автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.09
диссертация на тему: Детские образы-типы в русских волшебных и новеллистических сказках

Полный текст автореферата диссертации по теме "Детские образы-типы в русских волшебных и новеллистических сказках"

На правах рукописи

003450435

ЛЕДОВСКАЯ Инна Викторовна

ДЕТСКИЕ ОБРАЗЫ-ТИПЫ В РУССКИХ ВОЛШЕБНЫХ И НОВЕЛЛИСТИЧЕСКИХ СКАЗКАХ

Специальность: 10.01.09 - фольклористика

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

7 0 nНТ2008

Москва - 2008

003450435

Работа выполнена на кафедре русской литературы филологического факультета Московского педагогического государственного университета

НАУЧНЫЙ РУКОВОДИТЕЛЬ —

доктор филологических наук, профессор Зуева Татьяна Васильевна

ОФИЦИАЛЬНЫЕ ОППОНЕНТЫ —

доктор педагогических наук, профессор Дановский Артур Ванифатьевич кандидат филологических наук

Лутовинова Елена Ивановна

ВЕДУЩАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ —

Орловский государственный университет

Защита состоится «_17_» ноября 2008 г. в _14_ часов на заседании диссертационного совета Д 212.154.02 при Московском педагогическом государственном университете по адресу: 119992, г. Москва, ул. Малая Пироговская, д. 1, ауд. № 304.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Московского педагогического государственного университета по адресу: 119992, Москва, ул. Малая Пироговская, д. 1.

Автореферат разослан «_„_2008 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

Волкова Е.В.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ДИССЕРТАЦИИ

Актуальность исследования. Проблема сказочного героя является одной из центральных в сказковедении. Функционирование детских образов в сказках, в целом определяясь общефольклорными эстетическими закономерностями, предполагает ряд отличительных особенностей. Вопрос о сущности и своеобразии детского образа-персонажа в русских волшебных и новеллистических сказках не исследован в достаточной мере.

Научная новизна исследования определяется выявлением и сопоставлением типологических характеристик детских образов в процессе системного анализа значительного фонда сюжетных типов и вариантов волшебных и новеллистических сказок. Проблемы генезиса, эволюции, типологии, семантики, поэтики, идейно-художественной специфики детских образов в сказках освещаются в исследованиях российских фольклористов: А.Н. Афанасьева, Ф.И. Буслаева, В.Я. Проппа, Е.М. Мелетинского, Т.В. Зуевой, В.П. Аникина, Е.А. Костюхина, Б.Н. Путилова, Т.А. Бернштам, Е.С. Новик1. Вопросы исторического формирования и интерпретации сказочных мотивов, включающих детские персонажи, рассматриваются также в работах западноевропейских исследователей: Э.Б. Тайлора, Дж.Д. Фрэзера, К.П. Эстес, Леиц Ф., М.-Л. фон Франц2. В свете богатого научного материала важным вкладом в рассмотрение проблемы сказочного героя представляется ранее не проводившееся целостное, системное рассмотрение типологических разновидностей детских образов, функционирующих в сюжетах и сюжетных вариантах русских волшебных и новеллистических сказок, зафиксированных в «Сравнительном указателе сюжетов»3 как наиболее значимые.

Целью исследования является установление закономерностей типологической общности, выявление семантико-стилистического многообразия и принципов художественного воплощения детских образов в русских волшебных и новеллистических сказках. Цель исследования предполагает решение следующих задач:

1 Афанасьев А.Н. Поэтические воззрения славян на природу. Опыт сравнительного изучения славянских преданий и верований, в связи с мифическими сказаниями других родственных народов. Т.1-3. - М., 1865-1869 (переиздание: Афанасьев А.Н. Поэтические воззрения славян на природу. В 3 т. - М., 1995); Буслаев Ф. И. Славянские сказки. Исторические очерки русской народной словесности и искусства. - Т. I. СПб, 1861; Пропп В.Я. Морфология сказки. - Л., 1928 (второе изд.: М., 1969); Он же. Исторические корни волшебной сказки. - Л., 1946 (последующие изд.: Л., 1986; СПб., 1996; М., 2000); Мелетинский Е.М. Герой волшебной сказки. Происхождение образа. - М , 1958; Он же. Миф и историческая поэтика фольклора. - М-, 1977; Зуева Т.В. Восточнославянские волшебные сказки. - М., 1992; Она же. Волшебная сказка. М., 1993; Аникин В.П. Русская народная сказка: Пособие для учителей. - М., 1984; Он же. Теория фольклора: Курс лекций. - М„ 2004; Костюхин Е.А. Лекции по русскому фольклору: Учеб. пособие для вузов. - М„ 2004; Путилов Б.Н. Фольклор и народная культура. - СПб, 2003; Бернштам Т.А. Молодежь в обрядовой жизни русской общины XIX - начала XX в.: Половозрастной аспект традиционной культуры,- Л., 1988; Новик Е.С. Система персонажей русской волшебной сказки. Я Структура волшебной сказки. - М., 2001.

Тайлор Э.Б. Первобытная культура. - М., 1989; Фрэзер Дж.Д. Золотая ветвь. - М„ 1983; Эстес К.П. Бегущая с волками. Женский архетип в мифах и сказаниях. - М., 2002; Ленц Ф. Образный язык народных сказок. - М„ 1999; Франц (фон) М.-Л. Психология сказки: Толкование волшебных сказок. Психологический смысл искупления в волшебной сказке. - СПб., 1998.

Сравнительный указатель сюжетов. Восточнославянская сказка / Сост.: Л.Г.Бараг, И.П.Березовский, К.П.(Сабашников, Н.В.Новиков. - Л., 1979. (Далее: СУС).

• обобщить научные разыскания российских и зарубежных исследователей в области сравнительно-исторического рассмотрения генезиса и эволюции детских образов в сказках;

• посредством анализа конкретного содержания сюжетов и сюжетных вариантов сказок выявить, систематизировать и охарактеризовать основные типологические разновидности детских образов;

• исследовать закономерности функционирования детских образов-типов как значимых компонентов сюжетов, охарактеризовать принципы их идейно-художественного воплощения;

• установить специфику жанровой обусловленности типологических характеристик детских образов в сказках.

Методология и методика исследования. Для решения конкретных исследовательских задач использованы следующие методы: историко-генетический анализ детских образов волшебных и новеллистических сказок от мифологических истоков до формирования типологических разновидностей (обобщение разысканий); сравнительный анализ детских образов путём индуктивного рассмотрения конкретного содержания сюжетных типов и вариантов сказок; системный анализ детских образов-типов в конкретных сюжетных типах и вариантах сказок; герменевтическое постижение и истолкование смысла типологических характеристик детских образов в контексте конкретного содержания сюжетов; статистическая обработка результатов количественного сопоставления типологических характеристик, устойчиво повторяющихся в сюжетных типах и вариантах сказок.

Положения, выносимые на защиту:

1. Детский образ как персонаж русских сказок, в соответствии с жанровой установкой и конкретным содержанием сюжета, имеет 24 типологические разновидности в волшебных и 7 разновидностей в новеллистических сказках.

2. Типологическая характеристика детских образов совмещает объективные признаки, реализуемые во всех рассмотренных нами сказках, и субъективные признаки, свойственные конкретному персонажу в сюжете. К объективным признакам мы отнесли: жанровую, сюжетную и композиционную обусловленность, тендерную идентификацию, сословно-имущественные характеристики. Комплекс субъективных признаков включает: специфику рождения и реализацию сопутствующих этому мотивов, внешнюю характеристику, номинацию, вещный мир, поведенческие характеристики, функции, систему персонажей.

3. Дифференцирующую роль в отборе признаков, характеризующих детские образы в сказках, играет гендерная идентификацияВ соответствии с конкретным содержанием сюжетов, актуальны тендерные типы: мальчик (44% волшебных и 72% новеллистических сказок), девочка (19% волшебных сказок и 14% новеллистических^, мальчик и девочка (36% волшебных и 14% новеллистических сказок), гендерно не дифференцируемый персонаж (1% волшебных сказок). Доминирующим тендерным типом является мальчик. Ему наиболее

1 Недифференцированность гендерных характеристик - признак несамостоятельности персонажа, сопровождаемый несоответствием социальным нормам, отсутствием важных типологических проявлений, узостью системы персонажей.

свойственны ключевые характеристики детского образа-типа; парадигмы номинативных, поведенческих и сословно-имущественных признаков мальчиков максимальны. Спектр внешних и функциональных проявлений и система персонажей волшебных сказок с героем-мальчиком уступают в разнообразии сказкам с парным тендером, однако в новеллистических сказках мальчик лидирует. 4. Важным дифференцирующим фактором, определяющим комплекс характеристик детских образов, является жанровая природа сказок. Имеют место типологические признаки, общие для персонажей волшебных и новеллистических сказок: ведущий тендерный тип (мальчик), преобладающая внешняя характеристика (половозрастная) и номинация (нарицательная половозрастная), специфика вещного мира (синтез фантастики и жизнеподобия), актуальные функции (начинающееся противодействие, отправка), персонажи-спутники (помощники, вредители). Обнаружены существенные отличия: доминирующий сюжетооб-разующий мотив (в волшебных сказках - мотив взросления, составляющий экспозицию и завязку действия и детализируемый фантастически; в новеллистических - мотивы авантюрно-приключенческого характера, реализуемые как в экспозиции, так и на протяжении развития действия и совмещающие фантастику и жизнеподобие детализации); актуальный способ введения персонажа в сюжет (чудесное рождение в волшебных, чудесное предсказание, дарование, перерождение в новеллистических сказках); ведущие сословные типы (не вступающие в противоречие крестьянские и царские дети - в волшебных сказках; представители «третьего сословия» - купеческие дети - в новеллистических, где оппозиция бедный/богатый определяет остроконфликтное развитие сюжета).

Научно-практическая значимость: материалы и результаты исследования могут быть использованы в последующих научных исследованиях по аналогичной проблематике, в процессе преподавания в вузе дисциплин «Устное народное творчество», «Детская литература», «Теория литературы и практика читательской деятельности», «Теоретические основы и технологии начального литературного образования», спецкурса «Русский фольклор».

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, библиографии и приложения (5 таблиц и 23 диаграммы, наглядно отображающие главные результаты исследования; комментарий).

Апробация исследования. Основные положения диссертации представлены в виде докладов на VII-XIII Всероссийских научно-практических конференциях «Мировая словесность для детей и о детях» (М., МПГУ, 2002-2008 гг.), на Международной научной конференции «Кирилло-Мефодиевские чтения» (М., Гос. ИРЯ им. A.C. Пушкина, 2004 г.), на I и III научно-методических конференциях «Гуманитарные науки и православная культура» (М., МПГУ, 2003, 2005 гг.), отражены в 12 публикациях общим объемом 3,8 п.л. Результаты работы обсуждались на заседании кафедры русской литературы МПГУ.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается предмет исследования, формулируются цель и задачи исследования, его актуальность, научная новизна и методологическая основа. Определяются принципы рассмотрения образа-типа в фольклорном

произведении, обосновывается его идейно-эстетическая доминанта. Обусловливается материал исследования.

Постановка проблемы сущности и своеобразии детского образа-персонажа в русских волшебных и новеллистических сказках влечет за собой необходимость разрешения ряда теоретических вопросов. Так, исключительно важна трактовка смыслового наполнения понятий герой, персонаж в фольклористике. Теоретической базой исследования в данном аспекте являются работы В.Я. Проппа, В.П. Аникина, Б.П. Путилова и др. Художественный образ в фольклоре - результат длительного взаимодействия трех факторов: коллективности творчества,;устной формы его бытования и традиции. Две разнонаправленные тенденций определяют реализацию конкретного фольклорного произведения: нормативность системы композиционно-стилистических средств и относительная свобода исполнительского варьирования. Рассмотрение специфики фольклорных образов предполагает исследование типологической общности инвариантных структур и синхронный анализ конкретных вариантов в их системном единстве и относительной подвижности.

Важнейшим свойством художественного метода фольклора является сформулированный В.П. Аникиным принцип «художественной сублимации»1. Устойчивая тенденция к широким обобщениям предопределяет безусловное предпочтение в фольклорной эстетике всеобще-типичного - в его общефилософском осмыслении - индивидуальному или индивидуально-типичному. Исследуя сущность и своеобразие детских образов в русских волшебных и новеллистических сказках, мы опираемся на утверждение Т.В. Зуевой: «Герои сказки - внутренне статичные образы-типы - целиком и полностью зависят от своей сюжетной роли, раскрываются в действии»2. Специфика фольклорной типизации обусловлена жанровой природой произведения и зависит «от установки жанра на изображение той или иной стороны действительности...»3. Идейно-эстетическая доминанта детского образа определена в работе в соответствии с понятием архетипа, введенным в культурный обиход швейцарским психоаналитиком и мифологом К.Г. Юнгом («Об архетипах», 1937; «Божественный ребёнок»4). Основополагающее качество архетипа ребёнка - "парадоксальность" семантики, диалектически противоречивое сочетание ничтожности и героизма, внешней слабости и неодолимой силы. В семантике детских образов волшебных и новеллистических сказок доминирует представление об особенной (божественной, героической, чудесной) миссии, о сверхъестественных способностях и возможностях.

Основным материалом исследования являются русские волшебные и новеллистические сказки в записях XVIII - нач. XXI в.: тексты из сборников: А.Н. Афанасьева, И.А. Худякова, Д.Н. Садовникова, Н.Е. Ончукова, Д.К. Зеленина, Б.М. и Ю.М. Соколовых и других собирателей сказок; сказки из репертуара Ф.П. Господарева, А.Н. Корольковой, М.М. Коргуева и других сказочни-

1 Аникин В.П. Теория фольклора: Курс лекций: 2-е изд., доп. - М., 2004. - С. 14.

2 Зуева Т.В. Русский фольклор: Слоз.-справ.: Кн.для учителя. - М., 2002. - С. 218.

3 Зуева Т.В. Указ. соч. - С. 256.

4 http://www.jungland.ru/node/548.

ков; региональные собрания и антологии, включающие значимые сюжетные типы и варианты сказок, зафиксированные в СУС. Обширный материал сборников отражает целостный период длительного и активного бытования волшебных и новеллистических сказок, региональные особенности, специфику репертуара отдельных сказочников, современное состояние сказочного наследия, что позволяет воссоздать картину функционирования детских образов-типов и обеспечивает оптимальные условия для проведения системного анализа. В работе рассматриваются 36 сюжетных типов (241 вариант) волшебных сказок и 9 сюжетных типов (46 вариантов) сказок новеллистических.

Первая глава - «Исторнко-этнографическис корни детских образов волшебных и новеллистических сказок (обобщение разысканий)» - представляет собой систематизацию научных сведений о специфике формирования детских образов-типов, обобщение итогов разысканий в этой области, ранее не проводившееся. Выявлению обусловленности сюжетного фонда, поэтики и системы образов волшебных и новеллистических сказок факторами историко-культурного процесса посвящены многочисленные российские и зарубежные исследования. Всестороннее истолкование взаимообусловленности «досказоч-ных образований», каковыми являются «обряды, мифы, формы первобытного мышления и некоторые социальные институты»', и сказок с персонажами-детьми позволяет проследить истоки типологических характеристик детских образов, рассматриваемых в работе.

