автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Экфрасис в прозе русского романтизма

Полный текст автореферата диссертации по теме "Экфрасис в прозе русского романтизма"

На правах рукописи УДК 821.161.1 + 821.0

МОРОЗОВА Наталья Геннадьевна ЭКФРАСИС В ПРОЗЕ РУССКОГО РОМАНТИЗМА

Специальность 10.01.01 - русская литература (филологические науки)

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Новосибирск - 2006

Работа выполнена на кафедре русской литературы ГОУ ВПО «Новосибирский государственный педагогический университет»

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор

Меднис Нина Елисеевна

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Ходанен Людмила Алексеевна

кандидат филологических наук Гузаевская Светлана Николаевна

Ведущая организация: ГОУ ВПО «Пермский государственный

педагогический университет»

Защита состоится 22 мая 2006 года в 14:30 часов на заседании диссертационного совета Д 212.172.03 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора филологических наук в ГОУ ВПО «Новосибирский государственный педагогический университет» по адресу: 630126, г. Новосибирск, ул. Вшпойская, 28, корпус ИФМИП.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ГОУ ВПО «Новосибирский государственный педагогический университет».

Автореферат разослан «$ » апреля 2006 года

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат филологических наук, доцент ,! Е.Ю. Булыгина

Общая характеристика работы

Диссертация посвящена исследованию функций и поэтики живописного экфрасиса в прозе русского романтизма. Живописный экфрасис есть описание вымышленного, либо реально существующего произведения живописи, включенного в нарративную структуру художественного текста, либо в структуру текстов эпистолярных и публицистических.

Степень разработанности проблемы. В настоящее время наблюдается устойчивый интерес к экфрасису со стороны литературоведов, философов, искусствоведов. Начало изучению экфрасиса в русской филологии было положено работами О.М. Фрейденберг, Н.В. Брагинской, С.С. Аверинцева, исследовавших тексты античной литературы. Появившиеся в последние годы работы Л. Геллера, Г. Лунда, Ш. Лабре, Р. Ходеля, С. Франк, М. Рубине, М. Нике, Ж. Хетени, И. Есаулова и др. существенно расширили первоначальное понимание термина экфрасис. В поле исследования попали произведения разных эпох и направлений, в том числе тексты современных авторов. Множественность определений экфрасиса обусловила, с одной стороны, его многостороннее, гибкое понимание, с другой - неизбежные крайности в подходе к прояснению его художественной сути. Во-первых, это толкование экфрасиса только как словесной репрезентации репрезентации живописной - С. Франк, М. Рубине и др., - ведущее к ограничению экфрасиса функцией межсемиотического перевода, что отразилось и в определении экфрасиса, данном М. Рубине: «...Экфрасис обозначает словесное описание предметов изобразительного искусства, в результате которого происходит своего рода перевод с языка одной семиотической системы (скульптуры, живописи, архитектуры) на язык другой (литературы)» [Рубине 2003: 68]. При широком подходе границы понятия размываются. Под экфрасисом понимается словесная передача не только произведений изобразительного искусства, но и изображений в целом - картин в широком смысле - описаний пейзажа,

интерьера и т.д. Например, Ж. Хетени утверждае-рф^ИЩ^^ ипгшпйование

i Библиотека"**!

изображения в тексте, то есть словесное изображение образа» [Хетени 2002: 162]. Оба эти подхода, с нашей точки зрения, не очень точно определяют сущность экфрасиса, так как уводят либо к проблемам перевода с языка одного вида искусства на язык другого вида, либо к вопросу передачи визуального в литературе, что, конечно, важно и необходимо, но недостаточно.

В большинстве случаев объектом исследования филологов и искусствоведов становится живописный экфрасис. Среди работ, посвященных изучению роли изобразительного искусства в русской художественной литературе можно назвать статьи H.A. Марченко, A.B. Архиповой, И. Есаулова, Ю.М. Лотмана, М.И. Медового, Ю.В. Шатина, М. Нике; монографии - К. Пигарева, М. Рубине, Н.Е. Меднис, Ф.З. Кануновой и др. Образцами исследования скульптурного экфрасиса в русской литературе могут служить работы Р. Якобсона («Статуя в поэтической мифологии Пушкина»), Ю.В. Манна (««Скульптурный миф» Пушкина и гоголевская формула окамения»), JI.A. Ходанен («Миф в творчестве русских романтиков»). Исследованию экфрасиса архитектурного посвящена монография Л.И. Таруашвили «Тектоника визуального образа в поэзии античности и христианской Европы». При этом сам термин экфрасис, по причине недостаточной освоенности и распространенности в русистике, фигурирует далеко не во всех работах, ему посвященных.

Возросший интерес к явлению экфрасиса в отечественном и зарубежном литературоведеннии и вместе с тем отсутствие единой его концепции, неоднозначность формулировок определяет актуальность работы, включенность ее в современный научный контекст.

Научная новизна работы заключается в системности и всесторонности подхода к явлению романтического экфрасиса, которое до настоящего времени не было предметом специального изучения. Функции и поэтика экфрасиса в филологии представлены, по преимуществу, синхронически. Попытка анализа европейской традиции экфрасиса принадлежит М. Рубине, исследовавшей экфрастическое наследие акмеистов и парнасцев («Пластическая радость

красоты: Экфрасис в творчестве акмеистов и европейская традиция»). Таким образом, наша работа - один из первых шагов к созданию истории русского экфрасиса.

Объектом диссертационного исследования является экфрасис в русской литературе.

Предмет данной работы - функции и поэтика экфрасиса в прозе русского романтизма.

Исследование живописного экфрасиса периода русского романтизма строится на материале прозаических художественных текстов - романов, повестей, рассказов, миниатюр. Это произведения В.Ф. Одоевского, Н. Полевого, Н.В. Гоголя, A.A. Бестужева-Марлинского, И.И. Панаева, М. Загоскина, Н.Ф. Павлова, И.И. Лажечникова, М.П. Погодина, К.С. Аксакова, Н.В. Кукольника, В.К. Кюхельбекера, Е,А. Ган, Е.П. Ростопчиной, H.A. Мельгунова, А. Степанова и других писателей. Нехудожественный экфрасис исследован на материале статей, очерков, эпистолярного наследия В.А. Жуковского, Н.В. Станкевича, Н.В. Гоголя, В.Ф. Одоевского, В.К. Кюхельбекера, а также журнальных публикаций первой половины XIX века -очерков, фрагментов хроник, заметок из разделов новостей и известий.

Основная цель работы — исследование экфрастического дискурса в прозе русского романтизма. Исходя из этого, мы определили задачи диссертационного исследования:

1) выявить специфические черты поэтики романтического экфрасиса, его содержательные, композиционные и языковые особенности;

2) установить способы введения романтического экфрасиса в текст и его место в композиции сюжета романтической повести;

3) определить ключевые мотивы романтического экфрасиса в художественном тексте и их роль в развитии сюжета;

4) изучить жанровые модификации экфрасиса в периодических изданиях первой половины XIX века, а также особенности его функционирования в эпистолярных и очерковых произведениях данного периода;

5) выявить и проследить общие тенденции экфрастического дискурса в рамках романтического направления;

6) разработать типологию романтического экфрасиса.

Методологию данной работы составляют аналитико-описательный и сравнительно-сопоставительный методы, обусловленные требованием системности и целостности исследования. Методологической базой являются работы Ю.В. Манна, Ю.М Лотмана, Н.В. Брагинской, Р. Якобсона, посвященные исследованию живописного и пластического экфрасиса в художественных текстах русской и зарубежной литературы.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Повести писателей-романтиков, журнальные статьи и заметки, эпистолярное наследие первой трети XIX века свидетельствуют не только о частотности обращения к экфрасису как особому типу текста, но также о его структурно-содержательной трансформации, особой его поэтике в романтическом дискурсе.

2. Романтическому экфрасису присуще стремление к относительной самостоятельности внутри текста произведения и инвариантности при демонстрации явно противоположных точек зрения в истолковании изображения.

3. Экфрасис у романтиков есть способ реализации основного принципа романтической поэтики - принципа двоемирия. Романтический экфрасис, открывая фантастический план произведения, нередко является источником мистического в тексте.

4. В корпусе романтических текстов отчетливо выявляется инвариантная схема романтического экфрасиса, которую мы назвали конструкцией романтического экфрасиса.

5. Экфрасис русской романтической повести демонстрирует превращение живописи в театральное действо, условно-отражательная сущность которого соотносима с двухмерностью романтического мира. Момент «театрализации»

вносится в романтический экфрасис непосредственно через мотив оживления изображения.

6. Экфрасис является структурно-содержательным компонентом публицистических и эпистолярных текстов 20-40-х гг. XIX века. Демонстрируя приверженность эстетике романтизма, нехудожественный экфрасис характеризуется полисемантичностью и многофункциональностью, что обусловлено особенностями его жанровой формы.

Теоретическая значимость работы определяется ее включенностью в актуальную проблематику современного литературоведения Исследование на стыке двух искусств - словесного и живописного - позволяет обозначить и осмыслить важнейшие семиотические, культурологические проблемы Выявленная в ходе работы приверженность романтизма к экфрасису делает последний одним из существенных принципов романтической поэтики, а следовательно, изучение экфрастического дискурса способствует более детальному исследованию русской романтической традиции в целом. Типология и инвариантная схема романтического экфрасиса, явившиеся результатом нашей работы, создают достаточно целостную картину экфрасиса эпохи русского романтизма, отображают его как сложное, богатое, многообразное и полифункциональное явление литературы 20-40-х гг. XIX века, что, в свою очередь, создает основу для последующего изучения эволюции русского экфрасиса.

Практическая значимость исследования определяется возможностью использования материалов диссертации в учебном процессе, при подготовке специальных курсов по истории русской литературы XIX века, истории западно-европейского искусства в России, в работе литературоведческих и искусствоведческих спецсеминаров.

Рекомендации по использованию результатов исследования. Исследование романтического экфрасиса является одним из этапов на пути к целостному изучению традиции экфрасиса в русской словесной культуре, что, в

свою очередь, позволит проследить эволюцию связанных с ним тем, приемов, жанров.

