автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Человек и история в прозе Юрия Трифонова (проблематика и поэтика жанра)

Полный текст автореферата диссертации по теме "Человек и история в прозе Юрия Трифонова (проблематика и поэтика жанра)"

уральский государственный педагогический университет

На правах рукописи

ЧЕРДАНЦЕВ ВАЛЕРИЙ ВЕНИАМИНОВИЧ

ЧЕЛОВЕК И ИСТОРИЯ В ПРОЗЕ ЮРИЯ ТРИФОНОВА (ПРОБЛЕМАТИКА И ПОЭТИКА ЖАНРА)

10.01.01 - русская литература

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

екатеринбург 1994

Работа выполнена на кафедре современной русской литературы Уральского государственного педагогического университета.

Научный руководитель - доктор филологических наук,

профессор НД.ЛЕЙДЕРМАН

Официальные оппоненты - доктор филологических наук,

профессор А.В.ПАНКОВ - кандидат филологических наук, доцент Т.Л.РЫБАЛЬЧШКО

Ведущее учреждение - Самарский государственный

университет

Защита состоится "./<['" 1994 года в чэсое

на заседании специализированного совета Д 113.42.01 по присуждению ученой степени доктора (кандидата) филологических наук при Уральском государственном педагогическом университете (620 219, г.Екатеринбург, проспект Космонавтов, 26)

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Уральского государственного педагогического университета (620 219, г.Екатеринбург, проспект Космонавтов, 26).

Автореферат разослан " /(? " ^¿^Д-А

1994 г.

Ученый секретарь специализированного совета, кандидат филологических наук,

доцент Е.Г.Доценко

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ИЙСЛЕДЗВАНИЯ

Актуальность исследование.;Проза р .Трифонова - одно из наиболее значительных явлений русской литературы донца 60 - начала 80-х годов, Общепризнан эсввозрастаплвй интерес писателя к истории, влияние истории на концепцию личности ого творчества,

. ПеркЛш в конце 60-х - первой половине 70-х голов на обостренный интерес ^Трифонова к истории указывали Э.Бабаев, Г.Баге-нов, А.5очзров, В .Гусев, ВДушв, ИЛСргыов, Б .Панкин, А.Турков. Э.Бабаев отыечал, что, рагуя повседневное, Ю.Трифонов ймеет в виду историческое. ¿.Бочаров рассматривал обращенность писателя к . истории как способ эстетического освоения современно:: повседневности.

Б работах 80-х годов (Г.Белая, Ы.Золотояосов, НЛЗреиина,, ВЛерцовскил, В.Пискунов) бит а история в трифоновском творчестве уке соотносилась с бытие;.!. Г .Белая показывала' оргаягчёское единство повседневного,.преходяпего и - проблей бытия, отсвета вечности в художественном мир«* трифоновской прозы.

Творчество Ю.Трпфонова исследуется в конце 70 - 80-х годах е кандидатских диссертация Евг.Лобренко, Т.Емец, Е.Квановой, ».Князевой, И.Плехановой, Т»?ыбглтче.ч:-:о, В.Суханова. Н.Ивано.вз отстаивала тезис об органичности тр:5шовекого псторизма при ведущей для писателя рели проблемы "чело: зк история". ТЛбалъ-

-г

ченко раскрывала влияние проблемы связи времен на жанровуэ поэтику трифоновской прозы. Т.£мец рассматривала эволюцию писателя в 60 - 70-е' годы от "чеховского" взгляда на зшзнь и история сквозь призму человеческой дряикэдуальностп - к изоОракешго героя в :.:а~ кен-г наивысшей, всечеловеческой огзэтственностЕ перед историей "по Достоевскому".

В целом ряде-исследования творчества С.Трп'Т-онова ставился вопрос о связа проблематики проазвздехй писателя п, в первуэ очередь, ироблаяы человека и истории, с поэтикой (Н.Кожевникова,. ОДутмина, ТЛебедева, Г .Ленинская, Л.Тераконян, А.Эльязевич).

Для осознания места и роли Ю.Трифонова в художественном претворении отношений человека к истории необходим ввести теоретические воззрения и творческую практику писателя в контекст современного ему литературного процесса.

ЗказдыЭ нсекЯ период литературного развития происходит переакцентировка в типе взаимодействия характера и обстоятельств, и, з частности, в специфике художественного воплощения связг времен. Б литературе 60-70-х годов изменяется характер. со-отношенпя истории и современности. Произведения объективно-эпического характера ("Вечны.! зов" ¿.Иванова, "Государи московские" Д .Балашова, "Жестокий век" И.Калашникова, "Блокада" АДаповского), воссозданию "саиодаижешхе"-история, соотносимы по контрасту с цро-изведе&ияка субъективного характера (^урашпй полустанок" Ч^Апт-матова, Путешествие дилетантов" п "Свидание с Бонапартои" Б.Окуджавы, "Черепаха Тарази" ТЛулатова), где на первый план выходит творческая воля художника,' созидавдего "поэтическую модель мира до мотивам отечественной истории" (Б,Сндэрав). Однако доминирующее значение в литературном процессе бО-ТС-х годов прк-надизяит произведениям, шцуида ответа на современные п^облгаш в толще времени - ссциально-психологачес кой а нравствешю-филоао^с-кои прозе, непосредственно соотносящей два повествовательных плана - историческое прошлое и настоящее. В произведениях Ю.Трифонова, как и А^Еитова ("Кавалер солдатского Георгия", "Уроки Армении")., Ю^Бондарева ("Берег", "Еибор"), С.Залыгина ("После бури"), Б.Распутина ('Последний'срок", "Прощание с Матерой")

