автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.06
диссертация на тему: Человек и природная среда на рубеже плейстоцена и голоцена на Байкало-Патомском нагорье

Полный текст автореферата диссертации по теме "Человек и природная среда на рубеже плейстоцена и голоцена на Байкало-Патомском нагорье"

На правах рукописи

Инешин Евгений Матвеевич

ЧЕЛОВЕК И ПРИГОДНАЯ СРЕДА НА РУБЕЖЕ ПЛЕЙСТОЦЕНА И ГОЛОЦЕНА НА БАЙКАЛО-ПАТОМСКОМ НАГОРЬЕ

(по материалам многослойного археологического объекта Большой Якорь -1)

07.00.06. - археология

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Владивосток - 2006

Работа выполнена в Иркутском государственном техническом университете Научный руководитель д,и.н., профессор Харинский А.В.

Официальные оппоненты: д.и.н.» профессор, А.М. Кузнецов

к.и.н., доцент, В.А. Лынша

Ведущая организация: Лаборатория археологии

университет

Защита состоится 9 ноября 2006 года в 14 часов на заседании диссертационного совета Д.005.010.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата исторических наук в Институте истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН 690950 г. по адресу; Владивосток, ул. Пушкинская 89.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН

Автореферат разослан « _6_ » октября 2006 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат исторических наук

Иркутский государственный педагогический

Сухачёва Г.А.

Введепне

Актуальность работы. Огромная территория Байкало-Патомского нагорья начала планомерно археологически изучаться лишь в 70-е годы XX века. Занимая промежуточное положение между относительно хорошо изученными югом - районами Прибайкалья и Забайкалья и севером -районами Якутии, данная территория должна была естественным образом дополнить археологию этих областей и содержала в потенции ответы на многие возникшие вопросы и проблемы их изучения. Проведение археологических работ в бассейне Нижнего Витима было логическим шагом со стороны иркутских археологов, которые в начале 70-х годов по инициативе М.П.Аксёнова начали изучение ранее абсолютно неисследованного региона долины Витима. К тому же, территория Байкало-Патомского нагорья - обладала одним несомненным качеством - с одной стороны, это территория хорошо сохранившихся всех форм рельефа, в т.ч. речных террас, в которых археологические остатки захоронены в чётких стратиграфических условиях, 1 исключавших смешивание разновременных материалов, с другой стороны, ' редкая сохранность форм рельефа сопровождалась большими вскрышными работами при золотодобыче, в результате которых они препарировались и становились доступными изучению. Кроме того, БаЙкало-Патомское нагорье характеризуется минимальными изменениями, прошедшими в природной среде со времён последнего оледенения, и тем самым, сохранились для изучения фрагменты палеосреды и древней человеческой деятельности.

Цель работы. Развитие источниковой базы за последние годы, накопление данных по палеоэкологии, стратиграфии, геоморфологии, зооархеологии и палеонтологии региона, ввод в практику археологических исследований новых мегодик, позволяют под новым углом оценить древнее прошлое и перспективы археологического изучения региона. Определение функциональной специфики археологических объектов и районов их расположения, является целями настоящей работы в рамках разработки более общей задачи археологического исследования культур каменного века Северной Азии: изучения проблем синхронизации геологических, климатических и исторических событий, выявления причинно-следственных

механизмов образования форм и типов древних производств, существования био-reo - со щю це нозо в, условий формирования и сохранения биологических, ¡геологических и археологических остатков. Для достижения этих целей были сформулированы следующие задачи:

• ввод в научный оборот новых материалов и обобщение имеющихся научных данных по археологии нагорья в хронологическом диапазоне поздний плейстоцен - ранний голоцен;

• создание модели развития рельефа и геологических событий в позднем плейстоцене и голоцене, как фона, на котором происходило освоение древним человеком БаЙкало-Патомского нагорья;

• хроно-стратиграфическая характеристика геоархеологического объекта Большой Якорь-I в системе других археологических памятников Байкало-Патомского нагорья и сопредельных регионов;

• морфо-технолошческий анализ и функционально-типологические корреляции инвентаря археологических комплексов Большого Якоря и материалов соседних археологических объектов.

Фактический материал и вклад автора. В основу работы положены материалы, полученные автором в ходе 15-летних раскопочных работ па многослойном аллювиальном археологическом объекте Большой Якорь-I и 20-летнего изучения археологии Байкало-Патомского нагорья. Общая раскопанная площадь на памятнике составляет 108 м2. Всего по 21 культурному горизонту стоянки получено 29 радиоуглеродных датировок, фиксирующих начало накопления пойменного аллювия с 12700±140 л.н. и до финальной стадии, наступившей позднее рубежа 11750±130 л.н. Полевые исследования были выстроены по оригинальной программе, позволившей привлечь к изучешно археологического объекта специалистов из различных естественнонаучных направлений и, применяя комбинацию приёмов и способов раскопок, получить максимально возможное количество культурных остатков и результатов анализов. Вскрышные работы проводились методом промывки культуровмещающих рыхлых отложений с точной привязкой находок к микроквадратам на плане, а так же последовательным отбором образцов на палеомапштный, радиоуглеродный и другие типы анализов. Впервые в археологии был массово применен метод

дентоиндикации по ростовым структурам зубов животных из культурных горизонтов, выявивший в ситуации многослойного залегания культурных остатков сезонные циклы охотничьих стоянок древнего человека.

Научная новизна работы заключается в том, что предпринимается, попытка осмысления результатов почти двадцатилетнего изучения многослойного археологического памятника Большой Якорь-1, ставшего культурно-хронологическим стратотипом Байкало-Патомского нагорья, полигоном обкатки новых методов в археологии (диагностика сезонов гибели млекопитающих по ростовым структурам зубов, палеомагнитные исследования очажных комплексов и определение их ииситности, петрография коренных проявлений экзотических пород камня и артефактов из них). Новым в отечественной практике анализа каменного инвентаря в рамках морфо-технологического подхода было массовое применение комбинации апшшкативного приёма и методики трасологическогх) изучения каждого компонента аппликативной сборки. Это привело к выявлению и описанию реального причинно-Следственного механизма расщепления. Исследования Большого Якоря-1 позволили поставить в повестку дня и наметить пути решения важнейших вопросов, связанных с культурно-хронологическим членением памятников позднего плейстоцена - раннего голоцена в Северной Азии, установления внутренних механизмов в технологии расщепления камня. Для этого вводится в научный оборот значительное количество новых данных по археологии, стратиграфии, геохронологии, зооархеологии выделенного Мамаканского геоархеологического субрайона, как опорного для изучения региона в целом (Инешин, 1991). В работе подробно рассматриваются вопросы функциональной и культурно-типологической принадлежности археологических комплексов.

Защищаемые положения:

1. Па основе имеющихся данных по радиоуглеродной хронологии и культурно-типологической принадлежности каменного и костяного инвентаря многослойного археологического местонахождения Большой Якорь-1, он был отнесён к кругу памятников т.н. дюктайской культурной традиции северо-востока Северной Азии, сформировавшегося в хронологическом диапазоне 11 - 13 тыс.л.н., в рамках которой была развита «бифасиальная традиция».

Именно в рамках бифасиальной традиции реализовывалась концепция компактности и универсальности, свойственная небольшим подвижным группам охотников-собирателей эпохи позднего ледниковья (Саллинз, 1999), формулируемая нами как принцип адаптивной вариабельности (Инешин, Тетеш.кин, 2000).

2. Культурные горизонты памятника на основе комплексного использования различных естественнонаучных методик (зооархеология [де нто индикация], палеом агнито л о гия, физико-химические методы определения состава каменных пород, трасология) были определены как сезонные временные охотничьи лагеря на миграционном пути северного оленя и в зоне сезонной концентрации других видов. На них происходила первичная разделка туш убитых животных, подготовка к транспортировке мясных частей туш на базовые стоянки.

3. Деятельность; осуществляемая на стоянке, а значит и орудийная оснащенность, имели ярко выраженный сезонный характер, на который накладывалось дополнительное влияние продолжительностью времени обитания человека на исследованном плацдарме. Основные режимы деятельности на памятнике сводились к следующим: - режим ожидания подхода основных мигрирующих групп животных с попутной охотой на мелких и средних животных обитавших в долине Витима, - и режим, связанный с охотой на массово мигрирующих крупных животшлх с заготовкой мяса и поделочного сырья.

4. Природное окружение археологического объекта относится к перигляциальным ландшафтам, развивавшимся в непосредственной близости от ледников, что в решающей мере предопределяло адаптационную стратегию древних охотничьих коллективов, проявившуюся в бифасиальной традиции.

Апробация работы и публикации. Основные положения диссертации докладывались на международном симпозиуме «Хроностратиграфия палеолита Северной, Центральной, Восточной Азии и Америки» (Новосибирск, 1990) и международном симпозиуме «Происхождение и развитие микропластинчатой индустрии Северной Евразии» (Япотш, Саппоро, 1992), Международной конференции «Поздний палеолит и ранний

неолит Восточной Азии и Северной Америки» (Владивосток, 1994), научной конференции «Социогенез Северной Азии» (Иркутск, 2005) и др., археологические материалы выставлялись на международной выставке «Коммуникации XXI века» (Япония, Саппоро, 1992). По теме диссертации опубликовано более 20 работ в российских и зарубежных изданиях.

Объём работы. Диссертация состоит из 222 страниц текста, разбитого на введение, 5 глав, заключения, списка литературы и списка сокращений. Приложение состоит из таблиц и диаграмм на 20 страницах, а так же 64 страниц рисунков и схем. Список литературы включает в себя 271 наименование.

Практическая значимость работы заключается в том, что полученные материалы расширяют источниковую базу Байкал о-Патомского нагорья, вводятся в научный оборот материалы ряда новых объектов. Выводы, изложенные в диссертации, могут быть применены в преподавании курсов археологии Сибири, могут быть положенными в основу программы углублённого изучения материалов раскопок предыдущих лет по памятникам каменного века Северной Азии, методические наработки могут быть использованы для дальнейшего совершенствования методики полевых и камеральных работ. Материалы диссертации найдут применение в картировании, инвентаризации и составлении свода археологических памятников, создании музейных экспозиций, курсов лекций и школьных программ.

Глава 1. История археологического изучении Байкало-Патомского

нагорья.

В главе приводится исторический сюжет научного изучения региона и памятника, в контексте которого обсуждаются актуальные задачи формирования программы собственных исследований. Археологические исследования в бассейне Нижнего Витима, проведённые автором, являлись естественным продолжением археологических исследований в верхнем течении Витима, в которых автор так же принимал самое непосредственное участие с момента их разворачивания в 70-е годы XX века. В бассейне нижнего течения Витима эстафета археологических изысканий была подхвачена у якутских археологов С.А.Федосеевой и Ю.А. Мочанова,

которые в 70-е годы положили начало планомерному археологическому изучению долины Нижнего Витима. В процессе исследования долины Нижнего Витима и Большого Якоря, как опорного археологического объекта этой территории, сложилась отличная от предыдущих научная парадигма, которая заключалась в практической реализации системного подхода в изучении культурных остатков в совокупности с их природным окружением. Параллельно раскопочным работам на самом археологическом объекте были реализованы программы изучегшя геоморфологии района, создание банка радиоуглеродных датировок региогга, характеризующих основные формы рельефа в долине Витима и его притоков, изучение истории оледенений, их периодичности и процессов дегляциации, сбор, систематизация и датирование палеонтологического материала, изучение зооархеологических аспектов и применение палеома гнитных методов в анализе тафономических характеристик культурных остатков, подвергавшихся обжигу. Причём, разворачивание этих исследовательских программ проходило в режиме увязки их с вопросами, изучения культурных остатков самого археологического объекта. Таким образом, археология в этом случае выступала как дисциплина, в недрах которой строилась программа-конфигуратор разворачивания естественно-научных дисциплин, приводившая к подборке и логическому выстраиванию методов из естественно-научного спектра. Методолого-теоретической основой данной парадигмы являлся системно-деятельностный подход, разработанный в основных положениях Г.П.Щедровицким и его группой (1975, 1984,1995).

Глава 2, Модель формирования Мамакапекого геоархеологического

субрайона в верхнем плейстоцене-голоцене В этой части работы приводится оценка литературных данных и результаты собственных изысканий, а также ряд имеющихся неопубликованных материалов по геоморфологии долины Витима и всего региона в целом. Детальное исследование и датирование всех форм рельефа на участке долины Витима от г.Бодайбо до п.Мамакан, позволили установить, что в момент обитания человека в устье Большого Якоря Витим находился в режиме развития цикла боковой эрозии с замедленным течением, при котором формировались террасы, протоки и старицы. Для террасовых тел

было характерно формирование прирусловых валов и мульдообразных форм. В пойменном цикле формирования террас основным материалом служили тонкодисперсные суглинки и пески (в разрезе Большого Якоря выделено 6 фаз накопления). Ритмичность процессов накопления свидетельствует о цикличном характере паводковых событий, в результате которых быстро погребались культурные остатки, находящиеся всегда в подошве прослоек. На мамаканском участке долины отмечается не менее 5 этапов формирования русла, с чередованием бокового и вертикальных циклов эрозии. И1ггенсивность водного потока была ниже современной, что предопределялось наличием в верхнем течении основных притоков Витима горно-долинных ледников. Исследование процессов дегляциации в Байкальском нагорье выявило картину деградации ледников, сокращения их площади (всего описано 11 этапов отступания с временным шагом около 4800 лет). К моменту заселения человеком площадки в устье Большого Якоря продолжали оставаться значительные площади ледников в вершинах притоков, которые, помимо влияния на водность Витима, оказали существенное влияние на животный и растительный мир, использовавшийся древним населением. Ледники в Байкальском нагорье продолжали существовать и в первую половину голоцена (по меньшей мере, до 9200±50 л.н.).

Исследование динамики развития палеогеографической обстановки, взятой в совокупности с событиями тектонического, палеоклиматического, в том числе гляциального, порядков, коррелируется с моделью мамаканского геоархеологического субрайона и моделью динамики дегляциации в верховьях рек Мамакан, Мама, Конку дера Байкальской части нашрья, а также рек байкальского стока, связанных общим водоразделом (Кичера). Подобная корреляция строится на радиоуглеродных датировках, объективирующих хронологическую шкалу развития ледниковых обстановок. Накопленная база данных по радиоуглеродному датированию позволяет синхронизировать этапы развития палеогеографических обстановок в различных районах Байкало-Патомского нагорья и, в первую очередь, мамаканского участка долины Витима и верховьев самого Мамакана. Таким образом, рыхлые отложения, в которых были захоронены культурные остатки Большого Якоря-

I, формировались под влиянием таявших ледников в вершине р.Мамакана, определявших периодичность паводков. В разрезах рыхлых отложений Большого Якоря и Мамакана-IV читаются крупные природно-климатические ритмы с периодом около 2000 лет.

Глава 3. Модель палеоэкологической ситуации в Банкало-Патомском

нагорье.

Глава посвящена описанию модели палеоэкологической обстановки, в которой разворачивалась деятельность древних обитателей Большого Якоря. IIa сегодня опорным объектом, исследования которого поднялись до уровня функциональных палеоэкологических и деятельностных интерпретаций в регионе, является многослойная стоянка Большой Якорь-I и Мамаканский геоархеологический субрайон, в целом. Основу палеоэкологической модели составили дашше, полученные из этологаческой оценки фаунистических остатков культурных горизонтов стоянки, как наиболее достоверно и полно характеризующих природную обстановку, используемую древними охотниками-собирателями.

Резкие высотные амплитуды в Б айкал о-Патом ском нагорье, присутствие горно-долинных ледников в относительной близости от стоянки в пределах 40-45 км (Инешин, 2003) диктовали особенности высотной поясности и мозаичности ландшафтов. Исходя из контекста культурных горизонтов Большого Якоря, можно утверждать, что сегменты ландшафтной мозаики были максимально плотными, и переход из одного сегмепта в другой, был незначительным по масштабу расстояний. В материалах по фауне из культурных горизонтов мы находим этому подтверждение. Группу обитателей открытых ландшафтов составляют снежный баран, сибирский овцебык, северный олень, лошадь, песец, суслик, сурок и волк. Обитатели лесов, чередующихся с открытыми пространствами - благородный олень, бизон. Третья группа - это виды, приспособленные к обитанию в тайге - лось и соболь. Индикаторами ландшафта непосредственно стоянки выступают грызуны, свидетельствующие о развитии на данном местонахождении открытого остепнСпного пространства в криоаридной климатической обстановке. Наличие щуки в культурных отложениях говорит о

функционировании в это время водотока, делящегося на протоки, изобилующего островами со старицами с режимом прогреваемых водоёмов.

Эти данные хорошо согласуются с палеоэкологическими реконструкциями, выполненными для сопредельных регионов Якутии (Алексеева 1988) и Прибайкалья. Физико-географическое окружение стоянки представляет собой сочетание трех структурных элементов: долины Витима, долины ручья Большой Якорь и прилегающего горного массива борта долины с резким превышением высот водораздела над урезом реки не менее 400 — 500 м. на отрезке не более 1,5 км. Выделенные типы ландшафтов были распределены среди этих элементов следующим образом: долина Витима представляла собой сочетание степных, лесостепных, поймепно-луговых ландшафтов, а долина ручья Большой Якорь (Якра до 30-х годов XX в.) распределена между таежными, лесостепными, лесотундровыми участками ландшафтов. Борта долин Витима и Большого Якоря имели высотный характер членения ландшафтов: горная тундра - субальпийские стации.

