автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Деривационное функционирование русского текста: лингвоцентрический и персоноцентрический аспекты

Полный текст автореферата диссертации по теме "Деривационное функционирование русского текста: лингвоцентрический и персоноцентрический аспекты"

4841445

■ у ¡/це-с^/^

Мельник Наталья Владимировна

ДЕРИВАЦИОННОЕ ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ РУССКОГО ТЕКСТА: ЛИНГВОЦЕНТРИЧЕСКИЙ И ПЕРСОНОЦЕНТРИЧЕСКИЙ АСПЕКТЫ

Специальность 10.02.01 - русский язык

АВТОРЕФЕРАТ диссертации па соискание ученой степени доктора филологических наук

2 4 МАР 2011

Кемерово 2011

4841445

Работа выполнена на кафедре русского языка ГОУ ВПО «Кемеровский государственный университет»

Научный консультант: доктор филологических наук, профессор

Голев Николай Данилович

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Заика Владимир Иванович

доктор филологических наук, профессор Орлова Наталья Васильевна

доктор филологических наук, профессор Перфильева Наталия Петровпа

Ведущая организация: ГОУ ВПО «Томский государственный

университет»

Защита состоится 25 мая 2011 шда в 10 часов на заседании диссертационного совета Д 212.088.01 по защите докторских и кандидатских диссертаций в ГОУ ВПО «Кемеровский государственный университет» по адресу: 650043, Кемерово, ул. Красная, 6.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ГОУ ВПО «Кемеровский государственный университет».

Объявление о защите и автореферат размещены на сайте Высшей аттестационной комиссии, а также на сайте ГОУ ВПО «Кемеровский государственный университет».

Автореферат разослан Н_ марта 2011 года.

Ученый секретарь диссертационного совета

М. А. Осадчий

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Реферируемая работа выполнена на стыке дериватологии и лингвопер-сонологии. В ней представлены результаты исследования механизма взаимодействия разноприродных факторов, имеющих антиномический характер, которые обусловливают реализацию деривационного потенциала русского текста: объективного (собственно лингвистического) и субъективного (антропологического).

В настоящее время во всех отраслях знания говорят о смене научной парадигмы, но взгляд, согласно которому на место сравнительно-исторического языкознания приходит системно-структурная лингвистика, которая в свою очередь меняется на антропоцентрическую лингвистику (пер-сонолингвистику), представляется сильно упрощенным. С одной стороны, можно, действительно, говорить о том, что произошла смена научной парадигмы, структурализм был заменен функционализмом в его текстоцентриче-ском проявлении, а затем антропоцентризм и на текст заставил взглянуть с новых позиций. Но, с другой стороны, ситуация намного сложнее: старые достижения не исчезают бесследно и осмысление проблем происходит каждый раз на новом уровне.

Полипарадигматизм современной лингвистики проявляется в том, что почти во всех исследованиях последних лет намечена тенденция к интеграции разных подходов к изучению языка. В связи с актуализацией антропоцентрического подхода к исследованию языковых фактов происходит переосмысление многих собственно лингвистических понятий. Результатом поиска синтезирующих моделей является выявление промежуточных механизмов, имеющих изначально двоякую природу: менталыю-лингвальпый комплекс (В. В. Морковкин, 1998), языковая личность (Ю. Н. Караулов, 2004; Г. И. Богин, 1982; 1984), антропотекст, персонотекст (Н. Д. Голев, 2004; 2006) и т. д. Все это позволяет на новом уровне осмыслить лингвистическое наследие и по-новому взглянуть на ту или иную лингвистическую проблему, в том числе и на деривацию текста.

Актуальность настоящего исследования определяется включенностью в концепцию детерминологического описания языка, в рамках которого выявляются детерминанты объективного и субъективного характера, и состоит в обращении к проблеме исследования деривационного потенциала языковых единиц, рассматриваемой с позиций системоцентризма и антропоцентризма. Все это соответствует интегративной тенденции современной науки, следствием которой является становление концепций, в основе которых лежит синтез идей, носящих порой антиномический характер. В свете данной парадигмы рассматривается текст, который обладает потенциалом деривационного развития, но реализация потенций, заложенных в нем, происходит через индивида, через его интенции, зависит от качества его языковой способности, что предполагает возможность использования антрополо-

гической модели для выявления закономерностей деривационного функционирования текста. Все это позволяет говорить о новом течении внутри системно-структурной лингвистики, которое можно обозначить как неоструктурализм.

. Деривационная сущность языка отмечена еще в древних динамических грамматиках Панини, в грамматиках Пор-Рояля. Идеи, появившиеся в универсальных грамматиках XVII - XVIII вв., нашли развитие в логических школах лингвистики XIX в. Философское обоснование деривационная сущность языка обрела в работах В. фон Гумбольдта, согласно учению которого «язык следует рассматривать не как мертвый продукт (Erzeugtes), но как созидающий процесс (Erzeugung)»1.

В первой половине XX века деривационная теория развивалась на базе словообразования, но уже в 50-е годы появилась генеративная грамматика Н. Хомского, в которой деривационные отношения распространялись в том числе и на область синтаксиса. В отечественном языкознании все это послужило базой создания порождающих грамматик разного типа (С. К. Шаумян, П. А. Соболева, 1963; А. К. Жолковский, И. А. Мельчук, 1967).

В современной лингвистике произошло расширение понятия деривации, под которой в работах Л. Н. Мурзина имеется в виду образование не только слов, предложений, грамматических форм слова, словосочетаний, фразеологизмов и т. д., но и текстов. Данное обстоятельство позволяет говорить об универсальности принципа деривации, который охватывает разные уровни лингвистического объекта от фонетического до текстового, при этом не исключая межуровневого взаимодействия, разные планы (формальный, содержательный, функциональный), разные аспекты (онтологический и гносеологический, синхронный и диахронный, семасиологический и ономасиологический и др.). Это способствует повышению объяснительного потенциала принципа деривации как гносеологической категории и позволяет положить его в основу целого направления, получившего название общей дерива-тологии, деривационной грамматики (JI. Н. Мурзин, 1984; 1991; 1998).

Деривационная грамматика находится в русле системоцентризма, объясняющего языковые явления, исходя из внутриязыковых качеств, ведь помимо внешней детерминации, предполагающей изучение языковых особенностей человека и находящей объяснение языковым явлениям во внеязыко-вом мире, существует и внутренняя детерминация, так как явления экстралингвистические, преломленные сквозь призму языкового сознания носителей языка, представляют собой системно-структурное образование, внутри которого существуют свои закономерности, проявляющиеся и на эмическом, и на этическом уровнях.

1 Гумбольдт В. фон. Избранные труды по языкознанию [Текст] / В. фон Гумбольдт. - М.: ОАО ИГ «Прогресс»; 2001. - С. 68.

При этом принцип деривации проецируется на языковые единицы всех уровней: лексико-семантического (Д. Н. Шмелев, 1971; 1973); словообразовательного (Е. Курилович, 1962); синтаксического (Н. Хомский, 1962; В. С. Храковский, 1969; 1991; В. А. Белошапкова, Т. В. Шмелева, 1981; О. Н. Хазова, 1988; 10. А. Левицкий 1991), в его текстоцентрическом варианте (Л. Н. Мурзин, 1974; 1982; 2001; А. А. Чувакин, 1998; 2000). В качестве результата текстопорождения рассматриваются самые разнообразные явления: атрибутивная деривация (С. Ф. Плясунова, 1992), ошибки (С. В. Алексеева, 1996), тропы и фигуры (например, гипаллага (Н. В. Манчинова, 1998), риторический вопрос (В. А. Мишланов, 1998)) и т. д.

Единый непрерывный деривационно-мотивационный процесс, в который включаются единицы всех уровней (особенности лексической деривации подробно описаны Н. Д. Голевым), вовлекает в себя и текст, обладающий потенциалом своего деривационного развития, протекающего на всех уровнях и во всех планах. Подобно перспективному и ретроспективному словообразованию можно говорить о перспективном (способном быть исходным, производящим текстом) и ретроспективном (способном быть произведенным) функционировании текста.

В настоящее время в сфере дериватологии отмечается действие центробежных и центростремительных тенденций, которые не исключают друг друга, приобретая антиномический характер. С одной стороны, деривационный принцип описания и объяснения языковых явлений становится одним из ведущих принципов лингвистических исследований, а потому можно говорить о становлении деривационной грамматики, целого направления дериватологии, обладающего высоким объяснительным потенциалом, с другой стороны, в силу универсальности принципа деривации происходит рассредоточение объекта дериватологии по разным сферам бытования языка, то есть внутри направления намечается тенденция к поиску в рамках отдельных областей своего предмета исследования, например, деривационная лексикология изучает деривационное слово (Н. Д. Голев, 1998; Е. Г. Гусар, 1995; Ю. В. Трубникова, 1997; О. Н. Пересыпкина, 1998; Н. И. Доронина, 1999; К. И. Бринев, 2002; М. Г. Шкуропацкая, 2003 и др.), деривационная текстология (текстодеривато-логия) - производящий и производный тексты и их компоненты (А. А. Чувакин, 1998; И. Ю. Качесова, 1998; А. С. Гавенко, 2000; 2002; Т. Н. Василенко, 2006; 2008; О. С. Карбанова, 2006; Н. А. Волкова, 2007 и др.). Такое деление областей исследования представляется оправданным, так как позволяет, учитывая особенности всего дериватологического направления в целом, имеющего свой объект исследования, разрабатывающего методы и приемы дериватологического анализа и понятийно-терминологический аппарат, сосредоточить внимание на специфике предмета изучения.

В связи с преодолением узкого структуралистского понимания вариативности возникает проблема поиска методики описания текстовой вариативности, что приводит к необходимости обращения к категориям антропо-

лингвистики. Однако более глубокое изучение данного вопроса возвращает нас вновь к исследованию языка, в онтологии которого заложены основания для лингвоперсонологического описания собственно языковых категорий, в том числе и текстовых.

Внимание к проявлению личностного фактора в языке имеет давнюю историю и появляется еще в античности. Оно усиливается в средние века, именно в это время происходит смена языческого античного мировоззрения христианским, в Новое время объяснение устройства языка начинают искать не во внешнем мире, а во внутреннем мире человека, это отражено в грамматиках Пор-Рояля, в учении Э. Б. Кондильяка. Но наиболее четкое оформление этих идей содержится в творчестве В. фон Гумбольдта, высказанные им положения носят антиномический характер, что позволяет использовать их в качестве методологии как системоцентрических, так и антропоцентрических исследований. В первом случае имеют в виду заложенный в языке потенциал, во втором случае делают акцент на отождествлении духа человека и его языка.

Однако более глубокое прочтение его работ приводит к неоднозначному, антиномическому пониманию взаимодействия языка и человека: «Как раз насколько язык объективно действен и самостоятелен, настолько же он субъективно пассивен и зависим»2. В языке действительно заложен огромный потенциал, но именно он и предоставляет возможность каждому человеку реализовать себя: «Поэтому в каждый момент и в любой период своего развития язык, подобно самой природе, представляется человеку - в отличие от всего уже познанного и продуманного им - неисчерпаемой сокровищницей, в которой дух всегда может открыть что-то еще неведомое, а чувство - всегда по-новому воспринять что-то еще не прочувствованное»3. С другой стороны, именно то обстоятельство, что существует множество разнообразных личностей, и позволило языку этот потенциал накопить: «В том, как язык видоизменяется в устах каждого индивида, проявляется, вопреки описанному выше богатству языка, власть человека над ним»4.

Вышесказанное вписывается в гипотезу лингвоперсонологического функционирования языка Н. Д. Голева, согласно которой язык устроен так, а не иначе еще и потому, что он обслуживает разные типы языковой личности: «между устройством персонологического пространства, образуемого данным языковым коллективом, и устройством языка существуют коррелятивные отношения двух типов: взаимодетерминация и изоморфизм»5.

- Гумбольдт В. фон. Избранные труды по языкознанию [Текст] / В. фон Гумбольдт. - М.: ОАО ИГ «Прогресс»; 2001 . С. 82.

3 Там же. С. 82.

4 Там же. С. 84.

5 Голев Н. Д, Языковая личность, антропотекст и лингвоперсонологическая гипотеза языка [Текст] / Н. Д. Голев // Филология: XXI в. (теория и методика преподавания): материалы Всероссийской конференции / Под. ред. Н. Б. Лебедевой, Е. А. Косых. - Барнаул: БГПУ, 2004. - С. 4.

Таким образом, рассматриваемая в исследовании проблема расположена на стыке разных направлений лингвистического знания, в рамках каждого из которых оно обладает научной новизной.

С точки зрения деривационной теории языка новизна исследования заключается в том, что, во-первых, показано, что непрерывный деривацион-но-мотивационный процесс распространяется в том числе и на деривационное функционирование текста (согласно сложившейся в языкознании традиции, дериватология изначально развивалась как словообразование, в то время как онтологически лексическая деривация является неотъемлемым компонентом текстовой деривации), а во-вторых, в качестве детерминант реализации деривационного потенциала текста рассматриваются не только системные факторы, характеризующие особенности исходной единицы, но и факторы лингвоперсонологического характера, восходящие к особенностям качества языковой способности языковых личностей, создающих тексты.

Кроме того, обращение к деривационной грамматике, исследующей отношения производящей и производной единиц позволило определиться в исследовательском методе, также имеющем значительную степень научной новизны, которая заключается в использовании вторичных единиц для познания исходных, так как именно во вторичных текстах реализуется деривационный потенциал первичного, а значит, возможно рассмотрение производных текстов и их компонентов для более глубокого исследования производящего.

В связи с этим новое осмысление в рамках дериватологического описания вторичных текстов приобретают некоторые положения перееодоведения, перевод при этом рассматривается как один из видов вторичных текстов. Рассмотрение функционирования вторичного текста во внутриязыковой и межъязыковой коммуникации позволяет представить разные виды текстов как разные формы исходного (русского) текста, который может функционировать в разных своих ипостасях, каждая из которых, с одной стороны, выявляет специфику функционирования текста в данной форме, но, с другой стороны, при этом проявляется общеязыковой слой и происходит реализация общих моделей, которые оказываются представленными в любой форме вторичного текста.

С точки зрения лингвоперсонологии новизна исследования состоит в том, что, во-первых, предметом рассмотрения выступает не языковая личность, которая описывается с точки зрения языковых характеристик, а текст, изучаемый как персонотекст, то есть текст в аспекте проявления в нем свойств языковой личности автора и/или адресата, а во-вторых, тем самым исследование переходит в русло формирующейся лингвоперсонологии текста и имеет не персоноцентрическую, а текстоцентрическую направленность.

Таким образом, исследование, будучи системоцентрическим по сути, тем не менее вписывается в антропоцентрическую парадигму, что позволяет

говорить о неоструктурализме, представляющем собой не системно-структурное, а персонно-структурное направление лингвистических исследований.

Объект исследования - русский текст, рассматриваемый как носитель потенциала деривационного функционирования, в качестве предмета исследования выступает вариативность реализации деривационного потенциала текста, которая опредмечивается во множестве производных (вторичных) текстов.

Гипотеза исследования состоит в предположении о том, что реализация деривационного потенциала текста зависит от сложного взаимодействия двух факторов, имеющих онтологически разную природу: лингвоцентриче-ского и г;оноцентрического.

Цель исследования - построить синтезирующую - лингво- и персоно-центрическую - модель деривационного функционирования русского текста. Достижение цели предполагает постановку и решение следующих задач:

1) с учетом закономерностей развития современного языкознания, соотнося категории системно-структурной и антропологической лингвистики, описать вариативность реализации деривационного потенциала текста и выявить лингвоцентрические и персоноцентрические факторы, обусловливающие функционирование текста;

2) обосновать гносеологический потенциал вторичного текста (в частности, одного из его видов - внутри- и межъязыкового перевода) для исследования первичного, исходного текста;

3) разработать методику дериватологического и лингвоперсонологиче-ского анализа текста в их единстве и апробировать ее на примере анализа вторичных текстов разных типов;

4) описать в заданных аспектах разные типы вторичных текстов: изложения, переводы, списки ключевых слов, стилизации - как разные формы русского текста;

5) построить дерматологическую модель функционирования русского текста, выявив принципы построения вторичного текста, модели текстопо-рождения и определив степени деривационное™ текста;

6) выявить лингвоперсонологическую вариативность реализации деривационного потенциала русского текста, соотнеся параметры лингвоперсоно-логических различий с текстовыми категориями;

7) показать механизм взаимодействия разноприродных факторов во внутриязыковом и межъязыковом пространстве на примере лексико-деривационного развития русского текста, представляющего собой частное проявление деривации текста.

Методологическую основу исследования составляют теория деривации и теория языковой личности.

Деривация в ее самом широком толковании предполагает в том числе и деривационную интерпретацию текстовой производности, в основе которой

лежит образование вторичного текста на базе исходного. Сама по себе деривационная грамматика находится в русле лингвоцентрического направления описания языка, изучающего языковые единицы и их потенциал деривационного функционирования. При этом привлекается метод моделирования при построении деривационной модели в рамках дериватологического подхода к описанию языка; приемы компонентного, контрастивного анализа на лексическом и текстовом уровнях; метод количественной обработки данных. В диссертационном исследовании разрабатывается и апробируется методика текстодериватологического описания вторичных текстов.

Мы полагаем, что деривационный анализ межтекстовых и межкомпонентных внутритекстовых отношений позволяет рассмотреть ряд вопросов: исследование зависимости функционирования деривационного слова от модели построения вторичного текста: семасиологической или ономасиологической - показывает взаимодействие слова и текста в деривационном аспекте; рассмотрение вторичных текстов как данных естественного эксперимента позволяет исследовать опредмеченное восприятие лексико-деривационных рядов, их значимость, что помогает решить сложную проблему взаимодействия слова, текста и языковой личности; исследование лексической деривации на фоне варьирующегося текста способствует выявлению текстовых факторов, определяющих функционирование деривационного слова.

Вторая составляющая - теория языковой личности, или лингвистическая персонология (лингвоперсонология), - находится в русле антропоцентрического описания языка. В данном направлении разрабатывается методика персонологического моделирования текста и текстового моделирования языковой личности на материале продукта ее речевой деятельности. В результате можно говорить о создании и апробации методики лингвоперсоно-логического анализа текста.

Для ее разработки привлекается теория перевода, так как в свете представляемой концепции перевод рассматривается как один из видов вторичных текстов. Кроме того, своеобразие данного исследования заключается в привлечении переводов для исследования языка-источника, в данном случае русского языка, что является оправданным при рассмотрении языко-речевого пространства родного и переводного языков как единого транслингвального пространства, в рамках которого во многом не релевантны системные различия языков.

Исследование деривационного потенциала текста и факторов, влияющих на его реализацию, осуществляется методом лингвистического эксперимента. Варьирование текстов, аудитории, экспериментальных заданий позволили выявить детерминанты, влияющие на реализацию деривационного потенциала текста. В качестве испьпуемых привлекались студенты 4 курса факультета филологии и журналистики Кемеровского государственного университета. С целью верификации полученных экспериментальных данных и для доказательства универсальности выявленных в ходе анализа основного

материала закономерностей эксперименты проводились среди учащихся старших классов, абитуриентов и студентов других факультетов.

Для исследования полученных экспериментальных данных используется метод описания, включающий в себя процедуры сбора материала, наблюдения за языковыми фактами, их классификацию, типизацию, количественную характеристику и сделанные на основе всего этого выводы, и сопоставительный метод, который заимствуется из теории перевода и конфронта-тивной лингвистики и экстраполируется не только на межъязыковой, но и на внутриязыковой перевод.

Основным источником материала послужил текст романа Ф. М. Достоевского «Идиот». Выбор в качестве исходного художественного текста обусловлен причинами разного характера: во-первых, онтологическими - художественный текст обладает наибольшим потенциалом деривационного варьирования, гак как характеризуется вниманием к внутренней форме слова и текста и обладает двойной референтной отнесенностью; во-вторых, гносеологическими - именно художественный текст, имеющий значимую внутреннюю форму как способ выражения содержания, обладает наивысшим исследовательским потенциалом при изучении деривационного функционирования в силу своей формально-семантической организации; в-третьих, лингводидактическими - он чаще всего функционирует в учебном дискурсе. К тому же предварительная обработка полученных на материале научных и публицистических текстов экспериментальных данных показала общность тенденций, действующих при реализации их деривационного потенциала.

Все вышесказанное определило целесообразность представления полученных результатов прежде всего на примере вторичных текстов, созданных на основе одного художественного произведения - романа Ф. М. Достоевского «Идиот», который еще и, ко всему прочему, является прецедентным текстом по многим причинам, к которым относится личность автора, особенности его идиостиля, принадлежность к определенной исторической эпохе и т. д.

Для верификации некоторых положений и с целью доказательства изоморфизма деривационных процессов и их результатов на материале текстов других функциональных разновидностей привлекаются тексты других стилей и жанров. Всего в качестве источника материала исследования используется десять текстов (в том числе два научных и два публицистических), выступающих в качестве первичного (исходного) при проведении экспериментов.

Материалом исследования послужили вторичные тексты разных типов, полученные в ходе эксперимента: изложения, сочинения, ключевые слова, выделяемые информантами, переводы (в том числе профессиональные - 3 перевода на немецкий язык романа Ф. М. Достоевского «Идиот», выполненные Г. Гершельманном, Г. Рёлем, А. Лютером, перевод эссе М. Цветаевой «Наталья Гончарова (жизнь и творчество)», выполненный Ф. Мирау, и переводы, созданные в ходе эксперимента), что объясняется причинами гносеоло-

гического порядка: при исследовании проблемы на материале вторичных текстов возможно их сопоставление с константой - исходным текстом. Всего в результате экспериментов разных типов получено около 2800 экспериментальных текстов (1000 вторичных текстов по одному источнику (по отрывку из романа Ф. М. Достоевского «Идиот») и по 200 вторичных текстов по другим 9 текстам-стимулам, что составило еще около 1800 вторичных текстов разных типов).

Для иллюстрации возможностей реализации дериватологнческой концепции и разработанного метода был избран показательный материал, деривационный феномен - повторы в текстопорождении и их частное проявление - лексико-деривациопиые ряды. Полученные в ходе исследования выводы верифицируются путем рассмотрения заявленной в работе проблематики сквозь призму соотнесенных при в1гутриязыковом и межъязыковом переводах лексико-деривационных рядов. Для этого в качестве материала исследования привлекаются реализующие разные типы деривационных отношений контексты (421 лексико-деривационный ряд в составе 281 контекста), полученные методом сплошной выборки из романа Ф. М. Достоевского «Идиот» и созданных на его основе в результате межъязыкового перевода вторичных текстов (всего 843 контекста); в качестве дополнительного материала был использован макроконтекст, включающий в себя 50 лексических рядов, и созданные на его основе в результате межъязыковой и внутриязыковой деривации вторичные тексты, в которых реализован лексико-деривационный потенциал исходного контекста (около 2200 лексических рядов в составе 124 макроконтекстов).

Таким образом, в качестве материала исследования привлекается около 6300 единиц анализа.

Теоретическая значимость исследования заключается во вкладе полученных результатов в деривационную грамматику русского языка, в теорию языковой личности, теорию текста и в теорию лингвоперсонологическо-го функционирования языка (в частности, в построение концепции лингво-персонологии текста).

Так, теоретическая ценность работы определяется расширением объекта исследования деривационной грамматики, включением в область рассмотрения данного направления производящего и производного текста, разработкой и апробацией методики текстодериватологического анализа производных текстов, а также признанием инвариантных и вариантных свойств деривационных процессов и их результатов, протекающих на уровне слова и текста, что предопределяет необходимость выделения в рамках общей дериватоло-гии деривационной лексикологии и деривационной текстологии, а в целом способствует становлению деривационной грамматики русского языка как целого направления лингвистических исследований.

Научные результаты проведенного исследования вносят свой вклад в теорию языковой личности, в частности, в диссертации представлены теоре-

тические положения, которые могут послужить основанием для типологии, портретирования и диагностики языковой личности на основе продукта ее речевой деятельности - текста.

Сделанные выводы и наблюдения имеют значение для теории текста, а именно: для ее антропоцентрической составляющей, так как названные параметры лингвоперсонологических различий соотнесены с различными текстовыми категориями.

Вышесказанное позволяет выделить персонотекст как предмет особого рассмотрения, что вносит свой вклад в становление и развитие отдельной лингвистической дисциплины, самостоятельной отрасли научного знания -лингвоперсонологии текста, в рамках которой разрабатывается и апробируется мо. лингвоперсонологического анализа вторичного текста. Результаты проведенного исследования раскрывают особенности механизма тек-стопорождения, связанные с описанием диалектического взаимодействия детерминант, исходящих из самого текста (текста-субъекта, текста как носителя потенциала деривационного и интерпретационного функционирования языка) и исходящих из креативного потенциала личности, использующей текст для осуществления своих субъективных интенций и внутренних установок их реализации.

Практическая значимость заключается в возможности применения разработанной методики исследования для лингвоперсонологического анализа текста, для речевого портретирования персонажей и реальных лиц, для идентификации личности по созданным ею текстам, а также для разработки лингвоперсонологической методики развития языковой личности, в основе которой лежит диагностика качества языковой способности личности и разработка в соответствии с этим определенной методики развития ее лингвок-реативных способностей, что соответствует личностно-ориентированному обучению языку.

Отдельные результаты исследования могут применяться в переводческой и литературно-редакторской практике, в методике обучения производству вторичных текстов (написанию изложений, сочинений, рефератов, аннотаций, конспектов и т. д.) с опорой на актуализацию деривационного механизма.

Основные положения и выводы могут использоваться в рамках спецкурсов по деривационной лексикологии, деривационной текстологии, лингвистической персонологии, в том числе лингвоперсонологии текста, в курсах методики преподавания русского языка, методики развития речи, литературного редактирования, стилистики текста, теории и практики перевода.

Апробация результатов исследования. Материалы и результаты исследования обсуждались на Международных научных симпозиумах и конгрессах в Москве (2007, 2009, 2010), Варшаве (2008), Международных научных конференциях в Томске (2005), Барнауле (2005, 2006, 2007), Бийске (2006), Красноярске (2006), Иркутске (2008), Новосибирске (2007,2009), Мо-

скве (2007, 2009), Кемерове (2002, 2005, 2006, 2007, 2008, 2009, 2010), Бишкеке (2008), Ярославле (2009), Перми (2005, 2010), Всероссийских научных конференциях в Барнауле (2007), Новосибирске (2006, 2008, 2009), Санкт-Петербурге (2007) и др., а также на научных семинарах кафедры стилистики и риторики и кафедры русского языка Кемеровского государственного университета и на лекционных занятиях по стилистике текста, проводимых автором для студентов филологического факультета КемГУ.

Проблематика диссертации отражена в 4 разделах коллективных монографий («Лингвоперсонология: типы языковых личностей и личностно-ориентированное обучение», Барнаул - Кемерово, 2006; «Обыденное мета-языковое сознание: онтологические и гносеологические аспекты», Ч. 1, Кемерово - Барнаул, 2009; Ч. II, Томск, 2009), разделе коллективного учебного пособия («Лингвоперсонология и личностно-ориентированное обучение языку», Кемерово, 2009), в монографии («Деривационное функционирование текста: лингвоцентрический и персоноцентрический аспекты», Кемерово, 2010), статьях, в том числе опубликованных в рецензируемых журналах, рекомендованных ВАК для публикации результатов докторских диссертаций, и тезисах докладов.

Работа прошла апробацию в рамках грантов: гранта Губернатора Кемеровской области для поддержки молодых учёных - кандидатов наук «Лично-стно-ориентированное обучение: лингвистический и дидактический аспекты») (2007 - 2008 гг.), гранта Президента Российской Федерации для государственной поддержки молодых российских ученых МК-2724.2008.6 «Лингвоперсонология текста (текстовое моделирование языковой личности)» (2008 - 2009 гг.), гранта Министерства образования и науки Российской Федерации № 16.740.11.0422 «Обыденная семантика лексики русского языка: теоретическое и лексикографическое исследование» (2010 - 2012 гг.).

По теме диссертации опубликовано 70 работ общим объемом 50 п. л. в центральной и региональной печати, в том числе монография объемом 13,7 п. л.

Наиболее существенные результаты исследования сформулированы в следующих основных положениях, выносимых на защиту:

1. Онтологическая обусловленность глобальности текстовой деривации предопределяет в гносеологическом отношении распространение непрерывного деривационно-мотивационного процесса на деривационное функционирование текста, на уровне которого действуют как универсальные, так и специфические закономерности тексто-деривационного развития.

2. Деривационное функционирование русского текста представляет собой сложный механизм, устройство и функционирование которого обусловлено двумя разноприродными факторами, имеющими антиномический характер: объективным, собственно лингвистическим (системным и текстовым) и субъективным (лингвоперсонологическим).

3. Реализация деривационного потенциала русского текста обусловливается деривационным или детерминационным принципом построения вторичного текста, а также моделями текстопорождения: семасиологической и ономасиологической, в основу которых положен разный характер соотношения означаемого и означающего и тип семантических инноваций, привносимых при порождении вторичного текста, - модификационных, доминирующих в семасиологической модели, и мутационных, доминирующих в ономасиологической модели построения текста.

4. Изоморфизм деривационных процессов, опредмечепных во вторичных текстах разных типов (внутри- и межъязыковой перевод), на лексическом и текстовом уровнях является следствием реализации деривационного потенциала слова и текста, при этом лексическая деривация выступает как составляющая деривации текста.

5. Лингвоперсонологическая вариативность вторичных текстов обусловлена качеством языковой способности (в том числе ее деривационного компонента) языковых личностей, создающих текст.

6. В гносеологическом отношении вариативность текста может быть описана с помощью следующих параметров лингвоперсонологических различий: текстоцентрических (креативный - копиальный, содержательный -формальный, механический - осмысленный, внутритекстовый - затекстовый, субъективный - объективный) и персоноцентрических (интуитивный (художественный) - рационально-логический, «окультуренный» - природный, профессиональный - наивный).

7. Качественная вариативность реализации деривационного потенциала русского текста, обусловленная персонологическим фактором, проявляет себя относительно независимо от функционально-стилистической разновидности первичного текста, дискурса репродуцирования и выбора жанра вторичного текста. Отличия в этих планах состоят в количественной характеристике вариантов тексто-деривационного развития.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка литературы и приложения.

Заявленные в первых двух главах подходы соотносятся по принципу дополнительности, а третья глава демонстрирует их диалектическое единство.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы диссертации, которая вписывается в лингвистический контекст, выделяются объект и предмет исследования, определяется научная новизна, формулируются цель и задачи работы, отмечаются теоретическая и практическая значимость полученных результатов, сообщается об основных методах и приемах, материале исследования.

Первая глава «Деривационное функционирование текста: лингво-центрический аспект» посвящена поиску собственно лингвистических детерминант реализации деривационного потенциала текста в едином языко-речевом (транслингвальном) пространстве.

