автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Андрей Белый и Сергей Есенин: творческий диалог

Полный текст автореферата диссертации по теме "Андрей Белый и Сергей Есенин: творческий диалог"

На правах рукописи

Серегина Светлана Андреевна

АНДРЕЙ БЕЛЫЙ И СЕРГЕЙ ЕСЕНИН: ТВОРЧЕСКИЙ ДИАЛОГ

Специальность 10.01.01. - Русская литература

АВТОРЕФЕРАТ ии^4У8373

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Москва - 2009

003478373

Работа выполнена в Отделе новейшей русской литературы и литературы русского зарубежья Института мировой литературы им. A.M. Горького РАН

Научный руководитель:

доктор филологических наук СЕМЕНОВА СВЕТЛАНА ГРИГОРЬЕВНА

Институт мировой литературы им. A.M. Горького РАИ

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук ДЗУЦЕВА НАТАЛЬЯ ВАСИЛЬЕВНА

Ивановский государственный университет.

кандидат филологических наук СПИВАК МОНИКА ЛЬВОВНА

Государственный музей A.C. Пушкина: «Мемориальная квартира Андрея Белого».

Ведущая организация

ГОУ ВПО «Российский государственный гуманитарный университет»

Защита состоится 22 октября 2009 года в 17.00 часов на заседании диссертационного совета Д 002.209.02 при Институте мировой литературы им. A.M. Горького РАИ по адресу 121069, Москва, ул. Поварская, 25а, ИМЛИ РАИ, конференц-зал.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Института мировой литературы им. A.M. Горького РАН.

Автореферат разослан «22» сентября 2009 г.

Ученый секретарь Диссертационного совета кандидат филологических наук

О.В. Быстрова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ.

Актуальность темы: Поэтические имена Андрея Белого и Сергея Есенина являются символами разных литературных эпох. Развитие художественного мира Андрея Белого осуществлялось под знаком жизнетворческого идеализма символистов второй волны. Его теоретические работы формировали принципы философии и эстетики новой культуры, а поэтическая практика отразила во всей полноте этапы становления нового художественного языка. Путь Андрея Белого воплотил собой программную установку младших символистов на слияние «текста жизни» и «текста искусства», и его трагический излом говорит о высокой цене, заплаченной за этот жизнетворческий эксперимент.

Есенин пришел в литературу после распада символизма как литературного течения. Художественный мир и язык его произведений говорил о приобщенности поэта к глубинным истокам национальной культуры, о посвященности в сокровенные тайны народного духа. Тем не менее, художественный опыт символистов оказался для Есенина актуальным.

Есенин неоднократно называл поэтов символисткой школы - Белого и Блока - среди художников, оказавших на него наибольшее влияние: «Из поэтов-современников нравились мне больше всего Блок, Белый и Клюев. Белый дал мне много в смысле формы...»1; «в первую пору моего пребывания в Петербурге мне часто приходилось встречаться с Блоком и Ивановым-Разумником, позднее с Андреем Белым» (7, кн. 1; 16). Известно, что Есенин восторженно отзывался о романах Белого «Серебряный голубь» и «Котик Лстаев». То, что опыт Белого учитывался Есениным, становится ясно и из заявления поэта, известного со слов И.Н. Розанова: «...Андрей

1 Есенин С.А. Поли. собр. соч. 3 7 т; (9 кн.) / Гл. ред. ЮЛ. Прокушев. - М.: Наука -Голос, I 1995-2001. - Т. 7. Кн. 1.2000. С. 19. Далее ссылки даются па это издание даются в тексте с указанием номера тома и страницы в круглых скобках. _

Белый оказывал на меня влияние не своими произведениями, а своими беседами со мной» (7, кн. 1; 344).

Отзывы Андрея Белого о Есенине более сдержанные: известно, что поэт-символист считал H.A. Клюева, поэтом более значительным и масштабным, чем Есенин. В воспоминаниях Белого встает, прежде всего, человеческий, нежели поэтический облик Есенина. Свое выступление на вечере памяти Есенина (2 япв. 1928 г., Москва, 2-й МХТ) Белый начал так: «Мне очень дорог тог образ Есенина, как он вырисовался передо мной. Еще до революции в 1916 <точнее - в 1917> году, меня поразила одна черта, которая потом проходила сквозь все воспоминания и все разговоры. Это -необычайная доброта, необычайная мягкость и повышенная деликатность. Так он был повернут ко мне, писателю другой школы, другого возраста, и всегда меня поражала эта повышенная душевная чуткость»2. Наиболее остро интерес Белого к творчеству Есенина проявил себя в годы общения двух поэтов в рамках идейного объединения «Скифы» в 1917-1918 гг. Есенин вспоминал о революционных и пореволюционных годах так: «В общем развитии более всего в эти годы обязан был Иванову-Разумнику. Громадное личное влияние имел на меня также Андрей Белый»3. Признаки этого влияния отметил в дневниковых записях Александр Блок. После встречи с Есениным он записал в дневнике 4 января 1918 г.: «...Вообще - напев А. Белого - при чтении стихов и в жестах, и в разговоре»4. Иванов-Разумник, хорошо знавший обоих поэтов, в 1926 г. писал Белому о Есенине: «Есть у меня и неизданная статья его о Вас (Вы большое влияние оказали на него, Борис Николаевич, быть может, сами того не зная)»5.

2 Сергей Есенин в стихах и жизни: Воспоминания современников / Сост. и общ. ред. II. И. Шубниковой-Гусевой, подгот. текстов и коммент. С.П. Кошечкина и др. — М.: Республика, 1995.-С. 186.

3 Розанов И. Есенин о себе и других. - М.: Никитинские субботники, 1926. - С. 16.

4 С. А. Есенин в воспоминаниях современников. В 2 т. / Вст. ст., сост. и коммент. А. А. Козловского. -М.: Худож. лит., 1986.-Т. 1.-С. 175.

5 Иванов-Разумник - Андрею Белому 3 марта 1926 г. Детское Село // Андрей Белый и Иванов-Разумник. Переписка. // Публ., вст. ст. и коммент. A.B. Лаврова и Дж. Мамстада;

Действительно, Белый вряд ли догадывался о творческом влиянии, которое он оказывал на Есенина. Поэт-символист отличался активной репрезентацией своих идей именно в устном, межличностном общении: его органической потребностью как мыслителя был поиск внимательного собеседника, в общении с которым он оттачивал свои концепции. Таким собеседником становится для Белого Есенин, который после революции стремится обрести не только статус первого поэта современности, по и звание теоретика искусства. Реализовать эту задачу поэт мог, только приобщившись к культурно-философскому контексту эпохи.

У Есенина не случайно рождается потребность в диалоге с представителем направления, определившего литературный облик первой четверти XX века. Для Есенина освоение «чужого слова» (термин М.М. Бахтина) выступает как освоение чужой - младосимволистской культуры -«Слова-культуры» (термин Ю.М. Лотмана). Нужно иметь в виду, что здесь речь не идет о вторичности или зависимости. Диалог предполагает равноправные свободные сознания, обогащающие и созидающие друг друга: творческое «я» по принципу узнавания «своего» в «чужом» структурирует, оформляет определенные участки собственного художественного мира. Диалог с Белым выступает для Есенина формой творческой рефлексии -возможностью осмыслить «свое» через призму «чужого». Есенин, усваивая идеи, образы, художественного и эстетического мира Белого, выстраивает оригинальную концепцию художественного слова, создает ярко-индивидуальный миф о посвятительном пути и перерабатывает в собственной творческой лаборатории идею теургического искусства. Принадлежа к другой системе художественного мышления, Есенин обладает по отношению к Белому, говоря языком Бахтина, «избытком видения». Анализ этого видения позволяет на примере Есенина говорить о том, какие концепты оказывались востребованными для постсимволистской эстетики.

Подготовка текста T.I3. Павловой, A.B. Лаврова и Дж. Мальмстада. — СПб.: Athcncum; Феникс, 1998. -С. 339.

Конечно, Белый занимал в диалоге с Есениным доминирующую позицию. Это объяснимо и его принадлежностью к предшествующему поколению в литературе и его статусом мэтра русского символизма, виднейшего теоретика и практика стиха. Однако Белый обладал особенностью видеть в чужих текстах, прямо или косвенно, неизбежно все тот же свой текст, либо какую-то ступень, переходный этап на пути к своему тексту (A.B. Лавров). В этом смысле тексты Есенина, созданные поэтом во время его тесного общения с Белым (статья «Отчее слово», поэма «Пришествие», стихотворение «Под красным вязом крыльцо и двор...») выступали своего рода катализаторами творческой мысли поэта-символиста.

Анализ диалога двух поэтов разных литературных школ, существовавших в едином культурном и литературном поле, открывает новые перспективы в изучении наследия Есенина и Белого. Стремление обнаружить эти перспективы обуславливает актуальность диссертации. Степень разработанности проблемы: За последние 20 лет изучение наследия Андрея Белого и Есенина вышло на новый уровень. В источниковедческих разысканиях и концептуальных разработках И. Вишневецкого, Е.В. Глуховой, Дж. Мальмстада, JT.K. Долгополова, A.B. Лаврова, Д. М. Магомедовой, Ж. Пива, Т. Николеску, Л. Силард, М.Л. Спивак, и др. Белый встает как крупнейшая фигура литературного процесса первой четверти XX века, определившая эстетическим экспериментом своего бытия в культуре магистральные направления в развитии русской словесности

Современная наука предлагает откомментированную переписку Белого с A.A. Блоком, Р.В. Ивановым-Разумником, М.К. Морозовой, A.C. Петровским. Результатом большой текстологической работы A.B. Лаврова стал выход мемуарной трилогии Белого. Дж. Малмстад подготовил к изданию воспоминания К.Н. Бугаевой. В двухтомнике Белого, подготовленном A.B. Лавровым и Дж. Малмстадом (вышел в серии Новая библиотека поэта, 2006), успешно разрешены многие текстологические

вопросы. Современное научное осмысление проблематики творческого наследия поэта-символиста представлено в сборнике «Андрей Белый в изменяющемся мире: к 125-летию со дня рождения» (2008).

В 1980-х годах наметилась устойчивая тенденция, разрушающая одностороннее понимание Есенина только как певца «страны березового ситца». В работах В.Г. Базанова, A.M. Марченко, IO.JI. Прокушева, В.А. Вдовина, сложность и многогранность поэтического мира Есенина рассматривается в историко-литературном контексте, сквозь призму фольклорной мифопоэтики и есенинской концепции «узловой завязи природы с сущностью человека». Современная наука (в работах Н.В. Дзуцевой, O.E. Вороновой, М. Нике, С. Г. Семеновой, Н.М. Солнцевой, С.И. Субботина, Н.И. Шубниковой-Гусевой и др.) стремится к осмыслению есенинского наследия в аспекте сложных духовных исканий Серебряного века. Осознание причастности Есенина к эпохе русского духовного Ренессанса открывает для литературоведов новые перспективы в изучении есенинского поэтического наследия.

Исследовательский сюжет «Белый - Есенин» нельзя отнести к новым и неожиданным. Тем не менее, единственная попытка выстроить последовательную картину творческих взаимоотношений двух художников -работа Л.К. Швецовой6. Здесь автор обозначает хронологический отрезок (1917-1918), когда шло наиболее плотное и плодотворное общение поэтов. JI.K. Швецова определила ключевые моменты, объединяющие Белого и Есенина в этот иериод: романтическое понимание революции, участие в идейном объединении "Скифы", интерес к природе художественного образа, эксперименты с каноническими формами стиха.

Эти ценные наблюдения и выводы не исчерпывают, тем не менее, поставленную тему. Повое понимание проблемы «Андрей Белый - Есенин» представлено в комментарии к Полному собранию сочинений С.А. Есенина,

6 Швецова JI.K. Сергей Есенин и Андрей Белый // Изв. AI I СССР: Сер. лит. и яз. 1985. - Т. 44.-№б.-С. 535-547.

где эту тему раскрывали (в пределах возможности жанра комментария). Так, A.A. Козловский в комментарии к стихотворению «Под красным вязом крыльцо и двор...» делает предположение о том, что в этом тексте Есенина нашли свое отражение тезисы из статьи Белого «Жезл Аарона (О слове в поэзии)» и идеи поэта-символиста, которыми тот был увлечен, работая осенью 1917 г. над «Глоссолалией»(1; 504-505). С.И. Субботин, занимавшийся выяснением источников «Ключей Марии», делает в комментарии ряд важных наблюдений: «Трактовка начертаний букв русского алфавита в соответствии с человеческими позами и жестами восходит к беседам Есенина с Андреем Белым осенью 1917 г. в Царском Селе, когда последний работал над своей "поэмой о звуке" "Глоссолалия"...»(5; 476). Проделав большую текстологическую и сопоставительную работу с автографом «Ключей Марии» Есенина и рукописными материалами к «Глоссолалии» Белого, Субботин пришел к выводу, что отдельные изображения звуков, выполненные Белым, и рисунки букв Есенина «имеют несомненное типологическое сходство»(5; 476). Исследователь, комментируя ту часть «Ключей Марии», где Есенин обращается к роману «Котик Летаев», расшифровывает скрытые цитаты из этого романа. В качестве возможных источников к отдельным пассажам «Ключей Марии» С.И. Субботин указывает стихотворение Белого «Я» (декабрь 1917) и его книгу «На перевале. III. Кризис культуры» (Пб., 1920), над которой писатель работал в сентябре 1918 г.

Впервые С.И. Субботин вводит в круг имен, которые следует иметь в виду, размышляя над источниками «Ключей Марии», имя немецкого философа-антропософа Рудольфа Штейнера. Исследователь называет две его книги - «Из летописи мира (Aus der Akasha-Chronik), (М., 1914) и «Мистерии древности и христианство» (MCMXII <1912>), которая была в личной библиотеке Есенина, так же, как и книга Андрея Белого «Рудольф Штейнер и Гете в мировоззрении современности. Ответ Эмилю Метнеру на его первый том "Размышлений о Гете"» (М., 1917).

Источниковедческие разыскания, представленные С.И. Субботиным в комментариях к Полному собранию сочинений Есенина, явились документальной базой настоящей работы.

Новизна работы: Результаты работы A.A. Козловского, С.И. Субботина, JI.K. Швецовой, не раскрывают со всей полнотой поставленную тему. В предлагаемом исследовании впервые осуществлена попытка системного анализа, включающего в себя идейный, поэтический и жизнетворчсский уровни диалога Белого и Есенина.

Объектом исследования является творческий диалог Белого и Есенина.

Предметом исследования являются тс идеи и образы, которые возникают в текстах Есенина и Белого как результат их диалога друг с другом.

Материалом исследования явились статьи Белого по эстетике символизма 1900-х годов, его дневниковые и ретроспективные записи -«Ракурс к дневнику», «Материал к биографии (интимный)», «Касания к теософии», статьи поэта в левоэсеровских изданиях , поэма «Христос Воскрес», философское эссе «Утопия», книга «Глоссолалия», статья «Жезл Аарона (О слове в поэзии); революционные поэмы Есенина 1917-1918 г., («Инония», «Иорданская голубица», «Небесный барабанщик», «Октоих», «Отчарь», «Пантократор», «Певущий зов», «Преображение», «Пришествие», «Сельский часослов»), его статья «Отчее слово» и трактат «Ключи Марии», а также эпистолярное наследие обоих поэтов. Также нами использовались материалы фактографического и мемуарного характера: дневники, письма, воспоминания Белого и Есенина, а также их современников.

Цель диссертации состоит в том, чтобы рассмотреть особенности творческого диалога Сергея Есенина и Андрея Белого, а также его влияние на художественное сознание обоих поэтов. В свете поставленной цели в работе решались следующие задачи:

1. Выявить в тексте «Ключей Марии» антропософскую концептосферу, возникающую в произведении в результате влияния антропософских воззрений Белого на Есенина

2. Сравнить «посвятительный миф» (термин Е. В. Глуховой), который складывается в художественном сознании Белого к моменту его знакомства с Есениным и посвятительный миф, который развернут в «Ключах Марии».

