автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Динамика прозы Н.А. Некрасова: художественный метод и стиль, жанр и межродовые отношения

Полный текст автореферата диссертации по теме "Динамика прозы Н.А. Некрасова: художественный метод и стиль, жанр и межродовые отношения"

На правах рукописи

□ОЗОВТТ84

Шпилевая Галина Александровна

С

ДИНАМИКА ПРОЗЫ Н.А. НЕКРАСОВА: ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МЕТОД И СТИЛЬ, ЖАНР И МЕЖРОДОВЫЕ ОТНОШЕНИЯ

10.01.01 - русская литература

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

Воронеж 2006

003067784

Работа выполнена в Воронежском государственном педагогическом университете

Официальные оппоненты доктор филологических наук, профессор

Вершинина Наталья Леонидовна

доктор филологических наук, профессор Лебедев Юрий Владимирович

доктор филологических наук, профессор Таборисская Евгения Михайловна

Ведущая организация Ярославский государственный педагоги-

ческий университет им. К.Д. Ушинского

Защита состоится2007 г. в Щ часов на заседании диссертационного совета Д 212.038.14 при Воронежском государственном университете (394006, г. Воронеж, пл. Ленина 10, ауд. 14).

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Воронежского государственного университета

Автореферат разослан « К.» 2007 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

О.А. Бердникова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

В отношении прозаического наследия H.A. Некрасова, выдающегося русского лирика, в отечественном литературоведении складывается ситуация, которая уже не позволяет рассматривать рассказы, повести, романы и фельетоны этого писателя только как произведения вторичные и второстепенные, не имевшие никакого влияния на поэзию художника.

Некрасов много и напряженно работал над своей прозой, о его романах и повестях отзывались Ап. Григорьев, С.А. Венгеров, A.M. Скабичевский, А.Н. Пыпин, писали такие видные исследователи XX в., как В.Е. Евгеньев-Максимов, Г.А. Гуковский, К.И. Чуковский. Однако творчество Некрасова до сих пор изучено однобоко, не представлено как целостная художественная система со сложными межродовыми отношениями.

Некрасов пробовал свои силы в различных жанрах и родах литературы, относился к художникам, которые «нетерпеливо переходят» (Б.М. Эйхенбаум) от одних форм к другим. Получить целостное представление о творческих достижениях писателя можно только тогда, когда будет исследовано взаимодействие всех этих форм.

Настоящая работа является опытом филологического анализа некрасовской прозы и ее связей с лирикой писателя. Рассматриваются также драматические интенции в романах Некрасова.

Актуальность обращения к прозе Некрасова как социокультурному явлению обусловлена тем, что эта часть наследия писателя изучена недостаточно. Неравноценная в художественном отношении, некрасовская проза все еще нуждается в аналитическом рассмотрении, т.к. ее частные и общие (эволюционные) аспекты не получили всестороннего освещения.

Работы Б.Л. Бессонова, H.JI. Вершининой, И.И. Глуховской, А.Н. Зиминой, О.В. Карамысловой, А.Н. Лурье, Б.В. Мельгунова, H.H. Мостовской, H.H. Пайкова, Ю.М. Прозорова, безусловно, существенно обогатили некрасоведе-ние, т.к. названные ученые разрабатывали и разрабатывают те глобальные идеи, которые были заложены в трудах В.В. Виноградова, В.М. Жирмунского, Ю.Н. Тынянова, Б.М. Эйхенбаума, изучавших все разделы оценочной «вертикали» литературы. Однако прозаическое наследие выдающегося русского писателя до сих пор не получило в литературоведении объективной оценки.

Современное некрасоведение пришло к такому этапу своего развития, когда стало необходимым рассмотрение прозы писателя как явления и самоценного, и спроецированного на современную ему беллетристику и классику, а также повлиявшего на процесс формирования Некрасова-лирика.

Научная новизна настоящей работы во многом обусловлена самим подходом к материалу, предполагающим комплексный анализ некрасовской прозы в ее собственно поэтологических, типологических, генетических аспектах, предусматривающим изучение межродовых связей в творчестве писателя.

Впервые «малая» ранняя проза Некрасова, изученная в основном в стилистическом ракурсе и в связях с литературой первой половины XIX века, была

рассмотрена в ином ключе. Предметом исследования на этот раз стала эволюция жанровых структур в творчестве молодого писателя.

Никогда ранее не были столь полно рассмотрены крупные эпические произведения Некрасова в их соотношении с поэтикой классицизма, сентиментализма, романтизма, «натуральной школы», реализма, преломившейся в сознании героев и автора. Изучение жанрово-стилевых отношений через призму литературных традиций позволило автору диссертации сделать выводы как о достижениях Некрасова-романиста, так и о причинах незавершенности его самых значительных произведений.

Изучение романов-фельетонов писателя (созданных в соавторстве с А.Я. Панаевой) автором диссертации было осуществлено как в сопоставлении с произведениями «второго ряда», так и в соотнесении с классической литературой. Такой подход позволил выявить новые грани беллетристического типа творчества: особую функцию тропов, графических средств (курсив, кавычки), приемы имитации жанровых структур.

В работе была рассмотрена некрасовская эстетическая антропология, что дало возможность полнее изучить природу философского тяготения и некоторые законы психологии творчества писателя.

Анализ межродовых отношений позволил наметить перспективные направления в изучении взаимодействия прозы, драмы и поэзии этого универсального художника.

Объектом исследования в диссертации является прозаическое наследие Некрасова. Оно анализируется в соотношении с современным писателю литературным контекстом, как беллетристическим, так и классическим.

В качестве предмета исследования избраны межродовые отношения в наследии Некрасова, жанровый и стилистический аспекты прозы писателя, направлявшего свой поиск в сферы классицистского, романтического и реалистического художественных методов.

Методология исследования. Данная работа основывается на комплексном подходе, соединяющем структурно-типологический и историко-генети-ческий методы в их диахронически-синхроническом единстве.

Структурно-типологический метод позволяет выявить типологию жанровых форм и стилистическую специфику прозы Некрасова.

Историко-генетический метод используется при рассмотрении связей некрасовской прозы с исходными для нее позициями: литературой «второго ряда» и классикой.

Методологической базой диссертации также стали труды таких выдающихся ученых, как А.Н. Веселовский, В.В. Виноградов, Г.А. Гуковский, Ю.Н. Тынянов, которые изучали действие «тайных пружин» (А.Н. Веселовский) эволюции искусства, призывали к поиску истинных истоков новых форм в «готовых литературных запасах»1.

Изучение жанровых и стилистических аспектов прозы Некрасова, законов субъектной организации произведений базируется на методах, предложенных

1 Эйхенбаум Б.М О литературе. М., 1987. С. 190.

такими крупнейшими исследователями, как М.М. Бахтин, Б.О. Корман, Ю.В. Манн.

Труды таких некрасоведов, как Б.Я. Бухштаб, H.JI. Вершинина, A.M. Гар-кави, М.М. Гин, И.А. Едошина, Г.В. Краснов, Ю.В. Лебедев, Б.В. Мельгунов, H.H. Мостовская, H.H. Пайков, H.H. Скатов, H.JI. Степанов, Т.С. Царькова, помогли автору данной диссертации выбрать необходимый ракурс исследования некрасовского наследия.

Основная цель исследования определена заданной точкой зрения: автор диссертации стремился выявить законы родовой, жанровой, стилистической динамики некрасовской прозы. Исходя из указанной цели, мы обозначили задачи работы:

• показать, как стилистическая «мозаичность» некрасовских произведений отразила эволюцию художника, освобождающегося от диктата «старой риторики» и создающего новую литературу;

• рассмотреть формирование в творчестве Некрасова новых жанровых структур, вступающих в сложные отношения с каноническими моделями;

• исследовать законы творческого авторского поведения, обусловившие появление определенных сюжетных моделей в некрасовских произведениях;

• определить общие принципы субъектной организации прозаических произведений Некрасова;

• выявить системообразующие факторы некрасовского романного сознания;

• проследить истоки и развитие художественных образов, которые являются «сквозными» в творчестве Некрасова, изучить характер межродовых связей в наследии писателя.

Основные положения диссертации:

1. Ранняя «малая» проза Некрасова неоднородна по своему жанровому составу и стилистической окраске. Изучение структурных параметров некрасовских рассказов, очерков, «дневниковых записок», повестей, рассмотрение ориентированности «малых» эпических произведений на классицизм, сентиментализм, романтизм, реализм, а также на «натуральную школу» помогают понять, как молодой писатель включался в литературный процесс.

2. Для создания крупного эпического произведения «Жизнь и похождения Тихона Тростникова» Некрасов использовал черты «физиологического» очерка и авантюрного романа. Разнородность элементов структуры произведения препятствовала соединению компонентов на стилевом уровне, однако создавалась романная динамичная целостность, раскрывающая сложные отношения человека и мира.

3. «Коммерческие» романы Некрасова «Три страны света» и «Мертвое озеро» (написанные в соавторстве с А.Я. Панаевой) располагаются на шкале художественных ценностей ниже беллетристики, но выше «массовой» литературы. Выделение «массовой» беллетристики как особого типа словесного искусства существенно расширяет представление о литературе «второго» и «третьего» рядов.

4. «Массовая» беллетристика, будучи явлением подвижным, пластичным, неоднородным, в случае с романами «Три страны света» и «Мертвое озеро»

продемонстрировала свою эклектичность, тяготеющую к жанровой, стилистической и тематической универсальности. Те же романы подтвердили умение соавторов популяризировать социальные, идеологические, философские достижения своего времени.

5. Вовлечение в структуру «Тонкого человека, его приключений и наблюдений» элементов идиллии, утопии, драмы позволило Некрасову-прозаику приступить к созданию новой формы - социально-идеологическому роману. «Тонкий человек, его приключения и наблюдения» обогатил характерологию русской литературы XIX века еще одним типом - «тонким человеком» (соотносящимся с «лишним», «слабым», «странным» человеком и «неплательщиком»),

6. В творчестве Некрасова очень сильны не только межжанровые, но и межродовые связи, благодаря чему осуществилось взаимодействие лирической и эпической систем этого художника. Писатель жил в эпоху, когда «поэзию надо было сделать более "содержательной", программной, стих как таковой — менее заметным»2, и эти задачи решались с помощью прозы.

Основные положения работы получили апробацию на научных конференциях, состоявшихся на кафедре истории русской литературы, теории и методики преподавания литературы ВГПУ (г. Воронеж, 1999-2006 гг.), на Некрасовских конференциях в ИРЛИ РАН Пушкинский Дом (2004-2006 гг.), на ежегодных «Петербургских чтениях» в Северо-Западном институте печати (Санкт-Петербург, 2004—2006 гг.), на регулярно проводимых международных «Некрасовских чтениях» в музее-усадьбе «Карабиха» (2004-2006 гг.), на международной конференции «Русская литература ХХ-ХХ1 веков» в МГУ (г. Москва, 2004 г.), на международных «Щелыковских чтениях» в музее-усадьбе А.Н. Островского «Щелыково» (2004 г.), на «Майминских чтениях» в ПГПУ (г. Псков, 2006 г.), на научных конференциях в вузах г. Костромы (2003 г.), г. Владимира (2004 г.), г. Орла (2004 г.), а также на «Эйхенбаумовских чтениях» в ВГПУ (г. Воронеж, 2002-2006 гг.).

Основные положения диссертации отражены в монографии автора, в учебных пособиях, в ряде научных работ (общее количество - 28 статей), которые вошли в такие сборники, как «Вестник ВГУ» (2004 и 2006 гг.), «Вестник Российского университета дружбы народов» (2003-2004 гг.), «Материалы международной научной конференции 10-11 ноября 2004 г.» (МГУ), «Печать и слово Санкт-Петербурга» (2005-2006 гг.), «Проблемы поэтики русской литературы» (г. Москва, 2003 г.), а также в сборники научных работ, которые выпустили издательства костромского, владимирского, бийского, ярославского, орловского, псковского государственных вузов.

Теоретическая значимость работы состоит в том, что диссертация позволяет уточнить представление специалистов о процессе формирования реализма в русской литературе 1840-х — 1850-х годов. Материалы диссертации выявляют специфику взаимодействия «высокой» прозы и беллетристики, эпического и лирического художественных сознаний.

2 Эйхенбаум Б М Указ соч С 144-145

Практическая значимость диссертации состоит в том, что на основе методологических разработок исследования могут быть скорректированы общие курсы по истории русской литературы XIX века и теории литературы.

Отдельные положения работы применимы на практических занятиях и при подготовке спецкурсов по творчеству Некрасова.

Материалы диссертации могут быть полезны при написании студенческих рефератов, курсовых и дипломных сочинений, а также при комментировании изданий прозы Некрасова.

Диссертация состоит из введения, пяти глав, заключения и списка использованной литературы (370 наименований).

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении представлены материалы, показывающие степень изученности прозаического наследия Некрасова, поставлены цель и задачи исследования, определена методология работы, обоснованы актуальность темы и новизна научных подходов к ней, изложены основные положения, выносимые на защиту.

В первой главе «Аспекты поэтики ранней прозы H.A. Некрасова» произведения писателя рассматриваются через такие категории литературоведения, как жанр, род, стиль, художественный метод.

Ранняя проза Некрасова - явление, безусловно, вторичное по отношению к высокохудожественной литературе, но оно предоставляет уникальный материал для исследования.

Рассказы, повести, очерки молодого Некрасова эклектичны, им свойственно соединение элементов поэтики классицистского, романтического художественных методов, при этом в произведениях ощущается стремление к описанию «голой внешности» (В.В. Виноградов), свойственное «натуральной школе». Создавалась особая «гибридная» форма, к которой имел отношение не один Некрасов. В.Г. Белинский в статье «Русская литература в 1841 году» писал об этом явлении как о типичном, отмечая, что «на арене литературы» слышен «довольно нескладный и дикий концерт»3.

Писатели не только одновременно создавали романтико-сентимен-талистские и «натуралистические» произведения, они соединяли в одном тексте элементы, казалось бы, несовместимые. Творчество молодого Некрасова демонстрирует стилистическую разнородность, отражающую сложный характер литературного процесса.

Некрасов начинал свой творческий путь в то время, когда в литературе утверждался реализм, однако борьба нового метода за первенство не отменяла «сущностные, типологически значимые ценности»4 сентиментализма и романтизма. Мозаичная пестрота ранних некрасовских произведений указывает на намеренное сближение нескольких эстетико-идеологических систем, на по-

3 Белинский В Г Собр соч в 9 т. М, 1976-1982 Т. 4 С 337

4 Вершинина Н Л Особенности развития реализма в литературе конца 30-х - начала 40-х годов XIX в и Пушкин//Проблемы современного пушкиноведения Псков, 1991 С. 121

пытки рассмотреть одни и те же сюжетные модели посредством разных художественных методов.

Молодой писатель вел интенсивные жанровые поиски, о чем свидетельствуют подзаголовки к произведениям: «повесть», «рассказ», «записки», «повесть из провинциального быта», «эпизод» и пр. Некрасов, как видно, ориентировался и на «голую» действительность, убеждая читателя в правдивости изображаемого, и на опыт современных писателей, которые называли свои произведения «быль», «истинный анекдот», «истинное происшествие», что было шагом к реализму. Этот художественный метод наполнял понятия «правдивый», «реальный», «настоящий» новым, «эстетически усложненным и расширенным смыслом»5.

Существует мнение, что к началу 1840-х годов рассказ, повесть, роман, очерк еще не обрели в литературном сознании «самодостаточной жанровой содержательности и понимались в основном опосредованно»6, либо через пражанры (анекдот, идиллия), либо в соотнесении с житейским опытом («Это целый роман!»).

Это утверждение Н.Л. Вершининой верно в том смысле, что в первые десятилетия XIX века еще не были выявлены многие конкретные признаки того или иного жанра. Однако законы, по которым творит художник, не выдуманы теоретиками, а имманентно присущи той или иной форме. Жанровые разновидности ранних некрасовских опытов отличаются определенностью, они обладают чертами повести, рассказа, очерка.

Первым напечатанным прозаическим произведением Некрасова была повесть «Макар Осипович Случайный», вышедшая в 1840-м году в «Пантеоне русского и всех европейских театров» (№ 5). Писатель не открыл свою настоящую фамилию и подписался «Н. Перепельский».

В повести обильно цитируются произведения, относящиеся к различным художественным методам, соседствуют романтико-сентименталистские, «натуралистические» и реалистические фрагменты, для нее характерна ярко выраженная разностильность.

Подчеркнуто близкое соседство совершенно различных по стилю отрезков текста указывает на то, что Некрасов осознанно соединяет элементы тех или иных художественных методов, чтобы пародийно переосмыслить старые модели. Автор хочет показать, что одно и то же явление может быть изображено при помощи различных художественных приемов, рассмотрено с нескольких точек зрения. Это продемонстрировано в «бальной» части повести, сочетающей элементы «старой риторики» и приметы новой литературы.

Цитирование других писателей помогает молодому прозаику подчеркнуть родство своих произведений с различными художественными системами. В романтически окрашенном отрывке повести упоминаются «безупречный» романтик Байрон и А. Марлинский, «Последняя смерть» (1827) Е. Баратын-

5 Вершинина Н.Л. Анекдот и идиллия в структуре беллетристической прозы Некрасова 1840-х годов // Некрасовский сборник. СПб ,2001. Вып. XIII. С. 107

6 Там же. С. 104.

ского и «Счастливец» (1810) К. Батюшкова. В повести несколько раз косвенно цитируется «Горе от ума», и намеки на связь некрасовского произведения с комедией A.C. Грибоедова включены в реалистические фрагменты «Макара Осиповича Случайного».

Некрасов назвал свое произведение повестью. «Макар Осипович Случайный» соответствует всем признакам указанного жанра, который создает ожидание «нескольких ситуаций». Автор «не спешит, повествует основательно, делает подробные характеристики»7. В данной повести, как и ряде других, писатель уточняет жанр своего произведения не только в подзаголовках, но и в процессе повествования.

В том же 1840-м году Некрасов публикует рассказ «Без вести пропавший пиита», который привлекал внимание исследователей как произведение, реалистически отразившее приметы жизни начинающего литератора: маленькая комната, «бедный желудок», убогая мебель, недостаток чернил и пр.

Рассказ основывается на значимом эпизоде, раскрывающем важные аспекты личной или общественной жизни. Ядром некрасовского рассказа стала встреча двух писателей. Один их них - Наум Авраамович - тяготеет к «реальному» отражению действительности, другой — «пиита» Грибовников — не порвал еще со «старой риторикой», и творчество этого эпигона Некрасов рассматривает и оценивает через пародирование романтических образов. С романтическими причудливо соединяются комически окрашенные элементы поэтики классицизма (объектом внимания становятся произведения Сумарокова и Тредиаковского).

Перу молодого Некрасова принадлежат две повести, которые принято называть «ультраромантическими» и, конечно же, подражательными. Это «Певица» (1840) и «В Сардинии» (1842). В них нет соединения элементов разных художественных методов, их стиль однороден, что заставляет исследовать уже не проблему эклектики, а особую форму литературного заимствования.

«Певица» родственна «итальянским» повестям A.B. Тимофеева и Н.В. Кукольника, в ней используются ставшие шаблонными, «похолодевшие» (А.Н. Веселовский) романтические образы: герои не знают компромисса, бросаются из крайности в крайность, их характеры и чувства необузданны и буйны, как экзотическая южная природа.

При всей утрированности стиля «Певицу» все же нельзя назвать произведением пародийным: в нереальных, сказочных, театрально-искусственных ситуациях просматриваются искренние переживания и душевное напряжение героев. Отсутствие «невязки обоих планов, смещения их»8 позволяет увидеть в «Певице» стилизацию («следование за стилем», по словам Ю.Н. Тынянова), а не пародию.

В повести «В Сардинии» автор сделал тот самый один шаг (Ю.Н. Тынянов), который отделяет стилизацию от пародии. Последняя направлена на популярную в то время «испанскую» повесть (или драму). Пародирование «ис-

7 Лужановский А В Рассказ в русской литературе 1820-1850-х гг. Иваново, 1996 С 33

8 Тынянов Ю Н Поэтика. История литературы. Кино М, 1977. С. 201

панских» мотивов, комическое снижение трагических ситуаций можно рассматривать и как «знак исчерпанности жанра» (Ю.В. Манн), и как знак завершения определенного этапа ученичества самого автора.

Одним из популярных жанров XVIII - начала XIX веков в России была авантюрная повесть. Некрасов попытался освоить эту литературную форму, и в 1841 году был напечатан «Несчастливец в любви, или Чудные любовные похождения русского Грациозо». Сам автор назвал это произведение повестью, что соответствует современным нормам жанрологии. В повести задача рассказчика и персонажей - подтвердить заглавие «Несчастливец в любви...», на этом основываются действия и характер героя. Цепь однообразных, вытянутых в линию происшествий могла бы наращиваться бесконечно, но ни одно из событий не завершится благополучно.

Как в любой повести, в данном произведении образы времени и пространства не отличаются объемностью, все персонажи принимают участие в приключениях главного героя, что вовсе не обязательно было бы в романе с его разветвленной сюжетно-композиционной системой, которая позволяет второстепенным лицам развивать собственные линии.

«Несчастливец в любви, или Чудные любовные похождения русского Грациозо», как и все «малые» прозаические произведения Некрасова, отличается стройностью формы: сюжетно-композиционные линии тщательно продуманы, симметрично расположенные детали напоминают читателю о прошедших событиях, что уравновешивает и стабилизирует повествование.

Некрасов тщательно работает над стилем повести, достигая пародийного эффекта не только в крупных эпизодах, где безошибочно угадывается «второй план», но и в деталях. Комические ситуации, в которые попадает Грациозо, доводят известные «авантюрные» модели до полной деструкции. Речь героя переполнена метафорами, их компоненты движутся от романтической приподнятости к прозаической приземленное™, которая разрушает подчеркнуто громоздкую, нарочито тщательно выстроенную конструкцию тропов.

Многие ранние прозаические произведения Некрасова несут в себе признаки драмы: они начинаются с конфликта, завязка которого - «источник»9 для дальнейшего развития событий. Финалы также часто строятся по законам драмы: «напряженность резко возрастает и быстро получает разрешение»10.

К произведениям, имеющим в своей структуре элементы драмы, относится и повесть «Двадцать пять рублей» (1841). Она состоит из однотипных эпизодов («сцен»), каждый из которых мог бы стать самостоятельным очерком нравов.

В указанной повести проявляются художественные признаки «натуральной школы» в соединении с элементами поэтики романтизма. Рядоположен-ность «натуралистического» и «романтического» выдает авторскую усмешку по отношению и к одному и другому эстетическому ряду, создает комический аналог романтического двоемирия. Эта художественная ситуация чрезвычай-

9 Едошина И.А. Взаимодействие прозы и драмы в раннем творчестве Н.А. Некрасова // Творчество НА Некрасова в литературном процессе Х1Х-ХХ вв Кострома, 1991. С 15.

10 Там же С 16

но показательна для стиля молодого Некрасова. Особенность этого стиля состоит в том, что «романтико-ироническое двоемирие само становится объектом иронии»11.

Ни один исследователь, анализировавший повесть «Двадцать пять рублей», не оставил без внимания гофмановскую реминисценцию — любовь главного героя к кукле, принятой за прелестную девушку. В «Песочном человеке» Э.Т.А. Гофмана увлечение Натанаэля куклой - доминирующий мотив, подчеркивающий исчезновение из жизни «живых человеческих чувств и естественных реакций»12.

Образ куклы-автомата был очень популярен, и до Некрасова к нему обращались такие известные писатели, как А. Погорельский («Пагубные последствия необузданного воображения»,1828) и В.Ф. Одоевский («Сказка о том, как опасно девушкам ходить толпою по Невскому проспекту», 1833). Ситуация, много раз использованная в романтических произведениях, в повести Некрасова лишается фантастической окраски, писатель «умышленно создает парадоксальные столкновения двух стилевых рядов, низводя романтическую иронию до бытового гротеска»1 . Некрасовская красавица оказалась «бездушной фигурой», стоящей на окне парикмахерской. Над ней не трудились чародеи, она никогда не была живой девушкой, близорукий герой влюбился в «бездушную вывеску парикмахера, хладный кусок картонной бумаги, болвана, на котором мосье Гелио расправляет свои произведения» (т. VII, с. 114)14.

Если создавая повесть «Двадцать пять рублей», Некрасов учился у Гофмана, то рассказ «Ростовщик» (1841) написан под влиянием диккенсовского романа «Жизнь и приключения Николаса Никльби» (русский перевод появился в 1840 году). Ч. Диккенс был популярен в России не менее, чем Э.Т.А. Гофман, и Некрасов неоднократно упоминает имя английского писателя в критических статьях и использует его сюжетные модели.

В рассказе «Ростовщик» центральную коллизию обусловило бессердечное отношение ростовщика к своей жене и единственному сыну, до определенного момента неведомому. Позднее раскаяние приводит ростовщика Корчинского к сумасшествию, его сын умирает, что напоминает диккенсовскую трагическую развязку.

Стиль рассказа «Ростовщик» (как и всей ранней «малой» прозы писателя) неоднороден. Некоторые фрагменты имеют ярко выраженную романтическую окраску, тяготеют к поэтике «неистовых» (В. Гюго, Ж. Жанена), а многие детали выполнены в духе поэтики «натуральной школы». Некрасов и его современники создавали произведения в эпоху напряженных поисков новых литературных путей и вследствие этого зачастую в пределах одного текста выполняли «противоположные художественные задания»15.

11 Вершинина НЛ НА Некрасов и немецкая литература // Карабиха. Ярославль, 1997 Вып.З С. 107.

12 Ботникова А Б ЭТА Гофман и русская литература Воронеж, 1977 С 62

13 Вершинина Н Л Некрасов и немецкая литература . С 107

14 Здесь и далее цит по Полн собр соч и писем Н А Некрасова : в 15 т. Л, 1981-2000

15 Виноградов В В Поэтика русской литературы М, 1976 С 76

Молодой Некрасов часто экспериментировал в поисках своего стиля и нового жанра. Например, в опубликованной в 1841 году «Карете» соединяются приметы рассказа и дневника. В результате событийная сторона оказалась ослабленной, и на первый план вышла эмоциональная исповедь героя. Подзаголовок «Предсмертные записки дурака» также сближает «Карету» с дневником и роднит ее с знаменитыми «Записками сумасшедшего» (1835) Н.В. Гоголя.

1841 год оказался для Некрасова-прозаика очень плодотворным: писатель создал ряд произведений в разных жанрах. Повесть «Жизнь Александры Ивановны» выдержана в основном в эстетике «натуральной школы», в ней изображен человек, вписанный в жесткие социальные рамки, и ничто не может предотвратить его трагедию - смерть от голода, тоски и непосильного труда.

Жанр повести не предусматривает отвлечений от четко определенной линии: сюжет движется от благополучия героини (в начале) к нищете и гибели (в развязке). Поэтика «натуральной школы» предполагает изображение беспомощности человека и жестокости мира. Александра Ивановна переходит из уютной кареты в коляску, затем в дребезжащие дрожки, а потом в похоронные дроги - «общий экипаж человечества» (т. VII, с. 194). В повести ощутимо влияние сентименталистской и романтической эстетики, что снова свидетельствует об эклектичности некрасовской прозы.

Взаимодействие «натуралистически» заостренных подробностей быта и портрета, сентиментальной «говорливости сердца» (В.В. Виноградов), романтической силы характеров готовило литературу к реализму. Повесть Некрасова «Опытная женщина» (1841) написана уже в реалистическом ключе, о романтизме напоминают лишь штампы любовных объяснений и аллюзии на роман В. Гюго «Собор Парижской Богоматери» (1831). Читатель не имел возможности усомниться, что описываются настоящие помещики, реальные «старые девушки», скучающие вдовы, невымышленные холостяки, которые «хворают страстью» свататься и пьянствовать. На этом естественном фоне особенно заметны психологические сбои в обрисовке характеров главных героев, в мотивации поступков, от которых зависит развитие сюжета повести.

Одно из самых значительных произведений молодого Некрасова - неопубликованная при жизни автора «Повесть о бедном Климе» (создана, видимо, не позднее 1843 года). Как подлинный романтический герой, Клим не склонен к компромиссу, последовательность убеждений ведет его к гибельному финалу. Мир, окружающий героя, изображен в другой тональности и изначально противопоставлен «идеальному» персонажу.

Выбрав жанр повести, Некрасов в очередной раз сополагает романтические и реалистические художественные формы. «Целеустремленность» динамичного сюжета романтической повести заставляла героя во всех обстоятельствах оставаться бедняком, гонимым судьбой, тогда как фон «Повести о бедном Климе», созданный в ключе нравоописательной литературы, наполнял произведение узнаваемой конкретикой современного быта.

Некрасов, творивший на стыке двух мощных художественных методов, активно искал пути преображения реальных событий в условные художествен-

ные образы, пытался выработать манеру, адекватную складывающейся литературной ситуации.

В 1844-ом - 1846-ом годах и в начале 1850-х годов Некрасов написал большое количество прозаических произведений, которые печатаются под заглавием «Фельетоны». В первой главе диссертации наряду с ранними рассказами и повестями писателя рассмотрены разнообразные жанровые варианты фельетона: хроники, «письма», «статьи», сатирические миниатюры, «рецензии», заметки, стилизации под дневниковые записи.

Фельетоны Некрасова созданы по законам поэтики «натуральной школы» с ее устремленностью к факту, к описанию нравов, интересом к привычкам людей, быту. Жанр фельетона близок к очерку с его композиционной свободой, обусловленной ассоциативным характером авторской мысли, не связанной жесткой логикой сюжета. В некрасовские фельетоны событийные модели нередко переходили из более ранних рассказов и повестей, а из фельетонов - в более поздние романы, что свидетельствует о сложных межжанровых связях в творчестве писателя.

Во второй главе диссертации «Литературные традиции и жанровые поиски в романе "Жизнь и похождения Тихона Тростникова" (1843-1848)» рассматривается неизданное при жизни автора, но чрезвычайно важное для Некрасова произведение.

Начинающий писатель, вступая в «большую» литературу, ощущал потребность освоить опыт, накопленный предшественниками, художниками прошлых лет. Обратившись к жанру авантюрного романа, Некрасов направляет свой поиск в сферы разных художественных методов, в результате чего появляется многослойная, многокомпонентная структура, не лишенная внутренних противоречий.

Роман «Жизнь и похождения Тихона Тростникова» эклектичен, однако он имеет единое начало, обусловленное постоянным авторским вниманием к современности, ее социальным и нравственным проблемам. Художественный поиск формирует новое некрасовское мировоззрение, связанное с эстетикой реализма.

«Жизнь и похождения Тихона Тростникова» авантюрным романом ученые называют неохотно, так как герой почти не путешествует, не попадает в опасные для жизни ситуации, из-за чего фабульная динамика ослабляется. Однако, на наш взгляд, Некрасов здесь активно использовал элементы поэтики указанного жанра.

В литературоведении отмечалось, что «авантюрная» основа была для Некрасова некой первичной формой, отталкиваясь от которой начинающий писатель хотел создать «реалистический роман автобиографического характера, в центре которого на место условного персонажа поставить молодого разночинца»16. Главной же причиной обращения многих русских писателей (Некрасов в их числе) к роману приключений, как правило, считают свойственное

16 Вердеревская Н А. Русский роман 40-60-х годов XIX в. Казань, 1980 С. 40

этому жанру описание нравов, что всегда очень привлекательно в «новых условиях - быта, среды»17.

«Российский Жилблаз, или Похождения князя Гаврилы Симоновича Чистякова» (1814) В.Т. Нарежного, «Иван Выжигин» (1829), «Петр Иванович Выжигин» (1831) Ф.В. Булгарина, «Русский Жилблаз, похождения Александра Сибирякова или Школа жизни» (1832) Г. Симоновского, «Саломея» (1846) А.Ф. Вельтмана - далеко не полный список авантюрных романов, написанных русскими беллетристами. Прикасались к этому жанру и отечественные классики. Н.В. Гоголь, как известно, использовал фабульный принцип авантюрного романа, главным героем которого стал плут (делец) Чичиков. A.C. Пушкин собирался написать роман «Русский Пелам», намереваясь полемизировать с авторами многочисленных «Русских Жильблазов», романов о простолюдинах.

Ориентируясь на структуру лесажевской «Истории Жиль Блаза из Сан-тильяны» (1715—1735), художники получили возможность описывать современные нравы, последовательно соединяя происшествия в длинную цепочку. Если этот прием в какой-то момент не удовлетворял автора, то всегда можно было ввести «вставную новеллу», фабульно не связанную с основной канвой повествования. Сочетание главных событийных «звеньев» и вставных эпизодов позволяло создавать романную объемность не за счет построения сложной многоуровневой системы с взаимопроникающими элементами (к этому русский роман придет во второй половине XIX века), а путем простого соединения занимательных историй. Следуя указанному приему, Некрасов ввел в свой роман немало «вставных новелл»: «Необыкновенный завтрак», рассказы о Параше, об Агаше, «Ежовой голове».

