автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.19
диссертация на тему: Дискурсивный аспект исследования лингвистической экспертизы

Полный текст автореферата диссертации по теме "Дискурсивный аспект исследования лингвистической экспертизы"

На правах рукописи

ДЕНИСОВА Анастасия Викторовна

ДИСКУРСИВНЫЙ АСПЕКТ ИССЛЕДОВАНИЯ ЛИНГВИСТИЧЕСКОЙ ЭКСПЕРТИЗЫ (НА МАТЕРИАЛЕ «ЯЗЫКА ВРАЖДЫ»)

10.02.19 - Теория языка

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

КРАСНОДАР - 2009

003471807

Работа выполнена на кафедре английской филологии Кубанского государственного университета

Научный руководитель доктор филологических наук, доцент

Вероника Викторовна Катермина

Официальные оппоненты доктор филологических наук, профессор

Александр Львович Факторович

кандидат филологических наук Ольга Анатольевна Михайлина

Ведущая организация Ростовский филиал Российской Академии

Правосудия

Защита состоится « » июня 2009 г. в ч. мин. на заседании диссертационного совета Д 212.101.08 при ГОУ ВПО «Кубанский государственный университет» по адресу: 350040, г. Краснодар, ул. Ставропольская, 149, ауд. 231.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Кубанского государственного университета.

Автореферат разослан « » мая 2009 г.

Ученый секретарь -диссертационного совета <¿¡77*7/_ Новоставская Н.М.

Общая характеристика работы

Данная работа посвящена изучению дискурсивных констшуентов лингвистической экспертизы «языка вражды». Тема научной работы и выбор материала для исследования были продиктованы практической значимостью вопросов, связанных с противодействием экстремизму и возбуждению ненависти, с сохранением ценности свободы слова и роли научного знания в современном российском обществе.

Актуальность данной проблематики обусловливается следующими факторами:

1) современные социологические и лингвистические исследования не обходятся без упоминания роста ксенофобического дискурса в российских СМИ и обществе в целом;

2)лингвистическое судебное исследование как жанр получило особый правовой статус (приказ Минюста РФ №36 от 09.03.06) - «лингвистическая экспертиза для исследования продуктов речевой деятельности», что обусловливает необходимость более тщательного изучения данного жанра именно в междисциплинарной сфере;

3) учёные-лингвисты на практике всё чаще привлекаются к проведению судебных экспертиз на предмет наличия в СМИ возбуждения ненависти или вражды по этническому, религиозному, расовому и другим признакам;

4) анализ теоретической лингвистической литературы показал, что понятию «оскорбления человеческого достоинства и деловой репутации» уделяется гораздо больше внимания, чем вопросам возбуждения ненависти, розни, пропаганды исключительности по признаку национальной, расовой и иной принадлежности, публичным призывам к возбуждению розни;

5) именно в отношении выявления «языка вражды» высока вероятность дуальности исследований, когда в суд представляются две или более лингвистические экспертизы, свидетельствующие о противоположной направленности одного спорного текста.

Объектом исследования являются спорные тексты, на основе которых были составлены лингвистические экспертизы либо экспертные заключения, а также сами тексты экспертиз.

Предметом исследования выступают конституенты особого дискурсивного пространства спорного текста «языка вражды».

Цслыо диссертационной работы является выявление и описание дискурсивных конституентов лингвистической экспертизы на материале «языка вражды».

Для достижения данной цели необходимо решить следующие задачи:

1) определить понятие «языка вражды»;

2) изучить особенности судебной лингвистической экспертизы «языка

вражды»;

3) рассмотреть основные конституенты особого дискурсивного

пространства спорного текста «языка вражды»;

4) структурировать подход исследователя к анализу «языка вражды» в

рамках судебной лингвистической экспертизы.

Материалом исследования послужили десять спорных текстов (включая стенограммы речи и поликодовые тексты), а также одиннадцать лингвистических экспертиз, произведённых по данным спорным текстам.

Отбор материала из числа экспертиз производился методом сплошной выборки с учётом нескольких критериев. Прежде всего, экспертизы должны были быть проведены лицами, обладающими научными филологическими степенями в области филологии и/или имеющими специальные познания в области проведения текстологических экспертиз. Преимущество отдавалось тем экспертизам, где вопросы к экспертам отражали связь с обвинением в экстремизме, разжигании межнациональной, религиозной и иной вражды. Спорные тексты выбирались в соответствии с отобранными экспертизами.

В работе использовались различные научные методы исследования, а именно - общенаучный гипотетико-дедуктивный метод, а также методы лингвистического анализа. Спецификой объекта исследования продиктована необходимость использования текстовых методов: для установления наличия элементов «языка вражды» в спорном тексте применялись методики целостно-текстового, контекстуального, семантико-стилистического анализа; рассмотрение экспертных подходов потребовало привлечения как методов эмпирического исследования (наблюдение), так и методов теоретического плана (анализ, синтез, сравнение).

Научная новизна работы заключается в определении дискурсивных характеристик спорного текста и судебной лингвистической экспертизы, установлении особенностей проведения лингвистического анализа «языка вражды» в рамках судебных экспертиз. Впервые выделена особая роль российских учёных в процессе развития теории лингвистических экспертиз. Научную новизну работы определяет системное рассмотрение не только спорных текстов, но и текстов экспертиз, направленных на выявление «языка вражды». Инновационной является попытка выработать общий подход к экспертизам такого рода на основе Д-модели.

Сложность и многоаспектность феномена лингвистической экспертизы «языка вражды» обусловливают существование разнообразных исследований, посвященных отдельным составляющим его понятиям.

Теоретической базой для исследования понятия «языка вражды», послужили работы следующих российских и зарубежных лингвистов: И.Л. Аллена, Ю.Д. Апресяна, О.В. Белова, И.Н. Борисовой, И.Т. Вепревой, Р. Водак, В.Е. Гольдина, O.A. Даниленко, Т.А. ван Дейка, Дж. Л. Дилларда, А.И.Дунева, О.С. Иссерс, Л.П. Крысина, В.В. Кузнецовой, А.В.Мешина, O.A. Михайловой, Г.Ю. Никипорец-Такигавы, Э. Партриджа, Т.В. Попова, Ю.Е. Прохорова, М.Х. Рахимбергеновой, A.A. Робака, C.B. Свирковской, Е.Е. Соколовой, И.А. Стернина, Дж. Хьюгза, Р.Л. Чапмена, И.А. Шаронова, Л.А. Шкатовой, Д.А. Шмелёва и других. Методологическую основу по вопросу лингвистической экспертизы и юрислингвистики составили работы А.Н. Баранова, И.В. Беляева, Е.И. Галяшиной, Н.М. Гиренко, Н.Д. Голева, М.В. Горбачевского, В.И. Жельвиса, К. Какавы, Л.Е. Кирилловой, О.Н. Матвеевой, В.А. Пищальниковой, Ю.А. Сафоновой, Т.В. Чернышовой,

