автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.02
диссертация на тему: Древнекумыкские предания "Анжи-наме", "Окаменевшая Аймеседу" и древнерусский памятник "Слово о полку Игореве" - лексико-семантический аспект анализа

Полный текст автореферата диссертации по теме "Древнекумыкские предания "Анжи-наме", "Окаменевшая Аймеседу" и древнерусский памятник "Слово о полку Игореве" - лексико-семантический аспект анализа"

На правах рукописи

ШАБАНОВА Джамиля Садулаевна

ДРЕВ НЕКУМЫКСКИЕ ПРЕДАНИЯ «АНЖИ-НАМЕ», «ОКАМЕНЕВШАЯ АЙМЕСЕДУ» И «СЛОВО О ПОЛКУ ИГОРЕВЕ»- ЛЕКСИКО-СЕМАНТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ АНАЛИЗА

10.02.02 - Языки народов Российской Федерации (тюркские языки)

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Махачкала - 2010

~ 3 ИЮЧ 7Щ

004603345

Работа выполнена в Государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Дагестанский государственный педагогический университет».

Научный руководитель -

доктор филологических наук, профессор

Халипаева Империят Арсланбековна

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор Керимов Ибрагим Абдулкеримович (ГОУ ВПО «Дагестанский государственный педагогический университет»)

кандидат филологических наук, доцент

Султанмурадов Агарагим Магомедович

ГОУ ВПО «Дагестанский государственный университет»

Ведущая организация - Институт языка, литературы и искусства им. Г. Цадасы ДНЦ РАН

Защита состоится <^7> 2010 г., в 14.00, на заседании диссер-

тационного совета Д 212.051.03 в ГОУ ВПО «Дагестанский государственный педагогический университет» по адресу: 367003, Республика Дагестан, г. Махачкала, ул. М. Ярагского, 57, ауд. № 78 (2-й этаж).

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ГОУ ВПО «Дагестанский государственный педагогический университет».

Автореферат выставлен на сайте ГОУ ВПО «Дагестанский государственный педагогический университет» «¿» 2010 г. Адрес сайта: www.dgpu.ru

Автореферат разослан « <-Ъ> СШ/^и| 2010 г. Ученый секретарь

диссертационного совета, Л-

докгор филологических наук Э.Н. Гаджиев

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Системное изучение мифонимических терминов - геонимов, антропонимов, этнонимов, топонимов в религиозно-мифологических произведениях-памятниках имеет важное значение для выяснения религиозных отношений в обществе, установления этнических, языковых, культурных и социальных связей народов. Лексика языка формируется в течение всей истории народа и отражает духовное развитие общества. Особенно же ценными являются научные работы, посвященные изучению двух и более языков, принадлежащих к разным семьям и структурно отличающихся друг от друга.

В диссертации комплексно рассматриваются вопросы лексики - ее содержание и история развития - в основном в литературном памятнике Древней Руси «Слово о полку Игореве» и древнекумыкских памятниках «Сказание о битве при Анжи» («Анжи-наме») и «Окаменевшая Аймесе-ду».

Вопросы лексического развития булгарских терминов в данных памятниках рассматриваются в диссертации в комплексе с проблемами их сравнения, происхождения и классификации.

К этнокультурной лексике в «Слове о полку Игореве», «Сказании о битве при Анжи» и «Окаменевшей Аймеседу» относятся: 1) названия природных явлений; 2) лексика материальной и духовной культуры, которые входят термины общественных отношений; 3) слова, характеризующие людей в системе общественных отношений; 4) военная лексика; 5) слова, относящиеся к мифологии, фольклору, обрядам и тд.

Актуальность темы исследования состоит в том, что в упомянутых выше памятниках, принадлежащих к культурам двух разных народов, есть много общего как исторического, литературно-художественного, религиозного, так и этимологического и семантического характера.

Лексика русского языка богата фонетическими и грамматическими заимствованиями, обусловленными историческими контактами с другими языками - как с генетически родственными, так и с неродственными. Известно, что определенное место в словарном составе русского языка занимают тюркизмы, широко представлены они и в древнерусских памятниках литературы, в частности в «Слове о полку Игореве». Многое в уточнении тюркизмов в данном произведении уже сделано, однако остались и неисследованные вопросы. На материале тюркизмов можно проследить различные лексические процессы, которые представляют интерес в исследовании языка самого памятника.

Результаты системно-комплексного анализа тюркизмов, в особенности этнокультурной лексики, помогают восстановить отдельные фрагмен-

ты истории создания «Слова», «Анжи-наме» и предания «Окаменевшая Аймеседу».

Объект исследования - древнерусский памятник «Слово о полку Игореве» и древнекумыкские памятники «Анжи-наме» и «Окаменевшая Аймеседу».

Предмет исследования - лексические единицы тюркского происхождения в «Слове о полку Игореве», связанные сторонами жизни и быта Древней Руси до XII века, лексические элементы древнекумыкских памятников «Анжи-наме», «Окаменевшая Аймеседу». Автором проведен научный анализ тюркизмов в этих произведениях.

Материалы и источники исследования. Основными источниками исследования являются древнерусский памятник «Слово о полку Игореве» и древнекумыкские памятники «Анжи-наме» и «Окаменевшая Аймеседу», а также материалы фольклора, мифы и эпос древнетюркских народов.

В работе использованы данные старописьменных памятников, словарей русского языка, многочисленные комментарии к «Слову о полку Игореве», а также литературоведческие и лингвистические работы по древнекумыкским сказаниям.

Теоретико-методологической основой работы послужили труды известных отечественных и зарубежных лингвистов и литературоведов, специалистов по славянским и тюркским языкам, затрагивающие проблему тюркизмов в «Слове о полку Игореве» и в «Анжи-наме». Мы в своем исследовании опирались на работы: Н.А. Баскакова «Тюркская лексика в «Слове о полку Игореве», Д.С. Лихачева «Текстология», П. Мелиоранско-го «Турецкие элементы в «Слове о полку Игореве», К.Г. Менгеса «Восточные элементы в «Слове о полку Игореве» и др. Что касается древнекумыкских памятников, то фундаментальных исследований по их лексическим особенностям нет, имеются только научные статьи (A.M. Аджиев, С.М. Алиев, И.А. Халипаева и др.), посвященные некоторым аспектам изучения древнекумыкских памятников.

Степень изученности проблемы. Лексические и этимологические аспекты заимствований этнокультурной лексики в «Слове о полку Игореве» были изучены ранее. Мы рассматриваем булгаризмы - тюркизмы «Слова о полку Игореве» для сравнения с языком древнекумыкских памятников «Анжи-наме» и «Окаменевшая Аймеседу», чтобы показать их семантическую общность. Это проблема в языкознании ставится впервые.

На защиту выносятся следующие основные положения:

1. Значительная часть этнокультурной лексики тюркского происхождения в «Слове о полку Игореве», как и в древнекумыкских памятниках, представлена в виде социально-общественной терминологии. И в «Анжи-наме», и в «Окаменевшей Аймеседу», и в «Слове о полку Игореве» име-

юте-' политеистические и монотеистические мифонимы, которые имеют мног о общего в семантике.

1. 11 русской заимствованной ономастике выделяются три основных лексш:о-семантических пласта: антропонимы, топонимы, этнонимы. То же самое можно сказать и о древнекумыкских памятниках. В анализируемых текстах имеются тюркизмы в виде культурологических и семантических калек. Результаты лексико-тематического исследования мифологической н ономастической лексики в «Слове о полку Игореве», «Анжи-наме», «О саменевшей Аймеседу» свидетельствуют о том, что заимствованные лексемы обладают признаками, характерными для всех тюркских языков.

3. Общие лексические группы, выделенные нами в «Слове о полку Игореве» и древнекумыкских сказаниях, свидетельствуют об общей лингвистической и культурологической базе создания памятников.

4. Широко освещены вопросы проникновения заимствований в древнерусскую литературу, а также обосновано наличие тюркских лексем б «Слеше о полку Игореве».

5. В древнерусском и древнекумыкских памятниках обнаруживается ряд лексических общностей, которые говорят в пользу общего этимологического происхождения целого ряда слов и выражений, отражающих основные сюжетные коллизии рассматриваемых произведений.

Цель исследования заключается в выявлении и всестороннем система о-¡юмплексном изучении этнокультурных элементов тюркского про-исхс.вдения в древнерусском памятнике литературы «Слово о полку Иго-рев.?;) и древнекумыкских памятниках «Анжи-наме» и «Окаменевшая Ай-месед'у».

Достижение этой цели требует постановки и решения следующих задйч:

1) проанализировать лексическую структуру тюркских этнокультурных лексем в древних памятниках;

2) выявить понятийно-тематические ряды этнокультурных групп слсч, определить их место и значение в «Слове о полку Игореве», в «Ан-жя-каме» и «Окаменевшей Аймеседу»; ,

3) осуществить сравнительно-исторический анализ отдельных лексем в нлане выявления их происхождения;

<■) провести культурно-этимологический анализ мифологем и идиом тюрк-■:.!•'ого происхождения в «Слове о полку Игореве».

¡ к учная новизна исследования. Данная работа представляет собой комплексное многоаспектное сравнение этнокультурных терминов тюркского происхождения в «Слове о полку Игореве» с терминами, встречаю-чгг в древнекумыкских памятниках. Последовательно рассматривало:,. этимологические, лексические и морфологические особенности эт-

нокультурных элементов. Широко освещены вопросы происхождения тюркизмов и их проникновения в древнерусскую литературу.

Теоретическая значимость работы заключается в том, что исследование имеет важное значение для разработки вопросов описательной и сравнительно-исторической лексикологии, этимологии мифологии как в русском, так и в кумыкском языке. Обнаруженные в исследуемых памятниках лексические общности подтверждают гипотезу об общем этимологическом происхождении целого ряда слов и выражений.

Практическая ценность работы состоит в том, что результаты исследования могут быть использованы при составлении глоссариев к текстам «Слово о полку Игореве», «Анжи-наме» и «Окаменевшей Аймесе-ду»; научных дополнений к толковым словарям «Слова о полку Игореве» и этимологического комментария к древнекумыкским памятникам; в исследованиях по дагестанской литературе и этнографии, а также в преподавании кумыкского языка в вузах республики.

Методы исследования. В работе используются методы сравнительно-исторического, сопоставительного и типологического анализа.

Апробация работы. Основные теоретические положения диссертационного исследования обсуждались на заседаниях кафедр турецкого и дагестанских языков Дагестанского государственного педагогического университета. По теме диссертации опубликованы статьи и тезисы, в которых отражаются основные положения исследования.

Структура исследования. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы и списка источников иллюстративного материала.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается актуальность темы, определяются цель и задачи, методы и приемы исследования, научная новизна, теоретическая и практическая значимость работы, формулируются основные положения, выносимые на защиту, приводятся данные об апробации исследования.

В первой главе «Лексическая общность текстов кумыкского ис-торико-героического эпоса и «Слова о полку Игореве» рассматривается история появления древнерусского и древнекумыкских памятников.

В первом разделе семантическое сходство в произведениях «Анжи-наме», «Окаменевшая Аймеседу» и в «Слове о полку Игореве» выявлены семантически тождественные лексемы, посвященные действиям героев «Слово о полку Игореве» и «Анжи-наме».

