автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.19
диссертация на тему: Дискурсивное пространство терциарной речи

Полный текст автореферата диссертации по теме "Дискурсивное пространство терциарной речи"

На правах рукописи

БАБАЯН

Владимир Николаевич

ДИСКУРСИВНОЕ ПРОСТРАНСТВО ТЕРЦИАРНОЙ РЕЧИ

Специальность 10.02.19 - теория языка

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

Белгород 2009

003478363

Работа выполнена на кафедре перевода и межкультурной коммуникации НОУ ВПО «Международная академия бизнеса и новых технологий (МУБиНТ)»

Научный консультант:

доктор филологических наук, доцент Степанов Валентин Николаевич

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор Алефиренко Николай Федорович

доктор филологических наук, профессор Володина Майя Никитична

доктор филологических наук, профессор Радченко Олег Анатольевич

Ведущая организация:

ФГОУ ВПО «Сибирский федеральный университет»

Защита состоится «21» октября 2009 года в 12 часов на заседании диссертационного совета Д 212.015.03 по защите диссертаций на соискание учёной степени доктора филологических наук в ГОУ ВПО «Белгородский государственный университет» по адресу: 308015 г. Белгород, ул. Победы, 85, корп. 17, зал диссертационных советов.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ГОУ ВПО «Белгородский государственный университет»

Автореферат разослан « 18 »сентября 2009 года.

Учёный секретарь диссертационного совета

доктор филологических наук, профессор E.H. Михайлова

В настоящее время нет области лингвистических исследований, которая не приобрела бы антропоцентрической направленности, но, следует заметить, что наиболее ярко сущность лингвистики антропоцентризма проявляется в текстовых исследованиях. Текст невозможно изучать вне человека, который является его производителем и получателем. Текст стал ключевым понятием для антропологической направленности лингвистических исследований, поскольку «человек в его человеческой специфике всегда выражает себя (говорит), то есть создает текст (хотя бы и потенциально)» (Бахтин 1979:301). Привлечение текстового аспекта позволило по-новому взглянуть на привычные объекты и открыло новые области исследования, о которых лингвисты в «дотекстовый» период языкознания не подозревали.

Для современной лингвистики характерна переориентация научных интересов с преимущественного изучения внутренних закономерностей языковой системы на рассмотрение функционирования языка как важнейшего средства человеческого общения.

Настоящая работа посвящена изучению особенностей дискурсивного пространства терциарной речи, вслед за В.К. Харченко (по Н.В. Касаткину) (Харченко 2008:93) понимаемой как диалог в присутствии третьего лица (или третьих лиц), не участвующего в разговоре (т.е. молчащего наблюдателя), но влияющего на речевое и невербальное поведение коммуникантов и фактом своего присутствия (и влияния) формирующего особый вид диалога - диалог в триаде. Третье лицо в настоящем исследовании называется молчащим наблюдателем (далее в тексте «молчащий наблюдатель» обозначен МН).

Текстовое исследование проводится на материале ряда литературных произведений русских и зарубежных писателей самых разных жанров - от классических до детективов и научно-популярной литературы - и художественных фильмов.

В настоящее время исследователями в различных областях научного знания ощущается необходимость изучения терциарной речи, ее особенностей и факторов, влияющих на диалогическое общение. Это связано с тем, что диалог как важнейшая форма языкового общения людей часто используется в присутствии - явном или неявном - МН. Хотя МН может и не принимать непосредственного участия в двустороннем речевом обмене, он так или иначе оказывает на него влияние. Подобная роль МН, придающая диалогу специфические особенности, до сих пор не становилась объектом самостоятельного исследования.

На первый план исследования вынесена проблема выявления многообразия ролей участников (субъектов) в диалогическом дискурсе, коммуникативных моделей взаимодействия активных и пассивных субъектов диалогического дискурса, способов и языковых средств означивания МН в триадных диалогах.

АКТУАЛЬНОСТЬ ИССЛЕДОВАНИЯ

НАУЧНАЯ ГИПОТЕЗА

Анализ диалогов в триаде с МН позволил диссертанту предположить, что диалогическое речевое общение в присутствии МН подчиняется иным, универсальным с точки зрения теории языка, коммуникативным и лингвистическим закономерностям, чем общение без него. Присутствие третьего лица в диалоге приводит к 1) переструктурированию всего коммуникативного процесса, 2) изменению динамики, стратегии и тактики общения и 3) влияет на язык и стиль диалога.

Фактор МН приводит к появлению в речи активных членов триады (АЧТ) бессмысленных (с точки зрения МН - пассивного члена триады) реплик, к частичной или полной смене темы разговора или его прекращению и пр., что, по мнению диссертанта, косвенно свидетельствует о воздействии, оказываемом МН на речь общающихся. Подобные структурные «сбои» выступают для адресата в качестве знака возникшего психологического «барьера».

Анализ наиболее часто встречающихся триад с МН показал зависимость формы и содержания диалога и речевого и невербального поведения коммуникантов (АЧТ) не только от личности самих АЧТ, но и от присутствующего при двустороннем речевом обмене МН (эксплицитного или имплицитного) как пассивного члена триады (ПЧТ).

СТЕПЕНЬ РАЗРАБОТАННОСТИ ТЕМЫ

Вопросы психологии, социологии, лингвистики в связи с вопросами общения в последнее время стали предметом специального научного интереса в разных областях научного знания. Особое значение для теоретического базиса данного исследования имеют работы, выполненные в нашей стране и за рубежом в смежных областях научного знания, в том числе по прагматике и невербальной семиотике (Алефиренко 2007; Войскунский 1982; Горелов, Енгалиев 1991; Желтухина 2003; Кашкин 2007; Крейдлин, Кронгауз 1997; Пиз 1992; Рюкле 1996; Фаст, Холл 1977), речевому поведению (Винокур 1977, 1993; Жинкин 1972, 1982; Крысин 1976; Леонтьев 1974, 1979; Тарасов 1977) и лин-гвоперсонологии (Голев, Сайкова 2003; Караулов 1987; Карасик 1987, 2003; Нерознак 1996), теории и философии диалога (Бахтин 1979, 1995; Бобырева 1996; Бубер 1993; Васильева 1985; Винокур 1977; Кучинский 1981), риторике (Вербицкий 1990; Гиндин 1986; Иванова 1992; Сопер 1992), речевому этикету и культуре общения (Малышев 1974; Филатова 1994; Формановская, Шевцова 1990; Гольдин 1981, 1983), коллоквиалистике (Кожевникова 1997; Сиротинина 1996; Скребнев 1985; Шмелева 1992).

Диссертант особо подчеркивает, что в упомянутых выше научных исследованиях не затрагиваются проблемы комплексного анализа диалога с учетом фактора молчащего наблюдателя.

Ключевое для всего исследования понятие молчащего наблюдателя диссертант определяет следующим образом: молчащий наблюдатель (МН) - некоммуникант, пассивный член триады (ПЧТ), аутсайдер, «третье лицо», - который присутствует при двустороннем речевом обмене, но прямого участия в нем не принимает, оказывая на общение активных членов триады значительное влияние.

Диссертант вводит понятия эксплицитного и имплицитного МН. Эксплицитный МН - ЭМН - в реальности присутствует при двустороннем речевом обмене. Имплицитный МН - ИМН - присутствует в диалогическом дискурсе только в воображении одного из общающихся или обоих АЧТ. Этот МН может выступать в качестве совести, общественной морали, авторитетного лица, бога.

Процесс общения с учетом фактора МН диссертант анализирует с помощью вводимых в методологический аппарат исследования понятий;

• терциарная речь - речь в присутствии лица (или лиц), не участвующего в разговоре (т.е. молчащего наблюдателя), но влияющего на речевое и невербальное поведение коммуникантов;

• триада - под этим термином автор понимает модель диалога в присутствии МН, влияющего на процесс общения;

• активные члены триады (АЧТ) - коммуниканты, адресант и адресат, продуцирующие диалогический дискурс;

• пассивный член триады (1141) - то же, что и МН;

• триадный диалог, или диалог в триаде, - терциарная речь АЧТ в присутствии МН;

® альянс диссертант рассматривает как временное или постоянное объединение как минимум двух членов триады против третьего.

Анализ диалога с учетом фактора МН, по мнению диссертанта, позволяет уточнить понятие молчания и в контексте данного исследования рассматривать его как частный случай речевого акта, субъектом которого выступает МН как пассивный член триады (ПЧТ).

ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ БАЗА ИССЛЕДОВАНИЯ

Теоретической основой исследования являются научные концепции, разработанные в рамках приведенных ниже научных направлений:

- общая теория дискурса и дискурс-анализ (Алефиренко 2002, 2005, 2005а, 2007, 2008; Арутюнова 1998; Бахтин 1979, 1996; Беллерт 1978; Бенве-нист 1966, 1985; Борботько 1981; Горелов, Седов 2001; ван Дейк 1989; Зернец-кий 1989; Карасик 2004; Красных 2001; Кох 1978; Макаров 2003; Минка 2006; Орлов 1991; Русакова (ред.) 2006; Слышкин 2001; Стернин 2003; Степанов 2008; Филипс, Йоргенсен 2008; Фуко 1996; Benveniste 1985; Burton 1980; Coupland 1988; Coulthard 1978; Crystal 2005; van Dijk 1977,19.83, 1985, 1996; Fromkin, Rodman 1988; Stubbs 1984 и др.);

- лингвистика текста (Арутюнова 1976; Барт 1978; Бахтин 1996; Беллерт 1978; Брудный 1976; Гальперин 1974, 1981; Гак 1976; Гиндин 1986; Горелов, Седов 1997; Кох 1978; Dijk 1972,1977,1980; Posner 1974 и др.);

- теория диалога (Азнабаева 2002; Бахтин 1979, 1995, 1996; Блох, Поляков 1992; Зернецкий 1987; Карасик 2002,2004; Колокольцева 2000, 2001; Круг-лова 1997; Лотман 1995; Маркина 1973; Менг 1982; Падучева 1982; Радзихов-

ский 1985; Скребнев 1985; Стернин 2001; Шведова 1960; Якубинский 1986; Burton 1980; Crystal 2005; Franke 1986; Goffomn 1972, 1981; Weigand 1994 и

др-);

- лингвистические исследования феномена молчания (Арутюнова 1994, 2000; Богданов 1986, 1997; Даль 1993; Домащенко 2005; Караете 2002; Кибрик 1991; Колтунова 2004; Корнилова 2006; Крестинский 1989, 1990, 1993; Леонто-вич 2005; Макаров 2003; Стернин 2001; Фрейдина 1993 и др.);

- семантика языковых единиц, психо- социо- и прагмалингвистика (Бруд-ный 1974, 1975, 1976; Желтухина 2003; Жинкин 1973, 1982; Залевская 1990; Карасик 2003; Кашкин 2007; Кибрик 1991, 1994; Павлова 1997, 1998, 2005; Па-дучева, 1982, 1996; Седов 1996, 1997, 1999; Сорокин 2003; Степанов 2008; Стернин 1993, 2001, 2005; Стросон 1986; Сусов 1984, 1989; Ушакова 1989, 1997; Фомина 2006; Фрумкина 2001; Шаховский 2003; Шевченко 1999; Benve-niste 1974,1985; Garnham 1994; Goffinan 1972,1981; Polyak 1997; Weigand 1997, 1994; Wunderlich 1980 и др.);

- лингвокулътурологш и межкультурная коммуникация (Алефиренко 2002; Грушевицкая, Попков, Садохин 2003; Жельвис 1996; Кашкин 2007; Леон-тович 2005; Сорокин 1977, 1979, 1985; Тер-Минасова 2004; Хроленко 2005; Ditmann 1972 и др.);

- теория языковой личности и языкового сознания (Вербицкий 1990; Го-лев, Сайкова 2007; Жельвис 1990,2003; Карасик 2003, Караулов 1987; Нерознак 1996; Седов 1999; Сиротинина 1996; Сорокин 2003; Сусов 1989; Тарасов 1976, 1977; Фомина 2006; Шаховский 1984,1995,2003 и др.);

- разговорная речь, ее функции и основные положения (Арутюнова 1998; Беркнер 1978; Бодалев 1983; Бузаров 1998; Винокур 1993, 1998; Войскунский 1982; Гольдин 1981, 1983; Девкин 1979; Розеншток-Хюсси 1994; Сиротинина 1996; Формановская 1982,1989,1990; Якобсон 1985 и др.).

Данная работа посвящена комплексному анализу социально-культурного феномена и универсальных коммуникативных и лингвистических особенностей терциарной речи участников триадного диалога с учетом фактора молчащего наблюдателя. Предметом научного анализа в ней стали универсальные социо-писхолингвистические и собственно лингвистические механизмы, являющиеся своеобразными маркерами воздействия МН (эксплицитного или имплицитного) на двусторонний речевой обмен коммуникантов. В качестве источников исследования использованы тексты русскоязычной и англоязычной художественной литературы и отрывки из художественных фильмов, в которых генерализованы и типизированы модели межличностной коммуникации. В исследованиях, посвященных психологии, социологии, социо- и писхолингвистике, риторике, как правило, вопросы лингвистических механизмов влияния МН на диалог не затрагиваются. Исследование демонстрирует возможности общей лингвистической теории в ее приложении к конкретному языковому материалу. Это позволяет, с одной стороны, наполнить эмпирическим содержанием общетеоретические лингвистические знания и, с другой стороны, рассматривать терциарную речь как реализацию универсальных и вариативных принципов организации речевого диалогического общения.

В настоящее время диссертаций, посвященных дискурсивному пространству терциарной речи, в частности, диалогу в триаде с МН, выявлению многообразия коммуникативных ролей МН и способов и языковых средств означивания его присутствия в триадном диалоге, нет.

ЭМПИРИЧЕСКАЯ БАЗА ИССЛЕДОВАНИЯ

Эмпирическим базисом исследования послужили русскоязычные и англоязычные тексты межличностной коммуникации, типизированные с помощью средств художественной литературы и кинематографа. Всего проанализировано 2568 страниц диалогового текста на русском и английском языках, взятого из аутентичных источников художественной литературы и кинематографа.

ОБЪЕКТ И ПРЕДМЕТ ИССЛЕДОВАНИЯ

Объектом исследования являются универсальные коммуникативные и лингвистические характеристики диалогического дискурса терциарной речи, обусловленные ситуацией общения в присутствии эксплицитного или имплицитного МН как пассивного коммуниканта.

Предмет исследования - коммуникативные модели взаимодействия активных и пассивных участников диалога на русском и английском языках и способы и языковые средства означивания присутствия МН как пассивного коммуниканта.

ЦЕЛЬ И ЗАДАЧИ ИССЛЕДОВАНИЯ

Целью настоящего исследования является выявление коммуникативных моделей взаимодействия субъектов диалогического дискурса с учетом их активной и пассивной ролей и описание способов и языковых средств означивания присутствия МН в триадных диалогах.

Для достижения данной цели в диссертации ставятся следующие исследовательские задачи:

• в контексте предпринятого исследования систематизировать общие подходы к анализу дискурса и дать рабочее определение диалогического дискурса терциарной речи как сложного лингвистического и коммуникативного феномена;

• исследовать дискурсивную природу терциарной речи и диалогический дискурс как одну из основных форм терциарной речи;

• изучить аспект социальной регуляции деятельности коммуникантов в диалоге, рассмотреть социально-психологический и прагматический аспекты диалогического дискурса терциарной речи;

• на основе изучения теоретико-методологического и прикладного базиса современных исследований дискурса и диалога дать определение понятий «терциарная речь», «молчащий наблюдатель», «эксплицитный молчащий наблюдатель», «имплицитный молчащий наблюдатель», «триада», «активный член триа-

ды», «пассивный член триады», «альянс», «триадный диалог»/ «диалог в триаде», «молчание»;

• описать и систематизировать актуальное многообразие ролей МН в качестве пассивного участника триады и выявить его типы;

• провести социопсихолингвистический анализ триадного диалога на русском и английском языках с учетом (эксплицитно или имплицитно) присутствующего МН;

• определить способы и языковые средства означивания присутствия МН и выделить типы триад с их учетом;

• выявить наиболее часто встречающиеся типы триад с МН в русском и английском языках и отразить в табличной форме результаты проведенного анализа;

• изучить характер влияния МН как на языковую форму и содержание диалогического дискурса, так и на речевое и неречевое поведение активных членов триады.

МЕТОДОЛОГИЯ И МЕТОДИКА ИССЛЕДОВАНИЯ

В диссертации автор опирается на ряд отечественных и зарубежных исследований в области диалогического дискурса. Междисциплинарный характер феномена молчащего наблюдателя и его научного описания обусловил применение в исследовании методологического инструментария различных гуманитарных наук.

В работе применяется комплексный подход, позволяющий рассмотреть корпус диалогических текстов с участием молчащего наблюдателя как целостную систему в рамках теории дискурса.

В исследовании применены общенаучный метод типологизации при построении типолоши молчащего наблюдателя; метод моделирования диалогических триад с учетом роли МН. Также использованы общенаучные методы анализа и синтеза, обобщения и экстраполяции полученных выводов на более широкий круг явлений.

В диссертации используются частнонаучные методики дискурс-анализа, лингвистического контекстуального, коммуникативного и социо- психолингвистического анализа текста.

Достоверность и оригинальность исследования обеспечивается привлечением к системному анализу русскоязычных и англоязычных текстов художественной литературы и кинематографа, объёмом и репрезентативностью исследуемого материала, вводимого в научный оборот.

НАУЧНАЯ НОВИЗНА

Научная новизна диссертационного исследования заключается в следующем:

1. Впервые комплексному научному анализу и теоретическому осмыслению подвергаются феномен молчащего наблюдателя и его роль в структуре

диалога, универсальные коммуникативные и лингвистические характеристики диалогического дискурса терциарной речи.

2. Введена терминологическая система, определяющая многообразие ролей молчащего наблюдателя.

3. В результате анализа теоретико-методологического базиса исследований в области теории диалога, дискурса, прагматики и лингвистики сформулированы дифференциальные признаки категорий «молчащий наблюдатель», «эксплицитный молчащий наблюдатель», «имплицитный молчащий наблюдатель», «триада», «активный член триады», «пассивный член триады», «альянс», «триадный диалог»/«диалог в триаде»; на основании этого даны их определения, тем самым уточняется и расширяется понятийная база теории диалога.

4. Теоретически сконструирована многофакторная модель диалогического дискурса терциарной речи с учетом факторов взаимодействия активных членов и присутствия пассивного члена триады.

5. Представлена принципиально новая схема комплексного анализа диалогического дискурса с опорой на базовые категории терциарной речи и молчащего наблюдателя.

6. Определены типологическая парадигма диалога в присутствии молчащего наблюдателя, принципы научной классификации молчащего наблюдателя, а также способов и языковых средствах означивания его присутствия в триад-ном диалоге.

7. Проведено моделирование диалога с учетом фактора молчащего наблюдателя и описаны 16 типов триад.

8. Выявлены и классифицированы способы и языковые средства означивания присутствия МН (эксплицитного и имплицитного) в триадных диалогах.

ПРАКТИЧЕСКАЯ ЗНАЧИМОСТЬ ИССЛЕДОВАНИЯ

Практическое значение работы определяется тем, что ее основные положения и выводы могут найти применение в вузовских курсах общего языкознания, психологии общения, современного русского и английского языков, риторики, интерпретации текста, стилистики, теории дискурса, а также могут быть учтены при разработке отдельных спецкурсов.

ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ ЗНАЧИМОСТЬ ИССЛЕДОВАНИЯ

Теоретическое значение исследования состоит в том, что предлагаемый в нем комплексный подход к изучению терциарной речи в условиях диалога активных членов в присутствии МН как пассивного члена триады объясняет специфические особенности диалогического дискурса терциарной речи, предлагает способ типологизации и классификации МН (эксплицитный и имплицитный), позволяет выявить и определить многообразие коммуникативных ролей МН в образуемой им триаде, а также способов и языковых средств означивания его присутствия в диалогическом дискурсе. Исследование вносит вклад в теорию дискурса, содействуя более глубокому пониманию роли всех участников коммуникативного акта, как активных, так и пассивных.

АПРОБАЦИЯ РАБОТЫ

Материалы, основные выводы и результаты многолетнего исследования, отраженные в диссертации, представлены в докладах на 6 международных, 16 всероссийских и 16 межвузовских научных, научно-методических и научно-практических конференциях и 2 симпозиумах. В 1996 - 2006гг. в Москве, Пензе, Ярославле и др., в частности на 4-й научной конференции молодых ученых (Ярославль, 1996г.), на 5-й научной конференции молодых ученых (Ярославль, 1997г.), на XII Международном Симпозиуме по проблемам психолингвистики и теории коммуникации (Москва, 1997г.), на Всероссийской научной конференции и Школе Молодых Лингвистов (Пенза, 1996, 1997гг.), на 8-й научной конференции молодых ученых (Ярославль, 2000г.), на Международной научной конференции «Иностранный язык и культура в вузе и школе: Проблемы качества, оценки и контроля знаний» (Ярославль, 2000г.), на научной конференции факультета иностранных языков ЯГПУ им. К.Д. Ушинского «Лингвистические и лингводидактические исследования в контексте межкультурной коммуникации» (Ярославль, 2001г.), на 9-й научной конференции молодых ученых (Ярославль, 2001г.), на научной конференции «Чтения Ушинского», посвященной 60-летию факультета иностранных языков и межфакультетской кафедры иностранных языков ЯГПУ (Ярославль, 2002г.), на Международной научной конференции «Чтения Ушинского» факультета иностранных языков и межфакультетской кафедры иностранных языков (4-5 марта 2003г., Ярославль), на межвузовской научной конференции по лингвистике «Актуальные вопросы английской и немецкой филологии» (Ярославль, 2003г.), на 6-й Всероссийской научно-практической конференции (Ярославль, 2003г.), на научно-практической конференции, посвященной 10-летию РИПО ИПК «Конверсия» (Ярославль, 2003г.), на межвузовской научной конференции МУБиНТ (Ярославль, 2004, 2005, 2006, 2007 и 2008гг.), на второй международной научно-практической конференции «Россия в период трансформации в европейской перспективе» (Московское представительство Фонда имени Конрада Аденауэра; МУБиНТ, Ярославль, 2008г.).

Основные идеи и положения диссертации отражены в монографии «Диалог в триаде с молчащим наблюдателем» объемом 19,5 пл., в 40 публикациях автора общим объемом 15 п.л., в том числе в 8 рекомендованных ВАК РФ. Они обсуждались на заседаниях кафедры иностранных языков ЯГПУ им. К.Д. Ушинского в 2001, 2002 и 2003 гг., кафедры иностранных языков Ярославского зенитного высшего ракетного училища противовоздушной обороны в 2003, 2004, 2005, 2006, 2007, 2008 и 2009 гг., на заседаниях института лингвистики и массовой коммуникации Академии МУБиНТ в 2002, 2003, 2004, 2005, 2006, 2007, 2008 и 2009 гг. Работа обсуждена на заседании института лингвистики и массовой коммуникации Международной академии бизнеса и новых технологий (МУБиНТ, г. Ярославль).

СТРУКТУРА ДИССЕРТАЦИИ

Диссертационное исследование состоит из введения, трех глав и заключения. К работе прилагается библиография научных трудов, источники исследования, список принятых сокращений и приложение.

Приложение содержит таблицу, в которой отражены результаты анализа и классификации диалогов в триаде с (эксплицитным или имплицитным) МН, входящих в состав 16 наиболее часто встречающихся типов триад с различной ролью как АЧТ, так и МН.

ПОЛОЖЕНИЯ, ВЫНОСИМЫЕ НА ЗАЩИТУ

1. Коммуникативный статус участников диалогического общения неравнозначен. Помимо активных участников двустороннего речевого обмена, в диалоге особую роль играет присутствующий явно или неявно, в воображении одного или обоих участников диалога, молчащий наблюдатель. Диалогический дискурс как продукт коммуникативного и речевого взаимодействия активных и пассивного участников возникающих триад представляет собой особую форму терциарной речи.

2. В диалогическом дискурсе происходит координация индивидуальных действий между активными и пассивным членами диалога. Молчащий наблюдатель как пассивный участник диалогического общения выступает в качестве важного фактора, оказывающего влияние на речевое и неречевое поведение участников диалога. В результате возникает триадная модель диалога, или три-адный диалог.

3. Молчащий наблюдатель как пассивный участник триады своим присутствием при двустороннем речевом общении ее активных членов воздействует на их речевое и невербальное поведение, модифицирует форму и содержание диалога и превращает диаду в триаду. Благодаря этой роли, МН является значимым и неотъемлемым компонентом речевой ситуации и экстралингвистическим фактором, оказывающим значительное влияние на её психологический фон.

4. В триадах формируется своеобразное объединение (альянс) двух из его участников (как самих АЧТ, так и одного из них с МН) против третьего.

5. Адресант, адресат (АЧТ) и МН (ПЧТ) в триаде никогда полностью не сливаются в единство. Каждый из них занимает свою самостоятельную позицию (в том числе и в альянсе), таким образом, сохраняя статус самостоятельной «стороны» - полноправного участника конкретного коммуникативного акта.

6. МН в триаде может быть эксплицитным (явно присутствующим) при двустороннем речевом обмене либо имплицитным (присутствующим в воображении одного или обоих АЧТ). Роль имплицитного МН ничуть не менее важна: с ним так же, как и с эксплицитным МН, может формироваться альянс. Имплицитный МН может влиять на процесс коммуникации, придавая ему специфические особенности.

7. Феномен МН носит универсальный с точки зрения теории языка характер и представляет собой сложное интегральное образование, роль которого в

образуемой им триаде различна: от поддержки одного или обоих АЧТ до «психологического барьера» в процессе диалогического общения. МН может способствовать процессу общения, а может и мешать ему вплоть до смены темы разговора, переключения на другой язык или полного прекращения акта коммуникации АЧТ.

8. Фактор МН в триадном диалоге выражается несколькими способами с использованием различных языковых средств: 1. Прямое наименование МН 1) автором, 2) персонажем - а) одним из АЧТ или б) самим МН; 2. Адресация действия (МН выступает в качестве объекта адресации) - 1) прямая или 2) косвенная; 3. Описание невербального поведения МН а) автором или б) одним из АЧТ; 4. Описание ментального и эмоционального состояния МН а) автором или б) самим МН.

9. Языковые средства означивания присутствия МН в триадном диалоге многообразны. К ним относятся 1. Лексические языковые средства: 1) имена существительные собственные - а) личные имена собственные, б) имена существительные собственные закодированные, в) имена существительные собственные - наименования сказочных и/или фольклорных персонажей; 2) имена существительные нарицательные - а) в единственном числе, б) во множественном числе; 3) собирательные существительные; 4) субстантивные имена прилагательные; 5) местоимения - а) личные, б) неопределенные, в) инклюзивные, г) указательные; 6) числительные - а) количественные, б) собирательные. 2. Синтаксические языковые средства: 1) обращения, 2) словосочетания; 3) предложения - а) повелительные, б) вопросительные. 3. Стилистические языковые средства: 1) со стилистически сниженной (пейоративной) окраской и оценкой; 2) тропы - а) метафора, б) метонимия, в) эпитет, г) сравнение, 3) фигуры речи -а) персонификация, б) перифраз.

10. Диалогический дискурс терциарной речи, с молчащим наблюдателем, подчиняется иным закономерностям, чем общение без него (в диаде). Фактор (молчаливого) наблюдения со стороны вызывает переконструирование коммуникативного процесса, вызывает изменения в динамике, в стратегии и тактике общения. Учет коммуникативной роли МН, способов и языковых средств означивания его присутствия при анализе диалога в триаде способствует получению новых знаний об исследуемом объекте - диалогическом дискурсе, означает новый подход в теории диалога и отражает универсальный характер исследуемого феномена.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ И РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ

Во Введении обосновываются выбор темы и её актуальность, научная новизна диссертации, ее теоретическая и практическая значимость, определяются цель и задачи диссертации, дана общая характеристика материалов и источников исследования, указаны методы и приемы анализа.

Первая глава - «Дискурсивная природа терциарной речи как лингвистическая проблема» - включает в себя шесть разделов, в которых выявляются сущностные характеристики дискурса и терциарной речи (п. 1.1.)» систематизируются общие подходы к анализу дискурса и дается собственное рабочее определение диалогического дискурса терциарной речи как сложного лингвистического и коммуникативного феномена (п. 1.2.), вводится понятие «диалогический дискурс», исследуется вопрос о единицах дискурса (п. 1.З.), описываются основные свойства диалогического дискурса (п. 1.4.).

В параграфе 1.5. «Социолингвистические и психолингвистические аспекты диалогического дискурса» диссертант подчеркивает, что в диалогическом дискурсе каждый из общающихся - АЧТ и МН (ЭМН, ИМИ) - представляет себя партнеру (или нескольким партнерам одновременно). Это явление самопрезентации анализируется диссертантом в п. 1.5.1. «Дискурс как средство «самопред-ставления»/«самопрезентации»/«самоподачи» общающихся в процессе коммуникативного акта». Автор подчеркивает, что самопрезентация имеет большое значение в диалогическом дискурсе. Кроме того, диссертант отмечает, что самопрезентация осуществляется преимущественно через речь представленного в конкретный момент общения индивида и лежит в основе феномена терциарной речи. В п. 1.5.2. автор подробно анализирует основные категории и типы дискурса с учетом достижений структурно-функциональной лингвистики и лингво-культурологии. В параграфе 1.6. автор исследует структуру дискурса

Вторая глава - «Диалогический дискурс как одна из основных форм терциарной речи» - включает в себя три раздела и посвящена более глубокому анализу диалога как частного вида дискурса с позиций лингвистики, психологии, социологии, психолингвистики и прагматики.

В настоящей главе диссертант рассматривает важные вопросы, касающиеся диалогического общения: саморегуляцию человека в процессе ведения диалога (п. 2.1.), социальную регуляцию деятельности коммуникантов в диалогическом акте общения (п. 2.2.). Автор особо подчеркивает важность учета всех факторов речевой сшуации, в которой происходит процесс диалогического общения.

Параграф 2.3. «Диалог как объект исследования» посвящен вопросам, отражающим современное состояние научных знаний о диалоге. В частности, в п. 2.3.1. диссертант приводит дифференциальные признаки диалога в его широком и узком понимании. Диссертант основывает свои наблюдения на методологическом принципе (обоснованном М.М. Бахтиным), что диалог в широком смысле есть встреча двух сознаний, и с этой точки зрения, недиалогической речи нет, любой текст «двупланов» и «двусубъективен». Необходимое присутствие партнера в диалоге интерпретируется диссертантом как возможность, которая может быть рано или поздно реализована. В связи с этим утрачивается традиционное противопоставление диалогической и монологической речи, ибо любые формы речи предполагают адресата - реального или потенциального. В п. 2.3.2. исследуется проблема отличия диалога естественного от диалога на страницах произведений художественной литературы. В результате проведенного анализа различных точек зрения на исследуемую проблему автор диссер-

тации более подробно останавливается на мнении тех исследователей, которые считают, что художественный диалог может быть понят как «превращенная форма общения», т.к. речь персонажей художественных произведений наиболее точно воспроизводит устную форму разговорной (диалогической) речи и поэтому характеризуется теми же чертами, что и разговорная речь в её устном варианте. В п. 2.3.3. диссертант исследует вопрос о категоризации диалогических единств и типологии диалога, что способствует более правильному пониманию сути как отдельных высказываний АЧТ, так и всего диалога с МН. Диссертант обосновывает принципы и понятийный аппарат последующего коммуникативного анализа триадных диалогов с МН.

