Этнический менталитет: истоки и сущность

Вельм, Иван Матвеевич

автореферат диссертации по культурологии, специальность ВАК РФ 24.00.01
диссертация на тему: Этнический менталитет: истоки и сущность

Год: 2004
Автор научной работы: Вельм, Иван Матвеевич
Ученая cтепень: доктора культурологии
Место защиты диссертации: Ижевск
Код cпециальности ВАК: 24.00.01

450 руб.

Диссертация по культурологии на тему 'Этнический менталитет: истоки и сущность'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Этнический менталитет: истоки и сущность"

Направахрукописи

Вельм Иван Матвеевич

Этнический менталитет: истоки и сущность (на примере удмуртского этноса)

Специальность 24.00.01 - Теория и история культуры (культурология)

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени доктора культурологии

Москва-2004

Работа выполнена на общеуниверситетской кафедре философии Удмуртского государственного университета

Научный консультант:

доктор философских и кандидат филологических наук, профессор Кондаков Игорь Вадимович

Официальные оппоненты:

доктор исторических наук, профессор Белик Андрей Александрович;

доктор философских наук, профессор Багдасарьян Надежда Гегамовна; доктор философских наук, профессор Карадже Татьяна Васильевна

Ведущая организация -

Институт социологии РАН.

Защита состоится диссертационного государственном университете 8 этаж, комната 836.

<М> А 2004 г. в «!->» на заседании

совета Д 21215414 при Московском педагогическом по адресу: Москва, пр. Вернадского, 88.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Московского педагогического государственного университета, по адресу: 119992, г. Москва, ул. Малая Пироговская, д. 1.

Автореферат разослан

Ученый секретарь диссертационного совета

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования

Настоящая работа посвящена социокультурному осмыслению удмуртской формы этнического менталитета. Под этническим менталитетом автор понимает присущие этнической общности устойчивые коллективные представления о мире, реализующиеся в установках на предрасположенность к усвоению определенных духовных ценностей и норм, влияющих на специфику поведения людей, социальные отношения и культуру.

В истории человечества активными действующими силами выступают народы со специфическими чертами этнического менталитета и с изменяющимся в ходе исторического процесса статусом среди других народов нашей планеты. Не сбываются прогнозы относительно уменьшения роли национального фактора в связи с глобализацией экономических и политических процессов. Начиная со второй половины XX в. усиливается влияние этнических процессов на ход мировой истории. Среди народов, оказавших определенное' влияние в масштабах Российского государства, присутствует немногочисленный удмуртский этнос (747 тыс. чел.). В связи с развалом Советского Союза, наряду с другими народами нашей- страны, удмуртский этнос находится в состоянии глубокого социально-психологического кризиса. Удмурты, совместно с другими народами России, ищут пути дальнейшего существования и развития, стремясь сохранить свою самобытность.

Современный национально-государственный кризис настоятельно ставит перед социально-гуманитарными науками, включая социальную культурологию, философию и этнопсихологию, вопросы, ответы на которые позволяют глубоко оценить не только историческое прошлое России, но и реалии ее сегодняшнего бытия.

Обращение к современному осмыслению этнических особенностей ментальных черт удмуртского этноса, для обозначения которых в научной и публицистической литературе используется содержательно близкие, по мнению автора, термины "душа народа", "дух народа", "этнический характер", а в последние годы - "этнический менталитет".

Исследование темы менталитета есть один из путей качественного обновления российского обществоведения, поскольку в результате этого открывается путь к изучению новой проблематики, которая еще недавно либо игнорировалась, либо считалась не заслуживающей научного анализа. Теория менталитета позволяет гуманизировать исторический процесс, и преодолеть крайности вульгарно-материалистического подхода к истории с ее абстрактными и безличными схемами экономического детерминизма, в результате чего терялся человек с его внутренней жизнью и проблемами. Исторический процесс обусловлен не только экономикой и противоборством объективных социально-классовых интересов, в не меньшей мере он есть результат воздействия менталитета

БИБЛИОТЕКА

СПт;^ ОЭ »0

ТЖ

этнического менталитета. Обращение к этническому менталитету удмуртского этноса позволяет отчетливее осознавать сущность и своеобразие удмуртской культуры, ибо национальные культуры в конечном счете есть не что иное, как внешнее проявление скрытой внутренней сущности - ментальности этносов и наций.

По нашему мнению, исследование особенностей этнического менталитета удмуртского этноса дает возможность более глубокого проникновения в смысл этнической истории. удмуртов и отечественной истории, понимания истоков удмуртского этноса, влияние на его менталитет природно-климатических и социально-исторических факторов. Менталитет помогает системному анализу истории и культуры удмуртского этноса.

Изучение менталитета этносов способствует строительству новой модели государственности. Без учета менталитета не может быть, эффективной экономической политики, а также современного менеджмента. В основе этой науки об управлении сосредоточены также «человеческие отношения», включающие и национальный аспект. Либеральные рыночные реформы, проведенные в соответствии с западными экономическими моделями, оказались малоэффективными в России, поскольку натолкнулись на сопротивление ментальной специфики страны.

Сегодняшняя Россия стоит на историческом распутье и нуждается в современной концепции экономического, социально-политического, духовно-нравственного развития. Будет сильная Россия, будут сильные регионы. Строительство Российского государства должно вестись с учетом интересов этносов, населяющих Россию, менталитет обеспечивает связь времен и преемственность поколений, он является залогом того, что народы России в состоянии преодолеть сегодняшний системный социальный кризис.

Степень разработанности проблемы.

Вопросы происхождения и сущности этнического менталитета удмуртского этноса - ярко выраженная комплексная тема, которая находит свое выражение в нескольких группах литературных источников. Прежде всего, она отражена во многих общественных и гуманитарных науках: этнологии, социальной психологии, этнопсихологии, социологии, истории, политологии и т.д. Тема своеобразия этнического менталитета удмуртского этноса широко представлена фольклорно-этнографическими материалами (сказки, былины, мифы, пословицы, поговорки, заклинания, причитания, песни, частушки), в национальной художественной литературе (рассказы, повести, романы, легенды, эпос). Народный дух, религиозные обряды, система воспитания подрастающего поколения, свадебные и похоронные обряды, особенности национального характера - все это нашло отражение в наблюдениях и записях отечественных и иностранных путешественниках: эти материалы представляют следующую группу источников. В качестве источников представляют интерес материалы социологических исследований. Задача социокультурного исследования-состоит в том; чтобы органически соединить все группы ис-

точников и дать на этой базе интегральную картину этнического менталитета удмуртского этноса. На наш взгляд, именно философско-культурологический подход, реализацией которого выступает данная работа, позволяет проникнуть в глубинную сущность и особенности этнического менталитета удмуртов.

Впервые научная постановка темы национального менталитета наблюдается в философии и науке Нового времени. Объектом рассмотрения становятся понятия «душа народа», «национальный характер», «дух народа». Здесь необходимо отметить труды Ш.Монтескье, Д.Юма, К.Гельвеция, И.Г.Гердера, И.Канта, И.Фихте, Г.Гегеля, Г.Штейнталя и МЛацаруса, З.Фрейда, К.Юнга, С.Франка, Э.Фромма, Г.Лебона, К.Московичи, Х.Ортега-и-Гассет, А.Фуллье, В.Вундта, Г.Г.Шпета и др. В их работах можно найти первые определения сущности национального характера, размышления о влиянии природно-климатических условий и социально-политических факторов на особенности характера народов.

Национальный менталитет есть один из признаков нации, поэтому необходимо упомянуть о научных исследованиях в области этносов и наций. Здесь следует отметить работы Р.Г.Абдулатипова, Ю.П.Андреева, С.А.Арутюнова, В.В.Бабакова, КХВ.Бромлея, Л.Н.Гумилева,

Л.М.Дробижевой, А.Ф.Дащдамирова, А.Г.Здравомыслова, В.И.Козлова, Л.С.Мамута, Э.С.Маркаряна, М.Н.Руткевича, Ю.И.Семенова, В.А.Тишкова, СА.Токарева, Н.Н.Чебоксарова и др.

В XX веке исследование теоретических и методологических проблем национального характера и национального менталитета получает широкое распространение в различных областях научного знания. Следует отметить работы отечественных и зарубежных авторов, таких как В.Вундт, О.Бауэр, Г.Г.Шпет, Н.О.Лосский, Э.Фромм, Ж.Ле Гофф, М.Блок, М.Блондель, М.Дюби, Ж.Вовель, Г.Дуийкер и К.Фрийд, П.А.Сорокин, Ю.В.Бромлей, А.И.Солженицын, С.А.Арутюнов, ЮБ.Арутюнян, З.В.Сикевич, ЭА.Баграмов, А.Кардинер, А.Инкельс и Д.Левинсон, П.И.Гнатенко, Н.Д.Джандильдин, Л.М.Дробижева, В.Г.Николаев и др.

Начиная со второй половины XX столетия национально-психологическая специфика народов все чаще исследуется с помощью категории «менталитет». В исследование проблемы менталитета, разновидностью которого является национальный менталитет, внесли вклад такие авторы, как Д.Филд, Г.Гетц,

A.Я.Гуревич, И.С.Кон, И.Г.Дубов, П.И.Гнатенко, Б.В .Марков, Е.А.Ануфриев и Л.В.Лесная, В.В.Козловский, Г.Г.Стефаненко, З.В.Тарланов, В.К.Трофимов,

B.А.Шкуратов, А.Н.Дмитриев, АА.Веремьев, М.ЮЛЛевяков, ЛА.Шумихина и др. Работы этих и других ученых показывают важное значение менталитета в жизнедеятельности народов и дают методологический базис для исследования менталитета этноса.

Менталитет удмуртского этноса является составной частью российского менталитета и для его понимания требуется исследовать сущность цивилизованного подхода и специфику российской цивилизации. Различные ответы о сущности цивилизации можно найти в трудах HJL Данилевского, О.Шпенглера, А.Тойнби, О. Тоффлера, СХантингтона, Л.Н. Гумилева, К.Н.

Леонтьева, А.С.Ахиезера, Б.С. Ерасова, И.Н. Ионова, И.В.Кондакова, В.И.Мельник, ВГЛестерова, А.АЛелипенко, АЛ. Флиера, В.Ф.Шаповалова, И.ГЛковенко и др.

Формирование этнического менталитета удмуртского этноса (как и многих других, сложившихся на стадии первобытного общества) происходило под активным влиянием четырех основных факторов: природно-климатических условий, особенностей социальной жизни, языческой религии, специфических особенностей духовно-этнического воспитания.

Роль природно-климатических условий излагается в работах И.Г.Гердера, В.О.Ключевского, Н.С.Трубецкого, И.А.Ильина, Д.СЛихачева, Л.Н.Пушкарева, Л.В.Милова, К.Ф.Жакова, В.Е.Владыкина, М.В.Гришкиной, В.В. Напольских и др.

Влияние особенностей социальной жизни, связанное с общинным образом жизнедеятельности, показано А.И.Герценом, В.О.Ключевским, Г.Е.Верещагиным, П.ПЛупповым, К.Ф.Жаковым, В.Е.Владыкиным, М.В Тришкиной, К.И.Шибановым, Г.К.Шкляевым, Н.П.Павловым, Г. А. Никитиной, Л.С.Христолюбовой и др.

Воздействие языческой религии на душу и образ жизни удмуртского этноса раскрыто в трудах Г.Е.Верещагина, П.П.Луггаова, А.И.Герцена, В.Г.Короленко, И.Н.Смирнова, М.Г.Худякова, В.Е.Владыкина, М.В.Гришкиной, А.С.Зуевой, ФЛЛукрокова, С.Н.Виноградова, АЛЛетрова, Ю.НЛеревозчикова, А.А.Разина, Н.И.Шутовой, Л.С. Христолюбовой, Е.О. Плехановой и др.

Особенности системы воспитания и социализации в удмуртском этносе нашли отражение в работах К.Д.Ушинского, Г.Е. Верещагина, И.С.Михеева, Трофима Борисова, Кузебая Герда, К.А.Пономарева, Г.А.Никитиной, В.И.Ившиной, З.В.Суворовой, Л.С.Христолюбовой, Г.А. Ушакова и др.

Работы указанных и других авторов дают определенную картину детерминант, под влиянием которых формируются специфические черты этнического менталитета удмуртского этноса.

Сущность этнического менталитета удмуртского этноса многогранна, то есть представляет собой сложное сочетание взаимосвязанных ментальных качеств. Здесь вполне уместно добавить замечание Вальтера Шубарта, изложенное в его книге «Европа и душа Востока». Автор развивает мысль о существовании четырех типов «исторического человека» (то есть человека как субъекта истории) и, соответственно, четырех типов культуры: Гармонический человек воспринимает мир как упорядоченный космос, обладающий внутренним совершенством. Гармония с окружающим миром и с природой -одна из основополагающих черт этнического менталитета удмуртского этноса. В исследовании проблемы менталитета нами использованы наблюдения и публикации отечественных и зарубежных путешественников и исследователей: В.М.Бехтерева, ГЛ. Потанина, И.Н.Смирнова, НЛ.Блинова, ПЛ.Луппова, Г.Ф.Миллера, П.СЛалласа, НЛ.Рычкова, А.А. Фукса, ДЛ.Островского, Б.Мункачи, М.Буха, Б.Гаврилова, В.С.Кошурникова, М.Н.Харузина, П.М.

Богаевского, Н.Г.Первухина, А.И.Емельянова, НЛМарра, В.Н.Белицер, Т.А. Крюковой, К.И.Козловой, В,В.Пименова и др.

В изучении этнического менталитета удмуртского этноса использованы в качестве источников с большей или меньшей полнотой, фольклорные, лингвистические, археологические материалы. Это прежде всего труды Н.П. Кралиной, Д.АЛшина, В.И.Лыткина, Т.И.Тепляшиной, В.И.Алатырева, Б.А.Серебрянникова, ПХайду, О.Н.Бадера, В.Ф.Генинга, А.Х.Халикова, И.В. Тараканова, В.К.Кельмакова, Р.ДТолдиной, Т.А.Крюковой, П.К.Поздеева, М.Г.Ивановой, В.А.Семенова, Т.Г.Перевозчиковой, Р.АЛураковой, М.Г. Хрущевой, И.М.Нуриевой и др.

Проблемы этнической психологии, в том числе психологии этносов России, нашли отражение в сочинениях Г.Г. Шпета, В. Вундта, 3. Фрейда, К.Г. Юнга, Э. Фромма, Г. Лацаруса и М. Штейнталя, Г. Лебона, Л.С. Выготского, С. Московичи, Г. Блуммера, К. Леви-Строса, Э. Гэллнера, М. Коула, А. Вежбицкой и др. Большой вклад в развитие отечественной этнологии внесли: В.П. Алексеев, С.А Арутюнов, Ю.В. Арутюнян, А.С. Баронин, А.А. Белик,

A.О. Бороноев, Ю.В. Бромлей, Г.Н. Волков, B.C. Воронцов, П.И. Гнатенко, Т.Г. Грушевицкая, М.Н. Губогло, Л.Н. Гумилев, Л.М. Дробижева, А.Ф. Дашдамиров, А.Г. Здравомыслов, Р.Ф. Итс, В.И. Козлов, В.В. Кочетов, Н.М. Лебедева, СВ. Лурье, М.О. Мнацаканян, Ю.П. Платонов, А.П. Садохин, З.В. Сикевич, Н.Г. Скворцов, Г.У. Солдатова, Т.Г. Стефаненко, З.В. Суворова, А.А. Сусоколов, В.А. Тишков, С.А. Токарев, Ж.Т. Тощенко, В.Ю. Хотинец, Н.Н. Чебоксаров, И.А. Чебоксарова, Я.В. Чеснов, Г.К. Шкляев и др.

Духовная культура испытывает активное влияние национального менталитета. В теоретическом и методологическом плане, в изучении проблем духовной культуры, весомый вклад внесли: А.И. Арнольдов, А.С. Ахиезер, Н.Г. Багдасарьян, Л.М. Баткин, М.М. Бахтин, Г.Д. Гачев, АЛ. Гуревич, П.С. Гуревич, В.Е. Давидович, Г.В. Драч, Б.С. Ерасов, И.К. Завадский, Н.С. Злобин, М.С. Каган, А.С. Кармин, Л.Е. Кертман, Г.С. Кнабе, Л.Н. Коган, И. В. Кондаков, Н.И. Конрад, Т.Ф. Кузнецова, Д.С. Лихачев, Ю.М. Лотман, Э.С. Маркарян, Е.М. Мелетинский, Л.М. Мосолова, Л.А. Мясникова, В.М. Межуев, СЮ. Неклюдов, Л.И.Новикова, A.M. Панченко, А.А. Пелипенко, В.Н. Романов, К.С Сарингулян, В.В. Сильвестров, Э.В. Соколов, Ю.С Степанов, Л.Н. Столович,

B.К. Трофимов, В.П. Тугаринов, АЛ. Флиер, Н.А. Хренов, Е.Н. Шапинская, В.П. Шестаков, И.Г. Яковенко и др.

К.М. Климова, Н.П. Кралиной, А.Г. Красильникова, В.И. Лыткина, И.С. Михеева, В.В. Напольских, Р.Ш. Насибуллина, Г.А. Никитиной, И.М. Нуриевой, В.Г. Пантелеевой, Т.Г. Перевозчиковой, ВЛ. Петрухина, Е.О. Плехановой, Ф.П. Пукровова, А.А. Разина, Р.А. Разина, А.Н. Уварова, М.Г. Ходыревой, Л.С. Христолюбовой, М.Г. Худякова, К.П. Чайникова (Кузебая Герда), Р.А. Чураковой, В.Л. Шибанова, А.Г. Шкляева, Г.К. Шкляева, Е.Ф. Шумилова, Н.И. Шутовой, Г.Н. Шушаковой, Д.А. Яшина, Р.И. Яшиной и др.

Большую научно-практическую помощь и моральную поддержку в осуществлении настоящего исследования оказали автору его коллеги по Удмуртскому госуниверситету: д. физ.-мат. н., проф., лауреат Гос. премии СССР ректор Удмуртского госуниверситета В.А.Журавлев; Заслуженные деятели науки Удмуртской Республики, академики МАИ д.филос.н., проф. А.А. Петраков и д.ист.н., проф. В.Е.Владыкин; директор ИПСУБ, Заслуженный юрист Удмуртской Республики канд. юр. наук, доцент В.Г.Ившин и др.

Проблема этнического менталитета удмуртского этноса является предметом пристального внимания отечественных и зарубежных авторов. В русле отечественной философской и культурологической мысли эта тема является своеобразной «вечной» проблемой, так как менталитет появляется с началом этногенеза этнической общности.

По мнению автора данного исследования, этнический менталитет удмуртского этноса еще недостаточно' глубоко исследован с позиций философско-кулыурологического подхода. Этот пробел в области социальной философии и культурологии призвана восполнить данная диссертационная работа. Тема эта нуждается в дальнейшей разработке, поскольку проблемы этнического менталитета удмуртского этноса до настоящей работы еще не были предметом специального научного исследования.

Цель и задачи исследования

Основная цель работы - социокультурное исследование генезиса и ценностной природы этнического менталитета удмуртского этноса в условиях традиционного общества.

Для достижения поставленной цели предполагается реализовать следующие задачи:

• определить теоретико-методологический аспект категорий «этнический менталитет» и «ментальность»;

• реконструировать эволюцию историко-философских взглядов на проблему национального характера в европейской социокультурной традиции;

• провести категориальный анализ национального характера и души народа для установления его социально-философского, культурологического и этнопсихологического статуса;

• исследовать роль природно-климатических и социально-

исторических факторов в формировании менталитета; осуществить целостную реконструкцию этнического самосознания как составной части менталитета;

• рассмотреть систему исконных религиозно-мифологических представлений этноса как отражение в культуре сложных взаимоотношений «природа-общество-человек»;

• показать социально-культурные проявления этнического менталитета удмуртского этноса посредством фольклорной традиции.

Теоретико-методологические основы исследования

Из всего комплекса методов преимущественно использовались, диалектический принцип единства исторического и логического, суть которого состоит в раскрытии соотношения между исторически развивающимся объектом и его отражением в теоретическом сознании. Применительно к данной работе историческое есть процесс становления объекта исследования - этнического менталитета удмуртского этноса, а логическое - рациональное воспроизведение этого развитого объекта в его существенных и многообразных социально-культурных проявлениях. На наш взгляд, использование именно этого метода дает возможность выявить сущностные качества этнического менталитета на основе предварительного анализа детерминированности этноса специфическими условиями его исторического бытия.

Следовательно, принцип единства исторического и логического как один из компонентов диалектического метода служит методологическим ключом постижения сущности и закономерностей функционирования такого сложного феномена социальной и духовной жизни, каким является этнический менталитет (в том числе и удмуртского этноса).

Важное методологическое значение в данной работе принадлежит также принципу относительности, согласно которому черты менталитета народов носят общечеловеческий характер, не могут быть жестко привязаны лишь к одному народу, и поэтому речь может идти лишь о степени выраженности и своеобразных особенностях проявления общечеловеческих ментальных качеств у различных народов. Поэтому исследование этнического менталитета удмуртского этноса имеет не только узкоэтническое, но и общечеловеческое значение, так как через анализ особенностей этнического менталитета удмуртского этноса можно более глубоко понять всеобщее - менталитет как сущностную характеристику этносов и наций, которые выступают активными субъектами исторического процесса.

присутствует много тем, которые заслуживают внимания в современных условиях. Внимательное изучение творческого наследия отечественных философов, этнологов, культурологов служит теоретико-методологическим ключом к объяснению сущности и своеобразия этнического менталитета удмуртского этноса и особенностей его духовной культуры. Автору данного исследования в течение десяти лет, путем включенного наблюдения, удалось увидеть реальную картину жизненных установок самых разных слоев удмуртского общества.

Научная новизна исследования

Автор предлагаемого исследования новизну научных результатов видит прежде всего в том, что оно является первым опытом комплексного социокультурного изучения этнического менталитета удмуртского этноса. Впервые этнический менталитет, его ценностно-смысловая структура, его генезис, его детерминированность природными и историческими условиями жизни этноса становятся полноценным предметом культурологического исследования.

В диссертации разработана современная философско-культурологическая концепция детерминации и сущности этнического менталитета удмуртского этноса. Основные результаты исследования, определяющие его новизну и выносимые на защиту, заключаются в следующем:

Диссертант исследует этнический срез менталитета; его социальные, культурные и психологические проявления, в основном с ориентацией на традиционную культуру удмуртского этноса. В работе раскрываются роль природно-климатических и социально-исторических факторов в формировании менталитета; этническое самосознание как составная часть менталитета; этнические ценности и их роль в социализации этнофоров. Показаны культурно-исторические истоки этнического менталитета, в частности рассмотрены значение мифологии, языческой религии, фольклора в структуре удмуртского менталитета; отражение в удмуртском языке и художественной литературе этноментальных особенностей.

Положения, выносимые на защиту

1. Этнический менталитет исследуется как диалектическое единство сущности и явления, где сущность есть этнически окрашенные коллективные представления о мире, доминирующие у членов этноса, а явление - особенности деятельности народов, а также их отражение в продуктах материальной и духовной культуры. Такое понимание позволяет по-новому взглянуть на проблему этнического менталитета как на органическое единство субъективной и объективной сторон жизнедеятельности этносов. Как сущность этнический менталитет - это внутренняя субъективная сторона жизнедеятельности этноса в виде самой стабильной части (ядра) этнической психологии, а как явление он есть объективация этой сущности в деятельности народов и ее продуктах.

Изучение внешних форм проявления этнического менталитета (фольклора, верований, поведения людей и т. д.) дает возможность приблизиться к пониманию его скрытого внутреннего смысла, что соответствует диалектическому принципу движения мысли от явления к сущности в процессе познания предметов.

