автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.06
диссертация на тему: Булгарский город в Х - начале ХIII вв.

Введение диссертации2002 год, автореферат по истории, Хузин, Фаяз Шарипович

Актуальность темы. История и археология средневекового города - одна из важнейших и традиционных областей исследований ученых-медиевистов. в Изучение процесса его возникновения, закономерностей дальнейшего разви-« ия и сегодня остается одной из актуальных задач исторической науки. Причина постоянного и неослабевающего внимания ученых к различным аспектам этой крупной проблемы заключается в том, что средневековый город, являясь сложным социокультурным явлением исторического процесса, важнейшим компонентом цивилизации, в своем генезисе и функционировании отражает, словно в зеркале, многие стороны и особенности развития общества в целом. Путем использования богатого археологического материала из городского культурного слоя можно решать достаточно широкий спектр проблем, связанных не только с историей самого города и его ближайшей округи, но и международных связей страны, ее места в мировой цивилизации и т.д.

В отечественной историографии изучению многоаспектной темы средневекового феодального города всегда уделялось большое внимание [более подробно см.: Древняя Русь: город, замок, село. М., 1985]. Заметно г,сгивизпровались работы в этой области в последние десятилетия. Преимущественно на древнерусском материале разрабатывается вопрос о сущности раннефеодального города, предпринимаются успешные попытки создания социальной типологии укрепленных поселений, на массовых археологических материалах с привлечением письменных источников раскрываются конкретные пути возкновения отдельных городов, прослеживаются этапы формирования спе-[фической городской культуры, эволюции социально-экономической жиз-динамики внутригородской топографической структуры. Сходные черты иально-исторической топографии, архитектурного облика, исторических б городов Древней Руси, обусловленные единством социально-экономи-их, политических и этнических процессов, позволили их объединить под ■им понятием «древнерусский город».

Появляются интересные публикации по проблемам средневекового горо-. вредней Азии и Казахстана, стран Ближнего Востока (более подробно см. работах М.Е.Массона, О.Г.Большакова и др.). Установлено внутренне един-тво средневековой городской цивилизации указанных регионов, являющейся одной га составляющих более обширной системы городских цивилизаций Востока («восточный город»).

В современной западноевропейской историографии все более актуальными становятся проблемы города как особого социального и исторического феномена, важного фактора социального прогресса. Исследователи обращаются к новым методам анализа, применяют структурно-системный подход к изучаемым явлениям, ставят новые проблемы, выявляют более интересные аспекты и уровни изучения европейского средневекового города (см. работы АЛЛстребицкой; European towns. L., 1977 и др.). fl

Проведенные исследования позволяют изучать специфику исторической го процесса урбанизации отдельных регионов Евразии, возникшую в результате локальных модификаций общих закономерностей человеческого общества под влиянием конкретных естественно-географических и историко-культурных условий. Такого рода исследования приведут в конечном счете к созданию серьезных научных обобщений и теоретических трудов в области изучения средневековья в целом и средневекового города в частности. По убеждению автора, последнее возможно лишь при максимальном учете конкретных исторических материалов со всех регионов средневекового мира, в том числе и Волжской Булгарии — раннефеодального государства, сыгравшего огромную роль в исторических судьбах многих тюркоязычных и финно-угорских народов Восточной Европы.

Как показывают новые исследования, по уровню социально-экономического и культурного развития Булгарское государство стояло примерно на одной ступени с другими средневековыми государствами Евразии. Домонгольский период в истории Волжской Булгарии, рассматриваемый обычно в хронологических рамках X — начала XIII в., характеризуется как время окончательного становления и существования самостоятельной государственности раннефеодального типа, вызвавшей соответствующие перемены в идеолопв ческой надстройке общества в форме принятия новой монотеистической религии — ислама. Именно в этот период отмечается бурный расцвет городских и сельских поселений, формируется своеобразная и единая на всей территории страны материальная и духовная культура, складывается волжско-булгарская народность, поступательное развитие которых было временно прервано в 1236 г. в результате монгольских завоеваний.

В последние десятилетия в археологическом изучении отдельных булгар-ских городов достигнуты заметные успехи. В то же время, в нашей историографии до сих пор отсутствуют обобщающие работы, позволяющие на современном научном и методическом уровне подойти к решению задач фундаментального исследования булгарскогю города X — начала XIII в. не только в вещеведческом плане, но и интерпретационном.

Цель и задачи исследования. Целью настоящего исследования являются обобщение накопленного к настоящему времени огромного археологического материала из раскопок и разведок городских поселений, попытка выявить определенные закономерности в их историческом развитии, специфику городского строя домонгольской Булгарии и создание возможно полного, целостного представления о булгарском городе X — начала XIII в. г Конкретные задачи нашего исследования сводятся к следующему:

1. Выделить из массы известных нам булгарских городищ собственно города (в социально-экономическом понимании этого понятия) — укрепленные поселения, население которых занималось преимущественно ремеслом и торговлей, административной и военной деятельностью и существовало, как правило, за счет продуктов питания, поставляемого сельскохозяйственной округой.

2. На основе новой интерпретации имеющегося комплекса источников попытаться обосновать время появления ранних поселений на территории Волжской Булгарии, выявить условия и возможные пути происхождения булгарских городов.

3. Путем сопоставительного изучения археологических материалов из культурного слоя Билярского и Болгарского городищ, с привлечением письменных и нумизматических данных, вновь рассмотреть дискуссионный вопрос о столице домонгольской Булгарии и обосновать политический статус Биляра-Великого города.

4. Представить обзор новых археологических исследований Сувара, Джу-кетау, Муромского городка, древней Казани, Елабуги и других памятников с целью создания конкретного представления о степени изученности городских поселений X — начала XIII в. и постановки новых исследовательских задач, направленных на выявление специфики домонгольского булгарского города.

5. Показать булгарский город как центр ремесла, внутренней и международной торговли, использовав все накопленные по этой теме данные.

6. Обобщить материалы по изучению рядовых жилищ, хозяйственных сооружений, общественных зданий и представить на их основе более конкретное представление об архитектурном облике булгарских городов.

7. Определить наиболее перспективные направления исследований по теме «Домонгольский булгарский город».

Источники и методы исследования. Представленная диссертация в виде научного доклада базируется на изучении комплекса исторических источников. Основным источником послужили археологические материалы, накопленные начиная со второй половины XVIII в. в результате разведочных, а позднее и стационарных исследований булгарских городищ, расположенных на обширной территории Среднего Поволжья. Центральное место среди них занимают материалы, полученные в ходе многолетних и широкомасштабных полевых исследований автора на Билярском городище, а также на Суваре, Джукетау, Чаллынском городище и в Казанском кремле. В работе широко использовались публикации предшествующих авторов, посвященные разным аспектам истории и археологии булгарского домонгольского города, однако ь, ряде случаев предлагается своя интерпретация этих материалов. '

В качестве дополнительных источников привлечены сведения русских летописей и восточных (арабо-персидских) авторов, нумизматические находки и данные татарского фольклора, позволяющие конкретизировать и дополнить некоторые аспекты исследуемой темы, недостаточно обеспеченные археологическими материалами.

При изучении проблем городского ремесла и занятий горожан использовались результаты металлографического анализа широкого ассортимента кузнечной продукции, выполненного к.и.н. Ю.А.Семыкиным, а также спектрографического и химического анализа состава стекла, проведенного С.И.Ва-лиуллиной. Остеологические материалы из городских слоев изучались д.б.н. А.Г.Петренко и Г.Ш.Асылгараевой, палеоботанические — д.б.н. В.В.Тугана-евым, В.И.Фроловой. Результаты спорово-пыльцевого анализа почвы из культурного слоя Биляра и Казани предоставлены доцентами кафедры ботаники КГУ В.Т.Шаландиной и К.В.Николаевой. При определении времени накопления древнейшего слоя Казанского кремля учитывались даты, полученные методами радиоуглеродного анализа угля из ранних сооружений (ИИМК РАН, СПб.) и термолюминесцентного анализа керамики, проведенного в Ратгенла-боратории Государственного музея Берлина. ^Л

Научная новизна работы сводится к следующему:

1. Впервые после работ С.М.Шпилевского (1877) и А.П.Смирнова (1951) предпринято обобщающее исследование по археологии булгарского города Х- начала XIII в., выполненное на обширном новом материале с целью выявления общего уровня развития булгарской городской цивилизации СевероВосточной Европы.

2. Впервые приводится список собственно булгарских городов, выделенных из общего числа городищ, и предпринята попытка археологически обосновать время их возникновения. Методологической и методической основой при этом послужили результаты исследований российских и зарубежных ученых в области средневековой урбанистики.

3. Путем сопоставительного изучения археологии Биляра и Болгара, анализа письменных и нумизматических источников дополнительно обосновывается существующая еще с первой половины XIX в. концепция о едином столичном центре Волжской Булгарии домонгольского времени, археологически представленном Билярским городищем.

4. Приводятся новые археологические и иные доказательства домонгольского возраста (время основания — рубеж Х-Х1 вв.) первоначальной Казани, полученные в результате целенаправленных и широкомасштабных раскопок автора и его коллег на территории Кремля и в его пригородах.

5. Впервые так полно и на значительном количестве разнотипных материалов домонгольский город показан как центр высокоразвитого ремесла и торговли, обобщены все данные, которые будут способствовать в дальнейшем созданию объективной реконструкции архитектурного облика крупных городских центров.

Практическая значимость работы. Материалы представленной работы были использованы нами:

1) в учебниках и учебных пособиях для средних школ и вузов, таких как: «Рассказы по истории Татарстана» (Казань, 1994, 1995), «История Татарстана» (Казань, 2001), «Очерки по археологии Татарстана» (Казань, 2001);

2) при создании экспозиций Археологического музея КГУ, Музея Биляр-ского городища, Музея национальной культуры в Национально-культурном центре «Казань»;

3) в соответствующих разделах «Научной концепции реконструкции и развития ансамбля Казанского кремля», выполненной по заказу Государственного музея-заповедника «Казанский кремль», и «Концепции реставрации и музеефикации археологических объектов Казанского кремля», выполненной по заказу Главного управления архитектуры г. Казани;

4) при создании Билярского государственного историко-археологическо-го и природного музея-заповедника, историко-культурных заповедных территорий «Джукетау» и «Древние Чаллы»;

5) в документальном фильме в четырех частях «На стыке цивилизаций и тысячелетий» (1999), а также в радио- и телепередачах;

6) при издании буклетов и фотоальбомов по археологии Биляра и Казанского кремля, а также в экскурсионно-туристической работе.

Материалы настоящего исследования будут использованы:

1) во втором томе 7-томной «Истории Татарстана и татарского народа», над созданием которой работает в настоящее время исследовательский коллектив Института истории Академии наук Татарстана.

2) в экспозициях создаваемого в настоящее время Музея археологии и истории Казани.

Кроме того, благодаря проведенным исследованиям ансамбль Казанского кремля был включен в 2000 г. в Список памятников всемирного наследия ЮНЕСКО и подписаны указы президентов РФ и РТ о праздновании 1000-летнего юбилея города Казани.

Апробация результатов исследования проводилась на заседаниях Национального центра археологических исследований Инстшута истории АНТ, на ежегодных итоговых научных конференциях ИЯЛИ КФАН СССР и Инсти^ тута истории АНТ, на региональных, всесоюзных, всероссийских и международных научных конференциях и симпозиумах (всего более 50 докладов и выступлений). Основные положения диссертации в виде научного доклада отражены в монографиях «Булгарский город в X — начале XIII вв.» (Казань, 2001. 480 е.), «Великий город на Черемшане» (Казань, 1995.223 е.), «Волжская Булгария в домонгольское время» (Казань, 1997. 183 с.) и др., а также в более 100 публикациях общим объемом около 170 пл.

Основное содержание работы

Введение. Историография проблемы. Более подробно историография проблемы изложена в монографии автора «Волжская Булгария в домонгольское время» (Казань, 1997, с.8-36).

Первый этап в изучении Волжской Булгарии и ее городов начинается в XVIII в. и завершается в 1878 г. созданием по решению IV Археологического съезда Общества археологии, этнографии и истории при Казанском универ-4 ситете (ОАИЭ). Его следует охарактеризовать как время первоначального копления в русской исторической науке достоверных сведений о волжских булгарах и их археологических древностях.

В 1768 г. была опубликована «История Российская с древнейших времен» В.Н.Татищева, в которой на основе сведений древнерусских летописей и некоторых других источников излагались важнейшие события и факты из жизни домонгольских булгар. Эти факты относились в первую очередь к области русско-булгарских военно-политических и торговых отношений, но приводились интересные сведения об отдельных булгарских городах (Булгаре-Бряхи-мове, Биляре-Великом городе, Жукотине, Кашане, Ошеле и др.). Весьма любопытно, в частности, предположение В.Н.Татищева о строительстве Нижнешц щ» го Новгорода, а позднее и Васильсурска на месте старых булгарских городищ, являвшихся торговыми факториями.

Ко второй половине XVIII в. относится деятельность академических экспедиций, проводивших комплексные исследования природных богатств отдельных, в основном восточных регионов России. Участники экспедиций в обязательном порядке должны были собирать сведения по истории и культуре народов, населяющих эти регионы. Первое полевое обследование памят-иков булгарской старины (Билярское, Болгарское, Елабужское городища, •Муромский городок и др.) осуществили в 1768-1774 гг. выдающиеся исследователи Н.П.Рычков, П.С.Паллас, И.И Лепехин во время своих путешествий в пределах современного Татарстана, Ульяновской и Самарской областей. Эти путешествия не без основания называют иногда археологическими. Проведенные работы носили в основном регистрационный характер, а научная ценность обследованных памятников во многом оставалась неясной даже для самих исследователей.

Полевые исследования булгарских городищ широко разворачиваются в XIX в. По результатам посещений Булгара, Биляра и других городищ, сбора булгарских древностей на многих памятниках в различных изданиях выходят интересные статьи М.Рыбушкина, П.Кондырева, А.Второва, А.Артемьева и других авторов. Появляются первые сводные работы типа археологических карт с подробным описанием десятков городищ, составленные К.И.Невост-руевым и Н.Вячеславом. Обширным сводом всех известных к тому времени источников (письменных, археологических, нумизматических и фольклорных) о городах Волжской Булгарии является фундаментальная книга С.М.Шпилев-ского «Древние города и другие булгарско-татарские памятники в Казанской губернии» (1877). Комплексное изучение имеющихся к тому времени материалов позволило автору обосновать хронологию памятников, высказать свои оображения о возможной локализации ряда исторически известных городов, выдвинуть гипотезу о двух сменявших друг друга столицах домонгольской Булгарии.

Второй этап (1878 — начало 1930-х годов) в истории изучения булгарских городов связан с именами активных членов ОАИЭ А.Ф.Лихачева, П.А.Пономарева, И.А.Износкова, В.А.Казаринова, Н.Ф.Высоцкого, В.Ф.Смолина и др., а также первых представителей зарождающейся национальной исторической науки Ш.Марджани, М.Заитова, ПАхмарова.

В числе значительных достижений булгарской археологии последней четверти XIX в. следует отметить работы по локализации (идентификации) исторически известных городов. Ш.Марджани предложил правильную локализацию Сувара на месте крупного городища у с. Кузнечиха Спасского уезда Казанской губернии, археологически подтвержденную впоследствии Г.Ахмаро-вым. В «Известиях» ОАИЭ печатаются интересные статьи о местоположении Ошеля, Джукетау, Кашана, Тубылгытау, Кирменчука и некоторых других городов с описанием их топографий и находок. Однако археологические раскопки этих памятников почти не проводились, если не считать небольших работ на Биляре и Болгарах. В исследованиях некоторых археологов и историков (А.А.Спицын, Н.А.Спасский, П.А.Пономарев, М.ЕХудяков) уже тогда прозвучали критические замечания по поводу концепции С.М.Шпилевскоп^ о двух столицах домонгольской Булгарии (Булгар и сменивший его БилярУ^Ц

В 1920-е годы значительные исследования в области булгароведения проводили В.Ф.Смолин, А.С.Башкиров, В.В.Гольмстен и др. В.Ф.Смолин впервые предложил научную периодизацию истории Волжской Булгарии, выделив в ней раннебулгарский, домонгольский и золотоордынский периоды. Он выступил убежденным сторонником тех исследователей, которые считали Биляр-Булгар на Черемшане единственной домонгольской столицей государства. А.С.Башкировым и В.В.Гольмстен предпринимались раскопки Биляра и Муромского городка.

Третий этап (начало 1930-х — конец 1960-х годов) начинается систематическими и планомерными раскопками Сувара экспедицией А.П.Смирнова — основателя советского булгароведения. Крупные исследования А.П.Смирнова в Суваре, а позднее и на городище «Великие Болгары» составили целую эпоху в булгароведении. По справедливой оценке его учеников, эти работы дали «столько материалов по истории города и Болгарского государства в целом, сколько было накоплено за весь предшествующий 225-летний период булгароведения» (Аксенова Н.Д. и др., 1977, с.57).

Широкие археологические поиски и стационарные раскопки булгарских городищ вновь разворачиваются после Великой Отечественной войны. В рам-гъ ках составления археологической карты Татарстана Н.Ф.Калининым провар дились сплошные разведки территории республики. Результаты проведенных в 1945-1952 гг. работ позволили ему приступить к обобщению новых материалов и представить первую попытку типологической классификации укрепленных поселений (Калинин Н.Ф., Халиков А.Х., 1954).

