автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.03
диссертация на тему: Джон Ди в интеллектуальной жизни английского Возрождения

Полный текст автореферата диссертации по теме "Джон Ди в интеллектуальной жизни английского Возрождения"

48557Л

Упадышев Владислав Викторович

Джон Ди в интеллектуальной жизни английского Возрождения

Специальность 07.00.03 - Всеобщая история

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

2 4 033 23*1

Москва 2011

4855721

Работа выполнена на кафедре всеобщей истории Историко-архивного института ГОУ ВПО «Российский государственный гуманитарный университет»

Научный руководитель: доктор исторических наук, профессор

Наталия Ивановна Басовская

Официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор

Лорина Петровна Репина кандидат исторических наук, доцент Всеволод Матвеевич Володарский

Ведущая организация: ГОУ ВПО «Государственный университет -

Высшая школа экономики»

Защита состоится «2-!Г» февраля 2011 г., в 14:00, на заседании совета по защите докторских и кандидатских диссертаций Д 212.198.03 при ГОУ ВПО «Российский государственный гуманитарный университет» по адресу: 125993, Москва, Миусская пл., д. 6.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ГОУ ВПО «Российский государственный гуманитарный университет» Автореферат разослан «^0 » ¿щЯсфА. 2011г.

Ученый секретарь совета кандидат исторических наук, доцент

Е.В. Барышева

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования определяется устойчивым вниманием к проблеме индивидуального сознания личности эпохи Возрождения, изучение которой чрезвычайно важно для нашего понимания данной эпохи, как в общеевропейском масштабе, так и в рамках отдельной страны.

В этом отношении исследование взглядов и деятельности Джона Ди (1527-1608), выдающегося интеллектуала Елизаветинской Англии, может представлять немалый научный интерес. Фигура ученого, жившего на пересечении эпох и географических ареалов распространения различных интеллектуальных течений, неизменно привлекает внимание исследователей. Сложность возникает при попытке обнаружить принадлежность Ди к какой-либо определенной интеллектуальной или духовной традиции. В различных работах в качестве доминирующих факторов, объясняющих жизненный путь ученого, избираются отдельные сферы его занятий, соответствующие, зачастую, даже разным периодам его жизни. Исходя из этого выбранного фактора, Ди может именоваться и гуманистом, и математиком -провозвестником практической науки, и магом-герметистом, и политическим теоретиком, и христианским религиозным философом.

Расхождения историографических оценок положения ученого в интеллектуальной жизни английского Возрождения лишний раз подтверждают, что он сам по себе является интересным для исследователя «человеком-проблемой». На примере Джона Ди мы можем увидеть комплексную картину личности эпохи Ренессанса.

В сложившейся историографической традиции первостепенное значение имеет выяснение приверженности Ди к тем или иным философским, духовным и интеллектуальным течениям. В рамках настоящего исследования применен подход, учитывающий вопросы самосознания, характерных черт личности и индивидуальных ценностных ориентиров ученого. В качестве фактора, объединяющего взгляды Джона Ди в научной, политической, религиозно-мистической сферах, определено индивидуальное сознание с присущими ему

эмоциями, амбициями, желаниями. Существует необходимость корректировки сложившихся в историографии представлений, сформированных исходя из цели однозначно приписать Ди к какому-либо философскому или интеллектуальному направлению.

Объектом исследования является творческое наследие Джона Ди в различных областях знания.

Предметом - мировоззрение и самосознание английского интеллектуала Джона Ди.

Хронологические рамки исследования совпадают со временем жизни Джона Ди- 1527-1608 гг.

Целью настоящего исследования является реконструкция декларируемых взглядов и стоящей за ними «личной позиции» Джона Ди в ключевых сферах его интеллектуальных занятий, определивших место ученого в контексте английского Возрождения.

Исходя из цели работы, в ней поставлены и решены следующие исследовательские задачи:

1. проанализирована ситуация, сложившаяся в научной жизни Англии к моменту появления Ди на исторической сцене, получения им образования и формирования жизненных целей и научных пристрастий;

2. рассмотрены взгляды Джона Ди на законы устройства мира, которые он считал принципиальными, и особенности его собственного понимания целей науки;

3. исследованы его политические воззрения, практические планы в общественно значимых сферах жизни Англии, его гражданская позиция и личные цели в этих областях;

4. изучены главные побудительные мотивы в области оккультных и научных занятий;

5. на основании полученных данных подвергнуты анализу основные характерные черты самосознания и самопрезентации Ди, проявившиеся как на страницах письменных трудов, так и в повседневной жизни.

Источниковая база исследования. Основу источниковой базы исследования, привлеченной для решения поставленных задач, составляют, главным образом, две группы документов: нарративные источники (основные научные труды и политические сочинения) и документы личного происхождения (дневники и апологетические работы), вышедшие из-под пера Джона Ди на протяжении жизни. Выбор данного комплекса источников объясняется главными задачами исследования: эти документы позволяют изучить три главных области интеллектуальной «практики» Ди - научную, общественно-политическую и «личную» сферу. В рассматриваемых трудах Ди нас будут интересовать, в первую очередь, не только сами по себе «научные данные» в различных областях знания или политические построения как таковые. Мы, насколько это возможно, сосредоточимся на содержащихся в этих источниках личном отношении и отражении восприятия Ди науки и ее целей, политики, своих занятий и, в конце концов, самого себя.

В качестве основных трудов, посвященных выработке некой «научной теории» и объяснению устройства мира в настоящей работе рассматриваются «Афористическое Введение в отдельные, наиболее важные Качества Природы» (1558 г.), «Иероглифическая Монада» (1564 г.) и «Математическое Предисловие» к первому английскому изданию «Начал» Эвклида (1570 г.). Общей чертой этих работ, посвященных астрологии, мистике и математике, является стремление Ди к постижению и объяснению реальности посредством единой схемы, выстроенной им в рамках одной из этих областей знания. Отдельные пассажи в названных работах представляют чрезвычайную важность и для изучения самопрезентации ученого, понимания созданного им своем сознании образа «избранного» интеллектуала.

Работы Ди в общественно-политической сфере, так же как и труды научной тематики, могут служить для характеристики не только конкретных взглядов в этой сфере, но и отражать особенности сознания ученого. В сфере общественно-политической деятельности Джона Ди мы рассмотрим петицию Марии I об открытии «Королевской Библиотеки» (1556 г.), труд «Британская

Монархия» (1576 г.) и работу «Пределы Британской Империи» (1578 г.). Анализ этих источников отразил поиск Ди своего места в английском обществе, которое выразилось бы в какой-либо официальной должности, соответствующей его представлениям о себе.

Особое внимание стоит обратить на источники личного происхождения, которые могут содержать интересующие нас сведения в области самосознания и самопрезентации Ди. Касаясь данного вопроса, заметим, что отдельного автобиографического сочинения он не оставил. И в этом отношении интерес представляет, прежде всего, его дневник, охватывающий период с 1554-1601 гг. Несмотря на то, что в тексте обнаруживаются значительные (зачастую, в несколько месяцев) пропуски, он позволяет прояснить некоторые детали жизни и повседневных занятий ученого, особенно в последние годы, с середины 80-х до конца 90-х гг., которые освещены сравнительно подробно. Другой тип дневников - «спиритический» - представляет собой, главным образом, протоколы проводившихся Ди спиритических сеансов, но и эти записи тоже могут быть полезны при рассмотрении вопросов его самосознания.

Среди документов, представляющих особую важность для характеристики индивидуального сознания Джона Ди, также отметим и апологетические сочинения «Краткое перечисление Джона Ди, его почтительное объяснение и доказательство направления и пути его ученой жизни на протяжении последнего полувека» (1592 г.) и «Апологетическое Рассуждение» (1594 г.). Их ученый адресовал своим высоким покровителям в надежде на получение некоторого денежного содержания, в котором нуждался в конце жизни.

Заметим, что большая часть сочинений из списка своих работ, приведенного Ди в «Апологетическом рассуждении», написаны на латыни. Однако среди сохранившихся трудов и документов личного происхождения преобладает национальный язык. Стиль изложения Ди даже англоязычными исследователями признается довольно трудным для понимания. Иногда могут осложнять ситуацию специфика ранненовоанглийского языка,

например «риторическая» пунктуация и особенности разделения мыслей в предложении. Вместе с тем, это дает возможность практически в буквальном смысле «услышать» авторскую речь и лучше ощутить интонационное и эмоциональное богатство.

Методологическая основа исследования. В настоящей работе учитывались концепции таких специалистов по истории субъективности как С. Гринблатг,1 М. Масух,2 разрабатывавших вопросы самосознания и самопрезентации личности. Одним из самых важных в данном исследовании следует признать аналитический метод, как главное средство познания человеческого прошлого,3 а также историко-генетический, историко-сравнительный методы, основанные на принципах историзма, объективности и системности.

Это позволило увидеть фигуру Джона Ди более цельно и различить за всеми его ипостасями черты личности ренессансного интеллектуала, значимые для формирования и оценки его обособленного образа на фоне насыщенной панорамы интеллектуальной жизни английского Возрождения. Стоит отметить, что предлагаемый ракурс изучения личности Джона Ди согласуется с современными исследовательскими концепциями, которые предполагают совмещение макроисторических и микроисторических подходов для расширения нашего понимания определенной исторической фигуры как сточки зрения культурного и интеллектуального контекста эпохи, так и в плане комплекса проблем индивидуального сознания.4

Степень изученности темы. В отечественной историографии фигура Джона Ди не была предметом специального рассмотрения. Тем не менее, ряд вопросов касающихся интеллектуальной жизни Англии данного периода

1 Greenblatt S. Renaissance self-fashioning: from More to Shakespeare. University of Chicago Press, 2005. : Mascuch M. Origins of the individualist self: autobiography and self-identity in England, 1591-1791.

Stanford University Press, 1996.

3 Басовская H. И. Цель истории - история. М., РГГУ. 2002. С. 7.

4 Репина JI. П. Проблема методологического синтеза и новые версии социальной истории // Междисциплинарный синтез в истории и социальные теории: теория, историография и практика конкретных исследований / Под ред. Л.П. Репиной, Б.Г. Могильницкого, И.Ю. Николаевой. М. ИВИ РАН, 2004.

присутствует в работах более широкого контекста. В сфере изучения политической истории и политической мысли в Англии раннего Нового времени стоит отметить работы М.А. Барга, В.М. Лавровского, Б.А. Каменецкого, Ю.М. Сапрыкина.5 В противоположность западной (прежде всего английской) историографии, склонной видеть некую прото-демократическую составляющую в политической культуре Англии этого периода, эта сфера жизни страны представлялась советским авторам как однозначный расцвет абсолютизма и последовавший за ним кризис.

Различные аспекты английского Возрождения рассматривали И. Н. Осиновский, О. В. Дмитриева, Л. В. Сафронова, О. В. Чертов. И. Н. Осиновский в своих работах обращался к проблеме сосуществования в Англии гуманизма и Реформации в первой половине XVI в., выбрав в качестве центральной фигуры повествования одного из самых ярких представителей периода, Томаса Мора. В работах О. В. Дмитриевой, посвященных главным образом елизаветинскому периоду, предлагается прогрессивный подход к восприятию политических идей и политической истории в тесной связи с культурным контекстом, через призму художественных и эстетических образов. Труды О. В. Чертова и Л. В. Софроновой посвящены деятельности и взглядам первого поколения оксфордских гуманистов, ведущей фигурой среди которых, как и в западной историографии, признается Джон Колет.6

Значительная часть отечественных исследований по истории Англии этого периода посвящена ее социально-экономическому положению. Среди них необходимо назвать работы А. Н. Савина, В.В. Штокмар, В. Ф. Семенова, М. В.

5 Барг М.А., Лавровский В.М. Английская буржуазная революция. М., 1958; Сапрыкин Ю.М. От Чосера до Шекспира: этические и политические идеи в Англии. М., 1985; Он же. О классовой сущности политических взглядов Гаррингтона // Средние века, Вып. 4. М., 1953. Каменецкий Б.А. Формирование абсолютной идеологии в Англии XVI века и ее особенности // Вопросы истории. 1969. №8. Он же. Идейная борьба в Англии в период кризиса абсолютизма (конца XVI - начала XVII веков). Политико-юридический аспект//Средние века. Вып. 43. М., 1980.

6 Чертов О. В. Гуманизм «оксфордских реформаторов» (Д. Колет, Эразм Роттердамский, Т. Мор): Автореф. канд. дис. Л., 1988; Софронова Л. В. Джон Колет и поворот к платоновской традиции в философской мысли Северного Возрождения. К постановке проблемы. // Универсум Платоновской Мысли. Платоновская и аристотелевская традиции в античности и в европейской философии. Материалы XIII Платоновской конференции. Издательство С.-Петербургского университета, 2005; Она же. Просветительская деятельность Д. Колета и его роль в гуманистическом движении Англии накануне Реформации: Автореф. канд. дис. М., 1992.

Винокуровой.

В западной историографии стоит отметить ряд специальных исследований, в которых рассматриваются интересующие нас стороны интеллектуальной жизни Англии. Вопросам, касающимся истории развития науки и философии в университетах (прежде всего, в Оксфорде и Кембридже) посвятили специальные работы Б. Брэдшоу, Э. Даффи, М. Доулинг, С. Джейн. Проблеме распространения популярности образования и наук вне университетской среды обращались в своих работах такие исследователи как К. Хилл, Дж. Саймон. Смежными являются вопросы, связанные с книгопечатанием, издательским делом и распространенностью книг (здесь стоит отметить работы А. Коетса, Ф. Вормалда, К. Райта, Г. Патнема) и проблемами репертуарной ограниченности печатной продукции и государственного регулирования деятельности книгопечатников (их поднимали в своих работах Д. Фиэзер, Л. Хеллинга, Дж. Трапп). К вопросу уровня грамотности населения и социальному значению чтения обращались в своих трудах Д. Кресси, Г. Беннет, Н. Виэл.7

Историография, посвященная непосредственно Джону Ди, не так обширна по сравнению, например, с количеством трудов о многих более известных его современниках, работы которых обнаруживали, прежде всего, более очевидные связи с научной картиной мира Нового Времени.

Долгое время фигура Джона Ди у многих ассоциировалась, прежде всего, с мистическими образами «мага», фактически перешагнувшего рубеж Нового Времени. Первая попытка оценки его деятельности была предпринята еще в XVII в., спустя всего полвека после смерти Ди. В 1659 г. Мерик Казобон предпринял издание его спиритических дневников, снабдив их обширным предисловием, в котором рассуждает о возможности существования «сверхъестественного», колдунов, колдовства и весьма нелицеприятно

7 Cressy D. Literacy and the Social Order: Reading and Writing in Tudor and Stuart England. Cambridge University Press, 2006; Bennett H. S. English Books and Readers 1475 to 1557: Being a Study in the History of the Book Trade from Caxton to the Incorporation of the Stationers Company. Cambridge University Press, 1989.

характеризует ученого. Слава «чернокнижника» надолго превратила Ди в общественном сознании просто в шарлатана, вовсе не заслуживающего внимания. Кардинальным образом эти оценки в историографии начали изменяться лишь к середине XX в. Очевидно, что подавляющее большинство работ относится к западной историографической традиции (а точнее, это издания Англии, США и Канады).

В общем виде, существующие в современной историографии оценки фигуры ученого, можно разделить на несколько групп, возникавших последовательно на протяжении XX в. Среди первых попыток осознания деятельности Джона Ди вне названной традиции, сформированной Казобоном, стоит отметить работы Е. Г. Р. Тэйлор, Ф. Р. Джонсона создававшиеся в 30-е -50-е гг. Исследователи обратили внимание на практическую деятельность Ди, прежде всего в области географии и навигации, в подготовке и инструктированию мореплавателей, на его деятельности в области популяризации и развития астрономии и математики. В работах Тэйлор и Джонсона был сформирован подход к личности ученого, воспринятого исключительно в качестве практика, приближавшего Научную Революцию (или, по крайней мере, внимание ученых было сосредоточено именно на практической стороне его деятельности).

Такая позиция, фактически, не учитывала «неудобные» грани творчества Ди, связанные с эзотерической традицией, которые нуждались в дальнейшем объяснении. Эта точка зрения на некоторое время укрепилась в историографии, и ее влияние наблюдалось во многих работах, посвященных истории науки в Англии, пусть и мельком, но упоминавших Ди.

Ответом на данную ситуацию стали работы 60-х - 70-х гг. представителей лондонского института Варбурга - Ф. А. Йейтс, И. Кэлдер, П. Френча. Исследователи данной школы (на сегодняшний день тезис Йейтс о «Герметизме» и неоплатонической философии, как одном из наиболее значимых идейных течений Возрождения, развитый в трудах ее учеников и последователей, действительно можно назвать школой) отмечали значимость

неоплатонизма, герметической философии и некоторую неформальную,

интернациональную общность ее адептов в Европе. Фигура Джона Ди,

рассматривалась как еще один сегмент этой общеевропейской

неоплатонической и герметической мозаики. Более того, в интерпретации

Йейтс, Ди становится не просто ее частью, но и источником нового этапа

развития духовной и философской мысли - так называемого «Движения

Розенкрейцеров», наследовавшего ренессансному неоплатонизму и 8

герметизму.

В специальном исследовании П. Френча, посвященного судьбе Джона Ди,9 появилось представление о нем как о «Ренессансном Маге». Френч отмечает его роль в качестве связующего звена между английским Возрождением и остальной Европой. Ди, по мысли Френча, являлся проводником и апологетом традиции континентального Возрождения (имея в виду прежде всего магико-герметическую составляющую) на Британских островах, где она не получила широкого распространения.

В целом названные ученые склонны рассматривать творчество Джона Ди с позиции этих генерализующих концепций, в рамках которых на передний план выдвигались либо ренессансные эзотерические штудии, либо его практическая деятельность.

В последние десятилетия исследователи, в рамках междисциплинарного подхода, сосредоточивают внимание на более узких проблемах, связанных с творчеством Джона Ди. Английский ученый Н. Клули уже довольно длительное время работает над вопросом философских основ творчества Ди, альтернативных позиции Ф. Йейтс и ее последователей. В работе посвященной исследованию философского «фона» работ ученого, Клули приходит к выводу о том, что работы Ди не были строго подчинены единственной философской парадигме герметизма. В целом отметим, что положения данной работы расширили интеллектуальный фон для понимания отдельных аспектов

8 Yates F. A. The Rosicrucian enlightenment. (1972) Routledge, 2002. Перевод: Йейтс Ф.

Розенкрейцеровское просвещение. М. Алетейа, Энигма, 1999.

5 French P. J. John Dee: the world of an Elizabethan magus. Routledge, 1984.

деятельности Джона Ди.

Одной из проблем, давно вызывавших много вопросов у историков, посвящен труд американской исследовательницы Д. Харкнесс.10 В своей работе она ставит в центр повествования такую сферу занятий Ди как спиритизм и беседы с «ангелами». Харкнесс рассматривает попытки контактов Ди с «ангелами» как религиозный опыт и стремление сформулировать вариант собственной натуральной философии на христианской основе.

На теме «круга чтения» ученого и его влияния на письменные труды сосредоточивает внимание американский историк В. Шерман." Изучение пометок и маргиналий, оставленных в принадлежавших ему книгах, может позволить говорить даже о создании своего рода «нового» текста книги, того, который интересовал читателя и был обособлен пометками. Степень востребованности тех или иных изданий самим ученым, которую прослеживает Шерман, подтверждает мнение о чрезвычайно широком круге интересов Ди.

Междисциплинарный подход к пониманию творчества ученого стал основой коллективного труда, посвященного Ди, который является одной их последних вех в историографии данного вопроса. Сборник «Джон Ди: междисциплинарные исследования в английской ренессансной мысли» (2006),12 создан по результатам коллоквиума, прошедшего в 1995 г. в Лондонском Университете. В нем приняли участие специалисты из разных областей -интеллектуальной истории, библиографии, истории навигации, истории математики. Данный коллективный труд способствует развитию принципа междисциплинарности в интерпретации трудов и всего жизненного пути Ди.

Научная новизна настоящей работы определяется несколькими аспектами. Данная работа является первым в отечественной историографии специальным систематическим исследованием личности и деятельности английского интеллектуала Джона Ди.

'" Harkness D. Е. John Dee's conversations with angels: cabala, alchemy, and the end of nature. Cambridge University Press, 1999.

" Sherman W. John Dee: the politics of reading and writing in the English Renaissance. University of Massachusetts Press, 1995.

12 John Dee: interdisciplinary studies in English Renaissance thought. Ed. Clucas S. Springer. 2006.

В данном исследовании был применен подход отличный от принятого в историографии вопроса. Вместо поиска в трудах Ди единой философской или религиозной доктрины, которая обуславливала бы все грани его творчества, в качестве такого объединяющего фактора рассмотрена проблема индивидуального сознания ученого.