2. Обосновывается идея о российском менталитете как о сущностном ядре российской цивилизации. Вслед за О.Шпенглером мы считаем внутренней сущностью цивилизации «душу культуры», которую, в соответствии с современной терминологией, можно обозначить как менталитет цивилизации. Можно говорить о существовании самостоятельной российской цивилизации и общероссийского менталитета лишь в той степени, в какой конкретные менталитеты этносов России в своей совокупности определяют их глубинную внутреннюю сущность.

3. Категория «этнический менталитет» исследуется через сопоставление с понятиями «душа народа», «национальный характер», «социальный характер» «этническая психология», что позволяет проследить эволюцию социально-философских и культурологических взглядов на проблему этнического менталитета.

4. Установлена и показана корреляционная зависимость самобытности этнического менталитета удмуртского этноса от трех главных факторов: природно-климатических условий, особенностей социальной жизни, специфики религиозно-духовной жизни. Тем самым дается системное представление о комплексе постоянно действующих детерминант, воспроизводящих специфические черты этнического менталитета удмуртского этноса в его социокультурной истории.

5. Проводится идея многоаспектной сущности этнического менталитета удмуртского этноса, в соответствии с которой выделяются его следующие сущностные качества: 1) стремление к традиционным ценностям; 2) уход в себя; 3) проявление этнонигилизма; 4) толерантность; 5) общинность на уровне «мы - они». Все указанные качества составляют своеобразную внутреннюю «картину мира» этнического менталитета удмуртского этноса, причем все они находятся в глубокой диалектической взаимосвязи, образуя единую ментальную структуру этничности.

Научно-практическое значение работы

которые ставят проблему национально-культурной самобытности России как уникального полиэтнического государства (социальная философия, социальная психология, этнопсихология, геополитика и др.)

Апробация осповных идей исследования

Основные положения диссертации и результаты исследования представлены автором в монографиях, научных публикациях, опубликованных в сборниках научных трудов, а также в научных журналах и учебно-методических изданиях.

Положения и основные идеи исследования обсуждались на научных конференциях «Российское государство: прошлое, настоящее, будущее» (Ижевск, 1996, 1997, 1998, 1999, 2000); на научно-практической конференции «Удмуртия накануне третьего тысячелетия» (Ижевск, 1998); на межвузовской региональной конференции «Факультет удмуртской филологии как организатор научных совещаний по языкознанию» (Ижевск, 1998); на традиционной (IV) Всероссийской конференции с международным участием «Женщины и общество: вопросы теории, методологии и социальных исследований» (Ижевск, 1998); на Четвертой и Пятой Российской университетской академической научно-практической конференциях (Ижевск, 1999,2000); на международных научно-практических конференциях «Русская ментальность как социально-философская проблема» (Орел, 1998, 1999,2000); на региональной научно-практической конференции «Развитие гуманитарных наук и гуманитарного образования в Уральском регионе» (Ижевск, 2000); на Всероссийской научной конференции «Пермское -Прикамье в истории Урала и России» (Березники, 2000); на международной научной конференции «Евразийство: историко-культурное наследие и перспективы развития» (Уфа, 2000); на региональной научной конференции «Этнонациональные доминанты в культуре и искусстве народов Урало-Поволжья» (Ижевск, 2001). Результаты исследования обсуждались на совместном заседании общеуниверситетской кафедры философии Удмуртского государственного университета и Института Человека при УдГУ, на заседании кафедры культурологии Ml 11 У.

Структура и объем диссертации

Диссертация состоит из Введения, трех глав, Заключения и Библиографического списка источников и научной литературы, включающего 425 наименований. Общий объем диссертации 287 страниц.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается актуальность темы исследования, дается обзор литературы, определяются основные цели и задачи, а также методологические принципы и источниковедческая база диссертации, характеризуется научная новизна, теоретическая и практическая значимость работы.

Глава 1 «СУЩНОСТЬ ЭТНИЧЕСКОГО МЕНТАЛИТЕТА»

посвящена категории («душа народа», «дух народа», «национальный характер»), эволюция взглядов на этнический менталитет в науке, а также современному состоянию проблемы.

В первом параграфе «Исследование менталитета в истории

философии и этнопсихологии» исследуется эволюция взглядов на менталитет народов от античности до начала XXI в.

В античности и средние века изучение этноментальных различий носит преимущественно описательный характер. Так, Геродот рассказывает о специфических особенностях народов, с которыми сталкивались древние греки. Он повествует о богах, обычаях, обрядах и нравах различных народов, не забывая при этом и о специфике этнических черт характера. Геродот сравнивает различные народы и пытается объяснить психологические различия между народами, особенностями природной среды и образом жизнедеятельности.

Научный подход к национальному менталитету, полагает автор, начинает прослеживаться лишь в Новое время, что является реакцией на процесс образования европейских наций в эпоху капитализма. Различия в менталитете народов становится объектом специального анализа со стороны историков и философов.

Французский просветитель Ш.Монтескье вводит в оборот понятие «дух народа», решая вопрос о его обусловленности с позиции географического детерминизма. Первостепенная роль отводится климату, влияющему на дух народа не только непосредственно, но и опосредованно. Благодаря климату и почвам складываются обычаи и традиции, которые в свою очередь, влияют на душевные свойства народов. В эпоху Нового времени рассматриваются и другие факторы, влияющие на формирование духа народов. К.Гельвеций придает решающее значение формам правления и ставит изменения в национальном характере народа в прямую зависимость от общественных переворотов. Д.Юм важную роль в формировании народного характера отводит стремлению людей к объединению в социальные группы в соответствии с потребностями экономики, обороны и управления. И.Г.Гердер фактически отождествляет понятие «душа народа», «народный характер», «дух народа». Он отмечает зависимость души народа не только от климата и ландшафта, но и от влияния образа жизни, воспитания, политического строя и этнической истории. Именно народный дух образует основу общества, одухотворяя культуру народа и находя свое выражение в языке, обычаях, ценностях и традициях.

Понятие «дух расы» и «дух народа» употребляется Г.Гегелем. Дух расы есть результат распадения человечества на отдельные сообщества в

зависимости от природно-климатических условий. Расы распадаются на народные духи, различающиеся образом жизни, формами тела, но особенно интеллектуальными и нравственными способностями. Важными причинами эт-номентальных различий являются географические факторы и религиозное влияние.

Философские и психологические представления о душе связаны с именем 3. Фрейда, с его учением о роли бессознательного. Он выделяет в индивидуальной психике три подсистемы: «Оно» (бессознательное); «Я» (сознание, адаптирующее человека в социальной среде посредством уравновешивания, синтезирования неосознанных влечений и моральных требований общества); «сверх Я» (своеобразная моральная цензура, в которой содержаться нормы, запреты, принятые личностью от общества).

Творческое обогащение учения о бессознательном пласте человеческой души нашло отражение в работах К. Г. Юнга. Он выделяет два слоя бессознательного: личностное бессознательное и более содержательное и влиятельное коллективное бессознательное. Личностный слой оканчивается самыми ранними детскими воспоминаниями. Содержанием коллективного бессознательного выступают архетипы, то есть древнейшие, испокон веков наличествующие всеобщие образы. Архетипы обнаруживаются на языковом уровне в виде символических образов, мифов, сказок, тайных учений. По мнению диссертанта, учение Юнга об архетипах коллективного бессознательного имеет принципиально важное значение для понимания конкретного психологического механизма проникновения специфических черт национального менталитета в душевный мир отдельного человека.

На страницах социогуманитарных изданий в первой половине XX столетия появился термин менталитет. Существенный вклад в исследование менталитета внесли представители исторической школы, сложившейся вокруг издаваемого во Франции с 1929 г. журнала «Анналы». Основополагающая идея научных поисков представителей школы «Анналов»: М.Блока, Л.Февра, Ф.Броделя, Ж.Дюби, Ж.Ле Гоффа, М.Вовеля, Ж.Ревеля, связана с их стремлением «очеловечить» исторический процесс и дать социально-психологическое объяснение истории.

Ментальность и менталитет неразрывно взаимосвязаны между собой, оказывают постоянное взаимодействие друг на друга по принципу обратной силы. Попытки дифференциации понятий менталитет и ментальность делает Л.Н.Пушкарев. Он отмечает, что различие в употреблении терминов «менталитет» и «ментальность» в том, что менталитет имеет всеобщее, общечеловеческое значение как, например, «мышление», «сознание» и прочее... Итак, «ментальность» - это признак мыслящего человека, характерный для данного лица (коллектива) в данное время,

Согласно позиции автора, разделяемой некоторыми другими исследователями в области менталитета (И.Г.Дубов, Е.А, Ануфриев, Л.В .Лесная, А.А.Веремьев), понятия «дух народа», «душа народа», «национальный характер», «национальный менталитет» используются для описания родственных аспектов в жизни этносов и наций. Поэтому мы полагаем, что они могут

считаться синонимами. В современной науке чаще используется понятие «национальный характер» и «национальный менталитет» вследствие их большой категориальной строгости.

Основные детерминанты, определяющие своеобразие национальных менталитетов рассматриваются В.К.Трофимовым. Национальные менталитеты он рассматривает через призму четырех способов философствования:

а) натурализм признает решающую, роль географического фактора (Ш.Монтескье) и биологической наследственности (О.Бауэр);

б) социоцентризм вычленяет решающую роль социально-экономических факторов (Ф.Энгельс, П.И.Гнатенко);

в) теоцентризм абсолютирует роль религии (ПЛ.Чаадаев);

г) антропоцентризм отводит решающую роль особенностям национальной системы воспитания и социализации детей в семье (Дж.Горер, З.Эриксон).

Автор диссертационного исследования считает данные подходы в оценке детерминант менталитета не столько исключающими, сколько дополняющими друг друга, что реализуется при исследовании истоков этнического менталитета удмуртского этноса.

Национальный менталитет тесно связан со способом мышления этноса или нации. Вслед за И.В. Кондаковым мы полагаем, что менталитет - исторический фундамент социокультурной истории этнической общности, способствующей самоидентификации той или иной формы или разновидности культуры, вообще какой-либо духовной общности на всем протяжении ее становления и развития как ценностно-смыслового единства.

Анализируя взгляды предшествующих авторов, диссертант попытался дать свое видение категории «менталитета». В структуре национального менталитета можно выделить сущность, то есть внутренние, глубинные, подчас потаенные коллективные представления, установки, мыслительные и эмоциональные конструкции, а также явления, то есть внешнее обнаружение внутренних свойств менталитета в особенностях поведенческой реакции этнофоров, а также в продуктах материальной и духовной культуры.

Таким образом, социально-гуманитарные науки, от эпохи античности до начала XXI в., в области исследования этнического (национального) менталитета накопили богатый эмпирический и теоретический материал.

Во втором параграфе «Социокультурный анализ исторической динамики менталитета» дается анализ трактатов представителей зарубежной и отечественной научной мысли.

В зарубежной науке проблема менталитета представлена целой плеядой имен. Родоначальником изучения национального характера является ЖЛэоден. Он отмечал, что географическая среда оказывает большое влияние на народ и личность.

Одним из первых определений национального характера дал К.Гельвеций. Он пишет, что всякий народ имеет свой особый способ видеть и чувствовать, который образует его характер. Ш.Монтескье в своей работе «О духе законов» исходит из предпосылки, что характер формируется под

влиянием многих факторов. Одним из них является климат, кроме того, питание, почва, физиологические особенности ума. Монтескье отмечает, что человек является продуктом среды, а с другой - среда может быть изменена человеком. Климат влияет на характер духа и страсти человека. По мнению Монтескье, люди в холодном климате сильнее, смелее, менее склонны к мести. Народы жаркого климата обладают совершенно противоположными чертами. Различие оказывает влияние на различие законов, принимаемых народами.

Одним из наиболее известных французских мыслителей Нового времени, предметом изучения которого был национальный характер, является ГЛебон. Душа народа, полагает он, складывается как совокупность моральных и интеллектуальных особенностей, как синтез его прошлого и наследство всех его предков. Причинами, определяющими специфику души народа, объявляются наследственность, семейное влияние, влияние социальной среды, причем последняя причина играет наименьшую роль, а приоритет отдается влиянию предков, то есть биологической наследственности. Автор выражает несогласие с этой посылкой ГЛебона, считая, что этнос объединяет не только кровь предков, сколько общая судьба, историческая память, единые духовные ценности. В то же время заслуживают внимания рассуждения ГЛебона о неодинаковости душевных дарований различных народов, поскольку одни лучше проявляют себя в искусстве, другие - в государственном строительстве, третьи - в научно - техническом творчестве. Представляет интерес суждения Г. Лебона о решающем влиянии менталитета народа на его историческую судьбу, так как, в конечном счете, жизнь народа, его учреждения, его верования и его искусство суть только видимые продукты его невидимой души.

Основатель экспериментальной психологии В.Вундт считает, что душа народа - реально существующее образование и поэтому является столь же применяемым и необходимым объектом исследования, как и индивидуальная душа. Содержание души народа составляют общие представления, чувствования стремления. Внешними формами проявления внутреннего содержания душ народа являются язык, мифы и обычаи. Язык содержит в себе общую форму присутствующих в душе народа коллективных представлений, а обычаи являют собой направления воли, то есть общепринятые образцы поведения. В.Вундт не абсолютизирует, подобно ГЛебону, роль менталитета народа в историческом процессе, но призывает обязательно учитывать идеальную составляющую истории, поскольку психические силы, наряду с влиянием природы, играют значительную роль в историческом процессе.

Русский философ и социолог Г.Г.Шпет отождествляет термины «дух», «характер», «душа народа», считает, что душа народа предоставляет собой сходство переживаний и действий, составляющих данный народ индивидов; это коллективный репрезентант многих индивидов в виде сходных реакций индивидов на сходные условия жизни. Душа народа как специфический тип коллективности, носителями которого являются индивидуальные души, яв-

ляется результатом влияния природных и социальных факторов, а также создаваемой людьми духовной культуры.

Анализ взглядов Г.М.Андреевой, рассматривающей национальный характер в качестве ядра и наиболее устойчивой части национальной психологии; учения Э.Фромма о социальном характере как промежуточном звене между социально-экономической структурой и господствующими в обществе идеями и идеалами; концепции А.Кардинера о базовой личности как основной личностной структуре, формируемой данной культурой; идеи А.Инкельса и Д Левинсона о модальной личности приводит автора к формулировке собственной концепции национального характера. Национальный характер - это доминирующие у членов определенной этнической группы коллективные представления (стремления, ощущения, установки, схемы мышления), которые соответствует базовым социокультурным ценностям, и находят внешнее проявление в особенностях поведения людей, культуре и социальных институтах.

Таким образом, национальный характер образует сложное диалектическое единство сущности и явления. В нем можно выделить три основных структурных уровня: 1) интериорный уровень, включающий коллективные национальные представления; 2) уровень трансформирования этих представлений в особенности поведения и детальности индивидов; 3) уровень объективации (опредмечивания) результатов деятельности в продуктах культуры и в социальных институтах. Первый уровень относится к глубинной внутренней сущности национального характера; второй и третий уровни относятся к области явления национального характера, то есть его внешнего обнаружения в особенностях деятельности народов и в специфических продуктах этой деятельности.

В третьем параграфе «Национальный характер и его проявления в менталитете» рассматривается видение различными исследователями особенностей национального характера.

При определении нации как этносоциального феномена среди ее главных объективных признаков выделяется национальная психология. Понятие «национальная психология» шире понятия, национальный характер». Г.МАндреева отмечает, что в психологии этнических общностей различаются две стороны: 1) наиболее устойчивая часть - психический склад (куда включаются национальный или этнический характер, темперамент, а также традиции и обычаи); 2) эмоциональная сфера, куда включаются национальные и этнические чувства.

Этнический менталитет является важнейшей сферой «материализующий» национальной психологией, он отражает психический склад этноса, его характер. Характеризуя особенности национальной психологии, исследователи придают особое значение специфике конкретных условий, в которых протекает национальная жизнь. Природная среда отражается в психологии

социально-этнической общности в той мере, в какой она осваивается этой общностью, подвергается ее культурному воздействию.

Чтобы понять природу и реальные проявления национальной психологии принципиальное значение имеют выявление ее структуры и анализа образующих ее элементов. А.Ф.Дашдамиров выделяет следующие составные в структуре национальной психологии: а) национальные интересы и потребности, национальные установки, ценностные ориентации; б) психический склад нации; в) национальные чувства и настроения. Воздействие важнейших социально-экономических и культурно-идеологических факторов на психический склад нации, национальные чувства, настроения и т.д. осуществляется в первую очередь через интересы и потребности. Национальные интересы находят свое прямое и опосредованное, осознанное либо бессознательное выражение в национальных чувствах, настроениях, установках людей.

Психический склад представляет собой наиболее устойчивую, но во многом консервативную сторону национальной психологии (А.И.Горячева) Психический склад нередко отождествляется с национальным характером. Это однопорядковые понятия, но в психическом складе объединены все устойчивые свойства психики.

Национальная психология представляет собой структурно-динамическое единство волевых, морально-психологических, социально эмоциональных моментов, своеобразное сочетание которых придает национальную окрашенность устойчивым элементам психики. Национальные чувства многогранны, в них можно выделить политические, нравственные, эстетические моменты (А.Ф.Дашдамиров).

Наиболее развитые среди национальных чувств является национальная гордость: характерные для нее морально-психологические черты - самоуважение, национальное достоинство, сознание своего исторического вклада, приверженность к своим национальным ценностям.

Национально-психологическая общность народа складывается под воздействием многих факторов, зависит от разных исторических детерминантов и закономерностей. Основные из них следующие: 1) географические и природно-климатические условия; 2) специфика национального бытия и характер материальной и духовной деятельности; 3) особенности социально-политической истории народа (Ф.С.Эфендиев)

Носитель этнической культуры имеет сознание, состоящее из психических образов и представлений, бытующих в этнической культуре. Процесс обладания культурой общества личностью проходит не стихийно, а контролируется обществом через институт социальных ролей. Категории «этнический характер», «этническая психология» и «этнический менталитет» диссертант анализирует на примере удмуртского этноса. В научную литературу удмурты попали в конце XVIII века. С этого времени значительное внимание начинает уделяться психологическим аспектам и национальному характеру удмуртов.

Отечественные и зарубежные исследователи, и путешественники отмечают особенности психического склада и национального характера удмуртов. В качестве наиболее типичных черт характера удмуртов того времени называются трудолюбие и гостеприимство (Н.П. Рычков), им предписывались доброта, «склонность к веселью, нежели к печали» (А.Н. Радищев), честность, миролюбие, а также трезвость (И.Г. Георги).

На изменение черт характера удмуртов, в 30-х годах XIX века, обратил А.И. Герцен. Он писал, что «удмурты ленивы, у них заметны недостаток великодушных чувств: не делают зла, но не чувствуют удовольствия делать добро другим» Часто авторы считали, что удмурты по-прежнему обнаруживают значительную силу воли и упорную настойчивость в осуществлении своих целей (И.Н. Смирнов). Психологические свойства удмуртов проявлялись особенно заметно на охоте: здесь они были ловки, настойчивы, терпеливы (И.М. Катаев)

Большинство авторов, писавшие об удмуртах, чаще всего ограничивались лишь упоминанием тех или иных черт, якобы присущих национальному характеру удмуртов. Попытку анализа психологических свойств, пожалуй, первым предпринял И.Н. Смирнов. По его мнению, характер удмуртов есть результат воздействия климата, почв и рельефа; под их влиянием складывались особые формы социальных отношений, традиции обычаи. В психическом складе удмуртов есть две черты - несомненный результат влияния природы -сдержанность в проявлении впечатлений, которая влечет за собой молчаливость, и безразличная способность терпеть: практическая философия, сводимая к изречению «терпеть надо».

Исследователи, занимавшиеся проблемами этнической психологии удмуртов, обращали внимание на их семейные и общинные отношения. При этом смысл всех высказываний сводился к одному: «вотяк весь в семье, весь в обществе». Привязанность к семье, к коллективу - одного из главнейших черт психологии удмуртов.

Пространство, в котором существовал человек традиционной культуры, являлось, прежде всего, средой разнообразных по проявлениям, но всегда строго регламентированных, социальных отношений. Это пространство было вписанным в природу, оно было весьма зависимым от экологической ниши, занимаемой этнической группой.

Таким образом, этнический характер и этническая психология являются составными этнического менталитета. Социальная философия выступает методологической и общетеоретической основой в исследовании менталитета, осуществляет наиболее, абстрактный научный анализ сущности и целостности природы менталитета, решает вопрос о глубинных причинах, лежащих в основе ментальных различий народов.

В главе II «ЦЕННОСТНАЯ ПРИРОДА ЭТНИЧЕСКОГО МЕНТАЛИТЕТА» автор раскрывает через призму трех способов философствования (натурализма, социоцентризма и теоцентризма) причины,

оказавшие решающее влияние на становление этнического менталитета удмуртского этноса и его ценностную природу. Натуралистический и социоцентрический подходы дают представление о материальной, а теоцентристский - о духовной детерминации этнического менталитета удмуртского этноса.

В первом параграфе «Роль природно-климатических и социально-исторических факторов в формировании менталитета» рассматриваются истоки и процесс формирования этнического менталитета удмуртского этноса.

Природа является «ложем» народа, определяющим его судьбу и воспитывающим его национальный менталитет. Применительно к удмуртскому этносу природно-географический фактор включает в себя местоположение этноса, особенности климата и почв, территориальные размеры, отношения с соседями.

Историческая судьба уготовила удмуртам жить между лесом и степью между татарами и русскими, между исламом и христианством, между жизнью и суицидом. Удмуртский этнос своей бесконфликтностью всегда старается жить «между». Этнос, существуя в данной экологической обстановке и историко-этническом окружении, стремиться сохранить свою целостность. В связи с этим отношение к действительности у народов проявляется по-разному. В этнографической и исторической науке существует мнение, что, к примеру, русские и татары более активны и мобильны в освоении мира, нежели их соседи - удмурты, которые более гармоничны в отношениях с природой и обществом, а поэтому более пассивны, стараются меньше изменять ранее наработанные связи.

Общая схема раннего периода ассимиляции восточных финнов рас про-странима и на удмуртов. Из летописей известно, что ко времени прихода на среднюю Вятку новгородцев в конце XII в., местное население имело здесь свои городища, но, очевидно, не было организовано в военном плане, что позволило небольшим отрядам ушкуйников, выполнившим, по сути дела, воен-но-разведовательную операцию, разгромить их укрепления и утвердить военно-политическое господство. Появление князей (или их предтеч батыров, не имевших пока профессиональных военных дружин), известное из фольклорных источников, было обусловлено, видимо, этой «свалившейся» на древних удмуртов разбойничьей напастью. Все это свидетельствует в пользу гипотезы, что ни социальной иерархии, ни какого-либо политического руководства удмурты до первых серьезных военных столкновений не знали в силу того, что эти новации в более спокойные времена были попросту не востребованы удмуртским обществом.

Удмуртский народ занимает бассейн рек Камы и Вятки - зону преимущественного распространения северных хвойных лесов, многочисленного количества рек, речушек и родников. Здесь достаточно суровый континентальный климат с холодной зимой и непродолжительным

весенне-летним периодом с несбалансированными осадками. Лес являлся концептом «натурфилософии» удмуртов, определявшим основные культурные характеристики этнического ландшафта и экологическое поведение людей в нем. Это поведение во многом характеризовалось личностным отношением к пространству, которое проявлялось в эмоционально-моторном освоении территории.

