автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.06
диссертация на тему: Энеолит Примокшанья и Верхнего Посурья

Полный текст автореферата диссертации по теме "Энеолит Примокшанья и Верхнего Посурья"

^УДМУРТСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

На правах рукописи

Королев Аркадий Иванович ЭНЕОЛИТ ПРИМОКШАНЬЯ И ВЕРХНЕГО ПОСУРЬЯ

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Специальность - 07.00.06 - археология

Ижевск -1999

Работа выполнена на кафедре археологии и истории древнего мира Самарского государственного педагогического университета.

Научный руководитель - кандидат исторических наук, профессор

Выборное Александр Алексеевич

Официальные оппоненты - доктор исторических наук

Никитин Валерий Валентинович;

кандидат исторических наук Наговицин Леонид Анатольевич

Ведущая организация - Пензенский государственный педагогический университет им.В.Г.Белинского

на заседании диссертационного Совета К 064.47.05 по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата исторических наук при Удмуртском государственном университете.

Адрес: 426034, Ижевск, ул. Университетская, 1

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Удмуртского государственного университета.

Автореферат разослан ¿еь&ЯЯ&Г 1999 г.

Ученый секретарь диссертационного Совета,

Защита состоится 1999 года в часов

кандидат исторических наук, доцент

Г.Н.Журавлева

Общая характеристика работы.

Актуальность темы. Эпоха энеолита лесостепной полосы вызывает особый интерес в связи с пограничным положением между степным и лесным миром. Лесостепные пространства, проницаемые для северного и южного населения, оказались перспективными для решения вопросов происхождения земледелия и скотоводства, распространения металлообработки и изделий из меди, миграций древнего населения и происхождения археологических культур.

Исследование многих лесостепных регионов имеет продолжительную историю. Изучение других, начавшееся в последние десятилетия, уже принесло ощутимые результаты. К числу последних следует отнести территорию Примокшанья и Посурья. Лаконичная информация, полученная в результате разведочных работ, долгое время не позволяла дать полноценную характеристику эиеолитической эпохи региона и включить его в систему энеолита лесостепи. С начала 80-х годов благодаря активным работам, прежде всего В.П.Третьякова и А.А.Выборнова, удалось накопить значительный фонд источников. К наиболее значительным результатам следует отнести выделение новой археологической культуры - имеркской. Последующая исследовательская деятельность позволила установить, что, помимо основных энеоли-тических комплексов - волосовского и имеркского, в материалах памятников содержится керамика нижнедонского, Хвалынске го, среднестоговского, репинского типов. В целом, картина освоения региона в энеолите оказалась более сложной, чем представлялось ранее. Несмотря на решение ряда проблем медно-каменного века, оставались узловые вопросы, решить которые стало возможно с накоплением новых данных. Систематизация и широкое освещение полученных источников привели к складыванию целостного представления о содержании и особенностях течения культурных процессов в энеолите на широком фоне лесостепных пространств Восточной Европы.

Цели и задачи исследования. Целью настоящего исследования является систематизация и обобщение накопленного материала. В ходе достижения поставленной цели решался ряд задач: сбор материалов по изучаемой эпохе, их культурная атрибуция, систематизация и классификация кремневых и керамических комплексов, уточнение происхождения и компонентов имеркской археологической культу-

ры, определение уровня различий имеркской и волосовской культур, разработка вопросов их хронологии и периодизации.

Научная новизна работы заключается в том, что в диссертации впервые обобщены результаты изучения энеолита Примокшанья и Посурья за прошедшие десятилетия. Часть материалов впервые вводится в научный оборот. Предложено решение проблемы происхождения имеркской культуры, уточнена ее роль в энеолите региона. Впервые рассмотрены вопросы периодизации энеолита Примокшанья и Верхнего Посурья.

Практическое значение работы. Положения настоящего исследования могут быть использованы при создании спецкурсов по археологии в университетах, при создании археологическом карты Примокшанья и Посурья, в культурно-просветительской деятельности по популяризации археологии и первобытной истории, при создании музейных экспозиций.

Апробация результатов исследования. Основные положения работы были изложены в виде докладов на л Бадсровских чтениях в Ижсьске в 1991 году, на полевом семинаре в Кижах в 1992 году, на 1-м финно-угорском совещании в Йошкар-Оле в 1994 году, на 1У-м семинаре и Н-й конференции в Твери в 1997 и 1999 годах, на плановых заседаниях археологической лаборатории СГПУ в Самаре и опубликованы в печатных работах.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы и приложения, включающего 181 иллюстрацию.

Содержание работы.

Во введении содержится обоснование актуатьности избранной темы, формулируются цель и задачи исследования, рассматриваются некоторые вопросы методического характера. Здесь же дается физико-гео1рафическая характеристика и история изучения энеолита региона.

В историографическом очерке выделяются два основных периода. Ранний открывается первым проявлением интереса к энеолиту региона в 20-30-х годах в работах Н.И.Спрыгиной и С.П.Вернера. Ими были открыты первые стоянки медно-каменного века близ г.Пензы и на реке Вад. В послевоенное время рядом исследова-

телей были выявлены поселения эпохи энеолита на реке Мокше и ее притоках (Степанов П.Д., 1946, 1969; Полесских М.Р., 1956; Жиганов М.Ф., 1959, 1976; Циркик -A.B., 1970). Материалы, полученные разведками, были использованы в обобщающем труде А.Х.Халикова (1969). Позднее В.Н.Шитов систематизировал накопленный в результате разведок материал (1976). Слабая степень изученности медно - каменного века региона позволяла исследователям высказывать яишь самые общие замечания об инвентаре энеолитических стоянок, которые были отнесены к воло-совской культуре (Никитин В.В., 1978). Разведывательная деятельность продолжалась и позднее (Аксенов В.Н. и др., 1987; Шитов В.Н., 1990). Итогом этих исследований стало накопление численности открытых памятников, среди которых ключевые для понимания культурных процессов энеолитической эпохи, такие как Новый Усад IV, Волгапино, Скачки, ряд Имеркских стоянок.

Настоящим рубиконом исследовательской деятельности стал рубеж 70-80-х годов, когда В.П.Третьяковым были проведены раскопки поселения Имерка II на реке Вад ( 1981 ) и Подлесное V га реке Суре ( 1982). В.И.Вихляевым были развернуты работы на поселениях Машкино VI и Машкиио X (1981). М.П.Зиминой было изучено поселение Старая Яксарка (1980). В дальнейшем в Примокшанье работает совместная экспедиция ЛОИА и КГПИ под руководством В.П.Третьякова и А.А.Вы-борнова. Были исследованы поселения Имерка 1Б, Имерка V (Третьяков В.П., 1985, 1987), Новый Усад IV, Имерка III, Имерка 1А(Выборнов A.A., Третьяков В.П., 1984, 1987, 1987а). В результате широких растопочных работ выяснилось, что, помимо материалов волосовской культуры (ВК), здесь расположена группа памятников с керамикой, не имеющей аналогий среди материалов известных культур. Авторами раскопок был поставлен вопрос о выделении новой археологической культуры - имерк-ской (Выборнов A.A., Третьяков В.П., 1984). Воротничковая керамика южного происхождения была обнаружена на поселении Имерка IV (Выборнов A.A., Королев А. И.,

1995). Дальнейшие исследования значительно расширили источниковедческую базу энеолита региона. Проводились раскопки поселений Новый Усад IV, Скачки, Грабово I (Ставицкий В.В., 1992, 1992а, 1995), Имерка 1Б, Имерка VIII (Королев А.И., 1995,

1996), Волгапино (Королев А.Й., Ставицкий В.В., 1998), Широмасово II (Королев А.И., 1999). Количественный и качественный рост источников позволил присту-

пить к решению ряда узловых проблем, обозначенных В.П.Третьяковым (1987, 1990, 1990а).

Глава I. Источники по энеолиту Примокшанья и Верхнего Посурья. Глава состоит из трех параграфов, в которых последовательно дается характеристика воло-совских, имеркских комплексов и рассматриваются материалы южного облика - нижнедонского, среднестоговского и хвалынского типов.

В первом параграфе представлены материалы ВК. Среди них наибольшее значение имеет поселение Имерка VIII, исследованное на площади 328 мг. Здесь было изучено три жилища ВК полностью и еще пять фрагментами. Важнейшим обстоятельством, поставившим этот памятник первым среди опорных, стала четкая стратиграфия. Здесь было зафиксировано три строительных горизонта. Наиболее позднее жилище 5 прорезало часть котлована жилища 2, соединенного переходом с жилищем 1. В свою очередь 1 и 2 жилища перекрывали более ранние постройки 3, 4, 8, 7. Жилище 6, изученное незначительным фрагментом, имело более глубокий уровень фиксации, чем постройки 1 и 2 и, очевидно, является более ранним. Сохранились остатки стен в виде углистых полос и круглых ямок - остатков столбов. В постройках 1 и 2 располагались крупные овальные очага, смещенные от центра к выходу. На поселении преобладает волосовская керамика. Ее собрано около 4,5 тысяч фрагментов и 50 развалов, большая часть которых залегала в пределах жилищ. Изучение керамических комплексов, соответствующих жилищам, показало их существенные различия. Малая площадь наиболее позднего жилища 5 не содержала достаточного для сравнения количества керамики и была исключена из сравнительного анализа. Посуда ранних жилищ и полученная из 7-9 штыков слоя, характеризуемая общими признаками, была объединена в первую группу (Имерка VIII/1). Керамика жилищ 1 и 2, а также развалы сосудов из верхних штыков слоя составили позднюю керамическую группу (Имерка V1II/2). Керамика И мерки VIII/1 характеризуется примесью раковины в тесте, преобладанием прямых, слабоотогнутых и открытых венчиков, большим количеством округлых, чем уплощенных днищ. Орнамент выполнялся с доминированием ямчатых, веревочных и зубчатых вдавлений. Прочерченные линии редки, рам-чатый штамп отмечен на отдельных фрагментах. Орнамент обычно занимает всю внешнюю поверхность сосудов, включая дно. Выделено 35 мотивов, из которых повторяются 18. Они и были использованы для сравнительного анализа.

Керамика Имерки VIII/2 содержит в примеси органику, раковину и пух птиц. Отсутствуют открытые формы венчиков. Поздний комплекс содержит большее количество отогнутых наружу, в том числе Г- образных венчиков и плоских днищ. Среди элементов орнамента преобладают зубчатые штампы. Несколько меньшее число фрагментов украшают веревочные и ямчатые. По сравнению с керамической группой Имерка VIII/1 незначительно увеличивается количество прочерченных линий и еще реже используется рамчагый штамп. Орнаментация становится более разреженной, мотивы орнамента разнообразнее. Выделяется 42 мотива, из которых регулярно повторяются 22.

Помимо керамики в жилищных котлованах поселения располагались многочисленные каменные орудия и костяные изделия. Из заполнения жилищ 1 и 2 было извлечено около 8700 костей животных. По определению П.А.Косинцева, они принадлежат следующим животным (в порядке убывания численности): куньим, кабану, лосю, медведю, барсуку, лисице, выдре, зайцу, бобру, собаке, волку, хорю, северному оленю, благородному олегао, росомахе. Обнаружены кости водоплавающих птиц и рыбы.

Далее рассматриваются волосовские комплексы поселений Имерка IA, 1Б, II, III, Волгапино, Новый Усад IV, Подлссное V, Ерня, Широмасово II и нескольких местонахождений. Цифровые показатели, характеризующие керамику, такие как формы венчиков, элементы и мотивы орнамента, были переведены в % для последующей статистической обработки. Выделены повторяющиеся мотивы орнамента и составлены в таблицы. Коллекция посуды поселения Старая Яксарка исключена из состава волосовских, как не соответствующая основным признакам волосовской керамики.

Второй параграф посвящен источникам по имеркской культуре (ИК). Использованы данные по поселениям Имерка V, Новый Усад IV, Волгапино, Имерка VI, VIII, Широмасово II, Скачки, Большой Колояр, Грабово I, Машкино VI и X. Для керамического инвентаря характерны следующие признаки: наличие пластичной органики и пуха птиц в тесте, наплыв-утолщение с внутренней стороны венчиков, приос-тренные и плоские формы днищ (слабовогнутые и округлые редки), преобладание прочерченной орнаментации над накольчатой и гребенчатой. Для наколов типична отступающая манера выполнения рисунка. Для гребенки - небольшие размеры и ана-

логичная накольчатой техника нанесения. С целью детального сопоставления имерк-ских коллекций выделены повторяющиеся мотивы, все цифровые выкладки переведены в %, составлены таблицы мотивов орнамента. Приведены данные по следам металлообработки, представленным льячками и литейными формами на имеркских поселениях.

В третьем параграфе приводятся данные по керамике среднестоговского облика, выявленной на поселении Имерка VIII. По технико-типологическим признакам керамика подразделена на 3 группы. В первую включены фрагменты с обильной примесью раковины и штриховой обработкой поверхности - 89% венчиков. Рельефные расчесы имели, кроме технологической, еще и декоративную нагрузку. Пропорции сосудов определяются отогнутыми или прямыми, нередко желобчатыми венчиками и округлым туловом. Срез венчиков приостренный, плоский или скошенный. Орнаментировалась посуда с доминированием короткого изогнутого штампа. Нередки прочерченные линии, ограничивающие зоны зубчатых оттисков. Наколы и ямча-тые вдавлсния - более редкие элементы. Ярким признаком является орнаментация среза, внутренней стороны и бордюрной зоны венчиков. Во вторую группу объединены фраг менты с раковинной примесью. Для нее характерна штриховая обработка поверхности, но она не имеет рельефности, типичной для сосудов первой группы. Венчики не имеют внутреннего ребра, отсутствуют желобчатые и с приостренным срезом. Около 88% венчиков украшены по срезу оттисками гребенки. Пояски гребенки наиболее характерны и для орнаментации тулова. Такие признаки керамики этой группы, как плоские и округлые срезы венчиков, горизонтальные пояски оттисков зубчатого штампа и насечек, находят параллели в волосовской керамике. В третью группу включены фрагменты с примесью шамота в тесте. Венчики плавно переходят в тулово. Лишь один имеет желобчатый профиль. Орнаментировались оттисками шнура в сочетании с наколами и гребенкой.

Значительная часть керамики среднестоговского типа располагалась вместе с ранневолосовской в нижних горизонтах культурного слоя поселения и в заполнении жилища 4, что позволяет предположить определенную синхронность их бытования. Крупный комплекс керамики среднестоговского типа позволил дать культурную атрибуцию посуды поселения Старая Яксарка, отдельных фратентов с поселений Подлесное V, Ширингуши, Ленченской стоянки. Кроме среднестоговской, в ре-

гионе выявлена воротничковая керамика, близкая хвалынской и нижнедонской. Таким образом, фиксируется движение древнего населения в Примокшанье и Верхнее Посурье из южных и юго-западных регионов степи и лесостепи.

