автореферат диссертации по культурологии, специальность ВАК РФ 24.00.01
диссертация на тему: Духовные основы монастырской культуры средневековой Болгарии

Полный текст автореферата диссертации по теме "Духовные основы монастырской культуры средневековой Болгарии"

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ГОСУДАРСТВЕННАЯ АКАДЕМИЯ СЛАВЯНСКОЙ КУЛЬТУРЫ

На правах рукописи

КУЧМАЕВА Юлия Григорьевна

ДУХОВНЫЕ ОСНОВЫ МОНАСТЫРСКОЙ КУЛЬТУРЫ СРЕДНЕВЕКОВОЙ БОЛГАРИИ (1Х-Х1У ВВ.)

Специальность 24.00.01 — теория и история культуры

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата культурологии

МОСКВА - 2003

Работа выполнена на кафедре теории и истории культуры факультета культурологии Государственной академии славянской культуры.

Научный руководитель: кандидат исторических наук,

профессор Мельников Г.П.

Официальные оппоненты: доктор филологических наук,

профессор Калиганов И.И.

кандидат культурологии Кузнецова Е.В.

Ведущая организация: Московский государственный институт международных отношений (Университет), кафедра философии.

Защита состоится 26 ноября 2003 года в 14 часов на заседании диссертационного совета Д 212.044.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора наук при Государственной академии славянской культуры.

Адрес: 125480, г. Москва, ул. Героев Панфиловцев, д. 39, корп. 2.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке

Государственной академии славянской культуры.

Автореферат разослан "_" октября 2003 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета

кандидат философских наук, профессор

Бажов С.И.

1оо?-А

<7578

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. В современном глобализирующемся мире под предлогом экономической интеграции и политического объединения все чаще осуществляется недопустимая нивелировка многовековых культурных традиций многих народов, навязывание им универсальных и, зачастую не имеющих культурных корней поведенческих моделей и образа жизни, а также концепций, обосновывающих такую социокультурную инверсию. Каждый отдельный гражданин, подвергаясь активному воздействию средств массовой информации - электронных, печатных, сетевых-оказывается изолированным от живительного, оздоравливающего воздействия родной культуры, не осознавая всей опасности такого насильственного удаления от истоков. Разрыв преемственной связи, девальвация национальных ценностей - для каждого народа своих (будь то древние легенды, песни, церковная живопись или литература) - ведет не только к духовному, но и физическому вырождению нации.

В эпоху интенсивных культурных изменений, углубляющих нестабильность во всех сферах жизни, возникает острая потребность обратить пристальное внимание на те ценности культуры, которые в течение столетий выполняли важную объединительную, синтезирующую функцию в жизни общества.

Особое место в культурном наследии прошлого принадлежит православным монастырям, расположенным в славянских странах, в частности в Болгарии. В течение многих веков испытывая на себе инонациональное давление, болгарский народ неизменно искал моральной опоры и поддержки у своих праведников, проводивших жизнь в уединенных обителях, где складывалась основа его самосознания и духовной культуры. Средневековая монастырская культура Болгарии представляет собой многогранное и многоплановое явление. Ее изучение в современной социокультурной ситуации, отмеченной глубоким кризисом ценностных оснований, агрессивным вторжением чуждых духовно-культурных компонентов, представляется весьма актуальной, требует широких философских и культурологических обобщений.

Степень научной разработанности темы. Уже в первой половине и особенно в конце XIX в. начинается активное изучение рукописей, археологических данных, архитектурных и живописных памятников средневековой Болгарии. Феномен монастырской культуры рассматривается в этих исследованиях неоднократно, но чаще в контексте строго историческом, литературоведческом, религиоведческом или искусствоведческом.

Первый монументальный, целостный труд по истории Болгарии, не утративший со временем своей значимости, принадлежит чешскому ученому К. Иречеку1. Но конкретно вопросов монастырской культуры автор касается лишь вскользь, упоминая несколькими словами деятелей литературных школ при князьях Борисе и Симеоне. Иоанну Рильскому посвящен один небольшой абзац, где он представлен как пассивный наблюдатель, бежавший в пустынные земли от мирской суеты. Совсем не

1 Иречек К. История на българите. София, 1999.

упоминается подвиг св. Иоанна, связанный с социальным служением, постоянное общение в последние годы жизни святого с народом с целью помочь ему, укрепив и просветив, уберечь от ересей. Богомилам же -еретикам и отступникам, автор посвящает множество тщательно проанализированного материала. Более подробно описан вклад Феодосия и Евфимия Тырновских в развитие литературы Болгарии, но опять же роль монастырской культуры как целого в средневековой Болгарии подробно не освещается.

В начале XX в. история болгарского средневековья наиболее полно и подробно рассматривалась В.Н. Златарским. Наряду с ним нельзя не упомянуть таких видных ученых, как Й. Иванов, П. Мутафчиев, Е. Спростра-нов, Д. Дечев, посвятивших ряд трудов истории и культуре средневековой Болгарии, в том числе вопросам монастырской культуры.

Хотелось бы отметить особую значимость трудов историка-слависта И. Дуйчева, касающихся не только истории и политики средневековой Болгарии, но и ее культуры, религиозной жизни, святых. В его многочисленных работах о Рильском монастыре, кроме глубокого внимания к источникам, строгого следования историческим фактам и постоянного поиска истины, чувствуется личностное отношение к покровителю болгарского народа св. Иоанну Рильскому2.

В трудах болгарских ученых, работавших в середине XX в. и в наши дни, интерес к монастырской культуре заметно возрос. На основе новых археологических данных появляются свежие факты и теоретические разработки в области истории, литературы, духовной жизни средневековой Болгарии. Большую ценность здесь представляют исследования Б. Анге-лова, Д. Ангелова, П. Ангелова, И. Андреева, И. Богданова, И. Божилова, А. Бончева, С. Ваклинова, В. Велиновой, И. Гошева, В. Гюзелева, Н. Дилев-ского, П. Динекова, Д. Кенанова, К. Куева, М. Коевой, Н. Кочева, Р. Начевой, Д. Петкановой, К. Попконсгантинова, X. Темелского, X. Трендафилова, А. Ханджийского, X. Христова и др.

Исследователи в области искусства посвятили многие свои работы неотъемлемой части монастырской культуры - архитектуре, настенным росписям, иконе и графике. В данной области заслуживают внимания исследования таких авторов, как Э. Бакалова, А. Божков, С. Бояджиев, А. Василиев, В. Захариев, К. Крыстев, Н. Мавродинов, Л. Мавродинова, К. Миятев, К. Паскалева, Л. Прашков, Н. Тулешков, Б. Филов и др.

Для данной работы представляет интерес статья Р. Малчева о фольклорном культе святого Николая, епископа Мир Ликийских. В своем труде исследователь особое внимание уделяет таким значимым понятиям, как "монастырская культура", "культурная территория монастыря", "религиозная общность"3.

2 Дуйчев И. № старата българска книжнина. София, 1944; его же - Българско средно-

вековие. София, 1972; его же - Проучвания върху средиовеновната българска история

и култура. София, 1981; его же - Пътеки от утр ото. Очерци за средновековната българска култура. София, 1985; его же - Рилският светец и неговата обител. София, 1990 и др.

5 Малчев P.P. Фолклорният местен култ към Свети Никола на нос Калиакра // Медиевистичшгракурси. Общество за изучаване на славянската старина. София, 1993. • *»:* ..

Хотелось бы также выделить масштабный труд архимандрита Панта-леимона Д. Пулоса, посвященный созданию "обширной биографии" св. Иоанна Рильского на основе подробно проанализированных житийных текстов и других источников, где специальное место уделено созданному святым Иоанном монастырю4.

Ряд обзорных трудов по болгарским монастырям, включающим в себя их историю, культуру и искусство, полезных и доступных даже неискушенному читателю, составил Г. Чаврыков5.

Среди русских авторов, занимавшихся историей и искусством средневековой Болгарии, исследованием монастырских рукописей, житий, начиная с конца XIX в. и до наших дней, важно отметить В.Г. Брюсову, А. Грабара, В.И. Григоровича, Н.С. Державина, А.К. Дмитриева, Г. А. Ильинского, Н.П. Кондакова, М.А. Оболенского, Н.Р. Овсяного, А.Л. Погодина, Порфирия (Успенского), К. Радченко, П. А. Сырку, М.Н. Тихомирова, Ф.И. Успенского, И.С. Ястребова, А.И. Яцимирского и других ученых, внесших серьезный вклад в изучение истории и культуры болгарского средневековья, но в своих трудах уделивших внимание лишь отдельным составляющим целостной картины духовной жизни монастырей Болгарии 1Х-Х1У вв. Особого внимания заслуживают труды известных болгаристов И.И. Калиганова и Д.И. Полывянного (не только их фундаментальные исследования, но и антология переведенных ими текстов средневековых болгарских памятников "Родник златоструйный").

Уникально и осуществляемое издание трехтомной "Истории культур славянских народов" (том первый опубликован в 2003 г. в Москве силами ученых Государственной академии славянской культуры). Здесь, в связи с темой диссертации, необходимо отметить главу филолога Е.М. Верещагина, посвященную деятельности равноапостольных Кирилла и Мефодия, и работу И.И. Калиганова, посвященную культуре средневековой Болгарии.

Радует, что в последние годы и в России, и в Болгарии вышло в свет множество новых книг о монастырях и святынях славянского мира, но такое явление, как монастырская культура средневековой Болгарии, его значимость для национального самосознания болгар, мало исследовано. Раскрывая историю создания древних обителей, анализируя особенности росписей, авторы оставляют в стороне вопросы сравнительно-культурного анализа монастырской жизни, особенности развития внутренней духовной культуры в монастырях, отношение насельников к сложившимся монастырским традициям и т.д.

Источниковедческая база исследования. В данной работе в качестве основных источников использованы жития святых-личностей, деяния и подвиги которых стали судьбоносными в духовном, историческом и культурном развитии средневековой Болгарии в целом и, конкретно в формировании ее монастырской культуры. Автором изучены жития свв. Кирилла и Мефодия, св. Климента Охридсюго, св. преп. Наума Охридского, св. преп. Иоанна Рильского, св. преп. Петки Болгарской, св. преп. Гавриила

"Архимандрит Панталеимон Д. Нулос. Св. Иван Рилски. Вечен небесен покровител на българския народ. София, 1992.

5 Чаврыков Г. Болгарские монастыри. София, 1974; его же - Български манастири. София, 2000 и др.

Лесновского, св. преп. Прохора Пчинского, св. преп. Иоакима Осогов-ского, св. Иллариона, епископа Мыгленского, св. Иоакима I, патриарха Тырновского, св. преп. Феодосия Тырновского, св. Евфимия, патриарха Тырновского, св. преп. Романа Тырновского и других.

Ценными источниками, дающими возможность ощутить духовный уровень людей, силами которых закладывался фундамент построения самобытной культуры болгарских монастырей, являются произведения таких средневековых авторов, как Константин Преславский, Черноризец Храбр, Иоанн Экзарх, князь Симеон, Козьма Пресвитер, патриарх Каллист Константинопольский, Георгий Скилица, Владислав Грамматик, Димитрий Кантакузин. Значительный интерес представляют также произведения других известных и анонимных авторов средневековья.

Представляется важным выделить среди источников "Завет св. Иоанна Рильского"6, дающий представление об особенностях монашеского делания в Болгарии X в. Нельзя не упомянуть древний письменный законодательный славянский памятник "Закон судный людем", созданный после крещения Болгарии, во время царствования князя Бориса I, Ватопедскую грамоту Ивана Асена II, Виргинскую грамоту царя Константина Асена, Рильскую грамоту царя Ивана Шишмана и другие исторические источники.

Большую ценность представляют также неопубликованные или мало известные архивные материалы, хранящиеся в Российском государственном архиве древнейших актов (РГАДА), Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ), Центральном историческом архиве Москвы и Московской области (ЦИАМ), отделах рукописей Российской государственной библиотеки (РГБ), Государственного исторического музея (ГИМ)7.

Целью исследования является целостный, концептуальный анализ особенностей средневековой монастырской культуры Болгарии 1Х-Х1V вв. в единстве ее ценностно-ориентирующей, объединительной, эстетической и духовно-компенсаторной функций.

Достижение поставленной цели предполагает разрешение следующих исследовательских задач:

- рассмотрение социально-культурных и духовных предпосылок развития средневековой монастырской культуры Болгарии;

- уточнение понятий "монастырская культура", "культурная территория монастыря", "культурологическая типология монастырей";

- анализ особой роли деятельности Иоанна Рильского, Феодосия и Евфимия Тырновских как духовного основания монастырской культуры Болгарии;

- раскрытие содержания, основных функций и стабилизирующих компонентов монастырской культуры Болгарии эпохи средневековья;

6 Текст "Завета" представлен с комментариями в следующих изданиях: Свети Иоан Рилски и неговият завет. Пловдив, 1996; Заветьт на св. Иван Рилски. Из архивного наследство на И. Дуйчев / Съст., пред. и ред. В. Вслинова. София, 2000; Житие, чудеса и акатист на преподобния наш отец Иван Рилски, Чудотворец. Света гора Атон, 2002.

7 Например, исследованы следующие единицы хранения ГАРФ: ф. 1750, оп. 1, ед. хр. 3, 32,44, 64, 72, 79; ф. 730, оп. 1, ед. хр. 529, 964, 965; РГАДА: Ф- 395, ед. хр. 27, 28, 29, 30, 504 и документы других архивов.

- определение путей интериоризации духовных ценностей средневековой культуры Болгарии, особенно в периоды иноземных владычеств.

Объект исследования: монастырская культура средневековой Болгарии, рассмотренная в ракурсе ее ценностных доминант и объединительных интенций.

Предмет исследования: культурная многомерность и духовные основы средневековых монастырских комплексов IX-XIV вв. с их консолидирующей социальной ориентацией и особой значимостью духовных авторитетов.

Методология исследования определяется спецификой объекта исследования, его целью и совокупностью поставленных задач. В качестве методологической основы принимается принцип системности, поскольку явление рассматривалось как целостная система, состоящая из суммы элементов, связанных между собой функциональной зависимостью. Данный аспект анализа предполагает сочетание частных методологий социальной и культурной антропологии, исторической науки, философии, религиоведения, психологии, филологии, искусствоведения. Особенности исследования определили конкретные методы анализа: сравнительно-культурный, предполагающий поиск общего и особенного в единицах анализа; контекстный анализ источников; дескриптивный метод, без которого невозможно представить взаимосвязь носителей монастырской культуры и общества; историко-функциональный метод, метод исторической реконструкции, историко-логический метод, имеющий целью выявление генезиса, основных историко-культурных факторов развития монастырской культуры средневековой Болгарии.

При разработке отдельных аспектов темы мы опирались на труды отечественных культурологов, философов, историков, филологов, психологов В.В. Бычкова, Е.М. Верещагина, М.Н. Громова, И.И. Калиганова, Е.В. Кузнецовой, И.К. Кучмаевой, Г.П. МельниковаМ.С. Г1анарина|, В.Н. Расторгуева, JT.A. Сугай, A.B. Сухарева, В.И. Шамшурина, A.B. Шестопала и других.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. IX-XIV вв. в истории Болгарии связаны с формированием монастырской культуры как феномена, с одной стороны, обладающего специализированными сферами проявления (богословская мысль, гомилии, иконография, гимнография и т.д.), с другой - не являющего просто человеческое творчество, которое всегда ищет конкретной завершенной формы. В этом, втором, главном смысле, монастырская культура суть выход на такой уровень не только творческой, но духовной завершенности, который, как следует из суждений святых, не нуждается в конкретном воплощении, когда познание истинного Творца, подлинного Света преодолевает трагизм мира. То есть, суммируя позиции носителей монастырской культуры, речь идет о таком высочайшем уровне духовности, который не искажается творческим воображением человека и выводит в сферу Боговидения.

