автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Экспрессивно-семантическая структура русской эпиграммы XVIII-XIX веков и ее лексические, фразеологические средства

Полный текст автореферата диссертации по теме "Экспрессивно-семантическая структура русской эпиграммы XVIII-XIX веков и ее лексические, фразеологические средства"

На правах рукописи

РЫБАКОВА Анна Александровна

ЭКСПРЕССИВНО-СЕМАНТИЧЕСКАЯ СТРУКТУРА РУССКОЙ ЭПИГРАММЫ ХУШ -XIX ВЕКОВ И ЕЕ ЛЕКСИЧЕСКИЕ, ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИЕ СРЕДСТВА

Специальность 10.02.01 - Русский язык

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

□□3464283

Ставрополь 2009

003464283

Работа выполнена в государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Армавирский государственный педагогический университет»

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор

Нестеров Михаил Николаевич

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Буров Александр Архипович

канд идат филологических наук, доцент Воробьева Ирина Глебовна

Ведущая организация: Кубанский государственный университет

Защита состоится 26 марта 2009 г. в 11.00 на заседании диссертационного совета ДМ 212.256.02 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора филологических наук в Ставропольском государственном университете по адресу: 355009, Ставрополь, ул. Пушкина, 1, ауд. 416.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Ставропольского государственного университета.

Автореферат разослан « _» февраля 2009 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

доктор филологических наук, />

профессор Т.К. Черная

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

С конца ХУ1Н века в русской литературной среде эпиграмма становится одним из самых популярных художественно-словесных жанров. Многие эпиграммы публиковались в журналах, другие в условиях жесткой цензуры распространялись в рукописной форме, передавались из уст в уста. В эпиграмме как злободневном сатирико-юмористическом жанре широко использовались лексические и фразеологические средства живой народной речи, что значительно способствовало демократизации русского литературного языка.

Русская эпиграмма как особый сатирико-юмористический жанр рассматривается во многих литературоведческих работах (М.Л.Гаспаров, Л.Ф.Ершов, М.И.Гиллельсон, Е.В.Новикова, Л.И.Тимофеев и др.). Однако в лингвостилистическом аспекте она мало исследована. Не рассматривалась еще и экспрессивно-семантическая структура эпиграммы как жанровой формы .художественной речи, ее определяющее влияние на отбор и употребление характерных для нее языковых средств.

Актуальность нашего исследования связана с необходимостью восполнить существующий пробел в научном осмыслении эпиграммы как особой жанровой формы художественной речи с ее специфическим речевым строением и широким диапазоном употребления стилистических средств общенародного языка. Как подчеркивал еще В.В.Виноградов, задача стилистики -разобраться в тончайших различиях семантического и экспрессивно-стилистического характера между разными жанрами. Научные основы лингвостилистики жанровых форм речи уже сформировались (В.В.Виноградов, А.Н.Кожин, В.Г.Костомаров, ПЯ.Солганик, Е.Ф.Петрищева, Е.А.Иванчикова, М.Н.Нестеров и др.). Принципы лингвостилистического исследования жанровых форм художественной речи нашли практическое воплощение в работах, посвященных русской басне (В.А.Шипилов), современному анекдоту (О.В.Переходюк), русской лирической песне (Е. А. Карапегян), историческому роману и драме (О.Е.Вороничев, И.В.Мануйлова, О.Н.Егорова) и других. В русле лингвостилистики жанровых форм художественной речи выполнена и наша диссертационная работа.

Объектом диссертационного исследования является русская эпиграмма XVIII - XIX веков. Такой широкий хронологический период позволяет показать и разные исторически обусловленные структурно-речевые типы эпиграмм, и стилистическую общность их как единой сати-рико-юмористической жанровой формы, которая в пушкинский и после-пушкинский периоды достигла своего наивысшего расцвета.

Предметом исследования является экспрессивно-семантическая структура эпиграммы как сатирико-юмористической жанровой формы и лексические, фразеологические средства ее формирования.

Основная цель исследования - выявить общие стилеобразующие признаки эпиграммы как жанровой формы художественной речи и показать их определяющую роль в отборе и употреблении семантически и экс-

3

Л

ч

прессивно доминирующей лексики, фразеологии. Для достижения поставленной цели намечено решение следующих задач:

1) выявить и описать особенности экспрессивно-семантической структуры русской эпиграммы XVIII - XIX веков как особого сатирико-юмористического жанра;

2) показать определяющее влияние микрополевой структуры эпиграммы на отбор и употребление семантически и экспрессивно доминирующих языковых средств;

3) выявить и описать основные лексические и фразеологические средства, которые употребляются в эпиграммах XVIII - XIX веков для сатирико-юмористического осмеяния адресата;

4) показать распространенность разговорных и просторечных средств, в частности разговорной и просторечной лексики, фразеологии, что способствовало демократизации языка художественной литературы XVIII - XIX веков и русского литературного языка в целом.

Материалом исследования послужили эпиграммы известных писателей XVIII - XIX веков (МВ.Ломоносова, А.П.Сумарокова, Г.Р.Державина, В.В.Капнисга, Д.И.Хвостова, Д.П.Горчакова, ИИДмитриева, И.А.Крылова,

B.Л.Пушкина, А.Е.Измайлова, В.АЖуковского, Д.В.Давыдова, К.Н.Батюшкова, П.А.Вяземского, А.С.Пушкина, Е.А.Баратынского, А.И.Писарева,

C.АСоболевского, МАДмитриева, Н.А.Некрасова, И.С.Тургенева, Н.Ф.Щер-бины, Д. Д.Минаева и других). Всего проанализировано 1670 эпиграмм.

Методологическую основу исследования составили работы по стилистике языка и жанров речи В.В.Виноградова, А.Н.Кожина, В.Г.Костомарова, Г.Я.Солганика, О.А.Крыловой, Л.А.Киселевой, Е.Ф.Петрищевой, В.В.Одинцова, М.Н.Нестерова, по истории русского литературного языка Л.А.Булаховского, Н.А.Мещерского, Е.Г.Ковалевской, А.И.Горшкова, Г.П.Князьковой, по лексикологии, фразеологии и теории семантических полей Н.М.Шанского, В.Н.Телия, Д.Н.Шмелева, А.КМолоткова, Ю.Н.Караулова, В.П.Абрамова, Г.С.Щура и других. Методологически работа строится на использовании полевого подхода к исследованию экспрессивно-семантической структуры эпиграммы как жанровой формы художественной речи и ее лексических, фразеологических средств.

Основным методом исследования является описательный с непосредственным наблюдением и интерпретацией языковых фактов. В качестве дополнительных используются метод сравнения речевых особенностей разных жанров, метод компонентного анализа, функционально-семантический, функционально-стилистический, метод стилистического эксперимента, позволяющий наглядно показать зависимость употребления лексических средств от структурных особенностей жанровой формы.

На защиту выносятся следующие основные положения:

1. Целевое назначение эпиграммы как сатирико-юмористического жанра художественной речи - выразить негативное отношение автора к адресату, которое передается либо в форме открытого обличения, либо посредством иронии, создающей комическую характеристику. В зависимости от характера публичного осмеяния адресата микрополевая структу-

ра эпиграммы подразделяется на два типа: 1) в эпиграммах с обличением открытого характера все экспрессивно-семантические микрополя имеют одноплановую негативную тональность, 2) в эпиграммах иронического характера семантика и экспрессия микрополей носят контрастный характер. Однако и в первом, и во втором типах эпиграмм микрополя гармонически сочетаются между собой и образуют единое экспрессивно-семантическое поле с резким осуждением адресата.

2. Целевое назначение эпиграммы, особенности ее экспрессивно-семантической структуры определяют широкое использование в ней для характеристики адресата лексики и фразеологии с пейоративной оценоч-ностью, разнообразных именных перифраз с ярко выраженной негативной экспрессией, образных художественных средств с отрицательной оценкой, как метафора, сравнение, уподобление.

3. Для создания негативной характеристики адресата в эпиграммах XVIII - XIX веков часто используются различного рода производные имена с пейоративной оценочностью, как Глупон, Крадон, Подлон, Скрягин, или пародийно созвучные с реальными именами, как вместо Булгарин -Фиглярин, Каченовский - Кочерговский и т.д.

4. Целевое назначение эпиграммы и ее экспрессивно-семантическая структура определяют широкое использование в ней многозначной лексики и фразеологии, лексических омонимов, посредством которых создается каламбурная игра смыслов, направленная на осмеяние адресата.

5. В целях осмеяния адресата в эпиграммах широко используется антитеза, построенная на противопоставлении мелиоративных и пейоративных экспрессивно-семантических оттенков, которая позволяет посредством экспрессивно-смысловых контрастов дать резкую отрицательную характеристику адресату.

6. В эпиграмме как особом сатирико-юмористическом жанре очень широко используется просторечная лексика и фразеология живой народной речи со свойственной ей пейоративной оценочностью, что значительно способствовало в XVIII - XIX веках демократизации языка художественной литературы и русского литературного языка в целом.

Научная новизна диссертационной работы определяется прежде всего тем, что язык русской эпиграммы как особого жанра еще мало исследован. В диссертации впервые рассматривается речевое строение эпиграммы как особой .жанровой формы и комплексно описываются ее доминирующие лексические и фразеологические средства. Определенную новизну представляет методология и методика исследования: диссертация выполнена в русле современной лингвостилистики жанровых форм художественной речи с применением полевого подхода, благодаря чему выявляются общие экспрессивно-семантические качества языка рассматриваемой жанровой формы и системно представляются различные языковые средства ее формирования.

Теоретическое значение исследования состоит в том, что оно с позиций лингвостилистики раскрывает особенности экспрессивно-семантической структуры эпиграммы, выявляет ее основные стилеобразующие

средства как сатирико-юмористического жанра и вносит свой вклад в изучение языка и стилистических особенностей русской эпиграммы XVIII -XIX столетий. Вместе с тем диссертационная работа имеет определенное значение и для дальнейшей разработки лингвостилистической теории жанровых форм художественной речи, для создания лингвостилистической типологии художественно-словесных жанров.

Практическая значимость работы определяется тем, что материалы исследования, основные положения и методика исследования могут быть использованы в практике преподавания стилистики русского языка, истории русского литературного языка, в спецкурсах и спецсеминарах по языку художественно-словесных жанров, в лингвистическом анализе художественного текста, в курсовых и выпускных квалификационных работах студентов. Материалы диссертационного исследования могут быть использованы в построении учебного курса и создании учебного пособия по стилистике жанров художественной речи.

Апробация работы. Основные положения исследования были изложены в докладах и сообщениях на научных конференциях в Армавирском государственном педагогическом университете (2005-2008 гг.), на IV, V международных конференциях «Культура русской речи» (Армавир, 2005г., 2007г.), на Международной научно-практической конференции «Духовно-нравственный потенциал России: прошлое, настоящее и будущее» (Армавир, 2007г.), на Всероссийской научно-практической интернет-конференции «Системные отношения в языке» (Ставрополь, 2007г.), на Шестой Международной научно-практической конференции «Творчество В.В.Кожинова в контексте научной мысли рубежа XX - XXI веков» (Армавир, 2007г.), на Международной научной конференции «Континуальность и дискретность в языке и речи», посвященной памяти доктора филологических наук, профессора А.Г.Лыкова (Краснодар, 2007г.), на Межвузовской научной конференции «Текст. Дискурс. Жанр» (Балашов, 2007г.), на Международной научной конференции «Языковая система и речевая деятельность: лингвокультурологические и прагматические аспекты» (Ростов-на-Дону, 2007г.).

Структура работы определена целью и задачами исследования. Диссертация состоит из введения, двух глав и заключения. Приложением даются список использованной литературы (190 наименований) и список источников.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

В первой главе «Экспрессивно-семантическая структура русской эпиграммы как жанровой формы художественной речи» уточняются исходные теоретические понятия «жанр художественной речи», «экспрессивность речи», «экспрессивно-семантическое поле», дается общая характеристика эпиграммы как жанра и описывается ее микрополевое строение с характерными стилистическими особенностями.

В современной лингвистике нет однозначного понимания термина «жанр речи». Разработка теории жанров с позиции стилистики текста (Г.О.Винокур, И.Р.Гальперин, Л.Ю.Максимов, В.В.Одинцов, Е.А.Иван-чикова и др.) изначально была противопоставлена литературоведческому пониманию жанра. Само исследование индивидуальных стилей писателей и художественных жанров по традиции относилось к литературоведению. В статье «О задачах истории языка» Г.О.Винокур писал: «...Одно дело стиль языка, а другое дело стиль тех, кто пишет или говорит. Так, например, изучение стиля отдельных писателей, в котором обнаруживает себя своеобразие их авторской личности или конкретная художественная функция тех или иных элементов речи в данном произведении, всецело остается заботой''истории литературы и к лингвистической стилистике может иметь разве только побочное отношение» [Винокур 1959: 9]. В работе «Жанровые формы газетной публицистики» Е.А.Иванчикова терминологически отмежевывается от литературоведческого понятия «жанр»: «Из принимаемой здесь трактовки понятия «жанровая форма речи» с очевидностью вытекает, что оно, относясь к области текстовой лингвистики, не должно смешиваться с «жанром» как литературоведческой категорией» [Иванчикова 1987: 74]. Жанровую форму она рассматривает как «определенным образом оформленный текст: с заведомо определенными его автором начальной и конечной границами и, как правило, озаглавленный» [там же]. С позиций стилистики текста к характеристике и типологии жанров речи подходит В.В.Одинцов. В предложенной им классификационной схеме художественная речь с ее жанрами отсутствует, поскольку считается, что это исследовательская область литературоведов.

Но с конца XX столетия традиционное понимание текста как письменного произведения или его целостного отрезка стало переосмысливаться, термин «текст» стал наполняться более объемным, дискурсивным смыслом. Это особенно характерно для таких нетрадиционных направлений, как психолингвистика, лингвокультурология, лингвосинергетика (А.А.Залевская, В.И.Карасик, Э.Е.Каминская, А.В.Кинцель, Г.Г.Москаль-чук, Ш.Л.Мышкина, В.П.Руднев, З.Д.Попова, И.А.Стернин, В.А.Пищаль-никова, И.А.Герман, Н.В.Рафикова и др.). Дискурсивный подход порождает множество разных теорий текста. По подсчетам В.П.Белянина, в современной нетрадиционной лингвистике существует более трёхсот определений текста, ни одно из которых ещё не получило общего признания. В широком спектре нетрадиционных теорий текста имеются и такие, которые в качестве текста рассматривают отдельные высказывания, слова и даже вопросительный и восклицательный знаки. С этих позиций понятие жанра стало применяться и к ситуативным формам устной речи. Жанры стали подразделяться на первичные и вторичные, простые и более сложные по структуре, состоящие из различного рода первичных жанров. Речевой жанр как дискурсивная модель речевого поведения рассматривается в работах Н.Д.Арутюновой, А.Г.Баранова, К.А.Долинина, А.Вежбицкой, В.В.Дементьева, М.Ю.Федосюк, Т.В.Шмелевой и др.

В лингвостилистике художественной речи, имеющей дело с целыми произведениями, наибольшее распространение получает теория речевых жанров, рассматривающая их как единицы функциональных стилей (В.В.Виноградов, А.Н.Кожин, Г.Я.Солганик, НМШанский, В.Д.Бонда-летов, М.Н.Нестеров и др.). Как отмечается авторами «Стилистики русского языка» под редакцией Н.М.Шанского, «функционально-стилистическая система современного русского языка складывается из особенностей, свойственных функциональному стилю, подстилю и жанру. Каждая из этих стилистических категорий находит реализацию в конкретных текстах» [Стилистика русского языка 1982: 190]. Следуя такой градации, авторы представляют иерархию стилистической структуры языка-речи в следующей схеме: речевое произведение - жанр - подстиль - стиль - язык.

