автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.07
диссертация на тему: Дагестанцы: этноязыковое многообразие и культурная идентичность

Полный текст автореферата диссертации по теме "Дагестанцы: этноязыковое многообразие и культурная идентичность"

004612841

На правах рукописи

МАГОМЕДХАНОВ Магомедхан Магомедович

ДАГЕСТАНЦЫ: ЭТНОЯЗЫКОВОЕ МНОГООБРАЗИЕ И КУЛЬТУРНАЯ ИДЕНТИЧНОСТЬ

Специальность 07.00.07 - Этнография, этнология, антропология

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

1 8 НОЯ 2010

Санкт-Петербург 2010

004612841

Работа выполнена в отделе этнографии Института истории, археологии и этнографии Дагестанского научного центра Российской академии наук

Официальные оппоненты: доктор исторических наук

Карпов Юрий Юрьевич доктор исторических наук Маремшаова Ирина Исмаиловна доктор исторических наук, профессор Даудов Абдула Хамидович

Ведущая организация: Российский этнографический музей

Защита состоится ■ /Л' 2010 года в ч. на заседании диссертационного совета Д.002.123.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора исторических наук в Музее антропологии и этнографии имени Петра Великого (Кунсткамера) Российской Академии Наук по адресу: 199034, Санкт-Петербург, Университетская наб., 3.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке МАЭ РАН.

Автореферат разослан « 3 » 2010 г.

Ученый секретарь диссертационного совета, кандидат исторических наук

ТерюковАЖ

I. Общая характеристика работы Актуальность исследуемой проблемы.

Восприимчивость к инновациям и преемственность самобытности на уровне сельской общины и региона, - одна из самых загадочных особенностей этнокультурной истории Дагестана, истории, изучение которой приводит к убеждению в том, что языковое и этническое многообразие может служить условием и фактором устойчивого развития многонационального социума.

Феномен общедагестанской идентичности, под которым понимается присущее Дагестану сходство сущностных характеристик этно-культур и выраженное сознание принадлежности к едкному народу, дагестанцам, не обнаруживает прямых аналогий в других частях России и мира.

Изучение данного феномена позволяет расширить наши знания о таких фундаментальных проблемах этнологии как основания и взаимосвязи этнической, конфессиональной, гражданской идентичностей, языкового и этнического сознания.

Актуальность и прикладное значение исследуемой темы определяется также задачами сохранения и развития культурного многообразия регионов России, упрочения общенационального единства его народов.

Межэтнические отношения в Дагестане «обрели до того невиданные в истории региона жесткие групповые очертания в ущерб общедагестанской идентичности»1. Этнический фактор, не игравший в историческом прошлом существенной роли во взаимоотношениях дагестанцев и традиционно выведенный за пределы правового поля, используется в наши дни в качестве ключевого элемента общественно-политической жизни. Эксплуатация чувств этнической солидарности для реализации корпоративно-клановых, групповых интересов, перевод в плоскость «межнациональных отношений» выборных кампаний, выдвижений и назначений на руководящие посты, территориальных конфликтов, - эти и другие признаки «размывания» общедагестанской

1 Тишков В.А. Введение // Многоэтнические сообщества в условиях трансформации: опыт Дагестана. Материалы международной научной конференции, Москва. 25-27 мая 2004 г. М„ 2005. С.5-6.

идентичности имеют прямое отношение к обеспечению стабильности на южных рубежах России, а потому требуют научного осмысления.

Актуальной с точки зрения сохранения целостности Дагестана и его государственности в составе России остается и проблема религиозно-политического экстремизма, приведшая к трагедии августа-сентября 1999 г., террористическим актам против гражданского населения, представителей государственной власти, общественных деятелей, духовных авторитетов. Отсюда практическое значение выявления истоков подобных явлений с целью нормализации общественно-политической ситуации в республике.

Степень изученности проблемы.

Общие суждения об уникальности Дагестана, его языковом и этническом многообразии, тенденциях развития этнических и «межнациональных» процессов с древнейших времен и до наших дней, о том, кто такие дагестанцы и что такое дагестанское общество и т.п., имеются во многих публикациях.

В советское время большое внимание было уделено вопросам типологии этнических общностей Дагестана в рамках известных форма-ционных концепций2.

Поиск соответствующих определений и номинаций понятия «дагестанский народ» (формирующаяся нация на базе русского языка, суперэтнос, макроэтносоциальная общность, метаэнос)3 все еще остается доминирующей парадигмой интерпретации феномена дагестанской идентичности. Показательны названия публикаций: «Дагестанцы: народ, нация или другая общность?»4, «Дагестанцы - кто мы?»5, «Что

2 Агаев А.Г. К вопросу о теория народности. Махачкала, 1965; Он же. Нация, ее сущность и самосознание. Махачкала, 1967; Он же. Дагестанское единство: история и современность. Махачкала, 1978; Он же. Нациология — философия национальной экзистенции. Махачкала, 1992.

3 Даниялов А. Д. Советский Дагестан. М.: Изд-во Сов. Россия, 1960. С. 20; Ихи-лов М. М. К вопросу о национальной консолидации народов Дагестана // Советская этнография. 1965. № 6. С. 97; Даниялов Г. Д. Развитие экономики и культуры Дагестана (1945-1965 гг.). М.: Наука, 1966. С. 358-361; История Дагестана: в 4-х томах. М.: Наука, 1969. Т. IV. С. 292; Агаев А. Г. К вопросу о теории народности. Закономерности социалистического развития народностей. Махачкала, 1965. С. 266.

4 Агаев А.Г. Дагестанцы: народ, нация или другая общность? // Советский Дагестан. 1985, №3.

5 Дибиров А.-Н., Исрапиллова К. Дагестанцы - кто мы? Махачкала, 2006.

есть дагестанское общество сегодня?»6. Интересны и предложения авторов этих вопросов ввести в Дагестане самоназвания типа «русский аварец»7 или называть «проживающих в Махачкале людей....не представителями дагестанских этносов, а махачкалинцами- (дагестанцами),

£

проживающих в Каспийске - каспийчанами-Чдагестанцами) и.т.д.» .

Существующие в литературе суждения о дагестанской идентичности отражают идеологические установки той или иной эпохи или личные представления авторов о «дагестанскости», но не результаты конкретных исследований по теме.

Цель и задачи исследования. Цель данного исследования - изучить феномен этноязыкового многообразия и культурной идентичности, основы и компоненты многоуровневого самосознания дагестанцев.

Для достижения этой цели ставился ряд взаимосвязанных задач, главными из которых являются:

- освещение изменений в историческом и правовом сознании дагестанцев, обусловленных вхождением Дагестана в состав России;

- рассмотрение эволюции социальных отношений;

- определение динамики социальной структуры, уровня образования, изменения социально-культурного облика дагестанцев за истекшие два века;

- изучение общих тенденций и локальных особенностей этноязыковых процессов, влияния на эти процессы национально-языковой политики, миграций, урбанизации, этнических смешений, социальной мобильности;

- характеристика коммуникативных и социокультурных функций русского языка;

- анализ состояния и перспектив сохранения этноязыкового многообразия;

- исследование этноязыковых и социокультурных оснований, уровней и граней самосознания дагестанцев;

6 Магомедов А.М. Что есть дагестанское общество сегодня? Махачкала, 2007.

7 Дибиров А.-Н.З. Русскость как культурно-ценностная основа национальной идентичности россиян // Русский язык и русская культура как фактор общественного согласия, стабильности и прогресса. Сб. научных трудов. Под ред. академика Г.Г. Гамзатова. Махачкала, 2008, С. 47.

8 Магомедов A.M. Что есть дагестанское общество сегодня? Махачкала, 2007, С. 43.

- рассмотрение истории формирования и трансформации этнокультурных характеристик дагестанской диаспоры за рубежом.

Источники. Информационную базу исследования составили литературные источники, статистические и архивные сведения, полевые материалы автора.

Сравнительный анализ материалов Всеобщей переписи населения Российской империи 1897 г., Всесоюзных переписей 1926, 1939, 1959, 1970, 1979, 1989 гг., Всероссийской переписи 2002 г., статистических обзоров и сведений дореволюционного и последующих период позволил выявить количественно-качественные параметры динамики социально-культурного облика населения Дагестана.

При освещении вопросов этносоциальной истории Дагестана, наряду с литературными источниками, использованы сборники архивных документов, материалы Государственного архива Республики Дагестан, Российского государственного исторического архива, Рукописного фонда Института ИАЭ ДНЦ РАН, полевые этнографические сведения, собранные автором в различных районах Дагестана и в районах расселения дагестанцев за рубежом.

Теоретическая и методологическая основа исследования.

Предметные области истории, этнологии, социологии, культурологии, лингвистики, хотя и не идентичны, во многом пересекаются; их разграничение существует в теории и носит, в целом, формальный характер. Языковая и культурная специфика многонациональных регионов может быть лучше понята, если она исследуется в этнологической проекции. Вместе с тем, многоаспектность проблемы корреляции этноязыкового многообразия и культурной идентичности обусловливает преимущества ее изучения на междисциплинарной основе.

В работе использованы труды российских ученых по теории этноса, методологии этнологических, этносоциологических и культурологических исследований, методы структурного, компонентного, системного анализа, принцип историзма.

Научная новизна работы состоит в том, что это первое комплексное исследование феномена этноязыкового многообразия и культурной идентичности, базовых компонентов и уровней самосознания дагестанцев.

Содержащиеся в ней материалы и концептуальные положения по исследуемой теме позволяют внести дополнения и коррективы в дис-

куссионные вопросы теории этнических процессов, открывает новые, междисциплинарные перспективы этнологического изучения Дагестана.

Апробация работы. Основные положения и выводы по рассматриваемой теме нашли отражение в 77-ми научных публикациях автора, в том числе: в 3-х монографиях; 8-ми статьях в рецензируемых журналах (список ВАК Минобразования РФ);

статьях в отечественных (24) и зарубежных (15) академических изданиях; материалах международных (7), всероссийских (5) и региональных (5) научных конференций;

в тезисах докладов, прочитанных на международных (4) и всероссийских (6) и региональных научных конференциях.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, семи глав, восемнадцати параграфов, заключения, списка источников и литературы, приложения.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРАТАЦИИ ВВЕДЕНИЕ

Во введение обосновывается актуальность, академическое и практическое значение изучения избранной темы, определены цель и задачи работы, научная новизна исследования.

Глава I. ИСТОРИОГРАФИЧЕСКИЕ ТРАДИЦИИ ДАГЕСТАНОВЕДЕНИЯ

В главе выделены и в контексте темы исследования охарактеризованы арабо-мусульманская, русско-европейская, советская и постсоветская, востоковедная, зарубежная традиции историографии Дагестана.

Арабо-мусульманская традиция историографии Дагестана представлена многочисленными эпиграфическими и рукописными памятниками на арабском, персидском, тюркском и местных языках. Среди них такие выдающиеся сочинениями как «История Ширвана и Дербен-да» (1106 г.); «Тарих Дагестан» Мухаммада-Рафи (XIV в.); «Дербент-намэ» (конец ХУ1-начало XVII в.); «История Каракайтага» (о событиях Х-ХУ вв.); «О борьбе дагестанцев против иранских завоевателей» (о событиях конца ХУТ-ХУП вв.); Хроника Мухаммеда-Тахира ал-Карахи о дагестанских войнах в период Шамиля; «Книга воспомина-

ний» и «Краткое изложение подробного описания дел имама Шамиля» Абдурахмана из Газикумуха; «Гюлистан-Ирам» А. К. Бакиханова; «Асари Дагестан» Гасана Алкадари; «Тарихи Эндирей», «Тарихи Кыз-ларкала» и др.

Труд Мухаммада-Рафи - самое раннее из известных исторических сочинений, в котором о Дагестане, «жителях всего Дагестана от вилайета Чаркас до Шамах» повествуется как о единой стране и едином народе. Судя по сообщению автора о том, что он переписал «эти строки со старой, ветхой рукописи, а дата ее была 318 (930) год», такое восприятие Дагестана могло быть и до XTV века. Как косвенное тому подтверждение можно рассматривать сообщение Леонтия Мровели (XI в.) о Лекосе (пятом сыне праотца кавказских народов Таргамоса, внука Яфета, правнука Ноя), который получил от отца «землю с границами от моря Дербентского до реки Ломеки; на севере же - до великой реки Хазарии»9.

Итак, Дагестан как название страны и «дагестанцы» как нейтральная по отношению к многочисленным этническим группам, объединительная номинация, существует, как минимум, с XIV века. Письменные памятники ХУП и последующих веков свидетельствуют о том, что общества и народы Дагестана считали себя частью «Дагестании»10. Да и остальной мир смотрел «на жителей Страны Гор как на своеобразное единство»11.

Русско-европейская традиция дагестановедения, формирование которой связано с развитием отечественного востоковедения и кавказоведения, имеет трехвековую историю. В историко-культурном освоении Дагестана велики заслуги М. Алиханова, Г. Амирова, Д.Н. Анучина, А.П. Берже, Д. Бабаева, С. Броневского, П.Г. Буткова, Н.И. Воронова, Е. Г. Вейденбаума, С. Габиева, К.Ф. Гана, И.Г. Гербера, П.В. Гидулянова, И.-А. Гильденштедта, Н.Я. Данилевского, А.М. Дирра, Н.Ф. Дубровина, П. Иоселиани, А.Л. Зиссермана,

9 Леонтий Мровели. Жизнь грузинских царей // Карлис Цховреба (История Грузии). Гл. ред. акад. Роин Метревели. Издаельство АРАНУДЖИ, Тбилиси, 2008. С. 14.

10 Агларов М.А. Андийцы. Историко-этнографический очерк. Махачкала, 2002,

С.43.

11 Карпов Ю.Ю. Многоэтническое социальное пространство Дагестана: от прошлого к настоящему // Многоэтнические сообщества в условиях трансформации: опыт Дагестана. М., 2005. С.119.

О. Карнаилова, Г.-Ю. Клапрота, М.М. Ковалевского, Е.И. Козубского,

A.B. Комарова, Ф.И. Леонтовича, Е. Маркова, Н. Я. Марра, A.A. Неверовского, А. Омарова, И.И. Пантюхова, П.Ф. Свидерского,

B.А. Потто, П.Г. Пржецдавского, А.И. Руновского, П.К. Услара, P.A. Фадеева, А. Чиркеевского, Д. Шихалиева, С. Эсадзе и др.

Труды этих авторов составляют основу кавказоведения, источник знаний по многим вопросам этнографии, этнической истории, языкознания, художественной культуры народов Дагестана.

§ 3. Советская и постсоветская традиция историографии Дагестана отмечена масштабными научными исследованиями по всем направлениям гуманитарной науки, обобщающими трудами по археологии, истории, этнографии, монографиями по отдельным народам, сборниками материалов и статей, посвященных материальной и духовной культуре, семейному и общественному быту, проблемам этногенеза, этнической истории.

Развитие советской этнографии в Дагестане проходило под влиянием идей М.О. Косвена12 о родовой сущности дагестанского тухума («патронимии»), о пережиггочном, «патриархально-родовом» состоянии семейных (большая семья) и доклассовом уровне общественных отношений. Школа этнографического кавказоведения М.О. Косвена особое внимание уделяла поиску в исчезающей и живой этнографии Дагестана признаков и пережитков первобытнообщинной формации. Аргументация существования в Дагестане вплоть до новейшего времени пережитков патриархально-родовых отношений строилась на выраженности у дагестанцев родственной солидарности, интерпретации «тухума» как родовой организации (в первобытном значении этого термина). Обычаи гостеприимства и взаимопомощи (не говоря уже о кровной мести, «закабалении» горянки) рассматривались как пережитки патриархально-родового строя.

Чтобы подвести под универсальные формационные модели дагестанскую действительность одни исследователи искали в Дагестане "феодализм без феода"; другие показывали наличие достойных исторических и культурных традиций, древней письменности и литературы, кодексов законов, судов, собраний, выборов, т.е. свидетельства вы-

12 Косвен М.О. Этнография и история Кавказа: Исследования и материалы. М., 1961; Он же. Семейная община и патронимия. М., 1963;

сокого уровня культуры и правосознания дагестанских народов; третьи аргументировали «вековую отсталость» народов Дагестана ссылками на примитивное сельское хозяйство, патриархальный быт, религиозный фанатизм, «хищничество», отсутствие письменности и достаточного числа феодалов, государственности и т.п.

Этнографические исследования по Дагестану показали, что в формировании хозяйственно-культурных типов традиции выполняют не только подчиненную, но и доминантную роль (М. -3. О. Османов); что этническая и языковая дробность Дагестана детерминирована не столько фактором экономической замкнутости и географической изоляции, сколько культурной реакцией на многообразие форм политической самоорганизации общества (М.А. Агларов); что на Кавказе различия в уровне производственных отношений уживаются с общностью технических навыков в производстве и многих элементах надстройки (Л.И. Лавров); что «де-феодализация» в период XIV-XVI вв. является признаком развития, а не регресса социально-экономических отношений (Л.И. Лавров, М.А. Агларов).

Важное в преодолении нигилистического отношения к истории и культуре народов Дагестана значение имеют труды Г.Г.Гамзатова13. Выдвинутые им положения о многообразии и системном единстве культур народов Дагестана, сходстве их художественного сознания позволяют полнее представить основы культурной идентичности дагестанцев.

Большой вклад в изучение этнографии Дагестана внесли С.С. Агаширинова, М.А. Агларов, Б.М. Алимова, С.А. Арутюнов, А.Г. Булатова, Н.Г. Волкова, В.Г. Гаджиев, Г.А. Гаджиев, С.Ш. Гад-жиева, A.B. Гадло, В.К. Гарданов, А.И. Исламмагомедов, М.М. Ихи-лов, Г.Ш. Каймаразов, Б.А. Калоев, Ю.Ю. Карпов, М.О. Косвен, Л.И. Лавров, С.А. Лутуев, P.M. Магомедов, З.А. Никольская, Л.Б. Па-нек, Г.А. Сергеева, Я.С. Смирнова, Б.Р. Рагимова, М.Ш. Ризаханова, Е.М. Шиллинг и др.

Востоковедческая традиция дагестановедения, характеризуется сочетанием познавательных преимуществ арабо-мусульманской и рус-

13 Гамзатов Г.Г. Формирование многонациональной литературной системы в дореволюционном Дагестане. Махачкала, 1960; Он же. Дагестан: духовное и художественное наследие. Концептуальный, мировоззренческий и нравственный аспекты. Махачкала, 2004 и др.

ско-европейской направлений науки. Благодаря археографической и исследовательской деятельности П.М. Алибековой, А.К. Аликберова, Т.А. Айтберова, В.В. Бартольда, В.О. Бобровникова, З.М. Буниятова, А.И. Генко, А.К. Казембека, М. Кемпера, И.Ю. Крачковского, Л.И. Лаврова, В.Ф. Минорского, М.Н. Нурмагомедова, М. Гайдарбе-ков, Б. Малачиханова, А.Р. Наврузова, Х.О. Омарова, Г.М.-Р. Оразаева, И.А. Орбели, М.С. Саидова, H.A. Тагировой, А.Р. Шихсаидова и др. были выявлены и введены в научный оборот ценные арабографические материалы по истории и культуры народов Дагестана, Кавказа, России.

Зарубежная историография посвящена главным образом истории Кавказской войны и современным этнополитическим проблемам Северного Кавказа и Дагестана. Из доступных нам публикаций следует выделить работы Д. Аллен и П. Муратофф, Т. М. Барет, А. Бенингсен и С. Уимбуш, М.Б. Броксап, Дж. Ф. Бэддли, П. Гарб, Р. Виксман, М. Гаммер, С. Голденберг, С. Лэйтон, К. Чарльз, П. Хензе, Ф. Хилл, Р. Ченсинер и др.

Глава II. ВЕХИ ЭТНОСОЦИАЛЬНОЙ ИСТОРИИ

В главе охарактеризованы изменения в историческом и правовом сознании дагестанцев, обусловленные вхождением Дагестана в состав России, рассмотрены вопросы корреляции различных правовых систем (адат, шариат, российские и советские законы), динамики социальной структуры, социально-культурного облика народов Дагестана.

§ 1. Ориентиры исторического сознания

XIX век вошел в историю Кавказа как век величайших исторических драм, духовных исканий и нравственных переживаний его народов, как век России, время кардинальных перемен политических ориентации и внутреннего переустройства края. И если в предыдущие столетия русско-кавказские, русско-дагестанские отношения носили внешнеполитический характер, то в XIX веке отношения эти воспринимались царской администрацией как сугубо внутренние. «Россия приняла под свою власть Грузинское царство. Это событие, - писал P.A. Фадеев, - определило новые отношения государства с полудикими племенами Кавказа; из заграничных, чуждых нам они сделались внутренними, и Россия необходимо должна была подчинить их своей власти»14.

14 Фадеев P.A. Шестьдесят лет Кавказской войны. Тифлис, 1860, С.2.

Новым геополитическим миропорядком, а не первобытной «военной демократией», «набеговым хозяйством», «хищничеством горцев» и прочими мифическими «социальными корнями» определялись причины Кавказской войны.

Историческая ориентация дагестанцев на Россию, военное превосходство которой после побед в Отечественной войне 1812 г., в русско-турецких и русско-иранских войнах была очевидна, проявилась в основном после включения Дагестана в орбиту российской государственности.

§ 2. Адат, шариат, российские законы: вопросы корреляции

Проблема приоритетного применения на практике адатных или шариатских норм существовала в Дагестане с первых веков распространения ислама. Либеральное отношение к адату сохранялось и в XIX веке, особенно в тех частях Дагестана, которые не входили в Имамат Шамиля. Горцы дорожили своими адатами и не воспринимали их как нечто противоречащее шариату. Сельские общества, от которых имамы требовали принять шариат, были убеждены в том, что они уже следуют шариату и не могли уразуметь подлинный смысл увещеваний имамов относительно установления шариата.

Административное обустройство Дагестана после включения в состав России в целом соответствовало традиционной системе управления и с точки зрения общественного спокойствия не вызывало особого беспокойства царской администрации. Взаимодействие разных правовых систем (адата, шариата, российского права) происходило в условиях военно-народного управления, сочетавшего в себе как общеимперские, так и традиционные для Дагестана начала.

На протяжении последней трети XIX в. и вплоть до 1927 г. в Дагестане происходили сложные процессы взаимодействия различных правовых систем, модернизации традиционной правовой и этической культуры народов Дагестана в русле российского права и российской гражданственности.

С установлением советской власти, особенно с 1928 г., адат, шариат и русское «буржуазное право» были объявлены вне закона. Традиционная правовая культура Дагестана подверглась коренной советизации и модернизации.

Современные тенденции изменения в правосознании дагестанцев, как и россиян в целом, обусловлены произошедшей в связи с распадом

СССР трансформацией политической системы России, формированием правового государства и гражданского общества.

§ 3. Эволюция социальных отношений

При определении уровня социально-экономического развития народов дореволюционного Дагестана исследователи исходили из наличия феодальных отношений. По данному критерию Засулакская Кумы-кия, шамхальство Тарковское, Мехтулинское и Дербентское Ханства, Нижний Табасаран, Нижний Кайтаг, т.е. весь Приморский и часть Нагорного Дагестана (Казикумухское ханство) были выделены как более развитые в социально-экономическом отношении. Так как социальный строй «вольных обществ» (а это более 60 % населения дореволюционного Дагестана) не содержал в себе подобие феодализма, одни исследователи считали, что эти общества находились на уровне родопле-менной организации, другие же пытались доказать, что феодализм был и в «вольных обществах».

Однако социальные отношения в «вольных обществах» и ханствах имели много общего. Так, о независимом положении ряда аварских сельских общин говорится в письме Султан-Ахмед-хана к генералу Тормасову (1809 г.): «Число дагестанских деревень превышает муравьев и зерен: число Аварских Магалов более чем их можно сосчитать. Часть их в моем владении и под моей властью, а часть в руках других, как-то Шамхала, владетеля Тарковского и лр. владетелей Сехела (равнины - М.М.), Казикумуха и Кайтага. Одна же часть из числа их в моем соседстве считается вольною и воинственною, не служит ни мне, ни другому иначе как за деньги и милости»15.

В Шамхальстве Тарковском, выделяемом исследователями по иерархичности межсословных отношений16, сельские общины состояли преимущественно из узденей и имели схожий с джамаатами аварских или даргинских «вольных обществ» порядок самоуправления.

Включение Дагестана в орбиту российской государственности существенно изменило всю систему традиционных социальных отношений.

«В тех условиях, когда Дагестан был окончательно покорен, ханская власть стала чужеродным элементом в общероссийском государ-

15АКАК,т. IV. С. 608-609

16 См.: Гаджиева С.Ш. О сословных отношениях кумыков в первой половине XIX века // Ученые записки Института ИЯЛ. Т. IX. Махачкала, 1961

ственном организме»17. Ко времени принятия 26 апреля 1868 г. «Положения о сельском управлении в Дагестане» все ханства были ликвидированы. С этого времени о феодализме в Дагестане если и можно говорить, то в метафорическом, а не в строго научном смысле.

С образованием Дагестанской области и установлением «военно-народного управления», сочетавшего в себе как общеимперские, так и традиционные для Дагестана начала административного устройства. Были сохранены наибства и сложившееся деление на сельские общества, сельские суды по шариату и суды по адату, словесные суды и т.д. Был также использован опыт тех, кто находился на службе у Шамиля: многие из них были назначены наибами, старшинами, депутатами окружных судов, письмоводителями и т.д.

«Прежние уздени, - писал о кумыках Д. Шихалиев, - службою Русским получившие чины и нажившие деньги, покупкою приобретали земли, иногда даже под разными предлогами, выманивали у Русских начальников окончательное укрепление за собою поместий, полученных от князей, под условие личной службы и всегда, по воле последних, могущих отойти от них. Но для русского начальства 10-ти летняя давность владения была достаточным основанием, для отчуждения поместья от настоящего владельца в пользу узденя, без дальнейшего разбирательства их обоюдных прав.. ,»18.

Последствия розданных сословию беков щедрот за счет ущемления сельских обществ, царской администрации в Темир-Хан-Шуре и Тифлисе, Кавказскому Комитету (1845-1882) в Петербурге пришлось разбирать вплоть до Октябрьской революции 1917 г.

К началу XX в. Дагестан являлся частью общероссийской капиталистической системы19. Развитие промышленности, торговли, дорожное строительство, расширение географии отходничества, инкорпорация в военную, экономическую, интеллектуальную элиты Российской Империи, - все эти признаки модернизации по русскому дореволюционному образцу были восприняты дагестанцами в целом с энтузиазмом.

Политика сплочения этнически разнородного населения Российской Империи имела соответствующее своему времени пропа-

17 История Дагестана. Т.П... С. 122).

18 «Кавказ», № 37, Тифлис, 1846, С. 152

19 Подробнее об этом см.: Булатов Б.Б. Дагестан на рубеже XIX-XX вв. Махачкала, 1996.

гандистское, просветительское, экономическое обеспечение, способствовала формированию в национальных окраинах сознания причастности к политической, экономической и культурной жизни России.

§ 4. Этносоциальные аспекты советизации

К концу Х1Х-началу XX в. интеллектуальную элиту Дагестана представляли не только последователи арабо-мусульманской культурной традиции, но и интегрированная в русскую культурную среду, европейски образованная генерация просветителей, студенчества, офицеров, служащих, чиновников, буржуазии. Через эту «группировку, которая изучала иную науку, не шариатскую и формировала свой характер на основе светских наук на русском языке»20 до Страны Гор доходило многое, в том числе идеи марксизма и социализма. Под влиянием политических процессов и революционных событий 1905— 1907 и 1917 гг., к вопросам: «Что с нами, с дагестанцами, происходит?», «Куда, с кем и зачем мы идем?», прибавились и извечные: «Кто виноват?» и «Что делать?». Понятия «Мы - горцы», «Мы - дагестанцы» стали дополняться идейно и социально дифференцирующим дагестанское общество смыслом. Гражданская война, обнажившая политические и социально-экономические противоречия, накапливавшиеся в обществе в предыдущие периоды истории, продолжалась в Дагестане с 1917 по 1921 гг.

Н. Самурским считал, что у дагестанцев классовое и политическое сознание, по сравнению «с неумолимо строгой дисциплиной», поддерживаемой тем, что он называл «волей рода», имело ничтожное значение21.

Ни одна из вовлеченных в революционные события в Дагестане политических сил не ставила сугубо национальные (аварские, даргинские и т.д.) задачи. Правые и левые, белые и красные, шейхи и социалисты,- все они уверяли дагестанский народ в том, что действуют во имя Дагестана, что для них дороги честь и достоинство Дагестана, что им ведомы истина и единственно верный путь, который приведет многострадальный народ к свободе и благоденствию. Но для одних истина и

20 Нажмутдин ал-Хуци (Гоцинский). Джаридат Дагистан. 19 февраля 1918, № 3. С. 1-2.; : Наврузов А.Р. Газета «Джаридат Дагистан»..., С.208.

21 Там же.

путь означали шариат, а для других - вера в советскую власть и путь социализма.

Ликвидировав частную собственность на землю, превратив общественные (джамаатские) земли в «условно-общественные», советская власть и колхозный строй коренным образом изменили экономические и общественно-политические устои дагестанского общества. Сельские общины были превращены в колхозы, а уздени - в колхозников. Сотни духовных лиц подверглись репрессиям, тысячи семей были лишены имущества и гражданских прав, высланы за пределы родных сел или за пределы Дагестана (в основном в Киргизию).

Советизация, советская модернизация происходила в Дагестане в том же русле, что и в других регионах Кавказа и России. За годы советской власти Дагестан заметно продвинулся в социально-экономическом и культурном развитии. Большая часть производственных мощностей и энергетики, механизированных отраслей сельского хозяйства и транспортных коммуникаций, медицинских заведений и учреждений культуры, наконец, признанная в мире система образования и сеть научно-исследовательских институтов,- все это тоже наследие советской эпохи, результат дружбы народов СССР. Это и непременная составляющая исторического сознания народов Дагестана.

§ 5. Изменение социально-культурного облика дагестанцев

(конец XIX- начало XXI в.)

К концу XIX в. основу социальной структуры населения Дагестана составляли «лица сельского состояния». Еще первые аналитики Всеобщей переписи населения Российской империи 1897 г. обратили внимание на то, что в Дагестанской области удельный вес лиц сельского состояния очень значительный (94,4 % м. и 95,3 % ж.). Городские сословия составляли менее 4-х %, а дворянское сословие - 1, 3 %. 22 Рабочих в Дагестане к концу XIX в. насчитывалось всего 14521 человек, в основном это были русские и персидские подданные.23

Из 119.923 хозяйств, зафиксированных переписью 1897 года в пределах Дагестанской области, только 3,09 % содержало прислугу. Среди русской части населения Дагестанской области лица дворянско-

22 Первая Всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г. Вып. 62.М., 1905. С. 12.

23 Милованов Г.И. Очерк формирования и развития рабочего класса в Дагестане. Махачкала, 1963, С. 39

го сословия, чиновники и отнесенные к «почетным гражданам» составили 14, 3 %, а доля грамотных - 53, 9 %. Аналогичные показатели по народам Дагестана равнялись 1,5 % и 7,7 % соответственно.

В городах проживало 44.607 человек или 8,6 % от наличного (517. 154 чел.) населения. Среди мужского населения народов Дагестана (включая все возрастные группы) грамотным являлся каждый седьмой (14,6 %), а в возрастных группах от 20 до 60 лет, - примерно каждый четвертый.

Советская власть, осуществляя в Дагестане культурную революцию, имела дело отнюдь не с бесписьменными народами и сплошной неграмотностью. В 1924 г. в Дагестане было 2000 Мусульманских школ, в которых обучалось 50 тысяч учащихся, и 151 светская школа с общим числом учащихся 10721 человек24.

Период наиболее динамичного роста уровня образования населения Дагестана приходится на 1959-1979 гг. За эти годы число лиц с высшим, средним специальным и средним общим образованием (в расчете на 1000 человек старше 10-летнего возраста) возросло почти в три раза. Высокими оставались темпы роста образования и в период между переписями 1979-1989 гг.

С 1970-х гг. обеспечение представительства национальностей не только в органах власти, на руководящих должностях, но и, в связи с безработицей, самое рядовое трудоустройство обретало «этнический резонанс». Несоразмерный с реальными потребностями республики выпуск специалистов с высшим и средним специальным образованием, в 1990-е гг. приобрел характер нерегулируемого (или регулируемого масштабами коррупции) хаоса.

Республика с богатыми природными и трудовыми ресурсами превращалась в территорию с бюджетом, до 90 % формируемым из федеральных дотаций. По официальной статистике, на протяжении 1990-х гг. каждый пятый из восьмисоттысячного экономически активного население оставался безработным.

По разным оценкам от двухсот до трехсот тысяч дагестанских мужчин образовывали строительные бригады и ежегодно с марта по ноябрь месяцы работали в разных областях России и бывшего Союза.

24 Магидов Ш.Г. Осуществление ленинской национально-языковой политики на Северном Кавказе. Махачкала, 1979, С. 92.

Развал СССР обернулся для примерно 700 тыс. дагестанцев, живущих за пределами Дагестана, серьезными экономическими потерями и морально-психологическими проблемами, связанными с обострением межэтнических отношений в бывших союзных республиках СССР.

Глава III. МИГРАЦИИ, ЭТНИЧЕСКИЕ СМЕШЕНИЯ

В истории Дагестана последние два века отмечены радикальными изменениями общественно-политической, экономической и культурной жизни народов края, этническими перемещениями, насильственными и добровольными миграциями, которые охватили все уголки горного края. Изменилась и без того сложная палитра этнической структуры населения Дагестана, особенно в Приморской и степной его части, обозначились новые, динамичные векторы этноязыковых и этнокультурных процессов.

Сегодня большая часть населения республики Дагестан живет в равнинной и предгорной части, в условиях исключительного этнического смешения, причем около половины - в городах, этнической мозаич-ность которых приближается к теоретически возможному максимуму. Часть территории Предгорного Дагестана и весь Приморский Дагестан от Самура до границ со Ставропольским краем и Республикой Калмыкия предстает перед нами как сплошная зона этнического смешения.

Несмотря на высокие темпы роста городского населения, абсолютная (а по переписи населения 2002 г. и относительная) численность сельского населения не уменьшается. И это создает иллюзии о неисчерпаемом потенциале дагестанского села в смысле сохранения национальных языков, традиционных компонентов бытовой культуры. Между тем рост абсолютной численности сельского населения происходит не в горной зоне, а в равнинных районах Дагестана и ведет не к гомогенизации, а к дальнейшему смешению этнического состава населения республики.

Глава IV. НАЦИОНАЛЬНО-ЯЗЫКОВАЯ ПОЛИТИКА

§ 1. Досоветский период

«В разные исторические периоды, - писал A.C. Гаджиева,- отдельные местные языки и языки многочисленных иноземных завоева-' телей выдвигались как средство межнационального общения народов Дагестана..., борьба вокруг языкового вопроса временами переходила

в крупные вооруженные столкновения, сопровождавшиеся кровопролитиями»25. О «столкновениях и кровопролитиях вокруг языкового вопроса» история Дагестана умалчивает. Что касается «антиписарского» движения 1913 г., спровоцированного решением ввести в Дагестане делопроизводство (письмоводство) на русском языке, то оно носило мирный характер. Дагестанцы усмотрели в этой реформе «новый шаг ...на пути вмешательства царской администрации в дела сельских обществ»26 и выступили не против русского языка, а против насильственных методов его насаждения. Они опасались, что из-за недостатка лиц, знающих русский язык, им придется нанимать платных переводчиков и содержать их за свой счет. Как сообщала издававшаяся в С. Петербурге первая дагестанская газета: «дайте школы, научите наше подрастающее поколение читать, писать, а там и вводите свои реформы, против которых мы ничего не имели в основе, но считаем их несвоевременными» 27.

После Первой русской революции 1905-1907 гг. народы России обрели невиданные ранее демократические свободы. В Дагестане этот период ознаменован оживлением арабо-мусульманской культурной традиции, подъемом творческой активности как представителей традиционной арабо-мусульманской науки и образования, так и новой, по-русски образованной интеллигенции.

Только за 1907-1917 гг. в Дагестане в типографиях М. Мавраева в г. Темир-Хан - Шуре и А.М. Михайлова в Порт - Петровске и др. было издано книг: на аварском языке - 80; даргинском - 34; кумыкском -132; лакском - 33; чеченском - 15; на двух и более языках народов Дагестана - 25 названий. В те же годы было издано: на азербайджанском языке- 2 книги; на осетинском- 1; адыгейском-1; балкарском-1, карачаевском- 5 и на кабардинском языке - 5 книг28.