В ходе исследования, наряду с рассмотрением взглядов Ди в сфере науки и политики, в его трудах были выделены важные свидетельства самовосприятия и сформирована целостная картина того «образа себя», который ученый пытался создать в текстах своих письменных работ на протяжении всей жизни.

Это позволило выявить ряд характерных черт его личности, таких как глубокая убежденность в собственной «избранности» и «предназначении» к совершению «революционных» изменений во всех областях деятельности; придание высокой важности своему публичному образу и мнениям о себе; неизменно острая и болезненная реакция на критические оценки современников; желание заслужить внимание и одобрение власти, как средства подтвердить свои представления о статусе ведущего ученого Англии; стремление к славе, выходящей за рамки своей страны и широкому общественному признанию своих заслуг.

Предпринятое исследование материального положения ученого и вопросов его быта, которые также еще не подвергались в историографии специальному рассмотрению, обнаружило явное стремление соответствовать своему текстовому образу даже в деталях повседневной жизни. Были проанализированы данные о масштабе и общей стоимости содержания домохозяйства Ди, примерной структуре доходов и расходов, затратах на статусные потребности - большой штат прислуги, дорогую посуду, дорогие продукты питания. Установлена корреляция между представлениями ученого о собственном «статусе» и тратами на повседневные нужды.

На основании реконструкции общей картины мировидения и самосознания Джона Ди, были установлены причинно-следственные связи

между проблемой разнородности и изменчивости сфер деятельности ученого и особенностями его личности, что позволило по-новому взглянуть на его положение в контексте английского Возрождения.

Практическая значимость исследования. Результаты исследования могут быть использованы при подготовке лекционных курсов и семинарских занятий по истории и культуре Западной Европы, в спецкурсах по истории политических учений, истории идей, а также в исследовательской деятельности.

Апробация работы. Основные положения данной работы были представлены в виде докладов на конференции «Война, армия, политика. Античность и средневековье» в Ярославском государственном университете им. П.Г. Демидова в 2005 году, на 34-й ежегодной научной студенческих конференции в том же университете в 2006 году, на I всероссийской научной конференции молодых исследователей «Границы в пространстве прошлого», проводившейся в Тверском государственном университете 2006, и в том же году в Московском педагогическом государственном университете на VI межвузовской конференции молодых учёных памяти проф. В.Ф. Семёнова. В 2007 и 2009 гг. состоялись выступления на международном форуме молодых ученых «Ломоносов» в Московском государственном университете; в 2009 г. на XI Всероссийской научной конференции молодых ученых «Мир в новое время» в Санкт-Петербургском государственном университете; на международной конференции «Придворная культура эпохи Возрождения» в Московском государственном университете; на всероссийской конференции «Личность на переломе эпохи» в Российском Государственном Гуманитарном Университете.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, согласно поставленным задачам, заключения, в котором отражены главные выводы настоящей работы, списка источников и литературы.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ Во Введении определяются предмет и объект исследования, обосновываются цель и задачи, актуальность и новизна, практическая значимость и структура диссертационной работы; представлен историографический обзор темы и обзор источников, определена методологическая основа исследования.

В Главе I рассматривается позиция Джона Ди в отношении науки на основе анализа трех его главных трудов в этой области.

В первом параграфе дается характеристика ряда черт картины научной атмосферы Англии XVI в., важных для оценки ситуации, в которой Ди получал образование и проявлял активность на протяжении жизни. В Англии укрепилась идеология «христианского гуманизма», классическая для Северного Ренессанса, в отличие от «языческого», итальянского, в рамках которого возникла так называемая «Герметическая традиция», фактически наделявшая человека способностью к воспроизведению божественных творений. Для понимания специфики английской среды, в которой предстояло оказаться Ди, в данном разделе рассмотрены проблемы усвоения гуманистических идей и, в целом, развития наук в университетах (прежде всего, в Оксфорде и Кембридже), проблема доступности книг и репертуарная ограниченность печатной продукции, распространение грамотности, вопросы внеуниверситетского образования и его востребованности в обществе. Важно заметить, что на развитие этих сфер интеллектуальной жизни значительное влияние оказали религиозно-политические обстоятельства (Реформация и контрреформация).

Во втором параграфе, на примере работ Джона Ди «Афористическое Введение», «Иероглифическая Монада» и «Математическое Предисловие» прослежена взаимосвязь практической и эзотерической составляющей его мировоззрения и их связь с современной ему традицией. В диссертации выявлено, что общим для всех трудов моментом было его стремление к созданию универсальной науки, способной объяснить все проявления мира

исходя из единой теории. Проведенный анализ показал, что в специфике его понимания целей науки, интерпретации принципиальных законов устройства мира, нашли отражение и проявления его личного сознания. Главное из них -убежденность в способности одного человека постичь и сформулировать таковую теорию. Немаловажно и то, что Ди пытался подвести некое подобие рациональной, математической базы под оккультные изыскания (в частности, в сфере астрологии в работе «Афористическое Введение»), что само по себе было интересной новацией. Стоит обратить внимание на то, как Ди «применял» традиционные для Возрождения пункты интеллектуальной программы. Так, например, в «Математическом Предисловии» Джон Ди обнаруживает явное стремление «привить» лучшие достижения континентальной науки на английскую почву, причем в национальных интересах «общественного блага». Он отдельно останавливается на вопросах «агитации» университетских ученых за распространение знания на национальном языке, а «простолюдинов» - за изучение наук, как для личной выгоды, так и для пользы общества.

Деятельность Джона Ди на протяжении всей жизни так или иначе была связана с вызовами и проблемами Англии XVI в., и Ди с самого начала своей карьеры оказался перед выбором между английской и континентальной научной парадигмой. Однако было бы излишним упрощением воспринимать его личность исключительно в рамках одного из течений Возрождения. В рассмотренных в данной главе трудах можно обнаружить ключевые компоненты интеллектуальной программы Ренессанса - признание широких познавательных возможностей человека, обращение к новым способам понимания мира, пропаганду образования среди широких масс населения. Наиболее важной чертой его сознания в этой сфере являются жажда исчерпывающего познания окружающего мира в короткие сроки и ощущение своей способности или даже «избранности» для этого. Вместе с тем, Ди был англичанином в полном смысле слова, и никакие черты английского сознания той эпохи, включая национально-патриотические идеи, не были ему чужды.

В Главе II исследованы сочинения ученого, способные отразить его видение проблем общественно-политического характера, взгляд на эти вопросы «Ди-гражданина».

В первом параграфе рассмотрен наиболее близкий для ученого вопрос, связанный с проблемой книжной культуры. Первое проявление идей «государственного уровня» состоялось именно в этой сфере. Петиция 1556 г., написанная Ди на заре карьеры, еще в правление Марии I, открывает нам план по устройству общедоступной «Королевской Библиотеки». С большой вероятностью этот план появился под впечатлением от итальянских книжных собраний, которые Ди рассматривает в качестве примера (в частности, предлагаемое им создание комиссии по розыску манускриптов фактически копирует уже реализованные во Флоренции идеи Козимо Медичи). Обращают на себя внимание две особенности: во-первых, Ди придает этому плану подчеркнуто государственническую, национальную окраску. Библиотека, собранная со всей Европы, должна была служить английским подданным и содействовать прогрессу именно в Англии. Во-вторых, этот проект является свидетельством поиска Ди собственного места в жизни страны: совершенно очевидно, что такое учреждение кто-то должен был бы возглавить, и в этом случае выбор должен был бы пасть, прежде всего, на инициатора этого предприятия.

Во втором параграфе изучалось сочинение Ди «Британская Монархия», посвященное вопросам внутренней политики, в котором отчетливо выразились его гражданские настроения. В данном случае важно понимать, специфику политической обстановки в Англии эпохи Елизаветы, связанную с огромным патриотическим подъемом, обозначенную английским исследователем П. Коллинсоном как «Монархическая Республика».13 Анализ содержания работы показал ряд черт, которыми характеризуется позиция Ди. Он определяет свой труд как «план политической безопасности». По мысли ученого, защита суверенитета страны должна получить силовое обеспечение посредством

13 Collinson P. The Monarchical Republic of Queen Elizabeth 1 // Elizabethan essays. Continuum International Publishing Group, 1994. P. 36.

организации «Малого Королевского Флота», который будет использоваться, главным образом, во внутренних водах. Эти меры, благодаря привлечению незанятой рабочей силы, созданию для снабжения флота системы продовольственных резервов и обеспечению безопасности рыболовных угодий, должны были всемерно способствовать процветанию «Британской Монархии» и «общественному благу». Обращает на себя внимание тот факт, что вопросам «общества» и «общественного блага» ученый уделяет не меньшее внимание. Даже количественно терминов обозначающих «общество» в тексте едва ли не столько же, сколько упоминаний Монархии, или слов связанных с ней. Баланс между интересами власти и общества является характерной чертой взглядов Ди, отразившихся в этой работе.

Вместе с тем уже в этом сочинении Ди позиционирует себя и как носителя идеи «восстановления» мифического, «древнего могущества» Англии, описывая эволюцию своих взглядов от космополитизма «Истинного Космографа» к осознанию преимуществ, которыми обладает Англия как национальное государство. Более отчетливо эти мысли сформулированы в следующем его политическом труде, который появился уже через год.

Третий параграф посвящен рассмотрению работы «Пределы Британской Империи». Появление этого произведения связано с формировавшимися планами правящей элиты по приобретению колоний в Новом Свете. В данном разделе подробно рассмотрен ряд обстоятельств, предшествовавших и сопутствовавших появлению этого труда. Важно отметить, что это сочинение было написано Ди «по приказу Ее Величества» Елизаветы I и главным образом преследовало цель легитимации притязаний Англии на земли в Северной Америке. Следствием этого стали и ключевые идеи, связанные с «восстановлением» древней Британской Империи, якобы обладавшей обширными территориями, подкрепленные исторической (вернее, историко-легендарной) аргументацией. Ощущение собственной избранности Ди проецировал и на политическую сферу. В этой работе гражданская мысль Ди демонстрирует дальнейшую эволюцию - от «Универсального Града

Вселенной», о котором он размышлял в «Британской Монархии», к национальной Империи, избранной Богом и историей.

В диссертации установлено, что отличительной чертой его планов была масштабность, стремление к быстрому и окончательному решению стоящей перед страной проблемы. Это, возможно, роднит его государственнические работы с научными, в которых Ди тоже искал универсальных решений в сфере познания и объяснения мира. Другой характерной чертой можно назвать связь личных амбиций и вполне точной оценки конкретных проблем Англии этого периода. И «Королевская Библиотека», и «Малый Королевский Флот» являются своего рода ответами на вызовы времени. Эти проекты обусловлены желанием ученого видеть свою страну лидирующей державой Европы, а английское общество, за счет этого, самым благополучным и готовым содействовать развитию своей страны. Окончательное выражение это нашло в призывах к восстановлению «Древней Британской Империи», оказавших влияние на активизацию колониальной политики. Но вместе с построением планов государственных масштабов Ди искал и собственное место в обществе.

В Главе III подробно изучены личные мотивы, обуславливавшие занятия Джона Ди как в интеллектуальной сфере, так и в повседневной жизни. Во внешних проявлениях деятельности Ди рассмотрены как значимый импульс для различных сфер деятельности преобладавшие в его сознании побудительные мотивы, связанные с самовосприятием. В данном случае изучен в большей степени уже не «ученый» и не «политический теоретик», а Ди -человек, его представление о себе, желания, надежды, бытовые предпочтения.

Первый параграф посвящен такой показательной проблеме эволюции его интеллектуальной деятельности, как увлечение спиритизмом и беседы с «ангелами», зафиксированные в «спиритическом дневнике». В конце жизни «спиритизм» вытеснил на длительное время его остальные занятия. На первый взгляд, эта проблема является несколько «неудобной» и противоречит его образу ученого. Но по нашему мнению, этот отход Ди от традиционных для него и его времени научных занятий, напротив, может свидетельствовать о

непреложном стремлении к познанию и способен еще более наглядно характеризовать картину его личных устремлений. Спиритизм стал для него не самостоятельной целью, религиозной или мистической, а еще одним инструментом познания. Попадание в некоторую зависимость от прихотей своего медиума-шарлатана не отменяет главного (даже фанатичного) стремления Ди к получению «коренных истин» об устройстве мира и подтверждению своего представления о собственной исключительности.

Во втором параграфе рассмотрена эта связь представлений ученого о себе, ее отражение в письменных трудах и попытки «презентовать» свою жизнь и занятия в неком желаемом ракурсе. Здесь большую роль играли и теории универсального объяснения мира, представленные в его научных работах, и понимание Ди своей высокой роли в государственных вопросах. Особую значимость вопрос самопрезентации представляет в связи с явно негативным общественным отношением к сфере «герметических искусств», к которым Ди имел склонность.

На страницах своих апологетических работ Ди желает быть респектабельным ученым общеевропейского уровня и даже ядром организованного им же научного сообщества, где он выступал бы в роли покровителя и авторитетного лидера. Здесь его стремления получить необходимый достаток и «свободное время», на наш взгляд, перекликается с традициями континентальных гуманистов. Это, фактически, означало бы еще и «признание заслуг», и подтверждение своего статуса, в том числе и в собственных глазах. Острое несоответствие между ожиданиями - своего рода «идеальным миром», построенном Ди в своем сознании, и реальностью можно назвать общей чертой и интеллектуальной, и материальной сферы жизни Ди.

В третьем параграфе проанализированы особенности частной жизни Ди и его бытовых предпочтений. В этой сфере также отмечается стремление соответствовать созданному в своем сознании образу. Понятно, что «научная часть» его дома - библиотека, лаборатории - требовали расходов. Но, примечательно, что и хозяйственная часть обходилась довольно дорого,

учитывая большой штат прислуги, недешевые столовые приборы и дорогие продукты питания (по крайней мере, по тем сведениям, которые удается обнаружить). Эти траты в повседневной жизни должны было подчеркнуть статус Ди, и он с большой неохотой отказывался от сокращения расходов. Ученый из последних сил, даже на закате карьеры, когда он испытывал финансовые трудности, поддерживал созданный образ, предпочитая большие траты и долги снижению видимого уровня жизни.

В Заключении подведены итоги исследования. Джон Ди стал до некоторой степени особенным явлением в английской интеллектуальной жизни. Англия переживала в это время, пожалуй, самую сложную, но вместе с тем самую яркую эпоху. Реформация вывела на историческую сцену новое поколение властной и интеллектуальной элиты. Веяния Ренессанса достигли высшей точки развития в правление Елизаветы.

С ранней молодости Ди оказался в кругу представителей классической гуманистической традиции Кембриджа, органично вписывающейся в картину Северного Возрождения. Но при этом сам он так и не стал в полной мере одним из них. Первоначальное увлечение точными науками привело его на континент, где он встречается с целым калейдоскопом философских, духовных, мистических течений. Они, в духе времени, рисовали совершенно новую картину мира, обещали постижение «тайн природы» и, самое главное, создавали образ нового человека - свободного, познающего и преобразующего окружающую действительность. Последняя названная характеристика герметической философии - «свобода личности» и уверенность в том, что один человек способен в рамках единой, универсальной теории постичь «коренные истинь!» реальности и преобразовать ее, безусловно, стала определяющей и в его творчестве, и на всем жизненном пути.

Как показывает проведенное исследование, Ди соединил в себе ряд традиций эпохи. Рассмотрение его фигуры через призму различных позиций -практицизма Нового времени, герметической философии, ренессансного гуманизма, английских национально-патриотических идей - может

сформировать наиболее полную картину его жизни и творчества, чем выделение одного из этих факторов в качестве главного. На наш взгляд, нет необходимости в поиске отдельных персонажей («Ди-неоплатоника, мага, герметиста», «Ди-математика, географа, астронома», «Ди-политика и пропагандиста» и т.д.). Объединяющим фактором может стать сама личность ученого, его индивидуальное сознание, предпочтения, привычки. От ученых трудов, разбирающих устройство Вселенной, до проблем повседневной жизни -всюду фигурируют не разные персонажи, а один-единственный - «Ди-человек». Именно в его сознании мистика и герметическая философия дополнялась, до некоторой степени, логикой и практицизмом, а, например, ренессансный космополитизм ограничивался национально-патриотическими идеями.

Представляется возможным выделить ряд положений, занимавших особое место в формировании его индивидуальности. Это, прежде всего, ощущение и убежденность в «избранности», которые были получены под влиянием герметической философии. Это самая важная черта личности Ди, во многом определившая развитие его карьеры. В письменных трудах, в апологетических сочинениях и даже в повседневной жизни Ди следует созданному в его сознании образу. Поиск своего «места» в рамках национального государства был для Ди насущной проблемой в течение всей жизни.

Начиная, как минимум, с прошения Марии I об организации «Королевской Библиотеки», Ди ищет не только символическое обозначение своей «избранности», но и ее публичное признание - официальную должность, которая согласовывалась бы с его представлением о своем высоком месте в обществе. В непосредственной связи с этим фактором находятся и усвоенные им элементы континентальной гуманистической традиции, проявлявшиеся, правда, в своеобразном преломлении. Как мы упомянули выше, Ди, заимствуя определенные привлекательные для него элементы, пытается привязать их к английской действительности. Эта последняя особенность его сознания

завершает образ ученого, оказавшегося на рубеже эпох и интеллектуальных традиций.

Таким образом, Джон Ди являл собой пример английского интеллектуала, попавшего под очарование континентальной герметической и гуманистической традиции и ощутившего за счет этого, на фоне своей страны, собственную исключительность. Исходя из этого убеждения, он, руководствуясь широко распространившимися в Англии патриотическими настроениями, стремился применить ряд континентальных традиций с целью преобразования родной страны, надеясь занять в созданной им новой английской реальности место, достойное своей самооценки.

Вместе с тем стоит обратить внимание на то, что рассмотрение фигуры ренессансного интеллектуала в предложенном в работе ракурсе ставит перед нами проблему несколько более широкую, чем его непосредственное мировоззрение. На примере Ди мы можем наблюдать яркую картину того, как эпоха сталкивает амбиции, желания и представление о себе личности, живущей уже индивидуализмом Нового времени, и общества, которое, в большинстве своем, все еще руководствуется традициями. Индивид, поставивший себя выше этого общества, не мог рассчитывать даже на «спокойствие» или, хотя бы, равнодушие с его стороны, не говоря уже о «признании».

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

В изданиях, рекомендованных Высшей аттестационной комиссией Министерства образования и науки РФ:

1) Библиотечная утопия XVI в. // Вестник РГГУ («Серия исторические науки. Всеобщая история»). 2010. №18. С. 113-117 (0,3 а.л.)

В других изданиях:

2) Английский ученый в контексте переходной эпохи // Мир в новое время. Материалы XI Всероссийской научной конференции молодых ученых. СПб., 2009. С. 268-271 (0,3 а.л.)

3) Становление идеи «Британской Империи» в позднем средневековье в трудах английского ученого Джона Ди // Вестник НСО. Серия: Гуманитарные науки / Гл. ред. М.А. Безнин. Вып. IV. Вологда, Русь, 2006. С. 41-46 (0,3 ал.)

4) Европейский интеллектуал эпохи позднего Ренессанса. Джона Ди // Границы в пространстве прошлого: социальные, культурные, идейные аспекты: Сборник статей. В 3 т. / Отв. ред. A.B. Винник, Т.И. Любина. Тверь, ТвГУ, 2007. Т. 2. С. 111-118 (0,4 ал.)

5) «Имперская идея» в Британии позднего средневековья, и Джон Ди как первый «имперский» идеолог Материалы докладов XIV Международной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов» / Отв. ред. И.А. Алешковский, П.Н. Костылев. [Электронный ресурс] М., Издательский центр Факультета журналистики МГУ им. М.В. Ломоносова, 2007. (0,1 а.л.)

Подписано в печать: 18.01.2011

Обьем: 1,5 усл.печ.л. Тираж: 100 экз. Заказ №72856 Отпечатано в типографии «Реглет» 119526,г. Москва, пр-т Вернадского,39 (495)363-78-90;\от™.reglet.ru

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Упадышев, Владислав Викторович

Введение.

Глава 1.

Английские и континентальные традиции научной жизни и их проявление в ранних работах Джона Ди.

1.1 Некоторые черты интеллектуального климата английского Возрождения.

1.2 Взгляды Дэюона Ди на научную и оккультную традицию.

1.2.1 Труд ((Афористическое Введение» и взгляды Ди на устройство Вселенной.

1.2.2 Особенности оккультного мировоззрения Ди в труде «Иероглифическая Монада».

1.2.3 Представления Ди о целях науки в работе «Математическое Предисловие».

Глава II.

Основные направления практической деятельности Джона Ди.

2.1 Петиция о создании Королевской Библиотеки как пример баланса личных интересов Ди и нуэ/сд государства.

2.2 Труд «Британская Монархия» как выраэюение взглядов Джона Ди во внутренней политике.

2.3 Труд «Пределы Британской Империи» и его значение в истории английской колонизации.