Большую роль при деятельности в лесу играла необходимость тонко чувствовать, воспринимать и соотносить различные факты действительности. В лесном массиве, представляющем собой во многом закрытое замкнутое пространство, удмурт должен был воспринимать явления в комплексе, находить между ними сходство, чтобы по различным приметам ориентироваться.

Коллективизм вырабатывался как культурная норма, требующая подчинения мыслей, воли и действий индивида требованиями социальной среды. Эта норма складывалась в условиях общинной жизни патриархального быта -следует отметить, что самоизоляция несла за собой веер негативных последствий. Как известно, по законам синергетики, закрытая система подвержена, внутреннему распаду, она не имеет достаточных импульсов для развития и самоорганизации. Установка на изоляционизм хорошо обеспечивала трансляцию из поколения в поколение устоявшихся ценностей аграрно-традиционалистского общества. Психологические установки на изоляционизм не способствовали становлению личности, способной действовать и даже выживать в условиях неудмуртского окружения. Исподволь формировался и генетически закреплялся преобладающий тип интроверта, проявляющего и изобретательность, и ум, и смекалку, и достаточно уютно чувствующего себя в корпоративной среде, но напрочь теряющего эти качества в иноэтническом окружении.

Социальным институтом, оказавшим глубокое воздействие на генезис этнического менталитета удмуртского этноса, являлась община. Она была основана прежде всего на принципе солидарной ответственности людей друг задруга.

Наступающее индустриальное общество меняло ритм жизни аграрного типа общества, разрушало национальные, религиозные перегородки. Бурное развитие промышленности и транспорта неизбежно вызвало необратимые изменения в окружающей среде.

По мнению финского ученого С. Лаллука, у удмуртов, как и у других проживающих в России восточно-финских народов, ускоряется процесс утраты территориальности. Резкое сокращение сельскохозяйственных угодий, чрезмерная милитаризация экономики, неблагоприятная экологическая ситуация - эти и другие факторы дают высокий показатель уровня самоубийств в республике. Согласно мировой статистике количество суицидов среди представителей финно-угорских народов значительно превышает даже считающийся критическим уровень 20 случаев на 100 тыс. населения. По данным министерства здравоохранения Удмуртской Республики динамика суицида в

регионе выглядит малооптимистичной. В 1985г. количество самоубийств (на 100 тыс. чел.) составляло 63; в 1990 - 40; несколько снизилось в 1991г. (37) и затем с 1992г. неуклонно повышалось (48), достигнув в 1995г. отметки 77, причем в сельской местности этот показатель превысил сотню.

По мнению автора, исторически обусловленной ментальный тип удмуртов оказывается близким сенситивному складу личности (с низкой и заниженной степенью самооценки, неуверенной, восприимчивой к искренности и теплоте отношений, теряющей активность в стрессовой ситуации, зависимой и т.д.)

Во втором параграфе «Этническое самосознание как составная часть менталитета» анализируется структура этнического самосознания и влияние факторов на его формирование. Обязательным и достаточно четким признаком этноса является этническое самосознание, то есть представление некоторой группы людей о себе как о народе.

В исследовательской литературе фактически акт точной даты появления термина «этническое самосознание». Русский мыслитель Г.Г. Шлет предметом изучения этнической психологии считал «дух народа», под которым он понимал совокупность переживаний коллективного субъекта или типических коллективных переживаний. Шлет рассматривал понятие «дух народа», которое в современном определении можно обозначить как этническое самосознание.

По мнению автора, этноним является наглядным внешним выражение этнического самосознания. Именно самосознание - эксплицитно выраженное свидетельство возникновения этнического самосознания. Этническое самосознание не может существовать автономно, без соотнесенности, сравнения «себя» с «другими». В определенном смысле ощущение этнической идентичности есть фиксация различения «мы» - не «они». Поэтому появление самоназвания как показателя сложившегося самосознания этноса всегда предполагает и осознание иноэтнического и инокультурного - «чужого» -окружения. Для каждого члена определенной этнической общности свой жизненный мир - это, прежде всего этнический мир, представленный совокупностью элементов этнокультурной среды.

Ю.В.Арутюнян выделяет четыре «этнических источника», питающих этническое самосознание: «родовой», «психологический», «культурный», «социальный». «Родовой источник», питаемый сознанием общности происхождения и исторических судеб народа, - продукт социально-биологической природы - особенно складывается в экстремальных условиях, объединяющих «своих по роду и племени» людей в своей или иноэтической среде. Этнокультурные и этносоциальные источники национального самосознания менее ситуативны. Этнокультурные стимуляторы национального самосознания диктуется реальными культурными интересами, приобщенность людей к своей национальной культуре - нормам поведения, языку, социально-нравственным представлениям, обычаям, обрядам и другим атрибутам повседневного образа жизни, имеющего

национальные оттенки. Этносоциальный источник национального самосознания представлен, как правило, социальной позицией и социальными институтами этноса.

Автор разделяет точку зрения В.Ю. Хотинец при определении категории, «этническое самосознание». Это относительно устойчивая система осознанных представлений и оценок реально существующих признаков жизнедеятельности этноса.

Представляется, что этническое самосознание является отражением в коллективной памяти того социального опыта, которым располагает как субъект исторического развития. Этническое самосознание опирается на представления об общности исторических судеб и общностей культуры. Оно возникло в результате духовного единения членов этнической группы посредством акта идентификации через дифференциацию в рамках оппозиции «мы - они» и соотнесение собственных ценностных ориентации с ценностями референтной этнической группы. Понятие «культуры этноса» оказывается более широким, нежели «этническая культура», так как включает в себя всю совокупность культурного достояния этноса независимо от того, имеют ли элементы этого достояния этническую окраску или нет.

В соответствии с этой логикой структура этнического самосознания выглядит следующим образом. Ядро этнического самосознания составляют компоненты, позволяющие осуществлять сознания (этнические образы и представления) и теоретизированные представления (национальная идеология).

Есть необходимость выделить две взаимосвязанные функции этнического самосознания: регулирующую и идентификационную. Регулирующая функция заключается в установлении групповых стандартов и норм и осуществлении контроля за их соблюдением всеми членами этнического коллектива. В этом значении этническое самосознание призвано осуществлять связь между индивидами, носителями этнической культур, и культурной средой в целом. В своем идентификационном значении этническое самосознание является инструментом самоорганизации этноса. Оно выступает в качестве маркера при отличении «своих» элементов культуры от «не-своих», что позволяет сохранять этнические границы стабильными.

Этническое самосознание выполняет идентификационную функцию при осуществлении мыслительных актов, направленную на конструирование автономности субъекта взаимодействия. В ментальных актах «другой» предстает как структурный компонент, имманентный сознанию познанию познающего субъекта.

Приобщение к этнической культуре и формирование этнического самосознания происходит, в первую очередь, в семье. В национально-смешанных семьях дети не в полной мере могут усвоить этнические свойства своих родителей. Это подтверждают и данные исследований социологов: 50% татар и

75% удмуртов, рожденных в национально-смешанных семьях, не знают своего родного языка, 27% русских, 33% татар, 50% удмуртов из таких семей не интересуются культурой своего народа.

В процессе исторического развития удмуртского этноса менялись стереотипы, характеризующие не только другие этнические группы, но наблюдалась эволюция отношения и к самому себе, к собственной культуре. Пренебрежительное отношение к удмуртам содействовало, с одной стороны, выработке негативного отношения к русским, с другой - появлению у них отрицательных автостереотипов: они видели себя такими, какими видела их «референтная» группа - русские. Эта ситуация проявляется в возникновении поговорки: «Русский - медведь, татарин - волк, удмурт - рябчик». С сожалением нужно отметить, что идея гордости за свой народ, радости от осознания себя удмуртом, прославления родного языка - звучит очень слабо. А это один из показателей этнического самосознания.

В третьем параграфе «Этнические ценности и их роль в социализации этиофоров» исследуются ценностные особенности и их отражение в этническом менталитете.

Целостность этнического менталитета составляет множество его ценностей. Для более целостного рассмотрения национальных ценностей, автор обращается к одному из проверенных способов философствования -антропоцентризму. Антропоцентризм в понимании детерминации национального менталитета заключается в подчеркивании решающей роли особенностей национального воспитания и социализации ребенка в семье, в изучении специфики ухода за детьми, в исследовании особенностей эмоциональных отношений между детьми и родителями.

В условиях традиционного общества удмуртская семья представляла собой патриархально-общинную общность. Весь ее строй и вся организация воспитания в ней молодых поколений в общине под авторитетом главы семейства. С первых дней жизни молодые поколения приучаются к полному подчинению ее зависимости от общины или рода, чтобы в будущей жизни в качестве взрослых полагаться не на себя, а на общину, или семью. Здесь индивидуальность подавляется, личной инициативе не дает никакого простора, жизнь индивидов оказывается регламентированной заранее до деталей. Молодые поколения приучаются жить так, «как жили деды и прадеды», «по старинке».

Нравственная система этноса - один из основных способов нормативной регуляции действий и поступков человека в конкретной социальной общности. Она включает традиционные взгляды на проблемы эндогамии (брачные связи внутри общности), на половые (половые табу и предписания) и семейные отношения (вступление в брак, отношения между супругами, разводы, контроль над рождаемостью, положение женщины в семье и др.), на воспитание детей (приемы ухода за младенцами, забота о девочках и мальчиках), инициации (смена социального статуса).

Появление ребенка было важным и радостным событием в жизни молодой семьи. Его с нетерпением ждали, к его рождению готовились. Большинство женщин продолжало работать до самых родов и никакого особого рациона питания для них не составлялось. Только что родившемуся ребенку устраивали «нуны сюан» - свадьбу младенца: новорожденный, по выражению В.Е.Владыкина, «как бы обручался со всем белым светом».

Одним из важных вопросов, связанных с детьми и часто обсуждавшихся на сельском сходе, является проблема опекунства. Опека над осиротевшими детьми носила традиционный характер, и нормы обычного права здесь выступали с особой наглядностью. Опекун назначался на сельском сходе, опекуны отличались хорошим поведением и пользовались уважением общинников.

В формировании духовной атмосферы и сохранении домашнего очага важная роль отводилась женщине. Удмуртская женщина всегда была относительно самостоятельной, не знала затворничества, могла принимать гостей любого общественного положения в отсутствие мужа. Она участвовала в общественных мероприятиях и празднествах. Ее искренность и тактичность, в выражении чувств, проницательность, умение разбираться в душевном состоянии человека, лирическая мягкость и сдержанность запечатлены в удмуртском фольклоре, в художественной, этнографической и исторической литературе:

Автор исследования считает, что удмуртское общество в воспитании подрастающего поколения определяющую роль отводило семье. Воспитание детей в определенных традициях, подготовка к самостоятельной жизни считалось первейшим долгом родителей. Социализация ребенка осуществлялась абсолютно через все каналы: язык, взаимоотношения, труд, будни и праздники, ценностные ориентиры и т.д.

Следующий аспект национальных ценностей это важный обычай - гостеприимство. Это один из древнейших обычаев, присущих в той или иной степени всем народам, и удмурты в этом плане не исключение. Приготовление к празднику, в том числе к приему гостей, сопровождалось преображением всей будничной, привычной обстановки, а также внешнего облика людей. Характер праздников и количество участников в них зависели от масштаба праздника - от глобального (религиозного) до сугубо домашнего, семейного.

Одним и показателей национальных ценностей была система трудового воспитания. Вся история удмуртского этноса показывает, что народ был достойным и мудрым воспитателем своих детей. Труд считался главным учителем жизни, он оберегал от трудностей, всяких пороков. В процессе трудового воспитания взрослые включали детей в практическую деятельность не только из экономических соображений, народ прекрасно осознавал воспитательную роль труда (особенно в формировании волевых качеств и характера) В воспитании трудолюбия самым эффективным воздействием, самым наглядным уроком был личный пример родителей.

Таким образом, трудовое, нравственно-этическое воспитание, гостевой этикет являются важными составными этнических ценностей удмуртского общества.

В четвертом параграфе «Отражение в языке и художественной литературе этнического менталитета» рассматривается роль языка и художественной литературы в формировании духовной культуры этноса.

Ключевую роль в механизме воспроизводства души народа играют язык и художественная литература. Они дают содержанию народной души внешнюю форму, в результате чего мы можем составлять о ней определенное знание. На основе языка формируется архетипическая структура души (В .И. Плотников) и общие впечатления (мифы, обычаи, ритуалы и т.д.)

Язык - неотъемлемая и важнейшая часть любой национальной культуры, . полноценное знакомство с которой обязательно предполагает не только изучение материальной составляющей этой культуры, не только знание ее исторической, географической, экономической и прочих детерминант, но и попытку проникновения в образ мышления нации, попытку взглянуть на мир глазами носителей этой культуры, с их «точки зрения». Сделать это можно не иначе как узнав язык, на котором говорят представители данного социума.

Знакомство с любой культурой, ее изучение будут неполными и отчасти даже поверхностными, если в поле зрения исследователя, обратившегося к этой культуре, не окажется такого основополагающего компонента, как склад мышления нации, национальная логика мировоспитания и мирооценки. Г.Д. Гачев отмечает, что в национальном языке находят отражение голоса местной природы. Придерживаясь данного тезиса, отметим, что язык удмуртского этноса отмечается мягкой интонацией и мелодикой звука, это язык песенного творчества.

Создание языка обусловлено внутренней потребностью человечества. Язык - не просто внешнее средство общения людей, поддержания общественных связей, он заложен в самой природе человека и необходим для развития его духовных сил и формирования мировоззрения. Язык есть как бы внешнее проявление народного духа: язык народа есть его дух, и дух народа есть его язык, и трудно представить себе что-либо тождественное.

Каждый язык национально специфичен (Е.В. Падучева). В языке отражаются не только особенности природных условий или культуры, но и своеобразие национального характера его носителей. Никого не удивляет, что в эскимосском языке есть много названий для снега, в арабском - для верблюда, а в китайском для риса: язык отражает условия существования его народа и содержит имена и реалии, специфические для данного народа. В удмуртском языке слово "лес" имеет множество названии: «нюлэс», «сик», «тэль», «яг» -всё это свидетельствует о специфической среде обитания удмуртского этноса.

Национальный язык является духовным основанием своеобразной культуры и образа жизни любого народа. Язык народа - едва ли не единственный способ сохранения его духовной устойчивости. Если лишить народ родного языка, то он перестает быть самим собой, так как в языке рождается его самосознание. Омертвление ментальности, вынужденное переключение язы-

ковых кодов и естественный переход из одной языковой картины мира в другую можно усматривать в совершенном типе билингва, то есть владеющего своим родным и чужими языком. Двуязычие удмуртов стало явлением национальной духовной культуры со времен завоевания Иваном Грозным.

Этнический менталитет в языком плане проявляется владением этнофора словарным запасом этнического родного языка, чем больше этот запас, тем в большей степени мышление индивида становится этнически ориентированным Люди видят мир по-разному, именно сквозь призму своего родного языка. В семантике слов откладывается множество признаков, которые регистрируют все добытое этносом знание об окружающих явлениях и объектах. В традиционном обществе ментально-лингвальный комплекс (О.А Корнилов) осуществляется в рамках религиозно-мифологической картины мира и фольклорных представлениях. Представители языкообразующих сообществ ощущают, созерцают, оценивают и переживают по-разному. Особенность мироощущения, мироосмысления, мирочувствования и мирооценки конкретным этносам предопределена, прежде всего, сферой внелогического восприятия действительности: эмоции и оценки, их характер и глубина, факторы, их определяющие - все это своеобразно, неповторимо, и все это отражено в языке.

Своеобразие этнического менталитета мы находим в произведениях авторов удмуртской литературы. Эта особенность проявляется, прежде всего, в языке, в удмуртской сущности. Основой творчества удмуртских писателей являются национальный язык и традиции, их наиболее доступный источник -фольклор, в меньшей степени национальная история. Писатели первого поколения, вышедшие из крестьянской среды, свое литературное творчество в основном ориентировали на крестьянскую аудиторию.

Художественная литература рассматривается как одна из форм духовного мира этноса, отображающая динамику социокультурных процессов, выражающая национальный характер. Каждый народ видит инвариант бытия в своей особой, неповторимой проекции. Специфика этой проекции запечатляется в языке, образуя языковую картину мира (ЯКМ) национального языка, и передается вместе с ней от поколения к поколению. В процессе передачи ЯКМ этнофору в языковой форме вводится программа, определяющая бессознательное моделирование им окружающего мира, национальный язык и национальная художественная литература являются важнейшим этногенным фактором и находят отражение в этническом менталитете.

В главе III «КУЛЬТУРНО-ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОКИ ЭТНИЧЕСКОГО МЕНТАЛИТЕТА» с позиции теоцентризма раскрывается духовная детерминация этнического менталитета удмуртов, в связи, с чем анализируется мифология, языческая религия, и фольклор удмуртского этноса.

В первом параграфе «Миф - праосяова и арсенал этнического менталитета» рассматривается влияние мифологии на формирование и функционирование духовной культуры.

Как и многое в мире, мифология развивается от простого к сложному. Древнейшие мифы просты, отрывочны и кратки. Содержание каждого из них ограничивается одним-двумя сюжетами, а сами они практически не связаны между собой. Обращение к мифологии крайне важно для понимания архаической культуры, мифологический представления составляют «костяк» архаического сознания. Одно из главных революционных изменений во взглядах на миф, произошедших в XX в. - новое понимание его значения, впервые обозначенное в позиции Б. Малиновского.

Он показал, что миф в архаических обществах является не столько средством познания, поддерживая традиции и непрерывность племенной культуры. Миф кодифицирует мысль, укрепляет мораль, выступает как инструмент разрешения практических проблем. Миф, с одной стороны, является - продуктом архаического сознания, а с другой - инструментом его регуляции.

Мифология - это как бы «предрелигия» древности (Н.Б. Мечковская). Однако мифологическое представление не следует отождествлять с религией именно бесписьменных эпох. Процесс выделения религиозного сознания из мифологического длился многие тысячелетия. В глубокой древности мифологические представления составляли основную и фундаментальную часть религиозного сознания.

Пытаясь отразить закономерности природы, сознание человека традиционной культуры испытывало дефицит абстрактных понятий и вынуждено было персонифицировать силы природы, выражая общее, универсальное через конкретное. Неразвитость абстрактного мышления компенсировалась мышлением образно-чувственным, а логический анализ с использованием необходимых для этих отвлеченных понятий заменялся метафорическим отождествлением непонятных природных феноменов с конкретными образами реально существующих или вымышленных существ. Персонификация природных феноменов, лежащая в основе мифологии, каждым этносом осуществлялась в самобытных формах, поэтому любая национальная мифология является не только культурным реликтом (до научных попыток интерпретации многообразности и сложности внешнего мира), но и формой, а также средством выражения творческих потенций этноса. С появлением научных знаний о мире, мифология перестает выполнять исключительные функции объяснения существующего миропорядка и переходит в разряд неотъемлемых компонентов любой национальной культуры как культурно-исторический или художественно-эстетический феномен.

Мифология - непременный компонент всякой религиозной системы, миф не совпадает с собственно религиозным настроем, так как религия предполагает существование сверхчувственного, трансцендентного мира. Мифология оперирует представлениями о конкретном окружающем материальном мире -природе и обществе.

В удмуртской мифологии солнце ассоциируется с мужским образом, а месяц - с женским. Солнце и луна, по наблюдениям удмуртов, включаются в систему родственных отношений: «шунды-мумы» - мать солнца. Большинство мифологических категорий, относящихся к верхнему космическому ряду, у

удмуртов образуется основой ин - «небо, воздух, атмосфера»: Инбам - букв.: «небесный лик, щека» - небосклон (В.Е.Владыкин). «Из несчитанного множества действующих лиц верхнего мира выделяется верховное божество, ведающее не только небесной сферой, но и всем мировым порядком, - Инмар.

Средний ярус в религиозно-мифологической картине мира удмуртов, по сравнению с верхним и нижним, занимает более скромное положение.

Нижний, потусторонний, враждебный человеку мир представлен в мифологии стихией воды. То, что вода ассоциируется в представлениях древних удмуртов с низом трихотомической структурой схемы космоса, прослеживается уже и в погребальном ритуале племен ананьинской культуры - древней основе, на которой развивалась пермская этногония.

В удмуртском фольклоре сохранилось несколько образов, олицетворяющих стихию воды. В этнографической литературе зафиксированы вариации в основном одного мифологического образа - вумумы, вумурт, вукузе, вупери -божество воды.

По мнению автора, у удмуртского этноса, в связи с развитой земледельческой культурой, получила широкое распространение богатая аграрная обрядность. Именно в аграрных культурах длительное время сохранялся устойчивый элемент - почитание быка, его жертвоприношение, ритуальное поедание жертвы - божества. Бык в этих обрядах воспринимается как символ плодородной мощи, способный передаваться будущему урожаю.

Национальная мифология, а это и есть устойчивый в сознании и стереотипах поведения «образ народа», конечно, фиксирует истинное, отсеянное временем своеобразие этноса. Но в то же время посредством предметных действий, агентов социализации (семьи, школы, средств массовой информации) она как бы «насильно» воспроизводится в каждом следующем поколении.

Во втором параграфе «Язычество как религиозная форма освоения человеком мира» с позиции теоцентризма анализируется язычество удмуртского этноса как духовный фермент.

Область религиозного составляет значительную часть жизни общества, всей истории человечества. Это огромный и сложный мир особой человеческой деятельности - религиозных чувств, идей, религиозных или относящихся к ним взаимоотношений людей.

Без религиозного переживания не может быть веры (Ю.А. Кимелев). Религиозное переживание фундирует веру. Вера опирается на религиозный опыт и черпает из него. В силу этого она в свою очередь становится источником в основном религиозных актов. Пребывающий в вере человек способен к религиозному переживанию в совершенно иной мере, чем неверующий.

В традиционном обществе человек не был достоин уважения, если он не соблюдал норм и заветов предков в религиозной жизни. Религиозно-этические нормы в удмуртском обществе представляют собой довольно сложное и противоречивое явление. С одной стороны, верность язычеству, с другой -необходимость поклонения христианскому богу и соблюдения христианских

обычаев приводили к тому, что в традиционном этническом обществе молодежь воспитывалась в двоеверии.

Переходя к анализу познавательной подсистемы удмуртского этноса, определим ее составляющие. Познавательная подсистема включает в себе все те элементы, которые способствуют познанию мира и ориентации человека нем. В отличие от соционормативной подсистемы, познавательная подсистема призвана упорядочить те отношения, которые не установлены социумом в достаточной мере, то есть для удмуртского общества или являются взаимоотношения с природой и внешним миром. Отсюда в познавательную подсистему удмуртского этноса входят религиозные и духовные представления.

Система язычества удмуртского этноса характеризовалась значительной сложностью и развитостью. Об этом свидетельствует многочисленный пантеон, служители культа, особые места молений, детально разработанные обряды с ритуалами жертвоприношений - всё это было призвано обеспечить функционирование системы «человек - общество - природа», то есть налицо было построение целостной системы мировосприятия и миропонимания традиционного удмуртского общества.

Значительную роль в комплексе религиозных представлений удмуртов играли антропоморфные духи, которых условно можно разделить на три группы: это дух дома и одомашненного пространства, духи воды и духи леса.

Удмуртский домовой - дух Коркамурт, обитающий под полом, как отмечал финский исследователь У. Хольмберг, отличаются добрым нравом. Он считал, что удмуртские «домашние духи» являются мифологическими образами. У финно-угорских народов охота с древнейших времен являлась одним из основных занятий. По этой причине было вполне естественно населять леса разного рода духами и божественными, их которых у удмуртов наибольшей известностью пользовались: леший - нюлэсмурт, половинчатый человек - палэсмурт и лесной карлик - шурале, но все они, по мнению многих исследователей, были «духами второго эшелона». Третий важный антропоморфный дух в религиозной картине мира удмуртов - вумурт, ведающий водной стихией. От него зависели разливы рек, сохранение плотин, мельниц и обеспечение водой. Удмурты предполагали, что вода - это начало всех начал.

