автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.14
диссертация на тему: Античные спортивные единоборства в терминологическом, практическом и общекультурном аспектах

Полный текст автореферата диссертации по теме "Античные спортивные единоборства в терминологическом, практическом и общекультурном аспектах"

На правах рукописи

Янзина Эвелина Вячеславовна

Античные спортивные единоборства в терминологическом, практическом и общекультурном аспектах

Специальность 10.02.14 - классическая филология, византийская и новогреческая филология

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Москва -2004

ый 1

Работа выполнена на кафедре классической филологии филологического факультета Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор А. А. Россиус

Официальные оппоненты: доктор исторических наук А. В. Подосинов

кандидат филологических наук Д. О. Торшилов

Ведущая организация: кафедра истории древнего мира исторического факультета Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова

Защита состоится_2004 года в_час на заседании диссертационного совета Д 501.001.82 в Московском государственном университете им. М. В. Ломоносова по адресу: 119992, Москва, Ленинские горы, 1-й корпус гуманитарных факультетов.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке им. А. М Горького Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова

Автореферат разослан_2004 года

Ученый секретарь диссертационного совета

кандидат филологических наук, доцент О. М. Савельева

Общая характеристика работы

Реферируемая работа посвящена рассмотрению практики и терминологии античной борьбы, кулачного боя и панкратиона, а также их роли в культурной жизни Греции и Рима.

На протяжении почти всей истории изучения античности ученые, хотя и признавали за атлетикой важную роль в системе культурных ценностей античной эпохи, но не уделяли этому явлению должного внимания, особенно в той его части, которая касается спортивной лексики и терминологии.

Между тем в атлетике как ни в какой другой сфере деятельности наиболее наглядно реализовывалось стремление человека прославиться, добиться первенства, тот, как писал А.-И. Марру, ""агонистический идеал существования", в котором, после блестящих исследований Якоба Буркхардта, принято видеть одну из самых существенных сторон греческой души .

Не случайно спортивные реалии и их терминология находили такой большой отклик у греческих и римских авторов, начиная с Гомера и кончая христианскими писателями, сочинения которых содержат не только непосредственные описания спортивных соревнований, но и многочисленные метафоры и сравнения, заимствованные из той или иной гимнастической дисциплины.

Хотя первые шаги на пути изучения античной атлетики и ее терминологии были сделаны еще в XIX веке2, тем не менее данная тема до сих пор остается одной из наименее разработанных как в отечественной, так и в зарубежной классической филологии. Главная причина этого состоит, по-видимому, в обширности, фрагментарности и многообразии предоставляемого античными источниками материала, а также в недостаточно глубоком знании исследователями теории и практики физической культуры и спорта. Другой крайностью, которая имеет место в трудах многих современных историков греческой атлетики, является порой неосознанная тенденция к модернизации античности, проистекающая из представления о том, что знания о сегодняшнем положении вещей в спортивной сфере полностью применимы и для оценки античных феноменов.

Целью настоящей работы является упорядоченное и систематическое изложение до сих пор не вполне изученного материала (текстов, памятников изобразительного искусства, фрагментов материальной культуры) о греческих единоборствах, их лексике, а также роли в системе состязаний и, шире, во всей культурной жизни античной эпохи. Установка на системность и полноту служит одновременно и главным методическим принципом предлагаемого исследования.

Основное внимание в работе уделяется малоизученной до сих пор терминологической стороне вопроса, которая имеет огромное значение для понимания

1 А.-И. Марру. История воспитания в античности (Греция). Пер. с франц. А. И. Любжина, М. А. Сокоиьской, А В. Пахомовой. М., 1998, с. 31.

2 См. с 5-6.

РОС. ; :«!!0||АЛЦЦАЯ С>. -•КОТЕКА С.Петербург

ОЭ 200Чакт^Ь

многих классических текстов, содержащих как прямые описания, так и метафоры, заимствованные из античной борьбы, кулачного боя и панкратиона. Важнейшим результатом проведенного исследования стало вычленение и уточнение значений многих спортивных терминов - "агононимов". Прилагаемый в конце работы индекс греческих "агононимов" включает в себя 451 наименование. Из них более 140 являются обозначениями технических действий, применяемых в борьбе, кулачном бою и панкратионе (например,

KaxapáAAeiv, ánoaeíeaQat, ánonxepvíCciv, Aaietííav и т.д.). Отдельную группу составляют названия самих единоборств и их производные ncryKQáTiov, галоша*; и пр.)/ а также почетные эпитеты, употребляемые по отношению к представителям различных гимнастических дисциплин á[i£craAá¡3r]Ta;, ánTrjc, гахдабо&эс, &£ÚT£Qcx; (трСтос ктЛ.) аф' НракЛЕоис и т.п.). Кроме того, в индекс вошли наименования спортивного инвентаря (¿цфштйсд, (tá) Елитфсифа, kAIjwx^ и др.), обозначения используемых при подготовке к состязаниям упражнений а также лексика, касающаяся организации и правил проведения атлетических соревнований В индекс были также включены и другие связанные с физической культурой и спортом слова и выражения, к числу которых в первую очередь относятся названия упоминавшихся в работе атлетических турниров (например, OAúp.7tta, 'EAsuaívia, Актш, ЧтоЛиса Tci^aía Ecpaorá *IcroAú|iTtia) и обозначения наград и почестей, полагавшихся победителям этих состязаний (например, ¿rváQ^rpu;, ává&Ecru; (той <7T£фávou)/

и т.п. Параллельно с греческими спортивными терминами в работе рассматриваются и латинские "агононимы" (numerus, nodus, nexus, stetio, ,gradus, abicere, _percellerefollispugilatorius).Ихсписок, состоящий всего из 69 единиц, также помещен в конце работы.

Актуальность и практическое применение данного исследования заключаются в том, что его результаты могут быть использованы для составления греческих и латинских спортивных словарей и словников, разрешения текстологических затруднений, написания переводов и комментариев к греческим и римским авторам, а также при чтении лекций по античной культуре.

Научная новизна работы состоит в комплексном изучении всех имеющихся в нашем распоряжении источников, включая памятники греческой и римской литературы, эпиграфики, папирологии и изобразительного искусства. Полученные данные сверяются с наиболее значимыми теориями античной культуры, разработанными учеными Нового времени (Я. Буркхардтом, В. Йегером и др.) и дополняются описаниями и иллюстрациями, предлагаемыми в литературе по теории и практике современных единоборств.

Материалы исследования получили апробацию в докладе на тему "О значимости изучения спортивной терминологии для понимания греческой литературы (по поводу Polluds Onomasticon III, 155 и Plutaichi Quaestiones convivales 638 f)" на заседании кафедры классической филологии филологического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова (апрель 2003 г.), а также в ряде выступлений на

научных конференциях Чтения памяти И. М. Тройского "Индоевропейское языкознание и классическая филология - V (Санкт-Петербург, 2001 г.); Ломоносовские "чтения (Москва, филологический факультет МГУ, 2002 г.); Сергеевские чтения (Москва, исторический факультет МГУ, 2003 г.).

Структура диссертации

Работа состоит из введения, пяти глав, заключения и приложений/ которые включают в себя 108 иллюстраций, indices verbommpalaestricorum Graeco-rum (541 ед.) et Latinorum (69 ед.), список использованной литературы и список сокращений (общий объем диссертации - 291 с).

Основное содержание работы

Во введении обосновывается выбор темы и ее актуальность, определяются предмет и задачи исследования, дается краткий обзор литературы Нового времени, посвященной как частным вопросам греческого спорта и единоборств, так и проблемам античной культуры в целом.

Первым новоевропейским исследованием, затрагивающим атлетическую тематику, стала вышедшая в Венеции в 1575 г. книга Иеронима Меркуриала De arte gymnastica ("О гимнастическом искусстве"). Это сочинение представляло собой своеобразный компендий знаний об античном атлетизме и рассматривало широкий круг вопросов, относящихся к истории физических упражнений в древности.

Семьюдесятью годами позже в 1645 г. во Франкфурте появилась еще одна книга, посвященная античной гимнастике. Автором ее был Жубер и называлась она Degymnasiis etgeneribus exerdtatiomnn apud antiquos celebrium ("О гимнаси-ях и о видах применяемых в древности упражнений").

Той же традиции следует и сочинение Сабатье Les exerdces du corps chez les antiens ('Телесные упражнения древних"), которое вышло в Шалоне в 1772 г.

Однако, в целом, для XVII - начала XIX столетий характерен слабый интерес к спортивной тематике. Умы образованных людей того времени гораздо больше привлекала интеллектуальная сторона античной жизни.

К середине XIX в. ситуация изменяется. Причиной тому - подъем олимпийского движения, главным результатом которого стало возобновление в 1896 г. Олимпийских игр. В XIX-XX вв. появляется целая серия уже признанных классическими работ о древнегреческом спорте, среди которых, в первую очередь, следует упомянуть книги Иоганна Генриха Краузе (Olympia oder Darstellung der groBcn Otympischen Spiele, 1838, Vienna; Gymnastik imd Agonistik der Hellenen, 1841, Leipzig), Эдварда Нормана Гардинера {Greek athletic sports and festivals, 1910, London; Olympia, its history and remains, 1925, Oxford; Athletics ofthe ancient world, 1930, Oxford), Юлиуса Ютнсра {Philostratos iiber Gymnastik, 1909, LeipzigBerlin; Uberantike Turngerate, 1896,Wien;Die athletischenLeibesubungenderGrie-

chen, 1965, Wien) и Майкла Полякова (Studies in the terminology of the Greek combat sports, 1982, Konigstein/Ts.; Combat sports in the ancient world: competition, violence and culture, 1987, New Haven-London).

Одним из общих недостатков всей новоевропейской литературы о единоборствах и, шире, о спортивный состязаниях в древности является, как отмечалось ранее, не вполне осознанная тенденция модернизировать историю, в основе которой лежит убеждение, что в античности все обстояло более или менее так, как сейчас. Такой подход вполне уместен (правда, не без оговорок), когда речь идет, к примеру, о "физической" составляющей греческих единоборств, о применяемых атлетами ударах, бросках и т.п. Другое дело — духовная атмосфера той отдаленной от нас эпохи.

Говоря о специфических особенностях эллинского мировосприятия, во многом благодаря которым атлетика стала столь естественным и популярным в греческой среде занятием, следует в первую очередь упомянуть о восходящем еще к гомеровской эпохе и впоследствии распространившемся на всю эллинскую культуру и философию "соматизме" (от греч. аы\ха - "тело") со свойственным ему "телесным" представлением о мире3. Возьмем, к примеру, древнегреческие воззрения на проблему души и человеческой личности. Так у Гомера4, у которого отсутствует цельное представление о душе, отдельные ее части, отвечающие за четко определенные сферы внутренней жизни человека, являют собой конкрет-HBie вещественнвге субстанции. Например, интеллектуалвнвши функциями души ведает в числе прочих {j>çt|V и ^ч^у^п о традиционному истолкованию, "диафрагма", по Р. Б. Ониансу - "легкие"5). За эмоционалвную сферу отвечает, как правило, Оицб? ("двиание"), которвш располагается ^çéveç и представляется душой-дыханием и одновременно паром, исходящим от крови. Даже фихл ("душа"), бессознательное жизненное начало, продолжающее существовать и после смерти человека, локализуется прежде всего в голове, но отождествляется с мозговым веществом всего человеческого тела. Более того, после окончания земного существования человека сохраняет схожесть с его прижизненным обликом.

J О соматизме см. статью в: J. Ritter - К. Gründer. Historisches Wörterbuch der Philosophie, Bd. IX, 1995, Basel. Об исконной "телесности", присущей античной культуре и философии в разных ее модификациях, писал также А. ф. Лосев (см., напр., книги "История античной эстетики. Ранняя классика" (М., 1963), "Очерки античного символизма и мифологии" (М, 1993) и др.).

4 Превосходное исследование на эту тему под названием "Гомеровская психология" было написано в 20-х годах XX столетия Ф. Ф. Зелинским (Петербург, 1922). См. также работу А. Ф. Лосева "Античная мифология в ее историческом развитии" в книге "Мифология греков и римлян" (М., 1996, с 52 слл.). В более широком культурном контексте эллинские представления о душе получили освещение в фундаментальном труде Р. Б. Онианса "На коленях богов: истоки европейской мысли о душе, разуме, теле, времени, мире и судьбе" (The origin of European thought about the body, the mind, the soul the world, time and fate: new interpretations of Greek, Roman, and kindred evidence also of some basic Jewish and Christian beließ), впервые увидевшем свет в 1950 г. (русское переработанное издание вышло в Москве в 1999 г.). См. также: R- Padel. In and out of the mind: Greek images of the tragic self (Princeton, 1992).

5 Указ. соч., с 45-65

Примечательно, что в последующие эпохи, когда в греческом сознании начинает формироваться более или менее целостное представление о душе и личности человека, последняя почти всегда мыслится исключительно физически и материально, что находит отражение и на языковом уровне: понятие личности закрепляется в древнегреческом языке и литературе термином owfux ("тело")6. Особенно интересный материал предоставляют на эту тему сочинения Еврипида, Ксено-фонта, Фукмдида, Платона, Демосфена и Плутарха7.

Другой характерной особенностью, получившей большое распространение на эллинской почве и немало способствовавшей величайшему расцвету всей античной культуры в целом, была издревле присущая грекам атональность, стремление к первенству среди себе подобных, одним из наиболее наглядных проявлений которого было спортивное состязание.

Первым концепцию атональности как специфически эллинской черты стал разрабатывать в 80-х годах XIX в. Якоб Буркхардт. Его большой труд первоначально получил известность в форме лекций и лишь после смерти ученого был полностью опубликован под названием "История греческой культуры"8.

Наряду с Буркхардтом немалую дань идее об атональном характере эллинов отдал и Фридрих Ницше, мечтавший посвятить этой теме специальное исследование. Набросох к нему, написанный в 1872 т., вошел в собрание сочинений мыслителя под заглавием "Гомеровское соревнование"9. Не без споров об атональности прошли и знаменитые столкновения с Ульрихом фон Виламовиц-Мёллендорфом, разгоревшиеся после выхода в свет в 1871 г. книги "Рождение трагедии" {Die Gebvat der Tragödie)10, в которой Ницше, исследуя природу трагического как такового, выступил против всевластия традиционного для классической филологии XIX в. исторического метода, а также против порожденной им тенденции к специализации и отграничению филологической работы от культурной деятельности в широком понимании этого слова.

В дальнейшем наиболее плодотворными оказались те исследования, авторы которых отказались от узко специального подхода к изучению интересующих их явлений и смело использовали в своей работе опыт психологии, антропологии, этнографии и других дисциплин, "за пробуждение интереса х которым в немалой степени несет ответственность Ницше"11. Намеченному Ницше на-

• См. статью А. А. Тахо-Годи "О древнегреческом понимании личности на материале термина аш^л", помещенную в выпуске 3-4 "Вопросов классической филологии" за 1971 г. (с. 273-297), а также повторно опубликованную в приложении к уже упоминавшейся книге Р. Б. Онианса (с. 498-522).

7 О конкретном наполнении термина ош|да у каждого из приведенных авторов см. в статье А. А

Тахо-Годи (там же).

4 J. Burckhardt.Griechische Kutturgeschichte, 4 Bd., 1898-1902, Berlin-Stuttgart » F. Nietzsche. Homer als Wettkämpfer. - In F. Nietzsche Werke, 18%, Bd. 9, Leipzig, & 193-215.

Последнее русское издание "Рождения трагедии" в переводе А. В. Михайлова (с комм., вступит, ст. и под общ. ред. А. А. Россиуса) вышло в Москве в 2001 г.

11 См. вступительную статью А. А. Россиуса, написанную к последнему изданию "Рождения трагедии" Ф. Ницше, с. 45.

правлению следовали в своих работах Эрик Робертсон Доддс", Жан-Пьер Вер-нан" и другие видные ученые-антиковеды XX столетия.

Неоценимый вклад в изучение эллинской хультуры и образования внесли также немецкий филолог-классик Вернер Йегер, автор трехтомного обобщающего труда "Пайдейя. Воспитание античного грека" (Paideia. Die Formtmg des griechischen Menschen)14, и знаменитый французский исследователь античности Ан-ри-Ирене Марру, перу которого принадлежит книга "История воспитания в античности" (Histoire del'education dans I'antiquite)15.

В отечественной классической филологии проблемам античной цивилизации посвящена книга Александра Иосифовича Зайцева "Культурный переворот в Древней Греции VDI-V вв. до н.э.", впервые увидевшая свет в Ленинграде в 1985 г.

Опираясь на опыт вышеназванных теоретических исследований, можно наметить следующие линии развития греческих спортивных единоборств и античной атлетики в целом.

Первые известные нам свидетельства о греческом спорте относятся к так называемой "гомеровской" эпохе, охватывающей период с конца II тыс. до н.э. по VIII в. до н.э. Атлетика того времени была уделом военной аристократии. Победа в бою или на состязаниях воспринималась тогда как высшая реализация ctQETi^ ("доблесть"), нравственного идеала, сущность которого можно кратко выразить словами самого Гомера (II. VI, 208): ai£v ctQt0T£Üerv Kai imeiQOXOV ififXEvai äMtJV - "Быть лучшим и всегда превосходить других". В награду герой получал добрую славу. При этом ¿tQETq мыслилась неким передаваемым по наследству божественным даром и потому была доступна лишь представителям благородного сословия, традиционно возводившим свое происхождение к богам. Последним обстоятельством отчасти объясняется религиозный смысл атлетического агона, который должен был выявить не только лучшего в конкретной спортивной дисциплине, но и того, в ком больше всего милости богов.

Подобное отношение сохраняется и в эпоху после учреждения Олимпийских и других панэллинских игр, которые никогда не воспринимались древними как сугубо спортивные мероприятия: само их основание было связано с именами

12 Одним из самых значительных исследований Э. Р. Доддса стала книга "Греки и иррациональное" (The Greeks and the ¡national), впервые увидевшая свет в 1949 г. Ее русский перевод, выполненный С В. Пахомовым, был опубликован в Санкт-Петербурге в 2000 г. Предшественниками Доддса были также английские и американские этиологи (прежде всего, Дж. Фрэзер и Фр. Боас), для которых характерен интерес к психологии и иррациональному.

в Среди сочинений Ж.-П. Вернана наибольшей известностью пользуются Les origines de la pensée grecque (Paris, 1962; русский перевод под названием "Происхождение древнегреческой мысли" вышел в 1988 г.). Mythe et pensée chez les Grecs (Paris, 1965), Mythe et religion en Grèce ancienne (Paris, 1990) и лр-

" "Пайдейя" была впервые опубликована в 1933 г. Русские переводы ее I и П томов вышли в Москве в 2001 и 1997гг.

u Первое издание книги А.-И. Марру вышло в 1948 г.

греческих богов и героев: Зевса, Аполлона, Посейдона, Геры, Афины, Геракла, Пелопа и др.

С сакральным смыслом спортивного агона, показывающего не только силу и мастерство атлета-единоборца, но и проверяющего его на обладание милостью богов, было тесно связано понятие коЛбс ка1 яуавбс ("красивый и добрый"), которое стало символом гармонично развитой личности, идеально сочетавшей в

себе достоинства тела, высокие нравственные, а затем и интеллектуальные качест-

16

ва .

Впоследствии полисная культура воспринимает все наследие предшествующей эпохи, включая и представления об атональной и спортивной доблести. Отпрыски знатных родов продолжают состязаться в Олимпии и на других атлетических аренах Греции. Победа в подобных соревнованиях становится теперь высшим мерилом человеческих достижений. Полисы осыпают своих вернувшихся с победой граждан всевозможными почестями и наградами. Этому в немалой степени способствует обострившееся в данную эпоху чувство гражданской солидарности. Спорт, и особенно единоборства, становятся важнейшим элементом жизни полиса, а значит и частью жизни каждого его гражданина, той непосредственной атональностью, в которую более или менее был вовлечен каждый. Победа, а, следовательно, и связанное с ней расположение божества, считается принадлежностью не только самого чемпиона и его семьи, но и всех жителей его родного города. Атлет-победитель считается лучшим защитником отечества от неприятеля.

Однако ко второй половине V в. до н.э. в греческом мире начинает происходить смена ценностных приоритетов. Напомним, что на V в. до н.э. приходится наивысший расцвет первого софистического движения, прямым следствием которого было усиление влияния интеллектуального, научного и рационального элементов на тогдашнюю культурную жизнь. Воспользовавшись словами Верне-ра Йегера, можно было бы сказать: "В тот момент, когда дух выступил как нечто противоположное или даже враждебное телу, идеал древней агонистики оказался непоправимо унижен и лишен своего господствующего положения в грече-

~м17

ской жизни, хотя в виде спорта агонистика сохранялась еще в течение столетий . Все это способствовало росту скептицизма и индивидуалистических умонастроений в обществе, прямым следствием которых стало постепенное расшатыванию традиционных политических и религиозных устоев жизни полиса, по мере упад-ха которого изменяется и сам характер античной атлетики: она перестает быть привилегией аристократов и приближается по типу к современной, т.е. стано-

14 О калокагатии см. работы: А. Ф. Лосев. История античной эстетики. Ранняя классика. М., 1963;

Классическая калокагатия и ее типы. - Вопросы эстетики. Вып. 3. Москва, 1960, с. 411-475; W. Donlan. The origin of kalos kagathos. - American Journal of Philology, 1973, vol 94, NS 4, Baltimore. P.

365-374; F. Bouiriot. Kalos kagathos - kalokagathia: d'un terme de propagande de sophistes à une notion sociale et philosophique: étude d'histoire atheniénne, 1995, Hildesheim.

17 Пайдейя, т. 1, пер. с нем. А. И. Любжина, с 255.

18 г^

вится в первую очередь зрелищем и коммерческим предприятием . Тем не менее вплоть до конца атичности спорт и занятие им образовало, по словам А.-И. Марру, "одну из основных черт греческой жизни, которые определяли ее отличие от жизни варваров", а "физическое воспитание оставалось одним из существен-

м19

ных аспектов посвящения в культурную жизнь, то есть воспитания .

Центральная часть диссертации начинается с рассмотрения терминологической и практической сторон трех главных греческих единоборств: борьбы, кулачного боя и панкратиона.

Открывает ее глава "Общие черты античных единоборств", в которой дается сравнительная характеристика этих спортивных дисциплин, отмечаются основные особенности образа жизни, питания и гигиены атлетов-единоборцев, описывается методика их тренировок и система организации соревнований. Сознавая исключительное положение борьбы, кулачного боя и панкратиона, греки выделили эти виды спорта в специальную группу "тяжелых состязаний" (та рарит£(:>а). Все три античных единоборства были тесно связаны между собой. Часто один и тот же атлет становился победителем сразу в нескольких их видах. Сходство между греческими борьбой, кулачным боем и панкратионом проявлялось не только в определенном образе жизни, диете, методиках подготовки практикующих их спортсменов к состязаниям, но и в атлетической лексике и терминологии. Так, например, слова тсАекегу ("плести, обхватывать"), катсфаЛЛсш ("бросать, опрокидывать"), тгоо{3(ййфтавление вперед, боевая стойка") могут в равной степени употребляться для описания действии и борцов, и кулачных бойцов, и панкратиастов. То же самое касается прилагательных уодуб? ("грозный, страшный"), £йхЕ1£ ("искусный"), яАанЗе ("широкий"), а также существительного ("стойкость, выносливость"), которое скорее характеризовало морально-волевую сторону греческих единоборств.

Три следующие главы центральной части диссертации "Борьба". "Кулачный бой". "Панкратион" посвящены анализу практик конкретных единоборств и построены по единой схеме. Каждая из них начинается с краткого экскурса в историю соответствующей спортивной дисциплины и завершается реконструкцией правил, технической и терминологической сторон рассматриваемого вида состязаний.

Борьба (греч. паЛт]. паЛаюцоогЧт), цоуо7шЛг); лат. Агс(а, кнЛаЫо. признавалась древними самым интеллектуальным из всех видов соревнований, в котором наряду с физической силой большую роль играло умение перехитрить и обыграть противника. Не случайно интерес к борьбе в свое время проявляли

18 Рамки настоящей работы не позволяют подробно рассматривать глубокие социально-экономические причины, приведшие к упадку полисную систему. Поэтому здесь мы решили отметить лишь некоторые явления в культурной жизни V а до н.э., которые внесли свою лепту в изменение господствующих в обществе идеалов и способствовали окончательному переходу атональных тенденций из спортивной сферы в область политики, риторики, науки, художественной литературы и искусства.

" Указ. соч., пер. с франц. А. В. Пахомовой, с 165.

Сократ, Платон, Протагор и другие величайшие умы Греции. Она воплощала собой высшую форму состязательности, к которой в архаическую и классическую эпохи чувствовал себя причастным каждый эллин. Поэтому не удивительно, что борцовские реалии и терминология получили большое отражение в греческой литературе и через ее посредство проникли в самые разнообразные области античной культурной жизни: риторику, литературную критику, образование, эротическую сферу. Для примера достаточно привести такие заимствованные из борьбы и получившие распространение в литературе слова и выражения, как ЛиуьСесу ("изгибать, вертеть, поворачивать"), Лиуюрзд ("изгибание, изворот"), цёстоу 1x6™ ("держать посередине"), ¿тотди^ау ("утраивать"), теюнстгц? ("трижды, т.е. окончательно победивший"), ¿трихкто? ("трижды непобежденный"), уогах ("испачкать спину прахом"), уската тигстесу ("падать на колени"), ¿ц[5аЛЛе1.у (["нападать с фронта"), ш:цэе(хРоАг] ("атака сбоку") и др.

В программу ОЛИМПИЙСКИХ игр борьба входила не только в качестве самостоятельного вида спорта, но и как составная часть пентатлона. Кроме того, техника борьбы использовалась панкратиастами. В Олимпии состязания в борьбе среди мужчин были введены на 18-й олимпиаде (708 г. до н.э.), а среди мальчиков - на 37-й (632 г. до н.э.).

Соревнования в борьбе проводились по определенным правилам, которые могли различаться в зависимости от времени и места проведения состязаний. Кроме того, правила поединка иногда определялись предварительной, договоренностью атлетов. Тем не менее мы располагаем многочисленными свидетельствами, которые позволяют составить целостное представление о правилах, принятых в этом виде спорта.

Важнейшим элементом борьбы считался бросок, прием, имеющий целью вывести противника из равновесия и вынудить его к падению на землю. Римский врач Гален называет спортивную борьбу словом ("искусство бросать") (ТЪгаБуЬ. V, 893), происходящим от греческого глагола катарЛЛЛ£1У ("бросать, кидать"), который является наиболее общим термином для обозначения этого технического действия.

Для победы в состязаниях борец должен был трижды бросить своего противника. Правило трех бросков нашло отражение и в древнегреческой метафорике. Так Сократ в диалоге Платона "Евтидем" (277 ё) уподобляет критический момент в споре Евтидема и молодого Клиния схватке двух борцов, один из которых кидается на своего противника, чтобы бросить его в третий раз и одержать решительную победу ("Еи £>г) ¿я1 то трСтоу ката|ЗаА¿»V акшЕф пАЛаиур.а сод|лх 6 Еиви6г}ца; тоу уесгуклсоу)20. Рассматриваемая реалия борьбы стала также причиной появления в древнегреческом языке глаголов ("утраивать"), существительного тршнеп^ ("трижды, т.е. окончательно победивший,

м Ср. Ае$сЬу1. Бит. 589, где хор, выступал в качестве обвинителя Ореста в матереубийстве, указывает на шаткость его положении: Еу ^¿у тбЬ' ^Ьг) тс1п/ т(?1ал/ паЛшстцЛтап/ - "Ты проиграл первую из трех схваток, положенных в борьбе"; см. также схолии к этому месту.

победитель") и прилагательного àxQÎaKzoç ("трижды непобежденный"), значения которых тесно связаны с понятиями "победы" и "поражения", в том числе и в борьбе.

Бросок засчитывался, если противник падал на спину, живот, плечи. Касание земли коленом не влекло за собой поражения. Оно лишь ставило спортсмена в неблагоприятное положение. Отсюда берет начало еще одна связанная с борьбой метафора древнегреческой литературы. Ее мы встречаем, например, у Геродота. В VI книге "Истории" (27) писатель, рассказывая о злоключениях Хиоса, отмечает, что проигрыш морского сражения поверг город на колени (èç y6vu xf(v TtôAiv IßaAe), после чего он стал легкой добычей для Гистиея.

При выполнении бросков и других технических действий борцам разрешалось захватывать руки, ноги, туловище и шею противников. Основной целью применения последней разновидности захватов было удушение (ctyxerv). Использование в античной борьбе удушающих приемов может свидетельствовать о том, что победа присуждалась не только при проведении атлетом трех бросков противника, но и в случае добровольного признания одним из борцов своего поражения. Подтверждения этого мы находим у Лукиана (Artach. 1) и Нонна Пано-политанского (Dionys. XXXVII, 602-609). С другой стороны, Сенека, описывая обычаи спартанцев, обращает внимание на принципиальное различие в присуждении победы в борьбе, кулачном бою и панкратионе. В то время как в борьбе действовало уже упоминавшееся правило трех бросков, поединок в кулачном бою и панкратионе продолжался до сдачи одного из атлетов. По словам Сенеки, добровольное признание поражения было причиной того, что спартанцы запрещали своим юношам участвовать в состязаниях по кулачном бою и панкра-тиону, полагая, что привычка сдаваться подорвет моральные устои Спартанского государства и скажется на его международном авторитете (Ben. V, 3; ср. Plut Reg. et imp. apophth. 189 e; Philostr. Gymn. 9).

По всей видимости, в античной борьбе было правило, по которому атлет, выбросивший своего противника за пределы площадки, предназначенной для борьбы считался победителем.

К числу запрещенных приемов относились удары и укусы противника.

В 80-е годы XX века в Олимпии был найден декрет конца VI в. до н.э., запрещающий борцам выполнять болевые рычаги пальцев рук (terminus technicus. otQEßAoüv - "крутить, выворачивать"). В соответствии с этим документом судьям разрешалось бить нарушителей прутом21. Но уже в V в. до н.э. декрет не исполнялся. По сообщению Павсания (VI, 4,3), двукратный чемпион Олимпийских игр первой половины V в. до н.э. сицилийский борец Леонтиск прославился тем, что выламывал пальцы своим противникам, таким образом вынуждая их сдаваться (ка1 yàç tôv Aeovtîctkov xa-taßaAEiv jxèv oük iniazaaQai toùç 7taAaiovxaç, vucàv

"Леонтиск, будучи не состоянии бросить своих противников, побеждал их, ломая им пальцы").

u M. Б. Poiiakoff. Combat sports in the ancient world: competition, violence and culture, p. 28.

В борьбе использовались и другие виды болевых рычагов22. В комедии Аристофана "Всадники" (263) встречается выражение аяосгт^ёфад tov ¿>nov ("загибать назад плечо"), которое схолиаст считает метафорой, взятой из борьбы: xi^v ßiav 6£ fj ¿K¿x£jrra xatá tcöv áv0QÓ)íiü>v 5iä Trjg TtaAr^i; éSi^AüXTev - "(Аристофан), упомянув используемые в борьбе приемы, указал на насильственные действия (героя), совершенные им против людей".

Техника борьбы состояла из разнообразных по структуре движения приемов, которые имели в древнегреческом языке и общее наименование ("борьба, хитрость, уловка") или ("наружный вид, образ, фор-

ма"). В латинском языке выполняемые борцами технические действия обозначались существительным maneras ("число, последовательность").

Античные атлеты вели борьбу не только в стойке (óq9t) raiAr), ÓQ0oraiAT], arabaía тЬЛц - "борьба стоя"), но и в партере (áAcv&rjaic - "валяние, катание по земле", - "катание, перекатывание").

Борьбе в партере уделялось особое внимание во время тренировок. Не случайно, в ряде мест античной литературы она предстает непосредственно связанной с процессом обучения. Так в романе Псевдо-Лукиана "Лукий, или Осел" описывается любовный поединок между Лукием и Палестрой, который полностью построен на имитации действий состязающихся в борьбе атлетов. Причем девушка берет на себя роль наставника, а молодой человек - ее ученика (8 sqq., ср. 5). Другим примером могут служить педерастические эпиграммы Стратона, действующими лицами которых являются тренер и его подопечные (Anth. Gr. ХП, 206; 222).

Борьба в партере или ее имитация с партнером и без такового была упражнением, которое часто рекомендовали своим пациентам античные врачи. В данном случае немалое значение имел не только характер технических действий, выполняемых в этом единоборстве, но и представление о целительных свойствах пыли (kovi?) и глины (лгуЛо?), которыми была покрыта площадка для занятий.

Борьба в партере ассоциировалась не только с борьбой как таковой, но и с любовно-эротической сферой. Подобная двусмысленность привела со временем к возникновению таких новообразований, как dinopale и ¿TtucAivoriáArj ("постельная борьба"), которые были построены на игре слов гахЛт] ("борьба"), kAívt) ("ложе, постель") и ("склонять, наклонять").

Борец начинал поединок из позиции вне захвата (termini tedmict греч. n()oßoAii - "выставление вперед", лат. statio - "стояние, стойка"). Подробное описание положения тела атлета перед борьбой мы находим у Гелиодора (X, 31), герой которого, готовясь к схватке с противником, выставляет руки вперед, крепко упирается ступнями в землю, сгибает ноги в коленях, округляет спину и плечи, слегка наклоняет шею и, сжавшись всем телом, с нетерпением ожидает начала поединка. Такое положение тела борца позволяло ему успешно атаковать и за-

в В целом, следует отметить, что применение болевых рычагов было более характерным для пан-кратиона.

щищаться от атакующих захватов противника, помогало сохранить равновесие и обеспечивало готовность к перемещениям и вращениям, применяемым в борьбе.

Неотъемлемой частью античной борьбы были захваты. Эти технические действия обозначались в древнегреческом языке существительными Aaßr\ ("захват, рукоятка, место, за которое можно ухватиться")/ &щих ("узел"), глаголом 7tEgiTl9£vai ("помещать вокруг, обхватывать"), а также словами rcA^KEtV ("плести"), GV^7tAcK£iV ("сплетать, связывать, pass, схватываться, вступать в рукопашный бой"), 7tEQi7tAiK£lv ("оплетать, обвивать, обхваты в аЕядЛД^1^*1 е р е п л е -тать"), ¿fiTlAiKEtv ("вплетать"), сгиртгАокг] ("сплетение"), n£Q шАоЮ] ("обхват"), 7Г@осжАою] ("обхват, прихватывание"), äji<5>i7tA£KTO5 ("со всех сторон сплетающийся, переплетающийся").

Из всех разновидностей захватов в античной литературе чаще других упоминаются захваты за туловище. Для обозначения захватов за туловище в греческом языке использовались следующие слова и выражения: цестоу AajißdvElv ("брать за середину"), }!EcroAaßElv ("захватывать за середину"),, цеооу Ixeiv :("дер-жать посередине") и &iaAa|lßdrvE[.v ("брать посередине, обхватывать, перехваты-вать'7- В комедиях в этом смысле употреблялось наречие fjeaonEQ&rjv.

Захват за туловище ставил спортсмена в крайне неблагоприятное положение, и потому умение избежать подобной ситуации ценилось очень высоко. В надписях на памятниках победителям данное их достижение отмечалось эпитетом dflEcroAiißTjTOi; ("не схваченный за середину") (ТАМ П 741; 1206 sq.; BCH XVI 445;LW III 363).

Некоторые термины борьбы, обозначающие захват за туловище, стали метафорами древнегреческой литературы. Чаще всего подобные переносы встречаются в комедиях Аристофана (Ach. 571, ср. 274 sq.; Nub. 1047; Ran. 469; Eq. 387390; EccL 260). Образ схваченного за туловище борца мог составлять часть сложной метафоры, которая, к примеру, появляется в стихах 36-37IV Немейской оды Пиндара. Здесь соперники поэта уподобляются морю, которое, словно атлет, захватило его за туловище: l\ma, Kaineg ¿Xе' ß^Qeia tcovtmc йЛца/ fiecraov, ävxitEiv' ¿rnßouAiai? - "Хотя соленая глубина моря удерживает тебя за туловище, тем не менее сопротивляйся коварным замыслам".

Не меньшей популярностью в античной борьбе пользовались и захваты за шею (termini technick TQaXH^iiEiv - "хватать за гор®х"чАк7ц0<; - "хватание за

горло"). Как отмечалось ранее, главной целью применения подобных захватов было удушение противника.

К числу удушающих приемов относился и захват под названием кЛцх«к[СЕ1У (букв, "выполнять лестницу")/ который Поллукс упоминает в составленном им списке терминов борьбы (Ш, 155). При проведении этого приема атлет, сидя на спине своего противника, осуществляет удушение, надавливая предплечьем на его шею, а ногами на нижние ребра. В "Суде" (5 583) и словаре Геси-хия (& 1053; к 2994) мы находим два соответствующих этому глаголу существительных кЛ1ца£ и KAi(aaKicT(iö<; ("лестница"). Слово кЛ1|ш£ встречается также у Софокла в описании борьбы Геракла и Ахелоя (Trach. 520-522): rjv Ь' ацф1лАЕКТ01

кЛСцакЕс/ -qv Ък ji£TcÓ7ia7v oAóevTa TtAiyyjiaxa/ ка1 otovo? á^c[)oív - "были сплетенные "лестницы",/ были страшные удары лбов/ и стоны обоих борцов". Этот поединок нередко изображался на памятниках античной вазописи (см., например, краснофигурный стамнос из Британского музея, Е 437). Именно сравнение литературных и художественных источников помогает в данном случае понять значение глагола kAi^uxkíCeiv и соответствующих ему существительных.

По ходу поединка атлет мог изменять типы захватов. Такие его действия обозначались в греческом языке глаголом HETatiflévai ("перемещать, переставлять").

В античной борьбе были разработаны и различные способы освобождения от захватов противника. Их общим наименованием служили слова AuyítElv ("изгибать, вертеть, поворачивать") и ("изгибание, изворот"). Эти тер-

мины борьбы употреблялись и в переносном значении. Примером здесь могут служить стихи 97-98 первой Идиллии Феокрита, в кото_рых Афродита насмехается над страданиями охваченного любовью Дафниса: tú втр? t6v "Escora KatEÚXEO, AácJjvt, Auyi^Eív'/ i") Ф' oúk amó? "Eparca; ún' ápyaAÉcj éAuyíx6r]g; - букв. "Не ты ли, Дафнис, хвастал, что освободишься от захватов Эрота?/ Л теперь не жестокий ли Эрот освободился от твоих?". В качестве метафор AuyíÍELV и Auyttrjíó^ обозначают также разнообразные увертки и ухищрения, к которым прибегают софисты для извращения истины (Plato. Resp. 504 с; Aristoph. Ran. 774-776).