Б.Я. Шарифуллина, Р. В. Шая и других. В основу вопроса роли дискурс-анализа легли работы Н.Д. Арутюновой, А.Г. Баранова, Т.М. Грушевской, В.И. Карасика, Л.Е. Кирилловой, Д. Кристалла, И.Г. Любимовой, М.Л. Макарова, Г.П. Немца, A.B. Осташевского, Л. Полани, Ю.С. Степанова, В.И. Тхорика, Н.Ю. Фанян, Н.Л. Ферклоу, Ю. Хабермаса, Д. Шиффрин и других. При описании методов лингвистического анализа использовались труды следующих авторов: И.В. Арнольд, В.В. Андреевой, Ю.А. Бельчикова, P.C. Гинзбург, И.Н. Григореико, Т.А. Гридиной, Д.А.Дубровского, Д.А. Завельского, Г.С. Иваненко, Ю.Н. Караулова, И.Б. Левонтиной, Э.М. Медниковой, Л.М. Мурзиной, Ю.А. Найды, В.П. Нерознака, О.Н. Селиверстовой, Ю.С. Степанова, B.C. Третьяковой, Л.Н. Хромовой, Б.С. Шварцкопфа, A.C. Штерна и других. В связи с вышесказанным представляется крайне актуальным изучение общего подхода к составлению лингвистической экспертизы именно в отношении «языка вражды». Существование в науке разнообразных подходов и множества противоречивых точек зрения свидетельствует о его недостаточной изученности и неприменимости в рамках судебной экспертизы, которая требует единственного ответа на поставленный вопрос.

Теоретическая значимость исследования определяется выявлением связей нового понятия «языка вражды» с уже тщательно изученными в научной литературе понятиями «язык конфликта», «этностереотипы», «языковые маркеры ксенофобии», «речевая и языковая агрессия»; осуществлением лингвистического анализа правового материала и выделением элементов «языка вражды». Массив выбранных экспертиз позволил установить классификацию типов спорных материалов (текст, стенограмма речи, поликодовый текст), что даёт почву для дальнейших исследований в этой области.

Практическая ценность заключается в том, что результаты работы могут быть использованы непосредственно при проведении судебных лингвистических экспертиз по вопросам, связанным с экстремизмом и разжиганием розни и вражды по национальному, расовому и иному признакам. Системный подход к исследованию юридического функционирования языка, то есть его соответствия правовым нормам, способствует формированию особых исследовательских подходов. Теоретические предпосылки могут найти применение в вузовских курсах по темам: «Журналистика», «Лингвистика текста» и при разработке спецкурсов по теме «Юрислингвистика» и «Лингвокриминалистика». Результаты работы также могут оказаться полезными при выполнении дальнейших исследовательских работ в области этнолингвистики и юрислингвистики.

На защиту выносятся следующие положения:

1. «Язык вражды» - это многогранное междисциплинарное понятие, описанное в лингвистике, правоведении, журналистике и других науках. «Язык вражды» актуализирует гомогенные лингвистические и юридические характеристики. Исследование и выявление лингвистических средств выражения «языка вражды» в целях проведения судебной экспертизы

должно быть одновременно детерминировано правовыми свойствами данного понятия. «Язык вражды» - это лингвистические средства, направленные на возбуждение ненависти, а также на унижение достоинства человека, выражающие резко отрицательное отношение к таким явлениям общественной жизни, как этническая и религиозная принадлежность и другие, а также к людям, являющимся носителями антагонистичных автору духовных ценностей. Правовая парадигма репрезентирует «язык вражды» как комплекс следующих элементов: квалифицирующая смысловая доминанта, атрибутивный элемент, языковые элементы, отражающие действие; признак публичности.

Распознавание в исследуемом тексте лингвистических средств, атрибутируемых к элементам «языка вражды», не только не исчерпывает, но обуславливает необходимость дальнейшего лингвистического анализа спорного текста, то есть материала, вызывающего рассмотрение в суде.

2. Судебная лингвистическая экспертиза, нацеленная на выявление в спорном тексте наличия лингвистических средств выражения «возбуждения ненависти», относится к категории научных исследований гуманитарной направленности. Обусловленная правовым фактором лимитизация множественности выводов заставляет отнести данный вид научного исследования к особому виду, обладающему не только научной ценностью, но и юридической силой. Необходимость сочетания в анализе семантико-функциональной направленности спорного материала критерия научности, подразумевающего диалектизм и плюрализм точек зрения, и критерия объективности, то есть однозначного и категоричного вывода, является особенностью судебной лингвистической экспертизы «языка вражды».

3. Спорный текст, направленный на лингвистическую экспертизу, представляет собой особое дискурсивное пространство, конституенты которого влияют на интерпретацию его смысловой направленности. Модель особого дискурсивного пространства спорного текста «языка вражды» включает в себя следующие составляющие: Код (общие элементы «языка вражды», выделенные нами на основе правовой парадигмы), Канал (тип спорного материала, представленный с помощью текста, речи или поликодового текста, который обуславливает выбор методов лингвистического анализа с опорой на критерии ясности, полноты и достоверности), Коммуникант 1 (отправитель сообщения, адресат) и Коммуникант 2 (целевая аудитория сообщения, адресант).

Анализ спорного текста как продукта речевой деятельности с помощью выбранных методов определяет наличие/отсутствие Кода.

4. Судебная лингвистическая экспертиза занимает опосредованное положение по отношению к спорному тексту, являясь, по сути, вторичным текстом, образуя, в свою очередь, новое дискурсивное пространство. Подход эксперта к анализу спорного текста в рамках лингвистический экспертизы представлен с помощью модифицированной Д-модели. Коммуникативная направленность Д-модели детерминирует следующие её компоненты: БЬ (субъект лингвистической экспертизы - личность эксперта), Т2 (текст

судебной лингвистической экспертизы), Т1 (спорный текст в своей совокупности лингвистических и экстралингвистических факторов), а также КЗ (адресат или «заказчик» судебной лингвистической экспертизы, то есть следователь, заинтересованная сторона, СМИ и другие). Личность эксперта и личность адресата судебной лингвистической экспертизы, являясь антропогенными интегральными составляющими Д-модели, обуславливают множественность интерпретаций спорного текста.

Апробация работы проводилась на Пятой Всероссийской электронной научно-практической конференции (Самара, 2007), в рамках Международной школы-семинара по психолингвистике и когнитологии (IV Березинские чтения) Московского государственного лингвистического университета ИНИОН РАН (Москва, 2008), на межвузовских конференциях молодых ученых «Актуальные проблемы современного языкознания и литературоведения» (Краснодар, 2007, 2008). Основные положения и выводы исследования отражены в 8 публикациях, в том числе в изданиях, рекомендованных ВАК. Общее количество - 3.1 п. л.

Структура и объём диссертации: диссертация состоит из Введения, трёх глав, Заключения, Библиографии, Списка литературы, послужившей материалом для анализа, Приложений.

Список цитируемой литературы, составляющий Библиографию работы, содержит 245 наименований. Содержание и результаты работы изложены на 198 страницах.

Основное содержание работы

Во Введении очерчивается общая проблематика работы, а также определяется тема, теоретические и практические задачи, материал и методы исследования, подчеркивается актуальность, новизна, теоретическая и практическая значимость исследования.

В первой главе «ТЕОРИЯ ЛИНГВИСТИЧЕСКОЙ ЭКСПЕРТИЗЫ "ЯЗЫКА ВРАЖДЫ". ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ», состоящей из пяти подпунктов, освещается круг вопросов, связанных с понятием «языка вражды», феноменом лингвистической экспертизы, общими принципами её составления и правовыми характеристиками; также рассматривается проблема объективизации лингвистической экспертизы.