2. Неудивительно поэтому, что средневековая Болгария интуитивно и осознанно выбирала духовное наследие Иоанна Рильского как выход на путь, созвучный национальным представлениям о духовном развитии личности, являющейся единосущной частью всего человеческого рода. Великий Рильский старец ориентировал притекавших к нему людей на

устремленность к вечному вместо поиска временного, суетного. Созидая на таких основаниях свой монастырь, он одним из первых болгарских подвижников открыл возможный образ идеальной киновии, благодаря чему не нарушалась целостность мироощущения, а также ключевых понятий о сущности духовной жизни, которые в рамках сциентистской парадигмы с необходимостью разводятся, переосмысляются или даже противопоставляются (представления о культуре, духовности, нравственности и т.п.).

3. Совершенное выражение духа монастырской культуры средневековой Болгарии состояло в том, что, закладывая духовные основы будущей жизни силой носителей этой культуры, люди не выходили за пределы нравственных, культурных норм в отношении к иноземцам. Так, противостояние насаждению византийского духовного владычества в Болгарии сочеталось с пониманием сущности великой византийской культуры. А после свержения византийского диктата, в ХЛ1-Х1У вв. именно представители так называемой "греческой партии" Феодосий и Евфимий Тырновские, отстаивая значимость вселенских христианских ценностей, были наиболее последовательными выразителями национальных интересов Болгарии.

4. При рассмотрении вопроса о типологии средневековых болгарских монастырей обращает на себя внимание тот факт, что избранных святых, которым посвящались обители, не так много (монастыри Свято-Троицкие, Никольские, Михайлоархангельские и т.д.). В посвящении монастыря тому или иному святому выражено православное призвание болгарского народа, обозначена ориентация на те символы, которые пустили корни в глубинах народного сознания. Сама эта посвященность, становясь вековой традицией, обращалась в одну из духовных основ монастырской культуры.

5. Многие средневековые монастыри Болгарии были школами богословской мысли, центрами укрепления православного христианства, школами церковных художеств. Не имея возможности подробно рассмотреть девятнадцать заявленных оснований типологизации монастырей, в качестве примера диссертантом выделены два - монастыри царские, развивающиеся по особой программе, и монастыри исихастского направления, поскольку именно идеологи этого направления были носителями монастырской культуры в ее глубинном смысле. Наиболее характерными чертами жизни и деятельности носителей данной культуры были христо-центризм и сотериологичность их деятельности.

Научная новизна исследования:

- впервые в историко-культурологическом исследовании поставлен вопрос о духовных основах монастырской культуры средневековой Болгарии, определены общие черты и особенности ее проявления на различных исторических этапах;

- выявлен и обоснован круг понятий, позволяющий наиболее полно и адекватно охарактеризовать феномен монастырской культуры;

- впервые развитие монастырской культуры рассматривается как противоречивый, сложный и в то же время системный, целостный Процесс, динамика которого определялась особенностями исторической ситуации и духовным уровнем уникальных личностей - носителей монастырской культуры;

- впервые предложен целый ряд оснований для типологизации средневековых болгарских монастырей;

- консолидирующая функция монастырей Болгарии в годы османского ига рассмотрена в целой системе взаимосвязей, определяемых территориально-локальными моментами, способностью монастыря выступить в качестве культурно-просветительского центра для конкретных болгарских земель, готовностью обратить монастырь в оборонительную крепость, сакральной посвященностью монастыря и т.д.;

- в научный оборот введены ранее не использованные или мало использованные источники: документы РГАДА, ГАРФ, ЦИАМ, отдела рукописей РГБ, ГИМа, жития святых болгарского средневековья (в переводе автора).

Научно-практическая значимость работы. Материалы диссертационного исследования позволяют включить в систему современного научного знания новый теоретический, информационный, переводной материал как некоторую основу для создания объективного представления о духовных основах монастырской культуры средневековой Болгарии.

Анализ историко-купыурологических, философских проблем, предложенный автором диссертации может быть использован в вузовских учебных курсах и спецкурсах, при подготовке учебно-методической литературы по культурологии и истории Болгарии.

Апробация работы. Диссертация обсуждена на заседании кафедры теории и истории культуры Государственной академии славянской культуры.

Основные положения диссертации были представлены автором в форме докладов на Международной конференции "Русско-Турецкая Освободительная война (1877-1878 гг.) и восстановление болгарской государственности. Исторические последствия и оценки" (София, 2003); на внутриву-зовской конференции "Агиологическое древо русской культуры" (Москва, 2000); в выступлениях на открытиях выставок "Средневековые монастыри Болгарии" (София, 2001); "Святыни Болгарии" (София, 2003).

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, трех приложений и списка использованных рукописных и опубликованных источников, а также исследовательской и справочной литературы, содержащего 130 наименований.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обоснована актуальность темы диссертации, определены объект, предмет, цель и задачи исследования, выявлена степень разработанности проблемы. Сформулированы основные положения, выносимые на защиту, дана характеристика научной новизны диссертационного исследования, определена научно-практическая значимость работы.

Первая глава "Ранние этапы развития монастырской культуры Болгарии (1Х-ХП вв.)" состоит из трех разделов, в которых рассматриваются основные понятия, анализируемые в работе, раскрывается культурный смысл событий, совершавшихся в монастырях средневековой Болгарии; оценивается вклад в национальную культуру Иоанна Рильского; обосновывается, что его жизнь - одно из духовных оснований того феномена, который мы сегодня называем монастырской культурой средневековой Болгарии.

1.1. Монастырская культура: понятие и феномен.

Изучение феномена монастырской культуры в многообразии ее форм и проявлений становится все более насущной задачей времени. Каждый народ, исповедующий православие, характеризуется особой, по-своему сложившейся монастырской культурой, имеющей на разных этапах исторического развития неповторимый колорит.

Во все времена, особенно в эпохи общенациональных кризисов, военных и экологических катастроф в общественном сознании возникал соблазн нивелирования или искажения представлений о монастырской культуре. Но в самые, казалось бы, "безнадежные" эпохи рождались нравственные гении, которые наполняли высоким смыслом представление о монастырской культуре как уникальном очаге духовной культуры.

В Болгарии создана значительная научно-исследовательская литература, посвященная осознанию первоначального духовного опыта народа. Но среди этого многообразия, пожалуй, менее всего уделяется внимания сущностному определению самого понятия "монастырская культура" в его приложении к средневековой Болгарии. Тем с большим вниманием мы отнеслись к исследованию болгарского ученого Росена Р. Малчева "Фолклорният местен култ кьм Свети Никола на нос Калиакра".

Автор справедливо отмечает, что средневековые болгарские монастыри были мощными христианскими центрами религиозно-просветительской и культурной деятельности. От подобных центров других стран они отличались самобытным изобразительным искусством, специфичной литературной продукцией, уникальным архитектурным обликом и особым типом монашеского творчества (духовные стихи и устная монашеская проза). Эта деятельность имела две цели -универсальную и локальную. В работе обозначены четыре механизма, обеспечивающие взаимосвязь между двумя социокультурными системами (монастырской и народной)8. Результатом этого сложного многогранного процесса, по мнению автора, стало создание феномена, который можно назвать "монастырская культура". Она возникла в результате взаимодействия между канонической христианской культурой, реализуемой в монастырских условиях, монашеским творчеством и локальной народной традицией, сложившейся в деревнях, связанных с монастырем.

Предложенный автором рассматриваемой работы взгляд на феномен монастырской культуры в средневековой Болгарии весьма интересен и заслуживает дальнейшей исследовательской работы. Вместе с тем, хотелось бы заметить, что такой ракурс рассмотрения этого сложного явления нельзя считать исчерпывающим.

Если иметь в виду, что средневековый болгарский монастырь стоит в центре всех событий социокультурной жизни народа, то это определение можно принять как наиболее широкое представление о социальном служении монастыря. Однако правомерно поставить вопрос и о другом, более узком толковании понятия и феномена "монастырская культура", соотнося его прежде всего с качеством повседневной жизни средневекового монашества, с подвигом духовной жизни насельников монастырей

* Малчев Р. Указ. соч. С. 162-163.

и скитов, свидетельствующем о наиболее совершенном явлении в мире заветов христианства.

Не менее интересной и научно значимой представляется постановка Г. Малчевым вопроса о "монастырской культурной территории", которая включала в себя пространство внутри самой монастырской обители; территорию сел, жители которых считали монастырь "своим" и постоянно его посещали; территорию, где монастырь был известен и почитаем как "святая обитель".

Осмысление феномена монастырской культурной территории представляется весьма перспективным направлением научного поиска. Вместе с тем и этот вопрос требует дополнительного комментария, что в первую очередь обусловлено самим пониманием термина "культура", многообразие толкований которого безгранично.

Если отойти от горизонтального подхода к рассмотрению этого вопроса и оттолкнуться от представления о культуре как творчестве понимания между насельниками обители, то монастырскую культурную территорию можно было бы в первую очередь соотнести с тем пространством, где убедительнее всего выражено самосознание средневековой Церкви Болгарии, где уместно говорить о духовной победе, которую коллективное сознание обители одерживает не только для себя, но и для других.

Этот глубинный, вертикальный подход, тем в большей степени правомерен, если принять во внимание вехи исторического пути Болгарии в эпоху раннего средневековья. В те годы не всегда внутреннее пространство монастыря и прилегающих территорий можно было считать культурным, то есть наполненным творчеством понимания как насельников обители, так и окрестных сельчан. Поскольку по мере христианизации страны все более остро вставал вопрос о подготовке отечественных церковных иерархов, Борис I прилагал большие усилия для привлечения в страну христианских проповедников. Однако в болгарские земли проникали и начали проповедовать греческие и католические священники, как званые, так и незваные, порой вовсе не подготовленные к подобного рода деятельности и осознанно пытавшиеся внести в сознание монастырской братии и мирян еретические идеи. Проповеди оставались непонятными, а потому исповедание христианской веры не имело крепкой основы. "Если бы это иностранное духовенство, - подчеркивает известный исследователь болгарского средневековья И. Дуйчев, - решило создать церковную литературу, то она оказалась бы абсолютно оторванной от народного быта. Существовала опасность, что церковь со своей культурой превратится в инородное тело в недрах болгарского народа"9.

В условиях раннего болгарского средневековья ставить вопрос о монастырской культурной территории можно с известной долей допущения, соотнося это понятие прежде всего непосредственно с теми обителями, в которых вырастали последовательные ученики славянских первоучителей. Только христианская проповедь и богослужение на родном языке в этих обителях действительно способствовали созданию прочных основ народной культуры и постепенному складыванию монастырской

9 Дуйчев И. Рилският светец и неговата обител. София, 1990. С. 10-11.

культурной территории как некого единения собственно монастырской и народной культур, развивающихся в определенном пространстве.

Центром каждого монастырского культурного пространства становился, как правило, святой человек, который всей своей жизнью являл образ совершенной личности, образ истинного последователя Христа. Воспитание на родной монастырской почве целой плеяды подвижников позволило взрастить богатую монастырскую культуру, не противопоставляя при этом дух христианства и церковную форму его воплощения. Христианизация средневековой Болгарии, осуществляемая в опоре на главные монастырские комплексы, вела к созданию единого этноса вместо разделенных племен и национальных групп на базе единого славянского языка и единой христианской религии.

Пригласив в Болгарию и окружив почетом и вниманием учеников свв. Кирилла и Мефодия, князь Борис закладывает первый камень в развитие консолидирующегося общества. И дело не в самом по себе факте созидания в эти годы первой староболгарской, Плиско-Преславской литературной школы и монастыря св. Пантелеймона возле Охрида, который не без основания называли академией. Дело в том, что здесь, в этих монастырских центрах концентрировались все самые значимые, духовно, интеллектуально наиболее развитые, художественно одаренные силы общества, которые сумели заложить основы многовековой традиции монастырской культуры, не отгороженной от мира, но, напротив, содействующей массовому христианскому просвещению и даже светскому образованию.

Ограниченная монастырскими стенами территория монастыря, с одной стороны, выгораживала иноков от соблазнов мира и рудиментов языческой традиции, с другой - служила территорией, на которую могло опереться государство - и в плане образования народа, и с точки зрения необходимости обороны, и с позиции наличия в обществе предмета особого духовного почитания, что означало весьма важное для развития монастырей государственное признание. Для того, чтобы оказать государству помощь в консолидации населения, измученного набегами врагов, монастыри Болгарии должны были быть наделены небывалым авторитетом, как важнейшим стимулом притяжения страждущих.

В этой связи представляется необходимым обозначить несколько этапов развития монастырской культуры средневековой Болгарии 1Х-Х1У вв., соотнося его со значимыми историческими событиями и жизнью крупных личностей, чья деятельность поддерживала, направляла и наполняла смыслом духовное бытие общества.

Первый этап мы условно называем Кирилло-Мефодиевским, соотнося развитие монастырской культуры Болгарии с деятельностью их учеников (и последователей) - Климента и Наума Охридских, Ангелария, Константина Пресвитера, Иоанна Экзарха, царя Симеона, Григория Пресвитера, Черноризца Храбра и других, который длился с 80-х годов IX в. до середины X в.

Второй этап отмечен жизнью и деятельностью Иоанна Рильского (середина X в.).

Третий этап соотносится с подвигом святых последователей Иоанна Рильского - Гавриила Лесновского, Иоакима Осоговского и Прохора Пчинского и хронологически протекает в годы византийского владычества.

Четвертый этап, предшествующий 500-летнему турецкому игу, ассоциируемый с влиянием на развитие монастырской культуры таких уникальных фигур, как Григорий Синаит, Феодосий Тырновский, Григорий Палама, Евфимий Тырновский и другие (ХШ-ХГУ вв.).

1.2. Св. Иоанн Рильский и его "Завет" как духовное основание монастырской культуры Болгарии.

На основании имеющихся весьма скудных сведений об отшельничестве в средневековой Болгарии этого периода не представляется возможным провести типологизацию данного явления с точки зрения природы анахоретства и особенностей поведения пустынника в соответствии с исторической и природной ситуацией. Поэтому характер подвига св. Иоанна Рильского позволяет говорить о его харизматической исключительности.

Аскетический монашеский подвиг непосвященным видится как отказ от действия (что подобно внешнему проявлению напряженной внутренней работы ученого). В действительности же это признак более глубокого подхода к исследованию жизни. Такое житие, как всякое великое дело, совершается с огромной осторожностью, прикровенностью, с нежеланием громкой проповеди о себе.

Жизнь Иоанна Рильского потому и стала житием, что, обитая в диких горных краях, он безмерно трудился в гармонии с суровой природой и самим своим присутствием обозначил ее новый культурный слой, постепенно становясь для тех, кто искал идеальной киновии, всем - то есть духовной основой их вызревающей культуры. Однако внешне, в писании различных авторов, эта невероятно сложная внутренняя работа выглядела удивительно просто.

Иоанн родился в последней трети IX в. и принадлежал к первому поколению болгар, выросших после крещения Болгарии. Он по праву считается основоположником отшельничества в Болгарии. Анахоретство великого святого не было случайным явлением. Поскольку уже в первой половине X в. начинается столь свойственный человеческому обществу отход от идеала в строительстве монастырской жизни, возникает необходимость в особом аскетическом подвиге, в особом молитвенном дерзании за судьбы Болгарии, которое совершает Иоа!ш Рильский. Именно в такой ситуации должен был появиться человек, о котором говорили, что это носитель Евангелия, вошедшего в совесть, в каждый прожитый день и час.

Рильская обитель постепенно созидалась не на пожертвования царя, а на добровольные пожертвования народа, который притекал к отшельнику, видя высоту его духовного подвига. Византийский агиограф Георгий Скилица, составляя житие св. Иоанна Рильского, подчеркивал, что люди поняли необъятность, безграничность веры, духовной культуры и нравственности святого10. У каждого посетителя, приносившего дары святому, глубокое уважение вызывала его непрактичная щедрость. Многие люди оставались с преп. Иоанном, строили себе жилища, пытаясь

1в Заветьт на свети Иван Рилски / Сьст., пред. и ред. В. Велинова. София, 2000. Житие на светия преподобен наш отец Ивана Пустиножител Рилски, юойто при всички дни върши велики чудеса. Написано от Георги Скилица. С. 98-114.

подражать святому в его подвиге. Так складывался монастырь, непохожий на другие своей евангельской простотой и глубиной нищелюбия.