Ранняя пикареска, как известно, имеет литературный ориентир, хотя и пародийно переосмысленный. Отправной точкой служит рыцарский роман, в котором благородного героя воспитывают и готовят к подвигам достойные наставники. У начинающего плута тоже есть учителя - отпетые мошенники, которые обирают, бьют, заставляют воровать и побираться своего ученика.

Наставниками Тихона Тростникова становятся горькие пьяницы. За стакан вина они готовы унижаться и даже совершать преступления. Один из них, Кирьяныч, научил Тихона воровать собак, чтобы продавать любимцев их же хозяевам. Формируется чисто авантюрный текст, где герои ведут себя как настоящие пикаро, совершают неблаговидные поступки с азартом и восторгом.

Второй учитель Тихона - Григорий Огулов («Зеленый господин»), который когда-то служил в одном из петербургских училищ. Этот талантливый и образованный человек преподавал Тихону латынь и русскую литературу, вполне компенсируя своими знаниями отсутствие учебников.

С образом Григория Огулова в роман Некрасова широко входит тема искусства, заявляет о себе и автобиографический элемент, т.к. писатель в 1840-е годы завоевывал свое место в литературной жизни (с поистине жильблазов-скими упорством и энергией).

17 Вердеревская H.A. Указ соч С. 35.

Одной из сфер, которая питала романную объемность некрасовского произведения и давала автору возможность вместе с отечественной словесностью пройти определенный путь развития, стала русская классицистская литература. Начинающий писатель Тихон Тростников (а вместе с ним и сам автор) с огромным интересом постигает природу жанров, характер адресации, концепцию личности, сложившиеся в литературе недавнего прошлого.

Любознательный Тростников навел справки о «Зеленом господине» и выяснил, что разговоры о знакомстве с Измайловым и Державиным не выдумка. Когда-то Огулов действительно общался с знаменитыми русскими литераторами, сам писал хвалебные стихи на «всерадостные» дни именин или бракосочетания важных персон. В награду «пиит» получал деньги, золотые табакерки, обеды и пощечины. Объективно изображая этого героя, показывая, какое впечатление Огулов производит на окружающих, автор выражает свое отношение к классицизму в целом.

В тех же целях используется «прямое» слово рассказчика, самого Тихона, публицистически декларирующего свое отношение к «старой» литературе. С молодым максимализмом герой рассуждает о человеческой ценности применительно к эпохе классицизма. У самого Некрасова, видимо, вызывало протест то, что «в классицистской лирике возможность для человека стать личностью, осознать свои отношения к себе и другим вообще чрезвычайно ограничена»18, поэтому так настойчиво писатель показывает, что размытое «я» одического адресанта лишает Огулова способности самостоятельно мыслить и уважать себя.

Классицистское мироощущение активно осуждается автором романа, т.к. писатель ищет иные отношения между художником (Человеком) и миром. Однако при всем субъективно-критическом взгляде молодого Некрасова на старую эстетическую систему в «классицистском» тексте романа (может быть, против воли автора) отдается должное литературе XVIII века, т.к. Григорий Андреевич Огулов стал учителем Тростникова и подготовил писателя нового времени.

Изучая взаимодействие элементов различных художественных методов в творчестве одного и того же автора, В.В. Виноградов признавал закономерность этого явления и отмечал, что «наследие писателя почти никогда не представляет прямого ряда объектов, движущихся в одном направлении. <...> У большинства писателей - несколько разных ликов художественной индиви-дуации»19. Постоянно меняется «лик» и у автора рассматриваемого нами романа, т.к. Некрасов-прозаик участвовал в общем для многих художников этого периода процессе поиска новых форм.

Одним из основных стилистических пластов произведения стал «натуралистический», поскольку Тростников - начинающий писатель «натуральной школы».

18КорманБО Лирика и реализм Иркутск, 1986 С 16

19 Виноградов В В. Указ соч С 76

«Натуралистический» текст в «Жизни и похождениях Тихона Тростнико-ва» обширен, он составляет значительную часть объема романа, и не случайно то, что изданные при жизни автора фрагменты - по сути «физиологические» очерки: «Необыкновенный завтрак» и «Петербургские углы». Описывая книжные лавки, квартиры журналистов, создавая многочисленные образы бородатых мещан, слесарей, рассыльных, торговцев, автор «физиологий» не «творит» (A.B. Лужановский) судьбы своих персонажей, а берет их из жизни. Эта черта поэтики отличает «физиологический» очерк от рассказа, динамика и рельефность которого достигаются творческой энергией писателя, художественным решением конфликта, созданным волей и фантазией творца.

Во второй части романа «правдивость», «жизненность» изображаемого постоянно подчеркиваются. Здесь показаны реальные Ф.В. Булгарин, B.C. Ме-жевич, H.A. Полевой, почти дословно цитируются критические статьи Н.И. Греча, С.П. Шевырева. Современники безошибочно могли бы определить, против каких журналов («Библиотека для чтения», «Северная пчела», «Сын отечества» и пр.) направлены высказывания Тростникова. Повествование строится так, что читатель может ощутить себя зрителем спектаклей Алексан-дринского театра, потому что с документальной точностью изображены режиссер, актеры, сценическая и закулисная жизнь.

Перед читателями разворачивается хорошо знакомая метафора «мир - театр», но для Некрасова не менее важна метафора «мир - книга», поэтому молодой автор создает и ее. Познание жизни сопряжено со становящимся писательским мастерством, именно по этой причине повествование разделяется на две сферы: в одной из них действительность уже выражена через художественные образы, в другой она все еще пребывает в области эмпирики.

Тихон пишет и публикует фельетоны, отдает в театр свои водевили, внимательно следит за работой других литераторов, критиков, но при этом он погружен в быт, развлечения, живет полнокровной жизнью, которая им как будто пока не описана, а только рассказана. Среди рассказанных текстов — «физиология» петербургских танцклассов, история Агаши, Параши и пр.

Как и всякое незаконченное произведение, некрасовский роман пребывает в отрывках, поэтому классицистские, сентименталистские, романтические и другие тексты чередуются достаточно хаотично, часто без необходимых переходов. Отмеченная Ап. Григорьевым, теоретически обоснованная В.В. Виноградовым, исследуемая современными учеными (Н.Л. Вершинина, Ю.В. Манн, H.H. Мостовская, H.H. Пайков) синтетичность произведений «натуральной школы» в романе Некрасова представлена в самых разных вариантах.

Автор сам часто указывает на свои литературные ориентиры. Во второй части романа молено прочитать: «В одном журнале упрекают меня в незнании грамматики, <...> в другом - бранят за употребление старинных, вышедших из употребления слов и оборотов; в третьем, напротив, обвиняют в подражании неистовой французской школе (выделено мною - Г.Ш.) и в удалении от родных образцов» (т. VIII, с. 159). Далее Некрасов неоднократно упомянет в тексте романа одного из «неистовых» - популярного французского писателя Ж. Жанена.

В своей известной работе «Романтический натурализм» В.В. Виноградов показывает влияние «неистовой» французской школы (например, произведения Ж. Жанена «Мертвый осел и обезглавленная женщина») на творчество Н.В. Гоголя. Отдельные мотивы жаненовских произведений оказались созвучными и писательским интересам молодого Некрасова.

Однако элементы романтической поэтики «Жизни и похождений Тихона Тростникова» соотносятся не только с образами «неистовых», сам рассказчик указывает на более широкие связи своего произведения с обозначенным художественным методом. Роман Некрасова начинается с признания Тихона в том, что у него в ранней молодости была страсть сочинять романтические стихи, которые тут же приводятся:

Где заковав в горячие объятья,

Тебя, о дева неги, буду лобызать я (т. VIII, с. 61).

Герой смеется над своими юношескими стихотворениями, так же иронизировал по поводу своего первого поэтического сборника и сам Некрасов.

Если в первой части романа дают о себе знать авторская ирония, пародия, насмешка над своим юношеским мироощущением, то в третьей части романтический текст более обширен, ему уделено серьезное внимание, герой действительно «отчужден» (Ю.В. Манн) от мира и вступает в борьбу с препятствиями неодолимыми, чем напоминает Клима из ранней «Повести о бедном Климе». Однако романтическая эгоцентричность главного героя романа не мешает автору рядом изображать социально детерминированные образы обитателей «углов». Все персонажи живут в одной квартире, общаются друг с другом, сталкиваются с одними и теми же трудностями, хотя пребывают в эстетически разных мирах.

Как видно, авторское художественное сознание развивается в различных эстетических системах. Благодаря этому создается пестрая и не всегда гармоничная картина, которая была бы неполно освещена без упоминания о том, что в некрасовском романе, как и других произведениях «натуральной школы», ощутимо дыхание сентиментализма. Разбросанные по всему тексту истории бедных и обиженных судьбой людей (Параши, Агаши, Матильды), эмоциональная приподнятость стиля, утверждающая культ «чувствительности», и подсказки самого автора указывают на сентименталистский «след», который давно обнаружили литературоведы.

На одном из листов рукописи (в третьей части романа) можно видеть авторскую пометку: «Прочесть. Страдания Вертера» (т. VIII, с. 546). Некрасов сделал эту надпись напротив отрывка, в котором осуждается равнодушие к страдающим от голода и холода нищим. Некрасовский отрывок соотносится с вертеровскими рассуждениями об угрозе голодной смерти, толкающей людей на воровство, и связан с сентименталистски окрашенной темой сочувствия простому человеку.

Обращаясь то к одному, то к другому художественному методу, кардинально меняя стиль, Некрасов, как и многие другие писатели «натуральной школы», подходил к новому цельному восприятию мира.

В процессе создания «Жизни и похождений Тихона Тростникова» Некрасов проходил ускоренный курс обучения, усваивая многолетний и даже многовековой литературный опыт. Незаконченное произведение — ценный материал для изучения особенностей творчества Некрасова и всей русской литературы в переходный период 1840-х годов. Соединение элементов поэтики классицизма, сентиментализма, романтизма, «натуральной школы» и реализма в рамках одного романа будущего выдающегося лирика обозначает пути развития искусства, показывает, как взаимодействуют разные языки культуры в едином пространстве текста.

Третья глава диссертации «Жанровые особенности прозы H.A. Некрасова конца 1840-х - начала 1850-х годов» состоит из двух параграфов.

В первом из них - «"Три страны света" (1848) и "Мертвое озеро" (1851) H.A. Некрасова и АЛ. Панаевой как произведения "массовой" беллетристки» - автор работы обосновывает выделение двух развлекательных романов-фельетонов в особый раздел - «массовую» беллетристику.

Беллетристика - неотъемлемая часть эстетической системы, которая не может, по мнению В.Г. Белинского, «составить богатства литературы»20, но при определенном развитии искусства она делает литературу «богатою и блестящею»21, тиражируя и популяризируя достижения больших талантов. Невысокий художественный уровень «Трех стран света» и «Мертвого озера» (не способных сделать литературу «богатою и блестящею»), их коммерческая ориентация, особенности выбора героев и ситуаций в романах, композиционные приемы, в совокупности направленные на занимательность, позволяют выделить два эти произведения в особую область «легкого чтения».

Будучи неоднородной, литература «второго ряда» своим «верхом» обращена к высокохудожественным произведениям, а «низом» - к «массовой» продукции. Широкой читательской аудиторией «массовая» литература воспринимается как «культурно полноценная и обладающая всеми качествами, необходимыми для того, чтобы выполнять эту роль»22, тогда как образованные читатели и критики оценивают такие произведения чрезвычайно низко. Ап. Григорьев, представляющий ту часть общества, для которой подобная литература как бы и «не существовала вовсе»23, на страницах «Отечественных записок» (1850, № 1, отд. V) высказался о том, что «Три страны света» могут удовлетворить только праздное грубое любопытство и не интересны образованным людям.

Рассматривая «Три страны света» как произведение «массовой» беллетристики, мы не можем не отметить, что роман содержит неравнозначные в художественном отношении части. Некоторые из них выдают руку хорошего мастера (Некрасова и Панаевой), написаны живо, увлекательно и воспроизводят черты современной авторам жизни. Большой интерес для исследователей

20 Белинский В Г Указ соч Т. 8 С 445

21 Там же.

22 Лотман Ю М Избранное : в 3 т. Таллинн, 1993. Т 3. С. 382.

23 Там же

представляет и сама структура романа-фельетона. Этот жанр имитирует крупную эпическую форму и включает в себя пестрый тематический материал.

В отличие от «Жизни и похождений Тихона Тростникова» и более позднего романа «Тонкий человек, его приключения и наблюдения» в «Трех странах света» нет ни литературных цитат, ни упоминаний о каких-либо произведениях и их авторах. Создатели «массового» беллетристического романа, сложенного из большого количества литературных образцов, не стремились указать на использованные ими источники. Такая позиция обусловлена тем, что соавторы не ставили плод своего труда в ряд серьезных художественных произведений и не соотносили его с настоящей литературой.

Некрасов и Панаева создавали «журнальный» роман «во французском вкусе»24, поэтому была важна некая «договоренность» с читателем, хорошо знакомым с популярной французской беллетристикой. Русский потребитель развлекательного «чтива» соотносил «петербургские» главы романа и сюжетную линию главной героини Полиньки с «Парижскими тайнами» Э. Сю (русский перевод - 1844 г.). «Парижские тайны» и «Три страны света» имеют много общих черт, т.к. произведения создавались с коммерческими целями в эпоху, когда литература стала доходным делом.

Во Франции 1840-х годов одним из самых популярных искусств был театр, поэтому в беллетристику перешли многие приемы популярных драматических жанров. «Парижские тайны» содержат огромное количество коротких диалогов, эффектных «картин», текст романа делится на ярко выраженные сцены, а главы названы, как театральные явления: «Мэрф и Родольф», «Волчица и Певунья». В «Трех странах света» также постоянно встречаются чисто сценические «картины», которые должны представить читателю эффектные эпизоды из неестественно бурной жизни героев и потрясти его. Короткие реплики драматических диалогов, переодевания персонажей, меняющие их до неузнаваемости, конфликты, в которых сталкиваются «жертвы» и «злодеи», указывают на мелодраматический след в развлекательном романе русских писателей.

Существует несомненное сходство между романом «Три страны света» и «Агасфером» Э. Сю (в русском переводе роман вышел под названием «Вечный жид» в 1844—1845 гг.). Герои французского романа-фельетона путешествуют по всему миру. Следуя за Э. Сю, Некрасов и Панаева вводят в свое произведение мотив путешествий персонажей по обширным просторам (России).

Положительные герои большинства развлекательных романов, попадая в невыносимо трудные условия, остаются добрыми и отзывчивыми, поэтому Полинька, башмачник Карл Иванович, Каютин в любых обстоятельствах благородны и сердечны. Так заявляет о себе важнейшая черта беллетристики -стремление дать читателю «успокоительно устойчивую»2 опору, не волновать его всерьез. Предполагается полное доверие и взаимопонимание между создателем и потребителем развлекательной литературы. Автор рассчитывает на

24 Панаева А Я Воспоминания М, 1948 С. 191

25 Маркович В М К вопросу о различении понятий «классика» и «беллетристика» // Классика и современность М, 1991 С 65

легковерие и добрую душу своего читателя, но вовсе не ждет от него проявлений хорошего вкуса, высоких требований и образованности. Читатель же должен быть уверен, что его будут развлекать без всяких подвохов, не утомлять идейно-эстетическими сложностями. Процесс беллетристического созидания и потребления достаточно примитивен, прямолинеен и скорее «коммуникативен» (Н.Л. Вершинина), нежели эстетичен.

Беллетрист пересказывает банальные истории, поэтому общая фабула произведения развивается за счет сочетания общеизвестных примитивных мотивов. Фабульные события, излагающиеся в естественной хронологической последовательности, в беллетристическом произведении, с одной стороны, абстрагируются от жизненных ситуаций, а с другой стороны, ориентируются на фабулы известных художественных произведений, при этом, разумеется, предельно упрощаясь.

Литература «второго ряда» (в отличие от высокохудожественной) тяготеет к авторскому и читательскому представлению о том, что «графически закрепленный текст - это и есть все произведение»26. В развлекательном «чтиве» практически отсутствует «зазор» между фабулой и сюжетом, что лишает произведение психологической глубины и подтекста. Причинно-следственные связи между событиями подчеркнуто явны и полностью подчинены власти повествователя. В «массовой» беллетристике нет художественных условий для сложного развития мотивов, поступки персонажей предельно просты, и автор лишь контурно очерчивает их.

Произведение «массовой» беллетристики, конечно, не может создать диалектически сложную романную целостность, показать глубокие диалогические отношения между личностью и обществом. Писателю не по силам извлечь из судьбы героев истинные законы человеческого бытия. Он компенсирует эти недостатки, развлекая читателя, удивляя его, а для этого расширяются истории интересных персонажей, вводятся яркие детали, экзотические описания, картины роскоши, акцентируются страсти.

Соединяя многочисленных эпизодических персонажей с главными действующими лицами, с большим трудом собирая эпизоды, связывающие их, создатели «Трех стран света» стремятся к изображению романной зависимости всех от всех, имитируя некую общность, которая держится не столько на естественных связях (как в художественно разработанных произведениях), сколько на фантазии писателя. Соавторы часто прибегают к импровизациям, далеко не всегда психологически обусловленным, фабульно или сюжетно оправданным.

Даже самые «легкие» беллетристические произведения не могут создаваться как чисто занимательные, и любой развлекательный роман должен иметь какую-то «существенность» (М.М. Бахтин), заявить о серьезном решении злободневных проблем. Авторы «Трех стран света» ввели в роман мотивы «труда» и «капитала», которые зародились, видимо, под влиянием взглядов

26 Лотман Ю.М. Указ соч С 388.

В.Г. Белинского и В.П. Боткина на прогрессивное развитие России27. Образ разбогатевшего главного героя «Трех стран света» привлекал читателя, потому что деятельность Каютина популяризировала идею честного обогащения и модные в то время социальные системы.

Мотив «труда» и «капитала» в романе беллетризировался, стал доступным и интересным простому читателю за счет сближения с мифом и волшебной сказкой.

То, что происходило с Каютиным после его отъезда из Петербурга, напоминает древний обряд посвящения, посредством которого «юноша водился в родовое объединение, становился полноправным членом его и приобретал

с 28

право вступления в брак» .

Как и архаические персонажи, получавшие перед дальней дорогой волшебные дары, Каютин снабжается «помощными» предметами: кисетом, хлебом, солью, баночкой духов. Одаривание персонажа, отправляющегося в путь, восходит к мотиву сборов человека перед путешествием в иной мир (царство мертвых), откуда он возвращался, обретя необходимый опыт и приобщившись к некой тайне.

К сказке отсылают образ повивальной бабушки, напоминающей Бабу Ягу - «дарительницу», и образ горбуна (аналог чудовища), обладающего «глубокой тайной знания» (В.Я. Пропп). Напоминает о сказке и неопределенность хронотопа некоторых фрагментов («давным давно...», «в одном большом селе...», что созвучно с «в некотором царстве...»).

В главах «Трех стран света», где представлен богатый этнографический материал, также можно найти след мифологического художественного мышления. Работая над сочинениями известных русских путешественников (П. Пахтусова, А. Левшина, С. Крашенинникова), Некрасов почерпнул интереснейшие сведения о жизни камчадалов, якутов, познакомился с поверьями о тотемных животных. Архаические образы сыграли значительную роль в объединении и гармонизации сюжетно-композиционной системы произведения, они же способствовали развлечению и просвещению читательской аудитории.

Второй «коммерческий» роман-фельетон Некрасова и Панаевой «Мертвое озеро» (1851) тоже лишен цельности, громоздок, «многонаселен» и тоже во многом ориентирован на развлекательную французскую беллетристику. Художественный уровень «Мертвого озера» достаточно низок, и мы относим его к «массовой» беллетристике, которая занимает промежуточное место между добротной беллетристикой и «массовой» литературой.

Объективную оценку роману дала в свое время А.Н. Зимина, отметившая, что «Мертвое озеро» — самое слабое произведение Некрасова, но оно «пред-

« 29

ставляет значительный интерес в плане эволюции творчества писателя» . В романе очевидно значительное расширение тематики, по-новому соотносятся

27 См. об этом: Зимина А Н Некрасов-беллетрист // Тр Моек roe ин-та истории, философии и литературы М , 1939 Т. 3 С 184

28 Пропп В Я Исторические кории волшебной сказки Л , 1986 С. 56

29 Зимина АН Указ соч С. 193

жанровые компоненты (романа и рассказа), появляются иные варианты соединения черт поэтики романтизма, «натуральной школы» и наивного реализма.

Это развлекательное произведение называют авантюрным усадебным романом. Общий усадебный хронотоп до некоторой степени соединяет фрагменты массивной конструкции, дает ей относительную стабильность. Персонажи «Мертвого озера» гонимы судьбой и стремятся обрести покой именно в усадьбах. Роман состоит из нескольких крупных сюжетно-композиционных блоков, связь между которыми достаточно поверхностная: события прерываются и возобновляются часто без убедительной мотивированности. Почти все сюжетные ходы достаточно банальны и типичны для «массовой» беллетристики: тайны рождения, исчезновение детей, их долгие поиски и, наконец, чудесные неожиданные встречи. Шаблонны образы приемышей, картежников, актеров, интриганов, цыган, честных капиталистов, своевольных барынь и приживалок.

«Формульность», стандартность «массовой» беллетристики проявляются как в общих принципах построения сюжетно-композиционной системы произведения, так и в мелких деталях - при создании тропов (сравнений и эпитетов).

В «Исторической поэтике» А.Н. Веселовский отмечает, что история развития эпитета содержит в себе целую историю «вкуса и стиля». За некрасовскими (панаевскими) эпитетами стоит история романтического стиля, элементы которого к началу 1850-х годов были растиражированы и не отличались новизной.

Создавая «Мертвое озеро», авторы стремились упростить темы, образы, сюжетные линии, поэтому читатель получал информацию напрямую, не тратя времени на расшифровку подтекста. Учитывая возможности поэтики беллетристики, Некрасов и Панаева для общения с читателем использовали различные средства, например, курсив, которым графически выделяли особо значимые слова.

Сопоставив использование курсива, кавычек, латинского шрифта в высокохудожественной литературе и в произведениях «второго ряда», еще раз можно убедиться в том, что классика стимулирует духовный и интеллектуальный рост читателя, заставляет его вглядываться в текст, улавливать аллюзии, подтекстовые течения, а беллетристика уклоняется от возможности развивать творческое мышление человека.

Анализ романа И.С. Тургенева «Отцы и дети» убеждает в том, что графические средства акцентации авторской мысли встречаются там весьма часто (более 140 случаев). Они дополняют социальную или психологическую характеристику героев, выделяют «чужое слово» в речи повествователя, передают едва уловимую перекличку литературных цитат.

Иная картина предстает в «массовой» беллетристике. Авторы «Мертвого озера» активно используют различные графические средства выделения того или иного слова. Например, в главе «Отступление», которую можно рассматривать как «вставную новеллу» об участи гувернантки, слово «mademoiselle» на 72 страницах встречается более 200 раз. В дворянском обществе XIX века слово «mademoiselle» в случае обращечия к незамужней женщине было обще-

употребимо, но упомянутое 5-6 раз на каждой странице, оно неоправданно утяжеляет текст, который не приобретает от этого ни глубины, ни многозначности. Курсив в «Мертвом озере» достаточно примитивно осуществляет «смысловой нажим» (Л.Я. Гинзбург), дублируя информацию на тот случай, если читатель не поймет что-либо с первого раза.

Шаблонными, стандартными предстают в романе «массовой» беллетристики карточная, цыганская, театральная темы — фабульные резервы развлекательного «чтива».

Карточная игра была неотъемлемой частью дворянского быта, и это нашло отражение в многочисленных литературных произведениях. Некрасов также часто использует образ карточной игры, а в «Мертвом озере» карточный текст особенно важен и обширен. Автор произведения «массовой» беллетристики, как правило, не способен психологически развернуто и убедительно показать развитие страстей, он может только констатировать их наличие. Карты - явление таинственное и часто роковое, они необходимы писателю как эквивалент напряженных коллизий и переживаний.

Художественно разработанная реалистическая литература (кроме изображения очевидной эмпирики) стремится к философским обобщениям и накоплению подтекстовой информации. И то, и другое приближает произведение к действительности, делает его «узнаваемым» для интеллектуального читателя. Наивно-жизнеподобная беллетристика стремится сделать изображаемую действительность исключительно экзотически-занимательной, и авторы «Мертвого озера» используют беспроигрышный и очень популярный в XIX веке «цыганский мотив». При первом же упоминании о цыганах читатель понимает, что речь пойдет о воле, страстной любви, дикой красоте, необузданных характерах и черноволосых красавицах в цветных юбках и шалях.

«Высокая» литература многократно обращалась к «цыганской» теме (достаточно вспомнить поэму A.C. Пушкина, стихи Ап. Григорьева, «Бесприданницу» А.Н. Островского, «Очарованного странника» Н.С. Лескова, «Живой труп» Л.Н. Толстого), что придавало изображенным коллизиям напряженный драматизм. В «Мертвом озере» стандартность, клишированность образов настолько очевидны, что Ап. Григорьев в своих «москвитянинских» обзорах назвал некрасовско-панаевских цыган «мелодраматическими чучелами». Цыганская тема в романе упрощенно развивает теорию «естественного человека».

В произведение включен не менее популярный в середине XIX века театральный мотив, что дает основание назвать «Мертвое озеро» одним из первых русских «театральных романов». Театральный текст позволил авторам в наивно-реалистической манере показать, что театр - это общество в миниатюре, а судьбы людей сродни актерским амплуа.

Чтобы убедить читателя в своей искренности, завоевать его доверие, создать романную значительность, романисту-беллетристу приходится затрагивать актуальные темы. Гибкий талант художника «второго ряда», его способность к переимчивости, обобщениям, упрощению обеспечивают включенность произведения для «легкого» чтения в круг литературы, обращенной к проблемам современности.

Теория романа в России была одной из важных составляющих философской мысли. Исследуя законы романной формы, русские мыслители XIX века сказали свое новое слово. Вдохновленный идеями Гегеля, продолжая то, что было начато Кс. Полевым, Н. Надеждиным, Белинский связал с романом идею «овеществленного историзма», изображения истории, воплощенной в частных судьбах людей. Некрасов, хорошо знакомый с работами Белинского, при создании своего «коммерческого» романа воспользовался идеями критика. Стремясь к имитации романной структуры, авторы «Мертвого озера» решили обратиться к первым годам XIX столетия, изобразив героев военных походов.

Завершая роман, соавторы переносят повествование на берега мистического Мертвого озера, которое погубило многие жизни. Один из героев произведения вступает в разумный мирный диалог с когда-то зловещей природой края.

Разрешающие «Мертвое озеро» гармония, согласие человека и природы, конечно, искусственно-идилличны, но они придают роману завершенность и приводят читателя к успокоительному выводу, что хорошим людям даже на берегу Мертвого озера живется комфортно и весело. Концовка произведения, на наш взгляд, представляет собой беллетризированную иллюстрацию к мысли Д.В. Веневитинова: знание есть согласие природы и ума («Второе письмо о философии»). Идея победы человеческого разума и труда, мысль о том, что в Мертвом озере на самом деле нет ничего таинственного и разрушительного, перекликаются с предметом беседы Фауста и Ростислава в «Ночи седьмой» В.Ф. Одоевского. Фауст говорит о том, что в самой природе нет зла. Так «массовая» беллетристика тиражирует и использует то, что было открыто высокой философской мыслью.

В конце 1840-х - начале 1850-х годов Некрасов работал и над «малой» прозой. «Психологическая задача» и «Новоизобретенная привилегированная краска братьев Дирлинг и К0» становятся объектом исследования во втором параграфе III главы - «Взаимодействие элементов канонических и "вторичных" жанров в произведениях "Психологическая задача" (1849) и "Новоизобретенная привилегированная краска братьев Дирлинг и К0" (1850)».

«Психологическую задачу» Некрасов назвал «Давней былью», указав, что услышал ее от М.С. Щепкина, но это произведение несет в себе признаки и другого жанра - притчи. Древний канонический жанр (долитературный, «первичный», по мысли М.М. Бахтина), притча давала писателю возможность обращаться к условному историческому времени и пространству, решать задачи общего этического плана, и в то же время она позволяла привлекать современный злободневный материал.

Притча состоит из событийной части и ее толкования. Событийная часть, как правило, содержит конфликт бытового характера, толкование же поднимает содержание над повседневностью, обращает его к первоосновам человеческого бытия. Существует мнение, что у притчи есть жанровый аналог -фольклорная загадка. «Психологическая задача» сближается с загадкой уже самим названием, так как слова «задача» и «загадка» имеют общее смысловое пространство: загадка требует разгадки, задача — решения.

Древняя притча могла не иметь ярко выраженного однозначного толкования (разгадки). Художественная литература воспользовалась этим жанровым свойством притчи, и многозначность трактовок стала желательным условием, помогающим отразить сложности человеческой жизни. Некрасовская «Психологическая задача», из всех «вторичных» жанров наиболее близкая к повести, не имеет строго определенной разгадки, поэтому произведение приобретает достаточно глубокий и таинственный смысл.

Остается непонятным, почему распалась некогда дружная семья, что переменило характер отца, ранее заботившегося о своих сыновьях. Есть основания задуматься о мистическом повороте событий: старик мог услышать пророчество о том, что детей погубят его деньги (что и произошло).

«Новоизобретенная привилегированная краска братьев Дирлинг и К0» основывается на хорошо известной читателю событийной модели. Некрасов создал очередную повесть о хлыщах, продолжив сложившуюся к тому времени и долго еще бытовавшую в литературе традицию. Наиболее близкими к некрасовскому жуиру оказались гоголевские Ковалев, Хлестаков, панаевские персонажи из «Львов в провинции» и «Опытов о хлыщах», а также герои Д.В. Григоровича из «Похождений Накатова» и «Свистулькина».

В своей повести Некрасов идет проторенными путями, не усложняя их новым содержанием. Создается произведение с простой комической ситуацией несовпадения надежд и итогов, усилий и результатов.

Гоголевские фаты тоже, казалось бы, попадают в достаточно банальные истории, ведут пошловатые интриги, но их литературное бытие сближается и с анекдотом, которому присуща острота бытовой ситуации, и с легендой, которую питает высокая «нерассуждающая вера повествователя»30. Некрасовское произведение довольствуется только анекдотом, не приобретающим какого-то дополнительного или обобщающего смысла. То, что в основу повести положен известный анекдот, отразивший якобы реальное событие, косвенно подтверждается публикацией в «Северной пчеле» от 25 апреля 1844 года. Некий человек ухаживал за женой красильщика, и за это был выкрашен самим красильщиком в кричаще яркий цвет. Дело происходило в Петербурге, и весь город говорил об этом инциденте.

В литературоведении неоднократно отмечалось, что непререкаемым авторитетом для Некрасова был Гоголь, поэтому нет ничего удивительного в том, что в реалистической повести о хлыще многократно используется гротеск -прием, к которому в свое время часто прибегал великий писатель.

Овеществление живого, отделение частей тела от туловища, соединение черт собаки и человека, человека и жука составили содержание гротесковых образов, которые использует Некрасов. Герои приобретают черты то белуги, то налима, то пиявки, то попугая или дерева, и обилие гротесковых образов в какой-то момент берет на себя жанрообразующие функции, развивает сюжет-но-композиционную систему.

30 Маркович В М. Петербургские повести Н В Гоголя Л, 1989. С. 41.

Некрасов назвал свое произведение «Неправдоподобным рассказом», но для рассказа структура «Новоизобретенной привилегированной краски братьев Дирлинг и К0» громоздка, повествование излишне растянуто во времени и пространстве. Анекдот мог бы стать причиной для развития жанра рассказа, однако рассказу не свойственно соположение двух самостоятельных событийных линий (сватовство и окрашивание), которые развиваются, тесня друг друга. Это противоречит центростремительной природе жанра. Как и любая повесть, рассматриваемое нами произведение имеет линейную сюжетно-композиционную систему. Герой получает «задание» (жениться), и повествование длится до тех пор, пока задуманное сбудется или обнаружатся непреодолимые препятствия.

Новеллистическая природа «Новоизобретенной привилегированной краски братьев Дирлинг и К0», основанной на анекдоте, дает о себе знать, но ее видоизменяют гротесковые образы, которые, монотонно повторяясь, удлиняют событийную цепочку и превращают рассказ в повесть.

