автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Эвфемистическая лексика в современном русском языке

Полный текст автореферата диссертации по теме "Эвфемистическая лексика в современном русском языке"

На правах рукописи

МЕЙРИЕВА Айшат Султановна

Эвфемистическая лексика в современном русском языке (комплексная характеристика)

Специальность 10.02.01 -Русский язык

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Ставрополь - 2004

Работа выполнена на кафедре русского языка Ингушского государственного университета

Научный руководитель:

Официальные оппоненты:

Ведущая организация:

доктор педагогических наук профессор Жеребило

Татьяна Васильевна

доктор филологических наук профессор Леденев Юрий Юрьевич

кандидат филологических наук доцент Синько Людмила Александровна

Пятигорский государственный лингвистический университет

Защита диссертации состоится « 27» апреля 2004 в И часов на заседании диссертационного совета Д 212.256.02 в Ставропольском государственном университете по адресу: 355009, г. Ставрополь, ул. Пушкина, 1-а, аудитория 416.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Ставропольского государственного университета по адресу: 355009, г. Ставрополь, ул. Пушкина, 1.

Автореферат разослан «19» марта 2004 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат филологических наук доцент

¿^^^и^ Черная Т.К.

Общая характеристика работы.

Описание эвфемистической лексики невозможно без характеристики социально-культурного и языкового фона, на котором возникает потребность в эвфемизмах. Л.П. Крысин пишет: «Для полноты картины приходится упоминать такие реалии и такую лексику, которые обычно находятся вне поля внимания языковедов. Как у носителя литературного языка и просто человека, следующего определенным культурным нормам, это и у самого исследователя может вызывать внутреннее неприятие и протест, однако в качестве беспристрастного наблюдателя, фиксирующего все, что происходит в языке, он обязан изучать и такого рода «неприятные факты», способные вызвать нравственный дискомфорт» [Крысин Л.П., 1996, С.384].

В различных стилях современного русского языка в процессе его функционирования сформировались две противоположные особенности: с одной стороны, огрубление речи, с другой стороны - ее эвфемизация. Первая особенность выражается в увеличении количества грубо-просторечных и жаргонных наименований, слов, относящихся к различным частям речи: бикса, клевый, мани, мусор, обалденно, фенька. Вульгаризмы и жаргонизмы активизировались не только в разговорно-бытовой речи, но и средствах массой информации, в художественных текстах, различных жанрах публичной речи. «Непечатное» слово стало «печатным» [Кёстер-Тома, 1993, С. 26].

Снятие запрета на употребление обсценной лексики вызвало к жизни такие словари, как «Словарь тюремно-лагерно-блатного жаргона» [Балдаев Д.С. и др., 1992], «Русская феня» [Быков В., 1992], «Словарь блатного воровского жаргона» [Балдаев Д.С. и др., 1997], «Слова, с которыми мы встречались» [Ермакова О.П., Земская Е.А., Разина Р.И., 1999], «Большой словарь русского жаргона» [Мокиенко В.М., Никитина Т.Г., 2001], «Толковый словарь молодежного сленга» [Никитина Т.Г., 2003], «Словарь современного жаргона российских политиков и журналистов» [Моченов А.В. и др., 2003].

Под влиянием обсценной лексики изменился не только нормативный статус целого ряда слов, но и их значение. Так, вместо выражений,-обозначающих отношения полов {связь, близость, интимные отношения и т.п.), употребляются глаголы трахать, трахаться, заменившие нелитературные глаголы с коитальной семантикой.

Изменился нормативный статус целого ряда медицинских терминов, которые из специальной речи перешли в неспециальную они употребляются в СМИ, бытовой речи: оргазм, простата, эрекция и т.д.

Используется жанр речевой инвективы, в которой применяются

различные средства негативной оценки поведения личности, внешности

адресата: жаргонизмы, вульгаризмы, просторечные слова и выражения:

«Олигархи ведут себя, как Шура Балаганом о мнмиардамо-'ггкармане

ТрОС. НАЦИОНАЛЬНАЯ I

3 I библиотека ]

! УЗЁацд}

тырят сумочку в трамвае...» [КП, 5.12.2003, С. 57], «Ох, Маришка, что-то здесь не так! Ну не мог твой Серега ни с того ни с сего к этой мымре прилипнуть...» [КП, 5.12.2003, С. 43].

Процессу «огрубления» речи прямо противоположен процесс эвфемизации, усилившийся под влиянием дисфемизации речи.

«Чувствительные» к общественным оценкам, эвфемизмы довольно быстро меняют свой статус, превращаясь в недопустимую грубость, требующую эвфемистической замены. В этом смысле показателен пример с эвфемизацией глагола «высморкаться»: если у Гоголя дамы, речь которых отражает вкус определенной эпохи, говорят «освободила нос посредством носового платка», а Л. П. Крысин, описывая эвфемизмы в современной русской речи, называющие физиологические процессы и состояния, приводит пример «освободи нос!» (вм.:высморкайся) [Крысин Л.П., 1996, С. 389], то у учащейся молодежи выражение «освободи нос» вызывает улыбку. Более 90% опрошенных студентов филологического факультета предпочли прямое наименование - «высморкаться». Зато выражение «очистить кишечник», «очистительные процедуры», «вызвать рвоту» и им подобные воспринимаются как нейтральные, приемлемые для характеристики физиологических процессов и состояний.

В свое время Б.А. Ларин писал: «Эвфемизмы недолговечны. Существенным условием действенности эвфемизма является наличие «грубого», «недопустимого» эквивалента. Как только это подразумеваемое неудобопроизносимое выражение выходит из употребления, эвфемизм теряет свои «облагораживающие» свойства, так как переходит в разряд «прямых» наименований, и тогда требует новой подмены» [Ларин Б.А., 1961, С. 120].

Указанные явления должны быть исследованы на материале не только классических текстов, считающихся образцами современного русского языка, но и на материале текстов, отражающих язык начала XXI века.

Актуальность темы определяется необходимостью тщательного исследования ресурсов эвфемистической лексики, способной в данный момент развития современного русского языка противостоять натиску огрубления речи.

Ориентируясь методологически на когнитивно-прагматическую парадигму, необходимо отметить, что XX век - это период развития структурализма в - языкознании, наложивший отпечаток и на исследование эвфемистической лексики.

Но, очевидно, нужно было подвергнуться искусу структурализма, чтобы, благодаря развитию этого направления, уйти от работ, написанных в духе краеведения, и приблизиться к подлинно научному исследованию эвфемистической лексики.

Сегодня мы не можем с полной уверенностью заявить о том, что структурализм исчерпал себя как направление, однако развитие

когнитивно-прагматической парадигмы позволяет по - новому взглянуть на эвфемистическую лексику, в результате чего появляется возможность:

1) выявить причины ее возникновения на уровне обыденного познания, насчитывающего десятки, а может быть, и сотни тысяч лет, в отличие от научного познания, возникшего сравнительно недавно;

2) вскрыть механизмы появления эвфемизмов на уровне сознания, мышления, восприятия, понимания, порождения речи, производных в своей основе от обыденной рецепции мира человеком;

3) рассмотреть лексику русского языка (на материале эвфемизмов) как феномен «размытых множеств», в отличие от традиционной лингвистики, где язык описывается и интерпретируется как дискурсивно-логическое явление;

4) описать прагматические особенности эвфемизмов.