Вопреки устоявшемуся с советского времени мнению о том, что политика царского правительства в отношении национальных окраин

25Г'аджиев А.-Г. Великий русский язык - средство межнационального общения и приобщения народов Дагестана к достижениям научно-технической революции. Махачкала, 1981, С. 45.

26 История Дагестана. Т.П., М.: Наука, 1968, С. 281.

27 Мусульманская газета. 1914, № 10-11.

28 Исаев А. А. Каталог печатных книг и публикаций народов Дагестана. Махачкала, 1989. С. 12-16.

имела конечной целью «обрусение инородцев», деятельность открывавшихся в разные годы русских школ и гимназий состояла, прежде всего, в просвещении народа, в привитии ему начал гражданственности.

В результате демократических преобразований, последовавших после Первой Русской революции 1905-1907 гг. в Дагестане происходит оживление арабо-мусульманской культурной традиции, творческая активизация по-русски образованной интеллигенции, небывалое в прошлой истории расширение функциональной роли языков народов Дагестана, подъем общественной значимости и художественного уровня дагестанской литературы, становлением книгопечатного, библиотечного, музейного дела.

Стремление определить своих детей в русские школы и гимназии, популярность которых в немалой степени определялась как социальными и материальными выгодами, так и чем, что для обучающихся в русских учебных заведениях горцев не было запрета на соблюдение мусульманских обрядов.

Основной и с точки зрения общедоступности «народной» вплоть до середины 1920-х гг. оставалась традиционная арабо-мусульманская система образования. Арабский язык продолжал функционировать как язык религиозной практики, образования, науки, литературы, делопроизводства.

На арабском языке распространялись большевистские воззвания и листовки, были опубликованы «Апрельские тезисы» Ленина и многое другое. «Нелегальная литература издавалась на русском, арабском, аварском, кумыкском языках. Арабский язык необходимо было использовать. .., на арабском языке нам было тогда легче выразить сложные проблемы социализма»29.

§ 2. Советский опыт

С первых лет советской власти был взят курс на обеспечение в стране языкового равноправия. Так, в Постановлении Наркомпроса РСФСР о школах для нерусских народов республики №31 от 18 октября 1918 г. указывалось, что: 1) «Все национальности, населяющие РСФСР, пользуются правом организации обучения на своем родном языке на обеих ступенях трудовой школы и в высшей школе.

29 Цитирую по: Гаджиев A.C. Великий русский язык..., С. 49-50.

2) Школы национальных меньшинств открываются там, где имеется достаточное количество учащихся данной национальности для организации школы. Оговаривалась также «количественная норма» -«в размере не менее 25 учащихся для одной и той же возрастной группы»30

По мере упрочения Советской власти в Дагестане надобность в использовании в целях социалистического строительства арабского языка и ассоциировавшегося с ним шариата отпадала. Осуществление на Северном Кавказе и в Дагестане культурной революции, строительство советских школ сопровождалось уничтожением арабографиче-ской рукописной и печатной литературы, ликвидацией 'традиционной (арабо-мусульманской) системы образования.

Советизации культурной жизни и вместе с тем росту этнического самосознания народов Дагестана способствовали решения X съезда ВКП (б). (8-16 марта 1921 г.)31.

После Ноябрьского 1923 г. Пленума Дагестанского обкома, принявшего решение о введении в Дагестане тюркского языка в качестве государственного, «курс на тюркский язык был взят основательный», а местные языки «как фактор национального строительства никто не принимал всерьез»32.

В октябре 1926 г. была утверждена инструкция Наркомпроса ДАССР «О регулировании преподавания мусульманского вероучения», согласно которой преподавание в школах вероучения было запрещено33. Медресе и примечетские школы, в которых велось изучение Корана и других религиозных книг, к концу 1920-х гг. были закрыты.

В 1928 г. развернулись дискуссии по вопросу о роли тюркского, родных и русского языков в Дагестане. Одни ратовали за введение в Дагестане тюркского языка в качестве единого, государственного языка, другие придерживались того мнения, что от освоения тюркского языка есть только польза, но при этом отстаивали курс на развитие

30 Культурное строительство в РСФСР 1917-1927 гг. Т.1., 4.1. Документы и материалы. 1917-1920 гг. М„ ¡983, С. 101.

31 КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК». (1898-1986 гг.). Т.2., 1917-1922., 9-е изд., доп. и испр. М.: Политиздат, 1983, С. 366.

32 А. Тахо-Годи. Проблема языка в Дагестане // Революция и национальности. №11 (69). М., 1935, С.72.

33 История Дагестана. Т.Ш, М. 1968, С. 192.

родных языков. В понимании важной роли русского языка в Дагестане было продемонстрировано полное единодушие. Мнения о том, что для разрешения языкового вопроса в Дагестане надлежит «заменить все языки двумя - тюркским и русским, с тенденцией на постепенное вымирание мелких местных наречий», придерживался Н. Самурский.

Программа повсеместного обучения на тюркском (азербайджанском) языке оказалась трудноосуществимой даже в Южном Дагестане, где язык этот уже занимал соответствующую статусу литературного языка в данном регионе нишу.

В 1920-1950 гг. были созданы условия для расширения социально-культурных функций национальных языков. Для лезгинского, табасаранского, татского языков была создана новая письменность. Старописьменные языки (аварский, лакский, кумыкский, даргинский) были переведены на латинскую и затем на русскую графические основы. Создавались новые учебники, открывались ликбезы, общеобразовательные школы, средние и высшие специальные учебные заведения, национальные СМИ, писательские союзы, художественные коллективы, театры и т.д.

С 1960-х гг. происходит сужение, а в отдельных сферах (делопроизводство, обучение на родных языках и др.) свертывание социальных функций национальных языков. В общественное сознание «внедрялись» идеи о том, что нельзя идти в коммунизм с верой в Бога, с «пережитками проклятого прошлого» и «племенными языками», что за пределами аула родной язык никому не нужен и т.п. Следствием постепенного вытеснения национальных языков из таких общественно значимых сфер функционирования как образование, делопроизводство, государственная власть, публичная политика, явилось падение престижа национальных языков, ослаблению их роли в сфере художественной культуры, литературы, СМИ.

§3. Постсоветский период

В 1990-е годы в Российской Федерации национально-языковая политика проводилась в режиме гашения текухцих проблем. Снижению общественно-политической напряженности вокруг языковых проблем способствовало принятие Законов "О языках народов Российской Федерации" (с изменениями и дополнениями, внесенными Федеральным законом от 24 июля 1998 года), "Об образовании", "Основы законодательства Российской Федерации о культуре", "О национально-культур-

ной автономии", "О гарантиях прав коренных малочисленных народов Российской Федерации" и др.

Граждане России имеют право свободно выбирать язык общения и воспитания; создавать письменность и развивать литературную форму родного языка; использовать родной язык в официально-деловом общении с обеспечением перевода на язык государственный. Нет также правовых ограничений для развития или создания средств массовой информации на любых языках, получения государственной поддержки на книгопечатание и издание литературы на языках народов РФ, проведение научных исследований в области сохранения, изучения и развития языков и т.д. Примечательно, что с 1990-х гг. в Дагестане предпринимаются инициативы по созданию для ряда «бесписьменных языков» букварей, введению этих языков в школьное образование в качестве предмета или языка начального обучения. Однако, коммуникативная и социально-политическая иерархия языков - это объективная реальность, которая узаконена международными и национальными (государственными) правовыми актами. В самой природе народонаселения как бы заложена неравнозначность последствий эволюции этноязыковой сферы для народов, существенно отличающихся по численности населения, традициям двуязычия. В этой связи, провозглашение принципа равноправия языков предполагает заботу государства и общества о поддержке полноценного функционирования русского языка и как языка великого русского народа, и как средства межэтнического общения, и как первейшего фактора упрочения гражданственности, российского самосознания.

Глава V. ЭТНОЯЗЫКОВЫЕ ПРОЦЕССЫ

§ 1.0собенности этноязыковых процессов в Южном Дагестане

Южный Дагестан по сложности этнической структуры, представленной рутулами, цахурами, агулами, лезгинами, табасаранцами, горскими евреями, азербайджанцами, терекемейцами и отчасти кумыками и даргинцами, вполне сопоставим с Западным Дагестаном, где сосредоточена половина всей этнической номенклатуры Дагестана. Но даже на фоне мозаичной конфигурации этноязыковой карты Дагестана город Дербент с примыкающими к нему территориями занимает особое положение. Эта часть Прикаспийской области уже с Сасанидского перио-

да и вплоть до наших дней продолжает оставаться зоной в высшей степени интенсивных этноязыковых контактов.34

Дербент исторически являлся своего рода «культурным спутником» Баку. Тесные экономические и культурные связи Южного Дагестана и Азербайджана способствовали тому, что дагестанские азербайджанцы, лезгины, цахуры, рутулы, горские евреи стали ориентироваться на азербайджанский столичный образ жизни. Дербент и сегодня продолжает сохранять в целом азербайджанскую языковую и культурно-бытовую атмосферу.

Горские евреи в Дагестане не имели компактной территории расселения. Было лишь одно собственно горско-еврейское селение-Нюгди, расположенное южнее Дербента. Большинство же горских евреев жило в селениях Ашага-Араг (Джугуг-Араг), Джугут-Ката, Мамраш (Мамрач), Хаджал-кала, Джараг, Нютиг, Аглаби, Хош-мензил, Янгиюрт (Нюгди), основное население которых составляли лезгины, табасаранцы, таты, те-рекеменцы, кумыки, кайтагцы, а также во всех городах Дагестана.

География торговых связей горских евреев охватывала самые отдаленные уголки Дагестана, Азербайджана, Юга России. Поэтому среди горских евреев редко кто не владел азербайджанским, кумыкским, а с последней четверти XIX в. и русским языками.

В советское время было налажено издание на горско-еврейском (татском) языке газеты, книг, выпуск в эфир радиопередач, постановки спектаклей и т.д. Татский (т.е. горско-еврейский) язык считается одним их 14-ти т.н. «конституционных языков» Дагестана.

Что касается собственно татов (мусульман), по данным на 1866 г., в Дагестане насчитывалось 2,5 тыс. человек. Живут они в селах, расположенных близ Дербента (Джалган, Митаги, Кемах, Зидьян, Бильгади, Гимейди, Рукель) и ныне идентифицируют себя как азербайджанцы, хотя в семейном быту общаются преимущественно на татском языке.

В Южном Дагестане азербайджанский язык использовался как язык межэтнического общения и культурного творчества. В семейном и сельском быту лезгин, цахуров, рутулов позиции родных языков оставались неизменными. Кроме того, среди рутулов, цахуров, табаса-

34 Кудрявцев A.A. Древний Дербент. М,, 1982; Гаджиев М.С. Древний город Дагестана: Опыт историко-топографического и социально-экономического анализа. М., 2000 и др.

ранцев знание лезгинского языка было обычным явлением. Лезгинским языком владели также жители южных и юго-восточных агульских селений, тогда как в северо-восточных агульских селениях многие знали даргинский, кайтагский и табасаранский языки35.

В Табасаранском районе собственно азербайджанскими являются села Марага, Хилипенджик, Цанак, Арак, Ерси, Дарваг, Зиль. В райцентре Табасарана с. Хучни насчитывается примерно 300 азербайджанских хозяйств и столько же табасаранских. Азербайджано-табасаранскими являются также селения Аркит и Хурвек. В селах Алак, Цанак, Хучни, Ерси азербайджанское население свободно говорит на табасаранском языке, а в табасаранских селения^ Хапиль и Та-тиль почти все взрослое население знает азербайджанский язык.

Наблюдения за речевым поведением населения Табасаранского района показывают, что в кругу семьи и родственников общение происходит преимущественно на родном (табасаранском или азербайджанском) языке. В райцентре Табасаранского района с. Хучни дети говорят между собой преимущественно на русском языке. Если азербайджанец оказывается в табасаранском селении, то с ним обычно говорят на азербайджанском языке и, наоборот, в азербайджанском селении с табасаранцем стараются говорить на табасаранском языке. Русским языком в той или иной степени владеет практически все населения Табасаранского района.

По ¡материалам опроса, проведенного нами в 2006 г. в Табасаранском районе, среди взрослого населения табасаранцев в возрасте от 50 и старше азербайджанским языком владеет около 80 %., моложе 50-ти летного возраста - менее 40 %, тогда как среди молодежи (до 30-ти лет и меньше) доля владеющих азербайджанским языком не составляет и 10 %.

Современная табасаранская молодежь не имеет того широкого общения в азербайджаноязычной среде, которое было у их предков лет 60-70 назад. Тогда общим языком для данного региона являлся азербайджанский (тюркский) язык. Дербент еще лет 30 тому назад оставался преимущественно азербайджаноязычным городом, а экономика Табасарана, как и всего Южного Дагестана, была ориентирована в основном на рынки Дербента и Баку.

35 Шиллинг Е. Агулы // Панек Л.Б., Е.М. Шиллинг. Сборник очерков по этнографии Дагестана. Махачкала, 1996. С.52.

С появлением первых советских школ преподавание в Табасаранском районе велось на азербайджанском языке. Сегодня в районах компактного проживания табасаранцев обучением табасаранскому языку охвачены все учащиеся начальных классов.

Еще в 1980-е гг. на табасаранских свадьбах исполнялись преимущественно азербайджанские песни, но в наши дни они исполняются гораздо реже, хотя в музыкальном сопровождении свадьбы азербайджанская музыка и азербайджанские танцы занимают главенствующее место.

Среди табасаранцев лиц, владеющих разговорным горско-еврейским (татским) языком, единицы. Однако даргинский и лезгинский языки знают многие из них. Так, жители с. Сыртич в массе своей знают, а многие и свободно владеют лезгинским языком. Жители сел Хурик и Гуртун понимают и могут изъясняться с даргинцами на бытовом уровне.

С исторически обозримого времени цахуры находятся в состоянии перманентного цахурско-азербайджанского двуязычия. Обусловлено это, главным образом, тем, что овцеводство - основное занятие цахуров - базировалось на летних альпийских пастбищах в Дагестане и на зимних пастбищах в Азербайджане. Вплоть до середины XX века среди мужского населения цахуров нередко встречались знающие лезгинский и аварский (в Закатальском р-не Азербайджана) языки. По сведениям Н.Г. Волковой (1967 г.), около 30% жителей цахурского селения Ихрек владели грузинским языком36.

По наблюдению Г.Х. Ибрагимова, цахуры, проживающие в Азербайджане, «в подавляющем большинстве записываются азербайджанцами и предпочитают общаться на азербайджанском языке»3.

В Дагестане рутульцы живут в селениях, расположенных в долине р. Кара-Самур (селения Рутул, Ихрек, Шиназ, Лучек, Амсар, Мюх-рек и др. Рутульского района), в селах Борч и Хнов, которые находятся в верховьях р. Ахты-чая и входят в Ахтынский район. По переписи 2002 г. численность рутульцев в РФ составила 30 тыс. чел.; из них в Дагестане - 24, 3 тыс. человек. Живут они и в нескольких селах Ше~

36 Волкова Н.Г. Вопросы двуязычия на Северном Кавказе //Советская Этнография. 1967. №1, С. 35.

37 Ибрагимов Г.Х. Цахурский язык. М.: Наука, 1990, С. 3.

кинского и Закатальского районов Азербайджана, но точных сведений об их численности в этой республике нет.

§ 2. Этноязыковые процессы в Приморском н Северном Дагестане

Под Приморским и Северным Дагестаном здесь подразумевается ареал традиционного расселения кумыков, чеченцев-аккинцев, русских, ногайцев и представителей некоторых других этносов, о которых будет упомянуто отдельно.

Этноязыковые процессы у кумыков развивались в несколько ином, чем у народов Южного Дагестана направлении. Кумыки, не испытывавшие сколько-нибудь серьезных затруднений в освоении тюркского (азербайджанского) языка и письменности, были ориентированы на традиции письменности и художественной культуры на своем, кумыкском языке. Среди факторов, способствовавших сохранению такой культурно-языковой ориентации, следует отметить высокий статус кумыкских политических образований не только в Дагестане, но и за его пределами.

Важным фактором упрочения этноязыкового самосознания кумыков явилось то, что они на протяжении столетий находились в едином с народами Нагорного Дагестана культурно-языковом пространстве.

Среди объективных оснований, стимулировавших развитие этноязыкового самосознания кумыков, следует отметить торгово-экономическую ориентацию населения Нагорного Дагестана на кумыкскую равнину, на освоение кумыкского языка.

С конца ХЕХ вв. в культурной жизни кумыков, как и других народов Дагестана, происходили изменения, которые можно охарактеризовать как трансформацию арабо-мусульманской культурной традиции, становление светской системы образования и науки, как профессионализацию художественной культуры, прежде всего языковых ее форм.

Специфика этноязыковых процессов у чеченцев, представленных в Дагестане собственно чеченцами и их этнической группой - аккин-цами, связана с историей их расселения в непосредственной близости с северными кумыками и салатавскими аварцами, язык которых, особенно кумыкский, оказал, по мнению исследователей, сильное влияние

38

на аккинскии диалект чеченского языка .

38 Алироев И. Ю. История и культура чеченцев и ингушей. Грозный, 1994. С. 47.

По Всесоюзной переписи населения 1926 г. в Дагестане насчитывалось - 21,9 тыс. чеченцев,39 а накануне выселения в 1944 г. - 37,1 тыс. человек.40 Перепись 1970 г. выявила восстановление в Дагестане довоенной численности чеченцев (40,0 тыс. человек)41 К 1989 г. численность чеченцев в Дагестане составила 57,9 тыс. человек,42 а по переписи 2002 г. 87,9 тыс. человек.43

Возникновение у чеченцев письменности на арабской графической основе хронологически совпадает с периодом их интенсивной исламизации (XVI-XVIII вв.). «История нашей арабистики,- писал академик И.Ю. Крачковский, - до сих пор не осветила полностью периода, когда арабский язык был единственным литературным языком не только науки, но и деловых сношений на Северном Кавказе - в Дагестане, Чечне, Ингушетии. На ней здесь развивалась своеобразная традиция, выдвинувшая местных канонистов, историков и поэтов, возникла целая живая литература на мертвом языке, который, однако, звучал как живое средство межплеменного общения».44

До 1925 г. чеченская письменность функционировала на арабской графической основе (аджаме). Затем, в 1928 г. ее перевели на латиницу, а с 1938 г. - на кириллицу. (Задолго до этого П.К. Усларом была составлена азбука и грамматика чеченского языка на русской графической основе)45.

Деятельность советской власти по созданию на чеченском языке учебной литературы, прессы, литературы, театра и т.д., в результате депортации чеченцев в 1944 г., была прервана. После возвращения в Дагестан в 1957 г. чеченцам пришлось практически заново создавать образовательные и культурные учреждения. Как показала Всесоюзная

39 Всесоюзная перепись населения 1926 г. М., 1928. Т. V. С. 342. П.

40 ЦТ А РД Ф. п-1. Оп. 2. Д. 1013. Л. 42.

41 Итоги Всесоюзной переписи 1970 г. М„ 1973 Т. IV. С.133-134.

42 Национальный состав населения РСФСР по данным Всесоюзной переписи населения 1989 г. М„ 1990. С. 127-128.

43 Национальный состав и владение языками, гражданство. Книга 1. (Итоги Всероссийской переписи населения 2002 г. Том 4). М„ 2004. С. 58-59.

44 Крачковский И.Ю. Над арабскими рукописями. M.-JL, 1946, С. 134-138; Он же. Арабская литература на Северном Кавказе // Избранные сочинения. Т. VI. M.-JL, 1960.

45 Услар П.К. Чеченский язык. Этнография Кавказа. Языкознание. И. Тифлис,

1888.

перепись населения 1979 г., по доле лиц с высшим образованием дагестанские чеченцы имели показатели 3,5 раза ниже среднестатистических по ДАССР, и в 5,5 раза ниже, чем в среднем по СССР.

Сегодня в Дагестане обучение на чеченском языке (с 1-го по 4-й классы) ведется в 10 школах Хасавюртовского р-на, 9 школах Ново-лаксого р-на, в одной школе Бабаюртовского р-на. В качестве учебного предмета чеченский язык изучается в 33 школах Хасавюртовского р-на и г. Хасавюрте. С 2001 г. на чеченском и русском языках издается газета «Рийсо» («Равенство»), чеченские песни, мелодии, танцы - неотъемлемая часть дагестанских концертных программ, передач республиканского телевидения и радиовещания46.

По переписи 2002 г. ногайцев в Российской Федерации насчитывалось 90, 7 тыс. чел., из них 38168 - в Дагестане; 14873 чел.- в Карачаево-Черкесии; 20680 чел. - в Ставропольском крае. В качестве субэтнических групп ногайцев выделяются караногайцы (Дагестан), ачи-кулакские и кумские ногайцы (Ставрополье), кубанские ногайцы (Карачаево-Черкесия), и астраханские ногайцы. Около 7 тыс. ногайцев проживает в Чечне (Шелковской район). Таким образом, ногайцы административно разделены на четыре части. В Дагестане они имеют свое территориально-административное образование - Ногайский район, и «мини-столицу» - райцентр Терекли-Мекгеб. Расселены ногайцы и в других районах Дагестана: Кизлярском, Тарумовском, Бабаюртов-ском.

На ногайском языке в Дагестане издаются газеты47 и книги, ведутся теле и радиопередачи, ставятся спектакли и т.д.

Приближение уровня образования к общероссийским показателям явилось одной из показательных характеристик динамики социально-культурного облика ногайцев, их социально-этнической интеграции с народами северокавказского региона и России в целом.

Перспективы этнокультурного развития ногайцев исследователи связывают с отсутствием «единого национально-территориального образования (национального округа в рамках Ногайской степи)»48.

46 Ибрагимов М.-Р.А. Чеченцы... С. 472.

47 Первую Ногайскую газету в Дагестане «Шоьллик Мягы» [«Степной маяк»], переименованную позднее в « Кызыл байрак» [«Красное знамя»], начали выпускать в с. Теркли-Мектеб в 1930 г.

В зоне Прикаспийского и Северного Дагестана расположены все города Дагестана, кроме Дербента.

На начальных этапах формирования городского населения Дагестана миграционные потоки сельского населения в города не были столь мощными, чтобы кардинально изменить уже сложившуюся в городах этноязыковую ситуацию. Так, вплоть до начала 1950-х гг. Буйнакск, Хасавюрт оставались преимущественно кумыкоязычными городами.

Дербент - азербайджаноязычным, Избербаш - даргиноязычным, Кизляр, Махачкала, Каспийск - русскоязычными городами. Но уже в 1960-е гг. в эволюции этноязыковой ситуации в городах определилась тенденция постепенного формирования русскоязычной среды.

§ 3. Этноязыковые процессы в Нагорном Дагестане

Владение двумя и более языками еще лет 20 тому назад воспринималось в Дагестане как обычное явление. Роль основных языков межэтнического общения выполняли: а) кумыкский язык (в Северном и Нагорном Дагестане); б) азербайджанский и отчасти лезгинский языки (в Южном Дагестане); в) аварский язык (в Западном Дагестане); г) лакский язык (в Центральном Дагестане).

Так, среди жителей аварских сел Бухты, Шангода, Шитлиб (Гу-нибский район), Дусрах (Чародинский район), даргинцев селения Цу-дахар (Левашинский район) все еще встречаются знающие лакский язык. Лакцы селений Балхар, Уллучара (Акушинский район), Шадни (Дахадаевский район) знают даргинский язык. Среди даргинцев селений Куппа и Хаджалмахи (Левашинский район) немало тех, кто владеет бытовой аварской речью, а среди аварцев селений Чогли, Кутиша, Охли, Кулецма, Урма (Левашинский район) - знающих даргинский язык. Гинухцы, например, помимо гинухского, знают еще цезский и бежгинский языки, а со школьного возраста осваивают аварский и русский языки.

Багулалы, отчасти чамалалы, хваршикы селения Инхоквари владеют тиндинским языком. Тиндалы утверждают, что они немного понимают речь годоберинцев, каратинцев и андийцев, а между багулаль-ским и тиндинским языками находят такие же различия, как между

48 См.: Российский Кавказ. Книга для политиков /Под ред. В.А. Тишкова. М„ 2007, С. 209.

салатавским и тляротинским диалектами аварского языка. Некоторые из годоберинцев в той или иной мере могут изъясняться на багулаль-ском и чамалинском языке.

В прошлом экономически активная часть мужского населения Западного Дагестана (дидойцы [цезы], гинухцы, бежтинцы, гунзибцы, хваршины и др.) осваивала грузинский язык49, чеченцы-чаберлоевцы знали аварский язык50.

В Западном Дагестане к территориям расселения андо-цезских народов вплотную примыкает ряд возникших в разное время аварских селений (Саситль, Сильва, Гако, Кидиб, Нижнее и Верхнее Хваршины, Митрада и Сихалах).

В союз сельских общин «Технуцал» с центром в с. Ботлих помимо ботлихцев, годоберинцев, андийцев (села Кванхидатль, Муни, Ру-шуха, Орта-кола) и чеченцев (отселки Арас-Гариколи, Акишаин Коло), входили и собственно аварцы (села Хелетури, Ансалта, Рахата, Шод-рода, Тандо, Тасута). Каратинское селение Тукита находится в окружении аварских селений, которые входили в Аварское ханство, а в Ги-датлинское (аварское) вольное общество входили ахвахские селения Тлянуб, Цекоб и Ратлуб.

За истекшие два века этнический состав населения Западного Дагестана (современные Ботлихский, Ахвахский, Цумадинский и Цун-тинский районы) почти не изменился. Однако в связи с миграционными процессами центры функционирования андо-цезских языков в последние полвека плавно перемещаются с гор на равнину. Ограниченные в условиях равнины и близости к городам возможности сохранять традиционный образ жизни и поведенческие стереотипы, - все это способствует формированию у переселенцев признаков маргинальной идентичности, ослаблению интереса к родным и аварскому языкам.

По переписи 2002 г., лакцев в Российской Федерации насчитывается 156 тыс. чел., из них в Дагестане - 139,7 тыс. человек. В районах компактного расселения (Лакский, Кулинский, Новолакский и Кум-торкалинский районы) проживает менее трети лакцев. Ряд лакских селений (Балхар, Цуликана, Уллучара в Акушинском р-не, Аракул и

49 Иоселиани П. Путевые залиски по Дагестану в 1861 году. Тифлис, 1862, С. 92.

30 Абдурахман из Газикумуха. Книга воспоминаний саййида Абдурахмана, сына у стада шейха тариката Джамалудцина ал-Хусайни о делах жителей Дагестана и Чечни. Перевод с арабского М.-С. Саидова. Махачкала, 1997, С. 116.

Верхний Катрух в Ругульском р-на, Шадни в Дахадаевском р-не, Ша-либ в Чародинском р-не) находится вне территории сплошного расселения лакцев, в «языковом окружении» даргинцев, рутульцев, аварцев.

Абсолютное большинство лакцев (более 70 %) проживает в городской среде. Такая структура расселения сильно сказывается на функционально-депрессивном состоянии лакского языка.

Даргинский язык делится на множество диалектов: акушинский, урахинский [хюрклинский], цудахарский, кайтагский, сирхинский, муиринский, мурегинский, кадарский, кубачинский, санчинский, му-гинский, амухский, мегебский, губденский, мекегинский.

В отличие от лакцев, диалектное деление языка которых (кумух-ский, вицхинский, шаднинский, вихлинский, аракульский, бартхин-ский [балхарский], вачи-кулинский диалекты) не мешает их свободному общению, носители разных диалектов даргинского языка понимают друг друга с трудом и при общении обычно переходят на русский язык.

Сформированный в советское время на основе акушинского диалекта литературный язык «не функционирует в старших классах и в местном делопроизводстве, малоупотребителен в быту (в отличие от аварского), что делает проблематичным становление в обозримом будущем единого, доступного всем, активно функционирующего языка»51.

§ 4. Многоязычие и освоение культур

История духовной культуры Дагестана отмечена перманентным преодолением языковых барьеров, сопоставимой с освоением дагестанцами достижений восточной и европейской цивилизаций экспрессией культурного и интеллектуального потенциала Дагестана в восточную, а с XIX века в российскую и европейскую культуры.

Джамалутдин Казикумухский, Мамма-Дибир аль-Рочи, Абдурах-ман-Хаджи аль-Сугури, Мухаммад-Тахир аль-Карахи и другие дагестанские шейхи и ученые-алимы оставили свои сочинения на арабском языке. Гасан Алкадари писал на тюркском, арабском и персидском языках. Али-Хаджи Акушинский и кумыкский просветитель Абусуфь-ян Акаев знали аварский и русский языки. Хасан-Хильми Кахибский создал блестящие прозаические и поэтические сочинения по суфизму

51 Османов М.-З.О. Даргинцы //Народы Дагестана / Отв. Ред. С.А. Арутюнов, А.И. Османов, Г.А. Сергеева. -М.: Наука, 2002. С.94.

на арабском и аварском языках. Сайфулла Кади из лакского с. Ницов-кра говорил по-арчински, знал аварский, даргинский, кумыкский, татарский, азербайджанский, турецкий, персидский, русский и еще несколько языков. Ильяс Цудахарский писал на арабском, даргинском и кумыкском языках. Гаджимурад Амиров, выпускник Ставропольской гимназии, первые свои сочинения писал на русском языке, а после эмиграции в Турцию (1873 г.) написал многотомную всемирную историю на турецком языке. Он же перевел на турецкий язык «Горе от ума» А. Грибоедова.

Исследование Г. Баммата «Лики ислама» написано на французском языке, а автобиографическая повесть Халил-бека Мусаясул «Страна последних рыцарей» - на немецком. В этом ряду явлений особое место занимает дагестанская русскоязычная литературная традиция, у истоков формирования которой стояли М. Алиханов, С. Габиев, Э.Капиев, М. Хуршилов и др.52

Воспроизводство в поколениях этнокультурного своеобразия, обеспечиваемое благодаря функционированию языка этноса, взаимосвязано с трансмиссией глобальных потоков культурной информации. Сегодня функционирующий на языках народов Дагестана фонд культуры не может в полной мере удовлетворять возрастающие культурные запросы дагестанцев. Наблюдения за современными тенденциями этнокультурных ориентаций населения Дагестана, особенно молодого поколения горожан-дагестанцев, показывают, что наличие определенного (часто не в полной мере востребованного) фонда национальной культуры, деятелей, которые олицетворяют этот фонд, является скорее предметом национальной гордости, чем объективным основанием этнокультурной идентификации.

§ 5. Отношение к этноязыковому многообразию

Ученые предсказывают, что через каких-нибудь полвека половина из ныне существующих в мире примерно 6500 языков исчезнет. Означает ли это, что носители тех языков, которым эксперты предрекают функциональную гибель в обозримом будущем, должны спокойно воспринимать пророчества о вымирании языков как некую фатальность, как независящее от воли людей явление природы?

52 Мазанаев Ш. Многоязычие в мировой литературе// Литературный Дагестан. Махачкала, 2002.

Отношение ученых и политиков к этноязыковым трансформациям нельзя назвать однозначным. Одни считают данный процесс кризисным и сравнивают его с глобальными экологическими и биологическими проблемами современности, пытаются оказывать конструктивное влияние на правительства по части сохранения и развития языков. Другие рассматривают «состязание языков» как неизбежный, естественный и даже желательный процесс, так как конкуренция и вытеснение огромного количества языков и «способов общения» несколькими современными языками приведет, по их мнению, к «повышению эффективности экономики, уменьшению конфликтов, улучшению качества жизни»53.

Сторонники сохранения языкового многообразия мира выражают тревогу по поводу хотя и естественного, но с их точки зрения аномального развития языковых процессов и предлагают предпринимать практические меры по оздоровлению экологии языка54.

Из принципиальных исследовательских ориентиров теории «экологии языка» следует выделить понимание языка и языковой среды как экосистемы, изучение которой предполагает классификацию языка по его внутренней структуре, по взаимосвязи письменной и устной традиций, по статусу и функциональной роли языка в сравнении с другими языками. В методологическом арсенале теории «экологии языка» характеристика среды обитания пользователей языка, их демографической, социальной структуры, религии, других значимых социально-культурных параметров, а также выявление областей использования языка, изучение билингвизма, институциональной поддержки языка со стороны правительства, системы образования, частных организаций, изучение отношения к языку с точки зрения идентификации55.

Этноязыковую ситуацию в республике Дагестан определяют демографически и функционально разновеликие языки, выход из употребления каждого из которых происходит без конструктивного вмешательства власти и общественности, т.е. стихийно и автономно.

53 Мир языков. Обзор языков мира. Перевод с английского [Текст]= Words and Wordls. World Languages Review/ [ пер. с англ. и ред. Н.С. Бадмаевой, Т.Н. Богрдано-вой, В.И. Колодько, Б.Э. Корнусовой]; Элиста, 2006. С.36.

54 Haugen Е. The Ecology of Language. California: Standford University Press. 1972.

55 Мир языков..., С. 38-39.

Принято считать, что этноязыковые процессы развиваются по своим внутренним закономерностям, а потому ничто не может остановить объективно неизбежный ход их развития. Но верно и то, что государство и общество могут влиять на условия и факторы динамики этноязыковых процессов, создавать комфортную социальную атмосферу функционирования и мажоритарных языков, и языков малых по численности этнических групп.

Глава VI. ДАГЕСТАНЦЫ: ГРАНИ ИДЕНТИЧНОСТЕЙ

§ 1. К историографии проблемы

В публикациях разных лет по данной теме содержатся попытки подтвердить на дагестанских материалах тезис о том, что определенные типы этнических общностей обладают соответствующим типом самосознания, представить национальное самосознание народов Дагестана как сформированное «сверху», как результат национальной (консолидационной) политики советского времени.

В Дагестане за последнее два тысячелетия ни один новый этнос не возник и ни один «старый» этнос не исчез. Арабы, которые с УШ в. населяли близлежащие к Дербенту селения Арабляр, Гимейди, Дарваг, Ерси, к концу XVIII века ассимилировались с азербайджанцами5 . Та-ты-мусульмане, населяющие окрестности Дербента в наши дни почти слились с азербайджанцами57. Но эта примеры «самоассимиляции» в этнической истории Дагестана исключительные.

По замечанию Ю.Ю. Карпова, «в «том» Дагестане если и происходили процессы межэтнической интеграции и консолидации, то чрезвычайно медленными темпами»58. Не ускорили эти процессы ни ввод в

56 Генко А.Н. Арабский язык и кавказоведение // Труды второй сессии арабистов. М.; Л., 1941; Минорский В.Ф. История Ширвана и Дербенда Х-Х1 веков. М„ 1963; Ших-саидов А.Р. Дагестан в Х-ХГУ вв. (опыт социально-экономической характеристики). Махачкала, 1975; ГадлоА.В. Этническая история Северного Кавказа. IV-X вв. Л., 1979.

57 Ибрагимов М.-Р. А. Горские евреи // Народы Дагестана / Отв. Ред. С. А. Арутюнов, А.И. Османов, Г.А. Сергеева. - М.: Наука, 2002. С. 519-534. Лугуев С.А. Таты // Народы Дагестана / Отв. Ред. С.А. Арутюнов, А.И. Османов, Г. А. Сергеев а. - М.: Наука, 2002. С.158-169.

58 Карпов Ю.Ю. Многоэтническое социальное пространство Дагестана; от прошлого к настоящему // Многоэтнические сообщества в условиях трансформации: опыт Дагестана. М., 2005. С. 120.

обиход новых этнических номинаций, ни декларации советского времени о «национальной консолидации»59.

§ 2. Компоненты этничности

В этнологической литературе термины «уровень культурной идентичности», «выраженность этнического самосознания», «этнич-ность» часто употребляются как синонимические, а критерии этнично-сти формулируются на основе прямых или имплицитных сравнений60, которые «необязательно построены на негативной оппозиции и необязательно по отношению к другим этническим общностям»61.

Этничность как «демиург этноса, источник его реальных и потенциальных сил и возможностей»62 и как форма выражения этнического самосознания «предполагает наличие социальных маркеров... дифференциации групп, сосуществующих в более широком поле взаимодействия»63.

В политической жизни этничность часто облекается в форму «воли народа», хотя выразителями этой воли обычно выступают социально и институционально организованные группы, обладающие властью, богатством, интеллектуальным, творческим и информационным ресурсом обслуживающего их персонала64. Кроме того, этничность может быть актуализирована не только созидательными, но и деструктивными способами, носить эмпативный или агрессивный характер.

Важным компонентом этничности являются этногенетические представления. Восприятие последних, психологическая насыщенность рефлексий на вопрос: «Кто наши предки?» зависит от уровня общей культуры и образования людей, от преобладания в историческом сознании мифологических или научно-достоверных знаний.