Подпараграф 2.3.4. посвящен основной в контексте всего исследования проблеме выявления факторов, влияющих на диалогический дискурс: целый комплекс экстралингвистических (социальных, возрастных, половых, образовательных, культурных и пр.) особенностей коммуникантов, характеризующих каждого из них вербально/невербально. Диалог представляет собой связный текст, автором которого являются все его участники, как АЧТ - адресант и адресат, продуцирующие диалогический дискурс, - так и МН (ГТЧТ), который присутствует при двустороннем речевом общении АЧТ, но прямого участия в нем не принимает, оказывая на форму и содержание триадного диалога значительное влияние. Молчащим наблюдателем может выступать третье лицо, ставшее невольным свидетелем данного коммуникативного акта, хотя и не принимающее в разговоре активного участия, или заинтересованное в обсуждаемом вопросе. В последнем случае МН может квалифицироваться как «ратифицированный» слушатель {англ. ratified listener, hearer) (Орлов 1991:21), т.е. лицо, присутствие которого в рамках данного коммуникативного акта эксплицитно (подсознательно или сознательно) фиксируется говорящим(и). Это третье лицо в силу определенных обстоятельств воспринимает и истолковывает речь (со своей точки зрения, исходя из своих интересов и др.), хотя ему речь непосредственно и не адресована. Наблюдатель в известной мере влияет на ход общения, он включается в коммуникативную ситуацию. Наблюдение само по себе создает речевую ситуацию, влияющую на стилевой регистр, побуждающую коммуникантов стремиться к большей «корректности» речи. Диссертант считает важным учитывать третье лицо при анализе терциарной речи в условиях триадного диалога, поскольку АЧТ в этом случае вольно или невольно модифицируют свою речь. На форму и содержание диалога могут влиять социально-психологические характеристики как АЧТ, так и самого МН, (эксплицитно или имплицитно) присутствующего в процессе речевого общения и создающего этим особую речевую ситуацию. Учет роли МН представляется очень важным при анализе любого диалога. Именно этим новым элементом диссертант считает целесообразным дополнить теорию дискурса.

В третьей главе - «Особенности терциарной речи как основы диалогического дискурса» - автор дифференцирует понятия «молчащий наблюдатель» (МН) и «молчание». Понятие «МН» в настоящем исследовании подразумевает субъекта, оказывающего влияние на речевое и невербальное поведение АЧТ, их терциарную речь. Понятие «молчание» выражает действие, которое продуциру-

ет этот МН. «Молчание» есть частный случай речевого акта, производимого МН как пассивным членом триады (ПЧТ). В повседневном общении речевой поток всегда «разбавлен» молчанием или его разновидностями (умолчанием, паузой и т.д.) В п. 3.1. «Молчание в диалогическом дискурсе терциарой речи» диссертант обращает внимание на то, что несказанное, недосказанное, «умолчанное» органично входит в общий контекст ситуации, обеспечивая тем самым её коммуникативную «плотность» и обусловливая экстралингвистические и лингвистические особенности терциарной речи. Автор подчеркивает, что в обычном диалоге вербализация изначально нацелена на быстрое преодоление информационного разрыва между партнерами по общению, а молчание - динамичное интерпретационное поле для адресата (и любого слушателя-наблюдателя), и в этом его основной смысл. Следовательно, намеренное, спланированное молчание можно осмыслить и вербализовать. Не осмысленное и осмысленное коммуникантами молчание отражается в стуктуре и форме терциарной речи.

В параграфе 3.2. «Молчание как коммуникативная стратегия в диалоге» диссертант обращает внимание на то, что молчание как коммуникативная стратегия всегда коммуникативно значимо, оно имеет смысл, который актуализируется в конкретном речевом акте. В целом молчание как коммуникативную стратегию можно свести к следующим «группам намерений»: 1) молчание как согласие; 2) молчание как незнание/избегание ответа, молчание как некомпетентность; 3) молчание как выражение негативных эмоций (гнев, презрение), а также аффективных состояний, психологически и физиологически парализующих речь; 4) молчание как потеря интереса к ситуации общения, к собеседнику; 5) молчание как вопрос (молчаливый вопрос плюс изумление, недоумение и пр.); 6) молчание как стратегия защиты (желание поставить собеседника в неловкое положение, намерение утаивания своего мнения, сдерживание коммуникативного действия); 7) молчание как несогласие (нерешительное, вежливое); 8) молчание как (открытый) протест; 9) молчание как невмешательство. Все вышеперечисленные стратегии молчания чаще всего сопровождаются соответствующими им невербальными средствами (мимикой, жестами, движениями и др.). В зависимости от того, насколько правильно или неправильно истолковано молчание, можно судить либо об успешности, либо о «провале» акта коммуникации.

В параграфе 3.3. «Эксплицитное и имплицитное третье лицо в диалогическом дискурсе терциарной речи» диссертант уточняет методологический аппарат исследования. Под терциарной речью, вслед за В.К. Харченко (по Н.В. Касаткину) (2008:93) в настоящем исследовании понимается диалог в присутствии лица (лиц), не участвующего в разговоре (т.е. молчащего наблюдателя), но влияющего на речевое и невербальное поведение коммуниканта/коммуникантов и фактом своего присутствия формирующего особый вид диалога - диалога в триаде, или триадного диалога.

Суть феномена терциарной речи заключается в том, что, если человек знает, что его слушают, он будет вести себя и говорить иначе, чем в том случае, если это ему не известно. МН своим присутствием при двустороннем речевом общении воздействует на вербальное и невербальное поведение АЧТ, модифи-

цирует форму и содержание терциарной речи (диалога), превращая диаду в триаду. Вследствие этого диссертант вводит в понятийный аппарат термин «триадный диалог», или «диалог в триаде», под которым имеет в виду терциарную речь АЧТ в присутствии МН. Благодаря указанной коммуникативной роли, МН становится значимым и неотъемлемым компонентом коммуникативной ситуации терциарной речи и тем фактором, который оказывает влияние на психологический фон общения.

Взаимоотношения членов триады могут быть чрезвычайно разнообразными и определяются динамикой тезаурусов АЧТ и адресованностью/ неадре-сованностью их речи к МН. Классифицировать такие взаимоотношения можно следующим образом:

1) по целому комплексу социальных, возрастных, половых, образовательных, культурных, национальных и др. факторов, которые вербально и невербально характеризуют как каждого из АЧТ, так и МН;

2) по степени вовлеченности МН, по его желанию/нежеланию участвовать в данном коммуникативном акте, по возможности его последующего превращения в АЧТ;

3) по степени знакомства МН с АЧТ: от полного незнакомства до родственных отношений в системе координат «чужой - свой»;

4) по характеру отношения к МН: АЧТ пытаются изолировать МН, игнорируют МН, взывают к его сочувствию, опасаются его и т.д.;

5) по степени добровольности участия и поведению МН в данном акте общения: случайные и неслучайные. Неслучайно присутствующий МН может быть сознательно слушающим (причем один из общающихся или оба коммуниканта знают, что их слушают) и тайно подслушивающим. Случайно оказавшийся при чужом разговоре МН, как правило, стремится показать, что он лицо незаинтересованное, даже если это не так. Сознательно слушающий МН может вести себя по-разному в зависимости от своего статуса. Можно утверждать, что МН различаются и по поведению;

6) по участию МН в триаде: эксплицитный (явный МН) или имплицитный (неявный МН). Эксплицитный МН может быть непосредственно (контактно) или дистантно присутствующим при диалогическом общении, например, по телефону (о чем второй АЧТ может догадываться по речи своего визави либо нет). МН может явно присутствовать при диалогическом дискурсе (эксплицитный МН) или быть только в воображении одного или обоих АЧТ (имплицитный МН). Этот последний может выступать в виде совести, общественной морали, авторитетного лица, бога.

Нередко в триаде наблюдается объединение участников триады, для обозначения которого диссертант вводит понятие «альянс». Под альянсом понимается временное или постоянное объединение двух членов триады против третьего. Альянс может состоять из МН с одним из АЧТ против другого, так и из АЧТ против МН. Каждая из сторон триады - АЧТ], АЧТ2 и МН - может состоять из более чем одного лица, т.е. представлять собой группу людей. Альянс может создаваться намеренно, по предварительной договоренности, или ненамеренно, спонтанно, без желания самих сторон. Другими словами, альянс может быть или не быть добровольным. В приведенных ниже схемах пунктирной линией обо-

значен неявный (имплицитный) контакт членов триады, а сплошной - явный, т.е. прямое обращение АЧТ друг к другу и к присутствующему при их разговоре МН.

В параграфе 3.4. «Классификация триадных диалогов по лингво-социально-психологическому портрету активных и пассивного членов» диссертантом представлен комплекс классификационных признаков АЧТ и МН в триаде: 1) по полу (гендерному признаку, 2) по возрасту, 3) по месту жительства и национальности (географическому признаку)-, 4) по образовательному, профессиональному и культурному статусу, 5) по месту ведения разговора; 6) по степени известности/знакомства коммуникантов и МН; 7) по родственным связям; 8) по социальным связям (статусно-ролевому признаку); 9) по ситуационной (пространственно-временной) характеристике речи. Автор приходит к выводу, что в основу предлагаемой классификации могут быть положены различные признаки, и считает, что для решения задач настоящего исследования целесообразно выделять наиболее важный признак. Анализ взаимоотношений АЧТ с МН с целью выявления роли последнего в различных типах триад и в каждом отдельном диалоге, иллюстрирующем характерные особенности перечисленных моделей, приведен в параграфе 3.5. «Типы триад по различным вариантам взаимоотношения адресанта и адресата с молчащим третьим лицом». Диссертант вводит 16 типов триадных диалогов (триад) с учетом фактора МН и дает их описание.

Триада 1: Триада, в которой адресант сознательно направляет свою реплику или всю речь непосредственно адресату и одновременно возможному МН. При этом апелляция к МН здесь не может быть прямой.

Триада 2: Триада, в которой адресант обращается к т.н. «псевдоадресату» (к липу, формально выбранному в качестве адресата), имея в виду обращение к совсем другому лицу. Такое общение диссертант называет «косвенным» или «опосредованным», т.к. оно осуществляется через посредника (медиатора).

Триада 3. Триада, представляющая собой общение в диаде, когда активные члены коммуникативного акта полностью игнорируют присутствие МН, т.е. его влияние незначительно.

Триада 4: Триада, в которой общение в диаде в отсутствие МН не состоялось бы вообще, т.е. третье лицо является поводом, причиной или темой данного коммуникативного акта.

Триада 5: Триада, один или двое членов которой включены в акт коммуникации с помощью технических средств связи (телефон, «жучки»). В данном случае можно говорить о таком типе МН, как дистантный МН.

Триада 6: Триада, в которой никак не фиксируется реакция МН, хотя в данной ситуации общения она явилась бы вполне уместной.

Триада 7: Триада, в которой МН присутствует имплицитно (в воображении одного или обоих коммуникантов). В качестве МН в данном случае может являться совесть, общественная мораль, авторитетное для общающихся лицо, бог, выполняющие регулятивную функцию в общении и поведении одного или обоих АЧТ.

Триада 8: Триада, в которой помимо общающихся (спорящих) между собой индивидов (АЧТ] и АЧТ2) присутствует «третье лицо» (или группа людей) (МН), поддерживающее одну из сторон (или обе стороны одновременно), т.е. оно создает альянс с одним или обоими АЧТ одновременно.

Триада 9: Триада, в которой обнаруживается явное воздействие присутствующего МН на ход мыслей и поведение одного из общающихся.

Триада 10: Триада, в которой АЧТ инсценируют диалог в присутствии МН с целью поднял, авторитет одного из них или самого МН.

Триада 11: Триада, в которой в присутствии МН в терциарной речи АЧТ происходит «переключение кодов» - переход с одного языка на другой в процессе общения (при билингвизме) или полная/частичная смена темы разговора. Вместе с тем могут иметь место и иноязычные вкрапления - отдельные лексемы и словосочетания из одного или нескольких языков, т.к. изменилась социальная ситуация речевого акта.

Триада 12: Триада, в которой с появлением МН один из АЧТ (или все одновременно) либо говорит тише, вполголоса, либо вообще прекращает коммуникацию, т.е. МН в данном случае создает коммуникативный барьер между АЧТ.

Триада 13: Триада, в которой МН по тем или иным причинам становится

АЧТ.

Триада 14: Триада, в которой диалог АЧТ способствует прояснению и пониманию истинного положения дел молчащим наблюдателем, в чем явно прослеживается его заинтересованность.

Триада 15: Триада, в которой, кроме АЧТ, присутствует МН, которого АЧТ не видят: МН является тайно подслушивающим - подглядывающим лицом.

Триада 16: Триада, в которой диалог АЧТ в присутствии МН распадается на два отдельных диалога (иногда на разные темы), соединенные в одно целое. Присутствие МН способствует формированию такого диалога.

Анализ результатов исследования показал, что триадные отношения можно выделить как самостоятельные, универсальные психолингвистические феномены, обладающие специфическими особенностями и уникальным положением в структуре межличностной коммуникации, собственным неповторимым содержанием и языковым выражением.

Триады различны по своему внутреннему характеру. В них, как показывает диссертант, каждый из участников (АЧТ и ПЧТ) может выступать обособленно, т.е. каждая из сторон триады представляет собой самостоятельную суверенную единицу речевого общения.

Эксплицитным Л47? может быть

1) любой человек,

2) животное,

3) группа людей,

4) любой предмет.

Имплицитным МН может быть

1) авторитетное лицо,

2) голос совести,

3) общественная мораль,

4) бог.

Взаимоотношения членов триады варьируются в различных ситуациях. Они могут быть классифицированы по социально-психологическим характеристикам АЧТ и МН.

В некоторых триадах присутствует не один, а два и более МН. По результатам анализа диалогов в триаде с МН диссертант считает, что альянсы образуются несколькими способами:

Например, в триаде 4(6)' (А.П. Чехов, «Степь», гл. 8) описывается, как купец Иван Иваныч и его племянник девятилетний Егорушка пришли к Настасье Петровне Тоскуновой, «давнишней подружке» мамы Егорушки (Ольги Ивановны Князевой), у которой должен был на время учёбы остановиться (жить) Егорушка. Диалог состоялся между Иваном Иванычем (АЧТ]) и Настасьей Петровной (АЧТ2) в присутствии Егорушки (ЭМН). Триадный диалог представляет интерес с точки зрения самопрезентации пришедших в гости -Ивана Иваныча и Егорушки, а также самой хозяйки Настасьи Петровны Тоскуновой. Такая форма презентации в подобной сшуации может быть принята за норму, т.е. общепринятой и, соответственно, АЧТ и МН ведут себя адекватно ей (ситуации общения). ЭМН (Егорушка) является темой и поводом состоявшегося разговора между АЧТ (Иваном Иванычем и Настасьей Петровной), который одновременно ещё и мешает ведению диалога, поэтому его (ЭМН) и изолируют, образуя таким образом альянс (Альянс = АЧТ] + АЧТ2), как пишет А.П. Чехов: «Иван Иваныч пригласил её (Настасью Петровну. - В.Б.) поговорить наедине. Егорушка вышел в другую комнатку...».

2) одним из АЧТ с МН против второго АЧТ, т.е. АЧТ1 + МН —► АЧТ2 или АЧТ2 +

1В символьных обозначениях первая цифра указывает на номер модели триады, а вторая - номер анализируемого триадного диалога.

А. В случае, если в триаде один МН: 1) самими АЧТ против МН, т.е., АЧТ1 + АЧТ2 -» МН

Так, в триаде 7(2) (М.Ю. Лермонтов, «Смерть поэта») поэт, обращаясь к «наперсникам разврата», грозится:

Но есть и Божий суд, наперсники разврата! Есть грозный суд: он ждет; Он не доступен звону злата, -

И мысли и дела Он знает наперед...

В данном отрывке молчащим наблюдателем выступает «Божий суд». М.Ю. Лермонтов привлекает внимание «наперсников разврата» к тому, что «мы с вами не одни, над нами есть МН», т.е. Верховный судия. Поэт также наделяет МН эпитетом «грозный».

Обращаясь к своему адресату, М.Ю. Лермонтов не только выражает свое негодование, но в то же время обращается и к ИМН в лице Бога. Помимо того, поэт еще напоминает своим оппонентам о том, что данный МН на его стороне, убеждая их в том, что они не правы. Можно сказать, что поэт и МН в лице Бога составляют альянс против третьей стороны - «наперсников разврата». Реакция же адресата на угрозу и соответствующий поступок со стороны МН в данном коммуникативном акте неизвестна.

3) МН с обоими АЧТ одновременно, т.е. два альянса: АЧТ]+МН —> АЧТг+ МН

В триаде 4(4) С. Моэм (W.S. Maugham, "The Moon and Sixpence") изображает встречу молодого писателя (ЭМН) и Дирка Стрева (АЧТ0 с Чарльзом Стриклендом (АЧТг), в которой был заинтересован МН в лице молодого писателя. Именно о нем (о молодом писателе) идет речь в состоявшемся разговоре между двумя художниками:

"Strickland."

"Hulloa, fatty. What do you want?"

"I've brousht an old friend to see you." <...>

"Sit down, and don't make a noise," he said. (Стрикленд был погружен в игру - шахматы. - В.Б.). (После того, как Стрикленд закончил игру. - В.Б.):

"Now I suppose we can talk," he said.

"I've brought an old friend to see you," repeated Stroeve, beaming cheerfully.

Strickland looked at me thoughtfully for nearly a minute. I did not speak

"I've never seen him in my life, " he said.

В данном диалоге, состоявшемся в присутствии ЭМН в лице молодого писателя, оба художника (АЧТ) - Дирк Стрев и Чарльз Стрикленд - говорят только о МН в лице молодого писателя, называя его "an old friend", используя местоимение 3-го лица, ед.ч. "he", "him", чем и не делают попытки включить

его в процесс коммуникативного акта. Как выясняется из дальнейшего изложения, Стрикленд узнал молодого писателя (МН), но, как и предполагал сам ЭМН, художнику (Стршсленду) не хотелось будоражить свои воспоминания.

Таким образом, можно прийти к заключению, что не будь молодого писателя (ЭМН) в данный момент в кафе, приведенный выше диалог в триаде между художниками Чарльзом Стриклендом и Дирком Стревом вряд ли бы состоялся. Другими словами, эксплицитный МН в рассматриваемом коммуникативном акте является не только темой разговора, но и его инициатором.

Следует отметить, что между Дирком Стревом (A4Ti) и ЭМН в лице молодого писателя наблюдается некоторый альянс, эксплицированный дважды повторенным Дирком выражением "an oldfriend".

В данной триаде можно усмотреть еще один альянс МН с Чарльзом Стриклендом, т.е. со вторым АЧТ, который, однако, в языковом отношении выражен в тексте сцены, если можно так сказать, отрицательно: оба действующие лица отрицают альянс ("I did not speak", "I've never seen htm in my life,"). Между тем из предстоящего текста знаем, что они прекрасно знают друг друга, и именно это отрицание и объединяет их в отдельный альянс.

4) одним из АЧТ с МН и другим АЧТ одновременно, т.е. АЧТ[ + АЧТ2 A4Ti

В триаде 10(2) (A.J. Cronin, "The Citadel") Эндрю Мэнсон встречает своего давнего приятеля-коллегу Фредди Хемптона, и последний предлагает пойти вместе с ним в санаторий Иды Шеррингтон. Между Фредди Хемптон (A4Ti) и Идой Шерринггон (АЧТ2) в присутствии Эндрю Мэнсона (ЭМН) происходит диалог. В тексте автор никак не указывает на самопрезентацию Мэнсона Иде Шеррингтон. Интересным представляется то, как Фредди Хемптон, хорошо зная страсть Иды Шеррингтон к деньгам ("Doing your sums? ") и чем ее можно «подкупить», представляет Эндрю Мэнсона (ЭМН) как уважаемого врача, знакомство с которым сулит ей большие доходы и, что он "will soon be sending... so many patients, что она переберется в "the Plaza Hotel". И, по словам Иды Шеррингтон: "The Plaza overflows into me." - становится ясно, что она польщена и очень рада видеть у себя именно таких молодых людей, как Эпдрю Мэнсон.

В плане лингвистического анализа данного двустороннего речевого обмена в триаде следует заметить, что диалог довольно краток, реплики АЧТ синтаксически просты, лаконичны и экспрессивны, чем и достигается в данном случае эффект непринужденности разговора.

В настоящем коммуникативном акте целью Фредди Хемптона и основной темой разговора АЧТ - Фредди Хемптона и Иды Шеррингтон - является не только представление Эндрю Мэнсона Идее Шеррингтон, хотя и оно, как уже

говорилось, происходит в интересной форме, но и признание последней авторитета МН в лице Эндрю Мэнсона, что вполне удается Фредди Хемптону. В анализируемой терциарной речи адресант говорит с адресатом в присутствии ЭМН с целью воздействия на адресата. Наблюдается два альянса: первый - Ида Шерринггон и Фредди Хемптон, а второй включает в себя одного из АЧТ -Фред ди Хемптона и ЭМН в лице Эндрю Мэнсона.

5) одним из АЧТ с МН и двумя другими АЧТ: АЧТ3 + МН АЧТ1 + АЧТ2

В триаде 6(3) (А.П. Чехов, «Мужики», гл. УП) описан приезд в деревню станового пристава (АЧТ]). Как говорит сам автор, «о том, когда и зачем приедет, было известно за неделю. В Жукове было только сорок дворов, но недоимки, казённой и земской, накопилось больше двух тысяч». И вот в избе старосты деревни Антипа Седелышкова происходит разговор-разбирательство с должником дедом Осипом Чикильдеевым (АЧТ3) в присутствии мужиков (МН). Разговор-разбирательство происходит между двумя альянсами: первый альянс -представители власти, становой пристав и староста деревни Антип Седельников, второй альянс (оба АЧТ) - дед Осип Чикильдеев и мужики (АЧТ и ЭМН). Альянс подтверждается и самой причиной приезда пристава в деревню, и тем фактом, что пристав в своей речи произносит следующее: «Вы все не платите, а я за вас отвечай?», имея в виду всех присутствующих мужиков (ЭМН), включая и самого деда Чикильдеева. И староста говорит: «...извольте спросить у прочих.» имея в виду остальных присутствующих при этом разбирательстве мужиков (ЭМН), положение которых почти такое же, что и у деда Осипа.

Ещё одним интересным моментом в данном акте коммуникации является то, что, оправдывая свое положение и, объясняя его причину и, жалуясь на старосту, дед Осип, как пишет А.П. Чехов, «то и дело оборачивался к мужикам (ЭМН. -В.Б.), как бы приглашая их в свидетели...», т.е. дед искал поддержки у мужиков (ЭМН), которые были в таком же тяжелом положении. Опытный читатель чувствует и поддержку, оказываемую деду со стороны ЭМН в лице мужиков, несмотря на то, что автор никак не указывает на нее в самом тексте диалога. Читая диалог, следует заметить, как ведут себя его АЧТ и ПЧТ, что они чувствуют и какие эмоции испытывают. Это все А.П. Чехову удалось мастерски передать не только языковыми средствами - официально-уважительные формы обращения по отношению к начальству, вопросительные и восклицательные синтаксически простые предложения, выражающие вопросы, приказы, побуждения и эмоции, риторический вопрос, что является маркирующим признаком устной разговорной речи: «Явите Божескую милость, ваше высокоблагородие,...»; «Пошел

вон»; «Я спрашиваю тебе... я тебе спрашиваю...»; «Вы все не платите, а я за вас отвечай?», «Мочи моей нету!», но также и при помощи невербальных средств общения «лиио у него (у деда Осипа. - В.Б.) покраснело и вспотело, и глаза стали острые, злые». Видно, что и дед Осип, и все остальные мужики деревни Жуково поставлены в унизительное положение. В триаде выделяются два явных и противоположных, неравных по своему социальному составу альянса: альянс начальников и альянс подчиненных.

1) два альянса: первый - МН, второй - АЧТ, т.е. МН, + МН2 -> A4Tj + АЧТ2

В триаде 1(4) (Jane Austen, "Pride and Prejudice") миссис Филипс (АЧТО сообщает своей сестре миссис Беннет (АЧТ2) о приезде мистера Бингли. Разговор состоится в присутствии эксплицитных МН в лице Джейн и Элизабет, старших дочерей миссис Беннет, в одну из которых (Джейн) влюблен мистер Бингли. Как пишет Джейн Остен:

<...> Mrs. Bennet was quite in the fidgets. She looked at Jane, and smiled, and shook her head by turns.

"Well, well, and so Mr. Bingley is coming down, sister" (for Mrs. Philips first brought the news). "Well, so much the better. Not that I care about it. thoush. He is nothing to us, you know, and I am sure I never want to see him asain. But, however, he is very welcome to come to Netherfield, if he likes it. And who knows what may happen? But that is nothing to us. You know, sister, we agreed long ago never to mention a word about it. And so, is it quite certain he is comine? "

"You may depend on it," replied the other, "for Mrs. Nichols was in Meryton last night; I saw her passing by, and went out myself on purpose to know the truth of it; and she told me that it was certainly true. He comes down on Thursday at the latest, very likely on Wednesday..."

В плане лингвистического анализа следует отметить, что по самому тексту диалога прослеживается присутствие ЭМН и найравленность речевого поведения коммуникантов (АЧТ) на последнего. Это подтверждается выражением: "She (миссис Беннет. - В.Б.) looked at Jane (ЭМН .-В.Б.)... ". В анализируемой триаде миссис Филипс (A4Ti), общаясь с миссис Беннет (АЧТ2), направ-

Б. В случае, когда в триаде два и более МН:

ляют свою речь обоим ЭМН в лице Джейн и Элизабет, зная их немалую заинтересованность в теме разговора. Ведь не зря в процессе разговора миссис Бен-нет, как подчеркивает автор, "looked at Jane, and smiled, and shook her head by turns ", словно желая ей сказать: «Ну что ж, доченька, вот и настал твой долгожданный день!» Естественно, миссис Беннет (АЧТ) очень взволнована, хотя и говорит "Not that I care about it, though." Известна также и реакция самой Джейн (ЭМН): "Miss Bennet (Джейн, ЭМН. - В.Б.) had not been able to hear of his coming without changing colour." После услышанного ею сообщения Джейн в разговоре со своей сестрой Элизабет говорит о своих чувствах: "I appeared distressed... ", "I was only confused for the moment...", что свидетельствует также о ее волнении. Таким образом, можно сделать вывод, что слова "Well, well, and so Mr. Bingley is coming down " обращены не столько к миссис Беннет, сколько к Джейн так же, как и "Not that I care about it, though..." Данная тема заинтересовала и второго ЭМН в лице Элизабет. Она, во-первых, переживала за свою старшую и любимую сестру, зная о ее состоянии (время от времени в ходе состоявшегося диалога между их матерью и тетей она поглядывала на Джейн); во-вторых, ее интересовал приезд мистера Бингли, так как в нее был влюблен его друг мистер Дарси. Оба ЭМН - Джейн т Элизабет - знали, что мистер Бингли и мистер Дарси - неразлучные друзья. В данной триаде, как видим, наблюдаются два очевидных альянса, образующиеся: 1) между обоими АЧТ -миссис Филипс (АЧТО и миссис Беннет (АЧТ2); 2) между двумя эксплицитными МН - Джейн и Элизабет.

2) два альянса: первый - MHi с A4Ti против второго альянса МНг с АЧТг, т.е.

В триаде 8(1) (И.С. Тургенев, «Отцы и дети») изображено острое столкновение «уездного аристократа» П.П. Кирсанова (АЧТ]) и «нигилиста» Евгения Базарова (АЧТг). Диалог-спор ведется в присутствии еще двух персонажей -Николая Петровича Кирсанова и его сына Аркадия (ЭМН), каждый из которых поддерживает прямо противоположные точки зрения АЧТ, образуя с ним своеобразный альянс. В процессе разговора, споря между собой, общающиеся оппоненты (Павел Петрович и Базаров) еще раз убеждаются в правоте своих идей сами, стремятся убедить в этом как своего оппонента, так и присутствующих ЭМН, а в случае несогласия с чьей-либо стороны - воздействуют на него и на его поддерживающего ЭМН и пытаются переубедить его. Так эксплицитные

MHi + A4Ti МН2 + АЧТ2

МН включаются в диалогическое общение. В триаде присутствие ЭМН является вполне уместным, так как оно способствует и даже провоцирует данное речевое общение. В своей речи Павел Петрович за поддержкой обращается к Николаю Петровичу, и тот, как пишет автор, «кивает ему головой» в знак согласия (солидарности) с ним. Слушая, как Базаров разъясняет Павлу Петровичу, что «они (нигилисты. - В.Б.) не признают ни принципов, ни правил, и даже авторитетов» и «к еще большему удивлению Павла Петровича, — искусство, поэзию... но и все», «Аркадий (ЭМН. - В.Б.) даже краснеет от удовольствия». ЭМН включаются в диалогический дискурс не только невербальными средствами общения. Так, упрекая Базарова в том, что он и ему подобные неизвестно чему учат молодежь, а та в свою очередь им покоряется, Павел Петрович произносит: «Вот, поглядите, один из них рядом с вами сидит...», имея в виду своего племянника Аркадия. В данном случае Павел Петрович включает ЭМН (Аркадия) в речевую ситуацию, не ожидая от него никакой реакции, т.е. воспринимая его как МН. Но здесь же, как пишет И.С. Тургенев, «Аркадий отворотился и нахмурился». Далее на очередной удачный укор Базарова в адрес Павла Петровича «Аркадий весь вспыхнул и засверкал глазами».

В процессе спора Павел Петрович даже прямо обращается к одному из ЭМН (Аркадию), пытаясь включить его в полемику, превратить его из ПЧТ в АЧТ, произнося: «Браво! Браво! Слушай. Аркадий... вот как должны современные молодые люди выражаться!»

Интересны и отношения между самими двумя ЭМН (Николаем Петровичем, отцом и Аркадием, сыном). Эти отношения почти таковы же, что и между АЧТ (Павлом Петровичем и Евгением Базаровым), но здесь чувствуется присутствие элемента отцовского сочувствия, сопереживания и сожаления по отношению к сыну. Как пишет автор, Николай Петрович (ЭМНО «в течение всего спора сидел как на угольях и только украдкой болезненно взглядывал на Аркадия (ЭМН2. -В.Б.)».

Интересным случаем включения ЭМН в процесс общения в плане лингвистического анализа является применение инклюзивных местоимений (вы, они, вам, вас), собирательных существительных {нигилисты, болваны и др.) и существительных во множественном числе и то, как это делает в своей речи Павел Петрович: «Я вас за русского принять не могу», «Как же! Очень нужны нигилисты!». «Напрасно вы это воображаете», «... вам только в калмыцкой кибитке сидеть! Сила!», говоря про молодежь - «... прежде они просто были болваны, а теперь они вдруг стали нигилисты» и др. Следует учесть, что вышеуказанные слова относятся не только к адресату речи, но и к одному из МН, Аркадию, а также и ко всем им подобным.

Очевидно, Павел Петрович (АЧТ) выступает не только от своего лица персонально, но и от имени Николая Петровича (ЭМН) и им подобных, но и Базаров (АЧТ) делает то же самое, заявляя: «Нас не так мало, как вы полагаете». Местоимение «нас» также включает в себя Базарова (АЧТ), Аркадия (ЭМН) и всю подобную молодежь, а местоимение «вы» - самого Павла Петровича и Николая Петровича и им подобных.

Воссоздать сцену спора в присутствии эксплицитных МН в лице Николая Петровича и Аркадия читателю помогают и авторские ремарки, и удачно найденные выразительные слова, и тонко подмеченные детали, раскрывающие душевное состояние как самих коммуникантов-спорящих АЧТ (Павла Петровича и Евгения Базарова), так и каждого из их союзников в лице ЭМН (Николая Петровича и Аркадия).

