Аналитические формы прошедшего времени индикатива современного языка Дари

Семенова, Елена Владимировна

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.22
диссертация на тему: Аналитические формы прошедшего времени индикатива современного языка Дари

Год: 2004
Автор научной работы: Семенова, Елена Владимировна
Ученая cтепень: кандидата филологических наук
Место защиты диссертации: Москва
Код cпециальности ВАК: 10.02.22

Диссертация по филологии на тему 'Аналитические формы прошедшего времени индикатива современного языка Дари'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Аналитические формы прошедшего времени индикатива современного языка Дари"

На правахрукописи

СЕМЕНОВА Елена Владимировна

АНАЛИТИЧЕСКИЕ ФОРМЫ ПРОШЕДШЕГО ВРЕМЕНИ ИНДИКАТИВА СОВРЕМЕННОГО ЯЗЫКА ДАРИ

Специальность: 10.02.22 «Языки народов зарубежных стран Европы, Азии, Африки, аборигенов Америки и Австралии» (Язык дари)

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Москва 2004

Диссертация выполнена на кафедре индоиранских и африканских языков МГИМО (У) МИД РФ.

Научный руководитель: кандидат филологических наук

Б.Я. Островский

Официальные оппоненты: доктор филологических наук

В.Б. Иванов

кандидат филологических наук £.£. Арманд

Ведущая организация:

Факультет теоретической и прикладной лингвистики РГГУ

Защита состоится IV апреля 2004г. в/^часов на заседании диссертационного совета Д.002.042.05 Института востоковедения РАН по адресу: Москва, ул. Рождественка, 12.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института востоковедения РАН (Москва, ул. Рождественка, 12).

Автореферат разослан марта 2004г.

Ученый секретарь диссертационного совета

доктор филологических наук А. Л. Семенас

Работа посвящена описанию аналитических форм прошедшего времени индикатива языка дари (Афганистан). Глагол как наиболее развитая часть речи всегда привлекал и привлекает внимание филологов-иранистов. По языку дари, помимо кратких обзоров, имеются посвященные отдельным глагольным формам работы Л.Н. Киселевой (Дорофеевой), В.И. Миколай-чика, Б.Я. Островского. Однако рассматриваемые в диссертации формы исследованы недостаточно. Имеющиеся описания характеризуются фрагментарностью и не позволяют создать целостную картину.

Помимо перфекта и плюсквамперфекта к рассмотрению привлекаются развившиеся на их базе вторичные формы: плюсквамперфект II (с приставкой те- у вспомогательного глагола: zada mebudam и т.д.), перфект II (с вспомогательным глаголом budan в форме настояще-будущего времени: zada mebdsam и т.д.), длительный перфект (типа mezada-am) и преждепрошедший перфект {zada biida-am).

Некоторые из этих форм даже не упоминаются в работах, посвященных описанию системы финитных форм языка дари. Кроме того, многие работы содержат спорные теоретические положения. В связи с этим описание всех аналитических форм прошедшего времени индикатива языка дари с использованием терминологии, принятой в общетеоретических лингвистических трудах, представляется актуальным.

Основная цель исследования заключалась в полном и адекватном описании перфекта и плюсквамперфекта, а также развившихся на их базе вторичных форм.

Настоящее исследование было направлено на решение следующих

задач:

- определить в языке дари общее количество аналитических форм прошедшего времени изъявительного наклонения;

предложить критерии отличия аналитических форм от омонимичных им свободных синтаксических сочетаний;

- определить общетеоретическое значение терминов, в которых велось описание;

- описать значения аналитических форм прошедшего времени изъявительного наклонения в современном языке дари с учетом трактовки семантики этих форм в иранистике.

Материал для,предпринятого исследования получен из современной прессы (в том числе, и публикуемой в Интернете), художественной прозы. В работе проанализированы произведения современных известных афганских писателей Асадуллы Хабиба, Pax в Зарьябаг Джалала Нурянц а к а

РОС НАЦИОНАЛЬНАЯ БИБЛИОТЕКА С.Летер1 09 МО

Шл

Арганда, Алима Эфтехара. При отборе материала ставилась задача ввести в оборот максимальное количество новых примеров.

Теоретическая значимость работы состоит в том, что ее результаты могут быть использованы для написания теоретической грамматики и учебников современного языка дари. Кроме того, ряд положений может стать основой для сопоставительного анализа родственных языков (персидского, таджикского и дари), ареальных и типологических исследований.

В практическом плане результаты исследования могут найти применение в преподавании теоретической и практической грамматики языка дари. Приводимые в работе примеры могут послужить иллюстративным материалом для учебников и учебных пособий.

Апробация работы. Некоторые положения работы апробировались в процессе преподавания языка дари, освещались на заседаниях кафедры индоиранских и африканских языков МГИМО (У) МИД РФ, на научно-методических конференциях в докладах «Категория эвиденциальности в описаниях дари и близкородственных ему языков» (на научной конференции «Языки Азии и Африки: традиции, современное состояние и перспективы исследований», Москва, 1998), «Компоненты аспектуальной характеристики при описании глагольной системы персидского, дари и таджикского языков» (на международной научной конференции «Актуальные проблемы преподавания государственного языка», Душанбе, 2002), а также нашли отражение в публикациях автора.

Структура работы. Настоящая работа состоит из введения, пяти глав, заключения и списков источников и литературы. В первой главе конкретизируется значение терминов, важных для дальнейшего описания форм. В последующих главах последовательно рассмотрены формы плюсквамперфекта, перфекта, итеративные и эвиденциальные перфектные формы. Каждая из этих глав состоит из трех основных разделов. Первый раздел посвящен структуре формы. Во втором разделе излагаются мнения иранистов по рассматриваемому вопросу. В третьем разделе приводится собранный языковой материал и предлагается авторская интерпретация этого материала. В этом разделе сначала рассматриваются примеры с прямой, а затем - с косвенной модальностью.

ГЛАВА I: ИСХОДНЫЕ ПОНЯТИЯ

Грамматические категории, характеризующие глагол, взаимосвязаны между собой. В данной главе рассмотрено современное понимание таких категорий, как время, вид и таксис.

Специально выделено абсолютное и относительное употребление времен, когда одни и те же финитные глагольные формы могут выступать то в абсолютном,- то в относительном значении. В языке дари относительное

употребление зафиксировано в придаточных предложениях, зависящих от глаголов мысли, чувства и речи, где событие ориентировано по отношению ко времени действия главного предложения. В лингвистической литературе эти глаголы именуются «глаголами идеальной деятельности».

В работе предлагается четко разграничивать семантическое поле

аспектуальности и грамматическую категорию вида. Как указывал

Ю.С. Маслов, «о виде можно говорить только там, где какие-то

аспектуальные значения в пределах большей части (иногда и всей)

глагольной лексики получают регулярное выражение посредством

парадигматически противопоставленных друг другу грамматических форм 1

одного глагола» .

В работах по близкородственным персидскому, таджикскому и дари языкам обычно вид как грамматическая категория не выделяется. Большинство авторов при описании глагольных форм рассматривают временные и видовые значения в комплексе на том основании, что способы их выражения связаны между собой настолько тесно, что рассмотрение их изолированно друг от друга является во многом искусственным. Тем не менее в работах В.И. Миколайчика и Б.Я. Островского предпринимается попытка разграничить временной и видовой аспекты грамматического значения глагольной формы.

В языке дари, по мнению автора, нет цельной грамматической категории вида и правильнее говорить об аспектусшъной характеристике действия, выражаемого финитной глагольной формой в сочетании с лексическими средствами. Для описания аналитических форм прошедшего времени индикатива важно выделить такие составляющие, как процесс-ность / непроцессность, предельность / непредельность, длительность /краткость и кратность (единичность/множественность). Эти независимые аспектуальные семантические признаки могут сочетаться друг с другом и, следовательно, характеризуют одно и то же действие с разных сторон.

Особо рассматривается понятие «эвиденциальности» (русские аналоги — «засвидетельствованность», «неочевидность», «пересказыватель-ность»), введенное в лингвистическую терминологию P.O. Якобсоном. Максимальная система эвиденциальных значений предполагает различение источников информации о ситуации по двум признакам: имел ли говорящий прямой доступ к ситуации («прямая» и «косвенная» информация); имел ли говорящий личный доступ к источнику информации о ситуации («непосредственная» и «опосредованная» информация). Всякая прямая информация является непосредственной, но косвенная информация может быть получена говорящим как лично, так и через посредников.

В западноевропейской лингвистической школе для выражения сходных понятий используется термин «медиатив», предложенный

' Мааов ЮС К основаниям сопоставительной аспектологим // Вопросы сопоставительной аспектологии. Вып 1 Ленинград, 1978, стр 24

французским типологом и иранистом Ж. Лазаром. Под «медиативом» понимается наличие дистанции между говорящим и описываемой ситуацией. Внутри медиативной сферы выделяются три семантические зоны:

1) передача сведений, имеющих источником чужие слова («цитатив»);

2) заключение на основании каких-либо опосредованных свидетельств о том, что событие (очевидцем которого говорящий не был) имело место;

3) «адмиратив», т.е. удивление по поводу события, имеющего место неожиданно для говорящего.

Термины «эвиденциальность» и «медиатив» применительно к иранским языкам были введены сравнительно недавно, хотя вышеупомянутые значения фиксировались в персидском, таджикском и дари языках. В последние годы эти термины использовали в своих работах БЛ Островский и О. А. Хадарцев.

В главе I излагается трактовка терминов «перфект» и «плюсквамперфект» в общей теории грамматики; компоненты семантики этих форм, достаточно устойчивые типологически. Отдельно рассмотрены такие семантические категории, как акциональность и статальность, соответственно, выражение собственно действия и выражение состояния как результата предшествующего действия.