Важное влияние на формирование духовной составляющей в этническом менталитете удмуртского этноса, по мнению автора, специфика языческого религиозно-духовного акта. Религиозно-духовный акт раскрывает внутреннюю структуру веры и указывает на то, какими силами осуществляется любовь к Богу. В религии, считал ИАИльин, важно не только то, во что ты веришь, но и то, какими силами души осуществляется твоя вера.

Во главе удмуртского пантеона стоит триада богов - Инмар, Кылды-син, Куазь (Квазь). По мнению В.Е. Владыкина, образ Инмара восходит к прафинно-угорскому божеству, чье имя происходит от названия неба, воздуха. Инмар занимал главное место среди триады удмуртских богов, его возвышение связано с влиянием христианства и ислама. Название второго представителя

триады - Кылдысин происходит от слова «кылдыны» (творить) и ассоциируется с актом творения и создания всего сущего на Земле. Куазь - божество атмосферы и погодных явлений, более всего распространено у северных удмуртов и бесермян.

Особую роль в религиозной системе удмуртов играют семейно-родовые культы, которые состоят из культа воршуда и культа предков. По мнению В.Е. Владыкина, воршуд представляет собой объединение различных религиозных комплексов: 1) родовая или семейная святыня, хранящаяся в святилище - куала; 2) божество - покровитель рода или семьи; 3) зоо-орнито-или антропоморфное изображение божества; 4) экзогамное объединение родственников, имеющих одного покровителя - воршуда.

Реализация языческой обрядовой жизни удмуртов осуществлялось в особых местах - святилищах. В каждой деревне они были четко определены и освящены. У удмуртов было два основных типа куалы покчи (малая) и быдзым (великая, или «родовая») куала. Малая служила для отдельной семьи и была непременной принадлежностью почти каждой удмуртской усадьбы, а родовая куала объединяла представителей одного воршуда.

Таким образом, религиозный комплекс, в лице язычества, является составляющей этнического менталитета удмуртского этноса.

В третьем параграфе «Фольклор в контексте национальной культуры повседневности» анализируются проявления этнического менталитета в фольклоре удмуртского этноса.

Природная среда оказала влияние на формирование фольклора удмуртского этноса. На устное народное творчество немалое воздействие оказали фольклорные традиции других этносов, проживающих по соседству. Это выразилось в том, что удмуртский фольклор приобрел ряд заимствований, и выделить чисто удмуртские, самобытные элементы в произведениях фольклора сложно или даже невозможно. Однако отметим, что для изучения этнической ментальности большое значение имеет не только выделение какого-либо специфического компонента, но особенное сочетание этих компонентов, их своеобразная окраска, которая формируется под воздействием общей этнической направленности культуры.

Фольклорные произведения выполняют в быту и ряд практически неэстетических функций: колыбельными песнями убаюкивают детей, посредством заговоров желают больному здоровье и т.д. В фольклоре не меньше, чем в литературе, развито художественное начало, осознаваемое народом (в былинах, сказках, лирических песнях, загадках и других произведениях) или неосознаваемое (в причитаниях, в обрядовых песнях, заговорах и др.).

Важнейшую роль в удмуртском фольклоре играют легенды о батырах и основателях поселений. В них отражена память народа о заселении территории между Камой и Вяткой, по рекам Вале, Кильмезе, Чепце, Поломе и их притоках. В легендах о батырах - основателях родов - Тугое, Янтамыре, Идне, Можге - Бурсине и других ярко прослеживаются некоторые особенности - одна из них заключается в том, что в преданиях герои часто решают споры между собой мирно, либо путем спортивных состязаний.

Функционирование любого этноса невозможно без разработки этических и эстетических установок и стереотипов, обязательное следование которым должно делать жизнедеятельность этноса нормативно стабильной. Регламентировалась вся совокупная информация о социальном и природном окружении человека. Таким регулятором поведения людей, ставшим ментальным свойством удмуртского этноса, являются суеверные приметы.

Как и у многих этносов, одной из разновидностей фольклора удмуртов, являются сказки. В составе сюжетов и мотивов волшебных сказок можно выделить сюжеты архаические и более позднего происхождения. В сказках различаются два вида «иного мира» - подводный и подземный мир с обитающими в нем разными существами и «мир» другого государства. Другой разновидностью удмуртских сказок являются сказки - былички. Основное их отличие в том, что герой или герои этих сказок - это обыкновенные люди, которые не стремятся изменить свою судьбу, а, наоборот, подчиняются ей и силам природы. Необходимо отметить, что в быличках трудно выделить привычную для современного человека логику, нравственный смысл повествования. Основное значение их в отражении тяжелой крестьянской жизни, зависимой от природы и судьбы.

Самые малые формы духовного народного наследия - верования, поговорки, пословицы, загадки, ругательства, заклинания и молитвы - составляют весьма интересный пласт удмуртского фольклора.

Этноментальные парадигмы находят отражение в таком известном жанре фольклора как загадка. Она поэтизирует окружающий мир, наводит на размышления, заставляет задуматься над качествами и свойствами предметов и явлений. В загадках трудно найти привычную для современного человека логику. В каждой загадке проявляются сложные ассоциативные связи, которые наблюдает человек в процессе своей жизнедеятельности в природе, прошедшие через систему религиозно-мифологических представлений.

Пословица испокон веков служила выражением положительных идеалов народа. Она утверждает их даже тогда, когда высмеивает отрицательные факты и явления. Радость и счастье, говорит пословица, в труде. «Яратскод чечыез -чида муш лекамез» (Любишь мед - терпи жало пчел). Пословицы являются наглядным проявлением коллективной мудрости народа. Они отражают многообразие и противоречивость жизненных ситуаций. В пословицах, одной из разновидностей жанров фольклора, с изменением социальной ситуации каждый раз происходит определенная смысловая коррекция.

Удмуртский фольклор является этническим самобытным по своему духу, поскольку в нем просматриваются тесные переплетения мира человека и природы. На основе сказок-быличек, волшебных сказок, загадок, пословиц, поверий, песен мы можем выделить еще одну черту ментальности этноса - это целостность восприятия мира через вчувствование в него. Это приводит к тому, что удмурты воспринимают мир в единстве его составляющих.

Фольклор продолжает выполнять свою важнейшую функцию - функцию передачи некоего сообщения от утратившего свои очертания прошлого в настоящее, от предков к потомкам, от духов / богов к людям. И сегодня миссия

фольклора остается в силе, даже если сакральные послания остаются невостребованными, и люди, эмансипировавшиеся от мифологических представлений, изобрели новые ценности и новые каноны информации. Сегодня фольклор остается в культуре письменного человека как весть, как напоминание об угаснувшей традиции.

С появлением текстового (книжного) варианта культуры фольклор перестает быть одной из единственных форм духовной культуры, связанной с языком. В быту народных масс фольклор по-прежнему играет важнейшую роль. Но вместе с тем, фольклор постоянно теряет целый ряд своих традиционных функций, точнее - передает их художественной литературе, профессиональному театру, искусству и т.д.

Автор полагает, что рассмотренные в данной главе аспекты религиозно-мифологической картины мира и фольклорных представлений дают глубинную внутреннюю сущность этнического менталитета удмуртского этноса.

В Заключении формулируются основные итоги исследования, намечаются направления дальнейшей работы над темой и делается вывод о целесообразности активного использования категории «этнический менталитет» в культурологии, социальной философии и этнопсихологии.

СПИСОК ОСНОВНЫХ ПУБЛИКАЦИЙ

Монографии:

1. Вельм И.М. Этнический менталитет как феномен культуры (на материале удмуртского этноса). Издательский дом «Удмуртский университет». Ижевск,

2001.-207 с. (12,9 п.л.)

2. Вельм И.М. Этнический менталитет: истоки и сущность (на примере удмуртского этноса). Издательский дом «Удмуртский университет». Ижевск,

2002.-24Ос.(15п.л.).

Статьи:

3. Вельм И.М. Миф и мифологическое мышление в структуре этнического менталитета (на примере удмуртского этноса) // Мир психологии. Научно-методической журнал. Москва -Воронеж -2003. №3 (35).-С. 119-131. (1 п.л.).

4. Вельм И.М. Роль природно-климатических и социально-исторических факторов в формировании менталитета // Регионология. Научный журнал НИИ Регионологии. Саранск- 2003. №4/2004. №1.-С.183-196 (0, 8 п.л.).

5. Вельм И.М. Процесс переориентации российской ментальности в условиях реформирования общества // Проблемы региональной экономики. Изд-во Удмуртского гос. ун-та. Ижевск, 1998. № 3-5. - С.60-62.(0,2 п.л.).

6. Вельм И.М. Исторические корни формирования российского менталитета //

Тематич. сб. по материалам международной иду ию-теорстнч.1 конференции

«Русская ментальность как социально-фшю о^ск^^^^^^Я^Лел: Изд-во

гос.техн.ун-та, 1998,- С. 123-128 (0,3 п.л.). СПтрвург I

оэ 303 »гт I 33 чшшЛ

7. Вельм И.М. Художественная образность как компонент языковой ментальности // Тематич. сб. по материалам региональной конференции «Российское государство: прошлое, настоящее, будущее». Ижевск: Изд-во Межд. Вост. -Европ. ун-та, 1998.- С.51-53 (0,2 п.л.).

8. Вельм И.М. Особенности ментальности и менталитета удмуртского этноса // Тематич. сб. по материалам региональной конференции «Российское государство: прошлое, настоящее, будущее». Ижевск: Изд-во Межд. Вост. -Европ. ун-та, 1998. -С.209-211 (0,2 п. л.).

9. Вельм ИМ. Язык как компонент этнической культуры // Тематич. сб. по материалам III международного научного симпозиума «Пути и способы совершенствования и развития финно-угорских литературных языков» Ижевск: Изд-во Удм. гос. ун-та, 1998. - С. 9-18. (0,5 п. л.).

10. Вельм И.М. Историко-философские аспекты изучения ментальности // Тематич. сб. по материалам международного научного симпозиума «Менталитет: региональная специфика модернизационных процессов и проблемы выхода из духовного кризиса». Орел: Изд-во гос.ун-та, 1999. -С.12-16(0,Зп.л.).

11. Вельм И.М. Содержание и функции национальных культур // Вестник Удмуртского гос. ун-та. Ижевск: Изд-во Удм. гос.ун-та, 1999. № 4.— С.49-53 (0,3 п.л.).

12. Вельм И.М. Знаковые системы в этнической культуре // Тематич. сб. по материалам региональной конференции «Российское государство: прошлое, настоящее, будущее». Ижевск: Изд-во Межд. Вост. - Европ. ун-та, 1999. -С.46-47 (0,1 п.л.).

13. Вельм И.М. Проблема менталитета этноса: компаративистский подход (на пример русского и удмуртского этносов) // Вестник Удмуртского гос. ун-та. Ижевск: Изд-во Удм. гос. ун-та, 2001, №4.- С.34-42 (0,5 п.л.).

14. Вельм И.М. Духовность как социокультурное явление // Тематич. сб. по материалам V Российской университетско-академической научно-практической конференции. Ижевск: Изд-во Удм. гос. ун-та, 2001. ч.1. - С.45-47 (0,1 п.л.).

15. Вельм И.М. Традиции и инновации в философии образования // К изучению жизни и творчества К. Герда. Сб. статей Вып. 3 Кузебай Герд и финно-угорский мир. Ижевск: Изд-во УИИЯЛ УрО РАН, 2002. - С. 137-140 (0,Зп.л.).

16. Вельм И.М. Мифологические сюжеты в удмуртском фольклоре // Тематич. сб. по материалам региональной научно-практической конференции, посвященной удмуртскому поэту Ф.И. Васильеву. Глазов: Изд-во Глазовского гос.пед.ин-та, 2000. - С.34-35 (0,1 п.л.).

17. Вельм И.М. Диалог культур в иноэтнической среде // Тематич. сб. по материалам региональной конференции «Российское государство: прошлое, настоящее, будущее». Ижевск: Изд-во Межд. Вост. - Европ. ун-та, 2000.— С.56-60 (0,3 п.л.).

18. Вельм И.М. Социокультурная самобытность удмуртского этноса // Тематич.. материалам международной научной конференции

«Национальная идея как условия сохранения социокультурной самобытности». Орел: Изд-во гос.техн.ун-та, 2000.- С. 187-190 (0,2 п.л.).

19. Вельм И.М. Иноэтническое окружение как фактор динамики традиционной культуры // Тематич. сб. по материалам Всероссийской научной конференции «Пермское Прикамье в истории Урала и России». Березники: Издательский дом и типография «Купца Тарасова», 2000.- С. 187-190 (0,2 п.л.).

20. Вельм И.М. Социодинамика культуры // Тематич. сб. по материалам региональной научно-практической конференции «Развитие гуманитарных наук и гуманитарного образования в Уральском регионе». Ижевск: Изд-во Удм. гос. ун-та, 2000. Ч.1.- С.45-47 (0,2 п.л.).

21. Вельм И.М. Определение ролевого статуса этнопсихологии в структуре общества // Вестник Удмуртского гос. ун.-та. Ижевск, Изд-во Удм.гос.ун-та, 1996, спец.выпуск.~С.З-7. (0,3 п.л.).

22. Вельм И.М. Социокультурные процессы в удмуртском этносе в условиях биллингвизма // Тематич. сб. по материалам региональной конференции «Российское гос-во: прошлое, настоящее, будущее». Ижевск: Изд-во Межд. Вост. -Европ. ун-та, 1996.- С.209-211 (0,2 п.л.).

23. Вельм И.М. Изменение культур в результате их взаимодействия // Тематич. сб. по материалам региональной конференции «Российское гос-во: прошлое, настоящее, будущее». Ижевск: Изд-во Межд. Вост. - Европ. ун-та, 1996.--С.134-136 (0,3 п.л.).

24. Вельм И.М. Роль интеллигенции в духовном производстве // Тематич. сб. по материалам республиканской научно-практической конференции «Роль удмуртской интеллигенции в дальнейшем развитии нации» Ижевск: Изд-во Всеудмуртской ассоциации «Удмурт Кенеш», 1999.- С.95-99 (0,3 п.л.).

25. Вельм И.М. Образы маскуллиности - фемининности и супружеских отношений в традиционной культуре удмуртов // Тематич. сб. по материалам IV Всероссийской конференции «Женщины и общество: вопросы теории, методологии и социальных исследований». Ижевск: Изд-во Удм. гос. ун-та,

1998.-С.45-47 (0,2 п.л.).

26. Вельм И.М. Социокультурные нормы в удмуртской семье в доиндустриальном обществе // Тематич. сб. по материалам IV Всероссийской конференции «Женщины и общество: вопросы теории, методологии и социальных исследований» Ижевск: Изд-во Удм. гос. ун-та, 1998.—С. 104-107. (0,2п.л.).

27. Вельм И.М. Нации и национальные отношения // Вестник Удмуртского гос. ун-та. Ижевск: Изд-во Удм. гос. ун-та 1992, №6. - С. 14-19. (0,5 п.л.).

28. Вельм И.М. Структурный анализ экономической культуры // Вестник Удмуртского гос. ун-та. Ижевск: Изд-во Удм. гос. ун-та 1992, №4. - С.133-136. (0,2п.л.).

29. Вельм И.М. Истоки современных представлений о цивилизации, культуре и этногенезе // Тематич. сб. по материалам IV Российской университетско-академическая научно-практической конференции. Ижевск: Удм. гос. ун-та,

1999.-С.101-102 (0,1п.л.).

30. Вельм И.М. Национальный характер как социокультурный феномен (историко-философский аспект) // 70 лет высшему образованию в Удмуртии. Материалы конференции / Сост. и ред. Н.И. Леонов, С.Ф.Сироткин - Ижевск, 2002.-С.115-121. (0,35 п.л.).

31. Вельм И.М. Этнический менталитет народа в аграрно-традиционалистском обществе // Вестник Удмуртского ун-та «Правоведение - II». 2002, №2.~ С.82-89. (0,5 п.л.).

32. Вельм И.М. Национальное самосознание и национальная культура // Человек есть главная ценность общества / материалы круглого стола «Национальная экономика и национальная идея» Ижевск, 2003. — С. 221-228. (0,4 п.л.).

33. Вельм И.М. Духовное и материальное в культуре // Материалы межрегиональной научно-теоретической конференции «Человек: физическое и духовное самосовершенствование». Ижевск: Изд-во Удм. гос. ун-та, 2002.— С. 192-194. (0,17 п.л.).

34. Вельм И.М. Содержание и функции национальных культур // Вестник Удмуртского гос. ун-та. Ижевск: Изд-во Удм. гос. ун-та, 1999. № 4.- С.49-53 (0,3 п.л.).

35. Вельм И.М. Удмуртский этнос в евразийском социокультурном пространстве (тезисы) // Международная научная конференция «Евразийство: историко-культурное наследие и перспективы развития», Уфа: Изд-во «Восточный университет», 2000.- С.90-91 (0,1 п.л.).

36. Вельм И.М. О взаимоотношении языка, культуры и сознания (тезисы) // Региональная конференция Факультет удмуртской филологии как организатор научных совещаний по языкознанию. Ижевск: Изд-во Удм. гос. ун-та, 1998.— С.50 (0,05 п.л.).

37. Вельм И.М. Этнический язык и этническое видение мира (тезисы) // Региональная конференция «Удмуртия накануне третьего тысячелетия». Ижевск: Изд-во Удм. гос. ун-та, 1998.- С.92-93 (0,1 п.л.).

Подл, к печ. 17.06.2004 Объем 2.25 п.л. Заказ №215 Тир. 100

Типография МПГУ

»13353

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора культурологии Вельм, Иван Матвеевич

Введение. п

Глава 1. СУЩНОСТЬ ЭТНИЧЕСКОГО МЕНТАЛИТЕТА.

1.1. Исследование менталитета в истории философии и этнопсихологии.

1.2.Социокультурный анализ исторической динамики менталитета.

1.3. Национальный характер и его проявления в менталитете.

Глава 2. ЦЕННОСТНАЯ ПРИРОДА ЭТНИЧЕСКОГО

МЕНТАЛИТЕТА.

2.1. Роль природно-климатических и социально-исторических факторов в формировании менталитета.

2.2. Этническое самосознание как составная часть менталитета.

2.3. Этнические ценности и их роль в социализации этнофоров.

2.4. Отражение в языке и художественной литературе этнического менталитета.

Глава 3. КУЛЬТУРНО - ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОКИ ЭТНИЧЕСКОГО МЕНТАЛИТЕТА.

3.1. Миф—праоснова и арсенал этнического менталитета.

3.2. Язычество как религиозная форма освоения человеком мира.

3.3. Фольклор в контексте культуры повседневности.

Введение диссертации2004 год, автореферат по культурологии, Вельм, Иван Матвеевич

Актуальность темы исследования

В культуре каждого народа всегда присутствует всеобщее, общечеловеческое и, одновременно, специфическое, национально-особенное, то, что объединяет людей и в то же время, отличает друг от друга, делая их интересными друг другу. В связи с глобализацией экономических и политических процессов, не сбываются прогнозы относительно уменьшения роли национального фактора, начиная со второй половины XX века резко усиливается влияние этнических процессов на ход мировой истории.

Новые глобальные системы коммуникации в значительной степени функционируют независимо от государственного контроля. Охватывая социальную, политическую, экономическую, культурную и иные сферы деятельности по всему земному шару, они в буквальном смысле способствуют расширению горизонта самых отсталых общин, коллективов, народов во всех уголках планеты. Глобальные системы коммуникаций затрагивают местные, национальные и региональные образы жизни людей, углубляют эрозию национальной идентичности и приверженности местным, страновым, этническим, национальным началам.

Происходящие глубокие изменения в геополитических структурах мирового сообщества и трансформации социально-политических систем дают основание говорить о завершении одного исторического периода и вступлении современного мира в качественно новую фазу своего развития. По-видимому, сейчас начинается этап формирования некоего нового типа мирового сообщества все-планетарного масштаба. Оно будет отличаться от общества, в котором наше поколение родилось и выросло, в такой же степени, в какой наше общество отличалось от того, которое существовало до серии промышленной, социальных и политических революций Нового времени.

Наиболее зримым проявлением и показателем названных процессов и феноменов является глобализация. Под глобализацией понимается расширение и углубление социальных связей и институтов в пространстве и времени таким образом, что, с одной стороны, на повседневную деятельность людей все более растущее влияние оказывают события, происходящие в других частях земного шара, а с другой стороны, действия местных этнических общин могут иметь глобальные последствия. Нужно отметить, что в процессе глобализации вычленяются два направления: интернационализация и автономизация.

Сегодня этническое возрождение все чаще рассматривается как одна из основных черт развития современного человечества. Наблюдается повсеместный интерес к своим этническим корням как у отдельных людей, так и целых народов. Этот интерес приобретает различную степень интенсивности от попыток реанимации старинных обычаев, традиций, обрядов до стремления создавать свои независимые национальные государства. Повсеместно наблюдается желание народов сохранить свою самобытность, подчеркнуть особенность своего национального характера, психического склада, становится очевидным всплеск национального самосознания.

Рост национального самосознания свидетельствует, что не оправдываются прогнозы о скором слиянии национально-государственных образований в единое и нерасчлененное человеческое сообщество. Нации и народы остаются сегодня, а также на далекую историческую перспективу, основными субъектами исторического процесса и играют в настоящее время не меньшую роль, чем в XIX или в XX веке.

Социальные науки долгое время заблуждались в представлениях о том, будто развитие сложных, рациональных, целенаправленных организаций приводит к общему ослаблению первичных примордиальных сил. В настоящее время эти силы заявляют о себе в сознании людей, в социальных движениях и в политической борьбе. По существу стремление наций к независимости стало одной из главных причин развала Советского Союза. Подобные «события требуют, чтобы социологи переосмыслили прежние теории социальных перемен и обратили на примордиальные структуры достойное внимание, какого они всегда заслуживали, но которое не всегда им уделялось» [Смелзер. 1994,с.13]. Необходимо отметить, что задача исследования национально-этнического среза истории социально-этнических общностей и современных этносов, актуальна не только для социологии, но и для других социально-гуманитарных дисциплин.

Проблема изучения особенностей психологического облика представителей различных народов нашей страны возникла как результат естественного стремления познать специфику поведения и обычаи своих соседей, поддерживать с ними тесные политические, экономические и культурные отношения и связи.

Исследованиями в области познания национальных и этнических проблем занимаются представители нескольких научных дисциплин и поэтому теория этносов и наций носит явно выраженный междисциплинарный и пограничный характер. Наряду с классической наукой об этносах — этнологией, в последнее время получает развитие комплекс смежных этносоциальных наук: этносоцио-логия, этнополитология, этнопсихология [см. Сикевич. 1996, с.69-72]. Этносо-циология изучает механизмы социальных и этнических явлений в их органическом единстве и взаимосвязи; этнополитология анализирует этносы через призму государственного устройства, ее интересует процесс «нациеобразова-ния», соотношение центробежных и центростремительных тенденций в полиэтническом обществе, природа межнациональных конфликтов; этнопсихология изучает особенности психологического склада различных этнических образований, многообразие этнически обусловленных форм отражения внешнего мира, ставит вопрос о психологических причинах роста этнического самосознания в настоящее время.