Глава III.

Проявление характерных черт личности Джона Ди в занятиях, в текстах и в повседневной жизни.

3.1 Особенности интеллектуальной эволюции как проявление характерных черт личности.

3.2 Самовосприятие, самопрезентация в трудах Джона Ди.

3.3 Джон Ди в повседневной эюизни: некоторые особенности быта ренессансного интеллектуала.

Введение диссертации2011 год, автореферат по истории, Упадышев, Владислав Викторович

Имя Джона Ди (1527-1608), выдающегося интеллектуала Елизаветинской Англии, незаслуженно мало звучало в отечественной историографии. Между тем, изучение творчества и личности ученого, оказавшегося на пересечении эпох и географических ареалов распространения различных интеллектуальных традиций, может представлять значительный интерес для дополнения и расширения нашего понимания некоторых особенностей английского Ренессанса. Актуальность исследования определяется устойчивым вниманием к проблеме индивидуального сознаниёя личности Возрождения, изучение которой чрезвычайно важно для нашего понимания данной эпохи как в общеевропейском масштабе, так и в рамках отдельной страны. Вовлеченность Ди в культурные и политические процессы в Англии и за ее пределами позволяет говорить, что влияние идей, высказанных в его трудах, выходит за рамки его времени.

Фигура ученого неизменно привлекает внимание исследователей. На примере Джона Ди мы можем увидеть комплексную картину личности эпохи Ренессанса. Сложность возникает при попытке обнаружить принадлежность Ди к какой-либо определенной интеллектуальной или духовной традиции. Наблюдающиеся уже длительное время расхождения историографических оценок его жизненного пути лишний раз подтверждают, что Джон Ди сам по себе является интересным для исследователя «человеком-проблемой». В различных работах в качестве доминирующих факторов, объясняющих жизненный путь ученого, избираются отдельные сферы его занятий, соответствующие, зачастую, даже разным периодам его жизни. Ди получил первоначальное образование в образцовой среде гуманистов, филологов и литераторов Кембриджа, но знаем мы его, главным образом, как специалиста по математике, геометрии, навигации, географа и астронома-астролога. Ди являлся увлеченным и вдохновенным популяризатором науки и распространения образования (в том числе и внеуниверситетского), но одновременно с этим не был чужд эзотерического знания и спиритических практик. Наконец, наряду со всем этим, он автор политических трудов, обозначивший флот в качестве главной силы островного государства и одним из первых включившийся в компанию по пропаганде расширения границ Британии за счет приобретения территорий в Новом Свете.

В настоящем исследовании не ставится задача исчерпывающего описания всех обстоятельств жизни Ди. В данном случае мы планируем обратиться к тем составляющим диапазона его интересов и письменным свидетельствам интеллектуальной активности, которые могут предложить новое понимание его личности. В отличие от сложившейся историографической традиции, в которой первостепенное значение имеет выяснение приверженности Ди к тем или иным философским, духовным и интеллектуальным течениям, в рамках настоящей работы мы считаем небезынтересным обратить внимание на вопросы самосознания, характерных черт личности и индивидуальных ценностных ориентиров ученого. На наш взгляд, представляется возможным рассматривать в первую очередь эти категории в качестве некоего «общего знаменателя» различных сфф творчества Джона Ди, основы для направления деятельности на протяжении всей его жизни.

Объектом исследования является творческое наследие Джона Ди в различных областях знания.

Предметом - мировоззрение и самосознание английского интеллектуала Джона Ди.

Хронологические рамки исследования совпадают со временем жизни Джона Ди - 1527-1608 гг.

Целью настоящего исследования является реконструкция декларируемых взглядов и стоящей за ними «личной позиции» Джона Ди в ключевых сферах его интеллектуальных занятий, определивших место ученого в контексте английского Возрождения.

Исходя из цели работы, предполагается решить следующие исследовательские задачи:

- проанализировать ситуацию, сложившуюся в научной жизни ренессансной Англии к моменту появления Ди на исторической сцене, получения им образования и формирования жизненных целей и научных пристрастий;

- рассмотреть взгляды Джона Ди на законы устройства мира, которые он считал принципиальными, и особенности его собственного понимания целей науки;

- исследовать, насколько возможно, в контексте его политических воззрений и практических планов в общественно значимых сферах его гражданскую позицию;

- изучить главные побудительные мотивы в области оккультных, научных и практических занятий;

- на основании полученных данных подвергнуть анализу основные характерные черты самосознания и самопрезентации Ди, проявившиеся как на страницах письменных трудов, так и в повседневной жизни.

Основу источниковой базы исследования, привлеченной для решения поставленных задач, составляют, главным образом, две группы документов: нарративные источники (основные научные труды и политические сочинения) и документы личного происхождения (дневники и апологетические работы), вышедшие из-под пера Джона Ди на протяжении жизни. Нельзя не отметить, что особая роль в поиске и сохранении документов принадлежит Элиасу Эшмолу (1617-1692). Видный английский политик, убежденный роялист, поддержавший Карла II, государственный сановник, Эшмол был большим поклонником Джона Ди, увлекался астрологией, алхимией, интересовался его спиритическими практиками. Он не жалел сил и средств для приобретения принадлежавших Ди предметов, его работ и рукописей. Занимался он и поиском информации о жизни ученого.

Основными работами Ди, посвященными выработке некой «научной теории» и объяснению устройства мира, являются «Афористическое Введение» (1558 г.), «Иероглифическая Монада» (1564 г.) и «Математическое Предисловие» (1570 г.).

В сфере «общественно-политической» деятельности Джона Ди в качестве источников, наиболее полно отражающих позицию ученого, мы рассмотрим петицию Марии I об открытии «Королевской Библиотеки» (1556 г.), труд «Британская Монархия» (1576 г.) и работу «Пределы Британской Империи» (1578 г.).

Среди документов, представляющих особую важность для характеристики индивидуального сознания Джона Ди, отметим в первую очередь «апологетические сочинения» - «Краткое перечисление» (1592 г.) и «Апологетическое Рассуждение» (1594 г.) и, конечно, источники личного происхождения - дневники и ряд писем, имеющих значение в данном вопросе.

Выбор данного комплекса источников объясняется главными задачами исследования: эти документы позволяют изучить три главных области интеллектуальной «практики» Ди - научную, общественно-политическую и «личную» сферу. В рассматриваемых трудах Ди нас будут интересовать, в первую очередь, не только сами по себе «научные данные» в различных областях знания, или политические построения как таковые. Мы, насколько это возможно, сосредоточимся на содержащихся в этих источниках личном отношении и отражении восприятия Ди науки и ее целей, политики, своих занятий, и, в конце концов, самого себя.

На протяжении жизни он стал автором гораздо большего количества произведений. В тексте «Апологетического Рассуждения» Ди приводит последнюю версию списка трудов, который он составил в качестве «свидетельства своей ученой жизни». Большая часть сочинений - рукописи (всего 48 наименований). К сожалению, большинство его трудов сейчас считаются утраченными, что в конечном итоге значительно затрудняет понимание и оценку историками многих аспектов его творчества. Возможно, содержание его работ с заголовками «Искусство Логики» или «300 Астрологических Афоризмов» могло бы дать нам больше информации о многих принципиальных моментах миропонимания Ди, но мы вынуждены довольствоваться тем, чем располагаем на сегодняшний день.

Научные (или скорее, научно-философские) сочинения периода Средних веков и большая часть таковых работ эпохи Возрождения, естественно, не были рассчитаны на широкий круг читателей и адресованы, прежде всего, представителям ученой элиты. В случае, если работа касалась «мистических» вопросов, то содержание работы и вовсе могло быть «закрыто» от посторонних глаз; даже если сам текст не был зашифрован, его смысл маскировался посредством метафор и необъясненных образов. Вместе с тем, эпоха Возрождения начала менять этот базовый принцип ограничения распространения наук не просто допуская, но и сознательно способствуя распространению знания на национальных языках. Этим трем тенденциям вполне соответствуют имеющиеся в нашем распоряжении научные сочинения Ди.

Работа «Афористическое Введение» («Афористическое Введение в отдельные, наиболее важные Качества Природы»), первая из печатных работ

Ди, была опубликована в Лондоне в 1558 г. на латыни и переиздана с небольшими корректировками текста в 1568 г. Этот труд может быть нам полезен как при характеристике оккультных и научных взглядов Ди, так и при выявлении некоторых особенностей личного отношения к науке. Эта работа, обращенная к вопросам астрологии, посвящена Джерарду Меркатору, одному из самых знаменитых членов лувенского кружка Геммы Фризия, под влиянием которого она написана. Она представляет собой 120 довольно сжатых «афоризмов», отражающих собственное видение Ди механизма «звездных влияний», и предваряется коротким предисловием. Нам представляется, что взгляд Ди на эти вопросы несколько отличался от распространенной традиции. Единственное современное ее издание1 было предпринято в 1978 г. под редакцией В. Шумахера (университет Калифорнии, Беркли, США), который выполнил сверку вариантов текстов и снабдил ее общими комментариями. По данному изданию «Афористическое Введение» и цитируется в настоящей работе.

В плане изучения представлений Ди о целях науки и способах получения знаний, нас будет интересовать и труд «Иероглифическая Монада», который был впервые опубликован в Антверпене в 1564 г. на латинском языке. Эта работа представляет собой пример герметического трактата, содержание которого автор стремился максимально «обезопасить» и скрыть от посторонних глаз. «Секретность» соблюдена настолько тщательно, что на сегодняшний день не представляется возможным даже сделать какие-либо однозначные выводы относительно философской системы этого сочинения. В общем виде можно заключить, что работа посвящена мистическому способу познания, посредством конструирования некой «схемы» мироздания - «Монады». Этот интегративный символ формируется автором в 24 «теоремах», представляющих собой некое

1 Dee J. John Dee on astronomy. Propaedeumata Aphoristica / Ed. Shumaker W. University of California Press. 1978. подобие связного повествования. По правилам математической логики, выводы предыдущих теорем могут использоваться Ди для доказательства последующих, что, правда, мало облегчает понимание этой работы. Некоторые из теорем снабжены чертежами, наподобие геометрических, но «фигурами» в этих чертежах зачастую выступают алхимические, астрологические символы и даже буквы латинского алфавита.

По общему признанию исследователей, лучшим современным изданием этой работы является публикация 1964 г. К. Джостена,2 специалиста по истории науки, занимавшего пост хранителя Музея Истории Науки в Оксфорде. Оно снабжено комментариями и содержит весомое предисловие, в котором излагается собственная позиция Джостена относительно вопроса интерпретации этой крайне «зашифрованной» мистической работы.

Математическое Предисловие» к первому английскому изданию «Начал Геометрии древнего философа Эвклида из Мегары» (Ди и его современники все еще путали Эвклида из Александрии - геометра - с Эвклидом из Мегар - философом) - еще один важный элемент для анализа воззрений Ди на науку и интеллектуальную традицию Англии и континентальной Европы. В этом сочинении ученый дает некое подобие классификации современных ему математических наук, прилагая их схему, подбирает каждой определение и формулирует различия между практической и мистической, «философской» математикой (той, которая необходима не только для утилитарного применения, но и для познания мира). Кроме того, в этой работе Ди уделяет внимание и вопросу

2 Josten С. Н. A Translation of John Dee's "Monas Hieroglyphica" // Ambix. Vol. XII, №2-3. 1964. Кроме того, существуют и другие издания работы: Dee J. Hieroglyphic Monad / Ed. J. W. Hamilton-Jones. Weiser. 2000; Ди Дж. Иероглифическая монада // Герметическая космогония / Пер. Г. А. Бутузова. СПб., Азбука, Петербургское Востоковедение. 2001; Ди Дж. Иероглифическая монада // Герметизм, магия, натурфилософия в европейской культуре XIII-XIX вв. / Пер. Ю. А. Данилова. М., Канон+. 1999. распространения и адаптации научных знаний в «неакадемических» кругах, призывая к этому и университетских ученых, и практиков - ремесленников, механиков и т.д.

Текст не разбит на какие-либо подразделы, несмотря на намеченные логические части. Вместо этого, основные мысли этих логических частей обозначаются посредством комментариев, вынесенных на поля. Кроме того, те формулировки, которые автор считает важными, выделяются и с помощью шрифта.

Перевод и издание «Начал» были предприняты Генри Биллингсли в 1570 г. (Биллингсли, выпускник Кембриджа, впоследствии не стремился развивать ученую карьеру, зато стал Лорд-Мэром Лондона). Ди не только написал к нему «Предисловие», но и снабдил текст Эвклида комментариями и пояснениями. Это издание пользовалось популярностью еще век спустя и публиковалось во второй половине XVII в., в 1651 и 1661 гг. В настоящей работе используется факсимильный репринт «Предисловия» Ди из издания 1570 г.3

Работы Ди в общественно-политической сфере, также как и труды научной тематики, могут служить для характеристики не только конкретных взглядов в этой области, но и отражать особенности сознания ученого.

Петиция о создании «Королевской Библиотеки», написанная на английском языке, была подана Марии I в 1556 г. Она состоит из двух частей, озаглавленных «Ее Превосходнейшему Величеству Королеве» и «Статьи, касающиеся восстановления и сохранения древних документов и выдающихся авторов прошлого». Первая часть - типичное по форме «прошение подданного», полное эмоциональных аргументов и прославления

3 Dee J. Mathematicall Praeface to the Elements of Geometrie of Euclid of Megara. Whitefish, MT. Kessinger Publishing. 1999. мудрости монарха, вторая часть представляет собой конкретный план по устройству и наполнению библиотеки.

Этот документ не только сам по себе является интересным проектом в сфере общественного просвещения, но и отражает взгляд Ди на необходимые практические меры и его видение внутренней политики в данной области. Кроме того, в рамках настоящего исследования особо важно отметить возможности, которые предоставляет эта петиция для выявления черт личности и самосознания Ди. В этом сочинении обращает на себя внимание убежденность ученого в «разумности» государственной политики и согласованности ее целей с целями прогресса наук. Текст петиции цитируется по публикации в сборнике документов, выпущенном Четхемским историческим обществом в Манчестере в 1851 г. (Ди представлял для данного общества интерес как ректор манчестерского колледжа) под редакцией его президента Джеймса Кроссли.4

Для дальнейшей детализации политических взглядов Ди, его гражданской позиции и понимания своего места в английском государстве и обществе интерес для нас представляют две главные работы в этой сфере — «Британская Монархия» («Британская Монархия: во имя политической безопасности, изобильного богатства и блестящего состояния дел этого Королевства») и «Пределы Британской Империи» (в вышеупомянутом списке работ Ди именует ее также «Ее Величества Королевские Права на многие удаленные Земли, области и провинции»). Оба сочинения написаны на родном языке, а не на латыни.

Британская Монархия» являет собой средоточие представлений Ди о внутренней политике, прежде всего в социально-экономической сфере. Эта работа была опубликована в 1576 г. в Лондоне, очень скромным тиражом и вовсе не предназначалась для широкой публики (подробнее об

4 Dee. J. А Supplication to Queen Mary // Autobiographical Tracts of Dr. John Dee / Ed. Crosseley J. Whitefish, MT. Kessinger Publishing, 2003. обстоятельствах ее появления мы будем говорить в соответствующем разделе настоящего исследования). Текст предваряется предисловием, состоящим из двух частей, в конце работы, в качестве приложения, Ди приводит две речи византийского философа и политического мыслителя Георгия Гемиста Плифона (ок. 1355 - ок. 1454). Основной текст труда разбит на ненумерованные подразделы, однако принцип, по которому проводится это разделение, установить проблематично.

В каждом из разделов могут присутствовать рассуждения по различным проблемам внутренней политики, к которым он периодически возвращается. Складывается впечатление, что в этом тексте Ди скорее следовал логике собственного, иногда довольно эмоционального, рассуждения и не строго планировал структуру работы. Привлекают внимание ученого и конкретные практические меры внутренней политики, и вопросы «политической безопасности», общественного «спокойствия» и «благосостояния».

В контексте настоящего исследования мы особо будем обращать внимание на имеющиеся в этой работе свидетельства представления ученого о своей роли в государстве и примеры самопрезентации, которые можно обнаружить и в предисловии, и в тексте работы, и даже на иллюстрации фронтисписа, собственноручно выполненной Ди.

Заметим, что эта работа должна была стать частью четырехтомного сочинения Ди «Общие и редкие замечания, касающиеся Превосходного Искусства Навигации», но был напечатан только этот первый том. В настоящем исследовании текст цитируется по репринтному изданию.5

Труд «Пределы Британской Империи», посвященный вопросам внешней политики, был написан в 1578 г., и в данном случае рукопись вовсе не предназначалась для публикации. Он содержит идеи

5 Dee J. Perfect Art of Navigation. Whitefish, MT. Kessinger Publishing, 2003. внешнеполитического характера, пропаганду расширения границ Британии. Работа состоит из двух частей, появившихся с разницей в несколько месяцев. Она была написана по приказу Елизаветы, причем достаточно спешно, что очевидно и объясняет такое разделение. Появление этого труда связано с возросшим интересом власти к приобретению территорий в Новом Свете.

Первая часть — весьма сжатое повествование - здесь только обозначаются приблизительные территории возможных владений Короны и дается краткое «историко-легендарное» обоснование прав на них. Краткость объясняется, очевидно, спешностью и политической необходимостью - как раз в это время предпринимаются первые попытки основания англичанами постоянных поселений в Северной Америке (например, Мартином Фробишером, Хамфри Гилбертом), и возникает потребность в некой легитимации этого процесса. Вторая часть, основной массив текста, содержит гораздо более подробную аргументацию прав на эти земли; большое внимание уделяет Ди и призывам власть имущих развивать мероприятия по колонизации и противопоставить английское присутствие в этом регионе представителям других стран. Эта работа, можно сказать, продолжает некоторые линии политических проблем предыдущей работы.

Долгое время этот труд Ди считался безвозвратно утерянным, или же его существование вовсе ставилось под сомнение. Он был обнаружен в 1976 г., в составе поздней компиляции. Данное сочинение Ди было впервые опубликовано отдельным изданием6 в 2004 г. К. Макмилланом (университет Калгари, Канада), с максимально возможным сохранением особенностей оригинального рукописного текста Ди, его комментариями, пометками, вплоть до форматирования.

Поскольку одной из основных задач настоящего исследования является изучение вопросов самосознания и самопрезентации Ди, особое внимание

6 Dee J. The Limits of the British Empire / Ed. MacMillan K. Praeger Press., 2004. стоит обратить на источники личного происхождения, которые могут содержать интересующие нас сведения в этой области. Касаясь данного вопроса, в первую очередь заметим, что отдельного автобиографического сочинения Ди не оставил. И в этом отношении интерес представляет, прежде всего, его дневник, охватывающий период с 1554-1601 гг. Несмотря на то, что в тексте обнаруживаются значительные (зачастую, в несколько месяцев) пропуски, он позволяет прояснить некоторые детали жизни и повседневных занятий ученого, особенно в последние годы, с середины 80-х до конца 90-х гг., которые освещены сравнительно подробно.

Дневник Ди - это не средоточие рефлексии и раздумий. Записи дневника обычно представляют собой достаточно сухое и сжатое протоколирование каких-либо изменений в привычном укладе жизни, экстраординарные события (смерть знакомых ему людей, погодные явления, пожары и т.д.), отдельные бытовые проблемы. Довольно тщательно записывались финансовые вопросы, например, доходы и расходы, жалование слугам, одалживание и займы денег. Дневник, конечно, не является исчерпывающим источником, охватывающим все стороны повседневного существования Ди - тщательно, ежедневно фиксировать все факты своей жизни он, вероятно, не планировал - но этот документ, несомненно, может помочь составить представление о тех обстоятельствах жизни ученого, которые не отражены в остальных его сочинениях.

Текст дневника впервые был опубликован в 1842 г. под эгидой Кэмдэнского исторического общества. В 1997 г. издательство «Kessinger Publishing», специализирующееся на публикации старинных и редких книг, выпустило репринт этого издания.7

Другой тип дневников Ди - «спиритический». В основном это протоколы спиритических сеансов, которые Ди практиковал в 80-е гг.,

7 The Private Diary of Dr. John Dee and the Catalogue of His Library of Alchemical Manuscripts / Ed. J. O. Halliwell. Whitefish, MT. Kissinger Publishig, 1997. преимущественно во время своего длительного путешествия по Европе 15831589 гг. Большая часть текста представляет собой записи диалогов Ди, задававшего вопросы, и медиума, отвечавшего от имени «ангелов». Спиритический дневник содержит и некоторые дополнительные сведения об обозначенном периоде жизни на континенте. Анализ бесед с «ангелами» и «ангелология», воспринятая как мистический опыт, не являются в рамках настоящей работы самостоятельной задачей. Но ряд обстоятельств, связанных с самим фактом этих эзотерических увлечений, и некоторые вопросы, которые затрагивал Ди в процессе бесед, позволяют шире взглянуть на черты личности ученого и прояснить некоторые моменты его самосознания.

