автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.03
диссертация на тему: Благо и безразличное в этике ранних стоиков

Полный текст автореферата диссертации по теме "Благо и безразличное в этике ранних стоиков"

На правах рукописи

Санженаков Александр Афанасьевич

БЛАГО И БЕЗРАЗЛИЧНОЕ В ЭТИКЕ РАННИХ СТОИКОВ

09.00.03 - История философии

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

2 0 НОЯ 2014

Томск-2014

005555516

005555516

Работа выполнена в федеральном государственном бюджетном учреждении науки Институте философии и права Сибирского отделения Российской академии наук, в секторе истории философии.

Официальные оппоненты:

Степанова Анна Сергеевна, доктор философских наук, доцент, федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Российский государственный педагогический университет им. А. И. Герцена», кафедра философской антропологии и истории философии, профессор

Гаджикурбанова Полина Аслановна, кандидат философских наук, федеральное государственное бюджетное учреждение науки Институт философии Российской академии наук, сектор этики, старший научный сотрудник

Ведущая организация: Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего образования «Южный федеральный университет», г. Ростов-на-Дону

Защита состоится 25 декабря 2014 года в 10.00 часов на заседании диссертационного совета Д 212.267.01, созданного на базе федерального государственного автономного образовательного учреждения высшего образования «Национальный исследовательский Томский государственный университет» по адресу: 634050, г. Томск, пр. Ленина, 36 (учебный корпус № 4, аудитория 306).

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке и на официальном сайте федерального государственного автономного образовательного учреждения высшего образования «Национальный исследовательский Томский государственный университет» www.tsu.ru.

Автореферат разослан «5~/ » октября 2014 г.

Материалы по защите диссертации размещены на официальном сайте ТГУ: http://www.tsu.ru/content/news/announcement_of_the_dissertations_in_the_tsu.php

Научный руководитель:

доктор философских наук, доцент Вольф Марина Николаевна

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат философских наук, доцент

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Основополагающие понятия европейской культуры появились в античности. В их число входят базовые морально-этические идеи, призванные маркировать особого рода отношения субъекта к самому себе и окружающему миру: благо, добродетель, надлежащее, цель жизни. Изучением процесса формирования этих понятий занимается история философии, поскольку этика является неотъемлемой и существенной составляющей философии. Неустранимой компонентой античной традиции является этическая доктрина Ранней Стой.

В последние десятилетия в отечественной историко-философской науке возник живой интерес к философии стоиков, о чем свидетельствует издание монографий и статей по данной теме. Особый интерес у исследователей вызывает интеллектуальное наследие Древней Стой, в чем не последнюю роль сыграла публикация источников раннестоического учения - фрагментов ранних стоиков - на русском языке1. Исследование именно раннего периода Стой может считаться первоочередной задачей стоиковедения, поскольку вся проблематика и специфика стоицизма проистекает из этого периода.

Философия и этика Ранней Стой занимает важное место в общем историко-философском процессе. Унаследовав идеи Гераклита, Сократа, Платона, Аристотеля, мегариков и киников, став одной из самых крупных школ эллинизма (наряду со скептиками и эпикурейцами), являясь связующей нитью между классической древнегреческой философией и позднеантичным мышлением, Стоя внесла свой вклад в интеллектуальную историю западного мира, последствия которого ощутимы далеко за пределами античности. Колоссальное влияние стоицизма во многом объясняется тем, что это была не просто новая философия, но своего рода новое духовное течение. Как отмечают современные исследователи2, стоицизм оказал воздействие на христианскую тео-космологию, антропологию и этику (неслучайно среди доксографоз стоической

1 Фрагменты ранних стоиков / пер. и ком. А. А. Столярова. Т. 1-Ш. М., 1998-2010.

2 В частности, А. А. Гусейнов указывает на существенное воздействие стоического учения на последующее развитие этической мысли (прежде всего, чристианской), усматривая заметные стоические следы в этике Декарта, Канта, современной западной этике {Гусейнов А. А. Двухуровневая структура ценностей в стоической этике // Этика стоицизма: традиции и современность. М., 1991. С. 26).

философии немало христианских апологетов и отцов церкви), новоевропейскую мысль3. Более того, стоический дискурс находит отклик в умах некоторых философов XX века (например, Ж. Делёз, М. Фуко, П. Адо). Также стоит отметить тот факт, что специфическое стоическое мировосприятие и образ жизни были восприняты российской культурой и стали ее элементами4. Таким образом, игнорируя философию и этику ранних стоиков, мы не сможем в полной мере понять христианскую, нововременную и современную философские проблематики. Следовательно, стоическое учение (и, прежде всего, его раннестои-ческий период, поскольку именно в этот период формулируются основные догмы школы) требует пристального историко-философского внимания.

В настоящий момент в российском и зарубежном философских сообществах обсуждаются различные проблемы раннестоической философии и этики. Но ряд отдельных вопросов, по собственному признанию историков античной философии, не имеет удовлетворительного решения. К таковым относится проблема соотношения «блага» и «безразличного» в этике ранних стоиков. На ключевой характер этой проблемы обращали внимание многие исследователи. Так, отечественный философ А. А. Гусейнов именует ее не иначе как «внутренний нерв стоической этики»5, а немецкий исследователь М. Форшнер называл «центральной теоремой»6 этики Ранней Стой.

