным» (curioses), писавшим «не красноречиво, но правдиво» (поп tam diserte quam vere, Hist. Aug. Probus 2.7). Историк Фабий Марцеллин нигде обнаруживают в «Истории августов» и, возможно, у св. Иеронима . Имеются почти дословные совпадения с «Извлечениями» Псевдо-Аврелия Виктора {Epitome de Caesaribus), обусловленные, может быть, предполагаемым общим источником - «Анналами» Никомаха Флавиана33. В VI в. Аммиана читает в Константинополе грамматик Присциан Кесарийский и - единственный - называет его имя и заглавие труда: ut indulsi indulsum vel indultum, unde Marcellinus Rerum Gestarum XIV: tamquam licentia crudelitate indulta {Prise. Inst, gramm. 11.51; ссылка на 14.1.4). В том же веке его использует для «Истории готов» Кассиодор, следы чего сохранились в «Гетике» Иордана34. При Каролингах Аммиана еще переписывают в монастырях Герсфельд и более не упоминается и, очевидно, представляет собой одно из бесчисленных порождений щедрой фантазии автора «Истории августов». Может быть, следует видеть в этом имени намек на Аммиана Марцеллина. Анонимный автор конца IV в., приписавший свое сочинение шести несуществовавшим историкам эпохи тетрархов и Константина, естественно, не мог назвать Аммиана прямо, хотя, несомненно, читал его (см. след. сноску). Аналогичным образом он намекает и на другого современного ему историка (ссылка на «Аврелия Виктора Пиния», якобы автора инвективы против Макрина, Масг. 4.2; еще одно упоминание Фабия Марцеллина рядом со столь же фиктивным «Аврелием Вером», Alex. Sev. 48.6). Ср. также упоминание «Валерия Марцеллина» в паре со Светонием (Max. et Balb. 4.5).

32 Аммиан и «История августов»: Syme. Ammianus and the Historia Augusta; Аммиан и Иероним: Maenchen-Helfen. The Date. P. 384-399.

33 Schlumberger J. Die Epitome de Caesaribus: Untersuchungen zur heidnischen Geschichtsschreibung des 4. Jhdts n. Chr. (Vestigia 18). Münich, 1974. S. 208-232. Cp. 21.16.4 и Авр. Викт. Извл. 42.18, 30.7.2 и Извл. 45.2, 30.9.4 и Извл. 45.5 сл., 30.6.6 и Извл. 45.8.

34 Ср. 31.2.21 и Иордан. Гетика. 126. «Иордан читал произведение Аммиана Марцеллина» (Скржинская Е. Ч. Прим. 388. - В кн.: Иордан. Гетика. С. 277). Гораздо вероятнее, что его читал Кассиодор, которого Иордан просто сокращает.

Фульда, может быть, в связи с интересом к германской истории (войны римлян с германцами занимают у Аммиана одно из основных мест). Потом наступает забвение вплоть до начала XV в., когда фульдский манускрипт попадает в руки Поджо Браччолини. Первое издание осуществил Анджело Сабино в Риме в 1474 г.; первым научным считается базельское издание Геления 1533 г. В наше время чаще всего пользуются критическими изданиями К. Кларка (Берлин, 1905-10) и В. Зейфарта (Лейпциг, 1978). Существует русский перевод Ю. А. Кулаковского и А. И. Сонни, недавно переизданный под редакцией JI. Ю. Лукомского - в общем вполне удовлетворительный, несмотря на отдельные неточности.

Историография Аммиана уже не раз служила самостоятельным предметом исследования, в том числе и в отечественной литературе35. Как кажется, ни одна из современных работ об историографии Аммиана не обходится без указаний на то, как пренебрегали этим автором исследователи XIX - 1-й половины XX в. и как резко вырос л/интерес к нему в 1950-е, после выхода книги Эрнеста Томпсона , а особенно в 1960-е годы. К этому мы можем лишь добавить, что, вопервых, этот интерес не падает и сейчас, и что число публикаций, посвященных Аммиану Марцеллину (в основном зарубежных), по

35 Di Spigno С. Limiti е pregi della storiografia di Ammiano Marcellino // Rendiconti dell'Academia nazionale dei Lincei. Classe di scienze morali, storiche e filologiche. 1950. 5. P. 387 sgg.; idem. Aspetti e problemi della storia degli studi ammianei // Helicon. 1963. 3. P. 524-534; Alonso-Nunez J. M. Ammianus Marcellinus in der Forschung von 1970 bis 1980 // Anzeiger fur die Altertumswissenschaft, hrsg. von der Österreichischen Humanistischen Gesellschaft (Innsbruck). 1983. 36 (1/2). S. 1-20; Rosen K. Ammianus Marcellinus (Erträge der Forschung, 183). Darmstadt, 1982; Ермолова. Аммиан Марцеллин.; Каждая А. П. Аммиан Марцеллин в современной зарубежной литературе//ВДИ. 1972. 1. С. 223-232.

36 Thompson. The Historical Work. прежнему чрезвычайно велико и все еще продолжает расти; а во-вторых, что если в 1960-70-е годы доминировали исследования (в том числе монографические) по тем или иным частным вопросам37, то в 1980-90-е настала пора для создания монументальных трудов энциклопедического характера, а также и для пересмотра многих положений, до того считавшихся в науке бесспорными.

Начнем с цифр. Согласно известному библиографическому

•2Q справочнику Марузо , в 1987 г. об Аммиане вышло 17 работ, в 1990 г. - 18, в 1991 г. - 14, в 1992 г. - вообще целых 43, в 1993 г. - 23, но зато в 1995 г. - всего лишь 4 (наблюдаются, как видим, и «провалы», и «пики»). При этом никак нельзя назвать Аммиана первым по популярности у современных исследователей: Тациту он (опять-таки по количеству наименований у Марузо) уступает примерно в три раза, хотя тексты их по объему близки, и равняется с Саллюстием, которого намного превосходит по объему (эти данные относятся к 1981 - 1986 гг.)39. Но даже и то «малое», что есть, теперь уже с трудом поддается обозрению.

Из общих работ последних двадцати лет прежде всего следует отметить ряд ценных изданий справочного характера. Это, в частности, словари М. Кьябо40 и Дж. Вианзино и чрезвычайно объемная (49 микрофильмов) симфония к Аммиану, составленная Дж.

