автореферат диссертации по искусствоведению, специальность ВАК РФ 17.00.02
диссертация на тему: Бурятский круговой танец ёхор: историко-этнографический, ладовый, ритмический аспекты

Полный текст автореферата диссертации по теме "Бурятский круговой танец ёхор: историко-этнографический, ладовый, ритмический аспекты"

НОВОСИБИРСКАЯ ГОСУДАРСТВЕННАЯ КОНСЕРВАТОРИЯ (АКАДЕМИЯ) им. М.И. ГЛИНКИ

На правах рукописи

ДАШИЕВА Лидия Данииловна с

БУРЯТСКИЙ КРУГОВОЙ ТАНЕЦ ЁХОР:

ИСТОРИКО-ЭТНОГРАФИЧЕСКИЙ, ЛАДОВЫЙ, РИТМИЧЕСКИЙ АСПЕКТЫ

17. 00. 02 - Музыкальное искусство

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата искусствоведения

Новосибирск 2007

003056819

Работа выполнена на кафедре этномузыкознания Новосибирской государственной консерватории (академии) им. М.И. Глинки

Научный руководитель - доктор искусствоведения

С.П. Галицкая

Официальные оппоненты: доктор искусствоведения

JI.B. Александрова

кандидат искусствоведения О.Н. Полякова

Ведущая организация - Московская государственная

консерватория им. П.И. Чайковского

Защита состоится 2 марта 2007 г. в 16.30 час. на заседании диссертационного совета Д 210.011.01 по присуждению ученых степеней Новосибирской государственной консерватории (академии) им. М.И. Глинки (630099, Новосибирск, ул. Советская 31).

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Новосибирской государственной консерватории (академии) им. М.И. Глинки.

Автореферат разослан «_» января 2007 г.

Ученый секретарь диссертационного совета доктор искусствоведения,

кандидат философских наук

Н.П. Коляденко

Общая характеристика работы

Актуальность темы. Круговой танец ёхор является одним из самых популярных жанров традиционной культуры бурят. Он по сей день отличается большой сохранностью традиций, отражающихся в композиции, содержании, кинетике, семантике вербальных текстов ёхорных песен и, прежде всего, в музыкальных особенностях его локальных разновидностей. Однако рассмотрение музыкальной составляющей бурятского ёхора еще не было предметом специального изучения.

Поэтому необходимость и актуальность такого исследования бесспорны. Оно позволит выявить многообразие жанровых разновидностей кругового танца, интонационную специфику ёхорных напевов, а также региональное своеобразие его локальных традиций в конкретных этнических группах бурят. Одним из главных аспектов настоящей работы является описание не только целостной культурной традиции в историко-этнографическом плане, но и конкретного проникновения в особенности ее музыкальных черт - звуковысотно-ладовых и ритмических. Почти полная неизученность ладозвукорядной, ладофункциональной и ритмической организации бурятского ёхора обусловливают актуальность темы данного исследования.

Цель настоящего исследования двоякая: с одной стороны -обобщить имеющиеся в бурятской науке данные историко-этнографического и музыкально-теоретического характера; с другой -показать ведущие закономерности ладового и ритмического строения бурятских ёхорных напевов.

Для достижения указанной цели необходимо решение ряда частных задач. Одни связаны с раскрытием этнографического содержания ёхора как культурного феномена бурятского народа, другие направлены на выявление его собственно музыкальных параметров. Назовем следующие задачи:

• рассмотрение кругового танца ёхор в контексте этнокультурных традиций бурят, определение его функции, места и значения в обрядовой системе и необрядовой практике;

• выяснение вопросов происхождения, семантики, жанровой атрибутики ёхора;

• уточнение терминологии, связанной с бурятским ёхором;

• выявление этнолокальных типов ладовой организации ёхорных напевов;

• рассмотрение ангемитонной ладовой системы и гемитоники в контексте ладов монодийного типа;

• типологизация ладозвукорядов бурятского ёхора-,

• ладоинтонационная и ладофункциональная характеристика ёхорных напевов на примере локальных разновидностей;

• классификация ритмических моделей ёхора и выявление наиболее типичных ритмических формул;

• координация ритмических структур с типами танцевальных движений в локальных разновидностях бурятского ёхора;

• сравнительный анализ западнобурятского и восточнобурятского ёхоров и выявление общих и отличительных особенностей лада, ритма, композиции и кинетики;

• проведение некоторых параллелей с круговыми танцами других сибирских этносов: якутским осуохаем, эвенкийским ёхоръе, эвенским хэдье, долганским хэйро.

Музыкальным материалом исследования являются 210 образцов западнобурятских и восточнобурятских ёхорных напевов. В работе предлагается анализ нотных примеров из трех сборников бурятских народных песен Д.С.Дугарова, опубликованных в 1964, 1969, 1980 гг.; сборника «Буряад-монгол арадай дуунууд» (сост. Анандын Айлтагуйн Нумаа, нотировки Н.Р.Гомбодоржиевой), изданного в 2003г. и посвященного творчеству шэнэхэнских бурят. В работе также анализируются ёхорные напевы, котированные автором диссертации (10 образцов), Д.Д. Аюшеевым (6 образцов), П.М.Берлинским (4 примера), Т.Е.Гергесовой (5 примеров), P.A. Ивановым (4 примера).

Весь корпус фольклорного материала в исследовании разделен на две региональные группы:

1. западнобурятская (эхирит-булагатская и аларо-тункинская1) группа. Это ёхор западных бурят, проживающих в Иркутской области и Усть-Ордынском Бурятском автономном округе: э х ир ит-бул а г атс к и й ёхор (24 образца), боханский (25 образцов), тулунский и зиминский (8 образцов), качугский (3 образца); ёхор западных бурят, проживающих в Республике Бурятия (РБ): ёхор хонгодоров (67 образцов), байкало-кударинцев и баргузинцев (17 образцов); всего 144 примера;

2. восточнобурятская (хоринская и цонголо-сартульская): ёхор хори-бурят (23 примера), южнобурятский - ёхор селенгинцев или цонголо-сартулов (14 примеров); всего 37 образцов. Вследствие того, что круговой танец южных бурят - селенгинский ёхор - по музыкальным признакам имеет общие черты с хори-бурятским ёхором, целесообразно объединить их в одну региональную группу (восточнобурятский ёхор).

В сравнительном анализе двух крупных региональных групп акцентируется внимание на локальных разновидностях кругового танца Осоо, Айдуусай, Арбагай, Ульмээшэлхэ, Дэрбээшэн.

Методология. Характер исследования определяет методологическую базу диссертации. В работе используется методология комплексного и системного подходов, выработанных в отечественной науке: этнической истории, этнографии, филологии, фольклористике, этномузыкознании и др. Подобный подход давно признан наиболее целесообразным, поскольку позволяет осуществлять целостный анализ историко-этнографических и музыкально-стилистических параметров, в частности, ладовых и ритмических особенностей кругового танца ёхор как явления бурятской традиционной культуры. Анализ этнокультурного контекста бурятского кругового танца основан на подходах, применяемых в бурятской этнографии (С.П.Балдаев, К.Д.Басаева, Д.С. Дугаров, И.А.Манжигеев, Д.А.Николаева, Т.Д.Скрынникова, И.Е. Тугутов, М.Н.Хангалов и др.), а также в работах бурятских филологов (Т.С.Бардаханова, Т.М.Болдонова, Г.Д.Санжеев, М.И.Тулохонов, А.И. Уланов, М.П.Хамаганов и др.), этнохореографов (Т.Е.Гергесова, М.Я. Жорницкая). В исследовании используются методы типологического

1 Аларо-тункинскую региональную группу принято относить к западным бурятам. Она принадлежит одному из крупных бурятских племен -хонгодорам, проживающим в Аларском районе Иркутской области, Тункинском, Окинском, Закаменском районах Республики Бурятия (РБ).

анализа элементов системы фольклорно-этнографического текста, выработанные в отечественном этномузыкознании (И.И.Земцовский, А.А.Банин, А.М.Мехнецов; Н.М.Кондратьева, В.В.Мазепус, Г.Б.Сыченко; Ю.И.Шейкин и др.). В аналитических разделах глав широко применяются методы, сложившиеся при изучении различных параметров монодийных культур, в частности, ладов народной музыки (Э.Е.Алексеев, С.П.Галицкая, К.В.Квитка, Х.С. Кушнарев и др.); слогоритмический метод (А.А.Банин, Е.В.Гиппиус, Н.М.Владыкина-Бачинская, Б.Б.Ефименкова, Ф.Колесса, М.Г. Кондратьев, А.В.Руднева, Н.В.Леонова и др.). Наконец, при сравнении бурятского ёхора с круговыми танцами некоторых народов Сибири и Северной Азии, таких, как ёхорье эвенков, осуохай якутов, хэдье эвенов, хэйро долган используется сравнительно-сопоставительный метод.

Научная новизна работы связана с тем, что в ней впервые предпринято специальное изучение бурятского кругового танца ёхор и его локальных разновидностей в музыкально-этнографическом аспекте. В связи с этим впервые проводится анализ звуковысотно-ладового и ритмического строения ёхорных напевов, типологизируются их общие и отличительные черты в регионально-диалектных группах бурят. Описанные в диссертации закономерности ладовой и ритмической организации бурятского ёхора восполняют существенный пробел в современном бурятском эномузыкознании и в некоторой степени закрывают белые пятна в истории традиционной музыкальной культуры бурят. В настоящей работе впервые предпринят культурологический анализ ёхорной традиции в сравнительном контексте традиционных культур народов Сибири и Северной Азии в связи с рассмотрением круговых танцев якутов, эвенков, эвенов и долган. С опорой на изучение культурной традиции в целом и рассмотрение напевов бурятского ёхора в частности, показана одна из главных проблем исследования - проблема заимствования западнобурятского кругового танца ёхор восточными и южными забайкальскими бурятами. Впервые введены в научный обиход архивные материалы, связанные с деятельностью автора настоящей диссертации в Центре восточных рукописей и ксилографов Института монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН.

Практическая ценность диссертации заключается в том, что ее результаты могут быть использованы при дальнейшем изучении бурятского кругового танца ёхор. Полученные результаты представляются полезными для развития бурятского стиховедения и в этом смысле, вероятно, позволяют наметить дальнейшие пути комплексных филолого-музыковедческих исследований. Выявленные принципы ладового и ритмического строения бурятского кругового танца ёхор можно задействовать в сравнительно-исторических и типологических исследованиях музыкальных культур народов Сибири.

Кроме того, материалы диссертации могут найти практическое применение в учебной практике, в частности, при ведении специальных курсов «Народное музыкальное творчество», «История музыкальной культуры народов Сибири» и др. в высших и средних специальных учебных заведениях. В Республике Бурятия эти материалы уже фигурируют при чтении лекционного курса «Бурятское народное творчество», разработанного автором настоящей диссертации и опубликованного в качестве учебно-методического пособия «Традиционная музыкальная культура бурят»1.

Апробация работы. Диссертация неоднократно обсуждалась на заседаниях кафедры этномузыкознания Новосибирской государственной консерватории (академии) им. М.И. Глинки и была рекомендована к защите. Основные положения работы были представлены в докладах, прочитанных на научных конференциях различных уровней, в частности, на научном симпозиуме "Байкальские встречи" (Улан-Удэ, 1998); научно-практической конференции "Национальная самобытность искусства на рубеже тысячелетий" (Улан-Удэ, 2000); XIV научном семинаре Сибирского регионального вузовского центра по фольклору "Народная культура Сибири" (Омск, 2005); Международной научной конференции "Традиционная культура, народное искусство и национальные виды спорта бурят в условиях полиэтничности" в рамках Международного фестиваля "Алтаргана-2006" (Улан-Удэ, 2006). Содержание диссертации отражено в ряде публикаций.

1 Дашиева Л.Д. Традиционная музыкальная культура бурят: Учебно-методическое пособие. - Улан-Удэ: Республиканская типография, 2005.

Структура работы. Диссертация состоит из Введения, трех глав, Заключения, списка использованной литературы, включающего 258 наименований на русском, бурятском и монгольском языках, а также трех Приложений.

Основное содержание работы

Во Введении обосновывается актуальность избранной темы, формулируются методологические установки, цели и задачи исследования, характеризуется анализируемый музыкальный материал; приводятся краткие историко-этнографические сведения о бурятском этносе и дается описание жанровой системы традиционной музыки бурят с учетом изучения трех этнолокальных традиций (западной, восточной и южной).

Глава 1. Круговой танец ёхор в контексте этнокультурных традиций бурят. Глава включает четыре раздела. Содержание каждого из них представляет самостоятельный интерес с историко-этнографической точки зрения.

1.1. Вопросы терминологии. В изучении бурятского кругового танца ёхор одной из важных проблем является уточнение терминологии, обусловленной дифференциацией на автохтонную этническую, функционирующую в культурной традиции, и профессиональную, введенную в научный обиход исследователями, как правило, отличающуюся некоторыми расхождениями с народной.

У западных прибайкальских бурят круговой танец особенно популярен под этническим названием наадан ("игра") или хатар наадан ("танец-игра" или "рысь-игра"), а песни, сопровождающие круговой танец - нааданай дуунууд (дуун - "песня", мн.ч. дуунууд), т. е. "игровые песни" (вариант - наадан зугаа (зугаа - букв, "беседа, разговор, пир, увеселение") или хатар нааданай дуунууд - "танцевальные песни". Иногда западные буряты называют круговой танец еэхэр (вариант яахор). У закаменских хонгодоров, по происхождению западных бурят, круговой танец имеет составные названия: ёохор наадан, яахар наадан, иногда шахал. Термины, обозначающие их танцевальные песни - ёохорой дуунууд ("ёхорные песни") или идентичные прибайкальским нааданай дуунууд ("игровые песни"). По мнению информантов, нааданай дуунууд являются самыми ранними ёхорными песнями, которые закаменские

хонгодоры называют еще ундэкэн нааданай дуунууд - старинные или "коренные игровые песни" (от ундэкэн - "корень, коренной, основной") или же у тункинских хонгодоров - уряани ёохор - "старинный ёхор" (от урайни - "прежнее, прежний").

У восточных забайкальских бурят этническими терминами ёохор и нэрьелгэ (один из старинных обрядовых танцев хори-бурят) обозначаются сами танцы, а песни именуются ёохорой дуунууд (вариант -хатарай дуунууд), нэрьеэнэй дуунууд.

В бурятской фольклористике круговой ритуальный танец исследователи называют: ёхорь (И.Г.Гмелин, Г.Н.Потанин), ёхэр (П.Ф.Требуховский), ёохор, яахор, наадан, хатар наадан (Г.Д.Санжеев, Д.С.Дугаров, Б.В.Олзоев, И.А.Манжигеев, И.Е.Тугутов и др.), хатарха (М.Н. Хангалов), еэхэр (С.П.Балдаев, Т.Е.Гергесова). Однако, несмотря на множество номинаций, в настоящее время термин ёохор (в русской транскрипции ёхор) употребляется в качестве общенационального названия кругового танца бурят. Названия локальных разновидностей западнобурятского кругового танца - Ягаруухай, Осоо, Ульмээшэлхэ, Дэрбээшэн, Арбагай, Айдуусай и др., - происходят от припевных слов, имеющих особое значение и, музыкальное интонирование которых отличается ладомелодической и ритмической константностью.