Таким образом, в сцене спора формируются два своеобразных альянса вместе с ЭМН, каждый из которых состоит из активного и пассивного членов коммуникативного акта: первый - два брата, т.е. Альянс 1 = Павел Петрович (АЧТО + Николай Петрович (ЭМН]); второй - представители молодежи, Евгений Базаров и Аркадий, т.е. Альянс 2 = Евгений Базаров (АЧТ2) + Аркадий (ЭМН2). Альянс находит и своё лингвистическое выражение в инклюзивных местоимениях, собирательных существительных и существительных во множественном числе. Кроме того, следует отметить, что эти два альянса образовались на основе непонимания, переросшего в конфликт поколений. Альянс 1 включает представителей старшего поколения - Павла Петровича и Николая Петровича; разумеется, старшее поколение более консервативно, оно защищает старый порядок, не желает ничего нового и даже отвергает его, по сравнению с молодым (Альянс 2) - Евгением Базаровым и Аркадием. Взгляды молодого поколения чужды старому, в то время как старое поколение является «архаическим явлением» для молодого, которое жаждет уничтожить существующий «старый» для него порядок.

3) один альянс MHi с АЧТ! против МН2 и АЧТ2, т.е. MHi + A4Ti МН2, АЧТ2

В триаде 15(2) (А.П. Чехов, «Кухарка женится») говорится о том, как «Гриша (МН. - В.Б.), маленький, семилетний карапузик, стоял около кухонной двери, подслушивал и заглядывал в замочную скважину. В кухне происходило нечто, по его мнению, необыкновенное, доселе не виданное. За кухонным столом... сидел большой, плотный мужик (АЧТ2 - В.Б.) в извозчичьем кафтане, рыжий, бородатый, с большой каплей пота на носу... пил чай, причем так громко кусал сахар, что Гришину спину подирал мороз. Против него на грязном табурете сидела старуха нянька Аксинья Степановна (АЧТ] - В.Б.) и тоже пила чай... Кухарка Пелагея (ЭМН. -В.Б.) возилась около печки и, видимо, старалась спрятать куда-нибудь подальше свое лицо. А на ее лице Гриша видел щ лую иллюминацию: оно горело и переливало всеми цветами, начиная с красно-

го

багрового и кончая смертельно бледным. Она, не переставая, хваталась дрожащими руками за ножи, вилки, дрова, тряпки, двигалась, ворчала, стучала, но, в сущности, ничего не делала. На стол, за которым пили чай, она ни разу не взглянула...».

Между нянькой Аксиньей Степановной (АЧТ]) и извозчиком Данилой Семенычем (АЧТ2) происходит диалог в присутствии кухарки Пелагеи (ЭМИ), которую нянька пыталась выдать замуж за извозчика. Для этого нянька принимает тактику вежливого обращения и выяснения некоторых моментов о нём, интересующих её, и материального положения извозчика в том числе с тем, чтобы узнать, сможет ли он содержать семью. Так, угощая его чаем, Аксинья Степановна обращается к нему по имени, отчеству {«Кушайте, Данило Семе-ныч!»), проверяет, не пристрастен ли он к водке («Да что вы все чай да чай? Вы бы водочки выкушали!»), далее, будучи довольна его ответами, она продолжает немаловажную тему («А вы сколько в день выручаете, Данило Семеныч?»). Сама идея няньки и объединяет ее и Пелагею в альянс, т.е. Альянс = АЧТ1 + ЭМН. Нельзя сказать, что сам Данило Семеныч ничего не понимает, а как раз наоборот, он, отказывается от водки, аргументированно объясняя Аксинье Степановне причину своего отказа («При нашем деле не годится это малодушество» и т.д.), он прекрасно сознает, что его проверяют («не поймаешь, старая ведьма!»), на вопрос о заработках он отвечает спокойно («И сыты, и одеты, и... можем даже другого кого осчастливить (извозчик покосился на Пелагею (ЭМН. - В.Б.)... ежели им по сердг§>.). Таким образом, как видим из дальнейшего изложения содержания рассказа, нянька приходит к выводу, что Данило Семеныч - отличная пара для Пелагеи, которая присутствует при этом разговоре, слышит все сама и делает свои выводы. Можно сказать, что данный диалог ведется именно ради Пелагеи (ЭМН), которую нянька старалась выдать замуж за извозчика, т.е. ЭМН - повод для разговора. Не следует забывать, что за всем происходящим наблюдает совсем другой МН (Гриша), которого заметала «мамаша и послала в детскую учиться».

Триадный диалог представляется интересным в том плане, что в нем два совершенно различных МН: Пелагея - МН, ради которого и происходит это речевое диалогическое общение, и Гриша - МН, который никак не влияет на процесс общения, т.к. АЧТ не знают о том, что он за ними наблюдает.

В триаде наблюдается альянс между нянькой (АЧТ]) и кухаркой (ЭМН). МН же в лице наблюдающего за всем происходящим сквозь замочную скважину Гришу никак не влияет на ход общения, его не видят ни сами АЧТ, ни ЭМН в лице Пелагеи.

4) один альянс АЧТ] с АЧТ2 против обоих (всех) МН, т.е. АЧТ1 + АЧТ2 —> МНь

МН2, МН3

В триаде 10(1) (Ф.М. Достоевский, «Преступление и наказание», гл. IV) в комнату Родиона Раскольникова (АЧТ1) неожиданно входит Соня Мармеладова (АЧТг). В это время в комнате, помимо Родиона, находятся его мать, сестра и друг (ЭМН) и между Родионом и Соней состоится следующий разговор. Следует обратить внимание на то, насколько ярко и понятно автор невербальными средствами общения (мимика, жесты, движения) описывает состояние не только самих АЧТ - Родиона Раскольникова и Сони Мармеладовой, но и МЫ в лице матери, сестры и друга Раскольникова передает их чувства и атмосферу, царившую в момент процесса коммуникации в комнате.

Каждый из присутствующих у Родиона, и он сам в том числе, ясно осознают свое положение. Дело в том, что его мать и сестра уже знали из письма Лужина о том, что Соня - девица «отъявленного поведения». Хотя Раскольников и раньше пытался всячески убедить своих родных в обратном (конечно же, в отсутствие Сони), ему это не удавалось. А теперь появление Сони оказалось как раз очень уместным, т.к. это был еще один шанс для Родиона совершить благородный поступок, попытаться снять с нее клеймо. Другими словами, данным разговором Раскольников, специально задерживая Соню и беседуя с ней, дает МЫ в лице матери и сестры возможность получше присмотреться к «бедной девушке» (что они и делают: «Пульхерия Александровна взглянула на Соню и слегка прищурилась», «Дунечка серьезно, пристально, уставилась прямо в лицо бедной девушки и с недоумением ее рассматривала»), послушать ее и этим заставить их сделать соответствующие выводы. И это ему удается, на что указывают последующие действия МН: «глаза Дунечки как-то прояснели, а Пульхерия Александровна даже приветливо посмотрела на Соню», «Пульхерия Александровна хотела было и Сонечке поклониться». В лингвистическом плане следует заметить, что, называя девушку (уменьшительно-ласкательным) «Сонечка», автор передает доброжелательное отношение матери Раскольникова к ней; «Авдотья Романовна как будто ждала очереди и, ... откланялась ей внимательно, вежливым и полным поклоном».

А слова Родиона Раскольникова «Ну вот и славно!», обращенные к Соне и его «просветлевшее лицо» еще раз доказывают то, что на этот раз ему наконец-то удалось то, что до сих пор никак не получалось.

Итак, в данном акте коммуникации видно, как адресант и адресат своим разговором и речевым и жестовым поведением воздействуют на МН (включающего еще трех участников речевой ситуации), и этим им удается заставить МН более уважительно относиться к одному из общающихся, в данном случае - к Соне Мармеладовой.

Целесообразно подчеркнуть, что в свою очередь и МН (мать, сестра и друг Раскольникова) влияют на АЧТ. Ведь не зря же так сильно волнуется Соня (АЧТг) с того самого момента, как вошла к Раскольникову (АЧТО, и сам Раскольников, конечно, о чем свидетельствуют многочисленные паузы в их речи, авторские ремарки: «...заговорила она (Соня. - В.Б.) запинаясь», «Соня запнулась и замолчала», «Соня села робко, потерянно... потупилась», «Соня... смутилась еще более прежнего», «...губы и подбородок ее вдруг запрыгали» и др. Так же вел себя и Родион Раскольников, он очень волновался, говорил «запина-

ясь и не договаривая», «бледное лицо его вспыхнуло; его как будто всего передернуло; глаза загорелись» и др.

В рассматриваемой триаде наблюдается альянс ее АЧТ (Раскольникова и Сони), объединенных общей целью против МН, реакцию которых можно наблюдать в процессе всего диалогического дискурса.

5) один альянс МН] с МН2 против обоих (всех) АЧТ, т.е. МН) + МН2 —► АЧТЬ

В триаде 14(1) (А.П. Чехов, «Мужики», гл. I.) говорится о том, как Николай Чикильдеев со своей женой Ольгой и дочерью Сашей под вечер приезжают из Москвы в его родное село Жуково жить навсегда. Как пишет А.П. Чехов, «из взрослых никого не было дома, все жали. На печи сидела девочка лет восьми, белоголовая, немытая, равнодушная; она даже не взглянула на вошедших. Внизу терлась о рогач белая кошка». Между Сашей (A4Tj) и этой белоголовой девочкой лет восьми (АЧТ2) состоится диалог в присутствии Николая Чикильдеева (ЭМНО и его жены Ольги (ЭМН2). И вся обстановка в доме, говорящая о крайней бедности, и случай, произошедший с кошкой (её побили, и она оглохла), и девочка, которую они увидели в доме и, конечно же, разговор, состоявшийся между этой девочкой и их дочерью Сашей, приводят к тому, что, как далее пишет А.П. Чехов, «Николай и Ольга с первого взгляда поняли, какая тут жизнь, но ничего не сказали друг другу; молча свалили узлы и вышли на улицу молча. Их изба была третья с краю и казалась самою бедною, самою старою на вид» и

Реакция ЭМН - Николая Чикильдеева и Ольги - вполне понятна, поэтому, как подчеркивает автор, все их дальнейшие действия совершались «молча, они ничего не сказали друг другу». Это слово молча и является значимым, это их реакция на все, что они увидели и услышали. Говорить им было не о чем, т.к. возвращаться в Москву им было невозможно.

Из данного акта коммуникации в триаде с МН видно, что МН здесь эксплицитные (ЭМН), никак не влияющие на разговор обеих девочек (АЧТ), однако именно этот диалог в их присутствии способствует более адекватному для МН пониманию всей ситуации и истинного положения дел. Поэтому можно говорить о влиянии не МН на АЧТ, а как раз наоборот: АЧТ влияют на ЭМН. Следует также заметить, что ЭМН состоит не из одного, а двух людей (Николая Чикильдеева и его жены Ожги).

В анализируемом коммуникативном акте наблюдается альянс только самих ЭМН в лице Николая Чикильдеева и его жены Ольги.

АЧТ2

т.д.

Как показал анализ терциарной речи в триадных диалогах с альянсом,. качестве лингвистического маркера объединения двух членов триады могу выступать:

- инклюзивные местоимения (мы, вы, они, нам, их; we, you, they и др.);

- собирательные существительные (народ, толпа; a pair, people и др.);

- существительные во множественном числе (нигилисты, болваны, мужики, обормоты, соседи; sirs, beauties, bobby-dazzlers и др.);

- собирательные числительные (вдвоем, втроем; "...but you two's a pair с bright beauties," "...for two such bobby-dazzlers," "The three children sat...").

Нередки случаи и т.н. инсценированного диалога при МН. Основньп назначением подобных триад является речевое воздействие на МН или одног из АЧТ. Инсценированные диалоги в присутствии МН чаще всего бывают зг ранее подготовлены, вследствие чего они характеризуются гораздо больше: направленностью на литературную норму, чем спонтанные диалоги.

Проведенный в настоящем исследовании анализ триад позволяет пострс ить следующую номенклатуру коммуникативных ролей МН:

1. МН - факультативный адресат;

2. МН - псевдоадресат, посредник, медиатор;

3. МН - невлиятельный член триады (т.е. его игнорируют);

4. МН - предмет или тема речевого общения;

5. МН - член триады, влияющий только на одного из коммуникантов;

6. МН - член триады, влияющий на обоих коммуникантов;

7. МН - предмет речевого воздействия;

8. МН - «психологический барьер»;

9. МН - поддерживающая сторона одного из АЧТ (т.е. один альянс);

10. МН - поддерживающая сторона обоих АЧТ одновременно (два альянса).

Автор приводит таблицу реакции АЧТ и МН в триадных диалогах (таб.

5 в тексте диссертации). В таблице приведены данные о каждом участнш триады (АЧТ и МН) и квалифицируются их вербальные и невербальные peai ции в триадном диалоге.

Данные иллюстрируют действия-реакции и состояние всех членов триада Анализ таблицы позволяет диссертанту заметить, что действия-реакции в терщ арной речи в основном выражены глаголами. Реакции АЧТ и МН (ЭМН/ИМ1 во всех диалогах настолько различны, насколько различны их коммуникативнь ситуации, характеристики самих участников, взаимоотношения между АЧТ каждом отдельном диалоге и с МН. Диссертант подчеркивает, что во всех прив денных 16 типах МН является, хотя и в разной степени, влиятельным. В каждс отдельном случае МН ведет себя по-разному, создавая своим поведением (ч-отражается в терциарной речи и в авторских ремарках) особую речевую ситу цию, в которой АЧТ приходится продуцировать собственное речевое произвел ние (триадный диалог,).

Следует отметить, что в каждой триаде третья сторона является no-CBoet молчащей. Выражение «по-своему» в предыдущем предложении важно, т.к. в в ждом отдельном случае МН «молчит» по-разному.

В соответствии с полученными данными диссертант делает вывод о том, насколько часто встречается та или иная триада (по степени убывания на шкале частотности) (табл. 1):

Таблица 1. Частотность триад с МН

№ № триады Процентное соотношение

1 Триада 4 15,2%

2 Триада 7 13,6%

3 Триада 8 12,1%

4 Триада 11. 9,1%

5 Триада 1 7,6%

6 Триада 2 6,1%

7 Триада 6 6,1%

8 Триада 3 4,5%

9 Триада 9 4,5%

10 Триада 13 4,5%

11 Триада 14 4,5%

12 Триада 5 3%

13 Триада 10 3%

14 Триада 12 3%

15 Триада 15 3%

16 Триада 16 3%

Триад-16 100%

Как видно из приведенной таблицы, в наибольшем количестве диалогов реализуется триада 4 (15,2%), в которой МН является темой, поводом либо причиной/инициатором разговора АЧТ, наименьший показатель (по 3%) - у нескольких триад одновременно (это триады 5, 10, 12, 15 и 16). В данных триадах статус МН различается: дистантный (триада 5), объект воздействия (триада 10), подслушивающий/подглядывающий (триада 15), коммуникативный барьер (триады 12, 16). (В триаде 12 АЧТ прекращают разговор с появлением МН, а в триаде 16 с появлением МН разговор АЧТ продолжается, принимая форму как бы двух отдельных диалогов в одном коммуникативном акте.)

На втором месте по частотности триада 7, в которой МН имплицитный. Данная модель реализуется в 13,6% от общего количества диалогов.

Вслед за ней следует триада 8, в которой МН является поддержкой для одной из сторон коммуникативного акта или же для обоих АЧТ одновременно (альянс). Подобных диалогов 12,1%.

За триадой 8 следует триада 11 (9,1%). В ней МЫ инициирует «переключение языкового кода» в терциарной речи АЧТ и создает коммуникативный барьер.

Интерес представляют триады 3,9,13 и 14 (по 4,5% каждая): степень влиятельности МН в них различна. В триаде 3 МН не столь влиятелен, его влияние на терциарную речь АЧТ приближается к нулю. В триаде 9 МН влияет на ход мыслей и речевое поведение только одного из АЧТ, а в триаде 13 МН превращается в одного из АЧТ, т.е. перестает бьггь МН как таковым.

Совсем иная коммуникативная роль МН в триаде 14, где МН из терциарной речи АЧТ выясняет истинное положение дел, т.е. является заинтересованным лицом в разговоре АЧТ.

Приведенные в диссертации таблицы способствуют более ясному и четкому описанию особенностей каждой триады, составляющих их диалогов, реакций каждой из сторон триады, отношений между АЧТ и ПЧГ, наиболее частотных триад с различными коммуникативными ролями «третьего лица».

Внутри каждого из 16 приведенных в диссертационном исследовании типов триад отношения между коммуникантами (АЧТ) и некоммуникантом (МН) всегда различны. Кроме того, АЧТ и МН в триаде никогда полностью не образуют единства. Каждый из них занимает свою собственную позицию (в том числе и в альянсе), являясь самостоятельной «стороной» конкретного коммуникативного акта.

В отдельно взятом диалоге в присутствии МН могут встретиться черты нескольких триад одновременно или же наблюдается диалектический переход от одного типа триады к другому. Такой тип триад в настоящем исследовании называется комбинированным, или сложным. Число таких триад превалирует, т.е. «чистый» тип триад встречается довольно редко.

В настоящем исследовании терциарная речь в диалогах анализируется с учетом существующих в современном языкознании отечественных и зарубежных классификаций диалога, и результаты такого анализа представлены в табличной форме (см. Приложение).

Полученные в результате проведенного исследования данные подтверждают универсальный характер лингвистических и экстралингвистических особенностей терциарной речи и определяющую роль молчащего наблюдателя в формирующемся с ее помощью диалогическом дискурсе. Другими словами, диалогический дискурс терциарной речи подчиняется особым закономерностям, которые носят универсальный характер, и этим отличается от общения в диаде, то есть в отсутствие МН.

Именно с появлением МН в терциарной речи коммуникантов появляются бессмысленные (с точки зрения МН) реплики, частично или полностью меняется тема разговора или последний прекращается. Все это является следствием воздействия МН на терциарную речь АЧТ и коммуникативную ситуацию в целом, а для АЧТ - сигналом возникшего психологического «барьера».

Диссертант заключает свое исследование рассуждением о том, что МН -ЭМН и ИМН - представляет собой сложное интегральное образование в совокупности универсальных экстралингвистических и лингвистических характеристик, для полного и разностороннего исследования которого необходимо дальнейшее совершенствование комплексных методик.

На основе проведенного анализа различных вариантов взаимоотношений АЧТ с МН в триадном диалоге (см. п. 3.5.) автор диссертационного исследования выделяет в терцирной речи четыре основных способа и систематизирует языковые средства означивания присутствия МН в соответствии с уровнями организации языка (лексическим, синтаксическим и стилистическим) (см. п. 3.6.).

Первым способом означивания присутствия МН в триадном диалоге является прямое наименование МН 1) автором, напр., в 3(3): «Около полуночи подводчики и Егорушка (ЭМН. - В.Б.) опять сидели вокруг небольшого костра»; в 9(2): «Фигура в углу кабинета (Каменская, ЭМН - В.Б.), казалось, стремилась слиться со стеной»', в 4(8): Edgar looked in anger across at Miriam (ЭМН. - В.Б.); 2) персонажем - а) одним из АЧТ, напр., в 1(5): «Авдотья Васильевна, а сколько лет Петруше (ЭМН. - В.Б.)?»; в 2(3): «Потому что вызвал Ятима (Митю, АЧТ. - В.Б.) к себе однажды всесильный и важный человек (ЭМН. - В.Б.)...»; в 3(2): "Do you (молодой писатель, ЭМН. - В.Б.) know, when some Dutch people came here to buy Dirk's pictures he tried to persuade them to buy Strickland's..."; в 4(1): "An old man (ЭМН. - В.Б.) is a nasty thing»; "He (старик, ЭМН. - В.Б.) should have killed himself last week"; или б) самим МН, напр., в 12(1): «Степан вдруг замолчал, и тотчас же послышалось его скучное, монотонное «у-лю-лю-лю». Это значило, что он увидел меня (Мисаила, ЭМН. — В.Б.)»; в 4(4): Strickland looked at те (на молодого писателя, ЭМН. - В.Б.) thoughtfully for nearly a minute. I did not speak "I've never seen him (молодого писателя, ЭМН. - В.Б.) in ту life."; в 6(2): "You're looking at my pictures," she (миссис Стрикленд, АЧТ. - В.Б.) said, following ту (молодого писателя, ЭМН. -В.Б.) eyes.

Адресация действия (МН - объект адресации) относится ко второму способу означивания присутствия МН в триадном диалоге. Она может быть 1) прямая, напр., в 6(4): «Понравилась?» - спросил доктор (Мисаила Полознева, ЭМН - В.Б.) - «Не правда ли, славная?»; в 4(4): "Sit down, and don't make a noise," he (Стрикленд, АЧТ2 Дирку Стреву, A4Tj и молодому писателю, ЭМН. - В.Б.) said; 2) косвенная, напр., в 13(2): «А что папаша? Коли б не Иван Иваныч (ЭМН. - В.Б.), так и папаша б не сделал. Хлопоты с ними!»; в 8(2): "And if you don't hurry up, I'll give your bank manager (мистер Рис, ЭМН. - В.Б.) the worst hiding he's ever had in his life."

Третий способ - описание невербального поведения МН а) автором, напр., в 4(5): «Цыбукин (ЭМН. - В.Б.) слушал и не шевелился»; в 8(1): «Арка-

дий (ЭМН. - В.Б.) отворотился и нахмурился»; в 11(2): "Doctor Thoroughgood (коллега Эндрю Мэнсона, ЭМН. - В.Б.) smiled with dry asperity"; б) одним из АЧТ, напр., в 8(7): "The other officers (ЭМН. - В.Б.) were amused at the baiting"; "Every one (офицеры, ЭМН. - В.Б.) at the table laughed."

Описание ментального и эмоционального состояния МН является четвертым способом означивания присутствия МН в триадном диалоге. Оно может бьггь произведено а) автором, напр., в 4(10): «Отворилась из соседней комнаты дверь, и вошел Колпаков (ЭМН. - В.Б.). Он был бледен и нервно встряхивал головой. Как будто только что принял что-то очень горькое; на глазах у него блестели слезы. <...> Он быстро оделся и, брезгливо сторонясь Паши, направился к двери и вышел»; в 8(1): «...а Аркадий (ЭМН. - В.Б.) даже покраснел от удовольствия»; в 4(8): She (Мириэм, ЭМН. - В.Б.) was utterly humiliated; в 8(4): "The three children (ЭМН. - В.Б.) sat pale on the sofa"; в 8(5): "Paul looked at Clara. She was rosy; her neck was warm with blushes"; 6) самим МН, напр., в 1(5): «...трудно описать мое (Петруши, ЭМН. - В.Б.) восхищение. Мысль о службе сливалась во мне с мыслями о свободе, об удовольствиях петербургской жизни...»; в 6(2): "Their conversation proceeded, and I (молодой писатель, ЭМН. - В.Б.) marveled at <...> the ingenuity with which Mrs. Strickland (A4Tt. - В.Б.), without saying a word that was untrue, insinuated that her relations with her husband had always been perfect. At last Mr. Van Busche Taylor (АЧТ2. -В.Б.; rose to go..."

В качестве языковых средств означивания присутствия МН в триадном диалоге могут выступать лексические языковые средства: 1) имена существительные собственные - а) личные имена собственные, напр.: Аркадий, Иван Прохорыч Халчадаев, Петруша, Наташенька, Jane, Dirk, Strickland, Stroeve, Miriam, Clara, Andrew Manson и др.; б) имена существительные собственные закодированные, напр.: Сироб, Ясум и др.; в) имена существительные собственные-наименования сказочных и/или фольклорных персонажей, напр.: Принцесса, Кащей, Ящерица, волк и др.; 2) имена существительные нарицательные - а) в единственном числе, напр.: невестка, кошка, старик, брат, дочь, sister, girl, boy, beauty, blossom, lady и др.; б) во множественном числе, напр: бабы, старики, гости, мужики, children, kids и др.; 3) собирательные существительные, напр: народ, молодежь, people и др.; 4) субстантивные имена прилагательные, напр.: больные, вошедшие, fatty, the elders и др.; 5) местоимение - а) личные, напр.: она, он, его, ей, они, им, ты, ему, с ним, вам, he, she, they, her, him, me и др.; б) неопределенные, напр.: кто-то, другого кого, под чьим-то, somebody и др.; в) указательные, напр.: того самого и др.; г) инклюзивные, напр.: мы, они, нас, нам, вас, вам, ваше, we, you, your, our, us, everyone и др.; 6) числительные - а) количественные, напр.: один, two и др.; б) собирательные, напр.: втроем, двух, вдвоем и др.

Синтаксические языковые средства также используются для означивания присутствия МН в триадном диалоге. К ним относятся 1) обращения, напр. в 1(2): «Не осудите-ко, народ и люди добрые (ЭМН. - В.Б.)...»; в 14(2): «Не правда ли, Марья Кириловна (ЭМН. - В.Б.), что было бы любопытно познакомиться покороче с этим романтическим героем?»; в 6(2): "...Mr. Van Busche Taylor is the distinguished American critic. If you (молодой писатель, ЭМН. - В.Б.) haven't read his book your education has been shamefully neglected, and you must repair the omission at once"; в 10(2): "Come on, Manson (ЭМН. -В.Б.). We'll go up top." 2) словосочетания, напр. в 2(2): «Простите меня, Валерий, но наша с вами девочка (Эля, ЭМН. - В.Б.) за всю жизнь прочитала полторы книжки...»; в 2(3): «Потому что вызвал Ятима (Митю, АЧТ. - В.Б.) к себе однажды всесильный и важный человек (ЭМН. - В.Б.)...»; в 9(2): «Фигура в углу кабинета (Каменская, ЭМН - В.Б.), казалось, стремилась слиться со стеной», в 4(2): "So they (Эрнестина, АЧТ( и Чарльз, АЧТ2. — В.Б.) began to cross the room together; but halfway to the Early Cretaceous lady (леди Фейрвезер, ЭМН. - В.Б.), she stopped, laid her hand a moment on his arm, and looked at him in the eyes "; в 4(2): "I've (Цирк Стрев, A4Ti. - В.Б.) brought an old friend (молодого писателя, ЭМН. - В.Б.) to see you "; в 8(4): "The three children (ЭМН. - В.Б.) sat pale on the sofa " и др.; 3) предложения - а) повелительные, напр. в 4(6): «Да что ж вы на дворе стоите? Пожалуйте в комнатыI (Иван Иваныч, АЧТ и Егорушка, ЭМН. - В.Б.)»; в 11(5): «А теперь (тут он мигнул опять) заткни топор за спину: лесничий (ЭМН. - В.Б.) ходит»; в 4(4): "Sit down, and don't make a noise, (Стрикленд, АЧТ2 Дирку Стреву, A4Ti и молодому писателю, ЭМН. -В.Б.)"; в 6(1): "Let us go," said Stroeve to me (молодому писателю. ЭМН. - В.Б.), "or I shall kill this man."; б) вопросительные, напр. в 4(6): «Кого вам (Ивану Иванычу, A4Ti и Егорушке, ЭМН)?» - крикнула женщина, заслоняя рукой глаза от солнца; в 6(4): «Понравилась?» - спросил доктор (Мисаила Полознева, ЭМН - В.Б.) - «Не правда ли, славная?»; в 8(5): "What does she (Клара, ЭМН. - В.Б.) reckon she did it for?"; в 8(6): "...Should we go to the seaside for a day or two?" и др.

Третья группа языковых средств означивания присутствия МН в триадном диалоге - стилистические средства 1) со стилистически сниженной (пейоративной) окраской и оценкой, напр. в 3(1): «...И то ему, нахалу (больному, ЭМН. - В.Б.), не нравится, и это ему нехорошо»; в 8(1): «Ив самом деле, прежде они были болваны (вся молодежь и МН в том числе. - В.Б.), а теперь они вдруг стали нигилисты» и др.; 2) тропы - а) метафора, напр. в 13(3): «Вчера в Хапоньеве преосвященный служил, а я не поехал, здесь просидел вот с этой стерлядью... с чертовкой с этой... (англичанкой, ЭМН. - В.Б.)»; в 4(8): "The mother sat in silence, suffering, like some saint out of place at the brutal board (на мальчиков. - В.Б.) ";б) метонимия, напр. в 8(1): «...Вот, вот чем увлекается молодежь, вот чему покоряются неопытные сердца мальчишек (и Аркадия, ЭМН в том

числе. -В.Б.)!»; в 8(4): Morel glanced at the sofa (на детей, ЭМИ -В.Б.); в) эпитет, напр. в 4(6): «Ах, батюшки, так что же я (Настасья Петровна, АЧТ. - В.Б.), какдура, стою? Ангельчик ты мой хорошенький...(^MR, Егорушка. - В.Б.)»; в 4(1): "I wouldn't want to be that old. An old man is a nasty thing"; г) сравнение, напр. в 13(3): «...Стоит (англичанка, ЭМН. -В.Б.), как чучело, и бельмы на воду таращит»; в 4(1): "You talk like an old man yourself..."; 3) фигуры речи - a) персонификация, напр. в 11(4): «Сказал бы словечко, да волк (дочь Гаврилы Афанасьевича, ЭМН. - В.Б.) недалечко...»; б) перифраз, напр. в 2(3): «Ага, за того самого, которого не помню, как звали (Сергея Котова, ЭМН. - В.Б.)»; в 4(1): "I am ofthose who like to stay at the café, (МН в том числе. - В.Б.) " "With all those who do not want to go to bed. With all those who need a light for the night."

Параграф 3.7. «Факторы, влияющие на динамику терциарной речи» посвящен проблеме зависимости успешной/неуспешной коммуникации АЧТ от их адекватной интерпретации поведения МН в процессе диалогического общения. Диссертант приходит к заключению, что АЧТ могут определить отношение МН к ним самим и к их разговору по выражению его лица (мимике), по его позе или движениям, описанным в текстах диалогов (в авторских ремарках, в речи самих АЧТ или МН, в случае, когда он является повествователем и др.) и соответственно реагировать на это.

АЧТ, имея возможность наблюдать жесты, мимику и движения присутствующего МН, могут адекватно реагировать на его присутствие и при этом либо продолжать общение, как это происходило бы в отсутствие МН, либо частично/полностью менять тему разговора, либо использовать в своей речи иноязычные вкрапления (отдельные слова и выражения), либо переключаться на другой язык (при билингвизме/диглоссии), либо прекратить данный процесс коммуникации вообще.

В заключении диссертант подчеркивает мысль о том, что важную роль в формировании диалогического дискурса терциарной речи играют социально-психологические характеристики коммуникантов, сама ситуация общения. Молчащий наблюдатель является неотъемлемым и значительным компонентом диалоговой ситуации, его присутствие влияет не только на самих АЧТ, на их терциарную речь, но и на форму и структуру их диалога. Своим присутствием МН превращает общение в диаде в диалог в триаде. В результате анализа терциарной речи АЧТ выяснилось, что МН в триадном диалоге может выступать в разных коммуникативных ролях: факультативного адресата, псевдоадресата, невлиятельного члена триады, предметом или темой диалогического дискурса, влияющим только на одного из АЧТ, влияющим на обоих АЧТ, «психологическим барьером», поддерживающим одного из АЧТ, поддерживающим обоих АЧТ одновременно. В последних двух случаях в триаде образуется объединение двух сторон триады против третьей (альянс). В результате лингвисгическо-

го анализа терциарной речи в диалогическом дискурсе автор выявил основные способы и языковые средства означивания присутствия МН в триадном диалоге.

В итоге диссертант приходит к заключению, что без учета роли МН (эксплицитного или имплицитного, присутствующего непосредственно или дистантно) в продуцировании диалогического дискурса анализ терциарной речи оказывается неполным.

Учет ЭМН и/или ИМН позволяет оценить универсальные характеристики диалогического дискурса АЧТ, выявить новые аспекты терциарной речи, которые не обнаруживаются при анализе обычного диалога без учета определяющей роли МН.

В приложении диссертант приводит таблицу классификации диалогов в триаде с МН.