59 Лавров Л.И. Этнография Кавказа (по полевым материалам 1924-1978 гг.). Л., 1982, С.148; Карпов Ю.Ю. Взгляд на горцев. Взгляд с гор: Мировоззренческие аспекты культуры и социальный опыт горцев Дагестана. СПб., 2007, С. 520.

60 Губогло М.Н. Идентификация идентичности. Этносоциологические очерки. М.: Наука, 2003, С.35..

Тишков В.А. Этнос и политика. Этнология и политика. Научная публицистика. М.: Наука, 2001.С.230.

62 Бгажноков Б.Х. Основания гуманистической этнологии. М.,2003. С.8.

63 Тишков В.А. Этнос и политика..., С. 231.

64Губогло М.Н. Идентификация идентичности..., С. 72-76.

Другой содержательный аспект этничности заключается в том, что в современном мире люди и народы находят ответы на вопросы этнического бытия, сознания, самосознания не только в традициях сугубо этнического или религиозного мировидения, но и во «всемирной философии».

Согласно премордиалисткому пониманию этнической'идентичности принадлежность индивида к этносу означает, что он (индивид) является носителем языка этноса, что в нем как-бы зеркально отражаются присущие этносу установки, социальные перцепции, религиозные и мировоззренческие взгляды, идеи и убеждения, ценностные ориентации, чувства этнической солидарности и т.д.

Критики данной концепции обращают внимание на то, что описания идентичностей в сугубо этнических проекциях не отражают важнейший спектр экономических, социальных, политических изменений, модернизации культур и т.д., а потому носят односторонний, «статичный» характер. Они также подчеркивают, что ни один из этнических признаков не может быть абсолютизирован и рассмотрен в качестве обязательного компонента этноса, в том числе такие очевидные, казалось бы, признаки идентичности как язык и самоназвание.

Применительно к российской действительности это означает, что невозможно представить этнокультурные реалии прошлого и настоящего вне видения процессов модернизации, этнического смешения, культурной интеграции, вне истории формирования общероссийского культурного пространства. Иначе говоря, социально-культурный облик народов формируется не только на основе трансмиссии традиционных этнокультур, но и как результат динамичных изменений в самих этно-культурах.

§ 3. «Этнические территории»

До начала XX вв. основная масса населения Дагестана была расселена в сельской местности, в пределах территорий «своих» сельских общин. Небольшие этнические анклавы как, например, аварские поселения Ансалта, Рахата, Тандо, Шодрода в соседстве с ботлихцами и годоберинцами, Кусур (среди рутульцев); лакские села Шали (среди арчинцев и аварцев), Балхар и Шадни (среди даргинцев) и т.д., не меняли устоявшуюся картину этнической мозаики и поселенческой структуры Дагестана.

XX век в демографической истории Дагестана отмечен этническими перемещениями, принудительными и добровольными переселениями, которые существенно изменили этническую палитру географии Дагестана65. Только за 1959-1989 гг. с гор на равнину было переселено более четверти миллиона человек66, а городское население увеличилось в два раза, составив в 1989 г. 786,7 тыс. человек67.

В результате «регулирования» демографического и земельного дисбаланса между горными и равнинными районами путем форсированного переселения горцев на равнину и преднамеренного этнического смешения населения, власти Дагестана ожидали получить процветающую экономику и «интернационализацию общественной жизни». Но, наряду с экономическими результатами такой политики, республика получила неизбежные при столь масштабном демографическом эксперименте социально-экономические проблемы в горах и поземельные конфликты на равнине.

Сегодня весь равнинный Дагестан от Самура до Ставропольского края и Калмыкии предстает перед нами как сплошная зона этнического смешения и эпизодических конфликтов, которые возникают в основном по двум причинам: из-за «несправедливого» распределения земельных участков между «первопоселенцами» и «переселенцами» или в связи с выдвижениями (назначениями) на руководящие должности. Трения и инциденты на этой почве широко освещаются в СМИ и научных публикациях как «межнациональные отношения» или «межэтнические конфликты», хотя корни последних лежат отнюдь не в этнической плоскости.

В досоветском Дагестане переселение из одной сельской общины в другую носило эпизодический характер и осуществлялось на условиях безусловного принятия новыми поселенцами порядков принимающей общины, иначе говоря, на условиях добровольной «на-

65 Ибрагимов М.-Р. А. Некоторые аспекты современной этнической географии Дагестана // Современные культурно-бытовые процессы в Дагестане. Махачкала, 1984.; Традиционное и новое в современном быте дагестанцев-переселенцев. М.: Наука, 1988. .

66 Искендеров Г.А., Талибова Д.Б. Социально-экономическое развитие дагестанского села (1950-1985 гг.). Махачкала, 2007, С.180..

67 Основные итоги Всесоюзной переписи населения 1989 г. на территории Дагестанской АССР. Махачкала, 1990, С. 17.

турализации» и ассимиляции второго-третьего поколения в новой среде.

В советский период, особенно с 1950-х гг., когда миграционные процессы приобрели невиданные в Дагестане масштабы, о подобной практике и последствиях переселения не могло быть и речи. Переселенцы с гор образовывали на равнине новые поселки (таковых более 75-ти) или отдельные кварталы в старых кумыкских и русских поселениях. Такая поселенческая структура, наряду с развитием транспорта и коммуникаций, способствовали сохранению внутриобщинных связей и этнической идентичности. Кроме того, в результате «внедрения» в общественное сознание советской концепции национальных о'гаошений с ее известной абсолютизацией этнической территории как условия формирования и атрибута (компонента) «нации», восприятие таких категорий как «наша земля», «чужая земля» и т.п., стало приобретать несколько иной, «этнополитический» оттенок. Тел! не менее, традиция решать территориальные и иные споры безотносительно к этнической принадлежности вовлеченных в них сторон все же сохранилась. Благодаря посредничеству «нейтральных» общин (джамаатов) и авторитетных духовных лиц, правительству Дагестане до сих пор удается повернуть поземельные конфликты в обычное (не межэтническое) русло.

§ 4. Этнические номинации

Дагестанская действительность дает примеры относительной индифферентности народов, обладающих почти полным набором этно-дифференцирующих признаков, языковой общностью и культурно-бытовым однообразием к этнической самоидентификации68.

Показателен в этой связи пример бежтинцев. Относящиеся к ним экзоэтнонимы они воспринимают безоговорочно, т.е. они знают, что аварцы их называют «хьванал», цезы - «кибураби», грузины - «капу-чилеби». Поскольку бежтинцы в массе своей знают аварский, цезский,

68 См.: Магомедханов М.М. Этноязыковые аспекты культурной идентичности дагестанцев. // Вестник Дагестанского научного центра РАН. № 14. Махачкала, 2003; Он же. Этноязыковая идентичность в условиях этнического смешения (По материалам Южного Дагестана) // Международная научная конференция « Археология, этнология и фольклористика Кавказа» (Батуми, 7-8 сентября 2006 г.). Сборник кратких содержаний докладов. Тбилиси, 2007; Он же. Языковые ребусы идентификации дагестанцев // Кавказ: Археология и этнология. Материалы международной научной конференции. Баку, 2009, С. 493-496.

а,также грузинский языки, аварцам они представляются как «хьванал», цезам как «кибураби», грузинам как «капучилеби». То, что они, вместе с гунзибцами, составляют общество «хьванал», и то, что жителей трех «самостийных» сельских обществ (Бежта, Хошархота и Тлядал) называют бежгинцами потому, что у них свой особый язык, они знают и сознают. Но является ли термин «бежтинцы» этнонимом? Дело в том, что в период установления военно-народного управления Дагестанской области (1861 г.) село Бежта было выбрано в качестве центра участка, поименованного царскими властями бежтинским. В результате, вместо названий «хьванал», «капучинское общество», «капучины», в официальной переписке и обыденной речи стали пользоваться названием «бежтинский участок», а жителей данного участка - называть «бе-житнцами». Между тем, под названиями «бежтинцы» жители сел Хошархота и Тлядал подразумевали и продолжают подразумевать жителей селения Бежта, а не самих себя. Столь же неопределенной представляется и этническая идентификация гунзибцев. Как писал Е.М. Шиллинг, «хунзалы (т.е. гунзибцы - Авт.) ближе всего стоят к бежтин-цам... Окружающее население (бежтинцы и аварцы) зачастую тоже хунзалов считает или считало теми же бежгинцами, но лишь обладающими особым наречием и говорами. Некоторые местные версии группу хунзальских аулов прямо причисляют к обществу Хванал». С точки зрения разницы в восприятии этнических реалий между этнографом и представителями изучаемого им народа интересно и следующее замечание Е.М. Шиллинга: «Приведенные факты свидетельствуют, конечно, о значительности бежтинско-хунзальской близости. Однако в настоящий момент нет оснований отбрасывать принятое лингвистическое определение (выделяющее хунзальскую речь в качестве особого языка) и причислять этот маленький народ к бежгинцам»69.

Неоднозначная ситуация с этнической идентификацией ахвахцев. Живут они в Ахвахском и Шамильском (селения Ратлуб, Тлянуб, Цекоб) районах Дагестана и делятся на «северные» (Цунта-Ахвах) и «южные» (Ратлу-Ахвах) диалектные и этнографические группы. Одно ахвахское селение (Ахвах-Дере) находится в Закатальском районе Азербайджана70.

69 Шиллинг Е. Народы андо-цезской группы // Панек Л.Б., Шиллинг Е.М. Сб. очерков по этнографии Дагестана. Махачкала,1996. С38.

70 Лугуев С.А. Ахвахцы // Народы Дагестана / Отв. Ред. С.А. Арутюнов, А.И. Османов, Г.А. Сергеева. - М.: Наука, 2002. С. 158.

Северный и южный диалекты ахвахского языка отличаются настолько, что их носители общаются между собой в основном на аварском языке.

Влияние диалектных различий на этническую самоидентификацию не всегда однозначно. Так, токитинский диалект каратинского языка от собственно каратинского диалекта отличается настолько, что в общении между собой носители этих диалектов употребляют аварский язык. Цегобцы с «северными» ахвахцами так же говорят на аварском языке, но в отличие от цегобцев, которые явно сомневаются в том, что они относятся к ахвахцам, общество Т1окит1а безоговорочно считает себя каратинцами.

Наличие в каком-либо языке диалектов, говоров, наречий является важным критерием степени этнокультурной интеграции народа. Однако значение внутриязыковых различий для определения степени эт-ничности неоднозначно, т.к. нередко отдельные части этноса, сохраняя значительные языковые и культурно-бытовые отличия, могут обладать выраженным сознанием своей общности и единства. Недоразумения вокруг «отсутствия общего самоназвания» у тех или иных дагестанских этносов обусловлены не столько наличием у них субэтнических, этнографических и диалектных различий, сколько спецификой социальной самоорганизации сельских обществ Дагестана, первичную основу которой составляли «самостийные» сельские общины -джамааты.

Как пишет П.Т. Магомедова, тиндалы не имеют общего самоназвания, а «называют себя по названиям селений». Соседи (чамалинцы, багвалинцы) и аварцы считают их (по названию самого большого селения - Тинди) тиндинцами71.

Это не единичный в Дагестане «курьез», когда этнос вроде бы и есть, а общего самоназвания у него как будто бы и нет. Тиндалы, конечно, знают, что именно они и есть тиндалы. И общее самоназвание у них имеется - «идери». Но если спросить уроженцев селения Акнада: «Вы - тиндинцы?», - ответ будет, как правило, отрицательным. Вообще, на вопрос об этнической принадлежности акнадинцы дают неоднозначные, но верные ответы. Разумеется, они называют себя акнадин-цами и цумадинцами (общее для багулалов, чамалалов, тиндалов и

71 Магомедова П.Т. Тиндинский язык //Языки Дагестана. Махачкала-Москва, 2000.С.422.

хваршин самоназвание, возникшее за советский период в связи с объединением этих народов в административных границах Цумадинского района). Однако акнадинец, называя себя тиндинцем, обычно внесет пояснение о том, что они, акнадинцы, как и тиндинцы и эчединцы, являются «людьми одного языка». (Самоназвание «идери» у тиндалов «не в ходу», так как оно, кроме как им самим и соседним с ними андо-цезским народам, не известно). Ругуджинец тоже не называет себя куядинцем, но это еще не означает, что он вместе с тем же куядинцем, кудалинцем, салтинцем, чохцем, бухтинцем, обохцем, мегебцем и т.д., не есть андапяльцы и аварцы. Жизненная сопричастность к сельской общине - это особое, «первичное» духовное состояние дагестанца. Его мировосприятие, каким бы безграничным оно ни было, берет свое начало от родного села и туда же, в конечном счете, возвращается.

Так, вплоть до 1950-х гг. азербайджанцы называли лезгинами всех дагестанцев, тогда как в Дагестане собственно лезгины были известны как кюринцы. Таковыми они значатся в официальной переписке, во Всеобщей переписи населения Российской империи 1897 г, в других источниках. Лакцы, например, до сих пор называют лезгин «курал», а арчинцы «ахты-курал».

Ряд названий дагестанских народов («бежтинцы», «даргинцы», «рутульцы», «цахуры» и др.) вошли в обиход в XIX- XX вв. Так, например, всех «маг1арулал» с XIX в. стали называть аварцами, но самоназвание "маг1арулал» осталось прежним. Соседи как называли аварцев «яруса» (лак.), «къарахъан» (дарг.), «яхулар» (лезг.), «тавлу» (кум.), «леки» (груз.) и т. д., так и продолжают называть.

«Маг1арулал» - это общее для всех этнических общностей, идентифицируемых как аварцы, название имеет выраженное нравственно-этическое содержание. С понятиями «маг1арулал», «магГаруллъи», с языком «маг1арул мац1» или «болмацЬ идентифицируют себя, наряду с собственно аварцами, андийцы, арчинцы, ахвахцы, багулалы, бежтинцы, ботлихцев, гинухцы годоберинцы, гунзибцы, дидойцы (цезы), каратинцы, тиндаллы, хваршины, чамалалы.

Для этих этносов-народов знание и продуктивное использование аварского языка (болмац1), авароязычной письменности является объективным основанием их культурной идентичности с аварцами. Аналогичная роль лезгинского языка или лезгинской письменности в Южном Дагестане имела свою специфику, обусловленную тем, что здесь,

по сложившейся традиции, доминирующие позиции в культурной жизни принадлежали тюркскому (азербайджанскому) языку и тюркской письменности. Показателен в этой связи пример почти полного отсутствия сочинений на лезгинском языке, созданных табасаранцами, рутульцами, цахурами, агульцами.

§ 5. Дагестанская идентичность

Дагестанцы, дагестанское сообщество народов, как и любой социальный организм, имеет свою, исторически заданную систему внутренних и внешних детерминантов развития, свою, однотипную в сущностных параметрах социальную структуру, свои, ориентированные в историческом времени и культурном пространстве объективные и субъективные основания многоуровневой идентичности.

Дагестан как название административно-территориальной части Российской империи используется с 1861 г., т.е. со времени создания Дагестанской области и соответствующих структур централизованного правления. Исторически под этим названием Дагестан подразумевалась страна разноязычных народов, известных сопредельным народам как «лакз», «леки», «лезгины» (т.е. объединительные «экзоэтнонимы»).

Дагестанцы, как и все народы, уважают в себе и в других чувства человеческого достоинства. Они щепетильны, когда дело касается чести фамилии, репутации своей сельской общины (джамаата), личностей, прославивших Дагестан и т.д. Традиции семейной и родственной солидарности, уважения к старшим по возрасту, соблюдение приличествующих полу, возрасту, образованию, социальному статусу, фамильной гордости стереотипов поведения, - все это остается значимой и выразительной характеристикой поведенческой культуры дагестанцев.

В восприятии дагестанцев барьеры межэтнического общения если и существовали, то вовсе не в том понимании, в каком они трактуются современными специалистами по искусственно актуализации «межнациональных» отношений. Дагестанца обычно интересовала принадлежность того или иного незнакомца к определенному сельскому обществу, с тем, чтобы определиться с языком общения. Кумыки спрашивали «Гъайсы юртлу?» («С какого селения?»), аварцы - «Мун киса?», лакцы - «Чвасса ура?» («Ты откуда») и т.д. Выяснять национальную принадлежность человека еще лет 50 назад считалось в Дагестане неприличным.

- Самосознание дагестанца можно представить в виде лестницы, первую ступень которой составляет идентичность с сельским обществом. Так, например, уроженец с. Ругуджа в обществе андаляльцев чувствует себя, прежде всего, ругуджинцем; среди аварцев вообще он андалялец, для представителей остальных народов Дагестана он -аварец, а для россиян - дагестанец. Но это вовсе не означает, что тот же ругуджинец не ощущает себя в обществе ругуджинцев, андаляльцев, аварцев или в среде остальных народов Дагестана и России и ругуджинцем, и андаляльцем, и аварцем, и дагестанцем, и россиянином. Вопрос в том, насколько та или иная составляющая идентичности актуальна и информативна в каждый данный момент коммуникации. Так, например, кумыку при общении с ругуджинцем не так важно знать ругуджинец он или андалялец. Для него он интересен как «тав-лу», т.е. аварец.

Лакцу из селения Вачи в общение с аварцем из селения Бухты достаточно знать то, что последний является «яручу», т.е. аварцем, тогда как для лакцев из близлежащих с Бухты селений (Ури, Мукар, Ка-махал и др.) в общении с бухтинцем важнее то, что он бухтинец. О том, что все говорящие на аварском языке, в том числе бухтинцы, являются аварцами (« яруса»), лакцы знают итак.

Даргинец из села Купа цудахарского общества обычно знает, что у аварца-ругуджинца «свой язык», «свой джамаат», «свои обычаи», «свой хасият» (психология, поведение, характер) и многое другое. При этом куппинец воспринимает все это как «достояние» ругуджинца, как «чужую собственностью», до которого ему, куппинцу, нет никакого, по крайне мере показного, дела.

Примеры эти говорят о том, что в дагестанском обществе этнической принадлежности индивида придавалось второстепенное по сравнению с принадлежностью к тому или иному сельскому обществу значение.

Этому есть и историческое объяснение. Население Дагестана до образования Дагестанской области и установления военно-народного управления (1861 г.) было объединено в феодальные владения и союзы сельских общин («вольные» общества), многие из которых не были этнически однородными. Так, вольное общество «Технуцал» с центром в с. Ботлих состояло из ботлихцев, годоберинцев, андийцев (селения Кванхидатль, Муни, Рушуха, Орта-кола), чеченцев (отселки Арас-

Гариколи, Акишаин Коло) и собственно аварцев (селения Хелетури, Ансалта, Рахата, Шодрода, Тандо, Тасута). Балхарцы (лакцы) находились в составе Акушинского (даргинский) союза сельских общин, а аварцы-салтинцы периодически примыкали к даргинцам-цудахарцам. Хваршинские сельские общины входили в тиндинское «вольное» общество «Богос», а в аварское общество «Гид» включало й себя ахвах-ские джамааты Тлянуб, Цекоб и Ратлуб и т.д.

Сельские общины принимались в «вольные» общества не как этнические единицы или политические образования, а именно и только как сельские общества. Последние сохраняли за собой свои и территории и были свободны в выборе политического образования, к которому они считали возможным входить. Управление как в отдельных сельских общинах (джамаатах), так и на уровне союзов джамаатов, феодальных владений, строилось на внутреннем самоуправлении идентичных по своей социальной структуре джамаатов.

Исторически Дагестан предстает перед нами как единое социокультурное пространство, в котором сельские и городские общины устанавливали и отстаивали такие нормы и традиции сосуществования, которые позволяли каждому обществу сохранять свой язык или диалект, свою культурную идентичность. Выразительной характеристикой дагестанской идентичности является однотипностью самоуправляемых социальных структур (джамаатов), состоявших в абсолютном большинстве из узденей - свободных граждан сельской общины.

§ 6. Кавказская идентичность

Кавказ находится на одном из самых оживленных перекрестков евразийского экономического и культурного пространства. Здесь сложилась самобытная историко-культурная область с ее кавказским субстратом, с культурными наслоениями тюркского, иранского, славянского, еврейского, греческого миров, с поведенческими и ментальными особенностями населения, с традициями жизнеобеспечения, вобравшими в себя опыт древних земледельческих и кочевых племен в хозяйственном освоении горных, равнинных и степных ландшафтов, технологические достижения Востока и Запада.

Как отмечает Н.Г. Денисов, многие поколения кавказских народов «одухотворены русской идеей всеединства, мира и дружбы народов, притяжением русской культуры, языка, литературы, опытом совместного выживания и защиты от внешних угроз» и «более толерант-

ного народа, чем русский, они в окружающем пространстве не ви-

72

дят» .

Разумеется, кавказский мир невозможно представить вне казачества, вне разрабатываемой академиком В.В. Виноградовым и его школой «идеи благотворного совместничества или РОССИИСКОСТИ как парадигмы, определяющей глубинную суть взаимоотношений между народами многонациональной державы»

§ 7. Российская идентичность

Дагестанцы, как и все россияне, познали тяготы и лишения русско-японской, Первой мировой, Гражданской и Великой Отечественной войн. Они вместе с россиянами пожинали плоды советизации, культурной революции, индустриализации, коллективизации, репрессий 1927 -1937 гг., нескольких перестроек. Поэтому у дагестанцев, как и у всех народов России, сознание принадлежности к россиянам, к единой российской гражданской нации имеет объективные исторические и культурные основания.

Понятие «россияне» не сводится только лишь к российскому гражданству, к констатации того, что «все народы России - россияне». Оно включает в себя исторический и культурный опыт взаимоотношений народов России, сложившуюся языковую и культурную общность россиян. На институциональном уровне вопрос идентификации в качестве россиян всех граждан России, независимо от их этнической принадлежности, закреплено Конституцией и не подлежит дискуссии. Когда речь идет о народах России как таковых, положение это в любой этнической среде воспринимается в целом безоговорочно. Между тем, самоидентификация конкретной личности по линии «я - россиянин» -не всегда однозначна и, в зависимости от социально-демографических характеристик личности, ее политических пристрастий и культурной ориентации, социально-профессиональной принадлежности, места проживания, позитивного или негативного опыта межэтнического общения и т.д., может содержать в смысловых, эмоционально-психологических нюансах достаточно заметные отличия.

12 Денисов Н.Г. Социокультурные основания кавказской и российской гражданской идентичности //Полиэтничный макрорегион: язык, культура, политика, экономика. Тезисы докладов Всероссийской научной конференции (9-10 октября 2008 г., г. Ростов-на-Дону). Ростов-на-Дону, 2008. С.91.

Важнейшим компонентом российской идентичности является русская или русскоязычная культура - достояние русского народа и вместе с тем явление мировое, феномен транснационального и трансконтинентального масштабов73.

Современный социально-культурный облик дагестанцев определяется не только структурирующими этот облик этническими компонентами. В эпоху глобализации и явно обозначившихся тенденций формирования всемирного информационно-культурного поля, культурные запросы современников, в том числе принадлежащих к крупнейшим нациям, удовлетворяются не только тем, что могут «предложить» им национальные культуры и национальные источники информации. И как бы остро люди не ощущали мощный натиск на национальную самобытность глобализации, процессы модернизации образа жизни, нивелировки и последующей трансформации этнической специфики носят в современном мире всеобщий и едва ли не фатальный характер.

Сегодня две трети населения Дагестана живет на равнине, причем 43 % - в городах, т.е. в этнически-смешанной среде. В этих условиях, русский язык, русская культура составляют неотъемлемый компонент культурной идентичности дагестанцев.

§8. Архетипические и стереотипические образы

Типизированные модели этносов существуют как в научной и художественной абстракции, так в обыденном, бытовом сознании. Модели эти могут содержать тончайшие наблюдения и описания этнической психологии, нравов и ментальности народа. Образцами художественного анализа психологии горцев являются, например, кавказские произведения М.Ю.Лермонтова, шедевр русской классической литературы - повесть Л.Н. Толстого «Хаджи-Мурат» и др. В этом списке достойное место занимают художественные образы горцев, созданные классиками дагестанской дореволюционной и советской литературы.

Между сложившимся в массовом сознании стереотипным образом того или иного народа и его реальным воплощением в жизнь людьми к нему принадлежащими могут обнаруживаться существенные расхождения, полные или частичные несоответствия. И это заставляет

73 Тишков В.А. Русский мир // Горизонты современного гуманитарного знания: к 80-летию академика Г.Г. Гамзатова: сб. статей. М.,: Наука, 2008. С. 599-606.

этнологов относиться к однозначным трактовкам и «расшифровкам» этнических стереотипов поведения, этнической менталыюсти и психологии с большой долей скепсиса. Тем не менее, этнографические описания норм поведения, обычаев и обрядов, быта и образа жизни, изучение духовного мира, социального опыта тех или народов позволяют раскрыть глубинные пласты их самосознания, этничности, этнической психологии.

В современных условиях модернизации быта и известного однообразия потребляемой культуры, в образе жизни народов происходят значительные перемены, которые принято обозначать словом «глобализация». Современный социально-культурный облик народов России если и определяется традиционными компонентами материальной и духовной культуры, семейного и общественного быта, то отнюдь не в той мере, в какой это было 100 или даже 50 лет назад. И сколько бы мы ни обнаруживали в облике наших современников сходства с прообразами, архетипами далеких предков, оно, это сходство, только кажущееся, ибо каждое данное и новые исследования не в состоянии охватить и осветить все спектры и горизонты быстроменяющейся этнической картины мира.

«Этносы, - писал академик Ю.В. Бромлей, - категория сопоставительная. И в основе этого сопоставления лежат, несомненно, те объективные свойства этносов-народов, которые существуют независимо от субъективного желания их членов и воспринимаются ими в качестве отличительных черт своей общности»74.

Да, аварцы - это аварцы, а азербайджанцы - это азербайджанцы. У каждого из этих народов свой язык, своя музыка, свои песни и танцы, свои обычаи, словом, своя история и культура. И для обнаружения сходства и различий между этими народами вовсе не обязательно быть этнографом. Однако научное описание некоего обобщенного, идентичного образа каждого из этих народов представляется задачей сверхсложной. Вопрос в том, со слов каких «респондентов» или с каких «натур» «пишутся» эти образы. С аварца - чабана, никогда не выезжавшего за пределы Дагестана, или с аварца-ученого, познавшего мир и премудрости науки; с азербайджанца - торговца, пределы мечтаний которого вписываются в размеры ожидаемой им прибыли, или с азербай-

74 Бромлей Ю.В. Очерки теории этноса. М.: Наука, 1983, С. 49.

джанца - композитора, вдохновленного музыкальной культурой Востока и Европы.

Описания этнических архетипов вне социологического контекста представляются искусственными уже потому, что каждый человек, помимо этнической принадлежности, имеет пол, возраст, образование, социальное и семейное положение, здоровые и дурные наклонности, наконец. Кроме того, нет этносов, у которых обычаи, нормы поведения были бы «прописаны» безотносительно к половозрастным и социальным характеристикам своих соплеменников или у которых естественным образом не различались бы мужские и женские роли в домашнем быту, «мужские» и «женские» стереотипы поведения в обществе, «мужские» и «женские» социальные пространства75.

§ 9 Конфессиональная идентичность

Под конфессиональной, в данном случае исламской идентичностью можно понимать степень «соответствия» веры, сознания, образа жизни мусульман и тех, кто называет себя таковыми, основам и предписаниям, канонизированным Кораном и сунной. Детальное определение данного понятия позволяет выделить бесчисленное множество критерий и признаков исламской идентичности - от характеристик религиозного сознания и религиозных чувств, до адекватности предписаниям ислама, отношения мусульман к самим себе и к людям иных вероисповеданий.

Дагестанцы с VIII в. н.э. находились в сфере влияния мусульманского мира и исламской культуры. Однако распространение ислама в Дагестане продолжалось несколько веков. Ислам в Дагестане «сосуществовал» с верованиями, традициями, духовными и ментальные особенностями народа, которые и поныне характеризуют дагестанцев как дагестанцев, а не только как мусульман.

Наблюдаемое в последите два десятилетия упрочение религиозной идентичности населения, то оно не ведет к подавлению этнокультурных, этнопсихологических, ментальных, семейно-бытовых особенностей дагестанцев.

Постулат: «Все мусульмане - братья», означает братство по вере, а не идентичность культур. И какие бы выразительные признаки и кри-

75 Карпов Ю.Ю. Джигит и волк. Мужские союзы в социокультурной традиции горцев Кавказа. СПб, 1996; Он же. Женское пространство в культуре народов Кавказа. СПб, 2001.

терии идентичности мусульман мы не обнаруживали, арабы остаются арабами, дагестанцы - дагестанцами.

§ 10 «Двуединая идентичность» и ошибки статистики

Согласно азербайджанской статистике в Азербайджане насчитывается примерно 200 тысяч дагестанцев, а по оценкам азербайджанских дагестанцев - до миллиона человек. Такое сильное расхождение в цифрах объясняется не только ошибками статистики, но и тем, что в Азербайджане немало людей, однозначная идентификация которых как азербайджанцев или как дагестанцев (лезгин, аварцев, цахурцев и др.) вряд ли возможна.

«Двуединая» идентичность свойственна не только родившимся в национально-смешанных семьях, но и в известной мере тем, чье детство и юность прошли в иноэтнической (в данном случае азербайджанской) среде.

Самосознание этноса не сводится к этнической составляющей и не исчерпывается ею. Приоритетное значение самоидентификации с сельским обществом - джамаатом может быть интерпретировано не только как следствие наличия контрастных субэтнических различий, языковых диалектов, «отсутствие общего самоназвания» и т. д. Здесь важна «точка отсчета», первичность укоренившейся в народном сознании дагестанцев традиции межэтнической толерантности, основанной на чувствах, прежде всего, личностного достоинства, на « преувеличенном понятии о мужчине76», защите репутации фамилии (тухума), преданности джамаату, трепетном отношении к чести женщины, на том, наконец, что «прежде всего мы люди, а потом представители различных национальностей77».

В самосознании дагестанцев этнические константы занимали свою, вторичную по сравнению с принадлежностью к сельскому обществу, нишу. Данная ипостась самосознания дагестанцев является конструктивным ядром, структурирующим элементом, компонентом самосознания, идентичности дагестанцев. Вместе с тем, все выделенные выше компоненты дагестанской идентичности взаимосвязаны. Ни один

76 Габиев С. Обычный суд и Военно-народное управление \\ Ж. «Мусульманин» № 16. (5 июня (18 июля) 1910 г. Париж

77 Абдулатипов Р.Г. Россия на пороге XXI века: состояние и перспективы федеративного устройства. Москва, 1996, С. 206.

из этих компонентов не может быть абсолютизирован и, тем более, противопоставлен.

Трансформация этнических компонентов (например, языка, обычаев, традиционного этикета) не обязательно ведет к утере этничности. Как замечено исследователями, этническое сознание обладает компенсаторными функциями, выражающимися в усилении значимости внешних, суррогатных этнических маркеров и атрибутов, которые легче обретают знаковый смысл, проще «прочитываются», быстрее воспринимаются и осваиваются.

Сегодня культурная идентичность со «своим» народом, знание родного языка или соблюдение традиционной этики и т.д.,'имеет в глазах многих дагестанских обывателей значение, куда менее важное, чем демонстрация материального благосостояния, показная набожность или громкие заявления об озабоченности «судьбой народа».

Смысловой и эмоциональной переоценке подвергаются и этнокультурные особенности, объективные основания и компоненты этнического самосознания. Для характеристики этого явления современные исследователи используют актуальный в западной, и, прежде всего, в американской антропологии термин "search of identity" (поиск идентичности).

Применительно к Дагестану диапазон этого поиска можно очертить вокруг нескольких (планетарный, мировой, российский, северокавказский, дагестанский, этнический, субэтнический, джамаатский, тухумный) уровней, в которых каждая личность пытается найти «связующие звенья» и родственные ниши.

Глава VII. ДАГЕСТАНСКАЯ ДИАСПОРА

В данной главе на основе архивных материалов, отечественных и зарубежных литературных источников, полевых материалов автора освещены вопросы истории эмиграции дагестанцев в пределы Османской империи, прослежены процессы социально-политической адаптации и этнокультурной ассимиляции дагестанской диаспоры в Турецком государстве.

География расселения северокавказской диаспоры за рубежом обширна. Она охватывает Ближний Восток, Переднюю Азию, Северную Африку, Западную Европу, США, Австралию. Дагестанская часть

этой диаспоры расселена в основном в Турции. Малочисленные группы дагестанцев проживают в Сирии, Иордании, Германии и США.

Численность населения северокавказской диаспоры за рубежом составляет по разным оценкам от 1,5 до 2-х млн., в том числе дагестанцев до 100.000 человек.

Изоляция от исторической Родины, дисперсность расселения, урбанизация, в результате которой за последние 30-40 лет многие дагестанские села в Турции обезлюдели, - все это привело к тому, что ассимиляционные процессы среди диаспоры приобрели необратимый характер. Единственным способом актуализации диаспорой своей "да-гестанскости" остается социальное самоутверждение, достижение престижных позиций в сфере материального производства, образования, науки, военной и государственной службы и т.д.

В заключении содержатся итоги и выводы исследования.

1. Как и любой социальный организм, дагестанское сообщество народов имеет свою, исторически заданную генетику и структуру, свою систему внутренних и внешних детерминантов развития, свои, ориентированные во времени и пространстве компоненты межэтнической дифференциации и интеграции.

С включением Дагестана в орбиту российской государственности в историческом, правовом, этническом сознании дагестанцев произошли глубокие изменения. В социальной сфере прослеживается осознанное стремление дагестанцев к самоутверждению в качестве бекского сословия, представителей царской власти, к инкорпорации в военную и экономическую элиты Российской Империи, к получению русского образования, освоению русской культуры. К концу Х1Х-началу XX в. интеллектуальную элиту Дагестана представляют не только последователи арабо-мусульманской культурной традиции, но и интегрированная в русскую культурную среду, европейски образованная генерация просветителей, студенчества, офицеров, служащих, чиновников, буржуазии. Этим новым социальным и интеллектуальным элитам Дагестана принадлежала ведущая роль в модернизации и секуляризации Дагестана по русскому дореволюционному образцу.

2. С образованием Дагестанской области и установлением режима «военно-народного управления», сочетавшего в себе как общеимперские, так и традиционные для Дагестана начала, традиционные институты гражданского самоуправления сельских обществ были либо от-

менены, либо адаптированы и подчинены царской администрации. Административно-территориальное размежевание на низовом уровне в целом соответствовало традиционному делению на сельские общества. Было сохранено прежнее административное деление на наибства, возрождено выборное сельское управление, созданы выборные сельские суды по шариату и суды по адату, словесные суды и т.д.

Смешение и взаимная адаптация разных правовых систем (адата, шариата, российского права) происходила в условиях общероссийских реформ 1860-х и последующих годов, проникновения капиталистических отношений и ломки веками сложившейся социокультурной и со-ционормативной практики. Обусловленная этим трансформация правосознания дагестанцев имела как позитивные (привитие российской гражданственности, освоение общеимперских законов), так и негатив, ные (отношение к правосудию, к судам, которые, казалось бы, соответствовали традиции, менялось в худшую сторону, преступность не падала, регулятивные функции сельской общины слабели) последствия. Однако абречества ни как криминального института, ни как социальной практики в Дагестане не существовало.

Приверженность к правопорядку (г1адлу), опасение быть осужденным общественным мнением, отвержение любых форм унижения достоинства личности были и остаются важными нравственными императивами правосознания и самосознания дагестанцев.

3. С установлением советской власти изменились экономические и политические основы социальной стратификации общества. Превратив частные и общественные (джамаатские) земли в «условно-общественные» (колхозные) или государственные (совхозные), советская власть коренным образом переломила традиционные хозяйственно-экономические и общественно-политические устои сельских общин. По ходу коллективизации, индустриализации и культурной революции узденство как основное сословие дагестанского общества был о (подобно «расказачиванию») маргинализировано и превращено в колхозное крестьянство.

Духовные лица, которые составляли часть дагестанского общества, а не отдельное сословие, были лишены материальных основ существования (закрытие мечетей, медресе, «национализация» вакуфов), ограничены в правах на участие в общественной и культурной жизни, подвергались репрессиям.

4. Характеристика социальной структуры дагестанских народов в категориях «мечетские общины», «мусульманские общины», «клановая организация», «дагестанские колхозы как форма мусульманского правления» и т.п. применительно к Дагестану XIX в. и, тем более, к современности, некорректны. Дагестанское общество с исторически обозримого времени структурировано на гражданских и светских, а не на этно-клановых или религиозно-общинных основаниях.

