автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.07
диссертация на тему: Диаспорные общины Приморского края: формирование, развитие, этнокультурный облик

Полный текст автореферата диссертации по теме "Диаспорные общины Приморского края: формирование, развитие, этнокультурный облик"

САГИТОВА ИРИНА ОЛЕГОВНА

ДИАСПОРНЫЕ ОБЩИНЫ ПРИМОРСКОГО КРАЯ: ФОРМИРОВАНИЕ, РАЗВИТИЕ, ЭТНОКУЛЬТУРНЫЙ ОБЛИК (вторая половина XIX - XX вв.)

Специальность 07.00.07-этнография, этнология и антропология

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Владивосток 2004 г.

Работа выполнена в Институте истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока Д ВО РАН

Научные руководители:

кандидат исторических наук, старший научный сотрудник В. А. Тураев;

доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник В. В. Подмаскин

Официальные оппоненты:

доктор исторических наук, профессор Mиxaйлoв T.M. кандидат исторических наук, профессор Карабанова С. Ф.

Ведущая организация:

Дальневосточный государственный университет

Защита состоится « 22 » января 2004 г. в « $.00» на заседании диссертационного совета Д 05.010.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата наук по специальности 07.00.02 -Отечественная история, 07.00.03 - Всеобщая история, 07.00.06-Археология, 07.00.07-Этнография, этнология и антропология при Институте истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН (690950, г. Владивосток, ул. Пушкинская, 89).

С диссертацией можно ознакомится в научной библиотеке Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН

Автореферат разослан

Ученый секретарь диссертационного совета

Г.А. Сухачева

2004-4 24767

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ДИССЕРТАЦИИ

Актуальность темы исследования обусловлена ростом общественного и научного интереса к явлению диаспоры, проблемам диаспорного образа жизни, в немалой степени вызванным распадом СССР, в результате чего на постсоветском пространстве образовались многочисленные диаспоры. В то же время увеличение знаний об объекте, пространственное движение термина и его переход в другие отрасли знания и бытовую лексику позволил относить к данному явлению схожие сюжеты.

В этой ситуации, как перед научным сообществом, так и перед самими диаспорами возникла необходимость осмысления их роли и места в принимающем социуме, что возможно с помощью анализа национальной политики и регионального опыта жизнедеятельности диаспорных общин, выявления основных тенденций их формирования и развития, особенностей этнокультурного облика. Безусловный интерес в этом отношении представляют диаспорные общины евреев, немцев и корейцев Приморского края, которым посвящено настоящее исследование.

Степень изученности проблемы. Долгие годы анклавное существование этнических групп рассматривалось чаще всего в рамках этносоциологии. Наибольшее внимание уделялось анализу профессиональных, демографических, лингвистических, психологических, культурных аспектов жизнедеятельности этнодисперсных групп в крупных городах СССР. Интерес российских исследователей к изучению диаспор обострился в результате политических перемен в жизни общества, активизации этнического самосознания1. Большинство работ имеет исторический и политологический характер и не анализирует особенности диаспорного образа жизни интересующих нас народов на территории дальневосточного региона.

Отчасти восполнить этот пробел помогают работы, посвященные истории и этнографии евреев, немцев и корейцев.

Евреи. Основоположниками «еврейской истории в России» можно считать С.М.Дубнова и Ю.И. Гессена2. Помимо них к внутренней истории евреев обраща-

Диаспоры в историческом времени и пространстве. Национальная ситуация в Восточной Сибири. -Иркутск, 1994; Чаптыкова Т.И. Национальная диаспора как объект этносоциологического исследования: Автореф. дис.... канд. социол. наук. - Москва, 1997; Галкина Т.А., Колосов В.А., Куйбышев М.В. Теоретико-методические основы географии диаспор и их значение для исследования национальных проблем в бывшем СССР// Расы и народы: современные эт нические и расовые проблемы. -М., 1997. -№24. - С. 41-53; Дятлов В. Диаспора: попытка определиться в понятиях// Диаспоры: независимый науч. журнал. - М., 1999.- № 1.- С. 8-24; Гайнер М., Ашке-назн Л. Численная и мультистатусиая демографическая модель диаспоры // Диаспоры: независимый науч. журнал. -М., 1999.-№3. - С. 34-40; Тишков В.А. Исторический феномен диаспоры// Исторические записки. -М., 2000. -№3 (121). - С. 207-236; Левин 3. И. Менталитет диаспоры: Системный и социокультурный анализ. - М., 2001; Платонов Ю.П. Этнический фактор. Геополитика и психология. - СПб., 2002 и др.

Дубнов С.М. Всеобщая история евреев на основании новейших научных исследований: В 3 кн. -СПб., 1904-1906. - Кн. 1: Древняя история. -1904; Кн. 2: Период талмудический и средневековый. -1905; Кн. 3: Новое время (1498-1789).- 1906; Он же. Краткая история евреев,- М, 1996. (переиздание дореволюционной работы); Гессен.Ю.И. История евреев в России. - СПб, 1914.

РОС. НАЦИОНАЛЬНАЯ БИБЛИОТЕКА

лось немало дореволюционных исследователей, философов, политиков, писателей, публицистов. Большинство исследований носит узкий временной или тематический характер и рассматривает историю евреев в черте оседлости, что вполне естественно, поскольку именно там концентрировалась культурная, а затем общественно-политическая жизнь еврейской диаспоры. И хотя ко второй половине XIX в. на территории Сибири и Дальнего Востока сформировались немногочисленные еврейские общины, их этнография и история не стала объектом серьезных научных исследований. Лишь в 1911 г. в Санкт-Петербурге была опубликована брошюра Ю. Островского «Сибирские евреи», в которой затрагивается история образования еврейских общин в Сибири3. Автор показал, что по своему образу жизни, правовому, социальному и экономическому положению, культурно-психологическому типу сибирские евреи заметно отличались от евреев европейской части России и черты оседлости. Данное наблюдение можно отнести и к евреям -дальневосточникам. К началу XX в. они являлись важной частью населения региона, органично интегрировались в принимающее общество и имели равные с иноэтничным окружением экономические возможности. В целом можно констатировать, что в дореволюционный период исследователи обошли еврейское население Дальнего Востока стороной.

Не изменилась ситуация и после 1917 г. Долгие годы о существовании евреев на Дальнем Востоке вообще не упоминалось. Исключение составляют евреи в Биробиджане, однако анализ данной темы не входит в задачи автора.

Первые работы о евреях на Дальнем Востоке появились в конце XX в. Наиболее крупным исследованием является монография В.В. Романовой4. Автор, рассматривая историю формирования и правовой статус еврейской диаспоры на Дальнем Востоке во второй половине XIX в.-первой четверти XX в., впервые ввела в научный оборот материалы зарубежных и отечественных архивов, освещающих правовое положение и отдельные аспекты жизнедеятельности евреев -дальневосточников. Помимо В.В. Романовой к истории евреев в Приморье обращались Е.Н. Чернолуцкая5, участники конференций «История еврейских общин Сибири и Дальнего Востока»6, а также авторы сборника статей, изданного по инициативе Еврейского религиозно-культурного общинного центра

' Ю. Островский. Сибирские евреи: (Очерк правового, экономического и культурного положения). -СПб., 1911.

4 Романова В. В. Евреи на Дальнем Востоке России (II пол. XIX-I четв. XX вв.). - Хабаровск, 2000.

5 Чернолуцкая E.H. Представители народов бывшей Российской империи в Приморье в новых политических условиях (1917-1922 гг.)//Адаптация этнических мигрантов в Приморье в XX в. -Владивосток, 2000. - С. 102-127; Она же. Владивосток. 1920 год. Май месяц. Неделя «Геуло» // Прикоснувшись к истории: Еврейская диаспора Дальнего Востока России. XIX -XXI век. -Владивосток, 2000.-С. 81-84; Она же. Из истории закрытия синагога в г. Владивостоке //История еврейских общин Сибири и Дальнего Востока. - Красноярск, 2001. - С. 120-125.

6 История еврейских общин Сибири и Дальнего Востока. Сб. материалов 1 регион, науч.-практ. конф. - Томск, 2000; 11стория еврейских общин Сибири и Дальнего Востока. Сб. материалов 2 регион, науч.-практ. конф,- Красноярск, 2001 и др.

1 «.AUtia/.üt» .->¡>1 I 4

j АУЛОМиаНЛ 1 ' ■. •ч.;-4.тш.;> {

J Hl «»' «-»k '

г. Владивостока7. Большинство публикаций этих изданий, посвящено дореволюционным сюжетам.

Русская история евреев представлена работами, анализирующими их правовое положение и статус, как правило, в черте оседлости8. В начале XX в. объектом внимания стали евреи в Сибири. Г.А. Белковский проанализировал российское законодательство о евреях в Сибири, нормы, регулирующие их проживание на Дальнем Востоке, выявил их противоречивый характер, коротко остановился на особенностях экономической деятельности евреев и их культурно-психологическом статусе9. Проблема правового положения евреев в Сибири привлекла так же внимание Ю. Гессена10. Все эти работы посвящены дореволюционному периоду еврейской истории. Что касается последующих десятилетий, то вплоть до начала 1990-х гг. данная тема не получила своего анализа.

История взаимоотношений евреев с властными структурами дальневосточного региона нашла свое отражение в работах В.В. Романовой,11 являющихся сегодня единственными комплексными исследованиями, посвященными еврейской диаспоре на Дальнем Востоке России в период со второй половины XIX в. и до 20-х гг. XX в.

Следует отметить, что анализ жизнедеятельности евреев на Дальнем Востоке является наиболее сложным по причине ограниченности источниковой базы: если историкам удалось в какой-то мере осветить отдельные аспекты жизни еврейской диаспоры в Приморье, то этнографы обошли этот вопрос своим вниманием.

Немцы. Вплоть до 1990-х гг. исследований, посвященных немецкой диаспоре на Дальнем Востоке создано не было, тема освещалась в общероссийском контексте. Основным объектом внимания и в дореволюционный и в советский период 1я2влялся немецкий капитал как важная составляющая экономики региона12.

7 Прикоснувшись к истории: Еврейская диаспора Дальнего Востока России. XIX-XXI век. -Владивосток, 2000.

' Гессен И.В. Сборник законов о евреях с разъяснениями по определениям Правительствующего Сената и циркулярам. - СПб., 1904; Гнмпельсон Я.И. Законы о евреях: Систематический обзор действующих законоположений о евреях. В 2-х частях. -Пг., 1914-1915 и др.

' Белковский Г.А. Русское законодательство о евреях в Сибири. - СПб., 1905.

ю Гессен Ю.И. Закон и жизнь: Как создавались ограничительные законы о жительстве евреев. -СПб., 1911.

" Романова В. В. Власть и евреи на Дальнем Востоке России: история взаимоотношений (вторая половина XIX в.-20-е годы XX в.). - Хабаровск, 2001; Она же. Государственная политика в отношении еврейского населения Дальнего Востока России в 60-е гг. XIX в. - 20-е гг. XX в.: Автореф. дис. ...доктора ист. наук. - М., 2001.

12 Грум-Гржимайло Г.Е. Описание Амурской области. - СПб., 1894; Крюков H.A. Промышленность и торговля Приамурского края. - Нижний Новгород, 1896; Унтербсргер П.Ф. Приморская область 1856-1898 гг.: Очерк. - СПб., 1900; Лежнин П.Д. Богатства Приамурья и Забайкалья. - Чита, 1922; Цслищев М.И. Экономические очерки Дальнего Востока. - Владивосток, 1925; Григорцевич С.С. Экспансия иностранного капитала на русском Дальнем Востоке во второй половинеXIX века.//Учен. зап. Томского гос. псд. ин-та. -Томск, 1955.- Т. 13.- С. 71-96; Об особенностях империализма в России. - М., 1963; Дякнн B.C. Германские капиталы в России: электроиидустрия и и электрический транспорт. - Л., 1971; Алепко A.B. Зарубежный капитал и предпринимательство на Дальнем Востоке России (конец XVIII В.-1917 г.). - Хабаровск, 2001 и др.

Среди последних по времени работ на эту тему следует отметить диссертацию Е.Г. Молчановой13. Автор сделала акцепт на одной из составляющих немецкой диаспорной общины, немцах - предпринимателях, проанализировала региональные черты немецкого предпринимательства и его роль в экономике региона в дореволюционный период.

Большую информативную ценность представляет работа Л. Деега о деятельности немецкой торговой фирмы «Кунст и Альберс» на Дальнем Востоке России14. В поле зрения исследователей в последние годы попадает деятельность отдельных представителей немецкой диаспоры на Дальнем Востоке15, евангелическо-лютеранской церкви, консолидирующей значительную часть немецкой диаспоры в дореволюционный период16,

17

жизнедеятельность немцев в годы первой мировой войны .

Этнографических работ о немцах - дальневосточниках за все эти годы не создано. Причина, скорее всего в том, что они являлись немногочисленным, преимущественно городским населением. К тому же доктринальные установки национальной политики Советского государства исключали необходимость исследований этносоциальных компонентов некоренных народов России. По этой причине безусловный интерес для нас представляли работы, посвященные немецким диаспорным общинам в других регионах России18. В частности, в качестве сравнительного материала автор привлекала работы сибирских исследователей19.

" Молчанова Е.Г. Немецкие предприниматели на российском Дальнем Востоке во второй половине XIX-начале XX вв.: Автореф. дис. ...канд. ист. наук. - Владивосток, 2001.

14 Дсег Л. Кунст и Альберс. Владивосток. История немецкого торгового дома на российском Дальнем Востоке (1864-1924). - Владивосток, 2002.

15 ЕрмаковаЭ.В. Предприниматель A.B. Даттан и Восточный институт// Российская цивилизация и мир: проблемы взаимоотношений. - Хабаровск, 2001. - С. 178-184; Троицкая H.A. Германские предприниматели во Владивостоке в середине XIX-начале XX вв. // Там же. - С. 170-178; Она же. Адольф Васильевич Даттан: биография предпринимателя // Краевед, бюллетень. - Южно-Сахалинск, 1994. -№ 3. - С. 184-188; Она же. Флотские офицеры - предприниматели на Дальнем Востоке России // Российский флот на Тихом океане: история и современность. Вып. 3. Флот и общество: люди, события, факты. - Владивосток, 1998. -С. 107-111; Мизь Н.Г., Сидоров А.Ю., Турмов Г.П. Русский немец Адольф Васильевич Даттан. - Владивосток, 2002 и др.

" Сердюк М.Б., Барсегова H.A., Сагитова И.О. К истории лютеранской церкви на Дальнем Востоке // Многонациональное Приморье: история и современность. - Владивосток, 1999. - С. 52-56; Брокманн М. Возникновение и становление лютеранских общин на Дальнем Востоке России// Межконфесснональное и межнациональное развитие: Опыт. Сотрудничество. Проблемы. Перспективы. - Владивосток, 2000. - С. 70-79. " Иконникова Т.Я. Военнопленные первой мировой воины на российском Дальнем Востоке (19141918 гг.)//Россия и АТР. - Владивосток, 1999.-№ 1.-С. 90-94; Молчанова Е.Г. О борьбе с «немецким засильем» на российском Дальнем Востоке в годы первой мировой войны //XX век и военные конфликты на Дальнем Востоке. - Хабаровск, 1995.- С. 93-95; Троицкая H.A. Дальневосточная буржуазия в годы первой мировой войны//Там же. - С. 91-93 и др. 18 Жирмунский В.М. Итоги и задачи диалектологического и этнографического изучения немецких поселении СССР//СЭ. - 1933. -N9 2.-С. 84-112;Кабузан В.М. Немецкое население России в XVIII-начале XX века: численность» размещение//Вопр. истории, -1989.-№ 12.-С. 18-29; Чеботарева В. Немецкие колонии Российской империи -«государство в государстве» //ЭО.-1997. - № 1. - С.129 - 144; Малиновский Л. Община немецких колонистов в России и ее

Корейцы. В дореволюционный период накоплен значительный историко-этнографический материал по корейской диаспоре. Научная ценность этих работ чрезвычайно высока, поскольку они содержат статистический и фактический материал, анализ формирования корейского населения в России, описывают правовое положение корейцев, рассматривают быт и особенности корейских поселений, проблемы адаптации корейцев в российское общество, позволяют воспроизвести

многие детали жизнедеятельности корейской диаспоры в дореволюционный

20

период .

Не менее значительный интерес к корейским переселенцам проявлялся и в первые годы советской власти. Продолжавшаяся миграция корейцев на российский Дальний Восток и связанные с этим социально-экономические и политические трудности сделали корейское население объектом внимания ряда исследователей, правда, работы носили описательный характер и не анализировали составляющие диаспорного образа жизни21. После депортации корейского населения в 1937 г. данная тема перестала быть предметом исследований.

Демократизация общественной жизни, начавшийся процесс постепенной реабилитации репрессированных народов в период хрущевской «оттепели» способствовали росту интереса к так называемым национальным группам в СССР. В 1965 г. была опубликована монография Ким Сын Хва по истории российских корейцев22. Несмотря на идеологический отпечаток советского времени, эта работа

региональные особенности в XIX - начале XX вв. // История СССР. -1990. - № 2. -С. 175-182; Смольникова Н.В. Немцы Нижнего Поволжья: современная этнополитическая ситуация. -Волгоград, 1998 и др.