В Болгарии нет другого святого, житие которого насчитывало бы более 10 редакций". Каждая из них, несмотря на противоречивость отдельных положений, создает все более убедительный, цельный и самобытный образ св. Иоанна Рильского. Если сопоставить, например, Народное житие Рильского отшельника и житие, написанное патриархом Евфимием Тырновским, обращает на себя внимание не только различый стиль изложения, что вполне объяснимо, но и разные акценты, которые в связи с отдельными событиями жизни святого ставят авторы житий.

Если Народное житие начинается сразу с изложения жизненного пути святого, то житие, написанное патриархом Евфимием начинается с выяснения того, почему знакомство с ним благотворно для любого человека любой эпохи, почему это житие при внимательном чтении и следовании ему "превращается в лекарство для спасения". "Если бы сей Божественный муж, - пишет о св. Иоанне Рильском св. Евфимий Тырновский, - хотя бы толику своего внимания обращал на мирские и тленные вещи, если бы пекся о чем-то земном, наша память о нем потускнела бы и погрузилась в глубины забвения"12.

В каждом житии по-своему, но с большим благоговением показан трудный путь Иоанна Рильского к святости, те огромные искушения и удары, которые ему пришлось перенести. В обоих житиях сообщается о попытке иаря Петра встретиться с Иоанном Рильским. Но только в житии патриарха Евфимия приводятся тексты писем, которыми обменялись царь и Иоанн. Исследователи по-разному относятся к этим письмам. Но даже если допустить, что письма составлены Евфимием Тырновским, они требуют к себе пристального внимания, поскольку в них точно передана духовная позиция Иоанна Рильского. Нельзя игнорировать, что подтверждается историческими источниками, возможность духовного общения святых людей, разведенных во времени и пространстве, возможность "духовного поручения" одного святого другому. В силу такой возможности миру стали известны многие детали событий из жизни Рильского подвижника, которые, казалось бы, утеряны в веках безвозвратно.

Незадолго до смерти Иоанн Рильский написал своим ученикам "Завет". Митрополит Пловдивский Арсений в предисловии к книге "Святой Иоанн Рильский и его Завет", освещая активную религиозно-просветительскую деятельность святого Иоанна, ссылается на интересную и логически выстроенную гипотезу покойного епископа Парфения Левкийского, который пишет, что "Завет" свидетельствует о высокой культуре Иоанна. В своем небольшом завещании он помещает 58 цитат из Св. Писания,

" Безымянное "народное" житие; Житие от Георгия Скилицы; Первое проложное житие с приложением; Второе проложное житие; Житие патриарха Евфимия; Повествование Владислава Граматика о восстановлении Рильского монастыря и перенесении мощей святого из Тырново в обитель; Житие и похвала св. Иоанну Рильснэму Димитрия Канта кузина; Греческое житие; Житие, составленное монахом Даниилом Рильским; ряд проложных житий.

12 Цит. по: Калиганов И.И., Полывянный Д.И. Родник златострунный. Памятники болгарской литературы 1Х-ХУ1И веков. М., 1990. С. 331.

Ветхого и Нового Заветов, святоотеческой литературы, цитирует "Паре-несис" св. Ефрема Сирина. Исходя из того, что Иоанн Рильский цитирует св. Ефрема Сирина и что только в его монастыре найдены эти глаголические фрагменты, епископ Парфений предполагает, что первый перевод "Паренесиса" сделан именно в Рильском монастыре, при жизни его основателя, если не самим основателем. А если учесть, что Иоанн использовал в "Завете" творения еще не переведенных тогда на церковнославянский язык авторов, значит он пользовался оригинальными текстами и владел языком Византии того времени. Если последнее верно, то уместно спросить: где и когда уроженец бедного села Скрино мог получить такие литературные познания? Нам не известно ничего о жизни Иоанна в период между окончанием школы в Руенском монастыре и началом отшельнической жизни. И здесь епископ Парфений выдвигает гипотезу - не являются ли Иоанн Рильский и известный литературный деятель Иоанн Экзарх одним и тем же лицом, не возможно ли, что способный юноша Иоанн из села Скрино был направлен обучаться в Магнаврскую школу в Царьграде, в то время, когда там учился и будущий болгарский царь Симеон. В Царьграде произошло их знакомство. Затем они вместе создают Преславскую литературную школу, где Иоанн становится известен книгами "Небеса" и "Шестоднев". После смерти царя Симеона известий об Иоанне Экзархе больше нет. Возможно он покинул Преслав и вернулся в родные края, чтобы совершить свой пустыннический подвиг. Так епископ Парфений объясняет пустоты в житиях св. Иоанна Рильского и Иоанна Экзарха, высокие познания преподобного в литературе и создание нового очага просвещения в Рильском монастыре".

Трудно подтвердить или опровергнуть выдвинутую гипотезу, которая, как нам представляется, не лишена оснований. Для подтверждения или опровержения ее требуются дополнительные исследования.

Рассматривая содержательную сторону "Завета", соотнося его содержание с направлением развития монастырской культуры Болгарии, можно видеть в этом документе целую совокупность ее характерных черт, которые образуют духовные основы данной культуры: христоцентризм, сотериоло-гичность, эсхатологизм, локальный универсализм, невещественно-пребывание, экзегетизм и т.д.

Каждое слово "Завета" значительно и трудно отдать предпочтение какой-либо заповеди святого. И все же следует выделить тот момент, вне которого монастырь не может развиваться как целостность. Иоанн Рильский просит насельников монастыря жить "единодушно и единомысленно", жить как "единое тело во Господе". И только в этом случае, подчеркивает святой, Господь "будет пребывать среди вас, управляя вами невидимо чрез Свою благодать'"4. Святой завещает ученикам немедленно удалять из монастыря тех, кто вносит раздор и соблазны.

"Завет" Иоанна Рильского это документ, который свидетельствует о тех духовных основах, на которых только и может произрастать монастырская

13 Свети Иоан Рилски и неговият завет. Пловдив, 1996. С. 8-11.

14 Житие, чудеса и акатист на преподобния наш отец Иван Рилски. Чудотворец. Света гора, Атон, 2002. С. 49.

культура. В этом исповедальном документе очевидно стремление отвергнуть любую формализацию, омертвление в отношениях с учениками. Он страшится механического наращивания их знаний, умений, связей, если в стороне остается главное - абсолютные ценности универсума.

Высокая культура Иоанна Рильского проявлялась в том, что он умел увязывать между собой различные поступки людей, предвидеть перспективы будущего развития монастыря в зависимости от судьбоносности, значимости того или иного поступка. Культура видения, ярко явленная в святом, становилась обязывающим эталоном поведения иноков, порой переворачивая все их бытие.

Многочисленные, пусть и удачные для Болгарии, но разорительные своими налогами войны начала X в. вызвали брожение в народе и, наряду с развитием монастыря Иоанна Рильского с его высокой духовной жизнью, порождение богомильской ереси. Некоторый свет на духовную ситуацию в стране в это время проливает образованный книжник, знаток Священного писания и святоотеческих творений пресвитер Козьма, который жил во второй половине X в. во времена царя Петра, по-видимому в Преславе.

Сочинение пресвитера Козьмы дает возможность ощутить его глубокое сожаление по поводу издержек, которые он видит в поведении монашествующих, являющихся плохим примером для тех, кто живет в миру. Он видит противозаконность ряда монашеских постригов; обличает бесцельность скитаний некоторых иноков, которые возвращаются в мир и раскаиваются в своем напрасном монашеском труде. С особой укоризной Козьма обращается к тем, кто бежит в монастырь, так как не может прокормить своих детей. Такой монах ведет себя хуже язычника. "Если нам было завещано кормить чужих сирот, как же мы должны относиться к своим детям"15.

Помня о строгой ответственности епископа и игумена за братию, пресвитер Козьма особое внимание уделяет этому вопросу. "О, пастыри Божиих словесных овец, - пишет он, - почему берете молоко и шерсть стада, но не заботитесь об этих овцах!.. Откуда появляются еретические учения? Не от лености ли и невежества пастырей? Откуда разбойники и воры, то есть грехи и неправды? Епископ и священник это ничто, если не поучает людей с любовью, причем не только тех, кто его любит, но и тех, кто ненавидит'"6.

Как видно из сочинения пресвитера Козьмы, вторая половина X в. вписывает не лучшие страницы в летопись монастырской культуры Болгарии. Создается впечатление, что позиция монашествующих рвет великую нить, соединяющую то время с временем апостолов, их учеников, Иоанна Рильского. В обществе наблюдается некоторая исчерпанность духовных сил, измельчание и огрубление нравов.

Анализ этого яркого документа раннего болгарского средневековья не добавляет ничего принципиально нового, если иметь в виду православное отношение к основам бытия монашествующих. Вместе с тем, автор позволяет понять одно важное обстоятельство того времени: ситуация в

15 Средновековна българска литература ¡Х-ХУШ век. Т. I. / Сьст., пред. и ред. X. Славов. София, 2001. Презвитер Козма. Беседа против богомилите. С. 142.

16 Там же. С. 157.

монастырях и епископате такова, что в центре внимания оказываются не крайности аскезы, не вопросы следования тому или иному уставу обители, но вопросы последовательного руководства духовным, нравственным развитием человека. На первый план вновь выходит задача повторения основ православной жизни и культуры каждого и, в особенности, епископов, игуменов, священников. Новая эпоха потребовала нового, обыденного подвижничества от монашествующих и мирян, что имело глубокий духовно-практический смысл. Пресвитер Козьма ставит важнейший вопрос о необходимости растворения опытного православного учителя в учениках, об особом внимании к заботе о человеческой душе, которую невозможно сравнить ни с какими богатствами мира.

В историю монастырской культуры средневековой Болгарии медленно, неприметно вписывалась новая страница, которая свидетельствовала не о концентрации, а о распылении национальных духовных сил, что облегчило установление в стране византийского владычества.

1.3. Святые последователи Рильского подвижника в годы византийского владычества.

Почти двухсотлетний период византийского владычества наложил свой отпечаток на характер монастырской культуры Болгарии. Изживается целый ряд традиционно болгарских элементов в богослужении. Настенные росписи монастырей и храмов осуществляются почти исключительно под влиянием византийских изографов. Усиливается дематериализация, более плотными становятся контуры, более стилизовано смотрятся складки на одеждах и высветления, прописанные по ним.

Как отмечает Л. Мавродинова, "в сущности ни один из живописных памятников наших земель этого периода не имеет болгарских надписей или признаков, по которым можно заключить, что он написан болгарским мастером. Стилевые и иконографические особенности тоже полностью созвучны византийским образам эпохи. Единственно рукописные книги того времени, написанные на болгарском и осознанно поддерживающие как в кодикологичном, так и в орнаментальном отношении староболгарские традиции, свидетельствуют о сохраненном болгарском национальном самосознании в течение этих двух веков"17.

Замирает развитие самостоятельной жизни в болгарских монастырях. Исключение составляли лишь ряд обителей. В их числе следует отметить Бачновский монастырь, где лучше всего сохранились классические традиции росписей. Исследователи особо отмечали богатство, красоту и многообразие орнаментов (растительных, геометрических) в Банковской костнице. Монастырь стал тем очагом культуры, который на протяжении столетий сохранял болгарский язык и письменность, болгарские церковные песнопения, болгарский дух, надежду на национальное возрождение.

В этот период о подвигах святых вдохновителей монастырской культуры в житиях и других документах сохранились весьма скудные сведения. Конкретные черты подвига сглаживало время. В те годы трудно найти образцы агиографических сочинений, где получили бы развернутую характеристику деяния святых.

17 Мавродинова Л. Стенната живопис в България до края на XIV век. София, 1995. С. 37.

Однако можно увлечься идеей пагубного влияния византийского владычества на монастырскую культуру Болгарии и пройти мимо тех ее ярких страниц, которые безусловно были, тем более что византийское владычество нельзя рассматривать в сугубо негативном ключе. В чем-то оно разбудило сознание болгар, мобилизуя их на объединенное сопротивление, хоть и православному, но иноземному насильственному воздействию.

И.И. Капитанов справедливо отмечает, что в этот период возникает явление "своеобразного литературного симбиоза", при котором произведения местных болгарских авторов и пришлых византийских писателей образовывали не оппозицию, а единое литературное поле, обладавшее неразрывной связью и взаимной дополняемостью'"8. Однако в годы византийского владычества, подчеркивает И.И. Калиганов, не смогли оформиться в полнокровный литературный жанр зачатки официального болгарского летописания. "Не пополнялся собор местных святых, произошел перерыв в развитии жанров гимнографии, церковной проповеди, похвального слова, владетельной похвалы и полемической прозы"19.

Вместе с тем византийское вторжение заранее исключало массовое мученичество людей за православную веру, как это было позднее в пору османского рабства. Поэтому немногочисленные святые последователи св. Иоанна Рильского были преподобными, а не мучениками. Здесь прежде всего необходимо обратить внимание на преп. Гавриила Лесновского, преп. Иоакима Осоговского и преп. Прохора Пчинского.

Описание подвига трех последователей св. Иоанна Рильского отличается сходными чертами. Оно скупо передает ту атмосферу, в которой совершаются подвиги. Это иллюстрируется в житиях посредством лаконичных указаний на отдаленность, пустынность горной местности, где жил подвижник. Во-вторых, для последователей св. Иоанна Рильского очевидна притягательность строгого евангельского пути, отсутствие помысла о мирских соблазнах, что определяло христоцентризм, экзегетизм, сотериологичность монастырской культуры в обителях, созданных на месте их подвигов. В-третьих, авторы житий показывают решимость, последовательность, непрерывность, твердость святых в совершении своих подвигов. В-четвертых, каждый святой проходит очень длительный путь пустынножительства -более 30 лет. В-пятых, мощи всех трех святых становятся основанием обители -духовно-культурного центра с центральным храмом, посвященным его имени. В-шестых, необходимо обратить внимание на тот факт, что все монастыри, где подвизались святые, а затем покоились их мощи, находились на окраине Болгарии, в уединенных местах, где византийское воздействие на жизнь болгарского общества не было сильным. И, наконец, в-седьмых, мощи всех трех святых были обретены нетленными, что не всегда, но часто при канонизации являлось показателем святости человека.

Значение житий святых, о которых идет речь, не сопоставимо с уровнем признанности житий св. Иоанна Рильского. Но нельзя не отметить уникального вклада трех святых иноков в развитие монастырской культуры в сложный период византийского владычества. Заполняя пробел агиографического

" Калиганов И.И. Культура средневековой Болгарии // История культур славянских народов. Т. 1. М., 2003. С. 112.

19 Там же.

знания этого времени, жития свидетельствуют о высоте аскетического идеала, положенного в основу монастырского бытия. Жития основоположников древних болгарских монастырей периода византийского владычества - богатый и своеобразный источник познания духа монастырской культуры в один из сложных периодов развития страны.

Вторая глава "Духовно-культурная многомерность средневековых монастырей Болгарии (ХШ-Х1У вв.)" состоит из трех разделов, в которых представлены возможные критерии типологического деления монастырей, в частности автором выбраны два типа монастырей - царские, патриаршие (социального служения) и монастыри, сформированные в русле идей исихазма; особое внимание уделено трудам, положенным в укрепление духовной почвы монастырской культуры Болгарии последователями св. Григория Синаита Феодосием и Евфимием Тырновскими, гармоничному взаимодействию монастыря и государства, значению скальных монастырей, игравших важную роль в сохранении национальной монастырской культуры в последующий период мусульманской экспансии; рассмотрена консолидирующая функция монастырей Болгарии в годы османского ига. 2.1. Типология средневековых болгарских монастырей. Великая Лавра. Вопросы типологии средневековых болгарских монастырей изучены пока в недостаточной степени, в то время, как исследование этих проблем дает ключ к пониманию вопросов, связанных со спецификой проявления монастырской культуры в тех или иных областях.