Рабочая гипотеза была сформулирована следующим образом: если в

процессе лингвистического исследования эвфемизмов в современном русском языке и в речи применить когнитивно-прагматические основания, использовав разработанные нами единиц комплексного анализа

(классификационную схему понятий, подвергающихся эвфемизации, сценарий применения эвфемизмов в речи, схему комплексного анализа эвфемизмов), то это позволит:

а) описать лексико-грамматические особенности эвфемизмов на уровне системных связей;

б) обосновать возможности их лексикографирования на когнитивной основе;

в) вскрыв причины их появления на уровне обыденного сознания, выявить сценарии применения эвфемизмов в речи;

г) описать принципы исследования эвфемистической лексики, а также ее прагматические функции.

В качестве объекта исследования была избрана эвфемистическая лексика современного русского языка, в качестве предмета - ее лексико-грамматические, когнитивные и прагматические особенности. И это неслучайно. В лингвистике существует достаточно большое количество работ, посвященных анализу эвфемистической лексики в разных языках: английском (Н.И. Босчаева, 1989; В.И. Заботкина, 1998; A.M. Кацев, 1975; 1976; 1977; 1981; 1987; 1988; 1999; ВА Кравченко, 1991; Е.К. Темирбаева, 1991), французском (В.Т. Клоков, 1992; Л.С. Турганбаева, 1989), немецком (Н.М. Бердова, 1981), туркменском (С.Алтасв, 1955), азербайджанском (Х.М. Джаббаров, 1972), норвежском (О.Л. Комарова, 1985), грузинском (К.К. Шахжури, 1956) и др.

Удельный вес современных исследований, посвященных проблемам эвфемизации в русском языке, недостаточно велик. Исключение составляет

написанная Л.П. Крысиным глава «Эвфемизмы в современной русской речи», в которой автор анализирует понятие эвфемизма, темы и сферы, цели эвфемизации, ее языковые способы и средства [Русский язык конца XX столетия, 1996].

Это также послужило одной из причин, почему в качестве объекта исследования была выделена эвфемистическая лексика современного русского языка.

В качестве аналитического материала использовались единицы эвфемистического характера: слова, словосочетания, предложения, тексты, извлеченные из произведений русской литературы XIX и XX вв., начала XXI в., из текстов публицистического, официально-делового, научного характера, из разговорной речи. Была составлена картотека, включающая около пяти тысяч примеров, отражающих особенности употребления эвфемизмов.

Научная новизна диссертационного исследования определяется недостаточной изученностью эвфемистической лексики как целостной системы, выступающей не только как объект традиционного языкознания, но и как объект когнитивной и прагматической лингвистики.

Впервые описаны особенности лексикографирования эвфемизмов русского языка на тезаурусной основе, составлены сценарии использования эвфемистических средств в речи. В научный обиход введен языковой материал, отражающий употребление эвфемистической лексики в последнее десятилетие.

Цель проведенного исследования - выявить основные эвфемистические группы и описать их как объект традиционного, когнитивного и прагматического языкознания.

В процессе исследования решались следующие задачи:

1) создать картотеку эвфемизмов современного русского языка и составить на тезаурусной основе эвфемистические классификационные группы;

2) описать особенности лексикографирования эвфемизмов;

3) определив на материале существующей лингвистической литературы значение понятия «эвфемизм», отграничить эвфемистическую лексику от других видов иносказаний;

4) осуществить комплексный анализ значений и функций эвфемизмов на основе метода лингвостилистической абстракции;

5) рассмотрев эвфемизмы как объект когнитивной лингвистики, выявить причины их появления на уровне обыденного сознания и составить сценарии их применения в речи;

6) описать прагматические функции эвфемизмов, причины их исследования с учетом интенций, намерений участников речевой ситуации.

Наряду с общеизвестными в языкознании методами и приемами анализа (описательный метод, компонентный анализ, контекстный анализ, лингвистический эксперимент и др.), использовался комплексный анализ значений и функций, разработанный на основе лингвостилистической абстракции. Описательный механизм языкового материала, извлеченного га разных источников, включает сплошную выборку, языкового материала составление картотеки, лексикографическую обработку, систематизацию эвфемистической лексики. Описание используется как метод качественно-количественного исследования языковых единиц: слова, словосочетания, предложения, текста.

Теоретическая значимость диссертации состоит в том, что изучение и анализ эвфемизмов современного русского языка расширяет и дополняет, во-первых, существующие исследования эвфемистической лексики, во-вторых, разыскания в области когнитивистики и прагматики.

Практическая значимость работы состоит в том, что результаты исследования применялись при разработке курсов лексикологии, стилистики, культуры речи, в преподавании современного русского языка как в вузе, так и в школе, подготовке спецкурсов и спецсеминаров в вузе. Полученные данные могут быть использованы в общей и учебной лексикографии.

На защиту выносятся следующие положения:

1) исследование эвфемизмов русского языка на когнитивно-прагматической основе позволяет выявить причины их появления на уровне обыденного сознания, составить типовые сценарии и смоделировать речевые ситуации их применения, описать прагматические функции эвфемизмов, разработать принципы их исследования;

2) лексикографирование эвфемизмов на тезаурусной основе дает возможность их описания на уровне системных связей;

3) комплексный метод исследования ориентирован на описание иерархии значений и функций эвфемизмов.

Апробация основных положений исследования проводилась в виде докладов и сообщений на научных конференциях (Назрань, 1999;2000; Майкоп, 1999; Пятигорск, 1999; Волгоград, 1999; Уфа, 1999; Барнаул, 1999; Карачаевск, 2001; Пятигорск, 2001; Пятигорск, 2003). Материалы исследований обсуждались на заседаниях кафедры русского языка Ингушского государственного университета.

Структура работы. Диссертация состоит из Введения, четырех глав, Заключения и Библиографического списка, Списка литературных источников.

Содержание работы

Глава I. Эвфемизмы в традиционном языкознании. Проблема описания эвфемизмов внешне выглядит как достаточно «прозрачная», однако толкование понятия «эвфемизм» расходится у разных авторов.

Выделяется целый ряд трактовок, иллюстрирующих многоплановость современных дефиниций.

Генезис термина «эвфемизм» общеизвестен: термин происходит от греческих слов - хорошо, - молва, слух, речь. Первоначально

он толковался как произнесение «слов, имеющих хорошее предзнаменование, воздержание от слов, имеющих дурное предзнаменование, благоговейное молчание». (А.Д. Вейсман).

Подобное понимание эвфемизма сближает его с табу, но не уравнивает.

Впоследствии вторая часть определения («благоговейное молчание») будет утрачена, однако два противоположных значения, заложенных в формулировке, еще долго будут сохраняться. Двойственный характер эвфемизмов отмечал Д.К. Зеленин.

На парадоксальность толкования греческого термина «эвфемизм» указывает Э. Бенвенист, объясняя подобное явление смешением языка и речи.

Согласно А.В. Александрову, существует два типа определений эвфемизма, к которым сводится все многообразие трактовок:

1) «Слова, синонимически заменяющие грубые, вульгарные выражения». (С.М. Галкина - Федорук, Н.М. Шанский и др.); слова и словосочетания, появляющиеся в языке для обозначения понятий, которые уже имеют названия, но считаются почему-либо непристойными, грубыми, неприличными или низкими»

(ИР. Гальперин);

2) Второй тип определений эвфемизма представлен у А.Л. Реформатского,

ЛА. Булаховского и др.: Эвфемизмы - это заменные, разрешенные слова, которые употребляются вместо запрещенных (табуированных) (А.А. Реформатский).