В отдельном параграфе в виде таблицы (см. табл. 1) демонстрируется структура синтетических и аналитических глагольных форм индикатива в языке дари. В качестве глагола-образца в соответствии с афганской лингвистической традицией используется слабый глагол г,айап «бить», «ударять». Сильные глаголы bitdan и ddstan не образуют в индикативе форм плюсквамперфекта, плюсквамперфекта II, перфекта II, длительного перфекта, преждепрошедшего перфекта, будущего совершенного времени.

Таблица 1. Спряжение глагола «гас1ап» «бить» в формах индикатива:

1. настояще-будущее время (презенс) тёгапат, тёгат, тагапа<1, тёгапёт, тёгапёй, тёхапапй

2. презенс без префикса тё~ гапат, гат, гапаЫ, хапёт, гапёс1, гапапА

3. простое прошедшее время (претерит) гайат, гасИ, га<1, гас1ёт, гас1ёс1, гас1апс1

4. имперфект тёгас/ат, тёгасИ, тёгаА, тёгаАёт, тёгайёй, тёгас1ап£1

5. плюсквамперфект гайа Ъийат, гайа ЬисИ, гайа Ьис1, гайа Ьи<3ёт, хайа Ьи<1ё<1, га<1а Ьис1апс1

6. плюсквамперфект II гас1а тёЪийат, гас!а тёЬисИ, хас1а тёЬчс1 гас!а тёЬис1ёт, хайа тёЬиАёс},

zada mébudand

7. перфект zada-am, zada-i, zada (-ast), zada-ém, zada-éd, zada-and

8. перфект II zada mébásam, zada mébási, zada mébásad, zada mébásém, zada mébáséd, zada mébásand

9. длительный перфект mézada-am, mézada-i, mézada (-ast), mézada-ém, mézada-éd, mézada-and

10. преждепрошедший перфект zada buda-am, zada buda-i, zada buda (-así), zada buda-ém, zada buda-éd, zada buda-and

11. будущее категорическое время xáham zad, xáhi zad, xáhad zad, xáhém zad, xáhéd zad, xáhand zad

12. будущее совершенное время zada xáham bud, zada xáhi bud, zada xáhad bud, zada xáhém bud, zada xáhéd bud, zada xáhand bud

Дана морфологическая классификация глаголов языка дари. Глаголы ddstan «иметь» и budan «быть» названы сильными, а все остальные — слабыми. Для последующего описания это имеет принципиальное значение, так как сильные глаголы не образуют формы плюсквамперфекта. В перфекте они не могут иметь статального значения, поскольку значение «состояния» вытекает из их семантики, а не является следствием употребления соответствующих глагольных форм. От остальных глаголов языка дари они отличаются и тем, что в одних и тех же формах могут иметь другой набор значений.

В конце главы предлагаются критерии выделения свободных синтаксических сочетаний, омонимичных аналитическим формам. Внешне похожи на аналитические формы сочетания причастия прошедшего времени смыслового глагола и глагола budan «быть» или глагола-связки. Сочетание причастия с budan в форме претерита омонимично плюсквамперфекту; причастия с глаголом-связкой - перфекту; причастия с budan в форме настоящее-будущего времени — перфекту II.

Эти сочетания имеют, как правило, пассивное значение. Сравните: Ahmad darwdza rd basta bud. «Ахмад закрыл дверь (букв, 'был закрывший')» (форма плюсквамперфекта глагола bastan «закрывать») - Darwdza basta bud. «Дверь была закрыта» (свободное синтаксическое сочетание). Ahmad darwdza rd basta ast. «Ахмад закрыл дверь» (букв, 'есть закрывший')» (форма перфекта глагола bastan) - Darwdz,a basta ast. «Дверь [есть] закрыта» (свободное синтаксическое сочетание).

В свободных сочетаниях возможно поставить дополнение между причастием и глаголом budan. Подобное синтаксическое распространение

недопустимо в аналитических формах. Отличие видно и в отрицательной форме: в свободных синтаксических сочетаниях отрицательная приставка присоединяется не к причастию, а к глаголу budan. Правда, этот критерий работает безотказно только применительно к перфекту и плюсквамперфекту, поскольку они часто употребительны и имеют устоявшуюся отрицательную форму. Однако в редких, малоупотребительных формах возможны варианты.

ГЛАВА II: ПЛЮСКВАМПЕРФЕКТ

Семантика плюсквамперфекта в дари соответствует в общих чертах «каноническим» значениям, свойственным этой форме в индоевропейских языках.

Акциональный плюсквамперфект передает прошедшее действие, предшествующее другому прошедшему действию или какому-то моменту или периоду в прошлом. Временной ориентир может быть выражен: 1) соответствующим обстоятельством времени типа tdza «незадолго до того», dar 'omr-e xod «в своей жизни», qablan «ранее», td an waqt «к тому времени»; hargez «никогда», hanoz «еще», hanoz ham «все еще» (при глаголе в отрицательной форме); 2) более обширным контекстом (при нарушении хронологической последовательности действий); 3) в различных типах сложноподчиненных предложений.

В предложениях с придаточными времени и определительными более раннее действие может передаваться как в главной, так и в зависимой части: Lehaf dhesta-dhesta pas raft, wajawdn casmhd-ye xod rdgosuda, sar-ejd-ye xod nesast wa ba'd az an ke dasthd-yas rd bald gerefta bud, ba xod tdbid. «Одеяло медленно откинулось. Юноша открыл глаза, сел на кровати и, подняв руки (букв 'после того, как поднял руки'), потянулся». Mardom-e z,eydd-e ke ba in dard docdr budand, jor 'at wa omedydftand, atrdf-e ma-rd gereftand. Td ke ba xod medmadam, "wakil" sozida soda budam. «Многие, столкнувшиеся с этой проблемой, обрели смелость и надежду и окружили меня. И пока я приходил в себя, [уже] был избран «депутатом».

Особое место в сфере временных предложений занимают фразеологически связанные (фразеологизированные) конструкции. Выделение подобного типа предложений сделано по аналогии с русским синтаксисом. В этих конструкциях нет четкого противопоставления главной и зависимой части. В подобных предложениях в рамках временного отношения представляется информация более частного характера - указание на наличие интервала: Hanoz cand qadam-ё nabarddsta bud ke dwdz-e gerya-ye kodak dobdra ba tdr-e ruh-as cang zad. «He успела она сделать и нескольких шагов (букв 'она не сделала и нескольких шагов'), как детский плач вновь резанул ее по сердцу».

В предложениях с придаточными причины, уступительными, подлежащными, дополнительными, уподобительными роль временного ориентира всегда играет действие главного предложения: Bd 'ajala dast ba

tofang bord. In kdr-as sud-ё naddst, zerd hama marmihd rd masraf karda bud. «Он поспешно протянул руку к ружью. Это было бесполезно, потому что он израсходовал все патроны». Наг cand mozdkerdt-e rus-o-engelis dar mawred-e hodud-e semdli-ye Afgdnestdn ba natija-ye nehdyi narasida bud, ammd engelishd az pis-raft-e an rdzi budand. «Несмотря на то что переговоры Англии и России о северных границах Афганистана не дали результата (букв, 'не пришли к окончательному результату'), англичане были довольны их проведением».

При употреблении плюсквамперфекта в значении аннулированного результата последующее действие (сопоставляемое с действием, выраженным плюсквамперфектом), как правило, лишь подразумевается. В этом случае подчеркивается, что называемое действие утратило свой непосредственный результат к моменту речи: Mdh-e gozasta Sari/ bd digar hamsenfdn-e xod ba sayr-e 'elmi rafta bud. «В прошлом месяце Шариф ездил со своими одноклассниками на экскурсию» (и уже вернулся - Е.С.). Плюсквамперфект в значении аннулированного результата часто встречается в разговорной речи (в диалогах в литературных произведениях): Bardt bd 'ajalaporsid: "Pahlawdn Nabi ham amada bud? "- "Han, dmada bud... "«Барат поспешно спросил: «Силач Наби тоже приходил?» - «А как же, приходил...»

По своей аспектуальной характеристике акциональный плюсквамперфект передает непроцессное действие. Сказуемое в этой форме, сочетаясь с обстоятельствами множественности действий (обстоятельствами кратности), может передавать многократное действие, что соответствует мультипликативному типу множественности.

Статальный плюсквамперфект имеет результативное значение, т.е. передает состояние, явившееся результатом определенной ситуации и имевшее место в какой-то момент в прошлом. Роль временного ориентира в данном случае может выполнять контекст (в широком смысле) и другие сказуемые того же предложения. Однородные сказуемые стоят обычно в имперфекте (сильные глаголы - в претерите): Наша casmhd ba qaddobdld-ye nayromand-e б doxta soda bud xva hama montazer budand td beddnand ke qomdnddn-e qowd-ye abddli wa ozbaki ce ciz rd ba dnhd xdhad goft. «Bee взгляды были устремлены на его богатырскую фигуру, все ждали, что скажет командир войска узбеков и абдали». Az seddat-e sarmd melarzid wa zamihd-ye xod-ra pdyawdr ba sekam caspdnda-o dar fekr-e 'amiq-ё ford rafta bud. «Он дрожал от холода и, подтянув колени к животу, был погружен в глубокие раздумья».

С аспектуальной точки зрения статальный плюсквамперфект передает процессное действие. Временной ориентир в прошлом является фиксируемым срединным периодом, выделяемым в длительности состояния.

Частным случаем статального плюсквамперфекта является статив. Его особенность состоит в том, что статив сообщает только о состоянии предмета, тогда как статальный плюсквамперфект вообще - одновременно о

состоянии и о предшествующем ему действии, результатом которого явилось это состояние: Darra ke semdlan wajanuban oftida bud manzara-ye zebd wa qasang-ё ddst. «Ущелье, которое протянулось с севера на юг, было красиво и живописно».

Статив представляет собой нерезультативное действие, не обладающее динамикой протекания во времени. В связи с этим плюсквамперфект, употребляемый в стативном значении, передает непроцессное действие и, естественно, не сочетается с обстоятельствами длительности.