Уточнение этимологии слова ёохор {ёхор), по мнению Д.С. Дугарова, предполагает заимствование его из языка древних уйгуров и происхождение от древнетюркского словау'о^агм - «вверх». На основе анализа припевных слов ябо, ухэ, рсыш («иди, вверх, вознесись») Д.С. Дугаров полагает, что круговой танец ёохор имел семантику магического коллективного камлания и был составной частью сложной и развитой обрядовой системы родоплеменных культов1.

1.2. О происхождении кругового танца ёхор. Бурятскими учеными предложены две гипотезы о происхождении ёхора: 1. его автохтонное формирование, связанное с древней облавной охотой зэгэтэ аба, исследованное М.Н.Хангаловым; 2. «пришлое» происхождение ёхора как элемента культурного наследия древнейших индоевропейских и индоиранских племен, мигрировавших в Южную Сибирь и Центральную

1 Дугаров Д.С. Исторические корни белого шаманства (на материале обрядового фольклора бурят). - М.: Наука, 1991.

Азию в бронзовом и раннем железном веках. Эта точка зрения принадлежит видному этнографу и фольклористу Д.С.Дугарову.

Самые ранние упоминания о бурятском ёхоре в научной литературе встречаются в фундаментальной работе немецкого путешественника XVIII в. И.Г.Гмелина «Путешествие через Сибирь», изданного в Германии на немецком языке (1752), книге известного русского путешественника и этнографа XIX в. Г.Н.Потанина «Очерки Северо-Западной Монголии» (1883), статьях других авторов XIX в. -русских миссионеров В.Н.Копылова, Н.И.Затопляева, А.К.Ордынского, И.А.Подгорбунского и др. Описанию кругового танца посвящены статьи бурятских этнографов и фольклористов XX в. С.П.Балдаева, М.Н.Хангалова, И.А.Манжигеева, И.Е. Тугутова, монографии этнохореографов Т.Е.Гергесовой, М.Я.Жорницкой. В настоящее время особое значение имеют работы Д.С.Дугарова и Д.А.Николаевой.

1.3. Ёхор в обрядовом и необрядовом контекстах. В данном разделе исследования, посвященного этнокультурным традициям ёхора, рассмотрены место и значение бурятского кругового танца в обрядовой и необрядовой практике, где фигурируют вопросы историко-этнографического характера, ориентированные на выявление семантики и функциональности бурятского ёхора.

В результате анализа ситуативных аспектов в исполнении кругового танца в диссертации выделены две формы функционирования бурятского ёхора - обрядовая и необрядовая. Здесь автор опирается на жанровую типологию известного бурятского фольклориста С.П.Балдаева, который дифференцирует западнобурятские ёхорные песни на две группы: в первую входят обрядовые (Яггиалай дуун, хатарай зарын дуун, хатарай захалхын урдахи дуун и еэхэрэй дуун)-, вторую группу составляют необрядовые нааданай дуупууд (игровые песни) - жанровые разновидности игр-танцев западных бурят Гуугэл, Шомос, Яхуусай, Айдуусай, Дэрбээгиэн, Ульмээшэлхэ и др.

Если рассматривать круговой танец ёхор в обрядовом контексте, то необходимо указать на синкретизм обрядового магического действа, игры (в обрядовом смысле), танца и пения. По традиции обрядовый ёхор, как правило, завершал обрядовый блок ритуальных действий и, очевидно, был связан с закреплением сакральной целостности родового общества.

и

Семантика обрядового ёхора подразумевала широкий диапазон ритуалов и базировалась на обрядовой функции коллективного камлания, обрядах призывания или приманивания счастья, жертвоприношения и умилостивления божеств во время шаманских тайлганов (родовых молений), Ягша наадане (обрядового игрища в честь духа Ягша), посвящений шамана, свадебных обрядах и др. Безусловно, в таком контексте как основном ёхор ушел в прошлое, утратив свою обрядовую суть в качестве ведущей. Однако об обрядовом содержании ёхора напоминают не только сакральные тексты ёхорных песен западных бурят, но и напевы.

В другом (необрядовом) смысле бурятский ёхор - это популярный коллективный танец, до сих пор активно функционирующий в современном фольклоре бурят. Он сопровождается пением ёхорных песен и отличается собственно игровыми локальными традициями. Свидетельством утраты обрядового содержания современного кругового танца является превращение ритуального танца в игру на молодежных вечеринках или же специально устраиваемых молодежью игр вокруг костра, получивших название туудэбшын наадан («игры костра»).

Таким образом, диффузное единство игры, пения и танца в западнобурятском ёхоре вне обрядов, прежде всего на молодежных играх туудэбшын наадан, реализуется в его локальных разновидностях Осоо, Айдуусай, Арбагай, Дэрбээшэн, Ульмээшэлхэ, Гуугэл, Колесуха и др. Причем, по данным исследователей, эти игры-разновидности западнобурятского ёхора, где игра является одной из главных составляющих, имеют значительно более позднее происхождение, чем обрядовый ёхор.

1.4. Семантика и жанровая атрибутика. Семантика кругового танца ёхор отражает связь с культом солнца, движение танцующих по кругу слева направо совпадает с направлением движения солнца. Танцевать в противоположном направлении запрещено, так как существовало поверье, что против солнца движутся духи, очевидно, злые духи. Поэтому, по сведениям М.Н.Хангалова, не составлять круг во время танца считается грехом. Кроме того, замкнутый круг был древнейшим оберегом от злых сил, магическая функция которого очевидна. Необходимо отметить, что символ круга и его трактовка являлись ключевыми в традиционном мифологическом и религиозном

представлениях многих народов мира. Разумеется, совершенно не случайно аналогичные круговые танцы обнаруживаются далеко на западе почти у всех народов Центральной и Восточной Европы.

Проводя параллели с круговыми танцами некоторых народов Сибири и Северной Азии - осуохаем якутов, хэйро долган, хэдъе эвенов, ёхоръе эвенков, следует отметить, что их семантика также связана с культом солнца. Так, в честь солнца исполнялся круговой танец долган хэйро, когда оно впервые появлялось на горизонте после долгой полярной ночи. У эвенов возникновение кругового танца хэдъе (Ьээдье) также связано с обрядом встречи солнца и Нового года. На своем национальном празднике ысыах в честь солнца танцуют круговой танец якуты, посвящая осуохай Юрюнг Айыы Тойону (Белому создателю). Семантика бурятского ёхора также глубоко сакральна. Здесь отразились традиционные мифологические и религиозные представления бурятского народа. Свидетельством же тесных межэтнических и культурных контактов является сходство не только семантики, но и кинетических, музыкальных и других особенностей круговых танцев народов Сибири и Северной Азии.

В исследовании семантики и жанровой атрибутики ёхора нужно подчеркнуть традицию исполнения кругового танца вокруг горы', дерева, шеста, костра, ритуального столба сэргэ («коновязь»). По древним мифологическим представлениям кочевников, они символизировали центр Вселенной. Причем при исполнении бурятского ёхора атрибуты сакрального пространства {сэргэ, гора, дерево, костер-огонь, котел-очаг, потник, шуба свекрови, невеста под шалью или покрывалом во время свадебных обрядов) маркируют центр круга. Сходные обычаи бытовали у многих народов Сибири, в частности, у якутов, эвенков и долган. Так,

1 В настоящее время возродилась традиция проведения Ёрдын наадан Ёрдынских игр на западном берегу озера Байкал. Обычно по традиции игра проходила вокруг горы Ёрд и представляла межродовой обрядовый праздник, стержнем которого был круговой танец ёхор. Для того чтобы праздник состоялся, необходимо одно условие - количество участников должно было быть таким, чтобы замкнуть круг вокруг горы Ёрд. По древним поверьям считалось, что если круг не замыкался и игры либо отменяли, либо проходили плохо (муу наадан болоо), то год будет неудачным.

якуты танцевали круговой танец осуохай вокруг коновязи сэргэ, долганы и эвенки - деревянного шеста (курэя) или костра.

Сакральность ёхора проявляется не только в его космогонической функции, но и в отражении тотемистических взглядов предков бурят. Например, некоторые танцевальные движения в ёхоре западных бурят подражают бегу какого-либо животного: коня, рыси, лося, изюбра, оленя. Припевные слова круговых танцев часто обозначают бег животного. Не случайно круговой танец западных бурят называется хатар наадан -(«рысь-игра», или «рысить» в значении «танцевать»), В данном разделе рассмотрена связь ёхора с культом коня на основе анализа структуры, семантики вербального текста, танцевальных движений и ритмики кругового танца западных бурят. Описана трехчастная модель западнобурятского ёхора с позиций кинетики и музыкально-стилистических особенностей.

В заключении раздела еще раз подчеркнута специфика ёхора, представляющего особую жанровую традицию, в изучении которой необходимо углубиться в музыкально-стилистические аспекты.

Глава 2. Звуковысотно-ладовое строение напевов ёхора. В этой главе на материале ёхорных напевов западных бурят автор стремится раскрыть основные закономерности ладовой организации с учетом монодийной природы ёхорного мелоса. Глава содержит четыре раздела.

1.1. Общие вопросы. Этот раздел освещает ряд положений общетеоретического характера, связанных с принципами устройства ладов монодийного типа, такими, как диффузность, составность, ладовая переменность.

Сам термин «диффузность», введенный в музыковедение С.П.Галицкой', как одно из ведущих системных свойств монодийной музыки определяет ее многообразные как внешние, так и внутренние связи. Особое значение имеет диффузное единство ладофункциональности со всеми музыкальными компонентами ладоинтонационного процесса: звукорядом, его отдельными участками и

1 Галицкая С.П. Теоретические вопросы монодии. - Ташкент: Фан, 1981.

регистрами, мелодией, ритмом (словесным, словесно-музыкальным, собственно музыкальным), наконец, формообразованием.

Другое фундаментальное свойство монодийного лада -составность (термин С.П.Галицкой) - касается сугубо внутренних ладовых реалий монодии и выражается прежде всего в характере целостности монодийного лада, в особом отношении целого и частей, что проявляется на различных ее масштабных уровнях. Принцип составности проявляет себя в фундаментальном свойстве ладового звукоряда, составленного из звукорядных отрезков-ладоячеек (часто трихордных и тетрахордных) и сопряжен с характером ладовой функциональности. С принципом составности непосредственно связан характер проявления опорности (устойчивости), отличающейся множественной дифференциацией, что определяет динамику ладового процесса.

С составностью сопрягается другой важный аспект монодийной функциональности - ладовая переменность. Ю.Н.Холопов характеризует ее как общее свойство мелодий модального (монодийного) типа. По мнению С.П.Галицкой, с ладовой переменностью соотносится возникновение и взаимодействие в процессе мелодического развертывания нескольких устоев, служащих центрами различных ладовых ячеек, причем при сохранении единого звукоряда.

В данной главе ладовые аспекты бурятского кругового танца ёхор рассматриваются на трех уровнях: бурятского традиционного ладового мышления в целом, его локальных разновидностей, наконец, отдельных образцов данного жанра. Поскольку подобное типологическое исследование по отношению к бурятскому ёхору проводится впервые, в работе рассмотрены те параметры каждого из обозначенных уровней, которые на первоначальном этапе изучения представляются наиболее существенными. К ним относятся типологизация ладозвукорядов бурятского ёхора на основе моделирования, выявление структурных связей между звукорядом и ладофункциональной организацией ёхорных напевов, их ладоинтонационный анализ и, наконец, выработка звукорядной и собственно ладовой типологии бурятского ёхора различных этнических групп.

Ладовой основой большинства образцов бурятской традиционной музыки является ангемитоника, широко представленная в восточной и западнобурятской песенной культуре. Среди ангемитонных ладовых образований в бурятской традиционной музыке главное место принадлежит ангемитонной пентатонике (далее АП), одной из наиболее

распространенных ладовых систем. В западнобурятских песнях наряду с ангемитонными структурами нередко встречаются гемитонные ладообразования (чаще узкообъемные, чем широкообъемные), реализованные в различных звукорядных конструкциях.

В количественном соотношении ангемитонные и гемитонные лады в западнобурятском ёхоре неравны: узкообъемная ангемитоника (104 образца) и гемитоника (40 образцов). В корпусе образцов ёхорных напевов западных бурят узкообъемные лады представлены в процентном соотношении следующим образом: ангемитонный тетрахордный лад или тетратоника - 60 %, ангемитонный трихордный лад или тритоника - 40 %. Гемитонные ладообразования западнобурятских ёхорных напевов представлены узкообъемными гемитонными ладами (в амбитусе кварты и квинты — 78 %) и широкобъемными (в амбитусе септимы и октавы — 22 %). В восточнобурятской традиции нами не обнаружено ни одного образца с гемитонной ладовой организацией, а в западнобурятском ёхоре ни одного примера АП. Однако в образцах восточнобурятского ёхора встретилось всего четыре образца АП: в хори-бурятском ёхоре (II, III, V разновидности АП) и селенгинский (IV АП). В восточнобурятских ёхорных напевах ангемитонный тетрахордный лад (тетратоника) представлен в 24 образцах, ангемитонный трихордный лад (тритоника) -9 образцах (всего 33 примера).

Анализ западнобурятских и восточнобурятских ёхорных напевов с точки зрения ладозвукорядного строения позволяет дифференцировать их в две группы (узкообъемные и широкообъемные), в конструкции которых реализованы различные ладоинтонационные структуры. В процентном отношении всех образцов западнобурятского и восточнобурятского ёхора узкообъемные лады составляют около 90 % и 85 %, соответственно. Их амбитус - малая или большая терции, кварта и квинта.

2.2. Классификация ладозвукорядов в ёхоре. В этом разделе осуществляется структурная дифференциация ладозвукорядов ёхорных напевов. На основе анализа выделены две структурные группы. Они включают шесть ладозвукорядных моделей: в первую входят четыре модели узкообъемных звукорядов; вторая включает две модели, которые демонстрируют широкообъемные звукоряды (амбитус сексты, септимы и октавы). В предложенной типологизации ладозвукорядов узкообъемные звукоряды имеют приоритет в обеих региональных группах и

представлены почти в равной пропорции: в западнобурятском ёхоре -133 случая из 144 образцов, восточнобурятском - 33 из 37.

Особое место занимают гемитонные ладозвукоряды, характерные исключительно для западной традиции ёхора. Они представлены большим числом примеров (40 случаев, составляющие более одной трети от общего количества западнобурятских ёхорных напевов). Гемитонные структуры реализованы весьма активно во второй, четвертой и шестой ладозвукорядных моделях как с узкообъемными, так и широкообъемными звукорядами. По нашему мнению, они могут быть отнесены к особой специфической группе.

Таким образом, наряду с ангемитонными узкообъемными важное место занимают гемитонные ладозвукорядные конструкции, характерные, однако, только для западнобурятского ёхора. Подчеркнем, что они крайне редко встречаются в лирической песенной традиции южных и восточных бурят, а в их ёхорных напевах отсутствуют совсем. Очевидно, наличие гемитоники именно в западной традиции обусловлено многими причинами, как внешними, так и внутренними, в раскрытии которых важным направлением является сравнительно-историческое исследование традиционной музыки тюрко-монгольских этносов. Однако этот вопрос требует специального изучения.