В пользу жанра повести говорит и расширение художественного пространства произведения. События развиваются в Петербурге и Москве, напоминая об известном соперничестве новой и старой столиц. Затем появляются персидский (восточный) и немецкий (западный) тексты, обостряющие спор, разгоревшийся между северной и южной столицами.

Рассматриваемая повесть несет в себе черты сказки, и перекличка двух жанровых форм осуществляется в данном случае в ироническом ключе. Герой сказки проходит через многие испытания (что часто бывает связано с женитьбой), ему сулят полцарства и другие блага. Некрасовскому фату также предлагают большое приданое, окрашенный герой претерпевает массу неприятностей, но Леонард Лукич Хлыщов остается тем же жуиром, нисколько не раскаявшимся и, видимо, готовым к новым авантюрам, что противоречит законам сказки.

Написав повесть-притчу «Психологическая задача» и повесть-анекдот «Новоизобретенная привилегированная краска братьев Дирлинг и К°», Некрасов создал произведения, безупречные не только в цензурном, но и в структурном отношении. «Малые» и «средние» формы эпоса (повесть, рассказ, очерк) удавались писателю даже в тех случаях, когда они делались «на заказ» (ради заработка) или для заполнения журналов. В отличие от «массовых» романов рассмотренные выше произведения достаточно гармоничны, хотя в целом они не могли удовлетворить ни серьезного читателя, ни самого автора. По этой причине Некрасов в 1853-1855 годах предпринял еще одну попытку создать крупное эпическое произведение, и IV глава «"Тонкий человек, его приключения и наблюдения" как социально-идеологический роман» призвана дать представление о жанровых особенностях нового прозаического опыта писателя.

Мнения исследователей о проблематике последнего крупного некрасовского произведения не противоречат друг другу и сводятся к тому, что в «Тонком человеке, его приключениях и наблюдениях» писатель противопоставил жизнь либеральной интеллигенции и народное бытие. Что касается определения жанровой природы произведения, то на этот счет существуют различные суждения.

В.Е. Евгеньев-Максимов исходил из того, что Некрасов изобразил путешествие охотников, поэтому созданное можно назвать рядом бессюжетных очерков. А.Н Зимина отмечала, что Некрасов написал роман, куда вошли путевые зарисовки крестьянской среды. По мнению К.И. Чуковского, произведение создавалось как большая повесть.

С циклом очерков некрасовский роман имеет сходство в силу отрывочности, из-за которой экстенсивная эпическая структура произведения не пришла к завершению. На очерковую природу указывает стремление автора к изучению и описанию среды, поэтому в некрасовском произведении «наблюдения» явно доминируют над «приключениями». Эта тенденция позже проявилась в крупных циклах очерков Г.И. Успенского с показательными названиями: «Наблюдения Михаила Ивановича», «Наблюдения одного лентяя» (1868-1871).

В «Тонком человеке, его приключениях и наблюдениях» представлена не только среда, в сложный романный диалог с нею вступают главные герои, цель которых - активное приобщение к внешнему миру. Автор вводит распространенный мотив «добровольного изгнания» разочарованного цивилизованного человека в естественный (природный и народный) мир.

С повестью роман Некрасова роднит некоторая изначальная тематическая заданность, так как персонажи отправляются из Петербурга в деревню с определенными целями - развлечься, поохотиться. Однако представленная в «Тонком человеке, его приключениях и наблюдениях» эпическая широта событий, разветвленная сюжетно-композиционная система не смогли бы развиться в рамках самой «просторной» (К.И. Чуковский) повести.

От классического русского романа второй половины XIX века «Тонкий человек, его приключения и наблюдения» отличается тем, что в нем частная жизнь героев не развернута, а лишь очерчена. Это можно объяснить тем, что время создания классических психологических романов не наступило, и Некрасов, создавая тип тонкого человека, еще не знает, как по-романному полно сопрягать события частной жизни героя и картину социума. Писатель не рискует погружаться во внутренний мир персонажей и ищет другие пути для реализации своих творческих замыслов.

Отсутствие последовательного психологического анализа, неразработанность причинно-следственных связей Некрасов компенсирует, наполняя пластичную романную форму разнообразными жанровыми включениями, что расширяет возможности изображения связей человека с миром. В романе проявилась известная универсальность, «всеядность», способность безболезненно вбирать в себя иные жанровые и родовые элементы, использовать их возможности.

Одним из показателей жанровой эклектики рассматриваемого произведения является введение в его ткань драматической вставки «За стеной», позволившей поведать о путевых впечатлениях двух героев, которые заночевали на постоялом дворе и услышали разговор в соседнем помещении.

Причиной того, что Некрасов включил в прозаическое произведение драматический фрагмент, стало свойственное этому художнику ощущение конфликтной сущности мира.

Некрасов и в 1850-е годы продолжает свое литературное обучение. На этот раз писатель соотносит свой драматургический опыт с пьесой А.Н. Островского «Свои люди - сочтемся!». Типичные хлопоты свахи, сама ситуация сватовства, житейские проблемы, связанные с женитьбой, отражены во многих произведениях Островского, но комедия «Свои люди - сочтемся!» и сцена «За стеной» созданы по особой схеме, что роднит именно эти две пьесы.

Рассматривая конфликт пьесы «Свои люди - сочтемся!», нельзя не заметить, что его структура линейна и проста: все нити интриги сходятся сначала к Вольтову, а затем - к Подхалюзину. В более поздних пьесах Островский отходит от моноцентрической схемы (которая была, видимо, обусловлена влиянием законов поэтики «натуральной школы»), и движение художественного материала создает иллюзию естественного саморазвития конфликта. Однако Некрасову оказался полезным опыт раннего Островского. В мини-пьесе «За стеной» писатель по образу Подхалюзина создал инициатора интриги купца Ивана Герасимовича.

Некрасова привлек моноцентрический конфликт, который точно раскрывал примитивные меркантильные отношения, вытеснившие из современной жизни все остальные (любовные, дружеские, родственные), но этот тип столкновения сил не совсем удовлетворил автора, т.к. однолинейность сюжета, подчиненная воле и интересам одного героя, не способствовала развитию элементов романной структуры.

Следуя законам жанра романа, Некрасов стремился к созданию масштабного эпического полотна, для этого была необходима общенациональная тема. Писатель остро ощущал потребность показать крестьянский мир, и в начале 1850-х годов примером изображения народной жизни могли служить знаменитые «Записки охотника» И.С. Тургенева. Некрасовские путешествующие охотники, сменяющиеся образы народной жизни, пейзажные картины напоминают популярный тургеневский очерковый цикл. При этом в романе можно найти достаточно примеров, свидетельствующих об авторском несогласии с мировоззрением создателя «Записок охотника». В заключительном фрагменте романа присутствует пародийно-иронический текст, направленный на «Свидание» Тургенева.

Ирония распространяется не только на тургеневское «Свидание», Некрасов не мог согласиться с основами мироощущения художника, который написал «Ермолая и мельничиху», а впоследствии «Живые мощи», несущие в себе знак сентименталистского отношения к переживаниям простого человека. Некрасов (в 1850-е годы) и писатели, пошедшие за ним (Г.И. Успенский, H.H. Златовратский и др.), проявляли большое недоверие к карамзинско-тургеневской художественной манере.

Показывая многотрудный крестьянский быт, Некрасов заостряет внимание читателя на образе половодья во Владимирской губернии. Глобальная картина половодья, частое возвращение к описанию его примет, высокая напряженность переживания, связанная с наводнением, позволяют предположить, что в данном случае автор переосмысливал архетипический образ Всемирного Потопа.

Развернутый образ Потопа дает роману мощное эпическое начало, объединяющее героев для совместной деятельности, но этим функции отмеченной мифологемы не исчерпываются. Архаический образ Потопа дает возможность развиться в рамках некрасовского произведения еще одному жанру - идиллии.

Этот древний жанр (по мысли М.М. Бахтина) раскрывается навстречу новому, собственно романному содержанию, которое также вбирает в себя образы дома, труда, природы, мотив гармонии человека с миром. Идиллические образы демонстрируют главным героям (Грачову и Тростникову) г/елост-ность патриархального мира, который удивил их своей нерушимостью и естественностью.

Знаки идиллии в некрасовском произведении заявляют о себе и присутствием мудрого и благостного человека из народа (управляющий Потанин), подчеркнувшего беспомощность, фальшивость тонкого человека (Грачова), чей характер сформирован неестественными условиями современного городского общества.

Образ Потанина является центральным и в утопическом тексте. Вобрав в себя жанр утопии, роман в очередной раз продемонстрировал гибкость своей структуры. Если идиллия «бескорыстна» (Жан-Поль) в своем стремлении изобразить счастье, то утопия, будучи жанром учительным и абсолютно уверенным в своей правоте, достаточно «корыстно» и настойчиво это счастье пропагандирует, стремясь внедрить определенные идеи в сознание читателя.

Утопия в рамках некрасовского романа призвана показать, что благополучие и счастье приходят не сами по себе, а вслед за разумной деятельностью личности, чьи созидательная энергия, воля и нравственная сила организуют действительность как полезную, а не враждебную человеку земледельческого труда.

Появление элементов жанра утопии в незаконченном романе Некрасова во многом обусловлено тем, что писатель жил во время «наибольшего распространения русской народной утопии и обогащения ее социального содержания»31. Известно, что крестьянские общества с утопической идеологией действительно существовали в родных местах Некрасова: это ассоциация Ивана Петрова в Пошехонском уезде Ярославской губернии, организация народной утопии Антипа Яковлева в Плесовой стороне Костромской губернии, общество Николая Попова в той же губернии.

В романе присутствуют не только знаки идиллии и утопии, но и черты «физиологического» очерка. В духе «натуральной школы» выдержан образ ямщика, который раскрыт с социальной стороны. Действия возницы абсолютно точно прогнозируются, человеку не дается ни одного шанса выбиться за рамки своей психофизиологической и социальной характеристики. Образ главного героя -тонкого человека Грачова - выдержан в реалистической эстетике. Этот тип характера соотносится с лишним, странным человеком и неплательщиком (дворянином или разночинцем, не выполнившим долг перед народом).

Работая над романом, автор понимал, что законы жанра предполагают изображение широкой панорамы событий. Объемную картину мира Некрасо-

31 Клибанов А И Народная социальная утопия в России XIX в М , 1978 С 7

ву помогали создавать элементы других жанров - драмы, очерка, «вставной новеллы», идиллии, утопии. Жанровая полифония компенсировала недочеты собственно романной структуры «Тонкого человека, его приключений и наблюдений» и играла важную роль в создании условий для свободного развития характеров, авторской мысли, сюжета в целом. В 1853-1855 годах Некрасов, стремившийся к постижению законов жанра романа, мог осуществить свои творческие замыслы именно таким способом.

Эклектичность, незаконченность крупных произведений, напряженный и противоречивый жанровый поиск позволяют предположить, что художника не совсем удовлетворяли его эпические опыты. В художественной системе этого писателя важную роль играли и межродовые отношения, обусловленные тяготением автора к поэзии. Наблюдения над ними описаны в V главе диссертации - «Прозаические интенции в лирике H.A. Некрасова».

Подводя итоги развития некрасовской прозы, необходимо признать, что поиски талантливого писателя так и не увенчались значительным успехом. Наиболее глубокие эпические произведения - романы «Жизнь и похождения Тихона Тростникова», «Тонкий человек, его приключения и наблюдения» - не были завершены, а развлекательные романы самим автором рассматривались как малохудожественные. Завершенные и достаточно качественные повести и рассказы были написаны Некрасовым на раннем этапе и были ученическими, а относительно поздние «Психологическая задача» и «Новоизобретенная привилегированная краска братьев Дирлинг и К°», имея неоспоримые достоинства, все же не могут быть названы выдающимися произведениями.

Некрасовская проза не имеет ярковыраженной эволюции и не позволяет исследователям вычертить восходящую линию ее развития (от слабого - к значительному). Автор мог одновременно создавать реалистические и «ультраромантические» произведения, некоторые ранние вещи художественно состоятельнее более поздних, наконец, довольно рано работа над повестями и романами была прекращена, т.к. Некрасов весь отдался поэзии.

Линию развития Некрасова-прозаика все же можно проследить, если учесть, что процесс формирования этого художника не протекал в русле одного жанра или рода. Современное некрасоведение, несмотря на значительные достижения, только приближается к тому, чтобы изучить универсальное наследие этого писателя во всей полноте. Настоящая глава представляет собой попытку отметить некоторые точки сближения (и отталкивания) некрасовских эпоса и лирики, уточнить, что дала выдающемуся русскому поэту его проза, обобщить то, что было уже сказано об этом исследователями.

В стихотворениях, рассказах, повестях, фельетонах, романах Некрасова можно найти сходные образы. Это наиболее простые примеры межродовых связей в творчестве писателя.

В известном стихотворении «В дороге» (1845), которым Некрасов заявил о себе как зрелый лирик, изображена крепостная женщина, выросшая в барском доме, а затем выданная замуж за оброчного мужика-ямщика. Судьба «барышни-крестьянки», которая не умела «ни косить, ни ходить за коровой», сложи-

лась трагически, что напоминает горькую участь героини ранней повести «Жизнь Александры Ивановны» (1841).

Сюжетное сходство существует между стихотворением «Секрет» (1855) и «Психологической задачей» (1849). В «Секрете» сыновья умирающего старика «гуляют с ключами» по дому в поисках отцовских денег. Алчные наследники подрались, что стало заслуженной карой их еще живому родителю. Сыновья скупца из «Психологической задачи» при дележе денег подрались так, что вскоре умерли один за другим.

Кроме использования в прозе и поэзии сходных событийных моделей, Некрасов прибегает к более скрытому виду межродовых отношений, который можно рассматривать как своеобразную литературную игру.

Стихотворение «Деловой разговор» (1851) построено как диалог между Журналистом и Подписчиком и перекликается с лермонтовским произведением «Журналист, читатель и писатель» и пушкинским «Разговором книгопродавца с поэтом». В «Деловом разговоре» мы не услышим голос Художника, создателя произведений. Главным героем является Журналист-редактор, в котором угадывается A.A. Краевский, ведший полемику с «Современником».

В стихотворении говорится о переходе журналистики на коммерческий путь с такой долей авторского переживания, что можно представить, как Подписчик адресует свои замечания самому Некрасову. В этом случае «Деловой разговор» уже не исчерпывается критикой A.A. Краевского, а становится исповедью Некрасова, оправдывающего свою собственную коммерческую (издательскую) деятельность.

В том же 1851 году (дата публикации стихотворения) Некрасов и Панаева печатают в «Современнике» роман «Мертвое озеро», а тремя годами раньше там же вышли их «Три страны света». Авторы выслушали много нелестных отзывов о качестве своих «коммерческих» романов, но речь Подписчика звучит как поощрение создателям произведений подобного сорта, т.к. эти опусы интересны рядовому читателю.

В свои прозаические произведения Некрасов иногда включал собственные стихи. Это еще один из примеров взаимодействия двух родов литературы в творчестве писателя. В текст «Трех стран света» введено стихотворение «Когда горит в твоей крови...», видимо, отражающее отношения биографического автора с Панаевой. В этом случае также не обошлось без литературной игры, суть которой заключается в двойной адресации. Если лирический герой стихотворения передает свои искренние чувства к женщине любимой, то герой романа читает эти строки некой Лукерье Тарасьевне, в водевильном духе домогающейся Каютина.

Известно, что Некрасов почти одновременно создал похожие образы своих современников в одном из своих романов и поэме. Исследователи отмечали несомненное сходство между тонким человекам Грачовым из незаконченного «Тонкого человека, его приключений и наблюдений» и Агариным, персонажем поэмы «Саша» (1855). Агарина, который тщетно ищет применения своим знаниям и силам, Некрасов называет странным человеком.

Тонкий человек Грачов (так же, как и Агарин) философствует, размышляет о судьбах крестьян, об их переселении в безопасные места, но на самом деле относится к народу с презрением и даже порой предлагает «накормить зуботычинами» некоторых представителей русской нации.

Наблюдается сходство между управляющим Потаниным «праведным бурмистром» (роман «Тонкий человек, его приключения и наблюдения») и Ерми-лом Гириным («Кому на Руси жить хорошо»), заслужившим уважение крестьян «не колдовством, а правдою». Образы сильных людей, отличающихся благородным гражданским горением, можно встретить не только в поэмах и романе, читатель знаком с ними в основном по лирике Некрасова, и об этом исследователи сказали достаточно много. Поэт всегда искренне восхищался людьми, отмеченными особой «кометностью» (Ю.В. Лебедев), имевшими мужество «гибнуть жертвой убежденья», и открыто об этом говорил и писал.

Странные, лишние, тонкие люди, изображенные в поэме «Саша» и романе о тонком человеке, также нашли свое продолжение в зрелой лирике Некрасова в образе слабого человека.

Оппозиция слабость — сипа в поэзии Некрасова дает о себе знать довольно часто. Иногда в ней находят отзвук фольклорные образы: «Сила ломит и со-ломушку...» («Песня Ерёмушке», 1858), порой она определяет современную общественную проблему: «Потребна сильная душа» («Поэт и гражданин», 1856), но чаще всего в указанной антитезе скрыта поэтическая жалоба на рас-траченность сил, на собственную слабость: «Но где же ты, сила? / Я проснулся ребенка слабей» («Рыцарь на час», 1860), «Просит отдыха слабое тело...» («Старость», 1877). Как видно, в лирике поэт получил возможность рассмотреть интересовавшее его явление (слабый человек) изнутри, анализируя не только социальные типы (тонкий, странный человек), но и свои личные качества. Так выразилась авторская социорефлексия («По силам ли, о боже! труд подъемлю?»), раскрылась внутренняя драма недостаточности и нереализован-ности человеческой судьбы.

Показательный пример перехода образов из прозы в поэзию можно наблюдать, проанализировав фрагмент из романа «Жизнь и похождения Тихона Тростникова» (1843-1848) и реалистическое стихотворение «Вино» (1848). Кирьяныч (персонаж романа) и «ролевой» герой стихотворения попали в совершенно идентичные ситуации - их обманули подрядчики. «Физиологически» очерченный Кирьяныч был раздавлен обстоятельствами, средой, а герой зрелого реалистического стихотворения смог подняться над собственной обидой и местью. Переходя из одной художественной сферы в другую, образы качественно меняются, и можно видеть, как поэтика «натуральной школы» подготавливает другое мироощущение и мироотношение.

До сих пор шла речь о том, как Некрасов использовал в лирике и прозе одни и те же или сходные образы, однако отношения между двумя родами литературы в творчестве писателя этим не исчерпываются.

Писать прозу или стихи? Этот вопрос был для Некрасова не праздным, а очень актуальным, сложным даже тогда, когда выбор был сделан в пользу реалистической лирики. Уже сложившийся поэт ощущал влияние прозы и

часто слышал в свой адрес упреки в прозаичности, с чем сам же и соглашался. Писатель действительно считал свои стихи «тяжелыми», лишенными поэтического полета, гармонии. Однако исследователи признавали, что, «внося прозу в поэзию, Некрасов обогащал ее» и что едва ли не главным в некрасовской поэзии является «вопрос о прозе, о прозаизмах поэта Некрасова»32.

В лирике Некрасов сделал то, чего не смог добиться в эпосе, но в его стихи вошел опыт, накопленный в процессе создания рассказов, повестей, фельетонов, романов. Образцом сложного межродового синтеза может служить позднее стихотворение «Утро» (1872-1873), характеризующееся явным «смещением форм», благодаря чему и создалась новая форма «колоссального значения»33. Анафора, аллитерация, гармония гласных, анжамбаман, анапест со сверхсхемным (лишним) ударением управляют прозаическим материалом, передают катастрофичность мирочувствования лирического повествователя. Сам факт нарушения метрического рисунка, добавление или потеря ударения часто свидетельствуют об устремленности стиха к прозе. В рассматриваемом нами стихотворении преображенный анапест подчеркивает трагизм происходящего и в то же время создает ощущение свободно-прозаического повествования об этом.

В V главе диссертации рассматривается возникновение в лирике Некрасова подтекста, которого писателю, видимо, недоставало в нелирической рациональной прозе и который был необходим этому художнику как мгновенная ответная реакция текста.

Одним из важнейших для некрасовской лирики является вопрос о субъектной организации, которая отличается использованием большого количества форм: «собственно автор», «автор-повествователь», «лирический герой», «ролевой герой». Роман «Тонкий человек, его приключения и наблюдения» остался незаконченным по многим причинам, и одна из самых существенных - отсутствие четкой иерархии субъектов речи, что не позволяло создать строгую систему повествования, не обеспечило взаимопроникновение ее уровней. Иное дело в поэзии. Некрасов, носитель мощного лирического мироощущения, сумел вместить голоса героев своих стихотворений в сферу сознания автора, что создало небывало сложную, «многоголосую» поэтическую систему. Авторскую оценку неоднозначного отношения субъекта речи к описываемым объектам можно наблюдать в стихотворениях «Вор» (1850), «Гробок» (1850) и многих других.

В диссертации рассматриваются приемы изображения предметного мира, которые пришли в лирику Некрасова из прозы (например, из «физиологического» очерка), и соотношение эмпирического и философского материала в стихотворениях раскрывает важные аспекты межродовых отношений в творчестве писателя.

Только в зрелой лирике некрасовское художественное сознание устремилось к тому целостному восприятию и изображению мира, в которых соеди-

32 Тынянов Ю Н. Указ соч С 19

33 Там же. С 25

нились гражданская страстность, народное мироощущение и интимная испо-ведальность. Некрасовская рациональная проза не могла питать «главный нерв» (H.H. Скатов) творчества этого художника - потребность в страдании. Однако нельзя забывать о том, что писатель, «оправдавший» лирику и поднявший ее на новый уровень, не только начинал как прозаик (после сборника «Мечты и звуки») и написал несколько томов рассказов, повестей, фельетонов, романов, но и обновил поэзию с помощью прозы, «поместив» ее в свои стихи.

В Заключении приводятся основные выводы по теме диссертации, определяются перспективы изучения некрасовской беллетристики и прозаических интенций в лирике писателя.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Шпилевая Г.А. Динамика прозы H.A. Некрасова / Г.А. Шпилевая. -Воронеж : Изд-во Воронеж, гос. ун-та, 2006. - 278 с.

2. Шпилевая Г.А. Динамика развития прозы H.A. Некрасова : учеб. пособие / Г.А. Шпилевая. - Воронеж: Воронеж, гос. пед. ун-т, 2005. - 67 с.

3. Шпилевая Г.А. «Чужое слово» как средство социально-психологической индивидуализации в романе И.С. Тургенева «Отцы и дети» / Г.А. Шпилевая // Содержательность форм в художественной литературе : межвуз. сб. - Куйбышев, 1989. - С. 85-89.

4. Шпилевая Г.А. Пародийный и пародический элементы в творчестве Г.И. Успенского / Г.А. Шпилевая // Проблемы изучения литературного пародирования : межвуз. сб. науч. ст. - Самара, 1996. - С. 103-110.

5. Шпилевая Г.А. О жанре произведения H.A. Некрасова «Повесть о бедном Климе» / Г.А. Шпилевая // Эйхенбаумовские чтения : материалы межвуз. науч. конф. - Воронеж, 2000. - С. 69-70.

6. Шпилевая Г.А. Некоторые особенности «Повести о бедном Климе» H.A. Некрасова / Г.А. Шпилевая // H.A. Некрасов : Современное прочтение : К 180-летию со дня рождения русского национального поэта : материалы межвуз. науч. конф. 5-6 дек. 2001 г. - Кострома, 2002. - С. 67-74.

7. Шпилевая Г.А. Жажда новой «действительности познания и поступка» / Г.А. Шпилевая // Эйхенбаумовские чтения : материалы междунар. конф., по-свящ. 70-летию Воронеж, гос. пед. ун-та. - Воронеж, 2003. - Вып. 4. - С. 42-48.

8. Шпилевая Г.А. Образ неплательщика в русской литературе XIX - начала XX вв. / Г.А. Шпилевая // История языкознания, литературоведения и журналистики как основа современного филологического знания : материалы междунар. науч. конф., (Ростов-на-Дону - Адлер, 6-12 сентября 2003 г.). - Ростов н/Д., 2003. - Вып. 4 : Актуальные проблемы литературоведения. - С. 112-114.

9. Шпилевая Г.А. Тема литературы в «жильблазовских» романах H.A. Некрасова / Г.А. Шпилевая // Проблемы поэтики русской литературы : межвуз. сб. науч. тр. - М., 2003. - С. 37-41.

10. Шпилевая Г.А. Беллетристика H.A. Некрасова в свете эйхенбаумов-ской концепции «массовой» литературы / Г.А. Шпилевая // Эйхенбаумовские

чтения - 5 : материалы междунар. конф. - Воронеж, 2004. - Вып. 5, ч. I : Художественный текст : история, теория, поэтика. - С. 14-17.

11. Шпилевая Г.А. Жиль Блаз «Петербургских углов» : (к вопросу о жанре и художественном методе романа H.A. Некрасова «Жизнь и похождения Тихона Тростникова») / Г.А. Шпилевая // Вестн. Воронеж, гос. ун-та. Сер. Гуманитар, науки. - 2004. - № 1. - С. 87-111.

12. Шпилевая Г.А. Жиль Блаз «Петербургских углов» : («Жизнь и похождения Тихона Тростникова» H.A. Некрасова и литературные традиции) / Г.А. Шпилевая // Вестн. Рос. ун-та дружбы народов. Сер. Литературоведение и журналистика. - М., 2004. - № 7/8. - С. 75-83.

13. Шпилевая Г.А. Н. Некрасов и В. Высоцкий : «слабый» человек и «недоносок» / Г.А. Шпилевая // Русская литература Х1Х-ХХ вв. : проблемы теории и методологии изучения : материалы междунар. науч. конф., 10-11 нояб. 2004 г. - М., 2004. - С. 373-376.

14. Шпилевая Г.А. Образ «неплательщика» как авторская социорефлек-сия в русской литературе второй половины XIX - начала XX вв. / Г.А. Шпилевая // Художественный текст и культура : материалы междунар. науч. конф., 2—4 окт. 2003 г. - Владимир, 2004. - Вып. V. - С. 140-145.

15. Шпилевая Г.А. Особенности конфликтов комедии А.Н. Островского «Свои люди - сочтемся!» и драматической сцены H.A. Некрасова «За стеной» / Г.А. Шпилевая //. Творческое наследие и личность А.Н. Островского : Бытие во времени : сб. ст. - Кострома, 2004. - С. 168-173. - (Щелыковские чтения-2004).

16. Шпилевая Г.А. «Усадебные» тексты в романе H.A. Некрасова «Тонкий человек, его приключения и наблюдения» / Г.А. Шпилевая // Русская усадьба XVIII - начала XX вв. : Проблемы изучения, реставрации и музеефи-кации : материалы науч. конф. - Ярославль, 2004. - С. 3-6.

17. Шпилевая Г.А. Эволюция конфликта мечты и действительности в творчестве H.A. Некрасова / Г.А. Шпилевая // Акценты : Новое в массовых коммуникациях : альманах. - Воронеж, 2004. - Вып. 1/2. - С. 80-83.

18. Шпилевая Г.А. H.A. Некрасов и B.C. Высоцкий: о сходстве и различии / Г.А. Шпилевая // Художественный текст : Варианты и интерпретации : тр. X межвуз. науч.-практ. конф., (Бийск, 16-17 мая 2005 г.) : в 2 ч. - Бийск, 2005. -Ч. 2.-С. 209-217.

19. Шпилевая Г.А. «Новоизобретенная привилегированная краска братьев Дирлинг и К°» H.A. Некрасова : (топосы Петербурга и Москвы в текстах о хлыщах) / Г.А. Шпилевая // Печать и слово Санкт-Петербурга. - СПб., 2005. -С. 107-115. - (Петербургские чтения-2004).

20. Шпилевая Г.А. О литературном, литературно-критическом и философском тексте в прозе H.A. Некрасова. / Г.А. Шпилевая // Акценты : Новое в массовых коммуникациях: альманах. — Воронеж, 2005. - Вып. 1/2. - С. 84-92.

21. Шпилевая Г.А. О художественных мирах H.A. Некрасова и Ф.И. Тютчева / Г.А. Шпилевая // Творчество писателей-орловцев в истории мировой литературы : материалы междунар. науч. конф., посвящ. 100-летию со дня рожд. К.Д. Муратовой. - Орел, 2005. - С. 152-155.

22. Шпилевая Г.А. Ранняя проза H.A. Некрасова в оценке В. Горленко / Г.А. Шпилевая // Забытые и «второстепенные» критики и филологи XIX-XX вв.: материалы науч. конф. «Пятые Майминские чтения», 17-19 окт. 2004 г. -Псков, 2005.-С. 90-92.

23. Шпилевая Г.А. Н. Некрасов и В. Высоцкий: «о несходстве сходного» / Г.А. Шпилевая // Вестн. Воронеж, гос. ун-та. Сер. Гуманитар, науки. -2006. -№. 1.-С. 271-281.

24. Шпилевая Г.А. О жанре «Психологической задачи» H.A. Некрасова / Г.А. Шпилевая // H.A. Некрасов в контексте русской культуры : материалы конф. - Ярославль, 2006. - С. 12-14.

25. Шпилевая Г.А. О жанровых особенностях фельетонов H.A. Некрасова / Г.А. Шпилевая // Художественный текст и культура - IV : материалы ме-ждунар. науч. конф., 6-7 окт.'2005 г. - Владимир, 2006. - С. 55-61.

26. Шпилевая Г.А. Образ петербургской книжной лавки в «массовом» романе H.A. Некрасова и А.Я. Панаевой «Три страны света» ! Г.А. Шпилевая // Печать и слово Санкт-Петербурга: сб. науч. тр. - СПб., 2006. - С. 135-140. -(Петербургские чтения - 2005).

27. Шпилевая Г.А. «Провинциальные», «московские» и «петербургские» тексты романа H.A. Некрасова «Жизнь и похождения Тихона Тростникова» (1843-1848 гг.) / Г.А. Шпилевая // Печать и слово Санкт-Петербурга: сб. науч. тр. - СПб., 2006. - С. 129-134. - (Петербургские чтения - 2005).

Три публикации (№ 11,12,23) осуществлены в периодических изданиях, входящих в список Высшей аттестационной комиссии.

Научное издание

ШПИЛЕВАЯ Галина Александровна

ДИНАМИКА ПРОЗЫ H.A. НЕКРАСОВА: ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МЕТОД И СТИЛЬ, ЖАНР И МЕЖРОДОВЫЕ ОТНОШЕНИЯ

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

Подписано в печать 13 11.2006 г Формат 60x84 1/16 Печать трафаретная Гарнитура «Тайме». Уел печ л 2,25.Уч-изд л. 2,09. Заказ 306 Тираж 100 экз Воронежский госпедуниверситет. Отпечатано с готового оригинала-макета в типографии университета 394043, г. Воронеж, ул Ленина, 86

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Шпилевая, Галина Александровна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. Аспекты поэтики ранней прозы H.A. Некрасова.

ГЛАВА II. Литературные традиции и жанровые поиски в романе «Жизнь и похождения Тихона Тростникова» (1843-1848).

ГЛАВА III. Жанровые особенности прозы H.A. Некрасова конца 1840-х начала 1850-х годов.

§ I. «Три страны света» (1848) и «Мертвое озеро» (1851) H.A. Некрасова и

А.Я. Панаевой как произведения «массовой» беллетристики.

§ 2. Взаимодействие элементов канонических и «вторичных» жанров в произведениях «Психологическая задача» (1849) и «Новоизобретенная привилегированная краска братьев Дирлинг и К0» (1850).

ГЛАВА IV. «Тонкий человек, его приключения и наблюдения» (1853-1855)

H.A. Некрасова как социально-идеологический роман.

ГЛАВА V. Прозаические интенции в лирике H.A. Некрасова.

Введение диссертации2007 год, автореферат по филологии, Шпилевая, Галина Александровна

1840-1850-е годы в русской литературе были ознаменованы бурным развитием когда-то «смиренной» прозы. В.Г. Белинский заметил, что «пора стихов миновала», и началось «гонение» (А.Н. Зимина) на этот род литературы. Поэтические сборники подвергались жесткой критике, стихотворения Тютчева, Фета, Ап. Майкова и других значительных и талантливых поэтов на долгие годы стали объектом пародий. H.A. Некрасов, выпустивший в 1840-ом году свой первый сборник «Мечты и звуки», также прочитал о себе нелестные отзывы критиков и испытал горькое разочарование.

Однако молодой автор нашел свое место среди беллетристов, писателей «второго ряда», которые составили объемный список литераторов-профессионалов, работавших для нового «массового» читателя. На раннем этапе своего творчества Некрасов-прозаик «исходил <.> не из интересов чистого вдохновения, а, в первую очередь, из интересов рынка, из потребностей журнала»1.

