автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Фольклоризм прозы Татьяны Толстой

Полный текст автореферата диссертации по теме "Фольклоризм прозы Татьяны Толстой"

На правах рукописи

УДК 82 (470) ББК 83 3 (2) 6-8 Д79

ДуЖун

ФОЛЬКЛОРИЗМ ПРОЗЫ ТАТЬЯНЫ толстой

Специальность 10 01.01 - русская литература

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание учёной кандидата филологических н;

Тамбов 2009

003485584

Диссертация выполнена на кафедре русской филологии ГОУ ВПО «Тамбовский государственный технический университет»

Научный руководитель:

доктор филологических наук, профессор Попова Ирина Михайловна

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Муравьева Наталья Михайловна

кандидат филологических наук, доцент Зверева Екатерина Анатольевна

Ведущая организация:

ГОУ ВПО «Саратовский государственный университет»

Защита состоится 24 декабря 2009 года в 12.00 часов на заседании диссертационного совета Д 212 261 03 в Тамбовском государственном университете имени ГР Державина по адресу Тамбов, ул Советская, 6, зал заседаний диссертационного совета

С диссертацией и авторефератом можно ознакомиться в научной библиотеке Тамбовского государственного университета им Г Р Державина (ул Советская, 6)

Автореферат размещён на официальном сайте ТГУ имени Г Р Державина (адрес сайта http //www tsu tmb ru)_2009 года

Автореферат разослан ноября 2009 г

Учёный секретарь

диссертационного совета /ъ. •

доктор филологических /^/¿/^^

наук, профессор Пискунова С В

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Творчество Татьяны Никитичны Толстой (р. 1951 г), современного талантливого художника слова, широко известно и в России, и за рубежом.

Первая книга рассказов писательницы «На золотом крыльце сидели» (1987) сразу сделала ее известной. Затем вышли такие книги Татьяны Толстой, как «Любишь - не любишь» (1997), «Сестры» (1998), «Река Оккервиль» (1999), «Ночь» (2002), «День»(2003), «Не кысь» (2004), а также роман «Кысь» (2000), которые сделали ее творчество культовым1

О прозе Татьяны Толстой существуют многочисленные критические отзывы и отдельные научные исследования. Большинство исследователей рассматривают прозу Татьяны Толстой как эстетический феномен, в котором «сказочность», то есть фольклоризм, имеет большую значимость и более широкую функциональность.

Вопросу функциональности интертекста, в том числе и фольклорного, в толстовском творчестве посвятили свои работы О В Богданова, А Жолковский, Е Невзглядова, Н Иванова, И.Грекова Исследователи отмечают, что элементы интертекста, проявляющие себя как в тематике, так и в поэтике произведений Татьяны Толстой, обладают множеством функций' выражают авторскую оценку, характеризуют персонажей и ситуации, способствуют типизации изображаемого, актуализируют скрытые текстовые смыслы

Исторической памяти, проблема потери которой в XX веке волновала Татьяну Толстую, посвятила свое исследование С Г Шулежкова2 В статье сделан важный для нас вывод о том,

1 Лейдерман, Н Л, Липовецкий, М Н Современная русская литература

В 3-х кн КнЗ В конце века (1986-1990-е годы) / Н Л Лейдерман, МН Липо- \ -вецкий -М Эдиториал УРСС, 2001 -С 45

2 Шулежкова, С Г «Метаморфозы концепта «Память» в современном художественном тексте (по материалам произведений Т Толстой) / С Г Шулежкова // Русское слово в мировой культуре Художественная литература как синтез национального и культурно-языкового развития Т 1 - СПб Политехника, 2003 С 320-328

что фольклоризм писательницы связан с желанием вернуть читателей во времена, которые забыты современниками, но очень важны для национальной самоидентификации

В своей диссертации Люй Цзиюн сделал вывод, что Татьяну Толстую, действительно, глубоко волнует тема исторической и культурной памяти в современной России, поскольку эта проблема присутствует и в ее прозе, и в публицистике.

Писательница делает вывод в романе «Кысь», что человеческая память избирательна, а культура и искусство, каких бы высот они ни достигли, бессильны перед людским невежеством, перед примитивизмом духа. Это заключение вытекает из постановки проблемы «памяти» в прозе Т Толстой. Этой же проблеме, но поставленной в романе-антиутопии «Кысь», посвящена диссертация О.Е Крыжановской «Антиутопическая мифологическая картина мира в романе Татьяны Толстой «Кысь»3.

О широчайшем использовании фольклоризма в публицистике Татьяны Толстой с целью воссоздания утерянной исторической и культурной памяти народом упоминается в диссертации Е.В Любезной «Авторские жанры в художественной публицистике и прозе Татьяны Толстой4 Подавляющее большинство исследователей справедливо признает, что Татьяна Толстая -литературный и особенно фольклорный, то есть интертекстуальный мастер слова, использующий различные виды цитаций, аллюзий, сюжетов в художественных целях Но до сих пор нет специального исследования, посвященного фольклоризму творчества Татьяны Толстой В современном отечественном литературоведении не изученным специально остается такой важный для раскрытия идейно-художественного своеобразия прозы писательницы вопрос, как функциональная значимость фольклорного компонента в творчестве Татьяны Толстой.

3 Крыжановская, О Е Антиугопическая мифопоэтическая картина мира в романе Татьяны Толстой «Кысь» дис канд филол наук 10 0101 / ОЕ Крыжановская -Тамбов, 2005 - 198с

4 Любезная, Е В Авторские жанры в художественной публицистике и прозе Татьяны Толстой дис канд филол наук 10 01 01 / ЕВ Любезная -Тамбов, 2006 - 193 с

Актуальность и значимость работы продиктованы сложившейся в современной науке приоритетной линией, сформулированной в постановлении президента РАН «Об утверждении основных направлений фундаментальных исследований» от 1 июля 2003 года, №233, п п 8 7: «Духовные и эстетические ценности отечественной и мировой литературы и фольклора в современном осмыслении». Изучение литературы конца XX -начала XXI века в ее интертекстуальном, в том числе фольклорном аспекте, очень важно, поскольку позволяет более объективно и глубоко проанализировать произведения известной современной писательницы и выявить жанрово-поэтическое содержание русской прозы, в том числе прозы Татьяны Толстой

В диссертации предпринимается попытка изучить рассказы и роман Татьяны Толстой «Кысь», определив их особенности в области интертекстуального (фольклорного) содержания, выявив и осмыслив основные художественные параметры творчества Татьяны Толстой в целом

Диссертация написана на материале прозы Татьяны Никитичны Толстой Основной акцент сделан на рассказах и романе «Кысь» Этот широкий пласт творчества Татьяны Толстой и стал объектом диссертационного изучения, а осмысление толстовской прозы с точки зрения ее фольклорно-интертекстуаль-ного содержания послужило основным предметом исследования нашей работы.

Целью исследования является изучение произведений Татьяны Толстой в аспекте выявления в них фольклорных элементов, их систематизация, определения их значимости и функциональности с целью раскрытия идейно-художественного своеобразия прозы Татьяны Толстой

Задачи диссертационной работы связаны с поставленной целью исследования1

- выявить функциональность детского фольклора в рассказах Татьяны Толстой, посвященных разладу мечты и действительности;

— проанализировать мифопоэтическую структуру этих произведений, связанную с их фольклорно-интертекстуальным характером,

- определить наиболее значимые функции русского устного народного поэтического творчества в прозе Татьяны Толстой, своеобразие идейно-поэтического содержания прозы Татьяны Толстой.

Метод исследования определяется целями диссертации и представляет собой сочетание структурно-поэтического, интертекстуального и мифопоэтического подходов к изучению произведений литературы

Основные положения, выносимые на защиту:

1. В рассказах Татьяны Толстой, затрагивающих тему «разлада мечты и действительности», широко используются различные виды фольклорного интертекста цитаты, образы обрядовых и лирических песен, аллюзии, реминисценции, загадки, сказки, былины и т д. Основная цель фольклорного интертекста в рассказах Татьяны Толстой заключается в выражении авторского сознания, а также через фольклоризм характеризуются образы, создается эффект связи событий сюжета с древней исторической культурной традицией, народной памятью

2. В рассказах Татьяны Толстой наиболее часто используются в качестве культурных отсылок те жанры древнего русского фольклора, которые перешли в детский игровой фольклор, что объясняется, на наш взгляд, желанием писательницы сказать просто о сложном, выразить суть жизни с помощью детского наивного взгляда на мир

3 Средства комизма в малой прозе Татьяны Толстой опираются на фольклорные гиперболы корильных песен, гротескную символику, комизм сходства, обыгрывание сказочных сюжетов, пародирование различных фольклорных текстов. С помощью приемов народного комизма автор подчеркивает абсурдность отношений между людьми в современном мире

4. Фольклорные сатирические цитаты в романе «Кысь» служат скрепами, позволяющими заглянуть в глубь русской народной традиции и увидеть те глобальные изменения, которые произошли в душе народа к концу XX столетия Сказочные существа Кысь и Княжья Птица Паулин воплощают борьбу добра и зла в душе человека «Сращение» главного героя романа Бенедикта с Кысью и исчезновение Паулин свидетельствует о ду-

ховном кризисе современного мира, аллегорически воспроизведенного в образе города Федор-Кузьмичска.

5 Новаторский художественный приём «псевдофолькло-ризма», повсеместно используемый в романе «Кысь», позволяет Татьяне Толстой продемонстрировать духовную и нравственную мутацию, смену аксиологических полюсов, происходящую повсеместно.

Научная повизна диссертационной работы определяется тем, что предметом отдельного специального изучения становится идейно-художественное содержание прозы Татьяны Толстой, раскрываемое через фольклорные включения

Диссертация дает представление о важнейшей части самобытной прозы современной писательницы, выявляя функциональную значимость русского народного поэтического творчества в прозе современного художника слова

Научной новизной обусловлена и сущность гипотезы, выдвигаемой в настоящем диссертационном исследовании: проза Татьяны Толстой отличается широким использованием различных фольклорных средств и интертекстов, имеющих философ-ско-художественную значимость в создании национальной картины мира

Теоретико-методологической базой исследования являются труды теоретиков литературы Е.М Мелетинского, В Н. Топорова, В Я. Проппа, М.М. Бахтина, Ю.М. Лотмана, Б А Успенского, И.П Ильина, М Н. Липовецкого. Кроме того, в работе осмыслены исследования И Скоропановой, О Николаевой, А Гениса, А Жолковского, И Грековой, Н. Ефимовой, Н Ивановой, В Курицына, О Крыжановской, Е Любезной, Люй Цзиюна и др

Теоретическая значимость диссертации состоит в том, что работа способствует более глубокому пониманию связи современной русской литературы с русским устным народным поэтическим творчеством

Практическое значение исследования связано с возможностью использования его результатов при разработке курсов лекций по истории русской литературы XX века, при чтении спец-

курсов по проблемам современной литературы на филологических факультетах, на факультативах школ с гуманитарным профилем.

Апробация исследования: научные результаты диссертации были представлены на Международной научно-практической конференции «Человек и природа в русской литературе» (К 95-летию С. П. Залыгина) в Мичуринском госпединституте в мае 2008 года, на Интернет-конференции «Поэтические школы Тамбова. Прецедентные феномены тамбовских писателей в современной русской литературе» (2008 год), на Международном конгрессе литературоведов к 125-летию Е И Замятина в Тамбовском госуниверситете имени Г.Р. Державина в октябре 2009 года, а также на Международной научно-практической конференции «Квалификационная филологическая подготовка» в Борисоглебском госпединституте (апрель 2009 года)

Основные положения работы отражены в пяти публикациях

Структура и объем диссертационного исследования Диссертация состоит из двух глав, введения, заключения и списка использованной литературы, состоящего из 214 наименований

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается научная новизна и актуальность работы, формулируются ее цели и задачи и определяются основные аспекты анализа рассматриваемых литературных текстов.

В главе I «Фольклорный интертекст как способ выражения авторской идеи в малых жанрах Татьяны Толстой»

выявляются функции детского фольклора в рассказах, посвященных теме разлада мечты и действительности, определяется термин «фольклоризм», методологически важный для исследования Используется определение В.Я. Проппа «Фольклоризм -это различные формы отсылок к устному народному поэтическому творчеству»5.

5 Пропп, В Я Проблемы комизма и смеха Ритуальный смех в фольклоре / В Я Пропп -М Лабиринт, 2007 - С 6

Художественный мир Татьяны Толстой включает множество мифов, перешедших в сказочный и былинный арсенал Одной из значимых тем творчества Татьяны Толстой является тема детства как утраченного рая, и жизни как разлада мечты и действительности Детский фольклор, то есть те обрядовые жанры, которые утратили сакральность (игровые песенки, считалки, присловья, сказки, былички, легенды), выступают как художественное средство для выражения главной идеи произведения.