2.3. Ладозвукоряды в контексте принципа составности. Данный раздел главы посвящен вопросам взаимодействия параметров, прежде всего касающихся принципа составности (внутренне-динамический аспект) с параметрами количественно-звукорядными (внешне-статический аспект). В разделе рассмотрено соотношение амбитуса и количества ладовых звеньев, отмечена типология соединения звеньев, показано, что в ладах бурятского ёхора налицо четыре способа соединения: раздельный, слитный, цепной и включающий'.

Обычно узкообъемные звукоряды имеют однозвенные структуры с нижним положением главной опоры, а образование широкообъемных звукорядов происходит путем соединения нескольких звеньев; положение главной опоры здесь либо нижнее, либо среднее. Однако в ходе анализа выяснилось, что в бурятском ёхоре с узкообъемными

1 Включающий способ, равно как и сам термин, представлен в курсе "Теория монодии", читаемом С.П.Галицкой в НГК (академии) им. М.И.Глинки.

звукорядами часто встречаются и двузвенные структуры, образующиеся включающим способом.

В целом ладовая типология бурятских ёхорных напевов основана на диффузных связях различных аспектов ладообразования и предполагает следующее: функционирование полиопорных ладов свидетельствует не только о составности, т.е. о наличии в них по крайней мере двух звеньев ладозвукорядов (как в узкообъемных звукорядах, так и широкообъемных), но и функциональной значимости (по определению Х.С.Кушнарева, функциональной "созначимости") опорных тонов (обычно присутствуют ладоопорные кварта и терция, реже - квинта и секунда).

Полиопорность, обусловленная свойствами ладов монодийной природы - диффузностью, составностью и ладовой переменностью, прежде всего раскрывает динамику взаимодействия ладовых функций. Она также детерминирована ритмическими особенностями, связанными с бурятским фольклорным стихосложением и спецификой музыкальной интонационности. В результате слогоритмического анализа обнаружена следующая закономерность: образование побочной опоры происходит, как правило, в результате метрического акцента на сильную или относительно сильную долю такта, сопряженного с кинетикой -танцевальными движениями в ёхоре.

2.4. О взаимодействии ладовой функциональности и интонационности. Учитывая одну из основных задач настоящей диссертации - формирование типологии звуковысотных структур бурятского кругового танца ёхор в его локальных разновидностях, в данном разделе достаточно подробно рассмотрено соотношение двух сторон монодийного ладообразования - звукорядной и конкретно-интонационной. Здесь показаны наиболее типичные образцы интонационно-мелодической реализации ладозвукорядных моделей в ёхорных напевах на примере самых распространенных локальных разновидностей ёхора западных бурят - Осоо, Санагинский, Улъмээшэлхэ. Локальные разновидности ёхора сформировались внутри двух региональных групп - западной и восточной. Однако нужно учесть, что поскольку западнобурятский круговой танец заимствован южными и восточными бурятами, то и западные локальные разновидности вместе с напевами как бы перекочевали в восточную традицию, безусловно, с многочисленными вариантами. Особенно это касается Осоо. В

настоящее время, на наш взгляд, Осоо стал общебурятской традицией, но корни его происхождения принадлежат западным бурятам: именно из Прибайкалья пришли напевы с закрепленными текстами (особенно в припевах).

Таким образом, полученные аналитические результаты подтверждают монодийную природу ладовой организации ёхорных напевов и позволяют выдвинуть ряд предположений, касающихся исторического развития традиционного ладового мышления бурят. На раннем этапе его формирования, на наш взгляд, присутствовала целостная недифференцированная ладовая система, базирующаяся на узкообъемной ангемитонике. Ангемитонные трихордные и тетрахордные лады, реализованные в бурятских ёхорных напевах, репрезентируют раннефолькпорный пласт традиционной музыки бурят. Учитывая этнолокальную специфику музыкальных диалектов, можно предположить, что дальнейшее развитие ладового мышления западных и восточных бурят протекало по-разному. В западнобурятских песнях узкообъемная ангемитоника достаточно гибко и динамично сочеталась с гемитонными ладами. В восточнобурятской же традиции у южных и восточных бурят, очевидно, на основе ангемитонных ладов хорошо прижилась ангемитонная пентатоника (АП), по-видимому, пришедшая с юго-востока. АП особенно ярко представлена образцами богатейшей песенной лирики хори-бурят и селенгинцев. В ёхорной традиции западных бурят полное отсутствие АП свидетельствует не только о древних истоках бурятского кругового танца, но и, безусловно, об ином пути исторического развития традиционного ладового мышления бурят.

В Главе 3 - Ритмические структуры ёхорных песен -предлагается типология ритмической организации ёхора западных и восточных бурят в контексте локальных традиций. Глава состоит из семи разделов.

3.1. Некоторые вопросы методологии. В отечественном этномузыкознании методологической основой исследования ритма народных песен независимо от их этнической принадлежности избирается, как правило, метод изучения слогового ритма, который подразумевает аналитические процедуры свертывания и приведения к обобщенному виду. Слогоритмический метод, успешно апробированный в восточно-славянской музыкальной фольклористике, вполне соответствует фольклорному материалу настоящего исследования и на первоначальном этапе изучения позволяет выявить типичные

ритмоформулы (далее РФ) бурятского ёхора. На наш взгляд, слогоритмический метод способствует целенаправленному изучению бурятской музыкально-ритмической системы в целом и конкретных ритмических единиц на всех архитектонических уровнях, а также адекватному раскрытию закономерностей бурятского поющегося стиха.

3.2. О бурятском народном стихосложении. В настоящее время в бурятской филологии отсутствуют специальные работы, в которых были бы обоснованы и сформулированы единые закономерности системы бурятского фольклорного стихосложения на материале поющегося и непоющегося стиха. Однако существует множество позиций и мнений, часто противоречащих друг другу, свидетельствующих о том, что в системе бурятского народного стихосложения, по-видимому, присутствуют разные типы поэтической организации. Вероятно поэтому исследователи по-разному определяют систему бурятского и монгольского народного стихосложения: как силлабическую (А.Д.Руднев, Г.О.Туденов, С.Ш.Чагдуров, Д.Цэрэнсодном); как тоническую (Б.Я.Владимирцев, А.М.Хамгашалов, О.В.Новикова); как квантитативную (Л.К.Герасимович); как силлабо-тоническую (П.Хорло, Б.Ринчен, Б.Содном); как "словостопную" (В.И.Золхоев). Однако, рассматривая принципы только словесно-поэтической организации народного стиха, ученые не учитывают музыкальный компонент фольклорного произведения. Исключением являются работы О.В. Новиковой и В.В.Мазепуса, в которых авторы предлагают новый способ описания ритмической системы бурятского песенного стихосложения, определяя тип системы народного стихосложения как строгую тонику, реализованную в песенной традиции.

Не опровергая этой теории, предлагаем другой подход, ориентированный на силлабо-тонический принцип организации бурятского ёхора. Общеизвестно, что любой силлабо-тонический размер представляет собой ритмическую единицу, четко разделяющую стих на соизмеримые части. При этом в равной степени имеет значение число не только ударений, но и слогов.

Вместе с тем, несмотря на различные точки зрения на фольклорное стихосложение бурятских и монгольских филологов, языковедов, этномузыкологов, к сожалению, до сих пор остается невыясненным кардинальный вопрос организации бурятского фольклорного стиха - что является счетной единицей в системе: слог, слово или стопа? Помимо

этого, известную сложность представляет другая не менее важная проблема - проблема соотношения ударных и безударных, долгих и кратких слогов в бурятском народном стихе, вследствие чего окончательно не решен вопрос о слоговой ударности бурятского языка в разных диалектных группах бурят. Поскольку в настоящей работе изучение ритмической организации бурятского ёхора проводится впервые и рассмотрение принципов бурятского песенного стихосложения сопряжено с трудностями, связанными с названными моментами, предварительные результаты диссертации следует считать в чем-то гипотетическими.

В процессе анализа ёхорных песен автором диссертации выявлена единая закономерность - разница количества слогов в параллельных строках не превышает двух слогов (редким исключением является разница в три слога, но не более). Причем весьма важно то, что слоговое равенство параллельных строк не зависит от строковой длины. Поэтому все же с определенной долей осторожности можно констатировать относительную равносложность строения строки в бурятских ёхорных песнях. Однако силлабо-тоническое строение ёхорного стиха предполагает иную ритмическую организацию в отличие от песенной традиции, по-видимому, тесно связанную с танцевально-хореографическим компонентом. Для выяснения типологии ритмических структур бурятского ёхора необходим анализ архитектоники бурятских ёхорных песен.

3.3 Архитектоника бурятских ёхорных песен. Композиционное строение бурятских народных песен (западнобурятских, южно- и восточнобурятских) обычно основано на чередовании нескольких строф (куплетов), отделенных друг от друга паузами. Часто строфы нормативной структуры (АААА или АВАВ) состоят из двух двустиший (четырех мелострок), одинаковых или почти одинаковых по ритмомелодическому строению и объединенных текстовым и образным параллелизмом (явление параллельных строк). Как правило, мелостроки представляют варьированный повтор текста и мелодии первой строфы.

С архитектонической точки зрения для лирических песен восточных и южных бурят совсем не свойственны композиции, включающие припевы. Однако совсем другая картина складывается при анализе архитектоники ёхорных песен. В них часто к четырехстрочной

строфе присоединяются двухстрочные припевы (хоринские и селенгинские); четырехстрочные припевы выявлены только в хоринской традиции. Крайне редко встречаются однострочные припевы, прикрепленные к четырехстрочной строфе. Они обычно состоят из одного слова, часто непереводимого, например, с послелогом ее в энхэлэ ее в селенгинском и хорибурятском ёхоре, еэхэр у шэнэхэнских бурят.

Что касается архитектоники западнобурятских песен, то в своем подавляющем большинстве они состоят из строф описанной выше нормативной четырехстрочной структуры. Выделяются два типа строения строфы: 1. обычная четырехстрочная структура строфы без припева; 2. четырехстрочная строфа (иногда двухстрочная) с обязательным припевом разного строкового объема (от одной до шести строк). Причем в подавляющем большинстве случаев к четырехстрочной строфе прикрепляется двухстрочный припев (51 примеров из 74), однострочный припев (10), четырехстрочный (8); крайне редко встречаются пяти- и шестистрочные припевы, 2 и 3 примера соответственно.

В некоторых образцах западнобурятских песен двухстрочный припев присоединяется к двухстрочной строфе запева, как бы компенсируя его краткость и восстанавливая типичную четырехстрочную структуру, например, в эхирит-булагатском ёхоре.

Таким образом, для западнобурятских ёхорных песен типичной архитектонической чертой является наличие припевов различной строковой длины, объем которых зависит от локальных традиций. Например, двухстрочные припевы характерны для разновидностей ёхора Айдуусай, Осоо, Ягаруухай, Колесуха и др., а четырехстрочные -Аярзоной, Гугэл, Ажансай.

3.4._Ритмико-синтаксическая_организация_припевов

западнобурятского ёхора. Слогоритмический анализ характерных ритмических формул (РФ) припевов западнобурятского ёхора на примере его локальных разновидностей позволил дифференцировать на два типа (две ритмические группы): равномерные и ямбические. Первый тип предполагает равномерное деление основных единиц времени (на равные длительности) и второй - неравномерное (чередование кратких и долгих длительностей).

Анализ музыкально-слогового ритма припевов западнобурятского ёхора показал большое разнообразие вариантов ритмических конфигураций строки (от пятислоговой до двенадцатислоговой). Однако

преобладают семи-восьми-девятислоговые строки, в которых реализованы четыре РФ равномерной и две РФ ямбической структур. Причем реализация семи- и восьмислоговых 1РФ и 2РФ равномерного типа и их модификации и 1РФ ямбического наравне с вариантами девятислоговой 4РФ типична для ритмических структур ёхорных припевов эхирит-булагатов, боханцев и хонгодоров. Принципы образования модификаций основных ритмоформул выявляют, с одной стороны, увеличение длительности финального слога (иногда удлинение и инициальных слогов) в некоторых случаях реализации РФ; с другой стороны, дробление основных единиц времен в связи с количественным увеличением слогов в строке (от семи до двенадцати слогов), причем происходит дробление с замыканием ритмических единиц.

В семислоговой восьмивременной 1РФ, состоящей из трех слов, граница полустрок находится между вторым и третьим словами (в двухсловной - граница между словами), как правило, после четвертого слога или перед тремя последними слогами строки (4 + 3, реже 3 + 4). Для восьмислоговой десятивременной строки обычна структура 4 + 4 (часто встречаются 5 + 3, весьма редко 3 + 5). Границу подчеркивают музыкальные и характерные стиховые средства (аллитерации, рифмы, находящиеся внутри строки и связывающие разные строки между собой). Благодаря диффузной связи слова, музыкального ритма и ритма танца в ёхоре наблюдается строгое соответствие вербальной формулы (далее ВФ) ритмоформуле (РФ).

Ритмоформулы и их модификации различаются местоположением долгих слогов, под которыми подразумевается длительность слогоноты (под долгими и краткими слогами понимается не чисто вербальные долгота и краткость в системе бурятского стихосложения, а соответствующие им длительности слогонот, обозначенные как "четверть"/"восьмая"). Так, интересной особенностью, объединяющей все РФ ёхорных припевов западных и восточных бурят является позиция конечного долгого слога (имеется ввиду, конец строки, строфы). Независимо от объема слоговой структуры (от пяти до двенадцатислоговой) каждая строка, соответственно ей и РФ, как правило, заканчивается долгим или сверхдолгим слогом. Так, сверхдолгий конечный слог в начальных строках локальной разновидности западнобурятского ёхора Осоо эхирит-булагатов, хонгодоров содержит интонационный распев, который становится

важным источником мелодического развития напева. Причем ритмика самого распева не нарушает общей периодичности и подчиняется ритму танцевальных движений (кинетической формуле - КФ). Такая жесткая регламентация протяженности финального слога обусловлена закономерностями архитектонического и звуковысотно-ладового строения (как правило, цезурирование, кварто-квинтовые соотношения опорных тонов и т.п.) бурятских народных песен, в том числе и ёхорных. На наш взгляд, по-видимому, статус конечного долгого слога имеет признак инвариантного свойства и подчеркивает отличия бурятского ёхора от ритмических структур, например, кругового танца эвенов хэдье. Кроме того, по-видимому, по этому признаку бурятские ёхорные песни отличаются от семисложника тюркского песенного стиха, в котором наблюдается слабая позиция конца строки, то есть неразличение кратких и долгих, например, в традиционных песнях алтайцев. Однако аналогичное строение (семислоговую РФ) имеют некоторые образцы якутского кругового танца осуохай, долганского хэйро (семислоговая ямбическая структура).

