автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.03
диссертация на тему: Английский постмодернистский роман конца XX века и викторианская литература: интертекстуальный диалог

Полный текст автореферата диссертации по теме "Английский постмодернистский роман конца XX века и викторианская литература: интертекстуальный диалог"

На правах рукописи ТОЛСТЫХ Ольга Анатольевна

АНГЛИЙСКИЙ ПОСТМОДЕРНИСТСКИЙ РОМАН КОНЦА XX ВЕКА И ВИКТОРИАНСКАЯ ЛИТЕРАТУРА: ИНТЕРТЕКСТУАЛЬНЫЙ ДИАЛОГ (на материале романов А. С. Байетт и Д. Лоджа)

Специальность 10. 01.03 - Литература народов стран зарубежья

(английская литература)

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Екатеринбург - 2008

003452211

Работа выполнена на кафедре зарубежной литературы ГОУ ВПО «Уральский государственный университет им. А. М. Горького».

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор

Паверман Валерий Маркович

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Селитрина Тамара Львовна ГОУ ВПО «Башкирский государственный педагогический университет им. М. Акмуллы»

кандидат филологических наук, доцент Стринюк Светлана Александровна ГОУ ВПО «Пермский государственный университет»

Ведущая организация: ГОУ ВПО «Воронежский государственный

университет»

Защита состоится «26» ноября 2008 года в 16 часов на заседании диссертационного совета Д 212.286.11 при ГОУ ВПО «Уральский государственный университет им. А. М. Горького» по адресу: 620000, г. Екатеринбург, пр. Ленина, 51, комн. 248.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ГОУ ВПО «Уральский государственный университет им. А. М. Горького».

9Г~

Автореферат разослан « _ » октября 2008 года.

Ученый секретарь диссертационного < кандидат филологи

доцент У!"**!/Назарова Лариса Александровна

диссертационного совета _

кандидат филологических наук, /У

'(¡а-

Одной из отличительных особенностей английской постмодернистской литературы конца XX века является диалог с культурным наследием предшествующих эпох и, в частности, с викторианской культурой и литературой. Мифологизированность понятия «викторианства» в сознании современного англичанина, идеализирующего его из чувства ностальгии, тоски по былому могуществу Великобритании и преклоняющегося перед его эстетическими достижениями, привела к тому, что викторианская литература стала огромным прецедентным текстом для творчества современных английских писателей.

Викторианство приравнивается к особому образу мышления, мировоззрению, и если в послевоенной Европе слово «викторианский» первоначально имело негативный оттенок и обозначало прежде всего проявление регрессивности, эмоциональной сдержанности, сексуальной угнетенности, несвободы, холодности и скрытности, то в конце XX века оно уже приобрело комплиментарный характер, ознаменовав тем самым своеобразную моду на все викторианское. Викторианские ценности, викторианский стиль, викторианский склад ума, викторианский кодекс джентльмена неизменно реконструируются на страницах современной международной викторианы.

Викторианская литература оставила заметный след во всей последующей литературной традиции Англии. Ее заслуженно называют золотым фондом английской литературы, одной из наиболее ярких страниц мировой культуры, временем высокой классики. Неудивительно, что английские писатели конца XX века постоянно обращаются в своем творчестве к литературе XIX века, стремясь пересказать или переинтерпретировать с оглядкой на современность классические образцы викторианской прозы. Вся викторианская литература в романах современных английских писателей (П. Акройда, А. Байетт, Д. Лоджа, Г. Свифта, С. Уотерс) предстает как своеобразное сверхтекстовое единство.

Викторианский роман становится неким архетипом и рассматривается уже как совокупность всего, что было написано о викторианстве. Поэтому зачастую невозможно выявить все случаи текстовых включений из произведений викторианских писателей, целесообразнее говорить о некоем викторианском тексте в целом как реконструировании основных мотивов, сюжетов викторианской литературы и культуры, упоминании в произведении реалий времени, исторических личностей, знаковых романов эпохи викторианства и общей текстовой ориентации на Англию XIX века.

Актуальность темы данного исследования связана с тем, что изучение сверхтекстовых образований, складывающихся вокруг топонимов и антропонимов высокой культурной значимости (московский, петербургский, сибирский, крымский, уральский, а также пушкинский, гамлетовский, диккенсовский тексты), представляет в настоящее время большой научный интерес. Викторианский текст становится таким надтекстовым образованием для современного английского романа, вступающего в интертекстуальный диалог с литературой прошедших эпох.

Изучение новой жанровой модификации, неовикторианского романа, отражающей общее тяготение современной английской прозы к традициям литературы эпохи викторианства, представляется в данном контексте особенно важным.

Исходя из существующего определения сверхтекста как сложной системы интегрированных текстов с общей внетекстовой ориентацией, незамкнутостью единства, внутритекстовой континуальностью, открытостью границ, смысловой и языковой цельностью (В. Н. Топоров, H. Е. Меднис), можно говорить и о контурах викторианского текста в английской литературе, основывая свои рассуждения на общей культурно-исторической значимости эпохи викторианства, ее противоречивости, мифологизированное™, а также общности художественного кода.

Викторианский текст можно определить весьма широко как совокупность произведений современной английской литературы, в которых эпоха викторианства и викторианская литература представлены как тематически-единое и модально-целостное образование, обладающее символической природой. Викторианский текст в данном случае рассматривается как незамкнутая система интегрированных текстов, характеризующихся смысловой и языковой цельностью, ограниченных темпорально и локально (Англия XIX века). Внутри викторианского текста современной английской литературы можно также выделить именные тексты, такие, как диккенсовский, теккереевский, элиотовский, и рассмотреть процесс их формирования и их основные блоки (художественный, литературоведческий, мемуарный).

Вместе с этим викторианский текст можно представить как надтекстовое образование в рамках одного произведения. Под викторианским текстом в данном случае понимается текст викторианской эпохи в целом (викторианской культуры, морали, политики, литературы), присутствующий в современном романе на различных уровнях и представленный в виде определенных субстратов материально-духовной, духовной и природной сферы, а также в виде викторианских образов, мотивов, сюжетов. Именно в этом смысле рассматривается викторианский текст в нашем исследовании.

В качестве объекта исследования выступает викторианский текст современного английского романа. Предметом исследования является интертекстуальный диалог с викторианской литературой в романах современных английских писателей.

Материал исследования - романы Антонии Сьюзен Байетт «Обладать» (Possession, 1990) и «Ангелы и насекомые» (Angels and Insects, 1992), роман Дэвида Джона Лоджа «Хорошая работа» (Nice Work, 1988), а также критические статьи писателей, их интервью, выступления.

Цель исследования - проанализировать викторианский текст романов А. С. Байетт и Д. Лоджа, проследить как, на каких уровнях и с помощью каких художественных средств в современном английском романе ведется интертекстуальный диалог с викторианской литературой, а также определить характер данного межтекстового диалога.

В задачи исследования входит:

1. определить содержание термина «викторианский текст»;

2. раскрыть феномен интертекстуального диалога и охарактеризовать его возможные формы;

3. выделить критерии для классификации текстовых включений из викторианской литературы в английской постмодернистской прозе, предложить их классификацию;

4. проанализировать викторианский текст романов А.Байетг «Обладать», «Ангелы и насекомые» и Д. Лоджа «Хорошая работа» на различных уровнях организации текста, выделить основные формы межтекстового взаимодействия и типы текстовых включений из викторианских романов;

5. определить характер и функциональность интертекстуального диалога между современным английским романом и викторианской литературой.

Методологической основой исследования является сочетание культурно-исторического, сравнительно-исторического, культурологического, биографического методов анализа, а также методов пристального чтения и интертекстуального анализа.

Теоретическую базу исследования составляют работы отечественных (И. П. Ильин, Д. В. Затонский, М. Н. Липовецкий, Н. Б. Маньковская, И. С. Скоропанова) и зарубежных ученых (Ж. Деррида, Ж.-Ф. Лиотар, И. Хассан, Л. Хатчеон, У. Эко) по теории постмодернизма. Особое внимание в нашем исследовании уделяется теории диалога М. М. Бахтина, идее о том, что «каждое высказывание полно отзвуков и отголосков других высказываний»1, и теории интертекстуальности (Ю. Кристева, Р. Барт), нашедшей продолжение в работах таких отечественных ученых, как И.В. Арнольд, А.К.Жолковский, Н. А. Кузьмина, Н. А. Фатеева. Методологическую значимость для нашего исследования имели работы по исторической поэтике, заложившие основы сравнительно-исторического литературоведения (А. Н. Веселовский, В. М. Жирмунский) и труды по теории и анализу сверхтекста (В. Н. Топоров, Ю. М. Лотман, В. В. Абашев, А. П. Люсый, Н. Е. Меднис).

Научная новизна исследования заключается в том, что в нем впервые вводится термин «викторианский текст» как сверхтекстовое единство и как особое надгекстовое образование, с помощью которого современная английская литература вступает в диалог с викторианской культурой и литературой, порождая при этом новые художественные смыслы.

Новизна исследования состоит также в попытке проанализировать викторианский текст современного английского романа и осветить творчество А. С. Байетт и Д. Лоджа именно с точки зрения видов и способов переработки в их произведениях культурного наследия эпохи викторианства, поскольку обычно рассматривают интертекстуальное пространство этих произведений в целом, без вычленения викторианского текста. Новизна исследования состоит также в том, что в нем представлены два варианта ведения интертекстуального диалога писателей-постмодернистов с викторианской литературой, две

' Бахтин, M. М. Эстетика словесного творчества М.: «Искусство», 1979. С 2S8.

основные современные стратегии освоения викторианского наследия: диалог-реконструкция и диалог-деконструкция.

Теоретическая значимость исследования состоит в том, что предпринимаемая попытка анализа интертекстуальности не ограничивается анализом вертикального контекста (выявлением литературных влияний, заимствований, цитат, реминисценций, аллюзий) и предполагает рассмотрение викторианского текста современного английского романа в качестве особого надтекстового образования. Предложенная классификация уровней функционирования интертекстуального диалога может служить моделью анализа различных сверхтекстовых единств, складывающихся вокруг объектов (топонимов, антропонимов) высокой культурной значимости.

Практическая значимость работы заключается в возможности использовать результаты анализа исследуемого материала в преподавании курса «История зарубежной литературы XX века», «История зарубежной литературы XIX века», «Литература стран изучаемого языка», а также включить его в программы спецкурсов для студентов филологических и лингвистических факультетов высших учебных заведений.

Основные положения диссертации, выносимые на защиту:

- викторианский текст является одним из доминирующих видов текстовых включений в метатекстуальном пространстве английского постмодернистского романа конца XX века;

- интертекстуальный диалог с викторианской литературой прослеживается на различных уровнях организации текста: пространственно-временном (викторианский хронотоп), композиционно-сюжетном, идейно-тематическом, архитекстуальном, художественно-образном, на уровне имен-интертекстов, паратекстуальном и метатекстуальном;

- неовикторианские романы А. С. Байетт вступают с викторианской литературой в отношения диалога-реконструкции; диалогическое взаимодействие выстраивается в виде заимствования, развития идей, согласия, подтверждения, подражания, вариации и стилизации; наиболее характерными для творчества Байетт являются стилизация, структурная, тематическая и биографическая интертекстуальность;

- межтекстовое взаимодействие с викторианской литературой в романе Д. Лоджа «Хорошая работа» выступает как диалог-деконструкция и выстраивается автором в форме пародии и игры; доминирующим типом интертекстуальных включений в романе является сюжетное варьирование, имена-интертексты и паратекстуальный уровень романа как отношение текста к эпиграфам;

- анализ и характер интертекстуальных включений из романов писателей-викторианцев позволяет утверждать, что в современном английском романе присутствуют как реконструктивная, так и деконструктивная тенденции во взаимодействии с викторианской литературой.

Апробация материалов исследования. Основные положения диссертационного исследования обсуждались на заседаниях кафедры зарубежной литературы , Уральского государственного университета им.

А. М. Горького (2004-2008), на аспирантских семинарах и заседаниях кафедры лингвистики и межкультурной коммуникации Южно-Уральского государственного университета (2004-2008), а также во время выступлений с докладами на 5 международных конференциях (4 научно-практических и 1 научно-методической): «Дергачевские чтения» (УрГУ, Екатеринбург, 2004), «Мировая и региональная литература в современном этнокультурном контексте» (ТюмГУ, Тюмень, 2004), «Литература в контексте современности» (4111 У, Челябинск, 2005), «Иностранные языки и литературы в системе высшего регионального образования и науки» (111 У, Пермь, 2006) и «Язык, культура, образование в современном мире» (ill IIУ, Пермь, 2006). Результаты работы отражены в 10 публикациях.

Объем и структура исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографического списка, включающего 240 наименований. Первая глава посвящена раскрытию феномена интертекстуального диалога, проблеме соотношения в постмодернизме традиции и инновации, а также краткой характеристике британского варианта постмодернизма и викторианской эпохи. Вторая глава представляет собой анализ диалога с викторианской литературой в романах А. Байетг «Обладать» и «Ангелы и насекомые», третья глава посвящена анализу романа Д. Лоджа «Хорошая работа» как современной версии индустриального романа викторианской эпохи. Общий объем текста составляет 207 страниц.

Основное содержание диссертации

Во Введении обосновывается актуальность темы исследования, научная новизна, теоретическая и практическая значимость работы, определяются объект и предмет исследования, формулируется цель, задачи и выносимые на защиту положения, дается описание материала и методологической базы. Введение также содержит данные об апробации результатов, структуре и объеме диссертации.

Глава 1 «Постмодернизм и литературная традиция» является теоретической и посвящена рассмотрению основных научных положений, послуживших основой для исследования практического материала. Она состоит из пяти параграфов. В параграфе 1.1. «Диалогизм, интертекстуальность, интертекстуальный диалог» излагается история изучения межтекстовых отношений, анализируются основные теоретические положения концепции диалогичности М. М. Бахтина и концепции интертекстуальности (Ю. Кристева, Р. Барт) и разводятся понятия «диалогизм» и «интертекстуальность».

Диалог субъектов Бахтина - «встреча двух текстов - готового и создаваемого реагирующего, следовательно встреча двух субъектов, двух авторов» - в корне отличается от имперсонапьнош диалога различных видов письма, мозаики цитаций, бессознательной игры, в которой на смену автору приходит скриптор. Вывод Р. Барта о том, что источник текста располагается не в письме, а в чтении, перемещает акцент с фигуры создателя произведения на пользователя как со-творца, производителя новых смыслов. Вся

множественность значений и сущностей текста фокусируется в читателе. В этом позиция Барта оказывается диаметрально противоположной идеям М. М. Бахтина, для которого Автор-Творец остается важнейшей категорией, стоящей за любым диалогическим высказыванием, и более близкой представителям формальной школы, сводящих роль автора к совокупности приемов, используемых в произведении с целью создания того или иного «словесного материала».

Различные подходы к определению сущности интертекстуальных связей можно свести в следующем: интертекстуальность - это прежде всего «перекличка» текстов при помощи определённых сигналов, межтекстовый диалог. А в диалоге текстов учитывается прежде всего авторская интенция как функциональная сторона интертекстуальности, именно диалог предстает как процесс взаимодействия в плане содержания и в плане выражения, а также как совместное творчество означающего и означаемого. Интертекстуальность при этом может как сознательно программироваться автором текста, так и иметь неосознанный характер, и зачастую в произведении прослеживаются одновременно обе разновидности «чужого слова».

Одним из важнейших аспектов интертекстуальности является читательское восприятие, которое, в сущности, и представляет собой источник интертекстов (М. Риффатерр). Еще М. М. Бахтин подчеркивал активную сущность реципиента, уравнивая оба элемента в оппозиции «адресант-адресат». Ю. Кристева также отмечала именно рецептивную составляющую межтекстового взаимодействия, называя субъекта письма, получателя и внеположные им тексты тремя инстанциями, пребывающими в состоянии диалога.

Несмотря на широкую распространенность в литературоведческих исследованиях последних лет, термин «интертекстуальный диалог» не зафиксирован в словарях и не имеет четкого и емкого определения: одни исследователи отождествляют его с принципом интертекстуальности в целом -ориентированностью текста-инициатора на текст-прецедент, другие под интертекстуальным диалогом понимают текстовые переклички на содержательном и формальном уровнях художественной структуры, третьи термин «диалог» употребляют в метафорическом смысле - как творческое взаимодействие с традицией с целью поддержания культурной памяти. При этом не всегда учитывается, что межтекстовый диалог подразумевает двустороннюю связь, субъект-субъектные отношения, при которых и старый, и новый тексты оказываются активными участниками коммуникации в сознании читателя.

Основываясь на концепции диалогичности М. М. Бахтина и теории интертекстуальности, мы предлагаем собственное определение феномена интертекстуального диалога. В данном исследовании под этим термином понимается межтекстовое взаимодействие и взаимовлияние, прослеживающееся в процессе соотнесенного чтения на разных уровнях организации текста в виде вариации, заимствования, соглашения, подтверждения, развития идей, полемики, опровержения или переакцентуации

текста-предшественника текстом-реципиентом, результатом которого является их обновленное прочтение.

В параграфе 1.2. «Формы интертекстуалыюго взаимодействия и классификация интертекстуальных отношений» рассматриваются основные разновидности интертекстуальных отношений и представляется собственная классификация уровней интертекстуальных включений (пространственно-временной, композиционно-сюжетный, идейно-тематический,

архитекстуальный, художественно-образный, собственно-интертекстуальный, уровень имен-иктертекстов, паратекстуальный, метатекстуальный).

В параграфе 1.3. «Диалогическая доминанта постмодернизма» рассматривается вопрос о свойственном постмодернистскому искусству диалогическом взаимодействии с традицией.

С одной стороны, постмодернизм подвергает сомнению все накопленное традиционной культурой, деконструирует традицию и иронизирует над ней, выстраивая свою плюралистическую эстетическую парадигму. Однако вместе с этим, экспериментируя с традицией, стирая грани между жанрами, стилями, направлениями, постмодернизм представляет собой синтез возврата к прошлому и одновременно движения вперед, отсюда и исходит утверждение о том, что постмодернизм открывает новое в старом, деканонизирует, переосмысливает и обновляет весь культурный опыт человечества.