37 См., напр.: Blockley. Ammianus Marcellinus.; Camus P. M Ammien Marcellin, témoin des courants culturels et religieux a la fin du IVe siecle. P., 1967; Demandt A. Zeitkritik und Geschichtsbild in Werk Ammianus Marcellinus. Bonn, 1965.

38 L'Année philologique.

39 Matthews. The Roman Empire of Ammianus. P. X.

40 Chiabô M. Index verborum Ammiani Marcellini. Vol. I: A - L; Vol. II: M - Z, A - ß. Hildesheim, 1983.

Арчболдом - индекс всех встречающихся в «Истории» слов с приведением их контекстов42. В Гронингене (Нидерланды) продолжается издание многотомного историко-филологического комментария к «Истории», начатое уже более шестидесяти лет назад Питером Де Йонге и продолженное его последователями Я. ден Буфтом, X. Тейтлером и Д. ден Хенгстом43. Помимо гронингенского комментария, к книгам XX - XXI имеется и другой комментарий, сделанный Йоахимом Сцидатом и служащий, как утверждают, полезным дополнением к первому44. К величайшему сожалению, все эти работы остались нам недоступными.

Из новых работ исследовательского характера отметим прежде всего монографии Ги Сабба «Метод Аммиана Марцеллина» (1978)45 и Джона Мэтьюза «Римская империя по Аммиану» (1989)46, которые в известной степени подводят итог всему, что было сделано аммиановедами до того. Огромный труд Сабба (657 с.) - настоящая энциклопедия по Аммиану как историку-писателю. В первой части рассмотрены его общие историографические принципы (взятые как

41 Viansino G. Ammiani Marcellini rerum gestarum lexicon. Hildesheim-Zürich-New York, 1985.

42 Archbold G. J. A Concordance to the Works of Ammianus Marcellinus. (Phoenix. Suppl. 13). Toronto, 1982.

43 De Jonge P. Sprächlischer und historischer Kommentar zu Ammianus Marcellinus [XIV-XV]. Bd. I - IV. Groningen, 1935-53; idem. Philological and Historical Commentary on Ammianus Marcellinus XVI - XIX. Groningen, 1972-1982; Boeft J. den, Hengst D. den, Teitler H. C. Philological and Historical Commentary on Ammianus Marcellinus XX - XXI. Groningen, 1987-1991.

44 Szidat J. Historischer Kommentar zu Ammianus Marcellinus Buch XX-XX3. Tt. I -III. Wiesbaden-Stuttgart, 1977-1996.

45 Sabbah. La méthode d'Ammien Marcellin.

46 Matthews. The Roman Empire of Ammianus. сами по себе, так и в контекстах современной ему и предшествующей историографии); во второй части - источники Аммиана, способы его работы с ними и использования их в тексте книги; в третьей («Диалог с современной политической литературой») - разнообразные связи «Истории» с текстами Либания, Юлиана, панегиристов и др.; и, наконец, четвертая часть посвящена способам воздействия Аммиана на читателя, как-то: технике демонстрации и убеждения, роли утверждений и защитительных речей, эстетическому воздействию и, в целом, взаимоотношениям историка с его аудиторией.

Более близка нашей тематике книга Мэтьюза, посвященная уже не столько Аммиану, сколько миру, изображенному в его труде. Это своего рода реальный комментарий к «Истории». Немногим менее объемная, чем у Сабба (608 е.), книга поделена на две части: первая, «Res Gestae», следует по порядку за текстом Аммиана (главы о Констанции, Юлиане, персидском походе и т. д.); вторая, «Visa vel lecta», посвящена изображению в «Истории» императорского двора, методов управления, войн, варваров и повстанцев, города и деревни, социальных отношений, религии и философии и, наконец, соотношению римской и греческой культур. Специального раздела по биографии Аммиана нет, но к вопросам, рассматриваемым в настоящей работе, наиболее близка гл. 5 под названием «Молодой Аммиан: социальное и культурное окружение» (с. 67-80). В этой главе рассматривается социокультурная ситуация в Антиохии IV в. (сделан вывод о мощном влиянии имперской администрации, подминающей под себя полисные начала) и характер службы в корпусе протекторов-доместиков (сделан вывод о принадлежности семьи Аммиана к военно-административной элите). Ряд аспектов книги Мэтьюза будет еще затронут нами несколько позже.

Теперь же мы перейдем к обзору исследований, близких по тематике к настоящей работе, т. е. стремящихся связать биографию (и мировоззрение) Аммиана с общеисторическими явлениями его времени. Это, как правило, те исследования, в которых ставится вопрос о социальной и политической принадлежности Аммиана в связи с предполагаемой пристрастностью его труда.

Вопрос этот был поставлен сравнительно поздно. В самом деле, для историографического стиля Аммиана в высшей степени характерно его настойчивое стремление к объективности. Во множестве мест «Истории», особенно в портретных характеристиках, бросается в глаза усердная забота Аммиана о том, чтобы «была выслушана и другая сторона» - т. е., в его понимании, чтобы положительная в целом характеристика чего-либо говорила и о недостатках, а отрицательная - и о достоинствах. Такая особенность Аммианова стиля долго вводила в заблуждение прежних историков: «Простой по духу сын своего века, Аммиан. остается чистосердечным, искренним и ясным повествователем о пережитых им событиях. В этой его простоте, отсутствии тенденциозности и даже неспособности быть тенденциозным - и заключается огромное. достоинство Аммиана как исторического источника своего времени»47.

47 Кулаковский Ю. А. Предисловие. - В кн.: Аммиан Марцеллин. История. Пер. Кулаковского Ю. А. и Сонни А. И. Том 1. Киев, 1906. С. XVI (цит. по: Ермолова. Аммиан Марцеллин. С. 39). В беспристрастность Аммиана верили такие классики, как Эдвард Гиббон (История упадка. Т. 3. С. 130. Прим. 92) и Отто Зеек (Ammianus Marcellinus. Col. 1851).

Книга Эрнеста Томпсона, сделавшая эпоху в изучении Аммиана, развеяла миф о его простоте и чистосердечии навсегда . Томпсон убедительно показал серьезную зависимость оценок историка не только от политической конъюнктуры времени написания его книги (в главе о Феодосии Старшем и Максимине), и не только от личных привязанностей (в главе об Урзицине), но также и от его происхождения и социально-экономического положения (в главах о Галле и Юлиане). Аммиан, по мнению Томпсона, происходил из сословия куриалов Антиохии49, и именно этим обусловлены его критические высказывания о действиях Галла и Юлиана, экономически ущемлявших антиохийскую курию или куриалов вообще. Мнение об Аммиане как о куриале Антиохии (основанное прежде всего на данных письма Либания, о котором см. подробнее § 1.2) было принято более или менее безоговорочно большинством исследователей 1960-70-х гг., а Р. Пэк попытался подкрепить его дополнительными данными50. Некоторые исследователи пошли еще дальше Томпсона; в их представлении Аммиан уже не просто был подвержен пристрастиям и предубеждениям, типичным для сословия куриалов, но являлся рупором, сознательным идеологом данного сословия51.

