автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.19
диссертация на тему: Дискурсное описание языковой личности Катулла

Полный текст автореферата диссертации по теме "Дискурсное описание языковой личности Катулла"

I УДК 81.42+811.1244)2 На правах рукописи

-------—

~ \ " -

ПШЕНИНА ТАТЬЯНА ЕВГЕНЬЕВНА

Дискурсное описание языковой личности Катулла

10.02.19 — общее языкознание, социолингвистика, психолингвистика

Автореферат диссертации на соискание ученой степени

Республика Казахстан Алматы 2000

Диссертация выполнена на кафедре общего языкознания Казахского государственного национального университета имени аль-Фараби

Научный руководитель: доктор филологических наук

профессор Сулейменова Э-Д.

Официальные оппоненты: доктор филологических наук

профессор Хусаинов К.Ш.

кандидат филологических наук доцент Аманбаева Г.Ю.

Ведущая организация: Казахский государственный университет

международных отношений и мировых языков имени Абылай-хана

Защита состоится 15 января 2001 г. в 14:00 часов на заседания Диссертационного совета Д 14 А.01.22 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора филологических наук в Казахском государственной национальном университете имени аль-Фараби (480078, г. Алматы, пр. аль-Фараби, 71).

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Казахскоп государственного национального университета имени аль-Фараби.

Автореферат разослан " _2000 г.

Ученый секретарь Диссертационного совета кандидат филологических наук, доцент

</Щ7у11 г. А

Г.Б. Мадие:

Лингвистика последних лет активно вторгается в корпус когнитивных дисциплин (cognitive science), позволяя объяснить многие особенности по-., рождения и развития языка,- изоморфическй представляя любой язык как нейронную сеть. Понятие нейронной сети используется психологами и специалистами в области компьютерных наук при описании и моделировании процессов познания и обучения для систем естественного (человек) и искусственного (вычислительная техника) происхождения. Перенос данной концепции в область лингвистических исследований представляется обоснованным, когда речь идет об изучении процессов порождения текста индивидом, вычленении законов дискурса, описании языковой личности.

Языкознание подошло также к вопросу о возникновении и порождении языка с точки зрения человека как первоосновы дюбого языкового явления. Язык как результат когнитивной деятельности человека становится темой научных изысканий как за рубежом (N.G. Austin, L.W. Barsalou), так и в России (А.П. Бабушкин, В.З. Демьянков, Е.С. Кубрякова), и в Казахстане (Г.Г. Гиздатов, JI.B. Екшембеева).

В широкий спектр исследований антропологической лингвистики включена проблема языковой личности как частный случай роли человеческого фактора в языке (Б.А. Серебренников, Н.Д. Арутюнова, Л.К. Жаналина). Изыскания в области языковой личности относятся к новом}' активно развивающемуся направлению лингвистики, преимущественно в области русского языка. Работы по проблемам языковой личности изданы в России и в Казахстане. Описаны национальная языковая личность (Ю.Н. Караулов на материале русского языка), языковые личности определенных носителей языка (Е.В. Красильникова и группа авторов описали языковую личность А.А. Реформатского), элитарная языковая личность (Т.В. Кочеткова о языковой личности К.И. Бендера), языковая личность Петра Великого (Н.И. Гайнул-лина), коллективная языковая личность XV-XVIT вв. (И.Ю. Юрицына о создателях статейных списков), даны характеристики языковым личностям В.В. Радлова (К.Ш. Хусаинов), Х.К. Жубанова (А.А. Жубанова). Подобная постановка" вопроса не отмечена в трудах зарубежных лингвистов.

Актуальность исследования определяется тем, что когнитивная и антропологическая лингвистика проявляют отчетливую тенденцию к конвергенции, о чем свидетельствует сближение предметных представлений об объектах исследования, а также методов и приемов анализа материала. Синтез идей и методов двух направлений, представленный данной диссертацией, отражает ситуацию, сложившуюся в современной науке о языке, и предлагает один из вариантов дальнейшего развития когнитивной и антропологической лингвистики в их взаимосвязи на примере языковой личности Гая Валерия Катулла.

Объект исследования ~ языковая личность как продукт когнитивной деятельности человека. Предмет исследования — дискурс Гая Валерия Катулла.

Цель исследования — описание и уточнение понятия языковой личности, интеграция антропологического и когнитивного подходов при анализе индивидуальных особенностей дискурса Гая Валерия Катулла.

Задачи исследования:

— рассмотрение системных свойств дискурса с позиций антропологического направления;

— структурно-семантический анализ понятия языковой личности;

— описание индивидуальной языковой личности при помощи теории поля;

— вычленение концептуального центра языковой личности Катулла посредством когнитивного анализа дискурса;

— построение трехуровневой модели языковой личности Катулла на основе теории, предложенной Ю.Н. Карауловым: выделение вербально-се-мантического, лингво-когнитивного и прагматического уровней;

— структуризация лексикона Катулла в виде нейронной сети, тезауруса при помощи семантического поля, прагматикона в форме коммуникативной сети;

— описание индивидуальных особенностей дискурса Катулла.

Материал представляет собой перечень лексем, структурированный в виде базы данных. Всего в диссертации использовано около 3800 единиц дискурса Катулла. В результате частотного анализа текста получены данные о количестве употреблений поэтом лексических единиц, число рассматриваемых в исследовании лексем ограничивается их частеречной принадлежностью: когнитивному и семантическому анализу подвергнуты только знаменательные части речи.

Для сравнения использовались материалы проекта "Perseus", включающие грамматический и лексический анализ текстов Катулла, а также частотность отдельных слов в текстах разных авторов, доступные по адресу www.perseus.tufts.edu.

Источником для анализа послужил сборник стихотворений Гая Валерия Катулла в двух изданиях:

— Catulli Tibulli Propertii Carmina. Accedunt Laevii Cal vi Cinnae Aliorum Reliquiae Et Priapea. Recensuit et preafatus est Lucianus Mueller. Lipsiae in aedibus B.G.Teubneri. MDCCCLXX;

— Catullus, Gaius Valerius. Hrsg. u. erkl. von Wilhelm Kroll. — 7.. Aufl. — Stuttgart: Teubner, 1989.

Методы и методологическая база определены поставленной целью и задачами исследования: исследование выполнено в рамках когнитивной парадигмы, когда отношения "мир — язык" опосредуются когнитивными моделями ~ категориями сознания человека.

В работе использованы приемы статистического анализа, компонентный анализ (вертикально-горизонтальная процедура), концептуальный анализ, описательный метод. Для выявления структуры языковой личности Катулла применены семантические поля и нейронные сети.

Результаты компонентного анализа значимых лексем в целом коррелиру-от с картиной, полученной после частотного анализа текста. При подсчете тастотности в первую очередь-учитывались такие характеристики лексемы, •сак ее значение (словарное и в контексте), грамматическая форма, эмоциональная окраска, место в тексте (номер стихотворения и строки). На основе этих данных построена реляционная база данных, включающая три таблицы: грамматические формы слов, список лексем и место лексемы в тексте.

Результат анализа текста применен при построении языковой личности Катулла, частотность послужила дополнительным средством структурирования: как правило, наиболее частотные значимые лексемы (не учитывались служебные части речи) относятся к центральным областям языковой личности поэта, а менее частотные принадлежат к периферии и границам.

Научная новизна базируется на применении методов когнитивного анализа к античному дискурсу: впервые тексты на латинском языке проанализированы в ореоле когнитивных особенностей их автора, приведены основные черты специфической для Древнего Рима языковой личности Гая Валерия Катулла, повлиявшие на порождение его дискурса.

Для адекватной передачи структурных особенностей языковой личности та вербалыю-семантическом уровне впервые применяются нейронные сети, этражающие сложные семантические связи лексических единиц. Благодаря гейронньгм сетям показана взаимосвязь концептов любви и дружбы, а также сопровождающих их концептов красоты и поэзии, определяющая структуру 13ыковой личности Катулла.

Теоретическая база диссертации представляет собой синтез положений штропологичсской и когнитивной лингвистики:

— Языковая личность рассматривается как субъект, который познает мир и отражает этот мир в языке через призму индивидуальности. Таким образом, анализ языковой личности требует принимать во внимание ряд жстралингвигтических факторов, что обусловливает выбор ,дискурса, а не текста в качестве объекта исследования. Анализ дискурса, учитывающий социальные факторы и реалии, повлиявшие на поэта, позволяет выявить противоречия между индивидуальной концептуальной картиной мира Катулла и нормативной римской картиной мира периода поздней республики, а также, как следствие, определить специфичность языковой личности поэта.

— Дискурс понимается, в традиции Т.А. ван Дейка, как совокупность лингвистической информации в виде текста и экстралингвистического шлейфа коннотационных значений и эмоциональных оценок, а также прагматических причин порождения данного текста.

— Термин "концепт" используется для обозначения единиц ментального лексикона, включающих в себя как языковые значения, так и экстралингвистические смыслы, в том числе коннотативные приращения и эмоциональную оценку. В отличие от понятий, концепты могут содержать логические противоречия и ложную информацию. В исследова-

нии концепты служат своеобразными аттракторами в языковой личности Гая Валерия Катулла.