В результате слогоритмического анализа выяснено, что в локальных разновидностях Арбагай эхирит-булагатов, Айдуусай байкало-кударинцев реализованы ненормативные структуры двенадцати- и десятислоговой строки (7 + 5; 6 + 4), либо шести слоговая РФ анапеста с ненормативным строением строки (3 + 3; 3 + 4). Что касается ямбических структур западнобурятского ёхора, то здесь выявлены две ритмоформулы, из которых самой распространенной является семи-восьмислоговая РФ и ее модификации, двенадцати- и пятнадцативременная, соответственно. Очевидно, основная ритмоформула равномерного типа может трансформироваться в ритмоформулу ямбического типа; таким образом, на системном уровне как бы происходит трансформация ритмической ячейки из двух кратких слогов (пиррихия) в ячейку из краткого и долгого (ямб). Соотношения длительностей внутри ямбической структуры 2РФ допускают возможность сочетания ямба и равномерных кратких слогов, например, в припеве Осоо боханцев. Ритм хорея весьма редко встречается в западнобурятских образцах ёхора. Причем для них характерна полиформульность, объединяющая РФ ямбической и хореической структур.

В разделе подробно показаны интересные детали ритмического строения локальных разновидностей ёхора Осоо, Арбагай, Айдуусай, Ажансай, Ульмээшэлхэ, что демонстрирует богатство и разнообразие ритмико-синтаксического строения ёхорных песен западных бурят.

3.5. Ритмико-синтаксическая организация восточнобурятского ёхора. В результате сравнительного ритмоинтонационного анализа ёхора западных и восточных бурят выявлено сходство интонаций, основных ритмоформул и их модификаций, что свидетельствует об унифицированности интонаций и ритма припевов ёхора западных бурят и, очевидно, наличие общих ритмических формул. По-видимому, благодаря устойчивой традиции распространения ёхорных песен западных бурят среди южных и восточных, западнобурятские припевы гораздо лучше приспособились к новым условиям бытования, чем запевы. Одним из доказательств этого служит общий фонд РФ, подтверждающий данные о первоисточнике, инвариантным свойством которого является принцип тождества: ритмоинтонации западнобурятских припевов реализованы не только в припевах, но и запевах восточнобурятского ёхора (структура запева-припева АА или АА1). В результате сравнительного слогоритмического анализа выяснилось, что 1РФ и 2РФ западнобурятского ёхора идентичны 1РФ и 2РФ ёхора восточных бурят. Однако в пентатонических образцах восточнобурятского ёхора те же ритмоформулы воплощаются в ином ладоинтонационном содержании, в котором, во-первых, запев и припев значительно отличаются друг от друга и построены по принципу контраста (АВ и А'В1), во-вторых, в них подчеркивается своеобразие восточнобурятского мелоса.

В результате анализа особенностей ритмической организации восточнобурятских ёхорных песен следует отметить приоритет равномерного типа деления основных единиц, тогда как случаи ямбической структуры встречаются весьма редко. У хори-бурят выделяется локальная разновидность Ээрээмшэхэ («Прискочки вокруг телеги»), в которой подчеркивается танцевальный «шаг с подскоками». Ээрэмшэхэ является своего рода этническим маркером культурной традиции хори-бурят.

3.6. Взаимосвязь звуковысотно-ладовой организации и ритмоформул. Одним из важных вопросов в нашей работе является

изучение диффузных отношений ритмических формул и звуковысотно-ладового строения бурятского кругового танца ёхор, а также уточнение координации РФ и ладозвукорядных моделей.

В результате сравнительного анализа выяснилось, что 1РФ и 2РФ чаще воплощается в напевах с узкообъемной ангемитоникой. Так, 1РФ равномерной и ямбической структур обычно реализуется во второй и третей ладозвукорядных моделях, реже в пятой или шестой. 2 РФ в запеве Ягаруухай или припеве Айдуусай связана с типичной ладовой структурой ангемитонного тетрахорда третьей ладозвукорядной модели. На примере западнобурятского ёхора Осоо показана взаимосвязь не только РФ и лада, но и сходство интонаций, подтверждающее ритмическую и интонационную унификацию.

3.7. О взаимодействии ритма и кинетики ёхора. В танце всегда функционирует ритм танцевального шага и танцевальных движений, которые во многом определяют музыкальную ритмику напевов, сопровождающих танец. В этой связи большое значение имеет ритмоформульность кинетики танца. Регулярная акцентность ритма танца очевидна, и именно ей принадлежит организующая роль. Акценты в РФ независимо от их типа (равномерный или ямбический) тесно связаны с кинетической моделью танца. В данном разделе осуществлена попытка уточнить координацию ритма вербального текста и музыкального ритма в связи с ритмом кинетики в западнобурятском ёхоре. На наш взгляд, в ёхоре ритм кинетической формулы в диффузном единстве с музыкальным ритмом (ритмоформулой) подчиняет себе ритм вербальный. Здесь слоговая ударность зависит уже не столько от специфики фонетико-синтаксических особенностей бурятского стиха, сколько от ритма танцевальных движений. В связи с этим, по нашему мнению, ритм шага, тесно связанный с регулярной акцентностью ритмических формул, определяет ударность бурятского ёхорного стиха. Именно поэтому строгое чередование ударных и безударных слогов в ёхорных песнях и регулярно-акцентный тип, обеспечивающий ритмоформульную структуру музыкального ритма (РФ равномерной или ямбической структур) позволяют предположить силлабо-тоническое строение бурятских ёхорных песен.

Таким образом, на наш взгляд, адаптация западнобурятского танца в новых условиях в Забайкалье проходила как бы в двух направлениях. С

одной стороны, варианты западнобурятских напевов с приуроченными текстами и, очевидно, хореографией были переданы восточным и южным бурятам без искажений, например, западнобурятский Осоо, Айдуусай и др. С другой стороны, модель западнобурятского ёхора, приспосабливаясь к восточным традициям, находила иную реализацию, в которой танцевальные напевы принадлежали уже самим восточным бурятам, как, например, в локальной разновидности восточнобурятского Наадан дээрээ ерээбди. Этим можно объяснить случаи функционирования АП в образцах восточнобурятского ёхора.

В Заключении диссертации сформулированы выводы, намечаются дальнейшие перспективы изучения бурятского ёхора.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Дашиева Л.Д. Обрядовые песни бурят тээгэ дуун // Народная культура Сибири и Дальнего Востока: Материалы VI науч.-практ. семинара Сибирского регионального вузовского центра по фольклору. -Новосибирск, 1997.-С. 112-113.

2. Дашиева Л.Д. Метроритмические особенности эпических напевов бурят // Традиционный фольклор в полиэтнических странах: Материалы Междунар. научного симпозиума. - Улан-Удэ, 1998. - С. 5659.

3. Дашиева Л.Д. Стилистические особенности бурятских народных песен // Национальная самобытность искусства на рубеже тысячелетий: Материалы науч.-практ. конф., посвященной 60-летию Союза композиторов Республики Бурятия. - Улан-Удэ, 2000. - С. 40^12.

4. Дашиева Л.Д. Традиционная музыкальная культура бурят: Учебно-методическое пособие. - Улан-Удэ: Республиканская типография, 2005. - 188 с.

5. Дашиева Л.Д. Ладовые особенности бурятского кругового танца ёхор II Народная культура Сибири: Материалы XIV науч. семинара Сибирского регионального вузовского центра по фольклору. - Омск, 2005.-С. 55-59.

6. Дашиева Л.Д. Звуковысотно-ладовое строение бурятского кругового танца ёхор II Буряты в контексте современных этнокультурных и этносоциальных процессов. Традиционная культура, народное

искусство и национальные виды спорта бурят в условиях полиэтничности. - Улан-Удэ, 2006. - Т. I. - С. 444-453.

7. Дашиева Л.Д. Ритмико-синтаксическая организация ёхорных песен западных бурят // Вестник Томского государственного университета. Бюллетень оперативной научной информации «Сибирское музыкознание: актуальные аспекты исследования». 2006. № 100. Декабрь.-С. 24-33.

8. Дашиева Л.Д. Семантика кругового танца ёхор бурят // Культура & общество [Электронный ресурс]: Интернет-журнал МГУКИ / Моск. гос. ун-т культуры и искусств - Электрон, журн. - М.: МГУКИ, 2004- . -№ гос. регистрации 0420600016. - Режим доступа: http: //www.e-culture.ru/Articles/2006/Dashieva.pdf, свободный - Загл. с экрана.

Подписано в печать 11.01.2007 г. Формат 60x84 1/16. Бумага офсетная. Объем 1,75 п.л. Тираж 100. Заказ № 1.

Отпечатано в типографии Изд-ва БНЦ СО РАН 670042 г. Улан-Удэ, ул. Сахьяновой, 6.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата искусствоведения Дашиева, Лидия Данииловна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. Круговой танец ехор в контексте этнокультурных фадиций бурят

1.1. Вопросы терминологии.

1.2. О происхождении кругового танца ехор.

1.3. Ехор в обрядовом и необрядовом контекстах.

1.4. Семантика и жанровая атрибутика.

ГЛАВА 2. Звуковысотно-ладовое строение напевов ехора

2.1. Общие вопросы.

2.2. Классификация ладозвукорядов в ехоре.

2.3. Ладозвукоряды в контексге принципа составности.

2.4. О взаимодействии ладовой функциональности и интонационности.

ГЛАВА 3. Ритмические структуры ехорных песен

3.1. Некоторые вопросы методологии.

3.2. О бурятском народном стихосложении.

3.3. Архитектоника бурятских ехорных песен.

3.4. Ритмико-синтаксическая организация припевов западно-бурятскою ехора.

3.5. Ритмико-синтаксическая организация восточнобурятского ехора.

3.6. Взаимосвязь звуковысотно-л адовой организации и ритмоформул.

3.7. О взаимодействия ритма и кинетики ехора.

Введение диссертации2007 год, автореферат по искусствоведению, Дашиева, Лидия Данииловна

Произведения традиционной музыки представляют собой уникальное явление не только как памятники духовной культуры, но и как яркие свидетельства истории, религии, этногенеза любого народа. В •жанровой системе традиционной музыки бурят важное место занимают произведения богатейшей песенно-танцевальной культуры, до сих пор активно функционирующие в народной жизни. Среди них большую популярность приобрел круговой танец едюр. Он по сей день отличается значительной сохранностью традиций, отражающихся в композиции, содержании, кинетике танца, семантике вербальных текстов ехорных песен и, прежде всего, музыкальных особенностях его локальных разновидностей. К сожалению, нужно отметить, что исследование музыкальной стилистики бурятских народных песен и танцев значительно отстает от других областей изучения традиционной культуры бурят, полнее и лучше представленных в работах филологов-фольклористов, языковедов, этнографов, религиеведов и др. Анализ особенностей мелодики, метроритма, лада, фактуры и формы бурятских фольклорных произведений, безусловно, станет ценным источником по осмыслению формирования традиционной культуры бурят, в том числе и мувыкально-диалектиой.

Изучение музыкальной составляющей бурятского едюра еще не было предметом специального исследования. Между тем важность и необходимость такою исследования заключается в том, что оно позволяе1 выявить жанровые разновидности кругового танца, интонационную специфику ехорных напевов, а также региональные различия его локальных традиций в конкретных этнических группах бурят. Одним из главных аспектов настоящей работы является рассмогрение не только целостной этнокультурной традиции, но и звуковысотно-ладового и ритмического строения бурятского круговою танца ехор. Очевидная недостаточная освещенность его ладозвукорядной, ладофункциональной и ритмической организации обусловливают актуальность темы настоящего исследования.

Цель данной работы двоякая: с одной стороны - обобщить имеющиеся в бурятской науке данные историко-эгнографического и музыкально-теоретического xapaKiepa; с другой - выявить ведущие закономерности ладового и ритмического строения бурятского ехора Для достижения указанной цели необходимо решение ряда задач. Одни связаны с раскрытием этнографического содержания ехора как культурного феномена бурятского народа, другие направлены на выявление ею собственно музыкальных параметров. Отметим следующие задачи:

• рассмотрение кругового танца ехор в контексте этнокультурных традиций бурят, определение ею функции, места и значения в обрядовой системе и необрядовой практике;

• выяснение вопросов происхождения, семантики, жанровой атрибутики ехора;

• уточнение терминологии, связанной с буря1ским ехором;

• выявление этнолокальных типов ладовой организации ехорных напевов;

• рассмотрение ангемитонной ладовой системы и гемитоники в кон 1ексте ладов монодийного типа, акцентируя внимание на проблемах ладовой усюйчивости, ладовой переменности, вопросах составности и диффузное i и монодийных ладов;

• типоло! изация ладозвукорядов бурятского ехора\

• ладофункциопальная и ладоинтонационная характеристика ехорных напевов на примере локальных разновидностей;

• классификация ритмических моделей ехора и выявление наиболее типичных ритмических формул;

• координация ритмических структур с шпами танцевальных движений в локальных разновидностях бурятского ехора;

• сравнительный анализ западнобурятского и восточнобурятского ехоров и выявление общих и отличительных особенностей лада, ритма, композиции и кинетики;

• проведение параллелей с круговыми ганцами дру1их сибирских этносов: якутским осуохаеч, эвенкийским ехорье, эвенским хэдье, долганским хэйро

Музыкальным ма1ериалом исследования являются 210 образцов западнобурятских и восточнобурятских ехорных напевов. В работе предлагается анализ нотных примеров из трех сборников бурятских народных песен Д.С.Дугарова, опубликованных в 1964, 1969, 1980 гг. [80, 81, 82]; сборника «Буряад-монгол арадай дуунууд» (сост. Анандын Айлга1уйн Нумаа, нотировки Н.Р.Гомбодоржиевой), изданною в 2003г. и посвященного творчеству шэнэхэнских буря г1 [247]. В диссертации

1 Шэнэхэнские буряты - этническая группа бурят Внутренней Монголии КНР. Общая численность шэнэхэнских бурят составляет примерно девять шсяч человек. Самые первые семьи этой группы бурят поселились в местности Шэнэхэн в 1918-20 гг. сразу после революции 1917 г. Очевидно, по месту проживания они получили свое этническое название. Несмотря на социальные изменения, произошедшие в их жизни, шэнэхэнские буряты сумели сохранить свои традиции и обычаи, культуру и язык [68, с. 202]. К сожалению, традиционная музыка шэнэхэнских бурят еще не стала предметом специального исследования. также анализируются нотировки ехориых напевов автора (10 образцов см. [72]), Д.Д. Аюшеева (6 образцов [242]), П.М.Берлинского (4 примера [252-254]), Т.Е.Гергесовой (5 примеров [59]), Р.А. Иванова (4 примера [255-256]).

В исследовании весь корпус фольклорного материала дифференцируется на две региональные группы:

1. западнобурятская (эхирит-булагатекая и аларо-гункинская1) группа. Это ехор западных бурят, проживающих в Иркутской области и Усть-Ордынском Бурятском автономном округе: эхириг-булагатский ехор (24 образца), боханский (25 образцов), тулунский и зиминский (8 образцов), качугский (3 образца). Ехор западных бурят, проживающих в Республике Бурятия (РБ): ехор хонгодоров (67 образцов), байкало-кударинцев и баргузинцев (17 образцов); всего 144 примера.

2. восточнобурятская (хоринская и цонголо-сартульская): ехор хори-бурят (23 примера), южнобурятский - ехор селенгинцев или цошоло-сартулов (14 примеров); всего 37 образцов. Вследствие того, что круговой танец южных бурят - селенгинский ехор ~ по музыкальным признакам имеет общие черты с хори-бурятским ехором, целесообразно объединить их в одну региональную группу (восточнобурятский ехор).