Согласно этой концепции, каждому функциональному стилю языка свойственна своя система жанров. Поэтому все жанры того или другого функционального стиля обладают какими-то общими стилистическими признаками данной функциональной подсистемы, в частности характеризуются общностью сферы употребления и основных функций, общностью характерных языковых средств, неупотребительностью некоторых «противопоказанных» средств. Отличительные же их стилистические свойства в системе родственных жанров определяются внутрижанровыми признаками: 1) целевым назначением, 2) особенностью содержания, 3) ситуацией в широком общественно-историческом понимании. Учитывая эти основные признаки, жанр определяют как «исторически сложившуюся форму или разновидность речи, стилистические особенности которой обусловлены функциональным типом речи, содержанием, целью и характером речевой ситуации. Индивидуальный же фактор речи (субъект) определяет ее индивидуальные особенности» [Нестеров, Шипилов 1998: 39].

Основным стилеобразующим признаком жанровой формы речи, который определяет ее отличие от других жанровых форм той же функционально-стилевой разновидности, является целевая установка жанра. Целевое назначение жанра художественной речи на уровне стилистической структуры текста, его речевой организации проявляется прежде всего в заданной жанром модальности текста, в его экспрессивно-оценочной окрашенности, которая связывает составные компоненты текста в единое целое, объединяет их в целостное произведение. Именно экспрессивно-оценочная окрашенность текста, реализующая заданную тексту модальность, целевое отношение к предмету изображения, является, по мнению специалистов, тем основным стилеобразующим фактором, который в значительной мере определяет стилистические качества жанровой формы речи, отбор и употребление в ней языковых средств общенародного языка. С этих позиций мы и подходим к конкретному анализу стилистических особенностей русской эпиграммы как жанровой формы художественной речи.

В современных словарях, справочниках эпиграмма характеризуется в самых общих чертах как «короткое сатирическое стихотворение» [Ожегов, Шведова 2002; БЭС и др.], «небольшое стихотворение, зло высмеивающее какое-либо лицо или общественное явление» [Тимофеев, Тураев

1974: 467]. Эпиграмма (от греч. Epigramma - надпись) восходит к древнейшему периоду греческой литературы и первоначально была известна как посвятительная надпись на изваяниях, алтарях. От эпических форм эпиграмму отличало ярко выраженное субъективное отношение к адресату или событию. Постепенно тематика жанра расширилась, эпиграмма стала представлять «короткое лирическое стихотворение произвольного содержания» [КЛЭ, 1975, т.8: 915]. В латинскую литературу этот жанр переходит во II -1 вв. до н.э. В эпиграммах древнеримского поэта Марциала господствующей становится сатирическая тема. В новоевропейской поэзии термин «эпиграмма» окончательно закрепляется за малой формой сатирического жанра. Ее признаки: конкретность (это «стихи на случай»), краткость, сатиричность. Основной композиционный прием, восходящий к Марциалу, - противоположность экспозиции и заключительной краткой «остроты» (франц. Pointe, нем. Spitz). Эпиграмма такого рода приобрела устойчивую форму как «малый жанр» во французской литературе XVII -начала XIX вв. (ЖРасин, Ж.Лафонтен, Вольтер, Ж.Б.Руссо, Э.Лебрен,

A.Пирон и др.), затем распространилась в других европейских странах (Г.Э. Лессинг, Р.Бернс и др.).

Общественная актуальность эпиграмм обусловила формирование этого жанра и в русской литературе. В русской поэзии эпиграмма появляется первоначально у поэтов-классицистов XVIII века (А.П.Сумароков, Г.Р.Державин, В.В.Капнист, Д.КХвостов и др.), затем в конце XVIII - начале XIX века совершенствуется Н.М.Карамзиным, И.И.Дмитриевым,

B.Л.Пушкиным, П.А.Вяземским и другими поэтами. В XIX веке усиливается сатирическая острота, злободневность эпиграммы как жанра, она представляет собой непосредственный отклик на важные литературные и политические события. Эпиграммы А.Пушкина, С.Соболевского, Д.Минаева, Н.Щербины и других были разящим оружием в острой общественно-литературной и политической борьбе.

За свою длительную историю эпиграмма прошла сложный путь развития и в различных своих формах сблизилась с другими жанрами малых форм: эпитафией, мадригалом, басней, анекдотом. В пушкинскую эпоху слово эпиграмма обозначало еще и устную остроумную шутку, колкую насмешку. За этими эпиграммами-остротами закрепились эпитеты «площадная», «едкая», «пошлая», «нахальная» и др. Учитывая многоликость эпиграммы некоторые литературоведы отказываются признавать за нею особый жанровый статус. Это свидетельствует о том, что выделенных литературоведами признаков эпиграммы как жанра явно недостаточно для четкого ее отграничения от других малых жанров. Тем не менее эти признаки в своей совокупности все же обозначают основные контуры эпиграммы как сатирико-юмористического жанра. Суммируя их, эпиграмму можно охарактеризовать как жанр лирики, которому свойственны: 1) стиховая форма, 2) небольшой стиховой объём, 3)сатиричность, 4) язвительная концовочная острота - «пуанта». Все эти признаки, выделенные литературоведами, мы будем в дальнейшем учитывать. Однако общий методологический" подход к исследованию жанровой формы эпиграммы нами

осуществляется с позиций лингвостилистики, с опорой на сформулированное лингвостилистическое понимание жанра художественной речи.

С позиции лингвостилистики главным стилеобразующим фактором любого жанра речи, в том числе художественного, является его целевое назначение (В.В.Виноградов, А.Н.Кожин, Г.Я.Солганик, М.Н.Нестеров и др.) Назначение русской эпиграммы с самого начала ее формирования в XVIII веке - это осмеяние общественных или личных пороков, недостатков. Но осмеяние является целевым назначением и басни, и сатирико-юмористического анекдота. Эпиграмма находится в зоне действия этих малых жанровых форм сатиры и юмора. Однако басня - эпический жанр, для нее характерны аллегория, иносказательность и связанный с этим иронический подтекст. Поэтому басня по оценочной экспрессии всегда дву-планова [Нестеров, Шипилов 1998]. Современный анекдот - тоже эпический жанр, по экспрессивной оценочности он также двупланов [Нестеров, Переходюк: 2001] и оформляется в прозе. Эпиграмма же в отличие от басни и анекдота по своей оценочной экспрессии всегда однопланова: характеризуется ярко выраженной односубъектной модальностью и соответствующей одноплановой оценочной экспрессией.

Экспрессивность как лингвистическая категория не совсем одинаково понимается разными учеными. Многие исследователи рассматривают экспрессивность в тесной связи прежде всего со стилистической и эмоциональной окраской языковых средств. Собственно стилистическое исследование, по мнению В.В.Виноградова и других учёных, включает в себя изучение эмоциональной окраски экспрессивных фактов речи, взаимоотношения между экспрессивными элементами. По мнению В.Д.Бондалетова, «экспрессивная окрашенность - это разновидность стилистической окраски, указывающая на характер и степень выраженности качественных или количественных признаков называемого явления (объекта, лица, действия, состояния, и т. д.). Экспрессивность бывает двух видов: 1) не сопровождаемая эмоциональностью и 2) сопровождаемая эмоциональностью» [В.Д.Бондалетов 1989: 18]. Экспрессивность нередко рассматривают и как семантическую категорию, относя к экспрессии прежде всего «своеобразные смысловые примеси, которые добавляются к основным значениям слов и выражений» [Ефимов 1961: 83-84]. Экспрессивность понимается учеными и в широком смысле, как усиление выразительности и изобразительности, увеличение действующей силы сказанного. В связи с этим термин «экспрессивность» употребляется часто как синоним «выразительности» [Гальперин 1958; Харченко 1976].

Наличие разных точек зрения, разного понимания экспрессивности свидетельствует не только и не столько о противоречиях между разными концепциями, сколько о сложности самого явления и возможности разных подходов к ее исследованию, разных аспектов ее рассмотрения. Экспрессивность связана и с семантикой разных языковых единиц, и с их стилистической окраской, употреблением в речи, и с взаимодействием различных языковых средств в тексте. Поэтому при анализе художественного текста экспрессивность целесообразно рассматривать в широком смысле

как категорию, в которой объединяются все разновидности экспрессивных средств, определяющих эстетическое воздействие художественного текста на читателя. Именно поэтому, как отмечает В.Н.Телия, «в лингвистике наиболее распространено такое понимание экспрессивной окраски, которое вбирает в себя все её способы - стилистический, эмоциональный, оценочный, образный и т.д., отсюда - обилие терминов и их дефисных комбинаций (эмоционально-экспрессивное, экспрессивно-эмоциональное, <...> экспрессивно-стилистическое, <...> оценочно-экспрессивное, а также - коннотативное и т.д.)» [Телия 1985: 11].

Экспрессивными языковыми средствами в эпиграммах создается юмор, ирония, сарказм, сатира. По характеристике Л.И.Тимофеева, юмор есть отрицание частного, второстепенного в явлении, а сатира есть отрицание общего, основного. Отсюда вытекает существенное различие между юмором и сатирой. Сатирический образ - это образ, который стремится к отрицанию отражённых явлений жизни путём доведения до предела комизма, нелепости присущих им в жизни черт. «Промежуточные, переходные формы между ними - ирония и сарказм, с... > Ирония - это уже насмешка, основанная на чувстве превосходства говорящего над тем, к кому он обращается, в ней в известной мере скрыт обидный оттенок. <...> Еще резче говорит о разоблачаемом явлении сарказм, который обычно и определяют как злую иронию» [Тимофеев 1974: 401-402].

Сатиричность как жанровый признак свойственна многим видам литературы. Исследуя фельетон, Г.Я.Солганик приходит к выводу, что «сатиричность - это и есть та основа, которая формирует, образует жанр фельетона». При этом фельетону как жанру свойственна открытая сатирическая эмоциональность, «позволяющая фельетонисту дать прямую оценку отрицательного факта действительности» [Вакуров, Солганик и др. 1978: 164]. Сатирическая оценочность свойственна и басне. Однако басня как жанровая форма художественной речи представляет собой явление более сложное, чем фельетон или памфлет. Как отметил В.В.Виноградов, «басня - жанр подвижный и синкретический. Она сочетает в себе элементы и повести, и сказки, и очерка, и драматической сценки, и общественной сатиры, и личной эпиграммы» [Виноградов 1968: 8]. В связи с этим басне свойствен иной тип оценочности - ирония, «замаскированно-тонкая насмешка, в которой скрытый смысл является отрицанием буквально сказанного» [Николина 1989: 79].

Эпиграмме как особой жанровой форме свойственны обе разновидности сатирико-юмористической экспрессии. В зависимости от речевой структуры в одних ее типах проявляется открытая, «фельетонная» сатирическая оценочность, в других - завуалированная, «басенная» сатирико-юмористическая экспрессия.

Распространенные в эпоху классицизма двустрочные и трехстрочные эпиграммы часто носили отвлеченный назидательно-иронический характер: На холмы и древа высоки гром стремится;//Кто на земле лежит, упасть тот не боится (К.А.Кондратович). В других осуждались типичные общественные пороки: Клеои раскаялся, что грабил он весь

свет,//Однако ничего назад не отдает.//Так вправду ли Клеон раскаялся иль нет? (А.П.Сумароков). В раде случаев давалась негативная характеристика конкретным адресатам: Был я в Женеве, был я в Париже,//Спесью стал выше, разумом ниже (Н.П.Николев). Двустишие связано с первой поездкой КМ.Карамзина за границу. Нередко критика направлена против общественных пороков: Танцовщик! Ты богат. Профессор! Ты убог.//Конечно, голова в почтенье меньше ног. (А.П.Сумароков).

Четырехстишия эпохи классицизма также характеризуются и одно-плановой негативной оценочностью, и двуплановой иронической экспрессией: Напрасно, бедный, ты к скупому стон возносишь//И помощи себе от сребролюбца просишь./Юн душу скрыл в сундук, сокровище любя://Так слышать без души возможно ли тебя? (О.П.Беляев). Они оформляются нередко в виде эпитафии: На месте сем лежит безмерно муж велик,//А именно: зловредный откупщик./'/Реками золото ему стекалось ко рту//И, душу озлатив, послало душу к черту (А.П.Сумароков).

Очевидна в целом раде случаев негативная экспрессивно-оценочная одноплановость многострочных эпиграмм. Но в многострочных эпиграммах негативная оценка чаще выражается посредством экспрессивно-семантического подтекста, создающего явную иронию: Тафты, атласы и перкали, //Алмазы, жемчуги и кашемирски шали, // Линоны, кружева, батисты, тарлатан, // Да фунтов несколько притом белил, румян, // В карете аглинской двухтысячной катают // И модной дамою сей сверток величают. (П.П.Сумароков). Повествовательно-диалогические эпиграммы по оценочной экспрессии близки к басням и формально могут рассматриваться как двуплановые структуры. Однако заканчиваются они не нравоучением, не моральной сентенцией, а остроумной негативной оценкой, которая формирует единое экспрессивно-семантическое поле: Клеон Да-мону говорилШ всякий час ему твердил://«Куда как схож с тобою я! // Когда б не превышал меня//Ты ростом целой головою,//Различья б не было между тобой и мною».//Дамон ему в ответ: «Об этом спору нет://Когда б я головы лишился,//Тогда во всем бы я с тобой, мой друг, сравнился» (П.П.Сумароков).

В эпоху сентиментализма и раннего романтизма господствующими становятся четырехстрочные и многострочные эпиграммы. По тональности преобладают иронические эпиграммы: Известный откупщик Фад-дей//Построил богу храм... и совесть успокоил.//И впрямь! На всё цены удвоил://Дал богу медный грош, а сотни взял рублей //С людей (К.Н.Батюшков). Многие из эпиграмм направлены против литературных оппонентов: Хвастон наш фабулист примерный://Нет в баснях у него искусства, пышных слов,//А сколько простоты! Вот в них-то совершен-ньшШзык скотов (А.Е.Измайлов). Преимущественно ироническая экспрессия свойственна и многострочным эпиграммам: Как счастлив Простаков - всё в свете он имеет://Прекрасную жену, прекрасных лоша-дей;//Сервиз серебряный, собак, толпу людей;//Душ тысячью пятью иль более владеет,//А также не пуста и денежна сума.//Чего ж недостает? -Безделицы!.. Ума. (Б.К.Бланк). Диалогические четверостишия и много-

стишия формально являются двусубъектными структурами по своей модальности: «О, цензор! О, злодей!//Не пропустил элегии моей». //— «Как? Почему?» - «Да говорит, что в ией//Находит смысл двоякий. //Ну ты читал ее; ты, братец, сам поэт;//Скажи: двусмысленна ль?» - Вот вздор, да скажет всякий,//Что в ней и просто смысла нет». (А.Е.Измайлов). Однако концовочные стихи, как видим, выражают резкую негативную оценку, которая определяет доминирование авторской субъективной экспрессии, направленной на осмеяние адресата.

Как сатирический жанр эпиграмма достигает наивысшего расцвета в пушкинский и послепушкинский периоды XIX столетия. В это время возрастает число обличительных эпиграмм. Остры эпиграммы А.С.Пушкина на литературных противников, на чиновников. На Каченовского: Клеветник без дарованья,//Палок ищет он чутьем,//А дневного пропита-нья//Ежемесячпым враньем. Язвительны четверостишия и многостишия А.С.Пушкина на Воронцова, Аракчеева, Александра I и других. Во многих эпиграммах Пушкин сочетал иронию с открытой негативной оценкой.

Критическая острота эпиграммы, заданная пушкинской эпохой, сохраняется на протяжении всего XIX столетия. Создаются обличительные эпиграммы на царей, чиновников, общественных деятелей. На Николая I: Не богу ты служил и не России,//Служил лишь суете своей,//И все дела твои, и добрые и злые, — //Всё было ложь в тебе, всё призраки пустые //Ты был не царь, а лицедей (Ф.И.Тютчев); На памятник Закревскому: Позор и чести и уму,//Кому пришла охота//Поставить памятник тому,//Кто стоит эшафота (Неизвестный автор - далее H.a.). А.А.Закревский - московский военный генерал-губернатор, преследовал прогрессивных деятелей. Однотональны по экспрессивности многие четырехстишия, адресованные V литературным противникам. На М.Н.Каткова: С толпой журнальных кунаков//Своим изданьем, без сомненья,//С успехом заменил Катков//В России Третье отделенье (Д.Д.Минаев).

