Девиантное поведение в советском обществе 1920-х гг.

Копченко, Инна Евгеньевна

автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Девиантное поведение в советском обществе 1920-х гг.

Год: 2005
Автор научной работы: Копченко, Инна Евгеньевна
Ученая cтепень: кандидата исторических наук
Место защиты диссертации: Москва
Код cпециальности ВАК: 07.00.02

Диссертация по истории на тему 'Девиантное поведение в советском обществе 1920-х гг.'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Девиантное поведение в советском обществе 1920-х гг."

На правах рукописи

КОПЧЕНКО ИННА ЕВГЕНЬЕВНА

ДЕВИАНТНОЕ ПОВЕДЕНИЕ В СОВЕТСКОМ ОБЩЕСТВЕ 1920-Х ГГ. (НА МАТЕРИАЛАХ ЕВРОПЕЙСКОЙ ЧАСТИ РОССИИ)

Специальность - 07.00.02 - Отечественная история

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Москва-2005

Диссертация выполнена на кафедре истории России XX в. Армавирского государственного педагогического университета

Научный руководитель:

доктор исторических наук, профессор ШАПОВАЛОВ Александр Иванович

Официальные оппоненты:

доктор исторических наук, профессор ПАВЛЮЧЕНКОВ Сергей Алексеевич кандидат исторических наук, доцент РАСТОРГУЕВ Сергей Викторович

Ведущая организация — Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова

Защита диссертации состоится 10 января 2006 г. в 15.00 часов на заседании диссертационного совета Д 212.154.01 при Московском педагогическом государственном университете по адресу: 117571, Москва, проспект Вернадского, д. 88, кафедра истории МПГУ, ауд. 817.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Московского педагогического государственного университета по адресу: 119992, ГСП-2, Москва, ул. Малая Пироговская, д. 1.

Автореферат разослан « У 2005 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета

гооь-4 ги%ббо

30044

I. Общая характеристика работы.

Актуальность исследования. В условиях кризисных, переходных периодов усложняется социальная структура, распадается сеть ценностных ориентаций, система целеполагания личности и социума, регулятивы поведения, разрушаются и механизмы адаптации и социализации людей, возникает множество их новых форм, что ведет к нарушению стабильности социума. Эти процессы находят свое выражение в различных типах поведения. Вслед за изменением внутреннего мира человека, его представлений, ценностей и эмоций меняются и основанные на них поведенческие реакции. Поэтому изменения любых форм поведения могут служить показателями как изменений объективных условий жизнедеятельности людей, так и процесса формирования новой культурной или социокультурной среды. Отсюда вытекает возможность выявления связи между объективно-исторической необходимостью и миром человеческой субъективности.

Согласно эволюционной теории поведения движущей силой поведенческой эволюции является поведенческий отбор, отличающийся от ес-тестветшого отбора тем, что критерием успешности поведения является передача потомству поведенческих особенностей. Основным фактором, обусловливающим поведение является ситуативность поведения, необходимость реагировать на задачи ранее не встречавшегося типа; увеличение количества возможных выборов поведенческих актов

В тех исторических условиях, когда совершается переход к новому типу социальных, культурных, экономических, политических отношений, сопровождающийся системным кризисом, как это было в постреволюционный период 1920-х гг. или в настоящее время, различные поведенческие деформации порождаются не только кризисным состоянием как таковым, но и оказываются средством поиска тех поведенческих моделей, которые соответствуют потребностям создания нового общественного устройства и служат средством социокультурной и социально-психологической адаптации к новым условиям. В результате научно-исторический анализ процессов социокультурной эволюции поведения в условиях переходного периода оказывается теоретически и практически актуальным как для выявления особенностей процессов переходности в истории, так и для понимания и объяснения логики преобразовательских замыслов в соотношении с результатами их реализации.

Такая исследовательская ориентация потребовала определить в качестве объекта диссертационного исследования процесс социокультурного развития советского общества, а его предметом - особенности исторической эволюции девиантного поведения в советском обществе 1920-х гг. на примере Европейской части России.

РОС. НАЦИОНАЛЬНА»

Большаков В Ю Эволюционная теория поведения

-СПб

БИБЛИОТЕКА I СПетер^г ЫЛ .¿001 сОДз **/«/(//^

Основная проблематика диссертационной работы, следовательно, состоит в выявлении общего и особенного, типического и индивидуального в эволюции девиантного поведения в 1920-е гг.

Территориальные границы диссертационного сочинения включают в себя Европейскую часть России. Данная территория находилась в территориальном и институциональном пространстве СССР, в изучаемый период неоднократно подвергалась изменениям административных границ и наименований входящих в нее регионов и отдельных административно-территориальных образований, управлялась административными органами Советского государства в соответствии с политическими задачами и особенностями отдельных краев и областей. В этой части российской исторической системы, являющейся этнообразующей и государствообразующей, имелись все экономические, политические, социальные и культурные компоненты, характерные для Советской России, а затем и СССР в целом.

С другой стороны, именно проживающая здесь часть населения подвергалась наибольшему политическому, идеологическому, социальному и экономическому воздействию в ходе социалистического строительства. Процессы, протекавшие здесь, затем разворачивались и в дру! их регионах, приобретая присущие всему советскому обществу особенности и признаки. В известном смысле население Европейской части России стало главным полигоном социальных экспериментов, вынесло на себе их основную тяжесть. В аспекте предмета исследования можно выдвинуть положение о том, что именно среди населения Европейской части страны можно выявить основные типы девиантного поведения, характерные для советского общества в целом.

Хронологические рамки работы охватывают период 1921-1929 гг. Нижний предел обусловлен завершением Гражданской войны и переходом к нэпу. Именно начиная с этого времени на фоне послереволюционных преобразований в различных сферах жизни общества происходит эволюция системы ценностных ориентаций, поведенческих норм, становятся наиболее замешыми в мирных условиях изменения общественного сознания.

Верхний предел - кризис рубежа 1920-х - 1930-х гг., «Кронштадт на рубеже пятилеток» (выражение О.В. Хлевнюка), начало «наступления социализма по всему фронту». Особенности данного периода в контексте темы исследования заключаются в том, что в это время формируется такой тип мышления и поведения, который может быть назван советским, оказавший решающее влияние на формы девиантпости поведения.

В соответствии с определением предметной области исследования, а также в связи с указанным методическим комплексом автором сформулированы цели и задачи исследования.

Целью диссертационного сочинения является изучение эволюции девиантного поведения в 1920-х гг. у населения Европейской части России.

Исходя из цели, автором были поставлены следующие исследовательские задачи:

- сделать историографический, источниковый анализ, определить теоретико-методологические основания исследования девиантного поведения в советском обществе 1920-х гг.;

- проанализировать социокультурную ситуацию и источники политической девиантности в советском обществе 1920-х гг.;

- выявить и изучить особенности, основные формы и эволюцию девиантного поведения у населения Европейской части России в 1920-х гг.

На защиту выносятся следующие положения:

• изучение девиантного поведения актуализируется с середины 1990 гг. в отечественном социально гуманитарном знании в контексте изучения социальных аномалий в исторических условиях переходных периодов, социокультурной трансформации. В отечественной историографии в основном сформировалось такое исследовательское направление как «историческая девиантология»;

• девиантное поведение — особый вид социального действия, социально и индивидуально мотивированный процесс, выражающий отклонение от господствующей в конкретно-исторических условиях системы ценностей и ценностных ориентаций и возникающий при нарушении баланса между тремя классами социально-индивидуального поведения (индивидуальным, ролевым и массовидным);

• существенный рост девиантного поведения 1920 гг. был одним из социальных последствий предшествующего системного кризиса, охватившего страну и порождался противоречиями процесса пореформенной модернизации, революциями, Первой мировой и Гражданской войнами;

• в начале 1920 гг. большинство населения Европейской части России, не было знакомо с идеологией правящей партии и не осознавало в полной мере содержание и возможные последствия политики партии большевиков и советского государства. Прямым следствием этой ситуации было проявление массового девиантного поведения в политической жизни, ставшего средством поиска новых норм политической повседневности, при этом субъектом девиантаой деятельности были не только основные социальные группы, но и органы власти;

• одной из форм социальной девиантности в 1920 гг. были пьянство и алкоголизм, массовое самогоноварение, охватившее самые различные слои, в том числе работников органов власти, коммунистов. Устанавливая социальные нормы и применяя методы социального контроля, для борьбы с пьянством и алкоголизмом власть использовала меры, им противоречащие. Власть одновременно стремилась организовать эффективную борьбу с этими явлениями и, вводя водочную монополию, расширяя производство спиртных напитков, рассматривала ее в качестве финансового источника социалистического строительства;

• особенности преступности как формы социальной девиантности и меры социального контроля в конкретно-исторических условиях 1920 гг. были результатом не только системного кризиса, но и были связаны с неустойчивым и противоречивым характером формирующейся правовой системы, правовой идеологии и правоприменительной практики, переживавших период становления;

• с последствиями системного кризиса, изменениями моделей социально-демографического поведения населения Европейской части России, а также с представлениями об отмирании традиционной семьи по мере социалистического строительства, с широкой критикой традиционных семейно-брачных отношений, а также с отсутствием в 1920 гг. вполне ясной и позитивной перспективы и образа советской семьи было связано нарастание масштабов девиантных явлений в семейно-брачных и половых отношениях, рост проституции.

Научная новизна работы заключается в том, что в ней исследуется феномен девиантного поведения в связи с изменениями в сфере социокультурных представлений в условиях переходного периода 1920 гг., а также в том, что эволюция форм девиантности рассматривается в контексте эмоционально-духовной жизни советского общества, меняющейся в данный период.

В ходе исследования автором сделан ряд выводов, обладающих качеством научной новизны,- значительный рост девиантного поведения в послереволюционный период был связан не только с социально-экономическим и политическим кризисом, в значительной мере он порождался и радикальными изменениями в общественном и индивидуальном сознании. Под воздействием изменившихся исторических условий, политическим и идеологическим воздействием коммунистической партии и советского государства традиционные нормы и ценности населения Европейской части России трансформировались в уникальную систему взглядов, норм и ценностей социального поведения.

В диссертации впервые вводится в научный оборот большой массив неопубликованного ранее фактического материала, извлеченного из фон-

дов ряда центральных и местных архивов, анализируется широкий круг источников по истории девиантного поведения на территории Европейской части России.