- Системные свойства дискурса позволяют распределять его единицы по классам, вербально-семантический уровень языковой личности описан при помощи нейронной сети. Данная сеть представляет собой систему элементарных единиц (нейронов), в которой входные данные преобразуются через так называемые "скрытые уровни" в выход — результат активации связей на всех уровнях системы. Нейроны обладают связями различных типов и разной силы, что соответствует не только структуре ментального лексикона человека, но и структуре, объединяющей лексико-семантические группы. Если семантическое поле общего вида представляет собой множество однотипных единиц, связанных с именем поля, то нейронная сеть является сложной структурой, в которой отражены как большее количество, так и разное качество связей.

Теоретическая значимость работы определяется тем, что когнитивная парадигма позволяет не только описать, но и объяснить индивидуальные особенности дискурса Гая Валерия Катулла и обобщить его языковую картину мира, и поскольку методологический аппарат и содержание антропологической лингвистики как в области языковой личности, так и в когнитивном аспекте еще не сформированы, данная диссертация представляет собой первый шаг к обобщению накопленных данных.

Практическая ценность заключается в том, что предложенный анализ дискурса можно использовать для дальнейших исследований в дескриптивных и контрастивных областях изучения языковой личности. Результаты диссертационного исследования могут быть реализованы в преподавании общих курсов по общему языкознанию и введению в языкознание, специальных курсов по когнитивной лингвистике, психолингвистике и компьютеризации научных исследований. Результаты дискурсного анализа языковой личности Гая Валерия Катулла также могут быть применены в проведении практических занятий по латинскому языку.

Положения, выносимые на защиту:

1. Понятие языковой личности, активно разрабатываемое современной антропологической лингвистикой, по сути является объектом исследования когнитивной лингвистики.

2. Полевые и сетевые исследования позволяют адекватно отразить структуру языковой личности. В этом аспекте теория поля приобретает новое актуальное значение. Технология нейронной сети подтверждает значимость проведенных ранее полевых исследований.

3. Языковая личность Катулла состоит из трех уровней, каждому из которых соответствуют свои единицы: вербально-семантический (лексикон), лингво-когнитивный (семантическое поле), прагматический (коммуникативная сеть).

4. Осью языковой личности признается концепт, рядовые единицы орга низуются вокруг оси на трех уровнях: данная структура характер»

зуется центростремительными связями. Языковая личность Катулла образуется концептом 'любовь-дружба' ('приязнь').

о, Дискурс Катулла позволяетрассматривДть как~семантические, так и частотные характеристики единиц, структурирующие ядро и периферию языковой личности по отношению к кониепту 'любовь-дружба' на всех трех уровнях: семантические классы на вербально-семантическом уровне, семантические поля на лингво-когнитивном уровне, коммуникативная сеть на прагматическом уровне языковой личности Катулла.

0. Языковая личность Гая Валерия Катулла демонстрирует высоки)! уровень владения латинским языком и отличается от нормативной языковой личности того времени системой ценностей и вербальными показателями.

Апробация работы проведена на следующих международных и межвузовских конференциях и школах:

— Международная школа-семинар по проблеме: "Инновационные модели обучения в магистратуре" (Алматы, 22-24 октября 1997 г.);

— Ежегодная конференция Общества антиковедов Казахстана "Античность и современность" (Алматы, 10-11 октября 1997 г.):

— Республиканская научно-теоретическая конференция "Актуальные вопросы филологии", посвященная 70-летию К.А. Ахаиова (Алматы. 1415 мая 1998 г.);

— Межвузовская научно-теоретическая конференция "Мир языка", посвященная памяти профессора М.М. Копыленко (Алматы. 10-13 ноября 1998 г.);

— IX Международный Конгресс преподавателей русского языка и литературы (Братислава, 16-21 августа 1999 г.);

— Межвузовская научно-практическая конференция "Мышление — Язык — Лингводидактика", посвященная 75-летию Н.М. Курманбаева

(Алматы, 2000 г.):

-- TII международная научно-теоретическая конференция "Ахановские чтения" (Алматы, 2000 г.);

— 7 международная летняя школа по когнитивным наукам (София, 10-30 июля 2000 г.).

Положения, выносимые на защиту, отражены в семи публикациях, к том числе в трех статьях и в четырех материалах конференций.

Структура диссертации соответствует особенностям объекта и предмета исследования, а также поставленным целям и задачам. Диссертационное исследование, изложенное на 119 е., состоит из введения, четырех разделов, заключения, содержит список использованных источников (205 наименований) и 1 Приложение.

Содержание работы

Во Введении дано обоснование выбора темы исследования, охарактеризованы ее актуальность и новизна полученных результатов, определены цель и задачи исследования, приведены положения, выносимые на защиту,

объяснены теоретическая значимость и практическая ценность результатов, названы материал и методы его анализа, указаны формы апробации.

Раздел первый "Когнитивный аспект дискурса" состоит из подразделов "Понятие языковой личности" и "Теория поля в лингвистике" (пункты "Виды полей", "Семантическое поле в лексической системе языка", "Концепт как центр семантического поля", "Периферия семантического поля"). В первом разделе рассматриваются проблемы антропологической лингвистики, структура и системные свойства языковой личности, достижения лингвистики поля, изоморфизм семантического поля и языковой личности.

Проблема языковой личности в современной лингвистике является дискуссионной, и в литературе параллельно функционируют два термина — "языковая личность" (Ю.Н. Караулов) и "языковая модель человека" (Т.В. Булыгина). Бесспорно, что эти понятия обозначают одно явление, однако здесь проявляется не избыточность терминологии, а продуманное разграничение объекта по функции: согласно общепринятому мнению, языковой личностью следует называть комплекс дифференцирующих признаков конкретного носителя языка (как коллективного, так и индивидуального), тогда как языковая модель человека — набор не только дифференцирующих признаков, но и энциклопедических сведений (ср. "языковая картина мира" у Т.В. Цивьян и "модель мира" у Т.В. Топоровой).

Языковая личность — понятие, соотносящееся с экстралингвистическими факторами (например, коммуникативная сеть), тогда как языковая модель человека погружена в язык и действительна только в пределах языка. Первый термин соотносится, скорее, с гуманитарными дисциплинами: образ автора, голос героя (в понимании М.М. Бахтина), идеостиль в литературоведении, личность, самосознание в психологии и философии, а второй апеллирует к аппарату точных наук — к математическому моделированию.

Если обратиться к соотношению языковой личности с идеостилем и образом автора, можно увидеть, что имплицитные текстовые категории образа автора, идеостиля и подобные (голос героя, например) значительно уже языковой личности, которая превосходит их наличием творческой функции, включением внеязыковых фактов (на основании совпадений с исторической личностью адресанта). И если указанные категории являются синтагматическими ("функционально-стилистическими"), то языковая личность представляет собой, скорее, парадигму.

При изучении языковой личности Ю.Н. Караулов предлагает выдвинуть на передний план интеллектуальные свойства человека. Обыденное нормальное знание языка ученый называет нулевым (семантическим) уровнем, подчеркивая, что именно он часто является объектом исследования лингвистов.

Первый же (лингво-когнитивный) уровень изучения языковой личности, по его мнению, основывается на "иерархии смыслов и ценностей в ее картине мира, в ее тезаурусе" /1, с.36/. Причем построение общеязыковой картины мира невозможно, так как иерархии смыслов и ценностей варьируются у

разных языковых личностей при наличии некоей базовой языковой личности (формирующейся под воздействием среды, общества).

--Второй (мотивационный) уроветгизучает мотивы и дели речевого поведения, определяющие, в конечном итоге иерархию ценностей данной языковой личности. "Инвариантом здесь надо считать представления о смысле бытия, цели жизни человечества и человека как вида гомо сапиенс, тогда как переменную часть составят индивидуальные мотивы и цели." /1, с.38/.

■ Полное описание языковой личности трехчленно и включает в себя характеристику семантико-строевой организации, реконструкцию языковой картины мира, выявление мотивов порождения и восприятия текстов данной языковой личности.

Всрбалыю-семантнческий уровень включает в себя стереотипные модели словосочетаний и предложений, его единицами являются слова, находящиеся в грамматико-парадигматических, семантико-синтаксических и ассоциативных отношениях между собой и объединяемые в "вербальную сеть". Этот уровень осуществляется в языке (семантика).

Тезаурусный уровень включает в себя стереотипные генерализованные высказывания, его элементами являются понятия (идеи, концепты), объединенные иерархически-координативными отношениями в семантические поля, "картину мира''. Этот уровень осуществляется в интеллекте (когшгации).

Мотивационный уровень языковой личности включает в себя стереотипные образы-символы прецедентных текстов культуры, его элементами являются деятельностно-коммуникативные потребности, объединяемые сферой общения, коммуникативными ситуациями и ролями в "коммуникативную сеть'". Этот уровень осуществляется в действительности (прагма шка).

Таким образом, Ю.Н. Караулов определяет языковую личность "как многослойный, многокомпонентный, структурно упорядоченный набор языковых способностей, умений, готовностей производить и воспринимать речевые произведения" /1, с.71/. Языковой личностью признается как реальный носитель языка, так и художественный образ (образ автора, персонаж) немалая заслуга в развитии этого направления принадлежит В.В. Виноградову.

В современной русистике принято считать, что языковая личность это суб ъект, который познает мир и отражает этот мир в языке через призму индивидуальности, а также направление антропологической лингвистики, посвященное этому преломлению1.

