автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Антиутопическая мифопоэтическая картина мира в романе Татьяны Толстой "Кысь"

Полный текст автореферата диссертации по теме "Антиутопическая мифопоэтическая картина мира в романе Татьяны Толстой "Кысь""

)

)

На правах рукописи

КРЫЖАНОВСКАЯ Оксана Евгеньевна

АНТИУТОПИЧЕСКАЯ МИФОПОЭТИЧЕСКАЯ КАРТИНА МИРА В РОМАНЕ ТАТЬЯНЫ ТОЛСТОЙ «КЫСЬ»

Специальность 10.01.01 - русская литература

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Тамбов 2005

Работа выполнена на кафедре русской филологии Тамбовского государственного технического университета.

Научный руководитель

доктор филологических наук, профессор Попова Ирина Михайловна

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Николаева Светлана Юрьевна

кандидат филологических наук, доцент Архангельская Наталия Николаевна

Ведущая организация

Магнитогорский государственный университет

Защита состоится «¿£>> 2005 г. в 40 часов на заседа-

нии диссертационного совета Д 212.261.03 в Тамбовском государственном университете имени Г.Р. Державина по адресу: 392000, г. Тамбов, ул. Советская, 93, Институт филологии ТГУ имени Г.Р. Державина.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ТГУ имени Г.Р. Державина (ул. Советская, 6).

Автореферат разослан «/£» к^ЛСПЛ 2005 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

С.В. Пискунова

111Щ9

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Татьяна Никитична Толстая (1951) - один из наиболее ярких прозаиков современности. Рассказы Т. Толстой, появившиеся в начале 80-х годов, сразу заметили и признали фактом «великой прозы», выделив такие ее свойства, как нетипичность героев, своеобразие фабульного материала, оригинальность художественной манеры писателя. Определяя место Т. Толстой в современном литературном процессе, большинство исследователей относит творчество писательницы к постмодернизму1. Остальные, прямо не называя Т. Толстую постмодернистом, высказывают мнение, что концепция человека и система образов восходят именно к постмодернистской традиции2. Такого единства мнений не наблюдается по поводу жанровой природы ее произведений, в особенности романа «Кысь».

Работы, посвященные ее творчеству, преимущественно сводятся к критическим публикациям в периодике и в Интернете, однако в последнее время Т. Толстой уделяется значительное внимание в обзорах по проблемам современной русской литературы3. Соображения по отдельным аспектам творчества Т. Толстой высказывались в статьях и рецензиях А. Гениса, Н. Ивановой, М. Золотоносова, А. Василевского, А. Жолковского и др.4 Основной интерес исследователей связан с проблемой конфликта в произведениях Т. Толстой, ролью в них автора, спецификой хронотопа, смыслом аллюзий и реминисценций, особенностями художественного стиля писательницы.

1 См.: Кякшто, Н Н Русский постмодернизм / H.H. Кякшто // Русская литература XX века' школы, направления, методы творческой работы. - СПб.: Высш. шк., 2002 - С. 311; Лейдерман, Н Л. Современная русская литература : в 3-х кн. Кн. 3. В конце века (1986 - 1990-е годы) : учеб пособие / Н Л. Лейдерман, МН. Липо-вецкий. -М. • Эдиториал УРСС, 2001 - С. 43.

2 См : Скоропаяова, И С. Русская постмодернистская литература : учеб. пособие / И.С. Скоропанова. - М.: Флинта: Наука, 2002. - С. 13.

3 См.: Лейдерман, Н.Л Современная русская литература : в 3-х кн. Кн. 3. В конце века (1986 - 1990-е годы) : учеб. пособие / Н Л Лейдерман, М.Н. Липо-вецкий. - М. : Эдиториал УРСС, 2001. - С. 43, Нефагина, Г.Л Русская проза конца XX века : учеб. пособие / Г.Л. Нефагина. - М. : Флинта • Наука, 2003. - С 172; Богданова, О.В. Постмодернизм в контексте современной русской литературы (60 - 90-е годы XX века - начало XXI века) / О.В Богданова - СПб. : Филол. ф-т С.-Петерб. гос. ун-та, 2004. - 716 с С. 292.

4 См. • Василевский, А Ночи холодны / А. Василевский // Дружба народов. -1988. - № 7. - С 257; Золотоносов, М. Мечты и фантомы / М. Золотоносов // Литературное обозрение. - 1987. - № 4 - С 60; Генис, А Рисунки на полях: Татьяна Толстая / А. Генис // Иван Петрович умер : статьи и исследования - М., 1999; Жолковский, А. В минус первом и минус втором зеркале: Т Толстая, В. Ерофеев — ахматовиана и архетипы / А. Жолковский // Литературное обозрение. - 1995. -№ 6. - С. 25-41, Иванова, Н. Неопалимый голубок: «Пошлость» как эстетический феномен/Н Иванова//Знамя -1991 - г

РОС. НАЦИОНА.д БИБЛИОТЕК

л)?

99 Щ) и/Vf1

В 2005 г. была защищена единственная на сегодняшний день диссертация, посвященная анализу рассказов Т.П. Толстой. Диссертационное исследование «Поэтико-философское своеобразие сборника Татьяны Толстой "Ночь"»5 содержит научный анализ произведений малой жанровой формы, объединенных в цикл с символическим концептуальным названием «Ночь».

Недостаточно изученными остаются многие произведения Т. Толстой, в юм числе и ее роман «Кысь» (2000), синтезировавший в себе черты массовой и «высокой» литературы. Несмотря на то, что роман назвали одним из самых ярких литературных событий последних лет, он был оценен строже, чем предыдущие произведения прозаика: одни рецензенты с восхищением подтверждали значимость и обобщающий смысл идей, образов, своеобразие метода автора6, другие выражали свое неприятие, раздражение и разочарование7. Писательницу обвиняли в бесконечном заимствовании из русской и зарубежной классики, упрекали в неоригинальности и неактуальности тем, поднимаемых в романе. Большая часть этих рецензий отличалась несколько тенденциозным пересказом событий, где литературоведческий, философский и социальный аспекты оставались без должного внимания, что, впрочем, естественно для откликов о новом произведении «становящегося» художника слова.

В последнее время начала формироваться тенденция научного подхода в интерпретации романа Т. Толстой «Кысь». Исследователи отмечают, что внешне роман отличается от всего написанного писательницей ранее, однако в нем чувствуются черты, присущие всему ее творчеству: обращенность к вечным общечеловеческим темам, юмор и ирония, особый стиль письма, аллюзии на русскую и мировую литературу, пародийное воспроизведение реальной действительности, игровой модус, интертекстуальность, наличие многозначности трактовок, что позволяет говорить о постмодернистском компоненте романа «Кысь»8.

5 См.. Люй, Цзиюн. Поэтико-философское своеобразие сборника Татьяны Толстой «Ночь» : дис.... канд. филол. наук: 1001.01 / Люй Цзиюн. - Тамбов, 2005. - 163 с.

6 См.. Парамонов, Б. Русская история наконец оправдала себя в литературе / Б. Парамонов // «Время MN». - 2000. - Х° 173, 14 окт.; Елисеев, Н КЫСЬ, БРЫСЬ, РЫСЬ, РУСЬ, КИС, КЫШ! / Н. Елисеев // http.www.guelman.ru/slava'kis/index.html; Иванова, Н. И птицу паулин изрубить на каклеты / Н. Иванова // Знамя. - 2001. -№ 3. - С. 40; Латынина, А «А вот вам ваш духовный Ренессанс!» / А Латынина // Литературная газета. — 2000. - № 47. - С. 10.

7 См.: Немзер, А Азбука как азбука' Татьяна Толстая надеется обучить грамоте всех буратин / А. Немзер // Время новостей - 2000. - № 156, 27 окт.; Степанян, К. Отношение бытия к небытию / К. Степанян // Знамя. -2001. -№ 3. - С. 207-218.

8 См ■ Давыдова, Т Т. Роман Т. Толстой «Кысь»: проблемы, образы героев, жанр, повествование / Т. Давыдова // Русская словесность. — 2002. - № 6 - С 25-30: Мелешко, Т. Основные направления в российской литературе 2001 - 2002 гг / Т. Мелешко // http.//www.pl.spb.ru/obzor.doc/ htm.

В диссертационном исследовании Л.Н. Скаковской «Фольклорная парадигма русской прозы последней трети XX века»9, несколько категорично утверждается, что в романе Т. Толстой «Кысь», рассматриваемом в контексте прозы «новой волны», отсутствует утверждающий нравственный идеал, характерный для русского устного народного творчества.

В диссертации В.В. Десятова «Русские постмодернисты и В.В. Набоков»10 указываются темы романа «Кысь», вызванные набоковским интертекстом: превосходство искусства над жизнью, воображения и памяти над реальностью, духовная деградация тоталитарного общества.

Достаточно спорным на сегодняшний день остается вопрос жанровой разновидности произведения Т. Толстой. Исследователи Н. Иванова, Б. Кузьминский, Н. Щедрина, сходятся во мнении, что «Кысь» представляет собой роман антиутопической направленности, где продемонстрованы неограниченные возможности современных жанровых трасформаиий в зависимости от творческих задач автора, а подчеркнутая меннипейность позволяет вместить особенности других жанров11. Толстая Т., анонсируя «Кысь», назвала ее романом, дав жанровое определение, с которым согласились не все исследователи. Богданова О.В. говорит о том, что в «Кыси» «речь может идти только о повестийном, а не о романном характере повествования»12; Тлостанова М.В. называет роман Т. Толстой повествованием, ускользающим «от жанрового определения», в котором присутствуют «устоявшиеся "традиции" отечественной словесности - от "фэнтези" братьев Стругацких до мира чудищ в духе Алексея Ремизова»13.

Обозревая критические и литературоведческие работы, посвященные прозе Татьяны Толстой, можно прийти к выводу, что на сегодняшний день не существует целостного, системного подхода к творчеству писателя, а напротив, налило калейдоскоп различных высказываний, спорных сужде-

9 Скаковская, Л.Н. Фольклорная перадигма русской прозы последней трети XX века : дис.... д-ра филол. наук. 10.01.01 / Л.Н. Скаковская. - Тверь, 2004. - 336 с.

10 Десятое, В.В Русские постмодернисты и В.В. Набоков интертекстуальные связи : дис.... д-ра филол наук. 10.01.01 / В.В. Десятое. - Барнаул, 2004. - 439 с.

" См : Иванова, Н И птицу паулин изрубить на каклеты / Н. Иванова // Знамя - 2001 - № 3. - С 40; Кузьминский, Б. Рецензия на роман Т Толстой «Кысь» / Б Кузьминский // http:www guelman ru/slava/kis/index html; Щедрина, H.M. Стилевые доминанты романа Татьяны Толстой «Кысь» / Н М Щедрина И «Третий Толстой» и его семья в русской литературе ' сб. науч. ст - Самара : Изд-во Администрации Самарской области, 2003. - С. 252.

12 Богданова, О.В. Постмодернизм в контексте современной русской литературы (60 - 90-е годы XX века - начало XXI века) / О.В. Богданова. - СПб. : Филол. ф-т С.-Петерб. гос. ун-та, 2004. - С. 293 .

13 Тлостанова, М.В Постсоветская литература и эстетика транскультурации Жить никогда, писать ниоткуда / М В Тлостанова. - М - Едиториал УРСС, 2004. -С 354

ний, полемичных констатаций, поверхностных размышлений по поводу тех или иных аспектов романа «Кысь». В водовороте различного рода суждений нет стройной логической обобщенности, пусть еще и не завершенной, но оригинальной творческой концепции писателя.

Роман «Кысь», работа над которым продолжалась почти 15 лет, представляет собой первое объемное произведение Т. Толстой, которому в полной мере присущи черты крупной жанровой формы. Кроме того, многими исследователями неоднократно отмечалось, что в своем произведении Т. Толстая решает проблему судьбы страны в ее историческом развитии с учетом особенностей российского менталитета. Стремление охватить практически все стороны нашего бытия делает «Кысь» значительным явлением литературного процесса современности. На основании вышесказанного «Кысь» можно рассматривать как своеобразный «роман начала»: не только как возможного начала нового этапа творческой деятельности автора, но и как отражение ментального, духовного начала российского общества. Подтверждает данную сентенцию и то обстоятельство, что в оглавление романа Т. Толстая вводит «начало начал» - азбуку.

Актуальность работы определяется сложившейся в литературоведении ситуацией и заключается в том, что, несмотря на нарастающий интерес исследователей к творчеству Т. Толстой, в частности, к ее роману «Кысь», в современной науке нет специального монографического исследования, посвященного анализу художественной картины мира в указанном произведении, нет единства в определении его жанра, не выявлена функциональность и составляющие мифопоэтики автора, не определено место романа «Кысь» как в творчестве Т. Толстой, так и в современном литературном процессе в целом. Системный научный подход к рассмотрению данных проблем позволит выявить основные тенденции творчества писателя на современном этапе, а также обобщить резко противоположные оценки первого произведения автора, написанного в соответствии с канонами крупной жанровой формы.

Анализ жанровой формы выбранного нами для исследования произведения и заложенной в ней художественной картины мира позволит выявить и осмыслить проблемы философско-эстетической, образной, хроно-топической, мотивной и других систем творческой концепции автора, а значит, глубже понять не только прозу одного из ярких представителей современной литературы, но и отчасти увидеть закономерности литературного процесса в России конца XX - начала XXI веков. Выявление мифопоэтики постмодернистских произведений является важным и значимым направлением в сегодняшней науке, что осознается многими исследователями и учеными, обращающимися к современной русской литературе.

Диссертация написана на материале романа Татьяны Толстой «Кысь» с привлечением остальной ее прозы.

Объектом диссертации является роман Т. Толстой «Кысь», исследование поэтико-жанрового своеобразия которого осуществляется в сопоставлении с «традиционными» и «новыми» антиутопиями Е. Замятина «Мы», В. Войновича «Москва 2042», Л. Петрушевской «Новые Робинзоны», А. Кабакова «Невозвращенец».

Предметом диссертационного исследования стало выявление особенностей мифопоэтики романа Т. Толстой «Кысь», проявляющейся на различных уровнях (мифы архетипические, культурные, бинарные, симу-лякровые), а также определение структуры романной формы указанного произведения.

Цель исследования заключается в стремлении представить наиболее полное и целостное описание антиутопической мифопоэтической картины художественного мира, представленной в романе Татьяны Толстой «Кысь», выявив специфику его поэтико-жанровой формы, предложить новую интерпретацию указанного произведения, наиболее глубоко раскрывающую авторские интенции.

С основной целью связаны базовые задачи диссертации:

• выявить особенности функционирования архетипического и культурного мифов в романе Т. Толстой «Кысь», проанализировать его мифо-поэтическую структуру;

• изучить специфику жанровых признаков антиутопии в указанном произведении, в том числе интертекстуальных и хронотопических;

• определить основные способы воплощения симулякровой реальности антиутопического мира;

• выявить смысл азбучного принципа сюжетосложения романа «Кысь»;

• исследовать идейно-тематический уровень романа «Кысь», выявить сквозные мотивы, определить систему образов.

Методология исследования предполагает комплексное применение различных видов анализа: в работе использованы структурно-поэтический, проблемно-тематический, герменевтический и интертекстуальный методы исследования.

