автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.07
диссертация на тему: Баня в обрядах и представлениях коми-зырян (к проблеме традиционного мирозоззрения)

Полный текст автореферата диссертации по теме "Баня в обрядах и представлениях коми-зырян (к проблеме традиционного мирозоззрения)"

$ ^-а 1 а' ъ

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК НУ21Й АНТРОПОЛОГИИ Я ЭТНОГРАФИИ нагни ПЕТРА ВЕЛИКОГО (К7НСТК1ЖРА)

• На срааах рукоппса

КО ЛЕГ 03 Л Рглса Васкльезпа

БАНЯ В ОБРЯДАХ И ПРЕДСТАВЛЕНИЯХ КОМЙ-ЗШЕН (к пробленв градационного мировоззрения)

Специальность 07.00.07 - зтнологзгт

Дзюрзфзрат дяссаргацаа на соискание учедсй сгепенл каядядата. исторических наук

угГГ^П^ерб1рг\- 1992

Работа выполнена в отделе агиографии Сибири 13узея антропологдо к этнографии им.Петра Великого (Кунсткаяера) РЛ.

Научний руководитель: кандидат исторических наук Л.В.Хоакч

Официальные оппоненты ^доктор филологических нгук профессор А.С.Герд зандидй исторических ваук доцент В.А.Козьмин

Ведущая организация: Государственный музей этнографии

(Санкт-Петербург)

Ъаакта диссертации состоится " 199 2- в 14 чье.

а8 гчеедакии специализированного совета Д.002.76.02 по защите диссертаций ка соискание ученой степени доктора исторических наук ярн »¿уаее антропологии к этнографии кн.Петра Великого (Кунсткамера) РАН по адресу: 19905**, Санкт-Петербург, Университетская наб., д.5.

С диссертацией кохно ознакоцктьея £ библиотеке Ыузся антропологии к »тнографая из.Петра Великого (Кунствамера) РАН

Аиторефзра* разослан " ^ 14)9^31- 199 2г

Ленив секретарь спецгалйзарова^аого еоаета «гшдкдаг исторических ваук

АЛ'.Рбаетоз

I. ОБДАЯ ХАРАКТЕРИСТОКА.

АКТУАЛЬНОСТЬ разработки данной темы определяется возросши» в сбшестве интересом к вопроса?» традиций духовной культуры. Это охватывает, с одной стороны, традиционное мировоззрение как отраженно универсальных особенностей архаического мировосприятия, с другой стороны, - моменты национального самосознания, знто-специфики. Иными словами, речь идет об оо'цэм и особенно»» з генезисе национально-культурных комплексен. . Отмеченный интерес проявляется, в частности, з активации научных поисков э со-ласти традиционного мировоззрения, а тахге сопоставления родст-зенных относов в этот плане.

Ь данной работе мц обращаемся к некоторым особенности-» системы традиционного мировоззрения коми-зырян и родственных финно-угорских народов, а такнз соседей-северноруссов. В качество модели отой системы нами взят комплекс верований и сбрлдса, связанных с баней. Имеется в виду представления, связанные ках с повседневной, гигиенической баней (заговоры, верования з банного духа, обереги и т.д.), так и с "церемониальной", т.е. сб-рядоэо-ритуальной. К бане (банному пространству, банному "действу") обращались з тахне критические моменты :хизненного цикла, как роды, вступление в брак, смерть, а такав з хозяйственной обрядности, лечебной «огии и некоторых других неординарных ситуациях. Круг подобных представлений, связанных с баней, и является IiiFiv'iE'iUi нашего исследования, 'врез них раскрывается семантическая природа бани, т.е. та екмзолика, которой наделяется баня (как и всякий реальный объект)вписывающаяся з систему с'чслоз и значений традиционной яйлой среды, т.е. религиозно-микологического пространства и времени. Тем з образе бани,

как в калле соды, отразились некоторые осооенности традпциенн--го мировоззрения в целом, попытка реконструкции и анализа к.,;:-

рьк и является ЦЕЛЬЮ данного исследования. Выбор в качестве модели именно бани, банного ритуала из всего хультурного комплекса ко>'И обусловлен особым местом бани в семитическом плане - маргинальностыо е<? семантического образа.

Для достижения этой цели аз тор ом ставились следующие ЗАДАЧИ исследования: а) рассмотрение (обзорное) семантики повседневной, внеобрядовой бани; б) рассмотрение семантики ритуальной бани в семейной м некоторых иных фермах обрядности; в) сравнительный анализ демонологических персонажей - "представителей" Дома, Леса, бани.

!,Е1 (ДОЛОГИЧЕСКОЙ ОСНОВСМ ИССЛЕДОВАНИЯ является принцип историзма. Основными приемами (методами) при ото«' были методы пережитков и этноаналогов, которые представляют собой не что иное» как проявление указанного принципа, образно говсря, во времени и в пространстве. Так, устод пережитков основан на то«», что ни одно древнее верование ели социальная норма не дошли до нас в первозданно" виде, без влияние последующих условий бытия и определенных взаимодействий с д>угкми, в т.ч. л Солее поздними представлениями. Адекватное "считывал;«" архаической информации, изначально заложенной, "закодированной" э

в представлениях-пережитках предполагает учэт особенностей как собственно языческого мировоззрения (например, воззрения о скнарности мироустройства), так и языка, способа ого изложения (образность, обобщенность, персонификация).

¿герой »>етод - этноаналогов, или сравнительно-этнографический, 15;едполагает изменения этнографического текста не только во времени, сколько в пространстве, ¡.¡атериалы одного етноса при попилю реконструкции архаического ифовоззрения целесообразно бзг элодопзлнять, объяснять, уточнять через данные гругого, прекде зеего родственного относа, т.е. на

определенной этапе »«езаего общуп с первым историческую судьбу. В качестве аналогов обряды» и верования" коми-зырян использовались соответствующие материалы народностей финно-угорской группы: коми-пермяков, удмуртов, мари, мордва, карелов, вепсов, ха-нтов, манси. Сравнительно-этнографический уэтод предполагает обращение и к сзверноруссам - этносу, который издавна связывает с ¡ссми-зырянами соседство территорий и, следовательно, сходные (или вовсе обцие - в случае длительного совместного проживания в одном регионе) природные условия существования и черты хозяйственного уклада.