Таким образом, эпиграммам разных периодов XVIII - XIX веков, разных литературных направлений свойственна односубъектная модальность, выражающая авторскую негативную оценку адресата или каких-то событий, жизненных явлений. В связи с этим эпиграмма как жанр представляет собой однополевую экспрессивно-семантическую структуру. В эпиграмме как жанровой форме художественной речи, какого бы объема и строения она ни была, формируется единое негативное экспрессивно-семантическое поле.

Термин «поле» в лингвистике многозначен. Полевой метод широко используется в современном языкознании при исследовании различных сторон языка, в том числе разных сторон лексической системы. Отсюда обилие производных терминологических словосочетаний: семантическое поле, понятийное поле, тематическое поле, лексическое поле, парадигматическое поле, синтагматическое, ассоциативное, модальное поле, концептуальное поле, символическое поле и др. Изучение семантических полей лексической системы языка началось в 20-е годы прошлого столетия. Широкое распространение понятие «семантическое поле» получило после

выхода работ Г.Ипсена, где оно определялось как совокупность слов, обладающих общим значением. Понятийное поле было введено в научный обиход И.Триром, который отмечал, что в сознании человека при произношении одних слов возникает множество других, соседствующих по смыслу: это его «понятийные родственники». Позднее стала развиваться теория синтагматических полей. Она восходит к идеям В.Порцига, который обратил внимание на смысловые связи между словами «лаять» и «собака», «ржать» и «лошадь», «цвести» и «растение», «рубить» и «дерево». Вслед за Ш.Балли в научных исследованиях распространилось понятие «ассоциативное поле».

В отечественном языкознании значительный вклад в разработку теории разных полей лексической системы внесли А.А.Уфимцева, Б.Ю.Городецкий, Г.С.Щур, Ю.Н.Караулов, Ю.С.Степанов, Д.АНовиков, В.П.Абрамов и другие ученые. В работе «Синтагматика семантического поля» В.П.Абрамов отмечает, что центральным в полевой структуре лексики является семантическое поле. Оно, по его мнению, есть форма наиболее адекватного отражения существования и функционирования лексики. При этом семантическое поле одними учеными рассматривается как совокупность языковых единиц, которым свойственно «наличие общего (интегрального) семантического признака, объединяющего все единицы поля и обычно выражаемого лексемой с обобщенным значением (архилексемой)» [ЛЭС, 1990: 397]. Другие интерпретируют семантическое поле шире. В семантическом поле, по мнению Ю.Н.Карауловй7 объединяются языковые единицы при наличии между ними не только собственно семантической связи, понимаемой как наличие общего семантического компонента, но и ассоциативной связи. Отсюда - семантические поля - единицы комплексные, вбирающие в себя и свойства семантического класса, и свойства ассоциативного поля [Караулов, 1987: 201].

В отечественных исследованиях последних десятилетий лексикологическая модель «семантическое поле» применялась и к языку художественных произведений. Однако, как отмечают М.Н.Нестеров, О.В.Пере-ходюк, «прямолинейное проецирование на художественный текст разработанных лексикологами моделей семантического поля, парадигматического поля, синтагматического поля, ассоциативного поля и каких-либо других полей представляется целесообразным лишь в собственных лексикологических целях. <...> Для выделения же экспрессивно-семантических особенностей жанров художественной речи, их стилеобразующих признаков и стилистических качеств лексикологических моделей поля явно недостаточно. В художественном тексте отношения парадигматического и синтагматического характера, их ассоциативные, стилистические отношения органически взаимосвязаны и объединены особой речевой модальностью, которая носит экспрессивный характер, обусловленный особым эстетическим назначением жанровой формы». В связи с этим художественные семантические поля значительно сложнее, многомернее по своей внутренней структуре, чем лексикологические модели разных полей. Для обозначения этого сложного и многомерного художественного поля ученые используют

термин экспрессивно-семантическое поле, понимая его как «часть текста или целый текст со своим особым смыслом, своей единой экспрессивно-оценочной окраской» [Нестеров, Переходюк, 2002: 29-34].

Являясь по своей специфике малым лирическим жанром, целевое назначение которого кратко, в сжатой форме выразить негативное отношение автора к тому или иному событию, лицу, дать им свою критическую оценку, эпиграмма характеризуется единством оценочной экспрессии и представляет собой однополевую экспрессивно-семантическую структуру. Но внутреннее строение эпиграмм может быть разным. Они могут состоять из разного количества микрополей, и эти микрополя по-разному могут взаимодействовать. Это определяет структурное многообразие эпиграммы как жанра художественной речи.

Микрополевой состав двустрочных эпиграмм особенно наглядно проявляется в контрастных экспрессивно-семантических структурах, когда первое микрополе имеет положительную экспрессивную оценочность, а второе негативную. Например: О Клим! Дела твои велики!//Но кто хвалил тебя? Родня и два заики. (Д. И. Фонвизин); Нет спора, что Бибрис богов языком пел;//Из смертных бо никто его не разумел. (П.А.Вяземский). На Павла I: Похож на Фридриха, скажу пред целым миром, -//Но только не умом, а шляпой и мундиром (Н.а.). Иную экспрессивно-семантическую структуру представляют двустрочные эпиграммы, в которых и первый стих, и второй содержат явно выраженную негативную оценку. Будучи одинаково негативными, микрополя в этих случаях различаются по семантике: Под хладной кочкой сей Вралева хладный прах,//Бог с ним! Он был и сам так холоден в стихах. (И.И.Дмитриев); Вздурился толстосум, наш откупщик богатый;/ОСлев надобен ему, а строит он палаты (А.Е.Измайлов).

Многие четырехстрочные эпиграммы по экспрессивно-семантическому строению подобны двустрочным. Яркую однополевую структуру имеют четырехстрочные эпиграммы с единой негативной экспрессией: Лет тридцать у вельмож паркеты натирал,//Ногами и спиной мучительно трудился,//Как рыба об лед колотился,//Он явно подличал — ив тайные попал. (С.А.Неелов); В доносах грязных изловчась,//Он даже, если злобой дышит,//Свою статью прочтет подчас,//То на себя донос напишет (Д.Д.Минаев). В четверостишиях контрастного типа часто противопоставлены два экспрессивно-семантических микрополя: Вот Новый наш поэт; он нов, и он велик,//Оригинален он, поэтов нет с ним схожих.//Он ходит, высуня язык,//И дразнит им прохожих. (С.П.Шевырев); По чести, он писатель чудный,//И это видим мы из всех его статей://Он пишет их -ужасно трудно,//А нам читать еще трудней. (А.И.Писарев).

Однако не все четырехстрочные эпиграммы по экспрессивно-семантической структуре аналогичны двустрочным. Более сложный стиховой состав четырехстрочных эпиграмм обусловил появление различного рода новых структур, не свойственных двустрочным. Четырехстрочная эпиграмма нередко состоит из трех-четырех семантических микрополей. Обладая большим художественным пространством она отличается и большей экспрессивно-семантической динамичностью, большим разнооб-

разием выражаемых семантических и эмоциональных оттенков: (1) В России странный век настал://Смягчилось Третье отделенье, - (2) И вновь стал Майков либерал (3) С монаршего соизволенья (Н.Ф.Щербина); (1) Уж переводится, что Хватов написал,//На английский язык, немецкий и французский; (2) А Гениев вчера заподлинно сказал, (3) Что переводят и на русский (Б.К.Бланк). В приведенных эпиграммах по 3 семантических микрополя (они обозначены цифрами). Их эмоционально-экспрессивная тональность динамично меняется, заканчиваясь едкой остротой. Многие четверостишия состоят из четырех семантических микрополей. Так, например, в эпиграмме Б.М.Федорова на Ф.В.Булгарина каждый стих представляет свое семантическое микрополе: Фаддей здесь издает «Листки»,//В Варшаве издавал свисток.//Его свисток - пустой листок,//Его листки -ему свистки. Из четырех микрополей нередко состоят эпиграммы иронической структуры: И ты поэт, и он поэт;//Но меж тобой и им различие находят://Твои стихи в печать выходят,//Его стихи — выходят в свет (Е.А.Баратынский); У нас чужая голова,//А убежденья сердца хрупки ... //Мы - европейские слова//И азиатские поступки (Н.Ф.Щербина).

Еще разнообразнее по микрополевой структуре многострочные эпиграммы. Они могут быть, как и двустишия, четверостишия, однотональными по негативной экспрессии и контрастными. Но структура контраста значительно сложнее: 1)В былые дни Елизаветы,//Вельможа сердцем и умом,//Шувалов университеты//Впервой завел в краю родном.// 2)Теперь не то: шпион Шувалов,//Глупца Игнатьева клеврет,//Ведет разводных генералов//В штыки на университет.// 3)Бывало, честный Ломоно-сов//Проекты смело создавал//И всем без правил и без взносов//В науку двери отворял.// 4)С Путятиным иная мода://Он, по обычаю попов,//Уселся с кружкою у входа//И взашей гонит бедняков (H.a.). Как видим, в эпиграмме 4 семантически распространенных микрополя, каждое из которых формируется особым четверостишием. При этом четверостишия, посвященные вельможе Шувалову и Ломоносову, образуют положительные экспрессивно-оценочные микрополя, а четверостишия, посвященные второму Шувалову и Путятину, противопоставлены им негативной оценочной экспрессией. Относительная широта поэтического пространства позволяет сочетать в многострочных эпиграммах иронию с резкой открытой негативной оценкой. Например, в эпиграмме на Каткова: Михайло Ни-кифорыч старый,//Варвары Акимовны сын,//Теперь вы полезли в бояре,//Теперь вы большой дворянинУ/Недавно вы были неважный,//Пропавший профессор-пошлец,//Теперь же вы просто продаж-ный//И в гору идущий подлец (Н.П.Огарев). Количество микрополей в многострочных эпиграммах может достигать 10 и более. Тем не менее, как показано в диссертации, их взаимодействие так или иначе определяет в конечном счете формирование единого экспрессивно-семантического поля либо с открытой негативной оценкой, либо с иронической. При этом главную роль в формировании оценочной экспрессии в эпиграммах играют лексические и фразеологические средства.

Во второй главе диссертации «Лексические и фразеологические средства создания сатирико-юмористической экспрессии в эпиграммах XVDI - XIX столетий» рассматривается наиболее распространенная лексика и фразеология, формирующая негативную оценочность в исследуемом жанре. Оценочность как лингвостилистическая категория интерпретируется исследователями не совсем однозначно. Ряд ученых рассматривают оценочность преимущественно как свойство эмоционально-экспрессивных языковых средств, как разновидность эмоционально-экспрессивной окраски [А.Н.Кожин, О.А.Крылова и др. 1982: 75]. Другие рассматривают оценочность шире. Г.П.Князькова выделяет оценочность интеллектуальную и эмоциональную [Князькова 1974: 152]. По мнению В.К.Харченко, «оценочность - категория функциональная. Номинативно-оценочная функция слова - это разновидность номинативной функции» [Харченко 1976: 67]. В широком плане оценочность интерпретирует В.Н. Телия. Разграничивая два типа оценочной модальности - собственно оценочную, рациональную и эмотивно-оценочную, коннотативную, она подчеркивает: «Эта двойная модальность и создает экспрессивную окраску слова или выражения, обусловливая тот экспрессивный эффект, который они производят» [Телия 1985: 56].

Эмотивно-оценочная модальность слова по своей функциональной значимости не ограничивается его собственной семантикой, она перекрывает лексическое значение слова и распространяется на целое высказывание: «Поскольку вершинную позицию в экспрессивно-окрашенном значении занимает эмотивно-оценочная модальность, перекрывающая собственно лексическое значение, можно считать, что значение этого типа имеет сентенционную «мощность», т.е. охватывает, как всякая модальность, информацию, несомую высказыванием в целом» [Телия 1985: 121]. Именно поэтому в художественном тексте, экспрессивно-эмоциональная окраска которого создаётся целым комплексом средств, главную роль в формировании оценочной тональности играют лексика и фразеология.

Экспрессивно-оценочная лексика широко используется в различных жанрах художественной лирики. Однако, если в исповедальных жанрах, таких как лирическое стихотворение, лирическая песня, лирическая частушка, преобладают ключевые, полеобразующие лексемы с положительной, мелиоративной оценкой, то в жанре эпиграммы основными стилеоб-разующими-доминантами выступают слова с пейоративной, то есть отрицательной оценкой - прилагательные, существительные, наречия, различные глагольные формы.

Открытая негативная характеристика адресата дается прежде всего прилагательными. Нередко прилагательные формируют негативную характеристику в самом начале эпиграммы, в структуре первого экспрессивно-семантического микрополя: Плохой поэт, плохой чужих трудов ценитель, /Юн пишет пасквили бог знает для чего <... > (А.И.Писарев). В других случаях прилагательные с пейоративной оценкой служат доминантной экспрессемой концовочного микрополя: Шихматов! Почтальон! Как не скорбеть о вас?//Признаться надобно, что участь ваша злая: //у одного

нога хромая, //А у другого хром Пегас (В.Л.Пушкин). Иногда пейоративные определения служат экспрессивными доминантами обоих микрополей: Он в идее вечно жаденУ/А в конкрете он свиуеп./Щогматически нескладен// И практически нелеп (А.А. Фет). В многострочных эпиграммах прилагательные с пейоративной оценочностью в сочетании с другими средствами также нередко составляют основу всех микрополей, они как бы пронизывают собой весь текст. Например, в эпиграмме А.С.Пушкина на М.Т.Каченовского «Как! жив еще Курилка журналист?» адресат «сух и скучен», «и груб, и глуп», «все тискает в свой непотребный лист», «и старый вздор, и вздорную новинку», наконец, саркастически уподобляется «вонючей лучинке».

Для создания негативной характеристики адресата в эпиграммах широко используются имена существительные с пейоративной оценочностью, как вранье, вздор, чепуха, глупость: Перо, чернила и бумага, //Да безрассудная отвага — //И Бардус журналист: //В неделю публике вранья печатный лист (П.И.Шаликов); Когда б предвидели Мефодий и Кирилл, //Какою чепухой их будут славить внуки, //Они б не тратили ни времени, ни сил, //Стараясь преподать им Аз и Буки (Ф.Е.Корш).

Как средство создания негативной оценочной экспрессии в эпиграмме часто используются глаголы: Свобода торговли, опека торговли -//Два разные способа травли и ловли://Всегда по закону, в угоду купцу,//Стригут так иль этак все ту же овцу (К.К.Случевский); «Он врал -теперь не врет».//Вот эпитафия, когда Бурун умрет (И.И.Дмитриев); Напрасно называешь/Шисателем себя.//Я это докажу: бумагу ты мараешь,//Бумага в свой черед марает и тебя (Писарев).

В унисон с прилагательными, существительными, глаголами для создания негативной характеристики адресата нередко используются наречия: Говорит хоть очень тупо, //Но в нем это мудрено,// Что он умничает глупо, //А дурачится умно (Д.В.Давыдов); Ходит он меланхолически, //Одевается иинически, //Говорит метафорически, //Надувает методически //И ворует артистически... (Н.АНекрасов).