Практическая значимость исследования, во-первых, определяется постановкой и разработкой исследовательской проблемы. Содержащиеся в диссертации материалы и выводы, во-вторых, могут быть ориентированы в научной, преподавательской работе при конкретизации содержания курсов по отечественной истории, исторической социологии, исторической антропологии.

Апробация исследования. Основные положения диссертации сообщались на заседаниях кафедры истории России XX века Армавирского государственного педагогического университета, различные аспекты темы раскрыты автором в научных публикациях.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех разделов, заключения и списка источников и литературы.

П. Основное содержание диссертации

Во Введении обосновывается актуальность темы, определяется объект, предмет, проблематика, цели и задачи работы, характеризуются территориальные границы и хронологические рамки работы, ставится проблема терминологического аппарата диссертации, определяются ее исто-рико-методологические основания, формулируются положения, выносимые на защиту, определяются научная новизна и практическая значимость диссертации.

В первом разделе — «Историография, источники и теоретико-методологические основания исследования феномена девиантного поведения в советском обществе 1920-х гг.» определены основные этапы и особенности изучения проблемы девиантного поведения как в отечественном социально-гуманитарном знании в целом, так и в историографии.

' Автор отмечает, что в отечественной науке сложилась основательная

историко-социологическая традиция изучения социально-патологических отклонений в поведении, сформировавшаяся в дореволюционный период и I характеризовавшаяся четырьмя основными особенностями: демократиче-

ской и либеральной направленностью; поиском идеала совершенного общественного устройства и нового человека через анализ и критику современных им социальных патологий; социально обличительной акцентацией; фиксацией исследовательского интереса на проявлениях девиантности у «социальных низов».

Идеи К.Д. Кавелина о «народном духе», характере, наклонностях, достоинствах и недостатках человека; теория ценностей М.И. Туган-Барановского; идея «действительности по принципу долженствования» С.Н. Кривенко; «борьбы за индивидуальность» Н.К. Михайловского; «общественного самосознания» как движущей силы истории В.И. Семевского

— подготавливали теоретическую почву для формирования отечественной девиантологии. Наиболее существенными поведенческими аномалиями считались преступность, пьянство и алкоголизм, проституция.

Изучение девиантного поведения в криминологическом аспекте в дореволюционный период особенно интенсивно велось в рамках социологической школы уголовного права, прежде всего благодаря усилиям М.Н. Гернета и его сторонников, учеников и последователей А.П. Мельникова, В.Н, Тарновского, И.Г. Оршанского, П. Благовещенского и др.1 Ими была поставлена проблема связи отклоняющегося поведения не только с социальными условиями, но и с социокультурной традицией, определенным типом умонастроений, фиксировавшихся в обычном праве.

Научные традиции исследовательского анализа девиантного поведения, все достижения дореволюционной науки, ее проблемы и затруднения были унаследованы в исследованиях 1920-1930-х гг. Более того, научный интерес к явлениям социальной девиации нарастал по ряду причин. Значительный рост масштабов девиантности в ходе революций, войн и после них требовал научного понимания, объяснения и формирования междисциплинарно! о подхода в изучении. Постреволюционная ситуация требовала не только научного определения причин отклонений в социальном поведении, но и создания аксиологической базы, определения новой системы ценностей и норм, соответствующих идеологии победившей партии. Шел поиск такой модели массового поведения, которая бы вписывалась в социалистическое строительство. Социальный заказ на такого рода исследования был связан с классификацией, типологизацией норм и аномалий в социальном поведении. Он сопровождался появлением большого числа агитационно-пропагандистских работ, имевших и исследовательский компонент2. В 1930 гг. исследования по девиантологии были свернуты, а мно-

1 M Н Гернет Дети - преступники - M, 1912, Детоубийство Социологическое и сравнительно-юридическое исследование - M , ¡911, Общественные причины преступности Социологическое направление в науке уголовного права - М., 1906; Преступный мир Москвы - M , 1914, Социальные факторы преступности - M, 1916, Мельников а.П. Колебания преступности в текущем столетии. // Журнал Министерства юстиции - 1917 - № 5,6, ТариовскиЙ В М. Данные русской уголовной статистики // Юридический вестник - 1885 - № 1, Оршанский ИГ Наши преступники и учение Ломброзо Медико-психологический очерк. - СПб, 1891; Анархизм и хулиганства - СПб, 1908; Благовещенский П О борьбе с хулиганством,- СПб , 1914 и др

2 Алкоголизм как научная и бытовая проблема. - M -Л , 1928,Аркина К Несовершеннолетние бродяжки. // Право и жизнь - 1926 - m 6-7 С 95-104; Башмачников В.В Водка и самогон (потребление и их влияние на преступнос1ь) // Наше хозяйство. - 1927 - № 6-7 С 53-66, Бройде С В советской тюрьме - M -Пг ,1923, Бугайский Я Хулиганство как социально-патологическое явление - М.-Л , Ьыстрянский В А Преступления в прошлом и будущем - Пг, 1921, Василевский П А и Л M Проституция и новая Россия.-Тверь, 1923, Гехман И Половая жизнь современной молодежи - M , 1923, Гришалов H П Детская пре-ciyrmoCTb и борьба с ней путем воспитания - Орел, 1923, Дейчман Э И Алкоголизм и борьба с ним - M -Л , 1929; Ильинский И Д Право и быт- Л.-М., 1925; Коган Б Б , Лебединский M С Быт рабочей молодежи - M , 1929, Куфаев В И Борьба с правонарушениями несовершеннолетних. - M, 1924; Ларин Ю Алкоголизм и социализм. - M, 1929, Лифшиц я.И. Алкоголь и труд - Харьков, 1929, Люблинский П.И Преступления в области половых отношений. - M -Л„ 1925; Сазонова Н.М Против пьянства и хулиганства - M, 1929, Сигал Б.С Половая жизнь рабочей молодежи - M -Л, 1926; Страшун И.Д На борьбу за новый трезвый быт.- М.( 1927, Шатов В Хулиганы и хулиганствующие - M, 1927.

гие исследователи были либо репрессированы, либо были вынуждены прекратить изучение проблемы в силу ее «идеологической вредности».

И только начиная с 1960 гг. вплоть до середины 1980 гг. в отечественном обществознании девиантология постепенно начинает возрождаться как попытка понимания и объяснения причин сохранения девиантного поведения в социалистическом обществе . Среди работ, опубликованных в это время, были и такие, в которых рассматривались вопросы девиантного поведения населения Европейской части России. К ним относятся научные труды таких авторов, как И.И. Кизилов, Т.П. Коржихина, Н.Я. Копыт, В.М. Курицын, Е.С. Павлова, Ю.М. Ткачевский и др. .

С середины 1980 гг. складывается и собственно историография проблемы. Этому способствовали такие факторы, как: возникновение социального заказа на критику советского общества и явлений, отражавших отрицательные стороны его развития; конкретный заказ на научно-историческое обоснование «антиалкогольной кампании»; в контексте выявления «белых» пятен в истории советского периода выявляется и постоянно растет спектр социальных аномалий, к изучению которых приступили историки. Постепенно центр девиантологии переместился в научно-историческую среду, появляются работы, отличающиеся высоким научным уровнем, глубиной анализа и методологической определенностью. К числу таких работ относится статья Г.А. Бордюгова3.

С начала 1990 гг. возникает историко-антропологическое направление девиантологии, связанное с выходом ряда работ Н.Б Лебиной4,которые внесли существенный вклад не только в разработку истории девиантного поведения в 1920-1930 гг., но и в становление исторической девиантологии в целом.

I Смирнов Г Л Советский человек Формирование социалистического типа личности Изд 2-е, доп. - М, 1973, Ковалев Л Г Психологические основы исправления правонарушителя - М, 1968

" 2 Кизилов И И. НКВД РСФСР (1917-1930 гг) - М, 1969; Коржихина Т П Из истории борьбы советских

государственных и общественных организаций за новый быт в 20-е гг. // Из истории партийно-государственного руководства культурным строительством в СССР - М, 1983, Курицын В М Переход к НЭПу и революционная законность - М, 1972, Лисицын Ю П, Копыт Н Я Алкоголизм - М, 1983; Пав. лова ЕС. Преступность несовершеннолетних в период*НЭПа (стати стико-криминологический аспект) ' Автореф дисс...канд юрид наук - М, 1976, Ткачевский Ю М. Алкоголизм и преступность -М, 1975

3 Бордюгов Г А «Социальный паразитизм» или социальные аномалии9 (Из истории борьбы с алкоголизмом, нищенством, проституцией, взрослой беспризорностью в 20-30-е годы // История СССР - 1989 -№ 1. С. 60-73.

4 Лебина Н Б Тепевьте стороны жизни советского города в 1920-30-х годах //Вопросы истории - 1994 -

.4» 2 С 30-42; Повседневность 1920-1930-х гг.- «борьба с пережитками прошлого» // Советское общест-

во- возникновение, развитие, исторический финал. Т. 1 - М., 1997;«Ленька Пантелеев - сыщиков гро-

за» . Преступность в советском обществе 20-30-х гг.//Родина - 1995 - №1 С 58-63 , Оксфорд сирене-

вый и желтые ботиночки . // Родина - 1994. - Л» 9. С. 113-117, Лебина Н, Блоцкая О «Онэпивание».

Маленький человек в эпоху больших реформ // Родина. - 2001 - № 6 С. 62-66; Лебина Н Б Повседнев-

ная жизнь советского города- 1920 1930 годы Нормы и аномалии- СПб, 1999; Лебина НБ, Шкаров-ский М В Проституция в Петербурге (40-е гг Х1Х-ХХ в) Предисловие С И Кона - М, 1994; Она же Повседневная жизнь советского города- Нормы и аномалии 1920-1930-е годы. - СПб, 1999; Лебина

II Б Чистиков А Н Обыватель и реформы Картины повседневной жизни горожан в годы нэпа и хру-гценского десятилетия, - СПб, 2003.

Во второй половине 1990 гг. активно разрабатывалась история отдельных видов девиантности в 1920-е гг. в их общепринятой классификации (пьянства, наркомании и социального контроля) в работах Т.Ю. Коче-пасовой, С.А. Павлюченкова, C.B. Журавлева, А.К. Соколова, Н.М. Тихомировой, М.В. Шкаровского и др1. Изучению проституции в 1920 гг. посвящены работы Т.Ю. Кочепасовой, A.C. Меликсетяна, М.В. Шкаровского идр2.

