автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Эстетическое и художественное мышление А. С. Грибоедова

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Степанов, Лев Александрович

Введение. 1. московский университет и формирование литературных вкусов и мнений" Грибоедова.

2. Системное единство эстетических и литературно-теоретических принципов Грибоедова.

3. Грибоедов в литературной полемике 1816-1817 гг.

3.1. Статья «О разборе вольного перевода Бюргеровой баллады "Ленора"» как литературное событие.

3.2. Литературная полемика в комедии "Студент".

3.3. "Лубочный театр": фигуры и явления.

4. Эстетическая рецепция "чужого слова" и развитие его творческого потенциала.

5. Мир природы в эстетическом восприятии и художественном мышлении Грибоедова.

6. Дипломатическая деятельность и поэтическое мышление Грибоедова.

7. Комедиография Грибоедова.

7.1. Коллизии частной жизни современников в ранних комедиях Грибоедова.

7 7 Упмегщд "Гпрр пт ул,т"- губглитшпиликН^Ти кпнфтшутя и синтетизм комедийной поэтики.

Введение диссертации2001 год, автореферат по филологии, Степанов, Лев Александрович

История изучения творчества А. С. Грибоедова приводит к определенным выводам о направлении и достижениях грибоедоведения. Главное дело жизни писателя, комедия "Горе от ума" все больше осознавалось как произведение, характеризующее не только свое время; в нем все полнее и ярче выявлялись типологический смысл конфликта, идей, образов, драматургической поэтики и универсальное значение их для развития русской литературы. Длительное время господствовало в научном и общественном сознании мнение о Грибоедове как авторе одного произведения - пусть гениального, но одного. Такое узкое представление сменилось пониманием того, что Грибоедов больше "Горя от ума". При этом имеется в виду не его бесспорно важная государственная деятельность, а творческое наследие в целом, лучше сказать - наследие его творческого духа.

Историко-литературная и теоретическая актуализация тех или иных сторон наследия Грибоедова всегда была связана с потребностями времени, с фундаментальными категориями философии и эстетики, с господствующими в методологии научного познания принципами освоения как современного, так и историко-культурного материала. Общий путь и достижения грибоедоведения, наблюдаемые нами с дистанции более чем полуторавековой, оказываются качественно различными этапами освоения грибоедовского наследия.

С середины 1820-х годов несколько десятилетий комедия "Горе от ума" была чуть ли не едЧНГГДР^ттттт^ и? р.гргп nmiMHHiiin ГрИпонжттлм пррнмртпм" обсуждения, причем преимущественно в литературной и театральной критике, публицистике, в письмах современников, их живом общении, и воспринималась как произведение, запечатлевшее общественное состояние и быт этих самых современников, продолжавших жить после гибели поэта-драматурга; этот период совпадает по существу с рукописным бытием пьесы и несколькими неполными или искаженными ее печатными изданиями [1].

Во второй половине 19 века, со времени первого полного издания комедии (1862), открылась возможность изучения текста в различных ракурсах текстологическом, историко-литературном, историко-функциональном, в связях с изменившимися общественными идеями, но прежде всего - в аспекте анализа самого литературного факта с его проблематикой, образами-типами, художественной структурой, стихотворным языком. Среди толкований пьесы, появившихся во второй половине века, особое место принадлежит обширному очерку И.А. Гончарова "Мильон терзаний" (1872). Гончаров проанализировал комедию как произведение словесного искусства и убедительно раскрыл его высочайшее художественное и общественное достоинство. Статья Гончарова показала историко-функциональную перспективу грибоедовского шедевра. Она послужила надежной основной для дальнейшей (включая и 20-й век) историко-литературной характеристики пьесы в литературоведении и в практике школьного преподавания литературы.

К концу 19 века, особенно в связи со столетием Грибоедова, уже сформировалось отношение к нему как к классику русской литературы, основная заслуга которого состояла в пробуждении чувства ответственности за страну и народ в русском общественном сознании, в создании галереи социально-психологических типов, получивших развитие в творчестве других писателей, в том, наконец, что он показал непревзойденные образцы владения русской речью и стихом, решительно воздействовал на драматургическое и театральное искусство. Эта характеристика Грибоедова, складывавшаяся во множестве статей, обобщенно закреплена в "итоговых" трудах деятелей науки и образования [2]. В то же время для .анализов и интерпретаций той поры~1сарактерно возвращение к проблемным вопросам, обсуждавшимся еще в 20-30-е годы: о жанре "Горя от ума", соотношении образа Чацкого и личности Грибоедова, о "неясном начертании" Софьи и проч.

На базе сложившихся к началу 20-го века традиций академической науки и в спорах с ними развернул разностороннюю исследовательскую, публикаторскую, просветительскую деятельность Н.К. Пиксанов, которому принадлежит несомненное право именоваться создателем специальной отрасли литературоведения - грибоедоведения. К этому времени накопилось несколько сотен малых и крупных статей о Грибоедове, литературно-критических, публицистических, театральных и прочих откликов на его творчество. Освоив их, ученый определил программу фактических, текстологических, библиографических, историко-литературных разысканий, которые в итоге позволили осуществить новое (после 1889 г.) издание Полного собрания сочинений Грибоедова в трех томах (1911-1917) с обширным биографическим очерком и обстоятельными примечаниями. Это издание дало исследователям и всем читателям научно выверенный текст "Горя от ума". Впервые собранные и изданные Н.К. Пиксановым воспоминания современников и документы о Грибоедове (1929) предоставили ценнейший материал для понимания личности выдающегося человека, его взглядов и отношений, его исторической роли и судьбы. К тому же времени относится выход в свет фундаментального труда «Творческая история "Горя от ума"» (1928), во введении к которому Н.К. Пиксанов описал целую систему за-мысленных и осуществленных им работ. Но он справедливо подчеркнул, что книга о творческой истории является центральной во всей системе его грибое-доведческих штудий и ценна теми исследовательскими принципами и методикой, которые сам автор определил как телеогенетический метод изучения литературных произведений. Эта монография и сегодня незаменима для исследователей творчества Грибоедова, ибо представляет собой опыт скрупулезного изучения творческого процесса создания произведения словесного искусства. Его существенно дополняет разносторонний историко-литературный и биографический материал, собранный Н.1^Пшса1Ювым-в-^^^ дов: Исследования и характеристики" (1934).

Первую половину 20 столетия в грибоедоведении можно с полным основанием назвать пиксановской. Влияние и авторитет ученого простираются и гораздо далее, сам он продолжал заниматься Грибоедовым до конца долгой жизни (1969). Но ситуация в грибоедоведении в конце 40-х годов резко изменилась. Социологические принципы и привычки литературной науки (им отдал дань и сам Н.К. Пиксанов) обрели на несколько десятилетий главенствующую роль в трактовке литературы в целом, писательского труда, литературного произведения. Принцип классовости и партийности, обязательный в подходе к любому социально-гуманитарному объекту, явлению и процессу, в том числе к художественному творчеству, в середине века приобрел выраженные догматические черты. Догматизму идеологических установок оказалась подвержена и вышедшая в 1947 г. первым изданием большая монография М.В. Нечкиной "Грибоедов и декабристы". Здесь пиксановские «Творческая история "Горя от ума"», "Исследования и характеристики» стали одновременно предметом пристальной полемики и исследовательским материалом, которым во многом воспользовалась М.В. Нечкина. В состав книги введена масса исторических, архивных, эпистолярных источников, связанных с движением декабристов, общественной жизнью и культурой первых десятилетий 19 века. Ценные научные сведения получили, однако, предвзятую трактовку в общей концепции декабристского движения, к которой оказался привязанным и Грибоедов как личность и как писатель. Он предстал революционизированным и радикализированным выразителем идеологии декабризма, а "Горе от ума" - наглядным, художественно убедительным документом, подтверждающим такую аттестацию.