Апробация результатов исследования была представлена в виде научных докладов на аспирантских семинарах, проводимых кафедрой русской литературы Новосибирского государственного педагогического университета, а также на конференции «Проблемы интерпретации в лингвистике и литературоведении» (Новосибирск, 2002). По теме диссертации опубликовано 4 работы.

Структура и объем работы. Диссертация состоит из введения, трех глав основной части, заключения, примечаний и библиографического списка, включающего 172 наименования. Объем диссертации - 210 стр.

Основное содержание работы

Во введении излагаются цели и задачи работы, определяется актуальность и новизна исследования. Определению понятия «экфрасис» предшествует краткое освещение истории возникновения термина и самой традиции экфрасиса, а также обзор научно-исследовательских работ, посвященных данной проблеме.

Первая глава «Основные аспекты поэтики романтического экфрасиса» посвящена исследованию особенностей и роли экфрасиса в художественных произведениях эпохи романтизма. Выявление типов экфрасиса, способов введения его в текст, установление соотношения экфрасиса и диегесиса, анализ влияния поэтики романтизма необходимы для определения художественного своеобразия романтического экфрасиса, для демонстрации его особой описательной поэтики, основанной на совмещении темпорально-драматических и пространственных аспектов. Синхронность, временная длительность, пространственная глубина изображения обеспечивают вневременное бытие пластического образа, репрезентируемого картиной.

В первом параграфе «Экфрасис и диегесис: описание и наррация» через соотнесение с диегесисом определяется сущность романтического экфрасиса, поле его функциональности. Как объективно отмечает Ж. Женетт, «в любом повествовании содержатся (пусть и перемешанные друг с другом, притом в самых различных пропорциях), с одной стороны, изображения действий и событий, образующие собственно наррацию, а с другой стороны, изображения вещей и персонажей, представляющие собой результат того, что ныне именуется описанием» [Женетт 1998- 289]. Романтический экфрасис демонстрирует экспансию по отношению к нарративной структуре текста Экфрасис у романтиков становится смысловым центром текста, отправной точкой его нарративного движения. Подобные примеры, хоть и нечасто, встречаются уже в античности, на что указывают в своих работах Н.В. Брагинская, Б. Кассен. Выступая в диегетическом целом промежуточным звеном между описанием и повествованием, закодированным фрагментом, романтический экфрасис способствует формированию особой семиотики текста.

Определение способов ввода романтического экфрасиса в текст, чему посвящен второй параграф работы - «Способы введения экфрасиса в текст», - является первым шагом на пути к исследованию особенностей и функций экфрасиса в повестях писателей-романтиков. Установлено, что экфрасис в романтических текстах возникает в разные моменты повествования. Один из наиболее распространенных приемов ввода "картины - в качестве детали интерьера, подтверждение чему можно найти в романах М. Загоскина, В.К. Кюхельбекера, в повестях В.Ф. Одоевского, H.A. Мельгунова, Н. Полевого и др. Описание картины, так же как и описание интерьера, выполняет функцию характеризации, участвует в создании образа героя, создает определенную атмосферу в тексте. Во многих случаях экфрасис у писателей-романтиков возникает в разговоре персонажей о живописи, в рассуждениях повествователя об искусстве, являя тем самым реализованную семантическую валентность текста. Подобного рода примеры встречаются в повестях В.Ф. Одоевского, Н.

Полевого, И.И. Панаева, Н.В. Кукольника, в романе «Последний Колонна» В.К Кюхельбекера. В значительной части романтических повестей главными героями являются живописцы - Джиованни Колонна в «Последнем Колонне» В.К Кюхельбекера, Аркадий в «Живописце» Н. Полевого, герои миниатюры Н.В. Станкевича «Три художника», Шумский в «Живописце» В.Ф. Одоевского и Владимир в его же «Кате, или Истории воспитанницы», Чартков в «Портрете» Н.В. Гоголя, Рюселье-Чаров в «Прихоти» А. Степанова, Лоренцо и Антонио в «Антонио» Н.В. Кукольника, Вальтер Эйзенберг в повести К.С Аксакова «Вальтер Эйзенберг (Жизнь в мечте)», Александр Средневский в «Дочери чиновного человека» и «Белой горячке» И.И. Панаева.. В повествовании об истории жизни и творчества художника экфрасис выступает как средство раскрытия творческой натуры героя, как яркое отражение его внутреннего мира - чувств, устремлений, возвышенных романтических идеалов и идей. Картины и их описание знаменуют этапы жизненного пути героя-романтика.

Экфрастические включения и просто упоминания широко известных картин, икон выполняют функцию образного примера. Отсылки к «первообразу», в результате которых происходит перекодировка текста, необходимы для наглядности и расстановки смысловых акцентов, а также для воздействия на мысли и чувства читателя. Обязательное фигурирование в художественных текстах 20-40-х гг. XIX века портрета возлюбленного или возлюбленной при отсутствии экфрасиса как такового есть сугубо романтический штамп. В качестве примера можно привести портрет Надиньки в «Последнем Колонне» В.К. Кюхельбекера, портреты Лизы и Фелиции в «Латнике» A.A. Бестужева-Марлинского. Метод введения в текст картины как полноправного действующего лица занимает у романтиков особое место У Н.В. Гоголя, К.С. Аксакова, М. Загоскина изображение в силу своей деятельной активности и сверх-живости становится одним из персонажей произведения.

Картина в повестях романтиков есть часть текстовой ситуации. Метод ввода экфрасиса предопределяет отдельные его функции, но не ограничивает

роль экфрастического фрагмента в нарративной структуре текста, в сюжете произведения.

В третьем параграфе «Инвариантная схема романтического экфрасиса» исследование композиционных схем экфрасиса в русской романтической повести позволило выявить общую инвариантную основу его построения. Инвариантная схема романтического экфрасиса, или конструкция романтического экфрасиса, во-первых, являет его специфические содержательные черты, такие как обязательная «живость» изображения, его сверхъестественность, таинственность, неизъяснимое очарование, ощущение божественного / дьявольского присутствия, возникающее у зрителя и душевный переворот, открытие истин героем как результат созерцания картины; во-вторых, - отображает концептуальные особенности романтического дискурса в целом. Романтический экфрасис предстает феноменом, наделенным всеми признаками текста как коммуникативно завершенного целого, обладающего специфической структурой.

В четвертом параграфе «Функции романтического экфрасиса» обозначаются три основные функции экфрасиса в художественных текстах романтиков - сюжетообразующая, характеризации и эмоционально-экспрессивная Широкая вариативность указанных функций обеспечивает полифункциональность романтического экфрасиса Функция характеризации состоит в адекватной репрезентации внутреннего мира персонажей, в характеристике героев посредством экфрасиса. Например, в повести К.С. Аксакова «Вальтер Эйзенберг» экфрасис отображает светлый и гармоничный внутренний мир героя-живописца, устремления его романтической души. Картины Эйзенберга - материализованная мечта и одновременно средство самовыражения художника. Экфрасис у К.С. Аксакова, Н. Полевого, Е.П. Ростопчиной, Е А. Ган, ИИ Панаева, A.A. Бестужева-Марлинского, В.К. Кюхельбекера способствует раскрытию образа главного героя как героя романтического.

Эмоционально-экспрессивная функция связана с использованием экфрасиса в качестве средства художественной выразительности. Романтический экфрасис привносит атмосферу тайны, загадки, создавая фон, на котором обозначается романтический конфликт, как, например, это происходит в «Поединке» Е.П. Ростопчиной. Картина как видение в повести И.И. Панаева «Дочь чиновного человека», во «Фрегате «Надежда»» A.A. Бестужева-Марлинского, в «Саламандре» В.Ф. Одоевского вносит дополнительную экспрессию в текст. К проявлениям художественной выразительности отнесена наблюдаемая в ряде случаев аллегоричность, а иногда подчеркнутая ироничность экфрастических фрагментов.

Вторая глава «Сюжетообразующая функция романтического экфрасиса» посвящена исследованию роли экфрасиса в сюжете русской романтической повести 20-40-х гг. XIX века. Степень сюжетной нагрузки романтического экфрасиса обусловлена его местом в композиции сюжета повести и мотивной структурой его текста. Сюжетообразующая функция - это полная реализация системы межтекстовых отношений экфрасиса и основного текста повести. Исследование сюжетообразующей функции экфрасиса позволяет судить об особенностях экфрастического дискурса в рамках романтической традиции.

Первый параграф «Романтический экфрасис как текст в тексте» представляет анализ принципов взаимодействия текста экфрасиса и основного текста в общей нарративной структуре повести. Относительная самостоятельность, целостность, завершенность экфрасиса, чему способствует повышенная мера его организованности, не препятствует его гармоническому сращению с основным текстом романтической повести. Вместе с тем семантическая многомерность способствует обретению экфрасисом статуса фигуры на общем фоне повествования. Ситуация «текста в тексте» предопределяет возникновение смысловой Игры. Двойная закодированность экфрастических фрагментов обосновывает противопоставление реального / условного, что, в свою очередь, ведет к установлению внутритекстовых границ,

разделяющих участки различной кодированное™: текст-экфрасис и основной текст произведения. Экфрасис в романтических текстах, не ограничиваясь словесной репрезентацией картины, открывает символический план - содержит модели сюжетной схемы, сам является ее звеном, участвует в создании образа героя, выполняет характеризующую функцию, выступает проекцией душевных движений персонажей «Разгадывание» экфрасиса ведет к установлению внутренних взаимосвязей, обеспечивающих целостность текста, к определению соотношений означающего и означаемого. Романтический экфрасис -средоточие узловых моментов текста, сцепление его ведущих мотивов, тем, образов, а в более сложных вариантах - репрезентация сюжетно-фабульной схемы, подаваемой в отвлеченном, образно-символическом ключе. Экфрасис как словесную картину характеризует семантическая глубина, открывающаяся только в соотнесении с текстом произведения в целом, через выявление и осмысление взаимосвязей на сюжетном, мотивном, образном уровнях текста. Романтический экфрасис как текст-код является генератором новых смыслов Анализ взаимоотношений текста произведения и включенного в него экфрасиса-текста ведет к расшифровке метафорического кода последнего. Наличие двух уровней содержательно-структурной целостности, обостряя момент игры в тексте, утверждает поливалентность романтического дискурса. В большей степени отношения «текста в тексте» для романтического экфрасиса раскрываются через его сюжетную роль.