б

1 Для сравнительно-исторического анализа лексики русско-кумыкских исторических героических памятников мы использовали известные данные о языке «Слова о полку Игореве» с некоторыми необходимыми комментариями. Общеизвестно, что первым художественным произведением Древней Руси считается «Слово о полку Игореве». Эти слова можно отнести и к древнекумыкскому «Днжи-наме». С.М.-С. Алиев, исследователь памятника, нашедший и переведший его, допускает, что перед нами произведение, синтетическое по жанру, вбирающее в себя как фольклорные, так и книжные традиции [Алиев, 2003]. Следовательно, мы можем предположить, что «Анжи-наме» является первым памятником литературы кумыков. До сих пор лингвистам не удалось зафиксировать в полном объеме все значения (с учетом временных изменений) всех слов, встречающихся в древнерусских и древнекумыкских источниках. Однако все ос-нозные значения слов выявлены и зафиксированы. Но этого еще недостаточно, чтобы утверждать, что текст понят. Существует множество индивидуальных смыслов, «окружающих» найденные общепринятые значения.

Мы исследовали тюркизмы в «Слове о полку Игореве» и преданиях «Анжи-наме» и «Окаменевшая Аймеседу». Тюркизмы, которыми буквально пестрят «Слово ...» и «Анжи-наме», заставляют задуматься об их художественной природе и об истоках создания памятников.

К сожалению, мы не располагаем другими литературными памятниками, где так ярко, как в «Слове ...», проявляется тюркско-русское слияние. И то, что в «Слове о полку Игореве» и в «Анжи-наме» сохранились булгаризмы не только как лингвистические вкрапления, но и как явления культурологические, позволяет говорить о том, что, несмотря на расхождение тюрков и руссов, основы культурного уклада жизни и психологии некоторое время оставались общими. В этих произведениях, как правило, обязательно должны были присутствовать: авторская позиция, выраженная «голосом» сказителя; боги и другие мифологические персонажи, находящиеся в состоянии вражды с главными героями произведений или покровительствующие им; военные дружины, общины, группы дружественных или враждебных народов, принимающих участие в развитии событий; женские образы, выражающие эмоциональное отношение к происходящему (воспевающие или оплакивающие героев).

Все указанные элементы жанрового клише присутствуют в трех анализируемых нами произведениях.

Второй раздел «Мифонимы преданий «Анжи-наме», «Окаменевшая Аймеседу» и поэмы «Слово о полку Игореве» посвящен семантическому анализу мифологической и теонимической лексики исследуемых текстов.

Наряду с реальными лицами в произведениях Древней Руси и Древней Кумыкии присутствуют боги, нарты, дэвы. Мифологические персо-

нажи, на наш взгляд, наиболее интересны с точки зрения семантического анализа текстов и наличия фактов взаимопроникновения слов. Прежде всего, это касается пантеона богов, список которых дается в «Анжи-наме».

Теонимы «Анжи-наме»

Алав - Алавумну атын тутуп атарман - Я стану стрелять ими (стрелами) с именем Алава.

Канари - Камарини ташы ерге тюшгюнче ~ Пока камень Камари упадет на землю.

Тенгири - Гек булутлар чачыратып, Тенгири, //Гек денгизни гъа-лек этсенг не бола - Разорвав в клочья синие тучи, Тенгири, // Ты подымешь волны на море!

Авамчы - Орманлагъа гъасирет Жан Авачы» - Тоскующий по лесу Авамчы.

Сангар - Гьаваларда гъав этеген кьара куш II Тезден берли кьара-вуллай Сангарны... - Орел, ведущий в небе охоту, // С давних пор ожидает Сангара.

Как видно из приведенных примеров, в «Анжи-наме» очень важное место уделяется богам, которые стоят на стороне сражающихся.

Теонимы «Слова о полку Игореве»

Чиливъспети было, вещей Бояне, Велесоеь енуче - бог Велес (Волос); збися див, кличеть връху древа - демонологическое божество; Все-славъ князь людемъ судяше ... великому Хръсови влъкомъ путь прерыс-каше. - Хоре - бог-кузнец;

Се ветри, Стрибожи внуци - Стрибог - бог погоды.

Въстала обида въ силахь Даждъбожа внука - Давдьбог - верховный бог, бог-громовержец;

Итак, перед нами три бога (Даждьбог, Стрибог, Хоре), и одно демонологическое божество - див (дэв).

Семантический ряд упоминания этих богов в тексте «Слова ...» схож с рядом упоминаний в тексте «Анжи-наме». В обоих текстах присутствуют бог огня (войны) Хурс -Алав; верховный бот Даждьбог - Тенгри; бог лесов, земли, скотоводства, охоты Волос - Авамчы.

Согласно этому сравнению мы можем предположить наличие литературного клише в списке «Анжи-наме», что ни в коем случае не умаляет художественных достоинств кумыкского памятника, а наоборот - подтверждает версию о тесных русско-кумыкских культурных контактах Раннего Средневековья и говорит в пользу древности кумыкского памятника. Тюркизмы (булгаризмы) «Анжи-наме» - это еще одно доказательство семантического родства этого памятника со «Словом о полку Игореве».

Вторая глава «Булгаризмы в древнерусском и древнекумыкских памятниках» посвящена проблеме древнетюркских заимствований в исследуемых памятниках. Глава состоит из двух разделов.

В первом разделе «Булгаризмы в «Слове о полку Игореве» рассматриваются видимые и невидимые причины присутствия булгаризмов в древнерусском памятнике.

В «Слове о полку Игореве» четыре раза упоминается загадочный персонаж Троян или Траян. Литературы об этом имени или термине огромное количество. Однако наиболее приемлема классификация данного имени А. Болдура, выделившего три варианта гипотез, бытующих в настоящее время: 1) Троян - римский император Траян; 2) Троян - славянское божество; 3) Троян - русские князья Х1-ХН вв. (триумвират): киевский, черниговский, переяславский [Болдур, 1970: 98].

Признавая за статьей А; Болдура историографическое значение, следует помнить и исторический комментарий Д.С. Лихачева к изданию «Слова о полку Игореве». Д.С. Лихачев указывает, что под этим именем подразумевалось языческое божество: «Среди русских языческих богов был бог по имени Троян» [Лихачев, 1974: 242].

Но нет ни одного документального источника, хотя бы частично подтверждающего истинность высказываний исследователей. Между тем, есть еще одна версия толкования слова Траян.

На наш взгляд, здесь не хватает еще одной гипотезы - этимологической с позиции тюркологии. Верность её определения мы находим в бул-гарских летописях, она изложена в булгарской летописи Джагфар Тарихи Бахри Имана [Бахши Иман, 1994: 196].

У булгар и Троян, и Боян - имена известные и довольно четко зафиксированные в истории. Прав Л. Гумилев, говоря о том, что в основе слова Троян лежит число три. Согласно булгарской летописи «Джагфар Тарихи», Троян - это не собственное имя человека, а топоним.

рища въ тропу Трояню

чресь поля на горы, - говорится в «Слове о полку Игореве».

Траян как топоним в тексте упоминается в двух категориях: про-. странственной и временной. Первое упоминание пространственное - тропы (дороги), второе временное - века Трояновы: Были вечи Трояни.

Почему-то все исследователи сошлись во мнении, что это имя человека (полководца, царя и т. п.) благодаря данной строфе, потому что за «вечи Бояновы» следуют времена Ярослава и Олега. Но можно предположить, что это калька одного из символов власти древних булгар.

Согласно данным булгарского поэта и историка Кул Гали, трезубец был любимым символом булгар - билъсага, которые селились на территории нынешней Украины.

Что значит трезубец для булгар? Вначале он был символом самого Тангры (Тгнгри) - Бога, который часто принимал вид Солнца (булгары говорили: «Солнце - это око Тангры»), Так что трезубец первоначально символизировал не что иное, как лучи восходящего Солнца.

Трезубец как символ Тангры и сильнейших алпов изображался также на бубнах булгарских шаманов. Простые булгары называли трезубец бэрэнджар «баранья голова», байсанак «большое копье», хазар «вожак стада» и т. д. Позже в трезубце видели изображение лука и стрелы, рогов хазара, полумесяца, бунчука и пр.

У шаманов было собственное название трезубца - казак «гусиная нога». Это слово запрещали произносить простым людям под страхом смерти. Название возникло на почве того, что могущественнейшие алпы Мардукан и Кубар принимали вид драконов с гусиными ногами. Видимо, от къазраякь - «гусь + нога», со временем кьазаякъ - казаяк превратилось в «казак».

Булгарская царская династия Дуло, основанная шаманом, сделала трезубец своим гербом под названием балтавар, т. е. топор (балта) + лук (вар) - Ьака + уаг. В булгарском государстве топор и лук были атрибутами царской власти, а кроме этого, символизировали лесные (топор) и степные (лук) территории.

После того как Волжская Булгария в 922 г. приняла ислам в качестве государственной религии, мусульманские правоведы выступили за полный запрет старых государственных символов как пережитков языческих времен. Некоторое время булгарским царям удавалось сохранять трезубец «балтавар» по тем предлогом, что он якобы символизирует арабскую букву «б» и означает «Булгария».

В отличие от Волжской Булгарии, на Руси булгарские правители сохраняли трезубец в качестве герба и своего государства до XII века. К примеру, великий князь Владимир чеканил трезубец на своих монетах и после принятия христианства Русью в качестве государственной религии (988 г.). Так вот, древнерусское название трезубца - троян. Мы тоже считаем, что именно оно и упомянуто автором «Слова о полку Игореве» в повествовании.

Примечательно, что эта гипотеза ни в одном из эпизодов о Трояне в «Слове о полку Игореве» не противоречит контексту. Более того, она даже проливает свет на числительное седьмой (век). Согласно булгарской истории именно в VII веке начался распад Великой Булгарии. Таким образом, тропы Трояновы и века Трояновы этимологически и исторически связаны с атрибутами булгарской культуры.

Бусово время и бусый волк. Эти словосочетания разные в контекстах. Этимологически они тождественны, но имеют разную семантику.

В комментарии к слову бусово Д.С. Лихачев отмечает, что «бусови» - притяжательное прилагательное от имени антского вождя VI в. Бус (Воз). Связывать это прилагательное с диалектным «бусый» (серый) неправомерно, так как неясно, почему подобное прилагательное, обозначающее цвет, в данном случае получает суффикс -ов, для него не характерный.

Есть другая версия. Бусый (волк) вторично по отношению к времени Бусову. И вот почему: на гербе и знамени булгар имелось изображение головы волка как родоначальника племени тюрков. Булгары очень долго жили на территории Киевской Руси. Следовательно, воспоминание о праистории Руси есть воспоминание об истории Булгар. А затем, как следствие, автор использует эпитет к волку, говоря о побеге Игоря.

Здесь следует обратить внимание и на семантическую сторону использования эпитета. Трижды до этого волк был «серым». Это качественное прилагательное - определение цвета животного. Когда же о побеге Игоря автор говорит, что он бежал бусым волком, он метафизирует образ волка и ставит его в синонимический ряд с такими понятиями, как храбрость, мужество, ум, хитрость, то есть он намекает на булгарский героический эпос, где волку отводилось особое место. Перед нами пример мифологического заимствования.