На первых порах, в силу общих политико-идеологических установок времени, книга М.В. Нечкиной (2-е изд.- 1951) решающим образом формировала общепринятую концепцию биографии и творческого пути Грибоедова, идейного содержания "Горя от ума" и других его произведений, определяла методы и аспекты грибоедовских работ и общих очерков творчества писателя. Таковы, Например. ТПИрОКО ИЗР^ГГНКР КТТТТ^ТТ Р ТТ Прттгая "I рчш^пмц ГКТ^Т^1^ чества" (1952, 1954) и С.М. Петрова "А.С. Грибоедов: Критико-биографический очерк" (1950, 1954). Нечкинский подход сказался и на составе и принципах издания сборника "А.С. Грибоедов в русской критике", подготовленного к печати A.M. Гординым (1958). В последующие два десятилетия монография М.В. Нечкиной все больше использовалась как свод исторических материалов, нуждающихся к тому же в критическом восприятии. Но декабристский акцент в литературе о Грибоедове сохранился надолго. Показательна дискуссия на страницах журнала "Известия АН СССР. Серия литературы и языка" (1970, №№ 1, 6). С одной стороны, она основывалась на обычае рассматривать сквозь призму декабристской принадлежности все мировоззрение писателя, его высказывания и поступки, проблематику и образы "Горя от ума», незавершенные драматически замыслы. Спорили о том, в какой мере и форме выразителями декабристской идеологии вообще, ее левых, правых, центристских устремлений являлся сам Грибоедов и его герой Чацкий, насколько Чацкий в этом отношении "равен" автору комедии и т.д. Вместе с тем дискуссия показала возросший интерес к вопросам поэтики, к таким аспектам изучения литературных произведений, как проблема автора и способы выражения авторской позиции в тексте, проблемы композиции, жанра, драматического целого и его элементов. Десять лет спустя идеологически-фактографическую базу грибоедоведения резко и не всегда обоснованно, заменяя чужие ошибки своими, критиковал А.А. Лебедев в книге "Грибоедов: Факты и гипотезы" (1980). А исследователи уже на рубеже 60-х-70-х годов стали возвращаться к принципу научной объективности и к научному поиску. Так, ответственная процедура подготовки сочинений Грибоедова к изданию в Большой серии "Библиотеки поэта" (1967) привела И.Н. Медведеву к ряду новых фактов, обобщений, уточнений и сопоставлений, комментирующих авторские тексты, к созданию насыщенного научной информацией очерка творчества писателя. А за этой обстоятельной работой последовала ее небольшая, но емкая, разносторонне характеризующая предмет, отмеченная своеобразием исследовательского почерка монография о комедии "Горе от ума" (1971). аСТОЙНЫе npOTTe^TiT П ТТПуТ^ 1' НЯНГр^ЧЧЧ "угтдтт пгТИ" и решенности" всех проблем, накопившихся в 50-60-е годы, были преодолены живым интересом и творческой энергией исследователей, нашедших опору и в традициях русского литературоведения, и в новых общенаучных, исторических, философских, филологических тенденциях и парадигмах. Здесь следует особо выделить разностороннюю и фундаментальную по своему значению и влиянию на развертывание грибоедоведческих исследований деятельность A.JI. Гришунина и С.А. Фомичева.

Уже в конце 60-х-70-х годов A.JI. Гришунин возродил интерес к "первоисточникам" грибоедоведения - текстологическим трудам Н.К. Пиксанова и его историко-литературным работам, связанным с изучением комедии "Горе от ума". Совместно с Н.К. Пиксановым им было подготовлено научное издание пьесы в серии "Литературные памятники" (1969), сопровожденное ценными статьями и комментариями, дополненное во втором издании той же серии (1987). В 1995 г. издан подготовленный А.Л. Гришуниным первый том нового Полного собрания сочинений в трех томах, содержащий критически проверенный текст "Горя от ума", другие редакции и варианты, комментарии. После длительного перерыва в науку вернулась капитальная монография «Творческая история "Горя от ума"», подготовленная к переизданию в 1971 году А.Л. Гришуниным, осветившим в комментариях историю создания этого труда и его сложную судьбу. Новые аспекты грибоедоведения разработаны им также в ряде содержательных статей.

Восстановление в науке о Грибоедове пиксановского "материка" совпало по времени с возрождением интереса к достижениям отечественного литературоведения 20-х годов, трудам "формальной школы" с ее разработками вопросов внутренней и внешней формы литературных произведений, стиля и стихотворного языка, толкованием литературного процесса как смены форм и борьбы школ, не укладывающейся в сложившуюся схему классицизм - сентиментализм - романтизм - реализм. В грибоедоведении авторитетными и одновременно дискуссионными стали суждения, оценки и анализы, содер

HyaflTpwftrg R уштгр ТОН Тглттяттппя "А|1\МИ(УГК1 и нгтаторьт" (1979), г.тятке

Сюжет "Горя от ума"». Характерно, что тыняновские работы были переизданы в том же году ("Пушкин и его современники", 1969), что и пиксановское издание "Горя от ума" в серии "Литературные памятники", и тоже при деятельном участии А.Л. Гришунина.

Важнейшая инициатива организации грибоедоведческих исследований, осуществляемых в последней четверти 20 века широким фронтом, систематично и целенаправленно, принадлежит С.А. Фомичеву. После защиты диссертации по коренной проблеме - национальной самобытности творчества Грибоедова (1969) - С.А. Фомичев поднял и исследовал широкий круг тем, связанных с грибоедовской биографией, текстологией, анализом и комментированием произведений писателя, влиянием его на русскую литературу. Впервые им был создан обстоятельный комментарий к "Горю от ума" (1983, 1994), издан сборник "А.С. Грибоедов в воспоминаниях современников" (1980); биографическим, творческим, общественно-историческим событиям в жизни писателя посвящена книга "Грибоедов в Петербурге» (1982). В изданиях сочинений Грибоедова, предпринятых С.А. Фомичевым (1978 - два, 1988, 1994), содержатся новые трактовки творческого пути, текстологические новации и атрибуции. Вышли в свет два тома инициированного ученым Полного собрания сочинений Грибоедова (1995, 1999). К 200-летию писателя приурочен альбом "А.С. Грибоедов. Жизнь и творчество" с авторским текстом С.А. Фомичева. Он неизменно выступает организатором конференций, материалы которых составили редактированные им сборники трудов: "А.С. Грибоедов: Творчество. Биография. Традиции" (1977), "А.С. Грибоедов: Материалы к биографии" (1989), "Проблемы творчества А.С. Грибоедова" (1994), "А.С. Грибоедов: Хмелитский сборник" (1998), "Грибоедов и Пушкин: Хмелитский сборник. Вып. 2" (2000).

Наука о Грибоедове в последней трети 20 века стала одной из развитых отраслей филологии. Она представляет результат совместных усилий как ученых, давно приобщившихся к исследовательской работе в этой области, так и новых исследовательских сил, постоянно пополняющих ряды грибоедоведов. На знаменательном руб^Ж13 7П X Г^ДГ>Т1 TT4j;uf-"^ ыы^рроч гп^тл г rpi-fiW-' довскими проблемами А.В. Архипова, B.C. Баевский, Я.С. Билинкис, М.П. Еремин, Е.А. Маймин. Каждый из них сумел сказать в этой сфере науки, в деле издания сочинений Грибоедова свое слово. С конца 70 - начала 80-х годов стали привлекать внимание работы Ю.Н. Борисова, В.Э. Вацуро, Б.А. Кичиковой, В.П. Мещерякова, М.В. Строганова. В последние два десятилетия грибоедоведение пополнилось исследованиями В.А. Кошелева, В.М. Марковича, Н.Е. Мясоедо-вой, О.Б. Лебедевой, Ю.П. Фесенко, С.М. Шаврыгина. (Работы названных здесь и других ученых используются в настоящем исследовании).

Современное грибоедоведение тематически многопланово и разнообразно. Разумеется, наиболее полно и разносторонне разрабатываются вопросы, связанные с главным произведением писателя - "Горем от ума». Помимо анализов текста, даются сравнительно-сопоставительные характеристики пьесы и произведений других авторов, исследуются ее генетические связи и влияние на русскую словесность. Продолжаются стиховедческие изучения и осмысление "Горе от ума" как языкового феномена. Новые материалы пополняют представление о прототипах. Десятки работ посвящены теме "Грибоедов и русские писатели" (в особенности - взаимоотношениям и взаимодействию Пушкина и Грибоедова). Изучаются биографические и творческие контакты Грибоедова с деятелями иноязычной культуры. В отличие от предшествующих этапов грибоедоведения более внимательно отношение к ранним пьесам и стихотворениям, к замыслам и фрагментам. Новым архивным материалом и его трактовками проясняются объем и характер дипломатической службы писателя. Более интенсивно изучаются его семейное, бытовое, деловое окружение. В 90-е годы Грибоедов и грибоедоведение обрели "собственный дом": создан и успешно функционирует историко-культурный и природный музей-заповедник А.С. Грибоедова "Хмелита".

Все эти достижения не только последнего, но и предшествующих периодов позволяют ожидать работ обобщающего характера. Литературоведение нуждается в полной библиографии и летописи жизни и творчества Грибоедова. Ждут Г.ВОРГО атчптпкч СПИНЕТ "Г^рч У'Ч^" НыкЧчр^н гчпг^тттпгё ский материал по языку и стиху комедии; продолжение и завершение этой работы на основе всех текстов позволило бы создать труд, в целом характеризующий Грибоедова как языковую личность. Требуют систематического изучения и обобщения такие темы, как "Творчество Грибоедова в русской критике и литературоведении»; "Грибоедов и русская литература"; "Образ Грибоедова в художественной литературе"; «Литературные "следствия" комедии "Горе от ума"». Вполне реально создание грибоедовской энциклопедии.