Во втором параграфе «Экфрасис в композиции сюжета» предпринята попытка определить место экфрасиса в структуре сюжета Картина у романтиков, будучи мистическим отражением реальности, подчинена нарративной логике и нередко работает по принципу удвоения сюжетной схемы. Романтический экфрасис предвосхищает дальнейший ход событий, как это происходит в «Ложных понятиях» К. Основьяненко, «Последнем Колонне» В.К. Кюхельбекера; напоминает о прошлом героя, как в «Поединке» Е.П. Ростопчиной и «Антонио» Н.В. Кукольника, воспроизводит конкретную историческую ситуацию - в романе «Последний новик» И.И. Лажечникова,

«Юрий Милославский» М.Н. Загоскина; побуждает, становясь отправной точкой нарративной динамики, как, например, у М.Н. Загоскина в «Истории о пане Твардовском» из цикла «Вечер на Хопре»; заключает сюжетное действие, подобно описанию образа Спасителя в «Идеале» Е.А Ган; обозначает кульминационные моменты развития сюжета, как в «Живописце» Н. Полевого, в повести H.A. Мелыунова «Кто же он?»; сопровождает, дублируя сюжетные повороты текста, - в «Эмме» и «Живописце» Н. Полевого, «Последнем Колонне» В.К. Кюхельбекера. На основании этого обозначаются следующие способы реализации сюжетообразующей функции романтического экфрасиса: предсказание, зачастую в аллегорической форме, ретроспекция, связанная с репрезентацией первопричин - истоков романтической коллизии, предыстории персонажа; проекция сюжетной схемы, либо отдельных ее элементов; замещение, когда экфрасис воплощает собой завязку, развязку, кульминацию сюжетного действия.

В зависимости от места в композиции сюжета можно говорить о двух типах романтического экфрасиса - локальном и рассредоточенном. Экфрасис первого типа соотносим с одним из звеньев сюжетной схемы - экспозицией, завязкой, развязкой, кульминацией повести. Описание картины возникает однажды и в четко определенный момент развертывания текста, как, например, в «Поединке» Е.П. Ростопчиной. Экфрасис рассредоточенный - это серийный ряд описаний, «галерея» картин, каждая из которых является проекцией конкретного сюжетного хода. Экфрасис отмечает «вехи» развития сюжета, этапы становления героя, как, например, в «Живописце» Н. Полевого, или, наоборот, отслеживает стадии деградации личности, как в «Портрете» Н В Гоголя. Серийный (рассредоточенный) экфрасис открывает второй - образно-символический план повествования, что ведет к двухуровневое™ нарративной структуры текста. В ряде произведений наблюдаются экфрастические remakes -повторные описания картин, краткие экфрастические отсылки-напоминания, устанавливающие внутрисюжетную связанность текстовых ситуаций. Например, описания картин Средневского («Ревекки» и «Девушки на берегу

реки») в «Белой горячке» И И. Панаева, описание «Прометея» в «Живописце» Н. Полевого. Композиционная рассредоточенность соотносится в этом случае с экфрастической вариативностью Собственно рассредоточенный экфрасис имеет дело с разными объектами описания.

Третий параграф - «Мотив "оживления" картины в сюжете романтической повести». В фокусе внимания романтического экфрасиса находится «живость» изображения Мотив оживления картины формирует сюжет романтической повести, определяет характер и основу центрального конфликта. Оживление картины, разделение условного / реального пространства в контексте произведений романтиков рождают эффект «театрализации» живописи. Картина у романтиков ориентирована на театральные коды в трактовке пространства, позах и жестах персонажей. Опустошение живописного пространства (выход изображения из рам), либо, наоборот, его перенасыщение (погружение героя в картину, вызывающее ее деформацию), а также подчеркнутая процессуальность и синхронность разорачивающихся событий - все эти аспекты «живости», явленные в романтическом экфрасисе, объединяет момент игры с пространством. Перераспределение границ живописи (сферы искусства) и реальности, их преодоление в русской романтической повести составляет если не основу сюжетной интриги, как, например, в «Вечере на Хопре» М. Загоскина, «Портрете» Н.В. Гоголя, то, по крайней мере, работает на актуализацию, углубление и усиление романтической колйизии, как в «Поединке» Е.П, Ростопчиной, «Аукционе» и «Ятагане» Н Ф. Павлова. Через мотив оживления живописного произведения в экфрасисе реализуется одна из ключевых идей романтического дискурса - принципиальной неразрешимой двойственности мира: противостояния и взаимовлияния условного / реального, фантастического / обыденного, божественного / дьявольского, стихийного / гармоничного.

Третья глава «Экфрасис в нехудожественных текстах (1800-1850 гг.)» представляет анализ публицистики и эпистолярного наследия первой половины XIX века. Исследование нехудожественных текстов подтвердило устойчивую

приверженность романтизма к экфрасису, а также выявило общие принципы в подходе к описанию живописного произведения в рамках романтического дискурса. Начиная с 40-х гг. XIX века наблюдается количественный спад экфрасиса в публицистике. Описания произведений искусства сохраняются в отчетах с выставок и в путевых очерках, что объясняется жанровой спецификой данных текстов, однако характер экфрасиса в них сильно меняется. Примером смены эстетической парадигмы могут служить экфрастические фрагменты «Писем из Испании» В. Боткина (1847). Пик экфрасиса в публицистике и эпистолярном жанре приходится, также как и в произведениях художественной литературы, на 20-40-е гг. XIX века.

Обилие материала, вызывающее сложности в его сортировке и классификации, свидетельствует о многогранности явления экфрасиса, дает образцы его различных жанровых модификаций. При наличии общих мотивов, принципов построения, сходных оценок, при существовании отдельных устойчивых схем описания, соответствии романтической концепции живописи, в целом, нехудожественный экфрасис демонстрирует отсутствие единообразия. Реализуемый в виде развернутых описаний или экфрастических включений, он является структурно-смысловым компонентом данных текстов. Экфрастические фрагменты здесь так же насыщены символикой и полисемантичны, как и в текстах художественных. Картина, приобщая к божественному и сверхъестественному, приобретает динамичность, темпоральность и пространственную глубину, в чем кроется особая ее выразительность Она прельщает пластичностью образов и доставляет удовольствие от их созерцания

В первом параграфе «Общее представление о границах материала» осмысляются культурно-исторические условия, обеспечившие бурный расцвет экфрасиса как в художественной, так и в нехудожественной литературе 20-40-х гг. XIX века, а также обусловленность явления экфрасиса одним из эстетических принципов романтизма - занимательностью факта.

Стилистическое, композиционное и функциональное своеобразие нехудожественного экфрасиса связано с особенностями жанровой формы. Для эпистолярной его разновидности, исследованию которой посвящен второй параграф «Специфика экфрасиса в эпистолярном жанре», характерен свободный и непринужденный тон изложения, отсутствие жесткой композиционной закрепленности в тексте письма. Описания картин эмоциональны, риторичны и репрезентируют момент вхождения субъекта восприятия в содержательно-смысловое пространство картины, в ее пространственно-временную плоскость. Экфрастический компонент, как правило, обособлен и, представляя одну из тем письма, равнозначен другим его частям. Примером тому служат письма Н.В. Станкевича. В ряде случаев экфрасис разрастается, становясь семантической опорой текста, как, например, в письме Н.В. Гоголя «Исторический живописец Иванов», либо переходя в разряд самостоятельного литературного жанра, что произошло с «Рафаэлевой "Мадонной"» В.А. Жуковского. В последнем случае мы имеем экфрасис как таковой, в чистом виде. Неразвитость и недостаточная развернутость экфрасиса объясняется как специфическими чертами, свойственными жанру письма (сумбурность, эмоциональность, «перебивы»), так и особенностями личности его автора. В этих случаях экфрасис остается нереализованной потенцией текста. Подобного рода примеры присутствуют в ряде писем Н.В. Станкевича. Описание картины включает стандартный набор содержательных компонентов - сюжет, оценка художественного достоинства, производимое впечатление. Функции, выполняемые экфрасисом в письме, различны: от сугубо информативной до репрезентации личности, ее духовного мира.

Для экфрасиса очеркового - третий параграф «Своеобразие и функции очеркового экфрасиса» - характерна роль доходчивого разъяснения, пояснения по отношению к основному тексту статей. Он выступает в виде сравнительно-сопоставительного примера, призванного донести авторские идеи, мысли до читателя; является той частью текста, на которую падает смысловое ударение. Экфрасис - средоточие, реализация эстетической

концепции автора. Его доминантой становится описание воздействия картины, рефлексия по поводу ее восприятия.

Публицистика расширяет круг жанровых реализаций экфрасиса. Ее исследованию посвящен четвертый параграф «Экфрасис в периодических изданиях 1800-1850 гг.» Обилие и многообразие материала, с одной стороны, порождая трудность в его разграничении и классификации, с другой -позволяет создать наиболее полную картину специфических структурных, содержательных, языковых особенностей и изобразительно-выразительиых возможностей экфрасиса. Экфрасис публицистический, так же как и художественный, многофункционален, однако ведущей в нем оказывается информативная функция - функция эстетического просвещения. Публицистика дает представление не столько об экфрасисе очерковом, сколько об экфрасисе очеркового фрагмента, понимаемого нами широко- и как фрагмент (отрывок), предназначенных к печати, писем, дневников, и как специфические журнальные жанрообразования (заметки, известия, «изъяснения»),

В заключении подводятся итоги исследования, обобщаются результаты диссертационной работы. Экфрастические фрагменты, отвечающие нашему рабочему определению романтического экфрасиса, обладают рядом устойчивых признаков. Изображения у романтиков всегда таинственны, аллегоричны, наделены скрытым смыслом. Картина, представляя живописную репрезентацию души ее создателя, есть воплощение божественной истины, либо средоточие дьявольской силы, что не влияет на ее внешнее «совершенство» (совершенство в отделке). Картина у романтиков -мистическое отражение реальности. Непременным атрибутом и главным достоинством изображения становится его «живость» Пластичность живописных образов является источником несомой ими экспрессии. Избыточное жизнеподобие изображения обусловливает выход его из рам каргины.