Литературные опыты, последовавшие за «Мечтами и звуками» («азбуки», сказки, рассказы, фельетоны), были необходимой школой для начинающего литератора и давали средства, по его словам, «на содержание своей особы».

Переход от стихотворений к прозе был очень важным шагом для будущего великого русского лирика. Размышляя о судьбе современной поэзии, Некрасов в своей статье «Русские второстепенные поэты» (1849) писал о том, что стихи не актуальны, и излагал причины возникновения сложившегося литературного положения. Русский язык, по мнению автора статьи, еще не готов был дать материал для качественно новой поэзии, для которой всегда очень важна «форма». Новой литературе была нужна проза, «более доступная по форме», поэтому писатели и обратились к эпическому роду. Многие положения вышеуказанной статьи явились итогом, который молодой критик

1 Зимина А.Н. Некрасов-беллетрист // Тр. Моск. ин-та истории, философии и литературы. М., 1939. Т. 3. С. 166. подводил, анализируя собственное творчество: первые поэтические опыты и прозу 1840-х годов.

Ранние рассказы и повести Некрасова очень интересны для исследователей, так как писатель много работал над их «формой», хотя они в большой степени являются произведениями подражательными. «Макар Осипович Случайный», «Без вести пропавший пиита», «Певица», «Двадцать пять рублей», «Несчастливец в любви, или Чудные любовные похождения русского Грациозо» написаны с оглядкой на произведения Кукольника и Тимофеева, на «кавказские» повести Марлинского, «чиновничьи» повести Буткова, романы Нарежного, рассказы об «идеальном» молодом человеке Полевого, Соллогуба и других писателей.

Многое позаимствовал Некрасов и у западно-европейских авторов -Ч. Диккенса, Поля де Кока, Жорж Санд, Э. Сю.

В ранних рассказах и повестях Некрасову пригодился его опыт водевилиста, а также собственные впечатления о «мытарствах» по «петербургским углам». Один из ранних исследователей некрасовской прозы - В. Горленко -отмечал, что у этого писателя «является и живость и меткость» тогда, когда сквозь знакомые сюжеты просвечивают «лично пережитые и выстраданные невзгоды»1.

В то время, когда Некрасов задумал написать более крупное эпическое произведение, у него было немного образцов для подражания: исторический роман, нравственно-сатирический или авантюрный. Писателя привлекает приключенческая литература, так рождаются «Жизнь и похождения Тихона Тро-стникова», ставшие продолжением тех поисков, которые вели русские романисты конца XVIII - начала XIX веков. Это были поиски «путей самоопределения русской национальной литературы в историческом движении общеевропейской культуры» . Обращение молодого беллетриста к европейской тра

1 Горленко В.П. Литературные дебюты Некрасова // Отечеств, зап. СПб., 1878. № 12. С. 151.

2 Гончаров С.А Жанровая структура романа В.Т. Нарежного «Российский Жилблаз» // Литературное произведение и литературный процесс в аспекте исторической поэтики. Кемерово, 1988. С. 75. диции, которую заложили Алеман, Альбертинус, Гевара, Лесаж, а также ориентация на достижения отечественных авторов - Нарежного, Симоновского, Булгарина, Вельтмана - подчеркнуты самим Некрасовым, что указывает на стремление писателя создать нравоописательный авантюрный роман.

Следуя традициям романа приключений, каждый талантливый писатель так или иначе развивал и свою собственную линию, обновлял устоявшиеся модели. Некрасов основательно развил тему литературы, продолжив традицию освоения героем различных ремесел. Тихон Тростников, чьи похождения описывает молодой романист, осваивает «ремесло» писателя, и герой-авантюрист становится героем-литератором.

Указанный сюжетный поворот позволил развить и обновить еще одну линию романной формы - изображение двух планов: эмпирического (представляющего реальную действительность) и иллюзорного (мечты героя, создание идеального образа мира).

Авантюрный роман ХУ1-Х1Х веков в той или иной степени пародийно ориентируется на рыцарский роман. Этот путь прошел и молодой Некрасов, создавший образы плута (антирыцаря), его «прекрасной дамы» (авантюристки), «благородных» учителей, готовящих своих учеников к «подвигам». При этом Некрасов подчеркивал, что он анализирует историческое развитие литературы, особенности художественных методов, предлагающих различные способы изображения действительности и личности.

Как и в любом авантюрно-нравоописательном романе, в «Жизни и похождениях Тихона Тростникова» можно найти огромное количество явных цитат и скрытых реминисценций, указывающих на перекличку образов художественных произведений разных эпох. Иногда, как и следовало ожидать, Некрасов пародийно переосмысливает модели старой культуры, которая, по мнению молодого писателя, ложно трактовала задачи художника. Пародией на романтическую поэзию становятся стихи молодого Тростникова, а поэт-классицист Огулов изображается как личность, к которой приросла маска стихотворца-холопа, пишущего вирши, «приличествующие случаю», за небольшое вознаграждение.

Однако Некрасов, утверждая принципы новой («настоящей») литературы, часто прибегает и к непародийному освоению старых художественных форм. В результате стилистическая и идеологическая оппозиции все равно сохраняются, авторское предпочтение остается на стороне «натуралистических» (новых) принципов, хотя реально увиденное передается то в сентимен-талистской, то в романтической манере без всякого смехового подтекста.

В конце 1840 - начале 1850-х годов Некрасов создает основной массив своей прозы, так как именно в это время писатель вместе с А.Я. Панаевой работает над двумя объемными романами - «Три страны света» и «Мертвое озеро». Указанные произведения обычно называют «массовыми», «коммерческими» романами-фельетонами, ориентированными на широкую непритязательную читательскую аудиторию.

Имея возможность заимствовать опыт западных писателей, Некрасов создает развлекательные произведения уже, может быть, не «второго», а «третьего ряда». София Ге, Дюма, Поль де Кок, Пиго Лебрен, Э. Сю и многие другие становятся учителями Некрасова, который, учитывая интересы подписчиков «Современника», критически относясь к своему новому занятию, пишет романы, которые принято называть эпигонскими и эклектичными.

Однако в данном случае Некрасов предложил исследователям сложную задачу, решение которой начал осуществлять в свое время Г.А. Гуковский. «Называя писателя эклектиком или эпигоном, мы браним его творчество. Эклектик плох тем, что он опаздывает. Он выражает не свою эпоху, а предыдущую, - эпоху своих учителей. В этом смысле Некрасов не был эклектиком. Его повести недоработаны, может быть, несовершенны, - но они в высшей степени современны»1, - писал один из самых тонких и глубоких аналитиков наследия писателя.

1 Гуковский Г.А. Неизданные повести Некрасова в истории русской прозы сороковых годов // Жизнь и похождения Тихона Тростникова. М.; Л., 1931. С. 375.

Три страны света» и «Мертвое озеро» (как и некоторые французские романы-фельетоны, например, «Парижские тайны» Э. Сю) действительно содержат злободневный материал. Следуя идеям Белинского и Боткина, признававших прогрессивную роль буржуазии, Некрасов и Панаева создают остросоциальные произведения, которым также не чужды «ужасы», тайны рождения, кровавые развязки, «титанические» страсти «бульварных» романов. Жизнь капиталистических фабрик, проблемы крепостничества, путешествия отважных русских мореплавателей, мир отечественных театров составили содержание огромных, наскоро сделанных «массовых» романов, которыми зачитывались небогатые горожане, чиновники, купцы, провинциальные помещики, потому что Некрасов «в совершенстве изучил вкусы потребителя рынка»1.

Общеизвестно, что в творчестве художника значимы (и взаимосвязаны) все этапы его развития, поэтому романы, относящиеся к «низовой» беллетристике, уступающие в своей художественной зрелости более ранним произведениям («Жизнь Александры Ивановны», «Повесть о бедном Климе», «Жизнь и похождения Тихона Тростникова»), все же имеют некоторую ценность и свидетельствуют о том, что «Некрасов видел историческую закономерность изменений в литературе»2.

Некрасов создавал свои романы в эпоху «перехода от рефлективного традиционализма к постриторической культуре»3, поэтому его беллетристика сыграла свою роль в подготовке очередного шага в развитии «новой» литературы. «Легкое чтение» выполняло серьезную миссию, просвещало читателя и формировало его новые вкусы и интересы.

1 Зимина А.Н. Указ. соч. С. 167.

2 Николаев П.А. Теоретико-литературные принципы Некрасова // Некрасов и русская литература. 1821-1971. М., 1971. С. 66.

3 Вершинина Н.Л. Проблема беллетристики как вида литературы в литературоведении 1920-х - 1930-х гг. // Литературоведение на пороге XXI в. М., 1998. С. 224.

Б.М. Эйхенбаум предупреждал о том, что беллетристика неоднородна по своему качественному составу и функциям, поэтому важно отличать развлекательную популярную литературу, которая «подготовляет собой образование новых жанров», от той, которая «представляет собой материал для изучения исторической инерции»1.

Некрасовская «массовая» беллетристика - это, конечно же, «формульная литература, отличающаяся высокой степенью стандартизации»2, но писатель изображал (и иногда весьма удачно) в ее рамках живую современность. Это изображение было порой «варварским» (Г.А. Гуковский), так как Некрасов смешивал многое из того, что было сделано до него, но основная идея у него была всегда своя, и ее питал личный опыт автора.

A.A. Григорьев, рассматривая достоинства и недостатки прозы Некрасова, отмечал, что приемы и сюжетные модели, используемые этим писатео лем, часто представляют собой «развитие семени, заброшенного Гоголем» . Некрасов действительно многому учился у Гоголя (использованию гротеска, точности детали, лиризму, «растапливающему» строгую прозу), что сполна проявилось в поздней повести «Новоизобретенная привилегированная краска братьев Дирлинг и К0». Однако не только гоголевская поэтика стала точкой отсчета для указанного некрасовского произведения, в котором в очередной раз развивается тема соперничества Москвы и Петербурга, старой и новой столиц. Как это часто случалось в некрасовской прозе, тема использовалась старая, широко известная, но при этом все-таки в какой-то мере злободневная. Некрасовская повесть, как и гоголевские «Петербургские записки 1836 года», статьи Герцена «Москва и Петербург», Белинского - «Петербург и Москва», фельетон A.A. Григорьева «Петербург и Москва», содержала «пе

1 Эйхенбаум Б.М. О литературе. М., 1987. С. 405.

2 Мельников Н.Г. Понятие «массовая литература» в современном литературоведении // Литературоведение на пороге XXI в. М., 1998. С. 233.

3 Григорьев A.A. Литературная критика. М., 1967. С. 267. тербургоубийственные» (Герцен) картины и прославляла добрую, простую, патриархальную, человечески теплую, непарадную Москву.

Споры о Москве и Петербурге в литературе несколько утихли, и тут их беллетризировал в своей блестящей, легкой, остроумной повести Некрасов, придав привычной схеме модный оттенок «фатовства» и «хлыгцевства».

Выполненная в старинном вкусе «Психологическая задача» была заимствована у М. Щепкина, о чем Некрасов и сообщил, придавая своему притчеобразному произведению оттенок были, рассказанной реальным человеком. Некрасовская притча-быль содержит психологическую загадку и философское обобщение проблем современности.

Некрасов не отказывается от мысли написать серьезный роман, и в течение 1853-1855-го годов создается глубокое, социально и психологически разработанное произведение - «Тонкий человек, его приключения и наблюдения». Сохраняя «авантюрные» элементы («приключения»), оставаясь последовательным исследователем среды («наблюдения»), теперь уже зрелый прозаик, прошедший курс «натуральной школы», Некрасов пишет качественно новое произведение.

Опираясь на «Записки охотника» Тургенева и споря с ним, ориентируясь на опыт Островского, всем своим творчеством доказавшего, что для «воплощения глубоко понятого быта» писатель может использовать единственную возможность - детально разработанный реалистический «язык»1, отталкиваясь от Достоевского и в чем-то повторяя его, Некрасов создает произведение, приближающееся к классическим образцам «высокой» литературы. Широкая панорама крестьянской жизни, экскурсы в «философскую» среду столичных кружков, образы русской (Владимирской) природы раскрывают масштабы некрасовского романного мышления.

1 Лакшин В.Я. Александр Николаевич Островский. 2-е изд., испр. и доп. М., 1982. С. 95.

Задуманное, увы, не было до конца реализовано, и блестяще начатый роман так и остался в набросках и отрывках.

Очевидно, что Некрасов-прозаик был писателем «второго ряда», поэтому в данной работе особое внимание уделено изучению поэтики беллетристики.

Наследие Некрасова велико и неравноценно, поэтому возникла необходимость выделить собственно беллетристику и «массовую» беллетристику в прозе1 писателя.

Беллетристика - это особый вид литературного творчества, которым определяется пограничная в развитии словесной культуры область, характеризуемая соположением тенденций к "классической" художественности и внехудожественным структурам»2, - отмечает современный исследователь. Руководствуясь этой мыслью, мы считаем необходимым отметить, что некоторые образцы ранней «малой» прозы Некрасова, его незаконченные романы и небольшие прозаические произведения конца 1840 - 1850-х годов в той или иной степени тяготеют к классике, «коммерческие» же романы могут быть отнесены к произведениям «массовой» беллетристики, приближающимся к «внехудожественным структурам».

К беллетристике, как явлению злободневному и важному, был очень внимателен В.Г. Белинский, который, может быть, раньше других осознал причины возникновения этого литературного феномена и указал на его качественную неоднородность. В статье, посвященной одному из романов знаменитого французского беллетриста, русский критик создал блестящую и точ

1 Имеется в виду художественная проза - «один из видов художественных речевых структур». См. об этом: Теория литературы / под ред. Н.Д. Тамарченко. М., 2004. Т. 1. С. 138. Другой тип художественной речи - поэзия. Мы исходим из того, что некрасовская проза включает в себя как произведения, приближающиеся к высокохудожественным образцам, так и беллетристические. Под беллетристикой в данном случае понимается «весь книжный массив, лежащий за чертой высокого искусства, <. .> и к чему при всем том приложим критерий качества». См. об этом: Гурвич И.А. Русская беллетристика // Вопр. лит. 1990. №5. С. ИЗ.

2 Вершинина Н.Л. Проблема беллетристики. С. 225. ную «ценностную градацию»1 для «второразрядной» литературы: «Не только люди с замечательным дарованием, как Ежень Сю, или с каким-нибудь дарованием, как Александр Дюма, даже люди вовсе без дарования, как уже упомянутый нами Поль Феваль, продают по контрактам свое вдохновение, или свой задор, свой талант, или свою бездарность, словом, свою деятельность на столько-то лет такому-то журналу»2. Как видно, Белинский учитывает не только степень одаренности писателя, ставшего на путь коммерциализации литературы, но и указывает направленность его творческого поведения, предполагающего следование определенным правилам, которые осознают авторы, владельцы журналов и читатели.

В случае с романами «массовой» беллетристики, созданными Некрасовым и Панаевой («Три страны света» и «Мертвое озеро»), мы имеем дело с малохудожественными произведениями, написанными одаренными прозаиками, один их которых станет выдающимся русским лириком. Учитывая сказанное, можно сделать вывод, что Некрасов и Панаева в сжатые сроки осознанно создавали третьесортные развлекательные произведения, рассчитанные на самого невзыскательного читателя, при этом используя особые приемы. Описание этих приемов - одна из задач автора данной работы.

Белинский искал критерии оценки качества беллетристических произведений и сделал еще одно немаловажное замечание: «Какое бы ни было направление французских романистов - Бальзака, Гюго, Жанена, Сю, Дюма и пр., в первую эпоху их деятельности, - оно имело свои хорошие стороны, потому что происходило от более или менее искренних личных убеждений и невольно выражало дух времени» , требовавшего не только изделия «на заказ»4.

Идею Белинского развивает современный исследователь беллетристики Н.Л. Вершинина, отмечая, что этот особый эклектичный тип литературы,

1 Мельников Н.Г. Указ. соч. С. 231.

2 Белинский В.Г. Собр. соч.: в 9 т. М, 1982. Т. 8. С. 241.

3 Там же. С. 247.

4 Там же. тяготеющий к философии, лубку, быту, истории, а также к художественной литературе, достигает хорошего уровня тогда, когда «между автором и стилем его сочинений» сохраняется «фактор "настроения"»1, который способствует некоторому одухотворению сюжетных шаблонов, стилевых стереотипов, жанровых канонов, без которых не может существовать литература «второго порядка».

Проблема авторского «настроения», искреннего или неискреннего отношения писателя к предмету изображения тесно связана с вопросами адресации, дидактической направленности в беллетристике, с самим типом отношений автора и читателя, чему в данной работе уделено должное внимание.

Процесс эволюции «второразрядной» литературы, этого необходимого придатка художественно разработанной части словесного искусства, связан с историей формирования «литературно-художественных направлений и школ», которые состоялись в ту или иную эпоху и потому, что «программировали и поощряли деятельность писателей-беллетристов» . В связи с этим одним из важнейших становится вопрос о том, способна ли литература «второго ряда», а тем более «третьего ряда», каким-либо образом серьезно воздействовать на процесс создания высокохудожественных произведений (развиваться параллельно с ними или даже предвосхищать определенные открытия), или удел беллетристики - ухудшать, снижать, тиражировать то, что уже появилось в классике?

На этот счет существуют различные мнения. Одно из них принадлежит Ю.М. Лотману, в чьей статье «Массовая литература как историко-культурная проблема» содержится анализ трудов А.Н. Пыпина, С.А. Венгерова, В.В. Си-повского, А.Н. Веселовского и отмечается, что интерес к «низовой литературе» возник на волне сопротивления «романтической традиции изучения "великих" писателей, изолированных от окружающей их эпохи и противопо

1 Вершинина Н.Л. Жанровая и стилевая структура русской беллетристики 1830- 1840-х гг.: автореф. дис. . д-ра филол. наук. Псков, 1997. С. 27.

2 Гурвич И.А. Указ. соч. С. 120. ставленных ей»1. При этом Ю.М. Лотман предлагал изучать «массовую» литературу как «упрощенную, сведенную к средним нормам картину литературы эпохи, на основании которой легче всего строить средние исследовательские модели вкуса, читательских представлений и литературных норм»2.

Говоря об обновлении интереса к «массовой» литературе и беллетристике в работах исследователей начала XX века (В.М. Жирмунского, В.Б. Шкловского, Б.М. Эйхенбаума, Ю.Н. Тынянова), Ю.М. Лотман полагал, что эти ученые несколько преувеличивали роль «второразрядных» произведений, которые якобы готовили «резервные средства» для классики.

Признавая качественную неоднородность маргинальных линий искусства, Ю.М. Лотман все же говорит о заблуждении ученых, полагавших, что творчество «массовых» литераторов, поставлявших на книжный рынок развлекательное «чтиво», можно рассматривать «в качестве самобытного выражения народной культуры»3. Писатели-маргиналы, по мнению Ю.М. Лотма-на, способны лишь сохранять «формы прошлого», создавать «копии тех или иных норм, требований, текстов господствующей литературы»4.

Одним из глубоких и последовательных исследователей «неклассической» литературы был Г.А. Гуковский. В поле зрения выдающегося ученого попадала «подпольная» поэзия 1770-1800-х годов, творчество Мерзлякова, произведения Симоновского, Булгарина, Сенковского и многих других.

Особый интерес Г.А. Гуковского вызывала проза Некрасова, пришедшего в литературу в момент «падения» культуры «литературных аристократов»5. Будущий великий лирик, начиная свой писательский путь, по мнению исследователя, не имел понятия о старой «высокой» литературе, доживавшей свой век, так как сам он был «внизу ее», и этот «низ» начинал развиваться, «заявлять о своих правах»6. Очевидно, что Г.А. Гуковский на примере прозы

1 Лотман Ю.М. Избранные статьи: в 3 т. Таллинн, 1993. Т. 3. С. 380.

2 Там же. С. 383.

3 Там же.

4 Там же.

5 Гуковский Г.А. Указ. соч. С. 348.

6 Там же. молодого Некрасова показывает ценность беллетристики и ее созидательную роль в процессе становления и преобразования книжной культуры в целом.

С оттенком поощрения Гуковский отмечает в молодом Некрасове «простодушие варвара», не знающего законов старых школ, ориентирующегося на развлекательное «чтиво», на основе которого начинающий прозаик создавал новую беллетристику.

Наиболее объективную оценку роли литературы «второго ряда», на наш взгляд, дал Б.М. Эйхенбаум. Заслуга исследователя состоит в данном случае в том, что отношения «низкой», «средней» и «высокой» литератур были рассмотрены им как процесс взаимного обогащения. Б.М. Эйхенбаум считал, что лучшие образцы беллетристики подготавливают новые общелитературные жанры, а худшие, будучи непродуктивными, все равно представляют собой интересный материал для изучения общекультурных процессов1.

Современный исследователь Н.Г. Мельников, идущий за Эйхенбаумом, указывает на необходимость пристального изучения беллетристики (а также «массовой литературы»), поскольку это «трансисторическая, универсальная ценностная категория, необходимая для нормального функционирования литературы в целом»2.

Другой современный исследователь говорит о беллетристике как о явлении, чей «ценностный статус определяется повышенной значимостью "человеческого элемента", имеющего глубокие просветительские корни»3, так как указанный тип литературы общедоступен и способен донести до читателя сложные злободневные проблемы.

Рассматривая некрасовское наследие под указанным углом зрения, Н.Л. Вершинина подчеркнула, что беллетристика, обладая «собственной оригинальной поэтикой»4, постоянно соотносится со «всей» литературой. Это

1 См. об этом подробнее: Эйхенбаум Б.М. Указ. соч. С. 405.

2 Мельников Н.Г. Указ. соч. С. 231.

3 Вершинина Н.Л. Проблема беллетристики . С. 224.

4 Там же. позволило писателю широко использовать «осколки чужого творчества», но одновременно создать собственную, достаточно сложную «идею о мире»1.

Прозаическое наследие Некрасова действительно представляет собой уникальный материал для изучения законов развития собственно беллетристики, «массовой» беллетристики, а также процессов взаимодействия «высокой» литературы с произведениями иного эстетического ряда.

Рассмотрение взаимодействия некрасовской беллетристики с произведениями, более художественно разработанными, также является одной из задач автора данной работы.

Создавая роман «Тонкий человек, его приключения и наблюдения», Некрасов включает в него драматическую сцену «За стеной», которая своей стилистикой, типом конфликта, фабулой напоминает знаменитую пьесу А.Н. Островского «Свои люди - сочтемся!». Исследователи сначала рассматривали мини-пьесу Некрасова как подражание указанному произведению Островского, пока не выяснилось, что в 1845 году было опубликовано «Письмо от купца к купцу». Это комическое беллетристическое произведение Некрасова легло в основу его сцены «За стеной», а комедия Островского появилась позже.

То, что два художника почти одновременно использовали сходные сюжетные модели, свидетельствует об актуальности заинтересовавшего их конфликта, однако в данном случае важнее то, что беллетристическое произведение Некрасова и относящаяся к классике пьеса Островского демонстрируют родство процессов, протекавших в разных слоях литературной «вертикали».

В вышеупомянутом романе Некрасова, произведении незаконченном и эклектичном, создан образ «тонкого» человека, который, с одной стороны, может быть соотнесен с «лишним» человеком, столь широко представленным в русской литературе XIX века, а с другой стороны, с «неплателыци

1 Вершинина Н.Л. Проблема беллетристики . С. 226. ком», интеллигентными разночинцем или дворянином, являющимися должниками простого народа.

Без образа некрасовского «тонкого» человека в характерологии русской литературы второй половины XIX века возникло бы «белое пятно», и остались бы неясными многие черты характера «неплательщика», широко представленного в очерках Г.И. Успенского, рассказах А.П. Чехова, А.Л. Бо-стром и многих других писателей «первого» и «второго» рядов.

Некрасов-прозаик не скрывал того, что учился у классиков, однако налицо и обратный ход некрасовских образов - в «высокую» литературу, например, в его собственную зрелую поэзию.

Каждый внимательный читатель, хорошо знакомый с творчеством Некрасова, не может не заметить влияния ранней лирики и прозы писателя на его позднюю поэзию. Присутствие в высокохудожественных стихотворениях Некрасова образов из сборника «Мечты и звуки» (1840), из его ранних романтических рассказов, беллетристики 1850-х годов свидетельствует о тесной связи зрелых произведений и ученически-подражательных. «Тройка», «Вино», «Последние элегии» несут в себе след ранних стихотворений «Изгнанник», «Моя судьба», прозаической «Повести о бедном Климе».

Некрасов из своих ранних стихотворений и прозаических произведений перенес в позднюю лирику не только сюжетные модели, но и художественные приемы, открытые им в начале творческого пути (несовершение действия, отказ от намеченного шага, соотнесение мечтаемого и случившегося), что подтверждает связь между разделами ценностной «вертикали» литературы и требует серьезного рассмотрения этого взаимодействия.

В настоящей работе рассматриваются важнейшие элементы поэтики прозы выдающегося русского писателя. Обращение к поэтике, учению о литературном произведении, его «составе, строении и функциях», а также «о родах и жанрах литературы»1, дает возможность наиболее полно рассмотреть

1 См. об этом: Хализев В.Е. Теория литературы. М., 1999. С. 143; Теория литературы / под ред. Н.Д. Тамарченко. М., 2004. Т. 1. С. 11. специфику произведений писателя, представить эволюцию некрасовской прозы. В центр данного исследования выдвигается также изучение стиля некрасовских эпических произведений и взаимодействия эпического и лирического родов в творчестве художника.

Каждый читатель, ознакомившийся с беллетристикой Некрасова, обращал внимание на то, что в ней нет «единой стилевой струи»1, особенно явно стилистическая разноголосица ощущается в ранней прозе. Между тем стилевые особенности, как известно, «выступают на поверхность произведения» в виде «зримого и ощутимого единства всех главных моментов художественной формы» . Стиль есть внутренняя логика развития произведения, «своего рода "фокус"», в котором собраны самые главные «связи»: сюжетноо композиционная система, хронотоп, субъекты речи, позиция автора и т.д. О каком же единстве авторского замысла может поведать столь «причудливая амальгама»4 некрасовской беллетристики 1840-1850-х годов?

Нельзя не согласиться с мнением, что «литературные стили реализма второй половины века5, утратив ту гармонию, которой обладал пушкинский стиль, направляют свою энергию на углубленное выражение различных граней усложняющейся жизни, культуры, духовного мира человека и вместе с тем ищут пути к новому гармоническому синтезу, способному охватить и выявившиеся острейшие противоречия»6. Поиски новых форм сопровождались смешением различных стилей, жанров, часто сводились к «переключению <.> философского, социологического и иного "внелитературного" материала»7 в план художественного.

1 Переверзев В.Ф. Гоголь. Достоевский. М., 1982. С. 69.

2 Литературный энциклопедический словарь. М., 1987. С. 420.

3 См. об этом подробнее: Гиршман М.М. Совмещение противоположностей // Теория литературных стилей. М., 1977. С. 209.

4 Виноградов В.В. Поэтика русской литературы. М., 1976. С. 76.

5 Имеется в виду XIX век.

6 Эльсберг Я.Е. Стили реализма и русская культура второй половины XIX в. // Теория литературных стилей. М., 1977. С. 7.

7 Виноградов В.В. Указ. соч. С. 162.

Эта волна, - отмечал В.В. Виноградов, - захлестнула Ф. Достоевского, Григоровича, Тургенева, Некрасова, М. Достоевского, Кудрявцева, JL Толстого и ряд других более мелких писателей, возбудив в них интерес к формам XVIII и начала XIX в.»1.

Еще в 1850-е годы A.A. Григорьев заметил, что Некрасов был одним из 2 ярких представителен «школы сентиментального натурализма» , писателем, соединившим, казалось бы, столь разные стили сентиментализма и «натуральной школы». Критик С.А. Андреевский считал, что Некрасов умел балансировать «на границах поэзии и прозы, балагурить с толпою, говорить складно и вульгарно, вставлять веселую и злую шутку, высказывать горькие истины и, незаметно замедляя такт более торжественными словами, переходить в витийство»3. Говоря о ранней лирике Некрасова, П.Н. Сакулин утверждал, что поэт «воспользовался условными формулами романтизма», но 4 мечтая, он тем не менее твердо стоит на земле» .

Как видно, исследователи разных лет, рассматривая периоды творчества Некрасова, приходят к согласию в том, что стиль этого писателя крайне сложен и неоднороден. Подобную картину можно было наблюдать и в творчестве других современников писателя. В.В. Виноградов, исследователь прозы Гоголя, Достоевского, Ив. Панаева, Гребенки, Квитки-Основьяненко, Некрасова, научно обосновывал возникновение синтеза сентиментализма и «натурализма» («сентиментальный натурализм»), романтизма и «натурализма» («романтический натурализм»), обусловившего «чудное борение стилей» (Белинский) даже в рамках одного и того же произведения.

Исследователи более позднего времени - В.Е. Евгеньев-Максимов, А.Н. Зимина, Г.А. Гуковский, Н.И. Пруцков, Ю.В. Манн, H.H. Мостовская, H.JI. Вершинина, H.H. Пайков, Ю.М. Прозоров, О.В. Карамыслова и другие -сделали многое для установления связей творчества Некрасова и современ

1 Виноградов В.В. Указ. соч. С. 162.

2 Григорьев A.A. Указ. соч. С. 268.

3 Андреевский С.А. Литературные чтения. СПб., 1891. С. 190.

4 Сакулин П.Н. Творчество Некрасова// Научное слово. М., 1903. Кн. 1. С. 83. ных ему писателей с русским и общеевропейским сентиментализмом и романтизмом, что прояснило причины возникновения калейдоскопической пестроты стилей художников, столь активно декларировавших свое неприятие «старой риторики».

Но изучать стиль для стиля - скучно», - писал в свое время В.Ф. Пе-реверзев. «Стиль лишь тогда становится интересным, когда за ним угадывается характер жизненной среды, породившей его»1. Жизненная и литературная среда того времени требовали, чтобы художники слова актуализировали черты поэтики ушедших с исторической арены художественных методов2, отразивших различные стадии развития искусства, а «актуализация той или иной духовной ценности есть рефлексия, поскольку предполагает не простое воспроизведение в сознании (личном или общественном, коллективном), но включает в себя самообоснование, самоопределение позиции субъекта данной деятельности»3.

Некрасов начинал свою литературную деятельность в эпоху кризиса стилей. Доживала свой век «риторическая рефлексия», поддерживающая старую школу, но уже наступал период «антитрадиционализма», время «творческой рефлексии» (В.И. Тюпа, Д.П. Бак) - упразднения канонов, функционирования принципиально нового типа художественного мышления. Некрасов был писателем, чье творчество являло собой образец взаимодействия двух типов рефлексии - двух вариантов видения, переживания и осознания способов выражения действительности. Отсюда столь причудливое сочетание черт

1 Переверзев В.Ф. Указ. соч. С. 65.

2 Широта творческого мышления писателя проявилась не только в многообразии используемых им родовых и жанровых форм, а также в попытке осмыслить главные черты поэтики и идеологии различных художественных методов. Художественный метод мы рассматриваем как категорию стадиальную, имеющую «свою историческую основу», опирающуюся «на то или иное мировоззрение», представляющую свою «теоретически сформированную систему взглядов на сущность, специфику, цели и задачи искусства». См. об этом: Николаев М. Проблема метода писателей в историко-литературных курсах // Проблема художественного метода // Рига, 1970. С. 5. (Учен, зап., т. 125). См. также статью о художественном методе: Литературный энциклопедический словарь. М., 1987. С. 218-219.

3 Тюпа В.И., Бак Д.П. Эволюция художественной рефлексии как проблема исторической поэтики // Литературное произведение и литературный процесс в аспекте исторической поэтики. Кемерово, 1988. С. 4. поэтики классицизма, сентиментализма, романтизма, «натуральной школы» и реализма не только в масштабах всего творчества этого писателя, но и в рамках одного произведения (например, в романе «Жизнь и похождения Тихона Тростникова»). В связи с этим возникает необходимость рассматривать в некрасовских произведениях как традиционные черты «больших стилей», присущих тому или иному художественному методу (категории стадиальной), так и приметы «малого стиля» (собственно некрасовского): тропы, пародийные и пародические приемы, особенности сюжетно-композиционных систем, сложившиеся в результате поисков новых форм искусства.