Появились работы, посвященные и истории преступности в изучаемый период. Это направление истории девиантности находится в стадии зарождения, причем основной акцент в нем пока делается именно на историю преступности 1920-х гг. Это направление исторической девиантности представлено прежде всею работами П.М. Золина, В.В. Лунеева, В.В. Никулина^. А. Рожкова, Т.В. Царевской.3 только зарождается, а основной акцент в них делается именно на историю преступности 1920 гг.

Во второй половине 1990 гг. в социально-гуманитарной научной литературе была продолжена разработка теоретических аспектов девианто-логии. В трудах В.Ю. Большакова, И.В. Утехина4 разработаны вопросы связи девиантног о поведения с типом ментальностей формами повседневной жизнедеятельности, возникшими в условиях советского общества. Особую роль в разработке проблемы сыграла коллективная монография «Девиантность и социальный контроль в России»5, в содержании которой определены основные тенденции исторической эволюции девиантного поведения и особенности социального контроля в стране на протяжении двух столетий.

1 Кочепасова Т Ю Социально-психологические изменения в российской провинции в 1920-е годы // Рыночная психология а контексте русской ментальности - Ульяновск, 2000; Павлюченков С А. Веселие Руси* Революция и самогон // Революция и человек быт, нравы, поведение, мораль. - М, 1997, Журавлев С В, Соколов А К Повседневная жизнь советских людей в 1920-е годы // Социальная история. Ежегодник. 1997 М, 1998, Тихомирова Н М. Производство и потребление алкоголя в первые годы НЭПа- механизмы контроля и формы противодействия // Источник, историк, история - СПб, 2001, Шкаровский М , Семь имен «кошки» расцвет наркомании в 1917-1920-е годы//Невский архив Вып 3- СПб, 1997

2 Кочепасова Т Ю. Экономическое поведение советской женщины в период НЭПа // Рыночная психология в контексте русской ментальности -Ульяновск 2000, Мелихсетян А С Проституция в ]920-егоды // Социс - 1989. - № 3, Шкаровский М В Ленинградская простигуция и борьба с ней в 1920-е годы // Невский Архив Вып 1 - М -СПб, 1993

5 Золин П М Пресгупность в стране в 1908-1928 гг Сравнительная статистика // Советское государство и право -1991. - № 5, Лунеев В.В. Политическая преступность России прошлое и настоящее // Общественные науки и слвременность (далее - ОНС), Он же. Преступность в СССР, основные тенденции и закономерности. // Советское государство и право -1991 - № 8, Никулин В В Социальный механизм экономической преступности в период НЭПа // История Отечества на рубеже веков опыт, проблемы, пути решения В 3-х ч. Ч 2 - Оренбург, 2001, Рожков Ю А Беспризорники // Родина -1997 - № 9, Он же Интернационал дураков // Родина - 1999. - № 12; Царевская Т В Преступления и наказания парадоксы 1920-х годов // Революция и человек. Быт, нравы, поведение, мораль - М, 1997

4 Большаков В.Ю Эволюционная теория поведения - СПб, 2001, Утехин И В Очерки коммунального быта - 2-е изд., доп. - М, 2004

5 Девиантность и социальный контроль России (Х1Х-ХХ вв ) Тенденции и социологическое осмысление - СПб, 2000.

Возрастающий научный интерес к явлениям социальной и культурной девиации нашел свое отражение и в диссертационных исследованиях по специальности «Отечественная история»1, которые к настоящему времени имеют относительно небольшую долю в массиве диссертаций в рамках девиантологии по сравнению с юридическими, социологическими и философскими науками2.

Таким образом, в современном отечественном социально-гуманитарном знании вообще и в исторической науке, в частности, сформировалось такое направление как «историческая девиантология», для которого характерно противоречивое единство двух тенденций в развитии: углубление исследовательской специфики в изучении девиантного поведения в различных социально-гуманитарных науках; нарастание объема междисциплинарных подходов в исследовании социально девиантного поведения. В соответствии с данными тенденциями средством научного синтеза в исторической науке является изучение взаимосвязи поведения, социокультурных представлений и экономических, политических, духовных макропроцессов социальной жизни3.

Поскольку проблема девиантного поведения — объект повышенной комбинаторной сложности, для научного понимания и объяснения ее необходимо привлечение ряда социальных теорий, исследовательских и процедур междисциплинарного характера.

Девиантное поведение, с точки зрения «теории систем социального действия» Т. Парсонса рассматривается как особый вид социального действия, социально и индивидуально мотивированный процесс, выражающий отклонение от господствующей в конкретно-исторических условиях системы ценностей и ценностных ориентаций. Деформации в социальном поведении, согласно эволюционной теории поведения, возникают там и тогда, где и когда нарушается временной баланс между тремя классами

1 Боткина H.A Феномен девиантного поведения в повседневной жизни российского общества на рубеже XIX XX вв : преступное!!., пьянство, проституция (на материалах Пензенской губернии) Дисс канд И1.т наук - Пенза, 2002; Лебина Н Б Проблемы социализации рабочей молодежи в Советской России 20-30-х и Автореф дисс . докт ист наук - СПб, 1992, Михайлова M В Семья и быт в представлениях населения Рвропейской части России в 1920-е годы- Дисс канд ист. наук - M, 2004, Панин С В Повседневная жизнь советских городов пьянство, проституция, преступность и борьба с ними в 1920-е годы (на материалах Пензенской губернии)- Дисс. канд ист наук - Пенза, 2002, Николаев А В Борьба с пьянством и алкоголизмом в 1894-1932 гг опыт отечественной истории Дисс канд ист наук -Тольятти, 2002.

2 Базиев Ю М Борьба с хулиганством (Уголовно-правовые и криминальные аспекты) Дисс канд юрид наук. - Ростов-на-дону 1999, Ковалева Ь В Структуры повседневности России 90-х годов Дисс

канд филос наук - Р-на-Дону 2000, Козлова H П. Повседневность и социальное изменение: Дисс докт филос наук -М, 1992, Павлова ЕС Преступность несовершеннолетних в период НЭПа (Ста ги-с-т ико-криминологический аспект). Дисс канд. юрид наук - М, 1976; Резниченко Л А. Социальные проблемы наркомании Дисс канд социол наук - М , 2000.

3 Репина Л П Проблема методологического синтеза и новые версии социальной истории // Междисциплинарный синтез в истории и социология теории, теория, историография и практика конкретных исследований.- М, 2004. С. 23

социально-индивидуального поведения (индивидуальным, ролевым и массовидным).

Использование данного теоретико-методологического подхода позволяет в значительной мере снять характерное для исторического познания противоречие между методами генерализации и методом индивидуализации при условии соблюдения принципов объективности, историзма, ценностного подхода, методологического многообразия.

В этом контексте в диссертации автором ставятся и решаются такие методологически значимые задачи, как: определение социокультурных границ девиантности применительно к различным сферам жизнедеятельности человека и общества в Советской России 1920 годов; определение связи между конкретно-историческими условиями, типом ментальностей и девиантным поведением.

Для изучения феномена девиантного поведения автором формулируется определение повседневности, понимаемой как неритуализованные формы индивидуального и социального поведения, отличающиеся неоднородностью, нормативностью, повторяемостью и синтетичностью способов деятельности.

В данном разделе обосновывается целесообразность и содержательная сторона ряда исследовательских методов, применяемых в анализе девиантного поведения: общенаучные (обобщения, анализа, синтеза, системного подхода и др.), традиционных специально-исторических (историко-сравнительного, историко-типологического, историко-системного и др.); а также методов находящихся в стадии становления и являющихся относительно новыми в научно-исторической практике (историко-антропологический, герменевтического анализа, контент-анализа и др.).

Решение исследовательских задач оказывается возможным в связи с использованием достаточно широкого и разнообразного комплекса источников, включающего в себя опубликованные и неопубликованные документы управленческого характера, извлеченные из более чем 30 фондов центральных и местных архивов, позволяющие определить содержание взаимодействия общества и власти в качестве единой формирующейся системы в ракурсе исследуемой темы. К ним относятся, прежде всего, отражающие деятельность центральных и местных органов партийной и государственной власти: постановления, приказы, резолюции, справки, инструктивные письма, директивные указания, отчеты и т.д. По принятой в теоретическом источниковедении классификации - это делопроизводственные документы управленческого характера.

В диссертации привлечен обширный круг источников данного вида. В фондах 2 (Председателя Совета Народных Комиссаров В.И. Ленина), 5 (секретариата Председателя СНК и СТО В.И. Ленина), 17 (ЦК КПСС), 65 (Юго-Восточное бюро ЦК ВКП(б)), М-1 (ЦК ВЛКСМ) Российского государственного архива социально-политической истории (далее - РГАСПИ)

содержатся документы, отражающие отношение партийных органов к различным проявлениям девиантного поведения и определяются основные механизмы социального контроля над ними.

На местном уровне анализ такого рода применяется и к документам, извлеченным из фондов 1 (Кубано-Черноморский областной комитет РКП(б) 1920-1924 гг.), 4 (Кубано-Черноморская комиссия по чистке), 7 (Кубано-Черноморская областная партийная комиссия. 1920-1924 гг), 8 (Кубанский окружком РКП(б)), 9 (Черноморский окружком РКП(б). 19201930 гг.), 10 (Кубанская окружная контрольная комиссия. 1921-1930 гг.), 12 (Армавирский окружком РКП(б)), 13 (Армавирская окружная контрольная комиссия. 1924-1930 гг.), 17 (Краснодарский отделком РКП(б)), 2815 (Майкопский отделком РКП(б)), 3499 (Майкопская отдельная контрольная комиссия. 1924—1930 гг.) Центра документации новейшей истории Краснодарского края (далее - ЦЦНИКК); ф. 5938 (Терский окружной комитет ВКП(б). 1924—1930 гг.) Государственный архив новейшей истории Ставропольского края (в дальнейшем - ГАНИСК).