- о -

"возрастает интерес (...) к ретрхяектяве, етрсмлекз.е погрузить поввсгЕоз^пе о настоящем в большой лоток историк Екгг-З'заша!."1 ¿ля всех авторов, грунтах ответа на современные ярзблецн з токае времена (траггцгонно откос нж к "деревэногой", "городеко:!" и "военной" дрогэ) свойственно стра/леиле Ередс?авпть к попять Фрагмента человеческого суаествования в та обусловлоаггостп пс-торгчесгаи процессом, з контексте судьбы народа п страны.

Проблема человека и истории своеобразно ярелоцдяется в творчестве й.ТрхТонова. Научная. новттзнр, диссертации обуславливаете <т особш интересом к данной проблеме. Она исследуется ла материале "городских повестей" о современно!« повседневности, рас-, сиатр^взеглгг в газровом аеддете. Э качества осповтнх "коептелэй" коиституирунютс чзрт ханра, его содержательной $ч?рмц раесматравз-птся дрогтрен:ственяо-вршея1ггя организация (хронотоп), субъектная организация г аесодгагивний фон в их слстсьнсй взззеюсеязз, что позволяет целостно представить жанровую (Торцу повести, постепенно складывалзузся в творчестве С .'Трифонова,

Категория канра :.эогограгшо связав? со всем сторонам творчества художника: его методом, стилем ч, в конечном счете, концепцией личности. Обращение к я-нру позволит рассмотреть по-вэсте Ю.Трифонова (г алре - все его творчество копна 60 - середняк 70-х годов) как своеобразную дотаь: чес ук> систему, в кого-рой проявляется некде обще закономерности художественного разлитая русской датерстуры. Таков поедает -Есслелоьаппя.

Методологической осково!? диссертапст является псторяко-ге-нетичесюй подаод в рассмотрении жанровой эволшшг писателя ст рассказов 50-х годов к ловестдо середины 70-х годов, з сочетании с лрикплиш спстешого подхода. __

1 Ь р и о ъ 1.5. Валаптзп Расдугсз п соста^с-йшгосс^Тскяя проза 70-80-х годов// Русская 1937, И I. С.151.

gars данного исследсвачия - выявить, как зо мере.становления проблащ человека и истории й -ворчестве Ю .Трифонова меняется взайлоде^ствие характера и обстоятельств в художественном мире его произведений* развивается кондептгдя личности и, тем самый, возрастает возможности писателя при постигенни "феномена жизни" и "Сзкоцэна времени" (Ю.трицоноа).

' В соответствии с намеченной целью в диссертации поставлены следуэдие задячи- : '

- Исследовать специфику постановка проблемы "человек и по тория" в творчестве Ю.Трифояова в связи со своеобразней: художественного игра его произведений;

Изучать влияний отношений ыезду человеке» и историей на другие связи человека и игра в- "городских почестях" Ю.Трифонова;

- Определять роль и значение проблемы "человек и история" для формирования типа личности "трифоновского героя";'

- Проследить, как реализуется динамика отнешехгий человека и истории в поэтика трифэаовской повести;

- Охарактеризовать типологические особвнности- повести» .сос-.. дакйой Ю.Трифонейау;

-Вылезть воздействие писателя на художественное освоений проблема "ч'елсвек. и история" в русской литературе.

Стотктупа диссертации обусловливается поэтаяны.'.1 раскрытием генезиса xjÍ5226CT2aHízoro М'ра трифоновской, повести в связи с материализацией в содержательной .форме прокзвздагта лпеатащг отношений человека и история. В различных повестях Ю.Трифонова выдвигались на первый план и несли ндабольпув седаятнчбскуа нат-рузкуте иди иные носители жанра. Поэтому от исследования зарождения мотивов истории в рассказах писателя 6Q-x годов в первой главе шперзходиа во второй и третьей глазах к изучена подсистем жанровой ферш "городских повестей"': еккета з ™0Сг.!еке"{1969}.

ассоциативного фона в "Лредварпталышх итогах"(1370), субъект- • ной организации в г-Другой е!зне"(1975), хронотопа э "До^е на набережной" (1976). Вместе с там не упускаэтся из взду а другие додсиаткш: ассоциативный фон и хронотоя в "Обмена", хронотоп и субъектная организация в "Дредварителг.ккх итогах", сгаетострое-иие п еубъв^ная организация в "Доме на на5ератаой".

