автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Безличные глагольные предикаты состояния лица в русской языковой картине мира

Полный текст автореферата диссертации по теме "Безличные глагольные предикаты состояния лица в русской языковой картине мира"

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

На правах рукописи

МОИСЕЕВА Вероника Леонидовна

БЕЗЛИЧНЫЕ ГЛАГОЛЬНЫЕ ПРЕДИКАТЫ СОСТОЯНИЯ ЛИЦА В РУССКОЙ ЯЗЫКОВОЙ КАРТИНЕ МИРА

Специальность 10.02.01 - русский язык

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

САНКТ-ПЕТЕРБУРГ 1998

Работа выполнена на кафедре русского языка для иностранцев-филологов Санкт-Петербургского государственного университета

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор

В.В.Химик

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

В.Б.Евтюхин

кандидат филологических наук, доцент М.Г.Агуреева

Ведущая организация: Российский государственный педагогический

университет им. А.И.Герцена

Защита диссертации состоится 1998 года в "/с?^ ,

часов на заседании диссертационного совета К.063.57.46. по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата наук в Санкт-Петербургском государственном университете по адресу: 199034, Санкт-Петербург, Университетская наб., д. 11, НИФИ, ауд. 17.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке Санкт-Петербургского государственного университета.

Автореферат разослан "

Ученый секретарь диссертационного совета, кандидат филологических наук, доцент

иол^ 1998 года

Т.А.Иванова

Безличность в современном русском языке - один из самых загадочных фрагментов языковой картины мира, языковой "след" наивного мировосприятия, трансформировавшийся в специфическую модель языковой интерпретации деагентивности, неопределенности, непроизвольности состояния.

Языковая картина мира - это прежде всего отражение способа моделирования и структурирования действительности, характерного для конкретной лингвокультурной общности.

В данной диссертации исследуются безличные глагольные предикаты как одно из средств реконструкции фрагмента языковой картины мира, который можно определить как "Состояние лица". Русский язык располагает определенным набором синтаксических моделей, которые выражают состояние лица, среди них - безличные глагольные предложения.

Исследованию такого самобытного и неоднозначно трактуемого языкового явления как безличность посвящали свои труды многие классики отечественного языкознания. О природе безличности, о сути этого явления писали Н.П.Некрасов, В.Классовский, А.А.Потебня, Д.Н.Овсянико-Куликовский, А.М.Пешковский, типологию безличных глаголов и предложений разработали А.А.Шахматов, В.В.Виноградов, Е.М.Галкина-Фёдорук.

Изучение безличных конструкций в русле когнитивно ориентированной лингвистики, в контексте языковой картины мира получает новое звучание. Безличные предложения можно рассматривать как отголосок древнего мифологического сознания, отличающегося синкретизмом, нерасчлененностью грамматических значений и функций. Мифическая сила, таинственный деятель, совершающий действие и вызывающий состояние, остается скрытым, неопределенным (формально это проявляется в отсутствии типовой позиции для выражения субъекта-агенса - позиции подлежащего). В языковом сознании такой участник ситуации может (в зависимости от семантики конкретного предложения) отсутствовать вообще, или же, наоборот, мыслиться с разной степенью конкретности вплоть до вполне отчетливого восстановления из контекста (но всегда - при отсутствии вербализации).

Таким образом, актуальность работы предопределяется особенностями самого объекта исследования: недостаточной проясненностью природы значения безличных конструкций, отражающейся даже в терминологических названиях "безличность",

"бессубъекгность", в то время как эти конструкции как раз и выражают состояние лица и особую позицию субъекта. Объективная теоретическая непроясненность влечет за собой и известные методические трудности, особенно при обучении русскому языку иностранцев. В живой речи безличные конструкции с семантикой неопределенности агенса и непроизвольного действия/состояния весьма активны и продуктивны.

Материалом исследования послужили безличные глагольные конструкции, выражающие различные варианты физического и психоэмоционального состояния лица (В боку колет; Мне не спится; Ему взгрустнулось; От сердца отлегло; В голове прояснилось). Для анализа было отобрано около 600 глагольных лексем (как собственно безличных, так и личных глаголов, способных принимать безличную форму, т.е. функционально безличных), выполняющих роль безличных предикатов состояния лица (число употреблений составило около 3000). Источниками фразового материала послужили художественные произведения русских писателей 19-20 в.в.

Материал исследования отражает наивные представления о мире, которые "не только отражаются в языке, но и в значительной степени зависят от языка (точнее, от способа их языковой зашифровки)" (Ю.Н.Караулов).

Целью . работы является функционально-семантическое исследование безличных глагольных предикатов состояния лица. Соответственно выдвигаются следующие задачи:

- основываясь на комплексе современных семантико-сингаксических теорий, дать трактовку базовых и актуальных для исследования понятий: безличность, предикат, состояние, перфект:

- установить типы субстанциальных значений в семантической структуре безличного глагольного предиката;

- определить состав и типы так называемых синкретичных компонентов в структуре безличных глагольных предложений, возможные "окружения" глагольного предиката, наличие в его семантической структуре идентифицирующей семантики (семантики имен, или термов);

- выявить способы и формы участия безличного предиката и его актантов в семантической структуре категорий посессивность-бытийность-локативность;

- описать и типизировать глагольные предикаты по их роли в выражении значений: состояние/действие (воздействие),

статальность/агентивность, результативность, тип состояния (физическое, психическое, ментальное или совмещенное), а также установить их соотношение с категорией перфекгности. В диссертации использован комплекс научно-исследовательских методов: метод наблюдения и описания, компонентного анализа (лексических и синтаксических единиц), дистрибутивный метод. Решение поставленных задач обусловило синтез семасиологического и ономасиологического подходов, который демонстрирует неразрывную связь и взаимодействие структурных и семантических факторов в процессе формирования безличности.