Под несколько иным углом зрения привлекаются и анализируются источники, извлеченные из фондов Государственного архива Российской Федерации (далее - ГАРФ) и Российского государственного архива экономики (далее - РГАЭ). В фондах ГАРФ: А-353 (Наркомата юстиции (НКЮ)), 393 (Наркомата внутренних дел (НКВД)), А-413 (Наркомата социального обеспечения), А-482 (Наркомата здравоохранения), А-2306 (Наркомата просвещения), 374 (Наркомата Рабоче-Крестьянской инспекции СССР), а также в фонде 1562 (Центрального статистического управления) РГАЭ содержатся обширные статистические данные по видам девиантного поведения (в их классическом понимании). С функциональной точки зрения документы данных фондов позволили выявить основные тенденции в эволюционной динамике девиантного поведения, определить ее основные фазы. Информационные документы этих фондов, постепенно приобретавшие плановый характер в изучаемый период, позволяют также определить различия между первоначальными «замыслами» партийно-государственного руководства в сфере коррекции явлений социальной девиации, то есть планируемыми в собственном понимании и интересах мерами социального контроля, и теми результатами, которые были получены в процессе реализации этих мер.

К следующему виду привлеченных источников относятся опубликованные и неопубликованные письма населения, своеобразный источник изучения «истории снизу», позволяющие рассматривать события экономической, политической и социокультурной истории, пропущенные через индивидуальное восприятие и опыт их авторов. Особую ценность для разработки темы представляют документы личного происхождения, извлеченные из фондов РГАСПИ - 78 (Калинин М.И.), 134 (Коллонтай A.M.), 558 (Сталин И.В.) и фонд 396 («Крестьянская газета») РГАЭ.

Поскольку по своему содержанию письма, направляемые партийным, государственным руководителям и в средства массовой информации, сочетают в себе отражение самых разнообразных явлений общественной жизни, настроений и эмоционально окрашенного отношения населения к самым различным явлениям и событиям, в том числе и к проявлениям социальной девиации, они позволяют рассматривать изучаемую проблему через определение содержания взаимосвязи между личностью и обществом, политикой и повседневной жизнью.

В диссертации использованы опубликованные документы и материалы, характеризующие разнообразные стороны девиантного поведения и социального контроля, локализованные в пределах изучаемого пространства и времени и позволяющие определить структуру ценностных ориентации и мотивацию поведения, особенности поведения различных социальных групп.

К первому виду документов этой группы относятся законы, нормативные акты, определяющие меры социального контроля1. Значение этого вида документов также состоит в возможности выявления связи между властью и обществом в аспекте темы исследования, в разработке такого ее аспекта, как соотношение советских законов и общественной морали. Второй вид источников данной группы включает в себя и сборники документов, анализ которых позволяет выявить эволюцию ментальной среды, содержание ценностных ориентаций, изменения в сфере поведенческих реакций в их связи с действиями власти, в том числе и репрессивных органов2 Эти документы отражают взаимодействие власти и населения в аспекте темы исследования. Их значимость состоит в возможности определения основных тенденций в эволюции социально девиантного поведения.

Непосредственная реакция на деятельность различных органов власти (как центральных, так и местных), отдельных руководи гелей содержатся в опубликованных в последние годы сборниках документов, которые можно определить по их жанру как «письма во власть»3.

' Декреты советской власти - Т. 2 - М, 1959, - Т 7 - М, 1974, Собрание узаконений и распоряжений рабочего и крестьянского правительства - ПГ -М , 1917-1923; Собрание узаконений и распоряжений рабочего и крестьянского правительства - М, 1924-1927; Собрание узаконений и распоряжений рабочего и крестьянского правительства. - М, 1927-1929.

2 Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД Документы и материалы- В 4 Т 1 /1918-1922/ Т

2 /1923-1929//Под ред А Береловича, В Данилова. -М, 1998, Трагедия советской деревни Коллективизация и раскулачивание 1927-1939. Документы и материалы В 5 т Т. 1. май 1927 - ноябрь 1929 / Под ред В Данилова, Р Маннинг, Л. Виолы - М, 1999; «Совершенно секретно»' Лубянка - Сталину о положении в стране (1922-1934 гг). Документы и материалы- В б т Т 1 /1922-1923/. Ч. 1,2 Т. 2. /1924/ Т.

3 /1925/ ч. 1,2 Т. 4 /1926/ Ч. 1,2. Т 5 /1927/. Т 6 /1928/ Т 7 /1929/ - М , 2001-2004; Сталинское Политбюро в 30-е годы Сборник документов / Сост О В Хлевнюк,А В Квашонкин, Л П Кошелева, Л А Роговая, -М, 1995.

3Большевистское руководство Переписка. 1912-1927 Сб документов -М, 1996, Голос народа Письма и отклики рядовых советских граждан о событиях 1918-1932 гг / Отв ред А.К Соколов - М, 1997, Крестьянские истории- Российская деревня 20-х годов в письмах и документах / Сост С С. Крюкова - М, 2001; Лившин А.Я , Орлов И.Б. Власть и общество Диалог в письмах - М., 2002, Письма во власть 1917-1927 Заявления, жалобы, доносы, письма в государственные структуры и большевистским

К третьей группе источников относятся периодические, серийные издания для выявления социоментальных оснований поведения, среди которых следует выделить общественно-политические: «Известия», «Правда», «Заря России», «Большевик», «Власть Советов», «Изба-читальня», «За новый быт!», «Коммунистическая революция», «Культура и быт», «Коммунистка», «Крестьянская газета», «Пролетарская революция», «Революция и культура», «Трезвость и культура», «Комсомольская правда», «Рабочая газета», «Труд» и др

Представляет интерес и такая группа источников изучения темы, как статьи и книги крупнейших отечественных мыслителей, философов, общественных деятелей: H.A. Бердяева, И.А. Ильина, И.О. Лосского, Г.П. Федотова, П.Н. Милюкова и др. Изучение источников этой группы позволяет понять истоки социальной дсвиантности, сущность тех процессов, в которые были вовлечены человек и общество в изучаемый период.

Во втором разделе — «Социокультурная ситуация и источники политической девиантности в 1920 гг.» показан процесс формирования источников социальной девиантности в дореволюционный период и эволюция основных видов девиантного поведения до начала 1920 гг.

Автор отмечает, что конкретно-исторические условия развития пореформенной России, реальные последствия буржуазных реформ, догоняющий характер развития страны отрицательно сказывались на снижении качества жизни «социальных низов». Высокие темпы экономического роста сочетались с крайне низким уровнем производственно-технологической культуры, крайне высокой нормой эксплуатации, низкой заработной платой и др. явлениями — оборотной стороной процесса быстрого промышленного роста. В ходе модернизации высокими темпами исчерпывалась и социальная основа традиционного развития страны — крестьянство с его общинными отношениями и преобладанием натурального хозяйства.

Сам тип умонастроений, тип ментальностей, традиционная система ценное гей и сложившийся в течение многих веков уклад жизни основной массы крестьянства, рабочих, городских и сельских обывателей вступили в противоречие с той моделью жизнедеятельности, которая навязывалась процессом модернизации. Традиционные связи и отношения утрачивали свою нормативную и регулятивную функцию, порождая тем самым рост масштабов девиантного поведения.

Этот процесс совпал с первой российской «демографической катастрофой» 1915-1922 гг., в ходе которой людские потери составили 12 млн.

вождям / Сост А Я Лившин, И.Б Орлов - М., 1998, Письма во власть 1928-1939 Заявления, жалобы, доносы, письма в государственные структуры и советским вождям / Сост А Я Лившин, И Б. Орлов, О В Хлевнюк - М, 2002, Советское руководство Переписка 1928-1941 гг / Сост А В Квашонкин, Л.П. КОшелева, Л.А. Роговая, О.В Хлевнюк - М., 1999

чел. или 13 % 1. Нравственная ценность индивидуальной человеческой жизни постоянно падала, она постоянно обесценивалась, шел процесс био-логизации нравственности и морали. Социально девиантное поведение имело и социально-демографический контекст. Стремительное падание авторитета самодержавной государственной власти также способствовали тому, что в условиях войн и революций, при массовой дехристианизации населения, оформились основные типы деструктивного поведения

После завершения Гражданской войны мотивационная сфера индивидуального и массового поведения продолжала изменяться: ценностные ориентации и поведенческие нормы, соответствующие предполагаемому новому общественному устройству, его идеалам и практике социальных преобразований не только быстро возникали, но и не менее быстро утрачивались под воздействием реальности, не понятые и не освоенные большинством населения. Понимание основных идеалов революции (равенства и справедливости) трансформировалось в связи с изменением задач восстановительного периода и социалистического строительства, благодаря политике победившей партии.

Основной сферой девиантного поведения в 1920 годы, особенно в их первой половине, была политическая жизнь. В первые послереволюционные годы сформировались основные социально-психологические типы носителей политически девиантного поведения: отрицательной направленности (по отношению к власти и ее политике); нейтральной и позитивной направленности.

Как показывают результаты контент-анализа информационных сводок ВЧК-ОГПУ о политических настроениях различных социальных групп населения изучаемого региона в 1920 гг. относились к советской власти либо враждебно, либо нейтрально более 80 % населения. Следовательно, репрессивные органы власти рассматривали настроения и поведение подавляющего большинства населения как девиантное по отношению к правящей партии и советскому государству.

Руководствуясь идеей о необходимости ускоренного перехода к социализму, власть постоянно усиливала политическое и идеологическое давление на население. В этих условиях его политическое поведение переживало полосу затяжной, болезненной и противоречивой трансформации, сопровождавшейся как всплесками политической активности, так и политической апатии, аномичности.

Под давлением власти антисоветское поведение как форма социальной девиантности по отношению к советской системе из политической жизни постепенно перемещалась в сферу семейных, половых и бытовых отношений.

' Город и деревня в Европейской России: Сто лет перемен Монографический сборник,- М., 2001 С. 39.

В третьем разделе — «Особенности и основные формы девиант-ного поведения в повседневной жизни населения Европейской части России в 1920 гг.» автором показано, что в исторических условиях переходных периодов человек и социальные группы вынуждены, с одной стороны, прекращать свое существование в сфере традиций и привычек, а, с другой стороны, сам процесс их «изживания» осуществляется с помощью тех же традиций, поскольку новые нормы еще не выработаны. Человек и его сообщества, переживая различные социальные изменения и оказываясь вынужденным участвовать в них, входят в аномальное состояние, следствием которого является нарастание девиантного поведения.