Суть противоречия в кратком виде такова. Основоположники стоицизма постулировали, что «из существующего (övtcov) одно является благом (äyaOct), другое - злом (кака), третье же - безразличным (абшсрора)» (ФРС I 190; III 70). Несмотря на то, что три эти области вычленяются самими стоиками из «существующего», по всей видимости, речь идет не просто о свойствах и качествах тех или иных объектов, но прежде всего об отношении человека к этим объек-

3 Например, английский философ Р. Кедворд в своем «Трактате о свободе воли» воспользовался антропологией стоиков, а именно, их учением о ведущем начале души (qycjjovtKov), чтобы обосновать свои холистические воззрения на природу человека как существа целостного (coherent being) и преодолеть декартовский дуализм. См.: Sellars J. Stoics Against Stoics in Cudworth's A Treatise of Freewill II British Journal for the History of Philosophy. 2012. Vol. 20, iss. 5. P. 935-952.

Проблемы рецепции стоического мировоззрения исследуются историками. См.: Салимгареев М. В. Стоя и стоическое наследие в России (Середина XIX-начало XX вв.) : авторе^).... дис. канд. ист. наук. Казань, 2004.

Гусейнов А. А., Иррлитц Г. Краткая история этики. М., 1987. С. 169-170.

6 Forschner М. Die stoische Ethik: Uber den Zusammenhang von Natur-, Sprach- und Moralphilosophie im altstoischen System. Stuttgart, 1981. S. 183.

там. Это разделение призвано провести демаркационную линию между моральной и внеморальной областями. Иначе говоря, дистинкция на благо, зло и безразличное в первую очередь рассматривалась стоиками как некая общая схема, способствующая субъекту правильно выстроить свою моральную мотивацию и деятельность.

Благо в этике Ранней Стой понималось как добродетель (т| аретг|) и определялось как «завершенное состояние души» (ФРС III 197), а также как единственная цель (теХод) жизни человека. Как и большинство античных мыслителей, стоики именовали эту конечную цель «счастьем» (г| еибоицоуш), определяя ее как жизнь согласную с природой. Злом же они считали противоположное, то есть жизнь, протекающую в несогласии с природой, и квалифицировали ее как порок (г) каких), который есть не что иное, как состояние души, но, в отличие от блага, не является завершенным и неизменным. Благо следует избирать, порок - избегать (ФРС I 366), все прочее они расценивали как безразличное (то абюфороу), то есть как то, что с точки зрения абсолютной морали недостойно ни избрания, ни избегания. В то же время, согласно стоикам, лишь немногие могут считаться воистину добродетельными и благими. Моральные абсолюты в полной мере реализованы только в мудреце (о стофо«;). Поэтому только мудрец обладает благом и добродетелью.

Из всего сказанного следует, что если человек обладает благом и достиг конечной цели жизни, то все прочее лежит вне сферы его интересов и стремлений (ибо для мудреца высшая и единственная цель - это совершенное состояние его собственной души, то есть благо). Поэтому любая деятельность такого человека, направленная на что-то иное помимо блага будет противоречить допущению, что данный человек обладает благом7. В то же время сами стоики нарушают эту стройную и ригористическую систему, когда в сфере безразличного (которое как будто бы, исходя из содержания термина, не должно поддаваться градации) вычленяют предпочитаемое (лрог)уцЁУОУ) безразличное и не-предпочитаемое (шштгроцуцсуоу), каждое из которых детерминирует

7 Иными словами, если некто стремится не к благу (которое есть совершенное состояние души), то он не является мудрецом, ибо мудрец избирает и стремится к совершенному состоянию души и только к совершенному состоянию души. Человек немудрый и порочный полагает за благо все что угодно из области безразличного, но только не совершенство собственной души.

мотивацию и образ действий индивида (первое вызывает к себе влечение, ибо согласно с природой, второе - отторжение, ибо противно природе) (ФРС I 192, III 122). При этом необходимость производить выбор в рамках безразличного и действовать согласно этому выбору налагается на всех людей, даже на мудреца - того, кто уже обладает благом и, казалось бы, не нуждается в каких-либо выборах и действиях.

Таким образом, налицо противоречие: с одной стороны, человек, обладающий благом, не совершает выбор в рамках безразличного, ведь в противном случае он стремился бы к чему-то иному, чем к обладанию совершенным состоянием души или благом. С другой стороны, выбор и деятельность в рамках безразличного осуществляется каждым человеком, в том числе и мудрецом, обладающим благом.

Отношение исследователей к этому противоречию неоднозначно. Некоторые полагали его неустранимым, другие - просто закрывали на него глаза. Большинство же, признавая наличие затруднения, пыталось найти из него выход. Решение этой проблемы является крайне важной задачей для истории философии. Во-первых, без четкого понимания сути взаимоотношения раннестои-ческого блага и безразличного невозможна полная реконструкция этических воззрений представителей Ранней Стой. Во-вторых, решение этой проблемы положительно скажется на реконструкции раннестоической философии в целом. Связано это с тем, что стоическая философия отличается единством физики, логики и этики (это признавали сами стоики, а историки античной философии неоднократно обращали на это внимание), поэтому мы можем с уверенностью утверждать, что вопросы этики затрагивают интересы физики и логики. Наконец, в-третьих, выяснив суть взаимоотношения блага и безразличного в раннестоической философии, мы внесем определенную лепту в осмысление этих понятий не только в рамках эллинизма, но и античности в целом.

Таким образом, тема исследования — выявление сути взаимоотношений между благом и безразличным в этике ранних стоиков — является актуальной.