Численность костных остатков стоянки пряно пропорцпональпа общей качественной и количественной характеристике культурных горизонтов. В этом отношении «весенний» 4Б культурный горизонт столь же отличен от «весеннего» 5 горизонта, сколько и от «осенне-зимних» 6, 7 и 8 горизонтов. Основной причиной, предопределившей малочисленность костных и культурных остатков в горизонтах 4-5А и 8-12, является максимально кратковременный характер пребывания человека на стоянке, и связанное с этим, полное отсутствие или ограниченное присутствие осуществляемых видов деятельности в сфере утилизации зооресурсов. Таким образом, помимо фактора сезонности, влиявшего на орудийный набор и морфологию изделий, выделяются ещё два фактора, влиявших на формирование культурных остатков - фактор времени обитания на стоянке и деятельностный фактор. Последний же напрямую зависел от временного фактора. В некоторых моментах фактор времени мог определяться фактором сезонности. Происходит, таким образом, комбинация этих составляющих, которые и определяли состав, структуру культурных остатков и их количество.

Эти выводы подтверждаются следующими наблюдениями: в весенний период миграции северного оленя, как впрочем, и других крупных копытных,

осуществляются мелкими группами, самки и самцы часто раздельно, и, следовательно, в долине Витима образуются мепсе плотные кормовые пятна. Отсюда, как следствие, могло происходить снижение продуктивности охоты человека. К весеннему периоду и более «оседлые» виды животных также разбиваются на одиночек или мелкие группы, у самок копытных начинается отёл и связанный с этим период осторожности и ухода в удалённые, защищенные и неблагоприятные для охоты районы.

В осеннсе-зимний период, напротив, мелкие группы и одиночки сбиваются в стада: самцы вместе с самками и молодняком, и плотность животных на отдельных участках ландшафта на определённые временные интервалы повышается в разы. С этим же сезоном связан и период спаривания у оленьих и, следовательно, снижение осторожности, повышение активности в передвижениях и, как следствие, повышение шансов на добычу у древних охотников. Всё это происходит накануне долгой зимы с её экстремальными обстановками и необходимостью заготовок как можно большего количества запасов мяса. Отсюда и большая продолжительность обитания человека на осеннее-зимних стоянках, большее количество и видовое разнообразие добытых и потреблёшшх пищевых ресурсов.

Глава 4. Планнграфия и артефакты культурных горизонтов

Большого Якоря-1

В главе приводится оцепка планиграфического распространения культурных остатков, а также ряд данных по зооархеолопш и палеомашитологии, на основании которых делается заключение о функциональной и деятельностной специфике каждого из культурных горизонтов. Традиционный для верхнего палеолита и мезолита Байкальской Сибири набор каменных орудий из скребел, скребков, ножей, трансверсальных резцов связан с операциями по первичной утилизации добычи на стоянке: снятием и обработкой шкур, разделкой туш, обработкой кости, пищевым потреблением. Специальные трасологнческие исследования аппликативных сборок бифасов Большого Якоря-1, проделанные Н.А.Кононенко и автором, показали неоднократное использование последних то в качестве ножей то, как скребел в актах деятельности, прерываемых

каждый раз переоформлением рабочего лезвия (Инепшн, 1996, Инсшип, Тетеиькин, 2000). Таким образом, установлено, что нуклеарная фаза в расщеплении являлась последней в производственной цепочке, а снятие микропластин не планировалось изначально. Это свидетельствует о полифункциональной универсальности бифасов, характеризуемой нами как «принцип адаптивной вариабельности», инструментально обеспечивающей ряд сфер деятельности по добыче и потреблению зооресурсов (рис. 1).

Рис. 1. Аппликативмая сборка бифаса из 7 культурного горизонта. Предположение о различном орудийном наборе для ссзонно разных

горизонтов, находит лишь частичное подтверждение. В «весеннем» 5

культурном горизонте присутствуют те же категории орудий, что и в б и 7

«осетшх» горизонтах. Отличия наблюдаются лишь на уровне

количественных характеристик: трансверсальные резцы в 5 горизонте

представлены всего одним экземпляром, в отличие от б и 7 горизонтов, в

которых эта категория орудий занимает значительное место.

Ограниченностью орудийного набора отличаются 8, 9, 4В и особенно 4, 4А,

4Б, 5А, 10, 11, 12 горизонты. Ряд категорий изделий» таких как скребки,

трансверсальные резцы, в них отсутствуют. С другой стороны,

характерно наличие почти во всех этих горизонтах бифасов и

клиновидных нуклеусов, обеспечивающих промысловую охотничью

деятельность и необходимый минимум потребностей в сферах разделки-

---— ^.....

А

переработки добычи. Мы предполагаем наличие отношения обязательной связи между бифасами и произведенными из них клиновидными нуклеусами, с одной стороны, и охотничьей специализацией деятельности, с другой стороны. Данное явление можно сформулировать как «эффект Саллинза», воплощённый в нескольких принципах: компактность, лёгкость, универсальность, простота изготовления (Саллинз, 1999). Следует подчеркнуть, что именно специфика деятельностных ситуаций, а не культурно-типологические особенности развития материальной культуры, обусловила комплектность орудийного набора в культурных горизонтах.

Анализ использования кости в изготовлении орудий показывает, что наиболее полно она использовалась на стоянках 5, 6 и 7 культурных горизонтов. Основная часть орудий изготовлена из плотной ткани трубчатых костей и рога. Большая часть костяных орудий является охотничьим и рыболовным инвентарем из промысловой сферы деятельности. Это вкладышевые однопазовые и двухпазовые остроконечные обоймы (наконечники копий) из 5, 6, 7 горизонтов, тупоконечные наконечники (предположительно для пушной охоты) и гарпун из 6 горизонта. К сфере утилизации зооресурсов, «стояночным» видам деятельности мы относим остроконечники-«шилья» из 8 и 6 культурных горизонтов, иглы из 6 и 4Б горизонтов, костяную проколку и скребло из 7 горизонта, долотовидное орудие из 9 культурного горизонта. К орудиям из цикла расщепления камня относятся колотушка из 6 и отжимники из 3 и б горизонтов. Значительная серия костей, кроме этого, несет следы искусственной обработки, позволяя нам представить имевшиеся в арсенале древних охотников способы и приёмы обработки кости.

Еще один прием оформления рабочего края орудия - ретуширование - был применен в изготовлении долотовидного костяного орудия из 9 культурного горизонта с поперечным прямым лезвием. Способ его оформления, в сущности, аналогичен оформлению ретушью каменных орудий.

В планиграфическом исследовании культурных горизонтов применением палемагнитного метода было установлено, что первоначально возникали кострища, а их обкладка каменными валунами происходила на заключительной стадии, после чего они не использовались. Таким об, камни

обкладки очагов использовались однократно (температура нагрева от 250-400°С). На площади стоянок каждого из горизонтов происходила первичная разделка туш убитых животных, подготовка к транспортировке мясных частей туш на базовые стоянки и утилизация на месте нстранспортируемых частей.

Анализируя в целом каменную и костяную индустрию Большого Якоря I, следует отметить такую особенность, как сочетапие функциональной универсальности орудийных форм (в частности, бифасов), их компактности и миниатюризации. Такие формы часто приносились на стоянку извне, но на территории стоянки они выходили из употреблештя, предельно обслуживая в процессе различные функции. Крупные формы, присутствующие в отдельных культурных горизонтах, изготавливались на месте и там же они и выходили из употребления. Среди отходов расщепления, полученных при изготовлении этих форм, встречены все циклы от первичного (отщепы и сколы с галечной коркой), до вторичного. Мелкие формы, в данном случае, бифасиальные, в большинстве случаев являются «импортными», т.е. изготовленными извне и принесёнными на стоянку. На стоянке они, как правило, заканчивали свой цикл функционирования и редуцировались до нуклеусов, а далее микропластип. Часто такие формы изготавливались из каменного сырья, виды которого не транспортировались рекой и не встречаются в галечниках на берегу Витима. Это, прежде всего, кристаллы горного хрусталя и гналодацнт-андезитодацит. В материалах стоянок фиксируются, как правило, вторичные отщепы, снятые с этих изделий.

Явление подробного рода исследовано и описано М. Саллинзом (1999) как принцип миниатюризации, компактности и универсальности, существующий даже в ущерб функциональности, у охотников-собирателей Австралии и Африки. Материалы Большого Якоря-1 предельно чётко иллюстрируют его положения, зафиксированные в живой, рецентной ситуации. Если проанализировать переносимые со стоянки на стоянку, или от месторождения на стоянку артефакты, то можно однозначно подтвердить вывод о миниатюризации и универсальности, который выразился в материалах Большого Якоря микролитизацией и бифасиалыюстыо каменной индустрии.

Глава 5. Связи древнего населения Привитимья по результатам исследования использования экзотических пород сырья

Данная глава посвящена описанию уникальных фактов использования экзотических пород камня, которые не могли быть транспортированы природными процессами естественным путём, а попадали на стоянку вследствие их искусственного переноса от мест коренных проявлений на расстояния от 60 до 600 км. Путём точных анализов физико-химических, свойств рентгеиоструктурным и рентгеноспектральным методами удалось выявить редкие примеси в составе пород, которые контрастно характеризуют каждое коренное проявление графипгга. Для сравнительного анализа были использованы результаты по хорошо изученным районам, в которых выявлены и апробированы месторождения графитов - Тажеранская свита Прибайкалья (Ольхонский р-н Байкала) и Восточный Саян. Эти районы являются самыми близкими к Байкало-Патомскому нагорью регионами, где известны месторождения графитов. По содержанию элементов-примесей природные графититы представляют собой три генетические группы, геохимический облик которых, определяют ассоциирующиеся с графитом силикатные минералы. Для артефактов из графипгга Большого Якоря-1, Коврижки-П, Инвалидного-Ш и коренных выходов в верховьях рр.Тахтыги и Максимихи свойственны повышенные концентрации КЬ, №> и пониженные Бг. Данное обстоятельство указывает на калийшпатовый состав примесей в артефактах и коренных выходах Байкало-Патомского нагорья (И не шин, Ревенко, Секерин, 1998).

На этом основании была установлена искусственная транспортировка пород камня, были смоделированы направления древних коммуникаций и сделаны выводы о существовании единого культурного пространства и реальных связей древнего населения Нижнего Витима о населением проживавшим на Верхнем Витиме. Данное обстоятельство не противоречит и

Транспортировка офировых гиалодацито« Транспортировка ерофшпчтовых ерпшр&ктов

н

Зоил коренных проявлений хрьфитчтс« Зона коренных проявлений гиалодацшпов • андиэитодацотов

Карта транспортировки графититов на Большой Якорь, проявлений гмалодацитов и миграции северного оленя в Байкало-Патомском нагорье.

морфо-технологическому анализу каменной индустрии обоих регионов, которая имеет в своей основе технологию расщепления бифасов. Особую значимость данной ситуации придает факт обнаружения на стоянках Усть-Каренгской группы древнейшей в Северной Азии керамики. Радиоуглеродными датировками как по углю из очага, так и по органическим остаткам в самой керамике (11240±180 - 12245±85 л.н.), была установлена её одновозрастность с культурными остатками Большого Якоря-1. Данный факт ставит нас перед необходимостью пересмотра основ и критериев хронологического членения памятников на основе морфо-типологического метода, по меньшей мере, в пределах Северной Азии.

Заключение

Для понимания района дислокации стоянок Большого Якоря-1 как осваиваемой человеком экологической ниши и, в связи с этим, возможного места ее в годичном хозяйственном цикле целесообразно обратиться к его деятельностной специфике, выразившейся в устойчивом сочетании определенных наборов каменного и костяного инвентаря с количеством и видовым набором добытых и переработанных зооресурсов.

На основе имеющихся данных по радиоуглеродной хронологии и культурно-типологической (в формате морфо-типологического подхода) принадлежности каменного и костяного инвентаря многослойного археологического местонахождения Большой Якорь-1, он был условно отнесен к кругу памятников т.н. дюктайской культурной традиции северо-востока Северной Азии, именующейся ещё бифасналыюй традицией. Хронологический диапазон существования культурных горизонтов укладывается в рамки 11-13 тыс. л.н. В рамках бифасиальной традиции реал изо вывалась концепция компактности и универсальности свойственная подвижным группам охотников-собирателей эпохи позднего ледниковья, формулируемая как принцип адаптивной вариабельности (И не шин, Тетенькин, 2000). Стратегия адаптации и освоения пространства древним человеком, на этом хронологическом рубеже, на этой территории строилась по принципу организации цепи сезонных базовых стоянок, перемещавшихся по траектории водораздел - долина Витима (рис.2). В последующем с них организовывались подвижные группы охотников-заготовителей для добычи животных (в пиковые моменты межсезонья на мигрирующие виды), которые,

в свою очередь, организовывали временные охотничьи лагеря (Большой Якорь), а также осуществляли попутную заготовку экзотических пород каменного сырья. Адаптация древнего населения в Байкало-Патомском нагорье осуществлялась в условиях приледниковых ландшафтов, которые состояли из мозаичных структур с домш1ированием открытых луговд-степных в долинах водотоков (прежде всего Витима) и горно-тундровыми и горными субальпийскими стациями. Эти пространства являлись основными стациями обитания стадных животных, представлявших особо ценный ресурс для древнего человека. Именно они составляли основу добычи древних охотников Большого Якоря (северный олень, бизон, снежный баран, овцебык, лошадь). Рыболовство являлось вспомогательным видом деятельности, обеспеченным специализированными орудиями — гарпунами.

На заключительных этапах функционирования стоянки в устье Большого Якоря возникают таёжные ассоциации, занимавшие ограниченную площадь по долинам ручьёв и речек. Такая мозаичность способствовала большему биоразнообразию с пересечением различных этологических линий охотничьих видов, позволявшим древним охотникам переключаться в эксплуатации с одного вида на другой и осуществлять стратегию комплексной эксплуатации всех жизненно важных ресурсов. Исходя из вышеперечисленных факторов, можно сделать заключение, что на протяжении (}юрмирования пойменных осадков, вмещающих культурные остатки, происходила значительная перестройка ландшафта с заменой луго-степных ассоциаций, на таёжные.

Культурные горизонты объекта оцениваются нами как сезонные времештые охотничьи лагеря на миграционном пути северного оленя в зоне сезонной концентрации других видов (бизон, лось, благородный олень, лошадь, овцебык, снежный баран).

Такие факторы, как резкая высотная расчлененность рельефа, холодный континентальный климат с низкими суммами активных температур, присутствие многолетней мерзлоты, обусловили наличие различных высотнопроявляемых лапдшафгов с важнейшей структурной составляющей ландшафта - отношением «водораздел-долина». Специфика высотно-поясного разнообразия ландшафтов и присущих им ресурсов, физико-географических, климатических обстановок определяла содержание замкнутого кочевого сезонного цикла обитания человеческих коллективов.

Долина Витима на участках примыкания к нему притоков, берущих начало во внутренних горных частях нагорья, является наиболее продуктивной зоной

в плане обеспеченности зооресурсами, особенно в переходные сезоны - весны и осени. На материалах 5, 6 и 7 горизонтов видно активное потребление всех доступных промыслу видов животных, имевшее непро филированный, комплексный характер, который связан с напряженностью пищевой диеты. Об этом говорит и употребление в пищу таких малопродуктивных видов, как песец и лемминг, а также тотальное пищевое расщепление костей, содержащих хоть самое малое количество костного мозга, вплоть до фаланг. Вопрос о хозяйственном годичном цикле природопользования прямо увязан с характером освоения древними обитателями внутренних горных районов и водораздельных ландшафтов. На наличие промысловой эксплуатации этих районов указывают и графититовые артефакты, месторождение сырья которых расположено к северу от Большого Якоря-1 в бассейне р.Тахтыга и которые эксплуатировались попутно с охотой в осеннее-зимний период. А также артефакты из гнало дацита, коренные проявления которых фиксируются в 90 км южнее стоянки. Это обстоятельство особо важно, поскольку оно позволяет на объективных материалах рассуждать о миграциях древнего населения и, что особо важно, связи стоянок с древнейшей керамикой Усть-Каренгского археологического комплекса с районом Большого Якоря. В этой связи стоянки Усть-Каренгского комплекса можно интерпретировать как долговременные базовые лагеря, на которых сосуды использовались в качестве контейнеров для хранения запасов.

Наличие палеонтологических материалов в составе культурных отложений позволило осветить целый ряд вопросов палеоэкологической и палеодеятельностноЙ характеристик стоянок Большого Якоря-1. Результаты изучения фаунистических остатков Большого Якоря с позиций системно-деятелыюстного подхода позволило сделать ряд выводов, имеющих принципиальное значение для изучения археологических объектов:

- определение сезонности обитания стоянок имеет первостепенное значение для понимания сроков протекания и объемов деятельностной нагрузки на стоянке, а для многослойных археологических местонахождений - решающее значение в понимании причинно-следственных связей в формировании орудийного комплекса каждого культурного горизонта;

деятельностная нагрузка является определяющим фактором в формировании состава и морфологического облика каменной и костяной индустрии стоянки;

- различия в номенклатурном наборе каменных и костяных артефактов на материалах Большого Якоря не могут служить критериями культурной

принадлежности материалов, а отражают сезонную и функциональную специфику, являясь, таким образом, адаптивными признаками;

- изменения в составе фаунистических комплексов многослойных археологических местонахождений отражают сезонную специфику охотничьей деятельности и только во вторую очередь отражают изменения в структуре фаунистического комплекса в целом;

- некоторые морфо-техиологические особенности каменной индустрии имеют сезопно-деятельностную специфику и не несут особой культурной нагрузки. В частности, присутствие в осенне-зимних культурных горизонтах трансверсальных резцов и фрагментов технологической обработки кости зависит от более долгого срока обитания человека на стоянке, связанного с заготовкой впрок на зиму орудий и сырья для их изготовления и большим объемом перерабатываемого сырья;

- сезонная принадлежность многослойных археологических объектов в долине Витима к хронологическому диапазону от 6000 до 13000 л.н. представлена результатами изучения Большого Якоря и Инвалидного-Ш, как серия кратковременных охотничьих лагерей, промежуточных фрагментов в годичной системе стоянок человека, адаптировавшегося к специфическим ландшафтам горной страны.