В 1920 гг. одной из основных форм социальной девиантности становится пьянство и алкоголизм, значительный рост самогоноварения (даже в условиях острой нехватки продуктов питания). Позиция советского государства по отношению к пьянству была противоречивой. Оно рассматривалось как пережиток капитализма, социальная болезнь, возникающая на почве социальной несправедливости. Предполагалось, что пьянство должно отмереть в условиях социалистического строительства. Поэтому формировалась социальная норма, рассматривавшая пьянство как слабость, моральную неустойчивое 1ь человека, своим антисоциальным поведением, способствующим контрреволюции. Однако, вводя такую норму и средства ее контроля, власть вводила и целый ряд мер, ей противоречащих.

В результате с начала 1920 гг. волна девиантного поведения, связанного с пьянством, охватив самые различные слои, в том числе работников органов власти и коммунистов, приобрела характер разрушительной стихии. Например, по данным отдела моральной статистики ЦСУ СССР в первом полугодии 1925 г. доля преступлений, совершенных в состоянии алкогольного опьянения в общем количестве преступлений составляла по губерниям изучаемого региона в среднем 13,8 %'.

В 1924-1925 хозяйственных годах была введена водочная монополия, затем в стране началась массовая кампания по борьбе с пьянством. Однако, стремясь организовать эффективную борьбу с самогоноварением и пьянством, государство по предложению Сталина стало рассматривать водочную монополию и расширение производства и продажи спиртных напитков как финансовый источник социалистического строительства, «политику меньшего зла». На уровне государственного руководства представления о необходимости расширения производства спиртных напитков для нужд ускоренного строительства нового общества стали преобладать над идеологическими соображениями и моральными нормами. В неявном виде это способствовало нарастанию социально девиантного поведения,

' Подсчитано нами по РГАЭ Ф 1562 Оп31 Д342 Л 81, 82,83,85,86,87, Д 462 Л 68, 70, 71, 72, 85, 86, 87, Д 343Л.15, 16, 17,18, 19, 20, 31, 25, 27, 29, 30,33, 36, 43, 44, 89, 92, 96,97, 256,258,260,264

связанного с пьянством и создавало условия не только для его сохранения, но и роста масштабов.

После установления советской власти на оценку всех видов преступлений были распространены принципы классового подхода, революционной целесообразности и революционной справедливости. Сама правовая норма, правоприменительная практика, основания определения характера и степени общественной опасности преступления и меры наказания находились под строгим партийным контролем. При этом основным средством искоренения преступности, за исключением «классово чуждых преступников», считалось их перевоспитание в новых социальных условиях.

Правовая идеология, формирующаяся система права и правоприменительная практика, содержащие в себе несоответствие между преступным деянием и мерой наказания за него в конкретных исторических условиях, сами несли в себе значительный элемент социальной, политической и правовой девиантности. Этот девиантный компонент проявлялся в подмене правовых норм правовой идеолохемой классового подхода, что в существенной степени ослабляло борьбу с преступностью, особенно с уголовной, в первой половине 1920 гг.

Советская юриспруденция этого периода квалифицировала социально девиантное поведение по таким видам, в которых наиболее многочисленные преступления определялись как преступления против порядка управления (51,5 % от их общего количества за 1927 г.1, в этой группе преобладало хулиганство (29 % осужденных по данному виду преступлений2). Основной массе преступлений придавался политический оттенок.

Советское государство постоянно наращивало репрессивные усилия, в результате которых, например, только в 1927 г. было осуждено 1,3 % всего взрослого населения РСФСР, более половины всех осужденных составляли крестьяне3.

Преступность в целом, как форма социальной девиантности, формировалась в конкретно-исторических условиях и была продуктом не только системного кризиса, но и результатом противоречивого характера политики, права, идеологии, переживавших период противоречивого становления.

После Октябрьской революции первые законодательные акты в сфере семейно-брачных отношений базировались на исходных идеях о том, что по мере социалистического строительства традиционная семья, брачные отношения будут постепенно отмирать, сформируется новый тип половых отношений. С начала 1920 гг. критика традиционной семьи и брака стала основываться на представлениях о необходимости нового типа со-

1 РГАСПИ. Ф. М.-1.0П. 23. д. 821. Л 52, 52 об

2 Там же

1 Там же

циализации личности, разрушения «замкнутости» семейно-брачных отношений и полного подчинения интересов «отмирающей» семьи интересам строительства социализма. Задача формирования социально необходимого человека через преобразование семьи и брака, как задача экономическая, политическая и идеологическая находилась в пределах социальной деви-антности, поскольку объектом социального эксперимента оказалась одна из основных сфер жизнедеятельности человека и многовековая ценность -семья.

Результаты строительства новой семьи проявлялись в изменении социально демографической ситуации, моделей демографического поведения населения Европейской части России, заметном сокращении количества зарегистрированных брачных союзов, в утрате стабильности брачных отношений, росте доли одиноких мужчин и женщин брачного возраста. Кроме того, попытки реализации идеи отмирания традиционной семьи в эти годы не дополнялись определением вполне ясной и перспективной модели новых семейных отношений. Одним из последствий политики партии и государства в области семьи и брака, кроме непосредственного воздействия на них системного кризиса, было нарастание в этой сфере девиантных явлений: эволюция сексуальных моралитетов, рост проституции, с особой силой проявившиеся в молодежной среде.

В Заключении автор подводит итоги работы, делает обобщения и выводы.

По теме исследования автором опубликованы следующие работы, общим объемом 1,2 пл.:

Статьи:

1. Копченко И.Е. Особенности девиантного поведения молодежи в условиях переходного периода 1920-х годов // Научная мысль Кавказа. Приложение.-2004.-№ З.С.90-96., 0,4 п.л.

2. Копченко И.Е. Рост социальной девиации в первые десятилетия XX века в России как следствие системного кризиса // Будущее России: Контуры перемен.-Армавир.2005.С.130-136., 0,6 п.л.

Тезисы:

1. Копченко И.Е. Девиантное поведение молодежи 1920-гг.: социально-психологические истоки // Развитие непрерывного педагогического образования в новых социально-экономических условиях на Кубани. Сборник тезисов преподавателей и аспирантов.-Армавир.2003.С.10-12., 0,1 п.л.

2. Копченко И.Е. Системный кризис 20-х годов прошлого столетия и девиантное поведение молодежи // Тезисы докладов XXXI научной конференции студентов и молодых ученых вузов Южного федерального округа, посвященной 35-летию Кубанского государственного университета физической культуры, спорта и туризма.-Краснодар.2004.С.105-107.,0,1 п.л.

№25 3 83

РНБ Русский фонд

2006-4 30014

Подл, к печ. 10.11.2005 Объем 1 п.д. Заказ №. 428 Тир 100 экз.

Типография МПГУ

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Копченко, Инна Евгеньевна

Введение

Раздел I. Историография, источники и теоретико-методологические основания исследования феномена девиантного поведения в советском обществе 1920-х гг.

1.1. Проблема девиантного поведения в отечественном обществознании

1.2.Теоретико-методологические основания и источники исследования феномена девиантности в советском обществе 1920-х гг.

Раздел II. Социокультурная ситуация и источники политической девиантности в 1920-е гг. 58 II. 1. Системный кризис первых десятилетий XX века в России и формирование основных типов девиантного поведения в обществе

II.2. Антисоветское поведение как форма социальной девиантности: основные тенденции и особенности исторической эволюции

Раздел III. Особенности и основные формы девиантного поведения в повседневной жизни населения Европейской части России в 1920-х гг.

III. 1. Пьянство, алкоголизм и борьба с ними в 1920-е гг.

111.2. Криминальная ситуация и борьба с преступностью в 1920-е гг.

111.3. Сексуальная «революция» 1920-х гг. и особенности девиантного поведения в сфере семейно-брачных отношений

Введение диссертации2005 год, автореферат по истории, Копченко, Инна Евгеньевна

Актуальность исследования. С тех пор, как проблематика истории повседневности утвердилась в отечественном историографическом пространстве ее предметная область постоянно уточняется и в связи с самой практикой конкретно-исторических исследований (сопровождающейся теоретико-методологической рефлексией), и в связи с нарастанием широкого общественного интереса к самым различным сферам и периодам в истории повседневности в контексте тех перемен в бурно развивающейся исторической науке, которые М.А. Барг охарактеризовал понятием «историографическая революция»1.

Отечественная историография, переживающая ломку представлений о структуре предмета изучения, обновления собственно исследовательского инструментария и реагирующая на преобразования, совершающиеся во всех социально-гуманитарных науках, все больше вводит феноменологию поведения человека в истории вообще и его аномальных форм в частности в область этого интереса. Нарастание научно-исторического интереса к этой проблематике сопровождается выделением и изучением связей различного уровня: социокультурных - между общественной жизнью и типом культуры - придающим им смысл и специфику; между конкретными историческими событиями и формами массового поведения в них различных социальных групп и личностей; между существовавшими и формирующимися идеалами, нормами и реальной повседневной практикой и т.д.

В условиях кризисных, переходных периодов усложняется социальная структура, распадается сеть ценностных ориентаций, регулятивов поведения, разрушаются традиционные механизмы адаптации и социализации людей, возникает множество их новых форм, что ведет к нарушению стабильности социума. Эти процессы находят свое выражение в различных типах поведения. Вслед за изменением внутреннего мира человека, его представлений,

1 Барг М.А. Человек — общество - история // Новая и новейшая история. - 1989. -№ 2. - С. 45. ценностей и эмоций меняются и основанные на них поведенческие реакции. Поэтому изменения любых форм поведения могут служить показателями как изменений объективных условий жизнедеятельности людей, так и процесса формирования новой культурной или социокультурной среды. Отсюда вытекает возможность выявления связи между объективно-исторической необходимостью и миром человеческой субъективности.

Согласно эволюционной теории поведения движущей силой поведенческой эволюции является поведенческий отбор, отличающийся от естественного отбора тем, что критерием успешности поведения является передача потомству поведенческих особенностей. Основным фактором, обусловливающим поведение является ситуативность поведения, необходимость реагировать на задачи ранее не встречавшегося типа, увеличение количества возможных выборов поведенческих актов

В результате, научно-исторический анализ процессов социокультурной эволюции поведения в условиях переходного периода оказывается теоретически и практически актуальным как для выявления особенностей процессов переходности в истории, так и для понимания и объяснения логики преобразовательских замыслов в соотношении с результатами их реализации.

1 Большаков В.Ю. Эволюционная теория поведения. - СПб.: Издательство С.-Петербургского университета, 2001.- С. 193.