Сочетая различные частеречные средства, поэты широко используют прием метафоризации, благодаря чему нейтральная лексика в контексте приобретает пейоративную экспрессивно-семантическую оценочность и негативно характеризует адресата: В руках у этого педанта//Могильный заступ, не перо, <... >//Он громогласный запевала,//Но запевала похорон...//Похоронил он два журнала//И третий похоронит он (Е.А. Баратынский); <... > Не в светлых снах воображенья//Его поэзия живет; <... > //Но в душной кузнице терпеньяУ/Стихом как молотом стучаУ/Кует он с дюжего плеча//Свои чугунные творенья (С.П.Шевырев); Исполненный ненужных слов // И мыслей, ставших общим местом, //Он красноречья пресным тестом// Всю землю вымазать готов (Н.С.Тургенев). В целях создания негативной экспрессии в эпиграммах часто используются приемы сравнения и уподобления: Стяжав барковский ореол,//Поборник лжи и мракаУ/В литературе раком шел//И умер сам от рака. (Д.Д.Минаев); Заштатный уж давно какой-то сивый мерин//В журнальной упряжи опять

являться стал,//Но вскоре все нашли, что он в езде так скверен,//Что на солому вновь в конюшню он попал <... > (П.А.Вяземский).

Для усиления пейоративной оценочности в эпиграммах очень широко используются перифрастические выражения, которые являются ярким средством создания образной сатирико-юмористической характеристики адресата. Так, в эпиграмме А.С.Пушкина «Тошней идиллии и холодней, чем ода...» общую негативную оценку адресата резко усиливают перифразы: «от злости мизантроп», «от глупости поэт», «жалкий образец уродливой мечты», «злой глупец». В эпиграмме П.А.Вяземского на А.С.Шишкова перифразы функционируют как ключевые предикативные экспрессемы в вопросительных предложениях: Кто вождь у нас невеждам и педантам?//Кто.весь иссох из зависти к талантам? //Кто гнусный лжей и записной зоил?//<... >//Кто лексикон покрытых пылью слов?//Все в один раз ответствуют: Шишков! Являясь экспрессивно-оценочными, перифразы придают характеристике адресатов различные семантические оттенки, могут указывать на профессию адресата, его социальное положение, мировоззренческую позицию, национальность и другие отличительные признаки. Не называя имени адресата, A.C.Пушкин использует перифразы, которые явно указывают на А. А. Аракчеева, с 1815 г. фактически стоявшего во главе государственного управления: «всей России притеснитель», «губернаторов мучитель». «Совета учитель», «царю друг и брат». Курсивом выделяя слова "преданный без лести", поэт, с одной стороны, указывает на Аракчеева, такой девиз тот сочинил для своего герба, а с другой, дает возможность в общем контексте всю фразу воспринять как "преданный бес лести", что приводит к каламбурной игре слов и усиливает негативную характеристику. Примером использования перифраз с указанием на национальность и биографию могут служить многие эпиграммы на Ф.В.Булгарина, в которых показывается его приспособленчество.

Для усиления негативной характеристики адресата в эпиграммах широко используются специально создаваемые эпиграммистами собственные имена с отрицательной оценочностью. В эпиграммах XVIII века использовались собственные имена-дериваты, обобщенно обозначающие разные человеческие пороки: Глупон, Крадон. Подлон. Скрягин и другие. «В природе смерти нет!» — так Гердер говорит. //Но мнения сего он, верно б, не держался, //Когда с Глупоном бы спознался, <...> (П.П.Сумароков); Я знаю, для чего Крадон твердит всегда, //Что свет наук есть зло: для вора свет — беда! (Н.М.Карамзин); Пред взводом шествуя, тем чванится Подлон, //Что слышит за собой двух барабанов звон. <...> (H.a.). Возможны и прозвища адресатов, образованные сложением корней Стихобред, Стиховраль, Взяткобрач, Злорад.

Эпиграммисты XIX века чаще наделяют адресатов негативными фамилиями по созвучию с реальными. Так, в эпиграммах А.С.Пушкина, П.А.Вяземского фамилия и имя Фаддея Булгарина трансформируются в Видок Фиглярин или Авдей Флюгарин: Не то беда, что ты поляк: //Костюшко лях, Мицкевич лях! //Пожалуй, будь себе татарин,— //И тут не вижу я стыда; //<... > //Беда, что ты Видок Фиглярин (А.С.Пушкин).

Франсуа-Эжен Видок - французский авантюрист, вор, бывший одно время главой парижской полиции. Окрестив Булгарина Видоком, Пушкин намекал на его связь с III Отделением. Яростного хулителя всего прогрессивного в литературе М.Т. Каченовского А.С.Пушкин называет Кочерговским. В цикле эпиграмм «Поэтический венок Шутовского...» П.А.Вяземский называет так автора легковесных комедий князя Шаховского. В эпиграмме П.А.Вяземского на П.И.Голенищева-Кутузова адресат называется по созвучию Картузовым.

На игре имен и фамилий адресатов строятся ономастические каламбуры: Не дается боле слава,//Бедной музе Болеслава,//И она, впадая в детство,//Избрала плохое средство/Ютличиться перед россом //Обстоятельным доносом (Д.Д.Минаев). Фельетон Болеслава Маркевича «С берегов Невы» был прямым политическим доносом на приехавшего из-за границы И.С.Тургенева. Невзоров, //Престань писать так много вздо-ров! //Поверь, никто не остановит взоров //На книге, где прочтет: писал Максим Невзоров (П.А.Вяземский). Адресатом эпиграммы является М.И.Невзоров - литератор, издатель журнала «Друг юношества», писавший на нравственно-религиозные темы. Поэт - Неведомский, не ведомый никем, //Печатает стихи неведомо зачем. Так остроумно написал П.И.Колошин на заглавном листе сборника стихотворений КВ.Неве-домского. В эпиграммах на литераторов, сравниваемых с Вальтером Скоттом, часто усекается первая часть имени великого романиста, в результате чего вторая часть звучит как русское слово «скот»: Все говорят: он Вальтер Скотт, //Ноя, поэт, не лицемерю. //Согласеня: он просто скот, //Но, что он Вальтер Скотт,— не верю (H.a.).

Распространено в эпиграммах каламбурное столкновение названий журналов, газет с нарицательными существительными одинакового звучания: Про всё в России говорят, //И болтовня у нас в природе, //Лишь о «Молве» одной молчат, //Об ней лишь нет молвы в народе (Н.Ф.Щербина); За нашу соль, за русский ум я //Стыжусь, краснею иногда: //Ведь даже искры остроумья //Нет в вашей «Искре», господа... (Н.Ф.Щербина). Посредством каламбурной игры слов дается негативная оценка художественным произведениям. «В путь-дорогу!» — новейший роман! //Для какой же он публики дан? //Да спасут Боборыкина боги: //Сбился он и с пути и с дороги (Д.Д.Минаев).

Негативная экспрессивная оценочность в эпиграмме часто формируется посредством каламбурного употребления многозначных слов. В начальных частях эпиграмм слова имеют высокую экспрессивную семантику, а в концовочных микрополях эти же слова употребляются со сниженной семантикой, негативно характеризующей адресата: «Отечеству слу^ жить есть первый мой закон»,— //Твердит Ликасгп важнейшим тоном. //А как же служит он? — //В танцклубе за бостоном (В.Л.Пушкин). Если в первом экспрессивно-семантическом микрополе глагол «служить» употребляется в высоком значении (служить Отечеству), то во втором - со сниженной, иронической семантикой, характеризующей адресата как бездельника, попусту проводящего время в танцклубе. В эпиграмме

А.Е.Измайлова на «великого генерала» негативная характеристика адресата достигается ироническим противопоставлением высокой и низкой семантики глаголов «не забудут», «помнить будут»: Под камнем сим лежит великий генерал, //Его солдаты не забудут //II долго, долго помнить будут, //Как он их палками бивал (А.Е.Измайлов).

Негативная характеристика адресата в эпиграммах часто создается столкновением семантики лексических омонимов: На днях, влача с собой огромных два портсака, //Приплелся он в вокзап; с лица струился пот... //«Ему не донести!» — вкруг сожалел народ, //И только лишь какой-то забияка //Сказал: «Не беспокойтесь — донесет!..» (Д.Д.Минаев). В эпиграмме Минаева, как видим, обыгрываются омонимичные глаголы, один из которых имеет значение доставить «два портсака» (дорожные сумки) до места назначения, а другой - сделать донос. Семантика второго глагола формирует негативную экспрессивную оценочность концовочного микрополя.

Как прием речевой выразительности широко используется в эпиграммах антитеза, построенная на антонимах старый - новый, седой-молодой, живой - мертвый, умный - глупый, свет - тьма, добро — зло, правда - ложъ% других. В сатирико-юмористическом жанре она всегда направлена на создание негативной оценочности. Так, в эпиграмме А.С.Пушкина посредством противопоставления прилагательных седой -младой высмеиваются Хвостов и Надеждин: Седой Свистов! ты царствовал со славой;//Пора, пора! Сложи с себя венец://Питомец твой младой, цветущий, здравый//Тебя сменит, великий наш певец! <...>. Иронический подтекст эпиграммы подчеркивает схожесть обоих Свистовых. Саркастическая оценка адресата дается в эпиграмме С.А.Неелова посредством прилагательных «старый - новый»: Болтушкин, верьте, господа,//Своим присутствием обяжет://Иль новость старую всегда//Иль глупость новую он скажет. Сарказм усиливается, как видим, противопоставлением парадоксальному сочетанию «новость старая» ярко пейоративного сочетания «глупость новая».

Негативная оценочность в эпиграммах часто достигается сочетанием целого комплекса средств. В сатирической эпитафии А.П.Сумарокова на подьячего используются две пары однокоренных антонимов при характеристике адресата: Подьячий здесь лежит, который дело знал:// Что прямо, то кривил. что криво - попрямляч <... >. В эпиграмме НФ.Щербины саркастическая характеристика достигается контекстуальным употреблением антонимов «даровитый - бездарный»: Он доказал, при возвышенье быстром,//При дружбе со значительным лицом,// Что можно быть бездарнейшим министром/М даровитым подлецом. Но даровитым оказывается подлец, а бездарнейшим - министр. В эпиграмме Пушкина обыгрывается противопоставленность прилагательных «пустой - полный»: «Хоть, впрочем, он поэт изрядный,//Эмилий человек пустой»//- Да ты чем полон, шут нарядный?//А, понимаю: сам собой;//Ты полон дряни, милый мой!

Очень широко в эпиграммах XVIII - XIX веков используется фразеология, которая в своей совокупности представляет один из богатейших источников средств речевой выразительности. Ее образность, эмоциональ-

ность, яркая оценочность, преимущественно негативного характера, определяют широкую употребительность устойчивых выражений в исследуемом жанре. Для создания сатирической характеристики адресата в эпиграммах часто используются такие устойчивые выражения, которые способны восприниматься слушателем как в своем фразеологическом значении, так и в буквальном значении, свойственном аналогичным свободным словосочетаниям. В эпиграмме А.Н.Нахимова противопоставлены фразеологизм «проливать кровь» и аналогичное по структуре словосочетание «проливать чернила»: «Я так же, как солдат, отечеству служу,//Не правда ли?» — меня ты, Кохтин, вопрошаешь.//Большое сходство я меж вами нахожу.//Тот кровь свою, а ты чернила проливаешь. В эпиграмме А.С.Пушкина «Двум Александрам Павловичам» для усиления сатирического обличения адресата используется двузначное употребление фразеологизма «сломать (переломить) нос»: Романов и Зернов лихой, //Вы сходны меж собою: // Зернов! хромаешь ты ногой, // Романов головою. //Но что, найду ль довольно сил // Сравненье кончить шпицом? // Тот в кухне нос переломил, //А тот под Австерлицом. Значительную роль в создании обличительной характеристики адресата играет сниженная экспрессивно-стилистическая окраска фразеологизмов.

Для создания резкой негативной оценки адресата в эпиграммах XVIII - XIX веков очень широко используется просторечная лексика и фразеология, часто с грубой экспрессивной окраской. Содержание понятия «просторечие» и состав языковых средств, относимых к просторечию, по мнению В.В.Виноградова, Ф.П.Филина, Д.Н.Ушакова, С.И. Ожегова, Г.П. Князьковой и других ученых, исторически подвижны. В «Словаре Академии Российской» это слово определяется так: «Просторечие - употребление слов простым народом». Из предисловия к первому изданию можно также установить, что помета «просторечное» характеризует слова, «употребляемые в обыкновенных разговорах». Следовательно, в конце XVIII века просторечие охватывало область разговорной речи в отличие от книжного языка. Как отмечает Г.П.Князькова в монографии «Русское просторечие второй половины XVIII века», «понятие разговорная речь идентично в то время понятию просторечие как форма существования языка» [Князькова, 1974: 14]. Просторечие как функционально-стилистическая категория литературного языка, по ее мнению, объединяло в своем составе слова, квалифицируемые словарями XVIII века как просторечные, принадлежащие общей разговорной речи, и «простонародные», характерные для речи простого народа (крестьян, ремесленников, мещан и др.). В XIX веке объем и содержание категории просторечие постепенно начинает сужаться. Просторечное и разговорное с функционально-стилистической стороны начинает размежевываться. Однако достаточно четко они еще не были разграничены. Поэтому применительно не только к XVIII, но и к XIX веку целесообразно говорить о просторечных и разговорных языковых средствах как взаимосвязанных категориях, характеризующихся сниженной экспрессивностью. Именно с наличием у разговорных и просторечных языковых средств ярких пейоративных оценочных значений, эмоционально-

экспрессивных оттенков негативного характера связано широкое употребление их в эпиграмме как жанровой форме художественной речи.

Эпиграмма была канонизирована классицизмом как низкий «увеселительный», по терминологии МВ.Ломоносова, жанр. Отсюда - сниженность, народная грубоватость языка, сапфическая соль, злые характеристики обличаемых персонажей, свободное использование просторечия. Яркими примерами могут быть эпиграммы самого Ломоносова, Сумарокова и других представителей русского классицизма. В соответствии со своей теорией трех «штилей», М.В. Ломоносов, например, в эпиграмме на Тредиаковского обильно использует разговорную и просторечную экспрессивно-оценочную лексику, способствующую созданию негативной характеристики адресата: Безбожник и ханжа подметных писем враль! // Твой мерзкий склад давно и смех нам и печаль; //Печаль, что ты язык российский развращаешь //А смех, что ты тем злом затмить достойных чаешь. // Наплюем мы на страм твоих поганых врак: // Уже за двадцать лет ты записной дурак.<...>■ Использованное Ломоносовым слово «дурак» в эпиграммах XVIII - XIX веков было широко распространено: Что разным мудростям ты десять лет учился,// То знает всяк;//Да всякой и о том теперь уж известился, // Что ныне ты, мой друг, ученый стал дурак (М.И.Попов); Конечно, он советник тайный — //В приказе мы читаем так; //Но по расценке верной, крайной /Юн лишь действительный дурак (С.А.Неелов).

Очень часто в эпиграммах XVIII - XIX столетий используются и другие просторечные слова с грубой оценочной семантикой, как болван, урод: Бранись, ворчи, болван болванов,// Ты не дождешься, друг мой Панов, // Пощечин от руки моей.// Твоя торжественная рожа// На бабье гузно так похожа,// Что только просит киселей (А.С.Пушкин). Оценочная семантика и экспрессия разговорных и грубо-просторечных выражений «болван болванов», «торжественная рожа», «бабье гузно», «просит киселей» создает резкую негативную характеристику адресата. Словом «болван» Пушкин называет и Надеждина - преемника Каченовского («старого журналиста»): В журнал совсем не европейский,//Над коим чахнет старый журналист,//С своею прозою лакейской// Взошел болван семинарист. Во многих случаях адресат называется уродом: Вдали от храма муз и ронжей //Геликона Феб мстительной рукой сатира задавил; //Воскрес урод и отомстил: //Друзья... он душит Аполлона! (К.Н.Батюшков); Как на французов зол Хвастон! //Не могши бить живых, терзает мертвых он //Без милосердия ужасным переводом: //Расин стал от него теперь урод уродом (А.Е.Измайлов). В эпиграммах широко употребляются слова глупец, подлец, пошлец, идиот, злодей и другие: «Коварный», «Новый Стерн» -пигмеи! //Они незрелый плод творца, //Но «Полубарские затеи» - //Затеи полного глупиа (П.А.Вяземский).