3. Проследить, как в идеологии «Скифов» реализуется младосимволистская установка па преображающую роль искусства.

4. Исследовать реализацию этой установки на поэтическом материале революционных поэм Есенина.

5. Провести сравнительный анализ поэмы Белого «Христос Воскрес» и поэмы Есенина «Пришествие» с целью выявления общности творческих устремлений поэтов этого времени.

7. Рассмотреть и сравнить эстетические утопии двух поэтов, создаваемые ими в революционные и пореволюционные годы: «Аэрию» Белого и «Инопию» Есенина.

8. Исследовать концепцию художественного слова Белого и Есенина.

Методология исследования предполагает комплексный анализ, учитывающий историко-литературный, биографический и

интертекстуальный аспекты изучения художественного текста. Методологической базой нашего исследования стали работы М. М. Бахтина, Б.М. Гаспарова, М.Л. Гаспарова, О. Клинга, Ю.М. Лотмана, ЮЛ. Прокушева, И.П. Смирнова, С.И. Субботина, Б.В. Томашевского, В.Е.Холшевникова, Н.И. Шубниковой-Гусевой.

Теоретическая значимость диссертационного исследования определяется тем, что здесь решается проблема присутствия чужого слова в художественном сознании поэта.

Практическая значимость работы заключается в том, что ее результаты могут быть использованы в лекционных курсах по истории русской литературы первой трети XX века, в работе спецкурсов и спецсеминаров, посвященных русской поэзии.

Материалы диссертации прошли апробацию в 2004—2009 гг. на международных и региональных конференциях: «Молодая наука в классическом университете» (Иваново: Ивановский государственный университет, апрель 2004); Есенинская энциклопедия. Концепция, проблемы, перспективы» (М.; Константиново; Рязань, октябрь 2005); ««Русская литература XX века. Типологические аспекты изучения: X Шешуковские чтения» (М.: Московский педагогический государственный университет, февраль, 2005); «Историософия в русской литературе XX и XXI веков: традиции и новый взгляд: XI Шешуковские чтения» (М.: Московский педагогический государственный университет, февраль 2006); «Есенин и мировая культура» (М.; Константиново; Рязань, октябрь 2007); Первый Международный текстологический семинар: «Русская литература XX века: актуальные вопросы текстологии и источниковедения» (М.: Институт мировой литературы им. А.М.Горького РАН, ноябрь 2007). «Литературоведение и эстетика в XXI веке ("Татьянин день")» (Казань: Казанский государственный университет им. В.И. Ульянова-Ленина, февраль 2008);V Международная межвузовская научная конференция «Россия и современный мир: проблемы политического развития» (М.: Институт бизнеса и политики, апрель 2009); 24-ые Юиоевские чтения, посвященные 124-ой годовщине со дня рождения H.A. Клюева (Вытегра, октябрь 2009). Основные положения, выносимые на защиту:

1. Через устное общение с Белым и через знакомство с книгами Штейнера Есенин воспринимает антропософские смыслы, которые органично входят в его индивидуальный миф о жертвенном тайном -эзотерическом - пути. Это восприятие оказалось возможным еще и

потому, что у Есенина к моменту встречи с Белым был уже опыт чтения теософской литературы.

2. В «Отчем слове» и в «Ключах Марии» присутствует пласт лексики и смыслов, который с некоторой долей условности можно назвать антропософской концептосферой. Условность определения связана, во-первых, с тем, что Есенин воспринимает антропософию не столько через непосредственный письменный источник, сколько в устном общении с Белым, а, во-вторых, с тем, что понимание Белым антропософского учения отличалось от штейнеровского извода.

3. Через общение с Белым и Ивановым-Разумником Есенин воспринимает скифскую идеологию и жизнетворческий пафос ее одушевляющий: Андрей Белый уже в своих ранних работах обозначил тот философский фундамент, на котором она выросла.

4. Стиховая техника Есенина в революционных поэмах выработалась в том числе под влиянием стихотворных экспериментов Белого, а также его теоретических размышлений. Анализ поэм «Пришествие» и «Христос Воскрес» демонстрирует не только общность духовных устремлений поэтов, но и близость их формотворческого поиска.

5. Поэма Белого «Христос Воскрес» появилась не только как результат диалога с поэмой Блока «Двенадцать», но и как результат диалога с поэмой Есенина «Пришествие».

6. Сравнительный анализ двух литературных утопий - «Аэрии» Белого и «Инопии» Есенина - позволяет говорить о том, что Есенин, как и Белый, реализует в своем художественном опыте младосимволистскую установку на теургическое искусство.

7. Есенин создавал концепцию поэтического слова и теорию искусства как «мистического изографства», учитывая представление Белого о жизпетворческой роли поэтического языка, которое поэт-символист начал развивать в работе «Магия слов» и продолжил - на момент

общения с Есениным - в «Глоссолалии» и в статье «"Жезл Аарона"(0 слове в поэзии)».

Цели и задачи работы обусловили сс структуру. Диссертационное исследование состоит из введения, трех глав, заключения и библиографического списка, содержащего 220 позиций.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ.

Во введении обосновывается актуальность темы диссертации, определяются цели и задачи исследования, его научная новизна, теоретическая и практическая значимость, представляются положения, выносимые на защиту.

Первая глава («Андрей Белый и Сергей Есенин: эзотерический путь») состоит из двух параграфов: «"Штсйнсрианство" Андрея Белого: путь к религиозной культуре» и «Антропософская концептосфера "Ключей Марии" и "Отчего слова"».

В первом параграфе «"Штейнерианство" Андрея Белого: путь к религиозной культурс»рассматривается переписка Белого, его мемуарные и дневниковые записи. Этот анализ позволяет говорить о том, что ко времени встречи Андрея Белого с Есениным в художественном сознании поэта-символиста формируется «миф о посвятительном пути» (термин Е. В. Глуховой). Этот миф складывался в художественном сознании Белого с начала 1900-х годов и окончательно оформился под влиянием антропософии, развернутое воплощение в «Глоссолалии» и в «Котике Летаеве».

Андрей Белый, пережив к 1912 году определенный интерес к теософскому учению, обретает воплощение своих духовных ингуиций в антропософском учении Рудольфа Штейнсра. Известно, что в творческой биографии поэта середина 1900-х годов была ознаменована идейным и

творческим кризисом, связанным с крахом жизнетворческого идеализма. Встреча с Рудольфом Штейнером становится для поэта-символиста возвратом к эпохе мистических зорь.

Уже в 1900-е годы Андрей Белый вырабатывает собственную стратегию поведения в культуре, проблема которой решалась под знаком Личности, способной преобразовать действительность. К этому преображению был готов только тот, кто прошел жертвенный путь раскрытия и совершенствования своего духовного мира. Собственная индивидуальность рассматривалась Андреем Белым как проект, который необходимо осуществить: личность, совершившая акт восхождения к высотам подлинного Я, несет в себе прообраз мира - такого, каким он должен быть. Для Андрея Белого работа над собой носила символический характер: это было приближение к новой фазе культуры, мистерии человеческих отношений. В его философии культуры культура не только брала на себя функции религии, но должна была на следующем этапе явить собою ее новую форму. Будущее культуры разрешалось для Белого под знаком Христа. Антропософия явилась Белому как учение, указующее путь к этой культуре. Штейпер декларировал свое учение как «углубленное христианство», и именно это оказалось наиболее привлекательным для Белого.

Особенность Белого как мыслителя была в том, что, отказываясь от формы своих исканий, он оставался верным их содержанию. Религия христианской теософии, которую Белый исповедовал до встречи со Штейнером, окончательно оформляется для него в антропософском учении.

При разработке своей концепции Штейнер актуализировал архаическое представление об инициации как о совокупности обрядов и устных наставлений, цель которых - радикальное изменение религиозного и социального статуса посвящаемого. После инициирующих испытаний посвященные получали доступ к священному знанию. Эти архаические смыслы были переработаны Штейнером в концепцию жертвенного

эзотерического пути для избранных, что оказалось необычайно привлекательным для многих его учеников. Учение Штейнера ставило своей целью раскрытие внутреннего потенциала человека посредством определенной духовной диеты и ряда медитативных упражнений. Концептуальная основа учения строилась вокруг идеи посвятительного пути, преодолевая который человек совершенствует свой духовный облик. Посвящение рассматривалось как изменение экзистенциального состояния, переход на новый уровень существования и приобщение к эзотерической тайне. Посвященные приобщаются к ней только через путь страдания и искупления, ведущий к возрождению. Штейнер и его ученики полагали, что путем систематической работы над собою можно обрести новый духовный опыт, аналогичный опыту, который получали участники древних мистерий.

Антропософия встает перед Белым в 1912 году не только как «углубленное христианство», как раскрытие глубинных ресурсов человеческого духа, но и как реальный жизненный путь к посвящению.

Идея пути организует наследие поэта-символиста в творческое целое: посвятительный миф является «жизнестроителыюй моделью» (термин Е.В. Глуховой) в его художественном сознании. Путь должен завершиться преображением внутреннего мира поэта-символиста, в 1912-1913 гг. оп — мист: ученик, вставший на путь посвящения.

Первые годы ученичества у Штейнера окрашены для Белого переживанием надвигающегося Второго Пришествия, к которому необходимо готовиться, и ощущением «гигантского кризиса». Одновременно - это период напряженной работы над собой. Работа у Штейнера состояла из ряда медитативных упражнений, направленных на раскрытие духовного зрения. Воспоминания и письма Белого полны свидетельствами того, насколько трудным для поэта-символиста стал путь ученичества.

Ко времени возвращения в Россию в художественном сознании Белого формируется посвятительный миф: поэт убежден в том, что пережил мистериальный опыт и изменил свой экзистенциальный статус, а курсы

Штейнера стали для него практической теургией. Белый возвращается в Россию в 1916 году с полным осознанием собственной избранности, усиленной памятью о пережитом посвящении.

Во втором параграфе - «Антропософская концептосфера "Отчего слова" и "Ключей Марии"» выделяется и анализируется определенный пласт лексики и смыслов, который можно назвать антропософской ко! щептосферой.

В начале творческого пути Есенин не избежал недолгого, но яркого увлечения теософским учением. В 1913-1914 гг. поэт находится под влиянием фигуры Льва Толстого. Это привело к тому, что Есенин на некоторое время становится вегетарианцем. Поэт читает литературу по вегетарианству и знакомится с журналом «Вегетарианское обозрение», в котором регулярно публиковались толстовские материалы, связанные с темой «безубойного питания». Есенин обратил внимание на книгу С. Вивекананды «Практическая Веданта», и на журналы «Вестник теософии» и «Бюллетени литературы и жизни». С.И. Субботин обнаружил следы чтения этих изданий в целом ряде писем поэта.

Пережив в 1913-1914 гг. определенное увлечение теософскими идеями, Есенин испытывает новую волну интереса к эзотерическому учению в 19171918 гг. Теософские идеи, несколько видоизмененные, очищенные от элементов необуддизма, образуют основание антропософского учения. Андрей Белый становится транслятором и активным пропагандистом этого учения в общении с Есениным. Косвенным свидетельством того, что беседы Белого-антропософа с Есениным оставили свой след в творческом сознании последнего, является, в частности, черновик неотправленного письма Есенина Иванову-Разумнику от 6 марта 1922 года, где Есенин обвиняет Клюева в том, что тот «оболгал русских мужиков в какой-то неприсущей им любви к женщине, к Китежу, к [рел]мистическому и религиозному тяготению (в последние годы, конечно, по Штейнеру и по Андрею Белому (6;489). Ироничные коннотации этого обвинения в адрес Клюева не

отменяют главного: документального свидетельства того, что Есенин представлял себе суть «религиозного и мистического тяготения по Штейнеру». Другое подтверждение этому - дневниковая запись Белого. В его «Ракурсе к дневнику» под датой «1918. Март» записано: «...переезд в Москву Есенина; частые встречи с Есениным; Есенин начинает бывать в помещении А<нтропософского> 0<бщсства>; и даже присутствует при "Эвритмии"»7.

Как уже было упомянуто выше, в личной библиотеке Есенина были книга Штейнсра «Мистерии древности и христианство», а также сочинение Белого «Гете и Штейнер в мировоззрении современности: Ответ Эмилю Метнсру на его первый том "Размышлений о Гете"» (М., 1917) с дарственной надписью автора. Однако именно через устное общение с Белым, Есенин воспринимает антропософские смыслы, которые органично вошли в его индивидуальный миф о жертвенном тайном - эзотерическом - пути. Мифологема пути организовывала художественное пространство дореволюционной лирики Есенина. Тем не менее, в 1917-1918 гг. она обретает особое, эзотерическое звучание.

Андрей Белый, вернувшись в Россию в 1916 г., завершил к 1918 два произведения, которые после «Петербурга» можно считать наиболее антропософскими - «Глоссолалию» и «Котика Летаева». Белый начал работу над романом в 1915 г., который должен был стать, по замыслу автора, первой частью эпопеи «Моя жизнь». Однако замысел был осуществлен лишь частично. «Котик Летаев» появился с подзаголовком «Первая часть романа "Моя жизнь"» во втором выпуске альманаха «Скифы», где также были опубликованы цикл стихотворений и несколько поэм Есенина.

В романс «Котик Летаев» Белый вводит новую категорию художественного мышления - «память о памяти». Это свойство сознания на языке Белого означает «творческую способность, слагающую проход в иной мир». Погружаясь в воспоминания детства, писатель воспроизводит

7 РГЛЛИ, ф. 53, оп. 1, ед. хр. 100, л. 92.

синкретичное состояние младенческого мышления, не знающего категорий времени и пространства и разделения на субъект и объект. Ребенок хранит связь с древнейшей эрой жизни и живет в двух временных плоскостях: в настоящем и во времени бессознательного существования человечества. В интерпретации Белого «память о памяти» - это пограничное состояние, когда, сознание уже заявило о своих правах, но миры бессознательного еще ярко очерчены. В соответствии со своими антропософскими интуициями Белый рисует космическую прародину - страну жизненных ритмов: оттуда спустилось человеческое Я и память хранит знание об этой до-телесной жизни Я. Путь ребенка от младенчества к осознанию собственного бытия в мире Белый сопрягает с антропософским представлением о посвятительном пути: муки рождения взрослого сознания аналогичны мукам рождения нового Я посвящаемого-миста.

Статья Есенина «Отчее слово» (По поводу романа Андрея Белого «Котик Летаев»), где поэт дает высокую оценку произведению Белого, была напечатана 5 апреля (23 <марта>) 1918 в левоэсеровской газете «Знамя труда».

В «Отчем слове» возникает тема жертвенного пути к посвящению, которая еще более явно будет звучать в «Ключах Марии». В статье, написанной под большим впечатлением от романа Белого, Есенин развивает мысль о том, «что через внетелесное состояние своего "я" <...> человек приближается к "кровному крову"»(5;423-424).

Согласно антропософскому учению, каждый может достигнуть «внетелесного состояния» посредством внутренней работы над собою и серии медитативных упражнений, которые выстраиваются как определенный путь. Есенин пишет: Белый «вырисовал скрытые в нас возможности отделяться от тела, как от чешуи» (5;180). На наш взгляд, «отделяться от тела, как от чешуи», «внетелесное состояние "я"» - лексика, несущая на себе отпечаток антропософских бесед Есенина с Белым.

В «Отчем слове» возникает мифологема пути к отчизне - не к земной, проникнутой светом софийных начал «голубой Руси», но к мифической небесной стране, расположенной где-то за земными пределами. Преодоление посвятительного пути к ней дарит новое духовное зрение и открывает тайну «отчего слова».

«Разорвать пальцами мозга завесу грани», «содрать с себя четыре кожи», «сделать надрез глазам», «освободиться от слепоты нерождения», «пройти через угольное ушко», «совершить подвиг», «дерзание» - эти ипициатические действия должны привести к подлинному преображению, к нему готов истинный художник, на языке антропософии — посвящаемый.