В свете поставленной задачи - выяснение семантической природы бани - указанные методы (пережитков и этноаналогав) определяли следующие МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПШНЦИШ ИССЛЕДьВАН'И Я. Во-первых, всякое конкретное ритуальное обращение к бане рассматривалось нами как одна из ферм универсального очистительно-инициационного ритуала с его многочисленными разновидностями от древнейиего омовения в природной воде (реке, озере) до символического очищения от грехов молитвой, Во-нтсрых, го или иное представление о бане у коми-зьрян соотносилось с аналоп;-чнъм у народов финно-угорской группы и севернсруссов, что хоть как-то приближало к относительно полней картине семантики сани на этапе единой ^икно-угорсксй общности. Ини»и словами, всякий соответствующий те*"е этнографический факт рассматривался по возможности как один из возможных вариантов (зо времени и з пространстве) определенного представления о мироустройство на "банном" материале.

' Б качестве ИСШОДШОЗ нами использовались этнографичеокие списанил б энной традиции, фольклорные тексты ц лингвист материалы. Этнографические описания черпались из зделютил?. путешестяенникоз и :фасведоэ XIX- начала Ж вв., а

дельных исследований современных авторов, изучающих традиционную культуру коми-зьрян и финно-угорских народов. ГЛы обращались также к отчетам этнографических экспедиций из фондов Архива Кони филиала АН СССР (с 1§У2 г. - Коми научного центра Уральского отделения РАН), ¡^пользовались и собственные полевые материалы, полученные путем опроса по специальной анкете представителей коми национальности преклонного возраста (1905-1920 гг. рождения), прожиааввих с ровдения на территории нынешей Коми АССР. Представлен обра;) бани и в фольклорном материале (сказки, пословицы, загадки, прю-еты, плачи и т.д.), с чем был связан просмотр соответствующих публикаций либо непосредственно фольклорных текстов нсследуемих народов, либо их исследовательского алд-."113а. Наконец, отражение банной традиции на лингвистическо» материале предполагало обращение к различны» словаря»« (этимологически», толковьм, двуязычны"), а тажха исследованиям, связанна с реконструкцией семантического словаря финно-угсрского прая-чы-кь, или так называемой "лингвистической палеонтологией культуры".

НАУЧНА £ НОВИЗНА работы состоит в том, что это первая попытка рассмотреть и обобщить материал, касающийся семантики бани у к^'и-г.црян, некоторых других финно-угорских народов и се-вериоруссов.

И"АК1И;-ЁС2Лй 3(1А4'Л'>ЛЛЬ работы заключается в том, что результаты ее могут бить включены в фундаментальные исследования культурного комплекса коми-эьрян, а также использованы в сравнительных исследованиях традиционной культуры финно-угорских

неродоэ.

АИ-СЕАа*ИЕ РА&ЛЫ. Основные полегания диссертации были иэ-лоЕены э несколько публикациях. Диссертант: обсуагдгна ка рас-с;ренном заседании отдела неродов Сиокри Н>зея антропология к »тнографки »«.-ни Петра Ьсликого РАН. 0

СТРУЮ.И3А РАБОТЫ представлена введением, 4 глава"«, заключением. Приводится список использованной литературы и прилокзния (список информаторсз и текст аниетн опроса).

П. 0СН0Ш0Е СОДЕРЖАНИЕ РАБО'Ш '

Во Введении дается обоснование выбора и актуальности теш, определяется предмет, цэль, задачи, методологические и »"втодические принципы исследования, а таете его научная новизна и практическая значимость. Библиография гробле'-ы представлена исследованиями 2-х направлений, которые можно условно обозначить как обще-теоретическое я специальное, т.е. связанное с банной традицией. Так, в работах Б. А. Успенского, В.:Я.Проппа, Ю.М.Лотмана, Влч.Вс.Иванова и В.НЛспсрова, А.К.Еайбурина, Н.Н.Вэлецкой и ряда других автороз дается богатеГшшй обзор и анализ архаических представлений и образов, на основании которых реконструируется своеобразная семиотическая модель мироустройства, или образно говоря, система координат, в которой предполагалось определить место такого явления культуры, как баня. На материале коми-зырян аналогичный анализ представлен в работах таких исследователей традиционной духовной культуры коми-зырян, как К.&Еаков, А.С.Сидоров, В.К.Налк»»ов, Ю.В.Гагарин и др. Из нэ-уногочисленных современных попыток реконструировать символические аспекты элементов традиционной культуры коми, связанных ^ хилой средой, отметим статью Н.М.Теребихина и В.А.Семенова (IStou)1.

* Н.М.'Геребихин, В.А.Сс>*энов. Се»антика традиционной дзрезенс-ской среды народов коми // Традиции и ссзре^нность э культуре сельского населения Коми АССР, ('¡руда ИЯШ KiAii СССР. ±а. 37). Сыктыэкер, IS66. С. 79-92.

Другое направление библиографии проблемы связано непосредственно с банной традицией. В этих исследованиях, однако, упор делается, как правило, на рациональные моменты банепользования; если же и затрагивается Семантическая щп^ода бани, то весьма неполно (фрагментарно и поверхностно). Из работ, з которых отмечается ритуально-культовое назначение бани у коми-зьрян, выделим

2

стать» И.В.Ильиной и Ю.П.Шабаева . Ритуальной бане северноруссов посвящены разделы монохрафий Б.А.Успенского (1968), финского исследователя й.Вахроса, ряд статей других авторов. Отчасти госбанк. в обрядах и ритуалах освещается в отдельных исследованиях п. семейной и иным формам обрядности финно-угорских народов. В плане демонологии бани представляют интерес определенные подходы в обзор них работах таких исследователей, как Э.В.Померанцева, С.АЛокарев, В.П.Зиновьев и до.