Поливалентная эстетика постмодернизма по-своему интерпретирует традицию, сочетая ностальгические настроения с ее оригинальным, зачастую радикальным осмыслением, переакцентуацией и деканонизацией. Неслучайно именно ирония становится одним из основополагающих принципов постмодернистского искусства, а концепция иронического прочтения прошлого У. Эко - значимой составляющей теории постмодернизма.

Отличительными особенностями постмодернистской поэтики является интерес к классике, художественному прошлому человечества, стремление к равноправному диалогу старого и нового, увлеченность цитированием, перекраиванием, перераспределением, игрой, пародированием традиции. Вместе с тем постмодернизм с присущим ему восприятием мира как хаоса (постмодернистской чувствительностью), эстетикой симулякров, двойным кодированием, маргинальностью, многоуровневостью, неопределенностью, открытостью, плюрализмом, схематичностью, фрагментарностью не принадлежит классической традиции.

Гибридность постмодернизма выражается в совмещении в нем как классических, так и экспериментальных тенденций, разнообразных художественных форм, видов письма, в плюрализме стилей, методов, концепций и направлений, а также в его готовности вступать в диалог или полилог существующих культур и художественных направлений.

Таким образом, постмодернизм можно определить как комплексное гетерогенное критическое осмысление и обобщение всего предшествующего культурного опыта западной цивилизации, результатом которого является диалогическое с ним взаимодействие.

В параграфе 1.4. «Традиция и эксперимент в английском постмодернистском романе» рассматривается специфика английского варианта постмодернизма. Отличительной чертой постмодернизма в Британии можно назвать его тесную связь с литературной традицией, антимодернистскую направленность и возвращение к комедийно-сатирической традиции. Иронически-пародийный характер современного английского романа просматривается в стилизациях под реализм XIX века, смешении жанров, вымысла и реальности, преобладающей критической деконструкции.

Викторианская литература при этом выступает скорее образцом для подражания, нежели объектом пародии, непременно требующей снижения, дискредитации стилизуемого материала. Авторская ирония, направленная прежде всего на актуальные проблемы современности, а не на раскрытие недостатков и слабых сторон классического текста, модифицируется в постмодернистскую самоиронию, балансирующую между прямым подражанием традиции и игрой с условностями и правилами, различными культурными знаками и кодами.

Отличительным признаком английской постмодернистской литературы является «одержимость историей», историографичность, понимаемая как отрицание различия между историческим фактом и художественным вымыслом, а также появление новой жанровой модификации -неовикторианского романа.

Историографический метароман (Л. Хатчеон) как одна из разновидностей металитературы помимо осознания собственной литературности выходит за пределы литературного дискурса в дискурс исторический с критикой одностороннего и бескомпромиссного понимания истории, с нарушением пространственно-временной линейности, фрагментарностью повествования и множественностью интерпретаций прошлого. Метароман в своем стремлении актуализировать прошлое своей тематикой, композицией, стилистикой постоянно соприкасается с традицией, создавая тем самым условия для диалога.

Автор в неовикторианском романе подобен историку, устанавливающему с прошлым своеобразный диалог, вызывая это прошлое в своем воображении и оживляя его в своем историческом повествовании. Викторианская литература переживает очередное возрождение в современной английской прозе, творчество П. Акройда, А. С. Байетг, Д. Лоджа, Г. Свифта, С. Уотерс является тому подтверждением, что обусловлено не только и не столько постмодернистским интересом к истории в целом, но и особым положением викторианской эпохи в сознании англичан.

В заключительном параграфе 1.5. Диалектика эпохи викторианства. Викторианский роман и викторианский текст» дается краткая характеристика викторианской эпохи, анализируются отличительные черты викторианской литературы, разводятся понятия «викторианский роман» и «викторианский текст» и делаются обобщающие выводы по главе.

Термин «викторианский роман» не поддается четкому определению в силу разнородности и неодномерности самого английского романа викторианской

эпохи. Викторианский роман - это обобщающий термин для всех романов английских прозаиков, написанных в викторианский период истории Великобритании. Это главным образом реалистический роман о современной писателю жизни, характеризующийся широтой изображения социальных противоречий.

Термин «викторианский роман» тесно связан с термином «викторианский текст». Викторианский роман на страницах современной английской прозы представлен в виде особого сверхтекстового образования - викторианского текста, вбирающего в себя текст викторианской эпохи в целом. В основании викторианского текста, как и любого другого сверхтекстового единства, лежит так называемый викторианский миф - идеализированное в силу своей отдаленности от XIX века представление о викторианстве как о периоде наивысшего расцвета и благоденствия английской нации.

Тематический центр, единый концепт и непременное пространственно-временное обрамление викторианского текста современной английской литературы - Англия во времена правления королевы Виктории. При этом централизующий фундамент викторианского текста - это сама викторианская культура и литература, выступающая как данность, не подлежащая изменению и выстраивающая вместе с субтекстами внутритекстовую континуальность.

Внутри викторианского текста также можно выявить определенные субстратные элементы, относящиеся к материально-культурной, духовно-культурной и природной сферам. Викторианский текст может быть проанализирован и синхронически - как развернутый в пространстве сверхтекст, состоящий из частных отдельных субтекстов и подлежащий аналитическому описанию, выделению характерных черт только во всей своей множественности и многообразии. При этом важным признаком данного многообразия текстов будет являться их смысловая цельность - непременная составляющая любого сверхтекстового единства. Таким образом, любой субтекст, входящий в викторианский текст, акцентирует прежде всего сакральный характер эпохи викторианства, ее общекультурную значимость и особое положение в сознании англичан.

Английский роман конца XX века постоянно обращается к традиции, осознанно и неосознанно вступает с ней в функционирующий на разнообразных уровнях интертекстуальный диалог, цель которого - ее переосмысление, а также поддержание идеи преемственности английской литературы в целом и сохранение литературной и, шире, культурной памяти нации.

Для современного английского романа викторианская литература становится объектом одновременно ре- и деконструкции, осуществляемой им с помощью интертекстуального диалога. Двойственность просматривается в стилистических реконструкциях под XIX век, пастишизации, пародировании викторианского романа, интертекстуальной игре подлинных текстов и текстов-подделок. При этом викторианская литература, выступая объектом стилизации, пастишизации и пародии, при реализации иронической интенции переносится в иной контекст, иную структуру, противопоставляется ей и обретает новое

звучание, подтверждая мысль о взаимном обогащении в межтекстовом диалоге цитирующего и цитируемого текста.

Глава 2 «Диалог с викторианской литературой в творчестве Антонии Сьюзен Байетт» состоит из четырех параграфов. В первом параграфе дается краткий обзор тематики и проблематики прозы Байетт и анализ «самосознающего реализма» писательницы, представляющего собой синтез традиционной и экспериментальной прозы. Идея диалога заложена в самых глубинах творчества Байетт - диалог настоящего с прошлым, живых с мертвыми, художника со всей предшествующей ему традицией. Романы Байетт вступают в диалог с наследием прошедших эпох, из которых все более настойчиво заявляет о себе особенно любимая писательницей эпоха викторианства.

В параграфе 2.2. «К истории создания неовикторианских романов А. С. Байетт» излагаются обстоятельства подготовительного периода к написанию исследуемых романов и анализируется авторский комментарий, содержащийся в предисловиях, критических статьях, интервью писательницы. Антония Байетт черпает вдохновение в эпохе викторианства и признает, что современное общество продолжает жить в конце викторианской эры, распространившейся уже на два столетия. Многими инновациями современной жизни человек рубежа XX и XXI веков обязан викторианству. Понять викторианский век, разобраться в его противоречиях, крайностях, сомнениях, эклектичности значит, по мнению A.C.Байетт, понять самих себя. Таким образом, обращение к XIX веку, его переосмысление и переакцентуация его основных идей, становится магистральной темой творчества писательницы.

Параграф 2.3. «Морфо Евгения» А. С. Байетт и «Женщина французского лейтенанта» Дж. Фаулза» посвящен анализу шггертекстуального диалога неовикторианского романа конца XX века с романом, ознаменовавшим начало новой прозы в английской литературе. В неовикторианских романах А. С. Байетт можно обнаружить множество параллелей с романом Дж. Фаулза на сюжетно-композиционном, идейно-тематическом, художественно-образном уровнях, что подтверждает тезис о том, что викторианская эпоха, представленная произведениями классиков английской литературы, ассоциируется у писателей XX века с одними и теми же понятиями.

Результаты анализа межтекстового взаимодействия романов А. С. Байетт и Дж. Фаулза можно интерпретировать и как неосознанное заимствование классического образца неовикторианской прозы конца 60-х годов автором, живущим в конце XX века. Однако здесь просматривается сходство в восприятии современными писателями викторианской эпохи, культуры и литературы, сходство, подчеркивающее так называемый текстовый статус викторианства, его единый художественный код. Викторианский текст современного английского романа формируется посредством комбинации одних и тех же элементов - «конститутивных субстратов» и лейтмотивов.

В отличие от преобладающей иронической и пародийной интенции Дж. Фаулза, Антония Байетт не ставит целью пародирование викторианской традиции. Романы Байетт отнюдь не являются «упреком викторианской эпохе»

(Дж. Фаулз), не пытаются подвергнуть сомнению ценность викторианского романа и переписать его с присущей постмодернистам долей иронии. Интертекстуальный диалог с викторианской литературой в творчестве Байетг напоминает ситуацию вечного возвращения, возрождения классической традиции английской литературы. Это прежде всего диалог-реконструкция, посредством которого восстанавливаются и получают второе рождение основные особенности поэтики викторианской прозы - тематика, проблематика, сюжетно-композиционные приемы, система персонажей, особенности языка.

Параграф 2.4. «Интертекстуальиый диалог романов «Обладать» и «Ангелы и насекомые» с викторианской литературой» представляет собой собственно анализ межтекстового взаимодействия неовикторианских романов А. С. Байетт с викторианской литературой на различных уровнях интертекстуальных включений. Здесь рассматривается пространственно-временная организация романов (своеобразный викторианский хронотоп), их сюжетно-композиционные параллели с викторианской литературой (повторение принципов композиции, сюжетных схем, характерных для реалистической прозы XIX века), идейно-тематическое взаимодействие, архитекстуальность как жанровая связь текстов, художественно-образные параллели, интертекстуальные включения и паратекстуальность как отношение текста к эпиграфу.

Диалогичность эпох в романе «Обладать» выражается в дублировании сюжета - развитии романтических отношений между учеными-исследователями XX и поэтами XIX века, двухфабульном повествовании -намеренном чередовании глав о событиях прошлого с главами о событиях современности, бесконечных параллелизмах в повествовательной технике, образах-двойниках (Мод Бейли и Кристабель Ла Мотт). В «Морфо Евгении», первой части дилогии «Ангелы и насекомые», воссоздается атмосфера жизни викторианского особняка со всеми ее составляющими — упорядоченной жизнью, многодетным семейством, охваченным матримониальными хлопотами, и многочисленными обитателями (слугами, экономками, гувернерами и гувернантками).

Основанный на реальных событиях, связанных с семьей Альфреда Теннисона и обстоятельствами его дружбы с Артуром Хэлламом (Галламом), а также романтической историей взаимоотношений Эмили Теннисон и Артура Хэллама, роман «Ангел супружества» во многом перекликается с романом «Обладать», он также пронизан поэзией - в повествование вплетаются цитаты и отрывки из реально существующих произведений (стихотворения Теннисона, Китса, Мильтона), способствующих воссозданию духа эпохи.

Через реалии и характерные черты XIX века Байетг стремится создать особую викторианскую атмосферу повествования, частично (как в «Обладать») или полностью (как в «Ангелах и насекомых») реконструирует характеры прошлого, а также и само прошлое с целью осмысления проблем настоящего, создавая современный историографический метароман, очень многим

обязанный детерминистскому историзму Джордж Элиот, пониманию истории как некоего противоречивого единства.

Техника параллелизма сюжетных линий, известная по произведениям Диккенса, двуплановость (Дж. Остин, У. Теккерей), характерная для викторианского романа многогеройность, множественность сюжетных линий, завязанных на одном центре, сведение этих линий в одно целое, драматичность описываемых событий, символико-аплегорическая образность становятся одними из ключевых приемов писательницы.

Сюжетные переклички с викторианской литературой, содержащиеся в романах А. С. Байетг, являются наглядным примером встречи двух текстов -современного и викторианского, характеризующейся их взаимным проникновением друг в друга, взаимным сопоставлением и противопоставлением. Аллюзии на типичные сюжетные коды викторианского романа повышают не только импликационный потенциал самого текста-реципиента, но и способствуют конструированию нового смысла, заложенного в тексте-доноре.

В качестве примеров можно привести современное звучание заявленного вшегорианцами шаблона (совпадения, утерянные завещания, получение неожиданного наследства, удары фортуны), объединение в одно целое нескольких основных сюжетных линий викторианского романа, новую интерпретацию элиотовской идеи о постоянном развитии, поиске, самосовершенствовании, оригинальную трактовку популярных в викторианскую эпоху натуралистических идей и аналогий (проблема кровосмесительных отношений). Мотив инцеста, использованный Байетт в «Морфо Евгении», ничуть не является осовремениванием и ироническим переосмыслением викторианской действительности автором, живущим в конце XX века. Байетт раскрывает то, что веками содержалось в импликации, было скрыто от внешних глаз и не могло стать предметом рефлексии писателя-викторианца.

Принято утверждать, что в романе Байетт происходит переложение на викторианский язык совсем не викторианского сюжета, однако более справедливым будет сказать, что происходит переложение викторианского сюжета на невикторианский язык.

В «Морфо Евгении» А. С. Байетт частично заимствует систему и соотношение персонажей викторианского романа, принципы их изображения, важная роль среди которых отводится приемам детализации и контраста, а также реконструирует при этом характерный для викторианской литературы мотив вознагражденной добродетели.

Байетт наследует также историзм и психологизм Дж. Элиот, идею нравственно-психологического «проживания» единства прошлого и настоящего. Второе рождение получает элиотовский принцип параллельного развития, отражения одной судьбы в другой (Кристабель Ла Могг и Мод Бейли), и в то же самое время принцип контраста (Мэтти Кромптон и Евгения Алабастер). Как и для Элиот, для Байетт внутренний портрет персонажей, постепенное открытие характера посредством последовательного

развертывания событий («движение характера») важнее их внешних характеристик.

Воссоздавая на страницах своих романов атмосферу спиритических сеансов, весьма популярных в XIX веке, Байетт, с одной стороны, стремится к большей достоверности культурно-исторического контекста, с другой стороны - к установлению неразрывной связи между викторианским прошлым и настоящим, обращающимся к этому прошлому за ответами на свои многочисленные вопросы. Неовикторианские романы Байетт сами участвуют в своеобразном спиритическом сеансе, нацеленном на воскрешение викторианской литературы, ее новое прочтение и постижение ее множественных смыслов.

Включенные в повествование поэмы, дневники, десятки писем стилизованы под XIX век, текст романа пронизан строками из произведений поэтов XIX века, а также содержит легенды, тайны, переписку поэтов XIX века, дневники Э. Гаскелл, факты биографии Дж. Остин, Ш. Бронте, Дж. Элиот, Ч. Диккенса, Э. Троллопа. Таким образом, в романе создается своеобразное «лоскутное одеяло» («ра1сЬ\Уогк») из стихов, писем и прозы.

Исторический фон XIX века в романах «Обладать» и «Ангелы и насекомые» воссоздается не только вкраплениями поэзии, стилизованной под XIX век, подборкой писем, дневников, включением в повествование трех эпизодов, стилистически реконструирующих викторианский текст, но и описанием ключевых конфликтов викторианской эпохи - биологическое и социальное в человеке, оккультизм и спиритизм как антитеза дарвинизму, дилемма долга, тяготеющего над женщиной как насильственное сдерживание внутренней энергии и творчества, незыблемость патриархальных устоев, признание за женщиной права на независимость и самостоятельность и ее «общественное служение» как единственно возможная социальная роль женщины в эпоху викторианства.

Воссоздавая колорит эпохи викторианства, Байетт пытается при этом вскрыть то, что осталось за страницами дневников, биографий, писем, то возможное прошлое, которое осталось незафиксированным на бумаге. Это прошлое неизвестно, но вполне правдоподобно.

Наряду с именами-интертекстами, биографической, тематической и структурной интертекстуальностью в романе «Обладать» содержатся также прямые текстовые включения из произведений викторианской литературы.

Аллюзии на романы Дж. Остин, Ч. Диккенса, Дж. Элиот сопровождают повествование в романе «Обладать», создавая особый «приглушенный» фон романа викторианской эпохи. Байетт стремится вступить в диалог-продолжение, диалог-вариацию на тему викторианской прозы, а также диалог-игру с литературной традицией - оживить в памяти читателя наиболее значимые литературные памятники викторианской эпохи и реконструировать характерные для викторианского романа в целом образы и мотивы. Байетт обращается к архетипическим мотивам викторианской и, шире, мировой литературы - мотиву установления отцовства-материнства, разрешения тайны рождения, обретения потерянных детей.

Варьирование типичных сюжетных схем викторианского романа — счастливое разрешение конфликта, мотив неожиданного наследства, удары судьбы, разгадка тайны, непредвиденные стечения обстоятельств, случайно открывшееся родство Кристабель и Мод («Обладать») - особенно актуальный прием для творчества А. Байетт. Оно по-новому трактует знакомый читателю сюжет, на фоне отголосков предшествующих культур, вызывая тем самым эффект интертекстуального полилога разных авторов и обнаруживая полифоническое и неоднозначное восприятие художественного текста.

Интертекстуальность в данном случае выполняет, помимо основной функции диалогизации, контактоустанавливающую, текстопорождающую, экспрессивную, поэтическую и референтную функции. Байетт обращается к скрытым, невостребованным возможностям викторианской литературы, создавая на страницах своих произведений особое идейно-художественное пространство, где прошлое соединяется с настоящим, а реальное с вымышленным.