АтаоОаттня результатов исследоразкя. Диссертация обсузсдалась на заседаниях ка$едры современной русской литературы Уральского. педагогического университета,' Отдельные положения исследования • ¿0!ищда5ЕП1сь на-межвузовских конференциях "Проблейц-взаимодействия метода, стиля п аенра"(Свердяо»гк,1989),. "Проблема характера в лнтературеп(Челяб1тск,1890); -з л&нтаи на курсах твш&-ния квалификации- учителей литературы (Свердловск,1990-91 гг.); ■ на егкщкурев "Проза Юрия Трифонова"(УрШГ,1994).

Ппактэтескгя- ценность. ■ Материалы ¿"зсбртзшшйстут иайет цракгйчвеков применение при разработке курсов "История русской литературы XX вгка", "Теория литературы", "Практикум но-жанровому анализу литературного цроютчденпя", спецкурсов по русской литература XX века, сиепкурсов и сяепсеминаров но творчеству С .Трунова.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ И ВЫЙОДЫ ЖСДШБАНИ5 ■

' Зо Введении отношения человека и истории рассматривается как важнейсшй аспект творчества '¿.Трифонова; исследуется характер идейно-художественного претворения проблемы "человек к исторг" в сопредельной писатели литературе С0-70-х годов; указывается ■аетодологгческая основа, пайь и задачи работы.

3 Негуго* глгвэ -а истории" - рассматривается зарождение и развитие мотивов истории зхудожественйои трб:трУ4оновского рассказа (13С0-е года).

-а -

Пе^нй р£здзл_ главы выявляет дав линзе постяяенпя писателем человеческой судь<3ы во времена: согаальнуто я бытийную. Первая линия наиболее вдьчатлязде представлена рассказами "Одйаяды длиной ночью" и "Испанская 0дессбя"(1960 и 1962), вторая - рассказаи "Пезочнка чесы"(1959).

Протот той героев рассказов "Однажды душной ночью" и "Испанская Одиссея" был, скорее всего, один и тот яе человек - "испанец*. Здесь отразилась противоречивость поисков писателя: ирония над героизацией личности, замкнутой в координатах социальной истории з рассказе "Однавди дущной ночью", сменяется апологией человеку, противостоящему историческим обстоятельствам, в рассказе "Испанская Одиссея", Ю .Трифонов пытается отойти от восходящей к соцреализму нормативной тенденции, но вновь возвращается к не*..

Если пафос "испанских" рассказов - в воссоздании связи человека со временем, с эпохой, то в рассказе "Песочные часи" показан рассад сокиэдгышз: связей - связи врецен - во внутрехшем мире личности. -Экзаотзасгалышо мотивы вм'создаот изначально, гэзшгаягно - гр&нгкЗзуз человеку разрушительную работу истории, разргйтавиЗ'ася до гселзнсгогс кгсгтаба.

-Тад: pzs ягстацоэке: проблгш человека к.история в рас-SТрифонова рубанп 50-60-х годов' проявились две тенденции, связгшзна с • шстижекиеа социального историзма а бытийного иетакто рпзмз.

Во Бгср-га разделу исследуется вовлеченность человека в движке» Epc-V.SHS, з ход истории з рассказах писателя второй пояоза-E-j Ií-50-х год:2, 0 чну бы тогда ки писал Ю.Трайсяов, он показывав, как взздесуагеа неунолаше врегля воздействует па человека -и кг ero повсэдкйзкгг -^нь, и на его социально-исторические с2кс", и на его огслггкзя с мирозданием.

- Э -

Б рассказе "Саша халзныни город"(1965) писатель провозглашает: янвая, полнокровная связь человека со вреквню.', с роатънн-кп обгтоятельсгяшл бытия нэаюлпуа зне истории; лап, она указывает на способ "бктм-прот:гэ--смзртаИ(А..'.!альро). ¡рассказ "Игры в сут.!зркип(1953) напротив, наиболее полно л обстоятельно воядощает экзпстекцп&льпута концепции тотаяьпо!! вовлеченности личности в поток времени. 1ейтмотив произведения - обрив "горизонтальных" и "вертикальных" связей мезду лцдьш, ведусвй г. распаду нравственных устоев человека. Б рассказах "Был легкий псщеяь'ЧХЗБб) я "Ветер"(1270) Ю.Три^онов, воссоздавая зндявядуалздто п-х'лть человека в мэсжгабе судьбы одного .поколения, и коллективную, ро-дозув пають в иесгтабе судьбы целого народа, наг..зчает различена пути преодоления экзистенциальной ситуатш: через связь лично?, судьбы 'с "кнзяьв~'векаи, обретете родства с социальной историей, п через растворение личной судьбы в родовом начале, гсоягектпвяой лаглятл, восходящей к культу предков. .. ..

