автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.06
диссертация на тему: Челябинск XVIII-XIX вв.: население, планировка, материальная культура

Полный текст автореферата диссертации по теме "Челябинск XVIII-XIX вв.: население, планировка, материальная культура"

На правах рукописи

Самигулов Гаяз Хамитович

ЧЕЛЯБИНСК ХУП1-Х1Х ВВ.: НАСЕЛЕНИЕ, ПЛАНИРОВКА, МАТЕРИАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА (по данным археологии и письменных источников)

07.00.06 - археология

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Ижевск - 2005

I

Мое-/

'¿ГШ

Иа правах рукописи

Самигулов Гаяз Хамитович

ЧЕЛЯБИНСК ХУ1П-Х1Х ВВ.: НАСЕЛЕНИЕ, ПЛАНИРОВКА, МАТЕРИАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА (по данным археологии и письменных источников)

07.00.06 - археология

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Ижевск - 2005

Работа выполнена в Государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Удмуртский государственный университет»

Научный руководитель: доктор исторических наук, профессор

Голдина Римма Дмитриевна

Официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор

Шутова Надежда Ивановна кандидат исторических наук Корчагин Павел Анатольевич

Ведущее учреждение: ГОУВПО «Челябинский государственный

университет»

Защита состоится « » 2005 года в

часов на заседании диссертационного совета Д 212.275.01 при ГОУ ВПО «Удмуртский государственный университет» по адресу: 426034, г. Ижевск, ул. Университетская, 1, корпус 2.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ГОУ ВПО «Удмуртский государственный университет»

Автореферат разослан « £ » ___У_2005 г.

Ученый секретарь диссертационного совета к.и.н., доцент

Г.Н. Журавлева

РОС НАЦИОНАЛЬНАЯ БИБЛИОТЕКА СП О»

Общая характеристика работы.

Актуальность исследования. Несмотря на то, что в последние десятилетия изучение культурного слоя ХУ11-Х1Х вв. различных населенных пунктов принимает все более широкий характер, до сих пор нет работ, обобщающих материалы подобных исследований. Работы по археологии русских позднего периода (Х\П1-Х1Х вв.) представлены отдельными статьями. Тем не менее, именно археологические исследования дают возможность получить датированный материал и сделать некий срез материальной культуры населения доэтногра-фического периода. Этнографические исследования на Южном Урале и в Зауралье, за редким исключением, зафиксировали ситуацию материальной культуры индустриального периода, причем лишь для сельской местности. Не изучена материальная культура Урала и Зауралья ХУШ-ХГХ вв. - времени перехода к индустриальному периоду, подразумевающему, кроме наличия металлургических предприятий, появившихся в регионе еще в XVIII в., существование мануфактурного, артельного производства, получившего развитие в конце XIX в. В письменных источниках содержатся названия вещей и построек, но нет их подробного описания, поскольку для современников они были обыденны, и смысла в их детальном разборе не было. Зачастую одним понятием объединялись вещи одного назначения, но имеющие различия, например, горшками называли и глиняную посуду и чугунную. Это явление относится не только к вещам - для Зауралья ХУ11-ХУШ вв. характерно, что русскими называли всех православных, независимо от происхождения. Материалы археологических исследований дают возможность детализировать и дополнить данные письменных источников, а иногда уточнить либо поправить неверные прочтения. Представленная работа - одна из первых, построенных на материале периода до последнего времени довольно слабо изученного археологически и выходящего за рамки собственно этнографических исследований, - ХУТП-Х1Х вв. Использование данных археологии, в сочетании с материалами письменных источников, позволяет уточнить, а в некоторых случаях изменить наши представления о материальной культуре русского населения Урала и Зауралья этого времени.

Объект и предмет исследования. Объектом исследования является г. Челябинск XVIII -XIX вв. Исследование основывается на данных археологического изучения одного населенного пункта - Челябинской крепости, позже города Челябы, Челябинска и архивных ма-

териалах. Предмет исследования довольно широк и включает в себя различные вопросы: формирование и состав населения Челябинска ХУШ-ХГХ вв.; развитие планировки, как города в целом, так и отдельных дворов; бытовая утварь населения Челябинска указанного периода; погребальный обряд и культовая пластика XVIII в.

Хронологические рамки исследования. Временной период, рассматриваемый в работе, обусловлен несколькими моментами. Нижняя хронологическая граница исследования - 1736 г. - дата основания Челябинской крепости, совпадает с началом русской колонизации Зауральской Башкирии. Фактически с этого времени на данной территории начинает формироваться постоянное русское население. Верхняя граница - конец XIX в. - является уже периодом этнографическим, кроме того, в силу развития производства, прокладки железной дороги и более активного вовлечения населения Челябинска в общероссийские товарные отношения, к этому времени в значительной степени теряют значение домашние ремесленные традиции, и материальная культура жителей города сближается с таковой других городов России, в первую очередь, Урала и Западной Сибири. В это время в быту преобладающее положение занимают утварь и инструменты заводского и мануфактурного производства.

Территориальные границы исследования. В рамках указанного хронологического периода рассматривается материальная культура жителей одного населенного пункта, а именно Челябинской крепости, позднее г. Челябинска. Это единственный населенный пункт Южного Урала и Зауралья, культурный слой которого достаточно хорошо изучен археологически, что позволяет рассмотреть материальную культуру его населения. К тому же, история образования Челябинской крепости и формирования ее населения в XVIII в. является типичной для целого ряда населенных пунктов, возникших в Зауральской Башкирии в 1730-1740-х гг.

Цель исследования. В ходе настоящей работы предполагается выявить характерные черты, особенности и изменения материальной культуры населения г. Челябинска на протяжении ХУШ -Х1Х вв. Для достижения поставленной цели необходимо решить ряд задач:

1. Рассмотреть процесс формирования населения Челябинска XVIII в., его сословный состав и районы исходного проживания первопоселенцев крепости. Эта информация может быть использована при интерпретации материала и объяснении его особенностей.

2. Изучить общее развитие планировки Челябинской крепости, позже города, ее изменение; планировку усадеб и развитие бытовой архитектуры, ее элементы, являющиеся отражением локальных традиций и общих градостроительных процессов в России, по материалам археологии и архивным данным.

3. Рассмотреть бытовой инвентарь из культурного слоя Челябинска и проследить его изменения на примере категорий находок, традиционно являющихся зеркалом изменений материальной культуры, таких как глиняная посуда и топоры.

4. Проанализировать погребальный обряд населения Челябинска XVIII в., его особенности.

Источники. Основным источником информации представляемой работы являются материалы археологических исследований культурного слоя города Челябинска ХУШ-ХЕХ вв., производившихся на участках новостроек в историческом центре города. Исследования проводились, в основном, специалистами Археологического научно-производственного предприятия (с 1998 г. - Археологический научный центр). В итоге работ, проводившихся с 1992 г., собрана информация, позволяющая делать некоторые обобщения и достаточная для проведения исследования по материальной культуре населения города.

Кроме археологических материалов, для решения ряда задач привлекались архивные данные та истории Челябинска. Были использованы документы из фондов Объединенного государственного архива Челябинской области (ОГАЧО). К сожалению, количество материалов по периоду 1736-1774 гг. в местном архиве минимально - архив был сожжен вместе с канцелярией Исетской провинции в 1774 г., когда Челябинск был взят пугачевцами отряда Ивана Грязнова. Относительно благополучна ситуация с документами периода 1780-х гг. - конца XIX в., хотя заметны огромные лакуны.

Весьма информативными оказались материалы некоторых фондов ОГАЧО. «Челябинская городская дума» (Ф. И-1): документы, содержащиеся в фонде, касаются самых разных сторон жизни города и отдельных жителей - от отвода земли под постройку дома и ремонте моста через реку, до ежегодных сведений о ценах на товары и списков промышленных предприятий Челябинска; «Челябинская городская управа» (Ф. И-3): с 1870-х гг. практически все вопросы, которые до этого находились в ведении думы, оказались прерогативой городской управы; «Челябинский мещанский староста» (Ф. И-6): едва ли

не единственный фонд ОГАЧО, в котором сохранились документы середины XVIII в.; «Челябинский сиротский суд» (Ф. И-14): кроме всего прочего, фонд содержит дела об опеке над имуществом малолетних наследников, в которых есть подробные описи имущества; в фонде «Челябинское городническое правление» (Ф. И-15) есть ряд документов по планировке города; фонд «Челябинское духовное правление» (Ф. И-33) содержит цджовную отчетность по составу населения, по вероисповеданию, правда, только с 1780-х гг.; фонд «Челябинский уездный землемер» (Ф. И-46): материалы по отводам земли в городе, перепланировке Челябинска и пр. Кроме этого, привлекались некоторые материалы из фондов «Правление Кыштымских горных заводов» (Ф. И-172) и «Правление Златоустовских горных заводов» (Ф. И-227). В этом случае нас интересовали документы по продаже металла с заводов.

Кроме того, использовалась информация исследований и публикаций по этнографии русских. Привлекались данные публикаций по итогам исследований русских памятников эпохи средневековья и позднего периода в Урало-Сибирском регионе и в целом по России. Также был использован широкий круг источников различного характера: краеведческие изыскания, справочная литература, энциклопедии и пр.

Методология и методика. Методологической основой работы является культурно-исторический подход, подразумевающий, в данном случае, рассмотрение различных аспектов материальной культуры населения Челябинска в историческом развитии.

Поскольку, в силу поставленной задачи, материал исследования весьма широк: планировка города, усадеб, строительные приемы, бытовая утварь, погребальный обряд, - в работе использованы различные методические приемы. При рассмотрении археологического материала, его классификации и обобщении данных, применялись индуктивный и формально-типологический методы. Статистический метод использован для выяснения изменений характера керамического материала по хронологическим горизонтам и соотношения ряда признаков погребального обряда XVIII в. Сравнительный метод позволил, соотнеся имеющуюся информацию с материалами публикаций и исследований по Урало-Сибирскому региону и России в целом, определить характерные и специфические для этого времени черты материальной культуры жителей города.

Научная новизна. Это первое в Урало-Сибирском регионе комплексное исследование материальной культуры русского городского населения ХУШ-Х1Х вв. на основании данных археологии. Впервые различные аспекты материальной культуры русского населения Нового времени рассмотрены в тесной связи с особенностями формирования населения, как сословными, так и этнокультурными. Впервые дается картина изменения комплекса материала, особенно керамического, на одном памятнике в течение ХУ1П-Х1Х вв.; подробно рассматривается погребальный обряд населения Челябинска XVIII в. и анализируется таковой обряд этого периода по региону.

Практическая ценность. Настоящая работа является первым комплексным исследованием материальной культуры русского городского населения Южного Зауралья ХУШ-Х1Х вв. Материалы данной работы могут послужить основой создания учебного пособия по истории материальной культуры городского населения Южного Урала, или частично включены в подобное пособие по истории материальной культуры русских Урала ХУП-Х1Х вв. Материал из слоя Челябинска, по крайней мере, керамический, несколько анахроничен, поэтому использовать его как эталонный при археологическом изучении других городов сложно, тем не менее, данные этой работы могут быть использованы при сравнительном анализе данных с других русских поселений Урало-Сибирского региона.

Апробация основных положений диссертации проведена на международных, всероссийских и региональных конференциях в Ижевске, Омске, Новосибирске, Перми, Челябинске. Отдельные вопросы настоящего исследования рассмотрены в 11 статьях и тезисах.

Состав работы. Работа состоит из введения, пяти глав, заключения и приложения, в котором помещены копии архивных документов, рисунки и фотографии.

Содержание работы.

Во введении рассмотрены актуальность работы, ее цели и задачи, методология и методика.

Глава 1 посвящена подробной характеристике источниковой базы и рассмотрению изученности темы. Источники делятся на две группы - археологические (преимущественно неопубликованные материалы отчетов) и письменные, в том числе неопубликованные архивные материалы и опубликованные документы.

Материалы археологических исследований можно разделить на две категории: вещевой материал из культурного слоя и чертежи, фотографии, описания планиграфии и стратиграфии раскопов, отдельных объектов, зачисток обнажений. Первая категория несет информацию о бытовом инвентаре, утвари, инструментах, личных предметах культа и пр.; вторая - о планировке города, усадеб, строительных приемах, типах построек и т.д. При изучении любого памятника возникает вопрос хронологии. При проведении исследований в Челябинске мы не имели возможности датировать материалы и объекты по аналогии, поскольку, во-первых, памятников, синхронных культурному слою Челябинска, исследовано немного и материалов для такой "датировки недостаточно; во-вторых, материал из слоя Челябинска, особенно керамический, несколько архаичен, что делает невозможным корректную датировку по аналогии материала. Датировка производилась по различным признакам и источникам информации: 1. По монетам; 2. По архивным материалам; 3. По стратиграфии; 4. По характеру материала.

Письменные источники, использованные в диссертационном исследовании, содержат информацию по различным аспектам рассматриваемой темы. В первую очередь, необходимо отметить материалы, содержащие данные по формированию населения Челябинска, его сословному и конфессиональному составу, ремесленным занятиям. Важную роль играют письменные источники, содержащие описания усадеб и домов, отражающие историю планировки Челябинска ХУШ-Х1Х вв., развитие тенденций градостроительства. Часть архивных документов дает представление об особенностях развития материальной культуры населения города, составе бытового инвентаря в хозяйствах горожан. При этом информация, содержащаяся в письменных источниках, носит, зачастую, довольно общий характер, и лишь использование ее в сочетании с данными археологии позволяет восстановить облик материальной культуры населения Челябинска того времени.

Тема материальной культуры русских ХУШ~Х1Х вв. на археологическом материале практически не рассматривалась. Специфика исследования определила охват литературы. Поскольку отправной точкой формирования материальной культуры населения Челябинска XVIII-XIX вв. являлась средневековая русская культура, в диссертации использованы как обобщающие работы по средневековой русской археологии из серии «Археология СССР», так и

отдельные статьи по итогам исследований средневековых памятников таких авторов как: Рабинович М.Г., 1949,1953,1971; Голубе-ва Л.А., 1949; Шеляпина П.С., 1971 и др. С другой стороны, были использованы обобщающие этнографические работы: «Русские», 2003; «Этнография русских крестьян Сибири», 1981; «Русский Север: этническая история и народная культура. XII-XX вв.», 2001.

Весьма важны работы по итогам изучения поздних русских памятников. Часть из них представляет собой публикации материалов исследований различных памятников (Корчагин П.А., 1998; 2001; Курлаев Е.А., 1998; Погорелов С.Н., СвятовВ.Н., 2002; Свя-товВ.Н., Старков A.B., Чаиркин С.Е., 1997; Алексеев А.Н., 1996; Скобелев С.Г., 1999; 2002; 2004; Воробьев A.A. 2001; 2002; Колон-цов C.B., Воробьев A.A., 2001; Воробьев A.A., Троицкая Т.Н., 2000; Молодин В.И., Гаркуша Ю.Н., Гришин А.Е., 2002; Троицкая Т.Н., Воробьев A.A., 2001). В ряде работ, преимущественно, прикамских авторов, обобщены результаты исследований (Оборин В.А., 1951; 1954; 1975; 1986; 1990; Макаров Л.Д. 1990; 1998; 2001; 2002; 2003; Соколова Н.Е., 2002; Кернер В.Ф., Пархимович С.Г., 1986).

При рассмотрении вопроса формирования населения Челябинска использованы материалы исследований по истории русской колонизации Урала и Сибири (Шунков В.И., 1946; Кондрашенков A.A., 1966; Оборин В.А., 1990; Преображенский A.A., 1972). Различные аспекты истории Челябинска отражены в ряде книг и статей (Челябинск: десять путешествий по городу, 1971; Челябинск. Градостроительство вчера, сегодня, завтра. 1986; Моисеев А.П., 1988, Иванцова М.Я., 1961; «Дореволюционный Челябинск в слове современников», 1997; Чер-навский Н.М., 1993; Дегтярев И.В., 1996). Две последних книги особенно важны и интересны, поскольку их авторы целенаправленно и системно занимались историей Челябинска, ими собран значительный документальный материал; в частности, И.В. Дегтярев выявил документы, касающиеся основания Челябинской крепости, а также списки ее первопоселенцев.