Античные борцы применяли различные способы выведения противника из равновесия, к числу которых относились толкания (¿OeIv - "толкать, отталкивать"), затягивания - "влечь, тащить, тянуть") и переводы в партер "тащить, вырывать, выдергивать"). Однако основу техники борьбы того времени составляли броски (termini techici: греч. Kaxa{JóAAEiv - "бросать, кидать", лат. аЫсете - "бросать, отбрасывать"). Имеющиеся в нашем распоряжении источники не позволяют составить стройную классификацию этих приемов. Поэтому в работе рассматриваются лишь те броски, которые наиболее часто встречаются в памятниках античной литературы и искусства. Среди них в первую очередь следует упомянуть бросок через бедро - "поворачивать таз"), бросок с захватом руки на плечо (EÍ£ i&iJjo? ávapaarácrai tov ávxínaÁov - "поднять противника в высоту"), бросок с захватом обеих ног, бросок наклоном, бросок с падением на спину с упором ноги в живот (úírrciacrfxóc - "откидывание (тела) назад")23. Кроме того, античные борцы применяли такие способы выведения противника из равновесия ногами, как подножки (Ú7IOOTCeAí££IV - "ставить подножку"), подсечки (подсечка в колено сзади: lyvúwv ácJxxÍQEOi?, lyvudrv úcJxxíqechj; "отнятие подколенков"; боковая подсечка: тахрЕЦроА^ - "атака сбоку"), обвивы - "бросать противника изгибом колена", - "бросок изгибом колена") и зацепы (тхдатЖауихоцсъ - "бросок в сторону", лардкактушуг^ - "сведение вниз в сторону", - букв, "перелепливание").

D Впрочем, данный бросок был более характерен для пшжратиона.

Лексика античных борцов включала в себя ряд слов и выражений, для которых очень трудно подобрать современные эквиваленты. Сфера их употребления не ограничивалась техническим языком атлетов. Такие слова проникали и в произведения древнегреческой литературы. При этом часто подразумевалось, что подобные выражения общеизвестны и потому не нуждаются ни в каком дополнительном истолковании. В качестве примера можно привести существительные которые встречаются в конце одной из "Застольнвк бесед" Плутарха (638 f) и вот уже многие годы служат источником затруднений для переводчиков и комментаторов этого произведения. На самом деле данные термины обозначают различные способы вхождения в тот или иной прием. При этом mxrtaoiz и лщхШесж; характеризуют позиции атлетов, а ¿¡¿РоАт] предпринимаемвге ими атакующие действия.

Термин отЗстсаотс (букв, "совместное стояние") указывает на фронтальную направленность движений борцов, стремящихся осуществить захват различных частей тела противника. Описание подобной позиции мы находим уже в "Илиаде" Гомера, которвш в ХХШ песни поэмв1 уподобляет состязающихся в борвбе Одиссея и Аякса стропилам, поддерживающим крышу дома (711-713): аукй? 6' aAAr|Aorv Aa{3£ir|v xEQ°i- cm{3aQfjcTLv/ от' anEipovTEg, тоид те kAuto? tjqoqe tektwv/ Ьыратсх; иф^Аою fJia? Aviary oAeecvcjv - "Тяжкими руками взяли друг друга в объятья, словно стропила, которые превосходный строитель приладил к высокому дому во избежание насилия ветров". Схолиаст, комментируя эти стихи, именует наших борцов оиогаташ сравнивает занятую ими позицию с греческой буквой А (712-713). Примечательно, что это слово (правда, в написании упоминается также в одной древнегреческой надписи, содержащей описание пар юношей в гимнасии (IG2 2-3.2, 2023). В метафорическом значении существителвное (лхггасти; ¡встречается, к примеру, в "Ипполите" Еврипида, где оно характеризует гнев и нападки Тесея на собственного свша (983-984): toxteq, |i£vo<; ivaiaaU; те carv 4>qevcjv/ bsivii •- "Отец, гнев и противостояние твоего сердца ужаснв1".

В отличие от cvaraai? тер м7шнф£<&Ф к о в о е положение") указывает на то, что атлет находится сбоку от своего оппонента. Подобный способ вхождения в прием изображен на аттическом краснофигурном килике 430 г. до н.э. из Британского музея (Е 84). Терминологическое значение TzaQ&Qeotz. подтверждает и сохраненный нам в Оксиринхском папирусе (Ш, 466) фрагмент античного учебника по борьбе, в котором в форме даваемый спарринг-партнерам указаний содержится описание как приемов, так и соответствующих им контрдействий. В 17 строке этого фрагмента встречается глагол naQatiOtvat, от которого и образовано существительное 7iaQ(!t8£CTu;. Речь идет о захвате за голову, для осуществления которого борцу рекомендуется повернуть туловище практически под утлом в 180° по отношению к своему противнику: 7tapd6£C тб fiicrav ка1 ¿к к£фаАг]£ lijj 6е£ц]| tcAe^OV - "Встань к нему боком и правой рукой выполни захват его головы". Более детальное описание подобной техники мы находим у Эпиктета (Diss. ab Arr. dig. Ш, 26,22), где защищающемуся от атаки противника борцу предписыва-

ется встать к своему оппоненту под углом в 90°, захватить его за голову и затем для завершения приема еще больше повернуть свое плечо: (!£хйрг]01, 66? гсЛЕиоот, к£фаЛт]У яихои Ла(к, 7шрА0£<; хбу «¡дсгу.

Основное значение глагола ¿|1(кЬ\ЛЕ1\г, равно как и однокоренного с ним существительного ецРоАг], связано с выбрасыванием или выставлением вперед некоего объекта и отсюда с нападением или атакой. К примеру, ёц^ЛЛесу и его производные используются, когда речь идет о таране одного корабля другим или о нападении быка. В терминологическом употреблении ¿цРаАА£1У и обо-

значают применение атакующих действий во фронтальной плоскости. Подтверждение этому мы находим в приписываемом Лукиану романе "Лукий, или Осел", в восьмой, девятой и десятой главах которого описывается любовный поединок между Лукием и Палестрой, имитирующий борьбу двух атлетов. В десятой главе Палестра, выступая в роли наставника, приказывает Лукию: ЯОФТОУ 6е кат& Абуоу, ах; офгууЕ, ека ауакАааа? £цраЛе коЛсплгехе ка1 цг) бйои бюатг)^*

- "Сначала, действуя систематически, затяни, словно узел (т.е. крепко возьми захват), затем, отклонив [меня] назад, атакуй с фронта, не ослабляй захвата, не оставляй свободного пространства!". Глагол ¿^раЛЛЕГУ встречается и в одной из педерастических эпиграмм Стратона (АпШ. Ог. ХП, 206), в последних стихах которой тренер обращается к атлету с такими словами:

¿цраААоутсх; ¿счасгхри'/ л^сотоу сшццеЛетоу т) цеЛетоу цавЕТЫ - "Позволяя себя атаковать, оставайся, Кирис, на месте и выдержи нападение. Пусть сначала он научится работать в паре, а затем приступит и к самостоятельным занятиям". Целью фронтальной атаки были, главным образом, захваты туловища или ног противника.

Кулачный бой (греч. тгуул]. пиу^ау'их. япжтеуд[С. тпжтсхгиуг].т] тпжгчст]:

лат. - pugU(l)atus) считался в древности наиболее опасным из греческих единоборств, но, несмотря на это, вплоть до начала эллинистической эпохи был любимым занятием эллинской аристократии, особенно проспартански настроенных представителей афинского "высшего света".

Соревнования в этом виде спорта возникают довольно рано. Изображения кулачного боя мы находим уже на фреске с острова Фера 1550 г. до н.э., а также на критском сосуде, датируемом 1500 г. до н.э.2* Кулачный бой упоминается в "Илиаде" Гомера (ХХШ, 652-699) и занимает достойное место среди других видов спорта, в которых состязаются герои на похоронах Патрокла. При этом победа в кулачном бою фактически приравнивается поэтом х воинской доблести и наряду с ней признается наивысшим воплощением конечной цели устремлений "героической" эпохи - арсл] (ср. 668-671), стоящей у истоков того соревновательного идеала существования, в котором многие историки античности видят одну из характернейших особенностей греческого понимания жизни.

В Олимпии состязания в этом виде спорта среди мужчин начали проводиться на 23-й олимпиаде (688 г. до н.э.), а среди мальчиков - на 41-й олимпиаде

м М. Andronicos. National museum, 10; В. Schröder. Der Sport in Altertum, 1927, Berlin, Taf. 3.

(616 г. до н.э.). Первым победителем во взрослой категории был Ономаст из Смирны, а в детской - Филет из Сибариса.

Создателем кулачного боя как искусства считался Пифагор с острова Самос, который стал победителем на 48-й олимпиаде (588 г. до н.э.).

Любопытно, что римляне считали этот вид спорта наиболее предпочтительным из всех единоборств. Интерес к кулачному бою как к зрелищу охватывал самые широкие слои общества, начиная от императоров и кончая римской чернью. О популярности данной спортивной дисциплины можно также судить по большему по сравнению с другими единоборствами соотношению упоминаний в римской литературе кулачного боя и связанных с ним реалий (больше всего их у Цицерона, Вергилия, Стация, Валерия Флакка и Светония). Кроме того, в латинском языке появились собственные, правда, весьма немногочисленные обозначения для применяемых кулачными бойцами приемов. К ним принадлежали существительные gradus ("боевая стойка"), ictus, plaga ("удар"), глаголы ferire, verberaie ("бить"), percellere ("проводитьнокаутирующийудар"), cavere ("защищаться"), reicere, discutere ("парировать"), выражения elabi corpore, exire caestus oorpote ("ВЫПОЛНЯТЬ уклоны и огклоны"), mergi umeris, inter caestus subire ("защищаться нырком") и т.д.

Характерной особенностью данной атлетической дисциплины было использование специального защитного снаряжения для рук - кулачных ремней. Древнегреческие кулачные бойцы применяли три разновидности защитного снаряжения для кистей рук: мягкие кулачные ремни (ai ^EiAix«i» tfiaVTEC жесткие кулачные ремни и шаровидные перчатки

В греческой литературе кулачные ремни, мягкие и жесткие, иногда назывались ("муравьи"). Известно, что муравьи больноку-саются. Может быть, именно по этой причине ремни кулачных бойцов получили такое наименование. В Италии и Иллирии использовались другие типы снаряжения для рук: римские кастеты {caestus)15 и некие приспособления, напоминающие по форме гантели. Такие приспособления часто изображаются на памятниках италийского искусства VII-III вв. до н.э. (см., например, иллирийскую бронзовую ситулу 800400 гг. до н.э.26). К сожалению, у нас нет сведений о происхождении, материале и назначении этого типа снаряжения.

В античности не было ринга в современном понимании этого слова.' Но при необходимости судьи могли ограничить площадку, на которой проводился поединок. Для этого использовалось специальное ограждение, называвшееся

("лестница").

В отличие от современного бокса кулачный бой не имел раундов. Впрочем, атлеты могли по обоюдному согласию прервать поединок, чтобы восстановить дыхание и немного отдохнуть. Продолжительность поединка специально не

в Впрочем, латинское слово cacstus могло использоваться и для описания кулачных ремней греческого типа (ср. Verg. Aen. V, 424).

* J. Jüthner - E. Mehl. Pygme (pugilatus). - In Paulys Realencyclopädie der dassischen Altertumswissenschaft, 1962,9. SupplBd., Stuttgart - Waldsee, Sp. 1314.

регламентировалась. Известны случаи, когда кулачные бойцы состязались в течение всего дня.

Атлет объявлялся победителем, если он отправлял противника в нокаут (греч. KßxaßdAAElv, лат. percellere - "сбивать с ног ударом"), или если его соперник признавал свое поражение («ncxv&äv - "отказываться, оставлять"). Боец мог отказаться от продолжения борьбы как устно (cmayOQtvtlv, апетЛ\), так и с помощью специального жеста (см., например, фрагмент краснофигурной чаши из Берлина2').

Случалось, что поединок в кулачном бою оканчивался вничью. Но такой исход был скорее исключением и приносил разочарование обоим претендентам на победу, так как в подобных случаях венок чемпиона посвящался божеству {terminus technicus. Upöv rcoi£iV или. просто [£Qd)M.

К сожалению, мы не располагаем полным описанием правил античного кулачного боя. Возможно, они различались в зависимости от времени и места проведения соревнований. Иногда (как, например, в Trieocr. ХХЦ, 66-67) правила определялись взаимной договоренностью атлетов.

По свидетельству Плутарха, в кулачном бою были запрещены захваты (Quaest conv. 638 е: xoüg бе пикта? oü&i mivu ßouAo|i£vou<; ¿öxnv oi ßQaßEurai стиц71Л£к£ова1 — "кулачным бойцам судьи не позволяют захватывать друг друга, хотя бы сами они и очень хотели этого"). Существование такого запрета подтверждают изображения на вазах VI и V вв. до н.э., на которых представлены судьи, наказывающие атлетов за захваты различных частей тела противников (см., к примеру, панафинейскую амфору 510 г. до н.э. из Музея виллы Джулия, 50680). Наряду с этим мы располагаем другими источниками, в которых сообщается об использовании захватов в кулачном бою (Theocr. ХХП, 119; Norm. Dionys. XXXVII, 525).

Следует отметить, что по сравнению с современным боксом в кулачном бою было меньше ограничений в использовании тех или иных приемов. Бойцам разрешалось наносить удары не только кулаком, но и открытой ладонью (см., например, изображение на хранящейся в Британском музее краснофигурной чаше

из Вульчи29).

В кулачном бою допускались удары как в голову, так и в туловище, но при этом спортсменам запрещалось заниматься "откровенным" членовредительством, что подтверждает сцена из кулачного боя, представленная на находящейся в Вене чернофигурной амфоре Никосфена из Черветери, на которой изображен судья, пресекающий попытку одного из атлетов нанести колющий удар пальца-

30

ми в глаза противника .

»B. Schröder. Ор. cit., Taf. 90 В.

м Только в императорскую эпоху венки начинают присуждаться обоим соперникам (terrm'ni tech-nicf. оиотефауойсба!, оистт£фео6а1 - "быть увенчанным вместе с кем-либо"). я J. Jüthner. Die athletischen Leibesübungen der Griechen, Taf. 17. »J. Jüthner. Ibid.,& 181.

Удар в пах засвидетельствован на одной греческой вазе VI в. до н.э.31 Другими источниками мы не располагаем. Поэтому нет оснований утверждать, что на состязаниях разрешалось наносить удары в эту часть тела.

Некоторые авторы сообщают об использовании в кулачном бою ударов ногами по ногам (74joaf5aív£a9ai таи; t¿jv avTimxAídv icvq|.iau; - букв, "наступать на голени противников") (Fhilostr. Gymn. 11, 34; ср. Euseb. Praep. evang. V, 34,1). Тем не менее в нашем распоряжении нет памятников изобразительною искусства, на которых были бы представлены эти удары. Скорее всего, применение подобной техники определялось предварительной договоренностью бойцов.

Сохранились свидетельства о существовании, по крайней мере, двух стилей античного кулачного боя - ионийского и аркадского. В то время как в первом предпочтение отдавалось интеллектуальной составляющей, во втором большую роль играли, по всей видимости, телесная мощь и сила духа бойца. У истоков ионийского направления стоял первый олимпийский победитель в данной дисциплине Ономаст из малоазийской Смирны (ол. 23 = 688 г. до н.э.). Согласно Фило-страту (Gymn. 12), "этот атлет также написал правила кулачного боя, которые по причине мудрости их составителя стали соблюдать элидцы и которые не вызывали неудовольствия у аркадян из-за того, что были созданы для них человеком, прибывшим из изнеженной Ионии". Еще одним представителем ионийской традиции был уже упоминавшийся Пифагор Самосский, который победил на 48-й олимпиаде (588 г. до н.э.) и первым внес в кулачный бой элементы искусства. Основателем аркадского стиля ведения поединка считался герой Полидевк, ставший, согласно преданию, победителем на устроенных фиванским Гераклом олимпийских играх. Самым известным приверженцем этого направления был кулачный боец Филипп из Аркадии, живший в начале IV в. до н.э.

Боевая стойка (греч. 7TQo(3oAtí - "выставление вперед", atÁa\z - "стойка, поза", лат. gradus - "шаг, позиция") играла в поединке кулачных бойцов особую роль. Она была тем положением, из которого атлет начинал выполнение различных технических действии и в которое он возвращался после того или иного приема атаки и защиты. Использование боевой стойки позволяло спортсмену наблюдать за противником и маневрировать перед началом решительных действий, а также в случае необходимости защищаться от атакующего противника.

Главным элементом техники кулачных бойцов были удары руками. Их общими обозначениями в древнегреческом языке чаще всего служили слова ттЛг|уг^ ("удар"), 7iArjcroi.iv, tútctuv, котшлу, nateiv, тгахаааш ("ударять, бить, поражать"), ("гнать, бить"), ("драть, лупить, сечь, колотить"). В латинском языке в подобных контекстах использовались, как правило, глаголы verberare и fеrire ("ударять, наносить удары"), а также существительные ictus и plaga ("удар"). Атлеты применяли следующие разновидности ударов руками: прямой удар, удар сбоку, удар снизу и удар сверху основанием кулака áQÓTpou - "удар как по плугу"). По свидетельству Цицерона, при нанесении уда-

M M. B. Poliakoff. Combat sports in the ancient world, competition, violence and culture, fig. 80.

ров кулачные бойцы издавали крик. От крика тело напрягалось, и удары получались более сильными (Tusc. П, 56; ср. 40).

В античном кулачном бою использовались также различные способы защиты от ударов. Для обозначения защитнвк действий кулачного бойца в древнегреческом язвже употреблялисв слова eüAaßeia ("осторожноств, осмотрителв-ноств, избегание"), фиАа^йрщита, предосторожноств, бдителвноств"),

фиЛаосТЕобои ("остерегаться, избегать"), áfj.úv£i.v ("отражать, отбивать, защищать"). В латинском языке техника защиты характеризовалась, по всей видимости, глаголом cavere ("принимать меры предосторожности, остерегаться, беречься"). Самыми распространенными видами защиты были парирование (греч.

- "стряхивать, отбрасывать", лат. discutere - "разбивать, разгонять", reicere - "отбрасвшатв, отражатв"), защитв1 движениями туловища и головв1 (уклоны и отклоны: греч. kAlveiv - "склонять, наклонять", 7iapaicAív£cv - "наклонять в сторону", ¿)7IOkAÍV£iv - "СКЛОНЯТЬ, наклоняться", лат. согроп (caestus) exire - "уклоняться (от кастетов) движением туловища", согроге elabi- "ускользать движением туловища"; нырок греч. ÚTtE&xva&ÚEaSai кефаАг) - "подныривать головой"; лат. znergi umeris - "нырять плечами", inter caestus subire — "проходить снизу между кастетами"), защиты движением ног и комбинированные защиты.

Панкратион (греч. rcayKQaTiov, тих\щах\а, яаццяхоу, лат. pancratium, pammachium - "всеборье, всесостязание") появился в Греции позднее борьбы и кулачного боя и характеризовался наибольшей свободой действий. В нем применялись как приемы борьбы, так и кулачного боя. С самого момента своего возникновения (в Олимпии состязания среди взрослых панкратиастов начали проводиться на 33-й олимпиаде (648 г. до н.э.), а среди детей - на 145-й (200 г. до н.э.)) эта спортивная дисциплина обрела в эллинской среде большое влияние и авторитет. Истории известны три случая, когда эпонимом олимпиады становился тогдашний победитель в панкратионе (Thucyd. Ш, 8; V, 49; L Magnesia № 16,15 sqq.), в то время как обычно имя этому общегреческому фестивалю давал чемпион в беге на стадий, первой спортивной дисциплине, введенной в программу Олимпийских игр после их возобновления в 776 г. до н.э.

Панкратион представлял собой, прежде всего, систему проведения соревнований. Поединок в этом виде спорта продолжался до сдачи одного из противников.

На состязаниях по панкратиону разрешалось использовать удары руками, ногами, головой, броски, болеввге приемв1 и удушающие захватвь

К числу запрещенных действий относились укусы (öctlcvElv - "кусаться") и разрывы мягких частей тела (ÓQÚxteiv - "рыть, вв1рв1вать"). У спартанцев, которые практиковали панкратион как эффективное средство подготовки к военным действиям, таких ограничений не существовало.

Важнейшими составляющими техники панкратиона были боевая стойка (npoßoAii - "ввгставление вперед"), броски (tcaxaßaAAELV - "бросатв, кидатв"), удары (xlWtElv - "ударять, бить, поражать" и др.), удушающие захваты (áyx£iv - "душить"), болевые рыгааги и удержания (otpEßAoüv - "крутить, выворачивать" и др.).

В этой спортивной дисциплине применялись те же самые броски, что и в борьбе. Из удушающих захватов в источниках чаще всего упоминаются такие приемы, как сдавливание шеи противника предплечьем (tpaxn^iCtiv - "хватать за горло") и сжатие ногами его нижних ребер (ic\l|iaKi(£iv - "выполнять лестницу"). Что касается болевых рычагов и удержаний, то сохранились свидетельства об использовании в панкратионе рычагов пальцев - "ломать, отламывать", "крутить, выворачивать"), рычагов предплечья и плеча (ctiqePAoOv), рычагов стопы - "приводить противника в затруднение скручиванием пятки", сгфу^ф nQoanaAixitiv •- "бороться с лодыжкой").

Удары руками и ногами были важнейшей, иногда даже единственной частью панкратиона. Сохранилась надпись из Писидии предположительно II в. до нэ., которая содержит правила проведения каких-то местных соревновании. В ней панкратиастам разрешается выполнять удары о стойке (д^вопаил), но запрещается проводить борцовские приемы и посыпать себя песком

В этом единоборстве не существовало ограничения, касающегося применения ударной техники в партере. Примером здесь может служить изображение на фрагменте аттического краснофигурного килика конца VI до н.э. из Берлина (2276), представляющее состязание двух атлетов в партере, один из которых наносит своему противнику удар локтем в голову.

Удары ногами (AaKXtCeiv - "лягать, бить ногой", АЫ, ¿vdAAEaGai- "наскакивать ногой") были отличительной чертой панкратиона. Гален в сатире на профессиональных атлетов присуждает награду в этом спортивном единоборстве ослу, так как он превосходно лягается (Art addisc 13). Удары выполнялись как стопой, так и коленом. Их целью могли быть голова, живот, пах или ноги противника.

Еще одной разновидностью ударов, применяемых в панкратионе были удары головой - букв, "ударить головой"), которые, не отли-

чаясь зрелищностью и красотой, тем не менее являются простым и эффективным средством воздействия на противника и широко используются в современных восточных единоборствах и в некоторых версиях рукопашных боев "без правил".

Итак, в панкратионе допускалось применение борцовской и ударной техник ведения боя. Однако ни первая, ни вторая не могли быть использованы в полном объеме. С одной стороны, проведение борцовских приемов было ограничено возможностью нанесения встречных ударов руками, ногами и головой. С другой стороны, из-за риска попасться на броски, болевые рычаги и удушающие захваты боец не мог в полную силу применять ударную технику на ближней дистанции. Поэтому в панкратионе становится наиболее важным умение сочетать борцовские приемы и различные виды ударов, что приводит к возникновению таких комплексных действий, которых нет ни в борьбе, ни в кулачном бою. Вырабатывается новая оригинальная техника и тактика ведения поединка.

32 Papers of the American School of Classical Studies at Athens, in, № 275 - CR XIÜI (1929), p. 210-212. Cp. Gard iner. Athletics, p. 221; Krause. Gymnastik und AgonisbV der Hellenen, S. 537-538.

Заключительная глава центральной части диссертации "Роль и место спортивных единоборств в жизни античного общества'' состоит из четырех разделов и рассматривает борьбу, кулачный бой, панкратион и атлетику в целом в более широком контексте античной культуры.

В первом разделе "Античные атлетические фестивали" дается краткий очерк истории самых известных в древности спортивных турниров (местных и общегреческих), а также предлагается их общая классификация, в соответствии с которой все игры делятся по принципу вручаемых на них призов на священные (1Еро1 оусхТУЕ?) или "венценосные" (отефт/шп), где наградой служили венки, сплетенные из листвы и ветвей священных деревьев, и на коммерческие (аусоУЕ?

победители которых получали ценные призы или значительные суммы денег. Первая категория соревнований пользовалась в античном мире большим авторитетом. К ней принадлежали главные панэллин-ские фестивали: Олимпийские, Пифийские, Истмийские и Немейские игры. Престиж второй группы состязаний был невысок. Достаточно сказать, что несмотря на свое относительно раннее возникновение (первые свидетельства относятся к так называемой "гомеровской эпохе"), коммерческие турниры начинают регулярно упоминаться в победных надписях атлетов лишь в императорский период, да и тогда спортсмены обычно не вдаются в подробности и ограничиваются лишь указанием на общее число побед, одержанных на такого рода соревнованиях.

Во втором разделе "О восприятии древними спортивных побед и поражений" предпринимается попытка отразить весь спектр отношения греков к атлетическим успехам и неудачам в различные эпохи.

Как отмечалось ранее, с самых первых столетий своего существования атлетика была любимым занятием эллинской аристократии и рассматривалась как один из главных путей достижения славы, служившей мерилом доблести высшего жизненного идеала смельчака и героя. Подобные взгляды нашли отражение уже в поэмах Гомера. Так, например, в VIII песни "Одиссеи" (145-149) сын царя феаков Лаодам приглашает Одиссея попытать свои силы в гимнастическом турнире и изведать ту великую ни с чем не сравнимую славу, которую дают доброму мужу быстрые ноги и крепкие руки.

В архаическую и классическую эпохи спортивный идеал продолжает сохранять господствующее положение в системе греческих культурных ценностей. Именно к этому времени относится учреждение Олимпийского и других общегреческих атлетических фестивалей, на которых представители аристократических фамилий получают возможность теперь уже перед лицом всего эллинского мира раскрыть присущую им от природы и таким образом прославить не

только себя и свой род, но и поднять международный престиж родного полиса. По этому поводу достаточно вспомнить выражения

("увенчал [родной] тгрроиХ^У тцяртси ("возвеличитьгород"), кАе1УОТЁ{Х1У

Ы яоА1У 71аТ(5Й> ¿[0Т]ке] ("еще больше он прославил родной город") и т.п., которые часто встречаются в надписях и литературных произведениях, когда речь за-

ходит о победителях панэллинских состязаний. Более того, истории известны случаи, когда некоторые города пытались подкупить олимпиоников, чтобы те назвали себя их гражданами. Не всегда причиной были чисто политические соображения. Немалую роль здесь могло играть и древнее унаследованное от "героической" эпохи представление об избранности чемпиона, в котором видели не только превосходного атлета, но и человека, пользующегося особенным расположением богов и способного распространить их благосклонное отношение на всех своих соплеменников. Не случайно жители некоторых греческих полисов, желая показать, что город, имеющий в числе своих граждан иероников, не нуждается более в оборонительных сооружениях, разрушали при встрече чемпионов часть городской стены (Plut Quaest conv. 639 е). Вера в близость победителей к богам иногда заходила так далеко, что отдельным атлетам приписывали божественное происхождение и сверхъестественные способности, в их честь воздвигали святилища и совершали жертвоприношения.

При желании победитель мог использовать собственные спортивные успехи и в политических целях. Опираясь на свой авторитет иероника, он получал ведущие должности в государстве или становился основателем новых колоний. Иногда олимпийских победителей, провинившихся в чем-либо, из уважения к их заслугам освобождали от наказания.

Позднее, в эпоху повсеместного утверждения "профессиональной" атлетики, победа на общегреческих фестивалях продолжала сохранять свое значение. Она не только даровала спортсмену желанную славу, но и могла содействовать росту его материального благосостояния. Подобное достижение позволяло атлету рассчитывать на более высокое вознаграждение при участии в призовых турнирах.

Следует иметь в виду, что на панэллинских фестивалях не было ни второго, ни третьего места, и все атлеты, кроме победителя, считались побежденными. Чем больше почета приносила победа, тем бесславнее было поражение. Оно воспринималось не только как пятно на репутации атлета, но и как позор для всего его родного города. Побежденному приходилось тайком пробираться домой, чтобы избежать публичного поношения. Иные атлеты предпочитали поражению смерть, иные готовы были идти на любые уловки, лишь бы не признать себя побежденными, иных же пытались защитить от позора их же сограждане.

Третий раздел "Награждение победителей главных обшегреческих турниров" включает в себя две части, одна из которых рассматривает систему поощрения победителей на месте проведения соревнований, другая посвящена обзору почестей, ожидавших чемпионов в их родных городах. Хотя награды на панэллинских играх носили чисто символический характер (обычно это были венки из листвы и ветвей священных деревьев), тем не менее победителей таких турниров ожидало множество почестей, самой существенной из которых было разрешение воздвипгуть себе статую с памятной надписью, увековечивающей славу атлета и его родного города. О том, сколь большое значение имела в античную эпоху такая награда, можно составить себе представление из слов Плиния, который в

XXXIV книге "Естественной истории" (16) писал: effigies hominum поп solebant exprimi nisi aliqua inlustri causa perpetuitatem merentium, primo sacrorum certaminum victoria maximeque Ofympiae - "Скульптурного изображения удостаивался лишь тот, кто своими славными деяниями заслужил бессмертия. Первоначально таковыми людьми почитались победители священный состязаний и, в особенности, Олимпийских игр". На родине иероник обвгано получал в награду ценный подарок (иногда в форме денежного приза), право на пожизненные обе-дв1 в пританее за государственнвш счет (oÍTrjCTu; ¿V nçirtavcup) и на места в первом ряду на всех устраиваемых в городе играх Напомним, что двух последних привилегий удостаивались только люди, имеющие особые заслуги перед отечеством, к числу которых относились, в первую очередь, видные политические деятели, вернувшие с победой полководцы, а также почетные гости города.

Четвертый раздел "Спорт как составная часть античного воспитания'' затрагивает вопрос о роли атлетики в системе эллинского образования, которое в соответствии с господствующим в греческой культуре атональным идеалом вплоть до конца классической эпохи сохраняло преимущественно спортивный характер и было, главным образом, ориентировано на подготовку к выступлению на состязаниях Даже начавшееся во второй половине V в. до н.э. усиление в культуре рациональных элементов, приведшее к смещению ценностных приоритетов в сторону, в первую очередь, интеллектуального развития, не сразу смогло поколебать позиции античной атлетики. Еще долгие столетия она оставалась непременной частью эллинского образования, призванного воспитать совершенного человека, прекрасную характеристику которого дал в одном из своих стихотворений греческий поэт VI-V вв. до н.э. Симонид Кеосский (frg. 37 subfrg. 1): "безупречен, как квадрат, и руками, и ногами, и мыслью" 7ioctL kûL vócoi/ Trrgayajvov ávtu i^óyou tewy^évov).

Поддержанию престижа физической культуры и спорта в эллинистический и последующие периоды греческой истории в немалой степени способствовала и медицинская наука того времени, видевшая главную свою задачу не в борьбе с болезнями, а в их предупреждении, главным средством которого считались гимнастические упражнения и правильно установленный режим дня. Под влиянием ее предписаний греки даже в зрелом возрасте продолжали ежедневно посещать палестры и гимнасии, где они могли не только заниматься спортом, но и провести свободные часы в общении с друзьями. Позднее греческий обыгаай, правда, не без некоторого сопротивления, переняли и римляне: начиная с I в. н.э. ни одна крупная римская баня не обходится без палестры и Других предназначенных для гимнастических занятий помещений.

В заключении повторяются и обобщаются основные в^1воды исследования, рисуется общая картина греческих единоборств и спорта в целом, которые, зародившись в "героическую эпоху" в среде военной аристократии и пережив наивысший расцвет в VI-V вв. до н.э., с конца классического периода постепенно начинают сдавать свои позиции. На первый план выкодит соперничество в об-

ласти литературы, науки и искусства. Спортивные победы утрачивают привлекательность для молодых аристократов, которые, направляя все свои усилия на развитие интеллектуальных и творческих способностей, уже не могут в равной степени заботиться об атлетических успехах. В спортивной сфере наблюдается рост тенденций к "специализации". Большее значение приобретает зрелищная составляющая состязаний. Тем не менее несмотря на постепенное снижение авторитета спорт до конца античности остается для греков почтительно хранимым наследием прошлого и продолжает восприниматься как исключительно своеобразная черта эллинской цивилизации, наиболее резко противопоставляющая ее культурам соседних народов.

Закат античной атлетики происходит на фоне увядания всего греко-римского мира: уходит в прошлое античный образ жизни, культ духа окончательно вытесняет изначально присущее эллинам преклонение перед телом, язычество сменяется христианством. Новая эпоха приносит с собой иную систему ценностей, в которой не остается больше места для спорта. Возникновение, расцвет, упадок и вырождение - таков естественный порядок вещей. Избегнуть его не могут ни люди, ни народы, ни цивилизации со всеми частными их проявлениями. Точно также и античная атлетика, достигнув к V в. до н.э. предела своего развития, переживает спад и после запрета Олимпийских игр в 520 г. н.э. на время уходит в тень, чтобы через тысячу лет возродиться в новой форме и опять на какой-то срок завладеть умами всего человечества.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

1. Защитное снаряжение для рук греческих кулачных бойцов (к вопросу о реконструкции правил античной пигмахии) // Индоевропейское языкознание и классическая филология - V (материалы чтений, посвященных памяти профессора Иосифа Моисеевича Тройского). - Спб.: Наука, 2001. С. 171-173.

2. Греческая спортивная борьба (к вопросу о реинтерпретации некоторых изобразительных и литературных источников) (тезисы) // Вестник древней истории. (см. отчет о ХШ Сергеевских чтениях на кафедре истории древнего мира исторического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова (27-29 января 2003)). - М., 2003, № 4. С. 236.

3. О значимости изучения спортивной терминологии для понимания древнегреческой литературы (по поводу Polluds Onomasticon Ш, 155 и Pluterchi Quaes-tioncs convivales, 638 f) // Вопросы классической филологии, вып. ХШ: Argumenta dassica (труды молодых ученых). Под ред. И. М. Нахова. - М.: Макс-Пресс, 2003. С. 241-261.

4. А. В. Никитский // Словарь профессоров и преподавателей Московского университета. - М.: МГУ, план выпуска 2005 г.

Издательство ООО "МАКС Пресс". Лицензия ИД № 00510 от 01.12.99 г. Подписано к печати 13.09.2004 г. Формат 60x90 1/16. Усллечл. 1,5. Тираж 70 экз. Заказ 966. Тел. 939-3890,939-3891,928-1042. ТелУФакс 939-3891. 119992, ГСП-2, Москва, Ленинские горы, МГУ им. М.В.Ломоносова.

К 168 1J

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Янзина, Эвелина Вячеславовна

Введение.

I. Общие черты античных единоборств.

1. классификационная принадлежность борьбы, кулачного боя и панкратиона

2. образ жизни и питание атлетов.

3. гигиена атлетов.

4. подготовка спортсменов к состязаниям.

5. организация соревнований.

П. Борьба.

1. из истории античной борьбы.

2. правила борьбы.

3. техника и терминология античной борьбы. а. общие обозначения приемов борьбы.

6. борьба в стойке и партере. в. исходная позиция. г. захваты. д. броски. е. реалии античной борьбы, не получившие отражения в современной борцовской терминологии.

Ш. Кулачный бой.

1. из истории античного кулачного боя.

2. защитное снаряжение для рук.

3. условия и правила проведения соревнований.

4. техника и терминология кулачного боя. а. стили античного кулачного боя. б. боевая стойка. в. удары. г. защита.

IV. Панкратион.

1. из истории панкратиона.

2. правила панкратиона.

3. техника и терминология панкратиона. а. боевая стойка. б. борцовские приемы (удушающие захваты, болевые рычаги и удержания). в. удары.

V. Роль и место спортивных единоборств в жизни античного общества.

1. античные атлетические фестивали.

2. о восприятии древними спортивных побед и поражений.

3. награждение победителей главных общегреческих состязаний. а. награждение победителей на месте проведения соревнований. б. чествование победителей в родном городе.

4. спорт как составная часть античного воспитания.

Введение диссертации2004 год, автореферат по филологии, Янзина, Эвелина Вячеславовна

Данная работа посвящена рассмотрению практики и терминологии античной борьбы, кулачното боя и панкратиона, а также их роли в культурной жизни той эпохи. Атлетика и как часть ее единоборства с момента своего возникновения относилась к числу наиболее почитаемых в эллинской среде обычаев. Не случайно римляне, для которых традиция выступления на соревнованиях всегда оставалась чуждым явлением, называли гимнастические игры certamen Graecum ("греческое состязание")1. Поэтому в основу настоящего исследования был положен материал, предоставляемый, прежде всего, древнегреческими источниками, который в случае необходимости дополняется свидетельствами латинских авторов.

Главная задача этой работы состоит в изучении и приведении в систему обширной, но недостаточно пока известной лексики античных единоборств и состязаний, знание которой имеет большое значение для правильной интерпретации многочисленных атлетических сравнений, метафор, эпитетов и образов, столь часто встречающихся в памятниках греческой и римской словесности.

Непременным условием адекватного истолкования спортивных терминов является понимание того, какие конкретные действия стоят за тем или иным упомянутым в литературе описанием и переносным оборотом. Таким образом, еще одной задачей настоящего исследования становится реконструкция практической стороны борьбы, кулачного боя и панкратиона во всех деталях, включая применяемые атлетами приемы, методику тренировок, условия и правила проведения соревнований и т.п.

Наконец, картина единоборств была бы неполной, если не рассмотреть их в более широком контексте античной культуры, т.е. не указать на то положение, которое эти гимнастические дисциплины с самого начала занимали в жизни и воспитании древних эллинов, обычно с большим почтением относившихся к атлетическим играм и их победителям.

Первым новоевропейским исследованием, затрагивающим спортивную тематику, стала вышедшая в Венеции в 1575 г. книга Иеронима Меркуриала De arte gymnastíca ("О гимнастическом искусстве")2. Это сочинение представляло собой своеобразный компендий знаний об античном атлетизме и рассматривало широкий спектр вопросов, относящихся к истории физических упражнений в древности (exercitationum omnium vetustarum genera, loca, modi, facúltales et quid-quid denique ad corporis humani exercitationes pertinef). По мнению автора, его книга должна была стать практическим пособием как для врачей, так и для всех людей, интересующихся античностью и заботящихся о сохранении собственного здоровья. Любопытна и предлагаемая Меркуриалом классификация гимнастического искусства. В нем он выделяет три раздела: gymnastíca bellica ("военный"), gymnastíca legitima sive medica ("законный или медицинский"), gymnastíca vitiosa sive athletica ("порочный или атлетический") - каждый из которых, несмотря на некоторую резкость в формулировках, находит в книге подробное освещение. Сочинение Иеронима Меркуриала пользовалось, по-видимому, большим успехом и еще при жизни автора выдержало несколько изданий.

