автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Дом как базовое понятие народного мировидения

Полный текст автореферата диссертации по теме "Дом как базовое понятие народного мировидения"

На правах рукописи

□03067804

Житникова Мария Лукиннчна

ДОМ КАК БАЗОВОЕ ПОНЯТИЕ НАРОДНОГО МИРОВИДЕНИЯ (ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЙ АСПЕКТ)

Специальность 10.02.01 - русский язык

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Томск — 2006

003067804

Работа выполнена на кафедре русского языка ГОУ ВПО «Томский государственный университет»

Научный руководитель:

кандидат филологических наук, доцент Татьяна Борисовна Банкова

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор Людмила Ивановна Шелепова

кандидат филологических наук, доцент Инна Витальевна Тубалова

Ведущая организация:

ГОУ ВПО

«Саратовский государственный университет им. Н.Г. Чернышевского»

Защита состоится 14 февраля 2007 г. в_ч._мин. на заседании диссертационного совета Д 212.267.05 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора филологических наук при ГОУ ВПО «Томский государственный университет» по адресу: 634050, г. Томск, пр. Ленина, 36.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке Томского государственного университета.

Автореферат разослан ^'января 2007 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета кандидат филологических наук, профессор

I

Л.А. Захарова

Реферируемая диссертационная работа посвящена описанию базового понятия народного мировидения дом в лингвокультурологическом аспекте.

Общая характеристика работы

Ориентация современных научных изысканий на человеческий фактор обусловила активизацию внимания к человеку и его связям с обществом ряда не только гуманитарных, но и естественных наук. Так, одной из центральных проблем, решающихся в русле антропоцентрических исследований, является проблема человек — культура, многоаспекгность которой продуцирует специфику подхода к ее разработке каждой из наук, занимающихся рассмотрением данной диады.

«Мысль о том, что язык - зеркало народной культуры, отражение народной психологии и философии, что единица языка обладает культурно-национальной спецификой, являясь вместилищем информации о материальной, социальной, духовной культуре языковой общности» (Т.Б. Банкова, 1998), спровоцировала рост интереса к заданной проблеме со стороны лингвистики, где диада человек — культура достраивается до триады человек — язык — культура и активно разрабатывается в нескольких направлениях (когнитивная лингвистика, этнолингвистика, социолингвистика, лингвокультурология и др.).

Настоящее исследование находится в рамках лингвокультурология, представляющей достояние «собственно антропологической парадигмы науки о человеке» (В.Н. Телия, 1996), являющейся одним из активно развивающихся направлений современной лингвистики, интегрирующей достижения не только смежных лингвистических, но и комплекса других гуманитарных наук при анализе системы языка как кумуляции особенностей мировидения той или иной лингвокультурной общности.

Большинство лингвокультурологических работ выполнено на материале литературного языка и характеризует элитарную культуру (Н.Д. Арутюнова, А. Вежбицкая, В.В. Воробьев, H.H. Бочегова, В.Н. Телия, H.JI. Чулкина и др.). Однако в настоящее время отмечается расширение зоны исследовательских интересов, что продуцирует обращение лингвокультурологов к диалектному материалу как репрезентанту народной культуры (Н.И. Толстой, Е.А. Юрина). За лексической единицей диалектного языка закреплено особое культурное значение, в котором отражены особенности крестьянского мировосприятия (О.И. Блинова, В.А. Малышева, O.A. Новоселова, Е.А. Оглезнева, М.О. Сорокина, JI.H. Храмцова и др.). Исследователи отмечают, что территориальная ограниченность материала способствует вычленению культурной информации, стоящей за языковой единицей. «Этнокультурное своеобразие тех или иных языковых единиц ярче всего высвечивается на региональном языковом материале, когда этническое тесно переплетается с локально ограниченным, что с максимальной точностью позволяет проследить процесс формирования языкового знака, его обусловленность конкретными фактами культуры и

истории данного народа — носителя диалекта» (Когнитивно-дискурсивные..., 2004) ^

Данное исследование проводится на материале русских старожильческих говоров Среднего Приобья, исследуемых представителями Томской диалектологической школы в различных направлениях (теоретико-методологическом, лексикографическом, лексикологическом, мотиволошческом, словообразовательном, топонимическом, лингвоисточниковедческом, лингвокультурологиче-ском, когнитивном, метафорологическом, персонологическом)2. Диалектная лингвокультурология активно развивается с 90-х гг., в ее рамках в настоящее время сложилось несколько течений: онтологические вопросы лингвокультурология, народная речевая культура, метафорология, источниковедческая база диалектной лингвокультурологии, словари лингвокультурологического типа (Т.Б. Банкова, О.И. Блинова, Т.А. Демешкина, Г.В. Калиткина, Н.В. Курикова, З.И. Резанова, А.Н. Серебренникова, Е.А. Юрина и др.).

Настоящая работа органично входит в проблемное поле онтологического направления диалектной лингвокультурологии и лингвокультурологической науки вообще, где при всем многообразии исследований в области теории и методологии на сегодняшний день нет единого мнения о критериях выделения культуроспецифичных единиц, о методике их анализа и способах реализации в них культурной информации (C.B. Иванова, Л.Ю. Семейн, И.А. Тарасова, А.Т. Хроленко и др.).

Единицей исследования в работе является диалектное слово, обладающее культурной коннотацией. Призмой подхода к лексической системе диалекта как репрезентанту народной культуры является базовое понятие народного ми-ровидения дом, описываемое с позиции лингвокультурологии.

Такие базовые понятия, как время, война, душа, жизнь, красивое, праздник, путь, смерть, честь, чистота, становились объектом описания в работах Т.Е. Банковой, Л.Г. Гынгазовой, Т.А. Демешкиной, Г.В. Калиткиной, выполненных на материале русских старожильческих говоров Среднего Приобья. Выбор понятия дом в качестве объекта анализа в настоящей работе продолжает исследование базовых понятий на диалектном материале, с одной стороны, и впервые в их число вводит конкретное существительное, обозначающее бытовую реалию - с другой.

Таким образом, на актуальность исследования указывает следующее:

1) лингвокультурологический аспект исследования обусловливает включенность данной работы в проблемную зону человек-язык - культура, разра-

1 Все сказанное определяет рассмотрение в настоящей работе диалектного слова как знака традиционной культуры, как кумуляции культурного опыта сибирских крестьян. При этом корпус анализируемых единиц охватывает всю лексику говоров независимо от ее системной принадлежности.

2 См. Томская диалектологическая школа: Историографический очерк / Под ред.

О.И. Блиновой. - Томск: Изд-во Том. ун-та, 2006. - 392 с.

4

батывающуюся комплексом наук, развивающихся в рамках антропоцентрической парадигмы;

2) говоры как кристаллизация народного мировидения в настоящее время являются мощной базой для проведения лингвокультурологических исследований. Кроме того, интерес к изучению диалектной лексики обусловлен не только ее культурологической ценностью, но и стремлением сохранить диалект как одну из форм национального языка, разрушающуюся под действием современных миграционных процессов;

3) настоящее исследование продолжает традиции лингвокультурологиче-ского направления Томской диалектологической школы, вносит вклад в формирование и уточнение теоретического инструментария науки (лингвокульту-рологический комментарий, обрядовое слово и др.);

4) представленный опыт определения критериев отбора и разработки методики лингвокультурологического описания культурного компонента значения диалектного слова обусловлен необходимостью изучения культуроспецифич-ных единиц, способов хранения и трансляции в них культурной информации;

5) выбор понятия дом в качестве объекта описания продолжает линию исследования сущностных для народной культуры сфер и представляется перспективным в плане выявления конституирующих мировоззренческих ориентиров и ценностных позиций диалектоносителей.

Объект исследования - лексические единицы (далее ЛЕ), репрезентирующие понятие дом в русских старожильческих говорах Среднего Приобья.

Предмет исследования - культурные коннотации, объективированные в системе ЛЕ, являющихся словесной фиксацией бытовых и сакральных представлений о доме.

Цель исследования — описание в лингвокультурологическом аспекте базового понятия народного мировидения дом.

В соответствии с поставленной целью в работе решаются следующие задачи:

1) обосновать выделение понятия дом в качестве одного из базовых в народном мировидении;

2) разработать методику лингвокультурологического описания ЛЕ, относящихся к понятию дом;

3) выявить представления о доме в народной культуре на основе анализа бытовой лексики, номинирующей виды дома и характеризующей его по разным основаниям;

4) выявить представления о доме в народной культуре на основе анализа обрядовой лексики, номинирующей обрядовые локусы, внешние и внутренние границы дома, его вещный мир.

Исследование выполнено на материале русских старожильческих говоров Среднего Приобья.

В качестве источников использованы:

А) рукописные: картотека «Вершининского словаря», материалы диалектологических экспедиций филологического факультета Томского государственного университета (1946-2000 гг.), материалы фольклорных экспедиций филоло-

гического факультета Томского государственного университета (1946-2000 гг.) (хранятся в Лаборатории общей и сибирской лексикографии и на кафедре общего литературоведения филологического факультета Томского государственного университета);

Б) опубликованные: «Вершининский словарь» (1998-2002) (далее ВС), «Полный словарь сибирского говора» (1992-1995), «Словарь русских старожильческих говоров средней части бассейна р. Оби» (1964-1967), «Словарь русских старожильческих говоров средней части бассейна р. Оби (Дополнение)» (1975), «Среднеобский словарь (Дополнение)» (1983-1986).

Материал насчитывает более 2300 контекстов, фиксирующих языковые репрезентации понятия дом.

Основным методом исследования является описательный, реализуемый в приемах сплошной выборки, интроспекции, интерпретации, классификации, систематизации материала; приемы дефиниционного и контекстного анализа, лингвокультурологического комментария.

Научная новизна.

Впервые на материале русских старожильческих говоров Среднего Приобья проводится описание базового понятия народного мировидения дом в лингво-культурологическом аспекте.

1. В научный оборот введен лексический фонд говоров Среднего Приобья, ранее не исследуемый в аспекте выявления культурной составляющей языковых репрезентаций понятия дом.

2. Определены критерии отбора и принципы лингвокультурологического описания ЛЕ среднеобских говоров, репрезентирующих понятие дом.

3. Впервые комплексному лингвокультурологическому описанию подвергается обрядовая лексика говоров Среднего Приобья.

4. Разработана и апробирована методика лингвокультурологического комментария к обрядовому слову в аспекте выявления особенностей репрезентации понятия дом.

5. Произведена классификация бытовых и обрядовых диалектных слов, репрезентирующих понятие дом, эксплицирующая их культурную составляющую.

6. Впервые на основе комплексного лингвокультурологического описания бытовой и обрядовой лексики выявлена совокупность представлений о доме в народном мировидении, эксплицирующая его материальную, духовную, сакральную значимость.

Теоретическая значимость работы определяется ее вкладом в развитие теории лингвокультурологии. Разработанный в исследовании понятийный аппарат и апробированная методика дополняют сложившуюся практику лингвокультурологического описания ЛЕ и могут быть использованы для анализа других языковых явлений в данном аспекте.

Представление понятия дом в качестве одного из базовых в народном мировидении, конституирующих систему мировоззренческих координат сибирских крестьян, вносит вклад в изучение лексического фонда русских старожильческих говоров Среднего Приобья и культуры их носителей.

Практическая значимость. Собранный материал и полученные в ходе исследования результаты могут использоваться в научно-учебной сфере: 1) при чтении спецкурсов (актуальные проблемы диалектной лингвокультурологии, когнитивная лингвистика, этнолингвистика, феномен обрядового текста); 2) в преподавании специальных дисциплин (диалектология, русский язык и культура речи, русский язык как иностранный), в лексикографической практике при составлении различных видов лингвокультурологических словарей.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Описание понятия дом можно представить как процесс лингвокультуроло-гической интерпретации репрезентирующих его ЛЕ.

2. Лингвокультурологическое описание бытовой лексики эксплицирует представления о доме не только как о материальной ценности, но и как о духовной основе жизни сибирских крестьян.

3. Лингвокультурологическое описание обрядовой лексики эксплицирует представления о доме как о сакральном пространстве (с минимумом субъектов, предметов, действий при их максимальной функциональности и космологизи-рованности), обладающем функцией прогнозирования материального и духовного «фундамента» «своего» будущего дома и жизни в нем.

4. Дом представляет собой базовое понятие народного мировидения. Оно включает в себя представления не только о жилище человека, но и о семье, о хозяйстве, о работе, о жизни, о смерти, о народе, о связи поколений, т.е. охватывает всю сферу бытования человека. Дом являет собой модель мира, соединяющую материальное и духовное, бытовое и сакральное, выстраивающую отношения человека к социуму и к самому себе, несущую функции этической, эстетической оценки действительности.

Апробация работы. Основные положения диссертационного исследования были изложены в виде докладов на конференциях различного уровня: Всероссийской междисциплинарной школе молодых ученых «Картина мира: модели, методы, концепты» (Томск, 2001), Региональной научной конференции студентов и молодых ученых «Наука. Техника. Инновации» (Новосибирск, 2002-2003), Всероссийской научно-практической конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Коммуникативные аспекты языка и культуры» (Томск, 2002, 2005), Всероссийской конференции молодых ученых «Актуальные проблемы лингвистики и литературоведения» (Томск, 2002-2006), Международной научной студенческой конференции «Студент и научно-технический прогресс» (Новосибирск, 2003-2006), Международной научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов - 2004» (Москва, 2004), X юбилейной международной научной конференции «Пушкинские чтения - 2005» (Санкт-Петербург, 2005), XVIII Международной научной конференции «Язык и культура» (Томск, 2005), XV Духовно - исторических Чтениях памяти равноапостольных Кирилла и Мефодия «Вызовы времени и православные традиции» (Томск, 2005), Международной научной конференции «Актуальные проблемы русистики: Языковые аспекты региональног о существования человека» (Томск,

2005), Международной научной конференции «Наука и образование» СБелово,

2006).

Структура работы. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы.

Основное содержание работы

Во Введении обосновывается выбор и актуальность темы исследования, формулируются цели и задачи работы, выделяется объект и предмет изучения, характеризуются материал и методы его исследования, определяется научная новизна, раскрывается теоретическая и практическая значимость работы, формулируются положения, выносимые на защиту.

В первой главе «Лингвокультурологический аспект исследования диалектной лексики» определяются теоретические основы работы. В разделе 1.1. «Лингвокультурология как новое направление современной лингвистики» рассматриваются и обобщаются современные тенденции определения статуса лингвокультурологии и ее места в ряду других гуманитарных дисциплин, занимающихся решением проблемы человек — язык — культура. В разделе 1.2. «Базовые понятия в системе единиц лингвокультурологического исследования» дается характеристика подходов к вопросу выделения единиц лингво-культурологических исследований.

Лингвокультурология принадлежит к числу ведущих направлений современной лингвистики, развивающихся в русле антропоцентрической парадигмы. Становление данного направления связано с именами таких отечественных исследователей, как В.В. Воробьев, В.А. Маслова, С.А. Кошарная, В.Н. Телия и др., в работах которых заложены теоретические основы лингвокультурологиче-ской науки.

В настоящее время существует значительный объем научной литературы, посвященной решению вопросов теории и методологии лингвокультурологического подхода к анализу языковых явлений, а также предлагающей конкретные методики исследования различных единиц языка (Т.Б. Банкова, А. Вежбицкая, Т.В. Евсюкова, C.B. Иванова, Г.В. Калиткина, А.Н. Серебренникова, А.Т. Хро-ленко, Н.Л. Чулкина, Е.А. Юрина и др.). Однако многочисленность работ, вносящих несомненный вклад в развитие науки, не отменяет появление новых аспектов, требующих теоретического и практического разрешения. Так, в центре лингвокультурологических штудий оказываются вопросы определения статуса лингвокультурологии, выделения объекта и предмета, разработки критериев отбора единиц и методов их исследования, а также ряд других вопросов, « являющихся «болезнями роста» новой области научного знания» (C.B. Иванова, 2004)

В большинстве современных работ данная проблематика освещается в трех ракурсах: общий анализ соотношения лингвокультурологии и ряда смежных наук (лингвокультуроведение, лингвострановедение, социолингвистика и др.), отдельное рассмотрение соотношения лингвокультурологии и этнолингвистики, лингвокультурологии и лингвокогнитологии. Несмотря на разницу в определении места лингвокультурологии в системе смежных дисциплин, общим в

ряде исследований является признание ее интегративности (В.В. Воробьев, С.А. Кошарная, В.А. Маслова, В.Н. Телия, В.И. Тхорик, Н.Ю. Фанян, Л.Н. Чумак и др.)- Лингвокультурология синтезирует достижения не только смежных лингвистических наук, но и ряда гуманитарных и естественных, что обусловливает использование в настоящей работе при анализе языковых явлений инструментария других лингвистических дисциплин, а также привлечения данных этнографии, философии и культурологии.

Статус лингвокультурологии как дисциплины, выявляющей способы фиксации, хранения и трансляции культурной информации в языковом коде, провоцирует вопрос о единицах исследования1, все многообразие точек зрения в решении которого можно свести к двум подходам: 1) культуроспецифичностью характеризуются единицы лексического уровня языка (А. Вежбицкая, В.В. Воробьев, В.А. Маслова и др.); 2) культурной маркированностью обладают единицы всех уровней языка (C.B. Иванова, Л.Ю. Семейн, И.А. Тарасова, Л.Н. Чумак и др.).

Однако выделение в качестве культуроспецифичных только единиц, относящихся к лексическому уровню, находит критику во многих современных работах по теории лингвокультурологии. Во-первых, «задание списком» возможных единиц исследования оставляет «за кадром» массив культурноинформа-тивного материала, во-вторых, концентрация на ЛЕ сужает границы самой лингвокультурологии (H.H. Бочегова, C.B. Иванова, Л.Ю. Семейн, И.А. Тарасова).

Так, сторонники второго подхода утверждают, что каждая единица языка обладает культурной маркированностью. Единицы с прямономинативным значением, единицы морфологического и синтаксического уровней несут в себе не меньший запас культурной информации, чем метафоры, фразеологизмы, паремии и т.п. Для полноценного анализа таких единиц необходима разработка и апробация других методов исследовательской обработки, способствующей выявлению культурного компонента значения.

Однако в настоящее время наиболее изученным в плане репрезентации культурной информации остается лексический уровень языковой системы. Анализ же единиц фонетического, морфологического, синтаксического уровней носит дополнительный характер при исследовании лексических явлений.

Кроме того, самостоятельной единицей лингвокультурологического исследования может быть транслирующая культурную информацию составляющая семантики слова, которая обозначается в лингвистике разными учеными как культурная коннотация, национально-культурный компонент значения, ассоциативно-культурный фон, культурологическая компонента значения слова и т.п.

Единица исследования данной работы - диалектное слово, обладающее культурной коннотацией, под которой, вслед за В.Н. Телия (1996), понимается «любой прагматически ориентированный компонент плана содержания языковых сущностей (морфем, слов, фразеологизмов и отрезков текста), который

1 Более подробно обзор единиц исследования лингвокультурологии см. C.B. Иванова (2004), В.И. Карасик (2004), В.А. Маслова (2001) и др.

9

дополняет денотативное и грамматическое их содержание на основе сведений, соотносимых с прагматическими факторами разного рода: с ассоциативно-фоновым (эмпирическим, культурно-историческим, мировоззренческим и т.п.) знанием говорящих на данном языке о свойствах или проявлениях обозначаемой реалии либо ситуации, с рационально-оценочным или эмоционально-оценочным (эмотивным) отношением говорящего к обозначаемому, со стилистическими регистрами, характеризующими условия речи или сферу языковой деятельности, социальные отношения между участниками речи, ее формы и т.п.». По мнению исследователя, культурная коннотация является средством трансляции культурной информации и выполняет роль медиатора между языковым и культурным кодами.