В сравнительном анализе двух крупных региональных групп акцентируется внимание на локальных разновидностях кругового танца Осоо, Айдуусай, Ульиээшэлхэ, Дэрбээшэи и др., функционирующих внутри каждого региона. Причем региональные особенности западнобурягского и восточнобурятского ехоров выявляю i ся по

1 Аларо-тункинскую региональную группу принято относить к западным буря гам. Она принадлежит одному из крупных бурятских племен -хоигодорам, проживающим в Аларском районе Иркутской области, Тункинском, Окинском, Закаменском районах Республики Бурятия (РБ) (см. сноску на с. 12-13). музыкальным признакам (мелодика, лад, ритм, форма), вербальным (словесный текст ехорных песен) и кинетическим (хореографические модели) параметрам. В связи с особенностями фольклорного стихосложения при анализе ритмических структур западиобурятских и восточнобурятских ехорных песен уточняется вопрос координации слова и ритма, соотношения ритма вербального текста и музыкального ритма с учетом кинетики (ригма танцевальных движений) в контексте сравнительного анализа двух регионально-диалектных групп. Говоря о классификации ехора, нужно отметить, что по типам напева и танцевальным стилям Д.С. Дугаров выделяет восемь вариантов кругового танца бурят: аларо-унгинский, эхирит-булагатский, идинский, тункинский, закаменский, байкало-кударинский, баргузинский и заимствованный у западных бурят восточнобурятский ехор [83, с. 85]. На наш взгляд, такая дробная дифференциация свидетельствует о богатстве локальных разновидностей западнобурятского ехора, которые целесообразно объединить в крупную регионально-диалектную группу1.

Характер исследования определяет его методологическую базу. В работе используется методология комплексного и системного подходов, выработанных в отечественной науке: этнической истории, этнографии, филологии, фольклористике и этномузыкознании. Подобный подход давно признан наиболее целесообразным и убедительным, поскольку позволяет представить целостный анализ историко-эшофафических и музыкально-стилистических параметров, в частности, ладовых и ритмических особенностей кругового танца ехор как явления бурятской традиционной культуры. Анализ этнокультурного контекста круговою танца ехор основан на подходах, применяемых в бурятской этнографии

1 Эхирит-булагатский ехор представлен различными локальными традициями байкало-кударинского, баргузинекого, идинского ехоров, а аларо-унг инский, тункинский и закаменский - ехора хонгодоров

С.П. Балдаевым [11-12, 14, 16], К. Д. Басаевой [22-23], Д.С. Дугаровым [83, 85-87, 91], И.А. Манжигсевым [133-134], Д.А. Николаевой [144], Т.Д. Скрынниковой [183-184], И.Н. Тугутовым [193-195], М.Н. Хангаловым [217-220]; в работах бурятских филологов-фольклористов Т.С. Бардахановой [25], Т.М. Болдоновой [31-32], Г.Д. Санжеева [177], М.И. Тулохонова [199], А.И. Уланова [204-205], М.П. Хамаганова [213215]; этнохореографов Т.Н. Гергесовой [59-60], М.Я. Жорницкой [96]. В исследовании используются методы интонационного и типологического анализа элементов системы фольклорно-этнографического текста, разработанные в отечественном этномузыкознании И.И. Земцовским [101-104], А.А. Баниным [21], A.M. Мехнецовым [135], I1.M. Кондратьевой, В.В. Мазепусом, Г.Б. Сыченко [118], Ю.И. Шейкиным [238-239] и др. В аналитических разделах глав широко применяются методы, сложившиеся при изучении различных параметров монодийных культур, в частности, ладов народной музыки (Э.П.Алексеев [4-7], С.П.Галицкая [52-54, 56], К.В.Квитка [108-110], Х.С.Кушнарев [124]); слогоритмический метод (А.А.Банин [18-20], Е.В.Гиппиус [62-63], Н.М. Владыкина-Бачинская [26, 43], Б.Б.Ефименкова [94], Ф.Колесса [113], М.Г.Кондратьев [116-117], А.В.Руднева [171-173], Н.В. Леонова и др.). Наконец, при сравнении бурятского ехора с круговыми танцами якутов осуохай, эвенов хэдье, долган хэйро, эвенков ехорье используется сравнительно-сопоставительный метод.

Новизна работы связана с тем, что в ней впервые иредприняю специальное изучение бурятского кругового танца ехор и его локальных разновидностей в музыкально-этнографическом аспекге. Если в бурятской науке имеются сведения о ехоре историко-этнографического, культурологическою и филологического характера, то настоящая диссертация представляет собой первое монографическое исследование, в котором изучение музыкальной организации ехора способствует целостному описанию жанра традиционной музыки бурят. В связи с этим впервые проводится анализ звуковысотно-ладового и ритмического строения ехорных напевов, типологизируются и выявляются их общие и отличительные черты в регионально-диалектных группах бурят. В настоящей работе впервые предпринят культурологический анализ ехорной традиции в сравнительно-ареальном контексте традиционных культур народов Сибири и Северной Азии при анализе круговых танцев якутов, эвенков, эвенов и долган. Впервые введены в научный обиход архивные материалы, связанные с деятельностью автора настоящей диссертации в Центре восточных рукописей и ксилографов Института монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН.

Практическая ценность диссертации заключайся в том, что ее результаты могут быть использованы при дальнейшем изучении бурятскою кругового танца ехор. Описанные закономерности ладовой и ритмической организации бурятского ехора восполняют пробел в современном бурятском эномузыкознании и в некоторой степени закрывают белые пятна в истории традиционной музыкальной кулыуры бурят. Полученные результаты диссертации могут быть полезными для развития бурятского стиховедения и в этом смысле, вероятно, позволяют наметить дальнейшие пути комплексных филолого-музыковедческих исследований. Выявленные типы ладового и ритмического строения бурятского кругового танца ехор возможно задействовать в сравнительно-исторических и типологических исследованиях музыкальных культур народов Сибири.

Кроме того, материалы диссертации могут найти пракжческое применение в учебной практике, в частности, при ведении специальных курсов «Народное музыкальное творчество», «История музыкальной культуры народов Сибири» и др. в высших и средних специальных учебных заведениях. В Республике Бурятия эти материалы уже фигурируют при чтении лекционной) курса «Буря1ское народное творчество», разработанного автором настоящей диссертации и опубликованного в качес1ве учебно-методического пособия «Традиционная музыкальная культура бурят» [72].

Структура работы определяется поставленными в ней проблемами. Диссертация состоит из Введения, трех глав, Заключения, списка использованной литературы, включающего 258 наименований на русском, бурятском и монгольском языках, и трех Приложений.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Бурятский круговой танец ёхор: историко-этнографический, ладовый, ритмический аспекты"

Результаты исследования О.В. Новиковой показали, что "в западнобурятских песнях пентатоника - скорее исключение; из 278 образцов пентатоничны лишь 7: это песни (пять в ладу V и одна в ладу

IV) и скотоводческий заговор (лад V)" [148, с. 24]. Подтверждением являются материалы музыкально-фольклорных экспедиций автора в Селенгинский и Кижингинский районы РБ (1980-1981 гг.), Закаменский и Тункинский районы РБ (1982, 2004 гг.), а также аудиоархивные коллекции, хранящиеся в ЦВРК ИМБиТ СО РАН (Центре восточных рукописей и ксилографов Института монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН).

2 Для удобства нотные примеры из сборников бурятских народных песен Д.С. Дугарова [80-82] обозначим литерами: х - хоринские, с -селенгипские,з - западнобурятские. было отмечено во Введении, единая точка зрения на проблему этногенеза бурят отсутствует. Однако, по мнению бурятских ученых, эхириты и булагаты представляют автохтонные группы, а селенгинские южные и восточные хори-буряты являются выходцами из Монголии. Вероятно, поэтому ангемитонная пентатоника хорошо адаптировалась в традиционной музыке южных и восточных бурят, тогда как гемитонные лады, наряду с ангемитонными прижились в западной традиции. Однако такой вывод может показаться поверхностным и неубедительным, и для его аргументации следует обратиться, прежде всего, к историческим корням бурятского народа.

Известно, что бурятский этнос включает в себя монгольский, тюркский, палеоазиатский и тунгусский компоненты вследствие мощных этнических и культурных контактов бурятских племен с другими народами тюрко-монгольского мира. Например, сомнению не подлежит мнение о монгольском происхождении южных и восточных бурят. Однако также считается, что западные буряты, в частности, булагаты были выходцами из Западной Монголии, и, поэтому естественно, они унаследовали не только культурные традиции, но и систему традиционного музыкального мышления монголов. В поисках общих признаков звуковысотно-ладового строения фольклорных произведений западных бурят и западных монголов обратимся к фундаментальному исследованию Б.Ф.Смирнова «Монгольская народная музыка» [185].

По мнению ученого, гемитонная диатоника не была чуждой для традиционной музыки западных монголов. «Есть основания полагать, -пишет Б.Ф. Смирнов, - что музыка древних монголов не была замкнутой системой пептатонического ладового мышления. Об этом, в частности, юворят следы соприкосновения западных монголов еще в древние века с музыкальной культурой тюркских народов, характеризующейся весьма развитой диатоникой» [185, с. 26]. Кроме того, исследуя особенности ладового мышления монголов, он делает предположения относительно влияния мелоса русской и тюркской песенных культур, которое «стимулировало развитие пентатонической ладовой основы музыки бурят, хакасов, тувинцев, калмыков вплоть до весьма развитой диатоники» [там же]. Безусловно, по одним только предположениям не следует делать окончательные обобщения и выводы. Разумеется, это тема специального исследования, которое, вероятно, станет одним из ключей к глубинному осмыслению этнического и культурного генезиса бурят и монголов. Кроме того, в дальнейших исследованиях ладовой организации бурятских фольклорных произведений необходимо подробное обоснование феномена гемитоники в ладовой системе традиционной музыки западных бурят. На наш взгляд, это послужит одним из доказательств наличия тюркского компонента в этногенезе бурят.

Следующий раздел настоящей главы посвящен проблеме классификации ладозвукорядов в бурятском ехоре.

2.2. Классификация ладозвукорядов в ехоре

В современном этномузыкознании единого подхода к классификации ладов не существует. Учитывая богатое многообразие ладозвукорядных структур в народной музыке, каждый исследователь избирает именно ту классификацию, которая, на его взгляд, не противоречит материалу и методам исследования и наиболее адекватно отражает специфику этнической традиции.

Анализ ладозвукорядов, вероятно, является одним из наиболее объективных способов рассмотрения фольклорной мелодики. По определению Ю.Н.Холопова, «если звукоряд - это гаммообразно упорядоченная («алфавитная») систематика тонов лада, то сам лад -функционирование их значений» [225, с. 291]. По мнению Э.Е. Алексеева, звукоряд в фольклоре, как и весь напев в целом, в определенном смысле «рождается наново» и может быть выведен лишь как постфактум, при анализе уже «состоявшегося» и зафиксированного тем или иным способом напева. Такой подход, безусловно, не отрицает наличия в сознании фольклорного музыканта некоей звукорядной модели (инварианта) до начала исполнения [7, с. 73]. Разделяя точку зрения Э.Е. Алексеева, представим ладозвукорядные модели напевов западнобурятского и восточнобурятского ехоров ниже.

Обращаясь к проблеме ладовой типологии, следует отметить, чю процесс типологизации фольклорных ладов всегда сопряжен с определенными сложностями, связанными, в частности, с особенностями ладов монодийной природы. Еще Х.С. Кушнарев подчеркивал, что классификация ладов монодии «. представляет известные трудности, поскольку при ее осуществлении приходи 1ся считаться со многими, притом лежащими в различных плоскостях особенностями этих систем, а именно: с формами концентрации их внутренних связей, с их наклонением, с порядком расположения побочных ступеней относительно ладовых тоник, со степенью сложности систем, находящейся в зависимости от количества объединяемых ими первичных звеньев и т. д.» [124, с. 357].

Обозначенные Х.С. Кушнаревым моменты в характеристике монодийного лада можно дополнить другими, что позволит нам выработать многоосновную модель для всестороннего описания ладов бурятских ехорных напевов. Она учитывает несколько параметров: амбитус и интервальное строение звукоряда, положение тоники (главной опоры) относительно всего звукоряда, моноопорность или полиопорность лада, когда помимо главной опоры в ладовой структуре присутствуют побочные (переменные) опоры; интервальное соотношение между главной и переменной опорами; особенности функционирования принципов составности и диффузности.

Именно такая модель или схема, основные признаки которой фигурируют в настоящей диссертации, была предложена Н.М.Полещук при анализе ладов курдского песенного фольклора [168].

Избранные нами два параметра: амбитус звукоряда, определяемый интервалом между его крайними тонами (звукоряды условно делятся на узкообъемные не шире квинты и широкообъемные в пределах сексты и шире) и интервальное строение звукоряда касаются звукорядной характеристики ехорного напева и представляют количественную оценку результатов анализа. Однако ладозвукорядный анализ на качественно ином уровне свидетельствует о взаимосвязях между внутренней интервальной структурой звукоряда и ладофункциональной организацией напева. Именно это позволяет дифференцировать ехорные напевы на типы, соответствующие локальным традициям. Кроме тою, при попытке сгруппировать ладозвукоряды по интервальному признаку встретились определенные сложности. Как было отмечено выше, в фольклоре звукорядное разнообразие чрезвычайно велико, и при анали были обнаружены такие звукоряды, которые целесообразно выделить в особые группы. Безусловно, в первую очередь это относится к гемитонным ладозвукорядам в ехорных напевах западных бурят.

Прежде чем представить ладозвукорядные модели, необходимо выяснить вопрос об амбитусах образцов западнобурятских и восточнобурятских ехорных напевов в сравнительном контексте (см. их количественное соотношение в таблице 1). Очевидно, это предоставит нам возможность сравнить особенности двух традиций (западной и восточной) и, что особенно важно, показать тесную взаимосвязь ладового объема звукоряда с его внутренней интервальной структурой. В процентном отношении всех образцов западнобурятского и восточнобурятского ехора узкообъемные составляют около 90 % и 85 %, соответственно. Их амбитус - малая или большая терции, кварта и квинта.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В современном бурятском этномузыкознании начинается новый этап - углубленное изучение жанров богатейшего песенно-танцевального фольклора и закономерностей традиционного музыкального мышления бурят. Представленная диссертация является первым опытом монографического исследования бурятского кругового танца ехор, одного из уникальных фольклорных жанров. Думается, дальнейшее изучение значительно расширит адекватные представления о нем на более глубинных (историко-этнографическом и музыкально-теоретическом) уровнях.

Тем не менее, на наш взгляд, проведенное в диссертации исследование бурятскою кругового танца ехор позволяет прийти к достаточно значимым выводам.