Помимо случаев употребления плюсквамперфекта (как в акциональном, так и в статальном значении) в предложениях, характеризуемых прямой модальностью, в современном языке дари зафиксировано и использование этой формы для передачи различных модальных значений. В частности, плюсквамперфект употребляется: 1) при изложении допускаемого события в настоящем или прошлом: Наг kas-e ке Ьёгип nesasta bud dar daftar-am bexdhed. «Всех, кто [предположительно] сидит (букв, 'был севшим') снаружи, пригласите в мой кабинет»; 2) в придаточных условных, передавая состояние, относящееся к будущему, которое может осуществиться (модальность потенциальности): Aga gap zada buden da yag gola ar du-yet-a morddr тёкопот. «Если вы промолвите хоть слово (букв, 'заговорите'), я одним выстрелом убью вас обоих»; 3) в составе условного периода (как в главной, так и в зависимой части) для выражения модального значения ирреальности действия (безотносительно ко времени) при акцентировании предшествования одного действия другому: Agar man namebudam tamdm-exdna soxta bud. «Если бы не я, весь дом уже сгорел бы»: 4) в придаточных уподобительных и других типах предложений с оттенком предположительности утверждения (в сопровождении модальных частиц goyd, gofti«словно», «будто» и т.п.): Goftiqalb-am mainih soda bud, lakahd-ye xun conin nesdn meddd. «Я словно был ранен в сердце (букв, 'мое сердце было ранено'), что доказывали пятна крови»; 5) в конструкциях с kds (ke) «хоть бы», передавая желаемое, но не осуществленное действие: Kds in mehmdn bd 6 naydmada bud. «Хоть бы этот гость с ним не приходил»; 6) в конструкциях с nazdik «чуть (не)», передавая действие, едва не совершившееся в прошлом: Nazdikzoljhd-yat rd dtes gerefta bud. «Твои волосы чуть не загорелись».

ГЛАВА Ш: ПЕРФЕКТ

В данной главе различаются, с одной стороны, акциональный и статальный перфект, а с другой стороны - случаи абсолютного и относительного употребления перфекта. Под относительным понимается такое употребление формы перфекта, при котором точка отсчета перемещается из прошлого в настоящее.

Акциональный перфект передает действие, закончившееся до момента речи, но момент речи включен в сферу того временного периода, на протяжении которого ощущается влияние достигнутого результата или сказывается особая актуальность произведенного действия. Актуальность результата для настоящего момента может подчеркиваться либо в контексте, либо обстоятельствами времени типа td hdl, td konun «до сих пор». При отсутствии контекстуальных указаний на важность действия указывает лишь сама форма перфекта: An cizhd-уё rd кг emroz dar waqt-e dmadan ba maktab dar rah dida-ed begoyed-o benawised. «Расскажите и опишите то, что видели сегодня по дороге в школу».

Глагол в перфекте в отрицательной форме означает отсутствие какого-либо результата на настоящий момент. В некоторых случаях при глаголе в отрицательной форме перфект может выражать действие, которое не произошло, но его совершение ожидается: Man ba Sdhndma-ye Ferdawsi 'aldqa-ye besydr ddram wale tdhanoznatawdnesta-am dn-rd bexaram. «Я очень интересуюсь «Шах-наме» Фирдоуси, но до сих пор не смог купить ее».

При употреблении перфекта в акциональном значении невозможно однозначно судить о «результате» действия, не прибегая к контексту. Этот результат не вытекает очевидно из семантики стоящего в форме перфекта глагола: Так, вырванная из контекста фраза Man in ketdb rd xdnda-am «Я прочитал эту книгу», позволяет домыслить несколько различных «результатов»: I) я прочитал и знаю содержание; 2) я прочитал и могу вам ее вернуть; 3) я прочитал, и она мне не нравится и т.д.

По своей аспектуальной характеристике акциональный перфект означает непроцессное действие.

Действие, передаваемое формой перфекта, может быть как однократным, так и многократным. Многократность дополнительно маркируется лексическими средствами (обстоятельствами кратности), что соответствует мультипликативному типу множественности. Значение многократности не заключено в самой глагольной форме, а является чисто контекстуальным значением: Woloswdli-ye YakdwlangBdmydn rd bd weldydt-e semdli-ye Afgdnestdn wasl mekonad wa tay-e yak mdh-e gozasta do bar dast ba dast soda-ast. «Уезд Якауланг соединяет Бамиан с северными провинциями страны и в прошлом месяце дважды переходил из рук в руки».

Перфект в акциональном значении может сочетаться и с обстоятельствами длительности. При этом действие, актуальное своими последствиями для настоящего момента, длится определенный период в прошлом, но мыслится как целостное: Az selsela-ye kohhd-ye Hendukos faqat dar dahahd-ve axir... naqsabarddri gardida-ast. «Только в последние десятилетия ... составлена карта горной цепи Гиндукуш».

При перфекте выделяется отрезок времени, непосредственно предшествующий моменту речи, при этом величина его никак не ограничена, единственной границей является момент речи, а начало не

обозначено. Разрыв между действием и моментом речи может быть самой разной величины. Так, перфект может передавать действие, имевшее место в далеком прошлом. В связи с этим термин «близкопрошедшее время», используемый некоторыми авторами, представляется неточным. При подобном употреблении перфекта лишь некоторые косвенные последствия сохраняют актуальность для настоящего момента. Такое значение перфекта можно определить как общефактическое (экспериенциальное). Сильные глаголы budan «быть» и ddstan «иметь» часто употребляются в форме перфекта именно с общефактическим значением: ЕЪп-е Sind ketdb-e "Qdnun" rd dar elm-e tebb nawesta-ast. «Ибн Сина написал по медицине книгу «Канун». («Закон» - Е.С.) Dar wdqe' tdrix-e payddyes-e zabdn bd tdrix-e dfarines-e basar wa taskil-e dasta wajamd 'at mortabet astya 'пе zabdn az hamdn hangdm-ё ke basar ba haydt-e gordhiparddxt bd way hamrdh buda ast... Albatta hamcondn ke ensdnhd-ye awwali haydt-e badawi ddsta and hamdn guna in wasila-ye ertebdtya'nezabdn ham sdda wa ebteddyi buda ast. «Действительно, история возникновения языка связана с историей формирования человеческого общества, то есть язык сопровождал (букв, 'был сопровождающим') человека с того самого момента, как люди стали жить группами... Естественно, первобытные люди имели простое и примитивное средство общения (букв, 'первые люди имели первобытную жизнь, и средство общения, т.е. язык, также был простой и примитивный')».

Перфект может передавать действие, имевшее место ранее определенной точки (сдвинутого момента речи) в будущем. При подобном употреблении перфекта будущее действие изображается как уже осуществившееся, достигшее цели. Автор высказывания основывается на субъективной убежденности в наличии результата: Tdjerdn, serkathd wa moassesdt-e xayreyya-ye delsoz-ё ke mexdhand masdref-e cdp-e an rd ba ohda begirandgdm-e bozorg-ёdaromur-e dmozes-o tarbeyya-ye kodakdn-e mohdjer-e qfgdn barddsta-and. «Коммерсанты, компании и благотворительные организации, желающие взять на себя оплату расходов по печати, сделают большой шаг в деле образования и воспитания детей афганских беженцев». (Призыв, напечатанный в конце газеты среди разнообразной рекламы - Е.С.) В подобных случаях перфект не является единственной употребительной формой: в зависимости от контекста возможна его замена на форму будущего совершенного времени или на формы сослагательного наклонения.

Статальный перфект имеет результативное значение, т.е. передает имеющееся в данный момент состояние, являющееся результатом определенного действия в прошлом. При употреблении перфекта в статальном значении смысл «состояния» очевиден из семантики стоящего в этой форме глагола. На время состояния могут дополнительно указывать обстоятельства типа fe'lan, akmin, hdld «сейчас», «теперь», а также однородные сказуемые, стоящие в форме настояще-будущего времени: Hadaf wa sarnawest-e mostarak md rd tawr-ё bd ham paywasta-ast ke hec

paywand-e basari ba anddza-as nayromand nest wa nabdyad bdsad. «Общие цель и судьба так связали нас, что никакие человеческие узы не могут и не должны быть крепче». Tawr-e ke mebini hdld ham гб-уе taskera dardz kasida-am. «Как ты видишь, я и сейчас лежу на носилках».

Статальный перфект в предложении может сопровождаться обстоятельствами незаконченного времени, а также использоваться в фразеологи-зированных конструкциях, означая действие, начавшееся в прошлом и продолжающееся до настоящего момента: Bes az. vak hafta mesa-wad ke roxsati zerefta-ast. «Вот уже более недели, как он взял отпуск».

Частным случаем статального перфекта, как и плюсквамперфекта, является статив: Kohpdyahd-ye keswar-e та aksaran az sarq ba garb emteddd ydfta-and. «Горы нашей страны в основном протянулись с востока на запад».

Глаголы budan «быть» и ddstan «иметь» в перфекте не могут иметь статального значения, поскольку их семантика не предполагает возможности совершения результативного действия. Как уже указывалось, употребляясь в форме перфекта, эти глаголы имеют общефактическое значение.

Иногда перфект употребляется для выражения гипотетического действия, якобы имевшего место. Это значение часто подкрепляется модальными частицами sdyad «вероятно», goyd «словно». Возможна и ситуация, когда после подобных модальных частиц перфект не употребляется.

Относительное употребление временных форм и, в частности, перфекта, зафиксировано в придаточных дополнительных и придаточных подлежащных. Модусные глаголы и обороты определяют временной момент, с которым соотносится действие придаточного предложения. Автор может давать временную характеристику зависимого действия не по отношению к общему моменту речи (как при абсолютном употреблении временных форм), а по отношению к моменту речи персонажа.

Относительное употребление перфекта в акциональном значении имеет место в придаточных дополнительных и подлежащных после глаголов речи и мысли, стоящих в претерите, имперфекте или, реже, плюсквамперфекте: Zud fahmid ke benazdkati karda dar sohbat-e Agd dawida-ast. «Он быстро понял, что допустил бестактность, прервав (букв, 'прервал') Агу». Nameddnestam ci ettefdq oftdda ast. Fekr kardam ke yd kas-ё tawallod soda wa yd kas-ё morda ast. «Я не знал, что произошло. Подумал, что или кто-то родился, или кто-то умер».