К первому типу трактовок можно отнести толкование эвфемизма Д.Н. Шмелевым. С определением И.Р. Гальперина перекликается толкование Н.С. Араповой.

Узкое значение понятия эвфемизм, характерное для А.А. Реформатского, встречается и в других работах (Ю.К. Варбот).

Подобные формулировки восходят к древнегреческой традиции, в которой теория эвфемизмов входила в эвфонию - целостное учение, синтезирующее в себе акустическую, зрительную, смысловую стороны, тесно взаимосвязанные с выбором слов, их сочетанием и фигурами.

К области эвфонии принято было относить такие стилистические приемы, как: рифма, анафора, эпифора, аллитерация, ассонанс, диссонанс, все виды звуковых повторов (А.Квятковский).

Но если в античной теории эвфемизм был своеобразным звеном единой «цепи», то впоследствии под влиянием специализации лингвистического знания возникли те парадоксальные формулировки, на которые указывал

Э. Бенвенист, а также многообразие определений эвфемизма, бытовавших в тучной и учебной литературе XX века.

В первой главе особое внимание уделено анализу работ А.В. Александрова, БА Ларина, Л.П. Крысина, Л.М Кацева, О.Н. Трубачева, К.К. Шахжури, ААЯимовой, Е.К.Темирбаевой, Л.С. Турганбаева, В.Ф.Донского и др.

Обращено внимание на то, что эвфемизмы связаны с другими видами иносказаний:

1) с литотой, понимаемой как прием выразительности, основанный на

двойном отрицании (небесспорный, неглупый) или на смещении отрицания из утвердительной части высказывания в модусную (Не думаю, что вы правы);

2) с мейозисом - приемом выразительности, основанном на намеренном

преуменьшении интенсивности свойств предмета речи, действия, процессов ит.п. (Он вполне прилично говорит по-английски).

Данный тип иносказаний был нами отграничен от эвфемизмов. Вслед за Н.М. Бердовой мы отделили эвфемистические названия от поэтических и криптологических иносказаний.

Однако наиболее принципиальным является вопрос о разграничении табуистической и эвфемистической лексики. У обоих понятий есть общий элемент: «неприкосновенный, запретный». Но значение термина «эвфемизм», в отличие от «табу», включает генетически присущую ему позитивность значения.

Генетические связи табу и эвфемизмов по-разному трактуются в лингвистике.

Ю.С. Степанов выделяет производственные (более древние виды) и бытовые табу.

Однако причины, порождающие явления табу и современные эвфемизмы, различны: нетождественный уровень сознания; разный подбор слов, используемых для эвфемистических переименований в первобытном и современном обществе.

Б.А. Ларин разграничивает «старые эвфемизмы» («переименования по запрету») и «новые эвфемизмы».

Противоречивость мнений по поводу разграничения табу и эвфемизмов сохраняется в лингвистической литературе на протяжении всего XX века:

1) древние слова-табу «предполагали» непосредственную связь между словом и вещью (Леви-Брюль);

2) для слов-табу отсутствовал стилистический план значения, в

отличие от эвфемизмов, располагающих различными коннотациями (РАБудагов; Л.А. Булаховский);

3) отношения табу и эвфемизма определяются как историческое

совмещение синонимических названий одного и того же предмета

(В .И. Говердовский);

4) эвфемизмы - стилистические антитезы словам-табу (В.Ф. Донской);

5) связи табу и эвфемизмов трактуются как синонимически -

антонимические в лексической системе языка (М. Джаббаров);

6) природа современных эвфемизмов обусловлена современными социальными нормами общения и поведения (С. Ульманн, И.Р. Гальперин, ИВ. Арнольд и др.);

7) в древнем табу характер запрета носит императивный характер,

современные эвфемизмы отличаются неимперативностью (A.M. Кацев).

Как видим, табуистическая лексика отражает различные формы запретов, в то время как эвфемизмы соответствуют «языковому вкусу» той или иной эпохи, эстетическим потребностям общества завуалировать, приукрасить, облагородить те или иные явления, создав определенную позитивность высказывания.

Как показало исследование, процесс эвфемизации выходит за пределы явлений, которые могут быть названы в традиционном смысле термином «эвфемизм» в его узком или широком понимании:

1) с одной стороны, эвфемизм-это стилистический прием, используемый в разных текстах: художественных, публицистических;

2) с другой стороны, эвфемизм - это способ обозначения предмета или явления с целью смягчения, камуфлирования и т.п.;

3) и наконец, использование эвфемизма, его функционирование в речи, накладывает свой особый отпечаток на различные единицы языка и речи: слово, словосочетание, предложение, текст;

4) процесс эвфемизации затрагивает различные терминосистемы: медицинскую, экономическую, политическую, меняя при этом нормативный статус терминов;

5) эвфемизация накладывает отпечаток и на различные социальные, профессиональные жаргоны: молодежный, воровской, профессиональный жаргон политиков, журналистов, формируя в противовес грубым, жаргонным выражениям особый лексический пласт, нацеленный на эвфемизацию, смягчение различных неприглядных явлений действительности.

Мы трактуем эвфемизм как замену некультурного слова более культурным, более грубого наименования менее грубым, смягчающим, прямого названия вуалирующим иносказательным, откровенных, прямых названий более скромными, сдержанными, не затрагивающими чести и достоинства человека, замену прямых названий словами более общего характера, применение намеков вместо прямых номинаций с целью дипломатии, использование недоговоренностей, словесного «камуфляжа» выражений, имеющих неопределенный, общий смысл.

Эвфемизмы, попадая в лексическую систему современного русского языка, вступают в отношения синонимии, антонимии, омонимии, паронимии.

В.Н. Перетрухин рассматривает эвфемизмы как один из источников синонимии.

А.С. Куркиев выделяет синонимические ряды, в которых доминантой служат слова, подвергающиеся запрету, табуированию, а синонимами являются подставные, эвфемистические названия.

Вопрос о синонимии эвфемизмов один из наиболее разработанных. Следует, однако, отметить следующее: если в синонимических рядах главное слово — доминанта, передающее значение синонимического ряда и обычно принадлежащее к широкоупотребительной, стилистически нейтральной лексике, а сами синонимы располагают различным набором семантических дифференциальных признаков и стилистических окрасок, то в ряду эвфемизмов, наряду с общелексическими, прослеживаются особые, специфические закономерности: в эвфемистических рядах доминантой служат слова, подвергающиеся табуированию, а в качестве синонимов выступают подставные наименования, являющиеся эвфемистическими названиями.

Подобные синонимы можно определить как абсолютные, так как они называют один и тот же предмет. Однако они различаются стилистической окраской (ср.: умереть - испустить дух, отправиться на тот свет, отправиться в Могилевскую губернию, приказать долго жить, лечь на стол, отойти в вечность, уйти в иной мир, проститься с жизнью и др.).

Диапазон окрасок - от книжных и нейтральных до разговорных.

При образовании синонимических рядов эвфемизмов внутри ряда появляется антонимичная лексика, которая, попадая в семантическое миниполе, образованное эвфемизмами, подвергается изменениям, в результате которых антонимы нейтрализуются, превращаясь в синонимы: умереть - приказать долго жить; выпить - выдуть.

Литературная нейтральная лексика, попадая в синонимический ряд эвфемизмов, подвергается воздействию омонимии: «серый» в значении «волк» омонимично прилагательному «серый» в значении «цвет», получающийся из смешивания черного с белым, цвета пепла.