Во втором разделе «Тематическая классификация булгаризмов в «Слове о полку Игореве» все тюркизмы (булгаризмы), встречающиеся в памятнике, разделены на тематические группы.

Антропонимы «Слова о полку Игореве» Шарокань - Чора/шора+хан (положительное значение - ханский сын; имя отрицательное - существо с гноящимися глазами). Шарукан -половецкий хан, враг Руси.

Кончаю. - 1) хол «рука» + аффикс; 2) кон «зад, бедро» + аффикс. Гзакгь - кез- и ак (прозвище человека с бельмом). Гзакъ, Кончаю» - половецкие ханы Гзак (Кза) Бурнович и Кончак Отракович. Они неоднократно выступали союзниками того или иного русского князя во время их междоусобиц. В одном эпизоде из «Слова ...» говорится о том, что сын и племянник Игоря - потенциальные женихи дочерей пленивших его ханов. Рече Кончакь ко Гзе: «Аже соколъ кь гнезду летать, А вес околица опутаеве Красною девицею».

Этнонимы

Хинови (Хинова, Хиеновськыя): 1) хинова-финова; 2) хынъ - половецкое племя - gun; 3) общепринятая версия хунну < hiung-nu. Согласно версии JI. Гумилева, эпитет (прилагательное) хинови используется в «Слове ...» в двух аспектах - как притяжательное прилагательное и как метафорический эпитет.

Этноним хынови нигде, кроме «Слова ...», не встречается. В Задон-щину» он попал из «Слова ...». Исследователи А.И. Соболевский, H.A. Баскаков, К.Г. Менгес видят в этом этнониме обозначение гуннов и полагают, что впоследствии так стали называть венгров.

Тлъковин - от «толмач» (тиверцы - тюркское племя) - переводчик.

Оварськыя - гуннское племя «авар» («противящийся, мятежник»), Поскепаны саблями калеными шеломы оварьскыя.

Могуты, татраны, шельбиры, топчаки, ревуги и ольберы - названия тюркских племен, которые, осев в пределах Черниговского княжества, выступали на стороне русских князей.

Могуты - богу/могу (букв, «сильный герой») + аффикс мн. числа.

Татраны - от собств. имени.

Шельбиры - челеби + эр «знатный муж» или шилъбер «арапник,

бич».

Ревугы - собств. имя Эр Буга

Ольберы -Ann эр (ср. рус. безалаберный, т. е. без царя в голове).

Военная терминология и бытовая лексика

Сабля sab «рубить с размаху» - Луци у нихъ напряжени, тули от-ворени, сабли изъострени. Лук с натянутой тетивой (обычно она держалась расслабленной и натягивалась перед боем), раскрытый колчан, наточенная сабля - все это подчеркивает готовность воинов-курян к сражению.

Харалуг (о мечах и копьях) - 1) gara + аффикс -lug «вороненая сталь»; 2) от garlug'oe; 3) хыр «уничтожать» + аффикс; 4) хыр «ребро» -хайра «отточенный»; 5) хыйра «изогнутый»; 6) харых «обжиг, закалка»; 7) ногайское харыглу «сильный, мощный». Но поскольку эпитет «хара-лужные» применяется и к цепям, то, вероятно, речь идет о свойствах металл, т. е. варианты № 1,5, 6, 7. Гремпеши о шеломы мечи харалужны-ми! Здесь, очевидно, булатные. Это прилагательное встречается только в «Слове о полку Игореве», и судить о его значении можно лишь по контексту всей фразы.

Хоругвь - монг. оруну «знамя».

Чолка - (багряная чолка) - чалга «двигать, трястись», «кисть на знамени» - эмблема покровителя-духа. Чрьлена чолка — конский хвост на древке, окрашенный черлепью, знак власти.

Шерешир - перс, тир-и-шарх (катапульта). «Живыми» шереширами (букв, «живыми» копьями) русские называли катапульту - механическое метательное оружие, где копья «оживали» при помощи механики. Вероятно, это устойчивое выражение, им обозначался определенный род оружия.

Ортьма «покрывало» - орт «покрывать» + аффикс -ма. В современных тюркских языках -арт.

Япончица - (позднее - епанча) «плащ» - чапан «покрываться» + аффикс -чи/-чак. Орьтъмами, и япончицами, и кожухы.

Жемчуг - тюрк, передача кит. чжэнь-чжу «жемчуг». Великий жем-чюгь. По народным поверьям, видеть во сне жемчуг - плохая примета.

Чага, ногата - «монета», нагат «мелкая медная монета».

Аже бы ты быль,

то была бы чага по ногате, а кощей по резане.

В контексте «Слова ...» чага - девушка-невольница. «Ногата» - двадцатая часть гривны, основной денежной единицы Древней Руси.

Социальная терминология

Когань - яа8ап - князь.

Рекь Бянъ и Ходы на, Святьславля песнотворца...

Ольгова коганя хоти.

Каганами назывались булгарские, хазарские и аварские владыки, этот титул в 1Х-ХП вв. применялся и к русским князьям.,

Быля - (тюрк.) Ьо]1а «знатный родовой старейшина» - Ъо]1и «высокий». Съ Чьрниговъскыми былями.

Боярин - Ъа/ «богатый» + аг «мужчина» либо Ъо}1а + аг.

БоНап - повелитель. СтрЪляеши... салътанн за землями.

qos + сы - «плебей, пленник, раб», состоящий при обозе. Эволюционировал до5 так: 1) упряжка, плуг, соха; 2) кочевой обоз; 3) шалаш, временное жилище при перекочевке.

Игорь князь высъдъ изъ сТэдла злата, а въ сТэдло кощиево. Символизирует то, что Игорь стал из князя рабом. И шире - оно олицетворяет общее бедственное состояние Руси после поражения.

Куръ - «земляные валы, ограды», связан с куре «грести землю лопатой, окапываться, строить».

Котора - «ссора, распря» - тюрк. цоХог «поднимать», ср. баш котор-- «поднять голову, восстать».

В современных тюркских языках кур (кюр) - это яма.

Топонимов и названия явлений природы, птиц и растений

Яругы - «овраги, расселины земли» < др.-тюрк. )агщ «разрез, трещина, щель».

Ковыль - ом/я/, gilkouml, ит\, коит!, guuml, Шт «синеватый зеленоватый» или коитI, доиткп «трава, молодая травка».

Карл Менгес приводит три возможных варианта тюркского происхождения слова ковыль, встречающегося в «Слове о полку Игореве» в форме ковшие [Менгес, 1979: 105-106]. В качестве источника заимствования может подойти древнебулгарский язык, поскольку булг. хамал «стебель, стерня» по форме и по смыслу наиболее похоже на слово ковыль. Из других тюркских языков слово этого корня обнаружено пока еще только в татарском языке (камлы). В некоторых тюркских языках, например в кумыкском, ковыль - петеке. Если вспомнить, что древние булгары долгое время были соседями древних италиков, греков и германцев, то древнебулгарскую праформу можно реставрировать как кти1, которая рефлексировалась в древнерусском как ковыль еще в доисторические времена.

Сула (река) < яип - вода + аффикс обладания -1и > «имеющий воду, полноводный». Комони ржуть за Сулою - звенить слава въ Кыевъ. Сулла - левый приток Днепра, наиболее близкая к Киеву граница с половцами. Имеется в виду победа над половцами за год до Игорева похода.

Третий раздел главы посвящен анализу тематических групп слов в «Анжи-наме», этнонимам и топонимам, проливающим свет на геополитические взаимоотношения анжинцев с другими народами, а также подтверждающим близость культур этих народов. Кроме того, ряд топонимов указывает на территориальный ареал расселения древних кумыков и на важное значение в их жизни горы Таркитау. В этом же разделе приводятся антропонимы, военная и социальная терминология.

Этнонимы

Булканцы - вероятнее всего, булгары, но возможно, и балкарцы.

Язь (или ятвяги) - одно из племен, проживающее на территории Древней Руси (см. «Повесть временных лет» Нестора).

Мажар - стрела мажар - стрела одного из древнеиоркских луков. Слово мажар - мадьяр (венгр) - мадьярская (венгерская) стрела.

Топонимы

В «Анжи-наме» имеется ряд топонимов, которые проливают свет на геополитические взаимоотношения анжинцев с другими народами, указывают на близость культур этих народов. Топонимы определяют территориальный ареал расположения древних кумыков. 14

Анжи - местное название нынешнего города Махачкалы, на территории которого в Средние века был укрепленный каменными стенами город Семендер с цитаделью Анжи, о чем свидетельствуют многие авторитетные исследования.

В «Дербент-наме» Мухаммада Аваби Акташи имеются следующие сведения об Анжи: «Великий город на берегу моря в трех фарсахах от Тарку, принадлежащий хазарскому хакану наряду с Семендером (Тарху), Ирханом (Гелбахом), Малым и Большим Маджарами, Джулатом и Шехри Татаром».

Сангыз - поляна с родниками на западном склоне Тарки-тау. Шаршар - водопад. Здесь старинное название родников в Тарки в квартале Учулак (Уьчбулакъ).

Умуту бар Айланчларда тюшгю ашын биширме — Надеется на Айланчах сварить обед. Айланч или Айланмалар - общее название поворотов дороги на юго-восточном склоне Тарки-тау. Казн - вероятно, Казикумух.

Кырай - дословно окраина, в контексте - далекая земля. Кадар - даргинское село в современном Буйнакском районе. Артлан-тау - далекая безымянная гора. В контексте метафора, олицетворяющая дальние края.

Арак - в Чечне и Дагестане есть горы с таким названием. Буквально - невысокие горы. В современном кумыкском языке арак - это скирд, стог (сена, соломы).

Военная терминология

Болатлагьа къуюп гьакьыдынг, Айтса инанмас оъткюр окълар этермен! Аркъа таяр эки эменинг бир бюреп, Янасына талкъы авузун тартарман! Дувлар ярып, гьавлай гелген дуишангъа Алавумну атын тутуп атарман!

Твой ум отлив в сталь, Неимоверно острые стрелы сделаю! Два дуба - твою опору - скручу в один, К нему я подведу жерло арбалета, Во врага, напавшего прорывая преграды, Я стану метать именем моего Алава!

Это фрагмент из клятвы Айбека - брата изменника Темиша, который очень страдает от предательства сына Темиша.

Патриотический дух народа, сражающегося с напавшим врагом, выражает и второй отрывок из «Анжи-наме»:

Эгье-гъейпер, ямучулар сыпкьырылсын санлардан. Ал къылычлар сувурулсан кьынлардан! Гек булутдай елбелеге артдырып, Гечюр тютюн гек тумангъа батдырын, Аргъумакълар, Къадар бойгъа созугъуз, Гез юммакъны мюгълетинден озугъуз!

Эге-гей, пусть бурки срываются с ваших плеч, Пусть будут вынуты из ножен алые мечи! Набросив на плечи /бурки/, как синее облако, Окутав синие ворсины в синий туман, Направьте аргамаков в сторону Кадара, Не закрывайте глаза перед опасностью!

Антропонимы Диванбашы - главный визирь, советник, судья. Бий батыр - князь-богатырь. Может быть, Бий тур в «Слове о полку Игореве» восходит к этим словам.