48 Thompson. The Historical Work. См. также рецензию: Полякова С. В.'// ВВ. 1956. 9. С. 296-300.

49 Так полагал еще Энсслин: Ensslin W. Zur Geschichtsschreibung und Weltanschauung des Ammianus Marcellinus//Klio. 1923. 16. S. 5.

50 Pack R. A. Ammianus Marcellinus and the Curia of Antioch II Classical Philology. 1953. 48 (2). P. 80-85.

51 Vogt J. Ammianus Marcellinus als erzahlende Geschichtsschreiber der Spätzeit (Abhandlungen der Akademie der Wissenschaften und Litteratur, 8). Mainz, 1963. Так еще в отечественной работе, опубликованной одновременно с книгой Томпсона и независимой от нее: Розенталъ И. Н. Социально-политические воззрения

В 1980-е годы наметился пересмотр этих положений. Так, В. Булла в своей диссертации оспорил Томпсона, доказывая, в частности, что сообщения Аммиана о действиях Галла в Антиохии не содержат про-куриальных тенденций, отношение к ключевым фигурам этого сословия нейтрально и дистанцированно, а собственное материальное положение Аммиана достаточно скромно . Т. Эллиот в работе, специально посвященной вопросу о пристрастности Аммиана, также утверждает, что правление Галла изображено им, в общем, объективно53. Дж. Мэтьюз, показавший связь семьи Аммиана с военно-служилым сословием, но не отвергший и данных о его куриальных пристрастиях, пишет: «Как член высокопоставленной семьи, Аммиан мог в общем сочувствовать экономическим интересам богатых землевладельцев (landed upper-class), однако без того, чтобы во всех ситуациях ассоциировать себя с ними»54. И, наконец, Ч. Форнара подверг критике положение о куриальной принадлежности Аммиана в самой его основе55. В своей статье он убедительно показал, что письмо Либания, который называет своего адресата Маркеллина «нашим» (на основании чего и считали Аммиана Марцеллина антиохийцем и человеком из круга Либания) адресовано вовсе не историку, а другому лицу (см. подробнее § 1.2). Отвергает Форнара и все прочие - еще менее обоснованные, на его взгляд - свидетельства языческой интеллигенции Поздней империи: Аммиан Марцеллин и Либаний // Труды Одесского ун-та. 1947. 49 (2). С. 89-114.

52 Bulla W. К. Untersuchungen zu Ammianus Marcellinus. (Diss.) München, 1983. S. 314.

53 Elliott Т. G. Ammianus Marcellinus and the Fourth-Century History. Toronto, 1983. P. 15-21.

54 Matthews. The Roman Empire of Ammianus. P. 80-81.

55 Fornara. Studies., I. антиохийского происхождения Аммиана и его пристрастности в пользу курий. Сам историк идентифицировал себя как воина, miles, и именно в этом качестве его следует рассматривать прежде всего.

Куриальная обусловленность пристрастий Аммиана была наиболее популярной, но не единственной версией. В свое время ряд авторов считал его членом кружка Симмаха и идеологом римской сенатской языческой оппозиции56; мнение это, однако, было сильно поколеблено статьей А. Кэмерона, который убедительно отверг

СП адресацию Аммиану одного из писем Симмаха , и, хотя его аргументы были приняты не всеми58, в настоящее время о сенатской направленности «Истории» предпочитают не говорить59. Нам самим кажется наиболее правомерным - и мы проводим этот взгляд во всей работе - рассматривать Аммиана как представителя военно-служилого сословия60. Самоидентификация именно с армией, с офицерством была для него наиболее значимой, а соответствующий жизненный опыт - наиболее существенным в формировании его взглядов61.

56 Seeck О. Ammianus Marcellinus // RE. 1.1846.

57 Cameron А. The Roman Friends of Ammianus // JRS. 1964. 54. P. 15-28. en

Camus. Ammien Marcellin. P. 273-275; Syme. Ammianus and the Historia Augusta. P. 142.

59 Matthews. The Roman Empire of Ammianus. P. 9-10.

60 В этом мы следуем Дж. Мэтьюзу и особенно Ч. Форнаре. Еще в эпоху господства «куриальной» теории подобной точки зрения придерживался X. Роуэлл (Rowell. Ammianus Marcellinus.).

61 Когда настоящая работа была уже написана, нам стало известно о выходе в свет монографии Тимоти Барнса, по-видимому, близкой нам по тематике: Barnes Т. D.

Ammianus Marcellinus and the Representation of Historical Reality (Cornell Studies in Classical Philology. Vol. 56). Ithaca-London, 1998. К сожалению, у нас не было (и нет) возможности ознакомиться с этим трудом.

Что же касается интертекстуальных влияний, искажающих в «Истории» реальную картину вещей, то чаще всего отмечают в качестве таковых риторические штампы и литературные аллюзии. Так, К. Розен обнаруживает в рассказе об осаде Амиды (кн. 19) многочисленные отсылки к Гомеру; по его мнению, с их помощью Аммиан стилизует рассказ о реальных событиях под героический эпос62. В. Рихтер, анализируя экскурс о гуннах, показывает, что описание обычаев этого народа, о котором Аммиан не мог иметь никаких достоверных сведений, полностью фиктивно и сконструировано из общих мест, употребляемых античными авторами при описании кочевых народов63; исследование недавнего времени как будто подтверждает этот анализ64. Однако в целом, как нам кажется, данная сторона «Истории» изучена пока недостаточно65.

Rosen К. Studien zur Darstellungkunst und Glaubwürdigkeit des Ammianus Marcellinus. Mannheim, 1968. S. 68.

Richter W. Die Darstellung der Hunnen bei Ammianus Marcellinus (XXXI, 2, 1-11) //Historia. 1974. 23. P. 343-377.