Данная глава идейно соответствует формирующейся в современной лингвистике концепции дерматологического описания русского языка и деривационной текстологии (текстодериватолоши) как ее части. Деривационное функционирование текста рассматривается как сфера функционально-деривационного пространства русского языка, охватывающего разные планы (формальный, содержательный, функциональный) и аспекты (онтологический и гносеологический, статический и динамический, ономасиологический и семасиологический и др.) изучаемого объекта.

В первом разделе главы представлен анализ теоретической литературы, в результате которого сделан вывод о том, что становление дериватоло-гического описания русского языка, расширение понятия деривации, его проекция на единицы различных уровней, в том числе текстового, приводят к выделению в качестве предмета исследования деривационного текста, обладающего потенциалом развития, который реализуется в создании вторичных текстов разных типов. Все это способствует формированию в рамках деривационной грамматики отдельной отрасли лингвистического знания - деривационной текстологии (текстодериватологии) русского языка (А. А. Чувакин, 1998; 1999; 2000).

Деривационная текстология вписывается в концепцию детерминологи-ческого описания языка, в рамках которого выявляются внутриязыковые, имманентные, объективные (системные и текстовые) детерминанты функционирования текста и детерминанты внеязыковые, экстралингвистические, субъективные, антропологические (лингвоперсонологические), восходящие к особенностям языковой способности языковой личности. Они равноправны, взаимодействуют между собой и приобретают характер антиномий, все это соответствует действующим в настоящее время в лингвистике, да и в науке в целом, тенденциям к интеграции, синтезу, к становлению теорий, имеющих

не аспектирующий, а синтезирующий характер в понимании Г. П. Мельникова.

Понятие «деривация» при таком подходе используется в его самом широком смысле как образование текста от текста. В теоретическом плане важным представляется проекция в область деривации текста понятийно-терминологического аппарата (понятий мутационной и модификационной деривации, внутренней формы, мотивационной базы и форманта и т. д.), а также методологии анализа (выявление типа деривационных процессов и их результатов - осложнения, упрощения, слияния, тождества, замены, перестановки), разработанных в области словообразования, изучающего деривацию слова, мотивологии, деривационной лексикологии.

."•^бой. текст обладает потенциалом деривационно-мотивационного функционирования. При анализе деривационно-мотивационного развития акцентируется новое - вторичный текст, который в процессе текстовой деятельности производится, при анализе деривационно-мотивационного развития текста акцент ставится на старый, базовый, исходный текст, который целиком или покомпонентно воспроизводится. Таким образом, реализация де-ривационио-мотивационного потенциала текста восходит к общеязыковой антиномии производства/воспроизводства. Любой вторичный текст содержит в себе элемент инновационности, хотя теоретически ее степень может быть и нулевой.

Деривационный потенциал текста - величина варьирующаяся, зависимая от многих факторов, в том числе и объективного (системного и функционального) - особенностей языкового строя, выбора жанра вторичного текста, дискурса репродуцирования, хотя при этом не исключается и внутривидовое, внутрижанровое варьирование текста и его компонентов. В связи с этим возникает проблема определения параметров варьирования, соответствующих трем планам языкового знака. Такое направление исследования обусловлено тем, что вторичный текст имеет семиотическую природу, поскольку является производным от другого знака - первичного текста.

Существующие в лингвистике дериватологические описания текстов и межтекстовых отношений (И. Я. Чернухина; Ж. Женетт, Л. М. Майданова; В. И. Карасик; Ю. В. Трубникова и т. д.), попытки их типологизации или классификации на основе принципа деривации касаются прежде всего корпуса текстов в их жанровом многообразии, но не типизируют внутрижанровое варьирование. Рассмотрение вторичного текста как знака с повышенной степенью семиотичности, с одной стороны, и универсальность деривационного принципа описания, с другой, позволяют построить деривационную ось системности вторичных текстов, на шкале которой располагаются производные тексты с разной степенью деривационности по формальной, содержательной и функциональной линиям.

Изучение научной литературы лингвофилософского характера и работ по теории перевода позволило установить, что использованию межъязыковой

и внутриязыковой эквивалентности в качестве способа изучения русского языка способствует выделение единого транслингвального пространства, в котором межъязыковые различия снимаются как нерелевантные для дерива-тологического подхода, изучающего саморазвитие и самодетерминацию единой языко-речевой материи.

Исследование одного языка с помощью его сопоставления с другим находится в русле давней традиции изучения языков, связанной с известными работами Ш. Балли, Л. В. Щербы, В. Г. Гака. В выбранном нами аспекте сопоставление языков рассматривается не как цель, а как средство, как метод исследования, своеобразие нашего подхода заключается в том, что, в соответствии с целями и задачами исследования, сам исходный (русский) язык и является языком-целью.

Привлечение межъязыкового пространства становится скрепой синтезирующей деривационной модели на макро- и микроуровнях. Это тоже продолжение непрерывного деривационно-мотивационного процесса на новом витке развития, что возможно при понимании отношений между исходным языком и языком перевода как единой языко-речевой материи, или транслингвального пространства. Именно в нем становится возможным рассмотрение перевода в понимании Р. Якобсона как внутри-, межъязыкового и межсемиотического.

Это обстоятельство позволяет нам, с одной стороны, рассматривать перевод как один из типов вторичных текстов, из которых мы получаем информацию о первичном, с другой стороны, обращаться к исследованиям по теории перевода для решения проблем, возникающих в области дериватоло-гии.

Во втором разделе главы представлена дериватологическая интерпретация текстопорождения на примере романа Ф. М. Достоевского «Идиот» (ИТ) и его переводов на немецкий язык, выполненных Г. Гершельманном (ПТ-1), Г. Релеем (ПТ-2), А. Лютером (ПТ-3). При этом перевод рассматривается как один из типов вторичных текстов в едином транслингвалыюм (в данном варианте - русско-немецком) пространстве.

В результате анализа вторичных текстов выявлено две модели текстопорождения: семасиологическая и ономасиологическая. Различия между этими двумя моделями несомненно имеют качественную подоснову, но выявляются прежде всего статистически, так как именно количественные показатели позволяют формализовать интуитивные наблюдения по поводу их различия. Поэтому возникает необходимость количественных подсчетов типов текстовых преобразований. Этим обстоятельством обусловливается дальнейший ход нашего исследования: построение общей деривационной типологии текстовых преобразований и попытка описания моделей текста с учетом качественной и количественной характеристики полученных данных. Само исчисление типов текстовых изменений не является предметом нашего

исследования, наша задача заключается в выявлении специфики возникающих текстовых преобразований в каждой из моделей построения текста.

Перевод - результат семантической деривации, или повторное создание макроозначаемого текста. Поэтому необходим учет степени семантического расстояния между единицами соответствия, что позволяет выделить две группы инноваций: мутационные (вещественные, диктумные, касающиеся концептуальной семантики) и модификационные (модусные, функциональные). Первые лишены непосредственной детерминации исходным текстом и продиктованы волей говорящего, в данном случае перевод^гака (субъективный фактор), вторые контекстуально обусловлены исходным текстом. Результатом действия первых являются различия на уровне глубинной структуры, вторые не ведут к таким преобразованиям.

Так, например, результатом деривационного процесса осложнения являются изменения на уровне концептуальной семантики, если они контекстуально не обусловлены или обусловлены переводным текстом (нет непосредственной детерминации со стороны исходного текста). Модификационные инновации возникают при наличии детерминации со стороны исходного текста (реализация его деривационного потенциала в этом случае предсказуема, результаты семантизируемы).

Что насилу рассвело (ИТ);

lag noch morgendliche Dämmerung über der Landschaft (ПТ-1 );

лежал еще предрассветный полумрак над ландшафтом (ПП - подстрочный перевод).

Появление в ПТ-1 компонента über der Landschaft (над ландшафтом) не обусловлено исходным текстом, его можно трактовать как осложнение на уровне концептуальной семантики - мутационная инновация.

Вправо и влево от дороги трудно было разглядеть хоть что-нибудь из окон вагона (ИТ);

Deren undeutliche Umrisse sich rechts und links von der Strecke im Nebel verloren (ПТ-1);

Неотчетливые очертания которого терялись в тумане вправо и влево от дороги (ПП).

Сема неопределенности ('хоть что-нибудь') передается в ПТ-1 (undeutliche Umrisse - 'неотчетливые очертания'), но при этом происходит осложнение, которое обусловлено контекстуально со стороны ПТ-1 (его повлекло предыдущее осложнение над ландшафтом). Добавление же компонента im Nebel ('в тумане') обусловлено со стороны исходного текста (было так сыро и туманно) и со стороны ПТ-1 (das Wetter naßkalt und trübe - 'погода сырая, холодная и пасмурная'), так как в предыдущем отрывке произошло упрощение (компонент туманно не был передан при переводе). Наличие детерминации со стороны исходного текста не позволяет рассматривать это изменение как концептуальное - модификационная инновация.

Осложнением на уровне концептуальной семантики можно считать появление лексемы naßkalt (Das Wetter naßkalt), содержащей сему 'холодная погода', что противоречит семе 'теплая погода' компонента в оттепель и не детерминируется ни исходным, ни переводным текстами (ср. возможность интерпретации данного факта как результата заменительной деривации).

С другой стороны, результат осложнения обусловлен перестановкой на семантическом уровне, которая именно в переводном тексте эксплицирована раньше, чем в оригинале: вся сцена знакомства князя Мышкина с Рогожиным пронизана макросемой «холод». Добавление компонента trübe (о погоде -'пасмурная') можно считать следствием деривационного процесса осложнения, но контекстуально обусловленного со стороны исходного текста (что насилу рассвело и ср. другие словарные соответствия лексемы trübe - 'тусклый, хмурый, мрачный, сумрачный').

Подобным образом описаны результаты других деривационных процессов: упрощения, перестановки, замены, слияния, количественные результаты представлены в таблице:

Результат деривационного процесса Тип семантических инноваций

в ПТ-1 в ПТ-2 в ПТ-3

Мутац. Модиф. Мутац. Модиф. Мутац. Модиф.

Осложнение 57 155 1 3 0 2

Упрощение 64 121 0 14 0 И

Перестановка 7 143 0 9 0 7

Слияние 0 11 0 0 0 0

Замена 0/1 35 0 4 0 3

Таким образом, данные деривационные процессы, приводящие к семантическим инновациям разных типов, протекают в текстах, построенных и по семасиологической, и по ономасиологической моделям, но по-разному характеризуют их как количественно, так и качественно. Мутационные инновации являются доминантой для текстов, построенных по ономасиологической модели (ПТ-1), модификационные - для текстов, построенных по семасиологической модели (ПТ-2; ПТ-3).

Речь идет о наличии двух механизмов текстопорождения, что соответствует в теории деривации двум моделям: семантической и формально-семантической. Данные механизмы не автономны, они работают в обеих моделях построения текста, но при этом доминирует либо семантика, либо форма. Как правило, более сильным оказывается механизм семантический, смысловой, нежели собственно лексический или лексико-грамматический, в силу особенностей коммуникации, так как носители языка исходят прежде всего от смысла текста, не обращая внимания на форму его лексического во-

площения. Поэтому формально-семантическое развертывание текста от слова, учитывающее его лексическую форму, можно считать частным случаем семантической деривации вообще.

Перевод (внутриязыковой и межъязыковой) - деривация означаемого исходного текста, которое оказывается неизменно связанным с означающим, но все же находится с ним в отношениях асимметрии, хотя и при примате означаемого. Но в тексте, построенном по семасиологической модели, помимо семантической детерминации макроозначающего, действует и механизм его формально-семантической детерминации. Именно поэтому в текстах, полученных посредством реализации данной модели, сохраняется деление на абзацы, предложения исходного текста. Кроме того, как правило, сходным представляется лексическое воплощение содержания оригинала. Отличительной чертой текстов, построенных по семасиологической модели, является двойная детерминация формы (со стороны исходного текста и со стороны внутритекстовой деривации уже на языке перевода).

В тексте, построенном по ономасиологической модели, смысловой континуум членится произвольно, следствием чего являются многочисленные внутри- и межпредложенческие трансформации на лексико-грамматическом уровне. Данная модель опирается прежде всего на общий смысл текста, реализуя его с помощью языковых средств, наиболее (с точки зрения автора вторичного текста) этому способствующих. Семантические компоненты находят свое воплощение в новом лексическом оформлении, по-новому комбинируясь при этом, что позволяет говорить о семантической детерминации исходным текстом текста перевода при отсутствии его формально-семантической обусловленности. Но при этом намечается тенденция к изоморфизму семантической и формально-семантической деривации перевода, так как в тексте, построенном по ономасиологической модели, отсутствие формальной детерминации исходным текстом коррелирует с наличием семантических изменений, не обусловленных оригиналом.

Семасиологическая и ономасиологическая модели построения вторичного текста являются результатом различного соотношения означающего и означаемого под влиянием двух факторов1, субъективного и/или объективного. Тексты, построенные по семасиологической модели, тяготеют к полюсу «объективное» и представляют собой тождественное исходному тексту соотношение означающего и означаемого. Тексты, построенные по ономасиологической модели, тяготеют к полюсу «субъективное» и представляют собой новый тип соотношения означающего и означаемого, не детерминированного формой исходного текста. Единство формы и содержания прослеживается в появлении инноваций и на уровне означаемого, не обусловленных исходным текстом.

Подобной интерпретации были подвергнуты вторичные тексты, созданные на основе отрывка из романа Ф. М. Достоевского «Идиот» - моноло-

га князя Мышкнна о смертной казни, функционирующие в учебном дискурсе: списки ключевых слов, изложения и сочинения-рассуждения.

В ходе анализа имеющихся дерматологических описаний типологий вторичных текстов и межтекстовых отношений возникла необходимость типизировать внутрижанровое варьирование, в результате чего было установлено, что вторичные тексты построены по двум принципам: 1) деривационному: а) семасиологического типа (креативные и копиальные); б) ономасиологического типа (креативные и копиальные); 2) детерминационному: а) семасиологического типа (креативные и копиальные); б) ономасиологического типа (креативные и копиальные). Выделенные параметры дериватологиче-ского описания приводят к выделению 8 типов вторичных текстов (деривационный, семасиологический, копиальный; деривационный, семасиологический, креативный; деривационный, ономасиологический, копиальный и т. д.).

Деривационный принцип текстопостроения предполагает отношения включения (полного или частичного) первичного текста во вторичный при определенной степени инноваций формального, семантического и/или функционального плана. Этот принцип является основным при создании изложений, в результате его реализации появляются тексты в разной степени эквивалентные исходному.

Детерминационный принцип текстопостроения такого включения не предполагает, первичный текст во многом (а именно формально, семантически и/или функционально) предопределяет появление вторичного, который, однако, не тождественен и не эквивалентен исходному. Пределом деривационного варьирования является разрушение тождества на всех уровнях при сохранении, а в дальнейшем, возможно, и утрате отношений детерминации.

Создание вторичного текста изложения представляет собой акт семантической деривации, то есть речь идет прежде всего о создании/воссоздании макроозначаемого исходного текста, которое, свернувшись в процессе восприятия/понимания, будет развернуто в новое макроозначающее, составляющее единство с макроозначаемым и обусловленное макроозначающим исходного текста, в результате реализации данной стратегии появляется текст, построенный по семасиологической модели.

Создание вторичного текста по ономасиологической модели происходит прежде всего по линии создания/воссоздания означаемого в отрыве от первоначального единства с означающим, что, как правило, приводит к значительным инновациям и в плане содержания, и в плане выражения.

Создание же вторичного текста стилизации идет по другому пути, однако при этом действуют аналогичные модели. При стилизации речь идет о воссоздании не макроозначаемого, а макроозначающего текста, которое во вторичных текстах, построенных по семасиологической модели, подкрепляется единством с макроозначаемым, а в текстах, построенных по ономасиологической модели, никак не коррелируют с ним. При создании сочинения-рассуждения деривационный и детерминационный принципы взаимодейст-

вуют, последовательно доминируя на разных стадиях создания текста. Кроме того, при создании вторичного текста данного типа имеет место как детерминация исходным текстом, так и функциональная (жанровая) детерминация со стороны функционально-стилистической разновидности создаваемого вторичного текста.

Копиалыюсть (акцент на мотивационном потенциале текста) и креативность (акцент на деривационном потенциале текста) с их вниманием соответственно к данному (то есть исходному, первичному тексту) и новому (то есть вторичном}' тексту) также в своем аспекте раскрывают степень близости вторичного текста к исходному. В результате получается, что копиаль-ность и креативность присущи и деривационным, и детерминационным текстам, построенным и по семасиологической, и по ономасиологической модели, но природа этой копиальности/креативности разная, хотя при поверхностном анализе может показаться, что семасиологическая модель коррелирует с копиальностью, а ономасиологическая - с креативностью.

Создание вторичного текста по семасиологической модели протекает по линии создания означаемого, но подкрепляется его единством с означающим, что в какой-то степени сдерживает развитие означаемого и приводит к меньшим семантическим инновациям в текстах, построенных по данной модели. В текстах, построенных по ономасиологической модели, реализуется большее число деривационных процессов, результаты которых чаще носят мутационный характер.

Приведем примеры типов текстов:

Деривационный, семасиологический, креативный: Текст

Чувства, которые испытывает человек за несколько минут до смерти, не понятны тем, кто не переживая подобное состояние. Вероятно, если человек страдает от пытки, при этом раны, мука телесная, то все это отвлекает его от душевного страдания. Но возможно, что самая сильная, главная боль не в ранах, а в осознании того, что вот через час, потом через 10 минут, через несколько секунд душа покинет тело, и человек перестанет быть человеком, и все то, что накапливалось годами (духовные, материальные цен-ти и т. д.) перестает быть значимым для всех.

Самая страгиная смерть - насильственная. Но смерть по приговору тоже не менее страшная, хотя в этом случае человек в душе надеется на спасение. Если, например, поставить солдата против самой пушки на сражении и стрелять в него, он все еще будет надеяться, но если прочитать этому солдату приговор, он сойдет с ума или заплачет, вообще трудно судить о реакции человека в такой ситуации. Человеческая природа так устроена, что не в состоянии вынести это без сумасшествия.

В любом случае всякое надругательство над человеком безобразно и безнравственно (здесь и далее сохраняется орфография и пунктуация испытуемых).

Дерматологический комментарий

Текст построен по деривационному принципу, предполагающему отношения частичного (в данном случае) включения мотивационного (исходного) компонента во вторичный текст (в тексте выделено полужирны.« курсивом), причем при этом во многом сохраняется внутренняя форма текста, в частности лексическое и грамматическое оформление оригинала, а в функциональном плане - повторы на лексическом и синтаксическом уровнях, это обстоятельство позволяет говорить о реализации семасиологической модели текстопорождения, однако репродуцированный текст не является точной копией исходного, в нем присутствуют инновационные компоненты мутационного (и все то, что накапливалось годами (духовные, материальные цен-ти а т. д.) перестает быть значимым для всех) и модификационного, модусного (1вообще трудно судить о реакции человека в такой ситуации) характера (во вторичном тексте выделено с помощью подчеркивания), что свидетельствует о его креативности.

Детерминационный, ономасиологический, креативный: Текст

Учитель предупреждает, что на следующий раз будут опрошены те-то и те-то. Живет себе человек спокойно, никого не трогает и вдруг в один прекрасный день вспоминает, что нужно идти в библиотеку и пытаться разобраться в какой-нибудь ерунде, которая вообще непонятно зачем написана. И идет он бедный в солнечный день в полутемную библиотеку зарабатывать себе сколиоз. И вот он настает тот черный день. Человечек-то, конечно, надеется, что урока не будет или еще чего, но час все близится и близится, а потом бац — готово. И никакого спасения нет. Вот тебе и вся пытка.

Дериватологический комментарий

Текст построек по детермшгационяому принципу: исходный текст предопределяет появление вторичного. Принципиально иная проблематика и лексико-семантическое воплощение содержания свидетельствует о креативности вторичного текста и реализации ономасиологической модели текстопорождения. Деривационное развитие текста протекает, скорее, по ассоциативному принципу, а слово-стимул эксплицируется в самом конце - пытка.

Неравномерность распределения количества и разное качество инноваций в пределах одного вторичного текста позволили выявить три степени де-ривационности (креативности) исходного текста: высокую, среднюю и низкую, а их исследования показали, что собственно лингвистические детерминанты деривационного развития текста восходят к его свойствам как языко-

вого знака и расположены в трех семиотических областях: форма, содержание, функция.

Системно-структурные детерминанты деривационного функционирования текста связаны с определенными характеристиками единиц лексического и синтаксического уровней, обладающих разным потенциалом деривационного функционирования. Функциональные детерминанты связаны с функционально-стилистической характеристикой исходного текста и жанровым своеобразием разных видов вторичных текстов. Таким образом, получается, что собственно лингвистические детерминанты определяются прежде всего возможностями самой исходной единицы, в данном случае - текста, его потенциалом деривационного варьирования, обусловленным факторами, по прирпде своей восходящими к трем планам языкового знака:

сешяйтическим, распространяющим свое влияние на единицы разных уровней и проявляющимся в том, что, например, во вторичных текстах сохраняются лексемы исходного текста, несущие основную смысловую нагрузку {пытка, страдание, боль, преступление, надежда и т. д.), а также реализуются синонимические средства языка (лексический уровень)-, вариативность реализации деривационного потенциала зависит от смысловой нагрузки предложения в тексте: избыточные, дублирующие предложения опускаются или контаминируются, несущие основную информацию воспроизводятся при минимальном изменении (синтаксический уровень);

формальным (грамматическим), проявляющимся, например, в том, что реализация деривационного потенциала обусловливается структурой предложения: простые предложения содержат меньший потенциал деривационного развития, чем сложные, сложносочиненные - меньший, чем сложноподчиненные; при этом влияние оказывает текстовая позиция - начало, середина или конец текста;

функциональным, имеющим проявления на разных уровнях, так, например, малоупотребительные слова обладают большим потенциалом деривационного развития, чем общеупотребительные, стилистически маркированные - большим, чем стилистически нейтральные: склизнет — скрежет, скрежет лезвия, склиз, лызнет, скользнет лезвие, скользит лезвие, скряжет-нет, скользит, лязгнув, прикосновение ножа (лексический уровень). Кроме того, влияние оказывает дискурс репродуцирования текста, а именно: в ситуации «официальной» учебной деятельности при ее установке на оценку во вторичных текстах содержится меньшее количество трансформаций, чем в текстах, созданных в системе дополнительного образования (уровень текстового целого). При этом необходимо обратить внимание на то, что степени деривационности - это свойство первичного, а не вторичного текста, в текстах производных это качество лишь опредмечивается. Поэтому и в ситуации обычной учебной деятельности степени креативности качественно проявляют себя, но количественные характеристики будут отличаться;

семантико-фуикциопальным, предполагающим, что на реализацию деривационного потенциала оказывает влияние не столько системное значение функционирующих единиц, сколько их текстовая значимость, в связи с этим рассматривается реализация деривационного потенциала слова в тексте на примере деривационного развития употребленного в исходном тексте слова наверно, которое в обратных переводах реализует свой потенциал деривационного развития в большей степени под влиянием текстового (и личностного) фактора, нежели системного (ср. словарное значение: НАВЕРНО; НАВЕРНОЕ. I. нареч. Несомненно, верно, точно. Я это знаю н. //. вводи, сл. По всей вероятности. Он, н., опаздывает. Ты, п., знаешь этого писателя и текстовое воплощение во вторичных текстах: абсолютная точность, абсолютная уверенность, неизбежность, окончательность, необратимость, невозможность возвращения и т. д.). Это не случайно: повторение слова наверно представляет собой точку наивысшей семантической концентрации, а потому направляет динамику восприятия порождающей формы текста носителями языка, результат их восприятия опредмечивается во вторичных текстах, в которых выражаются не только эксплицитные, но и имплицитные компоненты исходного текста).

Вторая глава «Лингвоперсонологическое функционирование текста» представляет персонологические обоснования вариативности его реализации. Ведь, с одной стороны, мы имеем дело с разным деривационным потенциалом языковых единиц, предполагающим разные варианты его реализации, но, с другой, - выбор того или иного варианта обусловлен в том числе и человеческим фактором: предпочтением языковой личности, качеством ее языковой способности и т. д. Все это позволяет тексту реализовать свой по-тснциал деривационного развития, который опредмечивается в появлении множества вторичных текстов. Их лингвоперсонологической интерпретации, выявлению параметров лингвоперсонологических различий, которые проецируются на вторичные тексты, выступающие как персонотексты, и посвящена данная глава.

В первом разделе главы представлен анализ научной литературы, который показал, что в современной лингвистике активно развивается лингвистическая персонология (В. П. Нерознак, Г. И. Богин, Ю. Н. Караулов, Н. Д. Голев и др.), в рамках которой существует два направления исследования: персоноцептрическое, изучающее языковую личность в аспекте языковых категорий, и лингвоцентрическое, изучающее собственно языковые категории в персонологическом измерении.

Персонология в языковом измерении активно развивается как в теоретико-методологическом (Г. И. Богин, 1984; Ю. Н. Караулов, 2004; В. И. Карасик, 2004; А. В. Пузырев, 2000), так и в практическом, конкретно-

описательном планах. В качестве предмета изучения здесь выступает личность, а в типологию личности, комплексный портрет личности включают в числе прочих и языковые (лингвистические) характеристики, что позволяет говорить о лингвосоционической (Д. А. Лытов, 2001; Л. М. Комиссарова, 2002; И. И. Блашко, 2005), тендерной (А. Г. Фомин, 2003), исторической (Д. В. Аникин, 2004) и т. д. личности.

Это может быть конкретная языковая личность (Т. В. Кочеткова, 1999; И. А. Федорченко, 2002; Т. И. Суран, 2004; В. Д. Лютикова, 1999; 2000; Е. В. Иванцова, 2002; К. Ф. Седов, 1999; 2000); коллективная языковая личность, или языковая личность группы людей, например, языковая личность в профессиональном аспекте-, медика (В. М. Тобурокова, 1982); ученого (Е. И. Голованова, 2010), политика (Т. Б. Соколовская, 2002), государственного -чжгщего (М. Н. Панова, 2004), юриста (Г. В. Кубиц, 2005), телевизионного ведущего (Г. Н. Беспамятнова, 1994; М. А. Канчер 2002), публициста (М. А. Куроедова, 2005); языковая личность определенной возрастной, социальной группы (например, языковая личность подростка (Е. Н. Гуц, 1995); речь горожан (Т. И. Ерофеева, 1991; 2009)) и языковая личность народа, в связи с чем появляются исследования, связанные с изучением «общерусского языкового типа» (Ю. Н. Караулов, 2004), русской национальной языковой личности (И. Е. Ким, 1999; О. А. Леонтович, 2003; Л. А. Шестак, 2003; В. В. Колесов, 2006). В данном аспекте интерес представляют лингвокульту-рологические исследования русской языковой личности (С. Г. Воркачев, 2001; Л. А. Городецкая, 2007; В. В. Красных, 2003; В. А. Маслова, 2007).

Лингвистика в персонологическом измерении предстает как описание языка, текста, речевой деятельности в персонологическом аспекте. Язык функционирует в лингвоперсонологическом пространстве, а потому, согласно данному подходу, устройство языка, разнообразие типов речевых произведений и типов речевого поведения объясняется в том числе и разнообразием языковых личностей. При таком подходе типы языковой личности выделяются по результатам исследования, типологизации (типизации) продуктов речевой деятельности носителей языка - текстов. Все это позволяет говорить о гипотезе лингвоперсонологической вариативности языка (Н. Д. Голев, 2004).

В русле персонологического измерения лингвистики выполнены исследования Т. В. Чернышовой, изучающей тексты СМИ в ментально-языковом пространстве современной России (Т. В. Чернышева, 2005), и Л. Г. Ким, рассматривающей вариативно-интерпретационное функционирование текста как в системно-структурном, так и в лингвоперсонологическом аспектах (Л. Г. Ким, 2009).

В рамках данного направления возможно изучение текста как персоно-текста. В ходе анализа научной литературы было установлено, что наличие собственного объекта и предмета исследования, формирование понятийно-терминологического аппарата, разработка методов и приемов лингвоперсо-

нологического анализа позволяют говорить о статусе лингвоперсонологии текста как отдельной области лингвистического научного знания.

Во втором разделе главы вторичный текст рассматривается как лин-гвоперсонологическая категория, как персонотекст. При этом под персоно-текстом понимается текст в аспекте проявления в нем свойств языковой личности автора и/или адресата, под тенденцией к персонализации - тенденция к проявленности свойств языковой личности в тексте, под тенденцией к деперсонализации — тенденция к нивелированию свойств языковой личности в тексте.

Любой текст содержит в себе потенции саморазвития, которые могут быть реализованы на всех уровнях, в том числе и на текстовом, в создании вторичного текста на базе первичного. Текст — результат речевой деятельности, позволяющий смоделировать процесс речепорождения, а из него - сконструировать разные способы, определяющиеся типом языковой личности. Подобно тому как язык репрезентирует себя через речь, человек выявляет себя через язык. Текст - языковой знак, сообщающий информацию о типе речевой деятельности, результат которой опредмечивается во вторичном тексте и позволяет реконструировать языковую личность через способ реализации потенций языко-речевой материи.

Лингвоперсонологический анализ является универсальным типом анализа и применим к любому тексту, независимо от его стиля, жанра и т. д. (в связи с этим необходимо заметить, что ноль - значимая для лингвистики категория, поэтому нулевая степень персонализации или стремление к ней является не менее важным свойством текста, чем высокая степень проявленности свойств языковой личности). Первичный текст тоже может быть представлен с позиции отражения в нем личности, например, при актуализации авторской манеры повествования, при исследовании идиостиля. Мы же исследуем прежде всего вторичный текст, так как это дает возможность сопоставления разных текстов с константами - исходными, первичными текстами, а потому именно вторичный текст обладает наибольшим гносеологическим потенциалом, выступая как своеобразное зеркало видения языковой личности.

Персонотекст - понятие онтологическое и гносеологическое одновременно. С одной стороны, за каждым текстом стоит языковая личность автора и/или адресата, и это является неотъемлемым свойством текста. С другой стороны, само введение термина «персонотекст» аспектуально, и для описания персонной сущности текста необходимо использовать определенные лингвоперсонологические параметры, построенные по принципу оппозиций, способных дифференцировать тексты на шкале лингвоперсонологических различий согласно действующим тенденциям к персонализации и деперсонализации.

В результате анализа экспериментальных данных (вторичных текстов разных типов) выявлены параметры лингвоперсонологических различий двух видов: текстоцентрические (креативный - копиальный, содержательный -формальный, механический - осмысленный, внутритекстовый - затекстовый субъективный - объективный) и персоноцентрические (интуитивный (художественный) - рационально-логический, «окультуренный» - природный, профессиональный - наивный).

Текстоцентрические критерии лингвоперсонологических различий

Данные критерии во многом ориентируются на параметры дериватоло-гического описания текста, представленные в первой главе, но в свете лин-гвоперсонологии они получают другое осмысление, а потому позволяют дифференцировать тексты в аспекте проявления в них языковой личности.