Теоретико-методологической базой исследования стали работы М.М. Бахтина, Ю.М. Лотмана, Е.М. Мелетинского, Б.А. Успенского, а также исследователей постмодернизма: И.П. Ильина, М.Н. Липовецкого, Н.Б. Маньковской, И.С. Скоропановой, М.Б. Эпштейна и др.

В работе обобщаются литературно-критические отзывы о романе «Кысь» О.В. Богдановой, А. Гениса, К. Гордович, А. Немзера, Г.Л. Нефа-гиной.

Научная новизна диссертационной работы заключается в том, что в рамках специального целостного рассмотрения представлен анализ жанро-во-поэтического, неомифологического и идейно-тематического аспектов романа Т. Толстой «Кысь», выявляется структурное, хронотопическое,

интертекстуальное, философско-символическое содержание произведения. Анализ проводится в сопоставлении романа «Кысь» с антиутопиями А. Бородыни, В. Войновича, Л. Петрушевской, А. Курчаткина, А Кабакова, В. Маканина, В. Рыбакова. В диссертации впервые устанавливаются смыслы антиномических мифологем на различных текстовых уровнях, определяется в полном объеме символика азбучного принципа сюжетос-ложения, определяется характер хронотопических связей.

С научной новизной связана и рабочая гипотеза, выдвигаемая автором диссертационной работы: в «Кыси» Татьяны Толстой синтезируются элементы различных жанров (неомифологического повествования, социально-сатирического романа, антиутопии, памфлета, притчи, драмы, волшебной сказки), которые создают неповторимое идейно-художественное повествование о судьбе современного русского мира, при этом преобладающими являются признаки антиутопического неомифологического романа. Условность, лежащая в основе организации художественного пространства в романе «Кысь», опирается на мифологическую антиутопическую модель мира. Специфика последней проявляется в напряженной динамике устремлений русского человека: космического, организующего и хаотического, деструктивного.

Основные положения, выносимые на защиту:

1 Воссоздавая архетипический уровень национального сознания, Т. Толстая в «Кыси» выявляет центральные компоненты русской ментально-сти: особое тяготение к «Слову», сакрализации литературы в условиях общей культурной неразвитости и языческой страстности натуры русского человека.

2 На неомифологическом уровне романа «Кысь» развенчивается культурный миф о главенствующем воздействии литературы на возвышение духовности нации, демонстрируется ущербность аксиологии конца XX столетия. Дезинтеграция бинарной позиции «разум - чувства» приводят героя к полному разрушению оппозиции «жизнь - смерть», в результате чего протагонист «Кыси» превращается в симулякровую личность, и в нем не может проявиться полноценная человеческая сущность, ведущая к гармонии духа.

3 «Кысь» Т. Толстой представляет собой синтетическое жанровое образование, заключающей в себе такую картину мира, в которой доминирующими оказываются мифопоэтический и антиутопический аспекты.

4 Азбучный принцип сюжетосложения в романе «Кысь» выполняет функции демонстрации и развенчания мифа о симулякровом бытии героя. Используя символические обозначения букв древнерусского алфавита, Т. Толстая создает гипертекстовую структуру произведения, своеобразную энциклопедию «мутации духовности» в современном мире («послевзрыв-ного» периода).

5 Название романа Т. Толстой «Кысь» подчеркивает центральную идею о кризисе духовности современного мира, прервавшего связи с глубинными культурными традициями предшествующих поколений.

Теоретическая значимость исследования заключается в том, что работа способствует более глубокому пониманию теоретических аспектов антиутопического жанра, вбирающего в себя элементы других сатирических жанровых форм Диссертация углубляет представления о поэтике постмодернистского романа, расширяет представление о способах воплощения симулякровой реальности и архетипических структур, о формах функционирования хронотопа и способах сюжетосложения в современных крупных эпических формах, в частности, в неомифологическом антиутопическом повествовании.

Практическое значение диссертации связано с возможностью использования его результатов в курсах лекций по истории русской литературы конца XX - начала XXI века, при чтении спецкурсов по проблемам постмодернистской прозы.

Апробация исследования осуществлялась в рамках учебно-методических семинаров кафедры русской филологии Тамбовского государственного технического университета. Проблемы, затронутые в диссертационном исследовании, обсуждались на V Всероссийских чтениях «Оптина пустынь и русская культура» в городе Калуге в 2004 году, на V Международной научной конференции в Пензенском государственном педагогическом университете в 2005 году, на Международной научной конференции в Волгоградском государственном университете в 2005 году.

Основные положения работы отражены в 11 публикациях.

Структура и объем диссертационного исследования. Диссертация состоит из введения, двух глав и заключения. Приложен список использованной литературы, включающий 190 наименований.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы диссертационной работы, формулируются цели и задачи исследования.

В первой главе «Мифопоэтическая картина мира в романе Татьяны Толстой "Кысь"» рассматривается функциональность мифопоэтики романного мира, которая включает в себя традиционные архаические мотивы и образы, а также постмодернистские культурные мифы о «мире как тексте». Исследование их глубокой метафорической природы помогает открыть новые эстетически значимые смыслы в рамках сюжетного, аксиологического и образного контекста романа «Кысь».

В романе «Кысь» отражаются проблемы кризиса духовности в стране, проявившиеся во всех сферах жизни современного российского общества. Заголовок романа Т. Толстой четко выражает основную идею произведения, заключающуюся в предостережении от последствий утраты многих культурных традиций прошлого, разрыва связей поколений, которые ведут к духовной деградации. Фонетические и ассоциативные взаимосвязи меж-

ду словами «Русь», «Кысь», «рысь», «кыш» позволяют говорить о символическом значении данного образа, являющегося обобщением нравов, идей, фобий русского человека и передающего ассоциацию неустойчивости, исчезновения нравственных ориентиров, духовного «шатания» современного российского общества.

В опыте человечества изначально существует представление о мире как о едином, гармоничном универсуме, которому присущи смысл и упорядоченность. Такую картину мира принято называть «классической»14. Именно этим требованиям отвечает исторически ранняя мифология, где мир понимается как «организованный» и «значимый Космос», который время от времени «атакуется» устремленными к хаосу силами зла. Культурно-семантические антиномические оппозиции «жизнь - смерть», «добро - зло» являются одними из главных структур человеческого сознания и составляют своеобразный «мозговой фантом», передающийся го поколения в поколение. Кысь в поствзрывном мире представляет собой некую мифическую силу, которой люди приписывают все свои беды, недостатки, все то негативное, что не подвластно их пониманию. Очень боится Кыси протагонист романа Бенедикт, выделенный из числа других как герой, философски размышляющий о жизни настоящей и будущей.

Мифологический образ Княжьей Птицы Паулин, являющейся в романе «Кысь» символом духовной и душевной чистоты, гармонии мира и любви, экстраполирует миф о сказочной Птице Счастья, выражающий самые заветные мечты русского человека, и вызывает представление об обитателях славянского рая - птицах Гамаюн и Алканост. Антистановление личности главного героя находится в зависимости от трансформации образа Княжьей Птицы Паулин и от последовательности развития и развенчания образа Кыси.

Комплекс влиятельных архетиличных мифологем вводится Т. Толстой в ткань романа с целью воссоздания характерных черт национального характера. В романе «Кысь» представлена «мифовая парадигма человечества», где архетипический миф сопоставим с древнейшими человеческими ощущениями, ориентацией человека в природной среде и сообществе себе подобных, с его «базовыми» инстинктами и эмоциями. Проекции тотемного («Мыши - наша опора»15), эсхатологического мифов («На море - остров, на острове - терем, а стоит в нем золотая лежанка. На лежанке девушка <...> Вот она свою косу расплетает <...> а как расплетет - тут и миру конец» (с. 9), мифа о культурном герое («Принес-то огонь людям Федор Кузьмич» (с. 25), бытующих в Федор-Кузьмичске, обнаруживают «амби-

14 Хализев, В.Е. Теория литературы - 4-е изд. испр. и доп. - М. • Высш. шк., -2004.-С. 22.

15 Толстая, Т Н. Кысь : роман / Т Н. Толстая. - М. . Эксмо, 2003 - С 9 Далее цит. это издание с указанием страниц в тексте.

валентную» форму проявления, в которой смыкаются космос и хаос, жизнь и смерть. Мир голубчиков, возникнув после Взрыва, сразу обнаруживает признаки разложения (Последствия голубчиков, отсутствие прогресса, падение духовности и ослабление просвещения). В таком случае закономерным оказывается новый катаклизм в финале романа, очередная гибель цивилизации Включение этиологических легенд, объясняющих причинность окружающего мира, быличек, народных заговоров, преданий отражают характерные особенности «начального», дохристианского этапа развития славянской культуры в «кысьском» мире. В «Кыси», как и в мифологии, мир описывается системой основных содержательных двоичных противопоставлений (бинарных оппозиций), определяющих его пространственные, временные и социальные характеристики.

Выявляя древнейшие основы ментальности, с которыми связана судьба России, Т. Толстая строит концепцию бытия обитателей Федор-Кузьмичска с опорой на некоторые мифологемы, сохранившие свою значимость в славянской культуре по сей день: мифологему огня, мифологему праздника, мифологему «доброго и угодного царя-батюшки», переходящую в финале романа в противоположную.

Рассмотрение «новой» мифологии автора, представляющей собой проекцию архетипического мифа на конкретные исторические условия, в которых оказалась Россия в конце XX - начале XXI века, позволяет увидеть в романе «Кысь» ту же, что и в рассказах Т. Толстой, трансформацию «авторитетных мифов культуры в сказочную игру с этими мифами»16. «Классическому» типу представлений о мире соответствует идея Логоса как организующего и значимого начала бытия. Через весь роман проходит образ Книги (культуры, языка), который опирается на мифологическую традицию и на христианскую доктрину о довременном, вечном бытии Логоса. Его воплощением в романе является совокупность понятий, на первый взгляд, несовместимых: в одном ряду с папирусом александрийской библиотеки и табличками Хаммурапи оказывается чудом уцелевшая в доме Прежней старушки инструкция к мясорубке. «Высокая» культура соприкасается с «низовой» реальностью, в результате чего происходит трансформация первой. Образ культуры, создаваемый таким образом, лишается ореола и становится объектом пародии, постмодернистской интеллектуальной игры. Но Т. Толстая далека от цинического восторга разрушения: для нее печатное слово составляет смысл и неотъемлемую красоту существования. Свою концепцию она строит на отрицании литературной и культурной псевдореальности, неизменно возникающей в сознании современного читателя.

16 Лейдерман Н.Л. Современная русская литература : в 3-х кн. Кн. 3. В конце века (1950-е - 1990-е годы) / Н.Л Лейдерман, М.Н. Липовецкий - М,- Эдиториал УРСС, 2001.-С 43.

Скрытые и явные цитаты из произведений писателей прошлого и настоящего наполняют весь роман «Кысь», но особо значимое место отведено имени и образу A.C. Пушкина, символизирующего собой возможность возникновения новой высокодуховной жизни в мире будущего, возрождение новой культуры, подобной той, что породила великого поэта.

Направленность авторской неомифологии тесно связана с ее генетической и прогностической функциями. Если архаичная мифология выполняет в обществе позитивную функцию и направлена от «хаоса к порядку», то современная культура постмодернизма направлена обратно: «от порядка к хаосу», от разума к «неразумию». Данная ситуация четко прослеживается в романе «Кысь». Бенедикт, в отличие от других голубчиков, возрождает в себе потребность общения с книгой: такая «нетипичность» героя воплощает мысль о многогранных возможностях человека и культуры и свидетельствует о самобытном мировосприятии Т. Толстой. Однако протагонист так и не приходит к пониманию подлинного смысла книг, открытию Истины, заключенной в них.

Внешность центрального героя идеализирована в соответствии с представлениями о русском национальном типе. Внутренне же Бенедикт страдает болезненной раздвоенностью личности: стремясь соединить традиционно противоположные полюса Детскости и Взрослости, Разума и Чувства, Природы и Культуры, Истины и Красоты, Мужского и Женского, герой сам того не осознавая, ищет потерянную гармонию мира. В теории мифа такие поиски называются квестом, который в романе «Кысь» является способом выражения авторского сознания.

Ради обладания Книгой, герой отказывается от всего: от настоящей мечты, от любви женщины, от общения с окружающими, от реальной жизни. Толстая Т. в духе постмодернистской поэтики производит дезинтеграцию бинарной оппозиции «хаос - космос», вместо которой формируется троичная система, образно выраженная в слове «хаосмос»: изменение функциональности оппозиции «жизнь - смерть» влечет за собой трансформацию сущностного начала героя, и он превращается в «живой труп».

Своей обреченностью в духовных поисках Бенедикт напоминает Ва-вилена Татарского из «Generation ТГ» В. Пелевина, Петровича из «Андеграунда» В. Маканина, Венички из поэмы «Москва-Петушки» Вен. Ерофеева и др. В образе Бенедикта, хотя и несколько сниженно, прослеживаются черты Цинцинната из «Приглашения на казнь» В. Набокова.

Исследование азбучного принципа сюжетосложения романа «Кысь» позволяет понять, каким образом в художественном мире Т. Толстой создается симулякровая реальность на основе духовного кода славянской азбуки. Опасность ложного или поверхностного толкования раритетов культуры - одна из главных сюжетообразующих тем романа Т. Толстой, в котором каждая из глав носит имя одной из букв древнерусского алфавита В разгадке азбучного принципа заключена суть авторского замысла.

«Кысь» - это роман о невозможности адекватного постижения Слова, Софии, Логоса От главы к главе образуются внутренние смысловые сцепления, подобно таким же микрофразам, возникающим в смене букв кириллицы: «аз буки веди»; «глаголь добро есть»; «живете зело»; «наш он покой»; «рцы слово твердо»; «ук ферт хер».

Толстая Т. ориентируется на два варианта славянской азбуки (собственно кириллицу и вариант гражданской азбуки, просуществовавшей до 1918 года), поэтому писательница не все буквы выносит в оглавление (отсутствуют литеры «кси», «пси», «омега», «юс большой» и «юс малый», йотированные буквы). Автор романа останавливает свой выбор только на тех буквах, которые отражают ментальные основы цивилизации, своеобразие славянской культуры и способны воспроизвести все те глубинные структуры, которые на протяжении многих веков определяют этническую и национальную самобытность и неповторяемость.

Азбучный принцип используется Т. Толстой как средство создания симулякрового мифа, отражающего все составляющие бытия протагониста. Название главы «Аз» («я») говорит о процессе самосознания героя в окружающем социуме с его собственной точки зрения и с позиции автора одновременно; в главе «Буки» («буква») повествование связано с «буквой», с постижением героем Истины; главы «Веди» («знать») и «Глаголь» («слово») посвящены «философским» размышлениям Бенедикта о разнице в представлениях о мире у голубчиков и у Прежних.