Перевод заимствования hate speech как «язык вражды» является, безусловно, не совсем корректным с лингвистической точки зрения. Более правильным представляется буквальный перевод «речь ненависти» или скорее «речь ненавидящего». Во втором случае возникает «ненавидящий» как субъект коммуникации. Учитывая тот факт, что под дискурсом в науке принято понимать, прежде всего, «речь, погружённую в жизнь» (Арутюнова 1990, 136), в данном случае наличие лингвистической составляющей -«речь» и прагматической составляющей - «ненависть», которую испытывает адресат в определённых ситуациях, даёт обоснованную возможность говорить об особом дискурсивном пространстве.

Важно описать статус нового понятия в лингвистической и юридической науках. «Язык вражды» в российской лингвистике был

неоднократно описан рядом исследователей, таких как В.В. Кузнецова, Е.Е. Соколова, Г.Ю. Никипорец-Такигава и другими, но термином, на наш взгляд, пока не является. Одним из отличительных признаков терминов от общеупотребительных слов, согласно Ф. де Соссюру, является «принадлежность термина к специальной семиотической системе и обозначение сложного фрагмента из общей системы смыслов» (Соссюр 1977, 126-127) Очевидно, что существующих исследований в области «языка вражды» недостаточно для обоснования его роли в общей системе лингвистических терминов. Тем не менее, следует признать, что «язык вражды» полностью отвечает определению понятия как «мысли, отражающей в обобщенной форме предметы и явления действительности, посредством фиксации их свойств и отношений» (Степанов 1998). Несмотря на то, что известный американский лингвист Джеффери Хыогс в энциклопедии англоязычного сквернословия определяет «язык вражды» как «новый категоризирующий термин» («new categorizing term»), мы не считаем, что автор приводит достаточно свидетельств, что «язык вражды» как лингвистический термин принадлежит какой-либо терминосистеме (Huges 2006, 220).

Поскольку особенностью нашего исследования является его междисциплинарность, логично описать правовую интерпретацию «языка вражды». С точки зрения права, понятие «язык вражды» также не является термином, поскольку не отвечает отличительным признакам юридических терминов: употребления в законе или нормативном акте, логической связанности с другими терминами данной системы и другими терминосистемами (Хижняк 1997).

Тем не менее, мы считаем уместным использовать в данном исследовании понятие «языка вражды» как относящееся и к лингвистике, и к правоведению по следующим причинам. Во-первых, феномены «ненависти» и «вражды» являются как лингвистически-определяемыми, так и юридически-определяемыми, поскольку явления, стоящие за этими понятиями, описаны как в лингвистике, так и в правоведении, уже исходя из формулировки одной из статей уголовного кодекса РФ, в которой говорится о «вражде или ненависти» (УК РФ, ст. 282). Во-вторых, «язык» или «речь» более приемлемы для междисциплинарного исследования, чем другие сочетания, например, «ксенофобический дискурс», которые, при всём сходстве, освещенном ниже, вряд ли будут понятны юристам.

Учёные отмечают, что, несмотря на новизну данного понятия, стоящая за ним проблематика вражды в речи и языковых конфликтов уходит корнями в прошлое. Впервые термин hate speech («язык вражды») встречается в теоретических справочниках в 1988 году в Америке. В целом, практика унижения иностранцев, последователей «чуждых религий», гомосексуалов и просто «других» расцветала в англоязычных сообществах на протяжении нескольких веков. Такие термины, например, как dago (презрительно к итальянцам, испанцам, португальцам), hotteniot (пренебрежительно к одному из народов Южной Африки), coort («черномазый») впервые были занесены в

справочники в период с 1600 по 1800 гг., хотя обычно и без лексикографических помет. В прошлом не существовало общего термина для обозначения оскорбительного вида речевой деятельности.

В российской лингвистике существует обобщённое понятие «языка вражды», сформулированное в работах В.В. Кузнецовой и Е.Е. Соколовой как совокупность «лингвистических средств выражения резко отрицательного отношения к каким-либо явлениям общественной жизни (культурным, национальным, религиозным и т.д.), а также к людям, являющимся носителями иных, противоположных автору духовных ценностей»'.

Понятие языковой агрессии связано с «языком вражды» семантически и когнитивно. Язык располагает большим набором средств эксплицитной агрессии, однако они часто являются табуированным приёмом. Общество в ответ на это выработало большой арсенал имплицитных приёмов как лексического, так и грамматического свойств (Апресян 2004). В определённой степени языковую агрессию можно считать обобщающим понятием для таких феноменов, как «оскорбление», «этностереотип» и «речевой конфликт». В ходе нашего исследования мы пришли к выводу, что к «языку вражды» относятся лишь те средства выражения агрессии, которые, помимо критического или оценочного отношения, имеют ярко выраженную речевую интенцию, направленную на оскорбление религиозных, национальных или иных чувств оппонента.

Количество грамматических средств выражения непрямой агрессии весьма ограничено в силу того, что грамматикализация - это более долгий процесс, чем лексикализация. Один из таких способов - использование императива, когда его функцией является не приглашение совершить некое действие, а угроза, например: залейся! поговори тут или уезжай в свой Израиль! Другой грамматикализироваиный способ - использование вопроса или «aggressive interrogatives» («агрессивных вопросительных конструкций»)2. Целью данного непрямого риторического употребления является упрекнуть или задеть адресата, например, русского языка не понимаешь?

Лексические средства выражения шире представлены в языке, например, использование гиперболы (понаехали тут!), использование прагматически окрашенных частиц (как же, только попробуй), лексических интенсификаторов (совершенно непонятно, абсолютно неприемлемо) и другие.

Оскорбления по этническому и религиозному признаку являются самыми очевидными языковыми проявлениями ксенофобии. Принято считать, что оскорбление содержит два важнейших условия: адресату

' Кузнецова В В., Соколова Е.Е. Свобода слова и язык вражды в российских СМИ // Социальные варианты языка. Материалы междупарод, науч. конференции. Нижний Новгород, 2004. - С.448.

2 Watts R. У Key Topics in Sociolinguistics, L., 2003.-P. 185

приписывается отрицательная характеристика, которая вербализуется в неприличной форме (обсцентные обороты, идиомы, метафоры фауны, неологизмы и другие типы лексем) (Диллард 1972, Баранов 2007).

Этностереотипы являются ещё одним аспектом, который оказал влияние на выделение темы «языка вражды» в обособленное понятие. Как свидетельствуют примеры, этностереотипы встречаются в социальной реальности, в которой возникают поляризированные социальные общности. Средствами обозначения этнических стереотипов могут являться: слова в свёрнутой форме содержащие оценку свойств «типичного представителя другого этноса», например, выцыганить; атрибутивные сочетания, основанные на этнонимах, например, чеченская воинственность; генетивные сочетания, где в позиции подчинённого генетива стоит этноним, например, он добивается своего с фанатизмом мусульманина; а также сравнительные обороты, фразеологизмы, пословицы и поговорки (Крысин 1989, Уетеррель, Поттер 1992, Кашкин 2002, Дубровский 2003 и др.).

Исследования в области речевых конфликтов являются ещё одной важной теоретической предпосылкой изучения «языка вражды» (Муравьева 2002, Борисова 2005, Даниленко 2006 и др.). Изучив понятия «языкового конфликта», «коммуникативного конфликта» и «речевого конфликта», мы пришли к выводу, что именно последний отражает и собственно языковую и коммуникативную природу противоречий, тем самым являясь более близким к феномену «языка вражды».