В рассказе «Соня», например, тема детскости воплощена в форме детских заклятий Солнца-Ярилы. «Гори, гори ясно»6. Этот фольклорный интертекст выполняет функцию характеристики образа главной героини, речь идет о главнейшей сущности души наивной простушки Сони, способной к горению во имя любви даже к эфемерному Николаю. Сонина душа «горит ясно» и не гаснет до самой гибели героини под бомбами в осажденном Ленинграде

Рассказ «Соня» содержит фольклорное вступление. «Жил человек ». Оно представляет собой сказочную формулу неопределенно-обобщенного типа- «Жил-был один человек», подчеркивающую общие закономерности бытия Фольклорные интертекстуальные средства используются для изображения «теней ушедших», в воспоминаниях о ближних. Повествователь вставляет древнее заклятие дождя «Смотри скорей, пока не погасло1»7 Подлинное заклятие' «Гори-гори ясно, Чтобы не погасло1»

Это заклятие применялось в обрядах величания бога солнца Ярилы, воплощающего силу, ярость и мужество Такая солнечная душевная ярость, любовь к жизни есть у Сони, на что и намекает фольклорный обрядовый интертекст.

Свои воспоминания повествователь материализирует, сравнивая их с идолом языческого божества. «Напрасны попытки ухватить воспоминания грубыми телесными руками Веселая смеющаяся фигура оборачивается большой, грубо раскрашен-

6 Толстая, Т Н Ночь Рассказы - М Подкова, 2002 - 350с

7 Русский народ, его обычаи, предания, суеверия и поэзия Собр М За-бычиным Репринт - В 4ч -М 1880 - С 81

ной тряпичной куклой»8. Тряпичная кукла напоминает славянских обрядовых кукол: Морену, Русалию, Кострому, Масленицу и других, символизирующих беспрерывную смену жизни и смерти. Татьяна Толстая вставляет фольклорные реминисценции в воспоминания про дорогих умерших, которые все равно продолжают жить в сознании, в памяти живых

Соня названа в рассказе дурой В русской сказке все окружающие люди считали Иванушку - дурачком, а Иван «воцаряется», женится на царевне, то есть оказывается самым мудрым Так и Соня в финале рассказа воспринимается как человек мудрый и счастливый, исполнивший истинное предназначение человеческого бытия.

В русской сказке и Иван-дурак, и Лягушка-царевна, и Чудище из «Аленького цветочка» уродливы внешне, но они обладают прекрасной душой, которая помогает им достичь гармонии духа и тела, и стать счастливыми людьми Схема этих древних сказок намеренно вводится в контекст рассказа ТН Толстой «Соня», выполняя функцию культурной отсылки, в данном случае - фольклорной.

Народные поэтические символические образы присутствуют на интертекстуальном уровне и при характеристике антипода Сони - Ады Адольфовны, образ которой сопрягается со змеем, то есть злом, безобразием.

Рассказы «Любишь - не любишь» и «На златом крыльце сидели» включают фольклорные цитаты в такой сильной позиции произведения, как его заглавие Детские считалки становятся названием и в рассказе «Вышел месяц из тумана» и контрастируют со сложными жизненными позициями и драматическими ситуациями, в которые попадают главные герои, ведь все названные выше произведения посвящены теме любви, в них говорится о потенциальной женской платонической любви («Соня»), о первой детской любви - ненависти к няням («Любишь -не любишь»); о любви - предательстве («На златом крыльце сидели»), о любви - сострадании («Вышел месяц из тумана»)

8 Толстая, Т Н Ночь Рассказы - М Подкова, 2002 - С 3

Детская считалка в рассказе «На золотом крыльце сидели» в шутливой форме выражает смысл бытия, заключенный в самопознании и нахождении своего места в жизни. Каждый человек в течение земной жизни должен определить. «Кто он такой» и выполнить заповеданное ему «Золотое крыльцо» - это престол Божий, перед которым каждый держит ответ: кто он такой и как он выполнил свое предназначение в земной жизни.

Через сказку ребенок познает мир, готовится ко взрослой жизни Рассказ «Свидание с птицей» расширяет тему детства-рая как тему первой встречи ребенка со смертью С помощью сказочного интертекста повествователь демонстрирует болезненность этого процесса Автор вводит в произведение сказочные персонажи - птицу смерти Сирин, птицу счастья Финист и птицу тайны Алконост, легенды о которых главный герой Петя слышал от Тамилы.

Тема столкновения мечты и действительности развивается в рассказе «Огонь и пыль», где тоже интенсивно используются фольклорные элементы Пипка-Светлана - это полусказочный персонаж. ^Неизвестно, куда подевалась Пипка, как неизвестно, откуда она вообще взялась»9 Героиня появляется из ниоткуда и растворяется в воздухе как нечистая сила.

Фольклоризация повествования, введение сказочных аллюзий создает особый колорит образа Светланы-Пипки, которая изображается глазами Риммы, не верящей ни одному пипкино-му слову и завидующей ее «всемогуществу» В восприятии Риммы Пипка - колдунья, соблазняющая всех вокруг. На самом деле, Пипка - это человек деятельной любви, она всем верит, всем помогает, поэтому к ней все окружающие тянутся.

В рассказе «Спи спокойно, сынок» фольклорный интертекст из русской сказки о животных «Кот, Баран и Заяц»10 помогает писательнице изобразить тяжелое послевоенное время, когда люди не знали, кто перед ними- человек или оборотень, что их ждет- жизнь или смерть Цитата из сказки «Ах ты, зверь, ты,

9 Толстая, Т Н Ночь Рассказы - М Подкова, 2002 - С 90

10 Сказки / Сост Подгот Текстов и коммент Ю Г Круглова М Сов Россия, 1989 -кн2 -С 15

зверина, ты скажи свое имя. ты не смерть ли моя? Ты не съешь ли меня? Я не смерть твоя, я не съем тебя ведь я заинька, ведь я серенький. » дополняется научным определением. «Зайцы — тоже разносчики чумы. Особо опасная инфекция .»". Последнее звучит от имени врача - военного медика Пал Антоныча, проводившего исследования с животными для противодействия разносчикам чумы и искоренения страшных эпидемий.

Юность Наташи («Вышел месяц из тумана») сравнивается с пленом у Бабы Яги Чистая девственная Наташа боится грязи жизни, что подчеркивает сказочный интертекст «пленение дитя» богиней Тьмы, хранительницей царства Мертвых, которой является в древнерусском фольклоре Баба Яга

Месяц, при котором в старину гадали о суженом, о судьбе, был воспринят Наташей как небесное светило, определяющее ее долю в земной жизни И героиня считает отсутствие счастья в своей жизни проклятьем месяца. Она остается одинокой, бесплодной и ничего, кроме старости, ее не ждет в будущем. Лебедь - символ невесты, супружеской верности, счастья становится для Наташи знаком отсутствия счастливой любви -«мертвым лебедем». Ожидая «сказку», сказочного Принца, Наташа пропустила влюбленного в нее по-настоящему человека, и «жизнь прошла мимо» Мечта исчезла

В рассказе «Пламень небесный» тоже затрагивается тема одиночества через фольклоризмы. В произведении говорится о быстротекучести жизни, в которой так трудно найти сказочный свет Коробейников на грани между жизнью и смертью сумел найти «небесный луч», но люди не поняли его мечты узнать тайну «пламени небесного»

Фольклорный интертекст, выполняющий характеризующую функцию, есть и в рассказе «Самая любимая» Главная героиня Женечка тоже человек го сказки, где «давным-давно, по ту сторону снов, на земле стояло детство, ветры молчали, спали за далекими синими лесами, была живая Женечка . ,»12

" Толстая, ТН Ночь Рассказы -М Подкова, 2002 - С 112

12Там же -С 160

Вся жизнь героини состоит из рассказывания сказок чужим детишкам. «И пригласили Женечку — жалеть, любить, баюкать, ухаживать, журчать сказками о темных лесах, о коте и волке, о сиротском житии семерых козлят»13. Женечка-труженица сопоставляется автором со сказочной Золушкой

Сюжетообразующим является сказочный мотив чуда в рассказах «Факир», «Поэт и муза», «Охота на мамонта» Главные герои которых соответственно - Филин, Нина, Зоя, люди, которые с помощью фантазии создают в мечтателях, неудовлетворенных серостью будничной жизни, сказочную действительность

Фольклорные интертексты, включаемые автором в рассказы, выполняют самые разнообразные художественные функции, характеризующую; выполняющую роль авторского голоса, проявления авторского сознания; функцию контраста, подчеркивающую антитетичность героев; функцию культурной отсылки, связывающую персонажа с исконно народным национальным видением мира То, что чаще всего Татьяна Толстая выбирает для цитации тексты игрового детского фольклора, связано с желанием писательницы через «просто» выраженные истины показать глубину и масштабность земной жизни человека, драматической и трагической по сути.

Фольклорные средства в малой прозе Татьяны Толстой используются в основном для создания эффекта комизма Герои писательницы воспринимают жизнь как трагикомический театр, как соединение чего-то уродливого и абсурдного с прекрасной мечтой Анализ произведений подтверждает, что персонажи Татьяны Толстой, чувствуя разлад между своей мечтой и действительностью, страдая от этого, смеются над собой вместе с автором

Особую роль в разоблачительной демонстрации абсурда, дисгармоничности жизни персонажей играют в художественном мире Татьяны Толстой приёмы русской народной сатирьг цитаты, аллюзии, реминисценции из корильных песен, баек, присловий, а также гротесковые описания, взятые из народной драмы

"Толстая, ТН Ночь Рассказы -М Подкова, 2002 - С 164

Прямые или варьированные цитаты из смехового народного поэтического творчества выступают в рассказах как языковые иллюстрации, выполняющие чаще всего характеризующую функцию. Фольклорные сатирические интертексты «сгущают» авторские мысли, делая их неоднозначными, несут соответствующее настроение, эмоциональное переживание, оценку происходящего

Через произведения русского сатирического фольклора, реминисценции которых включаются в ее рассказы, Татьяной Толстой передаётся духовный опыт народа, его здравый смысл и его нравственные ценности. Отрицая пороки, развенчивая недостатки, автор утверждает истинную русскую ментальность, основанную на христианской аксиологии

Например, в рассказе «Круг» применяется своеобразная гиперболизация из корильных обрядовых песен В сцене ожидания Василием Михайловичем своей жены в парикмахерской простые процедуры мытья головы, укладки и стрижки волос гипер-болизуются и предстают как пытки, убийство

В русском фольклоре при проведении обряда «Встреча и проводы Масленицы» в первой половине праздника величали языческое божество, а во второй - корили, используя гиперболизацию и гротеск. Масленица описывалась вначале как идеальное существо, а затем как абсурдное чудовище Василий Михайлович обожаемое раньше в первые годы брака существо, возвеличенное и идеализированное им, затем «корит» в народном духе Причём его укоры относятся не только к жене Жене, но и ко всем «возлюбленным», которых он выбирал по номерам бирок на простынях, сдаваемых в прачечную

Василий Михайлович рассуждает о женщинах как о смысле жизни, но у него получается абсурд, поскольку женское существо в сознании Василия Михайловича хтоническое чудовище.

Сюжетные интертекстуальные фольклорные отсылки обнаруживают стремление Татьяны Толстой через народный юмор наиболее полно определить национальные основы бытия

Глава П «Фольклорный мир романа Татьяны Толстой «Кысь» посвящена изучению сказочной антиномии Кысь -Княжья Птица Паулин как идейной доминанте произведения.

В основе романа-антиутопии «Кысь» лежит сказочно-мифологический сюжет Художественный мир Татьяны Толстой в романе «Кысь» базируется на различных мифах, которые объясняют устройство Федор-Кузьмичска и способы мышления его обитателей. Автор моделирует некую сказочную реальность, по законам которой живут и действуют герои. Городок Федор-Кузьмичск составляет центр романного мироздания, а то, что находится вне городка, призрачно, неведомо, а потому страшно В центре бытия героев романа «Кысь» - сказочная легенда о Кыси. Сказочной легенду можно назвать потому, что она изложена как предание, в которое не все верят, и воспринимают её как страшную сказку. В Кыси воплощается сила зла, сказочный образ, которому люди приписывают свои беды, недостатки, обвиняют Кысь во всем, что не подвластно их пониманию

Важно отметить некоторую закономерность после каждой встречи с Кысью главный герой романа Бенедикт все больше и больше задумывается о своем предназначении, о способах и возможностях изменить себя.

Глаголы, которые употребляет автор в романе, передают стихийное могущество Кыси: «жалуется», «зудит», «восплачет», «опутает», «повалит». С каждым разом Кысь появляется на фоне все более сильного разгула природной стихии и воплощается в тестя Бенедикта.

Введение фольклорных поэтических элементов отражает замысел автора: показать связь отброшенной взрывом цивилизации с подсознательными древнейшими человеческими инстинктами и эмоциями В фольклорных вставках переплетены ранние элементы тотемизма, анимизма, антропоморфизма, свойственные народному творчеству. Важны повторяющиеся темы и мотивы, о происхождении мира (космогенические мифы), человека (антропогонические мифы), солнца (солярные мифы), луны (лунарные мифы), звезд (астральные мифы) и др.