К этому ряду актуальных задач относится и предпринятое нами целостное осмысление Грибоедова как художественно-творческой личности на основе всестороннего исследования его эстетических воззрений, литературно-теоретической проблематики, привлекшей его внимание, общих принципов его художественного мировидения и творчества.

Ни на одном этапе развития науки проблемы, связанные с эстетикой Грибоедова, не ставились как самостоятельная задача.

Отдельные наблюдения, оценки, суждения по поводу эстетики Грибоедова, особенностей его теоретических и творческих стремлений, закономерностей творческого процесса драматурга и созданного им художественного мира можно найти во многих работах — и общего плана, и изучающих конкретные, частные вопросы. Заметное место занимает эстетическая, теоретико-литературная проблематика в монографиях В.П. Мещерякова "А.С. Грибоедов. Литературное окружение и восприятие (XIX - начало XX в.)" (1983) и А.А. Дубровина "А.С. Грибоедов и художественная культура его времени" (1993), "Очерки русской художественной культуры конца XVIII - начала XIX века" (1994). Грибоедов как человек, деятель и поэт является центрообразую-щей фигурой для очерков, которые дают оба исследователя. В.П. Мещеряков рассматривает личностные и творческие взаимоотношения Грибоедова с С.Н. и Д.Н. Бегичевыми, А.А. Жандром, П.А. Катениным, А.И. и В.Ф. Одоевским, П.А. Вяземским, А.А. Бестужевым, В.К. Кюхельбекером, Ф.В. Булгариным. Это само по себе важно и ценно. Но эстетическая проблематика здесь возникает та ттгтпгупгти птттптттптттш Грибпг.лпмм г. Другими гтичттпгтями, ряг.типреня R историко-литературных и биографических подробностях, сама форма парных портретов вынуждает исследователя "отвлекаться" на фигуры из ближайшего окружения главного героя. А.А. Дубровин увлечен характеристикой общих тенденций процесса формирования русской художественной культуры второй половины 18 - первых десятилетий 19 века. В широкий план этой характеристики входит наряду с литературой живопись, архитектура, скульптура, ин-терьерное и декоративное искусство, теоретические трактаты западноевропейских и русских эстетиков, критиков, деятелей искусства, античные, фольклорные и "восточные" основы восприятия и изображения действительности. Грибоедова исследователь называет самой характерной творческой личностью той поры. Однако внимание к отдельным сторонам художественного мышления и творческой деятельности Грибоедова в работах А.А. Дубровина неравномерно, оно определяется культурологически-искусствоведческими аспектами и приемами изучения словесного творчества.

Необходим поворот от уже сложившейся исследовательской традиции, которую обобщенно можно обозначить формулой "Грибоедов и к собственно грибоедовскому наследию во всей известной нам его полноте. Прежде всего в нем следует искать ответы на вопросы, возникающие при постановке проблемы эстетики Грибоедова и определении важнейших черт его художественного мышления, учитывая при этом специфичность самого объекта изучения. Грибоедов признавал, что ему есть что сказать, но и удивлялся сам тому обстоятельству, что мог оставаться "нем как гроб" и не имел охоты и склонности "разбалтывать ученость". Все это повышает значение методики реконструктивного анализа, весьма плодотворной в современной рецептивной эстетике. Она применима и к незавершенным наброскам и планам, и к определенным фрагментам писем, кратким высказываниям писателя. Грибоедов, по-видимому, не стремился к демонстрации своих представлений, убеждений, мнений, вкусов, интересов, пристрастий. Его высказывания, за редким исключением, отличаются лаконизмом, связаны с ситуацией момента, представляют собой интеллектуятткно ->мпттоттпгтг.ттто. рефлексии., пьтчвянньте конкретными обстоятельствами. Статьи и заметки немногочисленны, идеи и оценки не сведены в какие-либо трактаты, кредо, теоретические декларации.

Выявление, описание, систематизация такого "трудного", "закрытого" материала, тем более его историко-литературное и теоретическое осмысление невозможны без погружения в грибоедовский литературно-культурный контекст. "Единичное конкретное высказывание,- писал М.М. Бахтин еще в 1924 году,- всегда дано в ценностно-смысловом культурном контексте — в научном, художественном, политическом и ином,- или в контексте единичной лично-жизненной ситуации; только в этих контекстах отдельное высказывание живо и осмысленно." [3]. Нас интересует не столько общий исторический контекст времени или его культурный контекст (то и другое учтено в работе), сколько те контекстные связи, на которые указывает прямо или косвенно сам Грибоедов. Они выявляются в ходе объективного изучения, позволяя многие высказывания автора поднять с привычного уровня краткого их комментирования и оценивающих констатаций на уровень исследования в расширенном и соприродном им контексте. Для выяснения объема и системности эстетически значимых высказываний Грибоедова (их "корпуса"), для прояснения их конкретной содержательности и смысла потребовалось обращение к самим объектам - литературным и культурным фактам и процессам, привлекшим его внимание, вызвавшим оценку, рассуждение или эмоциональный отклик. Исследовательское погружение вглубь грибоедовской строки и даже слова проясняет их происхождение, авторское смыслонаполнение, функционирование в эстетическом сознании, живом понятийном словаре. Для современного литературоведения актуальна проблема соотношения общепринятой теоретической терминологии, историко-литературных представлений и понятий с индивидуальным объемом и характером их восприятия писателем. В данном случае предлагается опыт решения этой проблемы. Эстетически общее привлекает своей индивидуализацией в творческом акте. Оно инициирует и вместе с тем объясняет особенности художественного мышления писателя и созданною им художественного мира. ~~

Исследование осуществляется по преимуществу в синхронии. Для данного объекта такой путь наиболее плодотворен: семантика подавляющего большинства изучаемых нами фактов проясняется на синхронном срезе. По Бахтину, всякое языковое явление подвержено двум процессам - канонизации и переакцентуации. Литературные произведения "в каждую эпоху на новом диало-гизующем их фоне способны раскрывать все новые и новые смысловые моменты; их смысловой состав буквально продолжает расти, создаваться далее. Также и влияние их на последующее творчество неизбежно включает момент переакцентуации",- писал Бахтин, но предупреждал, что опасность неверного истолкования ожидает "там, где произведение далеко от нас и где мы начинаем воспринимать его на совершенно чуждом ему фоне. При таком восприятии оно может подвергнуться в корне искажающей его переакцентуации" [4]. Это замечание учитывается нами как при изучении художественных произведений Грибоедова, так и всего корпуса высказываний, значимых для характеристики его эстетических, теоретико-литературных позиций. Учитывается и другое обстоятельство. "Культура,- по словам A.M. Панченко, - это единый процесс, все отрезки которого равноправны <. .> Культура располагает запасом устойчивых форм, которые актуальны на всем ее протяжении" [5]. Грибоедов именно так воспринимает мировую культуру. Его художественное и эстетическое мышление не замыкается в пределах своего века, не ограничивается культурными фактами современности. В этом отношении он один из ярчайших выразителей понятий того времени, когда античная культура представлялась "запасом устойчивых форм", потребных и для искусства, и для быта, осваивалось заново наследие истории словесности Древней Руси, открылось богатство русского фольклора в перспективе национального художественного развития и русский мир стал пристальнее вглядываться в узоры мысли и поэзии Востока.

Исследовательская концептуализация любого вида и типа авторских высказываний призвана с возможной полнотой выявить тот состав и смысл их, который был присущ изучаемому автору. При этом приходится отвлекаться от соблазнительной тенденции современной филологии, поощряющей безграничную ассоциативность и нескрываемую субъективность, которые выводят филолога, толкующего текст, на уровень "лирического героя" предлагаемой им интерпретации текста, а литературному произведению вживляются вольные аспекты процесса восприятия, которые оно породило в ассоциативно разветвленном сознании филолога. Понятийно-терминологический аппарат нашего исследования содержит и современную филологическую терминологию, и тот понятийный язык, посредством которого Грибоедов оформлял свои теорегические представления, свое эстетическое мировидение, а это позволяет выявить и теоретические предпосылки творческого процесса писателя, охарактеризовать художественные интересы и предпочтения, творческие интенции и плоды художественного мышления.

Все сказанное объясняет актуальность работы, ее научную направленность и позволяет сформулировать ее научную новизну, которая заключается в том, что она дает системно-целостное освещение эстетики и творчества Грибоедова в их взаимосвязи, взаимозависимости и взаимодействии. Она предлагает новый опыт обобщающей характеристики творческой личности Грибоедова и его художественного мира. Новые аспекты и результаты исследования представлены в каждой главе (см. Основное содержание работы).

Объектом исследования является все творческое наследие писателя (завершенные и незавершенные произведения, статьи, планы, наброски, эписто-лярий), факты его биографии и творчества, эстетические и литературно-критические суждения, запечатленные в воспоминаниях современников, а также (в необходимой мере) произведения других писателей, привлеченные для анализа, комментирования и интерпретации грибоедовских текстов, эстетические теории, литературно-критические работы и оценки.