Камари - Алиев С.М.-С. связывает это слово с именем третьего сына самого крупного человека древних турков - Тере, потому что в «Анжи-наме» речь идет об одной башне дворца, воздвигнутой в его честь. Алиев К.М.-С. пишет, что Камари - название священного камня в Анжи, что «камари таш» - культовый камень предков кумыков Камара. Такого же мнения придерживается известный историк Гаджиева С.Ш. [1978:51].

Элбуз - разрушитель города, села, страны. В тексте употреблено: Ол Элбузу паса-юосе этермен - Того Элбуза я разорву на части. Возможно, это обобщенное имя общего врага анжинцев.

Тематические группы слов древнерусского и древнекумыкских памятников указывают на тесную семантическую связь между ними, а в сюжетах памятников они используются в тождественных ситуациях.

О теонимах (мифотеонимах) в «Слове о полку Игореве и «Анжи-наме» было сказано выше.

Третья глава «Социальная, религиозная и обрядовая лексика в «Слове о полку Игореве», «Анжи-наме» и «Окаменевшей Аймеседу».

Плач Ярославны из «Слова о полку Игореве» и плач Аймеседу из «Окаменевшей Аймеседу» является примером семантической общности. Говоря о народно-поэтических образах в «Слове ...» и их связях с древне-булгарским эпосом, то есть о мифологических тюркизмах, необходимо остановиться на самом поэтическом образе древнерусского памятника - об-

разе Ярославны (жене Игоря) и ее плаче. По своей трагической поэтичности плач Ярославны является самым выдающимся эпизодом «Слова ...». Не случайно автор «Задонщины» передал его в своем произведении, почти не изменяя. Образ, безусловно, мифологизирован. Но равно как в «Задон-щине» подобный плач повторяется и в древнекумыкском предании «Окаменевшая Аймеседу».

Сравним основные эпизоды обоих плачей.

Плач Ярославны

На Дунай Ярославнынъ гласъ ся слышишь, зегзицею незнаема рано кычеть: «Полечю-рече - зегзицею поДунаеви, омочю бебрянъ рукавъ въ Каяле реце, утру князю кровавыя его раны на жестоцемъ его теле».

Плач Аймеседу Енглеримни чайып тузлу сувларда, Яра япракь изледим чувларда, Сувда чайсам, яраларынг сызлар den, Тавлар-ташлар неге бугюн чартламай, «Омыв - ополоснув рукава в водах соленых, Травы - листья для раны искала я в укромных местах, Думая, что если омою в воде - раны твои будут ныть... Почему не треснут сегодня горы и скалы?

Эпитеты плача Ярославны и плача Аймеседу практически идентичны: обе девушки мечтают залечить раны своих возл(обленных. Образ «рукава» в плачах героинь обозначает высшую степень любви и желание излечить своих мужей. Обе для лечения используют траву, при этом подразумевается одна трава - ковыль. Отличие в начале плача состоит лишь в том, что Ярославна знает, что ее муж пока жив, а Аймеседу оплакивает покойника и страдает, что все сделанное ею оказалось напрасным и ей остается только облачиться в траур. Но, как и Ярославна, она взывает к силам природы, укоряя их в том, что они не помогли, и задается вопросом: почему не помогли.

Обе женщины готовы пожертвовать собой, лишь бы Солнце (а оно безусловно выступает как верховное божество в их плачах) сотворило что-либо - у одной спасло мужа, а у другой - послало бы ей смерть, потому что жизнь без мужа немыслима.

Градация обращений-эпитетов Ярославны и Аймеседу во время плачей показывает эмоциональный накал контекста, результатом которого стал разный исход в этих произведениях. В первом случае в «Слове о полку Игореве» Игорю удается бежать из плена и вернуться к жене, во втором - Аймеседу уходит к мужу, то есть умирает, и превращается в камень. Градация эмоций подчеркивается лексической градацией словосочетаний, которые готовят читателя к трагическому финалу - смерти Аймеседу. Бугюн тигип, гиермен кьараланы. Къара гюнлер, къайгъы гюнлер, башымда! Сегодня сошью, надену черную одежду. Черные дни, скорбные дни у меня!

В строфе трижды используется прилагательное къара «черный», которое подчеркивает степень скорби Аймеседу по своему мужу и олицетворяет ее горе.

Плач Ярославны

О Днепре Словутицю!

Ты пробилъ ecu каменныя горы

сквозе землю Половецкую.

Ты лелеял ecu на себе Святославли носады

до плъку Кобякова.

Възлелей, господине, мою ладу кь мне, а быхь не слала къ нему слезь на море рано.

Плач Аймеседу

Тузлу сувлар сув бойланы чаясыз,

Инсанлагъа эм сувланы яясыз,

Мен не этген эдим сизге нетмесдей,

Алпмни ярасын сав этмесдей?!

Воды соленые, омываете берега,

Людям даете воды целебные,

Что я вам сделала, чтобы ко мне недобрыми быть,

Чтобы не исцелять рану моего Али?!

Общеизвестно, что в древнерусском и древнекумыкском памятниках присутствует жанр плача - один из самых древних жанров в мировой литературе. Не вызывает сомнения и перечень причитаний - это «общее место» жанра.

Ярославна обращается к воде, ветру, солнцу. При этом к водной стихии она обращается трижды: Дунай, Каяла, Днепр. Три стихии, которые Ярославна призывает помочь Игорю, конечно, не случайны в ее плаче. Это иерархия тенгрианства, а следовательно, древнебулгарской культуры.

Особенно важное место в этой религии занимал культ воды. Вероятно, поэтому Ярославна наиболее настойчиво обращается к этой стихии [Джаг-фар Тарихи]. То же самое мы наблюдаем в плаче Аймеседу.

На ранних этапах развития древнерусского и древнекумыкского общества чисто природное (языческо-мифологическое) понимание сущности человека освобождало нравственные оценки от чувства человеческой справедливости, т. е. от сознания вины. Как известно, «мифы не учат морали». Айкыз и Аймеседу в кумыкских преданиях тоже, прежде всего, стараются ради своих возлюбленных: первая мстит за смерть возлюбленного, вторая идет за него на смерть.

Второй раздел «Социальная и религиозная лексика в памятниках» посвящен системе традиционных народных представлений, которым безусловно следуют авторы «Слова ..,», «Анжи-наме», «Окаменевшей Аймеседу». Окружающий мир, животные играют очень важную роль. Они одновременно предстают и как природные объекты, и как разновидность мифологических персонажей.

В «Анжи-наме» встречаются имена следующих символических животных и птиц:

Дул - метафорическое название коней воинов, спешащих на помощь анжинцам, созвучное с именем коня пророка Мухаммеда Дул-Дул.

Тулпар - согласно древнебулгарской мифологии, крылатый конь, проскакав на котором восемь кругов вокруг земли, его обладатель становится властелином мира.

Бийдаяк - жар-птица.

В «Окаменевшей Аймеседу»:

Тума - ночная птица.

Тип (др.-тюрк.) - ночь.

Рассмотренные версии и комментарии к «Слову ...» помогли нашему исследованию в том, что натолкнули на те слова, идиомы и символы, которые не подвергались анализу ранее. А семантические «русизмы» «Анжи-наме» и «Окаменевшей Аймеседу» указали на то, что в Раннее, Средневековье культуры и религии обоих народов во многом совпадали.

В Заключении подведены общие итоги исследования данной проблемы.

В диссертации доказывается, что тюркизмы «Слова о полку Игоре-ве» и язык «Анжи-наме» и «Окаменевшей Аймеседу» свидетельствуют об общности двух культур, которые восходят к общей языческой культуре. Этому выводу способствовало обращение в нашем исследовании к теоретическим аспектам изучения тюркских корней в этих памятниках:

- исследованы социально-общественные, религиозные, бытовые, топонимические, военные заимствования в памятниках и определена их природа;

- в ходе этимологического, сравнительного и сопоставительного анализа тюркизмов в «Слове о полку Игореве», «Анжи-наме», «Окаменевшей Аймеседу» выявлена степень культурных связей между Русью, Булгаром и Кумыкией как одним из тюркских государственных образований;

- путем этимологического анализа художественных текстов обозначена их историческая, религиозная и культурологическая общность с тюркскими народами, являющимися ближайшими соседями Древней Руси с момента ее появления на географической и политической картах мира.

Благодаря сравнительно-сопоставительному анализу древнекумык-ских сказаний с древнерусским памятником «Слово о полку Игореве» нам удалось обнаружить лексическое сходство текстов и доказать его на основе общетюркской для этих народов культуры.

Однако по сей день нет ни одного серьезного исследования в области семантических особенностей эпических текстов, посвященных героическому прошлому дагестанских этносов, в частности кумыков. Между тем семантический анализ указывает на ряд особенностей формирования кумыкского эпоса, в частности наблюдается ряд исторически обусловленных заимствований из эпоса, принадлежащего не только Древнему Востоку, но и Древней Руси. Дальнейшее исследование древнекумыкских памятников на лексическом уровне представляется одной из актуальных лингвистических проблем дагестанского языкознания.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

Статья, опубликованная в журнале, рекомендованном ВАК РФ:

1. Шабанова Д.С. Семантика теонимов «Хоре», «Алав», «Див» в «Слове о полку Игореве» И древнекумыкском памятнике «Анжи-наме» («Сказание о битве при Анжи») // Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена. № 33. СПб, 2008. С. 514-517.

Статьи, опубликованные в других изданиях:

2. Шабанова Д.С. Ономастическая лексика в огузской мифологии // Проблемы лингвистики и методики в профессиональной подготовке учителей иностранного языка. Махачкала, 2004. С. 55-56.

3. Шабанова Д.С. Булгаризмы (тюркизмы) в древнерусском и древнекумыкском памятниках. Плач Ярославны и плач Аймеседу - сравнительно-типологический анализ // Материалы II Международной тюрколо-

гической научно-практической конференции «Межкультурный диалог на филологическом пространстве». Махачкала, 2008. С. 6-10.

4. Шабанова Д.С. «Общие места» в эпосе древних кумыков «Анжи-наме» и в памятнике древнерусской литературы «Слово о полку Игореве» // Материалы II Международной тюркологической научно-практической конференции «Межкультурный диалог на филологическом пространстве». Махачкала, 2008. С. 102-107.

Формат 60x84 1/16. Бумага офсет 1. Печать ризографная. Гарнитура Тайме. Усл.п.л. 1,5 изд.л. 1,5 Заказ № 043-10 Тираж 100 экз. Отпечатано в тип. ИП Тагиева Р.Х. г. Махачкала, ул. Гамидова, 2 "ФОР МАТ"

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Шабанова, Джамиля Садулаевна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. ЛЕКСИЧЕСКАЯ ОБЩНОСТЬ ТЕКСТОВ КУМЫКСКОГО ИСТОРИКО-ГЕРОИЧЕСКОГО ЭПОСА И «СЛОВО О ПОЖУ ИГОРЕВЕ».

1.1. Семантическое сходство образов в произведениях «Анжи-наме», «Окаменевшая Аймеседу» и «Слово о полку Игореве».

1.2. Мифонимы преданий «Анжи-наме», «Окаменевшая Аймеседу» 26 и поэмы «Слово о полку Игореве».

ГЛАВА 2. БУЛГАРИЗМЫ В ДРЕВНЕРУССКОМ И ДРЕВНЕКУМЫК- 49 СКИХ ПАМЯТНИКАХ.