Феномен популярности ехора в разных региональных группах (западной, восточной и южной) свидетельствует о сохранности общенациональной традиции в современном фольклоре бурят. Анализ историко-эгнографической литературы и, прежде всего, музыкальною материала с точки зрения ладовой и ритмической организации ехорных напевов позволяет установить факт передачи ехорной традиции от западных бурят восточным и южным. Доказательством этому служат выявленные общие ладомелодические, ритмические, архитектонические и кинетические признаки в локальных вариантах бурятского ехора

Наряду со сходством обнаружены отличительные черты западной и восточной ехорной традиции, проявляющиеся, главным образом в ладовом строении ехорных напевов, сопровождающих круговой танец. В целом общей ладовой основой является узкообъемная ангемитоника. Однако в западнобурятском ехоре наряду с узкообъемными ангемитонными ладами часто встречаются гемитонные ладообразования, абсолютно не характерные для восточнобурятского ехора. Это позволяет предполагать различные пути формирования и развития бурятских музыкальных диалектов, в том числе традиционного ладового мышления бурят.

По нашему мнению, в западнобурятском фольклоре гемиюнная ладовая система сосуществовала одновременно с ангемитонной. В узкообъемной гемитонике (реже широкообъемной) представлено не менее богатое разнообразие ладофункциональных отношений, чем в узкообъемной ангемитонике, что свидетельствует о динамике ладовой функциональности. Активное распространение геми тоники в западнобурятской песенной культуре, вероятно, можно объяснить наличием субстратного тюркского компонента в этногенезе западных бурят (эхиритов, булагатов, хонгодоров). Кроме того, напомним о тесных связях западных бурят с русским народом (со времени присоединения бурят к России - с середины XVII в.), оказавшим большое влияние не только на материальную, но и духовную культуру бурят, в том числе и музыкальную.

Другой путь формирования традиционного музыкального мышления бурят указывает на широкое распространение ангемитонной пентатоники - ладовой системы, представленной пятью ее разновидностями в песенной лирической традиции восточных (хори) и южных (селенгинцы) бурят. Одним из важных результатов исследования, по-видимому, свидетельствующим о специфичности ладового мышления западных бурят является отсутствие ангемиюнной пентатоники в западнобурятском ехоре. Однако в единичных случаях она представлена в восточнобурятском ехоре.

Таким образом, общая типологизация ладов, а также ритмических структур и кинетических особенностей бурятского ехора позволяет говорить о локальной специфике этнической традиции и наметить перспективы дальнейшего исследования.

Очевидно, подробное изучение природы гемитонной ладовой системы и ее взаимодействие с ангемитонными ладами в традиционной музыке западных бурят станет одним из перспективных направлений в дальнейших исследованиях.

Углубляя проблематику музыкально-стилистических параметров традиционной музыки бурят, необходимо всестороннее изучение стилистических особенностей долгой протяжной песни ута дуун и короткой богони с учетом диалектно-территориальной специфики и привлечением материалов богатейшего песен но-танцевального и игровою фольклора бурят. Продолжая изучение музыкальных параметров, также нужно обратиться к малоисследованным областям бурятского музыкального фольклора - фактуре и формообразованию.

В связи с изучением бурятского фольклорного стихосложения необходимо продолжить работу, исследуя особенности музыкально-диалектных проявлений в иоющемся стихе разных жанров на базе комплексных экспериментальных исследований ИМБТ СО РАН.

Наконец, одним из главных перспективных направлений является типологическое и сравнительно-историческое изучение интонационных культур народов Сибири и Северной Азии, в том числе и их круговых ганцев.

Список научной литературыДашиева, Лидия Данииловна, диссертация по теме "Музыкальное искусство"

1. Аксенов А.Н. Тувинская народная музыка. - М.: Музыка, 1964. -238 с.

2. Алексеев А.А. Забытый мир предков. Очерки традиционного мировоззрения эвенов Северо-Западного Верхоянья. Якутск: КИФ «Си-тим», 1993.-96 с

3. Алексеев Н.А. Шаманизм тюркоязычных народов Сибири. Новосибирск: Наука, 1984. - 233 с.

4. Алексеев Э.Е. Проблемы формирования лада (На материале якутской народной песни). М.: Музыка, 1976. - 288 с.

5. Алексеев Э.Е. Раннефольклорное интонирование: Звуковысог-ный аспект. М.: Сов. композитор, 1986. - 240 с.

6. Алексеев Э.Е. Потная запись народной музыки: теория и практика. М.: Сов. композитор, 1990. - 168 с.

7. Алексеев Э.Е. О динамической природе лада // СМ. 1969. - № 11.-С. 67-75.

8. Алексеева Г.Г. Народно-песенное творчество в системе традиционной музыкальной культуры долган. Якутск: ЯФ Изд-ва СО РАН, 2005.-438 с.

9. Айзенштадт A.M. Песенная культура эвенков. Красноярск: Красноярское кн. изд-во, 1995. - 287 с.

10. Бадмаев А.А. Происхождение агинских хори-бурят // Аборигены Сибири: проблемы изучения исчезающих языков и культур: Тез. Междунар. науч. конф. Т. 2. - Новосибирск, 1995. - С. 72-75.

11. Балдаев С.П. Бурятские свадебные обряды. Улан-Удэ: Буря i. кн. изд-во , 1979. - 176 с.

12. Балдаев С.П. Избранное (Фольклор. Этнография. Литература). -Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1961. 256 с.

13. Балдаев С.П. Материалы о бурятских племенах и родах // Этнографический сборник. Улан-Удэ, 1961. - Вып. 2. - С. 129-137.

14. Балдаев С.П. Несколько замечаний о терминах бурятского фольклора // С.П. Балдаев. Избранное (Фольклор. Этнография. Литература). Улан-Удэ, 1961. - С. 65-69.

15. Балдаев С.П. Родословные предания и легенды бурят: В 2-х ч. / Предисл. А.И. Уланова. Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1970. - 4.1: Бу-лагаты и эхириты. - 363 с.

16. Балдаев С.П., Туденов Г.О. Руководство по собиранию бурятского фольклора / Бурят, комплексный НИИ. Улан-Удэ, 1959. - 105 с.

17. Балдаев С.П. Несколько замечаний о «зэгэтэ аба» //Краткие сообщения БКНИИ. Улан-Удэ, 1962. - Вып. 4. - С. 97-99.

18. Банин А.А. К изучению русского народно-песенного стиха: Методологические заметки // Фольклор. Поэтика и традиция. М., 1982. -С. 94-139.

19. Банин А.А. Об одном аналитическом методе музыкальной фольклористики // Музыкальная фольклористика. М., 1978. - Вып. 2. -С. 117-157.

20. Банин А.А. О принципах моделирования обобщенного слогового ритма: Вопросы методики и методологии // Памяти К.В.Квитки (1880-1953).-М., 1983.-С. 165-179.

21. Банин А.А. Методология лингво-музыкального анализа музыки устных традиций // Первый Всероссийский конгресс фольклорисюв. Сб. докладов. М., 2006. - Т. II. - С. 385-406.

22. Басаева К.Д. Семья и брак у бурят. Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1991.-192 с.

23. Басаева К.Д. Современные свадебные обряды селенгинских и баргузинских бурят // Быт бурят в настоящем и прошлом / Ин-т обществ. наук БФ СО РАН СССР. Улан-Удэ, 1980. - С. 15-42.

24. Басаева К.Д., Нимаев Д.Д. Современные этнические процессы у бурят // Этнокультурные процессы у народов Сибири и Севера / Огв. ред. И.С.Гурвич. М., 1985. - С. 11-29.

25. Бардаханова Т.С. Система жанров бурятского фольклора. Новосибирск: Наука, 1992. - 238 с.

26. Бачинская Н.М. Русские хороводы и хороводные песни. M.-J1.: Музгиз, 1951.- 112 с.

27. Берлинский П.М. Монгольский певец и музыкант Ульдзуй Луб-сан-хурчи. Опыт анализа монгольского устного музыкально-поэтического творчества. М.: Огиз-Музгиз, 1933. - 128 с.

28. Берлинский П.М. Перспективы музыковедческой работы и музыкального строительства в Бурят-Монголии. Верхнеудинск: Бурмон-госиз, 1931. - 47 с.

29. Бершадская Т. Лекции по гармонии. Изд.2-е. Л.: Музыка, 1985. -238с.

30. Бершадская Т. К вопросу об устойчивости и неустойчивости в ладах русской народной песни //Проблемы лада.- М.: Музыка, 1972. С. 181-190.

31. Болдонова Т.М. Песни-загадки // Краеведческий сборник. -Улан-Удэ, 1961.-Вып. 6.-С. 137-139.

32. Болдонова Т.М. Традиционные песни хоринских бурят (По материалам фольклорной экспедиции 1957 г.) // Краткие сообщения БКНИИ СО АН СССР. Улан-Удэ, 1959. - Вып. 1. - С. 130-140.

33. Будаев Б.Ж. Синтагматическое ударение в бурятском яшке. Понятие синтагмы. Отличие ее от слова, словосочетания и фразы // Исследования по фонетике языков и диалектов Сибири. Новосибирск, 1986.-С. 52-58.

34. Будаев Ц.Б. Лексика бурятских диалектов в сравнительно-историческом освещении. Новосибирск: Наука, 1978. - 302 с.

35. Будаев Ц.Б. Бурятские диалекты (опыт диахронического исследования). Новосибирск: Паука, 1992. - 217 с.

36. Бураев И.Д., Шагдаров Л.Д. Бурятские диалекты // Буряты / Под ред. Л.Л. Абаевой., Н.Л. Жуковской.- М.: Наука, 2004. С. 235-250. -(Народы и культуры).

37. Бураев И.Д., Бюраева Э.И., Будаев Б.Ж., Абаева Ю.Д. Акцентно-ингонационная система бурятского языка. Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАИ, 2004.- 152 с.

38. Буряты в зеркале статистики. Улан-Удэ: без. изд., 1996. - 28 с.

39. Буряты / Под ред. Л.Л. Абаевой., Н.Л. Жуковской. М.: Наука, 2004. - 633 с. - (Народы и культуры).

40. Варламова Г.И. Эпические и обрядовые жанры эвенкийского фольклора. Новосибирск: Наука, 2002. - 376 с.

41. Василевич Г.М. Эвенки. Историко-этнографические очерки (XVIII нач. XX вв.). - Л.: Наука, Ленингр. отд-ие, 1969. - 304 с.

42. Владимирцов Б.Я. Сравнительная грамматика монгольского письменного языка и халхасского наречия. Введение и фонетика. Изд. 2-е. - М.: Наука, 1989.-449 с.

43. Владыкина-Бачинская Н.М. Музыкальный стиль русских хороводных песен. М.: Музыка, 1976. - 160 с.

44. Воскобойников М.Г. Об устно-поэтическом творчестве эвенков // Фольклор эвенков Бурятии. Улан-Удэ, 1958. - С. 3-38.

45. Воскобойников М.Г. Некоторые данные по этнографии эвенков Бурятии // Энографический сборник БКНИИ СО АН СССР. Улан-Удэ, 1961.-Вып. 2.-С. 29-42.

46. Вяткина К.В. Культ коня у монгольских народов //СЭ. 1968. -№6.-С. 117-122.

47. Вяткина К.В. Очерки культуры и быта бурят. J1.: Изд-во «Наука», Ленинградское отд-ие, 1969. - 218 с.

48. Гаджибеков У. Основы азербайджанской народной музыки. Изд.З-е. Баку: Язычи, 1985. - 146 с.

49. Галданова Г.Р. Почитание животных у бурят // Буддизм и ipa-диционные верования народов Центральной Азии. Новосибирск: Наука, 1981. - С.56-69.

50. Галданова Г.С. Доламаистские верования бурят. Новосибирск: Наука, 1987.- 120 с.

51. Галданова Г.Р. Закаменские буряты: Историко-этнографические очерки (вторая половина XIX первая половина XX вв.) - Новосибирск: Наука, 1992.- 170 с.

52. Галицкая С.П. К вопросу о теории ладовой переменности //Теоретические проблемы узбекской музыки. Ташкент: Изд-во им. Гафура Гуляма, 1968. - С. 3-12.

53. Галицкая С.П. Ладовая переменность в узбекском песенном фольклоре: Автореф. дис. .канд искусствоведения. Алма-Ата, 1970. -22с.

54. Галицкая С.П. Теоретические вопросы монодии. Ташкент: Фан, 1981.-91 с.

55. Галицкая С.Г1. Монодийная фактура как актуальная теоретическая проблема // Музыкальная культура как национальное и мировое явление. Новосибирск, 2002. - С. 84-87.

56. Галицкая С.П. Актуальные проблемы изучения монодии // Музыкальное искусство сегодня. Новые взгляды и наблюдения: Материалы науч. конф. «Музыкознание на рубеже веков: проблемы, функции, перспективы» / Под ред. В.В. Задерацкого. М., 2004. - С. 153-158.

57. Герасимова К.М., Галданова Г.Р., Очирова Г.Н. Традиционная культура бурят: Учебное пособие. Улан-Удэ: Бэл иг, 2000. - 143 с.

58. Герасимович JI.K. Монгольское стихосложение: Опыт экспериментально-фонетического исследования. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1975.- 128 с.

59. Гергесова Т.Е. Бурятские народные танцы. Улан-Удэ: Буря г. кн. изд-во, 1974. - 114 е.

60. Гергесова Т.Е. Бурятские народные танцы. Улан-Удэ: Буря г. кн. изд-во, 2002. - 204 с.

61. Герцман Е.В.Античное музыкальное мышдение. Л.: Музыка, 1986.-224 с.

62. Гиппиус Е.В. Общетеоретический взгляд на проблему каталогизации народных мелодий // Актуальные проблемы современной фольклористики. Л., 1980. - С. 23-36.

63. Гиппиус Е.В. Текстологическое исследование // Балакирев М.А. Русские народные песни. М., 1957. - Гл. 2. - С. 229-281.

64. Gmelin I.G. Reise dure Sibirien vor der Yahre 1733-1743. Gottin-gen, 1752. Bd.II.

65. Гмелин И.Г. Тайлган у кудинских бурят // Гирченко В. Русские и иностранные путешественники XVII, XVIII и первой половины XIX веков о бурят-монголах. Улан-Удэ: Бурмонгиз, 1939. - С. 88-89.

66. Гомбожапов А.Г. Традиционные семейно-родовые обряды агинских бурят в конце XIX начале XX вв. (истоки и инновации): Ав-тореф. дис. .канд. ист. наук. - Новосибирск, 2003. - 19 с.

67. Гундуева А.С. Ёхор закаменских бурят. Дипломная работа. -Улан-Удэ, ВСГАКиИ, 2002. 89 с.

68. Гымпилова С.Д. Афористическая поэзия бурят Внутренней Монголии КНР (Шэнэхэнские буряты) // Проблемы истории и культуры кочевых цивилизаций Центральной Азии: Материалы Междунар. науч. конференции. Улан-Удэ, 2000. - T.III. - С. 202-204.

69. Дашиева Л.Д. Обрядовые песни бурят тээгэ дуун // Народная культура Сибири и Дальнего Востока: Материалы VI науч.-практ. семинара Сибирского регионального вузовского центра но фольклору. Новосибирск, 1997. - С. 112-113.

70. Дашиева Л.Д. Метроритмические особенности эпических напевов бурят // Традиционный фольклор в полиэтнических странах: Материалы Междунар. научного симпозиума. Улан-Удэ, 1998. - С. 56-59.