Под языковыми маркерами ксенофобии в науке понимаются семантические инварианты, индуцирующие ксенофобические смыслы (Иссерс, Рахимбергенова 2007). Денотату «этнически чужой», например, соответствуют различные сигнификативные компоненты («иной национальности», «иной внешности» и т.д.), выражаемые определёнными лексическими маркерами (например, «инородец», «темнокожий», «гастарбайтер» и другие).

В качестве лексических и грамматических средств, которые могут помочь избежать употребления «языка вражды», учёные-лингвисты приводят политически корректные языковые элементы и толерантные речевые стратегии. Политкорректность предоставляет говорящему оптимальную линию поведения в конфликтных ситуациях путём смягчения истинной речевой ситуации или смысла фразы, отражающей происходящее. В русском языке термин «политкорректность» не прижился. Большинство употреблений данного выражения в СМИ носят ироничный характер, а в научной литературе в основном подчёркивается злоупотребление эвфемизмами (Попова, Стернин 2006, Шляхтина 2008 и др.). Альтернативой «языку вражды» называют также толерантные речевые тактики. В русском языке «толерантность» чаще всего соотносится со словом «терпимость», что в свою очередь ассоциируется с покорностью и терпением. Хотя данные черты являются присущими русскому культурному типу, они не всегда вызывают симпатию, будучи восприняты как формы социальной трусости (Тер-Минасова 2000, Вигпс^е 2005, Базылев 2007 и др.). В силу этого толерантность как речевая стратегия,

которая может помочь избежать «языка вражды», практически не воспринимается в современном российском обществе.

Поскольку текстологическая судебная экспертиза является лингвистически-правовым феноменом, это вынуждает нас обратиться не только к изучению речевого выражения «языка вражды», но и к исследованию его правовой сущности. В правовом отношении изучение теории «языка вражды» представляет собой своего рода проблему, поскольку если для лингвистики данный термин уже является предметом изучения учёных как таковой, то для юриспруденции имеет смысл говорить о нескольких упоминаниях при исследовании смежных тем, например, делинквентности речи. Особую роль имеет правовой аспект дихотомии «свои - чужие». Дискриминация предполагает реальное или мнимое обоснование дискриминационных действий путём представления социального поведения дискриминируемых вредным. В связи с этим, реальным дискриминационным действиям всегда предшествует стадия общественного проговаривания необходимости избавления от неугодных во имя достижения благополучия своей группы. В свете вышесказанного, представляется закономерным тот факт, что при доказывании наличия либо отсутствия признаков национальной, расовой или иной вражды на этапе следствия все чаще требуется привлечение эксперта, имеющего специальные лингвистические познания. Мы рассмотрели ряд нормативно-правовых актов российского законодательства3, которые так или иначе регулируют речевые или языковые действия, имеющие отношение к «языку вражды», для того чтобы выявить общие смысловые и языковые элементы.

Анализ показал, что речевые действия признаются наказуемым «языком вражды», если одновременно включают в себя следующие элементы:

а) квалифицирующие смысловые доминанты, а именно: «терроризм», «рознь», «исключительность/превосходство/неполноценность», «символика», «ненависть», «вражда»;

б) атрибутивные элементы, а именно: «национальный», «религиозный», «социальный» (или «по признаку принадлежности к социальной группе»), «расовый» (или «по признаку расы»), «языковой» (или «про признаку языка»), «по признаку пола», «происхождение», «отношение к религии», «политический», «идеологический»;

в) языковые элементы, отражающие действие, а именно: «оправдание» (от «оправдывать»), «возбуждение» (от «возбуждать»)^ «унижение достоинства» (от «унижать»), «пропаганда» (от «пропагандировать»), «демонстрирование» (от «демонстрировать»), а также «призыв» (от «призывать»).

Все элементы также должны иметь признак публичности, то есть иметь адресантом большое количество людей и быть нацеленными на оказание влияния на общество или какую-либо его часть. Признак публичности может быть выражен лингвистически, то есть адресант текста - это значительная

3 Ст.282 УК РФ, ст. 63 п. е УК РФ, ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности»

часть общества или какая-либо группа, либо экстралингвистически, когда сообщение размещено в открытом доступе в сети Интернет.

Определение и выявление в спорном тексте, то есть материале, по поводу которого возник судебный спор, данных языковых феноменов, позволит эксперту, исходя из профессиональных знаний, самостоятельно ограничить область исследования, в том числе, если лингвист посчитает, что тот или иной феномен, не выделенный в постановлении в качестве вопроса, но присутствующий в тексте, заслуживает упоминания в тексте экспертизы.

Лингвистическая экспертиза текстов является новым феноменом для российской правовой и научной действительности. В науке широко распространено понимание того, что взаимодействие автора и адресата речевого произведения потенциально конфликтно, поскольку у участников коммуникативного взаимодействия разные интересы, картины мира, представления об эффективности речевых стратегий. Чаще всего такие речевые конфликты регулируются самим языком и лишь немногие требуют вмешательства права. Искусство, наука, публицистика и другая творческая деятельность человека должны оставаться свободными от вмешательства зачастую репрессивного государственного аппарата. Коллизии множественных взаимоисключающих лингвистических экспертиз по одному спорному материалу, имеющие место в судах, свидетельствуют как о недостаточно проработанной научной методике, так и о неизбежной субъективности гуманитарного знания как такового. Под объективностью в науке принято понимать многосторонний подход к проблеме, освещающий различные приёмы, методы и школы. В то же время именно неоднозначность выводов с оборотами типа «с другой стороны» считается недопустимой при написании лингвистических экспертиз. Всё это говорит в пользу чрезвычайной осторожности при составлении судебных лингвистических экспертиз, имеющих статус доказательства в суде. По нашему мнению, текст, составленный по поводу другого текста, тем не менее, является субъективным мнением эксперта, хотя и стремящимся к объективности.

Во второй главе «ЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ МЕТОДЫ АНАЛИЗА ТЕКСТА И РОЛЬ ДИСКУРСИВНОГО АНАЛИЗА В СОСТАВЛЕНИИ ЛИНГВИСТИЧЕСКОЙ ЭКСПЕРТИЗЫ» производится обзор основных методов анализа, применяемых при проведении судебного лингвистического исследования, раскрывается понятие дискурса, приводится типология, характеристики и структура феномена, а также раскрывается метод дискурс-анализа.

Попытка междисциплинарного исследования «языка вражды» на стыке юриспруденции и лингвистики наталкивается на ряд трудностей. Такими проблемными местами являются выбор корректного лингвистического метода анализа, а также необходимость оперировать как юридически, так и лингвистически определяемыми терминами.