Возникновение культурно значимых смыслов обусловлено ассоциативной природой коннотации. Диалектное слово «проходит» сквозь сетку представлений о действительности, отображающих обиходно-эмпирический, исторический, духовный, т.е. культурный опыт той или иной лингвокультурной общности и, «обрастая» культурным значением, становится «нишей», кумулирующей народное мировидение.

Анализ существующей литературы показывает, что в большинстве работ за анализируемой ЛЕ стоит существительное, обозначающее абстрактное понятие: Е.Л. Березович (живой), А. Вежбицкая (судьба, тоска, дружба), В.В. Воробьев (всеединство, соборность, всемирная отзывчивость), Л.Г. Гынгазова {жизнь, смерть), Г.С. Елизарова (совесть, ответственность), Г.В. Калиткина (война, время, праздник), В.А. Маслова (совесть, судьба, воля, доля, грех, закон, свобода, интеллигенция, родина), С.М. Поздеева (жизнь, болезнь, смерть), Г.В. Сарычева (любовь, работа), М.Г. Шкуронацкая (душа), А.Д. Шмелев (дух, душа, свобода, воля, простор, позор) и др. Объединяет исследуемые имена то, что они номинируют сущностные составляющие картины мира, обладающие экзистенциальной значимостью и для отдельной языковой личности, и для лин-гвокультурного общества в целом (В.А. Маслова, 2001, Г.В. Сарычева, 2006).

В работах ученых эти имена получают различные терминообозначения: ключевые слова, культурные доминанты, константы культуры, ключевые кон-1(епты культуры, ключевые понятия. В данном исследовании мы определяем их как базовые понятияинтериоризирующие культурный опыт.

В фокус лингвокультурологических исследований чаще всего попадают языковые объективации духовных культурных ценностей и категорий, но это

1 Кумуляционной базой социального опыта являются мировоззренческие универсалии (категории), определяющие специфику мировидения, в системе координат которых человек оценивает, осмысливает и переживает действительность. К числу таких категорий традиционно относят пространство, время, движение, вещь, отношение, количество, качество, меру, человека, общество, добро, зло, красоту и др. (Философский словарь, 2001). В основе их лежат универсальные, обязательные для всего общества понятия (А.Я. Гуревич, 1984). Понятие - мировоззренческая категория, одна из форм отражения, итог познания предметов некоторого класса (Языкознание, 2000), система знаний, фиксирующаяся в различных языковых формах и составляющая смысл соответствующих языковых единиц (Философский словарь, 2001).

10

не отменяет значимости обращения к языковым репрезентациям категорий материальных. Именно продукты бытовой человеческой деятельности становятся вечными материальными ценностями, смыслопорождающими структурами, определяющими миропонимание (Т.В. Евсюкова, 2001).

Настоящая работа посвящена исследованию базового понятия народного мировидения дом, являющегося основной материально-духовной ценностью в жизни крестьян.

В разделе 1.3. «Дом как конституирующее понятые народного мировидения» представлен обзор современных этнографических, философских, культурологических, лингвистических работ, посвященных дому.

Дом принадлежит к числу ключевых символов, обозначает центр вселенной, освоенный, защищенный от влияния извне мир (Г. Бидерманн, 1996, Энциклопедия символов, знаков, эмблем, 1999). Особой значимостью характеризуется дом в народной культуре, что подчеркивается различными исследователями (А.К. Байбурин, В.В. Колесов, С.Е. Никитина, А.Б. Пермиловская, И.И. Шан-гина и др.). Понятие дом включает в себя представления не только о жилище человека, но и о семье, о народе, о связи поколений, о единстве, о труде и отдыхе, т.е. охватывает всю сферу бытования человека. Дом являет собой модель мира, соединяющую бытовое и сакральное, выстраивающую отношения человека к социуму и к самому себе, выполняющую функции этической, эстетической оценки действительности.

Так, синтезирующий характер данного понятия обусловливает рост интереса к исследованию дома как интернационального локуса человеческого существования в рамках различных научных направлений антропоцентрической парадигмы.

В этнографическом аспекте представлен дом в работах А.К. Байбурина, Г.Д. Гачева, И.И. Шангиной и др. Проблема отношения человека к дому активно разрабатывается в философском (С.Н. Алехина, Ж. Бодрийяр, C.B. Климова, E.J1. Разова и др.) и культурологическом (В.Д. Лелеко, А.Б. Пермиловская и др.) аспектах.

Известные нам лингвистические исследования характеризуются либо рассмотрением слова дом в контексте изучения особенностей того или иного этнокультурного общества на материале разных групп лексики (С.А. Кошарная, Н.Л. Чулкина), либо ограничиваются причислением понятия дом к ряду базовых культуроспецифичных концептов, констант повседневности при решении общетеоретических проблем лингвокультурологии. Комплексному исследованию дома в народной культуре на материале фольклорных текстов свадебных причитаний и духовных стихов посвящена работа С.Е. Никитиной «Дом в свадебных причитаниях и духовных стихах» (2.000). В рамках лингвофольклори-стики ученым осуществлено лексикографическое описание слов-концептов тематической группы дом.

Анализ культурологических, философских, лингвистических исследований дома выявил следующие важные для настоящего исследования представления о нем: является аналогом макро- и микрокосма: уподобляясь человеку/ миру по

структуре, имеет свой центр, периферию, границы; выполняет функции жизнеобеспечения, исцеления, этико-эстетическую, ритуальную, защитную, функцию социальной идентификации и др.; представляет собой дом-семью, дом-родное пространство, дом-мир и т.п.; конституируется вещным миром, куму-лирующим и передающим го поколения в поколение мировоззренческие ценности.

Все вышеперечисленное позволяет говорить о масштабности понятия дом, включающего в себя совокупность бытовых и сакральных представлений, что, на наш взгляд, свидетельствует о правомерности выделения понятия дом в качестве одного из базовых в народном мировидении. «Дом ... можно рассматривать как априорную основу человеческого повседневного существования, которую он не рефлексирует, но которая его конституирует» (Е.Л. Разова, 1997).

В разделе 1.4. «Методика лингвокулыпурологического описания диалектной лексики, репрезентирующей понятие дом» представлены положения, которых придерживается автор работы при описании бытовых и обрядовых единиц1.

Методика лингвокультурологического описания диалектной лексики, репрезентирующей понятие дом, включает четыре этапа.

Первый этап исследования представляет собой выявление корпуса единиц, репрезентирующих понятие дом. Прежде всего, к числу кульгуроспецифичных единиц относятся номинации, представляющие собой диалектные единицы, обозначающие специфические реалии крестьянского быта. Так, в зону исследования попадают единицы с пометой «диалектное»2, номинирующие жилые помещения (круглый дом, одностопка и др.), структурные части дома (куш, цело и др.), хозяйственные постройки (поветь и др.), вещный мир дома (косник, ру-котелъник и др.).

В настоящем исследовании список культуроспецифичных единиц расширяется за счет включения в анализируемый материал общерусских, диалектных вариантов общерусских слов, номинирующих, жилые помещения (изба, квартира и др.), структурные части дома (шесток, печь и др.), хозяйственные постройки (двор, амбар и др.), вещный мир дома (лента, платок и др.).

Второй этап исследования представляет собой лингвокультурологический комментарий к бытовым единицам, репрезентирующим понятие дом.

В ходе дефиниционного анализа выявлено, что толкование значения большинства номинаций в ВС осуществляется по схеме: номинация - это «реалия», какая/ из чего «признак», предназначенная/ используемая для/ в качестве «функция». Словарь фиксирует бытовое предназначение реалий, где они пред-

1 В данной работе поддержан взгляд на лингвокультурологическое описание слова, представленный в работах Т.Б. Банковой. Подробно см.: БанковаТ.Б. Диалектное слово: материальное и духовное // Вестник Томского государственного университета: Бюллетень оперативной информации. — Томск: Изд-во ТГУ, 2006 (в печати).

2 См. Вершининский словарь: В 7 т. / Гл. ред. О.И. Блинова. - Томск: Изд-во Том. ун-та, 1998-2002. 7 т.

ставляют собой материальную ценность и используются для удобства человека. Контекстный анализ функционирования этих же ЛЕ позволил вычленить культурную информацию, стоящую за каждой номинацией, расширяющую дефиницию новыми характеристиками обозначаемой реалии, раскрывающими ее ценность как знака духовной культуры крестьян.

Так, лингвокультурологический комментарий к бытовой лексике в настоящем исследовании представляет собой следующую структуру: анализ дефиниции описываемого слова; контекстный анализ ЛЕ с целью вычленения семантических признаков, отражающих представления о реалии, обусловленные ее функционированием в повседневной жизни человека.

Третий этап представляет собой лингвокультурологический комментарий к обрядовой лексике, представляющий собой трехуровневую структуру: интерпретация значения, обусловленная системно-языковыми связями анализируемого слова; интерпретация значения, обусловленная культурной семантикой, прочитываемой на невербальном уровне; толкование обрядового слова, в большинстве случаев представляющее собой указание функции номинируемой им реалии, что фиксируется конструкциями «...с целью...», «...в качестве...» (схема толкования предложена Т.Б. Банковой (1998).

На четвертом этапе осуществляется систематизация материала путем построения различных классификаций.

Рассмотрим методику лингвокультурологического описания на примере ЛЕ лента. В ВС значение слова лента — 'узкая полоса ткани, употребляемая для украшения, отделки'. Дефиниция отражает материальную ценность реалии, используемую в быту в качестве украшения чего-либо: Сейчас золоченой бумагой как лентой [ВС]; Платьице, и гребелку, и ленточку, и ботиночки только к празднику наденешь. А в будни — в чем попало [ВС].

Контекстуальный и дефиниционный анализ выявил, что лента является принадлежностью женского туалета и, вплетенная в волосы, имеет специальную номинацию (косоплетка): Ленточка — это когда лежит. Она, может, куда в другое место пойдет, а в косу затешешь — косоплетка [ВС]; Девки одну косу плели с лентой [ВС]; Девушки одну косу плели, а женщины — две, ленты, косоплетки плели [ВС]. Кроме того, лента маркирует статус невесты (получая специальное обозначение): косник 'украшение на голове просватанной девушки, представляющее собой длинную ленту с нашитыми на ней бантами, цветами': Косник такой сделают. Ленты бантами наделают, и вот невеста, пока не обвенчается, все ходит с этими лентами [ВС].

Обрядовая ЛЕ лента употребляется в значении 'предмет, обозначающий путь/жизнь субъекта обряда', модифицирующемся в зависимости от распространителей1. Так, обрядовое значение (далее 03) рассматриваемого слова —

1 При анализе материала выделены следующие группы обрядовой лексики: предметные распространители «локусы», «вещи», «границы» и др. (неодушевленные существительные), акциональные распространители (глаголы), признаковые распространители (прилагательные), агентные распространители (одушевленные существительные).

13

'предмет, обозначающий путь, используется с целью экспликации согласия' -определяется соединением чего-либо с чем-либо, выражаемым акциональными распространителями перевязать, завязать и др. Например: У жениха с невестой свечи в руках, в руках ленточками перевязаны [Том.Крив.], Свечи держали, лентами завязаны [Том.Нар.]. Перевязывание свечей лентой, обозначает соединение путей молодых.

Дефиниция ЛЕ лента 'узкая полоса ткани, употребляемая для украшения, отделки' расширяется за счет лингвокультурологического комментария, учитывающего ее бытовое и обрядовое функционирование: лента является женским украшением; маркирует статус невесты {косник)\ вплетенная в волосы получает специальное обозначение (косогтетка); в обряде номинирует предмет, обозначающий путь, и используется с целью экспликации согласия.

Предложенная методика лингвокультурологического описания ЛЕ говоров Среднего Приобья раскрывает специфику крестьянской культуры, где духовное, материальное и сакральное синтезировано.

Вторая глава «Дом сквозь призму интерпретации бытовой лексики» представляет практическую часть исследования, основанную на анализе бытовой лексики.

В разделе 2.1. «Номинации дома: бытовое и бытийное» представлено лингвокультурологическое описание номинаций дома.

Лексема дом является родовым обозначением жилого помещения. В ходе анализа материала выделен ряд видовых номинаций (по типу конструкции, по материалу, по размеру и др.).

По типу конструкции: двухквартирник, двухэтажка, крестовый дом, од-ностопка, пятиэтажка, четырехуголка и др. Внутренняя планировка, закрепленная в номинациях типа крестовый дом, пятистенный дом и др., является моделью внутрисемейных отношений. Крестьянская семья — это, как правило, семья большая, дружная, живущая в одном доме. Например: Я коренна. И родилась здесь, и живем здесь. Всю окизнь живем ... иелой семьей живем ...Я замуж сюда вышла. Он меня как сюда привез, мы так и живем здесь. Мне вот уже 93-й год, и всю жизнь здесь прожила. Родилась здесь и помру здесь ... Больша семья была. У меня было 10 детей, все в одном доме жили [Том.Пар.]. Пространство одного такого большого дома в зависимости от способа построения делится на несколько микро-домов. Например: Одна - избушка, пятистенный [дом], крестовый - это четыре жилья [Том.Том.]; Так это уж че-тырехжитъевый дом. Значит, четыре дома соединены [ВС]. В таких микродомах живет несколько поколений = микро-миров одной большой семьи. Все вместе они представляют единый дом = семью. Например: Кедровые тоже верх и низ, два брата жили, пятистенный дом. Четыре стены, а это — капитальная (пятая) [Том.Колп.].

Так, дом воспринимается не только как материальная ценность, но и как ценность духовная, гармонизирующая отношения нескольких поколений, конституирующая основу семейного единства: один дом = одна семья.

Характер номинаций: пятистенок, четырехуголка, шестиуголка и др. говорит о том, что дом в крестьянских представлениях - это пространство, огра-

ниченное стенами и имеющее углы. Через данные признаки определяется и жилое пространство, номинируемое другими ЛЕ. Например: Изба-то зовется с четырями углами [Том.Кож.]; Изба только четыре стены [Том.Ас.]. Значимость углов в представлении о доме обусловливает культурную коннотацию единицы угол в качестве метонимичной номинации пространства для жилья. Например: Меня дочь зовет жить, да я не хочу хоть в своем угле умру. А там — кто ее знает? [Том.Том.]. Дом воспринимается как наличие своего угла, пространства, ограничивающего субъекта от влияния внешнего мира.

Выбор номинации при указании на дом является либо способом идентификации национальной принадлежности хозяина дома, либо указанием на территориальное расположение жилища. В ходе анализа материала выделены следующие номинации дома по национальной принадлежности: дом, жилище, житье, изба, избушка, колок, хата, чум, шалашик и др. Номинации дом, изба, избушка и др. при указании на дом количественно превалируют и являются маркером присвоения статуса «свой» = деревенский = русский дому и живущим в нем. Выбор других номинаций является способом «отчуждения» объекта на следующих основаниях: чужой = территориально далекий, чужой = принадлежащий нерусским, чужой = плохой (ветхий, временный, холодный и др.), т.е. не соответствующий представлениям о «своем» доме. Например: Хата у нас никто не называет, это на Украине, а у нас дом, изба [Том.Колп.]; Хохлы сказывают хата, а мы сказываем изба [Кем.Юрг].

Следует отметить, что некоторые единицы могут употребляется и при обозначении дома русских {житье, хата). Например: У нас четыре житья [ВС]; Три дня хату не топила [ВС], но их употребление носит единичный характер. Употребление данных номинаций по отношению к жилищу других национальностей, обусловлено, во-первых, несистемностью использования по отношению к «своему» дому (жилище, житье), во-вторых, такими признаками реалий, как «временность», «непрочность» (хата, шалашик).

По материалу: дом, изба. Данный признак реалии не закреплен в дефиниции лексемы дом, но может быть эксплицирован в контексте посредством определений каменный, деревянный, дополнений из дерева (сосны, кедра и т.д.). Например: В каменном дому теперь гостиница [Том.В.-Кет.]. При этом определите деревянный является маркером крестьянского дома, расположенного в деревне, а каменный обозначает какое-либо государственное учреждение, расположенное в городе, либо казенное жилье. В значении же единицы изба признак «деревянный» является дифференциальной семой: изба - 'деревянный крестьянский дом' [ВС].

Следует отметить, что строительство дома и изготовление наполняющих его предметов из дерева обусловлено не только прагматическими целями (материал прочный, доступный для деревенского жителя, сохраняющий тепло и т.п.), но во многом определяется сохранившимися мифологическими представлениями о дереве как о символе жизни, о связующей нити между человеком и космосом, о средстве укоренения в мире.

По размеру: домик, домище, домишко, избушечка, избушка, квартирка и др. Данные номинации отражают не только указание на размер строения, но и отношение к нему говорящего. Актуализации культурной коннотации в рассматриваемых единицах способствует наличие коннотативных сем в структуре их значения. Суффиксы -ик, -к, -ок, -ечк, -очк, -ишк и др. являются средством формального выражения не только уменьшительно-ласкательной семантики, но и культурной семантики «свойственности». Средствами контекстной экспликации семантики «свойственности» выступают местоимения я, мы, у меня, у нас, мы, свой. При этом идентификация объекта как «своего» исключает его отрицательную оценку, связанную с недостаточными размерами, с хрупкостью строения и т.д.

По месторасположению. Единицы данной группы связаны с реализацией двух оппозиций:

- деревня/ город (= свое/ чужое пространство): дом, изба, квартиренка, пятиэтажка и др. Например: Говорят, в новом доме квартиру дадут [ВС], Сам прописачся в городе, у га там квартиренка была [ВС];

- деревня/ лес (= обжитое/ необжитое пространство): балаган, дом, избушка и др. Например: Мы так дом зовем. Избушка — если в лесу сделана, охотничья [Том.Колп.]; Нет, там на телегах спали и балаган изделашь. Балаган. У кого избушечки настроены, у кого домики настроены, которы все спали на полях [ВС]. Употребление номинации балаган, избушка по отношению к жилищу в лесу обусловлено такими признаками реалий, как «временность», «непрочность», «маленький размер».

Если появление единиц второй подгруппы обусловлено только пространственным противопоставлением объектов, то единицы первой подгруппы получают культурную коннотацию посредством актуализации семантики «свойственности» - «чуждости» и могут быть включены в состав следующей группы номинаций на основании противопоставления свой/ чужой = городской.

По отношению субъекта к помещению (свой/ чужой = городской = казенный = ¡супленный): квартира, казенка, фатерка и др. Анализ материала показывает, что при указании на городское жилье чаще всего используются номинации квартира, квартиренка, казенка. Квартира в городе квалифицируется как казенная (данная государством), купленная, снимаемая, что нарушает крестьянское представление о доме как о построенном самостоятельно объекте, принадлежащем одному хозяину (тому, кто строил).

По пригодности к жилью. Данная группа номинаций актуализирует только практическую пригодность жилых помещений как материальных объектов:

- временные жилые постройки: барак, времянка, квартира, сруб и др. Например: Времянка — холодное помещение для лета. Зимой гш уэ/се не пользуются [Том.В.-Кет.];

- дополняющие основную конструкцию жилые постройки: прируб, пристройка и др. Например: Прируб — это добавлял себе кухню и прихожую. А дом срубил, жил в нем, показалось мне мало, я сделал прируб [ВС];

- ветхие жилые постройки: избушонка, халупа и др. Например: У кого каки халупы были, в них и жили, это сейчас вот дом какой отстроили [Том.Шег.].

Данные признаки вычленяются в ходе дефиниционного и контекстного анализа.

При указании на строение для жилья превалирует номинация дом. Выбор других номинаций каузирован экстралингвистическими причинами (месторасположение объекта, его размер, тип конструкции, материал, национальность живущих в доме людей, отношение субъекта к помещению, пригодность к жилью и др.).

Раздел 2.2. «Свой» дом как жнзпеустроение» посвящен выявлению системы представлений о «своем» доме.