Своевременность предлагаемого исследования, на наш взгляд, определяется и тем, что оно вписывается в процесс «историографической революции», поскольку сама его предметная область предполагает не только осмысление макроисторических процессов, но и изучение самых разнообразных сторон жизнедеятельности «человека в истории» (А.Я. Гуревич). Изучение заявленной темы проводится в русле новой социальной истории, имеющей своим предметом социальные аспекты различных проявлений повседневной жизни человека, взятых в его историческом развитии. Исследовательский интерес, в связи с указанным обстоятельством, расположен также и в сфере исторической антропологии, т.к. в сфере внимания оказываются и ментальные основы поведения в их социально-индивидуальном воплощении в особый период отечественной истории, когда под политическим и идеологическим воздействием партии большевиков и изменившихся условий традиционные для России модели социально-индивидуального поведения трансформировались не только в новые позитивные формы, но и в формы массового деструктивного поведения.

Такая исследовательская позиция потребовала определить в качестве объекта диссертационного исследования процесс социокультурного развития советского общества, а его предметом - особенности исторической эволюции девиантного поведения в советском обществе 1920-х гг. на примере Европейской части России.

Отечественная историография проблематики девиантного поведения в переходный период 1920-х гг., к сожалению, не обладает богатой традицией именно в аксиологическом аспекте. Как правило, в разработке этой проблемы авторы, связывая ее с повседневностью, основное внимание уделяют таким социокультурным явлениям, как пьянство, алкоголизм, наркомания, преступность. Для обоснования роста масштабов этих явлений в качестве объяснительной модели используется системный кризис данного периода, особенно в его социально-экономических и политических составляющих. Такой подход, с одной стороны, представляется очевидным и вполне оправданным. С другой стороны, такой тип социально-индивидуального поведения, как девиантный, в условиях переходного периода, во-первых, нуждается в строгой характеристике, выявлении и обосновании признаков отклонения от нормы. Что в послереволюционных условиях могло считаться поведенческой нормой: нарождающаяся и формирующаяся мораль партии большевиков или традиционные для дореволюционной России нормы и ценности поведения?

В условиях переходности, когда старые нормы и ценности утрачиваются, а новые еще не создаются, когда значительная часть населения не считает необходимым отказываться от традиций, отклоняться от старых и новых норм и ценностей, социально-индивидуальное поведение становится и средством адаптации к новым социокультурным условиям, и средством строительства нового общества. В результате девиантность, т.е. отклонение от общечеловеческих норм и ценностей, приобретает едва ли не тотальный характер, распространяется не только на повседневную жизнь «простого человека», но и на самые разнообразные сферы жизнедеятельности — экономику и идеологию, политику и культуру, право и мораль и т.д. Нарастание масштабов девиантности в этих сферах происходит до тех пор, пока новая сеть ценностных ориентаций и норм не легитимирует часть тех моделей поведения, которые еще совсем недавно могли считаться девиантными, пока часть поведенческих моделей, рожденных революцией, не отомрет.

Исследовательские задачи, следовательно, состоят не столько в том, чтобы сделать выпуклой, тщательно описать ту или иную форму отклоняющегося поведения (пьянство, преступность, проституцию и т.п.), сколько в том, чтобы выявить эволюционную динамику наиболее массовых моделей поведения на основе изменений в социоментальной среде.

Последнее делает необходимым использование достаточно широко представленного в литературе доктринально-оценочного принципа анализа, базирующегося на выявлении сущностных характеристик явления и обращении к аксиологическому подходу, предполагающему выявление не столько онтологии, сути самого явления, сколько его ценности и значимости для субъекта1.

Именно такое сочетание, на наш взгляд, позволяет выявить как сущность самого феномена девиантного поведения в условиях переходного периода 1920-х гг., так и особенности его системного воздействия на социальную и культурную жизнь за порогом этого периода.

1 Мининков А.Н. Методология истории. - Ростов-н-Д.: РГУ, 2004. - С. 180-181. тяжесть. В аспекте предмета исследования можно выдвинуть положение о том, что именно среди населения Европейской части страны можно выявить основные типы девиантного поведения, характерные для советского общества в целом.

Хронологические рамки работы охватывают период с 1921 по 1929 г. Нижний предел обусловлен завершением Гражданской войны и переходом к новой экономической политике. Именно начиная с этого времени на фоне послереволюционных преобразований в различных сферах жизни общества происходит эволюция системы ценностных ориентаций, поведенческих норм, становятся наиболее заметными в мирных условиях изменения общественного сознания.

Верхний предел - кризис рубежа 1920-х - 1930-х гг., «Кронштадт на рубеже пятилеток» (выражение О.В. Хлевнюка), начало «наступления социализма по всему фронту».

Особенности данного периода в контексте темы исследования заключаются в том, что в это время формируется такой тип мышления и поведения, который может быть назван советским. Именно он оказал решающее влияние на формы девиантности поведения.

Указанные хронологические границы не предлагается рассматривать как жестко фиксированные. Возникновение форм поведения определенного типа, в том числе и отклоняющегося от существующих норм, имеет различные биологические, социально-психологические истоки. Однако под воздействием конкретных исторических условий и событий эти формы становятся массовыми, преобладающими. Установлением нижней границы мы лишь подчеркиваем этот факт. Верхняя граница также весьма условна, она связана с рубежом 1920-х - 1930-х гг. в силу того, что анализ конкретно-исторического материала показывает существенные изменения в социально-индивидуальном поведении. Но эволюция массовых поведенческих реакций не полностью совпадала с общим ритмом событий в стране. Процесс эволюции поведенческих реакций шел несколько автономно, что, однако, не следует считать признаком их изолированности от событий.

Проблема терминологии. Необходимо оговориться, что термин «де-виантное поведение» рассматривается не только в социально-психологическом, но и в социокультурном, этическом аспектах. Употребляя этот термин, диссертант предполагает их сочетание, подчеркивая тем самым системную сложность и неоднозначность дифференциальных связей в обществе, определявших формы девиантного поведения в условиях изучаемого периода в частности, и преобладающих типов социокультурного поведения в целом.

Понятие «девиантное поведение» автор использовала для характеристики тех форм социокультурного поведения, т. е. социального поведения, облеченного в культурные формы определенного типа, которые выходят за пределы социальной и культурной норм, существующих в определенном обществе в определенных конкретно-исторических условиях.

Под нормой понимается усредненное значение какого-либо признака жизнедеятельности, наиболее распространенный, среднестатистический вариант процесса деятельности; идеальный, желаемый тип, образец, эталон1. Норма как категорический нравственный императив не имеет четко обозначенных границ, за которыми существует ее антитеза - не-норма, т.е. отклонение от нормы. Границы социокультурной нормы размыты, но в целом она определяет исторически сложившийся в данном конкретном социуме предел, меру, интервал допустимого (дозволенного или обязательного) поведения, деятельности людей, социальных групп, социальных организаций2.

Отклонение от социальной нормы в ряде современных социально-гуманитарных наук получило название «девиантное» (отклоняющееся) по

1 Ковалева А.И. Социализация личности: норма и отклонение. - М., 1996. - С. 103-104.

2 Гилинский Я. Социология девиантного поведения и социального контроля: краткий очерк // Рубеж. - 1992. - № 2. - С. 56. ведение. В социологии утвердилось представление о том, что девиантное I поведение как отклонение от социальной нормы есть механизм эволюции, как негативный, так и позитивный по своему содержанию1. Социальными источниками девиантности в поведении считаются: системный кризис, меняющий регуляторы социального поведения, социальное недовольство (на макроуровне) и социальная неустроенность индивида (на микроуровне)2. Наиболее часто к отклонениям от социальной нормы относят ряд патологических состояний: пьянство и алкоголизм, наркоманию и проституцию, преступность и самоубийство. Они рассматриваются как существенный л показатель «здоровья общества» .

Однако, на наш взгляд, применительно к конкретно-историческим условиям переходного периода понимание социально-индивидуальных форм девиантного поведения оказывается неполным. Девиантное поведение, во-первых, распространяется не только на семейно-бытовую сферу, сферу трудовых, правовых, половых отношений. Оно, прежде всего, становится своеобразной нормой политической, идеологической повседневности, имеет своим источником и переоценку ценностей, и их утрату. Следовательно, обращение к истории девиантного поведения в условиях переходного периода требует и уточнения этого понятия, и определения границ и признаков этого явления.

В соответствии с определением предметной области исследования автором сформулированы цели и задачи исследования.

1 См., например: Афанасьев В. Эволюция концепции аномии в социологии девиантного поведения // Рубеж. - 1992. - № 2. - С. 69-81; Гилинский Я. Социальный контроль над девиантностью в современной России: Теория, история, перспективы // Социальный контроль над девиантностью в современной России - СПб., 1998. - С. 7; Современная западная социология: Словарь. - М., 1990. - С. 17, 250.

2 См., например: Большаков В.Ю. Эволюционная теория поведения. - СПб., 2001. - С. 192—232; Гилинский Я.И. Социология девиантного поведения и социального контроля: краткий очерк // Рубеж. - 1992. - № 2. - С. 59-61.

3 Дюркгейм Э. Норма и патология // Рубеж. - 1992. - № 2. - С. 82-88; Мертон Р. Социальная структура и аномия // Рубеж. - 1992. - № 2. - С. 89-105; Социологический энциклопедический словарь. - М., 1998. - С. 235.

Целью диссертационного исследования является изучение эволюции девиантного поведения в 1920-х гг. у населения Европейской части России.

Исходя из цели, автором были поставлены следующие исследовательские задачи:

Научная новизна работы заключается в том, что в ней исследуется феномен девиантного поведения в связи с изменениями в сфере социокультурных представлений в условиях переходного периода 1920-х гг., а также в том, что эволюция форм девиантности рассматривается в контексте эмоционально-духовной жизни советского общества, меняющейся в данный период.

В частности, автором на основе историографического и источниковедческого анализа найден наиболее продуктивный метод исследования процесса формирования тех социокультурных представлений, с помощью которых и через которые возникали и эволюционировали как социальные нормы, так и девиантное поведение.

Процесс трансформации социальных норм и девиантного поведения включал в себя два основных компонента: нормы, ценности, поведенческие формы, отражающие традиционное мировоззрение, и новые формы поведения, которые не только формировались под непосредственным политическим и идеологическим воздействием коммунистической партии и советского государства, но и поддерживались ими в той или иной мере как средство строительства нового общества и человека, и соответствующие образования, через которые отрицались любые нормы и ценности, открывающие простор для любых видов девиантности, в том числе и социально-патологических.