Тексты, исследуемые на предмет содержания «языка вражды» или оскорбления, а равно унижения достоинства, являются по сути конфликтогенными текстами. Нам представляется возможным применять к

ним методы анализа, используемые при проведении экспертизы спорных текстов на предмет наличия оскорбления или унижения достоинства. Одним из таких общих методов анализа может быть стилистический анализ. Для определения степени инвективности публичной речи сначала рассматривается «оскорбительное» высказывание в контексте, в соотношении с другими языковыми единицами и их стилистической окраской. Если выясняется, что автор в ходе всего текста использует подобные языковые средства, употребляя экспрессивно сниженную или просторечно-разговорную лексику, то это способствует описанию личности адресата, как и определению уровня языковой компетенции и наличия языковых аномалий. Учитывая тот факт, что статьи законов о речевых нарушениях регулируют определённые сферы человеческих отношений, по-своему стереотипичпых, то интерпретироваться данная сфера может с помощью методики фреймов. Такие необходимые условия, как первоначальная квалификация высказывания (например, унижение достоинства по признаку национальной принадлежности) самим пострадавшим; наличие, помимо адресата и адресанта, также третьей стороны (лица, ассоциирующего себя с адресатом или ассоциируемого по национальному, религиозному или другим признакам) - могут стать элементами фрейма как языкового правонарушения (Матвеева 2003).

Заслуживает отдельного внимания лингвостилистический анализ при составлении судебной экспертизы текста, который предполагает выделение двух составляющих семантической структуры — фактуальной и оценочной. Ряд учёных указывает на два основных приемлемых в ходе текстологической экспертизы вида анализа: лексико-семантический анализ для определения лексических значений слов и сочетаний; семантико-стилистический и лингвостилистический анализ с целью установления в тексте наличия оценочных высказываний, содержащих лексемы русского языка (Гапяшина 2006).

Тщательно описанные в научной литературе методы лингвистического анализа, призванные обрабатывать и обобщать большие объемы информации, также могут найти свое применение при составлении текстологических экспертиз. Например, дистрибутивный анализ, широко применяемый в лексикографии для показа функционирования слова и его сочетаемости, используется экспертом для демонстрации типичности или нетипичности применения языковой единицы в определенном контексте. Валентностный анализ служит, например, для распознавания и аргументирования недосказанности в тексте. Компонентный анализ ведётся на семантическом уровне путём выявления сем, обычно с помощью словарных дефиниций. Коннотативная часть семного состава особенно важна при анализе спорных текстов, поскольку при этом приходится различать узуальные и окказиональные, то есть порождённые контекстом коннотации.

В отношении контекстуального анализа для проведения лингвистической экспертизы крайне важны следующие теоретические предпосылки. Принято считать, что имплицитные компоненты содержания,

которые являются составной частью авторской интенции, входят в авторский замысел текста. Имплицитный смысл, вложенный в текст осознанно, называется подтекстом. Подтекст может быть простым и сложным, дополняющим или даже вытесняющим эксплицитное значение текста.

В плане освещения проблематики оснащённости лингвиста-эксперта апробированными . методиками анализа текста, заслуживает упоминания эпистемологическая методика исследования. В рамках данной методики анализируется грамматическая и лексическая структура всех устойчивых сочетаний слов, а также возможная потенциальная информация каждой идиомы как устойчивой языковой единицы. В судебных экспертизах анализ коллокаций и устойчивых идиом может быть использован для акцентуации смысловых доминант текста, поскольку сочетания с наиболее частотно упоминаемыми словами несут основную смысловую нагрузку текста и концентрируют сообщаемую информацию.

Интерпретация является закономерным этапом комплексного лингвистического анализа. Использование данной методики эффективно, когда исследователю необходимо выявить имплицитные компоненты плана содержания анализируемого текста. В данном виде анализа принципиальное значение имеет интенциональность высказывания. Оправдывает себя следующий алгоритм применения интерпретации: выделение логико-фактологической цепочки, далее - дифференциальный алгоритм чтения, а затем свёртывание текста на основе перефразирования (Чернышова 2003).

В рамках лингвокогнитивного анализа конфликтного высказывания учёными предлагается сначала провести анализ языковой семантики рассматриваемых языковых единиц, далее обратиться к когнитивным категориям. В свою очередь, наиболее адекватным для описания когнитивных сущностей инструментом является, по мысли авторов, «сценарий». Именно сценарий позволяет производить интерпретацию с учетом интенции и целеполагания говорящего (Гридина, Третьякова 2002). Формально-семантический и прагматический методы анализа, применённые в совокупности, подразумевают исследование поверхностного уровня текста, а затем исследование авторской интенции, смысла текста в целом, а не содержания отдельных его высказываний.

Одним из современных вариантов правопонимания является рассмотрение права в ракурсе теории коммуникации. Под коммуникацией имеется в виду не просто передача информации от одной системы к другой, но процесс социального взаимодействия, общения, взятый в знаковом аспекте. Акцентирование интерактивного аспекта в правоведении совпадает с преобладающими трактовками дискурса в лингвистическом научном сообществе.

Важной характеристикой дискурса является междисциплинарность, что важно при подборе необходимой методики для применения в рамках судебных лингвистических экспертиз. С другой стороны, тот факт, что понятие широко используется в разных науках и не имеет единого доступного определения, порождает плюрализм точек зрения на его

интерпретацию. Однако мы считаем, что дискурс-анализ в силу особенностей феномена «дискурс» имеет преимущество над другими методами анализа в качестве мета методики, позволяющей структурировать сам подход к работе эксперта над спорным текстом.

Дискурс-анализ еще не в полной мере разработан в теоретическом плане для его применения в ходе лингвистических экспертиз; с другой стороны, некоторые современные российские учёные уже ведут активные исследования в данной области.

Наиболее близкая к специфике данной работы точка зрения на структуру дискурса заключается в описании его через понятие коммуникации. Широко известно, что коммуникацию можно описать с помощью классической модели: Коммуникант 1 (адресант) - Код (Канал) - Сообщение (Текст) -Коммуникант 2 (адресат или целевая аудитория). Именно в сообщении (тексте) проявляются взаимоотношения коммуникантов, а специфика текста складывается под влиянием остальных факторов - элементов системы: фактор адресанта и адресата, то есть их взаимоотношения; фактор кода или канала связи, то есть особенности репрезентации текста в данной сфере коммуникации. С точки зрения исследователя Л.Е. Кирилловой, можно говорить о дискурс-модели (Д-модели), где, помимо указанных составляющих, также отведена роль исследователю и исследуемому объекту (Кириллова 2007). В ходе разработки темы мы пришли к выводу о необходимости адаптации данной модели для применения в области анализа спорного текста «языка вражды»:

БЬ Т2 <г Т1 [Канал + К1 + Код + К2] < — КЗ, где ЭЬ - личность эксперта, Т2 - текст судебной лингвистической экспертизы, Т1 - спорный текст, Канал - тип спорного материала, К1 -адресант сообщения (то есть автор спорного текста), Код - общие элементы «языка вражды», выявленные на основе правовой парадигмы, К2 - адресат сообщения (то есть целевая аудитория спорного текста), КЗ - заказчик лингвистической экспертизы (например, СМИ, адвокат, следователь и другие).

В данной модели отражены два дискурсивных пространства: особое дискурсивное пространство спорного текста (компоненты, заключённые в квадратные скобки), а также дискурсивное пространство судебной лингвистической экспертизы, куда входят личность эксперта, «текст по поводу другого текста», совокупность лингвистических и экстралингвистических факторов спорного текста, а также личность заказчика экспертизы.

Третья глава «АНАЛИЗ ДИСКУРСИВНОГО АСПЕКТА ЛИНГВИСТИЧЕСКОЙ ЭКСПЕРТИЗЫ» посвящена анализу лингвистических экспертиз и спорных материалов. Рассмотрение спорных текстов через призму дискурсивного аспекта в целом и Д-модели в частности позволяет структурировать подход эксперта.