Б рассказах 1960-х годов берет начало стремление писателя воплотить "связь всего со всем". "Знаки вечности" соседствуют здесь с прилетами повседневности, символическая ¿«погозначиость достигается при предельно.'! конппет. ости повествования. ¡Л.зта^лрп-зироваикый, "негордое oi ска:;" стиль рассказов Ю.Трифонова 50-х годов стремится к соцрякекпзз трех уровней образа времени: обыденно-исторического (бытового), сйцяаяьно-готоркческого (собственно-исторического) и кегаисторяческого (бытийного? в пельном повествовательном 'Пространстве, з едино:.: художественном мирз. Социальны!: историзм вступает з словное ззалподсясузяе с бытийным :.:отьлсторизмоа.

Здесь Ю.Трифсповил впервые здробироватась различные подходы, подготавливались художественные открытия, но, с другой стороны, аакаШшважи. противоречия, уже керазрешино в рамкьх но-

веллистич^гкой структуры; Потенциал, накопленный писателем в кайре рассказа, побуждал его обратиться к более емкой художественной системе. .

Бо Второй главе - "Додествовательный сЬон "большой истории "малом мирв"_совре1ленной повседневности" - прослеживается ээо-лющя проблематики и жанровой поэтики в трифоновской повести рубежа <й-70-х годов.

В Пе£вом_разделе глазы исследуется повесть "Обмен"(1969). '¡О .Трифонов использует здесь оригинальный принцип сккетостроения. Эта повесть генетически восходит к предшествующим и солутствую-якл ее созданию рассказам писателя. Она состоит из пяти относительно самостоятельных частей, сохраняющих новеллистическую структуру. ПерЕую новеллу мы условно называем "Лена", вторую - "Таня", третьи - "Дмитриевы", четвертуй - "Лукьянова", пятую -"Мать". Пять новелл, составляющих. "Обмен", связаны между собой как "современным" ситуативным сюжетом - истерией жилищного обмена, так ..и "воспоминательным" ретроспективным сшетом, прохолодим в сознании главного героя повести, .Виктора Дмитриева, ревизующего свой жизненный путь. .

Сияет— ситуация передает течение, событий всего лишь одних, суток: от неприятия самой идеи обмена вечером первого дня (вторая микроновелла новеллы "Лена") до активного участия в обмчне вечером второго дня (новелла "Мат!."); Он содержит ряд этапов, сменяющих друг друга в хронологическом порядке и линейной причинно-следственной связи-; Первый (новелла "Лена") и третий (новелла "Мать'0 этапы сюжета-ситуации образуют: замкнутую .художественную структуру с "закольцованным" еккетом. Герой повести оказывается в нас кончаемом, безысходном 1фуге житейских проблем.

Стремясь разомкнуть словно увязший в быту сюжет-ситуацию, .Ю.Трифонов воссоздает в спкете-ретроспекшш (новелла "Дмитриевы"

и новелла "Лукьяновы") ситуацию испытания историей. При этом повествование восходит от взаимодействия героя с обстоятельство;.::: повседневной хлзнк к его стремлению мысленно обозреть своя жизненный путь, соотнести цроалое и современность в своей судьбе. Как и в сшете-сктуакии, мы обнаруживаем э сккетэ-ретроспекни ряд этапов, дачных в определекнойллоследоЕательцостя, - не ке причинно-следственной, а, скорее, умозрительной, психологически мотивированной работой сознания героя.довести.

Начальные этапы сюжета-ретроспекции выявляют характерные чепты кланового менталитета, соответственно,. Дмитриевых и Лукья-когых. Различие их жизненных подходов, цеяноетньх позиций обуславливает на последующих этапах сшета-ретроссекти нарастание кланового противостояния, средоточием которого становится сал Виктор Дмитриев. В его сознании выстраивается путь, пройденный Дмитриевыми и Лукьяновыми от проявлений терпимости н даке ззаикой вежливости - к непримиримой вргкде. По мере усиления противостояния йяитриевых и Лукьяновых "клановые" ценности Дмитриевых в душе героя повести неотвратимо снимаются, подобно пагреневей колее, пока в спеке прощания с Дмитриев'.лл-.гедом (пятая ;.*и:?роно-велла новеллы "Лукьяновы") разрыв "лагного героя о свои:: £а:лпл!-нкм кланом не становится овврвшвзякся фактом". Обмен го «ееесъем-лшем смысле состоялся уже тогда:

Как и сюяет-ситуазия, оот.ет-ретроспекцкя снова зз:.:ыкаэт повествование в бкту и создает озузение безысходной "запиклеккости" настоящего, Однако, дра\:атиз'лруя оптовую канву повествования, Ю.Трифонов создает статные предпосылки для соотнесения быта с явлениями надбытсЕОЙ значимости, Символическое грехопадение героя в новелле "Лена" переходит в троекратное отступничество от им ке провозглашенных нравственных постулатов в новелле "Таня". сшет-ис питание бытом, сдавипшиий Дмитриева в жестких "тисках"

рза-тсй современной повседневности, трансформируется - через от-нопениз героя к матери, к; любимой дентине, к "близости близких" (¡0.Трифонов) в зщет-испнтанио вечнши ценностями.