Не может оставаться в стороне от изучения нации, национального характера, национальной психологии социальная культурология. Если признать этносы и нации активными субъектами исторического развития, важнейшими действующими силами как прошлой, так и современной истории, то уже одно это делает теорию нации, национального характера, национальной психологии, ♦ национального самосознания, не только частнонаучной, но и философской и социокультурной проблемой. Философия призвана играть по отношению к ча-стнонаучным дисциплинам, изучающим нации, национальный менталитет и национальные проблемы, важную мировоззренческую и методологическую роль.

Научные жанры нашего исследования лучше всего определить как «философия культуры». Конечно, здесь не разворачивается масштаб, с которыми работали Гегель, Маркс или Тойнби, но основной акцент в проблематике поставлен не на пополнении исторического корпуса знаний новыми фактами, а на их осмыслении или скорее, переосмыслении с целью реконструкции такой исторической картины мира, которая включала бы в себя и свою будущую перспективу. Сформулированный известным удмуртским этнографом В.Е. Владыкиным вопрос «Куда мы живем?», волнует все большее число людей, озадаченных перспективами нынешнего социально-политического развития России. •Ь Изучение менталитета народов, в том числе и менталитета этносов России, позволяет глубже понять смысл истории народов, смысл отечественной истории, истоки российской государственности, начало пути этносов в России, их духовности и патриотизма - это имеет важное значение для возрождения России. Менталитет помогает системному анализу российской действительности, он имеет прямое отношение к одному из значительных системообразующих факторов. Исследование менталитета обязывает политиков и политологов принимать во внимание в своей деятельности такие аспекты, как внутренний мир человека, социальных и этнических объединений, влияние на поведение людей окружающих условий, быта, климата, традиций, религии, социальных институтов и других обстоятельств.

Обращение к теме менталитета есть один из путей качественного обновления российского обществоведения, так как в результате этого открывается путь к изучению новой проблематики, которая еще недавно либо игнорировалась, либо считалась не заслуживающей научного анализа. Теория менталитета позволяет «очеловечить» исторический процесс и преодолеть крайности вульгарно-материалистического подхода к истории с его абстрактными и безличными схемами экономического детерминизма, в результате чего терялся человек с его внутренней жизнью и проблемами. Исторический процесс обусловлен не только экономикой и противоборством объективных социально-классовых интересов, в не меньшей мере он есть результат воздействия менталитета социальных групп, в том числе и национального менталитета. Обращение к этническому менталитету удмуртского этноса позволяет отчетливее осознавать сущность и своеобразие удмуртской культуры, ибо национальные культуры в конечном итоге есть не что иное, как внешнее проявление скрытой внутренней сущности - ментальности этносов и наций.

Проблемами исследования этнического менталитета занялись всерьез уже в середине XIX века, исследователей, преимущественно философов стали интересовать все оппозиции в отношении доминирующего рационализма, а во-вторых, научное изучение этнографами и историками бытия и мышления «первобытных» или «примитивных» народов заставило задуматься над проблемой детерминации мышления.

Изучение этнических менталитетов способствует строительству новой модели Российской государственности. Без учета менталитета не может быть эффективной экономической политики, а также современного менеджмента. В основе этой науки об управлении сосредоточены также «человеческие отношения», включающие и национальный аспект.

Сегодняшняя Россия стоит на историческом распутье и нуждается в современной концепции экономического, социально-политического, духовно-нравственного развития. Будет сильная Россия, будут сильные регионы. Строительство Российского государства должно вестись с учетом интересов этносов, населяющих Россию. Менталитет обеспечивает связь времен и преемственность поколений, он является залогом того, что народы России в состоянии преодолеть сегодняшний системный социальный кризис.

Степень разработанности проблемы

Вопросы этнического менталитета — ярко выраженная комплексная тема, которая находит свое выражение в нескольких группах литературных источников. Прежде всего, она отражена во многих общественных и гуманитарных науках: этнологии, социальной психологи, этнопсихологии, социологии, истории, политологии и т.д. Тема своеобразия этнического менталитета удмуртского этноса широко представлена в фольклорно-этнографическими материалами (сказки, былины, мифы, пословицы, поговорки, заклинания, причитания, песни, частушки), в национальной художественной литературе (рассказы, повести, романы, легенды, эпос), Народный дух, религиозные обряды, система воспитания подрастающего поколения, свадебные и похоронные обряды, особенности национального характера — все это нашло отражение в наблюдениях и записях отечественных и иностранных путешественников: эти материалы представляют следующую группу источников. В качестве источников представляют интерес материалы социологических исследований. Задача социокультурного исследования состоит в том, чтобы органически соединить все группы источников и дать на этой базе интегральную картину этнического менталитета удмуртского этноса. На наш взгляд, именно философско-культурологический подход, реализацией которого выступает данная работа, позволяет проникнуть в глубинную сущность и особенности этнического менталитета удмуртов.

Национальный менталитет есть один из признаков нации, поэтому необходимо отметить о научных исследованиях в области теории этносов и наций. Здесь следует отметить работы Р.Г.Абдулатипова, Ю.П.Андреева, С.А.Арутюнова, В.В.Бабакова, Ю.В.Бромлея, Л.Н.Гумилева, Л.М.Дробижевой, А.Ф.Дашдамирова, А.Г.Здравомыслова, В.И.Козлова, Л.С.Мамута, Э.С.Маркаряна, М.Н. Руткевича, Ю.И.Семенова, В.А.Тишкова, С.А.Токарева,

Н.Н.Чебоксарова и др.

Впервые научная постановка проблемы национального менталитета наблюдается в философии и науке Нового времени. Объектом рассмотрения ста* новятся «душа народа», «национальный характер», «дух народа». Здесь необходимо отметить труды Ш.Монтескье, Д.Юма, К.Гельвеция, И.Г.Гердера, И. Канта, И.Фихте, Г.Гегеля, Г.Штейнталя и М.Лацаруса, З.Фрейда, К.Юнга, С.Франка, Э.Фромма, Г.Лебона, К.Московичи, Х.Ортега-и-Гассет, А.Фуллье, В.Вундта, Г.Г.Шпета и др. В их работах можно найти первые определения сущности национального характера, размышления о влиянии природно

А.' климатических условий и социально-политических факторов на особенности характера народов. Наблюдения о проявлении национального менталитета в особенностях социальной жизни и культурного творчества наций и народов, первый опыт компаративистики — сравнение характера различных народов.

В XX веке исследование теоретических и методологических проблем национального характера и национального менталитета получает широкое распространение в различных областях научного знания. Следует отметить работы отечественных и зарубежных авторов таких, как В.Вундт, О.Бауэр, Г.Г.Шпет, Н.О.Лосский, Э.Фромм, Ж.Ле Гофф, М.Блок, М.Блондель, Ж.Дюби, Ж.Ревель, М.Вовель, Г.Дуийкер и Н.Фрийд, П.А.Сорокин, Ю.В.Бромлей, А.И.Солженицын, С.А.Арутюнов, Ю.В.Арутюнян, З.В.Сикевич, Э.А.Баграмов,

A.Кардинер, А.Инкельс и Д.Левинсон, П.И.Гнатенко, Н.Д.Джандильдин, Л.М. Дробижева, В.Г.Николаев и др. Начиная со второй половины XX столетия национально-психологическая специфика народов все чаще исследуется с помощью категории «менталитет». В исследование проблемы менталитета, разновидностью которого является национальный менталитет, внесли вклад такие авторы, как Д.Филд, Г.Гетц, А.Я.Гуревич, И.С.Кон, И.Г.Дубов, П.И. Гнатенко, ш

B.В. Марков, Е.А.Ануфриев и Л.В.Лесная, В.В.Козловский, Т.Г. Стефаненко, З.В. Тарланов, В.К.Трофимов, В.А.Шкуратов, А.Н.Дмитриев, А.А. Веремьев, М.Ю. Шевяков, Л.А.Шумихина и др. Работы этих и других ученых показывают важное значение менталитета в жизнедеятельности народов и дают методологический базис для исследования менталитета этноса.

Менталитет удмуртского этноса является составной частью российского менталитета и для его понимания требуется исследовать сущность цивилизаци-онного подхода и специфику российской цивилизации. Ответы на эти вопросы можно найти в трудах Н.Я.Данилевского, А.Тойнби, О.Шпенглера, С. Хантингтона, Л.Н.Гумилева, К.Н.Леонтьева, И.Н.Ионова, А.С.Ахиезера, В.Г. Нестерова и В.И.Мельник, И.В.Кондакова, В.Ф.Шаповалова, А.Я.Флиера, А.А., Пелипен-ко и И.Г.Яковенко и др.

Формирование этнического менталитета удмуртского этноса происходило под активным влиянием четырех основных факторов: природно-климатических условий, особенностей социальной жизни, языческой религии, специфических особенностей духовно-этического воспитания. Роль природно-климатических условий излагается в работах И.Г.Гердера, В.О.Ключевского, Н.С.Трубецкого, И.А.Ильина, Д.С.Лихачева, Л.Н.Пушкарева, Л.В.Милова, К.Ф.Жакова, В.Е. Владыкина, М.В.Гришкиной, В.В.Напольских и др. Влияние особенностей социальной жизни, связанное с общинным образом жизнедеятельности показано А.И.Герценом, В.О.Ключевским, Г.Е.Верещагиным, П.П.Лупповым, К.Ф. Жа-ковым, В.Е.Владыкиным, М.В.Гришкиной, К.И.Шибановым, Г.К.Шкляевым, Н.П.Павловым, Г.А.Никитиной, Л.С.Христолюбовой и др. Воздействие языческой религии на душу и образ жизни удмуртского этноса раскрыто в трудах Г.Е.Верещагина, П.П.Луппова, А.И.Герцена, В.Г.Короленко, И.Н. Смирнова, М.Г.Худякова, В.Е.Владыкина, М.В.Гришкиной, А.С.Зуевой, Ф.П. Пукрокова, С.Н.Виноградова, А.Н.Петрова, Ю.Н.Перевозчикова, А.А.Разина, Н.И.Шутовой, Л.С.Христолюбовой и др. Особенности системы воспитания и социализации в удмуртском этносе нашли отражение в работах К.Д. Ушинско-го, Г.Е.Верещагина, И.С.Михеева, Трофима Борисова, К.П.Чайникова (Кузебая Герда), К.А. Пономарева, Г.А.Никитиной, З.В.Суворовой, Л.С.Христолюбовой, Г.А.Ушакова и др. Работы указанных и других авторов дают целостную картину детерминант, под влиянием которых формируются специфические черты этнического менталитета удмуртского этноса.

Сущность этнического менталитета удмуртского этноса многогранна, то есть представляет собой сложное сочетание взаимосвязанных ментальных качеств. Здесь вполне уместно добавить замечание Вальтера Шубарта, изложенное в его книге «Европа и душа Востока». Автор развивает мысль о существовании четырех типов «исторического человека» (то есть человека как субъекта истории) и, соответственно, четырех типов культуры: Гармонический человек, воспринимает мир как упорядоченный космос, обладающий внутренним совершенством. Гармония с окружающим миром и с природой — одна из основополагающих черт этнического менталитета удмуртского этноса. В исследовании проблемы менталитет нами использованы наблюдения и публикации отечественных и зарубежных путешественников и исследователей: В.М. Бехтерева, Г.Н.Потанина, И.Н.Смирнова, Н.Н.Блинова, П.П.Луппова, Г.Ф.Миллера, П.С.Палласа, Н.П.Рычкова, А.А.Фукса, Д.Н.Островского, Б.Мункачи, М. Буха, Б.Гаврилова, В.С.Кошурникова, М.Н.Харузина, П.М.Богаевского, Н.Г. Первухина, А.И.Емельянова, Н.Я.Марра, В.Н.Белицер, Т.А. Крюковой, К.И. Козловой, В.В.Пименова и др.

В изучении этнического менталитета удмуртского этноса использованы в качестве источников, с большей или меньшей полнотой, фольклорные, лингвистические, археологические материалы. Это прежде всего труды Н.П. Кра-линой, Д.А.Яшина, В.И.Лыткина, Т.И.Тепляшиной, В.И.Алатырева, Б.А. Серебренникова, П.Хайду, О.Н.Бадера, В.Ф.Генинга, А.Х.Халикова, И.В.Тараканова, В.К.Кельмакова, Р.Д.Голдиной, Т.А.Крюковой. П.К.Поздеева, М.Г.Ивановой, В.А.Семенова, Т.Г.Перевозчиковой, Р.А.Чураковой, М.Г.Хрущевой, И.М.Нуриевой и др.

Проблемы этнической психологии нашли отражение в сочинениях Г.Г.Шпета, В.Вундта, З.Фрейда, К.Г. .Юнга, Э.Фромма, Г.Лацаруса и М.Штейнталя, Г.Лебона, Московичи, Г.Блуммера, Л.С.Выготского,

Л.М.Дробижевой, Г.М.Андреевой, А.Ф.Дашдамирова, Н.М.Лебедевой, Т.Г. Стефаненко, А.А.Белика и др.

Духовная культура испытывает на себе существенное влияние национального менталитета. В теоретическом и методологическом плане, в изучении проблем духовной культуры, весомый вклад внесли: А.И.Арнольдов, А.С. Ахиезер, Н.Г. Багдасарьян, М.М.Бахтин, Г.Д.Гачев, А.Я.Гуревич, П.С. Гуревич, В.Е.Давидович, Г.Г.Драч, Б.С.Ерасов, И.К.Завадский, А.Я.Зись, Н.С.Злобин, М.С.Каган, А.С.Кармин, Л.Е.Кертман, Л.Н.Коган, И.В.Кондаков, Т.Ф.Кузнецова, Д.С.Лихачев, Ю.М.Лотман, Э.С.Маркарян, Л.М.Масалова, Л.А. Мясникова, В.М.Межуев, Л.И.Новикова, А.А.Радугин, В.Н.Романов, К.С.Са-рингулян, В.В.Сильвестров, Э.В.Соколов, Л.Н.Столович, В.П.Тугаринов, А .Я. Флиер и др.

Этническая культура удмуртского этноса находится под активным воздействием особенностей этнического менталитета. Ученые различных областей знаний: историки, философы, этнологи, лингвисты, археологи, фольклористы, литературоведы, искусствоведы, музыковеды - пишут о проявлениях этнического менталитета в различных областях духовной культуры. Значительный вклад в исследование духовной культуры удмуртского этноса внесли работы: М.Г.Атаманова, Т.К.Борисова, В.М.Ванюшева, Г.Е.Верещагина, В.Е. Владыкина, А.Н.Голубковой, М.В.Гришкиной, Л.Н. Долгановой, Т.И.Зайцевой, А.И.Емельянова, Ф.К.Ермакова, А.Г. Иванова, М.Г. Ивановой, И.К.Калинина, Б.И.Каракулова, В.К.Кельмакова, К.М. Климова, Н.П.Кралиной,В.И.Лыткина, И.С.Михеева, В.В.Напольских, Р.Ш. Насибуллина, Г.А. Никитиной, И.М.Нуриевой, Т.Г.Перевозчиковой, В.Г.Пантелеевой, Ф.П. Пукрокова, А.А.Разина, А.Н.Уварова, М.Г. Ходыревой, Л.С. Христолюбовой, М.Г.Худякова, К.П.Чайникова (Кузебая Герда), Е.Ф. Шумилова, Н.И.Шутовой, Г.Н.Шушаковой, Д.А.Яшина, Р.И.Яшиной и др.

Таким образом, проблема этнического менталитета удмуртского этноса является предметом пристального внимания отечественных и зарубежных авторов. В русле отечественной философской и культурологической мысли эта тема является своеобразной «вечной» проблемой, так как менталитет появляется с началом этногенеза этнической общности.

По мнению автора данного исследования, все отмеченные исследователи не занимались отдельно этническим срезом менталитета удмуртского этноса. Тем более эта проблема еще недостаточно глубоко исследована с позиций фи-лософско-культурологического подхода. Этот пробел в области социальной культурологии призвана выполнить данная работа. Цель и задачи исследования

Основная цель работы—исследовать истоки, сущность и ценностную природу этнического менталитета удмуртского этноса в условиях традиционного общества. Для достижения поставленной цели необходимо реализовать следующие задачи:

-реконструировать эволюцию историко-философских и этнопсихологических взглядов на проблему;

-провести категориальный анализ исторической динамики менталитета; -выявить философско-психологические аспекты национального характера ; -исследовать роль природно-климатических и социально-исторических факторов в формировании менталитета;

-осуществить целостную реконструкцию этнического самосознания как составной части менталитета;

-обозначить этнические ценности и их роль в социализации этноса; -рассмотреть систему религиозно-мифологических представлений как отражение сложных взаимоотношений природа-общество-человек;

-показать социально-культурные проявления этнического менталитета удмуртского этноса посредством фольклорной традиции и художественной литературы.

Методологическая основа и теоретические источники исследования.

Из всего комплекса методов преимущественно использовались, диалектический принцип единства исторического и логического, суть которого состоит в раскрытии соотношения между исторически развивающимся объектом и его отражением в теоретическом сознании. Применительно к данной работе историческое есть процесс становления объекта исследования — этнического менталитета удмуртского этноса, а логическое-рациональное воспроизведение этого развитого объекта в его существенных и многообразных социально-культурных проявлениях. На наш взгляд, использование именно этого метода дает возможность выявить сущностные качества этнического менталитета удмуртского этноса на основе предварительного анализа его детерминационной обусловленности специфическими условиями исторического бытия удмуртского этноса.

Следовательно, принцип единства исторического и логического, как один из компонентов диалектического метода, служит методологическим ключом постижения сущности и закономерностей функционирования такого сложного феномена социальной и духовной жизни, каким является этнический менталитет удмуртского этноса.

Важное методологическое значение в данной работе принадлежит также принципу относительности, согласно которому черты менталитета народов носят общечеловеческий характер, не могут быть жестко привязаны лишь к одному народу, и поэтому речь может идти лишь о степени выраженности и своеобразных особенностях проявления общечеловеческих ментальных качеств у различных народов. Поэтому исследование этнического менталитета удмуртского этноса имеет не только локальное узкоэтническое, но и общечеловеческое значение, так как через анализ особенностей этнического менталитета удмуртского этноса можно более глубоко понять всеобщее — менталитет как сущностную характеристику этносов и наций, которые выступают активными субъектами исторического процесса.

Теоретическим источниковедческим базисом исследования является, прежде всего, творческое наследие немецких философов и культурологов, представителей отечественной философской мысли, монографии и статьи этнологов, культурологов и психологов. В указанных областях научных знаний присутствует много тем, которые заслуживают внимания в современных условиях. Внимательное изучение творческого наследия отечественных философов, этнологов, культурологов служит теоретико-методологическим ключом к объяснению сущности и своеобразия этнического менталитета удмуртского этноса и особенностей его духовной культуры. Автору данного исследования в течение десяти лет посчастливилось путем включенного наблюдения увидеть максимально приближенную к реальности картину жизненных установок и притязаний самых разных слоев удмуртского общества.

Научная новизна исследования.

1. Этнический менталитет исследуется как диалектическое единство сущности и явления, где сущность есть этнически окрашенные коллективные представления о мире, доминирующие у членов этноса, а явление — особенности деятельности народов, а также их отражение в продуктах материальной и духовной культуры. Такое понимание позволяет по-новому взглянуть на проблему этнического менталитета как на органическое единство субъективной и объективной стороны жизнедеятельности этносов. Как сущность этнический менталитет — это внутренняя, субъективная сторона жизнедеятельности этноса в виде самой стабильной части (ядра) этнической психологии, а как явление он есть объективация этой сущности в деятельности народов и ее продуктах. Изучение внешних форм проявления этнического менталитета (фольклора, верований, поведения людей и т.д.) дает возможность приблизиться его скрытого внутреннего смысла, что соответствует диалектическому принципу движения мысли от явления к сущности в процессе познания предметов.

2. Обосновывается идея о менталитете как о сущностном ядре российской цивилизации. Вслед за О.Шпенглером мы считаем внутренней сущностью цивилизации душу культуры, которую в соответствии с современной терминологией, можно обозначить как менталитет. Поскольку можно говорить о существовании самостоятельной российской цивилизации, то именно менталитеты этносов во многом определяют ее глубинную внутреннюю сущность.

3. Категория «этнический менталитет» исследуется через сопоставление с понятиями «душа народа», «национальный характер», «социальный характер», «этническая психология», что позволяет проследить эволюцию социально-философских и культурологических взглядов на проблему этнического менталитета.

5. Проводится идея многоаспектности сущности этнического менталитета удмуртского этноса, в соответствии с которой выделяются его следующие сущностные качества: 1) стремление к традиционным ценностям, 2) уход в себя, 3) проявление этнонигилизма, 4) толерантность, 5) общинность на уровне «мы»-психология. Все указанные качества составляют своеобразную внутреннюю «картину мира» этнического менталитета удмуртского этноса, причем все они находятся в глубокой диалектической взаимосвязи.

Научно-практическое значение работы.

Положения и выводы, полученные в результате исследования, могут быть использованы в качестве теоретико-методологической и источниковедческой базы в тех общественных и гуманитарных науках, которые ставят проблему национальной самобытности России (социальная философия, социология, история Отечества, культурология, этнология, социальная психология, этнопсихология, геополитика и др.).

Результаты исследования могут применяться в преподавательской практике, в духовно-нравственном, патриотическом и экологическом воспитании учащейся и студенческой молодежи. Полученные результаты позволяют судить об уровне социально-психологического самочувствия удмуртского этноса, о соотношении их представлений об оптимальном этническом и гражданском мироустройстве. Материалы диссертации активно используются автором при чтении лекций по курсу: «Роль ментальных особенностей в социальном управлении», а также по дисциплине «Управление персоналом».

Апробация основных идей исследования.

Основные положения и результаты исследования представлены автором в монографии, научных публикациях, опубликованных в сборниках научных трудов, научных журналах, методических изданиях.

Положения и основные идеи исследования обсуждались на научных конференциях «Российское государство: прошлое, настоящее, будущее» (Ижевск, 1996, 1997, 1998, 1999, 2000); на научно-практической конференции «Удмуртия накануне третьего тысячелетия» (Ижевск, 1998); на межвузовской региональной конференции «Факультет удмуртской филологии как организатор научных совещаний по языкознанию» (Ижевск, 1998); на традиционной (IV) Всероссийской конференции с международным участием «Женщины и общество: вопросы теории, методологии и социальных исследований» (Ижевск, 1998); на Четвертой, Пятой и Шестой Российской университетской академической научно-практических конференциях (Ижевск, 1999, 2001,2003); на международных научно-практических конференциях «Русская ментальность как социально-философская проблема» (Орел, 1998, 1999, 2000); на региональной научнопрактической конференции «Развитие гуманитарных наук и гуманитарного образования в Уральском регионе (Ижевск, 2000); на Всероссийской научной конференции «Пермское Прикамье в истории Урала и России» (Березники, 2000); на международной научной конференции «Евразийство: историко-культурное наследие и перспективы развития» (Уфа, 2000); на региональной научной конференции «Этно-национальные доминанты в культуре и искусстве народов Урало-Поволжья» (Ижевск, 2001). Материалы диссертации обсуждались на совместном заседании кафедры философии Удмуртского государственного университета и Института Человека при УдГУ. Результаты исследования опубликованы на страницах центральных журналов: «Мир психологии» 2003, №3; «Регионология» 2003, №4.

Структура и объем диссертации.

Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографического списка, включающего 425 источников. Общий объем диссертации 287 страниц.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Этнический менталитет: истоки и сущность"

Заключение

В предлагаемом диссертационном исследовании представлена авторская концепция исследования истоков и исторических форм ментальности, предпринят их социально-философский анализ на примере ментальностей. В результате были сформулированы следующие основные выводы:

1. Менталитет (как и исторические формы и структуры ментальности) - это глубинный уровень коллективного и индивидуального сознания, специфическая система рациональных и эмоциональных, сознательных и бессознательных предрасположений и установок в восприятии и оценке действительности. Это совокупность представлений, воззрений, "чувствований" общности людей определенной эпохи, географической области и социальной среды, которые влияют на исторические и социокультурные процессы, другими словами, наиболее константная, относящаяся к наиболее глубоким и долговременно существующим слоям бытия социума часть информации, циркулирующей в обществе. Философское понимание менталитета является более широким и многовариантным по сравнению с другими способами его частнонаучного понимания. В работе менталитет рассматривается как активный, креативный, смыслообразующий фактор культурной реальности общества. Семантически менталитет есть потенциально скрытый интрареальный фактор культуры. Поэтому ментальная латентность культуры сложна для полномерного исследования. Культура есть следствие функциональной устойчивой проявленности определённых степеней активности ментальных характеристик целесообразной, целеполагающей практической активности людей, её образующих. Если пытаться формулировать действующее в большинстве случаев правило, то в обществе можно обнаружить общую мыслительную парадигму для различных уровней общественного сознания. Любая «почва культуры» способствует появлению тех или иных систем ценностей, но сам их набор может быть настолько велик, что среди носителей одного и того же менталитета могут ветретиться антагонистические системы ценностей. В результате проведённого анализа автор пришёл к следующему пониманию категории «менталитет»: менталитет есть наиболее константная, глубинная часть социальной информации, определяемая традицией и культурой, транслирующаяся из поколения в поколение и состоящая из различных, порой антагонистических ментальностей, но обязательно сводимых к общим первостепенным знаменателям, коими и является менталитет.

В работе отмечено, что в целом проблема исследования ментальной культуры, является очень важной, актуальной и требующей своего дальнейшего раскрытия.

2. Содержательное наполнение и сопряжённость понятий «менталитет» и «ментальность» обусловлено пространственно-временной локализацией, отражением в сознании субъектов эволюции реального бытия в конкретно-исторических условиях. Социально-философский анализ исторических форм ментальности, её исторических форм и динамики предполагает сопряжение общего и конкретного в содержании данного феномена. Однако центральным, в известном смысле, в контексте нашего анализа, является исследование исходных оснований мировоззренческих и нравственно-психологических ориентацией. Менталитет определяется как некая интегральная характеристика людей, живущих в «отдельной» культуре, которая позволяет описать своеобразие видения этими людьми окружающего мира и объяснить специфику их реагирования на него. Иначе говоря, менталитет характеризует общий «умственный инструментарий». Это даёт возможность по-своему воспринимать и осознавать своё природное и социальное окружение и самих себя. Менталитет может рассматриваться как способ и метод изучения общественных и цивилизационных структур исторического процесса в целом, т. е. изучение менталитета выступает как метод исторического познания. Гораздо большее прикладное значение имеет изучение менталитета конкретной эпохи, конкретной социальной группы или класса. В этом случае, часто употребляется не термин "менталитет", а термин "ментальность". Отличие этих терминов состоит в том, что менталитет имеет всеобщее, общечеловеческое значение, а ментальность может относиться к самым различным социальным стратам и историческим временам. Изучение сущностных черт и структуры менталитета позволило представить общественное сознание этой общности в качестве многомерного феномена с относительной самостоятельностью его составляющих. Менталитет является одним из факторов, оказывающих интегрирующее воздействие на сознание общества, обеспечивающих непрерывность и преемственность в его развитии. В работе особо выделяется положение о наличии континуетета между данными типами ментально-стей. Так, например, групповая ментальность в социокультурном контексте - это отражение совокупного культурно-исторического, национального и социального опыта, преломляемого в сознании конкретной личности.

3. Базисные составляющие смысловой структуры ментальных установок (место человека в системе мироздания, представление о мире земном и трансцендентном, понимание свободы и несвободы и т. д.), их постоянная интеракция с конкретно-историческими условиями жизнедеятельности, характеризуются качественной определённостью и социальной направленностью духовной деятельности, степенью релевантности их идеалов и ценностных ориентации. Признавая, что ментальность занимает сравнительно небольшую часть объема индивидуального сознания, можно согласиться с тем, что ментальность есть и вместе с тем наиболее константная, глубинная часть социальной информации, определяемая традицией и культурой и транслирующаяся из поколения в поколение. Ментальность передаётся преимущественно через механизмы массового сознания и обеспечивает единство духовной сферы в её развитии. Рассматриваемые механизмы динамики социальной направленности личности являются не единственным (хотя и достаточно важным) проявлением ментальности. К числу наиболее сложных и неразработанных вопросов теории менталитета следует отнести проблему механизмов трансляции менталитета во времени, структуры менталитета и способа организации его элементов, возможности целенаправленного воздействия на менталитет через массовое сознание. Что касается способов трансляции менталитета, как части социальной информации, то мы предположили, что менталитет передаётся в символьной форме.

Новое поколение в процессе социализации должно воспринять менталитет своего общества - информацию достаточно значительную по своему объёму. Это обуславливает необходимость «свёртывания», «кодирования» необходимых сведений. Воспринятый от прошлых эпох общий социокультурный менталитет и его более конкретные модусы ментальных установок должны обеспечивать воспроизводство социальности в изменяющихся условиях. Символы, благодаря своей информационной насыщенности, способны «впитать» большой объём сведений, и, благодаря своей многозначности, могут приспосабливаться к изменяющемуся социально-историческому контексту, то есть соответствовать перечисленным условиям. Выделяются следующие каналы трансляции социальной информации или менталитета: ландшафт, тексты и язык (который, помимо воли его носителей, передаёт определённую информацию). Важным фактором изменения каждого данного менталитета является взаимоотношение с другими менталитетами. Каналы трансляции социальной информации заполняются настолько новыми сведениями, что это ведёт к образованию нового менталитета в рамках одной и той же культуры. Таким образом, менталитет подвержен изменениям в результате собственных механизмов динамики.

4. Система мировоззренческих ориентиров и ценностей индивидов, их полисе-мичность определяется спецификой их включения в различные проявления социокультурного процесса, благодаря которой открываются новые духовные связи с социальной реальностью, закладываются онтологические основания духовного прогресса. Рассмотренные нами вопросы, помимо всего прочего, знаменательны тем, что их содержательные аспекты свидетельствуют о том, что в истории преобладает не теоретический, а нарративный элемент. Существование нарративного способа освоения действительности связано со спецификой информации. Особенность этой информации - устный или письменный рассказ. Качественное отличие этого способа от логико-сциентистского обусловлен принципиальным отличием поддерживающих его процессов. Нарративное познание обеспечивается воображением, творческими образами знания. С методологической точки зрения, выделение данного аспекта весьма важно. Необходимо отказаться от укоренившейся в нашем сознании ошибочной точки зрения, согласно которой мысли и умственные установки людей представляют собой лишь поверхностную «рябь» истории, якобы ничего, по существу, не способную в ней изменить. Разумеется, нужно видеть разницу между конъюнктурными флюктуациями общественных настроений и глубинными моделями поведения. Эти поведенческие модели укоренены в унаследованных системах ценностей. Такого рода автоматизмы сознания, сплошь и рядом не осознаваемые или осознаваемые далеко не полностью, обычно не формулируются эксплицитно; они могут быть расшифрованы преимущественно лишь при изучении индивидуальных или групповых человеческих поступков. Они обладают колоссальной устойчивостью и способностью к воспроизведению. Неполная осознанность этих внеличных детерминант личности выводит их из зоны критического анализа и еще более укрепляет их неискоренимость.

5. Исторические формы менталитета, как заданная совокупность смысловых контитуэнтов, представляют собой типовые особенности культурно-исторических форм жизни и деятельности, которые и фиксируются в сознании и психологии индивидов. Только с учётом особенностей исследовательской ситуации возможна речь о точности в истории и об исторической истине, носящей в этом смысле контекстный характер. Признание истинности или ложности исторических выводов зависит прежде всего от принятия или непринятия сообществом ученых множества утверждений, используемых в контексте данного исследования в качестве постулатов рассуждения. Роль эвристики в истории в значительной мере обусловила представления об историческом субъективизме. Однако значимость исторического субъективизма не следует абсолютизировать. И мы в этом убеждаемся при анализе конкретных ситуаций жизни. Иначе говоря, в любую историческую эпоху люди обладают определенным образом мира, специфическим мировидением и ведут себя не только и даже не столько в соответствии с внешними обстоятельствами, сколько в зависимости от той картины мира, которая утвердилась в их сознании. Под сознанием здесь приходится понимать не одни лишь отрефлектированные и продуманные системы мысли, но и всю магму неясных и автоматизированных реакций человеческого сознания, мир воображения. Ориентиры поведения, ценности жизни даются человеку в огромной мере его языком, религией, воспитанием, примером окружающих. Можно представить себе человека без осознанной идеологии, которая сделалась бы его осмысленной жизненной позицией, но нельзя помыслить человека без ментальности. Она в огромной степени детерминирует его социальное поведение. Невозможно уйти от попыток проникновения в исторически обусловленные мотивы действий индивида, в модели поведения, детерминированные как объективной материальной жизнью, так и мировидением, миропониманием и мироощущением.

В качестве перспектив дальнейшего развития исследования данной проблемы можно рассматривать всесторонний социально-философский анализ менталитета и места данного феномена в ряду уже известных явлений сферы общественного сознания, возможности расширения горизонта изучения на основе привлечения сравнительно новых методологических подходов (философская теория информации, структурная антропология, теоретические разделы семиотики) позволяет всесторонне и содержательно раскрыть многообразие сущностных черт и исторических форм функционирования ментальных установок и ценностных ориентации субъектов истории.

Список научной литературыВельм, Иван Матвеевич, диссертация по теме "Теория и история культуры"

1. Абдулатипов Р.Г. Сущность нации—этноса: ответ сторонникам безнациональности.— М.: Славянский диалог, 1999.— 32с

2. Агаев А.Г. К вопросу о теории народности.— Махачкала: Дагкнигиздат, 1965. — С.37-51.

3. Адлер А. Понять природу человека.— СПб.: "Академический проект", 2000.—256с.

4. Акчурин И.А. Топология и идентификация личности. // Вопросы философии.— 1994, №5.— С. 143-149.

5. Алатырев В.И. Этимологический словарь удмуртского языка.— Ижевск: Удмуртия, 1988 — 118с.

6. Александренков Э.Г. Проблемы формирования этнического самосознания (Куба XVI—XIX вв.). Автореф. дис. д-ра ист. наук.— М.: Ин-т этнологии и антропологии РАН, 1997.— 44с.

7. Андреев Ю.П. Этнический фактор в судьбе России // Судьба России: духовные ценности и национальные интересы. Доклады Второй Всероссийской конференции (Екатеринбург, 21-22 февраля 1996г.).— Екатеринбург: Уральский гос. ун-т, 1996.— С.3-15.

8. Андреева Г.М. Социальная психология Учебник для высших учебных заведений.— М.: Аспект Пресс, 1997.— 367с.

9. Анисимов С.Ф. Духовные ценности: производство и потребление.—М.: Просвещение, 1988.—96с.

10. Антонова Е.В., Чвырь Л.А. Таджикские весенние игры и индоиранская мифология // Фольклор и историческая этнография.— М.: Наука, 1983.— С.22-41.

11. Ануфриев Е.А., Лесная Л.В. Российский менталитет как социально-политический и духовный феномен // Социально-политический журнал.— 1997, №3.- С.16-27; №4.— С.28-44; №5.— С.24-32; №6.— С.17-27.

12. Аристотель О душе // Аристотель. Соч. В 4т. Т.1.— М.: Мысль, 1976.— С.369-550.

13. Арутюнов С.А. Народы и культуры: развитие и взаимодействие.— М.: Наука, 1989.— 247с.

14. Арутюнов С.А. Фантом безэтничности // Расы и народы.— М.: Наука, 1989. Вып. 19.—С.22-23.

15. Арутюнян Ю.В. Социально-культурное развитие и национальное самосознание // Социологические исследования.— 1990, №7.— С.42-49.

16. Арутюнян С.М. Нация и ее психический склад.—Краснодарское книжное издательство: Краснодар, 1966.— 180с.

17. Атаманов М.Г. К вопросу о прародине удмуртов по данным языка // XVII Всесоюзная финно-угорская конференция: Языкознание.— Устинов, 1987.— С. 19-24.

18. Атаманов М.Г. Удмуртская ономастика: Этнонимика, топонимика, антропонимика.— Ижевск: Удмуртия, 1988.— 180с.

19. Ахиезер А.С. Архаизация в российском обществе как методологическая проблема // Общественные науки и современность.— 2001, №2.— С.89-100.

20. Ахиезер А.С. Россия: Критика исторического опыта. В 3-х т. Т. 1.—М.: ФО СССР, 1991.—318с.

21. Бабаков В.Г., Семенов В.М. Национальное сознание и национальная культура: (методологическая проблема) / РАН, Ин-т философии.— М., 1996.— 70с.

22. Багдасарьян Н.Г. Язык культуры // Социально-политический журнал.— 1994, №2.— С.51-87.

23. Баграмов Э.А. К вопросу о научном содержании понятия "национальный характер".— М.: Наука, 1973.— 14с.

24. Байбурин А.К. Семиотические аспекты функционирования вещей // Этнографическое изучение знаковых средств культуры.— Л., 1989.-- С.63-88.

25. Байбурин А.К. Этнические аспекты изучения стереотипных форм поведения и традиционная культура // Советская этнография.— 1985, №2.— С.36-46.

26. Барг М.А. Категория «цивилизация» как метод сравнительно-исторического исследования // История СССР.—1991,№5.— С.70-85.

27. Барг М.А. Эпохи и идеи. Становление историцизма.-- М., 1987.—169с.

28. Бауэр О. Национальный вопрос и социал-демократия.— СПб., 1909.— 600с.

29. Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса.— М.: Художественная лит-ра, 1965.— 527с.

30. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики.—М., 1975.—297с.

31. Белик А.А. Психологическая антропология: история и теория.— М.: Ин-т этнологии и антропологии РАН, 1993.— 168с.

32. Белицер В.Н. Народная одежда удмуртов (материалы к этногенезу) // ТИЭ. Нов. сер.—М.: Изд-во АН СССР, 1951.— 142с.

33. Бердяев Н.А. Душа России.—М.: Изд-во МГУ, 1992.—180с.

34. Бердяев Н.А. Русская идея. Основные проблемы русской мысли XIX века и начала XX века // О России и русской филисофской культуре. Философы русского послеоктябрьского зарубежья.— М.: Наука, 1990а.— С.43-271.

35. Бердяев Н.А. Судьба Росии. Опыты по психологии войны и национальности.— М.: Изд-во МГУ, 19906.— 256с.

36. Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма // Бердяев Н.А. Соч.— М.: Раритет, 1994.—С.254-412.

37. Бердяев Н.А. Философия неравенства. Письмо 13.— М.: Наука, 1990.— С.247-261.

38. Бернштейн Б.М. Традиция и социокультурные структуры // Советская этнография.— 1981, №2.— С.107-109.

39. Бехтерев В.М. Вотяки, их история и современное состояние: Бытовые и этнографические очерки // Вестник Европы.— 1880. Т.4.— С.621-654.

40. Блинов Н.М. Языческий культ вотяков.— Вятка, 1898.— 103с.

41. Блок М. Апология истории или ремесло историка. Изд. 2-е, доп.— М.: Наука, 1986.— 256с.

42. Богаевский П.М. Очерк быта Сарапульских вотяков // Сб. материалов по этнографии, издаваемой при Дашковском этнографическом музее.— М., 1888. Вып. III.—С.14-64.

43. Богаевский П.М. Материалы для изучения народной словесности вотяков // Этнографическое обозрение.— 1892, №4.— С. 17-27.

44. Боден Ж. Метод легкого познания истории.— М.: Наука, 2000.— 412с.

45. Бороноев А.О., Павленко В.Н. Этническая психология.—Д.: Лениздат, 1994.— 150с.

46. Бороноев А.О., Смирнов П.И. Россия и русские. Характер народа и судьбы страны.— СПб.: Лениздат, 1992.— 144с.

47. Бромлей Ю.В. Этнос и этнография.— М.: Наука, 1973.— 282с.

48. Бромлей Ю.В. Очерки теории этноса.— М.: Наука, 1983.— 412с.

49. Бромлей Ю.В. К вопросу о влиянии особенностей культурной среды на психику // Советская этнография.— 1983, №3.— С.67-75.

50. Бромлей Ю.В. Этносоциальные процессы: теория, история, современность.— М.: Наука, 1987.—339с.

51. Бромлей Ю.В., Продольный А.Г. Человечество-это народы.— М.: Мысль, 1990.-- 391с.

52. Буева Л.П. Духовность и проблемы нравственной культуры // Вопросы философии.— 1996, №2 — С.3-9.

53. Вызова В.М. Психология этнических различий: проблемы менталитета, отношений, понимания. Автореф. дис. д-ра психол. наук.— СПб.: С-Петер-бургский гос. ун-т, 1998.— 34с.

54. Ванюшев В.М. Творческое наследие Г.Е.Верещагина в контексте национальныхлитератур Урало-Поволжья .— Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 1995.— 296с.

55. Васильев С.Ф., Шибанов B.JI. Миф перспективы и перспективы мифа (особенности семиозиса в Удмуртии) // Менталитет: широкий и узкий план рассмотрения / Сб. науч. трудов.— Ижевск: Изд-во Удм. ун-та, 1994.— С.63-77.

56. Васильев С.Ф., Шибанов B.JI. Под тенью зэрпала (дискурсивность, самосознание и логика истории удмуртов).— Ижевск: Изд-во Удм. ун-та, 1997.— 304с.

57. Ватка но Калмез. Удмурт калык преданное но легендаос / Сост. П.К.Поздеев, Н.П.Кралина (на удм. языке).— Ижевск, 1971.— 162с.

58. Вебер М. Избранное. Образ общества / Пер. с нем. М.И.Левина и др.: Отв. ред. и сост. Я.М.Бергер и др.: Юрист, 1994.—702с.

59. Вельм И.М. Духовность как социокультурное явление. / Мат-лы V-й Российской университетско-академической научно-практической конференции. Ч.1.—Ижевск, 2001.—С. 104-105.

60. Вельм И.М. Миф и мифологическое мышление в структуре этнического менталитета (на примере удмуртского этноса) // Мир психологии. 2003, №3.— С. 119-131.

61. Вельм И.М. Этнический менталитет как феномен культуры (на материале удмуртского этноса): Монография — Ижевск: Издательский дом «Удмуртский университет», 2001.— 207с.

62. Вельм И.М. Этнический менталитет: истоки и сущность (на примере удмуртского этноса): Монография Ижевск: Издательский дом «Удмуртский университет», 2002.—246с.

63. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание: Пер. с англ. Отв. ред. М.А.Кронгауз, вступ. ст. Е.В.Падучевой.— М.: Русские словари, 1997.— 416с.

64. Веремьев А.А. Введение в культурологию: Учеб. пособие.— Брянск: Курсив, 2000.— 248с.

65. Верещагин Г.Е. Вотяки Сосновского края // Записки РГО.— СПб., 1886. Т. XIV,1. Вып. 2.— 218с.

66. Верещагин Г.Е. Общинное землевладение у вотяков Сарапульского уезда // Календарь и памятная кн. на 1895г.— Вятка, 1895.— С.79-146.

67. Верещагин Г.Е. Старые обычаи и верования вотяков // Этнографическое обозрение.—М., 1909. Кн. 83, №4.— С.37-78.

68. Верещагин Г.Е. Вотяки Сосновского края // Собр. Соч. Т. 1.— Ижевск, 1995.— 258с.

69. Верещагин Г.Е. Вотяки Сарапульского уезда Вятской губернии // Собр. соч. Т.2.—Ижевск, 1996 —200с.

70. Вжозек В. Ментальность: макрокосм в микрокосме // Споры о главном: Дискуссия о настоящем и будущем исторической науки вокруг французской школы «Анналов»: Отв. ред. Ю.Л.Бессмертеый.— М.: Наука, 1993.— С. 44-45.

71. Виноградов С.Н. Элементы традиционного мировоззрения удмуртов // Вестник Удм. гос.ун-та.— 1992, №6.— С.37-39.

72. Владыкин В.Е. Аграрные культы удмуртов // Ежегодник этнографического музея ЭССР.— Таллинн, 1981.T.XXXII: Вопросы этнокультуры финно-угров.— С. 146-160.

73. Владыкин В.Е. Древние финно-угорские эпические мотивы «Калевалы» и фоль клорно-этнографической системы удмуртов // Проблема эпической традиции удмуртского фольклора и литературы: Сб. статей / Отв. ред. Т.Г.Пере-возчикова.— Устинов: УдНИИ, 1986.— С.5-20.

74. Владыкин В.Е. Социально-утопическая система удмуртов: опыт анализа закли-нательных текстов-куриськонов // Вестник Удм. гос. ун-та.— 1992, №5.— С.98-115.

75. Владыкин В.Е. Религиозные верования // Удмурты. Историко-этнографические очерки. Науч. ред. доктор ист. наук В.В.Пименов.— Ижевск:УИИЯЛ УрО РАН 1993.—392с.

76. Владыкин В.Е. Религиозно-мифологическая картина мира удмуртов.— Ижевск:1. Удмуртия, 1994.— 384с.

77. Владыкин В.Е. Неоязычество удмуртов: миф или реальность? / Мултанское дело: история и современный взгляд: Мат-лы науч.-практической коферен-ции.— Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 2000.— С.42-46.

78. Владыкин В.Е., Христолюбова Л.С. Этнография удмуртов: Учебное пособие по краеведению. 2-е изд., перераб. и доп.— Ижевск: Удмуртия, 1997.— 248с.

79. Владыкина Т.Г. Приметы и поверья удмуртов // Фольклор и этнография удмуртов: обряды, обычаи, поверья.— Ижевск: Удмуртия, 1989.— С.44-84.

80. Владыкина Т.Г. Удмуртские поверья и общение удмуртов.— Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 1992.—С.128-171.

81. Владыкина Т.Г. Удмуртский фольклор: проблема жанровой эволюции и систематики.— Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 1997.— 356с.

82. Вовель М. Ментальность // 50 : 50. Опыт словаря нового мышления / Под общ. ред. М. Ферро и Ю. Афанасьева.— М.: Прогресс, 1989.— С.456-459.

83. Воронцов B.C. Определение своей этнической принадлежности подростками в национально-смешанных семьях // Вестник Удм. гос.ун-та.— 1997, №8.— С.113-132.

84. Воронцов B.C. Формирование этнического самосознания у детей из национально-смешанных семей. «Российское госудаство: прошлое, настоящее, будущее / Мат-лы научной конференции. Ижевск, 19 апреля 1996г.— Ижевск, 1996.—С.59-62.

85. Ворончихин С.И. Полвека за операционным столом.— Ижевск: Удмуртия, 1981.— 168с.

86. Вундт В. Проблемы психологии народов // Тексты по истории социологии XIX-XX веков. Хрестоматия.— М.: Наука, 1994.— С.75-90.

87. Выготский Л.С., Лурия А.Р. Этюды по истории поведения.— М.: Педагогика-пресс, 1993.—221с.

88. Гак В.Г. Язык как форма самовыражения народа / Язык как средство трансляции культуры.— М.: Наука, 2000.— 311с.

89. Гачев Г.Д. Национальные образы мира.— М.: Советский писатель, 1988.—448с.

90. Гегель Г.В.Ф. Философия духа // Гегель Соч. Т.З. Энциклопедия наук. Часть 3-я.— М.: Полит, лит-ра, 1956.— 372с.

91. Гегель Г.В.Ф. Лекции по истории и философии.— СПб.: Наука. СПб. изд. Фирма, 1993. Кн. 1.—349с.