Основные положения и выводы диссертации отражены в следующих публикациях

Монография

1. Бабаян В.Н. Диалог в триаде с молчащим наблюдателем [Текст] / В.Н. Бабаян. - Ярославль: РИЦ МУБиНТ, 2008. - 290 с. (19,5 п.л.).

Научные статьи в журналах, включенных в перечень изданий, рекомендованных ВАК РФ

2. Бабаян, В.Н. Дискурс как сложный коммуникативный феномен [Текст] / В.Н. Бабаян // Вестник Костромского государственного университета имени H.A. Некрасова. Том 12, № 4. - Кострома, 2006. - С. 127-130. (0,5 пл.).

3. Бабаян, В.Н. Проблема понимания-непонимания в диалогическом дискурсе [Текст] / В.Н. Бабаян // Вестник Костромского государственного университета имени H.A. Некрасова. № 2. - Кострома, 2007. - С. 63-66. (0,5 пл.).

4. Бабаян, В.Н. Классификация диалога в триаде с молчащим наблюдателем [Текст] / В.Н. Бабаян // Вестник Ленинградского государственного университета им. A.C. Пушкина. Научный журнал. - № 2(26). - Серия филология. -СПб., 2009. - С. 115-119. (0,4 пл.).

5. Бабаян, В.Н. Молчащий наблюдатель и молчание в диалоге [Текст] /В.Н. Бабаян // Вестник Ленинградского государственного университета им. A.C. Пушкина. Научный журнал. - № 2(26). - Серия филология. - СПб., 2009. -С. 119-124. (0,5 пл.).

6. Бабаян, В.Н. О влиянии молчащего наблюдателя на триадный диалогический дискурс [Текст] / В.Н. Бабаян // Вестник Российского университета дружбы народов. - № 2. - Серия Вопросы образования: Языки и специальность. - М., 2009. - С. 14-23. (0,8 пл.).

7. Бабаян, В.Н. Молчащий наблюдатель и феномен молчания как коммуникативная стратегия в диалоге [Текст] / В.Н. Бабаян // Вестник Адыгейского государственного университета. Серия «Филология и искусствоведение». Выпуск 2. - Майкоп : изд-во АТУ, 2009. - С. 95-100. (0,5 пл.). .

8. Бабаян, В.Н. К вопросу об основных типах диалога [Текст] / В.Н. Бабаян // Вестник Ленинградского государственного университета им. A.C. Пушкина. Научный журнал. - № 3. - Серия филология. - СПб., 2009. - С. 257-261. (0,4 пл.).

9. Бабаян, В.Н. Диалогический дискурс терциарной речи [Текст] / В.Н. Бабаян // Вестник Ярославского государственного университета. Серия «Гуманитарные науки». Выпуск 4. - Ярославль : изд-во ЯрГУ, 2009. - С. 62-67. (0,8 пл.).

Статьи, материалы, тексты выступлений

10. Бабаян, В.Н. Триада: адресант - адресат - молчащий наблюдатель [Текст] / В.Н. Бабаян // Общество, Язык и Личность: Материалы Всероссийской конференции (Пенза, 23-26 октября 1996г.) Вып. 1. -М., 1996. - С. 72-73. (0,1 пл.).

11. Бабаян, В.Н. Диалог и аутсайдер (психолингвистический аспект) [Текст] / В.Н. Бабаян // Материалы 4-й конференции молодых ученых. - Ярославль : ЯГПУ им. К.Д. Ушинского, 1996. - С. 55-56. (0,1 п.л.).

12. Бабаян, В.Н. Присутствие молчащего «третьего лица» в диалоге [Текст] / В.Н. Бабаян // Актуальные проблемы лингвистики в вузе и в школе: Материалы Школы молодых лингвистов (Пенза, 25-29 марта 1997г.). Вып. 1. -М.-Пенза : Институт языкознания РАН; ПГПУ им. В.Г. Белинского; Управление образования администрации Пензенской области, 1997. - С. 74-75. (0,1 п. л.).

13. Бабаян, В.Н. Варианты дискурса и "молчащая система" [Текст] / В.Н. Бабаян Н Языковое сознание и образ мира: Материалы XII Международного симпозиума по психолингвистике и теории коммуникации (Москва, 2-4 июня 1997г.). - М. : Институт языкознания РАН, МГЛУ им. М. Тореза, 1997. -С. 14-15. (0,1 пл.).

14. Бабаян, В.Н. Зависимость динамики речевого акта активных членов триады от реакции молчащего наблюдателя [Текст] / В.Н. Бабаян // Материалы 5-й конференции молодых ученых. - Ярославль : ЯЛТУ им. К.Д. Ушинского, 1997.-С. 125-129.(ОД пл.).

15. Бабаян, В.Н. Критический анализ теории дискурса в плане учета молчащего наблюдателя [Текст] / В.Н. Бабаян // Ярославский педагогический вестник. 1997. № 2. -Ярославль: ЯШУ им. К.Д. Ушинского, 1997. - С. 30-32. (0,5 пл.).

16. Бабаян, В.Н. Диалог в триаде [Текст] / В.Н. Бабаян // Образ другого: этно-психолингвистическая интерпретация национально-специфических различий. Сборник научных трудов. - Ярославль : ЯГПУ им. К.Д. Ушинского, 1999. -С. 9-21. (0,5 пл.).

17. Бабаян, В.Н. К вопросу о невербальной коммуникации [Текст] / В.Н. Бабаян, В.В. Дианов // Материалы 8-й конференции молодых ученых. - Ярославль : ЯГПУ им. К.Д. Ушинского, 2000. - С. 236-237. (в соавт., авт. - 0,05 пл.).

18. Бабаян, В.Н. Диалог и полилог как две важные формы коллективного общения [Текст] / В.Н. Бабаян, С.Л. Круглова // Иностранный язык и культура в вузе и школе: Проблемы качества, оценки и контроля знаний. Материалы международной научной конференции. - Ярославль: ЯГПУ имени К.Д. Ушинского, 2000. - С. 23-25. (в соавт., авт. - 0,05 пл.).

19. Бабаян, В.Н. О соотношении понятий «дискурс» и «диалог» [Текст] / В.Н. Бабаян // Иностранный язык и культура в вузе и школе: Проблемы качества, оценки и контроля знаний. Материалы международной научной конференции. -Ярославль : ЯШУ им. К.Д. Ушинского, 2000. - С. 21-23. (0,1 пл.).

20. Бабаян, В.Н. Диалог с молчащим наблюдателем (МН) в произведениях А.С.Пушкина [Текст] / В.Н. Бабаян // Язык, политика и литература: психолингвистический аспект. Сборник научных трудов. - Ярославль : ЯГПУ им. К.Д. Ушинского, 2001. - С. 54-66. (0,5 пл.).

21. Бабаян, В.Н. Дифференциальные признаки реального и художественного диалогов [Текст] / В.Н. Бабаян // Лингвистические и лингводидактические исследования в контексте межкультурной коммуникации. - Материалы конфе-

ренции факультета иностранных языков ЯГПУ им. К.Д. Ушинского. - Ярославль : ЯГПУ им. К.Д. Ушинского, 2001. - С. 11-13. (0,1 пл.).

22. Бабаян, В.Н. Об изучении речевой коммуникации в широком неязыковом контексте [Текст] / ВН. Бабаян // Материалы 9-й конференции молодых учёных. -Ярославль: ЯГПУ им. К.Д. Ушинского, 2001. - С. 304-305. (0,1 пл.).

23. Бабаян, В.Н. О социальной регуляции деятельности коммуниканта в акте общения [Текст] / В.Н. Бабаян, С.Л. Круглова // Ярославский педагогический вестник. № 1. - Ярославль : ЯГПУ им. К.Д. Ушинского, 2001. - С. 148— 150. (в соавт., авт. - 0,3 пл.).

24. Бабаян, В.Н. Текст и дискурс [Текст] / В.Н. Бабаян, С.Л. Круглова // Текст в фокусе литературоведения, лингвистики и культурологии: Межвузовский сборник научных трудов. - Ярославль, 2002. - С. 32-37. (в соавт., авт. -0,3 пл.).

25. Бабаян, В.Н. Психолингвистические особенности триадного диалога (два коммуниканта плюс пассивный член триады) [Текст] / В.Н. Бабаян // Вестник МУБиНТ. Сборник научных трудов к 10-летию университета. - Ярославль: МУБиНТ, 2002. - С. 233-241. (0,5 пл.).

26. Бабаян, В.Н. Теория дискурса в системе наук о языке [Текст] /

B.Н. Бабаян, С.Л. Круглова // Ярославский педагогический вестник. № 3(32). -Ярославль : ЯГПУ им. К.Д. Ушинского, 2002-3. - С. 55-57. (в соавт., авт. 0,25 пл.).

27. Бабаян, В.Н. Реальный и художественный диалоги: сходства и различия [Текст] / В.Н. Бабаян // Вестник Ярославского зенитного ракетного института противовоздушной обороны. Вып. 4. - Ярославль : ЯЗРИ, 2003. - С. 69-71. (0,3 пл.).

28. Бабаян, В.Н. Возникновение барьера между общающимися и молчащим наблюдателем в коммуникативном акте в триаде (диалоге с молчащим наблюдателем) [Текст] / В.Н. Бабаян // Язык и общество: Сборник материалов международной научной конференции «Чтения Ушинского» факультета иностранных языков и межфакультетской кафедры иностранных языков 4-5 марта 2003г. - Ярославль: Издательство ЯГПУ, 2003. - С. 29-30. (0,1 пл.).

29. Бабаян, В.Н. О некоторых особенностях понятий «дискурс» и «диалог» [Текст] / В.Н. Бабаян // Актуальные вопросы английской и немецкой филологии. Материалы межвузовской научной конференции по лингвистике. -Ярославль : МУБиНТ, 2003. - С. 8-9. (0,1 пл.).

30. Бабаян, В.Н. Учёт невербальных средств общения в триадном диалоге с молчащим наблюдателем как путь к пониманию в межкультурной коммуникации [Текст] / В.Н. Бабаян // Стратегия бизнеса и социально-экономическое развитие региона. 6-я Всероссийская научно-практическая конференция 27 ноября 2003г. Сборник научных статей. - Ярославль : Ремдер, 2003. - С. 761-765. (0,3 пл.).

31. Бабаян, В.Н. Диалог как форма дискурса в широком и узком понимании [Текст] / В.Н. Бабаян // Материалы научно-практической конференции, посвященной 10-летию РИПО ИПК «Конверсия». - Ярославль : МУБиНТ, 2003. -

C. 91-94. (0,3 пл.).

32. Бабаян, В.Н. Некоторые особенности невербального общения американцев [Текст] / В.Н. Бабаян, Г.С. Казарян, М.С. Кобзев // Сборник материалов научной конференции МуБиНТ. - Ярославль: МУБиНТ, 2004. - С. 6-8. (в со-авт., авт. - 0,1 пл.).

33. Бабаян, В.Н. Единицы дискурса [Текст] / В.Н. Бабаян // Вестник Ярославского высшего зенитного ракетного училища противовоздушной обороны. Вып. 6. - Ярославль : ЯЗРИ, 2005. - С. 3-6. (0,3 пл.).

34. Бабаян, В.Н. Лакуны в триаде (диалог с молчащим наблюдателем) [Текст] / В.Н. Бабаян // Вопросы психолингвистики, № 3,2006. - М.: Институт языкознания РАН, 2006.-С. 168-182. (1 пл.).

35. Babayan, V.N. Lacunae In Triadic Talk: Two-Person Talk Plus A Silent Bystander [Текст] / B.H. Бабаян // Semiotik der Kultur / Semiotics of Culture. La-kunen Theorie. Ethnopsycholinguistische Aspekte der Sprach- und Kulturforschung. -Lit Verlag, Berlin, 2006. - PP. 243-253. (1,5 пл.).

36. Бабаян, B.H. Диалогический дискурс и его структура [Текст] / В.Н. Бабаян // Иностранные языки в высшей школе. Вып. 5. - Рязань : Изд-во Рязанского государственного университета имени С.А. Есенина, 2007. - С. 97102. (0,5 пл.).

37. Бабаян, В.Н. Эмфатические конструкции в английском речевом дискурсе (в аспекте межкультурной коммуникации) [Текст] / В.Н. Бабаян, И.С. Гончарова // Россия в период трансформации в европейской перспективе: материалы второй международной научно-практической конференции студентов и аспирантов / Московское представительство Фонда имени Конрада Аденауэра; Международный университет бизнеса и новых технологий (институт). - Ярославль : РИЦ МУБиНТ, 2008. - С. 185-187. (в соавт., авт. - 0,2 пл.).

38. Бабаян, В.Н. Об основных категориях и типах дискурса [Текст] /

B.Н. Бабаян // Иностранные языки в высшей школе. Вып. 6. - Рязань : Изд-во Рязанского государственного университета имени С.А. Есенина, 2008. - С. 95101. (0,5 пл.).

39. Бабаян, В.Н. Особенности структуры диалогического дискурса [Текст] // Вызовы современности и их научная рефлексия: сборник научных трудов / под ред. В.Н. Степанова; Международная академия бизнеса и новых технологий (МУБиНТ). - Ярославль : РИЦ МУБиНТ, 2008. - С. 5-11. (0,4 пл.).

40. Бабаян, В.Н. О роли молчащего наблюдателя в триадном диалогическом дискурсе [Текст] // Вызовы современности и их научная рефлексия: сборник научных трудов / под ред. В.Н. Степанова; Международная академия бизнеса и новых технологий (МУБиНТ). - Ярославль : РИЦ МУБиНТ, 2008. -

C. 11-20.(0,5 пл.).

Издательский сервисный центр НП МИТЦ «Высокие технологии для решения кризисных социально-экономических проблем» Подписано в печать 17.09.2009. Заказ Кг 502.

Формат А5. Уч.-изд. л. - 2,55. Тираж 150 экз. г. Ярославль, ул. Володарского, 103, оф. 113, тел. 71-50-36.

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Бабаян, Владимир Николаевич

Введение.

Глава I. ДИСКУРСИВНАЯ ПРИРОДА ТЕРЦИАРНОЙ РЕЧИ

КАК ЛИНГВИСТИЧЕСКАЯ ПРОБЛЕМА.

1.1. Теория дискурса в системе наук о языке.

1.2. Различные подходы к определению понятия «дискурс».

1.3. Единицы дискурса.

1.4. Основные свойства диалогического дискурса.

1.5. Социолингвистические и психолингвистические аспекты диалогического дискурса.

1.5.1. Дискурс как средство «самопредставления»/«самопрезентации»/ «самоподачи» общающихся в процессе коммуникативного акта

1.5.2. Основные категории и типы дискурса.

1.6. Структура дискурса.

1.7. Выводы по первой главе.

Глава II. ДИАЛОГИЧЕСКИЙ ДИСКУРС КАК ОДНА ИЗ

ОСНОВНЫХ ФОРМ ТЕРЦИАРНОЙ РЕЧИ.

2.1. Человек как «саморегулирующаяся система» в диалогическом общении.

2.1.1. Общение в диалоге как социальное взаимодействие коммуникантов.

2.1.2. Проблема понимания - непонимания в диалогическом общении.

2.2. Социальная регуляция деятельности коммуниканта в диалогическом акте общения.

2.2.1. Социальный аспект диалогического дискурса.

2.2.2. Социально-психологический аспект диалогического дискурса.

2.2.3. Прагматический аспект диалогического дискурса.

2.2.4. Регулятивная функция речи.

2.2.5. Феномен обратной связи в межличностном диалогическом общении.

2.3. Диалог как объект исследования.

2.3.1. Диалог в широком и узком понимании.

2.3.2. Отличие естественного диалога от диалога в художественной литературе.

2.3.3. Основные категории диалогических единств и типы диалогов.

2.3.4. Факторы, влияющие на диалогический дискурс.

2.3.5. Выводы по второй главе.

Глава III. ОСОБЕННОСТИ ТЕРЦИАРНОЙ РЕЧИ КАК

ОСНОВЫ ДИАЛОГИЧЕСКОГО ДИСКУРСА.

3.1. Молчание в диалогическом дискурсе терциарной речи.

3.2. Молчание как коммуникативная стратегия в диалоге.

3.3. Эксплицитное и имплицитное третье лицо в диалогическом дискурсе терциарной речи.

3.4. Классификация триадных диалогов по лингво-социально-психологическому портрету активных и пассивного членов.

3.5. Типы триад по различным вариантам взаимоотношения адресанта и адресата с молчащим третьим лицом.

3.6. Основные способы и языковые средства означивания присутствия молчащего третьего лица в диалогическом дискурсе терциарной речи.

3.7. Факторы, влияющие на динамику терциарной речи.

3.8. Выводы по третьей главе.

Введение диссертации2009 год, автореферат по филологии, Бабаян, Владимир Николаевич

Настоящая работа посвящена изучению особенностей дискурсивного пространства терциарной речи, вслед за В.К. Харченко (по Н.В. Касаткину) (Харченко 2008:93) понимаемой как диалог в присутствии третьего лица (или третьих лиц), не участвующего в разговоре (т.е. молчащего наблюдателя), но влияющего на речевое и невербальное поведение коммуникантов и фактом своего присутствия (и влияния) формирующего особый вид диалога - диалог в триаде. Третье лицо в настоящем исследовании называется молчащим наблюдателем (далее в тексте «молчащий наблюдатель» обозначен МН).

Текстовое исследование проводится на материале ряда литературных • произведений русских и зарубежных писателей разных жанров - от классических до детективов и научно-популярной литературы - и художественных фильмов.

АКТУАЛЬНОСТЬ ИССЛЕДОВАНИЯ

В настоящее время исследователями в различных областях научного знания ощущается необходимость изучения терциарной речи, ее особенностей и факторов, влияющих на диалогическое общение. Это связано с тем, что диалог как важнейшая форма языкового общения людей часто используется в присутствии - явном или неявном - МН. Хотя МН может и не принимать непосредственного участия в двустороннем речевом обмене, он так или иначе оказывает на него влияние. Подобная роль МН, придающая диалогу • специфические особенности, до сих пор не становилась объектом самостоятельного исследования.

НАУЧНАЯ ГИПОТЕЗА

На первый план исследования вынесена проблема выявления многообразия ролей участников (субъектов) в диалогическом дискурсе, коммуникативных моделей взаимодействия активных и пассивных субъектов диалогического дискурса, способов и языковых средств означивания МН в триадных диалогах. Анализ диалогов в триаде с МН позволил предположить, что диалогическое речевое общение в присутствии МН подчиняется иным универсальным с точки зрения теории языка, коммуникативным и лингвистическим закономерностям, чем общение без него. Присутствие третьего лица в диалоге приводит к 1) переструктурированию всего коммуникативного процесса, 2) изменению динамики, стратегии и тактики общения и 3) влияет на язык и стиль диалога.

Фактор МН приводит к появлению в речи активных членов триады (АЧТ) бессмысленных (с точки зрения МН - пассивного члена триады) реплик, к частичной или полной смене темы разговора или его прекращению и пр., что свидетельствует о воздействии, оказываемом МН на речь общающихся. Подобные структурные «сбои» выступают для адресата в качестве знака возникшего психологического «барьера».

Анализ наиболее часто встречающихся триад с МН показал зависи- • мость формы и содержания диалога и речевого и невербального поведения коммуникантов (АЧТ) не только от личности самих АЧТ, но и от присутствующего при двустороннем речевом обмене МН (эксплицитного или имплицитного) как пассивного члена триады (ПЧТ).

СТЕПЕНЬ РАЗРАБОТАННОСТИ ТЕМЫ

Вопросы психологии, социологии, лингвистики в связи с вопросами общения в последнее время стали предметом специального научного интереса в разных областях научного знания. Особое значение для теоретического базиса настоящего исследования имеют работы, выполненные в нашей стране и за рубежом в смежных областях научного знания, в том числе по праг- • матике и невербальной семиотике (Алефиренко 2007; Войскунский 1982; Горелов, Енгалиев 1991; Желтухина 2003; Кашкин 2007; Крейдлин, Кронгауз 1997; Пиз 1992; Рюкле 1996; Фаст, Холл 1977 и др.), речевому поведению (Винокур 1977,1993; Жинкин 1972, 1982;Крысин 1976; Леонтьев 1974, 1979; Тарасов 1977 и др.) и лингвоперсонологии (Голев, Сайкова 2003; Караулов

1987; Карасик 1987, 2003; Нерознак 1996 и др.), теории и философии диалога (Бахтин 1979, 1995; Бобырева 1996; Бубер 1993; Васильева 1985; Винокур 1977; Кучинский 1981 и др.), риторике (Вербицкий 1990; Гиндин 1986; Иванова 1992; Сопер 1992 и др.), речевому этикету и культуре общения (Малышев 1974; Филатова 1994; Формановская, Шевцова 1990; Гольдин 1981, 1983 и др.), коллоквиалистике (Кожевникова 1997; Сиротинина 1996; Скребнев 1985; Шмелева 1992 и др.).

Следует отметить, что в упомянутых выше научных исследованиях не затрагиваются проблемы комплексного анализа диалога с учетом фактора молчащего наблюдателя.

Ключевое для всего исследования понятие молчащего наблюдателя определяется следующим образом: молчащий наблюдатель (МН) - некоммуникант, пассивный член триады (ПЧТ), «третье лицо», - который присутствует при двустороннем речевом обмене, но прямого участия в нем не принимает, оказывая на общение активных членов триады значительное влияние.

В диссертации вводятся понятия эксплицитного и имплицитного МН. Эксплицитный МН - ЭМН - в реальности присутствует при двустороннем речевом обмене. Имплицитный МН - ИМН - присутствует в диалогическом дискурсе только в воображении одного из общающихся или обоих АЧТ. Этот МН может выступать в качестве совести, общественной морали, авторитетного лица, бога.

Процесс общения с учетом фактора МН анализируется с помощью вводимых в методологический аппарат исследования понятий:

• терциарная речь - речь в присутствии лица (или лиц), не участвующих в разговоре (т.е. молчащего наблюдателя),- но влияющего на речевое и невербальное поведение коммуникантов;

• триада - под этим термином понимается модель диалога в присутствии МН, влияющего на процесс общения;

• активные члены триады (АЧТ) - коммуниканты, адресант и адресат, продуцирующие диалогический дискурс;

• пассивный член триады (ПЧТ) - то же, что и МН;

• триадный диалог, или диалог в триаде, - терциарная речь АЧТ в присутствии МН;

• альянс - временное или постоянное объединение как минимум двух членов триады против третьего.

Анализ диалога с учетом фактора МН, по нашему мнению, позволяет уточнить понятие молчания и в контексте данного исследования рассматривать его как частный случай речевого акта, субъектом которого выступает МН как пассивный член триады (ПЧТ).

ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ БАЗА ИССЛЕДОВАНИЯ

Теоретической основой исследования являются научные концепции, разработанные в рамках приведенных ниже научных направлений:

- обитая теория дискурса и дискурс-анализ (Алефиренко 2002, 2005, 2005а, 2007, 2008; Арутюнова 1998; Бахтин 1979, 1996; Беллерт 1978; Бенве-нист 1966, 1985; Борботько 1981; Горелов, Седов 2001; ван Дейк 1989; Кара-сик 2004; Красных 2001; Кох 1978; Макаров 2003; Минка 2006; Орлов 1991; Русакова 2006; Слышкин 2001; Степанов 2008; Стернин 2003; Филипс, Йор-генсен 2008; Фуко 1996; Benveniste 1985; Burton 1980; Coulthard 1978; Coup-land 1988; Crystal 2005; van Dijk 1977, 1983, 1985, 1996; Fromkin, Rodman 1988; Harre, Stearns 1995; Hatch 1992; Stubbs 1984 и др.); '

- лингвистика текста (Арутюнова 1976; Бабенко, Казарин 2005; Барт 1978; Бахтин 1996; Беллерт 1978; Брудный 1976; Гальперин 1974, 1981; Гак 1976; Гиндин 1986; Горелов, Седов 1997; Кайда 2004; Кох 1978; Dijk 1972, 1977, 1980; Posner 1974 и др.);

- теория диалога (Азнабаева 2002; Бахтин 1979, 1995, 1996; Блох, Поляков 1992; Карасик 2002, 2004; Колокольцева 2000, 2001, 2006; Круглова 1997; Лотман 1995; Менг 1982; Падучева 1982; Скребнев 1985; Стернин 2001; Якубинский 1986; Burton 1980; Crystal 2005; Franke 1986; Goffman 1972, 1981; Weigand 1994 и др.); - лингвистические исследования феномена молчания (Арутюнова 1994, 2000; Богданов 1986, 1997; Даль 1993; Домащенко 2005;.Карасик 2002; Кибрик 1991; Колтунова 2004; Корнилова 2006; Крестинский 1989, 1990, 1993; Леонтович 2005; Макаров 2003; Стернин 2001; Фрейдина 1993 и др.);

- семантика языковых единиц, пето- социо- и прагмалингвистика (Брудный 1974, 1975, 1976; Желтухина 2003; Жинкин 1973, 1982; Залевская 1990; Карасик 2003; Кашкин 2007; Кибрик 1991, 1994; Павлова 1997, 1998, 2005; Падучева, 1982, 1996; Седов 1996, 1997, 1999; Сорокин 2003; Степанов 2008; Стернин 1993, 2001, 2005; Стросон 1986; Сусов 1984, 1989; Ушакова 1989, 1997; Фомина 2006; Фрумкина 2001; Шаховский 2003; Шевченко 1999; Benveniste 1974, 1985; Garnliam 1994; Goffman 1972, 1981; Polyalc 1997; Wei-gand 1997,1994; Wimderlich 1980 и др.);

- лингвокулътурология и меэюкультурная коммуникация (Алефиренко 2002; Грушевицкая, Попков и др. 2003; Жельвис 1996; Леонтович 2005; Сорокин 1979, 1985; Тер-Минасова 2004; Хроленко 2005; Ditmann 1972 и др.);

- теория языковой личности и языкового сознания (Вербицкий 1990; Голев, Сайкова 2007; Жельвис 1990, 2003; Карасик 2003, Караулов 1987; Не-рознак 1996; Седов 1999; Сиротинина 1996; Сорокин 2003; Сусов 1989; Тарасов 1976, 1977; Фомина 2006; Шаховский 1984, 1995, 2003 и др.);

- разговорная речь, ее функции и основные полоэюения (Арутюнова 1998; Бодалев 1983; Бузаров 1998; Винокур 1993, 1998; Войскунский 1982; Гольдин 1983; Девкин 1979; Розеншток-Хюсси 1994; Сиротинина 1996; Станкин 1996; Формановская 1989, 1990; Якобсон 1985; Bublitz 1986 и др.).

Настоящее исследование посвящено комплексному анализу социально-культурного феномена и универсальных коммуникативных и лингвистических особенностей терциарной речи участников триадного диалога с учетом фактора молчащего наблюдателя. Предметом научного анализа в нем стали универсальные социо-писхолингвистические и собственно лингвистические механизмы, являющиеся своеобразными маркерами воздействия МН (эксплицитного или имплицитного) на двусторонний речевой обмен коммуникантов. В качестве источников исследования использованы тексты русскоязычной и англоязычной художественной литературы и отрывки из художественных фильмов, в которых генерализованы и типизированы модели межличностной коммуникации. В исследованиях, посвященных психологии, социологии, социо- и психолингвистике, риторике, как правило, вопросы лингвистических механизмов влияния МН на диалог не затрагиваются. Настоящее исследование демонстрирует возможности общей лингвистической теории в ее приложении к конкретному языковому материалу. Это позволяет, с одной стороны, наполнить эмпирическим содержанием общетеоретические лингвистические знания и, с другой стороны, рассматривать терциарную речь как реализацию универсальных и вариативных принципов организации речевого диалогического общения.

В настоящее время диссертаций, посвященных дискурсивному пространству терциарной речи, в частности, диалогу в триаде с МН, выявлению многообразия коммуникативных ролей МН и способов и языковых средств означивания его присутствия в триадном диалоге, нет.

ЭМПИРИЧЕСКАЯ БАЗА ИССЛЕДОВАНИЯ

Эмпирическим базисом исследования послужили русскоязычные и англоязычные тексты межличностной коммуникации, типизированные с помощью средств художественной литературы и кинематографа. Всего проанализировано 2568 страниц диалогового текста на русском и английском языках, взятого из аутентичных источников художественной литературы и кинематографа.

Следует заметить, что художественные достоинства произведений, приведенных в настоящем исследовании, в данном случае роли не играют, а детективные романы имеют то достоинство, что в них много разговорного языка, диалогов и всяких коллизий, служащих материалом для анализа.

ОБЪЕКТ И ПРЕДМЕТ ИССЛЕДОВАНИЯ

Объектом исследования являются универсальные коммуникативные и лингвистические характеристики диалогического дискурса терциарной речи, обусловленные ситуацией общения в присутствии эксплицитного или имплицитного МН как пассивного коммниканта.

Предмет исследования - коммуникативные модели взаимодействия активных и пассивного участников диалога на русском и английском языках и способы и языковые средства означивания присутствия МН как пассивного коммуниканта.

ЦЕЛЬ И ЗАДАЧИ ИССЛЕДОВАНИЯ

Целью настоящего исследования является выявление коммуникативных моделей взаимодействия субъектов диалогического дискурса с учетом их активной и пассивной ролей и описание способов и языковых средств означивания присутствия МН в триадных диалогах.

Для достижения данной цели в диссертации ставятся следующие исследовательские задачи:

• в контексте предпринятого исследования систематизировать общие подходы к анализу дискурса и дать рабочее определение диалогического дискурса терциарной речи как сложного лингвистического и коммуникативного феномена;

• исследовать дискурсивную природу терциарной речи и диалогический дискурс как одну из основных форм терциарной речи;

• изучить аспект социальной регуляции деятельности коммуникантов в диалоге, рассмотреть социально-психологический й прагматический аспекты диалогического дискурса терциарной речи;

• на основе изучения теоретико-методологического и прикладного базиса современных исследований дискурса и диалога дать определение понятий «терциарная речь», «молчащий наблюдатель», «эксплицитный молчащий наблюдатель», «имплицитный молчащий наблюдатель», «триада», «активный член триады»^ «пассивный член триады», «альянс», «триадный диалог»/ «диалог в триаде», «молчание»;

• описать и систематизировать актуальное многообразие ролей МН в качестве пассивного участника триады и выявить его типы;

• провести социопсихолингвистический анализ триадного диалога на русском и английском языках с учетом (эксплицитно или имплицитно) присутствующего МН;

• определить способы и языковые средства означивания присутствия МН и выделить типы триад с их учетом;

• выявить наиболее часто встречающиеся типы триад с МН в русском и английском языках и отразить в табличной форме результаты проведенного анализа;

• изучить характер влияния МН как на языковую форму и содержание диалогического дискурса, так и на речевое и неречевое поведение активных членов триады. i

МЕТОДОЛОГИЯ И МЕТОДИКА ИССЛЕДОВАНИЯ

Диссертационное исследование опирается на ряд отечественных и зарубежных исследований в области диалогического дискурса. Междисциплинарный характер феномена молчащего наблюдателя и его научного описания обусловил применение в исследовании методологического инструментария различных гуманитарных наук.

В работе применяется комплексный подход, позволяющий рассмотреть корпус диалогических текстов с участием молчащего наблюдателя как целостную систему в рамках теории дискурса.

В исследовании применены общенаучный метод типологизации при построении типологии молчащего наблюдателя; метод моделирования диалогических триад с учетом роли МН. Также использованы общенаучные методы анализа и синтеза, обобщения и экстраполяции полученных выводов на более широкий круг явлений.

В диссертации используются частнонаучные методики дискурс-анализа, лингвистического контекстуального, коммуникативного и социо-психолингвистического анализа текста.