Степень разработанности проблемы. На мировоззренческом уровне интерес к раннестоическому наследию присутствовал всегда. Если говорить о серьезном научном интересе, то за рубежом он начинается с работы Э. Целлера «Философия греков в ее историческом развитии». В отечественной науке живой

интерес к наследию Стой, связанный с изданием переводов раннестоического корпуса текстов, возникнув примерно полтора десятилетия назад, до сих пор не ослабевает. В то же время проблемы философии стоиков интересовали и дореволюционных исследователей (С. Н. Трубецкой, И. А. Невзоров), большая часть которых делала особый акцент на теологической стороне учения Поздней Стой в соотношении с христианской догматикой (А. Мелъгунов, В. Фаминский,

0. М. Новицкий). В советский период стоическая философия также не была обделена вниманием (В. Ф. Асмус, А. С. Богомолов, А. Ф. Лосев, А. Н. Чанышев).

Проблема соотношения блага и безразличного тем или иным образом представлена в зарубежных (Е. Zeller, J. М. Rist, A. A. Long, В. Inwood, М. Pohlenz, М. Schofield, J. В. Goulde, А. Graeser) и отечественных (А. А. Столяров, А. С. Степанова) обзорных работах, посвященных философии Ранней Стой в целом. Рассмотрев данную проблему, некоторые из авторов заключают, что не берутся предложить совершенно удовлетворительного выхода из этого противоречия8, другие обращают внимание на то, что «благо, будучи этической категорией, по существу, превращалось в учении стоиков в логическую категорию»9, тем самым переносят вопрос в рамки гносеологии. Скорее исключением из правила являются те обзорные работы, в которых данная проблема обходится стороной10.

Специально вопросами этики Ранней Стой занимались следующие исследователи: П. А. Гаджикурбанова, С. С. Аванесов, А. С. Степанова, А. А. Гусейнов, С. Jedan, М. Forschner, J. Mansfeld, М. Schofield, N. P. White, В. Guckes, A. Dyroff, B. Inwood, R. Barney, Т. Brennan, T. Engberg-Pedersen, M. Frede,

1. G. Kidd, R. Sorabji.

Большинство исследователей этики Ранней Стой предлагают решать вопрос соотношения блага и безразличного через интерпретацию, согласно которой благо и безразличное соотнесены как принцип и материя поступка". Иного мнения придерживается Д. Цекуракис. С его точки зрения действия в области безразличного не могут соотноситься с благими действиями, ибо первые отно-

8 Столяров А. А. Стоя и стоицизм. М., 1995. С. 216.

9 Степанова А. С. Философия Древней Стой. СПб., 1995. С. 159.

10 МихельД. В., Михель И. В. Античная философия эпохи эллинизма. Саратов, 1998.

" Такую позицию занимают J. М. Rist, G. Nebel, С. Jedan, А. А. Столяров, П. А. Гаджикурбанова.

сятся к своему материалу как к своему ар%г| и остаются на одном с ним 12

уровне , чего нельзя сказать о добродетельных действиях. Б. Инвуд рассматривал этику стоиков преимущественно через призму стоического понимания влечения и человеческой деятельности13. Интересный и продуктивный подход был предложен Т. Энгберг-Педерсеном. Этот исследователь отметил, что выбор и деятельность в стоицизме имеют интенциональную природу14. К. Джедан расценивает этику стоиков как учение, получившее мощное влияние религиозного мировоззрения. Наконец, укажем, что некоторые исследователи вовсе не видели проблемы в том, что стоики вычленяли помимо блага область безразличного15.

Особый интерес для нашего исследования представляет недавно вышедшая в свет работа П. А. Гаджикурбановой «Этика Ранней Стой: учение о должном» (2012). Книга посвящена этической доктрине Ранней Стой, и в особенности двум понятиям - «надлежащему» (ка0т|коу) и «нравственно-правильному действию» (каторвшца). Так как «надлежащее» в раннестоической философии призвано выразить основные требования к образу действий в рамках безразличного, а «нравственно-правильное действие» — в рамках блага, тема этой книги очень близка нашему исследованию. «В этих понятиях и характере их соотношения, - отмечает автор, — сфокусирована специфика и своеобразие этического учения Ранней Стой, и в то же время с ними непосредственным образом связаны его ключевые проблемы: соотношение высшего блага и относительных ценностей, естественно-природного и добродетельного в человеческой деятельности...»16. Обладая множеством достоинств, эта монография не может отменить необходимости в новых исследованиях по этике Ранней Стой. Проанализировав несколько вариантов реконструкции раннестоической этики, автор приходит к неутешительному заключению о невозможности полностью устранить «двойственность и внутреннее напряжение, существующее между

12 Tsekourakis D. Studies in the Terminology of the early Stoic Ethics. Wiesbaden, 1974. P. 21.

13 Inwood B. Ethics and Human Action in Early Stoicism. Oxford, 1985; Imvood B. Goal and Target in Stoicism // The Journal of Philosophy. 1986. Vol. 83, № 10. P. 547-556.

14 Engberg-Pedersen T. The Stoic Theory of Oikeiosis: Moral Development and Social Interaction in Early Stoic Philosophy. Aarhus, 1990. 278 p.

15 К таковым относится, например, Дж. Донахью: Donahue J. R. Stoic Indifférents and Christian Indifference In Clement of Alexandria // Tradltio. 1963. Vol. 19. P. 440.

16 Гаджикурбанова П. А. Этика Ранней Стой: учение о должном. М., 2012. С. 5-6.

8

двумя сферами стоической этики»17. Настоящее исследование представляет собой новую попытку разрешения этой проблемы.

Объектом исследования является этика ранних стоиков, отраженная в корпусе раннестоических текстов (БУР, ФРС).

Предметом исследования является раннестоическое учение о благе и безразличном.

Цель исследования состоит в выявлении того, каким образом в ранне-стоической этике выбор и деятельность в сфере безразличного может непротиворечиво согласовываться с благим состоянием души мудреца.

