автореферат диссертации по культурологии, специальность ВАК РФ 24.00.01
диссертация на тему: Духовно-культурные основы хозяйственной жизни общества в русской религиозной философии

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора философских наук Кондаков, Вадим Авенирович

ВВЕДЕНИЕ

Глава I. ДУХОВНОСТЬ И ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ЖИЗНЬ В ФИЛОСОФСКО-ЭКОНОМИЧЕСКИХ КОНЦЕПЦИЯХ РУССКИХ МЫСЛИТЕЛЕЙ СЕРЕДИНЫ XIX - КОНЦА XX В.

§1. Диалектика материального и духовного в контексте «Философии общего дела» Н.Ф. Федорова

§2. Духовные аспекты хозяйственной жизни общества в нравственной философии B.C. Соловьева

Глава II.

ПРОБЛЕМЫ ДУХОВНЫХ ОСНОВ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ЖИЗНИ ОБЩЕСТВА В ТВОРЧЕСТВЕ РУССКИХ ФИЛОСОФОВ КОНЦА XIX -СЕРЕДИНЫ XX ВВ.

§1. Социально-экономическая концепция Н.А. Бердяева в свете насущных задач экономической реформы

§2. Экономическая жизнь общества в оценках и прогнозах христианской философии С.Н. Булгакова

§3. Соотношение материального и идеального в консервативно-либеральной концепции С.Л. Франка

§4. Критика экономического материализма в философско-экономической концепции Б.П. Вышеславцева

Глава III. ДИАЛЕКТИКА МАТЕРИАЛЬНОГО И ДУХОВНОГО В ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ЖИЗНИ ПОСТРЕВОЛЮЦИОННОГО РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА

§ 1. Духовные грани экономической жизни советского общества

§2.Экономическая реформа в системе духовных координат 226 ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Введение диссертации2004 год, автореферат по культурологии, Кондаков, Вадим Авенирович

Актуальность исследования. В условиях системного кризиса российского социума, обусловленного игнорированием руководством советского государства постиндустриальных тенденций в мировой экономике, распада СССР и последовавшей после него либеральной реформы, актуализируются потенциальные альтернативы развития экономической жизни общества, обостряется традиционная для нашей страны дискуссия между модернизаторами и консерваторами, между западниками и сторонниками российской самобытности. Политико-идеологический и экономический выбор, сделанный руководством страны в начале 1990-х.годов в пользу догоняющей и имитаторской модернизации означает интеграцию России в мировую капиталистическую систему на правах ее периферии или промежуточной (буферной) зоны между безнадежно отставшими и ушедшими вперед странами. Впрочем, это она еще должна оправдать, отказавшись от своих социокультурных ценностей в пользу либеральной идеологии с ее принципами рыночного фундаментализма и идеологического империализма. Реализация их в постсоветской России привела к усилению противоречия между экономической и экзистенциальными формами культуры. Снятием этого противоречия, которое пока еще недооценивается как на теоретико-эмпирическом, так и практическом уровнях, определяется актуальность диссертационного исследования.

Другая не менее важная причина, определяющая исследовательский интерес к теме диссертации заключается в том, что современные экономические и технические проблемы социума не могут получить своего адекватного решения в отрыве от социальной, политической, правовой и духовной сфер общества. Только внутреннее подчинение их вышестоящим формам бытия позволит преодолеть редукционизм экономического материализма и либерализма, снять опасность гипертрофии техницизма. Все они, равно как и воинствующий монетаризм, санкционирующий проникновение анонимной или реальной власти денег во все поры общественной жизни, в настоящее время разрушают естественные общественные связи между людьми, угрожают душевной жизни человека, культурам народов России и, особенно, ментальности малых этносов Кавказа, Сибири, Дальнего Востока.

В этом смысле не менее актуальным становится обращение к методологии отечественной философии хозяйства, евразийской теории хозяйствования, политической экономии как прикладной этики, в которых диалектике экономических и духовных процессов безусловный приоритет уделяется последним. В условиях глобализирующего мирового сообщества, данный принцип представляется в высшей степени важным. Поэтому нельзя забывать о достижениях философской, социологической и экономической мысли Серебряного века, преждевременно хоронить их в запасниках. Иначе говоря, прошедшее должно иметь возможность высказываться и жить в настоящем, прокладывая нашему чувству, разуму и действию путь наименьшего сопротивления.

Актуальность диссертационного исследования определяется и кризисом марксистской парадигмы общественного развития, который сопровождается возрастающим вниманием исследователей к цивилизационному подходу в анализе мировой истории, где первенство отдается не материальным производительным силам, а духовному воспроизводству социокультурного строя. Вследствие этого открылась, с одной стороны, уникальная возможность возвращения общественной науки к своим истокам, а с другой - ее вестернизация. Конкуренция этих полярных возможностей обнаруживается прежде всего в социальной философии, культурологии, экономической теории и социологии. Какая из этих парадигм возьмет верх над другой, будет зависеть, во-первых, от того, в какой степени в них будут учитываться опасные тенденции экономического империализма и декаденско-гедонистической морали постмодернизма. Во-вторых, от того, в какой мере современным исследователям удастся репродуцировать и превратить в факт специализированного сознания идеи русских мыслителей Серебряного века по проблемам диалектики материального и идеального, «разлитых» в таких смежных дисциплинах, как философия, культурология, политэкономия, юриспруденция. Решение этой задачи, наталкивающейся на ведомственные барьеры, воздвигнутые в советский период отечественной истории между общественными науками, безусловно, обогатит каждую из них и придаст им национальную «окраску». Возможностей решения этой проблемы в рамках гуманитарных наук значительно больше, чем в экономической теории. Ибо она имеет дело с абстрактными категориями, математическим аппаратом, а не с живыми людьми, чей здравый смысл подсказывает им «пагубную самонадеянность» абстрагировавшихся от реальной российской действительности либерал-реформаторов.

Актуальность темы исследования во многом определяется процессами глобализации, которые стали фактам социальной реальности последней четверти XX века. Миграция финансового капитала из региона в регион в поисках высокой нормы процента, интенсификация мировых торговых потоков сопровождаются неприкрытым вмешательством МВФ, МБ, ВТО в политическую и духовную жизнь традиционных и полутрадиционных обществ. Особенно трагичной для таких обществ становится модернизация на основе вестернизации, в результате чего ценностно-рациональное отношение народов к миру, характерное для хозяйства, вынужденно меняется на целерациональное, присущее экономике. Сходные процессы происходят и в постсоветской России. Они, как об этом свидетельствуют данные государственной статистики и многочисленных социологических исследований, сопровождаются, с одной стороны, катастрофическими последствиями в экономике, а с другой — прогрессирующим нравственным нигилизмом экономически активной части населения страны. Вестернизированный проект модернизации, не учитывающий национальной специфики страны, может вызвать реакцию не только его отторжения субъектами массового сознания, но и самой либеральной идеи, как это было, например, на выборах в Государственную Думу IV созыва (2003 г.) и президента России (2004 г.)