Так, Бенедикт мыслит в рамках традиционного для фольклорного сознания представления о мировом дереве как центре Вселенной Образы восходят к фольклорной традиции дерево -«вышиной до самых туч», мороз - «старый дед», «борода за ку-

шак заткнута», река - рыба-голубое перо «говорит человеческим голосом», «плачет и смеется»14.

Присутствие в начале романа народных заговоров (например, «Икота, икота, иди на Федота, с Федота на Якова, с Якова на всякого»), преданий, поверий отражает характерные особенности «начального», дохристианского этапа развития славянской культуры. Также как легенда об Алатыре - священном «живом» камне-звезде, древнейшем знаке присутствия Бога Пока Алатырь-камень цел - мир стоит, а как он расколется «на-полы», то есть напополам, то наступит конец миру.

В «Кыси» символика камня трансформируется Алатырь-звезда указывает герою «темный», ложный путь, но вина за это не ложится на Прежних. В первую очередь, во всем виноват сам Бенедикт, не желающий прислушаться ни к мудрым советам Прежних, ни к внутреннему голосу своего сердца и разума

Писательница не просто наполняет роман фольклорными и мифологическими сюжетами и образами, она строит модель мира по законам сказки. Мир в романе описывается системой основных двоичных противопоставлений- «жизнь - смерть», «чет -нечет», «мужской - женский», «правый - левый», «верх - низ»

Оппозиции «жизнь - смерть» лежат в основе образов Кыси и Княжьей Птицы Паулин С этой оппозицией связано противопоставление «белый - черный». Его воплощение в пантеоне славянской мифологии - Белобог и Чернобог (соответственно в романе - Кысь и Княжья Птица), в гаданиях, ритуалах, приметах- белый цвет соотносится с положительным началом (в романе - с утром, днём, весной), черный - с отрицательным (в романе - с вечерней зарей, ночью, зимой)

Образ прекрасной княжьей Птицы Паулин является символом духовной и душевной чистоты, гармонии мира, любви и счастья Миф о сказочной Птице Счастья всегда выражал самые заветные мечты русского человека Птица Паулин появляется в романе только в мечтах и сновидениях Бенедикта Она успокаивает героя, вселяет в него надежду на лучшее будущее, дает герою силы жить

и Толстая, ТН Кысь Роман -М Изд-воЭксмо, 2003 -С 9-10

Кысь и Княжья Птица Паулин, несомненно, отражают разные стороны человеческой души Они не только противостоят друг другу, но и тесно взаимосвязаны В романе одерживает верх та сторона, которая воплощена в образе хищной Кыси, а Княжья Птица Паулин оказывается побежденной. Очевидно, это связано с разочарованием писательницы в возможностях молодого поколения, в его способности противостоять тем разрушающим человеческую сущность процессам, о которых говорилось выше Прототипами Княжьей Птицы Паулин, по всей видимости, являются фольклорные образы волшебных птиц Алконоста и Гамаюн То, что в схватке за душу Бенедикта побеждает Кысь, говорит об авторском замысле, заключающемся в идее самоистребления примитивной человеческой души, остановившейся в своем развитии на материальном уровне. Этот вывод подтверждается вынесением образа Кыси в заглавие романа. Распад личности главного героя сопровождается постепенной трансформацией образа Княжьей Птицы Паулин в мерзкую Кысь Все светлое, поэтическое, что воплощено в душе Бенедикта, связано со стремлением познать культуру своего народа, но страсть к книгам подавляется нравственной неразвитостью, невежеством и низкой духовностью главного персонажа романа

Фольклорные образы, взятые из различных жанров обрядового календарного и семейного русского устного народного творчества, но деформированные примитивным сознанием перерожденцев, позволяют автору романа в яркой поэтической форме показать кризис духовности в легко узнаваемом за сказочным антуражем современном мире.

В диссертации демонстрируются, как подлинные фольклорные включения, создающие поэтическую картину мира в начале романа «Кысь», постепенно сменяются «ложным фольклориз-мом», свидетельствующим о разрушении духовности и смятении душ, ощущающих бессмысленность своего существования.

Мир в романе «Кысь» состоит из трех категорий голубчиков, Прежних и Перерожденцев. Они находятся в родственных отношениях, но это псевдосемья и псевдообщество, поскольку все персонажи находятся по разные стороны глубокой пропасти,

каковой являются необратимые Последствия Взрыва Связь с Прежними расстроена и продолжает разрушаться Сознание голубчиков остановилось на той фазе развития, которая присуща детям с неразвитым мышлением (отказ голубчиков от употребления в речи понятий с отвлеченным значением, жестокие игры «в душиловочку», многочисленные праздники, заканчивающиеся драками и пьяным разгулом)

В славянской народной культуре образ Дома - это крепость, оберег, он всегда противопоставлен «чужому» миру и служит символом родного и упорядоченного пространства, воплощающего идею душевного лада. Дом - это микромодель мира его хозяина. Дом является отражением живущего в нем человека Но Бенедикт боится быть дома.

Абсурдом наполнено также восприятие голубчиками неба (созвездия «Корыто», «Миска», «Белый Пупок») Оно отталкивает их своей холодностью и равнодушием к людям.

Картина русского мира меняется по мере развития романного действия «Крепкие избы» с протоптанными тропочками «к каждым воротам», с высокими сугробами вдоль заборов в главе «Аз» превращаются на фоне ночного мрака в главе «Иже» в страшные «провалы», в черные дыры

Если в начале романа изображена картина «благодатного» единения человека с природой, отраженная в русских лирических песнях, то в конце - разлад, дисгармония, отражающая духовную опустошённость, деградацию героя.

Символом этого падения становится уничтожение правителя Федор-Кузьмичска и переименование города в Кудеяр-Кудеяричск

Дикость духа раскрывается автором-повествователем таким излюбленным русским народом сатирическим приемом, как зооморфизм, внешнее сходство говорит о внутреннем родстве с животными Зооморфность жителей Федор-Кузьмичска отражена и в их именах- Иван Говядич, Шакал Демьяныч, Клоп Ефи-мыч У голубчиков преобладают те же примитивные потребности, какие присущи животным, удовлетворение физических по-

требностей практически подавляет потребности интеллектуальные и духовные

Очень важен для реализации главной идеи романа «Кысь» народный язык, который можно разделить на два языка, один из которых используется голубчиками, другой доступен лишь сознанию Прежних.

Первый язык представляет собой псевдофольклорный народный сказ, где значительную часть занимают просторечные слова и выражения: «расклекотались», «желвак», «зыркнула», «припужнулся», «поднатужился» Автор использует в тексте форму перфекта, «попрятамшись», «рассвирепемши»; вводит в ткань романа слова иностранного происхождения, но изуродованные по форме («каклета», «канпот», «тульпан»).

Второй язык романа - высоко духовный, представляющий собой литературный, книжный вариант, который доступен только пониманию Прежних Бенедикт, по долгу своей профессии, употребляет в своей речи заученные строки из книг, но без уяснения сути, без понимания смысла

Многие слова из языка Прежних видоизменены голубчиками до неузнаваемости Это слова-«мутанты», которые имеют такие же Последствия, как и у людей «кысьского» мира Большая часть этих слов является словами-концептами довзрывной духовной, интеллектуальной культуры прошлого1 ШАДЕВРЫ, МОЗЕЙ, ФЕЛОСОФИЯ, ОНЕВЕРСТЕЦКОЕ АБРАЗАВАНИЕ

Используя оригинальный художественный приём «псевдофольклора», словесных мутантов, Татьяна Толстая изображает страшную картину духовного опустошения, нравственного вырождения, опошления речи. Жизнь обитателей Федор-Кузьмичска, представленная в образной фольклорно-сказочной форме, поразительным образом напоминает сегодняшнюю реальность, что и составляло художественную цель писательницы.

В заключении диссертации делаются выводы, главные из которых таковы

Художественно воплощая кризисность современного мира, Татьяна Толстая в своем творчестве для демонстрации этого яв-

ления широчайшим образом применяет разнообразные фольклорные интертексты

В рассказы и новеллы, посвященные теме «разлада мечты и действительности» («Соня», «Любишь - не любишь», «Милая Шура», «Река Оккервиль» и многих других), Татьяна Толстая включает игровые песенки, считалки, присловья, сказки, былич-ки, легенды, заговоры, эпизоды из театра Петрушки и райка, народной драмы для характеристики образов и выражения авторского мировидения сквозь призму древней народной русской литературы.

Особенностью использования фольклорных интертекстов является приоритетное насыщение художественного текста выдержками из произведений детского фольклора, через которые выражаются философско-этические идеи

Названия рассказов «На златом крыльце сидели», «Вышел месяц из тумана», «Любишь - не любишь» содержат мысль о зашифровке смысла жизни в детских считалках и игровых присловьях

Герои русских сказок (Иван-дурак, Золушка, Василиса -премудрая, Лягушка - царевна, Чудище и другие) обнажают контраст между внешним и внутренним, телесным и духовным при характеристике персонажей в рассказах «Соня», «Огонь и пыль», «Факир», «Свидание с птицей», «Сомнамбула в тумане» и многих других

Символика свадебной обрядовой поэзии (голубь и голубица, лебедь, сокол, утица) используется писательницей для проникновения в глубинные истоки души персонажей, позволяет понять вневременные чувства героев («Охота на мамонта», «Ночь», «Спи спокойно, сынок», «Петере», «Круг» и другие).

Рассказы Татьяны Толстой наполнены иронией и юмором, истоки которых в фольклорных приемах комизма (гиперболизации корильных обрядовых песен, гротеск русской народной драмы)

Сатирические и иронические описания Татьяны Толстой построены на древних традициях русского смеха (доведение описания до абсурда, сопоставление одухотворенного с механи-

ческим, изображение живого как мертвого, человека как животного и т д) Культурные отсылки к первоэлементам искусства актуализируют формы сказа, сказки, притчи, духовного стиха, активизируют фольклорные и библейские мотивы и выявляют тождественность жизненных ситуаций, описываемых художественным словом.

Особенностью комического в малой прозе Татьяны Толстой является противопоставление и одновременная неразрывность его с трагическим и возвышенным, поскольку комизм заключается в том, что физическая и телесная форма вскрывает пороки нравственные и духовные Комизм сходства используется Татьяной Толстой для показа душевного кризиса персонажей («Вышел месяц из тумана», «Сюжет», «Ночь», «Огонь и пыль», «Река Оккервиль»), при этом спецификой является то, что толстовский смех (как и народный), направлен на самого смеющегося, это самоосмеяние, когда смеются над своими неудачами, своим уродством, своими нравственными недостатками (Наташа из рассказа «Вышел месяц из тумана», Симеонов из «Реки Оккервиль» и другие)

Татьяна Толстая ведет борьбу с ложными понятиями чести, честности, красоты, противопоставляя «дурной условности» простоту и детскую душевную чистоту. Приемы карнавализа-ции, «выворачивания наизнанку», травестирования в рассказах «Сюжет», «Сомнамбула в тумане», «Милая Шура» позволяют автору расставить акценты в ценностной ориентации персонажей, разоблачить бездарность и гордыню, тщеславие и ложь, определить истинные национальные черты русского человека.

В романе-антиутопии Татьяны Толстой «Кысь» создается многообразный фольклорный художественный мир Жизнь в Фёдор-Кузьмичске построена на логике русского устного народного поэтического творчества. Название романа представляет собой имитацию сказочного мифологического хтонического существа, отбирающего у людей Память.

В романе «Кысь» Княжья Птица Паулин связана с искусством и наукой, с Книгой Она появляется тогда, когда человек познает Истину о мире, при этом Хвост Паулин, «брызгающий

светом», является признаком превращения примитивного низшего в высшую субстанцию.

Для утверждения этой центральной идеи Татьяна Толстая применяет оригинальный прием «псевдофольклорности», символизирующей мутацию народного поэтического сознания, появляющейся в конце романа в качестве знака неблагополучия жизни народа

Прием «псевдофольклорности» включает в себя и изображение мутации народной речи, показывающей искажение духовного идеала и ведущий в бездну нравственной деградации жителей Фёдор-Кузьмичска

Таким образом, всем арсеналом ярких художественных решений Татьяна Толстая в своей прозе утверждает необходимость выхода из духовного и социального кризиса, разразившегося в современном мире.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях.

в издании, рекомендованном ВАК РФ 1 Ду Жуй Фольклорный комизм в прозе Татьяны Толстой // Вестник Тамбовского университета. Серия: Гуманитарные науки. Тамбов, 2009. Вып. 11 (79). С. 151-157

в других изданиях 2. Ду Жуй. Фольклорные прецедентные феномены в творчестве Татьяны Толстой // Поэтические школы Тамбова Прецедентные феномены тамбовских писателей в современной русской литературе: сб науч ст. - Тамбов Изд-во Тамб гос техн. ун-та, 2008.-С 144-147

3 Ду Жуй. Функции пейзажа в рассказах Татьяны Толстой // Человек и природа в русской литературе (к 95-летию С П. Залыгина) материалы международной научно-практической конференции (г Мичуринск, 20-22 мая 2008 г.) - Мичуринск. МГПИ, 2008 - С. 174-175.