Языковая личность является системой: открытой, если речь идет о личности как о порождающем и воспринимающем языковом процессе (конкретная языковая личность, национальная языковая личность), или закрытой, когда мы встречаемся с завершенным дискурсом, таким, как творчество определенного автора. В первом случае лингвист концентрирует внимание на син-

* По: Лексика, грамматика, текст в свете антропологической лингвистики. Тезисы докладов и сообщений международной научной конференции {12-14 мая 1995 г. Екатеринбург, Россия). — Екатеринбург: Изд-во Уральского ун-та, 1995.

тагматической стороне исследования, во втором — на парадигматической.

Структурные свойства языковой личности коррелируют с семантическим полем. Хотя некоторые особенности полевой структуры лексики были замечены еще в XIX в. П. Роже, Ф. Дорнзайфом, Р. Халми, В, Вартбургом (при построении тезаурусов), разработка теории поля началась только в тридцатых годах XX века учеными Й. Триром и Г. Ипсеном, а позднее и В. Порци-гом. Исследование системных явлений в лексике, их семантические особенности и функциональные характеристики отражены также в работах М.А. Покровского, В.В. Виноградова, Д.Н. Шмелева, Ф.П. Филина, Ю.Н. Караулова, Н.Д. Арутюновой, Б.А. Серебренникова. Мысль о системности лексики в советском языкознании впервые была четко сформулирована проф. Ф.П. Филиным на основе лексико-семантических групп слов.

В последние десятилетия появляется немало диссертационных работ, отражающих в той или иной степени успехи лингвистики поля, например, диссертации H.H. Бинь, A.A. Кияшевой, Н.С. Новиковой, В.В. Лещенко, H.A. Дмитриевой. Упомянутые работы отражают основные подходы, предпринимаемые при анализе особых областей лексики, называемых полями: универсально-лингвистический (поле приравнивается к любому системному лексическому образованию), универсально-междисциплинарный (поле в языке поглощает соответствующее поле в культуре или ассоциативное поле), специально-лингвистический (поле понимается как особая единица семантического и / или лексического яруса языка). Существует немало вариаций в русле каждого из подходов, и поэтому выделение разных типов полей еще более неоднородно.

Й. Трир разделял концептуальное (понятийное) поле и поле знаков (словесное). В современной науке о языке большинство исследователей разрабатывают знаковый, словесный аспект полевой лингвистики. Различают лек-сико-семантические (фактически, это семантические поля Й. Трира), мор-фосемантические (П. Гиро), грамматические (М.М. Гухман, A.B. Бондар-ко) и синтагматические поля (В. Порциг; A.A. Уфимцева, М.М. Гухман), формально-семантические поля (например, словообразовательно-семантические группы), этимолого-семантические поля (В.Г. Гак). Существуют попытки выделения "ассоциативно-семантических полей текста", конституируемых концептуальным ядром и словесной периферией (Е.Ю. Крутова).

Исходя их выделенных отличительных признаков, поле представляет, собой множество единиц, взаимосвязанных как смысловой общностью (сходством или смежностью), так и функциональной близостью, находящихся на разном расстоянии от концептуального ядра (имени) — понятия или функции.

Все традиционно исследуемые семантические поля строятся на смысловом сходстве: компоненты объединяются на базе совпадения их семантических примитивов или сходстве семантической наполненности с концептом -именем поля. Эти образования рассматриваются на лексическом ярусе конкретного языка, возможны контрастивные исследования семантических по-

лей разных языков (применяется принцип универсальности / уникальности).

Однако есть и другой тип лексических классов, конструируемый на основе смежности компонентов, каждый из которых связан определенным^ образом с именем поля — концептом или функцией. В этом русле идут филологические исследования в области идеостилей /2/, /3/, когда разнородные элементы дискурса объединяются голосом автора, а точнее, индивидуальным стилем адресанта. Здесь же располагаются семантические поля, входящие в состав языковой личности, согласно концепции Ю.Н. Караулова /1/.

В связи с этим предлагается различать следующие виды полей', функциональные поля (с ядром поля — функцией) и семантические поля (с ядром поля — концептом), последние же разделить на поля метафорического типа (компоненты поля объединены по смысловому сходству) и поля метонимического типа (компоненты поля объединены по смежному положению внутри дискурса)1. Если ядро поля апеллирует и к понятию, и к функции, возникает поле промежуточного типа — функционально-семантическое /4/.

Структура семантического поля строится из неопределенного числа подмножеств, каждое из которых системно. Отношения между подмножествами могут быть иерархическими либо равноправными. Компоненты в структуре семантического поля вступают между собой в синонимические, антонимические, гипо-гиперонимические отношения, что еще более усложняет структуру связей, интегрирующую поле.

Образующие четкую структуру семантических полей концепты организуют остов языковой личности, а семантические поля, в свою очередь, служат опорной конструкцией для всех единиц дискурса, вовлекаемых в данную языковую личность.

До сих пор не определены границы концепта и его отношения с понятием. Так, с точки зрения объективистских теорий значения, например, в концепции Г. Фреге, данный термин употребляется для обозначения абстрактных категорий, которые четко ощ>еделены. но не связаны с определенным носителем языка, отвечают логическим условиям истинности и соотносятся с конкретными предметами, свойствами и отношениями в действительности. Подобный подход игнорирует роль человека в создании и функционировании концептов, а также не может объяснить причины существования концептов и значений, ложных с точки зрения логики, т.е. не воплощенных к реальности. Таким образом, концепт дублирует логическую категорию понятия, что не соответствует содержанию и функции концепта в языке.

Совершенно иная точка зрения реализована в трудах М. Джонсона, его мнение основывается на эмпирических данных: познание рассматривается как результат физического взаимодействия человека с миром и, следовательно, опирается на доступные человеку ощущения (модальности в психологической традиции). Таким образом, можно выделить физические концепты, образованные непосредственно на базе чувственного опыта, и их мо-

1 Хотелось бы выразить благодарность М.Л. Гаспарову, обратившему внимание автора диссертации на эту характерную черту семантических полей.

дификации: абстрактные концепты. Для обозначения инвариантной повторяющейся части процессов восприятия и моторных программ М. Джонсон использует выражение "образная схема" (image schema), что отражает би-хейвиористскую суть его подхода. Образные схемы являются гештальтными структурами, т.е. каждая из них является связным значимым единым целым, при этом исследователь допускает возможность типологизации этих схем и, следовательно, концептов. Единственным серьезным ограничением данной точки зрения является упрощенное, схематизированное представление абстрактных концептов.

По параметру типичной структуры концептов выводы М. Джонсона перекликаются с семантической теорией А. Вежбицкой, которая представляет семантическую структуру как закрытый набор примитивов, сочетающихся в различных комбинациях, по сути — набор гештальтов. Однако глубинное отличие подхода австралийской исследовательницы заключается в декларируемой завершенности и неизменности семантических примитивов. Концепт в этом случае представляет собой объект из мира "Идеальное", который имеет имя и отражает культурно обусловленное представление человека о мире "Действительность". Представленное мнение является наиболее близким к традиционным лингвистическим исследованиям и адекватно отражает роль концепта в языке в целом. Однако данный подход не предусматривает индивидуальных особенностей концептуализации и не позволяет производить анализ конкретного дискурса, он не достаточен для описания языковой личности, так как не учитывает процесс порождения высказывания и формирования лингво-когнитивного уровня языковой личности. В сущности, концепт в понимании А. Вежбицкой статичен.

Слово "концепт" вошло в научный обиход российских исследований в середине 80-х годов как: 1) единица мышления, обладающая отдельным целостным содержанием и реально не разлагающаяся на более мелкие мысли (П.В. Чесноков); 2) познавательная психическая структура, особенности организации которой обеспечивают возможность отражения действительности в единстве разнокачественных аспектов (М.А. Холодная); 3) смыслы, составляющие когнитивно-базисные подсистемы мнения и знания (Р. Павиленис). В статье А.П. Бабушкина под концептом понимается "любая дискретная единица коллективного сознания, которая отражает предмет реального и идеального мира и хранится в национальной памяти носителей языка в виде познанного вербально обозначенного субстрата" /5, с.9/.

Отдельная проблема, стоящая перед исследователем лексической системы, — выбор адекватного основания для группировки лексических единиц в поле. Метод объединения компонентов вокруг архисемы (как у Трира) или архилексемы (члены поля находятся на разном расстоянии от центра) 1, применим на уровне микрополей и лексико-семантических групп, однако бывают случаи, когда чрезвычайно трудно определить архилексему в груп-

1 Дмитриева H.A. Лексико-семантическое поле "культура" в языковой картине мира / Автореф. дисс. ... канд. филол. наук — Донецк, 1995. — 16 С.

пе слов, а нередко и невозможно: например, если значения рассматриваемых слов находятся на одном уровне и частично накладываются друг на друга /6/. Более логичным представляется использование в качестве полевого ядра не значений, а концептов или функций. Тогда исследуемое поле является семантическим или функциональным и недвусмысленным, что гарантирует его истинность.

Поскольку преобладающее большинство слов естественного языка неоднозначно. лексемы в различных лексико-семннтических вариантах могут включаться в разные по типу и по ведущему понятию поля. Наибольшую вариативность имеют поля метафорического типа, где особенно значительна лиффузность значений, не разграничивающихся в конкретном контексте Поля метонимического типа, напротив, строятся на основании конкретного дискурса и опираются на определенные значения слов, вследствие этого границы полей метонимического типа более устойчивы.