Глава II посвящена анализу материалов волосовской культуры в Примокшанъе и Верхнем Посурье. В первом параграфе анализируется керамика ВК. Установлена общая тенденция изменения форм сосудов от открытых и прямостенкых котлов и банок с округлыми и уплощенными днищами к горшкам и банкам с округлыми, вогнутыми, уплощенными и плоскими днищами. Для последних характерны более разнообразные по форме, отогнутые в различной степени венчики. Открытые котловидные сосуды оказались распространены лишь в раннем комплексе Имерки VIII. Сочетание профилированной и баночной посуды характерно для позднего комплекса этого поселения и для основной массы волосовских керамических коллекций: Имерка 1Б, II, III, Волгапино, Широмасово II, Ерня. Преобладание сильно отогнутых венчиков наблюдается в керамике Подлесного V и Нового Усада IV. Для орнаментации посуды преимущественно применялись разнообразные по форме и размерам зубчатые и ямчатые штампы. Веревка обычно занимает третью позицию. Значительно реже наносились прочерченные линии и рамчатые оттиски. Для сопоставления орнаментальных мотивов были использованы повторяющиеся, включающие 90-99% керамики коллекций. Общее количество мотивов составило 52. Индекс родственности (ИР) высчитывался по формуле C2=a+d'L (Федоров-Давыдов Г.А., 1987). Результаты подсчетов продемонстрировали высокую степень сходства сравниваемых коллекций - до 0,80. Лишь в сравниваемых парах с участием коллекций Нового Усада IV и Подлесного V ИР падал до 0,44. Для уточнения полученных результатов был использован альтернативный метод подсчета процентного содержания мотивов орнамента в сравниваемых парах (Телегин Д.Я., 1977). Итоги подсчетов подтвердили результаты, полученные по формуле. Основную группу волосовских коллекций объединили показатели, достигающие 78,8%. В парах с участием керамики Нового Усада IV отмечены самые низкие показатели - 40,2-48,9%. Аналогичная процедура была проведена с привлечением форм венчиков, которые были подразделены на открытые, прямые, слабо-, средне-, сильноотогнутые (Г-образные) и Т-образные, и элементов орнамента. Все количественные показатели были переведены в %, и дальнейшие расчеты производились по указанному методу. Выяснилось

существенное расхождение керамического комплекса Имерки VIII/1 с керамикой основной i-руппы волосовских поселений региона. Особенно резкие отличия зафиксированы в парах с участием поселений Подлесное V и Новый Усад IV. Довольно монолитной оказалась группа поселений Имерка1Б, II, III, VIII/2, Волгапино, Широмасово И. Несколько обособилось поселение Ерня, и наиболее отдаленными оказались керамические серии поселений Новый Усад IV и Подлесное V. Уточнение позиции каждого памятника было произведено путем объединения всех трех использованных признаков и подсчета среднего значения. Полученные данные подтвердили выявленную картину и были учтены при определении хронологического положения памятников.

Во втором параграфе рассматриваются орудийные комплексы волосовских поселений региона. В качестве опорных были использованы достоверные коллекции, полученные из однослойных поселений (Имерка 1Б) или из заполнения волосовских жилищ (Имерка VIII, Волгапино, Широмасово II). Отмечаются сложности в систематизации кремневого инвентаря, отсутствие общепринятой классификации. Необходимость сопоставления орудий Примокшанья и Посурья с орудийными наборами Средпеволжской и Окской групп памятников обусловила привлечение разработок М.Е.Фосс (1949). Н.Н.Гуриной (1978), В.В.Никитина (1987) и других авторов. В основу классификации орудий было положено их функциональное назначение, затем учитывалась морфология, характер обработки, особенности заготовки. Ассортимент каменных орудий, представленных в коллекциях поселений региона, достаточно богат и разнообразен, характеризуется совершенной техникой вторичной обработки. В качестве заготовок использовались отщепы, в том числе пластинчатые. Особенно выразительный комплекс орудий был получен при исследовании Имерки VIII. Здесь выявлены такие специфические изделия, как шлифованные желобчатые долота, узкие долотца и стамески, орудия с выемками для крепления, S-видные скобели, резчики, многочисленные и разнообразные наконечники стрел и т.д. Редкими находками на рассматриваемой территории являются фигурные кремни. В целом, основные типы орудий находят аналогии в материалах поселений ВК сопредельных регионов.

В третьем параграфе дается характеристика жилищ ВК. Среди остатков 12 построек наиболее информативными являются жилища 1 -4 Имерки VIII, жилища поселений Имерка 1Б, Широмасово ÍI и Волгапино. Все сооружения сохранились в виде углубленных в материк котлованов подпрямоугольных очертаний. По периметру котлованов местами сохранились следы крепления стен в виде полос серого песка шириной 10-20 см и глубиной до 25 см. В некоторых случаях эти полосы располагаются внутри котлована, указывая на существование внутренних перегородок. Для выяснения констру кгивных особенностей построек особую роль играют ямы небольшого диаметра 10-20 см - остатки столбов. Столбовые ямки, как правило, сопровождают полосы серого песка по периметру котлована. Более крупные столбы, поддерживающие кровлю, располагались по продольной оси построек. Жилища могли соединяться переходом, как на поселении Имерка VIII, так и строиться изолированными - на поселении Имерка 1Б. Выходы длиной до 2,6 м, как правило, устраивались со стороны коротких стен, по есть исключения (жилища Широмасово II). Достоверно одноочажнымн являются жилища 1 и 2 Имерки VIII. Размеры жилищ варьируют в пределах 29-64 м2, составляя в среднем 48-55,8 м\ Характерной чертой является большое количество разновременных ям в постройках (до 140). Весьма интересна яма с черепом молодого медведя, обнаруженная около очага жилища 2 поселения Имерка VIII. Сравнение примокшапских жилищ ВК со средневолжскими и волго-окскими показало их глубокое сходство.

В четвертом параграфе представлены и систематизированы костяные изделия, извлеченные с поселения Имерка VIII. Особую ценность они имеют в связи с тем, что получены в основном из нижней части заполнения жилищ 1, 2, 4. В меньшей степени - из жилищ 5, 6, 7. Из 145 единиц 74 происходят из одновременных построек 1 и 2, составляя единый комплекс. В качестве заготовок использовались преимущественно кости лося. Трасологические определения выполнены Н.А.Алек-<;атенко. Часть предметов имеет ясное назначение: проколки, иглы, крючки, гарпуны, наконечники стрел, кинжалы, рукояти, долота, ретушеры, подвески. Уникальными предметами являются ложка с короткой ручкой в виде головы медведя и амулет в форме утиной головы. Назначение других изделий не вполне понятно. К ним отно-

сятся костяные стержни длиной 3-7,7 см, диаметром 0,6-1 см, орудия, напоминающие шпатели, и другие.

Пятый параграф содержит данные об изделиях из стенок керамических сосудов. Часть их имеет небольшие размеры и сточенные края. Они могли использоваться как мягкие абразивы. Другие, с выемками по краям, могли применяться в качестве грузил. Около очага жилища 2 поселения Имерка VIII было обнаружено компактное скопление костей и чешуи рыб, костяные гарпун и крючок, каменные грузила и аналогичные им по форме и размерам керамические изделия с выемками по краям. Использование кружков с отверстиями в качестве пряслиц сомнительно ввиду их плохой центровки и малого диаметра отверстий.

В шестам параграфе анализируются данные, указывающие на происхождение памятников ВК и Примокшанье и Посурье. Анализ имеющихся источников по неолиту и раннему энеолиту этого региона показал отсутствие "переходных" материалов. Керамика ВК появляется здесь уже в сложившемся виде. Для уточнения области миграции населения ВК в Примокшанье и Посурье было проведено сопоставление мотивов орнамента на керамике поселений Сурско - Мокшанского, Волге - Окского междуречья и Среднего Поволжья. Из средневолжских были выбраны памятники раннего этапа - Майданская стоянка, среднего - Баркужерское III и позднего - Ур-жумкинскос и Ахмыловское II поселения (Никитин В.В., 1991). Расчеты проводились по формуле F=S2/KL (Каменецкий И.С., Маршак Б.И., ШерЯ.А., 1975). Наибольшее сходство продемонстрировали поселения Имерка 1Б, III, VIII/1, Волгапино с Майданской стоянкой, ИР = 0,44-0,47. Имерка II, III, VIII/1, VIII/2 оказались близки Баркужерскому III поселению, ИР = 0,40-0,49. Наибольшие отличия со средневолж-скими показали Новый Усад IV и Ерня. Аналогичному сопоставлению были подвергнуты и поселения Волго-Окского региона: Влацычинская-Береговая I (Цветкова -И.К., ¡982), Борань (Гурина H.H., 1960), Панфиловская (Третьяков В.П., 1967), Володарская (Цветкова И.К., 1958), Подборица - Щербининская (Цвсггкова И.К., 196В), Колпь I (фонды ВГОМ). Значительное сходство было выявлено при сравнении Имерки 1Б, II, III, VIII/1 с Владычинской - Береговой I стоянкой, ИР = 0,42-0,50. Оказались близки коллекции керамики Имерки VIII/2 и Колпи I, ИР = 0,58; Имерки 1Б, Волгапино, Широмасово II и Борани, ИР = 0,42-0,46. Минимальным оказалось сходство керамики представленных памятников с посудой Нового Усада IV и Ерни, ИР =

0.19-0,27. Полученные данные не противоречат возможности освоения населением ВК Сурско - Мокшанского междуречья как из Среднего Поволжья, так и из Поочья.

В седьмом параграфе рассматриваются вопросы периодизации и хронологии ВК на изучаемой территории. Учтены имеющиеся разработки в этой области (Халиков А.Х., 1969; Крайнов Д.А., 1987; Никитин В.В., 1991 и др.). В основу периодизации и хронологии ВК в регионе положены данные стратиграфии и радиокар-бонные даты, полученные с поселения Имерка VIII. Даты в некалиброванном исчислении таковы: ГИН 9419 - 4600 ±160 л.н.; ГИН 9420 - 4030±80 л.н.; ГИН 9421 -4180±50 л.н.; ГИН 9422 л.н.; 4460±50л.н.; ГИН 9423 - 4200±40 л.н.; ГИН 9424 -4280±80 л.н.; ГИН 9425 - 4300±50 л.н.: Ле 4789 - 4000±70 л.н. Образцами для дат послужили кости животных из заполнения жилищ 1 и 2. Наиболее ранние даты были получены из ямы под котлованом жилища 1 и с уровня фиксации ям котлована жилища 2. Они, вероятнее всего, связаны с наиболее древним этапом строительства на этом поселении. Наиболее поздние соответствуют верхней части заполнения котлованов. Радиокарбопные данные были дополнены результатами анализа керамического, кремневого инвентаря и жилищ.

Наиболее ранние материалы характеризуются посудой с раковинной примесью, прикрытыми, открытыми, прямыми и слабоотогиутыми венчиками, округлыми и уплощенными днищами. Украшалась обычно вся внешняя поверхность сосуда. Среди элементов орнамента преобладают ямчагые вдаяления и зубчатый штамп. Широко представлены оттиски веревки. Такой характеристике отвечает ранняя керамическая группа поселения Имерка VIII. Ранний возраст подтверждается и небольшими размерами жилища 3 - около 29 м2, и привлеченными аналогиями. Хронология первого этапа может быть предложена от середины до начала последней трети III тыс. до н.э.

Большая часть поселений содержит керамику с примесью органики, пуха птиц, раковины. Увеличивается доля профилированных венчиков, появляются плоские днища. В орнаментации распространены разнообразные ямчатые и зубчатые штампы, сохраняется высокий процент веревочного. Незначительно представлены прочерченный и рамчатый элементы. Орнаментация становится более разнообразной. В значительной степени эти признаки соответствуют посуде поселений Волга-пино, Широмасово II, Имерка 1Б, II, III. На поселениях Имерка VIII/2 и Ерня еще

более увеличивается количество горшковидных сосудов. Уменьшается число крупных ямчатых и зубчатых оттисков, веревочного и рамчатого штампов. Преобладают узкие насечки и отпечатки узкого изогнутого зубчатого штампа. Приведенная характеристика отражает признаки ВК развитого этапа. Этому этапу соответствует наиболее разнообразный каменный инвентарь. Сохраняется высокий уровень вторичной обработки кремневых орудий. Жилища имеют прямоугольные, обычно вытянутые пропорции. Увеличивается их площадь. На завершающей стадии этапа появляются первые признаки знакомства с металлом. Основная группа поселений ВК региона относится ко второму этапу существования культуры, соответствующего последней трети III тыс. до н.э.

Отчетливо дистанцированные поселения Новый Усад IV и Подлсспое V характеризуются различными приемами изготовления керамики. Посула первого содержит раковину и пух птиц, второго - пух и органику. Объединяет их полное отсутствие прикрытых, открытых и Т-образных венчиков, доминирование профилированной посуды. В орнаменте возрастает роль мелких ямчагых вдавлений и насечек, прочерченных линий, узкого зубчагого штампа. Увеличивается значение веревочных оттисков. Отсутствует р&ччатый штамп. Керамика этих поселений объединяется высоким ИР, выявленным по мотивам орнамента - 0,71, элементам орнамента - 75%, формам венчиков - 90.4%. В то же время эти коллекции значительно отличаются от других волосовских серий. Рассмотренные признаки позволяют отнести эту керамику к третьему этапу развития ВК на изучаемой территории, который определяется рубежом III - II тыс. до н.э. Верхняя дата пока не может быть четко определена, так как в это время здесь распространяется население ИК. Определенный отрезок времени они сосуществуют, затем население ВК исчезает.

Глава III посвящена анализу материалов имсркской культуры. В первом параграфе анализируется керамика. Посуда ИК характеризуется прочностью, примесью органики, пуха птиц, иногда шамота или сухой глины. Поверхность заглаживалась мягким предметом, иногда лощилась. Венчики имеют наплыв с внутренней стороны 51-100%. Лишь на керамике поселения Грабово I венчиков с наплывом 9%. Столь же яркой отличительной чертой являются приостренные днища, составляя 7780% в крупных коллекциях. Значительно реже встречаются небольшие плоские донца Единичны небольшие округлые и вогнутые. Пропорции сосудов шлемовидные.

Керамика довольно плотно орнаментировалась. Рисунок обычно занимает всю внешнюю поверхность сосудов, включая днища. Типично выделение края венчика пояском наколов или короткой гребенки. Внутренняя поверхность венчиков украшалась крайне редко. Среди элементов орнамента главную роль играют прочерченные линии, до 68,2%, лишь на посуде Грабово I этот элемент уступает первенство зубчатому и накольчатому. Волнистые прочерки на керамике ИК отсутствуют. Вторую позицию занимает накольчатый орнамент. Наколы наносились в отступающей манере, напоминающей неолитическу ю. Преобладают небольшие полукруглые, скобковид-ные, овальные, треугольные наколы и оттиски штампа с неровным краем (щепка?). Зубчатые штампы употреблялись реже. В основном это оттиски короткой мелкозубой гребенки, нанесенной в отступающей манере. Оттиски длинного зубчатого штампа редки и более широко представлены лишь на керамике поселения Грабово I. Накольчатый и зубчатый элементы часто сочетаются с прочерченным, выполняя роль делителей орнаментальных зон, составленньк прочерками или обрамляя прочерченные узоры. На отдельных фрагментах: содержатся оттиски мелковитой веревки, что несколько сближает имеркскую керамику с "лапчатой" и волосовской. Рамчатый штамп отсутствует полностью. Среди мотивов орнамента наиболее распространены ряды диагональных прочерков, паркет, елочка со стеблем, заштрихованные треугольники и др.

Имеркская керамика была подвергнута той же исследовательской процедуре, что и волосовская. Сравнительный анализ проводился по таким признакам, как формы днищ, венчиков, элементы орнамента и мотивы. Чтобы результаты подсчетов получились более сбалансированные, сопоставление было продолжено с учетом всех сравниваемых признаков. Выяснилось, что основные имеркские коллекции с поселений Имерка V, VIII, Новый Усад IV, Волгапино, объединяет высокий ИР - от 78,9 до 87,6. Несколько меньшее сходство с керамикой этих памятников демонстрирует посуда малочисленных выборок с поселений Широмасово II, Имерка VI, Большой Колояр, Скачки - от 51,5 до 86. Наиболее отдаленной от представленных коллекций оказалась керамика поселения Грабово I, ИР от 22,2 до 52,2. В керамике последнего отчетливо проступают волосовские традиции изготовления посуды. В орнаментации преобладают зубчатые штампы, в том числе и шагающая гребенка. Почти половина фрагментов не содержит орнамента. Такие признаки как плотная фактура кера-

мики, наличие традиционных наплывов на венчиках, прочерченная орнаментация, ряд мотивов (паркет, диагональные прочерки, елочка и т.д.) находят аналогии в имер-кекой гончарной традиции. Керамика поселения Грабово I, таким образом, отражает процесс взаимодействия ВК и ИК в регионе.