5. В XIX- начале XX вв. миграции населения были связаны а) с формированием городского населения; б) с притоком в Дагестан русского населения, украинцев, армян, персов и др.; в) с переселением горцев в Османскую империю.

XX век в истории Дагестана отмечен демографическими потрея-ми, связанными с Первой мировой, Гражданской и Великой Отечественной войнами, депортацией чеченцев-аккинцев в 1944 г. в Среднюю Азию, насильственным переселением пятой части дагестанских горцев на территории упраздненных Чечено-Ингушской республики и Аухов-ского района Дагестана.

Наиболее масштабные миграционные процессы были связаны с формированием городского населения и переселением горцев на равнину.

В результате «регулирования» демографического и земельного дисбаланса между горными и равнинными районами путем форсированного переселения горцев на равнину и преднамеренного этнического смешения населения, власти Дагестана ожидали получить процветающую экономику и «интернационализацию общественной жизни». Но, наряду с экономическими результатами такой политики, республика получила неизбежные при столь масштабном демографическом эксперименте социально-экономические проблемы в горах и поземельные конфликты на равнине. Усугубило положение и то, что к 1980 г. большая часть равнинных колхозов была преобразована в совхозы78. Последние привлекали жителей экономически неблагополучных горных районов гарантированной заработной платой, перспективой получить более высокую, чем в колхозах пенсию, благоустроенностью совхозных поселков, наличием «городских» услуг, предоставлением временного жилья и т.д.

78 Искевдеров Г. А, История совхозного строительства в Дагестане (1920-1980 гг.), М„ 1982, С.90.

Сегодня весь равнинный Дагестан от Самура до Ставропольского края и Калмыкии предстает перед нами как сплошная зона этнического смешения и эпизодических конфликтов, которые возникают в основном по двум причинам: из-за «несправедливого» распределения земельных участков между «первопоселенцами» и «переселенцами» или в связи с выдвижениями (назначениями) на руководящие должности. Трения и инциденты на этой почве широко освещаются в СМИ и научных публикациях как «межнациональные отношения» или «межэтнические конфликты», хотя корни последних лежат отнюдь не в этнической плоскости.

Основная масса населения республики Дагестан (по данным на начало 2005 г. 2 млн.621,8 тыс. человек, из них городских жителей -42, 7 %.) живет в равнинной и предгорной части, в условиях исключительного этнического смешения. Около миллиона дагестанцев живут за пределами Республики Дагестан (в пределах РФ, Азербайджане и др. странах СНГ). Несмотря на высокие темпы роста городского населения, абсолютная и относительная численность сельского населения не уменьшается. И это создает иллюзии о неисчерпаемом потенциале дагестанского села в смысле сохранения национальных языков, традиционных компонентов бытовой культуры. Между тем рост абсолютной численности сельского населения происходит не в горной зоне, а в равнинных районах Дагестана и ведет не к гомогенизации, а к дальнейшему смешению этнического состава населения республики.

6. В различные исторические периоды менялись приоритеты национальной политики, но неизменным оставалось понимание важности учета этнических, языковых, культурных, религиозных особенностей для упрочения государственных устоев, формирования гражданственности, предотвращения сепаратизма, идеологического обеспечения единства власти и народа.

Разносторонние связи между дагестанскими народами и дагестанцев с внешним миром способствовали возникновению различных по сферам применения и ареалам распространения форм многоязычия.

Функции языков межэтнического общения выполняли кумыкский, аварский, отчасти лакский и ногайский языки. Азербайджанский язык в качестве языка торговли, образования и культурного творчества, использовался дагестанцами в основном в Южном Дагестане. Домини-

рующие позиции в религиозной и культурной жизни принадлежали арабскому языку.

Хотя тюркский язык употреблялся и как язык письменный, и как средство бытового, массового общения, ареал его преимущественного применения был очерчен пределами Южного Дагестана. В силу различных исторических причин народы этой части края, в лингвистическом отношении далекие от тюркской языковой семьи, оказались почти всецело вовлеченными в тюркскую (азербайджанскую) языковую и культурную стихию. В ней они находили и материальную пользу, и удовлетворение культурных запросов, и творческое, духовное вдохновение.

При всей сложности этноязыковых связей, разнообразии форм многоязычия процессы языковой ассимиляции в конце XIX- первой половине XX вв. носили эпизодический характер и были связаны главным образом с миграциями отдельных семей в иноэтническую среду. Естественная вслед за культурной ассимиляцией трансформация эт-ничности и самосознания имела в Дагестане свои нюансы. Даже после полной «натурализации» в новой среде потомки выходцев из «других» мест или этнических групп на протяжении жизни пяти и более поколений продолжали помнить об их «родовом селении».

7. В конце XIX - начале XX вв. Дагестан, как и весь Северный Кавказ, представлял собой регион оживленного движения капиталов и трудовых ресурсов, арену активной политической и культурной жизни.

В результате демократических преобразований, последовавших после Первой Русской революции 1905-1907 гг. в Дагестане происходит оживление арабо-мусульманской культурной традиции, творческой активизация местной, по-русски образованной интеллигенции, небывалое в прошлой истории расширение функциональной роли языков народов Дагестана, подъем общественной значимости и художественного уровня дагестанской литературы, становлением книгопечатного дела.

Оживление экономики, развитие транспорта и торговли, расширение масштабов и географии отходничества, рост городов, предпринимательская активность населения, - все это способствовало распространению русского языка. Растет стремление дагестанцев к усвоению русского языка, их желание определиггь своих детей в русские школы и

гимназии, популярность которых в немалой степени определялась как социальными и материальными выгодами, так и чем, что для обучающихся в русских учебных заведениях горцев не было запрета на соблюдение мусульманских обрядов.

8. С первых лет советской власти была приняты меры по ликвидации религиозной системы образования, переводу арабограф ической письменности на латиницу (1928 г.) и кириллицу (1937 г.). Открывались ликбезы и ликпункты, общеобразовательные школы, курсы по подготовке педагогических кадров для обучения на национальных языках, средние и высшие специальные учебные заведения. Были изданы новые учебники, методические русско-национальных словари, создавались национальные СМИ, писательские союзы, художественные коллективы, театры и т.д. Все это способствовало развитию языков народов Дагестана.

Однако в 1960-е годы происходило ограничение, а в отдельных сферах и свертывание функций национальных языков. Роль национальных языков как основного средства трансляции и трансмиссии в поколениях этнокультур, потребления национально-языковых форм художественной культуры, постепенно редуцировалась. Все это сопровождалось насаждением идей о наступлении коммунизма, слиянии наций и языков, пропагандой «стерильной» от национально-религиозного содержания морали и т.п.

9. Советская модернизация коснулась не только производственного, общественного и отчасти семейного быта, но и такой чувствительной сферы как этническое самосознание. Под предлогом борьбы с национализмом шло постепенное вытеснение национальных языков из сферы образования, затушевывание национального своеобразия культур, внушение стереотипов о том, что культурным советский человек -это тот, кто избавился от религиозного дурмана и прочих признаков «национальной ограниченности».

С конца 1960-х гг. начался перевод школ на русский язык обучения сначала с многонациональным, а затем и мононациональным контингентом учащихся. Тогда же началось падение уровня преподавания родных языков и литератур. Таким образом, вытеснение родных языков из системы образования явилось основной причиной стагнации и функциональной депрессии национальных языков. Несмотря на это, в научной и публицистической литературе пропагандировались тезисы о

невиданном развитии национальных языков и культур, указывалось на рост числа писателей и их сочинений, на увеличение из года в год театральных постановок, коллективов художественной самодеятельности и т.д. Делалось это вне контекста состояние языковой компетенции «национального» читателя и зрителя.

10. Реалии этноязыковой жизни 1970-х и последующих годов уже не вписывались в догматическую парадигму о неуклонном развитии и взаимообогащении национальных языков и культур. Присущее раннему периоду советской истории гармоничное взаимодействие национальных и русского языков, выражавшееся в том, что каждый из языков занимал соответствующие своим демографическим, коммуникативным, образовательно-культурным и иным ресурсам функциональные сферы и ниши, начало менять направление в сторону свертывания сфер употребления национальных языков. Вместо утверждения гуманистического, одинаково бережного отношения к родным и русскому языкам, в общественное сознание людей прямо или исподволь «внедрялись» предубеждения о бесперспективности национальных языков, о том, что за пределами аула родной язык якобы никому не нужен.

Следствием вытеснения национальных языков из таких общественно значимых сфер функционирования как образование, делопроизводство, государственная власть, публичная политика, явилось падение социального престижа национальных языков, ослаблению их роли в сфере общественного быта, художественной культуры, литературы, СМИ.

11. Функциональное состояние языков - это не только аккумулированный результат развития этноязыковых и этнокультурных процессов в предшествующие эпохи, но и индикатор действенности новейших технологических и коммуникативных реалий, которые в условиях глобализации обретают значение самостоятельных детерминантов этноязыковой динамики.

Современная этноязыковая ситуация в Дагестане складывается таким образом, что выполнение национальными языками знаковых, социально или политически престижных функций представляется куда менее актуальной, чем то, что родные языки выходят даже из семейно-бытового употребления, их преподавание свертывается уже на стадии начального образования.

12. В развитии этноязыковых процессов в Дагестане прослеживаются как общие тенденции, так и субрегиональные особенности.

Южный Дагестан по сложности этнической структуры, представленной рутулами, цахурами, агулами, лезгинами, табасаранцами, горскими евреями, азербайджанцами, терекемейцами и отчасти кумыками и даргинцами, вполне сопоставим с Западным Дагестаном, где сосредоточена половина всей этнической номенклатуры Дагестана. Но даже на фоне мозаичной конфигурации этноязыковой карты Дагестана город Дербент с примыкающими к нему территориями занимает особое положение. Эта часть Прикаспийской области уже с Сасанидского периода и вплоть до наших дней продолжает оставаться зоной в высшей степени интенсивных этноязыковых контактов.

В наши дни район Прикаспийской низменности от подступов к Дербенту, города Дагестанские Огни, сел Геджух, Чинар и до поселка Белиджи и близлежащих к нему сел предстает перед нами как формирующуюся вокруг Дербента городскую агломерацию с соответствующими ей социально-экономическими компонентами и параметрами.

13. Специфику этноязыковых процессов в Прикаспийском и Северном Дагестане определяет тот факт, что на данной, наиболее густонаселенной территории расположены все города Дагестана, кроме Дербента.

На начальных этапах формирования городского населения Дагестана миграционные потоки сельского населения в города не были столь мощными, чтобы кардинально изменить уже сложившуюся в городах этноязыковую ситуацию. Вплоть до начала 1950-х гг. Буйнакск, Хасавюрт оставались преимущественно кумыкоязычными городами, Дербент - азербайджаноязычным, Избербаш - даргиноязычным, Кизляр, Махачкала, Каспийск - русскоязычными городами. Но уже в 1960-е гг. в эволюции этноязыковой ситуации в городах определилась тенденция постепенного формирования русскоязычной среды.

Сельского населения этой части Дагестана составляют кумыки, русские, чеченцы, ногайцы, а также представители всех народов Дагестана, переселенные с гор на равнину. В результате миграционной политики советского периода этническое смешение населения достигло здесь самого высокого в Дагестане уровня. Этноязыковая ситуация в Приморском и Северном Дагестане определяется главным образом функционированием русского языка как языка межэтнического общения.

14. Нагорный Дагестан, в отличие от Прикаспийских равнинных районов, не подвергалась сколько-нибудь существенному этническому смешению населения и в целом продолжает сохранять преемственность сложившейся десятки веков назад этноязыковой структуры. Однако центры функционирования некоторых из языков народов Нагорного Дагестана за истекшие полвека плавно переместились из гор на равнину, что связано с интенсивностью формирвания городского населения, переселениеми с гор на равнину.

15. Хотя из 13 субъектов ЮФО Республика Дагестан по доле городского населения занимает 11 место, влияние фактора урбанизации на сохранение родного языка и этнокультурной самобытности в Дагестане ощущается сильнее, чем в других субъектах РФ. Так, в Чечне и Ингушетии большинство сельского и городского населения составляют соответственно чеченцы и ингуши, тогда как в Дагестане ни одна из национальностей не составляет даже четвертой части общей численности населения республики. За последние три-четыре десятилетия русский язык в Дагестане существенно расширил социальные позиции и сферы функционирования. Для дагестанцев, как и для всех россиян, русский язык является главным средством культурного и научного творчества, а для значительной части горожан-дагестанцев и единственным средством общения.

16. Дагестанцы, дагестанский народ - это единый социум, которому присущи базовые характеристики историко-культурной общности, однотипность социальной организации и структуры, единые основы этничности и гражданственности. Первичную основу данного социума составляли «самостийные» сельские общины - джамааты.

Сельские общины принимались в «вольные» общества не как этнические единицы или этнополитические образования, а именно и только как сельские общества. Последние при любых обстоятельствах сохраняли за собой свои территории и были свободны как в выборе политического образования, к которому они считали возможным входить, так и в праве выходить из него. Этнический фактор как в «вольных» обществах, так и в феодальных образованиях Дагестана был выведен за пределы правового поля. Отсюда и то первостепенное значение, какое придавалось (и поныне придается) принадлежности к определенной сельской общине, а не к этносу в его нынешнем, политизированном понимании, признанию в человеке личностных, а не «этнических» достоинств.

Социальные связи и отношения в Дагестане имеют ряд особенностей, обусловленных факторами исторического, демографического (преобладание сельского и относительно позднее формирование городского населения), семейно-бытового (традиционность семейных отношений, прочность родственных уз) характера. Своеобразны здесь этнокультурная среда и социально-психологическая атмосфера социализации личности дагестанца, формирования его мироощущения, идентичности.

Дагестан исторически составляет целостное социокультурное пространство, в котором сельские и городские общины устанавливали и отстаивали такие нормы и традиции сосуществования, которые позволяли каждому сельскому обществу, каждому этносу сохранять свой язык или диалект, свою культурную идентичность.

В самосознании дагестанцев этнические константы занимали свою, вторичную по сравнению с принадлежностью к сельскому обществу, нишу. Именно данная ипостась самосознания дагестанцев является конструктивным ядром, структурирующим элементом и компонентом дагестанской идентичности.

17. Эмиграция дагестанцев в пределы Османской империи продолжалась, с разной степенью интенсивности, со второй половины XIX в. до первой честверти XX в. включительно. Современная численность северокавказской диаспоры за рубежом составляет примерно 1,52 млн. человек, в том числе дагестанцев - до 100.000 человек.

Отчуждение дагестанской диаспоры от исторической Родины, отсутствие реальных условий для культурной самоорганизации предопределило перспективы этнической будущности дагестанцев в Турции, лишило их иной альтернативы, кроме ассимиляции в турецком обществе. И если дагестанцы как подданные Российской империи, граждане Советского Союза, а ныне - России, имели и имеют те или иные возможности для сохранения и воспроизводства этнокультурных ценностей, то дагестанская диаспора в Турции фактически лишена таких возможностей.

18. Автором выявлены, переведены на русский язык и введены в научный оборот арабографические сочинения XIX века, написанные арчинцами на арчинском, аварском и арабском языках. Эти материалы прозволяют пересмотреть устоявшееся в науке представление о бесписьменности как арчинского, так и, вероятно, ряда других языков малых по численности народов Дагестана.

Основные выводы и положения диссертации отражены в следующих публикациях автора:

Статьи в журналах из списка ВАК:

1. Магомедханов М.М. Этноязыковые аспекты культурной идентичности дагестанцев // Вестник Дагестанского научного центра РАН. № 14. Махачкала, 2003. С. 75-83.

2. Магомедханов М.М. Адат, шариат и российские законы в Дагестане // Вестник Дагестанского научного центра Российской Академии наук. № 16, Махачкала, 2004. С. 76-84.

3. Магомедханов М.М. Дагестанцы: грани идентичности (этноязыковой и социокультурный аспекты) // Этнографическое обозрение.

2009, № 6. С. 133-148.

4. Магомедханов М.М., Ибрагимов М.-Р.А. Языковое и этнокультурное многообразие народов: специфика Дагестана // Социологические исследования. 2009. № 6. С. 45-50.

5. Ибрагимов М.-Р. А., Магомедханов М.М. Этнодемографические аспекты формирования городского населения Дагестана (вторая половина ХЕК- начало XXI в. II Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 2. История. Вып. 1. СПб, 2009, С. 247-259.

6. Магомедханов М.М. Образцы письменности арчинцев // Антропологический форум. 2009. №11.anthropologie.kunstkamera.ru/07

/11 online. С. 1-47.

7. Магомедханов М.М. Этноязыковые процессы в Нагорном Дагестане // Известия Высших учебных заведений. Северо-Кавказский регион. Общественные науки. 2010, № 1. С. 59-62.

8. Магомедханов М.М. Вавилонское столпотворение (этноязыковые процессы в Западном Дагестане) // Антропологический форум.

2010. № 13.

Монографии:

9. Магомедханов М.М. Дагестанцы в Турции. Этнодемографические последствия Кавказской войны. Махачкала: ДНЦ РАН, 1997. -180 с.

10. Магомедханов М.М. Дагестанцы: вехи этносоциальной истории (XIX-XX вв.). Махачкала: ДНЦ РАН, 2007. - 253 с.

11. Магомедханов M. M. Дагестанцы: Этноязыковые и социокультурные аспекты самосознания. М.: ДИНЭМ, 2008. - 271 с.

12. Chenciner R., Ismailov G., Magomedkhanov M. Tattooed Mountain Women and Spoonboxes of Daghestan: Magic Medicine Symbols in Silk, Stone, Wood and Flesh. Bennett & Bloom, London, 2006.-256 p.

Статьи в журналах и сборниках:

13. Магомедханов М.М. Миграция сельского населения народностей Дагестана в города и некоторые аспекты этнокультурных процессов // Современные культурно-бытовые процессы в Дагестане. Махачкала, 1984. С.134-150.

14. Магомедханов M. М. К изучению этнического самосознания народов Дагестана // Вопросы общественного быта народов Дагестана в XIX - начале XX в. Махачкала, 1987. С. 35-44.

15. Магомедханов М.М. Особенности этноязыковых процессов в Южном Дагестане // Вестник Института ИАЭ. 2006. № 1. С. 120-128.

16. Магомедханов М.М. Этноязыковые процессы в Центральном приморском и Северном Дагестане // Вестник Института ИАЭ. 2006. №2. С. 101-108.

17. Магомедханов М.М. Этноязыковые процессы у народов Западного Дагестана // Вестник Института ИАЭ. 2006. № 2. С. 104-111.

18 Магомедханов М.М Век России (к изучению национально-освободительной борьбы горцев Дагестана и Чечни во второй четверти XIX в.) // Чеченцы в сообществе народов России. Материалы Всероссийской научно-практической конференции, посвященной 420-летию установления добрососедских отношений между народами России и Чечни, (г. Грозный, 18-20 декабря 2008 г.). Том 2. Назрань, 2008, С. 240-249.

19. Магомедханов М.М. Тенденции развития этноязыковых процессов в Дагестане // Наследие как система ценностей: язык, культура, история: Сборник статей. Махачкала, 2007.С. 557-576.

20. Магомедханов М.М. Вопросы социальной и этнокультурной идентичности дагестанцев // Горизонты гуманитарного знания. К 80-летию академика Г.Г. Гамзатова. Сб. статей. М.: Наука, 2008. С. 663675.

21. Магомедханов М.М. Вопросы эволюции этносоциальной структуры Дагестана (досоветский период) // Дагестанский этнографи-

ческий сборник, посвященный памяти А.Г. Булатовой. Вып. 3. Махачкала, 2008. С. 11-24.

22 . Магомедханов М.М. О влиянии русского языка на эволюцию культурной идентичности дагестанцев // Русский язык и русская культура как фактор общественного согласия, стабильности и прогресса. Сб. научных трудов. Под редакцией академика Г.Г. Гамзатова. Махачкала, 2008. С. 91-106.

23. Магомедханов М.М. Отношение к этноязыковому многообразию (на примере Дагестана) // Дагестанский этнографический сборник, посвященный памяти М.-З.О. Османова. Вып. 4. - Махачкала, 2009. С. 6-12.

24. Магомедханов М.М. Вопросы корреляции адата, шариата и российских законов в Дагестане второй половины XIX- первой половины XX века // Традиции народов Кавказа в меняющемся мире: преемственность и разрывы в социокультурных практиках: Сборник статей к 100-летию со дня рождения Леонида Ивановича Лаврова. -СПб: Петербургское Востоковедение. 2010. С.91-104.

25. Гамзатов Г.Г., Магомедханов М.М. Дагестанцы: вопросы этнической и гражданской идентичности // Гамзатов Г.Г. Дагестан: духовное и художественное наследие Концептуальный, мировоззренческий и нравственный аспекты. Махачкала, 2004. С. 340-348.

26. Gamzatov G., Magomedkhanov М. Religion and ethnic groups // Emerging Market of Russia: Sourcebook for Investment and Trade (Author, Editor-in-Chief Vladimir Kvint).John Wiley & Sons, New York, 1998. p. 19-21.

27. Magomedkhanov M. The Revival of Islam and Islamic Publishing // Demokratizatsiya. The Journal of Post Soviet Democratization. Vol. П, Number 3., Published by Heldref Publications in cooperation with The American University and Moscow State University. Boston, MA., 1994. p. 493^199.

28. Magomedkhanov M. A Cautious Course Through the Storm // Warreport. Bulletin of the Institute for War & Peace reporting. June, 1996, №42. p. 7-12.

29. Magomedkhanov M. Dagestan. Rents in the Fabric of Government // Perspective. A publication of the Institute for the Study of Conflict, Ideology & Policy at Boston University. Vol... VIII. № 4. Boston, USA. 1997. p. 4-5.

30. Magomedkhanov M. Linguistic assimilation and the weakening of ethnic identity in Dagestan // Multilingualism Proceedings of the 23rd Scandinavian Conference of Linguistics Studia Lingüistica Upsaliensia No. 8. / Edited by Anju Saxena & Ake Viberg, UppsaJa University, 2009, p. 239244.

Материалы научных конференций и тезисы докладов:

31. Магомедханов М.М. Процессы и проблемы этноязыковой ассимиляции в Дагестане // Сохранение и развитие языков, языковое планирование в Европе и России. Материалы международного семинара. 28-29 сентября 2004. Элиста, 2005. С. 73-84.

32. Магомедханов М.М. Проблемы сохранения этноязыкового многообразия Дагестана // «Археология, этнография и фольклористика Кавказа». Новейшие археологические и этнографические исследования на Кавказе. Материалы международной научной конференции. Махачкала, 2007. С.260-261.

33. Ибрагимов М.-Р.А., Магомедханов М.М. Этносоциальные аспекты религиозного экстремизма в республике Дагестан // Актуальные проблемы противодействия религиозно-политическому экстремизму. Материалы Всероссийской научно-практической конференции. Махачкала, 2007. С. 144-153.

34. Магомедханов М.М. Этноязыковая идентичность в условиях этнического смешения (По материалам Южного Дагестана) И Международная научная конференция «Археология, этнология и фольклористика Кавказа» (Батуми, 7-8 сентября 2006 г.). Сборник кратких содержаний докладов. Тбилиси, 2007. С. 346-347.

35. Магомедханов М.М. Этноязыковая ситуация в Западном Дагестане // Лавровский сборник. Материалы Среднеазиатско-Кавказских исследований. Этнология, история, археология, культурология. 20062007. СПб., 2007. С. 38-39.

36. Магомедханов М.М. Этноязыковые аспекты культурной идентичности дагестанцев // VH Конгресс этнографов и антропологов России. Доклады и выступления. Саранск, 2007. С. 174-175

37. Магомедханов М.М Век России (к изучению национально-освободительной борьбы горцев Дагестана и Чечни во второй четверти XIX в.) // Чеченцы в сообществе народов России. Материалы Всероссийской научно-практической конференции, посвященной 420-летию

установления добрососедских отношений между народами России и Чечни, (г. Грозный, 18-20 декабря 2008 г.). Том 2. Назрань, 2008, С.240-249.

38. Магомедханов М.М. О функциональных перспективах дагестанских бесписьменных языков // II Международный симпозиум «Иберийско-кавказское языкознание: наследите и перспективы». Материалы. Тбилиси, 2008, С.264-265.

39. Магомедханов М.М. Образ эмансипированной горянки в идеологии и народном сознании // Тендерные отношения в культуре народов Северного Кавказа. Материалы региональной научной конференции. Махачкала, 29 февраля 2008 г. Махачкала, 2008, С. 101-104.

40. Магомедханов М.М. Этноязыковые процессы у горских евреев Дагестана // Проблемы еврейской истории. Часть 2. Материалы научных конференций Центра «Сефер» по иудаике 2007 года. Памяти Профессора Рашида Мурадовича Капланова. М., 2008. С.396-408.

41. Магомедханов М.М. Дагестан Л.И. Лаврова // Лавровский сборник: Материалы ХХХШ Среднеазиатско-Кавказских чтений 20082009 гг.: Этнология, история, археология, культурология / Отв. Ред. Ю.Ю. Карпов, И.В. Стасевич. СПб.: МАЭ РАН, 2009. С. 10-14.

42. Магомедханов М.М. Ипостаси самосознания дагестанцев // Кавказская цивилизация: историко-культурное наследие народов Юга России. Сб. материалов круглого стола. Магас, 2009. С. 96-114.

43. Магомедханов М.М. К вопросу о конфессиональной идентичности дагестанцев // Единство народов Дагестана - основа политической стабильности, социально-экономического и культурного развития республики. Материалы научно-практической конференции. Махачкала, 2009. С. 251-256

44. Магомедханов М.М. О современных символах этничности дагестанцев // Лавровский сборник: Материалы ХХХШ Среднеазиатско-Кавказских чтений 2008-2009 гг.: Этнология, история, археология, культурология / Отв. Ред. Ю.Ю. Карпов, И.В. Стасевич. СПб.: МАЭ РАН, 2009. С. 423-424.

45. Магомедханов М.М., Мусаева М.К. Символы этничности в условиях глобализации (на примере Дагестана) // Этнос. Общество. Цивилизация: П Кузеевские чтения: материалы междунар. науч.-пракг. конф., посвященной 80-летию Р.Г. Кузеева. \ Под. ред. А.Б. Юнусовой. - Уфа: Уфимский полиграфкомбинат, 2009.С. 255-256.

46. Магомедханов М.М. Этническая структура Дагестана в свете исследований С.Ш. Гаджиевой // Жизнь, отданная науке. Материалы научной сессии, посвященной 95-летию профессора С.Ш. Гаджиевой / Институт истории, археологии и этнографии Дагестанского научного центра РАН. - Махачкала, 2009. С. 138-143.

47. Магомедханов М.М. Языковые ребусы идентификации дагестанцев // Кавказ: Археология и этнология. Материалы международной научной конференции. Баку, 2009. С. 493^196.

48. Агларов М.А., Магомедханов М.М. Этноязыковое многообразие и диалог культур // Опыт и проблемы образовательной деятельности библиотек и учебных заведений как центров диалога культур народов России. Махачкала, 2008. С. 76-82

49. Aglarov М., Magomedkhanov М. Basic Fasctors of Cultural Identity of Population of the Anotolian-Caucasian Region in the Bronze Epoch // Second International Congress of Eurasian Archeology. East Anatolian and Caucasian Bronze Age Cultures. Abstracts. Dokuz Eylul University. Center for Studies on Caucasian & Central Asian Archeology. Institute of Anatolia & Eurasia. Tire, 2010. p. 46.

МАГОМЕДХАНОВ Магомедхан Магомедович

ДАГЕСТАНЦЫ: ЭТНОЯЗЫКОВОЕ МНОГООБРАЗИЕ И КУЛЬТУРНАЯ ИДЕНТИЧНОСТЬ

Подписано в печать 20.09.2010. Формат 60x84 Гарнитура «Тайме». Усл.-п.л. 3,96. Печать офсетная. Тираж 120 экз. Заказ № 239

ГУП «Типография ДНЦ РАН» 367015, Махачкала, 5-й жилгородок, корпус 10.

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора исторических наук Магомедханов, Магомедхан Магомедович

Введение.

Глава I. ИСТОРИОГРАФИЧЕСКИЕ ТРАДИЦИИ

ДАГЕСТАНОВЕДЕНИЯ.

Глава II. ВЕХИ ЭТНОСОЦИАЛЬНОЙ ИСТОРИИ

§ 1. XIX век: Ориентиры исторического сознания.

§ 2. Адат, шариат, российские законы: проблемы корреляции.

§ 3. Эволюция социальных отношений.

§ 4. Этносоциальные аспекты советизации.

§ 5. Изменение социально-культурного облика дагестанцев конец XIX- начало XXI в.).

Глава III. МИГРАЦИИ, ЭТНИЧЕСКИЕ СМЕШЕНИЯ.

Глава IV. НАЦИОНАЛЬНО-ЯЗЫКОВАЯ ПОЛИТИКА.

§ 1. Досоветский период

§ 2. Советский опыт.

§ 3. Постсоветский период.

Глава V. ЭТНОЯЗЫКОВЫЕ ПРОЦЕССЫ.

§ 1.Особенности этноязыковых процессов в Южном Дагестане.

§ 2. Этноязыковые процессы в Приморском и Северном Дагестане.

§ 3. Этноязыковые процессы в Нагорном Дагестане.

§ 4. Многоязычие и освоение культур.

§ 5. Отношение к этноязыковому многообразию.

Глава VI. ДАГЕСТАНЦЫ: ГРАНИ ИДЕНТИЧНОСТЕЙ

§ 1. К историографии проблемы.

§ 2. Компоненты этничности.

§ 3. «Этнические территории».

§ 4. Этнические номинации.

§ 5. Дагестанская идентичность.

§ 6. Кавказская идентичность.

§ 7. Российская идентичность.

§ 8. Архетипические и стереотипические образы.

§ 9. Конфессиональная идентичность.

§10. «Двуединая идентичность» и ошибки статистики.

Глава VII .ДАГЕСТАНСКАЯ ДИАСПОРА.

Введение диссертации2010 год, автореферат по истории, Магомедханов, Магомедхан Магомедович

Кавказ находится на одном из самых оживленных перекрестков евразийского экономического и культурного пространства. Здесь сложилась самобытная цивилизация1 с ее кавказским субстратом, с культурными наслоениями тюркского, иранского, славянского, еврейского, греческого миров, с поведенческими и ментальными особенностями населения, с традициями жизнеобеспечения, вобравшими в себя опыт древних земледельческих и кочевых племен в хозяйственном освоении горных, равнинных и степных ландшафтов. Цивилизация эта впитала в себя духовные ценности и технологические достижения Европы и Азии, Востока и Запада, ислама и христианства, иудаизма и буддизма. Толерантно само становление и развитие кавказской цивилизации. И в этом ее своеобразии неисчерпаемый потенциал кавказского единства, перспективы интеграции народов Кавказа в общероссийское и мировое сообщество. К сожалению, преимущество это, как и сознание историко-культурного и духовного единства народов Кавказа, не раз приносилось в жертву геополитике и спровоцированным ею межэтническим конфликтам и войнам.

Сегодня с сожалением приходится соглашаться с тем, что «Кавказ утратил сознание целостности и единства, ощущение зримого присутствия в мире»2.

Дагестан на протяжении веков являлся органической и продуцирующей частью евразийского культурного пространства.

Феномен общедагестанской идентичности, под которой понимается присущее

1 См.: Анчабадзе Д.Ю., Волкова Н.Г. Этническая история Северного Кавказа ХУ1-Х1Х века. М., 1993; Арутюнов С.А. Глоттогенез и этногенез на Кавказе // Абдушелишвили М.Г., Арутюнов С.А., Калоев Б.А. Народы Кавказа: Антропология, лингвистика, хозяйство. М., 1994; Алародии. (Этногенетические исследования). Махачкала, 1995; Абдулатипов Р.Г. Кавказская цивилизация // Научная мысль Кавказа. 1995. №1 и др.

2 Бгажноков Б.Х. Основания гуманистической этнологии. М.,2003, С. 86

Дагестану сходство сущностных характеристик этнокультур и выраженное сознание принадлежности к единому народу, дагестанцам, не обнаруживает прямых аналогий в других частях России и мира.

Восприимчивость к инновациям и преемственность самобытности на уровне сельской общины и региона, — одна из самых загадочных особенностей этнокультурной истории Дагестана, истории, изучение которой приводит к убеждению в том, что языковое и этническое многообразие может служить условием и фактором устойчивого развития многонационального социума.

Формирование общей идентичности в условия этноязыковой множественности и сохранения различимых этнографических элементов — это фундаментальная проблема этнологической науки, для изучения которой преимущества Дагестана как объекта исследования являются общепризнанными.

Дагестанцы, дагестанское сообщество народов, как и любой социальный организм, имеет свою, исторически заданную систему внутренних и внешних детерминантов развития, свою, однотипную в сущностных параметрах социальную структуру, свои, ориентированные в историческом времени и культурном пространстве объективные и субъективные основания многоуровневой идентичности.

Предметному изучению оснований, компонентов, граней дагестанской идентичности и посвящена настоящая работа.

Этнический фактор, традиционно не игравший существенной роли во взаимоотношениях дагестанских общин (джамаатов), используется в наши дни в качестве ключевого элемента общественно-политической жизни. По замечанию В.А. Тишкова, межэтнические отношения в дагестанском обществе «в последние два десятилетия обрели до того невиданные в истории региона жесткие групповые очертания в ущерб обще дагестанской идентичности»3.

В 1990-е годы были отмечены попытками разделить народы Дагестана на «унитаристов» (выступающих за сохранение административно-государственной целостности Республики Дагестан) и "федералистов" (предлагающих расчленить Дагестан на этнические или «национально-территориальные автономии» и стать самостоятельными, обособленными от Дагестана субъектами Российской Федерации).

В некоторых публикациях дагестанская идентичность трактуется как нечто о

Тишков В.А. Введение // Многоэтнические сообщества в условиях трансформации: опыт Дагестана. Материалы международной научной конференции, Москва. 25-27 мая 2004 г. М., 2005. С.5-6. эфемерное4 и преходящее, а взамен якобы «искусственно созданной государственности с географическим названием Дагестан (существование которого, конечно же. не вечно)» (Подчеркнуто - М.М.) предлагается «вычленение» аварцев, кумыков, лезгин, даргинцев, «каждого в отдельности, в качестве самостоятельных субъектов Федерации»5.

По мнению другого автора в Дагестане «с советского времени, безраздельно господствует официальная идеологическая установка (напоминающая дагестанский вариант «югославизма»), сводящаяся к активной пропаганде «исключительной близости» (в заведомо преувеличиваемой форме) всех дагестанцев друг другу, что нередко служит удобным оправданием для подавления национальной самобытности и связанного с ней стремления к возрождению утерянной этногосударственности»6.

В сущности та же идея призрачности дагестанской идентичности пропагандируется в публикациях, в которых «аварцу по национальности А.Д. Даниялову» приписывается умысел «укрупнения» аварского народа «за счет андо—цезких народов» и расширения среды обитания аварцев и некоторых других народов Нагорного Дагестана «за счет исконно этнических территорий равнинных народов». В условиях, когда две трети населения Дагестана живет на равнине, ущербность подобных утверждений для сохранения общественно-политической стабильности и гармонии межэтнических отношений в республике представляется очевидной.

Дестабилизации общественно-политической ситуации, ослаблению сознания единства народов Дагестана способствовали инсинуации и попытки перевода в «межэтническую плоскость» территориальных споров, деморализация общества на «этнической почве» во время выборных кампаний, при «приватизации» должностей и государственной собственности.

В ряду деструктивных явлений последних двух десятилетий особую опасность для сохранения целостности Дагестана и ее государственности в составе России представляет проникновение религиозно-политического экстремизма, приведшее к трагедии августа-сентября 1999 г., террористическим актам против гражданского населения, представителей государственной власти, общественных деятелей, духовных авторитетов.

Эти и другие вызовы современности обусловливают актуальность,

4 См.: «Дагестанцы - люди без Родины» //www.kumukia.ru/modules.php

5 История, культура и актуальные проблемы лезгин. Материалы круглого стола. 3-4 марта 2006 г., М., 2007, С. 82.

6 ЬНр://ги.ш11аресНа.о^Лу1к1/Аварцы академическое и прикладное значение изучения рассматриваемой темы.

Цель и задачи исследования. Цель данного исследования - изучить феномен этноязыкового многообразия и культурной идентичности, основы и компоненты многоуровневого самосознания дагестанцев.