Впервые издание спиритического дневника было предпринято в 1659 г. Мериком Казобоном, сыном филолога французского происхождения Исаака Казобона.8 Стоит заметить, что эта публикация сыграла определенную роль в посмертной репутации Ди, закрепив за ним славу «колдуна». Добавим, что в издание Мерика Казобона не были включены некоторые периоды, например с 1581 г., начальной даты спиритических дневников, до 1583 г., времени отъезда Ди на континент, и за недостающими частями текста мы будем обращаться к специальному современному изданию этого фрагмента.9

Кроме содержания дневников, интересующие нас сведения, касающиеся индивидуального сознания Джона Ди, можно обнаружить в апологетических сочинениях, созданных ученым в конце жизни - «Кратком перечислении» (1592 г.) и «Апологетическом рассуждении» (1594 г.). Обе работы, так же как и дневники, были написаны Ди на ранненовоанглийском.

8 Casaubon M. True and Faithful Relation of What Passed Between John Dee and Some Spirits. L. Printed by D. Maxwell., 1659.

9 Dee J. John Dee's Five Books of Mystery: Original Sourcebook of Enochian Magic / Ed. Peterson J. H. Weiser, 2003. Кроме этого издания, фрагменты текста дневника, наряду с некоторыми письмами ученого, вошли в научно-популярную хрестоматию работ Ди: John Dee: Essential Readings / Ed. Suster G. NY. North Atlantic Books, 2003.

Краткое перечисление» («Краткое перечисление Джона Ди, его почтительное объяснение и доказательство направления и пути его ученой жизни на протяжении последнего полувека») - своего рода пространная петиция, адресованная Елизавете, состоящая из четырнадцати глав. С ее помощью Ди надеялся обратить внимание на свои материальные проблемы и, кроме того, опровергнуть сплетни о «колдовстве». Среди всего комплекса документов по теме настоящей работы, этот источник представляет особую важность, так как содержит отдельные детали и сюжеты жизни Ди, написанные им намеренно, с целью создания своего «идеального» текстового образа. Это единственная подобная работа. Но все же этот труд нельзя назвать в полном смысле «автобиографическим» сочинением, так как изложение биографии не являлось его основной целью, такие эпизоды разбросаны по всему тексту и не охватывают полностью жизненного пути. В рамках настоящего исследования эта работа может быть нам интересна как источник ценных сведений по вопросам самосознания и самопрезентации ученого.

В настоящей работе используется текст этого труда из сборника «Автобиографические трактаты Доктора Джона Ди»,10 выпущенного Четхемским историческим обществом (хотя данное название не совсем верно - собственно «автобиографических» сочинений там нет). Данное издание «Краткого Перечисления» заслуживает наибольшего доверия. Оригинал этого документа пострадал во время пожара в Коттоновской библиотеке в 1731 г., где он в то время находился. К счастью, существуют как минимум две копии, появившиеся до этих событий. Первая была сделана Эшмолом в 1673 г. Вторая была опубликована английским историком Томасом Хиарном в 1726 г. в приложении к хронике Джона из Гластонбери. Именно из этого издания документ попал в сборник «Автобиографические трактаты Доктора

10 Autobiographical Tracts of Dr. John Dee, Warden of the College of Manchester / Ed. Crosseley J. Printed for the Chetham Society (1851), Whitefish, Kessinger Publishing, 2003.

Джона Ди». Редактор, Д. Кроссли, в предисловии отмечает, что для этой публикации текст из издания Хиарна был «внимательно сверен с эшмоловской копией оригинального документа, сделанной до того, как он сгорел.».11 Таким образом, в нынешних обстоятельствах именно текст, опубликованный Кроссли, можно считать максимально достоверным.

В этот же сборник вошло и «Апологетическое рассуждение» («Письмо содержащее Краткое Апологетическое рассуждение, с ясным свидетельством законного, честного и искреннего Христианского направления Философских упражнений ученого Джентльмена»).12 Этот документ адресован Архиепископу Кентерберийскому, так как он имел прямое влияние на вопрос назначения на какую-либо оплачиваемую церковную должность, в получении которой нуждался Ди. Фактически, «Апологетическое Рассуждение» преследует ту же цель, что и «Краткое перечисление», но изложено гораздо короче и в подчеркнуто религиозном ключе. В этом документе, как мы говорили, Ди приводит последний список своих трудов.

Заметим, что большая часть сочинений из этого списка написана на латыни. Однако, среди сохранившихся работ и документов личного происхождения преобладает национальный язык. Стиль изложения Ди даже англоязычными исследователями признается довольно сложным для понимания. Предложения зачастую длинные, чрезвычайно громоздкие; некоторые представляют из себя нечто вроде «подмножеств» - одна мысль может включать другую, а та, в свою очередь, еще одну и т.д. (заметим, что такие конструкции употреблял отнюдь не только Ди, но в его письменной речи такие формулировки можно назвать особенно характерными). Иногда может осложнять понимание текста и типичная для ранненовоанглийского «риторическая», интонационная пунктуация (в противоположность

11 Preface. // Autobiographical Tracts of Dr. John Dee / Ed. Crosseley J. Whitefish, MT.

Kessinger Publishing, 2003. Р. 1.

10

Dee J. A letter, containing a most briefe discourse apologeticall // Autobiographical Tracts of

Dr. John Dee / Ed. Crosseley J. Whitefish, Kessinger Publishing, 2003. логической»). Например, эти отдельные мысли в составе одного пространного предложения могут быть выделены как двоеточиями, которые, в отличие от его современного понимания, означало «паузу средней длины»,13 так и запятыми, которые автор мог ставить там, где «чувствовал» интонационную необходимость короткой паузы.

Но в целом эти нюансы не представляют серьезной проблемы, так как на сегодняшний день особенностям грамматики, орфографии и пунктуации ранненовоанглийского языка посвящено достаточное количество специальных исследований и пособий.14 К собственному стилю Ди необходимо просто привыкнуть. Вместе с тем, названные особенности дают возможность практически в буквальном смысле «услышать» авторскую речь и лучше ощутить ее интонационное и эмоциональное богатство.

Кроме текстов Джона Ди стоит назвать и другие источники, обращение к которым происходило по мере необходимости. В сочинениях современников Ди - Джорджа Гиффорда, Френсиса Кокса, Джорджа Кэрлетона, посвященных критике астрологии, «колдовства» и подобных «сомнительных занятий»,15 можно обнаружить свидетельства отношения к герметической традиции и людям, связанным с ней. Представляют интерес работы Уолтера Рэли, Ричарда Хаклюйта, Хамфри Гилберта,16 посвященные темам политики и мореплавания - названные персоны связывает с Ди не

13 Gorlach М. Introduction to early modern English. Cambridge University Press, 1991. P. 58.

14 Barber C. L. Early modern English. Edinburgh University Press, 1997; Gorlach M. Op. cit.; Nevalainen T. An introduction to early Modern English. Oxford University Press, 2006.

15 Carleton G. Astrologomania: the madnesse of astrologers: With an examination of Sir Christopher Heydons book. Printed by R.C. for John Hammond. 1651; Coxe F. A Short Treatise Declaring the Detestable Wickedness of Magical Sciences. L. 1561; Gifford G. A discourse of the subtill practises of deuilles by witches and sorcerers. Imprinted at London, 1587.

16 Gilbet. H. A Discourse how hir Maistie may annoy the King of Spayne // Gosling W. The life of Sir Humphrey Gilbert: England's first empire builder. L., 1911; Hakluyt R. A discourse concerning western planting. Press of J. Wilson, 1877; Hakluyt R. The Discovery of Muscovy. BiblioBazaar, LLC, 2009; Raleigh W., Sir. Observations Concerning the Royal Navy and Sea-service // The Works of Sir Walter Ralegh. Vol. 8 / Ed. Birch T. The University press, 1829; Raleigh W., Sir. Observations Touching Trade & Commerce // The Works of Sir Walter Ralegh. Vol. 8 / Ed. Birch T. The University press, 1829. только личное знакомство, но и сотрудничество в сфере освоения территорий Нового Света и планирования заокеанских экспедиций. Для прояснения некоторых деталей биографии ученого можно обратиться к знаменитому произведению Джона Фокса «Книга Мучеников», где Ди фигурирует в ряде эпизодов, и работе «Краткие жизнеописания» Джона Обри, в которой содержится биографическая заметка о Ди с включенными в нее

17 свидетельствами людей лично знавших его. Кроме этого, по некоторым вопросам, требующим привлечения официальных документов и государственных актов, мы обращались к специальным тематическим

1 я сборникам.

Методологическая база исследования. Настоящее диссертационное исследование проводилось с учетом концепций таких специалистов по истории субъективности как С. Гринблатт,19 М. Масух,20 разрабатывавших вопросы самоидентификации и самопрезентации личности. Главным тезисом исследователей можно назвать признание появления в Англии раннего Нового времени осознающего себя «индивида» и принципиальной возможности намеренного формирования индивидуального образа личности в созданных ею текстах.

Методологической основой данного исследования является аналитический метод, как главное средство познания человеческого

17 Aubrey J. Brief lives. Boydell and Brewer, 1982; Foxe J. Actes and Monuments of these Latter and Perillous Days, Touching Matters of the Church. (The Variorum Edition), [online], (HriOnline, Sheffield). Available from: http://www.hrionline.shef.ac.uk/foxe/. [Accessed: 05.10.2008].

18 America's founding charters: primary documents of Colonial and Revolutionary era governance. Vol. 1 / Ed. Wakelyn J. L. Greenwood Publishing Group, 2006; Witchcraft And Society in England And America, 1550-1750 / Ed. Gibson M. Continuum International Publishing Group, 2006; European Treaties Bearing on the History of the United States and Its Dependencies / Ed. Frances G., Charles O. Carnegie Institution of Washington Publication, The Lawbook Exchange, 2004.

19 Greenblatt S. Renaissance self-fashioning: from More to Shakespeare. University of Chicago Press, 2005.

Mascuch M. Origins of the individualist self: autobiography and self-identity in England, 1591-1791. Stanford University Press, 1996 прошлого,21 а так же историко-генетический и историко-сравнительный методы, основанные на принципах историзма, объективности и системности. Кроме того, в настоящей работе предполагается совмещение макроисторических и микроисторических подходов22 для расширения нашего понимания определенной исторической фигуры как с точки зрения культурного и интеллектуального контекста эпохи, так и в плане комплекса проблем индивидуального сознания. Стоит отметить, что предлагаемый ракурс изучения личности Джона Ди согласуется с современной исследовательской концепцией взаимодополнительности научных парадигм, позволяющий интерпретировать один феномен с различных позиций и расширить картину его восприятия.23

Историография. Обращение к историографии темы сопряжено с рядом существующих проблем. В частности, как было сказано выше, основная дискуссия связана с определением принадлежности ученого к конкретным философским и интеллектуальным традициям, влияние которых Ди испытал в течение жизни. Несмотря на то, что для нас это не является основной задачей, обойти вниманием эти вопросы, конечно же, не представляется возможным. Таковые течения и традиции, относящиеся, прежде всего, к эпохе Возрождения, являются значимым элементом в данной теме, поскольку они, получив определенное преломление в его сознании, и сформировали в итоге то, что можно назвать «концепцией реальности» и пониманием своего места в ней.

В историографии эпоха Возрождения, как интеллектуальный и культурный феномен, в течение долгих лет воспринималась и

21 Басовская Н. И. Цель истории - история. М., РГГУ. 2002. С. 7.

22 См.: Репина Л. П. Проблема методологического синтеза и новые версии социальной истории // Междисциплинарный синтез в истории и социальные теории: теория, историография и практика конкретных исследований / Под ред. Л.П. Репиной,

Б.Г. Могильницкого, И.Ю. Николаевой. М. ИВИ РАН, 2004.

23 Репина Л. П. «Новая историческая наука» и социальная история. М. ИВИ РАН, 1998. С. 12. интерпретировалась многочисленными исследователями с различных позиций. Со времен Якоба Брукхардта вызывали вопросы и хронологические, и географические, и социальные рамки распространения данного явления.

В последние десятилетия, в основном в западной историографии, дискуссия развернулась даже вокруг необходимости использования самого термина «Возрождение» или «Ренессанс» и уместности его применения24 для определения известного временного промежутка. При этом некоторые специалисты склонны считать возможной заменой ему словосочетание «раннее Новое время», как более емкое понятие, не ограниченное социальными рамками образованной элиты, способное, в то же время, продемонстрировать преемственность, непрерывность развития эпох, их взаимосвязь в различных областях человеческой деятельности.

На наш взгляд, употребление термина «Возрождение» должно обуславливаться спецификой темы конкретного исследования. Например, он вполне уместен в случае, если речь идет о рассмотрении явлений культурной, научной, духовной сфер, развивавшихся в уникальных условиях этой эпохи. В отечественной историографии вопроса об уместности применения термина «Возрождение» не возникает. Но всегда активно обсуждаются проблемы его социальных истоков, преемственности средневековья по отношению к этой эпохе, степень влияния античного наследия, из которых и складывается общая характеристика Возрождения.

Советская историография вполне единодушно указывала в качестве признака эпохи и ее инициирующего начала прогресс в экономике, развитие производительных сил и раннебуржуазную среду. Вместе с тем еще С. Д.

24 См. например: Ileninger S. The subtext of form in the English Renaissance: proportion poetical. Penn State Press, 1994. PP. 10-23.

Подробнее см.: Marcus L. S. Renaissance / Early Modern Studies // Redrawing the Boundaries: The Transformation of English and American Literary Studies / Ed. Greenblatt S., GunnG. NY., 1992.

Сказкин призывал не сводить понятие Возрождения исключительно к классовым признакам. Он отмечал, что развитие «материальной и умственной культуры» Ренессанса связано с двумя факторами - интереса к античности и появлением интеллектуальных течений, не укладывающихся в

26 рамки средневековой богословской системы. Духовное развитие эпохи, по мнению некоторых исследователей, фактически происходило за счет античности, или, по крайней мере, было обусловлено тем, что античная культурная и интеллектуальная традиция еще «не исчерпала свой потенциал».27

Говоря о роли античного наследия и связанной с ним историографической дискуссии, А. X. Горфункель отмечал, что именно в эпоху Возрождения Античность и ее духовное наследие приобретает авторитет." Усвоение античной культуры выступает в качестве некоторого критерия единства европейского Ренессанса, наравне с отмеченными М. Т. Петровым признаками «переходности эпохи» и масштабных «культурных

29 изменений».

Вместе с тем, наряду с объединяющими признаками, важно принимать во внимание тот факт, что культура Возрождения, несмотря на внешнюю монолитность, уникальна для каждой страны, ощутившей ее влияние. Поэтому другая важная для нас проблема — различие между итальянским Ренессансом и его северной «версией», в рамках которой развивался так называемый «христианский гуманизм», имевший распространение, в том числе, в Англии.

26 Сказкин С. Д. Возрождение, гуманизм и реформация // Сказкин С. Д. Из истории социально-политической и духовной жизни Западной Европы в средние века. М., 1981. С. 176- 177.

27 Петров М. Т. Проблема Возрождения в советской науке. Спорные вопросы региональных ренессансов. Л. 1989. С. 160-182. ло

Горфункель А.Х. Полемика вокруг античного наследия в эпоху Возрождения // Античное наследие в культуре Возрождения. М., 1984. С. 6.

29 Петров М. Т. Указ. Соч. С. 151-160.

По мнению С.M. Стама, на Севере Европы, где влияние античности было слабым, гуманизм «вынужден был пробиваться из той почвы, которая ему исторически досталась».30 В. И. Рутенбург отмечал, что источником Возрождения во Франции, Германии, Англии была Италия. Именно она питала остальную Европу своими идеями, как Античность питала Италию, но при этом каждая страна воспринимала Возрождение по своему, подвергая

31 отдельные его стороны переработке.

Зачастую в историографии принято если не противопоставлять, то, по крайней мере, отделять «христианский гуманизм» от итальянского, «языческого».32 В самом общем виде различие состоит в идейной основе и векторе применения нового знания, подаренного гуманистическим движением. Для итальянского Возрождения характерно его восприятие как отдельной ценности. Активное освоение античного наследия привело, например, в случае Марсилио Фичино, к глубокому, искреннему и даже восторженному погружению в наследие Платона и трактаты Герметического Свода, их тщательному изучению и переводу. На этой основе в «Платоновской Академии» была сформирована, по выражению О. Ф. Кудрявцева, своего рода «ученая религия», которая, по мнению ее адептов, восстанавливала «древнюю», «единую» религиозную традицию.33

В отличие от мыслителей Флоренции, носители христианского гуманизма успешно совместили новую парадигму с религиозной традицией и основами христианского вероучения, и для них больший интерес представляли труды патристики или совершенствование перевода Священного Писания. В их глазах знание само по себе, лишенное морали и

30 Стам С.М. Проблема соотношения культур Возрождения и средневековья: вековой спор // Культура Возрождения и средние века. М., 1993. С. 182. т I

Рутенбург В. И. Италия и Европа накануне нового времени. Л. 1974. С. 272.

32 См. Например: Crâne M. Early Tudor Humanism // A companion to English Renaissance literature and culture / Ed. Hattavvay M. Wiley-Blackwell, 2002. P. 14.

Кудрявцев О.Ф. «Ученая религия» флорентийской Платоновской академии // Культура Возрождения и религиозная жизнь эпохи. М., 1997. С. 88. духовной цели, предлагаемой христианской религией, являлось, в некотором роде, обесцененным, несовершенным. Классический представитель этой гуманистической традиции - Эразм Роттердамский с широко известной «философией Христа», призывавшей соотносить любые действия с религиозно-нравственными принципами и ограничивавшей радикальную свободу личности, провозглашаемую многими итальянскими Гуманистами (часто граничащую с откровенно еретическими взглядами).34

В историографии существуют определенные разночтения относительно окончательного и устойчивого определения различий «христианского» и «языческого» гуманизма. Несмотря на это, даже при скептическом отношении к подобному разграничению, исследователи признают возможность выделения различных идейных течений в контексте гуманистической традиции. Например, один из самых влиятельных западных специалистов в области культуры и истории мысли эпохи Возрождения П. Кристеллер отмечал, что термин «христианский гуманизм» имеет смысл, по крайней мере, в тех случаях, «когда он относится к гуманистам, применявшим свою классическую ученость к библейским исследованиям и патристике или принимавшим и защищавшим в своих трудах некоторые догматы Христианской веры или теологии».35

Интересующие нас вопросы интеллектуальной жизни Англии, как части Северного Возрождения, в отечественной историографии присутствуют в работах более широкого контекста. Различные аспекты английского Возрождения рассматривали И. Н. Осиновский, О. В. Дмитриева, JI. В. Сафронова, О. В. Чертов. И. Н. Осиновский в своих работах обращался к проблеме сосуществования в Англии гуманизма и Реформации в первой половине XVI в., выбрав в качестве центральной фигуры

34 Горфункель А. X. Гуманизм и натурфилософия итальянского Возрождения. М., 1977. С. 296.

35 Kristeller Р. О. Humanism // The Cambridge history of Renaissance philosophy. Cambridge University Press, 1991. P. 132-133. повествования одного из самых ярких представителей периода, Томаса Мора.36 В работах О. В. Дмитриевой, посвященных главным образом елизаветинскому периоду, предлагается прогрессивный подход к восприятию политических идей и политической истории в тесной связи с культурным контекстом, через призму художественных и эстетических образов.37 Труды О. В. Чертова и Л. В. Софроновой посвящены деятельности и взглядам первого поколения оксфордских гуманистов, ведущей фигурой среди о о которых, как и в западной историографии, признается Джон Колет.

Достаточно много работ посвящены событиям Реформации; здесь надо отметить труды В. А. Соколова, А. В. Исаенко, В. Н. Ильина, А. Ю. Серегиной.39 В советской историографии преобладало восприятие Реформации в контексте социально-экономического развития страны, имели важность вопросы поиска ее социальной базы и «классовой сущности», в особенности в отношении пуританизма. Среди исследований последних лет

36 Осиновский И. Н. Томас Мор: утопический коммунизм, гуманизм, Реформация. М., 1981.

ХП

Дмитриева О.В. Елизавета I. Семь портретов королевы. М., 1998; Она же. «Древняя и достойнейшая процессия»: репрезентация королевской власти в парламентских церемониях второй половины XVI - начала XVII века // Королевский двор в политической культуре средневековой Европы. М., 2004; Она же. Театр и политическая борьба в Англии конца XVI - начала XVII века // Культура Возрождения XVI века. М., 1997; Она же. «Монументы преданности»: частное строительство и организация королевских визитов в елизаветинской Англии // Культура Возрождения и власть. М., 1999. л о

Чертов О. В. Гуманизм «оксфордских реформаторов» (Д. Колет, Эразм Роттердамский, Т. Мор): Автореф. канд. дис. Л., 1988; Софронова JI. В. Джон Колет и поворот к платоновской традиции в философской мысли Северного Возрождения. К постановке проблемы. // Универсум Платоновской Мысли. Платоновская и аристотелевская традиции в античности и в европейской философии. Материалы XIII Платоновской конференции. Издательство С.-Петербургского университета, 2005; Она же. Просветительская деятельность Д. Колета и его роль в гуманистическом движении Англии накануне Реформации: Автореф. канд. дис. М., 1992).