Семиотическая природа картины у романтиков связана с ее одновременной принадлежностью вещественно-предметному миру, окружающему субъекта-

зрителя, и с создаваемым ею впечатлением бесконечности, глубины и синхронности изображенного на картине действа. Встреча с картиной происходит во время путешествия, прогулки, просто посещения знакомого. Изображение может находиться в мастерской художника, на выставке, в храме, либо в интерьере кабинета. Зрителей, созерцающих картину, может быть несколько, но позиция одного из них обязательно преобладает, претендуя на статус «справедливой оценки». Герой-зритель обычно знаток живописи, эмоциональная и глубоко чувствующая натура, часто - сам художник. Иногда рядом с героем (повествователем) оказывается лицо, посвященное в историю создания и другие, связанные с картиной, обстоятельства. Компетентность данного персонажа относительна, а вносимые замечания и уточнения носят второстепенный характер, в отдельных случаях - воспринимаются героем критически. Притягивая и удерживая внимание зрителя, картина завлекает его в свое содержательно-смысловое пространство. Созерцание и осмысление картины отмечено душевным переломом, переворотом в мировосприятии героя-романтика. В экфрасисе обязательно присутствует оценка - общая (поверхностная), или развернутая, с позиций героя-знатока. Текст романтического экфрасиса включает глаголы и глагольные формы с семантикой «зрения», «видения», указательные частицы, лексику с эмоционально-оценочным компонентом в значении Описание богато сравнениями и эпитетами, присутствуют световые образы.

Экфрасис художественных текстов' романтиков семиотически амбивалентен, представляя, с одной стороны, описание картины, главным образом вымышленной, с другой - открывая второй - символический, сюжетно-образный - план произведения. Экфрасис нехудожественных текстов сугубо информативен - представляет описание реально существующих произведений живописного искусства.

Типология романтического экфрасиса выстраивается по целому ряду оснований. В зависимости от вида искусства выделяются четыре вида экфрасиса: живописный, скульптурный, архитектурный, музыкальный. По

функционально-стилевой разновидности текста, содержащего экфрасис, выявлены две основные его группы - художественный и нехудожественный. Последняя группа представлена публицистическим и эпистолярным экфрасисом. По объему экфрасис подразделяется на подробный (развернутый)

- экфрастические фрагменты - и сжатый (свернутый) - краткие экфрастические включения, характеристики-упоминания. По месту в композиции произведения

- локальный и рассредоточенный (серийный). В зависимости от количества объектов описания (одна картина, или две и более) рассредоточенный экфрасис у романтиков может быть однотипным и разнотипным. По методу введения в текст романтический экфрасис разделяется на компаративный (или сравнительный), интерьерный, оптативный (или желательный - картина-предположение, картина-видение), тематический (экфрасис появляется в беседе персонажей о живописи, или является неотъемлемой частью истории героя-живописца) и описание портрета возлюбленного. С точки зрения объекта описания можно выявить собственно экфрасис, экфрасис-гетаке (повторные описания-отсылки) и псевдо-экфрасис (или обратный экфрасис, в терминологии М. Нике, - при описании чего-либо, кого-либо как живописного произведения). В аксиологическом отношении можно обозначить два вида романтического экфрасиса: экфрасис-восхваление (позитивный экфрасис -описание совершенных картин) и экфрасис-развенчание (отрицательный экфрасис - описание карикатурных, лишенных художественных достоинств произведений). Наконец, в зависимости от выполняемой функции выделяется: эмоционально-экспрессивный экфрасис - создающий определенную тональность повествования; характеризующий - участвующий в характеристике героя, обстоятельств его жизни; сюжетообразующий -предсказательный, ретроспективный, проекционный, замещающий; пояснительный - используется для более точной, наглядной демонстрации мыслей и идей; экфрасис, воссоздающий эстетическую концепцию автора; информативный - осуществляющий функцию эстетического просвещения, то

есть знакомства читателя с картиной. Последние три функциональных вида романтического экфрасиса присущи нехудожественным текстам

По материалам диссертации опубликованы работы:

1. Белобородова Н.Г. Функция экфрасиса в повести Н.В. Гоголя «Портрет» // Проблемы интерпретации в лингвистике и литературоведении: Материалы Третьих Филологических чтений. Том И. Литературоведение. - Новосибирск: Изд. НГПУ, 2004. - С. 51-57. (0,4 п.л.)

2. Белобородова Н.Г. «Сикстинская Мадонна» Рафаэля в литературе русского романтизма // Аспирантский сборник НГПУ - 2004 (По материалам научных исследований аспирантов, соискателей, докторантов): В 3 ч. - Новосибирск: Изд. НГПУ, 2004. - Часть 2 - С. 32-40. (0,5 п.л.)

3. Белобородова Н.Г. Функция экфрасиса в романе «Последний Колонна» В.К. Кюхельбекера // Аспирантский сборник НГПУ - 2004 (По материалам научных исследований аспирантов, соискателей, докторантов): В 3 ч. - Новосибирск: Изд. НГПУ, 2004. - Часть 3. - С. 3-13. (0,6 п.л.)

4. Белобородова Н.Г. Жанр «изъяснения картинки» в периодических изданиях первой половины XIX века // Аспирантский сборник НГПУ - 2005 (По материалам научных исследований аспирантов, соискателей, докторантов): В 3 ч. - Новосибирск: Изд. НГПУ, 2005. - Часть 1. - С. 16-22. (0,4 п.л.)

Отпечатано в типографии Новосибирского государственного технического университета 630092, г. Новосибирск, пр. К. Маркса, 20, тел. 346-08-57 формат 60x84/16, объем 1,5 п.л., тираж 100 экз., заказ № 371, подписано в печать 29.03.06 г.

¿(РШ

- 75 4 в

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Морозова, Наталья Геннадьевна

Введение. р®

Глава 1. Основные аспекты поэтики романтического экфрасиса.

1.1. Экфрасис и диегесис: описание и наррация.

1.2. Способы введения экфрасиса в текст.

1.3. Инвариантная схема романтического экфрасиса.

1.4. Функции романтического экфрасиса.

Глава 2. Сюжетообразующая функция романтического экфрасиса.

2.1. Романтический экфрасис как текст в тексте.

2.2. Экфрасис в композиции сюжета.

2.3. Мотив «оживления» картины в сюжете романтической повести.

2.3.1. Отражение в экфрасисе принципа романтического двоемирия.

2.3.2. «Театрализация» живописи.

2.3.3. Формы оживления живописного полотна.

Глава 3. Экфрасис в нехудожественных текстах (1800-1850 гг.).

3.1. Общее представление о границах материала.

3.2. Специфика экфрасиса в эпистолярном жанре.

3.3. Своеобразие и функции очеркового экфрасиса.

3.4. Экфрасис в периодических изданиях 1800-1850 гг.

3.4.1. Жанровые модификации экфрасиса в периодических изданиях.

3.4.2. «Изъяснение картинки».

3.4.3. Отчеты с выставок и известия о картинах-новинках.

3.4.4. Биографии.

3.4.5. Путевые очерки.

• 3.4.6. Исторические известия и свидетельства.

3.4.7. Особые случаи.

Введение диссертации2006 год, автореферат по филологии, Морозова, Наталья Геннадьевна

- во введении определяются цели и задачи, актуальность и перспектива исследования, предлагается аналитический обзор работ по проблеме экфрасиса, формулируется наше рабочее определение термина экфрасис;

- первая глава посвящена поэтике экфрасиса в прозе русских романтиков, определению соотношения экфрасиса и диегесиса, исследованию способов введения экфрасиса в текст романтической повести и выявлению основных его функций; вторая глава диссертации представляет собой исследование сюжетообразующей функции романтического экфрасиса, изучение экфрасиса в нарративном аспекте; в третьей главе речь пойдет о романтическом экфрасисе нехудожественных текстов - эпистолярном и очерковом, а также о жанровом своеобразии экфрасиса в русских периодических изданиях первой половины

XIX века и культурно-исторических фактах, обусловивших подобные трансформации;

- в заключении подводятся итоги работы и делаются выводы по результатам исследования.

Текст диссертационной работы сопровождается примечаниями. В конце прилагается перечень источников, дан библиографический список, включающий 172 названия.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Экфрасис в прозе русского романтизма"

Заключение

Исследовав художественные, публицистические и эпистолярные тексты первой половины XIX века, мы выявили стойкую приверженность романтизма к экфрасису. Повести писателей-романтиков, журнальные статьи и заметки, эпистолярное наследие первой трети XIX века свидетельствуют не только о частотности обращения к экфрасису как особому типу текста, но также о структурно-содержательной трансформации, особой его поэтике в романтическом дискурсе. Инвариантную схему романтического экфрасиса мы назвали конструкцией романтического экфрасиса. Экфрастические фрагменты, отвечающие нашему рабочему определению романтического экфрасиса, обладают рядом устойчивых признаков. Изображения у романтиков всегда таинственны, аллегоричны, наделены скрытым смыслом. Картина, представляя живописную репрезентацию души ее создателя, есть воплощение божественной истины, либо средоточие дьявольской силы, что не влияет на ее внешнее «совершенство» (совершенство в отделке). Картина у романтиков -мистическое отражение реальности. Непременным атрибутом и главным достоинством изображения становится его «живость». Пластичность живописных образов является источником несомой ими экспрессии. Избыточное жизнеподобие изображения обусловливает выход его из рам картины.

Семиотическая природа картины у романтиков связана с ее одновременной принадлежностью вещественно-предметному миру, окружающему субъекта-зрителя, и с создаваемым ею впечатлением бесконечности, глубины и синхронности изображенного на картине действа. Встреча с картиной происходит во время путешествия, прогулки, просто посещения знакомого. Изображение может находиться в мастерской художника, на выставке, в храме, либо в интерьере кабинета. Зрителей, созерцающих картину, может быть несколько, но позиция одного из них обязательно преобладает, претендуя на статус «справедливой оценки». Герой-зритель обычно знаток живописи, эмоциональная и глубоко чувствующая натура, часто - сам художник. Иногда рядом с героем (повествователем) оказывается лицо, посвященное в историю создания и другие, связанные с картиной, обстоятельства. Компетентность данного персонажа относительна, а вносимые замечания и уточнения носят второстепенный характер, в отдельных случаях - воспринимаются героем критически. Притягивая и удерживая внимание зрителя, картина завлекает его в свое содержательно-смысловое пространство. Созерцание и осмысление картины отмечено душевным переломом, переворотом в мировосприятии героя-романтика. В экфрасисе обязательно присутствует оценка - общая (поверхностная), или развернутая, с позиций героя-знатока. Текст романтического экфрасиса включает глаголы и глагольные формы с семантикой «зрения», «видения», указательные частицы, лексику с эмоционально-оценочным компонентом в значении. Описание богато сравнениями и эпитетами, присутствуют световые образы.