2.1. Булгаризмы в «Слове о полку Игореве».

2.2. Тематическая классификация булгаризмов в «Слове о полку Игореве».

ГЛАВА 3. СОЦИАЛЬНАЯ, РЕЛИГИОЗНАЯ И ОБРЯДОВАЯ ЛЕКСИКА В «СЛОВЕ О ПОЖУ ИГОРЕВЕ», «АНЖИ-НАМЕ» И 108 «ОКАМЕНЕВШЕЙ АЙМЕСЕДУ».

3.1. Плач Ярославны из «Слова о полку Игореве» и плач Аймеседу из «Окаменевшей Аймеседу» как пример семантической общности.

3.2. Социальная и религиозная лексика в памятниках.

Введение диссертации2010 год, автореферат по филологии, Шабанова, Джамиля Садулаевна

Актуальность исследования. В состав лексической системы любого языка входит этнокультурная лексика. Ее всестороннее изучение на основе литературных памятников является одной из актуальных задач лингвистики. Сравнительно-исторический и типологический аспекты анализа могут дать ответ на многие не вполне ясные вопросы лексического состава языка древнерусского памятника «Слово о полку Игореве» как одного из произведений, содержащих большое количество этнокультурных элементов тюркского происхождения, и древнекумыкских памятников «Сказание о битве при Анжи» и «Окаменевшая Аймеседу». Присутствие булгарских терминов в данных памятниках рассматривается в диссертации в комплексе с проблемами их сравнения, происхождения и классификации.

Актуальность темы исследования состоит в том, что нами впервые выявлено присутствие в трех памятниках, принадлежащих культурам двух разных народов, много общих лексем, восходящих по своей этимологии к булгарской лексике; в основном это мифонимы и теонимы.

Общеизвестный факт, что русский язык характеризуется наряду со специфическими особенностями и наличием в его лексике своеобразных характеристик, обусловленных историческими контактами с другими языками - как с генетически родственными, так и с неродственными. Известно также, что значительное место в словарном составе русского языка занимают тюркизмы. Они широко представлены и в современном русском языке, и в древнерусских памятниках литературы, в частности в исследуемом нами «Слове о полку Игореве». Тюркизмы «Слова» - проблема известная и давно изучаемая. Задача нашей работы - выявить лексические связи в «Слове о полку Игореве» и в кумыкском эпосе «Анжи-наме» и предании «Окаменевшая Аймеседу».

Результаты нашего исследования могут послужить дополнительным источником восстановления отдельных фрагментов к истории создания «Слова» и древнекумыкских преданий.

Объект исследования. Объектом данного исследования является булгарская лексика (мифонимы, теонимы, этнонимы) в «Слове о полку Игореве» и сравнение её с лексикой древнекумыкских памятников, что позволяет предположить взаимовлияние древних культур Руси и Кумыкии.

Предметом исследования являются лексические компоненты бул-гарского (тюркского) происхождения в древних памятниках.

Цель исследования заключается во всестороннем, системно-комплексном описании этнокультурных элементов тюркского (булгарского) происхождения в древнерусском памятнике литературы «Слове о полку Игореве» и древнекумыкских памятниках «Анжи-наме» и «Окаменевшая Аймеседу».

Достижение этой цели требует постановки и решения следующих задач:

- анализ лексической структуры тюркских этнокультурных лексем в памятниках;

- выявление понятийно-тематических и лексико-семантических разрядов этнокультурных групп слов, определение их места и значения в «Слове», в «Анжи-наме» и «Окаменевшей Аймеседу»;

- сравнительно-исторический анализ отдельных лексем в плане разрешения проблем их происхождения.

Научная новизна исследования. В" данной работе рассматриваются этнокультурные термины булгарского происхождения в «Слове о полку Игореве» в сравнении с терминами, имеющимися в древнекумыкских памятниках.

В диссертации последовательно рассматриваются этимологические и лексико-семантические особенности этнокультурных элементов, присутствующих в памятниках.

Освещены вопросы происхождения тюркизмов и их проникновения в древнерусскую литературу с привлечением данных тюркских языков, а также анализ булгарских лексем в «Слове о полку Игореве» и в древнеку-мыкских памятниках.

Теоретико-методологической основой работы послужили труды известных отечественных и зарубежных специалистов - лингвистов и литературоведов по славянским и тюркским языкам, затрагивающие проблему тюркизмов в «Слове о полку Игореве» и сравнения их с лексикой «Ан-жи-наме» и «Окаменевшей Аймеседу».

Основополагающими работами, на которые мы ссылаемся, являются труды Н.А. Баскакова «Тюркская лексика в «Слове о полку Игореве»; Д.С. Лихачева «Текстология»; П. Мелиоранского «Турецкие элементы в «Слове о полку Игореве»; К.Г. Менгеса «Восточные элементы в «Слове о полку Игореве», О. Сулейменова и др. Что касается древнекумыкских памятников, то фундаментальных исследований по их лексическим особенностям нет, то есть научных статей, посвященных некоторым аспектам изучения древнекумыкских памятников, принадлежащие перу A.M. Аджиева, С. М.-С. Алиева, А.-К. Ю. Абдуллатипова, К. М.-С. Алиева, Г.-Р. А.-К. Гусейнова и др.

Теоретическая значимость работы заключается в том, что исследование булгаризмов в «Слове о полку Игореве» в сравнительном аспекте с древнекумыкскими памятниками на этимологическом и лексическом уровнях имеет важное значение для разработки вопросов описательной и сравнительно-исторической лексикологии, этимологии и мифологии в русском и кумыкском языках. В исследуемых памятниках мы находим ряд лексических общностей, которые говорят в пользу общего происхождения целого ряда слов и выражений, отражающих основные сюжетные коллизии.

Материалы и источники исследования. Основными источниками исследования являются древнерусский памятник «Слово о полку Игореве» и древнекумыкские памятники «Анжи-наме» и «Окаменевшая Аймеседу», а также материалы фольклора, мифы и эпос древнетюркских народов.

В работе использованы данные старописьменных памятников, словарей русского и контактных языков, многочисленные комментарии к «Слову», а также литературоведческие и лингвистические работы по древнеку-мыкским сказаниям.

Методы исследования. В работе используются методы сравнительно-исторического и сопоставительного анализа. Сравнительно-исторический метод позволяет выявить общие культурологические тенденции развития исследуемых цивилизаций.

Семантический анализ выявляет сходство и отличия использования булгарской лексики в памятниках относительно временных эпох их создания.

События, описываемые в древнекумыкских памятниках, относятся приблизительно к VIII веку. Хотя памятники были обнаружены примерно в то . же время, что и «Слово», древнерусский памятник отражает события XII века. В первом случае преобладает язычество, а во втором - монотеизм. Следовательно, семантика сходных мифонимов и теонимов несет разную смысловую нагрузку. Сопоставительный анализ, в свою очередь, позволяет выявить семантические уровни общей для трех памятников лексики.

Практическая ценность. Материалы и результаты исследования могут быть использованы при составлении глоссариев к текстам «Слова о полку Игореве», «Сказания о битве при Анжи» и «Окаменевшей Аймеседу»; в научных дополнениях к толковым словарям «Слова.» и в составлении этимологического комментария к древнекумыкским памятникам; в исследованиях по истории, этнографии, социологии древней Кумыкии, а также в вузовском преподавании лексикологии, истории русского и кумыкского литературных языков.

Степень изученности проблемы. Прошло 32 года со дня обнародования «Анжи-наме» С. М.-С. Алиевым в 1974 г. в литературном альманахе

Дослукъ». С той по поры и поныне «Анжи-наме» пользуется неизменным интересом у представителей разнообразных областей научного знания (историков, лингвистов, фольклористов, этнологов), обращающихся к исследованию кумыкской духовности.

Настоящий же научный интерес к «Анжи-наме», на наш взгляд, пробудился лишь в последние десятилетия. Среди ученых, обратившихся к «Анжи-наме», как историко-литературному источнику, мы можем назвать патриарха дагестанской советской исторической науки P.M. Магомедова, замечательного этнографа С.Ш. Гаджиеву, фольклориста A.M. Аджиева, литературоведа и историка А.-К.Ю. Абдуллатипова, археолога-этнолога Г.Г. Федорова-Гусейнова, историка и текстолога Г. Оразаева и др., не говоря уже о работах самого Салава Алиева, открывшего нам удивительный мир «Анжи-наме».

Лексико-семантические и этимологические аспекты этнокультурной лексики в «Слове о полку Игореве» и древнекумыкских памятниках в монографическом аспекте изучаются впервые. Сделана попытка проследить пути проникновения тюркских (булгарских) устно-поэтических и мифоло-го-религиозных терминов в русский и кумыкские памятники и показать степень их адаптированности к обеим культурам.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Значительная часть этнокультурной лексики тюркского происхождения в «Слове о полку Игореве» представлена в виде социально-общественной терминологии. Эта же тенденция свойственна и древнеку-мыкским памятникам. Семантический анализ представленной в памятниках терминологии позволяет предположить наличие культурных контактов Древней Руси и Кумыкии.

2. «Анжи-наме», «Окаменевшая Аймеседу» и «Слово о полку Игореве» содержат политеистические и монотеистические мифонимы, которые имеют много общего в семантическом плане. Сравнительносопоставительный анализ мифонимов указывает на общие истоки религиозного пантеона.

3. В русской заимствованной ономастике выделяются три основных лексико-семантических пласта: антропонимы, топонимы, этнонимы, представляющие тюркскую ономастику. То же самое можно сказать и о древне-кумыкских памятниках. В анализируемых текстах имеются тюркизмы (булгаризмы) в виде культурологических, семантических и лингвистических калек.

4. Результаты тематического и семантического исследования мифологической и ономастической лексики в «Слове», «Анжи-наме», «Окаменевшей Аймеседу» свидетельствуют о том, что заимствованные лексемы обладают признаками, характерными для тюркских языков.

5. Общие лексико-семантические группы, выделенные нами в «Слове» и древнекумыкских сказаниях, говорят об общей лингвистической и культурологической базе создания памятников.

Апробация работы. Основные теоретические положения и выводы диссертационного исследования обсуждались на заседаниях кафедры турецкого языка Дагестанского государственного педагогического университета. По теме диссертации опубликованы статьи и тезисы, в которых отражаются основные положения диссертации. Одна статья опубликована в журнале, рекомендованном ВАК РФ.

Структура исследования. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы и списка источников иллюстративного материала.

Во Введении дается обоснование- актуальности темы диссертации, определяются объект, предмет, цель и задачи исследования, содержится характеристика материала и методов его анализа, раскрывается научная новизна, теоретическая и практическая значимость работы, формулируются положения, выносимые на защиту.

В первой главе «Лексическая общность текстов кумыкского историко-героического эпоса и «Слова о полку Игореве» рассматривается история появления древнерусского и древнекумыкских памятников.

Вторая глава «Булгаризмы в древнерусском и древнекумыкских памятниках» посвящена проблеме древнетюркских заимствований в исследуемых памятниках.

Социальная и обрядовая лексика исследованы в третьей главе диссертационной работы.

В Заключении подводятся основные выводы исследования и определяется перспектива исследования.