" Немцы Сибири: история и культура. - Омск, 1993; Немцы Сибири: история и современность. -Омск, 1997; Гоппе Н.В. Лютеранские общины Сибири (к вопросу об исторической обусловленности одного этнического стереотипа) II Исследования молодых ученых в области археологии и этнографии. - Новосибирск, 2001. - С. 63-71; Немцы Сибири: история и культура. -Новосибирск, 2003; Смирнова Т.Б. Немцы Сибири: этнические процессы. - Омск, 2002 и др

20 Труды Амурской экспедиции. Вып. 11. Китайцы, корейцы и японцы в Приамурье: отчет уполномоченного Мин-ва иностр. дел В.В. Граве. - Б.и., 1912; Труды Амурской экспедиции. Прил. к вып. 11. Песоцкий В.Д. Корейский вопрос в Приамурье: отчет поручика 1 -го Сиб. стрелкового Его Величества полка. -Хабаровск, 1913; Материалы по обследованию крестьянских хозяйств в Приморской области. Старожилы стодесятшшнки. -Саратов, 1912. -Т. 3; Врадий В.П. Опьяняющие напитки китайцев, корейцев, японцев и инородцев Уссурийского края. - СПб., 1904; О11 же Пищевые продукты китайцев, корейцев, японцев и других инородцев Дальнего Востока (заметки из путешествия по Азии). - СПб., 1904; ВенюковМ.И. Состав населения Амурского края//Изв. РГО. - СПб., 1871. - Отд. 2. - С. 387 - 396; Рагоза А. Краткий исторический очерк переселения корейцев в наши пределы II Воен. сб. - СПб., 1903. - № 6. - С. 206-222; Унтербергер П.Ф. Приморская область 1856-1898 гг.: Очерк. - СПб., 1900 и др.

:| Киммангем И. Советское строительство среди корейского населения//Советское Приморье. -Владивосток, 1926.- № 1 - 2,- С. 199-206; Аносов С.Д. Корейцы в Уссурийском крае. -Хабаровск - Владивосток, 1928 и др.

" Ким Сын Хва. Очерки по истории советских корейцев. - Алма-Ата, 1965.

по праву может считаться первым специализированным исследованием по корейской диаспоре в России.

Анализ корейской иммиграции на Дальний Восток России был сделан в исследованиях 1980-х-начала 1990-х гг.23

Новый всплеск интереса к российским корейцам наблюдается в последние годы: из печати выходят монографии, сборники статей, отдельные публикации. Особое внимание привлекают монографии А. И. Петрова, посвященные истории формирования корейской диаспоры на Дальнем Востоке России в дореволюционный период24. Их достоинством является анализ дореволюционной истории корейского населения в регионе через призму его диаспорных характеристик.

Состав и жизнедеятельность иностранного населения дальневосточных городов во второй половине ХГХ-начале XX вв. проследила в своем диссертационном исследовании Т.З. Позняк25.

Внимание современных исследователей сосредоточено в основном на традиционных проблемах формирования и жизнедеятельности корейской диаспоры во второй половине XIX в., однако появились и новые аспекты. Рассматривается, миссионерская деятельность Русской Православной церкви среди корейских переселенцев, роль православия в интеграции корейских иммигрантов26, анализируются проблемы адаптации корейцев в российском обществе27, подвергается новому осмыслению участие корейцев в сельскохозяйственной колонизации юга Дальнего Востока28.

" Кабузан В.М. Дальневосточный край в XVII-начал? XX вв. (1640-1917 гг.): исторнко-демографический очерк. - М., 1990; Рыбаковский JT.J1. Население Дальнего Востока за 150 лет. -" М., 1990; I Гстория Дальнего Востока СССР в эпоху феодализма и капитализма (XVII в.-февраль 1917г.)-М., 1990.

24 Петров А.П. Корейская диаспора на Дальнем Востоке России. 60-90 гг. XIX века. - Владивосток, 2000; Он же. Корейская диаспора в России. 1897-1917 гг. - Владивосток, 2001.

25 ПознякТ.З. Иностранные подданные в городах Дальнего Востока России (вторая половина XIX-начало XX вв.): Дне....канд. ист. наук. - Владивосток, 2001.

й Сердюк М.Б. Изучение православной миссии среди корейцев: современный этап исследований // История российско-корейских отношений на Дальнем Востоке. - Владивосток, 2001. - С. 90-104; Торопов A.A. Миссионерская деятельность Русской Православной Церкви на юге Дальнего Востока среди корейцев (по материалам РГИА ДВ)//Мсжконфсссиональные отношения на Дальнем Востоке России на рубеже тысячелетий. - Владивосток, 2002,- С. 148-153; Мнзь Н.Г. К истории православного миссионерства среди корейцев Южно-Уссурийского края (конец XIX - начало XX вв.) // Там же. - С. 154-158 др. " Петров А.И. Адаптационные проблемы корейской диаспоры Дальнего Востока России начала XX века // Адаптация этнических мигрантов в Приморье в XX в. - Владивосток, 2000. - С. 36-55. Авилова И.К. К вопросу об участи)! корейцев в хозяйственной колонизации юга Дальнего Востока России во второй половинеXIX - началеXX вв.//100 лет корсеведсния в ДВГУ. Материалы междунар. науч. конф. Тез. и докл. - Владивосток, 2000. - С. 101-106; Она же. Участие корейцев в хозяйственной колонизации юга Дальнего Востока России во второй половине XIX -начале XX вв. (некоторые аспекты проблемы) // История российско-корейских отношений на Дальнем Востоке - Владивосток, 2001. - С. 111-142.

Еще одним направлением в отечественной историографии истории корейцев в России является анализ депортации корейского населения29.

Небольшой пласт составляют публикации, освещающие современное положение корейской диаспоры в России и на Дальнем Востоке30.

Помимо исследований, рассматривающих отдельные аспекты истории еврейской, немецкой и корейской диаспор в России появился ряд комплексных работ. Так, в коллективной монографии «Этномиграционные процессы в Приморье в XX веке» представлен ретроспективный анализ этнических миграций через призму миграционной и социальной политики России и механизма ее реализации

31

в регионе .

Нельзя не отметить и публикации, освещающие динамику этнических и этнокультурных процессов на территории России32, особенности национальной политики государства в различные периоды российской истории33. Они позволяют выявить общие тенденции, на основе которых возможно проследить региональные особенности жизнедеятельности еврейских, немецких и корейских диаспорных групп, обусловленные социально-экономической и культурной спецификой региона.

Таким образом, отечественной историографией накоплен значительный материал, позволяющий проследить формирование еврейских, немецких и корейских диаспорных групп на территории Приморья. Вместе с тем, следует

м СимХон Енг. К изучению причин депортации советских корейцев//ЭО. -1999.-№ 2. -С. 93-102; Бугаи Н.Ф. «Корейский вопрос» на Дальнем Востоке и депортация 1937 года // Проблемы Дальнего Востока. -1992. -№4. - С. 152-162; Торопов A.A. К вопросу о депортации корейского населения //Политические репрессии на Дальнем Востоке (20-50 гг.). - Владивосток, 1997. - С. 245-255 и др.

w Хегай H.A. Корейская диаспора в СНГ: проблемы и перспективы развитая //Диаспоры в историческом времени и пространстве. Национальная ситуация в Восточной Сибири. - Иркутск, 1994. - С. 134137; Л и В.В. Корейский национальный вопрос в Приморье в 1990-е гг.//Межконфессиональное и межнациональное развитие: Опыт. Сотрудничество. Проблемы. Перспективы. - Владивосток, 2000. -С. 154-158; Вашук A.C. Миграция как фактор развития корейской диаспоры в Приморье (90-е гг. XX в.)//Диаспоры: независимый науч. журнал. -М., 2001. -№2-3. - С. 170-180 и др. " Ващук A.C., Чернолуцкая H.H., Королева В.А., Дудченко Г.Б., Герасимова Л.А. Этномиграционные

процессы в Приморье в XX веке. - Владивосток, 2002. 12 Современные этнические процессы в СССР. - М., 1977; Конструирование этннч) юстн: этнические общины Санкт - Петербурга. - СПб., 1998; Семенов В.М., Матюнина Е.В. Национальные и этнические культуры в конфликтных процессах в России // Социально-гуманитарные знания. -2001.-№2.-С. 287-300 и др. " Вдовин А.И. Национальная политика 30-х гг.: об исторических корнях кризиса межнациональных отношений в СССР//Вест. Моск. ун-та. Сер. 8, История. -1992. -№4.-С. 17-38; Национальная политика в Российской Федерации. - М., 1993; Государственная служба Российской Федерации и межнациональные отношения. - М., 1995; Национальная политика России: история н современность.-М., 1997; Марченко Г.И. Этнос как объект и субъектполитики: социальные основы национальной политики//Вест. Моск. ун-та. Сер. 12, Политические науки. -1997. -№5. - С. 21-37; Филиппов В.Р., Филиппова Е.И. Национально-культурная автономия в контексте совершенствования законодательства//ЭО. -2000. -№3. - С. 46-60; Зорин В.Ю. От национальной политики к этнокультурной: проблемы станошкния доктрины и практики (1990-2002 гг.)//Журнхл социологии и социальной антропологии. - СПб., 2003. -Т. 6. -№3(23). - С. 122-153 и др.

отметить неравномерность изучения интересующих нас народов: наибольшее внимание уделялось корейскому населению на Дальнем Востоке, тогда как история приморских евреев и немцев освящена весьма фрагментарно. Кроме того, значительная часть работ посвящена дореволюционному периоду или отдельным сюжетам в первые годы Советской власти. Большинство существующих публикаций не рассматривает евреев, немцев и корейцев с точки зрения диаспорных характеристик. Именно на этих аспектах проблемы и концентрируется внимание в диссертационном исследовании.

Целью настоящего исследования является комплексное изучение этнопо-литических, историко-культурных, этнографических особенностей формирования и развития диаспорных групп на территории Приморского края, определение их статуса, роли и места в структуре дальневосточного социума.

Поставленная цель предполагает решение ряда задач:

1. Проследить особенности формирования, правовое и политическое положение еврейской, немецкой, корейской общин на территории Приморского края в различные периоды российской истории;

2. Выявить влияние диаспор на социально-экономическое и культурное своеобразие региона;

3. Определить влияние национальной политики государства на этнокультурное развитие диаспорных групп в различные периоды российской истории;

4. Рассмотреть и проанализировать современные формы этнокультурного развития диаспорных общин, способствующие сохранению национально-культурной самобытности и внутреннего самоопределения диаспор.

Объектом исследования является этническая история и современное состояние еврейской, немецкой и корейской диаспор в одном из регионов российского Дальнего Востока. Выбор в качестве объекта исследования этих диаспорных групп не случаен. Во-первых, все три диаспоры можно отнести к категории классических. Они имеют свои исторические центры за пределами Российской Федерации, что в современных условиях делает их важной составляющей международной жизни, а в случае конфликтов -заложниками национально-дискриминационной политики принимающей стороны. Во-вторых, поддержка исторических центров сделала эти группы реальной политической силой способной влиять на дальнейшее развитие территорий их проживания. В-третьих, формирование всех трех диаспорных групп в Приморье проходило практически одновременно. Сто пятьдесят лет они находятся в структуре дальневосточного социума. В силу этого исторический опыт их развития представляет особый интерес, поскольку наиболее ярко демонстрирует и формы межэтнического взаимодействия и тенденции консолидации и ассимиляции внутри самого этноса.

Предметом исследования являются общие и отличительные черты жизнедеятельности трех диаспорных групп на территории Приморья.

Научная новизна исследования заключается в комплексном междисциплинарном подходе к рассматриваемой теме. На основе широкого круга

источников проведен анализ этнической истории и современного положения трех различных по происхождению и культуре диаспор на протяжении ста пятидесяти лет российской истории в одном из регионов Дальнего Востока. Такой подход позволяет выявить независимые от этнополитических и этнокультурных особенностей общие черты, характерные для многих российских диаспорных групп.

В работе проанализировано влияние национальной политики принимающего государства на эволюцию еврейских, немецких и корейских диаспорных общин как этносоциальных образований.

Показан современный процесс институционализации диаспорного образа жизни как следствие изменения государственной и региональной политики в отношении этнических меньшинств.

Проанализированы современные формы этнокультурного развития еврейских, немецких и корейских общин, способствующие сохранению национально-культурной самобытности и внутреннему самоопределению диаспор.

Новизна исследования также определяется вводимым в научный оборот комплексом разноплановых источников.

Методология исследования основана на междисциплинарном подходе к осмыслению этнической истории еврейской, немецкой и корейской диаспор, что позволяет проследить динамику этносоциальных процессов в иноэтничной среде, закономерности и особенности формирования их этнокультурного облика, диаспорного образа жизни.

Ведущую роль в выполненной работе занимает принцип историзма, позволяющий рассмотреть этническую историю диаспорных общин в их конкретно-исторической обусловленности и развитии, а также сравнительно-исторический метод, посредством которого возможно выявить общее и особенное в развитии диаспорных общин, а также причины этих сходств и различий.

Работа строится на основе компонентного анализа еврейских, немецких, корейских диаспорных общин, что позволило выделить демографический, социальный, экономический, языковой, психологический компоненты изучаемого динамического явления, а также проанализировать отдельные составляющие их соционормативной культуры.

В работе широко использовались также проблемно-хронологический метод и методы полевой этнографии.

В течение 1999-2002 гг. автор вела включенное наблюдение за деятельностью немецких, корейских и еврейских национально-культурных организации, расположенных на территории Приморского края. Для сбора первичной информации наряду с наблюдением и анализом текущих архивов этнокультурных объединений широко использовались методы интервью для углубленного изучения психологических и этнокультурных установок представителей диаспорных общин.

Совместно с Центром изучения социальной истории и политики ИИАЭ ДВО РАН проводился этносоциологический опрос. Целью исследования являлось изучение современных этносоциальных и этнокультурных характеристик у членов немецких и корейских диаспорных общин. Представители еврейских общин от участия в опросе отказались.

Территориальные рамки исследования охватывают современные границы Приморского края с учетом исторических изменений административно-территориального деления региона. С 1856 по 1920 гг. территория Приморья находилась в составе Приморской области ВосточноСибирского, а затем Приамурского генерал-губернаторства; в 1920-1926 гг. являлась частью Приморской губернии; в 1926-1938 гг. - входила в состав Дальневосточного края; как самостоятельная административно-территориальная единица в современных географических рамках Приморский край существует с 1938 г. Поэтому в соответствующих разделах работы рассматриваются существовавшие в тот или иной период соответствующие территориально-административные единицы.

Хронологические рамки работы охватывают исторический период в сто пятьдесят лет, с середины XIX в. и до настоящего времени.

Источниковую базу исследования составляет комплекс документов, которые по содержанию и происхождению можно разделитьна несколько групп.

В первую группу вошли политико-правовые акты, касающиеся правового статуса этнических меньшинств в Российской империи, Конституции и Законы РСФСР, СССР, Российской Федерации, а также подзаконные акты, регулирующие реализацию механизма национальной политики в государстве.

Вторая группа источников представлена архивными материалами из фондов Российского государственного исторического архива (РГИА ДВ), Государственного архива Приморского края (ГАПК), Государственного архива Хабаровского края (ГАХК).

Большой массив документов, регламентирующих права евреев в Приамурском генерал - губернаторстве (указы Сената, циркуляры Министерства внутренних дел, генерал - губернатора Восточной Сибири, Приамурского генерал-губернатора, постановления военного губернатора Приморской области, переписка различных чиновников о пребывании евреев на территориях края и др.) содержится в ф. 1 (Приморское областное правление Военного губернатора Приморской области, 1862-1917 гг.) и ф. 702 (Канцелярия Приамурского генерал- губернатора, 1861-1920 гг.) РГИА ДВ.

Отдельный пласт составляют прошения евреев о разрешении им проживать в регионе, в том числе и временно. В общей сложности обнаружено и проанализировано более тысячи ходатайств. Наличие в этих документах общих сведений о человеке, его семейном и общественном положении, роде занятий, причинах и времени приезда в край позволяет воссоздать социально-демографическую структуру диаспорных общин.

Подобного рода документы, регламентирующие формирование корейской диаспоры на территории региона находятся в ф. 702 того же архива.

В материалах ф. 1 РГИА ДВ содержатся также документы о численности и деятельности немцев в Приморской области в годы первой мировой войны.

В фондах 1, 702, 244 (Владивостокское епархиальное управление Священного Синода и высшего церковного совета православной российской

церкви) РГИА ДВ, а также в ф. 25 (Исполнительный комитет Приморского областного Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов), ф. 86 (Владивостокский Окружной исполнительный комитет советов рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов) ГЛПК и ф. 1179 (Материалы о деятельности религиозных организаций) ГАХК находятся документы о деятельности религиозных конфессий на Дальнем Востоке России, как в дореволюционный период, так и в первые годы Советской власти.

Для анализа политической и социально-культурной жизни диаспорных общин ценными оказались материалы ф. Р-2413 (Дальневосточный краевой исполнительный комитет советов депутатов трудящихся) РГИА ДВ и ф. П-2 (Дальневосточный краевой комитет ВКП(б)) ГАХК, свидетельствующие об особенностях национальной политики среди этнических меньшинств региона в период 1920-1930-х гг.

Важным дополнением этой группы источников являются опубликованные архивные материалы, позволяющие воссоздать политику русской администрации по урегулированию процесса корейской иммиграции, участие корейцев в национально-освободительной борьбе, правовые условия жизни российских немцев, опыт реализации проекта национально-культурной автономии в Дальневосточной республике и самоорганизации национальных меньшинств, проживающих в Сибири и на Дальнем Востоке в 1920-е гг., особенности культурной политики советского государства среди национальных меньшинств в 1920-1930-е гг.34

Третью группу источников составляют материалы текущих архивов немецкой и корейской национально-культурных автономий, еврейских культурно-религиозных организаций, включающие в себя уставы и иные документы, регулирующие их деятельность, планы работы, отчеты, списки членов, а также переписку с различными государственными и региональными структурами.