Копиальный - креативный типы

В качестве параметров соотношения исходного и производных текстов можно назвать степень приближенности к первичному тексту по формальной, содержательной и функциональной линиям, направления деривации -усложнение или упрощение по обозначенным параметрам, доминирование субъективного или объективного факторов при развитии текста. Оппозиция креативности/копиапьности является результатом действия тенденции к пер-сонализации (то есть проявленности свойств языковой личности в тексте) и деперсонализации (нивелированию личности в тексте).

Копиальный тип персонотекста является результатом речевой деятельности языковой личности, руководствующейся стратегией, которую можно обозначить как текстоориентированную в отличие от персоноориентирован-ной, причем направленную именно на первичный текст. В итоге появляются деперсонализованные персонотексты.

Креативная личность по-иному расставляет акценты в своей текстовой деятельности, цель которой - самовыражение, проявление личностного начала, что выражается в персоноориентированной установке, опредмечивающейся во вторичном тексте.

Содержательный - формальный типы

Во вторичном тексте находит отражение рефлексия автора по поводу содержания или формы исходного текста, в зависимости от этого выделяется два типа персонотекстов, которые коррелируют с описанными в первой главе двумя моделями текстопорождения - ономасиологической и семасиологической. Необходимо отметить, что оба типа персонотекста сохраняют свой пер-соноразличительный потенциал и могут быть в одинаковой степени персона-

лизованными, хотя и возникают в результате действия различных установок языковой личности - на форму или содержание.

Во вторичных текстах именно содержание, содержательные категории могут становиться объектом рефлексии носителей языка. При этом под влиянием человеческого фактора реализация данной модели имеет свои варианты. Так, например, авторы вторичных текстов могут рефлексировать над темой текста, выделяя темы убийства, страдания, наказания, надежды и т. д., уровень осмысления проблемы может также варьироваться: бытовой, философский, художественный, научный. При этом не уделяется внимания способу оформления содержания и форма исходного текста не оказывает влияния на оформление собственного, а вторичный текст строится по ономасиологической модели.

Рефлексия по поводу формы текста касается прежде всего его стиля, элементов словотворчества, манеры повествования, особенностей использования отдельных слов (наверно). Она может быть выраженной (эксплицитной), когда, например, автор вторичного текста оценивает идиостиль Ф. М. Достоевского, и скрытой (имплицитной), когда автор вторичного текста подражает манере повествования писателя. При этом вторичный текст строится по семасиологической модели.

Механический (формальный) - осмысленный типы

Данная оппозиция реализуется в степени участия деривационного компонента языковой способности, ответственного за процедуры свертывания -развертывания речевого сообщения, и восходит к общеязыковой антиномии производства - воспроизводства.

Иногда вторичные тексты представляют собой копии фрагментов первичного, по которым трудно судить, «пропущен ли текст через себя». Обилие цитат, по мнению авторов, служащих цели доказать то или иное положение, тоже не дает возможности увидеть, насколько глубоко осмыслена та или иная проблема. В результате действия подобной тенденции появляются тексты, искажающие в силу дефектной реализации деривационного компонента языковой способности содержание исходного текста. В других же текстах результат рефлексии авторов эксплицирован, и по нему мы судим о неформальном прочтении текста. В итоге можно сделать вывод о том, что механический тип вторичного текста является деперсонализованным текстом, в котором личностное начало не проявлено, что является следствием не качества, а уровня развития языковой способности личности и приводит к доминированию тенденции к деперсонализации.

Внутритекстовый - затекстовый типы

Рефлексия носителей языка может быть направлена на текстовые категории или во внеязыковую реальность. В первом случае авторы вторичных текстов в своих размышлениях отталкиваются от первичного, не выходя за

его пределы во внеязыковую действительность, акцентируют свое внимание на каких-то его компонентах. При этом в качестве аргументов авторов вторичного текста, подтверждающих их точку зрения, выступают цитаты из текста первичного. Тексты отличаются направленностью рефлексии авторов вторичного текста на категории текста-стимула, что повышает степень се-миотичности текстов данного типа, но снижает их персоноразличительный потенциал по сравнению с затекстовым типом персонотекстов, в которых авторы вторичных текстов, отталкиваясь от исходного, выходят за пределы текста, в качестве своих аргументов приводят факты из окружающей их действительности, из внеязыковой реальности, например, обращаясь к биографии Ф. М. Достоевского, апеллируют к историческим фактам, социально-политической действительности и т. д., все это свидетельствует о пониженной семм^шчности данных вторичных текстов, с одной стороны, но о большем персоноразличительном потенциале - с другой.

Субъективный - объективный типы

Реализация субъективного типа связана с авторской модальностью: в текстах эксплицирована позиция их авторов, они ясно выражают свое отношение к поставленной проблеме, аргументируют свою точку зрения. Маркерами субъективности могут выступать употребление личных местоимений я и мы и соответствующих им притяжательных, выбор я-повествования и соответствующих личных форм глагола (я думаю, я считаю, я имею в виду), наличие вводных конструкций (по-моему, сложно сказать и т. д.). Ты-повествование, или повествование от второго лица, также свидетельствует о субъективном типе персонотекста. Реализацией авторского субъективного начала может выступать употребление эмоционально-восклицательных высказываний, побудительных и вопросительных предложений (сам по себе вопрос может исходить только от я, а потому является косвенным подтверждением субъективности).

Реализации объективного типа способствует выбор повествования от третьего лица. В данных текстах авторская позиция по поводу поставленной в исходном тексте проблемы не проявлена, тексты данного типа, по возможности, лишены авторской модальности. В качестве ведущего аргумента используется отсылка к авторитетам, вводные конструкции, указывающие на источник сообщения, исключают авторское мнение.

В целом можно говорить о том, что субъективные персонотексты в большей степени персонализованы, чем объективные.

Персоноцептрические критерии лингвоперсонолошческих различий

Представленные далее критерии лингвоперсонолошческих различий, также опредмеченные во вторичных текстах, напрямую связаны с качеством

языковой способности, определяемым личностными характеристиками, то есть они являются в первую очередь персонными, но тем не менее и лингвистическими.

Рационально-логический - интуитивный (художественный) типы

В полученных в результате эксперимента текстах мы видим отражение разных способов познания мира: рационально-логического и чувственного, интуитивного, художественного.

Примером реализации первого типа текста являются персонотексты, в которых эксплицирована установка на анализ первичного текста, например, путем выделения в нем разного рода оппозиций, противопоставлений. Данный тип текстового развертывания может быть воплощен с помощью маркеров: во-первых, во-вторых; таким образом, в выборе типа речи рассуждения, с характерной для него композицией. Помимо этого во вторичных текстах может быть представлено художественное осмысление проблематики оригинала, в том числе в стихотворной форме посредством поэтических образов. Причиной различий в восприятии и осмыслении текста являются разные способы познания мира: образное, художественное и рационально-логическое, в основе которых лежит асимметрия полушарий головного мозга и доминирование одного из них.

«Окультуренный» - природный типы

Во многих текстах, созданных испытуемыми, можно увидеть результат «окультуренности», «наученности» (например, в негативном проявлении -анализ произведения без его прочтения). «Наученность» проявляется в ярко выраженной установке на анализ текста, в жанровом своеобразии школьного сочинения-рассуждения с его типичной формулировкой темы, композицией, клише, штампами, способом введения примеров. В других же текстах представлена непосредственная реакция на первичный, свободная от каких-либо канонов. В отличие от «окультуренного» типа персонотекста в природном типе доминирует тенденция к персонализации - к проявленности свойств языковой личности.

Профессиональный - наивный типы

Данную оппозицию можно, на первый взгляд, рассматривать как частное проявление предыдущей, однако она не имеет с ней прямых корреляций. На примере представленного параметра можно проследить диалектику взаимодействия тенденций к персонализации и деперсонализации: с одной стороны, проявленность коллективной языковой личности филолога в профессиональном аспекте актуализирует полюс персонализации по сравнению с другими профессиональными группами, но при этом на внутригрупповом уровне доминирует тенденция к деперсонализации, так как личностное начало каждой конкретной языковой личности остается непроявленным.

При анализе профессиональной составляющей можно выделить категорию интертекстуальности, кроме того, к ней относится лингвистическая терминология (стилистические приемы, лингвистические термины), подходы к анализу текста. Наивное осмысление реализуется в способе аргументации представленной в тексте позиции, например, в обращении к житейской мудрости.

Выделенные параметры соотносятся с собственно языковыми категориями, имеющими текстовые репрезентанты, что позволяет дифференцировать персонотексты. Сами названные параметры обладают разным персоно-различительным потенциалом, разной степенью его реализации, что позволило нам, реализуя принцип градуальности, расположить тексты на шкале персонализации - деперсонализации.

В ходе исследования разработана методика лингвоперсонологического анализа вторичных текстов, которая апробирована на материале вторичных текстов разных типов, что свидетельствует об ее универсальности.

Спроецируем все вышесказанное на анализ вторичных текстов:

Текст

По моему, этот отрывок наиболее явно показывает нам философию Ф. М. Достоевского. Как известно, Достоевский - религиозный писатель, он - философ христианства, гуманист. Основная тема этого отрывка -гуманность и милосердие, сострадание, вернее, отсутствие всего этого в мире и в тоже время важность, необходимость этого для мира и людей. (Ведь эти заповеди - главная отличительная черта христианства). Примером антигуманизма и антимилосердия Ф. М. Достоевский считает казнь, «убийство по приговору» (подчеркивание автора вторичного текста - Н. М.). Он выводит парадоксальную теорию: «убийство по приговору несоразмерно ужаснее, чем убийство разбойничье». Парадокс заключается в том, что убийство, какое оно ни было, все-таки убийство, и оно не может быть более ужаснее или менее. Так считает христианство. Ужас, по Достоевскому, в том, что «убийство по приговору лишает человека надежды на спасение, и это заставляет человека страдать еще сильнее, не только физически, но и духовно: «Кто сказал, что человеческая природа в состоянии вынести это без сумасшествия?». В итоге Ф. М. Достоевский, подводя черту под своей теорией гуманности, говорит словами своего героя: «Нет, с человеком так поступать нельзя!» (выделено нами с целью демонстрации результатов анализа. - Н. М.).

Лингвоперсонологический комментарий

Автор данного текста обращает внимание в первую очередь на содержание текста, выделяет его тему; манера повествования писателя, его идио-стиль остаются без внимания и на стиль вторичного текста влияния не оказывают, а потому можно говорить, что текст является результатом ономасио-

логической стратегии текстопорождения и ономасиологической стратегии текстовосприятия. В тексте в равной степени проявляются антиномии «внутритекстовое/затекстовое». Причем в начале текста доминирует последняя, а в конце первая: рассуждение автора вторичного текста начинается с анализа творчества Ф. М. Достоевского в целом с выходом на философию, христианство, а затем все основные положения подтверждаются цитатами из представленного для эксперимента отрывка из романа. Логика доказательств подтверждает рационально-логическое прочтение исходного текста с установкой на его анализ. При этом автор не механически воспринимает текст, а «пропускает» его через себя, что свидетельствует об осмысленном его прочтении. Данный вторичный текст не является непосредственной реакцией на исходный, перед нами - результат «научешшсти», что свидетельствует об окультуренном восприятии исходного текста, несмотря на допущенные ошибки, которые, кстати, частотны в работах школьников и студентов (более ужаснее). При анализе профессиональной составляющей или ее отсутствия можно выделить следующие черты текста: жанровые особенности (школьное сочинение-рассуждение с его композицией, клише, штампами, цитированием исходного текста). Автор осмысляет проблему с позиций Ф. М. Достоевского, апеллирует к философии христианства, старается ответить на поставленные вопросы объективно, для аргументации заявленных положений обращается к исходному тексту, цитирует его, оформляя с помощью жанрообра-зующих средств, что свидетельствует о копиальностн.

Тип персонотекста: содержательный, внутритекстовый / затек-стовый, рационально-логический, осмысленный, «окультуренный», профессиональный, объективный, копиалышй.

Текст

Смерть - часть жизни или ее продолжение, безумство, нелепость или приговор? Что я знаю? Что я могу знать о том, что непостижимо? Кто я? Что я? Сила, которая дала мне жизнь, убивает меня наравне с людьми. Завтра меня не станет... Да есть ли кому-то до этого дело? Что сильнее: скрежет лезвия по твоей шее, или ...по твоей душе? Надо выкинуть мысли сейчас, немедленно, но не думать нельзя. Потому что именно сейчас надо что-то понять, что-то осмыслить, что-то преодолеть, что-то пережить, ... что-то очень важное... Но что? Что можно понять, если логика уже не работает, если страх парализует каждую клеточку тела и не дает дышать ? Хотя и понимаешь, что бояться бесполезно, если все равно ничего не изменишь. Понимаешь, но не бояться не можешь. Холод уже не ощущается, слезы уже не обжигают. Что-то теплится внутри... живое, то, что хочется сохранить и не отпускать, то, что значит для тебя все, но это «все» исчезнет с первыми лучами солнца. Отнято последнее - надежда, без которой ты наполовину уже мертв.

Лингвоперсонологический комментарий

Семасиологическая стратегия текстовой деятельности базируется на рефлексии по поводу формы, стиля, манеры повествования. В этом отрывке рефлексии подвергается помимо темы еще и стиль повествования, но делается это на чувственном, интуитивном уровне. Рефлексия не эксплицирована, но результат ее в тексте все же представлен: автор вторичного текста как бы перенимает стилистику Ф. М. Достоевского (повторы, сбивчивая речь, воссоздающая ситуацию напряженного поиска истины), подражает ему, рефлектируя по поводу заданной первичным текстом темы). В данном тексте нет таких признаков «профессионализма», как элементы лингвистического, стилистического, литературоведческого анализа, что позволило нам отнести его к противоположному типу наивного. Также текст представляет собой непо-сред^ "едкую реакцию на исходный, свободную от укоренившихся в учебной практике штампов, клишированных фраз, что свидетельствует о тяготении к полюсу «природный». (Попутно заметим, что ко всем параметрам лингвоперсонологических различий аксиологический критерий не применим). О его субъективности свидетельствуют выбор повествования от первого и второго лица, вопросительные предложения, текст представляет собой творческое переосмысление проблематики первичного текста.

Тип текста: формальный, затекстовый, художественный, осмысленный, природный, наивный, субъективный, креативный.

На основе анализа полученных экспериментальных данных мы пришли к выводу о том, что вариативность реализации деривационного потенциала текста обусловлена разнообразием языковых личностей, в основе которого лежит разное качество их языковых способностей, которое опредмечивается в результате речевой деятельности в созданных ими текстах.

Варьирование условий проведения эксперимента позволило определить, что лингвоперсонологическая природа текстовой вариативности проявляет себя относительно независимо от функционально-стилистической характеристики первичного и вторичного текста, экспериментальных установок, дискурса репродуцирования.

Таким образом, мы видим, что реализация деривационного потенциала текста обусловливается собственно лингвистическим и лингвоперсонологи-ческим факторами, которые взаимодействуют друг с другом, порой принимая антиномический характер.

В третьей главе «Взаимодействие лнпгво- и персоноцентрпческих факторов текстонорождения (на примере лексико-деривационного развития русского текста)» заявленная в диссертационном исследовании проблематика рассматривается сквозь призму соотнесенных лексико-деривационных рядов, что в методологическом плане соответствует проек-

ции закономерностей функционирования языковой системы в целом на частный случай ее реализации - на лексико-деривационнуго микросистему текста и ее единицу - лексико-деривационный ряд (ЛДР), представляющий собой, по определению Н. Д. Голева, «последовательность однокоренных или одно-аффиксных слов (в том числе «чистых» повторов), пересекающих дискретное текстовое пространство (контекст)»6.

Все это в гносеологическом аспекте диктует необходимость обращения к области деривационной лексикологии, находящейся в русле формирующейся деривационной грамматики русского языка. Но реализация деривационного потенциала слова определяется не только собственно лингвистическими, но и персонологическими факторами (в сфере межъязыковой эквивалентности к последним относится фактор переводчика), что предопределяет выделение персоноцентрической теории перевода и привлечение данных одного из направлений лингвистической персонологии русского языка — лингвистики в персонологическом измерении.

В первом разделе главы на основе анализа теоретической литературы по проблемам деривационной лексикологии делается вывод о том, что деривационное слово изучается в разных аспектах (системном и функциональном, лексикоцентрическом и текстоцентрическом), которые объединяются в рамках лингвоцентрического подхода к исследованию языковых фактов в целом, ему во многом противопоставлен персоноцентрический подход, с которым первый тем не менее составляет диалектическое единство.

В соответствии с этим и лексикоцентрическое, и текстоцентрическое изучение деривационного слова наполняется лингвоперсонологическим содержанием: ведь само употребление слова, имеющего определенные системные характеристики, обладающего определенным потенциалом деривационного развития, выбор именно его из множества возможных вариантов, а также использование одной из возможных моделей порождения текста, в котором это слово функционирует, определяется в том числе и персонным фактором, а потому текстоцентрические и персоноцентричеекие параметры лин-гвоперсонологических различий, дифференцирующие персонотексты, релевантны и для выявления детерминант деривационного функционирования слова, покажем это на примерах.

Иногда системный и функциональный факторы вступают в противоречие, для разрешения которого необходима реализация лингвокреативных способностей личности (актуализируется оппозиция «копиальный - креативный»). Это происходит, например, тогда, когда степень функционально-

6 Голев Н. Д. Деривационное развитие слова в русском тексте (на материале лексико-деривационного поля слова «перестройка») [Текст] / Н. Д. Голев // Явление вариативности в языке. - Кемерово: Кузбассвузиздат, 1997. - С. 96.

сти ЛДР в тексте высока, при этом системный фактор накладывает свои ограничения, допустим, в языке перевода нет средств, позволяющих воспроизвести ряд, но переводчик решает проблему путем эквивалентных замен.

Межъязыковая (и по ее аналогии внутриязыковая) эквивалентность в языке и речи - аспект изучения, проявляющийся в переводе (в том числе и внутриязыковом), который позволяет эксплицировать результаты интуитивного решения проблемы взаимодействия слова, текста и языковой личности, решаемой на лексико-деривационном уровне текста в едином транслин-гвалыюм пространстве. Языковое сознание переводчика как сознание, обладающее высокой лингвистической культурой и чувством формы, будет стремиться к отражению при переводе всех значимых единиц. Здесь актуализируется еще один из заявленных параметров лингвоперсонологических различий - «профессиональный — наивный».

Все это позволяет разработать исследовательскую методику, совмещающую принципы дериватологического и лингвоперсонологического описания, для решения проблемы взаимодействия слова, текста и языковой личности, что выводит исследование за рамки системно-структурного описания языка в область персонно-структурной лингвистики.

Для решения заявленной проблемы мы привлекаем транслингвальное пространство как единую языко-речевую материю в его деривационном аспекте, выявляем особенности функционирования слова на фоне лингвоперсонологического функционирования текста (во многом определенного типом языковой личности переводчика) и данных деривационной текстологии, полученных при сопоставлении текстов, находящихся в отношениях производ-ности.

Во втором разделе главы представлен анализ функционирования деривационного слова во вторичных текстах разных типов, который подтвердил, что деривационное функционирование слова в тексте - сложный механизм, устройство и функционирование которого определяется балансом раз-ноприродных детерминант - собственно лингвистических и лингвоперсонологических. Лексико-деривационное функционирование - частный случай деривационного функционирования, на фоне которого исследуются общие принципы устройства и функционирования тексто-деривационного пространства, которые в силу своей универсальности проявляют себя на микро-и макроуровнях.

Анализ лексико-деривационного материала показал гносеологический потенциал выделенных во второй главе параметров лингвоперсонологических различий персонотекстов, что позволило разработать методику синтезирующего типа, показывающую диалектику взаимодействия лингвистических и персонных факторов развития деривационного слова: при исследовании деривационного функционирования слова в тексте, который сам обладает деривационным потенциалом, необходимо учитывать, что выбор пути реализа-

ции деривационного потенциала и слова, и текста обусловлен в том числе и персонным фактором: предпочтениями языковой личности, ее установками, качественным разнообразием языковой способности.

Рассмотрение соотнесенных при внутри- и межъязыковом переводе лексико-деривационных рядов приводит к выводу о том, что лексико-дсривационный ряд - формально-семантическая единица, представляющая собой соотношение микроозначаемого и микроозначающего, по-разному функционирует в текстах, построенных по семасиологической и ономасиологической моделям, в силу разного рода соотношения на уровне макроозначаемого и макроозначающего под влиянием собственно лингвистического и лингвоперсонологического факторов. В текстах, построенных по разным моделям, по-разному функционирует деривационное слово (текстоцентриче-ский аспект проблемы и опосредованно - лингвоперсонологический).

В ходе исследования установлено, что значимость для доказательства функциональности лексико-деривационного ряда отражения или устранения повтора во вторичном тексте является различной в зависимости от собственно лингвистического и персонологического (переводческого) фактора. Так, объективное отражение и объективное неотражение на оси функциональности представляют собой нейтральные типы, в отличие от субъективного отражения, тяготеющего к полюсу «функциональное», и субъективного неотражения, тяготеющего к полюсу «нефункциональное».

Анализ материала показал, что существует некоторая зависимость отражения или неотражения при переводе лексико-деривационных рядов от объективных (заложенных в языке и тексте) и субъективных (зависящих от установки автора и переводчика) причин,- В ходе исследования были выявлены детерминанты деривационного функционирования слова в тексте, восходящие к общеязыковым антиномиям объективное — субъективное, системное - текстовое, их влияние опредмечивается в четырех моделях поведения переводчика.

При анализе деривационного функционирования слова в аспекте межъязыковой эквивалентности важно отметить характер отражения или устранения лексико-деривационных рядов при переводе: при неотражении рядов -была ли объективная возможность их фиксации или нет (фактор языка); при отражении лексико-деривационных рядов важно учесть, были ли варианты перевода, когда переводчик из всех возможных синонимов мог выбрать именно те, которые вступают в эпидигматические отношения (фактор переводчика) или языковые средства ограничивают выбор (фактор языка).

Объективное отражение лексико-деривационного ряда мало способствует достижению поставленной цели - доказать функциональность ряда, так как не позволяет судить о том, замечает ли переводчик его значимость, релевантен ли данный факт для адекватного восприятия текста, так как переводчик в любом случае «вынужден» его воспроизвести. Единственным подтверждением функциональности лексико-деривационных рядов данной

группы является отсутствие прономинализации (замены местоимением). Поэтому сам факт сохранения повтора все же подчеркивает их значимость:

- За это в Сибирь?

В Сибирь, в Сибирь! Тотчас в Сибирь! (ИТ);

- Dafür kommt man nach Sibirien?

Nach Sibirien, nach Sibirien. Sofort nach Sibirien! (ПТ - 2);

- Und kommt einer dafür nach Sibirien?

Gewiß, nach Sibirien, nach Sibirien! Ohne weiteres nach Sibirien!

(ПТ-3).

Намечается тенденция, в соответствии с которой в текстах, построенных по семасиологической модели (ПТ - 2 и ПТ - 3), лексихо-деривационные ряды сохраняются; в тексте, построенном по ономасиологи-ческ^ " модели (ПТ - 1), несмотря на отсутствие синонимов, они разрушаются за счет прономинализации или опущения повтора:

- Und daraufsteht Sibirien?

Selbstredend..., wie Euer Gnaden zu sagen belieben! (ПТ - 1).

Показателен сам факт отражения при переводе лексико-деривационного ряда, когда имеются различные варианты, позволяющие его избежать. Это означает, что переводчик (сознательно или интуитивно) из всего языкового арсенала выбирает именно те лексемы, повтор которых возможен в данном контексте. Поэтому сведения, полученные именно при анализе субъективного отражения лексико-деривационного ряда, несут основную информацию о его функциональности в тексте.

Из всего синонимического ряда die Krankheit, die Erkrankung, das Unwohlsein, die Beschwerde, das Leiden, das Gebrechen, das Siechtum выбирается и реализуется в тексте одна единица, причем в разных текстах - своя:

..., что отправлен был за границу по болезни, по какой-то странной нервной болезни... (ИТ);

... daß er seines Leidens wegen ins Ausland geschickt worden sei, eines merkwürdigen Nervenleidens ... (ПТ - 2);

...man habe ihn wegen einer Krankheit ins Ausland geschickt, wegen einer eigentümlichen Nervenkrankheit (ПТ - 3).

Субъективный характер такого отражения подчеркивает тот факт, что в тексте, построенном по ономасиологической модели, повтор устранен за счет синонима:

... nachdem er seinerzeit krankheitshalber, wegen eines seltsamen Leidens, das ..., in Ausland geschickt worden (ПТ - 1).

Объективное неотражение лексико-деривационного ряда связано с тем, что необходимость устранить повтор может диктоваться особенностями системы языка перевода. Так, глагол скажется имеет в русском языке два значения: 1) будет сказано (произнесено); 2) обнаружится, решится. Первому значению в немецком языке соответствует конструкция gesprochen werden, второму - ряд глаголов и выражений: sich zeigen, zum Ausdruck kommen,

zutage treten, entscheiden. Несоответствие семантических структур приводит к устранению повтора, а лексико-деривационный ряд выступает как частично отраженный, значительно проигрывая по силе сцепки:

... что последнее слово еще не сказано, а гроза грянет. Если сегодня скажется последнее слово, стало быть, и все скажется (ИТ);

... solange das letzte Wort noch nicht gesprochen ist. Wenn aber wirklich heule abend die Entschiedung fallen sollte, dann bricht der Sturm los, das können Sie mir glaubenl (ПТ- 1);

... daß das letzte Wort noch nicht gesprochen ist. Das Gewitter muß aber losbrechen. Wird heute das letzte Wort gesprochen, so wird auch alles zutage treten (ПТ - 2);

...weil das letzte Wort noch nicht gesprochen ist; aber das Gewitter rückt heran. Wenn heute das Letzte Wort gesprochen wird, dann ist damit alles entschieden (ПТ - 3).

Субъективное неотражение лексико-деривационного ряда связано с тем, что иногда он не воспроизводится при переводе, несмотря на то, что объективные условия для его фиксации есть. Это дает основание говорить о роли фактора переводчика, который в силу субъективных причин пытается избежать повтора различными средствами: с помощью синонимов, опущения повторов, прономинализации, замены словом с более широким или узким значением.

Так, употребление синонимов stören, belästigen, zur Last fallen устраняет лексико-деривационный ряд:

А не мешать вам я научусь и скоро пойму, потому что сам очень не люблю мешать (ИТ);

Übrigens werde ich bald lernen, Sie nicht in Ihrer Arbeit zu stören, mit selbst ist nichts unangenehmer, als anderen zur Last fallen (ПТ - 1);

Und Sie nicht zu stören werde ich bald lernen, denn ich möchte niemand belästigen (ПТ-2).

Субъективный характер неотражения лексико-деривационного ряда подчеркивает факт его передачи в одном из переводов:

Aber Sie nicht stören, das werde ich schon lernen und bald begreifen, weil es mir selbst sehr zuwider ist, jemanden zu stören..ПТ - 3).

Такой тип поведения переводчика соответствует ономасиологической модели построения вторичного текста. Субъективное неотражение лексико-деривационного ряда, когда переводчик сознательно или интуитивно устраняет повтор при объективной возможности его передать, не является свидетельством абсолютной нефункциональности ряда, так как сам факт устранения повтора с целью, например, избежать тавтологии является значимым, но мы не имеем возможности зафиксировать функциональность ряда по текстовым показателям.

Функциональность деривационного слова обусловливается рядом собственно лингвистических детерминант: текстовых (тип речи исходного текста (наибольшей степенью функциональности обладает диалогическая цитация), контактность/дистантность членов ряда, наличие/отсутствие текстовых маркеров значимости, соотношение лексического ряда со смысло- и стилеоб-разующими средствами текста) и системных (наличие/отсутствие вариативности единиц, наличие/отсутствие средств, способных выступить в отношения взаимодействия) факторов.

Реализация деривационного потенциала слова зависит от установки языковой личности, от качества ее языковой способности, что опредмечивается в выборе ею модели текстопорождения: семасиологической (формальный тип персонотекста) и ономасиологической (содержательный тип персо-нотекста) и способа деривационного развития слова, воплощенного в типе лексического ряда (лексико-деривационного, синонимического, супплетивного, нулевого).

В основе лингвоперсонологических детерминант лежат особенности деятельности носителей языка: негативное/позитивное отношение к повтору, отрицание/признание его значимости при порождении/восприятии текста. Поставив одной из задач исследовать взаимодействие слова и текста, мы постарались на определенных этапах анализа устранять субъективный фактор, но его влияние опредмечивается, по нашему мнению, в модели построения вторичного текста и разных редакциях созданного текста, поэтому учет данного обстоятельства значим для исследования деривационного функционирования слова в тексте.

Так, факт самоисправления подчеркивает текстовую функциональность лексического ряда, лексическую самоорганизацию - системную и текстовую (объективный фактор) и в то же время влияние носителя языка (в данном случае замена синонимом позволяет избежать повтора) - персонный фактор:

Убийство на основании приговора несравненно ужаснее разбойного убийства. Человек, убитый (разбойниками - зачеркнуто) грабителями...',

Если того, кто совершил убийство, за это тоже убивать, то наказание неизмеримо больше, чем преступление. Убивать за убийство (неизмеримо больший грех - зачеркнуто) гораздо страшнее ...

В этом примере показана тонкая диалектика взаимодействия собственно лингвистического (системного и текстового) и лингвоперсонологического факторов деривационного функционирования слова. Подобные примеры показывают значимость ЛДР и для порождения, и для восприятия текста (создал текст с повтором - позиция порождения, заметил его и устранил - позиция восприятия, факт устранения выступает как опредмеченное восприятие, по которому мы можем судить о значимости ЛДР даже при негативном отношении к повтору).

В результате проекции принципов взаимодействия лингво- и персоно-центрических факторов деривационного развития текста на сферу лексиче-

ской деривации можно увидеть как саму реализацию деривационного потенциала языковых единиц при порождении текста, так и то, как через взаимодействие слова, текста и языковой личности реализуется потенциал саморазвития, заложенный в языко-речевой материи.

В заключении подводятся итоги работы, показывается возможность применения ее результатов и намечаются перспективы дальнейшего развития темы.

Список литературы включает в себя анализируемую литературу по проблеме, справочные материалы и исследуемые источники.

Приложение содержит исследовательский материал и таблицы, представляющие результат его количественной и качественной интерпретации.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

Монографии

1. Мельник, Н. В. Деривационное функционирование текста: лингвоцентрический и персоноцентрический аспекты: монография [Текст] / Н. В. Мельник; науч. ред. Н. Д. Го-лев. - Кемерово: ООО «ИНТ», 2010. - 212 с.

2. Сайкова (Мельник), Н. В. Повтор в переводном тексте как лингвоперсонологи-ческая категория [Текст] / Н. В. Сайкова (Мельник) // Лингвопереонология: типы языковых личностей и личностно-ориентированное обучение: коллективная монография / под ред. Н. Д. Голева, Н. В. Сайковой (Мельник), Э. П. Хомич. - Барнаул: Изд-во Барн. пед. ун-та, 2006. - С. 264 - 273.