Вероятно, следует говорить о прозрачности границ полей и о многоаспектное™ каждого из членов: в динамичной семантической структуре слова, по мере ослабевания связи со смысловым ядром, актуализируются не только дефиниционные, но и энциклопедические, и сопутствующие семы, что позволяет все большему числу элементов периферии индивидуализироваться и включаться в несколько полей /С/.

Раздел второй "В ербалъно-семантический уровенъ языковой личности Катулла" включает в себя подразделы "Нейронная сеть как ■репрезентация дискурса"Индивидуальные особенности лексикона" и описывает нулевой уровень я зыковой личности.

Рассматривая языковую личность Катулла, можно обнаружить, что все ее уровни находят отражение в лирике: вербально-семантический проявляется через подбор художественных образов и средств выражения; тезаурус-ный — через закрытую систему концептов; прагматический — через относительно однородные картины ситуаций общения.2 Лирический герой и автор сливаются в одну языковую личность Катулла.

В основе архитектуры нейронной сети лежат те же организационные принципы, что и в основе человеческого мозга: большое число процессоров с множеством связей функционирует параллельно, память интегрирована в процессор, данные и вычисления распределены, а не локализованы, адресация осуществляется по содержанию. Подобная структура соответствует личности и, соответственно, языковой личности.

Органичность нейронной сети по отношению к языку подтверждается и тем обстоятельством, что традиционно, еще со времен Ф. де Соссюра, языковые структуры (преимущественно в семантических исследованиях) рассматриваются как набор сем, семантических примитивов (semantic primitives,

1 Нго Ныы Бинъ Глаголы со значением чувства и эмоционального отношения в русском языке: Автореф. дисс. ... канд. филол. наук / АН СССР. Ин-т рус.яз. — М., 1982. — с.15

2 Следует заметить, что уровни не являются независимыми друг от друга, и при анализе первого или второго уровня допустимо обращаться к единицам нулевого уровня.

semantic primes), имеющих значение, значимость, форму и характеризующихся разного рода связями: чисто семантическими (полисемичные слова, синонимы, антонимы и пр.), чисто грамматическими (согласование, порядок слов в предложении) и смешанными (валентность).

Функциональная лингвистика и лингвосемиотика не были в состоянии отразить это многомерное пространство связей языковых единиц даже для одного яруса языка, что отмечал, например, Ю. Найда. Исследователи семантики оперировали в лучшем случае трехмерными моделями, которые недостаточны для отражения количества связей и совершенно неприспособле-ны для описания связей разного характера. Нейронная сеть обладает таким параметром, как скрытые единицы (hidden units), который разработан специально для увеличения количества связей между элементами и позволяет передавать различную значимость и разнородный характер связей.

Мы можем использовать нейронную сеть для репрезентации вербально-семантического уровня языковой личности Катулла в виде ассоциативной памяти. В связи с тем, что дискурс Катулла является закрытым, не требуется решать дилемму стабильности-пластичности JI. Гроссберга: в данном случае число элементов, входящих в сеть, конечно, и приоритетной является стабильность.

Одной из характерных черт дискурса Катулла можно признать огромное по сравнению с другими авторами количество уменьшительных лексем, образованных при помощи суффикса -I- /-ell-. Деминутивы употребляются в нескольких функциях: уменьшительно-ласкательной, иронической и уничижительной.

Так, для обозначения женщины (и в том числе Лесбии) поэт использует слова puella и femella вместо общепринятых нейтральных вариантов fernina, mulier. Puella традиционно обозначает девочку, девушку, т.е. когда Катулл называет свою возлюбленную mea puella, он подчеркивает такие семы, как 'юный возраст', 'невинность', 'вызывающий умиление'. Стихотворения первого периода наполнены этим словосочетанием. С изменением отношений между Катуллом и Лесбией меняются и знаки: в последнем периоде преобладает mulier. Стоит отметить, что в стихотворениях первого и второго периода единица puella появляется как в текстах с положительной оценкой (П, III), так и с отрицательной (VIII, XLI), иронической (XXXVII).

В той же уменьшительно-ласкательной функции употребляются такие образования как ocellus вместо oculus (III).

Уменьшительный суффикс придает ироническую коннотацию и такой важной для языковой личности Катулла единице, как libellum ("книжонка, книжечка"). Уменьшительный вариант превосходит по частотности нейтральный: liber встречается два раза в инвективах, где приобретает отрицательную оценку, a libellum употребляется четыре раза, как с положительной оценкой, так и в нейтральном контексте.

Та же тенденция наблюдается и для лексем versus — versiculus. Уменьшительный вариант превосходит нейтральный по частотности и несет поло-

жительную оценку с иронической коннотацией.

В инвективах в уничижительной функции используются деминутивы-прилагагёлыше, которые придают дополнительную ироническую коннотацию всему стихотворению. Например, erudilvlus (LVII-7), turpiculus (XLI-3).

Языковая личность Катулла представляет собой образец свободного владения языком, а поэт Катулл демонстрирует высокий уровень поэтического мастерства. Это проявляется в значительном количестве сложных слов, которые, в основном, имеют положительную оценку и обладают особой коннотацией. Сложные слова в дискурсе Катулла создают ореол учености и высокой культуры.

Автор использует узуальные сложные слова в общепринятом значешш, например, benefactum в значении "благодеяние". Но важное место в его языковой личности занимают потенциальные образования.

Новообразования относятся к разным частям речи, но преобладают прилагательные: к примеру, clarisonus — "с ясным, чистым звуком''" — в значении звонкий (о голосе). Катуллом образованы существительные: sonipes — "звон-коног" о коне.

Орнаментальная функция подобных образований проявляется при анализе примера LasarpirifvxiH Сугепе ("Кирения. несущая смолу").

Поэтический стиль Гая Валерия Катулла характеризуется многочисленными иноязычными вкраплениями, преимущественно из древнегреческого языка. Это наводит на мысль о существенной роли греческого компонента в структуре языковой личности римского поэта.

Антропонимы греческого происхождения встречаются редко и функционируют как в качестве обозначения конкретного лица, так и в качестве стилистического средства: например, Acme в XLV стихотворении.

Общая функция мифонимов — орнаментальная. В основном, они встречаются в эпиллиях. где законы жанра требуют нагромождения сложных культурных реминисценций. И, несмотря на общую высокую частотность, ми-фонимы греческого происхождения, из-за их ограниченного распределения по жанрам и времени создания (второй период), следует оценивать как замкнутую группу на периферии вербально-семантического уровня языковой личности.

Греческие топонимы равномерно распределяются по произведениям разных жанров и разного времени и входят в состав лексической группы топонимов. расположенной на дальней периферии вербально-семантического уровня языковой личности римского поэта, они относятся к дифференцирующим, но структурно маловажным элементам языковой личности.

Нарицательные лексемы состоящие из безэквивалентной лексики (conchilium — пурпур, aetherius — эфирный) и лексики, имеющей частичные эквиваленты (thalamus — брачный покой и cubiculum — покой, grabatus — низкая кровать и ledum — ложе), употребляются преимущественно в номинативной функции. Нарицательные грецизмы, имеющие эквивалент, употребляются либо как стилистическое средство с положительной коннотаци-

ей (gyrus вместо circulum — круг), либо для выражения оттенка значения (cachinnus — громкий смех) и являются дифференцирующим признаком языковой личности поэта.

В текстах также встречаются слова, заимствованные из языков Малой Азии, например, персидское слово gaza — богатство (VXIV-46), малоазий-ские онимы, наполняющие "Аттис".

Анализ иноязычных вкраплений в дискурсе Гая Валерия Катулла свидетельствует о высокой степени овладения греческим языком у рассматриваемого автора, о значительном месте этой лексической группы в структуре периферии вербально-семантического уровня языковой личности поэта и о важном значении грецизмов для дифференциации языковой личности Катулла и нормативной языковой личности его современника.

Дискурс Гая Валерия Катулла характеризуется также четко очерченной группой вульгаризмов. Вкрапления из вульгарной латыни являются, в большинстве, фонетическими, в частности, употребление а- вместо ha-(haruspiciurri). Есть примеры употребления других гласных в этой позиции: i- вместо hi- (insidiae).

Чисто фонетическими вульгаризмами можно признать примеры опрощения корня (increbcsco вместо increbresco). Распространены случаи фонетического изменения основы (glaeba вместо gleba, incohatus вместо inchoatus, convolsus вместо convulsus, helluor вместо heluor). К этой же группе можно отнести и случаи изменения некорневых морфем (ассимиляция tantundem вместо tantumdem).

Вульгаризмы, включаемые Катуллом в текст, относятся к различным частям речи: из стихотворений латинского поэта выделены существительные, прилагательные, глаголы, наречия, служебные части речи (союз пес).

С семантической стороны все единицы, оцениваемые как вульгарная латынь, в дискурсе Катулла эквивалентны их литературным вариантам. И если в нормативном латинском языке они характеризуются сниженной коннотацией, то в рамках языковой личности Катулла эти слова функционируют в качестве нейтральных лексем.

Таким образом, единицы вульгарной латыни, расположенные на разных ярусах языка, относящиеся к произведениям различных жанров, имеющие разную этимологию, имеют важное значение в дискурсе Катулла и отличают языковую личность Катулла от нормативной языковой личности его современника по высокой частотности их употребления, что объясняется как экстралингвистическими причинами (Катулл — веронец), так и творческим характером языковой личности поэта, высокой степенью овладения языком.