Типология болгарских средневековых монастырей может строиться по разным основаниям:

- по ориентированности монастыря на строго аскетический, египетско-сирийский опыт, или на социально-подвижнический палестинско-константинопольский образец;

- по духовной посвященности монастыря тому или иному святому;

- по глубине национального служения обители;

- по принципу центральности или периферийности территориального расположения монастыря;

- по рангу значимости (монастыри царские, патриаршие или просто общежительные);

- по местонахождению св. мощей великих угодников Божьих;

- по созвучию деятельности монастыря государственной объединительной задаче;

- по строгости соблюдения монастырского устава;

- по заслугам в борьбе с ересями;

- по архитектурно-пространственной выделенности (монастыри пещерные, скальные, архитектурно организованные);

- по степени закрытости или открытости монастыря мирянам;

- по характеру благотворительности и глубине следования заветам христианского милосердия;

- по социально-культурной значимости для конкретных областей Болгарии;

- по размеру собственности и земельных угодий обители;

- по численности и социальному происхождению монашествующих;

- по образовательному уровню иноков;

- по объему международных контактов монастыря;

- по степени развитости и качеству церковных искусств, литературных школ, по богатству библиотечных фондов, по уровню организации келейных, изографических, каллиграфических, гимнографических школ;

- по посвященности историческим событиям (памятные, мемориальные монастыри, созданные в связи с крещением Болгарии, освобождением от византийского владычества, турецкого ига) и т.д.

Мы отметили лишь некоторые из возможных критериев типологического деления монастырей. В той или иной мере данные вопросы рассматриваются в главах диссертации. Однако поскольку обстоятельно коснуться каждого из отмеченных ракурсов не позволяет объем и заявленная тема работы, обратим внимание на самое очевидное типологическое деление монастырей на строго аскетические, следующие египетско-сирийскому опыту, и социально-подвижнические, ориентированные на палестинско-константинопольский образец. При всей очевидности такого деления провести водораздел между монастырями по данному критерию непросто. Ибо каждая обитель это живой организм, чутко реагирующий на массу изменчивых обстоятельств (вторжение врагов, возникновение ереси, внезапная замена игумена и т.д.). Достаточно еще раз обратить внимание на возникновение Рильского монастыря. Вначале это анахорет Иоанн Рильский и масса разрозненных людей, которые притекают к нему со своими нуждами. Затем это самостоятельно созданные людьми кельи и пещерный храм. И лишь потом, уже после успения великого подвижника, создание настоящей киновии в великолепном архитектурном воплощении, развитие монастыря как мощного общенационального духовного и культурного центра.

Монастыри Болгарии ХШ-Х1У вв. поражают многообразием и причудливостью форм организации их жизни. Тем не менее в качестве примера мы избираем два типа монастырей. Один - это Великая Лавра, монастырь царский, патриарший, связанный с задачами социального служения, презентабельности обители, что было необходимо государству. Вторая группа монастырей, которой уделяется внимание, формировалась в русле идей исихазма и представляет аскетический путь афонско-синайско-египетского направления монашествующих.

Вокруг каждого из монастырей образовывалось своеобразное культурное поле, отличавшееся большей или меньшей степенью устойчивости в зависимости от характера и остроты духовных, а также сугубо практических проблем, подлежавших решению. В процессе преодоления трудностей, обусловленных имеющейся национально значимой проблемой, неоднократно возникала потребность в организации межмонастырского взаимодействия, что формировало достойную духовно-культурную среду и обеспечивало решение главных целей.

В конце XII - начале ХШ вв. после освобождения Болгарии от византийского владычества столица страны, Тырново, становится центром политической, хозяйственной, культурной жизни. В городе и вокруг него возникает множество монастырей, которые образуют крупный христианский религиозный центр страны.

Если монастыри, основанные на глубоком усвоении учения исихастов, создаются позднее, то рубеж ХИ-ХШ вв. отмечен особым развитием в Тырново так называемой Великой Лавры, расположенной на берегу Янтры,

между холмами Царевец и Трапезица. Лавра объединяла монахов, обладавших высоким духовно-культурным потенциалом, что позволяло наиболее образованным среди них передавать свои знания и навыки начинающим как в ходе монастырской деятельности, так и в результате межличностных неформальных контактов. Как показали исследования, этот царский монастырь был не только хорошо организован, укреплен, материально оснащен, но и богато украшен. Достаточно обратить внимание на остатки фресок, мозаичные украшения гробниц, выполненные из мрамора и разноцветных камней. Полы в кельях устилались мрамором, иногда использовались другие цветные камни. Великая Лавра была крупным центром по производству металлов и металлических изделий с помощью печей двух видов. Судя по находкам, в монастыре работали хорошо подготовленные профессионалы20.

Гипотетическая реконструкция утрат, основанная на анализе имеющихся фрагментов материальной и духовной культуры обители, позволяет выделить несколько характерных признаков монастырской культуры, присущих монастырям такого типа.

Во-первых, национально-государственная манера проявления монастырской культуры присутствует здесь во всем: и в организации территории и укреплений монастыря; и в количестве подлинных царских и патриарших знаков различного плана; и в уровне концентрации предметов высокого искусства; и в характере архитектурной отделки монашеских келий, которые не стыдно показать любому посетителю.

Во-вторых, здесь по найденным фрагментам угадывается образ монастырской культуры, который складывался, в частности, за счет целой симфонии красок, положенных мастерами на керамические изделия, - желтые, коричневые, зеленые тона и множество полутонов - лимонно-желтых, песочно-желтых, светлокоричневых, желто красных. Здесь обнаружена масса оттенков охры -зеленых, светлокоричневых, темнокоричневых, серозеленых, причем преобладающим фоном росписей был пастельный желтый цвет. Единство, мягкость, тонкая продуманность всех компонентов стилистического ряда обязывает признать, что эта сторона монастырской культуры, представляющая Великую Лавру в средневековом болгарском обществе, становилась своеобразным стилистическим камертоном - поэтичностью -национальной культуры того времени. В-третьих, несмотря на то, что за пределами постижения остается трудный, тернистый путь бытия насельников Лавры, тем не менее совершенно очевидна его вычлененность в мире бушующих страстей и конфликтов, стремление создателей и благотворителей монастыря к сохранению главных ценностей монастырской культуры.

2.2. Традиции исихазма в монастырях Болгарии. Свв. Феодосии и Евфимий Тырновские.

Для того, чтобы понять особенности важнейшей ветви монастырской культуры Болгарии ХШ-Х1У вв. - исихастской, необходимо иметь представление о синаитско-святогорском движении, которое в это время зарождалось на Афоне, а в Болгарии укоренилось его основателем Григорием Синаитом. Было бы неверно утверждать, что Григорий создал новую систему духовного воспитания. Он действовал в рамках единой православ-

20 Попов А. Тырновская Великая Лавра. С. 38-39.

ной христианской традиции, изучив опыт подвижников Ш-1У вв., пройдя трудную школу духовного становления на Синае, Афоне, в Константинополе.

Григорий Синаит и его ученики, поселившись в Парории на границе Византии и Болгарии, в месте пустынном, отдаленном от дорог и потому удобном для исихии, предались священному безмолвию и обучали этому высшему духовному искусству многих. Вскоре в Парорию прибыло такое количество учеников, что здесь постепенно сложились четыре лавры. Подобные монастыри возникали и в других областях Болгарии.

Так созидался уникальный пласт монастырской культуры, которую в данном случае нельзя рассматривать как феномен и категорию чисто эстетическую или богословскую, но как культурно-агиологическую, которая выводится одновременно и на основе культурно-просветительского и религиозно-аскетического опыта исихастов.

В XIV в. исихазм сыграл свою положительную роль в борьбе между православием и католицизмом за влияние на культуру. Исихасты были последовательными выразителями православной позиции в области культуры, в том числе культурной антропологии. В "духовной мастерской" Григория Синаита идея бессмертия человека и его дел тесно увязывалась с выполнением главных евангельских заповедей, с будущим воскрешением праведников. Движение исихазма, пламенные речи Григория Синаита, расширение круга его учеников и последователей оказали огромное влияние не только на развитие монастырской культуры Болгарии, но в определенной мере и средневековой культуры Европы в целом.

После смерти Григория Синаита его ученики объединились возле Феодосия Тырновского. Зная о предстоящем вторжении турок, многие ушли в более скрытые от людских глаз места или уехали за пределы Болгарии. Если взглянуть на житие св. Феодосия под углом зрения крупного слависта академика Н.С. Державина, то можно сделать заключение, что в сохранившемся житии отсутствует отличительный стилевой признак. "Биография Феодосия, рассказанная в его житии, написанном учеником Григория Синаита, константинопольским патриархом Каллистом, настолько неинтересна и бессодержательна, настолько шаблонна для исихаста, что из экономии места и времени мы не будем на ней останавливаться. Вся она в основном состоит в бездельном скитании по афонским и солунским монастырям.. ."2\

Подобное прочтение жития св. Феодосия Тырновского говорит о глубоком непонимании подвига аскетического делания, самой его цели. В действительности же житие этого святого свидетельствует о неординарности его мышления и образа бытия, о неустанном поиске безначального и бесконечного, о поиске Учителя, чья жизнь являла бы собой символ мировой гармонии. Поскольку такие люди, как св. Григорий Синаит, ставший учителем св. Феодосия Тырновского, встречаются буквально единицами, то многолетний поиск подобного человека болгарским подвижником лишь сильнее подчеркивает серьезность его духовных намерений.

Многосторонняя деятельность Феодосия развертывается в живописной и безлюдной местности Килифарево, где с помощью благочестивого царя Ивана Александра воздвигается монастырь, надежно защищенный

21 Державин Н.С. История Болгарии. Т. И. М-Л., 1946. С. 142.

20

от разбойников. Со временем здесь собралось более 400 образованных монахов. Возник огромный монашеский город, который стал основным центром исихазма.

Тот факт; что в XIV в. Килифарево становится одним из главных центров развития монастырской культуры, где переводятся духовные книги с греческого на болгарский, позволяет говорить об особом виде духовной иерархии, поддерживающей и сохраняющей стремление к целостности национальной культуры. Государь и аскет-исихаст последовательно совершали один духовный шаг за другим навстречу друг другу. Государственная власть обеспечивала значительные возможности для влияния носителей подлинной монастырской культуры на окружающий мир.

Историки неоднократно подразделяли силы, борющиеся в средневековом болгарском обществе, на две партии - сторонников национального и греческого влияния, относя Феодосия и его друзей к числу последнего. По этой характеристике моделировали множество компонентов как в светской, так и в духовной жизни.

Было бы нелепо отрицать связь Феодосия с Грецией, Афоном, Константинополем. Но царь Иван Александр, видя это, понимал и другое. Он улавливал присутствие национальной манеры во всем бытии насельников обители, нерасторжимую взаимосвязь в их сознании образов земного и небесного Отечества. Поэтому неизменная помощь Ивана Александра Феодосию представлялась вполне правомерной, необходимой, ибо святой всегда силой своего огненного слова и авторитета отстаивал догматы византийского православного учения против их искажения сторонниками богомильства, имевшего распространение в Болгарии. Тем самым поддерживались консолидирующие, объединительные ритмы православного государственного строительства.

Феодосий "как магнит притягивал новых и новых людей из различных мест, и эта чудная гора исполнилась множеством монахов. И подобно ясным звездам на небосводе через добродетельных отцов просвещался этот прекрасный скит и его обитатели благодаря учительству мудрого отца. Между иноками можно было заметить особое соревнование: все пытались обогнать друг друга по добродетельности"22.

Примером для всех иноков было отношение Феодосия к еретикам. Достаточно напомнить о борьбе подвижника с ересью монаха Феодорита. Феодосий сделал все для искоренения этого зла. Разоблачив Феодорита, вскрыв суть его ереси, Феодосий изгнал этого нечестивца за пределы Тырнова и помог подняться заблуждавшимся. Вся мощь и власть разума, сосредоточенная в культурном средневековом городе, была посрамлена неспособностью справиться с одним еретиком, сумевшим завладеть сознанием многих.

Трудно назвать период в жизни Болгарии, когда бы борьба с еретиками разного рода достигла такого размаха, как при царе Иване Александре и Феодосии Тырновском. Царь, видя реальную угрозу развитию болгарского общества, дважды собирал церковные соборы по этим вопросам.

п Житие на свети Теодосий Търновски от патриарх Калист Константинополски. София-Велико Тьрново, 1995. С. 40.

Патриарх Болгарии, также носивший имя Феодосий, был растерян перед лицом очередной ереси. В 1360 г. был созван собор под председательством Иоанна Александра с сыновьями Шишманом, Асенем и патриархом Феодосием. На собор прибыл св. Феодосий с учениками Романом Тырновским, иеромонахом Саввой, Тимофеем, Дионисием. Св. Феодосий выступил главным обличителем ереси, и решением собора еретики были осуждены.

По царскому и патриаршему велению, по решению собора была написана грамота с обращением к будущим поколениям еретиков, чтобы никто из них не смел оскорблять испытанную и благочестивую православную веру.

Здесь же, на соборе, св. Феодосий произнес обличительное слово против "национальной партии", которая стремилась к отделению Болгарской православной церкви от Константинопольского патриархата. Феодосий призывал к внутрицерковному единству, соотнося свое представление о нации с "народом Божиим", собранным отовсюду, подчеркивая, что перед грозящим нашествием турок необходимо бороться за целостность православного региона.

В последние годы жизни в Болгарии Феодосия все более тревожит отношение патриархии к ряду православных канонических вопросов. В его письме к Константинопольскому патриарху Каллисту, с тревогой сообщается, что в Болгарии во время богослужения не возглашается имя Вселенского Патриарха и допускаются нарушения при совершении обряда крещения.

Тяжелая болезнь Феодосия, непонимание со стороны целого ряда людей побуждает его обратиться к патриарху Каллисту с просьбой принять в один из монастырей Византии. Каллист с радостью приглашает подвижника и его учеников, поселяет их в патриаршем монастыре св. Маманта и создает все необходимые условия для молитвы и созерцания.

Связывая эмиграцию Феодосия Тырновского с победой "национальной партии", Н.С. Державин игнорирует главное-духовную составляющую в этом сложном процессе. Не вызывает сомнения борьба различных тенденций в общественной жизни Болгарии того времени. Однако перед угрозой турецкого вторжения духовное укрепление отечества через постижение ценностей исихазма, исповедуемого людьми святой жизни и в Болгарии йв Греции, являли собой опыт, требующий особого осмысления. Вскрывая очевидные пороки в повседневной жизни людей, Феодосий Тырновский укреплял общество перед неминуемым вторжением турок-мусульман. И где бы физически ни находился глава исихастов, его деятельность формировала мощный очаг христианской культуры.

В истории было множество выдающихся деятелей отечественной культуры, закончивших жизнь в эмиграции и не всегда доброжелательно оценивавшихся на родине. Многовековой опыт истории с большой убедительностью показывает, что с течением времени восприятие мира и позиций людей в нем существенно изменяется. Царящее в мире беззаконие с годами становится очевидным и ведет к значительному пересмотру некогда незыблемых оценок.

Стремясь нестяжанием ограничить себя во всем, обладая влекущей к себе духовной силой, св. Феодосий остается укором тем, кто некогда

развенчал его как эмигранта. Такого рода отречения от святого человека никогда не проходят даром. Ибо, как отмечал старец Склуан, "святые -соль земли; они - смысл ее бытия; они тот плод, ради которого она хранится. А когда земля перестанет рождать святых, тогда отнимется от нее сила, удерживающая мир от катастрофы". Где бы ни жили святые люди, они "составляют драгоценнейшее вечное достояние всего мира, хотя мир и не хочет знать об этом и часто убивает пророков своих"23.

В последней трети XIV в. Болгария переживает сложнейший период своей истории. Начинается систематическое завоевание страны. В то время прочное место в религиозной жизни занимает подвижник Бвфимий Тырновский, который усваивает идеи исихазма в Килифаревском монастыре, Константинополе, на Афоне. В начале 1370-х гг. он XIV года возвращается в Болгарию и все богатство обретенного опыта и знаний обращает на развертывание огромной работы по переводу и редактированию многообразной богослужебной литературы, центром которой становится основанный им монастырь св. Троицы возле Тырнова. Будучи избранным в 1375 г. патриархом Болгарии, Евфимий Тырновский проводит знаменитую языковую реформу, вводит в церковный обиход переводы литургических текстов, сборники проповедей, житий св. Иоанна Риль-ского, св. Петки Тырновской и других святых. Более всего он заботился о правильном переводе церковных книге греческого на болгарский, исправляя множество ошибок, которые содержались в прежних изданиях, и предотвращая тем самым еретические толкования богослужебных текстов. Тырновская книжная школа при св. Евфимии превосходила подобные школы Афона.