Во вторам параграфе осуществляется сравнительный анализ керамики ВК и ИК. Глубокие различия зафиксированы в характере примесей в тесте, формах сосудов, элементах и мотивах орнамента Орнаментация, характерная для керамики ВК и ИК в числе 52-х мотивов, была сведена в таблицу. Расчеты проводились по формуле С3=а2/1ЛЬ2 (Федоров-Давыдов Г.А., 1987). ИР варьирует в сравниваемых парах от 0,01 до 0,46. Здесь прослеживается определенная закономерность. Сравниваемые небольшие коллекции дали наименьшие показатели. Крупные серии керамики за счет близости простейших рядных мотивов получили более высокий ИР. Эталонный имер-кскпй памятник Имерка V имеет сходство с волосовскими поселениями по этому показателю в пределах 0,03-0,32. Таким образом, можно констатировать принципиальные различия сравниваемых признаков керамики двух культур.

В третьем параграфе рассматривается каменный инвентарь поселений ИК и сопоставляется с волосовским. В качестве опорных привлечены орудийные комплексы поселений Имерка V, Новый Усад IV, Большой Колояр и Скачки. Выяснилось, что ассортимент и разнообразие орудий значительно скромнее волосовских. Отсутствуют такие изделия, как обработанные по всей поверхности квадратные, полукруглые скребки с выступающим углом. Нет $-видных и дублированных скобелей, ножей- лунниц, дублированных сверел. Редки фрагменты топоров, доло г и тесел. Мало наконечников стрел. Вторичная обработка орудий часто небрежная. Необходимо отметить отсутствие многочисленных серий каменных орудий, полученных с имеркс-ких поселений, несмотря на значительные вскрытые площади.

Четвертый параграф посвящен изучению жилищ поселений ИК. Остатки построек известны с поселений Новый Усад IV, Имерка V, Грабово I, Скачки. Незначительные фрагменты жилищ вскрыты на поселениях Волгапино и Широмасово II. Выделяются изолированные постройки подквадратных очертаний. Объективность бытования таких пропорций доказывается их наличием на поселениях Имерка V и Скачки. Для них характерны небольшие размеры 36-42 м2, отсутствие следов крепления стен по периметру котлована Другим типом представлено жилище 1 Нового

Усада IV, состоящее из двух камер, разделенных широким проемом. Общая площадь постройки составляет 80 м2. Еще одна разновидность жилищ выявлена на поселении Грабово I. Две квадратные небольшие камеры площадью 16 м2и 30 м2 соединены узким коротким переходом. В углу первой располагался крупный очаг. Несмотря на малочисленность данного вида источников, можно отметить существование отличий имеркских и волосовских жилищ. К ним следует отнести различия в размерах жилищ, отсутствие в имеркских углистых полос вдоль периметра котлована и сопутствующих им ямок - остатков столбов, отсутствие следов внутренней планировки, наличие широкого перехода-проема в жилище Нового Усада IV. Эти обстоятельства позволяют сделать вывод о различных традициях домостроительства населения ИК и ВК.

В питом параграфе обобщены и систематизированы данные по металлообработке носителей ИК. Этот признак стал одним из характеризующих ИК. Наиболее выразительные факты были получены при исследовании поселений Имерка V, VIII, Волгапино и Новый Усад IV. На поселении Волгапкно было найдено 60 обломков льячек, 11 обломков и одна целая литейная форма, имеркская керамика со следами высокотемпературного воздействия. Особенно интересна целая односторонняя керамическая форма, предназначенная для отливки крупного изделия - тесла или топора (Королев А.И., Ставицкий В.В., 1998). Аналогичная форма была обнаружена на поселении Новый Усад IV (Ставицкий В.В., 1992). С поселения Имерка V происходит целая льячка и медная объемная фигурка головы медведя (Третьяков В.П., 1987). Многочисленные и выразительные остатки металлообработки могут быть поставлены в связь с отмеченными признаками деградации кремневой индустрии ИК. Очевидно, часть каменных орудий замещалась изготовленными из меди. Безусловная связь льячек с имеркской керамикой подтверждается находкой на поселении Волгапино развала имеркского сосуда, между фрагментами которого залегали обломки льячки. Воздействием имеркского населения на волосовское, вероятно, следует считать и редкие признаки знакомства последнего с металлом по данным Имерки VIII.

Шестой параграф посвящен решению проблемы генезиса и дальнейших судеб населения ИК. Отсутствие прямых аналогий затрудняет решение вопросов происхождения ИК. Первые исследователи предложили широкий круг неолитических

культур, которые возможно рассматривать в качестве исходных (Третьяков В.П., Вы-борнов A.A., 1984). Впоследствии В.П.Третьяков высказал мнение об автохтонном характере ИК (1990а).

Анализ имеющихся неолитических материалов региона показывает, что наиболее ранний пласт населения оставил накольчатую и гребенчатую керамику. Более поздней является ямочно-гребенчатая (Третьяков В.П., Выборное A.A., 1988). Посуда с накольчагой и гребенчатой орнаментацией содержит признаки, близкие имеркс-кой. Среди них: использование короткой гребенки, наколы треугольной, скобковид-ной, полукруглой формы и некоторые простейшие мотивы орнамента. Эти признаки содержатся и в орнаментации неолитической керамики сопредельных территорий. Следовательно, нет достаточных оснований для построения генетической линии от местного неолита к ИК. Этому противоречит и большой хронологический разрыв между материалами ИК и упомянутыми неолитическими. Отсутствие общих признаков не позволяет учитывать в этом плане и ямочно-гребенчагую керамику.

Более близкой имеркской по времени в Примокшанье и Посурье является керамика нижнсдонского, хвалынского и среднестоговского облика. Однако их технико-типологические характеристики настолько отличны от имеркских, что не позволяют рассматривать в качестве вероятной праосновы. Непосредственно предшествующей имеркской на изучаемой территории является ВК. Проведенный сравнительный анализ показал, что между ними существует некоторое сходство. Хронологически имеркские и волосовские материалы близки, на позднем этапе ВК они сосуществуют. В случае признания возможности трансформации ВК в ИК трудно объяснимым становится появление в имеркской керамике таких признаков, как венчики с наплывом, приостренные днища, прочерченная орнаментация. Непонятным становится исчезновение элементов, характеризующих волосовскую посуду, смена домостроительных традиций и быстрое развитие металлообработки.

Специалисты, затрагивающие вопросы исчезновения ВК, отмечают, что изменение материальной культуры волосовского населения проходило под знаком доминирования более развитых в социально-экономическом плане культур ранних скотоводов (Халиков А.Х., 1969; Третьяков В.П., 1978,1990; Никитин В.В., 1988; Соловьев B.C., 1990 и др.). Представляется, что процесс трансформации позднеэнеолити-ческих групп населения лесной полосы вскрыт принципиально верно, но его конк-

ретное течение в различных регионах было специфическим. Наличие в Поочье фать-яноидной керамики (Каверзнева Е.Д., 1994) и в Примокшанье чирковской (Третьяков В.П., 1982,1990), возможно, отражает процесс исчезновения ВК, но не объясняет возникновение имеркской.

Признавая пришлый характер ИК, следует отметить некоторое сходство орнаментации ее керамики с посудой неолитической верхневолжской культуры. Но сходство это незначительное. Прочерченные линии не являются основным элементом орнамента. Время существования верхневолжской культуры, определенное V тыс. до н.э. (Энговатова A.B., 1998), далеко выходит за пределы появления ИК. На Средней Волге и в Прикамье в неолете также фиксируется прочерченно-накольчато-гре-бенчатая орнаментация. Однако на позднем этапе развития волго-камской культуры, вновь доминирует зубчатый штамп. Следует отметить здесь наличие венчиков с наплывом, напоминающих имеркские. Но позднее на этой территории на основе вол-го-камского неолита идет формирование гаринско-борской культуры, не имеющей параллелей в имеркской. Более перспективным в алане решения проблемы генезиса имеркского населения являегся учет прочерченно-накольчато-гребенчатых материалов дронихинского типа в левобережье Среднею Дона (Килейников В.В., 1979). Дро-нихинская керамика содержит в примеси органику. Сосуды имеют приостренные днища, ямочный поясок под венчиком. Посуда, украшенная прочерченными линиями, находит аналогии в имеркской керамике. Сходны многие орнаментальные мотивы: паркетный, елочка со стеблем, зоны из диагонально нанесенных прочерков, вертикальные линии, сетка, горизонтальный и вертикальный зигзаг. По наблюдениям А.Т.Синюка, дронихинские материалы располагаются в левобережье Дона и представляют собой поздний, пережиточный этап неолита (1986). Очевидно, население, оставившее керамику типа Дронихи, еще существовало в эпоху распространения эне-илишческих культур в Подонье и было вытеснено с этой территории (Синюк А.Т., 1996). Вероятно, одним из направлений миграции было восточное. Керамика с про-черченно-зубчато-накольчатой орнаментацией обнаружена в Волгоградской области (Еремин В.И., 1989). Осуществлялось движение неолитического населения и в северном направлении. Так, на реке Цне было исследовано поселение Шаморга IX, содержащее керамику с накольчатой, гребенчатой, прочерченной орнаментацией и приостренными днищами. Отмечены и венчики с наплывом (Челяпов В.П., Ставиц-

кий В.В., 1997). Авторы отмечают близость части керамики с имеркской и делают вывод о воздействии энеолитического населения на носителей накольчагой керамики. Продвижение в энеолите западных групп населения на восток подтверждается находками в Примокшанье и Верхнем Посурье керамики нижнедонского, среднесто-говского, репинского типов. В этой связи заслуживает внимания вывод А.С.Смирнова о том, что западнее, на территории Подеснья, носители среднеднепрояской культуры привели в движение лесное население, продвинувшееся вплоть до Поволжья (1988). По мнению В.В.Сидорова, носители верхнеднепровской культуры, расширяя территорию своего обитания, вытеснили на восток население, изготовлявшее "лапчатую" керамику (1998). Она открыта в Подсенье (Смирнов A.C., 1982), в Поочье (Брюсов А.Я., 1952; Цветкова И.К., 1973), известна и севернее (Раушенбах В.М., 1985). С продвижением носителей "лапчатой" керамики В.В.Сидоров связывает появление керамики дубровичского и шагарского типов и ИК. Взгляд В.В.Сидорова согласуется с имеющимися данными об активном освоении новых территорий носителями культур боевых топоров. Распространение мобильных и организованных скотоводов приводило в движение группы местного поздненеолитического и энсояитичсского населения. В результате этого могли смешиваться разнокультурные группы и возникали новые культурные образования. Особенно активно эти процессы проистекали на пограничной территории леса и лесостепи. Свидетельством этих событий, видимо, является синкретический облик материалов шагарского и дубровичского типов. Южнее с участием дронихииского компонента, складывается более монолитная имеркс-кая культура. Носители ИК смещаются к востоку, вытесняют и частично включают в свою среду обитавшее в Примокшанье и Верхнем Посурье население ВК. Осваивая бассейн реки Мокши, они достигают Поочья. Наиболее выразительным подтверждением этому является керамика поселения Ибердус I. Здесь содержатся венчики с наплывом как с прочерченной орнаментацией, так и с "лапчатыми" отпечатками. Некоторые признаки шагарской, дубровичской и имеркской керамики можно рассматривать как результат участия в их появлении общего компонента. Сходны некоторые формы венчиков, орнаментальные мотивы, отступающая манера нанесения оттисков штампов, использование мелковитой веревки. Близкое время существования этих материалов подтверждается тем, что они перекрывают слои с волосовской керамикой.

Материалы ИК также располагаются выше слоев с керамикой ВК, датируемой последней третью III тыс. до н.э. Имеркская керамика поселений Новый Усад IV,

Волгапино, Скачки, Имерка VIII содержит волосовские элементы, указывающие на период сосуществования двух групп населения. В то же время в изучаемом регионе не известны памятники, где волосовские отложения перекрывали бы имеркские. Это позволяет сделать вывод о кардинальной смене населения в Примокшанье и Верхнем Посурье в позднем энеолите. В период распространения здесь ИК фиксируется появление фатьяновско-балановското и катакомбно-полтавкинского населения. Небольшие серии подобной керамики получены с многих поселений региона. Малочисленность следов пребывания носителей южных культур позволяет считать, что в данном случае фиксируется сосуществование, а не смена культур. Очевидно, различия в хозяйственном укладе позволяли обитать им на одной территории. Некоторые признаки, отмеченные в посуде Нового Усада IV и Волгапино, дают основания полагать, что между имеркским и фатьяновско-балановским населением существовали контакты. В.Н.Шитов в материалах Кокуйского поселения отметил группу керамики, которую можно рассматривать как результат интеграционного процесса, в который были вовлечены группы местного иозднеэнсолитического населения и носители культур средней бронзы (1992). Детализация этого процесса, в силу слабой изученности эпохи бронзы на данной территории, преждевременна. Продолжение имер-кских керамических традиций, возможно, отразилось в керамике воронежской культуры, отнесенной к периоду средней бронзы (Синюк А.Т., 1996). Часть сосудов имеет утолщения с внутренней стороны венчиков, приостренные и уплощенные донца. В орнаменте широко использовались прочерченные линии. Прекращение имеркской линии развития связано, очевидно, с распространением в Примокшанье культур поздней бронзы.

В седьмом параграфе рассматриваются вопросы периодизации и хронологии имеркской культуры. Трудности их разрешения обусловлены недостатком стратифицированных имеркских поселений и радиоуглеродных определений. С поселения Волгапино были получены две даты по С14, ГИН 9417 - 3550±120 л.н. и ГИН 9418 - 3750±70 л.н. В яме, вблизи от места изъятия образцов, был найден крупный венчик валикового сосуда, и не исключено, что первая дата отражает время его появления. Стратиграфические наблюдения, в целом, подтверждают приведенные датировки.

Рассмотренные выше обстоятельства позволяют связать с ИК заключительный этап энеолитической эпохи региона. В связи с этим должна быть пересмотрена первоначальная датировка имеркских материалов рубежом IV - III тыс. до н.э., как не соответствующая новым датам по С", стратиграфическим данным, широкому знакомству имеркского населения с металлообработкой.

В заключении подводятся итоги исследования. Энеолитическая эпоха в Сур-ско - Мокшанском междуречье демонстрирует сложную картину движения и взаимодействия древнего населения. Малочисленность культурных остатков хвалынского и нижнедонского населения показывает эпизодичность их появления на этой территории. Более широкое распространение здесь материалов среднестоговского типа приходится уже наранневолосовское время. Вторая половина III тыс. до н.э. проходит под знаком доминирования населения ВК, освоившего этот регион из Поочья и Среднего Поволжья. В конце этого периода из юго-западных областей сюда проникают многочисленные группы имеркского населения. В основе этого процесса лежит распространение степных и лесостепных скотоводческих культур периода ранней бронзы. В складывании ИК приняли участие различные группы населения. Фиксируется дронихинский, "лапчатый" компоненты и материалы из бассейна реки Цны. Вместе с распространением ИК прерывается местная линия развития ВК. Население ИК сосуществует с носителями фатьяновско-балановской и кагакомбно-полтавкинской культур и исчезает с появлением культур поздней бронзы.

По теме диссертации автором опубликованы следующие работы:

1. Энеолитические памятники Примокшанья // Энеолит лесного Урала и Поволжья. Ижевск, 1990. С.28-40 (в соавторстве с В.П.Третьяковым).

2. Поселение Новый Усад IV в Мордовии // Древности Восточно-Европейской лесостепи. Самара, 1991. С.55-71 (в соавторстве с В.П.Третьяковым).

3. Поселение волосовской культуры Имерка 1Б на реке Вад // Древние культуры лесостепного Поволжья. Самара, 1995. С. 191-205.

4. Поселение Имерка IV в Примокшанье /1 Древние культуры лесостепного Поволжья. Самара, 1995. С. 110-122 (в соавторстве с А.АЛЗыборновым).

5. Многослойное поселение Имерка VIII на реке Вад // Историка - археологические изыскания. Вып.1. Самара, 1996. С. 113-148.

6. Лесостепной компонент в энеолите Примокшанья // Взаимодействие человека и природы на границе Европы и Азии. Тезисы докл. конф. Самара, 1996а. С.53-54.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Королев, Аркадий Иванович

ВВЕДЕНИЕ.

История изучения медно-каменного века в Примокшанье и Верхнем Посуръе.

ГЛАВА I. ИСТОЧНИКИ ПО ЭНЕОЛИТУ ПРИМОКШАНЬЯ И ПОСУРЬЯ.

§1. Источники по волосовской культуре.