В дискурсе Катулла встречается малое количество фразеологизирован-пых сочетаний слов. За редким исключением, связанные словосочетания служат метафорами и перифразами. Поэт использует как общепринятые выразительные средства (Dindymena domina — "хозяйка Диндим", т.е., Кибела), так и окказиональные.

Отдельного упоминания заслуживает фразеологизированное сочетание

bene velle (букв., "хорошо желать"), расположенное в центральной зоне семантического поля любви и дружбы. В традиционном частотном словаре взаимосвязь этих лексем не отражается, хотя она необходима для правильной классификации данной единицы. Dene velle сконструировано Катуллом для выражения специфического оттенка чувств, не знакомого стандартной языковой личности его современника. Это значение передается всем сочетанием и не может быть объяснено сложением значений двух единиц.

Для выражения особого чувства применяется и сочетание слов Fulserc quondam candidi Ubi soles (букв., "Сверкнули однажды тебе белоснежные солнца") - мгновенная однократная интенсивная вспышка страсти. В пользу единства этого сочетания свидетельствует его неоднократное употребление без каких-либо модификаций, в том же значении.

Раздел третий "Лингво-когнитивный уровень языковой личности Катулла" содержит подразделы "Концепт 'любовь' " (пункты "Семантическое поле любви", включающий "Ядро поля", "Периферию поля"', "Семантическое поле красоты") и "Концепт "дружба' " (подподразделы "Семантическое поле дружбы", "Семантическое поле поэзии"), анализирует состав и ценность концептов первого уровня языковой личности. Когнитивный анализ показал, что центральными являются неразделимые концепты дружбы и любви, каждый из которых подчиняет еще один концепт: любовь' координирует 'красоту', а 'дружба' — 'поэзию'.

А. Ортонн, Дж. Клоур и А. Коллинз рассматривают любовь как "эмоцию Аттракции", т.е. чувство, направленное на объект /7/. А. Вежбицкая расценивает любовь как одну из возможных универсалий для обозначения эмоционального отношения к другим людям, однако указывает на значительное влияние родного языка при определении наполненности этого концепта /8, с.339/.

Сигнификат концепта любви формируется интегральным признаком 'ценность' и несколькими дифференциальными признаками: 'положительность'. 'центральность', 'немотивированпость' а также 'индивидуализиро-ванность'. Ценность другого человека в глазах субъекта, утверждение уникальности его существования лежит в основе межличностной любви. Положительная оценка объекта любви в глазах субъекта определяется тем. что объект способствует удовлетворению специфических потребностей субъекта, а не препятствует ему, что отличает любовь от ненависти. Центральное место объекта любви в "личной сфере" субъекта служит контрастом любви и симпатии, увлечения. Немотивированность, непроизвольность выбора объекта позволяет отделить любовь от положительного отношения. Индивидуализи-рованность объекта противопоставляет эротическую любовь и чувственное влечение: "Sex is indiscriminory. It wants "a woman". But love always makes a choice" От дружбы любовь отличается сексуальностью, libido.

Кроме того, концепт любви в научной парадигме содержит ряд энцикло-

1 Reik Т. A psychological look at love. — N.Y.-Toronto: Farrar & Rinehart, 1944. — P.20. Циг. no: /9/

педических признаков /9/. В таблице 1 резюмируются результаты анализа межличностной любви.

Таблица 1

Семантическая наполненность концепта любви в разных типах сознания

Семантический признак ! Научн. Обыден. Лексикограф. Худож. Катулл

1 ценность + - + + +

2 положительность + - 4- +

3 центральность + - -г + +

4 немотивированность + + -1- + +

5 индивиду ализированность + - + + 4-

6 желание + + + -г +

7 благожелание Н- + + -Ь +

8 жертвенность + + + .1. -

9 забота-ответственность + + - -

10 либидо (инстинкт) + н- + +

11 каритативность + + + Л-

12 неутолимость + - - - +

13 вненормативность + - - + +

14 смыслосозидание + + - "Г +

15 оптический сдвиг + + - -г -

16 стрессовость + - - - +

17 "ал ф авитность" + - - 4-

18 амбивалентность + - - -Г +

19 красота + - - -1- 4-

20 динамизм - - + +

21 депрессия — эйфория + "Г - +

22 свобода — зависимость + - - - +

23 непроизвольность + - Л- +

24 ресурс + - - + -

25 гедонизм + + + "Г

26 гармония + + + + +

27 патологичность - + - + +

28 таинственность - - - + +

Проведенный концептуальный анализ показывает, что в языковой личности Катулла концепт любви богат как дефиниционными, так и энциклопедическими признаками: встречаются все перечисленные выше, за исключением 'жертвенности', 'заботы-ответственности', 'оптического сдвига', 'ресурса'. Любовь для Катулла бесконечна, и, вероятно, поэтому разрыв с Лесбией был столь болезненным — ведь он разрушал концептуальную картину мира, изменял личность поэта.

Связь Катулла с Лесбией оценивалась общественным мнением как неприличная. Если в ранний период Республики это негодование опиралось бы на незыблемую ценность - римской картины мира -семью ~ (которая разрушается злодейским поступком), то теперь моральные установки общества не были столь строги. Но Катулл совершал кощунство: он провозглашал вечную трансцендентную любовь, ставя ее выше любви к семье (LVIII). Единственным человеком, связанным с ним узами родства, который появляется в лирике, был брат Валерия (LXVIII, CI), что противоречит римской системе ценностей.

В ходе работы обнаружено, что концепт любви представляет собой субстрат семантики большинства дошедших до наших дней стихотворений, и он актуализирует сему лтобвп в единицах лирического дискурса. Это проявляется, к примеру, в употреблении уменьшительных вариантов слов, как морфологических, так и лексических (libeUum вместо liber, labellum вместо labium, puella вместо mulier или virgo).

Но более частым (хотя и трудно выявляемым) способом является вовлечение нейтрального слова в семантическое поле путем совместного употребления со словом, несущим в себе семы любви. Рассмотрим прилагательное furtivus, которое в нормированном употреблении включает в себя следующие семантические компоненты: краденый, добытый хитростью; скрытый, гай-ный: скрывающий тайну, благоприятствующий тайне,1 — однако в словосочетании furtivus amor прилагательное несомненно проявляет сему любви. Дальнейший анализ показывает, что в семантической структуре производящего слова (furtum) действительно содержится компонент любви: кража, воровство. хищение; краденая вещь; тайное действие, обман; тайная любовная связь — который в потенциале хранился и в прилагательном furtivus.

Синонимический ряд amo - diligo - bene volo выражает понятие любви наиболее последовательно, и поэтому является лексическим центром поля. Не случайно, что в центре оказались глаголы, так как в мировосприятии Катулла слово и действие равноценны, и для выражения своих чувств поэт предпочитает использовать имена действия.

Узуальная наполненность глаголов amo — 'чувственная, физическая любовь' — и diligo — 'родительская любовь' не полностью перекрывают концолп любви, характерный для языковой личности Катулла. Поэтому поэ! должен был либо заимствовать слово из греческого, либо сконструировать свое. Bene volo — буквально, "хорошо желать" — передает значение незнакомое как греческому, так и латинскому языку: соединение физической и духовной любви, сложное сплетение семантических компонентов, которое было разработано много позже, европейской классической литературой.

Следующую область поля занимают существительные, выражающие любовь или вызывающие любовь: amor, чуть дальше vita, delicia, lepor, cupido и словообразовательное гнездо basio - basium - basiatio. Сюда же относит-

1 Дворецкий И.Х. Латинско-русский словарь. Ок. 50000 слов. Изд. 2-е, перераб. и доп. М-: Русский язык, 1976.— С.448

ся псевдоним возлюбленной поэта Lesbia, имя богини любви Venus, а также Iuppiter.

Следующая сфера включает в себя прилагательные и наречия, вовлекающие в поле нейтральные единицы: iocundus, bene, cupido, beatus, miser, dulcís, formosus. Приблизительно на этом же расстоянии располагается выражение fulsere quondam candidi tibi soles, каждый из компонентов которого не входит в поле, но в контексте передает смысл 'любить'.

Периферийные структуры менее упорядочены, чем центральные. Они разбиваются на множество лексико-семантических групп, словообразовательных гнезд, устойчивых сочетаний, каждое из которых имеет строгую внутреннюю структуру, но отношения между группами слабо организованны. Сюда'попадают слова нейтральные и даже не имеющие в смысловой структуре диагностических компонентов концепта любви и дружбы.

Все они приобретают в контексте коннотационный компонент и находятся на границе поля. Например, здесь располагается слово пох, метонимически совпадающее с временем любви и поэтому входящее в поле (стихотворение VII). Сюда же относится прилагательное vesanus, которое в сочетании с Catullus и в соответствующем контексте специализируется и означает не просто 'безумный', а 'безумный от любви'. Тот же процесс наблюдается и у многих глаголов. Интересное приращение смысла происходит в ХХХП стихотворении, где сочетание слов pertundo tunicamque palliumque в контексте послеобеденного отдыха приобретает откровенно эротическую коннотацию и должно быть введено в периферию поля.

Одной из лексико-семантических групп является и группа 'вражда', включающая в себя обозначения недругов поэта: m,oechus, cínaedus, decoctor, inrumator, pathicus, adulter, meretriz, lupa, др. Характерно, что единицы этого микрополя имеют в своем составе компоненты концепта любви, но с отрицательной оценкой.