Глава 2 заканчивается определением характера межтекстового взаимодействия с викторианской литературой исследуемых романов А. С. Байетт. Интертекстуальный диалог с викторианством в творчестве Байетт - это прежде всего диалог-реконструкция. Диалогические отношения выстраиваются на различных уровнях организации текста в виде заимствования, развития идей, согласия, подтверждения, подражания, вариации и стилизации. Наиболее характерными для творчества Байетт являются стилизация, структурная, тематическая и биографическая интертекстуальность. Стилистическая реконструкция становится для А. С. Байетт одним из характерных приемов воссоздания сюжетных схем викторианского романа. Обращаясь к разным жанровым моделям, характерным для викторианской литературы, неовикторианский роман Байетт стремится оживить литературную память читателя, воскресить знакомый по романам Дж. Остин, Ч. Диккенса, Э. Гаскелл, Дж. Элиот особый мир и подарить ему новую жизнь внутри современного литературного произведения.

Глава 3 «Хорошая работа» Д. Лоджа как современная версия индустриального романа XIX века» посвящена анализу отличного от диалога-реконструкции А. С. Байетт особого вида текстуальной интеракции современного английского романа с романом викторианским. Глава состоит из трех параграфов.

В параграфе «Дэвид Лодж - критик, литературовед, писатель» дается краткий обзор литературной и литературоведческой деятельности Д. Лоджа, а также подчеркивается их взаимопроникновение и взаимообусловленность. Отличительной особенностью литературоведения Д. Лоджа является его тесная связь с художественной практикой: теоретические взгляды находят непосредственное отражение в романном творчестве писателя. В теоретических трудах Лодж отстаивает идею преемственности и непрерывности литературной традиции, подчеркивая необходимость диалогического с ней взаимодействия. Диалог с литературной традицией становится основополагающим и в художественном творчестве писателя.

В параграфе 3.2. «Викторианский текст в романе Д. Лоджа «Хорошая работа» анализируется межтекстовое взаимодействие современного индустриального романа с викторианским рабочим романом, представленным творчеством Ч. Диккенса, Ш. Бронте, Э. Гаскелл.

Одним из доминирующих видов текстовых включений в «Хорошей работе» и своеобразной сюжетной цитатой является роман «Север и юг» Э. Гаскелл. Лодж использует ключевые для сюжетной структуры романа Э. Гаскелл эпизоды и переносит их в XX век, в свой текст. Однако данное «переписывание» подразумевает не столько копирование или вариацию на тему романа «Север и юг», сколько диалогическое с ним взаимодействие, пародийное его переосмысление с разрушением ожидаемого смысла. Цитаты из претекста становятся той основой, на которой строится диалог двух текстов -викторианского и современного. Традиция в романе Лоджа одновременно продолжается и обыгрывается, подчиняясь общему замыслу - скрытой иронии, направленной не только и не столько на викторианский роман, сколько на современность.

При этом Лодж не стремится к иронической стилизации под викторианскую прозу, не переносит повествование в прошлое, не использует ретроспективные вставки-экскурсы (за исключением одного эпизода, повествующего об истории города Раммиджа с упоминанием Томаса Карлейля, Чарльза Диккенса и королевы Виктории), однако XIX век присутствует на страницах романа и дух викторианства весьма ощутим.

На композиционно-сюжетном уровне романа можно выявить структурную интертекстуальность, реализующуюся в данном случае в параллелизме сюжетных линий, заимствовании сюжета, дублировании ситуаций, а также связанных с ними переживаний главных героев. Сюжетная схема романа «Хорошая работа» вторична, она воспроизводит классический сюжет романов Остин, Бронте, Гаскелл — знакомство главных героев, «двух наций, между коими нет ни общности, ни симпатии; которые не смыслят в привычках, мыслях и чувствах друг друга»2, их первоначальная неприязнь друг к другу, выросшая впоследствии в симпатию.

Пародийность ситуации задается парадоксальностью самой идеи Теневого проекта - опровергнуть мнение общества об университете как «башне из слоновой кости». В «Хорошей работе» Д. Лодж использует тот же прием, что и в первой части трилогии, - создает парадоксальную ситуацию, направленную на обнаружение игрового характера культуры, что выражается в пересечении героем ее топологических 1раниц (в данном случае мира университета и промышленного производства). Однако по сравнению с «академически-семейным» обменом профессоров британского и американского университетов Ф. Лоу и М. Цаппа Теневой проект «Хорошей работы» кажется более реалистичным.

Главные герои романа «Хорошая работа» Вик Уилкокс и Робин Пенроуз олицетворяют традиционный разрыв между слоями британского общества,

2 Лодж, Д. Хорошая работа. М.: Изд-во Независимая Газета, 2004. С. 7.

разобщенность, разделение Англии на два лагеря, результатом чего является предубежденность, снобизм, бескомпромиссность и стереотипное мышление. Сословные различия в современной Британии не многим отличаются от строгой стратификации английского общества в XIX веке, подтверждая тем самьм мысль о том, что викторианская эра все еще продолжается. Именно потому, что общество все еще живет в эпоху викториансггва, ситуация пересечения сословных границ неизменно создает комический эффект.

Отношения Вика Уилкокса и Робин Пенроуз, конфликтные и антагонистические в начале повествования, постепенно превращаются в приятельские, претерпевают стадию романтической влюбленности и страсти (со стороны Вика), а в конце романа становятся партнерскими (Робин предлагает профинансировать новый проект Вика). Д. Лодж пародирует традиционный финал викторианского романа, реализуя при этом принцип обманутого ожидания - влюбленные не соединяются в браке, чтобы прожить долгую и счастливую жизнь.

В романе Э. Гаскелл последовательно проводится идея социального примирения, гармонизации классовых отношений посредством установления личных контактов между фабрикантами и рабочими во имя их взаимовыгодного сотрудничества. Маргарет Хейл, далекая от классовых противоречий сторонняя наблюдательница происходящих событий, является своеобразным воплощением утопических надежд Гаскелл, основывающихся прежде всего на вере в перерождение представителей обоих классов, на их романтической идеализации.

Идея примирения социальных противоречий путем установления личных связей между субъектами находит отражение и в романе Лоджа. Робин Пенроуз, сочетающая в себе приверженность к христианскому социализму и одновременно трактующая викторианскую классику с позиций «семиотического материализма» и феминистской критики «с левыми взглядами», наследует при этом характерное для Маргарет Хейл стремление к правде и справедливости. Она смело вмешивается в производственную политику Уилкокса, критикует условия работы на его предприятии, обвиняет современное производство в расизме и выражает полную солидарность с угнетенными рабочими.

Однако, будучи сторонницей классовой борьбы, непосредственным осведомителем рабочих и зачинщицей забастовки, Робин Пенроуз оказывается союзницей Уилкокса, поддаваясь обаянию и подчиняясь внутренней силе и мужественности, исходящими от исполнительного директора «Принглс». Объектом авторской иронии оказываются, с одной стороны, примиренческие тенденции викторианского романа, возлагавшего утопические надежды на гармонизацию отношений между рабочими и предпринимателями, а с другой стороны - несостоятельность марксистских взглядов самой Робин, которая, подобно героине Гаскелл, одинаково сочувствует и капиталистам, и рабочим.

Повторение сюжетных схем романов эпохи викторианства, основная проблематика романа - противопоставление двух миров, двух типов мышления, технократического и поэтического (town and gown), техника параллелизма в

изображении главных персонажей, двуплановость повествования, а также идея примирения социальных противоречий — все это приближает «Хорошую работу» к классическим образцам викторианского индустриального романа.

Дэвид Лодж не ставит целью полное копирование приемов писателей-викторианцев, не драматизирует повествование введением неожиданных совпадений, открытий, подобно А. Байетт, воссоздающей на страницах своих романов типичные повороты сюжета викторианского романа. Однако в романе также присутствует характерный для писателей-викторианцев мотив неожиданного наследства. Непременная для индустриального викторианского романа романтическая история в центре повествования также претерпевает деконструкцию и пародируется Лоджем.

Классический реалистический текст подобен музыкальному сопровождению к роману «Хорошая работа»: он ненавязчиво присутствует, лейтмотивно обрамляет повествование, появляется то в виде основной темы, то в виде ее множественных вариаций. Интертекстуальный фон романа представлен ь виде прямых и скрытых цитат, аллюзий, реминисценций, литературных ассоциаций.

На протяжении всего повествования в романе Д. Лоджа доминирующим типом является интертекстуальность на уровне имен-интертекстов (как присутствие в тексте имен собственных и названий произведений для введения интертекстуальной отсылки). Биография Робин Пенроуз в первой части романа перемежается с ее размышлениями о викторианской литературе в целом, отрывками из ее лекций, содержащих революционные взгляды на викторианский индустриальный роман, и противоречивыми выводами ученого-деконструктивиста. При этом автор намеренно представляет постмодернистский коллаж идей, пастиш, создаваемый на основе теории постструктурализма и литературы XIX века.

Структурная и композиционная интертекстуальность, сюжетное варьирование, система образов, текстовые переклички в виде маркированных и скрытых цитат и аллюзий, имена-интертексты представляют на страницах романа «Хорошая работа» интертекстуальный диалог с викторианской литературой. Интертекстуальность, подтверждающая идею непрерывности литературного процесса и преемственности по отношению к традиции, помимо основной диалогической, выполняет в романе Лоджа прежде всего направленную на рождение ассоциаций контактоустанавливающую функцию, а также текстопорождающую, экспрессивную, референтную и пародирующую функции. Интертекстуальные включения в романе полифункциональны: викторианский текст выступает общим фоном повествования, цитаты и аллюзии на викторианские романы играют роль литературных свидетельств, расширяют семантику текста за счет подключения различных ассоциаций, «культурных отсылок», служат средством характеристики персонажа, а также являются примером авторской металитературной игры с читателем.

«Хорошая работа» Д. Лоджа и «Обладать» А. С. Байетг представляют собой варианты современного производственного романа, персонажами которого оказываются филологи - специалисты в области английской литературы.

Однако если у Байетг в основном воссоздаются и реконструируются типичные сюжетные схемы викторианского романа (например, счастливое соединение влюбленных в финале), то у Лоджа они иронически переосмысляются (в виде отказа от традиционного завершения любовной линии).

Университетский роман усложняется Лоджем, включая в себя мир промышленного производства, тогда как у Байетг ограничивается миром университета и исследовательских центров. Университет предстает как производственное предприятие, функционирующее по схожим принципам с предприятием промышленным и характеризующееся определенным набором отличительных признаков - четкой иерархической структурой, субординацией, «классовыми» противоречиями, производственными конфликтами. Таким образом, роман «Хорошая работа» можно назвать производственным университетским романом. Интересно, что у Лоджа, как и у Байетг, именно университету предоставляется роль связующего звена между современной действительностью и викторианством.

Параграф 3.3. «Паратекстуальность в романе «Хорошая работа» посвящен анализу особого типа межтекстового взаимодействия современного английского романа с викторианской литературой — отношения текста к эпиграфам.

В романе Д. Лоджа «Хорошая работа» эпиграф играет особенно значимую роль, связанную с введением в повествование викторианского текста. Поскольку роман представляет собой современную версию индустриального романа 1840-х годов, эпиграфы, взятые автором из индустриальных романов эпохи викторианства, вступают в диалогические отношения с самим текстом, а также между собой. Интересен выбор романов, к которым в поисках эпиграфа обращается Дэвид Лодж, поскольку это знаковые для эпохи викторианства произведения. Эпиграфы намеренно выстраиваются автором в определенной последовательности: два эпиграфа из Дрейтона и Дизраэли ко всему роману и по одному эпиграфу к каждой из его шести частей, при этом роман окаймляется эпиграфами из романа «Шерли» Ш. Бронте, вторая и четвертая части предваряются эпиграфами из романа «Север и юг» Э. Гаскелл, а третья и пятая - эпиграфами из романа «Тяжелые времена» Ч. Диккенса.

Уже в первых эпиграфах в повествование вводится принцип игры. Далее автор делит свое произведение на шесть частей-блоков, с помощью эпиграфа определяет основную тональность повествования, узнаваемые мотивы, образы, сюжетные линии. Именно этот «прогнозирующий» эпиграф предопределяет последующее развитие событий и выступает в качестве связующего звена двух эпох, а шире - культуры современной и викторианской.

Эпиграф, вступая в диалогические отношения с текстом романа, вводит своеобразный второй план повествования, имплицитно сопровождающий основную линию развития событий и с ней переплетающийся. Ирония и пародия становятся в романе основными приемами создания комического эффекта, чему в немалой степени способствуют эпиграфы.

Кроме того, все эпиграфы к различным частям романа можно рассматривать как иллюстрацию образа мысли человека, погруженного в литературу XIX века

и не представляющего себя вне ее, что напрямую ассоциируется с главной героиней романа Робин ГГенроуз. Это особый мир, в котором обитает Робин или любой другой специалист по викторианской литературе, мир, сотканный из цитат, аллюзий и реминисценций.

Эпиграфы из индустриальных романов XIX века, имеющие прямое отношение к доктору Пенроуз, представляют преимущественно женский взгляд (взгляд Робин) на происходящие события. Видение Робин и авторская точка зрения сближаются, однако полного совпадения не происходит. Эпиграф является категорией внетекстовой, это своеобразный взгляд извне.

Помимо своей металитературной функции - отсылки к произведениям эпохи викторианства, а также своеобразного внетекстового комментария, способствующего созданию пародийного модуса повествования, эпиграфы в романе «Хорошая работа» подчеркивают связь, существующую между классическими текстами XIX века и романом конца века XX. Современность постоянно вступает в диалог со сконцентрированным в эпиграфах викторианством.

При этом согласно заявленной в эпиграфах установке на пародийность и интертекстуальную игру автор не следует канонам викторианского романа до конца. В романе отсутствует традиционный хэппи-энд, соединяющий «влюбленных» в браке, поскольку Робин вообще не верит в «индивидуалистическую любовь» и считает ее «всего лишь литературным, рекламным и массмедийным мошенничеством»3.

Эпиграф не является единственным способом введения викторианского текста в романе «Хорошая работа». Он служит неким фоном, обрамлением, необходимым для создания многоуровневого, металитературного, интеллектуального романа, насыщенного цитатами, аллюзиями и реминисценциями. Именно здесь выражается авторская интенция рассматривать интертекстуальность не как простое украшение текста, а как важнейший фактор его замысла и композиции.

Глава 3 заканчивается краткими выводами. Роман «Хорошая работа» действительно можно назвать современной версией индустриального романа XIX века. Продолжая традиции английского индустриального романа, «Хорошая работа» его деконструирует, что выражается в принципах парадоксальности и обманутого ожидания. Межтекстовое взаимодействие с викторианской литературой здесь выступает как диалог-деконструкция и выстраивается Лоджем в форме пародии и игры — в этом и заключается его существенное отличие от диалога-реконструкции А. С. Байетт, реализующегося посредством стилизации, структурной, тематической и биографической интертекстуальности. Вместе с этим данное межтекстовое взаимодействие можно охарактеризовать как диалог-заимствование, диалог-соглашение, развитие идей, а также диалог-полемику и диалог-игру с викторианским романом.

5 Лодж, Д. Хорошая работа. М.: Изд-во Независимая Газета, 2004. С. 292.

«Хорошая работа» является наглядным подтверждением тому, что ориентация на интертекстуальную игру с текстами-предшественниками становится неотъемлемой характеристикой современного романа, одной из его главных художественных установок. Викторианская литература представлена в романе в виде пастиша, нейтрального варианта пародии, не ставящего целью осмеяние и принижение пародируемого объекта, но сплетающего в единое целое разрозненные отголоски чужих текстов.

В заключении подводятся итоги и излагаются выводы, сделанные в ходе исследования.

Своеобразием творчества А. С. Байетт и Д. Лоджа является эксперимент с различными видами письма, сочетание экспериментальной манеры с реалистической, что послужило тому, что писателей стали причислять к «сомнительным» постмодернистам, продолжающим традиции классического реалистического романа в рамках «экспериментального реализма» или «ностальгического постмодернизма». Межтекстовое взаимодействие с литературной традицией в целом и викторианской литературой в частности является отличительной особенностью поэтики анализируемых произведений А. С. Байетт и Д. Лоджа.

Диалог с викторианской литературой у А. Байетт носит характер диалога-реконструкции. В романах «Обладать» и «Ангелы и насекомые» реконструируются стилистические и композиционные особенности викторианского текста и деконструируется его идейное содержание.

Д. Лодж создает на страницах романа «Хорошая работа» невикторианский роман на викторианский сюжет, предлагая читателю современную версию индустриального романа XIX века. Диалог-деконструкция выстраивается Д. Лоджем главным образом на основе принципов парадоксальности и обманутого ожидания.

Два выявленных типа интертекстуального диалога в произведениях Байетт и Лоджа характеризуются тесным взаимодействием - взаимным проникновением, сопоставлением и противопоставлением. Во всех анализируемых романах наличествуют как реконструктивные, так и деконструктивные элементы, что выражается в том, что в новом контексте, несмотря на имплицитно сопровождающую повествование иронию, авторскую металитературпую игру с претекстами и пародийную тональность, викторианская литература сохраняет свою экспрессивность, обретая при этом новое оригинальное звучание и подтверждая идею о взаимном обогащении в межтекстовом взаимодействии как текста-предшественника, так и текста-реципиента.

Результаты проведенного анализа встречи двух текстов (современного и викторианского) позволяют доказать существование наряду с известными сверхтекстовыми единствами особого надтекстового образования -викторианского текста, характеризующегося монолитностью, определенной системой знаков, инвариантными особенностями.

Викторианский текст, принимая во внимание, однако, некоторую относительность и спорность этого понятия (поскольку правомерным

представляется говорить о различных его вариантах - собственно викторианском тексте XIX века, викторианском тексте второй половины XX века, викторианском тексте в рамках одного произведения, тематически соотнесенного с викторианской эпохой), подобно петербургскому, римскому, парижскому и другим, можно определить как незамкнутую систему интегрированных текстов, характеризующихся смысловой и языковой цельностью, с общей текстовой ориентацией на эпоху викторианства. При этом викторианский текст нельзя однозначно отнести к локальному (городскому) или именному текстам, он занимает между ними промежуточное положение и разделяет свои отличительные признаки как с одним, так и с другим.