Так, Ф.И. Буслаев в работе «Славянские сказки» (1860 г.) сопоставляет сюжет СУС 327С, Б Мальчик и ведьма с родственными индоевропейскими «сказаниями», стремясь изъяснить сходство мотивов «родством мифологии и языков»'. Фундаментальное исследование А.Н. Афанасьева «Поэтические воззрения славян на природу» (1865-1869гг.) освещает формирование и сущность ряда ключевых мотивов, внешних и поведенческих характеристик, присущих сказочным детским персонажам. Традиционная формула-изображение чудесных младенцев, стремительный рост богатыря в бочке, плавающей в море, мотивы «оборотничества», перехода в растение и последующего возвращения в мир живых души «невинно убитого» ребёнка получили характерное для концепции исследователя метеорологическое обоснование. А.Н.Афанасьев видел исток формирования большинства сказочных мотивов в уподоблении природных явлений факторам социально-психологическим, значительную роль отводя позднейшему воздействию христианского учения.

Исследования В.Я. Проппа послужили базой для интерпретации одного из важнейших мотивов волшебной сказки - чудесного рождения героя. «Это -одна из форм появления героя, с включением ее в начальную ситуацию», - писал ученый в книге «Морфология сказки»3. Определив основные составляющие начальной ситуации (пророчество о судьбе персонажа, наличие атрибутов

' Пропп В.Я. Исторические корки волшебной сказки. М.: 2002. - С. 20.

1 Буслаев Ф. И. Славянские сказки. Исторические очерки русской народной словесности и искусства. - Т. I.

СПб., 1861.-С. 313-321.

3 Пропп В.Я. Морфология сказки. - Л., 1928. - С.94-95.

будущего героя, быстрый рост и т.д.), исследователь отметил, что характеристика героя не развернута, его «поступки не составляют функций хода действия». Однако подлежащие рассмотрению в нашей работе компоненты «начальной ситуации» живописуют богатырское детство. В работе «Мотив чудесного рождения» ученый проследил теснейшую связь модификаций рождения и фактов бытовой, культовой, обрядовой действительности, утверждая: «Чудесное рождение есть признак героя»1. Рассмотрев причинно-следственную зависимость мотивов чудесного рождения и невероятно быстрого роста, он установил-, налицо превращение ребенка во взрослого, героя-избавителя, преподносимое сказкой как подобие естественного роста. Концепция В.Я. Проппа, а также положение Б.Н. Путилова о важной роли мотива чудесного рождения в разработке сюжета, обладании «семантическим зарядом, который вполне обнаруживает себя в соседних (дальнейших) полях», исключительно значимы для выявления обусловленности указанных мотивов в нашем исследовании2.

Значимая часть сюжетного фонда нашей работы - сказки с мотивами, интерпретированными В.Я. Проппом в контексте явлений исторической действительности («Исторические корни волшебной сказки». - М., 2000). Так, рассмотрение мотива взросления персонажа в заточении основано на глубоком анализе отраженного сказкой древнейшего обычая изоляции царских детей. Полагая, что «цикл инициации - древнейшая основа сказки», ученый изъяснил происхождение следующих важных мотивов сказки: «увод или изгнание детей в пес или похищение их лесным духом», «запродажа», «печь яги», «получение волшебного средства или волшебного помощника», «лесной учитель и хитрая наука»3. Выявляя историко-этнографические корни мотива похищения таинственной силой (яга, гуси-лебеди и др.), В.Я. Пропп раскрыл взаимообусловленность разрешения конфликта и возрастных параметров героя; интерпретировал поведение сказочной семьи; выявил способы отправки детей в лес, отражённые или переосмысленные сказкой. Исследователь определил пути формирования актуальной мотивации отправки в новых исторических условиях, изъяснил возникновение образов гонителей (мачехи или отчима). Ученый исторически обосновал запродажу как механизм вступления подростка в тайный союз, рассмотрел в контексте традиций «тайных союзов» сказочные мотивы соперничества между братьями, поиска и опознания матерью и ребенком (детьми) покинувшего их отца4. В соответствии с особенностями инициации детей высших социальных групп были истолкованы мотивы пребывания в бочке, испытания действием огня. Историко-генетическое истолкование сюжетообразующих мотивов сказок с героями-детьми, изъяснение путей их развития, данное В.Я. Проппом, составило солидную теоретическую базу нашего исследования.

Актуальна для нашей работы концепция Е.М. Мелетинского, изъяснившего в книге «Герой волшебной сказки. Происхождение образа» (М., 1958)

1 Пропп В.Я. Мотив чудесного рождения. / Пропп В.Я. Фольклор и действительность: Избранные статьи.-М„ 1976. -С.205-240.

2 Путилов Б.Н. Фольклор и народная культура. 1п тетоп'ат. - СПб., 2003. - С.216.

3 Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки.. - М., 2002. - С.308.

' СУС 300 А; 301 А, В и др, рассматриваемые нами в главе 2.

«реальные социально-исторические корни» детских образов. Обратившись «к проблеме генезиса образа демократического героя, прежде всего к типам "бедного сиротки", младшего сына-дурачка, падчерицы-золушки», ученый акцентировал роль мотивов социально-бытового характера, считая их «главными носителями эстетики волшебной сказки» В работе «Миф и историческая поэтика фольклора»2 он рассмотрел мотивы, генетически восходящие к посвятительным ритуалам и предполагающие участие персонажа-ребёнка. Таковы, например, сказки «о группе детей, попавших во власть людоеда и спасшихся благодаря находчивости одного из них», к материалу которых мы обращаемся в главе 2 (СУС 327В Мальчик с пальчику ведьмы). Важным фактором кристаллизации детских образов ученый считал преобразование строго избранных слушателей мифа (участников обряда) в свободно допускаемых к восприятию содержания слушателей сказки (в том числе детей). Таким образом, мифологические представления послужили основой формирования детских образов, которым общественно-исторические процессы придали социальную и морально-нравственную определённость.

Важную роль бытования мотивов рождения, появления на свет нового существа в обрядовой практике детей раскрывает монография Т.А. Бернш-там «Молодежь в обрядовой жизни русской общины XIX - начала XX века: Половозрастной аспект традиционной культуры» (Л., 1988). Характеризуя специфику функций, закрепляемых за детьми в обрядово-символической системе сельского коллектива, как «место, соответствующее <...> представлениям о возможности их использования до совершеннолетия», автор определяет характерные признаки детской версии обряда колядования (временная приуроченность, репертуар, виды одаривания), акцентирует значимость включения сказочных мотивов. Безусловно, функционирование детских версий способствовало поэтизации детских образов, детских социовоз-растных характеристик в фольклоре3.

В.П. Аникин в книге «Русская народная сказка» (М., 1984) привлекает материал сказок с детскими образами (в частности, сюжетные вариации сказки о мальчике и ведьме) в подтверждение высокого художественного совершенства волшебных сказок. Его концепция постижения сказки как явления искусства, художественного слова определяет специфику интерпретации вариантов сюжета: реализации мотива чудесного рождения, детализации, особенности концовок4.

Специфика пространственно-временной изобразительности сказок рассматривается В.П. Аникииым в книге «Теория фольклора» (М., 2004) на примере сюжета с героями - детьми «Гуси-лебеди» (СУС 480А*). Исследователь отмечает психологическую насыщенность изображения, активность

1 Мслсгинский Е.М. Герой волшебной сказки. Происхождение образа. - М., 1958. - С.7-8, 15, 186-! 87. ' Мелетинский Е.М. Миф и историческая поэтика фольклора // Фольклор. Поэтическая система. М.: Наука,

1977. - С.23-41. Цит. по: www.ruthenia.r4.

1 Бернштам Т.А. Молодежь в обрядовой жизни русской общины XIX - начала XX в.: Половозрастной аспект традиционной культуры,- Л., 1988. - С.166-169.

4 Аникин В.П. Русская народная сказка: Пособие для учителей. - М., 1984. - С. 119-125.

«вживания рассказчика в действие»1. Таким образом, работы В.П.Аникина содержат образцы фольклористического анализа волшебных сказок с детскими персонажами, значимых для нашего исследования.

Т.В. Зуева в монографии «Волшебная сказка» (М., 1993), в ряде статей обращается к рассмотрению восточнославянской сказки как целостного явления, прослеживая многовековой исторический путь сказки, истолковывая отражение сказкой народного быта и мировоззрения. Исследования Т.В. Зуевой раскрывают тесную связь древнейших календарных обрядов и образности и сюжета сказок «Снегурочка» и «Сестрица Алёнушка и братец Иванушка», вошедших в сюжетный фонд нашей работы. Отмечая художественную активность формул-описаний, Т.В. Зуева называет «характерным признаком сказки о чудесных детях» устойчиво сохраняющиеся в виде традиционной формулы волшебно-мифологические приметы внешности чудесных детей, утверждая, что именно «в сказочных формулах происходила своеобразная «консервация» архаичного фольклора». Таким образом, рассмотрение внешней характеристики детских образов-типов обретает большую значимость. Для нашего исследования актуально также рассмотрение цикла инициации, данное Т.В. Зуевой, в частности, гендерная дифференциация обряда: «Важнейшей женской инициацией было посвящение повзрослевших девушек в матери рода, мужской - посвящение повзрослевших юношей в охотники (позже - в воины)»3,

В работе «Система персонажей русской волшебной сказки», посвященной описанию системы персонажей «независимо от "корней", их породивших», Е.С. Новик утверждает: «То, как персонаж действует, во многом зависит от того, что он собой представляет»4. Автор полагает: сюжетообразующая роль персонажа «зависит не от всего набора признаков, которыми он наделен, а лишь от определенных, достаточно устойчивых именно для данного действующего лица». Е.С. Новик указывает на ограниченность функциональных проявлений персонажа-ребёнка, выявляет значимость образов-типов родителей и детей для экспозиции сказки, отмечает характерное замещение внешней и психологической детализации половозрастной характеристикой5. Рассматривая оппозицию мудрый/глупый, исследователь определяет, что мудрость ребёнка «переводит его в разряд чудесных персонажей», помогает победить сильнейшего противника, приобретая форму хитрости, находчивости6. Характеристика семантических признаков, предлагаемая Е.С. Новик, - ценный вклад в решение проблемы сущности и своеобразия детского образа-персонажа в русских волшебных и новеллистических сказках.

' Аникин В.П. Теория фольклора: Курс лекций. - М., 2004. - С.263-270.

1 Зуева Т.В. Чудесный мир сказки и историческая действительность // Восточнославянские волшебные сказки / Сост., поягот. текстов, вступ.ст., коммент., словарь Т.В.Зуевой; Пер. с укр. и белорус, яз. Т.ВЗуевой, Б П Кирдана. - М., 1992. - С. 3-29. Она же. Система сказочных жанров в русском фольклоре //Литература

в школе - 2006. - № 3. - С. 8-12.

! Зуева Т.В. Русский фольклор: Слов.-справ.: Кн.для учителя. - М.: Просвещение, 2002. - С.71..

4 Новик Е.С. Система персонажей русской волшебной сказки//Структура волшебной сказки. M., 2001. - С.122-

160.

5 Гендерная дифференциация детских персонажей, а также ее отсутствие в вариантах сюжетов СУС 400, [4, №29], 485 [17, № 57,248] рассматриваются нами в главе 2.

' См.: СУС 327С, F, - 516**, 671,671Е*, 725,875, рассматриваемые нами в главе 2.

Основные положения работы А.М. Панченко «Отношение к детям в русской традиционной культуре» важны для интерпретации социовозрастных и тендерных характеристик детских персонажей. Автор убежден: «Место современного воспитания в средневековом обществе занимала ритуальная практика «очеловечивания» и социализации ребенка. После успешного совершения необходимых обрядов ребенок сразу же воспринимался в качестве взрослого». Однако наличие сюжетов с активно действующими детскими персонажами (в том числе имеющих очевидную дидактическую направленность) всё же противоречит мнению автора о том, что «традиционная русская культура не располагала сколько-нибудь развитыми концепциями детства и воспитания»'.

Научные труды зарубежных исследователей, располагая богатым этнографическим материалом, позволяют проследить формирование детских образов-типов в контексте лосказочных фольклорных образований, обосновывают их переход в сказку. Так, Э.Б. Тайлор («Первобытная культура», 1871г.), анализируя легендарно-исторические эпизоды, обнаружил «сохранившееся в устном и письменном предании воспоминание о кровавом варварском обряде», получившем отражение и переосмысление в волшебных сказках2. В рассматриваемых в нашей работе сюжетах (СУС 313 А, В, С; 314А*; 315) сохраняется мотив покорности жестокой судьбе, но мотив детских жертвоприношений как искупительной миссии переосмыслен: мифологический персонаж выступает в роли вредителя, а традиционная жертва обретает ореол безвинного страдания.

Широко известное исследование К.Г. Юнга «Божественный ребёнок»3, интерпретировавшее архетип (мотив) ребёнка в мифологии и фольклоре с точки зрения психологии и специальной феноменологии, определило идейно-эстетическую доминанту образа. В свете концепции ученого о коллективном бессознательном, «мотив ребёнка репрезентирует подсознательный аспект детства коллективной души». Он свободно соотносится с представлениями о прошлом и настоящем, однако преобладает «свойство будущности». К.Г. Юнг подверг сравнительно-типологическому анализу древнейшие разновидности архетипа: «детского божества», «юного, героя», «ребёнка в облике карлика или эльфа», столь значимые в нашем исследовании. Важнейшим качеством архетипа он полагал "парадоксальность" семантики, сочетание ничтожности и героизма, внешней слабости и неодолимой силы. Для К.Г. Юнга не представлял сомнения факт «большого значения мотива ребёнка в мифологии», его универсальности и глобальной роли в духовной жизни и культурном наследии человечества. «"Вечный" ребенок в человеке - это неописуемый опыт, нечто неприспособленное, изъян - и - божественная прерогатива, нечто неуловимое, что составляет последнюю ценность и бесценность личности», - провозглашал К.Г.Юнг.

Российские и зарубежные исследователи, научные концепции которых составили теоретико-методологическую базу нашей работы, убеждены в недопустимости рассмотрения сюжетного фонда и поэтики сказок как в отрыве от ми-

1 Панченко А.М. Отношение к детям в русской традиционной культуре // Отечественные записки. 2004.- №3.

2 Тайлор Э.Б. Первобытная культура. - М., 1989. - С.86-87.

3 Юнг К.Г. Божественный ребенок / Божественный ребенок. - М.: "О. АСТ-ЛТД", 1997. - 400,с. - С. 345-381. Цит. по: http://www.jungland.ru/node/548.

фологических истоков, так и вне социально-исторических закономерностей формирования. Однако, в свете гипотезы мифологизации действительности, предлагаемой некоторыми зарубежными исследователями, образы сказки представлены как иносказательное воплощение сверхъественных сил, недоступных непосредственному восприятию человека постмифологической эпохи1. При этом в истолкование сюжета сказки произвольно привносится субъективно избранная символика, функционирование системы персонажей интерпретируется в контексте домыслов нефольклорного характера, что неизбежно отрывает сказку не только от историко-культурных корней, но и от какой бы то ни было объективной реальности. Подобное решение проблемы в корне противоречит историко-генетическому рассмотрению сказки, не позволяя постигнуть её внутренний мир, всесторонне исследовать типологические особенности образов

/г» ТА» I ТГТ1ЛТГ0 ттл>гл t»uv\

iVWI nriWJiV ДСХЬЛПЛ^.

Безусловно, справедливо положение Марии-Луизы фон Франц о том, что волшебные сказки «вне расовых различий»: «Они являются как бы интернациональным языком для всего человечества, для людей всех возрастов и всех национальностей, независимо от их культурных различий». Однако утверждать при этом: «Волшебные сказки находятся вне культуры», - значит полностью исключить волшебную сказку из духовной жизни человечества2.