Важными в процессе создания героем собственной концепции бытия являются буквы «Живете» и «Зело». В главе «Живете» автор привадит описание внутреннего мира Бенедикта в соответствии с окружающей героя обстановкой. Следуя постмодернистской концепции двойственности мира, автор романа подчеркивает характерные особенности в формах мироощущения героя. В его сознании реальность чаще всего воспринимается со стороны, иногда гипостазируется в форме иллюзии, подделки. Ощущение героем потери своего «Я», эфемерности собственного существования напрямую связано с состоянием тоски и одиночества, нередко испытываемым Бенедиктом. Внутренние противоречия наталкивают Бенедикта на размышления о возможностях собственных и возможностях окружающих его людей. Эта тема получает развитие в главе «Зело» («весьма», «дюже много»), где повествуется о правителях городка будущего. Миф о культурном герое, поддерживающий силу и славу «благодетеля», рождающийся в результате заочного, «заглазного» восприятия Бенедиктом Набольшего Мурзы, рушится при первой непосредственной встрече с ним. Это дает основание утверждать, что глава «Зело» является той кульминацией, с момента которой возможно начало процесса становления героя как личности.

В главах «Иже» («кой, который <...> ежели, если»), «Како» («как», «каким образом»), «Люди», «Мыслете» («думать», «размышлять») заложен смысл необходимости обобщения, подведения итогов собственного

бытия, осмысления прожитого, раздумий о вечности Герой ищет способы собственной реализации, что приводит его к общению с Главным Истопником Никитой Иванычем.

В главе «Наш» получает развитие образ A.C. Пушкина, существующий в романе как один из сюжетных мотивов культурной памяти. Но по ходу развития событий история вырезания из дерева памятника Пушкину вырастает в организующую романную фабулу сюжетную линию, которая и позволяет приблизиться к пониманию культурологического смысла романа. В названии главы «Наш» можно увидеть и зашифрованную причину драматического разлада в душе главного героя, свидетельствующую о его принадлежности мутировавшему, «кысьскому» миру.

Выбор названия главы «Он» указывает на определенную персонификацию автором и героем Главного Санитара в Федор-Кузьмичске - Кудея-рова. «Он» - это своеобразная «подмена» личности, ее симулякровость, «скатывание» в «дикость» духа, в инфернальную область бытия. Главы «Покой», «Рцы» («говори», «изрекай»), «Слово», «Твердо», «Ук» («наука», «учение») изображают путь героя к постижению научного знания, статусу ученого человека: в библиотеке Кудеярова герой проходит своеобразную инициацию, в результате которой должен обрести истинное понимание жизни. Однако этого не происходит: окончание чтения для Бенедикта равносильно смерти (о чем повествует глава «Хер» - «крест»), его библиомания никак не затрагивает нравственную неразвитость и дремучую невежественность. Книги для героя - особый мир, никак не связанный с реальностью, но ради них Бенедикт готов пойти на все, даже на преступление.

В кириллице за буквой «хер» должны следовать буквы «ци», «ша», «ща». Автор несколько меняет этот порядок, исходя из соображений как можно точнее и определеннее представить последовательность развития образа героя. Сами слова-слоги «ци» и «ща» служат названиями букв и других значений не имеют. Но здесь обращает на себя внимание их внешний облик: «"Ци" и "ща" с хвостами» (с. 273), - отмечает для себя Бенедикт. Этот «хвостик» у букв знаменует проявление у героя нечеловеческих, животных, «кысьских» качеств. Название главы «Червь» указывает не только специфический признак, который характеризует новое состояние героя, но дает целостное образное представление о нем. «Червь» символизирует собой тлен, прах, сиюминутность, отсутствие вечного и подводит своеобразный неутешительный итог предшествующим событиям.

Авторское стремление прекратить деяния Бенедикта, остановить дальнейший ход его саморазрушения отражено в главе «Ша» (от еврейского «sha» - «тихо!»); в главе «Ять» («взять») содержится сцена штурма Красного Терема и свержения «тирана-благодетеля» Федора Кузьмича. Особенность названий глав «Ер», «Еры», «Ерь» также отражается в их содержании. Обозначенные главы фиксируют заключительный этап эволюции личности героя, когда окончательно видоизменяется внешний

облик героя, трансформируется способ его бытия' «Никого вокруг. Ничего» (с. 260).

Толстая Т. выводит проблематику романа на новый уровень христианской аксиологии. Глава «Фита» является ключом, шифром для понимания основополагающих авторских идей и воплощения их в проблематике романа «Кысь». Буква «фита» в церковнославянском языке считается символом церкви, знаком Божественного (в языке материнской, греческой церкви слово «Бог» начинается с этой буквы: «ФЭОС»). Протагонист, ориентируясь на современный вариант алфавита, отрицает существование «фиты» в русской азбуке, так как это понятие воспринимается им только в прямом значении. Для Прежних это не просто название буквы, а символ, знак, которым отмечены культурное наследие славян, память о легендарном прошлом страны, чувство уважения и благодарности тем, кто хранил духовные ценности и создавал подлинные шедевры искусства и литературы, это вера в скорое возрождение потерянной памяти. Финал романа также символичен. «Ижица» - название заключительной главы романа «Кысь» и последней буквы церковнославянской азбуки.

Вторая глава диссертационного исследования «Реализация жанровых признаков антиутопии в романе Т. Толстой "Кысь"» посвящена рассмотрению концепции жанра указанного произведения.

Неомифологические параметры жанровой формы романа «Кысь» органически совмещаются с признаками сатирического и утопического повествования. В новейшей литературе наблюдается трансформация жанров, возникновение новых межродовых образований, авторских жанровых форм. Эти процессы нашли отражение и в жанровой модификации «Кыси» Татьяны Толстой, романная форма которой представляет собой жанровое образование с социально-историческим, сатирическим, притчевым, памфлетным, драматическим повествованием с преобладающими неомифологическими и антиутопическими тенденциями.

«Кысь» несет в себе некоторый элемент дидактичности, что сближает ее с притчевыми произведениями. В притче, как и в «Кыси», речь идет о нравственных нормах, об исканиях истины. Природа притчи, как и романа «Кысь», реализуется с помощью воссоздания ассоциативного контекста, который вызывает многочисленные аллюзии и реминисценции. Анекдот сродни притче: в его основе лежит злободневный рассказ с забавным, смешным содержанием и неожиданным, остроумным концом. Анекдотически абсурдны не только история культурного «неандертальца» Бенедикта, личность правителя-трикстера (героя и гнута одновременно), но и само течение истории в романном социуме. Внутренний конфликт, который характеризуется столкновением сердца и разума, чувства и сознания Бенедикта, а также внешний конфликт с окружающим «книгофобским» миром, в который вступает герой, роднит роман Т. Толстой с драмой Все названные жанровые элементы видоизменяются в процессе своего взаимодейст-

вия, но тяготеют в своем окончательном синтетическом варианте к роману-антиутопии.

Ситуация социально-политической нестабильности, характерная для российского общества двух предшествующих десятилетий, объясняет появление в литературе конца XX века ярко выраженного направления, явно тяготеющего к жанру антиутопии. Это роман А. Бородыни «Парадный мундир кисти Малевича» (1992), повести В. Войновича «Москва 2042» (1987), Л. Петрушевской «Новые Робинзоны» (1989), А. Курчаткина «Записки экстремиста» (1989), А. Кабакова «Невозвращенец» (1990), В. Ма-канина «Лаз» (1991), рассказы В. Рыбакова «Носитель культуры» (1988), «Не успеть» (1989). При всем различии художественных миров в указанных произведениях, заметно обращение авторов к тем же компонентам структуры, использованию тем, мотивов и образов, которые отличают антиутопию как жанр. Новая антиутопия, как и классическая, создает образ будущего за счет гротесковой концентрации процессов, заложенных в действительности. С другой стороны, постантиутопия нарушает все пропорции и связи между означенными компонентами, благодаря чему создается пародийный образ самой антиутопической литературы.

Толстая Т изображает не усовершенствованное, устоявшееся общество будущего, где царит порядок и целесообразность, а обращается к прошлому Росии, что и обусловливает существование «хаотичного русского мира» в будущем, где социальные, экономические, нравственные связи оказываются разрушенными до предела. Согласно антиутопической традиции Федор-Кузьмичск существует по принципам тоталитарного государства. Однако здесь полностью разрушен фетиш любого утопического общества: социальное равенство всех граждан. В обществе будущего заметно резко выраженное социальное неравенство, которое считается узаконенным и единственно возможным способом выживания. Однако всех обитателей Федор-Кузьмичска объединяет отсутствие «морального закона» внутри, поэтому все голубчики оказываются равны в отсутствии нрав-ствено-социальных принципов, отсутствии собственного «я», что подтверждает принадлежность «кысьского» мира к миру антиутопическому.

Антиутопия всегда направлена на разоблачение абсолютизации -идеи, власти, метода. Автор использует разнообразные приемы сатирического изображения, вызывающие многочисленные аллюзии и ассоциации, что способствует более полному и яркому раскрытию образов мурз и санитаров. Карикатурный образ Набольшего Мурзы Каблукова имеет черты сходства с Крошкой Цахесом А. Гофмана, Фитой Е Замятина, Угрюм-Бурчеевым М. Салтыкова-Щедрина.

Вся система организации социума, представленная Т. Толстой в романе «Кысь», - эго пародия на российское общество в прошлом и настоящем. В образах правителей Федор-Кузьмичска зафиксированы характерные, легкоузнаваемые черты реальных высокопоставленных чиновников.

Правители юродка наделены качествами, имеющими право на существование лишь в тоталитарном, несвободном государстве. Деконструктивный взгляд автора на будущее, в котором усугубляются пороки прошлого, доводятся до гротеска и подтверждают принадлежность романа Т. Толстой «Кысь» к антиутопическому жанру.

Автор романа «Кысь» изображает ритуализацию жизни как характерный признак тоталитарного государства, где происходит подавление свободы личности, потеря культурной памяти, отсутствие «живого», настоящего просвещения. Конфликт возникает там, где личность отказывается от своей роли в ритуале и предпочитает иной путь. В «Кыси» этот конфликт строится на противостоянии представителей «прежнего» поколения и поколения «нынешнего» - голубчиков, связанном с решением одной из центральных проблем романа - проблемы взаимоотношения интеллигенции и народа. Т. Толстая в своем романе проводит деконструкцию той функции интеллигенции, о которой несколько забыли в последнее время: нести просвещение в народ и сохранять культурное наследие прошлого.

Собирательный образ Прежних в романе «Кысь» выведен как антипод жителям Федор-Кузьмичска. Случайно уцелевшие, притихшие и униженные, они стараются служить одичавшему народу и просвещать его.

Проблема интеллигенции у Т. Толстой решается в тесной взаимосвязи с мотивом забвения, беспамятства как псевдоформой культурной преемственности поколений. Прежние сохранили в памяти все духовные и нравственные ценности «прошлой жизни» и стремятся восполнить их недостаток возможными способами. Однако и среди них также существуют разногласия: в спорах о судьбах развития страны Лев Львович защищает культуру и цивилизацию в западноевропейском понимании эпохи «нового» времени, а Никита Иваныч ратует за самостоятельный и самобытный путь развития. Автор романа равно ироничен в отношении и западников, и славянофилов. Их споры нелепы и неизбывны. Споры Прежних заставляют задуматься о действительной «пустоте», царящей на различных уровнях в Федор-Кузьмичске, о тщетности попыток Прежних преодолеть глухую стену, отделяющую их от мира голубчиков, о бессодержательности слов и мыслей старшего поколения для поколения молодого. В центре конфликта двух поколений находятся не столько социальные идеи, сколько идеи нравственно-этические и деструктивно-личностные

Роман «Кысь» предлагает неоднозначную интерпретацию проблемы взаимоотношений народа и интеллигенции. Об этом свидетельствует финал романа: пожаром заканчивается архаичная национальная история; воспаряют души Прежних, обретающие бессмертие в ином мире. Не погибает в пожаре и Бенедикт, духовно «искореженный» Кысью. Открытый финал дает возможность предположить, что именно с преображения Бенедикта, представителя народных масс, начнется не антиутопическая, а действительная история.

Рассмотрение «категории женственного» в романе «Кысь» позволяет установить роль Героини в антиутопическом романе Т. Толстой. Женщине в антиутопическом мире принадлежит особая роль: она сбивает Героя-мужчину с относительно устойчивой позиции, благодаря чему он начинает центробежный путь из ритуализированного мира антиутопии. В большинстве случаев первый шаг навстречу сближению делает женщина, ее сексуальная активность опережает мужскую. Не является исключением и роман Т. Толстой, где Оленька Кудеярова наталкивает Бенедикта на мысль о возможном браке.

Образ Оленьки-толстушки травестируется через использование автором гиперболизирующих описаний: усиливая признаки, свойственные представителям животного мира, автор показывает ее примитивизм, граничащий с первобытным, животным состоянием.

В образе Оленьки педалируется мотив вырождения человечества, характерный для семейной проблематики антиутопического жанра. У Мар-финьки в романе В Набокова «Приглашение на казнь» в результате многочисленных измен мужу появляются на свет неполноценные дети. «Дети-зверюшки» как кара за прелюбодеяние появляются и после открытой измены у Оленьки.

В классической антиутопии связь протагониста и любимой им женщины становится вызовом режиму: Оленька не является оппозиционеркой по отношению к власти Федора Кузьмича, но, вводя Бенедикта в семью Кудеяр Кудеярыча, она косвенно подталкивает его к свержению правящего «карлы» Федора Кузьмича.

Оленьке противопоставлен образ Варвары Лукинишны. Контрастен их внешний облик, различны героини по складу души и ума, по уровню развития интеллекта. Варвара Лукинишна ищет точки соприкосновения с Прежними, прошлой жизнью, культурой. Идеалы и устремления героинь отображают разные способы мировидения, представленные в антиутопическом Федор-Кузьмичске.

Во времени-пространстве романа «Кысь» используется особый, характерный для антиутопий, «посткатастрофический» хронотоп, который совмещается с прорывами в прошлое. Здесь представлена особая форма организации пространственно-временных отношений, созданная в типичных постмодернистских параметрах. Писательница разрушает общепринятую хронотопическую систему романных координат: с одной стороны, время «частное», субъективное, как бы движется по кругу. С другой стороны, изображая жизнь «до» и «после» Взрыва, автор расширяет временные рамки, намекая не только на катастрофичность современного бытия, но и на предполагаемые будущие трагедии.

Толстая Т. в романе «Кысь» не стремится к собственной интерпретации прошлого, но оно произвольно меняется в мире, населенном голубчиками. Достоверные данные о прошлом существуют только в сознании

Прежних, для остальных голубчиков прошлое достаточно подвижно и подвергается постоянному низложению и сомнению. Для голубчиков время до Взрыва - некое домифологическое время, своеобразная предыстория мира. Время же после Взрыва - уже история. Даже в рамках действия романа происходят «исторические» с точки зрения героев романа события: «изобретение» коромысла, посещение Федором Кузьмичом Рабочей Избы, смена правительства, переименование города и т.д. Движение времени можно пронаблюдать и в смене имен диктаторов, по очереди приходящих к власти.

Однако прошлое не отрицается полностью: Взрыв предстает как непреложная реальность, которую невозможно оспаривать, так как является точкой отсчета новой истории. Все события после катастрофы напоминают историю России, «разыгрываемую» в очередной раз. Это не только аллюзия на коммунистические времена, падение социалистического строя и на смену режима правления в последнее десятилетие прошлого века: события в романе можно соотнести с любой эпохой в истории страны. Несмотря на возникающее у читателя ощущение цикличности течения времени в поствзрывном мире, все его обитатели обнаруживают привычную линейность восприятия времени.