Часто употребляются эпиграммистами слова скот, скотина, свинья, осел, козел, кляча и другие в переносном значении, которые дают резкую отрицательную оценку адресату: «На что науки знать? — невежда говорит.— //Дойьюсь хорошего и без наук я чина». //Но чин тебе, мой друг, ума не подарит: //Ты будешь и в чести скотина как скотина (М.М.Херасков);

О, ужас! О, досада! //Гомера перевел безграмотный Глупой. //От лошади погиб несчастный Илион, //А от осла погибла Илиада. (А.Е.Измайлов); Мы перемены в нем дождались, //Но пользы нет и лет пока: //Переменили ямщика, //А клячи прежние остались (Д.Д.Минаев); Ах, Филипп Филиппин Вигель, //Тяжела судьба твоя: //По-немецки ты — 5chweinwigel, //А по-русски ты — свинья! <... > (С.А.Соболевский).

Широко используются отвлеченные имена существительные с пейоративной семантикой: бредни, бред, дребедень, болтовня и т.д. Печатай ты на нас какие хочешь бредни, //Изнеженный пискун и мадригальный шут://Лежачего не бьют! <... > (А.А.Башилов); В твоих торжественных, высокопарных,//Похвальных одах благодарных//Не блески в мраке зрю, не день,//Не слышу звуки громовые;//Текут потоки потовые/Ш от гремушек дребедень (Г.Р.Державин); Вот враль! подобного ему не знаю чуда!//Врет словом, врет пером; не объясните ль вы,//Откуда он берет всю эту дрянь? <... > (П.А.Вяземский).

Вместо нейтрального слова «лицо» в эпиграммах часто используются грубо-просторечные «рожа», «харя»: Сказали вы, приятель мой,//Что с чертом сходен я душой.//Вы ж, Людвиг Карлович! На дьявола похожи,//Хоть не сума, так с рожи (H.a.); Корчи харю философа,//Сухопарый критик мой!//Ямолчу - в ответ ни слова, //Но разделаюсь с тобой! <... > (Н.А.Полевой). Двуличен он! — Избави боже! //Напрасно поклепал глупца: //На этой откровенной роже //Нет и единого лица. (П.А.Вяземский).

В целях создания негативной характеристики адресата в эпиграммах широко используются глаголы живой разговорной речи: жрать, обожраться, вопить, выть, поносить (бранить), тошнить, пронести (поносом), сбрякать, загадить и другие: Лежащий в гробе сем почти весь век свой жрал. //Как смерть незваная пришла к нему вдруг в гости.//Он, верно б, и ее убрал, //Но, по несчастию, нашел в ней только кости (П.П.Сумароков); Печати русской доброхоты,//Как всеми вами, господа, //Тошнит ее — но вот беда, //Что дело не дойдет до рвоты (Ф.И.Тютчев); Он, с политической и с нравственной сторон //Вникая в нашу жизнь, легко с задачей сладил. //То сердцем, то умом в своей газете он, //Всего касаясь, всё загадил (А.М.Жемчужников).

Широкое распространение получила в эпиграммах XVIII - XIX веков просторечная фразеология, как «молоть вздор», «пороть дребедень», «сойти с ума», «не в своем уме», «быть в дураках», «плясать под чужую дудку», «вылететь в трубу», «сукин сын»: Его я слышал целый день //Судить о всех делах житейских. //Какую порет дребедень //На трех языках европейских (С.А.Неелов); «В каких же дураках я был!» —//О чем-то вспомнив, Клим сказал на удивленье.// «Да ты из них не выходил»,— //Сказал я Климу в утешенье (Неизвестный автор); II жив и здрав христианин// Во имя Бога, Слова, Духа;// Жандарм же русский — сукин сын// Во имя Деда, Сына, Внука (П.Ф.Якубович). По городу молва несется, //Что тощий журналист Фома //Сошел с ума. //Что ж чудного? - Где тонко, там и рвется (А.А.Бестужев-Марлинский); Все ждешь каких-нибудь историй,// Трепещешь за свою судьбу,// Ведь из принципов и тео-

puü// Россию выпустят в трубу (Н.Ф.Щербина); Пред хором ангелов семья святая// Поет небесну благодать,// А здесь семья земная// По дудке нас своей заставит всех плясать (П.А.Вяземский).

С демократизацией литературного языка в пушкинскую эпоху просторечная лексика и фразеология стала употребляться не только в баснях, комедиях, Эпиграммах, но и в других жанрах, традиционно не относившихся к низким. Однако, несмотря на существенное расширение сферы литературно-художественного употребления народного просторечия, эпиграмма по-прежнему оставалась по своей стилистике самым демократичным художественно-словесным жанром и в значительной мере способствовала демократизации русского литературного языка в целом.

В Заключении делаются общие выводы и намечаются перспективы дальнейшего исследования русской эпиграммы, в частности ее стилистического видоизменения в советскую эпоху.

Основные результаты исследования отражены в следующих публикациях автора:

1. Рыбакова A.A. Использование просторечной стилистически окрашенной лексики в эпиграммах А. С.Пушкина // Культура русской речи / Материалы IV международной конференции в рамках реализации федеральной и краевой программы «Русский язык»: Сборник статей. - Армавир: РИЦ АГПУ, 2005. - 0,19п.л.

2. Рыбакова A.A. Экспрессивно-оценочная одноплановосгь художественного текста как жанровый признак эпиграммы // Молодые ученые: Сборник статей. Выпуск четвертый. - Армавир: РИЦ АГПУ, 2006. - 0,6п.л.

3. Рыбакова A.A. Особенности микрополевой структуры двустрочных эпиграмм XVIII - XIX вв. // Международная научно-практическая конференция «Духовно-нравственный потенциал России: прошлое, настоящее и будущее»: АПСИ 2007. - 0Д9п.л.

4. Рыбакова A.A. К вопросу истории формирования эпиграммы как жанра // Молодые ученые: Сборник статей. Выпуск пятый. - Армавир: РИЦ АГПУ, 2007. - 0,25п.л.

5. Рыбакова A.A. Сравнительная характеристика эпиграммы и других жанров малых форм II Вестник АГПУ. № 2 2007г. Армавир - 2007. - 0,37п.л.

6. Рыбакова A.A. Лексические антонимы и смежные явления как средство формирования комизма в эпиграммах А. С.Пушкина // Вестник МГОУ № 2(27) 2007 Москва. - 0,75п.л.

7. Рыбакова A.A. Лингвостилистический анализ четырехстрочных эпиграмм XVIII - XIX вв. // Континуальность и дискретность в языке и речи: материалы Международной научной конференции. Краснодар. - Кубанский гос.ун-т, Просвещение-Юг, 2007. -0,13п.л.

8. Рыбакова A.A. Экспрессивно-оценочная одноплановость эпиграммы как>жанра речи (на примере произведений А.С.Пушкина) // Языковая система и речевая деятельность: лингвокультурологический и прагматический аспекты. Выпуск I. Материалы международной научной конференции. - Ростов н/Д: НМЦ «Логос», 2007. - 0,37п.л.

9. Рыбакова A.A. «Всегда болван - болван»: об эпиграммах А.П.Сумарокова. // Научно-популярный журнал РАН «Русская речь» № 6 / 2007. - «Наука», - Москва, 2007. - Издание списка ВАК. - 0.31п.л.

10. Рыбакова A.A. Эстетические нормы эпиграммы как жанра художественной речи // Культура русской речи / Материалы V международной конференции в рамках реализации федеральной и краевой программы «Русский язык»: Сборник статей. - Армавир: РИЦ АГПУ, 2007. - 0,25п.л.

11. Рыбакова A.A. Лингвостилистический анализ эпиграмм А.С.Пушкина // Текст. Дискурс. Жанр: материалы Межрегиональной научно-практической конференции с международным участием. Балашов, 20-21 сентября 2007г. - Балашов: Николаев, 2007. - 0,19п.л.

12. Рыбакова A.A. Использование перифразы как выразительного средства сатирической характеристики адресата в эпиграмме // Актуальные проблемы науки в контексте православных традиций: сборник материалов международной научно-практической конференции 28-29 февраля 2008 года. - Армавир: ИП Шурыгин В.Е., 2008. - 0,19п.л.

13. Рыбакова A.A. Лингвостилистический анализ текста эпиграмм // Системные отношения в языке: материалы Интернет-конференции (20 мая -20 июня 2007 года), посвященной 80-летию со дня рождения доктора филологических наук профессора Ю.И. Леденева. - Ставрополь, 2008. - 0,25п.л.

14. Нестеров М.Н., Рыбакова A.A. Полевой подход к анализу семантической структуры поэтического жанра (на примере четырехстрочных эпиграмм XIX века) // Творчество В.В.Кожинова в контексте научной мысли рубежа XX - XXI веков: Сборник статей б-й Международной научно-практической конференции. - Армавир: ИП Шурыгин В.Е., 2007. - 0,5п.л.

15. Рыбакова A.A. Экспрессивно-семантическая структура двустрочных эпиграмм XVIII - XIX вв. и языковые средства комизма. // Вестник Ставропольского государственного университета. Выпуск 53 / 2007. -Издание списка ВАК. - 0,5п.л.

16. Рыбакова A.A. Каламбурное столкновение семантически дву-плановых языковых единиц в эпиграммах // Вестник учебно-методического совета АГПУ - 2008г. - 0,бп.л.

17. Рыбакова A.A. Фразеологические средства создания комического эффекта в эпиграммах // Культурная жизнь Юга России № 2 (27). 2008. -Издание списка ВАК. - 0,37п.л.

Подписано к печати: 17. 02. 2009 г. Формат 60x34/16. Усл. печ. л. 1,56. Уч. изд. л. 1,75. Тираж 100 экз.

Заказ № 37/09. Лицензия № 021282. Редакционно-издательский центр Армавириского государственного педагогического университета

Редакционно-издательский центр АГПУ, 352900, Армавир, ул. Кирова, 50.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Рыбакова, Анна Александровна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. Экспрессивно-семантическая структура русской эпиграммы как жанровой формы художественной речи

1.1. Жанр речи как лингвостилистическая категория.

1.2. Общая характеристика эпиграммы как сатирико-юмористического жанра художественной литературы.

1.3. Сатирико-юмористическая экспрессивность как важнейший жанровыи признак эпиграммы.

1.3.1. Экспрессивность как лингвостилистическая категория.

1.3.2. Экспрессивная тональность эпиграмм эпохи классицизма. ^

1.3.3. Экспрессивная тональность эпиграмм конца XVIII - начала XIX веков.

1.3.4. Экспрессивная тональность русской эпиграммы пушкинского и послепушкинского периодов XIX века. ^

1.4. Полевая структура эпиграммы как сатирико-юмористического жанра художественной речи.

1.4.1. Семантическое и экспрессивно-семантическое поле как лингвистические категории. ^

1.4.2. Микрополевая структура двустрочных эпиграмм.

1.4.3. Микрополевая структура четырехстрочных эпиграмм.

1.4.4. Микрополевая экспрессивно-семантическая структура многострочных эпиграмм.

Выводы.

ГЛАВА 2. Лексические и фразеологические средства создания са-тирико-юмористической экспрессии в эпиграммах XVIII — XIX столетий

2.1. Жанрово-стилистическое использование в эпиграммах экспрессивно-оценочной лексики.

2.2. Собственные имена с пейоративной оценочностью как средство сатирической характеристики адресата.

2.3. Лексическая многозначность и омонимия как средства комической характеристики адресата.

2.4. Антитеза с пейоративной оценочностью как средство осмеяния адресата.

2.5. Фразеологические средства создания сниженной характеристики адресата в эпиграммах.

2.6. Жанрово-стилистическая обусловленность употребления в эпиграмме просторечной лексики и фразеологии.

Выводы.

Введение диссертации2009 год, автореферат по филологии, Рыбакова, Анна Александровна

С конца XVIII века в русской литературной среде эпиграмма становится одним из самых популярных художественно-словесных жанров. Многие эпиграммы публиковались в журналах, другие в условиях жесткой цензуры распространялись в рукописной форме, передавались из уст в уста. В эпиграмме как злободневном сатирико-юмористическом жанре широко использовались лексические и фразеологические средства живой народной речи, что значительно способствовало демократизации русского литературного языка.

Процессы, происходящие в художественной литературе, в ее языке и стилистике, требуют глубокого научного осмысления. Это необходимо и для успешного развития самого художественного творчества и для дальнейшего формирования относительно нового направления в лингвистике - теории жанровых форм художественной речи. Русская эпиграмма как особый сати-рико-юмористический жанр рассматривается преимущественно в литературоведческих работах (М.Л.Гаспаров, Л.Ф.Ершов, М.И.Гиллельсон, Е.В.Новикова, Л.И.Тимофеев, О.Б.Кушлина и другие), однако в лингвостили-стическом аспекте она ранее не исследована. Не изучена еще и речевая структура эпиграммы как жанровой формы художественной речи, ее определяющее влияние на отбор и употребление характерных для жанра лексических и фразеологических средств.

Актуальность нашего исследования связана с необходимостью восполнить этот пробел в научном осмыслении эпиграммы как особой жанровой формы художественной речи с ее специфическим речевым строением и широким диапазоном употребления стилистических средств общенародного языка. Как подчеркивал еще В.В.Виноградов, «на долю стилистики речи выпадает задача разобраться в тончайших различиях семантического и экспрессивно-стилистического характера между разными жанрами» [Виноградов, 1959: 15]. Научные основы лингвостилистики жанровых форм речи уже сформировались (В.В.Виноградов, А.Н.Кожин, В.Г.Костомаров, ГЛ.Солга-ник, Е.Ф.Петрищева, Е.А.Иванчикова, М.Н.Нестеров и другие). Принципы лингвостилистического исследования жанровых форм художественной речи нашли практическое воплощение в работах, посвященных русской басне [Шипилов, 1992], современному анекдоту [Переходюк, 1999], русской лирической песне [Карапетян, 2001], историческому роману и драме [Вороничев, 1995; Мануйлова, 2006; Егорова, 2008]. В русле лингвостилистики жанровых форм художественной речи выполнена и наша диссертационная работа.

Объектом диссертационного исследования является русская эпиграмма XVIII - XIX веков. Такой широкий хронологический период позволяет показать и разные исторически обусловленные структурно-речевые типы эпиграмм, и стилистическую общность их как единой сатирико-юмористической жанровой формы, которая в пушкинский и послепушкинский период достигла своего наивысшего расцвета.

Предметом исследования является экспрессивно-семантическая структура эпиграммы как сатирико-юмористической жанровой формы и лексические, фразеологические средства ее формирования.

Основная цель исследования - выявить общие стилеобразующие признаки речевого строения эпиграммы как жанровой формы художественной речи и показать их определяющую роль в отборе и употреблении семантически и экспрессивно доминирующей лексики, фразеологии. Для достижения поставленной цели намечено решение следующих задач:

1) выявить и описать особенности экспрессивно-семантической структуры русской эпиграммы XVIII - XIX веков как особого сатирико-юмористического жанра;

2) показать определяющее влияние микрополевой структуры эпиграммы на отбор и употребление семантически и экспрессивно доминирующих языковых средств;

3) проанализировать основные лексические и фразеологические средства, которые употребляются в эпиграммах XVIII - XIX веков для сатирико-юмористического осмеяния адресата;

4) показать распространенность разговорной и просторечной лексики, фразеологии, что способствовало демократизации языка художественной литературы XVIII - XIX веков и русского литературного языка в целом.

Материалом исследования послужили эпиграммы известных писателей XVIII - XIX веков (М.В.Ломоносова, А.П.Сумарокова, Г.Р.Державина, В.В.Капниста, Д.И.Хвостова, И.И.Дмитриева, И.А.Крылова, А.Е.Измайлова, В.А.Жуковского, Д.В.Давыдова, К.Н.Батюшкова, П.А.Вяземского, А.С.Пушкина, Е.А.Баратынского, С.А.Соболевского, М.А.Дмитриева, Н.А.Некрасова, И.С.Тургенева, Н.Ф.Щербины, Д.Д.Минаева и других). Всего проанализировано 1670 эпиграмм. Выбор материала исследования обусловлен тем, что эпиграммы данного периода характеризуются высоким художественным мастерством и еще не подвергались обстоятельному лингвистическому анализу.