§2. Источники по имеркской культуре.

§3. Среднестоговской комплекс поселения Имерка VIII.

ГЛАВА II. МАТЕРИАЛЫ ВОЛОСОВСКОЙ КУЛЬТУРЫ.

§1. Керамика поселений волосовской культуры.

§2. Каменный инвентарь поселений волосовской культуры Примокшанья и

Посурья.:.;.

§3. Жилища поселений волосовской культуры.

§4. Костяные изделия.

§5. Керамические изделия из стенок сосудов.

§6. Происхождение и дальнейшие судьбы волосовского населения в Примокшанье и Посуръе.

§7. Вопросы периодизации и хронологии волосовских поселений Примокшанья и Верхнего Посурья.

ГЛАВА III. МАТЕРИАЛЫ ИМЕРКСКОЙ КУЛЬТУРЫ.

§1. Керамика имеркской культуры.

§2. Сравнительный анализ имеркской и волосовской керамики.

§3. Каменный инвентарь поселений имеркской культуры.

§4. Жилища поселений имеркской культуры.

§5. Обработка металла по материалам имеркских поселений.

§6. Происхождение и дальнейшие судьбы имеркской культуры.

§7. Вопросы периодизации и хронологии ИК.

Введение диссертации1999 год, автореферат по истории, Королев, Аркадий Иванович

Сурско-Мокшанское междуречье в географическом отношении является западным районом Среднего Поволжья и характеризуется господством Приволжской возвышенности на востоке и Окско-Донской равниной на западе. Территория, ограниченная течением реки Волги от устья реки Оки до устья реки Суры, включающая среднее течение реки Мокши определяется как Северный Приокско-Нижнесурский пониженный район провинции Приволжская возвышенность (Мильков Ф.Н., 1953, с.51).

В пределах Приволжской возвышенности берут свое начало реки северного и южного стока: Сура и Медведица. Восточным продолжением Приволжской возвышенности служит Керенско-Чембарское поднятие, которое также является водоразделом реки Мокши, текущей в северо-западном направлении, и рек южного стока Хопер и Ворона. Геоморфологическое определение района дано Ф.Н.Мильковым как "провинция Приволжская возвышенность с резко выраженным эрозийным рельефом, для которого характерно чередование широких речных долин с песчаными террасами и невысоких грядо-увалистых водоразделов, изрезанных старыми балками" (Мильков Ф.Н., 1953, с.51). В поймах рек располагаются аллювиальные отложения в виде песчаных массивов и отдельных останцов, нередко на большой высоте от уровня воды в реке. Растительный покров весьма разнообразен и включает в себя элементы флоры лесной и степной полосы, что является характерной чертой лесостепного ландшафта. Лес на водоразделах выступает на фоне травянистых степей в виде сомкнутых сообществ, резко отличаясь по микроклимату и почвообразованию от расположенных по соседству степных участков. Северная граница лесостепи совпадает с южной границей распространения ели на севере Мордовии, в поречье Мокши. Рассматриваемая территория в административных границах современных республики Мордовии и Пензенской области содержит значительные массивы оподзолен-ных почв. Это свидетельствует о том, что и в прошлом леса здесь были широко распространены. Современные леса приуроченные к супесчаным почвам представлены ясене-дубняками, липо-дубняками, сосновыми борами (Мильков Ф.П., 1953, с.128-129). В настоящее время регион представляет собой облесенную провинцию лесостепной зоны, своеобразие которой придают луговые степи с присутствием ковыля. Такая ситуация обусловила сочетание лесной (лось, медведь, куница, рысь, глухарь, рябчик) и степной фауны (сурок, большой тушканчик, стрепет).

В соответствии с принятой схемой Блитта-Сернандера, медно-каменный век лесостепной зоны соответствует суббореалу, в пределах которого отмечаются климатические колебания существенно не влияющие на состояние границ природных зон.

Реконструкция палеоклиматической ситуации в энеолитическую эпоху осуществленная М.И.Нейштадтом с учетом данных, полученных по Клюквенно-Шингаринскому, Моховому и Леонидовскому торфяным месторождениям Примокшанья, демонстрирует господство широколиственных лесов с участием березы, липы, вяза, дуба (Нейштадт М.И., 1957, с.161-162). При этом значительное развитие имели березовые и сосновые леса (Нейштадт М.И., 1957, с.361). По данным М.И.Нейштадта, в рассматриваемую эпоху уже образовалась полоса широколиственных лесов шириной до 900 км, в которую входит и изучаемый регион. Таким образом, можно полагать, что природные условия на рассматриваемой территории были близки современным.

Сочетание степного и лесного компонентов в Примокшанье и Посурье предопределило интерес к этому региону со стороны населения южных культур, прежде всего с на-кольчатой керамикой еще в эпоху неолита (Третьяков В.П., Выборное A.A., 1988, с. 10-23). В то же время он оказался привлекательным и для охотников и рыболовов лесной полосы, оставивших многочисленные стоянки времени развитого и позднего неолита по берегам рек и озер (Третьяков В.П., Выборнов A.A., 1988, с.24-29). Проникновение степного и лесного населения в Примокшанье и Посурье явилось частью широкого процесса освоения лесостепных пространств в неолитическое время, выявленного в Поднепровье, Подо-нье, Подеснье, Прихоперье, Поволжье и Приуралье.

Близкие процессы характеризуют и энеолитическую эпоху. Население степи, юга и юго-запада лесостепи осваивает производящие формы хозяйства, прежде всего скотоводства, расширяет территорию своего обитания, в том числе и в северном направлении (Мерперт Н.Я., 1978, с.9-14). На огромных степных пространствах активно идет процесс сложения древнеямной этнокультурной общности (Мерперт Н.Я. 1977, с.68-79). Быстро усложняется этнокультурная ситуация. Исследователи многократно отмечали выявленную закономерность замедления темпов исторического прогресса в направлении с юга на север. Эпоха энеолита Переднеазиатского региона знаменует становление предклассовых образований, в Северном Причерноморье, в Средней Азии, на Кавказе идет быстрое внедрение производящего хозяйства, значительного развития достигает земледелие. При этом в аридном поясе на начальном этапе металлургии меди не фиксируется заметного роста производительности труда (Массон В.М., 1990, с.46). В отличие от земледельческого и скотоводческого населения юга, население лесной зоны вело традиционный образ жизни рыболовов-охотников-собирателей. Переход к производящему хозяйству осуществился здесь значительно позднее. В то же время интенсивное использование пищевых ресурсов комплексного присваивающего хозяйства способствовало улучшению снабжения продуктами питания и росту численности населения (Козловская М.В., 1996, с.122-124, 215-222). Это подтверждается как увеличением количества жилищ на поселениях, так и увеличением численности самих поселений по сравнению с неолитическим временем. На традиционный хозяйственный уклад не могло повлиять решительным образом и внедрение металлообработки меди (Массон В.М., 1982, с.7), которая появляется здесь на поздней стадии энеолита. Но проблема отнесения той или иной культуры к энеолитической эпохе не может решаться только по наличию металлических орудий и следов металлообработки на поселениях (Синюк А.Т.,1988, сЛ3-21). Высокая ценность металла заставляла бережно обращаться с его запасами, утилизировать сломанные и сработанные изделия, поэтому ассортимент выявленных медных предметов не всегда адекватен реальным результатам воздействия металлургии меди на производственную и другие сферы человеческой деятельности. Н.Я.Мерперт отметил, что появление меди везде оказало определенное воздействие на жизнь общества, что делает вполне закономерным выделение особого общего звена археологической таксономии - энеолита при многообразии экономического, социального и культурного проявления его в различных экологических и исторических условиях (Мер-перт Н.Я., 1980, с.4-5).

Определенная динамика лесных культур, видимо с учетом климатического фактора, сказалась на расширении их первоначального ареала, в том числе в южном направлении. Анализ имеющихся данных показывает, что возможность освоения новых территорий во многом зависела от развития гидросети. Там, где существовала возможность перехода из одной речной системы в другую, группы древнего населения осваивали новые речные долины (Воробьев В.М., 1996, с.9-14). Изучаемая территория характеризуется именно такой ситуацией. Менее 50-ти км разделяют верховья рек Хопер и Мокша, около 10 км отделяют реку Ворону от реки Атмис, притока Мокши, такое же расстояние между притоками рек Медведица и Сура. В то же время Сура является притоком Волги в ее среднем течении, а Мокша впадает в Оку. Таким образом, географическое положение данного региона предопределило возможность проникновения в Примокшанье и Посурье древнего населения из Среднего Поволжья, Подонья, Поочья.

Эпоха энеолита лесостепной полосы вызывает особый интерес в связи с пограничным положением между степным и лесным миром. Лесостепные пространства, проницаемые для северного и южного населения, оказались очень важными для решения вопросов происхождения производящего хозяйства, распространения металлообработки и изделий из меди, миграции древнего населения, происхождения археологических культур, формирования этнической карты. Исследование многих лесостепных регионов имеет длительную историю. Традиционно пристальное внимание специалистов приковывает к себе По-днепровье и Северное Причерноморье, чье население располагалось в непосредственной близости от балканского очага распространения производящего хозяйства и металлургии меди и с неолитического времени перешло к скотоводству и земледелию (Бибиков С.Н., 1953; Пассек Т.С., 1961; Рындина Н.В., 1961, 1971; Телегин Д.Я., 1973; Даниленко В.Н., 1974; Черных E.H., 1976 и др.). Долгое время ведется изучение бассейна Дона и Приазовья. Здесь выявлены истоки формирования многих культур энеолита и бронзы, распространения производящего хозяйства. Лесостепное Подонье рассматривается как контактная территория между группами населения Поднепровья, Поволжья, а также более северных областей (Столяр А.Д., 1955; Телегин Д.Я., 1973; Белановская 1980; Кияшко В.Я., 1994; Синюк А.Т.; 1980, 1981; Васильев И.Б., Синюк А.Т., 1985 и др.).

Длительное время ведется планомерное изучение медно-каменного века в Среднем, Нижнем Поволжье и Приуралье. Выделены новые археологические культуры, многие разрозненные материалы давних исследований получили надежную атрибуцию, определены направления контактов древнего населения Поволжья и Приуралья, выясняется значительная роль носителей энеолитических культур в распространении скотоводства, получены данные по реконструкции природно-климатических условий в энеолите (Мерперт Н.Я., 1958, 1974, 1980; Васильев И.Б., 1980, 1981, 1990; Васильев И.Б., Синюк А.Т., 1985; Моргунова H.JL, 1995; Иванов И.В., Васильев И.Б., 1995; Агапов CA., Васильев И.Б., Пе-стрикова В.И., 1990; Барынкин П,П., 1992; Юдин А.И., 1995; Овчинникова Н.В., 1991, 1995; Петренко А.Г., 1984).

Таким образом, масштабные работы коллективов исследователей, развернутые в степной и южной части лесостепной зон, в значительной мере прояснили многие узловые проблемы эпохи. В этой связи перспективным представляется детальное изучение севера лесостепной полосы, которое позволит осветить характер взаимоотношений между носителями степных и лесных культур. Так, исследование Подеснья показало, что в неолите -раннем энеолите на юге лесной зоны, освоенной носителями местной деснинской культуры, появляются раннеэнеолитические материалы нижнедонской культуры (Смирнов A.C., 1988, с.23-24). Затем, в III тысячелетии до н.э., в верхнем Подеснье, вплоть до Поочья, появляются материалы репинской культуры. А.С.Смирнов отмечает локальное своеобразие керамики обеих культур (Смирнов A.C., 1988, с.24-31). Кроме того, на территории Подеснья формируется и существует на протяжении III тысячелетия население, оставившее бо-ровичскую группу памятников лесного типа (Смирнов A.C., 1988, с.33-36).

Достаточно сложная этнокультурная ситуация характеризует и поречье Оки, где в последние годы Е.Д.Каверзневой выделен шагарский тип керамики, вобравший в себя черты различных культурных групп. Ее синкретический облик объясняет широкий круг аналогий от раннего неолита до поздней бронзы, привлекаемый автором (Каверзнева Е.Д., 1994, с.51-57). Сложный характер взаимоотношений между различными группами лесного и степного населения на стыке леса и лесостепи отмечен исследователями в Поволжье. В результате сильного воздействия на лесное население носителей самарской культуры формируются памятники Русско-Азибейского типа (Васильев И.Б., Габяшев P.C., 1982, с.6-7; Выборнов A.A., 1992, с.41-45). Традиции воротничковой керамики сохраняются и во "флажковой" керамике (Габяшев P.C., 1982, с.28-35; Выборнов A.A., 1984, с.50-63). В позднем энеолите в лесостепном Поволжье появляются материалы волосовского (Овчинникова Н.В., 1991, с.89-98) и гаринско-борского типа (Барынкин П.П., Козин Е.В., 1991, с. 102-116). Выделена керамика алексеевского типа, содержащая признаки влияния лесных культур (Васильев И.Б., Синюк А.Т., 1985, с.62). В этой связи изучение медно-каменного века территории Примокшанья и Посурья приобретает важное значение. Однако этот интересный район долгое время оставался в стороне от активной исследовательской деятельности специалистов в области медно-каменного века. Скромные данные, полученные преимущественно в результате разведочных работ, не давали возможности должным образом осветить этно-культурную ситуацию в энеолите региона.

На протяжении последних двух десятилетий, положение изменилось коренным образом. Уже к середине 80-х годов, благодаря активной исследовательской деятельности В.П.Третьякова, А.А.Выборнова, В.И.Вихляева, изучивших раскопками ряд поселений, резко возрос фонд источников, результаты которых были отражены в печати, были сделаны первые обобщения, выделена имеркская энеолитическая культура. Последующее изучение памятников энеолитической эпохи подтвердило многие из ранее высказанных предположений, в то же время были поставлены под сомнение другие. А.А.Выборновым, В.В.Ставицким, В.В.Гришаковым и автором данной работы были выявлены новые материалы, значительно расширившие наши представления об этно-культурных процессах, проистекавших здесь в медно-каменном веке.

Появилась необходимость систематизации накопленного материала, а вместе с тем стало возможным обратиться к поставленным проблемам с позиций достижений последнего десятилетия.

Изучение Сурско-Мокшанского междуречья позволило выявить поселения эпохи энеолита, часть которых имеет прямые аналогии в материалах волосовской культуры (ВК). Другие демонстрировали резкое отличие от них и были объединены В.П.Третьяковым в самостоятельную имеркскую культуру (ИК). При этом, В.П.Третьяков не оговорил своего понимания понятия археологической культуры (АК), но контекст его работ показывает, что основой определения статуса имеркских памятников послужили эмпирические наблюдения, прежде всего над керамикой и в меньшей степени над каменными орудиями и жилищами (Третьяков В.П.,1991 с.147-48). Дальнейшее исследование региона подтвердили выводы Третьякова В.П. о самостоятельном статусе имеркских памятников. Характерная имеркская керамика легко распознавалась среди других керамических групп на смешанных поселениях Примокшанья и Посурья. Подтвердились и наблюдения Третьякова В.П. о сосуществовании и взаимном влиянии носителей ИК и ВК, отразившимся прежде всего на керамическом инвентаре. Керамика со смешанными имеркско-волосовскими чертами была обнаружена на серии памятников (Королев А.И., 1998, с.305-306). При этом соотношение тех или иных признаков на гибридной посуде было различным.

В связи с поднятым вопросом определения места имеркских памятников среди энеолитических древностей Примокшанья и Посурья и прилегающих областей необходимо определить позицию автора по отношению к определению понятия археологической культуры в целом.

В задачу данной работы не входит рассмотрение многочисленных точек зрения специалистов по данному вопросу, они отражены во многих работах исследователей, (в частности, Брюсов А.Я, 1952, с.12-24; Клейн Л.С. 1991 и др.). Следует отметить, что, несмотря на повышенное внимание ведущих теоретиков и практиков археологии к данной проблеме, к настоящему времени еще не выработано общепринятое определение АК. Спектр наполнения этого понятия чрезвычайно широк; от чисто археологического инструмента классификации и типологии до представлений о соответствии АК конкретный этносам прошлого. Существование различных установок и подходов к проблеме определения АК объясняет и многообразие формулировок самого понятия (ГанжаА.И., 1991, с.60-64; Колпаков ЕМ, Вишняцкий Л.Б., 1993, с.11-13). Несмотря на различающиеся подходы к определению АК, существуют положения, обычно включаемые специалистами в формулировки. Центральным из таких положений является доминанта сходства составляющих ее элементов, типов, комплексов или памятников, отражающих реально существующие орудия, керамику, остатки жилищ и т.д.