Археологические и письменные источники дополняют друг друга, хотя неполнота архивных фондов часто ощущается при попытках найти необходимую информацию. Тем не менее, использование археологических и письменных источников, а также публикаций по итогам исследований истории материальной культуры русских, позволяет в большинстве случаев довольно уверенно интерпретировать ма-

териалы и представить динамику изменений материальной культуры населения города Челябинска в течение XVIII-XIX вв.

В главе II рассматривается история основания Челябинской крепости, формирование ее населения, численность и состав населения в XVIII - середине XIX в. Челябинская крепость, основанная в сентябре 1736 г., стала одним из первых населенных пунктов, построенных в ходе русской колонизации Зауральской Башкирии. Созданный как крепость с довольно большим (около 1500 человек) населением, Челябинск «избежал» некоторых типичных для других уральских и сибирских городов моментов при формировании населения. Во-первых, население складывалось не в течение многих лет, а было сформировано, в основном, в первый же год существования крепости. Во-вторых, вместе с постепенностью наполнения он был лишен сословной разнородности первоначального населения. Не было значительного притока служилых, посадских; подавляющее большинство жителей Челябинска середины XVTIT в. - казаки, набранные из зауральских крестьян и гулящих людей, т.е. тех же крестьян, не положенных в подушный оклад. Более того, основной приток нового населения в 1740-1750-х гг., около 150 семей, составляли также крестьяне - выходцы из зауральского Шадринского дистрикта. Разумеется, какое-то количество купцов и посадских поселилось в Челябинской крепости в начальный период ее существования, но они составляли весьма небольшой процент от общего числа населения.

В сословном составе населения Челябинска в течение XVIII-XIX вв. происходили постепенные изменения. На начальном этапе существования крепости подавляющее большинство ее жителей составляли казаки. После 1743 г., с переводом в Челябинск канцелярии Исетской провинции, начался приток купечества и цеховых В дальнейшем, переселение казаков в новые крепости Уйской линии на границе с землями киргиз-кайсаков и в деревни вокруг Челябинска сочеталось с притоком цехового и мещанского населения, преимущественно, из городов Урала и Зауралья, а также Поволжья и, с начала XIX в., с территории Центральной России, а позже и из западных областей Российской империи. Кроме того, часть казаков и крестьян ближних деревень переходила в мещанское сословие. К концу XVIII в. казачьих дворов в Челябинске было меньше, чем дворов мещанских. Но еще в начале XIX в. большую часть населения города составляли выходцы из районов Зауралья, Прикамья и Поморья.

В вопросе формирования населения Челябинской крепости, кроме сословного, есть еще и региональный аспект. Половина записавшихся в казаки Челябинской крепости крестьян были выходцами из ближайших зауральских слобод и деревень. А население Южного Зауралья («теченских слобод крестьяне»), в свою очередь, формировалось за счет выходцев из Поморья и Прикамья, причем бывшие прикамские жители составляли как минимум половину переселенцев. Из числа гулящих людей, т.е. не потомственных зауральских крестьян, записанных в казаки Челябинской крепости, можно выделить три группы по месту их первоначального выхода: уроженцы Архангелогородской губернии, выходцы из Прикамья и бывшие жители Среднего Поволжья. Жителей центральных и северо-западных областей России - единицы.

Таким образом, подавляющее большинство населения Челябинской крепости в XVIII в. составляли казаки - вчерашние крестьяне, преимущественно выходцы из Поморья, Прикамья и со Средней Волги. Это во многом определило особенности материальной культуры населения Челябинска.

По конфессиональному признаку Челябинск XVIII - первой половины XIX в. - город православный, некрещеных «инородцев» - считанные единицы. Сложнее выяснить реальное количество старообрядцев. Можно лишь утверждать, что в 1782 г. по приходам двух Челябинских церквей на 7015 человек приходилось 378 официальных старообрядцев, плативших двойную подушную подать (ОГАЧО, ф. И-33, оп. 1, д. 220, л. 72-83об.). Восстановить общее число «уклонившихся в раскол» не представляется возможным.

Основным занятием жителей Челябинска еще в первой трети XIX в. было земледелие. Получили развитие кожевенный, мукомольный, мыловаренный и салотопенный промыслы, действовало несколько кузниц. Основная масса мещан, имевших какое-либо производство, совмещали его с занятием торговлей. До середины XIX в. в архивных документах не указываются гончары, очевидно, потребности в глиняной посуде удовлетворялись за счет покупки изделий на ярмарках, а также за счет домашнего производства. На последний факт указывает то обстоятельство, что значительная часть керамики из слоя XVIII - начала XIX в. довольно грубо изготовлена, и формы изделий заметно отличаются на объектах в разных частях города, что может быть следствием разных локальных традиций керамического производства.

Глава Ш посвящена истории планировки Челябинска ХУ1Н-Х1Х вв., градостроительным процессам и развитию усадеб этого периода.

1. Кварталы и улицы города ХУШ-Х1Х вв. Планировка Челябинска на самом раннем этапе, очевидно, была обычной для крепостей такого рода: собственно крепость квадратной формы с деревянной стеной-заплотом, угловыми бастионами и двумя проездными башнями; выше и ниже по реке, примыкая к крепости, располагались посад или слобода, обнесенные рвом и изгородью. Участки под дворовые места по регламенту Исетской провинции 1743 г. имели размеры 8x12 сажен.

В" 1768 г. был составлен план на город Челябинск, скорее всего, проектный. Статуса города Челябинская крепость официально не имела, но считалась городом де-факто, являясь центром провинции. Очевидно, это был первый план после основания крепости, по которому производилась перепланировка улиц. Трудно указать причины, но четкой «регу-лированности» города не получилось - на плане 1784 г., зафиксировавшем реальную планировку, показаны кварталы, далекие от геометрической выверенности. Вновь выделяемые участки под дворовые места уже в 1770-х гг. зачастую превышают указанные в 1743 г. нормы. В 1784-м, 1798-м и в 1819-м гг. составляются проектные планы на г. Челябинск, но перепланировка города не осуществляется - скорее всего, на нее просто не было денег. Все мероприятия такого рода оплачивались из городской казны. Челябинск, после ликвидации в 1781 г. Исетской провинции и перехода в разряд уездного города, испытывал демографический спад, в конце XVIII - начале XIX в. население города уменьшилось более чем в 2 раза. Численный состав населения восстановился только во второй половине XIX в. Финансовое положение города иллюстрируют некоторые факты: в конце XVIII - середине XIX в. в Челябинске так и не было построено ни одного здания, предназначенного для размещения органов управления; городническое правление, почтовая станция, уездное казначейство размещались в домах, арендованных у населения. В таких условиях проводить перепланировку города было мало реально.

В1838 г. Николаем I был утвержден очередной проектный план г. Челябинска, который и претворялся в жизнь. Обустройство города по этому плану продолжалось еще в начале XX в. «Неплановые переулки», т.е. улицы, существовавшие с XVIII в., фигурируют еще в документах 1916 г.

Для дорожного покрытия улиц с середины XVIII в. использовали речной песок и дресву. Дресву брали на каменоломнях, кото-

рые находились рядом с городом, в Челябинском бору, сейчас это парк им. Ю. Гагарина. В низких подволоченных местах, где песчаная подсыпка перемешивалась с грязью, использовали принцип гати - на продольные лаги набрасывали тонкие жерди и ветки. Камень для мощения улиц начали использовать во второй половине XIX в., но к 1908 г. было замощено всего три улицы.

2. Дворы и постройки челябиныев по письменным источникам. Архитектурный облик Челябинска в XVIII - начале XIX в., в основном, определялся строительными традициями, принесенными крестьянами, записавшимися в казаки. Дворы огораживались заплотами, огороды частоколом, реже плетнем или пряслом. Обычный тип двора, существовавший с ХУШ по середину XX в., - замкнутый двор, с домом, расположенным вдоль, реже перпендикулярно улице, вход в дом устраивался со двора; хозяйственные постройки размещались по периметру двора; за двором располагался огород или, позже, сад. Самым распространенным типом жилого дома в ХУШ - начале XIX в. была связь изба-сени-клеть или изба-сени-горница; немало было и двухчастных домов - изба-клеть или изба-сени. Некоторые дома ставились на подклетах, так в 1782 к в Челябинске значилось 48 верхних горниц. Строились также двухуровневые хозяйственные постройки: «завозня, на ней сарай», но в большинстве случаев застройка была одноуровневая - поземные избы и горницы, без подклета, и такие же хозяйственные постройки. Трехсвязный тип жилого дома, как и незакрытый двор, Г.Н. Чагин относит к традициям, принесенным населением из районов Нижнего Прикамья и Поволжья (Чагин Г.Н., 1995а С. 204-205). Крыши в ХУШ в. крыли преимущественно дранью, реже берестой (берестом, скалой), тесовые крыши были редкостью. Железо в качестве кровельного материала начали использовать с XIX в., позволить это себе могли лишь зажиточные люди.

Камень в строительстве начали использовать со второй половины XVIII в. Сначала, видимо, сооружались каменные погреба, иногда под домом, но дом при этом мог строиться и не на каменном фундаменте, а на подклете: «под верхней горницей подвал в коем пол каменной». Дома на каменном фундаменте в конце ХУШ в. появляются у зажиточных горожан. В общественном строительстве камень начали использовать в середине ХУШ в. при возведении Христорождествен-ского собора. Затем, в конце XVIII - первой трети XIX в. была построена каменная Троицкая церковь. Первые «каменные», т.е. кирпичные двухэтажные дома были построены в 1770-1780-е гг. К этим трем до-

мам в 1808 г. добавился каменный дом с мезонином И.И. Ахматова, и до 1840-х гг. это были все каменные строения Челябинска, не считая нескольких лавок в Гостином дворе.

3. Дворы и постройки Челябинска ХУШ-ХК вв. по данным археологии. В целом, археологические исследования подтверждают, что основным типом организации усадебного пространства в Челябинске был замкнутый двор с жилым домом, выходящим к улице, и хозяйственными постройками по периметру, обнесенный заплотом, а позже забором. Основной прием строительства домов - сруб в обло, с выпуском концов бревен. Причем так рубились не только жилые постройки, но и погреба. Заплоты сооружались в забирку, иноща при строительстве хозяйственных построек применялось сочетание рубки углов в обло и набора в забирку. Большую роль играла береста, ею крыли хозяйственные постройки, а иноща избы; она использовалась при сооружении погребов как гидроизолирующий материал; из бересты делали часть утвари, в частности, посуду. Очевидно, в ранний период существования крепости многие семьи жили в землянках - срубах, опущенных в котлованы, углубленные на 1-1,7 м. Землянки были своеобразными времянками - временными жилыми постройками, которые после строительства капитального дома переходили в разряд теплых служб. «Времянки» или «малухи» (правда, не землянки, а чаще засыпные или из бруса) до сих пор стоят в некоторых дворах на окраинах Челябинска. В 1782 г. в Челябинске оставалось 7 жилых землянок. Очевидно, в первые годы существования крепости их было больше. Вполне возможно, что некоторые из срубных построек ХУШ в., углубленных в землю, первоначально быт жилыми, а потом стали использоваться как погреба В этом случае вполне объяснимо, почему нет остатков печей - их разбирали, чтобы не занимали полезное место, не мешали.

Углубленные хозяйственные постройки сооружались различными способами. Одним из архаичных способов крепления стен является плетень, в Челябинске объекты со следами такого оформления встречаются редко. Более часты находки срубных погребов, углы которых обычно соединяются в «обло». Дощатые конструкции, скорее всего, были распространены в большей степени, но до нас дошло не так много объектов раннего периода истории Челябинска с остатками обшивки стен досками. С конца ХУШ в. зажиточные жители города начали строить каменные погреба, иноща со ступенчатым спуском. Гораздо чаще каменные погреба имели небольшие размеры, в среднем 2 х 2 м, и спускались в них

через люк сверху. Широкое строительство каменных погребов в Челябинске начинается ближе к середине XIX в. В конце XIX в. состоятельное население строит дома со сводчатыми подвалами.

В целом, жилая застройка Челябинска ХУШ-Х1Х вв. развивалась в общем русле градостроительных тенденций Урало-Сибирского региона, возможно, с некоторым отставанием в области каменного строительства. Общественное строительство в городе после ликвидации Исетской провинции и создания Челябинского уезда ограничивалось ремонтом и перестройкой моста и плотины через Миасс и мостиков через ручьи.

В главе IV рассматривается бытовая утварь, инвентарь и инструменты. Если строительные традиции жителей Челябинска вполне соответствуют общим тенденциям, характерным для населения Среднего Урала и лесостепной части Западной Сибири этого времени, то в бытовой утвари, в первую очередь, глиняной посуде, сохраняются довольно архаичные, по сравнению с городами Прикамья и восточного склона среднего Урала, формы.

1. Керамические изделия. Всего было рассмотрено 5500 фрагментов керамики, в том числе 187 археологически целых сосудов. Из объектов XVIII в. происходит 565 фрагментов (48 археологически целых сосудов); из слоя и объектов конца XVIII - началаXIX вв. - 405 фрагментов, 29 сосудов; середины XIX в. - 2130 фрагментов, 40 сосудов; конца XIX - начала XX в. - 2400 фрагментов, 70 сосудов. Керамическая посуда из слоя Челябинска условно поделена на три группы: 1. «Архаичная»; 2. «Московская»; 3. «Поливная». Посуда 1-й группы преобладает в слое XVIII - начала XIX в.; к середине XIX в. ее почти полностью вытесняет «московская» керамика; с середины XIX в. начинает стремительно увеличиваться количество поливной керамики в слое - к концу XIX - началу XX в. она составляет более 50 % остатков глиняной посуды в слое.

Керамика XVIII в. из слоя Челябинска довольно архаична: не менее 50 % изделий - сосуды ручной лепки с доводкой внешней поверхности на круге, часть сосудов довольно грубой ручной лепки. В составе теста присутствуют примеси песка, мелкого галечника; реже керамика имеет в тесте примеси слюды, дресвы, шамота или органики. Практически вся керамика XVIII в. обожжена в окислительной среде; основная масса находок имеет цвет различных оттенков коричневого (от красно-коричневого до серо-коричневого) или красный; провести

границу между красно-коричневым и красным цветом обжига зачастую проблематично. Меньшая часть находок керамики этого периода имеет серый цвет поверхности, который является не следствием восстановительного обжига, а использования при обжиге смолистых дров («надымление») либо погружения сосуда сразу после обжига в органическую среду («обвара»). Это подтверждается коричневым цветом черепка на изломе - серый или серо-черный цвет имеют тонкие слои, прилегающие к поверхности. Скорее всего, для достижения серо-черного цвета использовали «обвару» - серый цвет в ранних слоях имеют преимущественно кринки, которые из-за их небольшого размера удобнее было окунать в «гущу». Еще одна характерная черта керамики раннего периода - разнообразие оформления верхнего края сосудов при преобладании тонких или заостренных венчиков.

Посуда второй группы, «московская» встречается в слое XVIII в. довольно редко и составляет менее 10 % от общего количества находок глиняной посуды из датированных объектов. Признаки этой группы керамики: плотное тесто с примесью песка и мелкого галечника, возможно, естественной; изготовление на круге - внешняя и внутренняя сторона заглажены, нет бугров, следов стыка жгутов и пр.; цвет поверхности у основной массы посуды серый или серо-черный, при этом цвет на изломе, обычно, коричневый, реже серый или черный; менее 1 % сосудов имеют красно-кирпичный или ярко-красный цвет, венчики практически всех сосудов имеют валикообразное утолщение, образованное за счет загиба верхнего края сосуда. Характерно практически полное отсутствие (за редким исключением) керамики восстановительного обжига, с серым на изломе черепком. К середине XIX в. посуда этой группы абсолютно преобладает в слое, хотя возможно, в заполнении некоторых объектов этого времени остатки посуды первой группы будут составлять большую часть керамического материала.