Степень научной разработанности проблемы. Несмотря на актуальность темы диссертационного исследования, следует отметить чрезвычайно низкий уровень ее разработанности, а это прежде всего тем, что в советский период отечественной истории ученых-обществоведов интересовала главным образом область диалектики экономики и политики. В каждом элементе экономики, каждой ее молекуле, они, в соответствии с ленинским тезисом о «политике как концентрированном выражении экономики», старались обнаружить атомы политики. Безусловно, нет и не может быть аполитичной экономики, равно как и бездуховной экономики. Этот аспект рассматриваемой проблемы в истории философской, социологической и экономической мысли стал объектом серьезного научного анализа в трудах Аристотеля, Г. Гегеля, А. Смита, М. Вебера, В. Зомбарта, Т. Веблена, Г. Шмолера, Ф. Листа, Т. Карлейля, К. Маркса, Э. Дюркгейма, Г. Зиммеля, Ф. Броделя, Р. Рошера, Дж. Кейнса, Ф.А. Хайека, Э. Хопманна, Ф. Бёма, Э. Фромма, А. Риха, М. Новака, К. Ясперса, Й. Шумпетера, К. Поппера, Т. Парсонса, В. Ойкена, П. Хейне, JI. Дюмона.

Концептуальные основы диссертационной работы формировались на анализе творческого наследия русских философов, экономистов и социологов XVIII - середины XX в., в трудах которых обоснован приоритет духовно-надстроечных ценностей над базисно-экономическими, «морального капитала» над финансовым и вещественным. Для размышлений над данной темой перспективно обращение к трудам Н.Ф. Федорова, B.C. Соловьева, Н.А. Бердяева, С.Н. Булгакова, C.JI. Франка, И.А. Ильина, Б.П. Вышеславцева, П.И. Новгородцева, Г.П. Федотова, П.Н. Савицкого, Н.С. Мордвинова, А.К. Штроха, И.К. Бабста, М.Н. Туган-Барановского, М.М. Ковлевского, П.А. Сорокина и др.

В настоящее время имеется весьма обширная литература по проблемам диалектики экономических и духовных процессов в российском социуме. Можно выделить несколько групп публикаций. К первой относятся работы, в которых данная проблема рассматривается в цивилизационном аспекте (А.С. Панарин, В.Г. Федотова, А.И. Уткин, И.Д. Афанасенко, Ю.В. Яковец, Д.Ю. Миропольский, Ю.О. Ольсевич, В.А. Петров, Г.Г. Гловелли и др.). Во вторую группу вошли труды, в которых духовные основы экономической жизни российского общества рассматриваются в историко-философском и экономическом контексте. Это исследования А.И. Абалкина, В.Т. Рязанова, Э.Б. Корицкого, Ю.М. Осипова, М.В. Войенкова, Ю.М. Веселова, М.Г. Подкидченко, А.К. Попова, J1.C. Гребнева, И.Д. Пшеницина, В.В. Холодкова, М.Н. Глазунова, J1.K. Горичевой, Н.Н. Макашевой, А.И.Кравченко и др. К ним примыкают публикации, авторы которых лишь косвенно обращаются к рассматриваемой проблеме, анализируя феномен предпринимательства (Н.Н. Зарубина, Я.И. Кузьминов, П.Н. Шихарев, В.И. Бакштановский, Ю.В. Согомонов, Ю.М. Беспалова, В.Г. Фальцман и др.).

Научная неразработанность темы диссертационного исследования обусловлена сложностью определения феномена духовности посредством рациональных процедур. Между тем в постсоветский период опубликовано немало монографий и статей, посвященных данной проблеме. Для решения задач нашего исследования важное значение имеют труды К.З. Акопяна, Г.С. Батищева, Ю.М. Федорова, В.И. Копалова, В.Н. Сагатовского, М.К. Мамардашвили, Н.С. Злобина, В.М. Межуева, Б.В. Маркова, Б.В. Орлова, Н.К. Эйнгорн, В.Н. Турченко, Г.Ф. Шафранова-Куцева, А.Я. Гуревича, Н.Д. Зотова, В.В. Знакова, А.Н. Книгина, Ю.М. Петрова, А.К. Уледова, С.С. Хоружего, К.Н. Любутина, Д.В. Пивоварова, Г.П. Худяковой, А.А. Шумихиной, А.И. Лисина, Л.Г. Судеса, Н.В. Мотрошиловой, С.З. Гончарова, В.М. Князева, А.В. Павлова С.К. Ломакина, В.Г. Богомякова и др. Как видно из этого далеко не полного списка, научное сообщество активно включилось в процесс изучения проблем духовности, осознавая степень воздействия ее на судьбы человечества и России.

В последнее время вышло немало работ, посвященных осмыслению сущности либеральной реформы, её экономических и социокультурных последствий. Это исследования Ю.М. Давыдова, В.А. Кутырева, В.Г. Зюганова, Ю.А. Левады, Р.В. Рыбкиной, Т.И. Заславской, А.П. Паршева, В.Н. Турченко, Г.Ф. Шафранова-Куцева, А.И.Самсина, В.М. Князева, С.З. Гончарова, К.П. Стожко, Н.В. Каменских, Е.Н. Ярковой, М.Г.Ганопольского, В.В. Мельника, ЛЯ.Косалса, Ю.А.Симагина, J1.H. Захаровой, Н.Ф. Наумовой, Б.В. Ракитского, В.Д. Попова, А.В. Дорина, В.А. Петрова, Г.Н.Соколовой и ДР-)

Важными для диссертационного исследования стали работы зарубежных и отечественных культурологов, рассматривающих культуру с точки зрения аксиологического подхода. Сторонники данной точки зрения

Н. Гартман, Г. Риккерт, С.Л.Франк, П.Б. Струве, Н.А. Бердяев, П.А. Флоренский, П.Н. Савицкий, В. Тугаринов, Д. Чесноков, Г.П. Выжлецов и др.) при анализе культуры акцентируют внимание не на деятельности и её результатах, а на системе ценностей, которые являются, по их убеждению, её субстанциональным ядром.

Большие эвристические возможности в анализе внеэкономических факторов функционирования хозяйства имеются в рамках экономической антропологии, возникшей в первой четверти XX столетия. Наиболее известными учеными в этой междисциплинарной области знания являются

Б. Малиновский, К. Паланьи, Дж. Дальтон, Ю.И. Семенов, Н.А. Бтинов, В.А. Автономов, А.Г. Гаджиев, Е.Н. Колмычкова, Д.Н. Платонов, Н.А. Родзинская и др.

Проблема духовных основ экономической жизни общества является предметом социальной и экономической психологии. Исследуя процессы функционирования экзистенциальных форм сознания, мотивации хозяйственной деятельности, ценностных установок предпринимателей, фетишизации массового экономического сознания, диссертант опирался на труды Г. Лебона, 3. Фрейда, К.-Г. Юнга, Э. Фромма, Г. Тарда, В. Франкла, А.И. Китова, В.П. Попова, А.В. Филиппова, И.В. Андреевой, И.Ф. Дмитриевской, A.JL Слободского.

Анализируя в целом состояние изученности проблемы духовных основ экономической жизни общества, следует заметить, что в ней еще немало «белых пятен». Они могут быть успешно устранены с социокультурного пространства постсоветской России лишь совместными усилиями философов, культурологов, экономистов, социологов и психологов.

Проблема исследования заключается в определении духовных основ функционирования экономической жизни российского общества.

Цель исследования - разработка концепции духовных основ экономической жизни общества в соответствии с методологией русской религиозной философии и политической экономии.

