автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.08
диссертация на тему: Диалог в эпиграмме и басне XVIII - первой половины XIX века

Полный текст автореферата диссертации по теме "Диалог в эпиграмме и басне XVIII - первой половины XIX века"

АЛМАТИНСКИЙ ОРДЕНА ТРУДОВОГО КРАСНОГО ЗНАМЕНИ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ ИМЕНИ АБАЯ

На правах рукописи УДК 808.8 (47) 8208

ДАНИЛЕНКО ИРИНА ИВАНОВНА

ДИАЛОГ В ЭПИГРАММЕ И БАСНЕ XVIII-ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ XIX ВЕКА

Специальность 10.01.08 - теория литературы

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

АЛМАТЫ - 1995

Работа выполнена на кафедре русской и зарубежной литературы Карагандинского государственного университета имени Е.А.Букетоаа

Научный руководитель доктор филологических наук,

профессор С.А.МАТЯШ

Официальные оппоненты Доктор филологических наук,

профессор Л.Д.БЕПЬСШ

кандидат филологических наук, праЬдссор. Л. Д. ШШШБ СКЖ

Ведущая организация Еезказганский педагогический

институт

Защита диссертации состоится

" 7. " ЛГАА-Л/й- 1995 г. в _часов на заседании специализированного совета КР 14.05.07. по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата филологических наук при АТУ имени 16ая (480100, г. Алыагы, пр.Ленина, 13)

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке АГУ имени Абая.

Автореферат разослан " ЗР" ЯМ'галЛ 1995 г.

Ученый секретарь 1 I \ \} '

специализированного совета —! С.Д.АБИ1Н5ВА

1дЯ

СБЩАЯ )Ш>ШЕРИСТЙКА РАБОТЫ Б настоящее время слозо "диалог" употребляется во многих сферах жизни, а проблема диалога разрабатывается представителями целого ряда наук, осуществляющих синтез традиционной проблематики (этнографической, социологической, психологической, филологической и др.) с изучением текста и природы высказывания (см., например, работы М.С.Глазмана, К.Мартенса, Г.М.Кучинского, С.А.5ранка, Л.В.Слаэ-городской, В.Л.Йахшша, С.В.Воробьевой и др.).*

Начало изучению проблемы диалога было положено такими видными учеными 20-30-х годов, как Л.В.Щерба, Л.П.Якубинский, Г.О.Винокур, В.В.Виноградов,-М.М.Бахтин и др. С именем последнего связано возт никновение двух трактовок диалога - в широком и узком понимании.

По Бахтину, диалог в пироном понимании есть встреча двух сознаний, и с этой точки зрения любой текст всегда деупланов, доу-субьектен, т.е. диалогичен; необходимое присутствие партнера интерпретируется здесь как возможность, которая может быть реализована. Диалог в узком понимании, структурно выраженный в виде смены реплин

H.Ц.Бахтин относит к активному типу "двуголосого слова", или к "отраженному чужому слову". Для такогЬ диалога характерно не "столкновение двух последних инстанций", а "объективное (сюжетное) столкновение двух изображенных позиций, всоцело подчиненной высшей,

2

последней инстанции автора".

В настоящее время литературоведы наиболее активно изучают диалог в широком понимании, о чем свидетельствует целый ряд работ, авторы которых развивадт идеи М.М.Бахтина а различных направлениях

I. См. также библиографию более ранних работ во вступительном обзоре книги Г.Бауера (Зоиел Q. 7мг- Perfil <Ые*> fiiafax: ШФпд and temen, iter- ¡ti ¿fe/v nuter- dmtsctíen. MHrajw. -WtiArfsfadf, id69. - S. /-3.) ^

2. Бахтин M.M. Проблемы поэтики Достоевского,- M., 1972.- С.340-341; 316-322.

(исследования Г.Ы.Фридлендера, В.В.Федорова, А.'В.Чичерина, Д.За-тонского, Н.Д.Тамарченко, Н.С.Бройтмана и др.).

Диалог в узком значении, находящийся в центре внимания реферируемой диссертации, наиболее полно изучен лингвистами, тогда как литературоведы до сих пор еще не выработали своего подхода к его изучению, о чем свидетельствует крайняя недостаточность специальных работ по данной проблеме, которая лишь отчасти компенсируется ценными наблюдения).« над композиционно выраженным диалогом в трудах по теории драмы, по поэтике произведений разных жанров (драматических, эпических, лирических, лиро-эпических и др.) и разных писателей (см., например, работы В.Ы.Волькенштейна, А.А.Аникста, В.З.Хализева, Л.Я.Гинзбург, А.П.ЧУДакова, в.О.Кормана и др.). При этом, если лингвисты изучают диалог, главным образом, с точки зрения его лексико-синтаксических и стилистических средств выразительности, то литературоведы сосредоточивают внимание на рассмотрении таких функций диалога, как стетообразующая, характерологическая, выражение авторской позиции.

Глубокое изучение проблемы художественного диалога невозможно без максимального использов^ания достижений обеих дисциплин г и лингвистики, и литературоведения. Имеет значение только то, какие вопросы находятся а главенствующем положении, а какие в подчиненном. Такой синтетический подход к изучению художественного диалога был впервые выработан в трудах стилистов В.В.Виноградова и Г.О.Ви-нокура, а затем широко использован в работах их последователей.

Среди филологических исследований по проблеме диалога особо обращают на себя внимание те, в которых на одном материале изучается диалогичность одновременно и в широком, и в узком понимании (например, работы А.И.Долгих, Н.Т.Рымаря и др.).

Однако несмотря на заметную тенденцию возрастания внимания ученых-филологов к художественному диалогу, многие вопросы до сих

пор остаются нерешенными. Среди них и вопрос о стихотворном диалоге. Б большинстве учтенных нами работ диалог изучается на материале прозы, а в тех случаях, когда исследователи обращаются к анализу диалога поэтических текстов, его стиховая специфика обычно не учитывается (как, например, в работах В.В.Одинцова, Б. О.Кормана, Н.Н.Ивановой и др.).

Внимание к проблеме диалога многих' ученых и недостаточная исследованность диалога поэтических произведений обусловили актуальность реферируемой диссертации, предмет которой - стихотворный диачог (СД). Мы ставим цель изучить диалог поэтических произведений как стиховедческую проблему, а именно: рассмотреть особенности структуры и эстетические функции диалога с учетом его стиховой специфики в общем и целом, а также в соотношении с определенными жанрами и конкретно-историческими периодами их жизни - в частности.