Для достижения этой цели ставился ряд взаимосвязанных задач, главными из которых являются:

- освещение изменений в историческом и правовом сознании дагестанцев, обусловленных вхождением Дагестана в состав России;

- рассмотрение эволюции социальных отношений;

- определение динамики социальной структуры, уровня образования, изменения социально-культурного облика дагестанцев за истекшие два века;

- изучение общих тенденций и локальных особенностей и этноязыковых процессов, влияния на эти процессы национально-языковой политики, миграций, урбанизации, этнических смешений, социальной мобильности;

- характеристика коммуникативных и социокультурных функций русского языка;

- анализ состояния и перспектив сохранения этноязыкового многообразия;

- исследование этноязыковых и социокультурных оснований, уровней и граней самосознания дагестанцев;

- рассмотрение истории формирования и трансформации этнокультурных характеристик дагестанской диаспоры за рубежом.

Как видим, круг исследуемых вопросов охватывает важнейшие структурные и системные компоненты социальной и этнокультурной жизни дагестанских народов. При этом первостепенное внимание уделено рассмотрению феномена дагестанскости в историческом, этноязыковом и социкультурном аспекте. В сущности, все главы работы посящены именно этому, наиболее показательному в этнологическом смысле, а потому наиболее продуктивному для достижения цели исследования аспекту.

Решение вышеназванных задач позволяет выявить базовые признаки историко-культурной общности дагестанцев, предметнее представить тенденции этнических процессов в многоязычном, идентичном по сущностным культурным характеристикам дагестанском социуме за истекшие два века.

Теоретическая и методологическая основа исследования.

Предметные области истории, этнологии, социологии, культурологи, лингвистики, хотя и не идентичны, но во многом пересекаются; их разграничение существует в теории и носит, в целом, формальный характер. Вместе с тем, история, социология, языковая и культурная жизнь многонациональных регионов может быть лучше понята, если она «прочитывается» при помощи смысловых, семиотических транскрипций и расшифровок, имеющихся в методологическом арсенале этнологической науки.

Многоаспектность проблемы корреляции этноязыкового многообразия и культурной идентичности обусловливает преимущества ее изучения на междисциплинарной (истории, этнографии, этносоциологии, социолингвистики, этнопсихологии)основе.

В работе использованы труды российских ученых по теории этноса, методологии

-7 этнологических и этносоциологических, культурологических исследовании , методы структурного, компонентного, сравнительного, системного анализа, принцип историзма.

Источники. Информационную базу исследования составили литературные источники, статистические и архивные сведения, полевые материалы автора.

Сравнительный анализ материалов Всеобщей переписи населения Российской империи 1897 г., Всесоюзных переписей 1926, 1939, 1959, 1970, 1979, 1989 гг., Всероссийской переписи 2002 г., статистических обзоров и сведений статистики дореволюционного и последующих период позволил выявить количественно-качественные параметры динамики социально-культурного облика населения Дагестана.

При освещении вопросов этносоциальной истории Дагестана, наряду с литературными источниками, использованы сборники архивных документов, материалы Государственного архива Республики Дагестан, Российского государственного исторического архива, Рукописного фонда Института ИАЭ ДНЦ РАН, полевые этнографические сведения, собранные автором в различных районах Дагестана и в районах расселения дагестанцев за рубежом.

Строго говоря, историографии по теме диссертации нет. Однако кавказоведение, дагестановедение - это научные направления с давними традициями и признанными достижениями, без освоения которых невозможно существенное приращение новых знаний в любой из областей гуманитарной науки. Поэтому диссертант пытался максимально учесть имеющиеся в литературе суждения и заключения, так или иначе относящиеся к теме его исследования.

Степень изученности проблемы

7 Вопросы методики этнических и этносоциологических исследований. М.: Наука, 1970; Бромлей Ю. В. Этнос и этнография. М.: Наука, 1973; Он же. Современные проблемы этнографии. Очерки теории и истории. М., 1981; Он же. Очерки теории этноса. М.: Наука, 1983; Арутюнян Ю.В., Дробижева JI.M., Кондраьев B.C., Сусоколов A.A. Этносоциология: цели, методы и некоторые результаты исследования. М., 1984: Г.Г. Гамзатов. Дагестан: Духовное и художественное наследие. Концептуальный, мировоззренческий и нравственный аспекты. Махачкала, 2004;

Общие суждения об уникальности Дагестана, его языковом и этническом многообразии, о тенденциях развития этнических и «межнациональных» процессов с древнейших времен и до наших дней, о том, кто такие дагестанцы и что такое дагестанское общество и т.п., имеются во многих публикациях. В советское время большое внимание было уделено вопросам типологии этнических общностей Дагестана в о рамках известных историко-стадиальных, формационных концепций .

Так, всемирно-исторический процесс образования и функционирования различных типов этнических общностей представлялся «основоположнику теории народности» А.Г. Агаеву как переход от родоплемснной общности к народности и далее к нации. Родоплеменную общность он характеризовал как основанную на кровнородственных связях и натуральном хозяйстве, народность — на территориально-языковых связях и мелкотоварном производстве, нацию — на социально-экономических связях, крупном производстве и государственном единении населения, говорящего на одном языке и обладающего общим самосознанием?.

Сведение изучения «дагестанскости» к всеобъемлещему определению понятия «дагестанский народ» и поиску соответствующей номинации (формирующаяся нация на базе русского языка, суперэтнос, макроэтносоциальная общность, метаэнос и т.п.)10 все еще остается доминирующей парадигмой интерпретации феномена дагестанской идентичности.

В последние годы предпринимаются попытки доказать, что современная этническая структура Дагестана является конструктом советского времени11.

Агаев А.Г. К вопросу о теории народности. Махачкала, 1965; Он же. Нация, ее сущность и самосознание. Махачкала, 1967; Он же. Дагестанское единство: история и современность. Махачкала, 1978; Он же. Нациология — философия национальной экзистенции. Махачкала, 1992

9 Агаев А.Г. К вопросу о теории народности. Махачкала, 1965; Он же. Нация, ее сущность и самосознание. Махачкала, 1967; Он же. Дагестанское единство: история и современность. Махачкала, 1978; Он же. Нациология — философия национальной экзистенции. Махачкала, 1992

10 Даниялов А. Д. Советский Дагестан. М.: Изд-во Сов. Россия, 1960. С. 20; Ихилов М. М. К вопросу о национальной консолидации народов Дагестана // Советская этнография. 1965. № 6. С. 97; Даниялов Г. Д. Развитие экономики и культуры Дагестана (1945-1965 гг.). М.: Наука, 1966. С. 358-361; История Дагестана: в 4-х томах. М.: Наука, 1969. Т. IV. С. 292; Агаев А. Г. К вопросу о теории народности. Закономерности социалистического развития народностей. Махачкала, 1965. С. 266.

11 Кисриев Э.Ф. Национальности и политический процесс в Дагестане. Махачкала, 1998. С. 15; Тишков В.А., Кисриев Э.Ф. Множественные идентичности между теорией и политикой (пример Дагестана) // Этнографическое обозрение. 2007, № 5.

Тема дагестанской идентичности не обойдена и политологами. Некоторые из них задаются интересными («Что такое дагестанская самоидентичность»?) или «полититкорректными» («Кто мы - больше россияне или дагестанцы, или аварцы, даргинцы, кумыки, лезгины, лакцы, табасаранцы и другие конституционные народы?») вопросами и, вместо ответов, предлагают новые этнономинации типа «русский аварец»12 или дают указания от том, что «проживающих в Махачкале людей следует называть не представителями дагестанских этносов, а махачкалинцами-(дагестанецами), проживающих в Каспийске - каспийчами-(дагестанецами) и.т.д. ». Показательны названия публикаций: «Дагестанцы: народ, нация или другая общность?»13, «Дагестанцы - кто мы?»14, «Что есть дагестанское общество сегодня?»15 и т.д. Формулируя ответы на свои вопросы, авторы ссылаются на интенсивность этнических, этноязыковых, этнокультурных процессов, на урбанизацию, модернизацию, глобализацию. Однако умозаключения о дагестанской идентичности тогда могут претендовать на достоверность, когда они отражают результаты конкретных исследований, а не только идеологические установки эпохи или личные представления авторов о «дагестанскосги».

Научная новизна работы состоит в том, что это первое комплексное, междисциплинарное исследование феномена «дагестанское™».

В ней впервые предпринята попытка предметного анализа и научно-теоретического осмысления проблемы эволюции этноязыкового многообразия и культурной идентичности дагестанцев в историческом времени (XIX— начало XXI вв.) и I социокультурном, политическом пространстве (Дагестан, Россия).

Апробация результатов исследования. Основные положения и выводы по рассматриваемой теме нашли отражение в 77-ми научных публикациях*автора, в том числе: в 3-х монографиях; 8-ми статьях в рецензируемых журналах (список ВАК Минобразования РФ);

12 Дибиров А.-Н.З. Русскость как культурно-ценностная основа национальной идентичности россиян // Русский язык и русская культура как фактор общественного согласия, стабильности и прогресса. Сб. научных трудов. Под ред. академика Г.Г.

Гамзатова.Махачкала, 2008, С. 47. 1

Агаев А.Г. Дагестанцы: народ, нация или другая общность? // Советский Дагестан. 1985, №3.

14 Дибиров А.-Н., Исрапиллова К. Дагестанцы — кто мы? Махачкала, 2006.

15 Магомедов A.M. Что есть дагестанское общество сегодня? Махачкала, 2007. в статьях в отечественных (24) и зарубежных (15) академических изданиях; в материалах международных (7), всероссийских (5) и региональных (5) научных конференций; в тезисах докладов, прочитанных на международных (4) и всероссийских (6) и региональных научных конференциях.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Дагестанцы: этноязыковое многообразие и культурная идентичность"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

1. Как и любой социальный организм, дагестанское сообщество народов имеет свою, исторически заданную генетику и структуру, свою систему внутренних и внешних детерминантов развития, свои, ориентированные во времени и пространстве компоненты межэтнической дифференциации и интеграции.

С включением Дагестана в орбиту российской государственности в историческом, правовом, этническом сознании дагестанцев произошли глубокие изменения. В социальной сфере прослеживается осознанное стремление дагестанцев к самоуверждению на местах в качестве беке кого сословия, представителей царской власти, к инкорпорации в военную и экономическую элиту Российской Империи, к получению русского образования, освоению русской культуры. К концу ХЕХ-началу XX в. интеллектуальную элиту Дагестана представляют не только последователи арабо-мусульманской культурной традиции, но и интегрированная в русскую культурную среду, европейски образованная генерация просветителей, студенчества, офицеров, служащих, чиновников, буржуазии. Этим новым социальным и интеллектуальным элитам Дагестана принадлежит ведущая роль в модернизации и секуляризации Дагестана по русскому дореволюционному образцу.

2. С образованием Дагестанской области и установлением режима «военно-народного управления», сочетавшего в себе как общеимперские, так и традиционные для Дагестана начала, традиционные институты гражданского самоуправления сельских обществ были либо отменены, либо адаптированы и подчинены царской администрации. Административно-территориальное размежевание на низовом уровне в целом соответствовало традиционному делению на сельские общества. Было сохранено прежнее административное деление на наибства, возрождено выборное сельское управление, созданы выборные сельские суды по шариату и суды по адату, словесные суды и т.д.

Смешение и взаимная адаптация разных правовых систем (адата, шариата, российского права) происходила в условиях общероссийских реформ 1860-х и последующих годов, проникновения капиталистических отношений и ломки веками сложившейся социкультурной и соционормативной практики. Обуслволенная этим трансформация правосознания дагестанцев имела как позитивные (привитие российской гражданственности, освоение общеимперских законов), так и негативные (отношение к правосудию, к судам, которые, казалось бы, соответствовали традиции, менялось в худшую сторону, преступность не падала, регулятивные функции сельской общины слабели) последствия. Однако абречества, «хищничества», «набегового хозяйства» ни как социального института, ни как социальной практики в Дагестане несуществовало.

Приверженность к порядку вообще и правопорядку в особености (г1адлу), опасение быть осужденным общественным мнением, отвержение любым форм унижения чести и достоинства личности были и остаются нравственными характеристиками, важными составляющими правосознания и самосознания дагестанцев.

3. С установлением совеской власти измененились экономические и политические основы социальной структуры общества. По ходу коллективизации, индустриализации и культурной революции узденство как основное гражданское сословие дагестанского общества было, подобно «расказачиванию», было маргинализировано (ликвидацией кулачества как класса, подавление антиколхозных восстаний) и превращено в колхозных крестьян, рабочих фабрик, заводов и совхозов.

Превратив частные и общественные (джамаатские) земли в «условно-общественные» (кохозные) или государственные (совхозные), советская власть коренным образом переломила традиционные хозяйственно-экономические и общественно-политические устои сельских общин.

Духовные лица, которые составляли часть дагестанского общества, а не отдельное сословие, были лишены материальных основ существования (закрытие мечетей, медресе, «национализация» вакуфов), ограничены в правах на участие в общественной и культурной жизни, подвергались репрессиям.

Статистические показатели социальной структуры, образования и культуры Дагестана к началу 1980-х гг. поднялись до общесоюзного и общероссийского уровня. Советская власть активно боролась за раскрепощение женщины-горянки, изживание «пережитков прошлого», внедрение в быт новых обычаев и обрядов.

Преемственность культурной традиции признавалась только в той ее части, которая относилась к «демократическим элементам». Модернизация осуществлялась главным образом через преодоление «старой культуры» и «внедрении» новой, социалистической культуры.

Все это, наряду с социально-экономическим преображением края, способствовало формированию сознания мирового превосходства советского строя и КПСС, бесповоротности избранного ею курса на строительство нового общества и нового человека, чувства гордости за достижения в экономике, культуре, спорте, науке, ощущения одухотворенности принадлежностью к братской семье советских народов, причастностью к свершениям великой страны - СССР.

4. Характеристика социальной структуры дагестанских народов в категориях и выражениях типа «мечетские общины», «мусульманские общины», «клановая организация», «дагестанские колхозы как форма мусульманского правления» и т.п. применительно к Дагестану XIX в. и, тем более, к современности, некорректны. Дагестанское общество с исторически обозримого времени структурировано на гражданских и светских, а не на этно-клановых или религиозно-общинных основаниях.

5. В XIX- начале XX вв. более или менее масштабные миграции населения были связаны а) с формированием городского населения, б) с притоком в Дагестан русского населения, украинцев, армян, персов и др., в) с переселением горцев в Османскую империю.

XX век в истории Дагестана отмечен демографическими потреями, связанными с Первой мировой, Гражданской и Великой Отечественной войнами, депортацией чеченцев-аккинцев в 1944 г. в Среднюю Азию, насильственным переселением пятой части дагестанских горцев на территории упраздненных Чечено-Ингушской республики и Ауховского района Дагестана.

С формированием городского населения, переселением горцев на равнину изменилась и без того сложная палитра этнической структуры населения Дагестана, особенно в Приморской и степной его части.

В результате регулирования демографического и земельного дисбаланса между горными и равнинными районами путем форсированного переселения горцев на равнину и преднамеренного этнического смешения населения республика, наряду с экономическими результатами такой политики, получила неизбежные при столь крупном демографическом эксперименте социально-экономические проблемы в горах и поземельные конфликты на равнине. Усугубило положение и то, что к 1980 г. большая часть равнинных колхозов была преобразована в совхозы . Последние привлекали жителей экономически неблагополучных горных районов гарантированной заработной платой, перспективой получить более высокую, чем в колхозах пенсию, благоустроенностью совхозных поселков, наличием «городских» услуг, предоставлением временного жилья и т.д. Рабочие совхозов, в отличие от колхозников, не имели земельного пая и права решением общего собрания исключать кого-либо из

766 Искендеров Г.А. История совхозного строительства в Дагестане (1920-1980 гг.). М., 1982, С.90. своего коллектива или принимать в него, а потому не могли влиять на рост народонаселения совхозных поселков за счет переселенцев.

Сегодня весь равнинный Дагестан от Самура до Ставропольского края и Калмыкии предстает перед нами как сплошная зона этнического смешения и эпизодических конфликтов, которые возникают в основном по двум причинам: из-за «несправедливого» распределения земельных участков между «первопоселенцами» и «переселенцами» или в связи с выдвижениями (назначениями) на руководящие должности. Трения и инциденты на этой почве широко освещаются в СМИ и научных публикациях как «межнациональные отношения» или «межэтнические конфликты», хотя корни последних лежат отнюдь не в этнической плоскости.

Основная масса населения республики Дагестан (по данным на начало 2005 г. 2 млн.621,8 тыс. человек, из них городских жителей - 42, 7 %.) живет в равнинной и предгорной части, в условиях исключительного этнического смешения. Около миллиона дагестанцев живут за пределами Республики Дагестан (в пределах РФ, Азербайджане и др. странах СНГ). Несмотря на высокие темпы роста городского населения, абсолютная и относительная численность сельского населения не уменьшается. И это создает иллюзии о неисчерпаемом потенциале дагестанского села в смысле сохранения национальных языков, традиционных компонентов бытовой культуры. Между тем рост абсолютной численности сельского населения происходит не в горной зоне, а в равнинных районах Дагестана и ведет не к гомогенизации, а к дальнейшему смешению этнического состава населения республики.

6. В дореволюционной России, как и в СССР, языковая политика рассматривалась как часть национальной политики. В различные исторические периоды менялись приоритеты национальной политики, но неизменным оставалось понимание важности учета этнических, языковых, культурных, религиозных особенностей для упрочения государственных устоев, формирования гражданственности, предотвращения сепаратизма, идеологического обеспечения единства власти и народа.

Разносторонние связи между дагестанскими народами и дагестанцев с внешним миром способствовали возникновению различных по сферам применения и ареалам распространения форм многоязычия.

Функции языков межэтнического общения выполняли кумыкский, аварский, отчасти лакский и ногайский языки. Азербайджанский язык в качестве языка торговли, образования и культурного творчества, использовался дагестанцами в основном в Южном Дагестане. Доминирующие позиции в религиозной и культурной жизни принадлежали арабскому языку.

Хотя тюркский язык употреблялся и как язык письменный, и как средство бытового, массового общения, ареал его преимущественного применения был очерчен пределами Южного Дагестана. В силу различных исторических причин народы этой части края, в лингвистическом отношении далекие от тюркской языковой семьи, оказались почти всецело вовлеченными в тюркскую (азербайджанскую) языковую и культурную стихию. В ней они находили и материальную пользу, и удовлетворение культурных запросов, и творческое, духовное вдохновение.

При всей сложности этноязыковых связей, разнообразии форм многоязычия процессы языковой ассимиляции в конце XIX- первой половине XX вв. носили эпизодический характер и были связаны главным образом с миграциями отдельных семей в иноэтническую среду. Естественная вслед за культурной ассимиляцией трансформация этничности и самосознания имела . в Дагестане свои нюансы. Даже после полной «натурализации» в новой среде потомки выходцев из «других» мест или этнических групп на протяжении жизни пяти и более поколений продолжали помнить об их «родовом селении».

7. Царское правительство в национально- языковой политике исходило из задачи утверждения в Дагестанской области русского языка как государственного. При этом оно не чинило препятствий свободному функционированию арабского и тюркского языков как языков религиозной практики, образования, науки, литературы, делопроизводства. Попытка перевода делопроизводства с арабского языка на русский язык, предпринятая в 1913 г.' была опротествована дагестанцами и не имела последствий.

В результате демократических преобразований, последовавших после Первой Русской революции 1905-1907 гг. в Дагестане происходит оживление арабо-мусульманской культурной традиции, творческой активизация местной, по-русски образованной интеллигенции, небывалое в прошлой истории расширение функциональной роли языков народов Дагестана, подъем общественной значимости и художественного уровня дагестанской литературы, становлением книгопечатного дела.

Оживление экономики, развитие транспорта и торговли, расширение масштабов и географии отходничества, рост городов, предпринимательская активность населения, - все это способствовало распространению русского языка. Растет стремление дагестанцев к усвоению русского языка, их желание определить своих детей в русские школы и гимназии, популярность которых в немалой степени определялась как социальными и материальными выгодами, так и чем, что для обучающихся в русских учебных заведениях горцев запрета на соблюдение мусульманских обрядов не было.

8. С первых лет советской власти была приняты меры по искоренению арабографической письменности и уничтожению арабографической литературы, ликвидации религиозной системы образования, переводу письменности на латиницу (1928 г.) и кириллицу (1937 г.). Открывались ликбезы и ликпункты, общеобразовательные школы, курсы по подготовке педагогических кадров для обучения на национальных языках, средние и высшие специальные учебные заведения. Были изданы новые учебники, методическеие русско-национальных словари, создавались национальные СМИ, писательские союзы, художественные коллективы, театры и т.д. Все это способствовало развитию языков народов Дагестана.

Однако в 1960-е годы происходило ограничение, а в отдельных сферах и свертывание функций национальных языков. Роль национальных языков как основного средства трансляции и трансмиссии в поколениях этнокультур, потребления национально-языковых форм художественной культуры, постепенно редуцировалась. Все это сопровождалось насаждением идей и лозунгов о наступлении коммунизма, о слиянии наций и языков, пропагандой «стерильного» от национально-религиозного содержания «морального кодекса строителя коммунизма» и т.п.

9. Советская модернизация коснулась не только производственного, общественного и отчасти семейного быта, но и такой чувствительной сферы как этническое самосознание. Под предлогом борьбы с национализмом шло постепенное вытеснение национальных языков из сферы образования, затушевывание национального своеобразия культур, внушение стереотипов о том, что культурным советский человек - это тот, кто избавился от «национальной скорлупы», религиозного дурмана и прочих признаков «национальной ограниченности».

С конца 1960-х гг. начался перевод школ на русский язык обучения сначала с многонациональным, а затем и мононациональным контингентом учащихся. Тогда же началось падение уровня преподавания родных языков и литератур.

Таким образом, вытеснение родных языков из системы образования явилось основной причиной стагнации и функциональной депрессии национальных языков. Несмотря на это, в научной и публицистической литературе пропагандировались тезисы о невиданном развитии национальных языков и культур, указывалось на рост числа писателей и их сочинений, на увеличение из года в год театральных постановок, коллективов художественной самодеятельности и т.д. Делалось это вне контекста состояние языковой компетенции «национального» читателя и зрителя.

10. Реалии этноязыковой жизни 1970-х и последующих годов уже не вписывались в догматическую парадигму о неуклонном развитии и взаимообогащении национальных языков и культур. Присущее раннему периоду советской истории гармоничное взаимодействие национальных и русского языков, выражавшееся в том, что каждый из языков занимал соответствующие своим демографическим, коммуникативным, образовательно-культурным и иным ресурсам функциональные сферы и ниши, начало менять направление в сторону свертывания сфер употребления национальных языков. Вместо утверждения гуманистического, одинаково бережного отношения к родным и русскому языкам, в общественное сознание людей прямо или исподволь «внедрялись» предубеждения о бесперспективности национальных языков, о том, что за пределами аула родной язык якобы никому не нужен.

Следствием вытеснения национальных языков из таких общественно значимых сфер функционирования как образование, делопроизводство, государственная власть, публичная политика, явилось падение социального престижа национальных языков, ослаблению их роли в сфере общественного быта, художественной культуры, литературы, СМИ.

11. Современное функциональное состояние языков - это не только аккумулированный результат развития этноязыковых и этнокультурных процессов в предшествующие эпохи, но и индикатор действенности новейших технологических и коммуникативных реалий, которые в условиях глобализации обретают значение самостоятельных детерминантов этноязыковой динамики.

Наряду с объективными условиями развития этноязыковых процессов (ограниченный демографический, экономический, интеллектуальный ресурс функционирования языка, исключительное этническое смешение, перекосы в национально-языковой политике и др.), следует отметить значение и фактора маргинализации языкового сознания населения. Если начавшееся в советский период свертывание функциональных ролей национальных языков будет продолжаться и в дальнейшем, выход из употребления языков народов Дагестана может стать вопросом времени. Современная этноязыковая ситуация в Дагестане складывается таким образом, что выполнение национальными языками знаковых, социально или политически престижных функций представляется менее актуальной, чем то, что родные языки выходят из семейно-бытового употребления, а их преподавание свертывается на стадии начального образования.

12. В развитии этноязыковых процессов в Дагестане прослеживаются как общие тенденции, так и субрегиональные особенности.

Южный Дагестан по сложности этнической структуры, представленной рутулами, цахурами, агулами, лезгинами, табасаранцами, горскими евреями, азербайджанцами, терекемейцами и отчасти кумыками и даргинцами, вполне сопоставим с Западным Дагестаном, где сосредоточена половина всей этнической номенклатуры Дагестана. Но даже на фоне мозаичной конфигурации этноязыковой карты Дагестана город Дербент с примыкающими к нему территориями занимает особое положение. Эта часть Прикаспийской области уже с Сасанидского периода и вплоть до наших дней продолжает оставаться зоной в высшей степени интенсивных этноязыковых контактов.

В наши дни район Прикаспийской низменности от подступов к Дербенту, города Дагестанские Огни, сел Геджух, Чинар и до поселка Белиджи и близлежащих к нему сел предстает перед нами как формирующуюся вокруг Дербента городскую агломерацию с соответствующими ей социально-экономическими компонентами и параметрами.

Южный Дагестан и районы компактного проживания дагестанцев в Азербайджане представляет собой единую историко-культурную область, искусственное межгосударственное разделение которой в решающей мере предопределило динамику этноязыковых процессов в направлении расширения социально-коммуникативных русского и азербайджанского языков.

13. Специфику этноязыковых процессов в Прикаспийском и Северном Дагестане определяется тем, что на данной, наиболее густонаселенной территории расположены все города Дагестана, кроме Дербента.

На начальных этапах формирования городского населения Дагестана миграционные потоки сельского населения в города не были столь мощными, чтобы кардинально изменить уже сложившуюся в городах этноязыковую ситуацию. Вплоть до начала 1950-х гг. Буйнакск, Хасавюрт оставались преимущественно кумыкоязычными городами, Дербент — азербайджаноязычным, Избербаш - даргиноязычным, Кизляр,

Махачкала, Каспийск - русскоязычными городами. Но уже в 1960-е гг. в эволюции этноязыковой ситуации в городах определилась тенденция постепенного формирования русскоязычной среды.

Сельского населения этой части Дагестана составляют кумыки, русские, чеченцы, ногайцы, а также представители всех народов Дагестана, переселенные с гор на равнину. В результате миграционной политики советского периода этническое смешение населения достигло здесь самого высокого в Дагестане уровня. Этноязыковая ситуация в Приморском и Северном Дагестане определяется главным образом функционированием русского языка как языка межэтнического общения.

14. Нагорный Дагестан, в отличие от Прикаспийских районов, не подвергалась сколько-нибудь существенному этническому смешению населения и в целом продолжает сохранять преемственность сложившейся десятки веков назад этноязыковой структуры.

Однако центры функционирования некоторых из языков народов Нагорного Дагестана истекшие полвека плавно переместились из гор на равнину, что связано интенсивностью формирвания городского населения, переселениеми с гор на равнину.

15 . Хотя из 13 субъектов ЮФО Республика Дагестан по доле городского населения занимает 11 место, влияние фактора урбанизации на сохранение родного языка и этнокультурной самобытности в Дагестане ощущается сильнее, чем в других субъектах РФ. Так, в Чечне и Ингушетии большинство сельского и городского населения составляют соответственно чеченцы и ингуши, тогда как в Дагестане ни одна из национальностей не составляет даже четвертой части общей численности населения республики. За последние три-четыре десятилетия русский язык в Дагестане существенно расширил социальные позиции и сферы функционирования. Для дагестанцев, как и для всех россиян, русский язык является главным средством культурного и научного творчества, а для значительной части горожан-дагестанцев и единственным средством общения.

16. Дагестанцы, дагестанский народ - это единый социум, которому присущи базовые характеристики историко-культурной общности, однотипность социальной организации и структуры, единые основы этничности и гражданственности. Первичную основу данного социума составляли «самостийные» сельские общины — джамааты.

Сельские общины принимались в «вольные» общества не как этнические единицы или этнополитические образования, а именно и только как сельские общества. Последние при любых обстоятельствах сохраняли за собой свои территории и были свободны как в выборе политического образования, к которому они считали возможным входить, так и в праве выходить из него. Этнический фактор как в «вольных» обществах, так и в феодальных образованиях Дагестана был выведен за пределы правового поля. Отсюда и то первостепенное значение, какое придавалось (и поныне придается) принадлежности к определенной сельской общине, а не к этносу в его нынешнем, политизированном понимании, признанию в человеке личностных, а не «этнических» достоинств.

Социальные связи и отношения в Дагестане имеют ряд особенностей, обусловленных факторами исторического, демографического (преобладание сельского и относительно позднее формирование городского населения), семейно-бытового (традиционность семейных отношений, прочность родственных уз) характера. Своеобразны здесь этнокультурная среда и социально-психологическая атмосфера социализации личности дагестанца, формирования его мироощущения, идентичности.

Дагестан исторически составляет целостное социокультурное пространство, в котором сельские и городские общины устанавливали и отстаивали такие нормы и традиции сосуществования, которые позволяли каждому сельскому обществу, каждому этносу сохранять свой язык или диалект, свою культурную идентичность.

В самосознании дагестанцев этнические константы занимали свою, «вторичную» по сравнению с принадлежностью к сельскому обществу, нишу. Именно данная ипостась самосознания дагестанцев является конструктивным ядром, структурирующим элементом и компонентом дагестанской идентичности.

17. Эмиграция дагестанцев в пределы Османской империи продолжалась, с разной степенью интенсивности, со второй половины XIX в. до первой честверти XX в. включительно. Современная численность северокавказской диаспоры за рубежом составляет примерно 1,5-2 млн. человек, в том числе дагестанцев—до 100.000 человек.

Искусственное отчуждение дагестанской диаспоры от ее исторической Родины, отсутствие сколько-нибудь существенных, реальных условий для культурной самоорганизации, предопределило перспективы этнической будущности дагестанцев в Турции, лишило их иной альтернативы, кроме интеграции и ассимиляции в турецком обществе.

18. Автором выявлены, переведены на русский язык и введены в научный оборот арабографические сочинения XIX века, написанные арчинцами на арчинском, аварском и арабском языках. Эти представленные в приложении материалы прозволяют пересмотреть устоявшееся в науке представление о бесписьменности как арчинского, так и, вероятно, других языков малых по численности народов Дагестана.

Список научной литературыМагомедханов, Магомедхан Магомедович, диссертация по теме "Этнография, этнология и антропология"

1. Источникиа) архивные материалы

2. Российский государственный исторический архив

3. Ф. 384. Оп. 4.Д. 71; Ф. 1152. Оп. 9. Д.318; Ф 1276. Оп. 12. Д. 102. Центральный государственный архив Республики Дагестан 2. Ф. П-1. Оп. 2. Д. 1013; Ф. 37-Р. Оп. 20. Д. 299б) Материалы рукописного фонда ИИАЭДНЦРАН

4. Али Каяев. Материалы по истории Дагестана// Ф.25., Оп.1. Д.З. Далгат Б.К. Обычное право и родовой строй народов Дагестана (1934 г.) // Ф.5. Оп. I. Д. 22.

5. Воспоминания К. Андийского // Ф. 2., Оп. 1., Д. 47.

6. Сегеди Антон. Дагестанский государственный национальный кумыкский театр//Ф. 2. Оп.1. Д. 120.

7. Гайдарбеков М. Антология дагестанской поэзии на арабском языке // Ф.З. Оп.1. Д. 3560, 3887. в) Материалы Отдела рукописей Российской Государственной Публичной Библиотеки

8. Ф.32., Д. 2; Ф. 325. Д. 33.г) Материалы архива МАЭ РАН.

9. Лавров Л.И. О национальной консолидации в Дагестане // Ф. 25. Оп. 1.32.д) Опубликованные документы и материалы

10. Аграрный вопрос и переселение горцев Дагестана на равнину (1920-1995 гг.). Документы и материалы. В 2-х томах / Аграрный вопрос и переселение горцев Дагестана на равнину (1920-1945 гг.). Том I. Махачкала, 2006. 345 с.

11. Адаты даргинских обществ.// ССКГ. Вып. VII., Тифлис, 1873. С. 1-35.

12. Адаты Дагестанской области и Закатальского округа. Судоустройство и судопроизводство в частях Кавказского военно-народного управления. Под ред. И. Я. Сандрыгайло. Тифлис, 1899. 590 с.

13. Адаты общества Каралал / Под ред. М.-З.О. Османова. Сост. Х.Г. Магомедсалихов; Пер., предисл. Х.А. Омарова. Махачкала, 2002. 108 с.

14. Адаты южнодагестанских обществ //ССКГ. Тифлис, 1875. Bbin.VIII. Отд. 1.4.3. С. 1-62.

15. Айтберов Т.М., Дадаев Ю.У., Омаров Х.А. Восстания дагестанцев и чеченцев в постшамилевскую эпоху и имамат 1877 года (материалы). Книга I. Махачкала, 2001.-279 с.

16. Али-Хаджи Акушинский Шейх-уль-Ислам Дагестана, патриот и миротворец. Документы и материалы. Махачкала, 1998 - 98 с.

17. Борьба за власть Советов в Дагестане. Сб. воспоминаний участников. Махачкала, 1957 178 с.

18. Борьба за установление и упрочение Советской власти в Дагестане (19171921 гг.). Сб. документов и материалов. М., 1958. — 539 с.

19. В боях за власть Советов. Воспоминания участников социалистической революции и гражданской войны в Дагестане. Махачкала, 1957. — 326 с.

20. Власть и мусульманская религия в Дагестане (1917-1991). Документы и материалы (Сост.:. Какагасанов Г.И., Бутаев М.Д., Амирханов М.М.) . Махачкала, 2007. — 276 с.

21. Восточные источники по истории Дагестана : (Сб. статей и материалов) / Даг. фил. АН СССР, Ин-т истории, яз. и лит. им. Г. Цадасы; Редкол.: М.-Г. Садыки и др.. Махачкала, 1980.- 130 с.

22. Гаджи-Али. Сказание очевидца о Шамиле. Махачкала, 1990. 80 с.

23. Гасан Эфенди Алкадари. Асари Дагестан / Вступ. ст., коммент., примеч. и общая редакция В.Г. Гаджиева. Махачкала, 1994. 172 с.

24. Геничутлинский X. Историко-биографические и исторические очерки / Перев. с араб, языка Т. М. Айтберова /Под редакцией М.Р. Мугумаева. Вступит, статья, коммент. и общая редакция проф. В.Г. Гаджиева. Махачкала, 1992.- 176 с.

25. Гидатлинские адаты / Хашаев Х.-М., Саидов М.-С. Махачкала, 1957. 56с.

26. Дагестан в известиях русских и западноевропейских авторов XIII- XVIII вв. / Сост., введ., вступ. статья В.Г. Гаджиева. Махачкала, 1992. — 301 с.

27. Дагестанские исторические сочинения / Шихсаидов А.Р., АЙтберов Т.М., Оразаев Г.М.-Р М.: Наука, 1993. 302 с.

28. Движение горцев Северо-восточного Кавказа в 20-50 гг. Сб. документов. / Сост. В.Г.Гаджиев, Х.Х. Рамазанов. Махачкала, 1959. 785 с.

29. Дербент-наме (Румянцевский список). Введение, перевод, комментарии Г.М.-Р. Оразаева // Шихсаидов А.Р., Айтберов Т.М., Оразаев Г.М.-Р. Дагестанские исторические сочинения. М.: Наука, 1993. С. 6- 64.

30. Из истории права народов Дагестана: Материалы и документы / Сост. A.C. Омаров. Махачкала, 1968 240 с.

31. Изучение истории и культуры Дагестана: археографический аспект. Сб. статей. Махачкала, 1988. 122 с.

32. История, география и этнография Дагестана XVIII-XIX вв.: Архивные материалы / Под ред. М.О. Косвена и Х.М. Хашаева. М. 1958.

33. Каталог арабских рукописей Института истории, языка и литературы Дагестанского филиала АН СССР / Под ред. М.-С. Саидова. Вып. 1. М., 1977.

34. Каталог арабских рукописей Института рукописей им. К.С. Кекелидзе. Тбилиси, 2002.

35. Каталог арабских рукописей (коллекция М.-С. Саидова) / Сост. Шихсаидов А.Р., Омаров X. А. Махачкала, 2005.

36. Каталог рукописей на языках народов Дагестана, хранящихся в Рукописном фонде Института истории, археологии и этнографии ДНЦ РАН. Махачкала, 2008,- 204 с.

37. Коллективизация и антиколхозные выступления в Дагестане. 1927-1940. Документы и материалы. Сост. Г.И. Какагасанов. Махачкала, 2007.- 268 с.

38. Культурное строительство в РСФСР 1917-1927 гг. Т.1., 4.1. Документы и материалы. 1917-1920 гг. М., 1983.