В работе • впервые рассмотрены безличные глагольные предикаты как одно из средств реконструкции фрагмента языковой картины мира, исследована их роль в формировании ситуации состояния лица, в отражении сегментации действительности. Безличность представлена во взаимодействии с другими функционально-семантическими категориями (посессивность, перфектность). Это обстоятельство обусловливает научную новизну диссертации.

Теоретическая и практическая значимость. Работа выполнена в русле современных функционально-синтаксических исследований, связанных с разработкой семантической типологии предикатов, реконструкцией фрагментов языковой картины мира, созданием идеографической грамматики, которая адресуется прежде всего изучающим русский язык как иностранный. Особая роль в преподавании русского языка как неродного отводится идиоэтническим, интерпретационным явлениям изучаемого языка. Представление и объяснение учащимся национально специфичных категорий русского языка, к числу которых относится безличность, составляет необходимый и важный момент в обучении иностранцев. Результаты диссертации могут способствовать преодолению некоторых трудностей в освоении семантики безличности, т.к. в исследовании предпринята попытка раскрыть главное в семантической сущности этой категории: инкорпорированный субъект-агенс - скрытый в предикате компонент, играющий определяющую роль как в сути самого явления безличности, так и в построении и семантике конкретных безличных предложений.

Апробация работы. Содержание диссертации отражено в четырех публикациях и-обсуждалось на межвузовских (Санкт-Петербург, 1993, 1997) и Международных (Санкт-Петербург, 1997; Минск, 1997) конференциях, на лингвистическом семинаре аспирантов и заседании

кафедры русского языка для иностранцев- филологов филологического факультета СПбГУ.

Структура диссертации. Работа состоит из Введения, трех глав, Заключения и Списка литературы, словарей и источников.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается актуальность исследования, его научная новизна, теоретическая и практическая значимость, формулируются цель и задачи.

Глава I. ОТ БЕЗЛИЧНОЙ ФОРМЫ К ПРЕДИКАТУ СОСТОЯНИЯ

В русской грамматической традиции термин "безличность" традиционно принимается как условный. Безличная форма глагола (в настоящем времени форма 3-го лица, ед. числа, в прошедшем - среднего рода) сигнализирует об особом "морфологическом устройстве" (Г.А.Золотова) предложения. Безличность следует понимать как "бессубъектность" в смысле невыраженности субъекта-агенса; формально это проявляется в отсутствии типовой позиции для выражения субъекта -позиции подлежащего (даже в плане "синтаксического нуля").

Безличные конструкции по отнесенности семантики их агентивного компонента к внешнему миру за пределами говорящего и адресата сопоставимы с семантикой 3-го лица; в их содержании есть указание на "внешний источник" предикативного признака (А.В.Бондарко). По словам А.А.Потебни, суть "бессубъектности" состоит в "устранении из мысли положительных признаков", т.е. наличия подлежащего и определенности лица. Отсутствие подлежащего и невозможность его восстановления приняты в синтаксической традиции как базовые, основополагающие признаки безличных конструкций. Специфика структуры безличных предложений задает и особую форму субъекту (косвенно-падежную). Таким образом, безличность - явление и структурное, и семантическое одновременно; термин "безличность" указывает и на определенный тип синтаксической структуры, и на обобщенное значение этой разновидности моделей предложения -значение непроизвольного действия/состояния и независимости его от воли субъекта - носителя состояния.

В каждом языке отражается национально-своеобразный способ сегментации действительности, на уровне синтаксиса это проявляется в соответствующем наборе моделей предложений. Определять типы предложений можно в зависимости от формы выражения и семантики

предиката, т.к. именно способ языковой реализации предикативного признака зависит от характера данного признака в реальной действительности и от категоризации этих признаков в национальном языковом сознании.

Суть предиката состоит в обозначении и оценке статических проявлений предметов действительности, их отношений друг к другу. В области предикатов дифференцируются значения, шлифуется система понятий (Н.Д.Арутюнова). По мнению Ю.С.Степанова, предикат должен оцениваться по соотнесению с таксономией имен-субъектов, вообще -термов. Здесь встает вопрос о выделении предикатов разных семантических степеней или рангов. Н.Д.Арутюнова разделяет предикаты на два класса: предикаты первого порядка (степени, ранга), которые сочетаются только с конкретными (предметными) субъектами, и предикаты второго порядка, сочетающиеся с абстрактными субъектами. Ранг субъекта соответствует порядку предиката, на этом основывается их семантическое соответствие. Предикат характеризуется прежде всего с точки зрения семантики и определяется в двух отношениях: (1) собственной семантикой и (2) предметной областью допустимых имен, или термов (Ю.С.Степанов). С позиции семиологической грамматики предикаты состояния лица характеризуются как собственной, предикатной, сигнификатной семантикой ("Состояние"), так и синтаксической, предметной, денотатной ("Мир человека").

Предикаты состояния выделяются на основании комплекса признаков, главным из которых является соотношение с неактивным субъектом. В русском языке неактивный субъект имеет специфическую форму выражения - косвенный падеж имени. Предикаты состояния описывают не свойства, а явления, приписывая предмету (лицу) признак преходящий, временный, актуальный для конкретного отрезка времени (Т.В.Булыгина).

"Эмоциональные состояния возникают помимо воли субъекта и провоцируются либо внутренними причинами, либо событиями, лежащими вне субъекта и также не зависящими от его воли и желания" (Е.М.Вольф). Сказанное об эмоциональных состояниях характеризует и другие типы состояния лица (физическое, психоэмоциональное, ментальное), выражаемые безличными глагольными предложениями.

Особую разновидность предикатов состояния представляют собой безличные глагольные предикаты типа швырнуло, перевернуло, ударило, сбило (с ног), оглушило (волной), сбросило (за борт). В.В.Виноградов

писал о них как о глаголах, означающих "стихийную направленность действия на субъект". Значение таких предикатов можно разложить на две составляющие: воздействие и объект, состояние и субъект. Причем два ракурса, две плоскости здесь совмещены по времени.