К четвертой группе источников относятся полевые материалы автора, собранные в 1999-2002 гг. на территории Приморского края: интервью с лидерами, активистами и членами еврейских, немецких и корейских диаспорных общин, материалы этносоциологического опроса.

В целом комплекс использованных источников содержит обширный достоверный материал по различным сторонам жизнедеятельности и этнокультурному облику рассматриваемых общин, что позволяет раскрыть основные задачи диссертации.

Практическая значимость работы состоит в том, что содержащийся в ней материал может быть использован исследователями для далы гейшей разработки

и Корейцы на российском Дальнем Востоке (втор. иол. Х1Х-начало XX вв.). Документы и материалы. - Владивосток, 2001; История российских немцев в документах (1763-1992 гг.). -М., 1993; Нам И.В. Культурно-национальная автономия в истории России. Документальная антология. Т. 1. Сибирь, 1917-1920.-Томск, 1998;Т. 2. Дальний Восток, 1921-1922.-Томск, 1999; Культурное строительство на Дальнем Востоке (1917-1941 гг.)' Докум. и материалы. -Владивосток, 1982 и др.

актуальных вопросов истории и этнографии некоренных народов России, для подготовки обобщающих региональных трудов по данной проблеме. Материалы диссертации могут быть применены в учебных курсах по истории Дальнего Востока, для разработки учебных пособий в гуманитарных ВУЗах. Важное практическое значение они могут иметь для органов государственной власти, работающих с этническими и конфессиональными группами, для самих диаспорных групп, заинтересованных в воссоздании собственной региональной истории.

Апробация работы. Основные положения и выводы диссертации отражены в 17 публикациях.

Результаты исследований докладывались на научных конференциях: «Многонациональное Приморье: история и современность» (Владивосток, 1999); IX сессия археологов и антропологов Дальнего Востока (Владивосток, 1999); «Культура Дальнего Востока России и стран АТР: Восток-Запад», (Владивосток, 1999); международной научной конференции «Запад-Восток: образование и наука на пороге XXI века» (Хабаровск, 2000); Первом Приморском форуме «Межконфессиональное и межнациональное развитие: Опыт. Сотрудничество. Проблемы. Перспективы» (Владивосток, 2000); научной конференции «Итоги и перспективы развития архивного дела в дальневосточном регионе на рубеже тысячелетий» (Владивосток, 2001); VII Дальневосточной конференции молодых историков (Владивосток, 2002); научно-практической конференции «Этнология и образование: проблемы интеграции академической науки и высшей школы» (Владивосток, 2002); межрегиональном научно-практическом семинаре «Свобода совести в современном российском обществе: конституционные принципы, законодательное обеспечение, правовая защита» (Владивосток, 2003); краевой научно-практической конференции «Роль национальных объединений в достижении межнационального мира и согласия в Приморском крае» (Владивосток, 2003) и др.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав и заключения, списка источников и литературы, приложения.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во введении обосновывается актуальность темы, проводится историографический анализ, формулируются объект и предмет исследования, его цели и задачи, определяются территориальные и хронологические рамки работы, анализируется источниковая база диссертационного исследования, формулируются основные методологические принципы работы.

Первая глава «Диаспора как объект исследования» носит теоретический характер. В ней рассматриваются наиболее распространенные дефиниции «диаспоры», анализируются классификации, позволяющие структурировать данное явление, дана характеристика феномена как объекта исследования.

Современное понятие «диаспора» имеет широкую интерпретацию, и распространяется как на любую этническую группу, оказавшуюся в инонациональном окружении в результате миграции или колонизации, разделения народов вследствие формирования новых государственных образований, так и на часть народа, проживающего вне страны своего происхождения. В результате под категорию диаспора попадают представители различных этносов, территориально обособленные от основного этнического анклава.

Проведенный этимологический, терминологический и понятийный анализ существующих определений диаспоры как социального института, позволил нам определить понятие «диаспора» как статистическую совокупность людей единого этнического происхождения, проживающих в инонациональном окружении и имеющих свою историческую родину за пределами государства проживания.

Другой отличительной характеристикой диаспоры мы считаем стиль ее жизненного поведения. В его основе лежат две противоречивых тенденции: стремление сохранить свои основные этноинтегрирующие характеристики (общность происхождения, язык, самосознание), коллективные представления об исторической родине наряду с демонстрируемым к ней отношением и желание адаптироваться в принимающей политической и социально-экономической среде. В результате диаспора рассматривается как саморазвивающаяся система, существующая в режиме самосохранения в качестве института адаптации этнических мигрантов. Как социальный институт диаспора выполняет культурную, социальную, экономическую и политическую функции, способствующие сохранению самоидентификации ее членов и позволяющие ей неопределенно долго существовать в структуре принимающего общества.

Пространственная концентрация членов диаспоры на разных территориальных уровнях позволила структурировать данное явление. Так, применительно к региональному контексту отдельной страны, на наш взгляд, больше подходит понятие «диаспорная группа», которое сужается до термина «диаспорная община», как коллектив людей организованный посредством земляческих, конфессиональных, клановых объединений, благотворительных организаций и иных социальных институтов. Как часть диаспоры, диаспорная община отражает общие тенденции характерные для организации и жизнедеятельности этноса в инонацинальном окружении. Вдали от исторической родины именно диаспорная община становится основным социальным институтом, позволяющим людям сохранять и воспроизводить собственную этническую идентичность, являясь одновременно консолидирующим фактором для активных и статистических членов этнической группы.

Эволюция диаспоры в принимающем обществе зависит от демографических (наличие необходимой половозрастной структуры для воспроизводства группы); этнопсихологических (склад национального характера); этнокультурных (прежде всего, близость культурной дистанции с иноэтничным окружением) факторов. Наибольшее значение в развитии общин играет внутренняя, национальная, политика принимающего государства как

совокупность законодательных, идеологических, организационных мер, определяющих статус диаспоры в принимающем обществе, характер этнических процессов внутри принимаемой группы и межэтнического взаимодействия с иноэтничным окружением.

Современные диаспоры хорошо интегрировались в принимающем обществе, нашли свое место в системе разделения труда и социальных ролей, сохранили особые культурные и психологические характеристики, специфическую ментальность и связь с исторической родиной. Являясь активными участниками современных этносоциальных и этнокультурных процессов в Российской Федерации они испытывают усиление влияния исторической родины в области экономического и гуманитарного сотрудничества, поддержки системы национального образования и средств массовой информации, культурных и научных контактов, обмена технической и научной информацией, что существенно влияет на их статус в принимающем государстве.

Во второй главе «Формирование и развитие диаспорных общин на территории Приморского края (вторая половина XIX В.-1922 гг.)» рассматриваются особенности формирования, правовое и политическое положение еврейских, немецких и корейских диаспорных общин, анализируются условия жизнедеятельности общин и их влияние на социально-экономическое и культурное своеобразие региона в дореволюционный период. Освещается развитие этнических общин Приморья в период от распада Российской империи до образования СССР.

Формирование еврейских, немецких и корейских диаспорных общин в дореволюционный период проходило одновременно и являлось следствием колонизации и частью процесса становления демографической и этнической структуры населения региона, осуществляемой путем добровольных и принудительных миграций, как подданными Российской империи, так и выходцами зарубежных стран.

Правовое и политическое положение евреев, немцев и корейцев в Российской империи обусловило особенности их формирования в дальневосточном регионе. Регламентирующий и ограничивающий характер юридических норм, неопределенность правового статуса евреев в Российской империи повлияли на социальный состав и численность еврейского населения на Дальнем Востоке России. На протяжении всего дореволюционного периода доля евреев по отношению ко всему населению Приморской области не превышала одного процента.

Невысокой была и численность немцев. Однако в отличие от евреев они находились в более благоприятном правовом и политическом поле. Ситуация изменилась в годы первой мировой войны, когда страну захлестнули настроения шпиономании и германофобии.

Массовая иммиграция корейцев, обусловленная негативной экономической и политической ситуацией в Корее во второй половине XIX в., создание компактных моноэтнических поселений стимулировало российское правительство и местную администрацию к проведению

целенаправленной политики по отношению к корейским переселенцам, принятию мер по их русификации и аккультурации. В результате чего корейское население Дальнего Востока к началу XX в. разделилось на две большие группы: российских подданных и иностранцев.

В целом, правовое и политическое положение всех трех групп являлось крайне уязвимым. Территориальная удаленность Приморья, потребности в решении задач его экономического развития способствовали тому, что наибольшее влияние на формирование диаспор, особенности их социально-политического статуса оказывала не столько внутренняя политика государства в отношении диаспор, сколько местная административная практика и личностно-субъективные взгляды местного чиновничества.

Правовое положение еврейской, немецкой и корейской диаспор в Российской империи во многом предопределило условия жизнедеятельности диаспорных общин в Приморской области, повлияло на выбор социально-экономических ниш в принимающем обществе. Евреи и немцы в большинстве своем выступали в качестве посреднического меньшинства. Наличие свободных сельскохозяйственных земель, преобладание среди переселенцев из Кореи крестьян, сходство физико-географических условий Приморья и Кореи позволило корейцам вести традиционные занятия, используя привычные методы обработки земли и сельскохозяйственные культуры. Вместе с тем, часть корейцев, оказавшись в новых условиях освоила не свойственные им ранее занятия в сфере торговли, ремесла, государственной и церковной службы.

Важной чертой, характерной для диаспорного образа жизни евреев и немцев стала консолидирующая роль религиозных общин. Между конфессиональной и диаспорной общиной практически не было разницы. Для корейцев важным стимулом для сплочения являлась общность исторической судьбы, наличие компактных поселений в сельских районах края и корейских кварталов в городах Дальнего Востока. Общинный образ жизни, не смотря на широкое распространение аккультурации, позволял сохранить основные этнодифференцирующие черты всех трех этносов, блокируя процессы ассимиляции.

К концу XIX в. все три диаспорные общины представляли собой зрелые социальные организмы, каждый член из которых, независимо от места и вида деятельности, имел в них свою жизненную нишу, обладал определенными правами и обязанностями. Особенно характерно это для корейских переселенцев, для которых община являлась основной средой обитания. В то же время в общинах появляется прослойка лиц второго поколения, социокультурная дистанция которых с основной массой населения сократилась. Как следствие, в начале XX в. связи с общиной у ее членов начинают слабеть, а процесс интеграции в принимающее общество усиливается. Органичной интеграции диаспорных общин в дальневосточное общество способствовало наличие у ее представителей тех или иных социально-профессиональных навыков, приобретенных в результате диаспорного образа жизни, а также дисперсный характер расселения этносов, способствующий формированию широкой этноконтактной среды.

Социальная зрелость позволила диаспорным общинам проявить максимальную пластичность реакций на постоянно изменявшиеся политические и экономические условия в период 1917-1922 гг., принять активное участие в происходящих процессах. Наибольшую активность проявили корейцы. Короткий опыт политической свободы вызвал к жизни институционализацию диаспорного образа жизни в виде областных, районных, местных корейских национальных советов, оказывающих значительное влияние на самоорганизацию и жизнедеятельность корейских общин. Под влиянием событий, происходящих в России, развернулось национально-освободительное движение и на исторической родине корейцев во многом инициируемое самими иммигрантами. Связывая благополучие исторической роды с установлением Советской власти в Приморье многие корейцы приняли участие в революционной борьбе.

Важным стимулом для активизации внутренней жизни еврейских общин стала отмена дискриминационного в отношении евреев законодательства. Оторванность местных еврейских общин от традиционных культурных центров российского еврейства, сложившиеся в дореволюционный период благоприятные условия жизни (отсутствие погромов и юдофобии) обусловили низкую политизацию евреев-дальневосточников, у которых основным связующим звеном стала этнокультурная составляющая, мобилизующая и консолидирующая их посредством лозунгов возрождения еврейского языка и литературы.

В третьей главе «Эволюция диаспорных общин как этносоциальных образований в советский период (середина 1920-конец 1980-х гг.)» анализируется национальная политика Советского государства по отношению к этническим меньшинствам, рассматривается ее влияние на этнокультурные процессы в диаспорных общинах Приморья.

Национально-политическая ситуация в Приморье на протяжении всего советского периода отражала общероссийскую и имела свою региональную специфику. В первые годы Советской власти были отменены все дискриминационные законы, делался упор на развитие национальной культуры и языка, сокращался разрыв в социальном развитии этносов, вырос их образовательный и культурный потенциал, сформировался пласт общих культурных ценностей и опыт межэтнического взаимодействия. Подчинение национальной политики укреплению государственной власти способствовало образование в 1920-х гг. административных структур, осуществляющих управление этническими группами на различных административно-территориальных уровнях. Наибольшее внимание уделялось управлению и советизации корейцев, как наиболее многочисленному этносу, проживающему в Приморье, в результате чего корейская диаспора как этносоциальное образование на территории Приморья вплоть до конца 1930-х гг. получила максимальную поддержку в своем развитии.

Последующие за политикой благоприятствования жесткий центризм, идеологический диктат, депортации отдельных народов, репрессии 19301950-х гг., необоснованные обвинения в национализме и шовинизме,

иерархичность политико-правового статуса этносов, практика огосударствления национальной принадлежности граждан нивелировали этнокультурное многообразие страны и привели к ликвидации этноконсолидирующих социальных и экономических институтов, выражающих интересы диаспорных групп. В результате безинсти-туционального образа жизни диаспорных народов на протяжении советского периода произошло фактическое исчезновение диаспор, трансформация их этнокультурного своеобразия. В немалой степени этому способствовало формирование однотипной социальной структуры, новой исторической общности «советский народ». Единая для всей страны социально-экономическая и культурная база, мировоззрение привели к унификации материально-бытовой среды, широкому распространению процессов ассимиляции и внешнему растворению диаспорных общин в принимающем обществе с сохранением этнической самоидентификации у отдельных людей.

Имея опыт социальной адаптации евреи, немцы и корейцы все чаще стремились к дисперсному проживанию в городах Приморья, поскольку это расширяло социальные возможности и контакты, формировало личность более информированную и социально мобильную к восприятию внешней среды. В результате полностью перестраивалось диаспорное сознание и, как следствие, утрачивалась потребность к внутренней сплоченности общин, они все более приобретали символическое существование, статус этнокультурной группы. В тоже время скрытая дискриминационная политика советского государства, особенно по отношению к евреям, служила питательной почвой для усиления иммиграционных настроений.

Четвертая глава «Диаспорные общины Приморского края в условиях реформирования российской государственности (1991-2002 гг.)» посвящена анализу государственной и региональной политики государства в отношении этнических меньшинств, процессам институционализации диаспорного образа жизни на территории Приморского края, современному состоянию и этнокультурному облику еврейских, немецких и корейских диаспорных общин.

Национальная политика 1990-х гг. носила реактивный характер и была направлена на создание условий для полноправного социального и национально-культурного развития всех граждан России, интеграции общества. Этому способствовало принятие целого ряда законов: Закона РСФСР «О реабилитации репрессированных народов», «Декларации о государственном суверенитете РСФСР», Закона РСФСР «О языках пародов РСФСР», Закона РФ «Об образовании», Закона РФ «Основы законодательства Российской Федерации о культуре». Наибольшее влияние на активизацию деятельности общественных объединений и организаций, ставящих своей целью восстановление, сохранение и развитие этносов, их культуры, традиций и языка оказали Законы РФ «Об общественных объединениях» и «О национально-культурной автономии». В дополнение к существующим законам, на местном уровне был также принят ряд

нормативных документов, создающих вспомогательный механизм реализации национальной политике в регионах Российской Федерации.

Единая законодательная база, относительная общность исторического развития, до сих пор ощущаемые последствия советского периода, современная политическая и социально-экономическая ситуация в стране обусловили единство основных черт национально-культурных процессов у всех российских народов. В зависимости от конкретной ситуации варьируются лишь формы национально-культурной самореализации. Одной из них является институционализация этнической жизни, рассматриваемая нами как процесс возникновения в рамках общей статистической совокупности немецких, корейских и еврейских диаспор края диаспорных общин, возникающих на основе общих этнокультурных запросов, для реализации которых, создаются те или иные социально-культурные институты: национально-культурные объединения и центры, религиозные общины, национально-культурные автономии.

Выбор формы реализации национально-культурной самобытности и внутреннего самоопределения диаспорных общин зависит от численности группы, ее занятий, этнокультурных особенностей, поскольку сами по себе современные еврейские, немецкие и корейские диаспорные группы крайне неоднородны, отличаются существенной дифференциацией по социально-профессиональным и культурным характеристикам, по степени озабоченности этническими проблемами. Так, наличие большого числа среди российских корейцев беженцев и вынужденных переселенцев способствовало созданию организаций, отстаивающих не только этнокультурные, но и социально-экономические интересы российских корейцев. Преобладание среди немцев потенциальных иммигрантов на историческую родину привело к тому, что одним из направлений работы стало консультирование по вопросам переезда и обустройства в Германии. У евреев в качестве основной организационной структуры преобладают религиозные общины, выполняющие по существу те же функции, что и культурные центры и автономии. Обусловленность выбора формы сохранения национально-культурной самобытности и внутреннего самоопределения диаспорных общин не влияет на характер деятельности этноорганизаций, направленной преимущественно на воссоздание, сохранение и развитие самобытности евреев, немцев и корейцев Приморья.

Современный этнокультурный облик интересующих нас народов, обусловлен основными направлениями современных этнических процессов характерных для большинства народов нашей страны: внутриэтнической консолидации, межэтнической интеграции и ассимиляции. Для немцев, евреев и корейцев Приморья наиболее характерными являются ассимиляция и межэтническая интеграция, интенсивнее всего они протекают в среде городского населения.