После глаголов речи часто употребляется прямая речь, т.е. цитирование речи вместо ее пересказа. И зачастую трудно определить, косвенная это речь (и, следовательно, относительное употребление перфекта), или прямая речь (абсолютное употребление перфекта): In mahbus ke naxdst az ndm-as zekr ba amal dyad eoft ke haftdd-o noh tan az sahreydn-e Herat ke dar zamdn-e esgdl-e an sahr tawassot-e tdlebdn dastsir soda and, td hanoz dar zenddn-e Qandahdr mahbus and. «Один заключенный, пожелавший

остаться неназванным, сообщил, что 79 жителей Герата, захваченных (букв 'которые были захвачены') во время оккупации города талибами, до сих пор томятся в тюрьме Кандагара».

Если событие описывается несколькими следующими одно за другим предложениями, то модусный глагол или оборот обычно присутствует только в первом предложении. Естественно, в подобных случаях замены видо-временных форм будут обнаруживаться не только в составе придаточных предложений: Dar safdxdna fahmidam ke rafiq Sarwar td markaz-e weldyat zenda narasida ast. Dar rah _jdn ddda-wo dar dxerin nafashd dxerin drzu-yas rd ba-saxti barzabdn dwarda. Оxdhes karda kejasad-as rd dar kendr-e hamin maktab ba xdk besepdrand. «В госпитале я узнал, что товарищ Сарвар не добрался живым до провинциального центра. По дороге он умер и, будучи при последнем издыхании, с трудом произнес свое последнее желание. Он попросил, чтобы его похоронили возле той самой школы».

При относительном употреблении в аналогичных синтаксических условиях перфект может иметь статальное значение. При этом, если после глаголов мысли и речи возможен и акциональный, и статальный перфект, то после глаголов восприятия эта форма всегда имеет статальное значение, выражая воспринимаемый в данный момент результат предшествующего действия (для выражения самого действия, воспринимаемого персонажем, •употребляется презенс): О hess mikard ke bardye awwalin bar dar zendagi conin esq-ё ba sordg-as dmada-ast. «Он чувствовал, что впервые в жизни к нему пришла такая любовь».

Как при абсолютном, так и при относительном употреблении перфект может сочетаться с модальными частицами типа goyd, gofti «словно», «будто» и т.п., выражая в таком контексте гипотетическое действие.

ГЛАВА IV: ИТЕРАТИВНЫЕ ПЕРФЕКТНЫЕ ФОРМЫ

Формы плюсквамперфекта II и перфекта II в современном языке дари являются малоупотребительными. Анализ контекстного окружения позволяет сделать вывод о том, что семантическое различие между плюсквамперфектом I и плюсквамперфектом II, а также между основной формой перфекта (перфектом I) и перфектом II проходит по линии однократности-многократности действия. Описанные в данной главе формы передают итеративный тип множественности, и правомерно назвать их «итеративными».

Плюсквамперфект II может передавать как многократное действие, предшествующее ориентиру в прошлом (акциональное значение), так и многократное состояние в прошлом, являвшееся результатом предыдущих действий (статальное значение): рз. Axer-e ar md yak banyan baft a mebitd «2 конце каждого месяца она вязала по одной фуфайке». О roz,hd kendr-e sarak гб-уе zdnuhd-ye mddar-as oftdda mebud-o in hama pdhd rd m'enegarist ke az

bardbar-e 6-wo mddar-as megozarand. «Он днями лежал на обочине на коленях у матери и смотрел на ноги прохожих».

Для маркировки многократности употребление плюсквамперфекта II не является обязательным. Так, при акциональном значении возможна замена плюсквамперфекта II на имперфект (Mddar-as xdmos-o afsorda barmegast. Ciz-ё bardye 6 medward ke bexorad), а при статальном значении — на плюсквамперфект I (Dar hdl-ё ke cdrzdnu nesasta bud casmdn-as rd mebast).

Аналогично этому, перфект II может иметь акциональное значение. Однако в современном языке дари чаще встречается в статальном значении: Jogrdfeyyun-e 'arab niz ndmhd-ye moxtalef-ё ba in daryd ddda mebdsand. «Арабские географы также давали этой реке разные названия». Waqt-ё ke ba xdna bdzmegardam bdldpos-e man bd waraq-e zaxim-e az barf posida soda mebdsad «Когда я возвращаюсь домой, мое пальто бывает покрыто толстым слоем снега».

Однако эта форма встречается крайне редко, и поэтому нет оснований утверждать, что употребление перфекта II обязательно для передачи значения многократности (собственно, как и плюсквамперфекта II).

ГЛАВА V: ЭВИДЕНЦИАЛЬНЫЕ ПЕРФЕКТНЫЕ ФОРМЫ

Помимо перфектных форм, лежащих своей семантикой в плоскости индикатива, в современном языке дари есть и такие, которые можно отнести к изъявительному наклонению лишь с оговорками: длительный перфект и преждепрошедший перфект.

Редкость употребления длительного и, тем более, преждепрошедшего перфекта, свидетельствует о том, что эвиденциальное наклонение в дари только формируется. Частотность употребления указанных форм никак не сопоставима с частотностью употребления неэвиденциальных форм, от которых они образованы по аналогии. Очевидно, что это еще не устоявшиеся формы.

В результате анализа имеющихся материалов были предложены некоторые выводы относительно семантики длительного и преждепро-шедшего перфекта.

Длительныйл перфект выражает неочевидное действие, время которого в каждом случае определяется контекстом. Эта форма может передавать как давнее действие (иногда с дополнительной фиксацией обстоятельствами времени), так и действие, продолжающееся до сего дня: Sarzamin-e hazdrahd hdld ba ndm-e Hazdrajdt ma 'ruf ast wa dar vozasta Oorjestdn ndmida mesoda-ast. «Земли хазарейцев, которые сегодня известны под именем «Хазараджат», в прошлом назывались «Гурджистан». 4Ё rozzdrdn-e besvdr qadim td konun tafahhosdtwa tahqiqdt dar bdb-e zabdn eddma meddsta-ast. «С древних времен и до сего дня продолжаются исследования и изучение языка».

Эта форма часто употребляется после модусных глаголов, стоящих или в презенсе, или в одной из форм прошедшего времени. При этом значение эвиденциальности маркируется дважды: лексическими средствами (модусным глаголом) и грамматическими (формой длительного перфекта): Ostdd Bdmydni dar noxostin satr-e moqaddama-as az delcaspihd-уё ke az dawrdn-e kodaki ba afsdnahd-ye mahalli ddsta wa bestar-e awqdt-e xod rd ba sonidan-e afsdnahd separi mekarda soxan rd medpdzad... «Учитель Бамиани в первых строках своего предисловия ведет речь об интересе, который с детства испытывал к местных сказаниям, о том, как проводил большую часть своего времени, слушая сказки»; О darvdft ke hadaf-e mard-e tdjer ci buda-ast wa azpandhd-уё ke bardye farzand-as nawesta ci mexdsta-ast. «Он понял, какова была цель купца и что тот хотел [сказать] своими советами, написанными для сына».

В отдельных случаях к эвиденциальному значению длительного перфекта может присоединяться оттенок ирреальности: Bardye negahddri wa esteqrdr-e hokmrawdyi dar Kdbol mogolhd bad-in andesa budand ke bdyad ebtedd tasallot-esdn rd dar Qandahdr mosallat sdzand wa dar gayr-e an emperdturi-yesdn dar ma'raz-e xatar aardr megerefta-ast. «В целях установления и сохранения своей власти в Кабуле моголы полагали, что прежде необходимо установить свое господство в Кандагаре, в противном случае их империи угрожала бы опасность».

Преждепрошедший перфект, сохраняя модальный оттенок неочевидности действия, может означать предшествование одного события другому прошедшему действию (аналогично акциональному плюсквамперфекту), а также выступать в значении, аналогичном статальному плюсквамперфекту изъявительного наклонения: Cand-ipes sonidam, ke marhum Ahmad Ates ostdd-e zabdn-o adabeydt-e dari darpohantun-e Estdmbul-e Torkiya niz dastur-e zabdn-efdrsi ba zabdn-e torki nawesta buda-ast. «Некоторое время назад я услышал, что преподаватель литературы и языка дари в Стамбульском университете покойный Ахмад Атеш тоже написал грамматику персидского языка на турецком языке». Az dnce goftem sdbet mesawad ke zabdnsendsi dar Arydnd sdbeqa-ye tuldni ddsta wa dar 'asr-e Pdnini ba marhala-ye takdmol rasida buda ast. «Из сказанного нами следует, что языкознание в Ариане имело долгую историю и во времена Панини достигло соврешенства».

Эвиденциальность, будучи семантической категорией, может выражаться различными способами. Так, при относительном употреблении временных форм она выражается и лексическими, и грамматическими средствами. При абсолютном употреблении значение засвидетельст-вованности подчеркивается лишь лексически, т.е. соответствующими оборотами и модусными глаголами. Многие из приведенных в работе примеров могут быть интерпретированы двояко с точки зрения выраженности/невыраженности эвиденциальности.

Среди собранного материала встречаются случаи употребления в одном контексте перфекта и длительного перфекта. Подобные факты можно трактовать как яркое подтверждение использования формы перфекта при обозначении засвидетельствованности события.

Таким образом, основная форма перфекта способна как выражать статальное и акциональное значение в рамках изъявительного наклонения, так и иметь модальный оттенок эвиденциальности. Это последнее значение, наряду с основной формой перфекта, передают формы длительного и преждепрошедшего перфекта.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В заключении работы дана обобщающая таблица, позволяющая наглядно представить весь спектр значений исследованных форм и сопоставить их.