Глава II. РОЛЬ СУБСТАНЦИАЛЬНЫХ ЗНАЧЕНИЙ В ОРГАНИЗАЦИИ ФУНКЦИОНАЛЬНОЙ СЕМАНТИКИ БЕЗЛИЧНОГО ГЛАГОЛЬНОГО ПРЕДИКАТА В семантической структуре безличного глагольного предиката, как и в семантике любой глагольной лексемы, сосредоточены значения и процессуальные, и субстанциальные. Своеобразие семантической структуры безличных предикатов обусловлено сочетанием двух субъектных сем: денотативного прямого субъекта-агенса ("нечто", "оно"), или протагониста (Л.А.Бирюлин), и косвенного субъекта - носителя состояния, диффузного субъектно-объектного компонента (В.В.Химик). Сема прямого субъекта инкорпорируется в предикат, не допуская при этом своей экспликации, однако, с помощью контекста субъект-агенс может вызывать представление о себе с разной степенью конкретности -быть достаточно очевидным (1) или неопределимым (2):

(1) Мать подошла ко мне и молча отняла бушлат. В уголках ее глаз, у самых морщинок блеснуло (В.Астафьев)7слеза/; Выжгло твою душу, до угольков выжгло, вот ведь что война сделала (Б.Васильев); (2) Его обдало холодом, дыхание остановилось. Он слышал только удары сердца (Л.Толстой). Ряд глагольных предикатов вызывает ассоциации с достаточно определенными сферами проявления субъекта-агенса: сводит, передернуло, подергивает - о судорожных проявлениях какой-либо части тела или всего организма; ноет, печет, колет, стреляет, ломит, схватывает - о различных болезненных состояниях (часто без конкретизации "места" в организме человека); заметает, заносит, швыряет, трясет, бросает, заливает - о воздействии на человека сил природы; влечет, манит, тянет, тащит, несет, везет - о таинственной силе, лишающей субъект состояния какого-либо агентивного начала и т.п.

Представление инкорпорированного смысла (субъекта-агенса, источника состояния) отличается, следовательно, значительным разнообразием, а отсутствие вербализации данного смыслового компонента, неясность, размытость границ его денотата создают условия для разнообразных интерпретаций.

Инкорпорированные смыслы можно трактовать как один из типов языковой номинации (Л.А.Бпрюлин). Необходимо различать так называемую сильную инкорпорацию и слабую. При сильной семантической инкорпорации включение первого аргумента в значение глагола поддерживается "внутренней формой" этого глагола, имя инкорпорировайного аргумента и сам глагол являются однокорневыми лексемами, например: "боль" - в боку болит; выболело в груди; "удар" -ударило обмороком, припадком, в спину; "брызги" - забрызгало грязью; "дрожь" - у меня задрожало внутри; "рябь" - зарябило в глазах; "хруст" -захрустело в плече; "царапина" - оцарапало осколком; "свет" -просветлело в голове, в глазах и т.д. При слабой семантической инкорпорации такое включение "внутренней формой" глагола не поддерживается, имя инкорпорированного аргумента и сам глагол - это разнокорневые лексемы. Слабая инкорпорация по частотности значительно превосходит сильную инкорпорацию.

Сформулировать типовое содержание инкорпорированного субъекта-агенса можно только в общем виде. Данный аргумент всегда скрыт, неконкретен, иногда очевиден, чаще неизвестен. Этот факт влияет на семантику безличных конструкций, в целом отличающуюся общей неконкретностью, открытостью для индивидуальных интерпретаций и выражения различных оттенков состояния лица.

Степень конкретности инкорпорированного субъекта-агенса играет определенную роль в дискретности/недискретности представления смыслового содержания предложения. Безусловно, в отношении безличных глагольных структур, выражающих состояние лица, нельзя однозначно говорить о "глобальном" (С.Д.Кацнельсон) представлении ситуации (как, например, в предложениях типа Морозит, Вечереет, Смеркается). Однако степень структурирования, дискретности, во всех типах безличных глагольных предложений достаточно низкая. Чем менее очевиден, конкретен семантический образ скрытого субъекта-агенса, тем сильнее связанность глагольного предиката с именными компонентами, шире распределена субъектная семантика в предложении и выше степень синкретизма его компонентов. Эти особенности обеспечивают семантический признак, общий для всех безличных глагольных структур, а именно - непроизвольность состояния. Данный признак поддерживается и морфологически (формами косвенных падежей субъекта состояния), и синтаксически (отсутствием позиции для субъекта-агенса).

Значительную роль в поддержании интерпретационного, сигнификативного статуса безличности играют субстантивные компоненты предложения. По мнению Г.А.Золотовой, именные, а не глагольные сингаксемы оказались главным ключом к синтаксическому механизму русского языка.

Во многих безличных конструкциях с семантикой состояния лица субъект имеет комплексное обозначение - сочетание целого и его части. Комплексность субъекта может быть представлена по-разному: целое -дат. пад., партитив - вин. пад., например: ...Гавриле палец долой оторвало (А.Толстой); целое - у + род. пад, партитив - в + предл. пад., например: От этого самого коньяку у Мастера зашумело в голове (М.Булгаков) и т.п. В большинстве случаев обозначение целого не является обязательным ввиду его очевидности для говорящих: Но Баренцево море ничем не радовало. От его близости лицо сводило режущим холодком... (К.Паустовский).Через комплексное обозначение субъекта состояния (даже при вербализации только партитива) безличные конструкции вовлекаются в систему средств выражения посессивных отношений. Русские безличные предложения демонстрируют частный случай посессивности, а именно, так называемую неотчуждаемую, неотторжимую принадлежность в рамках концепта "Человек". Предикат, выражая состояние субъекта, в то же время сигнализирует о посессивных отношениях, о связи между субъектом-посессором и партитивом, например: оторвало - руку, ногу, голову, палец; шумело, гудело, звенело -в голове, в ушах; стреляет - в ухе, в суставах; щемит - в груди, в сердце; стиснуло - горло, в груди; заложило - нос, горло, уши и др.