1950-1960-е годы отмечены расширением экспедиционной деятельности археологов. Помимо Болгарского городища значительные раскопки производились Т.А.Хлебниковой, Н.В.Тухтиной, А.М.Ефимовой, Г.А.Федоровым-Давыдовым, В.Ф.Каховским и др. на двух Пальцинских и Криушинском селищах, Андреевском городище в Ульяновской области, Балымерском, Танке-евском, Хулашском городищах в Татарской АССР, Тигашевском городище и на других булгарских поселениях Чувашии. Археологическими разведками

М.Р.Полесских в Пензенской области была открыта серия памятников, положивших начало изучению своеобразной культуры юго-западной группы домонгольских булгар.

Четвертый, современный, этап в истории изучения булгарских городов и Волжской Булгарии в целом начинается в конце 1960-х — начале 1970-х годов. Значительно увеличиваются масштабы полевых исследований, начинается широкое применение естественнонаучных методов (металлография, ^ спектральный и химический анализы, палеоботаника и палеозоология). Выходит в свет наиболее полный Свод археологических памятников Волжской Булгарии (Фахрутдинов Р.Г., 1975). Продолжаются планомерные раскопки Болгарского городища, материалы которого нашли отражение в четырех книгах многотомной коллективной монографии (Город Болгар, 1978; 1988; 1996; 2001). Начались и продолжаются по сей день работы по археологическому изучению других булгарских городов: Муромского городка на Самарской Луке, Золотаревского, Юловского городищ в Пензенской области, Красносюндю-ковского в Ульяновской области, Джукетау, Сувара, древней Казани, Кашанс-кого, Чаллынского, Елабужского и других городищ в Татарстане. Чрезвычайно интересный материал из ранних торгово-ремесленных поселений в низовьях Камы был систематизирован Е.П.Казаковым (1991). Раскопки П.Н.Старостина на Мало-Иерусалимских поселениях на территории Болгарского городища оказались значимыми для постановки вопроса о генезисе и времени появления раннего булгарского города.

Этапными являются широкомасштабные раскопки Биляра, начатые в 1967 г. А.Х.Халиковым. Благодаря усилиям коллектива исследователей, он стал не только относительно хорошо изученным, но и эталонным памятником домонгольских булгар. ^^ Современный этап историографии Волжской Булгарии характеризуется Щруглубленным исследованием отдельных проблем истории средневекового города. Появились работы по социальной типологии городов (Р.Г.Фахрутдинов, Ф.Ш.Хузин, А.М.Губайдуллин), фортификации (Ф.Ш.Хузин, А.М.Губайдул-лин), времени возникновения постоянных поселений (Е.П.Казаков, П.Н.Старостин, К.А.Руденко) и др. В работах Т.А.Хлебниковой, И.Н.Васильевой, Н.А.Кокориной, А.Ф.Кочкиной нашел отражение современный уровень изучения гончарного производства и его основной продукции — керамической посуды. Следует отметить интересные работы Ю.А.Семыкина по металлографии продукции булгарских кузнецов и С.И.Валиуллиной по спектрографии стеклянных изделий. История торгово-экономических и культурных взаимосвязей между двумя соседствовавшими государствами Восточной Европы — Волжской Булгарией и Киевской Русью, а позднее древнерусскими княжествами — подробно освещается в монографиях М.Д.Полубояриновой (1993), А.П.Моци и А.Х.Халикова (1997). Проблемы торговли и торгово-де-нежных отношений изучались в работах В.В.Кропоткина (1968; 1986), А.Г.Мухамадиева (1983; 1990) и Р.М.Валеева (1995). Отрадно отметить повышенный интерес ученых к проблемам международной торговли булгарских городов, вызванный новыми исследованиями древней Казани в связи с конкретизацией времени ее основания. К этой проблематике можно отнести ценные монографии А.Г.Иванова (1998), А.МБелавина (2000), а также недавно, изданные материалы Международной научной конференции «Великий Вол-« жский путь» (2001).

Таким образом, археология булгарских городов стала в последние десятилетия объектом интенсивных исследований ученых.

Общие сведения о территории Волжской Булгарии X — начала XIII вв. Булгарские городища и проблемы их социальной типологии. После выхода в свет книги Р.Г.Фахрутдинова «Археологические памятники Волжско-Камской Булгарии и ее территория» (1975), включающей сведения о 158 городищах, 873 селищах и 136 могильниках X-XIV вв., проблем с определением домонгольских границ Булгарского государства практически не осталось. Однако есть моменты, требующие уточнения. Один го них связан с хронологией памятников Верхнего Посурья и Примокшанья (30 городищ и 39 селищ), расположенных на территории Пензенской области. М.Р.Полес-ских (1971) считал их памятниками обулгаризованных буртас XI-XIII вв. По утверждению Р.Г.Фахрутдинова (1975, с.65), основная часть пензенских памятников относится к золотоордынскому, некоторые даже к более позднему времени. В последние годы монографическим изучением «памятников болгарского типа» в Пензенской области активно занимается Г.Н.Белорыбкин (1991; 1995), в трудах которого домонгольский их возраст доказан основательно и весьма убедительно. Точка зрения Г.Н.Белорыбкина поддержана ^ другими исследователями. Исходя из этого, материалы пензенских городищ включены в наше исследование о домонгольском булгарском городе.

Для более точного определения домонгольской территории расселения булгар большой интерес представляют средневековые памятники Верхнего, отчасти Среднего Прикамья, в которых встречаются многочисленные вещи булгарского происхождения. В своде А.М.Белавина(2001), активно занимавшегося изучением этих памятников, учтено около 200 таких пунктов. Два из них — Рождественское и Кыласово городища — являются, по его мнению, остатками исторических городов Афкуля и Чулымана, построенных булгарами в X-XI вв.

В настоящее время мы располагаем данными более чем 190 городищ, большинство из которых (171 памятник на основной территории Булгарии) возникло в домонгольское время. В работе приводятся краткие сведения о них: в Западном Закамье сосредоточено больше половины всех известных городищ - 96, в Восточном Закамье — 7, в Предкамье — 10 и в Предволжье — 37. Среди них выделяются города, военные крепости и феодальные замки. Однако следует заметить, что вопрос об археологических особенностях, свойственных конкретным социальным типам укрепленных поселений, разработан еще слабо.

Проблемы средневекового (феодального) города и его археологических признаков в последние десятилетия прошлого столетия привлекали внимание многих ученых. В этой области широко известны труды Б.А.Рыбакова, П.А.Раппопорта, А.В.Кузы, БЛ.Тимощука, П.П.Толочко, В.В.Седова, В.П.Дар-кевича, Г.В.Штыхова, В.В.Карлова, О.М.Рапова и др. В трудах историков Древней Руси средневековый город емко характеризуется как полифункциональный социальный организм в структуре феодального государства — укрепленное поселение с административно-политической, культовой, торгово-ремес-ленной и военной функциями, контролирующее сельскохозяйственную округу. Перечисленные функции находят определенное отражение и в археологических материалах.

Первым практическим шагом на пути выделения подлинных городов из общего числа укрепленных поселений является формально-типологическая классификация последних, основанная на чисто внешних, морфологических признаках. К проблеме социальной типологии булгарских городищ, построенной на совокупности признаков, учитывающих прежде всего плановую схему оборонительных сооружений, топографию и размеры укрепленной территории поселений, неоднократно обращались Н.Ф.Калинин, Р.Г.Фахрутдинов, Ф.Ш.Хузин, А.М.Губайдуллин. Р.Г.Фахрутдиновым в число булгарских городов было включено 38 памятников Х-Х1У (XVI) вв. В нашем исследовании внесены некоторые, иногда существенные, корректировки в схему вышеуказанные авторов, связанные в первую очередь с учетом мощности и характера культурного слоя памятников и наличии вокруг них неукрепленных поселений, являвшихся, возможно, посадами-пригородами. Наш свод включает 35 булгарских городов домонгольского времени на основной территории Булгарии и еще два памятника в Пермском Приуралье (Рождественское и Кыласо-во городища).

По социально-топографической структуре выделяются города: 1) со сложной планировкой, т.е. состоящие из трех или даже четырех топографических частей (Биляр, Валынский городок); 2) с двумя укрепленными частями и ярко выраженными следами прилегающих к их валам пригородных поселений, предварительно определяемых посадами (Красносюндкжовское I, Екатери-нино-Слободинское, Горкинское II и др. городища); 3) с двумя укрепленными частями и без признаков прилегающих посадов (Городищенское на Волге, Богдашкинское, Староалейкинское и др.); 4) с одной укрепленной частью и неукрепленными посадами-пригородами (Сувар, Джукетау, Старонохратское, Барско-Енарусскинское и др.).

Социальная или функциональная типология самих городов в нашей литературе пока слабо разработана. Как известно, возникновение и дальнейшее, развитие средневекового города обусловлены не только общими закономерЛ ностями, но и частными, иногда весьма существенными особенностями, вызванными естественно-географическими условиями отдельных регионов страны, неравномерностью развития в них феодальных отношений, различным экономическим и демографическим потенциалом этих регионов и некоторыми другими факторами. Все это с неизбежностью приводило к многообразию форм городского строя или «иерархической ранговости городов» (П.П.Толоч-ко). Они отличались друг от друга преобладанием или, наоборот, относительно слабым развитием тех или иных функций (политико-административных, культурно-религиозных) и, в конечном счете, по занимаемому месту и значению в государственной системе. Нами выделяются такие категории городов, как общегосударственный столичный центр с его ярко выраженной полифункциональностью (Биляр-Великий город); центры отдельных земель-княжеств (Сувар, Ошель, Джукетау, Алабуга, Муромский городок, Юлово, Афкуль); средние и малые города типа Старого Нохрата, Хулаша, Щербенского I городища - центры определенной сельскохозяйственной округи; крупные торговые или торгово-ремесленные центры (Болгарское городище, Измерское, Ла-ишевское поселения, древняя Казань). Более точное определение социального статуса большинства из них будет возможным лишь после углубленного изучения путем раскопок. ^

К вопросу о времени появления ранних поселений и происхождении булгарских городов. Долгие годы время возникновения первых постоянных поселений булгар и городов традиционно относили к рубежу 1Х-Х вв. или к началу (первой четверти) X в. В конце прошлого столетия появились другие точки зрения. О существовании булгарских городов еще в УШ-1Х вв. писали акад. М.З.Закиев (1995), проф. З.З.Мифтахов (1998) и известный венгерский ученый А.Рона-Таш (2000). Е.П.Казаков (1982; 2000), наоборот, отстаивает точку зрения о преимущественно кочевом характере булгарского общества вплоть до третьей четверти X столетия. Он внес существенные коррективы в традиционную периодизацию истории Волжской Булгарии, расширив хронологические рамки раннеболгарского (догосударственного, в основном кочевнического и языческого) периода почти до конца I тыс. до н.э. Некоторые исследователи, например, чувашский историк В.Д.Димитриев (1984) и башкирский археолог Н.А.Мажитов (1997), заявляюто еще более позднем времени (XIII-XIV вв.) появления булгарских городов. По мнению диссертанта, первая и последняя точки зрения не выдерживают критики и не заслуживают специального разбора. Доводы Е.П.Казакова и его сторонников нас также не убеждают, но они более серьезные и требуют особого рассмотрения.

Как известно, болгары до их переселения в Среднее Поволжье жили в . восточно-европейских степях. Они пришли сюда, скорее всего, в составе гуннских орд и начали активно фигурировать в политических событиях с V в. Если верить словам сирийского автора Захария Ритора, у них были даже свои города. После распада Западно-Тюркского каганата, в 30-х годах VII в. образовалась Великая Болгария Кубрата. Население которого было в основном кочевым, однако остатки стойбищ и даже следы оседлых поселений, принадлежавших собственно болгарам, обнаруживаются археологами повсеместно (Плетнева С.А., 1997, с.37).

Первую волну переселений болгар на Среднюю Волгу самарские археологи Г.И.Матвеева (1997), Р.С.Багаутдинов, А.В.Богачев, С.Э.Зубов (1998) обоснованно связывают с распадом Великой Болгарии. В последние десятилетия на территории Самарско-Ульяновского Поволжья ими были открыты и изучены курганные и грунтовые могильники новинковского типа, оставленные болгарскими переселенцами второй половины VII- первой половины VIII вв. Г.И.Матвеева (1997, с.99) предполагает, что у этих болгар существовали уже как сезонные кратковременные стойбища, так и стационарные поселения.

Вторая миграционная волна болгар го районов Подонья в Среднее Поволжье началась в середине VIII в. До переселения, состоявшегося, скорее всего, после крупного поражения Хазарин от арабов в 737 г., болгары, аланы, савиры вели в составе каганата (салтово-маяцкая культура) полуоседлый и оседлый образ жизни, в VIII-IX вв. у них были города и крепости, занимались земледелием, различными видами ремесла и торговлей. Как подчеркивает С.А.Плетнева (2000, с.207), «общая оседлость населения каганата и в основном земледельческий характер его экономики» являются теперь доказанными. Раннеболгарские памятники в Среднем Поволжье, датируемые второй половиной VIII - первой половиной IX вв., представлены Больше-Тарханс-ким I и И, Кайбельским, Уреньским и некоторыми другими могильниками. В рассматриваемое время на Средней Волге и Нижней Каме кочевали, на пути движения в Паннонию, древневенгерские племена (Больше-Тиганский могильник), которые тесно контактировали с болгарами. В этой связи весьма любопытно, что из более 250 тюркских (болгарских) заимствований в венгерском языке большинство относится к земледельческим терминам (Гомбоц 3., 1912; Каховский В.Ф., 1969).

Третья волна переселений болгар с территории Хазарского каганата произошла во второй половине IX в. (Плетнева С.А., 1997, с.45-46). Эталонными памятниками этого времени являются Танкеевский и Тетюшский могильники. Первый из них принадлежит к числу крупнейших раннесредневековых некрополей Восточной Европы. Погребальный обряд и вещевой инвентарь танкеевского населения во многом близки большетарханским, но имеют свок^ специфику, которая проявляется главным образом в керамике. Правда, сал-товские лощеные кувшины и кубышки встречаются здесь нередко, однако большинство сосудов все же характерно для памятников поломской, ломова-товской и раннеродановской культур Верхней Камы, Чепцы, и, несомненно, является результатом проникновения в Волго-Камье угро-финского населения из указанных районов. У этого населения на своей прежней родине были укрепленные и неукрепленные поселения (Голдина Р.Д., 2000), и у нас нет оснований утверждать, что на Средней Волге они перешли на кочевой образ жизни.

И, наконец, последнее, четвертое переселение болгар состоялось в конце IX — начале X в. в результате мощного наступления на Хазарский каганат новых кочевников - печенегов (Плетнева С.А., 1997, с.48-49). Эту волну переселений Е.П.Казаков пытается датировать третьей четвертью X в., когда, по его мнению, появились и первые постоянные поселения болгар. Основанием для такого утверждения он считает почти полное отсутствие в раннеболгарс-ких (средневолжских) могильниках VIII—первой половины X в. горшковид-ной посуды с рифлением по тулову, широко распространенной на болгарских поселениях Подонья, Приазовья, Дунайской Болгарии, а позднее и Среднего Поволжья, а также округлодонной цилиндрической посуды с гребенчато-шну? ровым орнаментом («постпетрогром»). Кроме того, отмечает Е.П.Казаков, в ранних поселенческих материалах булгар имеются в основном монеты второй половины X столетия. Эти доводы вызывают у нас возражения. Очевидно, не все группы поселенческой посуды служили в качестве погребальных: рифленые горшки с песком и шамотом в тесте часто встречаются на поселениях второй половины X в., но их так и не клали в языческие погребения указанного времени; монеты конца IX — первой половины X в. действительно единичны, но обнаружены они на Семеновском, Измерском I, Малоиерусалимских селищах и в Казанском кремле.

Следует учитывать также климатические, природно-географические условия Среднего Поволжья, которые никогда не были благоприятными для круглогодичного кочевания. Уже на первых порах «обретения родины» часть населения, в первую очередь, беднейшая, должна была постоянно оседать на землю и заняться земледелием и ремеслами. Далее, невероятно, чтобы кочевники оставили такой огромный могильник, как Танкеевский, содержащий, по предварительным оценкам, более 5 тысяч могил. В его округе проживало, несомненно, большое количество оседлого населения.

До переселения на Среднюю Волгу болгары находились в составе ранне- феодальной Хазарии, участвовали в строительстве городов и крепостей, в международной торговле и внешнеполитических акциях, набирали богатый опыт государственности. Этот опыт, безусловно, заметно ускорил процесс образования у них государства на новой родине. Не случайно, что уже в начале X в. (902-908 гг.) волжские булгары начали чеканку монет и в 922 г. официально приняли монотеистическую, государственную религию — ислам. Багдадское посольство посетило страну, население которой, по нашему мнению, имело уже традиции оседлости, со своими городами (пусть на начальном этапе развития) и селами, а не кочевое общество скотоводов, немыслимое в условиях Среднего Поволжья и Прикамья.