Антропософский код позволяет прояснить один из сюжетов «Ключей Марии», который складывается вокруг образа «миста». Концепт «мист» в «Ключах Марии» открывает ряд понятий, которые образуют в тексте антропософскую концептосферу: «мистический ореол над головой», «мистически помазанное значение», «мистерия, жертва», «посвящение», «тайна», «послание в смерть».

«Постичь и благословить Голгофу», «сделать какой-то надрез глазам», «иридти к обретению знаков непрочитанной грамоты», «пройти па пропятие и гвоздиные язвы», «выйти из сферы лунного влияния» — в «Ключах Марии» эти инициирующие действия направлены на обретение поэтом-мистом словесного дара. Оно достигается путем внутренней смерти «я» и непосредственного соприкосновения с духовным миром. Выстраивая миф о мисте, Есенин, на наш взгляд, сохраняет значимые звенья штейнеровской концепции - «пройти через смерть», «преобразиться и обрести новую высшую жизнь», новое «я».

Посвящение миста-поэта - залог обретения поэтического мастерства, он распинает себя на кресте творческого делания, чтобы, жертвуя своей обыденной, преходящей сущностью, воплотить новый духовный мир.

Есенин был далек от буквального следования антропософской доктрине. Концепция поэтического слова и мифологема «эзотерического пути»

объединяет «Ключи Марии» с сочинением, написанным Есениным несколькими месяцами ранее - статьей «Отчее слово». Преодоление этого пути должно привести к изменению статуса Есенина-поэта: «освободившись от тела, как от чешуи», он становился «истинным художником, прозревшим слово». Поэт заменяет абстрактную и неопределенную высшую реальность антропософского учения идиллическим топосом, созданным им самим -«кровным кровом». Тем не менее, антропософское учение в транскрипции Белого оказывается актуальным для творческого поиска Есенина 1917 - 1919 гг. В это время поэт, опираясь на разные источники, формирует свой миф о посвятительном пути, который должен завершиться обретением «отчего слова» и поэтической власти над ним: «...у прозревших слово сеть постижение огня над ним»(5;182).

Вторая глава («Андрей Белый и Сергей Есенин: мифология революции»). Она состоит из двух параграфов: «"Скифы": идеология и практика» и «Сравнительный анализ поэм "Пришествие" и "Христос Воскрес"».

Анализируя диалог Есенина и Белого, невозможно обойти вниманием роль Иванова-Разумника в творческом развитии обоих поэтов в 1917-1918 гг., а также их участие в идейном объединении «Скифы».

«Скифство» - особое культурное явление, которое при всей своей исключительности было симптоматично для эпохи, его породившей. Обращенность к архаическим слоям культуры, желание постигнуть подлиипо-пациопальпый дух, мифологизация прошлого, - все это ведущие интенции творческого сознания начала века. Полное воплощение и теоретическое оформление они получили в философии и эстетике младших символистов. Народ представал в их мышлении носителем сакрального знания, причащение которому искали иоэты-соловьевцы. Образ «варвара» персонифицировал жизпстворческую энергию, которая должна была разрешить конфликт цивилизации и культуры.

Принято выделять три основных компонента в скифской идеологии: идеи младших символистов (Белого и Блока), обращенность к потаенным пластам народной культуры новокрестьянских поэтов и левопароднические идеи социалистов-революционеров.

К партии левых социалистов-революционеров (ПЛСР) принадлежал одни из идеологов скифской группы - С.Д. Мстиславский. Иванов-Разумник тесно работал в левоэсеровском ЦК, начиная с момента создания партии: он руководил в 1912 г. литературным отделом журнала «Заветы», левонароднического и эсеровского по своей политической программе, а после революции - эсеровскими изданиями: журнал «Наш путь» и газетой «Знамя труда». Позднее в мемуарах Иванов-Разумник признается, что «скифы» сошлись не на политической платформе: их объединяла надежда, что революция не остановится на социальном рубеже, а, минуя его, откроет новый цикл в духовном развитии человечества.

К обоснованию философии «вечной революционности», «духовного максимализма» Иванов-Разумник приходит в годы мировой войны. Эта философия становится фундаментом, на котором вырастает скифское объединение.

В 1907 г. Иванов-Разумник призывает интеллигенцию к тому, к чему в 1917 г. он будет призывать носителей «скифского» духа: к «творчеству новых форм и идеалов» и к активному проведению их в жизнь.

Философское обоснование и художественное воплощение принцип искусства как «творчества новых жизненных форм» получил в теоретических работах и поэтической практике Андрея Белого. Уже в 1909 г. Белый определил тот философский фундамент, на котором выросла скифская идеология: в том виде, в каком она предстает в статьях, письмах и мемуарах Иванова-Разумника, идеология «скифства» являет собою рецепцию символистского жизнстворчества. Настойчивый интерес Иванова-Разумника к опыту Белого, его работы, посвященные творчеству поэта-символиста, а также их многолетняя переписка подтверждают это.

Иванову-Разумнику в переписке с Белым было важно не столько обратить адресата в собственную веру, сколько указать ему, что эта вера -плод символистских чаяний и упований. Общение с Ивановым-Разумником инициирует возвращение Белого к жизнетворческому идеализму 1900-х годов. Этот возврат был обусловлен, в том числе и пережитым Белым «посвящением» в Дорнахс.

Идеолог «скифства» в публицистике 1917 г. преобразовал тезис Белого - «искусство есть творчество жизненных форм», - в тезис: «революция есть творчество жизненных форм». Скифская идеология оказывается, при ближайшем рассмотрении, новым витком жизиетворческого идеализма младших символистов.

Иванов-Разумиик сыграл значительную роль в идейной эволюции Есенина: поэт неоднократно признавался в этом и в начале 1920-х годов писал о том, что из него «не выветрился дух разумииковской школы» (5;214). Есенин, принимая скифскую идеологию, наследует жизнетворческий идеализм, ее одушевляющий.

Главное, что объединяло «скифов» - понимание космического масштаба революции, а также выявление стержневых черт национального характера, онтологического смысла русского духа, который должен открыть новые пути в развитии Человека. Эти пути могли быть открыты только после разрешения острого для русской культуры вопроса о противостоянии народа и интеллигенции. Попыткой разрешить этот вопрос можно считать скифское объединение: сближение Блока и Белого, с одной стороны, и Клюева и Есенина - с другой.

Во втором параграфе «Сравнительный анализ поэм "Пришествие" и "Христос Воскрес"» в центре нашего исследовательского внимания анализ поэмы Белого «Христос Воскрес» и поэмы Есенина «Пришествие».

Андрей Белый, реконструируя в мемуарах историю становления русского художественного мышления первой четверти XX века, увидел в

широком контексте родство творческих устремлений - своих и Есенина: «...скифская линия русской поэзии, голосами Есенина, Клюева и Орешина, в более поздних годах перекликается с линией, исходящей от Блока и Соловьева»8. Ярким примером этой переклички являются поэмы Есенина и Белого — «Пришествие» и «Христос Воскрес».

Сравнительный анализ этих поэм представляется интересным и потому, что поэма «Пришествие» была посвящена Андрею Белому, и потому, что в основе обеих поэм - «скифское» представление о революции как крестном пути к преображению России. «Скифскую» идеологию Есенин мог почерпнуть не только из личного общения с Ивановым-Разумником: в марте 1918 года Есенин получаст от Иванова-Разумника его книгу «Год революции: статьи 1917 года» (СПб., 1918). Андрей Белый в свою очередь в письмах к Иванову-Разумнику неоднократно писал с восхищением о статьях, вошедших в эту книгу.

Для обоих поэтов время революции - это время воплощения их собственного мифа - мифа о преображении мира и человека. Этот миф развертывается в их произведениях революционных лет - в цикле революционных поэм Есенина и в поэме «Христос Воскрес» Белого.

В художественном сознании поэта-символиста мистическое осознание образа России как «мессии грядущего дня» формировалось в течение ряда лет антропософского посвящения. Для Белого воплощение революции - это воплощение новой культуры. В его представлении соединение антропософской доктрины с «плотью народа» должно было повлечь за собою становление нового сознания. Логике этого мифа Белый следовал, создавая образ Poccuu-Meccuu грядущего дня в стихотворении «Родине», опубликованном во втором альманахе «Скифы». В этом тексте революция предстает как взрыв жизпетворческой энергии, открывающий новый цикл существования мира.

8 Белый А. О Блоке. Воспоминания. Статьи. Дневники. Речи / Вступ. ст., сост., подгот. текста и коммент. A.B. Лаврова. — М.: Автограф , 1997. — С. 111.

Обретение нового духовного плана бытия через страдание — лейтмотив поэтических и прозаических текстов Белого этого времени. «Котик Летаев» завершается размышлением о неизбежности предстоящего страдания -внутреннего распятия, которое завершится вторым рождением Я и обеспечит переход самосознания на новый уровень.

В творческом мышлении поэта миф о «крестном пути» русской революции связан с мифом о «Голгофе самосознания». Человек должен преодолеть свою несовершенную природу, что явится началом преображения мира. Расширение духовных горизонтов личности сопряжено с сакральным и мучительным актом внутреннего перерождения.

Развернутое воплощение этот миф получил в поэме «Христос Воскрес», написанной в апреле 1918 г. и опубликованной впервые в газете «Знамя труда» (Знамя труда. 1918. № 199, 12 мая; иод загл. «Христос Воскресс»).

Революция в творческом мышлении Белого обретала статус эпохального события, несущего в себе духовные ресурсы для изменения мира и преображения природы человека, и открывала путь к новой культуре.

Есенин закончил поэму «Пришествие», входящую в цикл революционных поэм, в октябре 1917 г. Она была опубликована в газете «Знамя труда» (Знамя труда, 1918, 24(11) февраля, № 141). Иванов-Разумник отправил текст поэмы при письме Белому еще 9 ноября 1917 года. Поэма произвела на Белого сильное впечатление: в ответном письме Иванову-Разумнику он пишет, что часто перечитывает «Пришествие».

В цикле революционных поэм Есенина 1917-1918 гг. идея русского мессианства наполняется новыми смыслами: революционная Россия предстает избранной страной, с которой должно начаться преображение всего мира. Во имя воплощения этого Россия должна пройти крестный путь на Голгофу, после которой она возродится, и начнется преображение всего мира.

В революционных поэмах развертывается миф о повторном распятии Христа, оии объединены единым замыслом и сюжетом, который строится па мотивах Рождества, Крещения, Распятия, Воскресения, Вознесения, Преображения, Апокалипсиса. Повторение библейской истории осмысливается как очередной акт творения нового лика мира в вечной мистерии бытия. Это болезненное, но необходимое восхождение «отчего края» на новый, совершенный план существования. Грядущая Русь -взыскуемая и чаемая - это «иная страна», Инония, авторская модель совершенного мироустройства. В поэме «Христос Воскрес» Россия -Облеченная солнцем Жена. В Поэме «Пришествие» «Грядущая Русь» предстает как национальный мифический аналог «Новому Иерусалиму».

В «Ключах Марии» - своеобразном автокомментарии к циклу революционных поэм - Есенин утверждает необходимость поиска новых средств художественной выразительности. Этот поиск осуществлялся поэтом и в области стихотворной формы. 1917-1918 - это время увлечения Есенина свободным стихом и полиметрией.

Белый, известный новатор в области ритма и рифмы и поэтической графики, внес в стиховедение значительный вклад. Слова Есенина о том, что Белый дал ему много в смысле формы, делают вполне закономерной попытку сравнения стихотворной формы поэм «Пришествие» и «Христос Воскрес».

Известно, что Белый как теоретик положил начало современному стиховедению, как практик предвосхитил постсимволистскую экспрессивную стилистику - ломку силлабо-тонических размеров и эксперименты по графическому оформлению стихов.

Предметом сравнения со стиховедческой точки зрения становятся 4 и 6 главки поэмы Есенина «Пришествие» и собственно «Христос Воскрес». 4 и 6 главки из поэмы «Пришествие» являются результатом освоения Есениным техники верлибра. «Христос Воскрес» написан рифмованной прозой (М.Л. Гаспаров). Однако при ближайшем рассмотрении оказывается, что со

структурной точки зрения эти тексты отличаются только наличием рифмы в поэме «Христос Воскрес», которая не имеет здесь «структурной, стихоорганизующей, расчленяющей функции»9. В 1932 году в предисловии к сборнику «Зовы времен» Белый предложит свое определение этой техники -интонационный речитатив.

Для обеих поэм характерна особая интонационная свобода: чередуются интонационно законченные и незаконченные стихи, стих то произносится одним дыханием, то разбивается эмфатическими паузами: это делает звучание текста напряженным. Отсутствие четкой организации строк в строфы в поэмах передает состояние дискретного сознания, угнетенного масштабом происходящих событий.

Можно говорить также о поэтическом значении графики в этих текстах Белого и Есенина: графическая расстановка слов обращает внимание на сегменты тексты с повышенной семантикой и придаст самому процессу чтения напряжение и разнообразие. Графическая форма гармонирует с лексическим содержанием стихотворения и выступает смыслообразующей единицей.

Поэмы «Пришествие» и «Христос Воскрес» во всей полноте демонстрирует близость творческого поиска Белого и Есенина и в области формы, и в области содержания.

Для Белого приятие распятия пресуществляло тему смерти в тему воскресения. В логике творческого мифа Андрея Белого это должно было стать залогом преображения мира и человека. Есенин также уверовал в начало осуществления собственного мифа: Русь, переродившись, должна была явить новое пространство существования. Белый и Есенин по-скифски восприняли революцию как начало новой истории человечества, преодолевшего мучительный разрыв плотского и духовного, действительности и искусства.

9 Гаспаров М.Л. Бслый-стиховсд и Белый-стихотворсц // Андрей Белый: Проблемы творчества: Статьи, воспоминания, публикации: Сб. / сост. С.С. Лсспевский., A.A. Михайлов. - М.: Сов. писатель, 1988. - С. 453.

26

Третья глава — «Андрей Белый и Сергей Есенин: опыт эстетической утопии» - состоит из двух параграфов: «"Инония" и "Аэрия": топос утраченного рая» и «"Магия слов" и "Мистическое изографство": языки утопии».

Первый параграф - «"Инония" и "Аэрия": топос утраченного рая»

- посвящен анализу художественного пространства двух эстетических утопий: «Аэрии» Белого и «Инонии» Есенина.

У Белого был опыт создания мистико-эстетической утопии в 1900-е годы: это концепция искусства как теургического действа, от которого ждут реального пересоздания жизни. Новый виток утопического мышления Белый демонстрирует в пореволюционные годы при создании художественной утопии в «Глоссолалии» и «Утопии».

Топос Аэрии-Азии, который развернут в «Глоссолалии» и «Утопии» — это топос утраченного рая, существующий в мире трансцендентном и видимый лишь посвященным, одновременно - это космическая прародина человечества. Для Белого в человеке заключена потенция к творческому преображению мира постольку, поскольку язык связывает его с этой прародиной.

Образ Азии - световой страны - возникает вновь на страницах философско-эстетического очерка Белого «Утопия», который был опубликован в журнале «Записки мечтателей» в 1921 г. Путь к обретению Азии скрыт в способности сознания мыслить художественными образами. Белый чает возвращения к существованию, которое было отмечено идиллическими и гармоническими чертами, существованию, которое -несомненно - некогда было: «...в фантазии жили; и небом была жизнь существ: круженье небесного свода порхало крылами; под нами качались цветы фантазийных земель...»10. Белый-поэт, Белый-теург в фантазиях, фантомах - образах творчества - хочет обрести утраченную Азию и воплотить ее не только в тексте искусства, но в тексте жизни.

10 Alter Ego [Белый А.] Утопия //Записки мечтателей. - 1921. - № 2-3. - С. 140.

27

«Аэрия», «Азия», «страна Господа», «облачный город», «Страна чистого Духа», «град солнечного освещения жизни», «световая страна», «Солнечный Град», «коммуна мечтателей», «интернационал искусств» - это имена угопии, которую Белый создаст в революционные и пореволюционные годы: эстетической утопии, в основе которой -топос утраченного рая.