Условное социальное и условное историческое время в романе «Кысь» являются, в первую очередь, отражением времени авторского. В роли сигналов авторского времени выступают многочисленные аллюзии и ассоциации и обозначение автором мест создания своего произведения: «Москва-Принстон-Оксфорд -остров Тайри-Афины-Панормо-Федор-Кузьмичск-Москва» (с. 317). Грань между авторским временем и фантастическим будущим размывается: в число реально существующих географических объектов включено и место действия романа - Федор-Кузьмичск, причем цикличность романного времени подчеркивается упоминанием «Москва» в начале и в конце этого списка.

В романе «Кысь» одновременно с эпическим событийным сюжетом, вмещающим романную судьбу главного героя, существует метафорический хронотоп как другая реальность, отражающая состояние первой не зеркально, а в своеобразной системе. Главный герой пытается создать собственную концепцию бытия, в котором действуют особые пространственно-временные отношения.

Федор-Кузьмичск предстает неким географическим пространством, замкнутым и отгороженным от остального мира Как любое тоталитарное общество, город живет по принципам осажденной крепости, окруженной лесами. В романе «Кысь» представлена архаичная картина мира, где пространство не противопоставлено времени, здесь второе сгущается и становится формой существования первого Личное пространство главного героя противопоставлено внешнему враждебному «непространству», северным лесам, тайге, где находит себе прибежище страшная Кысь - воплощение смерти, забвения, Хаоса.

В первой половине романа человеческое жилище представляется Бенедикту крепостью, способной защитить его от любых посягательств Кы-си. В славянской народной культуре образ Дома всегда противопоставлен «чужому» миру и служит символом родного и упорядоченного пространства, воплощающего идею душевного лада. Течение личного времени героя отражается в изменении пространственных характеристик и смене мест действия, но везде доминирующим остается образ Дома: изба Бенедикта - в начале романа, терем Кудеяровых - в его середине, Красный Терем - в финале.

В романе противопоставляются ограниченное пространство (замкнутое пространство избы) и открытое пространство (Федор Кузьмичск и обширные поля вокруг него), личное пространство героя (изба) и враждебное пространство городка и внешнего мира, включающего владения Кыси -мифологического «непространства». Прием сопоставления сужающегося и расширяющегося пространств в романе передает ощущение тесноты, отсутствия перспективы в окружающем героя мире В своих представлениях Бенедикт поднимается к небу, и там осознание собственной незначительности перерастает в общую концепцию человеческого бытия. Отсутствие пространственной перспективы в поствзрывном мире приобретает метафорический характер. Развиваться вширь невозможно, если и есть какая-то перспектива, то только в вертикальном направлении. Для антиутопий характерна вертикальная пространственная организация. Толстая Т. в романе «Кысь» возвращается к образу Неба, но наделяет его теми же признаками, которые присущи изменившемуся после Взрыва нижнему пространству.

В заключении делаются выводы по проведенному диссертационному исследованию, наиболее существенные из которых заключаются в следующем. Миромоделирование Татьяны Толстой в романе «Кысь» ориентировано на построение «метаисторической» художественной реальности, соотносимой с действительной историей, культурой и бытом русского народа. Обращение автора к неомифологии можно рассматривать как один из способов создания художественной условности с целью выявления ментального начала русского человека в самых разнообразных его формах. Мифологические образы и мотивы, являющиеся для героев подлинной эмпирической данностью, воспринимаются как условность или символика, позволяющие представить архаические схемы мифологического мышления в виде «бытийной универсалии» и ценностно-смысловой константы национальной картины мира.

Миф во все времена являлся средством гармонизации представлений об окружающем мире и месте в нем человека. Но в романе Т. Толстой «Кысь» происходит обратная ситуация: миф, превращаясь в антимиф, становится выражением социального отчуждения и одиночества героя, его духовной деградации. Протагонист, пройдя через испытания, через своеобразную инициацию, не достигает гармонии с самим собой, с Космосом и

остается в полной хаотической дезориентации, отражающей типичное состояние поколения «next», порвавшего связи с предшествующей культурой. Центральная антиномическая мифологема «Кысь - Княжья Птица Паулин» позволяет понять причины духовного краха нации, связанного с культурной неразвитостью, неустойчивостью воззрений, отсутствием сильной воли при максималистских и идеалистических устремлениях.

Закладывая азбучный принцип построения глав в основу сюжетосло-жения, Т. Толстая достигла важной эстетико-аксиологической цели - демонстрации пропасти, образовавшейся между элитной культурой, классическим искусством и народными эстетическими и этическими представлениями. Смысл духовного бытия, заключающийся в самосовершенствовании, закодированный в древнерусской азбуке и введенный в заголовочный комплекс романа «Кысь», позволяет увидеть степень деградации, которую претерпели поколения «next» поствзрывного мира.

Играя культурными мифами, демифологизируя и ремифологизируя их одновременно, Т. Толстая создает собственную новую «антиутопическую» мифологию, которая отражает современное постмодернистское сознание. Изображая картину будущего, автор реализует все важнейшие жанровые признаки антиутопического произведения, такие как создание художественного мира, содержащего фантастические и реальные приметы жизни общества, локализация событий в посткатастрофическом пространстве и времени, использование сатирических и метафорических форм выражения авторской позиции. Однако если в классической антиутопии изображалось усовершенствованное, упорядоченное общество будущего, со строго регламентированной и ритуализованной жизнью, в котором индивидуальный бунт Героя представлял собой возможный способ освобождения личности, то в постмодернистской антиутопической картине мира, представленной в романе «Кысь», действительность предстает хаосом, где порядка либо вообще нет, либо он присутствует в «извращенном», перевернутом виде. Здесь бунт Героя бессмыслен, так как он не приносит желаемого результата. Никакого оптимистического выхода из такой ситуации писатели-постмодернисты не предлагают. Однако в пространстве романа «Кысь» существует некая Истина, к которой стремится герой (потребность общения с печатным словом, с Прежними, открытый финал романа). В этом можно усмотреть модернистскую стратегию автора: пародийность романа Т. Толстой заканчивается там, где начинается область Истины, Добра и Разума.

Таким образом, антиутопическая мифопоэтическая картина мира в романе Татьяны Толстой «Кысь» представляет собой сложное постмодернистское образование с преобладающими тенденциями антирационализма, диссонантности и симулякровости в способе изображения действительности, что характерно для «неклассического» типа мировидения.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

1 Крыжановская, O.E. Азбучный принцип структуры романа Т. Толстой «Кысь» / O.E. Крыжановская // ЕХ Научная конференция ТГТУ : пленарные докл. и краткие тез. - Тамбов : Изд-во Тамб. гос. техн. ун-та, 2004. -С. 156-157.

2 Крыжановская, O.E. Квест и его роль в процессе становления личности главного героя романа Т. Толстой «Кысь» / O.E. Крыжановская // Труды ТГТУ : сб. науч. ст. молодых ученых и студентов. Тамбов : Изд-во

Тамб. гос. техн. ун-та, 2004. - Вып. 16. - С. 149-152. ;

3 Крыжановская, O.E. Славянская азбука как элемент сюжетосло-жения романа Т. Толстой «Кысь» / O.E. Крыжановская // V Всероссийские чтения «Оптина пустынь и русская культура», посвященные братьям Киреевским : материалы чтений. - Калуга: ИД «Эйдос», 2004. - С. 17-20.

4 Крыжановская, O.E. «Кысь - Бенедикт»: взаимосвязь основных образов в романе Т. Толстой «Кысь» / O.E. Крыжановская // Гуманитарные науки: проблемы решения: сб. науч. ст. - СПб.: Нестор, 2004. - Вып. II. - С. 222-225.

5 Крыжановская, O.E. Языковое пространство в романе Т. Толстой «Кысь» / O.E. Крыжановская // Художественное слово в современном мире : сб. науч. ст. - Тамбов : Изд-во Тамб. гос. техн. ун-та, 2004. - С. 25-27.

6 Крыжановская, O.E. Многофункциональность пейзажных зарисовок в романе Т. Толстой «Кысь» / O.E. Крыжановская // Качество науки - качество жизни : сб. науч. ст. по материалам междунар. науч.-практ. конф. -Тамбов : Изд-во Тамб. гос. техн. ун-та, 2005. - С. 133-136.

7 Крыжановская, О.Е «Стилевая стратегия» в романе Т. Толстой «Кысь» / O.E. Крыжановская // Вопросы современной филологии и методики обучения языкам в вузе и школе : сб. материалов V междунар. науч.-практ. конф. - Пенза : РИО ПГСХА, 2005. - С. 249-251.

8 Крыжановская, O.E. Архетипичная мифооснова романа Т. Толстой «Кысь» / O.E. Крыжановская // Труды ТГТУ : сб. науч. ст. молодых ученых и студентов. - Тамбов : Изд-во Тамб. гос. техн. ун-та, 2005. - Вып. 18. -С. 97.

9 Крыжановская, O.E. Мотив дома в пространственно-временной t структуре романа Т. Толстой «Кысь» / O.E. Крыжановская // Русская словесность в контексте современных интеграционных процессов : материалы междунар. науч. конф. - Волгоград : Изд-во ВолГУ, 2005. - С. 649-653.

10 Крыжановская, O.E. Специфика женских образов в романе Т. Толстой «Кысь» / O.E. Крыжановская // Русский язык и литература рубежа XX -XXI веков: специфика функционирования : материалы Всерос. науч. конф. -Самара : Изд-во СГПУ, 2005. - С. 493-496.

11 Крыжановская, O.E. Лексические интертексты в романе Т. Толстой «Кысь» / O.E. Крыжановская // Проблеми загальноУ, германъскоТ, ро-манськоК та слов'янсько? стилютики : матер1али II м1жнарод. наук.-практ. конф : в 2-х т. - Гopлiвкa : Вид. ГДППМ, 2005. - Т. 2. - С. 169-172.

Подписано к печати 17.11.2005 Гарнитура Times New Roman. Формат 60 х 84/16. Бумага офсетная. Печать офсетная. Объем: 1,16 усл. печ. л.; 1,3 уч.-изд. л. Тираж 100 экз. С. 787м

Издательско-полиграфический центр ТГТУ 392000, Тамбов, Советская, 106, к 14

Р22 6 7 1

РНБ Русский фонд

2006-4 23495

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Крыжановская, Оксана Евгеньевна

Введение

Глава I. Мифопоэтическая картина мира в романе Татьяны Толстой «Кысь»

§1. Функциональность мифологемы «Кысь — Княжья Птица Паулин» в романе Татьяны Толстой

§ 2. Архешпичная мифооснова романа «Кысь»

§ 3. Функциональность неомифологии культуры в романе

§4. Мифический квест как способ выражения авторского сознания

§ 5. Азбучный принцип сюжегосложения как создание симулякрового мифа о концепции быгая героя

§6. Азбучный принцип сюжегосложения как разрушение симулякрового 77 мифа о концепции бытия героя

Глава IL Реализация жанровых признаков антиутопии в романе Татьяны 94 Толстой «Кысь»

§ 1. Способы изображения общества будущего в романе

§2. Ршуализация жизни как жанровый признак антиутопии «Кысь»

Проблема взаимоотношения интеллигенции и народа

§ 3. Категория женственного в антиутопии «Кысь»

§4. Особенности темпоральной организации в антиугопическом романе

§5. Художественное пространство в антиутопии Татьяны Толстой «Кысь»

Введение диссертации2005 год, автореферат по филологии, Крыжановская, Оксана Евгеньевна

Татьяна Никитична Толстая (1951) — один из наиболее ярких прозаиков современности. Рассказы Т. Толстой, появившиеся в начале 1980-х годов, сразу заметили и признали фактом «великой прозы», выделив такие ее свойства, как нетипичность героев, своеобразие фабульного материала, оригинальность художественной манеры автора. С 1990 по 2000 годы Татьяна Толстая жила и работала в США, преподавая в различных университетах и колледжах художественное письмо и русскую литературу. В 2001 году возвращение писательницы в Россию ознаменовалось призом XIV Московской международной книжной выставки-ярмарки в номинации «Проза-2001» за первый роман «Кысь» (2000), после которого появляются новые сборники «Ночь» (2002), «День» (2002), «Двое» (2002), «Изюм» (2002), «Круг» (2003), «Не кысь» (2004), «Белые стены» (2004). Определяя место Т. Толстой в современном литературном процессе, большинство критиков относит творчество писательницы к постмодернизму [1]. Другие исследователи, прямо не называя Т.Толстую постмодернистом, высказывают мнение, что концепция человека и система образов восходят именно к постмодернистской традиции [2]. И.С. Скоропанова так характеризует направление творческой эволюции писательницы: «С конца 80-х — в 90-е гг. ряды постмодернистов растут. Они пополняются как за счет вчерашних реалистов и модернистов (<.> Татьяна Толстая <.>), так и благодаря появлению плеяды талантливых молодых авторов»[3]. Г.Л. Нефагина отрицает принадлежность писательницы к постмодернистам и причисляет ее к авторам «другой прозы», ставя в один ряд В. Пьецуха, Вик. Ерофеева, С. Каледина, Л.Петрушевскую, Евг. Попова [4]. В Т. Толстой видят представительницу «новой волны», мастера «артистической прозы»[5], говорят о внимании писательницы к «состоянию основного вещества», жизни, «которая каждый день бывает», о частом использовании мотивов одиночества, разлада мечты и реальности, что позволяет им отнести рассказы Т.Толстой к современной «женской прозе» [6].

Основной интерес исследователей связан со спецификой конфликта произведений Т.Толстой, способами выражения авторского сознания, особенностями хронотопа, интертекстуальных связей и определением ее художественного стиля.

Наибольшие разногласия среди критиков вызывает своеобразие конфликта в рассказах Т.Толстой. По данному вопросу обозначилось несколько точек зрения. М. Золотоносов, Е.Булин, А. Василевский считают, что усиливая роль жизненных обстоятельств в структуре произведений, Т.Толстая обрекает героев на переход из одного «узко-ужасного» пространства в другое, которое ничем не лучше предыдущего [7]. А. Василевский в статье «Ночи холодны» предлагает различать «отношение автора к своим героям и отношение к ним самой жизни», отмечая, что в рассказах Т.Толстой присутствует динамическое равновесие беспощадной ироничности и дружелюбного юмора, жестокой правды и милосердной снисходительности: «Автор не жесток, жизнь жестока. А он только "вынужденно" правдив и не хочет утешить читателя, не хочет "подсуживать" героям»[8].

В другом ключе решают проблему отношения героя и среды П. Вайль и А. Генис, С. Пискунова и В. Пискунов, М. Липовецкий [9], выявляя взаимодействие художественно-семантических компонентов рассказов Т.Толстой, ориентированных не на реальность действительности, а на реальность литературного текста. П. Вайль и А. Генис в статье «Городок в табакерке: Проза Татьяны Толстой» отмечают, что писательница сама отгораживает своих героев «от пошлой будничности прекрасными метафорическими деталями», «метафорической истерией»: «Метафора Т.Толстой — волшебная палочка, обращающая жизнь в сказку<.> Орудие ее бунта — прекрасный метафорический мир, выросший на полях биографии героев»[10].