Методологическую основу исследования составили работы по стилистике языка и жанров речи В.В.Виноградова, А.Н.Кожина, В.Г.Костомарова, Г.Я.Солганика, О.А.Крыловой, Л.А.Киселевой, Е.Ф.Петрищевой, В.В.Одинцова, М.Н.Нестерова; по истории русского литературного языка Л.А.Була-ховского, Н.А.Мещерского, Е.Г.Ковалевской, А.И.Горшкова, Г.П.Князь-ковой; по ' лексикологии, фразеологии Н.М.Шанского, Д.Н.Шмелева, В.Н.Телия, А.И.Молоткова; по теории семантических полей Ю.Н.Караулова, В.П.Абрамова, Г.С.Щура, Б.Ю.Городецкого и других. Методологически работа строится на использовании полевого подхода к исследованию речевой структуры эпиграммы как жанровой формы художественной речи и ее лексических, фразеологических средств.

Основным методом исследования является описательный с непосредственным наблюдением и интерпретацией языковых фактов. Он используется нами при изучении языковых средств формирования экспрессивно-семантической структуры исследуемой жанровой формы и при характеристике типов этих языковых средств. При исследовании структурных особенностей эпиграммы как жанра художественной речи применяется метод компонентного анализа. В работе используется также метод сравнения структуры разных типов эпиграммы, метод стилистического сопоставления речевой структуры эпиграммы и других малых жанровых форм (басни, анекдота, фельетона, экспромта). В качестве дополнительных используются функционально-семантический, функционально-стилистический методы, метод стилистического эксперимента, позволяющие наглядно показать зависимость употребления лексических и фразеологических средств от структурных особенностей жанровой формы.

На защиту выносятся следующие основные положения:

1. Целевое назначение эпиграммы как сатирико-юмористического жанра художественной речи - выразить негативное отношение автора к адресату, которое передается либо в форме открытого обличения, либо посредством иронии, создающей комическую характеристику. В зависимости от характера публичного осмеяния адресата микрополевая структура эпиграммы подразделяется на два типа: 1) в эпиграммах с обличением открытого характера все экспрессивно-семантические микрополя имеют одноплановую негативную тональность, 2) в эпиграммах иронического характера семантика и экспрессия микрополей носят контрастный характер. Однако и в первом, и во втором типах эпиграмм микрополя гармонически сочетаются и образуют единое экспрессивно-семантическое поле с резким осуждением адресата.

2. Целевое назначение эпиграммы, особенности ее экспрессивно-семантической структуры определяют широкое использование в ней для характеристики адресата лексики и фразеологии с пейоративной оценочностью, разнообразных именных перифраз с ярко выраженной негативной экспрессией, образных художественных средств с отрицательной оценкой, как метафора, сравнение, уподобление.

3. Для создания негативной характеристики адресата в эпиграммах XVIII — XIX веков часто используются различного рода производные имена с пейоративной оценочностью, как Глупон, Крадон, Подлон, Скрягин, или пародийно созвучные с реальными именами, как вместо Булгарин - Фиглярин, Каченовский - Кочерговский и т.д.

4. Целевое назначение эпиграммы и ее экспрессивно-семантическая структура определяют широкое использование в ней многозначной лексики и фразеологии, лексических омонимов, посредством которых создается каламбурная игра смыслов, направленная на осмеяние адресата.

5. В целях осмеяния адресата в эпиграммах широко используется антитеза, построенная на противопоставлении мелиоративных и пейоративных экспрессивно-семантических оттенков, которая позволяет посредством экспрессивно-смысловых контрастов дать резкую отрицательную характеристику адресату.

6. В эпиграмме как особом сатирико-юмористическом жанре очень широко используется просторечная лексика и фразеология живой народной речи со свойственной ей пейоративной оценочностью, что значительно способствовало в XVIII - XIX веках демократизации языка художественной литературы и русского литературного языка в целом.

Научная новизна диссертационной работы определяется прежде всего тем, что язык русской эпиграммы как особого жанра еще мало исследован. В диссертации впервые рассматривается экспрессивно-семантическая структура эпиграммы как особой жанровой формы и комплексно описываются доминирующие лексические и фразеологические средства ее формирования. Определенную новизну представляет методология и методика исследования: диссертация выполнена в русле современной лингвостилистики жанровых форм художественной речи с применением полевого подхода, благодаря чему выявляются общие экспрессивно-семантические качества языка рассматриваемой жанровой формы и системно представляются различные языковые средства ее формирования.

Теоретическое значение исследования состоит в том, что оно с позиций лингвостилистики раскрывает особенности речевой структуры эпиграммы, выявляет ее основные стилеобразующие средства как сатирико-юмористического жанра и вносит свой вклад в изучение языка и стилистических особенностей русской эпиграммы XVIII - XIX столетий. Вместе с тем диссертационная работа имеет определенное значение и для дальнейшей разработки лингвостилистической теории жанровых, форм художественной речи, для создания лингвостилистической типологии художественно-словесных жанров.

Практическая значимость работы определяется тем, что материалы исследования, основные положения и методика исследования могут быть использованы в практике преподавания стилистики русского языка, истории русского литературного языка, в спецкурсах и спецсеминарах по языку художественно-словесных жанров, в лингвистическом анализе художественного текста, в курсовых и выпускных квалификационных работах студентов. Материалы диссертационного исследования могут быть использованы в построении учебного курса и создании учебного пособия по стилистике жанров художественной речи.

Апробация работы. Основные положения исследования были изложены в докладах и сообщениях на научных конференциях Армавирского государственного педагогического университета (2005-2008 гг.), на IV, V международных конференциях «Культура русской речи» (Армавир, 2005г., 2007г.), на Международной научно-практической конференции «Духовно-нравственный потенциал России: прошлое, настоящее и будущее» (Армавир, 2007г.), на Всероссийской научно-практической интернет-конференции «Системные отношения в языке» (Ставрополь, 2007г.), на Шестой Международной научно-практической конференции «Творчество В.В.Кожинова в контексте научной мысли рубежа XX - XXI веков» (Армавир, 2007г.), на Международной научной конференции «Континуальность и дискретность в языке и речи», посвященной памяти доктора филологических наук, профессора А.Г.Лыкова (Краснодар, 2007г.), на Межвузовской научной конференции «Текст. Дискурс. Жанр» (Саратовская область, Балашов, 2007г.), на Международной научной конференции «Языковая система и речевая деятельность: лингвокуль-турологические и прагматические аспекты» (Ростов-на-Дону, 2007г.).

Содержание диссертации отражено в 19 публикациях.

Структура работы определена целью и задачами исследования. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, библиографического списка (190 наименований) и списка источников языкового материала.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Экспрессивно-семантическая структура русской эпиграммы XVIII-XIX веков и ее лексические, фразеологические средства"

Выводы:

1. Целевое предназначение эпиграммы как жанровой формы художественной речи для сатирико-юмористического осмеяния адресата, ее специфическая микрополевая структура, направленная на однозначную негативную оценку того или другого жизненного явления, определяют широкое использование главным образом пейоративных экспрессивно-семантических средств языка. Основу этих средств составляет общелитературная лексика с пейоративной оценочностью, несмотря на то, что многие эпиграммы изначально не предназначались для печати, распространялись в рукописной форме, передавались из уст в уста. В целях усиления негативной оценки в эпиграммах, как правило, сочетаются пейоративные экспрессивные средства разных знаменательных частей речи - прилагательные, существительные, глаголы, наречия. Для создания обличительной характеристики в эпиграммах часто используется описательное обозначение адресата перифрастическим способом. Перифразы не только указывают на адресата, благодаря описанию его особенностей, но и дают сгущенную сниженную характеристику сатирического характера, служат ярким средством выражения негативного авторского отношения к изображаемому лицу.

2. В целях негативной характеристики адресата в эпиграммах часто используются собственные имена, названия газет, журналов, произведений с символической семантикой и пейоративной экспрессией. В XVIII веке адресатом было, как правило, обобщенное лицо с определенными нравственными недостатками; в зависимости от высмеиваемых недостатков давались имена: Глупон, Крадон, Мечтон, Подлон, Скупон, Хмельнин и другие. Эпиграммисты XIX века чаще прибегают к каламбурному обыгрыванию реальных фамилий адресатов, названий их произведений, периодических изданий. Для создания высокого по экспрессии контраста, на фоне которого ярче показывается низменность адресата, привлекаются мифологические имена с традиционно высоким семантическим ореолом. Уподобляется же адресат обычно античным персонажам, символизирующим низменные черты нравственности.

3. Целевая установка эпиграммы как жанра, особенности ее речевой структуры определяют широкое использование для негативной характеристики адресата многозначных слов и лексических омонимов, паронимически созвучных слов, словосочетаний. Благодаря игре разными значениями слов поэты достигают яркой выразительности создаваемых образов. Рассматриваемые языковые средства распространены в эпиграммах разных авторов XIX века (Пушкина, Вяземского, Баратынского, Минаева, Давыдова, Минского, Щербины, Михайлова), представляющих различные исторические эпохи и литературные направления.

4. Для эпиграммы как сатирико-юмористической жанровой формы характерно широкое использование антитезы с пейоративной оценочностью. Для негативной характеристики адресата употребляются разные виды лексической антонимии, непременным свойством которой является наличие у одного из ее компонентов отчетливо выраженной отрицательной экспрессивной окраски.

5. Экспрессивно-семантическая структура эпиграммы как жанровой формы художественной речи определяет широкое употребление в ней самых разнообразных фразеологизмов. В качестве доминантного средства, образующего экспрессивно-семантические микрополя в эпиграммах используется как семантика фразеологизмов (их многозначность, противопоставленность свободным словосочетаниям), так и экспрессивно-стилистическая окрашенность, позволяющая создавать комическое осмеяние адресата эпиграммы.

6. При всех особенностях литературных направлений и литературного языка разных эпох, несмотря на разные индивидуальные стили, неотъемлемым стилистическим признаком эпиграммы как жанровой формы художественной речи являются просторечные языковые средства. Просторечная лексика и фразеология наблюдается в эпиграммах А.П.Сумарокова, М.И.Попова, И.И.Дмитриева, А.Е.Измайлова, А.Д.Илличевского, П.А.Вяземского, А.С.Пушкина, Е.А.Баратынского и других эпиграммистов, представляющих разные исторические эпохи. Широкое употребление просторечных языковых средств в эпиграммах связано с наличием у них оценочных значений, эмоционально-экспрессивных оттенков, посредством которых создается обличительная характеристика адресата. Характер просторечных языковых средств у разных авторов неодинаков. В эпиграммах юмористической направленности (М.И.Попов, И.И.Дмитриев, А.Е.Измайлов, А.Д.Илличевский, П.А.Вяземский) преобладают негрубые просторечные средства. В эпиграммах сатирической направленности с ярко выраженным оттенком сарказма (Н.Ф.Щербина, А.С.Пушкин) часто используется грубая просторечная лексика и фразеология с резкой отрицательной окраской.

7. Русская эпиграмма XVIII - XIX столетий по своей стилистике была самым демократичным художественно-словесным жанром, она широко использовала лексику и фразеологию живой народной речи и в значительной мере способствовала демократизации русского литературного языка.

176

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В исследовании речевой структуры и стилеобразующих средств русской эпиграммы XVIII - XIX веков мы исходили из лингвостилистического понимания жанра художественной речи. По определению специалистов, основными стилеобразующими факторами жанров речи являются: 1) принадлежность к определенному стилю языка, 2) целевое назначение, 3) содержание, 4) речевая ситуация в широком понимании. Принадлежность к определенному функциональному стилю объединяет все жанры данного стиля в целостную систему и сближает их. Отличительные же признаки формируются особенностями их целевого назначения, содержания и условий речи. При этом определяющую роль играет целевое назначение жанра.

Целевое назначение эпиграммы уже в самом начале ее формирования в русской литературе XVIII века - выразить негативное отношение автора к адресату, его поступкам, деяниям. В эпиграммах исследуемого периода оно выражалось двумя способами: 1) посредством открытой однотональной оценки сатирического характера, 2) завуалированно, посредством иронии. В многострочных эпиграммах эти два способа нередко сочетаются в разных формах.

Для эпохи классицизма в наибольшей мере характерны двустрочные и четырехстрочные эпиграммы, которые содержат однотональную негативную экспрессию, ярко выражающую отрицательную оценку конкретного или обобщенного адресата. В конце XVIII - начале XIX века в русле сентиментализма и раннего романтизма преобладающими становятся четырехстрочные и многострочные эпиграммы. По экспрессивной тональности распространенными становятся иронические, с подтекстовой негативной оценкой адресата. Но в целом ряде случаев и четырехстишия, и многостишия имеют однопла-новую негативную экспрессию. В пушкинский и послепушкинский период русская эпиграмма как сатирико-юмористический жанр достигает своего наивысшего расцвета. Значительно усиливается ее негативная экспрессия. Возрастает число обличительных эпиграмм с одноплановой негативной экспрессией. Острее становятся и подтекстовые иронические эпиграммы с резкой отрицательной оценочной концовкой. Многие эпиграммы посвящены общественно-политическим событиям, направлены на осмеяние конкретных царствующих и высоких чиновных особ. В результате возрастает общественно-политическая роль эпиграммы как сатирико-юмористического жанра.

Являясь по своей специфике лирическим жанром, целевое назначение которого кратко, в сжатой форме выразить негативное отношение автора к тому или иному лицу, событию, дать им свою оценку, эпиграмма представляет собой однополевую экспрессивно-семантическую структуру, характеризуется односубъектной художественной модальностью. Но в зависимости от текстуально-стихового формата эпиграмме свойственна разная внутренняя микрополевая структура. Она может состоять из двух, трех, четырех и большего количества микрополей, которые по-разному взаимодействуют. Это определяет структурно-семантическое многообразие эпиграммы как жанра художественной речи.

В двустрочных эпиграммах, которые характеризуются наибольшей сжатостью художественно-речевого пространства, отчетливо выделяются всего лишь два экспрессивно-семантических микрополя. По характеру экспрессии они могут быть однотональными сатирическими и контрастно-ироническими. В результате взаимодействия двух микрополей создается единое экспрессивно-семантическое поле: в эпиграммах первого типа - с открытой одноплановой негативной оценкой адресата, в эпиграммах второго типа - с ироническим подтекстом. Многие из четырехстрочных эпиграмм, как и двустрочные, состоят из двух микрополей однотонального негативного или контрастного иронического типа. Но встречаются и особые речевые структуры, состоящие из 3-4 микрополей. Они также могут иметь однотональную негативную экспрессию. Но чаще характеризуются контрастной сатирико-юмористической тональностью. Однако во всех этих разных по микрополевой структуре эпиграммах благодаря взаимодействию микрополей создается единое экспрессивно-семантическое поле либо обличительной тональности, либо сатирико-юмористическое с ироническим подтекстом. В многострочных эпиграммах, отличающихся значительно большим художественным пространством, микрополевая структура еще сложнее, чем в четырехстрочных. Количество микрополей в многострочных эпиграммах может достигать 10 и более. В отдельных случаях все они содержат открытую негативную оценку и создают единое экспрессивно-семантическое поле обличительной тональности. Но чаще многострочные эпиграммы состоят из микрополей разнохарактерной экспрессии. Тем не менее их взаимодействие так или иначе определяет в конечном счете формирование единого макрополя сатирико-юмористического характера с ироническим подтекстом и негативной оценкой адресата, его деятельности.