В соответствии с целью работы решается следующий круг задач:

1) наметить параметры изучения СД;

2) выявить специфику СД, сопоставив его с диалогом прозы в плане их структуры и функций;

3) рассмотреть особенности стиховой структуры диалога в-сопоставлении со стиховой структурой недаалогизировэнного текста;

4) определить место и роль диалога в стихотворном произведении;

5)- рассмотреть материал в жанровой дифференциации;

6) проследить эволюцию СД, проанализировав материал в. диахронии.-

Материалом для исследования послужили жанры русской эпиграммы и басни ХУШ-первой половины XIX века. Выбор материала диссертации обусловлен результатами предварительного обследования более широкого материала, осгаапегося за пределами данной работы, , но в ряде случаев используемого в качестве'фона.

Статистический анализ показал, uto из всех шалых поэтических жанров именно эпиграмма к басня являются наиболее диалогизироаашыыи (см., например, показатели диалога в лирических жанрах: элегия -0,9 %, 'ода - 1,2 %, эпиграмма - 10 %; в лиро-эпичэских: баллада -30 %, басня г 46,5 %). Наряду с этим, известное сходство эпиграммы и басни, с одной стороны, я их специфические жанровые отличия - с другой, дают возможность, во-первых, выявить общие признаю: СД, а во-вторых, определить специфику ОД в разных жанрах. Хронологические границы ХЛИгПервоЙ половины XIX вв. оправданы тец, что именно в данное время происходят становление и активное функционирование этих жанров в русской поэзии.

Тексты эпиграмш и басни изучены и цитируются по антологическим сборникам большой серии "Библиотеки поэта" {Русская эпиграм-на ЮТ-начало XX века) 1988, Русская басня ХУШ-Х1Х веков 1977). В отдельных случаях.для анализа привлекается другие издания, что особо каадый раз оговаривается. Всего учтено 413 диалогизированных текстов (9636 строк) - в том числе 173 текста (1038 строк) эпиц-раш и 240 текстов (8598 строк) басен. Для сравнения проанализировано 1596 строк текста без диалога, из которых 432 строки приходятся на дпиградау и 1164 - на баснв.

Б процессе работы материал дифференцировался и по жанрам, и по персоналиям. При этом рассматривались образцу как ведущих эпиграмматистов и баснописцев (например, А.П.Сумарокову И.И.Хемницера, И.И.Дмитриева, А.Я.Измайлова, П.А.Вязеыского, А.С.Пушкина, Е.А.Баратынского и дрО, так и поэтов меньшего масштаба (О.П.Беляева, Б.Ы.Федорова, Н.В.Станкевича, Н.6.Леонтьева, А.А.Аблесиыоаа, Б.К.Бланка, А.Д.Агафи и др.).

Методологическую основу составили

идеи:

- диалектической связи формы и содержания (Гегель), д«шщие

основание рассматривать любой компонент формы как содержательную структуру;

- диалогической природы художественного произведения (М.Бахтин) ;

- памяти жанра (М.Бахтин), исторических и органических связей, образуемых в жизни жанра (М.Л.Гаспаров).

Научная новизна и методика исследования. В диссертации впервые с позиций стиховеда предпринят сравнительно-исторический анализ диалога, включенного в поэтический текст, с учетом особенностей структуры и эстетических функций этой речевой формы в отношении с жанрами и периодом их развития.

Цель, поставленная в работе, и выбор материала обусловили использование в ней структурно-описательного, конкретно-исторического и типологического методов. Заметное место в диссертации занимает и метод статистического анализа, позволяющий выявить ряд закономерностей и тенденций, помогающий установить типичность или нетипичность, нормативность или случайность рассматриваемых явлений.

Практическое значение исследования. Полученные в диссертации результаты имеют значение для дальнейшего изучения художественного диалога. В свете современных споров о методе его изучения диссертация приобретает особую значимость, так как в ней предлагается методика анализа стихотворного диалога. Эпиграмма к басня послужили при этом не только материалом исследования, но и получили в ходе анализа дополнительные частные характеристики, представляющие собой определенный вклад в изучение проблемы типологии и взаимодействия жанров русской поэзии ХУЩ-первой половины XIX вв., а также проблемы соотношения стиха и жанра. .Материалы исследования могут быть использованы в вузовских

и, отчасти, в школьных курсах по теории и истории литературы, в разработке спецкурсов и спецсеминаров по проблемам теории и истории поэзии. '

Апробация работы. Диссертация обсуждалась на заседании кафедры русской и зарубежной литературы Карагандинского государственного университета им.Е.А.Букетоаа. Отдельные разделы работы рассматривались на заседаниях аспирантского и научного семинаров . Ряд положений докладывался на межвузовских конференциях разного ранга: на У и У1 Некрасовских чтениях (Ярославль, 1990; Ярославль, 1991), на I Республиканской учредительной конференции молодых ученых (Алма-Ата, 1991), на Межвузовской конференции, посвященной 70-летил А.Л.ЯСовтиса (Алматы, 1993), на Межвузовской конференции "Букетовские чтения" (Караганда, 1992), на ХУ, ХУ1.ХУШ научлог практических конференциях профессорско-преподавательского состава, научных работников, аспирантов и студентов (Караганда, 1990; Караганда, 1991; Караганда, 1993). По теме диссертации опубликованы работы, список которых приведен в конце автореферата.

СОДШАНИЕ РАБОШ Основной корпус диссертации, состоящий из 183 страниц машинописного текста, включает Введение, Предварительные замечания об особенностях стихотворного диалога, три главы, Заключение. В диссертацию входят также разделы "Материалы исследования", "Список цитируемой и упоминаемой лйтературы" и "Приложение" с таблицами, отражающими результаты разноаспект.ного анализа стихотворного диалога в цифрах.

Во Введении обосновывается выбор теш диссертации, материала исследования, определяатся цели и задачи работы, ее актуальность и научная новизна. С точки зрения главной задачи, сформулированной здесь, рассматривается история вопроса: анализируются принципиально важные подходы к изучению проблемы диалога. Излага-

ются методологические принципы, описывается методика.

В вводном разделе "Предварительные замечания об особенностях стихотворного диалога", гзо-перзых, осмысляется специфика диалогической и стихотворной речи в отдельности; во-вторых, обосновывается взаимовлияние этих двух речевых систем в рамках одного текста, определяющее особенности стихотворного диалога.

Диалог является особым образом, организованным видом текста, обладающим целым рядом признаков, главные из которых: обязательная направленность, адресовагаость реплики; закрепленность ее за говорящим; соответствующее графическое и композиционное оформление диалогического текста (разделение на "голоса" в тексте, кавычки, тире и другие знаки, отделяющие реплики друг от друга и от авторского комментария).