Экфрасис художественных текстов романтиков семиотически амбивалентен, представляя, с одной стороны, описание картины, главным образом вымышленной, с другой - открывая второй - символический, сюжетно-образный - план произведения. Экфрасис нехудожественных текстов сугубо информативен - представляет описание реально существующих произведений живописного искусства.

Среди основных свойств романтического экфрасиса можно назвать стремление, во-первых, к относительной самостоятельности внутри текста произведения, во-вторых, - к однозначности при демонстрации явно противоположных точек зрения в истолковании изображения. Конечный смысл картины - основная и единственная ее идея, - так или иначе, просвечивает и доминирует в тексте. Экфрасис у романтиков есть способ реализации основного принципа романтической поэтики - принципа двоемирия. Романтический экфрасис, открывая фантастический план произведения, является источником мистического начала в тексте. Совершенство описываемой картины - одно из важнейших свойств как художественного, так и публицистического романтического экфрасиса. Живописное полотно предстает шедевром, который через живость, пластичность, экспрессию изображения доносит до зрителя воплощенную в нем сверх-\\ц£\о - идеал творческих устремлений художника. Есть ряд исключений из этого правила. Во-первых, тексты, содержащие критическое описание картин, лишенных художественных достоинств. Например, экфрасис в «Ложных понятиях» Г. Основьяненко, в «Семействе Холмских» Д.Н. Бегичева. Подчеркнутая карикатурность изображения рождает описание-развенчание картины, отрицательный в аксиологическом отношении романтический экфрасис. Во-вторых, это экфрастические включения с явно не выраженной, либо сомнительной оценкой живописного исполнения. Например, картина поедания пленника в «Эмме» Полевого, портрет польского короля в «Юрии Милославском» Загоскина, картина «Смеющийся» в «Спекуляторах» П. Сухонина. Подобного рода примеры-исключения являются показателями степени приверженности данного текста принципам романтической поэтики.

Типология романтического экфрасиса выстроена нами по целому ряду оснований. Прежде всего, необходимо выделить четыре вида экфрасиса в зависимости от вида искусства: живописный, скульптурный, архитектурный, музыкальный. По функционально-стилевой разновидности текста, содержащего экфрасис, мы выявили две основные его группы - художественный и нехудожественный. Последняя группа представлена публицистическим и эпистолярным экфрасисом. По объему можно выделить два вида экфрасиса: подробный (развернутый) экфрасис - экфрастические фрагменты - и сжатый (свернутый) - краткие экфрастические включения, характеристики-упоминания. По месту в композиции произведения - локальный и рассредоточенный (серийный). В зависимости от количества объектов описания (одна картина, или две и более) рассредоточенный экфрасис у романтиков может быть вариативным (однотипным) и разнотипным. По методу введения в текст романтический экфрасис разделяется на компаративный (или сравнительный), интерьерный, оптативный (или желательный - картина-предположение, картина-видение), тематический (экфрасис появляется в беседе персонажей о живописи, или является неотъемлемой частью истории героя-живописца) и описание портрета возлюбленного (-ой). С точки зрения объекта описания можно выявить собственно экфрасис, экфрасис-гетаке (повторные описания-отсылки) и псевдо-экфрасис (или обратный экфрасис, в терминологии М. Нике, - при описании чего-либо, кого-либо как живописного произведения). В аксиологическом отношении можно обозначить два вида романтического экфрасиса: экфрасис-восхваление (позитивный экфрасис — описание совершенных картин) и экфрасис-развенчание (отрицательный экфрасис - описание карикатурных, лишенных художественных достоинств произведений). Наконец, в зависимости от выполняемой функции выделяется: эмоционально-экспрессивный экфрасис - создающий определенную тональность повествования; характеризации - участвующий в характеристике героя, обстоятельств его жизни; сюжетообразующий - предсказательный, ретроспективный, проекционный, замещающий; пояснительный - используется для более точной, наглядной демонстрации мыслей и идей; экфрасис, воссоздающий эстетическую концепцию автора; информативный -осуществляющий функцию эстетического просвещения, то есть знакомства читателя с картиной. Последние три функциональных вида романтического экфрасиса присущи нехудожественным текстам.

Мы считаем, что типология и инвариантная схема романтического экфрасиса, явившиеся результатом нашей работы, создают вполне объективную и достаточно целостную картину экфрасиса эпохи русского романтизма, отображают его как сложное, богатое, многообразное и полифункционалыюе явление литературы 20-40-х гг. XIX века. На наш взгляд, данное исследование создает основу для последующего изучения эволюции русского экфрасиса.

Список научной литературыМорозова, Наталья Геннадьевна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Аксаков, К.С. Вальтер Эйзенберг / К.С. Аксаков // Русская романтическая * повесть писателей 20-40 годов XIX века. М., 1992.

2. Баратынский, Е. История кокетства / Е. Баратынский // Стихотворения. Проза. Письма.-М., 1983.

3. Батюшков, К.Н. Прогулка по Москве / К.И. Батюшков // Опыты в стихах и прозе. -М., 1977.

4. Батюшков, К.Н. Путешествие в замок Сирей / К.Н. Батюшков // Опыты в стихах и прозе. М., 1977.

5. Бегичев, Д.Н. Семейство Холмских / Д.Н. Бегичев // Московский телеграф.1830. №4.

6. Бестужев-Марлинский, А.А. Латник / А.А. Бестужев-Марлинский // Русская романтическая новелла.-М., 1989.

7. Бестужев-Марлинский, А.А. Лейтенант Белозор / А.А. Бестужев-Марлинский // Русская романтическая повесть писателей 20-40 годов XIX века. М., 1992.

8. Бестужев-Марлинский, А.А. Фрегат «Надежда» / А.А. Бестужев-Марлинский // Повести и рассказы. М., 1976.

9. Библиотека для чтения. 1835 - 1836.

10. Библиотека для чтения. 1847.

11. Веревкин, Н.Н. (Рахманный, А.) Кокетка / Н.Н. Веревкин // Библиотека длячтения. 1836.-Т. 18.

12. Вестник Европы. 1802-1826.13. Вестник Европы. 1830.

13. Ган, Е.А. Идеал / Е.А. Ган // Русская романтическая повесть писателей 20-40годов XIX века. -М., 1992.

14. Гоголь, Н.В. Исторический живописец Иванов / Н.В. Гоголь // Собр. соч.: в 7 т. М., 1978.-Т.6.• 16. Гоголь, Н.В. Портрет / Н.В. Гоголь // Собр. соч.: В 7-т. М., 1977. Т.З.

15. Гоголь, Н.В. Последний день Помпеи / Н.В. Гоголь // Собр. соч.: в 7 т. М., 1978.-Т.6.

16. Дружинин, А.В. Полинька Сакс / А.В. Дружинин // Библиотека для чтения. 1847.-Т.6.-4.2.

17. Дружинин А.В. Художник / А.В. Дружинин // Современник. 1848. - Т. 10. -4.1.

18. Дух журналов. 1818 - 1820.

19. Жукова, М. Картезианский монастырь / М. Жукова // Утренняя заря: альманах.- 1842.

20. Жуковский, В.А. Рафаэлева «Мадонна» / В.А. Жуковский // В.А. Жуковский -критик. -М., 1985.

21. Журнал российской словесности. 1805.

22. Загоскин, М.Н. Вечер на Хопре / М.Н. Загоскин // Сочинения: в 2-т. М., 1988.-Т.2.

23. Загоскин, М.Н. Рославлев, или Русские в 1812 году / М.Н. Загоскин // Сочинения: в 2-Т.-М., 1988. Т. 1.

24. Загоскин, М.Н. Три жениха / М.Н. Загоскин // Библиотека для чтения. -1835.-Т.10.-Ч.1.

25. Загоскин, М.Н. Юрий Милославский / М.Н. Загоскин // Сочинения: в 2 т. -М., 1988.-Т.1.

26. Карлгоф, В.И. Рассказ на биваке. Истинное происшествие / В.И. Карлгоф // Московский телеграф. 1829. - №20.

27. Кукольник, Н.В. Антонио / Н.В. Кукольник // Русская романтическая новелла.-М., 1989.

28. Кукольник, Н.В. Исторические заметки о картинках / Н.В. Кукольник // Утренняя заря. 1843.

29. Кюхельбекер, В.К. Последний Колонна / В.К. Кюхельбекер // Сочинения. -Л., 1989.

30. Кюхельбекер, В.К. Статьи из «Путешествия» / В.К. Кюхельбекер // Путешествие. Дневник. Статьи. Л., 1979.

31. Лажечников, И.И. Последний новик / И.И. Лажечников // Сочинения: в 2 т. -М, 1986. -Т.1.

32. Мельгунов, Н.А. Кто же он? / Н.А. Мельгуиов // Русская романтическая новелла. -М., 1989.

33. Московский телеграф. 1825 - 1833.

34. Невский альманах. 1828 - 1829.

35. Одоевский, В.Ф. Живописец / В.Ф. Одоевский // Повести и рассказы. М., 1959.

36. Одоевский, В.Ф. Импровизатор / В.Ф. Одоевский // Сочинения: в 2 т. М., 1981.-Т.1.

37. Одоевский, В.Ф. Катя, или История воспитанницы / В.Ф. Одоевский // Повести и рассказы. М., 1959.

38. Одоевский, В.Ф. Пушкин / В.Ф. Одоевский // Сочинения: в 2 т. М., 1981. -Т.1.

39. Одоевский, В.Ф. Саламандра / В.Ф. Одоевский // Повести. М., 1987.