Целевое предназначение эпиграммы как жанровой формы художественной речи для сатирико-юмористического осмеяния адресата, ее специфическая микрополевая структура, направленная на однозначную негативную оценку того или другого жизненного явления, определяют широкое использование главным образом пейоративных экспрессивно-семантических средств языка. Основу этих средств составляет общелитературная лексика с пейоративной оценочностью, несмотря на то, что многие эпиграммы изначально не предназначались для печати, распространялись в рукописной форме, передавались из уст в уста. В целях усиления негативной оценки в эпиграммах, как правило, сочетаются пейоративные экспрессивные средства разных знаменательных частей речи - прилагательные, существительные, глаголы, наречия. Для создания обличительной характеристики в эпиграммах часто используется описательное обозначение адресата перифрастическим способом. Перифразы не только указывают на адресата, благодаря описанию его особенностей, но и служат ярким средством выражения негативного авторского отношения к изображаемому лицу.

В целях негативной характеристики адресата в эпиграммах часто используются собственные имена, названия газет, журналов, произведений с символической семантикой и пейоративной экспрессией. В XVIII веке адресатом было, как правило, обобщенное лицо с определенными нравственными недостатками; в зависимости от высмеиваемых недостатков давались имена: Глупон, Крадон, Подлон, Скупон, Хмельнин и другие. Эпиграммисты XIX века чаще прибегают к каламбурному обыгрыванию реальных фамилий адресатов, названий их произведений, периодических изданий. Для создания высокого по экспрессии контраста, на фоне которого ярче показывается низменность адресата, привлекаются мифологические имена с традиционно высоким семантическим ореолом. Уподобляется же адресат обычно античным персонажам, символизирующим низменные черты нравственности.

Целевая установка эпиграммы как жанра, особенности ее речевой структуры определяют широкое использование для негативной характеристики адресата многозначных слов и лексических омонимов, созвучных слов, словосочетаний. Благодаря игре разными значениями слов поэты достигают яркой выразительности создаваемых образов. Рассматриваемые языковые средства распространены в эпиграммах разных авторов XIX века (Пушкина, Вяземского, Баратынского, Минаева, Давыдова, Минского, Щербины), представляющих различные исторические эпохи и литературные направления.

Для эпиграммы как сатирико-юмористической жанровой формы характерно широкое использование антитезы с пейоративной оценочностыо. Для негативной характеристики адресата употребляются разные виды лексической антонимии, непременным свойством которой является наличие у одного из ее компонентов отчетливо выраженной отрицательной экспрессивной окраски.

Экспрессивно-семантическая структура эпиграммы как жанровой формы художественной речи определяет широкое употребление в ней самых разнообразных фразеологизмов. В качестве доминантного средства, образующего экспрессивно-семантические микрополя, в эпиграммах используется как семантика фразеологизмов (их многозначность, противопоставленность свободным словосочетаниям), так и экспрессивно-стилистическая окрашенность, позволяющая создавать комическое осмеяние адресата эпиграммы.

При всех особенностях литературных направлений и литературного языка разных эпох, несмотря на разные индивидуальные стили, неотъемлемым стилистическим признаком эпиграммы как жанровой формы художественной речи являются просторечные языковые средства. Просторечная лексика и фразеология наблюдается в эпиграммах А.П.Сумарокова, М.И.Попова, И.И.Дмитриева, А.Е.Измайлова, П.А.Вяземского, А.С.Пушкина, Е.А.Баратынского и других эпиграммистов, представляющих разные исторические эпохи. Широкое употребление просторечных языковых средств в эпиграммах связано с наличием у них пейоративных оценочных значений, посредством которых создается обличительная характеристика адресата. Характер просторечных языковых средств у разных авторов неодинаков. В эпиграммах юмористической направленности (М.И.Попов, И.И.Дмитриев, А.Е.Измайлов, А.Д.Илличевский, П.А.Вяземский) преобладают негрубые просторечные средства. В эпиграммах сатирической направленности с ярко выраженным оттенком сарказма (Н.Ф.Щербина, А.С.Пушкин) часто используется грубая просторечная лексика и фразеология с резкой отрицательной окраской.

Русская эпиграмма XVIII - XIX столетий по своей стилистике была самым демократичным художественно-словесным жанром, она широко использовала лексику и фразеологию живой народной речи и в значительной мере способствовала демократизации русского литературного языка.

В советскую эпоху в связи с усилением репрессий по идеологическим и политическим мотивам острые общественно-политические эпиграммы стали большой редкостью. В печати преобладали юмористические эпиграммы, сближающиеся по семантике и экспрессии с мадригалом. В постсоветский период, несмотря на провозглашенную демократию и свободу слова, не были отменены законы, преследующие авторов анекдотов и эпиграмм, адресованных чиновникам. Поэтому и в это время публикуемые эпиграммы также отличаются недостатком общественно-политической остроты. Естественно, эпиграммы XX и XXI веков могут стать предметом специального исследования.

Список научной литературыРыбакова, Анна Александровна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Абрамов В.П. Семантические поля русского языка. Краснодар: АПСН РФ: КубГУ, 2003. -338с.

2. Абрамов В.П. Синтагматика семантического поля: (на материале русского языка) / Отв. ред. Г.П.Немец; Сев-Кавк. научн. центр высш. шк. Р.-на-Д.: Изд-во РГУ, 1992. - 107с.

3. Абрамов В.П. Синтагматические отношения единиц семантического поля в русском языке // Семантика и уровни ее реализации. — Краснодар: Изд-во КубГУ, 1994. 156с.

4. Арнольд И.В. Лексико-семантическое поле и тематическая сетка текста // Текст как объект комплексного анализа в вузе. Л: Изд-во ЛГПИ, 1984.-160с.

5. Артемьева Е.Ю. Психология субъективной семантики. М: МГУ, 1980, - 127с.

6. Арутюнова Н.Д. Жанры общения // Человеческий фактор в языке. Коммуникация, модальность, дейксис. М., 1992. - С.52-56.

7. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека // Языки русской культуры. М., 1999.-896с.

8. Асоян А.А. Сатирические эпиграммы Пушкина // Болдинские чтения. -Горький, 1982. С.126-134.

9. Аспекты семантических исследований. Отв. ред. Н.Д. Арутюнова, А.Н.Уфимцева. М.: Наука, 1980. - 356с.

10. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М.: КомКнига, 2007. - 576с.

11. Бабенко Л.Г. Лексические средства обозначения эмоций в русском языке. Свердловск, 1989. - 184с.

12. Бабкин А.Н. Русская фразеология, ее развитие и источники. Л.: Наука, 1970.-262с.

13. Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка / Пер. с франц. М: Изд. Иностранная литература, 1955. - 416с.

14. Балли Ш. Французская стилистика. М., 2001. - 392с.

15. Баранов А.Г. Когниотипичность текста (к проблеме уровней абстракции текстовой деятельности)//Жанры речи.- Саратов, 1997. С.4-12.

16. Баранов А.Г. Функционально-прагматическая концепция текста. — Р.-на-Д., 1993,- 182с.

17. Бахтин М.М. Проблема текста в лингвистике, филологии и других гуманитарных науках. Опыт философского анализа // Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1979. С.297-307.

18. Бахтин М.М. Проблемы речевых жанров. // Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1979. - 424с.

19. Бельчиков Ю.А. Перифраза. / Русский язык: Энциклопедия (Под.ред. Ю.Н.Караулова). М.: Научное издательство «Большая Российская энциклопедия», 2003. - 704с.

20. Белянин В.П. Психолингвистические аспекты художественного текста. М., 1988.- 120с.

21. Березин Ф.М. Пушкин и русский язык сегодня // Русский язык в школе, 1999, №3, С.97-98

22. Бертельс А.Е. Разделы словаря, семантические поля и тематические группы слов. // Вопросы языкознания. 1982. - №4. - С.52-63.

23. Богин Г.И. Речевой жанр как средство индивидуализации // Жанры речи. -Саратов, 1997. С. 12-22.

24. Болотнова Н.С. Художественный текст в коммуникативном аспекте и комплексный анализ единиц лексического уровня. Томск, 1992. - 313с.

25. Бондалетов В.Д. Русская ономастика. М.: Просвещение, 1983. - 224с.

26. Булаховский JI.A. Русский литературный язык первой половины XIX века. Лексика и общие замечания о слоге. Киев, 1957. - 492с.

27. Вакуров В.Н., Кохтев Н.Н., Солганик Г.Я. Стилистика газетных жанров. -М.: Высшая школа, 1978. 183с.

28. Васильев JI.M. К вопросу об экспрессивности и экспрессивных средствах. Славянский филологический сборник. Выпуск 9, № 3. - Уфа, 1962. - С.107-118.

29. Васильев Л.М. Теория семантических полей //Вопросы языкознания. -1971. -№5. С. 105-113.

30. Васильева А.Н. Художественная речь: Курс лекций по стилистике для филологов. М., 1983. - 256с.

31. Вацуро В.Э. К истории пушкинского экспромта//Временник пушкинской комиссии. 1972. Л., 1974. - С. 106-108.

32. Вацуро В.Э. К истории эпиграмм Пушкина на Карамзина // Литературное обозрение. 1997. - №27. - С.81-90.

33. Введенская Л.А. Понятие лексической антонимии. // Словарь антонимов русского языка. М.: Астрель: ACT, 2006. - 445с.

34. Введенская Л.А. Синонимические пары антонимов // Русский язык в школе. 1969, №4. - С. 107-109.

35. Вежбицкая А. Речевые жанры//Жанры речи. Саратов, 1997. - С.99-111.

36. Виноградов В.В. А.С.Пушкин основоположник русского литературного языка. - М.: Правда, 1949. - 32с.

37. Виноградов В.В. Избранные труды. Язык и стиль русских писателей. От Карамзина до Гоголя. М.: Наука, 1990. - 388с.

38. Виноградов В.В. Избранные труды. О языке художественной прозы. М.: Наука, 1980.-360с.

39. Виноградов В.В. О языке художественной литературы. М.: Госиздат, 1959.-653с.

40. Виноградов В.В. Проблемы русской стилистики. М.: Высшая школа, 1981.-320с.

41. Виноградов В.В. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика. — М.: АН СССР, 1968.-253с.

42. Виноградов В.В. Язык Гоголя и его значение в истории русского литературного языка // Материалы и исследования по истории русского литературного языка. T.III. М., 1953. С.28-39.

43. Винокур Г.О. Избранные работы по русскому языку. М., 1959. - 492с.

44. Винокур Г.О. О языке художественной литературы. М.: Высшая школа, 1991.-448с.

45. Вольф Е.М. Функциональная семантика оценки. М.: Наука, 1985. -228с.

46. Вороничев О.Е. Средства языковой исторической стилизации в драматической трилогии А.К.Толстого: Автореф. дис. . канд. филол. наук. -Орел, 1995,-24с.

47. Галкина-Федорук Е.М. Об экспрессивности и эмоциональности в языке. Сборник статей по языкознанию. - М.: 1958. - С. 103-124.

48. Гальперин И.Р. Очерки по стилистике английского языка. — М JL: Издательство литературы на иностранных языках, 1958. - 459с.

49. Гальперин И.Р. Стилистика английского языка (Stylistics). М.: Высшая школа, 1981.-334с.

50. Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. — М.: Наука, 1981.-139с.

51. Гаспаров M.JI. Эпиграмма // БСЭ. М.: Советская энциклопедия, 1978. т.ЗО. С.213

52. Гаспаров M.JI. Эпиграмма // Краткая литературная энциклопедия. М., 1975. -т.8. - С.913-915.

53. Гвоздев А.Н. Очерки по стилистике русского языка. — М.: Просвещение, 1965.-408с.

54. Гиллельсон М.И. Русская эпиграмма. В сборн. Русская эпиграмма XVIII - начала XX вв. - Л.:Советский писатель, 1988. - С.5-44

55. Глушкова Т. Пушкинский словарь // Москва, 1990, №6, С. 180-196

56. Голуб И.Б. Стилистика современного русского языка. М.: Высшая школа, 1976.-208с.

57. Городецкий Б.Ю. К проблеме семантической типологии. М: МГУ, 1969.-562с.

58. Грехнев В.А. Мир пушкинской лирики. Нижний Новгород, 1994. -464с.

59. Григорьев В.П. От текста к языку и снова к тексту // Изд. АН СССР. -1977. т.36. №3. - С.264-269.

60. Григорьева А.Д., Иванова Н.Н. Язык лирики XIX века: Пушкин. Некрасов. -М.: Наука, 1981. 340с.

61. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. В 4-х т.т. -М.: Русский язык, 1978.

62. Дегтев В. Язык и Пушкин. Эссе // Москва, 1999, №8, С.201-202.

63. Дементьев В.В. Изучение речевых жанров: обзор работ в современной русистике// Вопросы языкознания. 1997. №1. С. 109-121.

64. Дементьев В.В. Коммуникативная генристика: речевые жанры как средство формализации социального взаимодействия //Жанры речи. Выпуск 3. Саратов, 2002. - С. 18-40.

65. Дементьев В.В. Фатические речевые жанры // Вопросы языкознания. -1999. -№1. С.37-55.

66. Долинин К.А. Речевые жанры как средство организации социального взаимодействия // Жанры речи. Выпуск 2. — Саратов, 1999. — С.7-13.

67. Долотова Т.Н. Семантическое поле эмоциональности и оценочности и его реализация в публицистике В.М.Шукшина: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Ставрополь, 2003. - 21с.

68. Егорова О.Н. Лингвотенденции русской художественно-исторической литературы первой половины XIX века и стиль романа А.К.Толстого «Князь серебряный»: Автореф. дис. . канд. филол. наук. — Ставрополь, 2008,-25с.

69. Ершов Л.Ф. О русской эпиграмме. В сборн. Русская эпиграмма второй половины XVII - начала XX веков. - Л.: Советский писатель, 1975. - с.5-56

70. Ершов Л.Ф. Сатира и современность. Л., Наука, 1978. - 272с.

71. Ершов Л.Ф. Сатирические жанры русской советской литературы. Л.: Наука, 1977, гл. «Эпиграмма». - С. 22-95.

72. Ефимов А.И. Стилистика художественной речи. М.: МГУ, 1961. - 519с.

73. Жинкин Н.И. Язык речь - творчество: Исследования по семиотике, психолингвистике, поэтике. - М.: Лабиринт, 2008. - 366с.

74. Жуков В.П. Семантика фразеологических оборотов. М., 1978. - 160с.

75. Залевская А.А. Психолингвистический подход к проблеме концепта // Методологические проблемы когнитивной лингвистики. Воронеж, 2001. - с.36-44.

76. Залевская А.А. Текст и его понимание. Тверь, 2001. — 172с.

77. Земская Е.А., Китайгородская М.В., Розанова Н.Н. Языковая игра // Русская разговорная речь: Фонетика. Морфология. Лексика. Жест. М., 1983.- С.172-213.

78. Земская Е.А. Русская разговорная речь. М., 1973. - 485с.

79. Земская Е.А. Русская разговорная речь: лингвистический анализ и проблемы обучения. М.: Русский язык, 1987. - 237с.

80. Иванчикова Е.А. Жанровые формы речи газетной публицистики. — Стилистика русского языка. М: Наука, 1987. - 73 с.

81. Ильинская И.О. Лексика стихотворной речи Пушкина. — М.: Наука, 1970.- 260с.

82. Илюшин А.А. Ярость праведных. Заметки о непристойной русской поэзии XVII-XIX веков // Литературное обозрение, 1991, №11, С.7-14

83. Кайда Л.Г. Стилистика текста: от теории композиции к декодированию.- М: Флинта, 2004. 208с.

84. Калинин А.В. Лексика русского языка. Издательство Московского университета, 1978.-232с.

85. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. — М: Наука, 1987. — 261с.

86. Квятковский А. Поэтический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1966.-375с.

87. Кибальник С.А. Антологические эпиграммы Пушкина//Пушкин: Исследования и материалы. JL, 1986. T.XII. С.152-174.

88. Киселева JI.A. Некоторые проблемы изучения эмоционально-оценочной лексики современного русского языка. //Проблемы русского языкознания. Уч.записки ЛГПИ им. А.И.Герцена. Л., 1968.