4. Ду Жуй Сопоставительное пародирование в рассказах Т Н Толстой // Литературоведение на современном этапе Теория. История литературы Творческие индивидуальности / Отв ред. Л В Полякова. Тамбов Издательский дом Г Р. Державина, 2009.-С 396-400.

5. Ду Жуй Гротеск в малой прозе Татьяны Толстой // Международная конференция «Квалификационная филологическая подготовка специалистов на факультете педагогики и методики начального образования в свете модернизации системы образования», 7-8 апреля. Ч. 2. - Борисоглебск БГПИ, 2009. - С. 171-177

6. Ду Жуй Значимость фольклорных аллюзий в рассказе Татьяны Толстой «Соня» // Гуманитарные науки1 проблемы и решения1 Сб научных статей Вып VI. - Москва - Тамбов-ООО «Центр-пресс», 2009. - С. 335-340

Подписано в печать 17 11 2009 г Формат 60x84/16 Объем 1,34 п л Тираж 100 экз Заказ № 1739 392008, Тамбов, ут Советская, 190г Издательский дом ТГУ им Г Р Державина

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Ду Жуй

Введение.

Глава I. Фольклорный интертекст как способ выражения авторской идеи в малых жанрах Татьяны Толстой.

§ 1. Функции детского фольклора в рассказах Татьяны Толстой на тему разлада мечты и действительности.

§ 2. Фольклорные средства комизма в малой прозе Татьяны

Толстой.

Глава II. Фольклорный мир романа Татьяны Толстой «Кысь».

§ 1. Сказочная антиномия Кысь - Княжья Птица Паулин как идейная доминанта произведения.

§ 2. Приём псевдофольклорности в воссоздании хаотической картины — символа современного мира в романе «Кысь».

Введение диссертации2009 год, автореферат по филологии, Ду Жуй

Творчество Татьяны Никитичны Толстой - современного талантливого художника слова широко известно и в России, и за рубежом.

Первая книга рассказов писательницы «На золотом крыльце сидели» (1987) сразу прославила её. Затем вышли такие книги Татьяны Толстой, как «Любишь - не любишь» (1997), «Сестры» (1998), «Река Оккервиль» (1999), «Ночь» (2002), «День»(2003), «Не кысь» (2004), а также роман «Кысь» (2000), которые сделали её творчество культовым [1].

О прозе и публицистике Татьяны Толстой существуют многочисленные критические отзывы и научные исследования. Большинство исследователей рассматривают прозу Татьяны Толстой как эстетический феномен, который нельзя отнести только к постмодернизму. В коллективной монографии под редакцией С.И. Тиминой «Русская литература XX века» утверждается, что в феномене «женской прозы», то есть в творчестве Людмилы Петрушевской, Татьяны Толстой, Людмилы Улицкой и других видны прежде всего постмодернистские тенденции.

Считая метод Татьяны Толстой постмодернистским, Н.Л. Лейдерман и М.Н. Липовецкий выделяли «демонстративную сказочность» поэтики писательницы, её усиленный интерес к игре словом, к интертекстуальности. Учёные отмечали, что «сказочность» стиля писателя придает особую «праздничность» повествованию, выражающуюся прежде всего в неожиданных сравнениях и метафорах: «Сказочное мироотношение предстает в этих рассказах как универсальная модель созидания индивидуальной поэтической утопии, в которой можно жить, спасаясь от одиночества, житейской неустроенности, кошмара коммуналок и т.д. и т.п.» [2].

Сразу необходимо отметить, что «сказочность» у Татьяны Толстой имеет большую значимость и более широкую функциональность, чем та, о которой говорят Н.Л. Лейдерман и М.Н. Липовецкий.

Своеобразие конфликта в произведениях Татьяны Толстой интересовало многих исследователей. Учёные пытаются разрешить вопросы, связанные со спецификой конфликта произведений Татьяны Толстой, определить способы выражения авторского сознания, особенности хронотопа, специфику интертекстуальных связей и других слагаемых художественного стиля. В литературоведении обозначилось несколько точек зрения. М. Золотоносов, Е. Булин, А. Василевский считают, что в прозе писательницы присутствует особая фантастичность жизненных реалий, стоящая в центре структуры произведений. Татьяна Толстая описывает героев, хронотоп которых переходит из одного «узко-ужасного» пространства в другое, которое ничем не лучше предыдущего» [3]. А. Василевский в статье «Ночи холодны» разделяет рассказы писателя на те, где превалирует отношение автора к своим героям, и те, в которых важно отношение к ним самой жизни. Василевский доказывает, что в рассказах Татьяны Толстой присутствует «динамическое равновесие беспощадной ироничности и дружелюбного юмора, жестокой правды и милосердной снисходительности», что автор не жесток, а жизнь жестока. А он только "вынужденно" правдив и не хочет утешить читателя, не хочет "подсуживать" героям» [4].

Совсем по-иному решается проблема отношения героя и среды в статьях П. Вайля и А. Гениса, в работах С. Пискуновой и В. Пискунова, а также М. Липовецкого [5]. Эти учёные уверены, что взаимодействие художественно-семантических компонентов рассказов Татьяны Толстой, ориентировано не на «реальность жизни», а на реальность литературного текста, что у неё «именно интертекстуальная проза, где главное - литературность». П. Вайль и А. Генис в статье «Городок в табакерке: Проза Татьяны Толстой» подчёркивали, что писательница сама отгораживает своих героев «от пошлой будничности прекрасными метафорическими деталями», «метафорической историей»: «Метафора Татьяны Толстой — волшебная палочка, обращающая жизнь в сказку<.> Орудие ее бунта - прекрасный метафорический мир, выросший на полях биографии героев» [6].

М.Н. Липовецкий в статье «"Свободы черная работа": Об "артистической прозе" нового поколения» тоже пишет об интеллектуальности и символической двойственности субъектной организации прозы Татьяны Толстой. С одной стороны, автор статьи выделяет мирообраз круга страданий, который «находится в зоне сознания персонажа», с другой, — образ культуры, который создается автором «поверх» сознания героя, появляющийся «в структуре метафоры, в конструкции фразы, в стилевой атмосфере». Лирическое авторское чувство, по Липовецкому, вытесняется пошлостью и будничностью существования героев «метафорической экспансией», чем определяется безвыходность ситуации, в которой персонажи оказываются [7].

Выявлению роли сквозных мотивов в сюжетно-композиционной структуре произведений Татьяны Толстой уделяют внимание Т.Швец, Г.Писаревская, А.Неминущий, Н.Ефимова [В]. Анализируя мотивы круга, игры, смерти, одиночества в качестве наиболее характерных для творчества Татьяны Толстой, эти исследователи видят в них опору «на тенденций реалистического типа мышления», соотносимые «с опытом эстетики модерна (и постмодерна)».

Вопросу функциональности интертекста в толстовском творчестве посвятили свои работы О.В. Богданова, А.Жолковский, Е.Невзглядова, Н.Иванова, И.Грекова [9]. Исследователи отмечают, что элементы интертекста, проявляющие себя как в тематике, так и в поэтике произведений Татьяны Толстой, обладают множеством функций, выражают авторскую оценку, характеризуют персонажей и ситуации, способствуют типизации изображаемого, актуализируют скрытые текстовые смыслы.

Выявлению функциональности литературных аллюзий в текстах Татьяны Толстой посвятил статью «В минус первом и минус втором зеркале: Т. Толстая, В. Ерофеев - ахматовиана и архетипы» А. Жолковский [11]. Исследователь дал интересный анализ интертекстуальных связей Толстой с творчеством А. Пушкина, Н. Гоголя, Ф. Достоевского, Г. Флобера, В. Набокова, А. Платонова, А. Ахматовой, Б. Ахмадулиной на материале только одного рассказа «Река Оккервиль». Интертекстуальность прозы Татьяны Толстой обнаруживается и в тематике произведений, и в их поэтике (явная и скрытая цитация, аллюзии, реминисценции, антономасия, пародирование сюжетов и др.)- Выявление интертекстов позволяет более глубоко интерпретировать проблематику прозы писательницы. Такие выводы делают также Н. Иванова, И. Грекова и А. Генис в своих статьях о творчестве Татьяны Толстой [12].

Интертекстуальность Татьяны Толстой в формах культурных отсылок как «библиофильства» (А. Генис) подмечается в работах О. Богдановой, подчёркивающей, что в текстах писательницы множество перекличек с прозой Л.Н. Толстого (Петере - Петр Безухов), а также Ф.М. Достоевского (Соня - Сонечка Мармеладова) [13].

Интертексты как своеобразная игра в жизнь, которую ведут персонажи, проанализированы в статье В.В. Цуркан [14]. Автор рассматривает технику многослойной игры с читателем, которая становится оригинальным средством характеристики образов и выражения взглядов повествователя в произведениях Татьяны Толстой. В.В. Цуркан писала: «Воспринимая реальность как трагикомический театр, гротескную самопародию, зрелище уродств и абсурда, писательница пытается отменить безысходную ситуацию жизни чисто художественными приемами» [14,487]. Герои Толстой совершают некое бегство в замкнутый мир, отгороженный от суровой реальности прекрасной мечтой, вынесенной из детства. Так, в сборниках рассказов «На золотом крыльце сидели», «Любишь - не любишь», «Река

Оккервиль», в романе «Кысь» писательница разрушает «ненавистную концепцию реальности» (социальной, физической, ментальной, литературной), создавая оригинальную поэтическую утопию и антиутопию, смешивая фантазию и повседневность, сатиру и социальный анализ, юмор и гротеск. В романе «Кысь», по справедливому мнению В.В. Цуркан, «налицо опыт, обретший статус постмодернистского канона деконструкции, то есть разрушения общественных связей, неотделимое от их пересоздания» [14,487].

В статье «Художественный мир современного писателя и проблема коммуникации «писатель - читатель» С.А. Песоцкой классифицированы персонажи Татьяны Толстой на «своих» и «чужих» (на материале рассказов Т. Толстой)» [15]. Исследователь подчёркивал: «Своеобразие сборников рассказов Т. Толстой заключается в том, что их маленькие шедевры составляют единый художественный мир. Без учета этой особенности невозможно проникнуть в мастерскую писательницы. Рассказы объединены, прежде всего, интересом автора к необычному человеку и обусловленной этим интересом специфической типологией героев. Во-вторых, -своеобразием проблематики, экзистенциальной по своей природе. И, в-третьих, - этическим идеалом автора и единой художественной задачей, ради которой писательница творит свой уникальный мир. Эти три уровня анализа художественного текста взаимно обуславливают друг друга и, взятые вместе, раскрывают феномен Т. Толстой» [15,257].

Исторической памяти, проблема потери которой в XX веке волновала Татьяну Толстую, посвятила своё исследование С.Г. Шулежкова [16]. В статье сделан важный для нас вывод о том, что фольклоризм писательницы связан с желанием вернуть читателей во времена, которые забыты современниками, но очень важны для национальной самоидентификации.

В своей диссертации Люй Цзиюн делает вывод, что Татьяну Толстую, действительно, глубоко волнует тема исторической и культурной памяти в современной России, поскольку эта проблема присутствует и в её прозе, и в публицистике. Автор диссертации отмечает: «Писательница делает вывод, что человеческая память избирательна, а культура и искусство, каких бы высот они ни достигли, бессильны перед людским невежеством, перед жестокостью и вандализмом. Это заключение вытекает из анализа концепта «память» в прозе Т. Толстой, в частности ее романа «Кысь»[17]. Этой же проблеме, но поставленной в романе-антиутопии «Кысь», посвящена диссертация O.E. Крыжановской «Антиутопическая мифологическая картина мира в романе Татьяны Толстой «Кысь» [18].

О широчайшем использовании фольклоризмов в публицистике Татьяны Толстой с целью воссоздания утерянной исторической и культурной памяти русским народом в период семидесятилетнего правления большевиков говорится в диссертации Е.В. Любезной «Авторские жанры в художественной публицистике и прозе Татьяны Толстой [19].

Таким образом, подавляющее большинство исследователей справедливо признаёт, что Татьяна Толстая — «литературный и фольклорный», то есть интертекстуальный мастер слова [10], использующий различные виды цитаций, аллюзий, сюжетов в художественных целях.

Анализ наиболее глубоких критических отзывов и научных исследований, посвящённых творчеству Татьяны Толстой, позволяет сделать вывод, что в современном литературоведении не изученным остаётся такой важный для раскрытия идейно-художественного своеобразия прозы писательницы вопрос, как функциональная значимость фольклорного компонента в творчестве Татьяны Толстой.

Актуальность и значимость работы продиктованы сложившейся в современной науке приоритетной линией по изучению литературы конца XX - начала XXI века в ее интертекстуальном, в том числе фольклорном аспекте, что позволяет выявить жанрово-поэтическое содержание прозы Татьяны Толстой, более объективно и глубоко проанализировать её произведения.