Задачи исследования. Для реализации поставленной цели необходимо: проанализировать духовный потенциал высших форм национального сознания и установить их роль в функционировании экономической жизни общества; выявить функциональную роль неэкономических факторов в системе мотивации хозяйствующих субъектов на уровне общества, социальных групп и личности; установить значение духовных основ жизни общества в самоорганизации хозяйства; доказать несостоятельность подражательства и механического копирования опыта западноевропейских стран как противоречащих творчеству хозяйствующих субъектов; обосновать возможность заимствования технологического, но не духовного опыта европейских стран (как одной из сторон взаимодействия общественных систем), который целесообразно адаптировать для нужд национального развития; исследовать место и роль хозяйственной и экономической культуры в социокультурном пространстве современной России; проанализировать механизм деформирования социокультурного пространства современной России; выяснить причины приращения в ментальном пространстве страны зла, как антипода духовных основ жизни общества, и энтропии; установить факторы реанимации экзистенциальных форм культуры, находящихся на периферии универсума культуры или в бессознательном; определить границы и оформить ту часть категориального пространства истории и теории культуры, в котором отражается взаимосвязь экономической и духовной сфер российского общества с ценностями религиозной, моральной и правовой форм общественного сознания.

Объект исследования — коэволюция экономической жизни российского общества с ценностями религиозной, моральной и правовой форм культуры.

Предмет исследования - особенности функционирования хозяйственной и экономической культуры в универсуме культуры.

Методологические и теоретические основы исследования: труды отечественных и зарубежных философов, социологов, правоведов, психологов, в которых идеи духовности корреспондировались с проблемами хозяйственной жизни общества. Основной акцент в диссертационном исследовании сделан на творческом наследии русских философов и социологов Серебряного века, на основе которого выстроена авторская концепция диалектики экономики и духовной сферы современного российского общества. Ибо отечественная метафизика, являясь рефлексией и национального духа, была способна адекватно ответить на «вызовы» своего времени, во многом схожие с теми, которые возникли в постсоветской России.

Важное значение для методологии исследования имели идеи и принципы синергетики, как нового и эффективного направления междисциплинарных исследований, сформулированные и детализированные в трудах И. Пригожина, И. Стенгерс, Г. Хакена, Э. Ласло, Н.Н. Моисеева, Е.Н. Князевой, С.П. Курдюмова, В.И. Арнольда, В.И. Костюка, В.В. Васильевой, Г.И. Рузавина, Г.Г. Малинецкого, В.В. Мельника и др.

Эмпирическая база и методы исследования. Эмпирической базой исследования выступили: информация органов статистики СССР и РФ по социально-экономическому развитию страны; вторичный анализ материалов исследований отечественных социологов и психологов по изучаемой проблематике; художественные книги, дневники, периодическая печать, устное народное творчество (поговорки, пословицы).

Эмпирической базой исследования явились и результаты социологических исследований, проведенных автором в 1998 - 2002 гг. по проблемам темы диссертационной работы в Ханты-Мансийском и Ямало-Ненецком округах Тюменской области (г. Надым, Лангепас, Урай, Когалым, Нягань, Ноябрьск, Муравленко). Всего было опрошено более 700 респондентов. В работе также использовались теоретический анализ, синтез, обобщение, сравнение, аналогия, анализ документов, историко-биографический метод.

Научная новизна исследования состоит в следующем:

1.Осуществлена реконструкция идей русских философов Серебряного века по проблемам диалектики экономической и духовной сфер общества; обоснована необходимость их включения в специализированную и эмоционально-психологическую сферы хозяйственной культуры.

2.Определено категориальное поле темы диссертационного исследования.

3.Проанализированы последствия экономической реформы с точки зрения методологии русской философии и социологии конца XIX - середины XX в.

4,Определены основные характеристики современного типа экономической культуры (экстравертивность, утилитаризм, эвдемонизм, рационализм). Раскрыт их репрессивный потенциал по отношению к экзистенциальным формам общественного сознания и культуры.

5.Установлено, что соотношение между духовными основами жизни общества и их антиподами постоянно изменяется, вследствие чего в ментальном пространстве экономической сферы социума происходит приращение добра или зла, что в конечном итоге является причиной возрастания в ней негэнтропии или энтропии.

6.Доказано, что «экономический человек», как предельно рационализированный, экстравертивный индивид с ярко выраженной гедонистической, прагматической и достижительной ориентацией, является тупиком человеческой сущности, faux pas подлинной жизни.

7.Обосновано, что хозяйственная культура является органической частью традиционной национальной культуры, а экономическая культура — индивидуацией светской культуры протестантского типа.

8.Выяснено, что экономическая культура является той частью духовного пространства, через которую евро-американский мир транслирует в него ценности эмпирических форм нравственности и массовой культуры. По мере иррадиации их в социальную ткань традиционных культур ценности добра, истины, солидарности, справедливости, милосердия и патриотизма, как ненужные и даже вредные с точки зрения этики успеха, либо оттесняются на периферию социокультурного пространства, либо вытесняются в бессознательное.

9. Установлено, что рынок и правое государство обеспечивают спонтанность жизни открытого общества, которая не нуждается в духовных регуляторах. Традиционное общество, напротив, предполагает структурную параллельность рыночных отношений с моральными и религиозными сферами общества.

Теоретическая значимость работы обусловлена ее научной новизной и заключается: в реконструировании философии хозяйства и экономической социологии русских философов Серебряного века с точки зрения сопоставления с взглядами зарубежных оппонентов; в междисциплинарном анализе диалектики социалистической и постсоветской экономики с экзистенциальными формами общественного сознания, определении ценностей последних в системе экономической детерминации хозяйствующих субъектов и самоорганизации экономической жизни общества; в доказательстве бесперспективности либерализма как унифицирующего фактора духовной и экономической жизни традиционных обществ; в обосновании необходимости национально-самобытного развития экономической жизни общества, выбор которого обеспечивает максимальную востребованность духовных начал; в выяснении специфики, места и роли хозяйственной и экономической культуры в ментальном пространстве современной России; в констатации превращения хозяйствующего субъекта в «экономического человека» как духовной болезни Нового и Новейшего времени, объективации которого порождают негативную экономическую необходимость; в определении механизма трансформации «экономического человека» в субъекта хозяйственной культуры.

Практическая значимость настоящего исследования состоит в возможности применения его материалов в реальной практике управления экономическими и духовными процессами в современной России.

Материалы исследования используются автором в курсе социально-экономической психологии, философии (в темах «Философия религии», «Философия техники»).

Положения диссертационного исследования могут стать основой разработки следующих учебных курсов для студентов экономических факультетов и вузов: «Экономическая социология», «Философия хозяйства», «Философия культуры», «Духовные основы экономической жизни общества», «Философия и социология переходных периодов».

На защиту выносятся следующие положения:

1 .Экономическая жизнь общества представляет собой диалектическое единство производственных отношений и экономического сознания. В этом смысле она, безусловно, является интенциональной. Однако в периоды «надлома» от ее субъектов требуется осмысление культурной, философской и экономической традиции, т.к. без понимания своего прошлого нельзя дать адекватных ответов на внутренние и внешние «вызовы», сознательно ориентироваться в настоящем, строить своё будущее.