Поливная керамика отличается от двух первых групп хорошо вымученным, плотным тестом практически без примесей; цвет черепка на изломе - от светло-розового до ярко-красного; редко поливной черепок на изломе имел белый, в нескольких случаях -коричневый цвет. Преобладающая цветовая гамма глазури - различные оттенки зеленого или коричневого, редко встречается керамика с красной или желтой глазурью.

Скорее всего, в XVIII в. жители Челябинска покупали керамическую посуду на ярмарках (более качественная круговая посуда) и изготавлива-

ли в домашних условиях. Специализированных гончарных мастерских в самом Челябинске не было, производством глиняной посуды занималось сельское население. И та, и другая посуда изготавливалась в русле традиций, принесенных из прежних районов проживания. Поскольку население города формировалось, в основном, за счет крестьянства, то традиции были довольно архаичны, а широкая география исходных мест проживания обусловила разнообразие форм посуды. В XIX в. происходит переход к «московской» керамике, причем это явление характерно не только для Челябинска, но, скорее всего, для всего Южного Зауралья. Поливная посуда, быстро распространившаяся с середины XIX в., изготавливалась как в частных мастерских, так и на государственных, в частности, изразечных заводах. Очевидно, что внешняя привлекательность, удобство и относительная дешевизна делали эту посуду более конкурентоспособной, и к концу XIX в. она в значительной степени вытеснила серую посуду; часть неполивной посуды в это время начинает использоваться не по назначению - как цветочные горшки и тара для хранения краски, извести и пр.

2. Изделия из металла. Металлический инвентарь из слоя Челябинска достаточно разнообразен, но в значительной степени характерен для любого населенного пункта этого периода. В формировании набора металлической утвари населения города огромную роль сыграло бурное развитие горнозаводской промышленности Урала с середины ХУШ в. Как показывают архивные документы, уже к началу XIX в. в заводских лавках предлагался весьма разнообразный ассортимент изделий из чугуна и железа: разнообразная посуда, предметы упряжи, детали к печам, оси и подоски к телегам, ножи, топоры и т.д. Заводской товар продавался и в лавках Челябинска. Кроме того, дешевый бракованный металл с заводов стал основным сырьем для кузнецов из населенных пунктов Урала, что сделало невыгодным самостоятельную разработку железных руд. В связи с указанными обстоятельствами довольно сложно судить о том, какие из бытовых предметов являются продукцией местных кузнецов, а какие сделаны на заводах, поскольку железные изделия и там и там изготавливались кузнечным способом. Относительно чугунной посуды подобных сомнений не возникает, вся она заводского производства, и уже в конце ХУШ в. количество различных чугунных «горшков», «тазов», «полоусных чугунок» в хозяйстве состоятельных челябинцев было весьма значительно, хотя основную массу металлической посуды составляли чугунные «горшки», «латки» и треножники.

Из всей железной утвари, в основном, довольно стандартной по форме, выделяются разнообразием топоры. Отсутствие публикаций по черному металлу с русских памятников позднего периода затрудняет анализ - эти изделия, по большому счету, не с чем сравнивать. Тем не менее, некоторые выводы можно сделать. Два топора с оттянутым нижним концом из челябинской коллекции, по форме напоминают новгородские 3-го типа, но при этом они имеют серьезные отличия - огромная проушина, занимающая до 80 % высоты топора, практически уничтожает границу между обухом и рабочей частью, сплошной остается лишь рубящая кромка, лезвие. Большая часть топоров имеет формы, либо переходные от русских топоров XVII в. к современным, либо уже фактически близкие к современным. Выделяются два клиновидных инструмента со слабо расширяющимися лезвиями - точных аналогий им в опубликованных русских материалах не найдено, но подобные топоры характерны для средневековых культур Прикамья.

В целом, наличие относительно недорогих заводских изделий не могло не сказаться на наборе инвентаря в хозяйстве челябин-цев; на некоторой стандартизации форм изделий, в частности, топоров; видимо, этот фактор должен был привести также к сужению ассортимента изделий частных кузниц.

Общее увеличение количества видов бытовой утвари, характерное для XVПI-XIX вв., естественно проявилось и в материале из слоя Челябинска. Наряду с традиционным инвентарем - ножами, инструментом, дверными ручками, пробоями и жиковинами, прочими хозяйственными вещами, деталями вооружения и украшениями, появляются металлические ложки, трезубые вилки.

3. Изделия из фарфора, фаянса, стекла, дерева. Фарфоровая, фаянсовая посуда и изделия из стекла появляются в обиходе челя-бинцев в XVIII в., хотя и в небольших количествах. Однако, в слое XVIII в. находки такого рода крайне редки. Заметным количество фарфора и фаянса становится в заполнении объектов и слое середины - второй половины XIX в. К концу XIX в. разнообразие стеклянной и фарфоровой посуды уже очевидно.

Глава V посвящена описанию погребального обряда XVIII в. и предметов культа, найденных в ходе проведения археологических исследований культурного слоя.

1. Места выявления погребений XVIII в. в Челябинске, краткое описание. Одной из специфических черт Челябинска XVIII - начала XIX в. ока-

залось обилие кладбищ. Два скопления могил в фобах и колодах, частью обложенных берестой, были выявлены в 1911 и в 1928 гг. на пересечениях современных улиц Коммуны и Цвиллинга, Коммуны и Кирова; кроме этого, имеются свидетельства о двух местах обнаружения погребений рядом с упомянутыми, несколько южнее (Боже B.C., 1997). В 1996 и 2004 гг. выявлено еще два кладбища - на площади им. Ярославского и на углу улиц Кирова и К. Маркса. Часть могил последних двух кладбищ, попадавшая в зону разрушения при проведении строительных работ, была исследована. Ни одно из выявленных кладбищ не было известно по архивным документам, они не показаны на планах Челябинска XVIII в. и не упоминаются в материалах, хранящихся в фонде Челябинского духовного правления.

2. Расположение кладбищ и планировка города, возможность датировки. Кладбище 1, на площади им. Ярославского, обнаруженное в 1996 г., располагавшееся в ХУШ в. рядом с церковью Николая Чудотворца, было определено как официальное кладбище Челябинской крепости в период 1740-1766 (1772?) гг. Кладбище 2, выявленное в 2004 г. на углу улиц Кирова и К Маркса, располагалось за стеной первой крепости (1736 г.) и оказалось в зоне застройки в середине ХУШ в. при расширении крепости. Возможно, кладбище относится к периоду 1736-1740 гг., в пользу этого говорит невысокая плотность погребений. Два кладбища, обнаруженные в 1911 и 1928 гг., располагались южнее Челябинской крепости, эта территория начала застраиваться лишь в 1840-х гг. Интерпретировать эти некрополи сложно - один из них, возможно, был старообрядческим, но пока делать какие-либо выводы рано. Предварительно оба кладбища датируются ХУШ - началом XIX в.

3. Интерпретация погребального обряда. Ряд черт, выявленных при исследованиях погребений XVIII в. в Челябинске, являются общими для большей части памятников такого рода. Многоярусные погребения, подзахоронения детей во взрослые погребения, разнообразие положений рук погребенных, небольшая глубина большей части могил - эти признаки характерны для кладбищ, исследованных в Прикамье, Свердловской области, Сибири. Можно сказать, что эти моменты кажутся нехарактерными для православных погребений с точки зрения современного человека, но совершенно обычны для России XVII-XVIII вв.

Более информативным представляется оформление погребений. Погребальный обряд, зафиксированный на кладбищах города XVIII в.

неоднороден. Можно выделить погребения в дощатых гробах - в них похоронено подавляющее большинство (около 83 %) взрослых и меньшинство (около 29 %) детей до 10 лет. В колодах похоронено около 8 % взрослых и около 42 % детей. С оборачиванием в бересту или луб, на берестяной подстилке или с покрытием гроба берестой похоронено 15 % взрослых и 30 % детей. Некоторые расхождения в цифрах объясняются тем, что в ряде случаев погребения имели различные признаки, например, гроб, но покрытый берестой, в таком случае погребение учитывалось в двух разных категориях.

Разнообразие погребальной обрядности свидетельствует о сохранении в это время жителями города локальных, принесенных из прежних районов проживания, традиций. В частности, использование бересты и луба, с большой долей вероятности, можно отнести к погребальным традициям выходцев из Прикамья, как русских, так и крещеных финнов. С другой стороны, преобладание архаичных черт в детских погребениях, где соблюдать традиции было объективно легче, возможно, свидетельствует о постепенном вытеснении локальных традиций единой общероссийской - погребения покойников в дощатых гробах.

Д.А. Ражевым был проведен антропологический анализ останков из 99 погребений. В целом, можно констатировать, что население Челябинска XVIII в. жило в трудных условиях, большие физические нагрузки приводили к значительному количеству заболеваний. Отрицательно сказывалось на здоровье неполноценное питание. Все это усугублялось полным отсутствием минимального медицинского обслуживания - первый врач появился в городе только в 1789 г. В силу этих причин, кроме высокой заболеваемости, существовала еще и высокая детская смертность - более половины погребенных кладбища 1 - дети младше 5 лет. Кроме информации о здоровье челя-бинцев XVIII в., антропологические материалы дают представление об их физическом облике - это довольно невысокие люди, мужчины в подавляющем большинстве ниже 170 см, женщины - ниже 160 см. Антропологический тип, в основном, европеоидный.

4. Кресты-тельники как исторический источник. При рассмотрении погребального обряда XVIII в. и возможности выделения по каким-либо признакам старообрядческих традиций, выяснилось, что для этого времени выявить какие-либо характеристики, позволяющие интерпретировать погребения как старообрядческие, невоз-

можно. Не являются определяющим признаком и кресты-тельники этого времени. При анализе крестов из слоя Челябинска XVIII в. и опубликованных материалов исследований в разных регионах России, выяснилось, что иконография крестов, традиционно трактуемая как «старообрядческая», является преобладающей для XVIII в., вне зависимости от трактовки памятника, старообрядческий он или «никонианский». Формы и иконография крестов, бытовавших до XIX в., сложились в ХУ1-ХУП вв., и на протяжении XVIII в. практически все население носило кресты с титлами «Царь Славы». По этой причине использовать кресты-тельники как определяющий признак не представляется возможным.

В заключении содержится краткое обобщение материалов по основным разделам, некоторые общие итоги исследований.

Характеризуя общую картину развития материальной культуры населения Челябинска, следует исходить из нескольких факторов, ее определявших. Основная масса населения Челябинской крепости, позже города, это крестьяне из сел и деревень Южного Зауралья, Поморья, Прикамья и Среднего Поволжья. Ряд признаков: погребальный обряд с использованием бересты и луба, формы некоторых топоров, решетчатые и фигурные штампы в орнаментации глиняной посуды, свидетельствуют о наличии среди первопоселенцев значительного процента крещеных финнов Прикамья. Это не противоречит данным письменных источников, согласно которым большая часть первопоселенцев Челябинской крепости -выходцы или потомки выходцев из Прикамья. Количество выходцев из городских сословий составляло незначительный процент в общей массе жителей Челябинска XVIII в. Это определило некоторый архаизм отдельных черт материальной культуры, в основном, форм и технологии изготовления глиняной посуды. В то же время, жители города не могли избежать влияния общероссийских процессов. Развитие градостроительства и формирование единых требований к постройке обывательского жилья, выразившееся в применении примерных фасадов, очевидно, ускорило внедрение каменных фундаментов. Огромное влияние на состав вещевого комплекса, в первую очередь, на долю железных и чугунных изделий в нем, оказало развитие уральской промышленности. Проникали в быт горожан и изделия из фарфора и фаянса, хотя еще в конце XVIII в. фарфоровые чайные чашки названы в документе

«ценинными». Однако, за исключением широкого проникновения в быт заводских металлических изделий, изменения в материальной культуре происходили до середины XIX в. постепенно. С этого времени начинается период довольно быстрых подвижек, которые проявляются в разных сферах. В городе начинается строительство каменных жилых домов, которое с 1880-х гг. принимает широкий размах. Становятся обычным явлением каменные погреба. Архаичная глиняная посуда сменяется «московской» керамикой, которую к началу XX в. в значительной степени вытесняет поливная посуда. В слое середины - второй половины XIX в. в значительных количествах появляются фрагменты фарфоровой и фаянсовой посуды, до этого довольно редкие. В середине - второй половине XIX в. материальная культура населения Челябинска выходит на уровень стандартный для городов Урала.

В заключении так же обосновывается необходимость продолжения исследований с расширением территориальных и хронологических рамок исследования, привлечением нового археологического материала и дополнительных письменных источников. Представленная работа является лишь начальным этапом исследований материальной культуры русского населения позднего периода на основании данных археологии.

Основные положения диссертации излагаются в работах:

1. Самигулов Г.Х. Глиняная посуда XVIII - первой половины XIX в. из культурного слоя г. Челябинска // Исторические чтения: Материалы науч. конф. Центра историко-культурного наследия г. Челябинска: «Христианство на Урале» (2000), «Вдали от столиц: страницы городского быта» (2001), «Краеведение как явление культуры» (2003) / Сост. Э.Б. Дружинина, И.А. Казанцев. - Челябинск: Центр историко-культурного наследия, 2004а. -Вып. 7-8.-С. 168-181.

2. Самигулов Г.Х. Городская и индустриальная археология Южного Урала // История археологии Южного Зауралья: Учеб. пособие / B.C. Мосин, С.А. Григорьев, А.Д. Таиров, С.Г. Боталов, Г.Х. Самигулов. - Челябинск: Изд-во ЧелГУ 2002г. - С. 254-285.

3. Самигулов Г.Х. Деревянные постройки г. Челябинска XVIII века // Исторические истоки, опыт взаимодействия и толерантности народов Приуралья: Материалы междунар. науч. конф. / Ред. колл,-

Р.Д. Голдина и др. - Ижевск: Изд-во Ин-та экон. и управл. УдГУ, 2002в. - С. 238-245.

4. Самигулов Г.Х. Знаки на керамической посуде ХУШ-Х1Х вв. из культурного слоя Челябинска II Международное (XVI Уральское) археологическое совещание: Материалы междунар. науч. конф. 6-10 окт. 2003 г. - Пермь: Б.и., 2003а. - С. 173-174.

5. Самигулов Г.Х. Изменение состава материала в слоях г. Челябинска ХУШ-Х1Х вв. // Интеграция археологических и этнографических исследований / Ред. Татауров С.Ф., Тихонов С.С и др.

- Омск: Наука-Омск, 20036. - С. 233-235.

6. Самигулов Г.Х. Изменения в керамической посуде Урала и Зауралья XVII- XIX вв. // Зыряновские чтения: Материалы межрегиональной научно-практической конференции / Ред. колл.: Могутнов В.П. и др. - Курган: Изд-во Курганского гос. ун-та, 2003в.- С. 32-34.

7. Самигулов Г.Х. Некоторые архаичные черты в русской культуре XVII-XIX вв. (по материалам Урала и Сибири) // Вопросы истории и археологии Западного Казахстана: Сб. науч. статей.

- Уральск, 2003г. - Вып. 2. - С. 40-46.

8. Самигулов Г.Х. Первое Челябинское кладбище (по итогам археологических раскопок) II Культура русских в археологических исследованиях: Сб. науч. тр. / Под ред. Л.В. Татауровой. - Омск: Изд-во Омск. пед. ун-та. - 2002а. - С. 133-136.

9. Самигулов Г.Х. Православные кресты из культурного слоя XVIII в. («старообрядческие» кресты) // Этнические взаимодействия на Южном Урале: Материалы П-й регион, науч.-практ. конф. / Ред. А.Д. Таиров и др. - Челябинск: Рифей, 20046. - С. 190-193.