Формирование викторианского текста в современной английской литературе напрямую связано с актуализацией викторианского мифа, представлением о викторианской эпохе как о периоде благоденствия, наивысшего расцвета английской культуры, времени высокой духовности и нравственности. Очередное возрождение интереса к викторианству в конце XX века говорит об исключительной важности этого периода английской истории, наделяемого современными английскими писателями сакральной природой. Основная смысловая установка викторианского текста в английской литературе конца XX века заключается в идее о том, что только через викторианское прошлое можно постичь настоящее.

В русле наметившегося в отечественном литературоведении нового направления исследований в области регионалистики, геопоэтики, теории сверхтекста (В. Н. Топоров, В. В. Абашев, А. П. Люсый, H. Е. Меднис, Е. К. Созина), выделяющего петербургский, пермский, крымский, венецианский, уральский тексты русской литературы, а также именные (персональные) тексты как, например, пушкинский, гамлетовский тексты русской литературы, представляется особенно перспективным изучение викторианского текста как особого транстекстуального фепомена английской литературы.

Основное содержание работы и результаты исследования отражены в следующих публикациях:

Статьи, опубликованные в ведущих рецензируемых научных журналах, определенных ВАК:

1. Толстых, О. А. «Свое» и «чужое». К проблеме интертекстуальности 1 О. А. Толстых // Вестник Южно-Уральского государственного университета. Серия «Лингвистика». - 2004. - №1. - С. 41-46. (0,6 пл.).

2. Толстых, О. А. Неовикторианский постмодернизм Антонии Байетг (на примере романа «Possession») / О. А. Толстых // Вестник Южно-Уральского государственного университета. Серия «Лингвистика». - 2005. - №2. - С. 8993. (0,5 пл.).

3. Толстых, О. А. Функции эпиграфа в романе Д. Лоджа «Хорошая работа» / О.А.Толстых // Вестник Южно-Уральского государственного университета. Серия «Лингвистика». - 2007. - №4. - С. 87-90. (0,6 пл.).

Другие публикации:

4. Толстых, О. А. «Другая» литература, или в защиту постмодернизма / О. А. Толстых // Теория и методика преподавания языков в вузе: Тезисы докладов / Под ред. Е. Н. Ярославовой. - Челябинск: Изд-во ЮУрГУ, 2003. -С. 118-120. (0,1 пл.).

5. Толстых, О. А. Роман Дж. Фаулза «Женщина французского лейтенанта» как продолжение теории эволюции Ч. Дарвина (по материалам статей американских исследователей) / О.А.Толстых // Литература и культура в современном гуманитарном знании: Материалы Международной научно-практической конференции, посвященной 30-летию основания кафедры зарубежной литературы ТюмГУ, 18-20 октября 2004 г. / Под ред.

B. Н. Сушковой. Ч. 2. - Тюмень: Изд-во ТюмГУ, 2005. - С. 112-115. (0,3 п.л.).

6. Толстых, О. А. «Викторианский» постмодернизм А. Байетг (на примере романа «Ангелы и насекомые») / О. А. Толстых // Литература в контексте современности: материалы II Международной научной конференции. Челябинск, 25-26 февраля 2005 г.: в 2 ч. - Челябинск: Изд-во ЧГПУ, 2005. -4.II.-C. 203-206. (0,2 п.л.).

7. Толстых, О. A. Crossover fiction, или викторианские романы Антонии Байетт и Дэвида Лоджа / О. А. Толстых // Мировая литература в контексте культуры: сб. материалов междунар. науч.-практ. конф. «Иностранные языки и литературы в системе регионального высшего образования и науки» (12 апр. 2006 г.), посвящ. 90-летию Перм. гос. ун-та / Перм. ун-т; под ред. Н. С. Бочкаревой. -Пермь, 2006. - С. 183-188. (0,4 пл.).

8. Толстых, О. А. Роман Д. Лоджа «Хорошая работа» и викторианская литература: опыт интертекстуального прочтения / О. А. Толстых // Язык, культура, образование в современном мире: материалы Международной конференции (г. Пермь, 8-9 ноября 2006 г.). В 2 Ч. Ч. I. Проблемы романо-германской филологии, перевода, литературоведения и межкультурной коммуникации / отв. ред. Т. Н. Романова; Перм. гос. пед. ун-т. - Пермь, 2006. -

C. 125-127. (0,3 пл.).

9. Толстых, О. А. «Морфо Евгения» А. Байетг и «Женщина французского лейтенанта» Дж. Фаулза: интертекстуальный диалог / О. А. Толстых // Мировая литература в контексте культуры: сборник материалов Международной конферегщии «Иностранные языки и литературы» (г. Пермь, 12 апреля 2007 г.) / Перм. ун-т, под ред. Н. С. Бочкаревой. - Пермь, 2007. - С. 155-159 (0,4 пл.).

10. Толстых, О. А. Викторианский текст современного английского романа («Морфо Евгения» А.С.Байетг) / О.А.Толстых II Актуальные проблемы теоретической и прикладной лингвистики: материалы Международной научной конференции, Челябинск, 10-13 декабря 2007 г./ отв. редактор О. А. Турбина. -Челябинск: Изд-во ЮУрГУ, 2007. - Ч. 1. - С. 190-193. (0,3 пл.).

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Толстых, Ольга Анатольевна

Введение

Содержание

Глава 1. Постмодернизм и литературная традиция

1.1. Диалогизм, интертекстуальность, интертекстуальный диалог

1.2. Формы интертекстуального взаимодействия и классификация интертекстуальных отношений.

1.3. Диалогическая доминанта постмодернизма: традиция внутри инновации.

1.4. Традиция и эксперимент в английском постмодернистском романе.

1.5. Диалектика эпохи викторианства. Викторианский роман и викторианский текст.

Глава 2. Диалог с викторианской литературой в творчестве A.C. Байетт

2.1. А. С. Байетт — писатель и литературовед.

2.2. К истории создания неовикторианских романов А. С. Байетт

2.3. «Морфо Евгения» А. С. Байетт и «Женщина французского лейтенанта» Дж. Фаулза.

2.4. Интертекстуальный диалог романов «Обладать» и «Ангелы и насекомые» с викторианской литературой.

2.4.1. Викторианский хронотоп.

2.4.2. Сюжетно-композиционные параллели.

2.4.3. Идейно-тематическое взаимодействие.

2.4.4. Архитекстуальность.

2.4.5. Художественно-образные параллели.

2.4.6. Интертекстуальные включения и паратекстуальность.

Глава 3. «Хорошая работа» Д. Лоджа как современная версия индустриального романа XIX века

3.1. Дэвид Лодж — критик, литературовед, писатель.

3.2. Викторианский текст в романе Д. Лоджа «Хорошая работа»

3.3. Паратекстуальность в романе «Хорошая работа».

Введение диссертации2008 год, автореферат по филологии, Толстых, Ольга Анатольевна

Конец XX века для английской литературы в целом, и английского романа в частности, был временем осмысления серьезных изменений в политической, социальной и культурной жизни общества, произошедших после Второй мировой войны и повлекших за собой резкую смену ценностных ориентиров. С одной стороны, причиной этому послужило то предчувствие перемен, новой эпохи, которое сопровождает конец любого столетия, а тем более тысячелетия, с другой стороны, желание подвести некие итоги веку минувшему, критически переосмыслив весь предшествующий ему культурный опыт.

В XX веке, на протяжении которого наблюдалось тесное взаимодействие и взаимопереплетение различных способов художественного мировидения, наиболее отчетливо заявила о себе проблема художественной традиции и преемственности. А. М. Зверев выделяет два противоположных подхода. Один из них основывается на так называемом "rupture" (разрыве), несоответствии миру классического наследия и отрыве от традиции, другой - на своеобразной «археологической реконструкции», признании свершений классического реализма непререкаемым каноном и следовании традиции [74; 40].

Т. Н. Красавченко, анализируя современный английский роман, отмечает характерную для него постоянную игру с традицией - «процесс взаимодействия с литературой прошлого, продолжение и использование традиций предшественников» [87; 128]. Игра с традицией становится основополагающим принципом поэтики современного романа, строящегося одновременно как продолжение и переосмысление, новое прочтение литературы прошлых веков.

Ретроспективность, «старомодность» литературы конца XX столетия, так называемое "writing back", переписывание, дописывание, постоянная игра с наследием прошлых веков, привели к тому, что данный период стал именоваться "the literature of farewell" («литература прощания»). Сам «ритм

I ( повествования в современном английском романе отнюдь не двадцатого века. Его корни надо искать в викторианской эпохе, золотом веке Британии.», — утверждают исследователи [83; 195].

Викторианство на протяжении всего двадцатого столетия вызывало у англичан активную реакцию, что выражалось либо в продолжении викторианской традиции, либо в отталкивании от нее. Рубеж XIX—XX вв. и распространение модернистских идей ознаменовали собой недолгий период антивикторианства в английской литературе, однако сначала в 30-е и 40-е, позднее в 50-е и 60-е годы XX века наблюдалось своеобразное «викторианское Возрождение», возвращение к традиции английского реалистического романа. Интерес к викторианской эпохе в 80-е и 90-е годы XX века, по мнению Малькольма Брэдбери, вызвало также видимое сходство двух «эпох» - эры королевы Виктории (1837—1901) и своеобразной эры Маргарет Тэтчёр (19791990) [153; 404].

Викторианство приравнивается к особому образу мышления, мировоззрению, идеологии, и если в послевоенной Европе слово «викторианский» первоначально имело негативный оттенок и обозначало прежде всего проявление регрессивности, эмоциональной сдержанности, сексуальной угнетенности, несвободы, холодности и скрытности, то в конце XX века оно уже приобрело комплиментарный характер, ознаменовав тем самым своеобразную моду на все викторианское. Викторианские ценности, викторианский стиль, викторианский склад ума, викторианский кодекс джентльмена неизменно реконструируются на страницах современной международной викторианы.

М. Брэдбери отмечает, что увлеченность ретроспективной литературой в Британии последней трети XX века носила характер эпидемии. В то время как Маргарет Тэтчер стремилась возродить «викторианские ценности», а романы Ч. Диккенса и других викторианских классиков выходили большими тиражами, довольно значительное количество писателей устремили свой взгляд в прошлое, в XIX век, когда «индивидуализм казался крепче, социальная действительность четче» [153; 404]. Современный роман создавался прежде всего как роман-пастиш, в котором зачастую сливались в единое целое стили различных викторианских писателей.

Викторианская литература1 оставила заметный след во всей последующей литературной традиции Англии. Ее заслуженно называют золотым фондом английской литературы, одной из наиболее ярких страниц мировой культуры, временем высокой классики. Неудивительно, что английские писатели конца XX века постоянно обращаются в своем творчестве к литературе XIX века, стремясь пересказать или переинтерпретировать с оглядкой на современность классические образцы викторианской прозы. Викторианство для англичан не просто годы правления королевы Виктории, оно «вызывает сумму определенных эмоций, чувств, эстетических и этических ассоциаций и настроений, т.е. то, что в своей совокупности больше, чем просто история или некоторое прошлое, это огромный прецедентный текст» [113; 5].

Вся викторианская литература в романах современных английских писателей (П. Акройда, А. Байетт, Д. Лоджа, Г. Свифта, С. Уотерс и др.) предстает как своеобразное сверхтекстовое единство. Викторианский роман становится неким архетипом и рассматривается уже как совокупность всего, что было написано о викторианстве. Поэтому зачастую невозможно выявить все случаи текстовых включений из произведений викторианских писателей, целесообразнее говорить о некоем викторианском тексте в целом как реконструировании основных мотивов, сюжетов викторианской литературы и культуры, упоминании в произведении реалий времени, исторических личностей, знаковых романов эпохи викторианства и общей текстовой ориентации на Англию XIX века.

1 Наследие викторианской эпохи насчитывает около 50000 романов, написанных 3500 викторианскими писателями. В 1830-е годы, по подсчетам исследователей, издавалось в среднем до двух тысяч романов ежегодно [214; 17]. "This.is a reading age", - писал Дж.С. Милль [166; 201], "We have become a novel-reading people", - провозгласил Э. Троллопв 1870 г. [166; 226].

Современные писатели одновременно реконструируют и деконструируют роман викторианский. Обращение к викторианству, с одной стороны, вызвано ностальгией по ушедшему величию Британии, желанием повернуть время вспять, воскресить и увековечить непререкаемый канон, стилистически реконструировать произведения XIX века, с другой стороны, данная ретроспекция имеет целью вскрыть противоречия, лежащие в самом основании викторианской ментальности, и переложить викторианский сюжет на невикторианский язык. Деконструкция при этом осуществляется как особая стратегия, направленная на пересмотр художественной традиции, и несет не разрушение, а новый смысл, точнее множество смысловых наслоений, множественность интерпретаций. Реконструкция и одновременно деконструкция наследия викторианской эпохи нацелены прежде всего на его актуализацию и новое прочтение.

Английский постмодернистский роман с характерным для него ретроспективным повествованием, переносом времени действия в викторианскую Англию, переплетением временных планов, двунаправленным сюжетным действием, сместившимся интересом в сторону историографии вызывает в настоящее время большой исследовательский интерес. В данном направлении работают как отечественные ученые-англисты (О. Джумайло, А.К. Исламова, Т.Н. Красавченко, Б.М. Проскурнин, А.П. Саруханян, H.A. Соловьева, С.Н. Филюшкина), так и зарубежные литературоведы (М. Брэдбери, Р. Гилмор, К. Гутлебен, С. Джойс, Ф. Дэвис, К. Каплан, Р. Кили, С. Кин, К. Морару, С. Онега, А. Парей, Дж. Сазерлэнд, К. Флинт, У. Хоутон, Д. Шиллер и др.), исследования которых заложили основы изучения «викторианского вопроса» в английской литературе XX века.

Конец 90-х годов XX века-начало XXI века стали временем появления многочисленных как индивидуальных, так и совместных проектов, посвященных викторианству и изучению особого феномена в постмодернистской литературе конца XX века — увлеченности современного романа прошлым в целом и викторианской эпохой в частности [152, 163, 170, 173, 174, 178, 187, 191, 195, 196, 201, 204, 207, 208, 209, 218, 221, 231, 235, 240].

Кроме того, в 90-е годы XX века разными издательствами были подготовлены в печать и выпущены всевозможные путеводители по викторианской литературе, самыми известными из которых стали «Лонгмановский путеводитель по викторианскому роману» Дж. Сазерлэнда [226], «Лонгмановский путеводитель по Британии XIX века. 1815-1914» К. Кука [229] и «Кембриджский путеводитель по викторианскому роману» Д. Дэвида [227].

В современном зарубежном литературоведении в настоящее время широко используется термин «неовикторианский роман» (neo-Victorian novel), появившийся впервые в статье Даны Шиллер The Redemptive Past in the Neo-Victorian Novel (1997), под которым автор понимает исторический роман, соединяющий в себе постмодернистскую историографичность с традиционным культурно-историческим подходом, и обращающийся в прошлое для того, чтобы проследить, как это прошлое видоизменяется под воздействием современных событий. К неовикторианским романам исследовательница относит А. Байетт «Обладать» и роман П. Акройда «Чаттертон» [215]1.

Вслед за Д. Шиллер исследованием «неовикторианского романа» занимаются Джон Сазерлэнд [224, 225] и Дэниел Кэндел Борманн [152]. Под «неовикторианскими» они понимают современные исторические романы, которые различными способами заостряют внимание на эпохе викторианства и гранях викторианского сознания.

Неовикторианский роман является также сферой научных интересов Кристиана Гутлебена, который в исследовании Nostalgic Postmodernism: The Victorian Tradition and the Contemporary British Novel (2001) усматривает общую тенденцию современной британской прозы переносить повествование в

1 Параллельно с термином «неовикторианский» существуют также термины «викторианский роман-ретро» ("the retro-Victorian novel"), введенный С. Шаттлвортв 1998 году [217], и «новый исторический роман» ('the new historical fiction") [146; 171]. викторианскую Англию и предлагает название новому направлению в современной английской литературе — «ностальгический постмодернизм». К. Гутлебен выделяет две вариации данного жанра - неовикторианский роман с выраженной иронической доминантой (subversive) и неовикторианский роман, имитирующий викторианскую прозу из чувства ностальгии по непревзойденным шедеврам классического реализма (nostalgic), отмечая при этом парадоксальность, неопределенность, «оксюморонность» неовикторианского романа [179; 12].

Автор фундаментального исследования The Victorian Period (1993) [176], «викторианист» Робин Гилмор в сборнике статей, посвященном ливерпульской конференции 1996 года — Rereading Victorian Fiction (2002), усложняет данную классификацию, предлагая уже шесть возможных вариантов обращения романа XX века к эпохе викторианства: 1) исторический роман, написанный с современной точки зрения, 2) роман-пастиш или роман-пародия, 3) роман-инверсия викторианской идеологии, 4) роман-низвержение викторианской художественной нормы, 5) современная обработка или дописывание классического викторианского романа, 6) научно-исследовательский роман [177; 190].

Взаимодействие литературного наследия викторианской эпохи с его «римейками» конца XX века изучает также Кора Каплан. В книге Victoriana -Histories, Fictions, Criticism (2007) [192] исследовательница размышляет о самом феномене викторианы - своеобразной «реинкарнации» викторианских мотивов, сюжетов и тем в современном искусстве, останавливая свое внимание на доминирующем среди них вопросе о викторианской сексуальности.

Линда Хатчеон в эссе «Ирония, ностальгия и постмодерн», размышляя над новым статусом, который категории иронии и ностальгии приобрели в конце XX века, став ключевыми компонентами современной культуры, резюмирует — современная культура ностальгична [189].

Причины данной ностальгии, этого активного обращения писателей-постмодернистов к прошлому, а в особенности к викторианской эпохе, также становятся предметом широкой научной дискуссии.