Па связанный контекстно ни о сшетом-ситуациеЦ, ни с оше-том-ретроспекцией, сиг.ет-испнтрние вечностью выражается через подтекст и словно надстраизаотся как над сакетом-псщтакиом битом, так л над сшетои-нссктаниам историей. Ллзь сюжет-испытание зач-шллг ценностями размыкает "порочный крут", заданна сгагэтом-испы-ташкы бытом и на преодоленный в схкэте-испитании историей,

Б скквта "Обмена" писатель реализовал два тага структурообразующей но своему характеру связи между составляшшл! эту повесть ноЕ&лдаш, Первый тип связи сопрягает отг.ет-слтуашпо (сп-жет-исацтание бытом), с сккетом-испитанием вечными ценностями, своего рода метаехпевтом, образуя единый новбДшмтЕческпЙ блок, который вкдкчает первую, вторуа я пятую новеллы повести. Быт здесь непосредственное сопрягается с бытием, становясь "маетеп встречи" бытия и истории; возникающий,образ история можно уподо- . бить вольтовой дуга меяду бытом и батпец. Второй тип связи сопрягает сгает-рапатанис историей, - сшет-ретроелекцию, с сижетом-пепытшщем вечннзд ценностями, мотаенжато^, образуя новашпшти-ческнй блок, который вклзнает третью и четвертую нозедлы* Баг • адесь щяенсивдо взаимодействует о социальной историей и во многом определяется "силовыми линиями", восходящими от современности к искорки, Отсвет вечных истин сохраняется как васшкЯ уровень художественного глпра, по уступает ведущее структурообразующее и смысловое значение социальной истории, Именно социальная история становится здесь доминантой в ccjTHeceir.ni трех уровней образа истории быта, истории и бытия.

Во Второ_м_разделе_ рассматривается повесть "Предварительные итоги" (1370), Здесь возрастает яанрообразувдее

значите ассоциативного фона, Если в "Обмене" ассоциативный (Тон Л12ль намечен, то . в "Предварительных итогах" он активно предстаг-лен через мировосприятие главного героя повести, Геннадия Сергеевича. Переводчик, связанный с .".даром духовных ценностей, он горестно сознает, что "производит ПТРУ", суррогат от культуры.

В асгоциатзшогл фоке "Предварительных итогов" особо выделяются три взаимодействующих ассоциативных ряда. Они зыраяйстся вне какой-либо строго!} последовательности во взволнованной исповеди героя повести, то и дело лором ежяхщей различные пространст-зеппые планы и "перескакивашей" от одного временного периода :с другому. Но, яесдютря на параллельное развитие этих ассоциативных рядов в контексте позести, в их соотношении есть определенная внутренняя логика.

3 исповеди Генпадия Сергеевича происходит обстоятельная проверка состоятельности окрунакщих его ладей в свете духовно-нравственного опыта русской клпсыческой литературы я моральных заповедей христианства. Б ходе этого пристрастного следствия "обвинителем" выступает сам Геннадий Сергеевич, а в качестве "экспертов* он привлекает Тургенева, Достоевского, Льва Толстого и да^е апостола Павла. Диагноз трифоновского героя суров: утрата "близости близких", эгоистическое самоусверядэнго, исчезновение этических критериев в угоду коньюнктурнш интересам.

Но стоит Геннадию Сергеевичу обратиться к "своей драгоценной персояс"(Ю.Грифонов), как нравственные постулаты христианства, этический максимализм Достоевского, чеховская тоска по совершенству оказываются, по существу, отринутыми. Из арсенала русской классической литературы сачим Геннадиау Сергеевичем извлекается и односторонне трактуется.лишь тс, что позволяет выстроить апологию самому себе как невинной жертве обстоятельств. Так уже при переходе от первого ассоциативного ряда ко второму

происходит подмена нравственного императива - ссылками на; всемогущество духа времени"

Вторая подмена героем повести ценностных ориентиров связана с руссоистским идеалом естественного человека.'-Реальный г,ста с его противоречиями, трудностями, неурядицами во.втором ассоциативном рязу постепенно, но неуклонно обретает черты "порочной" цивилизации, которой противостоит иллюзорный мир первозданного благолёлия;

Однако, чем в большей мере трифоновский герой "отвергает" современную ему действительность, тем явственнее в его исповеди звучат нотки смятения, раст'рянности, тревоги перед гласом беспощадной реальности. И если просветительские симпатии Геннадия Сергеевича выражены в подтексте "Предварительных итогов" через тонко очерченные реминисценции, ненавязчивые аллюзии, то его реальный жизненный путь рельефно, ~ явниг.; авторским "нааа:.;" выстраивается в соотнесении с ассоциативным рядом "по Кафке". Так осуществляется третья подмена ценностных ориентиров в сознании героя. Сама "грубая" реальность 'замещает нравоучительные сектен-цей Геннадия Сергеевича кафкиансклм абсурдом.