В ранней прозе Некрасова (рассказ «Без вести пропавший пиита», роман «Жизнь и похождения Тихона Тростникова») значительную роль играют элементы поэтики классицизма. В произведениях действуют герои, которые пишут «классицистские» стихи, проповедуют аналитичность, заданность тем и образов в искусстве. В романе появляется бывший учитель словесности Огулов - живой памятник ушедшему художественному методу, благодаря чему в текст входит статичность, обусловленная непоколебимо упорным преклонением перед старыми литературными канонами. Оживают образы писателей (Державина, Измайлова, Петрова, Тредиаковского), исторических деятелей (Потемкина, Волынского), и создается литературная аура, с одной стороны, активно отвергаемая молодым Некрасовым, с другой стороны, пропущенная через его творческое сознание и оставившая там след.

Сентиментализм заявляет о себе тогда, когда Некрасов хочет показать духовные переживания невзгод (жизнь полна лишений!), стремится раскрыть эмоциональную тонкость персонажа, глубину душевного богатства субъекта повествования.

Обращение к сентименталистской поэтике, как уже отмечалось, было свойственно многим русским писателям-«натуралистам». По мнению Н.Л. Степанова, имело место ироническое преломление элементов сентиментализма через поэтику «натуральной школы», что выражалось в «резких переходах от иронии к патетике»1. В раннем периоде некрасовского творчества также нередки случаи иронического переосмысления сентименталистской поэтики и идеологии, что подчеркивает «амбивалентный» (М.М. Бахтин) характер отношений «старого» и «нового» в творческом сознании писателя, вступившего в полемику с формами недавнего прошлого.

Анализируя «Нос» Гоголя и повесть Достоевского «Двойник», В.В. Виноградов заметил в них «давно известные» приемы: «"Страсть к подробностям, разложение вещей, анализ бесконечно малых", детализация обстановки»2. Эти приметы «сентиментально-гротескового типа» восходили, по мнению исследователя, к «стернианству», манере Скотта, Купера, школе Жа-нена и Гюго. Гоголь и Достоевский, следуя за западными корифеями, раскрывали обратную, «натуральную» сторону сентиментализма и показывали сентиментальную сторону «натурализма»3.

В беллетристическом варианте эта же традиция поддерживается и Некрасовым, например, при описании падшей женщины («Жизнь Александры Ивановны») или пострадавшей от злодея авантюристки (образ Матильды из «Жизни и похождений Тихона Тростникова»).

В сентименталистском некрасовском тексте появляются тон личного переживания, пафос авторского сочувствия, повествование наполняется лиризмом, писатель иногда по традиции делит персонажей на «чувствительных» и «холодных» («Повесть о бедном Климе», романы «Три страны света», «Мертвое озеро»), но при этом ощущается и авторское сомнение в однозначной положительности сентименталистски ориентированных героев, т.к. в «"чувствительность" могут цинично облачаться те, кто отличаются особой бессердечностью и действуют, руководствуясь грубым расчетом»4.

О роли романтической эстетики в прозе Некрасова высказано немало глубоких и значительных суждений. Очевидно, что в некрасовских произве

1 Степанов Н.Л. Поэты и прозаики. М., 1966. С. 304.

2 Виноградов В.В. Указ. соч. С. 107.

3 См. об этом подробнее там же: С. 107, 144.

4 Вершинина Н.Л. Традиции сентиментальной культуры в прозе Некрасова 1840-х годов // Некрасовский сб. СПб., 1998. № 11/12. С. 28. дениях 1840-х годов «на новый стилистический и композиционный фон был опрокинут старый романтический мотив»1, в результате чего создавалось ярко выраженное художественное двоемирие. У «натурализма» появился еще один значительный «приток» (Виноградов) - романтизм, что вылилось в появление синтетических форм.

Некрасова, как и других беллетристов той поры, волновал также «кошмарный жанр юной Франции» (Виноградов). Черты поэтики Гюго, Жанена явно просматриваются как в ранней прозе писателя, так и в его «массовых» романах.

Некрасовская романтическая рефлексия - явление очень сложное, и ориентацией на какого-либо одного художника дело явно не ограничивается. Писатель был чрезвычайно увлечен Гофманом, необычайно популярным в России, поэтому через прозу Некрасова проходит романтическая ирония, которая либо «противоречит откровенной патетике», либо «готова уже переступить <.> патетику» . Имело место и подражание Марлинскому, Полевому, Кукольнику, Тимофееву, что рождало вещи «ультраромантические», «почти банальные в целом» .

Безусловно, эстетическое значение таких (более, чем поздних) «ультраромантических» произведений невелико, и многие художники «за этой гранью <.> просто замолкли»4 (Тимофеев, Сенковский, Павлов), но для Некрасова была важна эта романтическая «школа» как необходимый этап его творческой биографии, что затем продуктивно отзовется в поздней лирике писателя5.

Некрасов много работал в стиле «сентиментального натурализма», «романтического натурализма», этих важнейших составляющих общего сти

1 Виноградов В.В. Указ. соч. С. 104.

2 Гуковский Г.А. Указ. соч. С. 354.

3 Там же. С. 352.

4 См. об этом подробнее: Пайков H.H. Ранняя проза Некрасова и русская литературная традиция.: дис. . канд. филол. наук. Л., 1986. С. 83.

5 Некрасовские «гробы», «мертвецы», «могилы», «сны», «видения» в зрелой лирике в какой-то степени являются отражением и поэтики «ужасного» жанра, и «гофманиады», и романтической эстетики в целом. ля «натуральной школы». Однако не меньше усилий молодой Некрасов приложил для создания собственно «натуралистического» текста.

Лоскутный» характер некрасовского стиля есть результат напряженных поисков начинающего прозаика, его прорыва к новому, неприкрашенному изображению «голой» действительности. Интерес к манере рисовать подробности быта, портрета, стремление «регистрировать» приметы «дна», «углов», «подвалов» базировались на уверенности в том, что это и есть новая, истинная литература, основанная на непосредственном наблюдении за жизненными явлениями.

Подробное, неспешное, почти статичное изображение, казалось бы, ди-намичнейших топосов жизни стало основной приметой поэтики ряда ранних некрасовских произведений, где рисуются «петербургские углы», «необыкновенный завтрак» бедных журналистов, жалкое существование старьевщицы, нищего шарманщика, башмачника и т.д. «Морфология натурального стиля» (Виноградов) Некрасова характеризуется особыми приметами: гротесковое «овеществление» человека («полуштоф-получеловек»), уравнивание в правах всех обитателей «углов» (пауков, собак, людей), статичность черт портрета, «мертвенность» убогого интерьера. В «натуралистическом» тексте все подчинено главной задаче - изображению жизни человека, подавленного мрачной и безжалостной средой, которая почти всегда остается победительницей в схватке с личностью.

Стиль Некрасова-прозаика, демонстрирующий «пестрое, неоднозначное, структурно-многослойное единство», указывает на продвижение этого писателя «к эстетике реализма»1, что во многом было обусловлено синтезом, на первый взгляд, несовместимых повествовательных и событийных структур.

Анализируя стиль Пушкина, говоря о пушкинском «художественном мышлении литературными стилями», В.В. Виноградов отмечал, что, «приспособляясь к выражению и отражению разных явлений действительности,

1 См. об этом подробнее: Вершинина H.J1. О формах диалогического художественного сознания в прозе H.A. Некрасова начала 1840-х гг. // IV Некрасовские чтения. Ярославль, 1989. С. 34. традиционные стили получили мощный заряд реалистической энергии»1. Сказанное можно отнести и к некрасовской прозе. Изучение взаимного влияния среды и человека, возможностей возвышения личности над обстоятельствами (которые, как выясняется, не всегда «сильнее решимости»), устремленность к глубокому психологическому и социальному анализу позволили Некрасову создать реалистический текст как в ранней прозе, так и в относительно позднем романе «Тонкий человек, его приключения и наблюдения», что затем в полной мере реализовалось в зрелой лирике писателя.

Говоря об особенностях творчества того или иного художника, нельзя обойти вниманием его жанровое тяготение, некрасовское же наследие предоставляет обширнейший материал для жанровой классификации.

Ведя жанровые поиски, пытаясь реализовать свой замысел в той или иной форме, художник работает над приемами повествования, совершенствует композиционные модели, а также учится вмещать в малый или большой (романный) объемы образы бытия, так как жанр - это «ориентация слова в социальной действительности»2, это литературная категория, позволяющая «преобразовать энергию историческую, социальную в явление словесного искусства»3.

Входя в большую литературу, овладевая навыками писательского ремесла, Некрасов пробовал свои силы в жанрах рассказа, повести, фельетона, романа, в которых можно видеть след сказки, идиллии, утопии, анекдота. Пытливо всматриваясь в «чужие» видовые формы, используя их, создавая то цельные, то незаконченные прозаические произведения, Некрасов, как и любой писатель, имел дело с «устойчивой системой носителей жанра»4, и эта система представляет собой тот механизм, посредством которого «локальный

1 Виноградов В.В. Стиль Пушкина. М., 1999. С. 547.

Шайтанов И.О. Проблемы жанровой поэтики // Литературоведение на пороге XXI в. М., 1998. С.49.

3 Там же. С. 48.

4 Лейдерман Н.Л. К определению сущности категории «жанр» // Жанр и композиция литературного произведения. Калининград, 1976. Вып. 3. С. 12. текстовой материал» преображается в «бесконечный мирообраз», выражающий «определенную эстетическую концепцию действительности»1.

Молодой Некрасов часто обращался к жанру прозаического фельетона, и это не было случайностью. Если проследить движение мотивов в прозе Некрасова, то можно убедиться в том, что многие из них были опробованы именно в фельетонах.

Фельетон был важен и нужен Некрасову как жанр-накопитель, свободная форма которого позволяла соединить документально точные сведения (реальные столичные и провинциальные новости) и вымысел. Затем этот же художественный прием писатель использовал как в прозаических, так и в стихотворных произведениях.

Существует мнение, что русский рассказ как самостоятельный жанр оформился в конце 1840-х - начале 1860-х годов2. Исследователь A.B. Jly-жановский указывает на более конкретную дату и полагает, что рассказ выделился в 1847 году после начала публикации тургеневских «Записок охотника».

Эти утверждения, безусловно, справедливы, и они отражают реальные факты эволюции и бытования рассказа в русской литературе, но необходимо учитывать, что в начале 1840-х годов Некрасов уже писал малые эпические произведения, и это были именно рассказы, на становление которых повлияли образцы европейской новеллистики, с которыми молодой писатель имел возможность ознакомиться.

В жанрах, по мнению М.М. Бахтина, «на протяжении веков их жизни о накопляются формы видения и осмысления определенных сторон мира» , эти формы могут переходить из одного литературного вида в другой, поэтому можно предположить, что ранний некрасовский рассказ не всегда опирался на собственно рассказы. Отечественные и зарубежные повести, романы да

1 Лейдерман Н.Л. Указ. соч. С. 7.

2 См. об этом подробнее: Лужановский A.B. Документально-объективное повествование в русском реалистическом рассказе // Художественно-документальная литература. Иваново, 1984. С. 41-42.

3 Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1979. С. 332. вали молодому писателю материал для раздумья и подражания, автор мог «сжимать» их крупные фрагменты до объема рассказа и создавать свои «формы видения и осмысления» мира. «Испытание» (1830) A.A. Марлинско-го, «Вся женская жизнь в нескольких часах» (1833) О.И. Сенковского, «Она будет счастлива» (1836) И.И. Панаева, «Большой свет» (1840) В.А. Соллогуба, «Недобрый гость» Э.Т.А. Гофмана («Телескоп», 1836), «Киргиз-Кайсак» (1835) В.А.Ушакова, «Ложа в оперном театре» (1838) О.Э. Скриба, даже «мармонтелевы повести», входили в «малую прозу» начинающего беллетриста каким-то одним своим эпизодом, одной гранью и помогали родиться пусть еще робкому, подражательному, но все-таки настоящему рассказу -жанровой форме «воплощения случайного» (A.B. Лужановский). Описывая случай, преломляя в нем человеческую жизнь, Некрасов учится создавать характеры, детали, наполняет их психологизмом. Так появляются «Двадцать пять рублей» (1841), «Ростовщик» (1841), «Капитан Кук» (1841), «Без вести пропавший пиита» (1840).

Повесть - средний эпический жанр - также была очень важна для некрасовского творческого самовыражения, для становления его писательской манеры. Работая над этой литературной формой, Некрасов также имел перед собой массу отечественных и зарубежных литературных образцов, получал возможность изобразить не один случай, а ряд случаев - «вершинные, поворотные моменты личностного сознания»1.

Рассказ и повесть раскрыты для «документальности внешнего плана», они очень динамичны и поэтому «активизируются в переломные эпохи»2. Однако со временем художник (и читатель) испытывают потребность написать (или прочитать) нечто более масштабное, нежели фельетон, рассказ и повесть, тогда и предпринимаются попытки создать роман - жанр, способный подвести итог какому-либо значительному отрезку эпохи.

1 Мущенко Е.Г. Путь к новому роману на рубеже Х1Х-ХХ вв. Воронеж, 1986. С. 76.

2 Лужановский А.В. Указ. соч. С. 52.

Объем произведения, как известно, не может быть случайно выбранным, например, романная объемность «определена исходной авторской позицией, <.> взглядом на человека и действительность. Писателя интересует не случай из жизни, но сама жизнь человеческая, не наиболее выразительная сторона характера, но характер-концепция»1. В «Жизни и похождениях Тихона Тростникова» (1843-1848), «Трех странах света» (1848), «Мертвом озере» (1951), «Тонком человеке, его приключениях и наблюдениях» (1853— 1855) Некрасов уже готов был показать личность на широчайшем социальном фоне, изобразить «становящуюся современность» (М.М. Бахтин).

В художественно разработанных романах («Жизнь и похождения Тихона Тростникова», «Тонкий человек, его приключения и наблюдения») герои уже отдалились от былой (дороманной) стабильности и намечается новая (романная) целостность мира, но Некрасов так и не смог показать отношения личности и общества на «более сложной ступени <.> развития» , и произведения остались незаконченными. В завершенных крупных произведениях («Три страны света», «Мертвое озеро») создается видимость романной целостности, имитируется изображение серьезных отношений личности и мира, поэтому в данном случае мы имеем дело с упрощенными, искусственными романными схемами, какие неизбежно возникают в «формульной» литературе - в «массовой» беллетристике.

Пытаясь так или иначе преодолеть возникающие трудности, Некрасов-романист привлекает различные малые жанры и использует их структурные возможности для создания крупной эпической формы.

При написании первого («авантюрного») романа «Жизнь и похождения Тихона Тростникова» автор прибегает к традиционному приему: вводит «вставные новеллы». «Массовые» романы «Три страны света» и «Мертвое озеро» создавались с помощью жанра сказки, ее фольклорно-мифологичес-ких моделей. Некрасов в данном случае применял особые приемы «введения

1 Мущенко Е.Г. Указ. соч. С. 78.

2 Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. М., 1975. С. 480. читателя в жанр, в ту систему условностей, которая служит способом моделирования мира в данном жанре»1.

При создании своих «коммерческих» романов Некрасов и Панаева ориентировались на французский роман-фельетон, тяготеющий к мелодраме. «Мертвое озеро» и «Три страны света» благодаря этому приобретают драматические оттенки - краткость реплик, ярковыраженные амплуа героев (злодей, благородный спаситель, обиженная сирота и пр.), четкую соотнесенность слова персонажа и его действия.

Особой жанровой «всеядностью» отличается последний, самый значительный, но незавершенный роман Некрасова «Тонкий человек, его приключения и наблюдения». Здесь присутствуют черты утопии, идиллии, «вставной новеллы», есть даже целая драматическая сцена, которая достаточно органично входит в ткань романа.

Что касается относительно поздних прозаических произведений Некрасова - «Психологическая задача» (1849), «Новоизобретенная привилегированная краска братьев Диргинг и К0» (1850), то здесь автор, уже опытный литератор, использует такие устоявшиеся жанры, как притча и анекдот, которые указывают на то, что в данном случае процесс «преображения локального текстового материала во всегда бесконечный мирообраз» идет традиционным путем. Это говорит об определенном творческом тупике, в котором оказался писатель.

Притча, по Гегелю, «берет события из сферы обычной жизни, но придает им высший и более всеобщий смысл, ставя своей целью сделать понятным и наглядным этот смысл с помощью повседневного случая, рассматриваемого сам по себе» . Анекдот представляет «невероятные случаи», «на

1 Лейдерман Н.Л. Указ. соч. С. 10.

2 Там же. С. 7.

3 Гегель Г.В.Ф. Эстетика: в 4 т. М., 1973. Т. 2. С. 100-101. стаивает» на их «сугубой истинности, достоверности»1, и при этом дает о се2 бе знать его «спроецированность на глубинные законы бытия» .

Анекдот и притча как «первичные», канонические жанры3 сыграли немаловажную роль в процессе формирования некрасовского художественного мировоззрения: в качестве «простейших структур» они помогли становящимся жанрам (рассказу, повести, роману) «изображать действительность в ее истинном виде»4, чего настоятельно требовала эпоха (1840-1850-е годы).

Очевидно, что межжанровые отношения в некрасовской прозе многоаспектны, однако не меньшего внимания заслуживают и межродовые переклички в творчестве этого универсального писателя. Аристотель определил основные критерии, разграничивающие 3 рода литературы: в прозе писатель повествует о событиях, «как о чем-то отдельном от себя», в драме автор представляет героев «как действующих и деятельных», а в лирике поэт «остается сам собой»5. Некрасов испробовал все варианты отношений между творческим субъектом (автором) и объектом (художественным материалом), названные Аристотелем, но бесспорным является то, что наибольшего успеха писатель добился, оставаясь «самим собой», потому что именно поэзия обеспечила этому художнику «лучшее узнавание» (Аристотель) себя, а также «лучшее узнавание» Некрасова-творца читателем. Путь художника к зрелой лирике был сложным, и он был отмечен поисками в разных родах и жанрах литературы.

Трудно назвать исследователя, который не согласился бы с тем, что Некрасов «по сравнению с поэзией предшествующей значительно расширил

1 Вершинина H.JI. Анекдот и идиллия в структуре беллетристической прозы Некрасова 1840-х годов // Некрасовский сборник. СПб., 2001. Т. 13. С. 107.

2 Там же. 5

Канонические жанры - это «первичные жанры», более поздней и развитой разновидностью которых стали жанры литературные, или вторичные». См. об этом: Теория литературы . Т. 2. С. 101.

Вершинина H.JI. Анекдот и идиллия в структуре беллетристической прозы H.A. Некрасова 1840-х гг. // Двадцать восьмая некрасовская конференция. Ярославль, 1996. С. 20.

5 Аристотель. Об искусстве поэзии. М., 1957. С. 45. диапазон лирического голоса»1. Диапазон этот расширялся за счет использования «ораторской лирики, фольклорно песенных стилизаций», «газетной, журнальной лексики»2.

Неоднократно отмечалось, что «ролевые» стихотворения Некрасова несут в себе черты драмы, и некоторые из них «приближаются по форме к моо нологу водевильного плута» . Имеются в виду стихотворения «Нравственный человек», «Отрывки из путевых записок графа Гаранского», «Ростовщик», «Секрет», «Фельетонная букашка». Всегда ощущалась эпическая окраска зрелой лирики Некрасова, и об этом писали такие исследователи, как Б.Я. Бух-штаб, A.M. Гаркави, М.М. Гин, Б.О. Корман, Ю.В. Лебедев, H.H. Скатов, К.И. Чуковский и многие другие.

От своей ранней лирики Некрасов шел к зрелой поэзии через прозу и драматургию. Творческая стратегия писателя объясняется направлением общелитературного процесса.

Основная причина столь пристального внимания автора, обладающего мощнейшим лирическим потенциалом, к другим родам кроется в том, что в 1840-1880-е годы русская литература существовала в атмосфере интереса к драме и «господства прозы»4. Проза вытеснила в умах и сердцах современников поэзию, чей «золотой век» был позади, и очерки, рассказы, фельетоны, повести, романы, чья форма была «пространнее, гибче и свободнее от традиционных условностей, чем стих»5, заняли страницы популярных журналов.

Несмотря на то, что в вышеуказанный период писали такие выдающиеся поэты, как Некрасов, Фет, Тютчев, такие талантливые лирики, как Добролюбов, Плещеев, А.К. Толстой, Полонский, Огарев, Павлова, Ап. Григорьев, Майков, Случевский и другие, основная масса читателей относилась к сти

1 Ермилова Е.В. Народно-поэтическое мышление в поэтическом стиле // Теория литературных стилей. М., 1977. С. 48.

2 Там же.

Гаркави A.M. Проблема родовой классификации литературных жанров, и некоторые возможности изучения лирики H.A. Некрасова // Жанр и композиция литературного произведения. Калининград, 1976. Вып. 2. С. 57.

4 Гаспаров M.J1. Очерки истории русского стиха. Изд. 2-е, доп. М., 2002. С. 168.

5 Там же. хам так, как «завещал» Белинский в статье «Русская литература в 1842 году»: «Переход к прозе - большой шаг вперед»«период прозаический» отличается от поэтического «мужественною зрелостью», и то общество, которое предпочитает стихи, «еще молодо до ребячества»2.

Вторая причина ослабления интереса к лирике состоит в том, что этот род литературы переживал определенный кризис. Поэзия переходила в новую лексико-синтаксическую и ритмическую сферы, о чем писал Некрасов в своей статье «Русские второстепенные поэты» (1849): «В этом роде литературы преимущественно и прежде всего обращает на себя внимание форма» (XI, кн. 2, 32)3.

Удивительная прозорливость Некрасова-критика», связанная с «внутренним развитием Некрасова-поэта»4, позволила художнику почувствовать, что лирика вступила в период преодоления сложившихся традиций, болезненного обновления старых, стертых, но таких понятных и близких клише. Некрасов ко времени написания своей критической статьи уже создал такой шедевр, как «В дороге» (1845), являющийся примером по-новому осмысленной «ролевой» лирики. Молодой поэт, может быть, раньше других почувствовал, что начинает зарождаться лирика, обусловленная качественно новой «степенью развития и обработанное™ языка» (XI, кн. 2, 32), а также определенной степенью развития «личности писателя» (XI, кн. 2, 32) иного типа.

Третья причина, препятствовавшая обращению художников к поэзии, по мнению Некрасова, состояла в том, что прошла эпоха «литературного бескорыстия» (XI, кн. 2, 33), когда принято было писать «из чести лишь одной» (XI, кн. 2, 33). «Теперь эпоха положительная», - констатировал Некрасов,-т.е. коммерческая, и поэтому «каждый литератор естественно хочет извлечь

1 Белинский В.Г. Указ. соч. Т. 5. С. 200.

2 Там же.

3 Здесь и далее ссылки на художественные произведения Некрасова даются в тексте диссертации с указанием тома, книги и страниц (в скобках) по изданию: Некрасов H.A. Поли, собр. соч и писем: в 15 т. Л., 1981-2000. В примечаниях указанное издание будет обозначено Н-15, а полн. собр. соч. и писем H.A. Некрасова в 12-ти т. -Н-12.

4 Скатов H.H. Некрасов и Тютчев // Некрасов и русская литература. 1821-1971. М., 1971. С.225. наибольшую выгоду из своего таланта, а при всеобщем равнодушии к стихам и при невозможности много писать стихами, конечно, проза представляет более удобств в этом отношении» (XI, кн. 2, 33).

Некрасов старается объективно изложить нерадующие его факты, но это звучит как исповедь человека, который знает, что литератор пишет повести, рецензии, фельетоны и, «получая за них с журналистов хорошие деньги, без сожаления видит, как поэтическая способность его с каждым годом уменьшается» (XI, кн. 2, 34). Сам Некрасов смотрит на это явление «с сожалением», ему жаль поэзию, он полагает, что стихи выше прозы, и талант поэта более ценен, нежели дарование прозаика.

В работе, констатирующей непопулярность поэзии, Некрасов признается в одной своей «слабости» - любви к этому роду литературы, который не могут заменить самые лучшие повести и романы. Некрасов заявляет о потребности читать стихи даже «второстепенных» поэтов (Солоницына, Огарева, Лизандера, Тургенева-Лутовинова) и писать собственные.

К 1849 году Некрасов создал немало рассказов, повестей, фельетонов, уже был написан авантюрно-нравоописательный роман «Жизнь и похождения Тихона Тростникова» и «коммерческий» роман-фельетон «Три страны света», но вся эта обширная, в тяжких трудах появившаяся проза, видимо, не удовлетворяла художника, который не сказал еще своего главного слова -поэтического.

В некрасовской критической статье можно найти суждения, которые затем отзовутся в его поэтических образах «и по мысли, и по эмоции, и по словесному выражению»1. Говоря о тютчевском «Как над горячею золой.», Некрасов отмечает: «Поэт, как всякий из нас, прежде всего человек. Тревоги и волнения житейские касаются также и его, и часто более, чем всякого другого. В борьбе с жизнью, с несчастием он чувствует, как постепенно талант его слабеет, как образы, прежде яркие, бледнеют и исчезают, - чувствует, что

1 Гуковский Г.А. Некрасов и Тютчев // Науч. бюл. Ленингр. гос. ун-та. 1947. № 16-17. С. 53. прошедшего не воротить, сожалеет - и грусть его разрешается диссонансом страдания. Но каждый делает столько, сколько суждено было ему сделать» (XI, кн. 2, 57-58).

Автору критической статьи суждено было стать выдающимся русским поэтом, но совершенно очевидно, что развитие Некрасова-лирика во многом было скорректировано динамикой прозы писателя.

Актуальность обращения к прозе Некрасова как социокультурному явлению связана с тем, что эта часть наследия писателя изучена недостаточно. Неравноценная в художественном отношении некрасовская проза все еще нуждается в аналитическом рассмотрении, т.к. ее частные и общие (эволюционные) аспекты не получили всестороннего освещения.

Работы Б.Л. Бессонова, H.JI. Вершининой, А.Н. Зиминой, О.В. Карамы-словой, Б.В. Мельгунова, H.H. Мостовской, H.H. Пайкова, Ю.М. Прозорова, безусловно, существенно обогатили некрасоведение, т.к. названные ученые разрабатывали и разрабатывают те глобальные идеи, которые были заложены в трудах В.В. Виноградова, В.М. Жирмунского, Ю.Н. Тынянова, Б.М. Эйхенбаума, призывавших изучать все разделы оценочной «вертикали» литературы. Тем не менее прозаическое наследие выдающегося русского писателя до сих пор не получило в литературоведении объективной оценки.

Современное некрасоведение пришло к такому этапу своего развития, когда стало необходимым рассмотрение прозы писателя как явления и самоценного, и спроецированного на современную ему беллетристику и классику, а также повлиявшего на процесс формирования Некрасова-лирика.

Научная новизна настоящей работы во многом обусловлена самим подходом к материалу, предполагающим комплексный анализ некрасовской прозы в ее собственно поэтологических, типологических, генетических аспектах, предусматривающим изучение межродовых связей в творчестве писателя.

Впервые «малая» ранняя проза Некрасова, изученная в основном в стилистическом ракурсе и в связях с литературой первой половины XIX века, была рассмотрена в ином ключе. Предметом исследования на этот раз стала эволюция жанровых структур в творчестве молодого писателя.

Никогда ранее не были столь полно рассмотрены крупные эпические произведения Некрасова в их соотношении с поэтикой классицизма, сентиментализма, романтизма, «натуральной школы», реализма, преломившейся в сознании героев и автора. Изучение жанрово-стилевых отношений через призму литературных традиций позволило автору диссертации сделать выводы как о достижениях Некрасова-романиста, так и о причинах незавершенности его самых значительных произведений.

Изучение романов-фельетонов писателя (созданных в соавторстве с А .Я. Панаевой) автором диссертации было осуществлено как в сопоставлении с беллетристикой, так и в соотнесении с классической литературой. Такой подход позволил выявить новые грани беллетристического типа творчества: особую функцию тропов, графических средств (курсив, кавычки), приемы имитации жанровых структур.

В работе была рассмотрена некрасовская эстетическая антропология, что дало возможность полнее изучить природу философского тяготения и некоторые законы психологии творчества писателя.

Анализ межродовых отношений позволил наметить перспективные направления в изучении взаимодействия прозы, драмы и поэзии этого универсального художника.

Объектом исследования в диссертации является прозаическое наследие Некрасова. Оно анализируется в соотношении с современным писателю литературным контекстом, как беллетристическим, так и классическим.

В качестве предмета исследования избраны межродовые отношения в наследии Некрасова, жанровый и стилистический аспекты прозы писателя, направляющего свой поиск в сферы классицистского, романтического и реалистического художественных методов.

Методология исследования. Данная работа основывается на комплексном подходе, соединяющем структурно-типологический и историко-генетический методы в их диахронически-синхроническом единстве.

Структурно-типологический метод позволяет выявить типологию жанровых форм и стилистическую специфику прозы Некрасова.

Историко-генетический метод используется при рассмотрении связей некрасовской прозы с исходными для нее позициями: литературой «второго ряда» и классикой.

Методологической базой диссертации также стали труды таких выдающихся ученых, как А.Н. Веселовский, В.В. Виноградов, Г.А. Гуковский, Ю.Н. Тынянов, которые изучали действие «тайных пружин» (А.Н. Веселовский) эволюции искусства, призывали к поиску истинных истоков новых форм в «готовых литературных запасах»1.

Изучение жанровых и стилистических аспектов прозы Некрасова, законов субъектной организации произведений базируется на методах, предложенных такими крупнейшими исследователями, как М.М. Бахтин, Б.О. Корман, Ю.В. Манн.

Труды таких известных некрасоведов, как Б.Я. Бухштаб, Н.Л. Вершинина, A.M. Гаркави, М.М. Гин, Г.В. Краснов, Ю.В. Лебедев, Б.В. Мельгунов, H.H. Мостовская, H.H. Пайков, H.H. Скатов, Т.С. Царькова, помогли автору данной диссертации выбрать необходимый ракурс исследования некрасовского наследия.

Основная цель исследования определена заданной точкой зрения: мы стремимся выявить законы родовой, жанровой, стилистической динамики некрасовской прозы. Исходя из указанной цели, мы обозначаем задачи работы:

1 Эйхенбаум Б.М. Указ. соч. С. 190.

• показать, как стилистическая «мозаичность» некрасовских произведений отразила эволюцию художника, освобождающегося от диктата «старой риторики» и создающего новую литературу;

• рассмотреть формирование в творчестве Некрасова новых жанровых структур, вступающих в сложные отношения с каноническими моделями;

• исследовать законы творческого авторского поведения, обусловившие появление определенных сюжетных моделей в некрасовских произведениях;

• определить общие принципы субъектной организации прозаических произведений Некрасова;

• выявить системообразующие факторы некрасовского романного сознания;

• проследить истоки и развитие художественных образов, которые являются «сквозными» в творчестве Некрасова, изучить характер межродовых связей в наследии писателя.

Основные положения диссертации:

1. Ранняя «малая» проза Некрасова неоднородна по своему жанровому составу и стилистической окраске. Изучение структурных параметров некрасовских рассказов, очерков, «дневниковых записок», повестей, рассмотрение ориентированности «малых» эпических произведений на классицизм, сентиментализм, романтизм, реализм, а также на «натуральную школу» помогают понять, как молодой писатель включался в литературный процесс.

2. Для создания крупного эпического произведения «Жизнь и похождения Тихона Тростникова» Некрасов соединил черты «физиологического» очерка и авантюрного романа. Разнородность элементов структуры произведения препятствовала соединению компонентов на стилевом уровне, однако создавалась романная динамичная целостность, раскрывающая сложные отношения человека и мира.

3. «Коммерческие» романы Некрасова «Три страны света» и «Мертвое озеро»(написанные в соавторстве с А.Я. Панаевой) располагаются на шкале художественных ценностей ниже беллетристики, но выше «массовой» литературы. Выделение «массовой» беллетристики как особого типа словесного искусства позволяет существенно расширить представление о литературе «второго» и «третьего» рядов.

4. «Массовая» беллетристика, будучи явлением подвижным, пластичным, неоднородным, в случае с романами «Три страны света» и «Мертвое озеро» продемонстрировала свою эклектичность, тяготеющую к жанровой, стилистической и тематической универсальности. Те же романы подтвердили умение соавторов популяризировать социальные, идеологические, философские достижения своего времени.

5. Вовлечение в структуру «Тонкого человека, его приключений и наблюдений» элементов идиллии, утопии, драмы позволило Некрасову-прозаику приступить к созданию новой формы - социально-идеологическому роману.

Тонкий человек, его приключения и наблюдения» обогатил характерологию русской литературы XIX века еще одним типом - «тонким человеком» (соотносящимся с «лишним», «слабым», «странным» человеком и «неплательщиком»).

6. В творчестве Некрасова очень сильны не только межжанровые, но и межродовые связи, благодаря чему осуществилось взаимодействие лирической и эпической систем этого художника. Писатель жил в эпоху, когда «поэзию надо было сделать более "содержательной", программной, стих как таковой - менее заметным»1, и эти задачи решались с помощью прозы.