- поиск и изучение промежуточных звеньев в годичной системе освоения древним человеком окружающей среды требует создания детальных моделей развития палеоклиматических обстановок в репионе и целенаправленного поиска археологических памятников во внутренних частях Байкало-Патомского нагорья в соответствии с дислокацией сезонных «кормных пятен»;

- ситуация расположения основной массы археологических памятников рассматриваемого нами хронологического диапазона на территории северо-востока Сибири по долинам основных водотоков, позволяет в качестве рабочей гипотезы выдвинуть версию о принадлежности этих археологических объектов к описанным выше сезонно-деятельностпым типам стоянок. Этому не противоречит и отмечаемое большинством исследователей морфо-типологическое единство каменной индустрии на этой территории, основанное на использовании бифасиальной техники и бнфасиальных форм как универсальных;

- отсутствие в кухонных остатках стоянок человека в период 11000 - 13000 л.н. костных остатков мамонтов при наличии всего мамонтового комплекса, не позволяет рассматривать этот факт как свидетельство сокращения их

ареала обитания, а может быть рассмотрено, как свидетельство появления специализации в охоте древнего человека;

- способы разделки туш убитых животных, объёмы заготовлешюй впрок и потреблённой прямо на стоянке биомассы, могут быть использованы в будущем для создания моделей хозяйственной деятельности и расчётов минимального числа обитателей стоянки.

Деятельность, осуществляемая па стоянке, а значит и орудийная оснащённость, имели ярко выраженный сезонный характер, на который накладывалось дополнительное влияние продолжительности времени обитания человека на исследованном плацдарме. Основные режимы деятельности на памятнике сводились к следующим; - режим ожидания подхода основных мигрирующих групп животных с попутной охотой на мелких и средних животных обитавших в долине Витима, - и режим, связанный с охотой на массово мигрирующих животных с заготовкой мяса и поделочного сырья (камня и кости).

Проведение планиграфического анализа археологических комплексов каменного века (палеолита, мезолита, неолита), в Северной Азии, в частности, осложнено слабой разработанностью и отсутствием в исследовательской практике общепризнанных научных конвенций, позволяющих строить соответствующие суждения и делающих такие научные знания легитимными. В этом же ряду стоят все еще крайне редкие опыты примепепия этноархеологических и проксемических знаний в планиграфической интерпретации (Васильев, 1991; Холюшкин, 1992). Разработка понятийного аппарата и методологической базы является делом будущих исследований содружества специалистов из различных научных сфер.

Основные публикации

1. Инешни Е.М. Деятельностный подход к изучению планиграфии археологического памятника Большой Якорь // Исторический опыт освоения Восточных районов России: Тез. докл. и сообщ. между нар. науч. конф.-Владивосток, 1993.-С.61-64.

2. Инешин Е.М. Адаптационные механизмы в технике расщепления клиновидных нуклеусов (по материалам многослойного археологического памятника Большой Якорь) // Поздний палеолит - ранний неолит Восточной Азии и Северной Америки.- Владивосток, 1996,- С.88-92.

3. Инешин Е.М., Ревенко А.Г., Секерин А.П. Экзотические виды сырья артефактов позднего плейстоцена бассейна реки Витим (Байкальская Сибирь) и пути его транспортировки Н Проблемы археологии, этнографии,

антропологии Сибири и сопредельных территорий (Материалы VI Годовой итоговой сессии Института археологии и этнографии СО РАН, Декабрь, 1998 г.).-Новосибирск» 1998.-С.108-114.

4. Инешин Е.М., Тетенькин А.В. Модель системы расщепления по материалам Большого Якоря в рамках системно - деятел ьностно го подхода // Байкальская Сибирь в древности.- Иркутск, 1995,- С.8-29.

5. Инешин Е.М., Тетенькин А.В. Некоторые аспекты применения системно - деятел ьностного подхода в гшаниграфических исследованиях // Археология и этнология Дальнего Востока и Центральной Азии.-Владивосток, 1998.-С. 11-22.

6. Инешин Е.М., Тетенькин А.В. Адаптивная вариабельность в системах расщепления в финально-плейстоценовых отложениях Нижнего Витима // Архаические и традиционные культуры Северо-Восточной Азии. Проблемы происхождения трансконтинентальных связей.- Иркутск, 2000.-С.57-64.

7. Белоусов В.М., Инешин Е.М., Сулержицкий Л.Д., Тетенькин А.В. Модель формирования рельефа Мамака некого геоархеологического субрайона// Археологическое наследие Байкальской Сибири. Вып.2.-Иркутск, 2002.-С.21-42.

8. Инешин Е.М Динамика развития ледниковых обстановок и заселение человеком Байкало-Патомского нагорья в плейстоцене-раннем голоцене // Известия лаборатории древних технологий.-Вып.1.Иркутск, 2003.-С.51-57.

9. Инешин Е.М., Клементьев А.Н., Мартынович Н,В., Тернер-II К.Дж., Тетенькин А.В., Хензыхенова Ф.И. Проблематика и вопросы методологии зооархеологических исследований Большого Якоря-1 // Известия Лаборатории древних технологий.-Иркутск: Изд-во ИрГТУ,2004,- Вып.2,- С.49-86.

lO.Ineshin Е.М. The splitting and adaptation mechanism (on Bolshoy Yakor materials) // The origin and dispersal of microblade industry in Northern Eurasia/Edited by H.Kimura. - Sapporo,1993. - Pp. 91-97.

1 l.Ineshin E.M., Tetenkin A.V. Prolegomena of the System-Activity Approach in the Problem of Splitting Modelling (upon the findings from the archaeological site Bolshoi Yakor - I // The Journal of Korean Ancient Historical Society. - Seoul, 1995.- vol JI9. - P. 193-221. Статьи в журналах рекомендованных ВАК:

12.Инешин Е.М,, Тетенькин А.В. Проблемы изучения археологических памятников раннего голоцена на Нижнем Витиме // Вестник Иркутского государственного технического университета. - 2004. - №4(20). - С. 10-15.

Подписано в печать 04.10.2006. Формат 60 х 84 / 16. Бумага офсетная. Печать офсетная. Усл. печ. л. 1,0. Уч.-изд. л. 1,25. Тираж 100 экз. Зак. 461. Поз. плана 23н.

ИД № 06506 от 26.12.2001 Иркутский государственный технический университет 664074, Иркутск, ул. Лермонтова, 83

$ - Л-? -

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Инешин, Евгений Матвеевич

Введение.

Глава 1. История археологических исследований

Байкало-Патомского нагорья.

Глава 2. Модель формирования рельефа Мамаканского геоархеологического субрайона в верхнем плейстоцене - голоцене.

- состояние изученности и методы

- ледниковая обстановка на Байкало-Патомском нагорье в плейстоцене

- раннем голоцене - Мамаканский участок в позднем плейстоцене - раннем голоцене

Глава 3. Модель палеоэкологической ситуации в

Байкало-Патомском нагорье.75

Глава 4. Планиграфия и артефакты культурных горизонтов Большого Якоря I.126

- некоторые методические основания в подходе к планиграфическому исследованию

- анализ планиграфии и изделий из камня и кости

Глава 5. Связи древнего населения Привитимья по результам исследования использования экзотических пород сырья. 192

Введение диссертации2006 год, автореферат по истории, Инешин, Евгений Матвеевич

Данная тема диссертационной работы "Человек и природная среда на рубеже плейстоцена и голоцена на Байкало-Патомском нагорье (по материалам многослойного археологического объекта Большой Якорь - I)" отражает закономерный этап углубления и расширения археологических исследований в бассейне Витима и подводит определенный итог планомерному археологическому изучению региона. Это итог ведущихся в регионе с начала XX века археологических изысканий, которые то возобновлялись, то затухали, но с 70-х годов велись практически непрерывно. В изучении археологии бассейна Витима ведущую роль, сыграли представители так называемой «иркутской археологической школы», в число которых входит и автор работы. Исследования на Нижнем Витиме проводились, как логическое продолжение начатых ранее по инициативе М.П.Аксёнова изысканий на Верхнем Витиме, которые, в свою очередь, проходили в рамках изучения археологии бассейна Верхней Лены. На Нижнем Витиме иркутские археологи подхватили эстафету исследований, которые велись с 1974 года якутскими археологами под руководством Ю.А. Мочанова и С.А. Федосеевой (Мочанов, 1977). Если одной из целей, которые ставили перед собой якутские археологи, было расширение ареала ранее выявленных ими культур каменного века в Приленской области, и, прежде всего, дюктайской и сумнагинской, то исследования иркутских археологов не были ангажированы какой-либо заранее сформулированной концепцией или идеей. Они сосредотачивали свои усилия на детальной разведке и раскопках опорных памятников или комплексов, датирующихся преимущественно каменным веком. Это обстоятельство наложило свой отпечаток на методологию исследовательских работ и, как следствие, на полученные результаты и сделанные выводы (Ветров и др., 2001).

В исследовательской практике, применявшейся при исследовании долины Витима, отмечается и ещё'один водораздел. Наиболее ярко различия нашли отражение в идеологии археологических исследований. Первое направление строилось на исследовании максимально большей площади района, открытии и первичном описании максимально возможного количества археологических памятников и отнесении их к той или иной культурной группе, прописыванию их в том или ином хронологическом отделе. К данному направлению можно отнести исследования работавших по археологии Витима Ю.А.Мочанова, С.А.Федосеевой, В.М.Ветрова, М.П.Аксёнова, О.В.Задонина и А.П.Трифонова. Второе направление исследований строилось на раскопках ограниченного количества археологических объектов, но с применением в исследовании максимально возможного набора естественно-научных методов, их применении в последовательной комбинации. В этом случае приоритет отдавался также построению сквозных тематических исследовательских программ по изучению геологии и геоморфологии, гляциологии, петрографии, зооархеологии и палеонтологии региона, выработке новой методики анализа археологических источников и постановке к исследованию проблем, имеющих ключевое значение в археологии. К этому направлению относятся работы автора и А.В.Тетенькина (1999, 2001, 2003). Нам пришлось создавать фактически с нуля собственную подробную геоморфологическую и хроно-стратиграфическую модель развития рельефа на Нижнем Витиме для выработки детального представления палеоэкологической и палеогеографической картины верхнего плейстоцена-голоцена, как фона, на котором разворачивалось освоение Привитимья древним человеком. В методическом отношении данный этап является, таким образом, отправным для дальнейшего углублённого и специализированного исследования проблем каменного века археологии Северной Азии. Необходимо особо отметить, что до сих пор знания по археологии Нижнего и Среднего Витима развиты неравномерно, освещая в основном отдельные этапы каменного века, оставляя совсем не освещенными другие хронологические отделы. Развитие источниковой базы за последние годы, накопление данных по палеоэкологии, стратиграфии, геоморфологии, зоархеологии и палеонтологии региона, ввод в практику археологических исследований новых методик позволяют иначе оценить перспективы археологического изучения региона. Определение функциональной специфики археологических объектов и районов их расположения, является целью настоящей работы в рамках разработки более общей задачи археологического исследования культур каменного века Северной Азии: изучения проблем синхронизации геологических, климатических и исторических событий, выявления причинно-следственных механизмов образования форм и типов древних производств, существования био-гео-социоценозов, условий формирования и сохранения биологических, геологических и археологических остатков. Для достижения этой цели были сформулированы следующие задачи:

• ввод в научный оборот новых материалов и обобщение имеющихся научных данных по археологии нагорья;

• создание модели развития рельефа и геологических событий в позднем плейстоцене и голоцене, как фона на котором происходило освоение древним человеком Байкало-Патомского нагорья;

• хроно-стратиграфическая характеристика геоархеологического объекта Большой Якорь в системе других археологических памятников Байкало-Патомского нагорья и сопредельных регионов;

• морфо-технологический анализ и функционально-типологические корреляции инвентаря археологических комплексов Большого Якоря и материалов соседних археологических объектов.

Научная новизна данной работы заключается в том, что предпринимается попытка осмысления результатов почти двадцатилетнего изучения многослойного археологического памятника Большой Якорь-1, ставшего культурно-хронологическим стратотипом Байкало-Патомского нагорья, полигоном обкатки новых методов в археологии (диагностика сезонов гибели млекопитающих по ростовым структурам зубов, палеомагнитные исследования очажных комплексов и определение их инситности, петрография коренных проявлений экзотических пород и артефактов из них). Исследования

Большого Якоря позволили поставить в повестку дня и наметить пути решения важнейших вопросов, связанных с культурно-хронологическим членением памятников позднего плейстоцена - раннего голоцена в Северной Азии, установления внутренних механизмов технологий расщепления камня. Для этого вводится в научный оборот значительное количество новых данных по археологии, стратиграфии, геохронологии, зооархеологии выделенного Мамаканского геоархеологического субрайона, как опорного для изучения региона в целом (Инешин, 1991). В работе подробно рассматриваются вопросы функциональной и культурно-типологической принадлежности археологических комплексов.

Источниковую базу представленного исследования составляют материалы многослойного археологического памятника Большой Якорь-I, а также данные, полученные при изучении 30 археологических объектов бассейнов рек Витима и Мамы, исследования на которых проводились с 1973 по 2004 год автором и другими исследователями. Прежде всего, это материалы экспедиций ПАЭ под руководством Ю.А.Мочанова, а так же иркутских археологов В.М.Ветрова и Е.В.Меныпагина. Но основу работы составили собственные материалы. В дополнение к этому использовались данные, полученные с ряда палеонтологических местонахождений и геологических разрезов в нагорье, которые были изучены, описаны и введены нами в научный оборот (Инешин и др., 2003, 2004, 2005). Как уже отмечалось выше, основными источниками в написании работы послужили коллекции и материалы стоянок Большой Якорь 1-Й, Коврижка, Мамакан I-IV, Инвалидный I-III, выделяемых в Мамаканский геоархеологический субрайон. Автором были изучены также архивные материалы и коллекции, хранящиеся в ИГУ, ИГОМ, ИГПУ, Бодайбинском краеведческом музее, фондах ОАО «Лензолото», Иркутскгеолкоме.

Совокупность задач, характер самих археологических объектов налагают особые требования соответствия к методическому аппарату. Исходной же методико-философской основой для работы послужили разработки отечественных методологов системно-деятельностного подхода, развитого и сформулированного в основных положениях в 60 - 70 годы XX века такими выдающимися представителями нашей науки как А.А.Зиновьев, Г.П.Щедровицкий, С.А.Попов и др. (Зиновьев, 2000; Щедровицкий, 1975, 1995).

Работа построена в рамках геоархеологического подхода на основе принципов актуализма, историзма, с привлечением естественно-научных методов: теоретической морфологии, технологического анализа на аппликативных материалах, стратиграфии, геологии, зооархеологии, палинологии, планиграфии, радиоуглеродного и палеомагнитного датирования. В процессе исследования использовались различные собственно археологические методы и методики: теоретической морфологии, стратиграфии, планиграфии, аппликативного и функционального тестирования.

Ведущими методами, применявшимися в решении поставленных задач, являются хроно-стратиграфический, морфо-технологический и зооархеологический. Автором предпринята попытка на основе данных изучения Мамаканского геоархеологического субрайона выстроить схему сводного стратиграфического разреза отложений финала плейстоцена -голоцена, максимально охарактеризованную археологическим материалом, и выполняющую роль опорной в возрастном отнесении культуровмещающих отложений долины всего Нижнего Витима и, отчасти, Байкало-Патомского нагорья. Как уже отмечалось выше, наши исследования строились на обязательном и массовом применении радиоуглеродного датирования, как собственно культурных остатков (датирование по кости животных и углю из очагов), так и геологических тел, в отложения которых были захоронены остатки деятельности человека, и геологических образований, которые маркируют те или иные изменения в природной среде. Работа по созданию такой схемы строилась на базе радиоуглеродного и археомагнитного датирования местонахождений Большой Якорь I, Мамакан II-IV, Инвалидный III, Колобовщина I, Авдеиха, Коврижка I-III. Учитывались геоморфологические представления о динамике, возрасте и последовательности формирования аллювиальных и субаэральных форм рельефа и отложений в районе, палеонтологического обоснования с учетом хроностратиграфических и палеоклиматических разработок в соседних регионах. Одним из значимых результатов проведённых работ стало создание для региона базы данных радиоуглеродных датировок, которая характеризует как геологические процессы, так и конкретные формы рельефа на отрезке позднего плейстоцена -голоцена (см. приложение 1). Абсолютными датами наиболее полно охарактеризованы отложения каргинского и сартанского времени (по ЗападноСибирской шкале).

Техно-типологический метод в изучении местонахождений Байкало-Патомского нагорья явился основным методом первичной культурно-периодизационной классификации археологического материала, хотя и не единственным и применялся в комбинации с естественно-научными методами в рамках, как уже упоминалось, общего системно-деятельностного подхода. Более того, автор чётко понимает ограниченность самого принципа типологизации, в том варианте, как это применяется в археологической практике, и в данной работе это присутствует лишь для того, чтобы быть понятным коллегам. Основной задачей наших исследований является введение в научный оборот материалов многослойного археологического памятника в свете использования оригинального набора методик, позволивших получить качественно иные выводы и, в этом смысле, изучение Большого Якоря можно рассматривать как матрицу будущих исследований в Северной Азии.

Морфо-технологическая корреляция материалов Большого Якоря на Нижнем Витиме исходит из круга относительно хорошо изученных сопредельных регионов: это Средняя Лена с бассейнами Олекмы и Алдана, входящие в Приленскую культурную область, бассейн Верхнего Витима, побережье Северного Байкала. Если ещё шире, по мере удаления - юг Восточной Сибири - Прибайкалье, Забайкалье и Приморье.