Все рассмотренные нами судебные лингвистические исследования отвечают следующим требованиям: они осуществлены лицами, обладающими научными степенями в области филологии и/или имеющими специальные познания в области проведения текстологических экспертиз.

Вопросы, поставленные перед экспертами, должны были отражать связь дел с обвинением в экстремизме, разжигании розни или вражды, за исключением нескольких текстов, которые изначально не рассматривались как относящиеся к «языку вражды». На основе анализа значительного объёма текстов мы установили зависимость методов анализа и типов анализируемого материала, апробировали метод выделения признаков «языка вражды», а также выявили особенности Д-модели для исследования «языка вражды».

Для установления зависимости методов анализа и типов спорного материала предметом исследования являлись уже подготовленные специалистами-филологами судебные лингвистические экспертизы. Типами спорного материала, которые мы также называем коммуникативным Каналом, с помощью которого информация доносится до адресанта, являются: текст, речь (стенограмма речи), поликодовый текст. Для каждого типа спорного материала были выявлены как общие, так и характерные для каждого типа в отдельности методы лингвистического анализа. Так, для спорных текстов характерны семантический, стилистический, логико-грамматический, прагматический, интерпретационный, семантико-стилистический, формально-семантический, контекстуальный, контент-анализ, лингвостилистический и литературоведческий анализ. Для исследования спорной речи характерными методами являются жанровый, дистрибутивный, фонетический и этимологический анализ. Наряду с другими, поликодовый спорный материал рассматривается с помощью интерпретации композиционной структуры и графических изображений, авторизации, интертекстуального и жанрового анализа.

Для апробации методов выделения элементов «языка вражды» и выявления особенностей Д-модели мы проанализировали сами материалы, которые явились причиной судебного разбирательства. Для примера приведём наш анализ одного спорного текста и написанной на его основе экспертизы.

Судебно-лингвистическая экспертиза публикации Г. Знаменского «Оранжевая колба» в газете «Северный рабочий» от 08.07.2006 г. Дата проведения экспертизы: 24.09.2006 г. Эксперт: H.A. Петрова, кандидат филологических наук, доцент.

Выдержки из спорного текста4: ...В качестве «врага научи» (правда, неясно, какой нации, ибо «россияне» как нация науке не известны, а о русской нации власть если и говорит, то лишь как о «фашистах», «нацистах», «провокаторах и придурках») сначала был...«международный терроризм»...Взялся режим и за «русских фашистов». Всякий, кто пытается защищать права русской нации, возмутиться бедственным положением русских в их собственной стране, сказать вслух о русском холокосте и русофобии, — сразу же записывается в «фашисты» и бросается за решетку... В качестве этого оби/его ярлыка был выбран лэйбл

4 Выдержки приводятся по публикации в газете «Советская Россия» N 74-75 (12848), суббота, 1 июля 2006 г.

«оранжевой» революции... И невдомек обывателю, что «оранжисты» уже давно во власти сидят и страной управляют... Стали притеснять патриотические СМИ, сажать в тюрьмы русских патриотов... Русские вымирают по миллиону в год и являются в своей собственной стране настоящими рабами... Но пришло время справедливого возмездия всем участникам того антирусского и антироссийского переворота (начиная с его идеологов, командиров, вдохновителей) и восстановления подлинного национального народовластия. Они вполне способны замутить нечто вроде «майдана незапежности»... привести на русскую землю интервентов и окончательно погубить Россию и «самый непокорный в мире народ» — русскт. Как должны вести себя в случае этой «оранжевой» агонии все те честные люди, которым дорога свобода и независимость русского народа, память наших предков и целостность России? Да только так: вспомнить, что они — граждане и патриоты, а не трусливые тряпки, что на них смотрят с надеждой их жены и дети, надо вычистить свои города от бацилл «оранжевой» лихорадки.

Исследование экспертов: «Заголовок статьи "Оранжевая колба", находящейся в сильной позиции, представляет собой словосочетание, отражающее понятие "Оранжевые" - новый политический термин, появившийся после "розовой революции" в Тбилиси и "апельсиновой" в Киеве, связанный с цветом одежды людей, вышедших на майдан с требованиями, и получивший значение "инакомыслящие, люди, которые выступают против действующей власти", оппозиционные силы».

Анализ экспертного подхода: с помощью семантико-синтаксического анализа автор указывает на роль заголовка и дает собственное определение термину, недавно вошедшему в обиход. В случаях отсутствия необходимого понятия в справочных материалах закономерной является попытка эксперта дать определение, исходя из собственного опыта и профессиональных знаний, однако в данных случаях неизбежны неточности или неполнота характеристики. Нам представляется, что понятие «оранжевые» принципиально имеет несколько признаков семантического поля: оппозиционность и ненасильственный характер протестных действий. При определении понятия «оранжевые», эксперт, на наш взгляд, не в полной мере раскрыл его семантическое значение. Обе семы «оранжевый» и «розовый» (скорее, «революция роз») означают именно мирные протесты против существующей власти. Данное уточнение могло бы сделать вывод эксперта о статье более противоречивым, что, однако, не является основанием опускать важную информацию.

Исследование эксперта: «"Колба" - "стеклянный сосуд (обычно шарообразной или конический формы) с длинным горлышком" - яркий, удобный образ: место, куда законодательная власть относит любые оппозиционные силы («Любой, кто выступал против того, кто сидит в Кремле, автоматически становился "оранжевым"»). Таким образом, заголовок является номинацией понятия (речь идёт о политическом

инакомыслии), но не отражает идею, замысел автора, не обозначает его позиции, так как отсутствует позиция предиката в высказывании».

Анализ экспертного подхода: В данном отрывке семантический анализ лежит в основе интерпретационного анализа, совершенного путём перефразирования. На наш взгляд, в данной интерпретации утеряны элементы семантического поля понятия «колба» - «малое количество» и «изоляция». Можно сказать, что, по версии автора, тот, «кто сидит в Кремле» считает оппозицию «маленькой», «заключенной в колбу» группой людей, находящихся, таким образом, в изоляции. Данный перифраз на основе свертывания как раз отражает позицию автора, для чего необязательно наличие предиката в высказывании, поскольку модальность может быть заложена и в других значимых элементах высказывания.

Выдержка из спорного текста: «Русские начали просыпаться и искать виновников своего двадцатилетнего геноцида. Нации уже осточертела кремлевская брехня о «повышении благосостояния граждан» и «экономическомросте», которая идёт на фоне тотального обнищания».

Исследование эксперта: «Ключевые понятия связаны с национальным вопросом: "русские" — группа людей, выделяемая по национальному признаку; "геноцид" ... - "Порожденная империализмом и фашизмом политика истребления отдельных групп населения по расовым, национальным или религиозным мотивам", "нация" - "устойчивая общность людей, связанная с общностью языка, территории, экономической жизни и психического склада, проявляющаяся в общности культуры и формы быта" (Евгеньева, 1984,305)».

Анализ экспертного подхода: Здесь автор с помощью контент-анализа устанавливает основные смысловые доминанты, указывая на их общее свойство - принадлежность так или иначе к национальному вопросу, чтобы обозначить семантически важные в данном контексте понятия.