3. Сайкова (Мельник), Н. В. Лингводидактический потенциал вторичного текста: лингвоперсонологический аспект [Текст] / Н. В. Сайкова (Мельник) // Лингвопереонология: типы языковых личностей в личностно-ориентированное обучение: коллективная монография / под ред. Н. Д. Голева, Н. В. Сайковой (Мельник), Э. П. Хомич. - Барнаул: Изд-во Барн. пед. ун-та, 2006. - С. 375 - 382.

4. Сайкова (Мельник), Н. В. Метатекстовая деятельность носителей русского языка [Текст] / Н. В. Сайкова (Мельник) // Обыденное метаязыковое сознание: онтологические и гносеологические аспекты. -4.1. Коллективная монография. - Барнаул: Изд-во Алт. унта, 2009.-С. 258-266.

5. Мельник, Н. В. Метатекстовая деятельность в лингвоперсонологическом аспекте [Текст] / Н. В. Мельник, В. А. Буксина // Обыденное метаязыковое сознание: онтологические и гносеологические аспекты. Ч. II: Коллективная монография; отв. ред. Н. Д. Голев. -Томск: Изд-во Том. гос. пед. ун-та, 2009. - С. 78 - 89.

Учебное пособие

6. Мельник, Н. В. Программа спецкурса «Лингвоперсонология текста» [Текст] / Н. В. Мельник II Лингвоперсонология и личносгно-ориентированное обучение языку: учебное пособие / Н. Д. Голев, С. А. Максимова, Э. С. Денисова и др.; под ред. Н. В. Мельник. - Кемерово: ИНТ, 2009. - С. 239 - 247.

Научные статьи, опубликованные в ведущих рецензируемых научных журналах, определенных ВАК РФ:

7. Сайкова (Мельник), Н. В. Лингвоперсонологическое описание вторичных текстов [Текст] / Н. В. Сайкова (Мельник) // Вестник Челябинского государственного университета. Филология. Искусствоведение. Выпуск 30. - Челябинск, 2009. - № 10 (148). -С. 12о

8. Сайкова (Мельник), Н. В. Лингвоперсонологический анализ вторичного текста [Текст] / Н. В. Сайкова (Мельник) // Филологические науки. - М., 2009. - № 3. -С. 110-118.

9. Сайкова (Мельник), Н. В. Метатекстовая деятельность носителей языка: лингвоперсонологический аспект [Текст] / Н. В. Сайкова (Мельник) // Мир науки, культуры, образования. - Горно-Алтайск, 2009. - № 2 (14). - С. 39 - 42.

10. Мельник, Н. В. Деривация текста в лингвоперсонологическом аспекте [Текст] / Н. В. Мельник // Вестник Челябинского государственного университета. Филология. Искусствоведение. Выпуск41.-Челябинск,2010.-№7 (188).-С. 106-112.

11. Мельник, Н. В. Текстовое представление языковой личности ученика: лингвоперсонологический аспект [Текст] / Н. В. Мельник, Н. Д. Голев // Русский язык в школе. -М.,2010,-№9.-С.29-33.

12. Мельник, Н. В. Вторичный текст как лингвоперсонологическая категория [Текст] / Н. В. Мельник // Вестник Поморского университета. - Архангельск, 2010. -№9.-С. 181-185.

13. Мельник, Н. В. Дериватолотическая и лингвоперсонологическая интерпретация вторичного текста [Текст] / Н. В. Мельник // Вестник Кемеровского государственного университета. - Кемерово, 2010. - № 4 (44). - С. 148 - 153.

14. Мельник, Н. В. Модели поведения переводчика [Текст] / Н. В. Мельник // Мир науки, культуры, образования. - Горно-Алтайск, 2010. - № 6 (25). - С. 25 - 28.

15. Мельник, Н. В. Модели построения вторичного текста (на материале переводов) [Текст] I Н. В. Мельник // Вестник Ленинградского государственного университета имени А. С. Пушкина. Научный журнал. - Т. 1. Филология. - СПб., 2010. - № 4. -С. 213-221.

16. Мельник, Н. В. Языковая личность и текст как предмет лингвоперсонологии русского языка [Текст] / Н. В. Мельник // Сибирский филологический журнал. - Новосибирск, 2011 .-№ 1.-С. 200 - 207.

Научные статьи и материалы, опубликованные в сборниках трудов и материалов всероссийских и международных научных конференций:

17. Сайкова (Мельник), Н. В. Лексико-деривационное функционирование в аспекте межъязыковой эквивалентности [Текст] / Н. В. Сайкова (Мельник) // Человек - коммуникация - текст. - Вып. 2. - Ч, 2 / под ред. А. Л. Чувакина. - Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 1998.-С. 100-101.

18. Сайкова (Мельник), Н. В. Межъязыковая эквивалентность как критерий текстовой функциональности лексико-деривационного ряда [Текст] / Н. В. Сайкова (Мельник) // Актуальные проблемы дериватологии, мотивологии, лексикографии: материалы Всероссийской конференции, посвященной 120-летию Томского университета (27-29 марта 1998 г.). - Томск: Изд-во Том. ун-та, 1998. - С. 123 - 124.

19. Сайкова (Мельник), Н. В. К построению модели межъязыковых деривационных отношений [Текст] / Н. В. Сайкова (Мельник) // Актуальные проблемы филологии: тезисы докладов / под ред. В. А. Пищальниковой. - Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 1998. -С. 79-80.

20. Сайкова (Мельник), Н. В. К постановке проблемы деривационной интерпретации межъязыковых отношений эквивалентных текстов и их компонентов [Текст] / Н. В. Сайкова (Мельник) // Языковая картина мира: лингвистический и культурологический аспекты: материалы Международной научно-практической конференции. — Т. 2. -Бййск: НИЦ БиГПИ, 1998. - С. 153 - 157.

21. Сайкова (Мельник), Н. В. Деривационное функционирование слова в художественном тексте в аспекте межъязыковой эквивалентности [Текст] / Н. В. Сайкова (Мельник) // Культура и текст. Лингвистика. - Ч. 3: межвузовский сборник статей. - Барнаул: Изд-во Барн. пед. ун-та, 1999. - С. 72 - 78.

22. Сайкова (Мельник), Н. В. Деривационное функционирование русского слова в аспекте межъязыковой эквивалентности [Текст] / Н. В. Сайкова (Мельник) // Лингвистика и школа: тезисы докладов Всероссийской научно-практической конференции / под ред. Ю. В. Трубниковой. - Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2000. - С. 160 - 161.

23. Сайкова (Мельник), Н. В. К постановке проблемы деривационной интерпретации вторичных текстов [Текст] / Н. В. Сайкова (Мельник) II Проблемы интерпретации в лингвистике и литературоведении: материалы Первых Филологических чтений. - Новосибирск: Изд-во НГПУ, 2001. - С. 94 - 96.

24. Сайкова (Мельник), Н. В. Изложение, пародия, перевод ... К основаниям деривационной интерпретации вторичных текстов [Текст] / Н. В. Сайкова (Мельник), Н. Д. Го-лев // Языковое бытие человека и этноса: психолингвистический и когнитивный аспекты: сборник статей / под ред. В. А. Пищальниковой. - Барнаул: Изд-во Алт. академии экономики и права, 2000. - С. 20 - 27.

25. Сайкова (Мельник), Н. В. Внутренняя форма текста (лингводидактический аспект) [Текст] / Н. В. Сайкова (Мельник) // Язык. Культура. Образование: материалы научно-практической конференции / сост. Н. В. Семенова. - Великий Новгород: ИПЦ НовГУ им. Ярослава Мудрого, 2001. - С. 100 - 102.

26. Сайкова (Мельник), Н. В. Активизация деривационного механизма как способ подготовки к воспроизведению текста в форме изложения [Текст] / Н. В. Сайкова (Мельник) // Лингвистические и эстетические аспекты анализа текста и речи: сборник статей / под ред. Т. С. Еременко: в 3 т. - Т. 2. - Соликамск: Изд-во СГПИ, 2002. - С. 202 - 206.

27. Сайкова (Мельник), Н. В. Взаимодействие слова и текста в деривационном аспекте // Языковая ситуация в России начала XXI века: материалы Международной научной конференции. - Т. 2. - Кемерово: Полиграф, 2002.-С. 160- 167.

28. Сайкова (Мельник), Н. В. Школьные изложения и тип языковой личности [Текст] / Н. В. Сайкова (Мельник), Н. Н. Бех, И. В. Савилова // Естественная письменная русская речь: исследовательский и образовательный аспекты. Ч. 1. Проблемы письменной речи и развития языкового чувства: материалы конференции / под. ред. Н. Д. Голева. -Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2002. - С. 82 - 88.

29. Сайкова (Мельник), Н. В. Модели построения вторичных текстов [Текст] / Н. В. Сайкова (Мельник) // Человек и его язык (К 75-летию проф. В. П. Недялкова) / отв. ред. Е. А. Пименов, М. В. Пименова. - Кемерово: Комплекс «Графика», 2003. - Вып. 4. -С. 162- 169.

30. Сайкова (Мельник), Н. В. О факторах, обусловливающих деривационное функционирование слова в тексте [Текст] / Н. В. Сайкова (Мельник) // Актуальные проблемы русистики: материалы Международной научной конференции / отв. ред. Т. А. Демешкина. -Томск: Изд-во Том. ун-та, 2003. - Вып. 2. - С. 283 - 291.

31. Сайкова (Мельник), Н. В. Нормы русского языка в его естественном и юридическом функционировании (на материале современных юридических документов) [Текст] / Н. В. Сайкова (Мельник) // Право i лштстика / MaTcpiajin мгжнародноХ науково-практичноХ конференцп: у 2-х ч. - Омферополь: ДОЛЯ, 2003. - Ч. 2. - С. 142 - 148.

32. Сайкова (Мельник), Н. В. Деривационный текст и деривационная личность в лингводидактическом аспекте [Текст] / Н. В. Сайкова (Мельник) // Естественная письменная русская речь: исследовательский и образовательный аспекты. - Ч. III: Письменная речь в психолингвисгическом, лингводидактическом и орфографическом аспектах: материалы конференции / под ред. Н. Д. Голева. - Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2004. - С. 129 - 136.

33. Сайкова (Мельник), Н. В. Лингвистические и экстралингвистические детерминанты кодификации норм русского языка в его естественном и юридическом функционировании [Текст] / Н. В. Сайкова (Мельник) // Юрислингвистика - 5: Юридические аспекты языка и лингвистические аспекты права / под ред. Н. Д. Голева. - Барнаул: Изд-во Алт. унта, 2004.-С. 69-75.

34. Сайкова (Мельник), Н. В. П. О. Афанасьев о формировании грамотного письма и типах письменно-речевой способности [Текст] / Н. В. Сайкова (Мельник) // Естественная письменная русская речь: исследовательский и образовательный аспекты. - Ч. III: Письменная речь в психолингвистическом, лингводидактическом и орфографическом аспектах: материалы конференции / под ред. Н. Д. Голева. - Барнаул: Изд-во Алт. ун-та,

2004. - С. 245 - 247.

35. Сайкова (Мельник), Н. В. О создании Лаборатории развития языковой личности при факультете филологии и журналистики Кемеровского государственного университета [Текст] / Н. В. Сайкова (Мельник) // Проблемы модернизации образования в условиях вхождения России в Болонский процесс: сборник статей: в 2 ч. - Ч. II. - Кемерово: Кузбассвузиздат, 2005. - С. 288 - 292.

36. Сайкова (Мельник), Н. В. Развитие языковой личности в текстовой деятельности (профессиональный аспект) [Текст] / Н. В. Сайкова (Мельник) // Язык как система и деятельность: материалы Всероссийской научной конференции. - Ростов-на-Дону: Сигма,

2005.-С. 236-238.

37. Сайкова (Мельник), Н. В. Антропотекст: принципы комплексного анализа (программа курса) [Текст] / Н. В. Сайкова (Мельник) // Университетская филология - образованию: человек в мире коммуникаций: материалы Международной научно-практической конференции / под ред. А. А. Чувакина. - Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2005. -С. 315-318.

38. Сайкова (Мельник), Н. В. Модели построения вторичного текста и языковая личность переводчика [Текст] / Н. В. Сайкова (Мельник) // Концепт и культура: материа-

лы Международной научной конференции (Кемерово, 30 - 31 марта 2006 г.). - Прокопьевск: Полиграф-Центр, 2006. - С. 901 - 911.

39. Сайкова (Мельник), Н. В. Деривационный текст и деривационная личность: проблема взаимодействия (на примере лексико-деривационного развития текста) [Текст] / Н. В. Сайкова (Мельник) // Актуальные проблемы современного словообразования: труды Международной научной конференции. - Томск: Изд-во Том. ун-та, 2006. - С. 210 - 214.

40. Сайкова (Мельник), Н. В. Лаборатория развития языковой личности [Текст] / Н. В. Сайкова (Мельник) // Классический университет в российском образовательном пространстве (к 90-летию Пермского государственного университета): материалы Международной научно-методической конференции. - Пермь: Изд-во Перм. ун-та, 2006. -С. 148 - 149.

41. Сайкова (Мельник), Н. В. Развитие языковой личности в текстовой деятельности [Текст] / Н. В. Сайкова (Мельник) // Речевая коммуникация на современном этапе: социальные, научно-теоретические и дидактические проблемы: материалы Международной научно-методической конференции: в 2 ч. - Ч. 1. - Москва, 2006. - С. 222 - 227.

42. Сайкова (Мельник), Н. В. Модели построения вторичного текста: лингвоперсо-нологический аспект [Текст] / Н. В. Сайкова (Мельник) // Славянская филология: исследовательский и методический аспекты: материалы I Международной научной конференции (23 - 24 марта 2006 г.) / под ред. Н. Б. Лебедевой. - Кемерово: РА «Меркурий», 2006. -Вып. 1.-С. 84 - 90.

43. Сайкова (Мельник), Н. В. Деривационная вариативность текста в лингвоперсо-нологическом аспекте [Текст] / Н. В. Сайкова (Мельник), С. Д. Седова // Языковая картина мира: лингвистический и культурологический аспекты: материалы III Международной научно-практической конференции (30 ноября - 1 декабря 2006 г.). - Бийск: БПГУ им. В. М. Шукшина, 2006. - С. 352 - 355.

44. Сайкова (Мельник), Н. В. Профессиональная языковая личность (лингводидак-тический аспект) [Текст] / Н. В. Сайкова (Мельник) // Филологическое обеспечение профессиональной деятельности: материалы Всероссийской научной конференции (30 - 31 марта 2006 г.) / под ред. Н. Г. Вороновой. - Барнаул: Барн. пед. ун-та, 2006. - С. 129 - 134.

45. Сайкова (Мельник), Н. В. Деривационное функционирование слова в тексте в аспекте внутри- и межъязыковой эквивалентности [Текст] / Н. В. Сайкова (Мельник) // Антропотекст - 2: сборник трудов, посвященный 60-летию со дня рождения профессора Н. Д. Голева/ под ред. Т. В. Чернышовой. - Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2006. - С. 45 - 54.

46. Сайкова (Мельник), Н. В. Типы языковой личности: диагностика и обучение [Текст] / Н. В. Сайкова (Мельник) // Материалы конференции «Дни науки», посвященной 25-летию факультета филологии и журналистики / отв. ред. А. И. Разувалова. - Красноярск: ИЦ Института естественных и гуманитарных наук, 2006. - С. 119 - 124.

47. Сайкова (Мельник), Н. В. Гносеологический потенциал перевода [Текст] / Н. В. Сайкова (Мельник) // Лингвистика: теоретические и методические исследования: сборник научных трудов. Вып. 1 / отв. ред. А. Г. Фомин. - Кемерово: Кузбассвузиздат, 2007.-С.159-166.

48. Сайкова (Мельник), Н. В. Лингвоперсонология: проблемы и перспективы [Текст] / Н. В. Сайкова (Мельник), Н. Д. Голев // Вопросы лингвоперсонологии: межвузовский сборник научных трудов. - Ч. 1 / Алт. гос. техн. ун-т им. И. И. Ползунова. - Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2007. - С. 7-12.

49. Сайкова (Мельник), Н. В. Лингвоперсонология текста [Текст] / Н. В. Сайкова (Мельник) // Русский язык: исторические судьбы и современность: III Международный конгресс исследователей русского языка: труды и материалы / Составители М. Л. Ремне-ва, А. А. Поликарпов. - М.: МАКС Пресс, 2007. - С. 787 - 788.

50. Сайкова (Мельник), Н. В. Лингвоперсонологическое описание вторичных текстов разных типов [Текст] / Н. В. Сайкова (Мельник) // Текст: проблемы и перспективы. Аспекты изучения в преподавании русского языка как иностранного: материалы Международной научно-практической конференции (22 - 24 ноября 2007 г.). - М.: МАКС Пресс,

2007. - С. 320 - 323.

51. Сайкова (Мельник), Н. В. Переводной текст в лингвоперсонологическом аспекте [Текст] / Н. В. Сайкова (Мельник) // IV Международная конференция «Язык, культура, общество». Тезисы докладов. — М., 2007. - С. 140.

52. Сайкова (Мельник), Н. В. Текстовое моделирование языковой личности [Текст] / Н. В. Сайкова (Мельник) // IV Международная научная конференция «Русский язык в языковом и культурном пространстве Европы и мира: Человек. Сознание. Коммуникация. Интернет». Тезисы докладов. - Варшава, 2008. - С. 180 - 181.

53. Сайкова (Мельник), Н. В. Функционирование текста в лингвоперсонологическом пространстве [Текст] / Н. В. Сайкова (Мельник) // Жанры и типы текста в научном и медийном дискурсе: межвузовский сборник научных трудов. - Вып. 6 / отв. ред.

A. Г. Пастухов. - Орёл: ОГИИК, 2008. - С. 63 - 70.

54. Сайкова (Мельник), Н. В. Лингвоперсонологическое функционирование текста: типологический аспект [Текст] / Н. В. Сайкова (Мельник) // Слово. Словарь. Словесность: Петербургский контекст русистики: материалы Всероссийской научной конференции (Санкт-Петербург, 14 - 16 ноября 2008 г.) / под ред. В. Д. Черняк. - СПб.: САГА,

2008.-С. 270 - 273.

55. Сайкова (Мельник), Н. В. Типы языковой личности при выборе ключевых слов (лингводидактический аспект) [Текст] / Н. В. Сайкова (Мельник), С. Д. Седова // Лингвистика и школа-III: материалы Всероссийской научно-практической конференции / отв. ред. Л. Б. Парубченко. - Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2008. - С. 269 - 277.

56. Сайкова (Мельник), Н. В. Лингвоперсонологические аспекты лингводидактики [Текст] / Н. В. Сайкова (Мельник) // Университет в системе непрерывного образования: материалы Международной научно-методической конференции (Пермь, 14-15 октября 2008 г.). - Пермь: Изд-во Перм. гос. ун-та, 2008. - С. 249.

57. Сайкова (Мельник), Н. В. Вариативность метатекстовой деятельности и типология языковой личности [Текст] / Н. В. Сайкова (Мельник) // Языковая картина мира: лингвистический и культурологический аспекты: материалы IV Международной научно-практической конференции (16 - 17 октября 2008 г.). - Бийск: Изд-во БПГУ им.

B. М. Шукшина, 2008. - С. 234 - 238.

58. Сайкова (Мельник), Н. В. Лингвоперсонологические аспекты лингводидактики (на примере уроков развития речи) [Текст] / Н. В. Сайкова (Мельник) // I Международная научно-методическая конференция «Состояние и перспективы методики преподавания русского языка и литературы»: сборник статей. Москва, РУДН, 1-4 ноября 2008 г. - М.: РУДН, 2008. - С. 165- 168.

59. Сайкова (Мельник), Н. В. Лингвоперсонологические аспекты исследования вторичных текстов [Текст] / Н. В. Сайкова (Мельник) // Актуальные проблемы современного словообразования: материалы Международной научной конференции / под общ. ред. проф. Л. А. Араевой. - Кемерово: Кузбассвузиздат, 2008. - С. 304 - 308

60. Сайкова (Мельник), Н. В. Метатекстовая деятельность носителей языка: лин-гвоперсонологический аспект [Текст] / Н. В. Сайкова (Мельник) // Современность в зеркале рефлексии: язык - культура - образование: сборник материалов Международной научной конференции, посвященной 90-летию Иркутского государственного университета и факультета филологии и журналистики (Иркутск, 6-9 октября 2008 г.). - Иркутск: Изд-во Ирк. ун-та, 2009. - С. 46 - 51.

61. Сайкова (Мельник), H. В. Коммуникативно-ориентированные методики преподавания культуры речи [Текст] / Н. В. Сайкова (Мельник) // Русская речь в современном вузе: материалы V Международной научно-практической интернет-конференции / отв. ред. Б. Г. Бобылев. - Орел: ОрелГТУ, 2009 - С. 255 - 258.

62. Сайкова (Мельник), Н. В. К проблеме отражения в тексте русской языковой личности [Текст] / Н. В. Сайкова (Мельник) // Славянские языки и культуры в современном мире: международный научный симпозиум (Москва, МГУ имени М.В. Ломоносова, филологический факультет, 24 - 26 марта 2009 г.): труды и материалы / составители О. В. Дедова, Л. М. Захаров; под общим руководством М. Л. Ремневой. - М.: МАКС Пресс, 2009.-С. 286-287.

63. Сайкова (Мельник), Н. В. Лингвоперсонология текста (на материале вторичных текстов разных типов) [Текст] / Н. В. Сайкова (Мельник) // IV Международная научная конференция «Русский язык в языковом и культурном пространстве Европы и мира: Человек. Сознание. Коммуникация. Интернет». - Варшава, 2008. - С. 582 - 589.

64. Сайкова (Мельник), Н. В. Лингвоперсонологические аспекты исследования вторичного текста [Текст] / Н. В. Сайкова (Мельник) // Актуальные процессы в разных типах дискурсов: функционирование единиц языка, социолекты, современные речевые жанры: материалы Международной конференции (19 - 21 июня 2009 г.) / под ред. О. В. Фокиной. - М. - Ярославль: Ремдер, 2009. - С. 423 - 428.

65. Сайкова (Мельник), Н. В. Стратегии тексгопорождения и текстовосприятия (на материале вторичных текстов) [Текст] / Н. В. Сайкова (Мельник) // Актуальные проблемы современного словообразования: материалы Международной научной конференции / под общ. ред. Л. А. Араевой. - Кемерово: ИНТ, 2009. - С. 300 - 334.

66. Сайкова (Мельник), Н. В. Вторичный текст как лингвоперсонологическая категория: параметры лингвоперсонологических различий [Текст] / Н. В. Сайкова (Мельник) // Язык и мысль: традиции и новые парадигмы. Вторые Ярославские лингвистические чтения; сборник научных трудов Международной конференции (16 - 18 июня 2009 г.): в 2 т. / отв. ред. О. С. Егорова. - Ярославль: Изд-во ЯГПУ им. К.Д. Ушинского, 2009. - Т. 1. -С. 255-260.

67. Сайкова (Меяьник), Н. В. Лингвоперсонологическое описание результатов ме-татекстовой деятельности языковой личности [Текст] / Н. В. Сайкова (Мельник) // Лингвистика как форма жизни. - Вып. 2 / под ред. П. А. Катышева, С. В. Оленева, Ю. С. Паули. - М.: ЛЕНАНД, 2009. - С. 150- 158.

68. Мельник, Н. В. К основаниям лингвоперсонологии вторичного текста [Текст] / Н. В. Мельник // Русский язык: исторические судьбы и современность: IV Международный конгресс исследователей русского языка: труды и материалы / составители М. Л. Рем-нсва, А. А. Поликарпов. - М.: Изд-во Моск. ун-та, 2010. - С. 188 - 189.

69. Мельник, Н. В. Деривация текста: системно-структурный и лингвоперсоноло-гический аспекты [Текст] / Н. В. Мельник // Проблемы современной лингвистики и методики преподавания языковых курсов: сборник научных статей. - Вып. 2. - Кемерово: Куз-бассвузиздат, 2010.-С. 193- 198.

70. Мельник, Н. В. Лингвоперсонологическое описание деривации текста [Текст] / II. В. Мельник // Проблемы динамической лингвистики: материалы Международной научной конференции, посвящённой 80-летию профессора Л. Н. Мурзина (Пермь, 12 - 14 мая 2010 г.) / отв. ред. В. А. Мишланов. - Пермь: Изд-во Перм. ун-та, 2010. - С. 47 - 53.

Подписано в печать 01.03.2011 г. Формат 60x84'/,б. Бумага офсетная № 1. Печать офсетная. Уч.-изд. л. 5,25. Тираж 120 экз. Заказ № 39.

ГОУ ВПО «Кемеровский государственный университет». 650043, Кемерово, ул. Красная, 6. Отпечатано а типографии «Кузбассвузиздат»

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Мельник, Наталья Владимировна

Введение.

Глава 1. Деривационное функционирование текста: лингвоцентрический аспект.

1.1. Текст как предмет деривационной текстологии.

1.1.1. Деривационный потенциал текста и вариативность его реализации.

1.1.2. Системно-структурная типология первичного и вторичного текстов.

1.1.2.1. Три плана языкового знака и линии деривационности.

1.1.2.2. Асимметрия планов деривационности при типизации текстов.

1.1.3. Вторичный текст как зеркало исходного текста.

1.2. Деривация текста в межъязыковом и внутриязыковом пространстве.

1.2.1. Функционирование текста в межъязыковом пространстве: переводческий дискурс.

1.2.1.1. Деривационные процессы и их результаты.

1.2.1.2. Семасиологическая и ономасиологическая модели текстообразования.

1.2.2. Функционирование текста во внутриязыковом пространстве: учебный дискурс.

1.2.2.1. Семасиологическая модель построения вторичных текстов.

1.2.2.2. Ономасиологическая модель построения вторичных текстов.

1.2.3. Дериватологическое описание вторичных текстов.

1.2.3.1. Типизация вторичных текстов.

1.2.3.2. Дериватологическое описание внутрижанрового варьирования.

1.2.3.3. Степени деривационности текста.

1.2.3.4. Собственно лингвистические факторы деривационного функционирования текста.

Выводы.

Глава 2. Лингвоперсонологическое функционирование текста.

2.1. Языковая личность и текст как предмет лингвоперсонологии русского языка.

2.1.1. Языковая личность как лингвистический объект.

2.1.2. Персонология в лингвистическом измерении. Языковая личность: аспекты изучения.

2.1.3. Лингвистика в персонологическом измерении. Текст как лингвоперсонологическая категория. Понятие персонотекста.

2.1.4. Текст как предмет лингвоперсонологии текста.

2.2. Вторичный текст как лингвоперсонологическая категория. Детерминанты варьирования.

2.2.1. Лингвоперсонологические параметры описания текстовой вариативности.

2.2.1.1. Текстоцентрические параметры лингвоперсонологических различий.

2.2.1.1.1. Копиальный - креативный.

2.2.1.1.2. Содержательный — формальный.

2.2.1.1.3. Механический — осмысленный.

2.2.1.1.4. Внутритекстовый - затекстовый.

2.2.1.1.5. Субъективный — объективный.

2.2.1.2. Персоноцентрические параметры лингвоперсонологических различий.

2.2.1.2.1. Рационально-логический — интуитивный (художественный).

2.2.1.2.2. «Окультуренный» - природный.

2.2.1.2.3. Профессиональный — наивный.

2.2.2. Типизация персонотекстов.

Выводы.

Глава 3. Взаимодействие лингво- и персоноцентрических факторов текстопорождения (на примере лексико-деривационного развития русского текста).

3.1. Деривационное слово как предмет деривационной лексикологии.

3.1.1. Системный и функциональный аспекты.

3.1.2. Лексикоцентрический и текстоцентрический аспекты.

3.1.3. Лингвоцентрический и персоноцентрический аспекты.

3.1.4. Контрастивный и переводческий аспекты.

3.1.5. Лексика в аспекте межъязыковой и внутриязыковой эквивалентности.

3.2. Функционирование деривационного слова во вторичных текстах разных типов.

3.2.1. Анализ лексико-деривационных рядов на материале межъязыковых переводов.

3.2.1.1. Собственно лингвистические детерминанты лексико-деривационного развития текста.

3.2.1.2. Лингвоперсонологические детерминанты лексико-деривационного развития текста.

3.2.2. Анализ лексических рядов на материале внутри- и межъязыковых прямых и обратных переводов.

3.2.2.1. Внутритекстовые и текстоориентированные персонные факторы, влияющие на функционирование лексических рядов.

3.2.2.2. Лексика в аспекте внутри - и межъязыковой эквивалентности.

Выводы.

Введение диссертации2011 год, автореферат по филологии, Мельник, Наталья Владимировна

Данное исследование выполнено на стыке дериватологии и лингвоперсонологии. В работе представлен поиск механизма взаимодействия разноприродных факторов, имеющих антиномический характер, которые обусловливают реализацию деривационного потенциала русского текста: объективного (собственно лингвистического) и субъективного (антропологического).

В настоящее время во всех отраслях знания говорят о смене научной парадигмы, но взгляд, согласно которому на место сравнительно-исторического языкознания приходит системно-структурная лингвистика, которая в свою очередь меняется на антропологическую лингвистику г (персоно лингвистику), представляется сильно упрощенным. С одной стороны, можно, действительно, говорить о том, что произошла смена научной парадигмы, структурализм был заменен функционализмом в его текстоцентрическом проявлении, а затем антропоцентризм и на текст заставил взглянуть с новых позиций. Но, с другой стороны, ситуация намного сложнее: старые достижения не исчезают бесследно и осмысление проблем происходит каждый раз на новом уровне. В известной статье Е. С. Кубряковой говорится о полипарадигмальности современной науки [Кубрякова, 1994], а следовательно, и структурализм не изжил себя, а, обогащенный антропологической составляющей, трансформировался на новом витке своего развития в неоструктурализм.

Полипарадигматизм современной лингвистики проявляется в том, что почти во всех исследованиях последних лет намечена тенденция к интеграции разных подходов к изучению языка. В связи с актуализацией антропоцентрического подхода к исследованию языковых фактов происходит переосмысление многих собственно лингвистических понятий. Результатом поиска синтезирующих моделей является выявление промежуточных механизмов, имеющих изначально двоякую природу: языковое сознание, внутренняя форма, ментально-лингвальный комплекс [Морковкин, 1998], языковая личность [Караулов, 20046; Богин, 1982; 1984], антропотекст [Голев, 2004в; 2006] и т. д.

Все это позволяет на новом уровне осмыслить лингвистическое наследие и по-новому взглянуть на ту или иную лингвистическую проблему, в том числе и на деривацию текста. Современные парадигмы научного знания не исключают друг друга, а находятся между собой в разных отношениях: взаимодополнения, цели и средства, причины и следствия и т. д.

Актуальность настоящего исследования определяется включенностью в концепцию детерминологического описания языка, в рамках которого выявляются детерминанты объективного и субъективного характера, и состоит в обращении к проблеме исследования деривационного потенциала языковых единиц, рассматриваемой с позиций системоцентризма и антропоцентризма. Все это соответствует интегративной тенденции современной науки, следствием которой является становление концепций, в основе которых лежит синтез идей, носящих порой антиномический характер.