Широкие этнокультурные контакты этносов в предшествующие периоды, урбанизация, унификация предметов материальной среды, распространение общечеловеческих ценностей и морали, единое социально-

политическое, культурное, языковое пространство привели к выравниванию этнокультурных различий, особенно в бытовой сфере. Однако это не означает перехода в другое этническое состояние, поскольку этническое самосознание приморских евреев, немцев и корейцев стойко сохраняется.

В современных условиях влияние на этнокультурный облик диаспорных общин оказывает деятельность различных этнокультурных организаций. Несмотря на внешние отличия, передача этнически значимой информации осуществляется посредством взаимосвязанных культурных, образовательных и языковых программ, участие в которых способствует этнической и личностной самореализации человека. Раннее включение в этническую жизнь детей, чьи родители являются активными или пассивными членами этих организаций, создает предпосылки для воспроизводства диаспорных групп на территории региона.

В заключении приводятся основные выводы диссертационного исследования.

Формирование, развитие и этнокультурный облик диаспорных общин Приморского края на протяжении ста пятидесяти лет зависили от внутренней политики принимающего государства в различные периоды российской истории, что обусловило их эволюцию в регионе, представленную стадиями формирования, зрелости, упадка (растворения в принимающем обществе) и ренессанса. Независимо от политической, социально-экономической ситуации в принимающем обществе и особенностей внутренней самоорганизации все три диаспорные общины на протяжении всего рассматриваемого периода проявляли себя в качестве одного из социальных явлений. В его основе наблюдается явная или скрытая консолидация людей единого этнического происхождения, проживающих за пределами своей исторической родины, стремящихся адаптироваться к изменениям принимающей среды и сохраняющих этническое самосознание и основные этнокультурные характеристики, преимущественно на бытовом уровне.

В приложении размещены таблицы, характеризующие динамику численности диаспорных групп Приморья в различные исторические периоды; материалы этносоциологического опроса; тексты отдельных документов местной исполнительной власти современного периода, связанные с деятельностью диаспор в крае, образцы уставных документов этнообъединений в Приморье.

ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ ОПУБЛИКОВАНЫ СЛЕДУЮЩИЕ РАБОТЫ:

1. История и современность немецкой диаспоры Приморского края // Многонациональное Приморье: история и современность: Материалы науч.-практ. конф. - Владивосток: Издательство Дальневосточной государственной морской академии, 1999. -С.45-49.

2. К истории лютеранской церкви на Дальнем Востоке// Многонациональное Приморье: история и современность: Материалы науч.-практ. конф. - Владивосток: Издательство Дальневосточной

государственной морской академии, 1999.- С. 52-57. (Совместно с М.Б. Сердюк, И.А. Барсеговой)

3. Особенности этнокультурного развития и межнационального взаимодействия немецкой диаспоры Приморского края на современном этапе // Межконфессиональное и межнациональное развитие: Опыт. Сотрудничество. Проблемы. Перспективы. Материалы Первого Приморского форума. - Владивосток: Изд-во Владивостокского гос. ун-та экономики и сервиса, 2000. - С. 95-101.

4. Особенности формирования и жизнедеятельность еврейской диаспоры Владивостока в дореволюционный период//История еврейских общин Сибири и Дальнего Востока. Сб. материалов 1 регион. науч.-практ. конф. -Томск: Изд-во ТГУ, 2000. - С. 27-29.

5. Еврейская диаспора Приморского края (вторая половина XIX - начало XX вв.) // Прикоснувшись к истории. Еврейская диаспора Дальнего Востока России XIX-XXI век. - Владивосток: Б.и., 2000. -С. 26-44.

6. Национальное возрождение немецкой диаспоры Приморского края // Культура Дальнего Востока России и стран АТР: Восток - Запад. Материалы науч. конф. - Владивосток: ДВ ГАИ, 2000. -Вып.6,7.-С. 25-27.

7. Этнокультурная и социально-экономическая адаптация корейской диаспоры на территории Приморского края в дореволюционный период//Адаптация этнических мигрантов в Приморье в XX в.: Сб. науч. ст. - Владивосток: ДВО РАН, 2000. - С. 55-69.

8. Материалы фондов РГИА ДВ как основной источник по реконструкции дореволюционного периода истории иудейской общины Владивостока// Итоги и перспективы развития архивного дела в Дальневосточном регионе на рубеже тысячелетий. Материалы научно-практич. конф. -Владивосток: Приморская краевая организация Добровольного общества любителей книги, 2001. -С.128-132.

9. Приморский край: современная этнокультурная ситуация //4 конгресс этнографов и антропологов России. Тезисы докл. - М.: Б.и., 2001. - С. 96.

10. Немцы в Приморье: от истории к современности // Российская цивилизация и мир: проблемы взаимоотношений: Сб. науч. тр. по материалам междунар. науч. конф. «Запад-Восток: образование и наука на пороге XXI века».-Хабаровск: Изд-во ХГПУ, 2001.-С. 145-152.

11. Приобщение корейского населения Приморья к православию и русской культуре (1864-1917 гг.) // Исторический опыт освоения Дальнего Востока. Вып. 4. Этнические контакты - Благовещенск: Изд-во АмГУ, 2001. - С. 367-374. (Совместно с Прозоровой Г.В.).

12. Русские школы для корейских детей на территории Приморского края (вторая половина XIX -начало XX вв.) // Археология и культурная антропология Дальнего Востока - Владивосток: ДВО РАН, 2002. - С. 284-291.

13. Современные этнокультурные процессы. Региональный аспект //Седьмая Дальневосточная конференция молодых историков. Сборник материалов - Владивосток: Изд-во Дальневосточного ун-та, 2002.-С. 281-290.

14. Конфессиональная идентификация как фактор этнического самоопределения: региональный аспект// Межконфессиональные отношения на Дальнем Востоке России на рубеже тысячелетий. Науч. сб. - Владивосток: Изд-во Дальневосточного ун-та, 2002. - С. 65-70.

15. Современная этноязыковая ситуация в немецких диаспоральных общинах Дальневосточного региона (на примере Приморского края)//Этнология и образование: проблемы интеграции академической науки и высшей школы: Материалы науч.-практ. конф. - Владивосток: ДВО РАН,

2002.-С. 94-99.

16. Современный этнокультурный облик российских немцев: региональный аспект (на примере Приморского края) // 5 конгресс этнографов и антропологов России: Тез. докл. - М.: Б.и.,

2003. - С. 365.

17. Диаспора как исследовательская проблема// Россия и АТР. - Владивосток, 2003. -№ 3 (41). -С. 109-115.

Ирина Олеговна САГИТОВА

ДИАСПОРНЫЕ ОБЩИНЫ ПРИМОРСКОГО КРАЯ: ФОРМИРОВАНИЕ, РАЗВИТИЕ, ЭТНОКУЛЬТУРНЫЙ ОБЛИК (вторая половина XIX-XX вв.)

Автореферат

Изд. лиц. № 05497 от 01.08.2001 г. Подписано к печати 05.12.2003 г. Формат 60x90/16. Печать офсетная. Усл. п. л. 1,44. Уч.-изд. л. 1,51. Тираж 100 экз. Заказ 179.

Отпечатано в типографии ГУП «Издательство "Дальнаука"» ДВО РАН 690041, г. Владивосток, ул. Радио, 7

РНБ Русский фонд

2004-4 24767

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Сагитова, Ирина Олеговна

Введение.

Глава I. Диаспора как объект исследования.

Глава II. Формирование и развитие диаспорных общин на территории

Приморского края (вторая половина XIX в. - 1922 г.).

§1. Особенности формирования, правовое и политическое положение еврейских, немецких и корейских общин в дореволюционный период.

§2. Условия жизнедеятельности общин и их влияние на социальноэкономическое и культурное развитие региона.

§3. Этнические общины Приморья в период от распада Российской империи до образования СССР.

Глава III. Эволюция диаспорных общин как этносоциальных образований в советский период (середина 1920-х —конец 1980-х гг.).

§1. Национальная политика Советского государства и этнические меньшинства.

§2. Этнокультурные процессы в общинах Приморского края.

Глава IV. Диаспорные общины Приморского края в условиях реформирования российской государственности (1991-2002гг.).

§1. Государственная и региональная политика в отношении этнических меньшинств в современных условиях.

§2. Институционализация диаспорного образа жизни на территории

Приморского края.

§3. Современное состояние и этнокультурный облик еврейских, немецких и корейских общин.

Введение диссертации2004 год, автореферат по истории, Сагитова, Ирина Олеговна

Актуальность темы исследования обусловлена парадоксальностью сложившейся ситуации, когда при росте интегративных тенденций, размывании этнических границ, унификации экономической, культурной жизни общества наблюдается устойчивый встречный процесс — активизация этнического самосознания, как формы сохранения самобытности, стремление к этнической самореализации в противовес интернационализации экономических и духовных отношений. В этих условиях наиболее оптимальную модель развития межэтнических отношений демонстрируют представители диаспор. Оказавшись по разным причинам в иной политической, экономической и культурной среде на правах этнического меньшинства, они накопили богатый опыт этнической консолидации и этнокультурного взаимодействия.

Рост общественного и научного интереса к самому явлению диаспора, проблемам диаспорного образа жизни в немалой степени вызван распадом СССР, в результате чего на постсоветском пространстве образовались многочисленные диаспоры. В то же время увеличение знаний об объекте, пространственное движение термина и его переход в другие отрасли знания и бытовую лексику позволил относить к данному явлению схожие сюжеты.

В этой ситуации, как перед научным сообществом, так и перед самими диаспорами возникла необходимость осмысления их роли и места в принимающем социуме, что возможно с помощью анализа национальной политики и регионального опыта жизнедеятельности диаспорных общин, выявления основных тенденций их формирования и развития, особенностей этнокультурного облика. Безусловный интерес в этом отношении представляют диаспорные общины евреев, немцев и корейцев Приморского края, которым посвящено настоящее исследование.

Степень изученности проблемы. Долгие годы анклавное существование этнических групп рассматривалось чаще всего в рамках ^этносоциологии. Наибольшее внимание уделялось анализу этнических процессов и взаимовлиянию культур, а также профессиональным, демографическим, лингвистическим, психологическим, культурным аспектам жизнедеятельности этнодисперсных групп в крупных городах СССР1.

Интерес российских исследователей к изучению диаспор обострился в результате политических перемен в жизни общества, активизации этнического самосознания. Появляется большое число разноплановых работ, в которых предметом исследования становится феномен диаспоры, предпринимаются попытки определения термина, способного вместить всю многогранность явления2. Мнение авторов сводится к тому, что диаспора является целостным социальным организмом, направленным на адаптацию этнического меньшинства в принимающем социуме с сохранением им этноконсолидирующих и этнодифференцирующих характеристик. Большинство работ носит исторический или политологический характер, однако в них не анализируются особенности диаспорного образа жизни интересующих нас народов на территории дальневосточного региона.

Отчасти восполнить этот пробел помогают работы, посвященные истории и этнографии евреев, немцев и корейцев.

Евреи. В историографии истории и этнографии евреев в России можно выделить два взаимосвязанных и взаимодополняющих друг друга направления: «еврейскую историю в России» и «русскую историю еврейства». По мнению Д. Эльяшевича к работам первого направления относятся исследования внутренней истории и этнографии российского еврейства, история иудаизма и духовных течений, история еврейских политических движений, еврейской науки и культуры в России. Второе включает в себя, прежде всего, историю русского законодательства о евреях, историю взаимоотношений государства и еврейского населения, русского общества и евреев, историю антисемитизма3.

Основоположниками «еврейской истории в России» можно считать С.М. Дубнова и Ю.И. Гессена4. Помимо них к внутренней истории евреев обращалось немало дореволюционных исследователей, философов, политиков, писателей, публицистов. Большинство исследований носит узкий временной или тематический характер и рассматривает историю евреев в черте оседлости, что вполне естественно, поскольку именно там концентрировалась культурная, а затем общественно-политическая жизнь еврейской диаспоры. И хотя ко второй половине XIX в. на территории Сибири и Дальнего Востока сформировались немногочисленные еврейские общины, их этнография и история^не^ала^о^ектом^рьезных^шучньтх исследований. Лишь в 1911 г. в Санкт-Петербурге была опубликована брошюра Ю. Островского «Сибирские евреи», в которой затрагивается история образования еврейских общин в Сибири5. Автор показал, что по своему образу жизни, правовому, социальному и экономическому положению, культурно-психологическому типу сибирские евреи заметно отличалисьотев]зеев европейской части России и черты оседлости. Данное наблюдение можно отнести и к евреям — дальневосточникам. К началу XX в. они являлись важной частью населения региона, органично интегрировались в принимающее общество и имели равные с иноэтничным окружением экономические возможности. В целом можно констатировать, что в дореволюционный период исследователи обошли еврейское население Дальнего Востока стороной.

Не изменилась ситуация и после 1917 г. Долгие годы о существовании евреев на Дальнем Востоке вообще не упоминалось. Исключение составляют евреи в Биробиджане, однако анализ данной темы не входит в задачи автора.

Лишь в конце XX в. появился интерес к ^евреям на Дальнем Востоке. Наиболее крупным исследованием является монография В.В. Романовой6. Автор, рассматривая историю формирования и правовой статус еврейской диаспоры на Дальнем Востоке во второй половине XIX - первой четверти XX вв., впервые ввела в научный оборот материалы зарубежных и отечественных архивов, освещающих правовое положение и отдельные аспекты жизнедеятельности евреев - дальневосточников. Исследовательница пришла к выводу, что несмотря на оторванность от сложившихся культурных и общественно-политических центров российского еврейства, евреи — дальневосточники сохраняли собственную этноконфессиональную самоидентификацию: они организовывали иудейские общины, строили молитвенные дома, учили детей Торе и традициям. В работе В.В. Романовой нашла отражение и этнополитическая активность еврейских общин Дальнего Востока в период 1917 - 1922 гг., показано их участие в реализации права на национально-культурную автономию, провозглашенное правительством Дальневосточной республики.

Помимо В.В. Романовой к истории евреев в Приморье в 1917 - 1922 гг. обратилась Е.Н. Чернолуцкая7. Используя архивные материалы, ей удалось воссоздать два ярких эпизода из жизни еврейской диаспоры: празднование о сионистами недели «Геуло» во Владивостоке в 1920 г. и историю закрытия синагоги во Владивостоке в начале 1930-х гг.9

К отдельным аспектам истории и культуры евреев в Приморском крае обращались участники конференций «История еврейских общин Сибири и

Дальнего Востока»10, а также авторы сборника статей, изданного по инициативе

Еврейского религиозно-культурного общинного центра г. Владивостока11.

Сборник носит публицистический характер. В нем подчеркивается роль евреев во многих сферах жизни приморского общества, демонстрируется интерес к собственной региональной истории. Большинство публикаций этих изданий, посвящено дореволюционным сюжетам.

Русская история евреев представлена работами, анализирующими их правовое положение и статус. Большинство работ также посвящено правовому 1 положению евреев в черте оседлости . В начале XX в. объектом внимания стали евреи в Сибири. Г.А. Белковский проанализировал российское законодательство о евреях в Сибири, нормы, регулирующие их проживание на

Дальнем Востоке, выявил их противоречивый характер. Наряду с этим автор коротко остановился на особенностях экономической деятельности евреев и их

11 культурно-психологическом статусе . Проблема правового положения евреев в Сибири привлекла внимание Ю. Гессена14. Все эти работы, посвящены дореволюционному периоду еврейской истории. Что касается последующих десятилетий, то вплоть до начала 1990-х гг. данная тема не получила своего анализа. Лишь после изменения политических условий в стране юридический статус евреев в Российской империи вновь стал объектом исследования отечественных историков, как и прежде, исследователи чаще всего обращались к евреям черты оседлости.

История взаимоотношений евреев с властными структурами дальневосточного региона также нашла свое отражение в исследованиях В.В. Романовой15, которые можно сегодня считать единственными комплексными исследованиями, посвященными еврейской диаспоре на Дальнем Востоке России в период со второй половины XIX в. и до 20-х гг. XX в.

Следует отметить, что анализ жизнедеятельности евреев на Дальнем Востоке является наиболее сложным по причине ограниченности источниковой базы: не сохранились архивы дальневосточных общин, возможно по причине их полного отсутствия, ушло поколение носителей истории местного еврейства. Данная тенденция нашла свое отражение в отечественной историографии: историкам удалось в какой-то мере осветить отдельные аспекты жизни еврейской диаспоры в Приморье, а этнографы вообще обошли этот вопрос своим вниманием.

Существенную помощь автору при подготовке диссертационного исследования оказали работы по этнографии и истории евреев в других регионах России. Они содержат глубокий аналитический и фактический материал, выявляют ряд общих закономерностей в жизнедеятельности еврейской диаспоры в России16, описывают современные этнокультурные и этноконфессиональные проблемы российских евреев17.

Немцы. Вплоть до 1990-х гт. исследований, посвященных н<---------диаспоре на Дальнем Востоке, создано не было, тема освещг общероссийском контексте. Основным объектом внимания и в дореволюционный и в советский период отечественной историографии являлся иностранный, в т.ч. немецкий, капитал как важная составляющая экономики региона

Среди последних по времени работ на эту тему следует отметить диссертацию Е.Г. Молчановой19. Автор сделала акцент на одной из составляющих немецкой диаспорной общины, немцах - предпринимателях, проанализировала региональные черты немецкого предпринимательства и его роль в экономике региона в дореволюционный период. В работе подчеркивается, что присутствие немцев в управленческих структурах Российской империи создавало возможности для лоббирования интересов немцев - предпринимателей.