64 King C. The Veracity of Ammianus Marcellinus' Description of Huns 11 AJAH. 1987. 12 (1). P. 77-95.

65 Интертекстуальности Аммиана посвящена значительная часть названной выше монографии Сабба, но он не рассматривает ее в отношениях с исторической реальностью. Искажающему воздействию литературной конвенции посвящены (судя по заглавиям) две недавние работы, оставшиеся нам недоступными: Barnes Т. D. Litterary Convention, Nostalgia and Reality in Ammianus Marcellinus. - In: Reading the Past in Late Antiquity. Rushcutters Bay (New South Wales, Australia), 1990. P. 59-92; Ruggini L. C. Realtä storica, ideologia e convenzioni letterarie in Ammiano Marcellino. - In: Storici latini e storici greci di etä imperiale. Lugano, 1993. P. 165-187, 270-275.

Подводя итог настоящему Введению, сформулируем по пунктам - в соответствии с принятыми стандартами - основные характеристики представляемой работы.

1. Диссертация посвящена исследованию биографии римского историка Аммиана Марцеллина, рассматриваемой в тесной связи с общеисторическими социальными и культурными явлениями, характерными для Римской империи IV в.

2. Актуальность исследования обусловлена отсутствием биографии Аммиана, выполненной на уровне современных требований, предъявляемых к этому историографическому жанру.

3. Цель настоящей работы - создание основы для написания полномасштабной биографии Аммиана, в которой личные особенности его поведения и мышления послужили бы средством для выявления общезначимых характеристик его эпохи.

4. Исходя из этой цели, мы ставим перед собой следующие конкретные задачи:

- реконструкция жизненных фактов Аммиана;

- реконструкция его представлений о различных сторонах жизни современной ему эпохи;

- выявление связующих линий между биографией Аммиана и историей римского общества его времени.

5. Привлекаемые нами методы достаточно разнообразны, что связано с необходимостью дифференцированного подхода к материалу в свете поставленных задач. При реконструкции фактов (гл. I) мы применяем традиционные для антиковедения методы конкретно-исторической интерпретации данных путем критического анализа источников. При реконструкции же представлений (гл. II) мы пользуемся различными приемами литературоведческого анализа текста «Истории».

5. Научная новизна работы заключается во введении в оборот новых источников (в особенности по истории имени «Аммиан»), в широком использовании новых методов (в частности, просопографического - впервые применительно к Аммиану), в освещении множества различных вопросов, ранее не привлекавших внимания.

6. Практическое значение диссертации заключается в том, что собранный материал, основные выводы и отдельные ее положения могут быть использованы при разработке различных проблем римской и ранневизантийской истории, а также в образовательном процессе при создании учебных пособий, подготовке и чтении общих и специальных курсов и практических занятий.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Аммиан Марцеллин"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Подведем итоги.

Во введении мы сформулировали цель настоящей работы: это создание основы для написания полномасштабной биографии Аммиана, в которой личные особенности его поведения и мышления послужили бы средством для выявления общезначимых характеристик его эпохи.

Исходя из этой цели, мы поставили перед собой три задачи. При решении первой из них - задачи реконструкции жизненных фактов Аммиана - мы получили следующие результаты: а) В § 1.1 на основании множества разнообразных свидетельств установлено происхождение имени «Аммиан» из Западной Анатолии, откуда, по всей вероятности, и были родом предки историка. б) В § 1.2 установлена родина самого Аммиана - Антиохия - и исследовано социальное положение его семьи. Судя по указаниям самого различного характера, она принадлежала к военно-служилой элите (а не к куриалам, как это часто утверждалось в прежней историографии). в) В § 1.3-4 рассмотрены обстоятельства поступления Аммиана на военную службу, в связи с чем установлен факт служебного покровительства Аммиану со стороны Флавия Гипатия, а также предложены ответы на ряд вопросов частного характера, связанных как с карьерой Аммиана, так и с деятельностью Урзицина в 354-359 гг. г) В § 1.5-6 подробно разобраны перипетии римско-персидских отношений в 354-369 гг. в тесной связи с личной биографией Аммиана. д) В § 1.7 рассматриваются различные вопросы, касающиеся биографии Аммиана после 359 г. Так, мы исследовали причины неравномерного освещения Аммианом своей личной биографии. Мы объясняем это, во-первых, тем, что он пишет о собственных делах лишь при вовлеченности в крупные события, и притом в одиночку; во-вторых, реакцией на предполагаемую критику современников за излишние автобиографические подробности. е) В том же параграфе сопоставлены различные предположения о деятельности Аммиана в 360-363 гг., в персидском походе Юлиана и после него (в частности, затронут вопрос о причастности Аммиана к заговору Феодора 371 г. и о посещении им Египта). Предложена датировка переезда Аммиана в Рим 379 г. (городская префектура его друга Гипатия) и охарактеризованы люди, контактировавшие с ним в столице (Евтерий и Претекстат).

Вторая задача - реконструкция представлений Аммиана о различных сторонах жизни современной ему эпохи - решается нами в главе II. а) В § II. 1 мы дали общую характеристику проблем, связанных с изучением общественного сознания поздней античности, и обосновали наш подход к изучению социальных представлений Аммиана. б) В § 11.2, изучив характер употребления Аммианом слов, характеризующих знатность (в том числе его собственную), мы установили следующее. Показатели принадлежности к аристократии -это богатство, высокий ранг, влияние, известность и родственные связи с другими обладателями того же набора качеств, причем последний показатель упоминается чаще всего. Извне, с точки зрения общества, аристократ характеризуется словом поЫШ, выражающим прежде всего его известность, нахождение на виду у всех. Изнутри, с собственной точки зрения, он характеризуется словом ingenuus, выражающим его притязания на высокое положение среди других людей, на общее уважение и на особое сочувствие в тяжелых обстоятельствах. в) В § II.3 мы выявили в самом общем виде представления Аммиана об этносах, обитавших в его время в империи и за ее пределами. Результаты исследования показали, что отдаленные народы, не граничащие с Римом, а также народы самой империи для Аммиана сводятся к занимаемой ими территории и к особенностям культуры, т. е. рассматриваются с чисто гео-этнографической точки зрения. В противоположность им народы - непосредственные соседи империи описываются главным образом в аспекте военно-политической активности, т. е. рассматриваются с исторической точки зрения. Аналогично представлен и народ римлян (Romani), который у Аммиана фактически неявно отождествлен с армией и правящей элитой и не включает ни провинциалов, ни жителей города Рима (populus Romanus). Противоречащие такому взгляду реальные проявления политической активности неримских (в указанном выше смысле) народов империи Аммиан старается игнорировать, что особенно ярко выразилось в его отношении к христианам. г) В § II.4 исследованы представления Аммиана о прошлом на основе анализа употребления им exempla, т. е. сопоставлений современных событий с более ранними. Анализ этот показал, что массив исторической информации, известной Аммиану, довольно отчетливо делится в его сознании на два «фонда»: в первый входят люди и события всех эпох римской истории, во второй - люди и события всех народов в эпоху до начала империи; при этом события истории римской республики входят и в тот и в другой фонд. В тех случаях, когда современное событие сопоставляется Аммианом с несколькими историческими, то последние берутся либо из первого, либо из второго фонда, и практически никогда - из обоих сразу. Такая разорванность исторического сознания характерна и для ряда других текстов эпохи империи, причем в век Аммиана появляется тенденция к ее преодолению (отчасти отраженная и у него самого). Кроме того, анализируя использование Аммианом ехетр1а в сюжете о Юлиане, в римских сатирах и в рассказе о готской войне, мы выявили ряд особенностей в понимании историком соотношения между прошлым и настоящим.