Семьюдесятью годами позже в 1645 г. во Франкфурте появилась еще одна книга, посвященная античной гимнастике. Автором ее был Жубер, и называлась она De gymnasiis et generibus exercitationum apud antiquos celebrium ("О гимнаси-яхио видах применяемых в древности упражнений").

Той же традиции следует и сочинение Сабатье Les exercices du corps chez les anciens ('Телесные упражнения древних"), которое вышло в Шалоне в 1772 г.

Однако, в целом, для ХУП - начала XIX столетий характерен слабый интерес к спортивной тематике. Умы образованных людей того времени гораздо больше привлекает интеллектуальная сторона античной жизни. На этом фоне вполне симптоматичным выглядит высказывание одного из ведущих деятелей французского просвещения Вольтера в адрес величайшего древнегреческого поэта Пиндара. Желая принизить дарование последнего, Вольтер называет его "певцом кучеров и кулачных боев"3.

К середине XIX в. ситуация изменяется. Причиной тому - подъем олимпийского движения, главным результатом которого стало возобновление в 1896 г. Олимпийских игр.

В XIX-XX вв. появляется целая серия уже признанных классическими работ о древнегреческом атлетизме. Среди них, прежде всего, следует упомянуть книги немецкого филолога-классика Иоганна Генриха Краузе, который первым из историков спорта собрал и сопоставил свидетельства античных авторов и данные, предоставляемые памятниками изобразительного искусства. Самыми известными сочинениями И. Г. Краузе стали Olympia oder Darstellung der großen Olympischen Spiele ("Олимпия или описание больших Олимпийских игр") (Вена, 1838) и Gymnastik und Agonistik der Hellenen ("Гимнастика и агонистика эллинов") (Лейпциг, 1841).

Работа по сравнительному изучению источников была продолжена английским ученым Эдвардом Норманом Гардинером. Итогом его исследовательской деятельности явилась вышедшая в Оксфорде в 1930 г. книга Athletics of the ancient world ("Атлетика античного мира"), которая на тот момент стала своего рода энциклопедией греко-римского спорта. В ней автор не только предлагает вниманию читателей описание практик отдельных гимнастических дисциплин (в число которых вошли бег, прыжки, метание копья и диска, пентатлон, борьба, кулачный бой, панкратион, игра в мяч и др.), но и рассматривает взаимосвязь атлетики с греческой религией, воспитанием и изобразительным искусством. Одним из недостатков книги является не всегда обоснованная склонность автора применять современные понятия для описания античных феноменов. Так, например, в рассуждении о развитии греческой атлетики и причинах ее упадка Гардинер, отталкиваясь от современного положения дел в спортивной сфере, в угоду собственным вкусам и предпочтениям создает миф о существовании некоей любительской атлетики, которая якобы противостоит спорту профессионалов. Недопустимость подобного подхода показали труды позднейших исследователей спорта и, прежде всего, не так давно опубликованная книга Дэвида ЯнгаThe Olympic myth of Greek amateur athletes ("Олимпийский миф о греческих атлетах-любителях") (Чикаго, 1984).

Ученым, которому удалось наиболее органично сочетать в своих работах данные и методы классической филологии, археологии и исторической науки, был Юлиус Ютнер. Им, в частности, было подготовлено лучшее на сегодняшний день издание "Гимнастики" Филострата (Philostratos über Gymnastik) (Лейпциг -Берлин, 1909), снабженное к тому же хорошим переводом и комментарием. Большой известностью пользуются монографии Ю. Югнера Über antike Turngeräte ("Об античных гимнастических снарядах") (Вена, 1896) и вышедшая уже после смерти исследователя Die athletischen Leibesübungen der Griechen ("Атлетические упражнения греков") (Вена, 1965). Перу Ю. Югнера также принадлежит серия прекрасных статей в "Реальной энциклопедии" (RE), посвященных как античным единоборствам, так и другим видам практикуемых в древности состязаний4.

Последними крупными исследованиями в области античного спорта и специально единоборств стали работы Майкла Полякова. Его докторская диссертация, опубликованная в 1982 г. в виде монографии под названием Studies in the terminology of the Greek combat sports ("Исследования по терминологии греческих спортивных единоборств"), была посвящена лексике этих атлетических дисциплин. Составленному им списку терминов далеко до исчерпывающей полноты, к которой не стремился и сам автор. Так, например, осталась практически неосвещенной терминология античного кулачного боя (исключение составляет раздел, посвященный защитному снаряжению для рук). Основным трудом М. Полякова считается изданная в 1987 г. книга Combat sports in the ancient world: compétition, violence and culture ("Спортивные единоборства в античном мире: соревнование, насилие, культура"), в которой рассматриваются как практические аспекты борьбы, кулачного боя, панкратиона и фехтования, так и вопрос об их роли в общественной жизни античной эпохи. Работа Полякова ориентирована преимущественно на массового читателя. Скорее всего именно это побудило автора прибегнуть к выборочному цитированию источников и максимально сократить использование греческого и латинского языков.

Одним из общих недостатков всей новоевропейской литературы о единоборствах и, шире, о спортивных состязаниях в древности является порой не вполне осознанная тенденция модернизировать историю, в основе которой лежит убеждение, что в античности все обстояло более или менее так, хак сейчас. Такой подход вполне уместен (правда, не без оговорок), когда речь идет, к примеру, о "физической" составляющей греческих единоборств, о применяемых атлетами ударах, бросках и т.п. Другое дело - духовная атмосфера той отдаленной от нас эпохи.

Говоря о специфических особенностях эллинского мировосприятия, во многом благодаря которым атлетика стала столь естественным и популярным в греческой среде занятием, следует, в первую очередь, упомянуть о восходящем еще к гомеровской эпохе и впоследствии распространившемся на всю эллинскую культуру и философию "соматизме" (от греч. аа)р.а - "тело") со свойственным ему "телесным" представлением о мире5. Возьмем, к примеру, древнегреческие воззрения на проблему души и человеческой личности. Так у Гомера6, у которого отсутствует цельное представление о душе, отдельные ее части, отвечающие за четко определенные сферы внутренней жизни человека, являют собой конкретные вещественные субстанции. Например, интеллектуальными функциями души ведает, в числе прочих, фрт^ или (по традиционному истолкованию,"диафрагма", по Р. Б. Ониансу - "легкие"7). За эмоциональную сферу отвечает, как правило, 0и|а6д ("дыхание"), который располагается во и представляетсядушой-дыханием и одновременно паром, исходящим от крови. Даже фихП ("ду ша"), бессознательное жизненное начало, продолжающее существовать и после смерти человека, локализуется, прежде всего, в голове, но отождествляется с мозговым веществом всего человеческого тела. Более того, после окончания земного существования человека г}?ихп сохраняет схожесть с его прижизненным обликом. Примечательно, что в последующие эпохи, когда в греческом сознании начинаетформироваться более или менее целостное представление о душе и личности человека, последняя почти всегда мыслится исключительно физически и материально, что находит отражение и на языковом уровне: понятие личности закрепляется в древнегреческом языке и литературе термином асйца ("тело")8. Особенно интересный материал предоставляют на эту тему сочинения Еврипида, Ксено-фонта, Фукидида, Платона, Демосфена и Плутарха9.

Другой характерной особенностью, получившей большое распространение на эллинской почве и немало способствовавшей величайшему расцвету всей античной культуры в целом, была издревле присущая грекам агональность, стремление к первенству среди себе подобных, одним из наиболее наглядных проявлений которого было спортивное состязание.

Первым концепцию атональности как специфически эллинской черты стал разрабатывать в 80-х годах XIX в. Якоб Кристоф Буркхардт. Его большой труд первоначально получил известность в форме лекций и лишь после смерти ученого был полностью опубликован под названием "История греческой культуры" {GriechischeKulturgeschichte) (Берлин - Штутгарт, 1898-1902).

Вслед за Буркхардтом немалую дань идее об агональном характере эллинов отдал и Фридрих Ницше, мечтавший посвятить этой теме специальное исследование. Набросок к нему, написанный в 1872 г., вошел в собрание сочинений мыслителя под заглавием "Гомеровское соревнование" (Homer als Wettkämpfer). Не без споров об атональности прошли и знаменитые столкновения с Ульрихом фон Виламовиц-Мёллендорфом, разгоревшиеся после выхода в свет в 1871 г. книги "Рождение трагедии" (Die Geburt der Tragödie), в которой Ницше, исследуя природу трагического как такового, выступил против всевластия традиционного для классической филологии XIX в. исторического метода, а также против порожденной им тенденции к специализации и отграничению филологической работы от культурной деятельности в широком понимании этого слова.

В дальнейшем наиболее плодотворными оказались те исследования, авторы которых отказались от узко специального подхода к изучению интересующих их явлений и смело использовали в своей работе опыт психологии, антропологии, этнографии и других дисциплин, "за пробуждение интереса к которым в немалой степени несет ответственность Ницше"10.

Единение указанных областей знания получило отражение, в частности, в трудах английских и американских этнологов (прежде всего, Джеймса Джорджа Фрэзера" и Франца Боаса12), традициям которых во многом следовал Эрик Ро-бертсон Доддс, написавший специальное исследование "Греки и иррациональное" (The Greeks and the irrational), которое, несмотря на более чем полстолетия, прошедшие с момента его первой публикации в 1949 г., до сих пор сохраняет свою актуальность. В противовес привычным представлениям об исключительном рационализме эллинской культуры Доддс показывает, сколь важное значение имело в жизни греков иррациональное и как оно влияло на развитие античной цивилизации в целом.

Еще одним ученым, сочетавшим в своей работе методы антропологического, психологического и, кроме того, экономического анализа, стал в XX в. французский историк Жан-Пьер Вернан. Его перу принадлежит ряд прекрасных трудов, посвященных вопросам античной религии, мифологии, теории трагического и трагедии и истории возникновения греческой мысли. Из них наибольшей известностью пользуются Les origines de la pensée grecque ("Происхождение древнегреческой мысли") (Париж, 1962)13, Mythe et pensée chez les Grecs ("Миф и мысль y греков") (Париж, 1965), Mythe е religion en Grèce ancienne ("Миф и религия в Древней Греции") (Париж, 1990), а также написанная в соавторстве с Пьером Видаль-Наке книга Mythe et tragédie en Grèce ancienne ("Миф и трагедия в Древней Греции"), первая часть которой вышла в Париже в 1972 г., а вторая - в 1986 г. Одним из главных достижений Ж.-П. Вернана стало открытие тесной взаимосвязи между возникновением греческой мысли и теми изменениями в общественно-политической жизни и духовных структурах, которые повлекла за собой организация полиса. Особенную роль в этом процессе сыграло формирование нового социального пространства, ориентированного на агору - центральную площадь, где в непринужденной обстановке обсуждались важнейшие вопросы управления и жизни города. Значительные результаты принесло применение разработанного ученым метода и в других областях его исследований, общим итогом которых стал новый более реалистичный взгляд на греческую цивилизацию.

Большой вклад в изучение античной культуры внес также немецкий филолог-классик Вернер Йегер, автор трехтомного обобщающего труда "Пайдейя. Воспитание античного грека" (Paideia. Die Formung des griechischen Menschen), впервые увидевшего свет в 1933 r.u По словам самого автора, целью этого исследования было "всесторонне изучить греческий мир на фоне античного эллинского воспитания — пайдейи. и исторически представить процесс формирования античного грека и интеллектуальную задачу построения идеального образа человека в их взаимодействии"15. Первый том "Пайдейи" описывает возникновение, развитие и кризис образования в архаическую и классическую эпохи греческой истории16. Второй том прослеживает пути решения проблемы воспитания от Сократа и до "Государства" Платона. Третий том посвящен рассмотрению конфликта между философскими и другими культурными силами конца V - начала IV вв. до н.э и завершается анализом диалога Платона "Законы", ставшим прелюдией к падению полисного строя и завершению классического периода греческой истории. В книге Йегера находит отражение и концепция атональности. Правда, в отличие от Я. Буркхардта, отмечавшего неодинаковую степень проявления соревновательного начала в "гомеровскую" и архаическую эпохи, В. Йегер подчеркивает скорее то, что было для них общим.

Еще одним исследованием, посвященным проблемам античного образования и культуры, стала книга известного французского ученого Анри-Ирене Марру "История воспитания в античности" {Histoire de l'éducation dans l'antiquité), которая впервые была опубликована в 1948 г.17 В самом начале повествования автор указывает на существование тесной генетической связи между античной и новоевропейской культурами, проявляющейся и на уровне образования, которое есть не что иное нежели "способ коллектива приобщить молодое поколение к ценностям и навыкам, характеризующим данное общество,. и в норме представляет собой как бы краткое изложение, выжимку" данной культуры18. Далее Марру излагает историю античного образования и образовательных институтов, общую схему развития которого он представляет в виде медленного перехода от "культуры благородного воина", где основное внимание уделяется воспитанию характера, развитию физической силы и ловкости, к "культуре писца", характерной для "утонченных и зрелых обществ, над которыми тяготеет память прошлого, запечатленная письменностью"19. Особенную роль в этом переходе автор отводит движению первой софистики, оказавшему решающее влияние на формирование двух классических направлений античного образования, одно из которых представлял Платон, а другое - Исократ. В своем исследовании Марру находит место и для рассмотрения конкретных реалий греческого спорта и в т.ч. единоборств20. Правда, его описания атлетических дисциплин несколько поверхностны и некомпетентны. Это, впрочем, признает и сам автор в сделанных к соответствующему разделу примечаниях21.

В отечественной классической филологии проблемам античной цивилизации посвящена книга Александра Иосифовича Зайцева "Культурный переворот в Древней Греции УШ-У вв. до н.э.". Ее первое издание вышло в 1985 г., а второе - в 2001 г. В книге рассматривается феномен "греческого чуда" - одновременного зарождения в Греции архаической эпохи науки, философии, художественной литературы и нового изобразительного искусства. Исключительную роль в этом процессе играл, по мнению автора, тот исконно присущий эллинам сЬстя-зательный дух, который, достигнув высшей реализации в военной и спортивной областях, впоследствии перешел и в сферу духовной жизни, охватив собой, в частности, всю античную науку и литературу.

Принимая во внимание все вышесказанное, попробуем наметить основные направления развития греческих спортивных единоборств и античной атлетики в целом.

Первые известные нам свидетельства о греческом спорте относятся к так называемой "гомеровской" эпохе, охватывающей период с конца II тыс. до н.э. по УШ в. до н.э. Атлетика того времени была уделом военной аристократии. Победа в бою или на состязаниях воспринималась тогда как высшая реализация доблести - аретг), нравственного идеала, сущность которого можно кратко выразить словами самого Гомера (П. VI, 208): сиег арюгсЕйегу ка1 йтсецюхоч' ¿(лреуси аЛЛагу - "Быть лучшим и всегда превосходить других". В награду герой получал добрую славу. При этом аретг) мыслилась неким передаваемым по наследству божественным даром и потому была доступна лишь представителям благородного сословия, традиционно возводившим свое происхождение к богам. Последним обстоятельством отчасти объясняется религиозный смысл атлетического агона, который должен был выявить не только лучшего в конкретной спортивной дисциплине, но и того, в ком больше всего милости богов.

Подобное отношение сохраняется и в эпоху после учреждения Олимпийских и других панэллинских игр, которые никогда не воспринимались древними как сугубо спортивные мероприятия: само их основание было связано с именами греческих богов и героев: Зевса, Аполлона, Посейдона, Геры, Афины, Геракла, Пелопа и др.

Впоследствии полисная культура воспринимает все наследие предыдущей эпохи, включая и представления об агональной и спортивной доблести. Лучшим подтверждением этому служат эпиникии Пиндара, главным поводом для написания которых стали победы представителей аристократических фамилий на Олимпийских, Пифийских, Истмийских и Немейских играх. Успех на таких соревнованиях воспринимается поэтом как высшее проявление человеческой аргтг] и одновременно как знак воли богов. Важнейшими составляющими этого успеха служат, по мнению Пиндара, "порода" (уеуод) победителя, его собственные "траты и труд" (Ъапсонх ка1 похос) и, наконец, воля богов, позволивших ему превзойти своих соперников (бацдогу). Но, как справедливо отмечает М. Л. Гаспа-ров, "фактически первые из этих элементов также сводятся к последнему: "порода" есть не что иное как ряд актов божественной милости по отношению к предкам победителя, "траты" есть результат богатства, тоже ниспосланного богами., а "труд" без милости богов никому не в прок (Ол. 9, 100-104)"22. Более того, благодаря победе чемпион получал возможность в представлениях эллинов до некоторой степени преодолеть свою смертную природу и приблизиться к миру богов. В качестве примера достаточно привести начальные стихи VI немейской оды Пиндара, посвященной мальчику-борцу Алкимиду Эгинскому, происходящему из славного рода Бассидов (1-8): Ну ауЪдогу, еу беалг у£Уо<;' ¿к цьад Ък 7ГУ£0|Д£У/ цатрод арфотерос' &1£цэу£1 Ье паоа к£кр^£уа/ биуаци;, сос, то цеу ои&ЕУ, о Ък/ ХаЛк£о<; астфаЛед асеу 1Ъос,/ цеуес оираубс;. аЛЛа тс 7Г£ооф££Ю|Д£У ецтсау г) \iiyav/ уооу г)то1 фйспл/ абауатои;,/ ктяер ¿фацЕриху оик £16от£<; ой&£ ц£та уйктад/ ацце 7гогцод/ аутIV' гурафг браргХу 7гот1 атабцау - "Есть племя людей,/ Есть племя богов,/ Дыхание в нас - от единой матери,/ Но сила нам отпущена разная:/ Человек - ничто,/ А медное небо — незыблемая обитель/ Во веки веков./ Но нечто есть/ Возносящее и нас до небожителей, -/ Будь то мощный дух./ Будь то сила естества, -/ Хоть и неведомо нам, до какой межи/ Начертан путь наш дневной и ночной/ Роком"23.

С сакральным смыслом спортивного агона, показывающего не только силу и мастерство атлета-единоборца, но и проверяющего его на обладание милостью богов, было тесно связано понятие каЛод кт ауабод ("красивый и добрый"), которое стало символом гармонично развитой личности, идеально сочетавшей в себе достоинства тела, высокие нравственные, а затем и интеллектуальные качества. И хотя само содержание этого понятия со временем меняется, тем не менее социально-политические задачи калокагатии, заключающиеся в возвеличивании и прославлении достойных граждан полиса, остаются неизменными24. Греческие города осыпают своих вернувшихся с победой граждан всевозможными почестями и наградами. Этому в немалой степени способствует обострившееся в данную эпоху чувство гражданской солидарности. Спорт, и особенно единоборства, становятся важнейшим элементом жизни полиса, а значит, и частью жизни каждогоего гражданина, той непосредственной атональностью, в которую более или менее был вовлечен каждый. Победа, а следовательно, и связанное с ней расположение божества, считается принадлежностью не только самого чемпиона и его семьи, но и всех жителей его родного города. Атлет-победитель (особенно это касается борцов, кулачных бойцов и панкратиастов) признается лучшим защитником отечества от неприятеля.

Однако ко второй половине V в. до н.э. в греческом мире начинает происходить смена ценностных приоритетов. Подтверждение этому мы находим у Аристофана, который неоднократно жалуется, что новые интересы привели афинские палестры и гимнасии к запустению25. Напомним, что на V в. до н.э. приходится наивысший расцвет первого софистического движения, прямым следствием которого было усиление влияния интеллектуального, научного и рационального элементов на тогдашнюю культурную жизнь. Воспользовавшись словами Вернера Йегера, можно было бы сказать: "В тот момент, когда дух выступил как нечто противоположное или даже враждебное телу, идеал древней аго-нистики оказался непоправимо унижен и лишен своего господствующего положения в греческой жизни, хотя в виде спорта агонистика сохранялась еще в течение столетий"26.

Справедливости ради надо отметить, что первые сомнения в правомерности господства спортивного идеала были высказаны еще в конце УП в. до н.э. поэтом Тиртеем, который противопоставил воинскую доблесть всем прочим человеческим достижениям и, прежде всего, атональным (frg. 12,1 sqq.). Сто лет спустя его идеи были подхвачены другим известным древнегреческим поэтом и философом Ксенофаном из Колофона. В элегии о подлинной аретг) (frg. 2) он отказывает атлетическим идеалам в праве на превосходство и провозглашает "благую мудрость" (ayaör) софи-)) единственной доблестью, которая может способствовать пребыванию города в "благозаконии" (£uvo|iir|). В дальнейшем с критикой греческого атлетизма выступили Еврипид (Autolyc. Frg. 282) и Платон (Resp. 404 а, 535 d).

Произошедшая в V в. до н.э. смена нравственных ориентиров, в результате которой предпочтение было отдано "рационалистическим" тенденциям, способствовала росту скептицизма и индивидуалистических умонастроений в обществе. Следствием этого стало постепенное расшатывание традиционных политических и религиозных устоев жизни полиса, по мере упадка которого изменяется и сам характер античной атлетики: она перестает быть привилегией аристократов и приближается по типу к современной, т.е. становится в первую очередь зрелищем и коммерческим предприятием27. Тем не менее вплоть до конца античности спорт и занятие им образовали, по словам А.-И. Марру, "одну из основных черт греческой жизни, которые определяли ее отличие от жизни варваров", а "физическое воспитание оставалось одним из существенных аспектов посвящения в культурную жизнь, то есть воспитания"28.

Разумеется, высказанные здесь предположения нуждаются в подтверждении, которым может стать только новое систематическое описание цикла античных единоборств во всех технических деталях, с использованием всех имеющихся в нашем распоряжении источников, которые можно разделить на несколько групп. К первой группе относятся памятники греческой и римской литературы, самые ранние из которых датируются УШ в. до н.э., а самые поздние - ХП в. н.э. Среди них, прежде всего, следует упомянуть поэмы Гомера. Напомним, что XXIII песнь "Илиады" практически полностью посвящена описанию погребальных игр в память о Патрокле (262-897), важную часть которых составляют поединки в кулачном бою и борьбе (651-699; 700-739). Сцены состязаний нашли отражение и в УШ песни "Одиссеи", в которой рассказывается о гимнастическом турнире, устроенном феаками в честь Одиссея (97-249). Подробное, но несколько пародийное описание поединка в кулачном бою (на этот раз, между Одиссеем и нищим проходимцем Иром) встречается также в ХУШ песни "младшей" поэмы (43-99). Спортивные агоны стали главным источником вдохновения и для греческого поэта Пиндара, признанного певца знаменитых атлетов аристократического происхождения, одержавших победы в Олимпии и на других священных играх. Из сорока пяти сочиненных им эпиникиев семь посвящены панкратиастам (Nem. П, Ш, V; Isthm. IV, V, VII, VIII), шесть - борцам (Olymp. МП, IX; Pyth. VIII; Nem. IV, VI, X), три - кулачным бойцам (Olymp. VII, X, XI и frg. 2-3). В остальных29 восхваляется доблесть победителей в беге, пятиборье и конных ристаниях. Богатый материал также предоставляет нам греческая комедия, в которой порой самым неожиданным образом обыгрываются заимствованные из атлетической сферы образы и терминология. Результатом подобного комического переосмысления становятся такие новообразования, как |a£cro7T£Q>5r]v, которое было получено путем соединения глаголов |a.£aoAaߣtv ("выполнять захват за туловище") и 7t£QÖecr6ai ("освобождаться от газов"). Еще одним источником наших знаний о единоборствах и атлетике в целом служат трактаты Гиппократа, Орибасия и, особенно, Га-лена, в которых античные врачи, будучи хорошо знакомы с образом жизни атлетов и характером получаемых ими повреждений, часто выступают против негативного влияния чрезмерных тренировок и избыточного питания на физическое развитие человеческого организма30. Много ценных сведений по истории античного атлетизма содержится и в произведениях Плутарха, Лукиана, Филосграта и Павсания. Из них специально спортивной теме посвящены диалог Лукиана "Ана-харсис" и трактат Флавия Филосграта "О гимнастике". Однако больше всего связанных с атлетикой фигур и тропов речи мы встречаем в сочинениях Филона Александрийского. Предлагаемые им описания порой столь подробны, что позволяют восстановить мельчайшие детали, относящиеся к правилам и ходу соревнований в той или иной гимнастической дисциплине. Интересный материал дают нам и произведения христианских авторов, в которых наряду с упреками в адрес спорта как зрелища мы можем найти впечатляющее обилие образов и метафор, взятых из борьбы, кулачного боя и панкратиона.

Вторую группу источников составляют папирусы и эпиграфические свидетельства. Среди папирусов важнейшими являются два папируса из Оксиринха: один из них содержит фрагмент античного учебника по борьбе (Р. Оху. Ш, 466; I-П вв. н.э.), другой - список победителей 75-88 олимпиад (Р. Оху. П, 88; Ш в. н.э.).

Интересные данные о жизни атлетов в императорскую эпоху сообщает нам папирус П в. н.э. (P. Lond. Ш, 1178) из Британского музея, сохранивший письмо Марка Аврелия к греческой общине Малой Азии. Еще одним важным документом является папирус Ш в. до н.э. (P. Zen. 59060), который содержит письмо наставника юного атлета к его покровителю.

К числу эпиграфических свидетельств относятся декреты и постановления, регламентирующие детали и правила проведения соревнований, списки победителей священных игр, а также надписи на статуях чемпионов, самые ранние из которых датируются VI в. до н.э., а самые поздние - IV в. н.э.

Третью группу источников составляют памятники античного изобразительного искусства XVI в. до н.э. - Ш в. н.э., которые существенно дополняют обширный, но фрагментарный материал, предоставляемый письменными источниками. Самыми древними из них являются изображения кулачных бойцов на фреске с острова Фера 1550 г. до н.э. и на критском сосуде из стеатита, датируемом 1500 г. до н.э. Однако наибольшее распространение мотив спортивных состязаний получил в греческой вазописи VI-IV вв. до н.э. Особенно часто он встречается на вазах панафинейского типа. Сцены единоборств нашли также отражение и в творениях античных скульпторов IV в. до н.э. - Ш в. н.э., работавших как с бронзой, так и с мрамором. Любопытный материал по истории борьбы, кулачного боя и панкратиона предоставляют нам римские мозаики императорского периода, а также произведения италийских мастеров ручной рельефной обработки изделий из металла IX-Ш вв. до н.э.

В отдельных случаях для лучшего понимания рассматриваемых в работе приемов и обозначающих их терминов мы будем обращаться к описаниям и иллюстрациям, предлагаемым в литературе по современным видам спорта, стараясь избегать при этом стилизации античной практики под современность.

Итогом настоящего исследования должна стать реконструкция терминологической стороны единоборств и атлетики в целом, а также более точное определение их роли и места в системе греческих культурных ценностей.

Примечания1 См., напр., Suet. Aug. 45,2.

2 В предлагаемом далее во введении обзоре литературы Нового времени дается краткая характеристика лишь тех трудов, в которых наиболее ярко проявились основные существующие на сегодняшний день подходы к изучению греческого атлетизма и некоторых связанных с ним проблем античной культуры. Более подробный перечень работ на данную тему приведен в списке использованной литературы, помещенном в конце диссертации.

3 А. Боннар. Греческая цивилизация, т. 2, с. 143.

4 Ссылки на некоторые из этих статей приведены в списке использованной литературы, помещенном в конце настоящей работы.

5 О соматизме см. статью в: J. Ritter - К. Gründer. Historisches Wörterbuch der Philosophie, Bd. IX. Об исконной "телесности", присущей античной культуре и философии в разных ее модификациях, писал также А. Ф. Лосев (см., напр., книги "История античной эстетики. Ранняя классика", "Очерки античного символизма и мифологии" и др.).

6 Прекрасное исследование на эту тему под названием "Гомеровская психология" было написано в 20-х годах XX столетия Ф. Ф. Зелинским. См. также работу А. Ф. Лосева "Античная мифология в ее историческом развитии" в книге "Мифология греков и римлян" (с. 52 слл.). В более широком культурном контексте эллинские представления о душе получили освещение в фундаментальном труде Р. Б. Онианса "На коленях богов: истоки европейской мысли о душе, разуме, теле, времени, мире и судьбе" (The origin of European thought about the body, the mind, the soul, the world, time and fate: new interpretations of Greek, Roman and kindred evidence also of some basic Jewish and Christian beliefs), впервые увидевшем свет в 1950 г. (русское переработанное издание вышло в Москве в 1999 г.). Ср. также опубликованную в 1992 г. книгу Рут Пэдёл In and out of the mind: Greek images of the tragic self.

7 Указ. соч., с. 45-65.

8 См. статью А. А. Тахо-Годи "О древнегреческом понимании личности на материале термина осЬца", помещенную в выпуске 3-4 "Вопросов классической филологии" за 1971 г. (с. 273-297), а также повторно опубликованную в приложении к уже упоминавшейся книге Р. Б. Онианса (с. 498-522).

9 О конкретном наполнении термина асоца у каждого из приведенных авторов см. в статье А. А Тахо-Годи (там же).

10 См. вступительную статью А. А. Россиуса, написанную к последнему изданию "Рождения трагедии" Ф. Ницше (Москва, 2001), с. 45.

11 Основная работа Дж. Фрэзера, получившая название "Золотая ветвь" (Golden Bough), на английском языке была впервые опубликована в 1890 г. На русском языке книга Фрэзера выходила только в сокращенном изложении. Первое русское издание, переведенное с французского варианта "Золотой ветви", появилось в Москве в 1928 г.

12 Научное наследие Ф. Боаса включает в себя такие сочинения, как The mind of primitive man ("Ум первобытного человека") (Нью-Йорк, 1911; русский перевод - 1926 г.), Anthropology and modem life ("Антропология и современная жизнь") (Нью-Йорк, 1929), Race, language and culture ("Раса, язык и культура") (Нью-Йорк, 1940), General anthropology ("Общая антропология") (Нью-Йорк - Бостон, 1944) и многие другие.

13 Русский перевод этой книги Ж.-П. Вернана вышел в Москве в 1988 г.

14 На русском языке сначала был опубликован второй том "Пайдейи" в переводе M. Н. Ботвинника (1997 г.), а затем вышел и первый том этого исследования в переводе А. И. Любжина (2001 г.).

15 Пайдейя, т. 1, с. 1.

16 Что касается периодизации античной истории, то использованная в настоящей работе терминология в основном совпадает с принятой во многих научных изданиях (например, в "Истории воспитания в античности" А.-И. Марру, в Oxford classical dictionary и др.). В соответствии с этим можно условно выделить следующие исторические эпохи: крито-микенский период (Ш-П тыс. до н.э.), "гомеровское" время (XI - сер. VIII вв. до н.э.), архаический период (сер. VIII-VI вв. до н.э.), классический период (V- сер. IV вв. до н.э.), эллинистический период (сер. IV - сер. I в. до н.э.), римский период (сер. I в. н.э. - V в. н.э.).

17 Русское издание книги А.-И. Марру вышло в Москве в 1998 г.

18 Указ. соч., с. 11 (пер. с франц. М. А. Сокольской).

19 Там же, с. 12.

20 Там же, с. 169-174.

21 Там же, с. 371.

22 М. Л. Гаспаров. Поэзия Пиндара. - Пиндар. Вакхилид. Оды. Фрагменты. С. 366-367.

23 Пер. М. Л. Гаспарова.

24 См.: Ю. В. Шанин. Олимпия. История античного атлетизма, с. 28 сл. В данной работе мы не берем на себя смелость еще раз трактовать понятие "калокагатия", достаточно подробно интерпретированное в уже ставших классическими трудах А. Ф. Лосева "История античной эстетики. Ранняя классика" и "Классическая калокагатия и ее типы". Среди зарубежных работ, написанных на эту тему, прежде всего, нужно упомянуть следующие: W. Donlan. The origin of kalos kagathos; F. Bourriot. Kalos kagathos - kalokagathia: d' un terme de propagante de sophistes a une notion sociale et philosophique: etude d'histoire athénienne.

25 См., напр., Nub. 1052 sqq., ср. 417; Ran. 1069 sqq.

26 Пайдейя, т. 1, с. 255.

27 Рамки настоящей работы не позволяют подробно рассматривать глубокие социально-экономические причины, приведшие к упадку полисную систему. Поэтому здесь мы решили отметить лишь некоторые явления в культурной жизни V в. до н.э., которые внесли свою лепту в изменение господствующих в обществе идеалов и способствовали окончательному переходу атональных тенденций из спортивной сферы в область политики, риторики, науки, художественной литературы и искусства.

28 Указ. соч., с. 165 (пер. с франц. А. В. Пахомовой).

29 Кроме Olymp. V, Pyth. XII, Nem. XI, первая из которых приурочена к победе в состязаниях на мулах, а две последние не имеют прямого отношения к спортивным соревнованиям.

30 См., напр., Gal. Art. addisc. 9-14. См. также с. 23 настоящей работы. Ср. также с. 32 прим. 20.

Общие черты античных единоборств Классификационная принадлежность борьбы, кулачного боя и панкратионаВ Древней Греции существовало три спортивных единоборства: борьба (тсаЛг)), кулачный бой (7tuyfir)), панкратион (TiayKQàxiov). Все они были тесно связаны между собой и относились к "тяжелым" видам состязаний (та Раритера)1. По-видимому, основным критерием для подобной классификации служили физические данные атлетов. Как известно, в античных единоборствах не существовало весовых категорий, поэтому размеры атлета имели в них решающее значение. Так, например, необычайно высоким ростом и могучим телосложением отличался знаменитый кулачный боец первой половины V в. до н.э. Диагор Родосский, которого Пиндар в VU Олимпийской оде (15) назвал "исполином, бьющим без промаха" (eùQufiàxav. tceàcoqiov âvbça)2. О превосходстве спортсменов с большой мышечной массой над своими более легкими и техническим подготовленными противниками говорит и Плутарх (Agis et Cleom. 48, 4): oL 0£сто)^асткг)к6тед а0Лг)та1 тф XQÔva) ката|3аро0ст1 ка1 KaTayajviCovxai toùç eùpuQj^ouç ка1 xexvixaç - "атлеты с хорошо развитой мускулатурой в конце концов подавляют и побеждают стройных и искусных соперников". Еще одно подтверждение мы находим в рассказе о первом олимпийском чемпионе в панкратионе (ол. 33 = 648 г. до н.э.) сиракузянине Лигдамиде, размеры тела которого moiyr поразить даже наших современников. Филострат сообщает, что ступня этого атлета была длиной в локоть (42 см)3.

О близости античных единоборств друг к другу свидетельствует и то, что часто один и тот же спортсмен мог стать победителем в разных их видах4. К примеру, известный греческий атлет V в. до н.э. Феаген Фасийский за свою жизнь завоевал более 1200 венков за победы в кулачном бою и панкратионе, в том числе 10 на Истмийских играх и 9 на Немейских5. Другой знаменитый представитель "тяжелых" видов спорта Клитомах из Фив (Ш в. до н.э.) на Истмийских играх в один и тот же день превзошел своих соперников в кулачном бою, борьбе и панкратионе6. С 142-й олимпиады (208 г. до н.э.) начинается подсчет "двойных" победителей в соответствии с легендой о Геракле, который в один и тот же день получил венок в борьбе и панкратионе. Первым таким чемпионом стал Капр из Элиды7.

Обращает на себя внимание и общность используемой в единоборствах терминологии. Так, например, слова 7iAeK£iv ("плести, обхватывать"), KaxaßdAAELV ("бросать, опрокидывать"), 7iQoßoAr) ("выставление вперед, боевая стойка") могут в равной степени относиться к борьбе, кулачному бою и панкра-тиону8. То же самое касается существительного картер ia ("стойкость, выносливость"), которое скорее характеризовало морально-волевую сторону греческих единоборств9. Ибо помимо большой физической силы античные атлеты должны были обладать стойкостью и волей к победе. О мужестве представителей "тяжелых" видов состязаний с восхищением говорят многие античные авторы10. По словам Элиана, кулачный боец Евридам так желал стать победителем, что предпочел проглотить выбитые его соперником зубы и тем самым не показать, что тот нанес ему сильный удар (Var. hist. X, 19).

Еще одним испытанием для атлетов был сильный зной. Напомним, что общеэллинские игры проводились в самые жаркие месяцы года и соревнования по спортивным единоборствам начинались обычно в полдень. О том, сколь велики были страдания участников состязаний, можно составить представление из рассказа Элиана, согласно которому, один житель Хиоса, рассердившись на своего раба, пригрозил послать его не на мельницу, а в Олимпию, так как считал более страшным наказанием жариться там на солнце, чем работать на мельнице (Var. hist. XIV, 18)".

Не стоит забывать и о том, что продолжительность поединков специально не регламентировалась и соревнование могло затянуться до позднего вечера12. Поэтому выносливость бойца имела особенное значение. Не случайно Филон Александрийский, сравнивая двух бойцов, один из которых проявляет большую активность и при этом скорее устает, а другой спокоен и вынослив, отдает предпочтение последнему (Quod prob. 26)13.

Образ жизни и питание атлетовВ архаический период греческой истории жизнь атлетов-победителей, по-видимому, мало чем отличалась от жизни обыкновенных людей14. Однако к V в. до н.э. ситуация меняется. Причину тому следует искать в присущем эллинам духе состязательности, который в спортивной сфере проявился в безудержном стремлении быть первым на международных соревнованиях и получить за это славу и всеобщее признание. Результатом стало создание для спортсменов особого гигиенического режима. Теперь они тренировались, принимали пищу и отдыхали в четко установленное время15.

Подробное описание связанных со спортивным распорядком дня ограничений мы находим у Эпиктета (ЕпсЬ. 29, 1): 6еХ а' еитактгХу, ауаукотдюфеХу, сшёхесгбси ттеццатсоу, уицуаСесгбси пддд ауаукт]у, ¿V сода тетауцеллд, ¿V каицатс, ¿V г|>йх£1, г^ихроу пЫеы, о1уоу, сос, етихеу, апКсЬс, ах; ихтрф ттара&ебажеуси аеаитду тф ¿тсттатт], еГта ¿V тф ауалч падодйооеовса, ест бе бте ¿к^аЛем, афироу сттреграс, 7тоЛЛг]у афг)у катапшу, естО' бте растиусовг^уси ка1 рета тоитсоу тохутсоу уисг|0г|уа1 - "(Если ты захочешь победить на Олимпийских играх), то тебе придется соблюдать дисциплину, придерживаться диеты, отказаться от пирогов и печений, насильно вынуждать себя к упражнениям в установленное время, на жаре и на холоде, воздерживаться от холодного, не пить вина, когда захочется, и вообще полностью вверить себя тренеру как врачу. На площадке для состязаний тебе придется рыхлить землю. Может случиться, вывихнешь руку и ногу, наглотаешься песку и получишь палкой и после всего этого еще останешься побежденным".