39 Соколов В. А. Реформация в Англии. М., 1881; Исаенко А. В. Пуританская реформация в Англии в XVI - начале XVII века. Орджоникидзе, 1980; Он же. Английская королевская реформация XVI века. Орджоникидзе, 1982; Ильин В. Н. Борьба Тюдоров с анабаптизмом (XVI в.) // Англия в эпоху абсолютизма. М. Изд-во МГУ, 1984; Серегина А.Ю. Политическая мысль английских католиков второй половины XVI - начала XVII вв. ИВИ РАН. Алетейя. СПб, 2006; Она же. "Истинная" реформа церкви в представлении английской католической эмиграции конца XVIb. // Средние века. Вып. 60. М., 1999. следует обратить внимание на работы А. Ю. Серегиной, сосредоточившей усилия, главным образом, на положении и взглядах английских католиков.

В сфере изучения политической истории и политической мысли в Англии раннего Нового времени в первую очередь стоит отметить работы М.А. Барга, В.М. Лавровского, Б.А. Каменецкого, Ю.М. Сапрыкина.40 В противоположность западной, прежде всего английской, историографии, склонной видеть некую прото-демократическую составляющую в политической культуре Англии этого периода, эта сфера жизни страны представлялась советским авторам как однозначный расцвет абсолютизма и последовавший за ним кризис.

Значительная часть отечественных исследований по истории Англии этого периода посвящена ее социально-экономическому положению. Среди них необходимо назвать работы А. Н. Савина, В. В. Штокмар, Е. А. Косминского, В. Ф. Семенова.41

В западной историографии детально рассматривались более частные проблемы эпохи. Средоточием научных и философских знаний, главными интеллектуальными центрами страны, безусловно, являлись университеты. Вопросам, касающимся истории развития науки и философии в университетах (прежде всего, в Оксфорде и Кембридже) посвящены специальные издания, выпущенные под эгидой университетов, например,

40 Барг М.А., Лавровский В.М. Английская буржуазная революция. М., 1958; Сапрыкин Ю.М. От Чосера до Шекспира: этические и политические идеи в Англии. М., 1985; Он же. О классовой сущности политических взглядов Гаррингтона // Средние века, Вып. 4. М., 1953. Каменецкий Б.А. Формирование абсолютной идеологии в Англии XVI века и ее особенности // Вопросы истории. 1969. №8. Он же. Идейная борьба в Англии в период кризиса абсолютизма (конца XVI - начала XVII веков). Политико-юридический аспект // Средние века. Вып. 43. М., 1980.

41 Савин А. Н. Английская деревня эпохи Тюдоров. М., 1903; Штокмар В. В. Экономическая политика тюдоровского абсолютизма в эпоху его расцвета. Л., 1962; Она же. Очерки истории Англии XVI в. Л., 1957; Семенов В.Ф. Огораживания и крестьянские движения в Англии XVI в. М., 1949; Он же. Положение обычных держателей Юго-Западной Англии во II половине XVI - начале XVII в. // Средние века. Вып. 25, М., 1964; Косминский Б. Д., Лавровский В. Н. Манор Брамптон. (К истории поземельных отношений ХК^Н вв. ) // Средние века. Вып. 2. М., 1946. многотомные «История Кембриджа» под редакцией К. Брука42 и «История Оксфорда» под редакцией Т. Эштона.43 Интерес представляют и классические работы, например, Д. Мюллинджера или Д. Бродерика.44 Не менее важно учитывать историю идейных течений в университетах, рассмотренную через призму связанных с ними выдающихся и влиятельных личностей, интеллектуалов, определявших направление их развития. В этом отношении стоит упомянуть работы Б. Брэдшоу, Э. Даффи,45 М. Доулинга, предпринимавших исследования деятельности знаменитого канцлера Кембриджа Джона Фишера; Дж. Глесона, рассматривавшего взгляды одного из главных представителей первого поколения оксфордских гуманистов Джона Колета. В работах американского исследователя С. Джейн в качестве одной из центральных проблем рассматривается развитие неоплатонизма в английской гуманистической традиции, и влияние, оказанное на отдельных ее представителей (в частности, на примере Колета и Марсилио Фичино).46

К вопросам распространения популярности образования и наук вне университетской среды обращались в своих работах такие исследователи как К. Хилл, Дж. Саймон.47 Саймон особо отмечал период правления Елизаветы как время изменения отношения к образованию и его целям, формирования нового облика «джентльмена». Хилл, в свою очередь, выделял в развитии науки в елизаветинскую эпоху роль неакадемических, «практически

42 The History of the University of Cambridge / Ed. Brooke C. N. L. Cambridge University Press, 1989-2004.

43 The History of the University of Oxford / Ed. Ashton Т.Н. Oxford, Clarendon Press, 19842000.

44 Mullinger J. B. A History of the University of Cambridge. ( 1873) BiblioBazaar, LLC, 2008; Brodrick G. A History of the University of Oxford. (1886) BiblioBazaar, 2008.

45 Dowling M. Fisher of men: a life of John Fisher, 1469-1535. Palgrave Macmillan, 1999; Gleason J. John Colet. University of California Press, 1989; Bradshaw В., Duffy E. Humanism reform and the Reformation: the career of Bishop John Fisher. CUP Archive, 1989.

46 Jane S. John Colet and Marsilio Ficino. Oxford University Press, 1963; Он же. Plato in Renaissance England. Springer, 1995.

47 Hill C. Intellectual origins of the English Revolution revisited. Oxford University Press, 1997; Simon J. Education and Society in Tudor England. Cambridge University Press, 1979. ориентированных» кругов — ремесленников, торговцев.

Смежными являются вопросы, связанные с книгопечатанием, издательским делом и распространенностью книг. Здесь стоит отметить работы А. Коетса, Ф. Вормалда, К. Райта, Г. Патнема.48 Особое внимание исследователи уделяют последствиям Реформации, закрытию монастырей и разорению их библиотек, которое оказало значительное негативное влияние на эту сферу английской интеллектуальной жизни. Связанную с этим вопросом проблему репертуарной ограниченности печатной продукции и государственного регулирования деятельности книгопечатников поднимали в своих работах Д. Фиэзер, Л. Хеллинга, Дж. Трапп.49

К вопросу уровня грамотности населения и социальному значению чтения обращались в своих трудах Д. Кресси, Г. Беннет, Н. Виэл.50 Стоит заметить, что статистические показатели грамотности населения Англии XVI в. с трудом поддаются определению и являются предметом постоянной дискуссии, но факт осознания пользы элементарной грамотности в английском обществе констатируется большинством авторов.

Историография, посвященная непосредственно Джону Ди, не так обширна по сравнению, например, с количеством трудов о многих более известных его современниках, работы которых обнаруживали, прежде всего, более очевидные связи с научной картиной мира Нового Времени.

48 Coates A. English Medieval Books: The Reading Abbey Collections from Foundation to Dispersal. Oxford: Clarendon Press, 1999; Wormald F., Wright C. The English Library Before 1700: Studies in Its History. University of London, Athlone Press, 1958; Putnam G. Books and Their Makers during the Middle Ages. Vol. 2. NY. Hillary House Publishers, 1962.

49 Feather J. A history of British publishing. Routledge, 1988; Hellinga L., Trapp J. B. The Cambridge History of the Book in Britain. Vol. 3. 1400-1557. Cambridge University Press, 1999.

50 Cressy D. Literacy and the Social Order: Reading and Writing in Tudor and Stuart England. Cambridge University Press, 2006; Bennett H. S. English Books and Readers 1475 to 1557: Being a Study in the History of the Book Trade from Caxton to the Incorporation of the Stationers Company. Cambridge University Press, 1989.

Долгое время фигура Джона Ди у многих ассоциировалась, прежде всего, с мистическими образами из художественных произведений Умберто Эко, Густава Майринка, Питера Экройда и других прославленных литераторов. На наш взгляд, распространенное представление о нем только как о средневековом маге, фактически, перешагнувшем рубеж Нового Времени не только не является полным, но и вовсе не отражает истинную сущность многогранной фигуры ренессансного интеллектуала, ставшего отражением сложного переплетения культурных и научных традиций как елизаветинской Англии, так и Европы в целом.

Первая попытка оценки его деятельности была предпринята еще в XVII в., спустя всего полвека после смерти Ди. Как упоминалось выше, в 1659 г. Мерик Казобон предпринял издание его спиритических дневников,51 снабдив их обширным предисловием, весьма нелицеприятно характеризующим ученого. Издатель долго и многословно рассуждает о возможности существования «сверхъестественного», колдунов и колдовства, упоминает о прижизненных обвинениях в адрес ученого; не декларируя ничего прямо, он, тем не менее, всем ходом рассуждения подталкивает читателя к их принятию. Конечно, сам факт оккультных штудий вполне резонно вызывал подозрения, однако, стоит заметить, что указанные обращения к «миру Ангелов» были, во многом, восприняты неверно (о чем речь пойдет ниже). По утверждению Казобона, подобные спиритические практики вообще не приличествуют честному христианину, тем более что Ди был «обманут Дьяволами» — «главной и роковой шибкой было принимать за Ангелов Света

52 лживых духов и Дьяволов Ада». Впоследствии эту картину жизни Ди воспринял и Томас Смит, написавший в 1707 г. первую его биографию.53

51 Casaubon M. True and Faithful Relation of What Passed Between John Dee and Some Spirits. L. Printed by D. Maxwell., 1659.

52 Ibid. PP. 25-26.

53 Smith T., Ed. Ayton W. A. The Life of John Dee. L. 1908.

Слава «чернокнижника» надолго превратила Ди в общественном сознании просто в шарлатана, вовсе не заслуживающего внимания. На протяжении трех веков его имя присутствовало лишь на втором плане, в фоне, и научный интерес к личности ученого и его деятельности возникает сравнительно поздно. В издании «Памятники Кембриджа»,54 относящемся к середине XIX в., мы можем обнаружить, вероятно, один из первых, пусть и не достаточно подробных и обоснованных, примеров изменения оценки Ди -в частности, утверждается, что он занимает «высокое место» в истории науки.55 Но кардинальным образом эти оценки в историографии начнут изменяться лишь к середине XX в. Очевидно, что подавляющее большинство работ относится к западной историографической традиции (а точнее, это издания Англии, США и Канады).

В общем виде, существующие в современной историографии оценки фигуры ученого можно разделить на несколько групп, возникавших последовательно на протяжении XX в. Среди первых попыток осознания деятельности Джона Ди вне названной традиции, сформированной Казобоном, стоит отметить работы английской исследовательницы истории науки Е. Дж. Р. Тэйлор, создававшиеся в 30-е - 50-е гг.56 Тэйлор обратила внимание на практическую деятельность Ди, прежде всего, в области географии и навигации, в подготовке и инструктированию мореплавателей. Кроме того, большое значение она придавала пропаганде колонизации Нового Света. В том же ключе рассматривал жизнь Ди и Ф. Р. Джонсон. Высоко оценивая вклад Тэйлор в вопрос переосмысления роли и репутации Джона Ди в истории науки, он сосредоточился в основном на его

54 Wright T. Memorials of Cambridge: a sériés of views of the collèges, halls, and public buildings. Vol. 1. D. Bogue, 1845.

55 Ibid. P. 45.

56 Taylor E. G. R. Tudor geography 1485-1583. L., Methuen. 1930; Она же, The Mathematical practitioners of Tudor and Stuart England. Cambridge University Press. 1954.

57 Johnson F. R. Astronomical Thought in Renaissance England: A Study of the English Scientific Writing from 1500 to 1645. Baltimore, 1937. деятельности в области популяризации и развития астрономии и математики; центральное место среди трудов Ди в этой сфере он отводил, конечно же, его комментариям и «Математическому Предисловию» к английскому изданию «Начал» Эвклида 1570 г. По его мнению, Ди и подобные ему энтузиасты науки подняли уровень преподавания математики в Англии, и сам Джон Ди унаследовал неформальное звание ведущего математика страны после смерти своего предшественника Роберта Рекорда. Но стремясь изменить многовековой образ Ди - «колдуна и шарлатана», легко впасть в другую крайность. В работах Тэйлор и Джонсона был сформирован подход к личности ученого, воспринятого исключительно в качестве практика, приближавшего Научную Революцию (или, по крайней мере, внимание ученых было сосредоточено именно на практической стороне его деятельности).

Такая позиция, фактически, не учитывала «неудобные» грани творчества Ди, связанные с эзотерической традицией, которые нуждались в дальнейшем объяснении. Эта точка зрения на некоторое время укрепилась в историографии, и ее влияние наблюдалось как во многих работах, посвященных истории науки в Англии, пусть и мельком, но упоминавших Ди, так и в некоторых специальных исследованиях. Например, ее воспринял Р. Дэкон (хотя его можно назвать скорее автором научно-популярных работ, причем посвященных, по большей части, истории спецслужб), найдя весьма интересное толкование спиритическим дневникам - он увидел в них собрание шифрованных записей, а самого ученого считал разведчиком или «тайным агентом» Елизаветы, периодически выполнявшим поручения

58

Родины на континенте.

Ситуация начала меняться благодаря представителям лондонского института Варбурга, и, прежде всего, английской исследовательнице Ф. А.

58 Deacon R. John Dee: Scientist, Geographer, Astrologer and Secret Agent to Elizabeth I. Muller, 1968.

Йейтс, в 60-е - 70-е гг. Йейтс в своих работах развивала тезис о «Герметизме» и неоплатонической философии, как одном из наиболее значимых идейных течений Возрождения, утвердив новое направление для понимания культурного контекста эпохи. В рамках данной школы (на сегодняшний день тезис Йейтс, развитый в трудах ее учеников и последователей, действительно можно назвать школой) появилось представление о Джоне Ди как о классическом «Ренессансном Маге». Ф. Йейтс верно отмечала значимость герметической философии и некоторую неформальную, интернациональную общность ее адептов в Европе. И фигура Джона Ди, с ее точки зрения, должна быть рассмотрена как еще один сегмент этой общеевропейской неоплатонической и герметической философской мозаики. В работе «Джордано Бруно и Герметическая Традиция»59 она отмечает Ди как математика-практика, обратившегося к Герметизму, как более высокому «уровню» науки. Более того, Ди, в ее интерпретации на страницах работы «Розенкрейцерское Просвещение»,60 становится не просто ее частью, но и источником нового этапа развития духовной и философской мысли - так называемого «Движения Розенкрейцеров», наследовавшего ренессансному неоплатонизму и герметизму.

Один из учеников Йейтс, И. Кэлдер, рассматривал сочинения Ди в своей диссертационной работе в том же контексте, хотя преимущественно с позиций философии.61 Это было первое специальное исследование, посвященное Ди, в котором автор обозначил весь комплекс проблем творчества ученого (не ограничиваясь, например, только лишь практической стороной его деятельности) и имел цель обнаружить в работах и во всем его

59 Yates F. A. Giordano Bruno and the Hermetic Tradition. Taylor & Francis, 1999. Перевод: Йейтс Ф. Джордано Бруно и герметическая традиция. М. Новое литературное обозрение, 2000.

60 Yates F. A. The Rosicrucian enlightenment. Routledge, L. 2002. Перевод: Йейтс Ф. Розенкрейцеровское просвещение. M. Алетейа, Энигма, 1999.

61 Calder I. R. F. John Dee studied as English neoplatonist. L. University of London. Unpublished. 1953. творчестве некий объединяющий фактор. Главный тезис исследования — центральное место неоплатонической философии в творчестве ученого. Эта философия, по мнению Кэлдера, обусловила формирование взглядов Джона Ди во всех областях, в которых он проявлял себя на протяжении всей жизни. Даже в области политики, по его мнению, эта философия привела Ди к принятию распространенных среди мыслителей Ренессанса позиций универсализма и размышлениям о формировании глобального государства. Стоит заметить, что на наш взгляд ситуация с его политическими воззрениями выглядит несколько сложнее и к данной теме мы обратимся в соответствующем разделе настоящей работы.

Другой исследователь, испытавший влияние теорий Ф. Йейтс (в том числе, и вследствие личного знакомства), П. Френч, так же посвятил судьбе Ди специальное исследование, озаглавленное «Джон Ди. Мир Елизаветинского Мага». ~ Эта мысль, отраженная в заголовке, является основополагающей для всего исследования. Магию, в данном случае, Френч рассматривает в качестве одного из определяющих принципов миропонимания и областей деятельности Ди и утверждает, что он был «полностью погружен в Герметизм».63 Вместе с тем исследователь отмечает и его роль в качестве связующего звена между английским Возрождением и остальной Европой. Ди, по мысли П. Френча, являлся проводником и апологетом традиции континентального Возрождения (имея в виду прежде всего магико-герметическую составляющую) на Британских островах, где она не получила широкого распространения. По нашему мнению такая оценка позиции Ди по отношению к континентальному Ренессансу не является абсолютно точной, поскольку в данном случае необходимо учитывать и влияние локальной, английской специфики. Он не осуществлял простую трансляцию названных континентальных традиций, в его осознании

French P. J. John Dee: the world of an Elizabethan magus. Routledge, 1984.

63 Ibid. P. 209. они получали особое преломление, обусловленное, на наш взгляд, и английскими реалиями, и индивидуальными особенностями ученого, о чем речь пойдет ниже.

В целом, названные ученые склонны рассматривать творчество Джона Ди с позиции этой генерализующей концепции, в рамках которой ренессансные эзотерические штудии, связанные с неоплатонизмом и именем Гермеса Трисмегиста, воспринимаются в качестве синкретического явления духовной и интеллектуальной традиции Возрождения, а их адепты в качестве пестрого, изменчивого, но относительно единого «фронта» философов-герметистов.

Данная теория («тезис Иейтс», как его иногда именуют) обрела в историографии широкую популярность (и сопровождалась не менее широкой дискуссией). Мы не склонны приписывать Ди всецело к герметической традиции. Но главный момент, который молено вычленить в широкой концепции ренессансного Герметизма и на который, отчасти, будем опираться в рамках данного исследования, это позиция «личности». В контексте настоящего исследования наибольший интерес для нас представляет именно позиция человека в мире, рассматриваемом через призму герметической философии. Он больше не был строго подчинен божественной воле, а, напротив, выступал активным познающим и преобразующим началом, способным познать творца через изучение его проявлений в материальном мире.

Еще в советской историографии наряду с социальными и экономическими причинами Возрождения отмечалось внимание к новому типу личности, «без которого Ренессанс был бы невозможен».64 Герметическая философия, наряду с гуманизмом, создала условия для появления такой личности. Тезис о герметизме как интеллектуальном

64 Баткин Л. М. О социальных предпосылках итальянского Возрождения // Проблемы итальянской истории. М., 1975. С. 237. течении, значительно повлиявшем на мышление человека, выдвинутый в западной историографии, также нашел определенную поддержку и у отечественных специалистов. Известная исследовательница эволюции теоретических основ и философии науки П. П. Гайденко отмечает: «.Эти течения изменили общемировоззренческую установку сознания: они создали образ Человека-Бога, способного не только до конца познавать природу, но и магически воздействовать на нее, преобразовывать ее в соответствии со своими интересами и целями. Герметизм сократил дистанцию между трансцендентным Богом и тварным миром. Все это создавало новые предпосылки для понимания природы».65

Стоит добавить, что в тот же период, независимо от представителей школы Йейтс, к схожим выводам об отсутствии противоречий между эзотерической и практической составляющей в работах Ди пришел американский ученый В. Трэттнер.66 Он отмечал, что для Ди эзотерика была частью реальности, и в его сознании не возникало конфликта между знанием, полученным посредством «Божественного откровения» и традиционной наукой. Однако, основания для данного, в целом верного вывода, можно назвать скорее «интуитивными», менее четко сформулированными, нежели у историков вышеназванной группы.

В последние десятилетия предпринимаются попытки преодоления ограниченного восприятия фигуры Джона Ди. Исследователи сосредоточивают внимание на более узких проблемах, связанных с его творчеством. Например, английский ученый Н. Клули уже довольно длительное время работает над вопросом философских основ творчества Ди, альтернативных позиции Ф. Иейтс и ее последователей. В ранних работах, во второй половине 70-х гг. он, так же как в свое время Тэйлор и Джонсон,

65 Гайденко П.П. Научная рациональность и философский разум. М. Прогресс-Традиция. 2003.С. 166.