Партия большевиков и советское государство в отношении социально девиантного поведения имели противоречивую позицию: с одной стороны, они поддерживали отдельные формы девиантного поведения, рассматривая их как неизбежное следствие революционных преобразований и даже необходимое для строительства нового общества явление; с другой стороны, в интересах укрепления государства, власти и общества они вели активную борьбу с проявлениями девиантности. В результате, в соответствии с собственными целями, одни формы девиантности рассматривались как позитивные и постепенно превращались в нормы, а другие подавлялись и вытеснялись. Этот процесс порождал новые, советские типы поведения и образа жизни.

В диссертации впервые вводится в научный оборот большой массив неопубликованного ранее фактического материала, извлеченного из фондов ряда центральных и местных архивов, анализируется широкий круг источников по истории девиантного поведения на территории Европейской части России.

Практическая значимость исследования, во-первых, определяется постановкой и разработкой исследовательской проблемы. Во-вторых, содержащиеся в диссертации материалы и выводы могут быть ориентированы в научной, преподавательской работе при конкретизации содержания курсов по отечественной истории, исторической социологии, исторической антропологии.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Девиантное поведение в советском обществе 1920-х гг."

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Изучение девиантного поведения в отечественных социально-гуманитарных науках имеет богатую традицию, получившую свое начало еще в дореволюционный период. Общие особенности научной литературы этого жанра, носившего, в основном, демократическую и либеральную направленность, состояли как в социально-политическом обличении пороков существующего режима, так и в поиске идеалов совершенного общественного устройства и нового человека.

В послереволюционный период 1920 годов в связи с ростом социальной девиантности, а также из-за необходимости определения системы ценностей, обеспечивающей поддержание нового социального строя, изучение проблемы девиантного поведения было продолжено, сопровождаясь при этом выходом громадного числа агитационно-пропагандистских работ. Однако в социологически ориентированной литературе этого периода вопросы связи девиантного поведения с общественно-индивидуальным сознанием практически не исследовались. Кроме того, в 1930-е гг. исследования по социальной девиантологии были свернуты и только, начиная с середины 1960-х до середины 1980-х гг. стали постепенно возрождаться. При этом собственно исторические исследования в это время отсутствовали.

Начиная примерно со второй половины 1980-х гг., постепенно складывается и историография проблемы как в связи с возникновением своеобразного «социального заказа» на критику советского общества, так и в связи с формированием научно-исторического интереса в контексте выявления «белых» пятен в истории советского периода. Постепенно формируется историко-антропологическое и социально-историческое направление в изучении социальной девиантности с акцентацией на историю повседневности.

В изучении истории девиантного поведения возможен и целесообразен методологический синтез историографической практики и современных социальных торий, предполагающий взаимный контроль исследовательских процедур и методов между исторической наукой и другими отраслями социально-гуманитарного знания. Такой подход диктуется тем, что проблема девиантного поведения по своей предметности - объект повышенной сложности, требующий привлечения к научно-историческому исследованию социальных теорий и междисциплинарных исследовательских процедур.

Девиантное поведение можно рассматривать как особый вид социального действия, социально индивидуально мотивированный процесс, выражающий отклонение от господствующей в конкретно-исторических условиях системы ценностей и ценностных ориентаций. Поведенческие деформации, согласно эволюционной теории поведения, возникают там и тогда, где и когда нарушается временной баланс между тремя классами социально-индивидуального поведения (индивидуальным, ролевым и мас-совидным).

Использование такого подхода позволяет снять характерное для исторического познания противоречие между методами генерализации и методом индивидуализации при условии соблюдения принципов объективности, историзма, ценностного подхода и методологического многообразия.

В этом контексте в диссертации ставятся и решаются такие методологические задачи, как определение социокультурных границ девиантно-сти применительно к различным сферам жизнедеятельности человека и общества советской России 1920-х гг.; определение связи между типом ментальности и девиантного поведения.

Решение данных задач оказывается возможным в связи с использованием достаточно широкого и разнообразного комплекса источников, включающего в себя: делопроизводственные документы управленческого характера, опубликованные документы и материалы (законы, нормативные акты, определяющие меры социального контроля); сборники документов; периодические и серийные издания, мемуарную литературу и др., позволяющие обеспечить репрезентативность исследования.

Конкретно-исторические условия развития пореформенной России, вступление страны в полосу затянувшегося системного кризиса порождали источники массового социально девиантного поведения.

Реальные последствия буржуазных реформ, догоняющий характер развития страны сказывались на снижении качества жизни социальных «низов». Этот процесс совпадал с тем, что основная масса населения страны социально-психологически была не готова к реформам, вековой уклад жизни, традиционная система ценностей, преобладающий тип ментально-стей вступили в противоречие с моделью жизнедеятельности, задаваемой процессом модернизации.

Высокие темпы экономического роста сочетались с крайне низким уровнем производственно-технологической культуры, крайне высокой нормой эксплуатации, низкой зарплатой, длинным рабочим днем и другими явлениями - оборотной стороной процесса промышленного роста. В ходе модернизации высокими темпами исчерпывалась основа традиционного развития страны - крестьянство с его общинными отношениями и преобладанием натурального хозяйства. Этот процесс совпал с первой российской «демографической катастрофой» 1915-1922 гг., в ходе которой людские потери составили 12 млн. чел., сопровождавшиеся падением ценности человеческой жизни, распадом традиционной семьи, эволюцией бытовых отношений, девиантностью демографического поведения населения.

В условиях начала завершающей стадии системного кризиса, в который Россия вступила с началом Первой мировой войны, внутренние противоречия потенциально могли быть решены политическими средствами с помощью государственного управления. Однако стремительная потеря авторитета самодержавной государственной власти, сопровождавшаяся массовой дехристианизацией населения, способствовали тому, что в общественном сознании в условиях начавшихся революций оформились основные типы массового сознания — деструктивного поведения, представлявшие собой варианты социальной девиантности: «ролевая деструктивность» вдохновителей и организаторов революционных преобразований, руководствовавшихся универсальной идеологией разрушения; массовая агрессивная деструктивность, направленная против любых форм политической, социальной, экономической и культурной организации; девиантная позиция социального поведения, основанного на попытке сохранения нейтралитета по отношению к противоборствующим сторонам.

Синдром социальной деструктивности, разрушительности достиг своего апогея и приобрел массовый характер в годы Гражданской войны и был ничем иным как проявлением русского бунта. Однако «деструктивность отмщения» как элемент идеологии партии большевиков оказалась более близкой умонастроениям значительной и большей части населения, которое постепенно втягивалось не только в непосредственное вооруженное противостояние, но и в своеобразный процесс «внутреннего разрушения» традиционных ценностей, норм морали и поведения.

После завершения Гражданской войны мотивационная сфера индивидуального и массового поведения продолжала изменяться. Ценностные ориентации, поведенческие нормы, соответствующие новому общественному устройству, его идеалам и практике социальных преобразований, не только быстро возникали, но и быстро разрушались под воздействием конкретно-исторических условий.

В первые послевоенные годы партия и государство оценивались массовым сознанием в зависимости от содержания их политических действий двойственно: и как средство реализации справедливого общественного устройства, и как средство сил, препятствующих этой реакции. Такой дуализм был одним из источников политически девиантного поведения, тем более что этому явлению способствовало состояние аномичности в общественном сознании. В этих условиях на уровне повседневной жизни, в том числе и прежде всего политической повседневности, шел постоянный поиск идейных и нравственных императивов в обществе. Поскольку подавляющее большинство населения не было знакомо с идеологемами партии большевиков, а их оценка колебалась в пределах противоположностей (от полной поддержки до полного отрицания), постольку средством поиска новых норм политической повседневности становилось девиантное поведение. В первые послереволюционные годы сформировались социально-психологические типы субъектов девиантного поведения: отрицательной (по отношению к власти) направленности, носителями которой было большинство населения Европейской части России; позитивной направленности и нейтральной направленности.

В изучаемый период в целом наблюдалась тенденция, выражавшаяся в росте отрицательных политических настроений среди различных категорий населения. Проведенный контент-анализ информационных сводок органов ВЧК-ОГПУ свидетельствует о том, что репрессивные органы власти рассматривали большинство населения Европейской части России как относящиеся к Советской власти либо враждебно, либо нейтрально, т.е. политическое поведение 88 — 92% населения рассматривалось как девиантное по отношению к правящей партии и советскому государству.

Руководствуясь идеей о необходимости ускоренного перехода к социализму, власть постоянно усиливала политическое, экономическое и идеологическое давление на население, принуждая его не только к поддержке этой идеи, но и активному участию в ее воплощении.

В условиях нарастающего репрессивного воздействия со стороны власти политическое поведение переживало полосу затяжной и противоречивой трансформации, сопровождавшуюся как всплесками политической активности, так и политической апатии, аномичности.

Антисоветское поведение как форма социальной девиантности по отношению к новой советской системе, под давлением власти постепенно из сферы политической жизни перемещается в сферу семейных, бытовых и половых отношений. От системного кризиса и протестного поведения первых лет Советской власти часть населения унаследовала девиантные, разрушительные стратегии поведения.

В 1920-е гг. одной из основных форм социальной девиантности были пьянство и алкоголизм. Ко времени установления Советской власти бытовая культура населения Европейской части России и ментальности несли в себе как негативное отношение к пьянству, так и снисходительное отношение к нему. При этом уровень алкоголизации населения, несмотря на различные колебания, оставался достаточно высоким.

После прихода к власти партия большевиков столкнулась с эксцес-сивным пьянством, развернувшимся на волне радости по поводу установления нового строя и полного отсутствия социального контроля. В годы Гражданской войны масштабы пьянства и связанные с ним формы девиантности существенно возросли.

В программных документах партии пьянство рассматривалось как пережиток капитализма, социальная болезнь, возникающая на основе социальной несправедливости, считалось, оно как социальное явление отомрет в условиях социалистического строительства. Позиция молодого советского государства в начале 1920-х гг. по отношению к употреблению спиртных напитков была противоречивой. С одной стороны, была сформулирована социальная норма, рассматривающая пьянство как слабость, моральную неустойчивость человека, способствующего своим антисоциальным поведением контрреволюции. Декретом СНК РСФСР от 19 декабря 1919 г. «О воспрещении на территории РСФСР изготовления и продажи спирта, крепких напитков и не относящихся к ним спиртосодержащих средств» устанавливался не «сухой закон», а индивидуально-личностная ответственность за производство, неумеренное потребление спиртных напитков, порождающее девиантное поведение.