Основной единицей научного обобщения, применяемой исследователями археологических комплексов Якутии и Верхнего Витима, является понятие «археологическая культура». Нам .придётся обратиться к анализу практики применения данного понятия для более чёткого представления собственного отношения к этому вопросу и более точного предъявления представленного материала. Следует только оговориться, что эта проблема является ключевой в археологии, и по этому поводу написано достаточно много, но мы ограничимся анализом только представлений исследователей, работающих в пределах Сибири - Дальнего Востока, дабы не выйти за рамки данной работы.

Различные исследователи вкладывают различное содержание в это понятие. Так, например, под этим термином В.М.Ветров, один из активных исследователей археологии Витима, понимает (1986; 1992) локальную группу памятников, одновозрастных или находящихся в хронологической преемственности друг к другу, связанных сочетанием основных категорий и типов археологических источников. В практике анализа слабоизученных местонахождений это выливается в характеристику культуры на основе двух источников - инвентарного набора типов изделий и радиоуглеродных датировок.

Такие исследователи археологии Северной Азии, как Ю.А.Мочанов и С.А.Федосеева, в понятие археологической культуры вкладывают двоякий смысл: с одной стороны - это понятие, отражающее стадиальное (в этом смысле хронологическое) определение археологического объекта и, с другой стороны, это понятие из ряда отражающих уровни развития техно-этно-культурных общностей, реально существовавших в истории. Причём в культурную составляющую понятия ими вкладывается как служебное, чисто исследовательское понимание группировки археологических источников, так и его совмещение с существовавшими в древности реальными этносами-народами. То есть происходит склейка различных уровней, замещение различных реальностей. В частности, смена дюктайской и сумнагинской культур интерпретируется ими ка& смена населения региона под влиянием г миграций (Мочанов, 1978), а смена ымыяхтахской и усть-мильской культуры рассматривались в связи с проблемой происхождения современных юкагиров (Мочанов, Федосеева, 1975; Федосеева, 1980). В отношении якутских памятников, как правило, хорошо стратифицированных и снабжённых радиоуглеродными датами, исследователи из соседних регионов применяли корреляционные схемы анализа для относительной датировки собственных археологических объектов, которые имели слабую обеспеченность радиоуглеродной хронологией (Ивашина, 1979, и др). Таким образом, в понятие археологическая культура вкладывается содержание, имеющее целью хронологическое позиционирование археологических остатков, и в этом смысле археологические культуры фигурируют как культуро-этапы.

I В археологической практике в Прибайкалье термин "археологическая культура" широко употреблялся до середины 70-х гг. XX века, но постепенно он стал изыматься из научного лексикона и заменяться другими специально созданными понятиями, не отягощенными разноплановым и разноуровневым содержанием. Апологетом выделения культуро-этапов выступил в 30-50 гг. А.П.Окладников (Окладников, 1955), который использовал предложенные ранее Б.Э.Петри (Петри, 1924) основные принципы и понятия и создал археологическую культурно-хронологическую периодизацию мезолита, ф. неолита и бронзового века Прибайкалья, построенную на изучении погребальных комплексов. В последующем, данная схема не раз критиковалась, указывалось на невозможность её применения к стояночным комплексам того же хронологического отрезка, на противоречия в последовательности выделенных' этапов радиоуглеродным датировкам (Медведев, 1981; Савельев, 1989; Мамонова, Сулержицкий 1989). Позже в связи с массовым применением радиоуглеродного датирования и получением обширных дополнительных материалов данная схема была в значительной части пересмотрена. Хронологические рамки отдельных культур изменились, они поменялись местами в культурно-периодизационной схеме, выявилось их взаимоналожение, и сосуществование на отдельных хронологических этапах, их специфическая территориальная организация (Мамонова, Сулержицкий, 1989; Базалийский, 2004; Вебер и др.2004). Таким образом, утратилась функция данной схемы в качестве выполняющей хронологическое соотнесение, и были заложены достаточно серьёзные сомнения в правомерности данного подхода для определения положения рассматриваемого археологического объекта на хронологической шкале. Более того, принципы, положенные в основу хронологических и этапных соотнесений (есть керамика или нет, появление «ведущих типов» в номенклатурном наборе каменных орудий и др.), новейшими открытиями были поставлены под сомнение. Во всяком случае, универсальность их применения. Так произошло с открытием и подтверждением возраста древнейшей в Северной Азии и мире керамики на Усть-Карснгском археологическом комплексе Верхнего Витима, или находки клиновидных нуклеусов в слоях, датирующихся в пределах 5000 - 6000 л.н. и так далее. Однако сами группировки археологических объектов сохранились (такие как «китойская, глазковская, серовская культуры»), сохранились и их названия, и, пусть значительно скорректированная, данная схема по-прежнему используется отдельными специалистами. В связи с невозможностью данную культурно-хронологическую схему, использовать для работы со стояночным материалом, иркутскими археологами был предложен критерий выделения группировок неолитических стоянок Прибайкалья на основе керамики. И тут на смену культурам, выделенным на погребальных комплексах, пришло понятие керамический пласт. Но, в сущности, поскольку за понятием керамический пласт просматриваются все те же некие культурно-исторические общности, то категории «керамический пласт» и «археологическая культура» можно признать равноценными и частично взаимозаменяющими, служащими для пространственно-хронологической и содержательной организации археологических остатков.

В последующем для археологических памятников финала плейстоцена -раннего голоцена, а по археологической шкале относимых к мезолиту, Г.И.Медведев и М.П.Аксенов выделили две археологические культуры периодизационные схемы Приленской культурной области и Верхнего Витима существуют в виде сменяющих друг друга археологических культур. В их понимании археологические культуры объединяют под собой хронологически близкие комплексы, связанные формально-типологическим родством инвентарных наборов.

Рассматривая употребление понятия «археологическая культура» в практике археологических исследований, можно заметить одну важную особенность: с одной стороны, признаётся, что археологическая культура -понятие, описывающее искусственно выделенную группировку археологических памятников или комплексов, т.о. выполняющее служебные функции в процессе изучения, с другой стороны, те же авторы в последующем объективируют искусственно выделенную археологическую культуру, приписывая ей свойства реально существовавших этно-культурных общностей с набором присущих им признаков - язык, антропологический тип, хозяйственный тип (а следовательно, и орудийные наборы, техническую оснащённость). Если, в случае с выделением «археологических культур» на материалах погребений, мы улавливаем какую-то часть этих признаков на антропологическом субстрате, то в остальных случаях инвентарным наборам, которые могут иметь сезонные, деятельностные или другие особенности, приписываются свойства реально существовавших живых древних обществ. Но в том и другом случае допускается перескакивание через процедуры исследования, и расширенное толкование источника, который не содержит в себе той информации, которая ему приписывается исследователями. Как показала практика исследований на Большом Якоре, специфические черты в группировке материальных остатков (появление тех или иных типов каменных и костяных орудий, применение специфических приёмов в расщеплении камня, отсутствие или, наоборот, присутствие отдельных охотничьих видов), имеет своё объяснение в сезонном характере стоянки, продолжительности её существования и той деятельности, которая разворачивалась на раскопанном плацдарме. Эти положения были развёрнуты ранее в серии статей автора и развиты в данной работе ниже (Инешин, 1992,1998, Инешин, Тетенысин, 1995, 2004 и др.).

Для устранения многообразия толкования понятия «археологическая культура» и разделения его различных содержаний ведущий теоретик российской археологии Л.С.Клейн предлагает построение разветвленного терминологического аппарата на основе развития теоретической типологии (Клейн, 1991). Но понимание им самих принципов типологии в рамках натурфилософского подхода не привело его к решению возникших проблем, к углублению содержания выстроенных схем в направлении очерчивания конкретных культурно-исторических и культурно-технологических общностей. Археология по-прежнему стоит на пороге необходимости исследований более высокого порядка, чем те, которые были проведены.

В частности, в настоящей работе основной процедурой первичной группировки материала по хронологии и отнесению к археологическим культурам автором применены как основные хроно-стратиграфический и морфо-технологический методы. Оценка археологического возраста артефактов дается на основе радиоуглеродного метода в широком его применении на различных органических датирующих материалах - уголь, костные остатки животных, погребённая древесина, растительный детрит, погребённые почвы. Современное развитие данного метода - быстрота получения датировки, доступность и стоимость, небольшие навески самого датирующего вещества и возможность его выделения из материалов, ранее недоступных для такого типа анализа (например: керамика), делают его обязательным в практических исследованиях любого уровня. Если учесть, что калибрование радиоуглеродных дат продвинулось достаточно далеко как в глубь времени, так и в точности приближения к календарному времени, то сбор датирующего вещества при раскопках, получение дат по максимально широкому спектру органических остатков (уголь, детрит, древесина, кость, органика в керамике, растительные волокна и др.), •по различным структурным элементам культурных горизонтов (разные очаги, конструкции, клады, хозяйственные комплексы) делает эту процедуру безусловно обязательной в применении. Данный тип исследования должен быть дополнен и уточнён палеомагнитными измерениями, а в микровременном аспекте - зооархеологическими данными. Практика археологических исследований конца XX века показала, что опора на ранее господствовавшие типологический и морфологический методы в датировании часто приводила к ошибочным результатам, как, например, это произошло с определением хронологии неолитических объектов Приангарья или в первоначальной датировке археологических материалов Усть-Каренгского комплекса местонахождений на Верхнем Витиме (Мамонова, Сулержицкий 1989; Ветров, Инешин, 1979, Ветров, 1992). До сих пор досадной особенностью датирования археологических остатков является слабое использование радиоуглеродного метода при исследовании поздних отделов хронологической шкалы - бронзового, железного веков и средневековья, т.е. там, где до сих пор превалирует датировка культурных остатков типологическим методом. Только в последнее время ситуация стала меняться в лучшую сторону.

Модернизация научных исследований в последние десятилетия XX века в гуманитарной сфере (например, методологическое движение), к сожалению, ничего не изменила в структуре археологического познания. Процедуры сравнительного анализа по морфологической близости с "ведущими типами" тех или иных ранее выделенных археологических культур, имеющих стадиальный и феноменологический характер, направлены на первоначальное определение артефакта или комплекса артефактов по отношению к тем или иным археологическим культурам, и на этой основе - на заключение о возрасте. Зачастую часть специалистов видит в этом едва ли не конечную цель собственного исследования.

Если говорить о расширении познания археологического объекта в зависимости от его характера, то оно, на наш взгляд, должно приобретать характер геоархеологического, технологического, культурно-исторического, деятельностного моделирования, осуществляемого уже иными методами, в особой последовательности и технологии исполнения. В общем случае научное познание имеет характер развития от абстрактного к конкретному. В этом случае роль археолога видится как организатора, формулирующего задачи исследователям различных научных направлений по поводу изучаемого археологического объекта, т.е. выполняющего функции интерлокера. Но анализ гносеологической и организационной специфики этого развития выходит за рамки данной работы.

Предваряя описание и анализ археологического материала, необходимо остановиться и на понятийном аппарате, употребляемом автором. В археологии до сих пор не сложилось четкой однозначно понимаемой системы научных понятий, что, видимо, связано как с молодостью дисциплины, так и со спецификой гуманитарного начала. Для устранения разночтений исследователь должен продемонстрировать свою гносеологическую и методологическую позицию, вкладываемую в содержание употребляемых терминов.

Основные научные понятия должны определяться из соотношения с родовой гносеологической ситуацией в науке, характеризуемой триадой субъект-объект-предмет. Согласно ей предметом является познаваемая сторона объекта, отражаемая в знаковом виде в знаниях. В этой связке объект по определению является физически достоверным и независимым от субъекта. Качественное содержание объекта по определению шире выставляемых субъектом рамок предмета. Независимость объекта от субъекта неоднократно справедливо критиковалась представителями многих неклассических, в том числе постпозитивистских философских направлений. Это породило дискуссию о правомочности суждения об объективности в познании (Вартофский, 1988). Но можно заметить, что исторически именно эта установка с начала Нового Времени и работ Ф.Бэкона (Щедровицкий, 1984) привела к становлению науки в современном виде.

В отечественной археологии периодически то вспыхивала, то затухала дискуссия о предмете и объекте археологии. В частности, рядом археологов под объектом понимаются древние человеческие коллективы, оставившие после себя культурные остатки (Захарук, 1976). Собственно же местонахождения, содержащие эти культурные ■ остатки, подводятся под понятие "археологический источник" (Аникович, 1988; Колпаков, 1988). Автор работы придерживается позиции Ю.Н.Захарука (1976,1997), Г.П.Григорьева (1981) и др., полагающих под объектом археологии сугубо местонахождения-культурные остатки и помещающих некогда существовавшие древние общества в предмет научной дисциплины, как конечную цель научного познания объекта. Это справедливо, поскольку последние не могут быть объектами в силу отсутствия физической достоверности, как явления давно исчезнувшего прошлого. Наши собственные интенции и онтологические представления по поводу происхождения артефактов направляют наше познание на формирование знаний об их создателях. Отчасти аналогичная гносеологическая установка лежит и в основании ряда естественнонаучных дисциплин, в которых имеется исторический подход в представлении событий процессов, в частности, в таких, как палинология (Рыбакова, 1972), палеонтология и тафономия (Ефремов,1950; 1940; Шер,1985), палеогеография, геоморфология. Отсюда, в нашем понимании, понятие «объект» является родовым по отношению к понятиям "памятник", "археологический объект", "местонахождение", "комплекс", "культурный горизонт".

В археологии Сибири понятия этого круга были достаточно подробно рассмотрены Г.И.Медведевым и Г.А.Воробьевой (1984), Г.И.Медведевым и Н.А.Несмеяновым (1988, 1981). Опираясь на их разработки понятий, автор понимает термины "археологический объект''' и "археологическое местонахождение" как тождественные, часто взаимозаменяемые. В этом случае основным признаком местонахождения является содержание материала в экспонированном или вмещенном состоянии в ситуации поверхностного залегания на геоморфологических образованиях или внутри геологических тел. Отсюда в культуроемещающих геологических напластованиях выделяются культуросодержащие уровни, понимаемые как некогда существовавшие уровни заселяемой дневной поверхности или уровней адсорбации культурных остатков при определённых условиях протекания геологических процессов. В употреблении как аналог данного понятия часто фигурирует культурный горизонт. Если культурный горизонт - понятие более геолого-стратиграфического порядка, то в качестве собственно археологического эквивалента автор употребляет термин "комплекс" - феномен совокупности артефактов, связанных пространственно и хронологически и объединенных общим происхождением. "Комплекс" является родовым по отношению к понятиям "стоянка", "погребение". В ряде случаев термин "комплекс" употреблен и в более узком смысле, объединяя под собой пространственно локализованные агрегации культурных остатков в пределах одного культурного горизонта, например, "очажные комплексы", "скопление". В обоих случаях автор вкладывает в смысл общий для данного скопления и дискретный в отношении других скоплений, разнесенных стратиграфически (разные культурные горизонты) или планиграфически, сюжет происхождения, существования и отложения артефактов. При описании набора изделий коллекций с раскопанных комплексов автором употребляется термин "инвентарь". В технико-типологическом преломлении вещественная (морфологическая) характеристика артефактов характеризуется терминами "ансамбль", "индустрия", "аппликатиеная сборка или блок ".

Корреляция ансамблей с выделенными археологическими культурами прилегающих регионов неизбежно предполагает оперирование понятиями "тип", "археологическая культура", учитывая принятые в соременном научном сообществе морфо-типологический подход. Находясь в этих рамках, автор в понятие "тип" при написании работы вкладывал устойчивое сочетание морфологических черт, вокруг которого группируются по признаку большего соответствия артефакты без учета пространственного положения, связей с другими артефактами, хронологии. На существующем уровне исследований на Байкало-Патомском нагорье употребляемое понятие "тип" наиболее всего соотносится со сформулированным Л.С.Клейном (1978) понятием "тип морфологический". Из задач, стоящих перед автором, не вытекала необходимость самостоятельно выделять типы и вообще разрабатывать их теоретическое обоснование, а, скорее, соотнесение с уже существующими типами, характерными для соседних культур, прошедшими в различной степени верификацию и воспринимаемыми археологическим сообществом как культурные типы. В авторском понимании принцип типологии в археологии вообще имеет ограниченное применение и должен по логике предмета науки распространяться на процессы, а не на конкретные группы культурных остатков. Но это отдельная большая тема, находящаяся за рамками данной работы.

На таксономически следующем, основном уровне группировки археологического материала выступает "археологическая культура", формально выделяемая по комбинации "руководящих типов", совместно статистически устойчиво бытовавших в определенных хронологических и территориальных пределах. Содержательно археологическая культура, как уже отмечалось, связывается с культурно-историческими, этническими, технологическими, социальными общностями разного порядка, имеющими для региона характер стадиальных, либо локальных. Выделенные однажды археологические культуры впоследствии выступают в археологическом познании в роли культурно-хронологических реперов в задаче соответствующей оценки вновь открытых объектов. По этому принципу и автор выстраивал данную работу.

Рядом исследователей, в том числе Ю.А.Мочановым (1970), Н.А.Алексеевым (1982,1987), З.А.Абрамовой (1875,1979), ранее выделялись археологические общности более высокого порядка: приленская культурная область, средне-сибирская культурная область, которые отражали синхронность развития и близость культур на значительной территории или связанность общими технико-типологическими чертами территориально отстоящих друг от друга культур, ансаблей. По мере необходимости автором в данной работе будут привлекаться и эти понятия.

Описание археологического материала строится на разработках терминологического номенклатурного аппарата, который был предложен иркутскими археологами (Медведев,1975,1981; Медведев, Савельев, Лежненко,1981). Кроме того в описании и анализе артефактов использованы отдельные понятия из тип-листов, представленных такими исследователями археологии Средней Сибири как З.А.Абрамовой (1979) и С.А,Федосеевой (1970), а также собственные наработки (Инешин,Тетенькин, 1995, 2000, 2003).