В свете данной парадигмы рассматривается текст, который обладает потенциалом деривационного развития, но реализация потенций, заложенных в нем, происходит через индивида, через его интенции, зависит от качества его языковой способности, что предполагает возможность использования антропологической модели для выявления закономерностей деривационного функционирования текста.

Деривационная сущность языка отмечена еще в древних динамических грамматиках Панини [Алпатов, 1999; История лингвистических учений. Древний мир, 1980; Кубрякова, 1980], в грамматиках Пор-Рояля [Бокадорова, 1998]. Идеи, появившиеся в универсальных грамматиках XVII — XVIII вв., нашли развитие в логических школах лингвистики XIX в. Философское обоснование деривационная сущность языка обрела в работах В. фон Гумбольдта, согласно учению которого «язык следует рассматривать не как мертвый продукт (Erzeugtes), но как созидающий процесс (Erzeugung)» [Гумбольдт, 2001,68].

В первой половине XX века деривационная теория развивалась на базе словообразования, но уже в 50-е годы появилась генеративная грамматика Н. Хомского [Хомский, 1962], в которой деривационные отношения распространялись в том числе и на область синтаксиса. В отечественном языкознании все это послужило базой создания порождающих грамматик разного типа [Шаумян, Соболева, 1963; Жолковский, Мельчук, 1967].

В современной лингвистике произошло расширение понятия деривации, под которой имеется в виду «процесс образования слов, предложений, грамматических форм слова, словосочетаний, фразеологизмов, слогов или тактов и тому подобное, наконец, текстов, то есть всех возможных единиц, начиная с фонемы и кончая текстом» [Мурзин, 1984, 3].

Данное обстоятельство позволяет говорить об универсальности принципа деривации, который охватывает разные уровни лингвистического объекта от фонетического до текстового, при этом не исключая межуровневого взаимодействия, разные планы (формальный, содержательный, функциональный), разные аспекты (онтологический и гносеологический, синхронный и диахронный, семасиологический и ономасиологический и др.). Это способствует повышению объяснительного потенциала принципа деривации как гносеологической категории и позволяет положить его в основу целого направления, получившего название общей дериватологии [Мурзин, 1984], деривационной грамматики [Мурзин, 1991а; 1998].

Деривационная грамматика находится в русле системоцентризма, объясняющего языковые явления, исходя из внутриязыковых качеств, ведь помимо внешней детерминации, предполагающей изучение языковых особенностей человека и находящей объяснение языковым явлениям во внеязыковом мире, существует и внутренняя детерминация, так как явления экстралингвистические, преломленные сквозь призму языкового сознания носителей языка, представляют собой системно-структурное образование, внутри которого существуют свои закономерности, проявляющиеся и на эмическом (ср. системность лексики и ее самоорганизацию [Беркетова, 1996]), и на этическом уровнях.

При этом принцип деривации проецируется на языковые единицы всех уровней: лексико-семантического [Шмелев, 1971; 1973]; словообразовательного [Курилович, 1962]; синтаксического [Хомский, 1962; Храковский, 1969; 1991; Белошапкова, Шмелева, 1981; Хазова, 1988; Левицкий 1991], в его текстоцентрическом варианте [Мурзин, 1974; 1982; 2001; Чувакин, 1998; 2000]. В качестве результата текстопорождения рассматриваются самые разнообразные явления: атрибутивная деривация [Плясунова, 1992], ошибки [Алексеева, 1996], тропы и фигуры (например, гипаллага [Манчинова, 1998], риторический вопрос [Мишланов, 1998]) ит. д.

Язык, по мнению Л. Н. Мурзина, — «механизм (очень сложный агрегат механизмов!) производства текстов (в широком смысле), именно текстов, а не отдельных слов, не изолированных предложений или каких-либо других языковых или речевых единиц» [Мурзин, 1983, 81]. А потому включение в область деривационной грамматики в качестве предмета исследования целого текста обладает огромным гносеологическим потенциалом.

Непрерывный деривационно-мотивационный процесс есть стержневая линия динамики языка — синхронной и диахронной в их единстве (противоречивом); она пронизывает все уровни и планы языка, образуя широкие и глубокие функционально-динамические (энергетические?) пространства: деривация единиц низких уровней органически входит в деривацию единиц более высоких уровней» [Голев, 1998а, 66]. Единый непрерывный деривационно-мотивационный процесс, в который включаются единицы всех уровней, вовлекает в себя и текст, обладающий потенциалом своего деривационного развития, протекающего на всех уровнях и во всех планах. «Деривация любого элемента текста <.> может рассматриваться как специфический результат функционирования другого, уже известного элемента, т. е. функционирования, приводящего к изменению, развитию. Опора на данное создает детерминированность, или текстовую мотивированность, языковой единицы в качестве компонента текста» [Трубникова, 1998, 47]. «Деривация и мотивация образуют в этой связи тесное функционально-семантическое единство - непрерывный деривационно-мотивационный процесс» [Голев, 1989, 3].

В непрерывный деривационно-мотивационный процесс в разных направлениях включаются единицы всех уровней. Подобно перспективному и ретроспективному словообразованию можно говорить о перспективном (способном быть исходным, производящим текстом) и ретроспективном (способном быть произведенным) функционировании текста.

В настоящее время в сфере дериватологии отмечается действие центробежных и центростремительных тенденций, которые не исключают друг друга, приобретая антиномический характер. С одной стороны, деривационный принцип описания и объяснения языковых явлений становится одним из ведущих принципов лингвистических исследований, а потому можно говорить о становлении деривационной грамматики, целого направления дериватологии, обладающего высоким объяснительным потенциалом («учение о деривации — не раздел языкознания, подобный фонетике или лексикологии, а направление лингвистики» [Мурзин, 1998, 243]), с другой стороны, в силу универсальности принципа деривации происходит рассредоточение объекта дериватологии по разным сферам бытования языка, то есть внутри направления намечается тенденция к поиску в рамках отдельных областей своего предмета исследования, например, деривационная лексикология изучает деривационное слово [Голев, 19986; Гусар, 1995; Трубникова, 1997; Пересыпкина, 1998; Доронина, 1999; Бринев, 2002; Шкуропацкая, 2003]деривационная текстология (текстодериватология) - производящий и производный тексты и их компоненты [Чувакин, 1998; Качесова, 1998; Гавенко, 2000; 2002; Василенко, 2006; 2008; Карбанова, 2006; Волкова, 2007]2.

Такое деление областей исследования представляется оправданным, так как позволяет, учитывая особенности всего дериватологического направления в целом, имеющего свой объект исследования, разрабатывающего методы и приемы дериватологического анализа и понятийно-терминологический аппарат, сосредоточить внимание на специфике своего предмета изучения.

В связи с преодолением узкого структуралистского понимания вариативности возникает проблема поиска методики описания текстовой вариативности, что приводит к необходимости обращения к категориям антрополингвистики. Однако более глубокое изучение данного вопроса возвращает нас вновь к исследованию языка, в онтологии которого

1 Более подробно на проблематике этой области знания мы остановимся в третьей главе.

2 Подробнее проблема исследования вторичного текста в деривационном аспекте освещена в первой главе. заложены основания для лингвоперсонологического описания собственно языковых категорий, в том числе и текстовых.

Внимание к проявлению личностного фактора в языке имеет давнюю историю и появляется еще в античности. Оно усиливается в средние века, именно в это время происходит смена языческого античного мировоззрения христианским: «античность — это принцип вещи, тела, природы и, в конце концов, чувственно-материального космоса, в то время как христианство — это принцип личности, общества, истории или, конкретнее говоря, сотворения космоса сверкосмической личностью» [Лосев, 1992, 62].

В Новое время под влиянием гуманистического мироощущения эпохи Возрождения основы языка, объяснение грамматического строя, его причины начинают искать не во внешнем мире, а во внутреннем мире человека» [Зубкова, 2002, 57].

Объяснение устройства языка особенностями внутреннего мира человека можно найти в грамматиках Пор-Рояля, в учении Э. Б. Кондильяка, согласно которому «хотя в их [людей - Н. М.] языке все смешано, он тем не менее заключает в себе все, что они чувствуют. Он заключает в себе все то, что они в нем распознают, когда сумеют произвести анализ своих мыслей, т. е. желаний, страхов, суждений, рассуждений, одним словом, всех операций, на какие способна душа. Ибо в конце концов, если бы всего этого в языке не было, анализ не смог бы там этого найти» [Кондильяк, 1983,235].

Наиболее четкое оформление этих идей содержится в творчестве В. фон Гумбольдта, высказанные им положения носят антиномический характер, что позволяет использовать их в качестве методологии как системоцентрических, так и антропоцентрических исследований. В первом случае имеют в виду заложенный в языке потенциал, во втором случае делают акцент на отождествлении духа человека и его языка.

Однако более глубокое прочтение его работ приводит к неоднозначному, антиномическому пониманию взаимодействия языка и человека: «Как раз насколько язык объективно действен и самостоятелен, настолько же он субъективно пассивен и зависим» [Гумбольдт, 2001, 83]. В языке действительно заложен огромный потенциал, но именно он и предоставляет возможность каждому человеку реализовать себя: «Поэтому в каждый момент и в любой период своего развития язык, подобно самой природе, представляется человеку - в отличие от всего уже познанного и продуманного им — неисчерпаемой сокровищницей, в которой дух всегда может открыть что-то еще неведомое, а чувство - всегда по-новому воспринять что-то еще не прочувствованное» [Гумбольдт, 2001, 82].

С другой стороны, именно то обстоятельство, что существует множество разнообразных личностей, и позволило языку этот потенциал накопить: «В том, как язык видоизменяется в устах каждого индивида, проявляется, вопреки описанному выше богатству языка, власть человека над ним» [Гумбольдт, 2001, 84]; а также «чем сильнее воздействие духа на язык, тем закономерней и богаче развитие последнего» [Гумбольдт, 2001,47].

Вместе с тем «. каждая личность несет в себе всю человеческую природу, только избравшую какой-то частный путь развития» [Гумбольдт, 2001, 64]. При этом нет предела варьированию: «Но хотя все устремлено к одинаковой цели, достичь ее можно лишь индивидуальными путями, и многообразие, с каким человеческая индивидуальность способна проявить себя, не впадая в ущербную однобокость, беспредельно» [Гумбольдт, 2001,64].

Антиномия «всеобщее - единичное» позволяет диалектически взглянуть на проблему инварианта-вариантов: «. назначение любого языка - служить орудием для разнообразнейших индивидуальностей. <.>

Различия еще более усиливаются, если дело касается языка, потому что он проникает в сокровеннейшие тайники духа и сердца. Но каждый индивид употребляет его для выражения именно своей неповторимой самобытности — недаром речь всегда исходит от индивида и каждый пользуется языком прежде всего для самого себя. Несмотря на это, язык устраивает каждого — насколько вообще слово, всегда в чем-то несовершенное, способно отвечать порыву задушевного чувства, которое ищет себе выражения. Нельзя утверждать и то, что язык как орудие, принадлежащее всем, сглаживает индивидуальные различия. <.> Он <язык> поистине соединяет в себе оба противоположных свойства: в качестве единого языка дробится внутри одной и той же нации на бесконечное множество языков, а в качестве этого множества сохраняет единство, придающее ему определенный отличительный характер по сравнению с языками других наций» [Гумбольдт, 2001, 165].

А потому, по словам неогумбольдтианца И. Вайсгербера, «. каждый человек располагает известной возможностью для маневра в процессе усвоения и применения его родного языка и что он вполне способен сохранять своеобразие своей личности в этом отношении» [Вайсгербер, 2004, 151]. Это не случайно, ведь в языке «смешиваются, очищаются, преображаются способы представления всех возрастов, каждого пола, сословия, характера и духовного различия» [Гумбольдт, 2001, 318].

Вышесказанное вписывается в гипотезу лингвоперсонологического функционирования языка Н. Д. Голева, согласно которой язык устроен так, а не иначе еще и потому, что он обслуживает разные типы языковой личности: «между устройством персонологического пространства, образуемого данным языковым коллективом, и устройством языка существуют коррелятивные отношения двух типов: взаимодетерминация и изоморфизм» [Голев, 2004в, 4], что подтверждает мысль Ю. Н. Караулова о том, что «нельзя познать сам по себе язык, не обратившись к его творцу, носителю, пользователю — к человеку, к конкретной языковой личности» [Караулов, 20046, 6]. Это направление исследования идейно соотносится с концепцией «субъективности в языке» Э. Бенвениста, связанной с запечатленностью «человека в языке» [Бенвенист, 1974], созданном по мерке человека.

В частности, можно увидеть лингвоперсонологическую природу общеязыковых антиномий: общее — единичное, воспроизводство — производство связаны с особенностями лингвокреативной способности языковой личности (копиальностью — креативностью), с действием тенденций к персонализации и деперсонализации, ведь в личности «.диалектически взаимосвязаны социальное и индивидуальное, общее и особенное, народное и усвоенное, воспроизводимое и творимое заново, объективное и субъективное» [Сусов, 1989, 10]. Все эти проявления мы видим и в языке.

Все это соответствует общим тенденциям языкознания. Так, в одной из работ развивается идея об адаптации языковой системы к биосоциальным особенностям человека [Шелякин, 2005].

Таким образом, рассматриваемая в исследовании проблема расположена на стыке разных направлений лингвистического знания, в рамках каждого из которых оно обладает научной новизной.

С точки зрения деривационной теории языка новизна исследования заключается в том, что, во-первых, показано, что непрерывный деривационно-мотивационный процесс распространяется в том числе и на деривационное функционирование текста (согласно сложившейся в языкознании традиции, дериватология изначально развивалась как словообразование, в то время как онтологически лексическая деривация является неотъемлемым компонентом текстовой деривации), а во-вторых, в качестве детерминант реализации деривационного потенциала текста рассматриваются не только системные факторы, характеризующие особенности исходной единицы, но и факторы лингвоперсонологического характера, восходящие к особенностям качества языковой способности языковых личностей, создающих тексты.

Кроме того, обращение к деривационной грамматике, исследующей отношения производящей и производной единиц позволило определиться в исследовательском методе, также имеющем значительную степень научной новизны, которая заключается в использовании вторичных единиц для познания исходных, так как именно во вторичных текстах реализуется деривационный потенциал первичного, а значит, возможно рассмотрение производных текстов и их компонентов для более глубокого исследования производящего.

В связи с этим новое осмысление в рамках дериватологического описания вторичных текстов приобретают некоторые положения переводоведения, перевод при этом рассматривается как один из видов вторичных текстов. Рассмотрение функционирования вторичного текста во внутриязыковой и межъязыковой коммуникации позволяет представить разные виды текстов как разные формы исходного (русского) текста, который может функционировать в разных своих ипостасях, каждая из которых, с одной стороны, выявляет специфику функционирования текста в данной форме, но, с другой стороны, при этом проявляется общеязыковой слой и происходит реализация общих моделей, которые оказываются представленными в любой форме вторичного текста.

С точки зрения лингвоперсонологии новизна исследования состоит в том, что, во-первых, предметом рассмотрения выступает не языковая личность, которая описывается с точки зрения языковых характеристик, а текст, изучаемый как персонотекст, то есть текст в аспекте проявления в нем свойств языковой личности автора и/или адресата, а во-вторых, тем самым исследование переходит в русло формирующейся лингвоперсонологии текста и имеет не персоноцентрическую, а текстоцентрическую направленность.

Таким образом, исследование, будучи системоцентрическим по сути, тем не менее вписывается в антропоцентрическую парадигму, что позволяет говорить о неоструктурализме, представляющем собой не системно-структурное, а персонно-структурное направление лингвистических исследований.

Объект исследования — русский текст, рассматриваемый как носитель потенциала деривационного функционирования, в качестве предмета исследования выступает вариативность реализации деривационного потенциала текста, которая опредмечивается во множестве производных (вторичных) текстов.

Гипотеза исследования состоит в предположении о том, что реализация деривационного потенциала текста зависит от сложного взаимодействия двух факторов, имеющих онтологически разную природу: лингвоцентрического и персоноцентрического.

Цель исследования - построить синтезирующую - лингво- и персоноцентрическую — модель деривационного функционирования русского текста. Достижение цели предполагает постановку и решение следующих задач:

1) с учетом закономерностей развития современного языкознания, соотнося категории системно-структурной и антропологической лингвистики, описать вариативность реализации деривационного потенциала текста и выявить лингвоцентрические и персоноцентрические факторы, обусловливающие функционирование текста;

2) обосновать гносеологический потенциал вторичного текста (в частности, одного из его видов - внутри- и межъязыкового перевода) для исследования первичного, исходного текста;

3) разработать методику дериватологического и лингвоперсонологического анализа текста в их единстве и апробировать ее на примере анализа вторичных текстов разных типов;

4) описать в заданных аспектах разные типы вторичных текстов: изложения, переводы, списки ключевых слов, стилизации - как разные формы русского текста;

5) построить дериватологическую модель функционирования русского текста, выявив принципы построения вторичного текста, модели текстопорождения и определив степени деривационности текста;

6) выявить лингвоперсонологическую вариативность реализации деривационного потенциала русского текста, соотнеся параметры лингвоперсонологических различий с текстовыми категориями;

7) показать механизм взаимодействия разноприродных факторов во внутриязыковом и межъязыковом пространстве на примере лексико-деривационного развития русского текста, представляющего собой частное проявление деривации текста.

Методологическую основу исследования составляют теория деривации и теория языковой личности.

Деривация в ее самом широком толковании предполагает в том числе и деривационную интерпретацию текстовой производности, в основе которой лежит образование вторичного текста на базе исходного. Сама по себе деривационная грамматика находится в русле лингвоцентрического направления описания языка, изучающего языковые единицы и их потенциал деривационного функционирования. При этом привлекается метод моделирования при построении деривационной модели в рамках дериватологического подхода к описанию языка; приемы компонентного, контрастивного анализа на лексическом и текстовом уровнях; метод количественной обработки данных. В диссертационном исследовании разрабатывается и апробируется методика текстодериватологического описания вторичных текстов.

Мы полагаем, что деривационный анализ межтекстовых и межкомпонентных внутритекстовых отношений позволяет рассмотреть ряд вопросов: исследование зависимости функционирования деривационного слова от модели построения вторичного текста: семасиологической или ономасиологической - показывает взаимодействие слова и текста в деривационном аспекте; рассмотрение вторичных текстов как данных естественного эксперимента позволяет исследовать опредмеченное восприятие лексико-деривационных рядов, их значимость, что помогает решить сложную проблему взаимодействия слова, текста и языковой личности; исследование лексической деривации на фоне варьирующегося текста способствует выявлению текстовых факторов, определяющих функционирование деривационното слова.

Вторая составляющая - теория языковой личности, или лингвистическая персонология (лингвоперсонология), - находится в русле антропоцентрического описания языка. В данном направлении разрабатывается методика персонологического моделирования текста и текстового моделирования языковой личности на материале продукта ее речевой деятельности. В результате можно говорить о создании и апробации методики лингвоперсонологического анализа текста.

Для ее разработки привлекается теория перевода, так как в свете представляемой концепции перевод рассматривается как один из видов вторичных текстов. Кроме того, своеобразие данного исследования заключается в привлечении переводов для исследования языка-источника, в данном случае русского языка, что является оправданным при рассмотрении языко-речевого пространства родного и переводного языков как единого транслингвального пространства, в рамках которого во многом не релевантны системные различия языков.

Исследование деривационного потенциала текста и факторов, влияющих на его реализацию, осуществляется методом лингвистического эксперимента. Варьирование текстов, аудитории, экспериментальных заданий позволили выявить детерминанты, влияющие на реализацию деривационного потенциала текста. В качестве испытуемых привлекались студенты 4 курса факультета филологии и журналистики Кемеровского государственного университета. С целью верификации полученных экспериментальных данных и для доказательства универсальности выявленных в ходе анализа основного материала закономерностей эксперименты проводились среди учащихся старших классов, абитуриентов и студентов других факультетов.

Для исследования полученных экспериментальных данных используется метод описания, включающий в себя процедуры сбора материала, наблюдения за языковыми фактами, их классификацию, типизацию, количественную характеристику и сделанные на основе всего этого выводы, и сопоставительный метод, который заимствуется из теории перевода и конфронтативной лингвистики и экстраполируется не только на межъязыковой, но и на внутриязыковой перевод.

Основным источником материала послужил текст романа Ф. М. Достоевского «Идиот». Выбор в качестве исходного художественного текста обусловлен причинами разного характера: во-первых, онтологическими - художественный текст обладает наибольшим потенциалом деривационного варьирования, так как характеризуется вниманием к внутренней форме слова и текста и обладает двойной референтной отнесенностью; во-вторых, гносеологическими - именно художественный текст, имеющий значимую внутреннюю форму как способ выражения содержания, обладает наивысшим исследовательским потенциалом при изучении деривационного функционирования в силу своей формально-семантической организации; в-третьих, лингводидактическими — он чаще всего функционирует в учебном дискурсе, видимо, потому, что в художественном тексте «именно ситуация играет роль языка, выражающего некоторые общие идеи и представления автора о мире» [Мурзин, 19916, 19], поэтому художественный текст легче воспринимается в силу того, что проще понимается, запоминается отраженная в тексте ситуация внеязыковой действительности.

К тому же предварительная обработка полученных на материале научных и публицистических текстов экспериментальных данных показала общность тенденций, действующих при реализации их деривационного потенциала.

Все вышесказанное определило целесообразность представления полученных результатов прежде всего на примере вторичных текстов, созданных на основе одного художественного произведения - романа Ф. М. Достоевского «Идиот», который еще и, ко всему прочему, является прецедентным текстом по многим причинам, к которым относится личность автора, особенности его идиостиля, принадлежность к определенной исторической эпохе и т. д.

Для верификации некоторых положений и с целью доказательства изоморфизма деривационных процессов и их результатов на материале текстов других функциональных разновидностей привлекаются тексты других стилей и жанров. Всего в качестве источника материала исследования используется десять текстов (в том числе два научных и два публицистических), выступающих в качестве первичного (исходного) при проведении экспериментов.

Материалом исследования послужили вторичные тексты разных типов, полученные в ходе эксперимента: изложения, сочинения, ключевые слова, выделяемые информантами, переводы (в том числе профессиональные — 3 перевода на немецкий язык романа Ф. М. Достоевского «Идиот», выполненные Г. Гершельманном, Г. Рёлем,

А. Лютером, перевод эссе М. Цветаевой «Наталья Гончарова (жизнь и творчество)», выполненный Ф. Мирау, и переводы, созданные в ходе эксперимента), что объясняется причинами гносеологического порядка: при исследовании проблемы на материале вторичных текстов возможно их сопоставление с константой - исходным текстом. Всего в результате экспериментов разных типов получено около 2800 экспериментальных текстов (1000 вторичных текстов по одному источнику (по отрывку из романа Ф. М. Достоевского «Идиот») и по 200 вторичных текстов по другим 9 текстам-стимулам, что составило еще около 1800 вторичных текстов разных типов).

Для иллюстрации возможностей реализации дериватологической концепции и разработанного метода был избран показательный материал, деривационный феномен - повторы в текстопорождении и их частное проявление - лексико-деривационные ряды. Полученные в ходе исследования выводы верифицируются путем рассмотрения заявленной в работе проблематики сквозь призму соотнесенных при внутриязыковом и межъязыковом переводах лексико-деривационных рядов.

Для этого в качестве материала исследования привлекаются реализующие разные типы деривационных отношений контексты (421 лексико-деривационный ряд в составе 281 контекста), полученные методом сплошной выборки из романа Ф. М. Достоевского «Идиот» и созданных на его основе в результате межъязыкового перевода вторичных текстов (всего 843 контекста); в качестве дополнительного материала был использован макроконтекст, включающий в себя 50 лексических рядов, и созданные на его основе в результате межъязыковой и внутриязыковой деривации вторичные тексты, в которых реализован лексико-деривационный потенциал исходного контекста (около 2200 лексических рядов в составе 124 макроконтекстов).

Таким образом, в качестве материала исследования привлекается около 6300 единиц анализа.

Теоретическая значимость исследования заключается во вкладе полученных результатов в деривационную грамматику русского языка, в теорию языковой личности, теорию текста и в теорию лингвоперсонологического функционирования языка (в частности, в построение концепции лингвоперсонологии текста).

Так, теоретическая ценность работы определяется расширением объекта исследования деривационной грамматики, включением в область рассмотрения данного направления производящего и производного текста, разработкой и апробацией методики текстодериватологического анализа производных текстов, а также признанием инвариантных и вариантных свойств деривационных процессов и их результатов, протекающих на уровне слова и текста, что предопределяет необходимость выделения в рамках общей дериватологии деривационной лексикологии и деривационной текстологии, а в целом способствует становлению деривационной грамматики русского языка как целого направления лингвистических исследований.

Научные результаты проведенного исследования вносят свой вклад в теорию языковой личности, в частности, в диссертации представлены теоретические положения, которые могут послужить основанием для типологии, портретирования и диагностики языковой личности на основе продукта ее речевой деятельности - текста.

Сделанные выводы и наблюдения имеют значение для теории текста, а именно: для ее антропоцентрической составляющей, так как названные параметры лингвоперсонологических различий соотнесены с различными текстовыми категориями.

Вышесказанное позволяет выделить персонотекст как предмет особого рассмотрения, что вносит свой вклад в становление и развитие отдельной лингвистической дисциплины, самостоятельной отрасли научного знания - лингвоперсонологии текста, в рамках которой разрабатывается и апробируется методика лингвоперсонологического анализа вторичного текста. Результаты проведенного исследования раскрывают особенности механизма текстопорождения, связанные с описанием диалектического взаимодействия детерминант, исходящих из самого текста (текста-субъекта, текста как носителя потенциала деривационного и интерпретационного функционирования языка) и исходящих из креативного потенциала личности, использующей текст для осуществления своих субъективных интенций и внутренних установок их реализации.

Практическая значимость заключается в возможности применения разработанной методики исследования для лингвоперсонологического анализа текста, для речевого портретирования персонажей и реальных лиц, для идентификации личности по созданным ею текстам, а также для разработки лингвоперсонологической методики развития языковой личности, в основе которой лежит диагностика качества языковой способности личности и разработка в соответствии с этим определенной методики развития ее лингвокреативных способностей, что соответствует личностно-ориентированному обучению языку.

Отдельные результаты исследования могут применяться в переводческой и литературно-редакторской практике, в методике обучения производству вторичных текстов (написанию изложений, сочинений, рефератов, аннотаций, конспектов и т. д.) с опорой на актуализацию деривационного механизма.

Основные положения и выводы могут использоваться в рамках спецкурсов по деривационной лексикологии, деривационной текстологии, лингвистической персонологии, в том числе лингвоперсонологии текста, в курсах методики преподавания русского языка, методики развития речи, литературного редактирования, стилистики текста, теории и практики перевода.

Апробация результатов исследования. Материалы и результаты исследования обсуждались на Международных научных симпозиумах и конгрессах в Москве (2007, 2009, 2010), Варшаве (2008), Международных научных конференциях в Томске (2005), Барнауле (2005, 2006, 2007), Бийске (2006), Красноярске (2006), Иркутске (2008), Новосибирске (2007,

2009), Москве (2007, 2009), Кемерове (2002, 2005, 2006, 2007, 2008, 2009,

2010), Бишкеке (2008), Ярославле (2009), Перми (2005, 2010), Всероссийских научных конференциях в Барнауле (2007), Новосибирске (2006, 2008, 2009), Санкт-Петербурге (2007) и др., а также на научных семинарах кафедры стилистики и риторики и кафедры русского языка Кемеровского государственного университета и на лекционных занятиях по стилистике текста, проводимых автором для студентов филологического факультета КемГУ.

Проблематика диссертации отражена в разделах коллективных монографий («Лингвоперсонология: типы языковых личностей и личностно-ориентированное обучение», Барнаул — Кемерово, 2006; «Обыденное метаязыковое сознание: онтологические и гносеологические аспекты», Ч. I, Кемерово - Барнаул, 2009; Ч. II, Томск, 2009), в коллективном учебном пособии («Лингвоперсонология и личностно-ориентированное обучение языку», Кемерово 2009), в монографии («Деривационное функционирование текста: лингвоцентрический и персоноцентрический аспекты», Кемерово, 2010), статьях, в том числе опубликованных в рецензируемых журналах, рекомендованных ВАК для публикации результатов докторских диссертаций, и тезисах докладов.

Работа прошла апробацию в рамках грантов: гранта Губернатора Кемеровской области для поддержки молодых учёных — кандидатов наук

Личностно-ориентированное обучение: лингвистический и дидактический аспекты») (2007 - 2008 гг.), гранта Президента Российской Федерации для государственной поддержки молодых российских ученых МК-2724.2008.6 «Лингвоперсонология текста (текстовое моделирование языковой личности)» (2008 — 2009 гг.), гранта Министерства образования и науки Российской Федерации № 16.740.11.0422 «Обыденная семантика лексики русского языка: теоретическое и лексикографическое исследование» (2010 -2012 гг.).

По теме диссертации опубликовано 70 работ общим объемом 50 п. л. в центральной и региональной печати, в том числе монография объемом 13,7 п. л.

Наиболее существенные результаты исследования сформулированы в следующих основных положениях, выносимых на защиту:

1. Онтологическая обусловленность глобальности текстовой деривации предопределяет в гносеологическом отношении распространение непрерывного деривационно-мотивационного процесса на деривационное функционирование текста, на уровне которого действуют как универсальные, так и специфические закономерности тексто-деривационного развития.

2. Деривационное функционирование русского текста представляет собой сложный механизм, устройство и функционирование которого обусловлено двумя разноприродными факторами, имеющими антиномический характер: объективным, собственно лингвистическим (системным и текстовым) и субъективным (лингвоперсонологическим).

3. Реализация деривационного потенциала русского текста обусловливается деривационным или детерминационным принципом построения вторичного текста, а также моделями текстопорождения: семасиологической и ономасиологической, в основу которых положен разный характер соотношения означаемого и означающего и тип семантических инноваций, привносимых при порождении вторичного текста, - модификационных, доминирующих в семасиологической модели, и мутационных, доминирующих в ономасиологической модели построения текста.

4. Изоморфизм деривационных процессов, опредмеченных во вторичных текстах разных типов (внутри- и межъязыковой перевод), на лексическом и текстовом уровнях является следствием реализации деривационного потенциала слова и текста, при этом лексическая деривация выступает как составляющая деривации текста.

5. Лингвоперсонологическая вариативность вторичных текстов обусловлена качеством языковой способности (в том числе ее деривационного компонента) языковых личностей, создающих текст.

6. В гносеологическом отношении вариативность текста может быть описана с помощью следующих параметров лингвоперсонологических различий: текстоцентрических (креативный - копиальный, содержательный - формальный, механический — осмысленный, внутритекстовый — затекстовый, субъективный — объективный) и персоноцентрических (интуитивный (художественный) — рационально-логический, «окультуренный» - природный, профессиональный -наивный).