Важно подчеркнуть, что, по сведениям Ибн Русте (начало X в.), большая часть булгар исповедовала ислам еще до официального его принятия и в селениях были мечети с религиозными школами при них. Мусульман-бараджар, у которых имелись мечети еще до приезда Багдадского посольства, видел Ибн Фадлан в 922 г. Напомним также, что Ибн Русте, позднее и Ибн Фадлан писали о болгарах как о земледельцах («булгары — народ земледельческий.» — Хвольсон Д.А., 1869, с.23).

Далее анализируются археологические материалы ранних поселений, доказывающие процесс седентаргаации булгар VIII—начала X вв. Эти мате,, риалы (плужный резак, каменные жернова, куски железного шлака, фрагмен-yvrbi амфор, лепной и круговой салтово-маяцкой керамики и пр.) происходят с Севрюкаевского II поселения (Матвеева Г.И., 2001), Пролетарского городища (Сташенков Д.А., 1999), Абрамовского поселения, «Чертова городка» (Семы-кин Ю.А., 1996), Красносюндюковского I городища (Кочкина А.Ф., Сташенков Д.А., 1993) VIII — начала X в. Более подробно анализируются нами материалы Малопальцинского и Криушского селищ, исследованных в 1950-х годах Т.А.Хлебниковой и Н.В.Тухтиной. Культурный слой этих поселений содержал большой процент (от 20 до 60) лепной посуды, по форме и технике изготовления очень близкой к посуде салтово-маяцкой (кочевническая группа) и именьковской культур.

Чрезвычайный интерес представляют исследованные П.Н.Старостиным Малоиерусалимские I (правобережное) и II (левобережные) поселения, рас полагавшиеся за пределами северо-восточных укреплений Болгарского городища. Керамический материал второго из них, более раннего, содержит, кроме булгарской гончарной, обломки лепной посуды, которая находит ближайшие аналогии в памятниках поломской и ломоватовской культур. Найдены также серебряные дирхемы (5 экз.), чеканенные в 894/895, 898/899 и 913-932 гг. (Старостин П.Н., 1999, с.99-101). Возникновение поселения, на наш взгляд, относится ко второй половине IX в., поскольку архаичный керамический комплекс его совершенно не характерен для раннего VI слоя Бо^«^ гарского городища, отложившегося, согласно прочно утвердившемуся средэт5 археологов мнению, в начале X — первой половине XI вв. Малоиерусалимское I (правобережное) поселение синхронно раннему Булгару (Внешнему), возникшему не позднее первой четверти X в., а скорее на рубеже 1Х-Х вв. (Хлебникова Т.А., 1987, с.50-51). В указанное время (а не в третьей четверти X в., по Е.П.Казакову) существовали уже Семеновское I и Измерское селища, в материалах которых имеются саманидский дирхем 902-908 гг. и монета бунтарского эмира Микаила ибн Джафара 920-х годов (Беговатов Е.А., 1998, с.9; Казаков Е.П., 1991, с.29).

В первой половине X в. возникли практически все крупные города Волжской Булгарии—Биляр-Великий город, Сувар, Ошель, Муромский городок и др.

Далее в нашем исследовании освещается проблема происхождения бул-гарского города, которой в разные годы занимались А.П.Смирнов, А.М.Ефимова, ТА.Хлебникова, Е.П.Казаков, А.Х.Халиков и др. Автор является сторонником многообразия путей происхождения булгарских городов. Как центры достаточно крупных территориальных объединений, которые есть основания назвать условно «княжествами» (а не «племенными центрами»), возникли Сувар, Ошель, Джукетау, Муромский городок и Юлово. Биляр пред-^ ставляет собой второй путь возникновения булгарского города — «госудгрГ^, ственное строительство по определенному плану» (К.А.Руденко), т.е. он был с самого начала заложен специально по указу эмира в качестве столицы государства. Третий путь возникновения городов связан с ранними торгово-ре-месленными поселениями, расположенными на Великом Волжском (Булгар, Казань, Измерское поселение городского типа и др.) и Камском (Кашан, Ела-буга) торговых путях. Существовали, естественно, и другие пути происхождения городов, однако следует признать, что данный вопрос еще плохо изучен, во многом спорен и для получения положительных ответов на него необходимы целенаправленные исследования.

Биляр — Великий город на Черемшане. Данный раздел диссертационного исследования посвящен рассмотрению некоторых дискуссионных проблем археологии Биляра, связанных в первую очередь с хронологией культурного слоя памятника.

Городище, ставшее с конца 60-х годов прошлого столетия объектом внимания археологов-булгароведов, расположено почти в центре Западного За-камья в бассейне р. Малый Черемшан (приток Б.Черемшана, левого притока Волги). Территория городища подпрямоугольной формы с округлыми углами окружена концентрически вписанными земляными валами и рвами (всего пять - линий), которые делят его на внутренний и внешний город общей площадью более 620 га. Почти в центре внутреннего города находилась огражденная легкой деревянной стеной «цитадель» (по терминологии А.Х.Халикова), т.е. административный центр города, а за пределами оборонительных стен внешнего города, почти вплотную примыкая к ним - пригородные поселения. С учетом этих пригородов общая площадь Биляра составляет около 800 га. Есть все основания включить его в число крупнейших городов средневекового мира.

В письменных источниках, созданных в домонгольское время (т.е. в период существования города), Биляр под этим названием ни разу не упоминается. Только один источник, т.н. венгерский аноним конца X в., содержит упоминание о билярской земле (terra Bular) и его жителях, населении вокруг города (bilers). В древнерусских летописях Биляр назван Великим городом на Черемшане или Великим городом серебряных булгар (1164,1183,1220,1229, 1232, 1236 гг.).

История изучения Великого города насчитывает более двухсот лет (см. более подробно: Халиков А.Х., 1976, с.5 и сл.; Хузин Ф.Ш., 1995, с.14-34). До систематических раскопок его, начатых А.Х.Халиковым в 1967 г., значительные исследования памятника (в основном разведочные шурфы и небольшие раскопки) производились В.А.Казариновым (1881 г.), П.А.Пономаревым и М.Г.Худяковым (1915-1916 гг.), А.С.Башкировым (1928 г.). Наибольшее влия-на сложение представлений о Биляре оказала небольшая статья А.С.Баш-кирова (1929), в которой он, анализируя керамику из своих раскопов и шурфов, выделил «три крупных периода его культурного жизни: ранне-болгарский, поздне-болгарский и болгаро-татарский» (золотоордынский). В работах А.П.Смирнова и его последователей это заключение было воспринято безоговорочно. Материалы полевых исследований никем не изучались, тем не менее все единодушно писали о домонгольском и золотоордынском Биляре, учитывая, конечно, наличие в дореволюционных сборах небольшого количества джучидских монет, в том числе и билярской чеканки.

Раскопками А.Х.Халикова и его учеников накоплен огромный археологический материал, позволяющий пересмотреть устоявшиеся взгляды на историю Биляра. Некоторые принципиальные положения концепции А.Х.Халикова (о домонгольской столице Волжской Булгарии, отсутствии золотоордынс-ких отложений в культурном слое городища и др.) поддержаны автором и развиты в его монографии «Великий город на Черемшане» (Казань, 1995). В настоящем разделе, написанном с учетом новых открытий, главное внимание обращено на выделение основных этапов развития Биляра, установленных методом стратиграфического и хронологического анализа культурного слоя городища.

Как показали многолетние исследования, культурные отложения как внутреннего, так и внешнего города (включая пригороды) составляют один страч тиграфический слой с двумя хронологически разновременными горизонтами в нем.

Нижний горизонт, имеющий среднюю мощность до 40 см вне объектов, накоплен в период раннего города. Хронология его базируется на ряде датирующих находок. Среди них наиболее показательной, на наш взгляд, является группа лепной и близкой к ней раннегончарной керамики, составляющая от 0,5 до 5 и более процентов от общего количества глиняной посуды. Она встречается повсеместно как во внутреннем, так и во внешнем городе, а также в пригородных поселениях. Ранняя керамика представлена И, III, VII, IX, XI этнокультурными группами по типологической классификации Т.А.Хлебниковой (1984). Все эти группы посуды, кроме VII (прикамско-приуральской или «постпетрогромской», по Е.П.Казакову) активно использовались в бьпу булгарского населения преимущественно в X в., а в последующее время их количество резко сокращается и во второй половине домонгольского периода, т.е. в XII — начале XIII вв., полностью исчезает. Не может быть сомнения в том, что в крупных городских центрах с их высокоразвитым ремесленным (гончарным) производством процесс вытеснения лепной посуды более качественной круговой происходил интенсивнее и завершился уже в начале, но никак не позднее первой половины XI в. Показательно, что даже на небо; ших поселениях, возникших в XI в. (см. пензенскую группу памятников, Ела-бужское и Кирменское городища) керамика салтово-маяцкого типа, в частности, III и XI группы, не встречается.

Для обоснования нижней даты городища анализируются также такие категории находок из раннего слоя как украшения (стеклянные и каменные бусы, бронзовые браслеты, привески-бубенчики и пр.), предметы вооружения (наконечники стрел), конского снаряжения и др., а также находки из старых сборов. Исходя из проведенного анализа, время накопления нижнего горизонта культурного слоя Биляра мы синхронизируем с VI слоем стратиграфической шкалы Болгарского городища (начало X — первая половина XI в.). Абсолютная дата основания Биляра — 922 год — была предложена в свое время

П.А.Пономаревым (1919, с.45) и поддержана впоследствии А.Х.Халиковым. Археологические данные не противоречат этой дате. Заметим также, что материальная культура Булгара на Волге и Сувара, известных в письменных источниках с 20-х годов X в., полностью идентична с билярской. В отличие от своих прежних работ, мы допускаем, вслед за П.Н.Старостиным, возможность существования более раннего поселения на месте городища, однако никаких следов его (кроме отдельных находок из старых музейных коллекций) пока не обнаружено.

Время отложения верхнего горизонта культурного слоя устанавливается на большом количестве находок. Наиболее массовый археологический материал — неполивная круговая посуда — имеет все признаки домонгольского гончарства при абсолютном отсутствии характерных черт золотоордынской керамики. В керамическом комплексе значительное место занимает группа привозной поливной посуды XI — начала XIII в., происходящей in ремесленных центров Средней Азии, Кавказа, Ближнего Востока. Хронологический анализ большого количества других категорий находок позволили автору ограничить время накопления верхнего горизонта культурного слоя второй половиной XI — первой третью XIII в. и с полным основанием синхронизировать его с V слоем стратиграфической шкалы Болгарского городища. Касаясь дискуссионного вопроса о времени окончательной гибели Биляра, автор приводит доказательные, на его взгляд, материалы, свидетельствующие о прекращении жизни на территории городища в 1236 году, т.е. в год монгольского нашествия. Известные из старых сборов джучидские монеты происходят, несомненно, с окрестных поселений. Последние исследования С.И.Валиулли-ной и Е.А.Беговатова, проведенные на обширном (около 180 га) III Билярс-ком селище всего в 1,5—2 км к северу от городища, подтвердили высказывавшиеся ранее мнения А.Х.Халикова (1984) и Ф.Ш.Хузина (1991, с.45) о существовании золотоордынского Биляра на месте указанного поселения, но не на городище.

Таким образом, анализ комплекса источников дает возможность определить хронологические рамки Биляра в пределах только домонгольского времени. Предпринимаемые в последние годы попытки удревнения или, наоборот, омоложения памятника археологическими данными не подтверждаются.

Во второй части данного раздела рассматриваются вопросы внутренней топографии Билярского городища. В период раннего Биляра (время отложения нижнего горизонта культурного слоя) застройка его территории не отличалась плотностью, однако функционировал уже не только внутренний город, но и внешний и даже пригороды. В центре внутреннего города, как показали раскопки 1970-х годов, была построена Соборная мечеть; рядом, с восточной стороны мечети, находилось кладбище знати, с северо-западной - кирпичное здание («дом феодала»), В этом же районе располагался комплекс кирпичных зданий (правительственных учреждений ?), хорошо заметных на аэрофотоснимках 1973-1975 гг., но пока археологически не исследованных. В центральной части внутреннего города были раскопаны большое количество жилищ рядовых горожан, колодцы и хозяйственные постройки. В разных частях города исследовались также производственные комплексы (гончарная слобода, усадьба ремесленников-кузнецов). Во внешнем городе открыты остатки юр-у. тообразного жилища первой половины X в., ранние мусульманские кладбшца4| и кирпичное здание бани, располагавшейся, возможно, на территории «караван-сарая» у восточных ворот.

Период расцвета Биляра (время отложения верхнего горизонта культурного слоя) характеризуется заметным уплотнением застройки его территории. Отмечается однако относительно редкая заселенность внешнего города. Продолжают функционировать Соборная мечеть и рядом расположенный «дом феодала». Реконструируются наземные деревянные части ранее существовавших укреплений, возводятся новые линии фортификации. Происходит интенсивное строительство кирпичных зданий, возникают новые ремесленные районы, городские некрополи выносятся за черты укреплений. По археологическим данным можно достаточно полно представить динамику развития Биляр-ского городища на протяжении всего периода его существования.

Судя по письменным источникам, город был взят и сожжен монголо-тата-рами осенью 1236 г. Уцелевшее от монгольского погрома население Биляра продолжало жить непосредственно в окрестностях разрушенного города по обоим берегам Малого Черемшана и, конечно, время от времени посещало его развалины, превратившиеся в место поклонения мусульман.

Булгар на Волге. К вопросу о столице домонгольской Булгарии. Го- \ ч род, известный по средневековым письменным источникам под название?^ Бряхимов и Болгар (Внешний Булгар, Великие Болгары), был расположен в 3 0 км к югу от устья Камы и в 6 км от Волги (до затопления водохранилищем) на краю коренной волжской террасы высотой около 30 м. В сохранившемся виде городище имеет подтреугольную форму, ограниченную с запада, юга и востока земляным валом и рвом длиной более 5,5 км, а с севера — берегом протекавшей здесь речки Меленки. Площадь его в пределах указанных укреплений, построенных в XIV в., составляет 380 га.

Как показывает историографический обзор (Хлебникова Т.А., 1987, с.32 и сл.), Болгарское городище можно отнести к числу памятников, хорошо исследованных археологически. Однако не все периоды его истории изучены одинаково удовлетворительно. До сих пор много нерешенных проблем в истории домонгольского Булгара. Некоторые из них являются предметом нашего внимания.

Укрепления Болгарского городища домонгольского периода до нас не дошли, но археологические следы их были обнаружены раскопками 1967-1980 гг. Самые ранние укрепления, построенные в начале X в. и функционировавшие до 1236 г., прослеживались в виде двух линий рвов общей протяженностью около 200-220 м, с остатками деревянных (бревенчатых) конструкций. Как установлено Т.А.Хлебниковой, первоначально городище охватывало площадь около 90 тыс. кв. м (9 га) в пределах укреплений и имело мысовой характер. В период возникновения он имел «вид замка, владетель которого стремился сделать его неприступным оплотом своей власти в округе» (Хлебникова Т.А., 1987, с.52). Эту укрепленную часть городища исследователи называют «цитаделью», за пределами которой, в ее западной части, располагался неукрепленный посад. Общая площадь Булгара Х-Х1 вв. с учетом территории посада достигала 120 тыс. кв.м (12 га).

В XII в., скорее всего, в предмонгольское время, начинается сооружение новой, дополнительной системы укреплений, археологически выявленных в виде рва и суглинистого основания земляного вала общей протяженностью около 1000 м. Таким образом, во второй половине домонгольского периода Болгарское городище имело двойную систему укреплений: 1) рвы и деревянные стены «цитадели»; 2) внешнюю линию обороны в виде земляного вала и рва, охватывавших часть раннего посада. Площадь укрепленной части города XII- начала XIII в. исследователи определяют в пределах 24-25 га. Включая территорию редко заселенного посада, она составляла, вероятно, около 35-40 га.

Домонгольские культурные напластования городища сохранились фрагментарно и прослеживаются к тому же не везде. Согласно разработанной коллективом ученых под руководством А.П.Смирнова стратиграфической шкале, к интересующему нас времени относятся слои V и VI.

Слой VI, по мнению исследователей Болгара, отражает первый, начальный этап истории города, ставшего, не только «племенным центром», но и столицей государства. Мощность его от 10 до 20-35 см, редко достигает (в основном в западинах) 60-70 см. Насыщенность слоя находками слабая, в некоторых раскопах он почти стерильный или же с редкими находками керамики.

Говоря о хронологии VI слоя, надо заметить, что долгие годы часть исследователей, в числе которых А.А.Спицын, А.С.Башкиров, М.Г.Худяков, П.А.Пономарев, вообще отрицала наличие домонгольского слоя в напластованиях городища. По мнению В.Ф.Смолина, Булгар возник в XII в. А.С.Башкиров и М.Г.Худяков историю города начинали только с XIII в. А.ЮЛкубовс-кий (1948, с.266 и сл.) считал, основываясь на сведениях Ибн Фадлана и данных нумизматики, что до середины X в. города Болгара не было, но была ханская ставка и базар на Волге. В настоящее время можно утверждать, солидаризуясь с исследователями Болгара, что датирующие находки из раскопок не противоречат «возможному образованию слоя на рубеже IX-X — в начале X в» (Хлебникова Т.А., 1987, с.51). Часть привозных изделий, прежде всего стеклянные бусы, ставят Булгар «в один ряд с крупными поселениями Северной и Восточной Европы X - начала XI вв., находящимися в сфере ближневосточной торговли» (Полубояринова М.Д., 1988, с.212). Общепринятую характеристику Булгара как центра международной торговли дополняют свинцовые грузики, поясная бляха иранского или ближневосточного производства, скандинавская фибула и меч каролингского типа.