Итак, обращешб к ценностям "культуры в сознании героя повести становится лишь средством самоутверждения, которое, по сути, оказывается юшззорнш. Апеллируя, в зависимости от ситуации, тс х: одним феноменам культуры, то к другим, Геннадий! Сергеевич дважды подменяет их самооправданием в ауре культуры, пока его собственная жизнь не "подменяется" существованием "по Кафке".

В повестях начала 70-х годов.Ю.Трифонов находится в поисках поэтики, позволяющей исследовать отношения быта, истории и бытия. Максимальная емкость, гибкость, диалогиам трифоновской повести наиболее впечатляюще выразились на уровне сюжетоетроекия и ассоциативного фона. Через сюжет писатель обстоятельней-'

шш образои представляет быт - стань в ее повседневном, "синхронном" измерении. Историческая система координат становится здесь эстетической мерей разрешения бытовых ситуаций. В то не врачя постеленная "змаисилацзя" ассоциативного фона от жесткого событийного "каркаса" ейхета придает большую гибкость жировой структуре трифоновской подеста, размокая локальный сдает в "большую" истории, б бытаз.

Здесь возникает диалогическая концепция взаимодействия человека и истории, сопрягающая социальный историзм и бытийный мзтаисторизм, Усложнение взаимодействия различный уровней художественного глира-трифоновской прозы намечает тенденция к романизации яанра повести.

В Третьей ■ глава - "Сопряаевде честной_низш1 с бнтиш" -рассматриваются повести Ю.Трифонова середины 70-х годов.

Б исследуется субъектная организация повес-

ти "Другая низнь'41975). Повествовательная структура этого произведения, восходящая к формэ дшфоничесгого"рйиана сознания", "оформляет" художественную концепция повести.

Иеловедь героини "Вдутой .тазли", Ольги Васильевна, естественно протекает в зоне личного повествования. Однако преобладание личного повествования в трифоновском тексте довешло относительно. Речевая зона Ольги Васильевны испытывает постоянное воздействие автора - через безличное повествование. Сопряженность личного и безличного повествования в тексте "Другой яизня" подвержена определенней динамике. В начале -исповеди Ольги Васильевны в повествовании господствует ее внутренний монолог. Автор лишь кое-где "подправляет" героина своей повести через несобственно-прямую речь, в полной - мере представляя ее глпр, ее щзугозор.

Однако, по мере того, как углубляется главная тема, - взаимоотношения Ольги Васильевны с Сергеем, г присутствие безличного

повествования все сальнее сказывается в тексте. Оно постепенно обретает черты субъекта повествована*, становясь "голосом"? Голос "объективного" повествователя внедряется в речевую зону Ольги Васильевны.. Активное "овнеакящее" воздействие повествователя на кругозор героини произведения придает очевидность той приблизительности, что изначально свойственна образу Сергея в кругозоре Ольги Васильевны. Писатель воплощает на повествовательном уровне ту дробность, дискретность, что стала характерна для их - Сергея и Ольги Вас::лъвшш - жизни, расколотой непониманием; прикнзненнузо несовместимость кругозоров героев.

До мере того, как внутренний монолог героини повести приближается к .главной .причине юг. с Сергеем непонимания (несовместимости драматического сознания Ольги Васильевны и одухотворенного романтикой истории сознания Сергея), голос "объективного" повествователя вытесняется голосом "субъективного" повествователя. Происходит расслоение повествовательной ткани: субъективированное повествование "от автора", непосредственно воссоздаизее характерные черты Сергея, все более отдаляется от внутреннего монолога Ольги Васильевны. Кругозор самого Сергея предстает здесь *'ка стыке" двух разнонаправленных авторских интенций, выраженных голосом Ольги Васильевны, с одной стороны, и "рассекающим" к теснящим его голосом "субъективного" повествователя, с другой'.

После смерти Сергея Ольга Васильевна переживает глубокий . внутренний кризис, "Самомучительствс" ее памяти шаг за пагом пытается воссоздать дельчкй, слитный мир Сергея, понять его, исцелиться .пониманием; Скрытый конфликт, выраженный доселе "на разломе" зон личного и безличного повествования, проникает в кругозор самой Ольги Васильевны в разделяет его на два речевьи потока (в пределах одной речевой, зоны). Основное повествовательное напряжение перемещается от разности готекциалов личного и

безличного повествования к размежеванию внутри самой зоны личного повествования - между двумя разновременными "срезами" сознания Ольги Васильевны, Писатель все настойчивее сопоставляет воспоминания героини о<3.их с Сергеем совместной жизни с ье настоя. щими попытками переосмыслить эту жизнь. Кругозор героини утрачивает свое былую монолитность, авторитарный тон: он внутренне диа-логизируется и постепенно раскрывается для восприятия и отображения кругозора Сергея.