В диссертации предпринимается попытка изучить рассказы и роман Татьяны Толстой «Кысь», определив их особенности в области интертекстуального (фольклорного) содержания, выявив и осмыслив основные концепты творчества Татьяны Толстой в целом.

Диссертация написана на материале прозы Татьяны Никитичны Толстой. Основной акцент сделан на рассказах и романе «Кысь». Этот широкий пласт творчества Татьяны Толстой и стал объектом диссертационного изучения, а осмысление толстовской прозы с точки зрения её фольклорно-интертекстуального содержания послужило основным предметом исследования нашей работы.

Целью исследования является изучение произведений Татьяны Толстой в аспекте выявления в них фольклорных элементов, их систематизация, определения их значимости и функциональности с целью раскрытия идейно-художественного своеобразия прозы Татьяны Толстой.

Задачи диссертационной работы связаны с поставленной целью исследования:

1. Выявить функциональность детского фольклора в рассказах Татьяны Толстой, посвященных разладу мечты и действительности;

2. Проанализировать мифопоэтическую структуру произведений, сочетающуюся с их фольклорно-интертекстуальным характером;

3. Определить наиболее значимые функции русского устного народного поэтического творчества в прозе Татьяны Толстой;

4. Изучить своеобразие идейно-поэтического содержания прозы

Татьяны Толстой.

Метод исследования определяется целями диссертации и представляет собой сочетание структурно-поэтического, интертекстуального и мифопоэтического подходов к изучению произведений литературы.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. В рассказах Татьяны Толстой, затрагивающих традиционно классическую (идущую от Н.В. Гоголя) тему «разлада мечты и действительности», широко используются различные виды фольклорного интертекста: цитаты (точные и варьированные), образы обрядовых, лирических песен, отсылки к присловьям, загадкам, сказкам, былинам и т.д.; аллюзии, реминисценции, травестирование сказочных сюжетов. Основная цель фольклорного интертекста в рассказах Татьяны Толстой заключается в выражении авторского сознания, характеристики образов, персонажей, а также для создания эффекта связи происходящего с древней исторической культурной народной традицией, народной памятью.

2. В рассказах Татьяны Толстой наиболее часто используются как культурные отсылки те жанры древнего русского фольклора, которые перешли в детский игровой фольклор, что объясняется, на наш взгляд, желанием писательницы сказать просто о сложном, выразить суть жизни с помощью детского наивного взгляда на мир, подтвердив библейское выражение «устами младенца глаголет истина». Разнообразие фольклорных включений в художественные тексты Татьяны Толстой, в том числе народной лексики, способствуют созданию неповторимого толстовского «сказочно-литературного стиля».

3. Фольклорные средства комизма в малой прозе Татьяны Толстой включают в себя гиперболизацию обрядовых корильных песен, гротескную символику, комизм сходства, цитации, травестирования сказочных сюжетов, пародирование фольклорных текстов и другое. С помощью приёмов народного комизма автор подчёркивает бессмысленность и абсурдность отношений между людьми.

4. Народные смеховые формы, творчески используемые Татьяной Толстой, призваны оттенить, противопоставить нравственный аспект бытия, основанный на борьбе Добра и Зла и описанный в фольклоре в максимально упрощённой афористической форме.

5. Фольклорные цитаты сатирического плана служат Татьяне Толстой скрепами, позволяющими заглянуть в глубь русской народной традиции и увидеть те глобальные изменения, которые произошли в душе народа к концу XX столетия.

6. Сказочные существа Кысь и Княжья Птица Паулин воплощают борьбу добра и зла в душе человека в романе «Кысь». «Сращение» главного героя романа Бенедикта с Кысью и исчезновение Паулин свидетельствует о духовном кризисе современного мира, аллегорически воспроизведённого в образе города Фёдор-Кузьмичска.

7. Новаторский художественный приём «псевдофольклора», повсеместно используемый в романе «Кысь», позволяет Татьяне Толстой продемонстрировать духовную и нравственную мутацию, смену аксиологических полюсов, происходящую в конце XX века повсеместно.

Научная новизна диссертационной работы определяется тем, что предметом отдельного специального изучения становится идейно-художественное, проблемно-философское, мифопоэтическое содержание прозы Татьяны Толстой, раскрываемое через фольклорные включения, содержащиеся в рассказах и романе «Кысь». В диссертационном исследовании впервые предпринимается попытка анализа прозы как идейно-эстетического единства, в котором преобладают фольклорные элементы, создающие особый «сказочный» стиль писательницы.

Диссертация дает представление о важнейшей части самобытной прозы современной писательницы, выявляя функциональную значимость русского народного поэтического творчества в прозе самобытного художника слова.

Научной новизной обусловлена и сущность гипотезы, выдвигаемой в настоящем диссертационном исследовании: проза Татьяны Толстой отличается широчайшим использованием различных фольклорных средств и интертекстов, имеющих особую философско-художественную значимость, формирующую национальное своеобразие художественного мира писательницы.

Теоретико-методологической базой исследования являются труды теоретиков литературы: Е.М. Мелетинского, В.Н. Топорова, В.Я. Проппа, М.М. Бахтина, Ю.М. Лотмана, Б.А. Успенского, И.П. Ильина, М.Н. Липовецкого. Кроме того, в работе осмыслен пласт современных литературно-критических изысканий таких авторов, как Т. Вайзер, И.С. Скоропанова, О.Н. Николаева, А. Генис, А. Жолковский, И. Грекова, Н. Ефимова, Н. Иванова, В. Курицын, Н. Медведева, И. Шпаковский и др. В диссертации учтены и диссертационные работы, посвященные анализу творчества Татьяны Толстой, диссертации O.E. Крыжановской, Е.В. Любезной, Люй Цзиюна и др. исследователей.

Диссертация является развитием вектора исследований кафедры русской филологии Тамбовского государственного технического университета, связанного с изучением современной русской женской прозы.

Теоретическая значимость диссертации состоит в том, что она способствует более глубокому пониманию эстетических процессов, происходящих в современной русской постмодернистской литературе в области такой модификации, как лирико-философский постмодернизм.

Анализ фольклорных интертекстов позволяет уточнить некоторые аспекты повествования и выражения авторского сознания, воплощённых во многих рассказах и в романе «Кысь».

Практическое значение исследования связано с возможностью использования его результатов при разработке курсов лекций по истории русской литературы XX века, при чтении спецкурсов по проблемам современной литературы на филологических факультетах, на факультативах школ с гуманитарным профилем.

Апробация исследования осуществлялась в рамках учебно-методических семинаров кафедры русской филологии Тамбовского государственного технического университета. Проблемы, затронутые в диссертации, обсуждались на Международной научно-практической конференции в Мичуринском государственном педагогическом институте «Человек и природа в русской литературе (К 95-летию С.П. Залыгина) в 2009 году, а также на Международной научной конференции в Борисоглебском госпединституте.

Основные положения работы отражены в трех публикациях.

Структура и объем диссертационного исследования. Диссертация состоит из двух глав, введения, заключения и списка использованной литературы, состоящего из 122 наименований.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Фольклоризм прозы Татьяны Толстой"

Заключение

На основании вышесказанного можно сделать следующие выводы.

Художественно воплощая кризисность современного мира, Татьяна Толстая в своём творчестве для демонстрации этого явления широчайшим образом применяет разнообразные фольклорные интертексты.

В рассказы и новеллы, посвящённые теме «разлада мечты и действительности» («Соня», «Любишь - не любишь», «Милая Шура», «Река Оккервиль» и многих других), Татьяна Толстая включает игровые песенки, считалки, присловья, сказки, былички, легенды, заговоры, эпизоды из театра Петрушки и райка, народной драмы для характеристики образов и выражения авторского мировидения сквозь призму древней народной русской литературы.

Особенностью использования фольклорных интертекстов является приоритетное насыщение художественного текста выдержками из произведений детского фольклора, что позволяет утверждать о желании автора выразить эстетическо-философские идеи через чистый взгляд ребёнка, тем более что русский древний языческий и духовный фольклор ХУШ-Х1Х веков отличался примитивной, но необыкновенно точной точкой зрения на суть мироустройства.

Названия рассказов «На златом крыльце сидели», «Вышел месяц из тумана», «Любишь - не любишь» имеют заглавия, в которых раскрывается главная причина происходящего в них, выражается мысль о зашифровке смысла жизни в детских считалках и игровых присловьях. Например, детская считалка «На золотом крыльце сидели» говорит о поиске своего предназначения («кто ты такой» и о возмездии, следующем за неправильным определением своей роли в земной жизни»).

Образы русской сказки (Иван-дурак, Золушка, Василиса - премудрая, Лягушка — царевна, Чудище и другие) обнажают контраст между внешним и внутренним, телесным и духовным при характеристике персонажей в рассказах «Соня», «Огонь и пыль», «Факир», «Свидание с птицей», «Сомнамбула в тумане» и другие.

Символика свадебной обрядовой поэзии (голубь и голубица, лебедь, ' утица) используется писательницей для проникновения в глубинные истоки души персонажей, позволяет понять вневременные чувства и устремления героев («Охота на мамонта», «Ночь», «Спи спокойно, сынок», «Петере», «Круг» и другие).

Рассказы Татьяны Толстой наполнены иронией и юмором, истоки которых в фольклорных приёмах комизма: гиперболизации корильных обрядовых песен, гротеска русских народных драматических постановок (театра райка, лубка, театра Петрушки и «Медвежьей комедии», сатирических прибауток, пословиц и поговорок, фразеологизмов и народной лексики.

Сатирические и иронические описания Татьяны Толстой построены на древних традициях русского смеха (доведение описания до абсурда, сопоставление одухотворённого с механическим, изображение живого как мёртвого, человека как животного и т.д.).

Культурные отсылки к первоэлементам искусства актуализируют формы сказа, сказки, притчи, духовного стиха, активизируют фольклорные и библейские мотивы и выявляют тождественность жизненных ситуаций, описываемых художественным словом.

Взаимодействие фольклорной и литературной систем осуществляет авторскую интенцию, состоящую в потребности художественно воплотить русскую народную ментальность, сохраняющуюся на протяжении многих веков.

Особенностью комического в малой прозе Татьяны Толстой является противопоставление и одновременная неразрывность его с трагическим и возвышенным, поскольку комизм заключается в том, что физическая и телесная форма вскрывает пороки нравственные и духовные. Комизм сходства используется Татьяной Толстой для показа душевного кризиса персонажей («Вышел месяц из тумана», «Сюжет», «Ночь», «Огонь и пыль», «Река Оккервиль»), при этом спецификой является то, что толстовский смех (как и народный) направлен на самого смеющегося, это самоосмеяние, когда смеются над своими неудачами, своим уродством, своими нравственными недостатками (Наташа из рассказа «Вышел месяц из тумана», Симеонов из «Реки Оккервиль» и другие).

Татьяна Толстая ведёт борьбу с ложными понятиями чести, честности, красоты, противопоставляя «дурной условности» простоту и детскую душевную чистоту. Приёмы карнавализации, «выворачивания наизнанку», травестирования в рассказах «Сюжет», «Сомнамбула в тумане», «Милая Шура» позволяют автору расставить акценты в ценностной ориентации персонажей, разоблачить бездарность и гордыню, тщеславие и ложь, определить истинные национальные черты русского человека.

В романе-антиутопии Татьяны Толстой «Кысь» создаётся многообразный фольклорный художественный мир. Жизнь в Фёдор-Кузьминске построена на логике русского устного народного поэтического творчества. Название романа представляет собой имитацию сказочного мифологического хтонического существа, отбирающего у людей Память.

В основе романа «Кысь» лежит важнейшая идейно-философская антиномическая доминанта: Кысь - Княжья Птица Паулин. Кысь — это символ лишения человека всего человеческого: памяти, умения определить Истину и Добро, это знак превращения человека даже не в животное, которое живёт инстинктами, а в куклу, робота, лишённого воли к жизни. В Кысь человек превращается, когда теряет связь с предшествующими поколениями, духовно мутирует, прерывает традицию, сложившуюся «издревле». Такой процесс происходит с главным героем романа Бенедиктом, в душе которого побеждает дремучая дикость, а всё хорошее и светлое подавляется невежеством, безнравственностью, отрывом от культурных традиций.

Всё светлое воплощено в Княжьей Птице Паулин, объединяющей красоту Божьей премудрости и гармонию мира. Если Кысь агрессивна, стихийна, то Княжья Птица Паулин спокойна, умиротворённа. Она противостоит тоске, бессилию и страху в душах людей своей всепобеждающей красотой, символизирующей мироздание.

Княжья Птица Паулин — это древний знак присутствия Бога, она символ Вселенной, неба как и другой символ, присутствующий в романе, живой камень Алатырь, упавшая камень-звезда.

Знаменательно, что Бенедикт забывает о Княжьей Птице Паулин, живущей около Алатыря, что грозит ему духовной и физической гибелью.