Третья задача - «выявление связующих линий между биографией Аммиана и историей римского общества его времени» -не выделена в особый раздел, поскольку ее решение вытекает из решений двух первых, и соответствующие соображения рассеяны по главам 1-П. Суммируем их здесь: а) Из выделенных нами социальных групп и подгрупп, к которым принадлежал Аммиан - знать, военно-государственный аппарат, корпус протекторов-доместиков, свита Урзицина, греки, анатолийцы, антиохийцы и клика Евсевиев - принадлежность к четырем первым была для него весьма значимой, а к четырем последним - нет. С первыми четырьмя группами он идентифицировал себя достаточно глубоко, и эта комплексная идентичность оказала определяющее влияние на его видение реальности; однако о других четырех группах этого сказать мы не можем. б) Так, видение им вертикальной социальной структуры определяется его принадлежностью к общественной элите; видение горизонтальной структуры - принадлежностью к служилому сословию и к военно-административному аппарату империи. Служба в корпусе протекторов-доместиков обогатила Аммиана опытом причастности, с одной стороны, к имперской военной машине, а с другой - к соптЦШо Урзицина, т. е. к микрообщности, основанной на полуофициальных, полуперсональных связях (при тесном взаимопроникновении тех и других), и представляемой им как носитель коллективного разума. в) Следовательно, дальнейшее исследование биографии Аммиана как одного из представителей позднеримского общества, имеющее целью выявить характеристики этого общества через личные особенности его поведения и мышления, должно заниматься прежде всего историей римской знати и римской армии 2-й половины IV в., т. к. именно на этом пути можно ожидать наиболее значимых результатов.

Список научной литературыИбатуллин, Роберт Уралович, диссертация по теме "Всеобщая история (соответствующего периода)"

1. ИЗДАНИЯ И ПЕРЕВОДЫ АММИАНА МАРЦЕЛЛИНА

2. Ammiani Marcellini Rerum gestarum libri qui supersunt. Ree. Gardthausen V. Vol. I-II. Lipsiae, 1874-1875

3. Ammiani Marcellini Rerum gestarum libri qui supersunt. Ree. Clark C. U. Vol. I II. Berolini, 1910-1915

4. Ammiani Marcellini Rerum gestarum libri qui supersunt. Ed. Seyfarth W. Vol. I II. Lipsiae, 1978

5. Ammianus Marcellinus. Römische Geschichte. Von Seyfarth W. Bd. 1 -4. Berlin, 1968-1971

6. Аммиан Марцеллин. История. Пер. Кулаковского Ю. А. и Сонни А. И. Тт. 1-3. Киев, 1906-1908

7. Аммиан Марцеллин. Римская история. Пер. Кулаковского Ю. А. и Сонни А. И. под ред. Лукомского Л. Ю. СПб, 1994; 2-е изд. 1996

8. ИЗДАНИЯ И ПЕРЕВОДЫ ДРУГИХ ИСТОЧНИКОВ

9. The Abinnaeus Archive. Papers of the Roman Officer in the Reign of Constantius II (Ed. Bell H. I. et al.). Oxford, 1962

10. Anonimus Valesianus. In: Ammiani Marcellini Rerum gestarum libri qui supersunt. Ree. Gardthausen V. Vol. II. Lipsiae, 1875 Anthologia Graeca (Ed. Beckby H.) // TLG

11. Bardesanes. Liber legum regionum. (Ed. Nau F.). In: Patrologia Syriaca. Pars 1. Vol. 2. Paris, 1907

12. Chariton. De Chaerea et Callirhoe (Ed. Blake W. E.) // TLG

13. Cicero. Epistulae ad Atticum (Ed. Shackleton Bailey D.) // PHI 5 Clemens Alexandrinus. Stromata (Ed. Stählin O. et al.) // TLG Constantinus VII Porphyrogenitus. De legationibus (Ed. De Boor C.) //TLG

14. CTh (Codex Theodosii) = Theodosiani libri XVI cum constitutionibus Sirmondianis (Ed. Krüger P., Mommsen Th.). Berolini, 1905

15. Philostratus, Flavius. Vitae sophistarum (Ed. Kayser C. L.) Il TLG Plinius Caecilius Secundus, Gaius. Epistulae (Ed. Mynors R. A.) Il1. PHI 5

16. Priscianus Caesariensis. Institutiones grammaticae. In: Prisciani Opera. Lipsiae, 1819-1820

17. Procopius. De bello Gothico (Ed. Wirth G.) Il TLG Sallustius. De deis et mundo (Ed. Rochefort G.) Il TLG Socrates. Historia ecclesiastica (Ed. Bright W.) Il TLG

18. Sozomenus. Historia ecclesiastica (Ed. Bidez J., Hansen G. C.) //1. TLG

19. Strabo. Geographica (Ed. Meineke A.) // TLG Suda. Lexicon (Ed. Adler A.) // TLG

20. Theophylactus Simocatta. Historiae (Ed. De Boor C.) // TLG Vergilius Maro. Aeneis (Ed. Mynors R. A.) // PHI 5 Zosimus. Historia nova (Ed. Mendelssohn). Lipsiae, 1887

21. Аврелий Виктор, Секст. О цезарях. Извлечения о жизни и нравах римских императоров (Пер. В. С. Соколова). В кн.: Римские историки IV века. М., 1997

22. Авсоний, Децим Магн. О знаменитых городах. Послания. (Пер. М. JI. Гаспарова). В кн.: Авсоний. Стихотворения. М., 1993