Так, М. Брэдбери предполагает, что британские романисты конца XX века все еще пытаются «соорудить своеобразный мост между деконструирующим настоящим и неясным прошлым» [153; 361]. Именно этим объясняется увлеченность П. Акройда, А. Байетт, Д. Лоджа и других ретроспекциями. Обращаясь в прошлое, писатели стремятся разобраться прежде всего в противоречиях настоящего.

В. Каннингем, называя «одержимость историей» отличительной чертой современной литературной ситуации в Британии и анализируя ее первопричину, объясняет: «Прошлое - это классика. А потому прошлое вторгается в современное литературное сознание в виде некоей недосягаемой мощи, вызывающей одновременно и зависть, и сожаление» [82; 228].

К. Хьюитт, автор книг «Понять Британию» и «Понять английскую литературу» [183, 184], прослеживая глубинную связь современности с эпохой викторианства, признается в том, что XIX век ассоциируется в сознании современного англичанина с поистине великими событиями: «В XVIII веке мы изобрели новое в науке, сельском хозяйстве и промышленности, как, например, паровой двигатель. Затем мы победили Наполеона. В XIX веке мы еще больше расширили нашу империю, произвели на свет таких ученых, как Дарвин, усовершенствовали парламент, увеличили богатства Британии и приняли участие в Первой мировой войне под развевающимися британскими флагами» [183; 32-33].

К. Хьюитт приводит несколько причин, по которым викторианская эпоха привлекает писателей последней трети XX века. Во-первых, викторианская эпоха — это не столь отдаленное прошлое, во-вторых, в Англии существует прекрасная традиция реалистической прозы XIX века, «в которой мы находим всевозможные художественные параллели», в-третьих, увлеченность викторианцев дарвиновской теорией эволюции и настойчивый поиск смысла жизни во многом схож с ощущениями современного человека, привыкшего жить без религии и неспособного к созиданию собственной жизни, если она лишена смысла [138; 236].

По мнению Т.Н. Красавченко, стремление писателей XX века создавать «викторианский роман» продиктовано тем, что в современной Англии «психология, представления о нравственности, характер культуры, литературы во многом формировались как реакция, т.е. усвоение и отрицание, преодоление именно викторианского склада сознания, викторианских этических представлений, канонов общественного бытия» [87; 141].

А.П. Саруханян подчеркивает мифологизированность самого термина «эпоха викторианства» в XX веке и предлагает рассматривать викторианскую традицию в более широком контексте - как традицию классического реалистического романа XIX века в целом, отмечая при этом, что «дихотомия «традиция-эксперимент» на протяжении всего столетия во многом определялась тем, что литература воспринимала себя в со- и противопоставлении с предыдущим веком как эпохой викторианства» [145; 6].

Появление неовикторианских романов в английской литературе последней четверти XX века также напрямую связывают с новым, постмодернистским взглядом на историю вообще и викторианскую эпоху в частности. Сама постмодернистская концепция истории строится на ее критическом осмыслении, сомнении в достоверности, пересмотре и переосмыслении линейности движения исторического знания. Эта концепция предлагает бесконечное количество различных интерпретаций одних и тех же исторических событий и их особое место в жизни каждого человека, порождая идею постоянного присутствия прошлого в настоящем. Именно это утверждение становится основополагающим в работе С.А. Стринюк, посвященной творчеству Грэма Свифта в свете историографической концепции [129; 16].

Процесс историзации прозы 80 — 90-х годов, проблема истории и места в ней человека, а также путей исторического движения оказывается в центре внимания Ю.С. Райнеке в ее исследовании «Исторический роман постмодернизма и традиции жанра (Великобритания, Германия, Австрия)». Кроме того, в данной работе дан обзорный анализ романа A.C. Байетт «Обладать» как примера историографического метаромана [119; 153-155].

Интересна работа В.В. Струкова «Художественное своеобразие романов П. Акройда (к проблеме британского постмодернизма)» [130], в которой автор определяет специфические черты британского постмодернизма и рассматривает своеобразие романного творчества Акройда с точки зрения постмодернистских постулатов, затрагивая и явление интертекстуальности.

Неовикторианский роман в английской литературе конца XX века напрямую связан с именами A.C. Байетт и Д. Лоджа, поскольку в творчестве именно этих авторов (в прошлом - университетских преподавателей английской литературы) особенно отчетливо заявила о себе викторианская тема. Романы Байетт и Лоджа - «образцовые романы постмодернизма» (К. Флинт) - являются в настоящее время предметом обсуждения на международных семинарах как по английской литературе XX века, так и по викторианскому роману, а сами писатели являются ключевыми фигурами британской литературы конца XX века.

В отечественном литературоведении есть несколько исследований творчества A.C. Байетт. Можно отметить работу Я.Ю. Муратовой, посвященную мифопоэтике в современном английском романе, где в главе второй «Мифопоэтика A.C. Байетт как сплав философии и мистики» рассматриваются романы «Обладать» и «Ангелы и насекомые» с точки зрения их ретроспективности и мифологизированности, а также принадлежности к рекуррентным темам в творчестве самой Байетт [105].

Е.М. Циглер в диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук «Литературные заимствования в постмодернистской прозе Великобритании» в третьей главе, посвященной творчеству современных английских писателей в контексте постмодернизма, анализирует роман «Обладать» как пример произведения-patchwork [139].

Из статей, посвященных творчеству Байетт, следует отметить работы Н.А.Соловьевой [128], Л.П. Ржанской [121], Ю.Виноградовой [59], Н.А.Евграфовой [68], В.Е.Лившиц [94], Н.Б. Хараг [137], поскольку в них раскрываются особенности мировидения и поэтического сознания писательницы.

За рубежом интерес к А. Байетт появляется в начале 80-х годов. Одним из первых исследователей творчества писательницы является Джулиет Дазинбер, которая в 1982 году опубликовала статью, посвященную роману «Дева в саду» [168]. Также в 80-е годы появляются статьи Ольги Кеньон, посвященные романам «Дева в саду» и «Натюрморт», в которых автор отмечает сходство прозы Байетт с романами Дж. Остин, сестер Бронте, Айрис Мердок и Дж. Элиот. Кеньон подчеркивает, что Байетт — "a self-conscious novelist". Одной из характерных черт прозы Байетт, по мнению Кеньон, является именно интертекстуальность [194; 61].

Следующим шагом в исследовании творчества Антонии Байетт являются работы Флоры Александер, в которых отмечается присущее Байетт особое отношение к традиции и одновременно с этим тяга к экспериментам. Александер утверждает, что Байетт в своих романах использует приемы преимущественно реалистического письма, отмечая при этом, что происходит это «чрезвычайно изощренным образом» [148; 18].

В 1996 году появляется книга Кэтлин Койн Келли «А.С. Байетт» - первое фундаментальное исследование творчества писательницы вплоть до ее произведений 90-х годов [193]. Келли также отмечает, что творчество Байетт находится на стыке реализма и постмодернизма. Годом позже под одноименным названием выходит в свет книга Ричарда Тодда («А.С. Байетт»

1997)), в которой автор продолжает размышления над тем, насколько важен для Байетт язык, которым написано произведение [232].

В 1999 году Селия Уолхед в книге «Старое, новое и метафора: исследование романов A.C. Байетт» выделяет три основных направления в прозе писательницы: "the old" — реалистическая манера письма, служащая основой для экспериментов, "the new" — эксперименты с содержанием и формой и "the metaphor" - структурообразующий прием [238; хШ]. Подобно О. Кеньон и Ф. Александер, Уолхед относит творчество Байетт к особому типу реализма с элементами постмодернистского письма [238; 19].

Из зарубежных исследований 1999 года необходимо также отметить интересную диссертацию Б. Лундена «Перевоспитывая читателя: художественная критика постструктурализма в романах Дж. Бэнвилла «Доктор Коперник», Дж. Кутзее «Враг» и «Обладать» А. Байетт», где третью главу «Затерявшийся в теории литературы» автор посвящает роману Антонии Байетт, характеризуя его как «метатекст, историографический метароман .преследуемый прошлым" [202; 91].

В 2001 году выходит сборник эссе под редакцией Алексы Алфер и Майкла Ноубла, в котором представлены 11 работ современных английских исследователей, посвященных творчеству A.C. Байетт, а также статья Байетт True Stories and the Facts in Fiction. В эссе, посвященном романам «Дева в саду» и «Натюрморт», Алекса Алфер предполагает, что экспериментальная проза Байетт демонстрирует так называемый «самоосознанный» (self-conscious) реализм [149; 57].

Наиболее полным на данный момент исследованием творчества А. Байетт является работа Джейн Кэмпбелл «A.C. Байетт и гелиотропическое воображение» (2004) [158], где автор обращает внимание на переплетения реализма и «самоосознанности» (self-consciousness), саморефлексивности (self-reflexiveness) в прозе Байетт. Кэмпбелл в одном из своих интервью признается, что названием своей книги она обязана самой Байетт, которая определила свою манеру письма как гелиотропическую, разрушая сложившиеся в обществе стереотипы о женской прозе, которая зачастую ассоциируется с сиянием луны как отражением солнца, представленным мужской прозой.

Кроме того, за рубежом исследованием романов А. Байетт занимаются Кэтрин Бёргэсс [156], Кристиан Гутлебен [179], Дж. Джефферс [190], Кора Каплан [192], Мари-Луиз Колке [197], Армель Парей [205], М. Перейра [206], X. Саума [212], Сьюзен Сорензен [219, 220], Джун Старрок [223], Элизабет Томазик [234], Кейт Флинт [172], Энн Хам фриз [187], Хейди Ханссон [180], Фредерик Холмс [185], Тельма Шинн [216], Хилари Шор [213] и другие.

Во всех исследованиях подчеркивается экспериментальный характер прозы A.C. Байетт, отмечается ее метатекстуальность, анализируется интертекстуальное пространство произведений писательницы, устанавливаются первоисточники, однако викторианский текст романов Байетт оказывается зачастую вне поля зрения исследователей.

Из отечественных исследований творчества Дэвида Лоджа интересна работа О.Ю. Масляевой «Поэтика трилогии Дэвида Лоджа (романы «Академический обмен», «Мир тесен», «Прекрасная работа»)» (2002), где автором анализируется британская университетская проза в целом и исследуется ее новая жанровая модификация - университетско-филологический роман, представленный Лоджем, а в четвертой главе «Роман «Прекрасная работа»: авторская саморефлексия в системе персонажей» внимание исследовательницы сосредоточивается на категории автора [103].

Также следует отметить диссертацию H.H. Ченцовой «Романы Д. Лоджа 1990-х годов»: эстетическая теория писателя и художественная практика» (2004), где объектом исследования выступают поздние романы Лоджа («Райские новости», «Терапия», «Думает»), а в главе «Авторская саморефлексия в университетско-филологической трилогии Д. Лоджа», во многом перекликающейся с четвертой главой диссертации О.Ю. Масляевой, дается обзорный анализ романа «Хорошая работа» [140].

Кроме того, Дэвида Лоджа как одного из наиболее значительных современных университетских прозаиков отмечает в своей монографии «Англо-американская университетская проза» A.M. Люксембург [101].

Также творчеством Лоджа в России занимаются О.Г. Бандровская, И.Д. Васильева, В.И. Новиков, О.Г. Сидорова и другие исследователи, анализирующие в своих публикациях, главным образом, интертекстуальность прозы Д. Лоджа. Отсутствие фундаментальных трудов, посвященных творчеству писателя, можно объяснить и тем фактом, что, несмотря на то, что принесшие автору мировую известность университетские романы были написаны в 70-е и 80-е годы XX века, в русском переводе они появились значительно позже (только в 2000 году, например, в России был издан первый роман трилогии Лоджа «Академический обмен» (Changing Places, 1976).

Из зарубежных исследований необходимо отметить монографию Евы Бьёрк «Клоуны кампуса и канон: университетская проза Дэвида Лоджа» (1993), где автором рассматривается университетская трилогия писателя, а роману «Хорошая работа» посвящена пятая глава The Stifled Dialogue: Nice Work [151].

Творчество Д. Лоджа анализируется в книге Р. Мораса «Диалогические романы Малькольма Брэдбери и Дэвида Лоджа» (1989), где автор предпринимает попытку исследовать прозу Брэдбери и Лоджа с точки зрения бахтинской теории диалогичности [203; xvi].

Интересен тот факт, что исследованием романов Д. Лоджа за рубежом занимаются Фредерик Холмс, Кристиан Гутлебен, Кора Каплан, которые параллельно ведут исследования творчества А. Байетт. Так, например, Кора Каплан в книге «Викториана» (2007) в главе Historical fictions - Pastiche, Politics and Pleasure в одном ряду рассматривает романы «Обладать» и «Хорошая работа». К. Гутлебен в книге «Ностальгический постмодернизм: викторианская традиция и современный британский роман» (2001) также в одной главе On the Surface of the Looking glass: an Aesthetic and Ideological

Model. "The Fascination of Narrative" анализирует «викторианские» романы Байетт и Лоджа.

Несмотря на то, что предпринимаются отдельные попытки проанализировать причины обращения Байетт и Лоджа к викторианству, интертекстуальный диалог с викторианской литературой в творчестве данных писателей оказывается незаслуженно обойденным вниманием: фундаментального исследования, посвященного данному явлению, до настоящего времени не представлено.

Постмодернистская литература характеризуется диалогичностью, интертекстуальными ссылками на наследие прошлого, иронией, игрой с традицией, пародиями, стилизациями, травестированием, но парадокс состоит в том, что, ссылаясь на невозможность писать по-старому, писатели обращаются к викторианскому роману, по-новому его интерпретируя, трансформируя и используя как материал для своих произведений, создавая в своих романах целую антологию литературы Англии XIX века или своеобразную постмодернистскую викториану ("postmodern Victoriana" [235; х]).

Актуальность темы данного исследования связана с тем, что изучение сверхтекстовых образований, складывающихся вокруг объектов высокой культурной значимости (московский, петербургский, сибирский, крымский, уральский тексты), представляет в настоящее время большой научный интерес. Викторианский текст становится таким надтекстовым образованием для современного английского романа, вступающего в интертекстуальный диалог с литературой прошедших эпох. Изучение новой жанровой модификации, неовикторианского романа, отражающей общее тяготение современной английской прозы к традициям литературы эпохи викторианства, представляется в данном контексте особенно важным.

Исходя из существующего определения сверхтекста как сложной системы интегрированных текстов с общей внетекстовой ориентацией, незамкнутостью единства, внутритекстовой континуальностью, открытостью границ, смысловой и языковой цельностью (Н.Е. Меднис) [104], можно говорить и о контурах викторианского текста в английской литературе, основывая свои рассуждения на общей культурно-исторической значимости эпохи викторианства, ее противоречивости, мифологизированности, а также общности художественного кода.

Викторианский текст можно определить весьма широко как совокупность произведений современной английской литературы, в которых эпоха викторианства и викторианская литература представлены как тематически-единое и модально-целостное образование, обладающее символической природой. Викторианский текст в данном случае рассматривается как незамкнутая система интегрированных текстов, характеризующихся смысловой и языковой цельностью, ограниченных темпорально и локально (Англия XIX века). Внутри викторианского текста современной английской литературы можно также выделить именные тексты, такие, как диккенсовский, теккереевский, элиотовский, и рассмотреть процесс их формирования и их основные блоки (художественный, литературоведческий, мемуарный).

Вместе с этим викторианский текст можно представить как надтекстовое образование в рамках одного произведения. Под викторианским текстом в данном случае понимается текст викторианской эпохи в целом (викторианской культуры, морали, политики, литературы), присутствующий в современном романе на различных уровнях и представленный в виде определенных субстратов материально-духовной, духовной и природной сферы, а также в виде викторианских образов, мотивов, сюжетов. Именно в этом смысле мы будем рассматривать викторианский текст в нашем исследовании.

Цель исследования — проанализировать викторианский текст романов А. С. Байетт и Д. Лоджа, проследить как, на каких уровнях и с помощью каких художественных средств в современном английском романе ведется интертекстуальный диалог с викторианской литературой, а также определить характер данного межтекстового диалога. Многоаспектное изучение корпуса аллюзивных включений викторианской прозы в романах А. С. Байетт и Д. Лоджа, анализ видов и способов переработки культурного наследия эпохи викторианства, характерных для романов английских писателей-постмодернистов, позволит не только глубже раскрыть художественное своеобразие романного творчества этих писателей, но и охарактеризовать в целом данное художественное явление в современной английской литературе.

В задачи исследования входит:

1. определить содержание термина «викторианский текст»;

2. раскрыть феномен интертекстуального диалога и охарактеризовать его возможные формы;

3. выделить критерии для классификации текстовых включений из викторианской литературы в английской постмодернистской прозе, предложить их классификацию;

4. проанализировать викторианский текст романов А. Байетт «Обладать», «Ангелы и насекомые» и Д. Лоджа «Хорошая работа» на различных уровнях организации текста, выделить основные формы межтекстового взаимодействия и типы текстовых включений из викторианских романов;

5. определить характер и функциональность интертекстуального диалога между современным английским романом и викторианской литературой.

В качестве объекта исследования выступает викторианский текст современного английского романа. Предметом исследования является интертекстуальный диалог с викторианской литературой в романах современных английских писателей.

Материал исследования — романы Антонии Сьюзен Байетт «Обладать» (Possession, 1990) и «Ангелы и насекомые» (.Angels and Insects, 1992), роман Дэвида Джона Лоджа «Хорошая работа» {Nice Work, 1988), а также критические статьи писателей, их интервью, выступления.

Из большого обилия текстов, переводных и оригинальных, мы выбрали наиболее репрезентативные в плане поставленной нами проблемы. Романы

Антонии Байетт и Дэвида Лоджа, наполненные различными аллюзивными слоями, переплетающимися между собой интертекстуальными включениями, органично вписываются в современную литературную викториану — викторианский текст доминирует в метатекстовом пространстве этих произведений, а их проблематика позволяет судить о существенных сторонах викторианской литературы в целом.