Это обстоятельство объясняет и определяет классификационное значение АК. Выявление серии памятников с ближайшим и своеобразным инвентарем, существенно отличающимся от материалов окружающего культурного фона, требует адекватного культурного определения на уровне типа, локального варианта, либо культуры.

Важнейшим показателем являются пространственно-хронологические рамки, в пределах которых развивается определенная АК. При этом, безусловно, обязательным признаком является непрерывность временного отрезка. Четкость и непрерывность пространственных границ, по мнению ряда исследователей, не является столь обязательной характеристикой (Аникович М.В., 1991, с.45; Синюк А.Т., 1986, с.11). На протяжении существования населения, оставившего памятники, объединенные в определенную АК, в силу действия различных природных, социально-экономических, политических факторов территория обитания могла неоднократно расширяться и сокращаться.

Среди параметров, характеризующих АК, важное значение имеет ее отличие от других культур, что дополнительно подчеркивает ее своеобразие (Каменецкий И.С., 1979, с.18-36; Клейн Л.С., 1991, с.199). Инокультурное окружение, таким образом, создает фон, без которого и само выделение АК было бы невозможно (Аникович М.В., 1991, с.45). Своеобразный облик материальной культуры конкретных групп древнего населения определяется сочетанием предметной деятельности и духовных представлений, отражающих определенным образом традиции и инновации (Ковалевская В.Б., 1991, с.48-52). Единство и стабильность культуры определяется традициями в идеологической, социальной и производственных сферах, а динамизм развитию культуры придают инновации. Закрепляясь, инновации переходят в область традиций, видоизменяя облик культуры, уловимый на предметном уровне. Начиная с неолитической эпохи, наиболее ярким признаком, характеризующим АК, становится керамика, особенно ее орнаментация (Фосс М.Е. 1952, с.77). Часто именно керамика становится критерием выделения АК для эпохи энеолита. Например, когда в лесной полосе вырабатывается универсальный набор кремневых орудий, так называемого "волосовского типа", лишь технико-типологические особенности глиняной посуды являются надежным основанием выделения культур (Третьяков В.П. 1990, с. 1718). Признание объектов археологии овеществленными остатками жизнедеятельности человеческих обществ в прошлом делает несомненным их познавательное значение в изучении древней истории человечества .(Шер Я.А. 1985, с.58). Представляется, что рассмотренные обстоятельства, определяющие АК, в полной мере могут быть применены и для уточнения статуса имеркских памятников.

В данной работе наиболее широко использовались традиционные археологические методы исследования, дополненные математическими методами статистической обработки материалов. Использованы также результаты остеологического анализа, выполненного в институте экологии УрО РАН, любезно предоставленные П.А.Косинцевым, радиоуглеродные определения, выполненные в Геологическом институте г.Москвы Л.Д.Сулержицким и в ИИМК г.Санкт-Петербурга, полученные Г.И.Зайцевой. Учтены предварительные данные анализа керамики по методике А.А.Бобринского, выполненные в керамической лаборатории ИИАП Н.П.Салугиной, результаты трасологического изучения изделий из кости, осуществленного в институте экологии УрО РАН Н.А.Алексашенко.

Цель настоящего исследования заключается в систематизации и обобщении накопленного материала. В процессе ее достижения выполнялись следующие задачи: сбор материалов по энеолитической эпохе региона, их культурное определение, классификация, выяснение истоков энеолитических культур Примокшанья и Верхнего Посурья, разработка вопросов их периодизации и хронологии, уточнение места ИК среди других культур региона и сопредельных территорий.

Научная новизна работы заключается в том, что в диссертации впервые наиболее полно представлены результаты изучения Примокшанья и Верхнего Посурья за прошедшие десятилетия, в том числе, часть материалов впервые вводится в научный оборот. Обобщен и рассмотрен на фоне сопредельных территорий основной массив источников. Предложено решение проблемы происхождения ИК, уточняется ее роль в энеолите региона, прослеживается дальнейшая судьба. Осуществлена классификация керамического и каменного инвентаря и предложена культурно-хронологическая атрибуция накопленных материалов по энеолитической эпохе Примокшанья и Посурья. Выделены материалы среднестоговского типа, имеющие прямые аналогии в энеолите Подонья. Предложена общая периодизация энеолита изучаемого района с учетом радиоуглеродных определений.

Апробация результатов исследования. Отдельные положения работы были изложены в виде докладов на X Бадеровских чтениях в г.Ижевске в 1991 г, на полевом семинаре в Кижах в 1992г, на 1-м финно-угорском совещании в г.Йошкар-Оле в 1994 г., на 1У-м семинаре и Н-й конференции "Тверская земля и сопредельные территории" в г.Твери в 1997 и 1999 гг., на плановых заседаниях археологической лаборатории СГПУ в г.Самаре, опубликованы в статьях.

Практическое значение работы. Положения работы могут быть использованы при создании спецкурсов по энеолиту в программах университетов, при составлении археологической карты Примокшанья и Посурья, в культурно-просветительской деятельности для популяризации исторических знаний среди населения. Материалы диссертации уже нашли использование в дипломных работах студентов СГПУ, экспонируются в экспозиции музея археологии СГПУ.

История изучения медно-каменного века в Примокшанъе и Верхнем Посуръе.

Рассматриваемая территория в течение длительного времени не привлекала внимания исследователей медно-каменного века. В то время, как археологическое изучение степных и лесных регионов имело длительную историю, многие лесостепные районы, среди них Примокшанье и Посурье, демонстрировали абсолютно неясную картину появления и развития древних культур. Отдельные исследования, проведенные Н.И.Спрыгиной в районе оз.Ерня близ г.Пензы, в ходе которых были получены нео-энеолитические материалы (Спрыгина Н.И., 1923, с.8-9), не могли существенно изменить сложившуюся ситуацию. Не случайно в работах археологов и краеведов эпохе камня-раннего металла посвящены самые общие рассуждения. Местный материал, представленный эпизодическими сборами с поверхности, не давал оснований для более конкретных построений (Полесских М., 1956, с. 10-19). Позднее М.Р.Полесских, опираясь на местонахождения около г.Наровчата и вблизи г.Пензы, писал о продвижении волосовских племен в конце III тыс. до н.э. в Верхнее Посурье и Примокшанье (Полесских М.Р., 1977, с.10-11).

В 1939-40 годах экспедицией Мордовского краеведческого музея под руководством С.П.Вернера были проведены разведки рек Вад и Мокша, выявившие стоянки у сел Наро-ватова и Теньгушево. В 1940 году С.П.Вернером впервые были осуществлены раскопки стоянки Ширингуши, где было исследовано жилище прямоугольной формы, очаги, получены коллекции керамики и кремневых орудий. К сожалению, эти материалы впоследствии были утрачены. Позднее часть предметов со стоянки была опубликована П.Д.Степановым (Степанов П.Д, 1946). В 1957 году М.Ф.Жиганов вновь исследовал Ши-рингушскую стоянку, где заложил шурф 1,5x1,5 м. Автор отметил характерную орнаментацию керамики и соотнес извлеченные материалы с поздними памятниками рязанской культуры и датировал их второй половиной II тыс. до н.э. (Жиганов М.Ф., 1959, с.60). М.Ф.Жигановым, помимо Ширингушской, была шурфована Иморская (Имеркская) стоянка в районе Имеркского озера. Обнаруженные в шурфе фрагменты ямочно-гребенчатой керамики, фрагменты толстостенных сосудов, кремень сравнивались автором с материалами Малоокуловской и Соконовской стоянок и были отнесены ко второй половине II ты-сячалетия до н.э. (Жиганов М.Ф., 1959, с.58). Некоторые дополнительные сведения по изучению Ширингушской и Имеркской стоянок приводятся М.Ф.Жигановым позднее, в 1976 году. В частности, характеризуется керамика и кремневые изделия, которые относятся автором к ВК (Жиганов М.Ф., 1976, с.21-22).

На протяжении 60-х годов краеведами Б.Е.Смирновым и И.Е.Пуштаевым осуществлялся сбор подъемного материала с нео-энеолитических стоянок в Зубовополянском районе Мордовии (Шитов В.Н., 1976, с. 26). С 1969 года начинается систематическое обследование памятников археологии региона экспедициями Мордовского государственного университета. Среди десятка поселений стали известными и памятники эпохи раннего металла, в том числе открытые А.В.Циркиным Лепченская и Волгапинская стоянки, отнесенные им к кругу волосовских древностей (Циркин A.B., 1970, с.164).

В 1969 году П.Д.Степановым был издан перечень археологических памятников на территории Мордовии, среди которых находились и энеолитические объекты (Степанов П.Д., 1969, с.68-70). К сожалению, здесь отсутствует хотя бы краткое описание материала, что делает невозможным его культурно-хронологическое определение.

Незначительный фактический материал собранный к концу 60-х годов, был использован А.Х.Халиковым для решения вопросов происхождения и распространения ВК. По мнению А.Х.Халикова, формирование волосовского населения шло на основе волго-камской неолитической культуры, племена которой к концу III тыс. до н.э., продвигаясь на запад, занимают территорию бассейнов рек Суры, Мокши, Цны, среднего течения Оки.

Определив материалы Ширингушской, Имеркской, Кокуйской стоянок как ранневолосов-ские, автор отметил и некоторое своеобразие керамического инвентаря (Халиков А.Х., 1969, с. 152), выразившееся в использовании веревочки, ямчатых вдавлений, заимствованных у ассимилированного балахнинского населения. Итогом активной разведывательной деятельности экспедиций под руководством А.В.Циркина, В.Н.Шитова, В.И.Вихляева, следует считать сводную статью В.Н.Шитова "Эпоха камня и раннего металла в Примок-шанье". Используя более широкий круг данных, автор предпринял попытку систематизации кремневого и керамического инвентаря. Энеолитическая керамика имеркских стоянок была разделена на группы. Первую составили фрагменты с примесью толченой раковины, прикрытыми или вогнутыми венчиками, орнаментированные ямчатыми вдавлениями различной формы. Последнее обстоятельство, на взгляд В.Н.Шитова, указывает на роль балахнинского компонента в генезисе этой группы керамики, при решающей роли волго-камского неолита. Во вторую группу включена керамика с растительными примесями. Эта группа не монолитна. Первую разновидность ее составляют фрагменты, орнаментированные парным рамчатым штампом и диагональными линиями, а также фрагменты с наплывом на внутренней стороне венчиков и орнаментом из прочерченных линий или наколов. Ко второй разновидности отнесены обломки сосудов, украшенные прямоугольной лопаточкой в отступающей манере. Керамика обеих разновидностей определена В.Н.Шитовым как волосовская (Шитов В.Н., 1976, с.32-34). Наличие венчиков с наплывом является, по мнению автора, продолжением камской традиции. Хронологические рамки волосовских памятников определены последней четвертью III тыс. до н.э. По наблюдениям В.Н.Шитова, посуда первой группы залегает ниже, чем второй, что указывает на ее более ранний возраст. Финал волосовских древностей связывается с появлением здесь поздня-ковских племен.

В 1978 году к волосовским материалам Примокшанья обратился В.В.Никитин. Рассматривая волосовскую керамику региона, он отметил трудности при анализе мелких фрагментов. Такие признаки посуды, как горшковидная форма сосудов, прочерченная орнаментация были расценены им как поздние. Кроме того, В.В.Никитин обратил внимание на преобладание ямчатых вдавлений в орнаменте посуды и некоторые формы венчиков, близкие балахнинским (Никитин В.В., 1978, с.22).

На протяжении 70-х годов на территории Мордовии продолжались археологические разведки Мордовского государственного университета, Республиканского Краеведческого музея, МНИИЯЛИЭ. В результате были открыты поселения Новый Усад IV, Машкино VI и X, керамика которых была определена как волосовская (Аксенов В.Н., Ар-темова В.Д., Вихляев В.И., Зеленеев Ю.А., 1987, с.60, 69-70,71). С 1980 года были предприняты раскопки поселений Машкино VI и X экспедицией Мордовского Государственного университета под руководством В.И.Вихляева. Материалы, относящиеся к энеолита -ческому времени, были определены как волосовские на позднем этапе развития культуры (Вихляев В.И., 1981).

В 1981 году В.Н.Шитовым было обнаружено поселение Скачки на Средней Мокше. Автор отметил аналогии полученным материалам в керамике поселений Волгапино, Ши-рингуши, Новый Усад IV, но воздержался от их культурной интерпретации (Шитов В.Н., 1990, с.3-4).

Рубеж 70-х - 80-х годов стал своеобразным рубиконом в исследовании нео-энеолитического времени. Первый этап включал в себя разведывательную деятельность, в ходе которой был выявлен широкий круг памятников, составлена археологическая карта региона, проводился массовый сбор подъемного материала. Была проведена первичная систематизация кремня и керамики и их культурно-хронологическое определение.

Начало второго этапа - исследование памятников широкими площадями было положено В.И.Вихляевым (изучение Машкино VI и X) и В.П.Третьяковым. В конце 70-х и начале 80-х годов Сурским отрядом ЛОИА под руководством В.П.Третьякова было проведено обследование ряда памятников, определена их сохранность, намечен план раско-почных работ (Третьяков В.П., 1979,1980,1981).

В 1980 году В.П.Третьяковым были проведены раскопки поселения у оз.Имерка в Зубовополянском районе Мордовии. По результатам разведок 1978-1979 гг., оно получило название Имерка II. С этого памятника, частично разрушенного современной ямой, была получена серия керамики, определенная как волосовская (Третьяков В.П., 1981). В этом же году В.П.Третьяков исследовал небольшим раскопом стоянку Подлесное V в верховьях реки Суры. С памятника была извлечена незначительная серия каменных орудий и керамики, в том числе волосовской. В.П.Третьяков, характеризуя керамический комплекс, счел возможным отнести его к особому лесостепному варианту ВК (Третьяков В.П., 1982, с. 133). Следует отметить раскопки стоянки Старая Яксарка, расположенной на Верхней Суре, осуществленные М.П.Зиминой (Зимина М.П., 1980, с.57-62). Исследовательница среди типичных признаков керамики отметила наличие большого количества фрагментов без орнамента, органическую (растительную) примесь в тесте, прямосрезанные венчики, выраженные плечики сосудов, расположение орнамента в верхней части посуды. Среди элементов орнамента зафиксированы оттиски короткого и длинного узкого зубчатого штампа, клиновидные вдавления, нарезки и прочерченные линии. Каменные орудия изготовлялись из кремня и кварцита и имеют "интернациональный" облик. Автор раскопок воздержалась от отнесения полученных материалов к определенному культурному типу, датировав его серединой II тыс. до н.э. В.П.Третьяков счел возможным соотнести керамику стоянки с волосовской (Третьяков В.П., 1990, с.53-55).

Представляется, что в настоящее время атрибуция керамики Старой Яксарки может удовлетворительно решаться с привлечением среднестоговского комплекса поселения Имерка VIII (Королев А.И., 1996, с.128-130).

Изучение прилегающего к Имеркскому озеру микрорайона было продолжено в 1981 году совместной экспедицией ЛОИА и КГПИ под руководством В.П.Третьякова и А.А.Выборнова. Исследовались поселения Имерка 1Б и Имерка V. На первом была выявлена жилищная впадина полуземлянки с двумя выходами. Раскопки дали большую серию кремневых орудий и фрагментов сосудов. Керамика поселения была определена как воло-совская. Особое положение Имерки 1Б определяется незначительной примесью ямочно-гребенчатой керамики и, следовательно, возможностью связать орудийный набор с основным керамическим комплексом (Третьяков В.П., 1985, с.20-23).