39. Ленин и Дагестан. Сб. материалов и документов / Сост. Ахмедов Д.Н., Вагабов М.В. Махачкала, 1979

40. Люди и судьбы: заявления и письма репрессированных в 30-е годы / Сост. М.Д. Бутаев, В.Г. Гаджиев, Г.И. Какагасанов, Р.И. Джамбулатова. Махачкала, 1997. -78 с.

41. Махмуд из Хиналуга. События в Дагестане и Ширване. XIV-XV вв. / Пер. с араб., сост., предисл., коммент. и прилож. А.Р. Шихсаидова. Махачкала, 1977.

42. Мухаммед Тагир. Три имама. Оксфорд, 1989. 174 с.

43. Наследие как система ценностей: язык, культура, история: Сборник статей. Махачкала, 2007.- 680 с.

44. Оразаев Г. История Кавказа и селения Карабудахкент Джамалутдина-хаджи Карабудахкентского. Махачкала, 2001.

45. Оразаев Г.М.-Р. Памятники тюркоязычной деловой переписки в Дагестане XVIII в. (Опыт историко-филологического исследования документов фонда «Кизлярский комедант»), Махачкала, 2002.

46. Оразаев Г.М.-Р. Исторические сочинения Дагестана на тюркских языках (тексты, комментарии). Книга 1. Махачкала, 2003.

47. Оразаев Г. М.-Р. Тюркоязычная деловая переписка на Северном Кавказе XVII-XIX вв. (Исследование, тексты и комментарии). Махачкала, 2007. — 321 с.

48. Памятники обычного права Дагестана XVn-XlX вв. Архивные материалы / Сост., предисл. и примеч. Х.-М. О.Хашаев. М.: Наука, 1965. 280 с.

49. Репрессии 30-х годов в Дагестане. Документы и материалы. Сост. М.Д. Бутаев, Г.И Какагасанов., Р.И Джамбулатова. Махачкала, 1997.- 528 с.

50. Республика Дагестан: современные проблемы национальных отношений. В документах Верховного Совета, Совета Министров и общественных объединений. Махачкала, 1992.

51. Руновский А.З. Кодекс Шамиля. Махачкала, 1992. 54 с. Русско-дагестанские отношения в XVII- первой четверти XVIII вв. Документы и материалы / Сост. Р.Г. Маршаев. Махачкала, 1958. — 336 с.

52. Русско-дагестанские отношения в XVIII- начале XIX в. Сб. документов / Сост. и отв. ред. В.Г. Гаджиев. Махачкала, 1988.—355 с.

53. Союз объединенных горцев Северного Кавказа и Дагестана (1917-1918 гг.), Горская республика ( 1918-1920 гг.). Документы и материалы. Махачкала, 1994.- 390 с.

54. Сто писем Шамиля / Введение, тексты, перевод с арабского, комментарии, примечания, приложения и указатели Х.О. Омарова. Махачкала, 1997.

55. Сулейманов С.И. Книга памяти жертв политических репрессий 20-50-х годов XX века в Дагестане. (Документы и материалы). Т. I. Махачкала, 2007.- 225 с.

56. Мухаммед Абваби. Тарихи Дербенд-намэ. (С 9-ю прил). Пер. с яз: тюрке., арабск., перс, и франц., под ред. и с предисл. . М. Алиханова-Аварского. Тифлис, 1898.-192 с.

57. Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. Док. и мат. Т.2. Ноябрь 1929-декабрь 1930 г. М.: РОССПЭН, 2000. -925 с.

58. Хрестоматия по истории права и государства Дагестана в XVIII-XIX вв. В 2-х частях. 4.1. / Сост. .М. Айтберов. Махачкала, 1999. -122 с.

59. Хрестоматия по истории права и государства Дагестана в XVIII-XIX вв. В 2-х частях. 4.II. / Сост. Т.М. Айтберов. Махачкала, 1999. -120 с.

60. Хроника Мухаммеда Тахира ал-Карахи о дагестанских войнах в период Шамиля. Перевод с арабского A.M. Барабанова. Предисловие И.Ю.Крачковского. M.-JL: Изд-во АН СССР. 1941.

61. Хроника Мухаммедтахира ал-Карахи. О дагестанских войнах в период Шамиля. Махачкала, 1998. 244 с.

62. Феодальные отношения в Дагестане XIX- начале XX в.: Архивные материалы / Сост., предисл. и примеч. Х.М. Хашаева. М.: Наука, 1969. 396 с.

63. Шамиль ставленник Турции и английских колонизаторов. (Сборник докум. и материалов). Под ред. Ш.В. Цагарайшвили. Тбилиси, 1953.-557 с.е) Материалы статистики народонаселения

64. Всесоюзная перепись населения 1926 г. Дагестанская АССР. ЦСУ. Т. V. М.,1928. 388 с.

65. Всесоюзная перепись населения 1939 года: Основные итоги. М., 1992 —254 с.

66. Дагестанская область. Свод статистических данных, извлеченных из посемейных списков населения Закавказья. Тифлис, 1890.-13 с.

67. Итоги Всесоюзной переписи населения 1959 г. СССР. М., 1962.-284 с.

68. Итоги Всесоюзной переписи населения 1959 года. РСФСР. М., 1963 —456 с.

69. Итоги Всесоюзной переписи населения 1970 года. Т. IV. М., 1973.- 648с.

70. Итоги Всесоюзной переписи населения 1989 года. М., 1991.

71. Национальный состав населения РСФСР по данным Всесоюзной переписи населения 1989 г. М., 1990.- 747 с.

72. Национальный состав и владение языками, гражданство. Книга 1. (Итоги Всероссийской переписи населения 2002 г. Том 4). М., 2004.

73. Национальный состав и владение языками, гражданство. Итоги Всероссийской переписи населения 2002 года. Т. 3. Махачкала, 2002

74. Основные итоги Всесоюзной переписи населения 1989 г. на территории Дагестанской АССР. Махачкала, 1990.

75. Основные итоги Всероссийской переписи населения 2002 г. в Республике Дагестан. Махачкала, 2004.

76. Первая Всеобщая перепись населения Российской империи 1897 года./ Под ред. H.A. Тройницкого. T.LXII: Дагестанская область. СПб., 1905

77. Социально-демографическая характеристика наиболее многочисленных национальностей и народностей Дагестана (По итогам переписи населения 1989 года). Махачкала, 1992.

78. Численность и состав населения СССР: По данным Всесоюзной переписи населения 1979 г. М., 1984.

79. Монографии и сборники статей

80. Абаев В.И. Осетинский язык и фольклор. М.; JL: Изд-во АН СССР, 1949603 с.

81. Абдулатипов Р.Г. Природа и парадоксы национального «Я».М.,1991- 169с.

82. Абдулатипов Р.Г. Россия на пороге XXI века: состояние и перспективы федеративного устройства. М., 1996. -253 с.

83. Абдулатипов Р.Г. Судьбы ислама в России: история и перспективы. М., 2002.-317 с.

84. Абдулатипов Р.Г. Российская нация (этнонациональная и гражданская идентичность россиян в современных условиях). М., 2005,- 471 с.

85. Абдуллаев М.А. Из истории философской и общественно-политической мысли Дагестана. М., 1993. 178 с.

86. Абдуллаев С.М. Хасан Алкадари. Жизненный путь, воззрения, историческое наследие. Махачкала, 1994

87. Абилов А. А. Очерки советской культуры народов Дагестана. Махачкала,1959.-267 с.

88. Авксеньев A.B. Ислам на Северном Кавказе. Ставрополь, 1984. П.Агаев А.Г. К вопросу о теории народности. Закономерностисоциалистического развития народностей. Махачкала, 1965. — 286 с.

89. Агаев А.Г. Нация, ее сущность и самосознание. Махачкала, 1967;

90. Агаев А.Г. Дагестанское единство: история и современность. Махачкала,1978,- 94 с.

91. Агаев А.Г. Нациология — философия национальной экзистенции. Махачкала, 1992

92. Агаширинова С.С. Материальная культура лезгин. XIX- начала XX вв. М.,1978.-304 с.

93. Агларов М.А. Сельская община в нагорном Дагестане в XVII- начале XIX вв.: (Исследование взаимоотношения форм хозяйства, социальных структур и этноса). М.: Наука, 1988.-240 с.

94. Агларов М.А. Андийцы. Историко-этнографический очерк. Махачкала,2002

95. Адам Олеарий. Описание путешествия в Московию и через Московию в Персию и обратно / Пер. В.М. Ловягина. СПб., 1906.

96. Адыгская и карачаево-балкарская диаспора: история и культура. Нальчик,2000

97. Айтберов Т.М., Дадаев Ю.У., Омаров Х.А. Восстание дагестанцев и чеченцев в послешамилевскую эпоху и Имамат 1877 года. Махачкала, 2001

98. Алародии. (Этногенетические исследования) / Отв. ред. М.А. Агларов. Махачкала, 1995.

99. Алексеев В.П. Происхождение народов Кавказа: Краниологическое исследование. М., 1974.

100. Алибеков М. Адаты кумыков. Махачкала, 1927

101. Алибекова П.М. Жизнь и творческое наследие Дибир-Кади из Хунзаха. Махачкала, 2009.

102. Алиев Б.Г. Каба-Дарго в XVIII-XIX вв.: Очерк социально-политической истории. Махачкала, 1972.

103. Алиев А.-Г. К., Арухов З.С., Ханбабаев K.M. Религиозно-политический экстремизм и этноконфессиональная толерантность на Северном Кавказе. М., 2007

104. Алиев Б.Г. Союзы сельских общин Дагестана в XVIII -первой половинеХ1Х в. Экономика, земельные и социальные отношения, структура власти. Махачкала, 1999.

105. Алиев Б.Г. Свободное узденство феодального Дагестана (XVIII-XIX в.). Махачкала, 2007

106. Алиев Б.Г., Умаханов М.-С. К. Историческая география Дагестана XVII-началаХ1Х в.Махачкала, 1999;

107. Алиев Б.Г., Умаханов М.-С. К. Историческая география Южного Дагестана. Махачкала, 2001

108. Алиев Б.Р. Северокавказская диаспора: история и современность. Махачкала, 2001

109. Алиева В.Ф. Городское население Дагестана. Махачкала, 1975 149 с.

110. Алиева В.Ф. Население Дагестана. Махачкала, 1999.- 108 с.

111. Аликберов А.К. Эпоха классического ислама на Кавказе: Абу Бакр ад-Дарбанди и его суфийская энциклопедия «Райхан ал-хака'аик» (XI-XII вв.). М., 2003

112. Алимова Б.М. Табасаранцы. XIX- начало XX в.: Историко-этнографическое исследование. Махачкала, 1992.

113. Алимова Б.М., Лугуев С.А. Годоберинцы: Историко-этнографическое исследование. XIX-начало XX в. Махачкала, 1998. 176 с.

114. Алимова Б.М., Магомедов Д.М. Ботлихцы. XIX-нач. XX в. Историко-этнографическое исследование. Махачкала, 1993. — 190 с.

115. Алироев И. Ю. История и культура чеченцев и ингушей. Грозный, 1994.-207 с.

116. Алиханов М. В горах Дагестана. Путевые впечатления и рассказы. Составитель и автор комментария Р.Н. Иванов. С предисловием Судьи Конституционного Суда Российской Федерации Г.А. Гаджиева. Махачкала, 2005. 414 с.

117. Амирханов Х.А. Чохское поселение: Человек и его культура в мезолите и неолите горного Дагестана. М.: Наука, 1987. 220 с.

118. Анисимов И.Ш. Кавказские евреи-горцы. М., 1888 152 с.

119. Анчабадзе Ю. Д. Волкова Н.Г. Этническая история Северного Кавказа XVI-XIX века. М., 1993. 265 с.

120. Анчабадзе Ю.Д. Абдушелишвили М.Г., Арутюнов С.А., Калоев Б.А. Народы Кавказа: Антропология, лингвистика, хозяйство. М., 1994

121. Артамонов М.И. История хазар. JI., 1962. 523 с.

122. Арутюпян Ю.В., Дробижева Л.М., Кондраьев B.C., Сусоколов A.A. Этносоциология: цели, методы и некоторые результаты исследования. М., 1984. 255 с.

123. Арутюнян Ю.В., Дробижева Л М, Сусоколов A.A. Этносоциология — М.: , 1999.-272 с.

124. Арухов 3. Экстремизм в современном исламе. Очерки теории и практики. Махачкала, 1999. 164 с.

125. Атаев Б.М. Аварцы. Язык. История. Письменность. Махачкала, 1996.288 с.48.49. Атаев Б.М. Очерки по истории формирования аварского литературного языка / Отв. ред. М. Е. Алексеев. Махачкала, 2000. - 164 с.

126. Атаев Д.М. Нагорный Дагестан в раннем Средневековье. Махачкала,1963.-254 с.

127. Ахлаков A.A. Исторические песни народов Дагестана и Северного Кавказа. М.: Наука, 1981229 с.

128. Ахмедов Ш.М., Булатова А.Г., Исламмагомедов А.И. Агулы. Сборник статей по истории, хозяйству и материальной культуре. Махачкала, 1975. -186 с.

129. Бадерхан Ф. Северокавказская диаспора в Турции, Сирии и Иордании (вторая половина XX века). М.:, 2001. - 120 с.

130. Базиев А.Т., Исаев М.И. Язык и нация. — М.: Наука, 1973. 247 с.

131. Баймурзаев А.Б. Формирование социалистического правосознания народов Дагестана. Махачкала, 1984. — 139 с.

132. Бакиханов А.К. Гюлистан-Ирам. Баку, 1926. — 196 с.

133. Бгажноков Б. X. Очерки этнографии общения адыгов. Нальчик, 1983.229 с.

134. Бгажноков Б.Х. Основания гуманистической этнологии. М.,2003- 272 с.

135. Белокуров С.А. Сношения России с Кавказом: Материалы, извлеченные из Московского главного архива Министерства иностранных дел С.А. Белокуровым. Вып. I. М., 1889.-584 с.

136. Бережной С.Е., Добаев И.П., Крайнюченко П.В. Ислам в современных республиках Северного Кавказа / Под общ. ред. И.П. Добаева. Ростов-на-Дону, 2002. 168 с.

137. Блиев М.М., Дегоев В.В. Кавказская война. М., 1994 591 с.

138. Бобровников В.О. Мусульмане Северного Кавказа: Обычай, право, насилие: Очерки по истории и этнографии права Нагорного Дагестана. М., 2002. -370 с.

139. Бокарев Е.А. Введение в сравнительно-историческое изучение дагестанских языков. Махачкала, 1961. 99 с.

140. Ботяков Ю. М. Абреки на Кавказе. Социокультурный аспект явления. СПб., 2004. — 208 с.

141. Бромлей Ю. В. Этнос и этнография. М.: Наука, 1973. 283 с.

142. Бромлей Ю. В. Современные проблемы этнографии. Очерки теории и истории. М.: Наука, 1981.-390 с.

143. Бромлей Ю. В. . Очерки теории этноса. М.: Наука, 1983. -412 с.

144. Броневский С. Новейшие географические и исторические известия о Кавказе, собранные и пополненные Семеном Броневским. Ч. 1.М„ 1823-352 с.

145. Булатов А.О.Пережитки домонотеистических верований народов Дагестана в Х1Х-начале XX в. Махачкала, 1990. -266 с.

146. Булатов Б.Б. Дагестан на рубеже XIX-XX вв. Махачкала, 1996.

147. Булатов Б.Б., Лугуев С.А. Духовная культура народов Дагестана в ХУШ-XIX веках (аварцы, даргинцы, лакцы). Махачкала, 1990

148. Булатов Б. Б., Рамазанова Д. Ш. Деятельность органов власти Республики Дагестан в области межнациональных отношений (80-90 гг. XX в.). Махачкала, 2000. 192 с.

149. Булатова А.Г. Традиционные праздники и обряды народов Горного Дагестана в XIX-начале XX в. Л., 1988. 197 с.

150. Булатова А.Г. Лакцы: Историко-этнографическое исследование. XIX -начало XX в. Махачкала, 2000 240 с.

151. Буниятов З.М. Азербайджан в VII-IX вв. Баку, 1965.- 383 с.

152. Бустан Аваристан. Махачкала, 2009.

153. Бутков П.Г. Материалы для новой истории Кавказа с 1722 г. по 1803 г. 4.II СПб., 1869.-602 с.

154. Вагабова Ф. Формирование лезгинской национальной литературы. Махачкала , 1970. -231 с.

155. Вейденбаум Е.Г. Путеводитель по Кавказа. Тифлис, 1888. 434 с.

156. Война и ислам на Северном Кавказе XIX-XX вв. М., 2000,- 54 с.

157. Волкова Н.Г. Этнонимы и племенные названия народов Северного Кавказа. М.: Наука, 1973. 208 с.

158. Волкова Н.Г. Этнический состав населения Северного Кавказа XVII-начале XX века. М.: Наука, 1974. 275 с.

159. Габиев С. Арабы, ислам и арабо-мусульманская культура. Краткий историч. очерк. Петроград, 1915. 116 с.84.85. Гаджиев А.Г. Происхождение народов Дагестана (по данным антропологии). Махачкала, 1965. -232 с.

160. Гаджиев А.Г. Древнее население Дагестана. По данным краниологии. М. Наука, 1975.-428 с.

161. Гаджиев A.C. Роль русского народа в исторических судьбах народов Дагестана. Махачкала, 1964. -240 с.

162. Гаджиев А. С. Великий русский язык средство межнационального общения и приобщения народов Дагестана к достижениям научно-технической революции. Махачкала, 1981.—341 с.

163. Гаджиев Г.А. Доисламские верования и обряды народов Нагорного Дагестана. М. Наука, 1991.- 179 с.

164. Гаджиев М.Г. Раннеземледельческая культура Северо-Восточного Кавказа: Эпоха энеолоита и ранней бронзы М. Наука, 1991. 264 с.

165. Гаджиев М.Г. Давудов О.М., Шихсаидов А.Р. История Дагестана (с древнейших времен до конца XV в.). Махачкала, 1996. 450 с.

166. Гаджиев М.С. Древний город Дагестана: Опыт историко-топографического и социально-экономического анализа. М., 2000. 320 с.

167. Гаджиев М.С., Кузнецов В.А., Чеченов И.М. История в зеркале паранауки. М., 2006. 300 с.

168. Гаджиев Р. Ваххабизм: особенности его проявления на Северном Кавказе. Махачкала, 2002. 255 с.

169. Гаджиева С. Ш. Кумыки: Историко-этнографическое исследование М.: Наука, 1961.-397 с.

170. Гаджиева С.Ш. Семья и брак у народов Дагестана в XIX начале XX в. М. Наука, 1985.-359 с.

171. Гаджиева С.Ш. Дагестанские терекеменцы. XIX начало XX в. М.: Наука, 1990.- 214 с.

172. Гаджиева С.Ш. Дагестанские азербайджанцы XIX начала XX в. Историко-этнографическое исследование. М., 1999. — 359 с.

173. Гадло A.B. Этническая история Северного Кавказа. IV-X вв. Л.,1979.-216 с.

174. Гамзатов Г.Г. Формирование многонациональной литературной системы в дореволюционном Дагестане: Истоки, традиции и своеобразие художественной системы. Махачкала, 1978. -420 с.

175. Гамзатов Г. Г. Литература народов Дагестана дооктябрьского периода. Типология и своеобразие художественного опыта. М.: Наука, 1982. — 527 с.

176. Гамзатов Г.Г. Национальная художественная культура в калейдоскопе памяти. М., 1996. 651 с.

177. Гамзатов Г.Г. Дагестанский феномен возрождения. ХУШ-Х1Х вв. Махачкала, 2000. 321 с.

178. Гамзатов Г.Г. Дагестан: духовное и художественное наследие. Концептуальный, мировоззренческий и нравственный аспекты. Махачкала, 2004.

179. Гамзатов Г.Г. Лингвистическая планета Дагестан. Этноязыковой аспект освоения. М., 2005.

180. Гаммер М. Мусульманское сопротивление царизму. Завоевание Чечни и Дагестана. М., 1998. 512 с.

181. Гасанов М.Р. Очерки истории Табасарана. XVIII-нач. XIX вв. Махачкала, 1994. 252 с.

182. Гасанов М.Р. . Национально-освободительная и классовая борьба народов Дагестана в 60-70-е годы XIX в. Махачкала, 1997

183. Географическое и статистическое описание Грузии и Кавказа: Путешествие академика И.-А. Гильденштедта через Россию и по Кавказским горам 17701773 гг. СПб., 1809.

184. Гигинейшвили Б.К. Сравнительная фонетика дагестанских языков. Тбилиси, 1977.- 165 с.

185. Гильденштедт И.-А. Путешествие по Кавказу 1770-1773 гг./ Пер. Т.К. Шафрановской; Ред. и коммент. Ю.Ю. Карпова. СПб., 2002.

186. Гимбатова М.Б. Культура поведения и этикет ногайцев в семейном и общественном быту (XIX- начало XX века). Махачкала, 2007 — 346 с.

187. Гордин Я.А. Кавказ: Земля и Кровь. Россия в Кавказской войне XIX века. СПб., 2000.

188. Гордлевский В.А. Избранные сочинения. Т. III., М., 1962. 588 с.

189. Горизонты гуманитарного знания. К 80-летию академика Г.Г. Гамзатова. Сб. статей. М.: Наука, 2008.

190. Горские евреи: История, этнография, культура. Сост. и научн. ред. В. Дымшица; Пер. с иврита 10. Мурадова; Вступит, ст. М. Членова; Под общей ред. И. Бегуна. Иерусалим; Москва, 1999;

191. Гражданская война на Северном Кавказе. Махачкала, 1982. 220 с.

192. Губаханова P.A. Из истории становления буржуазии в Дагестане во второй половине XIX- начале XX века. Махачкала, 2003. — 230 с.

193. Губогло М.Н. Мобилизованный лингвицизм. М., 1993.

194. Губогло М.Н. Языки этнической мобилизации. М., 1999

195. Губогло М.Н. Идентификация идентичности. Этносоциологические очерки. М.: Наука, 2003.

196. Гусаев М.-С., Абдулатипов Р.Г. Дагестан в час испытаний: Уроки агрессии и подвига. Махачкала, 2000.

197. Дагестан в составе России: исторические корни дружбы народов России и Дагестана: (Темат. сб.) / Отв. ред. В.Г. Гаджиев. Махачкала, 1990. 190 с.

198. Дагестан в эпоху Великого переселения народов: Этногенетические исследования / Отв. ред. М.А. Агларов. Махачкала, 1998.

199. Дагестан: кумыкский этнос. М., 1993

200. Дагестан: чеченцы-аккинцы. М.,1993.

201. Дагестанский сборник / Сост. Е.И. Козубский. Вып. I. Темир-Хан-Шура, 1902,- 689 с.

202. Дагестанский сборник / Сост. Е.И. Козубский. Вып. II. Темир-Хан

203. Шура, 1904.132. Дагестанский этнографический сборник. Вып.1. Махачкала, 1974.

204. Далгат Э.М. Крестьянство Дагестана на рубеже XIX- XX вв. Махачкала,2000.

205. Даниялов А.Д. Думы о Стране гор. Записки секретаря обкома. М.,1967. 144 с.

206. Даниялов А. Д. Советский Дагестан. М., I960 184 с.

207. Даниилов Г.Д. Социалистические преобразования в Дагестане ( 19211941 гг.). Махачкала, 1960. 543 с.

208. Даниилов Г. Д. Развитие экономики и культуры Дагестана (1945-1965 гг.). М.: Наука, 1966.

209. Даниялов Г.Д. Строительство социализма в Дагестане. 1918-1937 М.: Наука, 1988.-220 с.

210. Даудов А.Х. Горская АССР (1921-1924 гг.). Очерки социально-экономической истории. СПб., 1997.

211. Дашдамиров А. Ф. Нация и личность. Баку, 1976.- 226 с.

212. Дегоев В. В. Имам Шамиль: пророк, властитель, воин. М., 2001.

213. Дешериев Ю.Д., Протченко И.Ф. Развитие языков народов СССР в советскую эпоху. М., 1968.

214. Джапаридзе О.М. На заре этнокультурной истории Кавказа. Тбилиси,1989.-422 с.

215. Джидалаев Н.С. Тюркизмы в дагестанских языках. Опыт историко-этимологического анализа. М : Наука, 1990. 241 с.

216. Джидалаев Н.С. Тенденции функционального развития языков в дореволюционном Дагестане (к характеристике языковой ситуации). Махачкала, 2004.

217. Дзагуров Г.А. Переселение горцев в Турцию. Материалы по истории горских народов. Ростов-на-Дону. 1925. 202 с.

218. Дзидзария Г.А. Мухаджирство и проблемы истории Абхазии XIX столетия. Сухуми, 1975. 526 с.

219. Дубровин Н.Ф. История войны и владычества русских на Кавказе. Т I-VI. СПб., 1871-1888.

220. Еремеев Д. Е., Мейер М. С. История Турции в средние века и новое время: Учебное пособие. М.: Изд-во МГУ 1992.-247 с.

221. Заикин Г.М. Населенные места Дагестана. Список населенных пунктов Дагестанской области (селений, отселков, хуторов, входящих в состав сельских обществ). Темир-Хан-Шура. 1917. 118 с.

222. Заседателева Л.Б. Терские казаки (середина XVI нач. XX в.) : Историко-этнографические очерки. М., 1974. — 423 с.

223. Зелимханов Э., Ханбабаев К. Политизация ислама на Северном Кавказе (на примере Дагестана и Чечни). Махачкала, 2000

224. Зиссерман A.JI. Двадцать пять лет на Кавказе (1842-1867). Ч. 1-2. СПб., 1879. 4.1. 1842-1851,-424 е.; Ч. 2/ 1851-1855,-443 с.

225. Ибрагимов Г.Х. Цахурский язык. М.: Наука, 1990. 237 с.

226. Изучение истории и культуры Дагестана: археографический аспект: Сб. статей. Махачкала, 1988. 122 с.

227. Иноземцева Е.И. Дагестан и Россия в XVIII- первой половине XIX в. Махачкала, 2001.

228. Иоселиани П. Путевые заметки по Дагестану в 1861 г. Тифлис, 1862.104 с.

229. Исаев А. А. Каталог печатных книг и публикаций народов Дагестана: (Дорев. период). Махачкала, 1989. 298 с.

230. Искендеров Г.А. История совхозного строительства в Дагестане (19201980 гг.). М.: Наука, 1982. 185 с.

231. Искендеров Г.А., Талибова Д.Б. Социально-экономическое развитие дагестанского села (1950-1985 гг.). Махачкала, 2007.

232. Исламская культура в Дагестане. М., 2001. — 198 с.

233. Исламмагомедов А.И. Аварцы. Историко-этнографическое исследование. XVIII- нач. XX в. Махачкала, 2002. — 432 с.

234. Исмаил Бей Гаспринский. Русское мусульманство. Мысли, заметки и наблюдения мусульманина. Симферополь. 1881.-45 с.

235. История Апшеронского полка. 1700-1892 / Сост. Богуславский Л.А. . СПб., 1892. Т.Н.,

236. История Дагестана. T.I. М.: Наука, 1967.

237. История Дагестана. Т.П. М.: Наука, 1968;

238. История Дагестана. Т.Ш. М.: Наука, 1968

239. История Дагестана с древнейших времен до наших дней. (Отв. ред. А.И. Османов). В 2-х томах. Т.2. Махачкала, 2005. 658 с.

240. История народов Северного Кавказа с древнейших времен до конца XVIII в. / В.П. Любин, Х.А. Амирханов, П.У. Аутлев и др.; Отв. ред. Б.Б. Пиотровский. М.: Наука, 1988.-543 с.

241. История народов Северного Кавказа (конец XVIII — 1917 г. / Нарочницкий А.Л., Гаджиев В.Г., Грищенко Н.П. и др. / Отв. ред. акад. А.Л. Нарочницкий. М.: Наука, 1988. 659 с.172.173. Итс Р.Ф. Введение в этнографию. Л., 1974. 160 с.

242. Ихилов М.М.Народности лезгинской группы. Этнографическое исследование прошлого и настоящего лезгин, табасаранцев, рутулов, цахуров, агулов. Махачкала, 1967. 369 с.

243. Казанбиев М.А. Создание и укрепление национальной государственности народов Дагестана. Махачкала, 1970. 383 с.

244. Казиев Ш.М., Карпеев И.В. Повседневная жизнь горцев Северного Кавказа в XIX веке. М., 2003. 452 с.

245. Каймаразов Г.Ш. Очерки истории культуры народов Дагестана (От времени присоединения к России до наших дней). М., 1971. -476 с.

246. Каймаразов Г.Ш. Формирование советской интеллигенции на Северном Кавказе. М.: Наука, 1988 334 с.

247. Каймаразов Г.Ш. Просвещение в дореволюционном Дагестане. Махачкала, 1989. 150 с.

248. Какабадзе З.М. Проблема человеческого бытия. Тбилиси. 1985. 309 с. 181-182. Калтахчян СТ. Ленинизм о сущности нации и пути образованияинтернациональной общности людей. М., 1969. 463 с.

249. Калмыков И.Х., Керейтов Р.Х., Сикалиев А.И. Ногайцы: Историко-этнографический очерк. Черкесск, 1988. — 230 с.

250. Кандауров A.A. К вопросу о происхождении кумыков. Махачкала, 1995.

251. Карпов Ю.Ю. Джигит и волк. Мужские союзы в социокультурной традиции горцев Кавказа. СПб, 1996. 312 с.

252. Карпов Ю.Ю. Женское пространство в культуре народов Кавказа. СПб.,2001.

253. Карпов Ю.Ю. Взгляд на горцев. Взгляд с гор: Мировоззренческие аспекты культуры и социальный опыт горцев Дагестана. СПб., 2007.

254. Касумов А.Х. Геноцид адыгов. Нальчик, 1992

255. Кисриев Э.Ф. Национальности и политический процесс в Дагестане. Махачкала, 1998

256. Кисриев Э.Ф. Ислам и власть в Дагестане. М., 2004

257. Классовая борьба в дореволюционном Дагестане. Сб. статей. Махачкала, 1983.

258. Климов А.Г. Введение в кавказское языкознание. М., 1986.

259. Ковалевский П.И. Завоевание Кавказа Россией. Исторические очерки. СПб., 1911.-334 с.

260. Ковалевский П.И. Восстание Чечни и Дагестана в 1877 и 1878 годах. СПб., 1912.-95 с.

261. Ковалевский М.М. Закон и обычай на Кавказе. T.I. М., 1890. 293 с.

262. Козубский Е.И. Памятная книжка Дагестанской области на 1895 г. Темир-Хан-Шура, 1895. 724 с.

263. Козубский Е.И. Дагестанский сборник. Темирхан-Шура. 1902. Вып.1, -689 с.; 1904. Вып.2-521 с.

264. Козубский Е.И. История города Дербента. Темир-Хан-Шура, 1906. 464с.

265. Косвен М.О. Этнография и история Кавказа: Исследования и материалы. М., 1961. 257 с.

266. Косвен М.О. Семейная община и патронимия. М., 1963. 219 с.

267. Котович В.Г. Проблемы культурно-исторического и хозяйственного развития древнего Дагестана. М.: Наука, 1982. 235 с.

268. Красная книга языков народов России. М., 1994.— 116 с.

269. Крачковский И.Ю. Над арабскими рукописями. Листки воспоминаний о книгах и людях. 2-е доп. Изд. М.-Л., 1946. 170 с.

270. Кудрявцев A.A. Древний Дербент. М.: Наука, 1982. 173 с.

271. Культура и быт народов Северного Кавказа. ( 1917 1957 гг.). (Сборник статей / Под ред. В.К. Гарданова. М.: Наука, 1968. — 348 с.

272. Кумыков Т.Х. Выселение адыгов в Турцию последствие Кавказской войны. Нальчик, 1994. - 112 с.

273. Курбанов М.-З.Ю. Сюргинцы: Историко-этнографическое исследование. XIX-начало XX в. Махачкала, 2006. 188 с.

274. Курбанов М.Р., Курбанов Г.М. Религия в культуре народов Дагестана. Махачкала, 1996

275. Кушхабиев А.Ф. Черкесская диаспора в арабских странах (XIX- XX вв.). Нальчик, 1997.

276. Лавров Л. И. Эпиграфические памятники Северного Кавказа на арабском, персидском и турецком языках. Ч. I: Надписи X XVII вв. Тексты, пер. введ. и прил. М.: Наука, 1966. - 344 с.

277. Лавров Л.И. Эпиграфические памятники Северного Кавказа на арабском, персидском и турецком языках. Часть 2. Надписи XVIII-XX вв. Издание текстов, переводы, комментарии, статья и приложения Л.И. Лаврова. Москва, 1968. 286

278. Лавров Л.И. Этнография Кавказа (по полевым материалам 1924-1978 гг.). Л., 1982.-224 с.

279. Леонтий Мровели. Жизнь грузинских царей // Карлис Цховреба (История Грузии). Гл. ред. акад. Р. Метревели. Изд-во АРАНУДЖИ, Тбилиси, 2008.

280. Леонтович Ф.И. Адаты кавказских горцев. Материалы по обычному праву Северного и Восточного Кавказа Вып. 1-2., Одесса, 1882-1883. 439 е.; 396 с. ( Вып. 2).

281. Литературное научное наследие Абусуфьяна Акаева. Сб. статей и материалов / Сост. Г.М-Р. Оразаев. Махачкала, 1992.

282. Лугуев С.А. Традиционные нормы культуры поведения и этикет народов Дагестана (XIX- начало XX в.). Махачкала, 2001. 120 с.

283. Лугуев С.А. Культура поведения и этикет дагестанцев. XIX- начало XX века. Махачкала, 2006. — 304 с.

284. Лугуев С.А., Магомедов Д.М. Бежтинцы. Историко-этнографическое исследование. XIX- начало XX вв. Махачкала, 1994. 246 с.

285. Лугуев С. А., Магомедов Д. М. Дидойцы (цезы). Историко-этнографическое исследование. XIX-начало XX в. Махачкала, 2001.

286. Магидов Ш.Г. Осуществление ленинской национально-языковой политики на Северном Кавказе. Махачкала, 1979. 112 с.

287. Магомеддадаев A.M. Эмиграция дагестанцев в Османскую империю. Книга вторая. Махачкала, 2001.

288. Магомеддадаев A.M. , Мусаева М.К., Курбанов М.-З. Дагестанская диаспора в Турции: Историко-этнографические очерки. Махачкала, 1999.

289. Магомедов A.M. Дагестан и дагестанцы в мире. Махачкала, 1994

290. Магомедов A.M. Что есть дагестанское общество сегодня? Махачкала,2007

291. Магомедов М.Г. Образование хазарского каганата: (По материалам археологических исследований и письменных данных). М.: Наука, 1983. 225 с.

292. Магомедов H.A. Взаимоотношения народов Южного Дагестана и Азербайджана в XVIII- первой половине XIX в. (экономический, политический и культурный аспекты). Махачкала, 2004.-199с.

293. Магомедов P.M. Восстание горцев Дагестана в 1877 году. Махачкала,1940.-80 с.

294. Магомедов P.M. Общественно-экономический и политический строй Дагестана в XVIII- начале XIX в. Махачкала, 1957. 408 с.

295. Магомедов P.M. Адаты дагестанских горцев как исторический источник. М.Д960,- 11 с.

296. Магомедов P.M. История Дагестана. С древнейших времен до начала

297. XIX в. Махачкала, 1961. 292 с.

298. Магомедов P.M. Памятник истории и письменности даргинцев XVII века. Махачкала, 1964. — 79 с.

299. Магомедов P.M. Россия и Дагестан: Страницы истории. Махачкала, 1987.- 127 с.

300. Магомедов P.M. Два столетия с Шамилем. Махачкала, 1997 Магомедов P.M. Дагестан: Исторические этюды. Махачкала, 2001.

301. Магомедсалихов Х.Г. Маслаат. Традиционные формы разрешения конфликтов у аварцев в XIX- начале XX в. Махачкала, 2003. 174 с.

302. Магомедханов М.М. Дагестанцы в Турции. Этнодемографические последствия Кавказской войны. Махачкала. 1997. 180 с.

303. Магомедханов М.М. Дагестанцы: вехи этносоциальной истории (XIX

304. XX вв.). Махачкала, 2007. -254

305. Магомедханов М. М. Дагестанцы: Этноязыковые и социокультурные аспекты самосознания. М., 2008. 271 с.

306. Макаров Д.В. Официальный и неофициальный ислам в Дагестане. М.,2000.

307. Малашенко А. Исламское возрождение в современной России. М., 1998.- 222 с.