Стихотворная речь такие представляет собой вид текста с особыми чертами структурной организации. Если прозаическая литературная речь членится на синтагмы, сообразующиеся с синтаксическим членением (т.е. является речью с одной сегментацией), то особенность стихотворной речи - в ее расчлененности не только на синтагмы, но и на соизмеримые (а также соотнесенные друг с другом) отрезки -^стихи (т.е. это речь с двойной сегментацией). Вследствие этого стиховое слово образует не только горизонтальные, но и вертикальные связи.

Элементы диалога, "укладываясь" в. стиховые строки, также оказываются связанными между собой не только по горизонтали, с исполь-г зеванием семантических и грамматических средств, но и по вертикали, с использованием чисто стиховых средств: ритмической интонации, метра, рифмы. "Единство и теснота стихового ряда" (В.Тынянов), объединяя одни конструкции и разъединяя другие, оказывают влияние на характер.не только структурных связей, но и смысловых отношений в стихотворном диалоге. Диалогическое слово в условиях поэтического

текста "выдвигается", динамизируется, становится семантически более емким.

Членение стиха на соизмеримые единицы (слоги, стопы) делает реплика диалога (а также ремарки, если они в ней присутствуют) более чувствительными со стороны их объема, отражаясь, в свою очередь, на функциональных возможностях стихотворного диалога. Так, диалог с лаконичными репликами динамизирует поэтический текст, создает иллюзии живого, непосредственного разговора, эффективно передает драматическую напряженность ситуации ("драматизированный" тип диалога"). Диалог с обширными высказываниями говорящих функционально сближается с монологом или авторским повествованием ("описательный" тип диалога")^

Подчиняясь ритмической интонации, диалог в то же время осложняет ее, нарушая обычное течение стиха за счет свойственных диалогической речи специфики синтаксической организации и примет "уст-ности" (экспрессивные паузы, отделяющие реплики друг от друга, паузы "умолчания",-незавершенность высказываний и т.п.). Помимо этого диалог вводит в поэтическую речь нехарактерные для нее просторечные и бытовые слова и обороты. Иначе говоря, диалог оказывает "прозаизирующее" влияние на поэтическую речь, в систему которой он включается. В зависимости от типа диалога сила этого влияния мокет быть более (при драматизированном типе) или менее (при описательном типе) ацутима.

Функциональная значимость стихотворного диалога близка той, которая свойственна диалогу художественной прозы: речевая характеристика персонажей, выражение авторской позиции, развитие сшета и темы, драматизация, создание иллюзии реальности.

3. Впервые данные типы диалога были выделены на материале прозы Одинцовым В.В.: Одинцов В.В. Стилистическая структура диалога// Языковые процессы современной русской худсжесгвеннои литературы: Проза.- М., 1977.- С.105-107.

Вместе с тем включение диалога в поэтический текст влечет за собой усложнение и преобразование перечисленных Функций, чему способствуют боэмодная смысловая сложность и неоднозначность отношений между диалогическими высказываниями в поэтическом тексте, а также невербальные аспекты его структуры. Подобное усложнение касается прежде всего таких функций диалога, как характерологическая и выражение авторской позиции, поскольку характер персонажа, равно как и авторская идея, обусловливают отбор всех средств художественного изображения, какими располагает литературное произведение и, п свою очередь, ими определяется.

Однако в поэтическом тексте функции диалога не только усложняются, но и обогащаются. 0то касается прежде всего "прозаизирующего" влияния диалога на поэтическую речь, затрагивающего все уров-г ни организации стихотворного текста (лексический, ритмический,синтаксический и др.).

Характер взаимодействия всех основных средств, формирующих стихотворный диалог, и их влияние на его функциональные возможности может быть различным в зависимости от контекста конкретного историко-литературного материала. Это определило назначение последующих разделов работы.

Первая глаза "Место и роль диалога в эпиграмме" состоит из следующих разделов: "Диалогическая природа эпиграммы", "Соотношение структуры диалога со структурой эпиграммы", "Диалог как способ выражения авторской позиции в эпиграмме", "Характеролог гическая функция диалога в эпиграмме".

В центре внимания первого раздела анализ факторов, предопределяющих возможность композиционно выраженного диалога в эпиграмме. Высокая вербятность диалога в ней обусловлена целым рядом.свойств, характерных для эпиграмматического жанра. Во-первых, это двуплаиовость, логическая парадоксальность, вылива-

ющиеся в двухчастное строение текста (экспозиция и развязка - острота, или пуант), которое способно воплощать диалогические связи. 0 потенциальной диалогичности эпиграмыы (в узком смысле) свидетельствуют даже заглавия, характерные для этого жанра, многие из которых включаят в себя слова "вопрос" (в значении "обращение, требующее ответа"), "ответ", "разговор" (например: "Вопрос и ответ" В.С.Филимонова, "Ответ" И.И.Дмитриева, "Разговор в книжной лавке" А. Е, Измайлов а и мн.др.), Во-вторых, это наряду с уже отмеченной исследователями полиадресовалиостью, характерной для лирического произведения в целом, наличие в эпиграмме специфического адресата -объекта осмеяния, с линией которого диссонирует авторское слово, тем ссмш также предопределяя возможность "объектного" (сюжетного) столкновения двух изображенных позиций" (М.М.Бахтин).

Диахрония диалогизированной эпиграммы отражает особенности развития русской эпиграммы в целом. Наибольшее число диалогизиро-7 ванных текстов приходится на рассматриваемый в работа период ХУШ-первой половины XIX вв. (соответственно: 14 % и 13 %) - когда эпиграмма всецело была связана с установкой на разговорно-бытовуи и интимную речь (салонный кругековый жаргон). Резкое сокращение числа диалогизированных эпиграш (до'4 %) приходится на вторую половину XIX в., когда, как известно, эпиграмма утрачивает характер разгог ворного и интимного жанра, переключаясь сссмеяния отдельных человеческих пороков на обличение целых общественных сословий. В этом случае, по нашим наблюдениям, возрастает роль непосредственных авторских оценок.

Во втором разделе в синхронии и диахронии рассматриваются различные варианты соотношения структуры диалога со структурой эпиграммы, а такке влияние диалогической речи на общий характер миниатюр. Наблюдения показали, что диалог в эпиграмме, аккумулируя в себе основное содержание произведения, подчиняет себе

его композицию. При этом была выявлена тенденция увеличения объема диалога одновременно с ростом величины эпиграммы. Поскольку диало-гизировашая эпиграмма оказывается постоянно больше недиалогизиро* ванной эпиграммы,то возникает гипотеза, что диалог способствует "разрастанию" эпиграммы и сближению ее с другими жанрами (притчей, басней, былью и т.п.). Примечательно, что наиболее обширные эпиграммы с диалогом обнаружены у поэтов первого ряда, стремившихся к созданию самобытной русской эпиграшы (Е.А.Баратынского, Л.С.Пушкина, П.А.Вяземского). В работе обосновывается сознательная установка этих писателей на создание "эпиграмматических сказок" (В.Васильев).