Синонимические ряды эвфемизмов вбирают в себя также явления паронимии (в них выделяются паронимы и парономазы):

1) медведь — топтыгин - топтыга; ломака - ломыга; космач -мохнач;

2) умереть — скончаться - кончиться; скапуститься - скапутиться.

Зачастую эвфемизмы создаются на основе:

1) метафорического переноса (медведь - космач, топтыга, косолапый; змея - червь);

2) метонимии (змея - головня).

Группы эвфемизмов постоянно пополняются неологизмами, постепенно устаревающими и превращающимися, в свою очередь, в запретные слова (хотя и не всегда). Так, «шлюха» этимологически является эвфемизмом, в современном же русском языке - это грубое слово, вульгаризм, вместо которого употребляются эвфемистические выражения

«женщина легкого поведения», «публичная женщина», а также слова и выражения, укоренившиеся в речи в последнее десятилетие: путана, ночные бабочки.

Существует целый ряд классификаций, отражающих различные стороны эвфемизмов. Из взаимосвязи эвфемизмов с языковой системой органически вытекает их классификация по языковым средствам - одна из самых распространенных. Наиболее полная классификация данного типа представлена в работах К.К Шахжури, А.С. Куркиева.

Выделяются две основные группы эвфемизмов по наличию языковых средств:

1) связанные с пропуском слова или словосочетания;

2) эвфемизмы, основанные на замене одного языкового знака другим при сохранении одного и того же денотата.

Эти группы включают целый ряд разновидностей:

1) эвфемизмы, возникшие в результате пропуска слов или словосочетаний: «будь ты...» (вм.: будь ты неладен);

2) эвфемизмы, возникшие в результате частичной замены зазорного слова: Мишка (для обозначения медведя)',

3) «местоименные» эвфемизмы, заменяющие запретные, табуированные слова: он (вм.: медведь);

4) эвфемизмы, возникшие по принципу родовидовой абстракции: насекомое (вм.: вошь);

5) эвфемизмы, возникшие в результате замены иноязычным словом: «урина» (вм.: моча) и др.

Лексико-семантическая классификация, по A.M. Кацеву, включает несколько понятийных групп:

1) Эвфемистические наименования сверхъестественных сил, социальным детерминантом которых является религиозный фактор, а эмоциональную основу, составляет чувство страха. К этой группе, в первую очередь относятся, эвфемистические наименования Бога и черта: Бог - Создатель, Всевышний, Творец и др.; черт -лукавый, нечистый, князь мира сего и др.

2) Эвфемистические наименования понятий смерти и болезни, вызванные действием религиозных и моральных факторов, страхом перед смертью: умереть - приказать долго жить, отправиться в мир иной, уйти в мир иной и др.;

3) Эвфемистические наименования, относящиеся к сфере пороков: пьяный - навеселе, под мухой и др.;

4) Наименования, относящийся к новой сфере: проститутка -женщина легкого поведения;

5) Эвфемистические наименования, относящиеся к сфере преступлений и их последствий: убить - отправить на тот свет;

6) Наименования, отражающие понятие бедности: быть бедным -быть на мели;

7) Эвфемистические наименования некоторых профессий: сапожник -

мастер;

8) Наименования умственных и физических недостатков: глупый -странный, сумасшедший - немного того;

9) Наименования, относящиеся к области физиологии: беременная -будущая мать; голый - в чем мамародила ;

10) Эвфемистические наименования одежды: трусы - белье.

Наряду с лексико-семантической классификацией, в лингвистике представлены психологический, социологический и социолингвистический подходы к классификации эвфемизмов.

Сторонником психологического подхода к эвфемизмам был Г. Пауль, который писал в свое время: «Простонародной грубоватости противостоит эвфемизм, когда из чувства стыда избегают называть вещи их собственными именами и пользуется косвенным обозначением» [Пауль Г., 1960, С. 123].

Г. Пауль рассматривает эвфемизмы как разновидность изменения значения, восходящую к изменению в «психическом состоянии» индивидуума.

Психологический подход характерен и для К. К. Шахжури, который пытался увязать проблему происхождения эвфемизмов с теорией И.П. Павлова: «Существование всякого эвфемизма обусловлено тем, что каждое слово или сочетание слов действует на нас с определенной силой и, следовательно, вызывает в нас определенную реакцию... Эвфемизмы призваны нейтрализовать или ослабить сильную реакцию слов». [Шахжури К.К., 1956, С.5].

Психологическая концепция не дает возможности проанализировать природу эвфемизмов с социальных позиций, раскрыть многообразие всех случаев замены в плане конкретного употребления эвфемизмов.

Социологическая школа Мейе-Вандриеса во всех изменениях слов усматривала исключительно социальные причины.

С.Ульманн, разбив все эвфемизмы на три группы: 1) запреты из суеверия; 2) из деликатности; 3) из приличия - приходит к выводу о том, что «ни один из них не является абсолютной универсалией, так как они зависят от различных социальных и культурных факторов и возникают только в определенных условиях». [Ульманн С, 1951, С.283].

В итоге социологический подход объясняет генезис табуирования, психологический - дает возможность исследовать диахронию. A.M. Кацев, ориентируясь на социолингвистический подход, намечает следующую линию исследования эвфемизмов:

1) Исходным пунктом должны быть социальные предпосылки.

2) Провести классификацию семантических полей возможно, учитывая параллельно действующие факторы общественной морали.

3) Необходимо учитывать большую пластичность этого слоя словарного состава языка, быстро реагирующего на социальные изменения.

4) В изучении эвфемизмов как лингвистического явления нельзя пренебрегать ситуативными эвфемизмами, в которых наиболее отчетливо проступают тенденции замены, обусловленные действием социальных причин.

Одна из наиболее ярких, гармоничных в лингвистическом аспекте классификаций - это классификация Л.П. Крысина [Крысин Л.П., 1996].

Показательно то, что он учитывает темы и цели эвфемизации речи, сферы социальной жизни, в которых используются эвфемизмы, языковые способы и средства их передачи.

Классификация Л.П. Крысина включает характеристику структурно-семантических и функциональных особенностей эвфемизмов. Ее можно представить в следующем виде.

I. Темы и сферы эвфемизации, связанные с личной жизнью человека.

1) некоторые физиологические процессы и состояния: освободи нос! (вм.: высморкаться!) освободить кишечник.

2) определенные части тела, связанные с «телесным низом»: член -конец, палка, инструмент, аппарат и др.

3) отношения между полами: находиться в близких отношениях, дружить.

4) болезни и смерти: болеть, хворать — она совсем плохая; умер - его не стало.

II. Темы и сферы эвфемизации, связанные с социальной жизнью человека.

1) социальные и межличностные отношения, стремление избежать коммуникативных неудач, применение вежливой формы общения: слабослышащий (вм.: глухой), незрячий (вм.: слепой), он прихрамывает (о сильно хромающем человеке).

2) сфера дипломатии: пойти на крайние меры, непредсказуемые последствия, конфронтация, определенные круги, миротворческие акции, принцип взаимности.

3) репрессивные действия власти: арестовать - задержать, смертная казнь - высшая мера.

4) государственные и военные тайны и секреты, к числу которых относится производство оружия, определенных видов техники, социальный и численный состав учреждений, профиль их работы и мн. др.: объект, продукт, изделие.

5) деятельность армии, разведки, милиции, уголовного розыска и др. органов власти, действия которых не должны быть на виду: задание, операция, спецакция, получить допуск.