Основные защищаемые положения:

1. На основе имеющихся данных по радиоуглеродной хронологии и культурно-типологической принадлежности каменного и костяного инвентаря с многослойного археологического местонахождения Большой Якорь-I он был отнесён к кругу памятников т.н. дюктайской культурной традиции северо-востока Северной Азии в хронологическом диапазоне 11-13 тыс.л.н., в рамках которой была развита «бифасиальная традиция» в изготовлении каменного инвентаря. Именно в рамках бифасиальной традиции реализовывалась концепция компактности и универсальности, свойственная подвижным группам охотников-собирателей эпохи позднего ледниковья (Саллинз, 1999), описанная нами как принцип адаптивной вариабельности (Инешин, Тетенькин, 2000).

2. Культурные горизонты памятника на основе комплексного использования различных естественнонаучных методик (зооархеология, палеомагнитология, трасология) были определены как сезонные временные охотничьи лагеря на миграционном пути северного оленя и зонах сезонной концентрации других видов, в которых происходила первичная разделка туш убитых животных, подготовка к транспортировке мясных частей туш на базовые стоянки.

3. Деятельность, осуществляемая на стоянке, а значит и орудийная оснащённость, имели ярко выраженный сезонный характер, на который накладывалось дополнительное влияние продолжительностью времени обитания человека на исследованном плацдарме. Основные режимы деятельности на памятнике сводились к следующим: - режим ожидания подхода основных мигрирующих групп животных с попутной охотой на мелких и средних животных, обитавших в долине Витима, - и режим, связанный с охотой на массово мигрирующих животных с заготовкой мяса и поделочного сырья.

4. Природное окружение археологического памятника представляется возможным отнести к перигляциальным ландшафтам, развивавшимся в непосредственной близости от ледников.

Практическая значимость работы заключается в том, что полученные материалы расширяют источниковую базу Байкало-Патомского нагорья, вводятся в научный оборот материалы ряда новых объектов. Выводы, изложенные в диссертации, могут быть применены в преподавании курсов археологии Сибири, могут быть положены в основу программы углублённого изучения материалов раскопок предыдущих лет по памятникам каменного века Северной Азии, методические наработки могут быть использованы для дальнейшего совершенствования методики полевых и камеральных работ. Материалы диссертации найдут применение в картировании, инвентаризации и составлении свода археологических памятников, создании музейных экспозиций, курсов лекций и школьных программ.

Работа состоит из введения, пяти глав и заключения. В главе 1 - «История археологических исследований Байкало-Патомского нагорья» приводится исторический сюжет научного изучения памятника, в контексте которого обсуждаются актуальные задачи формирования исследований.

В главе 2 - «Модель формирования рельефа Мамаканского геоархеологического субрайона в верхнем плейстоцене-голоцене» - приводится оценка литературных данных, а также приводится ряд имеющихся неопубликованных материалов по геоморфологии долины Витима и всего региона в целом, основные, актуальные для геоархеологической научной деятельности, вопросы геологии, стратиграфии, геоморфологии, палеогеографии, палеонтологии и радиоуглеродной хронологии нагорья. Здесь же приводится оценка геоархеологических, тафономических потенциалов различных типов отложений Байкало-Патомского нагорья, перспектив и методов их изучения, затрагивая, таким образом, вопросы геоархеологического районирования нагорья, приводится выработанная на сегодняшний день модель палеоэкологической обстановки, в которой разворачивалась деятельность древних обитателей Большого Якоря. На сегодня опорным объектом, исследования которого поднялись до уровни функциональных палеоэкологических и деятельностных интерпретаций в регионе, является многослойная стоянка Большой Якорь -I.

В главе 3 - «Модель палеоэкологической ситуации в Байкало-Патомском нагорье» - приводится разработанная на сегодняшний день модель палеоэкологической обстановки, в которой разворачивалась деятельность древних обитателей Большого Якоря. На сегодня опорным объектом, исследования которого поднялись до уровни функциональных палеоэкологических и деятельностных интерпретаций в регионе, является многослойная стоянка Большой Якорь-1.

В главе 4 - «Планиграфия и артефакты культурных горизонтов Большого Якоря-1» - приводится оценка планиграфического распространения культурных остатков, а также ряд данных по зооархеологии и палеомагнитологии, на основании которых делается заключение о функциональной и деятельностной специфике каждого культурного горизонта.

В главе 5 - «Связи древнего населения Привитимья по результам исследования использования экзотических пород сырья» говорится об уникальных фактах использования экзотических пород камня, которые не могли быть транспортированы естественным путём, а попадали на стоянку вследствие искусственного переноса их от мест коренных проявлений на расстояния от 60 до 600 км. Путём точных анализов удалось выявить редкие примеси в составе пород, которые, в свою очередь, контрастно характеризуют каждое месторождение отдельных пород, в частности, графитита. По этим искусственным транспортировкам пород камня были установлены древние коммуникации и сделаны выводы о существовании единого культурного пространства и реальных связях древнего населения нижнего течения Витима с населением, проживавшим на Верхнем Витиме.

В настоящей работе в контексте сформулированных и поставленных задач будут затрагиваться палеоэкологические характеристики, вытекающие из изучения долины Витима и археологических объектов в рамках Мамаканского геоархеологического микрорайона на фоне региональной картины развития рельефа, а также приведены культурно-технологические и функциональные характеристики стоянок по каждому из культурных горизонтов, корреляции и технолого-функциональные характеристики инвентаря Большого Якоря 1.

Основные положения работы неоднократно обсуждались на заседаниях Кафедры археологии и этнографии ИГУ, кафедры истории ИрГТУ, а также апробированы на международных и региональных конференциях, заседании сектора палеолита ИИМКа РАН в Санкт-Петербурге. По теме диссертации опубликовано 40 научных статей.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Человек и природная среда на рубеже плейстоцена и голоцена на Байкало-Патомском нагорье"

Заключение

Для понимания района дислокации стоянок Большого Якоря-I, как осваиваемой человеком экологической ниши, и, в связи с этим, возможного места ее в годичном хозяйственном цикле, целесообразно обратиться к его деятельностной специфике, выразившейся в устойчивом сочетании определённых наборов каменного и костяного инвентаря с количеством и видовым набором добытых и переработанных зооресурсов.

На основе имеющихся данных по радиоуглеродной хронологии и культурно-типологической (в формате морфо-типологического подхода) принадлежности каменного и костяного инвентаря с многослойного археологического местонахождения Большой Якорь-I, он был условно отнесён к кругу памятников т.н. дюктайской культурной традиции северо-востока Северной Азии. Логичнее, дабы не привязываться к локальной конкретике, именовать её бифасиальной традицией Северной Азии. Хронологический диапазон существования основных культурных горизонтов укладывается в рамки 11-13 тыс.л.н., в которых была развита «бифасиальная традиция» в изготовлении каменного инвентаря. Именно в рамках бифасиальной традиции реализовывалась концепция компактности и универсальности, свойственная подвижным группам охотников-собирателей эпохи позднего ледниковья (Саллинз, 1999), сформулированная нами как принцип адаптивной вариабельности (Инешин, Тетенькин, 2000). Стратегия адаптации и освоения пространства древним человеком на этом хронологическом рубеже могла строиться по принципу организации цепи сезонных базовых стоянок, перемещавшихся по траектории водораздел - долина Витима, с которых затем подвижные группы охотников-заготовителей осуществляли вылазки для добычи животных (в пиковые моменты межсезонья на мигрирующие виды), а также осуществляли попутную заготовку каменного сырья (особо редкие экзотические породы). Адаптация древнего населения в Байкало-Патомском нагорье развивалась в условиях приледниковых ландшафтов, которые в свою очередь, состояли из мозаичных структур с доминированием открытых лугово-степных ландшафтов в долинах водотоков (прежде всего Витима), являвшихся основными, и горно-тундровыми и горными суб-альпийскими стациями. Эти открытые пространства являлись, стациями обитания стадных животных, представлявших особо ценный ресурс для древнего человека. Именно они составляли основу добычи древних охотников Большого Якоря (северный олень, бизон, снежный баран, овцебык, лошадь). Любопытно, что рыболовство являлось вспомогательным видом деятельности (исходя из добытого количества и видового состава), хотя и было обеспечено совершенными орудиями - гарпунами. Возможно, что оно возникло в других природно-климатических нишах, где рыбный ресурс мог играть более значительную роль. На заключительных этапах фукционирования стоянки в устье Большого Якоря возникают таёжные ассоциации, .занимавшие ограниченную площадь по долинам ручьёв и речек. Такая мозаичность способствовала большему биоразнообразию с пересечением различных этологических линий охотничьих видов, позволявших древним охотникам переключаться в эксплуатации с одного вида на другой и осуществлять стратегию комплексной эксплуатации всех жизненно важных ресурсов. Такая среда может рассматриваться как благоприятная, несмотря на близость обширных горно-долинных ледников, которые, казалось бы, должны были служить препятствием к освоению территории. Исходя из вышеперечисленных факторов, можно сделать заключение, что на протяжении формирования пойменных осадков, вмещающих культурные остатки, происходила перестройка ландшафта с заменой луго-степных ассоциаций на лесные.

Культурные горизонты объекта на основе комплексного использования различных естественнонаучных методик (зооархеология, палеомагнитология, трасология) были определены, как сезонные временные охотничьи лагеря на миграционном пути северного оленя и зонах сезонной концентрации других видов, в которых происходила первичная разделка туш убитых животных, подготовка к транспортировке мясных частей туш на базовые стоянки и утилизация на месте нетранспортируемых частей.

В условиях горно-таежной страны, каковой на сегодня является Привитимье и Байкало-Патомское нагорье, в частности, важнейшей структурной составляющей ландшафта является отношение «водораздел-долина». Такие факторы, как резкая высотная расчлененность рельефа, холодный континентальный климат с низкими суммами активных температур, присутствие многолетней мерзлоты, обуславливают наличие высотнопроявляемых различных ландшафтов. Среди них такие, как тундровый, таежный, альпийский и степной типы природной среды (Традиционное природопользование эвенков, 1995). Специфика высотно-поясного разнообразия ландшафтов и присущих им ресурсов, физико-географических, климатических обстановок определяла содержание замкнутого сезонного цикла обитания человеческих коллективов.

Долину Витима на участках примыкания к ней притоков, берущих начало во внутренних горных частях нагорья, следует признать наиболее продуктивной в плане наличия зооресурсов в переходные сезоны - весны и осени. Аргументом в пользу этого вывода служит и многослойность самого памятника Большой Якорь и др. И мы видим, в частности, на материалах 5, 6 и 7 горизонтов активное потребление всех доступных промыслу видов животных, имевшее непрофилированный или комплексный характер, который, возможно, также определен напряженностью пищевой диеты. В пользу последнего говорит потребление в пищу малопродуктивных видов - песца, лемминга, а также тотальное пищевое расщепление костей, содержащих хоть самое малое количество костного мозга, вплоть до фаланг. Вопрос о хозяйственном годичном цикле природопользования прямо увязан с характером освоения древними обитателями внутренних горных районов и водораздельных ландшафтов. На наличие промысловой эксплуатации этих районов указывают и графититовые артефакты, месторождение сырья которых расположено в 60 км к северу от Большого Якоря-I в бассейне р.Тахтыга (Инешин, Ревенко,

Секерин, 1998) и которые эксплуатировались попутно с охотой в осеннее-зимний период. А также артефакты из гиалодацита, коренные проявления которых фиксируются в 90 км южнее стоянки. Месторождения последних могли попутно эксплуатироваться при зимних охотах, и при весенних перекочёвках попадать в долину Витима на Большой Якорь. Особо можно заметить, что по особо редким породам каменного сырья, таким как графитит и афировый гиалодацит удалось проследить маршруты его транспортировки на протяжённость от 60 км на Большой Якорь, до 600 км при транспортировке на комплекс стоянок в устье реки Каренги, привого притока Витима в верхнем течении. Это было установлено аналитически, путём выявления редких примесей в составе породы. Это обстоятельство особо ценно, ибо оно позволяет на конкретном материале рассуждать о миграциях древнего населения, и что особо важно, о реальной связи стоянок с древнейшей керамикой Усть-Каренгского археологического комплекса с Большим Якорем. В этой связи стоянки Усть-Каренгского комплекса можно интерпретировать как долговременные базовые лагеря, на которых сосуды использовались в качестве контейнеров для хранения запасов, а стоянки Большого Якоря, как уже отмечалось выше, как временные сезонные стоянки охотников-заготовителей.

Исследование динамики развития палеогеографической обстановки, взятой в совокупности с событиями тектонического, палеоклиматического, в том числе гляциального, порядков, коррелируется с моделью мамаканского геоархеологического субрайона и моделью динамики образования конечноморенных валов в верховьях рек Мамакан, Мама, Конкудера Байкальской части нагорья, а также рек байкальского стока, связанных общим водоразделом. Подобная корреляция строится на широком использовании радиоуглеродного метода, который при учёте тафономии датирующего материала позволяет получить непротиворечивую хронологическую шкалу развития ледниковых обстановок. Палеоклиматическая, неотектоническая динамика, имеющая, как мы полагаем, региональный масштдб, отмечена «пульсирующим» характером развития - отступания ледников (и их маркёров - конечно-моренных валов) в долинах рек Кичера, (Ендрихинский, Осадчий и др., 1983; Базаров, 1986; Леви и др., 1998), Дяля, Средний Мамакан и др. (Молотков, Семенов, 1972; Семенов, 1979). Накопленная база данных по радиоуглеродному датированию позволяет синхронизировать этапы развития палеогеографических обстановок различных районов Байкало-Патомского нагорья и, в первую очередь, мамаканского участка долины Витима и верховьев самого Мамакана. Выявленная картина, пусть и в первом приближении, позволяет говорить о том, что ледники оставались ещё достаточно долго - поздний плейстоцен - первая треть голоцена на высоких отметках Байкальской части нагорья - и оказывали значительное влияние на водный режим Витима и его притоков (таких как Мамакан). Таким образом, рыхлые отложения, в которых были захоронены культурные остатки Большого Якоря-I, формировались под влиянием таявших ледников в вершине Мамакана, и эти процессы носили флуктуационный характер. В разрезах рыхлых отложений Большого Якоря и Мамакана-IY читаются крупные природно-климатические ритмы с периодом около 2000 лет.

В результате исследований развития рельефа долины Витима в позднечетвертичное время в пределах Мамаканского геоархеологического субрайона выделено 5 этапов. 1 этап - существование палеорусла Витима на 50-60-метровых относительных отметках, предположительно, казанцевского времени: 2 этап - эрозионный врез Витима, предположительно, в муруктинское время и последующее за ним формирование 30-40-метровых отметок дельты Мамакана в каргинское -раннесартанское время со значительным выносом песчаных и галечно-валунных фракций рыхлого материала, продукта деятельности ледников в среднем и верхнем течении, максимальная подвижка ледников горно-долинного типа к долине Витима; 3 этап - формирование лестницы 18-14-метровых террас местонахождений Коврижка и Большой Якорь-I во второй половине сартанского стадиала, на фоне пониженной водности Витима и продолжающейся деградации ледников в верховьях боковых притоков Витима; 4 этап - развитие боковой эрозии Витима и сложение серии прирусловых валов и межваловых понижений 11-14-метровой террасы в первой половине голоцена; 5 этап - новейший эрозионный врез Витима и накопление 8-9-метровой высокой поймы местонахождения Большой Якорь I в середине голоцена с современным режимом стока.

Начиная со второй половины сартана (комплексы Большого Якоря-1, Авдеихи, Мамакана-П, Коврижки-П и III), в аллювиальных и субаэральных отложениях фиксируется присутствие антропогенного фактора в осадконакоплении - культурных остатков древних обитателей Витима, оставивших после себя многочисленные археологические комплексы. Их залегание обнаружено во всех геоморфологических телах соответствующего возрастного интервала. Исследование геоархеологических вопросов формирования этих комплексов составило исходную причину исследований интегративного характера, направленных на реконструкцию (моделирование) палеогеографической (геоэкологической) динамики развития Мамаканского участка долины Витима (Мамаканского геоархеологического субрайона) в целом.

Наличие палеонтологических материалов в составе культурных отложений позволило осветить целый ряд вопросов палеоэкологической и палеодеятельностной характеристик стоянок Большого Якоря I. Высокий информативный потенциал делает этот памятник уникальным и опорным в археологии бассейна Витима и всего Северо-Восточного Прибайкалья в целом.