Тем не менее такая жесткая регламентация жизни позволяла атлетам лучше поддерживать физическую форму и достигать более высоких результатов на соревнованиях.

Особенное внимание уделялось питанию спортсменов. Их рацион в значительной степени отличался от рациона обычных людей, которые употреблялив пищу, как правило, овощи и ячменную кашу. Такое питание было неприемлемо для атлета в силу огромных физических нагрузок при подготовке к состязаниям. И если первоначально основной пищей спортсменов был сыр, то с середины V в. до н.э. его заменяет мясо. Согласно традиции, первым ввел мясную диету для атлетов Дромей из Стимфала, ставший победителем в длинном беге на 78-й (460 т. до н.э.) и 77-й (456 г. до н.э.) олимпиадах1*.

Впрочем, еще до Дромея преимущества мясной пищи открыли для себя Милон Кротонский17 и Феаген с острова Фасос. Рассказывают, что Милон съедал ежедневно по двадцати мин мяса и хлеба (в общей сложности 17,5 кг) и выпивал гго восемнадцати хоев вина (9,8 л), а о/ц^ажды в Олимпии он проттес по всему стадиону принесенного в жертву четырехлетнего быка и затем съел его всего за один день.

Невероятный аппетит Феагена Фасийского нередко становился в античности поводом для шуток. Так, например, поэт Посейдипп, увидев скульптурное изображение Феагена с вытянутой вперед рукой, сочинил эпиграмму., в которой жест атлета объяснялся тем, что он, неудовольствовавшись съеденным до этого быком, просит добавки18.

Помимо мяса в чистом виде спортсмены могли употреблять в пищу специальный отвар, приготовленный из свинины и пшеничного хлеба. Как отмечает римский врач Гален (П в. до н.э.), диета атлетов может привести обычного человека к ожирению19.

Нередко нечто подобное происходило и со спортсменами. По словам тото же Галена (Art. addisc. 12), многие тренеры так раскармливали своих подопечных, что те из стройных и пропорционально сложенных превращались со временем в толстых и безобразных (тхоААои? axncbv navv сю^егдсод exovxag xdrv ^eAcöv ol yvfjvacrcai rcaqcxAcxßovTcg, vrccQTZtxxvavTcq bc »cm öuxcrd£,avT£g aipcxri те Kai aaQiiv eic TOÜvavxLOV fiyayov).

Кроме того, любое изменение привычного распорядка дня негативно сказывалось на здоровье атлета и иногда приводило его к тяжелым заболеваниям20.

Гигиена атлетовИзвестно, что греческие атлеты классического и постклассического периодов тренировались и выступали на соревнованиях обнаженными. Однако у Гомера борцы и кулачные бойцы надевали перед поединком набедренные повязки (Ссоца, ледССшца или бихСсо^а)21. Впервые этот древний обычай был нарушен на 15-й олимпиаде (720 г. до н.э.). Автором нововведения, по одним источникам, стал Орсипп (или Орхипп) из Мегар22, по другим - Аканф из Спарты23. Впрочем, большинство греческих атлетов продолжало использовать набедренные повязки вплоть до V в. до н.э. (илл. I)24.

Римляне отвергли греческую традицию выступления на соревнованиях в обнаженном виде и снова стали носить на состязаниях набедренную повязку25.

Умащение маслом являлось важнейшим аспектом гигиены атлетов26. Масло было необходимо для массажа27, который проводился как до, так и после физических упражнений. При этом первый служил для разогрева мышц тела, а задачей второго было снять мышечное напряжение и усталость, возникшие в результате тренировок (илл. 2, З)28. Кроме того, масло предохраняло атлетов от ссадин и очищало поры тела29.

После умащения маслом атлет посыпался тонким слоем пыли (к6vl<;), которая не только уменьшала скольжение при борьбе и обеспечивала более крепкий захват противника, но и регулировала потоотделение, очищала кожу и защищала ее от внешних воздействий30. Филострат упоминает пять различных видов пыли, каждый из которых обладал особыми свойствами. Так, например, глинистая пыль (7тт)Ао)6г)(;) очищала и помогала сбросить лишний вес, черепичная (6атрако)6г)д) открывала поры и вызывала потоотделение, битумная (астфаАтсо5г)<;) согревала, а земляная пыль черного и желтого цвета (цёЛа^а Ье кт £сгу6г] коVII; у£а)&£и;) смягчала и питала кожу. Желтая пыль к тому же делала тело блестящим и приятным на вид (Сутп. 56).

После тренировки атлеты еще раз намазывали тело маслом и снимали получившуюся смесь из грязи, пота и масла (уЛоюд) специальными скребками (атЛеууи;). Эта процедура обычно обозначалась греческим глаголом апо^иеабси ("счищать с себя")31. Затем тело омывали холодной водой (илл. 4, 5). Иногда при мытье использовали губку (апоууод) (илл. 6.).

Подготовка спортсменов к состязаниямМетоды подготовки борцов, кулачных бойцов и панкратиастов к соревнованиям были похожими.

Все они тренировались в палестре (ткхАа'юхда), здании с открытым двориком в центре, к которому примыкало несколько комнат. В их число входила раздевалка (сто&итг^рюу32), душевые (греч. Аоит(Хгу, лат. 1ауаИ&г), помещение для подвесной груши (ксорйкгюу34), кладовые для хранения масла (¿Атовестюу35) и песка (коуюхгкэип'36).

Основной частью палестры было место, предназначенное для борьбы. Оно состояло из площадки, усыпанной измельченным песком (спса^а37 или кovLCTTQa38), которую атлеты сами должны были приводить в надлежащее состояние (тгарорйааестба!, спсаяте^39), и площадки, покрытой глиной (гст^Лод40 или 7тг)Лсо[аа41). В "скамме" атлеты отрабатывали технику освобождения от захватов42. В "пеломе", наоборот, учились удерживать выскальзывающих из рук противников43. Иногда для упражнений в борьбе использовалось особое покрытие (греч. кг]ра)[1а, лат. сегота), состоящее из глины, смешанной с маслом. Считалось, что такая смесь полезна для здоровья44.

Поврежденные уши были одним из характерных признаков атлетов-представителей "тяжелых" видов состязаний45. Поэтому во время тренировок они надевали на уши специальные наушники (а^фопйед), которые предохраняли эту часть головы от травм (илл. 7)46.

Греки признавали важность ритма в любой физической деятельности. Поэтому борцы и кулачные бойцы часто упражнялись и состязались под аккомпанемент флейты (£7таиЛ£1У) (илл. 8, 9)47.

Тренеры нередко пускали в ход палку (фа(36о<; или раопД), когда были недовольны своими воспитанниками (ср. илл. 61)48.

На Олимпийских играх существовало особое правило, в соответствии с которым атлеты должны были упражняться в течение одного месяца под руководством местных должностных лиц. Последние имели право отстегать спортсмена за непослушание или вовсе не допустить его к состязаниям49.

Методика обучения атлетов была хорошо разработана в античности50. Около I в. н.э. тренеры начали применять четырехдневный цикл тренировок (г) ТЕхрад кикАод). Первый день был посвящен подготовительным упражнениям, второй - интенсивным занятиям, третий - отдыху и четвертый - тренировкам средней степени тяжести (г) (леу у ад 7тадасж£иаС£1 то\> а6Лг]тг)\>, г) Ье ештесуе!, г) Ье стг)спу, г) &£ |1£сг£й£1)51. Подобный график тренировок приносил положительные результаты. Но слепое, бездумное следование четырехдневному циклу часто вредило здоровью атлета и даже приводило его к смерти. По рассказу Филостра-та, победитель Олимпийских игр борец Герен скончался из-за того, что после ночной пирушки, посвященной празднованию его победы, тренер, не обращая внимание на состояние атлета, заставил Герена выполнять физические упражнения, назначенные на этот день цикла (Сутп. 54).

При подготовке к соревнованиям атлеты выполняли ряд физических упражнений, которые условно можно подразделить на две группы: общеразви-вающие и специальные упражнения.

Общеразвивающие упражнения применялись представителями всех трех видов античных единоборств. Мы располагаем свидетельствами об использовании атлетами следующих общеразвивающих упражнений:1. статические и динамические упражнения с отягощениями (аАтт^роэл/ х€?Лаи» или аАтг)дюроА1а - "использование гимнастических гирь"; илл. 10, И)52;2. упражнения со взаимным отягощением мышц (кеЛеоегу то) Х£Ц?е ка0еЛк£1У РЛ ¿убябоута - "побуждать руки к опусканию, не уступая этому")53;3. силовые упражнения с партнером {падаощоа<; тгуа к£Л£и£1У ка0гЛк£1У ката) та) Х£^£/ РЛ £У&1боид айтод - "поставив рядом партнера, противодействовать ему, заставляющему вас опустить руки")54;4. метания (бюхоу (ЗаЛЛ£1У ка1 атсотора&а - "метать диск и копье")55;5. упражнения с надувным и набивным мячами (сгфацэа)56;6. челночный бег с постепенным сокращением дистанции (¿кттЛебрССеп/)57;7. прыжки (аЛЛесгОа!.)58;8. лазанье по канату (ауаддщасгбси дих сгхаусои)59;9. вис на канате или высоком дереве (сгхомои Ларбр£Уод г) Т1лгод и\|л-)ЛоО £,иЛои р£Хр1 гсЛасттои кат£Х£1У крерар£Уод аитой - "ухватившись за веревку или высокое дерево, висеть на нем как можно дольше")60;10. различные виды таких нетрадиционных методов тренировки, как копание (ока 7тт£ IV, 7тарориста£ст0а1)61, плаванье (коЛир^ау)62, работа в кузнице (афирг]Латоу акроуа то7тт£1у)63 и др.

В источниках упоминаются также упражнения, которые развивали специальные навыки, необходимые для кулачных бойцов и панкратиасгов. К этой группе упражнений относились:1. отработка отдельных технических действий (ударов, защит, перемещений), а также их комбинаций на воздухе («ЕрССЕIV - "наступать на воздух")64;2. бой с тенью (спсихрах£1У или х£Ц?оуор£1л7; илл. 8)65;3. тренировка с манекеном (еГ&соЛоу - "манекен, чучело")66;4. отработка ударов на мешке (греч. ксорикод, лат. /оШври^Шопия, илл. 12,13)67;5. работа с партнером:а. отработка отдельных технических действий и их комбинаций68;6. свободный легкий спарринг (акрохЕЦЭ^ЕоОад илл. 14)69.

Сохранились описания нескольких специальных упражнений, выполняемых борцами и панкратиастами. В их число входили:1. борцовский мост (¿тсттгю^ествси тг| кефаЛг], кабаяер р&сге I - "опираться на голову, словно на стопу") (илл. 15)70;2. тренировка в захватах и освобождениях от них71;3. борьба за предмет с целью отнять его у противника72;4. различные техники защиты от удушающих захватов (аухсствт 6т/асг6а1 -"быть способным переносить удушения")73;5. упражнения в самостраховке при падениях (катаяттеIV те асгфаЛах; ка1 стсгтасг0а1 еирарах; - "безопасно падать и легко вставать после падения")74.

В одной античной педерастической эпиграмме (Апйт. Сг. ХП, 206) мы находим рекомендации по отработке отдельных технических действий, используемых в борьбе. На начальном этапе предлагается изучить их с партнером и лишь затем, поняв механику и динамику проведения приема, отрабатывать их самостоятельно (тсроноу сш(Д(Л£Л£тау г] (д£Л£тау (лабётсо).

Кроме того, сохранился фрагмент античного учебника по борьбе, в котором даются наставления по совместной тренировке атлетов (илл. 16)75. Поочередно каждый из упражняющихся атакует своего противника теми или иными техническими действиями (захватами, подножками и т.д.), на которые тот отвечает определенными контрприемами и, в свою очередь, атакует противника. Таким образом, атлеты выполняют непрерывную серию приемов и контрприемов в строго определенной последовательности, что является характерным методом тренировки в ряде единоборств, например, в китайском кун-фу76.

По всей видимости, ведение поединка в борьбе, кулачном бою и панкра-тионе требовало также разнообразных умений, навыков и физических кондиций, приобретаемых в результате упражнений, описания которых не сохранились в античных источниках. Так что вполне возможно, что греческие атлеты использовали для подготовки к состязаниям и другие нам неизвестные упражнения (как общеразвивающие, так и специальные).

Организация соревнованийПеред началом официальных соревнований (Олимпийских, Пифийских, Немейских, Истмийских и других игр) атлеты должны были пройти обязательную проверку (пдолецэа или критк;77) и регистрацию (алоурафт]78). Не явившихся на эту процедуру исключали из числа участников состязаний79. В случае отсутствия заявлений об участии соревнование именовалось "пустым" (аусоу ергщод) и победный венок присуждался божеству80.

После регистрации атлеты уже не могли отказаться от поединков без уважительной причины (бе! Ьг] актер хсоу авЛт]тсоу тоид аяоураг^^тад ¿аитоид }дг) ^ахсореТу, аЛЛ' ¿росте 1гуа1 ка1 7Т£1раства1 тои «уапчсгратод)81.

По сообщению Павсания, на 201-й олимпиаде (372 г. до н.э.) александрийский панкратиаст Сарапион так испугался своих соперников, что захотел сбежать за день до начала соревнований. В результате он был наказан денежным штрафом за трусость (V, 21,18).

Попытка в один и тот же день получить венок в кулачном бою и панкра-тионе оказалась неудачной для Феагена Фасийского (ол. 75 = 480 г. до н.э.), так как его настолько утомил поединок в кулачном бою, что он не смог состязаться в пан-кратионе. Поэтому судьи наложили на спортсмена штраф в два таланта: один талант он должен был уплатить в пользу бога, другой - побежденному им в кулачном бою Евфиму82.

Тем не менее правило об обязательном участии в состязаниях после регистрации могло не соблюдаться, если на игры прибывал прославленный атлет. При согласии противников победа присуждалась ему без борьбы (акоу1Т1 или акоУ1Т£1 - "без пыли")83. Первое упоминание о такой победе мы встречаем в олимпийской надписи 500 г. до н.э., высеченной на каменной гире, которая стала посвятительным даром пятиборца Акматида из Спарты: Акрстбад I Лакгбсццоуюд I vlка)v I ^евг]К£ I та пеуте 1асгсп«пчкт£1 (МогеШ. ксг. № 8).

Первым из представителей "тяжелых" видов спорта победу "без пыли" получил в Олимпии панкратиаст Дромей из Мантинеи (ол. 75 = 480 г. до н.э.)84.

На состязаниях по античным спортивным единоборствам не существовало весовых категорий85, но были возрастные категории (terminus technicus -kquju;86). На Олимпийских играх атлеты состязались в двух разрядах: взрослом (av&Q£<; - после 20 лет) и детском (nalbeg - с 12 до 20 лет)87. На Истме, в Немее, Афинах и других местах проведения соревнований существовала также промежуточная категория ayevEioi ("безбородые"), в которой выступали юноши 17-20 лет88. На некоторых играх (например, на косских Асклепиях (та КокАапеш)) спортсмены могли подразделяться еще на две дополнительные группы: nalbec; Пи01ко1 ("Пифийские дети" - 12-14 лет) и псй&гс, laQfaixoi ("Истмийские дети" -14-17 лет)89. Переход из одной возрастной категории в другую обозначался в древнегреческом языке глаголом яростна iv£iv ("подступать, входить, идти вперед")90.

Бойцы разбивались на пары посредством жеребьевки, которая проводилась в каждом круге состязаний (кЛг)о>о<;91) вплоть до финала. Жребии помечались буквами греческого алфавита, причем на каждую букву приходилось по два жребия. Атлеты, вытянувшие жребии с одинаковыми буквами, объединялись в одну пару.

Если число участников турнира было нечетным, то изготовляли непарный жребий. Тот, кто вытаскивал этот жребий, оставался в запасе (£фе6ро<;) и ждал, пока первые пары окончат борьбу. Такой спортсмен находился в очень выгодном положении, так как в дальнейшем выступал со свежими силами против уже утомленных соперников92. Поэтому предметом особенной гордости атлетов становилась победа, одержанная "без сидения в запасе" (ау£ф£&ро<;, ¿фе6р£1Г|<;)93.

Поединки в борьбе, кулачном бою и панкратионе могли иногда оканчиваться вничью {terminus technicus- Leqov noi£iv или просто i£Qa94). При подобном исходе участвовавшие в них атлеты обычно лишались награды, а победный венокпосвящался божеству. Только в императорскую эпоху венки начинают присуждаться обоим соперникам (terminus technicus - огкттефа vouaGa с или стиат£ф£сг0а195).

Замужним женщинам под страхом смерти запрещалось присутствовать на Олимпийских играх96. Этот запрет был нарушен матерью кулачного бойца Писирода Ференикой (по другим источникам, Каллипатерой или Аристопате-рой), которая в 94-ю олимпиаду (404 г. до н.э.)97 проникла на состязания, надев плащ учителя гимнастики. После победы сына она, будучи не с состоянии сдержать охватившие ее чувства, перескочила через барьер, отделявший учителей гимнастики от арены, и при этом обнаружила свой пол. Элланодики, принимая во внимание происхождение Ференики (ее отец и братья были олимпийскими чемпионами), отпустили женщину с миром. Но с тех пор в Олимпии был введен особый закон, предписывающий учителям гимнастики во время состязаний находиться за барьером и оставаться там совершенно обнаженными98.

Примечания1 Согласно античной классификации (Philostr. Gymn. 3; ср. Dionys. Hai. Ant. Rom. VII, 72,2 и др.), все виды спорта разделялись на "легкие" (т& койфа) и "тяжелые" (та ßapüiepa). Первую группу составляли ardöiov ("бег на стадий"), ööAixog ("длинный бег"), Ö7iAiTai ("бег в доспехах"), öiauAog ("двойной бег"), üAjaa ("прыжки") и, возможно, cikovtiov ("метание копья"). Во вторую группу, помимо единоборств, входило также метание диска (5юхо<;). Пентатлон занимал между этими группами промежуточное положение (rcivxaOAog Ък ¿(дфогу cruvrjQjaöcrör] - Philostr. Ibid.). О "тяжелых" видах состязаний см. также: Krause. Gymnastik und Agonistik der Hellenen, S. 257 sq., 546 sq.; Jüthner. Phi-lostratos, S. 192; Poliakoff. Studies, p. 14 n. 1.

2 VII Олимпийская ода Пиндара посвящена победе Диагора на 79-й олимпиаде (464 г. до н.э.). Ср. Moretti. Olymp. № 252.

3 Philostr. Gymn. 12; Afric. к ол. 23; Paus.V, 8, 8 sq. Ср. Moretti. Olymp. № 51. О физических данных древних атлетов см. также: Anth. Gr. VI, 256 (кулачный боец Никофон); Ebert, S. 251-255 (Addendum) (Клеомброт); Athen. X, 4 sq. (Феаген и Милон); ср. Krause. Gymnastik und Agonistik der Hellenen, S. 435-437,549 Anm. 2.

4 Особенно много таких примеров мы находим в спортивных надписях эллинистическо-римского периода: IG IV 428 (= Moretti. Iscr. № 40) (Сикион, 260-220 гг. до н.э.); I. Delos 1957 (= Moretti. Iscr. № 51) (135-130 гг. до н.э.); IG XII 3, 390 (= Moretti. Iscr. № 55) (Фера, сер. I в. до н.э.); I. Magnesia 149 (=■ Moretti. Iscr. № 62) (после 25 г. до н.э.); IG XIV 747 (= IGR1446 = Moretti. Iscr. № 68) (Неаполь, 110 г. н.э.); IGRIV1519 (= Moretti. Iscr. № 84) (Сарды, 212-217 гг. н.э.) и т.д.

5 В античных источниках нет единого мнения относительно общего числа побед, одержанных Феагеном. Так, Плутарх, который в целом довольно скептически относится к достижениям атлета, сообщает о 1200 венках, полученных Феагеном (Praec. rei publ. ger. 811 е). В надписи, начертанной на базе дельфийской статуи спортсмена, говорится о 1300 венках (Syll.3 36 А - Moretti. Iscr. № 21 = Ebert № 37 (370-365 гг. до н.э.)). И, наконец, самое большое число побед (1400) приписывает Феагену Павсаний (VI, 11, 5). Олимпийские победы Феагена относятся к 75-й (кулачный бой) и 76-й (панкратион) олимпиадам (480 и 476 гг. до н.э.) (Moretti. Olymp. № 201,215).

6 Paus. VI, 15,4; Anth. Gr. IX, 588. Клитомах стал также победителем 141-й (216 г. до н.э.) и 142-й олимпиад (212 г. до н.э.) (Moretti. Olymp. № 584,589).

7 Paus.V, 8,1. О "двойных" и "тройных" победах в т.н. "тяжелых" состязаниях см. главу "О восприятии древними спортивных побед и поражений" (с. 124,129 прим. 20).

8 Подробнее см. с. 38,51,67 (прим. 23), 70 (прим. 60), 71 (прим. 64), 80,85,102 и др.

9 Luc. Anach. 24; Syll.3 36 А = Moretti. Iscr. № 21 и пр. Ср. хвалебные эпитеты yoQyôç ("грозный, страшный") (IG2 II 2,1968, 1969,1970 и др.; Anth. Gr. IX, 588; Ps.-Luc. Asin. 8 и т.д.), eúxeiq ("искусный") (Philostr. Gymn. 17, 37; Ps.-Luc. Asin. 8,10 и др.), nAaxvc, ("широкий") (Anth. Gr. II, 1,240; VII, 692; ср. Diog. Laert. III, 4).

10 Cic. Tuse. II, 40, cp. 46; Plut. Quomodo adolesc. poet. aud. 29 f; In virt. profect. 79 e и др.

11 Cic. Brut. 243; Philostr. Gymn. 11; Paus VI, 24,1; loan. Chrys. Mut. nom. LI, 125. О времени проведения Олимпийских и других общегреческих соревнований см. с. 110 слл.

12 Ср. Inschr. v. Olymp. 54 = Syll.31073.

13 Ср. Dio Chrys. XXVIII sq.; Sen. Dial. IV, 14,2; II, 9,5.

14 Во всяком случае, в античных источниках об этом нет никаких упоминаний.

15 Epict. Ench. 29,2 и др.

16 Paus. VI, 7,10. Ср. Plato. Resp. 338 с.

17 Борец Милон Кротонский побеждал в Олимпии шесть раз: первая его победа относится к 60-й (540 г. до н.э.), последняя - к 66-й (516 гг. до н.э.) олимпиадам (Diod. Sic. XII, 9, 56; Moretti. Olymp. № 122).

18 Athen. X, 4. Об обжорстве атлетов см.: Eurip. Frg. 282 (Autolyc.); Aristoph. Pax 33-47,54.

19 Gal. Alim. fee. VI, 487-488; ср. Plato. Resp. 338 e.

20 На этом основании атлетов стали со временем считать малопригодными к военной службе (Plato. Resp. 403 e - 404 a; Plut. Philop. 3). С критикой навязываемых спортивным режимом предписаний выступил также знаменитый римский врач Гален (Art. addisc. 11). Ср. Xenoph. Symp. 2.17 (против неравномерного развития отдельных частей тела, характерного для атлетов, избравших себе ту или иную спортивную специальность); Aris-tot. Pol. 1338 b 40 sqq. (о вреде непосильных физических упражнений и усиленного питания для нормального развития человеческого организма).

21 Нот. П. XXIII, 683-685,710; Od. XVIII, 67,76.

22 Paus. I, 44,1; IG VII 52 (ср. Anth. Gr. app. XXIV, 2); Eustath. Comm. ad Нот. П. IV, 814; Schol. Нот. П. XXIII, 683 b; Schol. Thucyd. 1,6,5; cp. Moretti. Olymp. № 16. По свидетельствам одних античных авторов, Орсипп во время бега на стадий сознательно дал соскользнуть сковывающей его движения повязке и благодаря этому опередил всех своих соперников (Paus. I, 44,1; Eustath. Comm. ad Horn. II. IV, 814). По сообщениям других, Орсипп,запутавшись в набедренной повязке, упал и либо погиб, либо был побежден (Eustath. Comm. ad Horn. П. IV, 814; Schol. Horn. II. XXIII, 683 b).

23 Dionys. Hai. Ant. Rom. VII, 72,2 sqq.; cp. Thucyd. 1,6,4 sq.

24 Thucyd. 1,6,5.

25 Philostr. Gymn. 56; Dionys. Hai. Ant. Rom. VII, 72,2 sqq.; Enn. Trag. 341; Tac. Ann. XIV, 20.

26 Thucyd. I, 6, 5; Aelian. Var. hist. III, 38; Luc. Anach. 24, 28; Ioan. Chrys. In Ep. Coloss. LXII, 342,15-16. Cp. Krause. Gymnastik und Agonistik der Hellenen, S. 407 sqq.

27 Об огромном значении массажа свидетельствует то, что оба названия античных учителей гимнастики rcai6oxQißr]<; и аЛагстгц; произошли от наименования этой процедуры (tqu[>ic; и &\£u|>i<;).

28 Oribas. Coli. med. VI, 16; ср. 17-20.

29 Luc. Anach. 24.

30 Luc. Anach. 2, 29.

31 ГАоюд: Schol. Aristoph. Nub. 449 и др. LtAeyyig: Poll. III, 154 и др. AnotveoOai: Schol. Plato. Hipp. Min. 368 с и др.

32 Plato. Euthyd. 272 e; PoU. III, 154; SEG XXXII147 (Атака, IV в. до н.э.). Об устройстве палестр и гимнасиев см.: S. G. Miller. Ancient Greek athletics, р. 176 sqq.

33 Vitr. V, 11,2.

34 Ibid. (coryceum).

35 Ibid. (elaothesium).

36 Vitr. V, 11,2 (corüsterium).

37 Gal. Thrasyb. V, 895; cp. Ioan. Chrys. Epist. ad Olymp. 12,1 и др.; CIG 2758 III col. 3 D (Аф-родисий); ср. IG XIV1102 = IGR1153 = Moretti. Iscr. № 79 (Рим, 200 г. н.э.); IG XIV 1107.

38 Plut. Quaest. conv. 638 c; Poll. 1П, 154 и др.

39 Epict. Ench. 29,1; Theoer. IV, 10 и схолии к нему; Athen. XII, 15. Если местный песок был недостаточно хорошего качества, то его доставляли из других регионов (Suet. Nero 45; Athen. XII, 55; Aelian. Var. hist. IX, 3).

40 Luc. Anach. 1; 8; 28; Philogel. 153; cp. Gal. Thrasyb. V, 878-879 и пр.

41 Charis. р. 33 К и, возможно, CIG 2758 (ZPE LXXIX, 289).

42 Luc. Anach. 2; 28-29.

43 Luc. Anach. 28-29.

44 Plut. Quaest. conv. 638 c; Cael. Aur. Salut, praec. 35 (ed. V. Rose. Anecd. Gr. II, 199); Plin. Nat. hist. XXVIII, 51; XXIX, 26; XXXV, 168; Mart. IV, 4,10; 19,5; luven. VI, 246; Sen. Ep. LVII, 1.

45 Theoer. XXII, 45; Plato. Protag. 342 c; Gorg. 515 e; Mart. XIV, 50; Philostr. Her. 722, 733; Gal. Thrasyb. V, 877 и др.

46 Eust. Comm. ad Horn. П. IV, 816; Plut. Rect. ra. aud. 38 b; Hesych. а 4171. Ср. Aeschyl. Frg. 149 a-d.

47 Paus. V, 17, 10; Ps-Plut. Mus. 1140 c; Athen. IV, 39; XII, 14 (как этрусская практика). Ср. Jüthner. Philostratos, S. 301.

48 Aelian. Var. hist. II, 6; Philostr. Gymn. 54. Cp. Epict. Ench. 29,2; Ps.-Luc. Asin. 10.

49 Paus. VI, 23, 1 (ср. V, 21, 12 sqq.); Philostr. Vita Apoll. V, 43; Gymn. 54; Epict. Ench. 29, 2; Inschr. v. Olymp. 56 (относительно "равноолимпийского" турнира в Неаполе).

50 По замечанию Аристотеля (Eth. Nie. 1112 b), гимнастика в его время была более изученной сферой, чем искусство кораблевождения.

51 Philostr. Gymn. 47; ср. Gal. Thrasyb. V, 898; Sa. tu. VI, 208. См. также Jüthner. Philostratos, S. 19.

52 Oribas. Coli. med. VI, 14; 34; Gal. Sa. tu. VI, 134; 141; 325; Them. ELg 0£o6öctlov" tu; r] ßaaiAiKCOTdxr) tgjv dqetcov 185 d; Luc. Lex. 5.

53 Oribas. Coli. med. VI, 14.

54 Gal. Sa. tu. VI, 141.

55 Gal. Ibid. 134.

56 Oribas. Coli. med. VI, 32; Gal. Sa. tu. VI, 134.

57 Oribas. Coli. med. VI, 14; Gal. Ibid.

58 Gal. Sa. tu. VI, 134.

59 Oribas. Coli. med. VI, 14.

60 Gal. Sa. tu. VI, 140.

61 Theoer. IV, 33; Schol. Theoer. IV, 10 b; Oribas. Coli. med. VI, 14; Gal. Sa. tu. VI, 134; Epict. Ench. 29,2.

62 Philostr. Gymn. 43.

63 Nonn. Dionys. XXXVII, 502-503.

64 Philostr. Gymn. 50; Luc. Anach. 4.

65 Plato. Leg. 830 e; Paus. VI, 10, 3; Dio Chrys. XXVIII, 2; Philostr. Gymn. 11; Oribas. Coli. med. VI, 14; 29; Gal. Sa. tu. VI, 134; 144.

66 Plato. Leg. 830 b.

67 По сообщению Филострата (Gymn. 57), мешок кулачного бойца, работавшего, в основном, над техникой нанесения ударов руками, был легким, а мешок панкратиаста - более тяжелым и объемным, потому что он применял удары ногами, руками и головой (ср. Timoc. Пиктгц;. Frg. 49; Plaut. Rud. 721; Oribas. Coli. med. VI, 14; 33; Gal. Sa. tu. VI, 134).

68 Luc. Anach. 3; Anth. Gr. XII, 206; Ps.-Luc. Asin. 10; Epict. Diss. ab Arr. dig. III, 20,10 и др.

69 Philostr. Gymn. 36,50; Plato. Ale. 2,107 e; Schol. Aristot. Eth. Nie. 1111 a; Gal. Sa. tu. VI, 134; 144; Them Eü; ©eoööcriov" tl<; г) раслЛиоотатг) xeov öcqetüjv 185 d.

70 Philostr. Gymn. 36; cp. Nonn. Dionys. X, 360-361.

71 Gal. Sa. tu. VI, 142; Luc. Anach. 2; 28-29 и др.

72 Gal. Ibid. 141.

73 Luc. Anach. 24.

74 Luc. Ibid.

75 Р. Oxy. П1, 466. Полный текст фрагмента с комментарием приведен у М. Полякова (Studies, р. 161 sqq.).

76 А. М. Макашов, С. Э. Эдилян. Ву-шу. С. 370-381.

77 Такая проверка должна была удостоверить личность и возраст будущего участника соревнований (ср. IG XIV 1102 = IGR I 153 = Moretti. Iscr. № 79 (Рим, 200 г. н.э.); см. также Moretti. Ibid., р. 233 sqq.).

78 GIBM 613; ср. IG XIV 1102 (= IGR I 153 = Moretti. Iscr. № 79); Moretti. Ibid. № 86(d7ioy Qd^aaGa i).

79 Paus. V, 21,12 sqq.

80 Inschr. v. Olymp. № 56,16. См. также Ziehen. Olympia, 18. Bd., 35. Hbd., Sp. 33.

81 Ael. Arist. Elq ДLa, 2.

82 Paus. VI, 6, 5.

83 Philostr. Gymn. 11; Q. Smyrn. IV, 318-319; Moretti. Iscr. № 21 (Дельфы, 370-365 г. до н.э.).

84 Правда, в данном случае Дромей из Мантинеи получил победу только потому, что его предполагаемый противник Феаген, обессиленный поединком в кулачном бою, отказался от состязания в панкратионе (Paus. VI, 11,4). Победы "без пыли" могли также присуждаться бегунам (ср. IGR III 370 - SEG VI 609 = Moretti. Iscr. № 76 (Адада (Писидия), 2 пол.II в. н.э.); Moretti. Ibid. № 78 (Траллы, после 180 г. н.э.)).

85 Из всей античной литературы мы располагаем только одним свидетельством IV в. н.э., согласно которому атлеты перед состязаниями в Афинах определяли поднятием тяжестей свою принадлежность к той или иной весовой категории (Hier. In Zacch. 3, 12 (PL XXV, 1509-1510)).

86 Слово KQLcrix; ("разделение, различение, проверка") первоначально обозначало проверку, которой подвергали атлетов при прибытии на соревнования с целью удостоверить их личность и возраст (см. с. 29), и лишь затем приобрело значение "возрастная категория" (Moretti. Iscr. № 72 (Афродисиада (Кария), 165 г. н.э.); CIG 4472 = IGR III 1012 = Moretti. Ibid. № 85 (Лаодикея (Сирия), 221 г. н.э.); IG V1,19 (Спарта); XIV, 754 (Неаполь) и др.).

87 Diog. Laert. VIII, 47; Paus. VI, 7,1 и др.; Plut. Quaest. conv. 639 a; Inschr. v. Olymp. 147 sq. (V в. до н.э.); 186 = Moretti. Iscr. № 46 (180 г. до н.э.); 225 = Moretti. Ibid. № 64 (49 г. н.э.) и пр. Самым юным участником Олимпийского турнира стал двенадцатилетний Дамиск из Мессении, победивший в стадии на 103-й олимпиаде (368 г. до н.э.) (Paus. VI, 2, 10; ср. аналогичный случай, произошедший на Истмийский играх SGDI 4271 = Syll.3 1067 = Moretti. Ibid. № 50 (Кедреи, сер. II в. до н.э.)).

88 Pind. Olymp. Vin, 54; IX, 89; IG II 1301, И-1П2 3125 = Moretti. Iscr. № 22 (Афины, 370-360 гг. до н.э.); ср. IG VII2470 = Moretti. Ibid. № 36 (Фивы, 300-280 гг. до н.э.) и др. Ср. Klee, S. 44 sqq.

891. Cos 104 = SGDI 3660 = Syll.3 1065 = IGR IV 1064 = Moretti. Iscr. № 60 (Кос, 5 г. н.э.) и др.; см. также Klee, S. 46 sqq.; ср. Moretti. Ibid., р. 158 sq.

90 Diog. Laert. VIII, 47; Moretti. Iscr. № 78 (Траллы, после 180 г. н.э.); IGR IV 1519 = I. Sardis 79 = Moretti. Iscr. № 84 с (Сарды, 212-217 гг. н.э.); ср. IG IV 428 = Moretti. Iscr. № 40 (р. 103104) (Сикион, 260-220 гг. до н.э.) и др.

91 В спортивной терминологии слово кАг)ро<; обозначало не только вытянутый атлетом жребий (ср., напр., Inschr. v. Olymp. 225 = Moretti. Iscr. № 64, с 5 (49 г. н.э.)), но и каждый отдельно взятый этап соревнований (Inschr. v. Olymp. 54 = Syll.3 1073, 28 sqq. и др.). Для обозначения перехода в следующий круг турнира в древнегреческом языке использовалось выражение кЛтдеоис; ¿KßLßaiav ("устранять, т.е. выигрывать туры") (ТАМ II301 = IGRIII 626 (Ксанф)).

92 Luc. Herrn. 39. Ср. Pind. Nem. IV, 96 (ср. Aeschyl. Choeph. 866 sqq.); Eurip. Rhes. 119; Aristoph. Ran. 792; Plato. Leg. 819 b и др.

93 Inschr. v. Olymp. 225 = Moretti. Iscr. № 64, b 7, с 5-6 (49 г. н.э.); ср. Inschr. v. Olymp. 54 = Syll.31073,28 sqq.; Inschr. v. Olymp. 227 = Syll.3 1070 (89 r. н.э.); IG V1, 680 (Спарта).

94 Moretti. Iscr. № 71 = I. Magnesia 180-181 (140 r. н.э.); Inschr. v. Olymp. 54 = Syll.3 1073; I. Corinth. 14 и др. См. также с. 80,128 настоящей работы.

95 IG XIV 1102 = IGR 1153 = Moretti. Iscr. № 79 (Рим, 200 г. н.э.); CIG 4240 с - ТАМ II 586 = Moretti. Iscr. № 83 (Тлос, после 212 г. н.э.); IGR III, 412 (Ольбаса (Писидия)); SEG II 745 (Барла (Писидия)) и др. Ср. раздел "О восприятии древними спортивных побед и поражений" (с. 128).

96 Данный закон не распространялся только на жрицу Деметры Хамины (Paus. VI, 20,9).

97 Moretti. Olymp. № 356.

98 Paus. V, 6,7. Ср. Philostr. Gymn. 17.

Из истории античной борьбыВ древнегреческом языке существовало несколько названий, для борьбы. Самым распространенным среди них было псхАт\ ("борьба")1, сгг которого произошло слово "палестра" (тсаЛтсгтра), обозначающее место для гимнастических упражнений. В поэтическом языке употреблялось существительное лаАтацостйчл") или его "асигматический" вариант 7таЛацл.оог>\т) ("искусство борьбы, борьба")2. В некоторых памятниках античной литературы и эпиграфики встречается также слово цоуотшЛг) ("простая борьба")3, которое было, по-видимому, придумано для того, чтобы отличать борьбу от панкратиона, включавшего в свой арсенал как приемы борьбы,так и кулачного боя,В основе латинских наименований борьбы (1исЬа, 1и&аНо и ¡исЬаЬиэ 4) лежит корень *1и§-, общий с корнем греческого слова Лиу(С£1Л/ ("изгибать, вертеть, поворачивать")4, которое ритор и ученый П в. н.э. Поллукс относит к числу борцовских терминов5.

О происхождении этого вида спорта известно крайне мало. Изобретение борьбы приписывалось таким мифологическим персонажам, как Афина, Форб6, Тесей7 и дочь Гермеса Палестра8. В числе первых победителей были Геракл9, Те-ламон10 и Педей11.