Дом - это особый обжитый мир, уклад жизни, средоточие традиций. Однако не любое жилище может быть названо домом. Домом объект становится только тогда, когда человек его обживает, окультуривает, т.е. делает «своим». Созидание дома - есть идея жизне-устроения: отражение внешнего и внутреннего миров, выстраивание «своих» = субъективных ценностных позиций, этических, эстетических ориентиров.

В ходе анализа функционирования бытовой ЛЕ дом (и других его номинаций) выделены следующие признаки «своего» дома:

Наличие семьи + Обжнтость предками. Крестьянский дом — это, прежде всего, семья. Подтверждает эту мысль то, что одно из значений ЛЕ дом — 'семья, люди, живущие одним хозяйством': Три, четыре дома - компания [Том.В.-Кет.]; Мы зятя в дом брали. ИзЛуговской он [Том.Пар.].

Представление о доме как о семье, связано с представлением о доме как о месте, где живет уже несколько поколений, что в высказываниях выражено через указание возраста/давности постройки: Тесом долю крыли. Тес из сосны. И дома тоже из сосны ставши. Лет сто стояли дома и хоть бы что. Руками пилили [Том.Зыр.]; через аналогию со своим возрастом: Я родилась в 1908 г. В этим дому все время живу [Кем.Мар.]; через указание на принадлежность дома в прошлом своим предкам: Этот дом еще мой отец завел. Здешние мы. Родились здесь и умрем здесь [Том.В.-Кет.]; А живу я тута давно. Дому только этому около ста лет. Я взамуж сюды вышла, а хозяин мой здесь и родился. И мать его тоже сюда замуж выходила [Том.Шег.].

Наличие хозяйства (дом с предметами домашнего обихода, приусадебный участок, постройки, скот и т.п.). Наличие «своего» хозяйства является важной составляющей дома. Подтверждает эту мысль то, что одно из значений ЛЕ дом - 'хозяйство': Одни отдыхают всю жизнь, а я пошла на пенсию — сразу водиться стала. Надо и огород обиходить. Раз не работала, весь дом на меня свалили [Том.В.-Кет].

Значимость хозяйства в представлениях о «своем» доме эксплицируется употреблением ЛЕ хозяйство в значении 'крестьянский дом с предметами домашнего обихода, приусадебным участком, постройками, скотом и т.п.'.

Единица хозяйство может иметь имплицитный статус, выражаясь перечислительной конструкцией типа: номинация строения для жилья/ его частей + номинации хозяйственных построек/ их частей + номинации вещного мира дома. Например: Дома-то у нас хороши были. Восьмиугольный, с подвалами. Первый этаж — кухня, второй — горница. Подвал и верх ... Это баня вон там у

17

нас, а это сарай, дрова таи, чтобы дождь не намочил. А вон там дворик под скотину, когда выгоняли. А вон там избушка, на одной половине мы вроде готовим там всякое и скотине, и себе, а там вон дальше и курицы, и поросята [Том.Пар.] (дом = (хозяйство) = подвалы + кухня + горница + подвал + верх + сарай + дрова + двор + избушка + курицы + поросята).

Значимость хозяйства в представлениях о «своем» доме подтверждают и словообразовательные связи лексемы дом. Формант дом входит в мотивировочную базу ЛЕ домашность, номинирующую различные виды хозяйства. Например: Я в колхозе не работаю: занимаюсь домашностью [Кем.Мар.]; Вся домашность осталась: коровы, нетель [ВС].

Дефиниционный анализ бытовых номинаций хозяйственных построек/ их частей + номинаций вещного мира показывает картину внутренней и внешней планировки крестьянского дома. Особенностью представлений о «своем» доме является четкое определение месторасположения и функций каждой его составляющей. Толкование значения большинства ЛЕ в ВС осуществляется по схеме: ЛЕ - это «реалия», какая/ из чего «признак», расположенная «место», предназначенная/ используемая для/ в качестве «функция». Например: амбар — 'холодное строение для хранения муки, зерна и.т.п.'. Таким образом, каждая составляющая дома является функционально обусловленной и, принося пользу, становится эстетически маркированной (полезная = нужная = хорошая = красивая) (С.Э. Мартынова, 1992), формируя систему эстетических координат крестьянского дома.

Внешняя и внутренняя планировка является отражением не только эстетических представлений о крестьянском доме, но и представлений о модели социальных отношений. Часть дома, где стоит печь, считается женской половиной. Например: У кого есть русская печка, она отделяется от стены. Вот это и зовут запечек, за печкой ... ухват, белшка, что хочешь положи или поставь. Хозяйка знат, что ей лучше там ставать [Том.Зыр.]. Единица запечек обозначает пространство в доме со всем его содержимым, хозяйкой которого является женщина. Или: Вечером долго сидели, вставали рано. Кто его знает, как петух споет. Надо все управить было. Мужики женско дело не делали. Воду носить — я, пол мыть — я [Том.В.-Кет.]; А я домохозяйкой все была. С детьми все. Всю э/сизнь в кухне провела. Муж у меня рыбачил. Так уйдет на неделю, на месяц. На рыбачку раньше далеко уезжали. А я дома, помаленьку [Том.Пар.]. Номинации манипуляций с хозяйственной утварью получают определение женское дело, женщина хозяйничает на кухне (домохозяйка, в кухне), что также эксплицирует оппозицию «мужской» - «женский», проявляющуюся во внутренней планировке жилья и в перечне функций членов семьи. Еще: Мужску работу работали и женску делали. Все равно по домашности. Встанешь, сено подаешь [Том.Колп.]; Мужики ... они рыбачили. А женщины по домашности все делали. Так жили хорошо! [Том.Колп.]; Мужики-то по домашности ничего не помогают [Том.Пар.].

Тендерное разделение пространства дома эксплицируется и ЛЕ домашняя хозяйка, домохозяйка, домработница, номинирующими женщину, занимаю-

щуюся домашним хозяйством, ЛЕ доможитка, доможирка, номинирующими домовитую женщину. Например: Не на работе, так, считай, сами по себе, домохозяйки. И на день хватало, и скот держали, и за скотиной надо управиться, и наварить, и ребятишки [Том.Пар.]; Сноха у меня така доможитка, прямо на радость [ВС]. Номинации домохозяин в значении 'глава крестьянского дома' носят единичный характер: А потом месяц не дослужил и уволили: домохозяин как [ВС], значение 'мужчина, занимающийся домашним хозяйством' нами не зафиксировано. Так, в восприятии носителей диалекта дом является женским пространством.

Крестьянский дом является не только моделью тендерных отношений, но и отражает жизненный уклад. Например: Изба — тут стряпка и обед, а горница — там гостятся. отдыхают [Том.Кож.]. Крестьянский дом представляет собой единство материального и духовного: изба (жилье, кухня) - пространство для выполнен™ хозяйственных дел, в нем стоит печь (+ женское пространство), горница = пространство для приема гостей, отдыха. Например: В избе печь, а горница светлее, чище [Том.Шег.]; Изба - кухня, а горница — комната, где мебель хороша [Том.Том.].

Все «свое» (сделанное своими руками).

В ходе анализа сочетаемости номинаций дома с прилагательными выделены следующие основания для его характеристики: размер, материал, тип конструкции, возраст конструкции, ее состояние.

Прилагательные, характеризующие дом на перечисленных основаниях, указывают на материальную ценность, практическую не/пригодность объекта.

Отдельную группу составляют прилагательные, характеризующие дом по его принадлежности пространству города/ деревни, где определяющей оказывается оппозиция «свой» — «чужой».

На наш взгляд, возможно расширительное толкование значения ЛЕ дом, где дом — это не только конкретное строение для жилья, но и пространство родной деревни, противопоставляемое городу = не-дому. Доказательством служат наречия, образованные от существительного дом (дома, домой), сохранившие не только значение 'у себя в доме; в своем жилище, хозяйстве, семье', но и 'в родных местах, на родине, в деревне'. «Быть как дома» можно и не обязательно «в доме», т.е. в здании, но всегда чувствовать себя равным со всеми остальными обитателями дома, одним из близких» (В.В. Колесов, 2000). Например: Она никуда не ходит, все дома с матерью [ВС]; Мы фуфайки здесь узнали, у нас дома, на родине не было [Том.В.-Кет.].

Противопоставление «своего» и «чужого» = городского = в городе домов осуществляется по следующим признакам: 1) наличие семьи - отсутствие семьи; 2) обжитость предками (все родное) - имплицитное выражение отсутствия данного признака; 3) наличие хозяйства - отсутствие хозяйства; 4) все «свое» (сделано своими руками, хорошее, чистое, крепкое и т.п.) - купленное, данное государством/ имплицитное выражение отсутствия данного признака. Значимо то, что данная схема подтверждает признаки «своего» крестьянского дома, выделенные в настоящей работе. Например: Меня дети к себе зовут в город. Там

все есть: и квартира, и магазин под боком, все. Здесь-то я всю жизнь прожила: все мое, все родное. Здесь и мужа схоронила. Здесь все подруги, все уж родными стачи. Не хочется и все. Да и куда хозяйство-то дену. Все у меня есть, и корова с_молоком. Все свежее [Том.Ас.]; Вот у нас один только в городе внук. А второй-то вот в этом доме-то. Ведь лучше. Он, знаете что, он больше ра-ботат, но он лучше всех живет. Потому что у та все свое, а там все купи [Том.Крив.].

Городской дом получает следующие определения новый, казенный, государственный, благоустроенный. Дом в городе чаще всего номинируется ЛЕ квартира и получает определение благоустроенный. Один из главных признаков, отличающий благоустроенный долг - отсутствие печи, являющейся основой деревенского дома. Данный признак продуцирует восприятие благоустроенной квартиры как холодной/ каменной (ср. дом в деревне = теплый/ деревянный/ с русской печкой).

Благоустроенная квартира не предназначена для разведения хозяйства, у нее общий вход и площадка, маленький размер которой исключает ее функциональную пригодность (площадочка, некуда поставить) (ср. с деревенским домом, в котором у каждой часта, у каждой вещи есть своя функция). Нет у благоустроенной квартиры и таких признаков деревенского дома, как наличие хозяйственных построек, двора, отграничивающего пространство «своего» деревенского дома от «чужих» деревенских домов соседей.

Кроме того, если деревенский дом квалифицируется как принадлежащий живущему в нем/ построенный им {свой, мой, наш и др.), то благоустроенный характеризуется как принадлежащий государству, что находит выражение в определениях государственный/ казенный. Государстеенньш дом, как правило, получают, а не строят сами. Например: Дочка сейчас квартиру получила там. Ну, как сказать, в тем краю. И внук там, и сын. Все в одном доме, только по разным подъездам [Том.Пар.]; В городе квартира казенная тоже [ВС].

Анализ материала показывает, что выбор номинации дома и его характеристика по всем из перечисленных оснований определяется в зависимости от квалификации объекта как «своего» или «чужого».

«Свой» дом репрезентирует систему представлений о доме в народном ми-ровидении. Это и строение для жилья, и семья, и хозяйство, и предметы домашнего обихода. «Свой» дом = хороший, крепкий, просторный, старинный, большой, светлый, теплый. Например: Мы хорошо жили, дом крепкий, хозяйство большое [Кем.Кем.]; А у нас поднавес во всю ограду был, хорош. У нас дом хороший, избов много [Том.Том.]; А собака у меня дома хорошая. Соболь зовут. А печь у нас настоящая, русская [Том.Зыр.]. «Свой» дом наполнен вещами, которые также характеризуются как свои = сделанные своими руками = красивые = хорошие: Вот этот половик еще я ткала, еще мой. Этот половик во всю комнату был, большой. Красивый был, да сколько лет уж [Том.Том.].

Так, «свой» дом является не только материальным оберегом (дом как место жительства со всем имуществом, хозяйством), но и духовным - как средоточие семейных связей, ценностей. Маркер «свой» является не только обозначением

принадлежности, но и своего рода защитой, еще одной, но уже ментальной границей/ оградой вокруг дома.

В третьей главе «Дом сквозь призму интерпретации обрядовой лексики» на основе анализа обрядовой лексики выявляются представления о доме как о сакральном пространстве.

Анализирз'емый в работе материал представляет собой культурную ценность как факт вербализации народного сознания. Информация об обрядах составляет часть «живой» коммуникации диалектоносителей. Особенностью включения обрядовых повествований в речь является почти полное отсутствие их интерпретации. Этот факт, на наш взгляд, ломает восприятие обрядовой лексики как устаревшей. Для диалектоносителей данный пласт лексики находится в активном запасе. Знание обрядовой жизни является необходимой составляющей крестьянской жизни. Оно передается из поколения в поколение не только в устной форме, но и посредством личного участия в обрядах.

Обряд в народной культуре выполняет функцию мироустроения. Именно в обрядовом процессе закладывается «фундамент» будущей жизни человека, его отношения к себе и к окружающим. Происходит акт передачи не только материальных, но и духовных ценностей пока еще «чужому»/ новому субъекту, осуществляется наделение его статусом «свой».

Во время обряда взамен старой конструируется новая идеальная жизнь, при этом условием успешной реализации прогнозирующей, обереговой, исцеляющей и др. обрядовых функций является не только четкое соблюдение последовательности действий с ритуальными предметами, но и строгая закрепленность обряда за определенным локусом. Именно дом как воплощение представлений о семье, о мире, как жизне-устроение, как средоточие материальных и духовных ценностей становится центром проведения обрядовых действий, цель которых — вписать обрядовый субъект в сложившуюся систему отношений, наделить его веками нажитой крестьянской мудростью, заложить основы его дома = микро/ макрокосмоса, дома = семьи, дома = мира.

Лингвокультурологическое описание позволяет вычленить подобную культурную информацию, стоящую за каждой обрядовой ЛЕ.

В разделе 3.1. «Номинации обрядовых локусов» анализируются обрядовые единицы баня, дом, изба, подкпет, принадлежащие к предметным распространителям «локусы» и транслирующие 03 'сакральное место проведения обрядового действия, обозначающее макро/ микрокосмос'.

Обрядовые единицы дом, изба являются синонимами и номинируют основной локус проведения обрядового действия. Возникновение ОЗ связано с переосмыслением бытовых признаков реалий, номинируемых единицами: завершенностью конструкции дома/ избы и их функциональной принадлежностью = 'для жилья'. Данные признаки ассоциируются с космологической завершенностью дома: центр, место жизни одной семьи = центр макро/микрокосмоса. Жизнь в конкретном пространстве является аналогом будущей жизни вообще. Здесь путем манипуляций с предметами в различных частях дома обрядовый субъект прогнозирует будущую жизнь. Так, например, первые этапы свадебно-

го обряда обязательно проходят в доме: Зашли они в избу, сватать хотели [Том.Том.]; Родители жениха сами выбирали ему невесту и ехачи ее сватать. Как только они приезжали в дом к невесте, то она уходила в другую комнату [Том.Ас.]. 03 единиц дом, изба - 'сакральное место проведения обрядового действия, обозначающее микрокосмос, способствующее установлению контакта сватающих с семьей/ миром невесты' - определяется семантикой глаголов 'прибыть куда-либо, достичь какого-либо места', т.е. установить контакт физический = проникнуть в зону «своего» пространства живущих в нем. Дом определяется как невестин (к невесте), проникновение в него способствует установлению контакта семьи = мира жениха и семьи = мира невесты и прогнозирует успешное завершение обрядового действия.

Функционирование рассматриваемых единиц в системе обряда характеризуется отсутствием признаковых распространителей. Исключение составляют фрагменты свадебного текста, представляющие этап перехода невесты в дом жениха. Здесь единицы дом, изба определяются распространителями чужой, женихов, к жениху и т.п. Не функционируют в качестве обрядовых и номинации дома, выделенные в первой главе настоящего исследования (двухквартир-ник, одиостопка и др.).

Обрядовыми синонимами единиц дом, изба (в значении 'сакральное место проведения обрядового действия, обозначающее макро/микрокосмос') являются единицы баня, подклет. 03 данных лексем обусловлено бытовыми функциями, признаками реалий, ими номинируемых.

В разделе 3.2. «Номинации границ дома» анализируются единицы, называющие границы дома. По функции и месторасположению обозначаемых реалий они делятся на две группы: номинации внешних границ (ворота, крыльцо, окно, порог, сени), номинации внутренних границ (матка, передний угол, пол (подполье).

Единицы ворота, крыльцо, окно, порог, сени входят в предметные распространители «границы» и употребляются в 03 'внешняя граница дома', формирование которого связано с бытовыми значениями ЛЕ 'отверстие для входа/ выхода в дом*, 'пространство перед входом в дом'. Части дома/двора, номинируемые этими единицами, обозначают промежуточное пространство между домом и улицей/ двором, где могут находиться как «свои», так и «чужие».

При анализе обрядовой семантики единиц данной группы значимо обращение к агентным распространителям. В формировании 03 обрядовых ЛЕ важную роль играет оппозиция «свой» — «чужой», значимость которой обусловлена представлением о свадьбе как о борьбе семьи жениха и семьи невесты (Л.Н. Виноградова, Г.И. Кабакова). Так, в ходе анализа обрядовой лексики выявлены три группы ЛЕ, номинирующих агентов (номинации субъектов обряда, вступивших в новые семейные отношения, номинации зрителей/ помощников, номинации активных субъектов обряда, выполняющих специальную обрядовую функцию), каждую из которых можно разделить на обозначения «своих» и «чужих». Статус субъекта, преодолевающего границу, определяет выполняемые им действия и ОЗ предметных распространителей «границы дома». Рассмотрим формирование ОЗ 'внешняя граница дома'' на примере единицы ворота.

ВОРОТА. Если границу преодолевает жених (его агенты = представители «своих»), то значение модифицируется: 'граница-преграда, преодолеваемая женихом с целью установления контакта с представителями мира невесты'. Например: За невестой посылали дружку со свахой, подъезжали к воротам и выкупали [Кем.Мар.]. ЛЕ ворота может быть интерпретирована и с позиции невесты (ее агентов = представителей «своих»): 'граница-защита, воздвигаемая представителями невесты на пути жениха (его агентов)'. Например: Перед свадебным поездом ворота заламывали. Это, значит, закрывали и подпирали их, невесту жениху сразу не отдадут, пусть выкупит сначала [Том.Шег.]. Значение данных слов определяет не только оппозиция «свой» - «чужой», но и оппозиция «открытый» - «закрытый» (Т.В. Цивьян), эксплицируемая акциональны-ми единицами: действия представителей невесты обусловлены бытовым значением ряда глаголов 'закрыть' =обозначить границу (закрывать, заламывать, подпирать и др.); действия представителей жениха определяются бытовым значением ряда глаголов 'открыть' = преодолеть преграду (открывать, стучаться и др.) и направлены на устранение ее за плату (выкуп, откуп, подарки и др.).

Единица ворота обозначает не только границу-преграду/ защиту, но и невесту (наличие/ отсутствие девственности). Возможность прочтения предметных распространителей «границы» в аспекте экспликации наличия/ отсутствия девственности у невесты подтверждается культурной интерпретацией. Так, у А. К. Байбурина прохождение жениха через ворота означает скорое прощание невесты с девственностью (1983). Например: Свадебный поезд едет, перед ним ворота заламывают, выкуп просят. Самогона там или водки [Том.Том.]. Ак-циональные распространители интерпретируются в соотношении с оппозицией «целое» — «дырявое»: закрытые ворота = наличие девственности, открытые ворота = предстоящее прощание с девственностью. Подтверждением являются акциональные единицы со значением 'напоить' (выпить, подать (рюмку), пропить и др.). Их ОЗ - 'действие, выполняемое с целью экспликации завершения какого-либо этапа'. Завершение обряда выпиванием обозначает предстоящий переход невесты из статуса девушки в статус женщины.