Наряду с этим была обнаружена тенденция роста количества ди-алогизированных эпиграмм, целиком сотканных из "голых" реплик (ХУШа. - 20,7 %, первая половина XIX в. - 49,5 %), а также тенденция сокращения объема этих реплик (ХУШв. - 2 строки, первая половина XIX в. г 1,6 строки), которые свидетельствуют об общей направленности эпиграмматистов на создание диалогов экспрессивных, динат мических, драматически напряженных (что особенно характерно для диалогов, организованных как разговор субъекта и объекта осмеяния).

В третьем и четвертом разделах осуществлен анализ таких функций диалога, как выражение авторской позиции и характеристика персонажа.

Обнаруженный в ходе анализа композиции диалогизированной эпиграммы факт почти стопроцентного совпадения ее пуанта с репликой персонажа - свидетельство того, что диалог в эпиграмматических стихотворениях является важным средством выражения авторской позиции. Соотношение.точки зрения автора с позицией участника диалога, произносящего реплику-пуант, может быть различным в зависимости от типа организации диалога. В диалоге, организованном как разговор непосредственно с объектом насмешки (адресатом), точка зрения авто-

ра может: I) совпадать с позицией субъекта осмеяния (нак, например, в миниатюрах "Любопытный", "Сапожник" А.С.Пушкина); 2) может выражаться более опосредованно: через усиление комического эффекта от высказывания объекта осмеяния (см., например; "Разговор-в книжт ной давке", "Разговор при входе на обсерваторию" А.Е.Измайлова, "Я знаю свет..." Н.В.Станкевича и др.). В диалоге, в котором адресат участия не принимает, позможен только один вариант выражения точки зрения автора - через высказывание наиболее проницательного и остроумного собеседника, который и будет здесь субъектом осмеяния^ см. , например: "На гр. А.К.Разумовского" А.С.Пушкина, "Кутейт кин всех обрек с Парнаса на изгнанье..." Н.В.Станкевича, "В огонь, в огонь скорей творения Ослова..." П.А.Корсакова и др.).

Популярность этих выявленных вариантов выражения авторской позиции в диахронии меняется в соответствии с преобладающими тенденциями развития самого жанра. Так, в }0Ш1 в., когда эпиграмма была по преимуществу бытовой, широко культивировался диалог, органит ' заданный как разговор субгекта насмешки с объектом осмеяния, причем с обоими вышеназванными вариантами выражения авторской позиции. В первой половине XIX В., когда сатирический диапазон эпигрвымы значительно расширяется (от изящной тонкой шутки до разящей полити-г ческой эпиграммы), начинает активно использоваться второй тип диалога, позволяющий в более непринужденной обстановке (в отсутствии адресата) позлословить на его счет.

Характерологические возможности диалога реализуются в эпиграмме в том случае, если речь "героя" мяниаторы намечает его социг альную и психологическую характеристику. По нашим наблюдениям,' это происходит тогда, когда I) эпиграмма обладает мини-сюжетом, сближающий ее с басней; 2) ее диалог построен как разговор непосредственно с объектом осмеяния; 3) слова объекта осмеяния-неожиданно.(по законам жанра) раскрывают перед читателем неполноценность или

комичность его характера, обнаруживая расхождение между первоначальным представлением о нем и его истинной сущностью.

Как и в других литературно-художественных произведениях, в эпиграмме характерологическая функция диалога определяется прежде всего особенностями словоупотребления и интонирования текста. 3 эпиграмме как поэтическом ланре эти традиционные средства индиг видуализацни речи оказываются более эффективным!!, так как взаимо-^ действуют со стиховыми средствами выразительности. В данном разделе диссертации анализируется роль метра, размера, ритма, синтаксиса, клаузулы, рифмы в создании характеров. Для этой цели были привлечены эпиграммы "Смерть и Дровосек" и 1791» П.П.Сумарокова и "Разговор в книжной лавке" (1816) Л.Е.Измайлова.

В миниатюре П.П.Сумарокова намечаются психологические и социальные контуры характера Дровосека. Это достигается за счет того, что разговорные конструкции, просторечная лексика в речи данного персонажа ("тащить", "пособить") резко выделяются на фоне торжественного, изобилующего церковнославянизмами, повествования автора, одновременно не соответствуя и "героическому" 6-стопному ямбу, ксь-торым написана эпиграмма. В результате усиливается комизм ситуации (экспозиция и развязка в эпиграмме контрастируют не только по содержанию, но и стилистически), подтверждается "низкое" происхождение "героя" миниатюры.

Более тонкими средствами создается социальный и психологический лортрет объекта осмеяния в эпиграмме А.Е.Измайлова, анализу ко-г торой посвящена большая часть раздела. В результате было выяснено, что здесь средствами индивидуализации речи персонажа (генерала!является не только эмоционально и социально маркированное словоупотребление, но также объем его реплик и такие специфические средства выразительности, как метр, размер (семантически значимая соотнесенность стихов разной стопности с репликами объекта осмеяния), ритми-

ческая и ритмико-синтаксическая организация тенета миниатюры, окончание, рифма.

Однако в большинстве случаев диалог эпиграммы не имеет характерологических функций. В них реплики диалога, маркирующие контраст ожидаемого и неожиданного т это разные голоса ироничного авторского сознания 1см., например: "На трагедию" Г.Р.Державина, "Новопсиа-лооанный" В.А.Еукоаского, "Что ты один?' Иль чем встревожен?.." Н.Д.Иванчина-Лисарева и мн.др.).

Во второй главе "Место и роль диалога в басне" в соответствии с целью диссертации диалог басен анализируется в тех же аспектах, что и диалог эпиграмм, исключая только характерологическую функцию басенного диалога вследств.ии ее изученности. Это определило композицию главы, включающую следующие раздели: "Диалогичность басни", "Соотношение структуры диалога со структурой басни", "Диалог как средство выражения авторской позиции".