Достоверность и оригинальность исследования обеспечивается привлечением к системному анализу русскоязычных и англоязычных текстов художественной литературы и кинематографа, объемом и репрезентативностью исследуемого материала, вводимого в научный оборот.

НАУЧНАЯ НОВИЗНА

Научная новизна диссертационного исследования заключается в следующем:

1. Впервые комплексному научному анализу и теоретическому осмыслению подвергаются феномен молчащего наблюдателя и его роль в структуре диалога, универсальные коммуникативные и лингвистические характеристики диалогического дискурса терциарной речи.

2. Введена терминологическая система, определяющая многообразие ролей молчащего наблюдателя.

3. В результате анализа теоретико-методологического базиса исследований в области теории диалога, дискурса, прагматики и лингвистики сформулированы дифференциальные признаки категорий «молчащий наблюдатель», «эксплицитный молчащий наблюдатель», «имплицитный молчащий наблюдатель», «триада», «активный член триады», «пассивный член триады», «альянс», «триадный диалог»/«диалог в триаде»; на основании этого да- • ны их определения, тем самым уточняется и расширяется понятийная база теории диалога.

4., Теоретически сконструирована многофакторная модель диалогического дискурса терциарной речи с учетом взаимодействия активных членов и присутствия пассивного члена триады.

5. Представлена принципиально новая схема комплексного анализа диалогического дискурса с опорой на базовые категории терциарной речи и молчащего наблюдателя.

6. Определены типологическая парадигма диалога в присутствии молчащего наблюдателя, принципы научной классификации молчащего наблюдателя, а также способов и языковых средствах означивания его присутствия в триадном диалоге.

7. Проведено моделирование диалога с учетом фактора молчащего наблюдателя и описаны 16 типов триад.

8. Выявлены и классифицированы способы и языковые средства означивания присутствия МН (эксплицитного и имплицитного) в триадных диалогах.

ПРАКТИЧЕСКАЯ ЗНАЧИМОСТЬ ИССЛЕДОВАНИЯ

Практическое значение работы определяется тем, что ее основные положения и выводы могут найти применение в вузовских курсах общего языкознания, психологии общения, современного русского и английского языков, риторики, интерпретации текста, стилистики, теории дискурса, а также могут быть учтены при разработке отдельных спецкурсов.

ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ ЗНАЧИМОСТЬ ИССЛЕДОВАНИЯ

Теоретическое значение исследования состоит в том, что предлагаемый в нем комплексный подход к изучению терциарной речи в условиях диалога активных членов в присутствии МН как пассивного члена триады объясняет специфические особенности диалогического дискурса терциарной речи, предлагает способ типологизации и классификации МН (эксплицитный и имплицитный), позволяет выявить и определить многообразие коммуникативных ролей МН в образуемой им триаде, а также способов и языковых средств означивания его присутствия в диалогическом дискурсе. Исследование вносит вклад в теорию дискурса, содействуя более глубокому пониманию роли всех участников коммуникативного акта, как активных, так и пассивных.

АПРОБАЦИЯ РАБОТЫ

Материалы, основные выводы и результаты многолетнего исследования, отраженные в диссертации, представлены в докладах на б международных, 16 всероссийских и 16 межвузовских научных, научно-методических и научно-практических конференциях и 2 симпозиумах. В 1996 - 2006гг. в Москве, Пензе, Ярославле и др., в частности на 4-й научной конференции молодых ученых (Ярославль, 1996г.), на 5-й научной конференции молодых ученых (Ярославль, 1997г.), на XII Международном Симпозиуме по проблемам психолингвистики и теории коммуникации (Москва, 1997г.), на Всероссийской научной конференции и Школе Молодых Лингвистов (Пенза, 1996, 1997гг.), на 8-й научной конференции молодых ученых (Ярославль, 2000г.), на Международной научной конференции «Иностранный язык и культура в вузе и школе: Проблемы качества, оценки и контроля знаний» (Ярославль, 2000г.), на научной конференции факультета иностранных языков ЯГПУ им. К.Д. Ушинского «Лингвистические и лингводидактические исследования в контексте межкультурной коммуникации» (Ярославль, 2001г.), на 9-й научной конференции молодых ученых (Ярославль, 2001г.), на научной конференции «Чтения Ушинского», посвященной 60-летию ф-та иностранных языков и межфакультетской кафедры иностранных языков ЯГПУ (Ярославль, 2002г.),. на Международной научной конференции «Чтения Ушинского» факультета иностранных языков и межфакультетской кафедры иностранных языков (4-5 марта 2003г., Ярославль), на межвузовской научной конференции по лингвистике «Актуальные вопросы английской и немецкой филологии» (Ярославль, 2003г.), на 6-й Всероссийской научно-практической конференции (Ярославль, 2003г.), на научно-практической конференции, посвященной 10-летию РИПО ИПК «Конверсия» (Ярославль, 2003г.), на межвузовской научной конференции МУБиНТ (Ярославль, 2004, 2005, 2006, 2007 и 2008гг.), на второй международной научно-практической конференции «Россия в период трансформации в европейской перспективе» (Московское представительство Фонда имени Конрада Аденауэра; МУБиНТ, Ярославль, 2008г.).

Основные идеи и положения диссертации отражены в монографии «Диалог в триаде с молчащим наблюдателем» объемом 19,5 п.л., в 40 публикациях автора общим объемом 15 п.л., в том числе в 8 рекомендованных ВАК РФ. Они обсуждались на заседаниях кафедры иностранных языков ЯГПУ им. К.Д. Ушинского в 2001, 2002 и 2003 гг., кафедры иностранных языков Ярославского зенитного высшего ракетного училища противовоздушной обороны в 2003, 2004, 2005, 2006, 2007, 2008 и 2009 гг., на заседаниях института лингвистики и массовой коммуникации Академии МУБиНТ в 2002, 2003, 2004, 2005, 2006, 2007, 2008 и 2009гг. Работа обсуждена на заседании института лингвистики и массовой коммуникации Международной академии бизнеса и новых технологий (МУБиНТ, г. Ярославль).

СТРУКТУРА ДИССЕРТАЦИИ

Диссертационное исследование состоит из введения, трех глав и заключения. К работе прилагается библиография научных трудов, источники исследования, список принятых сокращений и приложение.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Дискурсивное пространство терциарной речи"

3.8. Выводы по третьей главе

В третьей главе предпринята попытка отграничить понятия «молчание» и «молчащий наблюдатель»; исследована роль МН в триаде, образуемой им вместе с АЧТ, выявлены коммуникативные способы и выявлены языковые средства означивания присутствия МН в диалоге терциарной речи.

Понятие «МН» подразумевает некоего субъекта, т.е. деятеля, являющегося членом триады и совершающего некий акт. Понятие «молчание» выражает действие, которое и продуцирует этот субъект, называемый в наетоящем исследовании МН. «Молчание» есть частный случай речевого действия (акта), производимого молчащим наблюдателем.

Прежде чем приступить непосредственно к анализу диалогов в триаде с молчащим наблюдателем, в работе приводится мнение В.В. Богданова о том, что следует различать такие разновидности этого сложного явления, как

1) абсолютное (неинтенциональное, потенциальное, доречевое) молчание и

2) коммуникативно значимое молчание. Именно второй вид молчания - коммуникативно значимое молчание - подлежит лингвистическому исследованию. По В.В. Богданову, коммуникативно значимое молчание — это молчание, выполняющее определенную знаково-смысловую функцию в вербальной коммуникации, и в зависимости от конкретной ситуации такое молчание может иметь самые различные значения (Богданов 1986:12). Как подчеркивает Н.Д. Арутюнова, именно коммуникативное молчание адресовано, оно имеет мотив (а иногда и цель), может соотноситься с вполне определенным содержанием и включено в систему стимулов и реакций.

В повседневном общении речевой поток всегда «разбавлен» молчанием или его разновидностями (умолчанием, паузой и т.д.). В диалогическом общении определенная часть смысла обязательно вербализуется, а оставшаяся, иногда достаточно важная и весомая, - остается невербализованной. Несказанное, недосказанное, умолчанное всегда органично входит в общий контекст ситуации, обеспечивая этим её коммуникативную «плотность».

Следует говорить как о специфике целенаправленного использования молчания, так и о специфике звучащего слова и его выразительных возможностях.

Так, в обычном диалоге вербализация изначально нацелена на быстрое преодоление информационного разрыва между партнерами по общению, а молчание - динамичное интерпретационное поле для адресата (и любого слушателя-наблюдателя), в котором важно понять адресанта, и в этом его основной смысл. Следовательно, намеренное, спланированное молчание можно осмыслить и выразить словами. Спонтанное же («аффективное») молчание, используемое в процессе коммуникативного акта ненамеренно, подсознательно, выводит общение на уровень интуиции.

Молчание как коммуникативная стратегия всегда коммуникативно значимо, оно имеет смысл, который актуализируется в конкретном речевом акте, т.е. контексте. Значение молчания не всегда однозначно.

Молчание, по О.А. Леонтович (2005), в качестве коммуникативной стратегии в процессе коммуникации выражается в нежелании вступать в коммуникацию. При нежелании одной из сторон общаться выделяются три возможные стратегии: 1) невступление в коммуникацию; 2) неохотное вступление, сопровождающееся пассивным речевым поведением; 3) попытка дисквалифицировать общение.

Основными причинами использования общающимися стратегии молчания в дискурсе являются, по Н.Б. Корниловой, вариации на тему страха сказать и исказить, урезать словом истинные чувства, упростить и приземлить их.

В.И Карасик (2002) выделяет ещё одну стратегию молчания в акте коммуникации - стратегию «молчаливого протеста», говоря о различиях в речевом поведении мужчин и женщин (если последних прерывают или не поддерживают в беседе, они принимают стратегию «молчаливого протеста»),

В целом, молчание как коммуникативную стратегию можно свести к следующим «группам намерений»: 1) молчание как согласие; 2) молчание как незнание/избегание ответа, молчание как некомпетентность; 3) молчание как выражение негативных эмоций (гнев, презрение), а также аффективных состояний, психологически и физиологически парализующих речь; 4) молчание как потеря интереса к ситуации общения, к собеседнику; 5) молчание как вопрос (молчаливый вопрос плюс изумление, недоумение и пр); 6) молчание как стратегия защиты (желание поставить собеседника в неловкое положение, намерение невербализации своего мнения, сдерживание коммуникативного действия); 7) молчание как несогласие (нерешительное, вежливое); 8) молчание как (открытый) протест; 9) молчание как невмешательство.

Все вышеперечисленные стратегии молчания чаще всего сопровождаются соответствующими им средствами невербального общения (мимикой, жестами, движениями и др.).

В зависимости от того, насколько правильно или неправильно будет истолковано значение стратегии молчания адресатом, можем судить либо об успешности, либо «провале» акта коммуникации. Очевидно, что второй результат - провал - приведет к разрыву, завершению процесса общения. Все это может иметь место из-за многозначности акта молчания и соответственно проблемы его адекватного толкования (интерпретации). Здесь уместно говорить о совпадении/несовпадении «значения адресанта» со «значением адресата». Последний приписывает свое собственное значение посланному ему адресантом молчанию, которое не всегда будет совпадать полностью со значением адресанта, так как у общающихся разные фоновые знания и др.

Анализ диалогов в присутствии МН, взятых из произведений художественной литературы разных жанров русских и зарубежных писателей и художественных телефильмов позволяет прийти к следующим выводам.

Прежде всего, проведенный анализ подтверждает принципиальную правильность предположения, что независимо от того, присутствует ли МН при двустороннем речевом обмене эксплицитно или имплицитно, он оказывает влияние на данный процесс коммуникации. Своим присутствием МН придает диалогу специфические особенности. Иначе говоря, присутствие МН фиксируется АЧТ и влияет на содержание и форму данного диалога.

Таким образом, МН является неотъемлемым компонентом речевой ситуации (психологического фона), и не учитывать его присутствие при двустороннем речевом обмене было бы неправомерно.

Данное исследование также подтверждает, что МН может быть как эксплицитным: триады 1(1), 1(2), 1(3), 1(4), 1(5); 2(1), 2(2), 2(3), 2(4); 3(1), 3(2), 3(3); 4(1), 4(2), 4(3), 4(4), 4(5), 4(6), 4(7), 4(8), 4(9), 4(10); 5(1), 5(2); 6(1), 6(2), 6(3), 6(4); 8(1), 8(2), 8(3), 8(4), 8(5), 8(6), 8(7), 8(8); 9(1), 9(2), 9(3); 10(1), 10(2); 11(1), 11(2), 11(3), 11(4), 11(5), 11(6); 12(1), 12(2); 13(1), 13(2), 13(3);

14(1), 14(2), 14(3); 15(1), 15(2); 16(1), 16(2), так и имплицитным: триады 7(1), 7(2), 7(3), 7(4), 7(5), 7(6), 7(7), 7(8), 7(9).

Эксплицитным МН может быть, например: 1) любой человек; 2) животное/ насекомое; 3) группа людей; 4) любой предмет.

Имплицитным МН может быть, например: 1) авторитетное лицо; 2) голос совести; 3) общественная мораль; 4) бог.

Результаты данного исследования показали, что адресант, адресат и МН никогда полностью не сливаются в некое единство. Каждый из них всегда занимает самостоятельную позицию (в том числе и в альянсе), таким образом являясь отдельной «стороной» конкретного коммуникативного акта.

Взаимоотношения членов триады вариативны в различных ситуациях. Они могут классифицироваться по социально-психологическим характеристикам как АЧТ, так и МН.

Следует также учесть, что в некоторых триадах присутствует не один, а два и более МН. Таковы триады 1(1), 1(2), 1(3); 2(3); 4(7), 4(8); 7(9); 8(7); 13(1), 13(2); 14(1); 15(2); 16(1).

Как было указано выше, внутри отдельной триады нередко наблюдается альянс двух ее сторон против третьей. По результатам анализа диалогов в триаде выяснилось, что альянс может быть образован несколькими способами:

А. В случае, если МН один:

1) самими АЧТ против МН, т.е. A4Ti + АЧТ2 -» МН: триады 3(1), 4(6), 6(3), 6(4), 9(3), 10(1), 11(3), 11(5), 11(6), 12(1); 16(1);

2) одним из АЧТ с МН против второго АЧТ, т.е. A4Ti + МН —> АЧТг: триады 4(1), 5(1), 5(2), 7(2), 7(4), 7(5), 7(7), 7(8), 8(2), 8(3), 8(4), 9(1);

3) МН с обоими АЧТ одновременно, т.е. A4Ti + МН АЧТг + МН: триады 4(4), 7(1), 7(6);

4) одним из АЧТ с МН и другим АЧТ одновременно, т.е. A4Ti + АЧТг АЧТг + МН: триады 8(7); 10(2);

5) одним из АЧТ с МН и двумя другими АЧТ: АЧТз + МН -> A4Ti + АЧТг: триады 3(1); 6(3); 7(9); 8(3)

Б. В случае, когда в триаде два и более МН:

1) два альянса: первый - МН, второй - АЧТ, т.е. MHi + МН2 —» АЧТ1 + АЧТ2: триада 1(4);

2) два альянса: первый - MHi с A4Ti против второго альянса МНг с АЧТ2, т.е. MHi + АЧТ. МН2+ АЧТ2: триады 4(8), 8(1);

3) один альянс MHi с A4Ti против МН2 и АЧТ2, т.е. MHi + АЧТ1 МНа, АЧТ2: триады 13(1), 13(2), 15(2);

4) один альянс A4Ti с АЧТг против обоих (всех) МН, т.е. АЧЪ + АЧТ2 -> MHi, МНа, МНз.: триада 10(1); 16(1);

5) один альянс МНт с МН2 против обоих (всех) АЧТ, т.е. MHi + МН2 —> АЧТЬ АЧТ2: триада 14(1).

Все приведенные в настоящем исследовании примеры триад показали, что в каждом отдельном случае форма и содержание вербального общения АЧТ различны и зависят от реакции не только самих АЧТ, но и присутствующего эксплицитно или имплицитно МН.

Проведенный анализ наиболее часто встречающихся типов триад с различной ролью МН позволяет дать его (МН) следующую характеристику:

L) МН - факультативный (дополнительный) адресат: триады 1(1), 1(2), 1(3), 1(4), 1(5); 4(10); 5(2); 7(7); 15(2); 16(2);

2) МН - псевдоадресат (посредник, медиатор): триады 2(1), 2(2), 2(3), 2(4);

3) МН - невлиятельный член триады (т.е. его игнорируют): триады 3(1), 3(2), 3(3); 5(1); 6(2); 11(2);

4) МН - предмет/тема речевого общения: триады 1(5); 4(1), 4(2), 4(3), 4(4), 4(5), 4(6), 4(7), 4(8), 4(9), 4(10); 7(9); 8(4); 9(3); 10(2); 13(2), 13(3); 15(1), 15(2);

5) МН - член триады, влияющий только на одного из АЧТ: триады 5(1), 5(2), 6(2), 7(2), 7(4), 7(5), 7(6), 9(1);

6) МН - член триады, влияющий на обоих АЧТ: триады 1(4), 4(1), 4(3), 4(4), 4(6), 4(9), 7(1), 7(8), 7(9), 8(1), 8(6), 8(7), 8(8), 9(2), 9(3), 10(1), 11(1), 11(3), 11(4), 11(5), 11(6), 12(1), 12(2), 13(2), 13(3), 14(2), 15(2), 16(1), 16(2);

7) МН - предмет речевого воздействия: триады 10(1), 10(2);

8) МН - «психологический барьер»: триады 4(6); 7(5), 7(8), 7(9); 9(3); 10(1); 11(1), 11(2), 11(3), 11(4), 11(5), 11(6), 12(1), 12(2), 15(1); 16(1), 16(2);

9) МН - поддерживающая сторона одного из АЧТ (т.е. один альянс): триады 1(2); 4(8); 5(1), 5(2); 6(3), 6(4); 7(2), 7(3), 7(7), 7(8); 8(1), 8(2), 8(3), 8(4), 8(5), 8(6), 8(7), 8(8); 9(1), 9(2); 10(2); 13(1), 13(2), 15(2);

10) МН - поддерживающая сторона обоих АЧТ (т.е. два альянса): триады 4(4); 7(1), 7(6).

Следует также заметить, что в каждой из 16 приведенных ситуативных типов триад отношения между ее АЧТ и МН всегда различны (см. схемы внутри отдельной триады). Кроме того, АЧТ и МН в триаде никогда полностью не образуют единства. Каждый из'них занимет свою собственную позицию (в том числе и в албянсе), являясь самостоятельной «стороной» конкретного коммуникативного акта.

В результате анализа диалогов в триаде выявлены четыре основных способа означивания присутствия Mil с использованием различных языковых средств.

Способы означивания присутствия МН:

1. Прямое наименование МН - 1) автором; 2) персонажем: а) одним из АЧТ; б) самим МН. 2. Адресация действия (МН - объект адресации) -1) прямая; 2) косвенная. 3. Описание невербального поведения МН - а) автором; б) одним из АЧТ. 4. Описание ментального и эмоционального состояния МН - а) автором; б) самим МН.

Языковые средства означивания присутствия МН: 1. Лексические языковые средства 1) имена существительные собственные - а) личные имена собственные; б) имена существительные собственные закодированные; в) имена существительные собственные-наименования сказочных и/или фольклорных персонажей; 2) имена существительные нарицательные - а) в единственном числе; б) во множественном; 3) собирательные существительные; 4) субстантивные имена прилагательные; 5) местоимения - а) личные; б) неопределенные; в) указательные; г) инклюзивные; 6) числительные а) количественные; б) собирательные. 2. Синтаксические языковые средства 1) обращения; 2) словосочетания; 3) предложения - а) повелительные; б) вопросительные. 3. Стилистические языковые средства 1) со стилистически сниженной (пейоративной) окраской и оценкой; 2) тропы - а) метафора; б) метонимия; в) эпитет; г) сравнение; 3) фигуры речи - а) персонификация; б) перифраз.

Полученные данные подтверждают особую специфичность диалога в присутствии МН и существенную роль последнего в процессе акта коммуникации (как вербальной, так и невербальной).

Таким образом, опираясь на результаты анализа диалогов в присутствии МН из произведений художественной литературы и кинофильмов, можно сделать вывод о том, что учет присутствия МН в коммуникативном акте выступает значимой переменной в анализе диалога. Как видно по результатам исследования, именно этот фактор служит основанием для общающихся модифицировать свой речевой репертуар.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Под диалогическим дискурсом в настоящем исследовании понимается связный текст как продукт двустороннего речевого обмена (диалог), в котором реплики-высказывания формируются с учетом экстралингвистического фактора присутствия коммуникантов с различными коммуникативными ролями, в том числе третьих лиц.

Форма и содержание диалога зависят от целого комплекса факторов. Это, как уже было отмечено в п. 2.2., социально-психологические характеристики АЧТ. Немаловажную роль в формировании диалога играет также и сама ситуация общения, включающая в себя все окружение АЧТ и всех присутствующих людей в том числе, независимо от их активного или пассивного участия в конкретном коммуникативном акте. Как подтвердили результаты данного исследования, если человек знает, что его слушают, он будет вести себя и говорить иначе, чем в том случае, если это ему не известно. Так, любой МН является неотъемлемым и значительным компонентом речевой ситуации, т.к. его присутствие влияет не только на самих АЧТ, но, соответственно, и на форму и структуру диалога терциарной речи. Своим присутствием МН превращает общение в диаде в диалог в триаде.

Диалоги терциарной речи в присутствии МН, рассмотренные в настоящей работе, взятые из произведений художественной литературы разных жанров русских и зарубежных писателей и художественных фильмов, могут считаться репрезентативными для достюкения поставленной в исследовании цели.

Несмотря на перечисленные в п. 2.3.2. отличия художественного диалога от диалога в реальной жизни, настоящее исследование показало, что диалог в присутствии МН обладает в основном одинаковыми особенностями как в литературном произведении, так и в реальной жизни. Данный факт еще раз подтверждает, что художественный диалог является аналогом реального и в значительной степени подчиняется законам развития последнего.

Анализ результатов настоящего исследования показал, что триадные отношения могут быть выделены как самостоятельные психологические феномены, характеризующиеся специфическими особенностями, уникальным положением в структуре межличностной коммуникации, собственным неповторимым содержанием.

Триады различны по своему внутреннему характеру. В них, как показал анализ диалогов терциарной речи в присутствии МН, каждый из участников (активные и пассивный/пассивные) может выступать обособленно, т.е. каждая из сторон триады представляет собой самостоятельную суверенную единицу речевого общения. Таковыми являются триады: 1(1), 1(3), 1(5); 2(1), 2(3), 2(4); 3(2), 3(3); 4(2), 4(3), 4(5), 4(7), 4(9), 4(10); 6(1), 6(2); 7(3), 7(7); 9(2); 11(1), 11(2), 11(4); 13(2), 13(3); 14(3); 15(1); 16(2).

Как показал анализ терциарной речи, в триадах нередко формируется своеобразное объединение (альянс) двух его участников (как самих АЧТ, так и одного из них с МН) против одного (см. выводы к главе 3).

В результате анализа триад с альянсом выяснилось, что в качестве лингвистического маркера объединения двух членов триады могут выступать:

- инклюзивные местоимения (мы, вы, у вас, они, нам; we, you, they и др.);

- собирательные существительные (народ, толпа; a pair; people и др.);

- существительные во множественном числе (мужики, нигилисты, болваны, обормоты, соседи; sirs, beauties, bobby-dazzters и др.);

- собирательные числительные (вдвоем, втроём; ".but you two's a pair of bright beauties. "; "There isn't room in this house for two such bobby-dazzlers. "; "The three children sat pale on the sofa. ");

- глаголы в форме множественного числа (отличаем, позвольте, оглянулись, увидели, заплачем, выпьем, загорланили, надеемся; everyone laughed, amused, you fly your kites, we don't know, they felt they must shelter each other, the three children sat pale on the sofa и др.).

Нередки случаи и т.н. инсценированного диалога при МН. Таковы диалоги в триадах 1(2), 2(3), 10(2). Основным назначением подобных триад является речевое воздействие на МН или одного из АЧТ. Подобные диалоги в присутствии МН чаще всего заранее подготовлены, вследствие чего они харастеризуются гораздо большей направленностью на литературный стандарт, чем спонтанные диалоги.

Исследование также показало, что МН может быть как эксплицитным (явным МН) при двустороннем речевом обмене, так и имплицитным (неявным МН). Роль имплицитного МН ничуть не менее важна: с ним так же, как и с эксплицитным МН может формироваться альянс. Имплицитный МН может влиять на процесс коммуникации, придавая ему специфические особенности (см. триада 7): а) альянс в триаде ИМН с одним из АЧТ против другого АЧТ, т.е.

ИМН + АЧТ, АЧТг: триады 7(2), 7(4), 7(5), 7(8); б) альянс в триаде ИМН с обоими АЧТ, т.е.

АЧТ) + ИМН -> АЧТ2+ ИМН: триады 7(1), 7(6); в) альянс двоих ИМН против альянса двоих АЧТ, т.е.

ИМИ + ИМНг A4Ti + АЧТг: триада 7(9); г) триада с ИМН без альянса, т.е. каждая из сторон занимает свою самостоятельную позицию в процессе акта коммуникации: триады 7(3), 7(7).

Анализ наиболее часто встречающихся триад показал зависимость формы и содержания терциарной речи и речевого и невербального поведения коммуникантов не только от самих АЧТ, но и присутствующего при двустороннем речевом обмене МН (эксплицитного или имплицитного).

Как видно из анализа данных таблицы 6. Частотность триад с МН, в наибольшем количестве диалогов реализуется триада 4 (15,2%), в которой МН является темой, поводом либо причиной/инициатором разговора АЧТ, наименьший показатель (по 3%) - у нескольких триад одновременно (это триады 5, 10, 12, 15 и 16). В данных триадах статус МН различается: дистантный (триада 5), объект воздействия (триада 10), подслушивающий/ подглядывающий (триада 15), коммуникативный барьер (триады 12, 16). (В триаде 12 АЧТ прекращают разговор с появлением МН, а в триаде 16 с появлением МН разговор АЧТ продолжается, принимая форму как бы двух отдельных диалогов в одном коммуникативном акте).

На втором месте по частотности триада 7, в которой МН имплицитный. Данная модель реализуется в 13,6% от общего количества диалогов.

Вслед за ней следует триада 8, в которой МН является поддержкой для одной из сторон коммуникативного акта или же для обоих АЧТ одновременно (альянс). Подобных диалогов 12,1%.

Следующая по частотности триада 11 (9,1%). В ней МН инициирует «переключение языкового кода» в терциарной речи АЧТ и создает коммуникативный барьер.

Интерес представляют триады 3, 9, 13 и 14 (по 4,5% каждая): степень влиятельности МН в них различна. В триаде 3 МН не столь влиятелен, его влияние на терциарную речь АЧТ приближается к нулю. В триаде 9 МН влияет на ход мыслей и речевое поведение только одного АЧТ, а в триаде 13 МН превращается в одного из АЧТ, т.е. перестает быть МН как таковым.

Совсем иная коммуникативная роль МН в триаде 14, где МН из терциарной речи АЧТ выясняет истинное положение дел, т.е. является заинтересованным лицом в разговоре АЧТ.

Приведенные в диссертации таблицы способствуют более ясному и четкому описанию особенностей каждой триады, составляющих их диалогов, реакций каждой из сторон триады, отношений между АЧТ и МН, наиболее частотных триад с различными коммуникативными ролями «третьего лица».

Внутри каждого из 16 приведенных в диссертационном исследовании типов триад отношения между коммуникантами (АЧТ) и некоммуникантом (МН) всегда различны. Кроме того, АЧТ и МН в триаде никогда полностью не образуют единства. Каждый из них занимает свою собственную позицию (в том числе и в альянсе), являясь самостоятельной «стороной» конкретного коммуникативного акта.

В отдельно взятом диалоге в присутствии МН могут прослеживаться черты нескольких триад нескольких одновременно или же наблюдается диалектический переход от одного типа триады к другому. Такой тип триады в настоящем исследовании называется комбинированным, или слоэюным. Число таких триад превалирует, т.е. «чистый» тип триад встречается довольно редко. Комбинированными являются триады 1(4), 1(5); 3(1), 3(3), 3(4); 4(1), 4(4), 4(8); 5(1), 5(2); 6(3), 6(4); 7(1), 7(4), 7(5), 7(6), 7(7), 7(8), 7(9); 8(1), 8(2), 8(4); 9(1), 9(3); 10(1), 10(2); 11(2), 11(3), 11(4), 11(5); 13(1), 13(2), 13(3); 14(1); 15(1), 15(2); 16(1), 16(2).

В настоящем исследовании терциарная речь в диалогах анализируется с учетом существующих в современном языкознании классификаций диалога, и результаты анализа представлены в табличной форме (см. Приложение).

Полученные в результате проведенного исследования данные подтверждают универсальный характер лингвистических и экстралингвистических особенностей терциарной речи и определяющую роль молчащего наблюдателя в формирующемся с ее помощью диалогического дискурса. Другими словами, диалогический дискурс терциарной речи подчиняется особым закономерностям, которые носят универсальный характер, и этим отличается от общения в диаде, т.е. в отсутствие МН.

Именно с появлением МН в терциарной речи АЧТ появляются бессмысленные (с точки зрения МН) реплики, частично или полностью меняется тема разговора или разговор прекращается. Все это является следствием воздействия МН на терциарную речь АЧТ и коммуникативную ситуацию в целом, а для АЧТ - сигналом возникшего психологического «барьера» (см. триады 11,12).

Итак, данные таблиц триад способствуют более ясному представлению об особенностях каждой триады и их составляющих диалогов, реакции каждой из сторон триады (АЧТ и МН), отношениях между АЧТ и ПЧТ, а также указывают на наиболее часто встречающиеся типы триад с различной ролью в них «третьего лица» (МН) и др.

Проведенный в настоящем исследовании анализ триадных диалогов терциарной речи позволил построить следующую номенклатуру коммуникативных ролей МН:

1. МН - факультативный адресат;

2. МН - псевдоадресат, посредник, медиатор;

3. МН - невлиятельный член триады (т.е. его игнорируют);

4. МН - предмет или тема речевого общения;

5. МН - член триады, влияющий только на одного из коммуникантов;

6. МН - член триады, влияющий на обоих коммуникантов;

7. МН - предмет речевого воздействия;

8. МН*- «психологический барьер»;

9. МН - поддерживающая сторона одного из АЧТ (т.е. один альянс);

10. МН - поддерживающая сторона обоих АЧТ одновременно (два альянса

На основе проведенного анализа различных вариантов взаимоотношений АЧТ с МН в триадном диалоге (см. п. 3.5.), в терциарной речи выявлены четыре основных способа и систематизированы языковые средства означивания присутствия МН в соответствии с уровнями организации языка (лексическим, синтаксическим и стилистическим) (см. п. 3.6.):

Первым способом означивания присутствия МН в триадном диалоге является прямое наименование МН 1) автором, напр., в 3(3): «Около полуночи подводчики и Егорушка (ЭМН. - В.Б.) опять сидели вокруг небольшого костра»; в 9(2): «Фигура в углу кабинета (ЭМН. - В.Б.), казалось, стремилась слиться со стеной»; в 4(8): Edgar looked in anger across ai Miriam (ЭМН. - В.Б.); 2) персонажем - а) одним из АЧТ, напр., в 1(5): «Авдотья Васильевна, а сколько лет Петруше (ЭМН. - В.Б.)?»; в 2(3): «Потому что вызвал Ятима к себе одналсды всесильный и важный человек (ЭМН. -В.Б.).»; в 3(2): "Do you (ЭМН. - В.Б.) know, when some Dutch people came here to buy Dirk's pictures he tried to persuade them to buy Strickland's. "; в 4(1): "An old man (ЭМН. - В.Б.) is a nasty thing»; "He (ЭМН. - В.Б.) should have killed himself last week"; или б) самим МН, напр., в 12(1): «Степан вдруг замолчал, и тотчас э/се послышалось его скучное, монотонное «у-лю-лю-лю». Это значило, что он увидел меня (ЭМН. - В.Б.)»; в 4(4): Strickland looked at те (ЭМН. - В.Б.) thoughtfully for nearly a minute. I did not speak. "I've never seen him (ЭМН. - В.Б.) in my life. "; в 6(2): "You 're looking at my pictures, " she said, following my (ЭМН. - В.Б.) eyes.