Сооружения VI слоя сохранились плохо. Среди них в «цитадели» исследователи отмечают «признаки юртообразных жилищ» (?), несколько полуземлянок и подполий наземных домов, хозяйственные ямы. Такие же объекты обнаружены и в посаде. К сожалению, ни один из объектов жилого и хозяйственного назначения, стратиграфически восходящих к VI-V слоям, до сих пор не опубликован; никогда не издавались также планы раскопов на уровне слоев домонгольского времени, что значительно затрудняет исследование проблем исторической и социальной топографии раннего города. По данным Т.А.Хлебниковой (1987, с.55), сооружения производственного характера в слое VI отсутствуют, но отдельные находки железного шлака и крицы «свидетельствуют о наличии в начальный период жизни городища обработки черного металла».

Имеющиеся материалы по болгарсхому городищу X-XI вв. представляют его как самый ординарный укрепленный поселок, ведущий достаточно активную международную торговлю в силу своего удобного географического! расположения на Великом Волжском пути. Данные источники отнюдь не показывают его «в роли политического центра государственного объединения разнокультурного и разноэтничного населения Среднего Поволжья и Прикамья», как утверждают исследователи Булгара (Хлебникова Т.А., 1987, с.52). Более соответствует действительности утверждение А.П.Смирнова (1970, с.З) о том, что «в начальный период своего существования город Болгар. имел полуземледельческий характер и почти ничем не отличался от деревень того же времени». В одной из своих последних работ он писал: «Все материалы, которыми мы располагаем, позволяют думать, что город болгар домонгольского периода не был крупным ремесленным центром, а главным образом тор

О '

А'? говым пунктом государства, как об этом свидетельствуют восточные авторы» (Смирнов А.П., 1974, с.8).

Следующий этап в развитии Болгарского городища — вторая половина домонгольского периода — археологически отражен слоем V его стратиграфической шкалы. Средняя мощность его 30-40 см, в некоторых районах посада культурный слой отмечен лишь в виде незначительного напластования с редкими находками. За весь период изучения городища, начиная с 1938 г. в < «цитадели» обнаружены остатки двух землянок, трех подполий наземных jSl.- жилищ, «признаки» одной глинобитной и нескольких сгоревших наземных построек. Более многочисленны хозяйственные ямы. Отмечены следы ремесленной деятельности в виде отдельных кусочков железного шлака и его скопления. На территории посада исследованы остатки одной полуземлянки, 16 наземных домов, 40 хозяйственных построек, в основном это ямы. Приведенные здесь данные взяты из обобщающего труда ТА.Хлебниковой, опубликованного в 1987 г. (Город Болгар. Очерки истории и культуры. М. С.56-57). Насколько мне известно, раскопки последних лет не привели к существенному увеличению количества сооружений домонгольского времени. Остатки ремесленного производства более выразительны: несколько сыродутных горнов для плавки железа, признаки медеплавильного ремесла, кожевенных мастерских.

Как видим, домонгольские слои городища характеризуются небольшим числом находок, сооружений и производственных остатков.

В целом же следует признать, что домонгольский период истории Булгара на Волге изучен пока очень плохо, тем не менее имеющиеся материалы достаточны для того, чтобы опровергнуть некоторые устоявшиеся, стереотипные представления о нем как об огромном городе, сыгравшем исключите тельно важную роль в истории Волжской Булгарии и Восточной Европы в Л^'Х — начале XIII в. Такую роль он начинает трать в период Золотой Орды, когда наступает подлинный расцвет Болгара.

Сопоставительное изучение археологии Билярского и Болгарского городищ, а также новая интерпретация сведений письменных источников заставили А.Х.Халикова (1973) вновь поставить проблему домонгольской столицы Волжской Булгарии, достаточно активно обсуждавшуюся в науке на протяжении почти 100 лет, начиная с 30-х годов XIX столетия. По мнению А.Х.Халикова, строительство города (Билярского городища), называвшегося Булгаром, началось в 922 г, в районе р. Малый Черемшан и в течение более трех веков, до монгольского нашествия 1236 г., он оставался единственной столицей государства. Болгарское городище представляет собой остатки Внешнего Булгара—города Бряхимова русских летописей. Данная концепция вызвала резкую критику у сторонников традиционной точки зрения, но нашла поддержку и развитие в работах автора (Хузин Ф.Ш., 1991; 1995; 1997 и др.).

Анализ сочинения Ибн Фадлана показывает, что Багдадское посольство 922 г. в своем движении к булгарам миновало округу современного Болгарского городища и остановилось где-то в районе Ахтая-Бездны, недалеко от реки Итиль (Кама), где располагалось обширное (60 га) Измерское торгово-ремес-ленное поселение. Есть основания локализовать ставку Алмуша именно здесь. Что касается известного факта перекочевки булгарских племен во главе с Алмушем на р. Джаушыр (якобы для официального принятия ислама), то ги- ^ потеза А.Х.Халикова о вероятном месте их остановки на р. М.Черемшан и заложении здесь города-крепости, столицы страны, кажется нам более приемлемой. Факт приезда в составе посольства «умелых строителей» для сооружения крепости археологически подтверждается наличием ближневосточных и среднеазиатских элементов в архитектуре кирпичных сооружений Биляра (Шарифуллин Р.Ф., 1976) и остатков каркасно-глинобитных (турлучных) жилищ с печами-тандырами в нижнем горизонте культурного слоя городища (Хузин Ф.Ш., 1979). Сведения восточных авторов (ал-Балхи и др.) о наличии Соборной мечети в Булгаре, особенно о численности его населения в X в. (от 10 до 20 тыс. жителей) больше подходят также для Билярского городища с его огромными размерами. Ал-Джавалики, автор XII в., называет Булгар «очень большим городом». «А Булгар тоже огромный город», — пишет ал-Гарнати из Андалузии при описании столицы государства. Ал-Джувейни, рассказывая о покорении монголами в 1236 г. страны и ее столицы, отмечал, что «город Булгар известен был в мире недоступностью местности и большой населенностью». Все эти сведения совершенно не соответствуют размерам Болгарского городища домонгольского периода, установленным археологами. Под Булгаром следует подразумевать город, археологическими остатками которо- \ го является Билярское городище. Данное заключение подтверждается в кой-то степени и нумизматическими данными: на монетах, чеканенных в Булгаре, нередко обнаруживают знак «А» (буква «Б» рунического письма), который является самым распространенным (более 50 %) среди гончарных клейм Биляра при их полном отсутствии среди материалов Болгарского городища. По мнению Н.А.Кокориной (1989, с.93), этот знак представляет собой «тамгу правящего в Волжской Булгарии княжеского рода и основной группы булгар-ского населения».

Мы солидарны с А.Х.Халиковым, считавшим Болгарское городище остатками Внешнего Булгара, который, по словам ал-Балхи и других восточных писателей, был маленьким городом, известным как главнейший торговый г. пункт государства (Хвольсон Д.А., 1869, с.82). В русских летописях под 1164 г. он назван также Бряхимовым (ПСРЛ, I, стб.352-353).

Археологические исследования Сувара, Джукетау, Катана и других булгарских городов. Помимо Билярского и Болгарского городищ в прошлом столетии значительные исследования проводились и на других исторически известных городах Волжской Булгарии. Среди них Сувар интересен тем, что, являясь одним из крупнейших городских центров страны (укрепленная площадь более 90 га), был хорошо известен на Востоке (ал-Балхи, ал-Джайхани, «Худуд ал-апам» и др.), в X в. чеканил даже свои монеты. Самые крупные раскопки на Суваре производились в 1933-1937 гг. А.П.Смирновым. Итоги пятилетних работ впечатляют: в центре городища были открыты остатки кирпичного здания («суварский дворец») и связанных с ним сооружений Х-ХШ вв., тщательно выявлялись конструкции оборонительных укреплений, изучено около десятка мусульманских захоронений на вновь выявленных двух городских некрополях. Экспедицией А.П.Смирнова был собран большой вещевой материал, на основании которого (с учетом поздних сведений восточных авторов XIV в., использовавших при написании своих трудов более ранние сведения предшественников), памятник был датирован домонгольско-зо-лотоордынским временем. Одновременно, сравнивая суварскую керамику с билярской, ученый отметил «полную их тождественность». По его словам, «к татарской эпохе относится незначительное число материала; в частности, невелико число поливной посуды, обычно весьма распространенной в татарских слоях» (Смирнов А.П., 1941, с.165).

Небольшие раскопки, заложенные Т.А.Хлебниковой в 1974-1975 гг., крупных объектов не выявили, но позволили зафиксировать полное отсутствие слоя и находок золотоордынского времени (Хлебникова Т.А., 1975, с.134).

Новые раскопки 1990-1991, 1993 гг. полностью подтвердили предварительные наблюдения Т.А.Хлебниковой. В стратиграфии раскопа также не удалось выделить золотоордынского слоя. Памятник является однослойным. По результатам анализа почти 20 тыс. фрагментов глиняной посуды и других категорий находок мы пришли к принципиально важному заключению о хронологических рамках существования городища, ограниченных домонгольским временем (Хузин Ф.Ш., Шарифуллин Р.Ф., 1999, с. 102-104). Установлена также близость внутренней топографии Биляра и Сувара, а также материальной культуры населения этих двух городов.

Город Джукетау на Каме, известный по русским летописям и географическим картам Старого Света XIV в., археологически представлен одноименным городищем, Крутогорским (восточный посад), Донауровским (западный посад) селищами и двумя могильниками. Этот комплекс расположен на территории более 150 га. В начале 1970-х годов Т.А.Хлебникова (1975) проводила на памятнике первые раскопки, позволившие охарактеризовать основные этапы развития города от его возникновения до гибели. Новые исследования Джукетау были начаты в 1991 г. Ф.Ш.Хузиным и продолжаются по сей день Н.Г.Набиуллиным. Установлено, что подлинный расцвет города приходится на золотоордынский период его истории. Домонгольский период археологически отражен в слое III стратиграфической шкалы памятника. Возникновение города относится к середине — второй половине X в. Это доказывается наличием среди находок из раннего горизонта III слоя лепной керамики VII (прикамско-приуральской) и XI (салтово-маяцкой) групп, а также серебряных дирхемов, чеканенных в первой половине X в. Верхняя дата домонгольского слоя ограничивается 1236 г.

Топография домонгольского Джукетау изучена еще недостаточно. Раскопки на городище (площадь 6 га) открыли землянки, полуземлянки, обычные наземные жилища с подпольями и хозяйственные постройки, аналогичные сооружениям других булгарских городов. Территория восточного посада, занимавшего всего 5-6 га, еще не исследована. В 50 м к юго-востоку от линии валов открыт Крутогорский могильник XI в., в погребениях которого «налицо как явные языческие пережитки в виде «культа огня», жертвенной пищи, так и не устоявшийся мусульманский обряд погребения» (Набиуллин Н.Г., 2000,

Основываясь на новых данных, Н.Г.Набиуллин утверждает, что укрепленная часть города, городище-крепость (цитадель), функционировала только до монгольского нашествия. Но даже в домонгольское время основная часть населения проживала на территории западного посада. Были заселены преимущественно прибрежные участки Камы и его притока Килевки. Слои X — начала XIII в. прослежены на площади около 10 га. Раскопками открыты жилые и хозяйственные постройки, однако четких следов ремесленного произвол-* ства пока не выявлено (Хузин Ф.Ш., Набиуллин Н.Г., 1999). За пределами домонгольского посада располагался мусульманский могильник, на котором изучено около 30 погребений.

Материальная культура Джукетау отличалась своеобразием. В керамических материалах раскопок около половины (от 30 до 65 %) составляет «джу-кетауский» тип посуды с заметными признаками прикамско-приуральских традиций гончарства, связанных с финно-угорским населением. Достаточно много ее на близлежащих поселениях, но такая посуда совершенно не характерна для памятников соседней Билярской и более отдаленной Суварской округи. Заслуживает внимания точка зрения Н.Г.Набиуллина (1998, с.44-45) о выделении локального варианта культуры домонгольских булгар, на основе с.9). которого позднее, в период Золотой Орды, сложилось Джукетауское княжество.

Город Кашан (городище Кашан I площадью 108 га), упоминаемый в древнерусских летописях под 1391 и 1396 гг. в связи с походами ушкуйников, до недавнего времени традиционно считался крупным торгово-ремесленным городом, главнейшим экономическим и политическим центром одноименного княжества (см. более подробно: Хузин Ф.Ш., Руденко К.А., 1997, с.47-62). ^ В последние годы на памятнике работала экспедиция К.А.Руденко. По его Л данным, мощность культурного слоя, слабо насыщенного остатками жизнедеятельности человека, колеблется в пределах 25-40 см. Исследователь датирует памятник второй половиной (концом) XI — первой половиной XII вв. (Руденко К. А., 1999, с. 134). Мы считаем, что материалов для столь узкой датировки времени существования городища недостаточно и предлагаем, учитывая монетные находки золотоордынского времени и другие предметы из прежних сборов, более широкую дату — в пределах Х1-Х1У вв. В то же время К.А.Руденко прав в своем утверждении, что по характеру находок и отсутствию следов ремесленного производства Кашан I мало соответствует большому городу, каким он рисуется в письменных и фольклорных источниках. Однако его интересная гипотеза о возможной локализации Кашана на месте городища «Городок», расположенного на противоположном левом берегу Камы, требует обоснования более убедительными фактами.

Городище «Городок» (площадь 45,5 га) с прилегающими к нему селищами (общая площадь комплекса около 85 га) пока не исследован раскопками. Анализируя достаточно богатый подъемный материал, К.А.Руденко (1999) нашел возможным датировать городище концом X — началом XII в. Предложенная дата кажется нам опять-таки слишком узкой. Наличие среди матери/ алов архаичной группы лепной керамики салтово-маяцкого типа свидетель-Щ- ствует о возникновении Городка в первой половине X в. (в конце указанного столетия такая посуда уже выходит из употребления), а наконечники стрел типа 68 (по А.Ф.Медведеву), занесенные в Восточную Европу во время монгольского нашествия, могут указывать на время его гибели.

Ошель, единственный раз упоминаемый в русских летописях под 1220 г. в связи с походом владимиро-суздальского князя Святослава и локализуемый ныне на месте Богдашкинского городища (площадь 77 га), в 1988-1990 гг. подвергался раскопкам И.Л.Измайловым, однако его материалы практически не опубликованы.

Раскопы, заложенные во внутреннем городе («цитадели»), в том числе и оборонительных укреплений, дали материал, позволяющий отнести время его возникновения к Х-Х1 в., но основной слой отложен в XII — начале XIII в. Во внешнем городе изучены хозяйственные сооружения, а в окрестностях городища, в 300 м к западу от линии укреплений, — остатки мусульманского некрополя. По данным И.Л.Измайлова и И.В.Якимова, нижний горизонт культурных отложений внешнего города можно датировать также Х-Х1 вв. Гибель города, считают они, «произошла катастрофически» в первой трети XIII в. (Измайлов И.Л., Якимов И.В., 1994, с.62-66).

Алабуга—средневековое городище (площадь около 3 га) с сохранившейся до наших дней каменной башней булгарского времени — расположено на юго-западной окраине современного города на высоком правом берегу Камы. Городище обследовалось неоднократно, начиная со второй половины XVIII в. (Н.П.Рычков, Ф.И.Эрдман, К.И.Невоструев, позднее ТА.Хлебнико-ва, В.Ф.Генинг, С.В.Кузьминых). В разные годы раскопки на памятнике производили А.А.Спицын, М.М.Кавеев, К.И.Корепанов, А.Х.Халиков, А.З.Нига-маев. Все исследователи были единодушны в определении городища как бул-гарской крепости-цитадели. По мнению А.П.Смирнова (1952, с.248), Елабуж-ское («Чертово») городище с белокаменной цитаделью было построено в Х-Х1 вв. и служило «опорой господства булгар среди удмуртских племен; отсюда они совершали набеги на села, облагали их данью». Научно документированный материал из широкомасштабных раскопок М.М.Кавеева, А.Х.Ха-ликова и А.З.Нигамаева позволил датировать время сооружения белокаменной «мечети-крепости» с угловыми и пристенными башнями Х1-ХН вв. и установить хронологические рамки функционирования самого городища, возникшего на Камском торговом пути, в пределах конца Х-ХУ1 вв. (Нигамаев А.З., Хузин Ф.Ш., 2000, с. 10 и сл.).

В 1997 г. в исторической части современного города А.З.Нигамаевым было открыто пригородное поселение — посад, топографически и структурно связанный с упомянутой крепостью (городищем). Раскопки этого поселения дали интереснейший комплекс находок го раннего (булгарского) слоя, включаю-, щий в себя большое количество гончарной и лепной керамики (I и XVIII группы, по классификации Т.А.Хлебниковой), предметы быта, украшения и пр., нижняя дата которых определяется Х-Х1 вв. (Нигамаев А.З., 2001).