Предмет исследования - эстетические воззрения Грибоедова (их истоки, предметно-понятийная сфера, концептуально-системное единство, взаимосвязь доминирующих принципов) и выражение их в художественном мышле--нии, индивидуально-1вирческой поэтике писателя.

Цель работы - характеристика эстетической системы Грибоедова, главенствующих черт художественного мышления писателя и созданного им художественного мира. Этой целевой установкой определяется постановка следующих основных исследовательских задач:

- выявить и системно осмыслить разновременные и разрозненные высказывания Грибоедова по общим и частным вопросам эстетики и теории литературного творчества; определить и охарактеризовать понятийно-терминологический аппарат, которым он пользовался, и показать его соприродность художественному творчеству писателя;

- изучить всю полноту эстетической проблематики, теоретических суждений и оценок, высказанных Грибоедовым по поводу конкретных явлений и тенденций литературного процесса, выразившихся в его литературно-критических выступлениях;

- раскрыть принципы эстетической рецепции Грибоедовым мифопоэти-ческих и литературных произведений, созданных другими авторами, ее разносторонность, смысловую глубину, творчески-интерпретирующий характер;

- выяснить содержание концепта "природа (натура)" в философско-эстетическом сознании Грибоедова, показать объем и особенности эстетического восприятия природы, место и роль природы в художественном мышлении писателя, структуру и функции образов природы в его произведениях;

- исследовать соотношение характера дипломатической деятельности Грибоедова и особенностей его художественного мышления в дипломатическом дискурсе, влияние дипломатической службы на его творческие интересы, взаимосвязь этих двух сторон в единстве и цельности творческой личности;

- показать выражение и воплощение общих оснований эстетики Грибоедова, теоретических воззрений по частным вопросам эстетики и поэтики в его художественном творчестве.

Теоретическая значимость исследования определяется тем, что в нем выявлено реальное функционирование эстетических концепций, теоретико-литературных дефиниций в сознании крупнейшего русского поэта-драматурга, творческая деятельность которого приходится на переходный между классицизмом и романтизмом период. Эстетические воззрения Грибоедова впервые описаны как системное единство, в котором определены общие теоретические основания и преимущественные интересы к отдельным категориям и проблемам эстетики и поэтики. Показана взаимосвязь общих и частных теоретических представлений Грибоедова с его творчеством. Художественный мир писателя охарактеризован как выражение общих процессов его художественного мышления.

Практическая ценность диссертации в том, что она в целом и отдельными своими частями может быть использована (и уже используется) при написании диссертаций, дипломных работ, разработке учебных пособий и лекционных курсов по истории русской литературы, истории эстетической мысли, спецкурсов и спецсеминаров в высшей школе, при подготовке к изданию сочинений Грибоедова, в культурно-просветительской практике.

Методы исследования. В диссертации использованы методологические принципы, методики и опыты изучения литературных произведений, литературного процесса, художественно-творческой деятельности, эстетических и литературно-теоретических концепций, в разное время обоснованные и успешно применяемые в филологической науке: культурно-исторический, сравнительно-исторический, историко-генетический, системно-типологический, структурно-семиотический, филологическая герменевтика и рецептивная эстетика. Методология и исследовательская методика этих научных школ востребована в том или ином разделе диссертации в зависимости от характера изучаемого объекта и постановки конкретных исследовательских задач.

На защиту выносятся следующие основные положения диссертации:

1. Центральная категория эстетики Грибоедова - свобода творчества,-опирается на понимание творчества как реализации Божественного дара. Отсюда - утверждение принципиальной верности поэта своему дарованию, то есть абсолютной ответственности перед Богом, которая и позволяет быть полезным своим творчеством Отечеству и современникам, при общей апелляции поэта к суду потомков. Мировоззренческая основа такого понимания - христианская религиозность Грибоедова, православное ментальное единение индивида и народа, чаяние цельности Дома государственного и Дома духовного. Живым смыслом наполнена для него и просветительская установка сознания на созидание блага, на высокое патриотическое деяние.

2. Эстетические концепты, теоретические понятия и термины характерны для времени, в котором жил и творил Грибоедов. Вся сфера художественного творчества охватывается в его сознании равноценными категориями "изящное" и "искусство Слово "творчество» обозначает и процесс творения, и результат литературное произведение", "произведение искусства". "Высокое" и "прекрасное" выступают как определения искусства; одновременно высшая цель искусства состоит в достижении идеала высокого и прекрасного, каков бы ни был сам предмет изображения. Понятия "воображение", "мечты", "фантазии" обозначают предпосылки творчества, творческое состояние духа и самый процесс художественного мышления. Поэзия (словесное художественное творчество) для Грибоедова - высшая и предпочтительная форма мышления.

Существенно грибоедовское наполнение концепта "натура". Это весь мир, причем не только непосредственно воспринимаемый, но и воображаемый и предполагаемый. "Натура" мыслится как синоним для обозначения Божественного творения, как абсолют, мера человеческих деяний (в том числе произведений искусства), как источник творческого вдохновения и его "материал". Натуральное (естественное) привлекает внимание Грибоедова как содержащее субстанционально-онтологические основы и закономерности жизни, которые необходимо познать художнику. Верность натуре и проницание в "натуру всяких событий", как и верность дарованию, позволяет, по Грибоедову, достичь высшей свободы, оригинальности и необходимости творческого акта - признака гения.

Природный мир (Натура в узком смысле слова) многообразно и ярко воспринят Грибоедовым, соразмерен с представлением о прекрасном, высоком и чудесном и соотнесен с миром человека. Образы природы поясняют че--ловсчсскис идеи, эмоционально-психические состояния, поступки, историю культуру. У Грибоедова наблюдается тесное взаимодействие и взаимопроникновение образов природной среды, людей (характеров) и мифо-фантасти-ческих существ как части общего природно-человеческого мира, а также функциональная связь природных и социальных факторов в художественном мышлении писателя.

3. Характерно избирательное отношение Грибоедова к эстетической, литературно-теоретической проблематике и терминологии. Из всех терминов (соответственно - выражаемой ими эстетической проблематики) наибольшее внимание Грибоедова привлекали "возвышенное" ("высокое", "высшее"), "чудесное" (фантастическое) и "веселость" (особый дар и состояние, необходимое "комическому" поэту). В жанрово-родовой теоретической проблематике ему интересны не дифференцирующие признаки, а возможности органического жанрового синтеза; в теории внутренней семантики и структуры литературного произведения - вопросы замысла и его завершения, построения плана, типизации характеров, достижения композиционной цельности, полноты и силы "в каждом данном моменте" (Ю.Н. Тынянов) текста; отсюда исключительное внимание к словесной стиховой выразительности.

Созданное произведение, свое или чужое, Грибоедов воспринимал как сотворенную дискретную картину мира, поэтому для него всегда важно, насколько она значительна по содержанию, по "мысли" и совершенна по художественному строю. "Хитрости ремесла" отодвигаются на второй план или игнорируются, неотступно же требование, обращенное ко всем "людям с дарованием", развивать талант знанием, наукой, ибо это способ развития творческих сил, путь к творчеству "высшего значения".

4. Исключительно остра для Грибоедова проблема эстетической рецепции. В процесс "творения", убежден он, входит в качестве условия взаимодействие автора (в особенности - драматурга) с публикой. Художественное творчество и художественное восприятие составляют единый процесс "эстетической деятельности" (М.М. Бахтин): свободный автор свободно творит для свободного духом, эстетически чуткого и созвучного ему читателя ^"пишу для себе подобных"). Это, в понимании Грибоедова, норма и идеал; на деле же вмешиваются обстоятельства, "немало не связанные с эстетической частью творения", обедняющие содержание и формы естественной эстетической коммуникации.

5. Эстетическая аксиология Грибоедова поднимается над "школьными правилами", "бабушкиными преданиями" теоретиков, групповой литературной позицией. Вершинами он признает создания античных классиков, великих драматургов французского классицизма - Корнеля, Расина, Мольера. Первостепенны по своей творческой значительности и вдохновляющей силе творения Шекспира, Гете, Шиллера, Байрона. Но по отношению к любому произведению любого автора последовательно реализуется принцип свободы суждения; при этом критичность позволяет выяснить, есть ли в произведении "красоты", "какого они рода", в чем "достоинство творения", и не мешает полноте художественного переживания и осмысления "чужого слова". Напротив, такого рода эстетическая рецепция порождает в самой своей процедуре ярко выраженные тенденции к творческой трансформации сюжетов, мотивов и образов, созданных другими авторами, развивает собственные творческие интенции Грибоедова.

6. Драматургическое творчество Грибоедова ярко воплощает его эстетические принципы и художественно-творческие интересы. Оно неоднородно по своей поэтике и творческим итогам.