66 Trattner W. I. God and Expansion in Elizabethan England: John Dee, 1527-1583. Journal of the History of Ideas, Vol. 25, № 1. University of Pennsylvania Press. 1964. п обращал внимание на практическую сторону идей Ди. В более поздней монографии «Натурфилософия Джона Ди.»,68 посвященной все тому же исследованию философского «фона» работ ученого, предметом внимания Н. Клули становятся главным образом три его сочинения, касающиеся понимания природы и науки («Афористическое Введение», «Иероглифическая Монада» и «Математическое Предисловие») и спиритические дневники. В итоге исследователь приходит к выводу о том, что работы Ди не были строго подчинены единственной философской парадигме герметизма, а в зависимости от предмета опирались на теории Роджера Бэкона, аристотелевскую «Физику», элементы которой автор отметил, например, в «Афористическом Введении», или на существующие теории универсального «Языка Природы», развитие которых он видел, например, в «Иероглифической Монаде». По мнению Клули, развитие идейного содержания деятельности Ди происходило от философского к религиозному видению мира, чем и объясняется обращение Ди к «Миру Ангелов» в конце жизни. В целом отметим, что положения данной работы расширили интеллектуальный фон для понимания отдельных аспектов деятельности Джона Ди. Схожего мнения придерживается и венгерский исследователь Г. Сжоный, говоривший о стремлении ученого к объединению научного знания о природе с религией.69

Одной из проблем, давно вызывавших много вопросов у историков, посвящен труд американской исследовательницы Д. Харкнесс.70 В своей работе Харкнесс ставит в центр повествования такую сферу занятий Ди как спиритизм и беседы с «ангелами». Интересно, что она рассматривает их

67 Clulee N. Astrology, Magic, and Optics: Facets of John Dee's Early Natural Philosophy // Renaissance Quarterly. Vol. 30, No. 4. 1977.

68 Clulee N. H. John Dee's natural philosophy: between science and religion. Routledge. 1988.

69 Szonyi G. E. John Dee's occultism: magical exaltation through powerful signs. Suny Press. 2004.

7Л

Harkness D. E. John Dee's conversations with angels: cabala, alchemy, and the end of nature. Cambridge University Press, 1999. совершенно в ином свете, нежели многие ее предшественники. Она утверждает мысль о том, что путь от науки к мистике и обращение к «божественным силам» было не постепенным снижением научной ценности его работ и углублением в «дебри эзотерики», а «восхождением» к высшей точке карьеры. Естественно, что эта трактовка уместна лишь в том случае, если мы принимаем ту позицию сознания и мировосприятия Джона Ди, которую пытается обозначить автор. Харкнесс рассматривает попытки контактов Ди с «ангелами» как стремление сформулировать вариант собственной натуральной философии на христианской основе. И одним из главных аргументов исследовательницы становится утверждение о глубокой убежденности ученого в близящемся «Конце Времен» и апокалиптическом видении мира, которое, по мнению Харкнесс, могло сыграть роль в формировании его образа мысли и в стремлении к прямому взаимодействию с «божественным». Несмотря на то, что мы считаем степень эсхатологических ожиданий Ди несколько преувеличенной, данный вопрос, как возможная составляющая его самосознания, в рамках данного исследования представляет для нас значительный интерес, и мы обратимся к нему в соответствующем разделе настоящей работы.

Еще одна работа последних лет, обращенная к конкретной проблеме творчества Джона Ди, принадлежит В. Шерману.71 Американский историк сосредоточивает внимание на теме «круга чтения» ученого и его влияния на письменные труды. На основании обзора пометок и маргиналий, оставленных ученым в принадлежавших ему книгах (тех, которые еще сохранились и ныне находятся в собраниях редких книг в библиотеках по обе стороны Атлантики), Шерман делает вывод о важности изучения этого активного взаимодействия между читателем и книгой. В результате можно говорить даже о создании своего рода «нового» текста книги, того, который

71 Sherman W. John Dee: the politics of reading and writing in the English Renaissance. University of Massachusetts Press, 1995. интересовал читателя и был обособлен пометками. Стоит заметить, что выполнение этой работы В. Шерманом было бы крайне затруднительно без масштабного библиографического исследования, проведенного издателями

73 каталога библиотеки Ди Д. Роберте и Э. Уотсоном. Степень востребованности тех или иных изданий самим ученым, которую прослеживает Шерман, подтверждает мнение о чрезвычайно широком круге интересов Ди во многих областях знания: математике, медицине, астрономии, истории, алхимии, географии. Сам исследователь видит в своей работе еще одну попытку преодоления того «завершенного» образа Ди-герметиста, сформированного Ф. Йейтс. Эта «междисциплинарность» в подходах к пониманию творчества ученого, которую отстаивают в своих работах Клули и Шерман, легла в основу коллективного труда, посвященного Ди, ставшего одной их последних вех в историографии данного вопроса.

Сборник «Джон Ди: междисциплинарные исследования в английской ренессансной мысли» (2006),74 создан по результатам коллоквиума, прошедшего в 1995 г. в Лондонском Университете. В нем приняли участие специалисты из разных областей - интеллектуальной истории, библиографии, истории навигации, истории математики. Данный коллективный труд способствует развитию принципа междисциплинарности в интерпретации трудов и всего жизненного пути Ди. Но рассмотренные в нем отдельные вопросы, по признанию самих редакторов сборника, отнюдь не исчерпывают разносторонней деятельности ученого. Кроме того, нельзя не отметить факт некоторого размывания целостной картины, заключающей изначальную суть проблемы, связанной с фигурой Джона Ди, личности,

Т)

К этой же теме маргиналий, пометок и других следов читателя в книге, уже не только на материале Ди, а в более широком историческом контексте, автор обращается и в своем новом исследовании. См.: Sherman W. Used books: marking readers in Renaissance England. University of Pennsylvania Press, 2008.

73 Roberts J., Watson A. G. John Dee's library catalogue. L. Bibliographical Society, 1990.

74 John Dee: interdiseiplinary studies in English Renaissance thought / Ed. Clucas S. Springer. 2006. оказавшейся между эпохами, различными географически локализованными традициями Ренессанса, между разными религиозно-интеллектуальными парадигмами.

Исходя из направлений и степени историографической разработанности темы, в настоящей работе мы считаем возможным основываться на сочетании вышеописанных подходов, предполагающих интерпретацию творчества Ди как с позиции обобщающих концепций, так и с точки зрения междисциплинарного подхода, учитывающего его особенности в каждой конкретной сфере деятельности. Мы считаем, что это позволит увидеть фигуру Джона Ди более цельно и различить за всеми его ипостасями черты личности ренессансного интеллектуала, значимые для формирования и оценки его обособленного образа на фоне насыщенной панорамы интеллектуальной жизни английского Возрождения. В случае выбора одного из двух подходов картина его жизни может показаться либо чересчур схематичной, либо мозаичной и эклектичной из-за исключительной многоплановости сфер занятий ученого.

Научная новизна настоящей работы определяется несколькими аспектами. Данная работа является первым в отечественной историографии специальным систематическим исследованием личности и деятельности английского интеллектуала Джона Ди; впервые введен в отечественный научный оборот ряд источников по заявленной тематике.

В данном исследовании был применен подход отличный от принятых в историографии вопроса. Вместо поиска в трудах Ди единой философской или религиозной доктрины, которая обуславливала бы все грани его творчества, в качестве такого объединяющего фактора рассмотрена проблема индивидуального сознания ученого.

В ходе исследования, наряду с рассмотрением взглядов Ди в сфере науки и политики, в его трудах были выделены важные свидетельства самовосприятия и сформирована целостная картина того «образа себя», который ученый пытался создать в текстах своих письменных работ на протяжении всей жизни.

Это позволило выявить ряд характерных черт его личности, таких как глубокая убежденность в собственной «избранности» и «предназначении» к совершению «революционных» изменений во всех областях деятельности; придание высокой важности своему публичному образу и мнениям о себе; неизменно острая и болезненная реакция на критические оценки современников; желание заслужить внимание и одобрение власти, как средства подтвердить свои представления о статусе ведущего ученого Англии; стремление к славе, выходящей за рамки своей страны и широкому общественному признанию своих заслуг.

Предпринятое исследование материального положения ученого и вопросов его быта, которые также еще не подвергались в историографии специальному рассмотрению, обнаружило явное стремление соответствовать своему текстовому образу даже в деталях повседневной жизни. Были проанализированы данные о масштабе и общей стоимости содержания домохозяйства Ди, примерной структуре доходов и расходов, затратах на статусные потребности — большой штат прислуги, дорогую посуду, дорогие продукты питания. Установлена корреляция между представлениями ученого о собственном «статусе» и тратами на повседневные нужды.

На основании реконструкции общей картины мировидения и самосознания Джона Ди были установлены причинно-следственные связи между проблемой разнородности и изменчивости сфер деятельности ученого и особенностями его личности, что позволило по-новому взглянуть на его положение в контексте английского Возрождения.

Общая картина развития карьеры Джона Ди

Для того, чтобы при дальнейшем рассмотрении конкретных сфер занятий ученого нам не останавливаться на пояснении отдельных биографических нюансов, имеет смысл кратко представить здесь общую схему развития его карьеры и интеллектуальных приоритетов. Главными источниками по данному вопросу являются его биографические сочинения «Краткое перечисление» (1592 г.), «Апологетическое рассуждение» (1594 г.) и, конечно, записи дневника.

История жизни Ди представляется нам как своеобразная интеллектуальная эволюция личности, которая происходила в рамках английских реалий переходной эпохи и обуславливалась как необходимостью решения новых задач в области практической деятельности, так и поиском теоретической базы понимания, изучения и преобразования окружающего мира.

Жизненный путь Ди естественным образом разделяется на несколько вполне четко определенных этапов. Первый из них, с ранней молодости и приблизительно до начала 70-х годов, всецело посвящен образованию и научной деятельности. Именно в это время происходит знакомство с интеллектуальной традицией континентальной Европы, создаются главные труды, характеризующие его научную позицию. 70-е годы можно назвать «политическим» этапом, так как в этот период идет наиболее активное сотрудничество с властной элитой и пишутся главные политические сочинения. Третий период его жизни, с начала 80-х гг., характеризуется погружением Ди в эзотерические искания, спиритические сеансы.

Джон Ди родился 13 июля 1527 г. и был сыном Роланда Ди, имевшего небольшое дело, связанное с торговлей сукном, и занимавшего незначительный пост при дворе Генриха VIII (но здесь он не добился особых успехов).

Освоив латынь в школе Челмсфорд в Эссексе, в возрасте пятнадцати лет Джон Ди поступает в Колледж Сент-Джон в Кембридже.75 Здесь он обращает на себя внимание авторитетного и влиятельного профессора Джона Чика и входит в «близкий круг» его студентов.

В Кембридже завязываются и первые «полезные знакомства», которые впоследствии и обеспечили ему относительно спокойное существование на протяжении всего правления Елизаветы. Например, именно профессор Чик познакомил его с молодым Ульямом Сесилом, который, в свою очередь,

76 представил Ди Эдуарду VI.

На каком этапе обучения Ди осознал, что его больше интересуют предметы квадриума, нам не известно. После получения степени бакалавра он стал ассистентом профессора греческого языка. Но, как становится понятно из дальнейшего развития событий, гуманистическая атмосфера колледжа не прельщала его, несмотря на то, что кембриджская карьера могла сложиться удачно. На наш взгляд, во многом именно неудовлетворенность Ди преподаванием и уровнем развития наук на Родине (прежде всего точных, особо его интересовавших) сказалась на активном усвоении континентальной традиции.

Уже в 1547 г. он предпринимает путешествие на континент -«.говорить и совещаться с известными учеными мужами»,77 а затем (в 1548 г., после получения магистерской степени) вовсе покидает Кембридж и уезжает на несколько лет. На континенте же Джон Ди имел возможность восполнить пробелы в точных науках в лучших университетах (в том числе в знаменитом университете в Лувене), интересуясь, прежде всего, астрономией

75 Dee J. The Compendious Rehearsal. P. 5.

76 Ibid. P. 9.

77 Ibid. P. 5. и математикой. В 1550 г., в Париже, будучи всего 23 лет от роду, Ди сам читает лекции по эвклидовой геометрии, причем с большим успехом.78

Эти путешествия, помимо искомых математических знаний, дали Ди еще нечто, значительно повлиявшее на всю его дальнейшую жизнь. Философия герметизма и герметические науки, переполнявшие континентальную Европу, не смогли так же прочно укорениться на Британских островах.

Мистические теории, апеллирующие к «древнему знанию», обещали «просвещенному уму», приложившему определенные усилия для их постижения, ответы на все вопросы о тайнах мироздания. Примечательно, что эти философские доктрины, никогда до конца не исчезавшие с исторической сцены на протяжении средневековья, заявили о себе вновь именно в эпоху Возрождения, когда, как и много веков назад, появилась принципиальная возможность постановки вопроса о месте человека в мире. Они декларировали безграничность возможностей человека по изменению реальности и его право на эти действия.

Эти сочинения искренне воспринимались в эпоху Ренессанса как «древнее знание», открытое человечеству еще в библейские времена, из которых впоследствии, якобы, все великие философы «черпали мудрость».

Чрезвычайно сильное впечатление должны были оставить и личные встречи с признанными светилами науки, большинству из которых не была чужда герметическая философия. В числе университетов, где он заслужил «уважение и благосклонность. многих благородных мужей» особое внимание должны обращать на себя итальянские - Вероны, Падуи, Феррары,

79

Болоньи и другие. Посещение Италии - фактически, источника ренессансной гуманистической традиции и герметизма - несомненно,

781Ы<1 Р. 8.

791Ы<1. должно было сказаться на дальнейшем развитии мировоззрения ученого. В дальнейшем Ди ассоциировал себя, по большей части, именно с континентальной научной традицией.

Возможно, здесь определенную роль сыграли и личные контакты с такими яркими представителями континентального Ренессанса как Гийом Постель, с которым он встречался во Франции, или Джироламо Кардано, с которым он, вероятно, мог встречаться в доме своего учителя Джона Чика. В 1552 г. Кардано был в Англии и останавливался в доме Чика, где часто бывал и Ди. Идеи итальянского ученого об универсальном знании и познавательных возможностях человека, равно как и его занятия математикой,80 возможно, могли создать благодатную почву и для дальнейшего усвоения влияния Геммы Фризия, Джерарда Меркатора, астрономов лувенского университета, делавших упор на вычислениях и математике.

Как будет показано ниже, своеобразное преломление герметической и неоплатонической парадигмы, приобретшее некоторые «практические» черты, отразится в его работах, написанных на протяжении этого периода жизни, например в «Афористическом Введении» и «Иероглифической Монаде», «Математическом Предисловии» к первому англоязычному изданию «Начал» Эвклида. Названные труды несомненно испытали влияние континентальной традиции, фактически, обусловившей их появление.

В 1553 г. Джон Ди получил приглашение читать лекции «по математическим наукам» в Оксфорде, но отверг его.81 Как нам представляется, это связано с нежеланием замыкаться в рамках какой-либо университетской корпорации. Он хотел находиться в орбите двора, где имел

80

Подробнее см. например: Брагина Л. М. Гуманистические традиции в этико-философской концепции Джироламо Кардано // Культура Возрождения XVI века. М. Наука, 1997. С. 146-147.

81 Dee J. The Compendious Rehearsal. P. 5. больше возможностей для реализации своих талантов. Этому способствовали и приобретенные связи.

Помимо знакомства с Сесилом (в будущем, Лорд-казначеем), Ди был наставником детей Джона Дадли (фактически, самого влиятельного члена Тайного Совета при Эдуарде VI с 1550 до 1553 гг.). Сын Джона Дадли, Роберт, ученик Ди, стал впоследствии одним из главных фаворитов и советников Елизаветы. Таким образом, Ди уже в молодые годы смог приобрести знакомства с фигурами, которые в скором будущем займут ключевые посты в государстве. А позже к его связям добавятся и Кристофер Хаттон, и Френсис Уолсингхем.

В правление Марии I он на короткое время в числе многих подвергся аресту, но сохранил и голову, и свободу, подтвердив верность католицизму. Хотя, как мы увидим далее в настоящей работе, эта история в дальнейшем сыграет негативную роль в вопросе формирования общественного мнения вокруг личности Джона Ди.

Восшествие на престол Елизаветы стало важной вехой в развитии карьеры Ди. Благодаря близкому знакомству с вышеназванными персонами, он попадает в поле зрения новой королевы. На этом этапе жизни Ди посвящает себя политике. Его труды, появлявшиеся в 70-е гг., например «Превосходное Искусство Навигации», «Пределы Британской Империи», главным образом были посвящены политическим вопросам.

Увлечение этой тематикой возникло не случайно. Еще в правление Эдуарда VI Ди был привлечен к подготовке знаменитой экспедиции Ричарда Ченслора, (под патронажем того же Джона Дадли), отправленной в 1553 г. на поиски нового пути в Азию и приведшей к установлению дипломатических отношений с Московией. Ди сотрудничал с организаторами в качестве «научного консультанта» по астрономии, географии, навигации. Вовлеченность в эту деятельность формировала и соответствующий круг контактов. При Елизавете Ди готовил карты и инструкции по пользованию навигационными приборами для многих известных «Морских Псов Ее Величества» - Джона Девиса, Мартина Фробишера, Хамфри Гилберта и других мореплавателей, связанных с «Катайской» и Московской компаниями и, конечно, колонизацией Северной Америки. Результатом этих занятий и стало появление «государственнических» работ, впервые в английской истории сформулировавших идею «Британской Империи».

Сложным вопросом развития его карьеры остается кардинальная смена вектора интеллектуальных усилий с начала 80-х гг. С этого времени можно говорить о новом этапе его жизни. Ди, фактически, оставляет другие занятия и всецело посвящает себя оккультным наукам. В 1583 г. он познакомился и сблизился с неким «медиумом» Эдвардом Келли (который чаще всего характеризуется не то как шарлатан, не то как сумасшедший), заявлявшем о своей способности связываться с «ангелами». В том же году в Англию приехал польский магнат Альберт Лаский, племянник Яна Лаского (младшего), знаменитого сторонника Реформации и гуманиста.

Альберту Ласкому был оказан высокий прием, а он всячески старался произвести впечатление щедрого и состоятельного покровителя наук и ученых.82 В ходе визита, включавшего и приемы при дворе, и посещение университетов, Лаский встретился и с Джоном Ди и пригласил его отправиться с ним на континент. Ди колебался, однако Келли, рассчитывая очевидно на получение значительных выгод от нового покровителя, убедил его, с помощью «ангелов», последовать вместе с ним.

С 1583 по 1589 гг. Ди и Келли, во время этого путешествия по Европе, практикуют спиритические сеансы. Результатом их «сотрудничества» стали дневники, содержавшие протоколы бесед с «ангелами».

82 Krasinski V. Sketch of the religious history of the Slavonic nations. Johnstone and Hunter. 1851. P. 149.

Когда выяснилось, что Альберт Лаский, потративший много средств в Англии на «поддержание имиджа», не может ничего предложить в качестве покровителя, Ди и Келли ищут, с переменным успехом, других патронов и посещают многих важных персон.

83

В их числе были и король Польши Стефан Баторий, и, что еще более характерно, император Священной Римской Империи Рудольф И,84 который всячески поощрял и культивировал герметические науки. Прага (куда Рудольф перенес свой двор) во времена его правления стала, без преувеличения, их средоточием. Ди, по всей видимости, был впечатлен царившей там атмосферой. В конце концов, найдя пристанище у графа Розенберга в Требоне, он не очень торопился на Родину, и на шестой год его пребывания на континенте Елизавете пришлось в приказном порядке возвращать его в Англию.85 О возможных причинах такого длительного увлечения спиритизмом мы будем говорить ниже. Стоит отметить, что это сотрудничество с Келли негативно сказалось на его репутации, хотя общество и без того подозрительно относилось к «вычислениям» и «герметическим искусствам».

После его возвращения из «оккультного путешествия» многое начало меняться. Его влиятельные друзья старели и уходили один за другим. С 1588 по 1591 гг. не стало Роберта Дадли, Френсиса Уолсингхема, Кристофера Хаттона. Надолго выпав из английских реалий, он уже не мог занять прежнего места в придворной среде. Осторожная и подозрительная Елизавета, к концу правления, пусть неформально, вовсе старалась отстраниться от Ди, чтобы оградить себя от возможных кривотолков.

В качестве материальной поддержки, в 1595 г., он получил назначение на должность ректора манчестерского Крайст Колледжа. Но и здесь ситуация

83 Casaubon М. True and Faithful Relation. P. 81.

84 Ibid. P. 229.

85 Dee J. The Private Diary. P. 32. складывалась неудачно. Совет манчестерского колледжа недолюбливал своего нового ректора за сформировавшуюся «дурную славу», что, в конце

86 концов, привело к открытому конфликту, и Ди вынужден был оставить этот пост.

Последние годы жизни были временем забвения. Вероятно, он собирался окончательно переехать на континент. В его дневнике сохранились упоминания о получении писем с приглашениями от Рудольфа

07

II. Однако этим планом сбыться было не суждено. Он умер в январе 1609 г., в своем доме в Мортлейке.

861Ы<1. Р. 62.