Результаты изучения фаунистических остатков Большого Якоря с позиций системно-деятельностного подхода позволили сделать ряд выводов, имеющих принципиальное значение для изучения археологических памятников:

- определение сезонности обитания стоянок имеет первостепенное значение для понимания сроков протекания и объёмов деятельностной нагрузки на стоянке, а для многослойных археологических местонахождений - решающее значение в понимании причинно-следственных связей в формировании орудийного комплекса каждого слоя;

- деятельностная нагрузка является определяющим фактором в формировании состава и морфологического облика каменной и костяной индустрии стоянки;

- различия в номенклатурном наборе каменных и костяных артефактов не могут служить критериями культурной принадлежности материалов, а отражают сезонную и функциональную специфику, являясь, таким образом, адаптивными признаками;

- изменения в составе фаунистических комплексов многослойных археологических местонахождений отражают сезонную специфику охотничьей деятельности и только во вторую очередь - изменения в структуре фаунистического комплекса в целом;

- некоторые морфо-технологические особенности каменных индустрий имеют сезонно-деятельностную специфику и не несут какой-то особой культурной нагрузки. В частности, присутствие в осенне-зимних культурных горизонтах трансверсальных резцов и фрагментов технологической обработки кости зависит от более долгого срока обитания на стоянке, с запасанием впрок на зиму орудий и заготовок, большим объёмом перерабатываемого сырья для такого рода технологических процессов;

- сезонная принадлежность многослойных археологических памятников в долине Витима хронологического диапазона от 6000 до 13000 л.н. может быть представлена, по результатам изучения Большого Якоря и Инвалидного-Ш, как серия кратковременных охотничьих лагерей, промежуточных в годичной системе стоянок древнего человека, адаптировавшегося к специфическим ландшафтам горной страны;

- поиск и изучение промежуточных звеньев в годичной системе освоения древним человеком окружающей среды требует создания детальных (на микроуровне) моделей развития палеоклиматических обстановок в регионе и целенаправленного поиска археологических памятников во внутренних частях Байкало-Патомского нагорья в соответствии с дислокацией сезонных «кормных пятен»;

- ситуация, когда основная масса археологических памятников рассматриваемого нами хронологического диапазона на территории северо-востока Сибири, сосредоточена по долинам основных водотоков, позволяет нам в качестве рабочей гипотезы выдвинуть версию о принадлежности этих археологических объектов к описанным выше сезонно-деятельностным типам стоянок, чему не противоречит и отмечаемое большинством исследователей морфо-типологическое единство каменной индустрии на этой территории, основанное на использовании бифасиальной техники и бифасиальных форм как универсальных;

- отсутствие в кухонных остатках стоянок человека в период 11000 - 13000 л.н. костных остатков мамонтов не позволяет рассматривать этот факт как свидетельство сокращения их ареала обитания, а может быть объяснено, как свидетельство появления специализации в охоте древнего человека, тем более что на памятнике в культурных горизонтах в фаунистических остатках представлен весь «мамонтовый комплекс». Есть основания предполагать (прежде всего, основываясь на данных радиоуглеродного анализа палеонтологических местонахождений, дислоцированных во внутренних частях Байкало-Патомского нагорья), что во внутренних районах нагорья (верховья притоков Витима) мамонты в рассматриваемый период обитали.

Ещё один немаловажный аспект деятельности древних охотников-собирателей раскрывают некоторые особенности фаунистических остатков: способы разделки туш убитых животных, объёмы заготовленной впрок и портеблённой прямо на стоянке биомассы, что, в свою очередь, может быть использовано для создания моделей хозяйственной деятельности и расчётов минимально возможного числа обитателей стоянки.

Деятельность, осуществляемая на стоянке, а значит и орудийная оснащённость, имели ярко выраженный сезонный характер, на который накладывалось дополнительное влияние продолжительностью времени обитания человека на исследованном плацдарме. Таким образом, основные режимы деятельности на памятнике нами сведены к следующим: - режим ожидания подхода основных мигрирующих групп животных с попутной охотой на мелких и средних животных обитавших в долине Витима, - и режим, связанный с охотой на массово мигрирующих животных с заготовкой мяса и поделочного сырья (камня и кости).

Анализируя вектора перемещения каменного сырья (графитит и киноварь) на десятки километров от своих коренных источников на археологические местонахождения Большой Якорь, Коврижка, Инвалидный, отмечается совпадение траекторий транспортировки с современными маршрутами миграции северного оленя. Представляется, что данное обстоятельство является свидетельством устойчивости маршрутов миграции северного оленя за последние 13 ООО лет. Таким образом, и передвижение человека по данным траекториям с попутным сбором • и транспортировкой экзотических пород каменного сырья осуществлялось во время перекочёвок за мигрирующим пищевым ресурсом. В этом случае миграции древнего населения осуществлялись на значительные расстояния по двум траекториям с севера на юг и с юга на север. Отсюда вытекает, что это явление имело сезонный характер, и именно этим обстоятельством объясняется обнаружение в различных культурных горизонтах (напомним ещё раз, сезонных временных охотничьих лагерях), приуроченных к позднеосеннему или весеннему периодам, красящего вещества, коренные выходы которого приурочены к противоположным концам сезонной миграции северного оленя - основного пищевого ресурса.

Дальнейшая интерпретация планиграфии культурных горизонтов была развернута нами в интерпретацию деятельностных ситуаций, их продолжительности и объёма, для чего необходимо привлечение всей суммы данных, не только планнграфическнх. Эпистемологические (логико-методологические) условия такой работы мы описывали отдельно (Тетенькин, Инешин, 2003; Инешин и др., 2004). Сравнительный анализ планиграфических структур, присвоенных им функциональных значений (в частности, рассуждения о них как о кратковременном охотничьем лагере), как мы полагаем, будет более корректен после решения этой задачи.

Проведение планиграфического анализа археологических комплексов каменного века (палеолита, мезолита, неолита), в Восточной Сибири, в частности, осложнено слабой разработанностью и, отсюда, фактическим отсутствием в исследовательской практике общепризнанных научных конвенций, позволяющих строить соответствующие суждения и делающих такие научные знания легитимными. В этом же ряду стоят все еще крайне редкие опыты применения этноархеологических и проксемических знаний в планиграфической интерпретации (Васильев, 1991; Холюшкин, 1992).

212

Список научной литературыИнешин, Евгений Матвеевич, диссертация по теме "Археология"

1. Абдулов Т.А. Мезолитические горизонты многослойной стоянки Курла IV / Т.А. Абдулов // Палеоэтнологические исследования на юге Средней Сибири: Сб.науч.тр. Иркутск: Изд-во Иркут. ун-та, 1991. - С.55-61.

2. Абдулов Т.А.Палеолит Канско-Енисейского региона / Т.А. Абдулов А. Г. Генералов // Исторический опыт освоения восточных районов России.-Владивосток, 1993.-С.73-75.

3. Абдулов Т.А. Поселение Лысая Сопка на Северном Байкале (по материалам 1979 г.) / Т. А. Абдулов, Н. П. Пилипчук // Материальная культура древнего населения Восточной Сибири. Иркутск, 1982. - С.55-70.

4. Абрамова З.А. Палеолит Южной Сибири / З.А. Абрамова // Сибирь и ее соседи в древности / Древняя Сибирь : сборник. Новосибирск: Наука, 1970. -Вып.З. - С.9-17.

5. Абрамова З.А. Микронуклеусы в палеолите Енисея / З.А.Абрамова // КСИА. -вып. 126- М., 1971- С.14-21.

6. Абрамова З.А. Археологические культуры в верхнем палеолите Северной Азии и южно-сибирская культурная область / З.А. Абрамова // Соотношение древних культур Сибири с культурами сопредельных территорий. -Новосибирск, 1975.-С. 19-31.

7. Абрамова З.А. Палеолитическое поселение Красный Яр на Ангаре (верхний комплекс) / З.А. Абрамова // Древние культуры Приангарья. Новосибирск: Наука, 1978.-С.7-35.

8. Абрамова З.А.Палеолит Енисея: Афонтовская культура / З.А. Абрамова-Новосибирск: Наука, 1979. 160 с.

9. Аксенов М.П. Верхоленская Гора памятник каменного века Сибири : автореф. дис. . канд. ист. наук / М.П. Аксенов. - Новосибирск, 1969. - 24 с.

10. Аксенов М.П. Палеоэкология древнего человека Верхней Лены / М.П. Аксенов // Хроностратиграфия палеолита Северной, Центральной и Восточной Азии и Америки. Новосибирск, 1990. - С.7-10.

11. Аксенов М.П. Исследования донеолитических комплексов на Верхней Лене / М.П. Аксенов // Байкальская Сибирь в древности. Иркутск, 1995. - С.45-60.

12. Аксенов М.П. Донеолитические местонахождения Качугско-Верхоленского участка Верхней Лены / М.П. Аксенов // Археологическое наследие Байкальской Сибири: изучение, охрана и использование: сб. науч. тр. -Иркутск, 1996. -Вып.1,- С. 12-22.

13. Аксенов М.П., Морфология и археологический возраст каменного инвентаря "макаровского палеолитического пласта" / М.П. Аксенов и др. // Проблемы антропологии и археологии каменного века Евразии: тез. докл. к регион, конф. Иркутск, 1987. - С.26-30.

14. Аксенов М.П. Комплекс донеолитических местонахождений у дер. Кистенево на Верхней Лене (Предварительное сообщение) / М.П. Аксенов,

15. B.А. Лынша, М.В. Шуньков // Древняя история народов юга Восточной Сибири. -Вып.З. -Иркутск, 1975. С.81-115.

16. Аксенов М.П., Медведев Г.И. Новые данные по донеолитическому периоду Приангарья / М.П.Аксенов, Г.И.Медведев // Изв.ВСОГО. 1967. - т.651. C.153-165.

17. Аксенов М.П., Новое в палеолите Верхней Лены (предварительные данные об исследовании Макарово IV) / М.П.Аксенов, М.В.Шуньков // Древняя история народов юга Восточной Сибири. Иркутск, 1978. - Вып.4. - С.31-55.

18. Аксенов М.П. Возраст и место стоянки Макарово III в палеолите Верхней >

19. Лены / М.П.Аксенов, М.В.Шуньков // Палеолит и мезолит юга Сибири. -Иркутск, 1982.-С. 108-126.

20. Алексеев А.Н. Каменный век Нижней Олекмы: автореф. дис. . канд. ист наук / А.Н. Алексеев Л., 1981. - 18 с.23 .Алексеев А.Н. Каменный век Олекмы / А.Н. Алексеев // Проблемы археологии и этнографии Сибири. Иркутск, 1982. - С.38-39.

21. Алексеев А.Н. Каменный век Олекмы/А.Н.Алексеев.-Иркутск:Изд-во ИГУ,1987.-128 с.

22. Алексеев А.Н., Черосов Н.М. Итоги археологических исследований на новостройках Центральной Якутии / А.Н. Алексеев, Н.М. Черосов // Палеоэтнология Сибири: Тез. докл. к XXX PACK / отв. ред. Г.И.Медведев, Н. А. Савельев-Иркутск, 1990.-С. 175-176.

23. Алексеев А.Н.Новые данные о раннем палеолите Юго-Западной Якутии // Раннепалеолитические комплексы Евразии. Новосибирск: Наука, 1992. -С.133-143.

24. Андреев А.А. Изменение природных условий Якутии за посление 11000 лет / А.А. Андреев, В.А. Климанов // Хроностратиграфия палеолита Северной, Центральной и Восточной Азии и Америки. Новосибирск, 1990. - С.22-27.

25. Аникович М.В. О месте археологии в системе исторических наук / М.В. Аникович // Вопросы методологии, истории, историографии и источниковедения. Томск, 1984. - С.22-23.

26. Аникович М.В. О месте археологии в системе общественных наук / М.В. Аникович // Категории исторических наук. Л.: Наука, 1988. - С.73-99.

27. Аргунов В.Г. Каменный век Северо-Западной Якутии / В.Г. Аргунов . -Новосибирск: Наука, 1990. 213 с.

28. Артемьев Е.В. К вопросу о возможных путях формирования и развития микропластинчатой индустрии (на материалах памятников бассейна среднего течения р.Енисея) / Артемьев Е.В. // Палеоэтнология Сибири / ТД XXX PACK. Иркутск, 1990. - С.87-89.

29. Артемьев Е.В. К вопросу об интерпретации клиновидного нуклеуса / Е.В.Артемьев, Л.Ю. Блейнис // Проблемы археологии Северной Азии: Тез. докл. к XXVIII PACK. Чита, 1988. - С. 16-19.

30. Археологические памятники Якутии. Бассейны Алдана и Олекмы / Ю.А.Мочанов, С.А. Федосеева, А.Н.Алексеев и др. Новосибирск: Наука, 1983.-392 с.

31. Археологические памятники Якутии. Бассейны Вилюя, Анабара и Оленека. -М.: Наука, 1991.-224 с.

32. Атлас волока от г.Бодайбо на Витиме до Нирундукана на Верхней Ангаре / сост. Гидрограф, эксп. Байк. Озера под нач. полк. Дриженко по исследов-м кап-на Иванова и лет-та Белкина в 1902.

33. Атлас Иркутской области. Москва-Иркутск, 1962. - 182 с.

34. Атлас Якутской АССР. М., 1981. - 40 с.

35. Базаров Д.-Д.Б. Кайнозой Прибайкалья и Западного Забайкалья / Д.Б. Базаров-Новосибирск: Наука, 1986.-177с.

36. Бердников М.А. Некоторые вопросы проведения метрических измерений археологического материала / М.А. Бердников, Н.Е. Бердникова // Археология и этнография Восточной Сибири: тез. докл. науч.-теор. конф. -Иркутск, 1978.-С.93-96.

37. Бердникова Н.Е. Еще раз о сибирском "мезолите" / Н.Е. Бердникова // Палеоэтнология Сибири: тез. докл. к XXX PACK / Отв. ред. Г.И.Медведев, Н.А.Савельев. Иркутск, 1990. - С. 129-131.

38. Бураков К.С. Палеомагнитное исследование археологического памятника "Большой Якорь"/ К.С.Бураков, И.Е. Начасова // Геомагнетизм и аэрономия. -- 1992.-Т.32, №6. С. 153-158.

39. Вангенгейм Э.А. Палеонтологическое обоснование стратиграфии антропогена Северной Азии (по млекопитающим) / Э.А. Вангенгейм. М.: АН СССР, 1977.-172 с.

40. Васильев С.А. Особенности исследования сибирских аллювиальных палеолитических стоянок / С.А. Васильев // Полевая археология древнекаменного века. М.: Наука, 1990. - С.62-64. - (Крат, сообщ. Ин-та археологии; Вып.202).

41. Васильев С.А. К вопросу о бескерамическом неолите Сибири / С.А. Васильев //Южная Сибирь в древности. С.-Пб., 1995. - С. 10-16.

42. Васильев С.А. К вопросу о реконструкции приочажных комплексов в позднем палеолите / С.А. Васильев // Методы реконструкций в археологии. -Новосибирск, 1991. С.246-250.

43. Васильевский Р.С. Археологические памятники Северного Приангарья / Р.С. Васильевский, В.В. Бурилов, Н.И. Дроздов. Новосибирск: Наука, 1988. -225 с.

44. Васильевский Р.С. Верхний палеолит Южного Приморья / Р.С. Васильевский, А.С. Гладышев . -Н.: Наука, 1989. 184 с.

45. Васильевский Р.С., Лавров Е.Л., Чан Су Бу. Культуры каменного века Северной Японии / Р.С. Васильевский, Е.Л. Лавров, Чан Су Бу .-Новосибирск: Наука, 1982.-208 с.

46. Ветров В.М. Усть-Каренгский комплекс стоянок на Витиме / В.М. Ветров // Новое в археологии Забайкалья. Новосибирск, 1981. - С. 19-26.

47. Ветров В.М. Археологические исследования в Муйской котловине 19761978 гг. / В.М. Ветров // Материальная культура древнего населения Восточной Сибири.-Иркутск, 1982а—С.86-100.

48. Ветров В.М. Культурные различия археологических памятников верхнего и среднего течения Витима / В.М. Ветров // Проблемы археологии и этнографии Сибири : Тез. докл. к регион, конф., 7-9 апр. 1982 г. Иркутск, 19826.-С.78-79.

49. Ветров В.М. Керамика усть-каренгской культуры на Витиме / В.М. Ветров // Древнее Забайкалье и его культурные связи. Новосибирск, 19856. - С. 123130.

50. Ветров В.М. Стратиграфия и проблемы периодизации археологических памятников Верхнего Витима / В.М. Ветров // Четвертичная геология и первобытная археология Южной Сибири: Тез.докл.всесоюзн.совещ., 2-8 июн. 1986 г.-Улан-Удэ, 1986а.-С.49-53.

51. Ветров В.М. Проблемы хронологии и периодизации раннеголоценовых комплексов Верхнего Витима / В.М. Ветров // Палеоэтнология Сибири: Тез.докл. к XXX регион, археол. студ. конф., 29-31 марта 1990 г. Иркутск, 1990. -С.118-120.

52. Ветров В.М. Каменный век Верхнего Витима : автореф. дис. . канд. ист наук / В.М. Ветров Новосибирск, 1992. - 17 с.

53. Ветров В.М. Резцы и нуклеусы усть-каренгской археологической культуры // Байкальская Сибирь в древности / В.М. Ветров Иркутск, 1995. - С.30-45.

54. Ветров В.М. Многослойное местонахождение Нижняя Джилинда (Сивакон) 1 в Бамбуйской котловине / В.М. Ветров, О.В. Задонин, Е.М.Инешин // Культуры и памятники эпохи камня и раннего металла Забайкалья. -Новосибирск: Наука, 1993. - С.98-112.

55. Ветров В.М. Новое направление в археологии Верхнего Витима / В.М. Ветров, О.В. Самуилова // Палеоэтнология Сибири: Тез. докл. к XXX регион, археол. студ. конф., 29-31 марта 1990 г. Иркутск, 1990. - С. 122-124.

56. Ветров В.М. Ритуальный комплекс в устье р.Каренги / В.М. Ветров, В.И. Смотрова // Проблемы археологии и этнографии Сибири и Центральной Азии: Тез. докл. к регион, конф., 25-27 марта 1980 г. Иркутск, 1980. - С.28-30.

57. Ветров В.М. Археологические исследования в верхнем течении долины р.Витим / В.М. Ветров, А.П.Трифонов // Древняя история народов юга Восточной Сибири. Иркутск, 1975. -Вып.З. - С. 150-170.

58. Ветров В.М.Погребения раннежелезного века бассейна реки Витим (датировка и культурная принадлежность) / В.М. Ветров, Е.М. Инешин // Центральная Азия и Приольхонье в древности. Улан-Удэ-Чита: изд-во БГУ, 2002.-С. 12-34.

59. В.М.Ветров. Артефакты из экзотических видов сырья на археологических памятниках Витимского бассейна / В.М. Ветров, Е.М. Инешин, А.Г.Ревенко, А.П.Секерин // Байкальская Сибирь в древности. -Иркутск, вып. 2, ч.1. 2000.-С.98-116.

60. Воробьева Г.А. Палеогеография позднего плейстоцена Байкало-Енисейской Сибири / Г.А. Воробьева // Палеоэкология и расселение древнего человека в Северной Азии. Красноярск, 1992. - С.45-49.