В жанре легкой светской комедии, свободно видоизменяя сюжеты, мотивы и образы французских комедий, молодой драматург наполняет их собственными наблюдениями над характерами и конфликтами частной жизни молодых современников. Психологизм, динамизм действия, живость и выразительность стиховой речи в них - взаимодействующие факторы творческого успеха ("Молодые супруги", "Притворная неверность"). Трехактная прозаическая комедия "Студент" - опыт совмещения задач литературной полемики, бытовой и нравоописательной комедиографии.

Преемственно связанная с ранними пьесами комедия "Горе от ума" принципиально отличается от них уровнем осмысления и охватом действительности, субстанциональностью конфликта, развертыванием его в конфлик-тосфере, многообразием характеров и проблематики, совершенством архитектоники и комедийного языка. Она синтезирует художественные искания русской и европейской драматургии на основе традиций высокой комедии и становится "энциклопедией" русской комедиографии, обретя статус явления культуры национального и общечеловеческого значения.

Поиски новой, трагедийной проблематики и поэтики актуализируют в сознании Грибоедова категории трагического и чудесного. Видоизменятся философско-историческая и этическая проблемность и конфликтность драмы ("Грузинская ночь", "Родамист и Зенобия" и др.). Переход от легкой светской комедии к замыслу "Горя от ума" был осознанным движением к новой эстетике драмы. Сознательным стал и переход к трагическо-возвышенной драматической поэзии, к языку трагедийных конфликтов и характеров, ярких сценических эффектов.

7. В сложной корреляции с творчеством Грибоедова находится его дипломатическая деятельность, сопутствующие ей обстоятельства. Природа, сюжеты, образы мифологии и культуры восточного типа цивилизации пополнили его эстетический кругозор, художественные впечатления и стали реалиями творческого процесса. Дипломатическая переписка, путевые записи и письма содержат в себе ценные следы этого процесса - художественно структурированные фрагменты действительности. Дипломатический дискурс Грибоедова выражает особенности его художественной натуры, творческого мышления.

8. Творческое наследие Грибоедова принадлежит одновременно трем художественным системам - классицизма, романтизма, реализма.

С классицизмом сближают прежде всего термины-концепты, посредством которых он выражал свои эстетические, литературно-критические представления и понятия (отчасти и сами эти представления и понятия). Без усилий и сомнений юный Грибоедов порывает с устарелым и косным в теории и практике продолжавшего еще существовать классицизма, усваивая элементы его драматической поэтики и разветвленный художественный опыт. Без ка-ких-лиОо потерь для собственного творчества он сумел использовать их так, что они органично вошли в художественный синтез "Горя от ума", где пресловутые "три единства" стали не сковывающей "рамочкой", а организующей многомерный художественный мир платформой пространственно-временной структуры, свободной и легкой на входе и семантически открытой в финале.

С романтизмом Грибоедов связан наиболее очевидно и наиболее полно. В основе этой связи - общий характер грибоедовской философии творчества, ее пафос, в особенности выраженной идеей свободы творчества и устремленностью к личностной идентификации с религиозно-культурно-исторической ментальностью нации и народа. Отчетливые черты романтического художественного видения, переживания, поступка и слова многообразно выявлялись в проблематике, образности, словаре и синтаксисе его произведений, в грибое-довской типологии противоречий личности и общества, человека и природы, межличностных социально-психологических противоречий, в чаяниях их гармоничных отношений, наконец,- в создании образа Чацкого с его архетипиче-ским и кенотипическим романтическим статусом и художественной перспективой, а также в романтически ориентированной проблематике и поэтике незавершенных замыслов.

Постижение и воплощение исторически закономерного и случайного в кризисной фазе русского социума и национально-исторического сознания, социально-психологическая детерминация характеров и обстоятельств, многомерная обрисовка поведенческих и ментальных структур персонажей (Фамусов, Молчалин и др.), небывалый разрыв с традиционной художественной речью и стихом на самом традиционно-условном поле художественной словесности - в драме,- все это объективно формировало реалистические принципы изображения действительности и выдвигало эстетические проблемы реализма. Реалистическое бытие "Горя от ума" как текста и сценического представления оказывалось главенствующей тенденцией ее общественной рецепции и массы индивидуальных диалогов с ней - постольку и настолько, поскольку и насколько господствующим оказывался реалистический тип художественного сознания социума и личности на протяжении 19-20 веков. При этом всегда в той или иной форме сохранялась "осязаемость" двух других генеративных кодов пьесы - классицистического (отчасти) и романтического (по преимуществу), еще более полно ощущаемых в общем объеме грибоедовского наследия.

Апробация материалов и положений, содержащихся в диссертации, осуществлялась в вид докладов на научных конференциях: Всесоюзная научная конференция, посвященная 150-летию со дня гибели А.С. Грибоедова (Ленинград, Институт русской литературы АН СССР, январь 1979 г.); "А.С. Грибоедов в контексте мировой культуры" (Ленинград, Институт русской литературы АН СССР,

1 февраля 1990 г.); международная научная конференция "А.С. Грибоедов и мировая культура" (Вязьма-Москва, 10-15 января 1995 г.); международная научная конференция "А.С. Пушкин и А.С. Грибоедов (гос. музей-заповедник "Хмелита", 15 января 1999 г.); международная научная конференция "Дипломаты-писатели. Писатели-дипломаты" (Санкт-Петербург, Институт русской литературы РАН, 4 июня 2000 г.); в виде использования полученных научных результатов в процессе преподавания курсов истории русской литературы и теории литературы, разработки тематики курсовых и дипломных работ для студентов филологического факультета Кубанского государственного университета; в форме публикаций в различных изданиях (см. список публикаций).

Структура работы. Диссертация состоит из введения, семи глав (глава третья содержит 3 раздела, глава седьмая - 2), заключения, библиографических примечаний. Общий объем диссертации . страниц компьютерного набора.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Эстетическое и художественное мышление А. С. Грибоедова"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Изучение всего наследия Грибоедова позволяет достаточно определенно характеризовать его воззрения на природу и сущность художественного творчества, систему его эстетических представлений в соответствующей понятийной терминологии.

Вся сфера художественного творчества охватывается в сознании Грибоедова общими равноценными категориями "изящное" или "искусство" (помимо значения слова "искусство" как мастерства и творческой опытности). Творческое дарование и проявления дарования по прямому смыслу слова возводятся к источнику - божественной природе творческих способностей человека, божественной освященности художественно-творческого акта. Отсюда частое употребление слова "творчество" в значении "литературное произведение", "произведение искусства", обозначение процесса его создания как "творчества", автора как "творца". Грибоедов сохранял до конца понимание природы искусства на высоте философской эстетики, сердцевинных и незыблемых ее постулатов, общих для всех философских систем от Платона и Аристотеля до Канта, Шеллинга и для религиозных христианских учений [1]. Весьма показательно сли-янное представление, содержащееся в монологе Чацкого: ". в душе его сам Бог возбудит жар / К искусствам творческим, высоким и прекрасным." (II, 6). Эпитеты "высокое" и "прекрасное" являются у Грибоедова определениями "искусства", "изящного", высшая цель которого и состоит в достижении идеала высокого и прекрасного, каков бы ни был сам предмет изображения. Поэзию (словесное художественное творчество) Грибоедов считал высшей и предпочтительной формой мышления о природе и человеке, выражения самого процесса такого мышления.

В связи с пониманием божественной природы искусства и акта творения утверждается в эстетическом сознании Грибоедова принцип верности поэта (вообще - художника) своему дарованию. Это и есть верность божественной природе и божественному предназначению поэта. Только верный дару художник способен вполне реализовать творческий потенциал, только такое творчество окажется закономерно-необходимым. Отсюда - высшая ответственность перед Богом (и лишь потому - перед людьми), ориентация художника на суд потомства. Это не отказ быть полезным современникам, а расширение пространственно-временных рамок, в которых получивший божественный дар творчества и реализовавший свой творческий потенциал поэт-художник вступает в посредническую (транслирующую) связь между Богом и людьми.

Творческая сила слова в полной мере осуществима не в отрыве от социума, но лишь тогда, когда наблюдаемая эмпирика бытия осмысливается в большом пространстве и времени исторической жизни народа, нации и государства, причем не только с оглядкой на прошлое, но и с вглядыванием в будущее. Для поэта Грибоедова открыт мир исторических деяний и художественных достижений человечества, сердце же его жаждет не дыма, а Дома Отечества как ментального единства индивида и народа, цельности Дома государственного и Дома духовного. Слово и дело у Грибоедова обладают значением высокого патриотического деяния.

Вдохновенное представление о божественной природе творческого дарования и о высокой ответственности художника предполагает в сознании Грибоедова свободу художественного мышления и творческого поцесса писателя. Свободатворческого духа, высвобождение энергии дара всегда связаны у него с устремленностью к свободе личностной, свободе как целостному ощущению бытия. Только в состоянии духовной свободы возможно, по Грибоедо ву, свободное воображение ("пламенное", летящее). Понятия "воображение", "мечты", "фантазии" обозначают предпосылки творчества, творческое состояние духа и самый процесс художественного мышления.