Постигнув глубину былого взаимокепонимакия, проникнувшись сознанием драматизма и еысокого смысла духовных исканий Сергея, Ольга Васильевна в запредельной яизни памяти постепенно обретает связь с миром ушедшего из жизни мужа. Теперь субъектная организация повести становится все более монолитной, "стягиваясь" к повествовательному полюсу личного повествования - внутреннему монологу Ольги Васильевны.'

Другие персонажи повести не имеют самостоятельных кругозоров. И лазе образ самого Сергея з той мере, в какой' он прояснен писателе.*.:, раскрывается лишь изенв, да еще э восприятии не просто другого, а в контекст<з противоположного сознания. Зато ясны уроки реставрации прошлого для Олзги Васильевны, история преображения ее души. Умерпгай к вроде бы "раздавленный" грубой реальностью Сергей на самом деле обретает жизнь и оправдание э сознании Ольги Васильевны. Ее кругозор становится - через боль, через страдание - родственным ее кругозору.

Сложная, многоуровневая,- палифонячная субъектная организация "Другой жизни" позволила Ю.Трифонову воплстнть глубокое л всестороннее воздействие истории на сознание личности: от отношения к своим близким - до самоощущения перед лицс.м зечнест::.

Во Втором_раз£еле. исследуется хронотоп повести "Дом на набережной" (1976). Писатель здесь впервые прибегут к развернуто-

му сюжетному взаимодействию трех времен, относящихся состветст-

* *

венко к 30-м, 40-м и 70-ы годам. Возрастает роль временных связей и отношений в художественном мире произведения.

Учитывая то, ■что "передний план" проблемы художественного времени в жанровой структуре "Дома на набережной" исследован в работе Н.Лейдермана "Потенциал яанра", мы сосредоточили, основное внимание на не менее важных, на наш взгляд, глубинных сцеплениях разновременных сякетных блоков повести на уровне сквозных мотивов.

Уже в первом сюжетном 1фуге - детских воспоминаниях героя повезти, - исходный мотив 'сверхгибкости натуры главного героя повести Глебова постепенно трансформируется в его стремление примкнуть к "именинникам жизни". Если в спокойном, мирном течений событий при изображении самосознания Глебова доминирует мотив зависти к избранном, приобщенным к "вещным" благам власти (юпюпро-екгор, кожаные штаны), то в тактических ситуациях, акцептованных мотивом исчезновения, главной внутренней "пружиной" поведения героя повести становится страх. Этим симбиозом зависти и страха обуславливается мотив привыкания, феноменальной приспособляемости Глебова к обстоятельсгвам.

' Постепенное произрастание.из глебовской зависти (''муки несоответствия") его сверхприспособляемостс к обстоятельствам повторяется бо втором сюжетном 1фуге - в воспоминаниях героя о студенческих годах - при искусном сближении Глебова со столь нужным для него "на первых порах" профессором Ганчуном и его семьей.

Даже венчакиее первый сюжетный круг предательство Глеоова становится в сознании самого герояпповести вполне оправданным к закономерным. Неизбежным спутником сюжетного мотива сверхприспособляемости Глебова отныне будет фоновый мотив исчезновения памяти, ибо только деформация памяти, забвение могут обосновать "правоту" героя повестив

Заданная в финале первого сюжетного 1фуга тала предательства обстоятельно развита зо втором сюжетном круге..Исходным мотивом здесь вновь является глебовский страх перед сильными мира сего, органически спаянный с завистью к ним: страх лишиться замая-тизиих перед Глебовнм возможностей "сделать жизнь" и зависть к возможностям "катящих бочку" на Гаячука. Даже в любовной истории Глебова и Сони Ганчук проявляется своеобразная "самонастройка" Глебова сообразно импульсам, исходящим из окружающей среды. Глебов снова - как и в финале первого сюжетного круга - поставлен перед настоятельной необходимостью выбора, и снова "сползает" на путь потворствования социальному злу. и аморализму;

Упование Глебова ка неумолимость объективного течения событий, потока приводит трифоновского героя к фатализму: мел, "пусть, зее и~ет своим чередом". Однако сквозь итоговый в повествовании "от Глебова" скяетный мотив всепобедительного естественного хода яизни проступает кульминационный в повести фоновый мотив беспамятства, троекратно веячашций историю ■ нравственного падения героя повести (предательство школьных .товарищей; отступничество от Сони; роль "троянского коня" по отношению к Ганчуку)';

Повествование "от Глебова" соотносится в повести с личным повествованием от другого персонажа, ровесника и одноклассника главного героя повести, условно называемого "лирический герой". Апология беспамятства Глебова встречает противодействие лирического героя, отстаивающего жизненную саду и непреходящую ценность памяти: И все же его внедрение в повествование в виде четырех интродукций носит характер спорадических вспьшек, параллельных "исповеди" Глебова?