92. Гельвеций К. О человеке // Гельвеций К. Соч. В 2т. Т.2 — М.: Мысль, 1974.— 687с.

93. Геллнер Э. Нации и национализм. Пер. с англ.— М.: Прогресс, 1991.— 320с.

94. Георги И.Г. Описание всех обитающих в Российском государстве народов.— СПб., 1799. 4.2.

95. Гердер И.Г. Избранные соч. Гос. изд-во художественной лит-ры.— М-Л., 1959. -- 390с.

96. Гердер И.Г. Идеи к философии истории человечества.— М.: Наука, 1977.— 703с.

97. Герд К. Вотяк в своих песнях: Песни о песнях // Вотяки.— М., 1926. Вып.1.— С. 17-48.

98. Герд К. Пословицы и поговорки удмуртов // О ней я песнь пою. / Сост. Ф.К. Ермаков.— Ижевск: Удмуртия, 1997.— С. 114-126.

99. Герд К. Удмурт в своих песнях // О ней я песнь пою. / Сост. Ф.К.Ермаков.— Ижевск: Удмуртия, 1997 —С. 126-163.

100. Герд К К изучению удмуртских загадок // О ней я песнь пою. / Сост. Ф.К. Ермаков.— Ижевск: Удмуртия, 1997.— С.163-172.

101. Герд К. Человек и его рождение (у восточных финнов) // О ней я песнь пою. / Сост. Ф.К.Ермаков.— Ижевск: Удмуртия, 1997.— С. 188-273.

102. Геродот. История: В 9-ти кн. / Пер. Г.А. Стратановского.— Л.: Наука, 1972.— 600с.

103. Геродот. История // Историки античности. В двух томах. Т. 1. Древняя Греция.--М.: Правда, 1989.—С.31-202.

104. Герцен А.И. Вотяки и черемисы // Труды Научного общества по изучению Вотского края. Вып.З.— Ижевск, 1927.— С.27-47.

105. Гершунский Б.С. Менталитет и образование.— М.: Институт практической психологии, 1996.— 144с.

106. Гершунский Б.С. Россия и США на пороге третьего тысячелетия: Опыт экспертного исследования российского и американского менталитетов.— М.: Флинта, 1999.—604с.

107. Гетц Г.В. Изучение ментальности: взгляд из Германии // Споры о главном: Дискуссия о настоящем и будущем исторической науки вокруг французской школы «Анналов». Отв. ред. Ю.Л.Бессмертный.— М.: Наука, 1993.— С.58-64.

108. Гилинский Я.И., Смолинский Л.Г. Социодинамика самоубийств // Социологические исследования.— 1988, №5.— С.57-64.

109. Гнатенко П.И. Национальный характер: миф и реальность.— Киев: Вища школа, 1984.—152с.

110. Головнев А.В. Говорящие культуры: традиции самодийцев и угров.— Екатерин бург: УрО РАН, 1995.— 608с.

111. Горький М. О литературе: Литературно-критические статьи.— М.: Сов. писатель, 1955.—903с.

112. Горячева А.И. Является ли психический склад признаком нации II Вопросы истории.— 1967, №8.— С.91-104.

113. Грибова Л.С. Пермский звериный стиль: Проблемы семантики.— М.: Наука, 1975.— 148с.

114. Григорьев Д.А. Русификация инородцев // Вятские епархиальные ведомости.— 1907, № 14.—С.361-365.

115. Гришкина М.В. Крестьянство Удмуртии в XVIII в.— Ижевск: Удмуртия, 1977.— 188с.

116. Гришкина М.В. Удмурты. Этюды из истории.— Ижевск: Удмуртия, 1994.— 168с.

117. Губогло М.Н., Смирнова С.К. Феномен Удмуртии: парадоксы этнополитической трансформации на исходе XX века.— М., 2001.— 496с.

118. Гулыга А.В. Немецкая классическая философия.— М.: Мысль, 1986.— 394с.

119. Гумбольдт В. Язык и философия культуры: Пер. с нем. яз. / Сост., общ. ред. и вступ. статьи А.В.Гулыш, Г.В.Рамишвили.— М.: Прогресс, 1985.— 451с.

120. Гумилев J1.H. Этносфера: история людей и история природы.— М.: Экопросс, 1993.—543с.

121. Гумилев J1.H. Этногенез и биосфера Земли.— М.: ТОО «Мишель и К», 1993.— 498с.

122. Гуревич А.Я. Изучение ментальности // Советская этнография.— 1988, №6.—С. 16-25.

123. Гуревич А.Я. Исторический синтез и школа «Анналов» // Отечественная история.—1993, №3.—С.23-28.

124. Гуревич А.Я. Ментальность // 50 : 50. Опыт словаря нового мышления / Под общ. ред. М. Ферро и Ю. Афанасьева.— М.: Прогресс, 1989.— С.454-456.

125. Гуревич А.Я. От истории ментальностей к историческому синтезу // Споры о главном: Дискуссия о настоящем и будущем исторической науки вокруг французской школы «Анналов». Отв. ред. Ю.Л.Бессмертный.— М.: Наука, 1993.— С.16-29.

126. Гуревия А.Я. Средневековый мир: культура безмолвствующего большинства.— М.: Прогресс, 1990.—420с.

127. Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры.— М.: Искусство, 1972.— 318с.

128. Гуревич П.С., Шульман О.И. Менальность, менталитет // Культурология: XX век. Энциклопедия. Т.2.— СПб.: Университетская книга, 1998.— С.25-27.

129. Данилевский Н.Я. Россия и Европа: Взгляд на культурные и политические отношения Славянского мира к Германо-Романскому. 6-е изд.— СПб.: С.Петербург. Ун-т, Глаголь, 1995.— 552с.

130. Дашдамиров А.Ф. К методологии исследования национально-психологических проблем // Советская этнография.-- 1983, №2.— С.62-74.

131. Джандильдин Н.Д. Природа национальной психологии.— Алма-Ата: Казахстан, 1971.—304с.

132. Джунусов М.С. Общественный прогресс и национальные отношения.— Алма-Ата: Казахстан, 1976.— 188с.

133. Дильтей В. Введение в науки о духе. Опыт полагания основ для изучения общества и истории.—М.: Дом интеллектуальной книги, 2000.—762с.

134. Дильтей В. Описательная психология.—М.: Изд-во «Русский книжник», 1924.— 160с.

135. Документы по истории Удмуртии XV—XVII вв. Сост. доктор ист. наук П.Н.

136. Луппов.— Ижевск: Удмурт, кн. изд-во, 1958.— 490с.

137. Домокош П. История удмуртской литературы.— Ижевск: Удмуртия, 1993.— 448с.

138. Дробижева Л.М. Национальное самосознание: база формирования и социально-культурные стимулы развития // Советская этнография.— 1985, №5.— С. 3-16.

139. Дробижева Л.М. Этническое самосознание русских в современных условиях: идеология и практика // Советская этнография.— 1991, №1.— С.3-13.

140. Дуийкер X., Фрийд Н. Национальный характер и национальные стереотипы //

141. Современная зарубежная этнопсихология.— М.: ИНИОН СССР, 1979.— С.23-44.

142. Дубов И.Г. Феномен менталитета: психологический анализ // Вопросы психологии.— 1993, №5.— С.20-29.

143. Духовная культура и этническое самосознание. Под ред. Л.М.Дробижевой. Вып.2.— М.: Ин-т этнологии и антропологии АН СССР, 1991.— 210с.

144. Духовность, художественное творчество, нравственность (Материалы круглого стола) И Вопросы философии.— 1996, №2.— С.3-40.

145. Дюби Ж. Развитие исторических исследований во Франции после 1950г. // Одиссей. Человек в истории. 1991 // Под ред. А.Я. Гуревича.— М.: Наука, 1991.—С.48-51.

146. Дюркгейм Э. Самоубийство: Социологический этюд.— М.: Мысль, 1994.— 399с.

147. Емельянов А.И. Курс по этнографии вотяков: Остатки старинных верований и обрядов у вотяков.— Казань, 1921. Вып.З.— 118с.

148. Ерасов Б.С. Социальная культурология.— М.: Аспект Пресс, 1996.— 591с.

149. Жаков К.Ф. Некоторые черты из исторической и психической жизни вотяков // Живая старина.— 1903. T.XIII. №1-2.

150. Загребин А.Е. Финны об удмуртах. Финские исследователи этнографии удмуртов XIX — перв. половины XX в.— Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 1999.— 185с

151. Заринов И.Ю. Время искать общий дом // Этнографическое обозрение.— 2000, №2.— С.3-18.

152. Збруева А.В. История населения Прикамья в ананьинскую эпоху // МИА, №30.— М.: АН СССР, 1952.

153. Здравомыслов А.Г. Этнополитические процессы и динамика национального самосознания россиян // Социологические исследования.— 1996, №12.—С. 23-32.

154. Зильберман Д.Б. Традиция как коммуникация: трансляция ценностей; письменность // Вопросы философии.— 1996, №4.— С.72-105.

155. Зиновьев А.А. Запад. Феномен западнизма.— М.: Центрополиграф, 1995.—461с

156. Зубкова Е.Ю., Куприянов А.И. Ментальное измерение истории: поиски метода // Вопросы истории.—1995, №7.—С.65-78.

157. Иванов А.Г. Историческая основа героических преданий удмуртов // История, историография и источниковедение Удмуртии: Сб. статей.— Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 1992.—С.41-60.

158. Иванов Вяч. Вс., Топоров В.Н. Мифологические географические названия как источник для реконструкции этногенеза и древнейшей истории славян // Вопросы этногенеза и древнейшей истории славян и восточных роман-цев.— М.: Наука, 1976.— С.34-49.

159. Ильин И.А. Путь духовного обновления // Ильин И.А. Собр. соч. В Ют. Т.1.— М.: Русская книга, 1993.— С.37-282.

160. Ильин И.А. Сущность и своеобразие русской культуры // Ильин И.А. Собр. соч.: В Ют. Т.6. Кн.2.— М.: Русская книга, 1996в.— С.373-620.

161. История ментальностей, историческая антропология: Зарубежные исследования в обзорах и рефератах.— М.: Ин-т всеобщ, истории, Рос. гос. гуманитар. ун-т, 1996.— 254с.

162. Каган М.С. Философия культуры.— СПб.: Петрополис, 1996.— 415с.

163. Калевала: Карело-финский народный эпос.— Петрозаводск: Карелия, 1985.— 380с.

164. Калинин И.К. Восточно-финские народы в процессе модернизации.— М.: Наука, 2000.— 178с.

165. Кант И. Антропология с прагматической точки зрения.—СПб.: Наука, 1999.— 471с.

166. Кант И. Критика чистого разума / Пер. с нем. Н.О.Лосского с вариантами пер. на рус. и европ. яз.—М.: Наука, 1999.—654с.

167. Карлов Н.В. Честь имени или о русском национальном самосознании // Вопросы философии.— 1997, №4.— С.3-18.

168. Кармин А.С. Основы культурологии: Морфология культуры.— СПб.: Изд-во «Лань», 1997.—512с.

169. Касьянова К. О русском национальном характере.— М.: Ин-т национальной модели экономики, 1994.— 367с.

170. Катаев И.М. Вотяки.— СПб., 1901.— 132с.

171. Кельмаков В.К., Атаманов М.Г. Этнонимы удмуртов в топонимии // СФУ— Таллинн. 1979, №3.— С.202-206.

172. Кельмаков В.К. Образцы удмуртской речи.— Ижевск: Удмуртия, 1981.— 300с.

173. Кессиди Ф.Х. К проблеме национального характера // Философская и социологическая мысль.— 1992, №6.— С.30-40.

174. Кимелев Ю.А. Философия религии: Систематический очерк.— М.: Издат. Дом «Notabene», 1998 —424с.

175. Киреевский И.В. В ответ А.С.Хомякову. //Русская идея.— М.: Республика, 1992.—С.65-72.

176. Клестов И.К. К философской реконструкции гердовской «картины мира» // Вестник Удм. гос.ун-та — 1997, №8 — С.69-81.

177. Клестов И.К. Удмурты в контексте проблемы освоения менталитета современности / Об этнической психологии удмуртов. Сб. статей / сост. и отв. ред. Г.К.Шкляев.— Ижевск.: УИИЯЛ УрО РАН, 1998.— С.64-80.

178. Климов К.М. Изобразительно-пластический фольклор в современной духовной культуре // Вестник Удм. гос. ун-та.— 1999, №3.— С.36-42.

179. Климова А.В. Роль национальной психологии в развитии культуры // Национальная психология: Тез. докл. и выступлений.— Днепропетровск, 1992.— С.3-5.

180. Ключевский В.О. Этнографические следствия русской колонизации Верхнего

181. Поволжья // Ключевский В.О. Исторические портреты. Деятели исторической мысли.— М.: Правда, 1991.— С.40-62.

182. Ключевский В.О. О русской истории: (Сборник) / Сост., авт. предисл. и примеч. В.В.Артемов; Под ред. В.И.Буганова.— М.: Просвещение, 1993.—576с.

183. Козлов В.И. О понятии этнические общности // Советская этнография.— 1967, №2.—С. 109-1 И.

184. Козлов В.И. Проблема этнического самосознания и ее место в теории этноса // Советская этнография.— 1974, №2.— С.79-92.

185. Козлов В.И. О некоторых методологических проблемах этнической психологии // Советская этнография.— 1983, №2.— С.74-79.

186. Козловский В.В. Понятие ментальности в социологической перспективе // Социология и социальная антропология Межвуз. сб. / Под ред. В.Д.Виноградова, В.В.Козловского.— СПб.: Алетейя, 1997.— С.32-43.

187. КолмаковВ.И. Семантика менталитета.—Красноярск: КГУ, 1998.—84с.

188. Колпаков Е.М. Этнос и этничность // Этнографическое обозрение.— 1995, №5.— С. 13-23.

189. Кондаков И.В. Введение в историю русской культуры (теоретический очерк): Учебник —М.: Наука, 1994.—378с.

190. Кондаков И.В. Культура России. 4.1. Русская культура: Краткий очерк истории и теории.— Калининград, 2000.— 360с.

191. Кон И.С. К проблеме национального характера // История и психология / Под ред. Б.Ф.Поршнева и Л.И.Анцыферовой.— М.: Наука, 1971.— С.122-158.

192. Кононенко Б.И. Культурология в терминах, понятиях, именах. Справочное учебное пособие: М.: Изд-во «Щит-М», 1999.— 406с.

193. Корнилов О.А. Языковые картины мира как производные национальных мента-литетов. Монография— М.: Изд-во МГУ, 1999.— 341с.

194. Косарев А.Ф. Философия мифа: Мифология и ее эвристическая значимость: Учеб. пособие для вузов.— М.: ПЕР СЭ; СПб.: Университетская книга, 2000.— 304с.

195. Коул М., Скрибнер С. Культура и мышление.—М.: Прогресс, 1977—261с.

196. Кошурников B.C. Быт вотяков Сарапульского уезда Вятской губернии // ИОА-ИЭ.— Казань, 1879. Т.2.— С. 1-44.

197. Кошурников B.C. Быт вотяков Сарапульского уезда Вятской губернии.— Казань, 1880.—44с.

198. Кралина Н.П. Удмуртские народные пословицы и поговорки.— Ижевск: Удмуртское кн. изд-во, 1961.— 280с.

199. Красильников А.Г. Духовная культура этноса: от устной к письменной традиции (на материале восточно-финских этносов).— Ижевск, 1999.— 160с.

200. Красин Ю. Национальные интересы: миф или реальность? // Свободная мысль.— 1996, №3.— С.3-12.

201. Крекнин С. Вотяки Глазовского уезда: Краткий очерк христианской миссии среди них // ВЕВ.— 1899, №11.— С. 542-563.

202. Кузнецова Т.Ф. Культура: теории и проблема / Кузнецова Т.Ф. (рук. авт. кол-ва). Межуев В.М., Шайтанов И.О. и др.— М.: Наука, 1995.— 278с.

203. Культуральные и этнические проблемы психического здоровья.— М., Ижевск, 1997.—336с.

204. Культурология: Учеб. для студ. техн. вузов / Колл. авт.; Под ред. Н.Г.Багда-сарьян.— М.: Высш. шк., 1998.— 511с.

205. Культурология. Учебное пособие для студентов высших учебных заведений / Науч. ред.: д.ф.н., профессор Г.В.Драч.— Ростов н/Д., 1997.— 575с.

206. Кушнер (Кнышев) Национальное самосознание как этнический определитель // Краткие сообщения Ин-та этнографии АН СССР.— 1949. Т.VIII.— С.3-9.

207. Лаллука С. Восточно-финские народы России. Анализ этнодемографических процессов.— СПб.: «Европейский Дом», 1997.— 390с.

208. Ле Гофф Ж. «Анналы» и «новая историческая наука» // Споры о главном: Дискуссия о настоящем и будущем исторической науки вокруг французской школы «Анналов». Отв. ред. Ю.Л.Бессмертный.— М.: Наука, 1993.— С.90-94.

209. Ле Гофф Ж. Цивилизация средневекового Запада.—М.: Прогресс, 1992.—203с. Ленин В.И. Первоначальный вариант статьи «Очередные задачи Советской власти» // Полн. собр. соч. Т.36. гл. X.— М.: Изд-во полит, лит-ры, 1981.— С.144-153.

210. Лосев А.Ф. Диалектика мифа.— М.: Наука, 1990.— 268с.

211. Лосев А.Ф. Очерки античного символизма и мифологии.— М.: Мысль, 1993.— 959с.

212. Лосев А.Ф. Философия, мифология, культура.— М.: Политическая лит-ра,1991.— 525с.

213. Лосский Н.О. Характер русского народа // Лосский Н.О. Условия абсолютного добра: Основы этики; Характер русского народа.— М.: Политиздат, 1991. С.237-360.

214. Лотман Ю.М. Культура и взрыв.— М.: Гнозис; изд. Гр. «Прогресс», 1992.— 270с.1. С.

215. Лотман Ю.М. О метаязыке типологических описаний культуры // Лотман Ю.М. Избранные произведения.—М., Т. 1.— С.380-439.

216. Луппов П.Н. Христианство у вотяков со времени первых исторических известий о них до XIX в.— СПб., 1899.— 298с.

217. Луппов П.Н. Христианство у вотяков со времени первых исторических известий о них до XIX в.— Изд. 2-е.— Вятка, 1901.— 298с.

218. Луппов П.Н. Христианство у вотяков в первой половине XIX в. // Труды ВУ-АК.—Вятка, 1911. Вып. 1-2.— 568с.

219. Луппов П.Н. Христианство у вотяков. Со времени первых исторических известий о них до XIX века. Отв. за выпуск М.В.Гришкина.— Ижевск: УИИЯЛ УрОРАН, 1999.—390с.

220. Лыткин В.И., Гуляев Е.С. Краткий этимологический словарь коми языка.— М.: Наука, 1970.—110с.

221. Мавродин В.В. Образование Древнерусского государства.— Л.: Изд-во ЛГУ, 1945.—396с.

222. Максимов В.А. Вотяки: Краткий историко-этнографический очерк.— Ижевск: Удкнига, 1925.— 126с.

223. Манекин В.В. Некоторые аспекты методологии квалификацинного исследования менталитета // Вестник МГУ, сер. 7.-- 1992, вып.1.—С. 10-16.

224. Маннгейм К. Идеология и утопия // Утопия и утопическое мышление.—М., 1987.—С.114-132.

225. Маркс К. и Энгельс Ф. Немецкая идеология // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Изд-во полит, лит-ры, 1955.— С.7-544.

226. Маторин Н.М. Религия у народов Волжско-Камского края прежде и теперь.— М.: Безбожник, 1929.— 176с.

227. Махлаев А.В. К вопросу об изучении национального характера // Социально-политический журнал.— 1995,№1.— С.207-210.

228. Мацейкив М.А. Некоторые аспекты этнической психологии в наследии А.А.Потебни // Исторический путь психологии.—М., 1992.—С.40-48.

229. Мелетинский Е.М. Поэтика мифа.— М.: Наука, 1976.— 407с.

230. Мельников П.И. Андрей Печерский. Очерки мордвы.— Саранск: Мордовия, 1981.— 128с.

231. Менталитет и аграрное развитие России (XIX-XX вв.): Материалы междунар. конф. Москва; 14-15 июня 1994г. Отд-ние истории РАН.— М.: РОССПЭН, 1996.— 440с.

232. Менталитет // Политология: Энциклопедический словарь.— М.: Моск. коммерч. ун-т, 1993.— С. 174-176.

233. Менталитет: региональная специфика модернизационных процессов и проблемы выхода из духовного кризиса: Материалы междунар. науч. симпозиума / Под ред. к.и.н., доцента А.Л.Елисеева — 8-10 апреля 1999г., Орел-ГТУ.— Орел: типография ОрелГТУ, 1999.— 131с.

234. Менталитет // Толковый словарь русского языка конца XX века. Языковые измерения. Под ред. Г.Н.Скляревской. РАН Ин-т лингвистических исследований.—СПб.: Фолио-Пресс, 1998.—С.382-383.

235. Менталитет: широкий и узкий план рассмотрения.— Ижевск: Изд-во Удмуртского ун-та, 1994.— 128с.

236. Мечковская Н.Б. Язык и религия.— М.: Агенство «ФАИР»,1998.— 468с.

237. Мид М. Культура и мир детства.— М.: Наука, 1998.— 429с.

238. Милов Л.В. Природно-климатический фактор и менталитет русского крестьянства // Общественные науки и современность.— 1995, №1.— С.76-87.

239. Миллер Г.Ф. Описание живущих в Казанской губернии языческих народов. // Календарь и памятная книжка Вятской губернии на 1896г.— г. Вятка, 1895.— 242с.

240. Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры. В Зт. Т.1.— М.: Прогресс, 1993.— 528с.

241. Михайлова Р.В. Духовность крестьянства России XX века (социально-философский анализ) Монография.— Чебоксары: Чувашское книжное изд-во,1997.— 222с.

242. Мифы народов мира: В 2-х томах.— М., 1980.

243. Монтескье Ш. О духе законов // Избр. произв.— М.: Гос. изд-во полит, лит-ры, 1955.— С.157-733.

244. Мостовая JI.A. Этнология // Культурология: XX век. Энциклопедия. Т.2.— СПб.: Университетская книга, 1998.— С.411-415.

245. Мостовая И.В., Скорик А.П. Архетипы и ориентиры российской ментальности. // Политические исследования.—1995, №4.—С.69-76.

246. Мултанское дело: история и современный взгляд: Мат-лы науч.-практической конференции.— Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 2000.— 148с.

247. Мункачи Б. Среди удмуртов // Памятники отечества.— 1995, №1-2.

248. Мусхелишвили Н.Л., Шредер Ю.А. Сознание как предмет мета-психологии // Системные исследования.—М., 1991.—202с.

249. Назаретян А.П. Историческая эволюция морали: прогресс или регресс? // Вопросы философии—1992, №3.—С.80-91.

250. Напольских В.В. Как Вукузе стал создателем суши.— Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 1993.— 160с.

251. Напольских В.В. Размышления о возможности определения уральского и индоевропейского психологических стереотипов и их предварительное сравнение // Вестник Удм. гос. ун-та.— 1992, №5.— С.7-16.

252. Национальный характер // Политология: Энциклопедический словарь.— М.: Моск. коммерч. ун-т, 1993.— С.211-212.

253. Национальная идея как условие сохранения социокультурной самобытности и государственности: Материалы междунар. науч.-практической конференции / Под ред. к.и.н., доцента А.Л.Елисеева.— 18-19 мая 2000г., Орел-ГТУ.— Орел: типография ОрелГТУ, 2000.— 272с.