Большую информативную ценность представляет и работа JI. Деега о деятельности немецкой торговой фирмы «Кунст и Альберс» на Дальнем 20

Востоке России . Описывая экономическую историю известного торгового дома, автор затрагивает внутренний уклад жизни немецких служащих, указывает на их корпоративность и стремление сохранить основные этнодифференцирующие характеристики в сочетании с адаптивностью ее членов к инокультурной среде.

В поле зрения исследователей в последние годы попадает деятельность отдельных представителей немецкой диаспоры на Дальнем Востоке21, евангелическо-лютеранской церкви, консолидирующей значительную часть немецкой диаспоры в дореволюционный период22, жизнедеятельность немцев в годы первой мировой войны23.

Этнографических.работ о немцах - дальневосточниках за все эти годы не создано^Пр^ всего, в том что, они являлись немногочисленным преимущественно городским населением. К тому же, доктринальные установки национальной политики Советского государства исключали необходимость исследований этносоциальных компонентов некоренных народов России.

В связи с этим изучение этнокультурного облика немецких диаспорных общин в регионе было бы не возможным без привлечения научно-исследовательской литературы, освящающей аналогичные процессы в других регионах России. Наиболее существенную помощь автору оказали работы,

24 рассматривающие становление немецкой диаспоры в России , ее жизнедеятельность25, а также анализирующие этнополитические и миграционные процессы среди российских немцев26. Учитывая, что в результате депортации и внутренних миграций в Западной Сибири образовалась наиболее крупная территориальная группа немцев автор в качестве сравнительного этнографического материала привлекала работы

27 сибирских исследователей . Однако в отличие от сибирской группы, немцы — дальневосточники проживают дисперсно и являются преимущественно городским населением, в силу этого им было сложнее сохранить традиционные элементы материальной и духовной культуры, языковые диалекты, они более ассимилированы и практически полностью растворены в принимающем социуме. В то же время частичное сохранение немецко-русского двуязычия, распространение национально-смешанных браков, унификация культурно-бытовой среды, с одной стороны, и рост этнического самосознания, с другой, являются характерной чертой для всей немецкой диаспоры в России.

Корейцы. Доревошоцион^^ содержат значительный историко-этнографический материал по корейской диаспоре. Научная ценность этих работ чрезвычайно высока, поскольку они содержат статистический и фактический материал, анализ формирования корейского населения в России, описывают правовое положение корейцев. В целом написаны они правдиво и искренне непосредственными участниками или свидетелями описываемых событий и позволяют воспроизвести многие детали жизнедеятельности корейской диаспоры в тот период. Наибольшую ценность для автора представляют работы В.Д. Песоцкого , В.В. Граве , А. Меныцикова , В.П. Врадия31, М.И. Венюкова32, А. Рагозы33, П.Ф. Унтербергера34, Н.М. Пржевальского35, рассматривающие быт и особенности корейских поселений, проблемы адаптации корейцев в российское общество.

Не менее значительный, интерес к корейским переселенцам проявлялся и в первые годы советской власти. Продолжавшаяся миграция корейцев на Дальний Восток и связанные с этим социально-экономические и политические трудности сделали корейское население объектом внимания ряда исследователей. Анализировались особенности жизнедеятельности и сельскохозяйственная специализация корейцев, их участие в антияпонской борьбе за независимость Кореи и установление Советской власти в России, процесс ликвидации неграмотности36. Работы носили описательный характер и не рассматривали данные сюжеты в качестве составляющих диаспорного образа жизни.

После депортации корейского населения в 1937 г. данная тема перестала быть предметом исследований. Аналогичная ситуация прослеживается при анализе историографии многих российских народов.

В период хрущевской «оттепели» интерес к так называемым национальным группам в СССР заметно повышается. Сказались процессы демократизации общественной жизни, характерные для второй половины 1950-х - начала 1960-х гг., начавшийся процесс постепенной реабилитации репрессированных народов.

В 1965 г. была опубликована монография Ким Сын Хва по истории российских корейцев . В монографии рассматривается история формирования корейского населения, анализируется антияпонское движение корейцев в Приморье, их участие в борьбе за установление Советской власти на Дальнем Востоке, вклад корейского населения в строительство социализма. Несмотря на идеологический отпечаток советского времени, эта работа по праву может считаться первым специализированным исследованием по корейской диаспоре в России.

Анализ корейской иммиграции на Дальний Восток России был продолжен в исследованиях 1980-х - начала 1990-х гг. В.М. Кабузан, рассматривая становление демографической структуры населения дальневосточного региона в дореволюционный период, обобщил статистику не только русского, но и корейского населения региона, показал динамику и то особенности корейской миграции на различных этапах . Значительную роль выходцев из Кореи в колонизации Дальнего Востока отметил JI.JI. Рыбаковский . Высокий удельный вес корейцев в дореволюционной структуре населения региона, их значительный вклад в его колонизацию подчеркнут в «Истории Дальнего Востока СССР в эпоху феодализма и капитализма»40. Перечисленные работы позволяют воссоздать общую картину развития региона в дореволюционный период.

Новый всплеск интереса к российским корейцам наблюдается в последние годы: из печати выходят монографии41, сборники статей, отдельные публикации. Из этих работ особое внимание привлекают монографии А.И. Петрова, посвященные истории формирования корейской диаспоры на Дальнем Востоке России в дореволюционный период42. Их достоинством является анализ дореволюционной истории корейского населения в регионе через призму его диаспорных характеристик. Автор показал роль исторической и принимающей родин в становлении корейской диаспоры в России, подробно проанализировал процесс адаптации корейцев к новой социокультурной среде, показал их стремление сохранить свои этнокультурные черты, внести определенный вклад в борьбу корейского народа за освобождение своей исторической родины от японской оккупации.

Комплексную характеристику состава и жизнедеятельности иностранного населения дальневосточных городов во второй половине XIX - начале XX вв. дала в своем диссертационном исследовании Т.З. Позняк43. Она исследовала иммиграцию и адаптацию иностранцев - европейцев, американцев и выходцев из сопредельных стран Азиатско-Тихоокеанского региона, затрагивая только городское население региона.

Внимание современных исследователей сосредоточено в основном на традиционных проблемах формирования и жизнедеятельности корейской диаспоры во второй половине XIX в. - 1930-х гг., однако появились и новые аспекты. Рассматривается, например, миссионерская деятельность Русской Православной церкви среди корейских переселенцев в дореволюционный период, роль православия в адаптации корейских мигрантов44. Интересный аспект этой проблемы - экономическую заинтересованность перехода корейцев в православие - подметил А.В. Алепко: как только были введены ограничения на использование корейской рабочей силы, повлекшие за собой снижение мотивации к переходу в российское подданство, начался процесс обращения корейцев американскими миссионерами в пресвитерианство. Автор отметил и политическую направленность американской духовной миссии в среде корейских переселенцев во Владивостоке, целью которой была подготовка почвы для усиления влияния США на Корейском полуострове45. Деятельность методистких и пресвитерианских церквей среди корейцев также освещалась в работах И.К. Капран46, И.К. Толстяковой47, Чой Нам Сика48.

Подвергается новому осмыслению участие корейцев в сельскохозяйственной колонизации юга Дальнего Востока. И.К. Авилова проведя этнографический анализ этого явления, определила его как классический тип хозяйственной земледельческой колонизации, для которой было свойственно стремление прочно осесть на земле, образование компактных моноэтнических поселений, сохранение своей традиционной культуры, образа жизни и этнического самосознания49. Автор отметила высокую адаптивность корейцев к экологической нише региона, чему в немалой степени способствовало сходство природно-климатических условий Приморья и Кореи. Эту же черту отметил и А.И. Петров, указав на то, что основные проблемы адаптации корейских мигрантов касались социально-политической сферы и заключались в овладении ими языка принимающей страны, и выражении своей позиции к общегосударственной религии, православию, знании законов нового государства50.

Описанию сельскохозяйственного быта, технологиям обработки земли, социальным организациям у российских корейцев посвящена монография Г.Н. Ли. Хотя работа носит публицистический характер, на ее страницах содержится обширный этнографический материал, позволяющий воссоздать условия землеустройства корейских переселенцев на территории Приморья в различные исторические периоды. Автор подробно рассматривает общинную организацию труда, «гобонди», у российских корейцев, возникшую в годы депортации под влиянием традиции объединения для выполнения отдельных видов работ или проведения каких-либо мероприятий, касающихся отдельных людей или семьи. На конкретных примерах показана консолидирующая роль системы «гобонди» среди российских корейцев51.

Еще одним новым направлением в отечественной историографии истории корейцев в России стал анализ депортации корейского населения52.

Небольшой пласт составляют публикации, освещающие современное положение корейской диаспоры в России и на Дальнем Востоке53.

Помимо публикаций, рассматривающих отдельные аспекты истории еврейской, немецкой и корейской диаспор в России появился ряд комплексных работ. Так, в коллективной монографии «Этномиграционные процессы в Приморье в XX веке», представлен ретроспективный анализ этнических миграций через призму миграционной и социальной политики России и механизма ее реализации в регионе54. Большое внимание уделено корейской диаспоре, проблемам ее формирования и социально-экономической адаптации, рассмотрены аналогичные процессы у евреев и немцев. Авторы впервые затронули роль современных этнокультурных институтов в сохранении этнической идентичности, формирование этнической элиты и ее роль в консолидации этноса, взаимодействие представителей диаспор с органами власти.

Параллельно с перечисленными работами существует пласт публикаций, освещающих динамику этнических и этнокультурных процессов на территории России55, особенности национальной политики государства в различные периоды российской истории56. Данные работы позволяют выявить общие тенденции, на основе которых возможно проследить региональные особенности жизнедеятельности еврейских, немецких и корейских диаспорных групп, обусловленные социально-экономической и культурной спецификой региона.

Таким образом, отечественной историографией накоплен значительный материал, позволяющий проследить формирование еврейских, немецких и корейских диаспорных групп на территории Приморья. Вместе с тем, следует отметить, неравномерность изучения интересующих нас народов: более полно изучено корейское население на Дальнем Востоке, тогда как история приморских евреев и немцев освящена весьма фрагментарно. Кроме того, большинство работ посвящено дореволюционному периоду или отдельным сюжетам в первые годы Советской власти. Большинство существующих публикаций не рассматривает евреев, немцев и корейцев с точки зрения диаспорных характеристик. В частности, отсутствует анализ влияния национальной политики государства на формирование, развитие и этнокультурный облик интересующих нас диаспорных общин, не проанализированы процессы взаимодействия диаспорных групп с принимающим большинством, самоорганизация этносов с целью сохранения этнодифференцирующих качеств. Именно на этих аспектах проблемы и концентрируется внимание в диссертационном исследовании.

Целью настоящего исследования является комплексное изучение этнополитических, историко-культурных, этнографических особенностей формирования и развития диаспорных групп на территории Приморского края, определение их статуса, роли и места в структуре дальневосточного социума.

Поставленная цель предполагает решение ряда задач:

1. Проследить особенности формирования, правовое и политическое положение еврейской, немецкой, корейской общин на территории Приморского края в различные периоды российской истории;

2. Выявить влияние диаспор на социально-экономическое и культурное своеобразие региона;

3. Определить влияние национальной политики государства на этнокультурное развитие диаспорных групп в различные периоды российской истории;

4. Рассмотреть и проанализировать современные формы этнокультурного развития диаспорных общин, способствующие сохранению национально-культурной самобытности и внутреннего самоопределения диаспор.

Объектом исследования является этническая история и современное состояние еврейской, немецкой и корейской диаспор в одном из регионов российского Дальнего Востока. Выбор в качестве объекта исследования этих диаспорных групп не случаен. Во-первых, все три диаспоры можно отнести к категории классических. Они имеют свои исторические центры за пределами Российской Федерации, что в современных условиях делает их важной составляющей международной жизни, а в случае конфликтов - заложниками национально-дискриминационной политики принимающей стороны. Во-вторых, поддержка исторических центров сделала эти группы реальной политической силой, способной влиять на дальнейшее развитие территорий их проживания. В-третьих, формирование всех трех диаспорных групп в Приморье проходило практически одновременно. Начиная со второй половины XIX в. и до настоящего времени они находятся в структуре дальневосточного социума. В силу этого исторический опыт развития трех названных групп представляет особый интерес, поскольку наиболее ярко демонстрирует формы межэтнического взаимодействия, тенденции консолидации и ассимиляции внутри самого этноса.

Предметом исследования являются общие и отличительные черты жизнедеятельности трех диаспорных групп на территории Приморья.

Научная новизна исследования заключается в комплексном междисциплинарном подходе к рассматриваемой теме. На основе широкого круга источников проведен анализ этнической истории и современного положения трех различных по происхождению и культуре диаспор на протяжении ста пятидесяти лет российской истории в одном из регионов Дальнего Востока. Такой подход позволяет выявить независимые от этнополитических и этнокультурных особенностей общие черты, характерные для многих российских диаспорных групп.

В работе проанализировано влияние национальной политики принимающего государства на эволюцию диаспорных общин, как этносоциальных образований.

Показан современный процесс институционализации диаспорного образа жизни в следствие изменения государственной и региональной политики в отношении этнических меньшинств.

Рассмотрены современные формы этнокультурного развития еврейских, немецких и корейских общин, способствующие сохранению национально-культурной самобытности и внутреннему самоопределению диаспор.

Новизна исследования также определяется вводимым в научный оборот комплексом разноплановых источников, включающих материалы этносоциологического опроса, проводившегося совместно с Центром изучения социальной истории и политики ИИАЭ ДВО РАН в 2001 г., характеризующие половозрастной, семейный, образовательный, социальный состав современных корейских и немецких диаспорных общин.

Методология исследования основана на междисциплинарном подходе к осмыслению этнической истории еврейской, немецкой и корейской диаспор, что позволяет проследить динамику этносоциальных процессов в иноэтничной среде, закономерности и особенности формирования их этнокультурного облика, диаспорного образа жизни.

Ведущую роль в выполненной работе занимает принцип историзма, позволяющий рассмотреть этническую историю диаспорных общин в их конкретно-исторической обусловленности и развитии, а также сравнительно-исторический метод, посредством которого возможно выявить общее и особенное в развитии диаспорных общин, а также причины этих сходств и различий.

Работа строится на основе компонентного анализа еврейских, немецких, корейских диаспорных общин, что позволило выделить демографический, социальный, экономический, языковой, психологический компоненты изучаемого динамического явления, а также проанализировать отдельные составляющие их соционормативной культуры.

В работе широко использовались также проблемно-хронологический метод и методы полевой этнографии.

В течение 1999 - 2002 гг. автор вела включенное наблюдение за деятельностью немецких, корейских и еврейских национально-культурных организаций, расположенных на территории Приморского края. Для сбора первичной информации наряду с наблюдением и анализом текущих архивов этнокультурных объединений широко использовались методы интервью для углубленного изучения психологических и этнокультурных установок представителей диаспорных общин.

Совместно с Центром изучения социальной истории и политики ИИАЭ ДВО РАН в 2001 г. проводился этносоциологический опрос в форме анкетирования. Объектом изучения стали этнические общины интересующих нас народов в Приморском крае. Целью исследования являлось изучение современных этносоциальных и этнокультурных характеристик у членов немецких и корейских диаспорных общин. Представители еврейских общин от участия в опросе отказались.

Генеральная совокупность немцев на территории Приморья по данным переписи 1989 г. составляла 4194 человека, корейцев — 8454. Массовая иммиграция последних из республик Средней Азии и Казахстана увеличила число корейского населения. Причем в зависимости от источников эта цифра колеблется от 15 до 30 тыс. Объем выборочной совокупности определялся условиями и возможностями исследования и составил около 1% от генеральной. Отсутствие достоверной информации о демографической структуре населения не позволило применить квотную выборку, поэтому использовался метод случайного отбора по имеющимся в национально-культурных объединениях спискам. Полученные таким образом данные можно экстраполировать на генеральную совокупность с точностью ± от 2,6 до 9,4 %.

Территориальные рамки исследования охватывают современные границы Приморского края с учетом исторических изменений административно-территориального деления региона. С 1856 по 1920 гг. территория Приморья находилась в составе Приморской области ВосточноСибирского, а затем Приамурского генерал-губернаторства; в 1920 — 1926 гг. являлась частью Приморской губернии; в 1926 - 1938 гг. - входила в состав Дальневосточного края; как самостоятельная административно-территориальная единица в современных географических рамках Приморский край существует с 1938 г. Поэтому в соответствующих разделах работы рассматриваются существовавшие в тот или иной период территориально-административные единицы.

Хронологические рамки работы охватывают исторический период в сто пятьдесят лет, с середины XIX в. и до настоящего времени.

Источниковую базу исследования составляет комплекс документов, которые по содержанию и происхождению можно разделить на несколько групп.

В первую группу вошли политико-правовые акты, касающиеся правового статуса этнических меньшинств в Российской империи, Конституции и Законы РСФСР, СССР, Российской Федерации, а также подзаконные акты, регулирующие реализацию механизма национальной политики в государстве.

Вторая группа источников представлена архивными материалами из фондов Российского государственного исторического архива (РГИА ДВ), Государственного архива Приморского края (ГАПК), Государственного архива Хабаровского края (ГАХК).

Большой массив документов, регламентирующих права евреев в Приамурском генерал — губернаторстве (указы Сената, циркуляры Министерства внутренних дел, генерал - губернатора Восточной Сибири, Приамурского генерал — губернатора, постановления военного губернатора Приморской области, переписка различных чиновников о пребывании евреев на территориях края и др.) содержится в ф. 1 (Приморское областное правление Военного губернатора Приморской области, 1862 - 1917 гг.) и ф. 702 (Канцелярия Приамурского генерал — губернатора, 1861 — 1920 гг.) РГИА ДВ .