Поставленная цель достигается с помощью решения следующих исследовательских задач:

1. Выявить предпосылки формирования исследуемой проблематики в достоический период философии. Реконструировать ее взаимосвязь с древнегреческим идеалом «калокагатии»',

2. Объяснить необходимость выбора и деятельности стоического мудреца в сфере безразличного;

3. Раскрыть смысловое содержание раннестоического понятия «благо»;

4. Реконструировать смысловое содержание раннестоического понятия «безразличное».

5. Обосновать возможность непротиворечивого согласования блага и безразличного в раннестоической этике.

Методологические основы исследования. В настоящем исследовании использовались стандартные историко-философские методы, среди которых главенствующее положение занимает метод реконструкции. Данный метод имеет несколько разновидностей. В нашем исследовании мы по большей части использовали наиболее распространенную его разновидность - реконструкцию как воссоздание концептуального содержания философского учения18. Вместе с тем частично мы применяли реконструкцию как метод, направленный на выяв-

17 Гаджикурбанова П. А. Цит. соч. С. 146.

18 Подробное объяснение сущности этого метода см.: Горан В. П. Теоретические и методологические проблемы истории западной философии / отв. ред. В. Н. Карпович. Новосибирск, 2007. С. 149-156.

ление проблем, решением которых занимался исследуемый философ19. Также мы использовали авторский метод ретроспективной реконструкции, который предполагает, что, зная результат развития понятия (итоговый комплекс смыслов), мы выявляем пути его становления, при этом прямое обращение к самому термину не является необходимым. Неотъемлемой составляющей процедуры реконструкции явилась наша интерпретация доксографиического материала по значимым для исследования вопросам. Использовался сравнительный анализ, методы сопоставления, обобщения исследовательских данных. Принимая во внимание то, что тексты доксографов представлены на древнегреческом и латинском языках, мы в нашей работе применили терминологический анализ употребления иноязычных терминов.

Научная новизна исследования

1. Выявлена преемственность содержания достоического идеала «кало-кагатии» со стоическим решением проблемы соотношения блага и безразличного.

2. Необходимость деятельности мудреца в сфере безразличного объяснена в контексте интерпретации стоического «импульса» как односложного стремления, которое имеет один и только один интенциональный объект.

3. На основе анализа представлений стоиков о знании и завершенном неизменном состоянии души впервые обосновано, что благо есть идеально-нравственное состояние души, которое не может быть сформировано под воздействием внешнего мира, но которое определяет деятельность человека во внешнем мире.

4. Впервые обоснована оправданность усматривать в стоическом безразличном два аспекта: 1) безразличное как тело, 2) безразличное как тело вкупе с бестелесным суждением, высказанным относительно этого тела.

5. С опорой на анализ стоического понятия «влечение» обосновано, что благо в этике Ранней Стой имеет единственно возможный способ осуществления - разумный выбор в сфере безразличного.

Эта разновидность реконструкции, именуемая «проблемным подходом», разрабатывается и успешно применяется новосибирскими историками философии. См.: Горам В. П. Цит. соч. С. 156-166; Вольф М. Н., Берестов И. В. Проблемный подход к исследованию древнегреческой философии // 1ХОЛН. Философское антиковедение и классическая традиция. 2007. Т. 1, вып. 2. С. 203-246.

Результаты настоящего исследования заключены в следующих основных положениях, которые выносятся на защиту:

1. Установлено, что концептуальный каркас понятия «калокагатия» в достоической философии задается посредством двух ценностно-нагруженных смысловых оттенков: прекрасное само по себе и так называемые природные блага. У стоиков эти ценностные ориентиры претерпели трансформацию и нашли свое выражение в виде понятий «благо» и «безразличное».

2. Выявлено, что необходимость стоического мудреца действовать в сфере безразличного объясняется тем, что его добродетель может реализоваться только через выбор в этой сфере.

3. Установлено, что благо стоики понимали как идеально-нравственное состояние, которое не может быть достигнуто посредством правильного избрания в сфере безразличного. Но, обладая таким состоянием, человек будет производить выбор в безразличном безупречным образом, основой чего является добродетельный настрой его души, гарантированный знанием.

4. В результате выявления содержания стоического понятия «безразличное», сделан вывод, что в этом понятии следует выделять два смысловых уровня: 1) безразличное как телесные объекты внешнего мира, при этом безразличное есть нечто обусловленное и ситуативное; 2) и безразличное как тело вкупе с бестелесным суждением, высказанным относительно этого тела. Такое различение позволяет сгладить «врожденный» порок этики Ранней Стой, который оформлен в виде терминологического несоответствия: в «безразличном» (которое как будто бы, исходя из содержания термина, не должно поддаваться градации) вычленяется «предпочитаемое безразличное» и «непредпочитаемое». Согласно предложенной нами дистинкции, безразличное, с одной стороны, действительно аксиологически нейтрально и внутренне неразличимо, ибо есть только телесный объект внешнего мира. С другой стороны, к безразличному можно относиться оценочно, постольку, поскольку оно может пониматься как тело вкупе с бестелесным суждением, высказанным относительно этого тела.

5. Выявлено, что благо может реализоваться на практике только посредством разумного влечения и уклонения, то есть через правильное отношение к предпочитаемому и непредпочитаемому безразличному. При этом деятельность

в сфере безразличного производится не ради безразличных вещей (и именно поэтому они именуются «безразличными»), а ради добродетели и того, что ей причастно. Производя разумный выбор в рамках безразличного, мудрец тем самым избирает благо, то есть добродетель, ибо последняя есть состояние души, позволяющее относиться к предметам из области безразличного единственно правильным способом - разумно избирать те, что имеют ценность, и разумно избегать тех, что лишены ценности.