Второе исследованное поселение, Имерка V, расположено в полукилометре от Имерки 1Б на берегу озера. Выявленный в ходе раскопок керамический материал обращал на себя внимание ярким своеобразием. Сосуды имели приостренные, реже небольшие плоские днища. Венчики были утолщены с внутренней стороны. В орнаментации преобладают прочерченные линии и наколы, выполненные в отступающей манере, редко применялся короткий зубчатый штамп. Небольшая серия каменных орудий имела сходство с волосовскими. В.П.Третьяков отметил отсутствие аналогий полученным материалам, что затруднило их культурную интерпретацию. Принадлежность памятника к энеолитическо-му времени подтверждалось находками льячек (Третьяков В.П., 1985, с.23-25).

Работы 1981 года были продолжены в Краснослободском районе Мордовской АССР неподалеку от с.Новый Усад. Небольшой раскоп, заложенный на поселении, дал значительную серию керамики, аналогичную посуде Имерки V. В.П.Третьяков и А.А.Выборнов отметили ведущие признаки усадовской (имеркской) посуды. Это - днища приостренные, реже уплощенные или плоские, венчики отогнутые наружу с утолщением (наплывом) в месте отгиба. Из элементов орнамента преобладающими являются прочерченные линии. Меньшим числом представлены наколы, нанесенные в отступающей технике, редки оттиски короткой гребенки. Обычны комбинации прочерченных линий с другими элементами орнамента.

Помимо керамики, были извлечены обломки льячек, каменные орудия, вскрыта часть углубленной постройки. Авторы раскопок отметили отличие полученных материалов от волосовских и поставили вопрос о выделении новой культуры эпохи энеолита (Выборное A.A., Третьяков В.П., 1984., с.91-101). Своеобразие полученных коллекций поселений потребовало их дальнейшего изучения, которое было продолжено в 1983 году. Площадь раскопа поселения Имерка V была увеличена до 220м2. В ходе работ были выделены два слоя культурных отложений: верхний, содержащий остатки двух жилищ под-прямоугольной формы, и нижний, также с жилищным котлованом. Сравнительный анализ керамики верхнего и нижнего слоев позволил утверждать, что памятник заселялся дважды населением, изготовляющим имеркскую (прочерченно-накольчато-гребенчатую) керамику. Сопоставление волосовских и имеркских материалов показало их разнокультурность (Третьяков В.П., 1987, с.119-135).

Результаты исследования поселения Имерка V позволили В.П.Третьякову более определенно высказаться в пользу выделения новой археологической культуры, имеркской. (Третьяков В.П., 1987, с. 137). Дальнейшие раскопки поселения Новый Усад IV в 1984 году расширили исследованную площадь до 160м2, выявили крупное двухкамерное жилище, дали массовый кремневый и керамический материал, многочисленные следы металлообработки и подтвердили правомерность постановки такого вопроса (Королев А.И., Третьяков В.П., 1991, с.55-71).

В 1983 были осуществлены охранные раскопки поселения Имерка III, расположенного на разрушаемом берегу реки Вад. Раскопки дали материалы от неолита до эпохи бронзы, в том числе серию волосовской керамики (Выборнов A.A., Третьяков В.П., 1987, с.55-68). В том же году был заложен раскоп на поселении Имерка VI, где кроме ямочно-гребенчатой и чирковской керамики, содержалась небольшая группа имеркской, аналогичная основным комплексам Имерки V и Нового Усада IV (Третьяков В.П., Выбор-нов A.A., 1986, с.88-92). В 1984 году экспедицией В.П.Третьякова и А.А.Выборнова было изучено поселение Имерка IA, расположенное по близости от Имерки 1Б. Здесь наряду с неолитической были найдены малочисленные обломки волосовских сосудов (Выбор-нов A.A., Третьяков В.П. 19876, с.30-36).

Впоследствии исследовательская деятельность в Примокшанье была продолжена экспедицией КГПИ под руководством А.А.Выборнова, раскопками поселения Имерка IV. Полученные результаты показали, что этно-культурные процессы в регионе были более сложными, чем это представлялось ранее. Здесь был выявлен небольшой комплекс ворот-ничковой керамики, сопоставленный с хвалынской посудой (Выборнов A.A., Королев А.И., 1995, с.110-123). Автором были продолжены раскопки поселения Имерка 1Б, в ходе которых было изучено второе жилище волосовского населения поселка, дополнены представления о керамике и кремневых орудиях ВК (Королев А.И., 1995, с. 191-205). В это же время В.В.Ставицким были осуществлены раскопки поселения Скачки в верховьях Мокши. Исследованное здесь жилище оказалось анологичным постройке из нижнего горизонта Имерки V. Среди большого количества керамики автором выделены волосовский, имеркский и смешанный комплексы. Новые данные свидетельствовали о процессах заимствований в среде энеолитического населения Примокшанья (Ставицкий В.В., 1992, с.32-50). В 1990 году В.В.Ставицким было продолжено исследование поселения Новый Усад

IV. Полученные материалы основного комплекса были определены автором раскопок как имеркские, отмечено присутствие поздневолосовской керамики, изучено второе имерк-ское жилище, собраны важные данные по металлообработке (Ставицкий В.В., 1992, с.З-21).

Весьма интересные данные были получены экспедицией Пензенского краеведческого музея под руководством В.В.Ставицкого по итогам раскопок поселения Грабово I на Верхней Суре в 1990 году. Открытые на поселении жилища оказались близкими по конструкции первому жилищу с поселения Новый Усад IV. Большой интерес вызвала керамика поселения со смешанными волосовско-имеркскими признаками. Автор раскопок отметил возможность использования кремневого инвентаря как эталонного для поселения такого типа, поскольку неолитическая керамика представлена здесь единичными экземплярами. Поселение Грабово I стало первым поселением с керамикой имеркского типа, исследованным на Верхней Суре (Ставицкий В.В., 1995, с.123-136). С 1994 года В.В.Гришаковым ведутся раскопки поселения Широмасово I, содержащего материалы эпохи бронзы и эне-олитическую керамику, отнесенную исследователями к ВК. На памятнике изучены жилища-полуземлянки, содержащие керамику эпохи энеолита-бронзы, в том числе имеркскую (Беговаткин A.A., Гришаков В.В., 1996, с.249-250). В 1994 году автором исследовалось поселение Имерка VIII на реке Вад. Были получены важные сведения о конструкции воло-совских жилищ, каменном, керамическом, костяном инвентаре. Определен фаунистиче-ский состав костных останков, получены радиоуглеродные даты. Впервые был выделен крупный комплекс среднестоговской керамики. Стратиграфическая ситуация, отслеженная на поселении, позволила выделить ранний и поздний волосовские комплексы, которые перекрывались слоем с имеркскими материалами (Королев А.И., 1996, с.113-147). Совместной экспедицией СамГПУ и Пензенского краеведческого музея под руководством В.В.Ставицкого и автора в 1996 году были произведены раскопки разрушающейся части поселения Волгапино на реке Мокше. Первые исследования этого памятника были осуществлены В.В.Ставицким в 1990 году и показали перспективность его дальнейшего изучения. Итогом проведенных работ стало выделение двух крупных энеолитических комплексов: волосовского и имеркского, соответствующих двум строительным горизонтам. Были получены многочисленные данные по металлообработке у имеркского населения поселка (Королев А.И., Ставицкий В.В., 1998). Новые данные проливают свет и на культурно-хронологическое соотношение волосовской и имеркской культур в изучаемом регионе (Королев А.И., 1998).

В 1996 году В.В.Ставицкий начал изучение поселения Широмасово II на Нижней Мокше, открытое В.В.Гришаковым. Была вскрыта часть жилища и получены коллекции керамики ВК, ИК и кремневых орудий. В 1998 году автором настоящей работы раскоп был расширен. Было доисследовано первое жилище и изучено второе, получен значительный керамический и кремневый материал (Королев А.И., 1999).

Два десятка лет целенаправленных работ по изучению памятников эпохи раннего металла в Примокшанье и Верхнем Посурье качественно изменили состояние источниковедческой базы. За это время раскопками исследованы поселения: Старая Яксарка, Под-лесное V, Грабово I на Верхней Суре, Имерка IA, 1Б,П, III, IV, V, VI, VIII, Новый Усад IV, Машкино VI, X, Скачки, Широмасово I и II, Большой Колояр, Волгапино на реке Мокше и ее притоках. Получены крупные коллекции кремневых орудий, керамики, костяных изделий, исследованы остатки жилищ. Выявились две основные группы памятников, оставленные энеолитическим населением (Выборное A.A., Третьяков В.П., 1984, с 91-10; Третьяков В.П., 1985, с.20-30 и далее). Уже к середине 80-х годов В.П.Третьяковым и А.А.Выборновым было предложено выделить группу поселений, объединенных общими признаками керамики и не имеющую аналогий в материалах ВК в рамках новой археологической культуры медно-каменного века (Выборнов A.A., Третьяков В.П., 1984, с. 100101; Третьяков В.П., 1987, с.132-134). Название новая культура получила по эталонному эпонимному поселению Имерка V. Исследователи энеолита региона указывали на глубокие различия между волосовской и имеркской керамикой (Третьяков В.П., 19906, с. 148149).

В круг памятников новой культуры В.П.Третьяков включил также поселения, материалы которых традиционно связывались с волосовской культурой (Третьяков В.П., 19906, с. 145-148). Точка зрения В.П.Третьякова о выделении энеолитической ИК нашла последователей (Ставицкий В.В., 1992а, с.8-9; 19926, с.34; Королев А.И., Третьяков В.П.,

1991, c.71; Королев А.И., 1996, c.l 15-119, 1998). В то же время, существуют традиционные оценки памятников типа Имерки V (Шитов В.Н., 1990, с.4; Вихляев В.И., отчет №8019, Архив ИА РАН; Петербургский И.М., 1992, с.11; Беговаткин A.A., Гришаков В.В., 1996, с.249).

Такая ситуация объясняется недостаточной разработанностью комплекса вопросов, связанных с выделением новой археологической культуры. Одним из таких вопросов остается выяснение характера взаимоотношений волосовского и имеркского населения, сосуществовавших на одной территории. Определенные шаги в решении этой проблемы уже предприняты (Королев А.И., 1998). На серьезные трудности наталкиваются и попытки решения проблемы возникновения ИК в Примокшанье и Посурье. Автором предлагается поиск истоков ее в юго-западной части лесостепной полосы (Королев А.И., 1999). Следует привести и противоположное представление о происхождении ИК на основе поздневоло-совского населения (Челяпов В.П., Ставицкий В.В., 1998). Сосуществование и взаимное культурное влияние населения региона было зафиксировано уже в ходе исследования поселения Новый Усад IV (Выборное A.A., Третьяков В.П., 1984, с.98-99) и в дальнейшем получило новые подтверждения (Ставицкий В.В., 1992, с.37; 1995, с.134-135). Касаясь происхождения новой культуры, В.П.Третьяков и А.А.Выборнов очертили широкий круг неолитических культур, включающий верхневолжскую, волго-камскую и памятники дро-нихинского типа Среднего Дона в качестве возможного истока имеркского населения (Выборное A.A., Третьяков В.П., 1984, с.100-101).

В дальнейшем В.П.Третьяков пришел к выводу об автохтонном характере ИК и пришлом - волосовской (Третьяков В.П., 1990а, с.64-65). Но отсутствие аналогий, позволяющих отследить генетические корни имеркского населения в среде местного неолита, на современном уровне состояния источников не позволяют принять этот тезис. В качестве приемлемых аналогий могут рассматриваться среднедонские материалы дронихинского типа (Королев А.И., Третьяков В.П., 1991,с.71), несомненно, при участии других групп населения. В связи с этим следует отметить точку зрения А.Т.Синюка о вероятном воздействии среднедонского неолитического населения на этно-культурные процессы, проистекавшие в южной части лесной полосы и, в частности, на сложение ВК (Синюк А.Т., 1986, с. 148-149). А.Т.Синюк отмечает параллели в орнаментации дронихинской и волосовской керамики, особенно с учетом прочерченного элемента и в использовании органических добавок в тесте. Думается, что, принимая во внимание это положение, следует указать на значительно большее сходство между дронихинской и имеркской керамикой.

Более обоснованными можно считать выводы В.П.Третьякова о происхождении волосовского населения Примокшанья и Посурья. Пользуясь методом вычисления индекса родственности по орнаментации керамики, он определил довольно значительное отличие Сурско-Мокшанских волосовских поселений от аналогичных материалов других регионов. Индекс родственности показал несколько большее сходство для средневолжской и сурско-мокшанской групп памятников (Третьяков В.П., 1984, с.82,86). Это позволило В.П.Третьякову выказать предположение о проникновении волосовского населения из Среднего Поволжья на Суру и Мокшу, где впоследствии произошло его обособление (Третьяков В.П., 1990а, с.56). Следует отметить, что на итоги сопостовления могло повлиять использование единиц сравнения, лежащих на разных таксономических уровнях: элементов, мотивов, композиций орнамента.

В работах В.П.Третьякова нашла отражение и проблема финала ВК на Оке, Волге, Суре и Мокше. Исчезновение волосовских древностей связывается с проникновением скотоводческих фатьяново-балановских и срубных племен (Третьяков В.П., 1978, с.116-128; 1990а, с.133-145; 19906 с.172-179). Присоединяясь к мнению В.П.Третьякова в общей части рассуждений, необходимо отметить, что современное состояние источников позволяет более детально проследить этот процесс в Примокшанье и Верхнем Посурье.

Подводя итог краткому обзору истории изучения энеолита в Примокшанье и Посурье, необходимо констатировать быстрый количественный и качественный рост источников. К настоящему времени появилась достаточно широкая источниковедческая база для решения многих обозначенных выше вопросов.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Энеолит Примокшанья и Верхнего Посурья"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проведенное исследование позволяет подвести итоги археологического изучения Примокшанья и Верхнего Посурья. В ходе которого последовательно решались поставленные задачи. Эта территория сохранила остатки жизнедеятельности древних обществ, представленных волосовской, имеркской культурами и несколькими культурными типами. Выяснилось, что носители южных культурных традиций посещали эту территорию эпизодически. Керамика воротничкового типа, представленная незначительными выборками, отражает вероятнее всего и малочисленность оставившего ее населения. Население, оставившее керамику среднестоговского типа, было более многочисленным. Оно появилось здесь на ранней стадии существования носителей волосовской культуры. Материалы поселения Имерка VIII указывают на возможность существования контактов между ними. Затем на протяжении второй половины III тыс. до н.э. основным населением в Примокша-нье и Верхнем Посурье остается волосовское. Оно плотно осваивает бассейн реки Мокши. Свидетельством этому являются многочисленные поселения ВК. Сопоставление волосов-ских комплексов Примокшанья с соответствующими материалами Поочья и Среднего Поволжья выявило примерно равное сходство керамики, каменных и костяных орудий, жилищ. Отсутствие "протоволосовских" комплексов не позволяет включить изучаемую территорию в число регионов где проходило формирование ВК. Освоение Примокшанья и Посурья волосовским населением могло осуществляться из Поочья и Среднего Поволжья. Большая часть волосовских материалов относится к развитому этапу. В конце этого периода из западных регионов в Примокшанье распространяются группы носителей ИК, которые вытесняют и частично ассимилируют оставшихся носителей ВК. Длительность этого процесса была достаточной для того, чтобы в материальной культуре пришельцев отразились волосовские традиции. Развитие ИК очевидно было более кратковременным и определяется концом III - первой третью II тыс. до н.э. В этот период наблюдается сосуществование имеркского и фатьяново - балановского населения. Первые обитали в пределах пойменных участков, вторые занимали более высокие места. Открытые пространства Примокшанья и Посурья привлекали внимание и носителей культур эпохи средней бронзы, оставивших следы своего пребывания в виде керамики катакомбно - полтавкинского облика. Кроме того, здесь выявлены материалы чирковской, примокшанской, срубной, поздняковской и других культур средней и поздней бронзы. Вместе с их распространением исчезает и позднеэнеолитическая имеркская культура. Процессы формирования ИК происходили за пределами изучаемого региона, так как здесь отсутствуют исходные материалы. Проведенный сравнительный анализ показал, что рассматривать в качестве таковых волосовские нет оснований. Принципиальные различия демонстрирует керамический инвентарь. Значительные расхождения выявилось в комплексах каменных орудий, в конструктивных особенностях жилищ. На порядок отличается уровень освоения металлообработки. Некоторое сходство между ними объясняется не общим происхождением, а включением волосовского компонента в имеркскую среду.