В программу Олимпийских игр борьба входила не только в качестве самостоятельного вида спорта, но и как составная часть пентатлона. Кроме того, техника борьбы использовалась панкратиасгами. В Олимпии состязания в борьбе среди мужчин были введены на 18-й олимпиаде (708 г. до н.э.)12, а среди мальчиков - на 37-й (632 г. до н.э.)13.

В борьбе как ни в каком другом виде спорта находила наивысшее выражение присущая эллинам атональность14. Борьба лучше всего раскрывала возможности человека. Ибо для победы в этом виде состязаний была необходима не только физическая сила15, но и интеллект. Плутарх в одной из "Застольных бесед"(638 d) называет борьбу "самым искусным и хитроумным из соревнований" (xexvtKcóxaxov каг navovQYÓxaxov та)v aQArjpáxarv).

Интеллектуальный характер этого вида спорта неоднократно подчеркивается и в других произведениях античной литературы, начиная от "Илиады" Гомера и кончая греческими эпиграммами.

Гомер, повествуя в ХХШ песни "Илиады" о борьбе Одиссея и Аякса, характеризует действия сына Лаэрта такими словами (725): 6óAou 6' oü Аг|0ех' O&uücteúq - "Одиссей не забыл ухищренья".

В "Филоктете" Софокла Неоптолем называет того же Одиссея "мудрым борцом", но при этом отмечает, что "мудрые планы часто оказываются бессильными" (431-432- Еофсх^ лаЛаютт^- keívo<;, аЛЛа xat сгофа!/ yvcopai, OiAoKTf]T', ¿pno&íCovxai бара).

В одной из эпиграмм Симонида сказано, что прославляемый в ней борец Аристодам из Элиды. был дважды, увенчан в Дельфах, дважды в Немее и один, раз в Олимпии, взяв верх не мощью (букв, шириной) телесной, а мастерством flaBpia 6íg, NépEa 6íg, OAúpma ЕатефауоЮтуу,/ oú nAáxe'i vikcjv acópaxog, áÁÁa xÉxva)16.

Герой другой греческой эпиграммы гордится своим "не пропавшим даром" искусством, благодаря которому он, не претерпев ни единого падения, повалил на песок троих сверстников (тоид tqictctoíx; auvopáAiKag e'u; kóvlv [а]гстсЬс^ fjpEiaa TÉxvai усшрод ov x[£]vai yEyco^)17.

Борьбой занимались такие выдающиеся древнегреческие мыслители, как Сократ и Платон. И если Сократ практиковал ее скорее для собственного удовольствия (Plato. Symp. 217 с), то Платон принимал в свое время участие в одном из главных панэллинских фестивалей - Истмийских играх18.

Интерес к борьбе проявлял и один из основателей софистики Протагор. Диоген Лаэртий, перечисляя труды знаменитого философа, упоминает среди них и сочинение Пе(н 7ióArjg ("О борьбе"), специально посвященное этому виду спорта19.

Искусными борцами традиция представляла некоторых древних правителей, начиная с египетского царя Птолемея П Филадельфа (308-246 тт. до н.э.) и кончая византийским императором Василием I (ок. 836-886 гг.)20.

Правила борьбыСоревнования в борьбе проводились по определенным правилам21, которые могли различаться в зависимости от времени и места проведения состязаний.

Так, например, Элиан сообщает о существовании в Сицилии особого стиля борьбы, правила для которого установил некий Орикадм (Var. hist. XI, 1 - "On OgiKabfiog tlcxAt\c, iyivexo vopo0£Trj(;, каЭ' ¿auxov ¿TtLVoqaag xov EiksAov tqottov KaAoufifvov TuxAaisLv).

Кроме того, правила поединка иногда определялись предварительной договоренностью атлетов. По рассказу того же Элиана (Var. hist. IV, 15), борец Демократ, страдающий от болезни ног, предложил своим противникам вытолкнуть его за пределы нарисованного им круга. Так как они не могли этого сделать, Демократ удостоился победного венка.

Тем не менее мы располагаем многочисленными свидетельствами, которые позволяют составить целостное представление о правилах, принятых в этом виде спорта.

Важнейшим элементом борьбы, считался. бросок, прием, имеющий целью вывести противника из равновесия и вынудить его к падению на землю22. Римский врач Га лен называет спортивную борьбу словом ката(ЗАг]Т1кг] ("искусство бросать") (Thrasyb. V, 893), происходящим от греческого глагола KarapdAAfiv ("бросать, кидать"), который является наиболее общим термином для обозначения этого технического действия23.

Для победы в состязаниях борец должен был трижды бросить своего противника. Это правило неоднократно упоминается в античной.литературе. Так,например, Филострат в своем сочинении, посвященном гимнастическому искусству (Gymn. 11), указывает на три этапа поединка в борьбе, так как столько бросков было необходимо каждому из атлетов для победы (àycoviCecrOai tqlç, ôtï xoooùtcûv bux7ita)\iâtxi)v - "состязаются трижды, потому что необходимо такое число падений").

По словам Сенеки (Ben. V, 3), трижды брошенный на землю борец терпел поражение (ïuctator ter abiectus perdidit païmam).

В одной из эпиграмм Луцилия (Anth. Gr. XI, 316) описывается случай, произошедший с известным атлетом VI в. до н.э. Милоном Кротонским, который однажды оказался единственным участником состязаний и по решению судей был объявлен победителем без борьбы, но при получении награды он поскользнулся и упал на бедро (a)Aia0fv iix ùjxîov24). На крики возмущенных зрителей, требующих лишить венка упавшего без соперника атлета, Милон ответил, что имело место лишь одно падение, и пригласил желающих бросить его еще два раза (Oùxt tçC ècnivj iv keipm' Aourov таААа pé tlç ¡ЗсгАетш)25.

Правило трех бросков нашло отражение и в древнегреческой метафорике. Так Сократ в диалоге Платона "Евтидем" (277 d) уподобляет критический момент в споре Евтидема и молодого Клиния схватке двух борцов, один из которых кидается на своего противника, чтобы бросить его в третий раз и одержать решительную победу ("Eti ôq ¿m то tçîtov катараЛсоу ûjotzeq тихАаисг^а aîqjia о Eù6ûôr)fioç tôv veavicncov)26.

Кроме того, рассматриваемая реалия борьбы стала причиной появления в древнегреческом языке глаголов xpiaCsiv, ànoTQiÂCsiv ("утраивать"), существительного TQiaKTT|Q ("трижды, т.е. окончательно победивший, победитель") и прилагательного àTçiaKTOç ("трижды непобежденный"), значения которых тесно связаны с понятиями "победы" и "поражения", в т.ч. и в борьбе. Подтверждения этому мы находим в трудах античных лексикографов и схолиастов. К примеру, в "Суде" под словом TQiax0nvat or. Inf. Pass, от xçiaÇeiv) дается такое определение: tqiax0t]vai Aéyouaiv oL пака.icttqikoi àvxi той tçiç 7tect£îv - "Люди, занимающиеся борьбой, вместо выражения "упасть трижды" говорят TçiaxQfjvai" (т944)27В Etymologicum Magnum помимо рубрики xç>tax&nvat, повторяющей написанное в "Суде", есть раздел tquxctcteiv (765, 37), в котором сказано следующее: xçiaaaeiv то vucâv ànô ретафорад xcôv naAaiaxcôv, èv xaiç xçiai nàAaiç xf)v vucr]v Kaç7TOUfa£varv* tcai àxçtaKxoç, ô àrjxTrjxoç - "tçuxctcteiv означает "побеждать"; это слово является метафорой из борьбы, так как борцы получают победу в трех схватках; точно так же àxçiaKxoç означает "непобедимый""28.

Прилагательное àxçiaKxoç и существительное xquxkxtjq упоминаются в трагедиях Эсхила. В "Хоэфорах" Электра, удрученная гибелью отца, горестно вопрошает: xi. Tôjvb' eu, xi ô' âx£ç> KaxibvJ oùk àxçi/XKxoç axa; - "Что есть хорошего? Что непричастно злу? Неужели несчастье неодолимо?" (338-339). В схолиях к этому месту сказано, что слово àxçiaKxoç оно употреблено здесь по аналогии с состязанием борцов, которых трижды бросают их противники (слж àxçiaxxoç]. сто xàrv TtaAaiCTTWv oî à7TOxç>itfÇovxai vno xa>v à vxmâÀarv).

В "Агамемноне" (171-172) xquxkxtjq'om назван Зевс, одолевший своего предшественника (ôç 6' £7x£tx' £фи, xçiaKxfjooç oïx£xai xuxcov - "а тот, что лотом родился, встретившись с победителем (букв, трижды необоримым), уходит навсегда"). Скорее всего за словом xçtaKxrjQ здесь также стоит заимствованный, из борьбы образ, хотя во всех схолиях к этому месту рассматриваемое существительное названо метафорой из пентатлона29.

В античной борьбе существовало несколько критериев, по которым бросок признавался выполненным успешно (7гxcàfia30). Одним из них было падение противника на спину. Подтверждение этому мы. находим у Квинта Смирнского-В поэме "После Гомера" Нестор, желая подстегнуть молодежь к состязанию в кулачном бою, рассказывает о собственных спортивных достижениях (IV, 303-322). Среди них он упоминает победу над самым сильным борцом своего времени Ан-кеем, имевшую место на погребальных играх в честь Амаринкея (313-316):. aùxôv/ т]6г) пои xô rcaç>oi6£ naç' àyx£f-iocxoiaiv 'Etieiolç/ vucrp' rjùv èôvxa, 7i£acbv ô'РОССИЙСКАЯ го с уд'", стг: ^ н и ля 41 СИ:-.' г-у;о у / л¿кovíaaтo va>та/ от)}аа пара фвцаггои Арариукёо? - "Некогда прежде я уже победил этого доблестного мужа в присутствии не боящихся ближнего боя эпеев, а он испачкал себе спину прахом, упав у могилы погибшего Амаринкея".

Отсутствие падений на спину часто становилось предметом особенной гордости атлетов. В одной из греческих эпиграмм (XVI, 25) шестикратный победитель Истмийских игр Дамострат из Синопы прославляется за то, что он "ни разу не упал в требующих изворотливости поединках и не оставил на песке отпечатка собственной спины" (ой кат* £иуи(эо\> псхХтуо/ фарцоу пеобххо^ усохоу оик ¿афрауюЕУ)31.

Образ борца, коснувшегося земли спиной и потому потерпевшего поражение, был использован Эсхилом в трагедии "Просительницы" (91-92):. тят£1 Ь' аофаЛЬ; оиб\ ¿т у&гср/ корифаДюд £1 краубт) лраура теЛеюу - "Если в голове Зевса созрело к свершению дело, оно падает верно, не на спину". Схолиаст дает этим стихам такое истолкование: е1 &£ XI ауиствт}1 так У£и^ат1. той Люд, аафаЛшд 7г1ттт£1 ка1 £йстхпц6уах^ то уад ¿тй уогсан 7Т171Т£1\' той? тшЛаитсад асгхдщбу -"если что-либо было сделано по мановению Зевса, то оно падает надежно и надлежащим образом. Ибо борцам не пристало падать на спину".

Правило о касании земли спиной нашло отражение в многочисленных греческих, сравнениях и метафорах. Врач Гален (Ыа1. ¿ас. П, 80) уподобляет некоторых рьяных последователей его коллеги Эрасисграта (1 пол. Ш в. до н.э.) борцам, которые, будучи опрокинуты навзничь, продолжают сопротивление: бр.ою; £стта1 той; 16йота и; таги яаЛакгтаху, 01 каха(ЗЛг)б£УТ£<; итго топ; 71аЛтатдпсалг ка1 ката тг|<; уг|<; йтстих к£цх£У01 тосгойтои Ь¿ovoí то 7тта>ца ууаудиСем, аюхг ка1 кратойсп тагу аЬ%Ёуа}У аитоис тойд катараЛоутад оик ¿агут£<; а яаЛЛатт£ст0а 1,K£xv тоитсо vucdv UTioAappdvouai - "Он будет похож на тех неопытных борцов, которые, будучи сбиты своими опытными соперниками и лежа навзничь на земле, настолько далеки от того, чтобы признать падение, что, вцепившись в бросивших их противников, не дозволяют им удаляться и при этом мнят себя победителями"32.

Как борец, которому даже Смерть не смогла, опрокинув, запачкать спину прахом, предстает перед нами и ветхозаветный Иов в словаре "Суда" (i 471: ov ovbi davatoc; loxvcjl катаатдалаа1ка1 Kovicrm та omaQev).

Бросок засчитывался и в том случае, если противник касался земли плечами. Существование этого правила подтверждает изображение на чернофигур-ной чаше 530 г. до н.э., на которой представлен судья, пристально наблюдающий за поединком двух борцов и готовый дать сигнал в тот момент, когда плечи одного из атлетов коснутся земли (илл, 18).

В литературных источниках падение на плечи упоминается у Аристофана. В комедии "Всадники" (571-573) поэт, сравнивая своих современников с афинянами прежних времен, проводит аналогию с этой реалией борьбы: el бе пои 7T£<JOl£V fig TQV CO|iOV £V ¡ШХЦ TlVl,/ XOUt' dnEl^CraVX' av, £ix' r)QVOUVTO pr) 7i£7XTCOK£\'at,/ aAAa 6i£7iaAaiov avdu; - "Случись им в сражении упасть и коснуться плечами земли,, они, стряхнув с них пыль, отрицали падение и продолжали борьбу".

Еще одно свидетельство мы находим в эпиграмме Алкея в честь знаменитого атлета Ш в. до н.э. Клитомаха Фиванского (Artth. Gr. IX, 588), который на Истмийских играх в один день победил во всех трех греческих единоборствах33. При этом автор эпиграммы особенно подчеркивает тот факт, что, состязаясь в борьбе, Клитомах все время оставался на ногах и не замарал свои плечи песком (спж ¿Kovurev ¿пыцСдад, аЛЛа naAaicrag/ anxojq).

Атлет выигрывал схватку и в случае, если противник оказывался распростертым на животе. Это правило упоминается в уже приведенном месте из Филона Александрийского (Agr. ИЗ)34. Его практическое применение подтверждаюттакже борцовские поединки, описанные в произведениях Гелиодора и Стация35. В X книге "Эфиопики" Гелиодора главный герой романа Феаген вступает в борьбу с могучим Эфиопом, которая заканчивается следующим образом (32, 2): ацффту£1 xoîç тахп ка1 xoîç ката toùç ßoußcöva^ та охеЛг) кататсЕцзад xoùç х£ Kaçnoùç oiç ¿7T£Q£ibó(i£Vog ó Ai0юф àv£ix£ xà axÉQva ¿KKQouaàfievoç ка1 xoîç крохафои^ £tç âfi|ia toùç tttjxeiç rr£çiayaycav ¿rrí te xà ргхафрЕУа Kai copouç àvÉÂKarv èfpanAûoai xrj yrj xf]v yaaxépa KaxrjváyKaaE — "Затем [Феаген] обхватил его [Эфиопа, уже стоящего на коленях] ногами и, направив ляжки ему в пах, выбил в сторону руки, опираясь на которые эфиоп поддерживал свою грудь, обвел узлом руки вокруг его висков, стал оттягивать его голову к спине и плечам и наконец заставил своего противника распластаться животом на земле"36.

В подобном положении оказывается и Агиллей, низвергаутый на землю своим соперником Тидеем в VI песни "Фиваиды" Стация (898-904): tune alte librans inopinum sportte remisit/ obliquumque dedit, procumbentemque secutas/ colls simul dextra, pedibus simul inguina uinxitj deficit obsessus soloque pudore répugnât,J tandem pectus humi pronamque extensus in aluum/ stemitur, ac longo maestus post tempore surgit,/ turpia signa ta linquens vestigia terra — "Тогда, держа противника высоко, Тидей вдруг по собственной воле отпустил его и бросил в сторону, а сам, преследуя падающего обхватил правой рукой его шею, а ногами: - паховые области. Агиллей, запертый со всех сторон, теряет силы и лишь из стыда продолжает сопротивление. Наконец, он лежит распластавшись грудью и животом на земле и спустя много времени уныло встает, оставляя на песке следы своего позора".

О том, что брошенный ниц борец, лишался победной награды, сообщает и Амброзий. В. принадлежащем ему комментарии к 36 псалму (Enarr. in Ps. XXXVI, 15 (PL XIV, 1038-1039)) также упоминаются другие правила, регламентирующие проведение соревнований в этом виде спорта:. athleta qui lu dandi peri-tiam habet et ad coronam luctatur etiam volens genu figit ut vincat; et si lapsus fuerit, non excluditur; et si ab eo qui superior sit prematur, manibus tamen se sustinens iuredecor tat; пес aufertur bra vium nisi fuerit fusus in ventrem aut distentus vinculo lacer-torum - "атлет, имеющий опыт в борьбе и состязающийся за венок ради победы может по собственной воле опуститься на колено; его падение не влечет за собой завершения поединка; если он ощущает давление находящегося сверху противника, но при этом поддерживает себя руками, то и тогда он имеет право продолжать борьбу; награду у него отнимут только в том случае, если он окажется распростертым на животе или будет лишен возможности сопротивляться в захвате".

Таким образом, касание земли коленом не влекло за собой проигрыша поединка. Оно лишь ставило спортсмена в неблагоприятное положение37. Поэтому некоторые борцы вменяли себе в особую заслугу то, что никогда не оказывались в подобной ситуации. В качестве примера здесь можно привести эпиграмму Симонида, посвященную величайшему атлету древности. Милону Кро-тонскому: MiAcirvog тоб' ауасЛца каЛои koAov, од поте Шсгту атаки vtkrjaag £<; yovax' сшк £7T£tr£v - "Эта прекрасная статуя изображает прекрасного Мило на, который, некогда семь раз победив в Писе, ни разу не пал. на колени" (Arvth. Gr. XVI, 24),Отсюда берет начало еще одна связанная с борьбой метафора древнегреческой литературы. Ее мы встречаем, например, у Геродота. Рассказывая о злоключениях Хиоса (VI, 27), историк отмечает, что проигрыш морского сражения поверг город на колени (eg yovu tt]v noAiv £{ЗаЛ£), после чего он стал легкой добычей для Гистиея38.

При выполнении бросков и других технических действий борцам разрешалось захватывать руки, ноги, туловище и. шею противников39.

В литературных произведениях и на памятниках изобразительного искусства часто встречаются указания на применение подобных захватов в борьбе. Так, например, на одной античной гемме представлена пара борцов и судья. Борец, находящийся справа, захватывает колено противника, на что тот отвечает захватом шеи своего оппонента. Судья спокойно наблюдает за действиями атлетов и не вмешивается в ход поединка, как это бывает при нарушении правил (илл. 19).

В античной борьбе часто использовались захваты за шею (termini technici-TQaxn^^v и TçaxryVicrpoç)- С их помощью атлеты выводили противников из равновесия40, защищались от их атакующих действий (илл. 20), но основной целью применения подобной техники было удушение противников.

Удушающие захваты, по-видимому, составляли существенную часть арсенала древних борцов. Не случайно знаменитый ритор и ученый П в. н.э. Юлий Поллукс начинает составленный им список борцовских терминов (Ш, 155) именно с глагола ctyxetv ("душить"), который служит наиболее общим обозначением для применяемых в борьбе и панкратионе методов удушения противника. Свидетельства об использовании античными борцами удушающих захватов встречаются также у Лукиана (Anach. 1), Филострата (Im. I, 6), Стратона (AnÜu Gr. XII, 222), Нонна (Dionys. XXXVII, 602-609; XLVIH, 170-171) и в схолиях к Еврипиду (Hipp. 815)41.

Применение в античной борьбе приемов удушения, может свидетельствовать о том, что победа присуждалась не только при проведении атлетом трех бросков противника, но и в случае добровольного признания одним из борцов своего поражения. Подтверждения этого мы находим у Лукиана и Нонна Пано-политанского. В диалоге Лукиана "Анахарсис" (1) описывается завершение борцовского поединка. После выполнения одним из атлетов удушающего захвата, его противник сдается, постукивая победителя по плечу (xéAoç bè fj&rj 7T£ç>mAé£,aç avхф xà сгкьАг) ката xrjv yaaxéça xov 7rfjxuv ûnofiaAoov хф Аащф ayx^t d0Atov, ô ôè 7iaç>aKÇ)OT£Î elç xov copov, îk£x£Ûarv cbç pf) xéAeov àno7rviy£Îrj - "Наконец, обхватив ногами живот противника и подставив предплечье под шею, он душит несчастного, а тот стучит по плечу, умоляя. не задушить его окончательно").

В поэме Нонна Панополитанского "Деяния Диониса" подоспевшие вовремя глашатаи, избранные наблюдателями состязаний, не дают Айакосу задушить Аристея. Нонн поясняет, что правило, позволяющее атлету отказаться отпродолжения борьбы, было введено позднее описываемых им мифологических событий. Поэтому в данном случае вмешательство официальных лиц было необходимо (ХХХУП, 602-609r той Ье nifCopEvoto ouveqqeov ö^el лоЛрф/ k£kqtfi£vol KT^QUKEg, 07ttn£UTfiQ£(; ayarvog,/ pr| ptv ä7IOKT£LV£L£V OpÖCuyL Ttr^0? оЛкф./ ou yaQ etjv tote 0£apög оцоиод, öv nagog, auxoi/ oijnyovoi фQdaaavтo, TiTaivofiEvarv öte &£apdrv/ aüxEvifcrv vrvtKTftQL Tcövcfj ßEßaQrjpevog avr]q/ vbcrjv dvxt7raAot7 pvrjcrtEUExat ецфдоУ1 atyrj,/ oveqcx vucrjaavxa катг]ф£1 nazataq - "К Ари-стею, сжатому руками противника, быстро начали стекаться глашатаи, наблюдатели за играми, чтобы не позволить победителю задушить побежденного. Ибо не было тогда закона, придуманного их потомками, в соответствие с которым муж, удушаемый противником за шею, молча отдает ему победу, ударяя победителя унылой рукой").

С другой стороны, Сенека, описывая обычаи спартанцев, обращает внимание на принципиальное различие в присуждении победы в борьбе, кулачном бою и панкратионе. В то время как в борьбе действовало уже упоминавшееся правило трех бросков, поединок в кулачном бою и панкратионе продолжался до сдачи одного из атлетов. По словам Сенеки, добровольное признание поражения было причиной того, что спартанцы запрещали своим юношам участвовать в состязаниях по кулачном бою и панкратиону, полагая, что привычка сдаваться подорвет моральные устои Спартанского государства и скажется на его международном авторитете (Ben. V, З)42.

По всей видимости, в античной борьбе было правило, по которому атлет, выбросивший своего противника за пределы площадки, предназначенной для борьбы (сгка^а), считался победителем. На это указывает отрывок сочинения Нила "О добровольной бедности" (60 (PG LXXIX, 1049)). В нем автор уподобляет действия злых духов, обитающих на небесах и способных отвратить ум человека от истины, ловким приемам участников борцовского поединка:. тойто Aaßrj той; ¿vavxiou; ¿ort fi£aoAaßouvxa)v rjfiäg Kai i^co ßaAAövxarv той сткаццатод, ötzeq Kai айтб, ei Kai цт] nzcbpa, аЛЛ' öpcog t\xxcl ectti - "это даст противникам возможность, захватив за туловище, выбросить нас из "скаммы", что, хотя и не считается падением, все же означает поражение".

Борцам разрешалось также применять различные способы выведения противников из равновесия ногами, которые в соответствии с современной спортивной терминологией можно охарактеризовать как подножки, подсечки, обви-вы и зацепы43.

К числу запрещенных в борьбе приемов относились укусы. Так, например, Филострат (1т. I, 6), описывая борьбу эротов, изображенную на одной из античных картин, отмечает негодование зрителей, вызванное действиями эрота, кусающего своего противника за ухо в ответ на его попытку провести болевой рычаг пальца: о т]рт]КЕ т^ аллитсо/^у тседпггас; яитф ката тал/ vdrccov ка1 е1с; 7ГУсуца ка1 катаЬе! то!? сгкААеоы, 6 Ье оит£ а71ауо<э£и£1 ка1 одддд \jnav\oxaxa\. ка1 бюЛиех тг]у х£Ц?а/ иф1 г)<; аух£та1, сп:р£(ЗЛа)ста<; Ьга тал/ ЬактиАсау, |де0' отг оик£Т1 01 Лостон ехоиааг ои&е Ei.cn.V ¿V тф а7грс£, аЛуе! Ье <6> отрЕрЛсшцЕУод ха1 кахгаВигх той <сю\1>паКа\охаЬ то ойд. ббеу &исхх£С?аЬ/оиспл/ о[ 0£а)^1ГУО1 хап? 'Еоагсаху ах; абгкойут! ка1 ЫпаАа'ю\х1 ка\ рг)Аои; а\)т6v катаЛЮойсп - "Один из эротов, захватив спину противника, душит и связывает его ногами, а тот не сдается и, выпрямившись, ослабляет удушающую его руку, вывернув один из пальцев, после чего остальные теряют свою силу и уже не могут крепко сжимать его шею. Больно тому, у кого вывернут палец, и он кусает противника за ухо. Эроты, наблюдающие за поединком, негодуя на нарушителя правил борьбы, как камнями, закидывают его яблоками"44.

Другой запрет касался нанесения ударов. Его существование подтверждается изображением на чернофи1урной вазе V в. до н.э., на котором судья пресекает попытку одного из борцов нанести удар стопой в подколенную впадину противника, ударяя прутом по ноге нарушителя (илл. 21).

В литературе это правило упоминает Амброзий (Епагг. ш Рэ. XXXVI, 55 (РЬ XIV, 1040-1041)). Сравнивая различные виды духовных баталий с греческимиединоборствами, он пишет, что борцы в отличие от панкратиастов не владеют техникой ударов {verberareпоп погип()а.

В 80-е годы XX века в Олимпии был найден декрет конца VI в. до н.э., запрещающий борцам выполнять болевые рычаги пальцев рук (terminus technicus -cttqcPAoüv46). В соответствии с этим документом судьям разрешалось бить нарушителей прутом47.

Но уже в V в. до н.э. декрет не исполнялся. По сообщению Павсания (VL 4, 3), двукратный чемпион Олимпийских игр первой половины V в. до н.э. сицилийский борец Леонтиск48 прославился тем, что выламывал пальцы своим противникам, таким образом вынуждая их сдаваться (кai ycxg xóv AcovtÍctkov катсфаЛесу pev otnc ¿тахаабса хоис тгаЛагсл/тас, vuoav be aúxóv кЛшуха тоис бактиЛоид - "Леонтиск, будучи не состоянии бросить своих противников, побеждал их, ломая им пальцы")49. Безусловно, подобная техника ведения боя была абсолютно незрелищной, но тем не менее она позволяла атлету добиться столь желанного превосходства.

В борьбе использовались и другие виды болевых рычагов. В комедии Аристофана "Всадники" (263) встречается выражение аяоатр£фа? xóv cojaov ("загибать назад плечо"), которое схолиаст считает метафорой, взятой из борьбы: xrjv (3íav be fj ¿K£XQTiTO клха tcjv áv6Qcóttcüv 5tA xf^c TuxArjc е&пАшстеу - "Насильственные действия героя, совершенные им против людей, Аристофан выявил, упомянув используемые в борьбе приемы" (илл. 22).

В целом, следует отметить, что техника болевых рычагов была более характерна для панкратиона, и поэтому будет рассматриваться в главах, посвященных этому виду спорта.

Техника и терминология античной борьбы Общие обозначения приемов борьбыТехника борьбы состоит из разнообразных по структуре движения приемов, которые имели в древнегреческом языке и общее наименование 7tóAatapa ("борьба, хитрость, уловка") или oxf)Ha ("наружный вид, образ, форма")50. В таком значении эти слова встречаются у Поллукса (Ш, 155), Псевдо-Лукиана (Asin. 8 sqq.), Филосграта (Gymn. 41) и других античных авторов. Плутарх в "Застольных беседах" (638 f) употребляет в смысле "прием" слово óyorvicrpa ("состязание, борьба").

В латинском языке выполняемые борцами технические действия обозначались существительным numerus ("число, последовательность"). Примером служит отрывок из трактата Сенеки "О благодеяниях" (VII, 1, 4):. magnus luctator est non qui omnes numéros nexusque perdidicit, quorum usus sub adversario rarus est, sed qui in uno se aut altero bene ас diligenter exerçait et eorum occasiones in ten tus expectat (neque enim referí, quam multa sciât, si seit, quantum victoriae satis est) -"Велик не тот борец, кто изучил все существующие в борьбе приемы и захваты, которые редко Moiyr быть использованы под противником, но тот, кто, хорошо и добросовестно отработав то или -иное техническое действие, внимательно ожидает возможности для его осуществления (ибо, если атлет знает, что ему нужно для победы, число изученных приемов не имеет значения)"51.

Борьба в стойке и партереАнтичные атлеты вели борьбу не только в стойке {termini technici - ÔQ0r) tzóát]52, одбсггахЛг)53, oradaía iróAr)54), но и в партере. Подтверждение этому мы находим на панафинейской амфоре 360 г. до н.э., обнаруженной, в 1969 г. в Эрет-. рии. На ней представлена пара состязающихся в партере борцов, над головамикоторых парит с почетной лентой в руках богиня победы Ника (илл. 23; ср. илл. 22,24).

Борьба в партере называлась по-гречески aAivbrjcrtc ("валяние, катание по земле")55 или kuAictu; ("катание, перекатывание")56. Эта часть борцовского поединка упоминается у Лукиана (Anach. 1, ср. 8), Филосграта (Gymn. 50), Плутарха (Quaest. conv. 638 c-d), Гелиодора (X, 32), Нонна (Dionys. XXXVII, 594 sqq.) и Амброзия (Enarr. in Ps. XXXVI, 51 (PL XIV, 1038-1039)).

На тренировках, борьбе в партере уделялось,, по всей видимости, особое внимание. Не случайно в ряде мест античной литературы она предстает непосредственно связанной с процессом обучения. Так в романе Псевдо-Лукиана "Лу-кий, или Осел" описывается любовный поединок между Лукием и Палестрой, который полностью построен на имитации действий состязающихся в борьбе атлетов. Причем девушка берет на себя роль наставника, а молодой человек - ее ученика (8 sqq., ср. 5). Другим примером могут служить педерастические эпиграммы Стратона, действующими лицами которых являются тренер и его подопечные (Anth. Gr. XII, 206; 222).

Борьба в партере или ее имитация с партнером и без такового была упражнением, которое часто рекомендовали своим пациентам античные врачи57. В данном случае немалое значение имел не только характер технических действий, выполняемых в этом единоборстве, но и представление о целительных свойствах пыли (kövu;) и глины (nTjAcx;), которыми была покрыта площадка для занятий58.

Борьба в партере ассоциировалась не только с борьбой как таковой, но и с.любовно-эротической сферой. Подобная двусмысленность привела со временем к возникновению таких новообразований, как clinopale (Suet. Dom. 22; Aur. Vict. XI, 5) и £rciKAivo7idAr| (Mart. XIV, 201) ("постельная борьба"), которые были построены на игре слов яаЛг) ("борьба"), kAivt] ("ложе, постель") и tcAxvetv ("склонять, наклонять")59.

Исходная позиция борца нередко изображалась и на памятниках античного искусства (илл. 25,26).

ЗахватыНеотъемлемой частью античной борьбы были захваты. Эти технические действия обозначались в древнегреческом языке существительными Aa^rj ("захват, рукоятка, место, за которое можно ухватиться")61, арра ("узел")62, глаголом 7ieqitl0 even ("помещать вокруг, обхватывать")63, а также словами 7tAek£lv ("плести")64, ovfi7iA£K£iv ("сплетать, связывать, pass, схватываться, вступать в рукопашный бой")65, 7T£Q17xAek£lv ("оплетать, обвивать, обхватывать")66, ЬюслАекепл ("переплетать")67, e^itcAekeiv ("вплетать")68, сшцлАокг) ("сплетение")69, tieqitiAokt^ ("обхват")70, лростАокг) ("обхват,. прихватывание")71, арф17тАЕкто<; ("со всех сторон сплетающийся, переплетающийся")72.

Из всех разновидностей захватов в античной литературе чаще других упоминаются захваты за туловище. Для обозначения захватов за туловище в греческом языке использовались следующие слова и выражения: ратоу /\appavt4v ("брать.за середину")73, |1£аоАа|3£1У ("захватывать за середину")74, £Х£1Л>("держать посередине")75 и 6юАа|лраУ£1У ("брать посередине, обхватывать, перехватывать")76. В комедиях в этом смысле употреблялось наречие реао7гео>&г)л>77.

Как и.падение.на колени, захватза туловище ставил спортсмена в крайне неблагоприятное, положение, и потому умение избежать подобной ситуации ценилось очень высоко. В надписях на памятниках победителям данное их достижение отмечалось эпитетом а|Л£ооЛа|Зг|то<; ("не схваченный за середину") (ТАМ И 741; 1206 эф; ВСН XVI445; 1ЛУ Ш 363)78.

Некоторые термины борьбы, обозначающие захват за туловище, стали метафорами древнегреческой литературы. Чаще всего подобные переносы встречаются в комедиях Аристофана. Так герой "Ахарнян" Дикеополь приводит столь веские аргументы, что противостоящий ему хор оказывается в крайне невыгодном положении (еусо у ар ехоцас цесгск; - "я попался (букв, меня держат за туловище)" (571)) и вынужден призвать на помощь Ламаха79.

В комедии "Облака" Кривда утверждает, что поймала Правду в ловушку, из которой той уже не выбраться: гйбгк; уар сг£ цесгоу ехсо Ла^соу афиктоу - "вот я и захватила тебя за туловище - теперь не вывернешься" (1047).

В "Лягушках" Эак, приняв переодетого Диониса за. Геракла, некогда укравшего у него Кербера, радуется, что, наконец-то изловил былого обидчика: АААа£Х£1 |Д£сгод - "Сейчас-то ты попался (букв, захвачен за туловище") (469).

В стихах 387-390 "Всадников" хор подстегивает Колбасника к драке с Клео-ном такими словами: АЛЛ' £т01 ка1 атро[3£1, [дг]6еу оЛСуоу поеС/ уОу уар ехетас цесгоу./ О.С, ¿¿ту уи\а раАа£г]<; аитоу ¿V тг| тгроа(ЗоЛг),/ бегЛоу £ирг|а£1<;' еуси уар тоид трогают ¿7псгшра1 — "Иди и крути! Теперь он в наших руках (букв, взят в захват за туловище). Если ты, напав сейчас, отколотишь его как следует, то.поймешь, что он трус. Уж я-то знаю его нрав"80.

Образ схваченного за туловище борца мог составлять часть сложной метафоры, которая, к примеру, появляется в 36-37 стихах IV Немейской оды Пин-дара. Здесь соперники поэта уподобляются морю, которое словно атлет захватило его за туловище: ï\xna, ктгсер ¿Xе1 ^aQeïa rtovxiàç аЛра/ pécrcrov, àvTÎTeiv' £7u(3ouAiaiç - "Хотя соленая глубина моря удерживает тебя за туловище, тем не менее сопротивляйся коварным замыслам"81.

Не меньшей популярностью в античной борьбе пользовались и захваты за шею (termini technici - Tçaxn^iÇeiv и xçaxnAïa^iôç). Эти технические действия упоминаются у Плутарха (Apophth. Lac. 234 d; Ant. 33), Лукиана (Lex. 5), Псевдо-Платона (Amat. 132 с), Телета (Пеф1 той fir) £tvat réÀoç r|ôovrjv 50), Фемистия (Еофиттг]*; 291 с), а также в словаре "Суда" (г 921). Как отмечалось ранее, главной целью применения подобных захватов было удушение противника82.

К числу удушающих приемов относился и захват под названием KAtfiaKÎÇeiv (букв, "выполнять лестницу"), который Поллукс упоминает в составленном им списке терминов борьбы (Ш, 155). При проведении этого приема атлет, сидя на спине своего противника, осуществляет удушение, надавливая предплечьем на его шею, а ногами на нижние ребра83.

В "Суде" и словаре Гесихия мы находим два соответствующих этому глаголу существительных кА1ца£ и кАцлакшрос; ("лестница")84.

Слово кЛ1[шЕ, встречается также у Софокла в описании борьбы Геракла и Ахелоя (Trach. 520-522): rjv ЪУ а^фшЛгктос кЛцаакед,/ rjv be pezamcov oAoevza 7гЛгрурата/ кт cttovoç арфо!л> - "были сплетенные "лестницы",/ были страшные удары :лбов/ и стоны обоих борцов". Этот поединок нередко изображался на памятниках античной вазописи (илл. 25). Именно сравнение литературных и художественных источников помогает в данном случае понять значение глагола KAipaKÎÇeiv и соответствующих ему существительных.

Описания подобной разновидности удушающих захватов мы находим у Филострата (Im. I, 6), Лукиана (Ала ch. 1), Га лена (Sa. tu. VI, 143) и Стратона (Anth. Gr. ХП, 222)85.

Этот прием мог проводиться как в стойке, так и в партере (илл. 28).

По ходу поединка атлет мог изменять типы захватов. Такие его действия обозначались в греческом языке глаголом pexaxiOivai ("перемещать, переставлять"). В терминологическом смысле это слово встречается у Нонна (Dionys. XL Vin, 152 sqq.), Псевдо-Лукиана (Asin. 10) и в сохраненном нам фрагменте античного учебника по борьбе (Р. Оху. Ш, 466,10). Причем в последних двух случаях p£xaxL0£vaL сопровождает глагол à£ÎQ£iv ("поднимать")86, который является наиболее общим обозначением для подъема противника с целью проведения броска87.

В античной борьбе были разработаны и различные способы освобождения от захватов противника. Их общим наименованием служили слова AirytCeiv ("изгибать, вертеть, поворачивать") и Àuyiapoç ("изгибание, изворот")88.

Как термины борьбы глагол AuyiÇeiv и соответствующее ему существительное встречаются у Поллукса (Ш, 155), Лукиана (Anach. 1; 24) и Филострата (Im. П, 32).

Примером переносного словоупотребления мотут служить 97-98 стихи первой Идиллии Феокрита, в которых Афродита насмехается над страданиями охваченного любовью Дафниса: хи 0rjv xôv "Eçcuxa кarevxso, Adфvl, Avyi^eïv'/ rj q' oùk aùxoç "EQonoç Ù7x' àQyaAécj ¿AuyixQriç; - букв. "Ты, Дафнис, без сомнения, хвастал, что освободишься от захватов Эрота./ А теперь не жестокий ли Эрот освободился от твоих?".