254. Нация // Политология: Энциклопедический словарь.— М.: Моск. коммерч. ун-т, 1993.—С.212-213.

255. Никитина Г.А. Народная педагогика удмуртов.— Ижевск: Удмуртия, 1997.—136с.

256. Николаев В.Г. Национального характера концепции // Культурология: XX век. Энциклопедия. Т.2.— СПб.: Университетская книга, 1998.— С.74-78.

257. Общая психология: Курс лекций для первой ступени педагогического образования / Сост. Е.И.Рогов.— М.: Владос, 1998.— 448с.

258. Об этнической психологии удмуртов. Сб. статей / Сост. и отв. ред. Г.К. Шкляев.—Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 1998.— 143с.

259. Овсянико-Куликовский Д.Н. Психология национальности.— Птг.: Время, 1922.—38с.

260. Ортега-и-Гассет X. Восстание масс // Психология масс. Хрестоматия.— Самара: Бахрах, 1998 —С.195-314.

261. Островский Д.Н. Вотяки Казанской губернии // Труды общ-ва естествоиспытателей при Казанском ун-те.— Казань, 1873. Т.4. Вып. 1.— 48с.

262. Падучева Е.В. Феномен Анны Вежбицкой / Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание: Пер. с англ. Отв. ред. М.А.Кронгауз, вступ. ст. Е.В.Падучевой.— М.: Русские словари, 1997.— 416с.

263. Паллас П.С. Путешествие по разным провинциям Российской империи.— СПб, 1788. Ч.З.—С.29-37.

264. Панеш Э.Х. Этническая психология и межнациональные отношения. Взаимодействие и особенности эволюции. (На примере Западного Кавказа).— СПб.: «Европейский Дом», 1996.— 302с.

265. Пантин И.К. Национальный менталитет и история России. Российская ментальность (мат-лы «круглого стола») // Вопросы философии.— 1994, №1.— С. 29-33.

266. Пелипенко А.А., Яковенко И.Г. Культура как система.— М.: Изд-во «Языки русской культуры», 1998.— 376с.

267. Первухин Н.Г. Эскизы преданий и быта инородцев Глазовского уезда: В 5-ти эск.—Вятка, 1888-1890.—Эск.1.- 105с. Эск.П.-- 141с. Эск.Ш.- 83с. Эск. --IV.- 84с. Эск. V.- 68с.

268. Перевозчикова Т.Г. Введение // Пословицы, афоризмы, поговорки / Сост., пер., коммент. Т.Г. Перевозчиковой.— Устинов: Удмуртия, 1987.— 142с.

269. Пермское Прикамье в истории Урала и России: материалы Всероссийской на-уч.-практической конференции.— Березники, 2000.— 308с.

270. Петраков А.А., Разин А.А. Менталитет: благо или наказание? // Менталитет: широкий и узкий план рассмотрения.— Ижевск: УдГУ, 1994.— С.5-20.

271. Петренко О.А. Этнический менталитет и язык фольклора.— Курск: Кур. гос. пед. ун-т, 1996.— 118с.

272. Петренко В.Ф. Основы психосемантики: Учебное пособие Смоленск: Изд-во Смоленского гос. ун-та, 1997.—400с.

273. Петренко В.Ф., Митина О.В. Психосемантический анализ динамики общественного сознания: На материале политического менталитета. 2-е изд.— М.: изд-во МГУ, 1997.— 212с.

274. Петров А.Н. Удмуртский этнос: проблемы ментальности (Опыт этнологического анализа): Автореф. дис. канд. ист. наук.— Ижевск, 1998.— 26с.

275. Пивоваров Д.В. Дух, душа и смысл жизни человека (философия религии). Учеб. пособие.— Екатеринбург: УрГУ, 1993.— 91с.

276. Пименов В.В. Удмурты. Опыт компонентного анализа этноса.— Л.: Наука, 1977.— 262с.

277. Плотников В.И. Дух и его культурно-исторические модификации // Духовность и культура. Духовность мироотношения. Материалы Всероссийской конференции. (Екатеринбург, 14-16 июня 1994г.)— Екатеринбург, УрГУ, 1994.—С.4-29.

278. Покрасс М.Л. Необходимое отличие нравственного ориентированного терапевтического подхода / Провинциальная ментальность России в прошлом и настящем. Тезисы докладов Самарского ГНИ. (4-7 июля 1994).— Самара: изд-во Самар. гос.пед. ин-та, 1994.— С.143-146.

279. Полянский B.C. Историческая память в этническом самосознании народа // Социологические исследования.— 1999, №3.— С. 11-20.

280. Потанин Г.Н. У вотяков Елабужского уезда // ИОАИЭ.— Казань, 1880-1882.— Т. 3.—С. 189-255.

281. Потебня А.А. Собрание трудов: Мысль и язык.—М.: Лабиринт, 1999.—268с.

282. Почебут Л.Г. Этнические факторы развития личности // Введение в этническую психологию. Под ред. Ю.И.Платонова.— СПб.: С-Петербургский ун-т, 1995.—С.66-83.

283. Почепцов О.Г. Языковая ментальность; способ представления мира // Вопросы языкознания.— 1990, №6 — С.110-122.

284. Провинциальная ментальность России в прошлом и настоящем. Тезисы докладов Самарского ГПИ. (4-7 июля 1994).— Самара: изд-во Самар. гос.пед. ин-та, 1994.— 198с.

285. Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки.— Л.: Изд-во Ленинградского гос. ун-та, 1986.— 366с.

286. Пропп В.Я. Фольклор и действительность.— М.: Наука, 1976.— 325с.

287. Психология национальной нетерпимости: Хрестоматия / Сост. Ю.В.Чернявская — Минск: Харвест, 1998.— 560с.

288. Пукроков Ф.П. Менталитет и духовный идеал удмуртов / Менталитет: широкий и узкий план рассмотрения // Сб. науч. тр.— Ижевск, 1994.— С.24-34.

289. Пушкарев Л.Н. Менталитет: проблема его национального своеобразия // Судьба России: прошлое, настоящее, будущее. Тезисы Всероссийской конференции (Екатеринбург, 17-19 ноября 1994г.).— Екатеринбург. УрГУ, 1995.— С.151-153.

290. Пушкарев Л.Н. Лубок как источник для изучения менталитета трудового народа// Этнографическое обозрение.— 1998, №3.— С.48-55.

291. Пушкарев Л.Н. Что такое менталитет? Историографические заметки / Отчест-венная история.— 1995, №3.— С.158-166.

292. Радищев А.Н. Записки путешествия в Сибирь // Русские писатели об Удмуртии. -Ижевск: Удмуртия, 1978.— 120с.

293. Ревель Ж. История ментальностей: опыт обзора // Споры о главном: Дискуссияо настоящем и будущем исторической науки вокруг французской школы «Анналов». Отв. ред. Ю.Л.Бессмертный.— М.: Наука, 1993.— С.50-58.

294. Рожанский М. Ментальность // 50 : 50: Опыт словаря нового мышления // Под общ. ред. М. Ферро и Ю. Афанасьева.— М.: Прогресс, 1989.— С.459-463.

295. Розенберг Н.А. Встреча всадника и землепашца.— Ижевск: Изд-во Ижевск, гос. техн. ун-та, 1998.— 136с.

296. Российская ментальность (Материалы «круглого стола») // Вопросы философии.— 1994, №1.— С.25-53.

297. Российский менталитет: вопросы психологической теории и практики.— М.: РАН Ин-т психологии, 1997.— 329с.

298. Российский менталитет: Психология личности, сознание, социальные представления.— М.: РАН Ин-т психологии, 1996.— 132с.

299. Российское сознание: психология, культура, политика: Материалы II Между-нар. конф. по ист. психологии рос. сознания «Провинциальная ментальность России в прошлом и будущем» (4-6 июля 1997г., Самара).— Самара: Самар. гос. пед. ун-т, 1997.— 436с.

300. Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии: В 2т. Т.!.— М.: Педагогика, 1989.— 485с.

301. Руткевич A.M. К.Г.Юнг об архетипах коллективного бессознательного // Вопросы философии.— 1988, №1.— С. 124-132.

302. Руткевич М.Н. Теория нации: философские вопросы // Вопросы философии.— 1999, №5 .— С. 19-32.

303. Рыбаков Б.А. Календарь IV в. из земли полян // СА. 1962, №4.— С. 11-19.

304. Рыбаков Б.А. Язычество древних славян.— М.: Наука, 1981.— 607с.

305. Рыбаков С.Е. К вопросу о понятии «этнос»: философско-антропологическийаспект // Этнографическое обозрение.— 1998, №6.— С.3-15.

306. Рычков Н.П. Журнал или дневные записки путешествия капитана Рычкова по разным провинциям Российского государства в 1769 и 1770 году.— СПб, 1770.

307. Санникова О.В. Философия и религия: общее и различное. Особенности религиозной философии./ Философия: опыт самоопределения: Учеб. пособие / Под ред. Л.А.Сабуровой.— Ижевск: Изд-во Удм. ун-та, 1996.— С. 110-123.

308. Семенов Ю.И. Социально-исторические организмы, этносы, нации // Этнографическое обозрение.— 1996, №3.— С.3-13.

309. Семенникова Л.И. Россия в мировом сообществе цивилизаций.— М.: Интер-пракс, 1994.—608с.

310. Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии.— М,: Издательская группа «Прогресс», Универс, 1993.— 302с.

311. Сикевич З.В. Этносоциология: национальные отношения и межнациональные конфликты.— СПб.: С-Петербургский гос. ун-т, 1994.— 176с.

312. Сикевич З.В. Национальное самосознание русских (Социологический очерк). Учебное пособие.— М.: Механик, 1996.— 208с.

313. Славянский и финно-угорский мир вчера, сегодня: Сб. статей / Отв. ред. К.М.Климов.— Ижевск: Изд-во Удм. гос. ун-та., 1996.— 231с.

314. Слободчиков В.И., Исаев Е.И. Основы психологической антропологии. Психология человека: Введение в психологию субъективности. Учеб. пособие для вузов.— М.: Школа-Прогресс, 1995.— 384с.

315. Смелзер Н. Социлогия: пер. с англ.— М.: Феникс, 1994.— 688с.

316. Смирнов А.П. Очерки древней и средневековой истории народов Среднего Поволжья и Прикамья // МИА.— М.: АН СССР, 1952. Т. XXXVIII.— 276с.

317. Смирнов И.Н. Вотяки.— Казань, 1890.— 128с.

318. Солженицын А.И. Россия в обвале.— М.: Русский путь, 1998.— 208с.

319. Соловьев B.C. Национальный вопрос в России // Соловьев B.C. Литературная критика.— М.: Современник, 19906.— С.292-353.

320. Соловьев B.C. Избранное.— М.: Сов. Россия, 1990.— 491с.

321. Сорокин П.А. Основные черты русской нации в двадцатом столетии // О России и русской философской культуре. Философы русского послеоктябрьского зарубежья.—М.: Наука, 1990 —С.463-489.

322. Социокультурная методология развития российского общества. Заседание №1. Специфика социокультурных исследований // Рубежи.— 1996, №5.— С.29-39.

323. Споры о главном: Дискуссия о настоящем и будущем исторической науки вокруг французской школы «Анналов». Отв. ред. Ю.Л.Бессмертный.— М.: Наука, 1993.—208с.

324. Стеблин-Каменский М.И. Миф.— Л.: Наука, 1976.— 104с.

325. Стефаненко Т.Г. Этнопсихология.— М.: Ин-т психологии РАН, «Академический проект», 1999.— 320с.

326. Суворова Д.Г. Критика этнопсихологических концепций современной буржуазной социологии.—Алма-Ата, 1971.—176с.

327. Суворова З.В. К вопросу о национальном характере удмуртов // Российское гос-во: прошлое, настоящее, будущее / Мат-лы науч. конф.— Ижевск: Межд. Вост.-Европ. ун-т, 1996 — С.63-65.

328. Таболина Т.В. Этничность и общество: поиск концептуальных решений // Этнология в США и Канаде.—М., 1989 — С. 148-176.

329. Тайлор Э. Первобытная культура.— М.: Политиздат, 1989.— 572с.

330. Тарланов З.В. Этнический язык и этническое видение мира // Язык и этническое видение мира // Язык и этнический менталитет. Сб. науч. трудов.— Петрозаводск: Петрозаводский гос. ун-т, 1995.— С.5-12.

331. Таршис Е.Я. Ментальность человека: подходы к концепции и постановка задач исследования.— М.: Ин-т социологии РАН, 1999.— 82с.

332. Тишков В.А. О нации и национализме // Свободная мысль.— 1996, №3.— С. 30-36.

333. Тишков В.А. Забыть о нации (Постмодернистское понимание национализма) //

334. Вопросы философии.— 1998, №9 — С. 3-20.

335. Тишков В.А. Реквием по этносу: Исследования по социально-культурной антропологии. М.: Наука, 2003. - 544 с.

336. Тойнби А.Дж. Постижение истории. Пер. с англ.—М.: Прогресс, 1991.—736.

337. Токарев С.А. Ранние формы религии.— М.: Политиздат, 1990.— 622с.

338. Топоров В.Н. Первобытные представления о мире: Общий взгляд // Очерки истории естественно-научных знаний в древности.— М.: Наука, 1982.— С.8-40.

339. Тощенко Ж.Т. Этнография: История и современность (социологический очерк) М.: Росспэн, 2003 - 425 с.

340. Традиционное поведение и общение удмуртов: Сб. статей.— Ижевск: УИИЯЛ УрОРАН, 1992,—192с.

341. Тронина Г.И. Семья и народная педагогика / Народная педагогика и современные проблемы воспитания.— Чебоксары, 1991. 4.IV.— С.80-86.

342. Трофимов В.К. Истоки и сущность русского национального менталитета (социально-философский аспект): Автореф. дис. д-ра филос. наук.— Екате- рин-бург: УрГУ, 2001.— 42с.

343. Трофимова Е.Я. Гостевой этикет удмуртов / Фольклор и этнография удмуртов: обряды, обычаи, поверья.— Ижевск, 1989.— С. 18-27.

344. Трусов В.П., Филиппов А.С. Этнические стереотипы // Этническая психология (этнические процессы и образ жизни людей).— М.: Изд-во ин-та психологии АН СССР. 1984.—С.27-49.

345. Тухватуллин P.M. Язык как национальная ценность. //Социологические исследования.— 1997, №8.— С.47-49.

346. Удмурты: историко-этнографические очерки.— Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 1993,—392с.

347. Филд Д. История менталитета в зарубежной исторической литературе // Менталитет и аграрное развитие России (XIX—XX вв.). Материалы международной конференции.— М.: Российская политическая энциклопедия

348. Этнографическое обозрение.— 1991, № 1.— С.20-29. Философия: опыт самоопределения: Учеб. пособие / Под. ред. Л.А.Сабуровой.

349. Фрейд 3. «Я» и «ОНО» // Фрейд 3. Труды разных лет. В 2кн. Кн.1.— Тбилиси:

350. Мерани, 1991.—С.351-392. Фрейд 3. Массовая психология и анализ человеческого «Я» // Психология масс.

351. Хрестоматия.— Самара: Бахрах, 1998.— С.131-194. Фрейд 3. Психоанализ. Религия. Культура.— М.: Ренессанс, 1992.— 289с. Фромм Э. Бегство от свободы. Пер. с англ.— М.: Прогресс, 1989.— 272с.

352. Фромм Э. Душа человека.— М.: Республика, 1992а.— 430с.

353. Фромм Э. Человек для самого себя. Введение в психологию этики // Фромм Э. Психоанализ и этика.— М.: Республика, 1993.— С. 17-190.

354. Фрэзер Д.Д. Фольклор в Ветхом завете.— М.: Политиздат, 1985.— 511с.

355. Фуллье А. Психология французского народа // Революционный невроз.— М.: «КСП +», 1998.—С.9-250.

356. Хайду П. Уральские языки и народы.— М.: Прогресс, 1985.— 430с.

357. Ханаху Р.А. Традиционная культура: специфика и проблемы эволюции: (На примере Северного Кавказа). Автореф. дис.д-ра филос. наук. Московский пед. гос.ун-т.— М., 1998.— 30с.

358. Харузин М. Урал и Приуралье // Россия. Полное географическое описание нашего Отечества.— СПб., 1914. Т.5.— 218с.

359. Харузина В.Н. Вотяки.— М., 1898.— 48с.

360. Хотинец В.Ю. Этническое самосознание.— СПб.: Алетейя, 2000.— 240с.

361. Хотинец В.Ю. Этническая самоидентификация в структуре этнического самосознания // Вестник Удм. гос.ун-та.— 1999, №4.— С.7-15.

362. Христолюбова JI.C. Семейные обряды удмуртов.— Ижевск: Удмуртия, 1984.— 217с.

363. Христолюбова JI.C. Стереотипы общения и социализации личности // Традиционное поведение и общение удмуртов: Сб. ст.— Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 1992.—С.31-42.

364. Худяков М.Г. Культ коня в Прикамье // Изв. ГАИМК.— М., 1933.—Вып. 100.— С. 251-280.

365. Худяков М.Г. Культово-космические представления в Прикамье в эпоху разложения родового общества: Солнце и его разновидности // Проблемы истории докапиталистического общества.— М.: Соцэкгиз, 1934, №11-12.— С. 76-97.

366. Худяков М.Г. Песнь об удмуртских батырах (Из народного эпоса удмуртов. Песни, сказания. ) // Проблемы эпической традиции удмуртского фольклора и литературы.— Устинов: Удмуртия, 1986.— С.97-135.

367. Чаадаев П.Я. Философские письма // Чаадаев П.Я. Статьи и письма.—2-е изд., доп.— М.: Современник, 1989 —С.38-146.

368. Чеснокова И.И. Проблема самосознания в психологии.— М.: Наука, 1977.— 144с.

369. Чешко С.А. Архетипы сознания в реальности бытия. // Общественные науки и современность.— 1992, №6.— С. 124-136.

370. Чистов К.В. Народные традиции и фольклор. Очерки теории.— JL: Наука, 1986.- 304с.

371. Швейцер А. Упадок и возрождение культуры. Избр.— М.: Прометей, 1993.— 542с.

372. Шевяков М.Ю. Менталитет: сущность и особенности функционирования: Ав-тореф. дис. канд. филос. наук.— Волгоград: Волгоградский гос. ун-т, 1994.— 23с.

373. Шестов JI. Киргегард и экзистенциальная философия: (Глас вопиющего в пустыне) / Вступ. ст. Ч.Милоша: Подгот. текста и примеч. А.В.Ахутина.—М.: Прогресс: Гнозис, 1992.— 274с.

374. Широбокова Н.Ф. Отношение студентов к национальной культуре и некоторые вопросы их национального самосознания (по материалам вузов Удмуртии) // Вестник Удм. гос.ун-та.— 1999, №4.— С.39-42.

375. Шкляев А.Г., КрасноваТ.А. История удмуртского народа в неопубликованных рукописях М.Г. Худякова // Вестник Удм. гос.ун-та.— 1996. Спец. выпуск.- С.7-12.

376. Шкляев Г.К. Некоторые черты этнической психологии удмуртов / Удмурты: Историко-этнографические очерки.— Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 1993.— 392с.

377. Шкляев Г.К. Межнациональные отношения в Удмуртии в конце XIX века и их психологическая обусловленность / Мултанское дело: история и современный взгляд: Мат-лы науч. практической конференции.— Ижевск УИИЯЛ1. УрО РАН, 2000.— С.28-32.

378. Шкуратов В.А. Историческая психология. 2-е переиздание.— М.: Смысл, 1997. -505с.

379. Шпенглер О. Закат Европы.— Новосибирск: Наука, 1993.— 592с.

380. Шпет Г.Г. Введение в этническую психологию // Шпет Г.Г. Соч.— М.: Правда, 1989.—С.475-574.

381. Штейнталь Г., Лацарус М.: Мысли о народной психологии // Философские записки. Вып. 1.— Воронеж, 1864.— С.3-270.

382. Шубарт В. Европа и душа Востока. Пер. с нем.— М.: Альманах «Русская идея» (вып.З), 1997.—448с.

383. Шубин С. Сведения о вотяках Вятской губернии // Памятники Отечества.— 1995, №1-2.— 118с.

384. Шумихина Л.А. Генезис русской духовности.— Екатеринбург: УрО РАН, 1998. 399с.

385. Шутова Н.И. Дохристианские культовые памятники в удмуртской религиозной традиции: Опыт комплексного исследования. Автореф. дис. д-ра ист. наук.— М.: Ин-т археологии РАН, 2000.— 36с.

386. Шутова Н.И. Роль женщины в древнеудмуртском обществе: к постановке проблемы // Финно-угроведение.— 1995, №2.— С.30-41.

387. Шушакова Г.Н. Удмуртская волшебная сказка. Монография. В 2ч.— Ижевск: Изд-во Удм. ун-та, 1999.— 4.1.-- 72с.; 4.2.-- 84с.

388. Энгельс Ф. Положение рабочего класса в Англии // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Изд. 2-е.Т.2.— М.: Гос. Изд-во полит, лит-ры, 1955.— С.231-517.

389. Этнокультурные процессы в современных и традиционных обществах.— М.: Наука, 1979.— 180с.

390. Этнос-личность: толерантность (к постановке проблемы). Материалы круглого стола.— Ижевск: Центр этносоциальных исследований Комитета по делам национальностей при Правительстве Удмуртской Республики, 1998.— 45с.

391. Эфендиев Ф.С. Этнокультура и национальное самосознание.— Нальчик: «ЭльФа», 1999.—304с.

392. Юм Д. О национальных характерах // Юм Д. Соч.: В 2т. Т.2.— М.: Мысль, 1966. С.703-721.

393. Юнг К.Г. Различие восточного и западного мышления (ст. швейцарского психолога от 1939г.) // Философские науки.— 1988, №10.— С.92-103.

394. Юнг К.Г. Проблема души современного человека: (ст. швейцарского психолога от 1928г.) // Философские науки.— 1989, №8.— С.109-126.

395. Юнг К.Г. Об архетипах коллективного бессознательного // Юнг К.Г. Архетип и символ.— М.: Ренессанс, 1991.— С.95-128.

396. Юнг К.Г. Психология бессознательного / Пер. с нем.— М.: ООО. Изд-во АСТ-ЛТД, «Канон +», 1998 — 400с.

397. Язык как средство трансляции культуры.— М.: Наука, 2000.— 311с.

398. Ясперс К. Смысл и назначение истории.— М.: Республика, 1991.— 527с.

399. Яшин Д.А. Удмуртская народная сказка.— Ижевск: Удмуртия, 1965.— 154с.

400. Barth F. «Introduction» //Ethic Groups and Boundaries. Ed. by F. Barth. Bergen— Oslo, 1969.

401. Brewer M., Campbell D. Ethnocentrism and untergroup attitudes: East African evidece. N.V.: Halsted/Wiley, 1976.

402. Buch M. Die Wotjaken: Eine ethnologishe Studie. — Helsingfors, 1882.— 189s.

403. Die Finischen Volker / Von Dr. Arthur Bjhan //Illustrierte Volkerkunde.— Stuttgart, 1926. T.2.— S.909-973.

404. Gerd K. Uber die "Ratselabende" bei den Wotjaken // Ungarische Jahrebucher. -Berlin und Leipzig. 1928. Bd. VIII. S.394 - 396.

405. Munkacsi B. Volksbrauche und Volksdichtung der Wotjaken // MSFOu Helsinki, 1952. Vol. 102.—715 s.

406. Parsons Т. Some Theoretical Considerations on the Nature and Trends of Change of Ethnicity // Etnicity. Theory and Experince. Ed by N. Glazer, D. Moynihan. Cambridge. Mass., 1975.