. В первой главе дается общая характеристика бани как явления традиционной культуры. Данные об истоках традиций перовой бани у комн-зцзян скудны и связаны (по црайней »«ере, с ХУ1 б.) с к>: соседя^к-севернорусеами. Бытописатели и исследователи проалого отмечали весьма значимое место бани ь традиционном быту кэми-зьрян конца ХЬХ-начала ХХев. Популярность и распространенность Сини обусловлена так;«« ее основными утилитарными функциями, как гигиеническое мытье и лечение рада болезней и недугов в бане. Известно такт обрааекиэ к бане в качестве места домадшего пивоварения и места общешЯ} своеобразного клуба.

Рассмотрение семантического образа баки предваряется ;?ат-кк" изложением основных понятий и категорий традиционной модели •<ир^устройства, которая реконструфуегск рядом исследователей, ¿¡ространствс-нная к временная структура мкроустойства, по их

£ И.Ь.Ильина, Ь.ПХобаев. Есня в п>адициояном быту ко/и // Вопроси згнограуП!'. народа коми, ("¡руды КШ СССР. Вш. ¿2). ии;-.ызкср, 12оЬ. С. 109-119.

уненнв, п значительной степени определяется идея»«и бинарности (точнее^ трехчленности - с учетом пограничной, »маргинальной зоны) :: "перехода'1. Эти идеи реализуются прежде всего «эрез ункзерсаль-ную семиотическую оппозицию: "евой"-"чу)гЬй" (варианты: Д^<-Лес, чистый-кечистый, гсгаой-мертный и т.д.) применительно к окружающему миру иа всех уровнях: неживое, кгеое,'- социальное. В отноке-нгэ ко"И-зьрян П.А.Сорокин, например, отвечал. что универсальная для древних народов "двойственность, разделяющая псе эеци и явления на два мира: на икр "священного" ( sacre ) и на "¡ip "обычно вульгарного", нечистого (profane)'", проявляется у ксмл-зьрян в их представлениях о "века" - святое, священное и "сОс" (или "пек) - нечистое, скверное, >':рсксе^. Представление о целостное-т:: и единстве м:ра сохраняется при это* посредством такта словник категорий, как мировое дерево, река жизни и т.п., а тзкге представлением об особо", пограничном (маргинально-,») состоянии (статусе) определенных реалий: локальное простанство, объект, определенный отрезок времени. Б это»' то ряду - так называемые "сбряды перехода", которыми маркировались кризисные, уритичес-кул события в течение атаки человека. В символике этих обр ядез авторе" предлагается ввдолять, как минимум, гри неспягл^нческих мотива (аспекта). Речь идет о стволике временной сертч и перерождения (иннциацнонный аспект), очищения с разнозвднесгя"и "очищения-до" и "очищення-посло" критического события (очисгл-тельный аспект), прнобшенпя :: предкам рода (культо-родорой acné кт).

В контексте дакноЛ "одоли "кроустройсгча далее рассстрикается сзманти:са пезездневней- бмгл. Баня как «рострaHCiBj -:сглждется через предстазления, счязшиш с бани»« •«cío«*, сзмсЯ пос-:-

* П.А.Сорокин. К вопросу о первсбвткюс религиозных \>-рсз.::;:'.л:: зьрян // Известия Вологодского со'дестза изучения Cf»espn¿:v грая. Вып. ч. Вологда, 1917. С. <19,

ройкой, атрибутами (утварью) бани. Из приведенных примеров видно, что они осмысляются как связанные с хтоническпи м1-ром, точнее, - с границей, рубежом "этого" мша и хтонического, что соч> *

ответствует амбивалентному отношению к ним человека (и страх, и почитание). Баня как время ("действо") раскрывается в представлениях, сопровождающих непосредственно процедуру гигиенического мытья, причем в них просматриваются отмечавшиеся выше аспекты "перехода". В частности, с идеями инициации определенны».' образом соотносятся представления о бане-кузнице (у соверноруссов, нафи>'ер). В рамках очистительного аспекта представляет интерес проявление парадоксального, казалось бы, воззрения о "нечисто -те", греховности банного мытья (особенно - паренья), подлежащее определенной нейтрализации, снятию. Наконец, отмечается, «то банное действо представлялось как одно из средств контакта, с м>рсм умерших предков.

Цредлринята попытка рассмотреть реалии бани в мире физическом, материално?.», которые могли бы спроешароваться в виде черт маргинал»-ности ее семантического статуса, Ьто, во-первых, традиционное располокэние банной постройки на границе обжитого пространства грестьянскссо двора (уя® не Дом, но еце не Лес). Ьо-гл -пых, - наличии печи (признак обвитого, "своего", пространства), но нерегулярная топка ее, не связанная с црокивани-ем человека. В-третьих, - представленность в бане таких природных стихий (в "одо»ааненной" ферме), как огонь и вода с их се»антихоР очищения и обновления и противоречивой суммарной с""анткческой оценкой (и полезны, и опасны).

Б качестве возможной исторической г^едлосылки марг^кналь-нсГ. пр1роды обреза Сели рассматривается связь банной традиции с генезисом жилияа. Срубнак Саня является одной и функцис •аль-И1Л. разновидностей примитивного сруба - поре ягг очной фср»и

я.

пра-яялкца. Показательно, что для прочих разновидностей приыити-пного сруба характерна связь их с семейной и родовой обрядностью (см., например, куала удмуртов и кудо мери) либо наделений иной сакральностью, а также недифференцированность функций (еовмеще -ние жилой и хозяйственной). Проявлением последнего, возможно,является однотипность конструкции постройки ''для гсрячего №тья и для временного проживания (охотничья избулка) у комн-зырян - пы-зсян. Считается, что постройки типа пывсян донесли до напих дней сссбенности'конструкции и внутреннего обустройства'древнего жилища ксми-экрян.