Список использованной научной литературы включает 201 наименование.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Древнекумыкские предания "Анжи-наме", "Окаменевшая Аймеседу" и древнерусский памятник "Слово о полку Игореве" - лексико-семантический аспект анализа"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Подавляющее большинство источников по ранней русской истории и литературе сохранилось лишь в сравнительно поздних списках XV-XVIII вв. Указанное обстоятельство заставляет отечественных исследователей, изучающих этапы отечественной культуры, много внимания уделять разработке методологии и методики анализа исторических источников. Проблемы сравнительно-исторического и этимологического характера остаются до сих пор во многом нерешенными, особенно это относится к древнеку-мыкским текстам.

Благодаря сравнительно-сопоставительному анализу древнекумык-ских сказаний с древнерусским памятником «Слово о полку Игореве» удалось обнаружить лексическое сходство текстов и доказать это на основе общетюркской для этих народов культуре.

Однако по сей день нет ни одного серьезного исследования в области семантических особенностей эпических текстов, посвященных героическому прошлому кумыков и дагестанских народов вообще. Между тем семантический анализ указывает на ряд особенностей формирования кумыкского эпоса, в частности на то, что в нем наблюдается ряд исторически обусловленных заимствований из эпоса, принадлежащего не только Древнему Востоку, но и Древней Руси.

Памятники героического эпоса, которые дошли до нас, дают не только важные сведения об архаичном пласте эпического творчества Дагестана, но и интересный материал в области лексикологии, а также сравнительной типологии. В этом плане научный интерес представляют теонимы Хоре, Алав и Див, которые присутствуют и в «Слове о полку Игореве», и в «Ан-жи-наме». Благодаря анализу этих теонимов можно говорить об общности культур и на определенном этапе общности языков.

Кумыкский язык как язык тюркской группы до сих пор использует в своей лексике слово къорс, которое утратило свое первоначальное теони-мическое значение, но, очевидно, восходит именно к нему.

На первый взгляд, теоним Алав, встречающийся в «Анжи-наме» имеет мало общего с теонимом Хоре из «Слова», так как трактуется исследователями как языческий бог огня. Однако при более подробном этимологическом анализе выясняется, что оба слова суть одно и то же, что подтверждается опять-таки на примере кумыкского языка.

Этимологию теонима Хоре из «Слова» и теонима Алав из «Анжи-наме» мы связываем между собой, считая семантическими кальками одного и того же теонима, обозначающего бога огня и кузнечного мастерства. Перед нами типичный пример кальки, когда имя одного и того же бога переводится в той транскрипции, которая ближе конкретной культуре конкретного народа.

На наш взгляд, присутствие Алава в «Анжи-наме» определено контекстом «Слова», которое, вероятнее всего, было взято за литературный образец написания «Анжи-наме». Многие общие места говорят об этом.

В своей статье Кадыраджиев К.С. отмечает: «Основа «хосур - хорус

- къорс» - ненависть, зависть» семантически соответствует варианту къарс

- (алав) - раздражение. Вторичность этих значений и первичность значения «огонь» подтверждается типологией развития понятий «ненависть, зависть, ревность, горе, беда» от исходных значений «огонь, гореть». Ср. русский глагол гореть и кьарсаламакъ «сильно переживать, энергично возмущаться, гореть».

Итак, этимологически и теоним Хоре, и теоним Алав восходят к слову «огонь». Реализация метафоры «бог-кузнец» в «бог огня» здесь очевидна, потому что огонь - непременный атрибут кузнечного ремесла.

В обоих произведениях мы встречаем один общий теоним — дэв или див. Этот персонаж также вызывает семантический интерес с позиций поисков заимствований.

В форме див выступает не реальное живое существо, а элемент ми-фопоэтических представлений, мифологический образ. В таком случае дивъ «Слова» неотделим от булгарского див «чудовище» и позже от турецкого dev «великан, демон».

И.А. Халипаева, рассматривая мифонимы древнекумыкских текстов, подтверждают эту версию и придерживаются мнения, что дэв — демон общетюркской мифологии. О нем подробно рассказывается в преданиях булгар, див-дэв также присутствует во всех эпосах тюркских народов.

Происхождение лексемы дивъ от тюркского названия демона, злого духа согласуется со зловещей функцией, которую выполняет дивъ-дэв в «Слове» и «Анжи-наме», не вызывая при этом существенных трудностей собственно этимологического характера. Можно предполагать в данном случае не просто заимствование, а преемственность формул, текстов, мифологических представлений, только учитывая это обстоятельство, можно искать подход к литературоведческой трактовке образа Дива.

Таким образом, и в «Слове о полку Игореве», и в «Анжи-наме» словосочетания кричит див и дев гелген «пришел дев» имеют аналогичный семантический контекст, выражающий приближающуюся беду.

М. Джуртубаев считает, что в тексте «Слова.» встречается несколько карачаево-балкарских слов, которые из-за неуместной конъюктуры неточно толковались. Например, немало головной боли доставил исследователям таинственный "див" - слово, встречающееся в тексте. Кого только в нем ни видели - божество восточных народов (тюрко-иранский "див, дэв, деу"), существо вроде лешего или вещей птицы. А правильное объяснение было дано еще в 1989 году балкарским поэтом Али Байзуллаевым, но так и осталось неизвестным науке о "Слове". В карачаево-балкарском языке есть слово "дыф, дып", означающее сигнальный костер. На деревьях, чаще всего одиноких, стоявших на возвышенности, в старину складывали сухие дрова. Завидев приближение врага, караульный поджигал их. Благодаря цепи таких костров весть о беде почти мгновенно достигала селений, и воины успевали собраться и выступить навстречу противнику. Другой пример. Карна и Жиля из текста трактовались как некие погребальные божества. Но все дело в неправильной разбивке тюркского слова. Труба более трех метров длиной с колоколообразным раструбом в средние века применялась на Востоке как военный сигнальный инструмент. Человек, который трубит в карнай, на всех тюркских языках именуется карнайжи - во множественном числе карнайжиля. Следовательно, карнайжиля - это караульные, которые трубили в трубы" [Газета Юга №40(553), 30 сентября 2004 г.]. Говорить о том, что образ дива заимствован кумыками у древнерусских писателей, не имеет смысла - в обоих произведениях присутствует тюркская калька, которая трактуется как идиома, соответствующая описанию внезапной, неуправляемой человеком и неотвратимой беды.

Использование в обоих произведениях образов Дива-Дэва, Алава, Хорса конкретно указывает на принадлежность обоих народов к одной из самых древних политеистических религий - тенгрианству и свидетельствует о том, что древнекумыкское «Анжи-наме», возможно, было создано под влиянием древнерусского «Слова о полку Игореве». «Окаменевшая Аймеседу», скорее всего, также была подвергнута влиянию древнерусского памятника, хотя жанр плача на определенном этапе развития был схож у многих народов, которые долгое время находились в близком соседстве.

Авторы «Слова» и кумыкских сказаний предстают перед нами прежде всего как носители билингвистической культуры: булгаро-кумыкской и русско-булгарской. Поэтому многие слова при этимологическом анализе оказываются родственными, если не идентичными.

Здесь, видимо, речь должна идти о принципиально ином уровне текстологических параллелей, доказательство которых должно быть достаточно строгим, хотя и не основывающимся на буквальных повторах. Тем не менее, и по сей день позиции так называемого ассоцианизма в специальной литературе по источниковедению Древней Руси остаются практически не поколебленными, а источниковедческой литературы по древним кумыкам вообще пока нет.

Создатель «Слова» посредством использования художественных приемов сумел довести до читателя современную ему и грядущего проблему целостности государства - самую во все времена. И это не стало нравоучительной грамотой, поучением или летописью, потому что автор использовал психологические, исторические, философские и лирические параллели.

В формах прошлого он выразил народное настроение настоящего», - писал Н.А. Веселовский. В этом смысле «Слово о полку Игореве» является исторической поэмой, но не потому, что в ней представлены действительные исторические лица, а потому, что его создатель отразил актуальные проблемы эпохи. В этом и состоит особенность художественной литературы. Она - это история общественной мысли в образно-поэтическом переживании и выражении» [Веселовский, 1989].

В диссертации указывается, что тюркизмы «Слова» свидетельствуют об общности двух культур, которые восходят к общей языческой культуре. Этому выводу способствовало обращение в нашем исследовании к теоретическим аспектам изучения тюркских корней в «Слове», «Анжи-наме» и «Окаменевшей Аймеседу»:

- представлена развернутая лексико-семантическая характеристика ряда слов, заимствованных из тюркского языка и недостаточно исследованных по сей день;

- путем этимологического анализа художественного текста обозначена историческая, религиозная и культурологическая общность русских с тюркскими народами, являющимися'ближайшими соседями Древней Руси с момента ее появления на географической и политической картинах мира;

- дан сравнительно-типологический анализ теонимов, мифонимов, топонимов, этнонимов в «Слова о полку Игореве», «Анжи-наме» и «Окаменевшей Аймеседу»;

- произведен источниковедческий анализ «общих мест» в указанных произведениях.

Таким образом, выполненное на лексико-понятийном, семантическом уровнях сравнительно-историческое и типологическое исследование древнерусского и древнекумыкских памятников показывает взаимное влияние культур и языков на определенных этапах их формирования.

Этимологические исследования заимствованных слов наряду с археологическими находками предметов иноземного происхождения, выявлением кочующих мифологических мотивов и литературных сюжетов, определением этнографических данных, свидетельствующих о внешнем влиянии и т.д., иными словами, научное изучение экзогенных объектов и явлений, обнаруженных в быту, экономике, технике, науке и искусстве какого-либо этноса, помогают увидеть картину прошлого — один из периодов непрерывного процесса взаимовлияния культур многих народов на материальном и духовном уровне, способствующего, в конечном счете, развитию глобальной общечеловеческой цивилизации.

Рассмотрение в настоящем исследовании статье тюркских этнонимов, перечисленных автором поэмы "Слово о полку Игореве", не только свидетельствует о культурном взаимодействии народов, но и проливает свет на этнические процессы, когда единый народ образуется в результате многовековой метисации разных групп населения. Следует отметить, что предположения о происхождении тех или иных слов могут быть достоверными либо вызывать обоснованные сомнения. Гипотетичными представляются, на наш взгляд, этимологии всех приведенных в списке племенных названий, кроме слов могуты и топчакы.

Список научной литературыШабанова, Джамиля Садулаевна, диссертация по теме "Языки народов Российской Федерации (с указанием конкретного языка или языковой семьи)"

1. Абаев И.В. Скифо-европейские изоглоссы на стыке Востока и Запада. -М., 1965.

2. Абдуллатипов А.-К.Ю. История кумыкской литературы. Ч. 1. -Махачкала, 1995.

3. Абдуллатипов А.-К.Ю. Сказание о битве при Анжи как сокровищница древних кумыкских символов и понятий кумыкского народа // Вести КНКО. Махачкала, 2002-2003.

4. Аджиев А. М Дальние дороги песни. Махачкала, 1977.

5. Аджиев A.M. Устное народное творчество кумыков. — Махачкала,2005.

6. Аджиев А., Бижамов Т. «Анжи-наме» и проблемы истории кумыкской государственности // Кумыкское научно-культурное общество. -Махачкала, 2002 2003.