871ыа. Р. 53.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Джон Ди в интеллектуальной жизни английского Возрождения"

Заключение

Джон Ди стал, до некоторой степени, особенным явлением в английской интеллектуальной жизни. Англия переживала в это время, пожалуй, самую сложную, но вместе с тем самую яркую эпоху. Реформация вывела на историческую сцену новое поколение властной и интеллектуальной элиты. Веяния Ренессанса, обнаруживающиеся еще в правление Генриха VII, достигли высшей точки развития в правление Елизаветы, которая получила прекрасное гуманистическое образование и сама стала олицетворением этих изменений.

С ранней молодости Ди оказался в кругу представителей классической гуманистической традиции Кембриджа, органично вписывающейся в картину Северного Возрождения. Но при этом сам он так и не стал в полной мере одним из них. Ведущим фактором его деятельности стало ощущение своей обособленности, предназначения к более значимым свершениям, нежели скромные академические штудии в стенах университета.

Первоначальное увлечение точными науками привело его на континент, где он встречается с целым калейдоскопом философских, духовных, мистических течений, которые не могли не притягивать ренессансного интеллектуала. Они, в духе времени, рисовали совершенно новую картину мира, обещали постижение «тайн природы» и, самое главное, создавали образ нового человека — свободного, познающего и преобразующего окружающую действительность. Мы не склонны приписывать Ди всецело к данной традиции. Но последняя названная характеристика герметической философии - «свобода личности» и уверенность в том, что один человек способен в рамках единой, универсальной теории постичь «коренные истины» реальности и преобразовать ее, безусловно, стала определяющей и в его творчестве, и на всем жизненном пути.

Названные идеи континентальной Европы были восторженно восприняты молодым Ди. Его работы демонстрируют глубокое усвоение того сложного комплекса философских течений, который позже назовут герметизмом. Но, вместе с тем, в его трудах содержатся и принципиально отличные положения. Так, в «Афористическом Введении», которое было написано ученым под влиянием Лувенского кружка, астрология приобретает некоторые новые детали.

На первый взгляд Ди рассматривает принцип звездных влияний через «излучение» совершенно в духе Фичино, говоря о вселенской гармонии, подобной гармонии музыки. Но из отдельных «афоризмов» вырисовывается вполне четкая модель звездных излучений, основанная на принципах оптики, геометрии, нуждающаяся в измерении и расчетах. Другими словами, в астрологические влияния и мистические «лучи» звезд у Ди нужно скорее не «верить», их нужно чертить и вычислять. Сам он был при этом убежден в том, что «снабдил математической базой весь метод» астрологии. Желание совершить глубокие преобразования в науке и способах постижения мира получают дальнейшее развитие и в «Иероглифической Монаде».

Наиболее яркий пример его отношения к научному знанию и его структуре - «Математическое Предисловие». В нем, впервые в его трудах, отразилась своеобразная позиция ученого, оказавшегося «между» ренессансным гуманизмом, практической наукой и магико-герметической традицией. Показательно, что такое сочетание, собранное в одном человеке, появилось именно в Англии, в Елизаветинскую эпоху - между Возрождением и Новым временем. Можно сказать, что Ди провел жизнь, фактически, между эпохами и между Британскими островами и континентом.

В «Предисловии» Ди разделяет математические науки на главные и производные, а тех, кто их практикует, на две категории — «механиков» и «философов». Собственные предпочтения ученого очевидны. Посвящение «Божественному Платону», открывающее работу, буквально переносит читателя в «Академию» в Кареджи, а декларирование всеобъемлющего познания мира при помощи математики обозначает преемственность давней традиции от Пифагора до Пико делла Мирандолы. Но, вместе с тем, он нисколько не принижает значения «механиков». Более того, Ди призывает университетских ученых к распространению знания на национальном языке, чтобы обеспечить его доступность для широкого круга людей, желающих или нуждающихся в силу их ремесла повысить образовательный уровень. В качестве примеров он приводит континентальный опыт. С одной стороны, это явный признак гуманистического мышления. С другой стороны, и отрасль знания - математические науки - не очень подходит под определение «гуманизма», и, самое главное, цели, которые преследовал ученый в данном случае это не просто стремление к распространению образования. В аргументах Ди отмечается национальный интерес, стремление привить «передовой опыт» континентальной Европы на английскую почву. Самих адресатов этого знания, не имевших университетского образования, он мотивирует не только возможной выгодой, но и вопросом труда в интересах страны, открывающего путь к «общественному благу».

Еще более оформленно это настроение выражено в его планах, связанных с крупными государственными начинаниями. Проект «Королевской Библиотеки» возник, фактически, вследствие стечения обстоятельств. Реформация нанесла огромный ущерб университетским библиотекам, не говоря уже о библиотеках закрытых монастырей. Вероятно, приход к власти Марии I, восстановившей католичество, Ди посчитал удачным случаем для спасения остатков книжных собраний. Этот план можно назвать прямым перенесением опыта континентальных гуманистов в английские реалии. Вдохновился Ди на создание собственного плана итальянскими библиотеками, а комиссия по розыску манускриптов, фактически, повторяла начинание Козимо Медичи. Вместе с тем, он демонстрирует присущие образованному англичанину патриотические идеи - библиотека для него не просто собрание книжной мудрости для «ученого сословия», она должна была служить английскому обществу, «всем подданным».

Эта тенденция выразилась и в политических сочинениях. В работе «Британская Монархия», следуя ренессансной традиции, Ди видит пример для подражания в государственных делах в античном обществе. Афины при Перикле он ассоциирует с современной ему Англией, видя создание сильного флота главным источником достижения подобного могущества, обеспечения безопасности границ и «спокойствия».

Много внимания уделяет он и идее «общества» и «общественного блага». Оно является для него не меньшей величиной, чем «Монархия», однако более всего беспокоят Ди-гражданина не этические идеалы, а материальное состояние. Улов сельди, система продовольственных складов, доходы от торговых пошлин - занимают центральное место в его работе.

Даже когда ученый говорит о неком подобии гражданской нравственности, он обращает внимание главным образом на вопросы торговли и излишнее стремление к личному обогащению; причем само богатство Ди не осуждает, осуждению подвергается только обогащение в ущерб остальному обществу - через несправедливые цены или чрезмерные объемы продажи товаров в другие страны. Сосуществование в его сознании идей, уходящих корнями в ренессансную гуманистическую традицию, и национально-патриотических настроений ярко проявилось в содержащемся в работе отношении к «Универсальному Граду Вселенной», который у Ди уступает место «Несравненной Британской Империи» (или, по крайней мере, Британия должна этот «Универсальный Град» возглавить). Национально-патриотические идеи окончательно перерастают в «имперские амбиции» в работе посвященной внешней политике - «Пределы Британской Империи».

В «Пределах» Ди использует все возможные аргументы - мифологию, историю, юридические нюансы и династические коллизии. В качестве главного направления для расширения территорий он выделяет Северную Америку, поскольку она еще «свободна» от других «Христианских Монархов», прежде всего от Испании. Здесь межнациональные противоречия, которые он ясно выделяет в повествовании, явно доминируют над некогда существовавшими у него, по собственному признанию, идеями «космополитизма».

Нельзя не отметить и отдаленных последствий реализации идей, изложенных в этой работе. Ди одним из первых англичан определил важнейшее направление английской колонизации и предпринял первую попытку заложить идейно-правовые основы этого процесса, который в итоге привел к созданию одной из величайших держав мира.

Джон Ди соединил в себе ряд традиций эпохи. Рассмотрение его фигуры через призму различных позиций — практицизма Нового времени, герметической философии, ренессансного гуманизма, английских национально-патриотических идей - создает более полную картину его жизни и творчества, чем выделение одного из этих факторов в качестве главного. На наш взгляд, нет необходимости в поиске отдельных персонажей («Ди-неоплатоника, мага, герметиста», «Ди-математика, географа, астронома», «Ди-политика и пропагандиста», «Ди-христианина, замершего в ожидании Апокалипсиса» и т.д.). Объединяющим фактором становится сама личность ученого, его индивидуальное сознание, предпочтения, привычки. От ученых трудов, разбирающих устройство Вселенной, до проблем повседневной жизни — всюду фигурируют не разные персонажи, а один-единственный - «Ди-человек». Именно в его сознании мистика и герметическая философия дополнялись логикой и практицизмом, а, например, ренессансный космополитизм ограничивался национально-патриотическими идеями.

Представляется возможным выделить ряд положений, занимавших особое место в формировании его индивидуальности. Это, прежде всего, ощущение и убежденность в «избранности», которые были получены под влиянием герметической философии. Показательно, что, например, в «Математическом Предисловии» или в «Иероглифической Монаде» Ди стремиться обозначить свое личное присутствие в виде какого-либо обозначения мистики своего имени - «четвертой буквы Ди». Интересно и его изображение своего присутствия в виде четырехгранной пирамиды - опоры Кайроса-случая на фронтисписе «Британской Монархии». Масштабные преобразования в науке и политике Ди напрямую ассоциировал с собой; фактически, весь мир должен был меняться по его плану и под его влиянием.

Это самая важная черта личности Ди, во многом определившая развитие его карьеры. Мы отмечали, что в письменных трудах, в апологетических сочинениях и даже в повседневной жизни Ди следует созданному в его сознании образу. В науке это «Единственный Герой», который может и должен получить «коренные истины» и совершить переворот в человеческом знании, но при этом должен строго следовать «путями, дозволенными христианину». Поскольку «дозволенность» определялась чаще собственным размышлением, чем церковным каноном, общество не могло понять этих «путей», вызывая раздражение и обиду у «честного христианского философа» и «старого измученного математика».

В политике Джон Ди видел себя «христианским Аристотелем» для «христианского Александра» или новым Мерлином для нового Артура. Здесь помощник монарха и политический идеолог надеялся занять достойное место в жизни страны и в ее истории. В данном случае свою роль сыграл и внешний фактор — огромный патриотический подъем и рост национального самосознания англичан. Поиск своего «места» в рамках национального государства был для Ди насущной проблемой в течение всей жизни.

Начиная, как минимум, с прошения Марии I об организации «Королевской Библиотеки», Ди искал не только символическое обозначение своей «избранности», но и ее публичное признание - официальную должность, которая согласовывалась бы с его представлением о своем высоком месте в обществе.

В непосредственной связи с этим «национально-патриотическим» фактором находятся и усвоенные им элементы континентальной гуманистической традиции, проявлявшиеся, правда, в своеобразном преломлении. Как мы упомянули выше, Ди, заимствуя определенные привлекательные для него элементы, пытался привязать их к английской действительности. Эта последняя особенность его сознания завершает образ ученого, оказавшегося на рубеже эпох и интеллектуальных традиций.

Таким образом, кратко сформулируем наше представление о Ди еще раз.

Джон Ди являл собой пример английского интеллектуала, попавшего под очарование континентальной герметической и гуманистической традиции и ощутившего за счет этого, на фоне своей страны, собственную исключительность. Исходя из этого убеждения, он, руководствуясь широко распространившимися в Англии патриотическими настроениями, стремился применить ряд континентальных традиций с целью преобразования родной страны, надеясь занять в созданной им новой английской реальности место, достойное своей самооценки.

Вместе с тем, стоит обратить внимание на то, что рассмотрение фигуры ренессансного интеллектуала в предложенном в работе ракурсе открывает перед нами проблему несколько более широкую, чем его непосредственное мировоззрение. На примере Ди мы можем наблюдать яркую картину того, как эпоха сталкивает амбиции, желания и представление о себе личности, живущей уже индивидуализмом Нового времени, и общества, которое, в большинстве своем, все еще руководствуется традициями уходящей эпохи. Индивид, осознавший свою обособленность или, тем более, поставивший себя выше этого общества, не мог рассчитывать даже на спокойствие или, хотя бы, равнодушие с его стороны, не говоря уже о «признании».

Список научной литературыУпадышев, Владислав Викторович, диссертация по теме "Всеобщая история (соответствующего периода)"

1. Dee J. The Private Diary // The Private Diary of Dr. John Dee and the Catalogue of His Library of Alchemical Manuscripts / Ed. J. O. Halliwell. Whitefish, MT. Kissinger Publishig, 1997.

2. Dee J. Spiritual Diary / Casaubon M. True and Faithful Relation of What Passed Between John Dee and Some Spirits. L. Printed by D. Maxwell., 1659.

3. Dee J. John Dee's Five Books of Mystery: Original Sourcebook of Enochian Magic / Ed. Peterson J. H. Weiser, 2003.

4. Dee J. The Compendious Rehearsal // Autobiographical Tracts of Dr. John Dee / Ed. Crosseley J. Whitefish, MT. Kessinger Publishing, 2003.

5. Dee J. A letter, containing a most briefe discourse apologeticall. // Autobiographical Tracts of Dr. John Dee / Ed. Crosseley J. Whitefish, MT. Kessinger Publishing, 2003.

6. Dee J. Propaedeumata Aphoristica. John Dee on astronomy. / Ed. Shumaker W. University of California Press. 1978.

7. Dee J. Letter to Sir William Cecil // John Dee: Essential Readings / Ed. Suster G. NY. North Atlantic Books, 2003.

8. Dee. J. A Supplication to Queen Mary for the recovery and preservation of ancient writers and monuments // Autobiographical Tracts of Dr. John Dee / Ed. Crosseley J. Whitefish, MT. Kessinger Publishing, 2003.

9. Dee J. Monas Hieroglyphica / Ed. Josten С. H. A Translation of John Dee's "Monas Hieroglyphica" // Ambix. Vol. XII, №2-3. 1964.

10. Dee J. Mathematicall Praeface to the Elements of Geometrie of Euclid of Megara. Whitefish, MT. Kessinger Publishing. 1999.

11. Dee J. Perfect Art of Navigation. Whitefish, MT. Kessinger Publishing, 2003.

12. Dee J. The Limits of the British Empire / Ed. MacMillan K. Praeger Press., 2004.

13. Dee J. Letter to King James I // John Dee: Essential Readings / Ed. Suster G. NY. North Atlantic Books, 2003.

14. Dee J. Catalogus librorum bibliothecae externae mortlacensis // The Private Diary of Dr. John Dee and the Catalogue of His Library of Alchemical Manuscripts / Ed. J. O. Halliwell. Whitefish, MT. Kissnger Publishig, 1997.

15. America's founding charters: primary documents of Colonial and Revolutionary era governance. Vol. 1 / Ed. Wakelyn J. L. Greenwood Publishing Group, 2006.

16. Ascham R. The Scholemaster, Or plaine and perflcte way of teachyng children. Printed by John Daye. L. 1570.

17. Aubrey J. Brief lives. Boydell and Brewer, 1982.

18. Carleton G. Astrologomania: the madnesse of astrologers: With an examination of Sir Christopher Heydons book. Printed by R.C. for John Hammond. 1651.

19. Coxe F. A Short Treatise Declaring the Detestable Wickedness of Magical Sciences. L. 1561.

20. European Treaties Bearing on the History of the United States and Its Dependencies / Ed. Frances G., Charles O. Carnegie Institution of Washington Publication, The Lawbook Exchange, 2004.

21. Foxe J. Actes and Monuments of these Latter and Perillous Days, Touching Matters of the Church. (The Variorum Edition), online. (HriOnline, Sheffield). Available from: http://www.hrionline.shef.ac.uk/foxe/. [Accessed: 05.10.2008].

22. Gifford G. A discourse of the subtill practises of deuilles by witches and sorcerers. Imprinted at London, 1587.

23. Gilbet. H. A Discourse how hir Maistie may annoy the King of Spayne // Gosling W. The life of Sir Humphrey Gilbert: England's first empire builder. L., 1911.

24. Hakluyt R. The Discovery of Muscovy. BiblioBazaar, LLC, 2009.

25. Hakluyt R. A discourse concerning western planting. Press of J. Wilson, 1877;

26. Raleigh W., Sir. Observations Concerning the Royal Navy and Sea-service // The Works of Sir Walter Ralegh. Vol. 8 / Ed. Birch T. The University press, 1829.

27. Raleigh W., Sir. Observations Touching Trade & Commerce // The Works of Sir Walter Ralegh. Vol. 8 / Ed. Birch T. The University press, 1829.

28. Witchcraft And Society in England And America, 1550-1750 / Ed. Gibson M. Continuum International Publishing Group, 2006.1. Литература

29. Алексеев M. П. Латинская литература в Англии между XI и XIV вв. // История английской литературы. Т. 1 / Под ред. М. П. Алексеева. М; Л. Издательство Академии Наук СССР, 1943. С. 57-69.

30. Басовская Н. И. Цель истории история. М. РГГУ, 2002. - 535 с.

31. Басовская Н. И., Зверева Г.И. Союз Франции и Шотландии в системе англо-французских противоречий XII-XV вв. // Средние века. Вып. 48. 1985.-С. 71-90.

32. Барг М.А. Проблемы социальной истории в освещении современной западной медиевистики. М. Наука, 1979. 230 с.

33. Барг М.А., Лавровский В.М. Английская буржуазная революция. М., 1958.-366 с.

34. Баткин Л. М. Итальянские гуманисты: стиль жизни и стиль мышления. М. Наука, 1978. 199 с.

35. Баткин Л. М. Итальянское Возрождение в поисках индивидуальности. М. Наука, 1989.-270 с.

36. Брагина Л. М. Социально-этические взгляды итальянских гуманистов (вторая половина XV в.). М., 1983. 303 с.

37. Брагина Л. М. Гуманистические традиции в этико-философской концепции Джироламо Кардано // Культура Возрождения XVI века. М. Наука, 1997.-С. 144-157.

38. Володарский В. М. Образы природы в творчестве Парацельса // Природа в культуре Возрождения. М., Наука, 1992. С. 126-137.

39. Володарский В. М. Политическая этика немецких гуманистов // Культура Возрождения и власть. М., Наука, 1999. С. 152-161.

40. Горфункель А. X. Гуманизм и натурфилософия итальянского Возрождения. М., 1977. 359 с.

41. Горфункель А. X. Полемика вокруг античного наследия в эпоху Возрождения // Античное наследие в культуре Возрождения. М., 1984. С. 6-19.

42. Гайденко П. П. Научная рациональность и философский разум. М. Прогресс-Традиция. 2003. 527 с.

43. Дмитриева О. В. Елизавета I. Семь портретов королевы. М., 1998. -246 с.

44. Дмитриева О.В. «Новая бюрократия» при двое Елизаветы I Тюдор // Двор монарха в средневековой Европе: явление, модель, среда. Вып. 1. М., СПб. 2001.-С. 137-148.

45. Дмитриева О. В. «Древняя и достойнейшая процессия»: репрезентация королевской власти в парламентских церемониях второй половины XVI начала XVII века // Королевский двор в политической культуре средневековой Европы. М., 2004. - С. 360-384.

46. Дмитриева О. В. Театр и политическая борьба в Англии конца XVI -начала XVII века // Культура Возрождения XVI века. М., 1997. С. 203214.

47. Дмитриева О. В. «Монументы преданности»: частное строительство и организация королевских визитов в елизаветинской Англии // Культура Возрождения и власть. М., 1999. С. 178-186.

48. Ильин В. Н. Борьба Тюдоров с анабаптизмом (XVI в.) // Англия в эпоху абсолютизма. М. Изд-во МГУ, 1984. С. 170-194.

49. Исаенко А. В. Пуританская реформация в Англии в XVI начале XVII века. Орджоникидзе, 1980. - 79 с.

50. Исаенко А. В. Английская королевская реформация XVI века. Орджоникидзе, 1982. 74 с.

51. Каменецкий Б.А. Формирование абсолютной идеологии в Англии

52. XVI века и ее особенности // Вопросы истории. 1969. №8. С. 70-90.

53. Каменецкий Б.А. Идейная борьба в Англии в период кризиса абсолютизма (конца XVI начала XVII веков). Политико-юридический аспект// Средние века. Вып. 43. М., 1980. - С. 162-190.

54. Косминский Б. Д., Лавровский В. Н. История манора Брамптона XI

55. XVII вв. // Средние века. Вып. 2. М., 1946. С. 190-221.

56. Кудрявцев О. Ф. «Ученая религия» флорентийской Платоновской академии // Культура Возрождения и религиозная жизнь эпохи. М., 1997. -С. 88-96.

57. Кудрявцев О. Ф. Меценатство как политика и как призвание: Козимо Медичи и флорентийская Платоновская академия // Культура Возрождения и власть. М., 1999 С. 37-48

58. Осиновский И. Н. Томас Мор: утопический коммунизм, гуманизм, Реформация. М., 1981. 326 с.

59. Петров М. Т. Проблема Возрождения в советской науке. Спорные вопросы региональных ренессансов. Л., 1989. 239 с.

60. Репина Л. П. «Новая историческая наука» и социальная история. М. ИВИ РАН, 1998.-282 с.