Теоретическая значимость работы заключается в возможности использования ее результатов в историко-философских исследованиях по античной философии и этике. Теоретические выводы исследования относительно моральной психологии, природы должного, характера раннестоического эвдемонизма и учения о действии могут представлять интерес для современной моральной философии.

Практическая значимость работы заключается в возможности применения ее результатов в преподавании истории античной этики и философии.

Апробация работы. Основные положения данного исследования были многократно представлены в виде докладов на научных семинарах Сектора истории философии Института философии и права СО РАН (2009-2013 гг.). Также результаты диссертационной работы освещались автором в докладах и были представлены в виде тезисов на различных научных конференциях (г. Новосибирск, г. Томск, г. Красноярск, г. Санкт-Петербург, г. Киев) и на V Российском философском конгрессе (г. Новосибирск). Результаты исследования представлены в шестнадцати научных публикациях, которые отражают основное содержание работы.

Структура диссертации. Структура исследования определяется целью и последовательностью решения исследовательских задач. Диссертация состоит из введения, трех глав, восьми параграфов, заключения, списка использованной литературы, включающего 147 наименований, и списка сокращений. Общий объем работы — 152 страницы.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обоснована актуальность темы исследования, в кратком виде сформулирована проблема, обозначена степень разработанности проблемы, определены объект и предмет исследования, цель и задачи, указаны методологические основы исследования, научная новизна, обоснованы теоретическая и практическая значимость исследования, представлены положения, выносимые на защиту.

В первой главе «Генезис представлений о благе и безразличном в до-стоической философии» выявлены предпосылки формирования исследуемой проблематики в достоический период античной философии.

В первом параграфе «Представления о благе и безразличном в ранней греческой философии» прослеживается становление философского содержания понятий благо и безразличное в ранней греческой философии. Выдвинута гипотеза, согласно которой предтечей стоической проблематики соотношения блага и безразличного является представление первых философов о тождестве блага и мудрости. Отождествление блага и мудрости предполагает серьезную корректировку традиционных этико-аксиологических представлений, или даже их отрицание. В рамках такого подхода выстраивается дихотомия подлинных и мнимых благ. К первым относятся добродетель и добродетельные поступки, фундируемые знанием и мудростью. Под мнимыми благами подразумевается то, что принято именовать материальным благосостоянием, в широком же смысле - это все то, что индифферентно с точки зрения морали.

Во втором параграфе «Проблема соотношения блага и безразличного в свете понятия "калокагатия"» предпринята попытка проследить генезис раннестоической проблематики соотношения блага и безразличного через призму древнегреческого идеала калокагатии. Высказано предположение, что свой завершающий этап становления идеал калокагатии находит в этике ранних стоиков, а именно, в тезисе Хрисиппа из Сол: «только нравственно-прекрасное есть благо (¡iövov то kcüöv äyaOöv stvat)» (SVF III 30). Анализ текстов Платона и Аристотеля показал, что концептуальный каркас понятия «калокагатия» в текстах этих философов задается посредством двух смысловых оттенков, которые позднее нашли свое выражение в стоической философии в

виде понятий «благо» и «безразличное». Для Платона калокагатийный человек - это человек знающий и мудрый, который посредством своей мудрости и знания может использовать во благо внешние вещи (неподлинные блага). Для Аристотеля капокагатия — это умение добиваться прекрасного самого по себе (иными словами, блага самого по себе) и осуществлять его в поступках. Также калокагатия человека проявляется в том, как он относится к так называемым «природным благам», то есть к благам, которые могут быть как полезны, так и вредны. В раннестоической этике такие относительные блага получили имя «безразличное». В целом же калокагатия и у Платона, и у Аристотеля — это состояние человека, при котором внешний мир (сам по себе морально индифферентный) может быть использован моральным агентом только во благо.

Во второй главе «Раннестоическое благо как знание и состояние души» в развернутом и уточненном виде формулируется проблема, анализируется ее решение, предложенное предыдущими исследователями, а также раскрывается смысловое содержание раннестоического понятия «благо».

В первом параграфе «Отношение мудреца к безразличным вещам» содержание проблемы соотношения блага и безразличного в этике Ранней Стой рассматривается через призму раннестоических представлений о мудреце. Параллельно дается краткое изложение истории раннестоического учения, рассказывается о развитии преемственности внутри школы. Особый акцент сделан на Аристоне Хиосском — ученике Зенона, развившем и абсолютизировавшем учение о благе как единственной цели жизни. Этот стоик показал, к чему мы придем, если начнем последовательно развивать тезис, согласно которому благом может быть только нравственно-прекрасное и только оно одно достойно избрания: «безразличное он оставляет совершенно безразличным» (ФРС I 360). Такой крайний ригоризм был расценен как отход от стоической догмы и подвергнут критике (прежде всего третьим схолархом Стой Хрисиппом из Сол), так как выбор и деятельность в рамках безразличного полностью не устраняется, ибо все люди, в том числе и мудрец, испытывают влечение (6рр.г|) или отталкивание (асрорцт]) по отношению к безразличным вещам. Вместе с тем стоики были единодушны в том мнении, что избрание безразличных вещей само по себе не может привести к счастью. Для прояснения причин и мотивов деятельности мудреца в области безразличного

14

проведен анализ критики позиции Аристона Хиосского, предлагавшего не делать различий в области безразличного. Выявлено, что необходимость деятельности в этой сфере объясняется тем, что без нее невозможны никакие действия (в том числе и добродетельные). Таким образом, добродетель находит свой практический выход посредством безразличного. Затем была проанализирована гипотеза, согласно которой благо и безразличное в этике стоиков соотнесены так же как принцип и материя поступка. Приведены аргументы в пользу того, что эта интерпретация имеет ряд недостатков. Во-первых, благо стоиков может пониматься как «принцип» лишь условно, так как оно не есть нечто абстрактное и отвлеченное, но, напротив, есть материальное состояние души отдельного человека. Во-вторых, истолкование безразличного как «материи» поступка совершенно не берет в расчет аксиологической нагруженности безразличного. Сделан вывод, что определять отношение «благо - безразличное» через пару «принцип - материя» не совсем верно.