6) сфера распределения и обслуживания: товары повышенного спроса, дефицитные товары.

7) отношения между различными национальными и социальными группами: некоренное население, варяги, этническая чистка, гастролеры (вм.: преступные группировки из других республик), группы . повышенного риска (о наркоманах), дом ночного пребывания (вм.: ночлежка) и др.

8) некоторые виды профессий, эвфемистическое обозначение которых имеет целью повысить престиж этих профессий: оператор очистных работ (вм.: ассенизатор), контролер (вм.: надзиратель), исполнитель (вм.: палач).

Л.П. Крысин дает также классификацию и «по языковым средствам», в которой характеризует языковые способы и средства эвфемизации:

1) слова-определители с диффузной семантикой: некоторый, известный, определенный;

2) номинации с достаточно общим смыслом: акция, изделие, объект, учреждение;

3) иноязычные слова и термины, употребляемые как обозначения, более пригодные для вуалирования сути явления, чем исконная лексика: либерализация цен (вм.: снятие ограничений на цены), педикулез (вм.: вшивость);

4) аббревиатуры, характерные для репрессивной сферы и сфер, связанных с сокрытием государственных и военных тайн: ВМ = высшая мера наказания, ДПС = для служебного пользования, СС = совершенно секретно;

5) слова, обозначающие неполноту действия: он прихрамывает (о хромом);

6) глагольные формы с приставкой под-: подъехать, подойти, подвести (вм.: приехать, прийти, привести).

Глава II. Эвфемизмы как объект комплексного исследования. В практике лингвистического исследования распространен такой подход, когда различные стороны одной и той же языковой единицы рассматриваются в отрыве друг от друга..

Однако эвфемизмы в этом плане оказались счастливым исключением: исследователи всегда пытались проанализировать их происхождение, значение, функции в тесной взаимосвязи.

Исследуя генезис эвфемизмов, Н.М. Бердова описывает:

1) функции, выполняемые эвфемизмами;

2) характер субституируемого лингвистического наименования;

3) сущность самого «предмета» или сложившегося понятия;

4) изменения в значении слова, употребленного эвфемистически.

В известных работах А.Мейе, Д К. Зеленина, Д.Фрэзера и др. языковой материал анализируется с опорой на этнографию: учитываются обычаи, верования народов мира, отразившиеся в языке.

Значения и функции проанализированы у Б.А. Ларина.

Комплексный анализ лексических и грамматических значений и функций эвфемизмов мы осуществили, использовав функционально -стилистический инвариант языковой системы и основанный на нем метод лингвостилистической абстракции, разработанные Т.В. Жеребило, и построив модификации инварианта - информационные модели анализа иерархии значений и функций, присущих эвфемистической лексике, на основе которых нами была выработана последовательность процедур, направленных на реализацию комплексного анализа эвфемизмов. В результате получились достаточно многомерные информационные модели, которые позволяют детально проанализировать всю совокупность эвфемизмов, упорядочить систему их описания.

Например, спецакция (вм.: расстрел, приведение в исполнение смертного приговора) - эвфемизм, возникший в определенной социально значимой ситуации общения. Ориентирован на социальные темы и сферы общения, в частности, имеются в виду репрессивные действия власти. Цель исполь-зования эвфемизма - вуалирование, камуфляж существа дела. Слово иноязычного происхождения, наиболее пригодное для вуалирования сути явления, имеющее книжную окраску, придающую эвфемизму строгость, волюнтативность, официальный характер. В тексте данный эвфемизм выполняет функцию намеренного искажения сути явления при помощи расширительной денотации. Используется в официально-деловом стиле, откуда может переходить в публицистическую, художественную, разговорную речь.

Моделирование эвфемистической подсистемы на тезаурусиой основе позволяет представить ее в наиболее обозримом виде. Эвфемизмы в идеографическом (тезаурусном) словаре выступают как элементы, а семантические миниполя как укрупненные словарные единицы, в результате чего в этом случае наглядно предстает целостность языковой системы.

Нами выделено 15 понятийных групп:

1) физиологические процессы и состояния (беременность, роды, рождение детей, насморк, отравления); 2) части тела, связанные с «телесным низом» (зад, мужские органы, женские органы); 3) половые отношения (интимные связи со знаком «плюс», интимные связи, носящие оскорбительный характер, проституция, любовь, наложничество, нестандартные брачные отношения, противоречащие общественной морали определенного хронотопа, сводничество, супружеская измена, гомосексуализм, лесбиянство, анонизм, порнография, разврат); 4) болезни и смерть (душевные болезни, алкоголизм и наркомания, склонность к курению, умственная отсталость, недуги, телесные повреждения, физические дефекты,

смерть, место захоронения, самоубийство, учреждение для больных); 5) отношения между людьми в быту, на работе (вежливость, деликатность, сквернословие, щепетильность, семейные отношения, формы обращения, отношение к занятиям человека, оценка его деятельности, оценка его возраста, оценка внешности, отношение к хвастовству, гордыне и т.п., отношение к поступкам, ч.-л. действиям, оценка поведения человека, оценка ситуации); 6) умственные и моральные дефекты (глупость, склонность к гневу, склонность к ссорам, лживость, жадность, скряжничество, жестокость, садизм, мазохизм, ленность); 7) финансы (бедность, богатство, деньги, цены на товар, долги, банковские операции, акты милосердия); 8) проступки, преступления, последствия (воровство, азартные игры, грабеж, рэкет, тюрьма, лагерь, вытрезвитель, сизо; милиция, полиция; драки, убийство, уничтожение, истребление; преступные группировки, - мафия; орудия убийства); 9) дипломатия (характеристика военных действий, международные отношения, миротворческие акции, дипломатические встречи, деловые встречи); 10) репрессивные действия власти (аресты, расстрелы, разгон демонстраций, преследование инакомыслящих, преследования по этническому признаку, административное воздействие, партийное воздействие, моральное воздействие, использование методов отрицательной оценки с целью подавления); И) государственные и военные тайны и секреты (объекты, заводы, базы, оружие, секреты фирм) ; 12) деятельность армии, разведки, милиции, уголовного розыска и т.п. ( объект или субъект слежения, процесс слежения, задание, операция, действия отрядов ОМОН и спецназа, охрана); 13) сфера распределения и обслуживания (товар и его качество, спрос, дефицит); 14) межнациональные отношения и отношения между социальными группами ( последствия обострившихся национальных и социальных отношений в государстве, отношение к представителям другой нации, отношение к представителям других социальных групп и т.п.); 15) профессии, престиж которых повышается в результате эвфемизации (доярка, мясник, ассенизатор, продавец).

Вокруг каждой группы, название которой выступает как заголовочное слово в словарной статье, группируется ряд эвфемизмов, распределенных по степени градации стилистических окрасок: от высоких до сниженных.

Приведем отдельные фрагменты:

I физиологические процессы и состояния.

2. Роды, рождение детей.

Заводить детей. Иметь своих детей в семье в результате родов.

* Нумерация фрагментов словарных статей по «Классификационная схема понятий, подвергающихся эвфемизации».

17

- А я хочу спросить, заводить мне детей или нет, - озабоченно спросил горнорабочий Нефедов, которому явно дали задать вопрос от молодежи.

- Заводи! - Кивнул В. Путин (Ком., 31.08.02., С.1)

Цвета детской неожиданности Цвета детских фекалий, полученных в результате отравлений.