Включение едутшх матка, пол (подполье), передний угол в число «внутренних границ дома» не связано с физическим преодолением каких-либо препятствий при передвижении, а обусловлено бытовыми функциями реалий как основ конструкции дома (матка, пол, подполье) и жизнеобеспечивающих центров (передний угол).

Рассмотрим формирование 03 'внутренняя граница дома' на примере слова МАТКА. 03 единицы матка - 'внутренняя граница дома; пребывание под ней прогнозирует успешность установления контакта между обрядовыми субъектами мира «своих» и мира «чужих»'. Особенностью реализации данной единицы является ее прямая интерпретация в некоторых контекстах. Например: Да, раньше примета така была. Под матку встают, чтобы высватать [Том.Зыр.]. Так, расположение под маткой маркирует статус пришедшего, является невербальной экспликацией цели визита. Например: Садятся под матку, пришли посвататься за дочку, она согласна пойти, благослови. Братовьям вино приносят, собирают родню [Том.Крив.].

Формирование 03 связано с бытовой функцией матки - деление дома на две половины (избу/ горницу, часть у порога/ красный угол). За матку, к столу, где обычно собирается вся семья, приглашают только «своих». Так, если сватающих садят за стол, это означает присвоение им статуса «свой» и согласие семьи девушки на брак. Например: Ходил, сватал. А высватал меня в третий раз. Приехал ... с сестрой, меня аж как колыхнуло. Сестра напротив матки стоит. Меня аж жаром бросило ... За стол, да и высватали [Том.В.-Кет.].

В разделе 3.3. «Номинации вещного мира дома» представлено лингвокуль-турологическое описание обрядовых единиц, номинирующих вещный мир дома, и их классификация.

Описание понятия дом в народной культуре требует обращения к анализу лексики, репрезентирующей вещный мир дома, поскольку дом - это, прежде всего, вещи, его заполняющие. Анализ бытовых ЛЕ, номинирующих предметы крестьянского быта, выявил, что каждый из них представляет собой не только материальную, но и духовную основу дома.

Интерпретация 03 «вещных» ЛЕ репрезентирует сакральную значимость предметов домашнего обихода, обладающих функцией прогнозирования материальных и духовных основ жизни.

Классификация «вещных» ЛЕ осуществлена по функции обозначаемых ими предметов в доме - обрядовом пространстве. Выделены единицы с 03 'согласие', 'оберег', 'граница', 'будущая жизнь', 'невеста/ девственность (наличие, отсутствие, прощание)', 'дары' (пожелание). Рассмотрим некоторые из них.

Единицы с ОЗ 'согласие'. Данную группу составляют ЛЕ, номинирующие предметы, выполняющие функцию экспликации согласия в обрядовом действии: кольцо, лента, платок, полотенце, полушалок, самовар, стол, шаль и др. 03 названных единиц определяется ментальным и физическим соединением чего-либо с чем-либо, что выражается акциональными распространителями. Рассмотрим формирование 03 на примере единицы самовар. САМОВАР. 03 слова самовар - 'предмет, использующийся в ходе обрядового действия в качестве экспликации согласия'. Употребляется в сочетании с акциональной единицей (по)ставить, что означает 'согласиться на брак'. Формирование обрядовой семантики связано с бытовыми функциями реалии. Наличие самовара в доме является показателем благополучия семьи. Он обязательно ставится на стол во время приема гостей (И.И. Шангина). Приглашение к столу маркирует присвоение гостю статуса «свой». Например: Собираются сперва, советуются, пьют маленько. Своих приглашают на совет, заходит сваха, садится под матку. Спрашивают невесту, желает ли пойти, если желает, то ставят самовар, чаем угощают [Том.Пар.]. Сватовство невесты проходит в доме ее семьи. Для них это «свое» пространство. Присутствовать в доме во время данного этапа могут только избранные, что в данном примере обозначено маркером своих. Пришедшие вместе с женихом находятся в промежутке от порога до матки. Почетное место под маткой занимает сваха. При согласии родственники жениха приглашаются к столу. Так, пересекая символическую границу дома, они становятся «своими», а родственники невесты (или сама невеста) в подтверждение согласия ставят самовар.

Единицы с ОЗ 'граница'. Обряд характеризуется высокой степенью актуализации пространственных границ. При этом значение 'граница' реализуется как в номинациях внешних и внутренних границ дома, так и в номинациях вещного мира (веревка, зеркачо, лавка, скамейка). Формирование 03 связано с переосмыслением бытовой семантики 'перегородить, помешать движению' их акциональных распространителей. Рассмотрим формирование 03 на примере единиц ЛАВКА, СКАМЕЙКА, являющихся обрядовыми синонимами. Если такие границы, как дверь, ворота, веревка и др., преодолевает жених, то манипуляции с лавкой, скамейкой осуществляет невеста (т.к. находятся они в «своем» пространстве дома ее семьи). Поскольку лавка в мифологических представлениях обозначает путь (А.К. Байбурин), то перепрыгивание через нее пересекает = прерывает путь-дорогу девушки и кладет начало дороге молодухи (М.Л. Житникова, 2006). Следовательно, 03 ЛЕ лавка/ скамейка - 'предмет, используемый в качестве обозначения границы «своего» - «чужого» миров', а поставить скамейку = обозначить границу, которую должна преодолеть девушка, сделав выбор. Например: Вот придут невесту сватать сваты. Вот ставят скамейку. Скамейку поставили. Невеста выходит из-за стола. Был обычай: если она через скамейку перескочит, значит согласна [Том.Зыр.].

Единицы с ОЗ 'невеста + девственность (наличие, отсутствие, прощание)'. Этап установления «честности» - «нечестности» невесты является кульминационным моментом свадебного обряда, девственность невесты и ее утрата получают многократное кодирование. Анализ материала выявил, что чаще всего в данном значении функционируют предметные распространители «Посуда/ хозяйственная утварь». «Честную невесту чествуют «целой» посудой, а «прогулянную» - «битой» (Г.И. Кабакова, 2001). Значимыми здесь оказываются акциональные и признаковые распространители. Отсутствие девственности сопровождается отрицательной оценкой выраженной маркерами плохая, нечестная, свободная, прогулянная, без дна и др. Например: Ладно хорошая девушка, а если плоха, то корыто разбито лежит. Тогда если девка нечестная выйдет, бездонную рюмку берут [Том.Мол.]. Однако определяющей является система акциональных распространителей. Например: чествовать: бить (посуду/ стекло), ставить (целую посуду) и др. На стол ставят бутылку, если девка хорошая была [Кем.Мар.]; наказывать: бить (посуду), хлестать (посуду) и др. Если самостоятельная, то такую посуду хлестают об пол, а если несамостоятельная. то дырявые горшки [Том.Мол.]. Формирование ОЗ обусловлено бытовой семантикой ряда глаголов 'сломать, разрушить целостность'.

Анализ выявил, что одна та же обрядовая номинация вещного мира может менять значение в зависимости от вида, этапа, локуса обряда (полоте/ще - статус, согласие, оберег и т.п.), одно и то же обрядовое значение может быть выражено разными единицами (шаль, полог, платок, шапка, веник, сковородник и др. = оберег).

Формирование значения обрядовых единиц происходит на основе переосмысления бытовых признаков, функций предмета и др. (шаль = шерсть = животные = богатство, счастье; посадить под шаль = закрыть = прекратить доступ к чему-либо = оберег) и определяется акциональными распространителями.

Приведенная классификация обрядовых JIE свидетельствует о том, что в доме = обрядовом пространстве предметы, ими номинируемые, теряют свою материальную ценность, они не являются средством эстетической организации дома, не свидетельствуют о статусе их владельца. Основная их функция - прогнозирование будущей жизни обрядового субъекта. Значимо, что прогнозирование материальных благ (посадить на шубу, встать на платок, кидать деньги, дарить подарки и др.) направлено на конституирование духовных основ жизни = иметь свою семью, свое хозяйство, т.е. «свой» дом, быть хозяином в доме и т.п.

В заключении подводятся итоги исследования, намечаются перспективы дальнейшей работы.

Проведенное исследование показало, что понятие дом является базовым в народном мировидении. В ходе лингвокультурологического описания бытовой лексики выявлены представления о доме не только как о материальной, но и как о духовной основе крестьянской жизни. Словарное толкование анализируемого корпуса бытовых единиц фиксирует практическую значимость номинируемых объектов. Лингвокультурологический анализ выявил, что бытовая лексика называет реалии, которые, входя в область «своего» дома, участвуют в формировании моделей дом-семья, дом-хозяйство, дом-деревня, дом-женское пространство, противопоставления дом = деревня/ не-дом = город и др.

Лингвокультурологическое описание обрядовой лексики позволило выявить систему сакральных представлений о доме как о пространстве, обладающем функцией прогнозирования материального и духовного «фундамента» «своего» будущего дома и жизни в нем. Дом в обряде представляет пространство, в котором привычные, ежедневные действия с какими-либо предметами приобретают масштаб космологических и носят прогнозирующий характер.

Исследование других базовых понятий народного мировидения по разработанной в настоящей работе методике лингвокультурологического описания диалектного слова представляется перспективным в плане экспликации «книги жизни» носителей традиционной культуры.

Перечень опубликованных по теме диссертации работ:

1. Житникова М.Л. Вещный мир в сибирском семейном обряде (функции вещи) // Наука. Техника. Инновации: Материалы докладов региональной науч. конф. студентов и молодых ученых в 5-ти частях. - Новосибирск: Изд-во НГТУ, 2002. Ч. 5. -С. 157-158.

2. Житникова M.JI. Идея Дома и обряд как форма мировидения // Картина мира: модели, методы, концепты: Материалы Всероссийской междисциплинарной школы молодых ученых «Картина мира: язык, философия, наука». -Томск: Издание ТГУ, 2002. - С. 164-167.

3. Житникова М.Л. Вещный мир в сибирском семейном обряде: сакральное и профанное // Актуальные проблемы лингвистики, литературоведения и журналистики: Материалы III научно-методической конф. молодых ученых. -Томск: Изд-во ТГУ, 2003. - С. 18-20.

4. Житникова М.Л. Единицы с семантикой «вещь» в диалектном тексте (бытовое пространство) // Наука. Технологии. Инновации: Материалы докладов всероссийской научной конф. молодых ученых в 6-ти частях. — Новосибирск: Изд-во НГТУ, 2003. Ч. 5. - С. 196-197.

5. Житникова М.Л. Лексические единицы с семантикой вещь в структуре словаря Сибирских обрядов // Материалы XLI Международной науч. студенческой конф. «Студент и научно-технический прогресс»: Языкознание. - Новосибирск: Новосибирский гос. ун-т, 2003. - С. 30-31.

6. Житникова М.Л. Действенный код в анализе обрядового текста // Актуальные проблемы лингвистики, литературоведения и журналистики. Под ред. A.A. Казакова,—Вып.5.—Ч.2: Лингвистика. - Томск: Издание ТГУ, 2004. - С. 50-55.

7. Житникова М.Л. Интерпретация кодовой системы в обрядовых текстах // Материалы XI Международной науч. конф. студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов». - М.: Изд-во МГУ, 2004. Вып. 12. - С. 183-184.

8. Житникова М.Л. Лексические единицы баня, подклет, овин в системе обрядовых текстов // Материалы XLII Международной науч. студенческой конф. «Студент и научно-технический прогресс»: Языкознание. - Новосибирск: Новосибирский гос. ун-т, 2004. - С. 5-6.

9. Житникова М.Л. Интерпретация кодовой системы обрядового текста как ключ к духовным традициям народа // Коммуникативные аспекты языка и культуры: Материалы V Всероссийской научно-практической конф. студентов и молодых ученых. —Томск: Томский политехнический ун-т, 2005. - С. 345-346.

10. Житникова М.Л. Лексическая единица «вода» в системе обрядовых текстов // Материалы XLIII Международной науч. студенческой конф. «Студент и научно-технический прогресс»: Языкознание. — Новосибирск: Новосибирский гос. ун-т, 2005.-С. 8-9.

11 .Житникова М.Л. Функционирование единиц с семантикой дары в свадебном обрядовом тексте // Лингвистические и методические аспекты системных отношений единиц языка и речи: Материалы X юбилейной международной науч. конф. «Пушкинские чтения — 2005»/ Сост. и отв. ред. Н.Е. Синичкина. - СПб.: САГА, 2005. - С. 49-51.

12.Житникова М.Л. Лексическая единица «окно» в системе обрядовых текстов // Материалы XLIV Международной науч. студенческой конф. «Студент и научно-технический прогресс»: Языкознание. - Новосибирск: Новосибирский гос. ун-т, 2006.-С. 20-21.

13. Житникова М.Л. Народное представление о «своем» в доме (лингво-культурологический аспект) // Наука и образование: Материалы VI Международной науч. конф. (2-3 марта 2006 г.): В 4 ч. - Белово: Беловский полиграфист, 2006.-Ч. З.-С. 112-114.

14. Житникова М.Л. Тема «дорога» в сибирском свадебном обрядовом тексте (лингвокультурологический аспект) // Вестник Томского государственного университета: Бюллетень оперативной информации. - Томск: Изд-во ТГУ, 2006, № 74. Июнь. - С. 20-30.

Издательство «В-Спектр» Подписано к печати 03.01.2007. Формат 60х84'/1й. Печать трафаретная. Бумага офсетная. Гарнитура «Times New Roman». Печ. л. 1,8. Тираж 100 экз. Заказ 5.

Тираж отпечатан в издательстве «В-Спектр» ИНН/КПП 7017129340/701701001, ОГРН 1057002637768 634055, г. Томск, пр. Академический, 13-24, тел. 49-09-91. E-mail: bmwm@list.ru

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Житникова, Мария Лукинична

Введение

1. Лингвокультурологический аспект исследования диалектной лексики

1.1. Лингвокультурология как новое направление современной лингвистики.

1.2. Базовые понятия в системе единиц лингвокультурологического исследования.

1.3. Дом как конституирующее понятие народного мировидения.

1.4. Методика лингвокультурологического описания диалектной лексики, репрезентирующей понятие дом

Выводы

2. Дом сквозь призму интерпретации бытовой лексики.

2.1. Номинации дома: бытовое и бытийное

2.2. «Свой» дом как жизнеустроение

Выводы

2. Дом сквозь призму интерпретации обрядовой лексики

3.1. Номинации обрядовых локусов.

3.2. Номинации границ дома.

3.3. Номинации вещного мира дома

Выводы

Введение диссертации2006 год, автореферат по филологии, Житникова, Мария Лукинична

Настоящая диссертационная работа выполнена в рамках антропоцентрической парадигмы и посвящена описанию базового понятия народного мировидения дом в лингвокультурологическом аспекте.

Антропоцентрическая ориентация современных научных изысканий обусловила активизацию внимания к человеку и его связям с обществом ряда не только гуманитарных, но и естественных наук. Обращаясь к разным сторонам жизни общества, они восходят к одному и тому же объекту изучения - человеку. В акте познания действительности человек оказывается «ключом универсума»: во всем, что он рассматривает, он видит самого себя. «В силу качества и биологических свойств мысли мы оказываемся в уникальной точке, узле, господствующем над целым участком космоса, открытым в настоящее время для нашего опыта. Центр перспективы -человек, одновременно центр конструирования универсума. Поэтому к нему следует в конечном итоге сводить всю науку» [Тейяр де Шарден, 1987, с. 38]. При этом «все остальные науки, не сконцентрированные непосредственно на человеке, имеют в качестве предмета изучения мир, природу, объективную внечеловеческую реальность, но это мир, окружающий человека, и изучается он человеком, для человека, с точки зрения человека. Иными словами, человеческий фактор присутствует даже в самой негуманитарной науке» [Тер-Минасова, 2000, с. 16].

Одной из центральных проблем, решающихся в русле антропоцентрических исследований, является проблема человек - культура. Многоаспектность указанной проблематики продуцирует специфику подхода к ее разработке каждой из наук, занимающихся рассмотрением диады.

Мысль о том, что язык - зеркало народной культуры, отражение народной психологии и философии, что единица языка обладает культурнонациональной спецификой, являясь вместилищем информации о материальной, социальной, духовной культуре языковой общности» [Банкова, 1998, с. 22], обусловила рост интереса к заданной проблеме со стороны лингвистики, где в настоящее время диада человек - культура достраивается до триады человек - язык - культура и активно разрабатывается в нескольких направлениях (когнитивная лингвистика, этнолингвистика, социолингвистика, лингвокультурология и др.).

Настоящее исследование находится в рамках лингвокультурологии, представляющей достояние «собственно антропологической парадигмы науки о человеке» [Телия, 1996, с. 222], являющейся одним из активно развивающихся направлений современной лингвистики, интегрирующей достижения не только смежных лингвистических, но и комплекса других гуманитарных наук при анализе системы языка как кумуляции особенностей мировидения той или иной лингвокультурной общности.

Большинство лингвокультурологических работ выполнено на материале литературного языка и характеризует элитарную культуру (Н.Д. Арутюнова, А. Вежбицкая, Н.Н. Бочегова, В.Н. Телия, H.JI. Чулкина и др.). Данное исследование проводится на материале русских старожильческих говоров Среднего Приобья, являющихся «кристаллизацией» народного мировидения в формах языка.

Здесь необходимо обратиться к рассмотрению базового понятия лингвокультурологии культура и определить, что понимается под терминами народная культура, мировидение в настоящем диссертационном исследовании.

Термин «культура» вошел в употребление во второй половине XVIII века и к настоящему времени насчитывает свыше пятисот определений1, появление и выбор которых обусловлены, во-первых, дисциплинарной принадлежностью исследования, использующего данный термин, во-вторых,

1 См. А.И. Кравченко [2001, с. 270]. выбранным подходом к его определению (описательным, ценностным, деятельностным, функционистским, герменевтическим, нормативным, духовным, диалогическим, информационным, символическим, типологическим).1 «В зависимости от своих симпатий и теоретических пристрастий культуру определяют в одном случае как совокупность материальных артефактов, в другом - как систему идеальных представлений (идей, символов, ценностей и т.п.). Чаще всего ее сводят к совокупности материальных и духовных памятников, символов, обычаев либо представляют как образ жизни людей» [Кравченко, 2001, с. 270].

Объем термина культура изменяется исторически. В общем виде культура может быть представлена в качестве информационного аспекта жизни общества, как социальный опыт, регулирующий деятельность, поведение и общение людей и передаваемый из поколения в поколение посредством закрепления в различных знаковых системах. Кумуляционной базой социального опыта являются мировоззренческие универсалии (категории), определяющие специфику мировидения, в системе координат которых человек оценивает, осмысливает и переживает действительность. К числу таких категорий традиционно относят пространство, время, движение, вещь, отношение, количество, качество, меру, человека, общество, добро, зло, красоту и др. [Философский словарь, 2001, с. 271-273].

В данном исследовании, вслед за С.А. Кошарной, под культурой понимается «.историческое образование, характеризующееся единством материальных и духовных ценностей, нравственно-эстетических воззрений, морально-этических установок и семиозиса (процесса создания знаков), репрезентирующего особенности общественного менталитета и обеспечивающего трансляцию культурно значимой информации в пространстве и времени» [2002, с. 13]. Термин мировидение используется в

1 Более подробно обзор подходов см. В.А. Маслова [2001].

2 Более подробно см. Философский словарь [2001, с. 271-273]. качестве обозначения одной из составляющих культуры.1 «Мировидение есть отражение, в том числе и образное, каких-либо ситуаций, реалий, их качественных, количественных и др. характеристик, а миропонимание -осмысление этого отражения в соответствии с культурными установками, стереотипами, бытующими в той или иной культуре, благодаря чему культура может рассматриваться как особая семиотическая система» [Кошарная, 2002, с. 32]. Следовательно, считаем возможным употребление терминов культура, мировидение как взаимозаменяемых, взаимопорождающих, но не тождественных.