Филологи по образованию Байетт и Лодж представляют так называемый «профессорский» путь в литературу - через ее изучение и преподавание в университетах. Этим обусловливается филологизация их прозы, ее интертекстуальная насыщенность, размывание границы между литературой и литературоведческой рефлексией. В романах «Обладать» и «Хорошая работа» в центре повествования оказываются филологи, занимающиеся своей профессиональной деятельностью - преподаванием и научно-исследовательской работой, и именно их исследовательские находки и теоретические размышления становятся основой повествования. Перед читателем предстают два варианта современного производственного романа, в которых особое значение приобретает интертекстуальный диалог с викторианской литературой.

Методологической основой исследования является сочетание культурно-исторического, сравнительно-исторического, культурологического, семиотического, биографического методов анализа, а также методов пристального чтения и интертекстуального анализа.

Теоретическую базу исследования составляют работы отечественных (И.П. Ильин, Д.В. Затонский, М.Н. Липовецкий, Н.Б. Маньковская, И.С. Скоропанова) и зарубежных ученых (Ж.-Ф. Лиотар, Ж. Деррида, И. Хассан, Л. Хатчеон, У. Эко) по теории постмодернизма. Особое внимание в нашем исследовании уделяется теории диалога М.М. Бахтина, идее о том, что «каждое высказывание полно отзвуков и отголосков других высказываний» [56; 288], и теории интертекстуальности (Ю. Кристева, Р. Барт), нашедшей каждое высказывание полно отзвуков и отголосков других высказываний» [56; 288], и теории интертекстуальности (Ю. Кристева, Р. Барт), нашедшей продолжение в работах таких отечественных ученых, как И. В. Арнольд, А. К. Жолковский, Н. А. Кузьмина, Н. А. Фатеева. Методологическую значимость для нашего исследования имели работы по исторической поэтике, заложившие основы сравнительно-исторического литературоведения (А. Н. Веселовский, В. М. Жирмунский) и труды по теории и анализу сверхтекста (В. Н. Топоров, Ю. М. Лотман, В. В. Абашев, А. П. Люсый, Н. Е. Меднис).

Научная новизна исследования заключается в том, что в нем впервые вводится термин «викторианский текст» как сверхтекстовое единство и как особое надтекстовое образование, с помощью которого современная английская литература вступает в диалог с викторианской культурой и литературой, порождая при этом новые художественные смыслы.

Новизна исследования состоит также в попытке проанализировать викторианский текст современного английского романа и осветить творчество А. С. Байетт и Д. Лоджа именно с точки зрения видов и способов переработки в их произведениях культурного наследия эпохи викторианства, поскольку обычно рассматривают интертекстуальное пространство этих произведений в целом, без вычленения викторианского текста. Новизна исследования состоит также в том, что в нем представлены два варианта ведения интертекстуального диалога писателей-постмодернистов с викторианской литературой, две основные современные стратегии освоения викторианского наследия: диалог-реконструкция и диалог-деконструкция.

Теоретическая значимость исследования состоит в том, что предпринимаемая попытка анализа интертекстуальности не ограничивается анализом вертикального контекста (выявлением литературных влияний, заимствований, цитат, реминисценций, аллюзий) и предполагает рассмотрение викторианского текста современного английского романа в качестве особого надтекстового образования. Предложенная классификация уровней функционирования интертекстуального диалога может служить моделью анализа различных сверхтекстовых единств, складывающихся вокруг объектов (топонимов, антропонимов) высокой культурной значимости.

Практическая значимость работы заключается в возможности использовать результаты анализа исследуемого материала в преподавании курсов «История зарубежной литературы XX века», «История зарубежной литературы XIX века», «Литература стран изучаемого языка», а также включить их в программы спецкурсов для студентов филологических и лингвистических факультетов высших учебных заведений.

Основные положения диссертации, выносимые на защиту:

- викторианский текст является одним из доминирующих видов текстовых включений в метатекстуальном пространстве английского постмодернистского романа конца XX века; интертекстуальный диалог с викторианской литературой прослеживается на различных уровнях организации текста: пространственно-временном (викторианский хронотоп), композиционно-сюжетном, идейно-тематическом, архитекстуальном, художественно-образном, на уровне имен-интертекстов, паратекстуальном и метатекстуальном; неовикторианские романы А. С. Байетт вступают с викторианской литературой в отношения диалога-реконструкции; диалогическое взаимодействие выстраивается в виде заимствования, развития идей, согласия, подтверждения, подражания, вариации и стилизации; наиболее характерными для творчества Байетт являются стилизация, структурная, тематическая и биографическая интертекстуальность;

- межтекстовое взаимодействие с викторианской литературой в романе Д. Лоджа «Хорошая работа» выступает как диалог-деконструкция и выстраивается автором в форме пародии и игры; доминирующим типом интертекстуальных включений в романе является сюжетное варьирование, имена-интертексты и паратекстуальный уровень романа как отношение текста к эпиграфам; анализ и характер интертекстуальных включений из романов писателей-викторианцев позволяет утверждать, что в современном английском романе присутствуют как реконструктивная, так и деконструктивная тенденции во взаимодействии с викторианской литературой.

Апробация работы. Основные положения диссертационного исследования обсуждались на заседаниях кафедры зарубежной литературы Уральского государственного университета им. А. М. Горького (2004—2008), на аспирантских семинарах и заседаниях кафедры лингвистики и межкультурной коммуникации Южно-Уральского государственного университета (2004-2008), а также во время выступлений с докладами на 5 международных конференциях: «Дергачевские чтения» (УрГУ, Екатеринбург, 2004), «Мировая и региональная литература в современном этнокультурном контексте» (ТюмГУ, Тюмень, 2004), «Литература в контексте современности» (ЧГГТУ, Челябинск, 2005), «Иностранные языки и литературы в системе высшего регионального образования и науки» (ПТУ, Пермь, 2006) и «Язык, культура, образование в современном мире» (ПГПУ, Пермь, 2006). Результаты работы отражены в 10 публикациях.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографического списка. Первая глава посвящена раскрытию феномена интертекстуального диалога, проблеме соотношения в постмодернизме традиции и инновации, а также краткой характеристике британского варианта постмодернизма и викторианской эпохи. Вторая глава представляет собой анализ диалога с викторианской литературой в романах А. Байетт «Обладать» и «Ангелы и насекомые», третья глава посвящена анализу романа Д. Лоджа «Хорошая работа» как современной версии индустриального романа викторианской эпохи. Общий объем текста составляет 207 страниц.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Английский постмодернистский роман конца XX века и викторианская литература: интертекстуальный диалог"

Заключение

Одной из отличительных черт английской постмодернистской литературы конца XX века является диалог с культурным наследием предшествующих эпох и, в частности, с викторианской культурой и литературой. Мифологизированность понятия «викторианства» в сознании современного англичанина, идеализирующего его из чувства ностальгии, тоски по былому могуществу Великобритании и преклоняющегося перед его эстетическими достижениями, привела к тому, что викторианская литература стала своеобразным архетипом, огромным прецедентным текстом для творчества современных английских писателей.

В основе обращения к викторианству заложена идея преемственности и сохранения английской литературной традиции в целом, реализация которой происходит посредством создания в романах широкого интертекстуального пространства, насыщенного металитературной игрой с читателем на узнавание претекстов. Интертекстуальный диалог современного английского романа с викторианской литературой прослеживается на разных уровнях организации текста в виде вариации, заимствования, соглашения, подтверждения, развития« идей, полемики, опровержения или переакцентуации текста-предшественника текстом-реципиентом.

Сходство биографий А. Байетт и Д. Доджа, тот факт, что они принадлежат к одному поколению писателей в британской послевоенной литературе - поколению 50-60-х, определяет сходство их художественных стилей и позволяет говорить об общих тенденциях в творчестве. Своеобразием творчества обоих авторов является эксперимент с различными видами письма, сочетание экспериментальной манеры с реалистической, что послужило тому, что писателей стали причислять к «сомнительным» постмодернистам, продолжающим традиции классического реалистического романа в рамках «экспериментального реализма» или «ностальгического постмодернизма».

Межтекстовое взаимодействие с литературной традицией в целом и викторианской литературой в частности является отличительной особенностью поэтики произведений Байетт и Лоджа.

В своих неовикторианских романах Байетт стремится воссоздать атмосферу эпохи викторианства, переложить викторианский сюжет на невикторианский язык. Диалог с викторианской литературой у Байетт носит характер диалога-реконструкции и представлен в форме заимствования, развития идей, согласия, подтверждения, вариации, стилизации. Наиболее характерными для творчества Байетт являются стилизации, композиционная, тематическая и биографическая интертекстуальность. Стилистическая реконструкция для A.C. Байетт — один из характерных приемов воссоздания сюжетных схем викторианского романа. В романах «Обладать» и «Ангелы и насекомые» реконструируются стилистические и композиционные особенности, викторианского текста и деконструируется его идейное содержание.

Д. Лодж создает на страницах романа «Хорошая работа» невикторианский роман на викторианский сюжет, предлагая читателю современную версию индустриального романа XIX века. Пастиш у Лоджа основан на сочетании интертекстуальности и пародии. Интертекстуальные включения в романе Д. Лоджа полифункциональны: они являются средством изображения социокультурного колорита среды главных героев и характеристики персонажей, несут в. себе образную, оценочную информацию, раскрывают замысел художественного произведения.

Эпиграфы к «Хорошей работе» из индустриальных романов викторианских классиков, представляя собой наиболее маркированный вид текстового включения, выполняют информативную и формоопределяющую функции, прогнозируя развитие повествования и одновременно отсылая к прошлому, к претекстам. Металитературная и интертекстуально-именная игра позволяет автору имплицитно включать в повествование произведения прошлых веков, являясь при этом одним из наиболее эффективных средств выражения текстовой категории иронии. Диалог-деконструкция выстраивается Д. Лоджем главным образом на основе принципов парадоксальности и обманутого ожидания.

На основании проведенного анализа можно сделать вывод о так называемых опорных претекстах произведений выбранных авторов. Для Байетт это, прежде всего, романы женщин-романисток XIX века - «Джейн Эйр» Ш. Бронте, «Адам Бид», «Сайлас Марнер», «Мельница на Флоссе», «Миддлмарч» Дж. Элиот, частично романы Дж. Остин, Ч. Диккенса. Лодж опирается на традицию английской индустриальной прозы - «Шерли» Ш. Бронте, «Мэри Бартон», «Север и юг» Э. Гаскелл, «Тяжелые времена» Ч. Диккенса.

Два выявленных типа диалога в произведениях Байетт и Лоджа характеризуются тесным взаимодействием — взаимным проникновением, сопоставлением и противопоставлением. Во всех анализируемых романах наличествуют как реконструктивные, так и деконструктивные элементы, что выражается в том, что в новом контексте, несмотря на имплицитно сопровождающую повествование иронию, авторскую металитературную игру с претекстами и пародийную тональность, викторианская литература сохраняет свою экспрессивность, обретая при этом новое оригинальное звучание и подтверждая идею о взаимном обогащении в межтекстовом взаимодействии как текста-предшественника, так и текста-реципиента.

Следование традиции не означает полного копирования или имитации повествовательной техники, сюжетных схем, системы персонажей викторианских романов, это, прежде всего, игра, обращение к культурному наследию посредством интертекстуальности. Викторианская литература для английских писателей становится неиссякаемым источником вдохновения, призывая искать ответы на многие вопросы современности и обретая в их произведениях новое оригинальное звучание. Через обращение к викторианству современные писатели стремятся понять противоречия, пронизывающие окружающую их действительность, и разобраться в викторианском сознании своих современников, доказывая утверждение о том, что в конце XX века викторианская эпоха в сознании англичан все еще продолжается.

Результаты проведенного анализа встречи двух текстов (современного и викторианского) позволяют доказать существование наряду с известными политекстуальными единствами особого надтекстового образования -викторианского текста, характеризующегося монолитностью, определенной системой знаков, инвариантными особенностями.

Викторианский текст, принимая во внимание, однако, некоторую относительность и спорность этого понятия (поскольку правомерным представляется говорить о различных его вариантах — собственно викторианском тексте XIX века, викторианском тексте второй половины XX века, викторианском тексте в рамках одного произведения, тематически соотнесенного с викторианской эпохой), подобно петербургскому, римскому, парижскому и другим, можно определить как незамкнутую систему интегрированных текстов, характеризующихся смысловой и языковой цельностью, с общей текстовой ориентацией на эпоху викторианства. При этом викторианский текст нельзя однозначно отнести к локальному (городскому) или именному текстам, он занимает между ними промежуточное положение и разделяет свои отличительные признаки как с одним, так и с другим.

Формирование викторианского текста в современной английской литературе напрямую связано с актуализацией викторианского мифа, представлением о викторианской эпохе как о периоде благоденствия, наивысшего расцвета английской культуры, времени высокой духовности и нравственности. Очередное возрождение интереса к викторианству в конце XX века говорит об исключительной важности этого периода английской истории, наделяемого современными английскими писателями сакральной природой. Основная смысловая установка викторианского текста в английской литературе конца XX века заключается в идее о том, что только через викторианское прошлое можно постичь настоящее.

В русле наметившегося в отечественном литературоведении нового направления исследований в области регионалистики, геопоэтики, теории сверхтекста (В.Н. Топоров, В.В. Абашев, А.П. Люсый, Н.Е. Меднис, Е.К. Созина и др.), выделяющего петербургский, пермский, крымский, венецианский, уральский тексты русской литературы, а также именные (персональные) тексты как, например, пушкинский, гамлетовский тексты русской литературы, представляется особенно перспективным изучение викторианского текста как особого транстекстуального феномена английской литературы.

Список научной литературыТолстых, Ольга Анатольевна, диссертация по теме "Литература народов стран зарубежья (с указанием конкретной литературы)"

1. Художественные тексты:

2. Байетт, А.С. Ангелы и насекомые / А.С. Байетт. М.: Изд-во Независимая Газета, 2000 - 416 с.

3. Байетт, А.С. Обладать / А.С. Байетт. М.: Гелеос, 2004 - 656 с.

4. Лодж, Д. Хорошая работа / Д. Лодж. М.: Изд-во Независимая Газета,2004.-384 с.

5. Бронте, Ш. Джен Эйр / Ш. Бронте. Харьков: Харьков - Новости, 1992. - 442 с.

6. Бронте, Ш. Шерли / Ш. Бронте. М.: ACT: Транзиткнига, 2005. - 523 с.

7. Гаскелл, Э. Крэнфорд / Э. Гаскелл. М.: Художественная литература, 1973.-208 с.

8. Диккенс, Ч. Большие надежды / Ч. Диккенс. — СПб: Лениздат, 1992. — 461 с.

9. Теккерей, У. Ярмарка тщеславия / У. Теккерей. — М.: Изд-во Эксмо,2005. 736 с.

10. Фаулз, Дж. Кротовые норы / Дж. Фаулз // Иностр. лит. 2002. - №1. — С. 239-267.

11. Фаулз, Дж. Любовница французского лейтенанта / Дж. Фаулз. — Спб.: Художественная литература, 1993. — 480 с.11 .Элиот, Дж. Мидлмарч / Дж. Элиот. М.: Правда, 1988. - 752 с.

12. Byatt, A.S. Angels and insects / A.S. Byatt. New York: Vintage International, 1994. - 342 p.

13. Byatt, A.S. Possession / A.S. Byatt. New York: Vintage International, 1991.-556 p.

14. Lodge, D. Nice work / D. Lodge. New York: Penguin Books, 1990. -277 p.

15. Austen, J. Sense and sensibility / J. Austen. Penguin Classics, 2003. -368 p.

16. Dickens, Ch. Hard times/ Ch. Dickens. Wordsworth Classics, 2000. -243 p.

17. Eliot, J. The mill on the Floss / J. Eliot. Penguin Popular Classics, 1994. -535 p.

18. Fowles, J. The French lieutenant's woman / J. Fowles. Boston; New York; London: Little, Brown and Company, 1998. - 467 p.

19. Gaskell, E. North and south / E. Gaskell. Penguin books, 1994. - 521 p.

20. Victorian poetry. London: Penguin books, 1996. - 114 p.

21. Критические статьи, сборники эссе, интервью А.С. Байетт и Д. Лоджа:

22. Byatt, A.S. Choices: On the writing of Possession, Angels and Insects Electronic resource. / A.S. Byatt. Access mode: http: //www.asbyatt.com/ Posses.htm. 2.02.2007.

23. Byatt, A.S. In the grip of Possession / A.S. Byatt. The Independent (London). - 1995. - February, 2. - P. 26.

24. Byatt, A.S. Introduction / A.S. Byatt // George Eliot: selected essays, poems and other writings/ Ed. by A.S. Byatt and N. Warren. — London: Penguin, 1990.-P. ix-xxxiv.

25. Byatt, A.S. On histories and stories: Selected essays / A.S. Byatt. London: Chatto & Windus, 2000. - 196 p.

26. Byatt, A.S. Passions of the mind: Selected writings / A.S. Byatt. London: Chatto & Windus, 1991. - 304 p.

27. Byatt, A.S. People in paper houses: attitudes to 'realism' and 'experiment' in English post-war fiction /A.S. Byatt // Passions of the mind. London: Chatto & Windus, 1991. - P. 147-168.

28. Byatt, A.S. The reader as writer, the writer as reader / A.S. Byatt // The Beall-Russell lectures in the humanities. — Waco: Baylor University Press, 1993.

29. Byatt, A.S. True stories and the facts in fiction / A.S. Byatt // On histories and stories: Selected essays. Cambridge, MA: Harvard University Press, 2002.-P. 91-122.

30. Friel, J. An interview with A.S. Byatt Electronic resource. / J. Friel, J. Newman // Contemporary British and Irish novelists: an introduction through interviews. London: Arnold, 2004. P. 36-54.

31. Access mode: http://www.cercles.com/interviews/byatt.html. 19.08.2008.

32. Tredell, N. A.S. Byatt / N. Tredell // Conversations with critics. -Manchester: Carcanet, 1994.-P. 58-74.

33. Lodge, D. After Bakhtin. Essays on fiction and criticism / D. Lodge. -London; New York: Routledge, 1990. 198 p.

34. Lodge, D. Ambiguously ever after: problematic endings in English fiction / D. Lodge // Working with structuralism. Essays and reviews on nineteenth and twentieth-century literature. Boston; London; Henley: Routledge and KeganPaul, 1981.-P. 143-155.