Здесь налицо идиоматическая связанность сочетаний глаголов с партитивами. Значительную роль в этой связи играет семантический образ субъекта-агенса, его в большинстве случаев неконкретный характер. Именные сингаксемы, сочетающиеся с безличными глагольными предикатами, характеризуются узким функциональным пространством, или объемом употребления, и бывают двух типов: а) обусловленные и б) связанные. Следовательно, предикат в безличных конструкциях выполняет, с одной стороны, связующую роль между субъектом ("целым") и партитивом, с другой стороны - с помощью именных синтаксем несколько конкретизирует образ инкорпорированного субъекта-агенса, тем самым сообщая данным синтаксемам несвободный характер и ограничивая их функциональное пространство.

В целом выражение посессивных отношений в безличной конструкции придает косвенному субъекту (носителю состояния) некоторый элемент агентивности: лицо здесь предстает уже не только пассивным носителем непроизвольного состояния, но и "владельцем", посессором. Особая роль посессивности в безличных предложениях объясняется и тем фактом, что в большинстве случаев состояние лица (психическое, ментальное, эмоциональное, физиологическое) не поддается внешнему наблюдению и описывается как бы "изнутри" (особенно ярко это проявляется в тех случаях, когда субъект речи и субъект состояния не совпадают), при помощи элементов неотторжимой принадлежности.

Большинство партитивов органично связаны с конкретными предикатами и используются в прямом значении, не вызывая более обощенных и отвлеченных интерпретаций, например - голова, висок, лоб, ухо, живот, рука, спина, поясница, горло и т.д. Однако некоторые партитивы, активно заполняя позицию субъекта в безличных конструкциях, развиваются до уровня концептов, характерных для русского языкового сознания. Два из таковых представлены ключевыми словами русского языка - "сердце" и "душа". Взаимосвязь этих компонентов и безличных глагольных предикатов очевидна: по частности "сердце" и "душа" значительно превосходят другие партитивы безличных конструкций и употребляются, как правило, именно с безличными глагольными предикатами.

"Душа" - это место сосредоточения эмоций различного характера, отражение характера, совокупности личностных качеств человека (на душе ликовало; в душе оборвалось, свербит). "Сердце" - "это психологическая постоянная, представленная как некоторая физическая данность" (Н.Д.Арупонова), вмещающая комплекс различных эмоций и состояний, своего рода самостоятельная персонифицированная сущность, реагирующая на все проявления жизнедеятельности человека и явления внешнего мира (сердце надорвало, отпустило, зажало, давит, теснит; за сердце схватило; накипело в сердце; екнуло, холодело под сердцем; теплело, кольнуло в сердце; сердцу полегчало).

Как функционально-языковая категория посессивность обычно не бывает представлена изолированно, в высказывании она находится в непосредственной координации с другими содержательными компонентами, образуя с ними связанные смысловые комбинации. Соотношение пространственного, экзистенционального и посессивного

значений "представляется уже априори языковой универсалией, поскольку обладание чем-то предполагает существование этого чего-то, а существование не мыслимо без пространственной реализации" (Вяч. Вс. Иванов).

Комплекс совмещенных категорий посессивность (неотчуждаемость) - бытийность - пространственность (локативность) характерен для семантики многих безличных конструкций, выражающих состояние лица. Человек как "посессивное пространство" включает в себя ряд психических (ум, душа, сердце) и физических (части тела) констант; некоторые из них также представляют собой в наивной картине мира своеобразные микропространства (голова, сердце, душа, грудь).

Для русских безличных конструкций характерно наличие компонентов, указывающих на определенные параметры и координаты посессивного пространства: бьется - стучит в левом виске, правую руку тянет и т.д. Именные компоненты указывают на границы посессивного пространства, которые могут быть как размыты, неопределенны (душа, сердце), так и конкретны, сужены до определенный "точки" (в виске, в глазах); предикат же, называя, квалифицируя само состояние (процесс), локализующееся в данном пространстве, оказывается связующим центром всей конструкции и органично входит в комплекс совмещенных функционально-языковых категорий (бытийность - локативность - посессивность).

Безличные глагольные предикаты, вовлекающиеся с помощью именных компонентов в сферу выражения данных функционально-языковых категорий, являются одним из средств описания микромира человека (в частности, его состояния) по аналогии с состоянием окружающего мира (макромира). Причем такая особенность (сообщение о состоянии макромира и микромира одинаковыми языковыми средствами), как отмечает Н.Д.Арутюнова, свойственна именно русскому языку. Для выражения состояния человека и состояния окружающей среды используются одинаковые безличные глагольные предикаты (прояснилось, заволокло, потемнело, потеплело, пересохло, засыпало, занесло, затянуло и т.п.). Состояние лица может передаваться с помощью безличных глагольных предикатов как стихийное, неконтролируемое, по аналогии со стихийными процессами, происходящими в окружающей среде: И как только Софья вдохнула в себя этот запах, снизу от живота, поднялось в ней, перехлестнуло через сердце, затопило всю (Е.Замятин). Состояние лица может

передаваться как сравнение с каким-либо состоянием окружающего мира (природы, предметов): В голове у Клавы вдруг завихрилось, завертелось, вроде бы даже загудело, будто в печной трубе (Б.Васильев).