В революционных поэмах Есенина реализуется теургическая установка на слово, наделенное особой поэтической энергией и направленное на изменение существующего порядка бытия. Есенин в метатексте революционных поэм «реализует выработанную опытом символистской школы интуицию теургической сущности искусства и как следствие -мессианского пришествия в мир поэта»11. Результатом этой реализации становится создание идиллического пространства - Инонии. Конечно, речь здесь не идет о вторичности и зависимости: опыт Есенина демонстрирует новый виток теургического искусства, творимого «с крестьянским уклоном». Идиллическое пространство иной страны — Инонии - развертывается не только в континууме одноименной поэмы. Это авторская модель совершенного мироустройства образует в цикле революционных поэм топос утраченного рая, эстетическую утопию, элементы которой определяют художественный строй революционных поэм и смысловое поле «Ключей Марии».

Художественную природу «Аэрии» и «Инонии» можно определить как синтетическую форму ретроспективной и проспективной утопии. Есенин, формируя утопическое пространство «Инонии», как и Андрей Белый в «Глоссолалии» и «Утопии», использует «историческую инверсию» (термин М. М.Бахтина).

В «Ключах Марии», написанных на том же метафорическом языке, что и цикл революционных поэм, Есенин видит выход в новую историческую эру только через постижсиие «творческо-мыслителыюй значпости» народной

п Дчуцева Н. В. С. Есенин: национальный стиль и жизнегворчсство // Наследие Есенина и русская национальная идея: современный взгляд. Материалы междуиар. науч. коиф. / Под ред. O.E. Вороновой, А.Н. Захарова. — М.; Рязань; Копстантипово: [РГПУ], 2005. — С. 64.

культуры. Локализованный в прошлом идеал подлинного творчества экстраполируется на будущее, в котором искусство «расцветает в своих возможностях как некий вселенский вертоград»(5; 212), то есть станет нормой существования. Стремление Есенина-поэта преодолеть пропасть между бытом и искусством, разрешить извечное противоречие жизни и творчества метафорически воплощено в образе березок, которые стремятся к «новым берегам»: «...березки, сидящие в телеге земли, прощаются с нашей старой орбитой, старым воздухом и старыми тучами»(5; 212).

Осмысление будущей эпохи как времени уничтожения границ между действительным и трансцендентным очевидно сближает есенинский творческий поиск с утопическими проектами Андрея Белого, который чаял углубления революции до революции жизни и сознания.

При создании утопии Есенин активно использует материал пасторального жанра. Его художественные элементы и структуры в более или менее трансформированном виде органично вплавлены в ткань цикла с целью создания идиллического пространства поэтической утопии. Есенин подвергает определенной трансформации пасторальные мотивы как апокрифической литературы, гак и народных утопий. Однако теургическая установка, определяющая семантическую и художественную направленность революционных поэм, продуцирует качественно новое смысловое наполнение традиционных образов пасторали: они наполняются в художественном мире Есенина новым духовно-философским содержанием.

Образы иных земель и вод проходят через все революционные поэмы, организуя в них идиллическое пространство: это «далекий брег», «иная трава и чаща», «кусты непроходимых рощ», «незакатный край», «незримая суша», «синие затоны далеких озер», «золотые шапки гор», «молоко дымящего сада». Поэтическая утопия Есенина развертывает чаемое поэтом пространство существования, при котором отношение к вечности как к родному очагу, явленное, по мысли Есенина, в народной культуре, сменится реальным обретением вечности как родного обжитого пространства.

Утоиичсская модель гармоничного мироустройства в поэтическом тексте мыслилась Есениным как начальный этап в установлении совершенного миропорядка в реальной истории.

Во втором параграфе - «"Магия слов" и "мистическое изографство": языки утопии» - сравнивается концепция поэтического языка Белого и Есенина.

Андрей Белый и Есенин, создавая свои утопии - «Аэрию» и «Инониго», искали новый язык, способный воплотить смысл и пафос их жизнетворческих устремлений.

Уже в 1909 г. Белый написал о том, что для него в слове дано «первородное творчество», а теургия заключена в звучащем поэтическом слове, и, оно становится творческой силой, преобразующей мир. По мысли Белого, мир искусства, созданный в слове - начало сотворения нового порядка бытия, разрешение кризиса культуры.

Исследователи обычно объясняют есенинскую веру в жизнетворческис ресурсы Слова фольклорными и библейскими истоками. Однако, на наш взгляд, теургическая концепция художественного слова, нашедшая наиболее полное воплощение в сочинениях Белого, становится актуальной для творческого поиска Есенина. В статьях «Отчее слово», «Ключи Марии» и отчасти в статье «Быт и искусство» поэт стремился создать яркую и самобытную теорию поэтического слова: в силу этого он оказывается восприимчив к тем идеям, которые Белый активно излагает в диалоге с ним.

Думается, что общение с Клюевым подготовило почву для того, чтобы Есенин воспринял теургическую концепцию в интерпретации Белого. После прочтения статьи Блока «О современном состоянии русского символизма» Клюев пишет автору письмо, где говорит с ним на равных, демонстрируя собственную осведомленность в тонкостях символистской эстетики, впрочем, беспощадно критикуя сс и именуя «искусством пестрой татуировки». В этом письме Клюев, между прочим, просит адресата разъяснить ему слово «геург». Конечно, Клюев не мог не знать этого

основного понятия символистской мифологии. Вопрос, адресованный Блоку, был свого рода игровым ходом. Для нас важно, что слово это было в тезаурусе Клюева, а смыслы его - в художественном сознании поэта.

Есенин знакомится и неоднократно встречается с Андреем Белым в период с января по март 1917 г. К январю-февралю относится период работы Белого над статьей «Жезл Аарона (О слове в поэзии)», впоследствии опубликованной в первом выпуске альманаха «Скифы». Следы знакомства Есенина со спектром идей этого текста есть и в «Отчем слове», и в «Ключах Марии», и в статье «Быт и искусство».

В одном из писем к Иванову-Разумнику Есенин называет свои поэтические образы «образами двойного зрения» и пишет о том, что творческий императив его как художника заключается в «преображении мира посредством этих образов». Это, по мысли поэта, есть новый тип художественного творчества - «мистическое изографство». В том же письме к Иванову-Разумнику он утверждает: «...Это близко только Андрею Белому» (6; 126). Действительно, это не могло не быть близким поэту-символисту, для которого «магия слов» - не только в изначально творческой природе поэтической речи, создающей образы иной реальности в одном лишь воображении, но и в теургической способности подлинно художественного слова претворять действительность по своему внутреннему образу.

Есенин также утверждает жизнетворческую основу Слова: «Слово изначально было тем ковшом, которым из ничего черпают живую воду»(5; 181).

Оба поэта стремятся проникнуть вглубь языковой диахронии, в скрытые лексические слои: это становится равносильно разгадке забытых тайн физического мира. Если Есенин хочет обрести «отчее слово» через приобщение к тайникам народной культуры, то Белый убеждает поэтов 31 обратиться к древности, когда живая речь была магией. Белый видит «смысл народного слова» внутри «звука корня». Есенин также прибегает к народной этимологии, пытаясь обнаружить скрытые корни слов.

По-своему преломляя теорию А. Потебии об образных и безобразных словах, Белый уже в статье «Магия слов» выстраивает оппозицию «.живого», художественного и «мертвого», «выветренного» слова. Прозаическое слово, потерявшее живую образность, Белый называет «зловонным разлагающимся трупом», Есенин - «горбатым словом».

Для Белого путь художника лежит через звук - к образу. Как и для Белого, для Есенина в звуке заключена тайна, с которой настоящий художник должен себя слить. Есенин, как и Белый, мыслит звук как природой данную точку отсчета в цикле словотворчества: «Первое, что внесли нам западные славяне, это письменность. Они передали нам знаки для выражения звука»(5; 194).

Анализ теоретических работ Белого и Есенина позволил говорить о близости их творческого поиска языка повой поэтической эпохе.

В Заключении формулируются выводы, подводятся итоги исследования и намечается перспектива дальнейшей работы. Творческий диалог Есенина и Белого оказал значительное влияние на художественное сознание обоих поэтов. Анализ творческого диалога Андрея Белого и Есенина позволяет глубже проникнуть в художественный мир революционных поэм Есенина, приблизиться к пониманию замысла и сюжета «Ключей Марии» и «Отчего слова», обнаружить причастность Есенина к эзотерической мысли начала века.

Сравнивая концепцию поэтического языка Белого и Есенина, мы можем говорить не только об общности их творческого поиска: Есенин наследует теургическую концепцию младших символистов, но выводит ее в новый план осмысления. Новокрсстьянский поэт соединяет достижения философского и духовного поиска младших символистов с «творчсско-мыслителыюй зпачностыо» народной культуры. Есенин усваивает достижение младосимволистского опыта, но делает это со своим, «крестьянским уклоном».

Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях:

Издания, рекомендованные ВАК РФ для публикации основных результатов кандидатских диссертаций:

1. «Пророк несбывшихся упований»: творчество С.А. Есенина в свете философско-эстетических исканий Серебряного века // Литература в школе. - 2008. - № 11. - С. 26-28. (0, 3 пл.).

2. Андрей Белый и Сергей Есенин: мифология революции // Литература в школе. - 2009. - № 4. - С. 6-8. (0, 3 пл.).

Сборники материалов научных конференций и периодические издания:

3. Художественные трансформации утопических тенденций начала XX века в поэтическом мире С.А. Есенина // Молодая наука в классическом университете: Тез. докл. науч. конф. фестиваля студентов, аспирантов и молодых ученых: Русская словесность: текст и контекст. - Иваново: Ивановск. гос. ун-т, 2005. - С. 31-33. (0,1 п. л.).

4. Пасторально-идиллическая топика в маленьких поэмах С. А. Есенина // Филологические штудии. Сб. науч. трудов. - Иваново: Ивановск. гос. ун-т, 2005. - Вып. 9. - С. 64-70. (0,4 п. л.).

5. Пасторальная тоника и ее поэтические трансформации в творчестве Есенина // Пастораль как текст культуры: Теория. Топика. Синтез искусств: Сб. науч. трудов. - М.: Моск. гос. педагог, обл. ун-т им. М.А. Шолохова, 2005. - С. 166-186. (0,8 п. л.). В соавторстве с П.В. Дзуцевой.

6. Теургический проект мироустройства в маленьких поэмах С.А. Есенина // Русская литература XX века. Типологические аспекты изучения: X

Шешуковские чтения: В 2 ч - М.: Моск. педагог, гос. ун-т, 2005. — 4.1. - С. 399-405. (0,6 п. л.).

7. Андрей Белый и Сергей Есенин: опыт поэтической теургии // Куприяновскис чтения: Сб. науч. трудов. - Иваново: Ивановск. гос. унт, 2006.-С. 84-91.(0, 5 п. л.).

8. Онтология поэтического слова в художественном сознании С.А. Есенина // Есенинская энциклопедия: Концепция. Проблемы. Перспективы: Материалы Международной конференции, посвященной 111-летию со дня рождения С.А. Есенина. - Рязань, 2007. — С. 137-153. (0,8 п. л.) В соавторстве с Н.В. Дзуцсвой.

9. Антропософская концсптосфсра «Ключей Марии» // Есенин и мировая культура: Материалы Междунар. науч. коиф., посвящ. 112-летию со дня рождения С.А. Есенина. - М.; Копстантипово; Рязань, 2008. - С. 403409. (0, 3 п. л.).

10. Иванов-Разумник и Андрей Белый: между социальной революцией и революцией духа // Татьянии день: Сб. статей и материалов V республ. иауч.-практич. конф. «Литературоведение и эстетика в XXI веке ('Татьянии день")». - Казань: Ред.-изд. центр «Школа», 2008. - Вып. V: В 2 ч. - Ч. 1. - С. 266-273. (0,4 пл.).

11. «Маленькие поэмы» С.А. Есенина как циклическое единство // Современное ессниноведснис: Науч.- мстодич. журн. — Рязань, 2008. -№8.-С. 136-144. (0,5 п. л.).

12. К вопросу о датировке стихотворения С.А. Есенина «Под красным вязом крыльцо и двор» // Текстологический временник. Русская литература XX века: Вопросы текстологии и источниковедения. -М.: ИМЛИ РАН, 2009. - С. 442-446. (0,4 пл.).

Подписано в печать 18.09.2009 г. Печать лазерная цифровая Тираж 100 экз.

Типография Acgis-Print 115230, Москва, Варшавское шоссс, д. 42 Тел.: (495) 785-00-38 www.autoref.ae-print.ru

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Серегина, Светлана Андреевна

Введение.3

1. Первая

глава. Андрей Белый и Сергей Есенин: эзотерический путь.15

1.1. "Штейнерианство" Андрея Белого: путь к религиозной культуре .15

1.2. Антропософская концептосфера

Ключей Марии" и "Отчего слова" .33

2. Вторая

глава. Андрей Белый и Сергей Есенин: мифология революции.57

2.1. "Скифы": идеология и практика.57

2.2. Сравнительный анализ поэм

Пришествие" и "Христос Воскрес".76

3. Третья

глава. Андрей Белый и Сергей Есенин: опыт эстетической утопии .95

3.1. "Инония" и "Аэрия": топос утраченного рая .95

3.2. "Магия слов" и "Мистическое изографство": языки утопии .112

Введение диссертации2009 год, автореферат по филологии, Серегина, Светлана Андреевна

Поэтические имена Андрея Белого и Сергея Есенина являются символами разных литературных эпох. Развитие художественного мира Андрея Белого осуществлялось под знаком жизнетворческого идеализма символистов второй волны. Его теоретические работы формировали принципы философии и эстетики культуры будущего, а поэтическая практика отразила во всей полноте этапы становления нового художественного языка. Путь Андрея Белого воплотил собой программную установку младших символистов на слияние «текста жизни» и «текста искусства», и его трагический излом говорит о высокой цене, заплаченной за этот жизнетворческий эксперимент.

Есенин пришел в литературу после распада символизма как литературного течения. Художественный мир и язык его произведений свидетельствовали о приобщенности поэта к глубинным истокам национальной культуры, о посвященности в сокровенные тайны народного духа. Тем не менее, художественный опыт символистов оказался для Есенина актуальным1.

Есенин неоднократно называл поэтов символисткой школы - Белого и Блока - среди художников, оказавших на него влияние: «Из поэтов-современников нравились мне больше всего Блок, Белый и Клюев. Белый дал мне много в смысле формы.»2; «в первую пору моего пребывания в Петербурге мне часто приходилось встречаться с Блоком и Ивановым-Разумником, позднее с Андреем Белым» (7, кн. 1; 16). Известно, что Есенин восторженно отзывался о романах Белого «Серебряный голубь» и «Котик

См. об этом: Клинг О. Поэтическое самоопределение Есенина и символизм // Филологические науки. - 1985. - № 6. - С. 16; Ср. также: «Утверждение примата творчества над познанием, определение символа как "индивидуального образа переживания" и как единства формы и содержания, раскрытие религиозной основы искусства и заявление, что конечная цель его есть преображение мира, - все эти мысли навсегда вошли в русское эстетическое сознание» // Мочульский К. Андрей Белый. Париж: УМСА-Ргезэ, 1955. - С. 127128.

2 Есенин С.А. Поли. собр. соч. В 7 т; (9 кн.) / Гл. ред. Ю.Л. Прокушев. - М.: Наука - Голос, 1995-2001. - Т. 7. Кн. 1. 2000. - С. 19. Далее ссылки на это издание даются в тексте с указанием номера тома и страницы в круглых скобках.

Летаев»3. Исследователи уже обращали внимание на то, что «опыт Белого, и не только как поэта, учитывался <.> Есениным»4. Это становится ясно и из заявления поэта, известного со слов И.Н. Розанова: «.Андрей Белый оказывал на меня влияние не своими произведениями, а своими беседами со мной» (7, кн. 1; 344).