Отдельный пласт составляют прошения евреев о разрешении им со проживать в регионе, в том числе и временно . В общей сложности обнаружено и проанализировано более тысячи ходатайств. Наличие в этих документах общих сведений о человеке, его семейном и общественном положении, роде занятий, причинах и времени приезда в край позволяет воссоздать социально-демографическую структуру диаспорных общин.

Подобного рода документы, регламентирующие формирование корейской диаспоры на территории региона находятся в ф. 702 того же архива59.

В материалах ф. 1 РГИА ДВ содержатся также документы о численности и деятельности немцев в Приморской области в годы первой мировой войны60.

В фондах 1, 702, 244 (Владивостокское епархиальное управление Священного Синода и высшего церковного совета православной российской церкви) РГИА ДВ, а также в ф. 25 (Исполнительный комитет Приморского областного Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов), ф. 86 (Владивостокский Окружной исполнительный комитет советов рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов) ГАПК и ф. 1179 (Материалы о деятельности религиозных организаций) ГАХК находятся документы о деятельности религиозных конфессий на Дальнем Востоке России, как в дореволюционный период, так и в первые годы Советской власти61.

Для анализа политической и социально-культурной жизни диаспорных общин ценными оказались материалы ф. Р-2413 (Дальневосточный краевой исполнительный комитет советов депутатов трудящихся) РГИА ДВ и ф. П-2 (Дальневосточный краевой комитет ВКП(б)) ГАХК, свидетельствующие об особенностях национальной политики среди этнических меньшинств региона в период 1920 — 1930-х гг. Большинство этих документов посвящено корейцам, наиболее многочисленной группе среди меньшинств .

В целом архивные источники содержат ценную информацию правового, демографического, социально-экономического характера, рассматривающие условия формирования и жизнедеятельности диаспор в дореволюционный период, а также в первые годы советской власти.

Важным дополнением к этой группе источников являются опубликованные архивные материалы, позволяющие воссоздать политику русской администрации по урегулированию процесса корейской иммиграции, участие корейцев в национально-освободительной борьбе, правовые условия жизни российских немцев, особенности культурной политики советского государства среди национальных меньшинств в 1920 — 1930-е гг.64 Содержательным источником в этой группе является документальная антология, составленная на основе архивных документов и материалах периодической печати65. Представленная в ней информация дает возможность реконструировать национальную политику демократических правительств в годы гражданской войны, показывает опыт реализации проекта национально-культурной автономии в Дальневосточной республике и самоорганизации национальных меньшинств, проживающих в Сибири и на Дальнем Востоке в 1920-е гг.

Третью группу источников составляют материалы текущих архивов немецкой и корейской национально-культурных автономий, еврейских культурно-религиозных организаций, включающие в себя уставы и иные документы, регулирующие их деятельность, планы работы, отчеты, списки членов, а также переписку с различными государственными и региональными структурами.

К четвертой группе источников относятся полевые материалы автора, собранные в 1999 - 2002 гг. на территории Приморского края: интервью с лидерами, активистами и членами еврейских, немецких и корейских диаспорных общин, материалы этносоциологического опроса.

В целом комплекс использованных источников содержит обширный достоверный материал по различным сторонам жизнедеятельности и этнокультурному облику рассматриваемых общин, что позволяет раскрыть основные задачи диссертации.

Практическая значимость работы состоит в том, что содержащийся в ней материал может быть использован исследователями для дальнейшей разработки актуальных вопросов истории и этнографии некоренных народов России, для подготовки обобщающих региональных трудов по данной проблеме. Материалы диссертации могут быть применены в учебных курсах по истории Дальнего Востока, для разработки учебных пособий в гуманитарных ВУЗах. Важное практическое значение они могут иметь для органов государственной власти, работающих с этническими и конфессиональными группами, для самих диаспорных групп, заинтересованных в воссоздании собственной региональной истории.

Апробация работы. Основные положения и выводы диссертации отражены в 17 публикациях.

Результаты исследований докладывались на научных конференциях: «Многонациональное Приморье: история и современность» (Владивосток, 1999); IX сессия археологов и антропологов Дальнего Востока (Владивосток, 1999); «Культура Дальнего Востока России и стран АТР: Восток-Запад», (Владивосток, 1999); международной научной конференции «Запад-Восток: образование и наука на пороге XXI века» (Хабаровск, 2000); Первом Приморском форуме «Межконфессиональное и межнациональное развитие: Опыт. Сотрудничество. Проблемы. Перспективы» (Владивосток, 2000); научной конференции «Итоги и перспективы развития архивного дела в дальневосточном регионе на рубеже тысячелетий» (Владивосток, 2001); VII Дальневосточной конференции молодых историков (Владивосток, 2002); научно-практической конференции «Этнология и образование: проблемы интеграции академической науки и высшей школы» (Владивосток, 2002); межрегиональном научно-практическом семинаре «Свобода совести в современном российском обществе: конституционные принципы, законодательное обеспечение, правовая защита» (Владивосток, 2003); краевой научно-практической конференции «Роль национальных объединений в достижении межнационального мира и согласия в Приморском крае» (Владивосток, 2003) и др.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав и заключения, списка источников и литературы, приложения.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Диаспорные общины Приморского края: формирование, развитие, этнокультурный облик"

Заключение

История формирования и эволюции трех диаспорных общин Приморского края позволяет сделать следующие выводы.

Формирование еврейских, немецких и корейских общин на территории Приморского края явилось следствием колонизационного процесса и частью становления общедемографической структуры населения дальневосточного региона во второй половине XIX в. В их основе лежали добровольные и принудительные миграции. Евреи и часть немцев являлись подданными Российской империи, успешно прошедшими процесс социокультурной адаптации, они прибыли в Приморье из европейской части России в общем потоке переселенцев. В отличие от них корейцам и части немцев, преимущественно представителям немецкого торгового капитала, предстояло пройти процесс адаптации и аккультурации. Для немцев, как представителей европейской культуры он проходил менее болезненно. Немалую роль в этом сыграло наличие уже сложившейся в российском обществе влиятельной немецкой диаспоры. Имея высокую мотивацию к продуктивному взаимодействию с принимающим обществом, немцы — иностранцы стремились изучить язык принимающего большинства, его культуру, менталитет, активно участвовали в общественной жизни приморского общества, что позволяло им переходить в российское подданство, сохраняя германское. Перед корейцами проблемы социокультурной адаптации стояли более остро, поскольку они являлись носителями не только иных ценностей и традиций, но и другого антропологического типа. Трудности адаптации в известной степени сглаживало благожелательное отношение местной администрации к мигрантам, в лице которых, особенно на первых порах, власти видели крайне необходимую рабочую силу, а также отсутствие в крае бытовой этнорасовой дискриминации и конкурентной борьбы за ресурсы.

Для всех трех диаспорных общин с момента их формирования было характерно стремление сохранить свое этнокультурное своеобразие. Основной формой сохранения этнической целостности и культуры стал общинный образ жизни. Мощным консолидирующим фактором в еврейской и немецкой общинах была конфессиональная принадлежность — иудаизм и лютеранство. Между конфессиональной и диаспорной общиной практически не было разницы. Для корейцев важным стимулом сплочения была общность исторической судьбы, наличие компактных поселений в сельских районах края и корейских кварталов в городах Дальнего Востока.

Каждая из диаспорных общин сформировала в крае свою социально-экономическую нишу. Выбор таких ниш был исторически обусловлен. Евреи -и - немцы -в- большинстве—своем—выступали- в-роли—посреднического меньшинства, заняв лидирующие позиции в торговле и ремеслах. Социально-экономическая ниша корейской общины была обусловлена их традиционным хозяйственно-культурным типом и наличием свободных сельскохозяйственных земель. Сходство физико-географических условий исторической родины и Приморского края позволили корейским переселенцам применять на новом месте проверенные многовековым опытом способы обработки земли и ухода за посевами, что в свою очередь помогло им в короткий срок сформировать высокопродуктивное сельскохозяйственное производство, и тем самым органично интегрироваться в приморское общество, оказать существенное влияние на социально-экономическое и культурное своеобразие региона.

К концу XIX в. все три диаспорных общины представляли собой зрелые социальные организмы, каждый член которых, независимо от места и вида деятельности, имел в них свою жизненную нишу, обладал определенными правами и обязанностями. Особенно характерно это было для корейских переселенцев, для которых община была основной средой существования. Вместе с тем именно в этот период начинают ощущаться и первые признаки размывания диаспорного образа жизни. В общинах появляется прослойка лиц второго поколения, социокультурная дистанция которых с основной массой населения заметно сократилась. Как следствие, связи с общиной у ее членов начинают слабеть, а процесс интеграции в принимающее общество усиливается.

Трансформация государственного устройства в результате революций 1917 г. привела к разрушению социально-экономических устоев российского общества. Начинается новый этап и в жизнедеятельности диаспор. Часть представителей диаспорных общин иммигрировала из страны, часть включилась в политическую борьбу. Отмена дискриминационного в отношении евреев законодательства Российской империи способствовала этнополитической активизации жизни еврейской общины, появлению этнических лидеров, формирующих новые задачи и идеологию. Весьма популярными оказываются лозунги возрождения еврейского языка и культуры. Наиболее высокий уровень этнополитической активности был характерен для корейцев. Участвуя в борьбе за установление Советской власти в Приморье, они связывали с ней и надежды на освобождение своей исторической родины. Наряду с ростом этнополитической активности наблюдается и смена этноконсолидирующих институтов. Одной из форм единения корейцев стал институт культурно-национальной автономии, провозглашенный правительством Дальневосточной республики и функционировавший в Приморье очень небольшой период времени с 12 декабря 1920 г. по 26 мая 1921 г. Являясь представительным и исполнительным органом, имеющим публично-правовой статус, культурно-национальная автономия взяла на себя основные функции сохранения и развития культуры. Нестабильность политической ситуации в Приморье, короткий период политической свободы не позволил данному социальному институту стать формой этнической институционализации у представителей диаспор, тем более что в советский период сама идея национально-культурной автономии провозглашалась оппортунистической.

Не менее органично отреагировали диаспорные общины и на изменения во внутренней политике государства в первые годы Советской власти. Формирование этнически окрашенных национальнотерриториальных образований разного уровня, создание условий этнокультурной самореализации этносов через развитие образования на родном языке, печати, сохранение традиционного уклада и образа жизни, конфессий позволили еврейским, немецким и корейским общинам вновь приспособиться к новым жизненным обстоятельствам. Однако уже в конце 1920-х - 1930-е гг. происходят новые изменения в национальной политике Советского государства. Сокращаются этнические образовательные программы, ликвидируются конфессиональные общины, являвшиеся для евреев и немцев основным социальным институтом, обслуживающим специфические потребности этнических общин и обеспечивающие ее максимальную устойчивость к внешним воздействиям и влияниям. Ликвидация корейской диаспорной общины в Приморье произошла в результате депортации в 1937 г.

Начиная со второй половины 1930-х гг. в СССР вообще не существовало диаспор, поскольку ни одна из них не имела своих социальных и экономических институтов. Безинституциональный образ жизни народов, распространение марксистко-ленинской, классовой идеологии во всех сферах жизни советского общества, нивелировка социально-культурных условий привели к размыванию диаспорного менталитета, распространению ассимилятивных процессов. Растворению диаспорных общин в принимающем обществе также способствовали этнические депортации, политика скрытого антисемитизма и национализма.

Имея опыт социальной адаптации евреи, немцы и корейцы все чаще стремились к дисперсному проживанию в городах Приморья, поскольку это расширяло социальные возможности и контакты, формировало личность более информированную и социально мобильную к восприятию внешней среды. В результате полностью перестраивалось диаспорное сознание и, как следствие, утрачивалась потребность к внутренней сплоченности общин, они все более приобретали символическое существование, приобретая статус этнокультурной группы. В тоже время скрытая дискриминационная политика советского государства, особенно по отношению к евреям, служила питательной почвой для усиления иммиграционных настроений.

Изменение политической и экономической ситуации в России в конце 1980 - 1990-х гг. вновь вызвала этнополитический и этнокультурный ренессанс. Создание правовой базы, способствующей институционализации диаспорного образа жизни, привело к возникновению различных этнокультурных общественных организаций, национально-культурных автономий, главной целью которых стало сохранение, развитие и воспроизводство этнической культуры. Появились этническая элита и интеллектуальные лидеры, формирующие воспроизводство диаспорной идентичности. Возросла роль исторической родины в идеологическом комплексе диаспор, помощь с ее стороны создала материальную и культурную базу для возрождения диаспорных общин. В результате внутренних и внешнеполитических изменений в принимающем обществе, произошла стабилизация социальных институтов, выражающих интересы диаспорных общин на различных административных уровнях, что позволило еврейским, немецким и корейским диаспорным общинам проявить себя как часть этнически плюральной структуры принимающего общества, выступая в тоже время в качестве этнокультурного новообразования.

Таким образом, еврейские, немецкие и корейские диаспорные общины Приморского края за 150 лет истории своей жизнедеятельности на территории региона прошли стадии формирования, зрелости, упадка (растворения в принимающем обществе) и ренессанса, оставаясь при этом формой самоорганизации народов на основе осознанной этнической идентификации.

Список научной литературыСагитова, Ирина Олеговна, диссертация по теме "Этнография, этнология и антропология"

1. Неопубликованные источники I.I. Архивные материалы

2. Государственный архив Приморского края (ГАПК)

3. Ф.25 Исполнительный комитет Приморского областного совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов. Оп. 4. Д. 4

4. Ф. 86 — Владивостокский Окружной Исполнительный комитет советов рабочих, крестьянских, казачьих и красноармейских депутатов г. Владивосток, 1926 -1934 гг. Оп. 5. Д. 8, 16.

5. Государственный архив Хабаровского края (ГАХК)

6. Ф. П-2 Дальневосточный краевой комитет ВКП (б), г. Хабаровск, Дальневосточный край, 1925 - 1938 гг. On. 1. Д. 444, 469.

7. Ф. 137 Исполнительный комитет Хабаровского краевого Совета народныхдепутатов.1. Оп. 4. Д. 27.

8. Ф. 304 — Хабаровская переселенческая партия Дальневосточного районногоуправления.1. On. 1. Д. 12.

9. Ф. 1179 Материалы о деятельности религиозных организаций. On. 1. Д. 1.

10. Ф. 1228 Представительство Дальневосточного исполнительного комитета Советов рабочих, крестьянских, казачьих и красноармейских депутатов, 1925 — 1927, 1928- 1938 гг. On. 1. Д. 159

11. Российский государственный исторический архив Дальнего Востока

12. Ф. 1 Приморское областное правление Военного губернатора Приморской области, 1862-1917 гг. On. 1.Т. 1. Д. 648.

13. Оп. 2. Д. 129,336, 1603,2411,2248, 2691.1. Оп. 4. Д. 334, 988.1. Оп. 5. Д. 1581, 1645.1. Оп. 8. Д. 895.1. Оп. И. Д. 577.

14. Ф. 244 Владивостокское епархиальное управление Дальневосточного областного церковного управления в г. Чите Священного Синода и высшего церковного совета православной российской церкви г. Владивосток, апрель 1928- 1926 гг. On. 1. Д. 1137.

15. Ф. 702 Канцелярия Приамурского генерал-губернатора, 1861 - 1920 гг.

16. On. 1. Д. 21, 49, 110, 129, 166, 317, 367, 584, 597, 640, 730, 734, 793, 796, 840,956, 1215, 1216,2364, 2367.1. Оп. 2. Д. 354.1. Оп. З.Д. 432,515.1. Оп. 4. Д. 794. '

17. Ф. 704 Канцелярия военного губернатора Амурской области, 1858 — 1918 гг. On. 1. Д. 730.

18. Ф. Р-2413 — Дальневосточный краевой исполнительный комитет Советов депутатов трудящихся, 1923 1938 гг.

19. Оп. 4. Д. 146, 423, 512, 643, 1503, 1676, 1684, 1685, 1743, 1778, 1782.

20. Текущий архив отдела по связям с общественностью муниципального образования г. Находка.

21. Текущий архив немецкой национально-культурной автономии Приморского края.

22. Текущий архив национально-культурной автономии корейцев г. Владивостока.7. Полевые материалы автора.1.. Опубликованные источники

23. Белая книга: О депортации корейского населения России в 30-40-х годах / Авт.-сост. Ли У Хе, Ким Ен Ун. М.: МККА, 1997. - 302 с.

24. Всесоюзная перепись населения 1926 года. Том 7. Дальневосточный край. Якутская АССР. Народность. Родной язык. Возраст. Грамотность. М.: Изд-во ЦСУ Союза ССР, 1928. - 200 с.

25. Дальневосточная политика Советской России (1920-1922 гг.). Сб. док. Сиб. бюро ЦК РКП(б) и Сиб. рев. ком. / Сост. М.П. Малышева, B.C. Познанский; Отв. ред. B.C. Познанский Новосибирск: Сиб. хронограф, 1996.-370 с.

26. Декларация о государственном суверенитете РСФСР. Принята 12 июня 1990 г. // Ведомости Съезда народных депутатов РСФСР и Верховного Совета РСФСР. 1990. - № 2. - Ст. 22.

27. Закон об общественных объединениях. Принят Государственной Думой 14 апреля 1995 г. // Собрание законодательства РФ. 1995. - № 21. — Ст. 1930.

28. Закон РФ о Национально-культурной автономии. Принят Государственной Думой 22 мая 1996 г. Одобрен Советом Федерации 5 июня 1996 г. // Собрание законодательства РФ. 1996. - № 25. - Ст. 2965.

29. История российских немцев в документах (1763-1992 гг.) / Сост. В.А. Ауман, В.Г. Чеботарева М.: МИГУП, 1993. - 447 с.