Чрезвычайный интерес представляет открытое летом 2001 г. мусульманское кладбище с сильными языческими пережитками. Оно расположено в юго-западной части посада. В четырех исследованных погребениях обнаружен погребальный инвентарь из круговых и лепных сосудов, серебряного височного кольца, бронзовой копоушки и стеклянных бус, датирующие могильник концом X - XI вв.

Проведенные исследования позволили стратиграфически проследить непрерывное развитие города Елабуги с начала XI в. вплоть до современности.

Чаллынское городище с прилегающими посадами и двумя мусульманскими кладбищами (общая площадь комплекса около 60 га) принято было считать одним из немногочисленных крупных поселений городского типа периода Казанского ханства (Калинин Н.Ф., 1957, с.202). Новые исследования во многом изменили наши традиционные представления о нем. Раскопками Н.А.-Кокориной и Т.И.Останиной 1980-х годов был выявлен материал второй половины домонгольского времени (Кокорина H.A., Останина Т.Н., 2000, с.76 и сл.). В процессе наших раскопок 1993-1997 гг. на северном посаде открыты как жилые и хозяйственные постройки, так и следы производственных сооружений (косторезных и кузнечных мастерских). В них обнаружены находки (единичные фрагменты архаичной керамики салтово-маяцкого облика, железные наконечники стрел, лировидная пряжка, калачевидное кресало, бронзовая привеска-бубенчик, стеклянные и каменные бусы, шиферные пряслица), которые дают определенные основания считать XI-XII вв. временем основания города Чаллы (Хузин Ф.Ш., Нигамаев А.З., 2000, с. 118 и сл.). По мнению исследователей, «основание Чаллынского поселения, по-видимому, связано с расселением одного из подразделений булгарских племен, известного по летописям XII в. как окрестная «челмата» (Кокорина H.A., Останина Т.И., 2000, с. 124).

Хулаш (Хулашское городище площадью 11, 3 га) принадлежит к числу малых булгарских городов правобережья Волги. К нему примыкает пригородное поселение площадью около 30 га. Обстоятельное разведочное обследование памятника производилось в 1949 г. Н.Ф.Калининым (1954, с.88 и сл.), археологические раскопки осуществили в 1962-1965 гг. В.Ф.Каховский и А.П.Смирнов (1972, с.3-73).

На городище изучены остатки 19 деревянных наземных жилищ, 17 «глинобитных» построек, одного кирпичного здания (бани), многочисленные хозяйственные ямы, 7 производственных сооружений (сыродутные и гончарные горны, кузница) и ряд других объектов. Наряду с ремесленными объектами городской характер Хулаша подтверждают и остатки материальной культуры населения. Широкий ассортимент керамической посуды высокого качества, богатый набор украшений из стекла и цветного металла, инструментарий торговцев (весы и гирьки-разновесы), наличие костей верблюдов в остеологических материалах - все это составляет характерный набор находок из слоев поселений городского типа.

Красносюндюковское I городище (площадь около 50 га) в предволжском регионе Волжской Булгарии исследовалось в 1991 г. Ю.А.Семыкиным (1993, с.219-230), А.Ф.Кочкиной и Д.А.Сташенковым (1993, с.183-218). Памятник получил широкую известность среди булгароведов благодаря открытию там остатков кирпичного здания, убедительно интерпретированного его исследователем Ю.А.Семыкиным как общественная (усадебная) баня. В посадской части города выявлены следы гончарного производства. Большинство сооружений имело хозяйственное и, возможно, жилое назначение. На городской характер поселения указывает ряд находок, среди которых обломки привозных сосудов с поливой, предметы торговли (грузики-пломбы, железная гирька, шиферное пряслице и пр.).

Большой интерес в плане определения времени возникновения городища представляет керамический комплекс из раскопов. Достаточно многочисленна и разнообразна лепная и подправленная на круге посуда (И, III, VII, XI группы, по Т.А.Хлебниковой), которая дает основание относить памятник к ряду наиболее ранних поселений волжских булгар.

Староалейкинское городище (площадь около 130 га) — остатки одного из крупнейших городов Волжской Булгарии — археологически исследован очень слабо. Охранные раскопки 1996 г., заложенные на месте скопления железных шлаков, вскрыли здесь остатки кузницы с развалом горна. К сожалению, материалы раскопок опубликованы лишь в виде тезисов (Семыкин Ю.А., Ледяйкин В.И., Губайдуллин Р.З., 1997, с.77-79). Городской характер памятника ни у кого сомнений не вызывает.

Муромский городок (Валынское городище, площадь всего комплекса около 400 га) — крупнейший экономический, политический и культурный центр южных земель Волжской Булгарии домонгольского периода. Значительные раскопки памятника производили в 1920-е годы В.В.Гольмстен, в 1970-е годы Г.И.Матвеева и с 1992 г. А.Ф.Кочкина. За эти годы на городище открыты четыре кирпичных (или кирпично-каменных) здания, жилища рядовых горожан, хозяйственные и производственные сооружения, в том числе несколько медеплавильных печей, гончарные горны, кузницы, изучена оборонительная система города, вскрыто более 50 мусульманских захоронений на трех города ских некрополях (Матвеева Г.И., Кочкина А.Ф., 1998). Огромный археологический материал позволяет более полно представить социальную и историческую топографию памятника, материальную и духовную культуру не только обитателей города, но и южной группы волжских булгар в целом.

Юловское городище (площадь 22 га) на Верхнем Посурье (в черте г. Городище Пензенской обл.), выполняло, по мнению А.Х.Халикова и Г.Н.Белорыб-кина, роль административно-политического и культурно-экономического центра юго-западной периферии Булгарского государства. Город располагался на сухопутном торговом пути из Булгара в Киев (Моця А.П., Халиков А.Х., 1997, с. 167-168). Археологические раскопки проводятся с 1985 г. Г.Н.Белорыбки-ным. На городище открыты остатки жилых, хозяйственных и производственных сооружений, в том числе гончарный горн и косторезная мастерская. Значительное количество предметов связано с железоделательным, медеплавильным и ювелирным ремеслами. Торговые связи с древнерусскими землями демонстрируют находки шиферных пряслиц, стеклянных браслетов и русской керамики. Памятник относится к группе малых городов Волжской Булгарии. Интерпретация Юловского городища А.Х.Халиковым как центра (столицы) «Буртасского княжества» (?) вызывает ряд возражений, но исключительная X роль его в судьбе юго-западных земель Булгарии несомненна.

В заключительной части главы рассматриваются еще два памятника, расположенные за пределами основных земель Булгарского государства, в Верхнем Прикамье, где проживали финно-угорские племена родановской археологической культуры - предки коми-пермяков. Начиная с X в., по мнению А.М.Белавина, в эти области был направлен основной колонизационный поток булгар, осваивающих широкий рынок сбыта для своей ремесленной продукции. Эти два памятника — Рождественское и Кыласово городища — активно исследуются в последние годы А.М.Белавиным, Н.Б.Крыласовой, Г.ТЛенц и др. Судя по опубликованным материалам, есть все основания говорить о них как о булгарских городах, основанных не позднее Х-Х1 вв. А.М.Бе-лавин (2000, с. 123), как уже отмечалось, не без основания идентифицирует их с Афкулем и Чулыманом, упоминаемыми в арабских источниках ХШ-ХУ вв.

Древняя Казань. История этого города, особенно его древние периоды, относящиеся ко временам Волжской Булгарии, Золотой Орды и Казанского ханства, до недавнего времени оставалась плохо исследованной в силу недостаточности исторических, в первую очередь, археологических источников. Крупномасштабными исследованиями последних лет накоплен большой археологический материал, позволяющий по-новому осветить многие аспекты д. древнейших этапов истории Казани, в частности, ответить на вопрос о време-^ ни ее возникновения.

Время основания современных городов, имеющих многовековую историю, увязывается обычно с датой первого упоминания их в письменных документах, хотя достоверно известно по археологическим данным, что в ряде случаев они существовали и раньше. Какой дате следует отдать предпочтение в таких случаях: «письменной» или «археологической»? В последние годы среди специалистов утверждается мнение о возможности, при отсутствии «письменной», принять за точку отсчета истории города «археологическую» дату, подтвержденную методами других наук.

Главным условием археологического доказательства времени возникновения любого средневекового города является выделение в общих напластованиях культурного слоя древнейшего горизонта (слоя) и правильная датировка его. Следующее обязательное условие связано с выявлением оборонительных укреплений, синхронных древнему поселению. При положительном решении этих вопросов перед исследователями возникает необходимость определения городского статуса первоначального поселения путем выявления следов ремесленной и торговой деятельности его населения. И, наконец, не менее важным в аспекте доказательства времени возникновения современного города является изучение преемственности, т.е. непрерывности развития его от первоначального поселения, располагавшегося, как правило, в его историческом центре. ^

Средневековая Казань и время ее основания — тема не новая в нашей историографии (более подробно см.: Хузин Ф.Ш. и др., 1995). Еще в XVIII столетии сложилось две версии происхождения Казани, основанные на различной трактовке сведений одного и того же источника — «Казанского Летописца» второй половины XVI в. Сторонники первой версии (в числе которых А.П.Смирнов, А.Х.Халиков, А.Г.Мухамадиев и др.) возникновение города относили к домонгольскому времени. Согласно другой версии (П.Н.Рычков, С.М.Шпилевский, Ш.Марджани и др.), Казань была заложена как Саинов юрт монгольским ханом Батыем или его сыном Сартаком, величавшимися иногда Саинами, не раньше середины XIII в. Существует точка зрения о более позднем, во второй половине XIV в., основания города (Р.Г.Фахрутдинов, В Л.Егоров, В.А.Кучкин). Главным недостатком в концепции всех ученых было отсутствие достаточного количества археологических источников при крайней скудности и противоречивости письменных. Раскопки и наблюдения на территории Казанского кремля — древнейшей части современного города — проводились нерегулярно и в очень ограниченных масштабах. Определенный материал по истории древней Казани был накоплен при раскопках Н.Ф.Калинина в 1950-х, А.Х.Халикова и его сотрудников в 1970-х годах. А., Возросший в настоящее время интерес к истории древней Казани связан ^^ с результатами планомерных археологических раскопок на территории Кремля и прилегающих к нему посадов, которые проводятся с 1994 г. учеными Института истории АНТ и КГУ под руководством автора. За последние 7 лет было заложено 38 раскопов общей площадью более 3 тыс. кв.м и при этом получены ценные материалы, способствующие решению некоторых дискуссионных проблем древней истории города.

Раскопками была подтверждена стратиграфическая шкала культурного слоя, разработанная еще проф. А.Х.Халиковым (1983, с. 132). Согласно этой шкале, культурные отложения Кремля, имеющие мощность от 3 до 8-12 м на разных участках, делятся на пять разновременных слоев, нижний из которых, самый ранний, V, датируется домонгольским временем. Мощность этого слоя, сильно нарушенного поздними перекопами, небольшая — 5-20, местами до 25 см вне объектов. Он относительно слабо насыщен находками и сооружениями (более двух десятков хозяйственных построек и ям, несколько жилищ). По составу грунта и содержанию он близок к раннему VI слою Болгарского городища.

Домонгольский возраст слоя практически ни у кого из исследователей не вызывает сомнений. Находки этого времени отмечали в своих трудах все археологи, работавшие в разные годы на территории Кремля: Н.Ф.Калинин, "3? А.Х.Халиков, Л.С.Шавохин, А.Г.Мухамадиев. Некоторые го этих находок опубликованы (Халиков А.Х., 1985, рис.5,6). Новые раскопки значительно дополнили список датирующих предметов. Перечислим те из них, которые дают основание конкретизировать время основания Казани. Это, кроме об-щебулгарской керамики домонгольского времени, довольно представительная серия глиняной посуды салтово-маяцких и прикамско-приуральских истоков (Хлебникова, Т.А., 2000), два бронзовых браслета с утолщенными концами и циркульным орнаментом на поверхности, грушевидная подвеска с рельефным орнаментом, бронзовая пряжка с овальной рамкой с расширяющимся книзу фигурным щитком, бронзовая же с позолотой накладка на ремень конской сбруи так называемого «венгерского» типа, более трех десятков стеклянных и каменных бус и пр. Нумизматические находки представлены арабским дирхемом первой четверти X в. и чешским денарием кн. Вацлава пражской чеканки 929/930 гг. Все эти находки, по нашему мнению, указывают на начало образования культурного слоя древней Казани, которое приходится на рубеж X-XI или начало XI вв.

В последние годы у нас появилось несколько дат, полученных методами естественных наук. Термолюминесцентный анализ фрагментов керамики го древнейшего слоя, проведенный в Ратген-лаборатории Гос. музея Берлина (Rathgen-Forschungslabor, Staatliche Museen zu Berlin) показал даты от 888±155 до 1021±145 лет; радиоуглеродный анализ образцов угля — от 1010*25 до 1145±25 BP (лет тому назад). Эти даты в целом не противоречат археологическим, хотя в ряде случаев показывают более древний возраст V слоя.

Анализ находок с точки зрения характеристики социального облика и этнического состава населения Казанского городища начала XI — первой половины XIII вв., приводит к интересным выводам. Керамический комплекс свидетельствует о разноэтничном составе населения: преобладает булгарская керамика, в относительно небольшом количестве присутствует керамика поволжских финнов (древних марийцев), финно-угорского населения Приура-лья и древнерусская. Обращает на себя внимание полное отсутствие не только го V, но и более поздних слоев вещей, связанных с сельским хозяйством, что может свидетельствовать о неаграрном характере поселения. В коллекции находок имеются предметы вооружения, снаряжения коня и всадника (наконечники стрел, петля от колчана, подковы и др.), а также предметы, в том числе уникальные, относящиеся к категории привозных: арабский дирхем и чешский денарий, иранская люстровая посуда и кусочки прибалтийского янтаря, шиферные пряслица, стеклянный браслет из Киева, бронзовая накладка «венгерского» типа. Перечисленный набор предметов, указывает на торговую деятельность части населения древней Казани. Есть основания рассматри->-вать раннюю Казань в системе торгово-ремесленных поселений, функциони-'5Г ровавших на Великом Волжском пути в Х-Х1 вв.

Древнее поселение (Казанская крепость) располагалось на естественно укрепленном месте: крутой мыс, возвышающийся почти на 30 м от окружающей поверхности, с севера и востока омывался р.Казанкой, с запада— ее притоком Булаком. С южной напольной стороны этот мыс пересекал глубокий Тезицкий овраг. Раскопками выявлены также следы искусственных укреплений с напольной стороны городища. Впервые они были обнаружены А.Х.Ха-ликовым еще в 1978 г. в виде «остатков стены, сложенной в системе панцирной кладки из грубо отесанных каменных блоков. на известково-глиняном растворе без примеси каменной или кирпичной крошки» (1985, с.98). По наблюдениям этого исследователя, каменная стена возводилась на глиняной насыпи, точнее на выровненной поверхности земляного вала, насыпанного непосредственно на погребенную почву. Вал этот имел ширину в основании до 12 м, высоту (в сохранившемся виде) до 2 м. Остатки земляного вала были дополнительно изучены нами в раскопе II 1995-1997 гг., А.Г.Ситдиковым в раскопе XX 1998 г., а также в раскопах 2001 г. Примечательно, что среди находок из перекрывающего подошву вала культурного слоя оказались предметы (правда, немногочисленные) только первой половины домонгольского пе-Ж риода: фрагменты раннегончарной керамики салтово-маяцкого облика, буси^С. на из горного хрусталя и лазуритовая подвеска. По всей вероятности, эти укрепления, строились в начале XI в., ибо под валом никаких следов культурного слоя не прослеживалось.

Фортификация города предмонгольского времени имела уже совершенно другой вид. На месте прежних дерево-земляных укреплений появляются каменные стены шириной до 2 м, сложенные из необработанного известняка преимущественно без применения связующего раствора (следы известково-глинистого раствора отмечены только на некоторых участках). Остатки этой стены, прослеженной на трассе более 200 м, изучались А.Г.Мухамадиевым, А.Г.Ситдиковым, Ф.Ш.Хузиным и Р.Ф.Шарифуллиным в 1995-2000 гг. раскопами V, X, XV, XVIII-XX, XXXIII, заложенными вдоль восточного склона холма и Тезицкого рва. Строительный горизонт ее везде связан с домонгольским слоем, который вплотную примыкал к каменной кладке. Судя по сохранившимся остаткам, восточная стена возведена на ровной площадке без котлована в технике панцирной кладки, южная — на снивелированной площадке более древнего вала.

По предварительным расчетам, площадь древней Казанской крепости составляла около 6 га. В ней располагался военный гарнизон, призванный охранять один из важнейших в стратегическом отношении участков Велико го Волжского пути.

За пределами крепости, к юго-западу от городских стен, располагался небольшой городской некрополь, где в 2001 г. изучено четыре мусульманских погребения с некоторыми языческими пережитками, а по Булаку и Казанке, т.е. с западной и восточной сторон крепости, выявлены следы раннего посада (раскопки П.Н.Старостина, С.И.Валиуллиной, К.Э.Истомина), функционировавшего по крайней мере с XI-XII вв. Находки из культурного слоя представлены фрагментами домонгольской керамики (в том числе лепной прикамско-приуральского типа), шиферным и глиняными пряслицами, сердоликовой шаровидной бусиной, железным наконечником стрелы и пр. Обращает на себя внимание скопление железных шлаков и криц из раскопа С.И.Валиуллиной, связанное, скорее всего, с остатками металлургического производства.