Для того, чтобы оценить величие подвига этого патриарха Болгарии в начальный период османского владычества, следует обратить внимание на труд его последователя Григория Цамблака "Похвальное слово патриарху Евфимию". Цамблак называет Евфимия "образцовым учителем", поскольку он являл собой те добродетели, о которых рассказывал людям. Он тем настоятельнее вел свою учительную работу, чем более глубоко турки-османы проникали вглубь страны. К Евфимию притекала масса людей со всех концов Болгарии и из других стран. Для всех этих людей он становился учителем благочестия, а они - учителями в своих отечествах. Сострадая таким же нищим как он, Евфимий в дни всенародной беды обратился к богатым людям и "превратил весь город в странноприимный дом"24. Он был бесстрашен, защищая народ от варварского истребления, продолжая учить, поднимая лежащих, поддерживая слабых, напутствуя борющихся. Весь мир знает о мужестве тырновской знати, уничтоженной турками в одном из городских храмов, но не предавшей учение Евфимия.

Вскоре началось беспощадное разъединение горожан, турки разбивали семьи, кого-то оставляли в городе, кого-то угоняли на Восток. Среди простого люда пешком шел Евфимий, остававшийся учителем и под

23 Старец Силуан. Жизнь и поучения. М., 1991. С. 211.

24 Средновековна българска литература IX-XVIII век. Т. I. / Съсг., пред. и ред. X. Славов. София, 2001. Григорий Цамблак. Похвално слово за патриарх Евтимий. С. 228,225.

стражей и в заточении. Многие отрекались от ересей, от безумной мирской жизни как от грязной одежды, "непросвещенные становились учителями". Евфимий отрекался от золота, в изобилии приносимого ему, но приводил ко Христу страны, города, села, народы.

Он был учитель учителей - такова главная заслуга Евфимия Тырнов-ского в борьбе против османского ига. Идея единения болгар и православных христиан на основе глубокого покаяния и постоянного духовного милования прослеживается во всех посланиях, поучениях, проповедях и других сочинениях Евфимия как одна из главных консолидирующих идей нации. Болгария обязана своей устойчивостью культуре, которая закладывалась и отстаивалась такими подвижниками-учителями, как Евфимий Тырновский. Его деятельность ориентировала общество и государство на воспитание человека - носителя универсальных вселенских ценностей, способного стать надежным проводником абсолютных начал и смыслов. В болгарских монастырях позднего средневековья как основных центрах культурной жизни страны вызревала та концепция духовного противостояния варварам, которая врастала в сознание следующих поколений, транслируя и оберегая ценностные образцы, выношенные великими святыми.

В борьбе против османского ига свое специфическое место занимает культура скальных монастырей, широко представленных на территории Видинского, Софийского, Плевенского, Русенского, Врачанского, Варнен-ского и других округов. Сюда после опустошения Парории и Тырновских монастырей уходили ученики Евфимия Тырновского и других учителей исихазма. Насельники обителей в скалах заповедали потомкам верность христианским святыням и Отечеству. Некогда обитаемые, а ныне пустующие обители, продолжают оставаться символами духовной силы.

Достаточно познакомиться с Алботинским монастырем, расположенным у села Мадара Шуменского округа, монастырским комплексом Дженевиз-Канара возле склона Провадийского плато, со скальными обителями в восточной части Дунайской равнины, с монастырем возле села Иваново Русенского района и многими другими, чтобы осознать необычность, таинственность и во многом неразгаданность этого удивительного мира, невидимого для праздного взгляда.

О сложности и многообразии содержания жизни обитателей скальных монастырей говорят надписи, где сообщается об обучении у духовника, приводятся некие раздумья грамматиков и логофетов. Они сообщают, например, об эпидемии чумы, что заставило перенести церковные книги в пещерный монастырь и позволило продолжить церковные службы. Весьма знаменательно наличие надписей, где насельники монастыря обращаются к Иисусу Христу с просьбой о помиловании. Очевидное внимание к голгофско-евхаристической идее в те далекие годы воспринимается сегодня как самоценный духовный знак.

Сопоставляя основные характеристики культуры скальных обителей в различные периоды ее развития, которые следует отнести к значительно более ранним временам, можно только поражаться, как в условиях непрерывных многовековых битв идет процесс строительства новой жизни, преображающей человеческие представления о гранях бытия.

Анализ содержания этой жизни, которая нередко строилась на основе идеологии исихазма, исключает понимание ее как пути мрачной аскезы. Очевидно, что крупнейшие исихасты XIV в. явили своей жизненной позицией яркое противостояние иной точке зрения, выводя культуру за пределы чистого антропоцентризма, сокращая разрыв между человеком и миром горним. Таким образом, в этот период времени, как справедливо замечает Л. Успенский "пропасть между монастырем и миром была преодолена. Фигура анахорета-подвижника оказалась не периферийной, но центральной, стержневой в культуре. Беглецы от "мира" взяли на себя задачу говорения миру о мире"25.

Существенное различие между монастырем царским и монастырями исихастов-анахоретов являло собой убедительное свидетельство инобытия, редкой силы духа. Не имея представления о святых и святости восточно-православного мира, о людях, которые наяву утверждали христианский идеал, невозможно понять особенностей православной монастырской культуры Болгарии ХШ-Х1У вв. Наследуя ценности великого старца-учителя, ученики передавали эти ценности своим последователям. Так созидалась непрерывная духовная связь единомышленников, порой объединяя монахов и монастыри, расположенные в отдалении друг от друга. Аскетическая отрешенность и чистота жизни в средневековых монастырях (обычных и скальных) вела к реализации целостного христианского представления о мире и человеке, способствовала созиданию почти недостижимого идеала братства, позволила сохранить главные ценности нации на всех изломах судьбы.

2.3. Консолидирующая функция монастырей в годы османского ига.

Размышляя об истории болгарских монастырей в ракурсе их консолидирующей социальной роли в трудные для страны века турецкого ига, необходимо обратить внимание на ряд моментов.

Монастыри Болгарии удерживали народ в состоянии деятельной надежды на избавление. Во всех округах страны, несмотря на погромы, разрушения, поджоги, монастыри выполняли функцию духовного, культурного просвещения. Но среди монастырей были такие, что будучи однажды разрушенными, так и не смогли восстановиться. Такова, например, судьба монастыря св. Пантелеймона в Патлейне или Ботошевского монастыря Успения Богородицы, разрушенного до основания османами. Много раз разрушался Присовский монастырь св. Михаила Архангела, Клисурский свв. Кирилла и Мефодия, Германский св. Иоанна Рильского, Пештерский св. Николая. В течение нескольких столетий после установления османского рабства пребывал в запустении знаменитый Земенский монастырь - хранитель ценнейших фресок и других ярких свидетельств высоты развития болгарской средневековой культуры. Трижды разрушался и восстанавливался древний Мулдавский монастырь св. Пепси Мулдавской. Много раз османы сжигали и грабили самый главный монастырь Болгарии - Рильский. В ХУ-ХУ1 вв. разрушению подвергся второй по культурной значимости монастырь Болгарии - Банковский Успения Богородицы. Список варварски разрушенных монастырей может быть значительно расширен.

25 Успенский Л. Исихазм и гуманизм: палеологовский расцвет // Вестник Русского Западно-Европейского патриаршего экзархата. Париж, 1967. № 58. С. 127.

Казалось бы, касаясь вопроса разрушения болгарских монастырей, мы выходим за хронологические рамки темы (XIV в.). Но для того, чтобы убедительно завершить рассмотрение обозначенной темы, представляется абсолютно необходимым показать мощь монастырской культуры, которая была заложена в духовные основания множества обителей и позволила противостоять духовной агрессии османов.

Разумеется, нельзя искажать историю и героизировать поведение людей, особенно в первые десятилетия после завоевания Болгарии турками. В дни, когда полыхали и разрушались древние монастыри, а города и села сравнивались с землей, народ был потрясен и угнетен. Первые 50-100 лет османского ига были сильным ударом не только по высоко развитой к тому времени монастырской культуре, но и по обыденной православной жизни людей. Наступил период уныния, огрубления души, тяжелой борьбы за обыкновенное повседневное выживание.

Понимая, что османское иго сковало Болгарию надолго, монахи изменяют характер и направление своей деятельности. Монастырь берет на себя все более широкий круг дел, связанных с культурно-просветительским и общественным служением. Длительность ига вынуждает монахов возвращаться в мир людей, организуя их духовную жизнь вокруг монастыря, и заниматься конкретной подготовкой к свержению ига.

. В обителях возобновляются литературная, переводческая и каллиграфическая деятельность, работа келейных и певческих школ. Из-за жертвенной любви к распинаемому отечеству сокращается время, отводимое исихастами на умную молитву и божественное созерцание. Внутренне оправдывается сокращение времени на типично аскетические подвиги. Теперь, особенно с конца XVIII в., не только приобретение чистого духовного знания, но и защита ценностей Отечества становится основой монастырской культуры.

Нет надобности строить гипотезы о том, насколько в предыдущие века проповедь слова Божия в Болгарии оказалась сильной, глубокой и убедительной, ведь всемирно признанным фактом является сохранение православия в течение 500 лет под игом воинствующего мусульманства, что стало возможным в результате наличия в стране крепких духовно-культурных сил, целой системы монастырей, охраняемых и возрождаемых православным христианским народом.

Достаточно взглянуть на карту болгарских монастырей, которые в годы османского ига возродились из пепла или, как прежде, оставались крупными культурными центрами, поддерживая дух и самосознание народа. К числу таких центров можно отнести Кремиковский, Драгалев-ский, Этропольский, Патриарший, Куриловский, Сеславский, Лозенский, Трынский, Бобошевский, Роженский, Преображенский и многие другие монастыри. Особую роль в развитии отношений с обителями России играли Рильский, Араповский (единственная обитель, построенная в годы рабства) и Лясковский монастыри.

Благословение всеми монастырями Болгарии общенационального дела спасения Родины, активное вмешательство святых обителей в судьбоносные события XIX в. выразилось в том, что множество монастырей сказало свое веское слово в защиту подготовки всенародного выступления

против османских поработителей. В их ряду следует назвать Рильский, Земенский, Драгалевский, Гложенский, Габровский (один из повстанческих центров), Дряновский (главная база подготовки восстания в Тыр-новском округе), Присовский, Плаковский, Капинский, Мерданский, Арбанасский, Сопотский, Мыглижский, Вакифский и другие монастыри.

Необходимо привести несколько строк из обращения Болгарского Центрального Революционного Комитета к народу, где в деле борьбы с турецким игом за свободу авторы призывают людей к молитве святым заступникам славянского рода Кириллу и Мефодию: "Братья-болгары! Молитесь нашим святым равноапостольным братьям Кириллу и Мефодию и готовьтесь к бою! Пусть братья солунские защитят нас и научат тому, что нам во благо и на пользу! - братству, дружбе, правде и любви, искренности и теплосердечию, споразумению и свободолюбию"26.

Венцом подвига непокоренного народа, который получил свое достойное отражение в монастырской культуре, в проповедях игуменов обителей, стала целая когорта исповедников и мучеников. Народ чтит память святых ХУ1-Х1Х вв. мч. Георгия Нового (Софийского)27, мч. Николая Нового (Софийского), преп. Пимена Зографского, преп. Димитрия Басарбовского, мч. Иоанна Болгарина, мч. Анастасия Струмицкого, вмч. Златы Мыгленской, преп. мч. Луки Одринского, мч. Лазаря Болгарского, преп. мч. Онуфрия Габровского, мч. Иоанна Тырновского (Трапезицкого), мч. Димитрия Сливенского, святителя Софрония Врачанского и других. Эти святые отличались по своему происхождению, образованию, месту совершения подвигов, по своеобразию пути к мученичеству и исповед-ничеству, по глубине изученности их жизненного пути. Но итог их земного бытия всегда становился свидетельством верности христианству и своей истерзанной турками родине.

В последнем разделе работы хотелось бы обратить внимание на тот факт, что ряд отечественных и зарубежных авторов отмечают отмирание этноконсолидирующей функции православной церкви с середины XVIII в., а с момента создания "Истории славяноболгарской" Паисия Хилендарского (1762 г.) отвергается столь популярная в период позднего средневековья идея о духовном братстве православных народов.

Было бы нелепо отрицать факт усиления позиции национально-этнических начал в самосознании болгар в период, предшествовавший общенациональному освободительному восстанию и русско-турецкой войне 1877-78 гг. Однако следует принять во внимание и те исторические свидетельства, которые мы обнаруживаем в документах, где нет даже намека на игнорирование вопросов о духовном единстве народов28.

26 ГАРФ, ф. 730, оп. 1, ед. хр. 965, с. 6. Обращение датируется 23 июля 1871 г.

27 Калиганов И.И. Георгий Новый у восточных славян. М., 2000.

28 Достаточно в этой связи обратиться к материалам архивов: РГАДА, ф. 395, ед. хр. 504. Оболенский М.А. Обитель преподобного Иоанна Рильского чудотворца в Балканских горах. JI. 3-7об.; ГАРФ, ф. 1750, оп. 1, ед. хр. 32. Славянское благотворительное общество. Донесение профессора Погодина министру народного просвещения о славянах. JI. 14-15об.; ГАРФ, ф. 1750, оп. 1, ед. хр. 79. Переписка славянского благотворительного общества... Л. 7-8об., 68-69об.; см. также: Попов H.A. Из истории Славянского благотворительного комитета в Москве. М., 1872 и др.

"Обращаясь к Славянскому Благотворительному Комитету с покорнейшей просьбой, - сообщается в одном из посланий болгар, - мы ласкали себя надеждой, что славяне поймут славян по-славянски и удостоят своих южных братьев ободряющим участием"29. Откликаясь на такой зов, русские люди отправлялись спасать "братушек", друзей по православной вере. Впервые в истории в ответ на манифест Александра И о начале русско-турецкой войны русские люди поздравляли друг друга с войной, видя те муки, которые вынес братский православный народ.

Понимая всю реальную сложность и неоднозначность ситуации тех лет, необходимо с большой осмотрительностью говорить об отмирании этноконсолидирующей функции православной церкви Болгарии, о приоритете общенациональных интересов по сравнению с общеконфессиональными. Подобные тезисы свидетельствуют о целенаправленном насаждении мысли о разрушении традиционных духовных ориентиров народа, что лишь отчасти соответствует действительности. По-разному протекали эти сложные процессы в разных землях Болгарии, в разные исторические времена, в разных монастырских комплексах. Одно несомненно, что мы пытались показать, - пробуждение охранительных, консолидирующих сил нации совершалось в крупнейших знаменитых монастырях Болгарии, где память о православных корнях народа и о дружбе с соседними православными государствами никогда не умирала. Монастырская культура становилась источником национальных сил, стирая грань между этой культурой и национальным долгом.

В заключении подводятся итоги исследования, намечаются перспективы научной разработки данной темы.

В частности, здесь подчеркивается, что притягательность монастырской культуры Болгарии, вызревшей с IX по XIV вв., была столь велика, что даже разрушение монастырей в годы османского ига, как правило, не становилось препятствием к их возрождению монахами и мирянами. Более того, именно в условиях турецкого рабства, несмотря на систематические угрозы, грабежи и поджоги обителей, возрождались уникальные монастырские комплексы, которые являлись не только духовными, но и культурно-просветительскими центрами.

Высокие эстетические характеристики монастырской культуры болгарского средневековья уживаются с аскетическим подвигом монахов и даже подготовкой вооруженного восстания против, османов на территории ряда монастырей, что говорит о неповторимых, исторически обусловленных чертах этой культуры, о духовной зрелости ее носителей.

м Попов H.A. Из истории Славянского благотворительного комитета в Москве. М., 1872. С. 49.

Одна из основных задач работы состояла в том, чтобы не только дать целостную картину духовных основ монастырской культуры, но выделить ряд этапов ее развития; показать влияние этой культуры на исторические судьбы народа; обозначить пропасть между примиренчеством и подлинным миролюбием носителей монастырской культуры; выявить образцы отношения учеников к их великим духовным наставникам; раскрыть смысл "профессии" носителей монастырской культуры, которая в трудные дни состояла во врачевании измученных и смятенных душ людей.