Основные положения работы получили апробацию на научных конференциях, состоявшихся на кафедре истории русской литературы, теории и

1 Эйхенбаум Б.М. Указ. соч. С. 144-145. методики преподавания литературы ВГПУ (г. Воронеж, 1999-2006 гг.), на Некрасовских конференциях в ИР ЛИ РАН Пушкинский Дом (2004-2006 гг.), на ежегодных «Петербургских чтениях» в Северо-Западном институте печати (Санкт-Петербург, 2004-2006 гг.), на регулярно проводимых международных «Некрасовских чтениях» в музее-усадьбе «Карабиха» (2004-2006 гг.), на международной конференции «Русская литература ХХ-ХХ1 веков» в МГУ (г. Москва, 2004 г.), на международных «Щелыковских чтениях» в музее-усадьбе А.Н. Островского «Щелыково» (2004 г.), на «Майминских чтениях» в ПГПУ (г. Псков, 2006 г.), на научных конференциях в вузах г. Костромы (2003 г.), г. Владимира (2004 г.), г. Орла (2004 г.), а также на «Эйхенбаумов-ских чтениях» в ВГПУ (г. Воронеж, 2002-2006 гг.).

Основные положения диссертации отражены в монографии автора, в учебном пособии, в ряде научных работ (общее количество - 28 статей), которые вошли в такие сборники, как «Вестник ВГУ» (2004 и 2006 гг.), «Вестник Российского университета дружбы народов» (2003-2004 гг.), «Материалы международной научной конференции 10-11 ноября 2004 г.» (МГУ), «Печать и слово Санкт-Петербурга» (2005-2006 гг.), «Проблемы поэтики русской литературы» (г. Москва, 2003 г.), а также в сборники научных работ, которые выпустили издательства костромского, владимирского, бийского, ярославского, орловского, псковского государственных вузов.

Теоретическая значимость работы состоит в том, что исследование позволяет уточнить представление специалистов о процессе формирования реализма в русской литературе 1840-1850-х годов. Материалы диссертации выявляют специфику взаимодействия «высокой» прозы и беллетристики, эпического и лирического сознаний в означенную эпоху.

Практическая значимость диссертации состоит в том, что на основе методологических разработок исследования могут быть скорректированы общие курсы по истории русской литературы XIX века и теории литературы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Динамика прозы Н.А. Некрасова: художественный метод и стиль, жанр и межродовые отношения"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Некрасовская проза, прошедшая сложный путь развития от романтизма через «натурализм» к реализму, представляет собой значимую составляющую творчества выдающегося русского поэта.

Много и напряженно работая над эпическими произведениями, Некрасов шел в одном ряду с другими беллетристами, каждым этапом своего развития точно отражая те процессы, которые протекали в русской прозе.

Начинающий писатель дебютировал в эпоху обновления «литературного рынка» (Г.А. Гуковский). «Массовый» читатель ждал доступной литературы, и Некрасов был одним из тех, кто ее создавал. Молодой Некрасов в поисках собственного стиля, пробуя свой формирующийся «голос», подобно десяткам русских беллетристов, начинал с повестей и рассказов, которые не принадлежали к «высшим произведениям творчества»1 и порой напоминали «оперные либретто» (В.Г. Белинский).

Как и многие литераторы «второго ряда» 1840-х годов (во время расцвета «натуральной школы»), Некрасов часто допускал «стилистические пе-ребивы»2, свидетельствующие о стремлении начинающего писателя использовать ценности сентиментализма и романтического метода. В определенные моменты «натуралистический» материал таких повестей, как «Макар Осипович Случайный» или «Жизнь Александры Ивановны», отступает на задний план или «растворяется в меланхолических размышлениях автора, обретает очень личную, лирическую тональность»3. Это подтверждает то, что молодой Некрасов, ориентируясь на сентименталистскую прозу, использовал возможность указанного метода одновременно быть «в контакте» с бытом и поэзией4.

1 Белинский В.Г. Собр. соч.: в 9 т. М., 1978. Т. 3. С. 365.

2 Вершинина H.JI. Традиции сентиментальной культуры в прозе Некрасова 1840-х годов // Некрасовский сборник. СПб., 1998. Вып. 11/12. С. 32.

3 Там же. С. 33.

4 См. об этом подробнее там же. С. 27.

В первых некрасовских прозаических опытах можно найти след и более раннего художественного метода - классицистского. В рассказе «Без вести пропавший пиита» пародийно переосмыслена старая «пиитика», в ироническом контексте упомянуты такие столпы классицизма, как Сумароков и Тредиаковский.

Некрасов по-разному выражал свое отношение к недавнему прошлому художественной литературы. Повесть «Певица» можно рассматривать как стилизацию под романтическое произведение, а повесть «В Сардинии» несет в себе черты пародии.

Некрасов пародирует романтические сюжетные ситуации, стиль и в тех произведениях, которые воссоздают некоторые автобиографические факты, поэтому можно говорить о переосмыслении не только чужого, но и собственно авторского художественного мировоззрения. Сталкивая стилистически разные образы, располагая в непосредственной близости неродственные фрагменты, Некрасов решает и другую задачу: рассматривает одни и те же жизненные явления с помощью принципиально несхожих художественных средств. Поместив рядом «натуралистический» и романтико-сенти-менталистский фрагменты, автор достигал эффекта стилистической нейтрализации, что вело к снижению и упрощению общего тона повествования.

Иногда какой-либо субъект речи (например, повествователь) прибегает к романтико-сентименталистским отступлениям, а затем он же в «натуралистической» манере описывает детали быта того или иного персонажа. В некоторых произведениях сам герой-рассказчик говорит о событиях и своих чувствах то как романтик, то как писатель «натуральной школы» («Несчастливец в любви, или Чудные любовные похождения русского Грациозо»), что дает читателю возможность сопоставить разные манеры изображения действительности.

В «натуралистических» фрагментах герои располагаются на определенных «ярусах» бытия. Нищие писатели, которым порой не на что купить чернила, воры, ростовщики, офицеры, каретники занимают закрепленные за ними общественные ниши, выбраться из которых нет никакой возможности, так как среда полностью подавляет и уничтожает человека («Жизнь Александры Ивановны», «Повесть о бедном Климе»). Из «натуралистических» образов, обобщая и объясняя их, прорастают элементы реалистической эстетики, которая позволяет не только зафиксировать положение героя на определенной ступени социальной лестницы, но и всесторонне изучить взаимное влияние личности и общества («Опытная женщина»).

В своих жанровых поисках молодой Некрасов был также необычайно активен. Чаще всего начинающий прозаик пробовал свои силы в жанре рассказа и повести, которые были очень популярны в литературе 1840-х годов.

Рассказ давал возможность молодому писателю создать несложную сюжетно-композиционную схему, центростремительная природа этого жанра помогала сосредоточиться на какой-либо одной проблеме, раскрыть характеры, безболезненно разрешить конфликт.

Создавая более крупную форму - повесть, Некрасов порой испытывал некоторые трудности, но все же наиболее значительных успехов писатель добился именно в этом жанре (например, «Повесть о бедном Климе»).

Дневниковые записи, исповеди, «записки» также интересуют молодого писателя, и Некрасов пользуется сюжетно-композиционной свободой, присущей указанным жанрам, особой (очерковой) природой психологизма.

В ранней «малой» прозе дает о себе знать и драматургический опыт Некрасова, что помогало создавать динамичные сюжеты, злободневные конфликтные ситуации («Капитан Кук», «Опытная женщина»).

Неотъемлемой частью прозаического наследия Некрасова являются фельетоны, свободная форма которых позволяла включать в себя такие жанровые варианты, как письмо, рецензия, дневник, заметки. Передавая в своих фельетонах столичные и провинциальные новости, Некрасов следовал законам реалистической эстетики, вследствие чего «натуралистические» элементы текста собирались воедино, сатирически обобщались.

Как всякий прозаик, проявивший себя в качестве мастера «малых» форм, Некрасов стремился направить свою художественную энергию на создание крупной эпической формы - романа.

Создавая «Жизнь и похождения Тихона Тростникова», молодой писатель обращается к наиболее разработанному к тому времени объемному жанру - авантюрному роману. Следуя за Гоголем, Нарежным, Симоновским, Булгариным, Некрасов показывает социально активного героя, создает широкий хронотоп, уделяет много внимания описанию быта и нравов современности. Авантюрный роман создавался по законам поэтики «натуральной школы», представлял описания убогих «углов» с их пьяницами, нищими и ворами. Выстраивалась пестрая вереница образов, которая приводилась в движение действиями главного героя - молодого искателя приключений, провинциала, приехавшего покорять столицу.

Для расширения романного пространства и времени автор вводит несколько «вставных новелл», что отвечает традициям авантюрных повестей и романов. Истории о мнимых добродетельной дочери и несчастной матери, разорившемся печном мастере, трогательные рассказы о бедных осиротевших девушках, видимо, играли бы значительные роли и в том случае, если бы писателю удалось завершить «Жизнь и похождения Тихона Тростникова».

Однако жанр авантюрного романа с его установкой на изображение разнообразных приключений, видимо, не удовлетворил молодого писателя. Авантюрных романов к тому времени было написано много (на этот счет имеются достаточно резкие замечания Пушкина и Белинского), и серьезный читатель относился к ним с большой долей иронии. Приключенческий роман, с одной стороны, давал возможность сосредотачиваться на описании среды, что было важно для Некрасова, с другой стороны, автор был скован тем, что поступки героя были слишком однотипны, так как от него требовались только развлекающие читательскую аудиторию похождения.

Некрасов нашел выход из сложившегося положения и частично решил возникшую проблему. Герой становится литератором, что делает его характер более глубоким. Авантюры должны были уйти на второй план или даже вовсе исчезнуть, и приключенческая сюжетно-композиционная система, «тесная» для усложнившихся задач писателя, чужеродная новому содержанию, теряла перспективу своего развития.

Тростников становится писателем, поэтому он уже не только исследует среду и наблюдет нравы, но и воссоздает их в своих произведениях. Тихон, как и его друзья по литературному цеху, являются писателями, принадлежащими к «натуральной школе», поэтому «физиологический» текст становится самым обширным в незаконченном романе. «Забыв» об авантюрах, автор начинает показывать быт литераторов, цитирует газетные и журнальные статьи, упоминает фамилии (или их узнаваемые варианты) реальных журналистов, издателей, критиков, названия журналов.

Тема литературы дала возможность сказать о классицистском и романтическом художественных методах и узаконила присутствие стилистически разных фрагментов. Некрасов вводит в произведение образ писателя-классициста, лично знавшего Державина и Измайлова, сам Тихон выступает как поэт, в ранней молодости писавший наивные романтические стихи (что стало объектом пародийного рассмотрения), некоторые «вставные новеллы» окрашиваются в сентименталистские тона.

Литературный текст, конечно, расширил хронотоп произведения и создал предпосылки для новой романной формы, неавантюрной по своей природе. Однако тем самым создалась угроза для приключенческой фабулы и сю-жетно-композиционной системы «Жизни и похождений Тихона Тростнико-ва», что, видимо, и стало одной из важнейших причин того, что произведение так и осталось в вариантах и фрагментах.

Рядом с интересным, добротным, серьезно заявленным, но так и не законченным романом «Жизнь и похождения Тихона Тростникова» вполне завершенными выглядят малохудожественные «коммерческие» «Три страны света» и «Мертвое озеро». Широкая тематика повлекла за собой увеличение романного объема и создала достаточно цельную, хотя и примитивную форму, имитирующую полноценное крупное эпическое произведение.

Не имея возможности создать естественно развивающиеся характеры и конфликты, автор «массовой» беллетристики представляет некий упрощенный «рецепт», искусственную структуру, компоненты которой заведомо известны, шаблонны и являются аналогами необходимых романных элементов.

Любое крупное эпическое произведение требует широкого социального фона, и авторы - Некрасов и Панаева - работают над его созданием. В результате развлекательный роман «Три страны света» приобретает действительно «сильное место»: беллетризованные записки таких известных русских путешественников, как П. Пахтусов, С. Крашенинников и многих других. Главный герой Каютин, как и положено персонажу «сквозного действия», преодолевает огромные расстояния, появляется на море, на судоходных реках, на Севере, среди экзотических животных, актуализируя древнейший мотив путешествий в дальние страны.

Роман, даже развлекательный, предназначенный невзыскательному читателю, должен иметь какую-то идею, оправдывающую цели и действия положительных персонажей. Такая идея, примитивная, но ясно сформулированная, присутствует в «Трех странах света». Главный герой, поначалу бедный и несерьезный молодой человек, решает доказать, что можно своим трудом заработать деньги, и для этого не нужно заниматься ростовщичеством, разорять и губить людей, искать невест с большим приданым, строить козни и плести интриги. Каютин заработал большую сумму денег, и это образец «честного» капитала.

Художественно разработанный роман, как правило, имеет узнаваемую историческую основу. Беллетристическое произведение также должно приобрести историческую платформу, иначе оно окажется во временном и пространственном вакууме и будет слишком сильно приближено к сказке с ее неопределенным «в некотором царстве, в некотором государстве». Создавая «Мертвое озеро», авторы помнят об историзме, и в произведении упоминается реальная немецкая кампания начала XIX века, что придало самому слабому некрасовскому произведению (по общему признанию исследователей) некоторую основательность и отчасти связало его с действительностью.

Как в любом «формульном» произведении, в «Трех странах света» и «Мертвом озере» структурные элементы просматриваются очень отчетливо. Пользуясь пластичностью и тематической свободой романа-фельетона, Некрасов и Панаева подчеркнуто демонстрируют, что они прибегают к драматургическим, сказочным и лирическим приемам. Сказочная неопределенность хронотопа, сценичность многих эпизодов, лирические вставки явно заявляют о себе внутри громоздкой, неуклюжей, но все-таки законченной формы романов «во французском вкусе» (А.Я. Панаева).

Стремясь заинтересовать и поразить читателя, авторы «массовых» романов использовали элементы поэтики различных художественных методов. В то время были популярны произведения таких «неистовых» романтиков, как Ж. Жанен, В. Гюго, поэтому Некрасов и Панаева не упустили возможность ввести в свои произведения экзотические элементы поэтики «ужасов». В «коммерческих» романах Некрасова и Панаевой кипят роковые страсти, льется кровь, раскрываются страшные тайные, герои сражаются на дуэлях, погружаются в наркотические сны, «чудовища» преследуют красавиц.

Экзотические фрагменты, выдержанные в эстетике «неистовых», лишены психологической достоверности, выполнены грубо, но они напоминают читателю знаменитые романтические произведения.

Некрасову не удалось сохранить единство стиля в своих ранних беллетристических произведениях (рассказах и повестях, «Жизни и похождениях Тихона Тростникова»), романам «массовой» беллетристики тем более свойственна стилистическая эклектика.

Три страны света», созданные в 1848 году, содержат в себе элементы поэтики «натуральной школы», и фрагменты, детально рисующие сцены нищенской петербургской жизни или быта народов Севера, являются наиболее полноценными в художественном отношении. «Натуралистический» текст соседствует с эпизодами сказочными, наивно-романтическими и наивно-реалистическими. В итоге все «ужасы», путешествия, «физиологии», интриги злодеев, страсти ветреных любовников складываются в нечто, отдаленно напоминающее роман, главный герой которого входит в контакт с условной действительностью, и, преодолев сопротивление «вредителей», при поддержке «помощников» развивает грандиозную созидательную деятельность. Эта деятельность имеет большие перспективы (даже за пределами сюжетно-композиционной системы «Трех стран света»), что желательно для любого романа - жанра, стремящегося представить наиболее полную картину жизни.

Коммерческий» роман «Мертвое озеро», написанный в 1851 году, является еще более сырым и эклектичным произведением (нежели «Три страны света»), в нем наивно-реалистический текст также соседствует с отрывками, имеющими сентименталистскую или романтическую окраску. В сентимента-листских тонах выдержаны главы, в которых показана жизнь бедных сирот и разлука влюбленных. Романтическая экзотика питает цыганский текст, содержащий описание бурных страстей и пышной природы.

При изображении быта персонажей авторы романа следуют законам «натуралистической» поэтики, что проявляется в использовании «бедной, несложной фабулы» и «богатства аксессуарных деталей»1.

1 Виноградов В.В. Поэтика русской литературы. М., 1976. С. 164.

В наивно-реалистической манере выполнены фрагменты, в которых ощущается стремление писателей изобразить детерминированного средой человека (например, Генриха-Ваню, друзей его отца). Иногда влияние внешних обстоятельств на героя показано с руссоистских позиций. В этих случаях авторы используют мифологические образы, которые устанавливают традиционный приоритет природы над цивилизацией.

Стилистическая пестрота, возникающая из-за близости «риторических» и «натуралистических» текстов, отчасти компенсируется относительным единством формы «Трех стран света» и «Мертвого озера». Гораздо более художественно разработанный роман «Жизнь и похождения Тихона Тростникова» остался незаконченным по многим причинам, и одна из них состоит в том, что «идеализм самый ребяческий» и «намеренное углубление в анализ самых ничтожных и бессмысленных подробностей повседневной действительности»1 так и не достигли необходимого равновесия. В «Трех странах света», как и в «Мертвом озере», произведениях развлекательных и сделанных «на скорую руку», можно видеть небезуспешную попытку примирить крайности, что стало возможным благодаря наивно декларируемым идеям (честный труд, соблюдение моральных законов), которые сыграли свою положительную роль при обобщении крайне разнородного материала.

Три страны света» и «Мертвое озеро» состоят из крупных сюжетно-композиционных блоков, которые не всегда логически между собой связаны. Однако Некрасов и Панаева, пообещав цензорам и читателям, что добро, честность и созидательный труд в конечном итоге победят все жизненные невзгоды, следуя законам центробежного жанра (романа), имитируют разрешение конфликта человека с миром и создание новой целостной модели, объединяющей «эпос» и «частную жизнь».

В конце 1840-х - начале 1850-х годов Некрасов обращается также к «малым» эпическим формам и создает повесть-притчу («Психологическая

1 Григорьев А.А. Литературная критика. М., 1967. С. 53. задача») и повесть, в основе которой лежит анекдот («Новоизобретенная привилегированная краска братьев Дирлинг и К°»). Оба произведения написаны по законам реалистической эстетики, и опору для себя Некрасов находит в старых испытанных жанрах.

Притча давала писателю возможность представить материал аксиоматичный, не нуждающийся в доказательствах, так как в завязывающихся конфликтах сталкивались силы «субстанциальные» (Г. Гегель) - глобальные и вечные. В то же время притча, своей профанной стороной развернутая к быту, позволяла обратиться и к «голой» действительности. Тема денег, богатства, положительно решенная в «Трех странах света», а затем и в «Мертвом озере», в «Психологической задаче» имеет отрицательное развитие. Современный мир представлял сложные коллизии, и притча, с заложенной в ее структуре загадкой и неоднозначными разгадками, оказалась очень привлекательным для Некрасова-прозаика жанром.

В основе поздней повести «Новоизобретенная привилегированная краска братьев Диринг и К°» лежит история о неудачном сватовстве и столь же неудачном любовном приключении петербургского волокиты. «Хлыщов-ский» текст располагает к юмору, иронии, изображению смешных ситуаций, и все это можно найти в безупречной по форме, легкой и тонкой повести.

Для поддержания сюжетно-композиционного равновесия в повести Некрасов использует известную фабульную модель: спор двух столиц - Москвы и Петербурга. Создавая вариацию столь давнего соперничества старой и новой столиц, Некрасов не углубил содержания конфликта, но мастерски расширил его, применяя гротеск, а также вводя экзотические восточный (персидский) и западный (немецкий) мотивы.

В основу «Психологической задачи» легла история, рассказанная актером М. Щепкиным, повесть «Новоизобретенная привилегированная краска братьев Дирлинг и К0» базируется на рассказе о выкрашенном в кричаще яркий цвет хлыще, и этот анекдотический случай был даже описан в одной из петербургских газет как реальное происшествие. Очевидно, что в конце 1840-х - начале 1850-х годов Некрасов продолжает интересоваться «голой» реальностью, которую он, теперь уже опытный беллетрист, может изобразить с помощью ярких художественных образов, широкими мазками.

В 1853-1855-ом годах Некрасов предпринимает последнюю попытку создать крупное эпическое произведение и пишет несколько глав реалистического романа «Тонкий человек, его приключения и наблюдения», тяготеющего к глубокому социально-психологическому изображению действительности. Психологизм как «очень характерная и специфическая черта романического жанра»1 стал внутренним законом многообещающего, но так и не законченного произведения, в котором Некрасов «проявляет себя мастером динамичного, богатого психологическими оттенками диалога»2.

Имея возможность ознакомиться с произведениями таких выдающихся писателй, как Гончаров, Тургенев, Достоевский, H.A. Некрасов уже не использует авантюрные (похищения, переодевания, опасные морские путешествия) или чисто плутовские мотивы (попытка выиграть деньги в карты, обман), хотя герои «Тонкого человека.» и отправляются в длительную и, как выясняется, достаточно опасную поездку. Однако на этот раз цель путешественников и автора не авантюры, а погружение в жизнь крестьян владимирской губернии, следствием чего стало соединение психологической и нравоописательной линий.

Следуя за Тургеневым («Записки охотника»), Некрасов знакомит городских жителей с природой и острыми проблемами народной жизни, поэтика гончаровского «Сна Обломова» отразилась в идиллическом тексте «Тонкого человека.», а у Достоевского Некрасов-прозаик учился изображению психологии характера.

1 Мелетинский Е.М. Начало психологического романа. М., 2002. С. 3.

2 См. об этом подробнее: Трофимов И.В. H.A. Некрасов - мастер психологического анализа : автореф. дис. . канд. филол. наук. Киев, 1980. С. 14.

Тонкий человек, его приключения и наблюдения» был задуман как произведение о серьезных проблемах современного общества и продуктивной человеческой деятельности, поэтому правомерно мнение о том, что последний некрасовский роман является «идеологическим »х. Образ автора-повествователя действительно «отличается идеологичностью», так как он является «носителем передового демократического мировоззрения», что подчеркивается самим типом конфликта - «путешественники - повествователь»2.

Последний роман Некрасова имеет очень сложную систему повествования, что стало сильной и одновременно слабой стороной произведения. Автор-повествователь иногда «иронично настроен к приятелям-путешествено никам» , которым позволено наблюдать явления народной жизни и делать о них не всегда глубокие и правдивые выводы. Однако по мере приближения главных персонажей к крестьянскому миру автор-повествователь переходит от добродушной иронии по отношению к своим героям (дворянам) к достаточно резкому разоблачению их гражданской несостоятельности.

Многосубъектная система повествования «Тонкого человека, его приключений и наблюдений» давала возможность для разностороннего изображения и оценки многих аспектов современности. Активно исследующие мир романные герои (Грачов и Тростников) и сам автор-повествователь становятся участниками разнообразных коллизий, которые составляют содержание разножанровых фрагментов: драматической сцены («За стеной»), повести («Повесть о Суркове»), идиллии, утопии, включенных в единую эпическую структуру.

1 Зарва В. Просветительские тенденции в прозе H.A. Некрасова// VI Некрасовские чтения. Ярославль. 1991. С. 30.

2 Там же.

3 Карамыслова О.В. Образ автора-повествователя в романе H.A. Некрасова «Тонкий человек, его приключения и наблюдения» // H.A. Некрасов и его время. Калининград, 1979. Вып. 4. С. 62.

Драматическая вставка «За стеной»1, по мнению исследователей, органично «включается в ряд нравоописательных картинок, из которых складывается повесть "Тонкий человек"» . Мини-пьеса «За стеной» показывает жизнь деловых людей, их духовную ограниченность, стремление к наживе и полное отсутствие немеркантильных пристрастий.

Подслушанный разговор рассматривается Грачовым как материал для произведения в духе «натуральной школы». Эту идею подверг критике Тростников, заявив, что выйдет простое подражание, и с ним оказался солидарен автор-повествователь, который, как и концепированный автор, ищет другой путь развития литературы.

В своем реалистическом романе, обобщающем явления действительности, рассматривающем связи личности с социумом, дающем широкую панораму жизни, Некрасов продолжает анализировать достижения предшествующих художественных методов и направлений. Свое скептическое отношение к сентиментализму и И.С. Тургеневу, продолжающему карамзинские традиции, Некрасов выразил в «Повести о Суркове», где рассказчиком является не Грачов3 и не Тростников, а безымянный персонаж, близкий по своим взглядам к концепированному автору, что дает возможность составить представление об эстетических пристрастиях самого Некрасова.

Изображая крестьянский быт, автор романа привлек такие древние жанры, как идиллия и утопия, и в этих случаях полемика между героями (Грачовым и Тростниковым), а также скрытое противостояние автора-повествователя и Грачова обостряются, так как Некрасов стремится подчеркнуть наивность и самонадеянность петербургского жителя (барина Грачова), вхожего в кружок столичных «говорунов». Истинное положение дел в кре

1 В литературоведении отмечалось, что H.A. Некрасов «приближается в этой комедии-миниатюре к А.Н. Островскому». См. об этом: Некрасов и театр / В.Е. Евгеньев-Максимов [и др.]. Л.;М., 1948. С. 202.

2 Там же. С. 199.

3 Формально повествование в «Повести о Суркове» принадлежит Грачову. Однако сама манера подачи материала настолько противоречит натуре одного из главных героев (Грачова), что возникает сомнение в том, что этот фрагмент рассказан им самим. стьянском мире раскрывается с помощью идиллии, которая с большой долей иронии рисует картины народного «счастья», и с помощью утопии, которая в данном случае опирается на конкретные факты существования крестьянских ассоциаций (общественных организаций), напоминающих об утопических теориях.

В романе дает о себе знать и такой жанр «натуральной школы», как «физиологический» очерк, черты которого можно обнаружить в многочисленных «профессиональных локализациях» (Ю.В. Манн), например, в описаниях типов ямщиков.

Однако разветвленная и стремящаяся к дальнейшему развитию повествовательная структура «Тонкого человека, его приключений и наблюдений» оказалась слишком сложной для Некрасова-беллетриста. Если разнообразие стилистических и жанровых форм допустимо в реалистическом произведении и не ведет к разрушению его целостности, то многоуровневая структура повествования требует более строгой упорядоченности, и малейший сбой в ней является грубым недочетом, который нельзя нейтрализовать множеством приемов или оправдать авторскими поисками. Некрасов в последнем романе, который обещал стать выдающимся произведением своего времени, исчерпал все возможности, данные субъектам речи для раскрытия их социально-этической и эстетической позиций, но так и не создал четкую иерархию в системе их отношений.

Очевидно, что в прозаических (и тем более в драматургических) опытах Некрасова ощущается зависимость от других художников слова. Некрасов-прозаик, создавший большое количество добротных, занимательных произведений, может рассматриваться как беллетрист, талантливый писатель «второго» ряда. Свое принципиально новое, неповторимое слово Некрасов сказал, конечно же, в зрелой лирике, и это поэтическое слово часто выходило из прозаического текста, несло в себе окраску эпического повествования.

Одним из приемов, перенесенных Некрасовым из прозы в поэзию, как известно, стало использование факта в качестве сюжетообразующего элемента. Некрасов заявил о себе как лирик, живущий «интересами сегодняшне

1 2 го дня» , его поэзия чутко ловила «документальность, конкретность» . Широко известный исторический материал лег в основу поэм «Дедушка», «Русские женщины», реальные люди стали героями стихотворений «Орина, мать солдатская», «Влас», «Княгиня», «Филантроп», и в них с глубоким лиризмом сочетаются «эпичность, повествовательность, даже прозаичность»3.

Социальность, широта взгляда, документализм обусловили еще один важный признак некрасовской поэзии - отсутствие монологичности, богатство способов повествования, что изначально было присуще только прозе. М.М. Бахтин писал о том, что «идея множественности языковых миров, равно осмысленных и выразительных, органически недоступна поэтическому стилю»4. Некрасов своими поэтическим творчеством опровергает это в общем-то справедливое утверждение, так как в его стихах (даже в пределах одного стихотворения) часто слышится несвойственное лирике многоголосие. Достаточно вспомнить «Железную дорогу», «Поэта и гражданина», многочисленные «ролевые» стихотворения.

В настоящей работе (в V главе) отмечено, что некрасовская проза давала поэзии этого художника материал, сюжетные модели, что было показано на примере отрывка из романа «Жизнь и похождения Тихона Тростникова» и стихотворения «Вино». Необходимо сказать, что персонажи и связанные с ними события из одного рода в другой переносились не механически. В стихотворениях образы переживали эволюцию, начинали приобретать черты другого эстетического ряда и художественного метода.

1 Гин М.М. От факта к образу и сюжету. М., 1971. С. 34.

2 Там же. С. 39.

3 Там же. С. 96.

4 Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. М., 1975. С. 99.

Отношения между прозой и лирикой в наследии Некрасова очень сложны, и их изучение только начинается. Однако уже сейчас можно отметить, что было бы ошибочным считать прозу второстепенным и малозначительным продуктом некрасовской творческой деятельности. Некрасов относился к своим эпическим произведениям серьезно, работал над ними много и порой мучительно.

Будучи чутким ко всем изменениям литературного процесса, внимательным к требованиям эпохи, писать прекрасно понимал, что в течение 1840-1870-х годов царила проза, и стремился соответствовать современным веяниям.

Некрасов жил в эпоху расцвета русского критического реализма, который реализовывался в основном в прозе, так как она более безболезненно, нежели стихи, воспринимала новые веяния. От поэзии в то время требовались «простота и естественность», а также «близость к прозе»1, и Некрасов в полной мере решил поставленную перед лирикой (которая оказалась органичной его дарованию) задачу.

Некрасов, ставший зрелым поэтом, внутренне не порывал с прозой, которая существенно обогащала его лирику. Проза обусловила некрасовский интерес к трехсложникам, позволила широко ввести говорные интонации, полиметрию. Будучи известным, признанным поэтом, Некрасов постоянно пытался «догнать»2 прозу, главенствующую в русской литературе второй половины XIX века, стремился придать лирике глубокое гражданское содержание, доказать ее современность, нужность.

Известно, что проза помогла поэтам второй половины XIX века отойти от старой жанровой лирической системы с ее «метрическими ассоциациями»3.

1 Гаспаров М.Л. Очерк истории русского стиха. 2-е изд., доп. М., 2002. С. 169.

2 См. об этом подробнее: Орлицкий Ю.Б. Стих и проза в русской литературе. Воронеж, 1991. С. 8.

3 Гаспаров М.Л. Указ соч. С. 169.

Жанровые ассоциации»1 сменились тематическими, при этом тематика поэзии небывало расширилась, стала остросоциальной, и Некрасов выдвинулся вперед, сказал свое новое слово, столь нужное ему и его современникам.

Внедряясь в поэзию, проза, по словам Ю.Н. Тянянова, вовсе «не сглаживает сущности стиха, а, наоборот, выдвигает ее с новой силой» . Всякий чужеродный элемент, попадая в иную стихию, подчеркивает ее изначальные свойсто ва, акцентирует как «момент конструкции», так и «момент деформации» . Обогатив поэзию прозой, писатель из «второго» ряда перешел в «первый», и голоса других выдающихся поэтов звучали тише на фоне мощного и в то же время проникновенного некрасовского голоса.

Работа над эпосом, конечно, обогатила некрасовскую лирику, дала ей толчок для дальнейшего и совершенно определенного развития. Однако затем начинается уже собственно поэтическая эволюция, и в лирике Некрасов смог достичь того, что было невозможно в эпосе. Лирическое «сгущение мысли» (A.A. Потебня), возможность выразить действительность в «чувственном проявлении» (В. Гумбольдт), выразительный потенциал ритма, рифмы, свобода перемещения образов в поэтическом времени и пространстве отвечали требованиям некрасовского духа и типа творчества.

Достижения художественной прозы (как драмы и журналистики) органично вошли в некрасовскую лирику и стали важным фактором в эволюции творчества писателя. Вершиной же этого творчества, безусловно, стала поэзия.

Автору данной работы представляется весьма перспективным дальнейшее изучение прозаических интенций в лирике Некрасова. Объем данного исследования не позволяет рассмотреть межродовые отношения в творчестве выдающегося писателя широко, однако методология, выработанная в настоящем научном исследовании, дает возможность и далее изучать процесс

1 Гаспаров М.Л. Указ. соч. С. 169.

2 Тынянов Ю.Н. Проблема стихотворного языка. М., 1965. С. 72.

3 Там же.

315 наполнения и обогащения некрасовской поэзии принципиально новым материалом.