Татьяна Толстая выстроила модель мира в романе «Кысь» по законам фольклора, где все жизненные ценности реализуются в бинарных оппозициях: верх-низ, жизнь-смерть, чёт-нечет, муж-жена, правый-левый, земля-небо, Бог-человек, белый-чёрный, Княжья Птица Паулин-Кысь, любовь-ненависть и т.д.

В романе «Кысь» Княжья Птица Паулин связана с искусством и наукой, с Книгой. Она появляется тогда, когда человек познаёт Истину о мире, при этом Хвост Паулин, «брызгающий светом», является признаком превращения примитивного низшего в высшую субстанцию.

Сказочные птицы Алконост, Гамаюн, Феникс, Паулин играют важную роль в прозе Татьяны Толстой, символизируя духовное, небесное, вечное. То, что одерживают победу «не волшебные птицы», а «коварная, мерзкая «Кысь» свидетельствует, по нашему убеждению, что автор хотел подчеркнуть кризисность современного мира, наличие в людях «духовной червоточины», которую пока трудно преодолеть.

Для утверждения этой центральной идеи Татьяна Толстая применяет оригинальный приём «псевдофольклорности», символизирующей мутацию народного поэтического сознания, появляющейся в конце романа в качестве знака неблагополучия жизни народа. Автор назвал это постмодернистской ситуацией, когда происходит «полный распад» (Т. Толстая) привычных жизненных основ.

Приём псевдофольклорности заключается в том, что с помощью народной лексики утверждается о хаосе, о том, что и в жизни, и в произведениях фольклора нет «благодати»: вместо птиц порхают «чёрные зайцы», сосны превратились в «клели», а люди в полуживотных-полурыб с «последствиями». Русские не узнают своих, а воспринимают всех, как врагов и «чеченцев», на головах у седеньких старичков, рассказывающих сказки, рожки. Зооморфность - сатирический приём, обнажающий «дикость духа» персонажей романа «Кысь». Зооморфность отражена и в именах жителей Фёдор-Кузьмичска (Иван Говядич, Шакал Демьяныч, Клоп Ефимыч).

Приём «псевдофольклорности» включает в себя и изображение мутации народной речи, показывающей искажение духовного идеала и ведущий в бездну нравственной деградации жителей Фёдор-Кузьмичска. Таким образом, всем арсеналом ярких художественных решений Татьяна Толстая в своей прозе утверждает необходимость выхода из духовного и социального кризиса, разразившегося в современном мире.

Список научной литературыДу Жуй, диссертация по теме "Русская литература"

1. Толстая, Т.Н. Ночь: рассказы / Татьяна Толстая. — М.: Подкова, 2002. -352 с.

2. Толстая, Т.Н. День / Татьяна Толстая. — М.: Подкова, 2002.-367 с.

3. Толстая, H.H., Толстая, Т.Н. Двое / Татьяна Толстая. — М.: Подкова, 2002.-384 с.

4. Толстая, Т.Н. Круг: рассказы / Татьяна Толстая. М.: Подкова, 2003. - 346 с.

5. Толстая, Т.Н. Кысь: роман / Татьяна Толстая. М.: Эксмо, 2003. - 320 с.

6. Толстая, Т.Н. Не кысь / Татьяна Толстая. — М.: изд-во Эксмо, 2004. -608 с.

7. Толстая, Т.Н. Белые стены: рассказы / Татьяна Толстая. М.: изд-во Эксмо, 2004. - 587 с.

8. Толстая, Т.Н. Интервью из Франкфурта / Т.Н. Толстая // http://www.litwonien.ru/news.html7id

9. Толстая, Т.Н. Маленький человек это человек нормальный / Т.Н. Толстая // Московские новости. - 1987. - 22 февр.

10. Ю.Толстая, Т.Н. Мюмзики и Нострадамус: Интервью газете «Московские новости» / Т.Н. Толстая // Толстая, H.H., Толстая, Т.Н. Двое: разное. -М.: Подкова, 2002. С. 342.

11. П.Толстая, Т.Н. Не спи, не спи, художник. / Татьяна Толстая // Иностранная литература, 1995. № 9. - С. 171-174.

12. Толстая, Т.Н. Осужденный на бессмертие: к 90-летию со дня рождения (писателя) С.Н. Толстого / Татьяна Толстая // Книжное обозрение, 1998, 1 декабря, С. 8.

13. З.Толстая, Т.Н. Российское общество догматично (Интервью с Т. Толстой) / Татьяна Толстая // Литературная газета, 2002. № 9. - С. 2.

14. Толстая, Т.Н. Русский мир / Т.Н. Толстая // День: Личное. М.: Подкова,2002. С.402.

15. Тол стая, Т.Н. Народ хочет денег, но стесняется (Интервью с Т. Толстой) / Татьяна Толстая // Книжное обозрение, 2002. № 5. — С. 3.

16. Толстая, Т.Н. Несётся тройка. А ямщика у неё нет.(Интервью с Т.Толстой) / Т.Н. Толстая // Голос. 1995. - №35.

17. Толстая, Т.Н. «Пойдите навстречу читателю!.» (Интервью с Т. Толстой) / Т.Н. Толстая // Книжное обозрение. — 1988. №1. — С.4.

18. Толстая, Т.Н. Это было так легко не учиться (Интервью с Т. Толстой) / Татьяна Толстая // Неделя, 1988. - № 21. - С. 10-11.

19. Tolstaya in Tokio (Интервью с Т. Толстой) // htm // www. susi. ru/ stol / tolstaya.html.

20. Агеносов, B.B. Феномен жизни и феномен времени. Толстая Т. Отплывающий остров / В.В. Агеносов // Московские новости, 1994. № 10.

21. Александрова, А. На исходе реальности / А. Александрова // Грани, 1993.-№ 168.-С. 302-317.

22. Андрюшкин, А. «Русская идея» против русской литературы / А. Андрюшкин // Литературная газета, 1993. № 46. - С. 4.

23. Абрамова, Е.И. Гибридно-цитатный язык романа Т.Толстой «Кысь» / Е.Абрамова, В. Фомина // Взаимодействие литератур в мировом литературном процессе. Проблемы теоретической и исторической поэтики: материалы междунар. науч. конф. Гродно, 2004. - С.73-76.

24. Аверинцев, А. Историческая подвижность категории жанра: опыт периодизации / А. Аверинцев // Историческая поэтика: итоги и перспективы изучения. -М.: Наука, 1986. С. 104-116.

25. Агронович, С.З. Гармония цель - гармония: Художественное сознание в зеркале притчи / С.З. Агранович, И.В. Саморукова. - М.: Наука, 1997. - 123 с.

26. Алексеевский, М. Между Гамлетом и Буратино / М. Алексеевский //http: //www.strasti.ru/friend.php?op=FriendSend&sid=55.

27. Архангельская, А. Рецензия на роман «Кысь» Т. Толстой / А.Архангельская // http:www.press/21.ru/workdetail.phtm/?id=64.

28. Ашкеров, А. Татьяна Толстая как зеркало русской интеллигенции/ А.Ашкеров // http.: //www. hrono. га1 pubilk/ 2002/ ashker020115.html

29. Баландина, H.B. Молчит ли автор о сущности бытия? (Заметки о рассказе Толстой «Милая Шура») / Н.В. Баландина // Рус. речь, 2002. -№3.-С. 35-41.

30. Бауэр, В. Энциклопедия символов. — М.: Крон-Пресс, 2000. 504 с.

31. Бахнов, JI. Человек со стороны / JI. Бахнов // Знамя, 1988. С. 226-229.

32. Бахтин, М.М. Формы времени и хронотопа в романе: Очерки по исторической поэтике / М.М. Бахтин // Вопросы литературы и эстетики. -М., 1975.-С. 391.

33. Бахтин, М.М. Эпос и роман / М.М. Бахтин. СПб.: Азбука, 2000. -301с.

34. Белова, Е. A.C. Пушкин в художественной рецепции Т. Толстой / Е. Белова // Пушкинский сборник: К 200-летию со дня рождения A.C. Пушкина. Вильнюс, 1999. - С. 68-177.

35. Беневоленская, Н.П. Лингвистический анализ рассказа Т. Толстой «Поэт и муза» / Н.П. Беневоленская // Вестник Ленинградского университета. — Сер.2, История, языкознание, литературоведение, 1990. -Вып.З. — С. 125-127.

36. Беньяш, С. Дунин сарафан / С. Беньяш // Дружба народов, 2001. № 2. -С. 214-216.

37. Берштейн, Е. Рецензия / Е. Берштейн // Новая русская книга. СПб., 2001. - № 2. - С. 54-56. Рецензия на книгу: Толстая Т. День: Личное, -М., 2001.-501 с.

38. Библейско-библиографический словарь / Сост. Ф.Н. Яцкевич, П.Я. Благовещенский. М.: Фаир-пресс, 2000. - 912 с.

39. Богданова, О. История русской литературы XX века. В 3-х ч. Ч. 3. Современный литературный процесс: К вопросу о постмодернизме в русской литературе 70-90 гг. XX века / О. Богданова. — СПб., 2001.

40. Богданова, О.В. Постмодернизм в контексте современной русской литературы (60- 90-е годы XX века начало XXI века): учеб. пособие / О.В.Богданова.- С.-Пб.: Филол. фак. С.-Петерб. гос. ун-та, 2004. - 716 с.

41. Бондаренко, В. Очерки литературных нравов / В. Бондаренко. М., 1987.-№ 12.

42. Борев, Ю.Б. Эстетика. Теория литературы: энциклопедический словарь терминов / Ю.Б. Борев. М.ЮОО «Изд-во Астрель»: ООО «Изд-во ACT», 2003.-575 с.

43. Борев, Ю. О комическом / Ю. Бореев. М.: Искусство, 1957. - С.363.

44. Борев, Ю. Комическое и художественные средства его отражения / Ю. Бореев // Проблемы теории литературы. М.: Изд-во АН СССР, 1958. — С. 208.

45. Боровиков, С. Татьянин день / С. Боровиков // Знамя. 2003. - № 3. - С. 227-228.

46. Булин, Е. Откройте книги молодых! / Е. Булин // «Молодая гвардия». -1989.-№3.-С. 237-248.

47. Бушин, В. С высоты своего кургана: Несколько нравственных наблюдений в связи с одним литературным дебютом / В. Бушин // Наш современник, 1987. № 8. - С. 182-185.

48. Вайзер, Т. Невидимая река: Беседа с известной писательницей / Т. Вайзер // Литературная газета. 1999. - 11-17 авг. - С. 9.

49. Вайль, П. Принцип матрешки / П. Вайль, А. Генис // Новый мир. 1989. - № 10. - С. 250.

50. Вайль, П. Городок в табакерке: Проза Татьяны Толстой / П. Вайль, А. Генис // Звезда. 1990 - №8. - С. 148.

51. Валагин, А.П. Русская литература XX века. Проза 1980-2000-х годов:учеб пособие / А.П.Валагин.- Воронеж: «Родная речь», 2003.

52. Василевский, А. Ночи холодны / А. Василевский // Дружба народов. ■ 1988. - № 7. - С. 257.

53. Веселая, Е. Кого спасать кошку или Рембранта? Беседа с Т. Толстой / Е.Веселая //Московские новости. - 1991.-№30.-28 июля. - С. 14.

54. Веселая, Е. Нежная женщина с книгой в руке / Е. Веселая // Московские новости. 1995. - 10-17 сент.

55. Волков, А. Территория стиля: Т.Толстая «Кысь» / А. Волков // http.: //www.office.fashionlook.ra/style/default.taf? Function=Show Article & ID.

56. Володина, Д. Татьяна Толстая, учительница жизни / Д. Володина // Час пик. 2001. - №9. - С. 22.

57. Гаврилов, А. Народ хочет денег, но стесняется. Беседа с автором о ее романе/А. Гаврилов // Книжное обозрение. -2002. -№ 5.- С. 3.

58. Гальцева, Р. Помеха человек / Р. Гальцева, И. Роднянская // Новый мир. -1998.-№12.-С. 217-230.

59. Гашева, Л.П. Интертекст как полифункциональная единица текста / Л.П. Гашева // Интертекст в художественном и публицистическом дискурсе: Сб. докладов Международной научной конференции (Магнитогорск, 12-14 ноября 2003 г.) Магнитогорск, 2003. - С.78.

60. Генис, А. Душа без тела / А. Генис // Звезда. 2002. - №12. - С. 212-213.

61. Генис, А. Рисунки на полях: Татьяна Толстая / А. Генис // Иван Петрович умер: ст. и исследования. М.: Новое литературное обозрение. - 1999. -С. 12.

62. Георгиевский, A.C. Творчество прозаиков 60-90-х годов в малых жанрах / A.C. Георгиевский // Русская проза малых форм последней трети XX века: духовный поиск, поэтика, творческой индивидуальности: уч. пособие. М.: Альфа, 1999.-С. 172-180.

63. Гессен, Е. «Конец прекрасной эпохи» / Е. Гесен // Время и мы. Нью-Йорк, 1990.-№109.-С. 194-207.