Пристальное внимание к художественной манере Т.Толстой проявили H.JI. Лейдерман и М.Н. Липовецкий в своем труде «Современная русская литература», где они подчеркивают «демонстративную сказочность» поэтики писательницы, доминирующий интерес к игре со словом: «Сказочное мироотношение предстает в этих рассказах как универсальная модель созидания индивидуальной поэтической утопии — в которой единственно и можно жить, спасаясь от одиночества, житейской неустроенности, кошмара коммуналок и т.д.и т.п.»[11].

Кроме того, М.Н. Липовецкий в статье «"Свободы черная работа": Об "артистической прозе" нового поколения» обращает внимание на двойственность субъектной организации прозы Т. Толстой. С одной стороны, автор статьи выделяет мирообраз круга страданий, который «находится в зоне сознания персонажа», с другой, — образ культуры, который создается автором «поверх» сознания героя, появляющийся «в структуре метафоры, в конструкции фразы, в стилевой атмосфере». Лирическое авторское чувство вытесняет пошлость и будничность в существовании героев «метафорической экспансией», отменяя безвыходность ситуации, в которой они оказываются [12].

Выявлению роли устойчивых мотивов в сюжетно-композиционной структуре произведений Т.Толстой уделяют внимание Т. Швец, Г. Писаревская, А. Неминущий, Н. Ефимова [13]. Анализируя мотивы круга, игры, смерти, одиночества в качестве наиболее характерных для творчества Т.Толстой, одни исследователи видят в них опору «на тенденции реалистического типа мышления», соотнесенного «с опытом эстетики модерна (и постмодерна)», но не сливающегося с этим опытом, а обозначающего «потенциальные возможности самообновляющегося реализма конца XX века» [14]. Другие указывают на постромантическое начало рассказов Т. Толстой, что позволяет соотносить их с орнаментальной прозой: «Практически любое из типологических свойств орнаментальной прозы можно без труда у Т.Толстой обнаружить, благо они лежат на поверхности, как не прячется у постмодернизма любой прием»[15].

Вопросу функциональности интертекста в творчестве мастера посвятили свои работы О.В. Богданова, А. Жолковский, Е. Невзглядова, Н. Иванова, И.Грекова [16]. Исследователи отмечают, что элементы интертекста, проявляющие себя как в тематике, так и в поэтике произведений Т.Толстой, обладают полифункциональностью, выражая авторскую оценку, афористически-обобщенно характеризуя персонажей и ситуации, способствуют типизации изображаемого, актуализируют имплицитные текстовые смыслы.

В 2005 году появляется первая диссертация, посвященная анализу рассказов Т.Толстой. Исследование Люй Цзиюна «Поэтико-философское своеобразие сборника Татьяны Толстой "Ночь"»[17] содержит научный анализ произведений малой формы, рассматриваемых диссертантом с точки зрения идейно-эстетического единства и сходства жанрообразующих элементов.

Роман Т.Толстой «Кысь» (2000), синтезировавший в себе черты массовой и «высокой» литературы, был оценен строже, чем предыдущие произведения прозаика. Появились многочисленные разноречивые отклики (в Интернете размещена целая коллекция рецензий), где достаточно часто звучала мысль, что «Кысь» — своего рода итоговое произведение в творчестве Т.Толстой и в русской литературе XX века в целом. При этом выдвигались два диаметрально противоположных мнения: одни рецензенты с восхищением подтверждали значимость и обобщающий смысл идей, образов, своеобразие метода автора, другие открыто, иногда в довольно резкой форме, выражали свое неприятие, раздражение и разочарование. Писательницу обвиняли в «бесконечном заимствовании» из русской и зарубежной классики, упрекали в неоригинальности и неактуальности тем, поднимаемых автором в романе. Причем большая часть этих откликов отличалась несколько тенденциозным пересказом событий, где литературоведческий, философский и социальный аспекты оставались без должного внимания, что, впрочем, естественно для отзывов о новом произведении «становящегося» художника слова. Так, Е.Беньяш с иронией рассуждает о том, что пока Толстая сочиняла свой роман, темы затронутые в них, много раз были подняты и обсуждены не только публицистической, но и научно-исторической, политологической и даже филологической литературой [18].

Среди критических отзывов на «Кысь» можно выделить наиболее интересные и обстоятельные рецензии Б. Парамонова, Н. Ивановой, А.Латыниной, Н. Елисеева [19].

Б. Парамонов, назвав Т.Толстую «классиком русской литературы», увидел в романе «энциклопедию русской жизни», где в полном объеме проявляются все этапы развития русской истории: «Наслаждаясь "Кысью", вы чувствуете, что игра стоила свеч: стоило прожить такую историю, чтобы породить такой текст. Русская история, как и положено, оправдывает себя в литературе»[20].

Н. Елисеев продолжает развивать мысль Б. Парамонова и отмечает особености изображения «народного подсознательного» в романе «Кысь». Рецензент подчеркивает, что Т. Толстая берется изобразить то вечное, веселое, но одновременно и жестокое, почти доисторическое, на основе которого вырастают и город Глупов, и город Градов: «Разоблачение славянофильской мечты о русском XVII веке, издевательство над "избяным" раем соединено у Татьяны Толстой с попыткой понять "утопию" как осуществление народного "подсознательного", изобразить революцию и постреволюцию как торжество национального "подсознания"» [21].

По мнению А. Латыниной, «никакой универсальной модели русской истории» Т. Толстая не создает и никаких ответов на «вечные вопросы» в ее романе нет. При этом рецензент отмечает наличие мастерски смешанного коктейля элементов различных литературных жанров, сдобренного «изысканной языковой игрой» и щедро приправленного «фирменной толстовской мизантропией» [22].

История, созданная Т.Толстой, трагична и сложна, но, как считают Н.Иванова и А. Архангельская, сочетание черного юмора с тонкой иронией и общественно-политической сатирой делают роман «искусной», «нарядной», «артистичной» прозой: «Вот это напряжение между скорбью и гневом внутреннего послания и узорочьем исполнения — и делает роман Т.Толстой особенным словом в новой русской прозе»[23].

В одной из самых негативных рецензий А. Немзера подчеркивается имитация Т.Толстой под прозу А. Ремизова, Е. Замятина, В. Набокова, романы братьев Стругацких, заимствование ею мотивов из «среднего фэнтези», игра с мифологической символикой, «сорокинское смакование мерзости, банальности о связи культуры с тоталитаризмом» и желание понравиться всем без ограничения [24]. К. Степанян замечает в романе «Кысь» «холодную издевку» над «узнаваемыми или типизированными личностями, ситуациями, образами отечественной истории» [25]. Е. Щеглова в статье «Человек страдающий: Категория человечности в современной прозе» упрекает автора «Кыси» в том, что она перестала обращаться в своих произведениях к проблеме сострадания и сопереживания, обнаруживая беспсихологизм и отсутствие настоящего интереса к личности, ее духовному миру [26].

В последнее время начала формироваться тенденция научного подхода в интерпретации романа Т.Толстой. Исследователей интересует проблемно-тематическая основа данного произведения, способы выражения авторского сознания, сверхтекстовые связи, приёмы метафоризации и другие средства изобразительности и выразительности в их функциональном проявлении.

К. Гордович в статье «Роман Т.Толстой "Кысь" в контексте постмодернистской литературы» соотносит центральных героев романа с персонажами произведений других русских писателей современности, в частности писателей-постмодернистов. Исследователь подчеркивает значение интертекста, связанного с именем А.С. Пушкина, указывает на использование Т.Толстой приемов абсурдизации, смешений и смещений, определяя их роль в организации романного хронотопа. Роман «Кысь», по мнению исследователя, «действительно подвел итог в использовании приемов изображения мнимой духовности, кажущихся идеалов, мотивов и способов борьбы с инакомыслием»[27].

Т. Давыдова и Т. Мелешко, открыто не называя роман Т. Толстой постмодернистским, отмечают, что внешне роман отличается от всего написанного писательницей ранее, однако в нем чувствуются черты, присущие всему ее творчеству: обращенность к вечным общечеловеческим темам, юмор и ирония, особый «сказочный» стиль письма, аллюзии на русскую и мировую литературу, пародийное воспроизведение реальной действительности, игровой модус, интертекстуальность, наличие многозначности трактовок, что позволяет говорить о постмодернистском компоненте романа «Кысь» [28].

Интересный подход к природе языка постмодернистского текста на примере романа Т.Толстой демонстрируют М. Голубков и Д. Маркова. По их мнению, в романе «Кысь» происходит «разрушение постмодернизма изнутри, средствами самой постмодернистской эстетики, осмысление тупиков, в которые заводит тотальная постмодернистская деконструкция»[29].

Анализу использования техники многослойной игры с читателем, построенной на использовании приемов интертекстуальности, посвящена статья В. Цуркана «Игровое начало в творчестве Татьяны Толстой». Исследователь подчеркивает, что главный конфликт прозы Т. Толстой — это «столкновение реальной и вымышленной жизни»: «Воспринимая реальность как трагикомический театр, гротескную самопародию, зрелище уродств и абсурда, писательница пытается отменить безысходность ситуации жизни "чисто художественными приемами "»[30].

Вопросу функциональности семантических интертекстов в романе «Кысь», в частности выявлению аллюзий, заключенных в именах героев и нарицательных существительных, посвятили свою работу М. Ерохина и О.Соловьева [31]. Установлению места и роли личности А.С. Пушкина, его творчества в пространстве романа «Кысь» уделяет внимание в своей работе О.Калашникова. Исследователь проводит мысль, что художественный код Т.Толстой оказывается напрямую зависимым от пушкинского кода, а философский смысл романа не может быть понят вне пушкинского текста «как мирообразующей универсума Толстой»: «Редуцируя пушкинский миф русской культуры, обытовляя, снижая, карикатуризируя сакральный знак, Т.Толстая объективно обнаруживает его центральное положение не только в собственном художественном коде, но и во всем гипертексте русской культуры, доказывая, что <.> он остается неким конечным кодовым символом, национальным мономифом»[32].

В 2004 году появилось диссертационное исследование JI.H. Скаковской «Фольклорная парадигма русской прозы последней трети XX века», где исследуются пути художественного влияния фольклора на писателей современной прозы. Несмотря на достаточно интересный подход к научному анализу некоторых произведений, относящихся к прозе «новой волны», в работе JI.H. Скаковской можно выделить ряд дискуссионных вопросов, касающихся выявления способа функционирования фольклора в романе Т.Толстой. Исследователь несколько категорично заявляет, что в «Кыси» отсутствует утверждающий нравственный идеал, характерный для русского устного народного творчества, демифологизируются национальная идея и национальные святыни [33].

В диссертации В.В. Десятова «Русские постмодернисты и В.В. Набоков» (2004) утверждается, что в романе «Кысь» Т.Толстая впервые позволила себе пародировать Набокова, что «существенно обогатило спектр ее юмора»: «В книге Толстой нет героев, которых не затрагивала бы авторская ирония» [34]. Диссертант также указывает темы, вызванные набоковским интертекстом: превосходство искусства над жизнью, воображения и памяти над реальностью, духовная деградации тоталитарного общества.

Достаточно спорным на сегодняшний день остается вопрос жанровой разновидности избранного нами для анализа произведения Т.Толстой. Большинство исследователей сходится во мнении, что «Кысь» представляет собой роман антиутопической направленности, однако это не «классическая» антиутопия [35]. В статье Н. Ивановой утверждается, что Т. Толстая пишет не очередную антиутопию, а пародию на нее. Как считает рецензент, автор романа соединяет антиутопию «интеллектуальную» «с русским фольклором, со сказкой», «научную фантастику со "жгучим" газетным фельетоном»[36]. Б.Кузьминский называет «Кысь» Т. Толстой «ретроантиутопией»; принципы соединения романа с гоголевской сатирой выделяет О. Кабанова [37]. Н.Щедрина подводит своеобразный итог многочисленным отзывам и справедливо отмечает, что в «Кыси» «продемонстрированы неограниченные возможности современных жанровых трансформаций в зависимости от творческих задач автора» [38].

Отдельная глава посвящена прозе Т.Толстой в монографии О.В.Богдановой «Постмодернизм в контексте современной русской литературы (60—90-е годы XX века — начало XXI века)» [39]. О.В. Богданова определяет роман «Кысь» как «сложный лингвистический эксперимент», в ходе которого «финальная сентенция автора о неумении (современным) человеком читать книги разрушает логику зависимости слова от книги, мировоззрения от воздействия литературы» [39, с.272]. Останавливаясь на вопросе о жанре «Кыси», исследователь не совсем обоснованно и доказательно утверждает: «Ни характер идеи (концептуальная прозрачность авторского замысла), ни способ сюжетного развития (сюжетостроение у Толстой слабое), ни система образного построения, ни композиционно-структурные элементы повествования не дают оснований говорить о жанре романа применительно к "Кыси"»[39, с. 293].

Обозревая критические и литературоведческие работы, посвященные прозе Татьяны Толстой, можно прийти к выводу, что на сегодняшний день не существует целостного, системного подхода к творчеству писателя, а напротив, налицо калейдоскоп различных высказываний, спорных суждений, полемичных констатаций, поверхностных размышлений по поводу тех или иных аспектов романа «Кысь». В водовороте различного рода суждений нет стройной логической обобщенности, пусть еще и не завершенной, но оригинальной творческой концепции писателя.

Роман «Кысь», работа над которым продолжалась почти 15 лет, представляет собой первое объемное произведение Т.Толстой, которому в полной мере присущи черты крупной жанровой формы — романа. Кроме того, многими исследователями неоднократно отмечалось, что в своем произведении Т.Толстая решает проблему судьбы страны в ее историческом развитии с учетом особенностей российского менталитета. Стремление охватить практически все стороны нашего бытия делает «Кысь» значительным явлением литературного процесса конца XX — начала XXI веков. На основании вышесказанного «Кысь» можно рассматривать как своеобразный «роман начала»: не только как возможного начала нового этапа творческой деятельности автора, но и как отражение ментального, духовного начала российского общества. Подтверждает данную сентенцию и то обстоятельство, что в оглавление романа Т.Толстая вводит «начало начал» — азбуку.

Актуальность работы определяется сложившейся в литературоведении ситуацией и заключается в том, что, несмотря на нарастающий интерес исследователей к творчеству Т.Толстой, в частности, к ее роману «Кысь», в современной науке нет специального монографического исследования, посвященного анализу художественной картины мира в указанном произведении, нет единства в определении его жанра, не выявлена функциональность и составляющие мифопоэтики автора, не определено место романа «Кысь» как в творчестве Т. Толстой, так и в современном литературном процессе в целом. Системный научный подход к рассмотрению данных проблем позволит выявить основные тенденции творчества писателя на современном этапе, а также обобщить резко противоположные оценки первого произведения автора, написанного в соответствии с канонами крупной жанровой формы.

Анализ жанровой формы выбранного нами для исследования произведения и заложенной в ней художественной картины мира позволит выявить и осмыслить проблемы философско-эстетической, образной, хронотопической, мотивной и других систем творческой концепции автора, а значит, глубже понять не только прозу одного из ярких представителей современной литературы, но и отчасти увидеть закономерности литературного процесса в России конца XX - начала XXI веков. Выявление мифопоэтики постмодернистских произведений является важным и значимым направлением в сегодняшней науке, что осознаётся многими исследователями и учеными, обращающимися к современной русской литературе.