Явление «прозаизации» (как и «драматизации») лирики 1840-1880-х годов интересно не только некрасоведам. Обновление поэзии, расширение ее тематики, изменения в метрике, ритмике, строфике, рифме можно наблюдать в творчестве многих других современных Некрасову лириков (К. Павловой, И. Никитина, А.К. Толстого, Д. Минаева, В. Курочкина, К. Случевского).

Далеко не все еще изучено и в некрасовской прозе, поэтому исследование генетических и типологических связей этого литературного феномена с классическими и беллетристическими произведениями ХУШ-Х1Х веков представляется нам также достаточно перспективным.

Необходимо продолжать изучение собственно поэтологических и философских аспектов прозы Некрасова, так как не все еще сказано об особенностях субъектной организации произведений, не исследована в полной мере эстетическая антропология писателя.

316

Список научной литературыШпилевая, Галина Александровна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Некрасов H.A. Полное собрание сочинений и писем : в 12 т. / H.A. Некрасов. -М. : Гослитиздат, 1948-1953. - Т. 1-12.

2. Некрасов H.A. Полное собрание сочинений и писем : в 15т./ H.A. Некрасов. Л. : Наука, 1981-2000. - Т. 1-15.

3. Анненков П.В. Литературные воспоминания / П.В. Анненков. М. : Правда, 1989.-683 с.

4. Баратынский Е.А. Полное собрание сочинений / Е.А. Баратынский. -Л. : Сов. писатель, 1957. 414 с.

5. Батюшков К.Н. Сочинения / К.Н. Батюшков. М. : Гослитиздат, 1955. -452 с.

6. Бестужев-Марлинский A.A. Сочинения : в 2 т. / A.A. Бестужев-Марлинский. М. : Гослитиздат, 1958. - Т. 1-2.

7. Библия, или Книга священного писания Ветхого и Нового завета : в рус. пер. 11-е изд. - Стокгольм : О-во Распространения Евангелия в России, 1946.- 1307 с.

8. Бисмарк О. Мысли и воспоминания : в 3 т. / О.Бисмарк. М. : Гос. социал.-эконом, изд-во, 1940-1941. - Т. 1-3.

9. Бостром А.Л. Рассказы и очерки / А.Л. Бостром. Куйбышев : Куйбышев. кн. изд-во, 1983. - 128 с.

10. Булвер-Литтон Э. Последние дни Помпей. Пелэм, или приключения джентльмена / Э. Булвер-Литтон. М. : Правда, 1988. - 768 с.

11. Булгарин Ф.В. Полное собрание сочинений : в 7 т. / Ф.В. Булгарин. -СПб. : Тип. Н. Греча, 1836-1844. Т. 1-7.

12. Вельтман А.Ф. Сердце и Думка : приключение : роман : в 4 ч. / А.Ф. Вельтман. М. : Сов. Россия, 1986. - 256 с.

13. Веневитинов Д.В. Стихотворения. Проза. Письма / Д.В. Веневитинов. -Воронеж : Центр.-Чернозем. кн. изд-во, 1985. 319 с.

14. Гете И.В. Избранные произведения / И.В. Гете. М. : Гос. изд. худож. лит., 1950.-764 с.

15. Гоголь Н.В. Собрание сочинений : в 8 т. / Н.В. Гоголь. М. : Правда, 1984.-Т. 1-8.

16. Гофман Э.Т.А. Избранные произведения : в 3 т. / Э.Т.А. Гофман. М. : Гослитиздат, 1962.-Т. 1-3.

17. Даль В.И. Избранные произведения / В.И. Даль. М. : Правда, 1987. -448 с.

18. Достоевский Ф.М. Собрание сочинений : в 10 т. / Ф.М. Достоевский. -М. : Гослитиздат, 1956-1958. Т. 1-10.

19. Златовратский H.H. Воспоминания / H.H. Златовратский. М. : Гослитиздат, 1956. -462 с.

20. Карамзин Н.М. Сочинения : в 2 т. / Н.М. Карамзин. JI. : Худож. лит., Ленингр. отд-ние, 1984. - Т. 1-2.

21. Комаров М. История мошенника Ваньки Каина. Милорд Георг / М. Комаров. СПб. : Журнал «Нева»; Летний сад, 2000. - 381 с.

22. Кукольник Н.В. Повести и рассказы / Н.В. Кукольник. СПб. : И. Фи-шон, 1843.-Т. 1-2.

23. Лажечников И.И. Ледяной дом / И.И. Лажечников. Рига : Латгосиз-дат, 1950.-312 с.

24. Лажечников И.И. Сочинения : в 2 т. / И.И. Лажечников. М. : Худож. лит., 1987.-Т. 1-2.

25. Лермонтов М.Ю. Собрание сочинений : в 4-х т. / М.Ю. Лермонтов. -М. .-Правда, 1986. -Т. 1-4.

26. Лесаж А.Р. Похождения Жиль Бласа из Сантильяны / А.Р. Лесаж. М. : Правда, 1990. - 768 с.

27. Минаев Д. Избранное / Д.Минаев. Л. : Худож. лит., 1986. - 400 с.

28. Мир Козьмы Пруткова : в 2 т. М. : ТЕРРА - Кн. клуб, 2003. - Т. 1 : Сочинения Козьмы Пруткова. - 430 с.

29. Нарежный В.Т. Избранные сочинения : в 2-х т. / В.Т. Нарежный. М. : Худож. лит., 1983.-Т. 1-2.

30. Одоевский В.Ф. Сказка о том, как опасно девушкам ходить толпою по Невскому проспекту / В.Ф. Одоевский // Русские повести XIX в. 20-х -30-х гг. : в 2 т. М.; Л., 1950. - Т. 2. - С. 83-89.

31. Островский А.Н. Полное собрание сочинений : в 16 т. / А.Н. Островский. М. : Гослитиздат, 1949-1953. - Т. 1-16.

32. Павлов Н.Ф. Сочинения / Н.Ф. Павлов. М. : Сов. Россия, 1985. -304 с.

33. Панаев И.И. Литературные воспоминания / И.И. Панаев. Л. : Гослитиздат, 1950.-472 с.

34. Панаев И.И. Повести. Очерки / И.И. Панаев. М. : Сов. Россия, 1986. -368 с.

35. Панаева А .Я. Воспоминания / А.Я. Панаева. М. : Гослитиздат, 1948. -488 с.

36. Плутовской роман. XVI-XVII вв. М. : APT, 1992. - 590 с.

37. Погорельский А. Избранное / А. Погорельский. М. : Сов. Россия, 1985.-432 с.

38. Полевой H.A. Мечты и жизнь / H.A. Полевой. М. : Сов. Россия, 1988. -320 с.

39. Пушкин A.C. Полное собрание сочинений : в Ют. / A.C. Пушкин. М.; Л. : Изд-во АН СССР, 1949. - Т. 1-10.

40. Русская драма эпохи А.Н. Островского / сост., общ. ред., вступ. ст. А.И. Журавлевой. М. : Изд-во Моск. ун-та, 1984. - 464 с.

41. Русская сентиментальная повесть. М. : Изд-во Моск. ун-та. 1979. -336 с.

42. Русские повести XIX в. 40-50-х годов : в 2 т. — М. : Гослитиздат, 1952. -Т. 1-2.

43. Салтыков-Щедрин М.Е. Собрание сочинений : в Ют. / М.Е. Салтыков-Щедрин. М. : Правда, 1988. - Т. 1-10.

44. Симоновский Г. Русский Жилблаз, похождения Александра Сибиряко-ва или Школа жизни / Г. Симоновский. М. : Тип. С. Селивановского,- 1832.-330 с.

45. Случевский К.К. Стихотворения. Проза / К.К. Случевский. М. : Современник, 1988. - 428 с.

46. Соллогуб В.А. Повести и рассказы / В.А. Соллогуб. М. : Сов. Россия, 1988.-352 с.

47. Тургенев И.С. Полное собрание сочинений и писем : в 30 т. / И.С. Тургенев. -М. : Наука, 1978-1986. Т. 1-30.

48. Успенский Г.И. Собрание сочинений : в 9 т. / Г.И. Успенский. М. : Гослитиздат, 1955-1957.-Т. 1-9.

49. Фет A.A. Воспоминания : в 3 т. / A.A. Фет. Пушкино : Изд. объединение «Культура», 1992. - Т. 1-3.

50. Аверин Б.В. Стихотворение H.A. Некрасова «Надрывается сердце от муки.» / Б.В. Аверин // Анализ одного стихотворения. JL, 1985. -С. 155-162.

51. Агранович С.З. Генезис и поэтика притчи / С.З. Агранович, И.В. Само-рукова // Содержательность форм в художественной литературе. Самара, 1993.-С. 3-22.

52. Андреевский С.А. Литературные чтения / С.А. Андреевский. 2-е изд.- СПб. : Тип. A.C. Суворина, 1891.-288 с.

53. Анцыферов М.Ю. Пушкин и Некрасов : социология творчества : учеб. пособие / М.Ю. Анцыферов. Иваново, 1980. - 94 с.

54. Аристотель. Об искусстве поэзии / Аристотель. М. : Гослитиздат, 1957.- 184 с.

55. Архив села Карабихи : Письма H.A. Некрасова и к Некрасову. М. : К.Ф. Некрасов, 1916.-312 с.

56. Ауэр А.П. Салтыков-Щедрин и поэтика русской литературы второй половины XIX в. / А.П. Ауэр. Коломна : Колом, гос. пед. ин-т, 1993.- 110 с.

57. Барт Р. Введение в структурный анализ повествовательных текстов / Р.Барт // Зарубежная эстетика и теория литературы. XIX-XX вв. М., 1987.-С. 387-422.

58. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики / М.М. Бахтин. М. : Ху-дож. лит., 1975.-С. 502.

59. Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского / М.М. Бахтин. 4-е изд. - М. : Сов. Россия, 1979. - 320 с.

60. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества / М.М. Бахтин. М. : Искусство, 1979. - 423 с.

61. Белецкий А.И. В мастерской художника слова / А.И. Белецкий. М. : Высш. шк, 1989.- 158 с.

62. Белинский В.Г. Собрание сочинений : в 9 т. / В.Г. Белинский. М. : Худож. лит., 1976-1982. - Т. 1-9.

63. Белкин А. Некрасов и натуральная школа / А.Белкин // Тр. Моск. ин-та истории, философии и литературы М., 1939. - Т. 3. - С. 144-155.

64. Берковский Н.Я. О русской литературе / Н.Я. Берковский. JI. : Худож. лит., Ленингр. отд-ние, 1985. - 384 с.

65. Берковский Н.Я. Романтизм в Германии / Н.Я. Берковский. Л. : Худож. лит., 1973. - 568 с.

66. Бессонов Б.Л. Об авторской принадлежности романа «Три страны света» / Б.Л. Бессонов // Некрасовский сборник. Л., 1978. - Вып. 6. -С. 111-129.

67. Билинкис Я.С. Непокорное искусство : о процессе художественного развития / Я.С. Билинкис. Л. : Сов. писатель, Ленингр. отд-ние, 1991.- 329 с.

68. Бойко М.Н. Лирика Некрасова / М.Н. Бойко. М. : Худож. лит., 1977. -118 с.

69. Борев Ю.Б. Комическое / Ю.Б. Борев. М. : Искусство, 1970. - 269 с.

70. Боткин В.П. Литературная критика. Публицистика. Письма / В.П. Боткин. М. : Сов. Россия, 1984. - 320 с.

71. Ботникова А.Б. Э.Т.А. Гофман и русская литература : (первая половина XIX в.) : к проблеме русско-немецких литературных связей / А.Б. Ботникова. Воронеж : Изд-во Воронеж, ун-та, 1977. - 206 с.

72. Бухштаб Б .Я. H.A. Некрасов / Б.Я. Бухштаб. Л. : Сов. писатель, 1989. -352 с.

73. Бухштаб Б.Я. Сатира H.A. Некрасова в 1846-1848 гг. / Б.Я. Бухштаб // Некрасовский сборник. М.; Л., 1960. - Вып. 3. - С. 9-35.

74. Бухштаб Б.Я. Фельетоны H.A. Некрасова в газете «Русский инвалид» : библиограф, разыскание / Б.Я. Бухштаб // Тр. Ленингр. гос. библиотечного ин-та им. Н.К. Крупской. 1959. - Т. 5. - С. 319-341.

75. Быкова Т.А. К истории текста «Од торжественных» А.П. Сумарокова / Т.А. Быкова // XVIII век. М.; Л. : Изд-во АН СССР, 1962. - Сб. 5. -С. 383-391.

76. Валицкая А.П. Русская эстетика XVIII в. / А.П. Валицкая. М. : Искусство, 1983.-238 с.

77. Вацуро В.Э. H.A. Некрасов и К.А. Даненберг / В.Э. Вацуро // Рус. лит.- 1976.-№ 1.-С. 131-144.

78. Вацуро В.Э. Русская идиллия в эпоху романтизма / В.Э. Вацуро // Русский романтизм. Л., 1978. - С. 118-138.

79. Венгеров С.А. Очерки по истории русской литературы / С.А. Венгеров.- СПб. : Тип. о-ва «Обществ, польза», 1907. 488 с.

80. Вердеревская H.A. Русский роман 40-60-х годов XIX в. : (типология жанровых форм) / H.A. Вердеревская. Казань : Изд-во Казан, ун-та. 1980.- 136 с.

81. Вердеревская H.A. Становление типа разночинца в русской реалистической литературе 40-60-х годов XIX в. : (к проблеме типологии жанра, сюжета и образа) : пособие для спецкурса / H.A. Вердеревская. -Казань : Казан, пед. ин-т , 1975. 136 с.

82. Вершинина H.JI. Анекдот и идиллия в структуре беллетристической прозы H.A. Некрасова 1840-х гг. / H.JI. Вершинина // Некрасовский сборник : к 180-летию со дня рождения H.A. Некрасова. СПб., 2001. -Т. 13.-С. 104-108.

83. Вершинина H.J1. Анекдот и идиллия в структуре беллетристической прозы H.A. Некрасова 1840-х гг. / H.JL Вершинина // Двадцать восьмая некрасовская конференция : (к 175-летию со дня рождения поэта). -Ярославль, 1996.-С. 18-20.

84. Вершинина H.J1. «Возможный сюжет» в лирике H.A. Некрасова как проблема онтологической поэтики / Н.J1. Вершинина // H.A. Некрасов в контексте русской культуры. Ярославль, 1999. - С. 52-53.

85. Вершинина H.JI. Жанровая и стилевая структура русской беллетристики 1830-1840-х годов : автореф. дис. . д-ра филол. наук / H.JI. Вершинина. Псков, 1977. - 51 с.

86. Вершинина H.JI. Идиллия в нравоописательной литературе 1820-1840 годов : (к постановке проблемы) / H.JI. Вершинина // Пастораль как текст культуры : теория, топика, синтез искусств М., 2005. - С. 119-136.

87. Вершинина H.JI. «Из подземных литературных сфер.» : очерки о прозе Некрасова : вопросы стиля : учеб. пособие по спецкурсу / H.JI. Вершинина, H.H. Мостовская. Псков, 1992. - 81 с.

88. Вершинина H.JI. Метафора в ранней прозе H.A. Некрасова и беллетристике 1830-1840-х годов / H.JI. Вершинина // Современное прочтение Некрасова : V Некрасовские чтения. Ярославль, 1990. - С. 36-38.

89. Вершинина H.JI. Некрасов и немецкая литература : аспекты поэтики / Вершинина H.JI. // Карабиха : историко-лит. сб. : 175-летию со дня рождения поэта посвящается.- Ярославль, 1997. Вып. 3. - С. 97-115.

90. Вершинина H.J1. О природе стилистических контрастов в ранней прозе H.A. Некрасова / Н.Л. Вершинина // III Некрасовские чтения. Ярославль, 1988.-С. 14-15.

91. Вершинина Н.Л. О формах диалогического художественного сознания в прозе H.A. Некрасова начала 1840-х годов / Н.Л. Вершинина // IV Некрасовские чтения. Ярославль. 1989. - С. 33-34.

92. Вершинина Н.Л. Онегинские мотивы и поэтика «общего места» в повествовательных диалогических структурах 1830-1850-х годов / Н.Л. Вершинина // Материалы международной пушкинской конференции, 1-4 окт. 1996 г. Псков, 1996. - С. 177-182.

93. Вершинина Н.Л. Особенности развития реализма в литературе конца 30-х начала 40-х годов XIX века и Пушкин / Вершинина Н.Л. // Проблемы современного пушкиноведения : к 70-летию профессора Е.А. Маймина. - Псков, 1991. - С. 118-129.

94. Вершинина Н.Л. Проблема беллетристики как вида литературы в литературоведении 1920-х 1930-х годов / Н.Л. Вершинина // Литературоведение на пороге XXI в. - М., 1998. - С. 223-228.

95. Вершинина Н.Л. Проблема сатирического изображения в ранней прозе Некрасова и «романтическая ирония» / Н.Л. Вершинина // Двадцать шестая Некрасовская конференция : (к 170-летию со дня рождения). -Ярославль, 1991.-С. 11-12.

96. Вершинина Н.Л. Русская беллетристика 1830-х 1840-х годов : проблема жанра и стиля / Н.Л. Вершинина. - Псков : Изд-во Псков, гос. пед. ун-та, 1997. - 179 с.

97. Вершинина Н.Л. Традиции сентиментальной культуры в прозе Некрасова 1840-х годов / Н.Л. Вершинина // Некрасовский сборник. СПб., 1998.-Вып. 11/12.-С. 24-34.

98. Веселовский А.Н. Историческая поэтика / А.Н. Веселовский. М. : Высш. шк., 1989.-406 с.

99. Викторович В.А. Достоевский Крестовский - Некрасов, или плоды кружковщины / В.А. Викторович // Карабиха : историко-лит. сб. : 175-летию со дня рождения поэта посвящается. - Ярославль, 1997. - Вып. 3. -С. 139-150.

100. Виноградов В.В. Поэтика русской литературы / В.В. Виноградов. М. : Наука, 1976.-511 с.

101. Виноградов В.В. Стиль Пушкина /В.В. Виноградов. М. : Наука, 1999. - 703 с.

102. Виноградов В.В. Язык и стиль русских писателей : От Карамзина до Гоголя / В.В. Виноградов. М. : Наука, 1990. - 386 с.

103. Власов М.Ф. О языке и стиле H.A. Некрасова : учеб. пособие по спецкурсу / М.Ф. Власов. Пермь, 1970. - 216 с.

104. Галенко С.П. Аутсайдер начинает и выигрывает : Игровая природа восточно-славянской волшебной сказки / С.П. Галенко // Апокриф : культурологический журнал. М., 1993. - Вып. 2. - С. 34^-7.

105. Гаркави A.M. Из разысканий о Некрасове / A.M. Гаркави // О Некрасове. Ярославль, 1971. - Вып. 3. - С. 295-308.

106. Гаркави A.M. Композиция стихотворений H.A. Некрасова : лирический герой и поэтическая ситуация / A.M. Гаркави // Жанр и композиция литературного произведения. Калининград, 1978. - Вып. 4. - С. 46—60.

107. Гаркави A.M. Лирика H.A. Некрасова и проблемы реализма в лирической поэзии : учеб. пособие по спецкурсу / A.M. Гаркави. Калининград : Изд-во Калининград, гос. ун-та, 1979. - 83 с.

108. Гаркави A.M. Проблема родовой классификации литературных жанров и некоторые возможности изучения лирики H.A. Некрасова / A.M. Гаркави // Жанр и композиция литературного произведения. Калининград, 1976. - Вып. 2. - С. 49-63.

109. Гаспаров М.Л. Очерк истории русского стиха : Метрика. Ритмика. Рифма. Строфика / М.Л. Гаспаров. -2-е изд., доп. М. : Фортуна Лими-тед, 2002. - 352 с.110111112113114115116117118,119120121122123124

110. Гаспаров M.J1. Русские стихи 1890-х-1925-го годов в комментариях : учеб. пособие для вузов / М.Л. Гаспаров. М. : Высш. шк., 1993. - 272 с. Гегель Г.В.Ф. Эстетика : в 4 т. / Г.В.Ф. Гегель. - М. : Искусство, 1968— 1973.-Т. 1-4.

111. Гин М.М. Достоевский и Некрасов : Два мировоззрения / М.М. Гин. -Петрозаводск : Карелия, 1985. 184 с.

112. Гин М. Некрасов-драматург и театральный критик / М. Гин, В. Успенский. Л. ; М. : Искусство, 1958. - 147 с.

113. Гин М.М. О своеобразии реализма H.A. Некрасова / М.М. Гин. Петрозаводск : Карельск. кн. изд-во, 1966. -288 с.

114. Гин М.М. От факта к образу и сюжету / М.М. Гин. М. : Сов. писатель, 1971.-304 с.

115. Гинзбург Л.Я. О старом и новом : статьи и очерки / Л.Я. Гинзбург. Л. : Сов. писатель, 1982. - 424 с.

116. Гиппиус В.В. От Пушкина до Блока / В.В. Гиппиус. М.; Л. : Наука, Ленингр. отд-ние, 1966. - 347 с.

117. Гиршман М.М. Совмещение противоположностей / М.М. Гиршман // Теория литературных стилей : Типология стилевого развития XIX в. -М., 1977.-С. 208-229.

118. Гнедич П.П. Некрасов как прозаик / П.П. Гнедич // Sertum bibliologicum : в честь профессора А.И. Малеина. Пг., 1922. - С. 249-263.

119. Гончаров С.А. Жанровая структура романа В.Т. Нарежного «Российский Жилблаз» / С.А. Гончаров // Литературное произведение и литературный процесс в аспекте исторической поэтики. Кемерово, 1988. -С. 75-86.

120. Горленко В.П. Литературные дебюты Некрасова : (библиограф, материалы) / В.П. Горленко // Отечественные записки. СПб., 1878. - № 12. -С. 149-165.

121. Греч Н. Учебная книга русской словесности / Н. Греч. 3-е изд., испр. и доп. - СПб. : Изд-во К. Жернакова, 1822. - Ч. 3. - 387 с.

122. Грибушин И.И. О поэтике социальной утопии : (Гоголь и Некрасов) / И.И. Грибушин // Русская литература 1870-1880-х годов. Свердловск,1981.-Вып. 14.-С. 138-151.

123. Григорьев A.A. Искусство и нравственность / A.A. Григорьев. М. : Современник, 1986. - 351 с.

124. Григорьев A.A. Литературная критика / A.A. Григорьев. М. : Худож. лит., 1967.-631 с.

125. Григорьян К.Н. «Ультраромантический род поэзии» : (из истории русской элегии) / К.Н. Григорьян // Русский романтизм. Л., 1978. -С. 79-117.

126. Громов В.А. «Бежин луг» Тургенева и «Крестьянские дети» Некрасова : (общее и своеобразное) / В.А. Громов // H.A. Некрасов и русская литература второй половины XIX начала XX веков. - Ярославль,1982.-С. 69-84.

127. Гуковский Г.А. Неизданные повести Некрасова в истории русской прозы сороковых годов / Г.А. Гуковский // Жизнь и похождения Тихона Тростникова : Новонайденная рукопись Некрасова. М.; Л., 1931. -С. 347-381.

128. Гуковский Г.А. Некрасов и Тютчев : к постановке вопроса / Г.А. Гуковский // Научный бюллетень / Ленингр. гос. ун-т. 1947. - № 16-17. -С. 51-54.

129. Гуковский Г.А. Русская литература XVIII века : учебник / Г.А. Гуков-ский. М. : Аспект-Пресс, 2003. - 453 с.

130. Гурвич И.А. Русская беллетристика : эволюция, поэтика, функции / И.А. Гурвич // Вопр. лит. 1990. - № 5. - С. 113-142.

131. Дмитриев Е.В. Поэтические жанры в классицизме и фактор адресации / Е.В. Дмитриев // Проблемы поэтики русской литературы. М., 2003. -С. 3-13.

132. Дружинин A.B. Прекрасное и вечное / A.B. Дружинин. М. : Современник, 1988.-543 с.

133. Дыханова Б.С. Об одной особенности романа-хроники Н.С. Лескова «Соборяне» /Б.С. Дыханова // Проблемы эстетического анализа литературного произведения. Воронеж, 1974. - С. 74-81.

134. Евгеньев-Максимов В.Е. Жизнь и деятельность H.A. Некрасова : в 3 т. / В.Е. Евгеньев-Максимов. М.: Гослитиздат, 1947-1952. - Т. 1-3.

135. Евгеньев-Максимов Е.В. Исповедь раннего разночинца / В.Е. Евгеньев-Максимов // Некрасов H.A. Жизнь и похождения Тихона Тростникова / H.A. Некрасов. -М.; Л., 1931.-С. 11-28.

136. Еголин A.M. H.A. Некрасов : критико-биограф. очерк / A.M. Еголин. -М. : Гослитиздат, 1941. 240 с.

137. Егоров Б.Ф. Боткин-критик и публицист / Б.Ф. Егоров // Боткин В.П. Литературная критика. Публицистика. Письма / В.П. Боткин. М., 1984.-С. 3-22.

138. Егоров В.А. Рассказ H.A. Некрасова «Без вести пропавший пиита» в литературной полемике начала 1840-х годов / В.А. Егоров // H.A. Некрасов и его время. Калининград, 1979. - Вып. 4. - С. 134-137.

139. Егоров В.А. Трансформация жанровых образований в ранней лирике H.A. Некрасова / В.А. Егоров // Жанр и композиция литературного произведения. Калининград, 1978. - Вып. 4. - С. 61-69.

140. Едошина И.А. Взаимодействие прозы и драмы в раннем творчестве H.A. Некрасова / И.А. Едошина // Творчество H.A. Некрасова в литературном процессе XIX-XX вв. Кострома, 1991. - С. 13-25.

141. Едошина И.А. Эволюция водевильного жанра в драматургии H.A. Некрасова 1840-х годов / И.А. Едошина // III Некрасовские чтения. Ярославль, 1988.-С. 16-17.

142. Елистратова А. Отношение романтиков к классическому литературному наследству / А. Елистратова // Европейский романтизм. М., 1973. -С. 90-107.

143. Ермилова Е.В. Народно-поэтическое мышление в поэтическом стиле : (Некрасов) / Е.В. Ермилова // Теория литературных стилей : типология стилевого развития XIX века. М., 1977. - С. 48-84.

144. Жан-Поль. Приготовительная школа эстетики / Жан-Поль. М. : Искусство, 1981. - 448 с.

145. Жданов В.В. Некрасов / В.В. Жданов. М. : Мол. гвардия, 1971. -496 с.

146. Жирмунский В.М. Байрон и Пушкин. Пушкин и западные литературы / В.М. Жирмунский. JI. : Наука, Ленингр. отд-ние, 1978. - 424 с.

147. Жирмунский В.М. Сравнительное литературоведение : Восток и Запад / В.М. Жирмунский. Л. : Наука, Ленинигр. отд-ние, 1979.-494 с.

148. Жирмунский В.М. Теория литературы : Поэтика. Стилистика / В.М. Жирмунский. Л. : Наука, Ленинигр. отд-ние, 1977. - 408 с.

149. Жирмунский В.М. Теория стиха / В.М. Жирмунский. Л. : Сов. писатель, Ленингр. отд-ние, 1975. - 664 с.

150. Журавлева А.И. Александр Иванович Островский / А.И. Журавлева // История русской литературы XIX в. : вторая половина / под ред. H.H. Скатова. М., 1987. - С. 230-284.

151. Журчева О.В. Притчи А. Володина / О.В. Журчева // Содержательность форм в художественной литературе. Самара, 1993. - С. 147-167.

152. Зарва В. Просветительские тенденции в прозе H.A. Некрасова / В. За-рва // VI Некрасовские чтения. Ярославль, 1991. - С. 29-30.

153. Захаров В.Н. Система жанров Достоевского : (типология и поэтика) / В.Н. Захаров. JI. : Изд-во Ленингр. ун-та, 1985. - 209 с.

154. Зелинский В. Сборник критических статей о H.A. Некрасове : в 4 ч. / В. Зелинский. М. : Тип. Э. Лисснера и Ю. Романа, 1886-1887. - Ч. 1-3.

155. Зенкин С. Мечты и мифы Эжена Сю / С. Зенкин // Сю Э. Парижские тайны : в 4 т. / Э. Сю.-М. : Худож. лит., 1989.-Т. 1.-С. 3-14.

156. Зимина А.Н. Деревенская повесть Некрасова / А.Н. Зимина // Учен. зап. Удмурт, гос. пед. ин-та. Ижевск, 1946. - Вып. 1. - С. 22-31.

157. Зимина А.Н. Некрасов-беллетрист / А.Н. Зимина // Тр. Моск. ин-та истории, философии и литературы. М., 1939. - Т. 3. - С. 160-201.

158. Зимина А.Н. Проблема лишнего человека в творчестве Некрасова 50-х годов : (Поэма «Саша», роман «Тонкий человек, его приключения и наблюдения») / А.Н. Зимина // Учен. зап. Удмурт, гос. пед. ин-та. -Ижевск, 1956.-Вып. 10. С. 99-118.

159. Зубков М. Роман «Три страны света» : (проблематика, образы, поэтика) / М. Зубков // IV Некрасовские чтения. Ярославль, 1989. —С. 121-124.

160. Зыкова Г. Герой как литератор и повествование как проблема в романе И.А. Гончарова «Обрыв» / Г. Зыкова // Гончаровские чтения. 19951996. Ульяновск, 1997. - С. 80-85.

161. Илюшин A.A. Поэзия Некрасова / A.A. Илюшин. М. : Изд-во Моск. ун-та, 1998.-73 с.

162. Илюшин A.A. Русское стихосложение : учеб. пособие для филологов спец. вузов / A.A. Илюшин. -М. : Высш. шк., 1988. 168 с.

163. История русской литературы : в 4 т. Л. : Наука, 1980-1983. - Т. 1-4.

164. Каминский В.И. Из наблюдений над прозой Некрасова : (о романе «Мертвое озеро» / В.И. Каминский // H.A. Некрасов и русская литература второй половины XIX начала XX веков. - Ярославль, 1982. -Вып. 64. - С. 24-41.

165. Карабиха : Историко-литературный сборник / сост. Б.В. Мельгунов. -Ярославль : Александр Рутман, 2002. Вып. 4. - С. 344.

166. Карамыслова О.В. Образ автора-повествователя в романе H.A. Некрасова «Тонкий человек, его приключения и наблюдения» / О.В. Карамыслова // H.A. Некрасов и его время. Калининград, 1979. - Вып. 4. -С. 57-63.

167. Карамыслова О.В. О жанре и композиции романа H.A. Некрасова и А.Я. Панаевой «Три страны света» / О.В. Карамыслова // Некрасов и его время. Калининград, 1977. - Вып. 3. - С. 93-97.

168. Карлейль Т. Герои и героическое в истории / Т. Карлейль. СПб. : Изд-е Ф. Павленкова, 1891. - 352 с.

169. Карпенко Г.Ю. В.Г. Белинский об идее-зерне / Г.Ю. Карпенко // Художественный язык эпохи. Самара, 2002. - С. 61-77.

170. Карпенко Г.Ю. Основы взаимодействия литературы, философии, религии и науки на рубеже веков : (пантеистический аспект) / Г.Ю. Карпенко // Содержательность форм в художественной литературе. Самара, 1993.-С. 68-83.

171. Катарский И.М. Диккенс в России : сер. XIX в. / И.М. Катарский. М. : Наука, 1966.-428 с.

172. Клибанов А.И. Народная социальная утопия в России : XIX в. / А.И. Клибанов- М. : Наука, 1978. 342 с.

173. Ковалева Т.Н. «Саша» или «сеятель и почва» / Т.Н. Ковалева // H.A. Некрасов и русская литература второй половины XIX начала XX веков. - Ярославль, 1982. - С. 42-49.

174. Козлов M. Повесть H.A. Некрасова «Макар Осипович Случайный» в контексте литературы «натуральной школы» / М. Козлов // Некрасовские чтения. Ярославль, 1988. - С. 15-16.

175. Корман Б.О. Жанровое мышление и самосознание личности в русской литературе 30-60-х гг. XVIII в. / Б.О. Корман // Жанр и композиция литературного произведения.- Калининград. 1978. Вып. 4. - С. 18-28.

176. Корман Б.О. К методике анализа слова и сюжета в лирическом стихотворении / Б.О. Корман // Вопросы сюжетосложения. Рига, 1978. -№5. -С. 22-28.

177. Корман Б.О. Лирика и реализм / Б.О. Корман. Иркутск : Изд-во Ир-кут. ун-та, 1986. - 96 с.

178. Корман Б.О. Лирика Некрасова / Б.О. Корман. 2-е изд., перераб. и доп. - Ижевск : Удмуртия, 1978. - 300 с.

179. Кочеткова Н.Д. Русский сентиментализм : (Н.М. Карамзин и его окружение) / Н.Д. Кочеткова // Русский романтизм. Л., 1978. - С. 18-37.