35. Lodge, D. Composition, distribution, arrangement. Form and structure in Jane Austen's novels / D. Lodge // After Bakhtin. Essays on fiction and criticism / D. Lodge. London; New York: Routledge, 1990. - P. 116-128.

36. Lodge, D. Crowds and power in the early Victorian novel / D. Lodge // After Bakhtin. Essays on fiction and criticism / D. Lodge. London; New York:

37. Routledge, 1990. P. 100-115.

38. Lodge, D. Dialogue in the modern novel / D. Lodge // After Bakhtin. Essays on fiction and criticism / D. Lodge. London; New York: Routledge, 1990. -P. 75-86.

39. Lodge, D. Historicism and literary history: mapping the Modern period / D. Lodge // Working with structuralism. Essays and reviews on nineteenth and twentieth-century literature. Boston; London; Henley: Routledge and ICeganPaul, 1981.-P. 68-75.

40. Lodge, D. How successful is Hard Times? / D. Lodge // Working with structuralism. Essays and reviews on nineteenth and twentieth-century literature. Boston; London; Henley: Routledge and Kegan Paul, 1981. — P. 37-45.

41. Lodge, D. Language of fiction. Essays on criticism and verbal analysis of the English novel / D. Lodge. London: Routledge and Kegan Paul, 1970. -283 p.

42. Lodge, D. Middlemarch and the idea of the classic realist text / D. Lodge // After Bakhtin. Essays on fiction and criticism / D. Lodge. London; New York: Routledge, 1990. - P. 45-56.

43. Lodge, D. The modes of modern writing: metaphor, metonymy, and the typology of modern literature / D. Lodge. Ithaca; New York: Cornell university press, 1977. - 279 p.

44. Lodge, D. Modernism, antimodernism and postmodernism / D. Lodge // Working with structuralism. Essays and reviews on nineteenth and twentieth-century literature. Boston; London; Henley: Routledge and Kegan Paul, 1981. - P. 3-16.

45. Lodge, D. The Novel now. Theories and practices / D. Lodge // After Bakhtin. Essays on fiction and criticism / D. Lodge. — London; New York: Routledge, 1990.-P. 11-24.

46. Lodge, D. The novelist at the crossroads and other essays on fiction and criticism / D. Lodge. New York: Cornell University Press, 1971. - 297 p.

47. Lodge, D. Working with structuralism. Essays and reviews on nineteenth and twentieth-century literature / D. Lodge. Boston; London; Henley: Routledge and Kegan Paul, 1981.-207 p.

48. Thompson, R.H. An interview with D. Lodge Electronic resource. / R.H. Thompson. Access mode: www.lib.rochester.edu/camelot/intrvws/ lodge.htm.-25.08.2008.

49. Vianu, L. Art must entertain or give delight. An interview with David Lodge Electronic resource. / L. Vianu. Access mode: http://www.e-scoala.ro/lidiavianu/ novelistsdavidlodge.html. 20.08.2008.

50. Научная, учебная, критическая и публицистическая литература:

51. Абашев, В.В. Пермь как текст: Пермь в русской культуре и литературе XX века / В.В. Абашев. Пермь: Издательство Перм. Ун-та, 2000. — 399 с.

52. Анастасьев, Н.А. У слов долгое эхо (к спорам о постмодернизме) / Н.А. Анастасьев // Сквозь шесть столетий. Метаморфозы литературного сознания: Сб. в честь 75-летия Л.Г. Андреева. -М.: Диалог, МГУ, 1997. С.307—329.

53. Андреев, Л.Г. Чем же закончилась история второго тысячелетия (Художественный синтез и постмодернизм) / Л.Г. Андреев // Зарубежная литература второго тысячелетия. 1000-2000. М.: Высшая школа, 2001.- С. 292-334.

54. Анцыферова, О. Университетский роман: жизнь и законы жанра / О. Анцыферова // Вопр. лит. 2008. - №4. - С.264-295.

55. Арнольд, И.В. Семантика. Стилистика. Интертекстуальность: Сб. статей / И.В. Арнольд. Спб.: Изд-во С.-Петерб. Ун-та, 1999 - 444 с.

56. Арнольд, И.В. Проблемы интертекстуальности / И.В. Арнольд // Вестник Санкт-Петербургск. ун-та. Сер. 2. история, языкознание, литературоведение. — 1992. — Вып. 4. — С. 53-61.

57. Барт, Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика / Пер. с фр. / Р. Барт. — М.: Прогресс, Универс., 1994. 616 с.

58. Бахтин, М.М. Вопросы литературы и эстетики. Исследования разных лет / М.М. Бахтин. М.: Художественная литература, 1975. - 502 с.

59. Бахтин, М.М. Марксизм и философия языка / Бахтин М.М. — М.: Лабиринт, 2000. 640 с.

60. Бахтин, М.М. Эстетика словесного творчества / М.М. Бахтин. — М.: Искусство, 1979 424 с.

61. Бычков, В.В. После «Корневища». Пролегомены к постнеклассической эстетике / В.В. Бычков // Эстетика на переломе культурных традиций / Под ред. Н.Б. Маньковской. М, 2002. - С. 25-61.

62. Веселовский, А.Н. Из введения в историческую поэтику / А.Н. Веселовский // Веселовский, А.Н. Историческая поэтика. М.: Высшая школа, 1989. - С. 42-58.

63. Виноградова, Ю. Между небом и землей / Ю. Виноградова // Иностр. лит.- 2001.- №5.- С.272-273.

64. Владимирова, Н.Г. Условность, созидающая мир. Поэтика условных форм в современном романе Великобритании / Н.Г. Владимирова. — Великий Новгород: НовГУ, 2001. 270 с.

65. Гройс, Б. Утопия и обмен / Б. Гройс. -М.: Знак, 1993. 373 с.

66. Денисова, Г.В. В мире интертекста: язык, память, перевод / Г.В. Денисова. М.: Азбуковник, 2003 - 298 с.

67. Деррида, Ж. Письмо японскому другу / Ж. Деррида // Вопросы философии. 1992. - №4. с. 53-57.

68. Джумайло, О. За границами игры: английский постмодернистский роман. 1980-2000 / О. Джумайло // Вопр. лит. 2007. - №5. - С. 7-45.

69. Долинин, А. Паломничество Чарльза Смитсона / А. Долинин // Фаулз Дж. Подруга французского лейтенанта. СПб.: Худож. лит., 1993. -С. 444-458.

70. Дроздовский, Д. «Больше всего я люблю писать о книгах, которые пока еще не поняла до конца.» / Интервью с A.C. Байетт/ Д. Дроздовский // Иностр. лит. 2006. - №12. - С. 238-243.

71. Дюришин, Д. Теория сравнительного изучения литературы / Д. Дюришин. М.: Прогресс, 1979. - 320 с.

72. Жирмунский, В.М. Сравнительное литературоведение: Восток и Запад / В.М. Жирмунский. Д.: Наука, 1979. - 491 с.

73. Жолковский, А.К. Блуждающие сны: Из истории русского модернизма. Сб. статей / А.К. Жолковский. -М.: Сов. писатель, 1992. 432 с.

74. Зброжек, Е.В. Викторианство в контексте культуры повседневности // Е.В. Зброжек // Известия Уральского государственного университета. — 2005.-№35.-С. 28—44.

75. Зверев, А. XX век как литературная эпоха / А. Зверев // Художественные ориентиры зарубежной литературы XX века. М.: ИМ ЛИ РАН, 2002. - С. 6-А6.

76. Ивашева, В.В. «Век нынешний и век минувший.» Английский роман XIX века в его современном звучании /В.В. Ивашева. М.: Худ. лит., 1990.-479 с.

77. Ильин, И.П. Постмодернизм от истоков до конца столетия: Эволюция научного мифа / И.П. Ильин. М.: Интрада, 1998. - 255 с.

78. Ильин, И.П. «Постмодернизм»: Проблема соотношения творческих методов в современном романе Запада // Современный роман: Опыт исследования. М. - 1990. - С.255-279.

79. Ильин, И.П. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм — М.: Интрада, 1996.-256 с.

80. Исламова, А.К. Постмодернизм и английский роман / А.К. Исламова // Вестник Санкт-Петербургского университета. — 1998. Сер. 2. -Вып. 1 (№2). - С. 66-77.

81. Каган, М.С. Философия культуры / М.С. Каган. Спб.: Петрополис, 1996.-414 с.

82. Каннингем, В. Английская литература в конце тысячелетия / В. Каннингем // Иностр. лит.- 1995. №10. - С. 227-233.

83. Касаткина, E.H. John Bull вздремнул, или «Fin de siecle» по-английски / E.H. Касаткина // Новый мир. 2000. - №8. - С. 195-200.

84. Козицкая, Е.А. Эпиграф и текст: о механизме смыслообразования / Е.А. Козицкая // Литературный текст: проблемы и методы исследования / «Свое» и «чужое» слово в художественном тексте: Сб. науч. тр. — Тверь: Твер. гос. ун-т, 1999. Вып. V. - С. 53-60.

85. Косиков, Г.К. К теории романа (роман средневековый и роман Нового времени) / Г.К. Косиков // Проблемы жанра в литературе средневековья / Литература Средних веков, Ренессанса и Барокко, вып. I. М.: Наследие, 1994. - С. 45-87.

86. Кофанова, В.А. Языковые особенности геопоэтики авторской песни (на меатериале текстов произведений Б.Ш. Окуджавы, A.A. Галича, A.M. Городницкого, Ю.И. Визбора): Автореферат дисс.канд. филол. наук / В.А. Кофанова. Ставрополь, 2005. - 236 с.

87. Красавченко, Т.Н. Реальность, традиции, вымысел в современном английском романе / Т.Н. Красавченко // Современный роман: опыт исследования / Отв. редактор Е.А. Цурганова. М.: Наука, 1990. — С. 127-154.

88. Кристева, Ю. Избранные труды: Разрушение поэтики / Ю. Кристева / Пер. с фр. М.: РОССПЭН, 2004. - 656 с.

89. Крючкова, Н.Д. Образ жизни британской элиты в третьей четверти XIX века: Дисс.канд. ист. наук / Н.Д. Крючкова. — Ставрополь, 2004. — 247 с.

90. Кузьмина, H.A. Интертекст и его роль в процессах эволюции поэтического языка. Изд. 2-е. / H.A. Кузьмина. М.: Едиториал УРСС, 2004. - 272 с.

91. Курицын, В.Н. К ситуации постмодернизма / В.Н. Курицын // Новое литературное обозрение — 1995. — №11. С. 197-223.

92. Лейдерман, Н.Л. Постреализм и опыт постмодернизма // Постреализм: теоретический очерк. Л 42 Серия «Литературоведение XXI века: методология и теория» / Н.Л. Лейдерман. — Екатеринбург, 2005. - 244 с.

93. Лейтес, Н.С. Современное мировидение и травестирование традиций / Н.С. Лейтес // Проблемы метода и поэтики в зарубежной литературе XIX и XX веков. Пермь, 1991. - С. 148-161.

94. Лиотар Ж.-Ф. Заметка о смыслах «пост» / Ж.-Ф.Лиотар // Иностр. лит. -1994.-№1.-С. 56-59.

95. Липовецкий М.Н. Русский постмодернизм: Очерки исторической поэтики / М.Н. Липовецкий. — Екатеринбург: Изд. Урал. гос. пед. ун-та, 1997.-317 с.

96. Литературный энциклопедический словарь. (Под общ. ред. В.М. Кожевникова, П.А. Николаева. Редкол.: Л.Г. Андреев, Н.И. Балашов, А.Г. Бочаров и др. -М.: Сов. энциклопедия, 1987. 752 с.

97. Лотман, Ю.М. Текст в тексте // Текст в тексте. Труды по знаковым системам / Ю.М. Лотман // Учен. зап. Тартуск. ун-та. Вып. 367. -Тарту. - 1981.-С. 3-18.

98. Лотман, Ю.М. О семиосфере. Структура диалога как принцип работы семиотического механизма / Ю.М. Лотман // Труды по знаковым системам. XVII. Тарту, 1984. С. 5-23.

99. Лушникова, Г.И. Интертекстуальность художественного произведения / Г.И. Лушникова. Кемерово: Изд-во КемГУ, 1995. — 82 с.

100. Люксембург, A.M. Англо-американская университетская проза. История, эволюция, проблематика, типология / A.M. Люксембург. — Ростов: Изд-во Ростовского ун-та, 1988. 282 с.

101. Маньковская, Н.Б. Эстетика постмодернизма / Н.Б. Маньковская. — СПб.: Алтейя, 2000. 347 с.

102. Масляева, О.Ю. Поэтика трилогии Дэвида Лоджа (романы «Академический обмен», «Мир тесен», «Хорошая работа»): Дисс.канд. филол.наук / О.Ю. Масляева. — Нижний Новгород, 2002. — 173 с.

103. Меднис, Н.Е. Сверхтексты в русской литературе / Учебное пособие по спецкурсу / Н.Е. Меднис. Новосибирск, НГПУ, 2003. - 170 с.

104. Муратова, Я.Ю. Мифопоэтика в современном английском романе (Дж. Барнс, А. Байетт, Дж. Фаулз): Дисс.канд. филол. наук / Я.Ю. Муратова. Москва, 1999. - 240 с.

105. Овчинников, В.В. Сакура и дуб / В.В. Овчинников. М.: ACT: Восток-Запад, 2008. - 448 с.

106. Пестерев В.А. Постмодернизм и поэтика романа: историко-литературные и теоретические аспекты / В.А. Пестерев. Волгоград: Изд-во Волгогр. ун-та, 2001. - 40 с.

107. Постмодернизм и культура. Материалы круглого стола // Вопр. философии. 1992. - №4. - С.40-69.

108. Потницева, Т.Н. Биография как жанр английской литературы XVIII-XIX вв.: Автореф. дис.д-ра филол. наук / Т.Н. Потницева. М, 1993. -34 с.

109. Ю.Прозоров, В.Г. Дон Делилло: писатель в пространстве постмодернизма: монография / В.Г. Прозоров. — Петрозаводск: Изд-во КГПУ, 2006.-172 с.

110. Проскурнин, Б.М., Яшенькина, Р.Ф. История зарубежной литературы XIX в.: Западноевропейская реалистическая проза: Учебное пособие / Б.М. Проскурнин, Р.Ф. Яшенькина. М.: Флинта: Наука, 2004 - 416 с.

111. Проскурнин, Б.М. Идеи времени и зрелые романы Джордж Элиот / Б.М.Проскурнин-Пермь: Изд-во Перм. ун-та, 2005 144 с.

112. Проскурнин, Б.М. О новых подходах к викторианству как социокультурному прецеденту / Б.М. Проскурнин // Вестник Пермского университета. 2004. - Выпуск 4. Иностранные языки и культуры. -С. 5-11.

113. Проскурнин, Б.М. Почему Джордж Элиот недооценена в современной России, или О пользе зарубежного взгляда на российскую англистику/ Б.М. Проскурнин // Вопр. лит. 2005- №2.- С.261- 274.

114. Проскурнин, Б.М., Хьюитт К. Роман Джордж Элиот «Мельница на Флоссе»: Контекст. Эстетика. Поэтика / Б.М. Проскурнин, К. Хьюитт — Пермь: Изд-во Перм. ун-та, 2004 — 93 с.

115. Прохорова, JI.C. Лондонский городской текст русской литературы первой трети XIX века: Дис. . канд. филол. наук: 10.01.01 / Л.С. Прохорова. Томск, 2005. - 194 с.

116. Путеводитель по английской литературе / Под ред. М. Дрэббл и Дж. Стрингер/ Пер. с англ. М.: ОАО Издательство «Радуга», 2003928 с.

117. Пьеге-Гро, Н. Введение в теорию интертекстуальности: Пер. с фр. / Н. Пьеге-Гро. М.: Издательство ЛКИ, 2008. - 240 с.

118. Райнеке, Ю.С. Исторический роман постмодернизма и традиции жанра (Великобритания, Германия, Австрия): Дисс.канд. филол. наук / Ю.С. Райнеке Москва, 2002 - 212 с.

119. Ремизов, Б.Б. Элизабет Гаскелл. Очерк жизни и творчества / Б.Б. Ремизов. — Киев: «Вища школа», 1974. 174 с.

120. Ржанская, Л.П. Интертекстуальность. Возникновение понятия. Об истории и теории вопроса / Л.П. Ржанская // Художественные ориентиры зарубежной литературы XX века. М.: ИМЛИ РАН, 2002. -С. 539-555.

121. Рыбакин, А.И. Словарь английских личных имен: 4000 имен / А.И. Рыбакин. М.: «Астрель», 2000. - 224 с.

122. Саруханян, А.П. Роман среды и характера: английская литература 70-х гг. / А.П. Саруханян // Новые художественные тенденции в развитии реализма на Западе. 70-е гг. М.: Худ. лит-ра, 1982 - С. 101-134.

123. Сидорова, О.Г. Филологическая трилогия Д. Лоджа: опыт интертекстуального прочтения / О.Г. Сидорова // Зарубежная литература: контекстуальные и интертекстуальные связи: Сб. науч. тр./

124. Под ред. A.B. Маркина- Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 2000 — С. 80-88.

125. Скоропанова, И.С. Русская постмодернистская литература: Учеб. пособие / И.С. Скоропанова — М.: Флинта: Наука, 1999 608 с.

126. Смирнов, И.П. Порождение интертекста (Элементы интертекстуального анализа с примерами из творчества Б.Л.Пастернака). Второе издание / И.П. Смирнов. Спб.: Спб. гос. университет, 1995.- 192 с.

127. Соловьева, H.A. Литература Великобритании / H.A. Соловьева // Зарубежная литература XX века: Учеб. для вузов/ Л.Г. Андреев,

128. A.B. Карельский, Н.С. Павлова и др.; Под ред. Л.Г. Андреева. 2-е изд., испр. и доп.- М.: Высш. шк.; 2004. С. 464^190.

129. Соловьева, H.A. Метаморфозы поэтического воображения: между метафорой и метонимией / H.A. Соловьева / Сквозь шесть столетий. Метаморфозы литературного сознания: Сб. в честь 75-летия Л.Г. Андреева. М.: Диалог, МГУ. - 1997. - С. 292-305.