64. Гоголь, Н.В. Миргород / Н.В. Гоголь. Собр. сочинений. В 7 томах. — Т.2. М.: Художественная литература, 1976. — С. 181.

65. Гой еси вы, добры молодцы: Русское народно-поэтическое творчество / Сост. П.С. Выходцев и Е. П. Холодова; М.: Мол. Гвардия, 1979. — 399 с.

66. Гордович, К.Д. История отечественной литературы XX века/КД Гордович.-С.-Пб.: Спецлит, 2000. 320 с.

67. Гордович, К.Д. Роман Т.Толстой «Кысь» в контексте постмодернистской литературы / К.Д. Гордович // «Третий Толстой» и его семья в русской литературе»: сб. науч. статей. Самара: Изд-во Администрации Самарской области, 2003. - С. 265-271.

68. Городова, М. Т. Толстая: Хождение за радостью (Интервью с писательницей) / М. Городова // Крестьянка. 2000. - №3. - С. 68.

69. Грекова, И. Расточительность таланта / И. Грекова // Новый мир. -1988.-№1.-С. 252-256

70. Грушко, Е. Словарь славянской мифологии / Е. Грушко, Ю. Медведев. Н.Новгород: ИД «Русский купец»: «Братья славяне», 1995. - С. 271.

71. Губернаторова, Н. Вечерний кофе на Тверской с Татьяной Толстой/

72. Н.Губернаторова // http.: //www.graraota.ru/news.html.

73. Давыдова, Т.Т. Роман Т.Толстой «Кысь»: проблемы, образы героев, жанр, повествование / Т.Т. Давыдова // Русская словесность. 2002. -№6. - С. 25-30.

74. Даль, В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: в 4 т. / ВМ. Даль. М.: Русский язык, 1978-1980.

75. Десятов, В.В. Русские постмодернисты и В.В. Набоков: интертекстуальные связи: дис. . д-ра филол. наук: 10.01.01 / В. В. Десятов. Барнаул, 2004. - 439 с.

76. Дубин, Б. Обрыв связи: Разговоры не только о литературе / Б.Дубин, Н. Игрунова // Дружба народов. 2003. - №1. - С. 187-219.

77. Евсюков, В. Человек и Левиафан: Утопия и антиутопия в свете реальности/В. Евсюков //Дальний Восток. 1990. -№5. -С. 151-159.

78. Егоров, Е.А. «Москва Петушки» Венедикта Ерофеева в структуре романа Татьяны Толстой «Кысь» / Е.А. Егоров // «Третий Толстой» и его семья в русской литературе»: сб. науч. ст. - Самара: Изд-во Администрации Самарской области, 2003. - С.260-271.

79. Елисеев, Н. КЫСЬ, БРЫСЬ, РЫСЬ, РУСЬ, КИС, КЫШ! / Н. Елисеев // htm//www.guelraan/ru/slava/nrlo/nrk6/ll/html.81 .Елисеев, A.M. Словарь литературоведческих терминов / A.M. Елисеев, Л.Г. Полякова. Ростов н/Д.: Феникс, 2002. - 320 с.

80. Ерофеев, В. Русские цветы зла / В. Ерофеев // Русские цветы зла: сб. науч. ст.-М.: Эксмо-Пресс, 2001.-321 с.

81. Ерохина, М.В Семантические интерпретации в романе Татьяны Толстой «Кысь» / М.В. Соловьева, О.В Ерохина // Материалы междунар. науч.—практ. конф. в Пензенском государственном педагогическом университете // http: www. pspu. ru/ liter 2005shtml.

82. Ефимова, H. Мотив игры в произведениях Л. Петрушевской и Толстой / Н. Ефимова // Вестник Московского университета. Сер. 9. Филология.- 1998.-№3.-С. 60-71.

83. Иванова, Н. И птицу паулин изрубить на каклеты / Н. Иванова // Знамя. -2001.-№3.-С. 219-221.

84. Иванова, Н. Неопалимый голубок: «Пошлость» как эстетический феномен / Н. Иванова // Знамя. 1991. - № 8.

85. Иванюшина, И. Утопия потерянного времени / И. Иванюшина // Очерки по истории культуры. Саратов, 1994. - С. 172.

86. Игошева, Т.В. Современная русская литература: уч. пособие / Т.В. Игошева -Новгород: Изд-во Новгород, гос. ун-та, 2002. С. 54-65, 9396.

87. Из беседы с Т. Толстой // Крестьянка. 1987. - № 4. - С. 32.

88. Ильин, И.П. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм / И.П. Ильин. -М.: Интрада, 1996. 329 с.

89. Интервью с Т.Толстой для проекта «НаСтоящая литература: Женский род»// http :// www.evemail.hotbox.ru/mn.

90. Казарина, Т.В. Татьяна Толстая. Мудрость глупцов, или лечение сказкой / Т.В. Казарина // Современная отечественная проза: уч.пособие. Самара: Изд-во Самарской гуманитарной академии, 2000. -С. 167-176.

91. Каломенский, К. Рецензия на роман Т.Толстой «Кысь»/ К.Каломенский // http.: // www. pattern, narod. ru/ txt / kalomen4 /htm.

92. Карпенко, Г.Ю. Литературная критика о прозе Татьяны Толстой / Г.Ю.Карпенко // «Третий Толстой» и его семья в русской литературе»: сб. науч. ст. Самара: Изд-во Администрации Самарской области, 2003. —С. 238-245.

93. Ковтун, E.H. Художественный вымысел в литературе XX века: Учебное пособие / E.H. Ковтун. М.: Высш.шк., 2008. — С. 120-121.

94. Кожевникова, В.М. Литературный энциклопедический словарь / В.М.Кожевникова, П.А. Николаева. М.: Советская энциклопедия, 1987. - 750 с.

95. Коростелева, Т. В лесах, где живет Кысь / Т. Коростелева // htm//www.pr.azov.net/archiv/2002/№174/kni.htm.

96. Кравцов Н. И., Лазутин С.Г. Русское устное народное творчество: Учебник для фил.спец. ун-тов. 2-е изд., испр. и доп. - М.: Высш. шк., 1993,448 с.

97. Кронгауз, К. Имидж ничто: О встрече Т. Толстой с журналистами /

98. К. Кронгауз //Московские новости. 2001. - №34. - С. 19-20.

99. Крыжановская, O.E. Антиутопическая мифопоэтическая картина мира в романе Татьяны Толстой «Кысь»: дис. . канд. филол. наук: 10.01.01 / O.E. Крыжановская. Тамбов, 2005. - 198 с.

100. Курицын, В. Постмодернизм: новая первобытная культура / В.Курицын // Новый мир. -1991. №2. - С. 226-232.

101. Курицын, В. Русский литературный постмодернизм / В. Курицын. М.: ОГИ, 2000.-321с.109. «Кысь»: Коллекция рецензий на роман Т.Толстой «Кысь» // http.: //www. guelman. ru / slava / kis / htm.

102. Кякшто, H.H. Русский постмодернизм / H.H. Кякшто // Русская литература XX века: школы, направления, методы творческой работы. -СПб.: Высш. шк., 2002.-С. 311-313.

103. Ладохин, П. Кыш, Кысь, кыш / П. Ладохин // Русская словесность. 2002.-№1. С.39-41.

104. Лазаренко, О.В. Русская литературная антиутопия 1900-х -первой половины 1930-х годов. Проблемы жанра: дис. . канд. филол. наук: 10.01.01 / О.В. Лазаренко. Воронеж, 1997. - 175 с.

105. ИЗ. Ланин, Б.А. Русская литературная антиутопия XX века: дис. . д-ра филол. наук : 10.01.01 / Б.А. Ланин. Москва, 1993. - 310 с.

106. Латынина, А. «А вот вам ваш духовный Ренессанс!» / А. Латынина // Литературная газета. -2000. № 47. - С. 10.

107. Латынина, Ю. В ожидании Золотого века: От сказки к антиутопии / Ю.Латынина // Октябрь. 1989. - №6. - С.177-187.

108. Лебедев, А. Интервью с Т. Толстой для проекта «Литературное кафе» / А.Лебедев // http.://www.tema.ru.8080/rrr/litcafe/tolstaya/htm.

109. Лейдерман Н.Л Современная русская литература: в 3 кн. / Н.Л Лейдерман, М.Н.Липовецкий. М.: Эдиториал УРСС, 2001. - Кн. 3.685 с.

110. Лейдерман, Н.Л. Русский реализм в конце XX века / Н.Л. Лейдерман // Русское слово в мировой культуре. Художественная литература как отражение национального и культурно-языкового развитие: в 2 т. СПб.: Политехника, 2003.- Т.1.- С. 260.

111. Лейдерман, Н.Л. Жанровый анализ литературного произведения / Н.Л. Лейдерман. Екатеринбург: У-Фактория, 1998. -350 с.

112. Липовецкий, М.Н. Русский постмодернизм (очерки исторической поэтики): монография / М.Н. Липовецкий. Екатеринбург: Изд-во Уральского гос. пед. ун-та. 1997. -317 с.

113. Липовецкий, М.Н. «Свободы черная работа»: Об «артистической прозе» нового поколения / М. Липовецкий // Вопросы литературы.-1989.- № 9. С. 7-8.

114. Липовецкий, М.Н. След Кыси / М. Липовецкий // Искусство кино.- 2001. -№2.- С. 77-80.

115. Литвинова, Н. Роман Т. Толстой «Кысь» (Досужие заметки праздного читателя) / Н. Литвинова // http : //zhuraal.lib/ru/n/natalija/kysx.shtml

116. Литературная энциклопедия терминов и понятий / Под ред. А.Н. Николюкина.-М.: НТК «Интелвак», 2001.- 1600 ст.

117. Лихачёв, Д.С. Смех в Древней Руси / Д.С. Лихачёв // Избранные работы в 3-х томах. Т.2. - Л.: Художественная литература, 1987. — С.343.

118. Лотман, Ю.М. Блок и народная культура города / Ю.М. Лотман // Блоковский сборник. Тарту, 1981. Вып.4. Наследие Александра Блока и актуальные проблемы поэтики. — С.7.

119. Лотман, Ю.М. Внутри мыслящих миров (Человек текст — семиосфера - история) / Ю.М. Лотман. - М.: Прогресс, 1996.

120. Лотман, Ю.М. Структура художественного текста / Ю.М. . Лотман. М.: Искусство, 1970. - 384 с.

121. Лотман, Ю.М. Миф-имя-культура / Ю.М.Лотман, Б.А. Успенский // Ученые записки Тартуского университета. Тарту: Изд-во Тартуского университета, 1973.-Вып. 308.-С. 282-303.

122. Любезная, Е.В. Авторские жанры в художественной публицистике и прозе Татьяны Толстой: дис. . канд. филол. наук: 10.01.01 / Е.В. Любезная. Тамбов, 2006.-193 с.

123. Люй, Цзиюн. Поэтико-философское своеобразие сборника Татьяны Толстой «Ночь»: дис. . канд. филол. наук: 10.01.01 / Люй Цзиюн. Тамбов, 2005.-163с.

124. Маковский, М.М. Сравнительный словарь мифологической символики в индоевропейских языках: Образ мира и миры образов. -М.: ВЛАДОС. -1996.- 330 с.

125. Малыгин, А. Это было так легко не учиться: Беседа с Т. Толстой/ А. Малыгин // Неделя. - 1988. - №21. - С. 10-11.

126. Маньковская, Н.Б. «Париж со змеями» (Введение в эстетику постмодернизма) / Н.Б. Маньковская. М.: ИФРАН, 1995. -393 с.

127. Мартыненко, О. «Чтение 200 лет спустя после взрыва»: Беседа корреспондента с Т.Толстой // О. Мартыненко / Московские новости. 2000. - №36. - С. 2.

128. Мелетинский, Е.М. О литературных архетипах. Чтения по истории и теории культуры / Е.М. Мелетинский. М.: Изд-во РГГУ, 1994. - 136 с.

129. Мелетинский, Е.М. Поэтика мифа / Е.М. Мелетинский. -М.: «Восточная литература» РАН, 2000. 407 с.

130. Мелешко, Т. Основные направления в российской литературе 2001-2002 гг./ Т. Мелешко // http: //www. pl.spb.ru/obzor. do с/ htm.

131. Мифологический словарь / под ред. Е.М. Мелетинского. М.: «Сов. энциклопедия», 1991. — 736 с.

132. Михайлова, А. О рассказах Т. Толстой / А. Михайлова // Т. Толстая. На золотом крыльце сидели. М.: Молодая гвардия, 1987

133. Мущенко Е.Г. Русская литература XX века: уч. пособие / Е.Г. Мущенко, Т.Д. Никонова. Воронеж: Изд-во Воронежского гос. ун-та, 1999. - 400 с.

134. Невзглядова, Е. Эта прекрасная жизнь / Е. Невзглядова // Аврора. 1986. -№10.-С. 118.

135. Неминущий, А.Н. Мотив смерти в художественном мире рассказов Татьяны Толстой / А. Неминущий // Актуальные проблемы литературы: комментарий к XX веку: материалы междунар. конф. -Светлогорск, 2000. Калининград, 2001. С. 120-125.