Воспоминания самого Глебова "расслаиваются", распадаются на отдельные • временные отрезки и соответствующие ж сшетнке

блоки, но Ю.Трифонов через аналогию двух сюжетных кругов, структурное подобие составляших их сюжетных блокоэ и создаваем си-стел»,ой сквозных мотивов сюжетных "стяжек" добивается худохествен--ного единства произведения. Система мотивов сводит разновременные сюжетные линии к воплощении абсолютной зависимости героя от "социального заказа" и преобладающих е данный момент общественна: настроений. Писатель представляет жизненный путь Глебова "зацикленным", замкнутыл в суетной сз^ете: он трижды "выигрывает" на бытовом поприще, но при этом оказывается несостоятельным э свете высших ценностей бытия - нравственного долга, памяти, совести.

Глебов постоянно сетует на гнет времени, на роковую власть обстоятельств. Он не извлекает уроков из прошлого, а словно ходит по кругу и обречен на роковую повторяемость на наглом новой витке истории; Таков, по Ю.Трлфоноэу, жизненный путь конформной личности, неизменно стремящейся "выжеть", извлечь возможную выгоду из каждого мига истории и при этом уйти от ответственности, "сгфя-таться" за времена".

• И все же сам факт существования в "Доме иа "набережной" живущего в одно время с Глебовыи, могильщиком памяти, лирического героя, хранителя памяти, имеет принципиальное значение. Образ лирического героя показывает невозможность расчленить, исказить укорененную в человеке память с прошлом. В противовес неизменном"/ стремлению.Глебова уйти от ответственности за сбои поступки, лирический герой утверждает кецреложную ответственность человека перед историей за совершенный выбор.

Диалогическое взаимодействие социального историзма к ыета-историзма, характерное для повестей В.Трифонова начала 70-х годов: развивается в середине 70-х годов и выражается в усложнении, обогащении' субъектной организации и хронотопа. Писатель стягивает-

разновременные и разнонаправленные "срезы" сознания повествователей в сложной оркестровке многоголосой повествовательной структуры. Проецируемая через субъектную эрганизашш "многоцентровость" хронотопа произведений позволяет Ю.Трифсяову достигнуть максимального охвата разведенных в пространстве и рассредоточенных во времени жизненных явлений и процессов. От диалогически-контрастного" художественного видения, свойственного жанру повести, писатель постепенно- восходит к объемному, многоаспектному повествованию, тяготеющему к романной целостности и полноте мировосприятия.

Б Заключении подводятся.итоги исследования.

В прозе Ю.Трифонова история пронизывает все человеческое су- • ществозакиз: обыденную жизнь, быт, социальниэ связа и отношения и онтологические "обстоятельства"'. Писатель преодолел традиционную трактовку быта как некоего "низменного" начала, по сути своей консервативного и оторванного от высших - соцяально-идеологи-ческих - форм жизни'; Он показал, как "обыденно-житейское циклическое бытовое время" (М.Бахтин) вовлечено в быстроток истории и несет в себе рефлэкс бытпя. На высшем уровне художественного мира .трифоновской прозы социальный историзм "снижается" метаиетсриз-моы. Человек и сала история оказываются в ауре Вечности.

Ю.Трифонов создал новую жанровую разновидность повести, названную в критике повестью "предварительных итогов". Это "романизированная" повесть, в минимальном текстовом объеме показывающая взаимопроникновение бытовой повседневности, духовного мира личности и истории, устремленная к моделирования всеобщей связи явлений': Художественный" мир ■ повестей Ю.Трифонова сводит воедино быт и бытие, частную жизнь людей и события социальной истории, психологию личности и атмосферу времени, "экзистенциальную" семантику и "пестрый сор" граничащих с натурализмом подробностей,, воссоздающих ощущение полноты каждого- мига бытия.

"Городские повести" Ю.Трифонова оказали значительное влияние на развитие жанра повести и, в целом, на прозу поколения "сорокалетних", сыграли видную роль в обновлении русской литературы. Диалогцзированный, многогранный, философски насыщенный трифоновский образ истории обогатил возможности художественного постижения человека и окружающего его мира.

I; Рассказы Ю.Трифокоъа рубежа 50-60-х годов (К формированию историзма в творчестве писателя)// Взаимодействие метода, стиля к жанра в советской литературе. Сборник научных трудов. Сверд-

2. Человек и впег.-я в рассказах Ю.Трифонова конца 60-х годов.// Проблемы взаимодействия метода, стиля и-жанра р советской литературе. Сборник научных трудов* Свердловск, 1590. С.113-122. 3; История и современность в судьбах героев повести Ю.Трифонова "Другая жизнь" (К проблеме характера и обстоятельств)// Проблема характера в литературе. Тезисы докладов зональной научной конференции. Часть вторая; Челябинск, 1990. С.97-28. 4. Ассоциативный фон в повести Ю.Трифонова "Предварительные итоге"// Русская литература XX века: направления и течения. Сборник научных трудов. Выпуск I. Екатеринбург, 1992. С.159-155. 5; Особенности субъектной организации повести Ю.Трифонова 4Другая жизнь"; 0,5 д.л. В печати-

0П7БЛЖ0ВАНШЕ РАБОТЫ ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ

ловок, 1983. СД37-142

/