130. Стринюк, С.А. Человек и история в романах Грэма Свифта («Водоземье», «Отныне и навсегда», «Последние распоряжения»): Дисс.канд. филол. наук / С.А. Стринюк. Пермь, 2003 - 165 с.

131. Струков, В.В. Художественное своеобразие романов Питера Акройда (к проблеме британского постмодернизма: Дисс.канд. филол. наук) /

132. B.В. Струков. Воронеж, 1998.-253 с.

133. Топоров, В.В. Петербургский текст русской литературы: Избранные труды / В.В. Топоров. СПб: «Искусство-СПб», 2003. - 616 с.

134. Тынянов, Ю.Н. Достоевский и Гоголь (к теории пародии) / Ю.Н. Тынянов // Тынянов, Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино. М.: Наука, 1977.-С. 198-226.

135. Фатеева, H.A. Контрапункт интертекстуальности, или интертекст в мире текстов / H.A. Фатеева. М.: Агар,2000 - 280 с.

136. Филюшкина, С.Н. Современный английский роман / С.Н. Филюшкина. — Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1988. — 184 с.

137. Хализев, В.Е. Теория литературы. Учебное пособие / В.Е. Хализев. — М.: Высшая школа, 1999. 398 с.

138. Халипов, В.В. Постмодернизм в системе мировой культуры / В.В. Халипов // Иностр. лит. -1994. -№1. -С.235-240.

139. Хараг, Н.Б. Интертекстуальность в сюжетно-композиционной структуре романа А. Байатт Possession / Н.Б. Хараг // Языковая картина в зеркале семантики, прагматики, текста и перевода / Сб. ст. Studia Lingüistica- 7. Спб.: Тригон, 1998.- С. 284-294.

140. Хьюитт, К. Новая английская беллетристика спрашивает: «Почему?» / К. Хьюитт // Иностр. лит. 1995. - №10. - С. 233- 238.

141. Циглер, Е.М. Литературные заимствования в постмодернистской прозе Великобритании: Автореф. дис. канд. филол. наук / Е.М. Циглер. Минск, 1999. - 18 с.

142. Ченцова, Н.Н. Романы Д. Лоджа 1990-х годов: эстетическая теория писателя и художественная практика / Н.Н. Ченцова: Дисс.канд. филол. наук / Н.Н.Ченцова-Воронеж, 2004 183 с.

143. Шайтанов И. Триада современной компаративистики: глобализация- интертекст-диалог культур / И. Шайтанов // Вопр. лит.- 2005,- №6.- С. 130-137.

144. Шамина, Н.В. Женская проблематика в викторианском романе 1840—1870-х годов (Джейн Остен, Шарлотта и Эмили Бронте, Джордж Элиот): Автореферат дисс.канд. филол. наук / Н.В. Шамина. — Казань, 2006. 23 с.

145. Эко, У. Заметки на полях «Имени розы» / Пер. с ит. / У. Эко // Эко, У. Имя розы. / У. Эко. -М.: Кн. палата , 1989. С. 428^67.

146. Эко, У. Инновация и повторение. Между эстетикой модерна и постмодерна / У. Эко // Философия эпохи постмодернизма. Сб. обзоров и рефератов. Минск: «Красико» принт, 1996. - С. 48-73.

147. Энциклопедический словарь английской литературы XX века/ отв. ред. А.П. Саруханян; Ин-т мировой лит. им. A.M. Горького РАН. -М.: Наука, 2005.-541 с.

148. A concise companion to contemporary British fiction // Ed. by J.F. English. Blackwell Publishing, 2006. - 281 p.

149. Allen, G. Intertextuality / G. Allen. London, New York, 2003. - 238 p.

150. Alexander, F. Contemporary women novelists / F. Alexander. — London: Edward Arnold, 1989. 111 p.

151. Alfer, A. Realism and its discontents: The Virgin in the Garden and Still Life / A. Alfer // Essays on the fiction of A.S. Byatt: imagining the real // Ed. by A. Alfer, M. Noble. Westport, CT: Greenwood, 2001. - 224 p.

152. Baldick, Ch. The Oxford dictionary of literary terms / Ch. Baldick / -Oxford University Press, 2008. 361 p.

153. Bjork, E.L. Campus clowns and the canon. David Lodge's campus fiction / E.L. Bjork. Umea: University of Umea, 1993. - 145 p.

154. Bormann, D.C. The articulation of sience in the neo-Victorian novel: a poetics (and two case-studies) / D.C. Bormann. Bern: Peter Lang publishing, 2002. - 335 p.

155. Bradbury, M. The modern British novel. 1878-2001 / M. Bradbury. -London: Penguin books, 2001. — 622 p.

156. Bradford, R. The novel now. Contemporary British fiction / R. Bradford. Blackwell publishing, 2007. - 259 p.

157. British fiction today // Ed. by Ph. Tew, R. Mengham. London; New York: Continuum international publishing group, 2006. - 202 p.

158. Burgass, C. A.S. Byatt's Possession; A reader's guide (Continuum contemporaries) / C. Burgass. New York: Continuum International Publishing Group, 2002. - 89 p.

159. Burton, R.S. Standoff at the crossroads: when town meets gown in David Lodge's 'Nice Work'/ R.S. Burton // Studies in Contemporary Fiction. -1994.-P. 237-243.

160. Campbell, J. A.S. Byatt and the heliotropic imagination / J. Campbell. — Waterloo: Wilfred Laurier University Press, 2004. 310 p.

161. Campbell, J. Confecting sugar: narrative theory and practice in A.S. Byatt's short stories / J. Campbell // Critique. 1997. - 38 (2). -P.105-122.

162. Chin-ching, Y. A historical perspective of the female oppression in the Victorian period / Y. Chin-ching // Journal of National Kaohsiung University of Applied Sciences. Vol. 34 (2005). - P.41-52.

163. Clayton, J. Charles Dickens in Cyberspace: the afterlife of the nineteenth century in postmodern culture / J. Clayton. Oxford University Press US, 2003.-270 p.

164. Connor, S. Rewriting wrong: on the ethics of literary reversion / S. Connor // Liminal postmodernisms / Ed. by Th. D'Haen, H. Bertens. -Amsterdam: Rodopi, 1994. P. 79-97.

165. Connor, S. The English novel in history, 1950-1995 / S. Connor. -Routledge, 1996.-260 p.

166. Davis, Ph. The Oxford English literary history. Volume 8. 1830-1880. The Victorians / Ph. Davis. Oxford University Press, 2004. - 631 p.

167. Doblas, R.A. Talking with the dead: revisiting the Victorian past and the occult / R.A. Doblas // Estudios Ingleses de la Universidad Complutense 103.-2005.-Vol. 13.-P. 85-105.

168. Dusinberre, J. Forms of reality in A.S. Byatt's Virgin in the Garden / J. Dusinberre // Critique. 1982. - 24 (1). - P. 55-62.

169. Elias, A. Meta-Mimesis? The problem of British postmodern realism / A. Elias // British Postmodern Fiction / Ed. by T. D'haen and H. Bertens.- Amsterdam: Rodopi, 1993. P. 9-31.

170. Ermarth, E.D. Sequel to history: postmodernism and the crisis of the representational time / E.D. Ermarth. — Princeton: Princeton university press, 1991.-250 p.

171. Essays on the fiction of A.S. Byatt: imagining the real // Ed. by A. Alfer, M. Noble. Westport, CT: Greenwood, 2001. - 240 p.

172. Flint, K. Plotting the Victorians: narrative, postmodernism and contemporary fiction / K. Flint // Writing and Victorianism / Ed. by J.B. Bullen. London: Longman, 1997. - P. 286-305.

173. Functions of Victorian culture at the present time / Ed. by Ch.L. Krueger.- Ohio University Press, 2003. 195 p.

174. Gardiner, J. The Victorians: an age in retrospect / J. Gardiner. — Continuum International Publishing Group, 2002. 292 p.

175. Gaziorek, A. Post-war British fiction. Realism and after / A. Gaziorek. -London: Edward Arnold Publishing House, 1995. 202 p.

176. Gilmour, R. The Victorian period. The intellectual and cultural context of English literature, 1830-1890 / R. Gilmour. Longman, 1993. - 299 p.

177. Gilmour, R. Using the Victorians: the Victorian Age in contemporary fiction / R. Gilmour // Rereading Victorian fiction. Palgrave, 2002. -P. 189-200.

178. Groth, H. Victorian photography and literary nostalgia: arresting time / H. Groth. Oxford: Oxford University Press, 2003. - 244 p.

179. Gutleben, C. Nostalgic postmodernism: the Victorian tradition and the contemporary British novel / C. Gutleben. —Amsterdam: Rodopi, 2001. -248 p.

180. Hansson, H. The double voice of metaphor: A.S. Byatt's "Morpho Eugenia" / H. Hansson // Twentieth century literature—1999. Volume 45.-P. 452-466.

181. Hassan, I. What was postmodernism and what will it become? / I. Hassan // The 20th century American literature after mid-century. International conference proceedings. Kyiv: Publishing "Dovira", 2000. P. 9-18.

182. Head, D. The Cambridge introduction to modern British fiction, 19502000 / D. Head. Cambridge University Press, 2004. - 307 p.

183. Hewitt, K. Understanding Britain / K. Hewitt. Oxford: Perspective Publications, 2004. - 265 p.

184. Hewitt, K. Understanding English literature / K. Hewitt. Oxford: Perspective Publications, 2001. - 279 p.

185. Holmes, F. The historical imagination and the Victorian past: A.S. Byatt's Possession / F. Holmes // English Studies in Canada. 1994. -20.3.-P. 319-334.

186. Houghton, W.E. The Victorian frame of mind, 1830-1870 / W.E. Houghton. Yale University Press; New Haven; London, 1985. -467 p.

187. Humpherys, A. The afterlife of the Victorian novel: novels about novels / A. Humpherys // A companion to the Victorian novel / Ed. by

188. P. Brantlinger, W.B. Thesing. Blackwell Publishing, 2002. - P. 442457.

189. Hutcheon, L. A poetics of postmodernism. History, theory, fiction / L. Hutcheon. New York; London Routledge: University Printing House, 1995.-268 p.

190. Hutcheon, L. Irony, nostalgia and the postmodern Electronic resource. / L. Hutcheon. University of Toronto English language main collection, 1998. Access mode: http://www.library.utoronto.ca/utel/criticism/ hutchinp.html. - 20.08.2008.

191. Jeffers, J.M. The white bed of desire in A.S. Byatt's Possession / J.M. Jeffers // Critique: studies in contemporary fiction (Cleveland State University). 2002. - Vol. 43.2. - P. 135-148.

192. Joyce, S. The Victorians in the rearview mirror / S. Joyce. Ohio: Ohio University Press, 2007. - 240 p.

193. Kaplan, C. Victoriana. Histories, Fictions, Criticism / C. Kaplan. — Edinburgh: Edinburgh University Publishing, 2007. 192 p.

194. Kelly, K.C. A.S. Byatt / K.C. Kelly. New York: Twayne Publishers, 1996.- 158 p.

195. Kenyon, O. Women novelists today: a survey of English writing in the seventies and eighties / O. Kenyon. Brigton: Harvester press, 1988. — 186 p.

196. Kiely, R. Reverse tradition: postmodern fiction and the nineteenth century novel / R. Kiely. Cambridge: Harvard University Press, 1993. -302 p.

197. King, J. The Victorian woman question in contemporary feminist fiction / J. King. Palgrave Macmillan, 2005. - 210 p.

198. December 2006. Access mode: http://www.mter-disciplinary.net/ci/sexuality/s3/Kohlke%20paper.pdf.-25.08.2008.

199. Lee, A. Realism and power: postmodern British fiction / A. Lee. -Routledge, 1990. 154 p.

200. Letissier, G. Dickens and post-Victorian fiction / G. Letissier // Refracting the canon in contemporary British literature and film / Ed. by S. Onega and C. Gutleben. Amsterdam-New York: Rodopi, 2004. -P. 111-128.

201. Lowenthal, D. The past is a foreign country / D. Lowenthal. Cambridge University Press, 1985. - 516 p.

202. Lunden, B. (Re)educating the reader: Fictional critiques of poststructuralism in Banville's Dr Copernicus, Coetzee's Foe, and Byatt's Possession / B. Lunden. Gotenborg, 1999. - 144 p.

203. Morace, R. The Dialogic Novels of Malcolm Bradbury and David Lodge / R. Morace. Carbondale, IL: Southern Illinois University Press, 1989. -222 p.

204. Moraru, Ch. Memorious discourse: reprise and representation in postmodernism / Ch. Moraru. — Madison, Teaneck: Fairleigh Dickinson University Press, 2005. 282 p.

205. Parey, A. Représentations de l'ère victorienne dans le roman des iles britanniques (1969-1995): thèse de doctorat / A. Parey. Université de Caen, 2000. -445 p.

206. Pereira, M. E. Refracting the past in praise of the dead poets / M.E. Pereira // Refracting the canon in contemporary British literatureand film. Postmodern studies 35 / Ed. by S. Onega, Ch. Gutleben. -Amsterdam: Rodopi, 2004. P. 149-164.

207. Pieters, J. Speaking with the dead: explorations in literature and history / J. Pieters. Edinburgh University Press, 2005. - 154 p.

208. Reading women: literary figures and cultural icons from the Victorian age to the present / Ed. by J. Badia, J. Phegley. Toronto: University of Toronto Press, 2006. - 297 p.

209. Refracting the canon in contemporary British literature and film. Postmodern studies 35 / Ed. by S. Onega, Ch. Gutleben. Amsterdam: Rodopi, 2004.-261 p.

210. Sanders, A. The short Oxford history of English literature / A. Sanders. — Oxford: Clarendon Press, 1994. 678 p.

211. Saumaa, H. Metafictionality as a technique in the self-conscious realism of A.S. Byatt's Frederica Potter Quartet / H. Saumaa. Tartu: Tartu University, 2005,- 102 p.

212. Sharrat, B. The Literary labyrinth / B. Sharrat. Sussex; New Jersey: The Harvester Press, 1984. - 246 p.

213. Shiller, D. The Redemptive past in the neo-Victorian novel / D. Shiller // Studies in the novel. 1997. - 29.4. - P. 539-562.

214. Shinn, T. What's in a Word: Possessing A.S. Byatt's Meronymic Novel / T. Shinn // Papers on language and literature. 1995. - 31.2. - P. 164— 183.

215. Shuttleworth, S. Natural history: the retro-Victorian novel / S. Shutleworth // The third culture: literature and science / Ed. by E. Shaffer. Berlin; New York: Walter de Gruyter, 1998. - P. 253-268.

216. Siegel, C. Postmodern women novelists review Victorian male masochism / C. Siegel//Genders. 1991. - №11. - P. 1-16.

217. Sorensen, S. A.S. Byatt and the life of the mind: a response to June Sturrock / S. Sorensen // Connotations. 13. 1-2. (2003/2004). - P.180-190.

218. Sorensen, S. Death in the fiction of A.S. Byatt / S. Sorensen // Critique: studies in contemporary fiction (Washington, DC). -Winter 2002. -(43:2).-P. 115-134.

219. Stewart, G. Film's Victorian retrofit / G. Stewart // Victorian studies. — 1995.-V. 38.2.-P. 153-198.

220. Stout, M. What possessed A.S. Byatt? Electronic resource. / M. Stout // New York Times. 1991. - May, 26. Access mode: http://www.nytimes.com/books/99/06/13/specials/byatt- possessed.html. -24.08.2008.

221. Sturrock, J. Angels, insects, and analogy: A.S. Byatt's "Morpho Eugenia" / J. Sturrock. Connotations. - 12.1 (2002/2003). - P. 93-104.

222. Sutherland, J. Foreword to Rereading Victorian literature / J. Sutherland // Rereading Victorian literature / Ed. by A. Jenkins, J. John. -Palgrave, 2002.-P. xi-xii.

223. Sutherland, J. Hoist that dollymop's sail // London review of books. — 2002. October, 31. - P. 28 -29.

224. Sutherland, J. The Longman companion to Victorian fiction / J. Sutherland. Harlow: Longman group, 1988. - 696 p.

225. The Cambridge companion to the Victorian novel / Ed. by D. David. — Cambridge University Press, 2001. 267 p.

226. The concise Oxford companion to English literature / Ed. by M. Drabble, J. Stringer. Oxford University Press, 2007. - 796 p.

227. The Longman companion to Britain in the nineteenth-century 1815—1914 // Ed. by C. Cook. Longman, 1999. - 368 p.

228. The Victorian vision. Inventing new Britain/ Ed. by J.M.Mackenzie. -VSA Publications, 2001.-360 p.

229. The Victorians since 1901: histories, representations and revisions / Ed. by M. Taylor, M. Wolff. Manchester: Manchester University Press, 2004.-295 p.

230. Todd, R. A.S. Byatt / R. Todd. Plymouth: Northcote House, 1997. -88 p.

231. Tomazic, E.M. Ariadne's thread: women and labyrinths in the fiction of A.S. Byatt and Iris Murdoch / E.M. Tomazic. Fitzroy: Australian Catholic University, 2005. - 250 p.

232. Victorian afterlife: postmodern culture rewrites the nineteenth century // Ed. by John Kucich, Dianne F. Sadoff. Minneapolis: University of Minnesota Press, 2000. - 344 p.

233. Wachtel, E. Interview with A. S. Byatt // Writers and company / E. Wachtel. Toronto: Alfred A. Knopf, 1993. - P. 77-89.

234. Wallace, D. The woman's historical novel: British women writers, 19002000 / D. Wallace. Basingstoke: Palgrave Macmillan, 2005. - 269 p.

235. Wallhead, C. The old, the new, and the metaphor: a critical study of the novels by A.S. Byatt / C. Wallhead. Atlanta: Minerva Press, 1999. -336 p.

236. Waugh, P. Metafiction: the theory and practice of self-conscious fiction / P. Waugh. London Routledge, 1984. - 187 p.

237. Writing and Victorianism / Ed. by J.B. Bullen. London: Longman, 1997.-346 p.