Адресация действия (МН - объект адресации) относится ко второму способу означивания присутствия МН в триадном диалоге терциарной речи. Она может быть 1) прямая, напр., в 6(4): «Понравилась?» (ЭМН. - В.Б.) -«Не правда ли, славная?»; в 4(4): "Sit down, and don't make a noise. " (A4Ti и ЭМН. - В.Б); 2) косвенная, напр., в 13(2): «А что папаша? Коми б не Mean Иваныч (ЭМН. - В.Б.), так и папаша б не сделал. Хлопоты с ними!»; в 8(2): "And ifyou don 't hurry up, I 'H give your bank manager (ЭМН. - В.Б.) the worst hiding he's ever had in his life. "

Третий способ - описание невербального поведения МН а) автором, напр., в 4(5): «Цыбукин (ЭМН. - В.Б.) слушал и не шевелился»; в 8(1): «Аркадий (ЭМН. - В.Б.) отворотился и нахмурился»; в 11(2): иDoctor Thorough good (ЭМН. - В.Б.) smiled with dry asperity"; б) одним из АЧТ, напр., в 8(7): "The other officers (ЭМН. - В.Б.) were amused at the baiting"; "Every one (ЭМН. - В.Б.) at the table laughed. "

Описание ментального и эмоционального состояния МН является четвертым способом означивания присутствия МН в триадном диалоге. Оно может быть произведено а) автором, напр., в 4(10): «Отворилась из соседней комнаты дверь, и вошел Колпаков (ЭМН. - В.Б.). Он был бледен и нервно встряхивал головой. Как будто только что принял что-то очень горькое; на глазах у него блестели слезы. <. > Он быстро оделся и, брезгливо сторонясь Паши, направился к двери и вышел»; в 8(1): «.а Аркадий (ЭМН. -В.Б.) daoice покраснел от удовольствия»; в 4(8): She (ЭМН. - В.Б.) was utterly humiliated; в 8(4): "The three children (ЭМН. - В.Б.) sat pale on the sofa "; в 8(5): "Paul looked at Clara. She was rosy; her neck was warm with blushes"; 6) самим МН, напр., в 1(5): «.трудно описать мое (ЭМН. - В.Б.) восхищение. Мысль о службе сливалась во мне с мыслями о свободе.»; в 6(2): "Their conversation proceeded, and I (ЭМН. - В.Б.) marveled at <. > the ingenuity with which Mrs. Strickland, without saying a word that was untrue, insinuated that her relations with her husband had always been perfect. At last Mr. Van Busche Taylor rose to go. "

В качестве языковых средств означивания присутствия МН в трп-адном диалоге могут выступать лексические языковые средства: 1) имена существительные собственные - а) личные имена собственные, напр.: Аркадий, Иван Прохорыч Халчадаев, Пгтруша, Наташенька, Jane, Dirk Siroeve, Strickland, Miriam, Clara, Andrew Manson и др.; б) имена существительные собственные закодированные, напр.: Сироб, Ясум и др.; в) имена существительные собственные-наименования сказочных и/или фольклорных персонажей, напр.: Принцесса, Кащей, Ящерица, волк и др.; 2) имена существительные нарицательные - а) в единственном числе, напр.: невестка, кошка, старик, брат, дочь, сударыня, sister, girl, boy, beauty, blossom, lady и др.; б) во множественном числе, напр: бабы, старики, гости, мужики, children, kids, sirs и др.; 3) собирательные существительные, напр: народ, молодежь, a pair, people и др.; 4) субстантивные имена прилагательные, напр.: больные, вошедшие, fatty, the elders и др.; 5) местоимения - а) личные, напр.: она, он, его, ей, они, им, ты, с ним, вам, he, she, they, her, him, me и др.; б) неопределенные, напр.: кто-то, другого кого, под чьим-то, somebody и др.; в) указательные, напр.: того самого и др.; г) инклюзивные, напр.: мы, они, нас, нам, вас, вам, ваше, we, you, your, our, us, everyone и др.; 6) числительные - а) количественные, напр.: один, two и др.; б) собирательные, напр.: втроем, двух, вдвоем и др.

Синтаксические языковые средства также используются для означивания присутствия МН в триадном диалоге. К ним относятся 1) обращения, напр. в 1(2): «Не осудите-ко, народ и люди добрые (ЭМН. - В.Б.).»; в 14(2): «Не правда ли, Марья Кириловна (ЭМН. - В.Б.), что было бы любопытно познакомиться покороче с этим романтическим героем?»; в 6(2): ".Mr. Van Busche Taylor is (he distinguished American critic. If you (ЭМН. - В.Б.) haven 't read his book your education has been shamefully neglected, and you must repair the omission at once"; в 10(2): "Come on, Manson (ЭМН. - В.Б.). We'll go up top"; 2) словосочетания, напр. в 2(2): «Простите меня, Валерий, но наша с вами девочка (ЭМН. - В.Б.) за всю жизнь прочитала полторы кигююки.»; в 2(3): «Потому что вызвал Ятима к себе однажды всесильный и важный человек (ЭМН. - В.Б.).»; в 9(2): «Фигура в углу кабинета (ЭМН. -В.Б.), казалось, стремилась слаться со стеной», в 4(2): "So they began to cross the room together; but halfway to the Early Cretaceous lady (ЭМН. - В.Б.), she stopped . "; в 4(2): "I've brought an old friend (ЭМН. - В.Б.) to see you "; в 8(4): "The three children (ЭМН. - В.Б.) sal pale on the sofa" и др.; 3) предложения - а) повелительные, напр. в 4(6): «•.Пожалуйте в комнаты! (АЧТ и ЭМН. - В.Б.)»; в 11(5): «А теперь (тут он мигнул опять) заткни топор за спину: лесничий (ЭМН. - В.Б.) ходит»; в 4(4): "Sit down, and don't make a noise." (АЧТ, и ЭМН); в 6(1): "Let us go. " (ЭМН. - В.Б.); б) вопросительные, напр. в 4(6): «Кого вам?» (A4Ti и ЭМН); в 6(4): «Понравилась?» -спросил доктор (у ЭМН. - В.Б.) - «Не правда ли, славная?»; в 8(5): "What does she (ЭМН. - В.Б.) reckon she dicl it for?"; в 8(6): ".Should we (АЧТ и ЭМН. - В.Б.) go to the seaside for a day or two?" и др.

Третья группа языковых средств означивания присутствия МН в три-адном диалоге - стилистические средства 1) со стилистически сниженной (пейоративной) окраской и оценкой, напр. в 3(1): «.И то ему, нахалу (больному, ЭМН. - В.Б.), не нравится, и это ему нехорошо»; в 8(1): «Ив самом деле, прежде они были болваны (вся молодежь и МН в том числе. - В.Б.) , а теперь они вдруг стали нигилисты» и др.; 2) тропы - а) метафора, напр. в 13(3): «Вчера в Хапоньеве преосвященный служил, а я не поехал, здесь просидел вот с этой стерлядью. с чертовкой с этой. (англичанкой, ЭМН. - В.Б.)»; в 4(8): "The mother sat in silence, suffering, like some saint out of place at the brutal board (на мальчиков. - В.Б.)";б) метонимия, напр. в 8(1): «.Вот, вот чем увлекается молодеэюь, вот чему покоряются неопытные сердца мальчишек (и Аркадия, ЭМН в том числе. - В.Б.)!»; в 8(4): Morel glanced at the sofa (на детей, ЭМН. - В.В.); в) эпитет, напр. в 4(6): «Ах, батюшки, так что Dice я (Настасья Петровна, АЧТ. - В.Б.), как дура, стою? Ангельчик ты мой хорошенький. (ЭМН, Егорушка. - В.Б.)»; в 4(1): "I woiddn't want to be that old. An old man is a nasty thing"; г) сравнение, напр. в 13(3): «.Стоит (англичанка,

ЭМН. - В.Б.), как чучело, и белъмы на воду таращит»; в 4(1): "You talk like an old man yourself. "; 3) фигуры речи - а) персонификация, напр. в 11(4): «Сказал бы словечко, да волк (дочь Гаврилы Афанасьевича, ЭМН. - В.Б.) недалечко.»; б) перифраз, напр. в 2(3): «Ага, за того самого, которого не помню, как звали (Сергея Котова, ЭМН. - В.Б.)»; в 4(1): "I am of those who like to stay at the cafe, (МН в том числе. - В.Б.)" "With all those who do not want to go to bed. With all those who need a light for the night. "

Как видим, феномен МН (ЭМН и ИМН) находит и различное языковое выражение в триадных диалогах терциарной речи и является универсальным для русско- англоязычной лингвокультур.

Таким образом, можно заключить, что без учета роли МН (эксплицитного или имплицитного, присутствующего непосредственно при разговоре двух общающихся или дистантного и др.) в создании АЧТ определенного типа диалогического дискурса терциарной речи анализ полученного речевого произведения (диалога) будет неполным. Другими словами, анализ диалога в триаде будет сужен без учёта присутствующего в ней МН.

Учет ЭМН и/или ИМН позволяет по-новому взглянуть на речевое диалогическое взаимодействие коммуникантов (АЧТ), оценить универсальные характеристики диалогического дискурса АЧТ, выявить новые аспекты терциарной речи, которые невозможно определить при анализе обычного диалога без учета важной роли МН.

Следовательно, это (учёт роли МН при анализе диалога в триаде) способствует получению новых знаний об исследуемом объекте - диалоге терциарной речи, означает новый подход в теории диалога, способствует более объективному взгляду на суть исследуемого феномена.

Итак, анализ'диалогов в триаде позволяет сделать вывод, что МН представляет собой сложное интегральное образование в совокупности универсальных экстралингвистических и лингвистических характеристик, для полного и разностороннего исследования которого необходимо дальнейшее совершенствование комплексных методик.

В изложенном контексте настоящее исследование проливает свет на проблему роли МН при двустороннем вербальном общении.

Однако данная работа отнюдь не исчерпывает вышеизложенную тему. Представляло бы интерес выяснить:

1) одинаково ли поведение МН и АЧТ в различных культурах и языках. Можно предположить, что национально-специфические особенности характера говорящих наложат свой отпечаток на взаимоотношение членов триады;

2) какова зависимость между поведением членов триады и степенью их образованности, культурности, интеллекта, темперамента и других индивидуальных черт;

3) какова зависимость поведения АЧТ и МН от их возраста;

4) наконец, представляется, что в философском плане данную тему можно развить в направлении социально-философских проблем человека, межличностной коммуникации, самосознания и самопознания человека, взаимодействия личности и общества и др.

Решение этих вопросов внесло бы значительный вклад в такие области науки, как стилистика, интерпретация текста, теория дискурса, теория диалога, литературоведение, риторика, психология общения и др.

Список научной литературыБабаян, Владимир Николаевич, диссертация по теме "Теория языка"

1. Абульханова-Славская, К.А. К проблеме социальной обусловленности психического Текст. / К.А. Абульханова-Славская. // Вопросы философии, 1970, № 6. С. 82.

2. Абульханова-Славская, К.А. О субъекте психической деятельности Текст. / К.А. Абульханова-Славская. -М. : Наука, 1973. -288 с.

3. Азнабаева, Л.А. Принципы речевого поведения адресата в конвенциональном общении Текст. / Л.А. Азнабаева. Уфа, 1998. - 182 с.

4. Азнабаева, Л.А. Принцип экспликации отношения в конвенциональном речевом поведении адресата Текст. / Л.А. Азнабаева // Филологические науки, № 3. М, 2002. - С. 40-49.

5. Акишина, А.А. Русский речевой этикет Текст. / А.А. Акишина, Н.И. Формановская. -М., 1978.-206 с.

6. Алексеев, И.С. Принцип дополнительности в социологии Текст. / И.С. Алексеев, Ф.М. Бородкин // Моделирование социальных процессов. М., 1970.-С. 37-48.

7. Алефиренко, Н.Ф. Поэтическая энергия слова. Синергетика языка, сознания и культуры Текст. / Н.Ф. Алефиренко. -М. : Academia, 2002. 394 с.

8. Алефиренко, Н.Ф. Дискурс как смыслопорождающая категория (дискурс и вторичное знакообразование) Текст. / Н.Ф. Алефиренко // Язык. Текст. Дискурс: Межвузовский научный альманах / Под ред. Г.Н. Манаенко. Вып. 3. Ставрополь : Изд-во ПГЛУ, 2005. - С. 5-13.

9. Алефиренко, Н.Ф. Спорные проблемы семантики Текст. / Н.Ф. Алефиренко : монография. -М. : Гнозис, 2005а. 326 с.

10. Алефиренко, Н.Ф. Теория языка. Вводный курс Текст. / Н.Ф. Алефиренко. М. : «Академия», 2007. - 368 с.

11. Алефиренко, Н.Ф. Дискурсивная синергетика «живого» слова Текст. / Н.Ф. Алефиренко // Язык. Текст. Дискурс: Научный альманах Ставропольского отделения РАЛК / Под ред. проф. Г.Н. Манаенко. Вып. 6. -Краснодар, Ставрополь : Изд-во ПГЛУ, 2008. С. 20-26.

12. Алякринский, Б.С. Общение и его проблемы Текст. / Б.С. Алякринский. -М. : Знание, 1982.-64 с.

13. Амяга, Н.В. Методики для измерения личностной представленности человека в общении Текст. / Н.В. Амяга // Журнал практического психолога. 1998. № 1.- С. 42-53.

14. Андреева, Г.М. Общение и оптимизация совместной деятельности

15. Текст. / Г.М. Андреева, Я. Яноушек. М., 1987. - 302 с.

16. Андреева, Г.М. Социальная психология Текст. / Г.М. Андреева, Я. Яноушек.-М., 1994.-324 с.

17. Анохин, П.К. Философские аспекты теории функциональной системы Текст. / П.К. Анохин : Избр. труды. -М., 1978.-400 с.

18. Апраксина, М.В. Теоретические аспекты самопрезентации Текст. /М.В. Апраксина // Имиджелогия: секреты личного обаяния. М., 2005. -С. 88-98.

19. Арнольд, И.В. Стилистика современного английского языка. Стилистика декодирования Текст. / И.В. Арнольд. JT. : Просвещение, 1973. -303 с.

20. Арутюнова, Н.Д. Синтаксис Текст. / Н.Д. Арутюнова // Общее языкознание, т. 2. Внутренняя структура языка. -М., 1972. С. 259-343.

21. Арутюнова, Н.Д. Предложение и его смысл: Логико-семантические проблемы Текст. / Н.Д. Арутюнова. М. : Наука, 1976. - 383 с.

22. Арутюнова, Н.Д. Фактор адресата Текст. / Н.Д. Арутюнова // Известия АН СССР : Серия литературы и языка. -М„ 1981. Т. 40. № 4. С. 356-367.

23. Арутюнова Н.Д. Молчание: контексты употребления Текст. / Н.Д. Арутюнова // Логический анализ языка. Язык речевых действий. М., 1994. -С. 19.

24. Арутюнова, Н.Д. Дискурс Текст. / Н.Д. Арутюнова // Языкознание. Большой энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н. Ярцева 2-е изд. М., 1998. - С. 136-137.

25. Арутюнова, Н.Д. Феномен молчания Текст. / Н.Д. Арутюнова // Язык о языке : Сб. статей / Под общ. ред Н.Д. Арутюновой. М., 2000. - С. 418-437.

26. Арутншян, М.Ю. Обратная связь в системе восприятия человека человеком Текст. / М.Ю. Арупонян, JI.A. Петровская // Психология межличностного познания. М., 1981. - С. 42-53.

27. Асмолов, А.Г. Культурно-историческая психология и конструирование миров Текст. / А.Г. Асмолов. Москва-Воронеж, 1996. - 768 с.

28. Атватер, И. Я Вас слушаю. (Советы руководителю, как правильно слушать собеседника) Текст./И. Атватер. -М. : Экономика, 1988. 111 с.

29. Бабаян, В.Н. Триада: адресант адресат - молчащий наблюдатель Текст. / В.Н. Бабаян // Общество, Язык и Мышление: Материалы Всероссийской научной конференции. Вып. 1. -М., 1996. - С. 72-73.

30. Бабаян, В.Н. Особенности диалога при молчащем наблюдателе Текст. : дис. .канд. филол. наук/В.Н. Бабаян. Ярославль, 1998. - 195 с.

31. Бабенко, Л.Г. Лексические средства обозначения эмоций в русском языке Текст. / В.Н. Бабаян. Свердловск : Изд-во Урал, ун-та, 1989. - 184 с.

32. Бабенко, Л.Г. Лингвистический анализ художественного текста Текст. / Л.Г. Бабенко, Ю.В. Казарин. М. : Флинта : Наука, 2005. - 496 с.

33. Баранникова, Л.И. Основные сведения о языке Текст. / Л.И. Багдасарова. -М„ 1982.- 112 с.

34. Барт, Р. Лингвистика текста Текст. / Р. Барт// Новое в зарубежной лингвистике, вып. VIII. Лингвистика текста. -М., 1978. С. 442-449.

35. Барт, Р. Избранные работы : Семиотика. Поэтика Текст. / Р. Барт. М. : Издательская группа Прогресс, Универсу, 1994. - 616 с.

36. Бахтин, М.М. Эстетика словесного творчества Текст. / М.М. Бахтин. -М. : Искусство, 1979.-423 с.

37. Бахтин, М.М. Проблемы поэтики Достоевского Текст. / М.М. Бахтин. -М. : Советская Россия, 1979. 318 с.

38. Бахтин, М.М. Человек в мире слова . Текст. / М.М. Бахтин. -М., 1995. -139 с.

39. Бахтин, М.М. Собрание сочинений Текст. / М.М. Бахтин. Т. 5. -М., 1996.

40. Бахтинология: Исследования, переводы, публикации Текст. СПб. : «Алетейя», 1995. - 370 с.

41. Беллерт, И. Об одном условии связности текста Текст. / И. Беллерт // Новое в зарубежной лингвистике, вып.VIII. Лингвистика текста. М., 1978.-С. 172-207.

42. Белоусов, К.И. Введение в экспериментальную лингвистику Текст. /К.И. Белоусов, Н.А. Блазнова. М. : Флинта : Наука, 2005. - 136 с. v

43. Бенвенист, Э. Общая линвистика Текст. / Э. Бенвенист. М., 1974. - 446 с.

44. Бергельсон, М.Б. Прагматическая и социокультурная мотивированность языковой формы Текст. / М.Б. Бергельсон. М., 2007. - 320 с.

45. Беркнер, С.С. Некоторые явления взаимодействия реплик английской диалогической речи Текст. / С.С. Беркнер : дис. .канд. филол. наук. -М., 1960.

46. Беркнер, С.С. Проблемы развития разговорного английского языка XV-XX вв Текст. / С.С. Беркнер. Воронеж : Изд-во Воронеж, ун-та, 1978. - 230 с.

47. Блох, М.Я. Строй диалогической речи Текст. /М.Я. Блох, С.М. Поляков. -М. : Прометей, 1992.- 153 с.

48. Богданов, В.В. Молчание как нулевой речевой акт и его роль в вербальной коммуникации Текст. / В.В. Богданов // Языковое общение и его единицы. Калинин : Изд-во КГУ, 1986. - С. 12-18.

49. Богданов, В.В. Очерки по антропологии молчания. Homo Tacens Текст. /

50. B.В. Богданов. СПб. : РХГИ, 1997. - 352 с.

51. Бодалев, А. А. Восприятие человека человеком Текст. / А. А. Бодал ев. -Л., 1970,- 199 с.

52. Бодалев, А.А. Педагогика сотрудничества глазами психолога Текст. /

53. A.А. Бодалев// Психология практике обучения и воспитания. -М., 1979.

54. Бодалев, А.А. Личность и общение Текст. / А.А. Бодалев. М., 1983. - 273 с.

55. Бодалев, А.А. Общая психодиагностика: Основы психодиагностики, немедицинской психотерапии и психологического консультирования Текст. / Отв. ред. А.А. Бодалев. М., 1987. - 304 с. '

56. Бойко, Е.И. Механизмы умственной деятельности: (Динамические временные связи) Текст. /Е.И. Бойко. М. : Педагогика, 1976. - 248 с.

57. Борботько, В.Г. Элементы теории дискурса Текст. / В.Г. Борботько. -Грозный, 1981.-112 с.

58. Бородулина, М.К. Основы преподавания иностранных языков в языковом вузе Текст. /М.К. Бородулина, Н.М. Минина. М., 1968. - 118 с.

59. Брудный, А.А. К проблеме понимания текста Текст. / А.А. Брудный //

60. Исследование речемыслительной деятельности. Алма-Ата, 1974.1. C. 80-86.

61. Брудный, А.А. Понимание как философско-психологическая проблема Текст. / А.А. Брудный // Вопросы философии, 1975, № 10. С. 12.

62. Брудный, А.А. Подтекст и элементы внетекстовых знаковых структур Текст. / А.А. Брудный // Смысловое восприятие речевого сообщения в условиях массовой коммуникации. -М., 1976. С. 152-158.

63. Брунер, Дж. Психология познания Текст. / Дж. Брунер. М., 1977. -412 с.

64. Бубер, М.Я. Я и ты Текст. / М. Бубер. М., 1993. - 175 с.

65. Бузаров, В.В. Основы синтаксиса английской разговорной речи Текст. /

66. B.В. Бузаров. М. : Крон-Пресс, 1998. - 365 с.

67. Васильева, А.Н. Художественная речь Текст. / А.Н. Васильева. М., 1983.-254 с.

68. Васильева; И.И. О значении идеи М.М. Бахтина о диалоге и диалогических отношениях для психологии общения Текст. / И.И. Васильева // Психологические исследования общения. -М. : Наука, 1985. С. 81-94.

69. Варшавская, А.И. Диалектика текста Текст. / А.И. Варшавская. / О.Н. Гордеева, О.В. Емельянова, Е.С. Петрова и др. В 2 т. T.I. Под ред. проф. А.И. Варшавской. СПб. : Изд-во С.-Петерб. ун-та, 1999. - 328 с.

70. Вейхман, Г.А. Новый взгляд на синтаксис английского языка Текст. / Г.А. Вейхман. М. : Астрель, ACT, 2002. - 318 с.

71. Вейхман, Г.А. Новое в грамматике современного английского языка Текст. / Г.А. Вейхман. М. : Астрель, ACT, 2002. - 544 с.

72. Вербицкий, А.А. Человек в контексте речи Текст. / А.А. Вербицкий. -М., 1990.-63 с.

73. Виноградов, В.В. О художественной прозе Текст. / В.В. Виноградов // О языке художественной прозы: Избр. труды. -М.: Наука, 1990. С. 56-175.

74. Винокур, Г.О. Критика поэтического текста Текст. / Г.О. Винокур. -М., 1927.

75. Винокур, Т.Г. Характеристики структуры диалога в оценке драматургического произведения Текст. / Т.Г. Винокур // Язык и стиль писателя в литературно-критическом анализе художественного произведения. Кишинев, 1977.-С. 64-72.

76. Винокур, Т.Г. О языке современной драматургии Текст. / Т.Г. Винокур // Языковые процессы современной русской художественной литературы: Проза. М. : Наука, 1977. - С. 130-197.

77. Винокур, Т.Г. Информативная и фатическая речь как обнаружение разных коммуникативных намерений говорящего и слушающего Текст. / Т.Г. Винокур // Русский язык в его функционировании. М., 1993. - С. 5-29.

78. Винокур, Т.Г. Диалогическая речь Текст. / Т.Г. Винокур // Языкознание. Большой энциклопед. словарь / Гл. ред. В.Н. Ярцева 2-е изд. — М.: «Большая Российская энциклопедия», 1998.-С. 135.

79. Влияние социальных факторов на функционирование и развитие языка Текст. / Под ред. Ю.Д. Дешериева, Л.П. Крысина. М.: Наука, 1988. - 200 с.

80. Войскунский, А.Е. Я говорю, мы говорим. Очерки о человеческом общении Текст. / А.Е. Войскунский. М. : Знание, 1982. - 192 с.

81. Волошинов, В.Н. Марксизм и философия языка Текст. / В.Н. Волоши-нов.-Л., 1929.- 188 с.

82. Гак, В.Г. Ситуация, высказывание и перевод Текст. / В.Г. Гак // Тезисы докладов 9-й научно-методич. конференции «Речевая ситуативность в преподавании ин. языков в специальном языковом вузе». -М., 1973. С. 28.

83. Гак, В.Г. О семантической организации повествовательного текста Текст. / В.Г. Гак // Лингвистика текста. Науч. тр. МГПИИЯ им. М. Тореза, вып. 103. М., 1976. - С. 5-14.

84. Гак, В.Г. Высказывание Текст. / В.Г. Гак // Языкознание. Большой энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н. Ярцева 2-е изд. М., 1998. - С. 90.

85. Гак, В.Г. Языковые преобразования Текст. /В.Г. Гак. М., 1998. - 768 с.

86. Гальперин, И.Р. О понятии «текст» Текст. / И.Р. Гальперин // Вопросы языкознания. 1974. -№ 6. - С. 71-72.

87. Гальперин, И.Р. Текст как объект лингвистического исследования Текст. / И.Р.Гальперин. -М. : Наука, 1981. 139 с.

88. Герасименко, Н.А. Информация и фасцинация в политическом дискурсе Текст. / Н.А. Герасименко // Политический дискурс в России-2. М., 1998. -С. 20-23.

89. Гинзбург, Л.Я. О литературном герое Текст. / ЛЯ. Гинзбург. Л., 1979. - 222 с.

90. Гиндин, С.И. Риторика и проблемы структуры текста Текст. / С.И. Гиндин // Общая риторика / Дюбуа Ж., Эделин Ф. и др. М., 1986. - С. 355-367.

91. Голев, Н.Д. Лингвоперсонология: проблемы и перспективы Текст. / Н.Д. Голев, Н.В. Сайкова // Вопросы лингвоперсонологии: Межвуз. сб. научн. тр. Ч. 1/ Алт. гос. техн. ун-т им. И.И. Ползунова. Барнаул, 2007. - С. 7-12.

92. Головин, Б.Н. Вопросы социальной дифференциации языка Текст. /Б.Н. Головин // Вопросы социальной лингвистики. Л., 1969. - С. 343-355.

93. Гольдин, В.Е. Обращение и организация направленности речи Текст. /В.Е. Гольдин // Проблемы организации речевого общения. М., 1981. — С. 78-89.

94. Гольдин, В.Е. Речь и этикет Текст. /В.Е. Гольдин. М., 1983. - 109 с.

95. Горелов, И.Н. Безмолвной мысли знак: рассказы о невербальной коммуникации Текст. / И.Н. Горелов, В.Ф. Енгалиев. М. : Наука, 1991. - 238 с.

96. Горелов, И.Н Основы психолингвистики Текст. / И.Н. Горелов, К.Ф. Седов. М. : Лабиринт, 1997. - 220 с.

97. Горелов, И.Н. Коммуникация Текст. / И.Н. Горелов // Языкознание. Большой энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н. Ярцева 2-е изд. М. : 1998.-С. 233.

98. Горелов, И.Н Основы психолингвистики Текст. / И.Н. Горелов, К.Ф. Седов. М. : Издательство «Лабиринт», 2001. - 304 с.

99. Гоффман, Э. Представление себя другим в повседневной жизни Текст. / Э. Гоффман. М., 2000.

100. Грайс, Г.П. Логика и речевое общение Текст. / Г.П. Грайс // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 16. Лингвистическая прагматика. -М., 1985. -С. 217-237.

101. Гришаева, Л.И. Введение в теорию межкультурной коммуникации Текст. / Л.И. Гришаева. -М. : Академия, 2007. 336 с.

102. Грушевицкая, Т.Г. Основы межкультурной коммуникации Текст. / Т.Г.

103. Грушевицкая, В.Д. Попков и др. / Под ред. А.П. Садохина. М., 2003. - 352 с.

104. Гусев, Д. Гармонизирующий диалог в педагогике Текст. / Д. Гусев // Народное образование. 2001. -№ 5. С. 137-141.

105. Девкин, В.Д. Немецкая разговорная речь: Синтаксис и лексика Текст. / В.Д. Девкин. М. : Международные отношения, 1979. - 256 с.

106. Дейк, Т.А. ван. Вопросы прагматики текста Текст. / Т.А. ван Дейк // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 8 : Лингвистика текста. М., 1978. -С. 259-336.

107. Дейк, Т.А. ван. Язык. Познание. Коммуникация Текст. / Т.А. ван Дейк. Сб. работ. -М.: Прогресс, 1989. 310 с.

108. Демьянков, В.З. Англо-русские термины по прикладной лингвистике pi автоматической переработке текста. Методы анализа текста Текст. / В.З.

109. Демьяеков // Всесоюзн. центр переводов. Тетради новых терминов. 1982, №39.-108 с.

110. Дерябо, С.Д. Гроссмейстер общения: иллюстрированный самоучитель психологического мастерства Текст. / С.Д. Дерябо, В.А. Левин. М., 1996,- 192 с.

111. Долинин, К.А. Интерпретация текста Текст. / К.А. Долинин. -М., 1985. -288 с.

112. Долинин, К.А. Стилистика французского языка Текст. / К.А. Долинин. М. : Просвещение, 1987. - 300 с.

113. Домащенко, А.В. Ещё раз об интерпретации и толковании Текст. /

114. A.В. Домащенко // Филологические науки, № 3, 2005. С. 16-23.

115. Дускаева, Л.Р. Диалогическая природа газетных речевых жанров Текст. / Л.Р. Дускаева. Пермь : Изд-во Перм. ун-та, 2004. - 276 с.

116. Жельвис, В.И. Опыт систематизации англо-русских лакун Текст. /

117. B.И. Жельвис, И.Ю. Марковина // Исследование проблем речевого общения / АН СССР Институт языкознания. М., 1979. - С. 194-206.

118. Жельвис, В.И. Эмотивный аспект речи. Психолингвистическая интерпретация речевого воздействия Текст. / В.И. Жельвис / Ленингр. гос. пед. ин-т им. А.И. Герцена, Яросл. гос. пед. ин-т им. К.Д. Ушинского. -Ярославль, 1990. 81 с.

119. Жельвис, В.И. Инвективная стратегия как диалог культур Текст. / В.И.

120. Жельвис // Этнопсихолингвистические аспекты преподавания иностранных языков / Сост. Ю.А. Сорокин, И.Ю. Марковина. -М., 1996. С. 34-40.

121. Жельвис, В.И. Поле брани: Сквернословие как социальная проблема в языках и культурах мира Текст. / В.И. Жельвис. -М.: Ладомир, 2001, 349 с.

122. Жинкин, II.И. Развитие письменной речи учащихся III-VIII классов Текст. / Н.И. Жинкин. Изв. АПН РСФСР, вып. 78, 1956. - С. 141-250.

123. Жинкин, Н.И. Семиотические проблемы коммуникации животных и человека Текст. / Н.И. Жинкин // Теоретические и экспериментальные исследования в области структурной и прикладной лингвистики. М., 1973.-С. 60-76.

124. Жинкин, Н.И. Речь как проводник информации Текст. / Н.И. Жинкин. -М. :Наука, 1982.- 159 с.

125. Жуков, Ю.М. Эффективность делового общения Текст. / Ю.М. Жуков. -М. : Знание, 1988.-64 с.