С другой стороны, устанавливая социальную норму и средства ее контроля, власть вводила ряд мер, объективно им противоречащих. В результате в начале 1920-х гг. волна социальной девиантности, связанной с пьянством, охватив самые различные социальные слои, в том числе работников органов власти, коммунистов, приобрела характер стихии, способной привести государство и общество в состояние хаоса и дезорганизации.

Страну, особенно деревню, охватило массовое самогоноварение. В октябре 1924 г. была введена водочная монополия, с помощью которой государство первоначально стремилось организовать эффективную борьбу с самогоноварением, но впоследствии, по предложению Сталина, она была использована как финансовый источник социалистического строительства. Тем самым на уровне государственного руководства представления об экономических факторах социалистического строительства взяли верх над идеологическими соображениями и моральными нормами. В неявном виде государство в области продажи и потребления спиртных напитков способствовало нарастанию социально девиантного поведения, связанного с пьянством, и оставляло базу для его сохранения и расширения масштабов.

Понимание преступности как формы социальной девиантности и причин, порождающих это явление, а также меры социального контроля, базировались на классовом подходе, принципах революционной целесообразности и революционной справедливости. Поэтому как сама правовая норма, так и правоприменительная практика сочетали в себе несоответствие между преступным деянием и мерой наказания за него. При этом основным средством искоренения преступности, за исключением «классово чуждых» преступников, считалось их перевоспитание в новых социальных условиях.

Однако правоприменительная практика, основанная на правовой идеологии большевизма, свидетельствовала о том, что реальность не соответствовала замыслу: преступность и преступники не только не исчезали, а росли. Сама правовая идеология правящей партии, формирующаяся система советского права и правоприменительная практика, в силу своей внутренней противоречивости и во взаимодействии с конкретными историческими условиями, несли в себе элемент социальной девиантности, в значительной мере способствовали сохранению основных тенденций преступности как девиантного поведения. В начале 1920-х гг. наблюдалось ослабление борьбы с преступностью, особенно с уголовной.

Советская юриспруденция 1920-х гг. квалифицировала социально девиантное поведение по основным видам, в которых наиболее многочисленными были преступления против порядка управления, тем самым основной массе преступлений придавался политический оттенок.

Советское государство из года в год наращивало репрессивные усилия, в результате которых в 1927 г. было осуждено 130 человек на каждые 10 тысяч взрослого населения РСФСР. Больше половины из них составляли крестьяне.

Наиболее распространенной и постоянной растущей формой преступного поведения было хулиганство, распространенное прежде всего среди молодежи до 25 лет. Хулиганство как социально девиантный феномен 1920 годов было как своеобразным продолжением революционного действия, так и средством борьбы против советской действительности.

Преступность в целом как форма социальной девиантности формировалась в конкретно-исторических условиях и была продуктом не только системного кризиса, но результатом неустойчивого характера идеологии, политической и правовой деятельности правящей партии и советского государства, переживавших противоречивый период становления. Постепенно, начиная со второй половины 1920 годов, осознавая масштабы угрозы со стороны криминального мира, власть все больше ужесточает борьбу с ним.

После Октябрьской революции началось разрушение старого, традиционного, патриархального типа семьи. Первые законодательные акты в сфере семейных отношений базировались на двух исходных идеях: о том, что субъект этих отношений значим с точки зрения социальной и профессиональной активности, и о том, что после революционизации и пролетаризации этих отношений, по мере коммунистического строительства, семья отомрет и сформируется новый тип половых отношений, построенный на полной свободе мужчины и женщины по отношению друг к другу.

В начале 1920 годов критика традиционной семьи стала приобретать крайние формы, которая базировалась на представлениях о необходимости нового типа социализации личности, разрушения «замкнутости» семейно-брачных отношений и полного подчинения семьи интересам строительства нового общества.

Вместе с тем задача формирования социально необходимого человека через преобразование семьи как идеологическая, политическая и экономическая задача находилась в пределах социальной девиантности — семья, как вековая ценность и одна из основных сфер человеческой жизнедеятельности, становилась объектом социального эксперимента, разрушающего нравственные устои. Тем самым в ходе социального эксперимента создавались условия для биологизации человеческой нравственности, результаты строительства новой семьи проявлялись, прежде всего, в изменении социально-демографической ситуации в 1920 годы и моделей демографического поведения населения Европейской части России, выразившиеся в заметном сокращении количества зарегистрированных брачных союзов, в утрате стабильности брачных отношений, роста доли молодых мужчин и женщин брачного возраста.

К источникам социальной девиантности этого вида относились не только последствия системного кризиса, пережитого страной, но и непосредственная политика партии и государства в этой сфере. Попытки реализации идеи отмирания семьи старого типа не дополнялись определением вполне ясной и позитивной перспективы семьи. Власть не прямым, а косвенным образом способствовала нарастанию девиантного поведения в сфере семейно-брачных и половых отношений. Одним из последствий ее противоречивой позиции в 1920 годы была эволюция сексуальных морали-тетов, нарастание девиантных явлений в этой сфере, рост проституции. Особенное распространение эти явления получили в среде молодежи.

С идеологической точки зрения эти явления были неожиданными для правящей партии и государства, которые к концу 1920 годов были вынуждены прибегнуть к реставрации традиционной семьи и брака, облекаемых в форму основной ячейки социалистического общества.

Список научной литературыКопченко, Инна Евгеньевна, диссертация по теме "Отечественная история"

1. Общая литература:

2. Аккерман А.И. Суд над проституткой. Дело гр. Заборовой М.-Пг., 1922.

3. Алкоголизм в современной деревне.- М., 1929.

4. Алкоголизм как научная и бытовая проблема. М.-Л., 1928.

5. Анархизм и хулиганства.- СПб., 1908.

6. Ахиезер A.C., Давыдов А.П., Шуровский М.А., Яковенко И.Г., Яр-кова E.H. Социокультурные основания и смысл большевизма. Новосибирск, 2002.

7. Бердяев H.A. Истоки и смысл русского коммунизма. М., 1997.

8. Бердяев H.A. Размышление о русской революции.- М., 1990.

9. Благовещенский П. О борьбе с хулиганством. СПб., 1914.

10. Бобрышев И. Мелкобуржуазные влияния среди молодежи.- М.-Л., 1928.

11. Большаков В.Ю. Эволюционная теория поведения. СПб., 2001.

12. Борьба с алкоголизмом в СССР // Первый пленум Всесоюзного совета противоалкогольных обществ в СССР. М., 1929.

13. Броннер В.М., Елистратов А.И. Проституция в России. М., 1927.

14. Брод ель Ф. История и общественные науки // Философия и методология истории. М., 1977.

15. Бройде С. В советской тюрьме. М.-Пг., 1923.

16. Бубнов A.C. Буржуазное реставраторство на втором году НЭПа — Пг., 1923.

17. Бугайский Я. Хулиганство как социально-патологическое явление — М.-Л., 1927.

18. Булдаков В.П. Красная смута. Природа и последствия революционного насилия. М., 1997.

19. Булдаков В.П. Октябрь и XX век: теории и источники. // 1917 год в судьбах России и мира. Октябрьская революция: от новых источников к новому осмыслению. М., 1998.

20. Быстрянский В.А. Преступления в прошлом и будущем Пг., 1921.

21. Василевский Л.А. и Л.М. Проституция и новая Россия. Тверь, 1923.

22. Василевский Л.М. Проституция и молодежь. Социально-гигиенический очерк-М., 1926.

23. Василевский Л.М. Проституция и рабочая молодежь. Социально-гигиенический очерк. -М., 1924.

24. Виноградов В.К. Об особенностях информационных материалов ОГПУ как источника по истории советского общества // «Совершенно секретно»: Лубянка Сталину о положении в стране (19221934 гг.) Т.1. 4.1. 1922. М., 2001.

25. Вишневский А.Г. Серп и рубль: консервативная модернизация в СССР.- М., 1998.

26. Воронов Д.Н. Алкоголь в современном быту. М.-Л., 1930.

27. Воронов Д.Н. О самогоне. М., 1928.

28. Гальперин С.Е. Проституция в прошлом и настоящем. М., 1928.

29. Гальперин С.Е. Проституция. М., 1927.

30. Гернет М.Н. Дети преступники. - М., 1912.

31. Гернет М.Н. Детоубийство. Социологическое и сравнительно-юридическое исследование. М., 1911.

32. Гернет М.Н. Избранные произведения. М., 1974.

33. Гернет М.Н. Общественные причины преступности: Социологическое направление в науке уголовного права. М., 1906.

34. Гернет М.Н. Преступный мир Москвы. М., 1914.

35. Гернет М.Н. Революция, преступность и смертная казнь. М., 1917.

36. Гернет М.Н. Социальные факторы преступности. М., 1916.

37. Герцензон A.A. Московская преступность в период военного коммунизма // Преступники и преступность. C6.II. - М., 1927. С. 365387.

38. Гехман И. Половая жизнь современной молодежи М., 1923.

39. Гилинский Я. Социальный контроль над девиантностью в современной России: Теория, история, перспективы. // Социальный контроль над девиантностью в современной России СПб., 1998.

40. Гимпельсон Е.Г. Советские управленцы. 20-е годы (Руководящие кадры государственного аппарата СССР). М., 2001.

41. Город и деревня в Европейской России: Сто лет перемен: Монографический сборник М., 2001.

42. Гришалов Н.П. Детская преступность и борьба с ней путем воспитания-Орел, 1923.

43. Громыко М.М. Мир русской деревни. М., 1991.

44. Гуревич А .Я. Исторический синтез и школа «Анналов». М., 1993.

45. Гуревич А.Я. Ментальность // 50/50: опыт словаря нового мышления. М., 1989.

46. Гуревич П.С. Разрушительное в голове как тайна // Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности. М., 1994.

47. Данилов В., Верт Н., Берелович А. Советская деревня 1923-1929 гг. по информационным документам ОГПУ (Введение) // Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. 1918-1939. Документы и материалы. В 4 т. Т. 2. 1923-1929. М., 2000.

48. Девиантность и социальный контроль в России (XIX-XX вв.): тенденции и социологическое осмысление. СПб, 2000.49