10. Самигулов Г.Х. Финно-угорские элементы некоторых погребений первопоселенцев г. Челябинска // Этнические взаимодействия на Южном Урале: Тезисы докладов регион, науч. практ. конференции / Ред. А.Д. Таиров и др. - Челябинск: Изд-во ЧелГУ - 20026. -С. 191-193.

11. Самигулов Г.Х., Мишин С.А. Некоторые железные изделия из культурного слоя Челябинска ХУ111-Х1Х веков II Этнические взаимодействия на Южном Урале: Материалы Н-й регион, науч.-практ. конф. / Ред. А.Д. Таиров и др. - Челябинск: Рифей, 2004. - С. 193-196.

Сдано в печать 03.05.2005 г. Формат 60x84x16. Усл.печ.л. 1,0. Тираж 100 экз.

Отпечатано ООО "Олби-плюс", 454080, Россия, г.Челябинск, пр. Энтузиастов, 6

ГОУ ВПО «Удмуртский государственный университет» 426034, г. Ижевск, ул. Университетская, 1

!

i !

I

1

I I

i f

5

f

i I

í i

4

i

!

i

'i

t

I

I

I« -934*

РНБ Русский фонд

2006-4 25538

к»

i

i

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Самигулов, Гаяз Хамитович

Введение

Глава I. Источниковая база и историография

Глава II. Основание крепости и формирование населения

Челябинска в XVIII - начале XIX в.

Глава III. Градостроительство: планировка Челябинска, ранние постройки

§ 1. Кварталы и улицы города XVIII-XIX вв.

§ 2. Дворы и постройки челябинцев по письменным источникам

§ 3. Дворы и постройки Челябинска XVTII-XIX вв. по данным археологии а) Дворы (усадьбы) б) Постройки в) Отдельные объекты

Глава IV. Бытовая утварь, инвентарь, инструменты

§ 1. Керамические изделия

§ 2. Изделия из металла

§ 3. Изделия из фарфора, фаянса, стекла, дерева

Глава V. Некрополи Челябинска XVIII в.: погребальный обряд, предметы культа

§ 1. Места выявления погребений XVIII в. в Челябинске, краткое описание

§ 2. Расположение кладбищ и планировка города, возможность датировки

§ 3. Интерпретация погребального обряда

§ 4. Кресты-тельники как исторический источник

Введение диссертации2005 год, автореферат по истории, Самигулов, Гаяз Хамитович

Работы по археологии русских позднего периода (XVII-XIX вв.) представлены отдельными статьями. Тем не менее, именно археологические исследования дают возможность получить датированный материал и сделать некий срез материальной культуры населения доэтнографического периода. Этнографические исследования на Южном Урале и в Зауралье, за редким исключением, зафиксировали ситуацию материальной культуры индустриального периода, причем лишь для сельской местности. Не изучена материальная культура Урала и Зауралья XVIII-XIX вв. - времени перехода к индустриальному периоду, подразумевающему, кроме наличия металлургических предприятий, появившихся в регионе еще в XVIII в., существование мануфактурного, артельного производства, получившего развитие в конце XIX в. Представленная работа - одна из первых, построенных на материале периода, до последнего времени довольно слабо изученного археологически и выходящего за рамки собственно этнографических исследований, - XVIII-XIX вв. Использование данных археологии, в сочетании с материалами письменных источников, позволяет уточнить, а в некоторых случаях изменить наши представления о материальной культуре русского населения Урала и Зауралья этого времени.

Объектом настоящего исследования является г. Челябинск XVIII-XIX вв., а предметом - материальная культура его жителей на протяжении указанного периода.

Временной период, рассматриваемый в работе, обусловлен несколькими моментами. Нижняя хронологическая граница исследования - 1736 г. - дата основания Челябинской крепости, совпадает с началом русской колонизации Зауральской Башкирии. Фактически с этого времени начинает формироваться постоянное русское население на данной территории. Верхняя граница - конец XIX в. - является уже периодом этнографическим, кроме того, в силу развития производства, прокладки железной дороги и более активного вовлечения населения Челябинска в общероссийские товарные отношения, к этому времени в значительной степени теряют свое значение домашние ремесленные традиции, и материальная культура жителей города сближается с таковой других городов России, в первую очередь, Урала и Западной Сибири. В это время в быту преобладающее положение занимают утварь и инструменты заводского и мануфактурного производства.

В рамках указанного хронологического периода рассматривается материальная культура жителей одного населенного пункта, а именно Челябинской крепости, позднее г. Челябинска. Это единственный населенный пункт Южного Урала и Зауралья, культурный слой которого достаточно хорошо изучен археологически, что позволяет рассмотреть материальную культуру его населения. Кроме того, история образования Челябинской крепости и формирования ее населения в XVIII в. являются типичными для целого ряда населенных пунктов, возникших в Зауральской Башкирии в 1730-1740-х гг.

В настоящей работе предполагается выявить характерные черты, особенности и изменения материальной культуры населения г. Челябинска на протяжении XVIII-XIX вв. Сегодня мы имеем весьма смутное представление о материальной культуре этого времени, точнее некий обобщенный образ без акцентации общих черт и локальных особенностей. Для достижения поставленной цели необходимо решить ряд задач:

1. Рассмотреть, на материалах письменных источников, процесс формирования населения Челябинска XVIII в., его сословный состав и районы исходного проживания первопоселенцев крепости;

2. Изучить общее развитие планировки Челябинской крепости, позже города, ее изменения; планировку усадеб и развитие бытовой архитектуры, ее элементы, являющиеся отражением локальных традиций и общих градостроительных процессов в России, по материалам археологии и архивным данным;

3. Рассмотреть бытовой инвентарь из культурного слоя Челябинска и проследить его изменения на примере категорий находок, традиционно являющихся зеркалом изменений материальной культуры, таких как глиняная посуда и топоры;

4. Проанализировать погребальный обряд населения Челябинска XVIII в., его особенности.

Исследование основывается на данных археологического изучения одного населенного пункта - Челябинской крепости, позже города Челябы, Челябинска, и письменных источниках.

Основным источником информации представляемой работы являются материалы археологических исследований культурного слоя Челябинска XVIII-XIX вв., производившихся на участках новостроек в историческом центре города. В 1991-1992 гг. исследования проводились археологами лаборатории археологических исследований ЧелГУ, впоследствии, в основном, специалистами Археологического научно-производственного предприятия (с 1998 г. -Археологический научный центр). Не все из них имеют равную значимость. На некоторых участках работы ограничивались лишь зачисткой стенок котлована и сбором подъемного материала, в других случаях производился разбор культурного слоя, фотофиксация и прорисовка объектов, и их выборка. Тем не менее, в итоге работ, проводившихся с 1992 г., собрана информация, позволяющая делать некоторые обобщения и достаточная для проведения исследования по материальной культуре населения города.

В результате археологических исследований были получены датированные материалы - остатки бытового инвентаря, посуды, инструмента и пр.; кроме того, зафиксированы изменения в планировке исторического центра Челябинска. Были расчищены остатки различных построек XVIII-XIX вв. Т.е. материалы археологических исследований, включая планиграфические и стратиграфические фиксации, вещевой материал, информацию о постройках являются прямым источником информации о материальной культуре жителей Челябинска XVIII-XIX вв. Использование этой информации позволяет уточнить имеющиеся представления о характере материальной культуры и отдельных ее аспектах.

Кроме археологических материалов, в ходе исследования использовались архивные данные как по самому Челябинску, так и не относящиеся к нему непосредственно, но содержащие информацию по вопросам, не освещенным в литературе. В основном, были использованы документы из фондов Объединенного государственного архива Челябинской области (ОГАЧО).

Использовались также материалы исследований и публикаций по материальной культуре русских в целом, по периоду средневековья, этнографии русских. Привлекались данные публикаций по итогам исследований русских памятников эпохи средневековья и позднего периода в Урало-Сибирском регионе и в целом по России. Также использовался широкий круг источников различного характера: краеведческие изыскания, справочная литература, энциклопедии и пр.

Методологической основой работы является культурно-исторический подход, подразумевающий, в данном случае, рассмотрение различных аспектов материальной культуры населения Челябинска в историческом развитии.

В связи с тем, что материал исследования весьма широк: планировка города, усадеб, строительные приемы, бытовая утварь, погребальный обряд, - в работе использованы различные методические подходы. При рассмотрении материала, его классификации и обобщении данных, использовались индуктивный и формально-типологический методы. Статистический метод использован для выяснения изменения керамического материала по хронологическим горизонтам и сопоставления ряда признаков погребального обряда XVIII в. Сравнительный метод позволил, соотнеся имеющуюся информацию с материалами публикаций и исследований по Урало-Сибирскому региону и России в целом, определить характерные и специфические для этого времени черты материальной культуры.

Настоящая работа - практически первое комплексное исследование материальной культуры русского городского населения XVIII-XIX вв. на основании данных археологии в Урало-Сибирском регионе. Имеющиеся публикации либо сообщают о результатах полевых исследований, либо рассматривают какой-либо один аспект материальной культуры русских этого периода, по данным археологии. Впервые дается картина изменения комплекса материала, особенно керамического, на одном памятнике в течение XVIII-XIX вв.; подробно рассматривается погребальный обряд населения Челябинска

XVIII в. и анализируется таковой обряд этого периода по региону.

Данное исследование является первым опытом рассмотрения материальной культуры русского населения Урала XVIII-XIX вв. на базе археологических материалов и может служить отправным пунктом при изучении материальной культуры этого периода региона в целом. Материалы этой работы могут послужить основой создания учебного пособия по истории материальной культуры городского населения Южного Урала, или частично включены в подобное пособие по истории материальной культуры русских Урала XVII

XIX вв. Возможно применение материалов, использованных в настоящей работе, и данных исследования в музейно-экскурсионной практике. Исследование в целом открывает новые аспекты истории населения Южного Урала и Зауралья, и его результаты логично было бы использовать в программах патриотического воспитания молодежи. Данные этой работы могут быть использованы при сравнительном анализе данных с других русских поселений Урало-Сибирского региона.

Основные положения диссертации были обсуждены на международных, всероссийских и региональных конференциях в Ижевске, Омске, Новосибирске, Перми, Челябинске. Отдельные вопросы настоящего исследования рассмотрены в 11 статьях и тезисах.

Работа состоит из введения, пяти глав, заключения и приложения, в котором помещены копии архивных документов, рисунки и фотографии.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Челябинск XVIII-XIX вв.: население, планировка, материальная культура"

Заключение

Целью настоящего исследования является изучение материальной культуры населения Челябинска XVIII-XIX вв. Использование в работе данных археологических исследований и материалов письменных источников позволило решить поставленные задачи и констатировать, что подобный подход вполне оправдывает себя при изучении истории материальной культуры не только средневекового периода, но и позднего времени. При изучении ряда аспектов - погребальный обряд, некоторые виды бытового инвентаря - единственным источником информации являются данные археологии, поскольку в письменных источниках подробная информация отсутствует. С другой стороны, материалы письменных источников позволяют объяснить некоторые особенности погребального обряда, глиняной посуды и специфику развития материальной культуры населения города в целом. Для специфических черт материальной культуры определены их возможные носители, т.е. группы первопоселенцев Челябинска, переселившиеся из районов, где эти признаки были вполне обычны. В общем плане рассмотрено соотношение общих тенденций развития материальной культуры Урало-Сибирского региона (в меру их изученности для этого периода) и местных особенностей; выявлены причины допустившие/создавшие условия проявления этих особенностей.

Челябинск город если и не уникальный, то не совсем типичный даже для вновь образованных городов XVIII в. Созданный как крепость с довольно большим (около 1500 человек) населением, он «избежал» некоторых типичных для других уральских и сибирских городов моментов при формировании населения. Во-первых, население прибывало не постепенно в течение многих лет, а было сформировано, в основном, в первый же год существования крепости. Во-вторых, вместе с постепенностью наполнения он был лишен сословной разнородности первоначального населения. Не было постепенного притока служилых, посадских; подавляющее большинство жителей

Челябинска середины XVIII в. - казаки - были набраны из зауральских крестьян и гулящих людей, т.е. тех же крестьян, не положенных в подушный оклад (Дегтярев В.И., 1996. С. 16; РГАДА, ф. 248, оп. 3, кн. 144, л. 781-903). Более того, основными переселенцами периода 1740—1750-х гг. (около 150 семей) были также крестьяне — выходцы из зауральского Шадринского дистрикта (Рынков П.И., 1999. С. 258-259). Разумеется, какое-то количество купцов и прочих посадских людей поселилось в Челябинской крепости в начальный период ее существования, но они составляли весьма небольшой процент от общего числа населения.

В вопросе формирования населения Челябинской крепости, кроме сословного, есть еще и региональный аспект. Половина записавшихся в казаки Челябинской крепости крестьян были выходцами из ближайших зауральских слобод и деревень. Население Южного Зауралья («теченских слобод крестьяне») формировалось за счет выходцев из Поморья и Прикамья, причем прикамские жители составляли как минимум половину переселенцев (Преображенский А.А., 1972. С. 77). Основная масса записанных в челябинские казаки гулящих людей, т.е. не потомственных зауральских крестьян, по месту выхода делится на три группы: уроженцы Архангелогородской губернии, выходцы из Прикамья и бывшие жители Среднего Поволжья (Дегтярев В.И., 1996. С. 16-17; РГАДА, ф. 248, оп. 3, кн. 144, л. 855-882). Жители центральных и северо-западных областей России составляют единицы.

Таким образом, подавляющее большинство населения Челябинской крепости в XVIII в. составляли казаки - вчерашние крестьяне, которых по происхождению можно разделить на четыре основные группы, это выходцы из Поморья, Прикамья, со Средней Волги и, в небольшом количестве, с территории остальной России. Это во многом определило особенности материальной культуры населения Челябинска.

В сословном составе населения Челябинска в течение XVIII-XIX вв. происходили постепенные изменения. На начальном этапе существования крепости подавляющее большинство ее жителей составляли казаки. После 1743 г., когда в Челябинск была переведена канцелярия Исетской провинции, начался постепенный приток купечества и цеховых. В дальнейшем постепенное переселение казаков в новые крепости Уйской линии на границе с территориями киргиз-кайсаков и в деревни вокруг Челябинска сочеталось с притоком цехового и мещанского населения, преимущественно из городов Урала и Зауралья, а также Поволжья и, с начала XIX в., из Центральной России, а позже и из западных областей Российской империи. Кроме того, часть казаков и крестьян ближних деревень переходила в мещанское сословие. К концу XVIII в. количество казачьих дворов в Челябинске было меньше количества дворов мещанских. Но еще в начале XIX в. большую часть населения города составляли выходцы из районов Зауралья, Прикамья и Поморья.

По конфессиональному признаку Челябинск XVIII - первой половины XIX в. — город православный, некрещеных «инородцев» отмечено считанные единицы. Сложнее выяснить реальное количество старообрядцев. С точностью можно лишь утверждать, что на 7015 человек по приходам двух Челябинских церквей в 1782 г. приходилось 378 официальных старообрядцев, плативших двойную подушную подать (ОГАЧО, ф. И-33, on. 1, д. 220, л. 72-83об.). Восстановить общее число «уклонившихся в раскол» не представляется возможным.

Основным занятием жителей Челябинска еще в первой трети XIX в. оставалось земледелие. Были развиты кожевенный, мукомольный, мыловаренный и салотопенный промыслы, действовало несколько кузниц. Основная масса мещан, имевших какое-либо производство, совмещали его с занятием торговлей. До середины XIX в. в архивных документах не упоминаются гончары, очевидно, потребности в глиняной посуде удовлетворялись за счет покупки изделий на ярмарках, а также за счет домашнего производства. На последний факт указывает то обстоятельство, что значительная часть керамики из слоя XVIII — начала XIX в. довольно грубо изготовлена и формы изделий заметно отличаются на объектах в разных частях города, что может быть следствием существования локальных традиций керамического производства.