К сожалению, отечественные производители так и не научились делать бумагу ярких, радостных цветов: вместо красных в наборах обычно бывает бурая, вместо желтой в лучшем случае бежевая, а то и вовсе цвета детской неожиданности и т.д.(МН, 2002-№34. - С. 25) IV. Болезни и смерть, вредные привычки. 2. Алкоголизм, состояние опьянения, склонностьк курению. Под шафе. Выпивши, в состоянии опьянения.

«В ту ночь Игорь Нухорлов и еще несколько работников лагеря были что называется «подшафе». (МН., 2002., №34., С.З)

Тесно дружить с сигаретой. Иметь склонность, сформировавшуюся привычку к курению.

«Согласно последнему исследованию Всемирной организации здравоохранения, юность тесно дружит с сигаретой, причем девушки опережают своих кавалеров» (СК., №13,2002., С.7).

Понятийные группы эвфемизмов существуют не как перечень слов, а как некие группировки лексем, объединенных по идентифицирующему компоненту и противопоставленных по дифференцирующим признакам.

Глава III. Эвфемизмы как объект когнитивной лингвистики. На сегодня в когнитивной лингвистике сформировался свой, особый категориальный аппарат, включающий такие единицы, как: прототипы, фреймы, схемы, сценарии, фигура-фон, профиль-база и др.

Все они по-разному отражают информацию, которую говорящие могут сообщить, основываясь на своем особом конструировании мира.

В частности, в работах А. Вежбицкой, считающей, что язык антропоцентричен, поскольку он предназначен для человека, концепты переводятся на язык семантических примитивов.

Дж. Лакофф, М. Джонсон, Р. Лангакер, Э.Рош и др. когнитивисты с разных позиций описывают языковой феномен. По сути это язык лингвистического описания, применение которого по отношению к эвфемистической лексике ставит целый ряд вопросов:

1) Как выделить объект?

2) Какие методы допустимы к эвфемистике как частной науке?

3) Какие методы проверки правильности результатов допустимы, а какие нет?

4) Как систематизировать основные понятия данного раздела?

5) Как транслировать результаты в научный социум?

При наложении единиц когнитивной лингвистики на исследование эвфемистической лексики выявляются закономерности, которые не всегда очевидны в логико-грамматических исследованиях, характерных для традиционной лингвистики.

Если мы возьмем такое известное понятие, как «медведь», то обнаружим, что к этой категории относятся и белый медведь, и бурый, и гималайский. В принципе эти разновидности достаточно легко идентифицируются, но возникает вполне естественный вопрос: какую разновидность медведя мы имеем в виду, применяя общеизвестные эвфемистические наименования?

Наступает ситуация, когда сообщаемая говорящим информация входит в противоречие с конструированием мира слушающим. Если эвфемистические названия медведя: Мишка, дядя Миша, Михаил Иванович и др. - будут понятны жителю тайги, а также носителям языка, то иностранцы, казалось бы, в совершенстве изучившие современный русский язык, но проживающие на другом конце земного шара, могут стать в тупик.

Подобное происходит и с носителями русского языка, когда вместо привычного «паспорт» они слышат слово из блатного жаргона «ксивы» или вместо «ноги» - «катушки».

Анализ подобных речевых ситуаций, на наш взгляд, возможен в рамках когнитивной лингвистики.

Еще более сложные взаимоотношения между языковыми единицами возникают при наложении фреймов на эвфемистические единицы, связанные с исходными лексемами. Например, «медведь» - в представлении носителя языка - крупное, хищное, всеядное млекопитающее с большим, грузным, покрытым густой шерстью телом и короткими ногами. Между тем его эвфемистическая замена «костоправ» как бы «взламывает» наше представление о подобном животном, тем более что костоправ - это «народный целитель, умеющий вправлять вывихнутые кости или правильно расположить переломленные». Медведь же способен только переломать кости. Антоним «костоправ» нейтрализуется, превращаясь в свою противоположность. Исходное представление о медведе расширяется, эвфемистическое же наименование меняет свое значение на противоположное. Происходит изменение фреймов, связанных и с тем, и с другим наименованием.

Подобная закономерность «взламывания» фреймовой упаковки происходит, как правило, на материале всех понятий, подвергаемых эвфемизации.

Что же касается языка семантических примитивов А. Вежбицкой, то наложение ее классификации на эвфемистическую лексику позволило выделить следующие группы: 1)замена прямых наименований субстантивами: он - вм.: черт, медведь; она - вм.: змея; человек - вм.: муж; 2)замена детерминаторами и квантификаторами: тот, этот, его - вм.: черт:

«станешь его именами уста свои сквернить, душу осквернишь»; 3)использование ментальных предикатов в процессе снижения категоричности мысли, придания ей формы просьбы, совета, предложения: я думаю, мне думается; 4)использование семантических примитивов при описании интимных отношений: он сделал свое дело; 5)замена слов, называющих отрицательные явления, семантическими примитивами оценки: хорошее дело - (вм.: плохое) и др.

Наложение классификации семантических примитивов на эвфемистическую лексику выявляет полную конгруэнтность лексической системы и одной из ее подсистем - эвфемистической подсистемы.

Когнитивный подход позволяет описать основные закономерности появления эвфемизмов на уровне обыденного сознания.

В отличие от традиционной лингвистики, которая шла в познании языка от таких языковых объектов, как текст, предложение, слово или его грамматическая форма, когнитивная лингвистика отправляется от человека и его потребностей, мотивов, целей, намерений и ожиданий, от коммуникативных ситуаций, в которых он участвует как инициатор и лидер либо как исполнитель.

В этом плане интерес представляет область языковой номинации, имеющая принципиальное значение для исследования эвфемистической лексики, появляющейся в результате вторичной номинации.

Наименование как всеобщее важнейшее измерение отношений между человеком и окружающим миром формирует антропологический континуум языка.

В процессе реноминации (термин В. Г. Гака) в эвфемистической подсистеме, как более динамичной и подвижной, могут возникать различные способы и единицы номинации, подверженные различным воздействиям:

1) формирование типовых образов, прототипов, их фреймовой «упаковки» осуществляется по «сценарию», не укладывающемуся в рамки узуального словаря: неокказиальное решение проблем возможно, благодаря «выходу» говорящего не на уровень словообразования, а на уровень словоупотребления, где вербализация обретает синтаксический план выражения.

Так, в выражении «ночная бабочка» «сценарный» замысел превысил не только возможности номинаций «ночная» и «бабочка», но и номинативное значение всего словосочетания.

Семантический «взрыв» произошел не внутри словосочетания, (подобное выражение употребляется в зоологии в качестве термина), а внутри текста, где оно и приобретает свое переносное значение, ставшее фразеологическим за счет вычеркивания из значения слова «бабочка» семантических компонентов, связывающих это слово с миром природы;

2) дешифровка «фреймова включения» в прототипическом компоненте семантического треугольника требует открытой,

спонтанной вербализации, когда в самих текстах формируется наименование на базе определенной синтаксической единицы; номинационная сторона может не соответствовать привычным словарным знакам: миротворческие акции (вм.: война), заслуженный отдых (вм.: пенсия). Референт получает описательное имя, которое как факт номинации фиксирует какие-то важные признаки с точки зрения наивного восприятия;

3) эвфемизмы зачастую выражены словосочетаниями, и это не случайно, так как синтаксическая номинация, в отличие от лексической, более пространственна, многообразна, количество вариантов отражает бесконечное постижение концептуальной сути.