23. Ампелий, Луций. Памятная книжица (Пер. А. Немировского). В кн.: Малые римские историки. Белей Патеркул, Анней Флор, Луций Ампелий. М., 1996

24. Евсевий Памфил. Церковная история (Пер. не указ.). М., 1993 Жития святых, на русском языке изложенные по руководству Четьих-Миней св. Димитрия Ростовского. Кн. 1. Сентябрь. М., 1903; репр. 1991

25. Иордан. О происхождении и деяниях гетов. Getica (Пер. Е. Ч. Скржинской). М., 1960; 2-е изд., испр. и доп. СПб, 1997

26. Лукиан. Как следует писать историю (Пер. С. Толстой). В кн.: Лукиан. Избранная проза. М., 1991

27. Намациан, Рутилий. Возвращение на родину (Пер. О. Смыки). -В кн.: Поздняя латинская поэзия. М., 1982

28. Плутарх. Изречения царей и полководцев (Пер. М. Л. Гаспарова). В кн.: Плутарх. Застольные беседы. Л., Наука, 1990

29. Прокопий Кесарийский. Война с персами. Война с вандалами. Тайная история (Пер. А. А. Чекаловой). М., 1993

30. СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

31. Аверинцев С. С. Риторика как подход к обобщению действительности. В кн.: Поэтика древнегреческой литературы. М., 1981. С. 15-46

32. Географический энциклопедический словарь. Понятия и термины. М., 1988

33. Гиббон Э. История упадка и разрушения Римской империи. Тт. 1-4. СПб, 1997-98

34. Глушанин Е. П. Позднеримская военная знать и государство раннего домината. В кн.: Проблемы истории государства и идеологии античности и раннего средневековья. Барнаул, 1988. С. 6681

35. Глушанин Е. П. Ранневизантийская военная знать 364-395 гг. В кн.: Социальная структура и идеология античности и раннего средневековья. Барнаул, 1989. С. 107-127

36. Голубцова Е. С. Мировоззрение горожанина и крестьянина Малой Азии в I III вв. - В кн.: Культура Древнего Рима. Т. 2. М., 1985. С. 303-355

37. Дуров В. С. Художественная историография Древнего Рима. СПб, 1993

38. ДушаниЬ М. Географско-еШографски екскурси у делу Аммана Марцелина. Београд, 1986

39. Ермолова И. Е. Аммиан Марцеллин в отечественной и зарубежной историографии. М., 1983. Рук. деп. в ИНИОН АН СССР №14139 от 14.10.1983

40. Ермолова И. Е. Историко-этнографические экскурсы в «Деяниях» Аммиана Марцеллина. В кн.: Молодая наука на рубеже веков. Сб. ст. молодых ученых РГГУ. М., 1997. С. 12-18

41. Ибатуллин Р. У. Аврелий Виктор и борьба за власть в Римской империи в 360 361 гг. н. э. // Вестник БашГУ. 1998. 1 (2). С. 32-36

42. Каждан А. 77. Аммиан Марцеллин в современной зарубежной литературе//ВДИ. 1972. 1. С. 223-232

43. Кнабе Г. С. Корнелий Тацит. Время, жизнь, книги. М., 1981 Кнабе Г. С. К специфике межличностных отношений в античности//ВДИ. 1987. 4. С. 164-181.

44. Корсунский А. П. НопеБйогеБ и ЬшпШогеБ в законодательных памятниках Римской Империи // ВДИ. 1950. 1. С. 81-90

45. Лебедева Г. Е. Социальная структура ранневизантийского общества. Л., 1980

46. Левченко М. В. Пентаполь по письмам Синезия // ВВ. 1956. 9. С.3.44

47. Лосев А. Ф. История античной эстетики. Последние века. Кн. 12. М., 1988

48. Лосев А. Ф. История античной эстетики. Итоги тысячелетнего развития. Ч. 1. М., 1992

49. Неронова В. Д. Отражение кризиса Римской империи в «Истории» Аммиана Марцеллина // УЗ Пермского ун-та. 1961. 20 (4). С. 71-101

50. Пигулевская Н. В. Культура сирийцев в средние века. М., 1979 Полякова С. В. Рец. на: Thompson Е. A. The Historical Work of Ammianus Marcellinus. Cambridge, 1947 //BB. 1956. 9. C. 296-300

51. Розенталь И. H. Социально-политические воззрения языческой интеллигенции Поздней империи: Аммиан Марцеллин и Либаний // Труды Одесского ун-та. 1947. 49 (2). С. 89-114

52. Святые Православной Церкви. В кн.: Христианство. Энциклопедический словарь. Т. 3. М., 1995. С. 576-698

53. Сергеев В. С. Очерки по истории Древнего Рима. Ч. 1-2. М.,1938

54. Сидорова Н. А., Чубова А. П. Искусство Римской Африки. М.,1979

55. Соколов В. С. Аммиан Марцеллин как последний представитель римской историографии // ВДИ. 1959. 4. С. 43-62

56. Удалъцова 3. В. Мировоззрение Аммиана Марцеллина // ВВ. 1968. 28. С. 38-59

57. Уколова В. И. Поздний Рим: пять портретов. М., Наука, 1992 Утченко С. Л. Политические учения древнего Рима. М., 1977 Холмогоров В. И. Римская стратегия в IV в. у Аммиана Марцеллина//ВДИ. 1939. 3. С. 87-97

58. Чекалова А. А. Представления о знатности в Византии IV -первой половины V в. // ВВ. 1990. 51. С. 32-44

59. Чекалова А. А. Прокопий Кесарийский: личность и творчество. -В кн.: Прокопий Кесарийский. Война с персами. Война с вандалами. Тайная история. М., 1993. С. 421-456

60. Alonso-Nühez J. M. Ammianus Marcellinus in der Forschung von 1970 bis 1980 // Anzeiger für die Altertumswissenschaft, hrsg. von der Österreichischen Humanistischen Gesellschaft (Innsbruck). 1983. 36 (1/2). S. 1-20

61. Alföldi A. A Conflict of Ideas in the Later Roman Empire. The Clash between the Senate and Valentinian I. Oxford, 1952

62. Archbold G. J. A Concordance to the Works of Ammianus Marcellinus. (Phoenix. Suppl. 13). Toronto, 1982

63. Arnheim M. T. W. The Senatorial Aristocracy in the Later Roman Empire. Oxford, 1972

64. Austin N. J. E. Ammianus on Warfare. Ail Investigation into Ammianus' Military Knowledge (Coll. Latomus 165). Bruxelles, 1979