Под народной культурой (в культурологическом аспекте) понимается сфера неспециализированной (непрофессиональной) культурной деятельности устной традиции. Народная культура передается из поколения в поколение в процессе непосредственного взаимодействия субъектов (совместных трудовых, обрядово-ритуальных, праздничных действий), к элементам, ее составляющим, относятся: ценности, нормы, смыслы, идеи, обряды, представления, знания, верования и др. в их знаково-символическом и предметно-материальном воплощении, а также способы трудовой, утилитарно-бытовой деятельности и практическое оперирование ими (поддержание, сохранение, передача, трансформация, обновление). Фундаментальными особенностями народной культуры являются синкретизм (сосуществование бытийного и бытового) и традиционность (опора на традицию как способ кумуляции и передачи социального опыта) [Быкова, 2001].

В зависимости от специфики исследовательского подхода народная культура может быть стратифицирована как: 1) древнейшая, древняя, современная; 2) традиционная, индустриальная, постиндустриальная; 3) популярная, массовая, обыденная, сохранившаяся в современном

1 «Культура . - это мировидение и миропонимание, обладающее семиотической природой» [Телия, 1996, с. 222]; «. культура включает в себя мировидение (мировосприятие) и миропонимание и обусловливается ими» [Кошарная, 2002, с. 32]. обществе, в частности, в среде городских жителей. В данной работе под термином народная культура понимаем крестьянскую культуру (культуру жителей села)1 и рассматриваем ее как одну из традиционно выделяемых форм культуры (народная, элитарная, массовая).

По мнению Н.И. Толстого, репрезентантом народной культуры являются говоры [1995]. Этого же мнения придерживается Е.А. Юрина, говоря о том, что «изучение диалектной разновидности языка, территориально и социально окрашенной, всегда сопряжено с освоением материальной и духовной культуры жителей сел и деревень, на территории которых распространен тот или иной говор, так как язык и культура народа взаимосвязаны и взаимообусловлены» [1997, с. 46].

За лексической единицей диалектного языка закреплено особое культурное значение, в котором отражены особенности крестьянского мировосприятия: представления о мире, жизни, смерти, работе, отдыхе, пространстве и времени и др. «Этнокультурное своеобразие тех или иных языковых единиц ярче всего высвечивается на региональном языковом материале, когда этническое тесно переплетается с локально ограниченным, что с максимальной точностью позволяет проследить процесс формирования языкового знака, его обусловленность конкретными фактами культуры и истории данного народа - носителя диалекта» [Когнитивно-дискурсивные., 2004, с. 56].

Изучение диалектного языка и культуры его носителей как источников народных традиций и стабильности на фоне технизации и отсутствия ценностных ориентиров в современной жизни становится одним из приоритетных и активно разрабатывающихся направлений лингвистики. Исследование диалектной картины мира позволяет вычленить представления диалектоносителей о духовных и материальных ценностях, сформулировать их мировоззренческие позиции, говорить о таких понятиях, как жизнь,

1 Более подробно см. А.И. Кравченко [2001, с. 386-387,472]. смерть, честь, свой, чужой и др. (Т.Б. Банкова, Л.Г. Гынгазова, Л.С. Зинковская, Н.В. Курикова, С.М. Поздеева, А.Н. Серебренникова и др.).

Кроме того, интерес к комплексному изучению диалектного материала обусловлен не только его культурологической ценностью, но и стремлением сохранить диалект как одну из форм национального языка, разрушающуюся под действием современных миграционных процессов.

Все вышесказанное определяет актуальность обращения к говорам как мощной базе для проведения различных, в том числе и лингвокультуроло-гических исследований. « . актуальность исследования определена характером самой информации: стремление общества к самопознанию привело его к повышенному вниманию к изучению традиционной культуры, . а также к стремлению сохранить формы культуры, прошедшие многовековой путь развития» [Калмыкова, 2003, с. 4].

Так, говоры Среднего Приобья исследуются в рамках Томской диалектологической школы в различных направлениях (теоретико-методологическом, лексикографическом, лексикологическом, мотивологи-ческом, словообразовательном, топонимическом, лингвоисточниковед-ческом, лингвокультурологическом, когнитивном, метафорологическом, персонологическом)1. Диалектная лингвокультурология активно развивается с 90-х гг. В ее рамках в настоящее время сложилось несколько течений: онтологические вопросы лингвокультурологии, народная речевая культура, метафорология, источниковедческая база диалектной лингвокультурологии, словари лингвокультурологического типа (Т.Б. Банкова, О.И. Блинова, Т.А. Демешкина, Г.В. Калиткина, Н.В. Курикова, З.И. Резанова, А.Н. Серебренникова, Е.А. Юрина и др.).

Настоящая работа органично входит в проблемное поле онтологического направления диалектной лингвокультурологии и лингвокультуроло-гической науки вообще, где при всем многообразии исследований в области

1 Здесь и далее подробно о направлениях исследований Томской диалектологической школы см. Томская диалектологическая школа: Историографический очерк [2006]. теории и методологии на сегодняшний день нет единого мнения о критериях выделения культуроспецифичных единиц, о методике их анализа и способах реализации в них культурной информации.

При этом в большинстве лингвокультурологических работ бесспорным считается наличие семантической периферии слова, не входящей в дефиницию, связанной с экстралингвистической действительностью, отражающей материальную и духовную культуру народа. Номинация данного явления во многом зависит от специфики научного направления, в рамках которого работает ученый (культурная коннотация, культурологическая компонента, этно-семантический компонент и др.).

Признавая факт наличия культурного компонента значения у единиц всех уровней языка, современные исследователи, в своем большинстве, фокусируются на анализе лексического уровня, ограничивая материал выделением специальных единиц. Так, в качестве культуроспецифичных единиц выделяются ключевые слова (А. Вежбицкая), обрядовые слова (Т.Б. Банкова), лингвокультуремы (В.В. Воробьев), мифоконцепты (С.А. Кошарная), фольклорные слова (С.Е. Никитина; И.В. Тубалова; А.Т. Хроленко; Ю.А. Эмер) и др.

В качестве минуса такого похода к выделению культуроспецифичной лексики можно отметить то, что «в кадр» попадает малая доля языкового материала, поскольку, например, к числу ключевых слов А. Вежбицкая относит только те, которые соответствуют трем критериям: общеупотребительность, частота использования в одной семантической сфере, использование во фразеологии; право быть именем культурного концепта, по мнению Г.В. Токарева, принадлежит только абстрактным существительным и т.п.

Следует отметить также, что большинство лингвокультурологических исследований построено на материале литературного языка. Иногда в проблемную зону таких работ попадает и лексика ограниченной сферы употребления, но ее интерпретация носит вспомогательный характер. Так, значимость обращения к диалектной лексике как источнику, эксплицирующему культурную информацию, отмечают С.А. Кошарная: «. диалектная лексика часто сохраняет семантику, отсутствующую в литературном языке, но существенную для истории слова» [2002, с. 23]; Н.И. Толстой: «. диалект представляет собой не исключительно лингвистическую территориальную единицу, а одновременно и этнографическую, и культурологическую» [1995, с. 21].

В настоящей работе единицей исследования является диалектное слово1, обладающее культурной коннотацией. Призмой подхода к лексической системе диалекта как репрезентанту народной культуры является базовое понятие народного мировидения дом, описываемое с позиции лингвокультурологии.

Исследованию таких базовых понятий, как время, война, душа, жизнь, красивое, праздник, путь, смерть, честь, чистота, на материале русских старожильческих говоров Среднего Приобья посвящены работы Т.Б. Банковой, Л.Г. Гынгазовой, Т.А. Демешкиной, Г.В. Калиткиной.

Выбор понятия дом в качестве объекта анализа в настоящей работе продолжает исследование базовых понятий на диалектном материале, с одной стороны, и впервые в их число вводит конкретное существительное, обозначающее бытовую реалию - с другой. Понятие дом как объективация культурной универсалии, представляет собой базовое знание, сетку координат, моделирующую взаимоотношения человека и мира, т.е. является одним из конституирующих понятий народного мировидения.

Таким образом, на актуальность исследования указывает следующее:

1) лингвокультурологический аспект исследования обусловливает включенность данной работы в проблемную зону человек - язык - культура,

1 Диалектное слово рассматривается нами как знак народной культуры, как кумуляция культурного опыта сибирских крестьян. При этом корпус анализируемых единиц охватывает всю лексику говоров независимо от ее системной принадлежности. разрабатывающуюся комплексом наук, развивающихся в рамках антропоцентрической парадигмы;

2) говоры как «кристаллизация» народного мировидения в настоящее время являются мощной базой для проведения лингвокультурологических исследований. Кроме того, интерес к изучению диалектной лексики обусловлен не только ее культурологической ценностью, но и стремлением сохранить диалект как одну из форм национального языка, разрушающуюся под действием современных миграционных процессов;

3) настоящее исследование продолжает традиции лингвокультуроло-гического направления Томской диалектологической школы, вносит вклад в формирование и уточнение теоретического инструментария науки (лингвокультурологический комментарий, обрядовое слово и др.);

4) представленный опыт определения критериев отбора и разработки методики лингвокультурологического описания культурного компонента значения диалектного слова обусловлен необходимостью изучения культуроспецифичных единиц, способов хранения и трансляции в них культурной информации;

5) выбор понятия дом в качестве объекта описания продолжает линию исследования сущностных для народной культуры сфер и представляется перспективным в плане выявления конституирующих мировоззренческих ориентиров и ценностных позиций диалектоносителей.

Объект исследования - лексические единицы, репрезентирующие понятие дом в русских старожильческих говорах Среднего Приобья.

Предмет исследования - культурные коннотации, объективированные в системе лексических единиц, являющихся словесной фиксацией бытовых и сакральных представлений о доме.

Цель исследования - описание в лингвокультурологическом аспекте базового понятия народного мировидения дом.

В соответствии с поставленной целью в работе решаются следующие задачи:

1) обосновать выделение понятия дом в качестве одного из базовых в народном мировидении;

2) разработать методику лингвокультурологического описания лексических единиц, относящихся к понятию дом;

3) выявить представления о доме в народной культуре на основе анализа бытовой лексики, номинирующей виды дома и характеризующей его по разным основаниям;

4) выявить представления о доме в народной культуре на основе анализа обрядовой лексики, номинирующей обрядовые локусы, внешние и внутренние границы дома, его вещный мир.

Исследование выполнено на материале русских старожильческих говоров Среднего Приобья.

В качестве источников использованы:

А) рукописные: картотека «Вершининского словаря», материалы диалектологических экспедиций филологического факультета Томского государственного университета (1946-2000 гг.), материалы фольклорных экспедиций филологического факультета Томского государственного университета (1946-2000 гг.) (хранятся в Лаборатории общей и сибирской лексикографии и на кафедре общего литературоведения филологического факультета Томского государственного университета);

Б) опубликованные: «Вершининский словарь» [1998-2002], «Полный словарь сибирского говора» [1992-1995], «Словарь русских старожильческих говоров средней части бассейна р. Оби» [1964-1967], «Словарь русских старожильческих говоров средней части бассейна р. Оби (Дополнение)» [1975], «Среднеобский словарь (Дополнение)» [1983-1986].

Материал насчитывает более 2300 контекстов, фиксирующих языковые репрезентации понятия дом.

Основным методом исследования является описательный, реализуемый в приемах сплошной выборки, интроспекции, интерпретации, классификации, систематизации материала; приемы дефиниционного и контекстного анализа, лингвокультурологического комментария.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Описание понятия дом можно представить как процесс лингвокуль-турологической интерпретации репрезентирующих его лексических единиц.

2. Лингвокультурологическое описание бытовой лексики эксплицирует представления о доме не только как о материальной ценности, но и как о духовной основе жизни сибирских крестьян.

3. Лингвокультурологическое описание обрядовой лексики эксплицирует представления о доме как о сакральном пространстве (с минимумом субъектов, предметов, действий при их максимальной функциональности и космологизированности), обладающем функцией прогнозирования материального и духовного «фундамента» «своего» будущего дома и жизни в нем.

4. Дом представляет собой базовое понятие народного мировидения. Оно включает в себя представления не только о жилище человека, но и о семье, о хозяйстве, о работе, о жизни, о смерти, о народе, о связи поколений, т.е. охватывает всю сферу бытования человека. Дом являет собой модель мира, соединяющую материальное и духовное, бытовое и сакральное, выстраивающую отношения человека к социуму и к самому себе, несущую функции этической, эстетической оценки действительности.

Научная новизна.

Впервые на материале русских старожильческих говоров Среднего Приобья проводится описание базового понятия народного мировидения дом в лингвокультурологическом аспекте.

1. В научный оборот введен лексический фонд говоров Среднего Приобья, ранее не исследуемый в аспекте выявления культурной составляющей языковых репрезентаций понятия дом.

2. Определены критерии отбора и принципы лингвокультурологического описания лексических единиц среднеобских говоров, репрезентирующих понятие дом.

3. Впервые комплексному лингвокультурологическому описанию подвергается обрядовая лексика говоров Среднего Приобья.

4. Разработана и апробирована методика лингвокультурологического комментария к обрядовому слову в аспекте выявления особенностей репрезентации понятия дом.

5. Произведена классификация бытовых и обрядовых диалектных слов, репрезентирующих понятие дом, эксплицирующая их культурную составляющую.

6. Впервые на основе комплексного лингвокультурологического описания бытовой и обрядовой лексики выявлена совокупность представлений о доме в народном мировидении, эксплицирующая его материальную, духовную, сакральную значимость.

Теоретическая значимость работы определяется ее вкладом в развитие теории лингвокультурологии. Разработанный в исследовании понятийный аппарат и апробированная методика дополняют сложившуюся практику лингвокультурологического описания лексических единиц и могут быть использованы для анализа других языковых явлений в данном аспекте.

Представление понятия дом в качестве одного из базовых в народном мировидении, конституирующих систему мировоззренческих координат сибирских крестьян, вносит вклад в изучение лексического фонда русских старожильческих говоров Среднего Приобья и культуры их носителей.

Практическая значимость. Собранный материал и полученные в ходе исследования результаты могут использоваться в научно-учебной сфере: 1) при чтении спецкурсов (актуальные проблемы диалектной лингвокультурологии, когнитивная лингвистика, этнолингвистика, феномен обрядового текста); 2) в преподавании специальных дисциплин (диалектология, русский язык и культура речи, русский язык как иностранный), в лексикографической практике при составлении различных видов лингвокультурологических словарей.

Апробация работы. Основные положения диссертационного исследования были изложены в виде докладов на конференциях различного уровня: Всероссийской междисциплинарной школе молодых ученых «Картина мира: модели, методы, концепты» (Томск, 2001), Региональной научной конференции студентов и молодых ученых «Наука. Техника. Инновации» (Новосибирск, 2002-2003), Всероссийской научно-практической конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Коммуникативные аспекты языка и культуры» (Томск, 2002, 2005), Всероссийской конференции молодых ученых «Актуальные проблемы лингвистики и литературоведения» (Томск, 2002-2005), Международной научной студенческой конференции «Студент и научно-технический прогресс» (Новосибирск, 2003-2006), Международной научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов - 2004» (Москва, 2004), X юбилейной международной научной конференции «Пушкинские чтения - 2005» (Санкт-Петербург, 2005), XVIII Международной научной конференции «Язык и культура» (Томск, 2005), XV Духовно - исторических Чтениях памяти равноапостольных Кирилла и Мефодия «Вызовы времени и православные традиции» (Томск, 2005), Международной научной конференции «Актуальные проблемы русистики: Языковые аспекты регионального существования человека» (Томск, 2005), Международной научной конференции «Наука и образование» (Белово, 2006).

Структура работы. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованных источников и литературы.

Во введении обосновывается выбор и актуальность темы исследования, формулируются цели и задачи работы, характеризуется материал и методы его исследования, определяется научная новизна, раскрывается теоретическая и практическая значимость работы, формулируются положения, выносимые на защиту.

В первой главе определяются теоретические основы исследования. Рассматриваются и обобщаются современные тенденции определения статуса лингвокультурологии и ее места в ряду других гуманитарных дисциплин, занимающихся решением проблемы язык и культура. Освещаются взгляды на вопрос выделения единиц лингвокуль-турологических исследований. Разрабатывается методика лингвокультуро-логического описания диалектных слов (бытовых, обрядовых), используемая в настоящей работе.

Во второй главе анализируются бытовые лексические единицы, репрезентирующие понятие дом. Исследуется семантическая структура слова по данным словарей. Выявляются видовые номинации дома, приводится их классификация. Определяются признаки, конституирующие «свой» дом.

В третьей главе на основе интерпретации обрядовой лексики описываются представления о доме как о сакральном пространстве, определяющем мировоззренческие принципы человеческого существования. Исследуются обрядовые номинации дома, номинации границ дома, номинации вещного мира дома.

В заключении подводятся итоги исследования, намечаются перспективы дальнейшей работы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Дом как базовое понятие народного мировидения"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Изменившийся в конце XX века взгляд на язык, получивший антропоцентрическую направленность, обусловил постановку триады человек - язык - культура в центр современных лингвистических исследований, где данная проблематика активно разрабатывается в рамках когнитивной лингвистики, этнолингвистики, социолингвистики, этнопсихолингвистики, лингвокультурологии и др.

Лингвокультурологический подход, интегрирующий достижения не только смежных лингвистических, но и комплекса других гуманитарных наук, представляется весьма перспективным в плане выявления культурной информации при анализе языкового материала. Так, исследование базового понятия дом в лингвокультурологическом аспекте позволило выявить следующее:

1. Рассмотрение диалектного слова как транслятора системы знаний о мире расширяет ряд культуроспецифичных единиц, выделяемых различными исследователями при изучении способов репрезентации культурной информации в языковом коде (ключевое слово, концепт, лингвокультурема, логоэпистема, обрядовое слово, фольклорное слово, фразема и др.).

2. В фокус лингвокультурологических исследований чаще всего попадают языковые объективации духовных культурных ценностей и категорий (судьба, тоска, дружба, всеединство, соборность, всемирная отзывчивость, жизнь, смерть, совесть, ответственность, война, время, праздник, воля, доля, грех, закон, свобода, любовь, работа, душа, простор, позор и др.), что, однако, не отменяет значимости обращения к языковым объективациям культурных артефактов, имеющих экзистенциальную значимость и соотносящихся с базовыми материальными ценностями культуры. Так, дом относится к числу базовых понятий, интериоризирующих культурный опыт человеческой деятельности, определяющих и отражающих систему духовно-материальных ценностей народного мировидения.

3. Совокупность бытовых (дом = бытовое пространство) и сакральных (дом = сакральное пространство = обрядовое) представлений о доме составляет культурный компонент значения слов (локализующийся в виде культурной коннотации), репрезентирующих данное понятие.

Культурная коннотация может быть как имплицитной (крестовый дом), ее осознание связано с личным культурным опытом говорящего, так и эксплицитной, в большинстве случаев определяемой реализацией семантики «свойственности» - «чуждости» (казенка, квартира) и в силу этого оценочно маркированной. Культурные коннотации (= обрядовое значение) обрядовой лексики связаны с мифологическими представлениями, актуализация которых происходит на основе денотативного компонента значения слова.

4. Семантическая структура бытовой лексической единицы дом, зафиксированная в дефиниции ВС, отражает ценностные приоритеты диалектоносителей. Так, на первом месте оказывается представление о доме как о материальном объекте (здание, строение для жилья и учреждений; квартира, жилое помещение). Следующее значение фиксирует представления о доме как о семье и ее хозяйстве. На последнем месте оказывается представление о доме как о конкретном государственном учреждении.

Лингвокультурологическое описание бытовой и обрядовой ЛЕ дом расширяет ее словарное толкование. Так, в системе обрядового языка единица дом употребляется в значении 'сакральное место проведения обрядового действия, обозначающее макро/микрокосмос'. Обрядовыми синонимами в данном значении являются лексемы баня, изба, подклет.