61. Вулканические стекла Дальнего Востока России: геологические и археологические аспекты / под ред. Я.В.Кузьмина и В.К. Попова. -Владивосток: ДВГИ ДВО РАН, 2000. -168с.

62. Гай Пэй. Микролитические комплексы в палеолите Китая // Хроностратиграфия палеолита Северной, Центральной и Восточной Азии и Америки / Гай Пэй. Новосибирск, 1990. - С. 107-113.

63. Генералов А.Г. Бронзовые кельты Канского музея / А.Г. Генералов, С.А. Дзюбас // Байкальская Сибирь в древности. Иркутск, 1995. - С. 133-143.

64. Геоморфология Северного Прибайкалья и Станового нагорья М.: Наука, 1981.-196 с.

65. Герасимов А.П. Геологические исследования в бассейнах рек Вачи и Кадали в Ленском горном округе в 1900 г. / А.П. Герасимов // Геологические исследования в золотоносных областях Сибири. Ленский золотоносный район.-Вып.1.-СПб., 901.-29 с.

66. Гинзбург Э.Х.О комплексном сравнении чоппингов и нуклеусов (на примере палеолитического местонахождения Кара-Бура, Южный Таджикистан) / Э.Х.Гинзбург, В.А. Ранов/Юписание и анализ археологических источников.-Иркутск, 1981.-С. 86-104.

67. Гладилин В.Н. Принципы археологической периодизации палеолита / В.Н. Гладилин, В.И.Ситливый // Хроностратиграфия палеолита Северной, Центральной и Восточной Азии и Америки. Новосибирск, 1990. - С.114-123.

68. Горшков Г.Т.Общая геология/Г.Т.Горшков, А.Ф.Якушова.-М.:Изд-во МГУ,1962.-365 с.

69. Горюнова О.И. Бескерамические комплексы многослойного поселения Берлога // Палеолит и мезолит юга Сибири / О.И. Горюнова . Иркутск, 1982. - С.174-191.

70. Горюнова О.И. Мезолитические памятники Ольхонского района (к археологической карте Иркутского области) / О.И. Горюнова //

71. Палеоэтнологические исследования на юге Средней Сибири: сб.науч.тр. -Иркутск: Изд-во Иркут. ун-та, 1991. С.62-70.

72. Григорьев Г.П. О предмете археологии / Г.П.Григорьев //Описание и анализ археологических источников. Иркутск, 1981.-С.3-16.

73. Гричук М.П. О приледниковой растительности на территории СССР // Перигляциальные явления на территории СССР / М.П. Гричук, В.П. Гричук. -М.: Изд-во МГУ, 1960. С.66-101.

74. Губин М.С. Проблема сезонных циклов древних поселений человека по фаунистическим остаткам / М.С.Губин, Е.М. Инешин // Палеоэтнология Сибири: Тез. докл. к XXX PACK / Отв. ред. Г.И.Медведев, Н.А.Савельев.-Иркутск, 1990.-С. 159-161.

75. Деревянко А.П. Каменный век Северной, Восточной, Центральной Азии / А.П. Деревянко . Новосибирск, 1975. - 232 с.

76. Деревянко А.П. Палеолитоведение: Введение и основы // А.П. Деревянко, С.В. Маркин, С.А. Васильев. Новосибирск: Наука, 1994. - 288 с.

77. Ендрихинский А.С. Последовательность основных геологических событий на территории Южной Сибири в позднем плейстоцене и голоцене /

78. А.С.Ендрихинский // Поздний плейстоцен и голоцен юга Восточной Сибири. -Новосибирск: Наука, 1982. С.6-35. 92.Ендрихинский А.С., Осадчий С.С. и др. Геология и сейсмичность зоны БАМ

79. Золотарев А.Г. Байкало-Патомское нагорье / А.Г. Золотарев // Нагорья Прибайкалья и Забайкалья. М.: Наука, 1974. - С.241-297.104.3олотарев А.Г. Рельеф и новейшая структура Байкало-Патомского нагорья / А.Г. Золотарев. Новосибирск: Наука, 1974. - 120 с.

80. Золотарев А.Г. Стратиграфия и условия накопления поздне-плиоцен-четвертичных отложений внутренней области Байкало-Патомского нагорья / А.Г. Золотарев // Поздний плейстоцен и голоцен юга Восточной Сибири. -Новосибирск: Наука, 1982. С.35-57.

81. Ю7.Ивашина Л.Г. Неолит и энеолит лесостепной зоны Бурятии / Л.Г. Ивашина -Новосибирск: Наука, 1979.-158 с.

82. Инешин Е.М. Некоторые итоги и задачи изучения археологических памятников нижнего Витима / Е.М. Инешин // Проблемы археологии Сибири и Дальнего Востока/ тез. док. к XXV PACK. Иркутск, 1985. - С.100-102.

83. Ю9.Белоусов В.М.Некоторые итоги изучения плейстоценовых отложений археологических памятников Нижнего Витима / В.М. Белоусов, К.С. Бураков, Е.М. Инешин, И.Е. Начасова. // Хроностратиграфия палеолита

84. Северной, Центральной и Восточной Азии и Америки. Новосибирск, 1990. - С.60-65.

85. Волокитин А.В., Инешин Е.М. Новый докерамический комплекс Среднего Приангарья / А.В. Волокитин, Е.М. Инешин // Палеоэтнологические исследования на юге Средней Сибири.-Иркутск, 1991.-С.51-55.

86. Инешин Е.М. Деятельностный подход к изучению планиграфии археологического памятника Большой Якорь/ Е.М. Инешин // Исторический опыт освоения Восточных районов России: Тез. докл. и сообщ. междунар.науч.конф.-Владивосток, 1993.-С.61-64.

87. VI Годовой итоговой сессии Института археологии и этнографии СО РАН, Декабрь, 1998 г.).-Новосибирск, 1998.-С.108-114.

88. Инешин Е.М. Введение к системно-деятельностному подходу в практике археологических исследований / Е.М. Инешин, А.В Тетенькин // Методы естественных наук в археологических реконструкциях. ч. 1. - Новосибирск,1995.-С.5-10.

89. Инешин Е.М. Модель системы расщепления по материалам Большого Якоря в рамках системно-деятельностного подхода / Е.М. Инешин, А.В Тетенькин // Байкальская Сибирь в древности. Иркутск, 1995. - С.8-29.

90. Инешин Е.М. Некоторые аспекты применения системно-деятельностного подхода в планиграфических исследованиях / Е.М. Инешин, А.В Тетенькин // Археология и этнология Дальнего Востока и Центральной Азии. -Владивосток, 1998. С. 11-22.

91. Сб. науч. тр. / под ред. А.Г.Селезнева, С.С. Тихонова, Н.А. Томилова. -Омск: Изд-во ОмГПУ, 1999.-С.55-57.

92. Инешин Е.М. К проблематике археологических исследований Байкало-Патомского нагорья / Е.М.Инешин // Проблемы археологии этнографии, антропологии Сибири и сопредельной территории.-Новосибирск: Изд-во ИАиЭ СО РАН, 2000.-T.VII.-C. 126-130.

93. Инешин Е.М. Радиоуглеродные датировки археологических и палеонтологических местонахождений Байкало-Патомского нагорья / Е.М. Инешин, Л.Д. Сулержицкий, А.В Тетенькин // Современные проблемы евразийского палеолитоведения. Иркутск, 2001. - С.160-170.

94. Белоусов В.М. Модель формимрования рельефа Мамаканского геоархеологического субрайона / В.М. Белоусов, Е.М. Инешин, Л.Д. Суцлержицкий, А.В Тетенькин // Археологическое наследие Байкальской Сибири. Вып.2.Иркутск, 2002. -С.21-42.

95. Инешин Е.М. Динамика развития ледниковых обстановок и заселение человеком Байкало-Патомского нагорья в плейстоцене-раннем голоцене / Е.М. Инешин // Известия лаборатории древних технологий.-вып.1.Иркутск, 2003.-С.51-57.

96. Инешин Е.М. Категория артефакт в системо-деятельностном подходе в археологии / Е.М. Инешин, А.В Тетенькин // Известия лаборатории древних технологий ИрГТУ. -Иркутск, 2003. Вып.1-С.34-49.

97. Инешин Е.М. Логико-методологические основы зооархеологических исследований / Е.М. Инешин, А.В Тетенькин // Социогенез Северной Азии (прошлое, настоящее, будущее). Материалы регион, науч.-практ.конф. Иркутск.2003.-С.40-45.

98. Инешин Е.М.Проблематика и вопросы методологии зооархеологических исследований Большого Якоря I / Е.М. Инешин и др. // Известия Лаборатории древних технологий. Иркутск: Изд-во ИрГТУ, 2004. - Вып. 2. -С.49-86.

99. Инешин Е.М.Проблемы изучения археологических памятников раннего голоцена на Нижнем Витиме / Е.М. Инешин, А.В Тетенькин // Вестник Иркутского государственного технического университета. 2004. - №4(20). - С. 10-15.

100. Инешин Е.М. Фаунистические остатки Байкало-Патомского нагорья в свете радиоуглеродной хронологии / Е.М.Инешин и др. // Известия лаборатории древних технологий ИрГТУ. Иркутск, 2005.Вып.З - С.49-60.

101. Инешин Е.М. Планиграфический анализ культурных горизонтов многослойного местонахождения Большой Якорь-I на Нижнем Витиме / Инешин Е.М., Клементьев, А.В.Тетенькин // Известия лаборатории древних технологий ИрГТУ. -Иркутск, 2005.Вып.З.-С.74-108.

102. Инешин Е.М. Археология раннего голоцена Байкало-Патомского нагорья / Е.М. Инешин, А.В.Тетенькин // Вестник Иркутского Государственного Технического Университета. Иркутск, 2004. №4(20). - С. 10-15.

103. Казакевич Ю.П. Роль ледниковых процессов в сохранении и уничтожении золотоносных россыпей на примере некоторых районов / Ю.П. Казакевич, Н.А. Вашко // Геология россыпей. -М.: Наука, 1965. С. 157-171.

104. Каменецкий И.С. Археологическая культура: ее определение и интерпретация / И.С. Каменецкий // Сов. археология. 1970. - №2. - С. 18-37.

105. МО.Като Хирофуми. Техника юбетсу. Проблемы исследования технических конструкций / Хирофуми Като // Проблемы археологии и этнографии Сибири и Дальнего Востока: Тез. докл. к XXXI PACK. Красноярск, 1991. - С.12-14.

106. Кинд Н.В. Геохронология позднего антропогена по изотропным данным / Н.В. Кинд.-М.: Наука, 1974. 255 с.

107. Кириллов И.И. Археология Забайкалья: проблемы и перспективы (эпоха палеолита) / И.И. Кириллов, А.К. Каспаров // Хроностратиграфия палеолита Северной, Центральной и Восточной Азии и Америки- Новосибирск, 1990. -С.194-198.

108. Кириллов И.И. Палеолит Восточного Забайкалья в свете новых археологических исследований / И.И. Кириллов, М.В. Константинов // Соотношение древних культур Сибири с культурами сопредельных территорий. Новосибирск, 1975. - С.76-87.

109. Нб.Кирьяк М.А. Археология Западной Чукотки в связи с юкагирской проблемой / М.А. Кирьяк . -М.: Наука, 1993. -224 с.

110. Классификация в археологии. Терминологический словарь-справочник. -М, 1990.

111. Клевезаль Г.А. Регистрирующие структуры млекопитающих в зоологических исследованиях / Г.А. Клевезаль М: Наука, 1988.—285с.

112. Клейн JI.C. Археологические источники / Л.С. Клейн. Л., 1978. - 120 с.

113. Клейн Л.С. Археологическая типология / Л.С. Клейн. Ленинград, 1991. — 448 с.151 .Кожевников А.В. Аллювий горных рек (фации, типы разрезов, условия формирования) / А.В.Кожевников // Четвертичный период Сибири. М.: Наука, 1966,-С.391-399.

114. Колпаков Е.М. Проблема специфичности понятия "археологические источники" / Е.М. Колпаков // Категории исторических наук. Л.: Наука, 1988. - С.99-115.

115. Коновалов П.Б. Состояние и задачи археологии Забайкалья / П.Б. Коновалов, И.И. Кириллов // По следам древних культур Забайкалья.-Новосибирск:Наука, 1983 .-С.3-25.

116. Кононенко Н.А. Докерамические и неолитические комплексы Приморья: (Некоторые аспекты формирования и развития) Н.А. Кононенко // Очерки первобытной археологии Дальнего Востока. М.: Наука, 1994. - С.108-148.

117. КононоваТ.Н., Пархоменко Ю.С. Опыт классификации палеолитических галечных изделий из коллекции поверхностных сборов в Ангаро-Осинском районе / Т.Н.Кононова, Ю.С.Пархоменко//Палеолит и мезолит юга Сибири.-Иркутск, 1982.-59-80.

118. Конопацкий А.К. Древние культуры Байкала (о.Ольхон) / А.К. Конопацкий -Новосибирск: Наука, 1982.-176 с.

119. Константинов М.В. Развитие взглядов на палеолит Западного Забайкалья / М.В. Константинов // По следам древних культур Забайкалья. -Новосибирск: Наука, 1983. С.26-45.

120. Константинов М.В. Каменный век восточного региона Байкальской Азии : К Всемирному археологическому интерконгрессу (Забайкалье, 1996) / М.В. Константинов. Улан-Удэ - Чита, 1994. - 264 с.

121. Костенко Н.П. К неотектонике Витимо-Патомского нагорья / Н.П. Костенко // Жизнь Земли. -М.: Изд-во МГУ, 1967. С.21-32.

122. Краснощеков В.В. Некоторые итоги археологических исследований в бассейне реки Киренги (по результатам работ 1995 г.) / В.В. Краснощеков // Археология и палеоэкология Сибири и Дальнего Востока : тез.докл. к XXXVI PACK. Иркутск, 1996. - 4.1. - С.99-102.

123. Кузнецов A.M. Локальные варианты микропластинчатой техники позднего палеолита Дальнего Востока и сопредельных территорий / A.M. Кузнецов // Проблемы исследования каменного века Евразии: тез. докл. Красноярск, 1984. - С.72-75.

124. Кузнецов A.M. Микропризматическая техника в каменном веке Дальнего Востока / A.M. Кузнецов // Археологические и этнографические исследования Восточной Сибири: тез. докл. к регион, конф. Иркутск, 1986. - С.93-94.

125. Лапина Л.Я. К вопросу о развитии растительности в бассейне р.Бодайбо в четвертичном периоде / Л.Я. Лапина // Труды ЦНИГРИ. 1963. -Вып.57. -С.153-168.

126. Леви К.Г. Постгляциальная тектоника в Байкальском рифте / К.Г. Леви и др. // Российский журнал наук о Земле.-1998.-Т. 1-С.23-24.

127. Лежненко И.Л. Итоги исследования позднепалеолитических памятников Кулаково I и Черемушник II / И.Л. Лежненко // Древняя история народов юга Восточной Сибири. Иркутск, 1974. -Вып.2. - С.65-115.

128. Лежненко И.Л. Палеолитические горизонты стоянки Сосновый Бор / И.Л. Лежненко // Палеоэтнологические исследования на юге Средней Сибири: Сб.науч.тр. Иркутск, Изд-во Иркут. ун-та, 1991. - С.26-35.

129. Лежненко И.Л. Исследования палеолитических и мезолитических горизонтов стоянки Сосновый Бор на реке Белой в 1966-1971 гг. // И.Л. Лежненко, Г.И. Медведев, Г.Н. Михнюк // Палеолит и мезолит юга Сибири. -Иркутск, 1982.-С.80-108.

130. Ли Хонджон. Позднепалеолитические комплексы юга российского Дальнего Востока и сопредельных территорий (на основе материаловархеологических памятников Селемджи): автореф. дис. . д-ра.ист. наук / Ли Хонджон. -Новосибирск, 1995. -46 с.

131. Литвин В.М. О распространении многолетнемерзлых пород в центральной части Байкало-Патомского нагорья / В.М. Литвин // Вопросы геологии Прибайкалья и Забайкалья. Чита, 1969. - Вып.6 (XXXVII), ч.З. - С.65-70.

132. Логачев Н.А.Кайнозойские отложения Иркутского амфитеатра / Н.А. Логачев, Т.К. Ломоносова, В.М. Климанова. М.: Наука, 1963. - 196 с.

133. Лынша В.А. Мезолит понятие технологической периодизации / В.А. Лынша // Археология и этнография Восточной Сибири : тез. докл. науч-теор. конф. - Иркутск, 1978. - С.93-96.

134. ЛыншаВ.А. Мезолит юга Средней Сибири: автореф. дис. .канд. ист. наук //В. А. Лынша -Л., 1980.

135. Мамонова Н.Н.Опыт датирования по С-14 погребений Прибайкалья эпохи голоцена / Н.Н. Мамонова, Л.Д. Сулержицкий // Сов. археология. 1989. -№1. - С.19-32.

136. Матюшин Г.Н. О методе классификации кремневого инвентаря / Г.Н. Матюшин // Проблемы терминологии и анализа археологических источников: тез.докл. науч.- теор. конф. Иркутск, 1975. - С.11-14.

137. Мац В.Д. Кайнозой Байкальской рифтовой впадины: Строение и геологическая история / В.Д. Мац, Г.Ф. Уфимцев, М.М. Мандельбаум. .Новосибирск: Изд-во СО РАН, филиал «Гео», 2001.-252с.

138. Медведев Г.И. Мезолит Верхнего Приангарья: автореф. дис. . канд. ист наук / Г.И. Медведев. М., 1968. - 28 с.

139. Медведев Г.И. Замечания о докерамическом периоде Японии и некоторые вопросы археологии палеолита и мезолита Северной Азии / Г.И. Медведев // Археология и этнография Восточной Сибири : Тез. докл. науч.-теор. конф. -Иркутск, 1978.-С.16-22.