В первом разделе показывается, что двупла-г новость и полиадресованность, свойственные эпиграмме характерны и для басни, но имеют в последней иную природу. Двуплановость басни обусловлена таким ее важным жанровым качеством, как иносказательность, которая находит свое непосредственное выражение в двухчастном строении текста, распадающемся на рассказ (рисующий картину, как правило, о аллегорическими персонажами) и мораль (переводящую рассказ в реалистический план). Яркая установка басни на потенциального собеседника - следствие тагах ее жанровых качеств, как ди-дактичность и сатирическая направленность. Во многих случаях поди-адресованность басни находит свое выражение в конкретных формах обращения автора к читателю (например, у В.И.Майкова в басне "Роза и Змея": "Читатель мой, внемли, что пела лира: НЗмея - преподлая, а Роза - умная сатира" ), к реальному, но предельно-обобщенному объекту осмеяния (например, у Ф.Ф.Иванова в басне "Кузнечик и Вол":'

"Невежда-критик! Вот твое изображенье! // За слово иль за стих ты гложешь сочиненье"), и даже непосредственно к басенному персонажу, что встречается довольно редко (например, у Н.Ф.Остолопова в баснэ "Осел и Камень": "И поделом, Осел! Ты знай себя! // Того не задирай, кто смышенней тебя тебя").

В басенном жанре число текстов, включающих в себя диалог, в 4,6 раза больше, чем в эпиграмме, что объясняется прежде всего генезисом данных жанров. Если эпиграмма произошла из надписи, и ей в большей степени присуща обращенность к адресату потенциальному, то происхождение басни исследователи выводят из животного эпоса, где говорящие и действующие персонажи - норма. Наряду с этим теоретики басни многих поколений отмечают близость этого лиро-эпического жанра к жанрам драматическим (см. об этом: В.Маслович, Д.Хвостов, А.Га-лахов, В.Г.Белинский, А.А.Потебня, Л.С.Выготский, Г.В.Иосквичева и

др.).

Диахрония диалогизированной басни в сравнении с эпиграммой также выглядит более впечатляюще: с ХУ1П до конца XIX вв. число басен с диалогом стабильно возрастает, причем наиболее значительно -в период с ХУШ по первуо половину XIX века (ср.: ХУШ в. - 21,3 %, первая половина ХГХ в. - 53 %, вторая половина XIX в. - 61,5 %.

Дальнейший анализ (ему посвящен второй раздел главы) показал, что процесс эволюции басенного жанра сопровождался сокращением объема диалогизированной басни, при одновременном увеличении места диалога в ней. Таким образом, уменьшение объема диалогизированной басни происходит в результате сокращения доли авторс-ского слова в ней. Подобное сокращение может затрагивать как повествовательную, так и нравоучительную часть басни. При этом довольно значительную группу (47,6 % от числа всех учтенных басен с диалогом) составляют стихотворения, в которых комментарий автора целиком опускается в той или иной композиционной части басни. В результате

рассмотрения подобных"случаев было выяснено, что наиболее охотно (в 37,6 % случаев) поэты отказываются от нравоучительной части басг ни; причем в 15 % случаев отсутствие морали в ней сочетается с отсутствием авторского повествования в основной части басни (см., например, "Любопытный" Крылова). Примечательно, что, как и в эпиграмме, в диалогизированной басне тенденция отказа от авторского комт меитария сопровождается процессом сокращения реплик диалога (ср.: ХУШ в. - 3,7 строки, первая половина ИХ в. -3,2 строки). С учетом этого делается вывод об общей устаноске поэтов-сатириков на создание диалогов максимально близких к их разговорному прототипу по динамике и экспрессии, и вместе с тем драматически напряженных.

Усиление лирического и публицистического начал характерно не только для жанра эпиграммы, но и для басенного жанра. Однако если в эпиграмме это прежде всего отразилось на количестве диалогизирован-ных стихотворений, уменьшившихся к концу XIX в. в 3,5 раза,то в басне - на объеме нравоучительной части ди&логизировадаых стихотворений, значительный рост которого наблюдается уже в первой половине XIX в. (см.:ХУШв.' г 4,7 строки, первая половина Х1Хв. - 5,3 строки).

Занимая главное место в басне, диалог способствует ее "разрастанию": как и в эпиграмме, в басне диалогизированные тексты неизменг но оказываются обширнее текстов без диалога,что наводит на мысль об универсальности этого свойства стихотворного диалога.

3 третьем разделе излагаются результаты анализа диалога басни с точки зрения выражения авторской позиции в ней. Своеобразие этой функции диалога в басне определяется тем, что произведения данного жанра, как правило, имеют нравоучительную часть, содержащую прямой моралистический вывод автора. Наблюдения показали, что в баснях "усеченного" типа (т.е. без нравоучительной части) функцию морали принимает на себя юпочевая реплика одного из персонажей. Например, в басне И.ИДемницера "Конь и Осел" (<1??9> ) основную мысль произведения заключает в себе ответная рейлика Коня

("Твоею выступкой ходить - И вовек не споткнешься), смысл которой ыаино трактовать как порицание излишней осторожности. Однако в ходе дальнейшего анализа было обнаружено, что и при наличии в басне моралистической сентенции автора ее кульминация в большинстве случаев (а 71 %) приходится на реплику персонажа. Например, в известной басне И.А.Крылова "Зеркало и Обезьяна" (1816) моралистическое истолкование изображенной сценки автором ("Таких примеров много в мире // Не любит узнавать никто себя в сатире. // Я даже видел то вчера: // Что Климыч на руку не чист, все это знают; !) Про взятки Климычу читают, А он украдкою кивает на Петра")цредваряется высказыванием персонажа, заключающим в себе всю соль сатиры ("Чем кумушек считать трудиться, // Не лучше ль на себя, кума, оборотиться?").

Совпадение реплики персонажа с кульминационным моментом басни, во-первых, говорит о том, что диалог в ней играет важную роль в выражении авторской позиции, а во-вторых, свидетельствует о близости басни к жанру эпиграммы по технике образования пуанта, подтверждая 'наблюдения Л.Виндт, сделанные еще в 20-е годы. В соответствии с этим для диалогизированной басни характерны те варианты соотношения.позиций автора и персонажа, которые были обнаружены при анализе эпиграммы (см. выше) и которые рассматриваются здесь на конкретных образцах басни. Однако в диахронии, популярность этих вариантов оказывается в басне и эпиграмме различной, что подчеркивает особенности эволюции каждого жанра. Так, в отличие от эпиграммы, басня, движущаяся в сторону большей реалистичности и драматичности, к первой-половине XIX в. отдает предпочтение варианту диалога с "кульминационной" репликой саморазоблачающегося объекта осмеяния; тогда как диалог, в котором реплика -"острие" произносится за спиной объекта насмешки, (ставший к этому времени наиболее популярным в эпиграмме) практически прекращает использоваться, ибо исключает возможность драматического противостояния.

Басня, обладающая способностью вмещать в себя большое количество персонажей, наряду с диалогами может включать полилоги. В них может быть самое различное соотношение числа персонажей, точка зрения которых близка или, напротив, чужда авторской. Наибольшее распространение в басне получили полилоги, в которых ряду персонажей с позицией, отличной от авторской, противопоставляется разумная точка зрения одного персонажа, высказанная им в "кульминационной" реплике (см., например: "Кукушка и Петух" И.А.Крылова, "Две старые кошки" В.Л.Пушкина, "Соа ет* Ы. А. Дмитриев а и др.).