Названия форм Значения форм

¡1. Плюсквамперфект zada bud букв, «был побивший» 1. Действие, предшествующее другому прошедшему действию или какому-то моменту в прошлом (акци-ональный плюсквамперфект). 2. Состояние, явившееся результатом определенной ситуации и имевшее место в какой-то момент в прошлом (статальный плюсквамперфект). 3. Состояние в прошлом без указания предшествующего действия (стативное значение как частный случай статального). 4. Действие, утратившее свой непосредственный результат к моменту речи (аннулированный результат). 5. Модальные значения: а) допускаемое событие в настоящем и прошлом; б) состояние, относящееся к будущему, которое может осуществиться; в) ирреальность действия; г) предполагаемое утверждение (в сопровождении модальных частиц типа gбyd «словно»; д) желаемое, но не осуществленное действие (в конструкциях с ка$ (ке) «хоть бы»; е) действие, едва не совершившееся в прошлом (в конструкциях с пагйьк «чуть (не)».

II. Перфект zada (- ast) 1. Действие совершившееся, причем на момент речи ощущается влияние достигнутого результата (акциональный перфект в абсолютном употреблении).

букв «есть побивший»

2. Действие, имевшее место в далеком прошлом, причем лишь косвенные последствия сохраняют актуальность для настоящего момента (общефактическое значение).

3. Состояние в данный момент, являющееся результатом определенного действия в прошлом (статальный перфект в абсолютном употреблении).

4. Состояние в данный момент без указания предшествующего действия (стативное значение как частный случай статального перфекта).

5. Действие в будущем, изображаемое как уже осуществившееся.

6. Модальные значения:

а) гипотетическое действие (часто в сопровождении модальных частиц $ауас1 «вероятно», §дуа «словно»);

б) действие в прошлом, излагаемое с чужих слов или на основе собственного логического вывода (эвиденциальное значение).

7. Действие, предшествующее другому прошедшему действию или какому-то моменту в прошлом (акци-ональный перфект в относительном употреблении).

8. Состояние, явившееся результатом определенной ситуации и имевшее место в какой-то момент в прошлом (статальный перфект в относительном употреблении).

9. Состояние в прошлом без указания предшествующего действия (стативное значение как частный случай статального перфекта в относительном употреблении).

10. Гипотетическое действие (часто в сопровождении модальных частиц жуас1 «вероятно», gдyd «словно») (перфект в относительном употреблении).

III.

Плюсквамперфект II

:ас1а тёЪий букв «бывал побивший»

1. Многократное действие, предшествующее ориентиру в прошлом (итеративная разновидность плюсквамперфекта в акциональном значении).

2. Многократное состояние в прошлом, являвшееся результатом предыдущих действий (итеративная разновидность плюсквамперфекта в статальном значении)._

IV. Перфект II zada mébásad букв, «бывает побивший» 1. Многократное действие, предшествующее настоящему моменту (итеративная разновидность перфекта в акциональном значении). 2. Многократное состояние в настоящем, являющееся результатом предыдущих действий (итеративная разновидность перфекта в статальном значении).

V. Длительный перфект mézada (-así) Длительное засвидетельствованное событие в прошлом (эвиденциальная разновидность имперфекта).

VI. Презедепрошедший перфект zada buda (-así) Засвидетельствованное событие, предшествующее другому событию в прошлом (эвиденциальная разновидность плюсквамперфекта).

Детальный анализ семантики различных видо-временных форм, выявление общих и контрастирующих фрагментов их семантических полей, поиск и каталогизация контекстных условий употребления той или иной формы являются не только теоретической задачей, решение которой необходимо для всестороннего описания системы глагольных категорий языка, но и преследует практическую цель - обеспечить изучающим язык дари мотивированный выбор среди набора альтернативных форм, добиться большей адекватности перевода с языка дари на русский и наоборот. Сложность состоит в том, что русские глаголы отличны от глаголов дари хотя бы тем, что все богатство видовых противопоставлений заключено в семантике самого глагола и присуще всем его формам, тогда как в дари конкретные аспектуальные значения реализуются только в финитных формах глагола.

аналогичными формами близкородственных языков. Тот же сравнительно-исторический подход может оказаться плодотворным и для объяснения инноваций, т.е. появления новых, не существовавших в классическом новоперсидском, форм, различающихся в каждом из перечисленных языков: форм с вспомогательным глаголом истодан 'стоять, пребывать' в таджикском, с ddstan 'иметь' в современном персидском, форм плюсквамперфекта II и перфекта II в дари.

Представляется, что собранный в работе материал и полученные выводы могут также использоваться для типологических и ареальных исследований. Такое сопоставление представляется тем более своевременным, что многие рассматриваемые в работе семантические характеристики в настоящее время активно изучаются на материале как западных, так и восточных, в том числе и иранских, языков.

Основные положения диссертации нашли отражение в следующих публикациях:

Категория эвиденциальности в описаниях дари и близкородственных ему языков // Языки Азии и Африки: традиции, современное состояние и перспективы исследований. Материалы научной конференции. - М.: Институт востоковедения РАН, 1998. - С. 98-101.

Эвиденциальность в описаниях дари, персидского и таджикского языков (к постановке вопроса) // Филологические науки в МГИМО. Сборник научных трудов № 2 (17). - М: МГИМО, 2000.- С. 107-114.

Семантическая характеристика плюсквамперфекта в современном языке дари // Филологические науки в МГИМО. Сборник научных трудов № 10 (25). - М.: МГИМО, 2002.- С. 105-122.

Компоненты аспектуальной характеристики при описании глагольной системы персидского, дари и таджикского языков // Актуальные проблемы преподавания государственного языка. Материалы международной научной конференции, посвященной проблемам преподавания государственного языка. - Душанбе: Российско-Таджикский (Славянский) Университет, 2002.-С. 17-23.

Заказ Ж£ . Тираж -/Й^кз. МГИМО (У) МИД РФ

Отпечатано в отделе оператизной полиграфии и множительной техники МГИМО (У) МИД РФ 117218, Москва, ул. Новочеремушкинская, 26

1М 435Г

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Семенова, Елена Владимировна

Введение.

Глава I: Исходные понятия.

Глава II: Плюсквамперфект.

Глава III: Перфект.

Глава IV: Итеративные перфектные формы.

Глава V: Эвиденциальные перфектные формы.

Введение диссертации2004 год, автореферат по филологии, Семенова, Елена Владимировна

Язык дари Афганистана вместе с персидским и таджикским образуют группу близкородственных языков, восходящих к классическому новоперсидскому языку, который также называют дари. Дари распространен главным образом в центральной и северной частях Афганистана, а также в Кабуле. Кроме таджиков, на этом языке говорят хазарейцы, кызылбаши, чараймаки и некоторые другие народности, проживающие на территории Афганистана. Дари также широко используют представители других национальностей почти во всех частях страны, особенно в городах. Этот язык в его диалектных вариантах является родным примерно для 4 млн. человек. Число говорящих на дари достигает 8-10 млн. человек (см. [Мошкало 1997: 121]).

Язык дари является одним из иранских языков юго-западной подгруппы. Выделяются две группы диалектов: говоры районов Герата, Хазараджата, Логара и Гардеза, имеющие сходные черты с диалектами северо-восточного Ирана, и говоры Бадахшана, Панджшера и района Кабула, близкие таджикским диалектам в Средней Азии (см. [Киселева 1990: 127]).

До 1936 года язык дари был единственным официальным государственным языком Афганистана и широко употреблялся во всех областях политической и общественной жизни (в 1936 г. пушту был объявлен вторым государственным языком страны). Название языка - «дари» - было зафиксировано в конституции 1964 г. (до этого использовались термины «фарси» (в Афганистане) и «фарси-кабули», «кабульско-персидский» (в России и на Западе). Возрождением старого термина афганцы стремились подчеркнуть свою прямую преемственную связь с языком классической персидско-таджикской литературы, хотя в научном плане распространение термина «дари» на современный язык являлось известной натяжкой.

Характерной чертой языка дари является наличие значительных расхождений между его литературно-письменной и устно-разговорной разновидностями. Разговорный дари представлен многочисленными диалектами и говорами, среди которых выделяется диалект Кабула и прилегающих к нему районов. Кабульский диалект стал своего рода наддиалектным койне и составил основу литературного языка.

В дальнейшем изложении различается литературный и разговорный стиль. Под разговорным стилем мы понимаем стиль повседневной бытовой речи дариязычных уроженцев Кабула. Литературный стиль - это стиль афганской прессы, публицистики и прозаических художественных произведений (кроме прямой речи).

В целом язык дари, равно как и его диалекты, изучен недостаточно. Отчасти это объясняется тем, что долгое время было распространено мнение (как в самом Афганистане, так и за его пределами), что афганцы в качестве официального языка пользуются персидским, в то время как народ говорит на диалектах, близких к таджикским. Конституция 1964 г. узаконила самостоятельность и автономность дари, и это дало импульс к изучению и описанию языка.

Так, в 1969 г. вышла составленная М.Н. Негхатом Саиди «Грамматика современного дари» (см. [Neghat 1969]). Это была практическая учебная грамматика литературного языка, предназначенная в первую очередь для учеников старших классов средней школы или для студентов-первокурсников филологического факультета Кабульского университета. Приблизительно в это же время появились грамматики Хамиди (см. [Hamidi 1968]) и Ильхама (см. [Elham 1970]). В 1982 г. была издана двухтомная «Грамматика языка дари» П. Хусайна Ямина, представлявшая собой учебник для студентов-филологов (первая часть - «Фонология и морфология», вторая - «Синтаксис») (см. [Yamin 1982]). Эти грамматики основаны на материале, взятом из современной художественной литературы и прессы. Безусловный интерес представляет монография известного афганского ученого, общественного и политического деятеля А. Равана Фархади «Разговорный фарси в Афганистане», опубликованная на французском языке в Париже и переведенная на русский язык (см. [Фархади 1974]).

Таким образом были сделаны первые шаги на пути научного описания общепринятого и реально существующего языка.1 К сожалению, в Афганистане этот процесс был заторможен, а затем и полностью прерван в связи с апрельской революцией 1978 года и начавшейся гражданской войной.