40. Одоевский, В.Ф. Себастьян Бах / В.Ф. Одоевский // Сочинения: в 2 т. — М., 1981.-Т.1.

41. Одоевский, В.Ф. Opere Del Cavaliere Giambattista Piranesi / В.Ф. Одоевский // Сочинения: в 2 т. М., 1981. - Т. 1.

42. Основьяпенко, Г. Ложные понятия / Г. Основьяненко // Современник. -1840.-Т. 19.

43. Основьяненко, Г. Солдатский портрет / Г. Основьяненко // Современник. -1837. Т.7.

44. Отечественные записки. 1821 - 1822.

45. Павлов, Н.Ф. Аукцион / Н.Ф. Павлов // Русская романтическая повесть (первая треть XIX века). М., 1983.

46. Павлов, Н.Ф. Демон / Н.Ф. Павлов // Русская романтическая повесть писателей 20-40 годов XIX века. М., 1992.

47. Павлов, Н.Ф. Ятаган / Н.Ф. Павлов // Русская романтическая повесть (первая треть XIX века). М., 1983.

48. Панаев, И.И. Белая горячка / И.И. Панаев // Повести. Очерки. М., 1986.

49. Панаев, И.И. Дочь чиновного человека / И.И. Панаев // Сочинения. Л., 1987.

50. Погодин, М.П. Сокольницкий сад / М.П. Погодин // Повести. Драма. М., 1984.

51. Полевой, И.А. Блаженство безумия / И.А. Полевой // Московский телеграф. 1833. -№1.

52. Полевой, И.А. Живописец / И.А. Полевой // Мечты и жизнь. М., 1988.

53. Полевой, И.А. Эмма / Н.А. Полевой // Избранные произведения и письма. -Л, 1986.56. Радуга.- 1832- 1833.

54. Ростопчина, Е.П. Поединок / Е.П. Ростопчина // Русская романтическая повесть писателей 20-40 годов XIX века. М., 1992.58. Русский вестник. 1813.59. Русский вестник. 1841.

55. Санкт-петербургский вестник. 1812.

56. Северный архив. 1822 - 1828.

57. Северный Вестник. 1803 - 1804.

58. Сибирский вестник. 1818 - 1823.64. Современник. 1836 - 1850.

59. Станкевич, Н.В. Письма / Н.В. Станкевич //Избранное. М., 1982.

60. Станкевич, Н.В. Три художника / Н.В. Станкевич // Избранное. М., 1982.

61. Степанов, А. Прихоть / А. Степанов // Библиотека для чтения. 1835. -Т. 10. - 4.2.

62. Сухонин, П. Спекуляторы / П. Сухонин // Библиотека для чтения. 1847. -Т.85.

63. Сын Отечества, 1814- 1830.

64. Сын Отечества. 1838 - 1839.71. Телескоп, 1831 - 1836.

65. Утренняя заря. 1841 - 1843.73. Финский вестник. 1845.

66. Христианское чтение. 1850.

67. Научно-исследовательская литература

68. Аверинцев, С.С. Риторика как подход к обобщению действительности / С.С. Аверинцев // Поэтика древнегреческой литературы. М., 1981. - С. 15 - 46.

69. Аверинцев, С.С. «Цветики милые братца Франциска» итальянский католицизм русскими глазами: Экуменический и нехристианский опыт / С.С. Аверинцев // Православная община. - 1997. - №38. http://www.sfi.ru/ar.asp?rubrid=534&artid=3034.

70. Айзикова, И.А. Некоторые проблемы жанра в прозе В.А.Жуковского / И.А. Айзикова // Феномен русской классики. Томск, 2004. - С. 84 - 94.

71. Анненский, И.Ф. Книги отражений / И.Ф. Анненский. М., 1979.

72. Арнхейм, Р. Искусство и визуальное восприятие / Р. Арнхейм. М., 1974.

73. Архипова, А.В. В.К.Кюхельбекер о живописи / А.В. Архипова // Русская литература и изобразительное искусство XVIII нач. XX века: сб. науч. тр. -Л., 1988.-С. 66-83.

74. Ауэрбах, Э. Мимесис. Изображение действительности в западноевропейской литературе / Э. Ауэрбах. М. - СПб., 2000.

75. Барахов, B.C. Искусство литературного портрета: К постановке проблемы / B.C. Барахов//Литература и живопись. Л., 1982.-С. 147- 166.

76. Барт, Р. Риторика образа / Р. Барт // Избранные работы: Семиотика. Поэтика. -М„ 1989.-С. 297-318.

77. Барт, P. S/Z/P. Барт. М., 2001.

78. Баршт, К.А. О типологических взаимосвязях литературы и живописи: (на материале русского искусства XIX века) / К.А. Баршт // Русская литература и изобразительное искусство XVIII нач. XX века: Сб. науч. тр. - Л., 1988. - С. 5 -34.

79. Бахтин, М.М. Автор и герой в эстетической деятельности / М.М. Бахтин // Автор и герой: (к философским основам гуманитарных наук). СПб., 2000. - С. 9-226.

80. Бахтин, М.М. Проблема речевых жанров / М.М. Бахтин // Автор и герой: (к философским основам гуманитарных наук). СПб., 2000. - С. 249 - 298.

81. Бахтин, М.М. Формы времени и хронотопа в романе / М.М. Бахтин // Эпос и роман. СПб., 2000. - С. 9 - 193.

82. Бахтин, М.М. Эпос и роман: (о методологии исследования романа) / М.М. Бахтин // Эпос и роман. СПб., 2000. - С. 194 - 232.

83. Бахтин, М.М. Эстетика словесного творчества / М.М. Бахтин. М., 1979.

84. Белецкий, А.И. О разновидностях словесного искусства / А.И. Белецкий // Избранные труды по теории литературы. М., 1964. - С. 422 - 424.

85. Белый, А. Мастерство Гоголя / А. Белый. М., 1996.

86. Бемиг, М. «Скульптура, живопись и музыка» как философские категории русского романтизма / М. Бемиг // Contributi Italiani al XIII Congresso internazionale degli Slavisti. Pisa, 2003. - C. 309 - 323.

87. Берковский, Н.Я. Романтизм в Германии / Н.Я. Берковский. Л., 1973.

88. Бестужев-Марлинский, А.А. О романтизме / А.А. Бестужев-Марлинский // Русские эстетические трактаты первой трети XIX века. М., 1974. - Т.2. - С. 583 -585.

89. Ботникова, А.Б. Э.Т.А. Гофман и русская литература / А.Б. Ботникова. -Воронеж, 1977.

90. Бочаров, С.Г. Загадка «Носа» и тайна лица / С.Г. Бочаров // О художественных мирах. М., 1985. - С. 124 - 160.

91. Брагинская, Н.В. Генезис и структура диалога перед изображением и «Картины» Филострата Старшего / Н.В. Брагинская: автореф. дис. М., 1992.

92. Брагинская, Н.В. Генезис «Картин» Филострата Старшего / Н.В. Брагинская // Поэтика древнегреческой литературы. М., 1981. - С. 224 - 289.

93. Брагинская, Н.В. Жанр Филостратовых «Картин» / Н.В. Брагинская // Из истории античной культуры: Философия. Литература. Искусство. — М., 1976. -С. 143 170.

94. Брагинская, Н.В. Экфрасис как тип текста: (к проблеме структурной классификации) / Н.В. Брагинская // Славянское и балканское языкознание: Карпато-восточнославянские параллели. М., 1977. - С. 259 - 283.

95. Брагинская, Н.В. Voxrei: надпись и изображение в греческой вазописи / Н.В. Брагинская // Культура и искусство античного мира: (материалы научной конференции ГМИИ им. А.С.Пушкина, 1979). М., 1980. - С. 49 - 72.

96. Бройтман, С.Н. Историческая поэтика / С.Н. Бройтман. М., 2001.

97. Вазари, Д. Жизнь Антонио да Корреджо, живописца / Д. Вазари // Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих. М., 1995.-С. 292-297.

98. Вазари, Д. Жизнь Леонардо да Винчи, живописца и скульптора Флорентийского / Д. Вазари // Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих. -М., 1995.-С. 262-279.

99. Вайскопф, М. Сюжет Гоголя: Морфология. Идеология. Контекст / М. Вайскопф.-М., 1993.

100. Вакенродер, В.Г. Несколько' слов о всеобщности, терпимости и человеколюбии в искусстве / В.Г. Вакенродер // Литературные манифесты западноевропейских романтиков. М., 1980. - С. 71 -89.

101. Ванслов, В.В. Эстетика романтизма / В.В. Ванслов. М., 1966.

102. Вартанов, А.С. О соотношении литературы и изобразительного искусства / А.С. Вартанов // Литература и живопись. Л., 1982. - С. 5 - 30.

103. Веневитинов, Д.В. О состоянии просвещения в России / Д.В. Веневитинов // Русские эстетические трактаты первой трети XIX века. М., 1974. - Т.2. - С. 201 -204.

104. Верещагина, А.Г. Критики и искусство: (очерки истории русской художественной критики середины XVIII первой трети XIX века) / А.Г. Верещагина. - М., 2004.

105. Веселовский, А.Н. В.А. Жуковский. Поэзия чувства и «сердечного воображения» / А.Н. Веселовский. -М., 1999.

106. Веселовский, А.Н. Историческая поэтика / А.Н. Веселовский. М., 1989.

107. Виноградов, В.В. Язык и стиль русских писателей: От Карамзина до Гоголя /В.В. Виноградов. М., 1990.

108. Выготский, J1.C. Психология искусства / JI.C. Выготский. М., 1986.

109. Галич, А.И. Опыт науки изящного / А.И. Галич // Русские эстетические трактаты первой трети XIX века. М., 1974. - Т.2. - С. 205 - 275.

110. Гаспаров, Б.М. Литературные лейтмотивы / Б.М. Гаспаров. М., 1994.

111. Гаспаров, Б.М. Язык, память, образ / Б.М. Гаспаров. М., 1996.

112. Геллер, Л. Воскрешение понятия, или Слово об экфрасисе / Л. Геллер // Экфрасис в русской литературе: сб. тр. Лозаннского симпозиума. М., 2002. — С. 5-22.