Так у Пушкина концепт «смерть» в романе «Евгений Онегин» реализуется при помощи целого ряда эвфемистических замен:

1) «Когда же черт возьмет тебя ?» (вм.: Когда же ты умрешь ?)

2) «...кончил он свой век блестящий и мятежный» (вм.: умер); 3)А я - быть может, я гробницы сойду в таинственную сень(вм.: умру); 4)Его уж нет (вм.: он умер); 5) Младой певец Нашел безвременный конец (вм.: умер молодым); б) И наконец в своей постеле скончался б посреди детей, Плаксивых баб и лекарей (вм.: умер бы); 7)Блажен, кто праздник жизни рано Оставил, не допив до дна Бокала полного вина (вм.: умер врасцвете лет);

4) эвфемизмы обладают синтагматикой, эпидигматикой, антропологическим измерением; в тексте наблюдается снятие ограничений, стирание семантических и структурных границ. Так в стихах О. Молоткова «Мама, сказка, кашка, кошка...» в иронической форме как бы эвфемизируется триада «родился - жил -умер».

В какой бы ситуации эвфемизмы ни употреблялись: в интимной или политической, они ориентированы на эмоции, которые невозможно описывать через классические определения. Их лучше дать через прототипы в терминах прототипической ситуации.

В диссертации приводятся, сопровождаемые примерами, пятнадцать сценариев того, как говорят о вещах запретных, неприятных, засекреченных. Их может быть гораздо больше. Количество сценариев зависит от того, что мы берем за точку отсчета: в данном случае за основу взяты типовые ситуации проявления эмоций, возникающих под влиянием прямого наименования физиологических процессов, частей тела, интимных отношений, болезней, поведения дипломата, репрессивных действий власти и т.п. Например:

Сценарий №4.

Безнравственно и жестоко говорить человеку о его болезнях и смерти. Необходимо смягчить «слишком прямые» названия. Нежелательно говорить

о постыдных болезнях. Лучше выразиться иносказательно при помощи вуалирующих наименований.

Сорок последних лет верой и правдой служил в церкви Покрова Пресвятой Богородицы отец Петр, который ныне покоится с миром (вм.: умер). (ЖН,2003,№2,С.86)

Яявственно вижу тоску по родине, по земле, в которой обрели вечный покой ихусопшиеродственники(вм.:умершие) (ЖН, 2003, №2, С.88)

Ты же знаешь, плохаяу него болезнь (вм.: рак) (из диал.)

«... Какой ужас!Я буду иметь, дорогой друг, перед глазами весьма грустные явления в лице князя Орлова, который возвращается сегодня в столицу. Слава богу, граф Алексей Григорьевич определил его и уведомил меня, что он и братья его не будут выпускать князя Орлова из виду по причине полного расстройства или, точнее, ослабления умственных способностей.» (Рада., С. 391).

«Послушай, брат, я скороуйду к жене-покойнице...

Чтоб мне там поменее мучиться: пусть она ее из крепости освободит. Тихая она, как птица ручная. В монастыре пусть поселит. Таи ей самое место. Обещай! Как я уйду, поедешь к ней и скажешь, дескать, так и так, полюбовник твой сделать это велел, иначе на таи свете ...» (вм.: умру) (Радз., С.394)

Глава IV. Прагматические особенности эвфемизмов. Анализ прагматических особенностей эвфемизмов позволил выделить следующие принципы прагматического исследования эвфемистической лексики:

1) принятие в качестве объекта прагматического исследования эвфемизмов речевой деятельности с учетом интенций, намерений говорящего или пишущего, а в качестве предмета -антропоцентрической сущности эвфемистических единиц, их применение в типовых ситуациях общения, порождающих стилистически дифференцированную речь;

2) учет смысловой структуры эвфемизма, формирующейся в процессе взаимодействия когнитивной, языковой, речевой, прагматической семантики;

3) рассмотрение оптимальных условий проявления в речевой деятельности синтагматических свойств эвфемизмов;

4) исследование импликационных изменений эвфемизмов, приводящих к коннотативным модификациям, к расширению ассоциативно-прагматического ареала того или иного эвфемизма.

Прагматические функции эвфемизмов обусловлены интенциями, намерениями говорящего или пишущего. В наибольшей степени их прагматика выявляется в стилистически дифференцированной речи, где эвфемизмы взаимосвязаны:

1) с эстетической и коммуникативной функциями в художественном стиле;

2) с воздействующей и информативной в публицистическом, научном, официально-деловом стилях;

3) с функцией общения (коммуникативной) в разговором стиле.

Общеизвестные эвфемизмы, попадая в художественный текст,

трансформируются, передавая эстетически значимую информацию. В пределах одного текста они могут использоваться наряду с прямыми наименованиями. В том случае, если эвфемизмы представлены словосочетаниями или предложениями, они могут перефразироваться в художественных целях:

1) И наши внуки в добрый час Из мира вытеснят и нас!

(П., П,ХХХУШ)

2) Без неприметного следа

Мне было б грустно мир оставить.

(П., II, XXXIX).

Эвфемизм «отправиться к отцам» также переструктурировался под пером Пушкина:

Но отослать его к отцам

Едва ль приятно будет вам.

(П., VI, XXXIII).

В деловом стиле явление, предмет, слово, подлежащие эвфемизации, вуалируется при помощи четкого, строгого изложения, не допускающего инолкования. В этом парадокс: мысль излагается прямо, но опускаются моменты, несущественные для делового описания. Подобный прием позволяет как бы «очистить» речь от несущественного, вызывающего ассоциации, затемняющие смысл текста. Возникает особая форма эвфемизации, позволяющая придать строгость и чистоту официальному стилю.

Например, подобным образом излагается информация о действии лекарственных препаратов.

Амитриптилин. 25мг в одном драже.

Показания:

Депрессивная фаза маниакального психоза, эндогенные и другие типы депрессий.

Различные тяжелые формы болезней, неприглядные явления действительности завуалированы при помощи медицинских терминов, что позволяет в наиболее емкой, безличной форме передать информацию медицинского содержания.

В публицистическом стиле прагматические функции эвфемизмов нацелены на то, чтобы смягчить форму изложения информации, хотя, наряду с эвфемизмами, используются прямые наименования, цинично обнажающие смысл, что в последнее десятилетие стало нормой газетно-

публицистического стиля, содержание и форма которого обусловлены предельной демократизацией средств массовой информации.

Например, заметка «Делай ноги!!!» примечательна двусмысленностью названия: «делать ноги» - убегать, совершив проступок или даже преступление, однако в заметке излагается несколько способов, связанных с удалением волосяного покрова с ног.

Информативная и воздействующая функции научного стиля исключают возможность эвфемизации, однако в анатомии, биологии человека, зоологии позвоночных, в медицинских науках при описании явлений, объектов, традиционно подвергаемых эвфемизации, использование специальной лексики приводит к эвфемизации содержания текста. Текст-эвфемизм, изоморфный слову-эвфемизму, соответствует представлениям о знаковой природе языка.

В разговорном стиле употребление эвфемизмов подчинено коммуникативной функции, действие которой обусловлено полярной стилевой структурой разговорного текста: наличие информативной избыточности и эллиптичности, чувственной конкретности и размытости, неопределенности наименования. Здесь срабатывают две прямо противоположные тенденции: 1) стремление завуалировать событие или объект, 2) прямое, откровенно циничное наименование события или предмета с целью скрыть положительное отношение к нему - дисфемизация (некий «эвфемизм наоборот»). (Например, в шлягере «Вот такая вот зараза - девушка моей мечты», «Я шоколадный заяц, я ласковый мерзавец, я сладкий на все сто»).