Вторая глава - «Детские образы-типы в русских волшебных и новеллистических сказках (системный анализ)» - представляет собой системное рассмотрение основных формально-содержательных признаков детских образов-типов в волшебных и новеллистических сказках. Задачи главы: выявление значимых детских образов в конкретном содержании сюжетных типов и вариантов; определение композиционной обусловленности мотивов, содержащих детские образы-типы; выявление, исследование и описание существенных типологических характеристик детских образов. Цель исследования - воссоздание полной картины функционирования детских образов-типов в русских волшебных и новеллистических сказках.

Анализ конкретного содержания сюжетов волшебных сказок свидетельствует о наличии широкого спектра детских персонажей. Ввиду того, что в СУС учтены и систематизированы, прежде всего, сюжеты и мотивы, обусловленные реализацией функций взрослых персонажей - героев сказки3, - для определения сюжетного фонда работы были выявлены сюжеты или (в случае возрастной вариативности персонажей внутри сюжета) сюжетные варианты, содержащие исследуемые образы-типы. Поскольку «устойчивая повторяемость однотипных персонажей позволяла контаминировать сказочные сюжеты»4, выявленные сюжетные типы и варианты были систематизированы в соответствии с общим для них значимым образом-типом. Таким образом, анализу подлежали 36 сюжет-

' Исследования Ф. Ленц, К.П. Эстес, М. - Л. фон Франц и др. (см. С. 1).

1 Франц (фон) М.-Л. Психология сказки: Толкование волшебных сказок. Психологический смысл искупления в

волшебной сказке. - СПб., 1998. - С. 30-42.

1 Исключение составляют: СУС 700, 303 (отмечается наличие мотива чудесного рождения), 314А (отмечается помощь волшебных персонажей детям), -516**, 516 (отмечается функционирование персонажа-ребенка).

4 Зуева T.B. Русский фольклор: Слов.-справ.: Кн.для учителя. - М., 2002. - С. 218.

ных типов волшебных сказок с детскими персонажами (18 групп и б автономных сюжетных типов).

Детские образы-типы характерны для некоторых сюжетных тииов новеллистических сказок'. В работе рассматриваются 9 сюжетных типов новеллистических сказок, 3 из которых объединены в сюжетную группу. В СУС эти сюжсты, за исключением сюжетов 875, 884 и 883, учитываются как разновидности сказок волшебных. В свете новейших исследований, представляется необходимым руководствоваться утверждением Т.В. Зуевой: «Сказки новеллистические имеют структуру, аналогичную волшебным сказкам: они состоят из цепочки мотивов разного содержания. Однако в отличие от волшебных сказок сказки новеллистические изображают не всю жизнь героя, а лишь какой-то эпизод из неё. <...> Тематика сказок новеллистических - личная жизнь, их

1*лигЬлМ!ГТ - птгпар^триичр псилшт Адлгшт илгл ^ттточч^ Тоь-нш пКпоолмг оиапм.

^УИК/МШ ^/«'Ч/^ЬМи^АфЧ/Д V V и! 1 %ЛГГ , X МАКШ V V ^ ЧУ.'Х ^ МИШИ!

зируемые сюжеты соответствуют характеристикам сказки-новеллы.

«Универсальное единство сказки»3 обусловливает сходство типологических характеристик детских образов в волшебных и новеллистических сказках; специфика жанров предполагает оригинальные типологические проявления, подлежащие сравнительно-сопоставительному рассмотрению в работе.

В соответствии с положением Н.М. Ведерниковой о том, что «сюжет создается совокупностью мотивов, специфичных для каждой из сказочных групп»4, в работе систематизированы сюжстообразующие мотивы, характерные для каждого конкретного сюжетного типа или группы сказок (26 мотивов волшебных и 7 мотивов новеллистических сказок), Исследование показало, что среди рассматриваемых разновидностей волшебных сказок в наибольшем количестве представлены сюжетные типы и группы с мотивами взросления (54%); среди новеллистических сюжетов сказки с мотивами взросления составляют 43%. Сравнительный анализ выявил: субъекты мотива взросления в волшебных сказках в большей мере наделены условно-фантастическими признаками5.

Рассмотрение сюжетно-композиционной обусловленности показало, что детский образ-тип может выступать в сказках в роли героя или эпизодического персонажа. Проявляя активность на протяжении действия в целом, герой-ребенок в сюжете не взрослеет. Мотивы взросления реализуются в экспозиции, представляющей собой значимую предысторию деятельности героя. Мотивы с эпизодическим персонажем важны для характеристики основных персонажей, скрепляют сопредельные мотивы, влияют на разрешение конфликта.

1 Реализация функций детских персонажей отмечается при характеристике сюжетов: СУС 567, 652,671, 671 Е», 725.

г Зуева Т,В. Русский фольклор: Слов.-справ.: Кн.для учителя. - М., 2002. - С.227.

3 Зуева Т.В. Русский фольклор: Слов.-справ.: Кн.для учителя. - М., 2002. - С.217.

4 Ведерникова Н.М. Русская народная сказка. - M., 1975. - С.24.

5 К условно-фантастическим признакам в работе относятся: чудесное рождение, рост не по дням, а по часаи, характерная детализация внешности, вещного мира, поведения. В 77% сюжетного фонда волшебных сказок с мотивом взросления характеристика персонажа включает только (или преимущественно) условно-фантастические признаки, тогда как в 55% волшебных сказок с прочими мотивами и в новеллистических сказках доминирует синтез условно-фантастических и жизнеподобных проявлений.

Выявлена дифференцирующая роль тендерной идентификации в отборе типологических признаков персонажа'. Такие понятия и явления, как сила, свет, творчество, активность, рациональность характеризуют в сказках образ-тип мальчика. Природа, тьма, подчинение, слабость, беспомощность, пассивность - свойства образов-типов девочек в волшебных сказках. Активность, рациональность и творчество героини сказки-новеллы ограничены узким семейным кругом.

Определены актуальные тендерные типы: мальчик, девочка, мальчик и девочка, гендерно не дифференцируемый персонаж. Установлено долевое соотношение тендерных типов в исследуемых сюжетах и сюжетных группах (см. диаграмму 1).

Диаграмма 1: Тендерная идентификация детских персонажей

а) в волшебных сказках б) в новеллистических сказках

мальчик/

мальчик/ девочка/

девочка /"отсутствует

4 у, \ I мальчики

\ ( девочка

В соответствии со спецификой жанра, конкретным содержанием сюжета и тендерным типом, определена парадигма актуальных сословно-имущественных характеристик исследуемых персонажей: царевич (63% сюжетного фонда), крестьянин (69%), купеческий сын (44%), крестьянка (57%), купеческая дочь (28,5%), царевич и царевна (46%), крестьянин и крестьянка (46%) в волшебных сказках и купеческий сын (80%), крестьянин (40%), абсолютные лидеры - крестьянка, мальчик и девочка - представители сословно-имущественного мезальянса - в новеллистических сказках. Наибольшее разнообразие характеристик демонстрируют мальчики . Только мальчики в волшебных сказках представляют сословный мезальянс (сын царевны и крестьянина). Вне сословной нормы дети фантастических и тотемных существ (яги, медведя), природных объектов (ветра, воды), «дикой женщины», собственно фантастиче-

! О символическом смысле "женского" и "мужского", ассоциировании с "мужским / маскулинным" или "женским / фемининным" началом понятий и явлений (природа, культура, стихии, цвета, добро, зло и др.) см.: Словарь тендерных терминов / Под ред. А. А. Денисовой / Региональная общественная организация "Восток-Запад: Женские Инновационные Проекты". М., 2002. Неполнота парадигмы ассоциаций в нашем случае объяснима социовозрастной 0|-раниченностью образа ребенка в сказках.

" Царевич, княжич, купеческий сын, барич, попович, крестьянин, сын прислуги, солдата, стрельца в волшебных сказках; крестьянский, купеческий, мещанский сын, сын охотника, бедняков в новеллистических сказках.

ские существа. Сословные грани в новеллистической сказке не столь остры: сын царевича и купеческой дочери.

В качестве типологических характеристик конкретных образов-типов в работе рассматривались: специфика рождения и реализация сопутствующих этому мотивов (мотива роста не по дням, а по часам, персонажей-аналогов или близнецов, лидерства или паритета), внешняя характеристика, номинация, предметная детализация, поведенческие характеристики, функция (функции), система персонажей сказок. В ходе рассмотрения конкретного содержания сюжетных типов и групп установлено, что рождение персонажа-ребенка в сказке может быть чудесным, жизнеподобным, отсутствовать в сюжете. Чудесными могут быть обстоятельства рождения: обещание, предсказание рождения (судьбы), рождение от животного, от съеденной рыбы, превращение неодушевленного объекта. Эффект чудя может определяться особенными внешними или поведенческими характеристиками. Мотив чудесного рождения распространен в сюжетах волшебных сказок (более 50%), актуален для всех тендерных типов. В новеллистических сказках чудесно рождается только мальчик (14%); имеет место чудесное предсказание судьбы (44%); мотив рождения девочки отсутствует (жизнеподобен). Существенна взаимосвязь чудесного рождения и роста не по дням, а по часам в волшебных сказках: около 59% сюжетного фонда располагают и тем, и другим мотивом. Гендерно дифференцированное рассмотрение показало: в волшебных сказках комплекс мотивов чудесного рождения и чудесного роста (чудесного отсутствия роста) наиболее актуален для персонажа-мальчика. Героям новеллистических сказок свойственно жизнеподобное взросление. Лидерство, доминирующее положение в сюжете одного из персонажей-аналогов в волшебных сказках определяется происхождением (сын тотемного животного), социовозрастными и социопсихологическими характеристиками (младший брат или сестра, старшая сестра, падчерица), реализуемой функцией (чудесный помощник), эмоционально-экспрессивной окрашенностью образа (безвинная жертва). Возможно паритетное участие персонажей в сюжете (близнецы, чудесные дети, братья из новеллистического сюжета СУС 567).

Внешняя характеристика персонажа-ребенка в сказках может быть прямой (условно-фантастической) и косвенной, возникающей в контексте половозрастной характеристики или номинации; имеет место сочетание признаков. Наиболее значима для рассматриваемых сюжетных типов и групп косвенная половозрастная характеристика (33% сюжетов волшебных и 43% новеллистических сказок). Предметная детализация детских персонажей имеет сюжетную, сословно-социальную, тендерную и возрастную обусловленность. Детали-вещи отражают представления о традиционных предметах обихода, провоцируют конфликт, сигнализируют о соприкосновении с волшебным миром. Основные функции нарицательной номинации в сказках - обобщенная половозрастная характеристика или указание на родство. Наличие у персонажа имени собственного (прозвища) свидетельствует о чудесном происхождении, о принадлежности к сословно-социальной категории; регулирует взаимоотношения между персонажами (лидерство, паритет, собирательность образа); соответст-

вует или контрастно внешней (поведенческой) характеристике; содержит универсальную характеристику, эмоционально-экспрессивный компонент.

Среди разновидностей поведенческой характеристики персонажей волшебных сказок наиболее актуальна условно-фантастическая (более 46% сюжетного фонда). Условно-фантастические поведенческие признаки присущи всем тендерным категориям волшебных сказок (в особенности, мальчику и девочке). Для всех тендерных категорий персонажей новеллистических сказок характерен синтез жизнеподобной и условно-фантастической поведенческой характеристик1 (72%). Поведенческая детализация мальчика в волшебных сказках не только в видовом отношении, но и в конкретных проявлениях более разнообразна, нежели поведенческие признаки девочки. В соответствии с сослов-но-им/щественным положением, она включает проявления богатырства, овладение «рыцарскими науками», умение «удить рыбу», «уток стрелять», обучение в школе, общение со старшими, ровесниками, животными, чудесные свойства. Девочки сдержаннее в поведенческих проявлениях: так, царевнам предписаны «бал диковинный», прогулки «в зеленые сады»; крестьянским девочкам -хозяйственные и коммуникативные навыки, игры с подругами; обучение в школе возможно только в утопическом «городе обиженных», вместе с мальчиком. Успешная учеба и «шутки нехорошие» свойственны мальчикам вне зависимости от социального статуса; поведенческие характеристики девочек разных сословий не совпадают. В новеллистических сказках мальчики также активнее девочек: они истолковывают сны, понимают «птичий язык», странствуют, живут в работниках, предвидят и корректируют поступки взрослых. Круг действий девочек - хозяйство, семья. Значим возраст персонажа: поведение не самостоятельного в проявлениях младенца не детализируется.

Имеет место сюжетная, тендерная и возрастная обусловленность конкретной реализации 16 функций, свойственных детским персонажам в волшебных сказках и 11 функций, характерных для сказок новеллистических2. Наиболее актуальны отправка (24% волшебных и 21% новеллистических сюжетов) и начинающееся противодействие (14% волшебных и 17% новеллистических сюжетов). Крайне редок запрет (1% волшебных сказок). Наибольшее разнообразие функциональных проявлений отмечено в волшебных сказках с тендерным типом мальчика и девочки, в новеллистических - с тендерным типом мальчика.

Рассмотрение системы персонажей сказок показало: наиболее актуальными разновидностями персонажей, взаимодействующих с детскими образами-типами, являются помощники и вредители (см. диаграмму 2). Тендерная дифференциация обусловила повышенную активность отправителей в волшебных сказках с героем -мальчиком и с парным тендерным типом. В новеллистических сказках с тендерным типом мальчика, а также в волшебных сказках с парным тендерным типом активно функционируют дарители.

' Для гендерной категории мальчика указанная характеристика является преобладающей.

2 Идентичные функции: начинающееся противодействие, получение волшебного средства, отправка, преследование и спасение, посредничество, узнавание и обличение, трудная задача и решение, трансфигурация; функции, характерные только для волшебных сказок: запрет, нарушение запрета, подвох (и пособничество), вредительство, пространственное перемещение, возвращение, притязания ложного героя, наказание; только для но-вемистических; мнимое пособничество, ликвидация недостачи, неузнанное прибытие

Диаграмма 2: Система персонажей сказок с детскими образами-типами

а) в волшебных сказках б) в новеллистических сказках

пособники ложные герои посредники

4% э% пособники 11%

В Заключении подведены итоги исследования и представлены основные ' выводы.

В результате выявления и интерпретации основных типологических харак-! теристик детских персонажей в процессе системного анализа значительного ' фонда сюжетных типов и вариантов нами воссоздана картина функционирова-I ния детских образов-типов в русских волшебных и новеллистических сказках. I Рассмотрение специфики детских персонажей основывалось на исследовании I типологической общности инвариантных структур и анализе конкретных вари-I антов в их системном единстве и относительной подвижности. Анализ сюжетного фонда проводился в соответствии с конкретным содержанием сюжета, с учетом тендерной дифференциации, в свете специфики жанров, что позволило I сравнить и сопоставить типологические характеристики персонажей - субъектов действия конкретных сюжетообразующих мотивов, представителей различных тендерных типов, установить сходство и отличие типологических признаков детских образов в волшебных и новеллистических сказках.

Каждый из выявленных и охарактеризованных нами образов-типов предполагает более детальное, всестороннее исследование историко-этнографических истоков, анализ содержания сюжетных типов и вариантов русских волшебных и новеллистических сказок с целью выявления и система-I тизации конкретных проявлений общих типологических характерис тик.

Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях: 1. Дедовская И.В. Образы-типы «братца» и «сестрицы» в русской волшебной сказке // Русская речь. - М., 2008. - №4 - С. 109-112. - 0,6 п.л.

| 2. Ледовская И.В. Образы детей в русской народной сказке Н Высшая профессиональная подготовка учителей начальных классов на пороге нового тысячеле-1 тия: Материалы Всероссийской научно-практической конференции. - Калуга: | КГПУ им. К.Э. Циолковского, 2001. - С. 93-94. - 0,1 п.л.

I 3. Ледовская И.В. Детские образы русской народной сказки. К проблеме героя // Мировая словесность для детей и о детях: Материалы VII Всероссийской научно-методической конференции. Выпуск 7. -М., 2002. - С. 125-127. -0,2 п.л.

4. Дедовская И.В. Русская народная новеллистическая сказка. Поэтика. Особенности художественного воплощения персонажей-детей // Мировая словесность для детей и о детях: Материалы VIII Всероссийской научно-методической конференции. Выпуск 8. -М., 2003. - С. 163- 167. - 0,3 п.л.

5. Ледовская И.В. Апокрифы и русская народная сказка // Гуманитарные науки и православная культура: Материалы I межвузовских пасхальных чтений,- М., 2003. - С. 62-67. - 0,3 пл.

6. Ледовская И.В. Образы детей и детства в русской народной сказке и мотивы русской демонологии: к проблеме взаимодействия // Мировая словесность для детей и о детях: Материалы IX Всероссийской научно-практической конференции: Выпуск 9. - В 2-х ч. - М.: 2004. - 4.2 -С.328-332. - 0,3 п.л.

7. Ледовская И.В. К проблеме интерпретации мифологических истоков детского образа в русской народной сказке /7 Славянская культура: истоки, традиции, взаимодействие: Материалы международной научной конференции "Кирилле - Мефодиевские чтения". -М.: 2004. - С. 175-183. - 0,5 п.л.

8. Ледовская И.В. Мир детства в русской народной волшебной сказке: проблема возрастных границ // Мировая словесность для детей и о детях: Материалы X Всероссийской научно-практической конференции: Выпуск 10. - В 2-х ч. -М.: 2005. - 4.2 - С.295-299. - 0,3 п.л.

9. Ледовская И.В. Синтез традиционных мифологических представлений и христианской детализации в сказочных сюжетных структурах с героями - прекрасными царевичами // III Пасхальные чтения: Материалы Третьей научно-методической конференции "Гуманитарные науки и православная культура". -М.: 2005. -С. 176-182.-0,3 п.л.

10. Ледовская И.В. К проблеме типологии детских образов в русской народной волшебной сказке // Мировая словесность для детей и о детях: Материалы XI Всероссийской научно-практической конференции: Выпуск 11. - М.: 2006. - С. 122-127.-0,3 п.л.

11. Ледовская И.В. Тендерная идентификация детских персонажей в русской народной волшебной сказке // Мировая словесность для детей и о детях: Материалы XII Всероссийской научно-практической конференции: Выпуск 12. - М.:

2007. - С. 56-62. - 0,3 пл.

12. Ледовская И.В. Вещный мир детских образов-типов в русской волшебной и новеллистической сказке //Мировая словесность для детей и о детях: Материалы XIII Всероссийской научно-практической конференции: Выпуск 13. - М.:

2008.-С. 186-192.-0,3 п.л.

Подп. к печ. 02.10.2008 Объем 1 п.л. Заказ №.119 Тир 100 экз.

Типография МПГУ

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Ледовская, Инна Викторовна

Введение.

Глава 1. Историко-этнографические корни детских образов волшебных и новеллистических сказок (обобщение разысканий).

Глава 2. Детские образы-типы в русских волшебных и новеллистических сказках (системный анализ).

2.1. Сюжетная и композиционная обусловленность детских образов-типов. Взаимосвязь конкретного содержания сюжета сказки и тендерной идентификации детского образа-типа. Сословное и имущественное положение как типологическая характеристика детских персонажей.

2.2. Специфика рождения, мотив роста не по дням, а по часам. Проблема лидера в сюжетах с несколькими персонажами (в том числе близнецами).

2.3. Обусловленность внешней характеристики персонажа. Специфика номинации и предметной детализации.

2.4. Поведенческие характеристики детских образов-типов.

2.5. Функции детских образов-типов в сказках. Система персонажей.

Введение диссертации2008 год, автореферат по филологии, Ледовская, Инна Викторовна

Герой русских сказок - «персонаж, или непосредственно пострадавший от действия вредителя в завязке <.>, или согласившийся ликвидировать беду или недостачу другого лица. В ходе действия герой- — это лицо, которое снабжается волшебным средством (волшебным помощником) и пользуется или обслуживается им» [123, 59]1. Сказочный герой закономерно находится в эпицентре повествования; раскрытию перипетий его судьбы- подчинены все сюжетообразующие компоненты сказки: «Перед нами обобщенный собирательный образ положительного героя, созданный фантазией и мечтой народа и воплощенный в сходные между собой конкретные образы, вплетённый в> разнообразные фабульные схемы» [120, 63]. Волшебные средства и помощники, оберегая и поддерживая героя, создают ореол избранничества, причастности к таинственным силам природы и судьбы. Традиционный счастливый конец сказки предполагает вознаграждение, воцарение героя, торжество справедливости как реализацию народных представлений об идеальном благополучии: «Мужественный, бесстрашный, верный, красивый герой преодолевает все беды и невзгоды и завоёвывает своё счастье.» [120, 63]. Проблема сказочного героя, по утверждению ведущих исследователей русских сказок (В.П. Аникин, Т.В.Зуева, Е.А.Костюхин, Е.М. Мелетинский, Е.С.Новик, В.Я. Пропп и др.), является одной из центральных в сказковедении: «Изучение проблемы сказочного героя — ключ к пониманию эстетики сказки» [98, 15].

Необходимо отметить, что смысловое наполнение понятий герой, персонаж в фольклористике качественно отличается от интерпретации, принятой в литературоведении. Образ-персонаж литературно-художественного произведения - это «целостный образ человека - в совокупности его

1 В прямых скобках указаны источники цитаты. Первая цифра - № по списку (см. Библиографию), вторая - страница. Интернет-ресурсы обозначены одной цифрой (№ по списку). Сокращения в тексте обозначены ломаными скобками с многоточием. облика, образа мыслей, поведения и душевного мира.». В данном значении рассматриваемый термин совпадает с идентичным термином «характер», т.е. «внутренний, психологический разрез личности, ее природные свойства» [93, 195]. Будучи наделен характерными свойствами единичного, реально бытующего объекта, литературный образ-персонаж «отграничен рамкой условности от всей окружающей действительности и принадлежит внутреннему "иллюзорному" миру произведения». Художественный образ в литературе - «результат деятельности воображения, пересоздающего мир в соответствии с неограниченными духовными запросами и устремлениями человека, его целенаправленной активностью и целостным идеалом». Отсюда наличие в семантике литературного образа компонентов, относящихся «к субъективной, эмоционально-волевой сфере бытия, его непроявленным внутренним потенциям». Реализуя синтез объективно-познавательного и субъективно-творческого начал, литературный образ «не просто отражает, но обобщает действительность, раскрывает в единичном, преходящем, случайном — сущностное, неизменно-пребывающее, вечное» [93, 252].

Художественный образ в фольклоре - результат длительного взаимодействия трех факторов: коллективности творчества, устной формы бытования и традиции. Тенденция следования традиции определяет в фольклоре специфику художественно-философского обобщения: национальное, общезначимое, вневременное здесь важнее индивидуализированного, злободневного, поскольку «фольклорное произведение выражает не индивидуальное самосознание, а мировоззрение группы, в которой оно бытует» [89, 9].

Форма бытования фольклорного произведения социально и эстетически регламентирована устно-поэтической традицией, которая «позволяет передать нормы сложившегося мировосприятия и способы его художественного воплощения - семантику текстов и «грамматику жанров», т.е. систему композиционно-стилистических средств» [89, 9-10]. Не предполагая наличия авторства, устная форма бытования обеспечивает известному в целом образу известную гибкость, пластичность, способность отражать перемены, происходящие в бытии и сознании: «Индивидуальное начало сказывается в фольклоре главным образом в исполнительском искусстве» [95, 488]. Фольклорные исполнители - «соавторы», «соредакторы» издавна бытующего произведения, поэтому творческий акт направлен не на создание принципиально нового произведения; а на конструирование из уже имеющихся в устном бытовании элементов, «заимствование, следование готовому образцу. <.> Соотношение воспроизводимых элементов и новых такое, при котором воспроизведение преобладает над сознанием новизны» [35, 34].

Отражение действительности в фольклоре также коренным образом отличается от ее изображения в литературе. Важнейшим свойством художественного метода фольклора является сформулированный В.П. Аникиным принцип «художественной сублимации», согласно которому «конкретные жизненные факты переходят на ступень широкого обобщения, минуя стадию отражения реальности в формах правдоподобия» [35, 14]. Значительно выше, нежели в художественной литературе (в частности, в области создания художественных образов), роль художественной"1 условности. В художественной литературе условность - принцип художественной изобразительности, предполагающий «нетождественность художественного образа объекту воспроизведения», «целенаправленный, эстетически значимый способ деформации реальности» [93, 458], во многом определяющийся волей автора-творца. В фольклоре принципы художественной изобразительности строго регламентируются традицией, опирающейся на устойчивые формы социально-бытового уклада и основывающейся «на репродуцировании накопленного опыта», составлявшего «основу социального бытия» [89, 10]. Условность в произведении фольклора — закономерный «непосредственный переход от фактов к широким обобщениям, таким, которые стоят выше тех, к которым обязывают образное правдоподобие и его реальные формы» [35, 190].

Устойчивая тенденция к широким обобщениям предопределяет безусловное предпочтение в фольклорной эстетике всеобще-типичного - в его общефилософском осмыслении - индивидуальному или индивидуально-типичному. «В фольклоре нет психологически сложных характеров - мы имеем дело с типами», которые «действуют в условных жизненных обстоятельствах - не столько реальных, сколько символических» [89, 12]. Для фольклора не актуальны многоплановость художественного воплощения и глубокий психологизм: «Герои сказки - внутренне статичные образы-типы -целиком и полностью зависят от своей сюжетной роли, раскрываются в действии» [75, 218]. Специфика фольклорной типизации обусловлена жанровой природой произведения и зависит «от установки жанра на изображение той или иной стороны действительности.» [75, 256].

Специфическая система ценностей фольклора, характерный тип культурно-творческой коммуникации, основополагающие принципы эстетики подразумевают наличие особого, глубоко архаичного миропонимания -«фольклорного сознания». Фольклор навсегда запечатлел характерные компоненты данного миропонимания: «специфические пространственные и временные представления, свои устойчивые понятия о системе отношений между людьми - какие они есть и какими должны быть, свои представления о физической природе человека и окружающего мира, о жизни и смерти, о человеческих возможностях и силах и о многом другом» [89, 11].

Художественный образ «является эстетически организованным структурным элементом стиля литературного произведения» [53, 107]. Стилевая организация фольклорного образа строго традиционна и соотносима с категорией эстетического идеала, с нравственно-этическими ценностями народа: «Фольклорный стиль воспринимается как национальный, лишенный индивидуального начала» [75, 257]. Эстетическая реальность фольклора предполагает создание образов, обладающих стилистической стереотипией: исполнитель, «ориентируясь на известные ему образцы стиля, знание сюжета и поэтической лексики, отдельных формул и т. п., прежде всего воспроизводит определенные поэтические структуры (на всех уровнях), оставаясь строго в пределах символической моделирующей системы» [101, 152-170]. Универсальность формально-содержательных компонентов обусловливает многовековое бытие фольклорного произведения, в то время как явление стилистической стереотипии обеспечивает единство и устойчивость его инвариантной основы. В.П.Аникин выделяет несколько типологических видов стилевой организации произведений фольклора1. Стиль эпических произведений (в частности, сказок) исследователь называет «полифункциональным», характеризующимся гармоничным сочетанием составных элементов в структуре образа [35, 15].

Итак, налицо две разнонаправленные тенденции, определяющие реализацию конкретного фольклорного произведения: нормативность системы композиционно-стилистических средств и относительная свобода исполнительского варьирования. Поскольку «фольклорное произведение внелично и существует только потенциально, это только комплекс известных норм и импульсов, канва актуальной традиции, которую исполнители расцвечивают узорами индивидуального творчества» [48], рассмотрение специфики фольклорных образов (в частности, детских образов-типов) предполагает исследование типологической общности инвариантных структур и синхронный анализ конкретных вариантов в их системном единстве и относительной подвижности.

Детские образы-персонажи в художественной литературе структурно и семантически отличны от образов-персонажей иных возрастных категорий. Специфические ценностные ориентации детей, характерные жизненные коллизии и духовно-нравственные искания реализуются в произведении качественно иными средствами, нежели это обстоит с героями-взрослыми. Доминирует становление личности, открытие и постижение мира; По утверждению М.И.Мещеряковой, «вопрос о сущности и своеобразии художественной кон

1 В.П.Аникин выявляет следующие вилы стилей: экспрессивный, с преобладанием компонента ощущения (стиль трудовых запевок, колыбельных песен), картинно-изобразительный, с преобладанием компонента представления (стиль загадок, прибауток) и иносказательно-аллегорический, с преимущественным значением понятийного элемента (стиль пословиц и басен) [35, 15]. цепции личности в русской детской и подростково-юношеской литературе мало изучен.» [107, 44-45]. Не исследован в достаточной мере вопрос о сущности и своеобразии детских образов-персонажей в русских волшебных и новеллистических сказках.

Функционирование детских образов в сказках, в целом определяясь общефольклорными эстетическими закономерностями, предполагает ряд отличительных особенностей.

Детский образ-персонаж — это субъект действия русских волшебных и новеллистических сказок:

• обладающий специфической социовозрастной характеристикой, вследствие чего располагающий ограниченным спектром функций, свойственных сказочному герою1;

• имеющий типологические разновидности в соответствии, с конкретным содержанием сюжетов;

• характеризующийся ритуальностью поведения и внешней детализацией,-обусловленными происхождением, тендерной идентификацией, сословным и имущественным положением.

Диапазоны функционирования рассматриваемого персонажа определяются как конкретным содержанием сюжета, так и традиционными социовозра-стными признаками. Сказочное детство представляет собой период от рождения (младенчества) персонажа до перехода на социовозрастную ступень полноправного представителя общества. Сказки сохранили элементы переходных обрядов, знаменующих это событие в жизни личности. Изображение детства как значимой прелюдии к последующей взрослой жизни характерно для экспозиции сюжетов сказок с мотивами взросления". Однако детский персонаж способен реализовывать центральные функции, стимулирующие развитие действия в целом. Так, он может выступить в роли волшебного помощника взрос

1 В выявлении функций мы следуем концепции В.Я. Проппа [123, 35-73]. Для персонажей младшей социовозрастной группы не актуальны: отлучка, разведка вредителя и выдача ему сведений о герое, первая функция дарителя и реакция героя, борьба, клеймение героя, победа, свадьба.

2 СУС 300,=АА300А Победитель змея; 300 А=АА 300*В= К 303 Бой на калиновом мосту; 301 А, В Три подземных царства и др. и лых персонажей1. Поэтизация детского образа происходит здесь в соответствии с представлением об архетипе Божественного ребёнка, с христианскими представлениями о безгрешном, мудром младенце. Возрастные границы в данном случае несущественны. Наконец, функции героя-ребёнка могут способствовать реализации определенной дидактической* задачи2. Представляя собой остродраматичные эпизоды из жизни детей, сюжеты подобных сказок адресованы непосредственно детской аудитории, возрастные характеристики которой, предположительно, адекватны возрасту персонажей?. В1 каждом из рассматриваемых случаев имеет место полифункциональность, стиля: представление о персонаже-ребенке- создаётся с помощью, характерных деталей внешности и поведенческих характеристик (картинно-изобразительный стиль); подкрепляется соответствующим пафосом (экспрессивный стиль) и предполагает активизацию- понятийного- элемента (иносказательно-аллегорический" стиль).