113. Гинзбург, Л.Я. О литературном герое / Л.Я. Гинзбург. Л., 1979.

114. Гиппиус, В.В. От Пушкина до Блока / В.В. Гиппиус. М.-Л., 1966.

115. Глассе, А. Критический журнал «Комета» В.К. Кюхельбекера и В.Ф. Одоевского / А. Глассе // Литературное наследие декабристов. Л., 1975. - С. 280-285.

116. Глассе, А. В.К. Кюхельбекер издатель журнала «Невский зритель» (январь-апрель 1820) / А. Глассе // Филологические науки: науч. доклады Высшей школы. -М., 1967.-№3.-С. 111-113.

117. Горбунова, Л.Г. Творчество В.К. Кюхельбекера. Проблемы фантастики и мифологии / Л.Г. Горбунова. Саратов, 1991.

118. Григорьян, К.И. Пейзаж в русской живописи и поэзии / К.И. Григорьян // Литература и живопись. Л., 1982. - С. 128-146.

119. Данилова, И.Е. Картины итальянских мастеров в Дрезденской галерее в оценке русских писателей и художников XIX века / И.Е. Данилова // Искусство средних веков и Возрождения. М., 1984. - С. 227 - 254.

120. Дацюк, Б.Д. Журналы «Отечественные записки» и «Современник» / Б.Д. Дацюк. М., 1957.

121. Дмитриев, А.С. Теория западноевропейского романтизма / А.С. Дмитриев // Литературные манифесты западноевропейских романтиков. М., 1980. - С. 5 — 43.

122. Дмитриева, Н.А. Изображение и слово / Н.А. Дмитриева. М., 1962.

123. Елизаветина, Г. Н.В. Станкевич и его духовное наследие / Г. Елизаветина // Станкевич Н.В. Избранное. М., 1982. - С. 3 - 24.

124. Елистратова, А. Эпистолярная проза романтиков / А. Елистратова // Европейский романтизм. -М., 1973.-С. 309-351.

125. Есаулов, И. Экфрасис в русской литературе нового времени: Картина и Икона / И. Есаулов // Экфрасис в русской литературе. М., 2002. - С. 167 - 179.

126. Жегин, Л.Ф. Язык живописного произведения / Л.Ф. Жегин. М., 1970.

127. Женетт, Ж. Фигуры: в 2 т. / Ж. Женетт. М., 1998. - Т. 1.

128. История русской журналистики XVIII-XIX веков / под ред. проф. А.В. Западова. М., 1973.

129. История русской литературной критики / под ред. В.В. Прозорова. М., 2002.

130. Канунова, Ф.З. Нравственно-эстетические искания русского романтизма и религия (1820-1840-е г.) / Ф.З. Канунова, И.А. Айзикова. Новосибирск, 2001.

131. Кассен, Б. Эффект софистики / Б. Кассеп. М.-СПб., 2000.

132. Кронеберг, И.Я. Исторический взгляд на эстетику / И.Я. Кронеберг // Русские эстетические трактаты первой трети XIX века. М., 1974. - Т.2. - С. 297-304.

133. Курдина, Н.Н. Пути создания романа в творчестве В.К. Кюхельбекера / Н.Н. Курдина // Развитие повествовательных жанров в литературе Сибири. -Новосибирск, 1980. С. 4 - 17.

134. Кустова, Г.И. Изображение и выражение: (к особенностям семиотических предикатов) / Г.И. Кустова // Логический анализ языка: Языки эстетики. М., 2004.-С. 513 -521.

135. Кюхельбекер, В.К. Дневник (1831-1845)/ В.К. Кюхельбекер // Путешествие. Дневник. Статьи.-Л., 1979.-С. 64-433.

136. Леонардо да Винчи. Каким должен быть живописец / Леонардо да Винчи // Избранные произведения: в 2 т. М., 1995. - Т.2. - С. 88 - 103.

137. Леонардо да Винчи. О живописи в прошлом и о недостатках современных живописцев / Леонардо да Винчи // Избранные произведения: в 2 т. М., 1995. -Т.2.-С. 84-87.

138. Леонардо да Винчи. О живописи и перспективе / Леонардо да Винчи // Избранные произведения: в 2 т. М., 1995. - Т.2. - С. 108 - 126.

139. Леонардо да Винчи. О зрении и свете. О преодолении расстояний. О глазе. / Леонардо да Винчи // Избранные произведения: в 2 т. М., 1995. - Т. 1. - С. 204 -215.

140. Леонардо да Винчи. О зрении, свете, тепле и солнце / Леонардо да Винчи // Избранные произведения: в 2 т. -М., 1995.-Т.1.-С. 178- 193.

141. Леонардо да Винчи. О том, как изображать лицо, фигуру и одежды / Леонардо да Винчи // Избранные произведения: в 2 т. М., 1995. - Т.2. - С. 164 - 198.

142. Леонардо да Винчи. Обучение живописца / Леонардо да Винчи // Избранные произведения: в2т.-М., 1995. Т.2. - С. 103 - 108.

143. Леонардо да Винчи. Спор живописца с поэтом, музыкантом и скульптором / Леонардо да Винчи // Избранные произведения: в 2 т. М., 1995. - Т.2. — С. 53 — 84.

144. Лессинг, Г.Э. Лаокоон, или О границах живописи и поэзии / Г.Э. Лессинг // Избранное. М., 1980. - С. 379 - 498.

145. Лосев, А.Ф. Проблема вариативного функционирования живописной образности в художественной литературе / А.Ф. Лосев // Литература и живопись.-Л., 1982.-С. 31-65.

146. Лосев, А.Ф. Романтизм: Конспект лекций по эстетике Нового времени / А.Ф. Лосев // Литературная учеба. М., 1990. - №6. - С. 139 - 145.

147. Лотман, Ю.М. Беседы о русской культуре: Быт и традиции русского дворянства (XVIII начало XIX века) / Ю.М. Лотман. - СПб., 19981.

148. Лотман, Ю.М. В школе поэтического слова: Пушкин, Лермонтов, Гоголь / Ю.М. Лотман.-М., 1988.

149. Лотман, Ю.М. Динамическая модель семиотической системы / Ю.М. Лотман. -М., 1974.

150. Лотман, Ю.М. Замысел стихотворения о последнем дне Помпеи / Ю.М. Лотман // Избранные статьи: в 3 т. Таллинн, 1992. - Т.2. - С. 445 - 448.

151. Лотман, Ю.М. Натюрморт в перспективе семиотики / Ю.М. Лотман // Об искусстве. СПб., 19982. - С. 494 - 500.

152. Лотман, Ю.М. Портрет / Ю.М. Лотман // Об искусстве. СПб., 19982. - С. 500-518.

153. Лотман, Ю.М. Смерть как проблема сюжета / Ю.М. Лотман // Ю.М. Лотман и тартуско-московская семиотическая школа. М., 1994. - С. 417 - 422.

154. Лотман, Ю.М. Сцена и живопись как кодирующие устройства культурного поведения человека начала XIX столетия / Ю.М. Лотман // Избранные статьи. -Таллинн, 1992. Т. 1. - С. 287 - 292.

155. Лотман, Ю.М. Сюжетное пространство русского романа XIX столетия / Ю.М. Лотман // О русской литературе. СПб., 1997. - С. 712 - 729.

156. Лотман, Ю.М. Текст в тексте / Ю.М. Лотман // Текст в тексте: Труды по знаковым системам XIV. Тарту, 1981. - С. 3 - 18.

157. Лотман, Ю.М. Художественная природа русских народных картинок / Ю.М. Лотман // Об искусстве. СПб., 19982. - С. 482 - 494.

158. Лотман, Ю.М. Художественное пространство в прозе Гоголя / Ю.М. Лотман // О русской литературе. СПб., 1997. - С. 621 - 658.

159. Лотман, Ю.М. Литература и мифология / Ю.М. Лотман, З.Г. Минц // Уч. зап. Тартуского ун-та. Вып. 546. Семиотика культуры. Труды по знаковым системам XIII. Тарту, 1980. - С. 35 - 54.

160. Маймин, Е.А. О русском романтизме / Е.А. Маймин. М., 1975.

161. Манн, Ю.В. Динамика русского романтизма / Ю.В. Манн. М., 1995.

162. Манн, Ю.В. Поэтика Гоголя / Ю.В. Манн. М., 1988.

163. Манн, Ю.В. Поэтика русского романтизма / Ю.В. Манн. М., 1976.

164. Манн, Ю.В. Русская литература XIX века: Эпоха романтизма / Ю.В. Манн. -М., 2001.

165. Манн, Ю.В. Русская философская эстетика: 1820-1830 гг. / Ю.В. Манн. М., 1969.

166. Манн, Ю.В. «Скульптурный миф» Пушкина и гоголевская формула окаменения / Ю.В. Манн // Пушкинские чтения в Тарту. Таллинн, 1987. - С. 18-21.

167. Маркович, В.М. Петербургские повести Н.В. Гоголя / В.М. Маркович. Л., 1989.

168. Марченко, Н.А. Структура изобразительных образов в произведениях А.С. Пушкина / Н.А. Марченко // Пушкинские чтения в Тарту. Таллинн, 1987. - С. 21-24.

169. Меднис, Н.Е. Венеция в русской литературе / Н.Е. Меднис. Новосибирск, 1999.

170. Медовой, М.И. Изобразительное искусство и творчество В.Ф. Одоевского / М.И. Медовой // Русская литература и изобразительное искусство XVIII нач. XX века: сб. науч. тр. - Л., 1988. - С. 84 - 95.

171. Медовой, М.И. Роман В.Ф. Одоевского из эпохи итальянского Возрождения / М.И. Медовой // Филологический сборник: Уч. зап. / ЛГПИ им. А.И.Герцена. Л., 1970. - Т.460. - С. 46 - 54.

172. Мережковский, Д.С. Гоголь. Творчество, жизнь и религия / Д.С. Мережковский. СПб., 1909.

173. Мерло-Понти, М. Око и дух / М. Мерло-Понти. М., 1992.

174. Мещеряков, В.П. Русская литература и изобразительное искусство 18401850-х годов / В.П. Мещеряков // Русская литература и изобразительное искусство XVIII нач. XX века: сб. науч. тр.-Л., 1988.-С. 143 - 163.