Если иметь в виду общие характеристики духовных основ монастырской культуры 1Х-Х1У вв., то в первую очередь следует отметить следующие моменты:

- отсутствие на каком-либо этапе развития монастырской культуры отклонения от христианского идеала;

- монастырская культура рассматривалась ее носителями как достойный путь духовного очищения, образования и просвещения; -признаком высокого развития носителей этой культуры можно считать если не дерзание судить власть, то независимость в беседе с государем во имя истины;

- отличительная черта носителей монастырской культуры - мягкосердечие, что, видимо, отрицательно влияло на монастырскую дисциплину. Но в следовании этому безгневию, кротости виделась память о распинаемом, униженном Христе;

—одно из главных назначений носителя монастырской культуры состояло в служении живым мудрым словом, богословской мыслью, что требовало высокого уровня образования;

- поскольку в центре внимания носителей монастырской культуры всегда была добровольная нищета Спасителя, одной из отправных точек проповедей стало утверждение обманчивости прельщения возможными благами, бессмысленности любого стяжания на земле, что всегда закрывает путь к человеку божественных энергий. Это становилось исходной позицией к проповеди широкой благотворительности, милосердия, нищелюбия.

Достигнутый уровень осмысления духовных основ монастырской культуры средневековой Болгарии, несмотря на большие успехи ученых в рассмотрении ряда вопросов, явно недостаточен. Поэтому представляется важным продолжить работу по следующим направлениям:

- необходимо провести типологизацию монастырских средневековых комплексов Болгарии, возможно, по ряду тех оснований, которые предложены в первом разделе второй главы данной диссертации; -нуждается в дальнейшей разработке понятийно-категориальный аппарат. Прежде всего требуют уточнения понятия "монастырская культура", "культурная территория монастыря", "реальный и потенциальный фонды монастырской культуры", поскольку в теоретическом плане этот вопрос почти никем не затрагивался;

- большое значение приобретает сегодня изучение монастырской культуры средневековья как специфичной сферы национальной культуры (с выделением и определением места в ней монастырской проповеди, богословской мысли, иконографии, гимнографии и т.д.);

- требуется детально оценить вклад святых Болгарии в развитие монастырской культуры, в борьбу за национальное освобождение, как это сделано И.И. Калигановым относительно Георгия Нового;

- необходимо изучение сущности и содержания тех уставов, которые регламентировали жизнь различных монастырей, что поможет реконструировать внутримонастырскую жизнь, основы развития монастырской культуры.

Завершая работу, следует специально подчеркнуть, что несмотря на систематическое разрушение османами монастырей Болгарии, они неизменно возрождались. В эти годы повсеместно возникали очаги христианской культуры, а ее носители имели непререкаемый авторитет во всей стране, доказывая силу укоренившегося наследия свв. Кирилла и Мефодия.

Основные положения диссертационного исследования опубликованы в следующих работах:

1. Кульминационные периоды в развитии монастырской культуры Болгарии // Агиологическое древо русской культуры. - М., 2000. - 0,9 п.л.

2. Житие св. Иоанна Рильского как духовное основание средневековой культуры Болгарии // Вопросы культурологии. Сборник аспирантских работ. Вып. 2. - М., 2002. - 0,4 п.л.

3. Монастырская культура: понятие и феномен // Вестник славянских культур. № 5-6. - М., 2002. - 0,4 п.л.

4. Место св. Феодосия Тырновского в средневековой культуре Болгарии // Вопросы культурологии. Сборник аспирантских работ. Вып. 3. -М., 2003.-0,5 п.л.

5. Вклад монастырской культуры средневековой Болгарии в победу над османским игом // Вестник славянских культур. № 7-8. - М., 2003. - 0,7 п.л.

6. Монастырская культура средневековой Болгарии. - М., 2003.-3,4 пл.

Издательский центр ГАСК Лицензия ИД№ 06234 от 09.11.01 Подписано к печати 17.10.2003 Усл. печ. л. 1,9. Тираж 100 экз. 123480, Москва, ул. Героев Панфиловцев, д. 39, к. 2 Тел. 948-80-89, факс 948-92-00

2ooM. ¡

1757S

Р 17 5 78

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата культурологии Кучмаева, Юлия Григорьевна

Введение.

Глава I. Ранние этапы развития монастырской культуры средневековой Болгарии (IX-XII вв.)

1.1. Монастырская культура: понятие и феномен.

1.2. Св. Иоанн Рильский и его «Завет» как духовное основание монастырской культуры Болгарии.

1.3. Святые последователи Рильского подвижника в годы византийского владычества.

Глава II. Духовно-культурная многомерность средневековых монастырей Болгарии (XIII-XIV вв.)

2.1. Типология средневековых болгарских монастырей.

Великая Лавра.

2.2. Традиции исихазма в монастырях Болгарии.

Свв. Феодосий и Евфимий Тырновские.

2.3. Консолидирующая функция монастырей в годы османского ига

Введение диссертации2003 год, автореферат по культурологии, Кучмаева, Юлия Григорьевна

Актуальность темы исследования. В современном глобализирующемся мире под предлогом экономической интеграции и политического объединения все чаще осуществляется недопустимая нивелировка многовековых культурных традиций многих народов, навязывание им универсальных и зачастую не имеющих культурных корней поведенческих моделей и образа жизни, а также концепций, обосновывающих такую социокультурную инверсию. Каждый отдельный гражданин, подвергаясь активному воздействию средств массовой информации — электронных, печатных, сетевых — оказывается изолированным от живительного, оздоравливающего воздействия родной культуры, не осознавая всей опасности такого насильственного удаления от истоков. Разрыв преемственной связи, девальвация национальных ценностей — для каждого народа своих (будь то древние легенды, песни, церковная живопись или литература) — ведет не только к духовному, но и физическому вырождению нации.

В эпоху интенсивных культурных изменений, углубляющих нестабильность во всех сферах жизни, возникает острая потребность обратить пристальное внимание на те ценности культуры, которые в течение столетий выполняли важную объединительную, синтезирующую функцию в жизни общества.

Особое место в культурном наследии прошлого принадлежит православным монастырям, расположенным в славянских странах, в частности в Болгарии. В течение многих веков испытывая на себе инонациональное давление, болгарский народ неизменно искал моральной опоры и поддержки у своих праведников, проводивших жизнь в уединенных обителях, где складывалась основа его самосознания и духовной культуры.

Средневековая монастырская культура Болгарии представляет собой многогранное и многоплановое явление. Ее изучение в современной социокультурной ситуации, отмеченной глубоким кризисом ценностных оснований, агрессивным вторжением чуждых духовно-культурных компонентов, представляется весьма актуальным, требует широких философских и культурологических обобщений.

Степень научной разработанности темы. Уже в первой половине и особенно в конце XIX века начинается активное изучение рукописей, археологических данных, архитектурных и живописных памятников средневековой Болгарии. Феномен монастырской культуры рассматривается в этих исследованиях неоднократно, но чаще в контексте строго историческом, литературоведческом, религиоведческом или искусствоведческом.

Первый монументальный, целостный труд по истории Болгарии, не утративший со временем своей значимости, принадлежит чешскому ученому К. Иречеку1. Но конкретно вопросов монастырской культуры автор касается лишь вскользь, упоминая несколькими словами деятелей литературных школ при князьях Борисе и Симеоне. Иоанну Рильскому посвящен один небольшой абзац, где он представлен как пассивный наблюдатель, бежавший в пустынные земли от мирской суеты. Совсем не упоминается подвиг св. Иоанна, связанный с социальным служением, постоянное общение в последние годы жизни святого с народом с целью помочь ему, укрепив и просветив, уберечь от ересей. Богомилам же — еретикам и отступникам, автор посвящает множество тщательно проанализированного материала. Более подробно описан вклад Феодосия и Евфимия Тырновских в развитие литературы Болгарии, но, опять же, роль монастырской культуры как целого в средневековой Болгарии подробно не освещается.

В начале XX века история болгарского средневековья наиболее полно и подробно рассматривалась В.Н. Златарским. Наряду с ним нельзя не

1 Иречек К. История на българите. София, 1999. упомянуть таких видных ученых, как Й. Иванов, П. Мутафчиев, Е. Спро-странов, Д. Дечев, посвятивших ряд трудов истории и культуре средневековой Болгарии, в том числе вопросам монастырской культуры.

Хотелось бы отметить особую значимость трудов историка-слависта И. Дуйчева, касающихся не только истории и политики средневековой Болгарии, но и ее культуры, религиозной жизни, святых. В его многочисленных работах о Рильском монастыре, кроме глубокого внимания к источникам, строгого следования историческим фактам и постоянного поиска истины, чувствуется личностное отношение к покровителю болгарского народа св. Иоанну Рильскому2.

В трудах болгарских ученых, работавших в середине XX века и в наши дни, интерес к монастырской культуре заметно возрос. На основе новых археологических данных появляются свежие факты и теоретические разработки в области истории, литературы, духовной жизни средневековой Болгарии. Большую ценность здесь представляют исследования Б. Анге-лова, Д. Ангелова, П. Ангелова, Й. Андреева, И. Богданова, И. Божилова, А. Бончева, С. Ваклинова, В. Велиновой, И. Гошева, В. Гюзелева, Н. Дылевского, П. Динекова, Д. Кенанова, К. Куева, М. Коевой, Н. Кочева, Р. Начевой, Д. Петкановой, К. Попконстантинова, А. Попова, X. Темел-ского, Т. Тотева, X. Трендафилова, А. Ханджийского, X. Христова и др.

Исследователи в области искусства посвятили многие свои работы неотъемлемой части монастырской культуры — архитектуре, настенным росписям, иконе и графике. В данной области заслуживают внимания исследования таких авторов, как Э. Бакалова, А. Божков, С. Бояджиев, А. Василиев, В. Захариев, К. Крыстев, Н. Мавродинов, JL Мавродинова, К. Миятев, К. Паскалева, Л. Прашков, Н. Тулешков, Б. Филов и др.

2 Дуйчев И. Из старата българска книжнина. София, 1944; его же - Българско средновековие. София, 1972; его же - Проучвания върху средновековната българска история и култура. София, 1981; его же -Пътеки от утрото. Очерци за средновековната българска култура. София, 1985; его же - Рилският светец и неговата обител. София, 1990 и др.

Для данной работы представляет интерес статья Р. Малчева о фольклорном культе святого Николая, епископа Мир Ликийских. В своем труде исследователь особое внимание уделяет таким значимым понятиям, как "монастырская культура", "культурная территория монастыря", "религиозная общность"3.

Хотелось бы также выделить масштабный труд архимандрита Панта-леимона Д. Пулоса, посвященный созданию "обширной биографии" св. Иоанна Рильского на основе подробно проанализированных житийных текстов и других источников, где специальное место уделено созданному святым Иоанном монастырю4.

Ряд обзорных трудов по болгарским монастырям, включающим в себя их историю, культуру и искусство, полезных и доступных даже неискушенному читателю, составил Г. Чаврыков5.

Среди русских авторов, занимавшихся историей и искусством средневековой Болгарии, исследованием монастырских рукописей, житий, начиная с конца XIX века и до наших дней, важно отметить В.Г. Брюсову, А. Грабара, В.И. Григоровича, Н.С. Державина, А.К. Дмитриева, Г.А. Ильинского, Н.П. Кондакова, М.А. Оболенского, Н.Р. Овсяного, A.JI. Погодина, Порфирия (Успенского), К. Радченко, П.А. Сырку, М.Н. Тихомирова, Ф.И. Успенского, И.С. Ястребова, А.И. Яцимирского и других ученых, внесших серьезный вклад в изучение истории и культуры болгарского средневековья, но в своих трудах уделивших внимание лишь отдельным составляющим целостной картины духовной жизни монастырей Болгарии IX-XIV вв. Особого внимания заслуживают труды известных болгаристов И.И. Калиганова и Д.И. Полывянного (не только их фундаментальные исследования, но и

3 Малчев P.P. Фолклорният местен култ към Свети Никола на нос Калиакра // Медиевистични ракурси. Общество за изучаване на славянската старина. София, 1993.

4 Архимандрит Панталеимон Д. Пулос. Св. Иван Рилски. Вечен небесен покровител на българския народ. София, 1992.

5 Чаврыков Г. Болгарские монастыри. София, 1974; его же - Български манастири. София, 2000 и др. антология переведенных ими текстов средневековых болгарских памятников "Родник златоструйный").

Уникально и осуществляемое издание трехтомной "Истории культур славянских народов" (том первый опубликован в 2003 г. в Москве силами ученых Государственной академии славянской культуры). Здесь, в связи с темой диссертации, необходимо отметить главу филолога Е.М. Верещагина, посвященную деятельности равноапостольных Кирилла и Мефодия, и работу И.И. Калиганова, посвященную культуре средневековой Болгарии.

Радует, что в последние годы и в России, и в Болгарии вышло в свет множество новых книг о монастырях и святынях славянского мира, но такое явление, как монастырская культура средневековой Болгарии, его значимость для национального самосознания болгар, мало исследовано. Раскрывая историю создания древних обителей, анализируя особенности росписей, авторы оставляют в стороне вопросы сравнительно-культурного анализа монастырской жизни, особенности развития внутренней духовной культуры в монастырях, отношение насельников к сложившимся монастырским традициям и т.д.

Источниковедческая база исследования. В данной работе в качестве основных источников использованы жития святых — личностей, деяния и подвиги которых стали судьбоносными в духовном, историческом и культурном развитии средневековой Болгарии в целом и, конкретно, в формировании ее монастырской культуры. Автором изучены жития свв. Кирилла и Мефодия, св. Климента Охридского, св. преп. Наума Охридского, св. преп. Иоанна Рильского, св. преп. Петки Болгарской, св. преп. Гавриила Лесновского, св. преп. Прохора Пчинского, св. преп. Иоакима Осоговского, св. Иллариона, епископа Мыгленского, св. Иоакима I, патриарха Тырновского, св. преп. Феодосия Тырновского, св. Евфимия, патриарха Тырновского, св. преп. Романа Тырновского и других.

Ценными источниками, дающими возможность ощутить духовный уровень людей, силами которых закладывался фундамент построения самобытной культуры болгарских монастырей, являются произведения таких средневековых авторов, как Константин Преславский, Черноризец Храбр, Иоанн Экзарх, Козьма Пресвитер, патриарх Каллист Константинопольский, Георгий Скилица, Владислав Грамматик, Димитрий Кантакузин. Значительный интерес представляют также произведения других известных и анонимных авторов средневековья.

Представляется важным выделить среди источников "Завет св. Иоанна Рильского"6, дающий представление об особенностях монашеского делания в Болгарии X века. Нельзя не упомянуть древний письменный законодательный славянский памятник "Закон судный людем", созданный после крещения Болгарии, во время царствования князя Бориса I, Ватопедскую грамоту Ивана Асена И, Виргинскую грамоту царя Константина Асена, Рильскую грамоту царя Ивана Шишмана и другие исторические источники.

Большую ценность представляют также неопубликованные или мало известные архивные материалы, хранящиеся в Российском государственном архиве древнейших актов (РГАДА), Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ), Центральном историческом архиве Москвы и Московской области (ЦИАМ), отделах рукописей 7

Российской государственной библиотеки (РГБ) .

Целью исследования является целостный, концептуальный анализ особенностей средневековой монастырской культуры Болгарии IX-XIV вв. в единстве ее ценностно-ориентирующей, объединительной, эстетической и духовно-компенсаторной функций.

6 Текст "Завета" представлен с комментариями в следующих изданиях: Архим. Серафим. Свети Иван Рилски и значението му за българския народ. София, 1992; Свети Иоан Рилски и неговият завет. Пловдив, 1996; Велинова В. Заветьт на св. Иван Рилски. Из архивното наследство на И. Дуйчев. София, 2000; Житие, чудеса и акатист на преподобния наш отец Иван Рилски, Чудотворец. Света гора Атон, 2002 и др.