Можно говорить также об определенном отражении традиций жилища э банной терминологии, т.е.' терминах, обозначающее понятна "паровач баня" или отдельный элементы бани: печь, г.тедйаиник. Ь отличие от ряда финно-угорских народов, лингвистические ''пересечения" такого рода у коми-экрян незначительны н ограничиваются терминами, связанными с предбанником (поварня) и печья (гор), а свете возможной связи банной и жилой традиций представляет тахзв интерес гипотеза.о " .чЬмЪе "-постройке, выполнявшей- якобы функции и ¡жилица, и бани, п перенятой славянами от германцев в начале 2-го тыс. н.э.

Возмозяо.» внутрегнпя логика сакрализации образа бани в связи с генезисе.» иилиаа близка к предположению Н.Харузина : "Священным характером наделяются обычно те постройки народа, кетовые некогда служили ему жилище?», т.к. с последним связан культ домашних духов, причем при перехода народа к новой форме цнлья куль-; нередко продолжает совэриаться г. здлняе ярпяного типа, зслодст-я::е-чэго оно и сохраннот сэой евгданнкя хзэо;1тер',х.

Характер се»'внткчзсхо:; природы (хани, ."йолна--:;-:рл!;-?л

" Н.Хйрузин. Очерки ис:срии розэжгил 7ц;:г.1.а у фи-нет» // •Ьтаскгв обспрочг.о. 2. С. ¿0.

на материале повседневно;; банк, мопзт получить более дрксе, отчетливое и полное освещение в ситуациях и представлениях, соответствующих "переходу"', прорыву в хтоничзский мир. В качество

о

таковых автор обракается к некоторым разновидностям "обрядов перехода" (семейная, окказиональная), а таккз к представлениям, связанным с персонифицированным представителей хтонического мира бани - б аил им духом. Отсвдг - выделение трех глав-направлений дальнейшего исследования: баня в семейной обрядности, баня в окказиональной обрядности, демонология бани.

Вторая глава - "Ваня.в семейной обрядности" предваряется общей характеристикой семейной обрядности как "обрядов перехода", а в дальнейшем (в начале соответствуют^ разделов главы) раскрывается семантика "перехода" в кавдсй из ее ферм: родильной, свадебной, похорешо-пемкнальной. Для анализа места бани е каждой га этих форм обрядности предлагается следуадий однотипный план: бачя как особое место (пространство и постройка) в контексте обряда, мотиву?!овка выбора, предпочтения бани; элементы ритуальной банк (подготовка к мытью, роль "банного чо-ловека", особенности банного "действа", послебанное поведение исполнителя обрядам т.д0); прочие обращения к бано, связанные с родами, браком, смертьа.

Родильная банч включает баню и как место родов, и как место гроживания и регулярного (в т.ч. еяддневного) мытья но-воро?денного и розницы в течение недолгого послеродового периода (до си"Полиодской инициации ребенка). Предпочтений Сани в вто" качестве было связано но только с утилитарном сосСражсш;-(тепло, вода, у^ь'тие от нескромного взгляда и т.д.), но к с определенной сеиан-.ическоГ: оценкой быш. Образ родильной баян ^.отоетстзовап мотивам родоо-"персхода"; "чистотк'!-"нс-чсто~ ты". Искала, культа рода. Последив (илициациенниг. и культо-

родовой) аспэсты родильной бани достаточно хорошо сохранились у мордвы и удмуртов, традиция родов н баш которых отмечается как наиболее устойчивая из рассматриваемых народов.

Кз небанных вариантов предписываемых традицией мест родов известны другие хозяйственные (овин, сэрай) или специальные временные постройки у ряда фшно-угорских народов, а з случае родов в жилище - вполне определенные элементы килима (порог, печь).

Семантический статус этих "ест предполагает либо "нечистоту", отрицательность з обсем смысле, либо маргинальнс-ль, а»'бивалент-ность характеристик. Своеобразным гарантом возвращения места родов к нормальному фугосбороту кизни считалось либо уничтотениг: его (временная постройка), либо'символическое очиг;?ннс от родильной скверны (гилисз), либо изоляция, исключение его ча спред1-ленный период из семейной п общественной кизни (баня, ^илии'й).

' Свадебная баня представлена купанием извести накануне венчания з собственной бане (девичья баня) и послесзаосбным мыт мм молодой или обоих молодых я с'анз мука. Особенностью дез;.чьей бани является дополнительный аспект "перехода", связанней с символикой дарения девственности позовите лю рода, - кзрпоть-.ческкЯ. Считается, что у коми-зырян и финноз этот аспект является скс-лобь.м центре» девичьей бани.

У финно-угорских народов оттлзчаатся •! я«ого рода предста-д-леиия о банэ, связанные с институтом брака. 1ак. баня часто слу-•жла место?« посидело:: (гереготск дреон:к обрядов инициации, полз-госрастпьгс праздников). Сохранились хаккз нзмногочис.-.зин-гз срезания со особом огногек'Ш к баю. Заннсу пигьа ладей с г,с- или '•ногбрачн!-?! статусом Сдезтпки. здозстзую:д;:е), т.е. п>едс?авля»-гд:!х исклэтчениз ДЛ!! нормально-бранного состояния 'ловсслого •■:а. Наконец, с баней гсссосфуотся ряд созес?», пс-ровн-.-гльста^ -браку деторс-адрми«) (яаг.р;-»зр, ¿эдь-анз у .:.;.•' V, 1

таккэ один из его местных вариантов - Козьма и Демьян у славян).

Похорокно-помкнальная баня представлена ритуальной баней,

связанной с погребением, а также с поминальными днями. Сохрани-

о

лись разрозненные сведения о ритуальной бане "для умершего" или для его родственников, которая топилась за день (три) до похорон. Более известными являются предписания псслепогрсбальной бани для участников обряда, символика которой в значительной степени сводится (но не ограничивается) к ритуальнсг«у очищению, т.е. обособлению от локуса смерти.