Диссертация написана на материале романа Татьяны Толстой «Кысь» с привлечением ее остальной прозы.

Объектом диссертации является роман Т.Толстой «Кысь», исследование поэтико-жанрового своеобразия которого осуществляется в сопоставлении с «традиционными» и «новыми» антиутопиями Е. Замятина

Мы», В. Войновича «Москва 2042», JI. Петрушевской «Новые Робинзоны», А.Кабакова «Невозвращенец» и другими.

Предметом диссертационного исследования стало выявление особенностей мифопоэтики романа Т.Толстой «Кысь», проявляющейся на различных уровнях (мифы архетипические, культурные, бинарные, симулякровые), а также определение структуры романной формы указанного произведения.

Цель исследования заключается в стремлении представить полное и целостное описание антиутопической мифопоэтической картины художественного мира, представленной в романе Татьяны Толстой «Кысь», выявив специфику его поэтико-жанровой формы, предложить новую интерпретацию указанного произведения, наиболее глубоко раскрывающую авторские интенции.

С основной целью связаны базовые задачи диссертации:

• выявить особенности функционирования архетипического и культурного мифов в романе Т.Толстой «Кысь», проанализировать его мифопоэтическую структуру;

• изучить специфику жанровых признаков антиутопии в указанном произведении, в том числе интертекстуальных и хронотопических;

• определить основные способы воплощения симулякровой реальности антиутопического мира;

• выявить смысл азбучного принципа сюжетосложения романа «Кысь»;

• исследовать идейно-тематический уровень романа «Кысь», выявить сквозные мотивы, определить систему образов.

Методология исследования предполагает комплексное применение различных видов анализа: в работе использованы структурно-поэтический, проблемно-тематический, герменевтический и интертекстуальный методы исследования.

Теоретико-методологической базой исследования стали работы М.М.Бахтина, Ю.М. Лотмана, Е.М. Мелетинского, Б.А.Успенского, а также исследователей постмодернизма: И.П. Ильина, М.Н. Липовецкого, Н.Б.Маньковской, И.С. Скоропановой, М.Б. Эпштейна и других.

В работе обобщаются литературно-критические отзывы о романе «Кысь» О.В. Богдановой, А. Гениса, К. Гордович, А. Немзера, ГЛ. Нефагиной.

Научная новизна диссертационной работы заключается в том, что в рамках специального целостного рассмотрения представлен анализ жанрово-поэтического, неомифологического и идейно-тематического аспектов романа Т.Толстой «Кысь», выявляется структурное, хронотопическое, интертекстуальное, философско-символическое содержание произведения. Анализ проводится в сопоставлении романа «Кысь» с антиутопиями

A.Бородыни, В. Войновича, Л. Петрушевской, А. Курчаткина, А. Кабакова,

B.Маканина, В. Рыбакова. В диссертации впервые устанавливаются смыслы антиномических мифологем на различных текстовых уровнях, определяется в полном объеме символика азбучного принципа сюжетосложения, определяется характер хронотопических связей.

С научной новизной связана и рабочая гипотеза, выдвигаемая автором диссертационной работы: в «Кыси» Татьяны Толстой синтезируются элементы различных жанров (неомифологического повествования, социально-сатирического романа, антиутопии, памфлета, притчи, драмы, волшебной сказки), которые создают неповторимое идейно-художественное повествование о судьбе современного русского мира. При этом преобладающими являются признаки антиутопического неомифологического романа. Условность, лежащая в основе организации художественного пространства в романе «Кысь», опирается на мифологическую антиутопическую модель мира. Специфика последней проявляется в напряженной динамике устремлений русского человека: космического, организующего и хаотического, деструктивного.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Воссоздавая архетипический уровень национального сознания, Т.Толстая в «Кыси» выявляет центральные компоненты русской ментальности: особое тяготение к «Слову», сакрализации литературы в условиях общей культурной неразвитости и языческой страстности натуры русского человека.

2. На неомифологическом уровне романа «Кысь» развенчивается культурный миф о главенствующем воздействии литературы на возвышение духовности нации, демонстрируется ущербность аксиологии конца XX столетия. Дезинтеграция бинарной позиции «разум — чувства» приводят героя к полному разрушению оппозиции «жизнь — смерть», в результате чего протагонист «Кыси» превращается в симулякровую личность, и в нем не может проявиться полноценная человеческая сущность, ведущая к гармонии духа.

3. «Кысь» Т. Толстой представляет собой синтетическое жанровое образование, заключающее в себе такую картину мира, в которой доминирующими оказываются мифопоэтический и антиутопический аспекты,

4. Азбучный принцип сюжетосложения в романе «Кысь» выполняет функции демонстрации и развенчания мифа о симулякровом бытии героя. Используя символические обозначения букв древнерусского алфавита, Т.Толстая создает гипертекстовую структуру произведения, своеобразную энциклопедию «мутации духовности» в современном мире («послевзрывного» периода).

5. Название романа Т. Толстой «Кысь» подчеркивает центральную идею о кризисе духовности современного мира, прервавшего связи с глубинными культурными традициями предшествующих поколений.

Теоретическая значимость диссертации заключается в том, что работа способствует более глубокому пониманию теоретических аспектов антиутопического жанра, вбирающего в себя элементы других сатирических жанровых форм. Исследование расширяет представления о поэтике постмодернистского романа, о способах воплощения симулякровой реальности и архетипических структур, о формах функционирования хронотопа и способах сюжетосложения в современных крупных эпических формах, в частности, в неомифологическом антиутопическом повествовании.

Практическое значение исследования связано с возможностью использования его результатов в курсах лекций по истории русской литературы конца XX — начала XXI века, при чтении спецкурсов по проблемам постмодернистской прозы.

Апробация исследования осуществлялась в рамках учебно-методических семинаров кафедры русской филологии Тамбовского государственного технического университета. Проблемы, затронутые в диссертационном исследовани, обсуждались на V Всероссийских чтениях «Оптина пустынь и русская культура» в городе Калуге в 2004 году, на V Международной научной конференции в Пензенском государственном педагогическом университете в 2005 году, на Международной научной конференции в Волгоградском государственном университете в 2005 году.

Основные положения работы отражены в 11 публикациях.

Структура и объем диссертационного исследования. Диссертация состоит из введения, двух глав и заключения. Приложен список использованной литературы, включающий 190 наименований.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Антиутопическая мифопоэтическая картина мира в романе Татьяны Толстой "Кысь""

Заключение

Роман-антиутопия «Кысь» представляет собой синтетическое жанровое образование, вписывающееся в основные тенденции современной русской постмодернистской литературы, стремящейся к художественному осмыслению хаотической реальности окружающего мира. Название романа несет в себе символический смысл, включающий «впадение» новых поколений в инфернальные сферы духа, разрыв с культурными аксиологическими традициями предков. Метафорический образ хищной Кыси, лишающей человека культурной памяти и низводящей его до уровня бессознательного животного, воплощает характерные нравственно-эстетические процессы рубежа XX и XXI веков.

Художественно воплощая архетипический уровень национального сознания, Татьяна Толстая демонстрирует десакрализацию общекультурных христианских ценностей, разгул языческих страстей, которые проявляются в современном обществе. Центральная антиномическая мифологема «Кысь — Княжья Птица Паулин» позволяет понять причины духовного краха нации, связанного с культурной неразвитостью, неустойчивостью воззрений, отсутствием сильной воли при максималистских и идеалистических устремлениях.

На неомифологическом уровне в произведении Т. Толстой происходит развенчание культурного мифа об особой действенной силе русской классической литературы, способной привести к осознанию истины и достижению подлинного смысла земного существования. Конфликт мифологем «жизнь — смерть», «космос — хаос» приводит в романе «Кысь» к обнажению третьей мутирующей ипостаси — постмодернистскому «хаосмосу». Процесс духовной мутации воплощен в логике развития характера главного героя Бенедикта, превращающегося в живого мертвеца, в хаосмотическую симулякровую фигуру.

В роман-антиутопию Т.Толстой «Кысь» органически входит система мифов, живущих в сознании персонажей. Это мифы, связанные с естественным ходом природы и истории, эсхатологические и тотемные мифы, мифы, выражающие безотчетные страхи и заветные мечты русского народа, культурные мифы. Обращение писательницы к неомифологии можно рассматривать как один из способов создания художественной условности с целью выявления ментального начала русского человека в самых разнообразных его формах. Мифологические образы и мотивы, являющиеся для героев подлинной эмпирической данностью, воспринимаются как условность или символика, позволяющие представить архаические схемы мифологического мышления в виде «бытийной универсалии» и ценностно-смысловой константы национальной картины мира. В романе все основные идеи, комплексы, фобии, достоинства и недостатки, характерные для русского человека, представлены как народное коллективное бессознательное, которое находит свое воплощение в мифах. Авторское начало в романе «Кысь» раскрывается в оригинальной художественной интерпретации мифологических архетипов и амбивалентных символов хаоса и порядка (образы Кыси и Княжьей Птицы Паулин). Если в произведениях устного народного творчества столкновение двух начал решается через борьбу персонифицированных сил Добра и Зла, где заведомо побеждает Добро, то в мифе столкновение этих начал ведет к концу существования старого мира и появлению нового. Переосмысливая мифологическую условность, Т. Толстая выдвигает на первый план нравственное противостояние, что позволяет актуализировать проблемы современности.

Миромоделирование Т.Толстой ориентировано на построение «метаисторической» художественной реальности, соотносимой с действительной историей, культурой и бытом русского народа. Сквозь призму культурных мифов, обыгрываемых в романе «Кысь», открывается смысл художественно-культурного сознания автора. Играя культурными мифами, демифологизируя и ремифологизируя их одновременно, Т.Толстая создает собственную «новую» «антиутопическую» мифологию, которая отражает современное постмодернистское сознание. С одной стороны, Книга, обладающая в представлении любого человека культурным ореолом, в романе представляет весь мировой Логос, с другой — выражает ситуацию литературоцентризма, когда литература образует материал и материю существования.

Образ А.С.Пушкина в романе представляет собой сложный культурно-семантический комплекс, в котором соединены имя поэта, его детально разработанный литературоведами и историками-искусствоведами образ, четко определенный сюжет жизни, основные мотивы творчества. Для Бенедикта образ поэта — миф «нового» времени, черпающий свое содержание из текстов произведений, из рассказов Никиты Иваныча, который задает жизнетворческую модель, образец, к осуществлению чего стремятся герои. Образ Пушкина может рассматриваться как символ Прежней культуры (в реальной жизни — культуры «золотого века», дореволюционного, доперестроечного периодов и т.д.), а «пушкин», вырезанный из дерева Бенедиктом, ассоциируется с ситуацией «разрыва культурной преемственности», трагичность которой переживают персонажи романа Т.Толстой.

Миф во все времена являлся средством гармонизации представлений об окружающем мире и месте в нем человека. Но в романе Т.Толстой «Кысь» происходит обратная ситуация: миф, превращаясь в антимиф, становится выражением социального отчуждения и одиночества героя, его духовной деградации. Бенедикт, пройдя через испытания, через своеобразную инициацию, не достигает гармонии с самим собой, с окружающими, с Космосом и остается в полной хаотической дезориентации, отражающей типичное состояние поколения «next», порвавшего связи с предшествующей культурой.

Закладывая азбучный принцип построения глав в основу сюжетосложения, Т. Толстая достигла важной эстетико-аксиологической цели— демонстрации пропасти, образовавшейся между элитной культурой, классическим искусством и народными эстетическими и этическими представлениями. Смысл духовного бытия, заключающийся в самосовершенствовании, закодированный в древнерусской азбуке и введенный в заголовочный комплекс романа «Кысь», позволяет увидеть степень деградации, которую претерпели поколения «next» поствзрывного мира.

Изображая поствзрывной мир, автор реализует все важнейшие жанровые признаки антиутопического произведения, такие как создание художественного мира, содержащего фантастические и реальные приметы жизни общества, локализация событий в посткатастрофическом пространстве и времени, использование сатирических и метафорических форм выражения авторской позиции. Общество будущего создается за счет гротескного концентрированного показа процессов, происходящих не только в современности, но и существовавших в прошлом России. Несмотря на то что в романе «Кысь» не прописаны механизмы осуществления власти, в соответствии с жанровыми признаками антиутопии обитатели Федор-Кузьмичска живут по законам тоталитарного общества, где существует «культ личности» Набольшего Мурзы. В обществе будущего оказываются разрушенными до предела экономические, социальные и нравственные связи, что помогает «верхушке» диктовать свои условия «низу». В Федор-Кузьмичске нет социального равенства. Однако все жители городка оказываются равны в отношении перевернутости этических и нравственных понятий, в отсутствии не только внешней, но и внутренней культуры. Исключением являются Прежние— представители «прошлой», «довзрывной» жизни, которые пытаются «образумить» голубчиков и научить их самостоятельно думать. Однако их попытки провести какие-либо преобразования «снизу» тщетны, а к открытому бунту Прежние не приходят.

В классической антиутопии изображалось усовершенствованное, упорядоченное общество будущего, со строго регламентированной и ритуализованной жизнью, в котором индивидуальный бунт Героя представлял собой возможный способ освобождения личности, преодоления антиутопической действительности. В постмодернистской антиутопической картине мира, представленной в романе «Кысь», действительность предстает хаосом, где порядка либо вообще нет, либо он присутствует в «извращенном», перевернутом виде. Здесь бунт Героя бессмыслен: он либо не совершается вовсе, либо совершается, но не приносит желаемого результата. Последствия этого бунта оказываются ничем не лучше, а, возможно, хуже прежних условий существования. Никакого оптимистического выхода из такой ситуации писатели-постмодернисты не предлагают. Однако в пространстве романа «Кысь» существует некая Истина, к которой стремится герой, и в финале протагонист не погибает вместе с остальными голубчиками, а остается жить, по всей видимости, для того, чтобы продолжить нравственные поиски. В этом можно усмотреть модернистскую стратегию автора: пародийность романа Т.Толстой заканчивается там, где начинается область Истины, Добра и Разума.

Таким образом, антиутопическая мифопоэтическая картина мира в романе Татьяны Толстой «Кысь» представляет собой сложное постмодернистское образование с преобладающими тенденциями антирационализма, диссонантности и симулякровости в способе изображения действительности, что характерно для «неклассического» типа мировидения.

Список научной литературыКрыжановская, Оксана Евгеньевна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Толстая, Т.Н. Ночь : рассказы / Т.Н. Толстая. М. : Подкова, 2002. - 352 с.

2. Толстая, Т.Н. День / Т.Н. Толстая. М.: Подкова, 2002. - 367 с.

3. Толстая, Т.Н. Двое / Т.Н. Толстая, Н.Н. Толстая. М. : Подкова, 2002. -384 с.

4. Толстая, Т.Н. Круг : рассказы / Т.Н. Толстая. М. : Подкова, 2003. - 346 с.

5. Толстая, Т.Н. Кысь : роман / Т.Н. Толстая. М.: Эксмо, 2003. - 320 с.

6. Толстая, Т.Н. Не кысь / Т.Н. Толстая. М.: Эксмо, 2004. - 608 с.

7. Толстая, Т.Н. Белые стены : рассказы / Т. Н. Толстая. М. : Эксмо, 2004. -587 с.