5. Лексема дом является родовым обозначением жилого помещения. В ходе анализа материала выделен ряд видовых номинаций строений для жилья, характеризующих обозначаемую реалию по следующим основаниям: тип конструкции, материал, размер, этническая принадлежность, месторасположение, отношение субъекта к помещению, пригодность к жилью.

Выявленные номинации можно рассматривать по нескольким основаниям: нейтральные номинации, оценочные номинации, культуро-специфичные номинации. При этом каждая из номинаций может быть интерпретирована посредством соотнесения с оппозицией «свой» - «чужой».

Выбор номинации при указании на жилое помещение является способом указания на социальный статус хозяина (избушка, дом), принадлежность его к той или иной национальности (шалашик, юрта) и др. Кроме того, внутренняя планировка, закрепленная в номинациях типа крестовый дом, пятистенный дом и др., является моделью внутрисемейных отношений.

Строительство дома, изготовление наполняющих его предметов из дерева и в форме квадрата обусловлено не только прагматическими целями, но во многом определяется сохранившимися мифологическими представлениями.

Номинации строений для жилья отличаются по следующим смысловым признакам: тип субъекта (дом - принадлежит «своим»; дом, изба, квартира, казенка и др. - «чужим»); функциональная предназначенность (дом, изба -место сакральных действий; дом, изба, двухквартирник и др. - место для жилья и др. бытовых нужд); отношение субъекта к помещению («свой» = хороший = красивый = светлый . - дом; старый, новый, старинный, большой, маленький - все номинации жилища; казенный - дом, квартира); культурные коннотации (дом, изба - средоточие семейных и культурных ценностей; изба, пятистенок и др. - материальная ценность, бытовое пространство).

6. В качестве одной из составляющих понятия дом в народном мировидении является представление о «своем» доме. В ходе анализа материала выявлены следующие признаки «своего» дома: наличие семьи, обжитость предками, наличие хозяйства.

Особенностью бытовых представлений о «своем» доме является четкое определение месторасположения и функций его частей и предметного мира. Каждая составляющая дома является функционально обусловленной и, принося пользу, становится эстетически маркированной (полезная = нужная = хорошая = своя = красивая), формируя систему эстетических координат крестьянского дома.

Словарное толкование анализируемого корпуса бытовых единиц фиксирует практическую значимость номинируемых объектов. Лингвокультуро-логический анализ выявил, что бытовая лексика называет реалии, которые, входя в область «своего» дома, участвуют в формировании моделей дом-семья, дом-хозяйство, дом-деревня, дом-женское пространство, противопоставления дом = деревня/не-дом = город и др.

Все характеризующие дом по разным основаниям лексические единицы можно распределить по двум полюсам: область «своего» (хороший, красивый, старинный, старый, теплый, деревянный и др.), область «чужого» (чужой, новый, казенный, благоустроенный и др.).

Лингвокультурологическое описание бытовой лексики позволяет сделать вывод о том, что дом представляет собой не только материальную, но и духовную основу крестьянской жизни.

Так, дом - это не только знак материальной культуры, но и система выстраивания, претворения в жизнь собственных этико-эстетических представлений о мире и своем месте в нем.

7. Дом является основным локусом проведения обрядового действия, что обусловливает обращение к обрядовой лексике, фиксирующей представления о доме - сакральном пространстве - и тем самым формирующей сакральную часть данного понятия в народной культуре.

Интерпретация обрядовых лексических единиц позволила выявить систему сакральных представлений о доме как о сжатом пространстве, с минимумом субъектов, предметов, действий при их максимальной функциональности и космологизированности.

В системе координат обрядового текста происходит актуализация сакральной семантики дома и его вещного наполнения, эксплицируемая сменой бытового значения единиц на обрядовое, где на первый план выходят этическая, нормативная, прогнозирующая функции реалий, ими обозначаемых. В сакральном пространстве дома обычные действия с предметами приобретают масштаб космологических и носят прогнозирующий характер (посадить под шаль, сесть под матку и др.). Физическое передвижение способствует морально-нравственному очищению/перерождению и обозначает приобретение иного статуса (одеть хомут, повязать платок и др.).

В ходе интерпретации агентных распространителей выделены три типа номинаций обрядовых субъектов, находящихся в сакральном пространстве дома. Лексические единицы первых двух групп функционируют и в обрядовой, и в бытовой диалектной речи, транслируя зафиксированное в словаре бытовое значение. Единицы второй группы в обрядовом тексте могут употребляться в значении 'посредники/ представители своих'. Возникновение номинаций третьей группы связано с обозначением субъектов, функционирующих только в сакральном пространстве дома и выполняющих там специальные обрядовые функции.

Выделены три блока акциональных лексических единиц, действия, обозначаемые которыми, носят прогнозирующий характер: единицы с общим обрядовым значением 'переделывание/создание нового, приобщение', единицы с общим обрядовым значением 'изображение борьбы между миром жениха и миром невесты', единицы с общим обрядовым значением 'экспликация «честности - нечестности» невесты'.

Классификация лексических единиц, номинирующих вещный мир обрядового пространства, осуществлена по функции обозначаемых ими предметов в обрядовом действии. Выделены единицы с обрядовым значением 'согласие', 'оберег', 'граница', 'будущая жизнь', 'невеста/ девственность (наличие, отсутствие, прощание)', 'дары' (пожелание).

Дом, уподобляясь внешнему миру по структуре, имеет свой центр, периферию, границы. Сложность обрядовой семантики единиц, номинирующих дом и его составляющие (матка, пол, окно, дверь, ворота и др.), объясняется тем, что наряду с защитной, структурирующей и др. функциями, эти реалии выполняют функцию обеспечения проницаемости/ укрепления границ, сохраняя при этом генитальную символику.

Так, понятие дом включает в себя представления не только о жилище человека, но и о семье, о народе, о связи поколений, о единстве, т.е. охватывает всю сферу бытования человека. Дом являет собой модель мира, соединяющую бытовое и сакральное, выстраивающую отношение человека к социуму и к самому себе, несущую функции этической, эстетической оценки действительности.

Слова, которыми люди называют, обозначают вещные реалии своей обыденной жизни, как бы «срастаются» с ними, образуя в их сознании некие устойчивые комплексы образов и переживаний. Именно эти «переживания» слов-вещей чаще всего составляют национальную специфику названий обычных бытовых предметов, превращая их в культурные знаки, символы -носители «микроистории» отдельных человеческих жизней и через них -«макроистории» народа [Чулкина, 2004, с. 201]. Как показало исследование, лингвокультурологическое описание таких номинаций оказывается весьма перспективным в плане экспликации «книги жизни» носителей традиционной культуры.

Перспективным представляется изучение понятия дом в современной городской культуре с привлечением экспериментальных методов.

Плодотворным видится исследование других базовых понятий народного мировидения по разработанной в настоящем исследовании методике лингвокультурологического описания диалектного слова.

Список научной литературыЖитникова, Мария Лукинична, диссертация по теме "Русский язык"

1. Адоньева С.Б. Прагматика фольклора и практика переходных ритуалов // Современный городской фольклор. М.: Рос. гос. гуманит. ун-т, 2003.-С. 323-338.

2. Алефиренко Н.Ф. Лингво-когнитивное моделирование картины мира // Картина мира: язык, литература, культура: Сб. науч. статей / Отв. ред. М.Г. Шкуропацкая. Бийск: РИО БПГУ им. В.М. Шукшина, 2006. - Вып. 2. -С. 102-107.

3. Алефиренко Н.Ф. Современные проблемы науки о языке. М.: Флинта, Наука, 2005. - 416 с.

4. Алехина С.Н. Идея Дома в русской философии: Автореф. дис. . канд. филос. наук. Курск, 2004. - 21 с.

5. Алпатова П.А. Тамбовская масленица как текст: семантика, символика и терминология обрядов (на общерусском фоне): Дис. . канд. филол. наук. Тамбов, 2002. - 203 с.

6. Альдингер О.П. Фразеономастическая картина мира в «Пословицах русского народа» В.И. Даля: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Смоленск, 2006. - 24 с.

7. Антонова Т.С. Концепты мир и свобода в языковом сознании студента белорусского регионального вуза // Картина мира: язык, литература, культура: Сб. науч. статей / Отв. ред. М.Г. Шкуропацкая. Бийск: РИО БПГУ им. В.М. Шукшина, 2006. - Вып. 2. - С. 274-280.

8. Апресян Ю.Д. Лексическая семантика. Синонимические средства языка. -М., 1974.-367 с.

9. Апресян Ю.Д. Образ человека по данным языка: попытка системного описания//Вопросы языкознания. 1995.-№ 1.-С. 37-67.

10. Арутюнова Н.Д. Введение // Логический анализ языка. Ментальные действия. -М., 1993.-С. 3-6.

11. И.Арутюнова Н.Д. От редактора // Логический анализ языка: Избранное. 1988-1995. М.: Индрик, 2003. - С. 325-326,456-460.

12. Арутюнова Н.Д. Путь по дороге и бездорожью // Логический анализ языка: Языки динамического мира. Дубна: Междун. ун-т природы, общества и человека Дубна, 1999. - С. 3-17.

13. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. М.: Языки русской культуры, 1999. - С. 275-403, С. 668-674, С. 737-791.

14. Байбурин А.К. Жилище в обрядах и представлениях восточных славян.-Л.: 1983.- 192 с.

15. Байбурин А.К. К описанию структуры славянского строительного ритуала // Текст: семантика и структура. М.: Наука, 1983. - С. 206-227.

16. Байбурин А.К. Ритуал в традиционной культуре: структурно-семантический анализ восточнославянских обрядов. СПб.: Наука, 1993. -С. 1-56.

17. Байбурин А.К. Ритуал: между биологическим и социальным // Фольклор и этнографическая действительность. СПб.: Наука, 1992. -С. 18-29.

18. Байбурин А.К. Ритуал: свое и чужое // Фольклор и этнография: проблемы реконструкции фактов традиционной культуры. Л.: Наука, 1990. -С. 3-17.

19. Банкова Т.Б. Концепт «честь» в «Словаре сибирских обрядов» // Образ человека в картине мира: Сб. статей на основе всероссийской гуманит. науч. конф. Новосибирск: Новосибирское книжное изд-во, 2003. -С. 104-116.

20. Банкова Т.Б. Концепты "память" и "знание" и их речевое воплощение в народной языковой картине мира // Проблемы дериватологии, мотивологии, диалектной лексикографии. Томск: Изд-во ТГУ, 1998а. -С. 162-165.

21. Банкова Т.Б. Словарь сибирских обрядов: к постановке проблемы (на материале семейных обрядов) // Проблемы лексикографии, мотивологии, дериватологии: Межвузовский сб. статей. Томск: Изд-во Том. ун-та, 19986. - С. 22-34.

22. Банкова Т.Б. Традиционная антиномия "жизнь смерть" и ее трансформация в народном мировидении // Православие и Россия: канун третьего тысячелетия. - Томск, 2000. - С. 55-57.

23. Банкова Т.Б., Калиткина Г.В. Лексикографическое описание обрядового слова. К постановке проблемы // Актуальные проблемы русистики. Томск: Изд-во Том. ун-та, 2000. - С. 128-143.

24. Бардина П.Е. Быт русских сибиряков томского края. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1995.-224 с.

25. Бардина П.Е. Жилище русских старожилов севера Томской области // Вопросы этнокультурной истории Сибири. Томск, 1980. - С. 61-79.

26. Бардина П.Е. Обживание нового дома у русского населения среднего приобья. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1991.-С. 8-15.

27. Белов В. Лад: очерки о народной эстетике. М.: Молодая гвардия, 1982.-293 с.

28. Белова О.В. Этнические стереотипы по данным языка и народной культуры славян (этнолингвистическое исследование) Электронный ресурс.: Автореф. дис. . д-ра филол. наук, М., 2006. Режим доступа: http://www.ruthenia.ru

29. Белоусова Е.А. Родильный обряд // Современный городской фольклор. М.: Рос. гос. гуманит. ун-т, 2003. - С. 339-369.

30. Березович Е.Л Иван да Марья: к интерпретации образов севернорусского дожинального обряда Электронный ресурс 1. Режим доступа: http://www.ruthenia.ru

31. Березович Е.Л. К специфике «культурной этимологии» (на материале русской лексики, означающей отказ при сватовстве) Электронный ресурс2. Режим доступа: http://www.ruthenia.ru

32. Березович Е.Л. Русская национальная личность в зеркале языка (опыт сопоставительного изучения различных лингвокультурологическихисточников) // Русский язык в контексте культуры. Екатеринбург, 1999. -С. 31-42.

33. Березович E.JI. Топонимия Русского Севера: Этнолингвистические исследования. Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 1998. - 338 с.

34. Бидерманн Г. Энциклопедия символов. М.: Республика, 1996. -С. 73-74.

35. Блинова О.И. Введение в современную региональную лексикологию. -Томск: Изд-во Том. ун-та, 1975.-258 с.

36. Блинова О.И. Лексико-семантическая категория и свойство слова // Русские говоры Сибири: Семантика. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1995. -С. 11-20.

37. Блинова О.И. Русская диалектология: Лексика: Учеб. пособие. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1984. - 134 с.

38. Бобунова М.А., Хроленко А.Т. Словарь языка русского фольклора: Лексика былинных текстов. Курск: Изд-во ГУИПП Курск, 2000. - 112 с.

39. Богатырь Н.В. Крестильные обычаи и обряды восточнославянского населения Кубани в к. XIX — 1ой пол. XX вв. // Восточнославянский этнолингвистический сборник: Исследования и материалы. -М.: Изд-во Индрик, 2001.-С. 79-104.

40. Бодрийяр Жан. Система вещей. М.: Рудомино, 1999. - 224 с.

41. Болдырев Н.Н., Куликов В.Г. Диалектные концепты и категории // Филологические науки. -2003. -№ 6. С. 41-50.

42. Большой толковый словарь русского языка. СПб.: Норинт, 2000. -С. 1471.

43. Бочегова Н.Н. Этнос. Культура. Язык: Монография. Курган: Изд-во Курганского госуниверситета, 2005. - 160 с.

44. Брагина Н.Г. Фрагмент лингвокультурологического лексикона (базовые понятия) // Фразеология в контексте культуры. М.: ЯРК, 1999. -С. 131-133.

45. Быкова Э.В. Народная, элитарная и массовая культура // Культурология Электронный ресурс. М., 2001. - Режим доступа: http://avt.miem.edu.ru

46. Валенцова М.М. Отражение категории «мужской женский» в календарной обрядности славян // Славянские этюды. - М. 1999. -С. 116-133.

47. Валенцова М.М. Понятие «чистоты» в славянской культуре // Живая старина. 2001.-№3,-С. 17-20.

48. Вежбицкая А. Понимание культур через посредство ключевых слов: Язык. Семиотика. Культура. Пер. с англ. А.Д.Шмелева. -М.: Языки славянской культуры, 2001. 288 с.

49. Вежбицкая А. Семантические универсалии и описание языков. -М.: Языки русской культуры, 1999. С. 3-44.

50. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. -М.: Русские словари, 1997.-416 с.

51. Вендина Т.И. Истина, Добро, Красота в языке русской традиционной духовной культуры // Язык культуры: Семантика и грамматика. К 80-летию со дня рождения акад. Н.И. Толстого (1923-1996) / Отв. ред. С.М. Толстая. -М.: Индрик, 2004. С. 352-367.

52. Верещагин Е.М. Язык статического мира: замирание движения в славяно-русской гимнографии // Логический анализ языка: Языки динамического мира. Дубна: Международный ун-т природы, общества и человека Дубна, 1999. - С. 244-253.

53. Вершининский словарь: В 7 т. / Гл. ред. О.И. Блинова. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1998-2002. 7 т.

54. Виноградова JI.H. Новобрачная в доме мужа: стереотипы этикетного и ритуального поведения // Логический анализ языка: Языки этики / Отв. ред. Н.Д.Арутюнова, Т.Е. Яико, Н.К. Рябцева. -М.: Языки русской культуры, 2000. С. 325-331.

55. Виноградова Л.Н. Полесская народная демонология на фоне восточнославянских данных // Восточнославянский этнолингвистический сборник: Исследования и материалы. М.: Индрик, 2001. - С. 10-49.

56. Владимирова Л.В., Сафин Р.Н. Оценочная номинация в ЛСГ с доминантой «дом» // Материалы региональной конф. «Актуальные проблемы русского языка» / Под ред. Гашевой Л.П. Челябинск: Южно-Уральское книжное изд-во, 2005. - С. 349-351.

57. Волощенко О.В. Концепт «семья» в фольклорной картине мира // Картина мира: язык, литература, культура: Сб. науч. статей / Отв. ред. М.Г. Шкуропацкая. Бийск: РИО БПГУ им. В.М. Шукшина, 2006. - Вып. 2. -С. 283-286.

58. Воркачев С.Г. Концепт как «зонтиковый термин» // Язык, сознание, коммуникация. М., 2003. - С. 5-12.

59. Воркачев С.Г. Концепт счастья в русском языковом сознании: опыт лингвокультурологического анализа. Краснодар, 2002. - 142 с.

60. Воркачев С.Г. Лингвокультурология. Языковая личность. Концепт // Филологические науки.-2001.-№ 1.-С. 13-15.

61. Воробьев В.В. Лингвокультурология: теория и методы. -М.: Изд-во РУДН, 1997.-331 с.

62. Воробьев В.В. О статусе лингвокультурологии // IX Международный конгресс МАПРЯЛ РЯ, литература и культура на рубеже веков Братислава, 1999.-Т.2.-С. 125-126.

63. Габышева Л.Л. Слово в контексте мифопоэтической картины мира (на материале языка и культуры якутов) Электронный ресурс.: Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук. -М., 2003. Режим доступа: http://www.ruthenia.ru

64. Гак В.Г. Пространство вне пространства // Логический анализ языка: Языки пространств / Отв. ред. Н.Д. Арутюнова, И.Б. Левонтина. -М.: Языки русской культуры, 2000. С. 127-134.

65. Гак В.Г. Язык как форма самовыражения народа // Язык как средство трансляции культуры. М.: Наука, 2000. - С. 54-68.

66. Гачев Г.Д. Национальные образы мира: Евразия космос кочевника, земледельца и горца. - М.: Институт ДИ-ДИК, 1999. - 368 с.

67. Гашкова Е.М. Культура: массовая, традиционная, «срединная» // Российская массовая культура конца XX века: Материалы круглого стола (4 декабря 2001 г.). Электронный ресурс. СПб.: с.петерб. филос. об-во, 2001. - Режим доступа: http://anthropology.ru

68. Геннеп А. Обряды перехода: Систематическое изучение обрядов. -М.: Изд. фирма Восточная литература РАН, 1999. 198 с.

69. Герд А.С. Введение в этнолингвистику: Курс лекций и хрестоматия. 2-е изд., испр. СПб.: Изд-во Санкт-петербургского ун-та, 2005. - 236 с.

70. Говорунов А.В. Дом, дома, дому . Электронный ресурс. Режим доступа: http://anthropology.ru

71. Гореликов Л.А., Лисицына Т.А. Русский путь. Опыт этнолигвистической философии. Великий-Новгород, 1999. - 384 с.

72. Громыко М.М. Мир русской деревни. М.: Молодая гвардия, 1991. -446 с.

73. Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. 2-е изд. М.: Искусство, 1984. - 350 с.

74. Гусев В.Е. Фольклор как универсальный тип субкультуры Электронный ресурс. Режим доступа: http://anthropology.ru

75. Дефиниции культуры: Сб. трудов участников Всероссийского семинара молодых ученых. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1998. - Вып. 3.-210 с.