308. Малашенко А. Исламские ориентиры Северного Кавказа. М., 2001.

309. Мансуров М.-Х. Засулакская Кумыкия ( вторая пол. XIX нач. XX вв.). Махачкала, 1994 - 122 с.

310. Мансуров М. X. Русские переселенцы в Дагестане ( 2-я пол. XIX- нач. XX в.). Махачкала, 1994.

311. Маремшаова И.И. Основы этнического сознания карачаево-балкарского народа. Минск, 2000. 163 с.

312. Маремшаова И.И. Балкария и Карачай в этнокультурном пространстве Кавказа. Нальчик, 2003г. 124 е.,

313. Марков Е. Очерки Кавказа. Картины кавказской жизни, природы и истории. Изд. 2-е. СПб.- М., 1904.- 591 с.

314. Материалы для описания Азиатской Турции и Батумской области. Тифлис, 1882.

315. Мейланова У.А. Очерки лезгинской диалектологии. М,: Наука, 1964.416 с.

316. Микаилов Ш.И. Очерки аварской диалектологии. M.-JL, 1959 511 с.

317. Миллер А.Ф. Турция. Актуальные проблемы новой и новейшей истории. М., 1983. — 277 с.

318. Милованов Г.И. Очерк формирования и развития рабочего класса в Дагестане. ( 90-е гг. XIX в. июнь 1041 г.). Махачкала, 1963- 214 с.251 .Минорский В.Ф. История Ширвапа и Дербенда X-XI веков. М., 1963. 265 с.

319. Мир языков. Обзор языков мира. Перевод с английского Текст. = Words and Wordls. World Languages Review/ [ пер. с англ. и ред. Н.С. Бадмаевой, Т.Н. Богрдановой, В.И. Колодько, Б.Э. Корнусовой]; Элиста, 2006-439 с.

320. Мунчаев P.M. Кавказ на заре бронзового века. Неолит, энеолит, ранняя бронза. М.: Наука, 1975.-415 с.

321. Мурзаханов Ю.И. Горские евреи. Аннотированный библиографический указатель. 4.1. XVIII начало XX в. М., 1994.-42 с.

322. Мурзаханов Ю.И. Очерк истории этнографического изучения горских евреев (XVIII начало XX в.). М., 1994. - 75 с.

323. Мусаев Г. Рутульцы (XIX-начало XX в.): Историко-этнографическое исследование. Махачкала, 1992

324. Мусаев Г. Цахуры. Историко-этнографическое исследование XVIII- XIX вв. Часть I. Махачкала, 2009.

325. Мусаев М.А. Мусульманское духовенство 60-70-х годов XIX века и восстание 1877 года в Дагестане. Махачкала, 2005.259. Мусаев М.М. Жертвы репрессии. Махачкала, 2009. 304 с.

326. Мусаева М.К. Хваршины. XIX начало XX в.: Историко-этнографическое исследование. Махачкала, 1995. - 234 с.

327. Набиева У.Н. Культурная география Дагестана. М., 2002. 209 с.

328. Народы Кавказа / Под ред. М.О. Косвена, Л.И. Лаврова, Г.А. Непресова, Х.О. Хашаева. Т. I. М., I960,- 612 с.

329. Народы Дагестана / Отв. Ред. С.А. Арутюнов, А.И. Османов, Г.А. Сергеева. М.: Наука, 2002. - 588 с.

330. Наврузов А.Р. Газета «Джаридат Дагистан (1913-1918) как историко-культурный памятник. Махачкала. 2007.

331. Научное наследие A.A. Тахо-Годи. Книги, статьи, доклады, выступления, письма. Ч. I. / Сост. А. Исаев. Махачкала, 2006.

332. Научное наследие A.A. Тахо-Годи. Часть II. / Сост., автор статьи и коммент. Исаев A.A. Махачкала, 2007.

333. Нахшунов И.Р. Экономические последствия присоединения Дагестана к России, Махачкала, 1956.— 157 с.

334. Неверовский A.A. Краткий исторический взгляд на Северный Дагестан в топографическом и статистическом отношениях. СПб, 1847. 146 с.

335. Общественный строй союзов сельских общин Дагестана в XVIII- нач. XIX в. Сб. статей. / Отв. ред. В.Г. Гаджиев. Махачкала, 1981.- 168 с.

336. Омаров С.М. Школьное образование в Дагестане. Махачкала, 1968.

337. Османов А.И. Аграрные преобразования в Дагестане и переселение горцев на равнину (20-70-е годы XX в.). Махачкала, 2000.

338. Османов А.И. Дагестан. Дагестан в XX веке: исторический опыт регионального развития. В двух книгах. Книга вторая: Общественно-политическая жизнь и социально-культурное развитие народов Дагестана. Махачкала, 2007.— 621 с.

339. Османов А.И., Гаджиев А.К., Искандеров Г.А. Из истории переселенческого движения и решения аграрного вопроса в Дагестане. Махачкала, 1994. — 32 с.

340. Османов Г.Г. Социально-экономическое развитие дагестанского доколхозного аула. -М.: Наука, 1965.—367с.

341. Османов Г. Г. Генезис капитализма в сельском хозяйстве Дагестана. М.: Наука, 1984.- 152 с.

342. Османов М.-З. О. Хозяйственно-культурные типы (ареалы) Дагестана (с древнейших времен до начала XX в. Махачкала, 1996. — 316 с.

343. Панек Л.Б., Шиллинг Е.М. Сборник очерков по этнографии Дагестана. Махачкала, 1996.

344. Пантюхов И.И. Антропологические наблюдения на Кавказе. Тифлис, 1893.- 152 с.

345. Петрушевский И.П. Джаро-белоканские вольные общества в первой трети XIX в.: Внутренний строй и борьба с Российским колониальным наступлением. Тифлис, 1934.- 160 с.

346. Печать Дагестана. Справочник. Редактор-составитель A.A. Алиханова. Махачкала, 1983. 172 с.

347. Пикуль М.И. Эпоха раннего железа в Дагестане. Махачкала, 1967. 176с.282. 283. Покровский М.Н. Дипломатия и войны царской России в XIX столетии. Сборник статей. М., 1923. 392 с.

348. Покровский Н.И. Кавказские войны и имамат Шамиля / Под ред. В.Г. Гаджиева, H.H. Покровского. Ведение В.Г. Гаджиева. М., 2000.

349. Проблемы Кавказской войны и выселение черкесов в пределы Османской империи (20-70 гг. XIX в.): сборник архивных документов / Составитель Т.Х. Кумыков. Нальчик, 2001.

350. Проблемы мифологии и верования народов Дагестана. Сб. статей. Махачкала, 1988. 166 с.287.288. Потто В. Кавказская война в отдельных очерках, эпизодах, легендах и биографиях. T.I-V. СПб., 1887-1889.

351. Проникновение и развитие капиталистических отношений в Дагестане: Сб. ст. / Отв. ред. В. Г. Гаджиев. Махачкала, 1984. 186 с.

352. Путешествие Абу Хамида ал-Гарнати в Восточную и Центральную Европу (1131- 1153 гг.)./ Публикация О.Г.Большакова и А.Л. Монгайта. М., 1971.

353. Рагимова Б.Р. Женщина в традиционном дагестанском обществе XIX-начала XX в. Махачкала, 2001.

354. Развитие феодальных отношений в Дагестане: (Темат. сб.). Махачкала,1980.-207 с.293.294. Рамазанов А.Х., Рамазанов Х.Х. Мухаммад Ярагский идейный вождь освободительной борьбы народов Кавказа. Махачкала, 1998.

355. Рамазанов Х.Х., Шихсаидов А.Р. Очерки истории Южного Дагестана. Материалы к истории народов Дагестана с древнейших времен до начала XX в. Махачкала, 1964.-278 с.

356. Расул-заде М.Э. О пантуранизме. В связи с кавказской проблемой. Оксфорд. 1985.-93 с.

357. Ризаханова М.Ш. Гунзибцы. XIX начало XX века: Историко-этнографическое исследование. Махачкала, 2001. - 189 с.

358. Ризаханова М.Ш. Дагестанские русские. XIX XX вв. Историко-этнографическое исследование. Махачкала, 2001.

359. Ризаханова М.Ш. Бытовая культура лезгин. 20-90-е годы XX в. Махачкала, 2008.

360. Российский Кавказ. Книга для политиков/ под ред. В.А.Тишкова М.,

361. Россия и Кавказ сквозь два столетия. / Сост. Г. Лисицына, Я. Гордин. — СПб.: Издательство журнала "Звезда", 2001. — 416 с.

362. Ротарь И. Под зеленым знаменем ислама. Исламские радикалы в России и СНГ. М., 2001,- 112 с.

363. Рукописная и печатная книга в Дагестане. Махачкала, 1991.

364. Руновский А. И. Записки о Шамиле. Махачкала, 1989. — 176 с.

365. Русский язык и русская культура как фактор общественного согласия, стабильности и прогресса. Сб. научных трудов / Под ред. академика Г.Г. Гамзатова. Махачкала, 2008. 496 с.

366. Саидов М.-С. Дербент-намэ. Труды 2-й научной сессии Дагестанской базы АН СССР. Махачкала, 1949.

367. Саидов М.-С. Дагестанская литература XVIII-XIX в. на арабском языке. М„ 1964.-11 с.

368. Самурский (Эфендиев). Дагестан. М.,-Л., 1925 — 150 с.

369. Свидерский П.Ф. Материалы для антропологии Кавказа. Кумыки. Дисс. На степень д-ра мед. П.Ф. Свидерского. СПб., 1898. 152 с.

370. Свистунова А.И. Прогрессивная деятельность русской интеллигенции в Дагестане (Вторая половина XIX начало XX вв.). Махачкала, 1973.

371. Семенов И.Г. О происхождении горских евреев. М., 1997

372. Сергеева Г.А. Арчинцы. М., 1967.

373. Скачко А. Дагестан. М., 1931. 184 с.

374. Словесная культура Дагестана: логика формирования, опыт тысячелетия. Школа и проекты академика Г.Гамзатова. Махачкала, 2006.

375. Современная культура и быт народов Дагестана / Отв. ред. С.Ш. Гаджиева. М.: Наука, 1971. 239 с.

376. Современные культурно-бытовые процессы в Дагестане: Сб. статей. / Отв. ред. А.И. Исламмагомедов. Махачкала, 1984. 152 с.

377. Сулейманов Н.Д. Сравнительно-историческое исследование диалектов агульского языка. Махачкала, 1993. 209 с.

378. Тахо-Годи А. Революция и контрреволюция в Дагестане. Махачкала,1927. 235 с.

379. Тишков В.А. Этнология и политика. Научная публицистика. М.: Наука. 2001.- 240 с.

380. Тишков В.А. Общество в вооруженном конфликте (этнография чеченской войны). М.: Наука. 2001.-552 с.

381. Традиции народов Кавказа в меняющемся мире: преемственность и разрывы в социокультурных практиках: Сборник статей к 100-летию со дня рождения Леонида Ивановича Лаврова. — СПб: Петербургское Востоковедение. 2010.- 496 с.

382. Традиционное и новое в современном быте и культуре дагестанцев переселенцев / А.Г. Булатова, Г.А. Гаджиев, М.-Р. А. Ибрагимов, А.И. Исламмагомедов.; Отв. ред. А.И. Исламмагомедов, Г.А. Сергеева. М.: Наука, 1988. 313 с.

383. Традиционный фольклор народов Дагестана / A.M. Аджиев, Ф.О. Абакарова, Х.М. Халилов и др.; .Отв. ред. Г.Г. Гамзатов, У.Б. Далгат. М.: Наука, 1991. -493 с.

384. Тревер К.В. Очерки по истории и культуре Кавказской Албании. IV в. до н.э. VII в. н. э. М.-Л., 1959. - 391 с.

385. Услар П.К. Этнография Кавказа. Языкознание. II. Чеченский язык. Тифлис, 1888. 429 с.

386. Услар П.К. Этнография Кавказа. Языкознание. III. Аварский язык. Тифлис, 1889.-552 с.

387. Фадеев P.A. Шестьдесят лет Кавказской войны. Тифлис, 1860. 147 с.

388. Федоров Я.А. Историческая этнография Северного Кавказа. М.1983. —125с.

389. Федоров Я.А., Федоров Г.С. Ранние тюрки на Северном Кавказе: ( Ист. -этногр. Очерки). М., 1978. 296 с.

390. Федоров-Гусейнов Г.С. История происхождения кумыков. Махачкала,1996. .

391. Ханазаров К.Х. Сближение наций и национальные языки в СССР. Ташкент, 1963.-244 с.

392. Ханбабаев K.M. Нажмутдин Самурский (Эфендиев)- видный общественно-политический и государственный деятель Дагестана. Махачкала, 2007. — 376с.:

393. Ханукаев С.Б. Структурные изменения и движение населения Дагестана. Махачкала, 1974. 52 с.

394. Хасан Хильми аль-Кахи. «Хуласатул адаб ва Танибигьу ссаликин» ( на аварск. яз.) Махачкала, 2008.

395. Хашаев Х.М. Общественный строй Дагестана в XIX в.М.: Изд-во АНСССР, 1961.-262 с.

396. Холмогоров А.И. Национальные отношения в социалистическом обществе. Проблемы научного управления. Киев, 1982. 142 с.

397. Чеченцы-аккинцы Дагестана: к проблеме реабилитации. Махачкала,1994.-59 с.

398. Чикобава A.C. Введение в языкознание. Часть 1-2. М., 1952- 1953. 4.1. -244 е.; 4.2.-179 с.

399. Чурсин Г. Ф. Авары. Этнографический очерк. 1928 г. Махачкала, 1995.

400. Шамиль. Иллюстрированная Энциклопедия. М., 1997.

401. Шиллинг Е.М. Кубачинцы и их культура. Историко-этнографичкие этюды М.; Л., 1949.-450 с.

402. Шихалиев Д.М. Рассказ кумыка о кумыках. Махачкала, 1993.

403. Шихсаидов А.Р. Ислам в средневековом Дагестане (VII-XV вв.). Махачкала, 1969.

404. Шихсаидов А.Р., Дагестан в X-XIV вв.: Опыт социально-экономической характеристики. Махачкала, 1975.

405. Шихсаидов А.Р. Эпиграфические памятники Дагестана X-XVII вв. как исторический источник. М., 1984.

406. Шихсаидов А.Р. Очерки истории, источниковедения, археографии Дагестана. Махачкала, 2008.

407. Шихсаидов А.Р., Гаджиев М.Г., Давудов О.М. История Дагестана с древнейших времен до конца XV в. Махачкала, 1996.

408. Шихсаидов А.Р., Тагирова H.A., Гаджиева Д.Х. Арабская рукописная книга в Дагестане. Махачкала, 2001.

409. Эсадзе С. Историческая записка об управлении Кавказом. В 2 т. Тифлис, 1907.

410. Этнические и культурно-бытовые процессы на Кавказе: Сб. статей. М.: Наука, 1978.-280 с.

411. Этнография: Учебник для ист. спец. Вузов / Ю.В. Бромлей, Г. Е. Марков, Г.И. Анохин и др. . ; Под ред. Ю. В. Бромлея и Г. Е. Маркова. М., 1982. 320 с.

412. Языки Дагестана. Махачкала-Москва, 2000.

413. Allen W.E.D. and Muratoff P. Caucasian battlefields (History of the wars on the Turco-Caucasian Border 1828-1921). Cambridge University Press. Cambridge, 1953 633 P

414. Baddely J. F. The Russia Conquest of the Caucasus. L., 1908.

415. Bennigsen A., Wimbush S.E. Mystics and Comissars. Sufism I the Soviet Union. C. Hurst & Company. L., 1985.- 195 p.

416. Broxup M. Benningsen. The North Cauiasus Barrier: The Russian Advance Towards the Muslim World. New York. St. Martin's Press, 1992.

417. Chenciner R. Daghestan: Tradition and Survival. Surrey, United Kingdom:1. Curzon, 1997.

418. Chenciner R., Ismailov G., Magomedkhanov M. Tattooed Mountain Women and Spoon-boxes of Daghestan. Magic medicine symbols in silk, stone, wood and flesh. Bennet & Bloom. London, 2006. 96 p.

419. Chenciner R., Magomedkhanov M. Persian Export to Russia from the sixteenth to the nineteenth century / Published by The British Institute of Persian Studies. Iran XXX. L., 1992.

420. Derbend-Nameh or the History of Derbend. / Transl. by Mirza A. Kazem-Beg. SPb., 1851.

421. Gammer M. Muslim Resistance to the Tsar: Shamyl and the Conquest of Chechnia and Daghestan. Portland: Franc Cass & Co., Ltd, 1994.

422. Goldenberg S. Pride of Small Nations: The Caucasus and Post-Soviet Disorder. L.: Zed Books Ltd. 1994.

423. Hill F. Russia's Tinderbox: Conflict in the North Caucasus and Its Implication for the Future of Russian Federation. Cambridge: Strengtheninng Democratic Institutions Project, Harvard Univercity, 1995.

424. King Ch. The Ghost of Freedom. A History of the Caucasus. Oxford University Press. 2008. -291 p.

425. Layton S. Russian Literature and Empire: Conquest of the Caucasus from Pushkin to Tolstoy. New York: Cambridge Univercity Press, 1994.

426. Wixman R. Language Aspects of Ethnic Patterns and Processes in the North Caucasus, University of Chicago Geography Research Series no. 191, 1980.

427. Статьи в журналах и сборниках:

428. Абдулатипов Р.Г. Кавказская цивилизация // Научная мысль Кавказа. 1995.1. С.55-57;

429. Абдуразак Согратлинский. История имамата 1877 года и восстания на территории Дагестана // Айтберов Т.М., Дадаев Ю.У., Омаров Х.А. Восстания дагестанцев и чеченцев в постшамилевскую эпоху и Имамат 1877 года. Махачкала, 2001.

430. Авдулов Н.С., Черноус В.В. Векторы этнокультурных процессов на юге России // Энциклопедия культур народов Юга России: В 9 т. Т.1. Народы Юга России. Ростов-на-Дону: Издательство СКНЦ ВШ, 2005. С. 3-27

431. Агаев А. Г. Функция языка как этнического признака // Язык и общество.1. М., 1968.

432. Агаев А.Г. Дагестанцы: народ, нация или другая общность? // Советский Дагестан. 1985, № 3.

433. Агларов М.А. Исторические корни межэтнической толерантности в Дагестане // Научный мир. 2007. № 2(4).С.24-25.

434. Агларов М.А. Этнические процессы в условиях множественности политических структур в Дагестане (до XX в.) // СЭ. 1987, № 4, С. 48-58

435. Агларов М.А., Магомедханов М.М. Этноязыковое многообразие и диалог культур // Опыт и проблемы образовательной деятельности библиотек и учебных заведений как центров диалога культур народов России. Махачкала, 2008. С. 76—82.

436. Агларова А.Г. Формирование сети городских поселений и особенности демографических процессов в городах Дагестанской АССР. // XIX герценовские чтения. География и геология. Л., 1968.

437. Айтберов Т.М. Материалы по истории Дагестана ХУ-ХУН вв. // Восточные источники по истории Дагестана. Махачкала, 1980. С.82—104.

438. Айтберов Т.М. Об общественном строе рутульцев (конец XVI нач. XVII в.) // СЭ, 1981. №6.

439. Алексеев В.П. Некоторые вопросы происхождения народов Дагестана в свете антропологии Северного Кавказа // УЗИИЯЛ. Т. XIII. Серия историческая. Махачкала, 1964. С. 155-173.

440. Алиев Б.Г., Гаджиев Г.А. Термин «ранджбар» народов Южного Дагестана// Социальная терминология в языках Дагестана. Махачкала, 1989. С. 81-88

441. Алиева В.Ф. Даргинцы: этнодемографический портрет// Возрождение. № 4, 1998, С.119-126.

442. Алиева В.Ф. Лезгины: этнодемографический портрет // Возрождение. № 6, 2000, С.37-44.

443. Алиева В.Ф. Лакцы: этнодемографический портрет. // Возрождение. .№ 7, 2001, С.26-34.

444. Амиров Г. Среди горцев Северного Дагестана // ССКГ, Вып. VII. Отд. III. Тифлис, 1873. С. 1-80.

445. Амирханов Х.А. Предисловие //В.И. Марковин, P.M. Мунчаев. Северный Кавказ: Очерки древней и средневековой истории и культуры. М.: Наука, 2003.

446. Анучин Д.Н. Отчет о поездке в Дагестан летом 1882 г. // Изв. ИРГО, 1884, т. XX. Bbin.IV. СПб., 1884. С. 357-449.

447. Анчабадзе Ю.Д. Остракизм на Кавказе // СЭ. 1979, № 5. С. 128-140.

448. Арутюнов С. А. Глоттогенез и этногенез на Кавказе // Абдушелишвили М.Г., Арутюнов С.А., Калоев Б.А. Народы Кавказа: Антропология, лингвистика, хозяйство. М., 1994.

449. Арутюнов С.А. Народные механизмы языковой традиции // Язык. Культура. Этнос. М., 1994. С.9-12.

450. Арутюнов С.А. Россия, Кавказ и Чечня сегодня // Расы и народы. Вып. 26. М„ 2001. С. 10-17.

451. Асланов А.М. Роль азербайджанского и русского языков в общеобразовательном и культурном развитии бесписьменных языков Азербайджанской СССР // Национальный язык и национальная культура. М.: Наука, 1978.

452. Ахвердов А. И. Описание Дагестана // ИГЭД. М., 1958. С. 231- 229.

453. Бабаев Д. Селение Ахты' Самурского округа Дагестанской области //СМОМПК. Вып. XVII. Отд. I. Тифлис, 1893. С. 213-229.

454. Бакразде Д. История Грузии на основе новых изысканий // Кавказская старина. Ежемесячный журнал. Исторический, археологический, этнографический и библиографический. Ноябрь. № 1-й. 1872. Под ред. А.Д.Ерицова. Тифлис, 1872.

455. Баркуев К., Ахмедов М.-К., Шихсаидов А.Р. Исторические сведения о Дагестане из арабских рукописей // УЗИИЯЛИ ДФ АН СССР. Т. XI. Серия историческая. Махачкала, 1963.

456. Бартольд В.В. Место прикаспийских областей в истории мусульманского мира// Сочинения. Т. 2. 4.2. М., 1963.

457. Бартольд В.В. К истории Дербента// Сочинения. Т.2. Ч. 1. М., 1963.

458. Бартольд В.В.Дагестан// Сочинения. Т.З. М., 1965.

459. Бартольд В.В.Дербент// Сочинения. Т.З. М., 1965.

460. Березинский H.A. Статистический очерк городов Дагестана: Результаты городской переписи 1923 г. // Бюллетень Дагестанского статистического управления. Вып 1, №1. Махачкала, 1923.

461. Берже А. Прикаспийский край // КК на 1857., Тифлис, 1856.

462. Берже А. Краткий обзор горских племен // КК на 1858 г., Тифлис, 1857;

463. Берже А. Материалы для описания нагорного Дагестана // КК на 1859 г., Тифлис, 1858.

464. Берже Ад.П. Выселение горцев с Кавказа // Русская старина. T. XXXIII. СПб. 1882,февраль.

465. Бобровников В.О. Абреки и государство: культура насилия на Кавказе // Вестник Евразии. 2000, № 1.

466. Бобровников В. О. Советские национальные реформы и смена идентичности народов Северо-Западного Дагестана // Расы и народы. Вып. 26. М., 2001. С.68-95

467. Бобровников В. О., Ярлыкапов A.A. «Ваххабиты» Северного Кавказа // Ислам на территории бывшей Российской империи: Энциклопед. словарь. М.,1999. С. 1923.

468. Булатов А.О. Этнический и конфессиональный факторы во внутриполитической ситуации в Дагестане // Многоэтнические сообщества в условиях трансформации: опыт Дагестана. М., 2005. С.218—239

469. Вавилов И.И. Мировые очаги (центры происхождения) важнейших культурных растений. // Избранные труды. Т.2., M.-JL, 1960.

470. Волкова Н.Г. Изменения в национальном составе городского населения Северного Кавказа за годы Советской власти // СЭ. 1965. № 2. С. 40-56.

471. Волкова Н.Г. Вопросы двуязычия на Северном Кавказе. // СЭ, 1967, №1 ;

472. Волкова Н.Г. Основные демографические процессы // Культура и быт народов Северного Кавказа. Под ред. В.К. Гарданова. М.: Наука, 1968, С. 58-89.

473. Волкова Н.Г., Сергеева Г.А. Дагестан: Исторический и современный аспекты этнокультурных процессов // Дагестан: Этнополитический портрет: Очерки, документы, хроники / Сост. и ред. В.Ф. Грызлов. М., 1995. Т.З. М.,1995. С. 20-42.

474. Воронов Н.И. Из путешествия по Дагестану // ССКГ. Вып. I. Отд. VI-ифлис, 1868. С. 1-36; Вып. III. Отд. III. Ч.З. Тифлис, 1870. С. 1-40.

475. Габиев С. Лаки, их прошлое и быт // СМОМПК. Вып. XXXVI. Отд. I. Тифлис, 1906. С. 1110.

476. Габиев С. Обычный суд и Военно-народное управление // Мусульманин. №16. Париж, 1910.

477. Гаджиев В.Г. Шамиль (Историко-политический портрет) // Российский ежегодник. Вып. 1. М., 1989. С. 134-148.

478. Гаджиев М.Г. Северо-Восточный Кавказ как географическая и этнокультурная область // Древний культуры Северо-Восточного Кавказа. Махачкала, 1985.

479. Гаджиев М.Г. О демографических и этногенетических процессах в Дагестане в первобытную эпоху // Алародии. (Этногенетические исследования). Махачкала, 1995.

480. Гаджиева С.Ш. О сословных отношениях кумыков в первой половине XIX века // Ученые записки Института ИЯЛ. Т. 1X. Махачкала, 1961.

481. Гамзатов Г.Г. Восток и Запад в исторических судьбах дагестанской культуры // Словесная культура Дагестана. Школа и проекты академика Г.Г. Гамзатова. Махачкала, 2006.

482. Гамзатов Г.Г., Магомедханов М.М. Дагестанцы: вопросы этнической и гражданской идентичности // Гамзатов Г.Г. Дагестан: духовное и художественное наследие Концептуальный, мировоззренческий и нравственный аспекты. Махачкала, 2004. С. 340-348.

483. Гамзатов Г.Г., Саидов М.-С., Шихсаидов А.Р. Сокровищница памятников письменности // Ежегодник иберийско-кавказского языкознания. IX. Тбилиси, 1982.

484. Гамзатов Г.Г., Саидов М.-С., Шихсаидов А.Р. Арабо-мусульманская литературная традиция в Дагестане // Гамзатов Г.Г. Дагестан: историко-литературный процесс. Махачкала, 1990.

485. Ган К.Ф. Путешествие в Кахетию и Дагестан (летом 1898 года) // СМОМПК. Вып.ХХХГ Отд. И. Тифлис, 1902. С. 49-96.

486. Ган К.Ф. Экскурсия в Нагорную Чечню и Западный Дагестан летом 1901 г. // Изв. КОИРГО. Вып. IV. Отд. II. Тифлис, 1902. С. 211-248.

487. Гарданов В.К. Обычное право как источник для изучения социальных отношений у народов Северного Кавказа в XVIII начале XIX в. /СЭ. 1960. № 5. С. 23-37.

488. Генко А.Н. Арабский язык и кавказоведение // Труды второй сессии ассоциации арабистов. М.;Л., 1941

489. Гербер И.Г. Описание стран и народов вдоль западного берега Каспийского моря. 1728 г. // ИГЭД. М., 1958. С.102-137.

490. Гидулянов П.В. Сословно-поземельный вопрос и раятская зависимость в Дагестане // ЭО, 1901, № 1-3.

491. Гюльмагомедов А.Г. Некоторые вопросы теории и практики двуязычия, многоязычия и диглоссии (На материале функционирования языков в Дагестане) // Наследие как система ценностей: язык, культура, история: Сборник статей. Махачкала, 2007.

492. Давудов О.М. Этнокультурные процессы в Дагестане эпохи раннего железа // Алародии. (Этногенетические исследования) / Отв. .ред. М.А. Агларов. Махачкала, 1995;

493. Далгат Б.К. Материалы по обычному праву даргинцев // Из истории права народов Дагестана (материалы и документы). Махачкала, 1968.

494. Даниялов М.Г. К вопросу о национальной структуре специалистов с высшим образованием // Социологический сборник. Вып. I. Махачкала, 1970.

495. Джидалаев Н.С., Айтберов Т.М. О термине «уздень» на СевероВосточном Кавказе // Социальная терминология в языках Дагестана. Махачкала, 1989, С. 14-34

496. Дирр A.M. Современные названия кавказских племен // СМОМПК. Вып.40. 1909.

497. Добаев И.П. Исламский радикализм: природа и сущность // Известия Высших учебных заведений. Северокавказский регион. Общественные науки. 2002. №3.

498. Дьяконов И.М. Языковые контакты на Кавказе и Ближнем Востоке // Кавказ и цивилизации Древнего Востока. Орджоникидзе, 1989.

499. Дьяконов И.М. . Алародии (Хурриты, урарты, кути, чеченцы и дагестанцы) // Алародии (этногенетические исследования) / Отв. ред. М.А. Агларов. Махачкала, 1995.

500. Дьяконов И.М., Старостин С.А. Хуррито-урартские и восточно-кавказские языки // Древний Восток: этнокультурные связи. М., 1988.

501. Егорова В.П. О состоянии кровомщения в Дагестане во второй половине XIX- начале XX в. // ВИГЭД. Вып.7. Махачкала, 1971.

502. Ибрагим Аджигитов. Голос кумыка // Мусульманин. № 22. 1-го (14-го) Октября 1910 г. Париж.

503. Ибрагимов М.-Р.А. К истории формирования русского населения Дагестана (вторая половина XVI начало XX в.) // СЭ. 1978. № 2. С. 83-94.

504. Ибрагимов М.-Р. А. Численность и этнический состав сельского населения Дагестана в XIX начале XX вв. // Быт сельского населения Дагестана (XIX -нач. XX в.). Махачкала, 1981. С. 88-106.

505. Ибрагимов М.-Р. А. К вопросу о типологии этнических общностей Дагестана XIX начала XX в. // Историческая этнография. Проблемы археологии и этнографии: Межвуз. сб. Вып. III. Л., 1985.

506. Ибрагимов М.-Р. Формирование современного этнического состава населения в равнинном Дагестане // Традиционное и новое в современном быте и культуре дагестанцев переселенцев. М., 1988

507. Ибрагимов М.-Р. А., Магомедханов М.М. Некоторые аспекты религиозного экстремизма в Дагестане // Дагестанский этнографический сборник. Вып. II. Махачкала, 2008.

508. Ибрагимов М.-Р. А., Магомедханов М.М. Этнодемографические аспекты формирования городского населения Дагестана (вторая половина XIX- начало XXI в. // Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 2. История. Вып. 1. СПб, 2009, С. 247-259.

509. Ибрагимов X. А. Опыт социологического исследования соотношения языков и национального (этнического) самосознания // Социально-этническое и культурное развитие городского населения Дагестана. Махачкала, 1978. С. 55-58.

510. Искендеров Г.А. Изменение в численности и составе совхозных кадров в Дагестане (1960-1980) // Вопросы подготовки и воспитания кадров народного хозяйства в Дагестанской АССР. (1946-1980). Махачкала, 1987.

511. Ихилов М.М. Горские евреи // Народы Кавказа. Т.1.М., 1960. С. 554-561.

512. Ихилов М. М. К вопросу о национальной консолидации народов Дагестана // СЭ. 1965. № 6.

513. Казембек М. Мюридизм и Шамиль // Русское слово. 1859. № 12.

514. Кануков И. Горцы-переселенцы // ССКГ., 1876. Вып. IX.

515. Каранаилов О., Барсов А. Аул Чох // СМОМПК. 1884. Вып. IV. Отд. И. Ч. 1. Тифлис, 1884. С. 1-24.

516. Карпеев И.В. Документы РГВИА о Кавказской войне XIX в. // Россия и Кавказ сквозь два столетия / Сост. Г. Лисицына, Я. Гордин. — СПб.: Изд-во журн: "Звезда", 2001.

517. Карпов Ю.Ю. Горско—кавказский социум в структурированной модели мира // Северный Кавказ. Человек в системе социокультурных связей. СПб, 2004. С. 175— 191.

518. Карпов Ю.Ю. Личность и традиционные социальные институты: принципы взаимодействия // Северный Кавказ. Человек в системе социокультурных связей. СПб, 2004. С. 211-234.

519. Карпов Ю.Ю. Многоэтническое социальное пространство Дагестана: от прошлого к настоящему // Многоэтнические сообщества в условиях трансформации: опыт Дагестана. М., 2005.

520. Карпов Ю.Ю. Ботлих: судьба горско-дагестанской общины в новейшее время // ЭО. 2007. № 6.

521. Карпов Ю.Ю. О социальной культуре и общественных практиках народов Северного Кавказа // Кавказ и Россия Прошлое и настоящее. СПб., 2007.

522. Кисриев Э.Ф. Особенности формирования национального самосознания у подростков в одно- и многонациональной среде // Молодежь Дагестана: проблемы совершенствования социального облика. Сб. статей. Махачкала, 1987.

523. Кое-что о кумыках и об их языке // Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. Тифлис, 1893. Вып. XVII.

524. Козубский Е.И. Очерки истории гор. Темир-Хан-Шуры // СМОМПК, Вып. 19, 1894.

525. Комаров A.B. Адаты и судопроизводство по ним (материалы для статистики Дагестанской области) // ССКГ. Вып. I. Отд. II, Тифлис, 1868. С. 1-88.

526. Комаров A.B. Списки населенных мест Дагестанской области // Сб. статистических сведений о Кавказе / Под ред. Н.И. Воронова. Т. I. Отд. I. Тифлис, 1869. С. 3-123.

527. Комаров A.B. Народонаселение Дагестанской области // Зап. КОИРГО. Кн. VIII. Тифлис, 1873. С. 33-45.

528. Кон И.С. Национальный характер миф или реальность?// Иностранная литература. -1968. -N 9. - С. 215 -219.

529. Косвен М.О. Материалы по истории этнографического изучения Кавказа в русской науке Ч. 1-3 // КЭС.Вып. I. М., 1955. С. 265-374; Вып. И. М., 1958. С. 139-274; Вып. III. М., Д., 1962.С.158-288.

530. Крачковский И.Ю. Арабская литература на Северном Кавказе // Избранные сочинения. Т. VI. M.-JL, 1960.

531. Кужелева Л.Н. Ногайцы // Народы Кавказа. Т.1. М., 1960. С. 391-402.

532. Куличенко М.И. Социально-экономические основы развития советской многонациональной культуры в условиях зрелого социализма // Национальный язык и национальная культура. М.: Наука, 1978

533. Лавров Л.И. О причинах многоязычия в Дагестане // СЭ. 1951, № 2.

534. Лавров Л.И. Назревшие вопросы изучения социальных отношений на докапиталистическом Кавказе» // Социальная история народов Азии. М., 1975, С. 7-8.

535. Лапин В.В. Национальные формирования в Кавказской войне // Россия и Кавказ сквозь два столетия. СПб, 2001, С. 108-125.

536. Лилов. Очерки быта кавказских горцев. // СМОМПК. Вып. XIV. Отд. I 4.1. Тифлис, 1982. С. 1-57.

537. Лобанов-Ростовский. Кумыки, их нравы, обычаи и законы. //Кавказ. Тифлис, 1846, №37-38.

538. Лугуев С.А., Магомедханов М.М. О традиционной культуре питания народов Дагестана // Система питания народов Дагестана (XIX XX вв.). Махачкала, 1990. С. 8-14

539. Лугуев С.А., Магомедханов М.М. Торговые обычаи народов Дагестана (XIX нач. XX вв.) // Товарно-денежные отношения в дореволюционном Дагестане. Махачкала, 1991- С. 153-163.

540. Магомедов Г.И Языковая политика и национальное образование в Республике Дагестан // Наследие как система ценностей: язык, культура, история: Сборник статей. Махачкала, 2007.

541. Магомедов Д.М. Социально-экономическое развитие союзов сельских общин Западного Дагестана в XVIII- начале XIX в. // Развитие феодальных отношений в Дагестане. Махачкала, 1980. С.92-116.

542. Магомедов Д.М. Некоторые особенности социального развития союзов сельских общин Западного Дагестана в XV-XVIII вв. // Общественный строй союзов сельских общин Дагестана в XVIII- начале XIX в. Махачкала, 1981. С. 26-43.

543. Магомедов Д.М. Искусство в системе художественной культуры // Искусство Дагестана в контексте современной художественной культуры. Махачкала, 1988.