Одним из жанровых признаков басни является наличие в ней обт раза "фабулиста"-рассказчика (Н.Л.Степанов), который в басенном рассказе использует слово в основном как средство повествования, а в морали - как средство оценки. С учетом этого интерес представляет обнаруженный нами редкий вариант диалога, в котором "кульминационная" реплика принадлежит либо рассказчику, принимающему непосредственное участие в разговоре с персонажем (см.: "Бритвы" И. А. Крыл о-: ва), либо его собеседнику (см.: "Некстати" А.А.Ржевского). Широкого распространения такой вариант диалога не получил, вероятно, в силу того, что в этом случае всезнающий рассказчик ограничивается в возт мощностях изображения: он должен передавать только то, что сам нет посредственно увидел и услышал.

В диссертации показывается, что авторская позиция, выраженная через диалог, в басне определяется не только содержанием "кульмина-г ционной" реплики одного из его участников. Более детальная по сравт нению с эпиграммой разработка характеров персонажей в басне обогащает последнюю еще одним средством выражения позиции автора при помощи диалога: за счет самораскрытия персонажей в ходе их общения и внушения читателю того или иного чувства по отношению к себе. В данном аспекте в работе анализируются басни ^Служанка" А.Г Измайлова и "Голубь-историк" А.П.Бенитцкого.

Наличие в большей части басен с диалогом морали приводит к тому, что в них между автором и разговаривилцими персонах шли устат навливаются ярко выраженные диалогические отношения в широком понимании, поскольку их позиции открыто дистанцируются. Но в "усеченном" варианте диалогизированных басен с предельно объективным авторским повествованием (или без него) подобные отношения, как и в диалоги-эированной эпиграмме, более опосредовании: лирический субъект присутствует в диалоге, проявляя себя через высказывания персонгкей.

Третья глава диссертации "Стиховые средства формирования диалога". посвященная анализу стиховой специфики диалога эпиграммы и басни, состоит из четырех разделов: "Метрический репертуар диалогизированных эпиграмм и басен", "Ритм стихотворного диалога эпиграммы и басни", "Ритмико-синтаксические особенности эпиграммы и басни, с- 'о № Ье^чен^ "Рифма и ее роль в диалоге эпиграммы и басни".

В первом разделе излагаются результаты изут чения метрических "пристрастий" диалогизированных эпиграш и басен в синхронии и диахронии, а также в сопоставлении с метрическим репертуаром этих же жанров без диалога. Метрический репертуар диалог гизироаэнной эпиграммы представлен целым рядом разнообразных стиховых форм: силлабическим стихом (II-и 13-сложниками, ямбоы (2-, 3-, 4-, 5-, 6-стопным, разностопным, вольным), хореем (4-стопным), амфибрахием (2-стопным), а также переходными метрическими формами (Я6-->Ш). Как и следовало ожидать, приоритет в формировании диалот гических структур эпиграммы отдается ямбу, универсальному размеру русской поэзии.

Диахронический анализ ямбоа показал, что в ХУШ в. в диалоги-зированной эпиграмме широко были распространены два размера -б-стопный и вольный ямб, с небольшим преобладанием последнего (ср. соответственно: 42,3 % и 44,2 % от числа всех учтенных метрических

форм). В первой половине XIX в. положение лидирующего вольного ямба в диалогизированной эпиграмме еще больше упрочивается: его доля в ней возрастает в 1,2 раза благодаря усилиям таких поэтов, как В.Л.Пушкин, Б.К.Бланк, А.Е.Измайлов, П.А.Вяземский - за счет сокращения доли б-стопного ямба и возрастания доли 4-стопного. Примечательно, что в недиалогизированных эпиграммах первой половины XIX в. 4-стопный ямб культивировался более широко, занимая второе место по популярности после вольного ямба. Вероятно, обращаясь к диалогизированной форме эпиграммы, поэты не стремились отказываться от 6-стопного ямба в пользу размера, традиционно используемого для передачи говорной интонации, в силу того, что 4-стопники менее располагают к развернутой системе реплик, нежели б-стопники, в которых диалог способствовал преодолению ритмической монотонности.

Метрический репертуар диалогизированной басни (как и басни в целом) отличает однородность. Здесь на протяжении всего рассматриваемого периода ведущим размером остается вольный ямб, оттесняющий иные размеры (4-, 5-, б-стопный, разностопный ямб, 4-стопный хорей, вольный анапест, переходные формы: Яб —уЯЗ) далеко на "периферию". Любопытные результаты показало сопоставление структуры вольного ямба диалогизированного и недаалогизированного текстов басни. В басне-ХУВ в. вольный ямб, формирующий диалог, отличается от аналогичного размера в авторском повествовании большей частотностью в нем б-стоп-ников (ср.: 72,4 % - в диалоге и 64,4 % - в авторском повествовании) и меньшей - 4-стопников (ср. соответственно: и 15,5 % и 23 %). В первой половине XIX в. в структуре вольного шба диалогизирован-ных и недиалогизированных текстов басни происходят изменения: прежде всего возрастает удельный вес 4-стопников и уменьшается - б-стопники. Однако в диалоге доля 4-стопниковувеличивается в меньшей, а 6-стопников - в большей степени, чем в авторском повествовании,так как последние - более удобная основа для слоеной системы диалоги-

ческого текста. Наряду с этим в диалоге гораздо интенсивнее, чем в авторском повествовании происходит рост числа стихов нелидирующих стопностей (5т, 3-; 2-стопных). Таким образом,в басне к первой половине XIX в. вольный стих диалога становится более неоднородным, "пестрым" (соответственно с большими интонационными перепадами), чем вольный стих ее авторского повествования.

Второй раздел нацелен на выяснение особенностей ритмического рисунка стихотворного диалога в его сопоставлении с ритмом недиалогизировенных текстов. В качестве первого подхода к решению поставленной проблемы материал исследования был ограничен только одним размером - 6-стопным ямбом, широко представленным в метрическом репертуаре диалогизированиой эпиграммы и в структуре вольного ямба басни.

Проведенный анализ показал, что в обоих жанрах диалог от авторского повествования отличают не только особенности синтаксической организации текста, но и особенности его ритмического рисунка. Своеобразие стиха диалога определяется презде всего его большей утяжеленностью сверхсхемными ударениями. Максимальное выражение эта общая тенденция находит в жанре эпиграммы: если в ХУ111 в. большая утяжеленность характерна для 1-й, 2-й и 5-й стоп стиха ее диалога, то в первой половине XIX в. утяжеляется еще и 4-я стопа. В целом, по нашим наблюдениям, стих диалога оказывается тяжелее стиха авторского повествования в основном за счет наличия большего числа отягчений в его 1-й стопе.