Все эти годы у российских филологов сохранялся интерес к изучению языка дари, появлялись разнообразные словари, учебники, статьи, посвященные отдельным проблемам. Были предприняты шаги к осмыслению и описанию особенностей разговорного стиля, а также некоторых диалектов. В частности, В.А. Ефимов дал общую л характеристику языка афганских хазарейцев (см. [Ефимов 1964; 1965; 1966; 1997]), а Ю.А. Иоаннесян - гератского диалекта дари (см.

1 Поскольку нас интересуют вопросы грамматики, мы не упоминаем работы, посвященные лексике языка дари.

2 В настоящем исследовании мы рассматриваем язык афганских хазарейцев как диалект дари. Правда В.А. Ефимов в своих работах называет его самостоятельным языком на том основании, что его носители представляют собой этнически самостоятельную группу среди соседних этнических групп и народностей. Кроме того, ему свойственны ряд фонетических и грамматических особенностей, наличие монгольских элементов (см. [Ефимов 1965: 9]). Даллинг, занимавшийся изучением монгольских элементов в языке хазарейцев, называет этот язык «диалектом» (см. [Dulling 1973]). Этой же точки зрения придерживаются [Neghat 1969] и [Киселева 1990].

Иоаннесян 1987; 1995; 1999]). На таджикском языке вышла монография У. Обидова, посвященная говору Джабаль-ус-Сираджа (района к северу от Кабула) (см. [Обидов 1977]). Докторская диссертация посвящена сравнительному изучению говоров языка дари Афганистана (см. [Обидов 1995]). В указанных работах рассматриваются диалектные особенности языка дари в области фонетики, морфологии, лексики и синтаксиса.

В области грамматики особое внимание филологов привлекал и привлекает глагол как наиболее сложная часть речи современного языка дари (равно как и персидского и таджикского). Он образует многочисленные формы и конструкции, очень емкие по своему значению. Семантика финитных форм трех близкородственных языков изучается уже давно. Однако в вышеуказанных работах афганских авторов личные глагольные формы описаны очень схематично: сказано, как форма образуется, и дан минимум информации о ее значении.

Так, Ямин пишет, что перфект передает действие, происшедшее в недавнем прошлом, а плюсквамперфект -давнопрошедшее действие (или предпрошедшее) (см. [Yamin 1982: 80-81]). Интересно в этой связи, что и Негхат, и Ямин (и некоторые иранские авторы) называют перфект fe'l-e mazi-ye qarib, т.е. буквально «близкопрошедшее время». Этим ограничивается описание интересующих нас форм в двухтомной грамматике.

Подобный схематизм свойствен и работам иранских авторов (см. [Ahmadi Givi, Anvari 1999; Vazinpur 1996; Marzbanrad 1995; Attari Kermani 1995]).

В отечественной иранистике наиболее подробно описана глагольная система таджикского языка в работе [Расторгуева, Керимова 1964]. По языку дари, помимо кратких обзоров (см., например, [Дорофеева 1960; Пахал ина 1964; Фархади 1974; Киселева 1985]), имеются работы, посвященные отдельным глагольным формам. В частности, в статье JI.H. Киселевой рассматриваются формы дубитатива (предположительного наклонения) (см. [Киселева 1976]). В кандидатской диссертации В.И. Миколайчика описаны имперфект и претерит в системе глагольных форм прошедшего времени современного языка дари (см. [Миколайчик 1974], а также [Миколайчик 1977]). Изучение оппозиции «претерит - имперфект» составило базу для углубленного анализа функционально-семантических категорий аспектуальности и темпоральности в языке дари,. что и явилось темой монографии и докторской диссертации В.И. Миколайчика (см., соответственно, [Миколайчик 2002а; 20026].

В последние годы различные вопросы, связанные с семантикой глагольных форм, нашли отражение в многочисленных статьях Б.Я. Островского. В них автор использует более перспективный на его взгляд ономасиологический подход. В настоящей работе нечасто встречаются ссылки на Б.Я. Островского, т.к. система понятий и сделанные им выводы зачастую непереводимы на «семасиологический» язык. Вместе с тем, наблюдения, изложенные Б.Я. Островским в работах [Островский 19966; 1997а; 1999; 2001]), дают серьезный материал для размышлений.

Помимо описаний дари к рассмотрению привлекаются также описания близкородственных персидского и таджикского языков. Это объясняется тем, что, во-первых, интересующие нас формы, как уже отмечалось, не получили подробного описания в работах афганистов-филологов, а во-вторых, многие наблюдения, сделанные лингвистами в отношении глагола в персидском и таджикском языках, сохраняют свою актуальность и в отношении глагола в языке дари. Вместе с тем, в данной работе не ставится задача сравнения значений описываемых форм в близкородственных языках.

Актуальность темы диссертации определяется необходимостью всестороннего изучения видо-временных форм, в частности, аналитических форм прошедшего времени изъявительного наклонения языка дари, которые исследованы недостаточно. Имеющиеся описания характеризуются фрагментарностью и не позволяют создать целостную картину. Помимо основных форм - перфекта и плюсквамперфекта - к рассмотрению привлекаются развившиеся на их базе вторичные формы: плюсквамперфект II (с приставкой те- у вспомогательного глагола: zada mebudam и т.д.), перфект II (с вспомогательным глаголом budan в форме настояще-будущего времени: zada mebasam и т.д.), длительный перфект (типа mezada-am) и преждепрошедший перфект (zada buda-am и т.д.). Формы длительного и преждепрошедшего перфекта можно отнести к изъявительному наклонению весьма условно, но более подробно этот вопрос рассматривается далее. Некоторые из этих форм даже не упоминаются в работах, посвященных описанию системы финитных форм языка дари.

Кроме того, многие работы базируются на частично устаревших теоретических посылках. Назрела необходимость осовременить описание, используя терминологию, принятую в общетеоретических лингвистических трудах. Исходные понятия, которыми оперирует автор, изложены в первой главе диссертации. Значительная часть этих понятий разрабатывается отечественными лингвистами на базе русского языка в рамках функционально-семантического подхода.

Основная цель исследования заключается в полном и адекватном описании перфекта и плюсквамперфекта, а также развившихся на их базе вторичных форм.

Для достижения поставленной цели необходимо было решить следующие конкретные задачи:

- предложить критерии отличия аналитических форм от омонимичных им свободных синтаксических сочетаний;

- определить общетеоретическое значение терминов, в которых будет вестись описание;

- описать набор значений аналитических форм прошедшего времени изъявительного наклонения в современном языке дари с учетом трактовки семантики этих форм в иранистике.

Как правило, при изложении глагольной системы дари и близкородственных ему персидского и таджикского языков описание интересующих нас форм традиционно строится от перфекта к плюсквамперфекту. Это наблюдение касается как учебников (см., например, [Островский 1994; Арзуманов, Сангинов 1988; Шарова, Левковская, Иванов 1983]), так и грамматик (прежде всего персидского языка) (см. [Vazinpur 1996; Attari Kermani 1995; Ahmadi Givi, Anvari 1999; Phillott 1919; Lambton 1966; Lazard 1957; Миколайчик 1980; Рубинчик 2001] и др. В таджикском языке B.C. Расторгуева и А.А. Керимова относят перфектные формы (основную форму, длительную, преждепрошедший перфект и определенную или соотносительную форму) к особому, аудитивному наклонению и рассматривают их после всех форм изъявительного наклонения, следовательно, и после плюсквамперфекта (см. [Расторгуева, Керимова 1964]).

В данной работе мы отступаем от общепринятого порядка, поскольку перфект в современном языке дари имеет больше разных значений, чем плюсквамперфект, и многообразие значений перфекта удобнее анализировать, отталкиваясь от семантически менее сложной формы. Кроме того, в некоторых сходных, параллельных случаях перфект употребляется реже, и аналогичное значение проще начать демонстрировать на более многочисленных примерах использования плюсквамперфекта. Перфект часто употребляется в прессе, в чисто информационных текстах, однако в художественной литературе плюсквамперфект встречается значительно чаще, чем перфект (о том же см. [Миколайчик 2002а: 118]). Правда, говоря об употребительности этих двух форм, В.И. Миколайчик полагает, что по сравнению с перфектом диапазон выражаемых плюсквамперфектом значений заметно шире. Этот вывод представляется спорным, что будет продемонстрировано далее.

Методика работы. В работах иранистов описание личных глагольных форм строится на разных принципах. Так, функционально-семантический подход является основным в работах В.И. Миколайчика, где автор ставит целью описать составляющие функционально-семантических полей темпоральности и аспекту-альности в языке дари.

Б.Я. Островский строит свое описание на ономасиологических принципах (от значения к форме). Критикуя семасиологический подход (от формы к значению), автор отмечает, что, несмотря на простоту и удобство восприятия такого способа описания, он далеко не всегда позволяет отразить адекватным образом фактические соотношения между структурой финитных словоформ и их грамматическими значениями (см. [Островский 1991 в: 103]). Часто правила, формулируемые в традиционных грамматиках иранских языков, приписывают каждой личной глагольной форме единственное «инвариантное» значение. Такие правила должны иметь много исключений, поскольку большинство морфологических категорий не располагает своими специфическими, присущими только им способами и средствами выражения. Способы выражения разных категорий часто пересекаются и комбинируются друг с другом. Поэтому и выбор необходимой глагольной формы регулируется достаточно сложными правилами. Трудность заключается в том, что «соответствия между формами и их значениями в общем случае не являются взаимооднозначными: одна и та же форма передает несколько разных значений, а одно и то же значение зачастую передается несколькими разными формами» [Островский 1995: 86]. Даже детально выполненное семасиологическое описание не позволяет построить «такую модель перехода от форм к значениям, которая давала бы однозначный результат без обращения к иным уровням и аспектам языка» [Островский 1995: 86].