Так, в настоящее время, можно представить историческое развитие региона в энео-литическую эпоху.

В настоящем исследовании предложено решение таких вопросов, как систематизация керамического, каменного и костяного инвентаря, жилищ. Обосновывается статус ИК, выделенной В.П.Третьяковым. С учетом радиоуглеродных определений предложена периодизация и хронология энеолитических древностей Примокшанья и Верхнего Посурья. На широком фоне развития и движения нео-энеолитического населения лесостепи рассмотрена проблема происхождения ИК и предложено ее решение. Пересмотрена хронология ИК, определяемая ранее первой половиной III тыс до н.э. ИК стадиально соотнесена с дубровичскими и шагарскими комплексами, образующимися в зоне контактов лесного энеолитического населения и скотоводов ранней бронзы. Решение многих вопросов стало возможным благодаря полученным в последние годы качественным источникам. В частности. значительно увеличился фонд данных по металлообработке у имеркского населения. С использованием статистических методов, уточнено положение памятников ВК и ИК региона. Получил подтверждение вывод В.П.Третьякова о существовании Сурско -Мокшанского варианта ВК. Рассмотрена проблема исчезновения волосовских древностей и предложена ее новая трактовка, в которой особое место признается за носителями ИК.

Вместе с тем необходимо отметить существующие пробелы в исследовании эпохи. Прежде всего необходимо комплексное изучение памятников с привлечением методик

203 естественнонаучных дисциплин. Это позволит связать воедино достаточно полно исследованные территории Среднего Поволжья, Подонья, Волго - Окского междуречья и получить более достоверную картину изменений климата, развития почв и растительности. Необходимо также накопление фонда абсолютных дат, участие специалистов в изучении каменного, керамического, костяного инвентаря. Важнейшим для изучения вопросов генезиса ИК, представляется изучение сопредельных с Примокшаньем и Посурьем, особенно юго-западных районов.

Список научной литературыКоролев, Аркадий Иванович, диссертация по теме "Археология"

1. Аксенов В.Н., Артемова В.Д., Вихляев В.И., Зеленеев Ю.А. Новые археологические памятники Примокшанья // Краеведческие записки. Вып.1. Саранск, 1987. С.50-106.

2. Аникович М.В. Археологическая культура: определение понятия и процедура исследования // Археологические культуры и культурная трансформация. J1., 1990. С.40-48.

3. Артеменко И.И. Племена Верхнего и Среднего Поднепровья в эпоху бронзы. М., 1967.

4. Архипов Г.А., Никитин В.В. Майданские II и III поселения волосовской культуры // Древности Волго-Вятского междуречья. АЭМК. Вып. 12, 1987. С.25-49.

5. Архипов Г.А., Никитин В.В. Майданское IV поселение // Новые памятники археологии Волго-Камья. АЭМК. Вып.8. Йошкар-Ола, 1984. С.20-31.

6. Архипов Г.А., Никитин В.В. Руткинское поселение // Лесная полоса Восточной Европы в волосовско-турбинское время. АЭМК. Вып.З. Йошкар-Ола, 1978. С.64-89.

7. Архипов Г.А., Никитин В.В. Уржумкинское поселение // Из истории и культуры волосовских и ананьинских племён Среднего Поволжья. АЭМК. Вып.2. Йошкар-Ола, 1977. С.5-40.

8. Бадер О.Н. Бассейн Оки в эпоху бронзы.М., 1970.

9. Бадер О.Н., Халиков А.Х. Балановская культура // Археология СССР. Эпоха бронзы лесной полосы СССР. МЛ 987. С.76-84.

10. Ю.Беседин В.И. Воронежская культура эпохи бронзы // Эпоха бронзы ВосточноЕвропейской лесостепи. Воронеж, 1984. С.60-77.

11. П.Брюсов А.Я. Очерки по истории племён Европейской части СССР в неолитическую эпоху//М. 1952. 260 с.

12. Брюсов А.Я. Проблема происхождения культур каменного века в северной части Европейской территории СССР // CA, 1968, №4. С.3-15.

13. З.Брюсов А.Я. Свайное поселение на реке Модлоне // Поселения эпохи неолита и раннего металла на севере Европейской части СССР. МИА, 1951, №20. С.7-76.

14. Бузин B.C. К вопросу о социальном строе носителей волосовско культуры // Древности Среднего Поволжья. АЭМК. Вып.13. Йошкар-Ола, 1987. С. 154-156.

15. Бузин B.C. Поселения и жилища мезолита-раннего металла лесной зоны Европейской части СССР (социологический аспект) // Автореферат дисс.канд.ист.наук. 070006. Л., 1988.

16. Васильев И.Б. Южные районы лесостепного Поволжья в волосовское время // Лесная полоса Восточной Европы в волосовско-турбинское время. АЭМК. Вып.З. Йошкар-Ола, 1978. 169-184.

17. Васильев И.Б. Энеолит Поволжья. Степь и лесостепь. Куйбышев, 1981. 129 с.

18. Васильев И.Б. Поздний энеолит юга лесостепного Поволжья // Энеолит лесного Урала и Поволжья. Ижевск, 1990. С.52-69.

19. Васильев И.Б., Синюк А.Т. Энеолит Восточно-Европейской лесостепи. Куйбышев, 1985. 117 с.

20. Васильев И.Б., Выборнов A.A. Неолит Поволжья. Степь и лесостепь. Куйбышев, 1988. 111с.

21. Вихляев В.И. Древние поселения Примокшанья//АО, 1980. М., 1981. С. 128-129.

22. Вихляев В.И. Отчет о раскопках поселений Машкино VI и Машкино X. Архив ИА РАН, №8019.

23. Воробьев В.М. Волоки в Верхнем Подвинье // Тверской археологический сборник. Вып.2. Тверь, 1996. С.9-14.

24. Выборнов A.A. Гребенчатая неолитическая керамика лесного Волго-Камья (Итоги и перспективы изучения) //Куйбышев, 1988. С.62-73.

25. Выборнов A.A., Королёв А.И. Поселение Имерка IV в Примокшанье // Древние культуры лесостепного Поволжья. Самара, 1995. С.110-122.

26. Выборнов A.A., Третьяков В.П. Неолит Сурско-Мокшанского междуречья. Куйбышев, 1988. 87с.

27. Выборнов A.A., Третьяков В.П. Неолитическая керамика стоянки Имерка IA на реке Вад // Археологические исследования в Среднем Поволжье. Куйбышев, 1987а. С.30-39.

28. Выборнов A.A., Третьяков В.П. Поселение Имерка VI // КСИА, 1986. №185. С.88-92.

29. Выборнов A.A., Третьяков В.П. Поселение Новый Усад IV // 1984. С.91-101.

30. Выборнов A.A., Третьяков В.П. Поселение Подлесное IV на Верхней Суре // Новые памятники археологии Волго-Камья. АЭМК. Вып.8. Йошкар-Ола, 1984. С.32-49.

31. Выборнов A.A., Третьяков В.П. Стоянка Имерка III на реке Вад // Древности Среднего Поволжья. АЭМК. Вып. 13. Йошкар-Ола, 1987. С.55-68.

32. Выборнов A.A., Третьяков В.П. Стоянка Имерка VII в Примокшанье // Древности Восточно-Европейской лесостепи. Самара, 1991. С.42-55.

33. Гаврилова И.В. Типы наконечников стрел эпохи неолита и бронзы Костромского Поволжья // Палеолит и неолит СССР. МИА, 1965, № 131. Т.5. С.204-213.

34. Ганжа А.И. Понятие "археологическая культура": многообразие подходов и возможность однозначного определения // Археологические культуры и культурная трансформация. Л., 1990. С.60-65.

35. Гласко М.П., Фоломеев Б.А. Черепки-археологический и природный феномен долины Оки // Археологические памятники Окского бассейна. Рязань, 1996. С.7-33.

36. Гурина H.H. Из истории древних племен западных областей СССР // МИА, 1967, №144. С.198.

37. Гурина H.H. Неолитическиое поселение Борань // Палеолит и неолит СССР. МИА, т.4, 1960, №79. С. 118-238.

38. Гурина H.H. Опыт первичной классификации кремневых наконечников стрел // Орудия каменного века. Киев, 1978. С.57-70.

39. Даниленко В.Н. Неолит Украины. Киев. 1969.

40. Даниленко В.И. Энеолит Украины. Киев. 1974.42Даниленко Т.А. Костяной инвентарь поселения Ботай // Энеолит и бронзовый век Урало-Иртышского междуречья. Челябинск, 1985. С.34-47.

41. Древние охотники и рыболовы Подмосковья. Алешинская A.C., Воронин К.В., Лаврушин Ю.А., Сидоров В.В., Спиридонова Е.А., Энговатова A.B. Ред. Энговатова A.B. М., 1997. 146 е., 128 рис.

42. Еремин В.И. Неолитические поселения Северо-Западных районов Волгоградской области // Неолит и энеолит Северного Прикаспия. Куйбышев, 1989. С.71-105.

43. Жиганов М.Ф. Новые археологические памятники в долинах рек Вад и Тёша // Из древней и средневековой истории Мордовского народа. Археологический сборник, №2. Саранск, 1959.

44. Иверсенъ В.М. Новыя вещи Волосовской стоянки доисторического человека. СПб., 1903. С.1-4. Табл.XIX.

45. Исаенко В.Ф. Основные типы кремневых орудий Южной Белоруссии // Орудия каменного века. Киев, 1978. С.70-89.

46. Каверзнева Е.Д. Керамика озёрной Мещеры эпохи энеолита-ранней бронзы // Древности Оки. Тр.ГИМ. Вып.85. М., 1994. С.27-58.

47. Каверзнева Е.О., Фоломеев Б.А. Радиоуглеродная хронология памятников энеолита-ранней бронзы Озёрной Мещеры // Археологический сборник. Тр.ГИМ.Вып.96. М., 1998. С.5-19.

48. Калинина И.В. Гребенчатая и другие группы неолитической керамики Прикамья // Археологический сборник. Вып.20. Л., 1979. С.5-27.

49. Каменецкий И.С., Маршак Б.И., Шер Я.А. Анализ археологических источников. М., 1975.

50. Килейников В.В. Исследования неолитического поселения и могильника Дрониха на Среднем Битюге // Археологические памятники на территории СССР и их изучение в высшей школе. Воронеж, 1979. С.101-110.

51. Килейников В.В. Типология каменного инвентаря стоянки Копанищенской-1 // Древние памятники на территории Восточной Европы. Воронеж, 1983. С.56-66.

52. Кияшко В.Я. Между камнем и бронзой // Донские древности. Вып.З. Азов, 1994. 131с.

53. Клейн Л.С. Археологическая типология. Л., 1991. 448 с.

54. Ковалева В.Т. Неолит Среднего Зауралья. Свердловск, 1989. 80 с.

55. Ковалевская В.Б. Взаимосвязь понятий "археологическая культура" и "культурные традиции" // Археологические культуры и культурная трансформация. Л., 1990. С.48-52.

56. Козловская М.В. Экология древних племен лесной полосы Восточной Европы. М., 1996.241 с.

57. Королев А.И. Поселение волосовской культуры Имерка 1Б на реке Вад // Древние культуры лесостепного Поволжья. Самара, 1995. С. 191-205.

58. Королев А.И. Многослойное поселение Имерка VIII на реке Вад // Историко-археологические изыскания. Вып.1. Самара, 1996. С.113-148.

59. Королев А.И. Лесостепной компонент в энеолите Примокшанья // Взаимодействие человека и природы на границе Европы и Азии. Тезисы докл. конф. Самара, 1996а. С.53-54.

60. Королев А.И. Поселение ИмеркаУШ и вопросы этнокультурной ситуации в энеолите Примокшанья // XIII Уральское археологическое совещание. Тезисы докл. Часть I. Уфа, 19966. С.21-23.

61. Королев А.И. Керамика среднестоговского типа в Мордовии // V м1жнародна археолопчна конференция студештв та молодих вчених. HayKOBi матер1али. Кшв, 1997. С. 100-102.

62. Королев А.И. Поселение Волгапино и проблема контактов волосовской и имеркской культур на Мокше и Верхней Суре // Тверской археологический сборник. Вып.З. Тверь, 1998. С.300-307.

63. Королев А.И., Третьяков В.П. Поселение Новый Усад IV в Мордовии // Древности Восточно-Европейской лесостепи. Самара, 1991. С.55-71.

64. Королев А.И., Третьяков В.П. Энеолитические памятники Примокшанья // Энеолит лесного Урала и Поволжья. Ижевск, 1990. С.28-40.

65. Королев А.И., Ставицкий В.В. Поселение Волгапино на реке Мокше // Исторические исследования. Вып.2. Самара 1998. С.226-253.

66. Королев А.И. Материалы к периодизации и хронологии энеолита Примокшанья // Вопросы археологии Поволжья. Самара, 1999. С.106-115.

67. Котова Н.С. Мариупольская культурно-историческая область (Днепро-донское междуречье) // Археолопчш пам'ятки населения Украши №1. Ковель, 1994. 167 с.

68. Крайнов Д.А. Отчет Верхневолжской экспедиции за 1981 г., №8787. Архив ИА РАН.

69. Крайнов Д.А. Отчет Верхневолжской экспедиции об археологических исследованиях в Ярославской-Ивановской областях летом 1984 г., №11031. Архив ИА РАН.

70. Крайнов Д.А. Волосовская культура // Археология СССР. Эпоха бронзы лесной полосы СССР. М., 1987. С. 10-28.

71. Крайнов Д.А. К вопросу о происхождении волосовской культуры // СА, 1981. №2.

72. Крайнов Д.А. Новые исследования стоянки Сахтыш II // КСИА. 1982. Вып. 169. С.79-86.

73. Крайнов Д.А. Результаты работ Верхневолжской экспедиции // АО 1987 г. М., 1983. С.64.81 .Крайнов Д.А. Стоянка и могильник Сахтыш VIII // Кавказ и Восточная Европа в древности. М.,1973. С.46-55.

74. Крайнов Д.А. Хронологические рамки неолита Верхнего Поволжья // КСИА, 1978. Вып. 153.

75. Кузьминых C.B. К вопросу о волосовской и гаринско-борской металлургии // СА, 1977. №2. С.20-34.

76. Кузьминых C.B. Квазиэнеолитические культуры северной Евразии: проблема периодизации // Археологические культуры и культурно-исторические общности Большого Урала. Тезисы докл. конф. Екатеринбург, 1993. С.116-119.

77. Кузьминых C.B., Орловская Л.Б. Первые анализы металла эпохи бронзы с территории Мордовии // Археологические исследования в Окско-Сурском междуречье. Труды. Вып. 107. Саранск, 1992. С.36-41.

78. Левенок В.П. Долговская стоянка и ее значение для периодизации неолита на Верхнем Дону // Палеолит и неолит СССР, Т.5. МИА, 1965, №131. С.223-251.

79. Левенок В.П. Неолитические племена лесостепной зоны Европейской части СССР // МИА, 1973. Вып. 172.

80. Мансуров А.А., Бадер О.Н. Археологическая карта окрестностей Касимова // Археология Рязанской земли. М., 1974. С.253-323.

81. Массон В.М. Исторические реконструкции в археологии. Фрунзе, 1990. 94 с.

82. Массон В.М. Феномен культуры и культурогенез древних обществ // Археологические культуры и культурная трансформация. Л., 1990. С.5-10.91 .Махмудов Ф.А., Мунчаев P.M., Караманов И.Г. О древнейшей металлургии Кавказа // СА, 1968. №4. С.21.

83. Мерперт Н.Я. Миграции в эпоху неолита и энеолита // СА, 1978. №3. С.9-28.

84. Мерперт Н.Я. Из истории древнеямных племен // Проблемы археологии Евразии и Северной Америки. М., 1977. С.68-80.

85. Мерперт Н.Я. Проблемы энеолита степи и лесостепи Восточной Европы // Энеолит Восточной Европы. Куйбышев, 1980. С.3-26.