7 Например, исследованы следующие единицы хранения ГАРФ: ф. 1750, on. 1, ед. хр. 3,32,44,64, 72,79; ф.730, on. 1, ед. хр. 529,964, 965; РГАДА: ф. 395, ед. хр. 27,28,29,30, 504 и документы других архивов.

Достижение поставленной цели предполагает разрешение следующих исследовательских задач:

- рассмотрение социально-культурных и духовных предпосылок развития средневековой монастырской культуры Болгарии;

- уточнение понятий "монастырская культура", "культурная территория монастыря", "культурологическая типология монастырей";

- анализ особой роли деятельности Иоанна Рильского, Феодосия и Евфимия Тырновских как духовного основания монастырской культуры Болгарии;

- раскрытие содержания, основных функций и стабилизирующих компонентов монастырской культуры Болгарии эпохи средневековья;

- определение путей интериоризации духовных ценностей средневековой культуры Болгарии, особенно в периоды иноземных владычеств.

Объект исследования: монастырская культура средневековой Болгарии, рассмотренная в ракурсе ее ценностных доминант и объединительных интенций.

Предмет исследования: культурная многомерность и духовные основы средневековых монастырских комплексов IX-XIV вв. с их консолидирующей социальной ориентацией и особой значимостью духовных авторитетов.

Методология исследования определяется спецификой объекта исследования, его целью и совокупностью поставленных задач. В качестве методологической основы принимается принцип системности, поскольку явление рассматривалось как целостная система, состоящая из суммы элементов, связанных между собой функциональной зависимостью. Данный аспект анализа предполагает сочетание частных методологий социальной и культурной антропологии, исторической науки, философии, религиоведения, психологии, филологии, искусствоведения. Особенности * исследования определили конкретные методы анализа: сравнительно-культурный, предполагающий поиск общего и особенного в единицах анализа; контекстный анализ источников; дескриптивный метод, без которого невозможно представить взаимосвязь носителей монастырской культуры и общества; историко-функциональный метод, метод исторической реконструкции, историко-логический метод, имеющий целью выявление генезиса, основных историко-культурных факторов развития монастырской культуры средневековой Болгарии.

При разработке отдельных аспектов темы мы опирались на труды отечественных культурологов, философов, историков, филологов, психологов Г.С. Батищева, В.В. Бычкова, Е.М. Верещагина, М.Н. Громова, И.И. Калиганова, Е.В. Кузнецовой, И.К. Кучмаевой, Г.П. Мельникова, |А.С. Панарина|, В.Н. Расторгуева, JI.A. Сугай, А.В. Сухарева, В.И. Шамшурина, А.В. Шестопала и других.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. IX-XIV вв. в истории Болгарии связаны с формированием монастырской культуры как феномена, с одной стороны, обладающего специализированными сферами проявления (богословская мысль, гомилии, иконография, гимнография и т.д.), с другой — не являющего просто человеческое творчество, которое всегда ищет конкретной завершенной формы. В этом, втором, главном смысле, монастырская культура суть выход на такой уровень не только творческой, но духовной завершенности, который, как следует из суждений святых, не нуждается в конкретном воплощении, когда познание истинного Творца, подлинного Света преодолевает трагизм мира. То есть, суммируя позиции носителей монастырской культуры, речь идет о таком высочайшем уровне духовности, который не искажается творческим воображением человека и выводит в сферу Боговидения.

2. Не удивительно поэтому, что средневековая Болгария интуитивно и осознанно выбирала духовное наследие Иоанна Рильского как выход на путь, созвучный национальным представлениям о духовном развитии личности, являющейся единосущной частью всего человеческого рода.

Великий Рильский старец ориентировал притекавших к нему людей на устремленность к вечному вместо поиска временного, суетного. Созидая на таких основаниях свой монастырь, он одним из первых болгарских подвижников открыл возможный образ идеальной киновии, благодаря чему не нарушалась целостность мироощущения, а также ключевых понятий о сущности духовной жизни, которые в рамках сциентистской парадигмы с необходимостью разводятся, переосмысляются или даже противопоставляются (представления о культуре, духовности, нравственности и т.п.).

3. Совершенное выражение духа монастырской культуры средневековой Болгарии состояло в том, что, закладывая духовные основы будущей жизни силой носителей этой культуры, люди не выходили за пределы нравственных, культурных норм в отношении к иноземцам. Так, противостояние насаждению византийского духовного владычества в Болгарии сочеталось с пониманием сущности великой византийской культуры. А после свержения византийского диктата в XIII-XIV вв. именно представители так называемой "греческой партии" Феодосий и Евфимий Тырновские, отстаивая значимость вселенских христианских ценностей, были наиболее последовательными выразителями национальных интересов Болгарии.

4. При рассмотрении вопроса о типологии средневековых болгарских монастырей обращает на себя внимание тот факт, что избранных святых, которым посвящались обители, не так много (монастыри Свято-Троицкие, Никольские, Михайлоархангельские и т.д.). В посвящении монастыря тому или иному святому выражено православное призвание болгарского народа, обозначена ориентация на те символы, которые пустили корни в глубинах народного сознания. Сама эта посвященность, становясь вековой традицией, обращалась в одну из духовных основ монастырской культуры.

5. Многие средневековые монастыри Болгарии были школами богословской мысли, центрами укрепления православного христианства, школами церковных художеств. Не имея возможности подробно рассмотреть девятнадцать заявленных оснований типологизации монастырей, в качестве примера диссертантом выделены два — монастыри царские, развивающиеся по особой программе, и монастыри исихастского направления, поскольку именно идеологи этого направления были носителями монастырской культуры в ее глубинном смысле. Наиболее характерными чертами жизни и деятельности носителей данной культуры были христо-центризм и сотериологичность их деятельности.

Научная новизна исследования:

- впервые в историко-культурологическом исследовании поставлен вопрос о духовных основах монастырской культуры средневековой Болгарии, определены общие черты и особенности ее проявления на различных исторических этапах;

- выявлен и обоснован круг понятий, позволяющий наиболее полно и адекватно охарактеризовать феномен монастырской культуры;

- впервые развитие монастырской культуры рассматривается как противоречивый, сложный и в то же время системный, целостный процесс, динамика которого определялась особенностями исторической ситуации и духовным уровнем уникальных личностей — носителей монастырской культуры;

- впервые предложен целый ряд оснований для типологизации средневековых болгарских монастырей;

- консолидирующая функция монастырей Болгарии в годы османского ига рассмотрена в целой системе взаимосвязей, определяемых территориально-локальными моментами, способностью монастыря выступить в качестве культурно-просветительского центра для конкретных болгарских земель, готовностью обратить монастырь в оборонительную крепость, сакральной посвященностью монастыря и т.д.;

- в научный оборот введены ранее не использованные или мало использованные источники: документы РГАДА, ГАРФ, ЦИАМ, отдела рукописей РГБ, жития святых и др.

Научно-практическая значимость работы. Материалы диссертационного исследования позволяют включить в систему современного научного знания новый теоретический, информационный, переводной материал как некоторую основу для создания объективного представления о духовных основах монастырской культуры средневековой Болгарии.

Анализ историко-культурологических, философских проблем, предложенный автором диссертации может быть использован в вузовских учебных курсах и спецкурсах, при подготовке учебно-методической литературы по культурологии и истории Болгарии.

Апробация работы. Диссертация обсуждена на заседании кафедры теории и истории культуры Государственной академии славянской культуры.

Основные положения диссертации были представлены автором в форме докладов на Международной конференции "Русско-Турецкая Освободительная война (1877-1878 гг.) и восстановление болгарской государственности. Исторические последствия и оценки" (София, 2003); на внутривузовской конференции "Агиологическое древо русской культуры" (Москва, 2000); в выступлениях на открытиях выставок "Средневековые монастыри Болгарии" (София, 2001); "Святыни Болгарии" (София, 2003).

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованных рукописных и опубликованных источников, а также исследовательской и справочной литературы, содержащего более 130 наименований, и трех приложений.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Духовные основы монастырской культуры средневековой Болгарии"

Выводы ко второй главе

1. Свержение византийского владычества послужило побудительным импульсом к возникновению монастырей не только возле столицы и ряда традиционно сложившихся мест, но по всей Болгарской земле. Крепкое и прочное строительство монастырских комплексов соответствовало характерным чертам болгарской народной религиозности. Разнообразие монастырей в этот период времени было так велико, что позволяет говорить об их типологическом членении.

2. Развитие монастырской культуры Болгарии в XIII-XIV веках это духовный процесс, имеющий несколько вершин, соотносимых с именами великих подвижников, таких, как свв. Феодосий и Евфимий Тырновские. Будучи последовательными сторонниками исихазма, они в то же время ярко выразили свое христианское призвание служения миру. Реализация этого учительного призвания нашла отражение в высокой культуре устных проповедей, в литературных трудах, в глубоких полемических речах, обличающих ереси. Прижизненное почитание святых со временем стало оцерковленным народным признанием. Без анализа и учета итогов развития монастырской культуры Болгарии вряд ли можно понять, как в условиях, когда великое христианское государство стало эфемерным, а Болгарская Православная Церковь практически прекратила существование в качестве социального института, народ сумел сохранить свою идентичность! При очевидной государственной децентрализации консолидирующую функцию играли расположенные повсюду средневековые монастырские комплексы, где в течение всего периода рабства звучали проповеди, наполненные достойным духовным и культурным содержанием, стремлением закрепить в сознании людей негативное отношение к иноконфессиональному диктату. Поиск защитного и наступательного духовного маневра переходит в эти годы из столицы в целый ряд духовно крепких регионов-обителей, где обозначаются основные ветви культурного развития страны и основные направления противостояния османам.

Заключение

Резюмируя сказанное выше, можно сделать следующие выводы общего характера. В диссертации предпринята попытка анализа лишь части, но самой главной части монастырской культуры средневековой Болгарии, которая выражена в ее духовных основаниях. Ибо святым и их ученикам, творившим эту культуру, важнее всего было донести до сознания людей представление о жизни духовного мира в ее единстве, о том, что каждое духовное явление оставляет свой неизгладимый след в этом бытии. Поэтому уровень развитости монастырской культуры в значительной мере определяется способностью приближения к такому ведению. В том случае, если духовные основы монастырской культуры были достаточно высоки, эта культура становилась мерилом человеческой жизни.

Те святые люди, чья деятельность формировала определенные этапы развития монастырской культуры, всегда были устремлены к поиску идеала в любом деле, за которое они брались. И находили его образ, показывая истинный духовный путь к нему через созидающую и спасающую силу любви. Даже их противодействие соблазну людей легкомысленным еретическим словом осуществлялось как открытие еретику пути к самому себе, должному (вспомним беседу-увещание св. Феодосия Тырновского с Феодоритом).

Редкая способность сочетать подвиг безмолвия и подвиг учительства, что так ярко проявилось в жизни св. Григория Синаита, Григория Паламы, Иоанна Рильского, Феодосия и Евфимия Тырновских, давала удивительные плоды в саду монастырской культуры. Не будь этих плодов, т.е. целой плеяды духовно развитых, высоко образованных учеников-проповедников, Болгарию в годы рабства ожидала бы судьба вытеснения древнего народа в резервации или массовое омусульманивание.

Характерно, что и в случае с освобождением от византийского владычества, и в случае победы над османами противостояние народа развертывалось в опоре на территории монастырей для подготовки общенародного восстания. А венцом победы всегда было строительство мемориального памятного монастыря.

Притягательность и сила монастырской культуры Болгарии, вызревшей с IX по XIV вв., была столь велика, что даже разрушение монастырей в годы османского ига, как правило, не становилось итогом их бытия — они возрождались монахами и мирянами. Более того, именно в условиях турецкого рабства, несмотря на систематические угрозы, грабежи и поджоги обителей, возрождались уникальные монастырские комплексы, которые являлись не только духовными, но и культурно-просветительскими центрами.

Высокие эстетические характеристики монастырской культуры болгарского средневековья уживаются с аскетическим подвигом монахов и даже подготовкой вооруженного восстания против османов на территории ряда монастырей, что говорит о неповторимых, исторически обусловленных чертах этой культуры, о духовной зрелости ее носителей.

Одна из основных задач работы состояла в том, чтобы не только дать целостную картину духовных основ монастырской культуры, но выделить ряд этапов ее развития; показать влияние этой культуры на исторические судьбы народа; обозначить пропасть между примиренчеством и подлинным миролюбием носителей монастырской культуры; выявить образцы отношения учеников к их великим духовным наставникам; раскрыть смысл "профессии" носителей монастырской культуры, которая в трудные дни состояла во врачевании измученных и смятенных душ людей.

Если иметь в виду общие характеристики духовных основ монастырской культуры IX-XIV вв., то в первую очередь следует отметить следующие моменты:

- отсутствие на каком-либо этапе развития монастырской культуры отклонения от христианского идеала;

- монастырская культура рассматривалась ее носителями как достойный путь духовного очищения, образования и просвещения;

- признаком высокого развития носителей этой культуры можно считать если не дерзание судить власть, то независимость в беседе с государем во имя истины;

- отличительная черта носителей монастырской культуры — мягкосердечие, что, видимо, отрицательно влияло на монастырскую дисциплину. Но в следовании этому безгневию, кротости виделась память о распинаемом, униженном Христе;

- одно из главных назначений носителя монастырской культуры состояло в служении живым мудрым словом, богословской мыслью, что требовало высокого уровня образования;

- поскольку в центре внимания носителей монастырской культуры всегда была добровольная нищета Спасителя, одной из отправных точек проповедей стало утверждение обманчивости прельщения возможными благами, бессмысленности любого стяжания на земле, что всегда закрывает путь к человеку божественных энергий. Это становилось исходной позицией к проповеди широкой благотворительности, милосердия, нищелюбия.

Достигнутый уровень осмысления духовных основ монастырской культуры средневековой Болгарии, несмотря на большие успехи ученых в рассмотрении ряда вопросов, явно недостаточен. Поэтому представляется важным продолжить работу по следующим направлениям:

- необходимо провести типологизацию монастырских средневековых комплексов Болгарии, возможно, по ряду тех оснований, которые предложены в первом разделе второй главы данной диссертации;

- нуждается в дальнейшей разработке понятийно-категориальный аппарат. Прежде всего требуют уточнения понятия "монастырская культура", "культурная территория монастыря", "реальный и потенциальный фонды монастырской культуры", поскольку в теоретическом плане этот вопрос почти никем не затрагивался;

- большое значение приобретает сегодня изучение монастырской культуры средневековья как специфичной сферы национальной культуры (с выделением и определением места в ней монастырской проповеди, богословской мысли, иконографии, гимнографии и т.д.);

- требуется детально оценить вклад святых Болгарии в развитие монастырской культуры, в борьбу за национальное освобождение, как это сделано И.И. Калигановым относительно Георгия Нового;

- необходимо изучение сущности и содержания тех уставов, которые регламентировали жизнь различных монастырей, что поможет реконструировать внутримонастырскую жизнь, основы развития монастырской культуры.

Глубокой осенью 1878 года Москва ликовала в связи с освобождением народов Балканского полуострова от 500-летнего османского ига. Город был богато иллюминирован и празднично украшен. Перед парадным подъездом генерал-губернаторского дома на Тверской была воздвигнута триумфальная арка, а рядом, на площади установлен огромный щит с вензелем Александра II. По обеим сторонам щита, освещенного разноцветными огнями, развивались национальные флаги России. Как только император Александр II с императрицей прибыли к генерал-губернаторскому дому, дом на Тверской заиграл всеми доступными тогда световыми эффектами.

24 июня 1912 года Митрополит Московский и Коломенский Владимир в присутствии Великого Князя Михаила Александровича, родного брата императора Николая II, на площади перед генерал-губернаторским домом освятил памятник «белому генералу», герою русско-турецкой войны 1877-78 гг., как называли современники М.Д. Скобелева, который в дни жестоких сражений имел обыкновение появляться в самых критических ситуациях боя непременно на белом коне и в белом сюртуке, заражая воинов своей лихой неустрашимостью.

Именование этой площади города Скобелевской было встречено консервативными москвичами с пониманием и благожелательностью.

Давно разрушено уникальное внутреннее убранство генерал-губернаторского дома в Москве, снесен в 1918 году за ненадобностью памятник выдающемуся русскому полководцу, равно как и царю-освободителю.