В качестве метафор AuyiÇeiv и Auytopôç обозначают также разнообразные увертки и ухищрения, к которым прибегают софисты для извращения истины. В этом смысле рассматриваемые слова встречаются у Платона и Аристофана. В "Государстве" Платона (504 с) речь идет о софистах, предметом особой гордости которых является умение повернуть любое обстоятельство в свою пользу: àAAà Kai V7iö àneiQOKaAiaç èn aùxcp brj хоихф n£iü6f) KaAAamiCeaöai, tbç ôeivoç cov 7i£çi xo àbucclv ка1 ucavôç nâaaç pâv ахфофад ах(Э£ф£а8а1, nàoaç èè bie^ôbovç 6i£^£A9cbv аяоахраф^уа1 AuyiCôpevoç, axrxt pr) naçaaxeïv 6lkt)v - "но вследствиенедостатка чувства прекрасного он склонен гордиться собственным искусством чинить несправедливости, умением использовать всякие уловки (букв, выполнять всякие повороты), равно как и способностью, найдя лазейки и освобождаясь от захватов, избежать наказания".

В "Лягушках" Аристофана (774-776) описывается впечатление, произведенное Еврипидом на находящихся в Аиде нечестивцевг ot mcQoa>p£voi/ xarv dvTiAoyuI)v кт Airyia^itov кт отрофап// U7i£Q£^iavrja«v KavofiLoixv аофытатоу -"А они, слушая/ противоположения, извороты и увертки Еврипида,/ совсем сошли с ума и нарекли его мудрейшим".

БроскиАнтичные борцы применяли различные способы выведения противника из равновесия, к числу которых относились толкания (a)0£cv), затягивания (eAkelv) и переводы в партер (cmav)89. Однако основу техники борьбы того времени составляли броски (termini technid - греч. K£txapaAA£iv, лат. аЫсегё**). Имеющиеся в нашем распоряжении источники не позволяют составить стройную классификацию этих приемов. Поэтому мы рассмотрим лишь те броски, которые наиболее часто встречаются в памятниках античной литературы и искусства.

Одним из таких приемов был бросок через бедро. Греческое название этого технического действия xrjv I5pav отр£ф£ГУ ("поворачивать таз"). В современной борьбе оно выполняется следующим образом: спортсмен выводит противника из равновесия,, затягивая его вперед, поворачивается к нему спиной, и, подбив тазом, туловище или ноху противника, бросает его через свое бедро на землю91. Возможны различные варианты исполнения броска.

Этот прием нередко изображался на памятниках античного искусства. Исходная позиция для броска через бедро представлена на краснофигурном ки-лике 420 г. до н.э., хранящемся в Музее виллы Джулия в Риме. Борец, находящийся слева, захватывает правой кистью левое запястье противника, а сгибом левого плеча и предплечья - шею противника, и выполняет разворот, необходимый для проведения приема (илл. 29).

Начальную фазу броска мы видим на фризе Дельфийского театра. Атлет, изображенный слева, захватывает правой кистью левое плечо противника, а левой рукой - его корпус, и, выполнив разворот, подворачивает таз под туловище противника (илл. 30). Дальнейшее развитие ситуации можно показать на примере иллюстраций, взятых из современной борьбы самбо (илл. 31).

Описания броска через бедро встречаются и в произведениях античной литературы. Феокрит упоминает это техническое действие в числе приемов, которым Геракл выучился у сына Гермеса Гарпалика (XXTV 111-6: досга 6' ото oxeAscov £&досттд6фо1 AgyoOfv avbgeg/ aAAaAoug афаААоут1 naAaiapaaiv. 7tdvx' граб' 'Egpfiao bibaaKopfvog tuxqcx naibi/ АдгахАикср IIavo7Tfji — "Всем тем уловкам, с помощью которых, аргосские мужи, проводящие броски поворотом таза, сваливают друг друга. он был обучен сыном Гермеса Гарпаликом Пано-пейским").

Феофраст, рисуя портрет пожилого человека, который из желания молодиться ведет себя не по возрасту (ог^раЭгц;), говорит, что тот, важно расхаживая по бане и имитируя борьбу с воображаемым противником, поминутно выполняет повороты тазом, стремясь тем самым показать свою всестороннюю образованность (Char. XXVII, 14 - кт naAaicov 6' ¿v та) (3aAav£icp rcuKva xrjv ¿bgav ozQ€<peiv, otccjc; 7i£7zaid£vo6ai boicrj)92.

Античные борцы использовали также прием, известный в современной борьбе под названием "бросок с захватом руки на плечо". Возможно, именно его Лукиан описывает как £ig ифо<; avapaaxaaai tov avTincxAov ("поднять противника в высоту") (Anach. 24). При выполнении этого броска, спортсмен, захватив обеими руками руку противника, поворачивается к нему спиной и помещает его руку на свое одноименное плечо. Затем, согнув колени и резко наклонившись вперед, он подбивает своим тазом бедро противника и бросает его через свое плечо на землю93(илл. 32, 33).

В арсенал античных борцов входил также бросок с захватом обеих ног. Его описание мы встречаем у Лукиана, один из героев которого, подняв своего противника за ноги, кидает его на землю (АпасЬ. 1 - ар«р£уо<; ¿к£1уосг1 тоу £т£роу ¿к тосу охеДосУ афг]К£у £1<; то £Йафо<;). Этот прием применяется и в современных видах спортивной борьбы, где он выполняется следующим образом: спортсмен ставит ноту между стопами противника, обхватывает руками с внешней стороны его подколенные впадины и прижимает свое плечо к его бедру. Затем он разводит ноги противника в разные стороны и одновременно с этим толкает плечом таз противника вниз (илл. 34)94.

В античной борьбе использовалась группа приемов, которые с точки зрения современной спортивной терминологии можно охарактеризовать как броски наклоном. Особенностью этого технического действия является отрыв противника от земли и последующее сбрасывание перед собой за счет резкого наклона туловища95. Бросок наклоном упоминается у Квинта Смирнского. В его поэме "После Гомера" Аякс, выполнив обхват живота противника, с силой отправляет его на землю, подобно огромному камню (IV 259-61 - (ЗаЛогу 6' итто уг)Ьиа Х£10<з?// ¿стсгирЕУСод ¿ф£Г)К£ ката хбоуос, г)ит£ Я£Т(ЭГ)у/ аЛкг| итто сгбЕУафГ))96. Действия Аяк-са можно проиллюстрировать изображением на античной монете из Александрии (илл. 35).

Кроме того, античные борцы применяли такие способы выведения противника из равновесия ногами, как подножки, подсечки, обвивы и зацепы.

Подножка - бросок, выполняемый путем подставления ноги борца к ноге противника и перебрасывания его через подставленную ногу. В зависимости от места постановки ноги (спереди или сзади от ног противника) различают перед-кие и задние подножки97.

Примером проведения броска передней подножкой является изображение на чернофи1урном сгамносе из Грегорианского музея (илл. 36).

Греческое название этого приема - ияоспсЕЛсСсгу ("ставить подножку"). В терминологическом значении глагол г!тосгк£Л1С£1У встречается у Лукиана. В первой главе диалога "Анахарсис" скиф Анахарсис так описывает упражнения атлетов, тренирующихся в одном из афинских гимнасиев: oí pév airxarv7i£ql7lä£k0p£vol áAArjAoUg ú7to(7k£AÍ£ouaLV, oL be dyXOUOL Kai Auyí^ouol kiíl £v хф7тг)Лф сгиуауафиооухт KuAtvöoupevot ¿ootceq ove<; — "одни из них, обхватив друг друга, ставят подножки, другие душат, извиваются, [стремясь освободиться от обоюдных захватов], и оба валяются, катаясь по грязи, словно свиньи"98.

Довольно часто útxoctkeAlCelv употребляется и как метафора (ср. Plato. Euthyd. 278 b; Philo. Ios. 122-123 и др.).

Подсечка - бросок, при котором борец подбивает ногу противника подошвенной частью стопы".

В античной литературе упоминается несколько разновидностей этого технического действия. В "Илиаде" Гомера Одиссей в ответ на попытку Аякса бросить его на землю выполняет подсечку в колено сзади (ХХШ, 725-727): ává£iQ£* bóAou &' oü Лг|6ет' öövogevc;'/ ксгф' omÖEV KeóArjTta xuxcóv, vnéÁvae bé yuta,/ ка& 5* tßaA' ¿¡¡rOTiíaco - "Аякс поднял Одиссея. Но тот, не забыв ухищренья, ударил противника сзади в подколенок, и, подкосив ему ноги, опрокинул навзничь"100.

Комментатор Гомера Евсгафий называет проведенный Одиссеем прием iyvúarv афахрЕочд ("отнятие подколенков") и сообщает, что изобрел эту борцовскую хитрость Керкион (IV, 826 - тгршход bé, ф«ai, Keqkuojv euqe xr^v xoiaúxr|v 7xaAaiOTua]v p.t]xavr¡v. Kai KaAfíxai iyvúarv афац>£сти;).

В схолиях к "Илиаде" (ХХШ, 726 а) дается другой вариант названия уловки Одиссея. Здесь она именуется iyvucuv ифацэЕаи;. Примечательно, что в качестве термина борьбы мог использоваться и отдельно взятый глагол ифацэЕГу ("вынимать снизу, удалять, устранять"). В одном из "Разговоров богов" Лукиана Аполлон так говорит о поведении новорожденного Гермеса: bé npoKaAeaapEvog xöv "Eparca icax£7táAau7£v £Ü0ug ovk otö' örccog ифеАогу ztb поде - "А вчера он вызвал на поединок Эрота и в одно мгновение поборол его, не знаю каким образом подбив ему ноги сзади"101.

Упоминание другого вида подсечки мы находим в "Быстроноге" Лукиана,. герой которого, страдая от подагры и стремясь скрыть болезнь от окружающих, объясняет свою хромоту тем, что получил травму при попытке выполнить боковую подсечку (60-61): Oukow naAaiorv tog GeAco ттрерРоАф? (3aA£tv E7iAr|yr]v -'Так вот, в борьбе, желая подбить HOiy противника сбоку, я сам получил по ноге".

В атональном контексте существительное 7iaq>£fifk>Ar| встречается также в "Застольных беседах" Плутарха (Quaest. conv. 638 f) ив романе Псевдо-Лукиана "Лукий, или Осел" (10)102.

К образу борца, ловким движением подбивающего ноги противнику, обращается и Эсхин, который, играя в одной из своих речей на терминологических различиях между тшр£р|ЗоАг} и ¿(a^aAAeiv, противопоставляет фронтальной атаке103 изощренную технику боковой подсечки: ой yap eioavqix; лохе (ЗойАосх' av »лддд хо napdvo|aov d7ioAoyeia6ai, aAA' ou6£v excov bixaiov tititiv ¿xeqcov 7iaQ£fjfk>Af) 7TQaypdTCJv e'k; ArjQrjv Ufidg pouAfxai xfj<; Kaxrjyopiag ¿fifJaAav -"Ибо в другой раз Демосфен, возможно, не пожелает приводить оправдания; а теперь он, не имея сказать ничего справедливого, хочет посредством обращения к другим [не столь важным] обстоятельствам заставить вас забыть об обвинении" (Cte-siph. 205-206)104.

Зацепами называются такие броски, при которых борец вынуждает противника к падению на землю, зацепив его ногу голенью, стопой или подколенным сгибом105. Подобный прием выполняет Одиссей в ХХШ песни "Илиады" Гомера. Выведя Аякса из равновесия, он зацепляет коленом ногу противника (72931: Ô£ut£qoç aux' àva£iq£ ттоЛитЛш; &Ioç Oôuctcteuç,/ klvt]ct£v ô' aç>a tutGôv àno X0ovôç, où&' et d£tç£v,/ Èv &è yovu yvdp^v - "Затем славный герой Одиссей, многое претерпевший, стал поднимать Аякса и, немного сдвинув его с земли, согнул колено".

Схолиаст в комментарии к данному месту предлагает вниманию читателей два названия действия, выполненного Одиссеем. Одно из них -naça7iAayiaapôç ("бросок в сторону"), другое - naça катаусоуг) ("сведение вниз в сторону") (ХХШ, 730-732). При этом существительное тихоатхЛауихорос; имеет один корень с глаголом TxAayiàÇeiv ("бросать в сторону"), который входит в составленный Поллуксом список терминов борьбы (Ш, 155).

Евсгафий именует проведенный.против Аякса прием падакатауигуг] или ц£таттЛасгцск; ("метаплазм") (IV, 826).

Зацепы могли использоваться и в качестве контрприемов. Так, например, на чернофшурной амфоре из Мюнхена атлет, изображенный слева, обхватывает туловище противника сзади и поднимает его для выполнения броска. Атлет справа, препятствуя действиям противника, захватывает его за шею и осуществляет зацеп голени противника правой стопой (илл. 37).

Сочетание зацепа ногой и захвата за туловище, по всей видимости, обозначалось в античной борьбе глаголом àvxtj3atv£tv ("идти против, наступать на что-либо, попирать ногами") и однокоренным ему существительным àvTÎ(3acnç ("сопротивление, противодействие") (Р. Оху. Ш, 466; Genesius IV, 26106).

Возможно, именно этот прием использовал Василий I для победы над борцом, посланным к его двору предводителем болгар. Правда, в данном случае выполненное византийским императором действие обозначается редким глаголом етгаукиЛгСесгбах: ó bè xoûxov xcçci- yewatatç éxotptyç biàçaç oxpobçœç те 7t£ql&lvr|craç £л:аукиАи££таl ка1 ката yrjv тттшра QL7tx£l 7xappéy£0£ç - 'Тут же подняв борца могучими руками и быстро перевернув его, он выполняет обвив и с силой низвергает противника на землю" (Genesius IV, 40).

Среди терминов борьбы Поллукс упоминает также глатол àvaxQÉ7t£iv, основное значение которого "опрокидывать, ниспровергать, бросать на спину" (Ш, 155). В агонистическом контексте это слово встречается у Филона (Somn. П, 145; ср. I, 222; П, 278-279)) и Нила (PG LXXIX, 228-230). Указанные места, хотя и подтверждают широкое использование àvaxQ£7T£cv как термина борьбы, но тем не менее не позволяют нам установить более точный смысл этого глагола.

В метафорическом значении àvaxç£7i£iv встречается в 163 стихе "Персов" Эсхила: pf} péyaç IIAoûxoç Koviaaç ou&aç àvxQÉ^rç 710Ы/ oA^ov - "Как бы большоебогатство не опрокинуло ногою счастье, подняв столб пыли"109. Примечательно, что долгое время это место считалось испорченным, пока в 1979 году Дэвид Сэн-сон не доказал, что здесь мы имеем дело с метафорой борьбы110. Особенные затруднения вызывало у исследователей словосочетания Kovioaç ouôaç, которое одни понимали как аллюзию на гомеровское описание быстрого движения колесниц по равнине111 и полагали, что здесь речь идет о наступлении огромной армии. Другие ученые считали, что Эсхил берет за основу образ, связанный с обрушением здания. Тем не менее оба эти варианта не объясняют, употребления существительного 7TOÔÎ рядом с глаголом àvaxQÉ7ieiv. Поэтому предложенное Сэнсоном истолкование представляется наиболее убедительным. Необходимо отметить, что доставившее исследователям столько хлопот, nobi, находясь в рассматриваемом нами стихе по соседству с àvaxQ£7i£iv, по всей видимости, указывает на способ проведения приема- На основании этого можно предположить^ что наш глатол в специальном значении обозначает бросок, который выполняется с помощью движений ног.

По всей вероятности, к числу приемов, применяемых античными борцами, относился также бросок с падением на спину с упором ноги в живот (terminus technicus- \mxux<r\xàç,)u2. Это действие используется и в различных видах современной спортивной борьбы. При его выполнении спортсмен захватывает руки, или плечи противника, падает на спину, одновременно упираясь ногой в живот противника, и бросает его через голову113 (илл. 38).

Описание подобного приема мы находим у Диона Кассия, который сравнивает действия римлян, сражающихся с язигами, с действиями борцов, выполняющих бросок с падением на спину с упором ноги в живот (Hist. Rom. LXXI, 7, 4): àAA' еШ' vnziôç xiç aùxcôv intoe, оггуЕфеьЛкЕхо xôv àvxÎ7taÀov ка1 xoïç rcocriv èç toùtûctcj àveççrtrcxEi ayaneç ¿v naAt], Kai ovxcoç ènàvcjQev aùxoû ¿yiyvExo - "Если кто-нибудь из них падал навзничь, то он тащил противника вместе с собой и, как в борьбе, перекинув его ногами через себя назад, оказывался сверху".

Возможно, на чернофигурной гидрии VI в. до н.э. изображается неудачная попытка Антея провести против Геракла этот бросок (илл. 39).

Реалии античной борьбы, не получившие отражения в современнойборцовской терминологииЛексика античных борцов включала в себя ряд слов и выражений, для которых очень трудно подобрать современные эквиваленты. Сфера их употребления не ограничивалась техническим языком атлетов. Такие слова проникали и в произведения древнегреческой литературы. При этом часто подразумевалось, что подобные выражения общеизвестны и потому не нуждаются ни в каком дополнительном истолковании. К примеру, в конце одной из "Застольных бесед" Плутарха (638 Г} на читателя обрушивается целая серия подобных терминов, ставших источником бесчисленных затруднений для переводчиков и комментаторов нового времени: p6voug Ы то ид паЛаютад одсоцЕУ аЛЛг)Аоид аукаЛ(£,ореVсшд ка1 7Т£р1Лар(Зогуо\>та<;' кси та тсЛгХсгта тагу/ ауап>горатап>, ¿рРоЛаС тшрЕрроЛаС сюогаоЕи;, падав еоеу^., отлюуоиспу аитоид ка1 ауар1ууйоиа1У аЛЛг)Лок;. 6ю тф пАг\о\А(,Е1у раЛюта ка1 у(у£ава1 пёАад оик а5г)Аоу ест тг)у тшЛг\у апюрааба! -"Мы видим, что одни только борцы берут в охапку и обхватывают друг друга. Большинство применяемых ими приемов, таких, как лобовые атаки, боковые подсечки, фронтальные и латеральные позиции, сводят их вместе и соединяют друг с другом. Поэтому вполне достоверным представляется выведение названия 7хаЛт) из слов 7хеЛад у(\>£ст6а1 ("подходить близко") и гсЛгрихСего ("приближаться")".

В приведенном отрывке нас, прежде всего, интересуют слова ¿р|ЗоАаг, гахргрРоЛаС аиатааек;, тгарабестЕк;114. Все они обозначают различные способы вхождения в тот или иной прием. При этом стиатааи; и 7та(эаб£сти; характеризуют скорее позиции атлетов, а ¿рроЛг) и 7га(Э£рроЛг| предпринимаемые ими ата-кующин действия.

Термин стисгтасти; (букв, "совместное стояние") указывает на фронтальную направленность движений борцов, стремящихся осуществить захват различных частей тела противника.

Описание подобной позиции мы находим уже в "Илиаде" Гомера, который в ХХ1П песни поэмы уподобляет состязающихся в борьбе Одиссея и Аякса стропилам, поддерживающим крышу дома (711-713): аукад 6' аЛЛг|Лагу Лсфеттуу х£(хг1 ат^арт^аьу/ ах; от' ац£({кгут£д, тоид те кАитод г)рар£ тектогу/ 6а)р.атод йфг)Ло1о ауфагу осАееСуогу - 'Тяжкими руками взяли друг друга в объятья, словно стропила, которые превосходный строитель приладил к высокому дому во избежание насилия ветров".

Схолиаст, комментируя эти стихи, именует наших борцов сгисггатш и сравнивает занятую ими позицию с греческой буквой Л (712-713).

Примечательно, что это слово (правда, в написании сгил/сгтатш) упоминается также в одной древнегреческой надписи, содержащей описание пар юношей в гимнасии (1С22-3.2,2023).

В метафорическом значении существительное сгиаташд встречается, к примеру, в "Ипполите" Еврипида, где оно характеризует гнев и нападки Тесея на собственного сына (983-984): латед, цехюд цеу ¿.исгтасга; те сго>у фрегату/ бегут] -"Отец, гнев и прютивостояние твоего сердца ужасны".

Похоже, что рассматриваемую нами позицию занимают и герои Лукиана, которые толкаются и, наклонившись, бодаются лбами, словно бараны, вызывав тем самым удивление наблюдавшего за их действиями Анахарсиса (совоОса те аААг)Аоид сппгуЕУЕикбтЕд ка1 та ¡лЕтшла сагуараттоиспл/ &сгл£д о1 крюь)115.

Проиллюстрировать положение тел борцов, находящихся в сшсгтаспд, можно на примере хранящейся в Берлине амфоры Амфиарая (илл. 40).

В отличие от сгисгсаспд термин ладабесги; ("боковое положение") указывает на то, что атлет находится сбоку от своего оппонента. Подобный способ вхождения в прием изображен на аттическом краснофигурном килике 430 г. до н.э. из Британского музея (илл. 41).

Основное значение глагола ¿ppdAAtiv, равно как и однокоренного с ним существительного ¿р^оЛг), связано с выбрасыванием или выставлением вперед некоего объекта и отсюда с нападением или атакой. К примеру, ipPaAAfiv и его производные используются, когда речь идет о таране одного корабля другим (AeschyL Pers. 409-410; Herodot VIII, 84 и. др.) или о нападении быка (Eurip. Here. 869-870).

В терминологическом употреблении ¿ppaAAfiv и ¿p|3oAr| обозначают применение атакующих действий во фронтальной плоскости. Подтверждение этому мы находим в приписываемом Лукиану романе "Лукий, или Осел", в восьмой, девятой и десятой главах которого описывается любовный поединок между Лукием и Палестрой, имитирующий борьбу двух атлетов. В десятой главе Палестра, выступая в роли наставника, приказывает Лукию: ttq&jxov be ката Aoyov, ax; appa афсууе, elxa а\акАаоа<; £р^аЛ£ icai cruv£X£ ка1 pr] bibou biaaxrjpa - "Сначала, действуя систематически, затяни, словно узел (т.е. крепко возьми захват), затем, отклонив [меня] назад, атакуй с фронта, не ослабляй захвата, не оставляй свободного пространства!".

Глагол ¿{а^оЛЛеIV встречается и в одной из педерастических эпиграмм Стратона (Апйт. Ст. ХП, 206), в последних стихах которой тренер обращается к атлету с такими словами: ОхЛои кш |л£у£, Кире, ка1 ¿¡х^аЛЛоуто<; ахаохои"/ 71(хотоу £П)}1|1£Л£т^ г) цеЛетоу равета? - "Позволяя себя атаковать, оставайся, Кирис, на месте и выдержи нападение. Пусть сначала он научится работать в ларе, а затем приступит и к самостоятельным занятиям".

Целью фронтальной атаки были, главным образом, захваты туловища или ног противника. Некоторое представление о применении подобной техники в борьбе нам мо1ут дать изображения на античных вазах (илл. 42,43).

2 ПаЛаlctjj.oot3vt]: Нот. IL XXIII, 701; Q. Smyrn. IV, 215; Norm. Dionys. X, 332; Xenophan. Frg. II, 18; Simon. XVI, 2; I. Priene 268 с 2 (= Moretti. Iscr. № 48) (сер. II в. до н.э.) и др. ПаЛтрэсшл/г]: Нот. Od. VIII, 103,126; Tyrt Prg. XII 2 и др.

3 Bacchyl. XII, 8; Inschr. v. Olymp. 164 (= Moretti. Iscr. № 20) (380-350 гг. до н.э.); Syll.3 274 IV,3 (Дедьфы, 336-332 гг. до н.э.).

4 А. Walde - J. В. Hofmann. Lateinisches etymologisches Wörterbuch. Bd. 1, S. 826.

5 PolL III, 155. См. также раздел "Захваты" (с. 54-55).

6 Schol. Pind. Nem. V, 89 b.

7 Paus. 139,3; Schol. Plato. Leg. 796 a.

8 Philostr. Im. II, 22.

9 Paus. V, 8,4.

10 Schol. Pind. Pyth. Hyp. a. » Dio Chrys. XXXVII, 14.

12 Paus. V, 8,7; Philostr. Gymn. 12.

13 Paus. V, 8,9.

14 Не случайно на всем протяжении истории античной литературы борьба получала большой отклик именно у древнегреческих авторов, произведения которых содержат какпрямые описания борцовских поединков, так и всевозможные сравнения и метафоры, заимствованные из этого вида спорта. Любопытно, что в римской литературе связанные с борьбой реалии упоминаются гораздо реже: латинские писатели отдают большее предпочтение кулачному бою (об интересе римлян к кулачному бою см. раздел "Из истории античного кулачного боя" (с. 76-77)).

15 Ср. BacchyL ХП, 8 (уиюЛкх]д pouvorcáAa - "крепкочленная борьба"); Philostr. Gyirm. 11 (náÁr) KaQreçà Kai. ¿t\eyeivr\ - "борьба, испытывающая силу и приносящая боль"); I. Lindos 699 b 1-2 (xàp ßagvxeiQ« náAav. Kçaxeiv - "победил в тяжкорукой борьбе") и др.

16 Anth. Gr. арр. XIII, 1-2 (= Ebert № 34).

171. Priene 268 (= Moretti. Iscr. № 48 = Ebert № 73) (2 пол. II в. до н.э.). Ср. также Anth. Gr. XVI, 2 (= Ebert № 12); Paus. I, 39, 3; Nonn. Dionys. XXXVII, 576. Редким исключением на этом фоне является эпиграмма, посвященная спартанскому борцу Дамагету (Anth. Gr. XVI, 1), в которой он с гордостью противопоставляет себя атлетам из Мессены и Аргоса, одерживающим победы своим мастерством. Сам же Дамагет побеждает благодаря собственной силе, как и подобает всем спартанцам (kêïvoi xexvàevxeç' ¿yo) ye pév, côç ¿TiéoiKc/ tolç AaKeôaipoviorv naioí, ßia KQaxéco). Ср. Inschr. v. Olymp. 161 (1 четв. IV в. до н.э.).

18 Diog. Laert. III, 4; ApuL De Plat. 1,184. Ученый и этнограф Александр (II-I вв. до н.э.) сообщает, что именно в этот период знаменитый греческий философ, отличавшийся отменным здоровьем и мо1учим телосложением, получил прозвание "Платон" (от греч. tlàAxoç - "ширина"), которое сохранилось за ним на всю жизнь и вытеснило имя Ари-стокл, данное ему в честь деда при рождении (Diog. Laert Ibid.).

19 Diog. Laert. IX, 55; ср. Plato. Soph. 232 е.

20 Ср. изображения Птолемея Филадельфа, борющегося с Галлом (см. H. Kyrieleis. Кавапер TiQpfjç xai Iîqoç. S. 133 sqq.; об отождествлении соперника Галла с Птолемеем II см. G. Grimm ар. Poliakoff. Studies, p. 13 п. 10), и предложенную Л. Коненом интерпретацию идиллии Феокрита "Геракл-младенец" как произведения, написанного в ознаменование восшествия Птолемея II Филадельфа на египетский престол, в свете которой спортивная часть воспитания юного Геракла (XXIV, 111-118) предстает отображением мифа о победе, одержанной Филадельфом в борьбе с силами зла (L. Koenen. Eine ago-nistische Inschrift aus Ägypten und frühptolemäische Königsfeste. S. 79-86).

21 Plato. Leg. 833 e.

22 В. M. Игуменов, Б. А. Подливаев. Спортивная борьба. С. 235.

23 Plato. Euthyd. 277 d; Aristoph. Ach. 274 sq.; Pax 896 b; GaL Thrasyb. V, 893; Nat. fac. II, 7980; An in arteriis sang. IV, 717; Plut. Apophth. Lac. 236 e; Ps.-Liban. Progymn. XII, 13, 4; Q. Smyrn. IV, 230; Schol. Aristoph. Eq. 262 c; Suda 1471 и т.д. Как и некоторые другие termini technici (напр., rcAÉKav, TipoßoA^ и т.д.) глагол KaxaßdAAeiv может также относиться к кулачному бою и панкратиону. В кулачном бою он обозначает нокаутирующий удар (Dio Chrys. VIII, 18; Plut. In virt. profect. 80 b; Ael. Arist. AaAià tiç AoxAtjthóv 39 и др.), в панкратионе - бросок (SB III 6222).

24 На основании этой эпиграммы Норман Гардинер делает вывод о том, что падение противника на бедро засчитывало«, как удачно проведенный бросок (Wrestling, р. 22; Athletics, р. 185). Однако, как справедливо показал Луи Робер (Les épigrammes, p. 181295), в своих эпиграммах Луцилий в угоду избранного им жанра часто придает атлетическим реалиям сатирический оттенок. Трактовке Л. Робера следует и М. Поляков, который предлагает понимать здесь слово ioxíov не как "бедро", а как "задница" (Studies, р. 17п. 37). Тем более, что это существительное может употребляться и в эротическом контексте, обозначая заднюю часть тела женщины (ср. Alciph. IV, 14, 5; I. Priene 317). Таким образом, заключения Н. Гардинера о падении на бедро как признаке поражения представляются не вполне обоснованными.

25 Указания на существование этого правила также встречаются у Аполлодора (Bibl. II, 111), Элия Аристида (IIqôç YJÁázcova vnèq tgúv tctt^qcuv 235), в схолиях к Элию Аристиду (nava9i]vaÏKÔç 156) и т.д.

26 Ср. Aeschyl. Eum. 589, где хор, выступая в качестве обвинителя Ореста в матереубийстве, указывает на шаткость его положения: ev toó' fjôî] tcüv tqlcüv na\aíO\iáxa)\ - "Ты проиграл первую из трех схваток, положенных в борьбе"; см. также схолии к этому месту27 Глагол zçià&iv и его производные мотуг также относиться к пентатлону и указывать на победы, одержанные в трех из пяти входящих в него дисциплин (Suda т 944 = Etym. Magn. 765, 41-42 = Phot. Lex. т 600; Schol. Aeschyl. Agam. 171-172; Poll. III, 151; Anecd. Gr. 438 и др.).

23 Ср. Ps.-Zonar. Lex. т 1751,16-18.

29 См. прим. 27.

30 Callim. Iamb. I, 247; Anth. Gr. IX, 391 (Diotim.) и др. В том же значении часто использовался глагол 7TL7ÎT6LV и его производные: Anth. Gr. II, 84; Aristoph. Eq. 571 sqq.; Ps.-Luc. Asin. 10 и др.

31 Ср. эпитеты ànzœç, ànzr\ç, ânzœzoç и наречие ànxcozi (подробнее см. раздел "Чествование победителей в родном городе" (с. 174 прим. 36)).

32 Похожее рассуждение встречается и в другом сочинении Галена Ал in arteriis natura sanguis con tinea tur (IV, 717).

33 Ср. Paus. VI, 15,3-5.

34 См. с. 41.

35 Ср. Luc. Bell. Civ. IV, 626-629, в которых представлен один из эпизодов борьбы между Гераклом и Антеем {lam terga uiri cedentia uictor/ alligat et medium conpressis ilïbus artat/ inguinaque insertispedibus distendit et отпет/explicuitper membra uirum — "Победитель связывает уже ставшую податливой спину противника, сжимает бедрами туловище Антея посередине, вставив ноги, разводит ему пахи и распростирает всего его по земле").

36 Перевод с древнегреческого А. Болдырева. См. книгу: Гелиодор. Эфиопика. М.: Художественная литература, 1965.

37 Ср. Heliod. X, 32,2.

38 H. Гардинер дает этому эпизоду "Истории" иное истолкование. С его точки зрения, борец, коснувшийся земли коленом, проигрывал состязание. Точно так же он интерпретирует Aeschyl. Pers. 929 sq. и Anth. Gr. XVI, 24 (Wrestling, p. 21 sqq.). Впервые недостаточную обоснованность такого подхода показал Ю. Ютнер (Philostratos, S. 212-213; ср. Robert. Les épigrammes, p. 251-253; Poliakoff. Studies, p. 17 n. 36).

39 Захваты рук: Nonn. Dionys. XXXVII, 558-61 и др. Захваты ног: Luc. Anach. 1 и др. Используемые античными борцами захваты шеи и туловища будут подробно рассмотрены в главе "Захваты".

40 Примером такого применения захвата за шею может служить история, рассказанная Плутархом в "Изречениях спартанцев" (234 d): "Ev x£L0a4'"? tieqikqoùovtoç toû 7TQooTQaxT]AíCovTCK; Kfvocmoûôcoç Kai катасптсоутод ¿ni rqv yfjv, ¿ттбг] тф стсорст ¿Aeínezo ó TiQOoneoœv, ёЬаке tôv ßQaxiova' Kai ó ixeçoç eine "ôàKveiç, a> Aánxov, ojaneçat yuvatKEç" " "où piv ouv" einev âxtQoç, "áAA' cootuq oí Aéovxeç" - "Однажды во время борьбы один зажал спартанца за шею и бросил его на землю. Так как упавший не мог собраться с силами, он укусил в плечо придавившего. "Не стыдно тебе, спартанцу, кусаться подобно женщине?" - воскликнул тот. "Не женщине, а льву, - был ответ" (Перевод с древнегреческого М. Ботвинника. См. книгу: Плутарх. Сочинения. М.: Художественная литература, 1983). Похожую историю Плутарх рассказывает и об Алкивиаде (Ale. 2,2).

41 О разновидностях удушающих приемов см. раздел "Захваты" (с. 53-54). Ср. также раздел "Техника и терминология панкратиона" (с. 103-104).

42 Ср. Plut. Reg. et imp. apophth. 189 e (nuypf]v ôè кт TiayKQáxiov áycovíCeaOai ¿kcóAuücv, ïva pr)Ôè TiaiÇovxeç ánavóáv ¿OiÇarvxai - "Он [Ликург] запретил состязаться в кулачном бою и панкратионе, чтобы даже в игре не привыкали сдаваться"); Philostr. Gymn. 9 (Tiçoiôvxeç Ôè peOfjiaxv xó nuKxeuav Kai xó TiayKQaxuiCeiv ôpoùoç, aicrxQÔv lyyovpEVOL ôiaycoviCecrOai xavxa, év olç ecrciv évoç àmmôvroç öiaßeßAfjaöai xf]v L7iàçxr)v cbç pf] eú^xov - "Но с течением времени спартанцы оставили и кулачный бой, и панкратион, потому что считали постыдным состязаться в тех видах спорта, в которых у их сограждан сохраняется возможность сдаться и таким образом скомпрометировать все Спартанское государство"). Тем не менее спартанцы охотно использовали панкратион и кулачный бой при подготовке к военным действиям (Philostr. Im. II, 6; Xenoph. Lac. 4,6. Ср. Plato. Protag. 342 b).

43 См. раздел "Броски" (с. 57 слл.).

44 Ср. Plut. Ale. 2,2; Apophth. Lac. 234 d (см. прим. 40).

45 Ambr. Enarr. in Ps. XXXVI, 55 (PL XIV, 1040) : In hoc i taque saeculari agone alii sunt qui sim-plici quodam et legitimo genere luctantur et ligaturis tantum et corporis certant, verberare non norunt, quipalaestritae vocantur; alii qui caedem etpulveris iactum membrorum nexibus mis-cent, omni sibi iure permisso, quos pammacharios vocant, eo quod omrtis litis et pugnae ad-versum se habeant - "Среди участников этого столетнего состязания есть те, кто ведут борьбу простым и традиционным образом, соревнуются только в захватах тела [противника] и не умеют наносить удары - их зовут борцами; есть и другие, которые, используя и удары, и броски, и захваты, не знают ограничений и оттого, что имеют в своем распоряжении все эти средства ведения боя, именуются всеборцами [или панкратиастами]". Правда, запрет на нанесение ударов в борьбе соблюдался не повсеместно. Примером тому может служить поединок между Эфиопом и Феагеном из X книги "Эфиопики" Ге-лиодора (31-32).

46 Ср. Philostr. Im. 1,6 и др.

47 SEG LVIII541.

48 Ср. Moretti. Olymp. № 271.

49 Ср. Suda а 1023; А 258; о 866. Подобный прием выполняет также один из описанных Филостратом эротов (Im. 1,6 - см. с. 47).

50 У Филострата слово oxrjpct характеризует также положение рук кулачного бойца в момент выполнения удара (Im. II, 19,4).

51 Ср. Quint. X, 1,4 (. athleta quiomnis iamperdidiceritapraeœptorenuméros - "атлет, который выучил у наставника все приемы"); XII, 2, 12 (ut palaestrici doctores illos quos números uocant non idrírco disœntibus tradunt ut iis omnibus И qui didicerint in ipso luctandi certamine utantur. v sed ut subsit copia illa, ex qua unum aut alterum cuius se occasio dederit effíciant- "Точно так же тренеры по борьбе, обучая тому, что называют "приемами", не стремятся, чтобы их воспитанники применяли все полученные ими знания на соревнованиях; цель наставников - дать атлету запас навыков и умений, имея который он сможет по случаю легко воспользоваться тем или иным из них") и пр. Существительное numerus в значении "прием" могло относиться и к другим единоборствам, например, к фехтованию (ср. luven. VI, 249).

52 Plato. Leg. 796 а.

53 Luc. Lex. 5.

54 Возможное чтение в Philostr. Vitae soph. 1, 526 вместо crraötaia ("размером в один стадий") (Liddell-Scott, s.v. araôaloç).

55 Слово àÀtvÔT]CTLÇ встречается в Hippoer. Diaeta 1П, 68 (ср. ibid. II, 64; III, 76; 81; IV, 89; Rufus apud Oribas. Coli. med. (lib. inc.) 18,12). Для обозначения борьбы в партере использовался также глагол ôAivôelv ("валять, катать по земле") (Hesych. rj 368,376).

56 Существительное kúAlctu; упоминает Плутарх (Quaest. conv. 638 d; ср. Aristot. Phys. 201 a 18; Metaph. 1065 b 19 - ?). Непосредственное отношение к борьбе в партере имеют и другие слова того же корня: kuàîvôciv ("катать, валять, вращать") (Luc. Anach. 1; Nonn. Dionys. XLVIII, 152 sqq.; метаф. Pind. Nem. IV, 39-41; cp. Gal. Thrasyb. V, 879; Sa. tu. VI, 144), kuAlciv (= KuAivôeiv) (Philostr. Gymn. 50; Luc. Anach. 6; Hesych. к 1342, n 2600), auvarcoKuAieiv ("откатывать вместе с собой") (Schol. Нот. II. XXIII, 730; Eustath. Comm. ad Нот. П. IV, 826), kuAlûtikôç ("опытный в валянии") (Schol. Pind. Isthm. IV, 81), айтокиАютод ("самокатящийся, самодвижущийся") (Nonn. Dionys. X, 352 sqq.; 376-377; XXXVII, 581-582).

57 См. прим. 55-56.

58 Считалось, что пыль охлаждает (Hippoer. Diaeta II, 65; ср. III, 68; Gal. Sa. tu. VI, 162) и осушает тело человека (Hippoer. Diaeta И, 64; ср. III, 68). О пяти разновидностях пыли и их воздействии на человеческий организм см. раздел "Гигиена атлетов" (с. 24).