126. Залевскан, А.А. Слово в лексиконе человека. Психолингвистическое исследование Текст. / А.А. Залевская. Воронеж, 1990. - 204 с.

127. Звегинцев, В.А. Предложение и его отношение к языку и речи Текст. / В.А. Звегинцев. М. : Изд. Московского ун-та, 1976. - 307 с.

128. Земская, Е.А. Русская разговорная речь: лингвистический анализ и проблемы обучения Текст. / Е.А. Земская. -М. : Рус. яз., 1979. -239 с.

129. Зернецкий, П.В. Единицы речевой деятельности в диалогическом дискурсе Текст. / П.В. Зернецкий // Языковое общение: Единицы и регуля-тивы. Калинин, 1987. - С. 89-95.

130. Зернецкий, П.В. Динамические аспекты семантики и прагматики дискурса Текст. / П.В. Зернецкий // Личностные аспекты языкового общения. Калинин, 1989. - С. 75-81.

131. Иванов, В.Г. Морально-психологический климат коллектива Текст. / В.Г. Иванов // Советский этикет. JI. : Знание, 1974. - С. 88-106.

132. Иванова, С.Ф. Искусство диалога или беседы о риторике Текст. / С.Ф. Иванова. Пермь, 1992. - 204 с.

133. Ильин, Е.П. Стиль деятельности: Новые подходы и аспекты Текст. / Е.П. Ильин // Вопросы психологии. 1988. № 6. С. 85-94.

134. Исследование речевого мышления в психолингвистике Текст. / Под ред. Е.Ф. Тарасова. -М., 1985.-237 с.

135. Кайда, Л.Г. Стилистика текста: от теории композиции к декодированию Текст. /Л.Г. Кайда. -М. : Флинта, 2004. - 208 с.

136. Кан-Калик, В.А. Грамматика общения Текст. / В.А. Канн-Калик. М., 1995.-108 с.

137. Карасик, В.И. Язык социального статуса Текст. / В.И. Карасик. М., 2002. - 333 с.

138. Карасик, В.И. Речевое поведение и типы языковых личностей Текст. / В.И. Карасик // Массовая культура на рубеже XX-XXI веков: Человек и его дискурс. Сб. науч. тр. / Под ред. Ю.А. Сорокина, М.Р. Желтухиной. ИЯ РАН. М. : «Азбуковник», 2003. - С. 24-45.

139. Карасик, В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс Текст. / В.И. Карасик. М. : Гнозис, 2004. - 390 с.

140. Караулов, Ю.Н. Русский язык и языковая личность Текст. / Ю.Н. Караулов. М. : Наука, 1987. - 262 с.

141. Кашкин, В.Б. Основы теории коммуникации Текст. / В.Б. Кашкин. -М. : ACT : Восток Запад, 2007. - 256 с.

142. Карлинский, А.Е. Некоторые особенности речевой деятельности на первичном и вторичном языках Текст. / А.Е. Карлинский // Исследование речемыслительной деятельности. Алма-Ата, 1974. - С. 149-166.

143. Кибрик, А.Е. Моделирование языковой деятельности в интеллектуальных системах Текст. / А.Е. Кибрик / Под ред. А.Е. Кибрика и А.С. На-риньяни. -М., 1987. 280 с.

144. Кибрик, А.А. Молчание как коммуникативный акт Текст. / А.А. Кибрик // Действие: лингвистические и логические модели. Тез. докл. М., 1991.-С. 49-50.

145. Кибрик, А.А. Когнитивные исследования по дискурсу Текст. / А.А Кибрик // Вопросы языкознания. № 5. 1994. С. 126-139.

146. Киуру, К*.В. Публичная коммуникация: дискурсивные практики и коды Текст. / К.В. Киуру, С.В. Менынениена, Е.Н. Пескова и др. Челябинск : Изд-во Южно-Уральского гос. ун-та, 2005. - 160 с.

147. Ковалев, Г.А. Активные методы обучения педагогическому общению и его оптимизация Текст. / Г.А. Ковалев. -М., 1983. 178 с.

148. Ковтунова, И.И. Современный русский язык. Порядок слов и актуальное членение предложения Текст. / И.И. Ковтунова. -М., 1976. -239 с.

149. Кожевникова, Н.А. О соотношении речи автора и персонажа Текст. / И.А. Кожевникова // Языковые процессы современной русской художественной литературы: Проза. -М. : Наука, 1977. С. 7-98.

150. Колокольцева, Т.Н. Роль диалога в современном коммуникативном пространстве Текст. / Т.Н. Колокольцева // Проблемы речевой коммуникации: Межвуз. сб. науч. тр. Саратов : Изд-во Саратов, ун-та, 2000. -С. 50-57.

151. Колокольцева, Т.Н. Специфические коммуникативные единицы диалогической речи Текст. / Т.Н. Колокольцева. Волгоград, 2001. - 260 с.

152. Колокольцева, Т.Н. Современная диалогическая коммуникация и проблемы ее изучения Текст. / Т.Н. Колокольцева // Речевое общение (Теоретические и прикладные аспекты речевого общения). Специаоизиро-ванный выпуск Вестник КрасГУ. 2006. - С. 56-66.

153. Колтунова, М.В. Конвенции как прагматический фактор диалогического общения Текст. / М.В. Колтунова // Вопросы языкознания, № 6. М., 2004.-С. 100-115.

154. Колшанский, Г. В. Коммуникативная дискретность языка Текст. / Г.В. Колшанский // Лингвистика текста. Сб. науч. тр. МГГТИИЯ им. М. Тореза. Вып. 103. М., 1976. - С. 15-22.

155. Колшанский, Г.В. Коммуникативная функция и структура языка Текст. / Г.В. Колшанский. М. : Наука, 1984. - 174 с.

156. Кольцова, В.А. Разработка психологических проблем общения в трудах В.М. Бехтерева Текст. / В.А. Кольцова//Психологические исследования общения. М. : Наука, 1985. - С. 6-24.

157. Комина, Н.А. Коммуникативно-прагматический аспект английской диалогической речи Текст. / Н.А. Комина. Киев, 1984. - 24 с.

158. Косолапое, Н.А. Политико-психологический анализ социально-территориальных систем Текст. / Н.А. Косолапов. М., 1994. - 239 с.

159. Корнилова, Н.Б. Онтология молчания (на примере ранней прозы Леонида Андреева) Текст. : дисс. .канд. филол. наук / Н.Б. Корнилова. -Ярославль, 2002. 164 с.

160. Корнилова, Н.Б. Молчание влюбленных (краткий анализ смысловых лакун) Текст. / Н.Б. Корнилова // Вопросы психолингвистики. № 3. М. : ИЯ РАН. - 2006. - С. 182-186.

161. Костомаров, В.Г. Американская версия лингвострановедения (обзор концепции «литературной грамотности») Текст. / В.Г. Костомаров // Русский язык за рубежом. 1989. № 6. С. 72-80.

162. Кох, В.А. Предварительный набросок дискурсивного анализа семантического типа Текст. / В.А. Кох // Новое в зарубежной лингвистике, вып. VIII. Лингвистика текста. М. : Прогресс, 1978. - С. 149-171.

163. Красильникова, Е.В. Жест и структура высказывания в разговорной речи Текст. / Е.В. Красильникова // Русская разговорная речь: Фонетика. Морфология. Лексика. Жест / Отв. ред. Е.А.Земская. -М., 1983. С. 214-235.

164. Красных, В.В. Виртуальная реальность или реальная виртуальность? Человек. Сознание. Коммуникация Текст. / В.В. Красных. -М., 1998. -352 с.

165. Красных, В.В. Основы психолингвистики и теории коммуникации: Курс лекций Текст. / В.В. Красных. М. : ИТДГК «Гнозис», 2001. - 270 с.

166. Крейдлин, Г.Е. Семиотика, или Азбука общения Текст. / Г.Е. Крейд-лин, М.А. Кронгауз. М. : МИРОС, 1997. - 272 с.

167. Крейдлин, Г.Е. Невербальная семиотика: Язык тела и естественный язык Текст. / Г.Е. Крейдлин. -М., 2002. 592 с.

168. Крестинский, С.В. Коммуникативная нагрузка молчания в диалоге Текст. / С.В. Крестинский // Личностные аспекты языкового общения. -Калинин, 1989. С. 92-98.

169. Крестинский, С.В. Интерпретация актов молчания в дискурсе//Язык, дискурс, личность Текст. / С.В. Крестинский. Тверь, 1990. - С. 38-45.

170. Крестинский, С.В. Коммуникативно-прагматическая структура акта молчания Текст. / С.В. Крестинский //Коммуникативно-функциональный аспект языковых единиц. Тверь : Изд-во Твер. ун-та, 1993. - С. 59-66.

171. Кречмар, А.О. О понятийном аппарате социологической концепции личности Текст. / А.О. Кречмар // Социальные исследования, вып. 5. -М. : Наука, 1970.-С. 77-88.

172. Крпжанская, Ю.С. Грамматика общения Текст. / Ю.С. Крижанская, В.П. Третьяков. М., 1999. - 279 с.

173. Кроль, Л.М. Человек-оркестр: микроструктура общения Текст. / Л.М. Кроль, Е.Л. Михайлова. М., 1993.-160 с.

174. Круглова, С.Л. Полилогическая речь (на материале английского языка) Текст.: дисс. .канд. филол. наук/С.Л.Круглова. Ярославль, 1997. - 173 с.

175. Крысин, Л.П. Речевое общение и социальные роли говорящих Текст. / Л.П. Крысин // Социально-лингвистические исследования. М., 1976. - С. 42-52.

176. Кубрак, Т.А. Самопрезентация субъекта. Состояние проблемы и дискурсивный подход к изучению Текст. / Т.А. Кубрак // Языковое сознание: Формирование и функционирование. -М., 1998. С. 180-192.

177. Кубрякова, Е.С. Виды пространств текста и дискурса Текст. / Е.С. Кубрякова, О.В. Александрова // Материалы научной конференции «Категоризация мира: пространство и время». -М.: Диалог-МГУ, 1997. С. 15-25.

178. Кубрякова, Е.С. Эволюция лингвистических идей во второй половине XX века (Опыт парадигматического анализа) Текст. / Е.С. Кубрякова /7 Язык и наука конца XX века / Под ред. Ю.С. Степанова. М., 1995. - С. 212.

179. Кузьменко-Наумова, О.Д. Психолингвистика в свете теории отражения Текст. / О.Д. Кузьменко-Наумова. Куйбышев, 1984. - 81 с.

180. Купина, Н.А. Смысл художественного текста и аспекты лингвосмысло-вого анализа Текст. / Н.А. Купина. Красноярск, 1983. - 160 с.

181. Кучер, А.В. О структуре английской диалогической речи Текст. / А.В. Кучер // Вопросы романо-германского и общего языкознания. Минск, Минский гос. пед. ин-т ин. языков, 1973. - С. 86-100.

182. Кучеренко, О.И. Чему обучать: тексту или дискурсу? Текст. / О.И. Кучеренко // Новые технологии коммуникативно ориентированного обучения иностранным языкам в неязыковом вузе. Сб. науч. трудов. Вып. № 449. МГЛУ. - М„ 2000. - С. 84-112.

183. Кучеренко, Е.В. Способы представления эмоций в языковой картине мира Текст. / Е.В. Кучеренко // Современные теории и методики обучения иностранным языкам / Под общ. ред. Л.М. Федоровой, Т.И. Рязанцевой. -М. : Экзамен, 2004. С. 147-149.

184. Кучииский, Г.М. Диалог в процессе совместного решения мыслительных задач Текст. / Г.М. Кучинский // Проблема общения в психологии. -М. : Наука, 1981. С. 92-121.

185. Кухаренко, В.А. Интерпретация текста Текст. / В.А. Кухаренко. Л., 1979.-326 с.

186. Лавриненко, В.Н. Социальная философия Текст. / Под ред. проф. В.Н. Лавриненко. М., 1995. - 238 с.

187. Лагутин, В.И. Проблема анализа художественного диалога Текст. /В.И. Лагутин. Кишинев, 1991. - 98 с.

188. Лебедев, П.Н. Социализация индивида и воспроизводство общества Текст. / П.Н. Лебедев // Человек и общество. Проблемы социализации индивида. Л., 1971. - С. 62 - 63.

189. Левицкий, Ю.А. Проблема типологии текстов Текст. / Ю.А. Левицкий. -Пермь: Изд-во Пермского университета, 1998. 106 с.

190. Лейтц, Г. Психодрама: Теория и практика. Классическая психодрама ЯЛ. Морено Текст. / Г. Лейтц. М., 1994. - 351 с.

191. Леонова-Елисеева, А.А. Рекуррентные предложения в современном английском литературном диалоге Текст. : дис. .канд. филол. наук / А.А. Леонова-Елисеева. Калинин, 1969.

192. Леонтович, О.А. Русские и американцы: парадоксы межкультурного общения Текст.: монография / О.А. Леонтович. -М.: Гнозис, 2005. 352 с.

193. Леонтьев, А.А. Психология общения Текст. / А.А. Леонтьев. Тарту, 1974.-219 с.

194. Леонтьев, А.А. Высказывание как предмет лингвистики, психолингвистики и теории коммуникации Текст. / А.А. Леонтьев // Синтаксис текста. -М.: Наука, 1979. С. 18-36.

195. Леонтьев, А.А. Основы психолингвистики Текст. / А.А. Леонтьев. -М. : «Смысл», 1997.-286 с.

196. Леонтьев, А.Н. Общее понятие о деятельности// Основы теории речевой деятельности. М., 1974. - С. 5-20.

197. Леонтьев, А.Н. Деятельность. Сознание. Личность Текст. / А.Н. Леонтьев.-М., 1975.-304 с.

198. Лотман, Ю.М. К структуре диалогического текста в поэмах Пушкина Текст. / Ю.М. Лотман // Лотман Ю. Пушкин. СПб. : Искусство. 1995. -С. 228-236.

199. Лурия, А.Р. Мозг и психические процессы Текст. / А.Р. Лурия. М., 1963.-496 с.

200. Лурия, А.Р. Речь и мышление Текст. : Материалы к курсу лекций по общей психологии / А.Р. Лурия. -М.: Изд-во Моск. ун-та, 1975. Вып. ГУ. -120 с.

201. Лурия, А.Р. Основные проблемы нейролингвистики Текст. / А.Р. Лурия. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1975. - 253 с.

202. Лурия, А.Р. Язык и сознание Текст. / А.Р. Лурия . Ростов н/Д., 1998. -416с.

203. Магун, B.C. Потребности и психология социальной деятельности личности Текст. / B.C. Магун. Л., 1983.-176 с.

204. Майерс, Д. Социальная психология Текст. / Д. Майерс. СПб., 2006. -800 с.

205. Маймескул, Е.А. Речевой этикет и его место в языке и культуре Текст. / Е.А. Маймескул // РЖ, 1995, № 4. С. 28.

206. Макаров, М.Л. Интерпретативный анализ дискурса в малой группе Текст. / М.Л. Макаров. Тверь : Изд-во Твер. гос. ун-та, 1998. - 200 с.

207. Макаров, М.Л. Основы теории дискурса Текст. / М.Л. Макаров. М., 2003.-280 с.

208. Макаров, М.Л. Диалог. Категории модальности Текст. / М.Л. Макаров. -Саранск, 1989.-87 с.

209. Малахова, М.Н. Акт коммуникации как предмет художественного отражения: (на материале совр. англоязычной прозы) Текст. : автореф. дне. .канд. филол. наук / М.Н. Малахова. М., 1992. - 16 с.

210. Малышев, М.О. Из истории русского этикета Текст. / М.О. Малышев // Советский этикет. Л. : Знание, 1974. - С. 30-48.

211. Маркина, Л.С. Четырехчленные диалогические единства в современном английском языке Текст. : автореф. дис. .канд. филол. наук / Л.С. Маркина.-Л., 1973.-20 с.

212. Менг, К. Проблема анализа диалогического общения Текст. / К. Менг // Текст как психолингвистическая реальность. М.: Наука, 1982. - С. 14-18.

213. Менг, К. Коммуникативно-речевая деятельность старших дошкольников в ситуативной обусловленности (компоненты и градации) Текст. / К. Менг //Психолингвистика (сб. статей). М.: Прогресс, 1984. - С. 241-259.

214. Минка, А.Н. К проблеме формирования нового значения у имен прилагательных в дискурсе Текст. / А.Н. Минка // Язык. Текст. Дискурс : Межвуз. науч. альманах / Под ред. проф. Т.Н. Манаенко. Вып. 4. Ставрополь: Изд-во ПГЛУ, 2006. - С. 207-211.

215. Миронова, Н.Н. Политический дискурс vs оценочный дискурс Текст. / Н.Н. Миронова // Политический дискурс в России. -М., 1997. С. 41-50.

216. Миронова, Н.Н. Оценочные характеристики дискурса Текст. / Н.Н. Миронова // Политический дискурс в России 2. М., 1998. - С. 60-66.

217. Корнилов, Ю.К. Мышление и общение в производственной деятельности Текст. / Под ред. Ю.К. Корнилова. Ярославль : Изд-во ЯрГУ, 1981. - 149 с.

218. Нерознак, В.П. Лингвистическая персонология: к определению статуса дисциплины Текст. / В.П. Нерознак // Сб. науч. тр. Моск. гос. лингв, унта. Вып. 426. Язык. Поэтика. Перевод. М., 1996. - С. 112-116.

219. Николаева, Т.М. Краткий словарь терминов лингвистики текста Текст. / Т.М Николаева // Новое в зарубежной лингвистике, вып. VIII, Лингвистика текста. М.: Прогресс, 1978. - 479 с.

220. Новиков, Л.А. Искусство слова Текст. / Л.А. Новиков. М. : Педагогика, 1982.- 127 с.

221. Ночевник, М.Н. Человеческое общение Текст. / М.Н. Ночевник. М., Изд-во полит, литературы, 1988. - 126 с.

222. Общение. Текст. Высказывание Текст. -М.: Наука, 1989. 175 с.

223. Олянич, А.В. Презентационная теория дискурса Текст. : монография / А.В. Олянич. М. : Гнозис, 2007. - 407 с.

224. Омаров, A.M. Управление: искусство общения Текст. / A.M. Омаров. -М. : Советская Россия, 1983. 240 с.

225. Орлов, Г.А. Современная английская речь Текст. / Г.А. Орлов. М., 1991.-240 с.

226. Остин, Дж. Л. Слово как действие Текст. / Дж.Л. Остин // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 17: Теория речевых актов. -М. : Прогресс, 1986. -С. 22-130.

227. Павлова, Н.Д. Интент-анализ политических диалогов Текст. / Н.Д.

228. Павлова // Материалы XII Международного симпозиума по психолингвистике и теории коммуникации. М., 1997. - С. 117.

229. Павлова, Н.Д. Интент-анализ телеинтервью Текст. / И.Д. Павлова // Языковое сознание: Формирование и функционирование. М., 1998. -С. 87-100.

230. Павлова, Н.Д. Подходы к анализу интерактивного аспекта дискурса Текст. / Н.Д. Павлова // Проблемы психологии дискурса / Отв. ред. Н.Д. Павлова, И.А. Зачесова. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2005. - С. 9-27.

231. Павлова, Н.Д. Интент-анализ вербальной коммуникации Текст. / Н.Д. Павлова, Н.А. Алмаева, И.А. Зачесова и др. // Проблемы психологии дискурса / Отв. ред. Н.Д. Павлова, И.А. Зачесова. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2005. - С. 28-42.

232. Падучева, Е.В. Прагматические аспекты связности диалога Текст. / Е.В. Падучева. Изв. АН СССР, СЛЯ, т. 41, № 4. М., 1982. - С. 305-313.

233. Падучева, Е.В. Семантические исследования. Семантика времени и вида в русском языке. Семантика нарратива Текст. / Е.В. Падучева. М, : Шк. «Языки русской культуры», 1996. - 464 с.

234. Панасюк, Ю.А. Управленческое общение Текст. / Ю.А. Панасюк. -М.: Экономика, 1990. 112 с.

235. Петровская, Л.А. Обратная связь в межличностном общении Текст. / Л.А. Петровская, О.В. Соловьева // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 14. Психология.- 1982. №3,- С. 17.

236. Пиз, А. Язык телодвижений: Как читать мысли других по их жестам Текст. / А. Пиз. Новгород : АйКью, 1992. - 262 с.

237. Плюхина, З.А. Англичане говорят так Текст. / З.А. Плюхина. М. : «Высшая школа», 1991. - 175 с.

238. Поливанов, Е.Д. Статьи по общему языкознанию Текст. / Е.Д. Поливанов. М. : Наука, 1968. - 376 с.

239. Попова, З.Д. Язык и национальная картина мира Текст. / З.Д. Попова, И.А. Стернин. Воронеж : «Истоки», 2003. - 60 с.

240. Попова, З.Д. Очерки по когнитивной лингвистике Текст. / З.Д. Попова, И.А. Стернин. Воронеж : «Истоки», 2003. - 191 с.

241. Попова, З.Д. Общее языкознание Текст. / З.Д. Попова, И.А. Стернин. -Воронеж : Центрально-Черноземное книжное изд-во, 2004. 208 с.

242. Почепцов, Г.Г. Фактор слушателя Текст. / Г.Г. Почепцов // Тез. Всесоюзной науч. конф. «Коммуникативные единицы языка». М., 1984. -С. 99-102.

243. Проблемы связности и цельности текста Текст. -М., 1982. 147 с.

244. Пронников, В.А. Язык мимики и жестов Текст. / В.А. Пронников, И.Д. Ладанов. -М., 1998. -212 с.

245. Проничев, В.П. Синтаксис обращения Текст. / В.П. Проничев. Л., 1971.-88 с.

246. Радзиховский, Л.А. Проблема диалогизма сознания в трудах М.М. Бахтина Текст. / Л.А. Радзиховский // Вопросы психологии. № 6. 1985. -С. 103-116.

247. Разинкина, М.М. Стандартные фразы повседневного общения: Русско-английские соответствия Текст. /Н.М. Разинкина. М., 2004. - 222 с.

248. Риторика Текст. : (специализированный проблемный журнал). М. : Лабиринт, Ин-т языков и культуры им. Л.И. Толстого, № 2, 1995. - 168 с.

249. Робер, М.А. Психология индивида и группы Текст. / М.А. Роббер, Ф. Тильман. М.: Прогресс, 1988. - 255 с.

250. Рождественский, Ю.В. Введение в общую филологию Текст. / Ю.В. Рождественский. -М. : «Высшая школа», 1979. 224 с .

251. Розеншток-Хюсси, О. Речь и действительность Текст. / О. Розеншток-Хюсси. М. : Лабиринт, 1994. - 213 с.

252. Рубакин, Н.А. Психология читателя и книги. Краткое введение в библиологическую психологию Текст. /Н.А. Рубакин. -М.-Л., 1929. -307 с.

253. Русакова, О.Ф. Дискурсология как новая дисциплина Текст. / О.Ф. Русакова // Современные теории дискурса: мультидисциплинарный анализ. (Серия «Дискурсология». Вып. 1. Екатеринбург, 2006. - С. 4-7.

254. Русакова, О.Ф. Современные теории дискурса: опыт классификаций Текст. / О.Ф. Русакова // Современные теории дискурса: мультидисцип-линарный анализ. (Серия «Дискурсология». Вып. 1. Екатеринбург : Издательский Дом «Дискурс-Пи», 2006. - С. 8-28.

255. Русакова, О.Ф. Современные теории дискурса: мультидисциплинарный анализ Текст. / О.Ф. Русакова. (Серия «Дискурсология». Вып. 1. Екатеринбург : Издательский Дом «Дискурс-Пи», 2006. -210 с.

256. Русина, Е.А. Парафонические явления в художественном тексте Текст. / Е.А. Русина // Человек. Язык. Культура: Сб. статей аспирантов и соискателей. Вып. 1. Курск : Изд-во гос. пед. ун-та, 2001. - С. 50-56.

257. Русская разговорная речь: Тексты Текст. / Отв. ред. Земская Е.А., Ка-панадзе Л.А. М.: Наука, 1978. - 307 с.

258. Рыжова, Л.П. Обращение как компонент коммуникативного акта Текст. : дис. .канд. филол. наук / Л.П. Рыжова. Калинин, 1982. - 148 с.

259. Рюкле, X. Ваше тайное оружие в общении. Мимика, жест, движение Текст. / X. Рюкле. М. : АО "Интерэксперт", 1996. - 280 с.

260. Севбо, И.П. Структура связного текста и автоматизация реферирования Текст. / И.П. Севбо. М. : Наука, 1969.- 134 с.

261. Седов, К.Ф. Риторика бытового общения и речевая субкультура Текст. /К.Ф. Седов//Риторика. № 1(3), 1996. С. 139-145.

262. Седов, К.Ф. Динамический аспект становления структуры устного дискурса в онтогенезе Текст. / К.Ф. Седов // Материалы XII Международного симпозиума по психолингвистике и теории коммуникации "Языковое сознание и образ мира". М., 1997. - С. 140.

263. Седов, К.Ф. Становление структуры устного дискурса как выражение эволюции языковой личности Текст. : автореф. дис. .докт. филол. наук / К.Ф. Седов. Саратов, 1999. - 50 с.

264. Сементовская, В.К. Деловой стиль на каждый день Текст. / В.К. Се-ментовская. Л. : Лениздат, 1990. - 112 с.

265. Серебренников, Б.А. Общее языкознание. Внутренняя структура языка

266. Текст. / Отв. ред. чл.-кор. АН СССР Б. А. Серебренников. М., 1972. - 565 с.

267. Сёрл, Дж.Р. Что такое речевой акт?/ Текст. / Дж.Р. Серл / Философия языка/ Ред.-сост. Дж.Р. Сёрл: Пер. с англ. М., 2004. - С. 56-74.

268. Сиротинина, О.Б. Что и зачем нужно знать учителю о русской разговорной речи Текст. / О.Б. Сиротинина. -М., 1996. 174 с.

269. Скребнев, Ю.М. Введение в коллоквиалистику Текст. / Ю.М. Скреб-нев. Саратов, 1985. - 210 с.

270. Слышкпн, Г.Г. От текста к символу: лингвокультурные концепты прецедентных текстов в сознании и дискурсе Текст. / Г.Г. Слышкин. М., 2000. - 128 с.

271. Слышкин, Г.Г. Малые виды дискурса Текст. / Г.Г. Слышкин // Язык в мире и мир в языке: Материалы международной научной конференции. -Краснодар : Кубанский гос. ун-т, 2001. С. 88-89.

272. Смысловое восприятие речевого сообщения Текст. -М.: Наука, 1976. 263 с.

273. Сопер, П.Л. Основы искусства речи Текст. / П.Л. Сопер : [пер. с англ.] -М.: Прогресс-Академия, 1992. -416 с.

274. Сорокин, Ю.А. Теоретические и прикладные проблемы речевого общения Текст. / Ю.А. Сорокин, Е.Ф. Тарасов и др. М., 1979. - 326 с.5

275. Сорокин, Ю.А. Психолингвистические аспекты изучения текста Текст. /Ю.А. Сорокин. М.: Наука, 1985. - 168 с.

276. Станкпн, М.И. Если мы хотим сотрудничать. Текст. /М.И. Станкин. -М. : Academia, 1996.-380 с.

277. Степанов, В.Н. Провокативный дискурс социально-культурной коммуникации Текст. / В.Н. Степанов. СПб. : «Роза мира», 2003. - 263 с.

278. Степанов, В.Н. Прагматика спонтанной телевизионной речи Текст. : монография / В.Н. Степанов; Международный университет бизнеса и новыхтехнологий (академия). Ярославль : РИЦ МУБиНТ, 2008. - 248 с.

279. Степанов, В.Н. Провоцирование в социальной и массовой коммуникации Текст. / В.Н. Степанов. СПб.: Роза мира, 2008. - 309 с.

280. Степанов, Ю.С. Альтернативный мир, дискурс, факт и принцип причинности Текст. / Ю.С. Степанов // Язык и наука конца 20 века / Под ред. Ю.С. Степанова. М.: Ин-т языкознания РАН, 1995. - С. 35-73.

281. Стернин, И.А. Проблемы анализа структуры значения слова Текст. / И.А. Стернин. Воронеж : Изд-во Воронежского ун-та, 1979. - 155 с.

282. Стернин, И.А. Коммуникативные ситуации Текст. / И.А. Стернин. -Воронеж, 1993.- 150 с.

283. Стернин, И.А. Введение в речевое воздействие Текст. / И.А. Стернин. -Воронеж, 2001.-252 с.

284. Стернин, И.А. Практическая риторика Текст. / И.А. Стернин. М., 2005.-268 с.

285. Столнейкер, Р.С. Прагматика Текст. / Р.С. Столнейкер // Новое в зарубежной лингвистике. -М. : Прогресс, 1985. Вып. 16. С. 419-438.

286. Стросон, П.Ф. Намерение и конвенция в речевых актах Текст. /П.Ф. Стро-сон // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 17. М., 1986. - С. 130-150.

287. Стросон, П.Ф. Намерение и конвенция в речевых актах Текст. / П.Ф. Стросон // Философия языка / Ред. Дж.Р. Сёрл: [пер. с англ.]. М., 2004. -С. 35-35.

288. Сусов, И.П. Проблемы языкового общения, его единиц и правил Текст. / И.П. Сусов // Коммуникативные единицы языка: Тез. докл. М., 1984. -С. 113-116.

289. Сусов, И.П. Личность как субъект языкового общения Текст. / И.П. Сусов // Личностные аспекты языкового общения. -Калинин, 1989. С. 9-16.

290. Сухих, С.А. Прагмалингвистическое моделирование коммуникативного процесса Текст. / С.А. Сухих, В.В. Зеленская. Краснодар : Изд-во Ку-бан. ун-та, 1998.- 160 с.

291. Тарасов, Е.Ф. Билингвизм: социолингвистический аспект Текст. / Е.Ф. Тарасов // Методы билингвистических исследований. М., 1976. - С. 128.

292. Тарасов, Е.Ф. Национально-культурная специфика речевого и неречевого поведения Текст. / Е.Ф. Тарасов, Ю.А. Сорокин // Национально-культурная специфика речевого поведения. М.: Наука, 1977. - С. 14-38.

293. Тарасов, Е.Ф. Место речевого общения в коммуникативном акте Текст. / Е.Ф. Тарасов // Национально-культурная специфика речевого поведения. М. : Наука, 1977. - С. 67-95.

294. Тарасов, Е.Ф. К построению теории речевой коммуникации Текст. / Е.Ф. Тарасов // Теоретические и прикладные проблемы речевого общения.-М., 1979.-С. 5-147.

295. Тарасов, Е.Ф. Межкультурное общение новая онтология анализа языкового сознания Текст. / Е.Ф. Тарасов // Этнокультурная специфика языкового сознания. - М., 1996. - С. 7-22.

296. Теплнцкая, Н.И. О структуре диалогического текста Текст. /Н.И. Теп-лицкая // Вопросы романо-германской филологии. Сб. научн. трудов. -М. : МГПИИЯ им. М. Тореза, 1975. Вып.'84. С. 314-330.

297. Тер-Минасова, С.Г. Личность, язык, культура Текст. / С.Г. Тер-Мина-сова // Современные теории и методики обучения иностранным языкам / Под общ. ред. Л.М. Федоровой, Т.И. Рязанцевой. М., 2004. - С. 28-38.

298. Ушакова, Т.Н. Речь человека в общении Текст. / Т.Н. Ушакова. М. : Наука, 1989.-191 с.

299. Ушакова, Т.Н. Психологический подход к анализу дискурса Текст. / Т.Н. Ушакова // Материалы XII Международного симпозиума по психолингвистике и теории коммуникации "Языковое сознание и образ мира". -М., 1997.-С. 158-159.

300. Ушакова, Т.Н. Слово в действии. Интент-анализ политического дискурса

301. Текст. / Под ред. Т.Н. Ушаковой, Н.Д. Поповой. СПб., 2000. - 316 с.