Основываясь на вышеупомянутых аргументах, Б.Я. Островский рассматривает глагольную систему современного языка дари с ономасиологических позиций. В своем описании он исходит из того, что формы, с одной стороны, и их значения, с другой, образуют две автономные системы, каждая - со своим набором членов и дифференциальных признаков. Члены системы форм именуются формами, а члены системы значений форм - формемами. У глаголов дари встречается как неединственность значений форм, так и неединственность выражения формем. Однако, по мнению Б.Я. Островского, между неединственностью значения формы и неединственностью выражения формемы имеется принципиальная разница. Установить значение формы можно более или менее успешно, лишь обратившись к контексту или общей ситуации, т.е. выйдя за пределы собственно морфологической системы, а установить выражение формемы, даже если оно неединственно, можно внутри самой морфологической системы, без обращения к каким бы то ни было дополнительным данным. Например, форма zada mesawed может означать действие актуальное или обычное, испытываемое одним или несколькими субъектами: «(вы сейчас) подвергаетесь битью»; «(Вы обычно) подвергаетесь битью» - об одном почитаемом лице; «(Вы сейчас) собираетесь подвергаться битью» - о нескольких почитаемых лицах. С другой стороны, для передачи действия, испытываемого субъектом в будущем, возможно использование двух форм и выбор между ними практически произволен: zada mesawed и zada xahed sod (см. [Островский 19916: 106-107]).

Таким образом, в своих работах Б .Я. Островский ставит цель на основе ономасиологического подхода составить алгоритм перехода от грамматического значения (формемы) к его внешнему выражению (форме). Такой алгоритм должен отразить объективные закономерности морфологической системы и охватить все факты, относящиеся к грамматическим значениям личных форм глагола дари.

Аргументы Б.Я. Островского, обосновывающего уязвимость семасиологического подхода при описании глагольной системы, весьма серьезны. Однако семасиологический подход, выбранный для данного описания, представляется нам предпочтительным, потому что обеспечивает большую объективность выводов. Принцип «от смысла к форме» при последовательной реализации даже в родном языке не может дать вполне удовлетворительных и четких результатов. Необходимо иметь в виду и неравнозначность семасиологического и ономасиологического направлений грамматического описания. Семасиологическое является автономным, не зависящим от противоположного направления. Ономасиологическое же всегда в той или иной форме зависит от первого направления.

Материал для предпринятого исследования получен из современной прессы (в том числе, и публикуемой в Интернете), художественной прозы, школьных учебников, а также из лингвистических описаний. В работе проанализированы произведения современных известных афганских писателей Асадуллы Хабиба, Рахнаварда Зарьяба, Джалала Нурани, Бабрака Арганда, Алима Эфтехара. При отборе материала мы стремились ввести в оборот максимальное количество новых примеров.

Информационные материалы, полученные из Интернета, безусловно, имеют специфическую стилистическую окраску. Кроме того, можно предположить, что некоторые статьи перепечатываются в афганской прессе из иранских и таджикских источников. В процессе отбора иллюстративного материала мы стремились отсеять примеры, нехарактерные для дари. Вместе с тем, именно использование Интернета позволило проанализировать случаи употребления интересующих нас форм в современном языке.

В практическом плане результаты исследования могут найти применение в преподавании теоретической и практической грамматики языка дари в востоковедных учебных заведениях.

Приводимые в работе примеры могут послужить иллюстративным материалом для учебников и учебных пособий.

Выбранный в данной работе семасиологический подход играет определяющую роль на начальном этапе преподавания языка дари (как собственно, и любого другого языка как иностранного). После того, как последовательно выявлено и усвоено многообразие значений, выражаемых определенной формой именно в данном языке, возможна организация повторительного курса, который бы систематизировал и углублял знания через ономасиологическое представление грамматики.

Структура работы. Настоящая работа состоит из введения, пяти глав, заключения и списков источников и литературы. В первой главе конкретизируется значение терминов, важных для дальнейшего описания форм. В следующих главах последовательно рассмотрены формы плюсквамперфекта, перфекта, итеративные и эвиденциальные перфектные формы. Каждая из этих глав состоит из трех основных разделов. Первый раздел — структура формы. Во втором разделе излагаются мнения иранистов по рассматриваемому вопросу. В третьем разделе приводится собранный языковой материал и предлагается наша собственная интерпретация этого материала.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Аналитические формы прошедшего времени индикатива современного языка Дари"

Результаты работы могут стать основой для сопоставления дари с близкородственными персидским и таджикским языками, поскольку все они, являясь наследниками классического новоперсидского языка и сохранив существовавшие в нем формы перфекта, длительного перфекта, преждепрошедшего перфекта и плюсквамперфекта, в современном своем состоянии демонстрируют различия в семантической наполненности этих форм. В связи с этим интерес может представлять изучение и реконструкция семантических изменений, приведших к зафиксированным в персидском, таджикском и дари различиям по сравнению с языком-основой, а также попытка реконструкции дивергентных процессов, результатом которых стали несовпадения значений рассматриваемых в работе форм языка дари с аналогичными формами близкородственных языков. Тот же сравнительно-исторический подход может оказаться плодотворным и для объяснения инноваций, т.е. появления новых, не существовавших в классическом новоперсидском, форм, различающихся в каждом из перечисленных языков: форм с вспомогательным глаголом истодан 'стоять, пребывать' в таджикском, с dastan 'иметь' в современном персидском, форм плюсквамперфекта II и перфекта II в дари.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В настоящей работе впервые предпринята попытка полного описания структуры, значения и контекстного употребления всех аналитических форм прошедшего времени индикатива в современном языке дари. Как показало исследование, аналитические формы прошедшего времени индикатива представлены плюсквамперфектом, перфектом, развившимися на базе основных форм двумя итеративными формами (плюсквамперфектом II и перфектом II), а также формами длительного и преждепрошедшего перфекта, которые условно можно отнести к изъявительному наклонению.

В работе проводится различие между аналитическими формами прошедшего времени, представляющими собой цельные неразложимые морфологизованные словосочетания, и омонимичными им свободными синтаксическими сочетаниями причастия прошедшего времени и глагола budan «быть» или глагола-связки. В качестве критериев различения предлагаются: 1) невозможность/возможность отдельного синтаксического распространения, в частности, постановки дополнения между причастием и глаголом; 2) структура отрицательной формы, т.е. позиция отрицательной приставки.

При характеристике плюсквамперфекта и перфекта в работе отдельно рассматриваются такие семантические категории, как акциональность и статальность, соответственно, выражение собственно действия и выражение состояния как результата предшествующего действия. При описании перфекта выделены случаи абсолютного и относительного употребления формы.

Список научной литературыСеменова, Елена Владимировна, диссертация по теме "Языки народов зарубежных стран Азии, Африки, аборигенов Америки и Австралии"

1. Баевский С.И. 1954 Модальные значения глагольных форм современного персидского языка (автореферат канд.дисс.). Ленинград.

2. Березин Н. 1853 Грамматика персидского языка. Казань. Бертелъс Е.Э. 1926 - Грамматика персидского языка. № 19. Ленинград.

3. Бондарко А.В. 1981 Основы построения функциональной грамматики (на материале русского языка) // Известия АН СССР. Серия литературы и языка. № 6. Т.40. М.

4. Бондарко А.В. 1983 Принципы функциональной грамматики и вопросы аспектологии. Ленинград.

5. Бондарко А.В. 1987а Введение. Основания функциональной грамматики // Теория функциональной грамматики. Введение. Аспектуальность. Временная локализованность. Таксис.Ленинград.

6. Бондарко А.В. 19876 Длительность // Теория функциональной грамматики. Введение. Аспектуальность. Временная локализованность. Таксис. Ленинград.

7. Бондарко А.В. 1987в Лимитативность // Теория функциональной грамматики. Введение. Аспектуальность. Временная локализованность. Таксис. Ленинград.

8. Бондарко А.В. 1990а Таксис // Лингвистический энциклопедический словарь. М.

9. Бондарко А.В. 19906 Темпоральность // Теория функциональной грамматики. Темпоральность. Модальность. Ленинград.

10. Вылова А.В. 1949 О семантике временных форм персидского глагола. Канд. дисс. М.

11. Герценберг Л.Г., Джамшедов ПД. 1985 Контрастивная грамматика и функциональная грамматика (Опыт анализа категории вида таджикского глагола) // Проблемы функциональной грамматики. М.

12. Гуревич В.В. 2003 Теоретическая грамматика английского языка. Сравнительная типология английского и русского языков. М.

13. Гусев В.Ю., Плунгян В. А. 1998 Генчева Златка. Опосредованные высказывания // Известия АН. Серия литературы и языка. Том 57, № 1.

14. Долинина И.Б. 1996 Количественноеть в сфере предикатов (категория «глагольной множественности») // Теория функциональной грамматики. Качественность. Количественность. Санкт-Петербург.

15. Дорофеева Л.Н. 1960 Язык фарси-кабули. М.

16. Есперсен О. 1958 Философия грамматики. М.

17. Ефимов В. А. 1964 Личные глагольные формы в якаулангском диалекте хазара (итоги полевой работы) // Индийская и иранская филология. М.

18. Ефимов В.А. 1965 Язык афганских хазара. Якаулангский диалект. М.

19. Ефимов В.А. 1966 Язык афганских хазара (якаулангский диалект) (автореферат канд. дисс.). М.

20. Ефимов В.А. 1997 Хазара язык // Языки мира. Иранские языки. I. Юго-западные иранские языки. М.

21. Жирков Л. 1927 Персидский язык. Элементарная грамматика. М.

22. Иоаннесян Ю.А. 1987 Диалект современного дари района г.Герата (автореферат канд. дисс.). М.

23. Иоаннесян Ю.А. 1995 Место гератского среди диалектов дари-персидского языкового массива // Петербургское востоковедение. Вып.7. Санкт-Петербург.

24. Иоаннесян Ю.А. 1999 Гератский диалект языка дари современного Афганистана. М.

25. Киселева JT.H. 1976 О так называемых формах дубитатива в языке дари // Индийская и иранская филология: Вопросы грамматики. М.