7. Качественная вариативность реализации деривационного потенциала русского текста, обусловленная персонологическим фактором, проявляет себя относительно независимо от функционально-стилистической разновидности первичного текста, дискурса репродуцирования и выбора жанра вторичного текста. Отличия в этих планах состоят в количественной характеристике вариантов тексто-деривационного развития.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка литературы и приложения.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Деривационное функционирование русского текста: лингвоцентрический и персоноцентрический аспекты"

Выводы

Проведенное исследование подтвердило то, что деривационное функционирование слова в тексте - сложный механизм, устройство и функционирование которого определяется балансом разноприродных детерминант - собственно лингвистических и лингвоперсонологических.

На основе анализа теоретической литературы по проблемам деривационной лексикологии можно сделать вывод о том, деривационное слово изучается в разных аспектах, которые объединяются в рамках лингво-и персоноцентрического подходов к изучению языковых фактов. Все это позволяет разработать исследовательскую методику, совмещающую принципы дериватологического и лингвоперсонологического описания, для решения проблемы взаимодействия слова, текста и языковой личности, что выводит исследование за рамки системно-структурного описания языка в область персонно-структурной лингвистики.

Лексико-деривационное функционирование — частный случай деривационного функционирования, на фоне которого исследуются общие принципы устройства и функционирования тексто-деривационного пространства, которые в силу своей универсальности проявляют себя на микро- и макроуровнях.

Межъязыковая (и по ее аналогии внутриязыковая) эквивалентность в языке и речи — аспект изучения, проявляющийся в переводе (в том числе и внутриязыковом), который позволяет эксплицировать результаты интуитивного решения проблемы взаимодействия слова, текста и языковой личности, решаемой на лексико-деривационном уровне текста в едином транслингвальном пространстве.

Анализ лексико-деривационного материала показал гносеологический потенциал выделенных во второй главе параметров лингвоперсонологических различий персонотекстов, что позволило разработать методику синтезирующего типа, показывающую диалектику взаимодействия лингвистических и персонных факторов развития деривационного слова: при исследовании деривационного функционирования слова в тексте, который сам обладает деривационным потенциалом, необходимо учитывать, что выбор пути реализации деривационного потенциала и слова, и текста обусловлен в том числе и персонным фактором: предпочтениями языковой личности, ее установками, качественным разнообразием языковой способности.

Анализ соотнесенных при внутри- и межъязыковом переводе лексико-деривационных рядов позволяет сделать вывод о том, что лексико-деривационный ряд — формально-семантическая единица, представляющая собой соотношение микроозначаемого и микроозначающего, по-разному функционирует в текстах, построенных по семасиологической и ономасиологической моделям, в силу разного рода соотношения на уровне макроозначаемого и макроозначающего под влиянием собственно лингвистического и лингвоперсонологического факторов.

В ходе исследования установлено, что значимость для доказательства функциональности лексико-деривационного ряда отражения или устранения повтора во вторичном тексте является различной в зависимости от собственно лингвистического и персонологического (переводческого) фактора. Так, объективное отражение и объективное неотражение на оси функциональности представляют собой нейтральные типы, в отличие от субъективного отражения, тяготеющего к полюсу «функциональное», и субъективного неотражения, тяготеющего к полюсу «нефункциональное».

Функциональность деривационного слова обусловливается рядом собственно лингвистических детерминант: текстовых (тип речи исходного текста (наибольшей степенью функциональности обладает диалогическая цитация), контактность/дистантность членов ряда, наличие/отсутствие текстовых маркеров значимости, соотношение лексического ряда со смысло- и стилеобразующими средствами текста) и системных (наличие/отсутствие вариативности единиц, наличие/отсутствие средств, способных выступить в отношения взаимодействия) факторов.

Реализация деривационного потенциала слова зависит от установки языковой личности, от качества ее языковой способности, что опредмечивается в выборе ею модели текстопорождения: семасиологической (формальный тип персонотекста) и ономасиологической (содержательный тип персонотекста) и способа деривационного развития слова, воплощенного в типе лексического ряда (лексико-деривационного, синонимического, супплетивного, нулевого).

В результате проекции принципов взаимодействия лингво- и персоноцентрических факторов деривационного развития текста на сферу лексической деривации можно увидеть как саму реализацию деривационного потенциала языковых единиц при порождении текста, так и то, как через взаимодействие слова, текста и языковой личности реализуется потенциал саморазвития, заложенный в самой языко-речевой материи.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Антропоцентрические тенденции современного языкознания реализуются в появлении большого количества исследований, посвященных изучению языковой личности и рассмотрению собственно языковых категорий в лингвоперсонологическом аспекте.

Мы поставили целью рассмотреть в лингвоцентрическом и лингвоперсонологическом аспектах деривационное функционирование текста. В результате дериватологической и лингвоперсонологической интерпретации полученных экспериментальных данных сделаны выводы о том, что реализация деривационного потенциала текста обусловлена факторами, имеющими онтологически разную природу, а именно: вариативность вторичных текстов зависит, с одной стороны, от системных и функциональных характеристик исходного текста, дискурса репродуцирования, с другой — от особенностей языковой способности языковых личностей, в результате речевой деятельности которых возникли вторичные тексты. Это позволило создать синтезирующую (лингво- и персоноцентрическую) модель деривационного функционирования русского текста.

По отношению к проблеме взаимодействия формы и содержания (соотношение означаемого и означающего) в аспекте межъязыковой и внутриязыковой эквивалентности выделяются две модели построения текста: ономасиологическая (акцент на означаемом) и семасиологическая (акцент на означающем), возникшие под влиянием доминирующего субъективного или объективного' факторов.

Лингвоперсонологическая интерпретация полученных экспериментальных данных позволила выявить параметры лингвоперсонологических различий, в основе которых лежат разные качества языковой способности создающих текст личностей, и на их основе создать лингвоперсонологическую методику описания вторичных текстов разных типов.

Общие проблемы деривации текста спроецированы на его лексико-деривационное развитие. Именно на этом материале решается проблема взаимодействия слова, текста и языковой личности. В результате установлено, что деривационное функционирование слова во вторичном тексте обусловлено моделью поведения переводчика (объективное отражение/неотражение и субъективное отражение/неотражение), восходящей в своей основе к антиномии объективное — субъективное в ее соотношении с системным фактором. Кроме того, деривационное функционирование слова в тексте определяется объективными текстовыми характеристиками исходного текста.

Все данные факторы взаимодействуют друг с другом, при этом их соотношение носит асимметрический характер, что объясняется прежде всего сложностью самого объекта. В результате можно говорить о том, что деривационное функционирование слова в тексте определяется балансом детерминант, восходящим к перечисленным выше общеязыковым антиномиям.

В целом необходимо отметить, что исследование заявленной в работе проблемы на лексико-деривационном материале, послужившем полигоном для решения общих дериватологических (и лингвоперсонологических) проблем, продемонстрировало свой высокий гносеологический потенциал, показателем которого является универсальность разработанной методики, позволяющей и на тексто-, и на лексико-деривационном уровнях выявить общие принципы устройства и функционирования системы, а потому лексико-деривационное функционирование как фрагмент большого текстодеривационного пространства может быть рассмотрено как отражение общего принципа.

В рамках данной работы деривационное функционирование текста и слова изучалось прежде всего в художественном тексте на материале вторичных текстов разных типов: внутри- и межъязыкового перевода, ключевых слов, изложений и сочинений, другие типы текстов привлекались для верификации некоторых выводов, сделанных в результате проведенного на материале художественного текста исследования. Для продолжения выявления детерминант деривационного развития текста требуется расширение материала исследования и включение в него текстов, различных по родо-жанровой принадлежности для построения модели деривационного функционирования текста в рамках теории инварианта/вариантов. Развитие деривационной текстологии предполагает более детальную разработку типологии вторичных текстов, выявление их специфики.

Кроме того, привлечение в качестве материала исследования обратных переводов продемонстрировало возможность изучения текстовой деривации, протекающей не по радиальному, а по цепочечному типу.

Проекция принципа деривации на разные уровни, планы и аспекты лингвистического объекта способствует дериватологическому описанию явлений русского языка и формированию концепции деривационной грамматики. А введение лингвоперсонологического аспекта в область исследования текста вносит • свой вклад в становление новой лингвистической дисциплины - лингвоперсонологии текста.

Все это имеет прямые проекции в область лингводидактики, в которой в последнее время все большее место занимает личностно-ориентированный подход к обучению языку. Обращение к вторичным текстам может найти свое продолжение в лингводидактических исследованиях, в частности, в разработке методик обучения производству вторичных текстов (написанию конспектов, рефератов, аннотаций, изложений, переводу и т. д.), предполагающих активизацию деривационного механизма.

Выявление разных моделей построения текста под влиянием субъективного фактора позволяет обратиться к проблеме языковой личности, диагностика и исследование типов которой необходимы для введения индивидуального подхода к обучению.

Наука о языке и методика его преподавания не существуют обособленно, доминирование в современной лингвистике принципа антропоцентризма, предполагающего изучение языковых особенностей человека, способствует развитию в рамках л ингво дидактики лингвоперсонологического подхода к обучению языку и разработке методик развития речи учащихся в зависимости от их индивидуально-личностных характеристик. Появляется необходимость и возможность обращения к формирующейся в современном языкознании лингвистической персонологии русского языка. «Лингводидактика и методика преподавания языка всегда опирались прежде всего и главным образом на господствующий в данный период «образ языка» в лингвистике и соответственно строили модели обучения» [Караулов, 2004, 49]. Преобладание антропоцентрических тенденций создает благоприятные условия для разработки фундаментальной концепции языковой личности, с одной стороны, и для преломления ее в прикладном аспекте - создания эффективных моделей обучения языку - с другой.

Обращение к профессиональному аспекту анализа персонотекстов имеет теоретическую и дидактическую цель: разработка типологии языковой личности, ее диагностирование становятся в дальнейшем основой вариативности методик обучения русскому языку. При этом акцент ставится на развитии языкового чувства, поэтому основное внимание уделяется деятельностному подходу, естественному включению школьника или студента в учебную деятельность, что становится возможным при работе с текстом. Те же приемы, которые использовались в функции диагностирующей, применяются в качестве развивающих тот или иной компонент языковой способности.

Таким образом, в рамках лингвоперсонологической концепции возможен синтез теории и практики: теоретические исследования в области языковой личности, выявляющие ее основные признаки и параметры описания, и типология на основе данных параметров служат основой для практической диагностики и портретирования.

Для эффективности процесса обучения необходимо сначала определить тип языковой личности, качество языковой способности носителя языка, а затем предложить определенные методики развития данного типа, которые, опираясь на сильные стороны, развивали бы и слабые, и сильные, а в целом приводили бы к формированию гармоничной, разносторонне развитой языковой личности. В основе типологии языковой личности лежит понятие качества языковой способности, имеющей во многом чувственную природу, которое дифференцирует языковые личности. При таком подходе задачей образовательных учреждений становится развитие природных данных человека с сохранением его индивидуальности.

В итоге можно сделать вывод о том, что разнообразие вторичных текстов обусловлено существованием обладающих разным качеством языковой способности разных типов языковых личностей, критериями выделения которых могут быть следующие: выбор жанра вторичного текста (изложение, сочинение-рассуждение, эссе, стилизация и т.п.) в связи с реализацией разных принципов текстопостроения (деривационного и детерминационного); степень креативности вторичного текста (копиальные и креативные); способ текстопостроения (ономасиологический и семасиологический) и коррелирующие с ним два типа сознания (континуальное и дискретное); выбор параметра подражания при создании стилизаций (подражание форме (внешней, внутренней), стилю, авторской манере повествования или продолжение авторской мысли присущему создателю вторичного текста способу повествования); установка на собеседника (эгоцентризм и альтерцентризм); способ познания мира и текста (чувственное и рационально-логическое) и т. д.

Причины многообразия вторичных текстов обусловлены объективными и субъективными факторами лингвистического и экстралингвистического характера. Вышесказанное может быть учтено при создании методик развития каждого типа языковой личности с учетом ее индивидуальных особенностей.

Список научной литературыМельник, Наталья Владимировна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Алпатов, В. М. История лингвистических учений Текст. / В. М. Алпатов. М.: «Языки русской культуры», 1999. - 368 с.

2. Алексеева, С. В. Деривация текста и сбои в его образовании Текст.: автореф. дис. . канд. филол. наук / С. В. Алексеева. Пермь, 1996. - 20 с.

3. Аникин Д. В. Исследование языковой личности составителя «Повести временных лет» Текст.: дис. . канд. филол. наук / Д. В. Аникин. Барнаул, 2004. 205 с.

4. Антипов, А. Г. Словообразование и фонология: словообразовательная мотивированность звуковой формы Текст. / А. Г. Антипов. Томск: Изд-во Том. ун-та, 2001. — 288 с.

5. Апресян, Ю. Д. Избранные труды. Т.1 Лексическая семантика Текст. / Ю. Д. Апресян. М.: Школа «Языки русской культуры», «Издат. фирма «Восточная литература» РАН, 1995. - 472 с.

6. Арнольд, И. В. Семантика. Стилистика. Интертекстуальность Текст. / И. В. Арнольд: сборник статей / науч. редактор П. Е.Бухаркин. -СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 1999. 444 с.

7. Арнольд, И. В. Стилистика декодирования Текст. / И. В. Арнольд. — Л.: Изд-во ЛГПИ, 1974. 76 с.

8. Арнольд, И. В. Эквивалентность как лингвистическое понятие Текст. / И. В. Арнольд // Иностранные языки в школе. 1976. - № 1. -С. 11-18.

9. Арутюнов, С. А. Народные механизмы языковой традиции Текст. / С. А. Арутюнов // Язык. Культура. Этнос. М., 1994. С. 5 - 12.

10. Арутюнова, Н. Д. Диалогическая цитация (к проблеме чужой речи) Текст. / Н. Д. Арутюнова // Вопросы языкознания. — 1986. № 1. -С. 50-64.

11. Архипов, И. К. Язык и языковая личность Текст. / И. К. Архипов. -СПб: ООО «Книжный Дом», 2008. 248 с.

12. Афанасьев, П. О. Краткая методика родного языка Текст. / П. О. Афанасьев. Москва - Ленинград: Госиздат, 1930. - 153 с.

13. Бабенко, Л. Г. Филологический анализ текста. Основы теории, принципы и аспекты анализаТекст. / Л. Г. Бабенко. — М.: Академический Проект; Екатеринбург: Деловая книга, 2004. — 464 с.

14. Балли, Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка Текст. /Ш. Балли. -М.: ИИЛ, 1955. -416 с.

15. Барт, Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика Текст. / Р. Барт. -М.: Прогресс, 1994. 624.

16. Бархударов, Л. С. Язык и перевод (Вопросы общей и частной теории перевода) Текст. / Л. С. Бархударов. М.: Международные отношения, 1975.-240 с.

17. Бауш, К. Р. Сравнительное языкознание, прикладная лингвистика и перевод Текст. / К. - Р. Бауш // Вопросы теории перевода в зарубежной лингвистике. - М.: Международные отношения, 1978. - С. 55 - 69.

18. Бахтин, М. М. Проблема речевых жанров Текст. / М. М. Бахтин // Бахтин, М. М. Литературно-критические статьи. — М.: «Художественная литература». 1986. С. 428 - 472.

19. Белошапкова, В. А. Деривационная парадигма предложения Текст. /

20. B. А. Белошапкова, Т. В. Шмелева // Вестник Моск. ун-та. Сер. 9. — 1981. — №2. -С. 43 -51.

21. Белянин, В. П. Основы психолингвистической диагностики. Модели мира в литературе Текст. / В. П. Белянин. — М.: Тривола, 2000. 248 с.

22. Бенвенист, Э. Общая лингвистика Текст. / Э. Бенвенист. М.: Прогресс, 1974. - 448 с.

23. Береговская, Э. М. К теории фигур: семантико-функциональная характеристика хиазма Текст. / Э. М. Береговская // Известия АН СССР. -Сер. литературы и языка. 1984. - № 3. - С. 227 - 237.

24. Бережан, С. Г. Онтологический статус семантики языка и ее единиц Текст. / С. Г. Бережан // Теоретические проблемы семантики и ее отражения в одноязычных словарях. Кишинев: «Штиинца», 1982. —1. C. 58-66.

25. Беркетова, 3. В. Непрерывность семантического пространства в лексике современного немецкого языка Текст. / 3. В. Беркетова. — Барнаул: Изд-во Барнаульского госпедуниверситета, 1996. 332 с.

26. Беспалько, В. П. Персонифицированное образование Текст. / В. П. Беспалько // Педагогика. 1998. - № 2. - С. 12-17.

27. Беспамятнова, Г. Н. Языковая личность телевизионного ведущего Текст.: автореф. дис. . канд. филол. наук / Г. Н. Беспамятнова. -Воронеж, 1994.- 19 с.

28. Бех, Н. Н. Школьные изложения и тип языковой личности Текст. / Н. Н. Бех, И. В. Савилова, Н. В. Сайкова (Мельник) // Естественная письменная русская речь: исследовательский и образовательный аспекты.

29. Часть I: Проблемы письменной речи и развития языкового чувства. — Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2002. С. 82 — 88.

30. Бибихин, В. В. Опыт сравнения разных переводов одного текста Текст. / В. В. Бибихин // Тетради переводчика. — Вып. 13. М.: Международные отношения, 1976. — С. 37 — 47.

31. Бим, И. Л. Личностно-ориентированный подход основная стратегия обновления школы Текст. / И. Л. Бим // Иностранные языки в школе. - 2002. - № 2. - С. 11 - 15.

32. Бине, А. Измерение умственных способностей Текст. / А. Бине. — СПб: Союз, 1998-432 с.

33. Блашко, И. И. Соционические типы романа "Бесы" Ф.М.Достоевского Текст. / И. И. Блашко // "Соционика, ментология и психология личности". 2005. - № 2. - С. 65 - 74.

34. Блинова, О. И. Методы мотивологических исследований Текст. / О. И. Блинова // Актуальные проблемы мотивологии, дериватологии, лексикографии. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1998. - С. 4 - 6.

35. Блинова, О. И. Мотивология и ее аспекты Текст. / О. И. Блинова. — Томск: Изд-во Том. ун-та, 2007. 394 с.

36. Блинова, О. И. Сопоставительная мотивология Текст. / О. И. Блинова // Вопросы слово- и формообразования в индоевропейских языках. Семантика и функционирование. Ч. 1. — Томск: Изд-во Том. ун-та, 1994.-С. 17-24.

37. Блинова, О. И. Сопоставительный анализ явления мотивации слов в литературном языке и диалекте Текст. / О. И. Блинова // Сопоставительное изучение словообразования славянских языков. М.: Наука, 1987. - С. 242 - 246.

38. Блинова, О. И. Явление мотивации слов: Лексикологический аспект Текст. / О. И. Блинова: учеб. пособие. Томск: Изд-во Томск, ун-та, 1984.-191 с.

39. Блинова, О. И. Языковое сознание и вопросы теории мотивации Текст. / О. И. Блинова // Язык и личность. — М.: Наука, 1989. — С. 122-126.

40. Богин, Г. И. Концепция языковой личности Текст.: автореф. дис. . д-ра филол. наук / Г. И. Богин. — М., 1982. — 36 с.

41. Богин, Г. И. Модель языковой личности в ее отношении к разновидностям текстов Текст.: автореф. дис. . д-ра филол. наук / Г. И. Богин. Л., 1984. - 31 с.

42. Бодуэн де Куртенэ, И. А. Избранные труды по общему языкознанию. Текст. / И. А. Бодуэн де Куртенэ. М.: Изд-во Акад. наук СССР, 1963. — Т. 2.-391 с.

43. Бокадорова, Н. Ю. Универсальные грамматики Текст. / Н. Ю. Бокадорова // Языкознание. Большой энциклопедический словарь. М.: Большая Российская энциклопедия, 1998. - С. 536 - 537.

44. Болотнова, Н. С. Филологический анализ текста Текст. / Н. С. Болотнова. М.: Флинта: Наука, 2007. - 520 с.

45. Бондаревская, Е. В. Личностно-ориентированное образование как прогностическая модель педагогической культуры XXI века Текст. / Е. В. Бондаревская // Инновационная школа. 1998. - № 2. - С. 14 - 20.

46. Бондаревская, Е. В. Смыслы и стратегии личностно ориентированного воспитания Текст. / Е. В. Бондаревская // Педагогика. 2001. - № 1. - С. 17 - 24.

47. Брандес, М. П. Стилистика текста. Теоретический курс Текст. / М. П. Брандес. М.: Прогресс-Традиция; ИНФРА-М, 2004. - 416 с.

48. Бринев, К. И. Внутренняя форма русского слова как носитель потенциала его деривационного функционирования Текст.: автореф. дис. . канд. филол. наук. / К. И. Бринев. Кемерово, 2002. - 20 с.

49. Булохов, В. Я. Межполовые различия орфографической грамотности учащихся Текст. / В. Я. Булохов. Красноярск: РИО КГПУ, 1999. — 104 с.

50. Буслаев, Ф. И. О преподавании отечественного языка Текст. / Ф. И. Буслаев. М.: УРСС, 2010. - 360 с.

51. Вайсбурд, М. Л. Роль индивидуальных особенностей учащихся при обучении иноязычному речевому общению Текст. / М. Л. Вайбурд, Е. В. Кузьмина // Иностранный язык в школе. 2001. - № 1. -С. 5-10.

52. Вайсгербер, Й. Л. Родной язык и формирование духа Текст. / Й. Л. Вайсгербер. М.; Едиториал УРСС, 2004. - 232 с.

53. Ванников, Ю. В. Проблемы адекватности перевода. Типы адекватности, виды перевода и переводческой деятельности Текст. / Ю. В. Ванников // Текст и перевод. М.: Наука, 1988. - С. 34 - 39.

54. Василенко, Т. Н. Гнездовой принцип систематизации текстов (на материале оригинального художественного текста и его переводов Текст.: автореф. дис. . канд. филол. наук / Т. Н. Василенко. Барнаул, 2008. — 20 с.

55. Василенко, Т. Н. Переводной и оригинальный тексты: деривационный аспект Текст. / Т. Н. Василенко // Человек — коммуникация текст. — Вып. 7. - Барнаул, 2006. — С. 43 — 50.

56. Васильев, С. А. Синтез смысла при создании и понимании текста Текст. / С. А. Васильев. Киев: Наук. Думка. - 1988. - 240 с.

57. Велединская С. Б. Проблемы интерпретации лексической мотивации в художественном тексте Текст.: автореф. дис. . канд. филол. наук / С. Б. Велединская. Томск, 1997. - 20 с.

58. Вербицкая, М. В. К обоснованию теории «вторичных тестов» Текст. / М. В. Вербицкая // Филологические науки. 1989. - № 1. — С. 30-36.

59. Вербицкая, М. В. Теория вторичных текстов Текст. дис. . д-ра филол. наук / М. В. Вербицкая. — Москва, 2000. 312 с

60. Верещагин, Е. М. Из истории возникновения первого литературного языка славян. Переводческая техника Кирилла и Мефодия Текст. / Е. М. Верещагин. — М.: Изд-во Моск. ун-та, 1971. 255 с.

61. Виноградов, В. В. Из истории изучения поэтики (20-е годы) Текст. / В. В. Виноградов // Известия АН СССР. Серия литературы и языка. — № 3. — 1975.-С. 259-272.

62. Виноградов, В. В. О теории художественной речи Текст.: учеб. пособие / В. В. Виноградов. М.: Высшая школа, 2005. - 287 с.

63. Виноградов, В. В. О языке художественной литературы Текст. / В. В. Виноградов. -М.: Изд-во худ. лит-ры, 1959. 656 с.

64. Виноградов, В. В. Этюды о стиле Гоголя Текст. / В. В. Виноградов // Виноградов В. В. Избранные труды. Поэтика русской литературы. М., 1976. -С. 230-366.

65. Виноградов, В. С. О специфике художественного перевода и его теории Текст. / В. С. Виноградов // Филологические науки. 1978. - № 5. -С. 51-57.

66. Виноградова, В. Н. Стилистический аспект русского словообразования Текст. / В. Н. Виноградова. М.: Наука, 1984. - 184 с.

67. Винокур, Г. О. Филологические исследования Текст. / Г. О. Винокур. М.: Наука, 1990. - 452 с.

68. Волкова, Н. А. Текстовая модальность в аспекте учения о первичности/вторичности текста (на материале цикла рассказов В.М. Шукшина "Из детских лет Ивана Попова") Текст.: дис. . канд. филол. наук / Н. А. Волкова. Горно-Алтайск, 2007. - 183 с.

69. Волошинов, В. Н. Философия и социология гуманитарных наук Текст. / В. Н. Волошинов. СПб: Аста-пресс ltd, 1995. - 388 с.

70. Вопросы лингвоперсонологии. 4.1 Текст. Барнаул: Изд-во АлтГТУ, 2007. - 223 с.

71. Воркачев, С. Г. Лингвокультурология, языковая личность, концепт: становление антропоцентрической парадигмы в языкознании Текст. / С. Г. Воркачев // Филологические науки. 2001. - № 1. - С. 64 - 72.

72. Ворожбитова, А. А. Теория текста: Антропоцентрическое направление Текст.: учеб. пособие / А. А. Ворожбитова. М.: Высшая школа, 2005. - 367 с.

73. Выготский, Л. С. Избранные психологические исследования. Мышление и речь Текст. / Л. С. Выготский. М.: Изд-во Акад. пед. наук РСФСР, 1956.-519 с.

74. Гавенко, А. С. Вторичный текст как компонент художественного текста На материале романа В. Пелевина "Generation "П" Текст.: дис. . канд. филол. наук / Гавенко А. С. Барнаул, 2002. - 162 с.

75. Гавенко, А. С. Вторичный текст как факт художественной коммуникации Текст. / А. С. Гавенко // Человек — коммуникация текст. Вып. 4. - Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2000. - С. 227 - 239.

76. Гадамер, Х.-Г. Истина и метод: Основы философской герменевтики Текст. / Х.-Г. Гадамер. М.: Прогресс, 1988. - 704 с.

77. Гак, В. Г. О контрастивной лингвистике Текст. / В. Г. Гак // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XXV. Контрастивная лингвистика. М.: Прогресс, 1989.-С. 5-17.

78. Гак, В. Г. Сравнительная типология французского и русского языков Текст. / В. Г. Гак. М.: Просвещение, 1983. - 287 с.

79. Гак, В. Г. Сопоставительная лексикология (на материале французского и русского языков) Текст. / В. Г. Гак . М.: «Международные отношения», 1977. — 264 с.

80. Гак, В. Г. Языковые преобразования Текст. / В. Г. Гак. М.: Школа «Языки русской культуры», 1998. - 768 с.

81. Галеева, Н. Л. Основы деятельностной теории перевода Текст. / Н. Л. Галеева. Тверь: Изд-во Тверск. ун-та, 1997. - 80 с.

82. Гальперин, И. Д. Гносеологический аспект двуязычных словарей и проблемы контрастивной лексикографии Текст. / И. Д. Гальперин // Известия АН СССР. Серия литературы и языка. 1982. - т. 41. - Вып. 6. — С. 551 -560.

83. Гальперин, И. Р. Текст как объект лингвистического исследования Текст. / И. Р. Гальперин. М: Наука, 1981. - 138 с.

84. Гаспаров, Б. М. Язык, память, образ. Лингвистика языкового существования Текст. / Б. М. Гаспаров. М.: «Новое литературное обозрение», 1996. — 352 с.

85. Гиндин, С. И. Биография в структуре писем и эпистолярного поведения Текст. / С. И. Гиндин // Язык и личность. М.: Наука, 1989. -С. 63-77.

86. Гиндин, С. И. Онтологическое единство текста и виды внутритекстовой организации Текст. / С. И. Гиндин // Машинный перевод и прикладная лингвистика. Вып. 14. -М., 1971. - С. 114 - 135.

87. Гинзбург, Е. Л. Словообразование и синтаксис Текст. / Е. Л. Гинзбург. М.: Наука, 1979. - 264 с.

88. Глушак, Т. С. Номинативный потенциал субстантивного композита в немецком языке Текст. / Т. С. Глушак, М. А. Черкас, Н. Н. Голикова // Номинация и словообразование (немецкий язык). — Калинин: Калининский гос. ун-т, 1989. С. 20 - 26.

89. Гол ев, Н. Д. Варьирование деривативных контекстов как способ выявления и изучения потенциала деривационного функционирования слова Текст. / Н. Д. Голев // Явление вариативности в языке. — Кемерово: Кузбассвузиздат, 1994. С. 83 - 85.

90. Голев, Н. Д. Деривационное развитие слова в русском тексте (на материале лексико-деривационного поля слова «перестройка») Текст. / Н. Д. Голев // Явление вариативности в языке. — Кемерово: Кузбассвузиздат, 1997. — С. 95 106.

91. Голев, Н. Д. Деривация и мотивация как формы оязыковленной детерминации: инварианты и варианты Текст. / Н. Д. Голев // Очерки по лингвистической детерминологии и дериватологии русского языка. — Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 1998а. С. 65 - 84.

92. Голев, Н. Д. Динамический аспект лексической мотивации Текст. / Н. Д. Голев. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1989. — 252 с.

93. Голев, Н. Д. Лексико-деривационное пространство русского текста: структура, семантика, прагматика Текст. / Н. Д. Голев // Фатическое поле языка (памяти профессора Л. Н. Мурзина). Пермь: Изд-во Перм, ун-та, 1998в. - С. 24-33.

94. Голев, Н. Д. Логический анализ синхронной типологии русских словообразовательных формантов Текст. / Н. Д. Голев // Семантико-стилистические параметры исследования слова и предложения. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 19956. - С. 13 - 29.

95. Голев, Н. Д. От редактора Текст. / Н. Д. Голев // Очерки по лингвистической детерминологии и дериватологии русского языка: коллективная монография / Под. ред. Н.Д. Голева. Барнаул: Изд-во Алт. унта, 1998г.-С. 3-12.

96. Голев, Н. Д. Эпидигматика и деривационные процессы в речи (детерминационный аспект) Текст. / Н. Д. Голев // Проблемы деривации в системе языка и в речевой деятельности: Синхронное словообразование и номинация. М.: Типогр. Перм. ун-та, 1995в. - С. 19-28.

97. Голованова, Е. И. Модельная языковая личность российского ученого: проблема реконструкции и поуровневого описания Текст. / Е. И. Голованова // Русский язык: исторические судьбы и современность. М.: Изд-во Моск. ун-та, 2010. - С. 169 - 170.

98. Головина, Т. А. Лингвоперсонологическое функционирование частей речи: статистический аспект (на материале художественных текстов) Текст.: дис. . канд. филол. наук / Головина Т. А. Барнаул, 2008.-203 с.

99. Горбачевский, А. А. Семантика производного слова и ее отражение впереводе с близкородственных языков Текст. / А. А. Горбачевский // Сопоставительное изучение словообразования славянских языков. М.: Наука, 1987.-С. 134-138.

100. Городецкая, Л. А. Лингвокультурная компетентность личности Текст. / Л. А. Городецкая. М.: МАКС-Пресс, 2007. - 224 с.

101. Горшков, А. И. Русская стилистика Текст. / А. И. Горшков: Учебное пособие. — М.: ООО «Издательство Астрель», ООО «Издательство ACT», 2001.-367 с.