8. Толстая, Т.Н. Не спи, не спи, художник. / Т.Н. Толстая // Иностранная литература, 1995.-№9.-С. 171-174.

9. Толстая, Т.Н. Осужденный на бессмертие : к 90-летию со дня рождения (писателя) С.Н. Толстого / Т.Н. Толстая // Книжное обозрение. 1998. — № 49. -С. 8.

10. Ю.Толстая, Т.Н. Интервью из Франкфурта / Т.Н. Толстая // http : //www.litwomen.ru/news.html7id

11. Тол стая, Т.Н. Народ хочет денег, но стесняется (Интервью с Т. Толстой) / Т.Н. Толстая // Книжное обозрение. 2002. -№ 5. - С. 3.

12. Толстая, Т.Н. Маленький человек это человек нормальный / Т.Н. Толстая // Московские новости. - 1987. - 22 февр.

13. З.Толстая, Т.Н. Несется тройка. А ямщика у нее нет.(Интервью с Т.Толстой) / Т.Н. Толстая // Голос. 1995. - № 35.

14. Толстая, Т.Н. «Пойдите навстречу читателю!.» ( Интервью с Т.Толстой) / Т.Н. Толстая // Книжное обозрение. 1988. -№ 1. - С. 4.

15. Толстая, Т.Н. Российское общество догматично (Интервью с Т. Толстой) / Т.Н. Толстая // Литературная газета. 2002. - № 9. - С. 2.

16. Tolstaya in Tokio (Интервью с Т. Толстой) / Т.Н. Толстая // htm // www. susi. ru/ stol / tolstaya.html.1.

17. Войнович, В. Москва 2042 / В. Войнович // Вечер в 2217 году : утопия и антиутопия XX века. М.: Прогресс, 1990. - С. 387-716.

18. Гофман, Э.Т.А. Новеллы / Э.Т.А. Гофман // Москва : Художественная литература, 1978. 336 с.

19. Замятин, Е. Избранные произведени / Е. Замятин. М. : Советский писаитель, 1989. - 732 с.

20. Кабаков, А. Невозвращенец / А. Кабаков // Курчаткин А. Записки экстремиста. Кабаков А. Невозвращенец. М. : Молодая гвардия, 1990. - С. 109-160.

21. Курчаткин, А. Записки экстремиста / А. Курчаткин // Курчаткин А. Записки экстремиста. Кабаков А. Невозвращенец. -М: Молодая гвардия, 1990.— С. 3-108.

22. Маканин, В. Лаз : повесть / В. Маканин. М.: Ренессанс, 1991. - 175 с.

23. Набоков, В.В. Приглашение на казнь / В.В. Набоков // Собр. соч. : в 4 т. -М.: Правда, 1990. Т. 4. - С. 5-130.

24. Петру шевская, Л. Новые Робинзоны (Хроника конца XX века)/ Л.Петрушевская // Новый мир. 1989. - №8. - С. 166-172.

25. Рыбаков, В. Не успеть / В. Рыбаков // Завтра. 1991. - № 1. - С. 8-25.

26. Салтыков-Щедрин, М.Е. История одного города / М.Е. Салтыков-Щедрин. М. : Гослитиздат, 1959. - 255 с.

27. Сологуб, Ф.К. Мелкий бес : роман / Ф.К. Сологуб. М. : Художественная литература, 1988. - 304 с.184 III

28. Абрамова, Е.И. Гибридно-цитатный язык романа Т.Толстой «Кысь» / Е.Абрамова, В. Фомина // Взаимодействие литератур в мировом литературном процессе. Проблемы теоретической и исторической поэтики : материалы междунар. науч. конф. Гродно, 2004. - С.73-76.

29. Аверинцев, А. Историческая подвижность категории жанра : опыт периодизации / А. Аверинцев // Историческая поэтика : итоги и перспективы изучения. М.: Наука, 1986. - С. 104-116.

30. Агронович, С.З. Гармония цель - гармония : Художественное сознание в зеркале притчи / С.З. Агранович, И.В. Саморукова. - М.: Наука, 1997. - 123 с.

31. Алексеевский, М. Между Гамлетом и Буратино / М. Алексеевский // http : //www.strasti.ru/friend.php?op=FriendSend&sid=55.

32. Архангельская, А. Рецензия на роман «Кысь» Т. Толстой / А.Архангельская// http :www.press/21.ru/workdetail.phtm/?id=64.

33. Ашкеров, А. Татьяна Толстая как зеркало русской интеллигенции/ А.Ашкеров // http.: //www. hrono. ru/ publik/ 2002/ ashker020115.html

34. Барт, P. Избранные работы. Семиотика. Поэтика / Р. Барт. М. : Флинта: Наука, 1989. - 368 с.

35. Бахтин, М.М. Эпос и роман / М.М. Бахтин. С.-Пб.: Азбука, 2000. - 301с.

36. Бахтин, М.М. Формы времени и хронотопа в романе : очерки по исторической поэтике / М.М. Бахтин // Вопросы литературы и эстетики. М. : Наука, 1975.-С. 260-391.

37. Беньяш, С. Дунин сарафан / С. Беньяш // Дружба народов. 2001. - № 2. -С. 214-216.

38. Богданова, О.В. Постмодернизм в контексте современной русской литературы (60- 90-е годы XX века- начало XXI века) : учеб. пособие / О.В.Богданова.- С.-Пб.: Филол. фак. С.-Петерб. гос. ун-та, 2004.-716 с.

39. Борев, Ю.Б. Эстетика. Теория литературы : энциклопедический словарь терминов / Ю.Б. Борев. М. :000 «Изд-во Астрель» : ООО «Изд-во ACT», 2003.-575 с.

40. Боровиков, С. Татьянин день / С. Боровиков // Знамя. 2003. - № 3. - С. 227-228.

41. Быков, Д. Татьяна Толстая : из бывших. Татьяна Никитична громко плачет, а мячик плывет / Д. Быков // Консерватор, 2003. 14 февр.

42. Вайзер, Т. Невидимая река : Беседа с известной писательницей / Т. Вайзер // Литературная газета. 1999. - 11-17 авг. - С. 9.

43. Валагин, А.П. Русская литература XX века. Проза 1980-2000-х годов : учеб пособие / А.П.Валагин Воронеж : «Родная речь», 2003.

44. Веселая, Е. Кого спасать кошку или Рембранта? Беседа с Т. Толстой / Е.Веселая // Московские новости. - 1991. - № 30. - 28 июля. - С. 14.

45. Веселая, Е. Нежная женщина с книгой в руке / Е. Веселая // Московские новости. 1995. - 10-17 сент.

46. Волков, А. Территория стиля : Т.Толстая «Кысь» / А. Волков // http. : //www.office.fashionlook.ru/style/default.taf? Function=Show Article & ID.

47. Володина, Д. Татьяна Толстая, учительница жизни / Д. Володина // Час пик.-2001.-№9.-С. 22.

48. Воробьева, А.Н. Современная русская литература. Проза 1970-1990-х годов : уч. пособие / А.Н. Воробьева. Самара : Изд-во Самарской гос. академии культуры и искусств, 2001. - 182 с.

49. Габриэлян, Н. Взгляд на женскую прозу / Н. Габриэлян // Преображение : (Русский феминистический журнал). 1993. - № 1.

50. Гаврилов, А. Народ хочет денег, но стесняется. Беседа с автором о ее романе/ А. Гаврилов // Книжное обозрение. 2002. - № 5. - С. 3.51 .Гальцева, Р. Помеха человек / Р. Гальцева, И. Роднянская // Новый мир. -1998.-№12.-С. 217-230.

51. Генис, А. Душа без тела / А. Генис // Звезда. 2002. - №12. - С. 212-213.

52. Генис, А. Рисунки на полях : Татьяна Толстая / А. Генис // Иван Петрович умер : ст. и исследования. М.: Новое литературное обозрение. - 1999. - С. 12.

53. Георгиевский, А.С. Творчество прозаиков 60-90-х годов в малых жанрах / А.С. Георгиевский // Русская проза малых форм последней трети XX века : духовный поиск, поэтика, творческой индивидуальности : уч. пособие. М. : Альфа, 1999.-С. 172-180.W

54. Гессен, Е. «Конец прекрасной эпохи» / Е. Гесен // Время и мы. Нью-Йорк, 1990. -№109. С. 194-207.

55. Гордович, К.Д. История отечественной литературы XX века/ КД Гордович.-С.-Пб.: Спецлиг, 2000. 320 с.

56. Гордович, К.Д. Роман Т.Толстой «Кысь» в контексте постмодернистской литературы / К.Д. Гордович // «Третий Толстой» и его семья в русской литературе» : сб. науч. статей. Самара : Изд-во Администрации Самарской области, 2003. - С. 265-271.

57. Городова, М. Т. Толстая : Хождение за радостью (Интервью с писательницей) / М. Городова // Крестьянка. 2000. - №3. - С. 68.

58. Грушко, Е. Словарь славянской мифологии / Е. Грушко, Ю. Медведев. -Н.Новгород : ИД «Русский купец» : «Братья славяне», 1995. С. 271.

59. Губернаторова, Н. Вечерний кофе на Тверской с Татьяной Толстой/ Н.Губернаторова // http. ://www.gramota.ru/news.html.

60. Давыдова, Т.Т. Роман Т.Толстой «Кысь» : проблемы, образы героев, жанр, повествование / Т.Т. Давыдова // Русская словесность. 2002. - №6. - С. 25-30.

61. Даль, В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: в 4 т. /ВМ. Даль. М. : Русский язык, 1978-1980.

62. Десятов, В.В. «Сирин и «Кысь» : Т. Толстая пародирует Набокова/ В.В.Десятов // Сибирский филологический журнал. 2003. - № 1. - С. 40-52.

63. Десятов, В.В. Клон Пушкина, или Русский человек через двести лет : (По страницам современной прозы) / В. Десятов // Звезда. 2000. - № 2. - С. 198— 202.

64. Десятов, В.В. Русские постмодернисты и В.В. Набоков : интертекстуальные связи : дис. . д-ра филол. наук : 10.01.01 / В. В. Десятов. -Барнаул, 2004. 439 с.

65. Дубин, Б. Обрыв связи : Разговоры не только о литературе / Б.Дубин, Н. Игрунова // Дружба народов. 2003. - №1. - С. 187-219.

66. Евсюков, В. Человек и Левиафан : Утопия и антиутопия в свете реальности/ В. Евсюков //Дальний Восток. 1990. -№5. -С. 151-159.

67. Егоров, Е.А. «Москва Петушки» Венедикта Ерофеева в структуре романа Татьяны Толстой «Кысь» / Е.А. Егоров // «Третий Толстой» и его семья в русской литературе» : сб. науч. ст. - Самара : Изд-во Администрации Самарской области, 2003. - С.260-271.

68. Елисеев, A.M. Словарь литературоведческих терминов / A.M. Елисеев, Л.Г. Полякова. Ростов н/Д.: Феникс, 2002. - 320 с.

69. Ерофеев, В. На грани разрыва : «Мелкий бес» Ф. Сологуба на фоне русской реалистической традиции / В. Ерофеев // Вопросы литературы. 1985. -№2.-С. 140-158.

70. Ерофеев, В. Русские цветы зла / В. Ерофеев // Русские цветы зла : сб. науч. ст. М.: Эксмо-Пресс, 2001.-321 с.

71. Иванова, Н. И птицу паулин изрубить на каклеты / Н. Иванова // Знамя. -2001.-№3.-С. 219-221.

72. Иванюшина, И. Утопия потерянного времени / И. Иванюшина // Очерки по истории культуры. Саратов, 1994.-С. 172.

73. Игошева, Т.В. Современная русская литература : уч. пособие / ТБ. Игошева -Новгород : Изд-во Новгород, гос. ун-та, 2002. С. 54-65, 93-96.

74. Из беседы с Т. Толстой // Крестьянка. 1987. -№ 4. - С. 32.

75. Ильин, И.П. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм / И.П.Ильин. М.: Интрада, 1996. - 329 с.

76. Интервью с Т.Толстой для проекта «Настоящая литература : Женский род»// http :// www.evemail.hotbox.ru/mn.

77. Казарина, Т.В. Татьяна Толстая. Мудрость глупцов, или лечение сказкой / Т.В. Казарина // Современная отечественная проза : уч. пособие. Самара : Изд-во Самарской гуманитарной академии, 2000. - С. 167-176.

78. Каломенский, К. Рецензия на роман Т.Толстой «Кысь»/ К.Каломенский // http.: // www. pattern, narod. ru/ txt / kalomen4 /htm.

79. Карпенко, Г.Ю. Литературная критика о прозе Татьяны Толстой / Г.Ю.Карпенко // «Третий Толстой» и его семья в русской литературе» : сб. науч. ст. Самара : Изд-во Администрации Самарской области, 2003. - С. 238-245.

80. Кожевникова, В.М. Литературный энциклопедический словарь / В.М.Кожевникова, П.А. Николаева. М. : Советская энциклопедия, 1987. - 750 с.

81. Коростелева, Т. В лесах, где живет Кысь / Т. Коростелева // htm//www.pr.azov.net/archiv/2002/№174/kni.htm.

82. Кронгауз, К. Имидж ничто : О встрече Т. Толстой с журналистами / К.Кронгауз // Московские новости. 2001. - №34. - С. 19-20.

83. Курицын, В. Постмодернизм : новая первобытная культура / В.Курицын // Новый мир. -1991. №2. - С. 226-232.

84. Курицын, В. Русский литературный постмодернизм / В. Курицын. М. : ОГИ, 2000.-321 с.93.«Кысь» : Коллекция рецензий на роман Т.Толстой «Кысь» // http. : //www. guelman. ru / slava / kis / htm.

85. Кякшто, H.H. Русский постмодернизм / H.H. Кякшто // Русская литература XX века : школы, направления, методы творческой работы. С.-Пб. : Высш. шк., 2002.-С. 311-313.

86. Ладохин, П. Кыш, Кысь, кыш / П. Ладохин//Русская словесность. -2002-№ 1.-С. 39-41.

87. Лазаренко, О.В. Русская литературная антиутопия 1900-х первой половины 1930-х годов. Проблемы жанра : дис. . канд. филол. наук : 10.01.01 / О.В. Лазаренко. - Воронеж, 1997. - 175 с.

88. Ланин, Б.А. Русская литературная антиутопия XX века : дис. . д-ра филол. наук : 10.01.01 / Б.А. Ланин. Москва, 1993.-310 с.

89. Латынина, А. «А вот вам ваш духовный Ренессанс!» / А. Латынина // Литературная газета. 2000. - № 47. - С. 10.

90. Латынина, Ю. В ожидании Золотого Века : От сказки к антиутопии / Ю.Латынина // Октябрь. 1989. -№6. - С. 177-187.

91. Лебедев, А. Интервью с Т. Толстой для проекта «Литературное кафе» / А.Лебедев // http. ://wvAv.tema.ru.8080/rrr/litcafe/tolstaya/htm.

92. Лейдерман Н.Л Современная русская литература : в 3 кн. / HJL Лейдерман, М.Н.Липовецкий. М.: Эдиториал УРСС, 2001. - Кн. 3. - 685 с.