Другая особенность ритма диалога, наблюдаемая в обоих жанрах, - большая нагруженность метрическими (схемными) ударениями 2-й и 5-й стоп. Третья особенность ритма диалога заключается в том, что 3-я (предцезурная стойа) в его стихе ведет себя по-разному в разных жанрах: в эпиграмме она легче, а в басне тяжелее.

Таким образом, наш анализ показывает, что стих диалога имеет

свою специфику. С другой стороны, очевидно, что ритм стихотворного диалога разных жанров различен.

Третий раздел посвящен рассмотрению ритыико-синтаксических особенностей диаюга, и,в частности, переносу ( ветел? ), являющемуся» как известно, не единственным, но

самым показательным примером того значения, которое могут иметь синтаксические факторы для ритмической характеристики стиха. Анализ поэтических текстов в данном аспекте проводился с учетом "традиционных" переносов, влекущих появление внутристиховых пауз ( я^'-е/, «-^л^л-л^е/, {¡¡огс&Р- ), и "нетрадиционных", воз-

никновение которых не обусловливает появление пауз внутри стиха (см. работы К.Й.Тарановского, С.А.Матяш).

Предааритльные подсчеты переносов по жанрам (эпиграмма, басня, элегия, баллада) показали, что наиболее высокий процент ¿/у'^/я ЪыпенЛ - в" эпиграмме (20 %), за которой по данному показателю следует басня (16,2 %), а уже затем - баллада (4,5 %) и элегия (2,6 %). Эти результаты опровергают мнение некоторых исследователей' (в частности,синтаксиста М.С.Лобановой) о переносе как атрибуте стихов только крупных лиро-эпических жанров. При этом в ' обоих видах текста анализируемых жанров встречаются все основные типы переносов, в том числе и такой "нетрадиционный", при котором граница стиха разделяет синтагму на две части (в диссертации его .рабочеее название "синтагматический").

Фронтально проведенное сопоставление диалогизированного и »недиалоптированного текстов в жанрах эпиграммы и басни свидетельствует об общей тенденции возрастания в диахронии переносов в стихе диалога при одновременном уменьшении их в стихе недиалогизирован-ных текстов.

В первой половине XIX в. в обоих видах текста эпиграммы и басни преобладающим оказывается перенос типа сю^г* -пе^'е.4.

Однако показателем своеобразия ритмико-синтаксического строения стихотворного диалога можно считать переноси типа ,

число которых постоянно превышает аналогичный показатель в недиало-гизированном тексте (ср. в эпиграмме: в ХУШ в. г 50 % и 15,4 в первой половине XIX в. - 20 % и II %\ в басне: в ХУ1П в. - 9,5 % и 6,3 %', в первой половине XIX в. - 16,5 % и I %). По той же причине атрибутом стиха недиалогизированного текста является "синтагматический" перенос. Подобная дифференциация показательных переносов по Данным видам теиста, видимо, не случайно. 3 отличие от "синтагматического" переноса, не образующего паузы внутри стиха, ьп^Лт-

типа В- пу £-/" является более подходящим для переда-

чи "прозаической" манеры речи, поскольку его возникновение сопряжено с появлением наибольшего числа внутристиховых пауа.

В стихе диалога перенос нередко взаимодействует с другими ритмико-синтаксическими особенностями, не свойственными или'мало-? свойственными стиху недиалогизированного текста (например: экспрессивные паузы между элементами диалога, расположенными в одном сти-г хе; паузы как следствие умолчания, душевного волнения и т.п.).

Взаимодействие "традиционных" переносов .с диалогическими структурами (разнообразными по характеру взаиморасположений элементов диалога в стихе) образует II моделей. Нами замечено, что наиболее распространенные в стихе диалога типы переноса образуют и наибольшее количество стиховых моделей с диалогом. Так, по пять таких моделей приходится на сол^п--и , но

всего одна - на-менее популярный в стихе диалога перенос типа /^Д В работе рассматриваются на конкретных примерах условия образования моделей переноса с диалогом.

Различные функции переноса в стихотворном диалоге были рассмотрены в ходе анализа эпиграмм П.П.Сумарокова и А.Е.Измайлова. В данном разделе диссертации внимание концентрируется на такой

особо заметной функции переноса, как "прозаизирующая". Она, по нашим наблюдениям, находит разлитое выражение в диалогах различных поэтических жанров. п^д шможет уподоблять их стих

разностилевой прозаической речи: в эпиграмме и басне - разговорной, тогда как, например, в балладе 7 обычно стилистически нейтральной. Для целого ряда жанров (см., например: ода, элегия и т.п.) стилизация под прозу вообще не характерна.

В четвертом разделе рассматривается функциональные возможности рифмы в диалоге. В стихотворном диалоге на рифму ложится двойная нагрузка. Помимо общеизвестных функций здесь она может, всипервых» осуществлять связь между репликами, а вотвтог рых, быть средством связи стихов в пределах только одного высказывания, обособляя êro от других. В реферируемой работе рассматриваются различные комбинации элементов диалога с учетом двух вышеназванных специфических функций рифмы в них.

Рифма как средство связи разных реплик диалога широко применялась в обоих сатирических жанрах, однако наиболее активно - в эпиграмме; При этом как в эпиграмме, так и в басне пик популярности использования рифмы в данной функции приходится на ХУШ в. (ср.: в ХУШ в. - в 76,6 % эпиграмм и в 60,5 % басен; в первую половину XIX в. - в 70,2 % эпиграмм и в 42,6 % басен). В соответствии с этой функцией рифмы выделяются два основных типа комбинаций реплик: I тип - когда рифмующиеся стихи разнесены по репликам (или ремаркам, сопровождающим их) разных персонажей; П тип - когда рифмующиеся стихи разнесены по репликам (или их ремаркам) одного и того же персонажа. В обоих жанрах наиболее широко культивировался первый тип комбинаций реплик, отличительной особенностью которого является изобилие различных вариантов (например: между собой могут рифмоваться реплики разных персонажей; реплики одного и того же персо-нaxa;ремарки "холостых" реплик разных персонажей; реплика одного

персонака с нерифмующимся между собой репликами двух других персонажей и т.д.) .