Отзывы Андрея Белого о Есенине более сдержанные: известно, что поэт-символист считал H.A. Клюева более значительной и масштабной фигурой, чем Есенин. В воспоминаниях Белого встает, прежде всего, человеческий, нежели поэтический облик Есенина. Свое выступление на вечере памяти Есенина (2 янв. 1928 г., Москва, 2-й МХТ) Белый начал так: «Мне очень дорог тот образ Есенина, как он вырисовался передо мной. Еще до революции в 1916 <точнее - в 1917> году меня поразила одна черта, которая потом проходила сквозь все воспоминания и все разговоры. Это - необычайная доброта, необычайная мягкость и повышенная деликатность. Так он был повернут ко мне, писателю другой школы, другого возраста, и всегда меня поражала эта повышенная душевная чуткость»5.

О том, что творческий диалог Белого и Есенина основывался на человеческой симпатии обоих поэтов друг к другу, вспоминал в 1926 году B.C. Чернявский: «Не помню подробностей общения его <Есенина - С.С.> с Белым, с которым я не был знаком. Но зато к новым книгам и стихам Белого он относился с интересом и иногда с восхищением <.> Некоторую кровную связь

3 Ср.: «С тоски перечитывал "Серебряного голубя". Боже, до чего все-таки изумительная вещь. Ну разве все эти Ремизовы, Замятины и Толстые (Алекс.) создали что-нибудь подобное? Да им нужно подметки целовать Белому. Все они подмастерья перед ним. А какой язык, какие лирические отступления! Умереть можно. Вот только и есть одна радость после Гоголя» (6; 132-133). Ср. также: «Есенин спорил с Белым-теоретиком, но боготворил Белого-писателя» // Солнцева Н.М. Китежский павлин: Филологическая проза. Документы. Факты. Версии. М.: Скифы, 1992.-С. 165.

4 Долгополое JJ.K. Начало знакомства. О личной и литературной судьбе Андрея Белого // Андрей Белый: Проблемы творчества: Статьи, воспоминания, публикации: Сб. / Сост. С.С. Лесневский., A.A. Михайлов. -М.: Сов. писатель, 1988. - С. 26.

5 Сергей Есенин в стихах и жизни: Воспоминания современников / Сост. и общ. ред. Н.И. Шубниковой-Гусевой, подгот. текстов и коммент. С.П. Кошечкина и др. - М.: Республика, 1995.-С. 186. с Белым он хотел закрепить, пригласив его в крестные отцы своего первого, тогда ожидаемого ребенка. Но впоследствии крестным его девочки Тани, родившейся после отъезда Есениных из Петрограда, записан был я. Белый крестил второго "есененка" - Котика <Костю>»6.

Наиболее остро интерес Белого к творчеству Есенина проявил себя в годы общения двух поэтов в рамках идейного объединения «Скифы» в 1917-1918 гг.: их знакомство состоялось на квартире Иванова-Разумника7. Именно этот период оказывается в центре нашего внимания при рассмотрении творческих контактов Белого и Есенина.

В РГАЛИ сохранился план работы Белого над второй частью воспоминаний «Между двух революций», которая, как известно, осталась незаконченной. По словам A.B. Лаврова, «IV глава должна была описывать жизнь Белого в 1916-1917 годах.»8. В плане к ней Белый обозначил: « <.>. 4. Разумник. <.>. 8. Жизнь у Разумника (Клюев, Есенин, Мстиславский) .»9.

В это время Белый ярко и эмоционально реагирует на поэтические опыты Есенина - на поэмы «Марфа Посадница», «Пришествие»10 и, по словам И.Н. Розанова, пьесу «Крестьянский пир»11.

6 С. А. Есенин в воспоминаниях современников. В 2 т. / Вст. ст., сост. и коммент. А. А. Козловского. -М: Худож. лит., 1986.-Т. 1.-С. 221.

7 «Январь, 30 - Февраль, 8-10, 13-26 и Март, 4-8. Есенин на квартире Иванова-Разумника в Царском Селе (Колпинская, 20, кв.2.) знакомится и затем неоднократно встречается с Андреем Белым» // Летопись жизни и творчества С.А. Есенина. В 5 т. / Гл. ред. Ю.Л. Прокушев. - М.: ИМЛИ РАН, 2003 - 2007. (Далее - Летопись) - Т. 2. 1917 - 1920. Общ. ред. и предисл. А. Н. Захарова. Сост. В.А. Дроздкова, А.Н. Захарова, Т.К. Савченко. Отв. ред. С.И. Субботин; науч. ред. A.M. Ушаков. М.: ИМЛИ РАН, 2005. - С. 23.

8 Комментарии // Белый А. Между двух революций / Подгот. текста и коммент. A.B. Лаврова. - М.: Худож. лит., 1990. - С. 445-446.

9 РГАЛИ, ф. 53, оп. 2, ед. хр. 17, л. 2 - 2об. Цит. по: Комментарии // Андрей Белый. Между двух революций. - С. 445-445.

10 Ср. его отзыв о поэмах Есенина: «"Марфа Посадница" порадовала особенно» II Андрей Белый - Иванову-Разумнику 28 августа 1917 г. Поворово // Андрей Белый и Иванов-Разумник. Переписка / Публ., вст. ст. и коммент. A.B. Лаврова и Дж. Малмстада; Подготовка текста Т.В. Павловой, A.B. Лаврова и Дж. Малмстада. - СПб.: Atheneum; Феникс, 1998. -С. 132. Далее - Переписка; «Если увидите Есенина, поблагодарите его еще раз за поэму, посвященную мне; она мне очень понравилась; и я часто ее перечитываю» II Андрей Белый -Иванову-Разумнику. 17 января 1918 г., Москва // Переписка. С. 153. <«Пришествие»>.

11 И. Н. Розанов в своих воспоминаниях приводит слова Есенина из разговора с ним в 1921 г.: «А знаете ли, это второе мое драматическое произведение <кроме "Пугачева">. Первое,

Есенин вспоминал о революционных и пореволюционных годах так: «В общем развитии более всего в эти годы обязан был Иванову-Разумнику. Громадное личное влияние имел на меня также Андрей Белый»12. Признаки этого влияния отметил в дневниковых записях A.A. Блок. После встречи с Есениным он делает запись в дневнике 4 января 1918 г.: «.Вообще - напев А. Белого - при чтении стихов и в жестах, и в разговоре»13. Иванов-Разумник, хорошо знавший обоих поэтов, в 1926 г. писал Белому о Есенине: «Есть у меня и неизданная статья его о Вас (Вы большое влияние оказали на него, Борис Николаевич, быть может, сами того не зная)»14.

Действительно, Белый вряд ли догадывался о творческом влиянии, которое он оказывал на Есенина. Поэт-символист отличался активной репрезентацией своих идей именно в устном, межличностном общении: его органической потребностью как мыслителя был поиск внимательного собеседника, в общении с которым он оттачивал свои концепции. Таким собеседником становится для Белого Есенин, который после революции стремится обрести статус первого поэта современности и звание теоретика искусства. Реализовать эту задачу поэт мог, только приобщившись к культурно-философскому контексту эпохи.

У Есенина не случайно рождается потребность в диалоге с представителем направления, определившего литературный облик первой четверти XX века. Для Есенина освоение «чужого слова» (термин М.М. Бахтина) выступает как освоение чужой - младо символистской культуры - «Слова-культуры» (термин Ю.М. Лотмана). Нужно иметь в виду, что здесь речь не идет о вторичности или зависимости. Диалог предполагает равноправные свободные сознания, обогащающие и созидающие друг друга: творческое «я» по принципу

Крестьянский пир", должно было появиться в сборнике "Скифы"; начали уже набирать, но я раздумался, потребовал его в гранках, как бы для просмотра, и - уничтожил. Андрей Белый до сих пор не может мне этого простить: эта пьеса ему очень нравилась.» // Розанов И. Есенин о себе и других. - М.: Никитинские субботники, 1926. - С. 13.

12 Там же.-С. 16.

13 С. А. Есенин в воспоминаниях современников. - Т. 1. - С. 175.

14 Иванов-Разумник - Андрею Белому. 3 марта 1926 г., Детское Село //Переписка. - С. 339. узнавания «своего» в «чужом» структурирует, оформляет определенные участки собственного художественного мира. Диалог с Белым выступает для Есенина формой творческой рефлексии - возможностью осмыслить «свое» через призму «чужого». Принадлежа к другой системе художественного мышления, Есенин обладает по отношению к Белому, говоря языком Бахтина, «избытком видения». Анализ этого видения позволяет на примере Есенина говорить о том, какие концепты младосимволистской эстетики оказывались востребованными для постсимволистов.

Конечно, Белый занимал в диалоге с Есениным доминирующую позицию. Это объяснимо и его принадлежностью к предшествующему поколению в литературе, и его статусом мэтра русского символизма, виднейшего теоретика и практика стиха. Однако Белый обладал особенностью воспринимать чужой текст как этап на пути к своему тексту. В этом смысле произведения Есенина, созданные поэтом во время его тесного общения с Белым (статья «Отчее слово», поэма «Пришествие», стихотворение «Под красным вязом крыльцо и двор.»), выступали своего рода катализаторами творческой мысли писателя-символиста.

Анализ диалога двух поэтов разных литературных школ, существовавших в едином культурном и литературном поле, открывает новые перспективы в изучении наследия Есенина и Белого. Стремление обнаружить эти перспективы обуславливает актуальность диссертации.

За последние 20 лет изучение наследия Андрея Белого и Есенина вышло на новый уровень. В источниковедческих разысканиях и концептуальных разработках И.Г. Вишневецкого, Е.В. Глуховой, JI.K. Долгополова, A.B. Лаврова, Д.М. Магомедовой, Дж. Малмстада, Ж. Нива, Т. Николеску, Л. Силард, М.Л. Спивак, и др.15. Белый встает как крупнейшая фигура литературного процесса первой четверти XX века, определившая эстетическим

15 См. Библиографию к работе. экспериментом своего бытия в культуре магистральные направления в развитии русской словесности.

Современная наука предлагает откомментированную переписку Белого с

A.A. Блоком, Р.В. Ивановым-Разумником, М.К. Морозовой, A.C. Петровским. Результатом большой текстологической работы A.B. Лаврова стал выход мемуарной трилогии Белого. Дж. Малмстад подготовил к изданию воспоминания К.Н. Бугаевой. В, двухтомнике Белого, над формированием которого работали A.B. Лавров и Дж. Малмстад (вышел в серии Новая библиотека поэта, 2006), успешно разрешены многие текстологические вопросы. Современное научное осмысление проблематики творческого наследия поэта-символиста представлено в сборнике «Андрей Белый в изменяющемся мире: к 125-летию со дня рождения» (2008).

В 1980-х годах наметилась устойчивая тенденция, разрушающая одностороннее понимание Есенина только как «певца страны березового ситца». В работах В.Г. Базанова, A.M. Марченко, Ю.Л. Проку шева,

B.А. Вдовина сложность и многогранность поэтического мира Есенина рассматривается в историко-литературном контексте, сквозь призму фольклорной мифопоэтики и есенинской концепции «узловой завязи природы с сущностью человека». Современная наука (в трудах Н.В. Дзуцевой, O.E. Вороновой, М. Нике, С.Г. Семеновой, Н.М. Солнцевой, С.И. Субботина, Н.И. Шубниковой-Гусевой и др.16) стремится к осмыслению есенинского наследия в аспекте сложных духовных исканий Серебряного века. Осознание причастности Есенина к эпохе русского духовного Ренессанса открывает для литературоведов новые перспективы в изучении есенинского наследия.

Исследовательский сюжет «Белый - Есенин» нельзя отнести к новым и неожиданным. Тем не менее, единственная попытка выстроить последовательную картину творческих взаимоотношений двух художников

16 См. Библиографию к работе. работа Л.К. Швецовой17. Здесь автор обозначает хронологический отрезок (1917-1918), когда шло наиболее плотное и плодотворное общение поэтов. Л.К. Швецова определила ключевые моменты, объединяющие Белого и Есенина в этот период: романтическое понимание революции, участие в идейном объединении «Скифы», интерес к природе художественного образа, эксперименты с каноническими формами стиха.

Эти ценные наблюдения и выводы не исчерпывают, тем не менее, поставленную тему. Новое понимание проблемы «Андрей Белый - Есенин» представлено в комментарии к Полному собранию сочинений С.А. Есенина, где эту тему раскрывали (в пределах возможности жанра комментария) A.A. Козловский и С.И. Субботин. Так, A.A. Козловский в комментарии к стихотворению «Под красным вязом крыльцо и двор.» делает предположение о том, что в этом тексте Есенина нашли свое отражение тезисы из статьи Белого «Жезл Аарона (О слове в поэзии)» и идеи поэта-символиста, которыми тот был увлечен, работая осенью 1917 г. над «Глоссолалией» (1; 504-505). С.И. Субботин, занимавшийся выяснением источников «Ключей Марии», делает в комментарии ряд важных наблюдений: «Трактовка начертаний букв русского алфавита в соответствии с человеческими позами и жестами восходит к беседам Есенина с Андреем Белым осенью 1917 г. в Царском Селе, когда последний работал над своей "поэмой о звуке" "Глоссолалия".» (5; 476). Проделав большую текстологическую и сопоставительную работу с автографом «Ключей Марии» Есенина и рукописными материалами к «Глоссолалии» Белого, Субботин пришел к выводу, что отдельные изображения звуков, выполненные Белым, и рисунки букв Есенина «имеют несомненное типологическое сходство» (5; 476). Исследователь, комментируя ту часть «Ключей Марии», где Есенин обращается к роману «Котик Летаев», расшифровывает скрытые цитаты из этого романа. В качестве возможных источников к отдельным пассажам «Ключей Марии» С.И. Субботин указывает

17 Швецова Л.К. Сергей Есенин и Андрей Белый // Изв. АН СССР: Сер. лит. и яз. 1985. - Т. 44. - № 6. - С. 535-547. стихотворение Белого «Я» (декабрь 1917) и его книгу «На перевале. III. Кризис культуры» (Пб., 1920), над которой писатель работал в сентябре 1918 г.

Впервые С.И. Субботин вводит в круг имен, которые следует иметь в виду, размышляя над источниками «Ключей Марии», имя немецкого философа-антропософа Рудольфа Штейнера. Исследователь обращает внимание на то, что в личной библиотеке Есенина была книга «Мистерии древности и христианство» (MCMXII <1912>) Штейнера, а так же книга Андрея Белого «Рудольф Штейнер и Гете в мировоззрении современности. Ответ Эмилю Метнеру на его первый том "Размышлений о Гете"» (М., 1917).

Источниковедческие разыскания, представленные С.И. Субботиным в комментариях к Полному собранию сочинений Есенина, явились документальной базой настоящей работы.

Результаты работы A.A. Козловского, С.И. Субботина, Л.К. Швецовой не раскрывают со всей полнотой поставленную тему. В предлагаемом исследовании впервые осуществлена попытка системного анализа, включающего в себя идейный, поэтический и жизнетворческий уровни диалога Белого и Есенина - это обуславливает новизну работы.

Объектом исследования является творческий диалог Белого и Есенина.

Предметом исследования являются те идеи и образы, которые возникают в текстах Есенина и Белого как результат их диалога друг с другом.

Андрей Белый явил собою новый тип личности, стремившейся как можно полнее воплотиться в пространстве культуры. В одном из писем к K.M. Морозовой он задавал своей конфидентке риторический вопрос: «.Я, кто я?, -и здесь же отвечал на него сам, выявляя масштабы своего дарования, - Я могу писать статьи, стихи, романы, критику; но могу быть и естественником (когда-то писал рефераты по физике и зоологии). Я и сейчас могу взять и написать статью: "О периодической системе элементов". Кто я? Географ? Химик? Поэт?