71. Дашиева Л.Д. Стилистические особенности бурятских народных песен // Национальная самобытность искусства на рубеже тысячелетий: Материалы науч.-практ. конф., посвященной 60-летию Союза композиторов Республики Бурятия. Улан-Удэ, 2000. - С. 40 -42.

72. Дашиева Л.Д. Традиционная музыкальная культура бурят: Учебно-методическое пособие. Улан-Удэ: Республиканская типография, 2005. - 188 с.

73. Дашиева Л.Д. Ладовые особенности бурятского кругового танца ехор II Народная культура Сибири: Материалы XIV науч. семинара Сибирского регионального вузовского центра по фольклору. Омск, 2005. - С. 55-59.

74. Дашиева Л.Д. Буддийские музыкальные инструменты // Мир буддийской культуры: духовное наследие и современность. Материалы междунар. конф. Чита-Агинское-Улан-Удэ, 2006. - С. 188-195.

75. Дашиева Н.Б. Бурятские тайлганы (опыт историко-этнографического исследования). Улан-Удэ: ИПК ВСГАКИ, 2001. -106 с.

76. Долгих Б.О. Племена и роды коренного населения Забайкалья и Южного Прибайкалья в XVII в. // Кратк. сообщ. ин-та этнографии им. Миклухо-Маклая. М., 1952. - Т. 17. - С. 29-39.

77. Должанский А. Некоторые вопросы теории лада // Проблемы лада. М.: Музыка, 1972. - С. 8-34.

78. Доржиев Б.Ш. История бурятских племенных и родоплеменных образований Прибайкалья. Улан-Удэ: ИПК ФГОУ ВПО ВСГАКИ, 2005.- 166 с.

79. Дугаров Д.С. Бурятские народные песни. Песни хори-бурят / СО АН СССР. Бурят, комплексный НИИ. Улан-Удэ, 1964. - 443 с.

80. Дугаров Д.С. Бурятские народные песни. Песни селешинских бурят. Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1969. - 342 с.

81. Дугаров Д.С. Бурятские народные песни. Песни западных бурят. Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1980. - 280 с.

82. Дугаров Д.С. Исторические корни белого шаманства (на материале обрядового фольклора бурят). М.: Наука, 1991. - 300 с.

83. Дугаров Д.С. Песенное творчество селенгинских бурят: Музыкально-этнографическое и теоретическое исследование: Автореф. дис. канд. искусствоведения. М., 1969. - 25 с.

84. Дугаров Д.С. Свадебные песни селенгинских бурят // Бурятский фольклор. Улан-Удэ, 1970. - Вып. 2. - С. 34-51.

85. Дугаров Д.С. Лебедь в орнаменте женского костюма тюрко-монгольских народов//Сов. этнография.- 1983.- №5.-С. 104-113.

86. Дугаров Д.С. Онгон Ягша // Этническая ономастика. М.: Наука, 1984.-С. 169-172.

87. Дугаров Д.С., Куницын О.И. Буряты // Музыкальная культура Сибири: В 3-х т. Новосибирск, 1997.-Т. 1,Кн. 1. - С. 336-404.

88. Дугаров Д.С., Шейкин Ю.И. О музыке эхирит-булагатского эпоса // Бурятский героический эпос. Аламжи Мэргэн молодой и его сестрица Агуй Гохон / Сост. М.И.Тулохонов. Новосибирск: Наука, 1991. -С. 35-52.

89. Дугаров Д.С. Напевы бурятских улигеров // Абай Гэсэр могучий. Бурятский героический эпос. М., 1995. - С. 505-520.

90. Дугаров Д.С. Круговой хороводный танец в Европе и Азии // Традиционный фольклор в полиэтнических странах: Материалы Меж-дунар. науч. симпозиума. Улан-Удэ, 1998. - С. 103-107.

91. Дугаржапова Т.М. Поэтика бурятского стиха. Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2002.- 180 с.

92. Егунов Н.Г1. Прибайкалье в древности и проблема происхождения бурятского народа. Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1984. - Ч. 1. - 286 с.

93. Ефименкова Б.Б. Ритм в произведениях русского вокального фольклора. М.: Композитор, 2001. - 256 с.

94. Жорницкая М.Я. Народные танцы Якутии. М.: Наука, 1966. -168 с.

95. Жорницкая М.Я. Традиционные танцы западных бурят (по материалам Усть-Ордынского Бурятского автономного округа Иркутской области) // Сибирь: Этносы и культуры. Традиции и инновации в этнической культуре бурят. М.-Улан-Удэ, 1999. - Вып.5. — С. 121 — 143.

96. Жуковская П.Л. Ламаизм и ранние формы религии. М.: Наука, 1977.-200 с.

97. Залкинд Е.М. Присоединение Бурятии к России. Улан-Удэ: Бурмонгиз, 1958. - 320 с.

98. Залкинд Е.М. Общественный строй бурят XVIII и первой половины XIX вв. М.: Наука, 1970. - 400 с.

99. ЮО.Затопляев Н.И. Некоторые поверья аларских бурят // Шаманские поверья инородцев Восточной Сибири. Зап. ВСОРГО по этнографии. - Иркутск, 1890. - Т. 2. - Вып.2. - С. 1-9.

100. Земцовский И.И. О методологической сущности интонационного анализа// Сов. музыка. 1979.-№ 12. - С. 32-42.

101. Земцовский И.И. Б.В. Асафьев и методологические основы интонационного анализа народной музыки // Критика и музыкознание. -Л.: Музыка, 1980. Вып. 2. - С. 184-198.

102. Земцовский И.И. О мелодической "формульности" в русском фольклоре // Этнографические истоки фольклорных явлений. Русский фольклор. Л., 1987. - XXIV. - С. 117-128.

103. Земцовский И.И. Песня как исторический феномен // Народная несня. Проблемы изучения. Л., 1983. - С. 4-21.

104. Золхоев В.И. О бурят-монгольском стихосложении // Свет над Байкалом. 1957. - №4. - С. 152-156.

105. Золхоев В.И. О теории "слово-стона" // Сборник трудов по филологии. Улан-Удэ, 1958. - Вып 3. - С. 49-65.

106. История Бурят-Монгольской АССР. Улан-Удэ: Бурмонгиз, 1954.-Т.1. -495 С.

107. Квигка К.В. Ангемитонные примитивы и теория П.Сокальского // Избр. тр.: В 2-х т. М., 1971. - Т. 1. - С. 286-31 1.

108. Квитка К.В. Первобытные звукоряды // Избр. тр.: В 2-х т. М., 1971.-Т. 1,-С. 215-274.

109. Квитка К.В. Этнографическое распространение пентатоники в Советском Союзе // Избр. тр.: В 2-х т. М., 1973. - Т. 2. - С. 47-64.

110. Квитка К.В. Песенные формы с вдвое увеличенными ритмическими формами // Избр. тр.: В 2-х т. М., 1971. - Т. 1. - С. 48-59.

111. Китов В.В. Оркестр бурятских народных инструментов. -Улан-Удэ: ИПК ВСАКИ, 2001. 311 с.

112. Колесса Ф. Ритмика украшських народних шсень. Льв1в: Накл. Н'ГШ, 1907.-251 с.

113. Колпецкая О.Ю. Ёхор закаменских бурят // Художественные жанры: история, теория, трактовка: Тез. докл. междунар. науч. конф. -Красноярск, 1996. С. 90-92.

114. Кон Ю.Г. Некоторые вопросы ладового строения узбекской народной песни и ее гармонизации: Автореф. дис.канд. искусствоведения. -Л., 1963. 16с.

115. Кондратьев М.Г. К проблеме типологии ритма // Сов. музыка. 1983.-№7.-С. 89-94.

116. Кондратьев М.Г. О типологии ритмической вариантности /формульности в песенных традициях народов Поволжья и Приуралья // Искусство устной традиции. Историческая морфология. Сборник ст., поев. 60-летию И.И.Земцовского. СПб., 2002. - С. 204-215.

117. Кондратьева Н.М., Мазепус В.В., Сыченко Г.Б. К теории интонационных культур: Интонационная культура теленгитов // Вопросы музыкознания. Новосибирск, 1999. - С. 212-225.

118. Кондратьева Н.М., Новикова О.В. Об итогах музыкально-этнографической экспедиции в Еравнинский район РБ // Народная культура Сибири: Материалы XII науч.-практ. семинара Сибирского регионального вузовского центра по фольклору. Омск, 2003. - С. 85-86.

119. Копылов В. Религиозные верования, семейные обряды и жертвоприношения северо-байкальских бурят-шаманистов //Труды Православных миссии Иркутской епархии. Иркутск, 1886. - Т. IV. - С. 550580.

120. Крупич E.J1. Ёохор в традиционной культуре окинцев сойотов и бурят //Материалы Межрегиональной студенческой музыкально-теоретической конференции. - Новосибирск: НГК (академия) им. М.И. Глинки, 2004.-С. 88-91.

121. Куницын О.И. Ладовые особенности музыкального языка бурятской народной песни // Музыкальное творчество народов Сибири и Дальнего Востока. Новосибирск, 1986. - С. 113-130.

122. Куницын О.И. Выразительные средства профессиональной музыки. Улан-Удэ: ВСГАКИ, 1999. - 142 с.

123. Кушнарев Х.С. Вопросы истории и теории армянской моноди-ческой музыки. Л.: Госмузиздат, 1958. - 626 с.

124. Кыргыс З.К. Песенная культура тувинского народа. Кызыл: Тув. кн. изд-во, 1992. - 144 с.

125. Ламаизм в Бурятии XVIII начала XX века. Структура и социальная роль культовой системы / Г.Р.Галданова, К.М.Герасимова, Д.Б.Дашиев и др. - Новосибирск: Наука, 1983. - 240 с.

126. Ларионова А.С. К вопросу типологии традиционных песен стиля дэгэрэн ырыа II Поэтика эпического повествования. Якутск, 1993.-С. 123-132.

127. Ливащук-Полякова О.Н. Бурятская хоровая литература. -Улан-Удэ: ИПК ФГОУ ВПО ВСГАКИ, 2006. 247 с.

128. Лукина А.Г. Обрядовые танцы якутов: осуохай и битии // Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока. Обрядовая поэзия саха (якутов). Новосибирск: Наука, 2003. - Т. 24. - С. 45-57.

129. Мазепус В.В. Универсально-грамматический подход в культурологии / Новосибирская гос. консерватория. Новосибирск, 1993. - 48 с.

130. Мазепус В.В., Новикова О.В. Музыкально-ритмическое воплощение бурятского несенного стиха // Музыкальная кулмура как национальное и мировое явление: Материалы междунар. науч. конф. -11овосибирск, 2002. С. 88-103.

131. Манжигеев И.А. Бурятские шаманистические и дошаманисти-ческие термины. М.: Наука, 1978. - 128 с.

132. Манжигеев И. А. Слово о ёхоре (Этнографические заметки) //Байкал, 1982.- №3.-С. 131-134.

133. Мехнецов A.M. О задачах комплексного исследования фольклора //Первый Всероссийский конгресс фольклористов. Сб. докладов. -М., 2005.-С. 360-371.

134. Михайлов Т.М. Влияние христианства и ламаизма на шаманизм бурят // Христианство и ламаизм у коренного населения Сибири (вторая половина XIX начало XX в.). - Л., 1979. - С. 127-149.

135. Михайлов Т.М. Из истории бурятского шаманизма (с древнейших времен по XVIII в.). Новосибирск: Наука, 1980. - 320 с.

136. Михайлов Т.М. Бурятский шаманизм: история, структура и социальные функции. Новосибирск: Наука, 1987. - 288 с.

137. Михайлов Т.М. Структура бурятского шаманизма // Традиционные верования и быт народов Сибири XIX начала XX в. - Новосибирск, 1987.-С. 36-52.

138. Михайлов Т.М. О шаманском фольклоре бурят // Бурятский фольклор. Улан-Удэ, 1970. - Вып. 2. - С. 69-82.

139. Михайлов В.А. Войлочная и деревянная юрты бурят. Улан-Удэ: Изд-во ОНЦ «Сибирь», 1993. - 75 с.

140. Михайлов В.А. Числовая символика бурят и монголов //Центральноазиатский шаманизм: философские, исторические и религиозные аспекты: Матер. Междунар. науч. симпозиума. Улан-Удэ, 1996.-С. 104-107.

141. Намжилова M.I1. Хоринские улигеры. Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 1997.- 120 с.

142. Николаева Д.А. Семантика кругового танца ёхор у западных бурят: Авгореф. дис. . канд. ист. наук. Улан - Удэ, 2000. - 20 с.

143. Николаева Д.А., Буксикова О.Б. Танцевально-игровая культура бурят Приангарья: Учебно-методическое пособие. Улан-Удэ, ИПК ВСГАКИ, 2001.-47 с.

144. Нигмедзянов М.Н. Олиготонные лады в татарской народной музыке // Сов. музыка. 1974. - № 1. - С. 62-66.

145. Нимаев Д.Д. Этногенез и этническая история // Буряты / Под ред. Л.Л. Абаевой, Н.Л. Жуковской М., 2004. - С. 13-61. - Народы и культуры.

146. Новикова О.В. Пентатоника в песенной традиции бурят: Дис. . канд. искусствоведения. Новосибирск, 2003. - 250 с.

147. Новикова О.В. О слогоритмике пентатонических народных песен бурят //Фольклор: Современность и традиция. Матер. Третьей Меж-дунар.конф. памяти А.В.Рудневой /МГК им. П.И.Чайковского. М., 2004.-С. 175-178.

148. Новикова О.В. К проблеме жанровой типологии бурятского музыкального фольклора //Народная культура Сибири: Матер. XIV на-учн. семинара Сибирского регионального вузовского центра по фольклору. Омск, 2005. - С. 53-55.

149. Новикова О.В. Устойчивые мелодические обороты в пен га ю-нических народных песнях бурят // Сибирская архитектурно-художественная школа: Материалы Всерос. науч.-практ. конф. Новосибирск, 2001.-С. 122-124.

150. Новикова О.В. Функциональность пентатонных ладов: буряг-ская пентатоника // Теоретические концепции XX века: Игоги и перспективы отечественной музыкальной науки: Материалы Всерос. науч. конф. Новосибирск, 2000. - С. 355-359.

151. Окладников А.П. Позднейшие писаницы Шишкинских скал // Окладников А.П. История и культура Бурятии. Улан-Удэ, 1976. - С. 199-223.

152. Олзоев Б.В. Бурятская народная музыка // Очерки истории культуры Бурятии: В 2-х т. Улан-Удэ, 1972. - Т. 1. - С. 253-261.

153. Олзоев Б.В. Бурятские народные песни: Автореф дис. . канд. искусствоведения. М., 1965. - 16 с.

154. Олзоев Б.В. Музыкальное песенное творчество бурят// Кратк. сообщ. Б К НИИ. Улан-Удэ, 1962. - Вып. 4. - С. 25- 30.

155. Ордынский А.К. Очерки бурятской жизни (Зап. моего знакомого). Тобольск, без. изд., 1896. - 103 с.

156. Павлова Т.В. Обрядовый фольклор эвенов Якутии (музыкально этнографический аспект): Дис. . канд искусствоведения. - Новосибирск, 1997.-384 с.

157. Павлова Т.В. Образцы музыкального фольклора эвенов Якутии. Якутск: Национальное кн. изд-во «Бичик», 1996. - 88 с.