Глава III. БЕЗЛИЧНОСТЬ, СОСТОЯНИЕ, ПЕРФЕКТНОСТЬ

В русской синтаксической науке безличные глагольные ' предложения традиционно и обоснованно относят к кругу синтаксических конструкций с типовой семантикой "Состояние". Обладая набором специфических черт структурно-семантического плана, данная группа предложений выделяется прежде всего по типу субъекта и предиката. Для безличных глагольных предикатов типичным оказывается и такой существенный признак предикатов состояния, как отрицательное отношение к комбинации смыслов целенаправленность - сознательность - добровольность -усилие. С этим фактором связаны черты, свойственные состоянию лица, выражаемому именно безличными глагольными предикатами: (1) непроизвольность, непреднамеренность (из-за отсутствия непосредственной связи между вербализованным субъектом -носителем состояния и скрытым субъектом-агенсом) и (2) неконтролируемость, неуправляемость - т.е. невозможность контроля со стороны субъекта - лица за " протеканием" состояния, сознательным "погружением" или "выходом" из него.

При рассмотрении безличных глагольных предложений в контексте других моделей, выражающих состояние лица, появляется проблема квалификации, определения типа состояния - эмоционального, ментального или физического. Необходимо отметить, что в семантике одного глагола эти значения часто совмещены, иногда физическое состояние является следствием эмоционального, ментального, и наоборот. Причем такое явление характерно именно для безличных глагольных предложений, где инкорпорированный аргумент (субъект-агенс) в силу своей неопределенности и невыраженности создает возможности для домысливания, субъективного понимания смысла, представленного глагольным предикатом "положения дел". Другие модели предложений с семантикой состояния лица легче поддаются типизации по характеру обозначенного ими состояния: физического {Он болен, У нее озноб, Мне жарко) или психоэмоционального (Она в тревоге, Он волнуется, Я рад). В таких конструкциях ситуация представлена дискретно, расчлененно, компоненты предложения, как правило, не характеризуются содержательным или функциональным синкретизмом.

Глагольные лексемы, которые выступают в роли безличных предикатов состояния лица, отличаются большим разнообразием и в парадигматическом срезе обнаруживают низкую степень системной организации. Как пишет Н.Ю.Шведова, русская глагольная лексика сама по себе, только средствами своей устроенности показывает, что сфера действий, активности в жизни значительно шире, разветвленнее, чем сфера пассивно протекающих (или пассивно воспринимаемых) состояний; в то же время действие не всегда может быть противопоставлено состоянию, отделено от него.

Являясь продуктивной, развивающейся категорией, безличность постоянно втягивает в свою сферу новые личные глаголы, которые, как отмечает А.М.Ломов, сами по себе не поддаются исчислению даже в первом приближении, поскольку говорящий на основе разного рода ассоциативных связей вправе обезличивать такие процессы, которые, на первый взгляд, немыслимо представить себе оторванными от их источника. Использованию широкого круга личных глаголов в безличной форме способствует возможность метафорического переноса, характерная для безличных конструкций. Среди таких употреблений немало окказиональных, авторских, которые, тем не менее, не отличаются некорректностью как со стороны грамматики, так и со стороны семантики:

Я, правда, до того оробел, до того испугался,.., что у меня аж руки, ноги огнем закололо... (И.Бунин); Наталья шла позади. Слух ее болезненно скоблило шорохом Аксиньиного платья (М.Шолохов); Она поглядела на меня, и щеки ее замело розовой краской (М.Булгаков).

Приведенные примеры убеждают в трудности прогнозирования возможности/невозможности появления какого-либо личного глагола в безличной форме. Вероятно, некоторую определенность в попытке такого прогнозирования может внести тип скрытого субъекта-агенса, инкорпорированного смысла в семеме предиката.

"Безличному функционированию подвергаются прежде всего глаголы неодушевленно-субъектного и универсально-субъектного классов", однако иногда безличную форму принимают и глаголы одушевленно-субъектного и лично-субъектного классов, но денотативный агенс в таких случаях не осознается как личный или одушевленный (В .В .Химик),

Агентивность, акциональность, динамичность в различных проявлениях в языке связаны прежде всего с антропоцентризмом. Все,

относящееся к лицу, к личной сфере человека, описывающее различные аспекты его жизнедеятельности, обладает определенной долей активности. В безличных конструкциях, например, наряду с признаками сугубо пассивного, инактивного характера (косвенной формой субъекта состояния, синкретизмом именных компонентов, отсутствием типовой позиции подлежащего, морфологической формой глагольного предиката), налицо выражение некоторой агентивности, прежде всего со стороны субъекта ("чувствующий", воспринимающий субъект способен оценивать состояние или констатировать происходящее с ним).

Таким образом, глаголы, которые могут выступать в роли безличных предикатов состояния, объединены только одним общим компонентом смысла - процессуальной семой, архисемой, организующей всю глагольную лексику вообще. Глаголы, по-разному проявляющие себя по отношению к оппозициям акциональность/статальность, намеренность/непроизвольность, контролируемость/неконтролируемость, как например: знобить, болеть, ударить, стучать, царапать, мозжить, светлеть, похолодеть, толкнуть и т.д., - приобретают общие семантические характеристики только в безличной конструкции. Морфологическая форма глагольного предиката и сочетаемость с косвенным субъектом-носэтелем состояния являются факторами, объединяющими такую разнородную лексику именно на функциональной основе. Акциональные глаголы, принимая безличную форму (ударило, бросило, швырнуло, перевернуло, ранило) погашают семы активности не до конца; свойственное им соединение двух составляющих, двух семантических сущностей (плоскостей субъекта и объекта, соответственно сочетание состояния и действия) говорит об их диффузном, контаминированном характере. В условиях безличной конструкции при сочетании с косвенным субъектом и с помощью самой безличной формы глагола семантика действия соединяется с семантикой состояния.

Значение состояния в подавляющем большинстве случаев представляет собой соединение двух событий и, соответственно, двух временных планов: состояние как результат действия, другого состояния или какого-либо события, имевшего место и приведшего к данному положению вещей, а именно - состоянию лица (ср. Уши заложило. Меня трясет, колотит, На душе полегчало, В горле першит - результативное или перфектное проявление семантики процессуального состояния).