Выделенный а ходе исследования И тип комбинации реплик - когда рифмуются стихи, составляющие только одну реплику, - реализует функцию обособления рифмой высказываний в,диалоге. В данной функции рифма более активно начинает использоваться в диалогах эпиграммы и басни к первой половине ХГХ в. (ср.: в ХУИ1 а. - в 23,4 % эпиграмм и в 39,5 % басен; в первой полозине XIX а. соответственно - в 30 % и 57,4 %). Причем, как видно из приведенных в разделе цифровых данных, в басне с течением времени Ш тип комбинации реп* лик становится лидирующим, тогда как в эпиграмме наиболее популярным продолжает оставаться I тип.

Анализ многочисленных образцов диалогизированных текстов эпиграмм и басни (ср : "Любопытный", между 1813 и 1817, "Глухой глухого звал к суду судьи глухого...", 1830; "Совет Мышей",' lall А.Е.Измайлов а, "Любопытный", 1814 И.А.Крылова и мн.др.) с точки зрения роли рифмы в них позволил заключить, что рифма является ярким стиховым средством, благодаря которому элементы диалога образуют слакные, нередко семантически значимые переплетения и переходы, создающие многочисленные разновидности комбинаций, популярность которых зависит от жанра и исторического периода его развития.

В заключении реферируемой диссертации обобщаются результаты проведенного исследования. Изучение особенностей стихотворного диалога на материале русской эпиграммы и басни позволило прийти к следующему заключению. Диалог, функционируя в рамках поэтического произведения, с одной стороны, проявляет себя как исторически изменяющаяся структура, связанная с особенностями жанра, индивидуального стиля писателя, художественного направления, общественно-исторической эпохи. С другой стороны, диалог проязляет

себя как самостоятельная, содержательная, специфически организованная структура, преобразующая композиционно-стилистический строй стихотворного текста и актуализирующая его коммуникативные потенции, которые, согласуясь с авторской идеей, на первый план выдвигают точку зрения говорящего, выражающего себя в "звучащей" речи.

Основные положения диссертации отражены в следующих работах:

1. К вопросу о прозаизации стиха Некрасова// У Некрасовские чтения.-Ярославль, 1990.- С.30.

2. Диалог в стихотворшх произведениях Н.А.Некрасова 40-60-х годов // Тез.докл. ХУ научн.-практич.конф.профес.-препод.состава,научн.работников .аспирантов и студентов.- Караганда, 1990.- С.117.

3. Диалог в лирике ¡Л.О.Лермонтова и Н.А.Некрасова (сопоставительный анализ)// У1 Некрасовские чтения:Тез.докл.тЯрославль,1991.-С.20.

4. Диалог в лирике Лермонтова // Тез.докл.ХЛ научн.-практич.конф. прсфес.-препод.состава, научн.работников, аспирантов исгудентов.-Караганда, 1991.- С.22.

5. Ремарка в диалогах стихотворных произведений Некрасова// Тез.1 Республиканской учредительной конф.молодых ученых и специалистов КазГУ им. С.М.Кирова.-4.2.Гуманитарные науки.-Алма-Ата,1991.-С.44.

6. Диалог в русской эпиграмме ХУШ-Х1Х вв. // Поэтика жанра. - Караганда, $992.- С.17-26.

7. Диалог в русской балладе XIX в.// Тез. докл. межвуз. конф. "Буке-товские чтения".- Караганда, 1992.- С.31.

8. Перенос ( ^ е^'й-^ £ е-тапФ ) в стихотворном диалоге // Проблемы поэтики и стиховедения: Тез. межвуз.научн. конф,- Алматы, 1993.-С.19-20.

9. К вопросу о ритмическом своеобразии стихотворного диалога // Тез. докл. ХУШ научн.-практич. конф. прсфес.-препод, состава, науч.работников, аспирантов и студентов.- Караганда, 1993.- С.6.

10. Диалог в русской басне ХУШ-Х1Х вв. // Историческая поэтика: Структура жанра и образа: Сб. научн.трудов (межвузовский).- Караганда, 1993.- С.64-70.

11. Рифма как средство связи в стихотворном диалоге // Функционирование единиц языка я речи,- Караганда, 1994.г С.148-153.

Ирина Ивановна Даниленко

ХУШ Ж8НЕ XIX ГАСЫРДЩ I ЗКАРТЫСЫНДАШ ШСАЛ, ЭГШГРАШШАРДДШ ДИАЛОГ

Жумыста диалогтын элеццгк сейлеуде кызмет ету ерекшелтктерг арнайы зерттелд1.

ХУШ жэне XIX гасырдын I жартысындагы орыс акын,п,арынын эпиграмма, уысалдар зерттеу материалы болып табылады. Жумыста материал ретшде 40 автордыч диалогтн 413 шыгармасы чарастнрылды. Салыстыр-ип талдау уш}н диалогсыз проэальщ, елендге текстер де цамтылды.

Нетижеспще: диалогтын эпиграмма, мысалдарда алатын орны ай-н;ындалды; диалогтын ^урылымн./ондагы реплика,мен ремарканьщ ара катысы пайымдалды/; диалогти цурастырудьщ елещцк куралдарн сипат-талды /метрнкальщ репертуар, ритмика, синтаксис, уйн;асуы/;диалог-тын свйлеулпс сипаты, автор позициясын бхлд}ру, прозалау жене т.б. кнзметтерг аныкталдм.

Синхрониялыц жэне диахрониялыц тургыда: а/ елеьщгк диалогтын ез1нд1К ерекшел1Г1Н, а/ ек1 гтнрга /мнсал, эпиграмма/ цосымша сипаттама беру; б/ тарихи-едеби процестегх сабацтастьщ белНлен-дЬ

Irlna Ivanovna DanllenKo

The dialog in the epigrams and fables of the XVIII and first half of the XIX centuries

The present worK is a special investigation on the dialogue, hearing in mind the peculiarities in the functioning of the poetical speech, outlining at the sane time the parameters for the study of this problem.

The material forming the Ground for our investigation comprises the epigrams and fables of Russian poets of the XVIII and first half of the XIX centuries. The total number of poetical worKs incorporating dialogues brought out for our 3tudy ran up to 413. The worK of more than 10 Plfferent authors. WorKs in prose and poems without dialogues were made use of to form baceround for a comparative analysis.

In the cours of this Investigation the pl?ce of dialogues was established In the epigrams and fables; the structure of the dlelogue was studied (with a view to correlation existing in the dialogue of comments and remarKs); description was arrived at of the different poetical means employed in forming dialogues (metric repertoire, rhythmics, syntax, rhymes); the various functions o; dialogue vere shown (the characteristics of speech, the expression of the author's position, the prosaisatlon, etc.).

Synchronic and diachronic aspect of the analysis made, enabled us to: a) bring out the specifics of the poetical dialogue, b) to establish additional characteristics of the two gpnres,- c) to outline new lines in the uninterrupted succession of the historical/literary process.