Свободный полет воображения вдохновляется присущей поэту жаждой познания "натуры". Этот термин, в соответствии с общепринятым его употреблением, означает у Грибоедова весь мир, причем не только видимый, но и воображаемый и предполагаемый; конкретнее - природу ("натура" и "природа" часто выступают как синонимы для обозначения Божественного творения). "Натура" в философском смысле слова мыслится как абсолют, как мера человеческих деяний (в том числе и произведений искусства), как источник творческого вдохновения и "материал" (куда входит и человеческий мир как часть Натуры). Натуральное как естественное привлекает интерес Грибоедова, ибо оно содержит в себе, часто в непознанном виде, сущностно-субстанцио-нальные основы и закономерности жизни. Настойчиво его требование верности натуре, исследования, проницания в "натуру всяких событий", обращенное к себе и к искусству вообще. В этом контексте находит место и основной предметный мир творчества Грибоедова - комедийно-сатирическое познание и изображение социальной действительности в ее частных (ранние комедии) и субстанциональных ("Горе от ума") конфликтах, в психологической точности и типажной яркости многоразличных характеров.

Полнота и глубина художественного мышления писателя, его способность выполнить свое предназначение зависят, в понимании Грибоедова, от меры отпущенного ему дара, высшую степень которого именуют гением. Для гения характерны высшая свобода, оригинальность, историческая необходимость творчества, но и наивысшая ответственность перед самим даром. Проблема гения испытана Грибоедовым как проблема собственной личности и находит полное решение в осознании судьбы, деятельности и значения Ломоносова.

Принцип свободы творчества, при высшей ответственности поэта, дополняется требованием - развивать талант наукой, природный божественный дар - силой и разнообразием знания. Эю требование обращено и к себе самому, и ко всем "людям с дарованием". Знание - не догматический набор сведений, а систематическое раскрытие способностей, получающих благодаря знанию тягу к творчеству "высшего значения". Среди объектов познания первостепенного значения для писателя - родной и родственные языки, быт, нравы, фольклорная культура народа, история страны и человечества; усвоение "новых идей о природе и человеке", знакомство с другими цивилизациями и культурами для "освежения пиитического воображения".

Таковы наиболее общие внутренние понятийные связи эстетики Грибоедова. При этом ему свойственны не развертывание теоретических положений, тем более - не построение системного эстетического дискурса, а "пар-целльность" эстетических, литературно-теоретических, критических суждений. Грибоедов высказывает свои взгляды, свое понимание теории всегда по конкретному поводу, в ходе беседы, обсуждения или в виде конкретной оценки литературных произведений, творчества писателя в целом, тенденций литературного процесса. Эстетическая, литературно-теоретическая проблематика постоянно жила в его сознании, работе мысли и чувства, но она прежде всего возникала или активизировалась в связи с интересовавшими его аспектами науки о литературе и искусстве ("философии искусства", "эстетики", "науки об изящном"). Такой избирательностью по отношению к эстетическим учениям и категориально-понятийной систематике (при очевидном владении ими) объясняется тот факт, что из всех теоретических терминов наибольшее внимание Грибоедова привлекли "возвышенное" ("высокое", "высшее"), "чудесное" (условно говоря - фантастическое) и "веселость" ("веселое"); в жан-рово-родовой теоретической проблематике - не дифференцирующие признаки, а возможности органичного жанрового синтеза; в теории внутренней семантики и структуры литературного произведения - вопросы замысла и его завершения, построения плана, типизации характеров, композиционного единства произведения, полноты и силы "в каждом данном моменте" текста, а отсюда - исключительное внимание к словесной и стиховой выразительности. Созданное произведение, свое или чужое, Грибоедов воспринимал как сотво ренную дискретную картину мира, поэтому для него всегда принципиально важно, насколько она значительна по содержанию, по "мысли" и совершенна по художественному строю; "хитрости ремесла" отодвигаются на второй план, но частные удачи всегда отмечаются.

Размышления по вопросам, связанным с "эстетической частью творения", возбуждают проблематику эстетической рецепции, которая находит у Грибоедова диалектическое освещение. В процесс создания произведения, т.е. в процесс творения, входит в качестве определенного условия последующее взаимодействие автора с публикой, для чего "требуется: с одной стороны - дар, искусство; с другой - восприимчивость, "внимание"; художественное творчество (творение) и художественное восприятие составляют единый процесс эстетической деятельности, ибо свободный автор свободно творит для свободного, чуткого и созвучного ему читателя ("пишу для себе подобных"). Грибоедов формулирует "правило" такого рода эстетической коммуникации: "В превосходном стихотворении многое должно угадывать." - и выражает сожаления, что эта сторона конвенциональной природы искусства нарушается публикой, неспособной продолжить акт творения в собственном сознании и душе.

Эстетическая аксиология Грибоедова очень жесткая. Она ориентирована на высшие творческие результаты и дискуссионна по отношению к сложившимся оценкам и авторитетам. Вершины определяются единством творческой смелости, художественной силы слова и значительности авторской мысли. Так в ряду особо почитаемых авторов оказываются (помимо самых выдающихся классиков античности - Гомера, Вергилия, Овидия) великие драматурги эпохи классицизма - Корнель, Расин, Мольер, вызывающие наряду с признанием их гения упрек в добровольном самоограничении "рамочкой трех единств" (следовательно - в неполноте творческой свободы, верности дарованию), и современные столпы словесного искусства - Шиллер, Гете, Байрон с их духовно-творческим наставником Шекспиром. Причем Шекспир и Гете предстают художниками самыми свободными и самыми творчески разнообразными - универсальными гениями. К сожалению Грибоедова, рус»-ские писатели-современники до такой высоты не дотягивают, поэтому достижение высшего уровня должно быть ясно осмысленной задачей всей культурно-художественной элиты России.

Узкие потоки в литературной современности, зажатые эстетическими предрассудками, исповеданием школьных правил, групповым направленчест-вом, которое формируется деятельностью "литературных вождей" и прилежащих сообществ литераторов, вызывали неприятие у Грибоедова. В ранний период он отдает дань литературной полемике с эпигонами классицизма и сентиментальной словесности, защищая принципы творческой свободы, верности "натуре", художественного многообразия. Критика и насмешка Грибоедова настигает и уныло-элегическую сентиментальную поэзию и прозу "карамзинистов", и противоборствующих с нею бытовых нравоописателей (Шаховской, Загоскин).

С такими внутренними убеждениями Грибоедов воспринимает произведения других авторов, деятельно участвуя в переводе и постановке "Семелы" Шиллера, проникаясь драматургической перспективой разработки античного мифа об Иксионе и восточного предания о Харуте и Маруте, размышляя о возможностях творческой трансформации сюжетов, конфликтов и образов пьес Ж. Расина, Ф. Грильпарцера, А. Шаховского. Общее направление его размышлений демонстрирует жадный интерес к творчеству и сильные творческие потенции Грибоедова, его стремление к изображению ярких многомерных характеров, к драматургии широких эпических картин, погруженной и в социально-историческую конкретику, и в мир фантазии и мифологии. Ощущается способность в процессе восприятия переживать чужие и одновременно порождать собственные художественные образы - то и другое в аспекте добавочных смыслов или воображаемых новых смысловых и формальных структур. Это соответствует самохарактеристике Грибоедова — человека "с ненасытностью души, с пламенной страстью к новым вымыслам, к новым познаниям, к перемене места и занятий, к людям и делам необыкновенным".

Масштабность видения и яркость восприятия характерны для грибое-дорского отношения к природе (в собственном смысле слова). Зафиксированные им переживания состояний природной среды, впечатления, полученные в процессе созерцания и общения с природой, оформлены при помощи эстетических терминов - общих и частных ("изящное", "возвышенное", "прекрасное", "чудесное", "ужасное"; "вид", "картина", "панорама"). Прекрасное в природе осмыслено Грибоедовым как эстетическая ценность высшего порядка, независимо от того, предстанет ли оно под его пером в развернутой, широкомасштабной, динамичной картине-панораме или дано в сжатой, свернутой форме знака для воспоминания и дальнейшей художественной обработки.