Иногда врачи советовали смешивать пыль с маслом (Gai. Sa. tu. VI, 328; Philostr. Gymn. 52; Hippoer. Diaeta III, 76).

Медицинскими предписаниями объясняется, по всей видимости, и появление специального покрытия для борцовской площадки под названием кт^дшца (лат. сегота), состоящего из масла и глины и получившего особенное распространение в императорский период (ср. Hippoer. Acut II, 424 L.; ср. раздел "Подготовка спортсменов к состязаниям" (с. 25)).

Заключение научной работыдиссертация на тему "Античные спортивные единоборства в терминологическом, практическом и общекультурном аспектах"

Заключение

На протяжении почти всей истории изучения античности ученые, хотя и признавали за спортом важную роль в системе культурных ценностей античной эпохи, но не уделяли этому явлению должного внимания, особенно в той его части, которая касается спортивной лексики и терминологии.

Между тем в атлетике как ни в какой другой сфере деятельности наиболее наглядно реализовывалось стремление человека прославиться, добиться первенства, тот, как писал А.-И. Марру, ""агонистический идеал существования", в котором, после блестящих исследований Якоба Буркхардта, принято видеть одну из самых существенных сторон греческой души"1.

Не случайно спортивные реалии и терминология находили такой большой отклик у греческих и римских авторов, начиная с Гомера и кончая христианскими писателями, сочинения которых содержат не только непосредственные описания спортивных соревнований, но и многочисленные метафоры и сравнения, заимствованные из той или иной гимнастической дисциплины.

Прямым следствием отсутствия систематических исследований, посвященных атлетической тематике, стали ошибки и неточности, которые затронули не только сферу переводов, комментариев и текстологии, но и привели к несколько односторонней трактовке античной культуры в целом.

Хотя первые шаги на пути изучения греческого спорта и его терминологии были сделаны еще в XIX в., тем не менее данная тема до сих пор остается одной из наименее разработанных как в отечественной, так и в зарубежной классической филологии. Главная причина этого состоит, по-видимому, в обширности, фрагментарности и многообразии предоставляемого античными источниками материала, а также в недостаточно глубоком знании исследователями теории и практики физической культуры и спорта. Другой крайностью, которая имеет место в трудах многих современных историков греческой атлетики, является порой неосознанная тенденция к модернизации античности, проистекающая из представления о том, что знания о сегодняшнем положении вещей в спортивной сфере полностью применимы и для оценки античных феноменов.

Настоящая работа представляет собой попытку упорядочить и систематически изложить до сих пор не вполне изученный материал об античных единоборствах, их терминологии, а также роли в системе состязаний и, шире, во всей культурной жизни той эпохи.

Главным результатом проведенного исследования стало вычленение и уточнение значений многих спортивных терминов - "агононимов". Прилагаемый в конце работы индекс греческих "агононимов" включает в себя 451 наименование. Из них более 140 являются обозначениями технических действий, применяемых в борьбе, кулачном бою и панкратионе (например, кЛлракьСе^, (тт]у) £&Qаv сттрефегу, катараЛАсгу, апоагСеова^ сто7гте(УУ1С£гу, Лакт(С£ГУ и т.д.).

Отдельную группу составляют названия самих единоборств и их производные (7гоЛг|, тсиург|, тсаукратюу, гажтисод и пр.), а также почетные эпитеты, употребляемые по отношению к представителям различных гимнастических дисциплин (аЛптггод, ар£стоЛа|Зг)тод, аптцд, падаЪоЕ,о<;, Ьеитедод (тд1тод ктЛ.) аф' 'НракЛЕоид и т.п.).

Кроме того, в индекс вошли наименования спортивного инвентаря (арф<1тб£<;, (та) ¿7иофа1ра, кА1ра£ и др.), обозначения используемых при подготовке к состязаниям упражнений (аЛтг)рю(ЗоЛ1а, акрох£ Ц? ¿С £с6 а с, ох1арах£^ и пр.), а также лексика, касающаяся организации и правил проведения атлетических соревнований (акоуиС £ф£&ро<;, крСок;, кЛт)род, 1£р6л? 7ТО1£1\7 и др.).

В индекс были также включены и другие связанные с физической культурой и спортом слова и выражения, к числу которых, в первую очередь, относятся названия упоминавшихся в работе атлетических турниров (например, ОЛйртпа, ТЛЕиспуса, Актса, ТтаЛиса Тсораса Ее^аатсх ТегоЛйрттса) и обозначения наград и почестей, полагавшихся победителям этих состязаний (например, ауафрг|сти;, а\аЬеа1д (той стт£фауои), е'исагу, ат£Л£1а, пдоеЪдюс, отмсти;) и т.п.

Параллельно с греческими спортивными терминами в работе рассматриваются и латинские "агононимы" (numerus, nodus, nexus, statio, gradus, abicere, percellere, follispugilatorius). Их список, состоящий всего из 69 единиц, также помещен в конце работы.

О том, сколь малоразработанной в отечественной классической филологии была терминологическая сторона античных единоборств и спорта в целом, можно составить себе представление на основании русских переводов тех отрывков сочинений древнегреческих авторов, в которых так или иначе затрагивается атлетическая тематика. Так, например, несколько терминов борьбы (ép(3oAai, 7mçepPoAaC слхгахсreiç, naçaOtoeic,2), встретившиеся в одной из "Застольных бесед" Плутарха (638 f), привели в недоумение даже такого блестящего переводчика и знатока античности, каким был Я. М. Боровский. Поэтому он предпочел оставить эти слова без перевода и ограничился лишь выражением "при всех разновидностях применяемых ими (т.е. борцами) приемов"3.

Пример неверного истолкования одного из греческих "агононимов" можно найти в переводе комедии Аристофана "Всадники", выполненном А. Станкевичем. Стих 388 vûv yàp £X£TCtl pécroç, где речь идет о захвате за туловище (terminus technicus- pecrov ëxeiv)4, A. Станкевич переводит как "он в руках у тебя вполовину"5.

Частным результатом данного исследования, с самого начала ориентированного на комплексное изучение всех сохраненных нам источников по древним единоборствам, стала интерпретация многих связанных с атлетикой изображений на памятниках античного искусства. В качестве примера можно привести фрагмент краснофи1урной чаши Дуриса, на которой представлен удар коленом, нацеленный в голову или шею противника (илл. 95)*.

В итоге после проведенного исследования картину греческих единоборств и спорта в целом можно представить следующим образом.

С самых первых столетий своего существования атлетика была любимым занятием эллинской аристократии и рассматривалась как один из главных путей достижения славы, служившей мерилом доблести "арете" (ар£тг|), высшего жизненного идеала смельчака и героя. Многочисленные подтверждения этому мы находим в поэмах Гомера (П. ХХП1, 262-897; Od. VIII, 100 sqq. и др.). В частности, весьма характерными представляются слова сына царя феаков Лаодама, которыми он приглашает Одиссея принять участие в атлетическом турнире (Od. УТЛ, 145-149): bevg' aye ка1 сги, £eIv£ гахтгр, лецэ^аси aeOAcov,/ el tivol nov 5£&агрса<;' £olk£ be a' i6p£v аёбЛоид./ ou p£v yap p£iCov кАёод aveрод, бфра kev rjaiv,/ т] о ti 7ioaaiv т£ p£^ X£QCTLV £T)cxiv./ дЛЛ' ay£ TTEiprjaai, orKebaaov 6' and кг)б£а бирои - "Милости просим, отец иноземец; себя покажи нам/ В играх, в каких ты искусен, - но, верно, во всех ты искусен, - / Бодрому мужу ничто на земле не дает столь великой/ Славы, как легкие ноги и крепкие мышцы, яви же/ Силу свою нам, изгнав из души все печальные думы"7.

В архаическую и классическую эпохи спортивный идеал продолжает сохранять господствующее положение в системе греческих культурных ценностей. Именно к этому времени относится учреждение Олимпийского и других общегреческих атлетических фестивалей, на которых представители аристократических фамилий получают возможность теперь уже перед лицом всего эллинского мира раскрыть присущую им от природы "арете" и таким образом прославить не только себя и свой род, но и поднять международный престиж родного полиса. По этому поводу достаточно вспомнить выражения £схт£ф<™а)сг£ tt]v 7t6Aiv ("увенчал [родной] город"), xf]v noAiv Tiprjcrai ("возвеличить город"), KA£ivoT£pav be 7toAlv патдьЬ £[0г)к£] ("еще больше он прославил родной город") и т.п., которые часто встречаются в надписях и литературных произведениях, когда речь заходит о победителях панэллинских состязаний. Более того, истории известны случаи, когда некоторые города пытались подкупить олимпиоников, чтобы те назвали себя их гражданами. Не всегда причиной были чисто политические соображения. Немалую роль здесь могло играть и древнее унаследованное от "героической" эпохи представление об избранности чемпиона, в котором видели не только превосходного атлета, но и человека, пользующегося особенным расположением богов и способного распространить их благосклонное отношение на всех своих соплеменников. Не случайно жители некоторых греческих полисов, желая показать, что город, имеющий в числе своих граждан иероников, не нуждается более в оборонительных сооружениях, разрушали при встрече чемпионов часть городской стены8. Вера в близость победителей к богам иногда заходила так далеко, что отдельным атлетам приписывали божественное происхождение и сверхъестественные способности, в их честь воздвигали святилища и совершали жертвоприношения.

При желании победитель мог использовать свои спортивные успехи и в политических целях. Опираясь на свой авторитет иероника, он получал ведущие должности в государстве или становился основателем новых колоний. Так поступил, к примеру, Алкивиад Афинский, который, стремясь занять место стратега в Сицилийской экспедиции (415-413 гг. до н.э.), основной упор делал на свою олимпийскую победу, одержанную им с четверкой лошадей в 91-ю олимпиаду (416 г. до н.э.)9.

Хотя награды на панэллинских играх носили чисто символический характер (обычно это были венки, сплетенные из листвы и ветвей священных деревьев), тем не менее победителей таких турниров ожидало множество почестей, самой существенной из которых было разрешение воздвигнуть себе статую с памятной надписью, увековечивающей славу атлета и его родного города. О том, сколь большое значение имела в рассматриваемую эпоху такая награда, можно составить себе представление из слов Плиния, который в XXXIV книге "Естественной истории" (16) писал: effigies hominum non solebant exprimí nisi aliqua inlustri causa perpetuitatem merentium, primo sacrorum certaminum victoria maximeque Olympiae - "Скульптурного изображения удостаивался лишь тот, кто своими славными деяниями заслужил бессмертия. Первоначально таковыми людьми почитались победители священных состязаний и, в особенности, Олимпийских игр". На родине иероник обычно получал в награду ценный подарок (иногда в форме денежного приза), право на пожизненные обеды в пританее за государственный счет (ctîttjctiç èv щ>итт/£1ср) и на места в первом ряду на всех устраиваемых в городе играх (nçoeèçia èv tolç àycôaiv). Напомним, что двух последних привилегий удостаивались только люди, имеющие особые заслуги перед отечеством, к числу которых относились, в первую очередь, видные политические деятели, вернувшие с победой полководцы, а также почетные гости города.

В соответствии с господствующим в то время атональным идеалом строилась и вся система воспитания, которое вплоть до конца классической эпохи имело преимущественно спортивный характер и было, главным образом, ориентировано на подготовку к выступлению на состязаниях. Даже начавшееся во второй половине V в. до н.э. усиление в культуре рациональных элементов, приведшее к смещению ценностных приоритетов в сторону, в первую очередь, интеллектуального развития, не сразу смогло поколебать позиции античной атлетики. Еще долгие столетия она оставалась непременной частью эллинского образования, призванного воспитать совершенного человека, прекрасную характеристику которого дал в одном из своих стихотворений греческий поэт VI-V вв. до н.э. Си-монид Кеосский (frg. 37 subfrg. 1): "безупречен, как квадрат, и руками, и ногами, и мыслью" (dvbç' . x£Q°"iv Т£ ка1 жхп ка! vôan/ TETçâyorvov aveu г|юуои T£Tuypévov).

Поддержанию престижа физической культуры и спорта в эллинистический и последующие периоды греческой истории в немалой степени способствовала и медицинская наука того времени, видевшая главную свою задачу не в борьбе с болезнями, а в их предупреждении, главным средством которого считались гимнастические упражнения и правильно установленный режим дня. Под влиянием ее предписаний греки даже в зрелом возрасте продолжали ежедневно посещать палестры и гимнасии, где они могли не только заниматься спортом, но и провести свободные часы в общении с друзьями. Позднее греческий обычай, правда, не без некоторого сопротивления, переняли и римляне: начиная с I в. н.э. ни одна крупная римская баня не обходится без палестры и других предназначенных для гимнастических занятий помещений.

Важной частью греческой атлетики были спортивные единоборства: борьба, кулачный бой и панкратион. Греки выделили эти дисциплины в специальную группу "тяжелых" состязаний (та раритера). Античные единоборства были тесно связаны между собой. Часто один и тот же атлет мог стать победителем сразу в нескольких их видах. Сходство между античными борьбой, кулачным боем и панкратионом проявлялось не только в определенном образе жизни, диете, методиках подготовки практикующих их спортсменов к состязаниям, но и в спортивной лексике и терминологии. Так, например, слова 7гА£К£гу ("плести, обхватывать"), ката|ЗаЛЛ£ГУ ("бросать, опрокидывать"), 7тророЛг| ("выставление вперед, боевая стойка") могут в равной степени употребляться для описания действий и борцов, и кулачных бойцов, и панкратиастов. То же самое касается прилагательных уоруод ("грозный, страшный"), £их.£1р ("искусный"), ттЛатид ("широкий"), а также существительного карт£р(а ("стойкость, выносливость"), которое скорее характеризовало морально-волевую сторону греческих единоборств.

Борьба признавалась древними самым интеллектуальным из всех видов состязаний, в котором наряду с физической силой большую роль играло умение перехитрить и переиграть противника. Не случайно интерес к борьбе в свое время проявляли Сократ, Платон, Протагор и другие величайшие умы Греции. Она воплощала собой высшую форму состязательности, к которой в архаическую и классическую эпохи чувствовал себя причастным каждый эллин. Поэтому не удивительно, что борцовские реалии и терминология получили большое отражение в греческой литературе и через ее посредничество проникли в самые разнообразные области античной культурной жизни: риторику, литературную критику, образование, эротическую сферу. Для примера достаточно привести такие заимствованные из борьбы и получившие распространение в литературе слова и выражения, как ЛиусС^У ("изгибать, вертеть, поворачивать"), Лиуктрск; ("изгибание, изворот"), р£стоу £Х£^ ("держать посередине"), аяотрияСЕГУ ("утраивать"), тр1актг|р ("трижды, т.е. окончательно победивший"), атрсактод ("трижды непобежденный"), усота ко\ч£1У ("испачкать спину прахом"), £<; уоуата тяте IV ("падать на колени"), epßaAAeiv ("нападать с фронта"), парерРоЛт] ("атака сбоку") и др. Что касается технической стороны этого вида спорта, то основу борьбы составляли захваты и броски. Кроме того, атлетам разрешалось применять такие приемы, как, например, удушения, болевые рычаги и удержания противников.

Кулачный бой считался в древности наиболее опасным из греческих единоборств, но, несмотря на это, вплоть до начала эллинистической эпохи был любимым занятием эллинской аристократии, особенно про-спартански настроенных представителей афинского "высшего света". В кулачном бою применялись удары руками, которые могли наноситься как в голову, так и в туловище. В этом виде спорта была также разработана эффективная методика защиты от ударов. Характерной особенностью данной атлетической дисциплины боя было использование специального защитного снаряжения для рук - кулачных ремней, которые со временем становятся все более жесткими и травмоопасными. Любопытно, что римляне считали этот вид спорта самым предпочтительным из единоборств. Интерес к кулачному бою как к зрелищу охватывал самые широкие слои общества, начиная от императоров и кончая римской чернью. О популярности данной спортивной дисциплины можно также судить по большему по сравнению с другими единоборствами соотношению упоминаний в римской литературе кулачного боя и связанных с ним реалий (больше всего их у Цицерона, Вергилия, Стация, Валерия Флакка и Светония). Кроме того, в латинском языке появились собственные, правда, весьма немногочисленные обозначения для применяемых кулачными бойцами приемов. К ним принадлежали существительные gradus ("боевая стойка"), ictus, plaga ("удар"), глаголы ferire, verberare ("бить"), percellere ("проводить нокаутирующий удар"), cavere ("защищаться"), reicere, discutere ("парировать"), выражения elabi corpore, exire caestus corpore ("выполнять уклоны и отклоны"), mergiumeris, inter caestus subiré ("защищаться нырком") и т.д.

Панкратион появился в Греции позднее борьбы и кулачного боя и представлял собой прежде всего систему проведения соревнований. Из всех единоборств панкратион характеризовался наибольшей свободой действий. В нем применялись как приемы борьбы, так и удары руками, ногами и головой. В ходе состязаний по этому виду спорта атлеты вырабатывали оригинальную технику и тактику ведения боя, основанную на сочетании ударов и борцовских приемов. С самого момента возникновения (в Олимпии состязания среди панкратиастов начали проводиться на 33-й олимпиаде (648 г. до н.э.)) эта спортивная дисциплина, по-видимому, обрела в эллинской среде большое влияние и авторитет. Истории известны три случая, когда эпонимом олимпиады становился тогдашний победитель в панкратионе10, в то время как обычно имя этому общегреческому фестивалю давал чемпион в беге на стадий, первой спортивной дисциплине, введенной в программу Олимпийских игр после их возобновления в 776 г. до н.э.

С конца V в. до н.э. античная атлетика, а вместе с ней и греческие единоборства, постепенно начинают сдавать свои позиции. На первый план выходит соперничество в области литературы, науки и искусства. Спортивные победы утрачивают привлекательность для молодых аристократов, которые, направляя все свои усилия на развитие интеллектуальных и творческих способностей, уже не могут в равной степени заботиться об атлетических успехах. В спортивной сфере наблюдается рост тенденций к "специализации". Большее значение приобретает зрелищная составляющая состязаний. Тем не менее несмотря на постепенное снижение авторитета спорт до конца античности остается для греков почтительно хранимым наследием прошлого и продолжает восприниматься как исключительно своеобразная черта эллинской цивилизации, наиболее резко противопоставляющая ее культурам соседних народов.

Закат античной атлетики происходит на фоне увядания всего 1реко-римского мира: уходит в прошлое античный образ жизни, культ духа окончательно вытесняет изначально присущее эллинам преклонение перед телом, язычество сменяется христианством. Новая эпоха приносит с собой иную систему ценностей, в которой не остается больше места для спорта. Возникновение, расцвет, упадок и вырождение — таков естественный порядок вещей. Избегнуть его не могут ни люди, ни народы, ни цивилизации со всеми частными их проявлениями. Точно также и античная атлетика, достигнув к V в. до н.э. предела своего развития, переживает спад и после запрета Олимпийских игр в 520 г. н.э. на время уходит в тень, чтобы через тысячу лет возродиться в новой форме и опять на какой-то срок завладеть умами всего человечества.

Список научной литературыЯнзина, Эвелина Вячеславовна, диссертация по теме "Классическая филология, византийская и новогреческая филология"

1. Achilles Tatius. Leucippe et Clitophon, ed. E. Vilborg, Achilles Tatius. Leucippe and Clitophon. Stockholm, 1955.

2. Aelianus. De natura animalium, Varia historia, Epistulae rusticae, ed. R. Hercher, Claudii Aeliani de natura animalium libri XVII, varia historia, epistolae, fragmenta, vols. 2. Leipzig 1:1864,2:1866; repr. Graz 1971.

3. Aelius Aristides. ELç Aux, AaAià e'iç AoxArjmôv, IIçoç YlAâtwva urcèp xwv TETTaçcuv, ed. W. Dindorf, Aristides, vols. 1- 2. Leipzig 1829, repr. Hildesheim 1964.

4. Aeschines. In Ctesiphontem, Epistulae, ed. V. Martin and G. de Budé, Eschine. Discours, vol. 2. Paris 1928, repr. 1962.

5. Aeschylus. Supplices, Agamemnon, Choephoroe, Eumenides, Persae, ed. G. Murray, Aeschyli tragoediae, 2nd edn. Oxford 1955, repr. 1960.

6. Aeschylus. Fragmenta, ed. H. J. Mette, Die Fragmente der Tragodien des Aischylos. Berlin, 1959.

7. Africanus. OAupmâôcov àvayçacjj^, ed. J. R. Rutgers, Sexti Iulii Africani OAupmâÔwv ссуаурафт^. Adiectis ceteris quae ex Olympionicarum fastis supersunt. Leiden, 1862.

8. Alciphron. Epistulae, ed. M. A. Schepers, Alciphronis rhetoris epistularum libri IV. Leipzig 1905, repr. Stuttgart 1969.

9. Ammonius. De adfinium vocabulorum differentia (Пгр1 ôpoicuv кас &1аф6рал> Aé^ewv) (fort, epitome operis sub auctore Herennio Philone), ed. K. Nickau, Ammonii qui dicitur liber de adfinium vocabulorum differentia. Leipzig, 1966.

10. Andocides. In Alcibiadem (IV), ed. G. Dalmeyda, Andocide. Discours. Paris 1930, repr. 1966.

11. Anecdota Graeca, ed. I. Bekker, 3 vols. Berlin, 1814-1821.

12. Anecdota Graeca et Graecolatina, ed. V. Rose, 2 vols. Berlin 1:1864, 2:1870; repr. Amsterdam 1963.

13. Anthologia Graeca, ed. H. Beckby, Anthologia Graeca, 4 vols., 2nd edn. Munich 12:1965,3-4:1968.

14. Apollonius Rhodius. Argonautica, ed. H. Fraenkel, Apollonii Rhodii Argonautica. Oxford 1961, repr. 1970.

15. Archilochus. Fragmenta, ed. M. L. West, Iambi et elegi Graeci, vol. 1. Oxford, 1971.

16. Aristophanes. Acharnenses, Equités, Pax, Aves, Ranae, ed. V. Coulon and M. van Daele, Aristophane, vols. 1-4. Paris 1:1923, repr. 1967; 2:1924, repr. 1969; 3:1928, repr. 1967; 4:1928, repr. 1967.

17. Aristophanes. Ecclesiazusae, ed. R. G. Ussher, Aristophanes. Ecclesiazusae. Oxford, 1973.

18. Aristophanes. Nubes, ed. K. J. Dover, Aristophanes. Clouds. Oxford 1968, repr. 1970.

19. Aristophanes Byzantius. Nomina aetatum (fragmentum Parisinum), ed. A. Nauck, Aristophanis Byzantii grammatici Alexandrini fragmenta, 2nd edn. Halle 1848, repr. Hildesheim 1963.

20. Aristoteles. AOryvaiorv 7ioAiT£ia (frg. 70). Fragmenta, ed. F. Wehrli, Dikaiarchos. Die Schule des Aristoteles, vol. 1,2nd edn. Basel, 1967.

21. Aristoteles. Categoriae, ed. L. Minio-Paluello, Aristotelis categoriae et liber de interpretatione. Oxford 1949, repr. 1966.

22. Aristoteles. Ethica Nicomachea, ed. I. Bywater, Aristotelis ethica Nicomachea. Oxford 1894, repr. 1962.

23. Aristoteles. Fragmenta varia, ed. V. Rose, Aristotelis qui ferebantur librorum fragmenta. Leipzig 1886, repr. Stuttgart 1967.

24. Aristoteles. Metaphysica, ed. W. D. Ross, Aristotle's metaphysics, 2 vols. Oxford 1924, repr. 1970 (of 1953 corr. edn.).

25. Aristoteles. Mirabilium auscultationes, ed. I. Bekker, Aristotelis opera, vol. 2. Berlin 1831, repr. 1960.

26. Aristoteles. Physica, ed. W. D. Ross, Aristotelis physica. Oxford 1950, repr. 1966 (1st edn. corr.).

27. Aristoteles. Politica, ed. W. D. Ross, Aristotelis politica. Oxford 1957, repr. 1964.

28. Aristoteles. Rhetorica, ed. W. D. Ross, Aristotelis Ars rhetorica. Oxford 1959.

29. Arrianus. Alexandri anabasis, ed. A.G. Roos and G. Wirth, Flavii Arriani quae exstant omnia, vol. 1. Leipzig 1967 (1st edn. corr.).

30. Artemidorus. Onirocriticon, ed. R. A. Pack, Artemidori Daldiani onirocriticon libri V. Leipzig, 1963.

31. Aspasius. In ethica Nichomachea commentaria, ed. G. Heylbut, Aspasii in ethica Nicomachea quae supersunt commentaria. Commentaria in Aristotelem Graeca 19.1. Berlin, 1889.

32. Athenaeus. Deipnosophistae, ed. G. Kaibel, Athenaei Naucratitae deipnosophistarum libri XV, 3 vols. Leipzig 1-2:1887, 3:1890; repr. Stuttgart 1-2:1965, 3:1966.

33. Bacchylides. Epinicia, ed. H. Maehler post B. Snell, Bacchylidis carmina cum fragmentis, 10th edn. Leipzig, 1970.

34. Basilius. Epistulae, ed. Y. Courtonne, Saint Basile. Lettres, 3 vols. Paris 1:1957, 2:1961,3:1966.

35. Callimachus. Aetia, Iambi, ed. R. Pfeiffer, Callimachus, vol. 1. Oxford, 1949.

36. Cassius Dio. Historiae Romanae, ed. U. P. Boissevain, Cassii Dionis Cocceiani historiarum Romanarum quae supersunt, 3 vols. Berlin 1:1895, 2:1898, 3:1901; repr. 1955.

37. Chrysippus. Fragmenta logica et physica, ed. J. von Arnim, Stoicorum veterum fragmenta, vol. 2. Leipzig 1903, repr. Stuttgart 1968.

38. Clemens Alexandrinus. Paedagogus, ed. H.-I. Marrou, M. Harl, C. Mondésert and C. Matray, Clément dAlexandrie. Le pédagogue, 3 vols. Sources chrétiennes 70, 108, 158. Paris 1:1960, 2:1965,3:1970.

39. Clemens Alexandrinus. Protrepticus, ed. C. Mondésert, Clément dAlexandrie. Le protreptique, 2nd edn. Sources chrétiennes 2. Paris, 1949.

40. Clemens Alexandrinus. Stromata, ed. O. Stahlin, L. Fruchtel and U. Treu, Clemens Alexandrinus, vol. 2, 3rd edn. Die griechischen christlichen Schriftsteller 5215, 17. Berlin, 1960.

41. Cómica adespota. Fragmenta incertorum pœtarum, ed. T. Kock, Comicorum Atticorum fragmenta, vol. 3. Leipzig, 1888.

42. Demosthenes. In Theocrinem (LVTTI), Eroticus (LXI), ed. W. Rennie, Demosthenis orationes, vol. 3. Oxford 1931, repr. 1960.

43. Demosthenes. Philippica 1 (IV), IIeqí tcov tzqoç AAéfxxvôçov cruv9r)Kcöv (XVII), De falsa legatione (XIX), In Aristocratem (XXIII), ed. S. H. Butcher, Demosthenis orationes, vol. 1,2.1. Oxford 1:1903, 2.1:1907; repr. 1966.

44. Dio Chrysostomus. Orationes, ed. J. von Arnim, Dionis Prusaensis quem vocant Chrysostomum quae exstant omnia, vols. 1-2, 2nd edn. Berlin 1:1893,2:1896; repr. 1962.

45. Diodorus Siculus. Bibliotheca histórica, ed. F. Vogel (post I. Bekker & L. Dindorf), Diodori bibliotheca histórica, vols. 1-3, 3rd edn. Leipzig 1:1888, 2:1890, 3:1893; repr. Stuttgart 1964.

46. Diogenes Laertius. Vitae philosophorum, ed. H. S. Long, Diogenis Laertii vitae philosophorum, 2 vols. Oxford 1964, repr. 1966.

47. Dionysius Halicarnassensis. Antiquitates Romanae, ed. K. Jacoby, Dionysii Halicarnasei antiquitatum Romanarum quae supersunt, vol. 3. Leipzig 1891, repr. Stuttgart 1967.

48. Dionysius Halicarnassensis. Ars rhetorica, ed. H. Usener and L. Radermacher, Dionysii Halicarnasei quae exstant, vol. 6. Leipzig 1929, repr. Stuttgart 1965.

49. Epictetus. Dissertationes ab Arriano digestae, Enchiridion, ed. H. Schenkl, Epicteti dissertationes ab Arriano digestae. Leipzig 1916, repr. Stuttgart 1965.

50. Epistula Pauli ad Corinthios I, ed. K. Aland, M. Black, C. M. Martini, B. M. Metzger and A. Wikgren, The Greek New Testament, 2nd edn. Stuttgart, 1968.

51. Etymologicum magnum, ed. T. Gaisford, Etymologicum magnum. Oxford 1848, repr. Amsterdam 1967.

52. Euripides. Alcestis, Hippolytus, Hercules, ed. J. Diggle, Euripidis fabulae, vols. 1-2. Oxford 1:1984, 2:1981.

53. Euripides. Rhesus, ed. J. Diggle, Euripidis fabulae, vol. 3. Oxford, 1994.

54. Euripides. Fragmenta, ed. A. Nauck, Tragicorum Graecorum fragmenta. Leipzig 1889, repr. Hildesheim 1964.

55. Eusebius. De martyribus Palaestinae (recensio brevior), ed. G. Bardy, Eusèbe de Césarée. Histoire ecclésiastique, vol. 3. Sources chrétiennes 55. Paris 1958, repr. 1967.

56. Eusebius. Praeparatio evangelica, ed. K. Mras, Eusebius Werke, Band 8: Die Praeparatio evangelica. Die griechischen christlichen Schriftsteller 43.1. Berlin, 1954.

57. Eustathius. Commentarii ad Homeri Iliad em, ed. M. van der Valk, Eustathii archiepiscopi Thessalonicensis commentarii ad Homeri Iliadem pertinentes, vol. 4. Leiden, 1987.

58. Galenus. Adhortatio ad artes addiscendas, ed. E. Wenkebach, "Galens Protreptikosfragment," Quellen und Studien zur Geschichte der Naturwissenschaften und Medizin 4.3,1935.

59. Galenus. An in arteriis natura sanguis contineatur, ed. F. Albrecht, Galeni an in arteriis natura sanguis contineatur. Diss. Marburg, 1911.

60. Galenus. De alimentorum facultatibus libri III, ed. G. Helmreich, Galeni de alimentorum facultatibus libri HI. Corpus medicorum Graecorum, vol. 5.4.2. Leipzig, 1923.

61. Galenus. De sanitate tuenda libri VI, ed. K. Koch, Galeni de sanitate tuenda libri VI. Corpus medicorum Graecorum, vol. 5.4.2. Leipzig, 1923.

62. Galenus. Thrasybulus sive utrum medicinae sit an gymnasticae hygieine, ed. J. Marquardt, I. Muller and G. Helmreich, Claudii Galeni Pergameni scripta minora, vol. 3. Leipzig 1893, repr. Amsterdam 1967.

63. Genesius. BacriAeïai, ed. A. Lesmüller-Werner and J. Thum, Iosephi Genesii regum libri quattuor. Corpus fontium historiae Byzantinae 14. Series Berolinensis. Berlin, 1978.

64. Heliodorus. Aethiopica, ed. R. M. Rattenbury, T. W. Lumb and J. Maillon, Heliodore. Les Ethiopiques Theagene et Chariclee, 3 vols., 2nd edn. Paris, 1960.

65. Herodianus. Ab excessu divi Marci, ed. K. Stavenhagen, Herodiani ab excessu divi Marci libri octo. Leipzig 1922, repr. Stuttgart 1967.

66. Herodianus (Aelius). neçà ÔQÔoyçac^Laç, ed. A. Lentz, Grammatici Graeci, vol. 3.2. Leipzig 1870, repr. Hildesheim 1965.

67. Hesiodus. Scutum, ed. F. Solmsen, Hesiodi opera. Oxford, 1970.

68. Hesychius. Lexicon A-O, ed. K. Latte, Hesychii Alexandrini lexicon, vols. 1-2. Copenhagen 1:1953,2:1966.

69. Hesychius. Lexicon n-Q, ed. M. Schmidt, Hesychii Alexandrini lexicon, vols. 3-4. Halle 3:1861,4:1862; repr. Amsterdam 1965.

70. Himerius. Declamationes et orationes, ed. A. Colonna, Himerii declamationes et orationes cum deperditarum fragmentis. Rome, 1951.

71. Hippocrates. De morbis popularibus (= Epidemiae), De diaeta acutorum, De diaeta HV, ed. É. Littré, Oeuvres complètes d'Hippocrate, vols. 2-3, 5-6. Paris 2:1840, 3:1841, 5:1846, 6:1849; repr. Amsterdam 2-3:1961,5-6:1962.

72. Historia Alexandri Magni vel Pseudo-Callisthenes. Recensio a sive Recensio vetusta, ed. W. Kroll, Historia Alexandri Magni, vol. 1. Berlin, 1926.

73. Homerus. Dias, ed. 1h. W. Allen, Homeri Ilias, vol. 3. Oxford, 1931.

74. Homerus. Odyssea, ed. P. von der Mühll, Homeri Odyssea. Basel, 1962.

75. Hymni Homerici. In Apollinem (fort, auctore Cynaetho Chio), ed. T. W. Allen, W. R. Halliday and E. E. Sikes, The Homeric hymns, 2nd edn. Oxford, 1936.

76. Ioannes Chrysostomus. De virginitate, ed. H. Musurillo and B. Grillet, Jean Chrysostome. La virginité. Sources chrétiennes 125. Paris, 1966.

77. Ioannes Chrysostomus. Epistulae ad Olympiadem (epist. 1-17), ed. A.-M. Malingrey, Jean Chrysostome. Lettres à Olympias, 2nd edn. Sources chrétiennes 13 bis. Paris, 1968.

78. Ioannes Chrysostomus. In illud: Vidi dominum (homiliae 1-6), ed. J. Dumortier, Jean Chrysostome. Homélies sur Ozias. Sources chrétiennes 277. Paris, 1981.

79. Iosephus Flavius. De bello Judaico libri VII, ed. B. Niese, Flavii Iosephi opera, vol. 6. Berlin 1895, repr. 1955.

80. Libanius. Orationes 1-64, Progymnasmata, ed. R. Foerster, Libanii opera, vols. 4, 8. Leipzig 4:1908, 8:1915; repr. Hildesheim 1997.

81. Lucianus. Verae historiae, ed. M. D. Macleod, Luciani opera, vol. 1. Oxford, 1972.

82. Lucianus. Hermotimus, ed. K. Kilburn, Lucian, vol. 6. Cambridge (Mass.) 1959, repr. 1968.

83. Lucianus. Dialogi deorum, Asinus, Ocypus, Amores, ed. M. D. Macleod, Lucian, vols. 7-8. Cambridge (Mass.) 7:1961, 8:1967.

84. Lysias. Tnèç tcüv âqiato(j>àvouç XQrlK"TaJV/ kqoç tó ór)pócriov (XIX), ed. U. Albini, Lisia. I discorsi. Florence, 1955.

85. Menander. Fragmenta, ed. C. Austin, Comicorum Graecorum fragmenta in papyris reperta. Berlin, 1973.

86. Nilus. De voluntaria paupertate, PG LXXIX.

87. Nonnus. Dionysiaca, ed. R. Keydell, Nonni Panopolitani Dionysiaca, vol. 2. Berlin, 1959.

88. Oribasius. Collectiones medicae lib. 1-16, 24-25, 43-50, ed. J. Raeder, Oribasii collectionum medicarum reliquiae, vol. 1. Corpus medicorum Graecorum, vol. 6.1.1. Leipzig, 1928.

89. Pausanias. Graeciae descriptio, ed. F. Spiro, Pausaniae Graeciae descriptio, 3 vols. Leipzig 1903, repr. Stuttgart 1:1967.

90. Philo Alexandrinus. De cherubim, Quod deterius potion insidiari soleat, De Io-sepho, ed. L. Cohn, Philonis Alexandrini opera quae supersunt, vols. 1, 4. Berlin 1:1896, 4:1902; repr. 1962.

91. Philo Alexandrinus. De agricultura, De somrdis, ed. P. Wendland, Philonis Alexandrini opera quae supersunt, vols. 2-3. Berlin 2:1897, 3:1898; repr. 1962.

92. Philo Alexandrinus. Quod omnis probus liber sit, ed. L. Cohn and S. Reiter, Philonis Alexandrini opera quae supersunt, vol. 6. Berlin 1915, repr. 1962.

93. Philogelos sive Facetiae (sub auctoribus Hierocle et Philagrio), ed. A. Thierfelder, Philogelos der Lachfreund von Hierokles und Philagrios. Munich, 1968.

94. Philostratus. De gymnastica, Heroicus, Vita Apollonii, ed. C. L. Kayser, Flavii Philostrati opera, vols. 1-2. Leipzig 1:1871,2:1870; repr. Hildesheim 1964.

95. Philostratus Maior. Imagines, ed. C. L. Kayser, Flavii Philostrati quae supersunt, Philostrati Junioris imagines, Callistrati descriptiones. Turici, 1844.

96. Photius. Bibliotheca, ed. R. Henry, Photius. Bibliothèque, 8 vols. Paris 1:1959, 2:1960,3:1962,4:1965,5:1967, 6:1971,7:1974, 8:1977.

97. Photius. Lexicon (A-A), ed. C. Theodoridis, Photii patriarchae lexicon, vol. 1 (A-A). Berlin, 1982.

98. Photius. Lexicon (E-Q), ed. R. Porson, Ocoxiou xoû naxQuxQxou Àé^ecov owayaryq, pts. 1-2. Cambridge, 1822.

99. Pindarus. Epinicia, ed. H. Maehler (post B. Snell), Pindari Carmina cum fragmentis, pars 1: Epinicia. Leipzig, 1987.

100. Pindarus. Fragmenta, ed. H. Maehler (post B. Snell), Pindari carmina cum fragmentis, pt. 2,4th edn. Leipzig, 1975.

101. Plutarchus. Apophthegmata Laconica, Regum et imperatorum apophthegmata, ed. W. Nachstâdt, Plutarchi moralia, vol. 2.1. Leipzig 1935, repr. 1971.

102. Plutarchus. Lycurgus, Numa, Agesilaus, Pompeius, ed. B. Perrin, Plutarch's lives, vols. 1,5. Cambridge (Mass.) 1:1914, repr. 1967; 5:1917, repr. 1968.