Определенные параллели с банным "действом" обнаруживаются и в элементах обмывания покойного (семантика места обмывания, хто-ничность атрибутики, статус обмызалыцика и т.д.). Обмывание и похсронная баня, направленные на разных представителей лскуса смерти (усопяэго - в первом случае, его родственников или иных участников обряда - во втором), тем не менее взаимодополняют друг доуга, будучи связанными единой логикой смерти-"переходр".

Гораздо более распространенным ритуалом является поминальная баня, цзиуроченная как к б лиши» к похоронам поминкам (3,9, 40-го дня), так и к поминальным дням годового цикла. По

оценке Б.А.Успенского, "отдание с загробни-' миром вцранается прежде всего в поминовении мертвых и приготовлении для них ритуальной трапезы и бали"^.

Наконец, отучается близость семантического статуса похоронной бели и предписываемых традиций (предпочтительный) мест умрачия, обрывания и погребения; в частности, представляет интерес параллель баля-ч&сопня.

Ь целом, ритуальная баня во всзх рассмотренных формах сс-

1 л.А./спексхкй. -¿клологичоскке разыскания в области славянских М., ¿982. С. 140.

кейной обрядности освещав?1 две стороны обряда. Если собственно родильная, девичья, погребальная (обмывание) баня маркируют прежде всего само критическое событие (рождение, вступление в брак, смерть), то послеродовая, послесвадебная, поминальная баня передают символику возвращения социума к нормальному кругообороту семейной и общественной <мзш! после не г о.

Из материала главы видно, что в родильной, свадебной, похо-рокно-поминальной банэ присутствуют сходные,неспсцифические элементы: особая подготовка бани и моющегося, сакрализация предметов, связанных с мытьем (вода, венкк, »<ыло), высокий семантический статус "бзкного человека" (повитуха; дружка, свекровь или плакальщица» сбмывальщик) ; детали банного "действа" с символикой хто-ничности (заговоры, причитания, обереги6 эло»«шты мэрии и проч. ); символическое перевоплощение после мытья (внепность, одеяда, (р<я). Все ото характеризует баню как мэсто и "действо", связанные с хтоническим миром, с "переходом" в него, а исполнителя банного ритуала - как участника или посредника (проводника) этого временного контакта. При это?» в ритуальной бане просматриваются следующие аспекты "перехода":

а) временная серть человека в одного качестве и обновление, рожде:ие - в новом качестве (переход из небытия в "этот" miç) при ровдешш; сена родовых социумов при вступлении в брах; уход из мира живых в "иной" мир в случав смерти) ;

б) присвоение к miîsv продкоз рода как освяпгнне происходящего; однотипные ола"ентн родового празднчка в ритуальной бпнз (обрядовая еда, распевашз песен, хмзльноз питье п т.д.);

п) в зазис!Г'0стн от концепции "чистотн" идя '"нечистоты" происходящего (родов, Еступленло 2 Срак, смерти), обршцени'з к бане свиызайтея либо с мотиве-.' "оч^ния" от екзэрнн гроисходя-дего,,

либо, напротив, - временного убывания в бане от "нечистоты" окружающего мира.

Выделенные аспекты "перехода" (инициационный, родо-культо-вой, очистительной) могут в принципа реализоваться и через разнообразнее небанныо поверья, ритуалы, предписания семейной обрядности. Так, символика инициации может передаваться переодэва-

I

низм, стеной прически, перешагиванием и т.д.; символика культа рода - обходом стола или печи как родовой святыни, посещением кладбища накануне ответственного события и т.д.; символика очищения - обращением к многочисленным очистительным обряда» lj-дой, огнем, '-•Улью, словом л др. Ритуальная баня выгодно выделяется среди них, поскольку предоставляет уникальную возмо:кность воплощения (реализации) всех трех аспектов в ед 'ном образе -банного "действа", банного пространства. Ьрсме того, баня амбн-залэнтна в плане семантической "чистоты"-"кечистоты", в отличие от однозначности небанных вариантов.

Таким образом, материал по ритуальной бане семейной обрядности характеризует'баню как »-есто к "действо", сакрально связанное с родами, вступлением з брак, смерть». Обеспечивая обособление происходящего от повседневного быта (Дома), баня выступает в роли Дома роуеницц,-Дома невесты, Дома, смерти. Тем сама« стутус баки приближается к статусу родового святилиьа, храма.

В плене семичтики бани как святилища представляют интерес определенные параллели между ритуальной баней и христианским храмом, Речь идет о присутствии ¿5 родильной, свадебной, похо-рокной Сане элементе в, знакомы.: современному человеку как хр и - . стпанская атрибутика. ётс фй:«!фовгкные сроки обрядности (3,9, 'if ,r.H8';;j, молитва, :-рестнсе знамение и т.д. фо«с того, з од-

7 и

не?' из разделоз следующей гласи баня рассматривается в контексте христианской очистительной обрядности. Вез йто помогает реконструировать образ бани-храма, которая в старину могла брать на себя некоторые функции современной христианской церкви. Как и сейчас к храму, к баке обращались при рождении ребенка, заключении брака, серти (поминках), т.е. всех поворотных событиях з ясизни человека. В случае и бани, и храма ритуал марюрозал» с одной стороны, "пер-, сод" человека в новый статус, о другой сохранение, незыблемость нормального кругооборота г-нзни социума в целом.