Природный мир насыщен людьми и служит средством единственно верного представления внутреннего мира "человека природы" через соответствующие образы природы, живущие в его сознании и определяющие тот или иной тип национальной и психологической ментальности ("Серчак и Итляр", "Хищники на Чегеме"). Эстетически совершенной формой природы может выступать и человек ("Кальянчи"); с другой стороны - природа не всегда достигает формы "высокого", "изящного", уподобляясь несовершенству человека и человеческого жизнеустройства ("Загородная поездка"), или может доходить в своей стихийности до состояния хаоса и "ужасного" ("Частные случаи петербургского наводнения"). В запечатленном образном мире Грибоедова взаимодействуют образы природы, людей (характеров) и мифолого-фантастических существ, соединяющих в себе черты природного и человеческого мира. Русский северный пейзаж ("Где сном покрыто лоно нив / И небо ризой погребель-ной!") идеологичен, выражает думы и настроения критически мыслящего патриота. Таким образом, грибоедовское чувствование природы охватывает не только видимый мир, но и сущности высшего порядка - космос с его реальными и чудесными явлениями, единосущность прекрасного природного и сотворенного человеком, сложную связь природных факторов и социальных.

В своей дипломатической деятельности Грибоедов продолжает оставаться поэтом. Противоречия между этими двумя ипостасями одного и того же лица то обостряются, то снимаются, становясь родственными сторонами творческого поведения. Дипломатическая деятельность расширила жизненный, обще^ культурный и эстетический кругозор Грибоедова, обострила взгляд на российскую действительность, способствовала развитию поэтического дарования. Размышления о культурно-исторической типологии народов привели его к важному выводу: возможны и необходимы приобщение русской культуры к художественным ценностям Востока, реализация идеи западно-восточного культурного диалога. Природа, сюжеты и образы мифологии и истории народов Кавказа стали реалиями его творческого процесса. В переписке, связанной с пребыванием в Персии и на Кавказе, возникают "заготовки" художественных картин, образные характеристики, сюжеты, драматургически осмысленные и оформленные диалоги, другие художественно структурированные фрагменты действительности. В дипломатическое мышление, строго логическое, в качестве речевых стратагем входят приемы воздействия на противника, почерпнутые их художественного арсенала. В созданном Грибоедовым "Проекте Российской Закавказской компании" философские идеи Просвещения соединены с конкретными предложениями о государственно-преобразовательной политике на юге России и озарены романтическим пафосом и образностью. Иными словами, весь дипломатический дискурс Грибоедова определяется особенностями его художественной натуры, творчески-созидающего мышления.

Мы видим, что на всем протяжении жизнедеятельности этого великого человека эстетическая проблематика присутствует в его сознании, имеет теоретические основания, терминологию, свои черты, процессуальность, тенденции и доминанты. Она складывается уже в ранние годы в систему воззрений и преимущественных интересов. Самое главное заключается в том, что в постоянной работе мысли и чувства она непосредственно переходит в органику художественного мышления и пластику творческого созидания, где и решаются теоретические вопросы "пиитики" (проблематики, конфликта, пафоса, идеала, построения характера, жанра, композиции, стиля, стиха). Эстетическая деятельность Грибоедова - это деятельность синтезирующего характера, неравномерно-порывчатая, но всегда страстно одушевленная, осердеченная. Творческие ггргтттиттт.т ууттпжег.твенные интересу лгпбеннпгти тшчнпглги птта-ттрямятургя определили путь его художественных исканий. Самой жизнью и реальным художественно-творческим наполнением этот путь делится на три этапа.

Первый этап связан с познанием основ теории словесного творчества, которая уже в период учебы Грибоедова в Московском университете складывалась как из традиций классицистической эстетики в ее просветительской тенденции, так и философии искусства, породившей романтизм. Эстетические взгляды Грибоедова выражаются в полемической форме; полемика выявляет критическую направленность против современной литературы (в том числе драматической) - оторванной от "натуры", от правды чувств, однообразно-бедной по тематике и стилистике. Грибоедов находит для себя жанр "легкой", "светской" комедии и становится одним из пионеров ее в России. Свободно используя и видоизменяя содержательные мотивы французских комедий, он наполняет их реалиями и конфликтами жизни русского светского общества, расширяет психологическую мотивировку поступков персонажей, трансформирует и делает более динамичной интригу. Психологизм и динамизм оказывались в этих пьесах не нарочитыми и не противоречащими одно другому творческими заданиями, а взаимодополняющими, взаимопорождающими и взаимодействующими факторами. Грибоедову удалось придать живость и выразительность языку малой драматической формы, остроту и подвижность стихам ("Молодые супруги", "Притворная неверность"). В сценах комедии "Замужняя невеста" эти черты таланта молодого драматурга дополнились интересом к нравам и характерам провинциального быта, мастерством построения эпизода в композиции целого. Трехактная комедия "Студент" стала опытом совмещения литературно-полемических задач, бытовой и нравоописательной сатирической комедиографии. Каждый из этих художественных опытов оказался полезным и востребованным в процессе создания "Горя от ума". За исключением "Студента", не увидевшего сцены, ранние пьесы Грибоедова получили признание критики и публики, неоднократно ставились на сцене, охотно исполнялись в домашних спектаклях. Но они были не по масштабу самой личности автора - ее философскому. эстетическому, историческому кругочору.

Второй этап связан с воплощением замысла "Горя от ума". Главенствующий эстетический принцип создания великой комедии - творческая свобода художника, сознающего ответственность за свой талант; эмоционально-психологическая основа - "веселость"; идеологическая - передовые умонастроения эпохи, близкие к декабристским, но без их политических рефлексов. Тезис о необходимости быть верным "натуре" и пытливо вглядываться в нее наполняется теперь новым и глубоким содержанием: предметом осмысления становятся субстанциональные начала национально-исторической действительности в их соотнесении с экзистенциальным потоком жизни.

Преемственно связанная с ранними пьесами Грибоедова, комедия "Горе от ума" синтезирует творческие искания русской и европейской драматургии самого широкого спектра - от высокой комедии с ее трагедийными призвуками до водевиля и фарса, вовлекает в свое художественное пространство малые лиро-эпические жанры и становится "энциклопедией" русской комедиографии. Многосторонне развернутая поэтика позволила создать картину жизни русского общества в ее главных конфликтах. Типизация драматических характеров осуществлена в аспектах их глубинной социальной сущности и яркой психологической индивидуализации. Решена сложная проблема драматургического единства и цельности большого художественного полотна, в котором общие и частные конфликты выявляются на основе последовательно проведенной заглавной темы: категория "ум" становится универсальным средством дифференциации персонажей, как действующих, так и внесценических, развертывания конфликтосферы и проблематики пьесы и одновременно введения всего персонажного мира в общее русло сценического действия. Значительность и разносторонность комедийных смыслов усилена интеллектуальным, эмоциональным богатством и разнообразим языка и стиховой формы.

Процесс работы над "Горем от ума", авторское осмысление этого процесса и его результата активизировали теоретическую проблематику, наиболее существенную для Грибоедова и нашедшую освещение в "Отрывке из Гете", стихотворениях "Давид", "Телешовой", заметке по повопу "Горя г>т умя" , ряттр гшррм— Если ранние комедии Грибоедова определили судьбу "легкой", "светской" комедиографии в России 1810-х-1820-х годов, то "Горе от ума" стало решающим событием не только в истории комедийной драматургии, но и русской драматической поэзии вообще, шире - одним из главных факторов развития русской литературы. Комедия обрела статус явления культуры национального и общечеловеческого значения.

Особо следует сказать о третьем этапе, поскольку он связан с прерванной творческой перспективой. После "Горя от ума" на первый план у Грибоедова выходят поиски в сфере новой трагедийной проблематики и поэтики. В его творческом сознании актуализируется категория трагического, повышается интерес к чудесно-фантастическому, видоизменяется философско-историческая и этическая проблемность и конфликтность драмы, возникают заботы об организации внутреннего трагического пространства и его границах. Эстетика третьего этапа характеризуется нарастанием романтических тенденций.

Необходимо оговориться: датировка замыслов и набросков Грибоедова далеко не однозначна; некоторые из них нельзя было бы отнести к периоду, наступившему после "Горя от ума", поскольку и определение рамок процесса создания самой комедии тоже представляет сложную задачу [2]. Однако, даже если какие-то фрагменты и планы сопровождают по времени работу Грибоедова над комедией, их драматургия сильно отличается от драматургии "Горя от ума", так что следует говорить о творческом процессе, параллельном "Горю от ума" и выходящем далее за границы создания комедии. Если бы у нас оказался в руках завершенный текст "Грузинской ночи", то вполне вероятно, что наследие Грибоедова можно было бы, пользуясь его же образным эпитетом, назвать "двувершинным".

В плане драмы "1812 год" слышится трубный глас Архангела, появляются "тени давно усопших исполинов — Святослава, Владимира Мономаха, Иоанна, Петра и проч., из разных стихий сложенные".- "Хор бесплотных провожает их и живописным строем представляет их отшествие из храма; своды расступаются, герои поднимаются выспрь и исчезают". Сцена в Крем ттр пррттппягдрт ночное видение при луне, являющееся Наполеону; далее - картина ночного московского пожара, "опустошение огня" ("улицы, пылающие дома") и не менее яркие, рассчитанные на эмоциональный эффект смелые эпизоды "зверского распутства, святотатства и всех пороков": на сцене должны быть показаны ужасные смерти, истязания людей. Конечно, о пожаре можно рассказать в монологе или диалоге, как и пересказать видение. Но совершенно ясно, что сценическая композиция у Грибоедова рассчитана именно на изображение и действие, он стремится к воплощению на театре воображаемого, к материализации словесных образов в эпизодах, сценах и мизансценах с живой динамикой.