2. Подобно тому, как современные европейские исследователи оценивают вклад М. Вебера, В. Зомбарта, Г. Зиммеля, Т. Веблена, Э. Дюркгейма, Ф. Хайека в разработку проблем философии хозяйства, экономической социологии и социологии духовной жизни, русские ученые (философы, социологи, экономисты) должны обратиться к наследию своих предшественников. Ибо они посредством категориального аппарата своих наук (разумеется, в пределах возможного) описали то, что им открылось в глубинах национального духа в смысле перспектив развития общества и отечественного обществоведения. Оценка функционирования социалистической и постсоветской экономики с точки зрения отечественной философии культуры и хозяйства, экономической теории и социологии подтверждает их высокий методологический потенциал.

3. Социокультурное пространство традиционных цивилизаций (латиноамериканской, мусульманской, индуистской, конфуцианской) не является гомогенным. Это обусловлено, с одной стороны, степенью включенности данных цивилизаций в процессы глобализации, а с другой -приверженностью их своим духовно-нравственным ценностям. В этих цивилизациях, где модернизация осуществляется на собственной основе, сохраняется хозяйственная система, цель которой определяется извне, то есть духовно-идеологическими и политическими институтами. Ценности экзистенциальных форм культуры, будучи включенными в систему детерминации деятельности хозяйствующих субъектов, обеспечивают этим цивилизациям автономность и самодостаточность (например, Япония и Китай). Что касается постсоветской России, то здесь в результате модернизации по образу англо-саксонской модели капитализма формируется экономическая система, субъекты которой ориентируются на получение прибыли, оставаясь бесчувственными к императивам морали и предписаниям религии. Для них традиционная культура является одним из препятствий, ограничивающих индивидуальную свободу и самость личности.

4. В оппозиции хозяйственная культура - экономическая культура, первая является органической частью русской культуры (дореволюционной и частично советской России), вторая - индивидуацией западноевропейской культуры протестантского типа. В настоящее время экономическая культура является той частью ментального пространства, через которую в последний трансформируются ценности европейской цивилизации. Основными каналами их проникновения в национальную культуру являются политические структуры олигархического капитализма; контролируемые ими средства массовой информации; реформируемая по европейским стандартам система среднего и высшего образования, политического и правового обучения и воспитания молодежи

5. Хозяйственная и экономическая культура обусловливаются спецификой хозяйства и экономики, которая заключается в том, что: а) цель хозяйства определяется духовно-идеологическими и политическими институтами общества, экономика имеет цель в самой себе, т.е. в получении максимальной прибыли, приращении капитала, собственности и богатства, в том числе и нелегитимными способами; б) в хозяйстве в соотношении потребительной и меновой стоимости приоритет принадлежит потребительной стоимости, в экономике - меновой стоимости, поскольку только то, что обменивается, способно приносить прибыль; в) в хозяйстве в балансе труда и капитала капитал подчинен труду, а в экономике чаша весов решительно склоняется в пользу капитала; г) в экономике, в отличие от хозяйства, духовно-культурные (субстанциональные) качества людей заменяются функциональными. Здесь люди не живут полноценной нравственной жизнью, а только исполняют роли, чтобы выгодно продать себя на рынке труда. Таким образом, становится ясным, почему в аксиосфере хозяйственной культуры преобладают духовные ценности, а в экономической культуре ценности эмпирических форм морали.

6. Функциональная роль аксиологической сферы хозяйственной культуры заключается, во-первых, в том, что позволяет ее субъекту переориентироваться с модуса «иметь» на модус «быть» и, таким образом, успешно противостоять превращению социума в потребительское общество.

Во-вторых, ценностный элемент хозяйственной культуры является важнейшим условием гармонизации личных, коллективных и общественных экономических интересов. Ибо в состав нравственного долга, как известно, входит служение обществу и его благу. С большим основанием можно утверждать, что одухотворение экономического бытия может превратить в реальность кантовскую идею превращения человека из средства производства в его цель.

В-третьих, благодаря этому элементу культуры хозяйствующий субъект получает возможность актуализироваться в добре, как в главной духовной ценности, объединяющей индивида и человеческий род, хозяйствующего субъекта и природу в единые органические целостности.

7. Хозяйство, равно как и экономика, ориентируется на прибыль. Иначе оно перестанет служить жизни и теряет свой смысл. В отличие от экономики (хрематистики), в которой допустимы любые способы ее приращения (ростовщичество, мошенничество, уход от налогов, спекуляция и т.д.), в хозяйстве рост доходов хозяйствующих субъектов происходит за счет бережливости, деловой активности, честного труда, добросовестности, использования прогрессивных достижений в сфере технических или организационных знаний. Таким образом, в хозяйстве неприменим принцип экономики: «Все эффективное - морально, все неэффективное - аморально».

8. Духовными основами хозяйственной жизни общества являются первичные данные нравственности (стыд, жалость, благоговение), свобода «для» (положительная свобода), альтруизм, соборность, служение, справедливость, иерархизм. Функциональная их роль заключается, с одной стороны, в обеспечении самоорганизации экономической жизни общества, а с другой - в том, что они выступают связующими звеньями между трансцендентными (абсолютными) и экономическими (относительными) ценностями.

9. В советский период отечественной истории экономика функционировала главным образом за счет хищнического использования природных ресурсов, высокой нормы прибавочной стоимости, внешних заимствований и высокого уровня внутреннего и внешнего типов конформистского сознания. Последнее на протяжении нескольких десятилетий обеспечивало связи взаимополагания, а не взаимоотрицания между хозяйствующими субъектами и производственными отношениями. Конформизм массового сознания, обусловленный сакрализацией социального пространства и времени, выступал некоей гарантией устойчивости деформированной (но относительно целостной) экономической системы социалистического общества.

10. Пренебрежительное отношение архитекторов экономической реформы к национальной модели хозяйства послужило причиной того, что экономика страны более десяти лет находится в поле полифуркации (предельной зоне хаоса). На этой стадии эволюции экономической жизни общества ее характеристиками становятся стохастичность, неопределенность и противоречивость протекающих в ней процессов. Центральной фигурой здесь становится целерациональный индивид. С целью адаптации к «абсурдной, извращенной и крайне несправедливой форме олигархического капитализма» (Я. Корнай), такой индивид вытесняет ценности религиозной, нравственной и правовой форм общественного сознания на его периферию или в бессознательное.

Из этого, однако, не следует, что нет других сценариев функционирования духовных ценностей в ментальном пространстве современной России. По одному из них ценности экзистенциальных форм культуры включены в систему хозяйственной детерминации очень незначительной части населения. Однако их объективации десакрализируются в ложных онтологиях экономического бытия. С точки зрения веберовской социологии экономического действия этих людей можно отнести к субъектам ценностно-рационального типа экономического сознания.

В соответствии с другим сценарием, у значительной части россиян ценности экзистенциальных форм культуры в результате воздействия на них превращенных форм экономической необходимости оказываются на периферии социокультурного пространства. Здесь они медленно умирают в своей разъединенности с прежней сущностью человека, либо, подвергшись тотальной рационализации, приобретают превращенные формы и в этом качестве начинают обслуживать «экономического человека».