Для определения идейно-эстетической доминанты детского образа целесообразно обратиться к понятию архетипа4. В научно-психологическом исследовании К.Г.Юнга «Божественный ребёнок» [159] архетип ребёнка представлен как некий "мифологический иррациональный символ", обладающий комплексом неэмпирических свойств. Выступая в контексте «психических событий», он реализует «подсознательный аспект детства коллективной души». Непреходящую значимость и ценность архетипа определяет соединение, казалось бы, взаимоисключающих друг друга качеств: «ребенок, с одной стороны, именно «невзрачен», т. е. неопознан, «только лишь.ребенок», однако, с другой

1 СУС 707 Ч) десные дети.

2 Например: СУС 327С, F Мальчик (Ивась, Жихарко, Лутоиюшка) и ведьма; 480А*=АА 480*Е Сестра (три сестры) отправляется спасать своего брата; 780 Чу десная дудочка и др.

3 E.IY1: Мелетинский, С.Ю. Неклюдов, Е.С. Новик отмечали, что волшебная, т.е. «заведомо вымышленная сказка» приобретает дидактическое значение именно «в силу самоотождествления слушателя с героем»; объективно-исторический процесс демифологизации «не ведет к утрате авторитетности дидактического текста, вывода или суждения, они лишь приобретают надпрецендентный, обобщенный, онтологический смысл (обобщение коллективного опыта)» [106].

4 «Архетип (греч. archctypos - первообраз) - обозначение наиболее общих и фундаментальных изначальных мотивов и образов, имеющих общечеловеческий характер и лежащих в основе любых художественных структур. Термин впервые использовался в античном платонизме, в XX в. введен в широкий культурный обиход швейцарским психоаналитиком и мифологом К.Г. Юнгом («Об архетипах», 1937)». Литературная энциклопедия терминов и понятий. - М., 2003. - 1600 стб. (стб. 59-60). стороны, божествен». В главе 1 мы обстоятельно рассмотрим работу К.Г.Юнга.

Для конкретизации понятия «архетип» в фольклористике обратимся к определению, данному Т.В.Зуевой: «Архетип (от греч. arche — начало + typos -образ) — прообраз, первичная форма, прототип; в фольклористике: представление о первичном мотиве, сюжете, образе» [75, 10]. В семантике детских образов волшебных и новеллистических сказок доминирует представление об особенной (божественной, героической, чудесной) миссии, о сверхъестественных способностях и возможностях. Характерная детализация (внешность, поведение, функция) реализует данные представления в рамках конкретного содержания сюжетов: Глубокие традиционные воззрения обеспечивают детским образам-типам идейно-эстетическое единство:

Итак, тема настоящего исследования: «Детские образы-типы в русских волшебных и новеллистических сказках».

Объектом исследования являются детские персонажи сюжетов русских волшебных и новеллистических сказок.

Предметом данного исследования является детский образ-тип в волшебных и новеллистических сказках как:

• значимый компонент (субъект действия) сюжетного типа, группы, варианта;

• совокупность типологических разновидностей, обладающих структурно-семантическим единством, идейно-эстетической целостностью и ритуальностью детализации;

• активный элемент системы образов, характеризующийся специфическими функциональными проявлениями:

Проблемы генезиса, эволюции, типологии, семантики, поэтики, идейно-художественной специфики детских образов в сказках широко освещаются в исследованиях российских фольклористов.

Научно-методологическую основу диссертации составляют положения научных трудов А.Н. Афанасьева, В.Я.Проппа, Е.М.Мелетинского,

Б.Н.Путилова, Т.В. Зуевой, В.П.Аникина, Т.А.Бернштам, Е.С. Новик1 и других исследователей. Вопросы исторического формирования и интерпретации сказочных мотивов, включающих детские персонажи, рассматриваются также в работах западноевропейских исследователей: Э.Б. Тайлора, Дж.Д.

Фрэзера, К.П.Эстес, Ленд Ф., M.-JL фон Франц". Проблеме интерпретации историко-этнографических корней детских образов-типов, обобщению итогов разысканий российских и зарубежных фольклористов в данной научной области посвящена глава 1 нашей работы. Обнаружение закономерностей исторического формирования образов-типов позволяет глубоко проникнуть в их семантику, воссоздать полную картину функционирования.

В свете богатого научного материала актуальным вкладом в рассмотрение проблемы сказочного героя- представляется ранее не проводившееся целостное, системное рассмотрение типологических разновидностей детских образов, функционирующих в сюжетных типах и вариантах волшебных и новеллистических сказок, зафиксированных в «Сравнительном указателе сюжетов»3 как наиболее значимые. Актуален жанровый аспект рассмотрения детских образов в волшебных и новеллистических сказках. Волшебная сказка представляет собой ценный объект исследования прежде всего как «всемирно распространенный жанр, одна из самых крупных повествовательных форм классического фольклора» [75, 221]. «Два конфликта (мифологический и семей

1 Афанасьев A.H. Поэтические воззрения славян на природу. Опыт сравнительного изучения славянских преданий и верований, в связи с мифическими сказаниями других родственных народов. Т. 1-3. -М., 1865-1869 (переиздание: Афанасьев А.Н. Поэтические воззрения славян на природу. В 3 т. - М., 1995); Буслаев Ф. И. Славянские сказки. Исторические очерки русской народной словесности н искусства. - 'Г. I. СПб., 1861; Пропп В.Я. Морфология сказки. - Л., 1928 (второе изд.: М., 1969); Он же. Исторические корни волшебной сказки. - Л., 1946 (последующие изд.: Л., 1986; СПб., 1996; М., 2000); Мелетинский Е.М. Герой волшебной сказки. Происхождение образа. - М., 1958; Он же. Миф и историческая поэтика фольклора. - М., 1977; Зуева Т.В. Восточнославянские волшебные сказки. - М., 1992; Она же. Волшебная сказка. М., 1993; Аникин В.П. Русская народная сказка: Пособие для учителей. - М., 1984; Он же. Теория фольклора: Курс лекций. - М., 2004; Путилов Б.Н. Фольклор и народная культура. - СПб, 2003; Бернштам T.A. Молодежь в обрядовой жизни русской общины XIX - начала XX в.: Половозрастной аспект традиционной культуры.- Л., 1988; Новик Е.С. Система персонажей русской волшебной сказки. // Структура волшебной сказки. - М., 2001; и др.

2 Таилор Э.Б. Первобытная культура. - М., 1989; Фрэзер Дж.Д. Золотая ветвь. - М., 1983; Эстес К.П. Бегущая с волками. Женский архетип в мифах п сказаниях. - M., 2002; Ленц Ф. Образный язык народных сказок. - М., 1999; Франц (фон) М.-Л. Психология сказки: Толкование волшебных сказок. Психологический смысл искупления в волшебной сказке. - СПб., 1998.

3 Сравнительный указатель сюжетов. Восточнославянская сказка / Сост.: Л.Г.Бараг, И.П.Березовский, К.П.Кабашников, Н.В.Новиков.-Л., 1979. (Далее: СУС). ный), имеющие разную историческую глубину» [75, 223], определяют функционирование детских образов в волшебных сказках. Доминанта сказок новеллистических, сформировавшихся «довольно поздно,, под влиянием литературы», - «интерес к внутреннему миру человека» [75, 227]. Единство происхождения1, длительный процесс взаимовлияния, возможность «трансформации волшебной сказки в новеллистическую», в процессе чего «чудесные силы уступают место уму и судьбе, испытания становятся или превратностями судьбы, или проверкой моральных качеств» [99, 320], определяют наличие в волшебных и новеллистических.сказках как идентичных, так и оригинальных детских образов. Следовательно, проблема сходства и различия детских образов в сказках рассматриваемых жанровых разновидностей весьма существенна. Выявление и сопоставление типологических характеристик детских образов в процессе системного анализа значительного фонда сюжетных типов и вариантов волшебных и новеллистических сказок определяет научную, новизну работы.

Цель исследования: установление закономерностей типологической общности, выявление семантико-стилистического многообразия и принципов художественного воплощения детских образов в русских волшебных и новеллистических сказках.

Цель исследования предполагает решение следующих задач:

1) обобщить научные разыскания российских и зарубежных исследователей в области сравнительно-исторического рассмотрения генезиса и эволюции детских образов в сказках;

2) посредством анализа конкретного содержания сюжетов и сюжетных вариантов сказок выявить, систематизировать и охарактеризовать основные типологические разновидности детских образов;

1 Е.М.Мелетннский, называя собственно новеллистическую сказку «романической, авантюрнобытовой», указывал на общность происхождения сказочных жанров: «Самым архаическим прообразом повествовательного искусства, в том числе новеллистического, являются мифологические сказания о первопредках» [99, 318-319].

3) исследовать закономерности функционирования детских образов-типов как значимых компонентов сюжетов, охарактеризовать принципы их идейно-художественного воплощения;

4) установить специфику жанровой обусловленности типологических характеристик детских образов в сказках.

В качестве методов исследования используются:

• историко-генетический анализ детских образов волшебных и новеллистических сказок от мифологических истоков до формирования типологических разновидностей (обобщение разысканий);

• сравнительный анализ детских образов путём индуктивного рассмотрения конкретного содержания сюжетных типов и вариантов сказок;

• системный анализ детских образов-типов в конкретных сюжетных типах и вариантах сказок;

• герменевтическое постижение и истолкование смысла типологических характеристик детских образов в контексте конкретного содержания сюжетов;

• статистическая обработка результатов количественного сопоставления типологических характеристик, устойчиво повторяющихся в сюжетных типах и вариантах сказок.

Материал исследования: русские волшебные и новеллистические сказки в записях XVIII - нач. XXI в.: тексты из сборников: А.Н. Афанасьева, И.А. Худякова, Д.Н. Садовникова, Н.Е. Ончукова, Д.К. Зеленина, Б.М. и Ю.М. Соколовых и других собирателей сказок; сказки из репертуара Ф.П. Господарева, А.Н. Корольковой, М.М. Коргуева, А.К. Барышниковой и других сказочников; региональные собрания1 и антологии, включающие значимые сюжетные типы Л и варианты сказок, зафиксированные в СУС . Обширный материал сборников отражает целостный период длительного и активного бытования волшебных и новеллистических сказок, региональные особенности, специфику репертуара

1 Например: Сказки и легенды пушкинских мест: Записи на местах, наблюдения и исслед В. И. Чернышева / Под общ. ред Комиссии АН СССР; Подг. Н П. Гринковой, Н. Т. Панченко — М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1950

2 См. Библиографию, раздел «Тексты». отдельных сказочников, современное состояние сказочного наследия, что позволяет воссоздать картину функционирования детских образов-типов и обеспечивает оптимальные условия для проведения системного анализа. В работе рассматриваются 36 сюжетных типов (241 вариант) волшебных сказок и 9 сюжетных типов (46 вариантов) сказок новеллистических.

Структура работы: диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, библиографии и приложения. Первая глава («Историко-этнографические корни детских образов волшебной сказки») имеет обзорно-обобщающий характер; вторая^ глава («Детские образы-типы в русских волшебных и новеллистических сказках») содержит системный анализ и делится на 5 параграфов, в соответствии с выявленными типологическими характеристиками детских образов. Приложение содержит таблицы и диаграммы, необходимые для полного освещения темы. Объём 208 страниц.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Детские образы-типы в русских волшебных и новеллистических сказках"

Заключение

Исследуя одну из ключевых проблем современного сказковедения -проблему сказочного героя, — мы обратились к материалу русских волшебных и новеллистических сказок с детскими персонажами с целью выявления и интерпретации типологической общности, семантико-стилистического многообразия и принципов художественного воплощения детских образов в русских волшебных и новеллистических сказках.

Детский образ-персонаж рассматривался в работе как субъект действия русских волшебных и новеллистических сказок, обладающий специфическими социовозрастными признаками, определяющими характерные типологические проявления. В соответствии с конкретным содержанием сюжета сказок, были выявлены значимые разновидности детских персонажей. Исследованию подлежала ритуальность поведения и внешняя детализация, обусловленные происхождением, тендерной идентификацией, сословным и имущественным положением конкретного образа-типа. Учитывая длительное взаимодействие трех факторов: коллективности фольклорного творчества, устной формы его бытования и традиции, - рассмотрение специфики детских образов-персонажей волшебных и новеллистических сказок основывалось на исследовании типологической общности инвариантных структур и анализе конкретных вариантов в их системном единстве и относительной подвижности.

Идейно-эстетическая доминанта детского образа была определена в работе в соответствии с понятием архетипа, введенным в культурный обиход швейцарским психоаналитиком и мифологом К.Г. Юнгом, выявившим важнейшее качество архетипа ребёнка - "парадоксальность" семантики, диалектически противоречивое сочетание ничтожности и героизма, внешней слабости и неодолимой силы. В семантике детского образа волшебных и новеллистических сказок доминирует представление об особенной (божественной, героической, чудесной) миссии, о сверхъестественных способностях и возможностях. Характерная детализация (внешность, поведение, функции) реализует указанные представления в рамках конкретного содержания сюжета; глубокие традиционные воззрения обеспечивают детским образам-типам идейно-эстетическое единство.

Необходимым компонентом исследования стало обобщение научных сведений в области выявления обусловленности сюжетного фонда, поэтики и системы образов сказок факторами историко-культурного процесса, чему посвящена глава 1 нашей работы: «Историко-этнографические корни детских образов волшебных и новеллистических сказок». Рассмотрение научных концепций ведущих российских и зарубежных ученых позволило проследить истоки типологических характеристик детских образов, анализируемых в работе. Научные труды А.Н. Афанасьева, Ф.И. Буслаева, В.Я. Проппа, Е.М. Ме-летинского, Б.Н. Путилова, Т.В. Зуевой, Т.А. Бернштам, В.П. Аникина, Г.В. Любимовой, исследования зарубежных ученых (Э.Б. Тайлора, Дж.Д. Фрэзера и др.), располагающие богатым этнографическим материалом, создали научную основу для интерпретации важнейших мотивов и образов сказок с детскими персонажами, таких как: чудесное рождение, стремительный рост богатыря в бочке, плавающей в море, чудесное разоблачение, изгнание детей в лес, похищение лесным духом, запродажа, чудесные дети, находчивый мальчик с пальчик, добродетельная сирота и др. Комплекс семантических признаков, определяющих сюжетообразующую роль персонажа, раскрыт в работе в соответствии с положениями исследований Е.С. Новик и A.M. Панченко.