Итак, накопленный в результате многолетних исследований археологический материал, комплекс всех видов источников дает нам прочное основание утверждать, что истоки современной Казани связаны с первоначальным булгарским поселением, возникшим на рубеже X-XI вв. и ставшим в последующие периоды своей истории одним из значительных центров средневековой булгаро-татарской цивилизации. А Новые открытия казанских археологов широко обсуждались на трех меж-j дународных научных конференциях (Казань, 1997-1999 гг.), в качестве независимых экспертов и научных консультантов выступили известные зарубежные и российские ученые (Я.Хаскова, И.Фодор, Й.Кальмер, А.Совелам, В.В.Седов, А.Н.Кирпичников, Е.Н.Носов, С.Г.Кляшторный, А.М.Белавин и др.).

Булгарскнй город как центр ремесла и торговли. Письменные источники не содержат прямых сведений о городским ремесле. О нем мы можем судить исключительно на основе археологических материалов, представленных в виде остатков производственных объектов, многочисленного ремесленного инструментария, отходов производства, полуфабрикатов и готовой продукции разных категорий ремесленников.

Ведущими отраслями ремесла в Волжской Булгарии были черная металлургия и металлообработка. Остатки сыродутных горнов для выплавки железа (наземные и ямные) в наиболее выразительном виде сохранились на Болгарском и Хулашском городищах. В ремесленном районе раннего Булгара на Волге, расположенном в пригородной части города недалеко от оборонительных укреплений предмонгольского времени, раскопками А.М.Ефимовой 1949 г. были открыты четыре горна XI-XII вв. (Ефимова A.M., 1951, 1956), три сыродутных горна этого же времени исследованы в пригороде Хулаша В.Ф.Каховским (1972, с.36). Следы металлургического производства обнаружены и в других булгарских городах. Однако не всегда находки железного' шлака, криц и даже остатки горнов, от которых до нас доходят, как правило, лишь невыразительные следы, могут свидетельствовать о существовании этой отрасли ремесла в городах. Так, практически в центре внутреннего города Биляра, недалеко от «цитадели», на огромной площади около 1 га выделяются два невысоких холма, поверхность которых буквально покрыта кусками железного шлака. На небольшом раскопе выявлены, как отмечает А.Х.Хали-ков (1976, с.41), следы четырех сыродутных горнов, расположенных в одном и том же месте на протяжении долгого времени. Любопытно, что и в Суваре, по нашим наблюдениям, ремесленная слобода с большой концентрацией железных шлаков и криц находится почти в центре города, недалеко от исследованного А.П.Смирновым «дворца феодала». К сожалению, целенаправленные раскопки «металлургических районов» вышеуказанных городов не производились и поэтому трудно утверждать, что в них работали ремесленники-металлурги по выплавке железа, как это обычно представляется исследователям. Скорее всего, в непосредственной близости от городского центра располагались мастерские по обработке черного металла и здесь работали не металлурги, а кузнецы. В Волжской Булгарии, как и в Древней Руси (а еще раньше у населения салтово-маяцкой культуры), металлургия была отделена от металлообработки, т.е. кузнечного дела. Производством железа занимались, обычно в деревне и в любом случае производственные комплексы должны были располагаться вне жилой застройки (Колчин Б.А., 1985, с.245).

Булгарский кузнец — высокопрофессиональный мастер, владевший всеми тонкостями технологии металла, доступными в то время. Металлографический анализ кузнечных изделий, выполненный Ю.А.Семыкиным (1997), выявил разнообразные и весьма сложные технологические приемы обработки черного металла в булгарских городах. Особым мастерством отличались кузнецы Биляра, продукция которых стояла на высоком уровне качества (Се-мыкин Ю.А., 1991, с. 106). В кузнечном деле существовала определенная специализация (кузнецы-оружейники, «бытовики» и др.). В Биляре открыта усадьба ремесленников, специализировавшихся на изготовлении цилиндрических замков и ключей.

Широким спросом в булгарских городах пользовалась продукция ремесленников по обработке цветных металлов. Остатки меднолитейных горнов открыты в Биляре, Булгаре на Волге, Муромском городке. В разных частях Билярского городища обнаружены слитки олова и меди лепешкообразной формы весом до 3 килограммов. В археологических коллекциях широко пред-^ ставлены продукции медников: разнообразная посуда, торговые весы, гирьки, предметы туалета, поясной гарнитуры и пр. В Биляре работали (судя по многочисленности находок по сравнению с другими памятниками) мастерские по изготовлению бронзовых замков в виде фигурок рогатых барсов.

С обработкой цветных металлов теснейшим образом связано ювелирное ремесло, которое у волжских булгар достигло высокого совершенства. Ювелирные мастерские располагались, как правило, в центральной части города, ближе к заказчику и потенциальному потребителю дорогостоящей продукции. Специальных мастерских археологически пока не выявлено, но достаточно многочисленны следы производства в виде титей и литейных форм, штампов-матриц, ремесленного инструментария (молотки-чеканы, напильники, пунсоны, пинцеты, наковальни и пр.) и великолепных образцов готовой продукции из серебра и золота, изготовленной с применением техники тиснения, штамповки, чеканки, скани (филиграни) и зерни.

Близко к ювелирному делу, не по технологическим приемам, а по функциональному назначению производимой продукции, стоит обработка драгоценных и полудрагоценных камней. При раскопках многих булгарских городов находят не только готовые украшения в виде бус, подвесок, кулонов, перстней из сердолика, горного хрусталя, лазурита, халцедона, янтаря и т.п., но и а их заготовки-полуфабрикаты и отходы производства. В центральной части ^ внутреннего города Биляра были исследованы остатки двух жилшц-мастерс-ких, в заполнении которых было собрано около 9 килограммов необработанного янтаря, а также готовые украшения и их заготовки. В них жили русские мастера по янтарю, работавшие на заказ, скорее всего, специально приглашенные булгарской знатью из древнерусских городов (Хузин Ф.Ш., Валиул-линаС.И., 1986).

Гончарное ремесло относится к числу основных производств домонгольской Булгарии. Успехи булгарского гончарства наглядно демонстрируют не только десятки высокопроизводительных горнов для обжига посуды, открытых археологами в Биляре, Хулаше, Муромском городке, на Болыпетоябинс-ком, Юловском и Рождественском городищах, или же целые сосуды и их обломки - самый массовый вид находок на поселениях, но и сам факт чрезвычайно широкого распространения этой посуды на обширных территориях Восточной Европы. Типично булгарские двухъярусные горны, состоящие из нижней топочной и верхней обжигательной камер, отделенных друг от друга горизонтальной перегородкой с продухами-отверстиями для движения горячего воздуха, свидетельствуют, по мнению И.Н.Васильевой (1993, с.169), о достаточно точных знаниях гончаров основных законов теплотехники. Поражает разнообразный ассортимент их продукции, сочетающийся со стандар-тизированностью форм, что свидетельствует о работе мастеров не только на заказ, но и на рынок. V'

На базе гончарного дела или под его влиянием в Булгарии зародилась * совершенно новая отрасль ремесла - производство строительного кирпича. Оно появилось в условиях широко развернувшейся строительной деятельности булгарских царей, когда требовалось громадное количество кирпича для возведения жилых домов богатых горожан, общественных бань и других зданий, число которых только в Биляре достигало почти полсотни. Горны для обжига кирпича, очевидно, были в каждом городе, где строились кирпичные сооружения. Но они пока открыты только в Биляре и Муромском городке (Васильев И.Б., Матвеева Г.И., 1986, с. 187).

О существовании булгарского стеклоделия как самостоятельной отрасли ремесла, имеющей сугубо городской характер, еще совсем недавно говорили лишь в предположительном плане. На такую мысль наводили многочисленные находки обломков посудного и оконного стекла, а также стеклянных бус из раскопок Биляра, Сувара, Муромского городка и некоторых поселений низовий Камы. Е.П.Казаков предполагал местное производство определенных типов бус на Семеновском I и Измерском I поселениях Х-Х1 вв., на которых были обнаружены их полуфабрикаты и бракованные экземпляры. Предположение Е.П.Казакова подтвердили исследования С.И.Валиуллиной (2000, с.56), а основанные на спектрографическом и химическом анализе состава стекла,* Она же установила начало производства стеклянных бус в Биляре с XII в. В Биляре же С.И.Валиуллиной были изучены остатки уникального производственного комплекса - мастерской алхимика и стеклодува (Валиуллина, 1997, с. 18-21). В билярских мастерских производили не только стеклянную посуду (банки, кубки, рюмки, флакончики, аламбики), но и оконное стекло — круглые диски диаметром около 20-28 см, использовавшиеся при остеклении окон богатых домов.

При раскопках булгарских городов выявлены также следы косторезного ремесла, производства кожаных изделий, обработки дерева и камня, которые не являются сугубо городскими видами ремесла.

Изучение булгарских городов характеризует их как крупные центры внут ренней и внешней торговли. Активность ее обуславливалась развитием ремесла и отделением его от сельского хозяйства. В результате общественного разделения труда между городом и селом производимые продукты становились товаром, реализация которого осуществлялась специальными посредниками — профессиональными торговцами, составляющими особую социальную группу горожан.

Торговый инструментарий (весы и их детали, железные и бронзовые гирьки, свинцовые грузики-пломбы), монеты и их обрезки, слитки серебра и пр. являются ярким показателем присутствия торговцев в булгарских городах. Самые многочисленные находки, связанные с торговой деятельностью горожан, обнаружены на Билярском городище, Измерском I и Семеновском I поселениях. Известны они из Сувара, Муромского городка, Хулаша, Казани, Алабуги и многих других городов. Странно отсутствие в коллекциях из домонгольского слоя Болгарского городища торгового инвентаря, кроме свинцовых грузиков.

По своему характеру, направлениям и ассортименту товаров выделяется несколько форм торговли: локальная (внутригородская, между городом и ближайшей сельской округой), внутригосударственная (между булгарскими городами и их округой в пределах страны), региональная (торговля с поволжс-ко-приуральскими, преимущественно финно-угорскими народами), внешняя или международная (торговля с Русью и древнерусскими княжествами, с далекими странами Востока и Запада) (Валеев P.M., 1995, с.40 и сл.).

Во внутригосударственной торговле главенствующая роль принадлежала торговцам из Биляра-Булгара в силу большого значения этого города как крупнейшего ремесленного центра, продукция которого предназначалась не столько на внешний, сколько на внутренний рынок. ж Булгария занимала особое положение в межрегиональной торговле. Она у. держала в своих руках всю торговлю с народами Поволжья, Прикамья и далекого Севера, откуда поставлялась драгоценная пушнина, пользующаяся огромным спросом на мировом рынке. Это известное положение конкретизируется археологическими материалами, приведенными в обобщающих работах А.Г.Иванова (1998) и А.М.Белавина (2000). Представляется обоснованным предположение указанных исследователей о распространении среди приуральских народов предметов византийского, южнорусского, причерноморского, кавказского, среднеазиатского и ближневосточного импорта, а также отдельных вещей поволжско-финского и прибалтийско-скандинавского круга при посредничестве булгарских торговцев (Иванов А.Г., 1998, с.135, 139). Мы указываем на более широкий ареал находок булгарских вещей на финно-угорских землях, включающий Зауралье, Северное, таежное Приуралье и Западную Сибирь.

В представленной работе подчеркивается исключительно активная роль булгарских купцов в международной торговле. Письменные сообщения о внешнеторговых контактах подтверждаются (и во многом уточняются) археологическими данными. Выделены предметы древнерусского, восточного и западноевропейского импорта в материалах булгарских городов Биляра, Булгара на Волге-Бряхимова, древней Казани, Хулаша, Муромского городка, поселений низовий Камы, Красносюндюковского I городища и других памятников* Приводятся также сведения о булгарском экспорте в соседние регионы.

В заключении автор рассматривает вопрос о торговых путях, по которым доставлялись товары в булгарские города, и подчеркивает особое значение Великого Волжского пути в истории народов Восточной Европы. Указанный путь, а также проложенный восточнее Волги сухопутный маршрут из Хорезма в Булгар, по мнению автора, являются своеобразными разветвлениями Великого шелкового пути, сыгравшего огромную роль в системе международных связей Восток-Запад. Караванный путь Булгар-Киев и Камский (пушной) путь к северным народам также следует рассматривать в системе этих связей.

Жилища и хозяйственные постройки, общественные здания: материалы к архитектурному облику булгарских городов. Важность исследования архитектуры и строительного Волжской Булгарии понимали еще дореволюционные исследователи, но отсутствие полноценных археологических материалов заставляло их в лучшем случае ограничиться отрывочными и далеко не полными сведениями восточных авторов, которые писали о широком бытовании у булгар войлочных юрт (Ибн Фадлан, ал-Балхи) и бревенчатых жилищ, построенных «из соснового дерева» (ал-Гарнати, Мукаддаси, Иста ри, Казвини, Якут). В процессе широких археологических раскопок булгар ких поселений, проводившихся с 1930-х годов, открыто большое количество жилых и хозяйственных сооружений различных типов, изучены кирпичные и каменные здания. Накопленный материал по этому разделу материальной культуры требует обобщения. Такая попытка впервые предпринята в нашем исследовании, в котором сначала дается подробное описание исследованных на разных памятниках (Бкляр, Сувар, Хулаш, Джукетау, Муромский городок, Тигашевское городище и др.) жилищ и хозяйственных построек, потом предлагается их типологическая классификация. Наша классификация, в которой типы жилищ выделяются условно по принципу вертикального их развития, т.е. по отношению пола к поверхности земли, выглядит так:

Тип I. Землянки — однокамерные постройки прямоугольной и квадратной в плане формы (3,5x3,2 м; 4,2x3,1 м; 5,4x5,6 м), углубленные в землю на 1,4-2 м. Встречаются практически во всех городских поселениях, но относительно редко. Отапливались они преимущественно открытыми очагами или глинобитными печами «по-черному». Землянки использовались, очевидно, в качестве временного жилья (или беднейшей частью населения). По конструкции стен и строительной технике среди них выделяются подтипы:

I А. Срубные. Основу конструкции составляет сруб, опущенный в глубокий котлован. I Б. Столбовые. Каркас дома составляли вертикальные столбы или столбики, при помощи которых стенки котлована облицовывались горизонтально положенными досками или горбылями. Наиболее вероятная форма перекрытия - шатровое, опирающееся на крупный столб в центре жилища.

Тип II. Полуземлянки прямоугольной в плане формы со средними размерами от 3x4 м до 5x6 м, пол которых углублен от 0,4 до 1,4 м от дневной поверхности. В некоторых из них выявлены глинобитные сводчатые печи или же открытые очаги-каменки.

II А. Срубные. В котлован опущена нижняя часть сруба, верхняя часть находится выше уровня земли.

II Б. Столбовые — горизонтальные бревна или горбыли крепились в пазах опорных столбов, стоящих в углах котлована, или же прижимались ими к земляной стенке. Имеется вариант полуземлянок столбовой конструкции с «частоколышм» укреплением стенок котлована.

Тип III. Наземные дома.

III А. Срубные: III А 1 — срубные однокамерные; III А 2 — двухкамерные.

III Б. Столбовые. д III В. Турлучные или каркасно-глинобитные. Основу конструкции такта ^h жилищ составлял каркас из вертикально поставленных по углам, иногда по линии стен, столбов, которые служили не только опорами для перекрытий, но и для плетневых стен, обмазанных с двух сторон толстым слоем жидкой глины.

III Г. Юртообразные. Единственное жилище первой половины X в. открыто в Биляре. Имеются непроверенные пока сведения о юртообразных постройках в раннем слое Болгарского городища.

Вопрос о происхождении отдельных типов жилищ требует специального рассмотрения, что не входит в нашу задачу. Отметим лишь, что еще А.П.Смирнов (1951, с.139), говоря о русском элементе в культуре волжских булгар, появление полуземляночных жилищ с глинобитными печами или печами-каменками связывал со славянским населением роменских городищ. Эта точка зрения имеет право на существование. Перспективным представляется, на наш взгляд, сопоставительное изучение булгарских жилищ с более ранними именьковскими. Булгарские полуземлянки со столбовой конструкцией стен и с очагами открытого типа, по мнению Р.Ф.Шарифуллина (1993, с.69), напоминают жилища II типа (по С.А.Плетневой) поселений салтово-маяцкой культуры бассейна Дона.

О происхождении срубных домов писал И.И.Смирнов (1912, с.22), a priori предполагавший, что «болгары заимствовали его у туземного финского населения». Несмотря на то, что это мнение было основано только на логике, е пока нет альтернативы.

Прототипом турлучных, каркасно-глинобитных построек В.Ф.Каховский (1972, с.21) считал юрты кочевников. В.С.Флеров (1996, с.26) весьма скептически относится к высказанной точке зрения, между тем, считать их самостоятельным творчеством булгар, возникшим в природно-географических условиях Среднего Поволжья, тоже нет оснований. Их истоки, на наш взгляд, следует искать среди народов Хазарии или Средней Азии.