Во втором параграфе «Благо ранних стоиков как упорядоченная система знаний» предпринята попытка раскрыть смысловое содержание раннестоического понятия «благо» через теоретико-познавательные взгляды ранних стоиков. Сначала обосновывается главенствующая роль знания в раннестоической этике. Затем ставится вопрос, что стоики подразумевали под «знанием»? Беглый обзор фрагментов раннестоических и доксографических текстов показал, что для обозначения «знания» стоики использовали древнегреческую лексему £тпситцл.г|, при этом главнейшими характеристиками знания у них выступают неизменность и устойчивость. Это позволило предположить, что стоики выстраивали свою гносеологию с учетом аристотелевской эпистемологии.

Теоретико-познавательные взгляды стоиков рассматривались согласно тем стадиям познания, которые выделяли сами стоики. Исходя из того факта, что большинство исследователей причисляют стоиков к сенсуалистам, обзор раннестоической теории познания возглавили учения об ощущении (аТа9г|ац) и впечатлении20 (фаутаа(а). Затем были рассмотрены такие наиважнейшие раннестоические термины, как согласие (аиукатабеац), постигающее

20 Лексема фсптасла в русскоязычных работах переводится обычно двум! способами: либо «впечатление», либо «представление». Мы предпочитаем первый вариант в силу его «механистического» подтекста, что ближе духу стоицизма.

представление (сраутскна катает] тткт|), постижение (катбЛт|\|/1<;), общие представления (когуг) еууокх, лро^гщ/к;). Особое внимание уделено стоической дефиниции знания - «устойчивое и надежное постижение, неколебимое разумом (ац£таятсото<; ияо Хбуои)» (ФРС I 68). В этом определении предлог итго относится к слову А.оуои, которое стоит в родительном падеже, следовательно, он обозначает нечто действующее (ср. англ. Ьу), в переводе обычно опускается, при этом существительное переводится творительным падежом, иногда же может быть передано выражениями «из-за, через посредство, благодаря». Следовательно, возможно два равноправных перевода: «непоколебимое разумом» и «непоколебимое благодаря разуму»21. При этом под разумом в данном случае следует понимать 6р06д Хоуод - некую упорядоченную систему, которая выступает в роли критерия истинности. В качестве критерия, верный разум является такой инстанцией, с которой соизмеряются все новые данные, а она ни с чем несоизмерима. Поэтому благо и добродетель, будучи знанием, тоже характеризуются как то, что не определяется человеческим опытом, но, наоборот, благо и добродетель сами определяют этот опыт. Иными словами, чтобы быть благим, человеку не достаточно действовать каким-то определенным образом, но, обладая благом, он будет действовать именно так. В терминологии стоиков это будет звучать так: правильное избрание в сфере безразличного не может сделать человека благим, но благой человек будет производить выбор в безразличном безупречным образом.

В третьем параграфе «Благо как неизменное состояние ведущего начала души» анализируется стоическое определение добродетели как неизменного состояния (бихбеац) руководящего начала души (ФРС I 202). В этой и других дефинициях стоики используют термин 5ш0еот<;, позаимствованный у Аристотеля. Как выяснилось, ранние стоики использовали аристотелевский термин бюбеац, дополнив его содержание характеристикой нечуждой Аристотелю, но которую Аристотель никак не мог усмотреть в рамках практической философии, а использовал только применительно к объектам теоретической философии. Эта принципиально важная характеристика -неизменность, невозможность допускать большую или меньшую степень.

21 Такой перевод дает В. Б. Черниговский. См.: Арий Дидши Этический компендий // Человек. 2006. № 1. С. 101.

Таким образом, терминологическое предпочтение стоиков обусловлено желанием представить добродетель как нечто свершившееся раз и навсегда. Иначе говоря, последователям Зенона хотелось видеть в добродетели нечто абсолютно неизменное, а во внешнем, чувственном мире, напротив, все изменчиво. Чтобы как-то достичь того смысла, к которому они стремились, стоики использовали термин SiüGeoig, но с тем смысловым содержанием, которое в него вкладывал Аристотель, когда использовал этот термин в рамках теоретической философии. Такие коррективы позволили стоикам говорить о добродетели как о том, что не подвержено влиянию внешнего мира, как о том, что полностью не зависит от окружающего мира. Применительно к этике Ранней Стой это следует понимать так, что неизменное состояние души мудреца (8их0£ац) не может быть результатом деятельности во внешнем изменчивом мире.

В третьей главе «Раннестоическое безразличное и его взаимосвязь с благом» реконструируется содержание понятия «безразличное», рассматривается стоическая теория действия, а также предлагается вариант непротиворечивой интерпретации взаимоотношения раннестоическсго блага и безразличного.