102. Граник, Г. Г. Роль установки в процессе восприятия текста Текст. / Г. Г. Граник, А. Н. Самсонова // Вопросы психологии. 1993. - № 2. -С. 72 - 79.

103. Гудавичюс, А. Й. Сопоставительная семасиология литовского и русского языков. — Вильнюс: Мокслас, 1985. — 175 с.

104. Гузь, М. Н. Интертекстуальные связи базисного текста и текста пародии: (на материале немецкой прозаической пародии) Текст.: автореф. дис. .канд. филол. наук. СПб., 1997. - 20 с.

105. Гумбольдт, В. фон. Избранные труды по языкознанию Текст. / В. фон Гумбольдт. М.: ОАО ИГ «Прогресс»; 2001. - 400 с.

106. Гусар, Е. Г. Роль суппозитивного фактора в деривации означаемого лексической единицы текста (на материале современного русского языка) Текст.: автореф. дис. . канд. филол. наук / Е. Г. Гусар. — Барнаул, 1995. — 20 с.

107. Гуц, Е. Н. Ненормативная лексика в речи современного городского подростка: В свете концепции языковой личности Текст.: автореф. дис. . канд. филол. наук / Е. Н. Гуц. Барнаул, 1995. — 23 с.

108. Давыдова, О. С. К обоснованию выделения синтаксической способности языковой личности Текст. / О. С. Давыдова // Филологическое обеспечение профессиональной деятельности. Барнаул: БГГТУ, 2006. - С.118 — 122.

109. Дедова, О. В. Теория гипертекста и гипертекстовые практики в Рунете Текст. /О.В. Дедова. М.: МАКС Пресс, 2008. - 284 с.

110. Дейк, Т. А. ван. Язык. Познание. Коммуникация Текст. / Т. А. ван Дейк. -М.: Прогресс, 1989.-312 с.

111. Денисова, Э. С. Особенности речевого и ментального функционирования окказионального слова (на материале газетного дискурса) Текст. / Э. С. Денисова. Томск: Изд-во Том. ун-та, 2008. - 232 с.

112. Джанжакова, Е. В. О поэтике заглавий Текст. / Е. В. Джанжакова // Лингвистика и поэтика. М.: Наука, 1979. - С. 207 - 214.

113. Долинин, К. А. Интерпретация текста: французский язык: Учебное пособие Текст. / К. А. Долинин. -М.: КомКнига, 2005. 304 с.

114. Доронина, Н. И. Условия реализации деривационного потенциала слов русского языка (на материале деривационно-ассоциативного эксперимента) Текст.: дис. . канд. филол. наук / Н. И. Доронина . -Барнаул, 1999.-247 с.

115. Дубина, Л. В. Особенности функционирования мотивационно связанных слов в поэтическом тексте (функциональные типы мотивации) / Л. В. Дубина // Языковая картина мира: лингвистический и культурологический аспекты. 4.1. - Бийск: НИЦБиГПИ, 1998. -С. 165-168.

116. Дубина, Л. В. Функции мотивации в поэтическом тексте (сопоставительный аспект) / Л. В. Дубина // Актуальные проблемы мотивологии, дериватологии, лексикографии. — Томск: Изд-во Том. ун-та, 1998.-С. 113-114.

117. Дымарский, М. Я. Проблемы текстообразования и художественный текст (на материале русской прозы ХІХ-ХХ вв.) Текст. / М. Я. Дымарский. СПб.: Изд-во СПб ун-та, 1999. 284 с.

118. Ейгер, Г. В. Механизмы контроля языковой правильности высказывания Текст. / Г. В. Ейгер. — X.: Основа, 1990. — 184 с.

119. Езолка, И. А. Семантика лексической единицы в словаре и синонимический ряд Текст. / И. А. Езолка // Теоретические проблемы семантики и ее отражение в одноязычных словарях. — Кишинев: «Штиинца», 1982. С. 136 - 140.

120. Ерофеева, Т. И. Опыт исследования речи горожан (территориальный, социальный и психологический аспекты) Текст. / Т. И. Ерофеева. — Свердловск: Изд-во Уральского ун-та , 1991. 136 с.

121. Ерофеева, Т. И. Социолект: стратификационное исследование Текст. / Т. И. Ерофеева. Пермь: Изд-во Пермского ун-та, 2009. - 240 с.

122. Ерчак, Н. Т. Особенности понимания художественного текста взрослыми и детьми Текст. / Н. Т. Ерчак // Вопросы психологии. — 1994. — № 3. С. 82-87.

123. Жарких, Е. Ю. Словообразовательные характеристики лексических единиц и проблема эквивалентности при переводе Текст. / Е. Ю. Жарких // Вопросы словообразования в индоевропейских языках. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1991. - с. 156 - 165.

124. Жилин, И. М. Использование синонимики и вариативности языковых средств при переводе Текст. / И. М. Жилин // Тетради переводчика. Вып. 11. — М.: Международные отношения, 1974. — С. 40 - 53.

125. Жинкин, Н. И. О кодовых переходах во внутренней речи Текст. / Н. И. Жинкин // Вопросы языкознания. 1964. - № 6. - С. 26-38.

126. Жинкин, Н. И. Речь как проводник информации Текст. / Н. И. Жинкин. -М: Наука, 1982. 159 с.

127. Жолковский, А. К. О семантическом синтезе Текст. / А. К. Жолковский, И. А. Мельчук // Проблемы кибернетики. 1967. - № 19.-С. 177-238.

128. Заика, В. И. Квант и проблема релевантности Текст. / В. И. Заика // Антропотекст 1: Сборник статей / Отв. редактор Л. Г. Ким. — Томск: Изд-во Том. ун-та, 2006. - С. 192 - 201.

129. Заика, В. И. Очерки по теории художественной речи: Монография Текст. / В. И. Заика. Великий Новгород: Изд-во НовГУ им. Ярослава Мудрого, 2006. - 407 с.

130. Залевская, А. А. Введение в психолингвистику Текст. / А. А. Залевская. — М.: Российск. гос. гуманит. ун-т, 2000. 382 с.

131. Залевская, А. А. Психолингвистические исследования. Слово. Текст: Избранные труды Текст. / А. А. Залевская. М.: Гнозис, 2005. -543 с.

132. Земская, Е. А. Словообразование как деятельность Текст. / Е. А. Земская. М.: Наука, 1992. - 221 с.

133. Земская, Е. А. Цитация и виды ее трансформации в заголовках современных газет Текст. / Е. А. Земская // Поэтика. Стилистика. Язык и культура. -М.: Наука, 1996. С. 157 - 158.

134. Зиганов, М. А. Как повысить культуру чтения или как сделать чтение приятным Текст. / М. А. Зиганов. М.: Школа рационального чтения. — 1996. - 173 с.

135. Зубкова, Л. Г. Общая теория языка в развитии Текст. / Л. Г. Зубкова. -М.: Изд-во РУДН, 2002. 472 с.

136. Зубкова, Л. Г. Язык как форма. Теория и история языкознания Текст. / Л. Г. Зубкова. М.: Изд-во РУДН, 1999. 237 с.

137. Зыцарь, Ю. В. О единстве сознания и различиях языков Текст. / Ю. В. Зыцарь // Вопросы языкознания. 1984. - № 4. - С. 23 - 32.

138. Иванцова, Е. В. Лингвоперсонология: Основы теории языковой личности Текст. / Е. В. Иванцова. Томск: Изд-во Том. ун-та, 2010. — 160 с.

139. Иванцова, Е. В. Феномен диалектной языковой личности Текст. / Е. В. Иванцова. Томск: Изд-во Том. ун-та, 2002. - 312 с.

140. Иваскж, О. Я. Некоторые аспекты деривации стихотворного перевода Текст. / О. Я. Ивасюк // Принцип деривации в истории языкознания и современной лингвистики. Пермь: Изд-во Перм, ун-та, 1991. -С. 88.

141. Иовенко, В. А. Основы концепции детерминации в переводе (на материале испанско-русских и русско-испанских переводов) Текст.: автореф. дис. . .д-ра филол. наук / В.А. Иовенко. М., 1992. — 35 с.

142. Ионова, С. В. Аппроксимация содержания вторичных текстов Текст.: монография / С. В. Ионова. Волгоград: Изд-во Волгоградского госуниверситета, 2006. — 380 с.

143. История лингвистических учений. Древний мир Текст. Ленинград: «Наука», 1980. - 260 с.

144. Кабардов, М. К. Типы языковых и коммуникативных способностей и компетенции Текст. / М. К. Кабардов, Е. В. Арцишевская // Вопросы психологии. 1996.-№1.-34-49.

145. Кабардов, М. К. Роль индивидуальных различий в успешности овладения иностранным языком Текст. : автореф. дис. . канд. психол. наук / М. К. Кабардов. М., 1983. - 25 с.

146. Каган, М. С. Жизнь слова в культуре. Опыт системного изучения проблемы Текст. / М. С. Каган // Res philologica. Филологические исследования памяти академика Г. В. Степанова. — М., JL: Наука, 1990. — С. 356-369.

147. Каде, О. Проблемы перевода в свете теории коммуникации Текст. / О. Каде // Вопросы теории перевода в зарубежной лингвистике. М.: Международные отношения, 1978. - С. 69 - 90.

148. Канчер, М. А. Языковая личность телеведущего в рамках русского риторического этоса (на материале игровых программ) Текст.: автореф. дис. . канд. филол. наук / М. А. Канчер. Екатеринбург, 2002. - 20 с.

149. Карасик, В. И. Типы вторичных текстов Текст. / В. И. Карасик // Языковая личность: проблемы обозначения и понимания. — Волгоград: Изд-во Волгогр. ун-та «Перемена», 1997. С. 69 - 70.

150. Карасик, В. И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс Текст. /

151. B. И. Карасик. Москва: Гнозис, 2004а. - 390 с.

152. Карасик, В. И. Языковая личность: перспективы лингвистической персонологии Текст. / В. И. Карасик // Языковая личность как предмет теоретической и прикладной лингвистики. — Тула: Изд-во ТулГУ, 20046. —1. C. 92 99.

153. Караулов, Ю. Н. Научная школа «Языковая личность» // Гуманитарные исследования. Humanitaria studia. Астрахань, 2004а. — № 3. - С. 14-23.

154. Караулов, Ю. Н. Русская языковая личность и задачи ее изучения Текст. / Ю. Н. Караулов // Язык и личность. М.: Наука, 1989. - С. 3 - 8.

155. Караулов, Ю. Н. Русский язык и языковая личность Текст. / Ю. Н. Караулов. М.: Едиториал УРСС, 20046. - 264 с.

156. Карбанова, О. С. Субтитр как текст (на материале английского оригинала и русского перевода) Текст. / О. С. Карбанова // Человек — коммуникация текст. - Вып. 7. - Барнаул, 2006. — С. 58 - 64.

157. Карпухина, В. Н. Аксиологические стратегии текстопорождения и интерпретации текста (на материале стихотворений Р. Киплинга и их переводов на русский язык) Текст.: дис. . канд. филол. наук /

158. B. Н. Карпухина. Барнаул, 2001. - 382 с.

159. Катышев, П. А. Полимотивация и смысловая многомерность словообразовательной формы Текст. / П. А. Катышев. — Томск: Изд-во Том. ун-та, 2005. — 260 с.

160. Качесова, И. Ю. Синтаксическая композиция текстов рассказов и киносценариев В.М. Шукшина: трансформационный аспект Текст.: автореф. дис. . канд. филол. наук / И. Ю. Качесова. Екатеринбург, 1998. -21 с.

161. Кацнельсон, С. Д. Типология языка и речевое мышление Текст. /

162. C. Д. Кацнельсон . — Л.: Наука, 1972. 216 с.

163. Киклевич, А. К. О суггестивной функции текста Текст. / А. К. Киклевич, Е. А. Потехина // Фатическое поле языка (памяти профессора Л. Н. Мурзина). Пермь: Изд-во Перм, ун-та, 1998. -С. 114-127.

164. Ким, Л. Г. Вариативно-интерпретационное функционирование текста Текст. / Л. Г. Ким. — Томск: Изд-во Томского гос. пед. ун-та, 2009. -312 с.

165. Ким, И. Е. Русский этнограмматический тип Текст. / И. Е. Ким // Отражение русской языковой картины мира в лексике и грамматике: Сборник научных трудов / Под ред. Т.И. Стексовой. Новосибирск: НГПУ, 1999.-С. 141-153.

166. Киркинская, Т. И. Вариативность русских репродуцированных текстов (системно-функциональный и лингвоперсонологический аспекты)

167. Текст.: дис. . канд. филол. наук / Т. И. Киркинская. — Барнаул, 2004. — 176 с.

168. Кларк, Л. Техника быстрого чтения Текст. / Л. Кларк. МН.: Парадокс, 1999.-152 с.

169. Ковтунова, И. И. Поэтическая речь как форма коммуникации Текст. / И. И. Ковтунова // Вопросы языкознания. — 1986. — № 1.-С. 3-13.

170. Козлова, И. Е. О степени мотивированности языкового знака в русском и французском языках Текст. / И. Е. Козлова // Актуальные проблемы мотивологии, дериватологии, лексикографии. — Томск: Изд-во Том. ун-та, 1998.-С. 116-118.

171. Козыренко, Л. В. Художественный пересказ как метатекстовый жанр Текст. / Л. В. Козыренко // Виноградовские чтения. Тобольск: ТГПИ, 2001.-С. 164-165.

172. Колесов, В. В. Русская ментальность в языке и тексте Текст. / В. В. Колесов. СПб: Петербургское Востоковедение, 2006. - 624 с.

173. Колшанский, Г. В. Соотношение субъективных и объективных факторов в языке Текст. / Г. В. Колшанский. — М., 1975. М.: Наука, 1975.229 с.

174. Комиссаров, В. Н. Перевод как объект лингвистического исследования (Вступительная статья) Текст. / В. Н. Комиссаров // Вопросы теории перевода в зарубежной лингвистике. — М.: Международные отношения, 1978. — С. 3 — 15.

175. Комиссаров, В. Н. Слово о переводе Текст. / В. Н. Комиссаров. -М.: Международные отношения, 1973. 216 с.

176. Комиссаров, В. Н. Теория перевода (лингвистические аспекты) Текст. / В. Н. Комиссаров. М.: Высшая школа, 1990. - 253 с.

177. Комиссаров, В. Н. Перевод как лингвистический источник Текст. / В. Н. Комиссаров, Г. Я. Туровер // Тетради переводчика. Вып.ХП. М.: «Международные отношения», 1975. - С. 19-31.

178. Кондильяк, Э. Б. де. Сочинения в трёх томах Текст. / Э. Б. де Кондильяк. Том 3. - М.: Мысль, 1983. - 388 с

179. Королева, Н. Н. Текст как модель субъективного мира личности Текст. / Н. Н. Королева // Психология человека: интегративный подход в психологии. СПб: Изд-во РГПУ им. А. И. Герцена, 2004. - Вып. 2. -С. 90-98.

180. Коротаева, Е. В., Сутырина Т. А. Техника активного чтения Текст. / Е. В. Коротаева, Т. А. Сутырина // Русский язык в школе. 2000. - № 1. — С. 12-17.

181. Косериу, Э. Контрастивная лингвистика и перевод: их соотношение Текст. / Э. Косериу // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XXV. Контрастивная лингвистика. -М.: Прогресс, 1989. С. 63 - 81.

182. Которова, Е. Г. Понятие межъязыковой эквивалентности в семантических теориях Текст. / Е. Г. Которова. — Томск: Изд-во Томского гос. педуниверситета, 1997. 93 с.

183. Котюрова, М. П. Культура научной речи: текст и его редактирование Текст. / М. П. Котюрова,-Е. А. Баженова. М.: Флинта: Наука, 2008. -280 с.

184. Котюрова, М. П. Некоторые принципы формирования индивидуального стиля речи ученого Текст. / М. П. Котюрова // Стереотипность и творчество в тексте. Пермь: Изд-во Перм, ун-та, 2000. -С. 113-133.

185. Кочеткова, Т. В. Языковая личность носителя элитарной речевой культуры Текст.: автореф. дис. . д-ра филол. наук / Т. В. Кочеткова. -Саратов, 1999.-53 с.

186. Красных, В. В. «Свой» среди «чужих»: миф или реальность? Текст. / В. В. Красных. -М.: ИТДГК «Гнозис», 2003. 375 с.

187. Кречетова, И. Ю. Языковая личность переводчика как интерпретатора текста Текст. / И. Ю. Кречетова // Проблемы интерпретации в лингвистике и литературоведении. — Новосибирск: Изд-во НГПУ, 2001. С. 57 - 58.

188. Крупнов, В. Н. В творческой лаборатории переводчика Текст. / В. Н. Крупнов. -М.: Международные отношения, 1976. 192 с.

189. Крюкова, Е. А. Личностно-развивающие образовательные технологии : природа, проектирование, реализация: Моногр. Текст. / Е. А. Крюкова; Волгогр. гос. пед. ун-т. Волгоград : Перемена, 1999. -195 с.

190. Кубиц, Г. В. Профессионализация языковой личности: На примере юридического дискурса) Текст.: дис. . канд. филол. наук / Г. В. Кубиц. -Челябинск, 2005. 258 с.

191. Кубрякова, Е. С. Деривация, транспозиция, конверсия Текст. / Е. С. Кубрякова // Вопросы языкознания. 1974. - № 5. - С. 64 - 76.

192. Кубрякова, Е. С. Динамическое представление синхронной системы языка Текст. / Е. С. Кубрякова // Гипотеза в современной лингвистике. — М.: Наука, 1980. С. 217 - 161. '

193. Кубрякова, Е. С. Когнитивные аспекты процессов деривации // Фатическое поле языка (памяти профессора Л.Н. Мурзина) Текст. / Е. С. Кубрякова. Пермь: Изд-во Перм, ун-та, 1998. - С. 45 - 51.

194. Кубрякова, Е. С. Номинативный аспект речевой деятельности Текст. / Е. С. Кубрякова. М.: «Наука», 1986. - 150 с.

195. Кубрякова, Е. С. Парадигмы научного знания в лингвистике и ее современный статус Текст. / Е. С. Кубрякова // Известия АН. Серия литературы и языка. — Т. 53. № 2. — 1994. — С. 3 — 15.

196. Кубрякова, Е. С. Типы языковых значений. Семантика производного слова Текст. / Е. С. Кубрякова. М.: Наука, 1981.-200 с.

197. Кузнецов, О. А. Техника быстрого чтения Текст. / О. А. Кузнецов, Л. Н. Хромов. -М.: «Книга», 1977. 192 с.

198. Кузьмин, С. С. Смех как переводческая проблема (На примере фразеологизмов) Текст. / С. С. Кузьмин // Тетради переводчика. Вып. 13. - М.: Международные отношения, 1975. — С. 47 — 58.

199. Кузьмин, Ю. Г. Перевод как мыслительно-речевая деятельность (к вопросу об общей теории перевода) Текст. / Ю. Г. Кузьмин // Тетради переводчика. Вып. 12. - М.: Международные отношения, 1975. — С. 3-19.

200. Кузьмина, Н. А. Интертекст и его роль в процессах эволюции поэтического языка Текст. / Н. А. Кузьмина. Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та - Омск: Омск. гос. ун-т, 1999. - 268 с.

201. Курилович, Е. Очерки по лингвистике Текст. / Е. Курилович. М.: Изд-во Иностр. лит., 1962. - 456 с.

202. Кухаренко, В. А. Интерпретация текста Текст. / В. А. Кухаренко. — М.: Просвещение, 1988. 192 с.

203. Кшешовский, Т. П. Эквивалентность, конгруэнтность и глубинная структура Текст. / Т. П. Кшешовский // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XXV. Контрастивная лингвистика. М.: Прогресс, 1989. -С. 327-340.

204. Кэтфорд, Джон К. Лингвистическая теория перевода Текст. / Джон К. Кэтфорд // Вопросы теории перевода в зарубежной лингвистике. — М.: Международные отношения, 1978. С. 91 - 114.

205. Ладанов, И. Д. Техника быстрого чтения Текст. / И. Д. Ладанов,

206. B. А. Розанова. М.: ЗАО «Бизнес-школа» Интел-Синтез», 1998. — 144 с.

207. Ларин, Б. А. Лекции по истории русского литературного языка (X середина XVIII в.) Текст. / Б. А. Ларин. - М.: Высш. шк., 1978.-327 с.

208. Латышев, Л. К. Курс перевода. Эквивалентность перевода и способы ее достижения Текст. / Л. К. Латышев. М.: Международные отношения, 1981.-248 с.

209. Латышев, Л. К. Перевод: проблемы теории, практики и методики преподавания Текст. / Л. К. Латышев. М.: Просвещение, 1988.- 160 с.

210. Латышев, Л. К. Разноязычные тексты как объект отождествления в переводе Текст. / Л. К. Латышев // Текст и перевод. М.: Наука, 1988.1. C. 24-34.

211. Лебедева, Н. Б. Русская речевая личность и принципы ее типологизации (на примере образов художественной литературы) Текст. / Н. Б. Лебедева // Филологическое обеспечение профессиональной деятельности. Барнаул: БГПУ, 2006а. - С. 42 - 54.

212. Левицкая, Т. Р. Актуализация и перевод Текст. / Т. Р. Левицкая, А. М. Фитерман // Тетради переводчика. Вып. 14. - М.: Международные отношения, 1977. — С. 22 — 35.

213. Левицкая Т. Р. Обновление фразеологических единиц и передача этого приема в переводе Текст. / Т. Р. Левицкая, А. М. Фитерман // Тетради переводчика. — Вып. 5. — М.: Международные отношения, 1968. — С. 43-52.

214. Левицкий, Ю. А. О типах синтаксических преобразований Текст. / Ю. А. Левицкий // Принцип деривации в истории языкознания и современной лингвистики. -' Пермь: Изд-во Перм. ун-та, 1991. -С. 37-39.

215. Левицкий, Ю. А. . Проблемы лингвистики текста Текст. / Ю. А. Левицкий. Пермь: Изд-во Перм. ун-та, 2004. - 206 с.

216. Леонтович, О. А. Русская языковая личность: особенности коммуникативного поведения Текст. / О. А. Леонтович // Стил. № 2. Београд; Баїьалука, 2003. — С. 173 — 186.

217. Лингвоперсонология и личностно-ориентированное обучение языку Текст.: учебное пособие. — Кемерово, 2009. — 384 с.

218. Лингвоперсонология: типы языковых личностей и личностно-ориентированное обучение Текст.: коллективная монография / Под редакцией Н.Д. Голева, H.B. Сайковой, Э.П. Хомич. Барнаул, Кемерово: БГПУ, 2006. -435 с.

219. Литвинова, М. Н. Перевод и семантическая деривация Текст. / М. Н. Литвинова // Деривация и семантика: слово — предложение текст. -Пермь: Изд-во Перм, ун-та, 1986. - С. 107 - 112.

220. Лопатин, В. В. Русская словообразовательная морфемика. Проблемы и принципы описания Текст. / В. В. Лопатин. М.: Наука, 1977. - 313 с.

221. Лосев, А. Ф. Текст. / А. Ф. Лосев: В 2-х кн. Кн. 1. М.: Искусство, 1992.-656 с.

222. Лосев А.Ф. о применении в языкознании современных научных понятий Текст. / А. Ф. Лосев // Res philologica: Филологические исследования. -М.; Л.: Наука, 1990. С. 163 - 170.

223. Лотман, Ю. М. Семиосфера Текст. / Ю. М. Лотман. С.-Петербург: «Искусство. СПб», 2000. - 704 с.

224. Лошаков, А. Г. О семантической деривации пародийного текста Текст. / А. Г. Лошаков // Проблемы культуры, языка, воспитания. Вып. 3. Архангельск: Изд-во Поморского гос. университета, 1998. -С. 26-33.

225. Лукин, В. А. Художественный текст: Основы лингвистической теории. Аналитический минимум Текст. / В. А. Лукин. М.: Изд-во «Ось-89», 2005.-560 с.

226. Лурия, А. Р. Язык и сознание Текст. / А. Р. Лурия. — Ростов-на-Дону: Изд-во «Феникс», 1998. -416 с.

227. Лушникова Г. И. Когнитивные и лингвостилистические особенности англоязычной литературной пародии Текст. / Г. И. Лушникова. — Кемерово: Кузбассвузиздат, 2008. — 2І5 с.

228. Лыкова, Н. А. Континуальное и дискретное в языке Текст. / Н. А. Лыкова // Филологические науки. — 1999. — № 6. С. 54 - 62.

229. Лытов, Д. А. Применение типологии личности в преподавании иностранных языков Текст. / Д. А. Лытов // Соционика, ментология и психология личности. — 2001а. № 4. - С. 59 - 61.

230. Лытов, Д. А. Универсальность соционических категорий Текст. / Д. А. Лытов // Соционика, ментология и психология личности. 20016. -№5.-С. 21-25.

231. Любимов, H. М. Перевод искусство Текст. / H. М. Любимов. - М.: Сов. Россия, 1982. - 128 с.

232. Лютикова, В. Д. Словарь диалектной личности Текст. / В. Д. Лютикова. Тюмень: Изд-во Тюменского ун-та, 2000. - 188 с.

233. Лютикова, В. Д. Языковая личность и идиолект Текст.: монография / В. Д. Лютикова. — Тюмень: Изд-во Тюменского ун-та, 1999. 188 с.

234. Майданова, Л. М. Речевая интенция и типология вторичных текстов Текст. / Л. М. Майданова // Человек текст — культура. - Екатеринбург: Институт развития регионального образования, 1994. - С. 81 - 104.

235. Маковский, М. М. Соотношение необходимости и свободы в лексико-семантических преобразованиях Текст. / М. М. Маковский // Вопросы языкознания. 1977. - № 3. — С. 55 - 72.

236. Маковский, М. М. Удивительный мир слов и значений: Иллюзии и парадоксы в лексике и семантике Текст. / М. М. Маковский. М.: Высш. шк, 1989.-200 с.

237. Манучарян, Р. С. Словообразовательные значения и формы выражения в русском и армянском языках Текст. / Р. С. Манучарян. — Ереван: Луйс, 1981. — 315с.

238. Манчинова, Н. В. Деривация и функционирование гипаллаги в поэтическом тексте Текст.: автореф. дис. . канд. филол. наук / Н. В. Манчинова. Пермь, 1998. - 19 с.

239. Маркелова, Е. В. Типы текстов-комментариев Текст. / Е. В. Маркелова // Человек — коммуникация текст. — Вып. 2. Ч. 2. — Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 1998. - С.-20 - 22.

240. Мартьянова, И. А. Диалектика свертывания/развертывания текста первоисточника в тексте киносценария Текст. / И. А. Мартьянова //

241. Принцип деривации в истории языкознания и современной лингвистики. — Пермь: Изд-во Перм. ун-та, 1991. С. 178 - 179.

242. Маслова, В. A. Homo lingualis в культуре Текст. / В. А. Маслова. — М.: Гнозис, 2007. 320 с.

243. Мельник (Сайкова), Н. В. Метатекстовая деятельность в лингвоперсонологическом аспекте Текст. / Н. В. Мельник (Сайкова),

244. B. А. Буксина // Обыденное метаязыковое сознание: онтологические и гносеологические аспекты. Ч. II. — Томск: Издательство Томского государственного педагогического университета, 2009. С. 78 — 89.

245. Мельников, Г. П. Системная типология языков: Принципы, методы, модели Текст. / Г. П. Мельников. М.: Наука, 2003. - 395 с.

246. Милославский, И. Г. Вопросы словообразовательного синтеза Текст. / И. Г. Милославский. М.: МГУ, 1980. - 296 с.

247. Миньяр-Белоручев, Р. К. Общая теория перевода и устный перевод Текст. / Р. К. Миньяр-Белоручев. М.: Воениздат, 1980. - 237 с.

248. Михайлова, С. Ю. Конспекты, рефераты, изложения Текст. /

249. C. Ю. Михайлова, Р. М. Нефедова. М.: ЮНВЕС, 1998. - 256 с.

250. Мишланов, В. А. О деривации риторического вопроса Текст. / В. А. Мишланов // Фатическое поле языка (памяти профессора JI. Н. Мурзина). Пермь: Изд-во Перм. ун-та, 1998. — С. 68 - 76.

251. Морковкин, В. В. Язык, мышление и сознание Текст. / В. В. Морковкин // Русский язык. Энциклопедия. М.: Большая Российская энциклопедия; Дрофа, 1998. - С. 663 — 666.

252. Морозов, А. В. Деривационная системность лексики современного русского языка в межъязыковом аспекте Текст. / А. В. Морозов. — Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2005. 171 с.

253. Морозов, А. В. Деривационное развитие глаголов русского языка в аспекте межъязыкового взаимодействия Текст. / А. В. Морозов //

254. Интерпретация коммуникационного процесса: межпредметный подход. — Барнаул: Изд-во АлтГТУ, 2001. С. 77 - 83.

255. Морозов, М. И. Природа интуиции Текст. / М. И. Морозов. -Минск: Университетское, 1990. 140 с.

256. Москальчук, Г. Г. Структура текста как синергетический процесс Текст. / Г. Г. Москальчук. г М. : Едиториал УРСС, 2003. 296 с.

257. Москвин, В. П. Лингвистическая стилизация и пародия Текст. /

258. B. П. Москвин // Русская речь. 2004. - № 2. - С.45 - 57.

259. Мунье, Э. Манифест персонализма Текст. / Э. Мунье. М.: Республика, 1999. - 559 с.

260. Мурзин, Л. Н. О динамической природе языка Текст. / Л. Н. Мурзин // Спорные вопросы русского языкознания: теория и практика. Л.: Изд-во ЛГУ, 1983.-С. 61-68 с.

261. Мурзин, Л. Н. Об основаниях деривационной грамматики Текст. / Л. Н. Мурзин // Принцип деривации в истории языкознания и современной лингвистики. Пермь: Изд-во Перм, ун-та, 1991а. - С.37-39.

262. Мурзин, Л. Н. О деривационных механизмах текстообразования //Теоретические аспекты деривации Текст. / Л. Н. Мурзин. Пермь: Изд-во Перм, ун-та, 1982. - С. 20 - 22.

263. Мурзин, Л. Н. Основы дериватологии Текст. / Л. Н. Мурзин. -Пермь: Изд-во Перм, ун-та, 1984. 56 с.

264. Мурзин, Л. Н. Принцип деривации и деривационная грамматика Текст. / Л. П. Мурзин // Очерки по лингвистической детерминологии и дериватологии русского языка. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 1998.1. C. 238-248.

265. Мурзин, Л. Н. Синтаксическая деривация Текст. / Л. Н. Мурзин. -Пермь: Изд-во Перм, ун-та, 1974. 170 с.

266. Мурзин, Л. Н. Язык, текст и культура Текст. / Л. Н. Мурзин // Человек текст - культура. - Екатеринбург: Институт развития регионального образования, 1994. - С. 160 - 169.