Исследование эксперта: «Актуальная информация содержится в предикате и имеет отрицательную модальность, поддержанную лексическими маркерами: "искать виновников", "осточертела"...» «Соединение строгой политической лексики и коннотативно-окрашенных слов и сниженных элементов усиливает, заостряет конфликт, лежащий в основе авторской идеи».

Анализ экспертного подхода: В данном отрывке использованы элементы лексико-семантического, стилистического и функционального видов анализа для определения влияния различных языковых элементов на общую направленность спорного текста.

Исследование эксперта: «Разговорные элементы морфологического уровня языка (частица "мол"...,) "вот уж", "уж", личные и притяжательные местоимения ("мы", "наш", "свои"...), словообразовательные средства "страшенные монстры" (суффикс - ЕНН) со значением увеличительное™)... усиливает действенность высказываний, придают убедительности и яркости фразам».

Анализ экспертного подхода: здесь автор экспертизы анализирует значимые языковые элементы при помощи морфологического анализа, указывая на то, как данные элементы служат усилению функциональной направленности текста. Эти и другие приёмы могут быть использованы автором для формирования определённого восприятия у аудитории.

Исследование эксперта: «Перечень "врагов нации" велик: "международный терроризм", "оборотни в погонах", "гвардия старых либералов гайдаро-ельцинского призыва", "зубры русофобии и либерализма", "русские фашисты", наконец, "оранжевые"». «Причём автор достаточно убедителен в своих выводах и последователен за счёт использования приёма контраста между официальными намерениями правительства и конкретными действиями»...

Анализ экспертного подхода: Отметим, что тут автор применяет логико-грамматический и контекстуальный анализ, выделяя дихотомию «свои-чужие», чтобы определить, в отношении кого автор статьи использует критику. Однако, на наш взгляд, вывод не является полным, поскольку мы не видим четкого обозначения, что своим в статье признаётся «русский народ», а «чужими» являются и действующее правительство, и «оранжевые».

Выдержка из спорного текста: «Почувствовав нарастающую волну возрождения русского национального самосознания и социальной справедливости, отечественные «оранжисты» (либералы, демократы, «общечеловека» и прочая прозападная шушера) могут пойти на самые отчаянные шаги ради спасения своего благосостояния и своей никчёмной свободы».

Исследование эксперта: «... Понятие "оранжевые" уточняется в конце статьи; это само правительство, давшее команду стрелять в мирное время (во время Путча - прим. автора), вероятно. Неслучайно закрепившееся понятие "оранжевые" переходит в окказионализм "оранжисты"». «Предложение повествовательное, передаёт реальную модальность будущего действия». «При этом точно оговаривается субъект действия -"оранжисты"..., перечисляется их состав (причем сам автор себя к ним ни в коем случае не относит)...». «...Отрицательная окраска выражений "общечеловеки" - неправильная форма множественного числа лексемы "человек" (должна быть супплетивная форма "люди"), - здесь включается ассоциативный ряд "люди - недочеловеки"».

Анализ экспертного подхода: Используя контент-анализ и контекстуальный анализ, автор приходит к выделению в тексте «врага» -правительства, но, на наш взгляд, не доводит до конца выделение дихотомии «свой — чужой», которая является ключевой при анализе языка вражды. Несмотря на то, что в работах, посвященных методам анализа, приемлемым в ходе лингвистической экспертизы, контент-анализу не уделялось значимого внимания, этот метод хорошо разработан и часто применяется экспертами на практике. Как метод, основанный на парадигматическом подходе, контент-анализ изучает признаки текстов (содержание проблемы, причины ее возникновения, степень напряженности проблемы, пути ее решения и др.)

как определённым образом организованную структуру. В данном случае автор исследования изучает понятие «оранжевый» в спорном тексте и приходит к выводу о его смысловой направленности в данном контексте.

В продолжение анализа эксперта считаем важным отметить, что из приведенного отрывка спорного текста и предыдущих цитат становится очевидным существование противопоставления «русский народ - Запад» («прозападная шушера»). С помощью стилистического и когнитивного анализа мы можем засвидетельствовать негативное авторское отношение к изображаемому «западному» и позитивное к изображаемому «русскому».

Выдержка из спорного текста: Они вполне могут замутить нечто вроде «майдана незалежности», чтобы спровоцировать кровь, призвать на «защиту российской демократии» НАТО, США и весь Запад, привести на русскую землю интервентов и окончательно погубить Россию и «самый непокорный в мире народ» - русских».

Исследование эксперта: «Высказывание-предупреждение...содержит перечисление возможных задач, которые стоят перед "оранжистами"».

Анализ экспертного подхода: определив функциональную направленность высказывания («предупреждение»), автор указывает на смысловые доминанты в форме «задач» «врагов нации».

Выдержка из спорного текста: Как должны вести себя ... все те честные люди, которым дороги свобода и независимость русского народа, память наших предков и целостность России? Да только так: вспомнить, что они граждане и патриоты, а не трусливые тряпки, что на них смотрят с надеждой /« жёны и дети, взять в руки бейсбольные биты и идти на улицы городов, чтобы вычистить их от бацилл «оранжевой лихорадки».

Исследование эксперта: «Автор берет за критерий не национальности, общечеловеческий принцип порядочности». Высказывание-ответ представляет собой повествовательное предложение, которое в предикатной части содержит формы инфинитива, передающего волевое предписание («вспомнить», «взять бейсбольные биты и идти на улицы») с целевым назначение придаточного цели («чтобы вычистить»). Однако следует констатировать, что это образные выражения, риторический приём. Контекст всей статьи это подтверждает и, прежде всего, а данном предложении набор перифраз "бациллы оранжевой лихорадки" создаёт переносный план высказывания. Автор призывает граждан России к трезвости, гражданской бдительности, прямого призыва к насилию в публикации нет».

Анализ экспертного подхода: Автор исследования использует здесь не только функциональный, но и логико-грамматический метод анализа, устанавливая общую смысловую направленность текста. Следует признать, что вывод автора исследования не является бесспорным, как того требует жанр лингвистической экспертизы. Наличие этнонима «русский народ», а также слова «предки», которое часто отражает именно родственную связь по национальному признаку, уже позволяет говорить о том, что автор статьи обращается с призывом «брать бейсбольные биты» именно к «русским».

Цель обращения - «вычищать улицы» от «оранжистов», которых ранее автор упоминал в ряду «врагов нации»: «либералов, демократов, прозападную шушеру», а также и членов правительства. По нашему мнению, в данном спорном отрывке содержится призыв к совершению действий насильственного характера, однако группа, на которую должна быть направлена агрессия, не является национально-обусловленной («либералы» и другие). Возможно, данный спорный материал выражает ненависть по идеологическому или политическому признакам. Необходимо быть осторожными с интерпретацией данных понятий в силу того, что, например, резкое и эмоциональное осуждение какого-либо строя или политических убеждений, будет характеризоваться как «вражда по политическому либо идеологическому признаку». В силу двойственности данных понятий можно остановиться на констатации «призыв к насилию». Однако однозначно определить целевую группу не представляется возможным, поэтому данный призыв не может рассматриваться как руководство к действию.

Исследование эксперта: «Жанр статьи - информационно-критический, публикация содержит мнение, точку зрения журналиста, что, по закону о СМИ, не запрещается. Здоровая критика всегда полезна».