Архивы Исетской провинциальной канцелярии и большинства местных органов власти сгорели вместе с канцелярией, сожженной пугачевцами в 1774 г. Почти полное отсутствие документов по раннему периоду существования Челябинской крепости вынуждает нас многое реконструировать по аналогии, косвенным признакам и данным конца XVIII в. В значительной степени это относится к истории планировки крепости, позже города. Планировка Челябинска на самом раннем этапе, очевидно, была обычной для крепостей такого рода: собственно крепость квадратной формы с деревянной стеной-заплотом, угловыми бастионами и двумя проездными башнями; выше и ниже по реке, примыкая к крепости, располагались посад или слобода, обнесенные рвом и изгородью. Участки под дворовые места по регламенту Исетской провинции 1743 г. имели размеры 8x12 сажен. В 1768 г. был составлен план на город Челябинск, скорее всего, проектный. Статуса города Челябинская крепость официально не имела, но считалась городом де-факто, будучи центром провинции. Очевидно, это был первый план после построения крепости, по которому производилась перепланировка улиц. Трудно указать причины, но четкой «регулированности» города не получилось; на плане 1784 г., зафиксировавшем реальную планировку, показаны кварталы, далекие от геометрической выверенное™. Вновь выделяемые участки под дворовые места уже в период 1770-х гг. зачастую превышают указанные в 1743 г. нормы. В 1784-м, 1798-м и в 1819-м гг. составляются проектные планы на город Челябинск, но перепланировка города не осуществляется — скорее всего, на нее просто не было денег. Все мероприятия такого рода оплачивались из городской казны. Челябинск после ликвидации Исетской провинции и перехода в разряд уездного города испытывал демографический спад, в конце XVIII - начале XIX в. население города уменьшилось более чем в 2 раза. Восстановился численный состав населения лишь во второй половине XIX в. Показателем финансового положения города являются некоторые факты: в конце XVIII - середине XIX в. в Челябинске так и не было построено ни одного здания под размещение органов управления; городническое правление, почтовая станция, уездное казначейство размещались в домах, арендованных у населения. В таких условиях проводить перепланировку города было мало реально.

В 1838 г. Николаем I был утвержден очередной проектный план г. Челябинска, который и претворялся в жизнь. Обустройство города по этому плану продолжалось еще в начале XX в. «Неплановые переулки», т.е. улицы, существовавшие с XVIII в., фигурируют еще в документах 1916 г.

Для дорожного покрытия улиц с середины XVIII в. использовали речной песок и дресву. Дресву брали на каменоломнях, которые находились рядом с городом, в Челябинском бору (сейчас это парк им. Ю. Гагарина). В низких местах, где стояла грязь, и песчаная подсыпка просто перемешивалась с ней, использовали принцип гати - на продольные лаги набрасывали тонкие жерди и ветки. Камень для мощения улиц начали использовать во второй половине XIX в., но замощено в 1908 г. было лишь три улицы.

Архитектурный облик Челябинска в XVIII - начале XIX в., в основном, определялся строительными традициями, принесенными крестьянами, записавшимися в казаки. Дворы огораживались заплотами, огороды частоколом, реже плетнем или пряслом. Обычный тип двора, существовавший с XVIII по середину XX в., - замкнутый двор, с домом, расположенным вдоль, реже перпендикулярно улице, вход в дом устраивался со двора; хозяйственные постройки размещались по периметру двора; за двором располагался огород или, позже, сад. Самым распространенным типом жилого дома в XVIII начале XIX в. была связь изба-сени-клеть, или изба-сени-горница; немало было и двухчастных домов — изба-клеть, или изба-сени. Некоторые дома ставились на подклетах, так в 1782 г. в Челябинске значилось 48 верхних горниц (Дегтярев В.И., 1996. С. 101). Строились также двухуровневые хозяйственные постройки: «завозня, на ней сарай», но в большинстве застройка была одноуровневая - поземные избы и горницы, без подклета, и такие же хозяйственные постройки. В целом, трехсвязный тип жилого дома, как и незакрытый двор, Г.Н. Чагин относит к традициям, принесенным населением из районов Нижнего Прикамья и Поволжья (Чагин Г.Н., 1995. С. 204-205). Крыши в XVIII в. крыли преимущественно дранью, реже берестой (берестом, скалой), тесовые крыши были редкостью. Железо в качестве кровельного материала начали использовать с XIX в., но это могли себе позволить только зажиточные люди. Большую роль играла береста, ею крыли хозяйственные постройки, а иногда избы; она использовалась при сооружении погребов как гидроизолирующий материал; из бересты делали часть утвари, в частности, посуду. Основной прием строительства домов — сруб в обло, с выпуском концов бревен. Причем так рубились не только жилые постройки, но и погреба. Заплоты сооружались в забирку, иногда при строительстве хозяйственных построек применялось сочетание рубки углов в обло и набора в забирку.

Очевидно, в ранний период существования крепости довольно многие поселенцы жили в землянках - срубах, опущенных в котлованы, углубленные на 1-1,7 м. Землянки были своеобразными времянками — временными жилыми постройками, которые после строительства капитального дома переходили в разряд теплых служб. «Времянки» или «малухи» (правда, не землянки, а чаще засыпные или из бруса) до сих пор стоят в некоторых дворах на окраинах Челябинска. В 1782 г. в Челябинске оставалось 7 жилых землянок. Очевидно, в первые годы существования крепости их было больше. Вполне возможно, что некоторые из срубных построек XVIII в., углубленных в землю, первоначально были жилыми, а потом стали использоваться как погреба. В этом случае вполне объяснимо, почему нет остатков печей - их разбирали, чтобы не занимали полезное место, не мешали.

Углубленные хозяйственные постройки сооружались различными способами. Одним из архаичных способов крепления стен является плетень, в Челябинске объекты со следами такого оформления встречаются редко. Более часты находки срубных погребов, углы обычно соединяются в «обло». Дощатые конструкции, скорее всего, были распространены в большей степени, но до нас дошло не так много объектов раннего периода истории Челябинска с остатками обшивки стен досками. С конца XVIII в. зажиточные жители города начинают строить каменные погреба, иногда со ступенчатым спуском. Гораздо чаще каменные погреба имели небольшие размеры, в среднем 2 х 2 м, и спускались в них через люк сверху. Широкое строительство каменных погребов в Челябинске начинается ближе к середине XIX в. В конце XIX в. состоятельное население строило дома со сводчатыми подвалами.

Камень в строительстве начали использовать со второй половины XVIII в. Сначала, видимо, строились каменные погреба, иногда под домом, но дом при этом мог строиться и не на каменном фундаменте, а на подклете: «под верхней горницей подвал в коем пол каменной». Дома на каменном фундаменте в конце XVIII в. появляются у зажиточных горожан. В общественном строительстве камень начали использовать в середине XVIII в. при возведении Христорождественского собора. Затем, в конце XVIII - первой трети XIX в. была построена каменная Троицкая церковь. В 1816г. начали делать каменную облицовку берегов реки Миасс, чтобы предохранить их от размывания. В 1822 г. вместо грунтовой плотины через второй рукав реки уложили каменную, как она названа в документах, «елань». Каменными плитами выкладывали дорогу на подъезде к мосту. Первые «каменные», т.е. кирпичные двухэтажные дома были построены в 1770-1780-е гг. К этим трем домам в 1808 г. добавился каменный дом с мезонином И.И. Ахматова, и до

1840-х гг. это были все каменные строения Челябинска, не считая нескольких лавок в Гостином дворе.

В целом жилая застройка Челябинска XVIII-XIX вв. развивалась в общем русле градостроительных тенденций Урало-Сибирского региона, возможно, с некоторым отставанием в области каменного строительства. Общественное строительство в городе, после ликвидации Исетской провинции и создания Челябинского уезда ограничивалось ремонтом и перестройкой моста и плотины через Миасс и мостиков через ручьи.

Если строительные традиции жителей Челябинска вполне соответствуют общим тенденциям, характерным для населения Среднего Урала и лесостепной части Западной Сибири этого времени, то в области бытовой утвари, в первую очередь, глиняной посуды, сохраняются довольно архаичные, по сравнению с городами Прикамья и восточного склона среднего Урала, формы.

Керамическая посуда из слоя Челябинска условно поделена на три группы: 1. «Архаичная»; 2. «Московская»; 3. «Поливная». Посуда 1-й группы преобладает в слое XVIII — начала XIX в., к середине XIX в. ее почти полностью вытесняет «московская» керамика; с середины же XIX в. начинает стремительно увеличиваться количество поливной керамики в слое — к концу XIX - началу XX в. она составляет более 50 % остатков глиняной посуды в слое.

Керамика XVIII в. из слоя Челябинска довольно архаична (рис. 53; 54; 57: 1; 58; 72-76): не менее 50% сосудов ручной лепки с доводкой внешней поверхности на круге, некоторые сосуды довольно грубой ручной лепки. В составе теста имеются примеси песка, мелкого галечника; часть посуды имеет в тесте примеси слюды, дресвы, шамота или органики. Практически вся керамика XVIII в. обожжена в окислительной среде; основная масса находок имеет цвет различных оттенков коричневого от красно-коричневого до серо-коричневого или красный; провести границу между красно-коричневым и красным цветом обжига зачастую проблематично. Меньшая часть находок этого периода имеют серый цвет поверхности, который является следствием не восстановительного обжига, а использования при обжиге смолистых дров («надымление») либо погружения сосуда сразу после обжига в органическую среду («обвара»). Это подтверждается коричневым цветом черепка на изломе — серый или серо-черный цвет имеют тонкие слои, прилегающие к поверхности. Скорее всего, для достижения серо-черного цвета использовали «обвару» — серый цвет в ранних слоях имеют преимущественно кринки, которые из-за их небольшого размера удобнее было окунать в «гущу». Еще одна характерная черта керамики раннего периода - разнообразие оформления верхнего края сосудов при преобладании тонких или заостренных венчиков. Особо можно сказать о кринках из слоя XVIII в., это единственный тип глиняной посуды этого времени, 90 % находок которого имеют серый и серо-черный цвет поверхности (рис. 58). При этом кринки из ранних слоев имеют ряд признаков, отличающих их от посуды такого типа из слоя середины — второй половины XIX в.: во-первых, это приземистые пропорции, соотношение высоты и диаметра близко к 1; во-вторых, диаметр внешнего края венчика практически равен диаметру тулова; в-третьих, венчик сверху уплощенный, широкий, с желобком по уплощению.

Посуда второй группы, «московская» (рис. 56; 59; 62: 4; 64: 1; 77: 1-3, 78: 9-10; 79: 7-9; 85) встречается в слое XVIII в. весьма редко и составляет менее 10 % от общего количества находок глиняной посуды из датированных объектов. Признаки этой группы керамики: плотное тесто с примесью песка и мелкого галечника, возможно, естественной; изготовление на круге — внешняя и внутренняя сторона заглажены, нет бугров, следов стыка жгутов и пр.; цвет поверхности у 95 % посуды серый или серо-черный, при этом цвет на изломе, обычно, коричневый, реже серый или черный; менее 5 % сосудов имеют красно-кирпичный или ярко-красный цвет; венчики практически всех сосудов имеют валикообразное утолщение, образованное за счет загиба верхнего края сосуда. Характерно практически полное отсутствие (за редким исключением) керамики восстановительного обжига, с серым на изломе черепком. К середине XIX в. посуда этой группы абсолютно преобладает в слое, хотя возможно, в заполнении некоторых объектов этого времени остатки посуды первой группы будут составлять большую часть керамического материала.

Поливная керамика (рис. 55; 61; 64: 2-3; 66-67; 69; 78: 12-18; 79: 1-6, 13-18; 84) отличается от двух вышеназванных групп хорошо вымученным, плотным тестом практически без примесей; цвет черепка на изломе - от светло-розового до ярко-красного, редко белый, в нескольких случаях поливной черепок имел коричневый цвет. Цвет глазури обычно различных оттенков зеленого или коричневого, редко встречается керамика с красной или желтой глазурью.

Скорее всего, керамическая посуда в XVIII в. жителями Челябинска частично покупалась на ярмарках (более качественная круговая посуда), частично изготавливалась в домашних условиях. Специализированных гончарных мастерских в самом Челябинске не было, производством глиняной посуды занималось сельское население. И та, и другая посуда изготавливалась в русле традиций, принесенных из прежних районов проживания. Поскольку население города формировалось, в основном, за счет крестьянства, то традиции эти были довольно архаичны, а широкая география исходных мест проживания обусловила разнообразие форм посуды. В орнаментации глиняной посуды, наряду с традиционными для русской керамики мотивами, зафиксировано использование фигурных и решетчатых штампов, характерных для средневековых культур Прикамья.

В XIX в. происходит переход к «московской» керамике, причем это явление характерное не только для Челябинска, но, скорее всего, для всего Южного Зауралья. А.Н. Зырянов, описывая производство глиняной посуды гончарами Подгородной слободы Шадринского уезда, говорит о сосудах, оформление и технология изготовления которых соответствуют второй группе челябинской керамики; характерно, что в Подгородной слободе использовались поворотные круги, а не быстрые (Зырянов А.Н., 1997б. С. 3-6). Поливная посуда, быстро распространившаяся с середины XIX в., изготавливалась как в частных мастерских, так и на государственных заводах, в частности, изразечных. Очевидно, внешняя привлекательность, удобство и относительная дешевизна делали эту посуду более конкурентоспособной, и к концу XIX в. она в значительной степени вытесняет серую посуду; часть неполивной посуды в это время начинает использоваться не по назначению — как цветочные горшки и тара для хранения краски, извести и пр.

Металлический инвентарь из слоя Челябинска достаточно разнообразен, но в значительной степени характерен для любого населенного пункта этого периода. В формировании набора металлической утвари населения города огромную роль сыграло бурное развитие горнозаводской промышленности Урала с середины XVIII в. Как видно из архивных документов, уже к началу XIX в. в заводских лавках предлагался весьма разнообразный ассортимент изделий из чугуна и железа: разнообразная посуда, предметы упряжи, детали к печам, оси и подоски к телегам, ножи, топоры и т.д. Заводской товар продавался и в лавках Челябинска. Кроме того, дешевый бракованный металл с заводов стал основным сырьем для кузнецов из населенных пунктов Урала, сделав невыгодным самостоятельную разработку железных руд. В связи с указанными обстоятельствами довольно сложно судить о том, какие из бытовых предметов являются продукцией местных кузнецов, а какие сделаны на заводах, поскольку железные изделия и там и там изготавливались кузнечным способом. Относительно чугунной посуды подобных сомнений не возникает, вся она заводского производства, и уже в конце XVIII в. количество различных чугунных «горшков», «тазов», «полоусных чугунок» в хозяйстве состоятельных челябинцев было весьма значительно, хотя основную массу металлической посуды составляли чугунные «горшки», «латки» и треножники (рис. 109)

Из всей железной утвари, в основном, довольно стандартной по форме, выделяются разнообразием топоры (рис. 91). Отсутствие публикаций по черному металлу с русских памятников позднего периода затрудняет анализ — эти изделия, по большому счету, не с чем сравнивать. Тем не менее, некоторые выводы можно сделать. Два топора с оттянутым нижним концом из челябинской коллекции, по форме напоминают новгородские 3-го типа, но при этом имеют серьезные отличия - огромная проушина, занимающая до 80 % высоты топора, практически уничтожает границу между обухом и рабочей частью, сплошной остается лишь рубящая кромка, лезвие (рис. 91: 7, 9). Сами топоры, скорее всего, откованы из согнутых полос металла, без вварки лезвия из стали. В данном случае налицо соблюдение формы изделия, в первую очередь, лезвия, т.е. произошло упрощение изготовления. Большая часть топоров имеет либо формы, переходные от русских топоров XVII в. к современным, либо уже фактически близкие к современным (рис. 91: 4, 10— 13). Выделяются два клиновидных инструмента со слабо расширяющимися лезвиями - точных аналогий им в опубликованных русских материалах не найдено, подобные топоры характерны для средневековых памятников Прикамья (рис. 91:2, 8).