Наличие солидной историко-этнографической и теоретической базы, всесторонне интерпретированной в отечественной и зарубежной науке о фольклоре, позволило нам перейти к выявлению и сопоставлению типологических характеристик детских образов в процессе системного анализа значительного фонда сюжетных типов и вариантов волшебных и новеллистических сказок, чему посвящена глава 2 - «Детские образы-типы в русских волшебных и новеллистических сказках (системный анализ)». Сюжетный фонд работы составили сюжетные типы, выявленные в процессе анализа конкретного содержания и включающие значимые детские образы: 36 сюжетов (241 вариант) волшебных сказок и 9 сюжетов (46 вариантов) сказок новеллистических. Систематизация сюжетных типов и вариантов в соответствии с доминирующим образом-типом определила рабочий материал исследования: 18 групп и 6 сюжетных типов волшебных сказок и 6 сюжетов и 1 сюжетную группу новеллистических сказок. Систематизация сюжетообразующих мотивов, характерных для конкретных сюжетных типов или групп сказок, выявила 26 мотивов с детскими персонажами, актуальных для волшебных сказок, и 7 мотивов, существенных для новеллистических сказок. Исследование обнаружило дифференцирующую роль сюжетообразующего мотива. Так, среди рассматриваемых волшебных сказок в наибольшем количестве представлены сюжетные типы и группы с мотивами взросления (54%), реализация которого определяет специфику ключевых характеристик образов-типов: в 46% сюжетных разновидностей с указанным мотивом характеристика персонажа включает только условно-фантастические признаки1, тогда как в 55% волшебных сказок с прочими мотивами, а также в новеллистических сказках, где мотив взросления не приоритетен (43%), доминирует синтез жизнеподобия и фантастики (86%).

Рассмотрение композиционной обусловленности показало, что детские образы-типы могут выступать в сказках в роли героев или эпизодических персонажей. Проявляя активность на протяжении действия в целом, детские персонажи в сюжете не взрослеют. Мотивы взросления реализуются в экспозиции, представляющей собой значимую предысторию деятельности героя. Мотивы с эпизодическими персонажами важны для характеристики основных персонажей, скрепляют сопредельные мотивы, влияют на разрешение конфликта.

Высока дифференцирующая роль тендерной идентификации в отборе признаков, присущих детским образам-типам в сказках. В соответствии с конкретным содержанием сюжета, выявлены актуальные тендерные типы: мальчик, девочка, мальчик и девочка, гендерно не дифференцируемый персонаж. Рассмотрение сюжетного фонда работы проводилось в

1 Чудесное рождение, рост не по дням, а по часам, условно-фантастическая детализация внешности, вещного мира, поведения соответствии с тендерным типом персонажа, что позволило сравнить и сопоставить функционирование персонажей различных тендерных типов в сказках (таблицы 1, 2, приложение 1). Обнаружены типологические признаки, в равной мере характерные для основных тендерных разновидностей -мальчика, девочки и парного типа - в волшебных сказках: специфика мотива рождения1 (чудесное), рост не по дням, а по часам, доминирующая внешняя характеристика (синтез номинативных и условно-фантастических признаков), преобладающий тип номинации (нарицательная половозрастная), характерные функции (отправка, начинающееся противодействие), идентичные персонажи-спутники (помощники, вредители). Следует отметить, что отсутствие гендерных характеристик как признак несамостоятельности персонажа сопровождается несоответствием социальным нормам и влечет за собой отсутствие ряда существенных типологических проявлений (роста не по дням, а по часам, лидерства, поведенческих проявлений, функций). Рождение гендерно не дифференцируемого nepcouaDica жизнеподобно, внешняя характеристика и номинация имеют социовозрастной характер, вещный мир детализирован в соответствии с тендерным типом мальчика/девочки данной сюжетной группы, в системе персонажей активны лишь вредители.

Аналогичны в большинстве типологических проявлений мальчик и парный гендерный тип, обладающие, помимо указанных, сходными социальными доминантами (царевичи, крестьяне, тогда как у девочек — крестьянка и купеческая дочь), идентичными условно-фантастическими признаками вещного мира и поведения {девочкам присущ синтез жизнеподо-бия и фантастики).

К оригинальным типологическим проявлениям следует отнести признаки лидера: маленький, да удаленький для мальчиков, падчерица для девочек и старший для персонажей парного гендера. Возможны оригинальные, весьма распространенные номинативные характеристики: собственная традиционная у мальчиков и собственная эмоционально—экспрессивная у девочек.

1 Для тендерной категории девочки чудесное рождение преобладают суммарно: в 28,5% СГ и СТ мотив обязателен, в 14% возможен.

В новеллистических сказках также имеет место совпадение типологических признаков всех гендерных типов, а именно: отсутствует рост не по дням, а по часам, идентичны детализация вещного мира и поведения (совмещение условно-фантастических и жизнеподобных проявлений), сходны персонажи-спутники (помощники, вредители). Частичное совпадение исследуемых признаков наблюдается между мальчиками и парным гендерным типом: наличие мотива чудесного предсказания, дарования при характеристике рождения (у девочек мотив рождения отсутствует или жизнеподобен), преобладающий тип номинации (нарицательная половозрастная, тогда как у девочек - собственная половозрастная)1; распространенная функция (отправка). Некоторыми сходными характеристиками обладают мальчик и девочка (реализация функции начинающегося противодействия), девочка и парный гендерный тип (отсутствие мотива лидерства2, наличие функции посредничества). Вполне оригинальны: доминирующие социальные признаки: мальчик - купеческий сын, девочка - крестьянка, мальчик и девочка - представители разных социальных слоев; преобладающий тип внешней характеристики: как половозрастные, так и условно-фантастические признаки для мальчика; все виды для девочкщ половозрастная для мальчика и девочки.

Доминирующим гендерным типом является персонаж-люльчик: он функционирует в 30% и возможен как действующее лицо в 37% сюжетов волшебных сказок, активен в 72% сюжетов сказок новеллистических . Именно ему в особенности свойственны ключевые характеристики детского образа-типа - чудесное рождение (более 33% общего сюжетного фонда волшебных и 14% новеллистических сказок4), сопровождаемое ростом не по дням, а по часам (более 31%) или чудесным отсутствием роста (6%) в волшебных

1 У мальчиков имеет место также собственная традиционная номинация, у парного тендера -нарицательная (указывающая на родство), собственная (универсальная и литота).

2 Среди мальчиков лидирует персонаж более низкого социального происхождения.

3 Девочка - активно действующий персонаж в 8% и допустимый в 24% сюжетов волшебных, а также функционирующий в 14% сюжетов новеллистических сказок. Гендерный альянс - «мальчик и девочка» - распространен более чем в 17% волшебных и в 14% новеллистических сказок. Гендерно не дифференцируемый персонаж имеет место только в 2% волшебных сказок.

4 В рамках соответствующей тендерной категории: соответственно, более 50% и 20%. сказках; реализация чудесного предсказания, дарования, перерождения (28%) -в новеллистических сказках. Рассматриваемый тендерный тип располагает наибольшей парадигмой социальных характеристик1. Если в волшебных сказках характеристика внешности каждого из тендерных типов включает не менее 5 разновидностей, то в новеллистических сказках разнообразие (3 вида) свойственно только мальчику. Мальчик обладает наибольшим разнообразием номинативных форм (10 в волшебных и 5 в новеллистических сказках) и поведенческих признаков-,(5 видов в волшебных и 3 вида в новеллистических сказках). Если спектр функциональных проявлений (12 вариантов) мальчика в волшебных сказках несколько уступает парному тендеру (14), то в новеллистических сказках мальчик — безусловный лидер (10 функций). Однако в системе персонажей волшебных сказок с героями-мальчиками отсутствуют дарители и ложные герои, характерные для прочих тендерных категорий. В новеллистических сказках количественный состав системы персонажей с героем-мальчиком максимален; отсутствуют посредники.

Поскольку пол человека имеет не только социальную, но и культурно-символическую интерпретацию, тендерный подход эффективен в процессе анализа не только социальных, но и культурных процессов и явлений, в частности, в ходе выявления типологических характеристик детских образов в волшебных и новеллистических сказках2. Безусловно, такие понятия и явления, как сила, свет, творчество, активность, рациональность характеризуют в волшебных и новеллистических сказках образ-тип мальчика. Природа, тьма, подчинение, слабость, беспомощность, пассивность - свойства

1 Царевич, княжич, купеческий сын, барич, попович, крестьянин, сын прислуги, солдата, стрельца в волшебных сказках; крестьянский, купеческий, мещанский сын, сын охотника, бедняков в новеллистических сказках.

2 «Многие не связанные с полом понятия и явления (природ;), культура, стихии, цвета, божественный или потусторонний мир, добро, зло и многое другое) ассоциируются с "мужским / маскулинным" или "женским / фемининным" началом. Таким образом, возникает символический смысл "женского" и "мужского", причем "мужское" отождествляется с богом, творчеством, светом, силой, активностью, рациональностью и т. д. (и, соответственно, бог, творчество, сила и прочее символизируют маскулинность, мужское начало). "Женское" ассоциируется с противоположными понятиями и явлениями - природой, тьмой, пустотой, подчинением, слабостью, беспомощностью, хаосом, пассивностью и т. д., которые, в свою очередь, символизируют фемннинность, женское начало» [139]. Неполнота парадигмы ассоциаций в нашем случае объяснима «незавершённостью» образа ребенка в сказках, тяготеющих к поэтизации судеб взрослых героев. образов-типов девочек в волшебных сказках. Активность, рациональность и творчество героини сказки-новеллы ограничены узким семейным кругом.

В соответствии со спецификой жанра, конкретным содержанием сюжета и тендерным типом, определена парадигма актуальных сословно-имущественных характеристик исследуемых персонажей: царевич (63% сюжетного фонда), крестьянин (69%), купеческий сын (44%), крестьянка (57%), купеческая дочь (28,5%), царевич и царевна (46%), крестьянин и крестьянка (46%) в волшебных сказках и купеческий сын (80%), крестьянин (40%), абсолютные лидеры - крестьянка, мальчик и девочка - представители сословно-имущественного мезальянса - в новеллистических сказках. Только мальчики в волшебных сказках могут быть княжичами и солдатскими детьми, представляют сословный мезальянс (сын царевны и крестьянина). Вне сословной нормы дети фантастических и тотемных существ (яги, медведя), природных объектов (ветра, воды), «дикой женщины», собственно фантастические существа. Для новеллистической сказки, наряду с сословными характеристиками, существенна имущественная антитеза «богатый»/«бедный»; границы сословного мезальянса ближе: сын царевича и купеческой дочери.

В процессе анализа сюжетного фонда работы были выявлены и охарактеризованы типологические признаки конкретных детских образов-персонажей. Так, определены способы реализации мотива рождения в сказках (чудесное, жизнеподобное рождение, отсутствие мотива в сюжете). Рассмотрены модификации чудесного рождения в волшебных сказках: наличие особенных внешних или поведенческих характеристик, необычные обстоятельства рождения1. Отмечено наличие тесной взаимосвязи мотивов чудесного рождения и быстрого роста в волшебных сказках: около 50% сюжетов реализуют указанные мотивы в едином комплексе (в особенности, сюжеты с персонажами — мальчиком, мальчиком и девочкой). Для новеллистических сказок чудесное рождение персонажа не характерно: его замещают сюжетообразующие мотивы чудесного предсказания, дарования,

1 Обещание, предсказание, рождение от животного, от съеденной рыбы, выпитой воды, ветра, превращение неодушевленного объекта и т.п. перерождения. Обусловлено лидерство, доминирующее положение в сюжете волшебных сказок одного из персонажей-аналогов (в соответствии с происхождением, социовозрастными и социально-психологическими характеристиками, реализуемой функцией, эмоционально-экспрессивной окрашенностью образа). Прокомментирован факт паритетного участия ряда персонажей-аналогов в волшебных и новеллистических сказках, наличие собирательного образа детей1.

Выявлены способы внешней характеристики детских образов в сказках: прямая (условно-фантастическая); косвенная, возникающая в контексте половозрастной характеристики или номинации; сочетание признаков. Определена доминирующая значимость косвенной половозрастной характеристики, реализуемой в 33% волшебных и 43% новеллистических сказок. Охарактеризована сюжетная, социально-сословная, тендерная и возрастная обусловленность предметной детализации детских персонажей, установлен ведущий принцип детализации вещного мира в волшебных и новеллистических сказках: синтез условно-фантастических и жизнеподобных компонентов. Детали-вещи в сказках не только провоцируют конфликт или сигнализируют о соприкосновении с волшебным миром, но и отражают представления о традиционных предметах обихода той или иной социальной категории. Определены функции номинации в сказках. Так, номинация собственная отражает происхождение, принадлежность к сословно-имущественной категории; регулирует взаимоотношения между персонажами (лидерство, паритет); соответствует или контрастно внешней (поведенческой) характеристике; содержит универсальную характеристику, эмоционально-экспрессивный компонент. Задача нарицательной номинации - создание обобщенного образа, половозрастная характеристика, указание на родство. Сравнительно-сопоставительное рассмотрение показало преобладание нарицательного половозрастного типа номинации в сказках.

1 Указанные характеристики свойственны близнецам-богатырям и чудесным детям из волшебных сказок и братьям из новеллистического сюжета о внезапном обретении сверхъестественных способностей.

Рассмотрены разновидности поведенческой характеристики персонажей, исследованы наиболее актуальные формы поведенческих проявлений (условно-фантастическая в волшебных и совмещение жизнеподобия и фантастики в новеллистических сказках), обозначена их сюжетная, сословно-социальная, тендерная и возрастная обусловленность.

Установлены 16 сюжетно значимых функций, свойственных детским персонажам в волшебных сказках и 11 функций, характерных для сказок новеллистических1. Определена актуальность каждой из функций для рассматриваемого сюжетного фонда". Отмечена дифференцирующая роль тендерной идентификации в отборе функциональных проявлений персонажа. Так, в волшебных сказках отправка для мальчика - самостоятельный шаг (за исключением мотивов изгнания и запродажи); отправка для девочки -похищение или распоряжение старших; совместная отправка - бегство. Только для мальчика характерны функции подвоха и пособничества; только для девочки - функция наказания. Запрет имеет место в сюжетах с мальчиком и девочкой, но направлен только на мальчика. В новеллистических сказках только мальчик получает волшебное средство, отправляется, преследуется и спасается, осуществляет мнимое пособничество, неузнанное прибытие, узнавание и обличение; только девочка бывает посредницей.

В ходе рассмотрения системы персонажей определены актуальные типы персонажей-спутников: помощники и вредители. Минимальна система персонажей в сказках с образом-типом ребенка «дикой женщины», нередко гендер-но ив дифферет{ированным (1 тип); максимальна - в сюжетах с персонажами — мальчиком и девочкой в волшебных сказках (7 типов) и мальчиком в сказках новеллистических (5 типов).

Функции действующих лиц определяются конкретным содержанием сю

1 Идентичные функции: начинающееся противодействие, получение волшебного средства, отправка, преследование и спасение, посредничество, узнавание и обличение, трудная задача и решение, трансфигурация; функции, характерные только для волшебных сказок: запрет, нарушение запрета, подвох (и пособничество), вредительство, пространственное перемещение, возвращение, притязания ложного героя, наказание; только для новеллистических: мнимое пособничество, ликвидация недостачи, неузнанное прибытие.