Критик? Беллетрист?»18. Стремление воплотиться как можно полнее в сфере Культуры, давало повод некоторым современникам для плоских и близоруких оценок: «Вы <.> ежегодно меняете свою точку зрения и ежегодно оповещаете читающий мир о свершившемся в Вас превращении. Но нельзя публично жить на авансцене своей личности. У авансцены расположена суфлерская будка. У суфлерской будки говорят чужие слова»19. Изучение творческого наследия писателя приводит к закономерному признанию «принципиальной устойчивости исходных идей Белого», когда вариативность идей «объясняется

9П методологией его мировоззрения» . A.B. Лавров формулирует главную особенность художественного мира писателя так: «Произведения Андрея Белого в общей системе его творчества обладали лишь относительным суверенитетом, все они, в конечном счете, были компонентам некоего единого текста, пребывавшего в состоянии постоянного видоизменения, саморазвития, но сохранявшего в себе определенные идейно-тематические, стилевые константы»21. О единой направленности своих движений в культуре сказал сам Белый: «.Творцы культуры <.> не разлагаемы в той или иной определенной линии»22.

Тезис о принципиальной устойчивости исходных идей Белого - один из основных в настоящей работе. Он позволил привлечь к анализу не только тексты Белого интересующего нас периода - 1917-1918 гг - ной статьи 1900-х годов, а также мемуарную трилогию и переписку.

18 Андрей Белый - М.К. Морозовой, январь 1913 гг // Публикация Дж. Малмстада Минувшее. Исторический альманах 6. М. - СПб.: Феникс ATHENEUM, 1992. - С. 430.

19 Степун Ф. Открытое письмо Андрею Белому по поводу статьи "Круговое движение" // Андрей Белый: pro et contra. Личность и творчество Андрея Белого в оценках и толкованиях современников. Антология / Сост., вступит, ст. коммент A.B. Лаврова. - СПб.: РХГИ, 2004. -С.263.

20 Силард Л. О символах восхождения у Андрея Белого. К постановке вопроса // Андрей Белый в изменяющемся мире: к 125-летию со дня рождения / сост. М.Л. Спивак, Е.В. Наседкина, И.Б. Делекторская; отв. ред М.Л. Спивак. - М.: Наука, 2008. - С. 19.

21 Лавров A.B. Андрей Белый в 1900-е годы. Жизнь литературная деятельность. М.: Новое литературное обозрение, - 1995. - С. 12.

22 Андрей Белый Основы моего мировоззрения // Душа самосознающая. / Сост. и вст. ст. Э. И. Чистяковой. М.: Канон +, 1999. - С. 34.

Таким образом, материалом исследования стали статьи Белого по эстетике символизма 1900-х годов, его дневниковые и ретроспективные записи - «Ракурс к дневнику», «Материал к биографии (интимный)», «Касания к теософии», статьи поэта в левоэсеровских изданиях, поэма «Христос Воскрес», философское эссе «Утопия», книга «Глоссолалия», статья «Жезл Аарона (О слове в поэзии); революционные поэмы Есенина 1917-1918 г., («Инония», «Иорданская голубица», «Небесный барабанщик», «Октоих», «Отчарь», «Пантократор», «Певущий зов», «Преображение», «Пришествие», «Сельский часослов»), его статья «Отчее слово» и трактат «Ключи Марии», а также эпистолярное наследие поэта.

В отличие от характерного для предыдущих этапов отечественной филологии противопоставления модернизм - реализм, научная мысль 80-х -2000-х годов сосредотачивается на дихотомии символизм - постсимволизм23. Этот научный подход сосредотачивается на попытках выделить установки, которые объединяют авторов символистской школы и писателей, пришедших на смену этому литературному течению. Подобный подход тем более закономерен, что модернизм - культурное поле, в котором сформировались Белый и Есенин - развивался практически одновременно и во взаимосвязи символизмом и авангардом: «Многие представители символизма мигрировали из одного художественного направления в другое, поэтому нельзя не признать известную условность границ между символизмом, модерном и авангардизмом (авангардом), особенно ярко проявляющую себя при попытке ассоциировать Художника с целью присвоить ему какой-нибудь ярлык»24.

В центре исследовательского сюжета диссертации - творческий диалог двух поэтов: символиста и постсимволиста. Цель работы состоит в том, чтобы

23

См. об этом: Дзуцева Н.В. Время заветов: проблемы поэтики и эстетики постсимволизма. -Иваново: Иван. гос. ун-т, 1999; Ъопа В.И. Постсимволизм: Теоретические очерки рус. поэзии XX в. - Самара: Изд-во науч.-внедренч. фирмы «Сенсоры. Модули. Системы», 1998; Постсимволизм как явление культуры: Материалы междунар. науч. конф. (10-11 марта 1995 г.) / Отв. ред. И. А. Есаулов (отв. ред.) и др. - М.: РГГУ, 1995.

24 Сайко Е.А. Серебряный век: философско-культурологические концепты. Модерн: лекция. -М.: МАКС Пресс, 2007. - С. 25. рассмотреть его особенности, а также влияние на художественное сознание обоих поэтов. В свете поставленной цели в работе решались следующие задачи:

1. Выявить в тексте «Ключей Марии» антропософскую концептосферу, возникающую в произведении в результате влияния антропософских воззрений Белого на Есенина.

2. Сравнить «посвятительный миф» (термин Е. В. Глуховой), который складывается в художественном сознании Белого к моменту его знакомства с Есениным и посвятительный миф, который развернут в «Ключах Марии».

3. Проследить, как в идеологии «Скифов» реализуется младосимволистская установка на преображающую роль искусства.

4. Исследовать реализацию этой установки на поэтическом материале революционных поэм Есенина.

5. Провести сравнительный анализ поэмы Белого «Христос Воскрес» и поэмы Есенина «Пришествие» с целью выявления общности творческих устремлений поэтов этого времени.

7. Рассмотреть и сравнить эстетические утопии двух поэтов, создаваемые ими в революционные и пореволюционные годы: «Аэрию» Белого и «Инонию» Есенина.

8. Исследовать концепцию художественного слова Белого и Есенина.

Методология исследования предполагает комплексный анализ, учитывающий историко-литературный, биографический и интертекстуальный аспекты изучения художественного текста. Методологической базой нашего исследования стали работы М.М. Бахтина, Б.М. Гаспарова, M.JI. Гаспарова, O.A. Клинга, Ю.М. Лотмана, Ю.Л. Прокушева, И.П. Смирнова, С.И.Субботина, Б.В. Томашевского, В.Е.Холшевникова, Н.И. Шубниковой-Гусевой.

Теоретическая значимость диссертационного исследования определяется тем, что здесь решается проблема присутствия «чужого слова» в художественном сознании поэта.

Практическая значимость работы заключается в том, что ее результаты могут быть использованы в лекционных курсах по истории русской литературы первой трети XX века, в работе спецкурсов и спецсеминаров, посвященных русской поэзии.

Материалы диссертации прошли апробацию в 2004-2009 гг. на международных и региональных конференциях: «Молодая наука в классическом университете» (Иваново: Ивановский государственный университет, апрель 2004); «Есенинская энциклопедия. Концепция, проблемы, перспективы» (М.; Константиново; Рязань, октябрь 2005); «Русская литература XX века. Типологические аспекты изучения: X Шешуковские чтения» (М.: Московский педагогический государственный университет, февраль, 2005); «Историософия в русской литературе XX и XXI веков: традиции и новый взгляд: XI Шешуковские чтения» (М.: Московский педагогический государственный университет, февраль 2006); «Есенин и мировая культура» (М.; Константиново; Рязань, октябрь 2007); Первый Международный текстологический семинар: «Русская литература XX века: актуальные вопросы текстологии и источниковедения» (М.: Институт мировой литературы им. A.M. Горького РАН, ноябрь 2007). «Литературоведение и эстетика в XXI веке ("Татьянин день")» (Казань: Казанский государственный университет им. В.И. Ульянова-Ленина, февраль 2008); 24-ые Клюевские чтения, посвященные 124-ой годовщине со дня рождения H.A. Клюева (Вытегра, октябрь 2008); V Международная межвузовская научная конференция «Россия и современный мир: проблемы политического развития» (М.: Институт бизнеса и политики, апрель 2009). По теме диссертации опубликовано 12 статей.

Цели и задачи работы обусловили ее структуру. Диссертационное исследование состоит из введения, трех глав, заключения и библиографического списка, содержащего 220 позиций.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Андрей Белый и Сергей Есенин: творческий диалог"

Заключение.

Анализ творческого диалога Андрея Белого и Сергея Есенина позволил нам сделать ряд важных наблюдений:

1. Через устное общение с Белым и через знакомство с книгами Штейнера Есенин воспринимает антропософские смыслы, которые органично входят в его индивидуальный миф о жертвенном тайном - эзотерическом - пути. Это восприятие оказывается возможным еще и потому, что у Есенина к моменту встречи с Белым был уже опыт чтения теософской литературы.

2. В «Отчем слове» и в «Ключах Марии» присутствует пласт лексики и смыслов, который с некоторой долей условности можно назвать антропософской концептосферой. Условность определения связана, во-первых, с тем, что Есенин воспринимает антропософию не столько через непосредственный письменный источник, сколько в устном общении с Белым, а, во-вторых, с тем, что понимание Белым антропософского учения отличалось от штейнеровского извода.

3. Через общение с Белым и Ивановым-Разумником Есенин воспринимает «скифскую» идеологию и жизнетворческий пафос ее одушевляющий: Андрей Белый уже в своих ранних работах обозначил тот философский фундамент, на котором осуществилось становление идеологии «скифства».

4. Техника стиха Есенина в революционных поэмах выработалась, в том числе, под влиянием стихотворных экспериментов Белого, а также его теоретических размышлений. Анализ поэм «Пришествие» и «Христос Воскрес» демонстрирует не только общность духовных устремлений поэтов, но и близость их формотворческого поиска.

5. Поэма Белого «Христос Воскрес» появилась не только как результат диалога с поэмой Блока «Двенадцать», но и как результат диалога с поэмой Есенина «Пришествие».

6. Сравнительный анализ двух литературных утопий - «Аэрии» Белого и «Инонии» Есенина - позволяет говорить о том, что опыт Есенина демонстрирует новый виток теургического искусства, творимого «с крестьянским уклоном».

7. Есенин создавал концепцию поэтического слова и теорию искусства как «мистического изографства», учитывая представление Белого о жизнетворческой роли поэтического языка, которое поэт-символист начал развивать в работе «Магия слов» и продолжил - на момент общения с Есениным - в «Глоссолалии» и в статье «"Жезл Аарона" (О слове в поэзии)».

Список научной литературыСерегина, Светлана Андреевна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Андрей Белый: pro et contra: личность и творчество Андрея Белого в оценках и толкованиях современников: антол. / Отв. ред. Д.К. Бурлака, подгот. A.B. Лаврова. СПб.: Изд-во Рус. Христиан, гуманитар, ин-та, 2004.- 1046 с.

2. Андрей Белый и Александр Блок. Переписка. 1903-1919 / Публ., предисл. и коммент. A.B. Лаврова. М.: Прогресс-Плеяда, 2001. - 606 с.

3. Андрей Белый и Иванов-Разумник. Переписка / Публ., вст. статья и коммент. A.B. Лаврова и Дж. Малмстада; подгот. текста Т.В. Павловой, A.B. Лаврова и Дж. Мальмстада. СПб.: Atheneum; Феникс, - 1998. -736 с.

4. Апокрифы Древней Руси / Сост. и предисл. М.В. Рождественской. СПб.: Амфора, 2002.-239 с.

5. Белый А. «Ваш рыцарь»: Письма к М.К. Морозовой. 1901-1928 / Предисл., публ. и примеч. A.B. Лаврова и Дж. Малмстада. М.: Прогресс-Плеяда, 2006.-292 с.

6. Белый А. «Венец лавровый» // Золотое руно. 1906. - №5. - С. 43-51.

7. Белый А. Восток или Запад//Эпоха. Кн. 1.-С. 161-211.

8. Белый А. Глоссолалия: Поэма о звуке. Берлин: Эпоха. - 131 с.

9. Белый А. Жезл Аарона. (О слове в поэзии) // Скифы. Вып. 1. - С. 155213.

10. Белый А. Касания к теософии // Андрей Белый и антропософия / Публ. Дж. Малмстада. Минувшее. Исторический альманах. - М.: Открытое общество: Феникс, 1992. - Вып. 9. - С. 449-451.

11. Белый А. Котик Летаев (Первая часть романа «Моя жизнь») // Скифы. -Вып. 1. СПб.: «Скифы». - С. 9-95.

12. Белый А. Котик Летаев. Роман (Окончание) // Скифы. Вып. 2. - СПб.: «Скифы».-С. 37-104.

13. Белый А. Материал к биографии (интимный) // Андрей Белый и антропософия / Публ. Дж. Малмстада. Минувшее. Исторический альманах. - М.: Открытое общество: Феникс, 1992. - Вып. -6.-8.-9.

14. Белый А. Мысль и язык (Философия языка A.A. Потебни) // Семиотика и авангард: Антология / Ред.-сост. Ю.С. Степанов, H.A. Фатеева, В.В. Фещенко, Н.С. Сироткин. Под общ. ред. Ю.С. Степанова. М.: 2006. - С. 199-212.

15. Белый А. На перевале. I. Весенние мысли. II. Революция и сознание современности // Наш путь. 1918. - № 2. - С. 119-134.

16. Белый А. На рубеже двух столетий / Вступ. ст., подгот. текста и коммент. А. В. Лаврова. М.: Худож. лит., 1989. - 542 с.

17. Белый А. Начало века / Подгот. текста и коммент. А. В. Лаврова. М.: Худож. лит., 1990. - 686 с.

18. Белый А. О Блоке. Воспоминания. Статьи. Дневники. Речи / Вступ. ст., сост., подгот. текста и коммент. А. В. Лаврова. М.: Автограф, 1997. -606 с.

19. Белый А. «Песнь Солнценосца» //Скифы. Вып. 2. - С. 6-11.

20. Белый А. Символизм как миропонимание / Сост., вступ. ст. и прим. Л. А. Сугай. М.: Республика, 1994. - 528 с.

21. Белый А. Символизм. Книга статей. М.: Мусагет, 1910. 633 с.

22. Белый А. Стихотворения и поэмы. В 2 т. / Вступ ст., подг. текста, состав, примеч. A.B. Лаврова, Джона Малмстада (Новая Библиотека поэта). -СПб.; М.: Академический проект, Прогресс-Плеяда, 2006.

23. Белый A. Alter Ego. «Утопия» // Записки мечтателей. 1921. - № 2-3. - С. 139-153.

24. Безант А. В преддверии Храма / Перевод А. Каменской. 2-е изд., испр. -СПб.: журн. «Вестник теософии», 1913. - 106 с.

25. Безант А. Краткий очерк теософического учения // Вестник теософии. Религиозно-философско-научный журнал. 1908. - №1. - С. 16-35.

26. Безант А. Теософия и новая психология // Вестник теософии. Религиозно-философско-научный журнал. 1908. - №2. - СПб., - С. 29-41.

27. Бердяев Н. А. Философия свободного духа: Сб. / Вступ. ст. А. Г. Мысливченко; Подгот. текста и примеч. Р. К. Медведевой. М.: Республика, 1994. - 479 с.

28. Бугаева К.Н. Воспоминания об Андрее Белом / Публ., предисл. и коммент. Дж. Малмстада. СПб., 2001. - 444 с.

29. Булгаков С. Н. Свет невечерний: Созерцания и умозрения / Подгот. текста и коммент. В. В. Сапова; Послесл. К. М. Долгова М.: Республика, 1994. -414 с.

30. Владимир Соловьев и культура Серебряного века: к 150-летию Вл. Соловьева и 110-летию А.Ф. Лосева / Отв. ред. A.A. Тахо-Годи, Е.А. Тахо-Годи. М.: Наука, 2005. - 629 с.

31. Волошина-Сабашникова М.В. Зеленая змея. Мемуары художницы / Вст. статья, подгот. текста и примеч. C.B. Белова; пер. с нем. Е.С. Кибардиной. СПб.: Андреев и сыновья, 1993. 339 с.