158. Песни осинских бурят /Сост., вст. ст. и примеч. Т.М.Болдонова. Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1985. - 72 с.

159. Песни хонгодоров / Сост., вст. ст. и примеч. Г.Д.Фролова. -Улан-Удэ: ВСГТУ, 1998. 183 с.

160. Песни хори-бурят / Сост. и вст. ст. Л.А.Халтаева. Улан-Удэ: ВСГАКИ, 1999.-92 с.

161. Петри Б.Э. Старая вера бурятского народа: Научно-популярный очерк. Иркутск: Изд-во «Власть труда», 1928. - 78 с.

162. Плахова А.Ю. Мувашшахат: Проблемы лада: Дис. . канд. искусствоведения. Новосибирск, 2000. - 294 с.

163. Подгорбунский И.А. Сказания и песни бурят //Известия ВСОРГО. Иркутск, 1915. - Т. LI V. - С.91 -107.

164. Полещук Н.М. Курдские народные песни. Ладовый аспект: Дипломная работа. Новосибирск, 2000. - 87 с.

165. Потанин Г.Н. Очерки Северо-Западной Монголии. СПб.: Типография В.Киршбаума, 1883. - T.1V. Материалы этнографические. -1026 с.

166. Руднев А.Д. Мелодии монгольских племен // Сборник в чесп. 70-летия Г.Н. Потанина. СП-б, 1909. - С. 395-430.

167. Руднева А.В. О расстановке тактовых черт в русских народных песнях // Музыкальная фольклористика. М., 1986. - Вып. 3. - С. 48-68.

168. Руднева А.В. Курские танки и карагоды. (Таночные и карагод-ные песни и инструментальные пьесы). М.: Сов. композитор, 1975. -309 с.

169. Руднева А.В. Ритмика стиха и напева в русских народных песнях // Известия на института за музика. София, 1969. - С. 303-334.

170. Румянцев Г.Н. Происхождение хоринских буря1. Улан-Удэ: ИПК ВСГАКИ, 2002. -261 с.

171. Румянцев Г.Н. Селенгинекие буряты (происхождение и родо-племенной состав) // Материалы по истории и филологии Центральной Азии. Улан-Удэ, 1965. - С. 87-117.

172. Санжеев Г.Д. Дархатский говор и фольклор. J1.: Изд-во АН СССР, 1931.- 112 с.

173. Санжеев Г.Д. Песнопения аларских буря г // Записки коллегии востоковедов. Т. 3. - J1., 1929. - 87 с.

174. Санжеев Г.Д. Эпос северных бурят // Аламжи мэргэн: Бурятский эпос. M.-Jl.: Academia, 1936. - С. 7-47.

175. Санжеев Г.Д. Тайлган бурятских кузнецов //Бьп бурят в прошлом и настоящем. Улан-Удэ, 1980.-С. 100-120.

176. Скакун Ю.А. Танцевальный язык как выражение самосознания творческой личности // Научное творчество молодых: Материалы межрегиональной науч.-практ. конф. «Роль искусства в формировании личности современного человека» Красноярск, 2005.-С. 210-214.

177. Скворцова Н.М. Ритмическая структура тофаларских народных песен: Авгореф. дис. . канд. искусствоведения. Новосибирск, 2003.-24 с.

178. Скворцова Н.М. Итоги МЭЭ в Окинский район РБ (2003 г.) //Народная культура Сибири: Материалы XII науч.-практ. семинара Сибирского регионального вузовского центра по фольклору. Омск, 2003. -С. 86-87.

179. Скрынникова Т.Д. Космогоническая функция ёхора у бурят //Тезисы Междунар. конференции «Музыкальная этнография тунгусо-маньчжурских народов». Якутск, 2000. - С. 68-74.

180. Скрынникова Т.Д., Николаева Д.А. Ехор в бурятских обрядах //Обряды в традиционной культуре бурят. М.: Восточная литература, 2002.-С. 157-204.

181. Смирнов Б.Ф. Монгольская народная музыка. М.: Сов. композитор, 1971. - 365 с.

182. Смирнов Б.Ф. Музыка народной Монголии. М.: Музыка, 1975,- 158 с.

183. Смирнов Б.Ф. Музыкальная культура Монголии. М.: Музгиз, 1963.- 120 с.

184. Сравнительный словарь тунгусо-маньчжурских языков. Материалы к этимологическому словарю. Л.: Наука, Лен. огд., 1975. - Т. I. -672 с.

185. Стручкова Н.А. Семантика основных движений якутского хороводного танца осуохай: Автореф. дис. . канд. ист. наук. Улан-Удэ, 2000.- 19 с.

186. Сыченко Г.Б. Традиционная песенная культура алтайцев: Автореф. дис. канд. искусствоведения. Новосибирск, 1998. - 23 с.

187. Танганова Т.С. Певческие традиции западных бурят: эхиритов и булагатов (опыт историко-искусствоведческого исследования): Автореф. дис. . канд. искусствоведения. Улан-Удэ, 2005. - 18 с.

188. Требуховский П.Ф. Свадьба балаганских бурят в прошлом и настоящем. Верхнеудинск: без изд., 1929. - 31 с.

189. Тугутов И.Е. Общественные игры бурят // Этнографический сборник. Улан-Удэ, 1961. - Вып. 2. - С. 43-65.

190. Тугутов И.Е. Игры в общественной жизни бурят. Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1989. - 65 с.

191. Тугутов И.Е. Бурятские народные игры. Улан-Удэ: Изд-во Бэлиг, 1994.-49 с.

192. Туденов Г.О. О ритмической структуре бурят-монгольских стихов//Свет над Байкалом. Улан-Удэ, 1957.-№ 5.-С. 150-157.

193. Туденов Г.О. Бурятское стихосложение: Ритмическая организация бурятских стихов. Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1958. - 167 с.

194. Туденов Г.О. Наблюдения по фольклору бурят Еравнинского и Хоринского аймаков // Кратк. сообщ. БКНИИ СО АН СССР. Улан-Удэ, 1959.-Вып. 1.-С. 119-129.

195. Тулохонов М.И. Бурятские исторические песни. Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1973. - 246 с.

196. Тулохонов М.И. Бурятский героический эпос "Гэсэр" // Абай Гэсэр могучий. Бурятский героический эпос. М, 1995. - С. 446-476.

197. Тулохонов М.И. Героический эпос бурят. Вопросы поэтики и стиля: Автореф. дис. д-ра филол. наук. Улан-Удэ, 1993. - 51 с.202. 'Полин Ю.Н. Учение о гармонии: Изд. 3-е. М.: Музыка, 1966. - 223 с.

198. Угрюмов Н.П. Музыка Советской Бурятии // Искуси во Бурятской АССР. Улан-Удэ, 1959.-С. 123-188.

199. Уланов А.И. Бурятский героический эпос. Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1963. - 219 с.

200. Уланов А.И. Древний фольклор бурят. Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1974,- 176 с.

201. Улигершин Рэгзэн Эрдынеев: Библиографический указатель / Сост. Х.Р. Лупсанова. Сосново-Озерское: Изд-во «Ярууна», 2004. -59 с.

202. Урмаева М.Д. Современное бытование фольклора эхирит-булагатских бурят: Автореф. дис. . канд. филологических наук. -Улан-Удэ, 2004,- 19 с.

203. Фольклор Курумчинской долины / Сост., предисл. и комм. С.С.Бардахановой. Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН. - 137 с.

204. Фролова Г.Д. Песенный фольклор хонгодоров: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Улан-Удэ, 1999. - 25 с.

205. Фролова Г.Д. Жанровая классификация бурятских народных песен и некоторые особенности ритмико-стиховой основы кругового хороводного танца ехор: Тезисы Междунар. конф. «Музыкальная этнография тунгусо-маньчжурских народов». Якутск, 2000. - С. 75-82.

206. Халтаева J1.A. Генезис и эволюция бурдонного многоголосия в контексте космогонических представлений тюрко-монгольских народов: Автореф. дис. канд. искусствоведения. Ташкент, 1991. - 27 с.

207. Хамаганов М.П. Бурятская фольклористика: Зарождение и развитие бурятской фольклористики, русско-бурятских фольклористических связей в XVIII-XX вв. Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1962. - 454 с.

208. Хамаганов М.П. Очерки бурятской афористической поэзии. -Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1959. 265 с.

209. Хамаганов М.П. Формирование бурятской советской фольклористики. Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1977. - 140 с.

210. Хамгашалов A.M. Опыт исследования бурят-монгольскою стихосложения. Улан-Удэ, 1940. - 114 с.

211. Хангалов М.Н. Свадебные обряды унгинских бурят // Собр. соч.: В 3-х т. Улан-Удэ, 1958. - Т. 2. - С. 56-91.

212. Хангалов М.Н. Собр. соч.: В 3-х т. Улан-Удэ: Бурят. Кн. изд-во, 1958.-Т.1.-551 с.

213. Хангалов М.Н. Собр. соч. Улан-Удэ: Буря г кн. изд-во, 1959. -Т. 2. - 444 с.

214. Хангалов М.Н. Собр. соч. Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1960.-T.III. - 421 с.

215. Хомонов М.П. Улигеры в исполнении Буры Барнакова // Бурятский фольклор. Улан-Удэ, 1968. - С. 62-76.

216. Хисамова С.Р. Ладовое строение каракалпакской монодии: Ав-тореф. дис. канд. искусствоведения. Ташкент, 1984. - 25 с.

217. Хелимский Е.А. Силлабика стиха в нганасанских иносканательных песнях // Музыкальная этнография Северной Азии. Новосибирск, 1989.-С. 52-76.

218. Холопов Ю.Н. Гармония. Теоретический курс. М.: Музыка, 1988.-512 с.

219. Холопов Ю.Н. Лад // Музыкально-энциклопедический словарь. М.: Сов.энциклопедия, 1990. - С.291.

220. Холопова В.II. Вопросы ритма в творчестве композиторов XX века. М.: Музыка, 1971.-303 с.

221. Хорло II. Народная песенная поэзия монголов (Проблема жанрового состава). Новосибирск: Наука, 1989. - 150 с.

222. Цыбиков Г.Ц. Шаманизм у бурят-монголов // Избранные труды. -11овосибирск, 1981. Т. 2. - С. 169-177.

223. Цыдендамбаев Ц.Б. Бурятские исторические хроники и родословные. Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1972. - 662 с.

224. Чагдуров С.Ш. Стихосложение Гэсэриады. Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1984,- 128 с.

225. Чекановска А. Музыкальная этнография: Методология и методика. М.: Сов. композитор, 1983. - 190 с.

226. Черемисов К.М. Бурятско-русский словарь. М.: Сов. энциклопедия, 1973.-804 с.

227. Шагдарон С.-Д., Очиров Б.-Д. Игры и увеселения агинских бурят //Сборник в честь 70-летия Г.Н. Потанина. СПб., 1909. - С. 465— 482.

228. Шаракшинова Н.О. Героико-эпическая поэзия бурят. Иркутск: Изд-во ИГУ, 1987. - 304 с.

229. Шаракшинова Н.О. Героический эпос бурят. Иркутск: Boci.-Сиб. кн. изд-во, 1968. - 160 с.

230. Шаракшинова Н.О. Бурятский фольклор. Иркутск: Кн. изд-во, 1959.-228 с.

231. Шаракшинова Н.О. Лирические песни буря г. Иркутск: Вост.-Сиб. кн. изд-во, 1973. - 148 с.

232. Шейкин Ю.И. Музыкальная культура народов Северной Азии. Якутск: РДНТ, 1996.-123 с.

233. Шейкин Ю.И. История музыкальной культуры народов Сибири. Сравни гельно-историческое исследование. М.: Восточная литература, 2002.-718 с.

234. Шейкин Ю.И. Обрядовое интонирование саха: алгыс и осуохай II Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока. Обрядовая поэзия саха (якутов). Новосибирск: Наука, 2003. - Т. 24. - С. 58114.

235. Этагоров И.М. «Свадебный обряд у аларских бурят //Изв. ВСОРГО. Иркутск, 1901.-Т. XXXI.-Вып. 1-2.-С. 150-162.

236. На бурятском и монгольском языке

237. Аюшеев Д. Д. Буряад-монгол арадай дуунууд (Буря1-мошольские народные песни). Улан-Удэ: Бурят-монгольское кн. изд-во, 1950.-54 с.

238. Балдаев С.П. Бурят арадай аман зохсолой туубэри. Улан-Удэ: Буряадай номой хэблэл, 1960. - 410 с.

239. Балдаев С.П. Буряад арадай дуунууд. (Бурятские народные песни). 1-дэхи том: Урданай дуунууд (Дореволюционные песни). -Улан-Уд у. Буряад ном. хэблэл, 1961. - 289 с.

240. Балдаев С.П. Буряад арадай дуунууд. (Бурятские народные песни). 2-дэхи том: Урданай дуунууд (Дореволюционные песни). -Улан-Удэ: Буряад ном. хэблэл, 1965. - 244 с.

241. Бадмаев С.С. Захааминай буряадуудай ундэЬэн ёохорой дуунууд. Закаменск, 2006. - 58 с.

242. Нумаа А.А. Буряад-монгол арадай дуунууд. Улан-Удэ: Изд. дом «Буряад унэн», 2003. - 320 с.

243. Ринчен Б. Монгол бичгийн хэлний зуй. Уланбаатар, 1964. - 1 дэвтэр.

244. Содном Б. Монгол шулгийн арга маяг // ШУХ-ийн эрдэм шинжилгээний бутээл. Улаанбаатар, 1956. - № 1. - хууд. 90-92.

245. Цэрэнсодном Д. Монгол шулгийн тухай // Цог. 1964. - № 5. -хууд. 99-103.

246. Эхирид-булагад буряад арадай дуунууд. Сборник народных песен эхирит-булагатских бурят / Сост. Д.И. Баймеева. Улан-Удэ: Буряад ?нэн, 2003. - 56 с.1. Архивные материалы

247. Берлинский П.М. Музыкальная культура бурят-монголов. Рукопись // ЦВРК ИМБТ СО РАН. Верхнеудинск, 1932. - инв. № 5. - 67 с.

248. Берлинский П.М. Материалы экспедиций 1932 г. по изучению бурят-монгольского музыкального фольклора. Рукопись // ЦВРК ИМБТ СО РАН. инв. № 268. - 25 с.

249. Берлинский П.М. За власть Советов. Ёхор. Рукопись // ЦВРК ИМБТ СО РАН. инв. № 3. - 14 с.

250. Иванов В. Дуунууд. Фольклорный материал. Рукопись // ЦВРК ИМБТ СО РАН. инв. № 233. - 6 с.

251. Иванов Р.А. Среди бурят Иркутской губернии. Рукопись // ЦВРК ИМБТ СО РАН. инв. №273.- 13 с.

252. Сальмонт Б.П. Материалы к изучению бурят-монгольского искусства: Песни, музыка, танцы. Рукопись // ЦВРК ИМБТ СО РАН. -Верхнеудинск, 1928. инв. № 364. - 229 с.

253. Шадаев А. Олон янзын дуунууд. Рукопись // ЦВРК ИМБТ СО РАН Тетрадь № 10. - Инв.№ 852. - 18 с.