267. Мурзин, Л. Н. Текст и его восприятие Текст. / Л. Н. Мурзин,

268. A. С. Штерн. Свердловск: Изд-во Урал, ун-та, 19916. - 172 с.

269. Мышкина, Н. Л. Динамико-системное исследование смысла текста Текст. / Н. Л. Мышкина. Красноярск: Изд-во Красноярского ун-та, 1991. -212с.

270. Найда, Юджин А. К науке переводить Текст. / Юджин А. Найда // Вопросы перевода в зарубежной лингвистике. — М.: Международные отношения, 1978.-С. 114-137.

271. Наумов, В. В. Лингвистическая идентификация личности Текст. /

272. B. В. Наумов. М.: КомКнига, 2007. - 240 с.

273. Наумов, В. Г. Перспективы развития мотивологии как лексикологической дисциплины Текст. / В. Г. Наумов // Человек — коммуникация текст. Вып. 2. Ч. 2. - Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 1998.1. C. 48-49.

274. Нерознак, В. П. Лингвистическая персонология: к определению статуса дисциплины Текст. / В. П. Нерознак // Язык. Поэтика. Перевод: Сборник научных трудов. Сб. науч. тр. М.: Московский государственный лингвистический университет, 1996. — С. 112 — 116.

275. Нерознак, В. П. Лингвокультурология и лингвоперсонология Текст. / В. П. Нерознак // Вавилонская башня-2: Слово. Текст. Культура. Чтения 2002 2003. М., 2003. - С.13 - 17.

276. Нестерова, Н. М. «Чужое вмиг почувствовать своим»: диалектика вторичности перевода Текст. / Н. М. Нестерова // Вестник ВГУ, Серия «Лингвистика и межкультурная коммуникация». 2005. - № - 1. -С. 92-97.

277. Никифоров, А. Л. Семантическая концепция понимания Текст. / А. Л. Никифоров // Загадка человеческого понимания. — М.: Политиздат, 1991.-351 с.

278. Николина, Н. А. Филологический анализ текста Текст. / Н. А. Николина. М: Издательский центр «Академия», 2007. - 272 с.

279. Новиков, Л. А. Художественный текст и его анализ Текст. / Л. А. Новиков. М.: Едиториал УРСС, 2003. - 304 с.

280. Новикова, М. Ю. Деривационные отношения между оригинальным художественным текстом и его переводом на другой язык Текст. / М. Ю. Новикова // Принцип деривации в истории языка и современной лингвистики. Пермь: Изд-во Перм, ун-та, 1991. — С. 103 — 104.

281. Норман, Б. Ю. Грамматика говорящего Текст. / Б. Ю. Норман. — СПб: Изд-во СПб ун-та, 1994. 228 с.

282. Оболенская, Ю. Л. Каламбуры в произведениях Ф.М. Достоевского и их перевод на испанский язык Текст. / Ю. Л. Оболенская // Тетради переводчика. Вып. 17. — М.: Международные отношения, 1980. -С. 48-61.

283. Оболенская, Ю. Л. Противостояние переводческих позиций в двух лучших переводах романа Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы» Текст. / Ю. Л. Оболенская // Вопросы иберо-романской филологии. -Вып. 3. М.: Диалог - МГУ, 1998. - С. 45 - 51.

284. Обыденное метаязыковое сознание: онтологические и гносеологические аспекты Текст.: Ч. I. — Кемерово; Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2009. 532 с.

285. Обыденное метаязыковое сознание: онтологические и гносеологические аспекты Текст.: Ч. II. Томск: Изд-во Том. гос. пед. унта, 2009. - 457 с.

286. Одинцов, В. В. Стилистика текста Текст. / В. В. Одинцов. М.: Едиториал УРСС, 2004. - 264 с.

287. Одинцов, В. В. Стилистический анализ авторедактирования писателей Текст. / В. В. Одинцов // Вопросы языкознания. 1973. - № 2. -С. 80-86.

288. Оленев, С. В. Моделирование динамики русской языковой личности Текст. / С. В. Оленев. — Томск: Изд-во Том. ун-та, 2008. — 264 с.

289. Орлова, Н. В. Наивная этика: лингвистические модели (на материале современного русского языка) Текст. / Н. В. Орлова. — Омск: Вариант-Омск, 2005.-266 с.

290. Орлова, Н. В. Метаязыковое сознание выпускника школы (по данным сочинений ЕГЭ) Текст. / Н. В. Орлова // Обыденное метаязыковое сознание: онтологические и гносеологические аспекты. Ч. II. Томск: Изд-во Томского госуд. пед. ун-та, 2009. - С. 410 - 427.

291. Ортега-и-Гассет X. Нищета и блеск перевода Текст. / X. Ортега-и-Гассет // Ортега-и-Гассет X. Что такое философия. М.: Наука, 1991. -С. 336-352.

292. Очерки по лингвистической детерминологии и дериватологии русского языка Текст.: коллективная монография / Под. ред. Н. Д. Голева. -Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 1998. 252 с.

293. Панова, И. И. Лингвистика русского гипертекста Текст. / И. И. Панова // Русский язык: исторические судьбы и современность. — М.: Изд-во МГУ, 2001.-С. 15-16.

294. Панова, М. Н. Языковая личность государственного служащего: опыт лингвометодического исследования Текст. / М. Н. Панова. М.: РУДН, 2004.-323 с.

295. Панченко, Е. И. Сжатый текст: текст современности и будущего Текст. / Е. И. Панченко // Русский язык: исторические судьбы и современность. М.: Изд-во МГУ, 2001. - С. 286 - 287.

296. Папина, А. Ф. Текст: его единицы и глобальные категории Текст. / А. Ф. Папина. -М.: Едиториал УРСС, 2002. 368 с.

297. Паршок, М. А. Концепция детерминизма в диалектическом материализме Текст. / М. А. Парнюк // Современный детерминизм и наука. -Т. 1. Общие проблемы детерминизма. Новосибирск: Наука, 1975. — С. 5-34.

298. Паули, Ю. С. Анафоническая доминанта идиостиля Н. А. Бердяева (на материале философского трактата «Смысл творчества. Опыт оправдания человека») Текст.: дис. . канд. филол. наук / Ю. С. Паули. -Кемерово, 2006. 197 с.

299. Паули, Ю. С. Лингвокреативное моделирование идиостиля Н. А. Бердяева: На материале философского трактата «Смысл творчества. Опыт оправдания человека» Текст. / Ю. С. Паули. Томск: Изд-во Том. пед. ун-та, 2008. - 200 с.

300. Пересыпкина, О. Н. Мотивационные ассоциации лексических единиц русского языка (лексикографический и теоретический аспекты) Текст.: дис. . канд. филол. наук / О. Н. Пересыпкина. Барнаул, 1998. -298 с.

301. Перфильева, Н. П. Метатекст в аспекте текстовых категорий Текст. / Н. П. Перфильева. Новосибирск: Изд-во НГГГУ, 2006. - 285 с.

302. Песталоцци, И. Г. Избранные педагогические сочинения: в 2-х т. — Т. 1 Текст. / И. Г. Песталоцци. М.: Педагогика, 1981. - 336 с.

303. Пешковский, А. М. Объективная и нормативная точка зрения на язык Текст. / А. М. Пешковский // Звегинцев В. А. История языкознания XIX XX веков в очерках и извлечениях. Ч. 1. - М.: Просвещение, 1964. -С. 231 -242.

304. Пинягин, Ю. Н. Переводческие аспекты сопоставительного изучения лексики Текст. / Ю. Н. Пинягин // Переводческие аспекты сопоставительных исследований. — Пермь: Изд-во Перм, ун-та, 1988.-С. 4-12.

305. Пищальникова, В. А. Проблема идиостиля: психолингвистический аспект Текст. / В. А. Пищальникова. Барнаул: Изд-во Алт. гос. ун-та, 1992а.-74 с.

306. Пищальникова, В. А. Проблема смысла художественного текста. Психолингвистический аспект Текст. / В. А. Пищальникова. — Новосибирск: Изд-во Новосиб. ун-та, 19926. — 132 с.

307. Плотников, Б. А. О форме и содержании в языке Текст. / Б. А. Плотников. М.: Высш. шк., 1989. - 254 с.

308. Плясунова, С. Ф. Экспликация атрибутивной деривации в тексте (на материале русского и немецкого языков) Текст.: автореф. дис. . канд. филол. наук / С. Ф. Плясунова. Пермь, 1992. - 19 с.

309. Потебня, А. А. Из записок по русской грамматике Текст. / А. А. Потебня // Звегинцев В. А. История языкознания XIX XX веков в очерках и извлечениях. Ч. 1. — М.: Просвещение, 1964. - С. 142 - 169.

310. Потебня, А. А. Мысль и язык Текст. / А. А. Потебня. М.: Изд-во «Лабиринт», 1999. - 300 с.

311. Потебня, А. А. Эстетика и поэтика Текст. / А. А. Потебня. М.: «Искусство», 1976. - 614 с.

312. Прибыткова, С. А. Семантико-прагматические особенности электронной рецензии как вторичного текста (на материале английского языка) Текст.: автореф. дис. . канд. филол. наук / С. А. Прибыткова. -Тамбов, 2004. 24 с.

313. Прокудина, И. С. Русская языковая личность в аспекте лингвокогнитивных стилей репродуцирования научного текста (на материале студенческих рефератов) Текст.: автореф. дис. . канд. филол.наук / И. С. Прокудина. Кемерово, 2009. — 25 с.

314. Пузырев, А. В. Языковая личность в плане субстратного подхода Текст. / А. В. Пузырев // Языковое сознание: формирование и функционирование. М., 2000. - С. 23 - 29.

315. Райе, К. Классификация текстов и методы перевода Текст. / К. Райе // Вопросы теории перевода в зарубежной лингвистике. М.: Международные отношения, 1978. - С. 202 - 228.

316. Райхштейн, А. О переводе устойчивых фраз Текст. / А. Райхштейн // Тетради переводчика. Вып. 5. - М.: Международные отношения, 1969. -С. 29-43.

317. Ревзин, И. И. К обоснованию лингвистической теории перевода Текст. / И. И. Ревзин, В. Ю. Розенцвейг // Вопросы языкознания. 1962. -№ 1.-С. 51-59.

318. Резанова, 3. И. Функциональный аспект словообразования: Русское производное имя Текст. / 3. И. Резанова. — Томск: Изд-во Том. ун-та, 1996.-219 с.

319. Реформатский, А. А. О перекодировании и трансформации коммуникативных систем Текст. / А. А. Реформатский // Исследования по структурной типологии. М: Изд-во Акад. наук СССР, 1963. - 280 с.

320. Россомагина, Н. И. Исследование перевода как вторичного порождения текста (на материале англо-русских переводов) Текст.: автореф. дис. . канд. филол. наук / Н. И. Россомагина. Одесса, 1987.-16 с.

321. Россомагина, Н. И. Перевод как вторичное порождение текста Текст. / Н. И. Россомагина // Деривация и семантика: слово — предложение текст. — Пермь: Изд-во Перм, ун-та, 1986. — С. 98- 107.

322. Ростова, А. Н. Метатекст как форма экспликации метаязыкового сознания (на материале русских говоров Сибири) Текст. / А. Н. Ростова. -Томск: Изд-во Том. ун-та, 2000. 194 с.

323. Руднев, В. Обоснование перевода Текст. / В. Руднев // Винни Пух и философия обыденного языка. Алан Милн. \¥іппі Пух. Дом в Медвежьем Углу. М.: Аграф, 2000. - С. 49 -56.

324. Сайкова (Мельник),' Н. В. Взаимодействие слова и текста в деривационном аспекте (на материале вторичных текстов разных типов) Текст.: дис. канд. филол. наук / Н. В. Сайкова (Мельник). Барнаул, 2002.-163 с.

325. Сайкова (Мельник), Н. В. Деривационный текст и деривационная личность в лингводидактическом аспекте Текст. / Н. В. Сайкова

326. Сайкова (Мельник), Н. В. Лингвоперсонологический анализ вторичного текста Текст. / Н. В. Сайкова (Мельник) // Филологические науки. -М., 20096. 110-118.

327. Сахарный, Л. В. Человек и текст: две грамматики текста Текст. / Л. В. Сахарный // Человек — текст — культура. — Екатеринбург: Институт развития регионального образования, 1994. — С. 7 — 59.

328. Седов, К. Ф. «Новояз» и речевая культура личности (становление языковой личности) Текст. / К. Ф. Седов // Вопросы стилистики. Проблемы культуры речи. Вып. 25. — Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1993. — С. 29-35.

329. Седов, К. Ф. Дискурс и личность: Эволюция коммуникативной компетенции Текст. / К. Ф. Седов. — М.: Лабиринт, 2004. — 320 с.

330. Седов, К. Ф. Портреты языковых личностей в аспекте их становления (принципы классификации и условия формирования) Текст. / К. Ф. Седов // Вопросы стилистики. Вып. 28. Саратов: Изд-во Сарат. унта, 1999.-С. 3-29.

331. Сепир, Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии Текст. / Э. Сепир. М.: «Издательская группа «Прогресс», «Универс», 1993.-656 с.

332. Синельникова, Л. Н. Альтерэгоцентрический тип коммуникативной рефлексии Текст. / Л. Н. Синельникова // Жанры и типы текста в научном и медийном дискурсе. Вып. 6. Орел: ОГИИК, ООО ПФ «Оперативная полиграфия», 2008. - С. 33 - 38.

333. Сиротинина, О. Б. Устная речь и типы речевых культур Текст. / О. Б. Сиротинина // Русистика сегодня. 1995. — №4. - С. 3 - 10.

334. Скаредова, С. В. Внутренняя форма слова и языковое сознание Текст. / С. В. Скаредова // Человек коммуникация - текст. Вып. 2. Ч. 2. — Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 1998. - С. 14.

335. Соколовская, Т. Б. Языковая личность политического лидера: На материале газет новейшего времени Текст.: автореф. дис. . канд. филол. наук / Т. Б. Соколовская. СПб., 2002. - 20 с.

336. Солганик, Г. Я. Стилистика текста Текст. / Г. Я. Солганик. -М.: Флинта, 2003. 256 с.

337. Сопочкина, Г. А. Система передачи чужой речи: интегрирующий подход (к постановке проблемы) Текст. / Г. А. Сопочкина // Проблемыкультуры, языка, воспитания. Вып. 3. Архангельск: Изд-во Поморского гос. университета, 1998. - С. 56 - 62.

338. Соссюр, Ф. Труды по языкознанию Текст. / Ф. Соссюр. — М.: Прогресс, 1977. — 695 с.

339. Степанова, В. В. Обусловленность функционирования слов в тексте Текст. / В. В. Степанова // Семантические и эстетические модификации слов в тексте. -JL, 1988.-С. 3 10.

340. Степанова, М. Д., Фляйшер В. Теоретические основы словообразования в немецком языке Текст. / М. Д. Степанова, В. Фляйшер. -М.: Высш. шк., 1984. 264 с.

341. Сунцова, Н. JI. Лингвистическая модель порождения вторичного текста Текст.: автореф. дис. . канд. филол. наук / Н. Л. Сунцова. М., 1995.-22 с.

342. Супрун, А. Е. Текстовые реминисценции как языковое явление Текст. / А. Е. Супрун // Вопросы языкознания. 1995 - № 6. - С. 17 - 29.

343. Суран, Т. И. Языковая личность автора и персонажа художественной прозы (на материале прозы М.А. Булгакова) Текст.: автореф. дис. . канд. филол. наук / Т. И. Суран. Одесса, 1994. - 17 с.

344. Сусов, И. П. Личность как субъект языкового общения Текст. / И. П. Сусов // Личностные аспекты языкового общения. — Калинин: Изд-во Калинин, ун-та, 1989. С. 9 - 16.

345. Татаринцева, E.H. Лингвоперсонологическое функционирование принципов русской орфографии Текст.: монография / E.H. Татаринцева. -Барнаул: Изд-во ААЭП, 2009. 172 с.

346. Тобурокова, В. М. Устная речь медиков в официальной и неофициальной обстановке Текст.: автореф. дис. . канд. филол. наук / В. М. Тобурокова. Саратов, 1982. -21 с.

347. Трофимов, М. И. Об аналогии между языком и стенографией Текст. / М. И. Трофимов // Проблемы структурной лингвистики. 1967. М.: Наука, 1968.-С. 126-135.

348. Трубецкой, Н. С. История. Культура. Язык Текст. / Н. С. Трубецкой. М.: Издательская группа «Прогресс», 1995. - 800 с.

349. Трубникова, Ю. В. Деривационное функционирование лексических единиц текста (на материале современного русского языка) Текст.: автореф. дис. . канд. филол. наук / Ю. В. Трубникова. Барнаул, 1997.-20 с.

350. Трубникова, Ю. • В. Лексико-деривационные основания моделирования текста Текст. / Ю. В. Трубникова. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2008.- 180 с.

351. Тубалова, И. В. Показания языкового сознания как лингвистический источник изучения явления мотивации слов Текст.: автореф. дис. . канд. филол. наук / И. В. Тубалова. Томск, 1995. - 18 с.

352. Тункель, В. Д. Прием и последующая передача речевого сообщения Текст. / В. Д. Тункель // Вопросы психологии 1964. - № 4. - С. 106 — 114.

353. Турзин, П. С. Уровни понимания информации и структура коммуникативного акта Текст. / П. С. Турзин, В. А. Пономаренко, С. Л. Рысакова-Ромашкан // Психологический журнал. Т. 13. - 1992. - № 1. -С. 30-39.

354. Тюленев, С. В. «Вторичный» текст как средство прагмастилистического изучения оригинала Текст.: дис. . канд. филол. наук / С. В. Тюленев. М., 2000. - 356 с.

355. Уржа, А. В. Образ автора и образ переводчика как композиционная категория художественного переводного текста Текст. / А. В. Уржа // Русский язык: исторические судьбы и современность. — М.: Изд-во МГУ, 2001.-С. 289-290.

356. Фатеева, Н. А. Интертекстуальность и ее функции в художественном дискурсе Текст. / Н. А. Фатеева // Известия АН РАН. Серия литературы и языка.-М., 1997.-Т. 56.- №5. С. 12-21.

357. Фатеева, Н. А. Типология интертекстуальных элементов и связей в художественной речи Текст. / Н. А. Фатеева // Известия АН РАН. Серия литературы и языка. - 1998. - Т. 57. - № 5. - С. 25 - 38.

358. Фатическое поле языка Текст. . Пермь: Изд-во Перм, ун-та, 1998. - 225 с.

359. Федоров, А. В. Основы общей теории перевода (лингвистические проблемы) Текст. / А. В. Федоров. -М.: Высш. шк., 1983. 303 с.

360. Федорченко, И. А. Метафорическая и метатекстовая константы языковой личности академика В. В. Виноградова Текст.: автореф. дис. . канд. филол. наук / И. А. Федорченко. Барнаул, 2002. — 23 с.

361. Ферс, Р. Джон Лингвистический анализ и перевод Текст. / Р. Ферс // Вопросы теории перевода в зарубежной лингвистике. М.: Международные отношения, 1978. — С. 25 - 35.

362. Флорин, С. Муки переводческие: Практика перевода Текст. / С. Флорин. -М.: Высш. шк., 1983. 183 с.

363. Фомин, А. Г. Психолингвистическая концепция моделирования тендерной языковой личности Текст. / А. Г. Фомин. — Кемерово: Кузбассвузиздат, 2003. 236 с.

364. Харченко, Е. В. Языковое сознание профессионала как предмет психолингвистики Текст. / Е. В. Харченко // Языковое сознание и образ мира. М.: МАКС Пресс, 2000. - С. 176 - 190.

365. Хэллидей, Майкл А.К. Сопоставление языков Текст. / Майкл А. К. Хэллидей // Вопросы теории перевода в зарубежной лингвистике. — М.: Международные отношения, 1978. С. 42 - 54.

366. Холодная, М. А. Когнитивные стили. О природе индивидуального ума Текст. / М. А. Холодная. СПб.: «Питер», 2004. - 384 с.

367. Холодная, М. А. Формирование персонального познавательного стиля ученика как одно из направлений индивидуализации обучения Текст. / М. А. Холодная // Школьные технологии. 2000. - № 4. -С. 12-16.

368. Хомский, Н. Синтаксические структуры Текст. / Н. Хомский // Новое в лингвистике. Вып. 2. М.: Иностр. лит-ра, 1962. С. 412 - 527.

369. Храковский, В. С. Деривационные отношения в синтаксисе Текст. / В. С. Храковский // Инвариантные синтаксические значения и структура предложения. -М.: Наука, 1969. С. 138 - 147.

370. Храковский, В. С. Деривационный синтаксис и его исходные единицы Текст. / В. С. Храковский // Принцип деривации в истории языкознания и современной лингвистики. — Пермь: Изд-во Перм. ун-та, 1991.-С. 47-49.

371. Человеческий фактор в языке: Язык и порождение речи Текст. М.: Наука, 1991.-239 с.

372. Черепанова, И. Ю. Дом колдуньи. Начала суггестивной лингвистики Текст. Пермь: Изд-во Перм, ун-та, 1995. - 213 с.

373. Чернухина, И. Я. Виды речемыслительной деятельности и типология текстов (на материале лирических стихотворений) Текст. / И. Я. Чернухина // Человек текст - культура. - Екатеринбург: Институт развития регионального образования, 1994. - С. 60 — 80.

374. Чернухина, И. Я. Три аспекта речемыслительной деятельности (на материале лирики А. Твардовского) Текст. / И. Я. Чернухина // Речевое мышление и текст. Воронеж: Вор. госуниверситет, 1993. С. 16-25.

375. Чернышова, Т. В. Тексты СМИ в ментально-языковом пространстве современной России Текст.: дис. . докт. филол. наук / Т. В. Чершышова. Барнаул, 2005. - 577 с.

376. Чернявская, В. Е. Лингвистика текста: Поликодовость, интертекстуальность, интердискурсивность Текст. / В. Е. Чернявская. — М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2009. 248 с.

377. Чинчлей, Г. С. Очерки по деривации в современном французском языке Текст. / Г. С. Чинчлей. Кишинев: «Штиинца», 1991. - 120 с.

378. Чинчлей, Г. С. Эпидигматические отношения как основа коннотации // Дериватология и динамика в романских и германских языках Текст. / Г. С. Чинчлей. Кишинев: «Штиинца», 1989. - С. 101 - 107.

379. Чувакин, А. А. Гнездо родственных текстов: интерпретационный уровень Текст. / А. А. Чувакин // Текст: варианты интерпретации. — Бийск: НИЦ БиГПУ, 1999а. С. 6 - 7.

380. Чувакин, А. А. Заметки об объекте современной филологии Текст. / А. А. Чувакин // Человек — коммуникация — текст. Вып. 3. — Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 19996. С. 3 - 10.

381. Чувакин, А. А. Деривационные отношения как тип межтекстовых отношений (к предмету текстодериватологии) Текст. / А. А. Чувакин // Актуальные проблемы дериватологии, мотивологии, лексикографии. — Томск: Изд-во Том. ун-та, 1998. С. 23 - 24.

382. Чувакин, А. А. К проблематике деривационной текстологии Текст. / А. А. Чувакин, Ю. Ю. Бровкина, Н. А. Волкова, Т. Н. Никонова // Человек коммуникация — текст. Вып. 4. - Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2000. -С. 5-28.

383. Чу калина, Н. В. Семантико-фразеологические особенности русского глагола идти в сопоставлении с немецким gehen Текст.: дис. . канд. филол. наук. Новосибирск, 2001. - 175 с.

384. Шаумян, С. К. Аппликативная производящая модель и исчисление трансформаций в русском языке Текст. / С. К. Шаумян, П. А. Соболева. М.: Изд-во АН СССР, 1963.- 125 с.

385. Шведова, Н. Ю. Об активных потенциях, заключенных в слове Текст. / Н. Ю. Шведова // Слово в грамматике и в словаре. М.: Наука, 1984.-С. 7-15.

386. Швейцер, А. Д. Перевод и лингвистика. Газетно-информационный и военно-публицистический перевод Текст. / А. Д. Швейцер. М.: Воениздат, 1973.-280 с.

387. Швейцер, А. Д. Теория перевода: Статус, проблемы, аспекты Текст. / А. Д. Швейцер. -М.: Наука, 1988. 215 с.

388. Шелепова, JI. И. О языковой обусловленности лексических замен в Прологе Текст. / JI. И. Шелепова // Детерминационный аспект функционирования значимых единиц языка: языковые и неязыковые факторы. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 1993. - С. 107 - 113.

389. Шелякин, М. А. Язык и человек: К проблеме мотивированности языковой системы / М. А. Шелякин. — М.: Флинта: Наука, 2005. 296 с.

390. Шестак, JI. А. Русская языковая личность: коды образной вербализации тезауруса Текст. / Л. А. Шестак. Волгоград: Перемена, 2003.-312 с.

391. Ширинкина, М. А. Вторичный деловой текст и его жанровые разновидности Текст.: автореф. дис. . канд. филол наук / М. А. Ширинкина. Пермь, 2001. - 19 с.

392. Шиянов, Е. Н. Развитие личности в обучении: Учеб. пособие : Для студентов высш. учеб. заведений Текст. / Е. Н. Шиянов, И. Б. Котова. -М. : Academia, 1999. 286 с.

393. Шкуропацкая, М. Г. Идиоматичность в отношении к спецификации и деривационному слову Текст. / М. Г. Шкуропацкая // Язык. Культура. Образование. Великий Новгород: Изд-во НовГУ, 2001. - С. 154 - 158.

394. Шкуропацкая, М. Г. Деривационное измерение лексики: системный аспект Текст. / М. Г. Шкуропацкая. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2003. -388 с.

395. Шлейермахер, Ф. О разных методах перевода Текст. / Ф. Шлейермахер // Вестник Моск. ун-та. Сер. 9. Филология. 2000. - № 2. -С.127- 145.

396. Шмелев, Д. Н. О третьем измерении лексики Текст. / Д. Н. Шмелев // Русский язык в школе. 1971. -№ 2. - С. 6 - 11.

397. Шмелев, Д. Н. Проблемы семантического анализа лексики (на материале русского языка) Текст. / Д. Н. Шмелев . М.: Наука, 1973. -280 с.

398. Шпильная, Н. Н. Языковая картина мира в структуре речемыслительной деятельности русской языковой личности (на материале сочинений В. А. Серова «Девочка с персиками») Текст.: автореф. дис. . канд. филол наук / Н. Н. Шпильная. — Кемерово, 2010. — 23 с.

399. Штернеманн, Р. Введение в контрастивную лингвистику Текст. / Р. Штернеманн (рук.) и коллектив авторов // H3JT. Вып. XXV. Контрастивпая лингвистика. -М.: Прогресс, 1989. С. 144 - 178.

400. Щерба, JI. В. К вопросу о распространении в СССР знания иностранных языков и о состоянии филологического образования Текст. / JI. В. Щерба // Щерба JI.B. Избранные работы по языкознанию и фонетике. Т. 1. - Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1958. - С. 25 - 34.

401. Щирова, И. А.Текст и интерпретация: взгляды, концепции. Школы Текст. / И. А. Щирова, 3. Я. Тураева. СПб.: Изд-во РГПУ им. А. И. Герцена, 2005. - 155 с.

402. Якобсон, Р. О лингвистических аспектах перевода Текст. / Р. Якобсон // Вопросы теории перевода в зарубежной лингвистике. М.: Международные отношения, 1978. — С. 16-24.

403. Янценецкая, М. Н. Семантические вопросы теории словообразования Текст. / М. Н. Янценецкая. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1979.-242 с.

404. Heibig, G. Sprachwissenschaft — Konfrontation — Fremdsprachenunterricht. Текст. / G. Heibig. VEB Verlag Enzyklopädie Leipzig, 1981.-159 S.

405. Jäger, G. Der sprachlichen Bedeutungen das zentrale Problem bei der Translation und ihrer wissenschaftlichen Beschreibung Текст. / G. Jäger //

406. Bedeutung und Translation. VEB Verlag Enzyklopädie Leipzig, 1986. - S. 5 — 66.

407. Jäger, G. Theorie der sprachlichen Bedeutungen und Translation // Semantik und Übersetzungswissenschaft Текст. / G. Jäger. VEB Verlag Enzyklopädie Leipzig, 1983. - S. 53 — 61.

408. Jäger, G. Translation und Translationslinguistik Текст. / G. Jäger. VEB Max Verlag Halle (Saale), 1975. - 214 S.1. Справочная литература

409. Большой немецко-русский словарь Текст.: В двух томах. М.: Русский язык, 1980. - Т. 1. -760 с. - Т. 2. - 656 с.

410. Немецко-русский синонимический словарь Текст.: Ок. 2680 рядов. — М.: Русский язык, 1983. 643 с.

411. Ожегов, С. И. Толковый словарь русского языка Текст. / С. И. Ожегов, Н. Ю. Шведова. М.: АЗЪ, 1993. - 960 с.

412. Русский язык. Энциклопедия Текст. М.: Большая Российская энциклопедия; Дрофа, 1998. - 703 с.

413. Русско-немецкий словарь (основной) Текст. — М.: Русский язык, 1989.-736 с.

414. Языкознание. Большой энциклопедический словарь Текст. М.: Большая Российская энциклопедия, 1998. - 685 с.

415. Bulitta Erich und Hildegard Das Kruger Lexikon der Synonyme. Über 2800 Stichwörter. Über 300000 sinn- und sachverwandte Begriffe Текст. -Wolfgang Kruger Verlag. 1993. - 1005 S.

416. Wörterbuch der deutschen Gegenwartssprache. Herausgegeben von Ruth Klappenbach und Wolfgang Steinz Текст. . В. 1 - 6. - Akademie - Verlag -Berlin, 1968-1982.

417. Источники материала анализа

418. Достоевский, Ф. М. Собрание сочинений в семи томах. Т. 3. Идиот Текст. / Ф. М. Достоевский. — М-.: «Лексика», 1994. 624 с.

419. Маковецкий, П. В. Смотри в корень! Сборник любопытных задач и вопросов Текст. / П. В. Маковецкий. М.: "Наука", 1976. - 448 с.

420. Паустовский, К. Г. Золотая роза: заметки о писательском труде Текст. / К. Г. Паустовский. — М.: Советский писатель, 1956. 228 с.

421. Тургенев, И. С. Отцы и дети. Повести. Рассказы. Стихотворения в прозе Текст. / И. С. Тургенев. М.: Олимп; ООО «Фирма «Издательство ACT», 1999. - 704 с

422. Dostoewski, F. М. Der Idiot. Aus dem Russisch übersetzt von H. von Hoerschelmann Текст. / F. M. Dostoewski. Leipzig, 1971.

423. Dostoewski, F. M. Der Idiot. Aus dem Russisch übersetzt von H. Röhl Текст. / F. M. Dostoewski. Moskau, 1971.

424. Dostoewskiy, F. M. Der Idiot. Aus dem Russischen übersetzt von Arthur Luther Текст. / F. M. Dostoewskiy. München, 1976.

425. Zwetaewa, Marina. Gedichte. Prosa (russisch und deutsch) Текст. / Marina Zwetaewa. Aus dem Russischen Herausgegeben von Fritz Mierau. -Reclam-Verlag Leipzig, 1990. 365 S.