11. В соотношении деструктивных и конструктивных начал, являющихся сущностными характеристиками хаоса в современном российском социуме, доминирует первая сторона данной оппозиции (дихотомии). Социальная энтропия, неизбежная в любой клеточке общества, вследствие этого достигает критического порога. Поэтому силы духовного порядка экономической жизни общества (первичные данные нравственности, положительная свобода, альтруизм, соборность, служение, справедливость, иерархизм) оказались значительно слабее сил антисофийного мира (антиподы первичных данных нравственности, отрицательная свобода, эгоизм, лжеиерархизм, сервилизм, несправедливость). В связи с этим обращает на себя внимание зависимость смены элементов дихотомии «антиподы духовных основ жизни общества — духовные основы жизни общества» от изменения в оппозиции «революция (реформа) — контрреволюция (контрреформа)».

12. Соотношение между дихотомиями духовной жизни общества и их антиподами обусловливает особенности ментального пространства экономической жизни общества, которая детерминирует жизнедеятельность хозяйствующих субъектов как на уровне сознательного следования определенным идеям и целям, так и на уровне бессознательных установок и импульсов. Приоритет в этом тотальном противостоянии между рассматриваемыми сторонами этой дуальности в пользу первой возможен, с одной стороны, в результате нахождения национально-самобытного пути развития экономики, а с другой - превращения «экономического человека» в субъекта хозяйственной культуры.

Апробация работы и внедрение результатов исследования в практику. Ход исследования и его результаты на различных этапах обсуждались в Тюменском государственном нефтегазовом университете, Тюменском государственном университете, Уральском государственном экономическом университете, региональных, российских и международных конференциях.

Региональные конференции: «Формирование нового человека в условиях научно-технического прогресса» (Тюмень, 1986); «Проблемы определения эффективности преподавания общественных наук в высшей школе» (Уфа, 1987); «Социальный выбор: Истоки, реальность, перспективы» (Тюмень, 1991); «Человек и мир» (Тюмень, 1994); «Научные исследования в высшей школе: анализ, выводы» (Тюмень, 1995); «Совершенствование подготовки специалистов в условиях рыночной экономики» (Тюмень, 1995); «Духовные процессы в условиях социальных преобразований» (Тюмень, 1997); «Человек и мир» (Тюмень, 1997); «Кризис и молодежь: проблемы социализации специалиста» (Тюмень 1999); «Особенности изучения феномена культуры в системе социально-гуманитарных наук» (Тюмень, 2000); «Проблемы личности в условиях модернизации российского общества» (Тюмень, 2001); «Нефть и газ: проблемы недропользования, добычи и транспортировки» (Тюмень, 2002); «Актуальные проблемы духовно-нравственного воспитания детей и молодежи (Рождественские чтения)» (Тюмень, 2003); «Язык культуры как интенсивный фактор формирования общественного сознания» ( Тюмень, 2003).

Российские конференции: «Творческая индивидуальность педагога» (Тюмень, 1991); «Культура личности и общество» (Тюмень, 1996); «Славянские духовные традиции Сибири» (Тюмень, 1999); «Культура и экономика региона» (Тюмень 2000); «Традиции славяно-русской словесности в Тюмени» (Тюмень, 2000); XIV Уральские социологические чтения» (Тюмень, 2003); «Научно-богословские чтения, посвященные 120-летию со дня рождения И.А. Ильина» (Екатеринбург, 2003); «XXI век: образование и духовно-нравственное воспитание» (Тюмень, 2004).

Международные конференции: «Молодежь и рынок» (Тюмень, 1991); «Биниология, симметрология и синергетика в естественных науках» (Тюмень, 2001); «Духовные традиции славянской письменности и культуры в Сибири» (Тюмень, 2002); «Нефть и газ Западной Сибири» (Тюмень, 2003); «Биниология, симметрология и синергетика в естественных науках» (Саратов, 2004).

Основные результаты исследования опубликованы в монографиях «Эволюция экономической жизни российского общества: социальные утопии и действительность», «Духовные основы экономической жизни общества в русской философии и современность», 58 статьях, материалах региональных, российских и международных конференций.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и приложения. Текст включает 313 машинописных страниц, а также 320 библиографических наименований.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Духовно-культурные основы хозяйственной жизни общества в русской религиозной философии"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

1. Проведенный анализ творческого наследия русских философов конца XIX - середины XX вв., дает основание считать их учеными, которые внесли существенный вклад в разработку проблемы диалектики материального и идеального. Что это действительно так доказывается тем, что в поле их исследовательского интереса оказались проблемы субъекта и объекта хозяйства; цели хозяйственной деятельности, далеко выходящие за пределы экономической сферы общества (патрофикация (Н.Ф. Федоров), нравственная необходимость (B.C. Соловьев), Божественная София (С.Н. Булгаков); соотношение механизмов действия и использования экономических законов; нравственные аспекты производственных отношений и собственности; неэкономические факторы детерминации экономической деятельности хозяйствующих субъектов; соотношение личных, коллективных и государственных экономических интересов.

2. Русскими философами Серебряного века были высказаны целый ряд конструктивных идей по проблемам истории и теории культуры, не утративших своего значения и до сегодняшнего дня. В частности, это относится, во-первых, к идеи о том, что культура есть объективация духа. То есть ее субстанциональным ядром, стержнем является духовность. Может быть, поэтому в XIX веке культура, по существу идентифицировалась с духовной жизнью. Во-вторых, история и теория культуры обязана русским мыслителям разработкой аксиологического подхода к анализу феномена культуры (Н.А. Бердяев, Л.П. Карсавин, П.А. Сорокин, П.Н. Савицкий, П.Б. Струве, П.А. Флоренский, С.Л. Франк), которого настоящее время придерживается большинство современных исследователей (Г.П. Выжлецов, Н.С. Злобин, Г.Г. Карпов, В.П. Тугаринов и др.). В третьих, можно согласиться с мнением евразийцев (Л.П. Карсавин, Н.С. Трубецкой), для которых конкретные формы культуры являлись индивидуациями национальной или антинациональной культуры. В этом смысле можно заключить, что хозяйственная и экономическая культура являются соответственно индивидуациями духовной и светской культуры, а если быть более точным, обмирщено — кальвинистской культурой.

3. Специфика хозяйственной и экономической культуры обусловливаются также особенностями хозяйства и экономики, которые еще Аристотель не считал тождественными. Принципиальное различие между ними заключается, во-первых, в том, что цель хозяйства определяется политико-идеологическими или духовно-нравственными институтами; цель экономики — в достижении максимального результата при наименьших издержках без учета духовно-нравственных и политических императивов и предписаний (например, ростовщичество, осуществляемое по формуле Д-Д1 и поэтому осужденное еще Аристотелем). Во-вторых, в диалектике потребительной и меновой стоимости товара в хозяйстве приоритет принадлежит потребительной, в экономике - меновой стоимости, поскольку только то, что обменивается, способно приносить прибыль. В-третьих, в хозяйстве в балансе труда и капитала капитал подчинен труду, а в экономике чаша весов решительно склоняется в пользу капитала. В-четвертых, в отличие от хозяйства, духовно-культурные (субстанциональные) качества людей заменяются функциональными.

4. Духовными основами экономической жизни общества являются первичные данные нравственности (стыд, жалость, благоговение), положительная свобода, альтруизм, соборность, служение, справедливость, иерархизм, экологическая духовность. Все они существуют в рамках религиозной, нравственной и правовой форм общественного сознания. Функциональная роль духовных основ экономической жизни общества заключается, во-первых, в том, что они обеспечивают самоорганизацию экономической сферы социума. Во-вторых, они выступают связующими звеньями между трансцендентными (абсолютными) и экономическими (относительными) ценностями. В-третьих, они являются элементами иммунной системы общества, предохраняющими его от негативного воздействия со стороны других экономических систем и обеспечивающими здоровый консерватизм социума.