86. Мильков Ф.Н. Среднее Поволжье. М., 1953.

87. Наговицин Л.А. Проблемы изучения раннего неолита Волго-Камья // Проблемы изучения раннего неолита лесной полосы Европейской части СССР. Ижевск, 1988. С.67-77.

88. Нейштадт М.И. История лесов и палеогеография СССР в голоцене. М., 1957.

89. Никитин В.В. Ахмыловское II поселение // Из истории и культуры волосовских и ананьинских племён Среднего Поволжья. АЭМК. Вып.2. Йошкар-Ола, 1977. С.41-87.

90. Никитин В.В. Баркужерское III поселение // Поселения и жилища Марийского края. АЭМК. Вып.6. Йошкар-Ола, 1082. С.83-114.

91. Никитин В.В. Волосовские племена на Средней Волге // Лесная полоса Восточной Европы в волосовско-турбинское время. АЭМК. Вып.З, Йошкар-Ола, 197. С.21-63.

92. Никитин В.В. Каменный век Марийского края // ТМАЭ, Т.1У. Йошкар-Ола, 1996. 177 с.

93. Никитин В.В. Красномостовские поселения финального неолита // Проблемы изучения каменного века Волго-Камья. Ижевск, 1984. С.31-43.

94. Никитин В.В. Материалы к изучению волосовской культуры Среднего Поволжья // Древности Поветлужья. АЭМК. Вып. 17. Йошкар-Ола, 1990. С.7-38.

95. Никитин В.В. Медно-каменный век Марийского края // Йошкар-Ола, 1991. 151 с.

96. Никитин В.В. Накольчатая керамика на севере Средней Волги // Древние этнические процессы Волго-Камья. АЭМК. Вып.9. Йошкар-Ола, 1985. С.57-86.

97. Никитин В.В. Основные типы каменных орудий волосовского поселения Средней Волги //Древности Среднего Поволжья. АЭМК. Вып. 13. 1987. С.21-31.

98. Никитин В.В. О хозяйстве населения Марийского края в начале эпохи раннего металла // Из истории хозяйства населения Марийского края. АЭМК. Вып.4. Йошкар-Ола, 1979. С.20-42.

99. Никитин В.В. Этнические процессы в Марийском Поволжье в древности (спорные вопросы) // Этногенез и этническая история марийцев. АЭМК. Вып. 14. Йошкар-Ола, 1988. С.7-20.

100. Ю.Овчинникова Н.В. Керамика волосовского типа с Гундоровского поселения //

101. Поздний энеолит и культуры ранней бронзы лесной полосы Европейской части СССР. Йошкар-Ола, АЭМК. Вып. 19, 1991. С.89-98.

102. П.Патрушев B.C. Памятники волосовской культуры у пос. Юрино и с. Кокшайск //

103. Лесная полоса Восточной Европы в волосовско-турбинское время. АЭМК. Вып.З. Йошкар-Ола, 1978. С.90-115. 112.Петербургский И.М. Поселение у поселка Клюквенный // Древние поселения Примокшанья. Труды, вып. 104. Саранск, 1992. С. 10-31.

104. З.Попова Т.Б. Допоздняковские памятники в Окском бассейне // Экспедиции Государственного исторического музея: доклады на сессии Ученого совета ГИМ. М.,1969. С.64-73.

105. Попова Т.Б. Неолитические стоянки Верхнего и Среднего течения р.Цны // Этнокультурные общности лесной и лесостепной зоны Европейской части СССР в эпоху неолита. МИА,№172. Л., 1973. С.198-201.

106. Попова Т.Б. Происхождение поздняковской культуры // Археологический сборник. Тр.ГИМ. Вып.37, М„ 1960. С.38-47.

107. Попова Т.Н. Классификация орнаментов неолитической керамики Черкасской стоянки // Древние памятники на территории Восточной Европы. Воронеж, 1983. С.66-81.

108. Раушенбах В.М. Неолитические поселения у села Заречье // Новые материалы по истории племён Восточной Европы в эпоху камня и бронзы. Тр.ГИМ. М., 1985. С.48-68.

109. Рындина Н.В. Древнейшее металлообрабатывающее производство Юго-Западной Европы. М., 1998.

110. Сидоров В.В. Трансформации и миграции культур каменного века лесной зоны Восточной Европы // Тверской археологический сборник. Вып.З, Тверь, 1998. С.64-74.

111. Сидоров В.В., Энговатова A.B. Протоволосовский этап или культура? // Тверской археологический сборник. Вып.2. Тверь, 1996. С.164-181.

112. Синюк А.Т. Дронихинский тип материалов пережиточного неолита лесостепного Дона // Проблемы эпохи неолита степной и лесостепной зоны Восточной Европы. Тезисы докл. конф. Оренбург, 1986. С.34-36.

113. Синюк А.Т. О хронологическом соотношении культур эпохи бронзы лесостепного Дона// Археологические памятники лесостепного Придонья. Липецк, 1996. С.87-94.

114. Синюк А.Т. Энеолит лесостепного Дона // Энеолит Восточной Европы. Куйбышев, 1980. С.53-72.

115. Синюк А.Т., Бессуднов А.Н. Новые материалы и характеристики культур энеолита-броизового века Верхнего Придонья // Археологические памятники лесостепного Придонья. Липецк, 1996. С.30-59.

116. Синюк А.Т. Бронзовый век бассейна Дона. Воронеж, 1996. С.170-183.

117. Синкж А.Т. Население бассейна Дона в эпоху неолита. Воронеж, 1986.

118. Синюк А.Т. О понятии "энеолит" для лесостепи Днепро-Доно-Волжского междуречья // Исследование памятников археологии Восточной Европы. Воронеж, 1988. С. 13-23.

119. Смирнов A.C. Лесное Подеснье в эпоху раннего металла // Исследование памятников археологии Восточной Европы. Воронеж, 1988. С.23-39.

120. Смирнов A.C. Неолитические памятники Запада Брянской области // КСИА, 1982. Вып. 169. С.61-67.

121. Соловьёв Б.С. Поселение Нижняя Стрелка IV и некоторые вопросы балановско-волосовских контактов в Среднем Поволжье // Древности Поветлужья. АЭМК. Вып. 17. Йошкар-Ола, 1990. С.39-64.

122. Соловьёв Б.С. Удельно-Шумецкое VII поселение эпохи бронзы // Археологические работы 1980-1986 годов в зоне Чебоксарского водохранилища. АЭМК. Вып.15. 1989. С.79-94.

123. Соловьёв Б.С. Финал волосовских древностей и формирование чирковской культуры в Среднем Поволжье // Поздний энеолит и культуры ранней бронзы лесной полосы Европейской части СССР. АЭМК. Вып. 19. Йошкар-Ола, 1991. С.46-82.

124. Ставицкий В.В. Новые раскопки поселения Новый Усад IV // Археологические исследования в Окско-Сурском междуречье. Труды, вып. 107. Саранск, 1992. С.3-21.

125. Ставицкий В.В. Поселение Скачки на Верхней Мокше // Древние поселения Примокшанья. Труды, вып. 104. Саранск, 1992а. С.32-50.

126. Ставицкий В.В. Пензенские поселения эпохи неолита и бронзы // Из истории области. Очерки краеведов. Вып.З. Пенза, 19926. С.27-76.

127. Ставицкий В.В. Энеолитическое поселение Грабово в Верхнем Посурье // Древние культуры лесостепного Поволжья. Самара, 1995. С.123-136.

128. Степанов П.Д. Археологические памятники на территории Мордовии. Саранск, 1969.

129. Степанов П.Д. Археологические работы в Мордовской АССР в 1940-1941 гг. // Записки МНИИЯЛИЭ. Вып.6. Саранск, 1946.

130. Степанов П.Д. О фатьяновских поселениях // CA, 1958, №2. С.124-136.

131. Телегин Д.Я. Середньо-стопвська культура епохи мщ. Кшв, 1973.

132. Телегин Д.Я., Титова E.H. Поселения Днепро-Донецкой этнокультурной общности эпохи неолита. Киев, 1998. 142 с.

133. Третьяков В.П. Стоянка Подлесное V близ г.Пензы // Волго-Уральская степь и лесостепь в эпоху раннего металла. Куйбышев, 1982. С. 188-194.

134. Третьяков В.П. Варианты волосовских древностей // CA, 1979. №1. С.5-21.

135. Третьяков В.П. Волосовская керамика Понфиловской стоянки // CA, 1967. №1.

136. Третьяков В.П. Волосовские древности в междуречье Суры и Мокши // CA. 1990. №4. С.16-29.

137. Третьяков В.П. Волосовские племена в Европейской части СССР в III-II тыс. до н.э. // Л., 1990. 211с.

138. Третьяков В.П. Исследование памятников каменного века на Суре и Мокше // АО 1980 г. М., 1981. С.55.

139. Третьяков В.П. К вопросу о каменных орудиях Волго-Окского междуречья Палеолит и неолит СССР. МИА, 1965, № 131. Т.5. С.204-213.

140. Третьяков В.П. Майданская стоянка волосовской культуры (по раскопкам 1966 г) // CA, 1970, №3. С.175-181.

141. Третьяков В.П. Неолит междуречья Суры и Мокши // Древности Среднего Поволжья. АЭМК. Вып. 13. Йошкар-Ола, 1987. С.32-54.

142. Третьяков В.П. Неолитические племена лесной зоны Восточной Европы // Л., 1990. 195 с.

143. Третьяков В.П. О древностях каменного века на Суре и Мокше // АО 1979 г. М., 1980. С. 174.

144. Третьяков В.П. Поселение Имерка II // Древние и средневековые культуры Поволжья. Куйбышев, 1981. С.26-33.

145. Третьяков В.П. Поселение Имерка V-памятник эпохи энеолита в Примокшанье // CA, 1987. №1. С 119-135.

146. Третьяков В.П. Стоянка Подлесное V близ г. Пензы // Волго-Уральская степь и лесостепь в эпоху раннего металла. Куйбышев, 1982. С. 188-194.

147. Третьяков В.П. Финал волосовских древностей в междуречье Суры и Мокши // Изыскания по мезолиту и неолиту СССР. Л., 1983.

148. Третьяков В.П. Финал волосовских древностей на Оке и Волге // Лесная полоса Восточной Европы в волосовско-турбинское время. АЭМК. Вып.З. Йошкар-Ола, 1978. С.116-128.

149. Третьяков В.П. Энеолитические памятники в бассейне р.Вятки и гаринско-борская культура // Проблемы изучения каменного века Волго-Камья. Ижевск, 1984. С.73-88.

150. Трефц М.И. Изучение жилищ эпохи неолита-энеолита в лесной полосе Европейской части СССР // Проблемы изучения каменного века Волго-Камья. Ижевск, 1984. С.58-72.

151. Уваров С.А. Археология России. Каменный период. М., 1981. С. 1-439. Приложения I-XIV.

152. Фоломеев Б.А., Гласко М.П., Валуева М.Н. Опыт реконструкций природного ландшафта территории древнего поселения // Новые материалы по истории племён Восточной Европы в эпоху камня и бронзы. Тр.ГИМ. Вып.60. М., 1985. С. 188-211.

153. Фоломеев Б.А. К вопросу о памятниках "дубровичского" типа бассейна Средней Оки // КСИА, 1975. №141. С.33-41.

154. Фонды ВГОМЗ.Фосс М.Е. Стоянка Веретье // Работы ахеологических экспедиций. Тр. ГИМ. Вып. XII. М.,1941. С.21-70.

155. Фосс М.Е. Древнейшая история севера Европейской части СССР // МИА, 1952, №29. 279 с.

156. Фосс М.Е. К методике определения каменных орудий // КСИИМК, 1949, Вып. 25. С.14-21.

157. Фосс М.Е. Неолитическая стоянка Бисерово озеро // КСИИМК, 1959. Вып.75. С.26-39.

158. Халиков А.Х. Древняя история Среднего Поволжья. М., 1969. 395 с.

159. Хреков A.A. Раннеэнеолитические памятники лесостепного Прихопёрья // Археология Восточно-Европейской лесостепи. Саратов, 1992. С.64-77.

160. Цветкова И.К. Волосовская стоянка // Наследие В.А.Городцова и проблемы современной археологии. Тр.ГИМ. Вып.68. М.,1988. С.86-100.

161. Цветкова И.К. Волосовский клад. М., 1957. С.1-19. Табл.1-ХХ.

162. Цветкова И.К. Неолитические жилища стоянки Володары // СА, 1958, №2. С. 112-123.

163. Цветкова И.К. Неолитические племена рязанского течения реки Оки // этнокультурные общности лесной и лесостепной зоны Европейской части СССР в эпоху неолита. МИА. 1973. №172. С.138-145.

164. Цветкова И.К. Погребения на стоянке Володары // Проблемы археологии Евразии. Тр.ГИМ. Вып.74, М., 1990. С.38-52.

165. Цветкова И.К. Погребение волосовской культуры на стоянке Владычинская -Береговая II // Новые материалы по истории племен Восточной Европы в эпоху камня и бронзы. Тр.ГИМ. 1985. Вып.60. М., С.69-79.

166. Цветкова И.К. Северные неолитические племена// Археологический сборник. Тр.ГИМ. Вып.XXII.М., 1953. С.19-62.

167. Цветкова И.К. Стоянка Володары // КСИИМК. 1948. Вып. ХХС.

168. Ш.Цветкова И.К. Стоянка Подборица-Щербининская // СА. 1968, №4. С. 172-185.

169. Цветкова И.К. Стоянки балахнинской культуры в области нижнего течения Оки // Труды Горьковской археологической экспедиции. МИА. 1963. №110. М.-Л., С.54-84.

170. Цветкова И.К., Кравцов А.Е. Керамика неолитической стоянки Владычинская-Береговая I // СА, 1982. С.82-94.

171. Цветкова И.К. Волосовские неолитические племена // Археологический сборник. Труды ГИМ. Вып.ХХП. М., 1953. С.19-52.

172. Цветкова.И.К. Отчет о работе Горьковской археологической экспедийии 1982 г. // Архив ИА РАН, №9916.

173. Цетлин Ю.Б. Периодизация неолита Верхнего Поволжья // М.,1991. 195 с.

174. Циркин А.В. Археологические раскопки и разведки на нижнем и среднем течении реки Мокши // АО, 1969. М., 1970. С. 164.

175. Челяпов В.П., Ставицкий В.В. Поселение Шаморга IX на Нижней Дне // Археологические памятники Среднего Поочья. Рязань, 1997. С.40-55.

176. Челяпов В.П., Ставицкий В.В. Многослойное поселение Лебяжий Бор 6 на нижней Мокше // Археологические памятники Среднего Поочья. Рязань, 1998. С.6-26.

177. Черных Е.Н. Древнейшая металлургия Урала и Поволжья. М., 1970.216

178. Черных E.H. Металлургические провинции и периодизация эпохи раннего металла на территории СССР // CA, 1978. №4. С.53-81.

179. Шадрин А.И. Позднеэнеолитическое поселение Мольбище III // Археологические работы 1980-1986 годов в зоне Чебоксарского водохранилища. АЭМК. Вып.15. Йошкар-Ола, 1989. С.67-78.

180. Шитов В.Н. Поселение Кокуй в Кадомском Примокшанье // Древние культуры Примокшанья. Труды. Вып. 104. Саранск, 1992. С.51-72.

181. Шитов В.Н. Энеолитическое поселение Скачки // Из истории области. Очерки краеведов. Вып.2. Пенза, 1990. С.3-4.

182. Шитов В.Н. Эпоха камня и раннего металла в Примокшанье // Материалы по археологии Мордовии. Труды. Вып.52. Саранск, 1976. С.24-87.

183. Энговатова A.B. Хронология эпохи неолита Волго-Окского междуречья // Тверской археологический сборник. Тверь, 1998. С.23 8-246.

184. Рис.3. Поселение Имерка VIII. План жилищ.s1. V 0 08

185. Рис. 10. Поселение Имерка VIII. Керамика из жилища 1 (1-7), жилища 2 (8-9).-s0 40{O<)V<! Ш <04 444<i<i<)44 4444 С Oс e> I elc>adOd<1/1 444 4 4£