Анализ экспертного подхода: Автор здесь использует функциональный анализ, пытаясь определить, как «назначение» одного из элементов соотносится с общей направленностью текста. На наш взгляд, указание суду на то, является ли запрещенным данный материал или нет, -явное превышение экспертом своих, поскольку решение о правомерности или неправомерности материала входит в исключительную компетенцию суда. Риторические отступления типа «критика всегда полезна» также не являются научным знанием, которое требуется от лингвиста-учёного при написании судебных текстологических экспертиз.

Анализ признаков «язык вражды»: На наш взгляд, в данном отрывке спорного текста можно отметить наличие «основ строя» как «квалифицирующих смысловых доминант», определения

«конституционного» как «атрибутивного элемента», а также «призыва к изменению» как «элемента с признаком действия». Признаки «основ конституционного строя» можно обнаружить в таких определениях, как «оранжевые сидят в Кремле», «оранжисты» уже давно во власти сидят и страной управляют», «Путин уже отдал ... Китаю часть русской земли» и другие. Призывы к изменению данного строя, связанные с угрозой и насилием, используются в следующих высказываниях: «но пришло время справедливого возмездия всем участникам того антирусского и антироссийского переворота ... и восстановления подлинного национального народовластия», «надо вычистить свои города от бацилл "оранжевой" лихорадки». Помимо этого, в спорном материале имеются следующие признаки «языка вражды»: «исключительность и превосходство» в качестве «квалифицирующих смысловых доминант»; «национальность» как «атрибутивный элемент» и «пропаганда» как «элемент с признаками действия». Исключительность и превосходство русского народа автор статьи

выражает следующими фразами: «Всякий, кто пытается защищать права русской нации, возмутиться бедственным положением русских в их собственной стране, сказать вслух о русском холокосте и русофобии, - сразу же записывается в "фашисты"». По мнению автора, существуют не права человека как международный правовой термин, а «права русской нации». Автор имплицитно подчеркивает тот факт, что права на защиту от «плохой власти» имеют прежде всего русские. Исключительность выражается также в следующем высказывании: «Русские вымирают по миллиону в год...». Намеренный акцент на уменьшение одной этнический группы в ходе общего демографического спада используется автором для усиления основной нетерпимой направленности текста, поскольку уменьшение численности населения страны, как известно, не подсчитывается в отношении отдельных этносов. Далее автор опасается, что «оранжевые» хотят привести «на русскую землю интервентов и окончательно погубить Россию и "самый непокорный в мире народ" - русских». Тем самым автор доказывает, что в его статье Россия принадлежит только одной нации и является «русской землёй», что направлено на доказывание превосходства одного этноса над другим. Очевидно, что «атрибутивным элементом» здесь является «национальность», а именно - русские. «Элементом с признаком действия» мы считаем «пропаганду», поскольку, воспользовавшись базовым количественным методом, можно увидеть, что понятие «русский» употребляется в статье небольшого объема 17 раз, а также является единственным этнонимом. Данный факт может служить косвенным доказательством пропаганды, как «распространения и разъяснения учений» 5. Стоит отметить, что лингвистическое понимание термина «пропаганда» в рамках лингвистических судебных экспертиз нуждается в более тщательном изучении. Все указанные выше признаки «языка вражды» характеризуются публичностью, поскольку были опубликованы в СМИ и жанр статьи квалифицируется нами как «публицистический».

Мы считаем, что в данном спорном отрывке текста прослеживаются признаки «пропаганды исключительности и превосходства русского этноса» и «призывов к изменению основ конституционального строя», призывы имеют лингвистические и экстралингвистические признаки публичности, а также элементы «насильственного характера». Однако данных предпосылок недостаточно для однозначного вывода об общей содержательной направленности данного отрывка.

На основе анализа данных и других спорных материалов, а также лингвистических экспертиз, мы адаптировали дискурс-модель, описанную в научной литературе, для анализа «языка вражды». Модифицированная дискурс-модель является таким подходом к интерпретации дискурсивного пространства спорного материала, который может помочь исследователю учитывать всё многообразие лингвистических и экстралингвистических факторов и структурировать свою работу по выявлению «языка вражды». Мы пришли к

5 Ожегов С.И. Словарь русского языка. М., 1982. - С. 548.

выводу, что в отношении «языка вражды» такие дискурсивные конституенты, как Код и Канал, являются ключевыми компонентами Д-модели. Коммуникативный Канал (текст, речь, поликодовый текст) влияет на выбор экспертом лингвистического метода анализа спорного материала. Спорные отрывки также могут иметь Код (один или несколько признаков «языка вражды», которые были выявлены нами на основе правового материала).

В заключении диссертации подводятся основные итоги выполненной работы.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

1. * Денисова A.B. Язык вражды: некоторые особенности судебных лингвистических экспертиз // Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена. № 36 (77): Аспирантские тетради: Научный журнал. СПб., 2008. С. 54-58. (0,4 пл.)

2. * Денисова A.B. Роль дискурса в обществе: движущая сила или инструмент манипуляции // Вестник Пятигорского государственного лингвистического университета, 2009. №1. С. 59-64. (0,6 пл.)

3. Денисова A.B. Язык вражды и противодействие межэтнической вражде // Исследование и анализ как эффективные инструменты публичной политики. Воронеж: Изд-во Профсоюза Литераторов, 2006. С. 44-46. (0,3 п.л.)

4. Денисова A.B. Cyber Н8 - ответный удар // Язык вражды против общества (сб. статей). М: «СОВА», 2007. С. 218-225. (0,4 пл.)

5. Денисова A.B. Лингвистический аспект изучения этностереотипов // Дискурс: Концептуальные признаки и особенности их осмысления: Межвуз. сб. науч. тр. Вып. I. Краснодар: Кубанский государственный университет, 2007. С. 110-116. (0,4 пл.)

6. Денисова A.B. Язык вражды: лингвистическая экспертиза текста II Дискурс: Концептуальные признаки и особенности их осмысления: Межвуз. сб. науч. тр. Вып. 2. Краснодар: Кубанский государственный университет, 2007. С. 102-107. (0,3 пл.)

7. Денисова A.B. Дискурс как ресурс для действий в защиту общественных интересов // Вуз культуры и искусств в образовательной системе региона: Мат-лы Пятой Всерос. электрон, науч.-практич. конф. Самара, 2007 г. Самара: Самар. гос. акад. культуры и искусств, 2008. С. 177180. (0,3 п.л.)

8. Денисова A.B. Определение структуры дискурса: отечественные и зарубежные интерпретации // Дискурс: Концептуальные признаки и особенности их осмысления: Межвуз. сб. науч. тр. Вып. 3. Краснодар: Просвещение-Юг, 2008. С. 41^15. (0,4 пл.)

ДЕНИСОВА Анастасия Викторовна

ДИСКУРСИВНЫЙ АСПЕКТ ИССЛЕДОВАНИЯ ЛИНГВИСТИЧЕСКОЙ ЭКСПЕРТИЗЫ (НА МАТЕРИАЛЕ «ЯЗЫКА ВРАЖДЫ»)

Автореферат

Подписано в печать 14.05.2009. Формат 60x84j/] 6. Усл. печ. л. 1,39. Бумага Maestro. Печать трафаретная. Тираж 100 экз. Заказ № 9149.

Тираж изготовлен с оригинал-макета заказчика в типографии ООО «Просвещение-Юг» 350059. г. Краснодар, ул. Селезнева, 2. Тел./факс: 239-68-31