65. Baldini A. Ammiano Marcellino (23.5.2-3) e i Persiani ad Antiochia // Rivista storica d'antichitä (Bologna). 1989. 19. P. 147-155

66. Barnes T. D. Ammianus Marcellinus and his World // Classical Philology. 1993. 88. P. 55-70

67. Barnes T. D. Litterary Convention, Nostalgia and Reality in Ammianus Marcellinus. In: Reading the Past in Late Antiquity. Rushcutters Bay (New South Wales, Australia), 1990. P. 59-92

68. Bastianini G. P. Wisconsin 2 e la prefettura di Statilius Ammianus // ZPE. 1978.32. P. 81

69. Baumgarten. TopSDrivfi //RE. 7. 1594f.

70. Blockley R. C. Ammianus Marcellinus. A Study of his Historiography and Political Thought. (Coll. Latomus 141). Bruxelles, 1975

71. Blockley R. C. The Coded Message in Ammianus Marcellinus 18.6.17-19 // Echos du monde classique. 1980. 30 (n. s. 5). P. 63-65

72. BoeftJ. den, Hengst D. den, Teitler H. C. Philological and Historical Commentary on Ammianus Marcellinus XX XXI. Groningen, 1987-1991

73. Bonann i S. Ammiano Marcellino e i barbari // Rivista di cultura classica e medioevale. 1981. 23. P. 125-142

74. Bonanni S. Sulla tecnica comparativistica di Ammiano Marcellino // Quaderni di Storia (Bari). 1982. 4. P. 415-426tli

75. Bonfante L. M. Emperor, God and Man in the 4 Century. Julian the Apostate and Ammianus Marcellinus // Parole del Passato. 1964. 19. 99. P. 401-427

76. Bowersock G. W. Rev. of: Matthews J. The Roman Empire of Ammianus. London, 1989 //JRS. 1990. 80. P. 244-250

77. Brök M. F. A. Die Quellen von Ammians Exkurs über Persien // Mnemosyne. 1975. 4 (28). P. 47-56

78. Broszinski H., Teitler H. C. Einige neuerdings entdeckten Fragmente der Hersfelder Handschrift des Ammianus Marcellinus // Mnemosyne. 1990. 43. S. 408-423

79. Bulla W. K. Untersuchungen zu Ammianus Marcellinus. (Diss.) München, 1983

80. Cameron A. The Roman Friends of Ammianus // JRS. 1964. 54. P.15.28

81. Cameron, A. Rev. in: Syme R. Ammianus and the Historia Augusta. Oxford, 1968 // JRS. 1971. 61. P. 255-267

82. Cameron A. Biondo's Ammianus: Constantius and Hormisdas at Rome // Harvard Studies in Classical Philology. 1989. 92. P. 423-436

83. Camus P. M. Ammien Marcellin, temoin des courants culturels et religieux a la fin du IVe siecle. P., 1967

84. Cappelletto R. Recuperi ammianei da Biondo Flavio (Note e discussioni erudite, 18). Roma, 1983

85. Cart W. Quaestiones Ammianeae. Berlin, 1868 Ceska J. Einige Bemerkungen zur Biographie des Ammianus Marcellinus//Listy filologicke. 1984. 107. S. 208-211

86. Chiabô M. Index verborum Ammiani Marcellini. Vol. I: A L; Vol. II: M - Z, A - a. Hildesheim, 1983

87. Conduché D. Ainmien Marcellin et la mort de Julien // Latomus. 1965. 24. P. 359-380.

88. Crump G. A. Ammianus and the Later Roman Army // Historia. 1973. 22. P. 91-103

89. Crump G. A. Ammianus Marcellinus as a Military Historian. Wiesbaden, 1975

90. Dagron G. Naissance d'une capitale. Constantinople et ses institutions de 330 à 451. P., 1974

91. De Jonge P. Sprächlischer und historischer Kommentar zu Ammianus Marcellinus XIV-XV., Bd. I IV. Groningen, 1935-53

92. De Jonge P. Philological and Historical Commentary on Ammianus Marcellinus XVI XIX. Groningen, 1972-82

93. Demandt A. Zeitkritik und Geschichtsbild in Werk Ammianus Marcellinus. Bonn, 1965

94. Di Spigno C. Limiti e pregi della storiografia di Ammiano Marcellino // Rendiconti dell'Academia nazionale dei Lincei. Classe di scienze morali, storiche e filologiche. 1950. 5. P. 387 sgg.

95. Di Spigno C. Aspetti e problemi della storia degli studi ammianei // Helicon. 1963. 3. P. 524-534

96. Dillemann L. Haute Mésopotamie Orientale et pays adjacents. Paris,1962

97. Elliott T. G. Ammianus Marcellinus and the Fourth-Century History. Toronto, 1983

98. Emmett A. M. The Digresssions in the Lost Books of Ammianus Marcellinus. In: History and Historians in the Late Antiquity. Sidney, 1984. P. 42-53

99. Ensslin W. Zur Geschichtsschreibung und Weltanschauung des Ammianus Marcellinus // Klio. 1923. 16

100. Erman A. Die Obeliskenübersetzung des Hermapion // Sitzungsberichte der Königlich Preussischen Akademie der Wissenschaften. Berlin, 1914. S. 245-273

101. Fornara Ch. W. Julian's Persian Expedition in Ammianus // JHS. 1991. 111. P. 1-15

102. Fornara Ch. W. Studies in Ammianus Marcellinus, I: The Letter of Libanius and Ammianus' Connection with Antioch II Historia. 1992. 41 (3). P. 328-344

103. Fornara C. W. Studies in Ammianus Marcellinus, II: Ammianus' Knowledge and Use of Greek and Latin Litterature // Historia. 1992. 41 (4). P. 420-438

104. Frakes R. M. Cross-references to the Lost Books of Ammianus Marcellinus // Phoenix. 1995. 49 (3). P. 232-246

105. Frank R. I. Scholae Palatinae: The Palace Guards of the Later Roman Empire (Papers and Monographs of the American Academy at Rome. Vol. 23). Rome, 1969

106. Gardthausen V. Die geographische Quellen Ammians // Jahrbucher für classische Philologie. 1873. Suppl. 6. S. 509-553

107. Gärtner H. Einige Überlegungen zur kaiserlicher Panegyrik und zu Ammians Charakteristik des Kaisers Julian. Wiesbaden, 1968