30. Итоги Всесоюзной переписи населения 1959 г. РСФСР: Стат. сб. — М.: Госстатиздат, 1963. 456 с.

31. Итоги Всесоюзной переписи населения 1970 г. Т. 4. Национальный состав населения СССР, союзных и автономных республик, краев, областей и национальных округов. — М.: «Статистика», 1973. — 648 с.

32. Ю.Концепция Государственной национальной политики Российской Федерации. Утверждена Указом Президента Российской Федерации 15июня 1996 г. № 909 // Национальная политика России: история и современность. — М.: Русский мир, 1997. — С. 647 — 663.

33. Корейцы на российском Дальнем Востоке (втор. пол. XIX — начало XX вв.). Док. и материалы. Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 2001. — 380 с.

34. Нам, И.В. Культурно-национальная автономия в истории России. Документальная антология. Том 1. Сибирь, 1917-1920 / И.В. Нам; под ред. Э.И. Черняка. Томск: Изд-во ТГУ, 1998.-308 с.

35. Нам, И.В. Культурно-национальная автономия в истории России. Документальная антология. Том 2. Дальний Восток, 1921-1922 / И.В. Нам; Под ред. Э.И. Черняка. Томск: Изд-во ТГУ, 1999. - 297 с.

36. Об образовании. Закон Российской Федерации от 10 июля 1992 г. // Ведомости Съезда народных депутатов РСФСР и Верховного Совета РСФСР. 1992. - № 30. - Ст. 1797.

37. Образование СССР: Сб. документов. 1917-1924 / Под ред. Э.Б. Генкиной М., Л.: Изд-во АН СССР, 1940. - 471 с.

38. Основы законодательства Российской Федерации о культуре. Закон Российской Федерации от 9 октября 1992 г. // Ведомости Съезда народных депутатов РСФСР и Верховного Совета РСФСР. 1992. - №46. -Ст. 2615.

39. Первая всеобщая перепись населения Российской империи, 1897 г. LXXVI, Приморская область. — Б.и., 1900. Тетрадь 2. — Б.с.

40. Первая всеобщая перепись населения Российской империи, 1897 г. LXXVI, Приморская область. — Б.и., 1905. Тетрадь 3 (последняя). — Б.с.1.I. Интернет — источники

41. Аствацатурова М.А. Возможности и пределы толерантности диаспор (теоретический аспект) Электронный ресурс. // ippk.rsu.ru Доступно из URL: http://www.ippk.rsu.ni/sciencelife/csrip/release/6/p 18.ht. [Дата обращения 20 мая 2003 г.].

42. В Приморье создана ассамблея народов Электронный ресурс. // ZRRESS.ru Доступно из URL: http://www.zrpress.ru/2003/048/g009.htm [Дата обращения: 14 июля 2003 г.].

43. Доклад Российской Федерации о выполнении положений Рамочной конвенции о защите национальных меньшинств (2000 г.) Электронный ресурс. // HRI.Ru Доступно из URL: http://www.hri.ru/catalog/viewdocument/?ID=40 [Дата обращения: 20 мая 2003 г.].

44. Устав Общероссийской общественной организации «Ассамблея народов России» Электронный ресурс. // Рамазан Абдулатипов. Официальный сайт. — Доступно из URL: http//www.abdulatipov.ru/Assindex.htm [Дата обращения: 14 июля 2003 г.].

45. Авксентьев, В.А. Этнические проблемы современной России: социально-философский аспект анализа / В.А. Авксентьев, В.А. Шаповалов. -Ставрополь: СГУ, 1997. 75 с.

46. Алепко, А.В. Зарубежный капитал и предпринимательство на Дальнем Востоке России (конец XVIII в. 1917 г.) / А.В. Алепко. - Хабаровск: Б.и., 2001.-366 с.

47. Аносов, С.Д. Корейцы в Уссурийском крае / С.Д. Аносов. Хабаровск — Владивосток: Книжное дело, 1928. - 86 с.

48. Бабичев, И. Участие китайских и корейских трудящихся в гражданской войне на Дальнем Востоке / И. Бабичев. — Ташкент: Гос. изд-во Узбекской ССР, 1959. 83 с.

49. Белковский, Г.А. Русское законодательство о евреях в Сибири / Г.А. Белковский. СПб.: «Центр.» типолитогр. М.Я. Минкова, 1905. — 160 с.

50. Белоусов, А.А. На алтарь Отечества. Из истории меценатства и благотворительности в России / А.А. Белоусов. — Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 1999. 208 с.

51. Боевое содружество трудящихся зарубежных стран с народами Советской России (1917-1922) / Ред. Г.В. Шумейко. М.: Сов. Россия, 1957.-574 с.

52. Бромлей, Ю.В. Очерки теории этноса / Ю.В. Бромлей. — М.: Наука, 1983. -412 с.

53. Бугай, Н.Ф. Корейцы в СССР: из истории вопроса о национальной государственности / Н.Ф. Бугай // Восток. — 1993. № 2. — С. 151 — 156.

54. Бугай, Н.Ф. «Корейский вопрос» на Дальнем Востоке и депортация 1937 года / Н.Ф. Бугай // Проблемы Дальнего Востока. 1992. - № 4. — С. 152 -162.

55. Ващук, А.С. Миграция как фактор развития корейской диаспоры в Приморье (90-е гг. XX в.) / А.С. Ващук // Диаспоры: независимый научный журнал. М., 2001. - № 2 - 3. - С. 170 - 180.

56. Ващук, А.С. Национальные отношения и проблемы этнических миграций в Приморье (90-е гг. XX в.) / А.С. Ващук // Вестник ДВО РАН. -Владивосток, 2000.- № 2. С. 20 - 30.

57. Ващук, А.С. Этномиграционные процессы в Приморье в XX веке. / Ващук А.С., Чернолуцкая Е.Н., Королева В.А., Дудченко Г.Б., Герасимова JLA. Владивосток: ДВО РАН, 2002. - 228 с.

58. Вдовин, А.И. Национальная политика 30-х годов: об исторических корнях кризиса межнациональных отношений в СССР / А.И. Вдовин // Вест. Моск. ун-та. Сер. 8, История 1992. - № 4. - С. 17 - 38.

59. Венюков, М.И. Состав населения Амурского края / М.И. Венюков // Изв. РГО. СПб.: Б.и., 1871. - Отд. 2. - С. 387-396.

60. Воронцов, А.И. Движущие силы колониальной политики германской империи в конце XIX в. / А.И. Воронцов // Азиатско-Тихоокеанский регион в глобальной политике, экономике и культуре XXI века. -Хабаровск, Б.и., 2002. Вып. 1. - С. 49 - 53.

61. Врадий, В.П. Опьяняющие напитки китайцев, корейцев, японцев и инородцев Уссурийского края / В.П. Врадий. СПб.: Типография Тренке и Фюсно, 1904. - 16 с.

62. Врадий, В.П. Пищевые продукты китайцев, корейцев, японцев и других инородцев Дальнего Востока (заметки из путешествия по Азии) / В.П. Врадий.- СПб.: Типография Тренке и Фюсно, 1904. 16 с.

63. Гайнер, М. Численная и мультистатусная демографическая модель диаспоры / М. Гайнер, JI. Ашкенази // Диаспоры:-независимый научный журнал. 1999. - № 2 - 3. - С. 34 - 40.

64. Георгиевский, А.П. Русские на Дальнем Востоке. Фольклорно-диалектологический очерк / А.П. Георгиевский. — Владивосток: Труды Гос. Дальневост. ун-та, 1929. Вып. 4. - 115 с.

65. Гессен, И.В. Сборник законов о евреях с разъяснениями по определениям Правительствующего Сената и циркулярам / И.В. Гессен, В.З. Фридштейн. СПб.: Юридич. кн. маг. Н.К. Мартынова, 1904. — 422 с.

66. Гессен, Ю.И. Закон и жизнь: Как создавались ограничительные законы о жительстве евреев / Ю.И. Гессен. СПб.: Право, 1911. — 187 с.

67. Гессен, Ю.И. История евреев в России / Ю.И. Гессен. СПб.: Право, 1914.-346 с.

68. Гимпельсон, Я.И. . Законы о евреях: Систематический обзор действующих законоположений о евреях. В 2-х частях. / Я.И. Гимпельсон; Под ред. и с предисл. JI.M. Брамсона. Пг.: Товарищество «Юриспруденция», 1914-1915. - 4.1. - 440 с. -Ч. 2. - 920 с.

69. Головачев, П. Россия на Дальнем Востоке / П. Головачев. — СПб., 1904. -216 с.

70. Государственная служба Российской Федерации и межнациональные отношения. -М.: Луч, 1995. — 268 с.

71. Градировский, С. Россия и постсоветские государства: искушение диаспориальной политикой / С. Градировский // Диаспоры: независимый научный журнал. М., 1999. - № 2 - 3. - С. 40 - 59.

72. Григорцевич, С.С. Экспансия иностранного капитала на русском Дальнем Востоке во второй половине XIX века / С.С. Григорцевич // Учен. зап. Томского гос. пед. ин-та. Томск, 1955. - Т. 13. — С. 71 — 96.

73. Грум-Гржимайло, Г.Е. Описание Амурской области / Г.Е. Грум-Гржимайло. СПб.: Б.и., 1894. - 639 с.

74. Деег, JI. Кунст и Альберс. Владивосток. История немецкого торгового дома на российском Дальнем Востоке (1864-1924) / JI. Деег; Перевод с нем. Е. Крепак. Владивосток: ПКДО общества любителей книги РФ, Изд-во Примполиграфкомбинат, 2002. — 336 с.

75. Диаспоры в историческом времени и пространстве. Национальная ситуация в Восточной Сибири: Тез. докл. междунар. науч.-практ. конф. -Иркутск: Иркутский гос. ун-т, 1994. — 201 с.

76. Дубнов, С.М. Краткая история евреев / С.М. Дубнов. — М.: ТОО «Сварог», 1996 446 с.

77. Дякин, B.C. Германские капиталы в России: Электроиндустрия и электрический транспорт / B.C. Дякин. JL: Наука. Ленингр. отд-ние, 1971.-288 с.

78. Дятлов, В. Диаспора: попытка определиться в понятиях / В. Дятлов // Диаспоры: независимый научный журнал. — М., 1999. № 1. - С. 8-24.

79. Евреи и русская революция: Материалы и исследования / Ред. сост. О.В. Будницкий. - М.- Иерусалим: «Мосты культуры», 1999. — 479 с.

80. Жирмунский, В.М. Итоги и задачи диалектологического и этнографического изучения немецких поселений СССР / В.М. Жирмунский // СЭ. 1933. - № 2. - С. 84 - 112.

81. Зорин, В.Ю. Состояние и задачи этнокультурной политики в Российской Федерации / В.Ю. Зорин // 5 конгресс этнографов и антропологов России. Тез. докл. М.: Б. и., 2003. - С. 9 - 16.

82. Из истории и мифологии революции. Почему евреи? «Круглый стол» / Материал подготовил С.С. Секиринский // Отечественная история. 2000. - № 2. - С. 89-121.

83. Иконникова, Т.Я. Военнопленные первой мировой войны на российском Дальнем Востоке (1914 — 1918) / Т.Я. Иконникова // Россия и АТР. — Владивосток, 1999. № 1. - С. 90 - 94.

84. Иконникова, Т.Я. Дальневосточный тыл России в годы первой мировой войны / Т.Я. Иконникова. Хабаровск: Хабровский гос. пед. ун-т, 1999. -365 с.

85. Ионова, Ю.В. Религиозные воззрения корейцев (По материалам МАЭ) / Ю.В. Ионова // Культура народов зарубежной Азии и Океании: Сборник музея антропологии и этнографии. — Ленинград: Наука. Ленинградское отделение, 1969. Вып. 25. - С. 158 - 188.

86. История Дальнего Востока СССР в эпоху феодализма и капитализма (XVII в. февраль 1917 г.) / А.Р. Артемьев и др.; Отв. ред. А.И. Крушанов. - М.: Наука, 1991. - 470 с.

87. История евреев в России. Проблемы источниковедения и историографии: Сб. науч. трудов / Отв. ред. Д.А. Эльяшевич. СПб., 1993. - 180 с.

88. История еврейских общин Сибири и Дальнего Востока: Сб. материалов 1 регион, науч. практ. конф. / Под ред. Э.И. Черняка и Я.М. Кофмана. -Томск: Изд-во ТГУ, 2000. - 136 с.

89. История еврейских общин Сибири и Дальнего Востока: Сб. материалов 2 регион, науч. практ. конф. / Под ред. Я.М. Кофмана. — Красноярск: Изд-во «Кларетианум», 2001. - 184 с.

90. Кабузан, В.М. Дальневосточный край в XVII начале XX вв., 1640-1917: историко-демографический очерк / В.М. Кабузан; Отв. ред. А.Л. Нарочницкий. - М.: Наука, 1985. - 260 с.

91. Кабузан, В.М. Немецкое население России в XVIII начале XX века: численность и размещение / В.М. Кабузан // Вопросы истории. - 1989. - № 12.-С. 18-29.

92. Кабузан, В.М. Эмиграция и реэмиграция в России в XVIII — XX века / В.М. Кабузан. М.: Наука, 1998. - 270 с.

93. Кальмина, Л.В., Курас Л.В. Еврейская община в Западном Забайкалье (60-е гг. XIX в. февраль 1917 г.) / Л.В. Кальмина, Л.В. Курас. - изд. 2-е, доп. и исправл. - Улан-Удэ: Изд-во Бурятского научного центра СО РАН, 1999.- 170 с.

94. Капран, И.К. Религиозные общины японцев, корейцев и китайцев во Владивостоке в 20 30-х гг. XX в. / И.К. Капран // 5 Дальневосточная конференция молодых историков. — Владивосток: ДВО РАН, 1998. — С. 69-72.

95. Карданов, Х.М. Советы и национальный вопрос в 1920-е гг. / Х.М. Карданов // 4 конгресс этнографов и антропологов России. Тез. докл. — М: Б.и., 2001.-С. 230.

96. Карлов, В.В. Введение в этнографию народов СССР (стадиальные закономерности и локально-исторические особенности этнокультурных процессов в XIX — XX вв.): Учеб. пособие / В.В. Карлов. — М.: Изд-во МГУ, 1990.-155 с.

97. Ким Сын Хва. Очерки по истории советских корейцев / Ким Сын Хва. -Алма-Ата: Наука, 1965. 251 с.

98. Ким, М.Т. Корейские интернационалисты в борьбе за власть Советов на Дальнем Востоке (1918-1922 гг.) / М.Т. Ким. -М.: Наука, 1979. 144 с.

99. Ким, Н. Под пятой японского милитаризма в Корее / Н. Ким. — Владивосток: Б. и., 1926. 152 с.

100. Киммангем, И. Советское строительство среди корейского населения / И. Киммангем // Советское Приморье. — Владивосток, 1926. № 1 — 2. — С. 199-206.

101. Книга о русском еврействе: от 1860-х годов до революции 1917 г. -Иерусалим: «Гешарим», М.: РПО «Мосты культуры»; Мн.: ООО «МЕТ», 2002.-600 с.

102. Книга о русском еврействе: 1917 1967 гг. / Под. Ред. Я.Г. Фрумкина, Г.Я. Аронсона, А.А. Гольденвейзера. - Иерусалим: «Гешарим», М.: РПО «Мосты культуры»; Мн.: ООО «МЕТ», 2002.-480 с.

103. Козлов, В.И. Национальности СССР: этнодемографический обзор / В.И. Козлов. — 2-е изд., перераб. и доп. — М.: Финансы и статистика, 1982. — 303 с.

104. Козлов, В.И. Российские евреи: конфессиональная ситуация в конце XX в. / В.И. Козлов // ЭО. 2000. - № 5. - С. 143 - 155.

105. Конструирование этничности: этнические общины Санкт Петербурга / Под ред. В. Воронкова и И. Освальд. - СПб.: Изд-во «Дмитрий Буланин», 1998.-303 с.

106. Кочеткова, И.С. Политические партии на Дальнем Востоке России (начало XX в. 1916 г.): Автореф. дис. . канд. ист. наук / И.С. Кочеткова. - Владивосток, 1996. — 19 с.

107. Кочешков, Н.В. Нравы, обычаи, традиции народов Восточной Азии: Учеб. пособие / Н.В. Кочешков. Владивосток: Владивостокский гос. унт экономики и сервиса, 1997. - 48 с.

108. Крадин, Н.П. Архитекторы Хабаровска / Н.П. Крадин. Хабаровск: Изд-во Магеллан, 1998. - 149 с.

109. Крушанов, А.И. Борьба за власть Советов на Дальнем Востоке и в Забайкалье. Очерки по истории партийного и государственного строительства: (март 1917 — март 1918 гг.) / А.И. Крушанов; Ред. В.М. Вишневский. Владивосток: Б.и., 1961. - 145 с.

110. Крушанов, А.И. Гражданская война в Сибири и на Дальнем Востоке (1918 — 1920): Кн. 2 / А.И. Крушанов. Владивосток: Дальневост. ун-т, 1984.-224 с.

111. Крюков, Н.А. Опыт описания землепользования у крестьян переселенцев Амурской и Приморской областей / Н.А. Крюков // Зап. Приамур. Отд-ния РГО. М.: Б.и., 1896. - Т. 2. - Вып. 2. - 214 с.

112. Крюков, Н.А. Промышленность и торговля Приамурского края / Н.А. Крюков. — Нижний Новгород: Б.и., 1896. Б.с.

113. Кузин, А.Т. Дальневосточные корейцы: жизнь и трагедия судьбы: Документально-исторический очерк / А.Т. Кузин. Южно-Сахалинск: Дальневост. кн. изд-во Сахалинское отд-е, лит.-изд. объединение «Лик», 1993.-368 с.