7. Адрианова-Перетц В.П. «Слово о полку Игореве» и памятники русской литературы XT-XIII веков. Л., 1968.

8. Алексеев П. С., Прейс П.И. В работах над «Словом о полку Игореве» // Доклады и сообщения Филологического института ЛГУ. Вып. 3. ~ Л., 1951.

9. Алиев К.М.-С. Анжи // Вести. КНКО. -2000. Вып. 4.

10. Ю.Алиев К.М.-С. Таргу-наме. Лексикон. Махачкала, 2001.11 .Алиев К.М. Дорогою тысячелетий: кумыки и их этнородственные связи. — Махачкала, 2004.

11. Алиев КМ. Еще раз об Анжи. www.kumukia.ru, 2005.

12. Алиев КМ. Таргу-наме. Лексикон. Махачкала, 2001.

13. Алиев С.М.-С. Бырынгъы Анжини гьакъындагъы хабарлар // Дос-лукъ.- 1974.-№3.

14. Алиев С.М.-С. «Анжи-наме» в истории кумыкской словесности // Вести КНКО. Махачкала, 2002-2003.

15. Алиев С.М.-С. Зарождение и развитие кумыкской литературы. -Махачкала, 1987.

16. М.Алиев С.М.-С. Къумукъ адабиятны тарихине сапар // Дослукъ. Махачкала, 1974. № 3.

17. Алиев С.М.-С., Акаев М.-Гь.Д. Революциядан алдагъы къумукъ адабият. Махачкала, 1980.

18. Алиев С.М.-С. Асрулар сезе гелген асыл сёз. Махачкала, 1991.

19. Алиев С.М.-С. Орта асрулардагъы къумукъ адабият. Махачкала,1987.

20. Артамонов М.И. История хазар. Л., 1962.

21. Ахметъянов Р.Г. Сравнительное исследование татарского и чувашского языков. М., 1988.

22. Барсов Е.М. «Слово о полку Игореве» как художественный памятник Киевской дружинной Руси. Т. 3. - М., 1889.

23. Баскаков Н.А. «Слово о полку Игореве» и древние тюрки Восточной Европы (IX-XII вв.) // Rocznik Orientalistyczny. 1994. - Т. 48. Tk. 2.

24. Баскаков Н.А. Половецкие отблески в "Слове о полку Игореве". М., 1976.

25. Баскаков Н.А. Тюркизмы — социальная терминология в «Слове о полку Игореве» // Turcologica: К 70-летию акад. А.Н. Кононова. Л., 1976.3Х.Баскаков Н.А. Тюркская лексика в «Слове о полку Игореве». М.,1985.

26. Ъ2.Баскаков Н.А. Русские фамилии тюркского происхождения // Советская этнография. 1969. - № 4.

27. Баскаков Н.А. Слово о полку Игореве. Памятники литературы и искусства XI-XVII веков. М., 1978.

28. ЪА.Бахгии Иман. Джагфар тарихи. М., 1994.35 .Берков П.Н. Заметки к истории изучения «Слова о полку Игореве». К вопросу о первом упоминании о «Слове» в печати // ТОДРЛ. Т. V. -М.-Л., 1947.

29. Бицшин П.И. К вопросу о происхождении «Слова о полку Игореве» (По поводу исследования проф. А. Мазона) // Заметки к «Слову о полку Игореве». Вып. 2. Институт им. Н.П. Кондакова. Белград, 1941.

30. Болдур А. Троян «Слово о полку Игореве». М., 1970.

31. Булаховский Л.А. «Слово о полку Игореве» как памятник древнерусского языка // Сб. «Слово о полку Игореве». М. - Л.: Изд. АН СССР, 1950.

32. Булаховский JI.A. О первоначальном тексте «Слова о полку Игореве» // ИОЛЯ. 1952. - Т. XI. - Вып. 5.

33. Веселовский Н.А. Из истории романа и повести. — Вып. 1. СПб.,1986.

34. Веселовский Н.А. Историческая поэтика. М., 1989.

35. Виноградова B.JI. Словарь-справочник «Слова о полку Игореве». -Вып. 1.-М., 1965.

36. АЪ.Виноградова В.Л. Словарь-справочник «Слова о полку Игореве». -Вып. II.-М., 1967.

37. Виноградова В.JJ. Словарь-справочник «Слова о полку Игореве». -Вып. III. -М., 1969.

38. Виноградова В.Л. Словарь-справочник «Слова о полку Игореве». — Вып. IV. -М., 1973.

39. Виноградова В.Л. Еще одна догадка о «стрикусы» «Слова о полку Игореве» // Изв. ОЛЯ. 1969. - Т. 28. - Вып. 1.

40. Виноградова В.Л. Лексическая вторичность «Задонщины» сравнительно со «Словом о полку Игореве» // ТОДРЛ. Т. XII. - М. - Л., 1956.

41. Виноградова В.Л. Сравнительный анализ лексики «Слова о полку Игореве» и «Задонщины»: Автореф. дис. . канд. филол. наук. -М., 1953.

42. Волкова Н.Г. Этнонимы и племенные названия Северного Кавказа. М., 1973.

43. Воронцов В.А. Скрытые и явные тюркизмы в «Слове о полку Игореве». Казань: Изд-во Института истории АН РТ, 2006.5 \ .Воронцов В.А. Слово о полку Игореве» в свете историзма. Казань: Изд-во института истории АН РТ, 2007.

44. Гаджиева Н.З. Кумыкский язык // Младописьменные языки народов СССР. М., Л., 1959.

45. Гаджиева С.Ш. Кумыки. Махачкала, 1961.

46. Гадло А.В. Этническая история Северного Кавказа X-XIII вв. -Л., 1994.

47. Газета Юга. — 2004! 30 сентября.

48. Гетманец М.Ф. Тайна реки Каялы («Слово о полку Игореве») // Харьков: Изд. Харьк. унив., 1982.

49. Гордлевский А.А. Что такое «босый волк»? (К толкованию «Слова о полку Игореве») // ИОЛЯ. 1947. - Т. VI. - Вып. 4.

50. Грамматин Н.Ф. Слово о полку Игоревом, историческая поэма, писанная в XIII века на словенском языке прозою и с оной переложенная стихами древнейшего русского размера. М., 1823.

51. Гудзий Н.К. Невероятные догадки проф. А. Мазона о вероятном авторе «Слова о полку Игореве» // ИОЛЯ. 1950. - Т. IX. - Вып. 6.

52. Гумилев JI.H. В поисках вымышленного царства. М., 1980.

53. Даль В.И. Толковый словарь живого русского языка. СПб., 1881.1. Т. 2.

54. Данилевский И.Н. Киевская Русь. М., 1989.

55. Державин Н.С. Троян в «Слове о полку Игореве» // Сб. статей академика Н.С. Державина. -М.: Изд. Академии наук СССР, 1941.

56. Дмитриев Л.А. История первого издания «Слова о полку Игореве»: Материалы и исследования. М.; Л., 1960.

57. Дмитриев Н.К. Грамматика кумыкского языка. М., Л., 1940.

58. Дмитриев Н.К. Материалы по истории кумыкского языка // Языки Северного Кавказа и Дагестана. Сборник лингвистических исследований.-М.-Л., 1949.

59. Дмитриев Н.К. О тюркских элементах русского словаря // Лексикографический сборник. М., 1958.

60. Дмитриев Н.К. Строй тюркских языков. — М., 1962.

61. Добродомов И.Г. Некоторые вопросы изучения тюркизмов в русском языке. М., 1997.

62. Древнетюркский словарь. Л.: Наука, 1969. - 676 с.

63. Дылевский Н.М. «Утръ же возни стрикусы отвори врата Нову-граду» в «Слове о полку Игореве» в свете данных лексики и грамматики древнерусского языка // ТОДРЛ. Т. XVI. - М. -Л., 1959.

64. Еремеев Д.Е. К семантике тюркской этнонимии // Этнонимы. -М., 1970.

65. Еремеев Д.Е. Этногенез турок (происхождение и основные этапы этнической истории). М., 1971.

66. Заметки натуралиста к «Слову о полку Игореве» // Труды Отдела древнерусской литературы АН СССР. Т. VIII. - М. - Л., 1951.

67. Захаров В. А. Что означает ". до куръ Тмутороканя" в "Слове о полку Игореве"? // ТОДРЛ. Т. XXXI. - Л., 1976.

68. Зимин А.А. Ипатьевская летопись и «Слово о полку Игореве». -М., 1978.80 .Илиуф Х.Ш. О некоторых тюркизмах в "Слове о полку Игореве": http ://www. wikiznanie.ru/ru-wz/index.php.81 .История культуры Древней Руси. Т. 1. - М. - Л., 1951.

69. История народов Северного Кавказа с древнейших времен до конца XVIII в.-М., 1988.

70. Кадыраджиев КС. Древнекумыкский теоним Хоре // КНКО. № 8/10. Махачкала, 2002-2003.

71. Катков С.И. Из старых южновеликорусских параллелей к лексике «Слова о полку Игореве» // ТОДРЛ. Т. XVII. - М. - Л., 1961.

72. Козлов В.П. К истории «Слова о полку Игореве» в конце XVIII в. // Исследования «Слова о полку Игореве». Л., 1986.

73. Козырев В.А. Словарные параллели к лексике «Слова о полку Игореве» в современных брянских и других народных говорах // Брянские говоры. Л., 1975.

74. Корш Ф.Е. По поводу второй статьи проф. П.М. Мелиоранскош о турецких элементах в языке «Слова о полку Игореве» /У ИОРЯС. Т. XI, кн. 1.-СПб:, 1906.

75. Корш Ф. Е. Турецкие элементы в «Слове о полку Игореве» // ИОРЯС. 1903. - Т. VIII, кн. 4.

76. Кулаковский Л. Песнь о полку Игореве: Опыт воссоздания модели древнего мелоса. М., 1977.

77. Къумукъланы йырлары. Махачкала, 1991, 2002.

78. Ларин Б.А. Лекции по истории русского литературного языка: (X середина XVIII в.). - М., 1975.

79. Левкиевская В.В. Этимология и лексика «Слова о полку Игореве». -М., 1970.

80. Ржига В.Ф. Восток в «Слове о полку Игореве» // Слово о полку Игореве / Под ред. И. Г. Клабуновского и В.Д. Кузьминой. М., 1947.

81. Лихачев Д.С. «Вомни стрикусы» в «Слове о полку Игореве» // ТОДРЛ. -1962.

82. Лихачев Д. С. «Слово о полку Игореве» и культура его времени. -Л, 1978 (2-е изд., доп. Л, 1985).

83. Лихачев Д.С. «Слово о полку Игореве»: Историко-литературный очерк. М., 1976 (2-е изд., испр. и доп. - М., 1982).

84. Лихачев Д. С. «Слово о полку Игоревне» в иллюстрациях и документах / Сост. О.А. Пинии; Под ред. Д.С. Лихачева. Л., 1958.

85. Лихачев Д. С. Археографический комментарий // «Слово о полку Игореве». Серия «Литературные памятники». М. - Л.: Изд. АН СССР, 1950.

86. Лихачев Д.С. История подготовки к печати текста «Слова о полку Игореве» в конце XVIII в. // ТОДРЛ. Т. XIII. - М. - Л., 1957.

87. Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской литературы. Л., 1967.

88. Лихачев Д.С. Текстология. Л., 1983.

89. Магомедов P.M. Дагестан: Исторические этюды. Махачкала,2001.

90. Малое С. Е. Тюркизмы в языке "Слова о полку Игореве" // Известия ОЛЯ АН СССР. 1946. - Т. V. - Вып. 2.

91. Мелиоранский П. М. Турецкие элементы в языке «Слова о полку Игореве» // ИОРЯС. 1902. - Т. VII, кн. 2.

92. Мелиоранский П. Турецкие элементы в «Слове о полку Игореве». -М., 1983.

93. Менгес К. Восточные элементы в «Слове о полку Игореве» / Пер. с анг. А.А. Алексеева. Л., 1979.

94. Мещерский Н.А. К изучению лексики и фразеологии «Слова о полку Игореве» // ТОДРЛ. 1958. - Т. 14.

95. Мегцерский Н.А. К толкованию лексики «Слова о полку Игореве» // Ученые записки Лен. университета. 1956. - № 198.

96. Миллер Вс. Взгляд на «Слово о полку Игореве». — М., 1877.

97. Моисеева Г.Н. Спасо-Ярославский хронограф и «Слово о полку Игореве»: К истории сборника А.И. Мусина-Пушкина со «Словом». — Л., 1976 (2-е изд., доп. Л., 1984).

98. Мухаммед Аваби Акташи. Дербенд-наме. Махачкала, 1992.

99. Нурутдинов Ф.Г.-Х., Шарипов Р.Ш. Бахши Иман Джагфар Тари-хы. Т. II. Оренбург: Редакция вестника «Болгар иле», 1994.

100. Общее языкознание / Под ред. А.Е. Супруна. Минск, 1983.

101. Ольмесов Н.Х. Сравнительно-историческое исследование диалектной системы кумыкского языка. Махачкала, 1997.1П. Орлов А. С. «Слово о полку Игореве». 2-е изд., доп. - М.; Л.,1946.

102. Осетров Е. Мир Игоревой песни. М., 1977.

103. Охргтенко П.П. Где плакала Ярославна? Актуальные проблемы «Слова о полку Игореве // Тезисы докладов и сообщений на конференции, посвященной 800-летию «Слова». Сумы, 1983.

104. Перетц В. Н. «Слово о полку Игореве». Киев, 1926.

105. Перетц В.Н. К изучению «Слова о полку Игореве». IV. Эпитеты в «Слове о полку Игореве» и в устной традиции // ИОРЯС. 1926. -Т. XXX.

106. Плетнева С. А. Хазары. М., 1976.

107. Попов А. И. Заметки о «Слове о полку Игореве» // Рус. литература.- 1969.- №4.

108. Попов А. И. Кыпчаки и Русь // Учен. зап. Ленингр. ун-та. 1949. - № 112. - Сер. ист. наук. - Вып. 14.

109. Попов А.И. Заметки о «Слове о полку Игореве» // Рус. лит. -1969.-№4. .

110. Потебня А. Слово о полку Игореве, текст и примечания. X.,1914.

111. Поше-младший Н. По поводу гипотез «скептиков» о тюркских лексических заимствованиях в «слове о полку Игореве» // Studia Slavica et Balcanica Petropolitana. 2007. - № 1-2.

112. Преображенский А.Г. Этимологический словарь русского языка.-М., 1958.

113. Прийма Ф.Я. «Слово о полку Игореве» в русском историко-литературном процессе первой трети XIX в. Л., 1980.

114. Прийма Ф.Я. Болгарские параллели к «Слову о полку Игореве» // Русско-болгарские фольклорные и литературные связи. Л., 1976. - Т. 1.131 .Прийма Ф.Я. Сербскохорватские параллели к «Слову о полку Игореве» // Рус. лит. 1973. - № 3.

115. Приселков М.Д. История русского летописания XI—XV вв. — М.,1991.

116. Пушкарева H.JI. Женщины Древней Руси. М., 1989.

117. Пушкин А.С. Полное собрание сочинений. Т. 12. М.: Изд. АН СССР, 1949.

118. Радлов В.В., Рясянен М. Материалы по исторической поэтике тюркских языков. М., 1955.13в.Ржига В.Ф. Восток в «Слове о полку Игореве» // Слово о полку Игореве: Сб. статей / Под ред. И.Г. Клабуновского и В.Д. Кузьминой. М., 1947.

119. Попов А. И. Кыпчаки и Русь // Учен. зап. Ленингр. ун-та. 1949. - № 112. - Сер. ист. наук. - Вып. 14.

120. Робинсон А.Н. Литература Древней Руси в литературном процессе средневековья XI-XIII вв.: Очерки литературно-исторической типологии. М., 1980.

121. Робинсон А.Н. О задачах сближения славистической и тюркологической традиций в изучении «Слова о полку Игореве» // Исследования и материалы по древнерусской литературе: «Слово о полку Игореве». Памятники литературы и искусства XI-XVII веков. М., 1978.

122. Робинсон А.Н. Автор «Слова о полку Игореве» и его эпоха // Слово о полку Игореве. 800 лет. М., 1986.

123. Рыбаков Б.А. «Слово о полку Игореве» и его современники. -М., 1971.

124. Рыбаков В А. Русские летописцы и автор «Слова о полку Игореве». М., 1972.

125. Рясянен М. Материалы по исторической фонетике тюркских языков.-М., 1955.

126. Седов ИМ. Древняя Русь и булгары. М., 1980.

127. Словарь-справочник «Слова о полку Игореве» / Сост. В.Л. Виноградова. -Л., 1973. Вып. 4: (О-П).

128. Словарь-справочник «Слова о полку Игореве» / Сост. B.JI. Виноградова. -М.; Л., 1965.

129. Слово о полку Игореве // Сб. исслед. и статей. М., Л., 1950.

130. Сокровищница древнерусской литературы. «Моление» Даниила Заточника. М., 1984.

131. Соловьев А.В. Политический круг автора «Слово о полку Игореве». -М., 1962.

132. Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. М., 1984, 1988, 2001,2002.

133. Срезневский И.И. Материалы для словаря древнерусского языка. -М., 1958. Т. 1.

134. Стеблева И.В. К рекомендации древнетюркской религиозно-мифологической системы//Тюркологический сборник. 1971. -М., 1972.

135. Стеллецкий И.В. «Слово о полку Игореве». Древнерусский текст и переводы. -М., 1965.

136. Сулейменов О. О. Аз и Я: Книга благонамеренного читателя. Алма-Ата: Жинуши, 1975. — 304 с.

137. Сулейменов О. Темные места честного «Слова о полку Игореве» (эссе по материалам книги «АЗиЯ»). М., 1986.

138. Сумаруков Г.В. Затаенное имя: Тайнопись в «Слово о полку Игореве». М., 1997.

139. Татищев В.Н. История Российская. Т. 2. М. - Л., 1964.

140. Творогов О.В. Исследования по «Слову о полку Игореве». Л.,1986

141. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. М., 1967.-Т. II.

142. Федоров В.Г. Какое значение имеет «Слово о полку Игореве» в истории оружия. Кто был автором «Слова о полку Игореве». - М., 1956.

143. Фрейденберг О.М. Миф и литература древности. М., 1978.

144. Фридрих И. Дешифровка забытых письменностей и языков. -М., 1961.

145. Хакимзянов Ф.С. Булгарский язык // Языки мира. Тюркские языки.-М., 1997.

146. ХалипаеваИ. А. Мифологическая проза кумыков. Исследования и тексты. Махачкала, 1994.

147. Халипаева И.А., Акаев М.-Г. Вокруг «Анжи наме» // Литературный Дагестан. 1988. - № 1.

148. Чернышев В.И. Темные слова в русском языке / Академия наук СССР акад. Н.Я. Марру. М., Л, 1935.

149. Шарлеманъ Н.В. Из реального комментария к «Слову о полку Игореве» // Труды Отдела древнерусской литературы. М.; Л., 1948.

150. Шервинский С.В. «Слово о полку Игореве» как художественный памятник. М., 1980.

151. Щербак A.M. Названия домашних и диких животных в тюркских языках // «Историческое развитие лексики тюркских языков». М., 1961.

152. Энциклопедия «Слово о полку Игореве»: В 5 т. СПб., 1997.

153. Эрдман. Изъяснение некоторых слов, перешедших из восточныхязыков в российский. М., 1830.

154. Этимологический словарь славянских языков: Праславянский лексический фонд. -М., 1983. Вып. 9.

155. Этимологический словарь тюркских языков. — М., 1997.

156. Якобсон P.O. Перевод «Слова о полку Игореве» на современный русский язык Приложение к статье «Изучение «слова о полку Игореве» в Соединенных Штатах Америки». // ТОДРЛ. М.; Л., 1958.

157. GronbechK. Komanisches Worterbuch. Kobenhavn, 1942.

158. Menges K.H. The oriental elements in the vocabulary of the oldest Russian epos. New Jork, 1951 («Word» Syppl. N 7)

159. Nemeth J. Die Inschriften des Schatzes von Nagy-Szent-Miklos. -Budapest, 1932.

160. Nemeth J. Die petschenegischen Stammesnamen // Ungarische Jahr-bticher. Bd. 10. Heft 1-2. Berlin, 1930.

161. Ramstedt G.J. Alte turkische und mongolische Titel (1939). Helsinki, 1951.

162. СПИСОК ИСТОЧНИКОВ ИЛЛЮСТРАТИВНОГО МАТЕРИАЛА

163. Будагов Л. Сравнительный словарь турецко-татарских наречий. Т. II.-СПб, 1871.

164. Воинская повесть о походе Игоря на половцев в 1185 году, по Ипатьевской летописи / Пер. В.И. Стеллецкого. Печатается в издании «Сокровища древнерусской литературы». М., 1981.

165. Ислам жографйаджыларына Гере Тюрклер ве Тюрк уьлкелери. -Истанбул, 1985.

166. Кадыр-Мурза Амиросанкентли. Анжи-наме / Пер. Абдулхакима Аджиева // Ёлдаш / Времена. Махачкала, 23.03.2007.

167. Каракалпакско-русский словарь. М., 1958.

168. Летописи Джаграф Тарихи Бахши имана, Хон Китабы Кул Гали, Гази Барадж // Нурутдинов Ф.Г.-Х., Шарипов Р.Ш. Бахши Иман Джагфар Тарихи. Т. I—II. Редакция вестника «Болгар иле». Оренбург, 1994.

169. Микаилъ Шамси Башту. Сказание о дочери Шана / Под ред. проф. Акавова З.Н. Махачкала, 2003.

170. Ногайско-русский словарь. — М., 1963/

171. Предание «Окаменевшая Аймеседу» / Пер. Халипаевой И.А. // Мифологическая проза кумыков. Исследования и тексты. — Махачкала, 1994.

172. Слово о полку Игореве, Игоря, сына Святъславля, внука Ольго-ва. Древнерусский текст / Подготовка текста В.И. Стеллецкого. М., 1981.

173. Слово о полку Игореве. Древнерусский текст. Л., 1952.

174. Срезневский И.И. Материалы для словаря древнерусского языка. III. СПб, 1903.

175. Татарско-русский словарь. М., 1966. - С. 283.

176. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. М., 1967.-С. 425.