Концепт красоты, сопровождающий концепт любви, включает в себя: 'утонченность, изысканность, изящество физической формы и речи, своеобразие, позволяющее воспринимать красоту как целое'. Красива Лесбия с ее яркой индивидуальностью, но не красива Квинтия, имеющая прекрасные формы без какой-то "изюминки", salis (LXXXVI). Интересно, что идеал красоты во многом перекликается с народным эпосом (синкретизм восприятия), однако вводится новый признак красоты: искусная речь — eleganta lingua (стихотворение XLIII). Красота в личности Катулла перекликается с любовью, поскольку только обладатель физической и/или духовной красоты способен на глубокое чувство.

Даже шутливое послание к Ипситилле (XXXII), относящееся к области физической любви, сопровождается коннотативным шлейфом красоты: в обращении фигурируют центральные для поля красоты лексемы lepos, deliciae (красота в дискурсе Катулла всегда, несет наслаждение, радость).

Напротив, уродливый, необразованный человек лишен красоты и поэтому не может быть объектом и / или субъектом любви. Почти все инвективы

опираются на нарушение равновесия: отсутствии духовной красоты, которое нередко сопровождается отсутствием физической красоты. Можно проследить градиент положительной ^ "отрицательной оценки в зависимости от степени красоты или уродства (красоты~).

При рассмотрении языковой личности Гая Валерия Катулла в качестве основного выделяется и такой концепт, как дружба. Его содержание (в основных чертах) может быть передано следующим набором признаков: близость интересов, общий круг решаемых проблем, духовная общность, перекрывающиеся сферы деятельности, взаимопонимание, доверие, постоянная готовность к диалогу, пожелание добра объекту. Дружба для Катулла — это соединение личностей в единое целое на основании их мировоззренческого сходства. Дружба является необходимым условием полноценной жизни, но относится только к "личной сфере". Разногласия между друзьями могут быть временными (когда субъект недоволен действием объекта), но могут вызвать и вытеснение объекта дружбы из общего круга друзей к врагам (когда объект не выполняет поставленных требований или нарушает моральную установку круга "спутников").

Контрастной чертой отношений дружбы от отношений любви служит, по мнению А. Вежбиикой, сема 'симметрия'. Ситуация дружбы предполагает, что субъекты находятся в одинаковых, симметричных отношениях, тогда как любовь может быть неразделенной и асимметричной /10, с.80/.

По отношению к Катуллу симметрия не играет решающей роли в разграничении дружбы и любви. В семантическое поле любви входит элемент campar, имеющий в контексте языковой личности Катулла значение "возлюбленный", хотя более частым узуальным значением данной лексемы является "друг'. Внутренняя форма этой единицы соотносится с производящей основой, и превносит в содержание сему 'равный', т.е. акцентируя равноправность, симметрию в отношениях межличностной любви. Следовательно, в анализируемом дискурсе сотраг находится по середине между семантическими полями дружбы и любви.

Всего в группе "Дружба — вражда" 41 нарицательное имя существительное, 95 словоупотреблений. Для обозначения друзей Катулл использует слова amicus (11 словоупотреблений), с вариантами ami cuius (1 употребление) и arnica (4), acmulus (1), rivalis (1), sodalis (6), comes (6). contubernalis (1), aequalis (2), а для обозначения дружбы — идеографические синонимы amicitia (4) и sodalitium (1).

На высшем уровне этой семантической группы (semantic area — в терминологии Ю.А. Найды) расположена единица amicus, самая широкая по значению, охватывающая значения прочих членов области.

Низший уровень формируется словами с наиболее узким, специфичным значением. В данном случае это aequalis (равный, ровесник, друг детства), rivalis (сосед по оросительному каналу, соперник) r aemulus (соревнователь, приверженец, единомышленник, соперник), contubernalis (сосед по палатке, сожитель, приятель).

Компоненты значения слов объединяются в одну семантическую область: 'человек, относящийся к тому же кругу общения, что и ego, спутник, товарищ по делам и по развлечениям, разделяющий с ego дом и стол, часто равный ego по положению и по возрасту, единомышленник, иногда может становиться соперником в общем деле.' Эта дефиниция полностью совпадает со значением слова amicus.

Абстрактные существительные, обозначающие концепт дружбы, отличаются друг от друга также, как пара amicus — sodalis: amicitia включает в себя значение sodalitium. Результаты компонентного анализа данного микрополя отражены в таблице 2.

Таблица 2

Семантическая наполненность микрополя дружбы

aequalis contubernalis rivalis aemulus comes sodalis amicus sodalitium amicitia

человек + + + + + + + +

круг общения + + + + + + +

товарищ по делам + + + + +

приятель по развлечениям + + + + +

общий дом + + + +

общий стол + + + -f-

равное положение + + + + +

равный возраст + + +

единомышленник -J- + + + + + +

соперник - + + + +

спутник + + + i T +

Неудивительно, что слова с более обобщающим значением употребляются в контексте поэзии Катулла чаще, чем слова со специфическим значением. Если для низшего уровня характерна низкая частотность (1-2), то на среднем уровне частотность повышается (6), а на высшем уровне достигает максимума (11 + 1+4).

Интересно, что в латинском языке нередко употребление слова amicus (arnica) в значении 'возлюбленный' ('возлюбленная'). В контексте стихотворений Катулла сложно разделить amicus (arnica) как 'друг' и как 'возлюбленный', что свидетельствует о влиянии на авторскую картину мира римской картины мира, где нет места развитому чувству, и возможны только доброжелательное и недоброжелательное отношение к другому человеку.

Здесь же необходимо рассмотреть единицы, также содержащие в своем составе сему дружбы, но обозначающие друзей-, то есть врагов Катулла.

Нарицательные существительные, обозначающие недругов поэта, в основном являются обозначениями развратников разного рода, богатые синонимические ряды включают в себя большое количество единиц, которые употреблены во всей лирике только один раз.

Самым распространенным словом в этой группе является moechus (2) с вариантом moecha (б), далее следуют cinaedus (7 употреблений), concubinus (5), aleo (3), decoctor (2).

Лексемы, употребленные один раз входят в лекснко-семантические группы 'развратники' (например, inrumator, pathicus, adulter, meretrix, lupa), 'бездельники' (scurra, vappa), 'воры' (fur). Лексика первой группы преобладает, что можно объяснить влиянием традиции обрядового оскорбления. Следует отметить, что меткий и находчивый поэт не раз обвинялся современниками за чрезмерную вольность выражения своих чувств (ср. в XVI).

Концепт поэзии, поэтического мастерства весьма важен для языковой личности Катулла и тесно связан с концептом дружбы. Общая сфера приложения сил тесного кружка друзей — это общественная деятельность, связанная с огромным трудом и предпринимаемая ради славы, а также забава в часы досуга, эта деятельность должна быть профессиональной и упорной, чтобы обеспечить точность выражения мысли и силу воздействия на читателя, и тогда результат сохранится в веках. Стихотворные произведения, соответствующие этим параметрам заслуживают похвалы (стихотворения I, XXXV, LILI), тогда как не соответствующие должны порицаться (стихотворения XIV, XXXVI, XLIV, др.)

Любопытной особенностью языковой личности Катулла является то, что поэт относится иронически к своему поэтическому творчеству. Вероятно, этим обстоятельством объясняется значительное, число деминутивов, относящихся к семантическому полю поэзии. Так, по отношению к своим произведениям автор употребляет versiculus вместо versus, Kbellus вместо liber.

Раздел четнертый "Прагматический уровень языковой личности Катулла" описывает' те прецедентные имена, которые повлияли на производство анализируемого дискурса: единицы, имеющие культурное значение, онимы, называющие членов "личной сферы" Катулла (друзья, враги).

Это множество состоит, в основном, из личных имен, находящихся на разном расстоянии по отношению к центру — Гаю Валерию Кагуллу, - и делится на две части. В первую часть включаются дружественные поэту люди (например, Lesbia, Flavius. Veranius, Fabullus), a во вторую те, кого Ка-тулл недолюбливает, не терпит и высмеивает (Marrucinus Asinius, Egnatius и многие другие). Границы между этими областями прозрачны: если в XI стихотворении Furius и Aurelius предстают как спутники (comités) Катулла, то позднее они переходят в область враждебных лиц (XVI, XXIII).

Прагматическая направленность личности Катулла сосредотачивается в личной сфере: отношения с возлюбленной, отношения с друзьями являются ядром его поэзии.

Для достижения поставленной цели следует распределить выделенные

онимы на два класса: реальные (относящиеся к реальным людям — современникам данного автора) и мифологические (называющие богов и мифических героев). Все онимы объединяются в коммуникативную сеть четкой структуры. Центром сети является реальное имя поэта. Catullus встречается намного чаще остальных: оно употребляется 25 раз в

девятнадцати стихотворениях. Обратим внимание на распределение по жанрам: рассматриваемое реальное имя встречается в 10 посланиях, в 5 инвективных стихотворениях и в 4 элегиях. Эту особенность можно объяснить, если принять во внимание характер рассматриваемого дискурса: диалогичность лирики Гая Валерия Катулла.

Диалоги чность обусловливает обычную композицию его стихотворений, когда субъект речи (сам поэт) в первых стихах обращается к адресату, называя того по имени, далее переходит на "ты", упоминая о себе в третьем лице. Примером подобного строения текста может быть XXXVIH стихотворение ("Malest, Cornifici, tuo Catullo"). Последующие строки нередко содержат рассказ лирического героя адресату о теме либо моделирование непринужденной беседы адресанта с адресатом.