180. Краснов Г.В. А.Н. Некрасов в кругу современников / Г.В. Краснов-Коломна : Коломен. пед. ин-т, 2002. 216 с.

181. Краснов Г.В. Национальные типы в лирике H.A. Некрасова / Г.В. Краснов // Некрасов и поиски национального сознания : (Некрасов в контексте русской культуры). Ярославль, 2003. - С. 18-19.

182. Крошкин А.Ф. Роман H.A. Некрасова «Жизнь и похождения Тихона Тростникова» / А.Ф. Крошкин // Некрасовский сборник. М. ; Л., 1960. -Вып. 3,-С. 36-58.

183. Кудасова В.В. Поэзия Ап. Григорьева и русская поэзия 40-х 50-х годов XIX века / В.В. Кудасова // Лирическая и эпическая поэзия XIX века.-Л., 1976.-С. 33-43.

184. Кулешов В.И. Натуральная школа в русской литературе XIX века: учеб. пособие для студентов пед. ин-тов по спец. № 21.01 «рус. яз. и лит.» / В.И. Кулешов 2-е изд. - М. : Просвещение, 1982. - 240 с.

185. Лазутин С.Г. К истории создания романа «Тонкий человек» и поэмы «Саша» H.A. Некрасова / С.Г. Лазутин // Вопросы литературы и фольклора. Воронеж, 1972.-С. 19-31.

186. Лакшин В.Я. Александр Иванович Островский / В.Я. Лакшин. -2-е изд., испр. и доп. М. : Искусство, 1982. - 568 с.

187. Лебедев Ю.В. В середине века : историко-лит. очерки / Ю.В. Лебедев. -М. : Современник, 1988. 382 с.

188. Лебедев Ю.В. Мотивы христианской гражданственности в поэзии H.A. Некрасова / Ю.В. Лебедев // H.A. Некрасов : современное прочтение : к 180-летию со дня рождения русского национального поэта. -Кострома, 2002. С. 4-16.

189. Лебедев Ю.В. H.A. Некрасов и русская поэма 1840-1850-х годов / Ю.В. Лебедев. Ярославль : Верхне-Волжск. кн. изд-во, 1971. - 135 с.

190. Лебедев Ю.В. У истоков эпоса : (очерковые циклы в русской литературе 1840-1860-х гг.) : пособие для слушателей спецкурса / Ю.В. Лебедев. -Ярославль : Изд-во Ярослав, пед. ин-та, 1975. 162 с.

191. Лейдерман Н.Л. К определению сущности категории «жанр» / Н.Л. Лей-дерман // Жанр и композиция литературного произведения. Калининград, 1976. - Вып. 3. - С. 3-13.

192. Лейтес Н.С. Роман как художественная система : учеб. пособие по спецкурсу / Н.С Лейтес. Пермь : Перм. ун-т, 1985. - 80 с.

193. Литературное наследство. М. : АН СССР, 1949. - Т. 49/50 : H.A. Некрасов. Ч. 1. - 652 с.

194. Литературное наследство. М. : АН СССР, 1949. - Т. 51/52 : H.A. Некрасов. Ч. 2.-671 с.

195. Литературное наследство. М. : АН СССР, 1949. - Т. 53/54 : H.A. Некрасов. Ч. 3. - 635 с.

196. Литературные манифесты западноевропейских классицистов / вступ. ст. и общ. ред. Н.П. Козловой. М. : Изд-во Моск. ун-та, 1980. - 618 с.

197. Литературные манифесты западноевропейских романтиков / под ред. A.C. Дмитриева. М. : Изд-во Моск. ун-та, 1980. - 639 с.

198. Литературный энциклопедический словарь / под общ. ред. В.М. Кожевникова и П.А. Николаева. -М. : Сов. энцикл., 1987. 752 с.

199. Лотман Ю.М. В школе поэтического слова : Пушкин. Лермонтов. Гоголь: кн. для учителя / Ю.М. Лотман. М.: Просвещение, 1988.-352с.

200. Лотман Ю.М. Избранные статьи : в 3 т. / Ю.М. Лотман. Таллинн : Александра, 1992-1993.-Т. 1-3.

201. Лотман Ю.М. Основные этапы развития русского реализма / Ю.М. Лотман, Б.Ф. Егоров, З.Г. Минц // Учен. зап. Тартус. гос. ун-та-Тарту, 1960. Вып. 98. - С. 3-23.

202. Лотман Ю.М. О типологическом изучении литературы / Ю.М. Лотман // Проблемы типологии русского реализма. М., 1969. - С. 123-132.

203. Лужановский A.B. Рассказ в русской литературе 1820-1830-х годов : становление жанра / A.B. Лужановский. Иваново : Изд-во Иванов, гос. ун-та, 1996. - 222 с.

204. Лукашевский A.A. Неизвестный источник романа H.A. Некрасова «Три страны света» / A.A. Лукашевский // Рус. лит. 1976. - № 4. - С. 191-193.

205. Лурье Я.С. Введение / Я.С. Лурье // Истоки русской беллетристики : Возникновение жанров сюжетного повествования в древнерусской литературе. Л., 1970. - С. 3-30.

206. Люизье А. О водевиле «Вот что значит влюбиться в актрису!», или Некрасов литературный ремесленник / А. Люизье // Рус. лит. - 2002. -№4.-С. 167-172.

207. Маймин Е.А. О русском романтизме : кн. для учителя / Е.А. Маймин. -М. : Просвещение, 1975.-240 с.

208. Манин Ю.И. Архетип пустого города / Ю.И. Манин // Мировое древо. -М., 1992. -№ 1.-С. 28-34.

209. Манн Ю.В. Диалектика художественного образа / Ю.В. Манн. М. : Сов. писатель, 1987. - 320 с.

210. Манн Ю.В. Поэтика Гоголя /Ю.В. Манн. М. : Худож. лит., 1978. -398 с.

211. Манн Ю.В. Поэтика русского романтизма / Ю.В. Манн. М. : Наука, 1976.-376 с.

212. Манн Ю.В. Русская литература XIX века : эпоха романтизма : учеб. пособие для вузов / Ю.В. Манн. М. : Аспект Пресс, 2001. - 447 с.

213. Манн Ю.В. Русская философская эстетика : (1820-1830-е годы) / Ю.В. Манн. М. : Искусство, 1969. - 304 с.

214. Манн Ю.В. Философия и поэтика «натуральной школы» / Ю.В. Манн // Проблемы типологии русского реализма. М., 1969. - С. 241-305.

215. Маркович В.М. К вопросу о различении понятий «классика» и «беллетристика» / В.М. Маркович // Классика и современность. М., 1991. -С. 53-66.

216. Маркович В.М. Петербургские повести Н.В. Гоголя / В.М. Маркович. -Л. : Худож. лит., 1989. 208 с.

217. Маркович В.М. «Повести Белкина» и литературный контекст / В.М. Маркович // Пушкин : исследования и материалы / АН СССР ИР-ЛИ (Пушкинский Дом).- Л., 1989. Т. 13. - С. 63-87.

218. Маркович В.М. Человек в романах И.С. Тургенева / В.М. Маркович. -М. : Изд-во Ленингр. ун-та, 1975. 152 с.228229230231232233234235236237238239240

219. Марусенко М.А. Атрибуция романов «Три страны света» и «Мертвое озеро» / М.А. Марусенко // Вестн. Санкт-Петербург, гос. ун-та. Сер. 2.- 1990. Вып. 1 (№ 2), ч. I. - С. 62-76.

220. Массовая литература и кризис буржуазной культуры Запада / редкол. : A.JI. Дымшиц и др. М.: Наука, 1974. - 224 с.

221. Медриш Д.Н. Литература и фольклорная традиция : вопросы поэтики / Д.Н. Медриш. Саратов : Изд-во Саратов, ун-та, 1980. - 296 с. Мелетинский Е.М. Введение в историческую поэтику эпоса и романа / Е.М. Мелетинский. - М. : Наука, 1986. - 318 с.

222. Мелетинский Е.М. Историческая поэтика новеллы / Е.М. Мелетинский. -М. : Наука, 1990.-273 с.

223. Карабиха : историко-лит. сб. / сост. Б.В. Мельгунов. Ярославль, 1993. -Вып. 2.-С. 139-145.

224. Мельник В.И. История одного сюжета : (рассказ Некрасова «Двадцать пять рублей») / В.И. Мельник // Некрасовский сборник. JL, 1980. -Вып. 7.-С. 112-118.

225. Мельник В.И. Об одной пародии у H.A. Некрасова : («Ледяной дом» И.И. Лажечникова и рассказ «Без вести пропавший пиита») / В.И. Мельник // Двадцать шестая Некрасовская конференция : (к 170-летию со дня рождения). Ярославль, 1991. - С. 28-29.

226. Мельников Н.Г. Понятие «массовая литература» в современном литературоведении / Н.Г. Мельников // Литературоведение на пороге XXI века. М., 1998. - С. 229-234.

227. Мифы народов мира : энциклопедия : в 2 т. / гл. ред. С.А. Токарев. -М. : Сов. энцикл., 1992. Т. 1-2.

228. Мостовская H.H. Гоголь в восприятии Некрасова / H.H. Мостовская // Некрасовский сборник. Л., 1981. - Вып. 8. - С. 25-35.

229. Мостовская H.H. Литературные реалии в творчестве Некрасова 4050-х гг. / H.H. Мостовская // Двадцать шестая Некрасовская конференция : (к 170-летию со дня рождения). Ярославль, 1991. - С. 6-7.

230. Мостовская H.H. Некрасов в восприятии П.В. Анненкова / H.H. Мостовская // H.A. Некрасов : современное прочтение : к 180-летию со дня рождения русского поэта. Кострома, 2002. - С. 82-85.

231. Мостовская H.H. Некрасов и Жорж Санд / H.H. Мостовская // Некрасовский сборник. СПб., 1998. - Вып. XI-XII. - С. 105-113.

232. Мостовская H.H. Пародия в прозе Некрасова : (Сатирическое мастерство; полемика) / H.H. Мостовская // Некрасовский сборник. Л., 1988. -Вып. 9. - С. 54-68.

233. Мусатов В.В. Некрасов в поэтическом сознании Мандельштама / В.В. Мусатов // H.A. Некрасов и русская литература второй половины XIX начала XX веков. - Ярославль, 1982. - Вып. 64. - С. 94-101.

234. Мустангова Е. Некрасов-беллетрист / Е. Мустангова // Некрасов H.A. Собр. соч. :в5т./H.A. Некрасов. М. ; Л., 1930. - Т. 3. - С. 11-20.

235. Мущенко Е.Г. Поэтика сказа / Е.Г. Мущенко, В.П. Скобелев, Л.Е. Крой-чик. Воронеж : Изд-во Воронеж, ун-та, 1978. - 286 с.

236. Мущенко Е.Г. Путь к новому роману на рубеже XIX-XX веков / Е.Г. Мущенко. Воронеж : Изд-во Воронеж, ун-та, 1986. - 180 с.

237. Мясоедова Н.Е. Соотношение автора-повествователя и автора-персонажа в мемуарно-автобиографической прозе A.C. Пушкина и H.A. Некрасова / Н.Е. Мясоедова // H.A. Некрасов и русская литература XIX начала XX веков. -Ярославль, 1984. -Вып. 71. - С. 23-33.

238. H.A. Некрасов в воспоминаниях современников / вступ. ст. Г.В. Краснова. М. : Худож. лит., 1971. - 599 с.

239. Некрасов и современность : сб. ст. и материалов / сост. Л.А. Розанова. -Ярославль : Верхне-Волжск. кн. изд-во. 1984. 430 с.

240. Некрасов и театр / В.Е. Евгеньев-Максимов и др.. Л. ; М. : Искусство, 1948.-280 с.

241. Некрасовский сборник : неизданные письма и воспоминания, статьи, библиография / под ред. В.Е. Евгеньева-Максимова и Н.К. Пиксанова. Пг. : Общественная польза, 1918. - 250 с.

242. Николаев М. Проблема метода писателей в историко-литературных курсах / М. Николаев // Проблема художественного метода. Рига, 1970. - С. 5-12. - (Учен, зап., т. 125).

243. Николаев П.А. Теоретико-литературные принципы Некрасова / П.А. Николаев // Некрасов и русская литература. 1821-1971. М., 1971. -С. 62-80.

244. Обломиевский Д.Д. Французский романтизм : очерки / Д.Д. Обломиев-ский. -М. : Гослитиздат, 1947. 356 с.

245. Одинцов В.В. Стилистика текста / В.В. Одинцов. М. : Наука, 1980. -263 с.

246. Одоевский В.Ф. О литературе и искусстве / В.Ф. Одоевский. М. : Современник, 1982. -223 с.

247. Орехова Л. О форме выражения авторских оценок в рассказе H.A. Некрасова «Сургучов» / Л. Орехова // IV Некрасовские чтения. Ярославль, 1989.-С. 36-37.

248. Орлицкий Ю.Б. Стих и проза в русской литературе : очерки истории и теории / Ю.Б. Орлицкий. Воронеж : Изд-во Воронеж, ун-та. 1991. -200 с.

249. Ортега-и-Гассет X. Эстетика; Философия культуры / X. Ортега-и-Гассет.- М. : Искусство, 1991.-586 е.- (История эстетики в памятниках и документах).

250. Осьмаков Н.В. О типологической общности реализма Некрасова и революционной поэзии второй половины XIX в. / Н.В. Осьмаков // Проблемы типологии русского реализма. М., 1969. - С. 343-378.

251. Пайков H.H. Концепция человека в творчестве В.Т. Нарежного / H.H. Пайков // Время и творческая индивидуальность писателя. Ярославль, 1990.-С. 28-41.

252. Пайков H.H. Нарежный и ранняя проза H.A. Некрасова / H.H. Пайков // H.A. Некрасов и русская литература XIX начала XX веков. - Ярославль, 1983.-Вып. 67.-С. 12-16.

253. Пайков H.H. О поэтической эволюции раннего Некрасова : (1838— 1840 гг.) / H.H. Пайков // H.A. Некрасов и русская литература второй половины XIX начала XX веков. - Ярославль, 1982. - С. 3-23.

254. Пайков H.H. Ранняя проза H.A. Некрасова и русская литературная традиция : автореф. дис. . канд. филол. наук / H.H. Пайков. Л., 1986. -18 с.

255. Пайков H.H. Ранняя проза Некрасова и русская литературная традиция : дис. . канд. филол. наук / H.H. Пайков. Л., 1986. - 225 с.

256. Пайков H.H. Феномен Некрасова : (избр. ст. о личности и творчестве поэта) / H.H. Пайков. Ярославль : Изд-во Ярослав, гос. пед. ун-та, 2000.- 119 с.

257. Паперно И. Семиотика поведения : Николай Чернышевский человек эпохи реализма / И. Паперно. - М.: Новое лит. обозрение, 1996. - 208 с.

258. Пеньков H.A. Типологические схождения в творчестве H.A. Некрасова и B.C. Высоцкого / H.A. Пеньков // Современное прочтение H.A. Некрасова : V Некрасовские чтения. Ярославль, 1990. - С. 90-91.

259. Переверзев В.Ф. Гоголь. Достоевский : исследования / В.Ф. Перевер-зев. М. : Сов. писатель, 1982. - 512 с.

260. Переверзев В.Ф. У истоков русского реалистического романа / В.Ф. Переверзев. -М. : Худож. лит., 1965 216 с.

261. Пинский JI.E. Магистральный сюжет : Ф. Вийон, В. Шекспир, Б. Граси-ан, В. Скотт / J1.E. Пинский. М. : Сов. писатель, 1989. - 416 с.

262. Плаксин В. Краткий курс словесности, приспособленный к прозаическим произведениям / В. Плаксин. СПб. : Тип. 3 отд. собственной канцелярии, 1832. - 352 с.

263. Погорельцев В.Ф. Композиционно-структурные особенности произведений о «лишнем человеке» в русской литературе 10-30-х годов XIX века / В.Ф. Погорельцев // Жанр и композиция литературного произведения- Калининград, 1976. Вып. 2. - С. 39-45.

264. Поспелов Г.Н. Сумароков и проблемы русского классицизма / Г.Н. Поспелов // Учен. зап. / Моск. гос. ун-т. М., 1948. - Вып. 127, кн. 3 : Тр. кафедры русской литературы. - С. 201-225.

265. Потебня A.A. Теоретическая поэтика : учеб. пособие / A.A. Потебня. -2-е изд., испр. М.: Академия, 2003. - 384 с.

266. Приключения, фантастика, детектив : феномен беллетристики : кн. для учителя / под ред. Т.Г. Струковой и С.Н. Филюшкиной. Воронеж : Воронеж, гос. пед. ун-т, 1996. - 212 с.

267. Прозоров Ю.М. H.A. Некрасов и русский романтизм : дис. . канд. фи-лол. наук / Ю.М. Прозоров. Л., 1980. - 213 с.

268. Пронин В.Н. Певец милосердия, или жизнь и творчество Эжена Сю /

269. B.Н. Пронин // Сю Э. Агасфер : в 6 т. / Э. Сю. М., 1992. - Т. 1. - С. 5-26.

270. Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки / В.Я. Пропп. Л. : Изд-во Ленингр. ун-та, 1986. - 365 с.

271. Пропп В.Я. Морфология сказки / Пропп В.Я. 2-е изд. - М. : Наука, 1969.- 168 с.

272. Проскурин Ю.М. Контактные отношения образа автора с условным реципиентом : (на материале русской прозы середины XIX века) / Ю.М. Проскурин // Проблема автора в художественной литературе. -Устинов, 1985.-С. 32-37.

273. Пыпин А.Н. H.A. Некрасов / А.Н. Пыпин. СПб. : Тип. М.М. Стасюле-вича, 1905.-322 с.

274. Рижский И. Опыт риторики / И. Рижский. 3-е изд. - М. : Университетская тип., 1809. - 405 с.

275. Розанова Л.А. Поэзия Некрасова и народников : пособие по спецкурсу / Л.А. Розанова. Иваново, 1972. - 412 с.

276. Рымарь Н.Т. Введение в теорию романа / Н.Т. Рымарь. Воронеж : Изд-во Воронеж, ун-та, 1989. -270 с.

277. Рымарь Н.Т. Поэтика романа / Н.Т. Рымарь. Куйбышев : Изд-во Саратов. ун-та, Куйбышев, филиал, 1990. -254 с.

278. Рымарь Н.Т. Современный западный роман : проблемы эпической и лирической формы / Н.Т. Рымарь. Воронеж : Изд-во Воронеж, ун-та, 1978.- 128 с.

279. Рымарь Н.Т. Теория автора и проблема художественной деятельности / Н.Т. Рымарь, В.П. Скобелев. Воронеж : ЛОГОС-Траст, 1994. -263 с.

280. Рымарь Н.Т. Хаос и космос в структуре романного мышления / Н.Т. Рымарь // Динамика культуры и художественного сознания : (философия, музыковедение, литературоведение). Самара, 2001. - С. 64-76.

281. Савинченко H.A. Проза H.A. Некрасова 40-х годов : автореф. дис. . канд. филол. наук / H.A. Савинченко. М, 1956. - 20 с.

282. Савостин И.Г. Диалектика фабулы, сюжета и композиции поэмы H.A. Некрасова «Современники» : композиция пространства / И.Г. Савостин // Вопросы сюжетосложения. Рига, 1978. - Вып. 5. - С. 119-127.

283. Савостин И.Г. Диалектика фабулы, сюжета и композиции поэмы H.A. Некрасова «Современники» : фабульность и монтаж / И.Г. Савостин // Вопросы сюжетосложения. Рига, 1976. - № 4 : Сюжет и композиция.-С. 81-90.

284. Сакулин П.Н. Творчество Некрасова / П.Н. Сакулин // Научное слово. -М., 1903.-Кн. 1.-С. 64-104.

285. Саськова Т.В. Пасторальное и пастушеское в структуре реалистического текста : (новелла М. Шолохова «Пастух») / Т.В. Саськова // Пастораль как текст культуры : Теория, топика, синтез искусств. М., 2005. -С. 200-210.

286. Сильман Т.И. Заметки о лирике / Т.И. Сильман. Л. : Сов. писатель, Ленингр. отд-ние, 1977. -224 с.

287. Скабичевский A.M. Сочинения : критические этюды, публицистические очерки, литературные характеристики : в 2 т. / A.M. Скабичевский.-СПб. : 1890-1895.-Т. 1-2.

288. Скатов H.H. Некрасов / H.H. Скатов. M. : Мол. гвардия,. 1994. - 411 с.

289. Скатов H.H. H.A. Некрасов литературный критик // H.A. Некрасов. Поэт и гражданин. Избр. статьи. - М. : Современник, 1982. - С. 5-23.

290. Скатов H.H. Некрасов : современники и продолжатели / H.H. Скатов. -JI. : Сов. писатель, Ленинигр. отд-ние, 1973. 360 с.

291. Скатов H.H. Некрасов и Тютчев / H.H. Скатов // Некрасов и русская литература. 1821-1971.-М., 1971.-С. 224-265.

292. Скобелев В.П. A.A. Бестужев-Марлинский и A.C. Пушкин : («Вечера на бивуаке» и «Выстрел») : к вопросу о смене эстетических ориентиров) / В.П. Скобелев // Художественный язык эпохи. Самара, 2002. -С. 37-60.

293. Скобелев В.П. Поэтика рассказа / В.П. Скобелев. Воронеж : Изд-во Воронеж, ун-та, 1982. - 155 с.

294. Смирнов C.B. Тема журналистики в поэзии H.A. Некрасова / C.B. Смирнов // H.A. Некрасов : современное прочтение : к 180-летию со дня рождения русского национального поэта. Кострома, 2002. - С. 49-62.

295. Смирнова Л. Характер эпитетов в прозаических произведениях H.A. Некрасова / Л. Смирнова // Некрасовские чтения. Ярославль, 1990. -Сб. 5 : Современное прочтение H.A. Некрасова. - С. 38-39.

296. Соколов В.Б. H.A. Некрасов и беллетристы-народники : (к проблеме типологической общности в демократической литературе 1870-х годов) / В.Б. Соколов // Жанр и композиция литературного произведения. -Калининград, 1976. Вып. 3. - С. 52-65.

297. Соколов В.Б. От крестьянской утопии к образу пореформенной России : (Алексей Потанин и Ермил Гирин) / В.Б. Соколов // Учен. зап. Калининград, гос. ун-та. Калининград, 1970. - Вып. 5. - С. 92-107.

298. Степанов Н.Л. H.A. Некрасов : жизнь и творчество / Н.Л. Степанов.-2-е изд., доп. М. : Худож. лит., 1971. - 391 с.

299. Степанов Н.Л. Поэты и прозаики / Н.Л. Степанов. М. : Худож. лит., 1966.-360 с.

300. Сюжет и фабула / Егоров Б.Ф. и др. // Вопросы сюжетосложения. -Рига, 1978.-№5.-С. 11-21.

301. Талашов Г.П. «Литературная газета» 1840-1845 годов / Г.П. Талашов. -СПб. : Роза Мира, 2003. 149 с.

302. Тамарченко Н.Д. «Зона построения образа» и образ автора в реалистическом романе : («Евгений Онегин») / Н.Д. Тамарченко // Проблема автора в художественной литературе. Устинов, 1985. - С. 64-69.

303. Тамарченко Н.Д. Типология реалистического романа : (на материале классических образцов жанра в русской литературе XIX в.) / Н.Д. Тамарченко. Красноярск : Изд-во Краснояр. ун-та, 1988. - 200 с.

304. Теория литературы : учеб. пособие для студентов филол. фак-тов высш. учеб. заведений : в 2 т. / под ред. Н.Д. Тамарченко. М. : Академия, 2004.-Т. 1-2.

305. Томашевский Б.В. Теория литературы : Поэтика : учеб. пособие / Б.В. Томашевский-М. : Аспект-Пресс, 1996. 335 с.

306. Топоров В.Н. «Бедная Лиза» Карамзина : опыт прочтения : к двухсотлетию со дня выхода в свет / В.Н. Топоров. М. : Издат. центр всерос. гос. гуманит. ун-та, 1995. - 509 с.

307. Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ : исследования в области мифологического / В.Н. Топоров. М. : Прогресс, 1995. - 621 с.

308. Трофимов И.В. H.A. Некрасов мастер психологического анализа : (1840-е - первая половина 1860-х годов) : автореф. дис. . канд. филол. наук / И.В. Трофимов. - Киев, 1980. - 24 с.

309. Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино / Ю.Н. Тынянов. -М. : Наука. 1977.-576 с.

310. Тынянов Ю.Н. Проблема стихотворного языка / Ю.Н. Тынянов. М.: Сов. писатель, 1965. - 302 с.

311. Тюпа В.И. Категория автора в аспекте исторической поэтики : (к постановке проблемы) / В.И. Тюпа // Проблема автора в художественной литературе. Устинов, 1985. - С. 22-27.

312. Тюпа В.И. Эволюция художественной рефлексии как проблема исторической поэтики / В.И. Тюпа, Д.П. Бак // Литературное произведение и литературный процесс в аспекте исторической поэтики. Кемерово, 1988.-С. 4-15.

313. Успенский Б.А. Семиотика искусства : Поэтика композиции. Семиотика иконы : ст. об искусстве / Б.А. Успенский. М. : Языки славянской культуры, 2005. - 306 с.

314. Фаустов A.A. Очерки по характерологии русской литературы : середина XIX века / A.A. Фаустов, C.B. Савинков. Воронеж : Изд-во Воронеж. гос. пед. ун-та, 1998. - 156 с.

315. Федянова Г.В. Пушкинские мотивы в сборнике H.A. Некрасова «Мечты и звуки» (1840) / Г.В. Федянова, Т.П. Баталова // Материалы международной пушкинской конференции. Псков, 1996. - С. 117-122.

316. Фейербах Л. Избранные философские произведения : в 2 т. / Л. Фейербах. М. : Госполитиздат, 1955. - Т. 1-2.

317. Физиология Петербурга / подгот. текста, вступ. ст. и прим. В.А. Не-дзвецкого. М. : Сов. Россия, 1984. - 304 с.

318. Филипповский Г.Ю. Пушкинские романтические традиции в творчестве Некрасова / Г.Ю. Филипповский // Некрасов и поиски национального самосознания : (Некрасов в контексте русской культуры). Ярославль, 2003.-С. 19-23.

319. Фохт У.Р. Типологические разновидности реализма : (к методике изучения вопроса) / У.Р. Фохт И Проблемы типологии русского реализма. -М, 1969. С. 39-60.

320. Фрейденберг О.М Миф и литература древности / О.М. Фрейденберг. -2-е изд., испр. М. : Восточная литература, 1998. - 798 с.

321. Фрейденберг О.М. Поэтика сюжета и жанра / О.М. Фрейденберг. М. : Лабиринт, 1997. - 445 с.

322. Фролова Р. Традиции французского романтизма в прозе H.A. Некрасова / Р. Фролова // Некрасовские чтения. Ярославль, 1989. - Вып. 4. -С. 61-62.

323. Хакимова Т.Ж. Генетико-биографическая интерпретация прозаических произведений H.A. Некрасова / Т.Ж. Хакимова // H.A. Некрасов: современное прочтение : к 180-летию со дня рождения русского национального поэта. Кострома, 2002. С. 62-67.

324. Хакимова Т.Ж. Мотив карт и карточной игры в структуре некрасовской прозы 40-х годов / Т.Ж. Хакимова // H.A. Некрасов в контексте русской культуры. Ярославль, 1999.-С. 17-19.

325. Хализев В.Е. Теория литературы / В.Е. Хализев. М. : Высш. шк., 1999. -398 с.

326. Холшевников В.Е. Анализ композиции лирического стихотворения / В.Е. Холшевников // Анализ одного стихотворения. Л., 1985. - С. 5-49.

327. Хромова И.А. Пьеса H.A. Некрасова «Осенняя скука» как произведение «натуральной школы» : (к вопросу об особенностях развития русской драматургии 1840-1850-х г.г.) / И.А. Хромова // H.A. Некрасов и современность. -Ярославль, 1984. С. 47-53.

328. Царькова Т.С. О литературной жизни ранних произведений Некрасова / Т.С. Царькова//Рус. лит. 1977. -№3.-С. 89-100.

329. Цейтлин А.Г. Роман И.С. Тургенева «Рудин» / А.Г. Цейтлин. М. : Ху-дож. лит., 1968. - 79 с.

330. Цейтлин А.Г. Становление реализма в русской литературе : (рус. физи-ол. очерк) / А.Г. Цейтлин. -М. : Наука, 1965. 319 с.

331. Цилевич Л.М. Событие как пространственная категория драматического сюжета / Л.М. Цилевич // Художественное пространство и время. -Даугавпилс, 1987. С. 3-12.

332. Чернов А. «Три страны света» H.A. Некрасова и «Саломея» А.Ф. Вельт-мана : (к вопросу об эволюции жанра авантюрного романа в конце40.х гг. XIX в.) / А. Чернов // IV Некрасовские чтения. Ярославль, 1989.-С. 25-26.

333. Честертон Г. Диккенс. / Г. Честертон. Л. : Прибой, 1929. - 275 с.

334. Чичерин A.B. Очерки по истории русского литературного стиля : повествовательная проза и лирика / A.B. Чичерин. 2-е изд., доп. - М. : Ху-дож. лит. 1985.-447 с.

335. Чуковский К.И. Вступительный очерк. / К.И. Чуковский // Некрасов H.A. «Тонкий человек» и другие неизданные произведения / H.A. Некрасов. -М., 1928.-С. 9-21.

336. Чуковский К.И. Предисловие к отрывкам из ненапечатанного романа H.A. Некрасова «Разлив». / К.И. Чуковский // Охотничье сердце : лит.-худож. альманах. М., 1927. - С. 43-69.

337. Чуковский К.И. Мастерство Некрасова / К.И. Чуковский. М. : Гослитиздат, 1952. - 643 с.

338. Шайтанов И.О. Проблемы жанровой поэтики / И.О. Шайтанов // Литературоведение на пороге XXI века. М., 1998. - С. 47-52.

339. Шаулов С.М. «Вечерняя песня» в немецкой лирике : от барокко к романтизму / С.М. Шаулов // Филологические записки : Вестн. литературоведения и языкознания Воронеж, 2000. - Вып. 14. - С. 120-131.

340. Шевырев С.П. Об отечественной словесности / С.П. Шевырев. М. : Высш. шк., 2004. - 302 с.

341. Шкловский В.Б. О теории прозы / В.Б. Шкловский. М.: Сов. писатель, 1983.-384 с.

342. Шкловский В.Б. Тетива. О несходстве сходного / В.Б. Шкловский. — М. : Сов. писатель, 1970. 376 с.

343. Шкловский В.Б. Энергия заблуждения / В.Б. Шкловский. М. : Сов. писатель, 1981. - 352 с.

344. Шпилевая Г.А. «Чужое слово» как средство социально-психологической индивидуализации в романе И.С. Тургенева «Отцы и дети» /

345. Г.А. Шпилевая // Содержательность форм в художественной литературе. Куйбышев, 1989. - С. 85-89.

346. Шпилевая Г.А. Жанровая эволюция циклов очерков Г.И. Успенского : («Нравы Растеряевой улицы», «Разоренье», «Власть земли») : дис. . канд. филол. наук / Г.А. Шпилевая. Воронеж, 1993. - 186 с.

347. Эйхенбаум Б.М. О литературе / Б.М. Эйхенбаум. М. : Сов. писатель, 1987.-541 с.

348. Эйхенбаум Б.М. О поэзии / Б.М. Эйхенбаум. JI. : Сов. писатель, Ле-нинг. отд-ние, 1969. - 552 с.

349. Эльсберг Я.Э. Стили реализма и русская культура второй половины XIX в. / Я.Э. Эльсберг // Теория литературных стилей. Типология стилевого развития XIX века. М., 1977. - С. 7-46.

350. Якобсон Р. Работы по поэтике: Переводы / Р. Якобсон; сост. и общ. ред. М.Л. Гаспарова. М. : Прогресс, 1987. - 461 с.

351. Яковлев В.В. Некрасов и натуральная школа : автореф. дис. . канд. филол. наук / В.В. Яковлев. Киев. 1985. - 16 с.

352. Birkenmayer S.S. Nikolaj Nekrasov : His life and poetic art / S.S. Birkenmayer. Paris : Mouton, 1968. - 204 p. - (Slavistic printings and reprint-ings; 74).

353. Luisier A. Nikolaj Nekrasov : ein Schriftsteller zwischen Kunst, Kommerz und Revolution / A. Luisier. Zurich : Pano, 2005. - 301 s. - (Basler Studien zur Kulturgeschichte Osteuropas; bd. 11).