В первом параграфе «Онтологический статус безразличного. Бестелесное и безразличное» предпринята попытка определить онтологический статус раннестоического безразличного. Известно, что благо и зло стоики мыслили как нечто телесное (ФРС III 84, 85). Постольку, поскольку безразличное не является ни благом, ни злом, было предположено, что оно бестелесно. Это предположение подтверждается тем фактом, что «предпочитаемым безразличным» стоики именовали те предметы, которые по своей природе обладают ценностью (acia). Несмотря на то, что ценность существует независимо от человека, она должна быть осознанна им через суждение (кр(ац) (ФРС III 125). Далее, в большинстве случаев предпочитаемое безразличное обязывает морального агента к определенного рода действиям, которые стоики называли «надлежащими» (ка8г|коута). «Надлежащее» они определяли как «действие, имеющее убедительное обоснование (evkoyoq äjioloyiapög)» (ФРС I 230). Суждение и обоснование есть не что иное, как высказывание, которое в свою очередь стоики относили к бестелесному. Вместе с тем мы не можем

вполне отождествить безразличное и бестелесное. Для стоиков предметы внешнего мира, а именно они по большей части составляют основное содержание безразличного, определенно понимаются как нечто телесное. Однако к этим телесным предметам присовокупляются бестелесные суждения, так как без последних невозможно произвести оценку и выбор этих предметов. Поэтому было предложено интерпретировать безразличное, с одной стороны, как тело, с другой стороны, как это же тело, но вкупе с бестелесным суждением (лектоном) относительно этого тела. Вследствие чего нами была предложена гипотеза касательно характера взаимоотношений блага и безразличного. Аналогично отношению тела и бестелесного, благо и безразличное напрямую не взаимодействуют, при этом безразличное сопровождает благо, но не порождается им.

Во втором параграфе «Гносеологический статус безразличного. Постижение и безразличное» реконструируется гносеологическое содержание раннестоического понятия «безразличное». Для этого анализируется положение, согласно которому безразличное рядоположено такому гносеологическому термину, как «постижение» («схватывание»): «Но "схватывание"... он помещал между знанием и незнанием, не причисляя его ни к добродетельным вещам, ни к порочным» (ФРС I 69). В связи с этим предложена следующая пропорция «знание : постижение :: благо : безразличное», смысл которой сводится к тому, что безразличное относится к благу так же, как постижение относится к знанию. Так как знание характеризуется как нечто неизменное, а постижение как то, что может подвергаться изменению, понимать соотношение блага и безразличного следует как соотношение неизменного и изменчивого. Также можно предположить, что отношения в этой пропорции выстраиваются по принципу «общее : частное», тогда соотношение блага и безразличного может истолковываться как «универсальные ценности : относительные ценности». Таким образом, безразличное (по аналогии с постижением) обладает такими характеристиками, как случайное, частное, чувственное, изменчивое. Однако такое понимание безразличного уместно лишь в том случае, когда мы говорим о безразличном как о предметах

внешнего мира, свое отношение к которым человек еще не определил (см. выводы предыдущего параграфа).

В третьем параграфе «"Влечение" и его роль в этике ранних стоиков. Теория действия» предпринята попытка выявить условия и причины, благодаря которым действие становится нравственно-правильным или, что одно и то же, благим. Раннестоическая теория действия в общих чертах такова: субъект действия посредством «ощущения» (оца9г|<п<;) получает «впечатление» (сраушспа), затем относительно последнего высказывает «суждение» (а^соца), и дает на него «согласие» (стиукатабЕац), вследствие чего появляется «влечение» (брцг)), которое и порождает действие. При этом «согласие» и «влечение» существенно различаются, а именно, по мнению стоиков, они имеют разные объекты. «Согласия направлены на суждения (а^кацасл.), а влечения - на предикаты (каттууортрата), которые так или иначе содержатся в тех суждениях, на которые дается согласие» (ФРС II 991). Проанализировав это свидетельство, было доказано, что сам по себе «предикат» не может репрезентировать какую-либо физическую реальность. Из этого был сделан вывод, что в стоическом представлении все человеческие влечения направлены на то, что в подлинном смысле слова не существует (на бестелесные предикаты), ведь физика стоиков не допускала существования бестелесного. Как мы полагаем, данное утверждение занимало не последнее место в этической терапии Стой, направленной против страстей. С разумной точки зрения бессмысленно чрезмерно желать того, что не существует. Противоположностями страстей являются так называемые три «благие эмоции» (воля, осмотрительность и радость), которые присущи лишь мудрецу. По сути дела они призваны описать тот единственно правильный способ поведения (умеренное и разумное влечение / устранение) по отношению к безразличному. Таким образом, в практической сфере возможны только два рода влечения - чрезмерное и разумное. Очевидно, что лишь второе подобает мудрецу, и только оно может быть основой добродетельной деятельности. А такой род влечения имеет только один предмет - безразличное (естественно, предпочитаемое безразличное).

Итак, благо в философии Ранней Стой есть разумный выбор в сфере безразличного. При этом выбор в сфере безразличного производится не ради без-

различных вещей. Разумное избрание чего-либо в рамках безразличного не означает, что субъект избирает что-либо отличное от блага и добродетели. Напротив, производя разумный выбор в рамках безразличного, мудрец тем самым избирает благо, то есть добродетель, ибо последняя есть состояние души, позволяющее относится к предметам из области безразличного единственно правильным способом - разумно избирать те, что имеют ценность и разумно избегать те, что лишены ценности. Однако деятельность в рамках безразличного, какой бы правильной она не была, не следует расценивать как средство для достижения блага и добродетели. Уместнее вести речь о среде, в которой осуществляется добродетель. Быть добродетельным человеком, обладать добродетелью и совершать добродетельные действия невозможно иначе, как посредством правильного отношения к сфере безразличного (то есть посредством разумного выбора в этой сфере). Иного выражения благо в философии Ранней Стой просто не имеет. Однако залогом этого правильного выбора является верное различение блага, зла и безразличного.

В заключении подводятся итоги диссертационного исследования.