89. Киселева Л.А. Язык как средство воздействия (на материале эмоционально-оценочной лексики современного русского языка). Л., 1971. -59с.

90. Клименко А.П. Ассоциативное поле и текст // Функционирование и раз) витие языковых систем. Минск, 1990. - С.44-46.

91. Князькова Г.П. Русское просторечие второй половины XVIII в. — Л.: Наука, 1974.-254с.

92. Ковалев Г.Ф. Ономастические каламбуры А.С.Пушкина // Русская речь 2006.-№ 1.-С.З-8.

93. Кожин А.Н. Вопросы стилистики русского языка. — М., 1972. 119с.

94. Кожин А.Н. О границах стилистики русского языка // Основные понятия и категории лингвостилистики. Пермь, 1982. - С.3-11.

95. Кожин А.Н., Крылова О.Б., Одинцов В.В. Функциональные типы русской речи. — М.: Высшая школа, 1982. 223 с.

96. Кожина М.Н. Речевой жанр и речевой акт (некоторые аспекты проблемы) // Жанры речи. Выпуск 2. Саратов, 1999. - С.52-61.

97. Кожина М.Н. Стилистика русского языка. М.: Просвещение, 1983. -224с.

98. Колокольцева Т.Н. Специфические коммуникативные единицы диалогической речи. Волгоград: Изд-во ВГУ, 2001. - 260с.

99. Краткая литературная энциклопедия. М.: Советская энциклопедия, 1964. - 1056с.

100. Краткий словарь литературоведческих терминов (Сост. Тимофеев Л.И., Тураев С.В.). -М.: Просвещение, 1985. 208с.

101. Крылова О.А. Основы функциональной стилистики русского языка. -М.: Русский язык, 1979. 224с.

102. Крюкова Н.Ф. Метафорика и смысловая организация текста. Тверь: ТвГУ, 2000. - 163с.

103. Купина Н.А. Художественный текст как содержательная целост-ность//Филологическая герменевтика и общая стилистика. Тверь, 1992. - С.78-90.

104. Кухаренко В.А. Интерпретация текста. М.: Просвещение, 1988. - 191с.

105. Кушлина О.Б. Жанровое своеобразие русской сатирической поэзии начала XX века (пародия, эпиграмма, басня). Дис. . канд. филол. наук. -Москва, 1983.- 198с.

106. Лингвистический энциклопедический словарь. — М.: Советская энциклопедия, 1990.-689с.

107. Литературный энциклопедический словарь. — М.: Советская энциклопедия, 1987.-750с.

108. Лотман Ю.М. Анализ поэтического текста. Л.: Просвещение, 1972. — 270с.

109. Лотман Ю.М. В школе поэтического слова. Пушкин. Лермонтов. Гоголь. -М., 1988.-351с.

110. Лотман Ю.М. Структура художественного текста. — М.: Искусство, 1970. -270с.

111. П.Мануйлова И.В. Формы и средства языковой историко-поэтической стилизации в романах И.Новикова «Пушкин в изгнании» и В.Гроссмана «Арион». — Автореф. дис. . канд. филол. наук. Ставрополь, 2006, -23с.

112. Мануйлова О.А. Экспрессивно-семантическая структура русской народной частушки как жанра художественной речи и лексические средства ее формирования. Дис. . канд. филол. наук. - Ставрополь, 2005, — 231с.

113. ПЗ.Матяш С.А. Вопросы поэтики русской эпиграммы. Учебное пособие. — Караганда: Изд.КарГУ, 1991 112с.

114. Мифологический словарь /Гл.ред. Е.М.Мелетинский. — М.: Советская . энциклопедия, 1990. 672с.

115. Молотков А.И. Основы фразеологии русского языка. Л.: Наука, 1977. -283с.

116. Молотков А.И. Фразеологизмы русского языка и принципы их лексикографического описания. // Фразеологический словарь русского языка. -М.: Советская энциклопедия, 1967. 543с.

117. Москвин В.П. Двусмысленность как стилистический прием//Русская речь. 2008. - №1. - С.35-42.

118. Мурзин Л.Н. Полевая структура языка: фатическое поле//Фатическое поле языка. Пермь, 1998. - С.9-14.

119. Мясоедова Н.Е. Опыт реконструкции несобранного эпиграмматического цикла// Н.Е.Мясоедова Пушкинские замыслы: Опыт реконструкции. -Спб.: СпецЛит, 2002. С.207-277.

120. Немец Г.П. Семантические аспекты функциональной лингвистики // Языковая личность: экспликация, восприятие и воздействие языка и речи. Краснодар, 1999. - С.7-31.

121. Нестеров М.Н. Лингвостилистический подход к исследованию исторического романа как жанра//Стилистика жанров русской художественной речи. Брянск, 1992. - 168с.

122. Нестеров М.Н. Проблемы лингвостилистического изучения жанров художественной речи // Стилистика жанров художественной речи: межвузовский сборник научных трудов. — Брянск, 1991. 140с.

123. Нестеров М.Н., Карапетян Е.А. Речевая структура русской лирической песни и ее лексические средства: Монография. Армавир: РИЦ АГПУ, 2004.-310с.

124. Нестеров М.Н., Переходюк О.В. Речевая структура современного анекдота и языковые средства комизма. Армавир: ИЦ АГПИ, 2001. - 225с.

125. Нестеров М.Н., Шипилов В.А. Стилистика русской басни (функционально-жанровый аспект). Армавир: АГПИ, 1998. — 165с.

126. Николина Г.А. К вопросу о речевых средствах иронической экспрессии и ее функциях в художественном тексте // Русский язык в школе, 1979, №5, С.79-84

127. Новиков А.И. Семантика текста и ее формализация. М., 1983. - 215с.

128. Новиков JI.A. Антонимия в русском языке. М., 1973. - 185с.

129. Новиков JI.A. Лингвистическое толкование художественного текста. -М.: Русский язык, 1979. 251с.

130. Новиков Л.А. Семантика русского языка. — М.: Высшая школа, 1982. -272с.

131. Новиков Л.А. Художественный текст и его анализ. М.: Русский язык, 1988.-300с.

132. Новикова Е.В. Выбор оружия: эпиграмма в судьбе Пушкина // Звезда, 1999.- № 6. С.164-176.

133. Новикова Е.В. Поэтика русской эпиграммы пушкинской эпохи. — Дис. . канд. филол. наук. М., 1998.

134. Одинцов В.В. Стилистика текста. М.: Наука, 1980. - 263с.

135. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М.: Азбуковник, 2002. - 944с.

136. Парад эпиграмм / Извлечение из книги «323 эпиграммы»: Сост. Е.Г.Эткинд // Вопросы литературы. 1990, № 5. - С.269 - 280.

137. Петрищева Е.Ф. Стилистически окрашенная лексика русского языка. -М.: Наука, 1984. -222с.

138. Петрищева Е.Ф. Функциональная и стилистическая дифференциация речи (Стилистика русского языка). — М.: Наука, 1987. — 222с.

139. Полевые структуры в системе языка (научн. ред. З.Д. Попова). — Воронеж, 1989.-280с.

140. Поляков М.Я. Вопросы поэтики и художественной семантики. М.: Советский писатель, 1979 — 448с.

141. Принципы и методы семантических исследований. М.: Наука, 1976. -377с.

142. Пропп В.Я. Проблемы комизма и смеха. М.: Искусство, 1976. - 183с.

143. Пушкин А.С. в воспоминаниях современников. В 2-х тт. (под ред.

144. B.В.Григоренко) М.: Художественная литература, 1974, т. 1. - 544с.

145. Русские писатели о языке (под ред. Б.В.Томашевского и Ю.Д.Левина). Л., 1954.-834с.

146. Салямон Л.С. По поводу эпиграммы «Воспитанный под барабаном.» // Звезда, 1998, №2, С.203-215.

147. Сиротинина О.Б. О терминах «разговорная речь», «разговорность» и «разговорный тип речевой культуры» //Лики языка.- М., 1998. С.348-353.

148. Сиротинина О.Б. Некоторые размышления по поводу терминов «речевой жанр» и «риторический жанр» // Жанры речи. Выпуск 2. Саратов, 1999. -С. 26-31.

149. Словарь языка А.С. Пушкина в 4-х томах. М.: Гос. изд. словарей, 19561961.

150. Соколова Н.К. Стилистика художественной речи. Воронеж, 1977. - 38с.

151. Солганик Г.Я. К проблеме модальности текста //Русский язык: функционирование грамматических категорий. Текст и контекст. М., 1984. —1. C.173-186.

152. Солганик Г.Я. Лексика газеты (функциональный аспект). М., 1981.

153. Солганик Г.Я. Практическая стилистика русского языка. — М. Издательский центр «Академия», 2006. — 304с.

154. Сорокин Ю.А. Психолингвистические аспекты изучения текста. М.: Наука, 1985.-186с.

155. Спиридонова Л.А. Русская сатирическая поэзия начала XX века. М.: Наука, 1977.-301с.

156. Станкеева З.В. Жанр эпиграммы в поэзии «искровцев» // Вопросы сатиры и юмора. Пермь, 1965. - С. 149-157.

157. Стилистика газетных жанров (под ред. Розенталя Д.Э.). М.: МГУ, 1981. -229с.

158. Стилистика русского языка. Жанрово-коммуникативный аспект стилистики текста (под. ред. А.Н.Кожина). М.: Наука, 1987.

159. Стилистика русского языка (Под.ред. Н.М.Шанского). JL: Просвещение, 1982.-286с.

160. Стилистические исследования на материале современного русского языка. М.: Наука, 1972. - 319с.

161. Структура и функционирование поэтического текста. Очерки лингвистической поэтики (отв. ред. А.Н.Кожин). М.: Наука, 1985. - 223с.

162. Суперанская А.В. Общая теория имени собственного. — М., 1973. — 366с.

163. Телия В.Н. Коннотативный аспект семантики номинативных единиц. -М.: Наука, 1986.- 143с. '

164. Тимофеев Л.И. Основы теории литературы. М.: Просвещение, 1976. -548с.

165. Тимофеев Л.И., Тураев С.В. Словарь литературоведческих терминов. -М.: Просвещение, 1974. 509с.

166. Толковый словарь русского языка: в 4-х т.т. (Под ред. Д.Н. Ушакова). -М.: Русские словари, 1994, т.4. 754с.

167. Томашевский Б.В. Вопросы языка в творчестве Пушкина. В кн. Пушкин. Работы разных лет. М.: Книга, 1990. - 672с.

168. Томашевский Б.В.Эпиграммы Пушкина на Карамзина//Пушкин: Исследования и материалы. -М., 1956, т.1. С.208-215.

169. Тураева З.Я. Лингвистика текста и категория модальности// Вопросы языкознания. 1994. - №3. - С. 105-114.

170. Тынянов Ю.Н. Проблема стихотворного языка. М.: Советский писатель, 1965.-301с.

171. Тяпугина Н.Ю. Жанр эпиграммы в творчестве А.С.Пушкина // Проблемы литературных жанров. Томск, 1979. С. 110-112.

172. Уфимцева А.А. Лексическое значение (принцип семасиологического анализа лексики). — М.: Наука, 1986. 239с.

173. Федосюк М.Ю. Комплексные жанры разговорной речи: "утешение", "убеждение" и "уговоры" // Русская разговорная речь как явление городской культуры. Екатеринбург, 1996. - С.73-94.

174. Федосюк М.Ю. Нерешенные вопросы теории речевых жанров//ВЯ -1997, №5. — С.102-120.

175. Филин М. Пушкин и Аракчеев // Москва, 1999, №3, С.203-210

176. Фоломкина О.С. Эволюция русской эпиграммы 1800-1830-х годов // Проблемы литературных жанров. Томск, 1979. С.44-45

177. Фразеологический словарь русского языка. Составитель: Степанова М.И. СПб.: «Полиграфуслуги», 2006. 608с.

178. Харченко В.К. Разграничение оценочности, образности, экспрессии и эмоциональности в семантике слова. — Русский язык в школе. — 1976. -№ 3. С. 66-70.

179. Ходакова Е.П. Каламбур// Русский язык: Энциклопедия / Под.ред. Ю.Н.Караулова. М.: Научное издательство «Большая Российская энциклопедия», 2003. - С. 174-175.

180. Цявловский М.А. Политические эпиграммы//Статьи о Пушкине. М.> 1962. - С.28-65.

181. Цявловский М.А. Пушкин и Каченовский// Статьи о Пушкине. М., 1962. — С.359-364

182. Чубарян Т.Ю. К вопросу о семантике иронического высказывания// Се-мантико-прагматические и социолингвистические аспекты изучения языка.-М, 1990.-С. 104-109.

183. Шанский Н.М. Лингвистический анализ художественного текста. Л.: Просвещение, 1990.-415с.

184. Шмелев Д.Н. Русский язык в его функциональных разновидностях: к постановке проблемы. — М.: Наука, 1977. 167с.

185. Шмелева Т.В. Модель речевого жанра // Жанры речи, Саратов, 1997. -С.88-98.

186. Щур Г.С. Теория поля в лингвистике. М: Наука, 1974. - 255с.

187. Щурина Ю.В. Шутка как речевой жанр. Дис. . канд. филол. наук. -Красноярск, 1997. 155с.

188. Эльсберг Э.Я. Вопросы теории сатиры. М.: Советский писатель, 1957. -427с.

189. Эткинд Е.Г. Пушкин-эпиграмматист/ЯТушкинский сборник. Псков, 1973. С. 24-41.

190. Nayer V.L. Stylistics and Pragmatics. M., 2002. - 5 lp.

191. Баратынский Е.А. Полное собрание стихотворений / Вступ. ст. И.М.Тойбина; Сост., подгот. текста и примеч. В.М.Сергеева. Л., 1989 (Б-ка поэта. Большая серия).

192. Батюшков К.Н. Полное собрание стихотворений / Вступ. ст., подгот. текста и прим. Н.В.Фридмана. М. Л., 1964.

193. Батюшков К.Н. Сочинения. В 2-х т. М., 1989.

194. Вяземский П.А. Стихотворения / Вступ. ст. Л.Я.Гинзбург; Сост., подгот. текста и примеч. К.А.Кумпан. — Л., 1986 (Б-ка поэта. Большая серия).

195. Ломоносов М.В. Избранные произведения / Вступ. ст., сост., примеч. А.А.Морозова, Подгот. текста М.П.Лепехина и А.А.Морозова. Л., 1986 (Б-ка поэта. Большая серия.).

196. Всемирная эпиграмма: Антология в четырех томах. Сост. В.Е.Васильев. — Спб., 1998.

197. Пушкин А.С. Полное собрание сочинений в 17 томах. М.: Воскресенье, 1994.

198. Пушкин А.С. Собрание сочинений в 10 томах. М., 1974.

199. Русская эпиграмма второй половины XVII начала XX в. / Вступ.ст.Л.Ф.Ершова; Сост., подгот. текста и примеч. В.Е.Васильева, М.И.Гиллельсона, Н.Г.Захаренко. Л.: Сов.писатель, 1975. - 968с.

200. Русская эпиграмма: (XVIII начало XX в.) / Вступ.ст. М.И.Гиллельсона; Сост. и примеч.: М.И.Гиллельсона и К.А.Кумпан; Подгот. текста К.А.Кумпан. Л.: Сов. писатель, 1988. - 782с.

201. Русская эпиграмма/Сост., вступ.ст. и прим. В.Васильева. — М., 1990 (Классики и современники. Поэтическая библиотека).

202. Соболевский С. Миллион сочувствий. Эпиграммы / Составитель, автор вступ. ст. и прим. В.А.Широков. — М., 1991.

203. Сумароков А.П. Избранные произведения. Л., 1957.

204. Эпиграмма и сатира: Из истории литературной борьбы XIX века. Л., 19311932.

205. Эпиграммы. Англия. Германия. Испания. Россия. Франция / Автор послесловия и составитель В.И.Новиков. М., 1986.