.Другой разновидности обрядово-ритуальной бани посвящена глава третья - "Баня з окказиональной обрядности". В отлична от цредидузгзй, содержание данной глава весьма неоднородно и охватывает ритуальную баню в хозяйственной обрядности, обращения к бане п некоторых формах магии (лечебная, лобоечая), баня кз.:-: форму очистите льны;: церковных обрядов, банп как место передачи колдовского дара (колдовской инициации). Отмечазтся, что для всех этих ситуаций, условно объединенных под названием окказиональной обрядности, свойственна семантика "перехода". Для значительной час.и зтюг обрядов и ритуалов характерны болей активная позиция и более глубокая специализация соотвотстзующта знаний и навыков исполнителя обряда ("банного чзлог.зка"), чем на-при"ср, в ссейной обрядности.

Ритуальная баня рассматривается я так;х разновидностях хозяйственной обрядности, как срои&юловая и аграрная. Сода включается обрядность, как приуроченная к итродеятиной природной цикличности (календари), ток п исполняемая по горе необходимости, "по случав". Так, у охотников коми было принято т*нтьсг, з бале перед веяюзл выходе-/ ка охоту, а гакче накачуко прс^слово-го сезс.ча. Мытье охотника перзд схотом ис отелилось и кач п>сйи-

лактическое, и как нейтрализующее очищение. В последнем случае подразумевалось, что баня является средство?» от приобретенного нежелательного начала, "нечистоты" ("пеж" - у коми), которое связывали с порчей, сглазом, половой "нечистотой" охотника, влиявших на охотничью удачльабсть.

Что касается крестьянского (аграрного) труда, то наиболее ответственные этапы годов'ого цикла (сев, сенокос, первый выгон скота и т.п.) такта могли маркироваться ритуальной баней. Особое место в ряду ее разновидностей занимала у многих народов баня на Иванов день, з деталях которой просматривается пережитки ку льта растительности, в т.ч. - гадание на вениках. Семантика купальской бани соответствует профилактическому очищению перед таким значимым этапом земледельческого цикла, как созревание хлебов. Ритуальная баня хорошо представлена у финно-угров Поволжья: накануне праздника сохи и плуга, перед многочисленными озке'ами у мордвы и т.д. Известен такая ряд поверий, в которых обращение к бане как к особому, "странному", пространству (постройке) служило, якобы, гарантом 'аграрного благополучия.

В сохранившихся сведениях о бачне » "действе" в хозяйственной обрядности "читаются" уже упоминавшиеся элз?<енты языческого родового праздника, а также хтсничнссть банной атрибутики. В цело«»,, баня выступает здесь в роли святилища, в котором происходило очищение, инициация и приобщение человека к святыня?/ рода, необходимые для его дальнейшей благоприятной хозяйственной деятельности.

многих народов баня счита'ась наилучзим» а нередко и единственным »-естсм лзчения недугов и проведения лечебных магических обрядов, т.к. этнология мнопя заболеваний связывалась с по-с глаз см ("эемзклем-у коми) и прочими причалами ;$рацкона-

льной природы. Баня представляла возмоккссть для реализации как рациональной стороны дела (воздействие горячего влажного пара , воды, массаж веником при паренье и проч.), так и иррациональной. Семантический статус бани (маргинальность) соответствовал древни" представление о маргинальной природе болезни, отношение человека к которой включало и почитание, и страх.

Функционально можно выделить профилактическую (предохранительную) и собственно лечэбнуа (в т.ч. - диагностическую) баню, что соответствует "очищению-до" и "очищения-посла" в хозяйственной обрядности. Причем« в банном "действе" просматриваются да только очистительный (например, излечзнкз как "очищение" от скверны болезни), но и прочие аспекты "перехода". Это мотив излечения-инициации, т.е. выздоровления как символической с»-ерта в прежнем, больном качестве и'рождения а ноем качестве, а таюгг «отив приобщения больного к предки», святыня:.» рода как условие излечения.

Такие особенности лечебной бани, как элементы хтоничностя в процедуре подготовки ее, высокий семантический статус банного лекеря, знахоря ("пивсьЗдчнсь" у коми), значимое мзсто наговоров, оберегов, магических приемов, .характеризует лечебное бшаюе "действо" как связанное с хтснически« миром, с "пере-ходо"". Собственно пространство бани (даяз нетопленой) могло выступать в роли места магических лечебных манипуляций о одном ряду с таким!! семантически-пограничны»!! деталями жилища, как порог до»»а, переруб на полу и т.д.

Среди небшшых аналогов лечебной магии весьма распространены связанные с огнем и водой. Ото обрызгивания ("пызьом" у кс"и), окачивание, умыэаниз и т.п., а таказ окуривание и одым-лизание, причем любопытно, что в стгрину у коп: было известно

18.

н профилактическое ¡ос применение. Из иных небанных вариантов отмечается лечебная магия, связанная с печь», отличительной особенностью которой является близость ее семантики с банной (превдз всего за счет мотива культа рода, культа предков).

Языческий банный ритуал мог быть включен в религиозную (христианскую) практику, при зтем акцентировалась очистительная направленность его. В данном случае под "нечистотой" подразумевалась скверна, греховность мирской кизни,а семантика "перехода" переносилась на определенное событий христианской календзрности. Баня, как и другие разновидности ритуального очищения, предписывалась и накан„.1е, и после церковных праздников (масленичных, купальских и т.п.). Первая соответствовала профилактическому общению, вторая - очищению от греховности, накапливавшейся, якобы, -за дни праздничных гуляний, перед возобновлением будней. Сами церковные праздники сопровождались и другими атрибутами языческого праздника: гертвоприноаения, ритуальная еда, хмельное питье, гулянм и проч. Приводятся так?.® примеры обращения к ритуальной бане и в иных ситуациях религиозной практики.

Баня являлась пахни?' элементом пространственной организации таких обрядов, как гадание, лечебная "апкя, обряд передачи колдовского дара. Эти ситуации,'при всей скудности, соответствующих сведений, рас крив акт дополнительные оттенки семантического образа бани как сакрального места, святилища. В мк предполагается либо имманентная связь бани с хтоничееккм м;ром ("нечиста" ', опаска), либо сравнительно легкое привлечение хтонических сил в "чистую" баню, что в целом укладывается з рамки амбивалентной оценки бани.