2 Доминирующими являются отправка (24% волшебных и 21% новеллистических СГ и СТ) и начинающееся противодействие (соответственно, 14% и 17%). жета, поэтому диапазон действий образов-типов достаточно широк. Так, в волшебных сказках родители могут выступать в роли помощников, отправителей, вредителей, пособников вредителя; царь может быть помощником, дарителем, вредителем; прислуга (дворовые люди) бывают помощниками, пособниками вредителя, вредителями; яга может быть вредителем или дарителем; предметы быта и дикие животные исполняют функцию пособничества вредителю или же помогают герою1. Безусловные вредители персонажа-ребенка -демонологические существа («водяник»), ведьма, дочери яги, мачеха. Неизменные помощники (дарители) - святые-чудотворцы, мать, домашние животные. Содействие ряда персонажей необходимо заслужить. Взаимодействие персонажей с детскими образами-типами в волшебных сказках, как правило, 2 регламентируется традициеи, т.е. имеет историко-генетическую мотивацию . В новеллистических сюжетах родители выступают в роли вредителей, пособников вредителя, посредников, отправителей; купцы (монахи, приказчики, прислуга), в зависимости от конкретного содержания сюжета, становятся помощниками героя, вредителями, пособниками вредителя. Вредительство имеет очевидную социально-психологическую мотивацию; так, детей преследует любовник матери, завистливый купец, ворожец-обманщик. Помощь же (со стороны бабушки-задворенки, пастуха, корабельщика, короля, приемных родителей) мотивируется нравственно-психологически: жалостью, симпатией, признанием конкретных достоинств. Дарители персонажа (три святых старца; Господь с апостолом; два седеньких старичка и ангел Божий и др.) привносят в сюжет элемент христианской легенды.

Важнейшим дифференцирующим фактором в отборе признаков, характеризующих детские образы-типы, является жанровая природа сказок. Соответствие жанровым установкам обусловливает использование той или иной характеристики (см. таблицу 7, приложение 1). В результате проведенного исследования определены типологические признаки, общие для персонажей

1 К данной категории следует отнести единственное из домашних животных - кота. Двойственны в реализации функций также дикие гуси-лебеди.

2 См. об этом в главе 1 нашей работы. волшебных и новеллистических сказок: ведущий гендерный тип (мальчик), преобладающая внешняя характеристика (половозрастная), специфика детализации вещного мира (совмещение условно-фантастических и жизнеподобных признаков), характер номинации (нарицательная половозрастная); актуальные функции (отправка, начинающееся противодействие); персонажи-спутники (помощники, вредители). Установлены коренные отличия в реализации типологических характеристик детских образов: доминирующий мотив. (мотив взросления, реализуемый в экспозиции и завязке действия волшебных сказок; прочие мотивы, развивающиеся как в экспозиции, так и на протяжении развития действия новеллистических сказок); преимущественная характеристика субъектов долшнирующего мотива (условно-фантастическая в волшебных и синтез жизнеподобия и фантастики в новеллистических сказках); преобладающие социальные характеристики (крестьянские и царские дети в волшебных, купеческие и крестьянские дети в новеллистических сказках)1, реализация оппозиции бедный/богатый"; актуальный способ введения детского персонажа в сюжет (чудесное рождение, сопровождаемое ростом не по дням, а по часам, в волшебных сказках; чудесное предсказание, дарование, перерождение3 и дальнейшее жизнеподобное взросление в новеллистических)- доминирующий лидер (старший в волшебных и социально низший в новеллистических сказках); актуальная составляющая системы персонажей (отправители в волшебных и дарители в новеллистических сказках).

Выявление и интерпретация основных типологических характеристик детских образов в процессе системного анализа значительного фонда сюжетов и сюжетных вариантов позволило воссоздать картину функционирования детских образов-типов в русских волшебных и новеллистических сказках.

1 Следует отметить, что только в волшебных сказках возможно функционирование, а нередко и лидирующее положение персонажей вне сословно-социальных норм.

2 В волшебных сказках оппозиция бедный/богатый не существенна: сыновья бедной вдовы уверенно отправляются на поиск царских дочерей. В новеллистических сказках наличие указанной оппозиции приводит к нарочитому обострению конфликта (см., например, СУС 461).

3 Чудесное рождение имеет место лишь в 14% сюжетного фонда новеллистических сказок (СТ 6).

Проведенное исследование подтвердило, что основными составляющими характеристики детских образов-типов в русских волшебных и новеллистических сказках являются:

• объективные компоненты: жанровая, сюжетная и композиционная обусловленность, тендерная идентификация, сословное и имущественное положение;

• субъективные компоненты, реализуемые конкретным образом-типом в пределах сюжетного типа или группы: специфика рождения и реализация сопутствующих мотивов; внешняя характеристика, номинация, предметная детализация; поведенческая характеристика, функции, система персонажей, включающей образ-тип.

Вне всякого сомнения, каждый из выявленных и охарактеризованных нами образов-типов предполагает более детальное, всестороннее исследование историко-этнографических истоков, анализ содержания сюжетных типов и вариантов русских волшебных и новеллистических сказок с целью выявления и систематизации конкретных проявлений общих типологических характеристик.

195

Список научной литературыЛедовская, Инна Викторовна, диссертация по теме "Фольклористика"

1. Великорусские сказки архива Русского географического общества. Сборник А.М.Смирнова. В 2 книгах. СПб.: Тропа Троянова, 2003. (Полное собрание русских сказок. Предреволюционные собрания. - Т. 9). - Кн. 1 - 479 е.; Кн. 2 - 448 с.

2. Великорусские сказки в записях И.А. Худякова. М.; JL: Наука, 1964. - 302 с.

3. Великорусские сказки Вятской губернии. С прилож. 6-ти вотяцких сказок / Сб. Д. К. Зеленина. — Пг., 1915. — XLIV, 640 с. — (Записки Имп. Рус. геогр. о-ва по Отд-нию этнографии; Т. 42).

4. Великорусские сказки Пермской губернии. Сокровищница отечественного собирательства / Сборник Д.К. Зеленина. Сост., подг. текста, послесл. и комм. Т.Г.Берегулёвой-Дмитриевой. М.: Правда, 1991. - 544 с.

5. Восточнославянские волшебные сказки: Для учащихся сред, и ст. классов / Сост., подгот. текстов, вступ.ст., коммент., словарь Т.В.Зуевой; Пер. с укр. и белорус, яз. Т.В.Зуевой, Б.П.Кирдана. М.: Просвещение, 1992. - 448 с.

6. Господин леший, господин барин и мы с мужиком. / Записки о сказочниках Дм.Молдавского и сказки, собранные Вл.Бахтиным и Дм.Молдавским. M.-JL: Наука, 1965 - 360 е.;

7. Лекарство от задумчивости. Русская сказка в изданиях 80-х годов 18 века. СПб.: Тропа Троянова, 2001. - 415 е.- (Полное собрание русских сказок. Ранние собрания. - Т.5).

8. Народные русские сказки А.Н.Афанасьева в трех томах / Изд. подготовили Л.Г.Бараг и Н.В.Новиков. М., 1984 (т. 1); 1985 (т. II, III). Т. 1 -511 е.; Т. 2-463 е.; Т.3 -495 с.

9. Неизданные сказки из собрания Н.Е.Ончукова (тавдинские, шокшозерские и самарские сказки) / Подготовка текстов: В.И.Жекулина; Вступ. ст., коммент.: В.И.Еремина. СПб.: Алетея, 2(J)00. - 488 с.

10. Русская сказка. Избранные мастера: В 2 т. / Ред. и коммент. М. К. Азадовского. М.; Л.: Academia, 1932. Т. 1. - 422 е., Т. 2.-415 с.

11. Русские народные сказки / Сост. Э. Померанцева. М., 1957. - 511 с.

12. Русские народные сказки Сибири о чудесном коне / Сост. Р. П. Матвеева. Новосибирск: Наука, 1984. - 335 с.

13. Русские народные сказки. Сказки рассказаны воронежской сказочницей А.Н. Корольковой / Сост. и отв. ред. Э.В. Померанцева. М., 1969.-408 с.

14. Русские сказки в ранних записях и публикациях (XVI — XVIII века) / Вступ. ст., подгот. текста и коммент. Н.В.Новикова.- Л., 1971. 288 с.

15. Русский фольклор в Литве. / Исследование и публикация Н.К. Митропольской. Вильнюс, 1975. - 432 с.

16. Севернорусские сказки в записях А. И. Никифорова / АН СССР. Ин-т рус. лит. (Пушкин. Дом); Изд. подгот. В.Я. Пропп. — М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1961. — 386 с. — (Памятники рус. фольклора / Ред. А. М. Астахова).

17. Северные сказки / Сборник Н. Е. Ончукова. В 2 кн. СПб.: Тропа Троянова, 1998. - 479 с. и 348 с. (Полное собрание русских сказок. Ранние собрания. - Т. 1).

18. Сказки брянского Подесенья. Публикация Винарчик Л.М., Никитиной И.А. // Живая старина: Журнал о русском фольклоре и традиционной культуре. М. - № 4. - 2002. - с. 12-16.

19. Сказки и легенды пушкинских мест: Записи на местах, наблюдения и исслед. В. И. Чернышева / Под общ. ред. Комиссии АН СССР; Подг. Н. П. Гринковой, Н. Т. Панченко. — М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1950. — 342 с. — (Лит. памятники).

20. Сказки и песни Белозерского края. / Сборник Б. и Ю.Соколовых: В 2 кн. СПб.: Тропа Троянова, 1999. - 800 с. - Кн. 1. - (Полное собрание русских сказок. Предреволюционные собрания. - Т.2).

21. Сказки и предания Самарского края. / Собраны и записаны Д.Н Садовниковым. СПб.: Тропа Троянова, 2003. - 447 е.- (Полное собрание русских сказок. Ранние собрания. - Т. 10).

22. Сказки и предания Северного края. / Сборник И. В. Карнауховой. -СПб.: Тропа Троянова, 2006. 560 е.- (Полное собрание русских сказок. Довоенные собрания. - Т. 12).

23. Сказки Куприянихи. Записи 1925-1942 годов. СПб.: Тропа Троянова, 2007. - 370 с. - (Полное собрание русских сказок. Довоенные собрания. - Т. 14).

24. Сказки Магая (Е. А. Сороковикова) / Бурят.-Монгол, науч.-исслед. ин-т яз., лит. и истории; Записи Л. Элиасова и М. Азадовского; Под общ. ред. М. К. Азадовского. —Л.: Гослитиздат, 1940. 336 с.

25. Сказки Терского берега Белого моря / Изд. подготовил Д.М.Балашов. Д.: Наука, 1970. - 448 с.

26. Сказки Филиппа Павловича Господарева / Запись текста, вступ. ст., примеч. Н. В. Новикова. Петрозаводск: Госиздат КФССР, 1941. - 662 с.

27. Старая погудка на новый лад. Русская сказка в изданиях конца XIX века. СПб.: Тропа Троянова, 2003. - 399 е.- (Полное собрание русских сказок. Ранние собрания. - Т.8).

28. Тамбовский фольклор. / Ред. и предисл. Ю.М.Соколова и Э.В.Гофман. Тамбов, 1941.-324 с.

29. Традиционный фольклор Новгородской области. Серия Памятники русского фольклора. Сказки. Легенды. Предания. Былинки. Заговоры. По записям 1963-1999г. СПб.: Алетейя, 2001. - 534 с.

30. Тумилевич В.Ф. Сказки и предания казаков-некрасовцев. Ростов-на-Дону, 1961.-272 с.

31. Фольклор русского населения Прибалтики / Авторы-сост. А.Ф.Белоусов, Т.С.Макашина, Н.К.Митропольская. Отв.ред. Э.В.Померанцева. -М.: Наука, 1976.-245 с.

32. Чичаева Екатерина. Сказы и сказки. Записал и подгот. к печати Александр Гуревич. Красноярск, 1954. - 136 с.1. Исследования

33. Аникин В.П. Русская народная сказка: Пособие для учителей. — М., 1984.-256 с.

34. Аникин В.П. Теория фольклора: Курс лекций. 2-е изд., доп. - М.: КДУ, 2004. - 432 с.

35. Апокрифы древних христиан. Исследования, тексты, комментарии. -М, 1989.-333 с.

36. Арзамасцева И.Н. Детская литература: Учебник для студ. высш. пед. учеб. заведений / И.Н.Арзамасцева, С.А.Николаева. 3-е изд., перераб. и доп. - М.: Издательский центр «Академия», 2005. - 576 с.

37. Аръес Филипп. Ребенок и семейная жизнь при старом порядке / Пер. с франц. Я. Ю. Старцева при участии В. А. Бабинцева. Екатеринбург, 1999.-415 с.

38. Афанасьев А.Н. Древо жизни: Избранные статьи / Подгот. текста и коммент. Ю.М. Медведева; Вступ. статья Б.П.Кирдана. М.: Современник, 1982.-464 с.

39. Афанасьев А.Н. Народ-художник: Миф. Фольклор. Литература / Сост., подгот. текста, вступ. ст. и примеч. А.Л. Налепина. М.: Сов. Россия, 1986.-368 с.

40. Афанасьев А.Н. Поэтические воззрения славян на природу. В 3 т.- М., 1995. Т. 1 416 е.; Т. 2 - 400 е.; Т. 3 - 416 с.

41. Байбурин А. К. Обрядовые формы половой идентификации детей // Этнические стереотипы мужского и женского поведения. СПб., 1991. -319с.

42. Байбурин А.К. Ритуал в традиционной культуре: Структурно-семантический анализ восточнославянских обрядов / РАН. Музей антропологии и этнографии; Отв. ред. Б.Н. Путилов. СПб.: Наука, 1993. - 239 с.

43. Байбурин А.К, Левинтон Г.А. К проблеме «У этнографических истоков фольклорных сюжетов и образов» // Фольклор и этнография. У этнографических истоков фольклорных сюжетов и образов. JI., Наука 1984.- 256 с.

44. Бернштам Т. А. Духовный статус «отрочь» возраста и его святые символы на Руси (Пограничное сознание (Альманах «Канун». Вып. 5). -СПб., 1999. 119 с.

45. Бернштам Т.А. Молодежь в обрядовой жизни русской общины XIX — начала XX века: Половозрастной аспект традиционной культуры. -Л., 1988. 274 с.

46. Богатырев П.Г. Вопросы теории народного искусства. М.: Искусство, 1971. - 544с.

47. Богатырев П.Г., Якобсон P.O. Фольклор как особая форма творчества// Богатырев П.Г. Вопросы народного творчества М. Искусство 1971 с. 369-383. Цит. по: http://www.ruthenia.ru/folklore/jackobsonl.htm.

48. Буслаев Ф. И. Славянские сказки: (Из лекций о народной поэзии, читанных в 1857—1858 и 1858-1859 академических годах) // Отечественные записки. — 1860. — Т. CXXXII, № 10. — Отд. I. — С. 641—688.

49. Ведерникова Н.М. Русская народная сказка / Н.М.Ведерникова; АН СССР. М.: Наука, 1975. - 135 с.

50. Веселовский А.Н. Историческая поэтика. JL, 1940. - 648 с.52. http://ru.wikipedia.org/wiki/Тендер

51. Виноградов В.В. Проблемы русской стилистики. М.: Высшая школа, 1981.-320 с.

52. Виноградов Г.С. Страна детей: Избр. работы по этнографии детства / Георгий Семенович Виноградов. СПб: Анатолия, 1998. - 547 с.

53. Груилко Е.А., Медведев Ю.М. Русские легенды и предания. М.: Изд-во Эксмо, 2006. - 672 с.

54. Далгат У.Б. Литература и фольклор: Теоретические аспекты. М.: Наука, 1981.-302 с.

55. Даль В.И. О повериях, суевериях и предрассудках русского народа. СПб. Издательство «Литера», 1996. - 480 с.

56. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. В 4 тт. М., 1998. Т. 1 - 699 е.; Т. 2 - 779 е.; Т. 3 - 555 е.; Т. 4 - 688 с.

57. Дымшиц А. Литература и фольклор. Сборник статей. М.: Художественная литература, 1938. - 183 с.

58. Елеонская Е.Н. Сказка, заговор и колдовство в России: Сборник трудов. М.: Индрик, 1994. - 272 с.