114. Кузин, А.Т. Переход корейцев в дальневосточные пределы российского государства (Поиски исследователя) / А.Т. Кузин.- Южно-Сахалинск: Б.и., 2001.-Б.с.

115. Курило, О.В. Интеграция российских немцев в Германии (этноконфессиональный аспект) / О.В. Курило // ЭО. 1999. - № 2. - С. 113-127.

116. Курило, О.В. Прошлое и настоящее евангелическо-лютеранской общины немецкой традиции в Москве / О.В. Курило // ЭО. 1995. - № 6. - С. 119131.

117. Курило, О.В. Церковные праздники лютеранского населения России (XIX XX вв.) / О.В. Курило // ЭО. - 1997. - № 2. - С. 99 - 111.

118. Лаллука, С. Диаспора. Теоретический и прикладной аспекты (опыт анализа групп российских финно-угров) / С. Лаллука // СоцИс.- 2000. № 7.-С. 91 -98.

119. Левин, З.И. Менталитет диаспоры (системный и социокультурный анализ) / З.И. Левин. М.: Ин-т востоковедения РАН, Изд-во «Крафт+», 2001.- 176 с.

120. Лежнин, П.Д. Богатства Приамурья и Забайкалья / П.Д. Лежнин. — Чита: Б.и., 1922.-354 с.

121. Ли, Г. Н. Гобонди: Записки наблюдателя о любви корейцев к земле / Г.Н. Ли. Бишкек: Б. и., 2000. — Б.с.

122. Люкс, Л. Еврейский вопрос в политике Сталина / Л. Люкс // Вопросы истории. 1999. - № 7. - С. 41 - 59.

123. Макаренко, В.Г. Корейский интернациональный пединститут во Владивостоке (30-е годы) / В.Г. Макаренко // Краеведческий вестник. -Владивосток, 1994. Вып. 3. - С. 215 - 218.

124. Малиновский, Л. Община немецких колонистов в России и ее региональные особенности в XIX начале XX вв. / Л. Малиновский // История СССР. - 1990. - № 2. - С. 175 - 182.

125. Марченко, Г.И. Этнос как объект и субъект политики: социальные основы национальной политики / Г.И. Марченко // Вест. Моск. ун-та Сер. 12, Политические науки. 1997. - № 5. — С. 21 - 37.

126. Материалы по обследованию крестьянских хозяйств в Приморской области. Старожилы стодесятинники / Сост. А. Меныциков; Под ред. А.А. Татищева. Саратов: Б.и., 1912. - Т. 3. — Б.с.

127. Мизь, Н.Г. Русский немец Адольф Васильевич Даттан / Н.Г. Мизь, А.Ю. Сидоров, Г.П. Турмов. — Владивосток: Изд-во ДВГТУ, 2002. 168 с.

128. Милитарев, А. О содержании термина «диаспора» (к разработке дефениции) / А. Милитарев // Диаспоры: независимый научный журнал. -М., 1999.-№1.-С. 24-34.

129. Многонациональное Приморье: история и современность: Материалы науч.-практ. конф. Владивосток: Изд-во Дальневост. гос. морской академии, 1999. - 100 с.

130. Молчанова, Е.Г. Германский торговый капитал на российском Дальнем Востоке во второй половине XIX начале XX вв. / Е.Г. Молчанова // Вопросы истории Дальнего Востока. Межвуз. сб. - Хабаровск: Изд-во ХГПУ, 2000.-С. 31 -46.

131. Молчанова, Е.Г. Немецкие предприниматели на российском Дальнем Востоке во второй половине XIX начале XX вв.: Автореф. дис. . канд. ист. наук / Е.Г. Молчанова. - Владивосток, 2001. - 28 с.

132. Мучник, Ю. Религиозная жизнь сибирских евреев в XIX столетии (по материалам Томской губернии) / Ю. Мучник // Диаспоры: независимый научный журнал. М., 1999. - № 1. - С. 58 — 76.

133. Мыльников, А.С. Народы Центральной Европы: формирование национального самосознания XVIII — XIX вв. / А.С. Мыльников. СПб: Петрополис, 1997. - 176 с.

134. Нам, И. Страницы истории общественного самоуправления у корейцев русского Дальнего Востока (1863 1922 гг.) / И. Нам // Диаспоры: независимый научный журнал. - М., 2001. - № 2 - 3. - С. 148 - 169.

135. Нам, С.Г. Корейский национальный район: пути поиска исследователя / С.Г. Нам. М.: Наука, 1991. - 24 с.

136. Нарочницкий, A.Jl. Колониальная политика капиталистических держав на Дальнем Востоке 1860-1895 гг. / А.Л. Нарочницкий. М.: Изд-во АН СССР, 1956.-899 с.

137. Национальная политика в Российской Федерации. Материалы междунар. науч. — практ. конф. / Отв. ред. В.А. Тишков. М.: Наука, 1993.- 184 с.

138. Национальная политика России: история и современность. М.: Информационно-издательское агенство «Русский мир», 1997. — 680 с.

139. Немцы Сибири: история и культура: Материалы Всероссийской науч. — практ. конф. / Отв. ред. Т.Б. Смирнова, Н.А. Томилов. — Омск: Б.и., 1993. -Б.с.

140. Немцы Сибири: история и культура: Материалы Четвертой междунар. науч. — практ. конф. / Отв. ред. Т.Б. Смирнова, Н.А. Томилов. — Новосибирск: Изд-во Ин-та археологии и этнографии СО РАН, 2003. — 200 с.

141. Немцы Сибири: история и современность. Материалы Междунар. науч. практ. конф. / Отв. за выпуск Н.А. Томилов и др. — Омск: Омский филиал ОИИФФ СО РАН, 1997 - 68 с.

142. Об особенностях империализма в России: Сб. ст. / Отв. ред. А.П. Сидоров. М.: Изд-во АН СССР, 1963. - 368 с.

143. Островский, Ю. Сибирские евреи: (Очерк правового, экономического и культурного положения) / Ю.Островский. СПб.: Тип. И. Лурье и К°, 1911.-62 с.

144. Остроух, И. Немцы в России: Исторический очерк / И. Остроух, Е. Шервуд // ЭО. 1993. - № 3. - С. 40 - 47.

145. Пак, Б.Д. Корейцы в Российской империи / Б.Д. Пак. 2-е, испр., изд-е. — Иркутск: Иркутский пед. ин-т, 1994. - 237 с.

146. Пак, Б.Д. Корейцы в Советской России (1917 конец 1930-х годов) / Б.Д. Пак. - М.: ИГПИ, 1995. - 258 с.

147. Петров, А.И. Адаптационные проблемы корейской диаспоры Дальнего Востока России начала XX века / А.И. Петров // Адаптация этнических мигрантов в Приморье в XX в.: Сб. науч. ст. Владивосток: ДВО РАН, 2000.-С. 36-55.

148. Петров, А.И. Корейская диаспора на Дальнем Востоке России. 60-90 годы XIX века. / А.И. Петров. Владивосток: ДВО РАН, 2000. - 304 с.

149. Петров, А.И. Корейская диаспора в России. 1897-1917 гг. / А.И. Петров. Владивосток: ДВО РАН, 2001.- 400 с.

150. Петров, А.И. Корейская иммиграция на Дальний Восток России в 1860 — 1917 гг. / А.И. Петров // Вестник ДВО РАН. Владивосток, 1998. - № 5. -С.З- 17.

151. Пилкингтон, С.М. Иудаизм / С.М. Пилкингтон; Пер. с анг. Е.Г. Богдановой. М.: ФАИР - ПРЕСС, Информпресс+, 1999. - 400 с.

152. Платонов, Ю.П. Этнический фактор. Геополитика и психология / Ю.П. Платонов. СПб.: «Речь», 2002. - 520 с.

153. Позняк, Т.З. Иммигранты на российском Дальнем Востоке во второй половине XIX начале XX вв.: выбор модели адаптации / Т.З. Позняк // Археология и культурная антропология Дальнего Востока. — Владивосток: ДВО РАН, 2002. - С. 291 - 312.

154. Позняк, Т.З. Иностранные подданные в городах Дальнего Востока России (вторая половина XIX — начало XX вв.): Дис. . канд. ист. наук / Т.З.'Позняк. -Владивосток, 2001. -459 с.

155. Пржевальский, Н.М. Путешествие в Уссурийском крае, 1867-1869 гг. / Н.М Пржевальский. М.: Географгиз, 1947. - 310 с.

156. Прикоснувшись к истории: Еврейская диаспора Дальнего Востока России XIX XXI век. - Владивосток: Б. и., 2000. - Б. с.

157. Рабинович, В.Ю. Евреи дореволюционного Иркутска как предпринимательское меньшинство: Автореф. дис. . канд. ист. наук / В.Ю. Рабинович. Иркутск, 1998. - 24 с.

158. Рабинович, В.Ю. Евреи дореволюционного Иркутска: наброски к портрету / В.Ю. Рабинович // Диаспоры: независимый научный журнал. -М., 1999.-№ 1.-С. 87-103.

159. Рагоза, А. Краткий исторический очерк переселения корейцев в наши пределы / А. Рагоза // Военный сборник. СПб., 1903. - № 6. - С. 206 -222.

160. Романова, В.В. Власть и евреи на Дальнем Востоке России: история взаимоотношений (вторая половина XIX в. 20-е гг. XX в.) / В.В. Романова. - Красноярск: Изд-во «Кларетианум», 2001. — 292 с.

161. Романова, В.В. Государственная политика в отношении еврейского населения Дальнего Востока России в 60-е гг. XIX в. — 20-е гг. XX в.: Автореф. дис. доктора ист. наук / В.В. Романова. — М., 2001. — 45 с.

162. Романова, В.В. Евреи на Дальнем Востоке России (II половина XIX I четверть XX вв.) / В.В. Романова. - Хабаровск: Изд-во ХГПУ, 2000. - 256 с.

163. Рыбаковский, JI.JI. Население Дальнего Востока за 150 лет / JI.JI. Рыбаковский; Ред. И.В. Бестужев-Лада. М.: Наука, 1990. - 167 с.

164. Рывкина Р.В. Евреи в современной России / Р.В. Рывкина // Общественные науки и современность. 1996. - № 5. - С. 47 — 58.

165. Семенов, В.М. Национальные и этнические культуры в .конфликтных процессах в России / В.М. Семенов, Е.В. Матюнина // Социально-гуманитарные знания. 2001. - № 2. - С. 287 - 300.

166. Сердюк, М.Б. Изучение православной миссии среди корейцев: современный этап исследований / М.Б. Сердюк // История российскокорейских отношений на Дальнем Востоке. — Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 2001. С. 90 - 104.

167. Сим Хон Енг. К изучению причин депортации советских корейцев / Сим Хон Енг // ЭО. 1999. - № 2. - С. 93 - 102.

168. Смирнов, Е.Т. Приамурский край в Амуро Приморской выставке 1899 г. в г. Хабаровске / Е.Т. Смирнов. - Хабаровск: Типография канцелярии Приамурского генерал - губернатора, 1899. — 450 с.

169. Смирнова, Т.Б. Немцы Сибири: этнические процессы / Т.Б. Смирнова. -Омск: ИЦ «РУСИНКО», 2002. 210 с.

170. Смольникова, Н.В. Немцы Нижнего Поволжья: современная этнополитическая ситуация / Н.В. Смольникова. Волгоград: РПК «Политехник»; Волг ГТУ, 1998. - 157 с.

171. Смольникова, Н.В. Этнические стереотип и межэтнические отношения (на примере немецкой диаспоры Нижнего Поволжья) / Н.В. Смольникова. // Вест. Моск. ун-та Сер. 8, История. 1997. - № 5. - С. 24 - 31.

172. Современные этнические процессы в СССР / Отв. ред. Ю.В. Бромлей. -2-е изд. М.: Наука, 1977 - 562 с.

173. Сонин, В.В. Становление Дальневосточной республики (1920 — 1922 гг.) / В.В. Сонин. Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 1990. — 347 с.

174. Сутурин, А.С. Дело краевого масштаба/ А.С. Сутурин. — Хабаровск: Кн. изд-во, 1991.-304 с.

175. Телушкин, Й. Еврейский мир: важнейшие знания о еврейском народе, его истории и религии / И. Телушкин. Москва - Иерусалим: Лехаим — Гешарим, 1998.-575 с.

176. Тишков, В.А. Исторический феномен диаспоры / В.А. Тишков // Исторические записки. М., 2000. - № 3 (121). - С. 207-237.

177. Толстякова, И.К. Религиозные общины японцев, корейцев, китайцев в Приморье 20-40 гг. XX в. / И.К. Толстякова // Краеведческий вестник. -Владивосток, 1994. Вып. 3. - С. 243 - 246.

178. Торопов, А.А. К вопросу о депортации корейского населения / А.А. Торопов // Политические репрессии на Дальнем Востоке (20-50-е гг.). — Владивосток: Б.и., 1997. С. 245 - 255.

179. Тощенко, Ж.П. Диаспора как объект социологического исследования / Ж.П. Тощенко, Т.И. Чаптыкова // СоцИс. 1996. - № 12. - С. 33 - 42.

180. Троицкая, Н.А. Адольф Васильевич Даттан: биография предпринимателя / Н.А. Троицкая // Краеведческий бюллетень. Южно-Сахалинск, 1994. - № 3. - С. 184 - 188.

181. Троицкая, Н.А. История края в лицах: Лейба Скидельский / Н.А. Троицкая // Краеведческий вестник. Владивосток, 1994. - Вып. 3. — С. 42 -45.

182. Труды Амурской экспедиции. Вып. 11. Китайцы, корейцы и японцы в Приамурье: отчет уполномоченного Мин-ва иностр. Дел В.В. Граве. — Б.м.: Б.и., 1912.-479 с.

183. Труды Амурской экспедиции. Прил. к вып. 11. Песоцкий В.Д. Корейский вопрос в Приамурье: отчет поручика 1-го Сиб. стрелкового Его Величества полка. Хабаровск: Б. и., 1913. - 188 с.

184. Унтербергер, П.Ф. Приморская область 1856-1898 гг.: Очерк / П.Ф. Унтербергер. СПб., 1900. - 324 с.

185. Филимонова, Т.Д. Об этнокультурном развитии немцев СССР / Т.Д. Филимонова//СЭ. 1986.-№ 4.-С. 100-111.

186. Филиппов, В.Р. Национально-культурная автономия в контексте совершенствования законодательства / В.Р. Филлипов, Е.И. Филлипова // ЭО. 2000. - № 3. - С. 46 - 60.

187. Хан, М. Язык и этническое самосознание корейцев / М. Хан // Кунсткамера. Этнографические тетради. Санкт-Петербург, 1996. Вып. 10.-С. 35-60.

188. Целищев, М.И. Экономические очерки Дальнего Востока / М.И. Целищев. Владивосток: Б.и., 1925. — 132 с.

189. Цыпкин, С.А. Участие китайских и корейских трудящихся в борьбе против интервентов на Советском Дальнем Востоке (1918 — 1922 гг.) / С.А. Цыпкин // Вопросы истории. 1957. - № 11. - С. 171 - 185.

190. Чаптыкова, Т.И. Национальная диаспора как объект этносоциологического исследования: Автореф. дис. . канд. социол. наук / Т.И. Чаптыкова. Москва, 1997. - 19 с.

191. Чебоксаров, Н.Н. Народы, расы, культуры / Н.Н. Чебоксаров, И.А. Чебоксарова; Отв. ред. Ю.В. Бромлей — 2-е изд., испр., доп. М.: Наука, 1985.-271 с.

192. Чеботарева, В.Г. Немецкие колонии Российской империи — «государства в государстве» / В.Г. Чеботарева // ЭО. — 1997. № 1. — С. 129- 144.

193. Чон Чин Сок. История корейской философии / Чон Чин Сок; Чон Сон Чхоль, Ким Чхван Вон; Перевод с кор. A.M. Ушкова; Ред. и вступит, ст. Ф.С. Быкова. -М.: Прогресс, 1966.-Т.1 1.-415 с.

194. Этнические и этно-социальные категории: Свод этнографических понятий и терминов / Отв. ред. В.И. Козлов. М.: ИЭА РАН, 1995. - Вып. 6. -216 с.

195. Этнические процессы в современном мире / Ю.В. Бромлей, В.И. Козлов, С.А. Арутюнян; Отв. ред. Ю.В. Бромлей М.: Наука, 1987. - 447 с.

196. Этнополитология: Учеб. пособие хрестоматия / Сост. и авт. вступ. статьи В.А. Тураев. - М.: Ладомир, 2001. - 400 с.

197. Югай, И. Развитие современных этноязыковых процессов в инонациональной среде (на материалах исследования городских корейцев

198. Узбекской ССР): Автореф. дис. . канд. ист. наук. / И. Югай. — М. 1982. — 22 с.

199. V. Справочники и энциклопедии

200. Великая Октябрьская социалистическая революция: Энциклопедия / Под ред. П.А. Голуба и др. 3-е изд., доп. - М.: Сов. энциклопедия, 1987. — 639 с.

201. Народы мира: Историко-этнографический справочник / Гл. ред. Ю.В. Бромлей. -М: Сов. энциклопедия, 1988. 624 с.

202. Народы России: Энциклопедия / Гл. ред. В.А. Тишков — М.: Большая Российская Энциклопедия, 1994. 479 с.

203. Немцы России: Энциклопедия. Т. 1: А-И / В. Карев и др. М.: «ЭДН», 1999.-832 с.

204. Приморский край: Краткий энциклопедический справочник Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 1997. — 596 с.