В целом, наличие относительно недорогих заводских изделий не могло не сказаться на наборе инвентаря в хозяйстве челябинцев; на некоторой стандартизации форм изделий, в частности топоров; видимо, этот фактор должен был привести также к сужению ассортимента изделий частных кузниц.

Общее увеличение количества видов бытовой утвари, характерное для XVIII—XIX вв., естественно, проявилось и в материале из слоя Челябинска. Наряду с традиционным инвентарем - ножами (рис. 97), инструментом (рис. 93), дверными ручками (рис. 95), пробоями и жиковинами (рис. 94), прочими хозяйственными вещами, деталями вооружения и украшениями (рис. 98-107), появляются металлические ложки, трезубые вилки (рис. 96).

Фарфоровая, фаянсовая посуда и изделия из стекла появляются в обиходе челябинцев в XVIII в., хотя и в небольших количествах. Однако, в слое XVIII в. находки такого рода крайне редки. Заметным количество фарфора и фаянса становится в заполнении объектов и слое середины — второй половины XIX в. К концу XIX в. разнообразие стеклянной и фарфоровой посуды уже очевидно (рис. 114—117).

Одной из специфических черт Челябинска XVIII - начала XIX в. оказалось обилие кладбищ. Два скопления могил в гробах и колодах, частью обложенных берестой, были выявлены в 1911 ив 1928 гг. (Боже B.C., 1997г). В 1996 и 2004 гг. выявлено еще два кладбища, часть могил которых была исследована. Ни одно из выявленных кладбищ не известно по архивным документам, они не показаны на планах Челябинска XVIII в. и не упоминаются в материалах, хранящихся в фонде Челябинского духовного правления. Кладбище 1, обнаруженное в 1996 г., располагавшееся в XVIII в. рядом с церковью Николая Чудотворца, было определено как официальное кладбище Челябинской крепости в период 1740-1766 (1772?) гг. Кладбище 2, выявленное в 2004 г., располагалось за стеной первой крепости (1736 г.) и оказалось в зоне застройки в середине XVIII в. при расширении крепости. Возможно, это кладбище относится к периоду 1736-1740 гг., в пользу этого говорит невысокая плотность погребений. Два кладбища, обнаруженные в 1911 и 1928 гг., интерпретировать сложно - одно из них, возможно, было старообрядческим, но пока что делать какие-либо выводы рано.

Ряд черт, выявленных при исследованиях погребений XVIII в. в Челябинске, является общим для большей части памятников такого рода. Многоярусные погребения, подзахоронения детей во взрослые погребения, разнообразие положений рук погребенных, небольшая глубина большей части могил - эти признаки характерны для кладбищ, исследованных в Прикамье, Свердловской области, Сибири. Можно сказать, что эти моменты кажутся нехарактерными для православных погребений с точки зрения современного человека, но совершенно обычны для России XVII-XVIII вв.

Более информативным представляется оформление погребений. Погребальный обряд, зафиксированный . на кладбищах города XVIII в., неоднороден (табл. 5) (рис. 119-120, 122-130, 132-140). Можно выделить погребения в дощатых гробах — в них похоронено подавляющее большинство (около 83 %) взрослых и меньшинство (около 29 %) детей до 10 лет. В колодах похоронено около 8 % взрослых и около 42 % детей. С оборачиванием в бересту или луб, на берестяной подстилке или с покрытием гроба берестой похоронено 15 % взрослых и 30 % детей.

Разнообразие погребальной обрядности свидетельствует о сохранении в это время жителями города локальных, принесенных из прежних районов проживания, традиций. В частности, использование бересты и луба, с большой долей вероятности, можно отнести к погребальным традициям выходцев из Прикамья, как русских, так и крещеных финнов. С другой стороны, преобладание архаичных черт в детских погребениях, где соблюдать традиции было объективно легче, возможно, свидетельствует о постепенном вытеснении локальных традиций единой общероссийской - погребения покойников в дощатых гробах.

При рассмотрении погребального обряда XVIII в. и возможности выделения по каким-либо признакам старообрядческих традиций, выяснилось, что для этого времени определить какие-либо характеристики, позволяющие интерпретировать погребения как старообрядческие, не возможно. Не являются определяющим признаком и кресты-тельники этого времени. При анализе крестов из слоя Челябинска XVIII в. (рис. 141-167) и опубликованных материалов исследований в разных регионах России, выяснилось, что иконография крестов, традиционно трактуемая как «старообрядческая», является преобладающей для XVIII в., вне зависимости от трактовки памятника, старообрядческий он или «никонианский». Формы и иконография крестов, бытовавших до XIX в., сложились в XVI-XVII вв., и на протяжении XVIII в. практически все население носило кресты с титлами «Царь Славы». По этой причине использовать кресты-тельники как определяющий признак не представляется возможным.

Характеризуя общую картину развития материальной культуры населения Челябинска, следует исходить из нескольких факторов, ее определявших. Основная масса населения Челябинской крепости, позже города, это крестьяне из сел и деревень Южного Зауралья, Поморья, Прикамья и Среднего Поволжья. Большую часть первопоселенцев Челябинска составили прямые выходцы и потомки переселенцев из Прикамья. Среди прикамских переселенцев, очевидно, значительный процент составляли крещеные коми и удмурты — об этом свидетельствует высокий процент погребений с использованием луба и бересты на челябинских кладбищах XVIII в., наличие прикамской орнаментации на нескольких фрагментах керамики и наличие в слое топоров, имеющих аналогии в материале средневековых памятников Прикамья.

Количество выходцев из городских сословий составляло незначительный процент в общей массе жителей Челябинска XVIII в. Это определило некоторый архаизм отдельных черт материальной культуры, в основном, форм и технологии изготовления глиняной посуды. В то же время, жители города не могли избежать влияния общероссийских процессов. Развитие градостроительства и формирование единых требований к постройке обывательского жилья, выразившееся в применении примерных фасадов, очевидно, ускорило внедрение каменных фундаментов. Огромное влияние на состав вещевого комплекса оказало развитие уральской промышленности. Уже в конце XVIII в. ассортимент изделий из черного металла, производимых на заводах Южного Урала, был весьма широк, что неизбежно приводило к появлению металлической утвари в хозяйстве городских обывателей. Проникали в быт горожан и изделия из фарфора и фаянса, хотя еще в конце

XVIII в. фарфоровые чайные чашки названы в документе «ценинными». Однако, за исключением широкого проникновения в быт заводских металлических изделий, изменения в материальной культуре происходили до середины XIX в. постепенно. С этого времени начинается период довольно быстрых изменений, которые проявляются в разных сферах. В городе начинается строительство каменных жилых домов, которое с 1880-х гг. принимает широкий размах. Становятся обычным явлением каменные погреба. Архаичная глиняная посуда сменяется «московской» керамикой, которую к началу XX в. в значительной степени вытесняет поливная посуда. В слое середины - второй половины XIX в. в значительных количествах появляются фрагменты фарфоровой и фаянсовой посуды, до этого довольно редкие. В середине - второй половине XIX в. материальная культура населения Челябинска выходит на уровень стандартный для городов Урала. К сожалению, слабая изученность материалов этого периода, не позволяет дать более точных оценок, но, исходя из опубликованных материалов, можно сделать вывод, что материал из слоя Челябинска второй половины XIX в. в целом аналогичен синхронному из раскопок городов Прикамья.

В ходе работы над диссертацией, выявилась слабая изученность материальной культуры русских позднего периода в целом. Исключая жилую архитектуру, все остальные аспекты этого вопроса, как правило, рассматривались на основании письменных источников, либо исследователи экстраполировали на более ранний период этнографическую ситуацию конца

XIX - начала XX в. В силу этого оказались практически не изученными локальные особенности различных сторон материальной культуры XVII-XVIII вв., что затрудняет интерпретацию материала, в частности, керамического. Представляется, что дальнейшее развитие исследований материальной культуры возможно в сторону расширения охвата - следующим этапом должно быть исследование материальной культуры русского населения Южного Урала и Зауралья XVII - конца XIX в. Следует рассматривать процесс развития материальной культуры с начала русской колонизации этих территорий, опираясь на данные археологических исследований и материалы письменных источников.

Список научной литературыСамигулов, Гаяз Хамитович, диссертация по теме "Археология"

1. ОГАЧО, ф. И-ОГАЧО, ф. И-ОГАЧО, ф. И -ОГАЧО, ф. И-ОГАЧО, ф. И-ОГАЧО, ф. И-ОГАЧО, ф. И-ОГАЧО, ф. И-ОГАЧО, ф. И-ОГАЧО, ф. И-ОГАЧО, ф. И-ОГАЧО, ф. И-ОГАЧО, ф. И-ОГАЧО, ф. И-3

2. Челябинская городская управа», on. 1, д. 84

3. ОГАЧО, ф. И-78 «Челябинское городское депутатское собрание», on. 1,1. Д. 2

4. ОГАЧО, ф. И-78 «Челябинское городское депутатское собрание», on. 1,1. Д. з

5. ОГАЧО, ф. И-78 «Челябинское городское депутатское собрание», on. 1,1. Д. 20

6. ОГАЧО, ф. И-87 «Карты и планы», on. 1, д. 448

7. ОГАЧО, ф. И-87 «Карты и планы», on. 1, д. 1551

8. ОГАЧО, ф. И-172 «Правление Кыштымских горных заводов», on. 1,1. Д. 522

9. ОГАЧО, ф. И-227 «Правление Златоустовских горных заводов», on. 1,1. Д. 1711. Отчеты

10. Васина Ю.В. Отчет об охранных археологических исследованиях памятника археологии «культурный слой г. Челябинска XVIII-XIX вв.» на участке 3-й очереди строительства комплекса зданий по ул. Красноармейской в 2004 году. Челябинск, 2004. / Архив АНЦ.

11. Васина Ю.В., Григорьев С.А., Самигулов Г.Х. Отчет об охранных археологических исследованиях памятника археологии «культурный слой г. Челябинска XVIII-XIX вв.» на участке строительства пристроя к зданию

12. Правительства Челябинской области в 2004 году. Челябинск, 2004. / Архив АНЦ.

13. Григорьев С.А., Плешанов M.J1. Отчет об охранных археологических исследованиях памятника археологии «культурный слой г. Челябинска XVIII-XIX вв.» на участке строительства комплекса зданий по ул. Труда, 64 в 2003 году. Челябинск, 2004. / Архив АНЦ.

14. Гуцалов С.Ю. Археологическое обследование культурного слоя Челябинской крепости на площади у здания Театра оперы и балета (пл. Ярославского) в 1996 году: Отчет. Челябинск, 1997. / Архив АНЦ.

15. Кузнецова О.А., Тарасова Е.В. Отчет об археологическом обследовании участка проектируемого строительства здания Дома обуви на перекрестке улиц Васенко и К. Маркса в 1991 году. Челябинск, 1991. / Архив АНЦ.

16. Кузнецова О.А., Тарасова Е.В. Отчет об археологическом обследовании участка проектируемого строительства здания Коммерческого банка на перекрестке улиц Васенко и К. Маркса в 1991 году. Челябинск, 1992. / Архив АНЦ.

17. Куприянов В.А., Мишин С.А., Самигулов Г.Х. Отчет об археологическом исследовании культурного слоя г. Челябинска на участке строительства административно-досугового центра на углу улиц Кирова и К. Маркса в 2004 году. Челябинск, 2005. / Архив АНЦ.

18. Маламуд Г .Я. Археологическое обследование культурного слоя Челябинской крепости на территории пл. Ярославского в 1993 году: Отчет. — Челябинск, 1993. / Архив АНЦ.

19. Маламуд Г.Я. Архитектурное и археологическое обследование траншеи на территории памятника истории и культуры «Место возникновения г. Челябинска» в 1995 году: Отчет. Челябинск, 1995. / Архив АНЦ.

20. Мишин С.А., Самигулов Г.Х. Отчет о раскопках культурного слоя XVIII-XIX вв. на участке прокладки линий коммуникаций к зданию Связь-центра в 2003 году. Челябинск, 20036. / Архив АНЦ.

21. Мишин С.А., Самигулов Г.Х. Отчет об охранных археологических исследованиях памятника археологии «культурный слой г. Челябинска XVIII-XIX вв.» на участке строительства здания по ул. Маркса (Челябобувьторг) в 2002 году. Челябинск, 2003а. / Архив АНЦ.

22. Петрова Л.Ю. Материалы исследований кладбища первопоселенцев г. Челябинска на участке установки памятника М.И Глинке на пл. Ярославского в 2004 году. Челябинск, 2004. / Архив АНЦ.

23. Плешанов М.Л., Самигулов Г.Х. Отчет об исследовании культурного слоя г. Челябинска XVIII-XIX вв. на участке 2-й очереди строительства комплекса зданий по ул. Пушкина, 12 в 2001-2002 гг. — Челябинск, 2002. / Архив АНЦ.

24. Ражев Д.Г. Отчет об антропологической обработке материалов из раскопок Старого Челябинска 1996 года. Челябинск, 1997. / Архив АНЦ.

25. Самигулов Г.Х. Материалы археологических исследований культурного слоя г. Челябинска на участке строительства здания по ул. К.Маркса между ул. Пушкина и Свободы в 1998 году. Челябинск, 1998. / Архив АНЦ.

26. Самигулов Г.Х. Отчет о проведении рекогносцировочных исследований на участке строительства пристроя к зданию челябинской синагоги в 2003 году. Челябинск, 2004. / Архив АНЦ.

27. Самигулов Г.Х. Отчет о раскопках культурного слоя XVIII-XIX вв. г. Челябинска на участке котлована 1-го этапа строительства Центрального РОВД по ул. К. Маркса в 1997 году. Челябинск, 1998. / Архив АНЦ.

28. Самигулов Г.Х. Отчет о раскопках культурного слоя XVIII-XIX вв. г. Челябинска на участке котлована строительства пристроя к зданию Областной прокуратуры в 2001 году. Челябинск, 2002а. / Архив АНЦ.

29. Самигулов Г.Х. Отчет об исследовании культурного слоя г. Челябинска XVIII-XIX вв. на участке 1-й очереди строительства комплекса зданий на перекрестке улиц Советская и Труда в 2000 году. — Челябинск, 2001. / Архив АНЦ.

30. Самигулов Г.Х. Отчет об исследовании культурного слоя г. Челябинска XVIII-XIX вв. на участке прокладки телефонной канализации по ул. Цвиллинга и в сквере пл. Ярославского в 2001 году. Челябинск, 20026. / Архив АНЦ.

31. Самигулов Г.Х. Отчет об исследовании культурного слоя г. Челябинска XVIII-XIX вв. на участке 2-го этапа строительства 1 -й очереди здания РОВД в 2001 году. Челябинск, 2002в. / Архив АНЦ.

32. Федоринин К.М. Отчет об археологическом обследовании участка проектируемого здания фирмы «Челябвнешторгтехобмен» по ул. Карла Маркса, 38, в 1992 году. Челябинск, 1992. / Архив АНЦ.1. Литература

33. Алеврас Н.Н, Конюченко А.И. История Урала. XI-XVIII веков: Учеб. пособие. Челябинск: Юж.-Урал. кн. изд-во, Юж.-Урал. изд.-торг. дом, 2000. — 280 с.

34. Алексеев А.Н. Первые русские поселения XVII-XVIII вв. на северо-востоке Якутии. Новосибирск: Изд-во ИАЭ СО РАН, 1996. - 152 с.

35. Белавин A.M. Камский торговый путь. Средневековое Предуралье в его экономических и этнокультурных связях. Пермь: Изд-во Перм. гос. пед. унта, 2000. - 200 с.

36. Белов М.И., Овсяников А.В., Старков В.Ф. Мангазея: Материальная культура русских полярных мореходов и землепроходцев XVI-XVII вв. — Ч. 1. -М.: Наука, 1981.

37. Бережнова М.Л., Корусенко С.Н., Новоселова А.А. Логистический анализ одного построения: как историки создают мифы // Интеграцияархеологических и этнографических исследований: Сб. науч. тр. / Под ред.