5. Экономическая система социализма не была самодостаточной. Однако она просуществовала более 70 лет благодаря, во-первых, чрезвычайно высокому уровню эксплуатации непосредственных производителей. Во-вторых, внешним заимствованиям. В-третьих, высокой нагрузке на природно-экологические системы. В-четвертых, планированию народного хозяйства, которое в значительной степени компенсировало отсутствие рыночных рычагов управления. В-пятых, подведению под деформированные производственные отношения соответствующего им экономического сознания, важнейшими характеристиками которого были конформизм и патернализм. В данном контексте мы имеем ввиду внутренний и внешний типы конформистского сознания, а не нонконформизм. Критерием дифференциации этих типов конформистского сознания является различие потенциала действия их субъектов в системе «идеология - экономическое сознание». В случае с внутренним типом конформистского сознания потенциал действия коммунистической идеологии значительно превышал потенциал его субъектов. Вследствие этого ценности официальной идеологии оказались интериоризированными в душевное бытие миллионов советских людей. Поэтому они в системе «субъект управления — объект управления» обеспечивали положительную обратную связь, которая придавала экономической системе социализма устойчивость и стабильность. Не подлежит сомнению, что субъекты внутреннего конформизма являлись носителями хозяйственной культуры. Ибо, во-первых, подсистемой советского общества была не экономика, а хозяйство, поскольку к его основным количественным параметрам относились не только стоимостные показатели, но и уровень и качество жизни населения; обеспечение экономической, политической безопасности страны; создание материально-технической базы социализма и коммунизма. Во-вторых, в системе детерминации субъектов внутреннего конформизма имели место внеэкономические ценности (служение, солидарность, коллективизм).

Несколько иное отношение складывалось между коммунистической идеологией и субъектами внешнего типа конформистского сознания. Последние, обладая более высоким потенциалом действия, чем субъекты внутреннего типа конформистского сознания, проявляли готовность к образованию внутрисистемной связи с ценностями официальной идеологии. Ибо это давало определенные преимущества в решении материальных проблем и удовлетворении своего болезненного тщеславия. Носителями этого типа конформистского сознания в советский период отечественной истории была партийная, советская и хозяйственная номенклатура, которая не могла не внести своей лепты в усиление положительной обратной связи в системе «субъект управления - объект управления». Совершенно очевидно, что субъекты внешнего конформизма были лишь формально интегрированы в хозяйственную систему общества, так как для большинства из них референтной группой была евро-американская экономическая цивилизация с ее гедонистической моралью. С точки зрения истории отечественной общественно-политической жизни их можно без колебаний отнести к маргиналам русского либерализма, «чужакам» русской истории, субъектам экономической культуры.

Что касается субъектов нонконформистского сознания, которых в соответствии с гумилевской теорией можно назвать пассионариями, то они в системе «идеология - экономическое сознание» были ее возмущающим элементом, обеспечивающим обратную отрицательную связь между элементами данной системы. Наличие такой связи является условием функционирования любой органической, саморазвивающейся системы. Но она не являлась таковой в условиях государственно-административного социализма, а, если и существовала, то самым решительным образом пресекалась репрессивными органами социалистического государства. Однако, нонконформистское сознание в советский период отечественной истории было неоднородным. В нем можно выделить субъектов различных мировоззренческих установок. Одни из них придерживались либеральных ценностей западной цивилизации (Ю. Афанасьев, А. Сахаров, Г. Попов, А. Янов и др.), иные стояли на позициях почвенничества (Митрополит С.-Петербургский и Ладожский Иоанн, Г. Батищев, А. Гулыга, А. Зиновьев, В. Распутин и др.). Из этого противостояния победителями вышли вестернизаторы России. Ибо эти последние получали щедрую финансовую, политическую и моральную поддержку Запада и, безусловно, спонсировались субъектами внешнего типа конформистского сознания (переродившейся партийной, советской и хозяйственной номенклатурой), окончательно впавшей в низкопоклонничество перед западным секуляризованным либерализмом. Здесь мы видим интерференцию антисоциалистического (внешнего) и антирусского (внутреннего) потоков социальной реальности 80-х годов XX века, которая стала не только причиной распада СССР, но и самым негативным образом сказалась на перспективе национального возрождения страны.

6. Деформации хозяйственной жизни советского общества (опережающий рост группы «А» по отношению к группе «Б», ограничение товарно-денежных отношений, приоритет государственных интересов над коллективными и личными экономическими интересами, обособление народного хозяйства СССР от рыночной экономики развитых капиталистических стран) обусловили необходимость ее коренных преобразований. Они могли быть реализованы в соответствии с тремя моделями экономики. Первая модель (назовем ее национально-самобытной) была разработана и обоснована славянофилами, представителями русской религиозной метафизики, социологии и экономической науки конца XIX — середины XX в. (В.П. Воронцов, Н.Ф. Даниельсон, Н.Д. Кондратьев, В.А. Базаров и др.). К основным параметрам этой модели экономики относятся, во-первых, признание приоритета общего, народнохозяйственного подхода над деятельностью и мотивацией трудовых коллективов и индивидов. Во-вторых, ограничение собственности высшими религиозными и нравственными ценностями, исключающими коррупцию и теневую экономику. В-третьих, оптимальное соотношение между государственными и рыночными рычагами управления, минимизирующее иррациональные действия хозяйствующих субъектов. В-четвертых, государственное регулирование отношений между трудом и капиталом, не допускающее появление в экономической жизни общества прецедентов крепостничества. В-пятых, государственная поддержка коллективных форм организации труда. Этот путь социально-экономических преобразований предполагал знание уникальных особенностей национальной экономики, социальной структуры, менталитета народов России и их всестороннего учета в решении конкретных проблем макро - и микроэкономики. Понятно, что реализация этой модели экономики требовала от архитекторов реформы не только огромного эмоционально-интеллектуального напряжения, но и мужества, поскольку означало дистанцирование от единственно «правильного» направления эволюции хозяйственной системы, определяемого идеологами современного глобализма. Второй путь предполагал реформирование экономики в рамках социалистической ориентации, то есть включение в ткань социалистической экономики рыночных рычагов ее регулирования. Этот вариант социально-экономических преобразований был успешно реализован в Китае. Как известно, руководством страны был избран третий путь реформирования экономики. Он не требовал от реформаторов особых интеллектуальных усилий, достаточно было точно и в срок выполнять рекомендации международных финансовых организаций и прекрасно вписывался в тардовскую систему инновационного процесса: индивидуальные открытия, массовое подражание и иногда случайные столкновения между несколькими открытиями. Понятно, что в рассматриваемом плане речь, конечно, идет о либеральной модели экономической сферы общества, которая применительно к России предполагала, во-первых, превращение государства в «ночного сторожа», функции которого в хозяйственной жизни транслируются «невидимой руке», обладающей способностью обеспечения ее спонтанного развития ко все более совершенным и благополучным формам. Во-вторых, кавалерийскую атаку на общественную собственность (тотальную приватизацию) с целью якобы создания среднего класса, являющегося гарантом стабильности общества. В-третьих, освобождение цен, то есть создание в экономике свободного ценообразования.