32. Девятый Совет Партии и его резолюции (июнь 1919 Москва) / Предисл. И.А. Рубановича. Paris: Imprimerie «Union». - 1920. - 31 с.

33. Есенин С.А. Материалы к биографии. / Сост. подгот. текстов, коммент. Н.И. Гусевой. - М.: Ист. Наследие, 1992. - 447 с.

34. Есенин С.А. Полн. собр. соч. В 7 т; (9 кн.) / Гл. ред. Ю.Л. Прокушев. М.: Наука-Голос, 1995-2001.

35. Жемчужникова М.Н. Воспоминания о московском антропософском обществе (1917-1923) / Публ. Дж. Малмстада // Минувшее. Исторический альманах. М.: Открытое общество: Феникс, 1992. - Вып. 6. - С. 7-54.

36. Зайцев П.Н. Воспоминания / Сост. М.Л. Спивак. М.: Новое литературное обозрение, 2008. - 746 с.

37. За что мы боремся? Излож. прогр. Партии социалистов-реолюционеров. -Киев: тип. наел. К.Ш. Круглянского, 1917. 32 с.

38. Иванов-Разумник Вершины. Александр Блок. Андрей Белый. Пг.: «Колос», 1923.-246 с.

39. Иванов-Разумник Две России // Скифы. Вып. - 2. - С. 201-231.

40. Иванов-Разумник Испытание огнем // Скифы. Вып. - 1. - С. 261-305.

41. Иванов-Разумник Р.В. История русской общественной мысли. В 3 т. / Подгот. текста, послесл. и примеч. И. Е. Задорожнюка и Э. Г. Лаврик. М.: Терра: Республика, 1998.

42. Иванов-Разумник Поэты и революция // Скифы. Вып. - 2. - С. 1-6.

43. Иванов-Разумник Россия и Инония // Наш путь. 1918. - № 2. - С. 134152.

44. Иванов-Разумник Русская литература XX века (1890-1915). П.: «Колос» 1920.-38 с.

45. Иванов-Разумник Социализм и революция // Скифы. Вып. - 1. - С. 305309.

46. Иванов-Разумник Р.В. Тюрьмы и ссылки. Нью-Йорк: Изд-во им. Чехова, 1953. 412 е.

47. Иванов-Разумник Что такое махаевщина? К вопросу об интеллигенции. -СПб.: C.B. Бунин, 1908. 159 с.

48. Искусство эвритмии в лекциях и высказываниях Рудольфа Штейнера: Сб. / сост. Э. Фробёзе, Эдв. Фробёзе, В. Куглера. М.: Парсифаль: Издательство Московского Центра вальдорфской педагогики, -1996. 199 с.

49. Маковский С.К. На Парнасе Серебряного века. M.: XXI, 2000. - 557с.

50. Мариенгоф А.Б. Роман без вранья / Анатолий Мариенгоф Санкт-Петербург : Азбука-классика, 2008 218 с.

51. Николай Клюев. Письма к Александру Блоку / Публ., ввод. ст. и коммент. K.M. Азадовский М.: Прогресс-Плеяда, 2003. 366 с.

52. Перпер В. Лев Николаевич Толстой, как вегетарианец // Вегетарианское обозрение. -Кишинев, 1909. 1 янв. - С. 15-20.

53. Розанов И. Есенин о себе и других. М.: Никитские субботники, 1926. -24 с.

54. Русское зарубежье о Сергее Есенине / Сост., вступ. ст., коммент., указ. имен Н. Шубниковой-Гусевой. М.: Терра-Кн. Клуб, 2007. - 542 с.

55. Соловьев Вл. С. Собр. соч. В 2 т. М.: Наука, 1990.

56. Странден Д. Семь начал человека по учению теософии // Вестник теософии. Религиозно-философско-научный журнал. 1908. - №3. - С. 3451.

57. Тургенева А. Воспоминания о Рудольфе Штейнере и строительстве первого Гётеанума. М.: Новалис, 2002. - 136 с.

58. Штейнер Р. Египетские мифы и мистерии: : цикл из двенадцати лекций, прочитанных в Лейпциге с 2 по 14 сентября 1908 г. / Пер. с нем. Г. А. Кавтарадзе. СПб. - Дамаск , 2007. - 189 с.

59. Штейнер Р. Из области духовного знания, или Антропософии: Ст., лекции и драмат. сцена в пер. начала века / Сост., коммент. С. В. Казачкова, Т. Л. Стрижак. М.: Энигма , 1997 - 549 е.;

60. Эллис Русские символисты: Константин Бальмонт. Валерий Брюсов. Андрей Белый: Сб. М.: Мусагет, 1910. - 339 с.

61. Эллис Vigilemus! Трактат. М.: Мусагет, 1914. - 109с.

62. Эстетическое самосознание русской культуры в 20-е годы XX века: Антология / Сост. Г.А. Белая. М.: РГГУ, 2003. - 720 с.

63. Alba «И малое дитя их поведет.» // Вестник теософии. Религиозно-философско-научный журнал. 1908. -№1. - С. 5 - 11.

64. Научно-критическая литература

65. Агурский М. Идеология национал-большевизма. М.: Алгоритм, 2003. -316с.

66. Алексеев М.П. Сравнительное литературоведение. JL: Наука, 1983. -447 с.

67. Андрей Белый в изменяющемся мире: к 125-летию со дня рождения / Сост. M.JI. Спивак, Е.В. Наседкина, И.Б. Делекторская; отв. ред M.JI. Спивак. -М.: Наука, 2008.-595 с.

68. Андрей Белый. Публикации. Исследования: Сб. / Ред.-сост. А. Г. Бойчук. М.: ИМЛИ РАН , 2002. -363 с.

69. Андрей Белый: Проблемы творчества: Статьи, воспоминания, публикации: Сб. / сост. С.С. Лесневский., A.A. Михайлов. М.: Сов. писатель, 1988. -832 с.

70. Азадовский К. Николай Клюев: Путь поэта. Л.: Сов. писатель, 1990. -333 с.

71. Азадовский K.M. Новокрестьянские поэты. Ставрополь: Кн. изд-во, 1992 -48 с.

72. Азадовский K.M. Стихия и культура. Вступительная статья // Николай Клюев. Письма к Александру Блоку / Публ., ввод. ст. и коммент. K.M. Азадовский М.: Прогресс-Плеяда, 2003. 366 с.

73. Азизян И.А. Диалог искусств Серебряного века. М.: Прогресс-Традиция, 2001. - 398 с.

74. Асоян Ю., Малафеев А. Открытие идеи культуры. М.: ОГИ, 2001. -342 с.

75. Бавин С. Семибратова И. Судьбы поэтов Серебряного века. М.: Кн. Палата, 1993.-475 с.

76. Базанов В.Г. Сергей Есенин и крестьянская Россия. Д.: Сов. писатель, 1982.-303 с.

77. Бакус JI.B. Народность как философская, эстетическая и художественная проблема на рубеже XIX XX веков (Достоевский, JI. Толстой, Блок, Есенин). - Тверь: ТГУ, 1991 - 99 с.

78. Бахтин М.М. Человек в мире слова / Сост., авт. предисл., и примеч. О. Е. Осовский. М.: Изд-во Рос. открытого ун-та, 1995 - 139 с.

79. Белоус В.Г. Испытание духовным максимализмом. О мировоззрении и судьбе Р.В. Иванова-Разумника // Литературное обозрение. 1993. - № 5. -С. 25-38.

80. Белоус В.Г. "Скифское" или трагедия "мировоззрительного отношения" к действительности // Звезда. 1991. - № 10. - С. 33-41.

81. Бойчук А.Г. Андрей Белый и Николай Бердяев: к истории диалога // Известия Академии наук СССР. Серия литературы и языка. М., 1992. Т. 51 №2. С. 18-35.

82. Богомолов H.A. Русская литература начала XX века и оккультизм: Исследования и материалы. М.: Новое литературное обозрение, 1999. -549 с.

83. В мире Есенина: Сб. / Сост. Лесневский С.С. и Михайлов A.A. М.: Сов. писатель, 1986. - 367 с.

84. Вдовин В.А. Факты вещь упрямая: труды о С. А. Есенине. - М.: Новый индекс, 2007. - 598 с.

85. Вишневецкий И.Г. Трагический субъект в действии: Андрей Белый. -Heidelberger Publikationen zur Slavistik. Literaturwissenschaftliche Reihe . -Bd. 12. Frankfurt а. M.: Lang, 2000. -212 c.

86. Волков А. Художественные искания Есенина. М.: Сов. писатель, 1976. -426 с.

87. Волков С. История русской культуры XX века. От Льва Толстого до Александра Солженицына. М.: Эксмо, 2008. - 347 с.

88. Воронова O.E. Сергей Есенин и русская духовная культура. Рязань: Узорочье, 2002. - 498 с.

89. Воскресенская М. А. Символизм как мировидение Серебряного века: социо-культурные факторы формирования общественного сознания культурной элиты рубежа XIX XX. - М.: Логос, 2005. - 234 с.

90. Гайденко П.П. Владимир Соловьев и философия Серебряного века. М.: Прогресс-Традиция, 2001. - 468 с.

91. Гальцева P.A. Очерки русской утопической мысли. М.: Наука, 1991. -204 с.

92. Гаспаров Б.М. Структура текста и культурный контекст // Литературные лейтмотивы. Очерки по русской литературе. М.: Наука: Изд. Фирма «Вост. лит.» 1994. - С. 274 - 303.

93. Гаспаров М.Л. Избранные труды: в 2 тт. М.: Языки славян, культуры. -1997. Т. 2. - О стихах. - 504 с.

94. Гаспаров М. Л. Русский стих начала XX века в комментариях. М.: Университет, кн. дом., 2004. - 312 с.

95. Гаспаров М.Л. Очерк истории русского стиха. Метрика. Ритмика. Рифма. Строфика. М.: Фортуна Лимитед, 2000. - 352 с.

96. Гаспаров М.Л., Скулачева Т.В. Статьи о лингвистике стиха. М.: Языки славян, культуры, 2004. - 288 с.

97. Гачев Г.Д. Содержательность художественных форм. Эпос. Лирика. Театр. М.: Изд-во Московского ун-та, 2008. - 288 с.

98. Гачева А.Г. Поэты «Кузницы» // Русская литература 1920 30-х годов. Портреты поэтов. В 2 томах / ред. - сост.: А.Г. Гачева, С.Г. Семенова, М.: ИМЛИРАН, 2008. -Том 1.-С. 244-391.

99. Гачева Г., Казнина О., Семенова С. Философский контекст русской литературы 1920-х-30-х годов. М.: ИМЛИ РАН, 2003. - 399 с.

100. Глухова Е. В. «Посвятительный миф» в биографии и творчестве Андрея Белого. Дис. канд. фил. наук. -М.: РГГУ, 1998. 172 с.

101. Глухова Е., Торшилов Д. «Глоссолалия» Андрея Белого: черновые варианты и рисунки к тексту // Текстологический временник. Русская литература XX века: Вопросы текстологии и источниковедения. М.: ИМЛИ РАН, 2009. С. 207 - 218.

102. Голощапова З.И. Кучинский остров Андрея Белого. М.: Серебряные Нити, 2005-317 с.

103. Гринцер П.А. Сравнительное литературоведение и историческая поэтика // Известия АН. Серия литературы и языка. 1990. - Т. 49. - № 2. - С. 99107.

104. Демин В.Н. Андрей Белый. М.: Молодая гвардия, 2007. - 411 с. - (Жизнь замечательных людей).

105. Дзуцева Н.В. Время заветов. Проблемы поэтики и эстетики постсимволизма. Иваново: Ивановск. гос. ун-т, 1999. 130 с.

106. Долгополов JI. Андрей Белый и его роман «Петербург». Д.: Сов. писатель, 1988.-416 с.

107. Долин A.A. Пророк в своём Отечестве (Профетические, мессианские, эсхатологические мотивы в рус. поэзии и общественной мысли). М.: Наследие, 2002.-319 с.

108. Дьякова Е.А. X ристианство и революция в миросозерцании «Скифов»: (1917—1919 гг.) // Известия Академии наук СССР. Серия литературы и языка. 1991. - Т. 50. - № 5. - С. 414-425.

109. Дьякон Андрей Кураев Кто послал Блаватскую? Теософия, Рерихи и православие. М.: Изд-во Моск. подворья Свято-Троиц. Сергиевой Лавры, 2000.-339.

110. Ермилова Е.В. Теория и образный мир русского символизма. М.: Наука, 1989.- 184.

111. Есаулов И.А. Мистика в русской литературе советского периода (Блок, Горький, Есенин, Пастернак). Тверь : Твер. гос. ун-т, 2002. - 67 с.

112. Есенин академический: Актуальные проблемы научного издания. Есенинский сб. Вып. И. / Отв. ред. Ю.Л. Прокушев; Ред.-сост. М.В. Скороходов. М.: ИМЛИ РАН, 1995 (Новое о Есенине; 2). - 198 с.

113. Есенин на рубеже эпох: итоги и перспективы: Материалы Международной научной конференции, посвященной 110-летию со дня рождения С.А. Есенина. М. Константиново - Рязань: Пресса, 2006. - 250 с.

114. Есенин и мировая культура. Материалы Международной научной конференции, посвященной 112-летию со дня рождения С.А. Есенина. Москва Рязань - Константиново: РПГУ., 2008. - 284 с.

115. Есенин и поэзия России XX XXI веков: Традиции и новаторство: Материалы международной научной конференции / Под ред. O.E. Вороновой, А.Н. Захарова. М.; Рязань; Константиново: РГПУ., 2004 -290 с.

116. Есенинская энциклопедия: Концепция. Проблемы. Перспективы: Материалы Международной научной конференции, посвященной 111-летию со дня рождения С.А. Есенина. М.; Константиново; Рязань: Пресса, 2007.-210 с.

117. Жукоцкая З.Р. Свободная теургия: культурфилософия русского символизма. М.: РГГУ, 2003. - 287с.

118. Занковская Л.В. "Большое видится на расстояньи." : : С. Есенин, В. Маяковский и Б. Пастернак. М.: б. и., 2005 - 291 с.

119. Захаров А.Н. Поэтика Есенина. М.: ИМЛИ РАН, 1995. - 276 с.

120. Захаров А.Н., Савченко Т.К. Сергей Есенин // Русская литература 1920 -30-х годов. Портреты поэтов. В 2 томах / ред. сост.: А.Г. Гачева, С.Г. Семенова. -М.: ИМЛИ РАН, 2008. - Том 1.-С. 167-214.

121. Иванов-Разумник: Личность. Творчество. Роль в культуре: Сб. ст. по материалам конф. «Иванов-Разумник (1878-1946). Личность. Творчество.

122. Роль в культуре», Царское Село, 16-17 марта 1996 г. / Ред.-сост. В. Г. Белоус. СПб.: Глаголъ, 1996. - 149 с.

123. Игнатьев В.А. Проблемы научной биографии С.А. Есенина: легенды, факты, интерпретации. М.: Прометей, 2005. - 34 с.

124. Издания Есенина и о Есенине: Итоги, открытия, перспективы. Есенинский сб. Вып. IV / Отв. ред. Ю.Л. Прокушев; Сост. А.Н. Захаров. М.: ИМЛИ РАН, 2001 (Новое о Есенине; 4). 230 с.

125. Ильинская И.И. Религиозно-философские искания в русской поэтической традиции рубежей XX века: специфика сознания, концептосфера, типология. Херсон: Печатный дом, 2005. - 305 с.

126. Казанцева И.А. Религиозно-философские проблемы в русской литературе XX века. Тверь: Изд-во Тверского ун-та, 2005. - 220 с.

127. Карохин Л.Ф. В доме на Колпинской. Сергей Есенин у Иванова-Разумника. СПб.: Серебряный век, 2008. - 144 с.