38. A.Г. Селезнева, С.С. Тихонова, Н.А. Томилова. Нальчик; Омск: Изд-во ОмГПУ, 2001.-С. 48-56.

39. Боже B.C. Раскопки у Оперного (Версия И.В. Дегтярева: где ошибка?) // Вечерний Челябинск. 1997а. - 17 апреля.

40. Боже B.C. Раскопки у Оперного (Где находилась Челябинская крепость?) // Вечерний Челябинск. 19976. - 21 апреля.

41. Боже B.C. Раскопки у Оперного (Предшественники Челябинска: версии и гипотезы) // Вечерний Челябинск. 1997г. - 24 апреля.

42. Боже B.C. Раскопки у Оперного (Челябинский некрополь: вопросы без ответов) // Вечерний Челябинск. 1997в. - 23 апреля.

43. Боталов С.Г. Археологические исследования культурного слоя XVIII-XIX вв. г. Челябинска // Челябинск неизвестный: Краевед, сб. / Сост.

44. B.C. Боже. Челябинск: Центр историко-культурного наследия г. Челябинска, 1998.-Вып. 2.-С. 5-12.

45. Буканова Р.Г. Города-крепости юго-востока России в XVIII веке. История становления городов на территории Башкирии. Уфа: Китап, 1997. — 256 с.

46. Векслер А.Г., Беркович В.А. Материалы археологических исследований некрополя Моисеевского монастыря на Манежной площади в Москве // Культура средневековой Москвы. XVII век. М.: Наука, 1999. - С. 199-206.

47. Винокурова Э.П. Металлические литые кресты-тельники XVII в. // Культура средневековой Москвы. XVII век. М.: Наука, 1999. - С. 326-360.

48. Вихляев В.И., Петербургский И.М. Мордва // Финно-угры Поволжья и Приуралья в средние века: Коллект. монография / Отв. ред. М.Г. Иванова. — Ижевск: Изд-во Удм. ин-та истории, яз. и лит. УрО РАН, 1999. С. 119-160.

49. Воронина Т.А. Пища и утварь // Русский Север: Этническая история и народная культура XII-XX века / Отв. ред. И.В. Власова. М.: Наука, 2001. — С.367-424.

50. Глушков И.Г. Керамика как археологический источник. Новосибирск: Изд-во ИАЭ СО РАН, 1996. - 328 с.

51. Гмелин И.Г. Путешествие по Сибири (1752 г.) // Дореволюционный Челябинск в слове современников: Собрание текстов / Сост. B.C. Боже. — Челябинск: Центр историко-культурного наследия г. Челябинска, 1997. — С. 201.

52. Голдина Р.Д. Ломоватовская культура в Верхнем Прикамье. — Иркутск: Изд-во Иркут. ун-та, 1985. 280 е., ил.

53. Голдина Р.Д. Древняя и средневековая история удмуртского народа. — Ижевск: Удмуртский университет, 1999. 464 с.

54. Голубева JI.A. Мордва // Финно-угры и балты в эпоху средневековья. — М., 1987.

55. Голубева JT.A. Раскопки в Верейском Кремле // Материалы и исследования по археологии СССР. Материалы и исследования по археологии Москвы. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1949. - Т. II. - № 12. - С. 134-143.

56. Города Урала в контексте русской культуры: Материалы регион, науч. конф., посвящ. 80-летию краевед, движения в Челябинске / Сост. Э.Б. Иванова. Челябинск: Центр историко-культурного наследия г. Челябинска, 1993. -112 с.

57. Дегтярев И.В. Основание крепости // Челябинск в разных измерениях / Ред. Л.П. Петрова. Челябинск: Юж.-Урал. кн. изд-во, 1986. - С. 56-59.

58. Дегтярев И.В. Челябинская старина: Сборник статей и материалов по истории Челябинска раннего периода. Челябинск: Центр историко-культурного наследия г. Челябинска, 1996. — 120 с.

59. Дмитриев А.А. Пермская старина. Пермь: Б.и., 1900. - Вып. 8: К истории Зауральской торговли. Башкирия при начале русской колонизации.

60. Дореволюционный Челябинск в слове современников: Собрание текстов / Сост. B.C. Боже. — Челябинск: Центр Историко-культурного наследия г. Челябинска, 1997. 328 с.

61. Жарнов Ю.Э. Художественное медное литье из раскопок во Владимире на Клязьме // Российская археология. 2000. — № 1. - С. 183-193.

62. Жуковский А.С. Опыт типологизации керамических курительных трубок XVII — первой половины XIX в. (по материалам Прикамья) // Оборинские чтения: Материалы археологических конференций. — Пермь: Б.и., 2000.-С. 46-51.

63. Зеленин Д.К. Восточнославянская этнография. М.: Наука, 1991.438 с.

64. Зырянов А.Н. Промыслы в Шадринском уезде Пермской губернии / Сост. С.Б. Борисов. Ч. 1. - Шадринск: ПО «Исеть», 1997а. - 88 с.

65. Зырянов А.Н. Промыслы в Шадринском уезде / Отв. ред. A.M. Бритвин. Ч. 2. - Шадринск: Изд-во Шадринского пед. ин-та, 19976. - 32 с.

66. Иванов А.Г. Новые материалы по ранней дате поломской культуры: курганная часть Варнинского могильника // Пермский мир в раннем средневековье: Сб. науч. тр. / Отв. ред. А.Г. Иванов. Ижевск: Изд-во Удм. ин-та истории, яз. и лит. УрО РАН, 1999. - С. 6-52.

67. Иванова М.Г. Удмурты // Финно-угры Поволжья и Приуралья в средние века: Коллект. монография / Отв. ред. М.Г. Иванова. — Ижевск: Изд-во Удм. ин-та истории, яз. и лит. УрО РАН, 1999. С. 207-255.

68. Иванцова М.Я. Челябинск (краткий путеводитель) / Ред. В.П. Мордовских. Челябинск: Чел. кн. изд-во, 1961. - 122 с.

69. Исторические чтения: Материалы науч. конф. «Неизвестный Челябинск» (1994), «Церковь и религия на Урале» (1995) / Сост. Э.Б.Иванова. — Челябинск: Центр историко-культурного наследия г. Челябинска, 1996. — Вып. 2.-158 с.

70. Исторические чтения: Материалы науч. конф. Центра историко-культурного наследия г. Челябинска «Культура Челябинска: поиски и находки» (1998) / Сост. Э.Б. Дружинина. Челябинск: Центр историко-культурного наследия г. Челябинска, 2000. - Вып. 5. — 296 с.

71. Исторические чтения: Материалы регион, науч. конф. Центра историко-культурного наследия г.Челябинска «Имена уходящего века» (1999) / Сост. Э.Б. Дружинина. Челябинск: Центр историко-культурного наследия г. Челябинска, 2003. - Вып. 6. - 232 с.

72. Кабузан В.М. Население Урала в 20-60-х гг. XVIII в. (численность, размещение, этнический состав) // Демографические процессы на Урале вэпоху феодализма: Сб. науч. тр. — Свердловск: Изд-во УрО АН СССР, 1990. — С. 56-58.

73. Казанцева О.А. Из истории изучения гончарства Удмуртии в конце XIX начале XX в. // Социально-исторические и методологические проблемы древней истории Прикамья: Сб. статей. - Ижевск: Удмуртский университет, 2002.-С. 218-241.

74. Кернер В.Ф., Пархимович С.Г. Особенности поселений и жилищ народов Урала XV-XIX вв. // Деревня и город Урала в эпоху феодализма: проблема взаимодействия. Свердловск: Изд-во УрО АН СССР, 1986. -С. 101-116.

75. Киреев С.М., Кучуганова Р.П. Лепные сосуды русского населения горного Алтая // Этнография Алтая и сопредельных территорий / Отв. ред.: М.А. Демин; Щеглова Т.К. — Барнаул: Изд-во Барнаул, пед. ун-та, 1998. — С.220-222.

76. Кириллов В.В. Организованное строительство городов в Московском государстве // Русское градостроительное искусство: Градостроительство Московского государства XVI-XVII вв. / Под общ. ред. Н.Ф. Гуляницкого. — М.: Стройиздат, 1994. С. 7-58.

77. Кирсанов Р.С. Гончарное производство населения Самарского Поволжья конца XVII-XX вв. как источник историко-культурной информации // Самарский край в истории России: Материалы юбилейной науч. конф. -Самара: Б.и., 2001. С. 219-223.

78. Кирпичников А.Н., Медведев А.Ф. Вооружение // Древняя Русь. Город, замок, село / Под общ. ред. Б.А. Рыбакова. М.: Наука, 1985. - С. 298-363. — (Сер. «Археология СССР»).

79. Колонцов С.В., Воробьев А.А. Материалы Усть-Тартасского форта // Вестник археологии, антропологии и этнографии / Ред. колл.: А.Н. Багашев и др. Тюмень: Ин-т проблем освоения Севера СО РАН, 2001. — Вып. 3. — С. 154-158.

80. Колчин Б.А. Железообрабатывающее ремесло Древнего Новгорода (продукция, технология) // МИА. 1965. - № 65. - С. 7-90.

81. Колчин Б.А. Черная металлургия и металлообработка Древней Руси (домонгольский период) // МИА. 1953. - № 32. - 299 с.

82. Кондрашенков А.А. Крестьяне Зауралья в XVII-XVIII веках. — Ч. 1,2.— Челябинск: Юж.-Урал. кн. изд-во, 1966.

83. Корепанов Н.С. В провинциальном Екатеринбурге. Екатеринбург: Банк культурной информации, 2003. - 188 с. - (Сер. «Очерки истории Урала»).

84. Корепанов Н.С. В раннем Екатеринбурге (1723-1781 гг.). — Екатеринбург: Банк культурной информации, 2001. — 252 с.

85. Корчагин П.А. Археологические раскопки в Перми в 1998 г. // Оборинские чтения: материалы археологических конференций. Пермь: Б.и., 2000.-Вып. 1.-С. 43-45.

86. Корчагин П.А. Комплексные историко-археологические исследования КАЭ ПГУ в Верхотурье // Археологические и исторические исследования г. Верхотурье. — Екатеринбург: Банк культурной информации, 1998. — С. 67— 80.

87. Корчагин П.А. История Верхотурья. — Екатеринбург: Банк культурной информации, 2001а. 180 с.

88. Корчагин П.А. Археологические исследования деревянных укреплений города Верхотурья XVII в. // Археология и этнография Среднего Приуралья: Сб. статей. — Березники: Пермский гос. ун-т, Камская археол. эксп., 2001. — Вып. 1.-С. 167-173.

89. Корчагин П.А., Мельничук А.Ф., Соколова Н.Е. Историко-археологическое изучение Перми конца XVIII — первой половины XIX в. // Оборинские чтения: материалы археологических конференций. Пермь: Б.и., 2000.-Вып. 1.-С. 52-71.

90. Крадин Н.П. Русское деревянное оборонное зодчество. М.: Искусство, 1988.- 180 с.

91. Кренке Н.А. Нательные крестики из раскопок во дворе старого здания Московского университета // Российская археология. 2000. - № 1. - С. 207— 214.

92. Курлаев Е.А. Церковная археология: раскопки в Николаевском монастыре г. Верхотурье в 1989-1990 гг. // Археологические и исторические исследования г. Верхотурья. Екатеринбург: Банк культурной информации, 1998.-С. 92-109.

93. Курмачева М.Д. Города Урала и Поволжья в крестьянской войне 17731775 гг. / Отв. ред. А.А. Преображенский. -М.: Наука, 1991. 232 с.

94. Лычагина Е.Л., Мингалев В.В. Могильник Посер XVIII в. // Труды Камской археолого-этнографической экспедиции / Под ред. A.M. Белавина. — Пермь: Перм. гос. пед. ун-т, 2003. Вып. III. - С. 155-163.

95. Майничева А.Ю. Архитектурно-строительные традиции крестьянства северной части Верхнего Приобья: проблемы эволюции и контактов (середина XIX начало XX в.). - Новосибирск: Изд-во ИАЭ СО РАН, 2002. - 144 с.

96. Майничева А.Ю. Деревянные постройки в поселениях Колыванского района Новосибирской области // Русские Сибири: культура, обычаи, обряды. -Новосибирск: Изд-во ИАЭ СО РАН, 1998. С. 143-160.

97. Майничева А.Ю. Развитие традиционного жилища русских крестьян Западной Сибири // Народы Сибири: история и культура / Ред. колл.: А.П. Деревянко и др. Новосибирск: Изд-во ИАЭ СО РАН, 1997. - С. 120127. - (Сер. «Этнография Сибири»).

98. Макаров Л.Д. Древнерусское население Прикамья в X-XVbb.: Учеб. пособие. Ижевск: Удмуртский университет, 2001. - 140 с. ч

99. Макаров Л.Д. Из истории археологического исследования русских городских поселений бассейна реки Камы // Исследования по археологии и истории Урала: Межвуз. сб. науч. тр. Пермь: Изд-во ПГУ, 1998. - С. 137-153.

100. Макаров Л.Д. Итоги и перспективы изучения славяно-русских древностей Нижнего Прикамья // Социально-исторические и методологические проблемы древней истории Прикамья: Сб. статей. Ижевск: Удмуртский университет, 2002. - С. 187-207.

101. Макаров Л.Д. Погребальные памятники русского населения Вятской земли (XII-XVIII вв.) // Взаимодействие древних культур Урала: Межвуз. сб. науч. тр. Пермь: Изд-во ПГУ, 1990. - С. 63-71.

102. Макаров Л.Д. Погребальный обряд славяно-русского населения Вятского края // Этнографо-археологические комплексы, Проблемы культуры и социума. Новосибирск: Сибирская издательская фирма «Наука», 2003. — Т. 6.-С. 192-232.

103. Макаров Л.Д. Типология и хронология древностей Хлынова // Типология и датировка археологических материалов Восточной Европы:

104. Межвуз. сб. науч. тр. / Отв. ред. Р.Д. Голдина. Ижевск: Изд-во Удм. гос. унта, 1995.-С. 166-189.

105. Материалы по истории Башкирской АССР. — М.: Наука, 1956. — Т. 4. — Ч. 1. -396 с.

106. Моисеев А.П. Память челябинских улиц / Ред. А.К. Белозерцева. — Челябинск: Юж.-Урал. кн. изд-во, 1988. 288 с.

107. Молодин В.И. Некрополь Илимского острога: палеодемографическая реконструкция // Археология восточноевропейской лесостепи. — Вып. 13: Евразийская лесостепь в эпоху металла. Воронеж: Изд-во ВГУ, 1999. -С. 113-120.

108. Монгайт A.JI. Раскопки в Мартирьевской паперти Софийского собора в Новгороде // КСИИМК. 1949. - Вып. XXIV. - С. 70-75.

109. Мочалова М.П. Деревянное зодчество старого Челябинска / Ред. Л.Д. Новикова. — Челябинск: Юж.-Урал. кн. изд-во, 1972. — 52 с.

110. Мукомолов А.Ф. На южноуральских заводах: В 2-х кн. — М.: Территория, 2001. Кн. I: 352 е.; Кн. II: 400 с.

111. Национальные окраины Российской империи: становление и развитие системы управления / Отв. ред. С.Г. Агаджанов, В.В. Трепавлов. — М.: Славянский диалог, 1997. 416 с.

112. Никитин А.В. Русское кузнечное ремесло / Археология СССР. Свод археологических источников / Под общ. ред. Б.А. Рыбакова. М.: Наука, 1971. -84 с.

113. Оборин В.А. Заселение и освоение Урала в XI начале XIX в. -Иркутск: Изд-во Иркутского гос. ун-та, 1990. — 168 с.

114. Оборин В.А. Коми-пермяки // Финно-угры Поволжья и Приуралья в средние века: Коллект. монография / Отв. ред. М.Г. Иванова. — Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 1999. С. 255-298.