7. Экономическое сознание является важнейшим элементом хозяйственной жизни общества. Его можно определить как целенаправленное, опосредованное и обобщенное отражение субъектом экономической деятельности наиболее существенных связей, существующих в народном хозяйстве. Из приведенного определения экономического сознания следует, что оно имеет ярко выраженную экстравертивную направленность, а его содержанием является модус «иметь», т.е. обладать, но не «быть». За последнее ответственны религиозное и моральное формы общественного сознания. Отметим в связи с этим, что рационализация жизнедеятельности хозяйствующих субъектов, сведение их мотивации к эгоистическому интересу, абсолютизация относительного и релятивизация абсолютного стали в ходе экономической реформы фактом массового экономического сознания. Все это привело к возрастанию расстояния между ним и экзистенциальными формами национальной психеи. Невостребованность ценностей последних стало причиной потери духовных ориентиров развития экономической жизни российского общества, превращения экономики из средства в цель общественного развития. Поэтому вопреки деидеологизаторским установкам либерал-реформаторов роль аттрактора российского социума стала выполнять симбиотическая экономическая идеология, в которой самым удивительным образом мирно уживаются догмы политической экономии марксизма и неолиберализма. Отсутствие в рамках экономического сознания его аутентичной специализированной сферы (идеологии) стало причиной того, что иррациональные элементы подсознания, удерживаемые «ценностями» коммунистической идеологии и репрессивным правом в социалистическом обществе, в первые годы либеральной реформы трансформировались в сознание. Появились пассионарии (правда, с отрицательным зарядом), то есть представители финансовой олигархии, коррумпированные чиновники, которые объективировали дионисические начала бессознательной психики в своей деятельности. Результатом экстериоризации этих начал явилось возникновение «абсурдной, извращенной и крайне несправедливой формы олигархического капитализма» (Я. Корнай) с большим удельным весом теневой экономики.

8. Поскольку российский социум находится в бифуркационном состоянии, постольку для него характерны не только стохастичность, неопределенность, неравновесность, но и противоречивость протекающих в нем процессов. Что это так, доказывается неравновесной дихотомичностью ментального пространства экономической жизни общества. На основе вышеизложенного в первой и второй главах диссертации схематично ее можно представить следующим образом.

Духовные основы общества Антиподы духовных основ общества

Первичные данные нравственности (стыд, жалость, благоговение) Антиподы первичных данных нравственности (бесстыдство, жестокость, нравственный нигилизм)

Положительная свобода Негативная свобода

Альтруизм Эгоизм

Соборность Индивидуализм

Служение Сервилизм

Справедливость Несправедливость

Иерархизм Лжеиерархизм

Экологическая духовность Экологическая бездуховность

Объективация первой стороны указанных дихотомических пар выражается в возрастании в духовном пространстве добра. И напротив, при повреждении душевного бытия хозяйствующих субъектов актуализируется вторая сторона дихотомий, что в конечном итоге неизбежно ведет к существенному приращению в обществе зла. В этом смысле можно говорить о происходящей в современной России «сатанинской эволюции» (термин Н.О. Лосского), или, как бы сказал Ф.М. Достоевский, «дьявольском водевиле».

Нет никакого сомнения в том, что накопление в обществе зла усиливает энтропийность российского социума и, наоборот, добро обеспечивает его негэнтропийность. Отсюда мы имеем все основания сделать вывод о том, что следствием первого пути является небытие (негативная необходимость), а второго направления эволюции общества - бытие.

9. Проведенный в заключительной части анализ дихотомий ментального пространства российского социума, позволяет сделать вывод о существовании не только подлинной (религиозной), но и светской духовности. Эту последнюю модификацию духовности можно определить как ту часть идеального бытия личности и социальных групп, в которой происходит интериоризация (распредмечивание) и одновременно экстериоризация (опредмечивание) первичных данных нравственности, свободы, служения, солидарности, справедливости, ведущих к приращению в ментальном пространстве страны Истины, Добра, Красоты. В этом смысле значительная часть субъектов внутреннего типа конформистского сознания и нонконформизма в советский период отечественной истории можно отнести к носителям светской духовности.

10. В современной России реализуются три основные сценария экстеоризации духовных ценностей в ментальном пространстве экономической жизни общества. По первому сценарию ценности религиозной и нравственной форм общественного сознания актуально включены в систему хозяйственной детерминации очень незначительной части населения страны. Однако их объективации десакрализируются в ложных онтологиях экономического бытия (например, в неформальной экономике). С точки зрения веберовской социологии экономического действия этих людей (первый сценарий) можно отнести к субъектам ценностно-рационального типа экономического сознания. В настоящее время его можно рассматривать в качестве эталона хозяйственной культуры.

В соответствии со вторым сценарием у значительной части россиян ценности экзистенциальных форм культуры в результате воздействия на них превращенных форм экономической необходимости оказываются на периферии универсума культуры. Здесь они медленно умирают в своей разъединенности с духовной сущностью человека, либо, подвергшись тотальной рационализации, приобретают превращенные формы и в этом качествовании начинает обслуживать «экономического человека», то есть хрематистской культуры.

По третьему сценарию наиболее экономически и политически активная часть населения страны («новые русские») вытесняют ценности экзистенциальных форм сознания в глубины бессознательной психики. Ибо предрасположенность к ним исключает возможность результативной деятельности в криминализированной и коррумпированной экономике. Освободившись от них, они в силу своей испорченной природы по законам греха творят зло. Таким образом, второй раз в истории XX века абсолютные, вечные ценности в России превращаются в химеры и погружаются в глубины бессознательного.? А это значит, что личностное сознание наиболее экономически активной части населения оказалось захламленным ценностями «экономического человека», и в нем нет места подлинной экзистенциальной жизни индивида.

В соответствии с веберовской классификацией хозяйственных действий таких людей можно отнести к субъектам целерационального типа экономического сознания. Возникает парадокс: то, что для «экономического человека» является нормальным и естественным (самодовлеющее стремление к наживе), для нравственного человека (первый сценарий) представляется иррациональным и наоборот.

11. Изменения в соотношении между духовными основами общества и их антиподами в пользу первой стороны этой дуальности, ведущие к истощению сил зла и соответственно, усилению негэнтропийности экономической сферы российского общества, возможно, на наш взгляд, вопервых, на пути превращения государства из «ночного сторожа» в репрессивный орган, решительно пресекающий любые проявления зла. Во-вторых, идеологическое обеспечение социально-экономических преобразований в современной России. В-третьих, превращение хозяйствующих субъектов из носителей экономического сознания в субъектов экономической культуры. Решение этой последней задачи сопряжено с определенными трудностями, связанными с фетишизацией массового хозяйственного сознания.

12. Фетишизация сознания «экономического человека» превращает его в адепта экономической необходимости. Вследствие этого он, с одной стороны, стремительно отделяется от ценностей экзистенциальных форм сознания и свободы, а с другой, - все более очевидным становится распад целостности его человеческого «я». Само собой понятно, что разорванность экзистенции «экономического человека» в немалой степени определяется дефицитом его рефлексивного мышления, являющегося оборотной стороной высокого уровня интенциональности и рационализма современного типа экономического сознания.