76. Добровольская Е.В. Концептуализация семьи в русской языковой картине мира: Дис. . канд. филол. наук. Новосибирск, 2005. - 203 с.

77. Долгих Н.Г. Теория семантического поля на современном этапе развития семасиологии // Филологические науки. 1973. - № 1. - С. 89-97.

78. Домбровская М.В. Концепт «дождь» как компонент национальной картины мира (на материале французского и русского языков): Автореф. дис. . канд. филол. наук. Барнаул, 2006. - 19 с.

79. Евзлин М. Космогония и ритуал. М.: РАДИКС, 1993. - 344 с.

80. Евсюкова Т.В. Словарь культуры как проблема лингвокультурологии. Ростов н/Д: Ростовский гос. экономический ун-т (РИНХ), 2001. - 256 с.

81. Елизарова Г.С. Концепт и русская языковая картина мира // Наука и образование: Материалы V Международной научной конф. (26-27 февраля 2004 г.): В 4-х ч. Белово: Беловский полиграфист, 2004. - Ч. 4. - С. 79-83.

82. Есенин С. Ключи Марии // Стихотворения. Поэмы. Статьи: Книга для ученика и учителя. М.: Олимп, 1998. - С. 378 -399.

83. Житникова МЛ. Тема «дорога» в сибирском свадебном обрядовом тексте (лингвокультурологический аспект) // Вестн. Томского гос. ун-та: Бюллетень оперативной научной информации. 2006. - № 74. - С. 20-30.

84. Забылин М. Русский народ: его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия. М.: Книга Принтшоп, 1990. - 616 с.

85. Зайченко Н.Ф. Культурно-маркированные единицы в контексте времени и культуры // Язык и культура: III международная конф. Киев, 1994.-С. 46-50.

86. Зеленин Д.К. Восточнославянская этнография. -М.: Наука, 1991.512 с.

87. Зинковская JI.C. Репрезентация концепта хлеб в народно-разговорной речи XIX XXI вв.: Автореф. дис. . канд. филол. наук. - Омск, 2006. - 26 с.

88. Золкин А.А. Пространственная структура карнавала (на материале Mother Goose Rhymes) // Логический анализ языка: Языки пространств / Отв. ред. Н.Д. Арутюнова, И.Б. Левонтина. М.: Языки русской культуры, 2000. -С. 315-321.

89. Зусева Т.В. Свадебный приговор при выносе покойника // Русская речь. М., 1998. - №3. - С. 22-25.

90. Иванова С.В. Лингвокультурология и лингвокогнитология: сопряжение парадигм: Учеб. пособие. Уфа: РИО БашГУ, 2004. - 152 с.

91. Иванова С.В. Языковая картина мира и модель мира // Наука и образование: Материалы V Международной науч. конф. (26-27 февраля 2004 г.): В 4-х ч. Белово: Беловский полиграфист, 2004а. - Ч. 4. - С. 106-108.

92. Иванова Ф.П. Предметно-бытовая лексика русских старожильческих говоров средней части бассейна р. Оби: Дис. . канд. филол. наук. -Томск, 1965.-246 с.

93. Иванцова Е.В. Феномен диалектной языковой личности. Томск: Изд-во Том. ун-та, 2002. - 312 с.

94. Из словаря «Славянские древности» // Славяноведение. 2001. — №2.-С. 27-39.

95. Из словаря «Славянские древности» // Славяноведение. 2001.-№ 6. - С. 57-74.

96. Кабакова Г.И. Полесская народная антропология: Женский текст // Восточнославянский этнолингвистический сб.: Исследования и материалы. -М.: Индрик, 2001.-С. 50-78.

97. Казакевич О.А. Селькупская дорога (пространственная ориентация в фольклоре северных селькупов) // Логический анализ языка: Языки пространств / Отв. ред. Н.Д.Арутюнова, И.Б. Левонтина. -М.: Языки русской культуры, 2000. С. 322-328.

98. Казакевич О.А. Этические названия традиционного селькупского общества через призму фольклора // Логический анализ языка: Языки этики / Отв. ред. Н.Д.Арутюнова, Т.Е. Яико, Н.К. Рябцева. -М.: Языки русской культуры, 2000а. С. 332-340.

99. Калиткина Г.В. Локализация в континууме прошлого в Верши-нинском говоре // Проблемы лексикографии, мотивологии, дериватологии: Межвузовский сб. статей / Под ред. О.И. Блиновой. Томск: Изд-во Том. унта, 1998.-С. 79-89.

100. Калиткина Г.В. Циклический праздник в лингвокультурологическом аспекте // Православие и Россия: Канун третьего тысячелетия. Томск, 2000. -С. 59-63.

101. Калмыкова Е.В. Обряд колядования как текст: структура, семантика, лексика, классификация колядок и овсеней (на тамбовском материале): Дис. . канд. филол. наук. Тамбов, 2003.-223 с.

102. Карасик В.И. О категориях лингвокультурологии // Языковая личность: проблемы коммуникативной деятельности: Сб. науч. тр. -Волгоград: Перемена, 2001. С. 3-16.

103. Карасик В.И. О типах дискурса // Языковая личность: институциональный и персональный дискурс: Сб. науч. тр. Волгоград: Перемена, 2000. - С. 5-20.

104. Карасик В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. М.: Гнозис, 2004. - 390 с.

105. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М.: Наука, 1987.- 164 с.

106. Каштанова Е.Е. Лингвокультурологические основания русского концепта любовь (аспектный анализ): Автореф. дис. . канд. филол. наук. -Екатеринбург, 1997.-23 с.

107. Клепикова Г.П. «Реальное», мифопоэтическое, лингвистическое пространства. Текст Пастушества // Пространство. Память. Мысль. М., 2000. - С. 60-74.

108. Климова С.В. Социально-философские аспекты анализа архети-пических функций дома Электронный ресурс. Режим доступа: http://anthropology.ru

109. Клоков В.Т. Основные направления лингвокультурологических исследований в рамках семиотического подхода. Воронеж: Изд-во ВГТУ, 2000. - С. 60-67.

110. Кобозева И.М. Грамматика описания пространства // Логический анализ языка: Языки пространств. -М.: Языки русской культуры, 2000.-С. 152-162.

111. Кобозева И.М. Лингвистическая семантика: Учеб. пособие. М.: Эдиториал УРСС, 2000а. - 352 с.

112. Когнитивно-дискурсивные аспекты лингвокультурологии: Коллективная монография. Волгоград: Перемена, 2004. - 255 с.

113. Колесов В.В. Древняя Русь: наследие в слове. Мир человека. СПб.: Филологический факультет с.петерб. ун-та, 2000. - 326 с.

114. Колесов В.В. «Жизнь происходит от слова.»: Язык и время. -СПб.: Златоуст, 1999. Вып. 2. - 368 с.

115. Колесов В.В. О логике логоса в сфере ментальности // Мир русского слова: науч.-методический журн. -М.: 2000а. -№ 2. С. 51-59.

116. Комлев Н.Г. Слово, денотация и картина мира // Вопросы философии. 1981,-№ Ц.-С. 25-37.

117. Кононенко Б.И. Большой толковый словарь по культурологии. М: Вече, ACT, 2003.-512 с.

118. Кормилина Ж.В., Штырков С.А. Мир живых и мир мертвых: способы контактов (два варианта славянорусской традиции) // Восточнославянский этнолингвистический сборник: Исследования и материалы. -М.: Индрик, 2001.-С. 206-231.

119. Корнилов О. А. Языковые картины мира как производные национальных менталитетов. М.: Изд-во МГУ, 1999. - 341 с.

120. Котин МЛ. «Царство»: от локального к трансцендентному (историческое переосмысление в древнегерманских христианских памятниках) // Логический анализ языка: Языки пространств. М.: Языки русской культуры, 2000. - С. 329-337.

121. Кошарная С.А. В зеркале лексикона. Введение в лингвокульту-рологию: Учеб. пособие для студентов. Белгород: Изд-во БелГУ, 1999. —142 с.

122. Кошарная С.А. Миф и язык: Опыт лингвокультурологической реконструкции русской мифологической картины мира. Белгород: Изд-во БелГУ, 2002. - 288 с.

123. Кравченко А.И. Культурология: Словарь. М.: Академический Проект, 2001. - С. 183, 185, 270, 336, 158, 386 -387,472, 577-578.

124. Красных В.В. Этнопсихолингвистика и лингвокультурология. М., 2002. - 284 с.

125. Краткая энциклопедия славянской мифологии: Около 1000 статей. -М.: ACT, Астрель, Русские словари, 2001. С. 52-60, 232-234.

126. Кривченко E.JI. К понятию «семантическое поле» и методам его изучения // Филологические науки. 1973. - № 1. - С. 16-22.

127. МО.Криничная НЛ. Дом: его облик и душа (к вопросу о тождестве символов в мифологической прозе и народном изобразительном искусстве). -Петрозаводск, 1992. 30 с.

128. Круглый стол: что такое лингвокультурология? // Мир русского слова. 2000. - № 2. - С. 35-51.

129. Кубрякова Е.С. О понятиях места, предмета и пространства // Логический анализ языка: Языки пространств. -М.: Языки русской культуры, 2000. С. 84-92.

130. Кузнецов A.M. Этно-семантическая составляющая лексического значения в аспекте контрастивного анализа // Язык: теория, история, типология. М.: Эдиторная УРСС, 2000. - С. 238-242.

131. Кузьменко Н.М. Теории локальных цивилизаций и Лингвокультурология М.К. Петрова. Ростов н/Д: ЦВВР, 2001. - 36 с.

132. Кукушкина Е.Ю. Типы перемещений в севернорусском свадебном обряде (по материалам свадебных причитаний) // Логический анализ языка: Языки динамического мира. Дубна: Международный ун-т природы, общества и человека Дубна, 1999. - С. 260-268.

133. Кульпина В.Г. Лингвистика цвета: Термины цвета в польском и русском языках. М.: Московский лицей, 2001. - 470 с.

134. Культурология XX век: Словарь, СПб.: Университетская книга, 1997.-С. 271-273.

135. Культурология XX век: Энциклопедия. -СПб.: Университетская книга, Алетейя, 1998.-Т.1. С. 346-347, 127, 123, 119-120, 348-349, 117-118.

136. Лавонен Н.А. Стол в верованиях карелов. Петрозаводск: Периодика, 2000.- 176 с.

137. Лаврентьева Л.С. Символическая функция еды в обрядах // Фольклор и этнография. Проблемы реконструкции фактов традиционной культуры. Л.: Наука, 1990. - С. 37-47.

138. Лебедева Л.Б. Семантика «ограничивающих» слов // Логический анализ языка: Языки пространств. -М.: Языки русской культуры, 2000.-С. 93-97.

139. Леви-Строс К. Первобытное мышление. М.: Терра, Книжный клуб, Республика, 1999. - С. 37-150.

140. Лелеко В.Д. Пространство повседневности в европейской культуре. СПб: Санкт-Петербургский гос. ун-т культуры и искусств, 2002. - 320 с.

141. Липе Ю. Происхождение вещей: Из истории культуры человечества. М.: Иностранная лит., 1954. - С. 74-75.

142. Логинов К. Материальная культура и производственно-бытовая магия русских заонежья (н. XIX н. XX вв). - СПб.: Наука, 1993. - С. 110-114.

143. Лосев А.Ф. Философия имени. М.: Изд-во МГУ, 1990. - 272 с.

144. Лосский Н.О. Ценность и бытие: Бог и Царство Божие как основа ценностей. Харьков: Фолио, М.: ACT, 2000. - 864 с.

145. Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре: Быт и традиции русского дворянства (XVIII начало XIX века). - СПб.: Искусство, 1994. - 399 с.

146. Лотман Ю.М. Избранные труды: В 3 т. Таллин: Александра, 1992. -Т.1.-С. 386-472.

147. Лукьянова Н.А. Экспрессивность как семантическая категория // Языковые категории в лексикологии и синтаксисе / Под ред. Н.А. Лукьяновой. Новосибирск: Изд-во Новосиб. ун-та, 1991. - С. 3-23.

148. Маковский М.М. Сравнительный словарь мифологической символики в индоевропейских языках: Образ мира и миры образов. -М.: ВЛАДОС, 1996.-416 с.

149. Малишевская Д. Базовые концепты культуры в свете тендерного подхода (на примере оппозиции «мужчина/женщина») // Фразеология в контексте культуры. М.: ЯРК, 1999. С. 180-184.

150. Мартынова С.Э. Народно-поэтический стиль диалекта. Томск: Изд-во ТГУ, 1992.-36 с.

151. Маслова В.А. Лингвокультурология. М.: Наследие, 1997. - 202 с.

152. Маслова В.А. Лингвокультурология: Учеб. пособие для студентов высш. учеб. заведений. М.: Академия, 2001. - 208 с.

153. Матлин М.Г. Свадебный обряд // Современный городской фольклор. М.: Рос. гос. гуманит. ун-т, 2003. - С. 370-390.

154. Медведева А.В. Концепт ДОМ в русской и английской концептосферах // Методологические проблемы когнитивной лингвистики. -Воронеж: Воронежский гос. ун-т, 2001. С. 102-106.

155. Мельникова Н.А. Концепт смерть: эволюция и некоторые аспекты интерпретации // Картина мира: язык, литература, культура: Сб. науч. статей / Отв. ред. М.Г. Шкуропацкая. Бийск: РИО БПГУ им. В.М. Шукшина, 2006. -Вып. 2.-С. 298-302.

156. Менцей М. Славянские народные верования о воде как границе между миром живых и миром мертвых // Славяноведение. 2000. - № 1. -С. 13-15.

157. Мечковская Н.Б. Социальная лингвистика: Пособие для студентов гуманитарных вузов и учащихся лицеев. М.: Аспект Пресс, 2000. - 207 с.

158. Микулина Л.Т. Национальные культурные коннотации. Л., 1976. -18 с. - Деп. в ИНИОН АН СССР 10.08.76, № 877.

159. Мифология: Большой энциклопедический словарь. М.: Большая Российская энциклопедия, 1998. - 736 с.

160. Мифы и религии мира. М.: Рос. гос. гуманит. ун-т, 2003. - 432 с.

161. Мифы народов мира: Энциклопедия: В 2 т.-М.: Советская энциклопедия, 1982. Т. 2. - С. 161-164, 340-342.

162. Михаил 3. Этнолингвистические методы изучения народной духовной культуры // Славянский и балканский фольклор. -М.: Наука, 1994. -С. 174-191.

163. Мороз А.Б. Народная интерпретация этнографического факта // Язык культуры: Семантика и грамматика. К 80-летию со дня рождения акад. Н.И. Толстого (1923-1996) / Отв. редактор С.М. Толстая. М.: Индрик, 2004. -С. 174-182.

164. Набоков В. Человек и вещи // Звезда. СПб., 1999. - №4. - С. 19-22.

165. Нагибина Е.В. Концепт «слава» в русском языке (лингвокультурологический аспект): Автореф. дисс. канд. филол. наук. -Барнаул, 2002. 22 с.

166. Невекловский Г. Домашний быт боснийских мусульман: жилище, посуда и пища // Язык культуры: Семантика и грамматика. К 80-летию со дня рождения акад. Н.И. Толстого (1923-1996) / Отв. редактор С.М. Толстая. -М.: Индрик, 2004. С. 430-438.

167. Неклюдов С.Ю. Вещественные объекты и их свойства в фольклорной картине мира Электронный ресурс. Режим доступа: http://www.ruthenia.ru

168. Неклюдов С.Ю. Структура и функция мифа. Что такое "миф" и "мифология"? Электронный ресурс. Режим доступа: http://www.ruthenia.ru

169. Никитина Jl.Б. Языковая картина мира и основные черты языковой концептуализации действительности // Картина мира: язык, литература, культура: Сб. науч. статей / Отв. ред. М.Г. Шкуропацкая. Бийск: РИО БПГУ им. В.М. Шукшина, 2006. - Вып. 2. - С. 42-47.

170. Никитина С.Е. Келья в три окошечка (о пространстве в духовном стихе) // Логический анализ языка: Языки пространств. -М.: Языки русской культуры, 2000. С. 348-355.

171. Никитина С.Е. Культурно-языковая картина мира в тезаурусном описании (на материале фольклорных и научных текстов).-М.: РАН ИЯ, 1999.-57 с.

172. Никитина С.Е. О концептуальном анализе в народной культуре // Логический анализ языка: Культурные концепты М.: Наука, 1991. -С. 117-124.

173. Никитина С.Е. Устная народная культура и языковое сознание. М.: Наука, 1993.- 189 с.

174. Никитина С.Е., Кукушкина Е.Ю. Дом в свадебных причитаниях и духовных стихах. -М.: ИЯз РАН, 2000.-216 с.

175. Николенко Л.В. Лексикология и фразеология современного русского языка. М.: Академия, 2005. - 144 с.

176. Новая философская энциклопедия: В 4 т.- М.: Мысль, 2000. Т. 1. -С. 393; М.: Мысль, 2001. - Т. 2. - С. 83, 71, 348.

177. Новик Е.С. "Вещь-знак" и "вещь-жест": к семиотической интерпретации фетишей // Вестн. РГГУ. М., 1998. - Вып. 2. - С. 79-97.

178. Новикова Н.С. Инвариантное значение имени поля и внутренняя структура ядра (на материале семантического поля воля в русском языке) // Филологические науки. 1985. - № 4. - С. 73-77.

179. Новикова Н.С., Черемисина Н.В. Многомирие в реалии и общая типология языковых картин мира // Филологические науки. 2000. - № 1. -С. 40-49.

180. Новый объяснительный словарь синонимов русского языка. -М.: Школа Языки русской культуры, 1999. С. V - XXXVII, 82-87.

181. Норман Б.Ю. Лексические фантомы с точки зрения лингвистики и культурологии // Язык и культура: III международная конф. Киев, 1994. — С. 46-50.

182. Оглезнева Е.А. В мире человеческих антиномий (на материале диалектных высказываний с ключевыми словами «раньше» и «сейчас») // Миромоделирование в языке и тексте: Сб. науч. трудов / Под ред. З.И. Резановой.-Томск, 2003.-С. 161-169.

183. Ожегов С.И. Словарь русского языка. М.: Русский язык, 1986.-С. 764.

184. Ожегов С. И. Словарь русского языка: Около 53000 слов. М.: ОНИКС, Мир и Образование, 2004. - С. 346.

185. От мифа к литературе: Сб. в честь 75-летия Е.М. Мелетинского / РГГУ. М.: Рос. ун-т, 1993. - 352 с.

186. Панова Л.Г. Пространство в поэтическом мире О. Мандельштама // Логический анализ языка: Языки пространств. -М.: Языки русской культуры, 2000. С. 429-439.

187. Пермиловская А.Б. Семантика крестьянского дома в культуре Русского Севера 19 н. 20 века: Дис. . канд. культурол. наук. - СПб, 2004. -С. 1-153.

188. Петрова М. Образ дома в фольклоре и мифе // Эстетика сегодня: состояние, перспективы. Материалы науч. конф. (20-21 октября 1999 г.). -СПб.: с.петерб. филос. об-во, 1999. С. 59-61.

189. Плотникова А.А. Этнолингвистическая диалектология: южные славяне // Язык культуры: Семантика и грамматика. К 80-летию со дня рождения акад. Н.И. Толстого (1923-1996). М.: Индрик, 2004. - С. 420-429.

190. Подюков И.А. Современное городское топонимическое творчество // Современный городской фольклор. М.: Рос. гос. гуманит. ун-т, 2003. - С. 460-476.

191. Поздеева С.М. Лингвосемиотические связи в диалектной лексической системе (на материале экзистенциальной лексики пермских народных говоров): Автореф. дис. канд. филол. наук. Пермь, 2005. - 19 с.

192. Полный словарь сибирского говора: В 4 т. / Гл. ред. Блинова О.И. -Томск: Изд-во Томского госуниверситета, 1993-1995. 4 т.