140. Медведев Г.И. Палеолит Южного Приангарья: автореф. дис. . д-ра. ист. наук / Г.И. Медведев. Новосибирск, 1981. - 44 с.

141. Медведев Г.И. Проблемы научной экспертизы и практики изучения геоархеологических объектов Байкальской Сибири (методология, методы, рекомендации) / Г.И. Медведев и др. Красноярск, Иркутск, Улан-Удэ, 1996.-54 с.

142. Медведев Г.И. Мезолит юга Восточной Сибири / Г.И. Медведев, Г.Н. Михнюк, П.Е. Шмыгун // Древняя история народов юга Восточной Сибири,-Иркутск, 1975 -Вып.З. С.74-81.

143. Медведев Г.И.Типизация "культурных отложений" и местонахождений каменного века / Г.И. Медведев, С.А. Несмеянов // Методологические проблемы археологии Сибири. Новосибирск: Наука, 1988. - С.113-143.

144. Медведев Г.И. Моделирование и технологическая классификация резцов и скребков // Г.И. Медведев. Н.А. Савельев, И.Л. Лежненко // Описание и анализ археологических источников. Иркутск, 1981. - С. 104-115.

145. Мезолит Верхнего Прианграья. 4.1. - Иркутск, 1971. - 4.1. - 242 с.

146. Мезолит Верхнего Прианграья. Памятники Иркутского района.-Иркутск, 1980.-4.2.-140 с.

147. Мирчинк С.Г. К стратиграфии четвертичных отложений в долинах рек Витим и Бодайбо / С.Г. Мирчинк // Тр.ЦНИГРИ. 1960. - вып.ЗО. - С.88-117.

148. Молотков Н.К. Особенности образования и строения совмещенных марен в долине р.Средний Мамакан / Н.К. Молотков, Н,И. Семенов // Геоморфология.-Новосибирск.Наука, 1972- С. 81-84.

149. Мочанов Ю.А. Древнейшие этапы каменного века Северо-Восточной Азии / Ю.А. Мочанов // Изв. ВСОГО. Иркутск, 1970. - т.67. - С.60-64.

150. Мочанов Ю.А. Дюктайская пещера новый палеолитический памятник Северо-Восточной Азии: (результаты работ 1967 года) / Ю.А. Мочанов // По следам древних культур Якутии. - Якутск, 1970. - С.40-64.

151. Мочанов Ю.А. Основные итоги десятилетних работ Приленской археологической экспедиции / Ю.Д. Мочанов // Якутия и ее соседи в древности. Якутск, 1975. - С.5-8.

152. Мочанов Ю.А. Стратиграфия и абсолютная хронология палеолита СевероВосточной Азии (по данным работ 1963-1973 гг.) / Ю.А. Мочанов // Якутия и ее соседи в древности. Якутск: ЯФ СО АН СССР, 1975. -С.9-31.

153. Мочанов Ю.А. Древнейшие этапы заселения человеком Северо-Восточной Азии / Ю.А. Мочанов. Новосибирск: Наука, 1977. - 264 с.

154. Мочанов Ю.А. Древнейшие этапы заселения человеком Якутии. (История и итоги исследования) / Ю.А. Мочанов // Проблемы изучения древних культур Сибири и Дальнего Востока СССР. Якутск, 1982. - С.97-99.

155. Мочанов Ю.А.Основы корреляции и синхронизации археологических памятников Северо-Восточной Азии / Ю.А. Мочанов, С.А. Федосеева // Древняя история народов юга Восточной Сибири. Иркутск, 1974. - Вып.2. -С.25-34.

156. Мочанов Ю.А. Абсолютная хронология голоценовых культур СевероВосточной Азии (по материалам многослойной стоянки Сумнагин I) / Ю.А. Мочанов // Якутия и ее соседи в древности. Якутск, 1975. - С.38-49.

157. Мочанов Ю.А.Основные итоги археологического изучения Якутии //Ю.А. Мочанов, С.А. Федосеева // Новое в археологии Якутии.-Якутск: ЯФ СОАН СССР, 1980.-C.3-13.

158. Музис А.И. К вопросу о стратиграфии кайнозойских отложений Северного Забайкалья / А.И.Музис // Четвертичный период Сибири. -М.: Наука, 1966. -С.145-154.

159. Несмеянов С.А. Генетические комплексы и стратиграфия антропогена/ С.А. Несмеянов // Бюллетень комиссии по изучению четвертичного периода. -М.: Наука, 1984.-№53. С.45-56.

160. Несмеянов С.А. Строение террасового комплекса горных долин и палеогеоморфологические ситуации расположения стоянок каменного века / С.А. Несмеянов // Проблемы палеоэкологии древних обществ. М., 1993. -С.119-137.

161. Никитин Д.В. Ритуальные комплексы горно-таежной области Забайкалья на примере местонахождений Верхнего и Среднего Витима: дипломная работа/ Д.В.Никитин -Иркутск, 993-48с.

162. Никитин Е.П. Метод познания прошлого / Е.П.Никитин // Вопр. философии. 1966. - №8. - С.34-44.

163. Отчет ВСОРГО за 1911 г.: протокол заседания 12 октября 1911 г.Иркутск, 1914.209.0хотники-собиратели бассейна Японского моря на рубеже плейстоцена -голоцена / Кононенко Н.А и др. Новосибирск, 2003 —173с.

164. Палинология плейстоцена/ ред. В.П. Гричук. -М., 1972. -287с.

165. Палинология плейстоцена и плиоцена / отв. ред. В.П. Гричук. М., 1973. -222с.

166. Палинология четвертичного периода/ред. В.П.Гричук, Е.Д.Заклинская. -М.: Наука, 1985.-228 с.

167. Петрин В.Т. О возникновении микролитической торцовой техники скалывания на примере палеолитической стоянки Кара-Бом / В.Т. Петрин, Л.М.Чевалков // Палеоэкология и расселение древнего человека в Северной Азии и в Америке. Красноярск, 1992. - С.206-210.

168. Питулько В.В. Жоховская стоянка / В.В.Питулько. С-Пб:Изд-во ДБ, 1998. -185 с.

169. Поляков И.С. Отчет /И.С. Поляков/Известия ИРГО, t.IV, №1.-СПб, 1868.-С.127-139.

170. Разгильдеева И.И. Анализ 17 культурного горизонта поселения Студеное-1 / И.И. Разгильдеева // Центральная Азия и Прибайкалье в древности. Улан-Удэ, Чита: Изд-во БГУ, 2002. - С.13-23.

171. Ранов В.А. О соотношении хронологии и периодизации палеолита / В.А. Ранов // Проблемы исследования каменного века Евразии (к 100-летию открытия палеолита на Енисее): тез. докл. краев, конф. Красноярск, 1984. -С.41-44.

172. Романовский Н.Н. Основы криогенеза литосферы / Н.Н. Романовский М.: Изд-во МГУ, 1993.-336 с.

173. Рыбакова Н.О. Результаты палинологического изучения четвертичных отложений Арктической Якутии / Н.О. Рыбакова //Палинология плейстоцена.-М.,1972.-С. 165-182.

174. Савельев Н.А. Неолит юга Средней Сибири (история основных идей и современное состояние проблемы): дисс. канд.ист.наук / Н.А. Савельев,-НовосибирскД 989.-26 с.

175. Савельев Н.А. Вклад Б.Э.Петри в изучение сибирского неолита / Н.А. Савельев // Палеоэтнологические исследования на юге Средней Сибири. -Иркутск, 1991.-С.75-92.

176. Саллинз Маршалл. Экономика каменного века / Саллинз Маршалл,-Москва: ОГИ, 1999.-296с.

177. Сапрыкин А.А. Об условиях накопления озерно-аллювиальных отложений в бассейне среднего течения р.Жуи / А.А. Сапрыкин, И.Л. Шофман // Тр.ЦНИГРИ. -1964.-вып.62. -С.49-56.

178. Семенов Н.И. Геоморфологическое строение верхней части бассейна реки Среднего Мамакана / Н.И. Семенов // Проблемы геоморфологии Восточной Сибири. -Иркутск, 1979. -С.102-119.

179. Синюгина Е.Я. О четвертичных отложениях в бассейне р.Бодайбо / Е.Я Синюгина. // Тр.ЦНИГРИ,- I960,-Вып.30.-С.58-87.

180. Сирина А.А.Катангские эвенки в XX веке: расселение, организация среды жизнедеятельности: 2-е изд./А.А.Сирина-М.; Иркутск: Изд-во «Оттиск»,2002 286с,ил.

181. Современная палеонтология. Методы, направления, проблемы, практическое приложение: Справочное пособие: в 2-х томах /под ред. В.В.

182. Меннера, В.П. Макридина. М.: Недра, 1988. - Т.1 / С.В. Мейен и др. - 540 с.

183. Соловьев П.С. К вопросу о хронологических границах клиновидных нуклеусов на стоянках долины Алдана / П.С. Соловьев // Исторический опыт освоения Восточных районов России: тез. докл. и сообщ. междунар.науч.конф.-Владивосток, 1993 .-С. 12-13.

184. Стратиграфия, палеогеография и археология юга Средней Сибири.-Иркутск, 1990.-165 с.

185. Тетенькин А.В. Коврижка новый многослойный объект Нижнего Витима / А.В. Тетенькин // Археология и палеоэкология Сибири и Дальнего Востока/ТД XXXVI PACK.-Иркутск, 1996.-Ч.1.-С.104-107.

186. Тетенькин А.В. Геоархеологические местонахождения плейстоцен-голоцена в Бодайбинском районе Байкало-Патомского нагорья: хроностратиграфия, морфотипология, периодизация : автореф. канд. ист. наук / А.В. Тетенькин-Новосибирск, 1999—21с.

187. Тетенькин А.В. Исследования многослойного объекта Коврижка на Нижнем Витиме / А.В. Тетенькин // Байкальская Сибирь в древности: сб. науч. трудов. Иркутск: Изд-во Иркут. гос. пед.ун-та, 2000. - Вып.2, ч. 1. -С.117-146.

188. Тищенко Е.И. Некоторые вопросы истории позднечетвертичного осадконакопления в пределах Байкало-Патомского нагорья / Е.И. Тищенко // Поздний плейстоцен и голоцен юга Восточной Сибири. Новосибирск: Наука, 1982.- С.70-84.

189. Томская А.И. История растительности Якутии в четвертичном периоде / А.И. Томская // Палинология плейстоцена и плиоцена. М.: Наука, 1973. -С.99-102.

190. Традиционное природопользование эвенков: обоснование территорий в Читинской области / под ред. B.C. Михеева. Новосибирск: Наука,1995 -117с.

191. Туров М.Г.Хозяйство эвенков таёжной зоныСредней Сибири в конце XIX -начале XX века (принципы освоения угодий) / М.Г. Туров Иркутск, 1990;

192. Усов П.А. К вопросу о мезолите Красноярского района / Усов П.А. и др. // Новое в археологии Сибири: тез. докл. к XXXII PACK / под ред.

193. Л. А.Чиндиной. Томск, 1992. - С. 12-14.

194. Федосеева С.А. Новые данные о бронзовом веке Якутии / С.А. Федосеева // По следам древних культур Якутии. Якутск, 1970. - С.128-142.

195. Федосеева С.А. Ранний железный век Алдана (по материалам стоянки Белькачи I и Дюктайской пещеры) / С.А. Федосеева // По следам древних культур Якутии. Якутск, 1970. С. 143-153.

196. Федосеева С.А. Эпоха бронзы на Алдане (по материалам стоянки Белькачи I) / С.А. Федосеева // Сибирь и ее соседи в древности : Древняя Сибирь. -Новосибирск: Наука, 1970. вып.З. - С.303-313.

197. Федосеева С.А. Усть-Мильская культура эпохи бронзы Якутии / С.А. Федосеева // Древняя история народов юга Восточной Сибири. Иркутск, 1974.-Вып.2.-С. 146-158.

198. Федосеева С.А. Ымыяхтахская культура Северо-Восточной Азии / С.А. Федосеева. Новосибирск: Наука, 1980. - 224 с.

199. Хензыхенова Ф.И. Проблематика и вопросы методологии зооархеологических исследований Большого Якоря I / Ф.И Хензыхенова // Известия Лаборатории древних технологий. Иркутск: Изд-во ИрГТУ, 2004. - Вып. 2. - С.49-86.

200. Хлобыстин Л.П. Древнейшие памятники Байкала / Л.П. Хлобыстин // Палеолит и неолит СССР. t.V. - М.-Л.: Наука, 1965. - С.252-280. (МИА №131).

201. Холюшкин Ю.П. Системная модель пространственного поведения человека в палеолите / Ю.П. Холюшкин // Хроностратиграфия палеолита Северной, Центральной, Восточной Азии и Америки. Новосибирск: Наука, 1992. -С.65-67.

202. Хотинский Н.А. Голоцен Северной Евразии / Н.А Хотинский.-М.: Наука, 1977.-200 с.

203. Цейтлин С.М. Геология палеолита верхнего Приангарья / С.М. Цейтлин // Древняя история народов юга Восточной Сибири. Иркутск, 1975. - Вып.З. -С.59-74.

204. Цейтлин С.М. Геология палеолита Северной Азии //С.М. Цейтлин.-М.: Наука, 1979.-286 с.

205. Черосов Н.М. Классификация клиновидных нуклеусов Олекмы / Н.М.Черосов // Проблемы исследования каменного века Евразии: тез.док,-Красноярск, 1984.- С.51-56.

206. Черосов Н.М. Итоги исследования каменного века среднего Приленья (Олекминский район ЯАССР) / Н.М.Черосов // Археологические и этнографические исследования Восточной Сибири / Тез. док. к регион, конф. -Иркутск, 1986.-С. 100-101.

207. Черосов Н.М. Работы на средней Лене / Н.М.Черосов // Археологические открытия 1985 года. М.: Наука, 1987. - С. 292.

208. Чеха В.П. Природная среда палеолита : автореф, дис. канд. ист наук / Чеха В.П. Новосибирск, 1996. - 35 с.

209. Шер Я.А. К характеристике понятия "археологический факт" /Я.А. Шер // Проблемы реконструкции в археологии. Новосибирск: Наука, 1985. - С.5-16.

210. Шмыгун П.Е. Микронуклеусы нижних горизонтов стоянок Курла II-III / П.Е. Шмыгун // Археология и этнография Восточной Сибири : Тез.докл.науч.-теор.конф. -Иркутск, 1978. -С.14-16.

211. Шмыгун П.Е. Курлинский бескерамический комплекс на Северном Байкале (предварительное сообщение) / П.Е. Шмыгун, А.С. Ендрихинский // Древняя история народов юга Восточной Сибири. Иркутск, 1978. - Вып.4. - С.56-70.

212. Шмыгун П.Е. Нижний комплекс стоянок Курла / П.Е. Шмыгун, А.К. Филлипов // Материальная культура древнего населения Восточной Сибири. -Иркутск, 1982.-С. 15-24.

213. Щедровицкий Г.П. Избранные труды / Г.П. Щедровицкий. М., 1995. - 800 с.

214. Щедровицкий Г.П. Синтез знаний: проблемы и методы / / Г.П. Щедровицкий // На пути к теории научного знания. М.: Наука, 1984. -С.634-666.

215. Ямских А.Ф. О полицикловых террасах в долине Среднего Енисея / А.Ф. Ямских // Палеогеография Средней Сибири. Красноярск: Изд-во КГПИ, 1987.-С.6-27.

216. Ямских А.Ф. О реконструкции седиментационной цикличности в речных долинах южной Сибири при изучении палеолита /А.Ф. Ямских // Хроностратиграфия палеолита Северной, Центральной и Восточной Азии и Америки. Новосибирск, 1992. - С.83-92.

217. Янин Б.Т. Основы тафономии / Б.Т. Янин . М.: Недра, 1983. - 152 с.

218. Back S, Strecker M.R. Asymmetric late Pleistocene glaciations in the North Basin of the Baikal Rift, Russia / S.Back , M.R.Strecker // Journal of the Geological Society-London, vol.155, 1998.-pp.61-69

219. Binford Lewis. In Pursuit of the Past. 1983b London. Thames and Hudson / Binford Lewis -P.260.

220. Binford L.R. "Researching Ambiguity: Frames of Reference and Site Structure" in Binford L.R. Debating Archaeology / L.R. Binford . San Diego: Academic Press, 1989,-pp.223-263.

221. Kimura Hideaki. The Study of Paleolithic Culture in Siberia / Kimura Hideaki. -1997.-427 с. (на яп.яз.)

222. Kuzmin Y.V., Orlova L.A. Radiocarbon Chronology of the Siberian Paleolithic / Y.V.Kuzmin, L.A.Orlova // Journal of Wourld Prehistory. vol.12,# 1,1988. -Pp.1-54.

223. Schiffer Michael B. Behavioral Archaeology / Schiffer Michael B. New York, San Francisco, London: Academic Press, 1976. -P.222.

224. Schiffer Michael B. Formation Processes of Archaeological Record / Schiffer Michael В . Albuquerque: University of New Mexico Press, 1987. - 429p.

225. Lee, Yung-Jo and Yun, Yung-Hyun. Micro-blade Cores from Suyanggae Site / Lee, Yung-Jo and Yun, Yung-Hyun // Хроностратиграфия палеолита Северной,

226. Центральной и Восточной Азии и Америки. Новосибирск, 1992. - С.135-147.

227. Yi S. And Clark G. The "Dyuktai Culture" and New World Origins / Yi S. And Clark G. // Current Anthropology. 1985. Vol.26, No.l. P.l-7.

228. Back Stefan. Asymmetric late Pleistocene glaciations in the North Basin of the Baikal Rift, Russia / Back Stefan, Strecker Manfred R // Jornal of hte Geological Society, London.- 1998,-Vol.155.- P.61-69.