Нужно не упускать из виду, что русские мыслители, начиная с А. С. Хомякова и И.В. Киреевского и заканчивая философами серебряного века, целостность личности (единство знания, веры, любви, совести и воли) рассматривали в качестве одного из важнейших критериев духовности. В этом смысле «экономический человек», безусловно, является тупиком человеческой сущности. Другим фактом Новейшей истории, свидетельствующим о превращении «экономического человека» в faux pas (опошление жизни), является его стремление стать неким Абсолютом, Богом по отношению к внутреннему (духовному) человеку и природе. Такое состояние, по справедливому замечанию Н.А. Бердяева, есть состояние «антихриста». В этом своем качестве он использует всю мощь индустриального общества для инкорпорирования образа и подобия Божия в других людях и «превращения природы в свою мастерскую» (И.С. Тургенев).

Осуществив свою цель, «экономический человек» приобретает статус некоего «демиурга». Однако объективации этого новоявленного творца, охваченного лихорадкой прогресса, не могут породить - ничего, кроме негативной необходимости. Сказанным не исчерпывается антимикрокосмическая сущность «экономического человека», его тотальное насилие над природой (из недр Земли ежегодно извлекается 4 млрд. тонн угля, нефти, железной руды, расходуется 3 млрд. тонн растительной массы, а в атмосферу попадает около 10 млрд. тонн углекислого газа и т.д.) убеждает нас в антигуманной и «сатанинской» сущности «экономического человека».

13. «Экономический человек» вряд ли бы добился таких впечатляющих успехов в тотальном насилии над высшими ипостасями человеческой субъективности, если бы не приобрел в лице техницистского человека, «технофана» (Э. Фромм) естественного союзника. Не входя в подробный анализ этого типа «Нотпо», отметим, что его сущностными характеристиками, инкорпорирующими сакральный генофонд «внутреннего человека», являются рационализм, утилитаризм, прагматизм, гедонизм.

14. В механизме трансформации «экономического человека» в субъект хозяйственной культуры ведущая роль принадлежит учебно-воспитательному процессу в высшей школе. Важно только, чтобы в нем экономическое обучение, ориентированное на формирование экономических знаний было дополнено экономическим воспитанием, целью которого является актуализация аксиологического элемента культуры. Мы полагаем, что эту проблему можно решить в процессе преподавания экономической теории, если в ее рамках, как предлагали еще в начале XX века С.Н. Булгаков и М.И. Туган-Барановский, выделять два параллельных учебных курса: политическую экономию в собственном смысле слова и технику или, что то же, практическую социальную теорию в смысле прикладной этики. Несомненно, огромный воспитательный потенциал имеет и экономическая социология, предметом которой является диалектика экономической и других сфер общества. Важно только, чтобы она не превратилась в преемницу

Экономикса», не стала гимном либерализма и «экономического человека».

Другим направлением решения данной проблемы является трансляция ценностей экзистенциальных форм сознания в аксиологический элемент экономической культуры посредством максимального использования воспитательного потенциала философии, этики, культурологии, истории, психологии и других общественных наук. Одухотворенный ценностями высших форм сознания аксиологический элемент экономической культуры в состоянии будет выполнять следующие присущие ему функции.

Во-первых, ценностный элемент экономической культуры позволяет ее носителю переориентироваться с модуса «иметь» на модус «быть», и таким образом, успешно противостоять превращению социума в потребительское общество, в котором происходит интерференция прямых и обратных связей в системе «спрос-предложение».

Во-вторых, аксиологический элемент хозяйственной культуры является важнейшим условием гармонизации личных, коллективных и общественных экономических интересов. Ибо в состав нравственного долга, как известно, входит служение обществу и его благу. С большим основанием можно сказать, что одухотворение экономического бытия может превратить в реальность кантовскую идею превращения человека из средства производства в его цель.

В-третьих, благодаря этому элементу культуры хозяйствующий субъект получает возможность актуализироваться в добре, как в главной духовной ценности, объединяющей индивида и человеческий род, хозяйствующего субъекта и природу в единые органические целостности.

Список научной литературыКондаков, Вадим Авенирович, диссертация по теме "Теория и история культуры"

1. Абалкин Л.И. Экономическая безопасность России // Вестник Российской Академии наук. - 1997. - №9. - С.4-11.

2. Абалкин Л.И. Российская школа экономической мысли: поиск самоопределения // Вопросы экономики. 2001. - №2. - С.4-18.

3. Авилова А. Модель европейского капитализма: Становление и развитие // Общественные науки и современность. 2000. - №2. - С. 99-120.

4. Автономов B.C., Гаджиев А.Г., Колмычкова Е.Н., Платонов Д.Н., Розинская Н.А. Очерки экономической антропологии. -М.: Наука, 1999. 127с.

5. Агеев А.И. Предпринимательство: проблемы собственности и культуры. -М.: Наука, 1991.-112 с.

6. Адорно Т. В. Проблемы философии морали. М.: Республика, 2000. — 239с.

7. Акопян К.З. Духовность: сущность, природа, своеобразие // Полигнозис. -1999.-№4.-С. 96-117.

8. Алексеев Н.Н. Основы философии права. СПб.: Издательство «Лань», 1999.-256с.

9. Альбер М. Капитализм против капитализма. СПб.: Экономическая школа, 1998.-296с.

10. Андрианов В. Современные тенденции в развитии мировой энергетики России //Общество и экономика. 2002. №3-4

11. Антология мировой философии: В 4-х т. Т. 1, ч.1. - Философия древности и средневековья. - М.: Мысль, 1969. - 576с.

12. Апресян Р.Г. Ценностные контроверзы предпринимательства// Общественные науки и современность. 1993. - №2. - С.19-29.

13. Аристотель. Политика. М.: Мысль, 1976. — 508 с.

14. Аскольдов С.А. Религиозный смысл русской революции // Пути Евразии. Русская интеллигенция и судьбы России. М.: Русская книга, 1992.1. С.29-66.

15. Афанасенко И.Д. Российская цивилизация и экономические реформы // Известия Санкт-Петербургского университета экономики и финансов. — 1995.-№3-4.-С.4-16.

16. Афанасенко И.Д. Экономика и духовная программа России // Известия Санкт-Петербургского университета экономики и финансов. —1996-№3— С.4-21.

17. Афанасенко И.Д. Русская цивилизация и XXI век // Известия Санкт-Петербургского университета экономики и финансов. — 1999.- №2. — С.5-23.

18. Афанасьев Э. О некоторых православных принципах формирования рыночной экономики // Вопросы экономики. 1993. - №8. - С.54-59.

19. Бабст И.К. Избранные труды. М.: Наука, 1999. - 301 с.

20. Бакштановский В.И., Согомонов Ю.В. Дух предпринимательства в современной России // Этика дела. Ведомости. Вып.7. Тюмень: НИИ ПЭ, 1997. - С.35-142; Вып.8. - Тюмень: НИИ ПЭ, 1997. - С.20-47; Вып.9. - Тюмень: НИИ ПЭ, 1998. - С.35-87.

21. Барулин B.C. Русский человек в XX веке. Потери и обретения. СПб.: Алатейя, 2000.-431 с.

22. Безгодов А.В. Очерки социологии предпринимательства. СПб.: ООО Издательство «Петрополис», 1999. - 224 с.

23. Белоцерковский В. Россия и капитализм // Свободная мысль. 1999. -№1. - С.4-25.

24. Бердяев Н.А. Философия творчества, культуры и искусства. В 2-х т. М.: Искусство, 1994. - T.I. - 542с.26.29.30,31.32,33