61. РутенбургВ. И. Италия и Европа накануне нового времени. Л., 1974. -323 с.

62. РутенбургВ. И. Титаны Возрождения. Л., 1976. 151 с.

63. РуяткинаТ.М. Проблема взаимоотношений человека и общества в этико-педагогических концепциях английских гуманистов второй трети XVI в. // Человек в культуре Возрождения. М., 2001. С. 213-218.

64. РуяткинаТ.М. Просветительская деятельность английского гуманиста Роджера Эшема // Личность Идея - Текст: К культуре Средневековья и Возрождения. Иваново, 2001. - С. 181-187.

65. Савин А. Н. Английская деревня эпохи Тюдоров. М., 1903. 485 с.

66. Сапрыкин Ю.М. От Чосера до Шекспира: этические и политические идеи в Англии. М., 1985. 190 с.

67. Семенов В.Ф. Огораживания и крестьянские движения в Англии XVI в. М., 1949.-369 с.

68. Семенов В. Ф. Пауперизм в Англии XVI века и законодательство Тюдоров по вопросу о пауперах // Средние века. Вып. 4. М., 1953. С. 209224.

69. Семенов В.Ф. Положение обычных держателей Юго-Западной Англии во II половине XVI начале XVII в. // Средние века. Вып. 25, М., 1964.-С. 228-251.

70. Серегина А.Ю. Политическая мысль английских католиков второй половины XVI начала XVII вв. ИВИ РАН. Алетейя. СПб, 2006. - 296 с.

71. Серегина А.Ю. "Истинная" реформа церкви в представлении английской католической эмиграции конца XVI в. // Средние века. Вып. 60. М., 1999.-С. 107-117.

72. Сказкин С. Д. Возрождение, гуманизм и реформация // Сказкин С. Д. Из истории социально-политической и духовной жизни Западной Европы в средние века. М., 1981. 295 с.

73. Стам С.М. Проблема соотношения культур Возрождения и средневековья: вековой спор // Культура Возрождения и средние века. М., 1993.-С. 172-185.

74. Соколов В. А. Реформация в Англии. М., 1881. 537 с.

75. Софронова Л. В. Просветительская деятельность Д. Колета и его роль в гуманистическом движении Англии накануне Реформации: Автореф. канд. дис. М., 1992.- 18 с.

76. Чертов О. В. Гуманизм «оксфордских реформаторов» (Д. Колет, Эразм Роттердамский, Т. Мор): Автореф. канд. дис. Л., 1988. 18 с.

77. Штокмар В. В. Экономическая политика английского абсолютизма в эпоху его расцвета. Л., 1962. 154 с.

78. Штокмар В. В. Очерки истории Англии XVI в. JL, 1957. 158 с.

79. Amussen S. D. Gender, Family and the Social Order, 1560-1725 // Order and Disorder in Early Modern England / Ed. Fletcher A., Stevenson J. Cambridge University Press, 1987. P. 196-217.

80. Amussen S. D. An Ordered Society: Gender and Class in Early Modern England Columbia University Press, 1994. 203 p.

81. Armitage D. The Ideological Origins of the British Empire. Cambridge University Press, 2000. 239 p.

82. Appleby A. B. Diet in sixteenth century England // Health, medicine, and mortality in the sixteenth century / Ed. Webster C. CUP Archive, 1979. P. 97117.

83. Barber C. L. Early modern English. Edinburgh University Press, 1997. -280 p.

84. Barnes R. B. Prophecy and gnosis: apocalypticism in the wake of the Lutheran Reformation. Stanford University Press, 1988. 371 p.

85. Beier A. L. The problem of the poor in Tudor and early Stuart England. Routledge, 1983. 42 p.

86. Bennett H. S. English Books and Readers 1475 to 1557: Being a Study in the History of the Book Trade from Caxton to the Incorporation of the Stationers Company. Cambridge University Press, 1989. 268 p.

87. Bernau A. Myths of origin and the struggle over nationhood in medieval and early modern England // Reading the medieval in early modern England / Ed. McMullan G., Matthews D. Cambridge University Press, 2007. P. 106-119.

88. Black J. B. The Reign of Elizabeth, 1558-1603. Clarendon Press, Oxford. 1936.-448 p.

89. Blank P. The Babel of Renaissance English // The Oxford History of the English Language / Ed. Mugglestone L. Oxford University Press, 2006. P. 212-240.

90. Bradshaw B., Duffy E. Humanism reform and the Reformation: the career of Bishop John Fisher. CUP Archive, 1989. 260 p.

91. Brodrick G. A History of the University of Oxford. BiblioBazaar, 2008. -256 p.

92. Bucholz R. O., Key N. Early Modern England 1485-1714: A Narrative History. John Wiley and Sons, 2009. 440 p.

93. Calder I. R. F. John Dee studied as English neoplatonist. L. University of London. Unpublished. 1953.

94. Capp B. The political dimension of apocalyptic thought // The Apocalypse in English Renaissance thought and literature: patterns, antecedents, and repercussionsc / Ed. Patrides C. A., Wittreich J. A. Manchester University Press, 1984.-P. 93-125.

95. Cavallaro F. The Alchemical Significance of John Dee's Monas Hieroglyphica // John Dee: interdisciplinary studies in English Renaissance thought/Ed. Clucas S. Springer, 2006. P. 159-177.

96. Clark G. A study of nurse children, 1550-1750 // Local Population Studies. №39. 1987.-P. 8-23.

97. Clucas S. Wondrous force and operation: Magic, Science and Religion in the Renaissance // Textures of Renaissance Knowledge / Ed. Berry P. Tudeau M. Manchester University Press, 2003. P. 35-58.

98. Clulee N. Astrology, Magic, and Optics: Facets of John Dee's Early Natural Philosophy // Renaissance Quarterly. Vol. 30, No. 4. 1977.

99. Clulee N. John Dee's natural philosophy: between science and religion. Routledge. 1988. P. 632-680.

100. Clulee N. Astronomía inferior: Legacies of Johannes Trithemius and John Dee // Secrets of Nature: Astrology and Alchemy in Early Modern Europe Ed. Newman W. R. Grafton A. L. MIT Press, 2001. P. 173-235.

101. Crawford P. M. Blood, bodies and families in early modern England. Pearson Education, 2004. 251 p.

102. Coates A. English Medieval Books: The Reading Abbey Collections from Foundation to Dispersal. Oxford: Clarendon Press, 1999. 211 p.

103. Collinson P. Elizabethan essays. Continuum International Publishing Group. 1994. 265 p.

104. Cressy D. Literacy and the Social Order: Reading and Writing in Tudor and Stuart England. Cambridge University Press, 2006. 260 p.

105. Deacon R. John Dee: Scientist, Geographer, Astrologer and Secret Agent to Elizabeth I. Muller, 1968. 309 p.

106. Dobin H. Merlin's disciples: prophecy, poetry, and power in Renaissance England. Stanford University Press, 1990. 257 p.

107. Doran S. Monarchy and Matrimony: The Courtships of Elizabeth I. Routledge. N.Y., 1996. 279 p.

108. Dowling M. Fisher of men: a life of John Fisher, 1469-1535. Palgrave Macmillan, 1999. 218 p.

109. Escobedo A. Nationalism and historical loss in Renaissance England: Foxe, Dee, Spenser, Milton. Cornell University Press, 2004. 261 p.

110. Faivre A. Renaissance Hermeticism and the concept of western Esoterism // Gnosis and hermeticism from antiquity to modern times / Ed. Broek R., Hanegraaff W. J. Suny Press, 1998. P. 109-125.

111. Farmer A. B. Cosmopolitanism and Foreign Books in Early Modern England// Shakespeare Studies, 2007. Vol. 35. P. 58-66.

112. Feather J. A history of British publishing. Routledge, 1988. 265 p.

113. Figurovski N. A. The Alchemist and Physician Arthur Dee (Artemii Ivanovich Dii) An Episode in the History of Chemistry and Medicine in Russia //Ambix. Vol. 13. №1, 1965. P. 35-51.

114. Fincham J. A history of naval architecture. Whittaker and co., 1851. 415 P

115. Fletcher A. J. Honour, Reputation and Local Officeholding in Elizabethan and Stuart England // Order and Disorder in Early Modern England / Ed. Fletcher A., Stevenson J. Cambridge University Press, 1987. P. 92-115

116. Fortier M. The Culture of Equity in Early Modern England. Ashgate Publishing, 2005.-217 p.

117. Fowden G. The Egyptian Hermes: a historical approach to the late pagan mind. Princeton University Press. 1993. 244 p.

118. French P. J. John Dee: the world of an Elizabethan magus. Routledge, 1984.-311 p.

119. Frye S. Elizabeth I: The Competition for Representation. Oxford University Press. N.Y., 1996. 228 p.

120. Gleason J. John Colet. University of California Press, 1989. 416 p.

121. Gorlach M. Introduction to early modern English. Cambridge University Press, 1991.-456 p.

122. Greaves R. L. Society and religion in Elizabethan England. University of Minnesota Press, 1981.-925 p.

123. Greenblatt S. Renaissance self-fashioning: from More to Shakespeare. University of Chicago Press, 2005. 321 p.

124. Hall K. F. Things of Darkness: Economies of Race and Gender in Early Modern England. Cornell University Press. NY, 1995. 319 p.

125. Hammer P. E. J. Elizabeth's wars: war, government, and society in Tudor England, 1544-1604. Palgrave Macmillan, 2003. 324 p.

126. Hannay D. A Short History of the Royal Navy 1217 to 1688. Read books, 2008. - 480 p.

127. Harkness D. E. The Jewel house: Elizabethan London and the scientific revolution. Yale University Press, 2007. 349 p.

128. Harkness D. E. John Dee's conversations with angels: cabala, alchemy, and the end of nature. Cambridge University Press, 1999. 252 p.

129. Harkness D. E. Managing an Experimental Household: The Dees of Mortlake and the Practice of Natural Philosophy // Isis. Vol. 88, №. 2. 1997. P. 242-262.

130. Heal F., Holmes C. The gentry in England and Wales, 1500-1700. Stanford University Press, 1994. 473 p.

131. Hellinga L., Trapp J. B. The Cambridge History of the Book in Britain. Vol. 3. 1400-1557. Cambridge University Press, 1999. 832 p.

132. Heninger S. The subtext of form in the English Renaissance: proportion poetical. Penn State Press, 1994. 214 p.

133. Hill C. Intellectual origins of the English Revolution revisited. Oxford University Press, 1997. 422 p.

134. Hoak D. Sir William Cecil, Sir Thomas Smith, and the Monarchica Republic of Tudor England // The Monarchical Republic of Early Modern England / Ed. McDiarmid J. F. Ashgate, 2007. P. 37-55.

135. Hudson W.S. The Cambridge connection and the Elizabethan settlement of 1559. Duke University Press, 1980. 158 p.

136. Hughes J. Base Matter into Gold: Discovers the Humanity of Thomas Charnock, a Forgotten Elizabethan Alchemist in Search of the Philosopher's Stone // History Today. Vol. 55. № 8. 2005. P. 40-46.

137. Jane S. John Colet and Marsilio Ficino. Oxford University Press, 1963. -172 p.

138. Jane S. Plato in Renaissance England. Springer, 1995. 197 p.

139. Johnson F. R. Astronomical Thought in Renaissance England: A Study of the English Scientific Writing from 1500 to 1645. Baltimore, 1937. 357 p.

140. Johnston S. Like Father, Like Son? John Dee, Thomas Digges and the Identity of the Mathematician // John Dee: interdisciplinary studies in English Renaissance thought / Ed. Clucas S. Springer, 2006. P. 65-85.

141. Kocher P. H. Science and Religion in Elizabethan England. Huntington Library. San Marino, CA, 1953. 340 p.

142. Krasinski V. Sketch of the religious history of the Slavonic nations. Johnstone and Hunter, 1851. 335 p.

143. Kristeller P. O. Humanism // The Cambridge history of Renaissance philosophy. Cambridge University Press, 1991.-P. 113-139.

144. Kristeller P. O. Eight Philosophers of the Italian Renaissance. Stanford University Press, 1964. 194 p.

145. Kuntz M. L. Guillaume Postel, prophet of the restitution of all things: his life and thought. Springer, 1981.-270 p.

146. Laycock D. C. The Complete Enochian Dictionary: A Dictionary of the Angelic Language. Weiser, 2001. 288 p.

147. Leader D. R., Brooke C. N. A History of the University of Cambridge. Vol. 1. The university to 1546. Cambridge University Press, 1988. 424 p.

148. Leedham-Green E. A concise history of the University of Cambridge. Cambridge University Press, 1996. 274 p.

149. Lehrich C. I. The Language of Demons and Angels: Cornelius Agrippa's Occult Philosophy. Boston, 2003. 256 p.

150. Levack B. P. The witch-hunt in early modern Europe. Pearson Education, 2006. 344 p.

151. Lindberg D. C. Roger Bacon and the origins of Perspectiva in the Middle Ages: a critical edition and English translation of Bacon's Perspectiva. Introduction. Oxford University Press, 1996. P. xvii-cix.

152. Leon-Jones K. John Dee and the Kabbalah // John Dee: interdisciplinary studies in English Renaissance thought / Ed. Clucas S. Springer, 2006. P. 143159.

153. Levin C. The Heart and Stomach of a King: Elizabeth I and the Politics of Sex and Power. University of Pennsylvania Press. Philadelphia, 1994. 243 p.

154. Maccaffery W. T. Place and Patronage in Elizabethan Politics // Elizabethan Government and Society / Ed. S. T. Bindoff, J. Hurstfield, C. H. Williams. Athlone Press. L., 1961. P. 95-127.

155. MacCulloch D. Thomas Cranmer: a life. Yale University Press, 1998. -692 p.

156. Marcus L. S. Renaissance / Early Modern Studies // Redrawing the Boundaries: The Transformation of English and American Literary Studies / Ed. Greenblatt SI, Gunn G. NY., 1992. P. 41-63.

157. Markham C. R. The Lands of Silence a History of Arctic and Antarctic Exploration. CUP Archive, 1998.- 539 p.

158. Martin C., Parker G. The Spanish Armada. Manchester University Press, 1999. -295 p.

159. Mascuch M. Origins of the individualist self: autobiography and self-identity in England, 1591-1791. Stanford University Press, 1996. 277 p.

160. McLaren A. N. Political Culture in the Reign of Elizabeth I: Queen and Commonwealth, 1558-1585. Cambridge University Press. Cambridge, England, 1999.-272 p.

161. McMahon A. Restructuring Renaissance English // The Oxford History of the English Language / Ed. Mugglestone L. Oxford University Press, 2006.- P. 147-178.

162. Mebane J. S. Renaissance Magic and the Return of the Golden Age: The Occult Tradition and Marlowe, Jonson, and Shakespeare. University of Nebraska Press. Lincoln, NE., 1989. 317 p.

163. Moore T. The Planets Within: Marsilio Ficino Astrological Psychology. Steiner Books, 1990. 230 p.

164. Morris C. Political Thought in England: Tyndale to Hooker. Oxford University Press. L., 1953. 220 p.

165. The Oxford History of the British Empire. Vol. V. Historiography. Ed. Winks R., Low A. Oxford University Press, 1999. 760 p.

166. Panofsky E. Father Time // Studies in Iconology: Humanistic Themes in the Art of the Renaissance. Westview Press. Boulder, CO., 1972. P. 69-95.

167. Peltonen M. Rhetoric and Citizenship in the Monarchical Republic of Queen Elizabeth I // The Monarchical Republic of Early Modern England / Ed. McDiarmid J. F. Ashgate, 2007. P. 109-129.

168. Poole R. John Dee and the English Calendar: Science, Religion and Empire // Electronic Seminars in History. Web: Institute of Historical Research (www.history.ac.uk/projects/elec/sem2.html)

169. The Progresses, Pageants and Entertainments of Queen Elizabeth I / Ed. Archer J. E., Goldring E., Knight S. Oxford University Press. N. Y., 2007. 3101. P

170. Pumfrey S. P., Dawbarn F. Science and patronage in England, 1570-1625: a preliminary study // History of Science, vol. 42 (2). Science History Publications Ltd., 2004. P. 137-188.

171. Putnam G. Books and Their Makers during the Middle Ages. Vol. 2. NY., Hillary House Publishers, 1962. 546 p.

172. Quinn D. B. The Northwest Passage in Theory and Practice // North American Exploration: A New World Disclosed. Vol. 1 / Ed. Allen J. L. University of Nebraska Press. Lincoln, NE., 1997. P. 292-344.

173. Saintsbury G. A History of Elizabethan Literature. Macmillan. L., 1887. -486 p.

174. Sanders E. R. Ferguson M. W. Literacies in Early Modern England // Critical Survey, 2002. Vol. 14. № 1. P. 1-8.

175. Scarisbrick J. Henry VIII. University of California Press, 1972. 561 p.

176. Sherman W. John Dee: the politics of reading and writing in the English Renaissance. University of Massachusetts Press, 1995. 291 p.

177. Sherman W. Used books: marking readers in Renaissance England. University of Pennsylvania Press, 2008. 259 p.

178. Simon J. Education and Society in Tudor England. Cambridge University Press, 1979. 468 p.

179. Singman J. S. Daily life in Elizabethan England. Greenwood Publishing Group, 1995.-227 p.

180. Smith J. J. From Middle to Early Modern English // The Oxford History of the English Language / Ed. Mugglestone L. Oxford University Press, 2006. -P. 120-147.

181. Smith L. B. Elizabeth Tudor: Portrait of a Queen. Little, Brown. Place of Publication: Boston. Publication Year: 1975. 234 p.

182. Strype J., Elstob W. The life of the learned Sir John Cheke. L., Clarendon Press, 1821.-218 p.

183. Szonyi G. E. John Dee's occultism: magical exaltation through powerful signs. Suny Press. 2004. 362 p.

184. Szulakowska U. The alchemy of light: geometry and optics in late Renaissance alchemical illustration. Brill. 2000. 246 p.

185. Taylor E. G. R. Tudor geography 1485-1583. L., Methuen. 1930. 290 p.

186. Taylor E. G. R. The Mathematical practitioners of Tudor and Stuart England. Cambridge University Press. 1954. 442 p.

187. Trattner W. I. God and Expansion in Elizabethan England: John Dee, 1527-1583 // Journal of the History of Ideas, Vol. 25, № 1. University of Pennsylvania Press. 1964. P. 17-34.

188. Thornton T. Prophecy, Politics and the People in Early Modern England. Boy dell Press, 2006. 269 p.

189. Turchin P., Nefedov S. Secular cycles. Princeton University Press, 2009. -349 p.

190. Van den Broecke S. The Limits of Influence: Pico, Louvain, and the Crisis of Renaissance Astrology. Boston, Brill. 2003. 316 p.

191. Van den Broecke S. Dee, Mercator, and Louvain Instrument Making: an Undescribed Astrological Disc by Gerard Mercator (1551) // Annals of Science. Vol. 58. № 3. 2001. P. 219-240.

192. Walker D. P. Spiritual and Demonic Magic: from Ficino to Campanella. L. Penn State Press. 2000. 244 p.

193. Walton M. T. John Dee's Monas Hieroglyphica: geometrical cabbala // Alchemy and early modern chemistry: papers from Ambix / Ed. Debus A. G. Jeremy Mills Publishing, 2004. P. 116-123.

194. Weddle R. S. Early Spanish Exploration: The Caribbean, Central America, and the Gulf of Mexico // North American Exploration: A New World Disclosed. Vol. 1 / Ed. Allen J. L. University of Nebraska Press. Lincoln, NE., 1997.-P. 189-241.

195. Williams P. The Later Tudors: England, 1547-1603. Clarendon Press. Oxford, 1995. 606 p.

196. Winks R. The Historiography of the British Empire-Commonwealth: Trends, Interpretations and Resources. Duke University Press, 1966. 596 p.

197. Woolley B. The Queen's Conjuror: the Science and Magic of Doctor John Dee, Adviser to Queen Elizabeth I. L., N.Y., Harper Collins, 2001. 376 p.

198. Wormald F., Wright C. The English Library Before 1700: Studies in Its History. University of London, Athlone Press, 1958. 273 p.

199. Wright T. Memorials of Cambridge: a series of views of the colleges, halls, and public buildings. Vol. 1. D. Bogue, 1845. 416 p.

200. Wright L. B. Middle-Class Culture in Elizabethan England. University of North Carolina Press. Chapel Hill, NC., 1935.- 733 p.

201. Yates F. The Occult Philosophy in the Elizabethan Age. L., Routledge, 1979.-255 p.

202. Yates F. A. The Rosicrucian enlightenment. Routledge, L., 2002. 332 p.

203. Yates F. A. Giordano Bruno and the Hermetic Tradition. (1964) Taylor & Francis, 1999. 466 p.

204. Yerxa D. Recent Themes in Early American History: Historians in Conversation. University of South Carolina Press, 2008. 152 p.