108. Geiger J. Ammianus Marcellinus and the Jewish Revolt under Gallus: A Note // Liverpool Classical Monthly. 1979. 4 (4). P. 77

109. Heather P. J. Goths and Romans, 322-489. Oxford, 1991 Hengst D. den. The Scientific Digressions in Ammianus' Res Gestae. In: Cogn. Gest. P. 39-46

110. Howink ten Cate Ph. J. The Luwian Population Groups of Lycia and Cilicia Aspera during the Hellenistic Period. Leiden, 1961

111. Jeep L. Die verloren Bucher des Ammianus // RM. 1888. 43. S. 6072

112. Jessen. Amma // RE. 1. 1843

113. Jones A. H. M. The Later Roman Empire (284 602). A Social, Economic and Administrative Survey. Vol. I - III. Oxford, 1964

114. Kajanto I. The Latin Cognomina. (Societas Scientiarum Fennica. Commentationes humanarum litterarum. T. 36. № 2). Helsinki, 1965

115. Mackail J. W. The Last Great Roman Historian // Classical Studies. 1921.9. P. 159-187.

116. Maenchen-Helfen O. J. The Date of Ammianus Marcellinus' Last Books // American Journal of Philology. 1955. 76. P. 384-399

117. Marquart J. Eränsahr, nach der Geographie des Ps. Moses Xorenac'i // Ablandungen der Königlichen Gesellschaft der Wissenschaften zu Göttingen. Bd. III. Berlin, 1901

118. Matthews J. F. Ammianus on Roman Law and Lawyers In: Cogn. Gest. P. 59-67

119. Matthews J. F. The Roman Empire of Ammianus. London, 1989

120. Matthews J. F. Western Aristocracy and Imperial Court A. D. 364 -425. Oxford, 1975

121. Meulder M. Julien 1'Apostat contre les Parthes: un guerrier impie // Byzantion. 1991. 61. P. 458-495

122. Michael H. Die verloren Bucher des Ammianus Marcellinus. Breslau, 1880

123. Momigliano A. D. The Conflict Between Paganism and Christianity in the Fourth Century. London, 1963

124. Mommsen T. Ammians Geographica // Hermes. 1881.16. S. 602-635 Naude C. Battles and Sieges in Ammianus Marcellinus // Acta Classica. 1958. 1

125. Naude C. The Date of the Later Books of Ammianus Marcellinus // AJAH. 1984. 9. P. 70-94

126. Neri V. Ammianus' Definition of Christianity as absoluta et simplex religio. In: Cogn. Gest. P. 59-66

127. Pack R. A. Ammianus Marcellinus and the Curia of Antioch // Classical Philology. 1953. 48 (2). P. 80-85

128. Pugliese Carratelli G. La Persia dei Sasanidi nella storiografia romana da Ammiano a Procopio // Atti del Congreso internazionale sul tema: La Persia nel Medioevo. Roma, 1971. P. 579-663

129. Richter W. Die Darstellung der Hunnen bei Ammianus Marcellinus (XXXI, 2, 1-11) II Historia. 1974. 23. P. 343-377

130. Rike R. L. Apex omnium. Religion in the Res Gestae of Ammianus: The Transformation of the Class. Berkley, 1987

131. Rosen K. Studien zur Darstellungkunst und Glaubwürdigkeit des Ammianus Marcellinus. Mannheim, 1968

132. Rosen K. Ammianus Marcellinus (Erträge der Forschung 183). Darmstadt, 1982

133. Rowell H. T. Ammianus Marcellinus, Soldier-Historian of the Late Roman Empire. In: Rowell H. T. Lectures in Memory of L. Semple. Princeton, 1967. P. 261-314

134. Ruggini L. C. Realtá storica, ideología e convenzioni letterarie in Ammiano Marcellino. In: Storici latini e storici greci di etá imperiale. Lugano, 1993. P. 165-187, 270-275

135. Ruiz Montero C. Una observación para la cronología de Caritón de Afrodisias //Estudios clásicos (Madrid). 1980. 24. P. 63-69

136. Sabbah G. La méthode d'Ammien Marcellin: Recherches sur la construction du discours historique dans les Res Gestae. P., 1978

137. Santos Yangues N. La crisis del imperio romano en Ammiano Marcellino // Memorias de historia antigua (Oviedo). 1987. 8. P. 153-174

138. Schlumberger J. Die Epitome de Caesaribus: Untersuchungen zur heidnischen Geschichtsschreibung des 4. Jlidts n. Chr. (Vestigia 18). Münich, 1974

139. Seager R. Ammianus Marcellinus. Seven Studies in His Language and Thought. Columbia, 1986

140. SeeckO. Ammianus Marcellinus//RE. 1. 1845-1852 Sontheimer W. Der Excurs über Gallien bei Ammianus Marcellinus (XV, 9-12)//Klio. 1926. 20. S. 19-53

141. Sykes P. A History of Persia. Vol. I II. 2 ed. London, 1921 Syme R. Ammianus and the Historia Augusta. Oxford, 1968 Szidat J. Historischer Kommentar zu Ammianus Marcellinus Buch XX-XXI. Tt. I - III. Wiesbaden-Stuttgart, 1977-1996

142. Thompson E. A. The Historical Work of Ammianus Marcellinus. Cambridge, 1947

143. Tritle L. A. Ammianus Marcellinus on the Emperor Valens II The Ancient History Bulletin. 1994. 8 (4). P. 141-153

144. Valensi L. Quelques reflexions sur le pouvoir imperial d'après Ammien Marcellin // Bulletin d'assotiation G. Budé. 1957. Suppl. 16

145. Valois H. Praefatio Henrici Valesii in priorem Ammiani Marcellini editionem. In: Ammiani Marcellini Rerum gestarum libri qui supersunt. Ree. V. Gardthausen. Lips., 1874. Vol. I. P. V - XI

146. Viansino G. Ammiani Marcellini rerum gestarum lexicon. Hildesheim-Zürich-New York, 1985

147. Vogt J. Ammianus Marcellinus als erzahlende Geschichtsschreiber der Spätzeit (Abhandlungen der Akademie der Wissenschaften und Litteratur, 8). Mainz, 1963.

148. Wilshire L. E. Did Ammianus Marcellinus Write a Continuation of Tacitus? // The Classical Journal (Athens). 1972-73. 68. P. 221-227 ZgustaL. Kleiasiatische Personennamen. Praha, 1964