В диссертации принимается трактовка перфекта в широком его понимании (Ю.С.Маслов, Ю.С.Степанов): логическая соотнесенность настоящего события с предыдущим "положением дел". Безличные глагольные предикаты представляют собой результативы - один из видов перфекта; для семантики результатива релевантным является настоящее событие (состояние), а не предшествующее. Безличные глагольные предложения с семантикой состояния лица образуют семантико-синтаксическое поле перфектности.

В Заключении обобщаются основные выводы по диссертации и намечаются некоторые перспективы исследования безличности в связи с перфекгностью. Русские безличные предложения - это та область, где решение одних вопросов порождает другие, где пересекаются важнейшие механизмы национального языка; по-видимому, безличность относится к числу тем, которые в науке называют вечными. Рассмотренная в диссертации линия взаимосвязанных категорий глагол —> предикат безличность нерфектность является базой, на которой могут реконструироваться отдельные фрагменты единой языковой картины мира.

Содержание работы отражено в следующих публикациях:

1. Безличные предложения как один из способов выражения состояния // Человек и общество. Актуальные проблемы: Мат.-лы конф. мол. ученых. СПб: СПбГУ, 1993. - С.68-69.

2. Безличные глаголы: семантика и синтагматика // Язык и культура: Мат.-лы юбилейной Междунар. конф., посвящ. 200-летию РГПУ им. А.И.Герцена и 50-летию преподавания РКИ в университете. СПб., 1997.-СД 8-19.

3. Состояние лица как фрагмент русской языковой картины мира // Когнитивная лингвистика конца XX века: Мат.-лы Междунар. научн. конф. 7-9 окт. Часть 1-я. Минск. 1997. - С.161-162.

4. Состояние лица в русской языковой картине мира // Человек. Природа. Общество. Актуальные проблемы: Мат.-лы 8-й Междунар. конф. молодых ученых. 22-28 дек. СПб.: СПбГУ, 1997. - С.128-130.

Текст диссертации на тему "Безличные глагольные предикаты состояния лица в русской языковой картине мира"

У.О ,/ / / у"

/ V'

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

На правах рукописи

МОИСЕЕВА Вероника Леонидовна

БЕаШЧНЫЕ ГЛАГОЛЬНЫЕ ПРЕДИКАТЫ СОСТОЯНИЯ ЛИЦА В РУССКОЙ ЯЗЫКОВОЙ КАРТИНЕ МИРА

Специальность: 10.02.01. - русский язык

ДИССЕРТАЦИЯ на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Научный руководитель -доктор филологических наук» профессор В.В.ХИМИК

Санкт-Петербург 1938

ОГЛАШЕШЕ

Стр.

Введение ............................................... 3

Глава I. От безличной формы к предикату состояния...... II

§ I. Безличность в языковой традиции: форма, значение,

метаязык ..................................... II

§ 2« Безличное глагольное предложение, ось "Глагол -

предикат - синтаксическая модель" ............. 18

§ 3. Таксономия предикатов и предикаты состояния ... 26 Глава II. Роль субстанциальных значений в организации

функциональной семантики безличного глагольного

предиката...................................... 40

§ I. Семантическая структура безличного глагольного предиката как комплекс процессуальных и субстанциальных значений .,........,...........................40

§ 2» Субстанциальные компоненты и глагольный предикат как основа для семантических интерпретации безличных конструкций............................ 56

§ 3. Безличный предикат и субстанциальные компоненты

в соотношении макромир человека - макромир .....71

Глава III. Безличность, состояние» перфектность .......... 81

§ I. От безличности к состоянию....................... 81

§ 2. От состояния к безличности ..................... 102

Заключение .........................................................................118

Литература ............................................. 122

Словари ................................................ 144

Источники .............................................* 145

ВВЕДЕНИЕ

Русский глагол по широте и значительности научной цроблема-тики» связанной с особенностями лексической семантики, морфологической парадигматики и синтаксическим потенциалом данной части речи, - явление поистине неисчерпаемое* Именно в глаголе концентрируется круг вопросов, связанных с антропоцентричностыо языка и его этноспецификой, с учетом так называемого человеческого фактора в языке®

"Мир действия представляет иное начало» чем мир предмета, где все получило внешний определенный образ. Действие есть сила внутренняя, движущая", - писал К.(¡¡„Аксаков. Здесь возникает .личное, психическое начало, которое "не подчиняется общим условиям, не сводится.к одному спокойному знаменателю, но постоянно живет и волнуется". Русский язык "вполне понимает и выражает .это в своем глаголе" (Аксаков 1875* 417), Динамизм, антропоцентрическая ориентированность, повышенная "синтаксичность", изначально заложенные в глаголе, делают его одним из основных средств в формировании языковой картины мира.

Концепция языковой картины мира восходит к постулатам, выдвинутым еще в начале 19 века основоположником антропоцентрического подхода к языку В,фон Гумбольдтом. Рассматривая язык как беспрестанную работу духа, как деятельность, Гумбольдт писал, что язык - это мир, "лежащий между миром внешних явлений и внутренним миром человека" (Гумбольдт 1984^ 304). Языки отличаются не только знаковыми выражениями, но и мировидениящ. Национальная специфика языка, его "характер" обусловлены национальным ми-ровидекием и тем, что воспринято языком от характера нации. (Гумбольдт 1985, 370-381).

"Языковое мировосприятие" Гумбольдта раскладывается на две составляющие - "промежуточный мир" и "картину мира". "Промежуточный мир" стоит между миром познающего, субъекта и миром реальных объектов. В процессе функционирования языка "промежуточный мир" воссоздается заново каждый раз в конкретном акте речи. Процесс созидания "промежуточного мира", средствами родного языка формирует картину мира, которая, в трактовке Л.Вайсгербера, представляет собой динамическую сущность. Картина мира отражает "языковое вмешательство" в действительность (Баранов, Добровольский 1990» 451-458;. Вайсгербер 1993, 114-124)-.