К сожалению, жилища все еще остаются наименее изученной частью материальной культуры домонгольских булгар. Новый подход к их изучению, применяемый исследователями древнерусских городов (Толочко П.П., 1981; Даркевич В.П. Борисевич Г.В. 1995), обещает много интересного. Небольшие по размерам котлованы прямоугольной формы определяются обычно как остатки рядовых жилищ-полуземлянок, и не обращается никакого внимания на другие объекты типа столбовых или «хозяйственных» ям вокруг них, которые в комплексе могут оказаться остатками обширных построек, даже двухэтажных, принадлежавших богатым горожанам. A priori можно допустить, что представители высших слоев населения жили в основном в больших деревянных домах наземного типа, от которых редко сохраняются четкие архео-^ логические следы. Даже рядовые (массовые) жилища доходят до нас лишь B^f виде подполий, обложенных досками или бревном, которые традиционно принимаются за остатки основных конструкций. Нет оснований отрицать в наземных домах достаточно совершенной системы отопления, хотя, несомненно, у части населения применялось и отопление «по-черному». Высокий уровень развития всех отраслей материальной культуры, в том числе кирпичной и каменной архитектуры булгарских городов, предполагает и более солидный уровень строительства массовых жилищ. Однако данный тезис требует еще конкретных доказательств.

Самыми многочисленными среди разнообразных объектов, изучаемых при раскопках булгарских городов, являются хозяйственные сооружения: ямы-зернохранилища, ямы-кладовки, погреба, амбары-клети, а также колодцы.

7 f

О О

Хозяйственные ямы, которыми пользовались в городах, подразделяются на следующие основные типы:

Тип I. Цилиндрические — округлой (овальной) в плане формы диаметром от 0,6 до 2,5 м с вертикальными или чуть скошенными стенками и плоским дном, углубленным от дневного уровня до 1,7-2 м (здесь и далее приведены средние размеры сооружений, взятые из публикаций).

Тип И. Прямоугольной (квадратной) в плане формы размерами от 1x1,5 до 2,2x2,5 м и плоским дном, глубина которого варьирует в пределах от 0,9-1 JF до 1,8 м.

Тип III. Усеченноконические (колоколовидные) — обычно округлой формы с диаметром устья 0,5-0,8 и диаметром у дна от 0,8 до 1,4 м. Некоторые ямы этого типа, имеющие почти прямые или слегка скошенные стенки в верхней части и плавно расширяющиеся к округлому дну, получили в литературе название «грушевидных».

Тип IV. Чашевидные — обычно крутые в плане диаметром 0,6-1,4 м. Со скошенными стенками, слегка сужающимися к округлому дну на глубине 0,8-1,2 м.

Эти ямы представляют собой наиболее простой тип хозяйственных построек. Стенки их обычно предварительно обжигались для прочности, иногда аккуратно обмазывались глиной и нередко облицовывались досками. В некоторых сооружениях имеются ступеньки в одной го стенок, а в основном для спуска использовалась деревянная лестница. Сверху ямы покрывались деревянными крышками. В целях защиты от осадков над ними сооружались легкие навесы или конические шалаши из жердей, покрытые соломой или камышом. В таких специально подготовленных ямах хранили в основном зерно и другие виды продуктов. А Ямы-погреба с более сложной внутренней конструкцией изучены в ос-#.новном в Биляре (Хузин Ф.Ш., 1979, с.69-71, 87-89 — сооружения 185з,442', 452 раскопа XXII, 57, 126а, 1386 раскопа XXIII и др.). Это глубокие (иногда до 2,8 м) погреба, стенки которых были облицованы горизонтально положенными досками, прижатыми к стенке вертикальными кольями. Дно их покрыто досками или обложено соломой. В них хранились в основном запасы продовольствия, особенно скоропортящиеся продукты: мясо, молоко, фрукты, ягоды, рыба и разные напитки (при выборке таких сооружений обнаруживаются кости животных и рыб, яичная скорлупа, скопления зерен и семян малины, яблони, вишни, лесного ореха и пр., обычно в глиняных и деревянных сосудах). Значительная глубина ям и дополнительные наземные сооружения в виде односкатных навесов или легких шалашей, покрытых соломой, защищали погреб летом от солнца и дождя, а зимой—от сильного мороза и снежных заносов.

Клети-полуземлянки — тип хозяйственных сооружений, мало чем отличающихся по конструктивным особенностям от жилищ, исследованы также в центральных раскопах Биляра (Хузин Ф.Ш., 1979, с.84-87—постройка 7 раскопа XXII, ямы 50, 136 раскопа XXIII и др.). Они двух видов — срубные и столбовые. Небольшие размеры сооружений (от 4 до 7 кв. м), отсутствие следов печей и характерных для жилищ находок позволяют рассматривать их как постройки хозяйственного назначения. Вероятно, они служили в качеств^ клетей, где хранились производственный и бытовой инвентарь, другие предметы повседневной необходимости, а также и продовольственные припасы.

Наземные амбары-зернохранилища (Биляр, сооружения 24, 63 раскопа XIX, 1а, 16,1 в, 2а раскопа XXII, 11 раскопа XXIX) имели в основном столбовую конструкцию стен, иногда обмазанных глиной. Все они сохранились плохо, будучи уничтоженными в огне пожара 1236 г. При их расчистке обнаружены большие скопления (до 50 килограммов) зерен пшеницы, проса, реже гороха и ячменя.

Следует остановиться еще на одной группе сооружений Билярского городища, отсутствующих пока в других памятниках. Это — колодцы, при помощи которых жители центральной части города, удаленной от естественных источников воды, обеспечивали себя питьевой водой. Изучено всего 18 колодцев, нижние части которых имели достаточно хорошую сохранность благодаря тому, что находились в воде. Колодезные срубы или ящики (средний размер 1x1 м), изготовленные из дуба и сохранившиеся иногда до высоты 16 венцов, впущены в глубокие (4,6-7,6 м) ямы округлой в плане формы, сужающиеся книзу. Под нижним венцом срубов, характерных для колодцев XII — начала XIII вв., устроены небольшие водосборные камеры в виде квад-л ратных дощатых коробов. Последние отсутствуют у более ранних колодце^ «срубы» которых, по наблюдениям Р.Ф.Шарифуллина (1979, с. 112-113), делались преимущественно из дубовых плах разной толщины.

Неотъемлемым элементом высокоразвитой городской культуры средневековых государств являются памятники монументальной архитектуры. В прошлом столетии руинированные остатки кирпичных и каменных зданий X — начала XIII вв. были открыты и исследованы на Билярском, Суварском, Хулашском, Елабужском, Красносюндюковском I городищах и на Муромском городке. В древней Казани кроме того в последние годы были открыты остатки белокаменной оборонительной стены домонгольского времени. Среди них исключительный интерес представляют белокаменные Соборная мечеть в центре Биляра и «мечеть-крепость» с сохранившейся до наших дней угловой башней на Елабужском городище, исследованные А.Х.Халиковым (1979,1997). Большинство кирпичных зданий (Биляр, Хулаш, Красносюндюково) в функциональном плане определяются как общественные или усадебные бани (Зи-ливинская Э.Д., 1989; Семыкин Ю.А., 1993; Шарифуллин Р.Ф., 1999). В данном исследовании, основываясь на имеющихся публикациях, дается описание и общая характеристика кирпично-каменных сооружений.

В целом же архитектурный облик булгарских городов не был однообразным и примитивным. Крупные города были окружены мощными укреплени-рг ями с крепостными башнями и проездными воротами. В этих городах находились караван-сараи для приезжих купцов, имелись мечети с высокими минаретами и религиозные школы-медресе при них. Центральные площади оживлялись базарами с их своеобразными постройками — лавками, небольшими мастерскими, складскими помещениями и т.д. Из массы рядовых жилищ выделялись богатые дома, нередко двухэтажные и даже со стеклянными окнами, общественные бани и другие здания, построенные из камня и кирпича.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Предпринятое нами исследование булгарского города X — начала XIII в. позволяет констатировать не только несомненные успехи археологов в данной области булгароведения, но и выявить те нерешенные проблемы, на которые следует обращать первостепенное внимание при дальнейших работах.

Исходя из общего понимания средневекового города как крупного укрепленного поселения, значительная часть жителей которого изначально была занята ремеслом и торговлей, а также другими видами деятельности неаграрного характера; учитывая при этом археологические признаки, присущие толь-А ко поселениям городского типа, из массы булгарских городищ домонгольско-■9 го времени мы выделили около 40 памятников, которые можно назвать подлинными городами. К сожалению, не все они изучены археологами в одинаковой степени удовлетворительно. К данной категории памятников безусловно относятся Биляр (Булгар на Черемшане), Сувар, Внешний Булгар на Волге (Бряхимов), Ошель, Казань, Алабуга, Чаллы, Муромский городок, городища Юловское, Хулашское, Красносюндюковское I, Красноключинское, Старонох-ратское, Староалейкинское, Городищенское на Волге, Кокрятьское, Альме-невское, Деушевское, «Городок» на Каме и некоторые другие. Памятники типа Ромаданского I, Западно-Войкинского, Малополянского, Барско-Енарусскин-ского, Щербеньского I городищ отнесены к числу городов условно, лишь по наличию вокруг них обширных пригородных поселений, являющихся, может быть, ремесленными посадами. На указанных памятниках, к сожалению, археологические раскопки никогда не производились. Составленный нами список булгарских городов требует уточнений. Скорее всего, он будет дополнен новыми памятниками. При дальнейших исследованиях следует обращать внимание на прилегающие к городищам селища с целью определения их места в общегородской топографической структуре.

Совершенно особняком в числе памятников городского типа стоит Из-мерское поселение X-XI вв., которое, по нашему мнению, есть определенные основания поставить в ряд с открытыми торгово-ремесленными поселениями или протогородами, известными в Северо-Восточной и Северо-Западной^ Европе. Такие города возникали обычно на международных торговых путях. На роль и значение Великого Волжского пути и его ответвлений в возникновении булгарских городов до сих пор не уделялось особого внимания. Между тем многие города, в том числе Булгар на Волге, Джукетау, Кашан, Казань, Алабуга, Городищенское на Волге, не говоря уже об Измерях, своим происхождением обязаны, на наш взгляд, именно торговле.

В целом же проблемы происхождения булгарского города не стали еще темой специальных исследований. Высказывавшиеся по этому вопросу мнения носят зачастую априорный характер и не подкреплены археологическими источниками. С данной проблемой тесно связан вопрос о времени возникновения постоянных поселений, начале седентаризации волжских булгар. Традиционно считалось, что в первой четверти X столетия у булгар уже имелись города и села, часть которых (Булгар, Сувар) зафиксирована и в письменных источниках. В последние годы данный тезис оспаривается. В нашем исследовании приведены новые доказательства, которые достаточно убедительно свидетельствуют в пользу оседлости подавляющей части булгарского населения еще в IX — начале X в. Однако мы считаем, что это не искусственно созданная проблема и она требует также специальных исследований, мо- Д жет быть, и целенаправленных раскопок. При изучении данного вопроса сле-^ дует обратить внимание на роль именьковского населения, часть которого, по нашему убеждению, несомненно вошла в состав складывающегося Булгарского государства.

В археологии Биляра не последнее место занимают проблемы хронологии памятника и основных этапов его развития. В новых исследованиях некоторых авторов предпринимаются попытки как удревнения (до VIII в.). так и омоложения (до XIV в.) времени его основания. Город, специально построенный в качестве столицы Булгарского государства, существовал уже в первой четверти X в. (922 г.) и окончательно погиб в 1236 г. в результате монгольского погрома — данное заключение подтверждается всем комплексом источников. Отмечены интересные результаты раскопок С.И.Валиуллиной, Е.А.Бего

7 5 ватова, А.Ф.Кочкиной на II-III Билярских и Балынгузском поселениях, являющихся остатками золотоордынского Биляра.

Археология Булгара на Волге изложена в аспекте спорной проблемы его столичности в X — первой половине XII в. Констатирована недостаточность археологических доказательств исследователей, считающих Болгарское городище остатками первой столицы Булгарии указанного времени. Сопоставительное изучение материалов из его VI (отчасти и V) слоя и нижнего гори-~ зонта культурного слоя Биляра не оставляет сомнений в первенствующей роли fr последнего в экономической, политической и культурной жизни страны. Дальнейшие споры по этому вопросу вряд ли уместны без полной публикации материалов (находок и сооружений) домонгольского слоя Болгара.

Ряд новых материалов из археологических раскопок Сувара, Джукетау, Чаллы, Алабуги и некоторых других позволил представить более полную характеристику булгарского домонгольского города. Анализ новых источников дал основания, в частности, ограничить время существования Сувара X — первой половиной XIII в. и удревнить время возникновения Джукетау, Чаллы, Алабуги до конца X-XI вв.

Новые материалы представлены по археологии древней Казани. Интерес к этому уникальному памятнику в последние годы чрезвычайно возрос в связи с ценными открытиями, которые позволили уточнить время основания булгарского поселения, из которого выросла потом средневековая Казань — будущая столица Республики Татарстан, и в немалой степени способствовали включению историко-архитеюурного ансамбля Казанского кремля в список памятников ЮНЕСКО. Наше заключение об археологической дате возникновения Казани (конец X — начало XI в.) подтвердилось данными естественных наук. Раскопки охранно-спасательного характера на памятнике еще про-Л должаются. Одним из интересных результатов раскопок 2001 г. стало откры-* тие остатков городского некрополя домонгольского времени с явными языческими пережитками в погребальном обряде умерших. Первоочередной задачей археологов стало теперь изучение торгово-ремесленного посада города.

На основе обобщения имеющихся материалов констатируются определенные успехи в изучении темы «Булгарский город как центр ремесла и торговлю). В булгарских городах выявлены следы черной и цветной металлургии, кузнечного, ювелирного, гончарного и других производств. Достигнуты интересные результаты в изучении такого «наукоемкого» производства как стеклоделие. К сожалению, мы все еще плохо представляем себе социальную организацию городского ремесла, характер разделения труда в рамках самостоятельных производств, между отдельными городами и регионами страны.

Обширные (до 1-3 га) слободы гончаров и кузнецов-металлургов в Биляре свидетельствуют, по-видимому, о существовании каких-то ремесленных корпораций. Однако без дополнительных исследований ответить на многие из этих вопросов затруднительно.

В булгарских городах обнаружено огромное количество импортных предметов. Они отражают зафиксированные и в письменных документах активные торговые связи Волжской Булгарии с финно-угорскими соседями, Русью, странами Востока и Запада. В свою очередь булгарский экспорт археологии-чески зафиксирован на огромных территориях Восточной Европы и даже более отдаленных землях. Совершенно очевидно, что такое движение товаров осуществлялось отчасти булгарскими купцами, а города служили центрами различного рода торговых операций. Часто повторяемый тезис о булгарских городах как центрах транзитной торговли, о преимущественно посреднической роли Булгарии в торговле между Западом и Востоком не совсем объективно отражает действительность. Булгары и сами производили высококачественные товары, специально предназначенные для вывоза за пределы страны, выступали самостоятельными и равноправными партнерами в международной торговле.

Мы предприняли также попытку обобщить все известные нам материалы по жилищам, хозяйственным постройкам и кирпично-каменным сооружениям, выявленным при раскопках булгарских городов. Однако наше первоначальное намерение научной реконструкции архитектурного облика домонгольского булгарского города оказалось неосуществимым вследствие недостаточности источников. Функциональное назначение многих сооружений определено исследователями сугубо предположительно. Практически нет данных о застройке и внутренней планировочной структуре городов или даже отдельных их районов и т.д. Поэтому мы вынуждены были ограничиться краткой характеристикой отдельных типов сооружений жилищно-хозяйственного I* общественного назначения, позволяющих хоть в какой-то степени представить своеобразный облик домонгольского булгарского города. В результате новых археологических открытий накапливается все больше материалов, свидетельствующих о высоком развитии строительного дела и архитектуры у волжских булгар. Кирпичные здания со сложной системой подпольного отопления (в основном это бани) имелись не только в крупных городах, но даже в средних и малых.

В целом же имеющиеся в наших руках материалы характеризуют Волжскую Булгарию домонгольского времени как страну городов, подтверждая тем самым сведения средневековых авторов. Булгарские города по своей планировке, социальной топографии, внешнему облику и т.д. имели много общего с средневековыми городами Руси, Центральной и Западной Европы, Средней Азии и Ближнего Востока. Спецификой булгарского города можно считать относительно крупные размеры его при слабой застройке посадской территории; наличие среди построек кирпичных зданий, мечетей, юртообразных, кар-касно-шинобитных (турлучных) жилищ; заметные элементы своеобразия в материальной и духовной культуре горожан. Эта специфика объясняется с одной стороны пережитками кочевничества, с другой — тесными и разносторонними контактами, которые существовали у булгар с мусульманскими странами в течение столетий.

Основные положения работы отражены в следующих публикациях:

Монографии, книги, брошюры

1. Булгарский город в X - начале XIII вв./ Отв. ред. А.М.Белавин. - Казань: Изд-во «Мастер Лайн», 2001. - 480 с.

2. Культура Биляра. Булгарские орудия труда и оружие Х-ХШ вв./ Отв. ред. А.Х.Халиков. - М.: Наука, 1985. - 216 с. (Ф.Ш.Хузиным написаны разделы «Прочий инструментарий (кресала, ножницы)», «Предметы сооружения», «Снаряжение всадника и боевого коня» — с.113-213).