302. Фаст, Дж. Язык тела. Как понять иностранца без слов Текст. / ДжУ Фаст, Э. Холл. М. : Вече, ACT, 1997. - 432 с.

303. Федорова, JI.JI. К построению модели коммуникативной компетенции Текст. / Л.Л. Федорова // Проблемы организации речевого общения. -М., 1981.-С. 210-226.

304. Филатова, Е. Соционика для Вас. Наука Общения, Понимания и Согласия Текст. / Е. Филатова. Новосибирск, 1994. - 282 с.

305. Филиппов, К.А. Лингвистика текста Текст. / К.А. Филиппов. СПб. : Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2003. - 326 с.

306. Филипс, Л.Дж. Дискурс-анализ. Теория и метод Текст. / Л.Дж. Филипс, М.В. Йоргенсен [пер. с англ.] 2-е изд. X., 2008. - 352 с.

307. Филонов, Л.Б. Стратегия контактного взаимодействия и проявление личности Текст. / Л.Б. Филонов // Проблемы социальной регуляции поведения. М., 1976. - С. 296-319 с.

308. Фомина, З.Е. Немецкая эмоциональная картина мира и лексические средства ее вербализации Текст. / З.Е. Фомина. Воронеж, 2006. - 336 с.

309. Формановская, Н.И. Русский речевой этикет: Лингвистический и методический аспекты Текст. / Н.И. Формановская. М., 1982. - 126 с.

310. Формановская, Н.И. Речевой этикет и культура общения Текст. / Н.И. Формановская. М. : Высшая школа, 1989. - 157 с.

311. Формановская, Н.И. Речевой этикет. Русско-английские соответствия Текст. / Н.И. Формановская, С.В. Шевцова. М., 1990. - 80 с.

312. Фрейдина, Е.Л. Паузация как средство коммуникативного контакта Текст. / Е.Л. Фрейдина // Фоносемантика и прагматика: Тез. докл. Всероссийской конференции / ИЯ РАН: ПГПИ им. В.Г. Белинского. М. : Пенза, 1993.-С. 43.

313. Фрумкина, P.M. Психолингвистика Текст. / P.M. Фрумкина. М., 2001. -320 с.

314. Фуко, М. Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности

315. Текст. : Сост., пер. с фр., комментарий и послесловие С. Табачковой, Общ. ред. А. Пузырева. -М. : Касталь, L996. 447 с.

316. Хараш, А.У. Личность в общении Текст. / А.У. Хараш // Общение и оптимизация совместной деятельности / Под ред. Г.М. Андреевой, Я. Яно-ушека. М. : Изд-во Моск. ун-та, 1987. - С. 30-41.

317. Харченко, В.К. «Белые пятна» на карте современной лингвистики: книга рисков Текст. / В.К. Харченко. М., 2008. - 168 с.

318. Хованская, З.И. Принципы анализа художественной речи и литературного произведения Текст. / З.И. Хованская. Саратов, 1975. - 423 с.

319. Хроленко, А.Т. Основы лингвокультурологии Текст. / А.Т. Хроленко; Под ред. В.Д. Бондалетова. 2-е изд. - М. : Флинта : Наука, 2005. - 184 с.

320. Цепцов, В.А. Дискурс криминальных новостей: каузальная модель преступления Текст. / В.А. Цепцов // Материалы XII Международного симпозиума по психолингвистике и теории коммуникации «Языковое сознание и образ мира». М., 1997. - С. 164.

321. Чахоян, Л.П. Синтаксис диалогической речи современного английского языка Текст. / Л.П. Чахоян. М. : Высшая школа, 1979. - 168 с.

322. Чернявская, В.Е. Дискурс власти и власть дискурса: проблемы речевого воздействия Текст. / В.Е. Чернявская. М., 2006. - 136 с.

323. Шанский, Н.М. Лингвистический анализ художественного текста Текст. / Н.М. Шанский. Л. : Просвещение, 1990. - 414 с.

324. Шафф, А. Введение в семантику Текст. / А. Шафф. М., 1963. - 376 с.

325. Шаховский, В.И. Эмотивный компонент значения и методы его описания Текст. / В.И. Шаховский. Волгоград, 1983. - 96 с.

326. Шаховский, В.И. Значение и эмотивная валентность единиц языка и речи Текст. / В.И. Шаховский // Вопросы языкознания. 1984, № 6. - С. 97-103.

327. Шаховский, В.И. Категоризация эмоций в лексико-семантичеекой системе языка Текст. / В.И. Шаховский. Воронеж, L987. - 192 с.

328. Шаховский, В.И. О лингвистике эмоций Текст. / В.И. Шаховский // Язык и эмоции: Сб. науч. тр. Волгоград : Перемена, 1995. - С. 3-15.

329. Шведова, НЛО. Очерки по синтаксису русской разговорной речи Текст. / Н.Ю. Шведова. М. : Изд-во АН СССР, 1960. - 377 с.

330. Швейцер, А.Д. Введение в социолингвистику Текст. / А.Д. Швейцер, Л.Б. Никольский. М. : Высшая школа, 1978. - 216 с.

331. Шевченко, И.С. Историческая динамика прагматических характеристик английского вопросительного предложения (16-20 вв.) Текст. : дисс. . докт. филол. наук / И.С. Шевченко. Киев : Киевский гос. лингв, ун-т, 1999.-395 с.

332. Шейгал, Е.И. Семиотика политического дискурса Текст. / Е.И. Шейгал. М. : ИТДГК «Гнозис», 2004. - 326 с.

333. Шибутани, Т. Социальная психология Текст. / Т. Шибутани. М., 1969.-535 с.

334. Ширяев, Е.Н. Бессоюзное сложное предложение в современном русском языке Текст. / Е.Н. Ширяев. М.: Наука, 1986. - 224 с.

335. Школьник, Л.С. Место речевого социального символизма в системе социальной регуляции поведения коммуникантов Текст. / Л.С. Школьник // Аспекты лингвистического анализа. М., 1974. - С. 47-55.

336. Школьник, JI.С. Отражение в тексте социально-символической регуляции поведения коммуникантов Текст. / Л.С. Школьник // Материалы V Всесоюзного симпозиума по психолингвистике и теории коммуникации. -М„ 1975.-С. 99-102.

337. Школьник, Л.С. Социальный символизм и педагогическая техника Текст. / Л.С. Школьник // Воспитание, обучение и развитие школьников. -М., 1975.

338. Школьник, Л.С. Речевое воздействие: основные проблемы и исследования Текст. / Л.С. Школьник // Проблемы организации речевого общения. -М., 1981.-С. 18-34.

339. Шмелева, Т.В. Повседневная речь как лингвистический объект Текст. / Т.В. Шмелева // Русистика сегодня: Функционирование языка. Лексика и грамматика. М., 1992. - С. 5-15.

340. Шопенгауэр, А. Об ассоциации мыслей Текст. / А. Шопенгауэр // Мир как воля и представления. т. Г1. - М. : Наука, 1993. - 215 с.

341. Шустова, Л.А. Психологическая готовность участников педагогического общения к диалогу Текст. / Л.А. Шустова // Проблемы психологии дискурса / Отв. ред. Н.Д. Павлова, И.А. Зачесова. -М., 2005. С. 195-205.

342. Щерба, Л.В. Восточнолужицкое наречие Текст. / Л.В. Щерба. Пг., 1915. -194 с.

343. Щерба, Л.В. Языковая система и речевая деятельность Текст. / Л.В. Щерба. Л., 1974.-428 с.

344. Эрвин-Трипп, С.М. Язык. Тема. Слушатель. Анализ взаимодействия Текст. / С.М. Эрвин-Трипп // Новое в лингвистике. Вып. VII: Социолингвистика. М. : Прогресс, 1975. - С. 336-362.

345. Ядов, В.А. Саморегуляция и прогнозирование поведения личности Текст. / Под. ред. В.А. Ядова. Л. : Наука, 1979. - 264 с.

346. Якобсон, P.O. Язык в отношении к другим системам коммуникации Текст. / P.O. Якобсон // Избр. раб. [пер. с англ., нем., франц. яз.]. М.: Прогресс, 1985. - С. 319-330.

347. Якобсон, P.O. Речевая коммуникация Текст. / P.O. Якобсон // Избр. раб. [пер. с англ., нем., франц. яз.]. М. : Прогресс, 1985. - С. 306-318.

348. Якубинский, Л.П. О диалогической речи Текст. // Л.П. Якубинский. Язык и его функционирование. Избр. раб. -М., 1986. С. 17-58.

349. Яноушек, Я. Социально-психологические проблемы диалога в процессе сотрудничества между людьми Текст. / Я. Яноушек // Психолингвистика за рубежом. М. : Наука, 1972. - С. 88-101.

350. Austin J.L. How to Do Things with Words Текст. / J.L. Austin. Oxford : Oxford University Press, 1962. - 167 p.

351. Babayan V.N. Lacunae in Triadic Talk: Two-Person Talk Plus a Silent Bystander Текст. / V.N. Babayan // Lakunen-Theorie: Ethnopsycholingiiistische Aspekte der Sprach- und Kulturforschung. Berlin: Lit Verlag, 2006. P. 243-253.

352. Benveniste E. Problemes de linguistique generale Текст. / E. Benveniste. -P., 1966.

353. Benveniste E. On Discourse Текст. / E. Benveniste // The Theoretical Essays: Film, Linguistics, Literature. Manchester : Manchester Univ. Press, 1985. - 247 p.

354. Bublitz W. Gesprachthema und thematische Handlungen im Englischen Текст. / W. Bublitz//Pragmantax. Tubingen, 1986. - S. 225-235.

355. Burton D. Dialogue and Discourse Текст. / D. Burton. London : Routledge & Kegan Paul, 1980.-210 p.

356. Clark ILH. Definite Reference and Mutual Knowledge Текст. /Н.Н. Clark, C.R. Marshall // Elements of Discourse Understanding. Cambridge, etc. : Cambridge University Press, 1981. - P. 10-63.

357. Clark H.H. Using Language Текст. / H.H. Clark. Cambridge : Cambridge University Press, 1996. - 436 p.

358. Coulthard M. An Introduction to Discourse Analysis Текст. /М. Coulthard. London : Longman, 1978. - 195 p.

359. Coupland N. Style of Discourse Текст. /N. Coupland. New York, 1988. -322 p.

360. Crystal D. The Cambridge Encyclopedia of the English Language Текст. /

361. D. Crystal. Cambridge : Cambridge University Press, 2005. - 499 p.

362. Dijk T.A. van. Some Aspects of Text Grammars. A Study in theoretical Linguistics and Poetics Текст. / T.A. van Dijk. The Hague-Paris, 1972.

363. Dijk T.A. van. Text and Context Текст. / T.A. van Dijk. London : Longman, 1977.

364. Dijk T.A. van. Text and Context: Explorations in the Semantics and Pragmatics of Discourse Текст. / T.A. van Dijk. London; New York, 1977a.

365. Dijk T.A. van. Textwissenschaft: Eine interdisziplinare Einfuhrung Текст. / T.A. van Dijk. Tubingen, 1980. - 285 S.

366. Dijk T.A. van. Macrostructures Текст. / T.A. van Dijk. Hillsdale, NJ : Erlbaum, 1980a.

367. Dijk T.A. van. Strategies of Discourse Comprehension Текст. / T.A. van Dijk, W. Kintsch. New York : Academic Press, 1983. - 418 p.

368. Dijk T.A. van. Introduction Текст. / T.A. van Dijk // Handbook of Discourse Analysis. Vol. 3: Discourse and Dialogue. London etc., 1985. - P. 2-7.

369. Dijk T.A. van. Discourse, power and access Текст. / T.A. van Dijk // Texts and Practices. Readings in Critical Discourse Analysis. Ed. C.R. Caldas-Coulthard and M. Coulthard. London, N.Y. : Routledge, 1996. - P. 84-104.

370. Ditmann A.T. Interpersonal Messages of Emotion Текст. / А.Т. Ditmann. -NY: Springer Publishing Co, Inc., 1972. 232 p.

371. Franke W. Taxonomie der Dialogtypen: eine Skitzze Текст. / W. Franke // Dialoganalyse. Referate der 1. Arbeitstagung. Munster, 1986. S. 86-101.

372. Franke W. Elementare Dialogstrukturen Текст. / W. Franke. Tubingen : Niemeyer Verlag, 1990. - 186 S.

373. Fromkin V. An Introduction to Language Текст. / V. Fromkin, R. Rodman. Fourth Edition. Los Angeles: University of California; Raleigh: North Carolina State University. Holt, Rinehart and Winston, Inc., 1988. - 474 p.

374. Garnham A. Psycholinguistics. Central Topics Текст. / A. Garnham. London & New York, 1994. - 269 p.

375. Goffman E. Relations in Public: Microstudies of the Public Order Текст. /

376. E. Goffman. Harmondsworth: Penguin, 1972. - 460 p.

377. Goffman E. Forms of Talk Текст. / E. Goffman. University of Pennsylvania Press, Philadelphia, 1981. - 336 p.

378. Hall E.T. The Hidden Dimension Текст. / E.T. Hall. New York: Anchor, 1969.-217 p.

379. Harre R. (eds.) Discursive Psychology in Practice Текст. / R. Harre, P. Steams. London, 1995.-221 p.

380. Harris Z. Analyse du discours. "Langages" Текст. / Z. Harris, 1969. 13 p.

381. Hatch E. Discourse and Language Education Текст. / E. Hatch. Cambridge: Cambridge University Press, 1992. - 333 p.

382. Henne H. Einfuhrungen in die Gesprachanalyse Текст. / H. Henne, H. Reh-bock. Berlin: Walter de Gruyter, 1982.-330 S.

383. Ipsen G. Gesprach und Sprachform Текст. / G. Ipsen. Blatter fur deutsche Philosophie, 1932. Bd. 6.

384. Jones E. Toward a general theory of strategic self-presentation Текст. / E. Jones, T. Pittman // Psychological Perspectives on the Self. -N.Y., 1982. Vol. 1.

385. Polyak O.E. Argumentation: Text and Cognitive Process Текст. / O.E. Po-lyalc // Материалы XII Международного симпозиума по психолингвистике и теории коммуникации. М., 1997. - С. 177-178.

386. Posner R. Dialogsorten die Verwendung von Mikrostrukturen zur Textlclassifizierung Текст. / R. Posner // Gulich E., Raible W. Textsorten. -Franlcfurt/M., 1972.-241 S.

387. Schiffrin D. Approaches to Discourse Текст. / D. Schiffrin. Oxford, 1994. -470 p.

388. Snyder M. Self-monitoring of expressive behavior Текст. / M. Snyder // Journal of Personality and Social Psychology. 1974. Vol. 30.

389. Stubbs M. Discourse Analysis: the Sociolinguistic Analysis of Natural Language Текст. / M. Stubbs / Basil Blackwell, 1984. 272 p.

390. Swan M. Practical English Usage. International Student's Edition Текст. / M. Swan. Oxford: Oxford University Press, 2003. - 654 p.

391. Swann W. The Self as architect of social reality Текст. / W. Swann // The Self and Social Life. -N.Y., 1985. P. 100-126.

392. Trudgill P. Sociolinguistics: An Introduction to Language and Society Текст. / P. Trudgill. London: Penguin Books, 1988. - 204 p.

393. Weigand E. Discourse, Conversation, Dialogue Текст. / E. Weigand // Concepts of Dialogue. Tubingen, 1994. P. 49-5.

394. Weigand E. Cognition in Dialogue Текст. / E. Weigand // Материалы XII Международного симпозиума по психолингвистике и теории коммуникации. М., 1997.-С. 179-180.

395. Wicklund R.A. Discrepancy reduction or attempted distraction? A reply to Liebling, Seiler, Shaver Текст. / R.A. Wicklund / Journal of Experimental Social Psychology. NY, 1975.

396. Wunderlich D. Methodological Remarks on Speech Act Theory Текст. / D. Wunderlich // Speech and Pragmatics. Dordrecht, Boston, 1980. - P. 291-312.1. СЛОВАРИ И СПРАВОЧНИКИ

397. Большая Советская Энциклопедия Текст. М., 1973. Т. 12. - С. 293.

398. Большой энциклопедический словарь Текст. М.: Советская энциклопедия, 1991. - т. 1,2.

399. Даль, В.И. Словарь живого великорусского языка Текст. / В.И. Даль. -М.: Слово, 1993. Т. 3.-605 с.

400. Словарь русского языка Текст. / Под ред. А.П. Евгеньевой. В 4-х томах. -М.: Русский язык, 1981.

401. Коллектив. Личность. Общение: Словарь социально-психологических понятий Текст. / Под ред. Е.С. Кузьмина и В.Е. Семёнова. Л.: Лениздат, 1987.- 144 с.

402. Краткий психологический словарь Текст. / Сост. Л.А. Карпенко; Под общ. ред. А.В. Петровского, М.Г. Ярошевского. М., 1985. - 431 с.

403. Лингвистический энциклопедический словарь Текст. / Под ред. В.Н. Ярцевой. М.: Советская энциклопедия, 1990. - 685 с.

404. Ожегов, С.И. Словарь русского языка Текст. / С.И. Ожегов. М.: Русский язык, 1981. - 81 б с.

405. Философский словарь Текст. -М.: Политиздат, 1975. -496 с.

406. Философский энциклопедический словарь Текст. -М., 1998. 840 с.

407. Языкознание. Большой энциклопедический словарь Текст. / Гл. ред. В.Н. Ярцева. 2-е изд. - М.: Большая Российская энциклопедия, 1998. -685 с.1. ИСТОЧНИКИ ИССЛЕДОВАНИЯ

408. Гоголь, Н.В. Тарас Бульба Текст. / Н.В. Гоголь // Н.В. Гоголь. Шинель. Повести. М. : Худож. лит. 1976. - С. 3-116.

409. Достоевский, Ф.М. Преступление и наказание Текст. / Ф.М. Достоевский. -М.: Славянка, 1993.-334 с.

410. Зощенко, М.М. История болезни Текст. / М.М. Зощенко // Избранные рассказы и повести 1923-1956. Л. : Советский писатель, 1956. - С. 119-122.

411. Лермонтов, М.Ю. Прощай, немытая Россия. Текст. / М.Ю. Лермонтов // Стихотворения. Поэмы. "Маскарад". М. : Худож. литература, 1976. - С. 59.

412. Лермонтов, М.Ю. Смерть поэта Текст. / М.Ю. Лермонтов // Стихотворения. Поэмы. «Маскарад». М. : Худож. литература, 1976. - С. 7-9.

413. Маршпша, А.Б. Смерть и немного любви. Роман Текст. / А.Б. Маринина. -М., 1997.-232 с.

414. Маринина, А.Б. Стечение обстоятельств. Повесть Текст. / А.Б. Маринина. -М., 1997.-187 с.

415. Островский, А.Н. Гроза. Драма в 5-ти д. Текст. / А.Н. Островский. М. : Искусство, 1968. - 80 с.

416. Пушкин, А.С. Евгений Онегин Текст. / А.С. Пушкин // Сочинения. В 3-х т.

417. Т.2. Поэмы. Драматические произведения. М. : «Художественная литература», 1986.-С. 186-353.

418. Пушкин, А.С. Арап Петра Великого Текст. / А.С. Пушкин // Сочинения.

419. В 3-х т. Т.З. Проза. М. : «Художественная литература», 1986. - С. 3-32.

420. Пушкин, А.С. Дубровский Текст. / А.С. Пушкин // Сочинения. В 3-х т.

421. Т.З. Проза. М. : «Художественная литература», 1986. - С. 126-190.

422. Пушкин, А.С. Капитанская дочка Текст. / А.С. Пушкин // Сочинения. В3.х т. Т.З. Проза. М.: «Художественная литература», 1986. - С. 232-331.

423. Пушкин, А.С. Сказка о царе Салтане. Текст. / А.С. Пушкин // Сочинения. В 3-х т. Т.З. Стихотворения. Сказки. Руслан и Людмила. М., 1986. - С. 600-604.

424. Тургенев, И.С. Отцы и дети Текст. / И.С. Тургенев. М. : Русский язык,1991.-342 с.

425. Филатов, JI.A. Про Федота-стрельца удалого молодца. Сказка для театрапо мотивам русского фольклора) Текст. / Л.А. Филатов // Леонид Филатов. Бродячий театр. М. : «Книга», 1990. - С. 201-262.

426. Чехов, А.П. Степь Текст. / А.П. Чехов // Повести и рассказы / Состав, икоммент. В. Пересыпкиной. М. : Худож. лит. 1993. - С. 3-89.

427. Чехов, А.П. Скучная история Текст. / А.П. Чехов // Повести и рассказы /

428. Состав, и коммент. В. Пересыпкиной. -М. : Худож. лит. 1993. С. 90-145.

429. Чехов, А.П. Дом с мезонином Текст. / А.П. Чехов // Повести и рассказы /

430. Сост. и коммент. В. Пересыпкиной. М.: Худож. лит. 1993. - С. 198-215.

431. Чехов, А.П. Моя жизнь Текст. / А.П. Чехов // Повести и рассказы / Состав.и коммент. В. Пересыпкиной. -М.: Худож. лит., 1993. С. 216-300.

432. Чехов, А.П. Мужики Текст. / А.П. Чехов // Повести и рассказы / Состав.и коммент. В. Пересыпкиной. М. : Худож. лит. 1993. - С. 301-329.

433. Чехов, А.П. В овраге Текст. / А.П. Чехов // Повести и рассказы / Состав.и коммент. В. Пересыпкиной. -М. : Худож. лит., 1993. С. 390-425.

434. Чехов, А.П. Рассказ, которому трудно подобрать название Текст. / А.П. Чехов // Рассказы и повести. / Ил. С.А. Алимова. М.: Правда, 1984. - С. 11-13.

435. Чехов, А.П. Дочь Альбиона Текст. / А.П. Чехов // Рассказы и повести. /

436. Ил. С.А. Алимова. М.: Правда, 1984. - С. 19-22.

437. Чехов, А.П. Кухарка женится Текст. / А.П. Чехов // Рассказы и повести. / Ил. С.А. Алимова. М. : Правда, 1984. - С. 73-77.

438. Чехов, А.П. Хористка Текст. / А.П. Чехов // Рассказы и повести. / Ил.

439. С.А. Алимова. М. : Правда, 1984. - С. 119-124,

440. Чехов, А.П. Полинька Текст. / А.П. Чехов // Рассказы и повести. / Ил.

441. С.А. Алимова. М. : Правда, 1984. - С. 154-159.

442. Чехов, А.П. Попрыгунья Текст. / А.П. Чехов // Рассказы и повести. / Ил.

443. С.А. Алимова. М. : Правда, 1984. - С. 229-253.

444. Юности честное зерцало, или показание к житейскому обхождению. Собрание от разных авторов Текст. М. : Планета, 1990. - 88 с.

445. Austen, J. Pride and Prejudice Текст. / J. Austen. New York : Penguin1. Books, 1994,- 199 p.

446. Cronin, A.J. The Citadel Текст. / A.J. Cronin. M. : Higher School Publishing House, 1966. 515 p.

447. Fowels, J. The French Lieutenant's Woman Текст. / J. Fowels. The New

448. American Library, Inc. Bergenfield, New Jersey, 1970. 366 p.

449. Hemingway, E. A Clean, Well-Lighted Place Текст. / E. Hemingway // Selected Stories. M. : Progress Publishers, 1978. - P. 150-155.

450. Hemingway, E. A Farewell to Arms Текст. / E. Hemingway. JT. : «Просвещение», 1971. 262 p.

451. Lawrence, D.H. Sons and Lovers Текст. / D.H. Lawrence. Cambridge :

452. Cambridge University Press, 1992. 367 p.

453. Maugham, W.S. The Moon and Sixpence Текст. / W.S. Maugham. New

454. York, Dover Publications, Inc., 1995. 164 p.1. ПРИНЯТЫЕ СОКРАЩЕНИЯ1. АЧТ активный член триады1. ДЕ диалогическое единство

455. ИМН имплицитный молчащий наблюдатель

456. КЭС категориальная эмоциональная ситуация1. МН молчащий наблюдатель1. ПЧТ пассивный член триады1. РА речевой акт

457. ЭМН эксплицитный молчащий наблюдатель1. ГЛОССАРИЙ

458. Акцептор действия (от лат. acceptor принимающий) - психологический механизм предвидения и оценки результатов действия в функциональных системах (Краткий психологический словарь 1985:12-13).

459. Вербальный (от лат. verbum слово, выражение) - выражаемый словом, словесный.

460. Высказывание речевое произведение, формально-содержательные характеристики которого органически связаны с ситуацией конкретного коммуникативного акта.

461. Глубина текста возможная неоднозначность интерпретации смысла. Глубина дискурса определяется необходимым количеством объяснительных трансформаций для однозначной интерпретации текста, это операциональная категория.

462. Диада речевой обмен между двумя коммуникантами, когда осуществляется прием и передача информации «говорящим» и «слушающим».

463. Диалог (от греч. dialogos беседа) - «форма устной речи, разговор двух или нескольких лиц, речевая коммуникация посредством обмена репликами» (Большой энциклопедический словарь, т. 1, 1991:388).

464. Диалогический дискурс «речевое произведение, в котором реплики коммуникантов сменяют друг друга» (Колокольцева 2006:59).

465. Дискурс {франц. discours, англ. discourse) 1) связный текст; 2) устно-разговорная форма текста; 3) диалог; 4) группа высказываний, связанных между собой по смыслу; 5) речевое произведение как данностьписьменная или устная (Николаева 1978: 479).

466. Дискурс категория большая по сравнению с обычным набором предложений, обладающая гораздо более широким и глубоким смыслом, чем каждое из составляющих его предложений (компонентов) в отдельности (Garnham 1994:99; Crystal 2005:451).

467. Дискурс образование, построенное по определенным канонам в соответствии с целями и обстоятельствами общения (Карасик 2004:245).

468. Иллокутивный {лат. locution речение) - имеющий отношение к выражению коммуникативной цели, установки в речевом акте

469. Иллокутивный акт производство конкретного предложения в определенных условиях; конвенциональный акт; акт, осуществленный согласно какой-либо конвенции.

470. Импликативность наличие косвенно выраженного смысла; проявляется в обиходной речи как намек, в художественном тексте - как подтекст, в деловом общении - как самопрезентация.

471. Имплицитный МН МН, присутствующий при диалогическом дискурсе только как бы в воображении одного из общающихся или обоих говорящих. Этот МН может быть совестью, общественной моралью, авторитетным лицом, богом.

472. Интент-анализ реконструкция интенционального состояния говорящего по его речи (Павлова 1997:117; 1998:87-100; 2005:9-27; Ушакова, Павлова 2000:147213; Павлова, Алмаева, Зачесова, Латынов, Шустова 2005:28-42).

473. Коллоквиальный (лат. colloquium собеседование) - относящийся к разговорному языку.

474. Коммуникативный акт процесс, в ходе которого осуществляется коммуникация, общение людей.

475. Коммуникативная ориентированность языковой единицы потенциальная способность языковой единицы быть используемой в качестве сообщения (Борботько, 1981:24; ван Дейк, 1989:122; Crystal, 2005:297).

476. Коммуникативная ясность совпадение интенции автора и интерпретации адресата применительно к определенному тексту.

477. Коммуникативно значимое молчание это молчание, выполняющее определенную знаково-смысловую функцию в вербальной коммуникации, и в зависимости от конкретной ситуации такое молчание может иметь самые различные значения (Богданов, 1986:12).

478. Композиция развитие идеологии автора, ход мысли, отраженной в чередовании форм и типов речи (по В.В'. Виноградову).

479. Композиция это и расположение частей, и группировка образов, и оформление сюжета, и организация всех образных средств, и выбор художественных приемов (по М. Черновой).

480. Конвенции социально-приемлемые нормы кооперативного общения, реализующиеся в социально приемлемых тактиках диалогического общения, в том числе регулирующих и оптимизирующих процесс общения.

481. Курсема это единица дискурса, курсивное единство, представляющее собой последовательность из 7±2 энонсем (объем равный объему оперативной памяти человека по Дж. Миллеру), объединенную общим для их предикатов признаком (Борботько, 1981: 64).

482. Маркированный (фр. marquer отмечать) - несущий в себе определенные стилистические или социальные метки.

483. Межличностная-обратная связь.- получаемая человеком от окружающих информация о себе и своем поведении, о том, каким он воспринят в деятельности и общении.

484. Межличностная- перцепция процесс взаимопознания партнерами друг друга как основа для их взаимопонимания.

485. Молчание частный случай речевого действия (акта), производимого МН, то есть пассивным членом триады (ПЧТ).

486. Невербальный несловный, неязыковой.

487. Невербальная коммуникация общение с помощью несловесных сигналов (жесты, мимика, внешний вид, поведение, дистанция, физический контакт, • расположение относительно собеседника и др.), т.е. общение без единого слова.

488. Обращение «слово или словосочетание с определённым объективным содержанием, которое в основе своей имеет форму мысли - понятие об адресате речи» (Проничев 1971:24).

489. Общение взаимный обмен- сообщениями, внутренним психическим содержанием, т.е. всегда двусторонний процесс.

490. Общение осознанный, рационально оформленный, целенаправленный информационный обмен между людьми, сопровождающийся индивидуализацией собеседников, установлением эмоционального контакта между ними и обратной связью (И.А. Стернин).

491. Регулятивные и конститутивные правила осуществления речевых актов содержание интенций и ожиданий говорящего по поводу возможностей слушающего осуществить просьбу собеседника.

492. Реплика цепочка высказываний-предложений (или одно предложение) одного из собеседников, продолжающаяся до тех пор, пока она не прервется речью другого собеседника или концом диалога.

493. Речь это выведенная вовне психика человека (Ушакова, 1997:158).

494. Самомониторинг {англ. self-monitoring) способность человека успешно осуществлять самопрезентацию и достигать поставленных целей.

495. Самоподача средство управления вниманием других (Крижапская, Третьяков, 1999).

496. Самопрезентация {англ. selfpresentation) процесс управления, осуществляемый индивидом, производимым им впечатлением с целью контролирования поведения других людей и особенно их ответной реакции на производимые действия (Гоффман 2000).

497. Саморегуляция поведения сложная приспособительская деятельность целой системы (и всего организма включительно), устанавливающая известные отношения с окружающей средой и обеспечивающая известный приспособительный эффект.

498. Система комплекс таких избирательно вовлеченных компонентов, у которых взаимодействие и взаимоотношения принимают характер взаимосодействия компонентов для получения фокусированного полезного результата.

499. Социализация (от nam socialis общественный) - аккумулирование индивидом на протяжении жизни социальных ролей, норм и ценностей того общества, к которому он принадлежит.

500. Социальное взаимодействие это активность коммуникантов, направленная на регуляцию, координацию (в широком смысле) их совместной деятельности

501. Социальная позиция (статус) «формально установленное или молчаливо признаваемое место индивида в иерархии социальной группы» (Горелов, Седов 2001:141).

502. Текст явление многослойное, что отражается и в наборе внутритекстовых связей, которые соответствуют уровням текста: семантическому, лексико-грамматическому, образному, прагматическому (Бабенко, Казарип 2005:182).

503. Триада двусторонний речевой обмен в присутствии МН, так или иначе влияющего на процесс разговора.

504. Умолчание частичное сообщение и частичное (временное или постоянное) сокрытие информации; пребывание части информации в имплицитной форме.

505. Хезитация остановка в речи, связанная с поиском соответствующего слова, речения, часто сопровождаемая эканьем, словами-паразитами и др.

506. Эксплицитный МН МН, явно присутствующий при двустороннем речевом обмене.

507. Эмотивный (фр. emotion эмоция) - выражающий чувства, переживания.

508. Языковой паспорт человека это та информация, которую человек непроизвольно передает о себе, когда он говорит.