175. Мифология: Большой энциклопедический словарь. -М., 1998.

176. Мордовченко, Н.И. Русская критика первой четверти XIX века / Н.И. Мордовченко. М.-Л., 1959.

177. Надеждин, Н.И. О современном направлении изящных искусств / Н.И. Надеждин // Русские эстетические трактаты первой трети XIX века: в 2 т. — М., 1974.-Т.2.-С.417-458.

178. Нике, М. Типология экфрасиса в «Жизни Клима Самгина» М. Горького / М. Нике // Экфрасис в русской литературе: сб. трудов Лозаннского симпозиума. -М, 2002. -С. 123 134.

179. Николаева, Т.М. Единицы языка и теория текста / Т.М. Николаева // Исследования по структуре текста. М., 1987. - С. 27 - 57.

180. Одиноков, В.Г. Проблемы поэтики и типологии русского романа XIX века / В.Г. Одиноков. Новосибирск, 1971.

181. Пигарев, К.В. Романтическая поэзия в ее соотношении с живописью / К.В. Пигарев // Европейский романтизм. М., 1973. - С. 424 - 451.

182. Пигарев, К.В. Русская литература и изобразительное искусство / К.В. Пигарев. М., 1966.

183. Подорога, В. Выражение и смысл / В. Подорога. М., 19951.

184. Подорога, В. Феноменология тела / В. Подорога. М., 19952.

185. Полевой Н.А. Рецензия на книгу А. Галича «Опыт науки изящного». / Н.А. Полевой // Русские эстетические трактаты первой трети XIX века. М., 1974. - Т.2. - С. 336-353.

186. Риффатер, М. Истина в диегесисе / М. Риффатер // Новое литературное обозрение. 1997. - № 27. - С. 5 - 22.

187. Рубине, М. Пластическая радость красоты: Экфрасис в творчестве акмеистов и европейская традиция / М. Рубине. СПб., 2003'.

188. Рубине, М. Экфрасис в раннем творчестве Георгия Иванова / М. Рубине // Русская литература. 2003 . - №1. - С. 68 - 85.

189. Руднев, В. Прочь от реальности / В. Руднев. -М., 2000.

190. Сакулин, П.II. Из истории русского идеализма. Князь В.Ф. Одоевский. Мыслитель. Писатель / П.Н. Сакулин. М., 1913. - Т. 1. - 4.2.

191. Сапаров, М.А. Словесный образ и зримое изображение: Живопись, фотография, слово / М.А. Сапаров // Литература и живопись. Л., 1982. - С. 66 -92.

192. Семепко, И. Поэты пушкинской поры / И. Семенко. М., 1970.

193. Сергеева, Т.Н. Об исторических и научно-психологических истоках фантастической повести конца 1820-30-х гг. / Т.Н. Сергеева // Проблемы метода и жанра.-Вып. 14.-Томск, 1998.-С. 123 137.

194. Сидяков, Л.С. Пушкин и развитие русской повести в начале 30-х годов XIX века / Л.С. Сидяков // Пушкин. Исследования и материалы. М.-Л., 1960. -Т. З.-С. 193 - 198.

195. Силантьев, И.В. Теория мотива в отечественном литературоведении и фольклористике: Очерк историографии / И.В. Силантьев. Новосибирск, 1999.

196. Смирнов-Сокольский, Н.П. Русские литературные альманахи и сборники XVIII-XIX вв. / Н.П. Смирнов-Сокольский. М., 1956.

197. Созина, Е.К. Сознание и письмо в русской литературе / Е.К. Созина. -Екатеринбург, 2001.

198. Таруашвили, Л.И. Тектоника визуального образа в поэзии античности и христианской Европы / Л.И. Таруашвили. М., 1998.

199. Тодд III, У.М. Дружеское письмо как литературный жанр в пушкинскую эпоху / У.М. Тодд III. СПб., 1994.

200. Томашевский, Б.В. Теория литературы. Поэтика / Б.В. Томашевский. М., 1996.

201. Топоров, В.Н. Пространство и текст / В.Н. Топоров // Текст: семантика и структура. М., 1983. - С. 227 - 285.

202. Топоров, В.Н. Тезисы к предыстории «портрета» как особого класса текстов / В.Н. Топоров // Исследования по структуре текста. М., 1987. - С. 278 -288.

203. Тороп, П.Х. Проблема интекста / П.Х. Тороп // Текст в тексте: Труды по знаковым системам XIV. Тарту, 1981. - С. 33 - 44.

204. Тресиддер, Д. Словарь символов / Д. Тресиддер. М., 1999.

205. Троицкий, В.Ю. Романтический пейзаж в русской прозе и живописи 20-30-х годов XIX века / В.Ю. Троицкий // Русская литература и изобразительное искусство XVIII нач. XX века: сб. науч. тр. - Л., 1988. - С. 96 - 118.

206. Турчин, В. Эпоха романтизма в России / В. Турчин. М., 1981.

207. Турьян, М.А. Странная моя судьба: О жизни В.Ф. Одоевского / М.А. Турьян.-М., 1991.

208. Тынянов, Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино / Ю.Н. Тынянов. М., 1977.

209. Тюпа, В.И. Художественность литературного произведения / В.И. Тюпа. -Красноярск, 1987.

210. Успенский, Б.А. К исследованию языка древней живописи / Л.Ф. Жегин, Б.А. Успенский //Язык живописного произведения. М., 1970. - С. 4 - 34.

211. Успенский, Б.А. Поэтика композиции / Б.А. Успенский. СПб., 2000.

212. Фарино, Е. Семиотические аспекты поэзии о живописи / Ежи Фарино // Russian Literature VII-I (1979), pp. 65-94 (North-Holland Publishing Company, Amsterdam).

213. Федоров, Ф.П. Романтический художественный мир: пространство и время / Ф.П. Федоров. Рига, 1988.

214. Флоренский, П.А. Иконостас / П.А. Флоренский. М., 1995.

215. Франк, С. Заражение страстями или текстовая «наглядность»: pathos и ekphrasis у Гоголя / С. Франк // Экфрасис в русской литературе: сб. трудов Лозаннского симпозиума. М., 2002. - С. 31 - 41.

216. Фрейденберг, О.М. Введение в теорию античного фольклора / О.М. Фрейденберг // Миф и литература древности. М., 1998. - С. 7 - 222.

217. Фрейденберг, О.М. Образ и понятие / О.М. Фрейденберг // Миф и литература древности. М., 1998. - С. 223 - 622.

218. Фуко, М. Слова и вещи / М. Фуко. СПб., 1994.

219. Хетени, Ж. Экфраза о двух концах теоретическом и практическом. Тезисы несостоявшегося доклада / Ж. Хетени // Экфрасис в русской литературе: сб. трудов Лозаннского симпозиума. - М., 2002. - С. 162 - 166.

220. Ходанен, JI.A. Миф в творчестве русских романтиков / Л.А. Ходанен. -Томск, 2000.

221. Ходанен, Л.А. Поэтика времени в русском философском романе конца 30-х начала 40-х годов XIX века: автореф. дис. / Л.А. Ходанен. М., 1978.

222. Ходель, Р. Экфрасис и «демодализация» высказывания / Р. Ходель // Экфрасис в русской литературе. М., 2002. - С. 23 - 30.

223. Шамахова, В.М. Проблема романтизма в эстетике Н. Полевого / В.М. Шамахова//Вопросы литературы: уч. зап. ТГУ.-Томск, 1973. Т.83. - С. 2637.

224. Шамахова, В.М. Художественная проза Н.А. Полевого. Статья 1. Сборник «Мечты и жизнь» / В.М. Шамахова // Проблемы метода и жанра. Вып. 4. -Томск, 1977.-С. 13-25.

225. Шатин, Ю.В. Ожившие картины: экфрасис и диегезис / Ю.В. Шатин // Критика и семиотика. Вып. 7. - 2004. - С. 217 - 226.

226. Шеллинг, Ф.В. Философия искусства / Ф.В. Шеллинг. М., 1999.

227. Шлегель, А.В. Из «Берлинского курса» / А.В. Шлегель // Литературные манифесты западноевропейских романтиков. -М., 1980.-С. 125- 126.

228. Шлегель, А.В. Суждения, мысли и идеи о литературе и искусстве / А.В. Шлегель // Литературные манифесты западноевропейских романтиков. М., 1980.-С. 124-125.

229. Шлегель, Ф. Конец статьи «О Лессинге» / Ф. Шлегель // Эстетика. Философия. Критика: в 2 т.- М., 1983. Т. 1. - С. 423 - 430.

230. Шлегель, Ф. Мысли и мнения Лессинга / Ф. Шлегель // Эстетика. Философия. Критика: в 2 т. М., 1983. - Т.2. - С. 191-226.

231. Шлегель, Ф. О границах прекрасного / Ф. Шлегель // Эстетика. Философия. Критика: в 2 т.-М., 1983. Т.1. - С. 62 - 69.

232. Шлегель, Ф. Описания картин из Парижа и Нидерландов в 1802-1804 гг. / Ф. Шлегель // Эстетика. Философия. Критика: в 2 т. М., 1983. - Т.2. - С. 227 -258.

233. Шмид, В. Проза как поэзия. Статьи о повествовании в русской литературе / В. Шмид. СПб., 1994.

234. Элиаде, М. Аспекты мифа / М. Элиаде. М., 1995.

235. Якоб, Л.Г. Начертание эстетики, или науки вкуса / Л.Г. Якоб // Русские эстетические трактаты первой трети XIX века. М., 1974. - Т.2. - С. 81 - 145.

236. Якобсон, Р. Статуя в поэтической мифологии Пушкина / Р. Якобсон // Работы по поэтике.-М., 1987.-С. 147- 171.

237. Ямпольский, М.Б. Наблюдатель / М.Б. Ямпольский. М., 2000.

238. Ямпольский, М.Б. О близком: очерки немиметического зрения / М.Б. Ямпольский. М., 2001.

239. Янушкевич, А.С. Романтизм Жуковского и пути развития русской литературы XIX века / А.С. Янушкевич // Проблемы метода и жанра. Вып. 16. -Томск, 1990.-С. 3-22.