193. Поповичева И.В. Структура и семантика родильно-крестильного обрядового текста (на материале тамбовских говоров): Дис. . канд. филол. наук. Тамбов, 1999. - 203 с.

194. Порядина Р.Н. О «магической» функции деминутива (На материале среднеобских говоров) // Проблемы лексикографии, мотивологии, дериватологии: Межвузовский сб. статей / Под ред. О.И. Блиновой. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1998. - С. 249-255.

195. Порядина Р.Н. Символичная природа фольклорного текста // Проблемы русистики: Материалы Всероссийской науч. конф. «Актуальные проблемы русистики», посвященной 70-летию проф. ТГУ О.И. Блиновой. -Томск: Изд-во Том. ун-та, 2001. С. 157-160.

196. Потебня А.А. Символ и миф в народной культуре. М.: Лабиринт, 2000.-480 с.

197. Признаковое пространство культуры / Отв. ред. С.М. Толстая. М.: Индрик, 2002. - 432 с.

198. Разова E.J1. Дом: место социального и культурного становления человека: Дис. . канд. филос. наук.-СПб, 2004.-С. 1-152.

199. Разова E.J1. Проблематизация концептов Дома и Пути в европейской мысли конца XX века Электронный ресурс. Режим доступа: http ://anthropology .ru

200. Разумова И.А. Семейный фольклор // Современный городской фольклор. М.: Рос. гос. гуманит. ун-т, 2003. - С. 573-580.

201. Ревуненкова Е.В. Представления о волосах: опыт сравнительно-типологического анализа // Фольклор и этнографическая действительность. -СПб.: Наука, 1992.-С. 108-114.

202. Резанова З.И. Языковая картина мира // Языковая картина мира: язык, философия, наука. Докл. участников Всероссийской школы молодых ученых (1-3 ноября 2001 года). Томск: Издание ТГУ, 2001. - С. 3-6.

203. Роль человеческого фактора в языке: Язык и картина мира / Б.А. Серебренников, Е.С. Кубрякова, В.И. Постовалова и др. М.: Наука, 1988.-216 с.

204. Ростова А.Н. Значение слова в «светлом поле» сознания // Проблемы лексикографии, мотивологии, дериватологии: Межвузовский сб. статей / Под ред. О.И. Блиновой. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1998. - С. 179-185.

205. Руднев В.П. Словарь культуры XX века. М.: Аграф, 1997. - 384 с.

206. Русские. М.: Наука, 1999. - С. 653-654,419.

207. Рыбаков Б.А. Язычество древних славян. М.: Наука, 1981. - 608 с.

208. Рябцева Н.К. Помехи, преграды и препятствия в физическом, социальном и ментальном пространстве // Логический анализ языка: Языки динамического мира. Дубна: Международный ун-т природы, общества и человека Дубна, 1999.-С. 119-137.

209. Рябцева Н.К. Этические знания и их предметное воплощение // Логический анализ языка: Языки этики. М.: Языки русской культуры, 2000. -С. 178-183.

210. Сарычева Г.В. К проблеме исследования концептов на базе иноязычной фразеологии // Картина мира: язык, литература, культура: Сб. науч. статей / Отв. ред. М.Г. Шкуропацкая. Бийск: РИО БПГУ им. В.М. Шукшина, 2006. - Вып. 2. - С. 306-311.

211. Седакова О.А. Поэтика обряда. Погребальная обрядность восточных и южных славян. М.: Индрик, 2004. - 320 с.

212. Семейн Л.Ю., Тарасова И.А Когнитивные аспекты лингвокультурологии: Учеб. пособие по спецкурсу для студентов филологических специальностей. Омск: Вариант - Омск, 2005. - 72 с.

213. Семенова М. Мы — Славяне! Популярная энциклопедия. СПб.: Азбука, 1999.-218 с.

214. Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии: Пер. с англ. / Под. ред. А.Е. Кибрика. 2-е изд. -М.: Прогресс, 2001. - 656 с.

215. Серебренникова А.Н. Деление на «своих» и «чужих» по этнической принадлежности // Филологические исследования: Сб. статей молодых ученых. Томск: Изд-во ТГУ, 2000. - С. 149-151.

216. Серебренникова А.Н. Диалектное слово с семантикой «свойственности» «чуждости» (лингвокультурологический аспект): Автореф. дис. . канд. филол. наук. - Томск, 2005. - 25 с.

217. Серебренникова А.Н. Речевое воплощение понятия «свое» -«чужое»: социально-экономический аспект // Проблемы лексикологии, мотивологии, дериватологии. Томск: Изд-во ТГУ, 1998. - С. 96-100.

218. Скребцова Т. Г. Американская школа когнитивной лингвистики. СПб, 2000.-202 с.

219. Славкина И.А. Динамика лексического выражения понятия «чужой» в истории русского языка: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Томск, 2003. -18 с.

220. Славянские древности: Этнолингвистический словарь: В 5 т. / Под ред. Н.И. Толстого. -М: Международные отношения, 1995. Т. 1. - 584 с.

221. Следзевский И.В. Архаический культурный текст как специфический мир пространства и времени // Пространство и время в архаических и традиционных культурах. М., 1996. - С. 9-25.

222. Словарь народно-разговорной речи г. Томска XVII начала XVIII века / Под ред. В.В. Палагиной, JI.A. Захаровой. - Томск: Изд-во ТГУ, 2002.-336 с.

223. Словарь образных слов и выражений народного говора / Под ред. О.И. Блиновой. Томск: Изд-во ТГУ, 1997. - 207 с.

224. Словарь по культурологии. Минск: Современное слово, 1999. — С. 363-403.

225. Словарь русского языка: В 4-х т.т. / Под ред. А.П. Евгеньевой. М.: Русский язык, 1981. - Т. 1. - С. 425, 634.

226. Слышкин Г.Г. От текста к символу: лингвокультурные концепты прецедентных текстов в сознании и дискурсе. М.: Academia, 2000. - 128 с.

227. Смирнов М.Ю. Магия, религия и мифологическое сознание Электронный ресурс. Режим доступа: http://anthropology.ru

228. Современный русский язык: Учебник для филол. спец. ун-тов / В.А. Белошапкова, Е.А. Земская и др. 2-е изд., испр. и доп. - М.: Высш. шк., 1989.-С. 165-236.

229. Современный философский словарь. М.: Академический проект, 2004. - 684 с.

230. Старовойтова В.М. Чин свадебный // Русская речь.-М., 1998. — № 3. С. 9-13.

231. Степанов Ю.С. Константы: Словарь русской культуры. Опыт исследования. М.: Школа Языки русской культуры, 1997. - 824 с.

232. Структура текста и семантика языковых единиц: Сб. науч. трудов / Отв. ред. Н.Г. Бабенко. Калининград: Изд-во КГУ, 2003. - 151 с.

233. Сумцов Н.Ф. Символика славянских обрядов: Избранные труды. -М.: Восточная литература РАИ, 1996. 296 с.

234. Тайлор Э.Б. Миф и обряд в первобытной культуре. Смоленск: Русич, 2000. - 624 с.

235. Тарасов Е.Ф. Язык и культура: методологические проблемы // Язык культура- этнос. -М.: Наука, 1994.-С. 105-112.

236. Тейяр де Шарден. Божественная среда.-М.: Гнозис, 1994. -С. 100-109.

237. Тейяр де Шарден. Феномен человека. М.: Наука, 1987. - 240 с.

238. Телия В.Н. Коннотативный аспект семантики номинативных единиц. М.: Наука, 1986. - С. 102-109.

239. Телия В.Н. Рефлексы архетипов сознания в культурном концепте «родина» // Славянские этюды. М., 1999. С. 466-476.

240. Телия В.Н. Русская фразеология: Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты. М.: Школа Языки русской культуры, 1996.-288 с.

241. Тер-Минасова С.Г. Язык и межкультурная коммуникация: Учеб. пособие. М.: Слово / Slovo, 2000. - 624 с.

242. Тильман Ю.Д. Пространство в языковой картине мира Ф.И. Тютчева (концепт круг) // Логический анализ языка: Языки пространств. -М.: Языки русской культуры, 2000. С. 440-447.

243. Тихомирова Т.А. Традиционное отношение к чистоте в крестьянской среде //Живая старина. -2001. -№ 3. -С. 13-15.

244. Токарев Г.В. Концепт как объект лингвокультурологии. -Волгоград: Перемена, 2003. 233 с.

245. Толковый словарь русского языка: В 4 т. / Под ред. Ушакова Д.И. -М.: ОГИЗ, 1935. Т. 1. - С. 759, 762; М.: Изд-во иллюстрированных и науч. словарей, 1940. - Т. 4. - С. 1250.

246. Толстая С.М. Вербальные ритуалы в славянской народной культуре // Логический анализ языка: Избранное. 1988-1995. М.: Индрик, 2003. -С. 591-597.

247. Толстая С.М. Зеркало в традиционных славянских верованиях и обрядах // Славянский и балканский фольклор. М.: Наука, 1994. - С. 111.

248. Толстая С.М. Полесские поверья о ходячих покойниках // Восточнославянский этнолингвистический сборник: исследования и материалы.-М.: Индрик,2001.-С. 151-205.

249. Толстая С.М. Преступление и наказание в свете мифологии // Логический анализ языка: языки этики / Отв. ред.: Н.Д. Арутюнова, Т.Е. Янко, Н.К. Рябцева. М.: Языки русской культуры, 2000. - С. 373-379.

250. Толстая С.М. Семантическая модель родства в славянском народном календаре // Славяноведение. 2002. - № 1. - С. 23-26.

251. Толстая С.М. Слово в контексте народной культуры // Язык как средство трансляции культуры. М.: Наука, 2000а. - С. 101-111.

252. Толстая С.М. Терминология обрядов и верований как источник реконструкции древней духовной культуры // Славянский и балканский фольклор. М.: Наука, 1994а. - С. 215-229.

253. Толстая С.М. Этнолингвистика: современное состояние и перспективы Электронный ресурс. Режим доступа: http://www.ruthenia.ru

254. Толстой Н.И. Язык и народная культура: Очерки по славянской мифологии и этнолингвистике. М.: Индрик, 1995. - 512 с.

255. Томская диалектологическая школа: Историографический очерк/ Под ред. О.И. Блиновой. Томск: Изд-во Том. ун-та, 2006. - 392 с.

256. Топорков АЛ. «Перепекание» детей в ритуалах и сказках восточных славян // Фольклор и этнографическая действительность. СПб.: Наука, 1992.-С. 120-135.

257. Топорков АЛ. Теория мифа в русской филологической науке 19 века.-М.: Индрик, 1997.-456 с.

258. Топоров В.Н. Исследования по этимологии и семантике: Теория и некоторые частные ее приложения. М.: Языки славянской культуры, 2005. -Т. 1. - 816 с.

259. Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифопоэтического: Избранное. М.: Прогресс - Культура, 1995. - С. 7-112.

260. Топоров В.Н. Пространство и текст // Текст: семантика и структура. М.: Наука, 1983. - С. 227-284.

261. Топоров В.Н. Святость и святые в русской духовной культуре. М.: Гнозис, Школа Языки русской культуры, 1995а. - Т. 1. - С. 618-641.

262. Тресиддер Дж. Словарь символов. М.: ФАИР-ПРЕСС, 1999. -448 с.

263. Тубалова И.В. Семантика: граница между мирами в фольклорном тексте // JUVENILIA: Тезисы докл. региональной филологической конф. молодых ученых. Томск, 2000. С. 101-104.

264. Тубалова И.В. Фольклорный таксис как эстетическая категория // Миромоделирование в языке и тексте: Сб. науч. трудов / Под ред. З.И. Резановой. Томск, 2003. - С. 151-160.

265. Тхорик В.И., Фанян Н.Ю. Лингвокультурология и межкультурная коммуникация: Учеб. пособие. М.: ГИС, 2005. - 260 с.

266. Узенева Е.С. Названия помолвки в болгарской свадьбе (семантика и сравнительный анализ) // Язык культуры: Семантика и грамматика. К 80-летию со дня рождения акад. Н.И. Толстого (1923-1996) / Отв. ред. С.М. Толстая. М.: Индрик, 2004. - С. 411-419.

267. Узенева Е.С. Персонаж «невеста» в сценарии болгарской свадьбы // Славянское и балканское языкознание. Человек в пространстве Балкан. Поведенческие сценарии и культурные роли. М.: Индрик, 2003. -С. 279-306.

268. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка: В 4 т. -М.: Прогресс, 1973. Т.4. С. 332.

269. Философский словарь/ Под ред. И.Т. Фролова. -М.: Республика, 2001. С. 201, 196-197, 265,456, 457, 271-273,437, 646-647.

270. Философский энциклопедический словарь. М.: ИНФРА-М, 1999. -С. 360.

271. Философский энциклопедический словарь. М.: «Советская энциклопедия», 1989. - С. 494-495, 506.

272. Фуко М. Слова и вещи: археология гуманитарных наук.-СПб.: A-cad, 1994.-С. 7-22.

273. Хроленко А.Т. Основы лингвокультурологии: Учеб. пособие / Под ред. В.Д. Бондалетова. 2-е изд. - М.: Флинта, Наука, 2005. - 184 с.

274. Цивьян Т.В. Движение и Путь в балканской модели мира. Исследования по структуре текста / Под ред. В.Н. Топорова.-М.: Индрик, 1999.-376 с.

275. Цивьян Т.В. Модель мира и ее роль в создании (аван)текста Электронный ресурс. Режим доступа: http://www.ruthenia.ru

276. Цивьян Т.В. Роковой путь колобка // Язык культуры: Семантика и грамматика. К 80-летию со дня рождения акад. Н.И. Толстого (1923-1996) / Отв. ред. С.М. Толстая. М.: Индрик, 2004. - С. 309-321.

277. Чернейко, Хо Сен Тэ. Концепты жизнь и смерть как фрагменты русской языковой картины мира // Филологические науки.-2001.-№ 5,-С. 22-29.

278. Чулкина H.JL Мир повседневности в языковом сознании русских: лингвокультурологическое описание. М.: Изд-во РУДН, 2004. - 256 с.

279. Чумак JI.H. Реализация культурного компонента значения на синтаксическом уровне // Мир русского слова М., 2000. - № 2. - С. 60-69.

280. Шангина И.И. Русский традиционный быт: Энциклопедический словарь. СПб.: Азбука - классика, 2003. - 688 с.

281. Шанин Ю.В. Современные «сакральные формулы» и сомнительная полисемия // Язык и культура: III международная конф. Киев, 1994. -С. 53-60.

282. Шевченко В.Ф. Похоронные и поминальные ритуалы // Современный городской фольклор. М.: Рос. гос. гуманит. ун-т, 2003. - С. 391-408.

283. Шкуропацкая М.Г. «Душа» в представлении носителей русского языка // Картина мира: язык, литература, культура: Сб. науч. статей / Отв. ред. М.Г. Шкуропацкая. Бийск: РИО БПГУ им. В.М. Шукшина, 2006. -Вып. 2. - С. 328-334.

284. Шмелев А.Д. Русский язык и внеязыковая действительность. М.: Языки славянской культуры, 2002. - 496 с.

285. Щепанская Т.Б. Культура дороги в русской мифоритуальной традиции XIX-XX вв. М.: Индрик, 2003. - 528 с.

286. Щепанская Т.Б. Традиции городских субкультур // Современный городской фольклор. М.: Рос. гос. гуманит. ун-т, 2003. - С. 27-33.

287. Щукин В.Г. Концепция Дома у ранних славянофилов // Славянофильство и современность. СПб.: Наука, 1994. - С. 33-47.

288. Щукина Д.А. Пространство как лингвокогнитивная категория (на материале произведений М.А. Булгакова разных жанров): Дис. . докт. филол. наук. СПб, 2004. - С. 70-145.

289. Элиаде М. Избранные сочинения: Миф о вечном возвращении, образы и символы, священное и мирское: Пер. с фр. М.: Ладомир, 2000. -414 с.

290. Элиаде М. Священное и мирское: Пер. с фр. И.К. Гарбовского. М.: Изд-во МГУ, 1994.-144 с.

291. Элиаде М. Словарь религий, обрядов и верований: миф, религия, культура. СПб.: Университетская книга, 1997. - С. 256-259, С. 280, С. 318.

292. Энциклопедический словарь по культурологи. М.: Центр, 1997. -С. 310.

293. Энциклопедия символов, знаков, эмблем. М.: Локид, Миф, 1999. -С. 159-161.

294. Этические стереотипы мужского и женского поведения. СПб.: Наука, 1991.-319 с.

295. Юрина Е.А. Областной словарь как источник изучения культуры народа // Этносы Сибири: Язык и культура: Материалы Международной конф.-Томск, 1997. -Ч. 1,- С. 46-48.

296. ЗП.Юрина Е.А. Образный строй языка. Томск: Изд-во Том. ун-та, 2005.- 156 с.

297. Юхнева Е.Д. Жилище как элемент бытовой культуры городского населения (на материале Петербурга конца 19 века): Дис. . канд. ист. наук. -СПб, 2004.-303 с.

298. Язык. Миф. Этнокультура: диахронные и синхронные исследования: Коллективная монография/ Отв. ред. А.А. Шарикова. Кемерово: ИПК Графика, 2004. - 236 с.

299. Язык о языке: Сб. статей / Под ред. Н.Д. Арутюновой. М.: Языки русской культуры, 2000. - 624 с.

300. Языкознание: Большой энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н. Ярцева. 2-е изд. - М.: Большая российская энциклопедия, 2000. -688 с.

301. Яковлева Е.С. О концепте чистоты в современном русском языковом сознании и в исторической перспективе // Логический анализ языка: Языки этики / Отв. ред.: Н.Д. Арутюнова, Т.Е. Янко, Н.К. Рябцева. -М.: Языки русской культуры, 2000. С. 200-215.

302. Яковлева Е.С. О понятии «культурная память» в применении к семантике слова // Вопросы языкознания. 1998. - № 3. - С. 43-73.

303. Яковлева Е.С. Фрагменты русской языковой картины мира: Модели пространства, времени и восприятия М.: Гнозис, 1994. - 344 с.

304. ПЕРЕЧЕНЬ УСЛОВНЫХ СОКРАЩЕНИЙ ГЕОГРАФИЧЕСКИХ НАЗВАНИЙ1 И ИНЫХ ПОМЕТ1. Кем. Кемеровская область1. Бел. Беловский р-н1. Гур. Гурьевский р-н1. Ижм. Ижморский р-н1. Кем. Кемеровский р-н1. Крап. Крапивинский р-н

305. Лен.-Куз. Ленинск-Кузнецкий р-н1. Map. Мариинский р-н

306. Пром. Промышленновский р-н1. Топк. Топкинский р-н1. Тяж. Тяжинский р-н1. Юрг. Юргинский р-н1. Яйск. Яйский р-н1. Яшк. Яшкинский р-н1. Том. Томская область

307. Алекс. Александровский р-н Ас. - Асиновский р-н Бакч. - Бакчарский р-н В.-Кет. - Верхнекетский р-н Зыр. - Зырянский р-н Карг. - Каргасокский р-н Кож. - Кожевниковский р-н Колп.- Колпашевский р-н Крив. - Кривошеинский р-н

308. Названия районов даны по административному делению 1957 г.

309. Мол. Молчановский р-н Пар. - Парабельский р-н Пышк. - Пышкнно-Тронцкий р-н Тег. - Тегульдетский р-н Том. - Томский р-н Туг. - Туганский р-н Чаин. - Чаинский р-н Шег. - Шегарский р-н1. ВС Вершининский словарь1. JIE лексическая единица

310. ПССГ Полный словарь сибирского говора

311. ТДШ Томская диалектологическая школа

312. СНРР Словарь народно-разговорной речи г. Томска XVII - начала XVIII века