26. Киселева JJ.H., Миколайчик В.И. 1978 Дари-русский словарь. М.

27. Киселева JI.H. 1985 Язык дари Афганистана. М.

28. Киселева JI.H. 1990 Дари // Лингвистический энциклопедический словарь. М.

29. Козинцева Н.А. 1994 Категория эвиденциальности (проблемы типологического анализа) // ВЯ. № 3. М.

30. Козинцева Н.А. 1996 Взаимодействие перфекта с семантическими и грамматическими категориями в высказываниях современного армянского языка // Межкатегориальные связи в грамматике. Санкт-Петербург.

31. Козинцева Н.А. 1998 Перфект в болгарском языке в сопоставлении с армянским // Типология. Грамматика. Семантика. К 65-летию В.С.Храковского. Санкт-Петербург.

32. Козинцева Н.А. 2000 К вопросу о категории засвидетельствованности: косвенный источник информации // Проблемы функциональной грамматики. Категории морфологии и синтаксиса в высказывании. Санкт-Петербург.

33. Кручинина И.Н. 1980 Сложноподчиненные предложения нерасчлененной структуры // Русская грамматика. Т.Н. Синтаксис. М.

34. Ляпон М.В. 1980 Сложноподчиненные предложения расчлененной структуры // Русская грамматика. Т. II. Синтаксис. М.

35. Ляпон М.В. 1990 Модальность // Лингвистический энциклопедический словарь. М.

36. Маслов Ю.С. 1956 Очерк болгарской грамматики. М.

37. Маслов Ю.С. 1978 К основаниям сопоставительной аспектологии // Вопросы сопоставительной аспектологии. Вып.1. Ленинград.

38. Маслов Ю.С. 1983 Результатов, перфект и глагольный вид//Типология результативных конструкций (результатов, статив, пассив, перфект). Ленинград.

39. Маслов Ю.С. 1987 Перфектность // Теория функциональной грамматики. Введение. Аспектуальность. Временная локализованность. Таксис. Ленинград.

40. Маслов Ю.С. 1990а Время // Лингвистический энциклопедический словарь. М.

41. Маслов Ю.С. 19906 Перфект // Лингвистический энциклопедический словарь. М.

42. Миколайчик В.И. 1974 Имперфект и претерит в системе глагольных форм прошедшего времени современного языка дари (автореферат канд.дисс.). М.

43. Миколайчик В.И. 1975 Глагольное время и глаголы идеальной деятельности (в современном дари) // Лексикология и грамматика восточных языков. М.

44. Миколайчик В.И. 1977 Опыт анализа оппозиции «имперфект - претерит» в языке дари // Языки зарубежного Востока. М.

45. Миколайчик В.И. 1980 Основы теоретической грамматики персидского языка. Курс лекций. М.

46. Миколайчик В.И. 2002а Функционально-семантические категории аспектуальности и темпоральности в языке дари. М.

47. Миколайчик В.И. 20026 Функционально-семантические категории аспектуальности и темпоральности (на материале языка дари) (автореферат докт. дисс). М.

48. Мошеев КБ. 1983 Грамматические категории глагола в русском и таджикском языках. Душанбе.

49. Мошкало В.В. 1997 Дари язык // Языки мира. Иранские языки. I. Юго-западные иранские языки. М.

50. Недялков В.П., Яхонтов С.Е. 1983 Типология результативных конструкций // Типология результативных конструкций (результатив, статив, пассив, перфект). Ленинград.

51. Обидов У. 1995 Сравнительное изучение говоров языка дари Афганистана (автореферат докт. дисс.). Душанбе.

52. Островский Б.Я. 1989 О грамматических значениях модальных и видо-временных форм глагола дари // Вестник МГУ. Сер. 13. Востоковедение. № 1. М.

53. Островский Б.Я. 1990 Глагол языка дари: дифференциальные признаки личных форм // Вестник МГУ. Сер. 13. Востоковедение. №3. М.

54. Островский Б.Я. 1991а К описанию значений личных форм глаголов дари. Статья 1. Граммемы и их соотношения с маркерами // Вестник МГУ. Сер. 13. Востоковедение; №2. М.

55. Островский Б.Я. 19916 Грамматические значения личных форм глагола дари. Изд-во Моск. ун-та. М.

56. Островский Б.Я. 1991 в К построению модели синтеза личных форм глаголов дари // Восток: прошлое и будущее народов. IV Всесоюзная конференция востоковедов. Т.1. М.

57. Островский Б.Я. 1992 К описанию значений личных форм глаголов дари. Статья 2. Формемы и их соотношения с формами // Вестник МГУ. Сер.13. Востоковедение. № 1. М.

58. Островский Б.Я. 1994 Учебник языка дари. Часть I. М.

59. Островский Б.Я. 1995 Способы выражения видо-временных значений в формах изъявительного наклонения глагола дари // В Я. №5. М.

60. Островский Б.Я. 1996а Опыт систематизации глагольных категорий (на материале дари) // ВЯ. № 5. М.

61. Островский Б.Я. 19966 Глагол языка дари: перфектные формы в эвиденциальном значении // Вестник МГУ. Сер.13. Востоковедение. № 1. М.

62. Островский Б.Я. 1997а Эвиденциальность и перфектные формы (на материале языка дари) // ВЯ. № 6. М.

63. Островский Б.Я. 19976 Вспомогательные глаголы в языке дари // Исследования по иранской филологии. Вып. I. М.

64. Островский Б.Я. 1998а Условные конструкции в языке дари // Типология условных конструкций. Санкт-Петербург.

65. Островский Б.Я. 19986 Категория тональности высказывания в личных глагольных формах языка дари // Языки Азии и Африки: традиции, современное состояние и перспективы исследований. М.

66. Островский Б.Я. 1999 Выражение многократности события в финитных формах глаголов языка дари // Исследования по иранской филологии. Вып.Н. М.

67. Островский Б.Я. 2001 Средства выражения видовой характеристики сообщаемого события в финитных формах глаголов языка дари (I) // Исследования по иранской филологии. Вып. III. М.

68. Пахалина Т.Н. 1964 К характеристике кабульского просторечия // Индийская и иранская филология. М.

69. Пейсиков JI.C. 1961 Заметки о персидских глаголах состояния // Учёные записки. Вып. 7, серия филологическая. Изд-во ИМО. М.

70. Плунгян В.А. 2000 Общая морфология. Введение в проблематику. М.

71. Плунгян В.А. 2001 Антирезультатив: до и после результата//Исследования по теории грамматики. Т.1. Глагольные категории. М.

72. Расторгуева B.C. 1958 Очерки по грамматике таджикского языка (к вопросу о неочевидных или повествовательных формах таджикского глагола). Вып.З. Сталинабад.

73. Расторгуева B.C., Керимова А.А. 1964 Система таджикского глагола. М.

74. Расторгуева B.C., Ефимов В.А., Шарова Е.Н. 1982 -Персидский, таджикский, дари // Основы иранского языкознания. Новоиранские языки: западная группа, прикаспийские языки. М.

75. Рубинчик Ю.А. 1981 Основы фразеологии персидского языка. М.

76. Рубинчик Ю.А. 1983 Грамматический очерк персидского языка // Персидско-русский словарь в 2-х тт. М.

77. Рубинчик Ю.А. 2001 Грамматика современного персидского литературного языка. М.

78. Сичинава Д.В. 2001 Плюсквамперфект и ретроспективный сдвиг в языке сантали // Исследования по теории грамматики. Т.1. Глагольные категории. М.

79. Фархади Р. 1974 Разговорный фарси в Афганистане. Перев. с франц. М.

80. Фуругиян Г. А. 1971 Некоторые соображения по поводу персидских глаголов состояния // Иранская филология. Изд-во Моск. ун-та. М.

81. Хадарцев О.А. 2001а Основные значения перфекта в персидском языке // Исследования по иранской филологии. Вып. III. М.

82. Хадарцев О.А. 20016 Эвиденциальные значения перфекта в персидском языке // Исследования по теории грамматики. Т.1. Глагольные категории. М.

83. Хадарцев О.А. 2002 Перфект и претерит в современном персидском языке в типологическом освещении (автореферат канд.дисс.). М.

84. Холодович А.А. 1979 Проблемы грамматической теории. Ленинград.

85. Храковский B.C. 1987 Кратность // Теория функциональной грамматики. Введение. Аспектуальность. Временная локализованность. Таксис. Ленинград.

86. Храковский B.C. 1989 Семантические типы множества ситуаций и их естественная классификация // Типология итеративных конструкций. Ленинград.

87. Шарова Е.Н., Левковская Р.Г., Иванов В.Б. 1983 Курс персидского языка. М.

88. Шошитайшвили И. А. 1998 Функции и статус плюсквамперфекта в глагольной системе (в типологическом аспекте). Дисс.канд.фил.наук. М.

89. Эдельмаи Д.И. 1975 Категории времени и вида // Опыт историко-типологического исследования иранских языков. Т.Н. Эволюция грамматических категорий. М.

90. Якобсон P.O. 1972 Шифтеры, глагольные категории и русский глагол. Перев. с англ. // Принципы типологического анализа языков различного строя. М.

91. Обидов У. 1977 Шеваи Ч,абал-ус-Сироч (Афгонистони шимоли). Душанбе.

92. Phillott D.C. 1919 Higher Persian Grammar. Calcutta.

93. TVA .«N ^jli jbj jj^S» Cr~> (>->1. Ahmadi Givi, Anvari 1999)• ((tJj3 jbj (j-Jb-J ji (j^jjv jLe^eсElhdm 1970)1. NVVf №1. Attari Kermani 1995)1. SYfV ^If1. Hamidi 1968)1. N VVf jlj^; .« .03ум ilj1. Marzbanrad 1995)

94. N Vf A Jjli". «(^ji j-^U-e jL) ^.j.j.1. Neghat 1969)

95. N rVd jl^" ■ «(cs-ij^O o^j jj^i » oijj jab1. Vazinpur 1996)