128. Карпухина О. С. «Немецкий текст» в творчестве Андрея Белого (художественное освоение философем Рудольфа Штейнера в лирике и прозаических произведениях А. Белого). Самара, 2005. 176 с.

129. Клинг О. Поэтическое самоопределение Есенина и символизм // Филологические науки. 1985. - № 6. - С. 10-17.

130. Ковтун E.H. Художественные миры фантастики, волшебной сказки, утопии, притчи и мифа: (На материале европейской литературы первой половины XX в.) М.: Изд-во Моск. ун-та, 1999. - 306 с.

131. Куняев С.С., Куняев С.Ю. Сергей Есенин Изд. 5-е М.: Молодая гвардия , 2007. - 593 с. - (Жизнь замечательных людей).

132. Леонтьев Я.В. «Скифы» русской революции Партия левых эсеров и ее литературные попутчики. М.: АИРО-ХХ12007. - 326 с.

133. Лавров А. В. "Романтика поминовения". Андрей Белый о Блоке // Андрей Белый О Блоке. Вступительная ст., сост., подгот. текста и коммент Лаврова A.B.

134. Лавров A.B. Рукописный архив Андрея Белого в Пушкинском доме // Ежегодник рукописного отдела Пушкинского дома на 1978 год. Л., 1980. С. 22-63.

135. Лавров A.B. Андрей Белый в 1900-е годы. Жизнь и литературная деятельность. М.: Новое литературное обозрение, 1995. - 336 с.

136. Лавров A.B. Мемуарная трилогия и мемуарный жанр у Андрея Белого // Андрей Белый На рубеже двух столетий. М., 1984. Вст. ст., подг. текста и комментарии A.B. Лавров.

137. Лавров A.B. Мифотворчество «Аргонавтов» // Миф. Фольклор-Литература. - Л.: Наука, 1978. - С. 137-170.

138. Лавров A.B. Андрей Белый: разыскания и этюды. М.: Новое литературное обозрение, 2007. - 513 с.

139. Лейдерман Н.Л. Сергей Есенин. Метаморфозы художественного сознания: монографический очерк. Екатеринбург: Уральский гос. пед. ун-т, 2007 -124 с.

140. Лекманов О., Свердлов И. Сергей Есенин: Биография. СПб.: Вита Нова,2007. 624 с.

141. Лотман Ю.М. О поэтах и поэзии. Анализ поэтического текста / Вступ. ст. М. Л. Гаспарова. СПб. : Искусство-СПБ, 1996. - 846 с.

142. Лотман Ю. М. Внутри мыслящих миров. Человек текст - семиософера -история / Предисл. В.В. Иванова. - М.: Языки рус. Культуры: Кошелев, 1996.-464 с.

143. Лилли И. Динамика русского стиха / Предисл. М.Л. Гаспарова. М.: ИЦ-грант, 1997.- 128 с.

144. Львов-Рогачесвский В.Л. Новейшая русская литература. 3-е изд. - М. -Л.: Изд-во Л.Д. Френкель, 1924. - 396 с.

145. Мазаев А.И. Проблема синтеза искусств в эстетике русского символизма. -М: Наука 1992.-324 с.

146. Максимилиан Волошин поэт, мыслитель, антропософ : сборник статей / Ред. Е. Е. Торопчина. - М.: Антропософское о-во в России, 2007. -221 с.

147. Максимов Д.Е. Русские поэты начала века. Л.: Сов. писатель, 1986 -404с.

148. Марченко A.M. Поэтический мир Есенина. М.: Сов. писатель, 1989. -302 с.

149. Маслов Г.Н. Стратегии мышления и действия в русской философии начала века (Л. Шестов, В. Иванов, А. Белый). М.: Изд-во АО "Диалог-МГУ", 1997- 139 с.

150. Мекш Э.Б. Сергей Есенин в контексте русской литературы. Рига: Латв. гос. ун-т , 1989- 119 с.

151. Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. 4-е изд., репр. - М.: Вост. лит., 2006. - 406 с.

152. Минералова И.Г. Русская литература серебряного века. Поэтика символизма: учебное пособие. 5-е изд. - М.: Флинта: Наука, 2009. -268 с.

153. Минц З.Г. Поэтика русского символизма. СПб. : Искусство-СПБ , 2004. - 478 с.

154. Михайлов A.A. Изучение творчества С.Е. Есенина. М.: Молодая гвардия, 1988 г.-210 с.

155. Моклецова Н.В. «Хождения» в русской культуре и литературе Х-ХХ веков: Учебное пособие. М.: ФМГУ, 2003. - 72 с.

156. Мочульский К. Андрей Белый. Париж: YMCA-Press, 1955.-292 с.

157. Мусатов B.B. Пушкинская традиция в русской поэзии первой половины XX в. (А. Блок, С. Есенин, В. Маяковский). М.: Прометей, 1991. 187 с.

158. Наследие Есенина и русская национальная идея: современный взгляд. Материалы международной научной конференции / Под ред. O.E. Вороновой, А.Н. Захарова. М.; Рязань; Константиново: РГПУ., 2005. -302 с.

159. Николай Клюев: Исслед. и материалы: Сб. / Ред.-сост. С.И. Субботин. -М.: ИМЛИ РАН, 1997.-303 с.

160. Нефедьев Г.В. Русский символизм и розенкрейцерство. Статья вторая // НЛО №-56, 2002. С. 149-179

161. Нефедьев Г.В. Русский символизм: от спиритизма к антропософии. Два документа к биографии Эллиса // НЛО. 1999. - № 39. - С. 119-140.

162. Новиков Л.А. Стилистика орнаментальной прозы Андрея Белого. М.: Наука, 1990.- 180 с.

163. Новое о Есенине. Исследования, открытия, находки. Стать и материалы научной конференции, посвященной 106-летию со дня рождения С.А. Есенина / Отв. ред. Ю.Л. Прокушев, O.E. Воронова. Рязань; Константиново: РГПУ., 2002 г. 276 с.

164. О, Русь, взмахни крылами: Есенинский сб. / Отв. ред. Ю.Л. Прокушев; Ред.-сост. М.В. Стахова. М.: Наследие, 1994 (Новое о Есенине; 1). 259 с.

165. Орлицкий Ю.Б. Динамика стиха и прозы в русской словесности. М.: РГГУ, 2008. - 842 с.

166. Павлова O.A. Русская литературная утопия 1900-1920-х гг в контексте отечественной культуры. Волгоград: Волгогр. науч. изд-во, 2005. -694 с.

167. Пайман А. История русского символизма / Пер. с англ. В.В. Исакович.

168. М.: Республика, 2000. 413 с.

169. Постсимволизм как явление культуры : Материалы междунар. науч. конф. (10-11 марта 1995 г.) / Отв.ред. И. А. Есаулов. М.: РГГУ, 1995 - 47 с.

170. Поттосина В.Г. Синтез искусств в теории и раннем творчестве Андрея Белого (Цикл «Симфонии»). Дисс. канд. фил. наук. - М., 2001. 244 с.

171. Прокушев Ю.Л. Сергей Есенин: Образ. Стихи. Эпоха. Изд. 4-е, доп. - М.: Мол. гвардия, 1986. 3-48 с.

172. Поэтика Есенина: Метод, пособие для студентов филол. фак. ун-тов Сост.

173. B. П. Тимофеев Челябинск: Б. и., 1995 134 с.

174. Пяткин С.Н. Пушкин в художественном сознании Есенина. Арзамас: АГАПИ, 2007. 367.

175. Самоделова Е.А. Антропологическая поэтика С. А. Есенина: авторский жизнетекст на перекрестке культурных традиций. М.: Языки Славянских культур, 2006. - 918 с.

176. С. А. Есенин: проблемы творчества, связи : Межвуз. сб. науч. тр. / Отв. ред. Д. В. Бочаров, А. В. Сафронов. Рязань: РГПУ, 1995 -146 с.

177. Семенова С.Г. Метафизика русской литературы. В 2 т. М.: Порог, 2004.

178. Серегина С. А. Пасторально-идиллическая топика в маленьких поэмах С. А. Есенина // Филологические штудии. Сб. науч. трудов. Иваново: Ивановск. гос. ун-т, 2005. - Вып. 9. - С. 64-70.

179. Серегина С.А. Теургический проект мироустройства в маленьких поэмах

180. C.А. Есенина // Русская литература XX века. Типологические аспекты изучения: X Шешуковские чтения: В 2 ч М.: Моск. педагог, гос. ун-т,2005.-Ч. 1.-С. 399-405.

181. Серегина С.А.Андрей Белый и Сергей Есенин: опыт поэтической теургии // Куприяновские чтения: Сб. науч. трудов. Иваново: Ивановск. гос. ун-т,2006.-С. 84-91.

182. Серегина С.А. Антропософская концептосфера «Ключей Марии» // Есенин и мировая культура: Материалы Междунар. науч. конф., посвящ. 112-летию со дня рождения С.А. Есенина. М.; Константиново; Рязань, 2008. -С. 403-409.

183. Серегина С.А. «Маленькие поэмы» С.А. Есенина как циклическое единство // Современное есениноведение: Науч.- методич. журн. Рязань, 2008. -№8. -С. 136-144. (0, 5 п. л.).

184. Самарина М. А. Воплощение религиозно-философских и эстетических исканий А. Белого в его романах начала века («Серебряный голубь», «Петербург», «Котик Летаев»). Дисс.канд. фил. наук. - М., 2000. - 166 с.

185. Семенова С.Г. Глаголы вечной жизни: Евангельская история и метафизика в последовательности Четвероевангелия. М.: Акад.проект, 2000. - 479 с.

186. Сергей Есенин: Науч. ст. и материалы междунар. конф., посвящ. 100-летию со дня рождения поэта, 12-13 окт. 1995 г. / Отв. ред. Ю. И. Корзов, Киев, 1996- 182 с.

187. Сизов В.П. Поэзия Андрея Белого 1917 1934. - Дисс.канд. фил. наук. -М., 1989. 161 с.

188. Скороходов М.В. Ранее творчество С. А. Есенина в историко-культурном контексте («Радуница» 1916 г. и «маленькие поэмы» 1917 1918 гг.). Дисс.канд. фил. наук. -М., 1995. -221 с.

189. Солнцева Н. Китежский павлин: Филологическая проза. Документы. Факты. Версии М.: Скифы, 1992.- 431 с.

190. Соколов Б. Сергей Есенин. Красная нить судьбы М.: Эксмо, 2005. -507 с.

191. Спивак M.JI. Андрей Белый мистик и советский писатель. - М.: РГГУ, 2006. - 577 с.

192. Сравнительное литературоведение: теоретический и исторический аспекты: Материалы Междунар. науч. конф. "Сравн. литературоведение" (V Поспел, чтения) / Отв. ред. П.А. Николаев М. : Изд-во Моск. ун-та, 2003 (Тип. Изд-ва) 331 с.

193. Сравнительное литературоведение и русско-польские литературные связи в XX веке: Сб. / Отв. ред.В.А. Хорев. М.: Наука, 1989. - 205 с.

194. Станкеева З.В. Национальное своеобразие поэзии Есенина. -Пермь: Изд-во Перм. ун-та , 1994 78 с.

195. Столетие Сергея Есенина: Международный симпозиум. Есенинский сборник. Вып. III. / Отв. ред. Ю.Л. Прокушев; Ред.-сост.: А.Н. Захаров, Ю.Л. Прокушев. М.: ИМЛИ РАН, 1997 (Новое о Есенине; 3). 280 с.

196. Субботин С.И. О некоторых источниках текста "Ключей Марии" С. Есенина // Текстологический временник. Русская литература XX века: Вопросы текстологии и источниковедения. М.: ИМЛИ РАН, 2009. - С. 231 - 244.

197. Сурина Т.М. Рудольф Штейнер и Всеволод Мейерхольд: эвритмия, биомеханика, вечное становление. М.: МАКС ПРЕСС, 2006. - 54 с.

198. Сухов В.А. Сергей Есенин и русский модернизм: Учеб.-метод, пособие.

199. Пенза: Пенз. гос. пед. ун-т им. В. Г. Белинского, 1998 33 с.

200. Тарановский К.Ф. О поэзии и поэтике / Сост. М. Л. Гаспаров. М.: Языки рус. Культуры, 2000. - 432 с.

201. Творчество С. А. Есенина и современное есениноведение: Межвуз. сб. науч. тр. / Отв. ред. В. В. Шахов, Г. М. Сердобинцева. Рязань: РГПИ, 1987.- 137 с.

202. Тынянов Ю.Н. Литературная эволюция: Изб. тр. / Сост., вступ. ст., коммент. Вл. Новикова М.: Аграф, 2002. 494.

203. Тынянов Ю. Н. Проблема стихотворного языка. M.: URSS, 2007.

204. Тюпа В.И. Постсимволизм. Теоретические очерки русской поэзии XX века. Самара, Изд-во науч.-внедренч. фирмы "Сенсоры. Модули. Системы", 1998.- 155 с.

205. Утопия и утопическое мышление: антология зарубежн. лит. / Сост., общ. ред. и предисл. В. А. Чаликовой. -М.: Прогресс. 1991. -404 с.

206. Утопия и утопическое в славянском мире / Отв. ред. Л.А. Сафронова, Н.М. Куренная. М.: Степаненко, 2002. - 199 с.

207. Фатющенко В.И. Русская лирика революционной эпохи (1912 1922). -М.: Гнозис, 2008.-416 с.

208. Ханзен-Леве А. Русский символизм: Система поэтических мотивов. Ранний символизм / Пер. с нем. С. Бромерло, А.Ц. Масевича и А.Е. Барзаха. СПб.: Академический проект, 1999. - 512 с.

209. Ханзен-Леве А. Русский символизм: Система поэтических мотивов: Мифопоэтический символизм начала века. Космическая символика / Пер. с нем. M. Ю. Некрасова. СПб.: Академический проект, 2003. - 813 с.

210. Холшевников В.Е. Основы стиховедения: Русское стихосложение: Учеб. пособие для студентов филол. фак. 4. изд., испр. и доп. - М.: Akademia, 2002 - 202 с.

211. Царева H.A. Русский символизм: основные принципы и историософия (на материалах творчества Дм. Мережковского, В. Брюсова и А. Белого). -Владивосток: Изд-во ВГУЭС, 2005. 188 с.

212. Чижов-Добропчельский А.Г. "Как захожий богомолец." (религиозные стихи Сергей Есенина в новом прочтении). Ряжск, 2007 - 52 с.

213. Чужак Н.Ф. Под знаком жизнестроения (Опыт осознания искусства дня) // Современная русская критика (1918-1924): Сб.: Образцы и характеристики

214. Предисл. В. Лебедева-Полянского. Л.: Государственное изд-во, 1925. -149-166.

215. Шацкий Е. Утопия и традиция / Пер. с польского, общ. ред. и послесл. В.А. Чаликовой / М.: Прогресс, 1990. 454 с.

216. Шубникова-Гусева Н.И. От Пророка до Черного человека: Творческая история, судьба, контекст и интерпретация. М.: ИМЛИ РАН: Наследие, 2002. - 684 с.

217. Эзотерическая философия: от герметизма к теософии : : Сб. науч. ст. / Юж.-Рос. гуманитар, ин-т; Под ред. Л. А. Мирской Ростов н/Д : Фолиант , 2002 ;20

218. Юрьева З.О. Творимый космос у Андрея Белого. Studiorum slavicorum monumenta / Рос. акад. наук. Ин-т рус. лит. (Пушк. Дом). - Т. 21. - СПб.: Дмитрий Буланин (ДБ), 2000.

219. Юшин П.Ф. Сергей Есенин: Идейно-творческая эволюция. М., 1969.

220. Якобсон Р. Новейшая русская поэзия // Якобсон Р. Работы по поэтике: Переводы / Сост. и общ. ред. М. Л. Гаспаров. М., 1987. 317 с.

221. Keys R. The reluctant modernist: Andrei Belyi at the development of Russian fiction, 1902-1914.- Oxford: Clarendon press, 1996. 268 p.