Баня стоит з ряда- изл,:обленньк мест гаданий, что обусловлено "переходной" семантикой последних. Гадание - один из соря-

доз, в котором человек вступал, якобы, в непосредственный контакт с потусторонним миром, где и храм?лея отгет на поставленный вопрос, В данном случае акцентировался культо-редовой аспект "перехода" (и бани), т.е., значима была связь с м!$ром ¿-мерших предков -хранителей мудрости и знаний о предстоящем. Гадания в бане, как и в некоторых 'других мостах с явно хтонкческой семантикой ( кладбище, перерресток и т.п.), считались самыми сирасными, опасными, но и са"ь?»и эффективными. Помимо маргинальное™ места (пространства), предписывалась и маргинальное ь времени оозероения обрдца, т.е. для гаданий, в т.ч. и банных, предпочтительны были вполне определенна дни в году.

Баня служила мзетеч отправления любовной мягки: греднссной » грпвсракивания ("смиллтч5м" у коми) и др. Подо азу?«) пал ось, ■-•то контакт с хтсническ!?-:! силами з дашп« формах банной магнк служит своеобразным гарантом вмешательства в существующие взаимоотношения полов.

Сохранились такта сведения о том, что баня, подобно некото-рм» дзуп>» местам с пограничной семантикой, была связана с обрядом передачи колдовского обряда (колдовской инициацией). Банл могла служить »«естом и подготовки к обряду (ритуальное мытье), и проведения са«'ого обряда. В первом случае преобладала символика очкзэнкя» во втором - инициации ("появление™ колдуна - человека иной организации, иной сукности).

Таким обр аз О", в целом материал главы дополняет и расширяет сведения об обрядооо-ритуалшой бане. Для рассмотренных здесь разновидностей ее характерна сравнительно более бктчзнан позиция (рель) и более узкая специализация соэтватмзусаи». знаний и навыков "Санного талозека" (т'.я. исполнителя, участника обряда), в ссзйной обрядности. Однако, наряду с обосооленкэм

исполнителя (как, например, в лечебной бане) и даже сакрализацией его образа (колдун), сохранились и варианты общедоступной магии, когда не требовалось колдуна, а достаточно было просто знания ритуала (баня в хозяйственной обрядности, гаданиях).

В окказиональной, как и'в семейной обрядности, баня выступает в роли сакрального места, языческого (родового) святилида.к которому обращались в определенных критических ситуациях, что осмыслялось к тему же как своеобразный гарант дальнейшего благеп -рилтного течения жизни. По оценке Н.М.^еребихина, "генезис ритуальных функций русской бани связан с сакралыым осмыслением самого банного "действа" как процесса, направленного на перерождение человека, на изменение его £изич?ской и духовной сувдости""1'. Семантический статус бани в рассмотренных вариантах обрядово-ри-туального ее применения является логическим продолжением семантики повседневной бани.

• В четвертой главе - "Демонология бани" - для раскрытия семантики ''они используется качественно иной подход, чем в случае оорядово-ритуальной бани. Здесь рассматриваются представления, связанные с особенностями мифологического представителя хтониче-ского мира бани - банного ("пьшсянса" у коми), в сравнении с таковыми Дома и Леса. Общим для сопоставляемых демонологических персонажей является то, что какдый из них представляет собой олицетворение определенных сил и закономерностей окружающего мира, а также надежд, опасений, страхов человека перед возможны?» неблагополучием в соответствующем пространстве или сфере жизнедеятельности. Чем самым передается необходимость выполнения че-

* Н.МЛеребихин. 0 генезисе ритуальных функций в некоторых севере-русских обрядах жизненного цикла // Актуальные вопросы изучения отологического и культурного развития Европейского Севера СССР. Архангельск. С. 7Ь.

ловеком определенных нсрм поведения, т.е. своеобразного домашнего, банного, лесного этикета. 1йк, домовой покровительствует трудолюбивым, рачительнЬ» и друпсд» хозяева?', но "недолюбливает" лз-нивьгх и сварливых. Банный и леший "нэ любят" шума, криков, брани, поздней работы в лесу или ночного питья (в г третий пар" моется, якобы, сам банный). ,?.!ногне гредписания лешего суть отголоски древних охотничьих табу. .Отмечают такта причины недовольства или гнева демона-по!ровигеля ¡^рациональной внеине природы - ли-иениэ его поднопений или иных знаков внимания (в случае банного, например, неоставлениэ ему мыла и воды), возведение постройки (бени, дома, охотничьей избушки) на "неположенном" ««есте н т.п.

При всем сходства логики образа я однотипности так называемой "договорной модели" поведения демонологические персонажи к»<э-ют н свои особенности, э значительно!! степени определяемые стего-нью освоо!1!юсти того пространства, которому они приписываются.

При сравнительного анализе демонолсги'кских персонаглй дали-ко не пса выбранные дейтерия сопоставлена оказались э равной степень икфсрмативнь.>»и. Тан, по хтоничности внешнего.облика и табуированности кмени бакныЧ в цело" не выделяется из сотого ряда персонажей. Далее, при соотнесении персонажей с христианство, его атрибута»»« различил между персонажами такот ниБел!фуетсл,поскольку всэ они в равной степени противопоставляются е»»у как "нечистая сила в сироком смысле этого слова"^, как языческое начало.

По такому признаку, кач особенности пространства обитания и (или) могусэстпч, образ банного ьесьма протияоревдз, об-

* С. А.Токарев. Религиозниэ верования восточ-о-слаЕЯНСКих пародия XIX-XX вз. Н.-Л.е 1957. С. 99.