3. Археологические памятники бассейна р. Черемшан. - Казань, 1990. -112 с. (совм. с А.Х.Халиковым, Р.С.Габяшевым и др.). 4. Великий город на Черемшане. Стратиграфия, хронология. Проблемы ™ Биляра-Булгара/ Отв. ред. А.Х.Халиков. - Казань, 1995. - 223 с.

5. Древняя Казань: некоторые итоги и перспективы археологических исследований. - Казань, 1995.- 40 с. (совм. с Р.Ф.Шарифуллиным, Т.А.Хлебниковой, А.Г.Набиуллиным и А.Г.Ситдиковым).

6. Древняя Казань глазами современников и историков/ Составители и авторы комментариев Ф.Ш.Хузин и А.Г.Ситдиков. - Казань: Изд-во «Фест», 1996.-445 с.

7. Волжская Булгария в домонгольское время (X — начало ХШ веков)/ Отв. ред. Г.М.Давлетшин. - Казань: Изд-во «Фест», 1997. - 183 с.

8. Биляр — Великий город. (Записки археолога о древней столице булгар). - Наб. Челны, 1997. - 68 с. (на татарск. яз).

Статьи, сообщения

9. Из истории изучения булгарского жилища домонгольского периода// Из истории культуры и быта татарского народа и его предков. - Казань, 1976. - С.72-78.

10. Рядовые жилища, хозяйственные постройки и ямы цитадели// Новое в археологии Поволжья: Археологическое изучение центра Билярского городища. - Казань, 1979. - С.62-99.

11.0 социальной топографии Билярского городища// Из истории материальной культуры татарского народа. - Казань, 1981. - С.13-25.

12. Ранний Биляр по археологическим наблюдениям// Из истории ранних булгар.-Казань, 1981.-С.36-48.

13. Исследования в пригороде Биляра// Средневековые археологические памятники Татарии. - Казань, 1983. - С.20-50.

14. Исследования внутренней линии обороны Билярского городища// Военно-оборонительное дело домонгольской Булгарии. - Казань, 1985. -С.41-57 (совм. с М.М.Кавеевым).

15. Укрепления внешней линии обороны Билярского городища. (К вопросу о времени возникновения и этапах строительства)// Там же. - С. 58-90.

16. Лепная керамика// Посуда Биляра.- Казань, 1986. - С.4-23, 103-113 (илл.).

17. Каменные котлы и металлическая посуда// Там же. -С.84-93,142-146 (илл.) (совм. с Г.И.Дроздовой).

18. Славяно-русские материалы в Биляре// Волжская Булгария и Русь. -Казань, 1986. - С.97-116 (совм. с С.И.Валиуллиной).

19. Великий город и монгольское нашествие// Волжская Булгария и монгольское нашествие. - Казань, 1988. - С.43-58. 1

20. Салтовский компонент в культуре населения раннего Булгара (Биляр-* ского городища)// Ранние болгары в Восточной Европе. - Казань, 1989. -С.64-73.

21. Die Keramik vom Saltovo-typ aus dem Mittleren Wolgagebiet// Die Keramik der Saltowo-Majaki Kultur und ihrer Varianten/ Varia Archaeologica Hungarica. III. - Budapest, 1990. - S.137-169 (совм. с А.Х.Халиковым и Е.П.Казаковым).

22.0 столице Волжской Булгарии домонгольского периода// Биляр—столица домонгольской Булгарии. - Казань. - 1991. С.6-42.

23. К вопросу о названии столицы Волжской Булгарии домонгольского периода// Там же. - С.42-47 (совм. с А.Х.Халиковым).

24. О верхней дате существования Билярского городища// Проблемы археологии Среднего Поволжья. - Казань, 1991. - С.40-58.

25. Сохраним для потомков (записки археолога о нашей древней столице Биляре)// Мирас, 1992. - № 8. - С.67-71 (на татарск. яз.).

26. Итоги и перспективы изучения булгарскош домонгольского города// Археология Волжской Булгарии: проблемы, поиски, решения. - Казань, 1993.

- С.5-32.

27. Монгольское нашествие и судьба Великого города// Мирас, 1993. -№ 8. - С.83-88 (на татарск. яз.).

28. Где находилась столица домонгольских булгар?// Мирас, 1994. -s№ 5-6. - С. 114-124 (на татарск. яз.)

29. Булгары на Волге и Каме до монгольского завоевания (вторая половина VIII- XIII вв.)// Материалы по истории татарского народа. - Казань, 1995. -С.95-117.

30. Волжская Булгария глазами современников / Составление и комментарии Ф.Ш.Хузина// Гасырлар авазы. - Эхо веков, 1995. - № 1. - С.59-74;

1996.- № 1-2.-С. 17-27.

31. Древняя Казань: на пороге новых открытий // Мэгариф, 1995. -№11.

- С.35-38; 1996.-№ 3. - С.36-39.

32. Где же находилась столица домонгольских булгар?// Древние народы и города Поволжья. - Пенза, 1995. - С.104-119.

33. Когда и как булгары приняли ислам?// Там же. - С.120-132 (совм. с Г.М.Давлетшиным).

34. Новые открытия на Джукетау// Татарстан, 1995. -№ 1-2. - С.128-135 (на татарск. яз.).

35. Древняя Казань: прошлые и сегодняшние археологические открытия // Казан утлары, 1996. - С. 164-176 (на татарск. яз.).

36. Археология Волжской Булгарии (X — начало XIII вв.): современное .состояние, проблемы // Языки, духовная культура и история тюрков: традиции и современность. Труды Международной конференции в 3-х томах. - М.,

1997. - Т.З. - С. 106-108.

37. Кашан: загадки булгарского города на Каме// История Лаишевского края. - Казань, 1997. - С.47-62 (совм. с К.А.Руденко).

38. Чаллынское городище: проблемы сохранения и музеефикации// Всероссийская научно-практическая конференция «Гуманистические традиции Запада и Востока в музейном деле Росс™ и Татарстана». Материалы секции археологии. - Казань, 1997. - С.11-15 (совм. с Н.Г.Гариповым).

39. Казанский кремль: некоторые итоги и проблемы археологического изучения// Там же. - С. 15-19.

40. Новые открытия в Казанском кремле (предварительное сообщение о раскопках 1997 года)//Tatarica, 1997/98.-№ 1.-С.133-137.

41. Древняя Казань X — начала XIII веков// Гасырлар авазы. Эхо веков, 1999.-№ 1-2. - С.44-54.

42. Древняя Казань и проблемы ее возникновения (в свете археологических исследований 1994-1998 гг.)// Международные связи, торговые пути и города Среднего Поволжья IX-XII веков. Материалы Международного симпозиума. - Казань, 1999. - С. 196-226.

43. Древняя Казань в X — начале ХП1 вв.// Археологическое изучение булгарских городов. - Казань, 1999. - С.5-31.

44. Булгарский город Джукетау на Каме (по материалам раскопа III 199^И 1993 гг.)// Там же. - С.90-113 (совм. с Н.ПНабиуллиным).

45. Раскопки на территории пригородов Чаллынского городища // Там же-С.114-142 (совм. с А.З.Нигамаевым).

46. Борынгы Казан. Древняя Казань// Борынгы Казан. Древняя Казань. Каталог выставки. - СПб., 1999. - С. 14-25.

47. Путь к первоначальной Казани: о чем говорят находки археологов в Кремле?// Ж. «Казань», 1999. - № 5-6. - С.28-32.

48. Новое в археологии Казани// Мэгариф, 1999. - № 9. - С.50-53 (на та-тарск. яз.).

49. Город Сувар: некоторые итоги и задачи археологического исследования// Проблемы древней и средневековой археологии Волго-Камья. - Казань, 1999. - С.85-100 (совм. с Р.Ф.Шарифуллиным).

50. Stara Kazan v obdobi od 10. do pocatku 13. stoleti// Numismaticke listy (Praha), 1999. -№ 4. - S.101-105.

51. Новое в археологии древней Казани// Средневековая Казань: возникновение и развитие. Материалы Международной научной конференции. -Казань, 2000.-С. 12-21.

52. Еще раз об «Иски-Казани» // Там же,- С.181-185. ^

53. К вопросу о возникновении Казани как одного из центров междун^ родной торговли на Средней Волге (конец X — начало XIII вв.) // Славяне, финно-угры, скандинавы, волжские булгары. Доклады Международного научного симпозиума по вопросам археологии и истории. 11-14 мая 1999г.Пуш-кинские Горы. - СПб., 2000. - С.254-263.

54. Древний Биляр и его окрестности// Алексеевский район: история и современность. - Казань, 2000. - С.44-60.

55.0 времени основания города Казани. По материалам Международной научной конференции «Средневековая Казань: возникновение, развитие» // РА, 2000. -С.220-229 (совм. с Р.С.Хакимовым).

56. Древняя Алабуга и проблемы ее возникновения// Древняя Алабуга. -Елабуга, 2000. -С.7-55 (совм. с А.З.Нигамаевым).

57. Ислам и язычество в Волжской Булгарии домонгольского времени// Ислам в Поволжье: история и проблемы изучения. Материалы научной конференции 1989 г., посвященной 1100-летию (по хиджре) официального принятия ислама Волжской Булгарией. - Казань, 2000. С- .54-68 (совм. с Г.М. Дав-летшиным).

58. У истоков ранней Казани// Казань: диалог эпох и цивилизаций. - Казань, 2000.-С.92-101.

59. Археологические исследования Чаллынского городища// Древние Чал-р^лы. Борынгы Чаллы. - Казань, 2000. - С. 175-203 (совместно с А.З.Нигамаевым).

60. Волжская Булгария в X — начале XIII вв.// История Татарстана. Учебное пособие для основной школы. - Казань, 2001. - С.5-17.

61. Волжская Булгария и монгольские завоевания. Улус Джучи (Золотая Орда)// Там же. - С.55-80.

62. Волжская Булгария Х- начала XIII вв.: территория, археологические памятники, население// Очерки по археологии Татарстана. Учебное пособие для студентов вузов и учителей истории. - Казань, 2001. - С. 135-144.

63. Волжская Булгария: сельское хозяйство и промыслы. Городское ремесло и торговля//Там же. - С. 145-171.

64. Булгарские города в X — начале XIII вв.// Там же. - С.172-196.

65. Монгольское завоевание Волжской Булгарии и его отражение в археологические материалах// Там же. - С.197-208 (совм. с А.М.Губайдуллиным).

66. Средневековая Казань// Там же. С.225-251 (совм. с А.Г.Ситдикозым).

67. Булгарская цивилизация — наше наследие// Казан утлары, 2001. -С.165-169 (на татарск. яз.).

68. Булгарская цивилизация и ее международные связи// Великий Волжский путь. Материалы Круглого стола и Международного научного семинара. Ь Казань, 2001.-С.43-49.

Тезисы докладов на научных конференциях

69. Исследования Билярского городища в 1973-1974 годах// Первое Поволжское археолого-этнографическое совещание. Тезисы. - Казань, 1974. -С.40-41 (совм. с А.Х.Халиковым, Г.М.Давлетшиным).

70. Некоторые проблемы изучения рядового жилища домонгольской Волжской Булгарии// Материалы IV конференции молодых научных работников. - Казань, 1976.-С.45-47.

71. Об итогах разведочных работ в окрестностях Билярского городища (к вопросу о посаде Великого города)// Там же. - С.49-51.

72. Билярское городище: некоторые итоги изучения исторической топографии// Задачи советской археологии в свете решений XXVII съезда КПСС. Тезисы докладов Всесоюзной археологической конференции (Суздаль, 1987).

- М., 1987. -С.265-266.

73. Взаимодействие кочевого и оседлого мира в становлении и развитии Волжской Булгарии// Взаимодействие и взаимовлияние цивилизаций и культур на Востоке. III Всесоюзная конференция востоковедов. Тезисы докладов и сообщений (Душанбе, 16-18мая 1988г.).-М., 1988.-Т. II.-C.41-43 (cobmj с А.Х.Халиковым). "1

74. Салтовские элементы в культуре населения раннего Биляра-Булгара// Ранние болгары в Восточной Европе. Тезисы докладов. - Казань, 1988. -С.15-16.

75. Некоторые проблемы историографии Волжской Булгарии домонгольского периода (периодизация и основные направления исследований)// Город Болгар и его округа. Тезисы докладов научной конференции, посвященной 25-летию БГИАЗ. - Болгар, 1994. - С.11-12.

76. Создание Билярского историко-археологического заповедника и задачи изучения Великого города// Там же. - С.40-42.

77. К вопросу о «Старой» и «Новой» Казани// Заказанье: проблемы истории и культуры. Материалы научно-практической конференции. - Казань, 1995.

- С.41-43.

78. Биляр и Волжская Булгария в трудах А.Х.Халикова// Биляр и Волжская Булгария: изучение и охрана археологических памятников. Тезисы научной конференции. - Казань, 1997. - С.3-6.

79. Чаллынское городище: проблемы сохранения, исследования и музее-фикации/'/Там же.-С. 81-84 (совм. с И.Р.Газимзяновым, А.М.Губайдуллиным, Н.Г.Гариповым). h

80. Археологические исследования в Казанском Кремле (1994-1996 гг.)Щ Там же. - С.84-88 (совм. с А.Г.Ситдиковым, Р.Ф.Шарифуллиным, Н.Г.Наби-уллиным).

81. Об археологическом изучении булгарских памятников Предкамья// Болгар и проблемы исторического развития Западного Закамья. 60 лет археологического изучения: итоги и перспективы. Тезисы научной конференции. -Болгар, 1998. - С.22-24.

82. К вопросу о периодизации истории волжских булгар и времени возникновения булгарских городов// Проблемы хронологии волжских булгар. Тезисы научной конференции. - Казань, 1998. - С.7-8.

83. А.П.Смирнов о проблемах булгаро-татарской преемственности/7 Болrap и проблемы изучения древностей Урало-Поволжья. 100-летие А.П.Смирнова. Тезисы научной конференции. - Болгар, 1999. - С.9-11.

84. Казань как один из центров международной торговли на Средней Волге (конец X — начало XI вв.)// Этническая и государственная история булгарс-кого народа. Тезисы научно-практической конференции, посвященной 70-летию А.Х.Халикова. - Казань, 1999. - С.10-12.

85. К вопросу об археологической дате древней Казани// Проблемы первобытной и средневековой археологии. Тезисы докладов Первых Халиковс

Ш ких чтений. - Казань, 1999. - С.76-78.

86. Археологическое изучение каменных сооружений средневековой Казани// Древности Московской земли. Проблемы современной археологии. (Тезисы докладов научно-практической конференции, посвященной 70-летию А.Г.Векслера). - М., 2001. - С.20-22.

Полевые исследования

87. Биляр — 1974// АО — 1974.-М., 1975.-С. 152-154 (совм. сГ.М.Дав-летшиным, Н.А.Кокориной, А.Х.Халиковым).

88. Изучение Великого города//АО —1975.-М., 1976. -С.203-204 (совм. с А.Х.Халиковым).

89. Десятый год исследований Билярского городища// АО — 1976. - М., 1977. - С.181-182 (совм. с А.Х.Халиковым, Р.Ф.Шарифуллиным).

90. Исследования Билярского городища// АО — 1980. - М., 1981. -С.157-158.

91. Раскопки в Биляре// АО — 1981. - М., 1983. - С.178-179 (совм. с Р.Ф.Шарифуллиным). i 92. Работы наБилярскомгородище//АО—1982,-М., 1984.-С.182-183.

93. Исследования Биляра и его окрестностей// АО — 1983. - М., 1985. -С. 183 (совм. с А.Х.Халиковым).

94. Исследования Биляра//АО — 1984,-М., 1986.-С.158.

95. Исследования Билярской экспедиции// АО — 1985. - М., 1987. -С.212-213.

96. Исследования Билярской экспедиции// АО — 1986. - М., 1988. -С. 196-197.

97. Раскопки на Билярском городище// Археологические открытия Урала и Поволжья. - Сыктывкар, 1989. - С. 118-119.

98. Раскопки в Суваре// Археологические открытия Урала и Поволжья. -Ижевск, 1991.-С. 149-151 (совм. с Т.А.Хлебниковой и Р.Ф.Шарифуллиным).

99. Археологические разведки в Западном Закамье// Там же. - С.151-153 (совм. с ИЛИзмайловым).

100. Новые исследования на Джукетау// Археологические исследования Урала и Поволжья. - Йошкар-Ола, 1994. - С.139-142.

101. Раскопки в Суваре// Там же. С. 161-162 (совм. с Р.Ф.Шарифуллиным).

102. Исследования на разрушающихся памятниках в Татарстане// АО — 1994.-М., 1995. -С.193-200 (совм. с И.Р.Газимзяновым и др.).

103. Новые исследования в Казанском кремле// Там же. - С.241-244 (совм. с А.Г.Ситдиковым). .

104.0 некоторых итогах исследований археологической экспедиции «Казанский кремль» в 2000 году// Археологические исследования в Татарстане. 2000 год. - Казань, 2001. - С.3-7.

105. Исследования белокаменной стены древней Казани по восточному склону Кремлевского холма// Там же. - С. 12-15 (совм. с А.Г.Ситдиковым). 4