Не случайно, что самое частое употребление имени Catullus выпало на послания, ведь друзья чрезвычайно дороги Катуллу, и дружба является важным компонентом его мировоззрения. Наши данные подтверждают вывод, к которому ранее пришла И,В. Шталь в своей монографии, посвященной поэзии Катулла /11/.

Следуя частотности употребления онимов, выделяется ядро коммуникативной сети. Сюда входят реальное имя Lesbia и мифологические имена Venus, Iuppiter.

Ценность любви, выражающаяся на лингво-когнитивном уровне в центральном положении данного концепта, характерна и для прагматического уровня языковой личности, где онимы, апеллирующие к концепту любви, часто употребляются в различных жанрах.

Lesbia — псевдоним возлюбленной поэта, как уже было сказано, встречается 16 раз в двенадцати стихотворениях (из них пять — послания, пять — элегии и два — инвективы).

Для представленного исследования представляют интерес употребления в посланиях и в элегиях, где это имя эмоционально окрашено, причем положительная коннотация преобладает над отрицательной (семь употреблений с положительной коннотацией и лишь три — с отрицательной).

По поводу инвектив следует отметить, что единственное употребление имени Lesbia с резко отрицательной коннотацией перекрывается двумя случаями употребления в качестве идеала, с которым сравниваются адресаты эпиграмм XLIII ("Salve пес mínimo puella naso") LXXXVI ("Quintia formosa est..."). Несомненно, что в этих стихотворениях имя возлюбленной Катулла характеризуется сильной положительной коннотацией.

Venus — имя богини любви, встречается чуть больше, чем Lesbia: 17 раз, но в меньшем количестве стихотворений — в семи (одно послание, одна эпиграмма,""две элегии, два эпиллия и одна обрядовая песня). К тому же, здесь шире список жанров, и поэтому частота употреблений в пределах одного жанра у этого имени значительно ниже. Iuppiter встречается несколько реже, а именно 13 раз во всем дискурсе. Оно употребляется с еще большим жанровым разнообразием: в посвящении, в двух посланиях, в двух эпиграммах, в трех элегиях, одном эпиллни и одной обрядовой песне — и, следовательно, с еще меньшей частотой употреблений внутри жанра.

Любопытно, что ядро коммуникативной сети включает в себя реальное и мифологические имена. У антропонима Lesbia и у мифонима Venus сема любви является несомненным компонентом их "значения" (пожалуй, следует говорить о приращении смысла). Для Iuppiter связь эта не столь явна, однако может быть прослежена (здесь можно говорить о "наведении"). К примеру, в LXX стихотворении ("Nulli se dicit mulier mea nubere malle... ") контекст активизирует сему любви в данном мифониме.

Переходя к описанию периферии коммуникативной сети Катулла, заметим. что здесь влияние авторской картины мира так же сильно, как и в центре, и в ядре. Концепт дружбы является причиной расслоения реальных имен на два лагеря: друзей и врагов поэта. Каждая из этих групп достаточно равномерно распределена по частотности. И если список врагов Катулла является открытым и насчитывает больше единиц, то меньший по объему список друзей изолирован or внешнего мира. (Ср. у И.В. III та ль /11/)

Имена comités Catulli" в основном встречаются 5. 4 и 3 раза. Первыми по частотности идут имена Fabullus (6 раз) и Veranilis (с вариантом Veraniolus), который употреблен 5 раз, Septimius (с вариантом Septumillus) и Iuventius — 4 раза, и Caecilius, Calvus, Cinna, Cornelius — 3 раза. Разумеется, наиболее часто имена "спутников Катулла" появляются в посланиях. В большинстве случаев онимы этой группы окрашены положительно (хотя иногда в контексте могут приобретать отрицательную коннотацию).

Друзья могут переходить в стан врагов, как это произошло, например с Фурпем (всего 5 употреблений) и Аврелием (всего 4 употребления). В XI стихотворении (послание) они представлены как "comités", а в XVI и XXI11 (инвективы) уже как противники Катулла. Обратного процесса — перехода врагов в дружеский кружок поэта — не наблюдается.

Рассматривая особенности антропонимов враждебных Катуллу лиц, следует обратить внимание на то, что в целом эта группа онимов менее частотна, чем группа "Comités", и прикреплена к жанру инвективы, (исключением является Gellius, имя которого употреблено во всей лирике 8 раз). 3 раза встречаются имена Caesar, Egnatius, Méntula (очевидно, псевдоним Мамур-ры), Volusius. Среди тех, которые встречаются 2 раза следует упомянуть такие онимы, как Arrius, Mamurra, Piso. Однако подавляющее большинство имен врагов Катулла упоминаются только один раз: в начале инвективы,

направленной против этого лица, поэт, как правило, обращается к адресату по имени, иногда это имя повторяется в последующем тексте.

Список врагов Катулла открыт: сюда попадают лица, причинившие вред самому автору (например, Marrucinus Asinius) или его спутникам (Piso). В традициях античной инвективы, поэт старается не называть истинных причин своей неприязни, а осыпать противника обрядовой бранью. Как показывают герменевтические исследования древних рукописей, проделанные Наоми Сановиц1, семантика и прагматика ритуального текста неразделимы, что в полной мере отражается в катулловских стихотворениях. Ярчайшим примером подобного приема могут служить инвективы на Мамурру (XXIX, LVII, XCIV, CV, CXIV, CXV).

Антропонимы, обозначающие врагов Катулла, объединены в одну группу, и располагаются на периферии коммуникативной сети, вплоть до ее границы. Все эти онимы отличаются отрицательной коннотацией. Мы не можем систематизировать эти единицы внутри группы, так как их набор, как правило, неоднороден и отражает сиюминутную прагматическую направленность порождения текста (инвективы).

Единицы прагматического уровня складываются в коммуникативную сеть четкой структуры: можно выделить центр, ядро и периферию сети. Так как анализируется закрытая система (дискурс автора), рассматриваемая в работе сеть статична.

Заключение подводит основные итоги исследования.

Языковая личность представляет собой частный случай человеческого фактора в языке и изучается на основании анализа дискурса, так как это явление подчиняется не только лингвистическим законам порождения текста, но и психологическим, социологическим законам развития личности.

В силу системности языка возможно выделить структуру языковой личности и описать устройство каждого из уровней, используя методы когнито-логни и лингвистики. Языковая личность Катулла состоит из трех уровней: вербалыю-семантического (единицы — лексемы), лингво-когнитивного (единицы — концепты) и прагматического (единицы — связи). В соответствии с этим выделяются нейронная сеть лексикона, семантическое поле дружбы и любви и коммуникативная сеть поэта.

Тот факт, что дискурс Катулла завершен, а языковая личность — закрытая система, позволяет ввести конечное число связей между уровнями и внутри нейронной сети, семантического поля и коммуникативной сети.

Наибольшая степень абстракции характеризует первый — лингво-когни-тивный уровень, на котором расположено семантическое поле. По предложенной классификации поля могут быть концептуальными (ассоциативные, тематические и междисциплинарно-семантические) и словесными (семантические, функциональные и функционально-семантические). Словесные поля

1Sanowitz N. Semantics and Pragmatics of Ritual Texts. // Semiotic Mediation. Sociocultural and Psychological Perspecrives. / Ed. by E. Mertz, R.J. Parmentier. — Orlando: Academic press, 1985. - P.170-174.

классифицированы на три вида по их ядерному компоненту: с ядром поля — концептом, ядром поля — функцией и ядром поля — концептом и функцией Г Семантические поля различаются по отношениям между именем поля и его компонентами: существуют поля метафорического типа (сходство семантической структуры) и метонимического типа (смежное положение в дискурсе). Семантическое поле дружбы и любви в структуре языковой личности Катулла относится к семантическим полям метонимического типа.

Анализируемое семантическое ноле включает в себя сложную систему семантических микрополей. и лексико-семантических групп. На вершине иерархии расположено неделимое поле дружбы и любви, центром которо-| го являются одноименные"концепты. На следующей ступени находятся со-I путствующие микрополя поэзии и красоты. Завершает иерархию набор лек-сико-семантических групп, вовлекаемых в лингво-когнитивный уровень по положению в дискурсе. В соответствии с этим выделяются концептуальный центр, ядро и периферия поля, его границы прозрачны.

Лексикон Гая Валерия Катулла демонстрирует актуализацию семы любви в элементах дискурса под воздействием концептов любви и дружбы сопровождающих концептов красоты и поэзии. Высокая частотность лексических единиц, связанных с данными концептами, и центральное место концептов в системе ценностей поэта не соответствует римской картине мира, где «едущая роль принадлежит государству и семье.

Таким образом, наблюдается структурирующее воздействие концептуальной оси языковой личности Катулла на все уровни: в лексиконе единицы группируются в семантические классы, семантическое поле строится вокруг аттрактора любви — дружбы, коммуникативная сеть включает в себя элементы, связанные с центральным местом любви в иерархии ценностей поэта. Результаты когнитивного анализа подтверждаются данными о частотности лексем.

Проведенный в диссертации анализ языковой .личности Гая Валерия Катулла позволяет судить о некоторых особенностях инвариантной языковой картины мира, присущей римской личности периода поздней Республики, и дальнейшие исследования могут выявить своеобразие латинской языковой личности в целом. Также представляет интерес подробное изучение отдельных языковых личностей современников Катулла как в описательном, так и в сопоставительном планах. Особое значение имеет вопрос о диахроническом изучении языковой личности и сопоставлении древнего и современного пласта в языковой картине мира, в частности, возможно контрастивное исследование латинской языковой личности I в. до н.э. и современной языковой личности.