В общем виде картину мира (модель мира) можно определить как "сокращенное и упрощенное отображение всей суммы представлений о маре внутри данной традиции .."Мир", модель которого описывается, целесообразно понимать как человека и среду в их взаимодействии (Топоров 1982^ 161),

При описании модели мира выделяют научную картину и обыденную ("наивную"). При этом две модели противопоставляются: научная картина мира строится на основе научных понятий, которые составляют ядро какой-либо конкретной науки. Наивная картина мира отражает определенный способ восприятия мира, как бы являющийся обязательным для всех носителей языка. "В этом способе, мыслить мир вошющается цельная коллективная философия, своя для каждого языка" (Апресян 1985* 263), Однако наивное языковое сознание не примитивно» наивная картина мира не менее сложна и интересна, чем научная. Наивные представления "отражает опыт интроспекции десятков поколений на протяжении многих тысячелетий и способны служить надежным проводником в этот мир" (Апресян 1995^ 39).

В иной плоскости лежит выделение концептуальной и языковой

картины мира. Здесь пет противопоставления» наоборот, можно сказать, что концептуальная и языковая модели являются разными сторонами единого понятия - картина мира* В общем седы еле концептуальная картина мира - это совокупность представлений и знаний человека о мире. Можно определять концептуальную картину мира как семантику словаря» а языковую картину мира - как семантику грамматики (Касевдч 1990а). Концептуальная картина мира должна трактоваться как план содержания текстов энциклопедического характера (там же).

Концептуальная картина мира содержит информацию» представленную в понятиях» а в основе языковой картины мира лежат знания» закрепленные в семантических категориях» семантических полях, составленные из слов и словосочетаний (Уфимцева 1988» 139).

Какой-либо фрагмент картины мира реконструируется путем описания лексических и грамматяческих значений. Н.П.Некрасов писал, что 1рамматика может раскрыть многое из духовной жизни народа и. дать "крепкую путеводную нить в область его мышления" (Некрасов 1865» 15). А.Вежбицкая вводит понятие "этносинтаксиса", так как синтаксические конструкции, языка "воплощают и модифицируют определенные специфичные для данного языка значения и способы мышления" (Веябицкая 1992» 10), Языковая картина мира -это прежде всего отражение способа моделирования и структурирования действительности * характерного для данной лингвокультур-ной общности.

В данной диссертации исследуются .безличные глагольные предикаты как одно из средств реконструкции фрагмента языковой картины мира; такой фрагмент можно обозначить как "Состояние лица". Русский язык располагает определенным набором синтаксических мо-

делей, которые выражают состояние лица, среди них - безличные глагольные предложения.

Исследованию такого самобытного и неоднозначно трактуемого языкового явления как безличность посвящали свои труды многие классики отечественного языкознания. О природе безличности, о сути этого явления писали НЛ1. Некрасов5 В.Классовский, А.АЛо-тебня, Д.Н.Овсянико-Куликовский, А.М.Пешковский, типологию безличных глаголов и предложений разработали АЖШахматов, В.З.Виноградов , В.М.Галкина-Федорук,

Безличные предложения, - писал ВвКпассовский, - это отражение целой системы космологического объективизма« т.е. воззрений, по которым человек представляет себя то участником в роковых'процессах, в нем и вне его совершающихся, то наблюдателем их; при этом объективизму свойственна "добровольная децентрализация человека" (Классовский 1870, 28).

Изучение безличных конструкций в русле когнитивно ориентированной лингвистики, в контексте языковой картины мира получает новое звучание. Обращаясь к мышлению древнего человека, к той стадии, когда оно было "мифологическим", можно рассматривать безличные предложения как некие "застывшие" формы, отражавшие бессилие человека объяснить многие явления и стихийные процессы, происходившие в природе, а также физическое и психическое состояние самих людей. Мифическая сила, таинственный деятель, вызывающий состояние, остается как бы "за кадром" (формально это проявляется в отсутствии типовой позиции для выражения субъекта-агенса -позиции подлежащего). В языковом сознании такой участник ситуации может (в зависимости от семантики конкретного предложения) отсутствовать вообще» или же, наоборот, мыслиться с разной сте-

пенью конкретности вплоть до вполне отчетливого восстановления из контекста (но всегда - при отсутствии вербализации).

Таким образом, актуальность работы предопределяется все еще недостаточной ггроясненностью сущности семантики безличных конструкций, отражающейся даже в терминологических названиях "безличность", "бессубъектность", в то время как эти конструкции как раз и вьдэажают состояние лица и особую позицию субъекта. Объективная теоретическая непроясненность влечет за собой и известные методические трудности, особенно при обучении русскому языку иностранцев.

При отсутствии в предложении типовой позиции для выражения субъекта-агенса особую роль играет предикат, .Синтаксическая модель рассматривается в исследовании как обобщенная и воспроизводимая единица, обладающая планом содержания (пропозицией) и планом выражения, (формальной структурой) . Центральным компонентом пропозиции является предикат, который концентрирует всю сущность типовой ситуации,

' Материалом исследования послужили безличные глагольные конструкции, выражающие физическое, психоэмоциональное, ментальное состояние лица (Мне не. спится: Его лихорадит; В боку колет: В голове прояснилось). Для анализа было отобрано около 600 глагольных лексем (как собственно безличных, так и личных глаголов, способных принимать безличную форму, т.е. функционально безличных), выполняющих роль безличных предикатов состояния лица (число употреблений составило около 3000), Источниками отразозого материала послужили художественные произведения русских писателей 19-20 в.в.

Исследование, проведено в рамках наивных представлений о мире,

которые"не только отражаются в языке, но и в значительной степени зависят от языка (точнее# от способа их языковой зашйфровк^" (Добровольский, Караулов 1993, 6),

Безличность следует относить к сигнификативной, интерпретационной сфере грамматики русского языка (Химик 1984; 1986)» Русские безличные конструкции отражают особый способ интерпретации действительности; на уровне синтаксиса это выражается в асимметрии, неизосемичности денотативно-понятийного содержания и формального выражения.