136. Немзер, А. Азбука как азбука: Татьяна Толстая надеется обучить грамоте всех буратин / А. Немзер // Время новостей. -2000. -№156, 27 окт.

137. Нестерова, T.JI. Национальное самопознание в русской поэзии первой трети XIX века. Монография. - М.: Высшая школа, 2006. — С.189.

138. Нефагина, Г.Л. Русская проза конца XX века: уч. пособие.- 2-е изд., испр. и доп. / Г.Л. Нефагина. М.: Флинта, 2003. - 320с.

139. Николенко, О.Н. Современная антиутопия / О.Н. Николенко. -Харьков: Изд-во ХГПУ, 1996. -104 с.

140. Николина, H.A. Филологический анализ текста: уч. пособие. /Н.А.Николина. М.: Академия, 2003. - 256 с.

141. Ниточкина, А. «В большевики бы не пошла.»: Беседа с Т. Толстой / А.Ниточкина// Столица. 1991. - №3 3. - С. 38-41.

142. Новейший словарь иностранных слов и выражений. М.: Современный литератор, 2003. - 976 с.

143. Ольшанский, Д. Спасибо нам: «День» эссеистический сборник Татьяны Толстой / Д. Олыпанский/ТНезависимая газета.-2001.-№140. - С. 7.

144. Парамонов, Б. Застой как культурная форма (О Т.Толстой) / Б.Парамонов // Звезда, 2000. № 4. - С. 234-238.

145. Парамонов, Б. Русская история наконец оправдала себя в литературе / Б.Парамонов // «Время MN». -2000. -№ 173.

146. Парамонов, Б. Татьяна Толстая вне ксерокса / Б. Парамонов // http : //www.svoboda/org/programs/rg/2001/html.

147. Пейкова, A.K. Роль интертекстуальных связей в художественной концепции романа Т.Толстой «Кысь» / А.К. Пейкова//Русский язык и литература рубежа ХХ-ХХ1 веков: сб. науч. ст. Самара: Изд-во СГПУ, 2005.-С. 497-501.

148. Песоцкая, С.А. Художественный мир современного писателя и проблема коммуникации «писатель-читатель» (на материале рассказов Т. Толстой) / С.А. Песоцкая // Коммуникативные аспекты языка и культуры. Томск, 2001. С. 256-261.

149. Переделов, Н. Жизнь после Взрыва / Н. Переяслов // Литературная газета. 2001. - №4. - С. 7.

150. Переяслов, Н. Жизнь после взрыва / Н. Переяслов // Литературная газета. 2001. - №4. — С.7.

151. Писаревская, Г.Г. Реализация авторской позиции в современном рассказе о мечте (по произведениям Л. Петрушевской, В. Токаревой, Т. Толстой) / Г.Г. Писаревская. М., 1992. - 24с.

152. Пискунова, С. Уроки Зазеркалья / С. Пискунова, В. Пискунов // Октябрь. 1988. - № 8. - С. 193.

153. Попова, И.М. Интертекстуальность художественного творчества / И.М. Попова. Тамбов: Изд-во Тамб. гос. техн. ун-та, 1998. - 63 с.

154. Попова, И.М. Концепт «безблагодатности» в рассказах Татьяны

155. Толстой / И.М. Попова // Фундаментальные и прикладные исследования, инновационные технологии, профессиональное образование: сб. трудов XI научной конференции ТГТУ. В 2 ч. Тамбов: Изд-во Тамб. гос. техн. ун-та, 2006. С. 279-286.

156. Попова, И.М. Мотив игры в рассказах Т. Толстой / И.М. Попова // Проблемы загальной, германской, романской та словянска стилютики: Мат-лы II Междунар. науково-практич. конф.: В 2-х томах. Горл1вка: Видавництво ГДППН, 2005. С. 25-27.

157. Попова, И.М. Способы выражения авторской позиции в публицистике Татьяны Толстой / И.М. Попова // Известия Тульского госуниверситета. Серия. Язык и литература в мировом сообществе. Вып. 9. Лингвокультурология. Тула: ТулГУ, 2006. С.115-120.

158. Попова, И.М. Тема будущего в антиутопиях Е.И. Замятина «Мы» и Т. Толстой «Кысь» / И.М. Попова // Творческое наследие Е.И. Замятина: взгляд из сегодня. Т. 13. Тамбов: Изд-во Тамб. гос. ун-та им. Г.Р. Державина, 2004. С. 173-176.

159. Попова, И.М. Философско-поэтический смысл заглавия сборников Татьяны Толстой «День» и «Ночь» / И.М. Попова // Слобожанщина: литературный вимир: Зборник науковых праць. Вип.

160. I. Луганск: Знания, 2005. С. 149-153.

161. Потебня, A.A. Эстетика и поэтика / A.A. Потебня. -М.: Наука, 1976. С. 280-300.

162. Пронина, А. В. Наследство цивилизации: О романе Т.ТолстоИ «Кысь» / A.B. Пронина // Русская словесность. 2002. - № 6. - С. 31-32.

163. Пропп, В.Я. Морфология «волшебной» сказки: Исторические корни волшебной сказки / В.Я. Пропп.-М.: Лабиринт, 1998.-512 с.

164. Пропп, В.Я. Проблемы комизма и смеха. Ритуальный смех в фольклоре / В.Я. Пропп. М.: Лабиринт, 2007. — С.6.

165. Прохорова, Т.Г. Пушкинские реминисценции в творчестве Т. Толстой / Т.Г. Прохорова // Ученые записки Казанского университета. -1998.-Т. 136.-С. 89-96.

166. Путилов, Б.Н. Древняя Русь в лицах: Боги, герои, люди / Б.Н. Путилов. СПб.: «Азбука - классика», 2001.-368 с.

167. Радченко, А. Кысь меня!: рецензия на роман Т. Толстой / А. Радченко // http: //www.infoural.rn/infoural/delur/2001/r2/5-7-3.html.

168. Руднев, В. Словарь культуры XX века: Ключевые понятия и тексты / В.Руднев.-М.: Аграф, 1997. -384 с.

169. Русская народная поэзия. Обрядовая поэзия. Сост. К. Чистов и Б.Чистова. Л.: Художественная литература, 1984. - 325 с.

170. Русский народ, его обычаи, предания, суеверия и поэзия. Собр. М. Забылиным. Репринт. В 4ч. - М.: 1880. - С.81.

171. Саблина, Н.П. Буквица славянская: Поэтическая история азбуки с азами церковнославянской грамоты / Н.П. Саблина.- С.- Пб.: Ижица, -2002. 190 с.

172. Сказки / Сост. Подгот. Текстов и коммент. Ю.Г. Круглова. М.: Сов. Россия, 1989.- кн.2. С. 15.

173. Скаковская, Л.Н. Фольклорная парадигма русской прозы последней трети XX века: дис. .д-ра филол, наук: 10.01.01 / Л.Н.

174. Скаковская. Тверь, 2004.-336 с.

175. Скоропанова, И.С. Русская постмодернистская литература: уч. пособие/ И.С. Скоропанова. 3-е изд., испр. и доп. - М.: Флинта: Наука, 2002. - 416 с.

176. Славникова, О. Произведения лучше литературы: Субъективный обзор прозы / О. Славникова //Дружба народов. 2001. - № 1.- С.78-82.

177. Славникова, О. Пушкин с маленькой буквы / О. Славникова // Новый мир. -2001. -№3. С. 178-183.

178. Словарь русского языка: в 4-х т. / под ред. A/JI. Евгеньевой. М.: Просвещение, 1981. Т.З.- С. 92.

179. Славянская мифология. Энциклопедический словарь / Под ред. В. Я. Петрухина. М. Эллис, 1995. - 415 с.

180. Степанов, Ю. Константы: Словарь русской культуры. — М.: Академический проект, 2004. 992 с.

181. Смирнова, H.A. Механизм интертекстуальности: рассказ Татьяныс

182. Толстой «Иорик» сквозь призму шекспировской интертекстемы / H.A. Смирнова // Интертекст в художественном и публицистическом дискурсе: сб. науч. ст. Магнитогорск: Изд-во МаГУ, 2003. - С. 449453.

183. Солженицын, А.И. Архипелаг ГУЛАГ. 1918-1956. Опыт художественного исследования: в 2 т. / А.И. Солженицын. М.: Современник, 1989. - Т.2. - С. 38.

184. Стародомская, К. Колыбель для «Кыси»: Мир Татьяны Толстой в отсветах мировой катастрофы / К. Стародомская // Новое время. 2001.- № 52.-С. 18.

185. Тимина С.И. Русская литература XX века: школы, направления, методы творческой работы. СПб.: Высшая школа, 2002. — С. 311.

186. Толковый словарь русского языка / Под ред. Д.Н. Ушакова: в 4 т.- М.: Гос. изд-во иностранных и национальных словарей, 1940.

187. Томашевский, Б.В. Теория литературы. Поэтика / Б.В. Томашевский. М.: Аспект Пресс, 1999. - 334 с.

188. Топоров, В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифопоэтического / В.Н. Топоров.- М.: Прогресс, 1995.

189. Тух, Б. Первая десятка современной русской литературы: сб. очерков / Б.Тух. М.: ООО «ИД "Оникс 21 век"», 2002. - С. 346-357.

190. Тюпа, В.И. Аналитика художественного. Введение в литературоведческий анализ: уч. пособие / В.И. Тюпа. -М.: Лабиринт, РГГУ, 2001.- 192 с.

191. Успенский, Б. А. Поэтика композиции. Структура художественного текста и типология композиционной формы / Б.А. Успенский. М.: Искусство, 1970. 406 с.

192. Фатеева, Н. Интертекстуальность и ее функции в художественном дискурсе / Н. Фатеева // Известия РАН. Сер. литературы и языка, 1997. Т. 56.-№5. - С. 105-109.

193. Финк, Э.Л. Мифология нашего времени и петиции писател: о книге Татьяны Толстой «День: личное» / Э.Л. Финк // «Третий Толстой» и его семья в русской литературе»: сб. науч. ст. Самара: Изд-во Администрации Самарской области, 2003. С. 231137.

194. Фрейденберг, О.М. Система литературного сюжета / О.М. Фрейденберг,- М.: Наука, 1988.- С. 180-221.

195. Хализев, В.Е. Теория литературы / В.Е. Хализеь. 4-е изд., испр. и доп.-М.: Высш. шк. - 2004. - 437 с.

196. Хворостьянова, Е. Имя кыси: Сюжет, композиция, повествователь романа Татьяны Толстой «Кысь»/ Е. Хворостьянова // Традиционные модели в фольклоре, литературе, искусстве: сб. науч. ст. СПб.: Европейский дом, 2002.- С. 43.

197. Холл, Дж. Словарь сюжетов и символов в искусстве. Пер. с англ.

198. А. Майкапара. М.: Крон-Пресс, 1999. — 656 с. — Серия «Академия».

199. Цуркан, В.В. Игровое начало в творчестве Татьяны Толстой В.В.Цуркан // Интертекст в художественном и публицистическом дискурсе: сб. док. междунар. конф. Магнитогорск: Изд-во МаГУ. - 2003. - С.486-453.

200. Чалмаев, В.А. Русская проза 1980-2000 годов: На перекрестке мнений и споров / В.А. Чалмаев // Литература в школе. 2002. - №4. -С. 18-25.

201. Чернорицкая, О. Трансформация тел и сюжетов / О. Чернорицкая //

202. Новое литературное обозрение. 2002. - № 56. - С. 296-309.

203. Черняк, М.А. Современная русская литература: уч. пособие / М.А. Черняк. СПб., М.: CATA- ФОРУМ, 2004. - 336 с.

204. Чупринин, С. Другая проза / С. Чупринин // Литературная газета. 1989. - 8 февраля.

205. Шапарова, Н.С. Краткая энциклопедия славянской мифология / Н.С. Шапарова. М.: Издательство ACT, 2001. - 624 с.

206. Шафранская, Э.Ф. Роман Т.Толстой «Кысь» глазами учителя и ученика: Мифологическая концепция романа / Э.Ф.Шафранская // Русская словесность. 2002. - №1. - С. 36-39.

207. Швец, Т.П. Мотив круга в прозе Т. Толстой / Т.П. Швец // Проблемы взаимодействия эстетических систем реализма и постмодернизма. Ульяновск, 1998. - С. 27.

208. Щедрина, Н.М. Стилевые доминанты романа Татьяны Толстой

209. Кысь»/ Н.М.Щедрина // «Третий Толстой» и его семья в русской литературе: сб. науч. ст. Самара: Изд-во Администрации Самарской области. - 2003. - С. 252-259.

210. Эскина, H.A. Роман Татьяны Толстой «Кысь»: вариации, свернутые в кольцо / H.A. Эскина // «Третий Толстой» и его семья в русской литературе»: сб. науч. ст. Самара: Изд-во Администрации Самарской области. - 2003. - С. 272-281.