Но несмотря на разностилье исторических ветров, памятник русскому царю и память о русских генералах и солдатах свято хранят в Болгарии.

Как бы ни была велика заслуга России в русско-турецкой войне, ф) победа над османским игом стала возможна в значительной мере потому, что Болгария и в годы рабства развивалась в русле богатой православной традиции, что в эти годы повсеместно возникали очаги христианской культуры, а ее носители имели непререкаемый авторитет во всей стране, доказывая силу укоренившегося наследия свв. Кирилла и Мефодия. Ш

Основные положения диссертационного исследования опубликованы в следующих работах:

1. Кульминационные периоды в развитии монастырской культуры Болгарии // Агиологическое древо русской культуры. - М., 2000. - 0,9 п.л.

2. Житие св. Иоанна Рильского как духовное основание средневековой культуры Болгарии // Вопросы культурологии. Сборник аспирантских работ. Вып. 2. - М., 2002. - 0,4 п.л.

3. Монастырская культура: понятие и феномен // Вестник славянских культур. № 5б. - М., 2002. - 0,4 п.л.

4. Место св. Феодосия Тырновского в средневековой культуре Болгарии // Вопросы культурологии. Сборник аспирантских работ. Вып. 3. — М., 2003. — 0,5 п.л.

5. Вклад монастырской культуры средневековой Болгарии в победу над османским игом // Вестник славянских культур. № 8. - М., 2003. - 0,7 п.л.

6. Монастырская культура средневековой Болгарии. - М., 2003. - 3,4 п.л.

Список научной литературыКучмаева, Юлия Григорьевна, диссертация по теме "Теория и история культуры"

1. ГАРФ, ф. 1750, он. 1, ед. хр. 3, 32, 44, 64, 72, 79 и др.

2. ГАРФ, ф. 730, он. 1, ед. хр. 529, 965.

3. Отдел рукописей РГБ, ф. 239, п. № 9, ед. хр. 40, 50.

4. Отдел рукописей РГБ, ф. 86, п. № 2, ед. хр. 11.

5. РГАДА, ф. 395, on. 1, ед. хр. 27, 28, 29, 30, 504 и др.

6. ЦИАМ, ф. 16, оп. 67, ед. хр. 117.

7. ЦИАМ, ф. 1845, on. 1, ед. хр. 32.1. Опубликованные источники

8. Бончев А. Климент Охридски. Слова и поучения. София, 1970.

9. Велинова В. Заветьт на св. Иван Рилски. Из архивното наследство на Ив. Дуйчев. София, 2000.

10. Гошев И. Рилски глаголически листове. София, 1955.

11. Жития на светиите. Синодално издателство. София, 1991.

12. Извори за българската история. Т. XV. София, 1960.

13. Калиганов И.И., Полывянный Д.И. Родник златоструйный. Памятники болгарской литературы IX-XVIII веков. М., 1990.

14. Киселков В. Свети Иван Рилски. Жития. София, 1940.

15. Марчевски И. Житие на свети Теодосий Търновски от патриарх Калист Константинополски. Велико Търново, 1995.

16. Милев А. Гръцките жития на Климент Охридски. Увод, текст, превод и обяснителни бележки. София, 1966.

17. Славов X. Средновековна българска литература IX-XVIII век. Т. I. София, 2001.

18. Научная литература по теме диссертации

19. Andreev I. The miracles of saint Nicholas. The sacred places of saint Nicholas in Bulgaria. Sofia, 1993.

20. Ангелов Б. Из старата българска, руска и сръбска литература. Т. I. София, 1958.

21. Ангелов Б. Старобългарско книжовно наследство. София, 1983.

22. Ангелов Д. Българинът в Средновековието. Светоглед, идеология, душевност. Варна, 1985.

23. Ангелов П. Българско средновековие. София, 1999.

24. Андреев Й. Всекидневието на българите (XII-XIV в.). София, 1992.

25. Архимандрит Панталеимон Д. Пулос. Св. Иван Рилски. Вечен небесен покровител на българския народ. София, 1992.

26. Бакалова Е. Бачковската костница. София, 1977.

27. Бакалова Е., Бояджиев С., Прашков JI. Манастирите в България. София, 1992.

28. Богданов И. Български твърдини. София, 1971.

29. Божилов И. Цар Симеон Велики (893-927). Златният век на Средновековна България. София, 1983.

30. Божков А. Българска икона. София, 1984.

31. Ваклинов С. Формиране на старобългарстката култура. София, 1977.

32. Василиев А. Банковски манастир. София, 1971.

33. Василиев А. Български светци в изобразителното изкуство. София, 1978.

34. Василиев А. Троянски манастир. София, 1962.

35. Велинова В. Климент Охридски — учителят и творецът. София, 1995.

36. Велинова В. Слово за епископ Константин Преславски. София, 1998.

37. Влахова JI., Генова Е. 24 утвари от Рилския манастир. София, 1988.

38. Гошев И. Църковни старини във Враца и Врачанска епархия. София, 1934.

39. Грабар А. Боянската църква. София, 1978.

40. Гюзелев В. "Велико светило за целия свят" (Св. Иван Рилски в измере-нията на своето време) // Светогорска обител Зограф. Т. III. София, 1999.

41. Гюзелев В. Библиотеката на Зографския манастир през XIII-XV век // Светогорска обител Зограф. Т. I. София, 1995.ф 41. Гюзелев В. Средновековна България в светлината на нови извори.1. София, 1981.

42. Динеков П., Куев К., Петканова Д. Христоматия по старобългарска литература. Т. I. София, 1976.

43. Дуйчев И. Българско средновековие. София, 1972.

44. Дуйчев И. Из старата българска книжнина. София, 1944.

45. Дуйчев И. Проучвания върху средновековната българска история и култура. София, 1981.ф 46. Дуйчев И. Пътеки от утрото. Очерци за средновековната българскакултура. София, 1985.

46. Дуйчев И. Рилският светец и неговата обител. София, 1990.

47. Дилевский Н.М. "Великата лавра на славянското племе" на Балканите и нейният основоположник свети Иван Рилски извън пределите на Отечеството през Средновековието // Светогорска обител Зограф. Т. III. София, 1999.

48. Дылевский Н.М. Рыльский монастырь и Россия в XVI-XVII вв. София, 1947.т

49. Житие, чудеса и акатист на преподобния наш отец Иван Рилски, Чудотворец. Света гора, Атон, 2002.

50. Иванов Й. Български старини из Македония. София, 1970.

51. Иванов Й. Старобългарски раскази. София, 1935.

52. Икони от Балканите. Синай. Гърция. България. Югославия. София-Белград, 1966.

53. Иречек К. История на българите. София, 1999.

54. История на българското изобразително искуство. София, 1976.

55. Калиганов И.И. Георгий Новый у восточных славян. М., 2000.

56. Калиганов И.И. Жанры в болгарской литературе IX-XII вв. // Развитие прозаических жанров в литературах стран Центральной и Юго-Восточной Европы. М., 1991.

57. Калиганов И.И. Культура средневековой Болгарии // История культур ф славянских народов. Т. I. М., 2003.

58. Квинто JI. Археологически данни от Царевец за украсата на ръкописите през XIII-XIV век // Палеобалканистика и старобългаристика. Първи есенни национални четения «Професор Иван Гълъбов». Велико Търново, 1995.

59. Кенанов Д. За литературните източници на патриарх Евтимий // Палеобалканистика и старобългаристика. Първи есенни национални четения «Професор Иван Гълъбов». Велико Търново, 1995.

60. Кенанов Д. Творчески връзки между Патриарх Евтимий и Григорий Цамблак // Паметници. Поетика. Историография. Пети международен симпозиум (Велико Търново, 6-8 септември 1989 г.). Велико Търново, 1994.

61. Киселков В. Рилският манастир. София, 1927.

62. Коева М. Рилският манастир. София, 2000.

63. Кръстев К., Захариев В. Стара българска живопис. София, 1960.

64. Куев К. Съдбата на старобългарските ръкописи през вековете. София, 1979.

65. Мавродинов Н. Старобългарското изкуство (XI-XIII век). София, 1966.

66. Мавродинова JI. Стенната живопис в България до края на XIV век. София, 1995.

67. Малчев P.P. Фолклорният местен култ към Свети Никола на нос Калиакра // Медиевистични ракурси. Общество за изучаване на славянската старина. София, 1993.

68. Миятев К. Архитектурата на Средновековна България. София, 1956. ^ 71. Непубликувани чудеса на свети Иван Рилски. Пловдив, 1999.

69. Нешев Г. Български манастири. София, 2000.

70. Николова Б. Устройство и управление на българската православна църква (IX-XIX век). София, 1997.

71. Николова Я., Робов М. Теодосиевият манастир при Килифарево в светлината на археологическите проучвания. Паметници. Поетика. Историография. Пети международен симпозиум (Велико Търново, 6-8 септември 1989 г.). Велико Търново, 1994.

72. Норовская псалтырь. Среднеболгарская рукопись XIV века. В 2-х ч. 4.1. София, 1989.

73. Петканова Д. Константин-Кирил: денница на славянския род. София, 1994.

74. Петканова Д. Черноризец Храбър. София, 1999.

75. Петкова И. Житието на св. Йоан Рилски от Георги Скилица // Светогорска обител Зограф. Т. III. София, 1999.

76. Поливянни Д. Средновековният български град през XIII-XIV век. София, 1989.

77. Поливянний Д. Почитанието на св. Иван Рилски в Московска Русия // Светогорска обител Зограф. Т. III. София, 1999.

78. Попов А. Тырновската "Велика Лавра". С., 1985.

79. Прашков Л. Хрельовата кула. София, 1973.

80. Свети Иван Рилски и значението му за българския народ. София, 1992.

81. Свети Иоан Рилски и неговият завет. Пловдив, 1996.

82. Сырку П.А. К истории исправления книг в Болгарии XIV века. Спб., 1898.

83. Тотев К. Стеатитови икони от Търновската църква "Св. 40 мъченици" // ^ Паметници. Поетика. Историография. Пети международен симпозиум

84. Велико Търново, 6-8 септември 1989 г.). Велико Търново, 1994.

85. Тотев Т. Преславската култура и изкуство през IX-X век. Студии и статии. София, 2000.

86. Тотева П. Икони от Пловдивски край. София, 1975.

87. Трендафилов X. Иоан Екзарх Български. София, 2000.

88. Тулешков Н. Архитектурата на българските манастири. София, 1988.

89. Филов Б. Старобългарската живопис през XIII и XIV в. София, 1930. щ 93. Филов Б. Старобългарското изкуство. София, 1924.

90. Ханджийский А. Обители в скалах. София, 1985.

91. Христов X. Рилският манастир. История. Архитектура. Резби, стенописи. София, 1937.

92. Чавръков Г. Български манастири. София, 2000.

93. Чаврыков Г. Болгарские монастыри. София, 1974.

94. Янкова В. Цикълът български аскетични жития и търновската агиографска традиция от XIII-XVI век // Паметници. Поетика. Историография. Пети международен симпозиум (Велико Търново, 6-8 септември 1989 г.). Велико Търново, 1994.

95. Научная лиетатура по культурологии, философии, религиоведению, истории, исскуствоведению

96. Батищев Г.С. Универсалии культуры глубинного общения // Мир культуры. Вып. 2. М., 2000.

97. Батищев Г.С. Найти и обрести себя // Ступени самообретения.ж

98. Проблемы образования и культуры в малом городе. Под ред. И.К. Кучмаевой. М., 1992.

99. Бычков В.В. Византийская эстетика. Теоретические проблемы. М., 1977.

100. Бычков В.В. Русская средневековая эстетика XI-XVII вв. М., 1992.

101. Верещагин Е.М. История возникновения древнего общеславянского ф литературного языка. Переводческая деятельность Кирилла и Мефодия иих учеников. М., 1997.

102. Верещагин Е.М. Церковнославянская книжность на Руси. Лингвотекстологические разыскания. М., 2001.

103. Внутренняя жизнь. Слова Епископа Феофана. М., 1893.

104. Громов М.Н. Европа, Россия и славянство // Россия и славянство. Вып. 1.М., 1998.

105. Громов М.Н. Эстетическое содержание натурфилософии Иоанна Ф Экзарха Болгарского // Философские и богословские идеи в памятникахдревнерусской мысли. / Отв. ред. и сост. предисловия М.Н. Громов, В.В. Мильков. М., 2000.

106. Державин Н.С. История Болгарии. Т. 2. М.-Л., 1946.

107. Достоевский Д.М. Дневник писателя за 1876 год. Спб., 1911.

108. История Болгарии. Печатается по изданиям: Овсяный Н.Р. Болгария. Спб., 1900, Погодин А.Л. История Болгарии. Спб., 1910, Дмитриев К. Болгария. М., 1941. М., 2002.

109. История культур славянских народов. В 3-х тт. Т. I. Древность и Средневековье. / Отв. ред. Г.П. Мельников. М., ГАСК, 2003.

110. Кусков В.В. История древнерусской литературы. 5-е изд. М., 1989.

111. Кучмаева И.К. Культурное наследие: современные проблемы. М., 1987.

112. Кучмаева И.К. Русская святость и русская культура // Агиологическое древо русской культуры. М., 2000.

113. Кучмаева И.К. Феномен духовного учительства в России // Россия и * славянство. Вып. 1.М., 1998.

114. Кучмаева И.К., Громов М.Н. Культура как способ общения // Мир культуры. Вып. 2. М., 2000.

115. Мельников Г.П. Зарубежные славянские культуры в конце XX века // Россия и славянство. Вып. 1. М., 1998.

116. Мельников Г.П. Славянский ареал // Мир культуры. Вып. 2. М., 2000.

117. Мельников Г.П. Славянский съезд в Праге в 1848 г. // Россия и славянство. Вып. 1. М., 1998.

118. Монашество и монастыри в России XI-XX века. Исторические очерки. М., 2002.

119. Орлова Э.А. Концепция социокультурного пространства. М., 2002.

120. Орлова Э.А. Социокультурное пространство обыденной жизни. М., 2002.

121. Панарин А.С. Запад, Россия, Восток на рубеже тысячелетий: цивилизационный и геополитический анализ // Россия и славянство. Вып.1. М., 1998.

122. Панарин А.С. Православная цивилизация в глобальном мире. М., 2002.

123. Погодин A.JI. История Болгарии. Спб., 1910.

124. Попов Н.А. Из истории Славянского благотворительного комитета в Москве. М., 1872.

125. Радченко К.Ф. Религиозное и литературное движение. Киев, 1898.

126. Расторгуев В.Н. Государство и культура в региональном аспекте // Мир культуры. Вып. 2. М., 2000.

127. Роль религии в формировании южнославянских наций. М., 1999.

128. Сугай JI.A. Термины «культура», «цивилизация» и «просвещение» в России XIX — начала XX вв. // Мир культуры. Вып. 2. М., 2000.

129. Шамшурин В.И. О знаках и началах // Мир культуры. Вып. 2. М., 2000.1. Периодические издания

130. Алексиев И., Попконстантинов К. Нови данни за един крайградски търновски манастир (Старият Преображенски манастир) II Родина, 1997, № 1-2.

131. Гюзелев В. Покръстването на българския народ според някои малко познати извори и исторически съчинения от IX-XV век II Родина, 1996, № 2.

132. Мельников Г.П. Культурология и история II Вестник славянских культур. № 1. М., 2000.

133. Начева Р. Особености на книжовната дейност в българските манастири през XIII-XV век // Родина, 1997, №3-4.

134. Расторгуев В.Н. Геополитический горизонт и экологическое измерение национальных и субнациональных (региональных) стратегий // Вестник славянских культур. № 5-6. М., 2002.

135. Расторгуев В.Н. Русская культура и российская политика // Трибуна русской мысли. № 2. М., 2003.

136. Темелски X. Църковно-народният събор от 1871 г. // Родина, 1996, № 2.

137. Успенский Л. Исихазм и гуманизм: палеологовский расцвет // Вестник Русского Западно-Европейского патриаршего экзархата. № 58. Париж, 1967.

138. Шамшурин В.И. О русской культуре и русской идее // Вестник славянских культур. № 1. М., 2000.