544. Магомедов P.M. Проблема происхождения дагестанских народов в дореволюционной историографии // УЗ ДГУ Т. XI. Махачкала, 1960.

545. Магомедханов М.М. Миграция сельского населения народностей Дагестана в города и некоторые аспекты этнокультурных процессов // Современные культурно-бытовые процессы в Дагестане. Махачкала, 1984. С. 134—150.

546. Магомедханов М. М. К изучению этнического самосознания народов Дагестана // Вопросы общественного быта народов Дагестана в XIX начале XX в. Махачкала, 1987. С. 35-44.

547. Магомедханов М.М. Отражение этнических процессов в статистических показателях межнациональной брачности ( на примере городав Дагестана) // Брак и свадебные обычаи народов современного Дагестана.Махачкала, 1988.

548. Магомедханов М.М. Этнические аспекты потребления художественной культуры // Искусство Дагестана в контексте современной художественной культуры: Сб. ст. / Сост. М. И. Магомедова-Чалабова; Отв. ред. Д. М. Магомедов. Махачкала, 1988.

549. Магомедханов М.М. Динамика этносоциальной структуры населения Дагестана и ее совершенствование в условиях перестройки // Проблемы перестройки: социальный аспект. М.: Издательство МГУ, 1989.

550. Магомедханов М.М. Этнические стереотипы и межэтнические отношения // Этнические проблемы развития национальных отношений. Владикавказ, 1992.

551. Магомедханов М.М. Дагестанцы в социально-политической структуре Турции // Эмиграция северокавказских народов в Османскую империю (вторая половина XIX нач. XX вв.). Махачкала, 2000.

552. Магомедханов М.М. Арчинцы // Народы Дагестана / Отв. Ред. С.А. Арутюнов, А.И. Османов, Г.А. Сергеева. М.: Наука, 2002.

553. Магомедханов М.М. Этноязыковые аспекты культурной идентичности дагестанцев // Вестник Дагестанского научного центра РАН. № 14. Махачкала, 2003.С.75-83.

554. Магомедханов М.М. Особенности этноязыковых процессов в Южном Дагестане // Вестник Института ИАЭ. 2006. № 1. С.120-128.

555. Магомедханов М.М. Этноязыковые процессы в Центральном Приморском и Северном Дагестане // Вестник Института ИАЭ. 2006. № 2. С.101-108.

556. Магомедханов М.М. Этноязыковые процессы у народов Западного Дагестана // Вестник Института ИАЭ. 2006. № 2. С. 104-111.

557. Магомедханов М.М. Об эволюции культурной идентичности дагестанцев // VII Конгресс этнографов и антропологов России. Доклады и выступления. Саранск, 2007. С. 122.

558. Магомедханов М.М. Тенденции развития этноязыковых процессов в Дагестане // Наследие как система ценностей: язык, культура, история: Сборник статей. Махачкала, 2007.С. 557-576.

559. Магомедханов М.М. Вопросы социальной и этнокультурной идентичности дагестанцев // Горизонты гуманитарного знания. К 80-летию академика Г.Г. Гамзатова. Сб. статей. М.: Наука, 2008, С. 663-675

560. Магомедханов М.М. Вопросы эволюции этносоциальной структуры Дагестана (досоветский период) // Дагестанский этнографический сборник, посвященный памяти А.Г. Булатовой. Вып. 3. Махачкала, 2008, С. 11—24.

561. Магомедханов М.М. Проблемы языковой трансформации в Дагестане // Научный мир. № 2. Махачкала, 2008.

562. Магомедханов М.М. Дагестанцы: грани идентичности (этноязыковой и социокультурный аспекты) // ЭО. 2009, № 6. С. 133-148.

563. Магомедханов М.М. Отношение к этноязыковому многообразию (на примере Дагестана) // Дагестанский этнографический сборник, посвященный памяти М.-З.О. Османова. Вып. 4. Махачкала, 2009. С. 6-12.

564. Магомедханов М.М. Этноязыковые процессы в Нагорном Дагестане // Известия Высших учебных заведений. Северо-Кавказский регион. Общественные науки. 2010, № 1.С. 59-62.

565. Магомедханов М.М., Ибрагимов М.-Р.А. Языковое и этнокультурное многообразие народов: специфика Дагестана // Социологические исследования. 2009. №6. С.45-50.

566. Магомет Ечерух. Роль кавказских горцев в политической и общественной жизни Турции //Мусульманин. Париж, 1910, №6. С 140-144.

567. Мазапаев Ш. Многоязычие в мировой литературе // Литературный Дагестан. Махачкала, 2002.

568. Малачиханов Б. К вопросу о хазарском Семендере в Дагестане // УЗ ИЯЛИ. Серия историческая. 1965. Вып. 14.

569. Марков Е. Общий очерк Кавказа в его прошлом и настоящем // Живописная Россия. Отечество наше в его земельном, историческом, племенном, экономическом и бытовом значении. Т. IX. СПб.; М., 1883. С. I-XLVIII.

570. Марр Н. Я. Племенной состав населения Кавказа: Классификация народов Кавказа // Труды комиссии по изучению племенного состава населения. Вып. III. Петроград. 1920.

571. Маршаев Р.Г. К вопросу о социальном строе Ахтыпаринского «вольного» общества в XVIII- нач. XIX в. // УЗ ИИЯЛ , 1957

572. Меликишвили Г.А. К вопросу о характере древних закавказских и средневековых горских Северо-Кавказских классовых обществ // История СССР. 1975, № б

573. Муртазалиев А.М. Историческая и социально-культурная характеристика дагестанской диаспоры в Турции (вторая половина XIX- начало XX века)// Горизонты современного гуманитарного знания. К 80-летию Г.Г. Гамзатова. М., 2008.

574. Назарова Е.М. Язык горских евреев Дагестана // Вестник Еврейского Университета в Москве. Москва Иерусалим, № 3 (13), 1996. С. 120 - 146.

575. Назарова Е.М. Языковые аспекты татского этнического мифа: о терминологической ситуации с названием языка горских евреев // Горские евреи: с Кавказа в Израиль: Международная конференция. Тезисы докладов. Иерусалим, 2002. С. 9 10.

576. Нерознак В.П. Современная этноязыковая ситуация в России // Известия РАН. Серия литературы и языка. 1994, т.53, №2

577. Низам Шамиля (материал для истории Дагестана) // ССКГ. Вып.Ш, Тифлис, 1870.

578. Никольская 3. А. Исторические предпосылки национальной консолидации аварцев // СЭЛ 953. № 1.

579. Норденстам И.И. Описание Антль-Ратля. 1832 г. // ИГЭД. М., 1958.С.319-328.

580. Омаров А. Воспоминания муталима // ССКГ. 1868. Вып.1; 1869. Вып. 2.

581. Омаров А. Как живут лаки // ССКГ. 1870. Вып.Ш. Отд. III. 4.2. Тифлис, 1870. С. 1-46; Вып. IV. Отд. III. Ч. 1. Тифлис, 1870. С. 1-24.

582. Орцуев М. Культурное строительство Чечни за 15 лет //Революция и горец. Политико-экономический ежемесячник. Орган северокавказского краевого комитета РКП (б) и краевого исполнительного комитета. 1933, январь-февраль, № 1-2. С. 26-27.

583. Османов А.И. Изменения в социальной структуре населения Дагестана на этапе развитого социализма // Вопросы истории. 1984, № 7.

584. Османов А.И., Какагасанов Г. И. Введение // Коллективизация и антиколхозные выступления в Дагестане (1927-1940 гг.). Документы и материалы. Махачкала, 2007. С. 3-44.

585. Османов А.И., Магомедханов М.М. Города // Народы Дагестана / Отв. Ред. С.А. Арутюнов, А.И. Османов, Г.А. Сергеева. М.: Наука, 2002.

586. П. Горские наречия // ССТО. 1878. № 1.

587. Поездка Г.Бекнера по Южному Дагестану//ССКГ. Вып. IX., Тифлис,1876

588. Пржецлавский П.Г. Нравы и обычаи в Дагестане // Военный сборник. №4. СПб, 1860.

589. Рагимова Б.Р. Формы общинного управления у самурских лезгин (конец XVIII- первая половина XIX в.) // Вопросы общественного быта народов Дагестана в XIX нач. XX в. Сб. статей. Махачкала, 1987.

590. Рагимова Б.Р. Поселения и сельская община самурских лезгин в конце XVI1I-XIX в. // Материальная культура народов Дагестана в XIX начале XX в. Махачкала, 1988

591. Рамазанов Х.Х Социальная структура Дагестана в пореформенный период.// Вопросы истории и этнографии Дагестана. Сб. статей. Вып. IV., Махачкала, 1974.

592. Рамазанова Д.Ш. Этнические дагестанцы в странах ближнего зарубежья // Народы Дагестана. № 3. Махачкала, 2004, С. 35-38

593. Робакидзе А.И. Некоторые черты горского феодализма на Кавказе // СЭ. 1978, № 2.

594. Руновский А. Взгляд на сословные права и< на взаимные отношения сословий в Дагестане // ВС. Т. XXVI, ч. 2, СПб,. 1862;

595. Савенко С.Н. Уважительное отношение к историко-культурному наследию как позитивный признак Кавказской цивилизации // Кавказская цивилизация: историко-культурное наследие народов Юга России. Сборник материалов круглого стола. Магас, 2009.

596. Саидов М.-С. Д. Возникновение письменности у аварцев // Языки Дагестана. Махачкала, 1948.

597. Саидов М.-С. Из истории возникновения письменности у народов Дагестана// Языки Дагестана. Вып. 3. Махачкала, 1976.

598. Семенов И.Г. Горские евреи. Некоторые аспекты этнической идентификации (конец XIX начало XXI века) // Центральная Азия и Кавказ. Журнал социально-политических исследований. 2003. № 3 (27)

599. Сергеева Г.А. Природно-географическая среда и этнокультурные контакты в Дагестане//СЭ. 1981. №3: С. 90-98.

600. Сергеева Г.А. Межэтнические связи народов Дагестана во второй половине XIX-XX в. (этноязыковые аспекты) // КЭС. Вып. IX. М., 1989. С. 89-136.

601. Старостин С.А. Проблема генетического родства и классификации кавказских языков с точки зрения базисной лексики // Алародии. (Этногенетические исследования) / Отв. ред. М.А. Агларов. Махачкала, 1995.

602. Сухачев В.Ю. Этическая и национальная составляющая в кавказском конфликте: пришествие «чужого» // Россия и Кавказ сквозь два столетия. СПб., 2001.

603. Тагиев Х.Д. Сельское хозяйство ДАССР за 15 лет. // «Революция и горец». Политико-экономический ежемесячник. Орган северокавказского краевого комитета РКП (б) и краевого исполнительного комитета. 1933, январь-февраль, № 1-2, С. 51-52.

604. Тахо-Годи А. Проблема языка в Дагестане // Революция и национальности. № 11 (69). М., 1935

605. Тишков В.А. Русский мир // Горизонты современного гуманитарного знания: к 80-летию академика Г.Г. Гамзатова: сб. статей. М.,: Наука, 2008. С. 599-606.

606. Тишков В.А., Кисриев Э.Ф. Множественные идентичности между теорией и политикой (пример Дагестана) // Этнографическое обозрение. 2007, № 5.

607. Услар П.К. Кое-что о словесных произведения горцев // ССКГ. Вып. I.1868.

608. Услар П.К. О распространении грамотности между горцами // ССКГ. Вып. III. Отд. IV. 4.1. Тифлис, 1870. С. 1-30.

609. Фадеев P.A. Записка об управлении азиатскими окраинами (1882-1883 гг.) // Кавказ и Российская империя: проекты, идеи, иллюзии и реальность. Начало XIX-начало XX в. СПб., 2005.

610. Ханбабаев К. М. Этапы распространения ваххабизма в Дагестане // Алимы и ученые против ваххабизма. Сборник. Махачкала, 2001.

611. Хашаев Х.-М.О. К вопросу о тухумах , сельских общинах и «вольных» обществах Дагестана в XIX в. // УЗ ИИЯЛ. T.I, Махачкала, 1956.

612. Черный И. Я. Горские евреи // ССКГ, Вып 3. Отд. 1. Тифлис, 1870, С.1.44.

613. Чиркеевский А.О. О происхождении аварцев // Кавказ. Тифлис, 1865. №64.65.

614. Членов М.А. Между Сциллой деиудаизации и Харибдой сионизма: горские евреи в XX веке // Диаспоры. Независимый научный журнал. М., 2000. № 3. С. 174-197.

615. Шиллинг Е.М. Дагестанская экспедиция 1946 г. // КСИЭ. М., 1948. Вып. IV. М., 1948. С. 31-40.

616. Шиллинг Е.М. Народы андо-цезской группы // Панек Л.Б., Шиллинг Е.М. Сб. очерков по этнографии Дагестана. Махачкала, 1996. С. 21-38.

617. Шихсаидов А.Р. Духовная элита Дагестана X-XV веков // Горизонты современного гуманитарного знания. К 80-летию академика Г.Г.Гамзатова. М.: Наука, 2008,

618. Шнирельман В.А. Ценность прошлого: этноцентристские исторические мифы, идентичность и этнополитика // Реальность этнических мифов. М., 2000;

619. Шнирельман В.А. Этногенез и идентичность: националистические мифологии в современной России // Этнографическое обозрение. 2003 .№4;

620. Юшков С.В. К вопросу об особенностях феодализма в Дагестане (до русского завоевания) //Ученые записки Свердл. Госпединститута. Вып. I. Свердловск, 1938.

621. Ярлыкапов А.А. Религиозные верования // Народы Дагестана / Отв. Ред. С.А. Арутюнов, А.И. Османов, Г.А. Сергеева. М.: Наука, 2002

622. Яшар Баг. Возвращение на Родину // Наш Дагестан. № 159, 1992.

623. Aglarov М/ Andis // Encyclopedia of worlds cultures. Vol. 6/ Boston, 1994.P.23-27.

624. Baret T.M. The Remaking of the Lion of Dagestan: Shamil in Captivity // The Russia Review. An American quarterly devoted to Russia past ad present. Vol. 53, № 3. The Ohio State University Press. July 1994. P. 353-366.

625. Chenciner R., Magomedkhanov M. Persian Export to Russia from the sixteenth to the nineteenth century. Published by The British Institute of Persian Studies. Iran XXX. ( with Robert Chenciner). London., 1992.

626. Gamzatov G., Magomedkhanov M. Religion and ethnic groups // Emerging Market of Russia: Sourcebook for Investment and Trade (Author, Editor-in-Chief Vladimir Kvint).John Wiley & Sons, New York, 1998. p. 19-21.

627. Henze P.B. Fire and Sword in the Caucasus: the 19th Century Resistance of the North Caucasian Mountaineers |// Central Asian Survey, И/1 (1983), p. 5-44.

628. Magomedkhanov M. A Cautious Course Through the Storm // Warreport. Bulletin of the Institute for War & Peace reporting. June, 1996, № 42. p. 7-12.

629. Magomedkhanov M. Dagestan. Rents in the Fabric of Government // Perspective. A publication of the Institute for the Study of Conflict, Ideology & Policy at Boston University. Vol. VIII. № 4. Boston, USA. 1997.p.4-5.

630. Magomedkhanov M. Dagestan avoids violence // Chenciner R. Daghestan: Traditions and Survival. London. Curzon Press. 1997. p.

631. Magomedkhanov M. Will Dagestan Go the Way of Chechnya // Johnson List of Russia. Washington, USA, 2001.

632. Материалы научных конференций и тезисы докладов

633. Алексеев М.Е. К проблеме нахско-дагестанской лингвистической общности // Проблемы происхождения нахских народов: Материалы научной конференции, состоявшейся в Шатое в 1991 г. Махачкала, 1996.

634. Алиев М.Г. Актуальные проблемы противодействия религиозно-политическому экстремизму // Актуальные проблемы противодействия религиозно-политическому экстремизму: Материалы Всероссийской научно-практической конференции. Махачкала, 2007.

635. Газимухаммед и начальный этап антифеодальной и антиколониальной борьбы народов Дагестана и Чечни: Материалы междунар. науч. конф. 13-14 окт. 1993 г. / Отв. ред. В. Г. Гаджиев. Махачкала, 1997. 238 с.

636. История, культура и актуальные проблемы лезгин. Материалы круглого стола. 3-4 марта 2006 г., М., 2007.

637. Магомедханов М.М. О корреляции адата, шариата и российских законов в Дагестане (втор. пол. XIX нач. XX вв.) // Сельская община Дагестана и Северного Кавказа. (Материалы региональной научной конференции). Махачкала, 2003.

638. Магомедханов М.М. К характеристике современного социального облика народов Дагестана // VI Конгресс этнографов и антропологов России. Санкт-Петербург . 28 июня-2 июля 2005. Тезисы докладов. Санкт-Петербург, 2005. С. 357.

639. Магомедханов М.М. Процессы и проблемы этноязыковой ассимилягд^1и Дагестане // Сохранение и развитие языков, языковое планирование в Европе и Рос^сии Материалы международного семинара. 28-29 сенятбяря 2004. Элиста, 2005. С. 73-84.

640. Магомедханов М.М. Этноязыковая ситуация в Западном Дагестане // Лавровский сборник. Материалы Среднеазиатско-Кавказских исследований. Этно.ц0гия история, археология, культурология. 2006-2007. СПб., 2007. С. 38-39.

641. Магомедханов М.М. Этноязыковые аспекты культурной идентичен ости дагестанцев // VII Конгресс этнографов и антропологов России. Доклады и выступл;ения Саранск, 2007. С. 174-175.

642. Магомедханов М.М. Этноязыковые последствия глобализации (на примере Дагестана) // VII Конгресс этнографов и антропологов России. Док л ад Ьг и выступления. Саранск, 2007. С. 84-85.

643. Магомедханов М.М. Этноязыковые процессы у горских евреев Дагестана // Проблемы еврейской истории. Часть 2. Материалы научных конференций Центра «Сефер» по иудаике 2007 года. Памяти Профессора Рашида Мурадовича Капланова. М., 2008. С.396-408.

644. Магомедханов М.М. О функциональных перспективах дагестанских бесписьменных языков // II Международный симпозиум «Иберийско-кавказское языкознание: наследите и перспективы». Материалы. Тбилиси, 2008. С.264-265.

645. Магомедханов М.М. Образ эмансипированной горянки в идеологии и народном сознании // Тендерные отношения в культуре народов Северного Кавказа. Материалы региональной научной конференции. Махачкала, 29 февраля 2008 г. Махачкала, 2008. С.101-104.

646. Магомедханов М.М. Дагестан Л.И. Лаврова // Лавровский сборник: Материалы XXXIII Среднеазиатско-Кавказских чтений 2008-2009 гг.: Этнология, история, археология, культурология / Отв. Ред. Ю.Ю. Карпов, И.В. Стасевич. СПб.: МАЭ РАН, 2009. С. 10-14.

647. Магомедханов М.М. (Махачкала) «Двуединая идентичность» и ошибки статистики (на примере лезгин Азербайджана) // Тезисы докладов VIII Конгресса этнографов и антропологов России (Оренбург, 1-5 июля 2009 г.). Оренбург, 2009.

648. Магомедханов М.М. Ипостаси самосознания дагестанцев // Кавказская цивилизация: историко-культурное наследие народов Юга России. Сб. материалов круглого стола. Магас, 2009, С. 96-114.

649. Магомедханов М.М. Языковые ребусы идентификации дагестанцев // Кавказ: Археология и этнология. Материалы международной научной конференции. Баку, 2009, С. 493-496.

650. Османов А.И. Историческая наука Дагестана: проблемы и перспективы // Состояние и перспективы развития исторической науки Дагестана и Северного Кавказа. ( Материалы научной конференции). Махачкала, 1998.

651. Проблемы русскоязычного населения Республики Дагестан. Материалы научно-практической конференции. Махачкала, 1996.

652. Развитие феодальных отношений у народов Северного Кавказа. Материалы конф. 11-12 июля 1980 г. Махачкала. / Редкол. В.Г. Гаджиев (отв. Ред.) и др. ] Махачкала, 1988. 308 с.

653. Тишков В.А. Введение // Многоэтнические сообщества в условиях трансформации: опыт Дагестана. Материалы международной научной конференции, Москва. 25-27 мая 2004 г. М., 2005. С.5-6.

654. Федоров Г.С. Место и роль кочевников в этнической истории СевероВосточного Дагестана // Проблемы происхождения нахских народов: Материалы научной конференции, состоявшейся в Шатое в 1991 г. Махачкала, 1996.

655. Черноус В.В. Цивилизационпо-культурный диалог на Кавказе — основа региональной стабильности // Кавказская цивилизация: историко-культурное наследие народов Юга России. Сборник материалов круглого стола. Магас, 2009, С. 140-151

656. Magomedkhanov M. Processes and Problems of Ethic and Linguistic Assimilation in Daghestan // Language promotion and planning in Europe and Russia. Acts of the International Seminar. September 28-29, 2004. Elista 2005.

657. ИНСТИТУТ ИСТОРИИ, АРХЕОЛОГИИ И ЭТНОГРАФИИ ДАГЕСТАНСКОГО НАУЧНОГО ЦЕНТРА1. РОССИЙСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК05201100093

658. Магомедханов Магомедхан Магомедович

659. ДАГЕСТАНЦЫ: ЭТНОЯЗЫКОВОЕ МНОГООБРАЗИЕ И КУЛЬТУРНАЯ1. ИДЕНТИЧНОСТЬ

660. Специальность 07.00.07 Этнография, этнология иантропология

661. Диссертация на соискание ученой степени доктора исторических наук1. ПРР---------1. Махачкала 2010

662. Ниже приводятся следующие арабографические прозаические и поэтические сочинения, написанные авторами из общества Арчи (Рочи) в XIX в.:

663. Иман — Ислам («Основы религии», на арчинском языке);

664. Рочиса Г1абдулмут1алибил назму («Песня Абдулмуталиба из Арчи», на аварском языке);

665. Касыда шейха Мама-Дибира-аль-Рочи «Мух1миди лан авжи-ду абйати мин гТадами» («Достойных не найду стихов», на арабском языке);

666. Харда-аль-Рочи «Зэду-ль-маг1ад» («Эликсир от мук», на арабском языке);5. «Истинные и ложные последователи тариката» (сочинение Мугеддина Магомедханова, перевод с арабоязычного оригинала на русский язык А. Омарова);

667. Дунилу эз ххарра этти («Мир бренный этот возлюбил», на арчинском языке);

668. Гьай гъапуллуб г1аси черх («О неистовое тело», на арчинском языке);

669. Ят панатгут дунил («Сей бренный мир», на арчинском языке).

670. Подлинники текстов этих сочинений, кроме утерянного в Грузии арабоязычного оригинала сочинения Мугеддина, хранятся в селении Арчиб Чародинского района Республики Дагестан, в семейном архиве Магомедхановых0.

671. Приведенные ниже переводы текстов с арчинского языка на аварский, равно как и все переводы на русский язык, выполнены мною.

672. Иман — Ислам Основы религии'

673. В данном отрывке перевод с арчинского языка на аварский дается курсивом, на русский — полужирным курсивом.

674. Бисмиллагьи ррах1мани, рах1ими. Во имя Аллаха, Милостивого, Милосердного.

675. Ун ка1пу1ри, буссурмани боттан — Алх1амдулиллагь ба. Мун капуравищ, бусурманавищ абуни — Алх1амдулиллагъ абе. Если спросят: «Ты неверный или мусульманин?» — скажи: «Хвала Аллаху».

676. Басари бусурман эвтти боттан — а ласту бираббикум къалу бала боттут ихъна.

677. Кида бусурманлъарав абуни — а ласту бираббикум къалу бала абураб къоялъ.

678. Если спросят: «Когда стал мусульманином?» — скажи'.: «В день, когда [Всевышний-Аллах, сотворив души людей], спросил [их]: "Разве я не являюсь вашим Господином?" — и [души людей] ответили: "Да"».

679. Вит Гьал квири боттан — г1алам нах1новтту Аллагь ба. Дур Бет1ергъан щив абуни — г1алам бижарав Аллагь абе. Если спросят: «Кто твой Господь?» — скажи: «Сотворивший Мир Аллах».

680. Вит Идагду квири боттан — инж сабабши халкъ нах1набутту МухТаммад ба.

681. Дур Авараг щив абуни — жив сабаблъун халкъ бижарав МухТаммад абе.

682. Если спросят: «Кто твой Пророк?» — скажи: «Мухаммад, ради которого был сотворен народ».

683. МухТамммадлин абтту квири боттан — Пабдуллагь ба.

684. Мух/аммадил эмен щив абуни — Пабдуллагь абе.

685. Если спросят: «Кто отец Мухаммада?» — скажи: «Абдуллах».

686. Пабдуллагьлин абтту квири боттан — Г1абдулмут1алиб ба. Пабдуллагъил эмен щив абуни — Г1а бдулмут 1 ал и б абе. Если спросят: «Кто отец Абдуллаха?» — скажи: «Абдул-муталиб».

687. Эйттур квири боттан — Аминат ба.

688. Эбел щий абуни — Аминат абе.

689. Если спросят: «Кто мать?» — скажи: «Аминат».

690. Мам ботлТоттур квири боттан — Х1алимат ба.

691. Керен къурай щий абуни — Х1алимат абе.

692. Если спросят: «Кто вскормил грудью?» — скажи: «Халимат».

693. Ов даннари боттан — Маккала ба.

694. Гъавурав кие абуни — Маккаялда абе.

695. Если спросят: «Гдеродился?» — скажи: «В Мекке».

696. Здесь и далее внутритекстовые пояснения автора даны в квадратных скобках.

697. К1ва даннари боттан — Мадинала ба. Хварав кие абуни — Мадияналда абе. Если спросят: «Гдеумер?» — скажи: «ВМедине».

698. Лълъарак т1аловттури боттан — гГаламлирак ба.

699. Лъихъе вит1арав абуни — гТаламалъухье абе.

700. Если спросят: «Ккому был послан?» — скажи: «КМиру».

701. Вит дин гьани боттан — Ислам ба.

702. Дур дин щиб абуни — Ислам абе.

703. Если спросят: «Какая твоя вера?» — скажи: «Ислам».

704. Лълъан ла1ха!ннини боттан — къурайши ла1ха!ннин ба.

705. Лъил къибилалъул абуни — къурайшиязул абе.

706. Если спросят: «Из какого племени?» — скажи: «Из курейшитов».

707. Лълъан миллатлин боттан — Ибрагьимлин миллатлин ба. Лъил миллаталъул абуни — Ибрагъимил миллаталъул абе. Если спросят: «Из какого народа?» — скажи: «Из народа Ибрагима Авраама.».

708. Лълъан зурриятлин боттан — Адамлин зурриятлин ба. Лъил зуррияталъул абуни — Адамил зуррияталъул абе. Если спросят: «Какого происхождения?» — скажи: «От Адама».

709. Вит мазгьаб гьани боттан — Шапиг1лин мазгьаб ба.

710. Дур мазгьаб щиб абуни — Шапиг1ил мазгьаб абе.

711. Если спросят: «Какой твой мазхаб?» — скажи: «Мазхаб1. Шафии».

712. Мазгьаб шуми(й)бу би боттан — эбкъабу би ба: Шапиг1и, ХТа-напи, ХТанбали, Малики.

713. Мазгьаб нам бугебан абуни—ункъго буго абе: Шапиг1и, Х1ана-пи, Х1анбали, Малики.

714. Если спросят: «Сколько всего мазхабов?» — скажи: «Четыре: Шафии. Ханафи. Ханбали. Малики».

715. Диннин аслу шуми(й)бу би боттан — лъиппу би ба. Иман — ос. Ислам — къГвеТ. Суннат — лъеб.

716. Диналъул аслу чам бугебан абуни— лъабго буго абе. Иман — цо. Ислам — к1иго. Суннат — лъабго.

717. Если спросят: «Сколько основ религии?» — скажи: «Три. Иман вера. — раз. Ислам — два. Сунна — три».

718. Иман гьани боттан — дилъит!у гьекьин(а)ммиттик ик1в оциса-мул и.

719. Иман щиб абуни — анлъго жоялда ракЫ1ей гьаби буго.

720. Иман что означает, если спросят, — суть. вера в шестьпринципов.

721. Первое, если спросят, — истинно верить, что Аллах Един. Он. не имеет сообщиника. Вечен. Нет [у Него] определенного места [пребывания]. \Он] — Всевидящий, даруя богатство, содержащий народ, Всемогущий Аллах.

722. Къ1ве1босдут гьани боттан — малаиктилчеттик ик1в оцисамул и Аллагьлин лагъартил теб лагькул армаш къ1а1с эбттат!иттиб, амрулиттиш халиф эбттат1иттиб, витл1ат1у дунил ац1ули бит-тиб, нурлиттиш жаб нах1наабуттиб, букуннат!иттиб, бухлена яттибоххохъиттиб.

723. К1иабилеб щиб абуни — малаикзабазда рак1ч1ей буго. Алла-гьассул лагъзал дол, Аллагъассе. лагълъи гьабулаго жал свака-ларел, амруялдаса хилиплъуларел, анлъабго дуниял ц1ун ругел, нуралдаса жал рижарал, кваналарел, хун хадур т1адерахъине ругел.

724. Второе, если спросят, — это. истинно верить в Ангелов. Они — рабы Аллаха, не устающие в служении [Ему], не изменяющие [Его] велению, заполнившие все семь Миров. Они созданы из Света, не употребляют пищу и воскреснут после смерти.

725. Щуабилеб щиб абуни, ахир къиямасеб къоялда рак1н1ей буго. Лад вугев Бет1ергьанасул халкъ бахъинабизе бугебила Параса майданалде, х1исаб гъабизе бугебила. Лъик1аб-квешаб борцун, х1исаб-мизан гьабун, ссират1алъул кьоялдасан к1ирикьун у нелила.

726. Пятое, если спрашиваешь, — истинная вера в Судный день. Народ, подвластный Всевышнему Владыке, будет, говорят, собран на площадь Арас для допроса. Взвесив, сложив и упорядочив добро и зло, проходят они через мост Сират, разделившись на две группы.

727. Шестое, если спросят, — истинно верить в Судьбу, будь она плохая или хорошая, говоря, что это. Предписание Аллаха. Что написано на скрижалях, то и случится в жизни.

728. Фи-л-ссалами-ислам шумейт1у и боттан — лъвейт1у и ба. Фи-л-ссалами-ислам чам бугин абуни — щуго абе. Если спросят сколько основ Ислама. — сказки: «Пять».

729. К1ан гьаракдут гьани боттан — Ашгьаду ан Ла Илагьа Иллалла-гь ва Ашгьаду Анна Мух1амадан Расулуллагь буммул и, мацлит ик1в къоц1она хТакъдуб куцлит бумул и.

730. Т1оцебесеб щиб абуни — Ашгьаду ан Ла Илагьа Илла Лагь ва Ашгьаду Анна Мух/амадан Расулуллагь аби буго, к1алги мац1-ги рекъон, х!акъаб куцалда.

731. Если спросят: « Что первое?» — это. убежденное, соответствующее тому, что на устах и в сердце, произнесение: «Ясвидетельствую: нет Божества кроме Аллаха, и я свидетельствую: Му-хаммад — посланник Аллаха».

732. Къ1ве1босдут гьани боттан — закат т1алоцмул и.

733. Шиабилеб щиб абуни — закат т1убай буго.

734. Если спросят: «Что второе?» — это. исполнениезакята.

735. Лъеббосдут гьани боттан — лъвейбу макак бумул и.

736. Лъабабилеб щибин абуни — щуго как бай буго.

737. Если спросят: «Что третье?» — это. совершение пяти намазов.

738. Эбкъбосдут гьани боттан — Рамазан боцрон ссоб сумул и. Ункъабилеб щиб абуни — Рамазан моц1алъ к1алкквей буго. Если спросят: «Что четвертое?» — это. соблюдение поста в месяц Рамадан.

739. Лълъобосдут гьани боттан — х1аж бумул и.

740. Щуабилеб щиб абуни — хТаж гьаби буго.

741. Если спросят: «Что пятое?» — это. совершение хаджа.

742. Суннат гьани боттан — идагмус хирве!рхъ1мул и.

743. Сушат щиб абуни — Аварагасда хадув вилъин буго.

744. Если спросят: «Что есть. Сунна?» — [это] следование по пути1. Пророка.

745. Макалин рукну шумийтТури боттан — моцГор лъибтТу и ба. Какил чам рукну бугебан абуни — анц1ила лъабго буго абе. Если спросят: «Сколько правил намаза?» — скажи: «Тринадцать».

746. К1ангьаракдут гьани боттан — ният амул.77оцебесеб щиб абуни — ният гьаби.

747. Если спросят: «Что первое?» — это. сделать намерение.

748. КлЛвеТбосдут гьани боттан — Аллагьу Акбар бумул. К1иабилеб щиб абуни — Аллагьу Акбар аби.

749. Если спросят: «Что второе?» — это. произнесение «Аллах Велик».

750. Лъеббосдут гьани ботан — бец1ухъутту яттиххуна уцмул. Лъабабилеб щиб абуни — х1ал к1олев т1аде вахъун ч1ей. Если спросят: «Что третье?» — это. стояние [в молитве] для того, кто в состоянии [стоять].

751. Эбкъ босдут гьани боттан — Алх1ам болIмул. Ункъабилеб щиб абуни — Алх1ам ц/али.

752. Если спросят: «Что четвертое?» — это. чтение суры Аль-Фатиха.

753. Лъобосдут гьани боттан — поТрчеттик векмул.

754. Щуабилеб щиб абуни — накабазде ворти.

755. Если спросят: «Что пятое?» — это. становление на колени.

756. Дилъбосдут гьани боттан — ятти вехмул.

757. Анлъабилеб щиб абуни — т1аде ворхи.

758. Если спросят: «Что шестое?» — это. вставание.

759. ВилМосдут гьани боттан — суждалиттик векмул.

760. Анкъабилеб щиб абуни — суждаялде ин.

761. Если спросят: «Что седьмое?» — это. падение ниц.

762. МелТебосдут гьани боттан — къ1ве1бу суждалис къ1о1н гьил ол1мул.

763. Микьабилеб щиб абуни — к1иго суждаялда гьоркъоб х/ухь бахьи.

764. Если спросят: «Что восьмое?» — это. передышка между двумя падениями ниц.

765. УчШосдут гьани боттан — Аттах1и бол1мул.

766. Ич1абилеб щиб абуни —АттахЫяту ц1али.

767. Если спросят: «Что девятое?» — это. чтение [молитвы]1. Аттахият.

768. ВицШосдут гьани боттан — АттахЬтлит къовкъмул. Анц1абилеб щиб абуни — Аттах/иялда ч1ей. Если спросят: «Что десятое?» — это. сидение для чтения Аттахият.

769. Моц1орссабосдут гьани боттан — ссалават бачмул.

770. Анц1ила цоабилеб щиб абуни — ссалават бит1и.

771. Если спросят: «Что одиннадцатое?» — это. восхваление Аллаха.

772. Моц1ор къТве1босдут гьани боттан — салам бул1мул ос рахълиши.

773. АнцТила к1иабилеб щиб абуни — цо рахъалде салам кьей.

774. Если спросят: «Что двенадцатое?» — это. приветствие в однусторону.

775. Моцор лъеббосдут гьани боттан — гьаракттут гьарак, хирттут хир амул.

776. Анц1ила лъабабилеб щиб абуни — цебесеб цебе, хадусеб хадуб гьаби.

777. Если спросят: «Что тринадцатое?» — это. соблюдение последовательности.

778. Макалин шарт1 шумейт1е Ь боттан — лъвейт1у и ба.

779. Какил шарт1чамин абуни — щуго буго абе.

780. Если спросят: «Сколькоусловий совершения. намаза?» — скажи:1. Пять».

781. КЛангьаракдут гьани боттан — макалин чТем синкул. Т1оцебесеб щиб абуни — какил г/ужлъай.

782. Если спросят: «Что самое первое?» — скажи: «Знание времени совершения намаза».

783. Къ1ве1босдут гьани боттан — къилбулиттиши дагътТи. К1иабилеб щиб абуни — къиблаялде вусси.

784. Если спросят: «Что второе?» — скажи: «Обращение в сторону Киблы».

785. Лъеббосдут гьани боттан — гТаврат бэ1ркъ!мул. Лъабабилеб щиб абуни — г/аврат бахчи.

786. Если спросят: «Что третье?» — скажи: «Закрывание аврата».

787. Эбкъбосдут гьани боттан — макалис векьмул.

788. Ункъабилиб щиб абуни — какие чури.

789. Если спросят: «Что четвертое?» — скажи: «Омовение».