59. Еремина В.И. Ритуал и фольклор. АН СССР. Институт русской литературы; Отв. ред. А.А. Горелов. Л.: Наука, 1991. - 207 с.

60. Живая старина: Журнал о русском фольклоре и традиционной культуре. М. - №3 - 2000.

61. Живая старина: Журнал о русском фольклоре и традиционной культуре. М. - №4 - 2002.

62. Зеленин Д. К Восточнославянская этнография. -М., 1991.-511 с.

63. Зеленин Д. К. Избранные труды: Статьи по духовной культуре. 1901-1913. -М., 1994.-400 с.

64. Зеленин Д.К. Обрядовое празднество совершеннолетия девицы у русских // Живая старина. СПб, 1911. Вып.2. - С.236-239.

65. Зимин В.Я\ Эволюция представлений о детстве в общественном и художественном сознании // Мировая словесность для детей и о детях. Выпуск 11.-М.: 2006. С. 55-59.

66. Зуева ТВ. Волшебная сказка / Под ред. Б.П.Кирдана. М.: Прометей, 1993. - 239 с.

67. Зуева, Т.В. Волшебная сказка и семейно-бытовые обряды в системе восточнославянского фольклора // Поэзия и обряд М., 1989. - С. 50-79.

68. Зуева Т.В. Категория чудесного в современном повествовательном фольклоре детей // Проблемы интерпретации художественного произведения. М., 1985.-С. 141.

69. Зуева Т.В. О жанровом выделении волшебных сказок в восточнославянском повествовательном фольклоре // Сказка и несказочная проза. -М., 1992.-С. 24-51.

70. Зуева Т.В. Образы и структурные типы волшебной сказки «Чудесные дети» в традиционной версии восточных славян // Проблемы изучения и преподавания русского устного народного творчества. Сб. трудов. Вып. 4. М., 1977. - С. 3-30.

71. Зуева Т.В. Православное мироощущение русского народа как источник устного поэтического творчества (рассказ И.С.Шмелёва «Знамения») // Гуманитарные науки и православная культура. Москва Ярославль: 2003. -С. 17-21.

72. Зуева, Т.В. Предпосылки изучения восточнославянской мифологической сказки // Архетипы в фольклоре и литературе: Сб. науч. статей.-Кемерово, 1994. С. 17-23.

73. Зуева ТВ. Русский фольклор: Слов.-справ.: Кн.для учителя. — М.: Просвещение, 2002. 334 с.

74. Зуева Т.В. «С неба звездочка упала.» (Происхождение образа) // Русская речь. 1997. - №5.- С.99-105.

75. Зуева Т.В. Система сказочных жанров в русском фольклоре // Литература в школе. 2006. - № 3. - С. 8-12

76. Зуева Т.В. Сказка «Чудесные дети» в фольклоре восточных славян (происхождение и историческое развитие). Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. — М., 1978. 19 с.

77. Зуева Т.В. Сказки Пушкина: Книга для учителя. М.: Просвещение, 1989. - 156 с.

78. Зуева Т.В. Сюжет «Чудесные дети» как типологическое фольклорное явление и самобытная сказка восточных славян // Проблемы преподавания и изучения русского народного творчества. Республиканский сб. Вып. З.-М., 1976-С. 45-66.

79. Зуева Т.В., Кирдан Б.П. Русский фольклор: Учебник для высших учебных заведений. М.: Флинта: Наука, 1998. - 400 с.

80. Иванов Н.Н. «Рог Бурёнушки» (архетип тайных глубин и духовный путь личности) // Мировая словесность для детей и о детях. Выпуск 7. М.: 2002.-С.120-122.

81. Капица Ф.С. Славянские традиционные верования, праздники и ритуалы: Справочник. М.: Флинта: Наука, 2000. - 216 с.

82. Корепова К.Е. Волшебный мир // Русская волшебная сказка: Антология / Сост., вступ.ст., коммент. К.Е.Кореповой. М.: Высш. шк., 1992. -С. 5-18

83. Коринфский А.А. Народная Русь: круглый год сказаний, поверий, обычаев и пословиц русского народа. Смоленск: Русич, 1995. - 656 с.

84. Костомаров Н.И. Русские нравы: Домашняя жизнь и нравы великорусского народа. М.: Чарли, 1995. - 653 с.

85. Костомаров Н.И. Славянская мифология: Историч. монографии и исслед. М.: Чарли, 1995. - 688 с.

86. Костюхин Е.А. Лекции по русскому фольклору: учеб. пособие для вузов. М.: Дрофа, 2004. - 336 с.

87. Лазутин С.Г. Поэтика русского фольклора: Учебное пособие для вузов М.: Высш.шк., 1989. - 208 с.

88. Левкиевская Е. Е. Мифы русского народа. М., 2002. 528 с.

89. Ленц Ф. Образный язык народных сказок / Пер. с нем. 2-е изд. -М.: evidentis, 1999.-328 с.

90. Литературный энциклопедический словарь / Под общ. ред. В.М.Кожевникова, П.А.Николаева. М.: Сов. Энциклопедия, 1987. - 752 с.

91. Лихачёв Д.С. Внутренний мир художественного произведения // Вопр. литературы. 1968. - №8. - С. 74-87.

92. Лихачёв Д.С. Историческая поэтика русской литературы. Смех как мировоззрение и другие работы. СПб.: Алетейя, 2001. - 566 е.;

93. Лутовинова Е.И. Русская волшебная сказка «Снегурочка» // Русская словесность. 2007. - №6. - С. 13-16.

94. Любимова Г.В. К вопросу о статусе переходных обрядов в восточнославянской культурной традиции. Цит. по: http://www.sati. archaeology.nsc.ru/Home/pub/Data/?html=sv26.htm&id=573

95. Мелетинский Е.М. Герой волшебной сказки. Происхождение образа. М.: Восточная литература, 1958. - 264 с.

96. Мелетинский Е.М. Избранные статьи. Воспоминания. М.: Рос-сийск. гос. гуманит. ун-т. — Ин-т высш. гуманит. исследов, 1998. - 576 с.

97. Мелетинский Е.М. К вопросу о применении структурно семиотического метода в фольклористике // Семиотика и художественное творчество. - М.: Наука, 1977. - С. 152-170.

98. Мелетинский Е.М. Литературные архетипы и универсалии. М.: 2001.-573 с.

99. Мелетинский Е.М. Миф и историческая поэтика фольклора. ИМ-ЛИ. Брошюры докладов на Всесоюзной научной конференции "Проблемы исторической поэтики фольклора" (на правах рукописи). М. 1977. - 23 с. Цит. по: www.ruthenia.ru.

100. Мелетинский Е.М. Миф и сказка // Этнография и фольклор. М., Наука, 1970. - С. 132-149. Цит. по: http://www.ruthenia.ru/folklore/meletinskyl 1 .htm

101. Мелетинский Е.М. Новеллистическая сказка и сказка-анекдот как фольклорные жанры // Мелетинский Е.М. Историческая поэтика новеллы. -М., 1990. (279 е.). С.8-29.

102. Мелетинский Е.М. Первобытные истоки словесного искусства // Ранние формы искусства. М., Искусство, 1972. - С. 149-189. Цит. по: http://www.ruthenia.ru/folklore/meletmsky6.htm.

103. Мещерякова М.И. Русская детская, подростковая и юношеская проза 2 половины XX века: проблемы поэтики: Монография — М.: Мегатрон, 1997.-380 с.

104. Мудрость народная. Жизнь человека в русском фольклоре. Вып. II: Детство. Отрочество. Сказки о животных, волшебные, бытовые, балагурные, докучные, небылицы. Загадки / Сост., подгот.текстов, вступ.ст. и коммент. В.П.Аникина. - М., 1994. - 525 с.

105. Науменко Г.М. Народная мудрость и знания о ребенке. Этнография детства. М., 2001. - 431 с.

106. Неклюдов С.Ю. О некоторых аспектах исследования фольклорных мотивов // Фольклор и этнография: У этнографических истоков фольклорных сюжетов и образов. Л.: Наука, 1984. - С.221-228.

107. Новик Е.С. Обряд и фольклор в сибирском шаманизме: Опыт сопоставления структур. М.: Наука, 1984. - 304 с.

108. Новик Е. С. Система персонажей русской волшебной сказки // Структура волшебной сказки. М., 2001. - С. 122-160. Цит. по: http://www.ruthenia.ru/folklore/novik8.htm

109. Новиков Н.В. Образы восточнославянской волшебной сказки. -Л.: Наука, 1974.-256 с.

110. Новозаветные апокрифы / Сост., коммент. С.Ершова; Предисл. В.Рохлшстрова. СПб.: Амфора, 2001. - 423 с.

111. Ожегов С.И. Словарь русского языка — М., 1985. 797 с.

112. Панченко A.M. Отношение к детям в русской традиционной культуре. // Отечественные записки. 2004.- №3. Цит. по:www.strana-oz.ru/?article=862&numid= 18

113. Померанцева Э.В. Мифологические персонажи в русском фольклоре. М.: Наука, 1975. - 192 с.

114. Померанцева Э.В. О русском фольклоре. М., 1977. - 119 с.

115. Померанцева Э.В. Писатели и сказочники: Сб.статей / Вступ.ст. В.Е.Гусева. М.: Сов. писатель, 1988. - 357 с.

116. Померанцева Э.В. Русская народная сказка. М.: 1963. - 128 с.

117. Померанцева Э.В. Судьбы русской сказки. М., 1965. - 220, с/

118. Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки. Научная редакция, текстологический комментарий И.В.Пешкова. М.: «Лабиринт», 2000. - 336 с.

119. Пропп В.Я. Морфология сказки, «Academia» Л., 1928. - 152 с.

120. Пропп В.Я. Мотив чудесного рождения./'/ Пропп В.Я. Фольклор и действительность: Избранные статьи. М., 1976. - С.205-240.

121. Пропп В.Я. Поэтика фольклора: Собр. трудов. М.: Лабиринт, 1998.-351 с.

122. Пропп В.Я. Русская сказка. Л., 1984. - 335 с.

123. Пропп В.Я. Мужской дом в русской сказке // Пропп В.Я. Сказка. Эпос. Песня. / Сост., научн. редакция, коммент. и указатели В.Ф.Шевченко. -М.: «Лабиринт», 2001. 368 с. - (Собрание трудов). - С.33-64.

124. Путилов Б.Н. Древняя Русь в лицах: Боги, герои, люди. СПб.: Азбука, 2000. - 368 с.

125. Путилов Б.Н. Методология сравнительно-исторического изучения фольклора. Л., 1976. - 344 с.

126. Путилов Б.Н. Фольклор и народная культура. In memoriam. -СПб., 2003.-464 с.

127. Пыпин А. Н. Очерк литературной истории старинных повестей и сказок русских. СПб., 1857. Уч.зап.Императорской АН. - Кн. 4, отд. 2. -360 с.

128. Разумова И. А. Стилистическая обрядность русской волшебной сказки. Петрозаводск: Карелия, 1991. - 152 с.

129. Рошияну Н. Традиционные формулы сказки / АН СССР. Ин-т мировой лит. им. А. М. Горького. — М.: [Наука], 1974. — 216 с. — (Исслед. по фольклору и мифологии Востока / Редкол.: Д. А. Олъдерогге (пред.) и др.).

130. Русский народ, его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия. Собр. М.Забылиным. Репринтное воспроизведение издания 1880 года. М.: «Автор», 1992.-617 с.

131. Русский фольклор. Материалы и исследования. Вып. XXXI. СПб., 2001.-452 с.

132. Савченко С.В. Русская народная сказка. История собирания и изучения. Киев, 1914. - 543 с.

133. Сахаров И.П. Русское народное чернокнижие. СПб, 1997. - 416 с.

134. Сенкевич Гудкова В. В. «Золотые люди» в русских и финно-угорских сказках // Отражение межэтнических процессов в устной прозе. - М., 1979.- 176 с.-С. 24-29.

135. Словарь тендерных терминов / Под ред. А. А. Денисовой / Региональная общественная организация "Восток-Запад: Женские Инновационные Проекты". М.: Информация XXI век, 2002. - 256 с. Цит. по: http ://www.owl.ru/gender/010 .htm

136. СонниА.И. Горе и Доля в народной сказке. Киев, 1906. - 64 с.

137. Специфика фольклорных жанров. Сб.статей / Ред. Б.Кирдан. М., 1973.-304 с.

138. Сравнительный указатель сюжетов. Восточнославянская сказка / Сост.: Л.Г.Бараг, И.П.Березовский, К.П.Кабашников, Н.В.Новиков. Д., 1979. -438 с.

139. Структура волшебной сказки / Рос. гос. гуманит. ун-т. Ин-т высш. гуманит. исслед.; Отв. ред. С. Ю. Неклюдов. М.: РГГУ, 2001. - 232, 2. с.

140. Тайлор Э.Б. Первобытная культура: Пер. с англ. М.: Политиздат, 1989.-573 с.

141. Тонкое В. Жизнь и творчество А. К. Барышниковой // Сказки Анны Куприяновны Барышниковой. Воронеж, 1939. - С. 3-19.

142. Тэрнер В. Символ и ритуал. М.: Наука, 1983. - 277 с.

143. Фольклор: Поэтика и традиция / Отв.ред.Гацак В.М. М.: Наука, 1982.-344 с.

144. Фольклор. Поэтическая система: Сб.статей. М.: Наука,-1977. -343 с.

145. Франц, Мария-Луиза фон. Психология сказки: Толкование волшебных сказок. Психологический смысл искупления в волшебной сказке /Перевод с англ. Р. Березовской и К. Бутырина. Научная редакция В.В. Зеленского. СПб.: Б.С.К., 1998. - 360 с. •'

146. ФрэзерД.Д. Золотая ветвь. М.: Изд. полит, лит-ры, 1983. - 703 с.

147. Фрэзер Д.Д. Фольклор в Ветхом завете. 2-е изд., испр. Пер. с англ. - М.: Политиздат, 1986. - 511 с.

148. Хализев В.Е. Теория литературы: Учебник / В.Е.Хализев. 4-е изд., испр. и доп. - М.: Высш. шк., 2005 — 405 с.

149. Хусаииова Г.Р. Поэтика башкирских народных волшебных сказок. М.: Наука, 2000. - 247 с

150. Шапарова Н.С. Краткая энциклопедия славянской мифологии: Ок. 1000 статей / Н.С.Шапарова. М.: ООО «Издательство ACT»: ООО «Издательство Астрель»: ООО «Русские словари», 2003. - 624 с.

151. Шастина Е. И. Сказки, сказочники, современность. Иркутск: Вост.- Сиб. кн. изд-во, 1981. - 318 с.

152. Эстес К.П. Бегущая с волками. Женский архетип в мифах и сказаниях. Пер с англ. К.: «София», М.: ИД «Гелиос», 2002. - 496 с.

153. Юдин Ю.И. Русская бытовая сказка. М.: Академия, 1998. - 256 с.

154. Юдин Ю.И. Сказка и история // Фольклор и этнография. У этнографических истоков фольклорных сюжетов и образов J1.: Наука, 1984. -256 с.

155. Юнг КГ. Божественный ребёнок / Божественный ребёнок. М.: "О. ACT-ЛТД", 1997. - 400,с. - С. 345-381. Цит. по:http://www.jungland.ru/node/548.

156. Юнг КГ. Душа и миф. Шесть архетипов. Минск: Харвест, 2004. - 398 с.

157. Юнг КГ. Проблемы души нашего времени. М., 1994. — 336 с.j