93. Лейдерман, Н.Л. Русский реализм в конце XX века / Н.Л. Лейдерман // Русское слово в мировой культуре. Художественная литература как отражение национального и культурно-языкового развита : в 2 т. С-Пб. : Политехника, 2003. - Т.1. — С. 260.

94. Лейдерман, Н.Л. Жанровый анализ литературного произведения / Н.Л.Лейдерман. Екатеринбург : У-Фактория, 1998. - 350 с.

95. Липовецкий, М.Н. Русский постмодернизм (очерки исторической поэтики): монография / М.Н. Липовецкий. Екатеринбург : Изд-во Уральского гос. пед. ун-та. - 1997. - 317 с.

96. Липовецкий, М.Н. След Кыси / М. Липовецкий // Искусство кино. -2001.-№2.-С. 77-80.

97. Литвинова, Н. Роман Т.Толстой «Кысь» (Досужие заметки праздного читателя) / Н. Литвинова // http ://zhurnal.lib/ru/n/natalija/kysx.shtml

98. Литературная энциклопедия терминов и понятий / Под ред. А.Н.Николюкина. -М.: НТК «Интелвак», 2001. 1600 ст.

99. Лотман, Ю.М. Внутри мыслящих миров (Человек текст - семиосфера-история) / Ю.М. Лотман. - М.: Прогресс, 1996.

100. Лотман, Ю.М. Структура художественного текста / Ю.М. Лотман. М. : Искусство, 1970. - 384 с.

101. Лотман, Ю.М. Миф-имя-культура / Ю.М.Лотман, Б.А. Успенский // Ученые записки Тартуского университета. Тарту : Изд-во Тартуского университета, 1973. - Вып. 308. - С. 282-303.

102. Люй, Цзиюн. Поэтико-философское своеобразие сборника Татьяны Толстой «Ночь» : дис. . канд. филол. наук : 10.01.01 / Люй Цзиюн. Тамбов, 2005.-163 с.

103. Маковский, М. М. Сравнительный словарь мифологической символики в индоевропейских языках : Образ мира и миры образов. М. : ВЛАДОС. —1996.— 330 с.

104. Малыгин, А. Эгобьшотаклепсо-неучиться:БеседасТ.Толсгой/А.Маль1гин// Неделя. 1988. - №21. - С. 10-11.

105. Маньковская, Н.Б. «Париж со змеями» (Введение в эстетику постмодернизма) / Н.Б. Маньковская. М.: ИФРАН, 1995. - 393 с.

106. Мартыненко, О. «Чтение 200 лет спустя после взрыва» : Беседа корреспондента с Т.Толстой // О. Мартыненко / Московские новости. 2000. -№ 36. - С. 2.

107. Марченко, А. Вместороманье / А. Марченко // Новый мир. 2004. - №4-С.153-163.

108. Мелетинский, Е.М. Мифологический словарь / Е.М. Мелетинский. М. : Советская энциклопедия, 1991. - 672 с.

109. Мелетинский, Е.М. О литературных архетипах. Чтения по истории и теории культуры /Е.М. Мелетинский. -М. : Изд-во РГГУ, 1994. 136 с.

110. Мелетинский, Е.М. Поэтика мифа / Е.М. Мелетинский. М. : «Восточная литература» РАН, 2000. - 407 с.

111. Мелешко, Т. Основные направления в российской литературе 2001-2002 гг./ Т. Мелешко // http ://www.pl.spb.ru/obzor.doc/ htm

112. Мущенко Е.Г. Русская литература XX века : уч. пособие / Е.Г. Мущенко, Т.А. Никонова. Воронеж : Изд-во Воронежского гос. ун-та, 1999. - 400 с.

113. Немзер, А. Азбука как азбука : Татьяна Толстая надеется обучить грамоте всех буратин / А. Немзер // Время новостей. 2000. - №156, 27 окт.

114. Нефагина, Г.Л. Русская проза конца XX века : уч. пособие.- 2-е изд., испр. и доп. / Г.Л. Нефагина. М.: Флинта, 2003. - 320с.

115. Николенко, О.Н. Современная антиутопия / О.Н. Николенко. -Харьков : Изд-во ХГПУ, 1996. -104 с.

116. Николина, Н.А. Филологический анализ текста : уч. пособие. / Н.А.Николина. М.: Академия, 2003. - 256 с.

117. Ниточкина, А. «В большевики бы не пошла.» : Беседа с Т. Толстой / А.Ниточкина // Столица. 1991. -№33. - С. 38-41.

118. Новейший словарь иностранных слов и выражений. М. : Современный литератор, 2003. - 976 с.

119. Ольшанский, Д. Спасибо нам : «День» эссеистический сборник Татьяны Толстой / Д. Ольшанский // Независимая газета. - 2001. - № 140. - С. 7.

120. Парамонов, Б. Застой как культурная форма (О Т.Толстой) / Б.Парамонов// Звезда, 2000. -№ 4. С. 234-238.

121. Парамонов, Б. Русская история наконец оправдала себя в литературе / Б.Парамонов // «Время MN». 2000. - № 173.

122. Парамонов, Б. Татьяна Толстая вне ксерокса / Б. Парамонов // http : // www.svoboda/org/programs/ rg/2001/html.

123. Пейкова, A.K. Роль интертекстуальных связей в художественной концепциии романа Т.Толстой «Кысь» / А.К. Пейкова // Русский язык илитература рубежа XX-XXI веков : сб. науч. ст. Самара : Изд-во СГПУ, 2005.-С. 497-501.

124. Переяслов, Н. Жизнь после Взрыва / Н. Переяслов // Литературная газета. 2001. - №4. - С. 7.

125. Попова, И.М. Литературные знаки и коды в прозе Е.И. Замятина : функции, семантика, способы воплощения : курс лекций / И.М. Попова. -Тамбов : Изд-во Тамб. гос. техн. ун-та, 2003. 148 с.

126. Попова, И.М. Интертекстуальность художественного творчества / И.М.Попова. Тамбов : Изд-во Тамб. гос. техн. ун-та, 1998. - 63 с.

127. Потебня, А.А. Эстетика и поэтика / А.А. Потебня. -М. : Наука, 1976. С. 280-300.

128. Пригодич, В. Игра на понижение / В. Пригодич // Литературная газета. -2001.-№43.-С. 7

129. Пригодич, В. «Тонкая книга» Татьяны Толстой или «Кысь», «брысь», «рысь», «Русь» / В. Пригодич // http:// www.pereplet.ru/html

130. Пронина, А. В. Наследство цивилизации : О романе Т.Толстой «Кысь» / А.В. Пронина // Русская словесность. 2002. - № 6. - С. 31-32.

131. Пропп, В.Я. Морфология «волшебной» сказки : Исторические корни волшебной сказки / В.Я. Пропп. М.: Лабиринт, 1998. - 512 с.

132. Прохорова, Т.Г. Пушкинские реминисценции в творчестве Т. Толстой / Т.Г. Прохорова // Ученые записки Казанского университета. 1998. - Т. 136. -С. 89-96.

133. Путилов, Б.Н. Древняя Русь в лицах : Боги, герои, люди / Б.Н. Путилов. -С.-Пб.: «Азбука классика», 2001. - 368 с.

134. Рабинович, В. Разрушители утопий / В. Рабинович // Урал. 1989. -№8.-С. 161-167.

135. Радченко, А. Кысь меня! : рецензия на роман Т. Толстой / А. Радченко // http : //www.infoural.ru/infoural/delur/2001/r2/5-7-3.html.

136. Ремизова, М. Grandes dames прошедшего сезона. Заметки о литературных премиях (Т. Толстой и JI. Улицкой) / М. Ремизова // Континент. -2002.-№2.-С. 396-405.

137. Ритм, пространство и время в литературе и искусстве : сб. науч. ст. JI. : Наука, 1974. - 300 с.

138. Роднянская, И. Гамбургский ежик в тумане : Кое-что о плохой хорошей литературе / И. Роднянская // Новый мир. 2001. - №3. - С. 159-176.

139. Романов, С.С. Антиутопические традиции русской литературы и вклад Е.И. Замятина в становление жанра антиутопии : дис. . канд. филол. наук : 10.01.01 / С.С.Романов. Курск, 1998. - 168 с.

140. Руделев, В.Г. Воспоминания о Черной земле : История слов, имен, и народов / В.Г. Руделев. Тамбов : Изд-во Тамб. гос. ун-та, 1994. 132 с.

141. Руднев, В. Словарь культуры XX века : Ключевые понятия и тексты / В.Руднев. М.: Аграф, 1997. - 384 с.

142. Саблина, Н.П. Буквица славянская : Поэтическая история азбуки с азами церковнославянской грамоты / Н.П. Саблина С.-Пб. : Ижица, - 2002. - 190 с.

143. Свинаренко, И. Графиня и Кысь (Интервью с Татьяной Толстой) / И.Свинаренко // Медведь. 2003. - № 74.

144. Скаковская, JI.H. Фольклорная перадигма русской прозы последней трети XX века : дис. .д-ра филол. наук : 10.01.01 / JI.H. Скаковская. Тверь, 2004. - 336 с.

145. Скоропанова, И.С. Русская постмодернистская литература : уч. пособие/ И.С. Скоропанова. 3-е изд., испр. и доп. - М.: Флинта : Наука, 2002. - 416 с.

146. Славникова, О. Произведения лучше литературы : Субъективный обзор прозы / О. Славникова // Дружба народов. 2001. - № 1. - С. 78-82.

147. Славникова, О. Пушкин с маленькой буквы / О. Славникова // Новый мир. 2001. - № 3. - С. 178-183.

148. Словарь русского языка : в 4-х т. / под ред. А.П. Евгеньевой. М. : Просвещение, 1981.

149. Стародомская, К. Колыбель для «Кыси» : Мир Татьяны Толстой в отсветах мировой катастрофы / К. Стародомская // Новое время. 2001. - № 52.-С. 18.

150. Степанян, К. Отношение бытия к небытию / К. Степанян // Знамя. -2001.-№3.-С. 207-218.

151. Суперанская, А.В. Словарь русских личных имен / А.В. Суперанская. -М.: Изд-во ACT, 1998. 528 с.

152. Тимофеева, А.В. Жанровое своеобразие романа-антиутопии в русской литературе 60-80-х годов XX века: дис. канд. филол. наук: 10.01.01 / АВ. Тимофеева -М., 1995.- 184 с.

153. Тлостанова, М.В. Постсоветская литература и эстетика транскультурации. Жить никогда, писать ниоткуда / М.В. Тлостанова. М. : Едиториал УРСС, 2004. - С. 353-358.

154. Толковый словарь русского языка / Под ред. Д.Н. Ушакова : в 4 т. М. : Гос. изд-во иностранных и национальных словарей, 1940.

155. Томашевский, Б.В. Теория литературы. Поэтика / Б.В. Томашевский. -М.: Аспект Пресс, 1999. 334 с.

156. Топоров, В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ : Исследования в области мифопоэтического / В.Н. Топоров. М.: Прогресс, 1995.

157. Тренева, Е. Татьяна Толстая : На телевидении не грех и позлословить / Е.Тренева // Российская газета. 2003. - № 172. - С. 21.

158. Трессидер, Джек. Словарь символов / Джек Трессидер. М. : «ФАИР-ПРЕСС», 1999.-448 с.

159. Тух, Б. Первая десятка современной русской литературы : сб. очерков / Б.Тух. М.: ООО «ИД "Оникс 21 век"», 2002. - С. 346-357.

160. Тюпа, В.И. Аналитика художественного. Введение в литературоведческий анализ : уч. пособие / В.И. Тюпа. М. : Лабиринт, РГГУ,2001.-192 с.

161. Успенский, Б.А. Поэтика композиции. Структура художественного текста и типология композиционной формы / Б.А. Успенский. М. : Искусство, 1970.-406 с.

162. Фатеева, Н. Интертекстуальность и ее функции в художественном дискурсе / Н. Фатеева // Известия РАН. Сер. литературы и языка, 1997. Т. 56.-№5.-С. 105-109.

163. Финк, Э.Л. Мифология нашего времени и позиции писателя : о книге Татьяны Толстой «День : личное» / Э.Л. Финк // «Третий Толстой» и его семья в русской литературе» : сб. науч. ст. Самара : Изд-во Администрации Самарской области, 2003. - С. 231-137.

164. Фрейденберг, О.М. Система литературного сюжета / О.М. Фрейденберг-М.: Наука, 1988.-С. 180-221.

165. Фрикке, Я.А. К вопросу о номинационно-синтаксической конверсии в художественном дискурсе (наматериале языка прозы Т. Толстой) /ЯА Фрикке //Вестник Пятигорского лингвистического университета. 2001. -№ 4. - С. 38-41.

166. Хализев, В.Е. Теория литературы / В.Е. Хализев. 4-е изд., испр. и доп-М.: Высш. шк. - 2004. - 437 с.

167. Хворостьянова, Е. Имя кыси : Сюжет, композиция, повествователь романа Татьяны Толстой «Кысь»/ Е. Хворостьянова // Традиционные модели в фольклоре, литературе, искусстве : сб. науч. ст. С.-Пб. : Европейский дом,2002.-С. 43.

168. Цуркан, В.В. Игровое начало в творчестве Татьяны Толстой / В.В.Цуркан// Интертекст в художественном и публицистическом дискурсе : сб. док. междунар. конф. Магнитогорск : Изд-во МаГУ. - 2003. - С.486-453.

169. Чалмаев, В.А. Русская проза 1980-2000 годов : На перекрестке мнений и споров / В.А. Чалмаев // Литература в школе. 2002. - №4. - С. 18-25.

170. Чернорицкая, О. Трансформация тел и сюжетов / О. Чернорицкая // Новое литературное обозрение. 2002. - № 56. - С. 296-309.

171. Черняк, М.А. Современная русская литература: уч. пособие / МА Черняк. СПб., М.: САТА- ФОРУМ, 2004. - 336 с.

172. Шапарова, Н.С. Краткая энциклопедия славянской мифологии / Н.С. Шапарова. — М.: Издательство ACT, 2001. 624 с.

173. Шафранская, Э.Ф. Роман Т.Толстой «Кысь» глазами учителя и ученика : Мифологическая концепция романа / Э.Ф.Шафранская // Русская словесность. -2002.-№1.-С. 36-39.

174. Щеглова, Е. Человек страдающий : Категория человечности в современной прозе / Е. Щеглова // Вопросы литературы. 2001. - № 6. - С. 4266.

175. Щедрина, Н.М. Стилевые доминанты романа Татьяны Толстой «Кысь»/ Н.М.Щедрина // «Третий Толстой» и его семья в русской литературе : сб. науч. ст. Самара : Изд-во Администрации Самарской области. - 2003. - С. 252-259.

176. Эпштейн, М.Н. Парадоксы новизны : О литературном развитии XIX-XX веков / М.Н. Эпштейн. М.: Советский писатель, 1988. - 416 с.

177. Эскина, Н.А. Роман Татьяны Толстой «Кысь» : вариации, свернутые в кольцо / Н.А. Эскина // «Третий Толстой» и его семья в русской литературе» : сб. науч. ст. Самара : Изд-во Администрации Самарской области. - 2003. - С. 272-281.

178. Юдина, С.В. В потемках бытия / С.В. Юдина // Приложение к газете «Первое сентября». 2002. - № 48. - С. 4.