103. Plutarchus. Aetia Romana et Graeca, ed. J. B. Titchener, Plutarchi moralia, vol. 2.1. Leipzig 1935, repr. 1971.

104. Plutarchus. De recta ratione audiendi, Quomodo adolescens poetas audire debeat, Quomodo quis suos in virtute sentiat profectus, ed. F. C. Babbitt, Plutarch's moralia, vol. 1. Cambridge (Mass.) 1927, repr. 1969.

105. Plutarchus. Praecepta gerendae reipublicae, An seni respublica gerenda sit, ed. H. N. Fowler, Plutarch's moralia, vol. 10. Cambridge (Mass.) 1936, repr. 1969.

106. Plutarchus. Quaestiones convivales, De sollertia animalium, ed. C. Hubert, Plutarchi moralia, vols. 4, 6.1. Leipzig 4:1938, repr. 1971; 6.1:1954, repr. 1959.

107. Pollux (Iulius). Onomasticon, ed. E. Bethe, Pollucis onomasticon, 2 vols. Lexicographi Graeci 9.1-9.2. Leipzig 9.1:1900,9.2:1931; repr. Stuttgart 1967.

108. Polyaenus. Strategemata, ed. E. Woelfflin and J. Melber, Polyaeni strategematon libri VIII. Leipzig 1887, repr. Stuttgart 1970.

109. Polybius. Historiae, ed. T. Büttner-Wobst, Polybii historiae, vol. 4. Leipzig 1904, repr. Stuttgart 1967.

110. Porphyrius. Vita Pythagorae, ed. A. Nauck, Porphyrii philosophi Platonici opuscula selecta, 2nd edn. Leipzig 1886, repr. Hildesheim 1963.

111. Quintus Smyrnaeus. Posthomerica, ed. F. Vian, Quintus de Smyrne. La suite d'Homere, vol. 1. Paris, 1963.

112. Scholia in Aelium Aristidem (scholia vetera), ed. W. Dindorf, Aristides, vol. 3. Leipzig 1829, repr. Hildesheim 1964.

113. Scholia in Aeschinem (scholia vetera), ed. F. Schultz, Aeschinis orationes. Leipzig 1865, repr. New York 1973.

114. Scholia in Aeschylum (scholia vetera), ed. O. L. Smith, Scholia Graeca in Aeschylum quae exstant omnia, vol. 1. Leipzig, 1976.

115. Scholia in Apollonii Rhodii Argonautica (scholia vetera), ed. K. Wendel, Scholia in Apollonium Rhodium vetera. Berlin 1935, repr. 1974.

116. Scholia in Aristophanem. Scholia in Acharnenses (scholia vetera et recentiora Triclinii), ed. N. G. Wilson, Prolegomena de comoedia. Scholia in Acharnenses, Equites, Nubes. Scholia in Aristophanem 1.1B. Groningen, 1975.

117. Scholia in Aristophanem. Scholia in ecclesiazusas, scholia in aves (scholia vetera), ed. F. Dübner, Scholia Graeca in Aristophanem. Paris 1877, repr. Hildesheim 1969.

118. Scholia in Aristophanem. Scholia in equites (scholia vetera et recentiora Triclinii), ed. D. M. Jones and N. G. Wilson, Prolegomena de comoedia. Scholia in Acharnenses, Equites, Nubes. Scholia in Aristophanem 1.2. Groningen, 1969.

119. Scholia in Aristophanem. Scholia in nubes (scholia vetera), ed. D. Holwerda, Prolegomena de comoedia. Scholia in Acharnenses, Equites, Nubes. Scholia in Aristophanem 1.3.1. Groningen, 1977.

120. Scholia in Aristophanem. Commentarium in ranas (scholia recentiora Tzet-zae), ed. W. J. W. Köster, Jo. Tzetzae commentarii in Aristophanem. Scholia in Aristophanem 4.3. Groningen, 1962.

121. Scholia in Aristotelis Ethica Nicomachea (scholia vetera et recentiora e cod. Paris. Gr. 1854), ed. J. A. Cramer, Anecdota Graeca e codd. manuscriptis bibliothecae regiae Parisiensis, vol. 1. Oxford 1839, repr. Hildesheim 1967.

122. Scholia in Euripidem (scholia vetera), ed. E. Schwartz, Scholia in Euripidem, 2 vols. Berlin 1:1887,2:1891; repr. 1966.

123. Scholia in Homeri Iliadem (scholia vetera), ed. H. Erbse, Scholia Graeca in Homeri Iliadem (scholia vetera), vols. 1-5, 7. Berlin 1:1969, 2:1971, 3:1974, 4:1975, 5:1977,7:1988.

124. Scholia in Pindarum (scholia vetera), ed. A. B. Drachmann, Scholia vetera in Pindari carmina, vol. 3. Leipzig 1927, repr. Amsterdam 1966.

125. Scholia in Platonem (scholia Vetera), ed. W. C. Greene, Scholia Platónica. Haverford (Pennsylvania), 1938.

126. Scholia in Theocritum (scholia Vetera), ed. K. Wendel, Scholia in Theocritum vetera. Leipzig 1914, repr. Stuttgart 1967.

127. Scholia in Thucydidem (scholia vetera et recentiora), ed. K. Hude, Scholia in Thucydidem ad optimos codices collata. Leipzig 1927, repr. New York 1973.

128. Scylitzes. Synopsis historiarum, ed. J. Thurn, Ioannis Scylitzae synopsis historiarum. Corpus fontium historiae Byzantinae 5. Series Berolinensis. Berlin, 1973.

129. Simonides. Fragmenta, ed. D. L. Page, Poetae melici Graeci. Oxford 1962, repr. 1967 (1st edn. corr.).

130. Simonides. Epigrammata, cm. Anthologia Graeca.

131. Sophocles. Trachiniae, Philoctetes, ed. A. Dain and P. Mazon, Sophocle, vols. 1, 3. Paris 1:1955,3:1960; repr. 1967 (1st edn. rev.).

132. Sophocles. Fragmenta, ed. S. Radt, Tragicorum Graecorum fragmenta, vol. 4. Göttingen, 1977.

133. Strabo. Geographica, ed. A. Meineke, Strabonis geographica, 3 vols. Leipzig 1877, repr. Graz 1969.

134. Suda vel Suidas. Lexicon, ed. A. Adler, Suidae lexicon, 4 vols. Lexicographi Graeci 1.1-1.4. Leipzig 1.1:1928, 1.2:1931, 1.3:1933, 1.4:1935; repr. Stuttgart 1.1:1971, 1.2:1967,1.3:1967,1.4:1971.

135. Synesius. Epistulae, ed. R. Hercher, Epistolographi Graeci. Paris 1873, repr. Amsterdam 1965.

136. Teles. n£çi xoö prj elvai xéAoç rj&ovrjv, ed. O. Hense, Teletis reliquiae, 2nd edn. Tübingen 1909, repr. Hildesheim 1969.

137. Themistius. Eiç 0£o&óaiov' xiç rj ßaaiAiKCOTaTrj xcôv àç£Tcôv, Tim Tfjç £içr|vr|ç OùôÀ£vtt, Eocfjiaxriç, ed. H. Schenkl and G. Downey, Themistii orationes quae supersunt, vols. 1-2. Leipzig 1:1965,2:1971.

138. Theocritus. Idyllia, ed. A. S. F. Gow, Theocritus, vol. 1, 2nd edn. Cambridge 1952, repr. 1965.

139. Theodoretus. Graecarum affectionum curatio, ed. P. Canivet, Théodoret de Cyr. Thérapeutique des maladies helléniques, 2 vols. Sources chrétiennes 57. Paris 1958.

140. Theophanes Continuatus. Chronographia (lib. 1-6), ed. I. Bekker, Theophanes Continuatus, Ioannes Cameniata, Symeon Magister, Georgius Monachus. Corpus scriptorum historiae Byzantinae. Bonn, 1838.

141. Theophrastus. Characteres, ed. P. Steinmetz, Theophrast. Charaktere, vol. 1. Das Wort der Antike 7. Munich, 1960.

142. Thucydides. Historiae, ed. H. S. Jones and J. E. Powell, Thucydidis historiae, vol. 1, Ist edn. rev. Oxford 1942, repr. 1970.

143. Timocles. Fragmenta, ed. A. Meineke, Fragmenta comicorum Graecorum, vol. 3. Berlin 1840, repr. 1970.

144. Tyrtaeus. Fragmenta, ed. M. L. West, Iambi et elegi Graeci, vol. 2. Oxford, 1972.

145. Xenophanes. Fragmenta, ed. M. L. West, Iambi et elegi Graeci, vol. 2. Oxford, 1972.

146. Ambrosius. Enarratio in Psalmata, PL XIV.

147. Apuleius Madaurensis. De Platone et eius dogmate, ed. J. Beaujeu, Apulée: Opuscules philosophiques (Du Dieu de Socrate, Platon et sa doctrine, Du Monde) et fragments. Paris, 1973.

148. Aulus Gellius. Noctes Atticae, ed. K. Marshall, The Attic nights of Aulus Gellius, vol. 2. Cambridge (Mass.), 1982.

149. Aurelius Victor. Epitome de Caesaribus, ed. F. Pichlmayr. Leipzig, 1911.

150. Censorinus (L. Calpurnius Piso Censorinus Frugi). Annales, ed. H. Peter, Historicorum Romanorum reliquiae, vol. 1. Leipzig, 1914.

151. Charisius (Flavius Sosipater Charisius). Ars grammatica, ed. H. Keil, Grammatici Latini, vol. 1. Leipzig, 1855.

152. Cicero. Brutus, ed. E. Malcovati, M. Tulli Ciceronis scripta quae manserunt omnia, fasc. 4. Lipsiae, 1970.

153. Cicero. Epistulae ad Atticum, ed. D. R. Shackleton Bailey, Cicero's Letters to Atticus, 6 vols. Oxford, 1965-1968.

154. Cicero. Pro Flacco, ed. A. C. Clark, M. Tulli Ciceronis Orationes, vol. 4. Oxford, 1909.

155. Cicero. Tusculanae disputationes, ed. M. Pohlenz, M. Tulli Ciceronis scripta quae manserunt omnia, fasc. 44. Leipzig, 1918.

156. Q. Ennius. Tragoediae, ed. H. D. Jocelyn, The Tragedies of Ennius. Cambridge, 1967.

157. Festus. De verborum significatione, ed. W. M. Lindsay, Sexti Pompei Festi De verborum significatu quae supersunt cum Pauli Epitome. Leipzig, 1913.

158. Hieronymus. In Zacchariam, PL XXV.

159. Q. Horatius Flaccus. Carmina, Epistulae, Sermones, ed. F. Klingner, Q. Horati Flacci opera. Leipzig, 1959.

160. Hyginus. Fabulae, ed. H. J. Rose, Hygini Fabulae. Leiden, 1934.

161. Iustinianus. Digesta, ed. T. Mommsen, P. Kriiger, Corpus iuris civilis, vol 1. Berlin 1908-1911, repr. 1988.

162. Iuvenalis. Saturae, ed. W. V. Clausen, A. Persi Flacci et D. Iuni Iuvenalis Saturae. Oxford, 1959.

163. T. Livius. Ab urbe condita, ed. R. S. Conway, C. F. Walters, Titi Livi Ab urbe condita, vol. 1. Oxford, 1914.

164. Lucanus. Bellum civile, ed. A. E. Housman, M. Annaei Lucani Belli civilis libri decern. Oxford, 1927.

165. Martialis (M. Valerius Martialis). Epigrammata, ed. W. M. Lindsay. Oxford, 1929.

166. P. Ovidius Naso. Metamorphoses, ed. W. Anderson. Leipzig, 1977.

167. Plautus (T. Maccius Plautus). Bacchides, Rudens, ed. F. Leo, Plauti comoediae, vols. 1-2. Berlin 1:1895,2:1896; repr. 1958.

168. Plinius. Epistulae, ed. R. A. B. Mynors, C. Plini Caecili Secundi Epistularum libri decern. Oxford, 1963.

169. Plinius. Panegyricus, ed. R. A. B. Mynors, XII Panegyrici Latini. Oxford, 1964.

170. Plinius. Naturalis historia, ed. C. Mayhoff, C. Plini Secundi Naturalis historiae libri XXXVH, vols. 1-5. Leipzig, 1892-1909.

171. Sex. Propertius. Elegiae, ed. E. A. Barber. Oxford, 1953.

172. Quintilianus. Institutio oratoria, ed. M. Winterbottom, M. Fabi Quintiliani Institutionis oratoriae libri duodecim, vols. 1-2. Oxford, 1970.

173. Seneca Iunior (L. Annaeus Seneca). De beneficiis, ed. J. W. Basore, Moral essays, vol. 3. Cambridge (Mass.), 1989.

174. Seneca Iunior. Dialogi, ed. L. D. Reynolds, L. Annaei Senecae Dialogorum libri duodecim. Oxford, 1977.

175. Seneca Iunior. Epistulae morales ad Lucilium, ed. L. D. Reynolds, L. Annaei Senecae ad Lucilium Epistulae morales, vols. 1-2. Oxford, 1965.

176. Silius Italicus. Punica, ed. J. D. Duff, 2 vols. Cambridge (Mass.), 1927-1934.

177. Statius. Thebais, ed. D. E. Hill, P. Papini Stati Thebaidos libri XII. Leiden, 1983.

178. Statius. Silvae, ed. A. Marastoni, P. Papini Stati Silvae. Leipzig, 1970.

179. C. Suetonius Tranquillus. De grammaticis et rhetoribus, ed. G. Brugnoli, C. Suetoni Tranquilli praeter Caesarum libros reliquiae, part 1. Leipzig, 1960.

180. C. Suetonius Tranquillus. De vita Caesarum, ed. M. Ihm, C. Suetoni Tranquilli opera, vol. 1. Leipzig, 1908.

181. Tacitus. Annales, ed. C. D. Fisher, Cornelii Taciti Annalium ab excessu divi Augusti libri. Oxford, 1906.

182. P. Terentius Afer. Hecyra, ed. R. Kauer, W. M. Lindsay, O. Skutsch, P. Terenti Afri comoediae. Oxford, 1958.

183. Tertullianus (Q. Septimius Tertullianus). De spectaculis, ed. K.-W. Weeber. Stuttgart, 1988.

184. Ulpianus. Digesta. Cm. Iustinianus.

185. C. Valerius Flaccus. Argonautica, ed. W.-W. Ehlers, Gai Valeri Flacci Setini Balbi Argonauticon libros octo. Stuttgart, 1980.

186. P. Vergilius Maro. Aeneis, ed. R. A. B. Mynors, P. Vergili Maronis opera. Oxford, 1972.

187. Vitruvius Pollio. De Architectura, ed. F. Krohn, Vitruvii de Architectura. Leipzig, 1912.1. Переводы

188. Аристофан. Комедии. Пер. с древнегреч. Комм, и вступит, ст. А. Пиотровского. Москва-Ленинград, 1934.

189. Витрувий. Десять книг об архитектуре. Пер. с лат. Ф. А. Петровского. Москва: Издательство Всесоюзной академии архитектуры, 1936.

190. Гелиодор. Эфиопика. Пер. с древнегреч. А. Болдырева. Москва: Художественная литература, 1965.

191. Гомер. Илиада. Пер. с древнегреч. Н. И. Гнедича. Москва: Художественная литература, 1987.

192. Гомер. Одиссея. Пер. с древнегреч. В. А. Жуковского. Москва: Художественная литература, 1981.

193. Гай Светоний Транквилл. Жизнь двенадцати цезарей. Пер. с лат. М. Л. Гас-парова. Москва: Правда, 1988.

194. Павсаний. Описание Эллады. Пер. с древнегреч. С. П. Кондратьева. Санкт-Петербург: Алетейя, 1996.

195. Пиндар. Вакхилид. Оды. Фрагменты. Пер. с древнегреч. М. Л. Гаспарова. Москва: Наука, 1980.

196. Плутарх. Застольные беседы. Пер. с древнегреч. Я. М. Боровского. Ленинград, 1990.

197. Плутарх. Сочинения. Пер. с древнегреч. Москва: Художественная литература, 1983.

198. Справочные издания, словари и комментарии

199. Chantraine P. Dictionnaire étymologique de la langue grecque. Histoire des mots, 1.1-4,1868-1980, Paris.

200. Daremberg C. Saglio E. Dictionnaire des antiquités grecques et romaines d'après les textes et les monuments, 1877-1919, Paris.

201. Glare P. G. W. Oxford Latin Dictionary. Oxford (comb. edn. Ist publ. 1982, repr. with corr. 1996).

202. Hornblower S. Spawforth A. The Oxford Classical Dictionary. Oxford (3rd edn. 1996).

203. Liddell H. G. and Scott R. A Greek-English Lexicon, revised and augmented by H. S. Jones with the assistance of R. McKenzie, with a revised supplement by P. G. W. Glare 1996. Oxford (9th edn. 1940).

204. Pauly A. Wissowa G. - Kroll W. Realencyclopädie der classischen Altertumswissenschaft, 1893-, Stuttgart - Wald see.

205. Richardson N. The Iliad: a commentary (gen. ed. G. S. Kirk), vol. 4 (books 21-24), 1993, Cambridge.

206. Walde A. Lateinisches etymologisches Wörterbuch. 3., neubearb. Aufl. von J. В. Hofmann, Bd. 1-2,1938, Heidelberg.

207. Общая и специальная литература на иностранных языках

208. Andronicos M. National museum. Athens, 1983.

209. Aupert P. Le stade. Relevés et restaurations. Fouilles de Delphes П. Topographie et architecture, 1979, Paris.

210. Bean G. E. Moretti, Iscrizioni agonistiche greche (Book review). American Journal of Archaeology, 1956, vol. 60, № 1-2 (2), Archaeological Institute of America. P. 197-199.

211. Bean G. E. Belleten Türk Tarih Kurumu, XXIX, 1965. P. 588 sqq. n. 2.

212. Beloch K. J. Die Siegerliste von Olympia. Hermes, 1929,64. Bd., Berlin. S. 192 sqq.

213. Bengtson H. Die olympischen Spiele in der Antike, 1971, Zürich.

214. Bilinski В. Agoni ginnici: componenti artistiche ed intellettuali nelT antica agonistica greca, 1979, Wroclow Roma.

215. Boas Fr. Anthropology and modem life, 1929, New York.

216. Boas Fr. General anthropology, 1944, New York Boston.

217. Boas Fr. Race, language and culture, 1940, New York.

218. Bohringer Fr. Cultes d'athlètes en Grèce classique: propos politiques, discours mythiques. Revue des études anciennes, 1979, t. 81.

219. Bötticher С. Das Bild der Hippodameia zu Olympia. Archäologische Zeitung, 1853,11 Jrg., № 49.50., Berlin. Sp. 7-13.

220. Bourriot F. Kalos kagathos kalokagathia: d'un terme de propagante de sophistes a une notion sociale et philosophique: etude d' histoire athénienne, 1995, Hildesheim.

221. Brandis C. G. Ein Schreiben des Triumvirn Marcus Antonius an den Landtag Asiens. Hermes, 1897,32. Bd., Berlin. S. 508-522.

222. Broneer O. Isthmia, 3 vols., 1971-1973, Princeton (N. J.).

223. Buhmann H. Der Sieg in Olympia und in den anderen panhellenischen Spielen: Diss. München, 1972.

224. Burckhardt J. Griechische Kulturgeschichte, 4 Bd., 1898-1902, Berlin Stuttgart.

225. Carey С. The Performance of the victory ode. American Journal of Philology, 1989, vol. 110, № 4, Baltimore. P. 545-565.

226. La Croix L. Quelques aspects de la numismatique sicyonienne. Revue Belge de numismatique, 1964,1.110. P. 19-29.

227. Delorme J. Gymnasien. Etude sur les monuments consacrés à l'éducation en Grèce (des origines à l'Empire Romain), 1960, Paris.

228. Dittenberger W. Purgold K. Die Inschriften von Olympia. - Olympia, Die Ergebnisse der von dem Deutschen Reich veranstalteten Ausgrabung, 1896, Text-Bd. V, Berlin.

229. Dodds E. R. Gorgias, 1959, Oxford.

230. Donlan W. The origin of kalos kagathos. American Journal of Philology, 1973, vol. 94, № 4, Baltimore. P. 365-374.

231. Dornseiff F. Pindar, 1921, Leipzig.

232. Drees L. Olympia: Götter, Künstler und Athleten, 1967, Stuttgart.

233. Ebert J. Griechische Epigramme auf Sieger an gymnischen und hippischen Agone. Abhandlungen der Sächsichen Akademie der Wissenschaften zu Leipzig. Philosophisch-historische Klasse. 1972, 63. Bd., 2. Heft. Berlin.

234. Ebert J. Zum Epigramm auf den Schwerathleten Aurelios Achilleus aus Aphro-disias. Stadion. Internationale Zeitschrift für Geschichte des Sportes und der Körperkultur, 1981, Bd. 7, Heft 2. St. Augustine. S. 203-210.

235. Fensterbusch C. Prohedria. In Paulys Realencyclopädie der classischen Altertumswissenschaft, 1957,23. Bd., 45. Hbd., Stuttgart - Waldsee. Sp. 114 sq.

236. Finley M. Pieket H. The Olympic games: the first thousand years, 1976, London.

237. Fontenrose J. The hero as athlete. California Studies in Classical Antiquity, v. I, 1968.

238. Forbes C. A. Greek physical education, 1929, New York London.

239. Frost K. T. Greek boxing. Journal of Hellenic Studies, 1906, vol. XXVI, London. P. 213-225.

240. Gardiner E. N. Athletics of the ancient world, 1930, Oxford.

241. Gardiner E. N. Greek athletic sports and festivals, 1910, London.

242. Gardiner E. N. Olympia, its history and remains, 1925, Oxford.

243. Gardiner E. N. The pankration and wrestling. Journal of Hellenic Studies, 1906, vol. XXVI, London. P. 4-22.

244. Gardiner E. N. Wrestling. Journal of Hellenic Studies, 1905, vol. XXV, London. P. 14-31,263-293.

245. Gerhard E. Bötticher C. Agonistische Vasenbilder. - Archäologische Zeitung, 1853,11 Jrg., № 51. 52., Berlin. Sp. 17-22.

246. Gerstinger H. Zum 'Faustkämpferdiplom' des Boxers Herminos alias Moros aus Hermopolis Magna aus dem Jahre 194 n. Chr. Anzeiger der österreichischen Akademie der Wissenschaften, 1954, Wien. S. 57-61.

247. Giesecke W. Italia Numismatica, 1928, Leipzig.

248. Gildersleeve B. Pindar, Olympian and Pythian Odes, 1890, New York.

249. Glotz G. Xystus. In Ch. Daremberg - E. Saglio: Dictionnaire des antiquités grecques et romaines. P. 1027 sq.

250. Golden M. Sport and society in ancient Greece, 1998, Cambridge.

251. Hanell K. Nemea (Népea, Népeia). In Paulys Realencyclopädie der classischen Altertumswissenschaft, 1935,16. Bd., 32. Hbd., Stuttgart - Waldsee. Sp. 2322-2327.

252. Harris H. A. Greek athletes and athletics, 1964, London.

253. Harris H. A. Sport in Greece and Rome, 1972, London.

254. Harris H. A. Notes on three athletic inscriptions. Journal of Hellenic Studies, 1962, vol. 82. London: The Society for the Promotion of Hellenic Studies. P. 19-24.

255. Head B. V. Historia Numorum, A manual of Greek numismatics, 1911, Oxford.

256. Herrmann H.-V. Olympia. Heiligtum und Wettkampfstätte, 1972, München.

257. Hyde W. W. Olympic victor monuments and Greek athletic art, 1921, Washington, D.C.

258. Imhoof-Blumer F. Antike griechische Münzen. Revue Suisse de Numismatique, 1913, Bd. 19, Bern. P. 31 sqq.

259. Imhoof-Blumer F. Griechische Münzen. Abhandlungen der königlich bayerischen Akademie der Wissenschaften. Philosophisch-historische Klasse, 1890, 18. Bd., Munich.

260. Imhoof-Blumer F. Lydische Stadtmünzen, 1897, Genf-Leipzig.

261. Jäger W. Diokles von Karystos. Die griechische Medizin und die Schule des Aristoteles, 1938, Berlin.

262. Joubert. De gymnasiis et generibus exercitationum apud antiquos celebrium liber, 1645, Francfort.

263. Jüthner J. Philostratos über Gymnastik, 1909, Leipzig und Berlin.

264. Jüthner J. Über antike Turngeräte, 1896, Wien.

265. Jüthner J. Brein F. Die athletischen Leibesübungen der Griechen. - Österreichische Akademie der Wissenschaften. Philosophisch-historische Klasse. Sitzungsberichte, 1965,249. Bd., 1. Abhand. Wien.

266. Jüthner J. Mehl E. Pygme (pugilatus). - In Paulys Realencyclopädie der clas-sischen Altertumswissenschaft, 1962,9. SupplBd., Stuttgart - Waldsee. Sp. 1306-1352.

267. Kenyon F. G. A rescript of Marcus Antonius. The Classical Review, 1893, vol. Vn, № 106 London: David Nutt - Boston. P. 476-478.

268. Klee Th. Zur Geschichte der gymnischen Agone an griechischen Festen, 1918, Leipzig Berlin.

269. Kyle D. G. Athletics in ancient Athenes. Mnemosyne, Suppl. 95,1987, Leiden.

270. Koenen L. Eine agonistische Inschrift aus Ägypten und frühptolemäische Königsfeste. Beiträge zur klassischen Philologie, 1977, Heft 56, Meisenheim am Glan. S. 79-86.

271. Kontoleon A. E. BCH, 1887, XI. P. 219 sqq.

272. Krause J. H. Gymnastik und Agonistik der Hellenen: aus den Schrift- und Bildwerken des Altertums, wissenschaftlich dargestellt und durch Abbildungen veranschaulicht, 1841, Leipzig.

273. Kukules Ph. BuCavxivcöv ßioc; Kai rtoAixiopói; 3,1949, Athens.

274. Kyrieleis H. KaBánep TJppfjc; Kai rQpo<;. Antike Plastik. Forschungen zur griechischen und römischen Skulptur, 1973, Bd. 12, Berlin. S. 133 sqq.

275. Lenschau. Herakleia. In Paulys Realencyclopädie der classischen Altertumswissenschaft, 1912, 8. Bd., 15. Hbd., Stuttgart - Waldsee. Sp. 439-440.

276. Lippold G. Griechische Porträtstatuen, 1912, München.

277. Lippold G. Siegerstatuen. In Paulys Realencyclopädie der classischen Altertumswissenschaft, 1923, Bd. II A, Stuttgart - Waldsee. Sp. 2265 sqq.

278. Méautis G. Hermoupolis-la-Grande, 1918. Lausanne.

279. Mercurialis H. De arte gymnastica libri sex, 1587, Venetiis.

280. Merkelbach R. Zeitschrift für Papyrologie und Epigraphik, 1975, XVIII, Bonn. S. 146 sqq.

281. Mezö F. Geschichte der Olympischen Spiele, 1930, München.

282. Miller S. G. Ancient Greek athletics, 2004, New Haven and London.

283. Miller S. G. Nemea: a guide to the site and museum, 1990, Los Angeles.

284. Miller S. G. Nemea H: the early Hellenistic stadium, 2001, Los Angeles.

285. Mitteis L. Wilcken U. Grundzüge und Chrestomathie der Papyruskunde, 1912, Leipzig - Berlin.

286. Moretti L. Iscrizioni agonistiche greche, 1953, Roma.

287. Moretti L. Olympionikai, i vincitori negli antichi agoni olimpici. Atti della Acca-demia Nazionale dei Lincei. Classe di scienze morali, storiche e filologiche, 1957, Ser. Vm, Vol. Vm, Fase. 2. Roma.

288. Morgan C. Athletes and oracles: the transformation of Olympia and Delphi in the eight century B.C., 1990, Cambridge.

289. Nietzsche F. Homer als Wettkämpfer. In F. Nietzsche Werke, 1896, Bd. 9, Leipzig. S. 193-215.

290. Padel R. In and out of the mind: Greek images of the tragic self, 1992, Princeton.

291. Pleket H. W. Games, prizes, athletes, and ideology. Some aspects of the history of sport in the Greco-Roman world. Stadion. Internationale Zeitschrift für Geschichte des Sportes und der Körperkultur, 1975, Bd. 1. St. Augustine. S. 49-89.

292. Poland F. Geschichte des griechischen Vereinswesens, 1909, Lepzig.

293. Poliakoff M. B. Combat sports in the ancient world: competition, violence and culture, 1987, New Haven and London.

294. Poliakoff M. Studies in the terminology of the Greek combat sports. Beiträge zur klassischen Philologie, 1982, Heft 146, Königstein/ Ts.

295. Purgold K. Olympische Weihgescherike. Historische und philologische Aufsätze, 1884, Berlin.

296. Raschke W. J. L. The archaeology of the Olympics: the Olympics and other festivals in antiquity, 1988, Madison (Wisconsin).

297. Reisch E. Agones. In Paulys Realencyclopädie der classischen Altertumswissenschaft, 1. Bd., 1. Hbd., 1893, Sp. 847 sqq.

298. Ritter J. Gründer K. Historisches Wörterbuch der Philosophie, Bd. IX, 1995, Basel.

299. Robert L. Bulletin épigraphique. Revue des etudes grecques LXVII, 1957, Paris.

300. Robert L. Les épigrammes satiriques de Lucillius sur les athlètes: Parodie et réalités. Entretiens sur l'antiquité classique, 1.14: L'épigramme grecque, 1968, Genève.

301. Robert L. Hellenica. Recueil d'epigraphie, de numismatique et d'antiquités Grecques VU, 1949, Paris.

302. Robert L. Hellenica. Recueil d'epigraphie, de numismatique et d'antiquités Grecques Xm, 1965, Paris.

303. Robert L. IIukteueiv. Revue archéologique, V, Séries XXX, 1929,24 sqq.

304. Rohde E. Psyche, Seelenkult und Unsterblichkeitsglaube der Griechen, Bd. I, 1925, Tübingen.

305. Rudolph W. Olympischer Kampfsport in der Antike. Faustkampf, Ringkampf und Pankration in den griechischen Nationalfestspielen, 1965, Berlin.

306. Sabatier. Les exercices du corps chez les anciens, pour servir à l'éducation de la jeunesse, 1772, Châlons.

307. Sallet A. v. Münzen und Medaillen, 1898, Berlin.

308. Sansone D. Aeschylus, Persae 163. Hermes, 1979, Bd. 107, Heft 1, Wiesbaden. S. 115-116.

309. Sansone D. Greek athletics and the genesis of sport, 1988, Berkeley.

310. Scanlon T. F. Greek and Roman athletics: a bibliography, 1984, Chicago.

311. Scanlon T. F. Greek boxing gloves. Terminology and évolution. Stadion. Internationale Zeitschrift für Geschichte des Sportes und der Körperkultur, 1982-1983, Bd. 8-9. St. Augustine. S. 31^5.

312. Schneider K. Isthmia. In Paulys Realencyclopädie der classischen Altertumswissenschaft, 1916,9. Bd., 18. Hbd., Stuttgart - Waldsee. Sp. 2248 sqq.

313. Schöll R. Die Speisung im Prytaneion zu Athen. Hermes, 1872, 6. Bd., Berlin. S. 14-54.

314. Schröder B. Der Sport in Altertum, 1927, Berlin.

315. Schwerin F. Pindar. In Paulys Realencyclopädie der classischen Altertumswissenschaft, 1950,20. Bd., 40. Hbd., Stuttgart - Waldsee. Sp. 1618 sqq.

316. Sinn U. Olympia. Kult, Sport und Fest in der Antike, 1996, München.

317. Sturgeon M. C. Isthmia, vol. 4,1987, Princeton (N. J.).

318. Treu G. Die Bildwerke von Olympia. Olympia, Die Ergebnisse der von dem Deutschen Reich veranstalteten Ausgrabung, 1897, Text-Bd. HT, Berlin.

319. Urlichs L. v. Archäologische Analekten, 18. Programm des v. Wagnerschen Kunstinstituts, Würzburg, 1885, 9.

320. Vernant J.-P. Mythe et pensée chez les Grecs. Etudes de psychologie historique, 1965, Paris.

321. Vernant J.-P. Mythe e religion en Grèce ancienne, 1990, Paris.

322. Vernant J.-P. Vidal-Naque P. Mythe et tragédie en Grèce ancienne, 1972, Paris.

323. Vernant J.-P. Vidal-Naque P. Mythe et tragédie en Grèce ancienne deux, 1986, Paris.

324. Wilamowitz-Moellendorff U. v. Pindaros, 1922, Berlin.

325. Wissowa G. Capitolia. — In Paulys Realencyclopädie der classischen Altertumswissenschaft, 1899,3. Bd., 6. Hbd., Sp. 1527-1528. Stuttgart Waldsee.

326. Young D. C. The Olympic myth of Greek amateur athletes, Chicago, 1984.

327. Ziegler K. Pythionikai (riuôiovïKm). In Paulys Realencyclopädie der classischen Altertumswissenschaft, 1963, 24. Bd., 47 Hbd., Sp. 563. Stuttgart - Waldsee.

328. Ziehen L. Olympia. In: Paulys Realencyclopädie der classischen Altertumswissenschaft, 1937, 17 Bd., 34. Hbd., Sp. 2520-2536; 1939, 18. Bd., 35. Hbd., Sp. 1-71. Stuttgart-Waldsee.

329. Ziehen L. Panathenaia. — In Paulys Realencyclopädie der classischen Altertumswissenschaft, 1949,18. Bd., 36. Hbd. (2-es Drittel), Stuttgart Waldsee. Sp. 457 sqq.

330. Общая литература на русском языке

331. Античная Греция. Проблемы развития полиса. 2 т. Общ. ред. Е. С. Голубцовой. Москва, 1983.

332. Боас Фр. Ум первобытного человека. Пер. с англ. А. М. Водена. Москва-Ленинград, 1926.

333. Боннар А. Греческая цивилизация. Т. 2 (от Антигоны до Сократа). Пер. с франц. О. В. Волкова. Москва, 1959.

334. Брабич В., Плетнева Г. Зрелища древнего мира. Ленинград, 1971.

335. Вернан Ж.-П. Происхождение древнегреческой мысли. Пер. с франц. Общ. ред. Ф. X. Кессиди, А. П. Юшкевича. Москва, 1988.

336. Гиро П. Исторические чтения. Частная и общественная жизнь греков. Вып. 1, IV. Санкт-Петербург, 1913.

337. Доддс Э. Р. Греки и иррациональное. Пер. с англ. С. В. Пахомова. Санкт-Петербург, 2000.

338. Зайцев А. И. Культурный переворот в Древней Греции вв. до н.э. Ленинград, 1985.

339. Зелинский Ф. Ф. Гомеровская психология. Из трудов разряда изящной словесности. Петербург, 1922.

340. Зельин К. К. Олимпионики и тираны. Вестник древней истории. Вып. 4. Москва, 1962.

341. Йегер В. Пайдейя. Воспитание античного грека. Т. I. Пер. с немец. А. И. Люб-жина. Москва, 2001.

342. Йегер В. Пайдейя. Воспитание античного грека. Т. П. Пер. с немец. М. Н. Ботвинника. Москва, 1997.

343. Кузищин В. И. Олимпийские игры как феномен древнегреческой и мировой культуры. Вопросы истории. Вып. 1. Москва, 1997, с. 41 слл.

344. Латышев В. В. Очерк греческих древностей. Санкт-Петербург, 1897-1899.

345. Лосев А. Ф. История античной эстетики. Ранняя классика. Москва, 1963.

346. Лосев А. Ф. Классическая калокагатия и ее типы. — Вопросы эстетики. Вып. 3. Москва, 1960, с. 411-475.

347. Лосев А. Ф. Мифология греков и римлян. Москва, 1996.

348. Лосев А. Ф. Очерки античного символизма и мифологии. Москва, 1993.

349. Марру А.-И. История воспитания в античности (Греция). Пер. с франц. А. И. Любжина, М. А. Сокольской, А. В. Пахомовой. Москва, 1998.

350. Никитский А. В. Дельфийские эпиграфические этюды, НУ. Одесса, 18941895.

351. Ницше Ф. Рождение трагедии. Перевод с нем. А. В. Михайлова. Сост., общ. ред., комм, и вступит, ст. А. А. Россиуса. Москва, 2001.

352. Онианс Р. Б. На коленях богов: истоки европейской мысли о душе, разуме, теле, времени, мире и судьбе. Пер. с англ. Л. Б. Сумм. Москва, 1999.

353. Ривкин Б. И. В долине Алфея. Олимпийские игры в искусстве Древней Греции. Москва, 1969.

354. Сергеенко М. Е. Жизнь в Древнем Риме. Санкт-Петербург, 2000.

355. Тахо-Годи А. А. О древнегреческом понимании личности на материале термина осоца. Вопросы классической филологии. Вып. 3-4. Москва, 1971, с. 273297.

356. Фрэзер Дж. Дж. Золотая ветвь: исследование магии и религии. Пер. с англ. М. Рыклина, И. Утехина. Москва, 2001.

357. Хабихт X. Афины. История города в эллинистическую эпоху. Пер. с нем. Ю. Г. Виноградова. Москва, 1999.

358. Шанин Ю. В. Олимпия. История античного атлетизма. Под общ. ред. В. И. Кузищина. Санкт-Петербург, 2001.

359. Шёбель Г. Олимпия и ее игры. Лейпциг, 1967.

360. Специальная литература на русском языке

361. Гавриков А., Масюков Ю., Зенько Л. Боевое дзюдо. Методич. Пособие. Рига, 1991.

362. Гаткин Е. Я. Букварь самбиста. М., 1997.

363. Иваи Т., Кавамура Т., Канэко С. и др. Дзю-до. Сокр. пер. с японского В. И. Силина. Изд. 2-е. М., 1980.

364. Игуменов В. М., Подливаев Б. А. Спортивная борьба. Учебник для студентов и учащихся фак. (отд-ний) физ. воспитания пед. учеб. заведений. М., 1993.

365. Макашов А. М., Эдилян С. Э. Ву-шу (Klmg-Fu). Рекомендации для начинающих. Ленинград, 1990

366. Панченко К. Л., Григорьев А. М., Попов А. А. Бокс. Техническая и тактическая подготовка. Харьков, 1997.

367. Селиверстов С. А. Самбо. Спортивный, боевой и специальный разделы. Учебно-методич. и нагляд. пособие. М., 1997.

368. Сто уроков борьбы самбо. Изд. 3-е, испр., доп. Под общ. ред. Е. М. Чумакова. М„ 1988.

369. Тарас А. Е., Дахновский В. С. Кэмпо. Восточное искусство самозащиты. Минск, 1992.