Это подтверждает и набросок "Юность вещего", где Грибоедов предполагал дать сценическое изображение пророческого сна. При поднятии занавеса юноша Ломоносов спит в прямом физическом смысле слова, а действо на сцене представляет зрителю образы и сюжеты его сновидения; по воспоминанию С. Бегичева,- "сначала разные волшебные явления, потом муз, которые призывают его, и, наконец, весь Олимп во всем его величии" (ГВС, 29). Только после сценического представления образов сна драматург пробуждает Ломоносова. Воображение драматурга дает возможность "разгуляться" и воображению постановщика спектакля, а зритель должен, по замыслу автора, очаровываться волшебными, чудными образами фантазии, подобно тому как Ломоносов "просыпается в каком-то очаровании". В следующих картинах мотивы и образа сна "преследуют" юношу, пока он наконец не осознает его пророческого смысла: "Душа его получила жажду познания чего-то высшего." - и только теперь наступает решительный момент действия героя: "он убегает из отеческого дома". Скупые и прозаические факты биографии Грибоедов расцвечивает фантастико-аллегорической образностью, и именно эти образы заполняют сценическое пространство. Причем вся драматургия пролога соткана из любимых аллегорий, великолепных метафор, витиеватых гипербол, олицетворенных метонимий, составляющих словесно-образную ткань поэзии самого Ломоносова [3].

На восточном материале Грибоедов развернул поистине поэтический театр "Грузинской ночи". Здесь он, по выражению Буттгяриня "ун^чл^ душою в мир фантазии" [4]. Социально-бытовая и нравственная проблема, с которой начинается трагедия, не находит разрешения, пока остается в плоскости социальных характеров и ситуаций. К горю матери Князь глух и обещания вернуть ей сына не выполняет. Драматург делает резкий крен в сторону поэтики мифа и легенды. События переносятся из дома в мир природных стихий и духов, которыми пытается повелевать страдающая и гневная женщина. Даже русский офицер оказывается во власти духов Али и, ничего не подозревая, становится простым орудием мести. Драматургии "Грузинской ночи" мало места в домах и обжитых долинах, она устремляется к вершинам скал и свою трагическую кульминацию возносит на гору святого Давида. Конфликт между Князем и Кормилицей социально предопределен в первой части трагедии, но в дальнейшем перерастает, в традициях античного театра, в противоборство отвлеченных сущностей. Люди здесь уже не принадлежат ни сословию, ни самим себе. Неслучайно эмоциональной доминантой Грибоедов предполагал состояние отчаяния - сильное в трагедийном финале. Князь и Кормилица оба превышают ту степень права на месть и возмездие, какая может быть дарована людям. На вершине горы свершаются роковой суд и гибель в отчаянии. Таким образом, проблематика и конфликт пьесы разрастаются за грань бытовых форм; вторжение Кормилицы в мир духов переводит сюжетный конфликт, а с ним и проблематику драмы в сферу мистически окрашенной философии и поэтической мифологии. Грибоедов "увлекся идеей создания произведения, тяготеющего к традициям Гете и Шекспира, к поэтике, допускающей романтические коллизии и фантастические образы" [5].

Замысел трагедии "Родамист и Зенобия" в принципе ориентирован на традицию жанра и опыт предшествующей обработки того же материала в трагедии П.Ж. Кребийона. Выразительные сами по себе, экзотичные (древний Восток) события, их развитие, сценарное предположение монологов, диалогов и сцен - достаточно классичны. Но исследователями установлены и новации Грибоедова в использовании и драматургической трактовке легендарно-исторического сюжета и в обрисовке характеров. Традиционные рг.игттл фряи- цузской исторической трагедии 17-18 веков сочетаются, как показал исследователь, с приемами новейшей немецкой романтической трагедии с чертами "трагедии рока". В результате, и в "Грузинской ночи", и в "Родамисте и Зено-бии" - "драматургическая система Грибоедова <. .> оказывается открытой для вторжения существенных элементов поэтики романтического театра" [6]. Опираясь на романтические новшества, Грибоедов вступает в творческое соревнование с классическим образцом, стремясь при этом максимально верно не воспроизвести исторические факты, известные по "Анналам" Тацита и восточным источникам, а интерпретировать их. Эта задача выступает в единстве с задачей глубокой психологической разработки трагических характеров, прежде всего — двух главных героев. Характер Родамиста, при всей опоре автора на исторические свидетельства, выстраивается по типу байронического героя-индивидуалиста, не останавливающегося перед злодейством, а изображение "зверских нравов" древнего Востока становится творческой задачей, сопряженной со "схемой байронического характера и конфликта байронической поэмы" [7].

Это должна была быть драматургия крупных трагических конфликтов, рельефных портретов и ярких сценических эффектов. Сам Грибоедов объяснял переход к трагедийной драматургии переменой в собственном восприятии и ощущении жизни, потерей прежней веселости, без которой комедия не сладится. Но помимо эмоционально-психологических факторов, было еще нечто, обусловившее новую направленность его творческих интересов. Современный трагедийный репертуар Грибоедов (как и Пушкин) считал "скудным" (Катенину, 17 октября 1824 г.). переход от легкой светской комедии к "Горю от ума" был осознанным движением к новой эстетике драмы. Сознательным стал и переход к трагико-возвышенной драматической поэзии, к философичности сюжетных коллизий, к выражению высокой патетики; к романтической поэтике драмы - скорее, чем классицистической; к смешанным жанрообразо-ваниям - скорее, чем моносистемным.

Современная Грибоедову театральная жизнь знала, помимо бытовых комедий, довольно быстро истощивших свой проблемно-тематический,, у?-рактерологический и конфликтный спектр, иные сценические формы. Полновластный "хозяин" театра той поры А.А. Шаховской в 20-е годы все больше пишет и ставит "великолепных спектаклей", наращивает число инсценировок, носящих "поэмный" характер ("Руслан и Людмила", "Бахчисарайский фонтан" и т.п.), и подается в романтики, хотя Грибоедов применительно в Шаховскому берет это слово в кавычки иронии.

Грибоедов же стремился связать крупную лирико-философскую драматургию (условно говоря, драматургию "Гамлета" и "Фауста") и достижения сценической техники и технологии (цветовые, шумовые эффекты, пожары, землетрясения, полеты, падения, все эти "амуры, черти, змеи", волшебства и проч.) для разработки глубокой социально-исторической и этико-философской проблематики, где аспекты бытовой или батальной конкретики сочетались бы с фантастико-аллегорическими и мистико-метафорическими. Стремление Грибоедова к языку повышенной театральности могло привести к обновлению эстетики одновременно и драмы, и сценического искусства. Интересно, что наряду с драматургическими и сценическими формами, продолжающими театр классицизма в его лучших и потому не изживших себя образцах, с явно обозначившимся творческим интересом к романтической драматургии и совмещению классицистических и романтических тенденций, Грибоедов не чуждался и жанрово-стилевых опытов в традиции, восходящей к более ранней драматургии - условно-аллегорической и мистериальной, к театру барокко. Менее всего следовало ожидать от него какого-либо конгломерата. Намечался высокий синтез легендарно-исторических, мифопоэтических сюжетов, истинно драматических конфликтов и характеров, понятых в их "натуре", с волшебной техникой сцены и вдохновенным актерским искусством, где поэтическому слову соответствовали бы приемы и средства поэтического театра.

На каждом творческом этапе происходила актуализация тех или иных тенденций эстетического сознания Грибоедова. Это объясняется тем, что, при всей внешней и внутренней отстраненности от сиюминутных и злободневных мотивов действительности, Грибоедов всем своим художественным мтлптт*-нием был погружен в процесс духовного самоопределения русской национальной драматургии на принципах самобытности, народности, историзма, понимаемых эстетически широко и художественно емко. Благодаря этому роль Грибоедова становится определяющей и для "легкой" комедии, и для достижения общей цели - создания национальной и народной комедии, выводящей русскую драматургию на качественно новый уровень. Это новое качество поставило "Горе от ума" у истоков реалистической эстетики и поэтики всей литературы 19 века.

566

Этапы развития эстетического сознания, художественного мышления и творчества Грибоедова не были периодами, вытесняющими прежние воззрения или в корне меняющими фундаментальные представления. Новые творческие замыслы развивали художественное мышление в тех направлениях, которые раньше всячески декларировались Грибоедовым, но не реализовались. Один этап прямо "наращивался" над другим, с многочисленными перекличками, со всей диалектикой взаимодействия, являя единый процесс развития свободного и мощного творческого духа.