115. Оборин В.А. Орел-городок — русский опорный пункт в Прикамье (XVI-XVII вв.) // Учен. зап. Перм. гос. ун-та. 1951. - Т. X. - Вып. 3.

116. Оборин В.А. Раскопки Орла-городка на р. Каме в 1952 г. // КСИИМК. -1954.-Вып. 55.

117. Оборин В.А. Некоторые вопросы изучения уральских городов XVI-XVII вв. // Памятники древнейшей истории Евразии. М.: Наука, 1975. — С. 264270.

118. Оборин В.А., Шмыров В.А. Характеристика источников по истории городов Урала XV-XVII вв. // Деревня и город Урала в эпоху феодализма:проблема взаимодействия: Сб. науч. тр. Свердловск: Изд-во УНЦ АН СССР, 1986.-С. 14-22.

119. Ожегов С.С. Типовое и повторное проектирование в России XVIII-XIX вв. М.: Искусство, 1984. - 230 с.

120. Орлов А.В. Челябинск // Дореволюционный Челябинск в слове современников: Собрание текстов / Сост. B.C. Боже. — Челябинск: Центр историко-культурного наследия г. Челябинска, 1997. С. 9-24.

121. Останина Т.И. Население Среднего Прикамья в III—V веках. Ижевск: Изд-во Удм. ин-та истории, яз. и лит. УрО РАН, 1991. - 327 с.

122. Палагина Т., Иванов В. «Небольшая крепостца» Челябинск // Автограф. Челябинск-арт. 2000. - № 1. - С. 5-7.

123. Панова Т.Д. Погребальные комплексы на территории Московского Кремля // Советская археология. 1989. - № 1. - С. 219-233.

124. Перевощиков С.Е. Железообрабатывающее производство населения Камско-Вятского междуречья в эпоху средневековья (технологический аспект). Ижевск: Б.и., 2002а. - 175 с. — (Материалы и исследования Камско-Вятской археологической экспедиции, Т. 2).

125. Перевощиков С.Е. Технологические характеристики кузнечных изделий памятников позднего средневековья Вятского бассейна // Социально-исторические и методологические проблемы древней истории Прикамья. — Ижевск: Удмуртский университет, 2002в. — С. 208-217.

126. Погорелов С.Н., Святов В.Н. Захоронения первопоселенцев г. Верхотурья и г. Каменска-Уральского // Культура русских в археологических исследованиях: Сб. науч. тр. / Под ред. JI.B. Татауровой. — Омск: Изд-во Омск. пед. ун-та, 2002. С. 118-121.

127. Поздеев В.В. Исетские казаки (к вопросу о времени возникновения термина // Челябинск неизвестный: Краевед, сб. / Сост. B.C. Боже. — Челябинск: Центр историко-культурного наследия г. Челябинска, 1996. -Вып. 1.-С. 177-184.

128. Полное собрание законов Российской империи. — СПб, 1830. — Т. IX. — № 6890.

129. Преображенский А.А. Урал и Западная Сибирь в конце XVI — начале XVIII в. М.: Наука, 1972. - 261 с.

130. Пузанов В.Д. В.Н. Татищев и зауральский поход 1736 г. // Третьи Татищевские чтения: Тезисы докладов и сообщений, Екатеринбург, 19— 20 апреля 2000 г. / Ин-т истории и археологии УрО РАН и др. Екатеринбург: Банк культурной информации, 2000. - С. 70-72.

131. Рабинович М.Г. Дом и усадьба в древней Москве // Материалы и исследования по этнографии и антропологии СССР. М.: Наука, 1953. — С. 50-77.

132. Рабинович М.Г. Культурный слой центральных районов Москвы // Древности Московского Кремля. Материалы и исследования по археологии СССР. Материалы и исследования по археологии Москвы. -М.: Наука, 1971. -Т. IV.-№ 167.-С.9-112.

133. Рабинович М.Г. Московская керамика // Материалы и исследования по археологии СССР. Материалы и исследования по археологии Москвы. М.-Л., 1949.-Т. II. -№ 12.-С. 57-102.

134. Раппопорт П.А. Древние русские крепости / Отв. ред. Н.Н. Воронин. — М.: Наука, 1966.

135. Революционная и трудовая летопись Южноуральского края: Хрестоматия архивных документов по истории Южного Урала 1682-1918 / Сост. Потерпеева А.И., Четин В.Е. Челябинск: Юж.-Урал. кн. изд-во, 1980. — 413 с.

136. Розенфельдт P.JT. Удмуртские племена в IX-XV вв. Коми-пермяки. Поломская культура // Финно-угры и балты в эпоху средневековья. М., 1987.

137. Русская изба. Внутреннее пространство, убранство дома, мебель, утварь: Илл. энцикл. / Ред. Т.А. Шпак. СПб.: Искусство - СПБ, 2004. - 376 с.

138. Русские / Отв. ред. В.А. Александров и др. — М.: Наука, 2003. 828 с. -(Сер. «Народы и культуры»).

139. Русский народ его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия собранные М. Забылиным: Репринт, воспр. издания 1880 года. М.: Автор, 1992.-607 с.

140. Русский север: Этническая история и народная культура XII-XX века / Отв. ред. И.В. Власова. М.: Наука, 2001. - 848 с.

141. Русское градостроительное искусство: Градостроительство Московского государства XVI-XVII веков / НИИ теории арх-ры и градостр-ва; Под общ. ред. Н.Ф. Гуляницкого. М.: Стройиздат, 1994. — 317 с.

142. Русское градостроительное искусство: Древнерусскоеградостроительство / ВНИИ теории арх-ры и градостр-ва; Под общ. ред. Н.Ф. Гуляницкого. М.: Стройиздат, 1993. - 392 с.

143. Русское градостроительное искусство: Петербург и другие новые российские города XVIII первой половины XIX веков / НИИ теории арх-ры и градостр-ва; Под общ. ред. Н.Ф. Гуляницкого. - М.: Стройиздат, 1995. - 404 с.

144. Рыбаков Б.А. Язычество древней Руси. Москва: София; Гелиос, 2001.744 с.

145. Рыбаков Б.А. Язычество древних славян. Москва: София; Гелиос, 2002.- 592 с.

146. Рычков П.И. Топография Оренбургской губернии. Уфа: Китап, 1999. —312с.

147. Савельева Э.А., Истомина Т.В., Королев К.С. Пермь вычегодская // Финно-угры Поволжья и Приуралья в средние века: Коллект. монография / Отв. ред. М.Г. Иванова. Ижевск: Изд-во Удм. ин-та истории, яз. и лит. УрО РАН, 1999.-С. 299-349.

148. Салангин Д.А. Круговая неполивная посуда Вятского края в XII-XVIII вв. (по археологическим источникам): Дис. . канд. ист. наук (на правах рукописи). Ижевск, 1999. - 219 с.

149. Самигулов Г.Х. Городская и индустриальная археология Южного Урала // История археологии Южного Зауралья: Учеб. пособие / B.C. Мосин, С.А. Григорьев, А.Д. Таиров, С.Г. Боталов, Г.Х. Самигулов. Челябинск: Изд-во ЧелГУ, 2002г. - С. 254-285.

150. Самигулов Г.Х. Знаки на керамической посуде XVIII-XIX вв. из культурного слоя Челябинска // Международное (XVI Уральское) археологическое совещание: Материалы междунар. науч. конф. 6-10 окт. 2003 г. Пермь: Б.и., 2003а. - С. 173-174.

151. Самигулов Г.Х. Изменение состава материала в слоях г. Челябинска XVIII-XIX вв. // Интеграция археологических и этнографических исследований / Ред. Татауров С.Ф., Тихонов С.С и др. — Омск: Наука-Омск, 20036.-С. 233-235.

152. Самигулов Г.Х. Изменения в керамической посуде Урала и Зауралья XVII-XIX вв. // Зыряновские чтения: Материалы межрегиональной научно-практической конференции / Ред. колл.: Могутнов В.П. и др. Курган: Изд-во Курганского гос. ун-та, 2003в. — С. 32-34.

153. Самигулов Г.Х. Некоторые архаичные черты в русской культуре XVII-XIX вв. (по материалам Урала и Сибири) // Вопросы истории и археологии Западного Казахстана: Сб. науч. статей. Уральск, 2003г. - Вып. 2. — С. 40-46.

154. Самигулов Г.Х. Первое Челябинское кладбище (по итогам археологических раскопок) // Культура русских в археологических исследованиях: Сб. науч. тр. / Под ред. JI.B. Татауровой. Омск: Изд-во Омск, пед. ун-та. - 2002а. - С. 133-136.

155. Самигулов Г.Х. Православные кресты из культурного слоя XVIII века («старообрядческие» кресты) // Этнические взаимодействия на Южном Урале: Материалы И-й регион, науч.-практ. конф. / Ред. А.Д. Таиров и др. — Челябинск: Рифей, 20046. С. 190-193.

156. Самигулов Г.Х., Мишин С.А. Некоторые железные изделия из культурного слоя Челябинска XVIII-XIX веков // Этнические взаимодействияна Южном Урале: Материалы П-й регион, науч.-практ. конф. / Ред. А.Д. Таиров и др. Челябинск: Рифей, 2004. - С. 193-196.

157. Святов В.Н., Старков А.В., Чаиркин С.Е. Археологические исследования в г. Верхотурье в 1997 г. // Археологические и исторические исследования г. Верхотурья. Екатеринбург: Банк культурной информации, 1998. - С. 144157.

158. Седов В. В. Восточные славяне в VI—XIII вв. / Отв. ред. Б.А. Рыбаков. -М.: Наука, 1982. 328 с. - (Сер. «Археология СССР»).

159. Седов В.В. Ранние курганы вятичей // КСИА. 1973. - № 135. — С. 1016.

160. Скобелев С.Г. Саянский острог памятник русской эпохи в истории Евразии // Евразия: культурное наследие древних цивилизаций. — Новосибирск: ИАЭ СО РАН, 1999. - Вып. 2. - С. 185-214.

161. Скобелев С.Г. Саянский острог как памятник археологии // Культура русских в археологических исследованиях: Сб. науч. тр. / Под ред. JI.B. Татауровой. Омск: Изд-во Омск. пед. ун-та, 2002. - С. 137-149.

162. Скориков А.И. Городские головы Челябинска (1787-1919 гг.) // Челябинск неизвестный: Краевед, сб. / Сост. B.C. Боже. — Челябинск: Центр историко-культурного наследия г. Челябинска, 2002. Вып. 3. - С. 48-79.

163. Сомов В.П. Словарь редких и забытых слов. М.: Астрель; ACT, 2001. - 606 с.

164. Средневековое поселение Настасьино / Труды Подмосковной экспедиции Института археологии РАН. Т. 2. - М.: НА РАН, 2004. — 292 с.

165. Тарасов Ю.М. Заселение Исетского края в XVII-XIX вв. Челябинск: Изд-во ЧГПИ, 1961. - 15 с.

166. Татаурова JI.B. Типология русской керамики (по этнографическим материалам) // Этнографо-археологические комплексы. Проблемы культуры и социума. Новосибирск: Наука, 1998. - Т. 3. - С. 88-122.

167. Троицкая Т.Н., Воробьев А.А. Орнаментированная русская керамика с памятников Новосибирской области // Интеграция археологических иэтнографических исследований: Сб. науч. тр. / Под ред. А.Г. Селезнева и др. — Омск: Изд-во ОмГПУ, 1999. С. 208-211.

168. Федосюк Ю.А. Что непонятно у классиков, или Энциклопедия русского быта XIX века. М.: Флинта: Наука, 2002. - 264 с.

169. Христианство: Энцикл. словарь: в 3-х тт.: / Ред. кол.: С.С. Аверинцев (гл. ред.) и др. — Т. 2: JI-C. М.: Большая Российская энциклопедия, 1995а. — 671 с.

170. Христианство: Энцикл. словарь: в 3-х тт.: / Ред. кол.: С.С. Аверинцев (гл. ред.) и др. — Т. 3: Т-Я М.: Большая Российская энциклопедия, 19956. — 783 с.

171. Христианство: Энцикл. словарь: в 3-х тт.: / Ред. кол.: С.С. Аверинцев (гл. ред.) и др. — Т. 1: А-К. — М.: Большая Российская энциклопедия, 1993. — 863 с. ■

172. Чагин Г.Н. Этнокультурная история Среднего Урала в конце XVII — первой половине XIX века / Ред. И.Е. Огиенко. — Пермь: Изд-во Перм. ун-та, 1995.-364 с.

173. Челябинск в разных измерениях / Сост. А.А. Золотов. — Челябинск: Юж.-Урал. кн. изд-во, 1986. 152 с.

174. Челябинск. Градостроительство вчера, сегодня, завтра / Ред.: А.П. Моисеев, О.Д. Суховилова. Челябинск: Юж.-Урал. кн. изд-во, 1986. — 139 с.

175. Челябинск: десять путешествий по городу / Ред. М.Г. Воропаев и др. — Челябинск: Юж.-Урал. кн. изд-во, 1971. 306 с.

176. Челябинск неизвестный: Краевед, сб. / Сост. B.C. Боже. — Челябинск: Центр историко-культурного наследия г. Челябинска, 1996. Вып. 1. - 232 с.

177. Челябинск неизвестный: Краевед, сб. / Сост. B.C. Боже. — Челябинск: Центр историко-культурного наследия г. Челябинска, 1998. Вып. 2. — 512 с.

178. Челябинск неизвестный: Краевед, сб. / Сост. B.C. Боже. — Челябинск: Центр историко-культурного наследия г. Челябинска, 2002. Вып. 3. - 850 с.

179. Чернавский Н.М. Материалы к истории Челябинска. Челябинск: Центр историко-культурного наследия г. Челябинска, 1993. — 74 с.

180. Чернов С.З. Погост Афанасия и Кирилла Александрийских в Радонеже (по данным археологических исследований в 1997—1998 гг.) // Российская археология. 2000. -№1.-С. 63-81.

181. Чижикова JI.H. Сельские жилища в XVIII — начале XX века // Русские / Отв. ред. В.А. Александров и др. М.: Наука, 2003. - С. 257-285. - (Сер. «Народы и культуры»).

182. Шелегина О.Н. Традиции в организации комплекса хозяйственных построек у русских крестьян Западной Сибири в XVIII — первой половине XIX в. // Русские Сибири: культура, обычаи, обряды. Новосибирск: Ин-т археологии и этнографии СО РАН, 1998. - С. 129-142.

183. Шеляпина П.С. Археологические наблюдения в Московском Кремле в 1963-1965 гг. // МИА. 1971. - Т. IV. - № 167. - С. 117-154.

184. Шенников А.А. Гороховецкие зимницы: Очерки из истории российских крестьян, их хозяйства, быта и культуры. — СПб: Русское географ, общество, 1997.- 166 с.

185. Шунков В.И. Очерки по истории колонизации Сибири в XVII — начале XVIII веков. М.: Наука, 1946. - 228 с.

186. Шутова Н.И. Дохристианские культовые памятники в удмуртской религиозной традиции: Опыт комплексного исследования. Ижевск: Изд-во Удм. ин-та истории, яз. и лит. УрО РАН, 2001. - 304 с.

187. Щепетев В.И. История государственного управления в России: Учеб. для студ. высш. учеб. заведений. М.: ВЛАДОС, 2003. - 512 с.

188. Этнография русского крестьянства Сибири (XVII середина XIX в.). — М.: Наука, 1981.-268 с.

189. Юшко А.А. Историческая география Московской земли // КСИА. 1976. -№146.-С. 73-74.

190. Ясински М.Э., Овсянников О.В. Взгляд на Европейскую Арктику: Архангельский Север: проблемы и источники. — СПб.: Петербургское Востоковедение, 1998. — Т. И. — 432 с. (Сер. «Archeologica Petropolitana», IV).

191. Ясински М.Э., Овсянников О.В. Пустозерск. Русский город в Арктике -СПб.: Петербургское Востоковедение, 2003.-400 с.