нарукивая сходство и с лешим, и с домовым. Подобно лешему, местом обитания банного считался невидимый и недоступный обычному человеку мьф, в отличие от домового, который ассоциировался с реальны»' жилищем человека, в частности, как правило, с печьа. Причем подразумевалась исправно функционирующая топимая печь, тогда как "явление" банного человеку связывалось обычно с нетопленой или остывающей баней (печью). Что касается пространства (сферы) могущества, то в случае банного и домового оно ограничивалось, как правило, "подведомственной" их постройкой, в отличие от лешего с нелокализовашостью его могущества.

Далее, весьма показательны представления о предписываемых традицией знаках внимания к демону-покровителю данного места (пространства), которыми маркировался вход в него человека -"манипуляции входа" (поклониться, постучаться, испросить разрешения, оставить дары и т.п.). Передавал противоречивое отноиение (и почтительность, и страх) к держателю неосвоенного ("чужого") пространства, "манипуляции входа" соответствовали семантике откупите льной ивртны. По данному критерии образ банного сближается с демонологией Леса и хозяйственных построек с маргинальным статусом,,

В сюжетах, связанных с ситуацией отторжения демонологического персонажа от "его" пространства (переход в новый дом или баню; принудительное изгнание беспокойного или озлобившегося духа), логика "поведения" банного близка к таковой домового.

Наиболее значимым критерием сравнительного анализа являются представления об отношении демонологического персонажа к челоЕе-ку, при оценке которого предлагается учитывать два момента. Это, ро-гервюс, диапазон наиболее типичных проявлений "нрава" персонажа. Во-втсрьк, определяющая его специфику суммарная характеристика (в крл^г-риях "добр" или "зол"1, представление об априорной

расположенности или нерасполоткенносги к человеку в цело". Если для домового и лешего коми-зьрян диапазон "возможностей" включал (как равно-ожидазмые, в зависимости от поступков человека), варианты от доброжелательного (например, одарить достатком и благополучием в доме, удачливость» на охоте) до враждебно-агрессивного (вплоть, до тряги'кзского исхода) отношения, то в случае банного видна явная смещенность в сторону негативных проявлений: "пугал", изгонял из бани, дуиил паром, подменял ребенка, мог убить и т д. Располонанность, симпатия к человеку выражалась, как правило, лгаь в отказе от этих действий, т.е. нейтральным "на тронет".

В поверьях, быличках санный предстает как злобный, опасный, враждебный человеку демонологический персонаж, чем вызван дата определенный синтетизм его с образом черта. Считаюсь, что банному свойственна "всегдаг-няя способность гредить", при которой человеку остается только "строго соблюдать правила угодничества и заискивания"*. Коми считали, что пывсянса "злзе всех нечистых"^. Подобней оценкой наделялись такге демонологические персонажи Ласа (водяной), «зргинальной зоны (озинный, гуменник, дзмоны пустующих забрсменьых домов); альтернативным (по это»у признаку) им все» образом считался домовой. Что касается образа лесего, то о сходстве 'нрава" лешего и банного «окно говорить, по-видимому, лишь в отношение этого образа у руссютх. Ворса тг коми, в отличие от лешего русских, мыслился не как злой проказник, внушающий исключительно страх и тревогу, а скорее как покоритель леса и

* С.Б.Максимов. Нечистая сила. СПб, 1ь99. С. ЬЬ.

2 Н.Попов. &ряне и эьрянский фай // 1руды 110ЛЕАЭ. Т. Вып.

2. и., 1о74. С. 59.

охоты, что связывают с традиционным таегао-прошсловы» быте» древних КО»'И.

Наконец, показательны представления о взаимоотношениях мифологических персонажей - дер кат елей мест (пространств) с различным семантическим статусом. Отмечается вражда и противостояние Санного и демонологии Дома и напротив, "взаимопонимание" санного с таким представителрм демонологии Леса, как водяной.

Таким образом, рассмотренный уатеркал по сравнительной демонологии позволяет характеризовать образ банного как мифологичес -кого представителя неосвоенного, "чужого" пространства, по ряду признаков промежуточного метду персонажами Дома и Леса, т.е. в целом как езееооразного маркера маргинальное!!! семантического статуса бани.

Основные выводы работы, представленные в Заключении, сводятся к следугсему:

а) Представления, связанные с баней, являются своеобразным реликтом древних воззрений на устройство м5ра коми и другие фин-но-угерегах народов и северноруссов. Выбор именно бани обусловлен ее местом в бинарной модели мироустройства.

■б) Особенности образа бани, лиаь обозначившиеся в случае повседневной, гигиенической бани, наиболее полно и ярко раскрывается на материале сбрядово-ритуальной бани. Банное пространство и банное "действо" осмысляются как связанные с хтоническим тром, точнее с границей "этого" мира и хтоничесхого, с "переходом1.' Баня в обрядах жизненного цнхла и некоторых других выступает в роли родового святилища, хра»а, обращение к которому предполагалось в кризисные, "переходные" периоды жизни человека.

в) Информативны»» в плане семантики банк являются представления, езязанные с демонологией. Сравнительный анализ демонологических персснатЕй бани, Дома, Леса позволяет характеризовать банно-

го в целом кал: держателя неосвоенного,"чужого" пространства. Однако, не обнаруживается полного его соответствия ни персонажам Леса, ни Дома.

г) Таким образом, маргинальность семантического статуса бани определяет как специфичность ее демонологии, так и сагрализаци'-о ее в определенные гритические периоды.

В цело»« баня, в образе которой слились и язшкские представления о и черты христианского храма,- соответствует сакральному месту, универсальному святилицу в традиционной картине м;ро-устройства.

Основные положения диссертации галогены в слздуюцих публикациях:

1. Образ банного (пывсянса) в представлениях коми-шрян (з постановке проблемы) // Духовная и материальная культура народов коми. Сыктывкар, 19ЬЬ. Деп. ИНИОН АН СССУ I3.06.b9, № 2ЬЗ'Ю.

2. Семантика бани как »«ста родов у кси-зырян и ряда финно-угорских народов // Духовная культура: история и тенденции развития. Тезисы научной конференции. Сыктывкар, 1992. С- 1С9-Ш.