Целью работы является функционально-семантическое исследование безличных глагольных предикатов состояния лица. Соответственно выдвигаются следующие задачи:

. - основываясь на комплексе современных семантико-синтаксических теорий, дать трактовку таких базовых и актуальных для исследования понятий., как безличность, предикат» состояние« пев-фект;

- установить типы субстанциальных значений в семантической структуре безличного глагольного предиката;

- определить состав,и типы так называемых синкретичных компонентов безличных глагольных предложений, возможные "окружения" глагольного предиката, т„е. наличие в нем идентифицирующей семантики (семантики имен, или "термов");

- выявить способы и формы участия безличного предиката и его актантов в семантической структуре категорий посессивность -бытийность - локативность;

- описать и типизировать глагольные предикаты по их рож в выражении значений: состояние/действие (воздействие), статаль-ность/агентизность, результативность, тип состояния (физическое,

психоэмоциональное ш совмещенное).

В диссертации использован комплекс научно-исследовательских методов: метод описания и наблюдения, компонентного анализа (лексических и синтаксических единиц), дистрибутивного анализа. Решение поставленных задач обусловило синтез семасиологического и ономасиологического подходов, который демонстрирует неразрывную связь и взаимодействие структурных и семантических факторов в процессе формирования безличности, состояния, посессивности, пер-фектности.

В работе впервые рассмотрены безличные глагольные предикаты как специфическое средство реконструкции фрагмента, языковой картины мира, исследована их роль в формировании ситуации состояния , лица, в отражении сешентации действительности. Безличность представлена во взаимодействии с другими функционально-семантическими категориями (посессивность, перфектность). Это обстоятельство обусловливает научную новизну диссертации.

Теоретическая и практическая значимость. Работа выполнена в русле современных функционально-синтаксических исследований, связанных с разработкой семантической типологии предикатовч реконструкцией отдельных фрагментов языковой картины мира,, созданием идеографической грамматики, которая адресуется прежде всего изучающим русский язык как иностранный. Особая роль в преподавании русского языка как неродного отводится идиоэтническим, интерпретационным явлениям изучаемого языка. Представление и объяснение учащимся национально специфичных фактов русского языка как, например, безличность, является необходимым и важным моментом в обучении, так как представители иноязычной аудитории лишены языковой интуиции - качества, без которого постичь такое явление, как рус-

ские безличные конструкции, необычайно сложно. Результаты диссертации могут способствовать преодолению некоторых трудностей в освоений семантики безличности, так как в исследовании предпринята попытка типизировать в общем виде инкорпорированный субъект-агенс - скрытый в предикате компонент, играющий определяющую роль как в сути салю го явления безличности, так и в построении и семантике конкретных безличных предложений. Описание возможных вариантов семантического образа данного компонента может помочь иностранным учащимся глубже постичь и использовать в речевой практике русские безличные предложения.

Апробация работы. Содержание диссертации отражено в четырех публикациях и обсуждалось на межвузовских (Санкт-Петербург 1993, 1997) и международных (Санкт-Петербург 1997, Шнек 1997.) конференциях, на лингвистическом семинаре аспирантов и заседании кафедры русского языка дяя иностранных студентов-филологов филологического факультета Санкт-Петербургского государственного университета .

Глава I. ОТ БЕаЛИЧНОЙ ФОРМЫ К ПРЕДИКАТУ СОСТОЯНИЯ

§ I. Безличность в языковой традиции: форма, значение, метаязык

I.I.I. Термин "безличность" традиционно принимается в лингвистике как условный: "Такие предложения условно называем безличными« удерживая старое название именно потому, что их главный член не вызывает представления ни о лице, ни о предмете" (Шахматов 1941, 87).

В русском языкознании намечалась тенденция называть данные конструкции "бессубъектными" (А.АЛотебня, Д.Н.Овоянако-Куликов-ский). При этом "субъект" и "подлежащее" рассматривались как синонимы. В дальнейшем, по мере углубления изучения семантической стороны предложения, "переходом" из логики и "закреплением" в лингвистике таких терминов как "субъект" и "предикат", безличные конструкции стали трактоваться как прежде всего "бесподяежащнке" (но не всегда бессубъектные, в смысле невыраженности семантического субъекта).

Безличные предложения называют деагеноными по признаку отсутствия в их содержаний агенса, т.е. участника ситуации, создающего ее намеренно (Т.ПЛомтев, Д.Д.Воронина, С.И.Кокорина, Р.Мразек, М.Грепль). Такое определение относится не к формальной плоскости предложения, а к семантической. Безличные предложения "... по своей грамматической семантике несут информацию о независимом (деагенсивном) ...признаке". Для носителя признака, являющегося семантическим субъектом в односоставных предложениях, характерны грамматически маркированные деагенсивность и дезактив-кость (Кокорина 1979, 80-81).

A.В.Бондарко отмечает, что термин "безличность" по своей внутренней форме связан с категорией лица (Бондарко I99I6, 24). Следовательно, требует прояснения вопрос о соотношении безличной формы с категорией лица глагола. Некоторые исследователи считают безличную форму лишь омонимичной форме 3-го лица, как бы выводя безличные глаголы за пределы категории лица.

B.В.Виноградов писал, что безличное употребление формы 3-го лица входит в систему форм личного глагола (Виноградов 1986, 382); Г. А »Болотова противопоставляет личную и безличную формы "внутри 3-го лица" (Болотова 197.3, 158). "Безличность - грамматическое значение формы 3-го лица ед.ч." (Грамматика 1970, 303).

А.А.Потебня указывал на "положительное отнощение" глагола в любой форме и при любом способе употребления к одному из значений категории лица: "В понятие о глаголе непременно входит отношение к лицу" (Потебня 1958, 91). Формы 3-го лица ед.числа настоящего и будущего времени и среднего рода ед.числа прош