Список использованных источников

1. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. — М.: Наука, 1987.— 263 с.

2. Очерки истории языка, русской поэзии XX века: Подступы к идеости-лю. - М., 1990-1995 г. - Т. 1-4.

3. Опыты описания идеостилей. — М., 1995 — Т.5.

4. Ахметжанова З.К. Принципы сопоставительного функционального исследования казахского и русского языков. Дисс. ... доктора филол. наук. - А.: Б.и., 1990.- 210 с.

5. Бабушкин А.П. Фрагменты "концептосферы" английского и русского языков, взятых в сопоставлении // Язык и межкультурная коммуникация (Сборник) Воронежский университет. — Воронеж, 1997. — С.8-16.

6. Nida Eugene A. Componential analysis of meaning: an introduction to semantic structures. — Hague-Paris: Mouton, 1975.— 272 p.

7. Ортони А., Клоур Док., Коллинз А. Когнитивная структура эмоций // Язык и интеллект. — М.: Прогресс, 1996. — С.314-384.

8. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. — М.: Русские словари, 1997. - 416 с.

9. Воркачев С.Г. "Семантические примитивы" в естественном языке. "Желание — безразличие" и связанные с ними смыслы. — Краснодар, 1992. — 170 с.

10. Wierzbicka A. Kocha, lubi, szanuje. Medytacje semantychnie. — Warszawa: Wiedza Powszehna, 1971. - 280 1.

11. Шталъ И.В. Поэзия Гая Валерия Катулла: типология художественного мышления и образ человека. — М.: Наука, 1977.— 263 с.

Список публикаций по теме диссертации

1. Особенности языковой личности Гая Валерия Катулла // Когнитивная лингвистика конца XX века: Материалы Международной научной конференции (7-9 октября 1997 г.). В трех частях. Ч. 2. — Минск, 1997. —

2. Семантическое поле любви (на материале поэзии Катулла) // Материалы международной школы-семинара по проблеме: "Инновационные .модели обучения в магистратуре'1 (22-24 октября 1997 г.). — Алматы: Казак университет). 1997. — С 132-133..

3. Современники глазами Катулла (к вопросу о коммуникативной сети в лирике Гая Валерия Катулла) // Античность и общечеловеческие ценности. Выпуск 5.- Алматы, 1998. — С.143-151.

4. К вопросу о "личной сфере" Гая Валерия Катулла: comités Catulli // Актуальные вопросы филологии: материалы Республиканской научно-теоретической конференции, посвященной 70-летию К. А. Аханова - Алматы: Казак университет!, 1998. — С.213-217.

о. Языковая личность как модель языковой картины мира: Гай Валерий Катулл // Вестник КазГУ. Серия филологическая. Выпуск 25.- Алматы: Казак университет!, 1998. — С.107-110.

6. К вопросу о семантическом поле // Русский язык, литература и культура на рубеже веков: Материалы IX Международного Конгресса преподавателей русского языка и литературы (16-21 августа 1999 i.) — Братислава, 1999. — С. 144.

7. Фразеологизироваиные сочетания слов в частотном словаре // Frazeografia Slowiariska: Teoria i praktyka, tradyeje, terazniejszosc, przysziosc: Tezy referatów miçdzynarodowej konfereneji naukowej (6-8 wrzesnia 2000 г.). - Opoïe, 2000. - С. 148-149.

С.42-45

Пшенина Татьяна Евгеньевна Катулдыц тшдж тулгасынын; дискурстык, сипа ты 10.02.19 — жалпы ты бглгм1, алеуметтгк лингвистика, психологиялыц лингвистика мамандыгы бойынша

филология гылымдарыныц кандидаты гылыми дэрежесш алу унпн дайындалган диссертацияныд тушш

Диссертацияда когнитивтж жэне антропологиялык тш 6biiMi мэселелер1 Гай Валерий Катулдыц тшдж тулгасын ашу мак,сатында ашылады.

Тшдж хул га мэселесш гылыми тургыдан шешу орыс тш бшмшде кей-iHri кезде кальштаскдн багыттардыц жацасы болып табылады. Когнитивтж лингвистика изоморфтык, тургыдан кез келген тиуц нейрондык, тор турш-де кдрастырып, тшдщ тууы мен дамуыныц сан к,ырларын тануга мумкш-Д1К бередк Осы угым лингвистика саласында индивидтщ мэтшд! туындау ypfliciH зерттеу мак,сатында, дискурс зандарын белшектеу, сонымен кдтар I тшдж тулганы сипаттау ушш крлданылды.

Зерттеуде жузеге асырылган ею багыттыц идеялары мен эд1стер'ппц синтез! K;a3ipri кездеп тш туралы гылымдагы калыптыц Kopiaici ретшде, когни-тивт1к жэне антропологиялык; тш бшмшщ байланыста дамыуыныц жаца багыты болып табылады.

Тшдж тулга уш кдбаттан турады, олардыц эркайсысыныньщ ездерше тэн б1рлжтер1 бар: вербалды-семантикалык (лексикон), тшдж-когнитивтж (семантикалык; epic) жэне прагматикалык; (коммуникативтж тор).

OpicTiK жэне торльщ зерттеулер тшдж тулга к,урылысын тец дэрежеде бейнелеуге мумкшдж бердь Бул тургыдан epic теориясы жаца езекта магы-нага ие болады. Нейрондык, тор технологиясы бурынгы жасалган epicriK зерттеулерде дэделденген.

Тшдж тулга белагашы концепт ретшде кдрастырылады, катардагы 6ip-лжтер осы белагашты айнала уш кдбат курайды: бул курылым ортальщтан-дырылган байланыстармен сипатталады. Катулдыц тшдж тулгасы "махаб-бат — достык," KOiinenTicifi жасайды.

Катулл дискурсы б!рлжтердщ spi семантикалык;, opi жишж сипаттарын тшдж б1рлжтердщ орталык,тан шетке дешнп к,урылымдарда "махаббат — достык," концептганщ кдтысын барлык, уш кдбатта кдрастыруга жол аша-ды: Катулдыц тьтдж тулгасыныц нейрондык, торы семантикалык, кабатта семантикалык; epici тшдж-когнитивтж кдбатта, коммуникативтж торы праг-матикальщ кабатта сипатталады.

Гай Валерий Катулдыц тшдж тулгасы латын тшш жогаргы дэрежед« мецгергешн дэлелдейдд жэне оныц тулгасы ез замандастарыныц дэстур-л1 (нормаланган) тулгасынан кундылык, мэт жуйес1 тургысынан ("жануя' жэне "мемлекет" емес, "махаббат — достык" концспткше кещл белген), со иымен катар вербалдык, корсетк1штер1мен (деминутивтердщ, кYpдeлi сезде{ мен вyлгapизмдepдiц жшл!п мен фразеологиялык тдркестердщ аз крлданы сы) ерекшеленедг

Pshenina Tatyana E.

Discourse Representation of Catullus'Language Personality - ——--------

Summary of the Thesis Submitted to Confer

___the Candidate of Philological Sciences_____

Academic Degree on Specialty 10.02.19 - general linguistics, sociolinguistics, psycholinguistics

Candidate thesis investigates problems of cognitive and anthropological

_linguistics_taking_into_account_the_language_perspnality_ofmGaius_Valerius__

Catullus. _ _

in language within various anthropological studies. Analysis of a language personality is involved into new rapidly developing area of linguistics, especially I in the domain of Russian language. Cognitive linguistics allows to explain many features of language production and evolution, isomorphically representing any language as neural network. The concept of a neural network, which is applied by psychologists and computer scientists to description and modelling of cognition and learning processes for natural systems (human being) and artificial systems (compuEers), is used~m the ihesis tor research ot individual text producing processes, determination of discourse regulations and description of the language personality.

Synthesis of ideas and methods of two trends made in the investigation reflects tendencies of modern linguistics and proposes one of the possible variants of combined anthropological and cognitive linguistics evolution.

The structure of a language personality is divided into three levels: verbal, cognitive and pragmatic. The first level includes lexicon, the second consists of

—semantic-fieldsr the-third-level-is-a-communicative network.---

______The structure .at language personality . is completely represented due to. the_______

concepts of field and network. In that case the theory of field have a new —importan t_ value—-The.neur.al. network, technique. adjusts-results-oLfielcL analysis.__

A concept is the axis of a language personality, ordinary items become organized around the axis on the three levels: centripetal motion is the main

- issue of such structure:-Catullus' language personality-is-formed by the-'Iove-......—

friendship' ('favour') concept.

—:—Catullus'-discourse......reveals-semantic~and-frequency-behaviour-of-items r~-

dividing the nucleus and the peripheral parts of the language personality by 'love-

„friendshiplconcept_to„the.three.Ievels:jrhe.fir5tJeveLincludes_neuraLnetwork,_

the second consists of semantic fields, the third one is a communicative network.

Catullus' language personality demonstrates a mastery of usage of Latin and differs from the normal contemporary language personality by value system (central disposition of 'love-friendship' concept, not 'family' and 'state' concepts) and by verbal features (high frequency of diminutives, compound words, vulgar Latin words and low frequency of idiomatic expressions).