СПИСОК ОСНОВНЫХ РАБОТ, ОПУБЛИКОВАННЫХ ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ:

Публикации в журналах, включенных в перечень рецензируемых научных изданий, в которых должны быть опубликованы основные научные результаты диссертаций:

1. Санженаков, А. А. Благо и безразличное в философии Ранней Стой / А. А. Санженаков // Вестник Новосибирского государственного университета. Сер. Философия. - 2011. - Т. 9, вып. 1. - С. 98-101. - 0,5 п.л.

2. Санженаков, А. А. Понятия «расположение» и «уклад души» у Аристотеля и ранних стоиков / А. А. Санженаков // Вестник Новосибирского государственного университета. Сер. Философия. - 2011. - Т. 9, вып. 4. -С. 113-117.-0,5 п.л.

3. Санженаков, А. А. Нравственно-правильное действие в стоицизме / А. А. Санженаков // Вестник Новосибирского государственного университета. Сер. Философия.-2012.-Т. 10, вып. 2.-С. 151-156.-0,5 п.л.

4. Санженаков, А. А. Гносеолого-онтологическое содержание раннесто-ического понятия «безразличное» / А. А. Санженаков // Вестник Новосибирского государственного университета. Сер. Философия. - 2013. - Т. 11, вып. 1. - С. 133-137.-0,5 п.л.

5. Санженаков, А. А. Влечение и его роль в этике стоиков / А. А. Санженаков // Вестник Новосибирского государственного университета. Сер. Философия. - 2013. - Т. 11, вып. 2. - С. 126-130. - 0,5 п.л.

6. Санженаков, А. А. Психологический монизм стоиков / А. А. Санженаков // Вестник Новосибирского государственного университета. Серия: Философия. - 2013. - Т. 11, вып. 3. - С. 126-130. - 0,5 п.л.

7. Санженаков, А. А. Калокагатия в корпусе текстов Платона / А. А. Санженаков // Вестник Русской христианской гуманитарной академии. - 2013. -Т. 14, вып. 3. - С. 69-74. - 0,4 п.л.

Публикации в других научных изданиях:

8. Санженаков, А. А. К вопросу о статусе «мудрого» (боК^) и «достойного» (вроиёаюб) в философии Ранней Стой / А. А. Санженаков // Студент и научно-технический прогресс : Философия : материалы ХЬУП Международной научной студенческой конференции. - Новосибирск : РИЦ Новосиб. гос. ун-та, 2009.-С. 22-23.-0,1 п.л.

9. Санженаков, А. А. Благо и безразличное в раннестоической философии / А. А. Санженаков // Наука. Философия. Общество : материалы V Российского философского конгресса. - Новосибирск : Параллель, 2009. - Т. 1. -С. 477-478. - 0,1 п.л.

10. Санженаков, А. А. Возможно ли добродетельное действие в стоической этике? / А. А. Санженаков // Теоретическая и прикладная этика: традиции и перспективы : сборник статей общероссийской молодежной конференции. -СПб.: Изд-во СПб. филос. о-ва, 2011. - С. 42-44. - 0,2 п.л.

11. Санженаков, А. А. Осмысление раннестоического понятия «автаркия» / А. А. Санженаков // Актуальные проблемы гуманитарных и социальных исследований : материалы IX региональной научной конференции молодых ученых Сибири в области гуманитарных и социальных наук. - Новосибирск : РИЦ Новосиб. гос. ун-та, 2011. - С. 64-66. - 0,2 п.л.

12. Санженаков, А. А. Аристон Хиосский: место и роль в стоицизме / А. А. Санженаков // Студент и научно-технический прогресс : Философия : материалы 50-й Международной научной студенческой конференции (Новосибирск, 13-19 апреля 2012 г.). - Новосибирск : РИЦ Новосиб. гос. ун-та, 2012. - С. 34-35.-0,2 п.л.

13. Санженаков, А. А. Подлинные и мнимые блага в ранней философии Платона / А. А. Санженаков // Интеллектуальный потенциал Сибири для развития России: Философия - Наука - Образование : сборник статей Второй Всероссийской научной конференции «Сибирский философский семинар». - Красноярск : Сиб. федер. ун-т, 2012. - С. 94-95. - 0,2 п.л.

14. Санженаков, А. А. Свобода и необходимость в раннем стоицизме / А. А. Санженаков // Этика и бизнес: философские, методологические и мировоззренческие аспекты — 2011 : сборник статей студентов и аспирантов по итогам XIII Всероссийской научно-практической конференции с международным участием (Красноярск, 22 декабря 2011 г.). - Красноярск : Сиб. гос. тех. ун-т, 2012.-С. 71-75.-0,25 п.л.

15. Санженаков, А. А. Этика и онтология ранних стоиков: опыт реконструкции понятия «безразличное» / А. А Санженаков // Теоретическая и прикладная этика: традиции и перспективы : сборник статей / под ред. В. Ю. Перова, Д. А. Гусева. - СПб. : Изд-во Русской христианской гуманитарной академии, 2012. - С. 68-75. - 0,3 пл.

16. Санженаков, А. А. Исторический обзор калокагатии / А. А. Санженаков // Инновационный университет: Философия - Наука - Управление. XX лет философскому факультету НГУ : материалы Всероссийской научной конференции. - Новосибирск : РИЦ Новосиб. гос. ун-та, 2013. - С. 132-134. - 0,15 пл.

Подписано в печать 22.10.2014 г. Формат А4/2. Ризография .л. 1,2. Тираж 150 экз. Заказ № 31/10-14 Отпечатано в ООО «Позитив-НБ» 634050 г. Томск, пр. Ленина 34а