В заключении подводятся итоги, определяются перспективы исследования проблемы, которую можно разрабатывать как «сквозную» на материале различных разделов науки о языке: эвфемизмы в словообразовании, морфологии, синтаксисе, в теории текста и в других разделах.

Анализ лексико-грамматических особенностей эвфемизмов позволил выявить ряд закономерностей:

1) эвфемизмы, попадая в лексическую систему современного русского языка, вступают в отношения синонимии, антонимии, омонимии, паронимии;

2) они приобретают различные стилистические окраски: книжную, нейтральную, разговорную, разнообразные стилистические оттенки, начиная от высоких и кончая сниженными.

С использованием метода лингвостилистической абстракции осуществлен комплексный анализ лексических и грамматических значений и функций эвфемизмов.

Моделирование эвфемистической подсистемы на идеографической основе позволило представить ее в обозримом виде. Эвфемизмы в данном случае выступают как элементы, а семантические миниполя как укрупненные

словарные единицы. При идеографическом описании эвфемизмов наглядно предстает целостность языковой системы. При этом понятийные группы эвфемизмов существуют не как перечень слов, а как некие группировки слов по идентифицирующему компоненту и противопоставление по дифференцирующим признакам.

Сценарии применения эвфемизмов дали возможность описать их через прототипы в терминах прототипической ситуации, что в свою очередь способствует моделированию эмоциональных особенностей эвфемизмов.

Прагматика эвфемизмов в наибольшей степени выявляется в стилистически дифференцированной речи, где она обусловлена эстетической и коммуникативной функциями художественного стиля, воздействующей и информативной функциями публицистического, научного, официально-делового стилей, функцией общения разговорного стиля.

Основные положения диссертационного исследования отразились в ряде публикаций, осуществленных автором:

1) Некоторые наблюдения над табуистическими названиями в ингушском языке // Актуальные проблемы общей и адыгской филологии / Материалы конф. 24-26 июня - Майкоп: Изд-во АГУ, 1999.-С.76-77.

2) Эвфемизмы как один из источников возникновения синонимии //Вопросы лексикологии и лексикографии языков народов Северного Кавказа, русского и западноевропейских языков / Тезисы докл. конф. 22-23 апреля 1999 г. - Пятигорск: Изд-во ПГЛУ, 1999.-С.74-76.

3) Классификационная схема эвфемизмов как одна из когнитивных единиц // Когнитивная методика обучения иностранным языкам в различных условиях / Тез. докл. конф. 18-20 мая 1999 г. -Пятигорск: Изд-во ПГЛУ, 1999. - С. 27-28.

4) Эвфемистические фразеологизмы в аспекте коммуникации // Коммуникативно-прагматические аспекты фразеологии. /Тез. докл. конф. 28-29 сентября 1999. -Волгоград: Перемена, 1999. - С. 56-57.

5) О параллелях табуистических названий в русском и ингушском языках //Актуальные проблемы сопоставительного языкознания и межкультурные коммуникации - ч.2 - Уфа: Изд-во БГУ, 1999. - С. 89-90.

6) Словесные запреты на некоторых животных (на материале ингушского и русского языков) // Ингушетия на пороге нового тысячелетия / Тез. докл. конф. 29 апреля 2000. - Назрань: Изд-во ИГУ, 2000.-С.51.

7) Логические основы изучения эвфемизмов // Лингвистика и школа / Тез. докл. конф. 3-5 ноября 1999 г. - Барнаул: Изд-во Алтайского ун-та, 2000.- С. 62.

8) Прагматические особенности эвфемизмов. // Русский язык на северном Кавказе / Тез. докл. конф. 24-25 апреля 2001 г. -Пятигорск: Изд-во ПГЛУ, 2001. - С. 59

9) Использование прилагательных как средства эвфемизации // Региональные кавказоведение и тюркология: традиции и современность / Тез. докл. конф. - Карачаевск: Изд-во КЧПТУ, 2001.-С. 205.

Типография Северо-Кавказского государственного технического

университета: 355029, г. Ставрополь, пр. Кулакова, 2. Тираж 100 экз. Объем 1 п.л. Заказ № 315.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Мейриева, Айшат Султановна

Введение.

Глава I. Эвфемизмы в традиционном языкознании.

1.1. Определение эвфемизмов в лингвистической литературе XIX-XX вв.

1.2. Отграничение эвфемизмов от других видов иносказаний

1.3. Классификации эвфемизмов.

1.3.1. Классификация эвфемизмов «по языковым средствам»

1.3.2. Лексико-семантическая классификация.

1.3.3. Психологический, социологический и социолингвистический подходы к классификации эвфемизмов.

1.3.4. Классификация Л.П. Крысина.

Выводы.

Глава II. Эвфемизмы как объект комплексного исследования.

2.1. Комплексный анализ значений и функций эвфемизмов.

2.2. Лексикографирование эвфемизмов на тезаурусной основе

Выводы.

Глава III. Эвфемизмы как объект когнитивной лингвистики.

3.1. Основные единицы когнитивной лингвистики в их соотношении с эвфемистической лексикой.

3.2. Закономерности появления эвфемизмов на уровне обыденного сознания.

3.3. Сценарии применения эвфемизмов в речи.

Выводы.

Глава IV. Прагматические особенности эвфемизмов.

4.1. Принципы прагматического исследования эвфемистической лексики.

4.2. Прагматические функции эвфемизмов.

Выводы.

Введение диссертации2004 год, автореферат по филологии, Мейриева, Айшат Султановна

Описание эвфемистической лексики невозможно без характеристики социально-культурного и языкового фона, на котором возникает потребность в эвфемизмах. Л.П. Крысин пишет: «Для полноты картины приходится упоминать такие реалии и такую лексику, которые обычно находятся вне поля внимания языковедов. Как у носителя литературного языка и просто человека, следующего определенным культурным нормам, это и у самого исследователя может вызывать внутреннее неприятие и протест, однако в качестве беспристрастного наблюдателя, фиксирующего все, что происходит в языке, он обязан изучать и такого рода «неприятные факты», способные вызвать нравственный дискомфорт [Крысин Л.П., 1996, С. 384].

В различных стилях современного русского языка в процессе его функционирования сформировались две противоположные особенности: с одной стороны, огрубление речи, с другой стороны - ее эвфеми-зация.

Первая особенность выражается в увеличении количества грубо-просторечных и жаргонных наименований, слов, относящихся к различным частям речи: бикса, клевый, трахнуть, мани, мусор, обалденно, фенька. Вульгаризмы и жаргонизмы активизировались не только в разговорно-бытовой речи, но и средствах массовой информации, в художественных текстах, в различных жанрах публичной речи. «Непечатное» слово стало «печатным» [Кёстер-Тома, 1993, С. 26].

Снятие запрета на употребление обсценной лексики вызвало к жизни такие словари, как «Словарь тюремно-лагерно-блатного жаргона» [Балдаев Д.С. и др., 1992], «Русская феня» [Быков В., 1992], «Словарь блатного воровского жаргона» [Балдаев Д.С. и др., 1997], «Слова, с которыми мы встречались» [Ермакова О.П., Земская Е.А., Разина Р.И., 1999], «Большой словарь русского жаргона» [Мокиенко В.М.,

Никитина Т.Г., 2001], «Толковый словарь молодежного сленга» [Никитина Т.Г., 2003], «Словарь современного жаргона российских политиков и журналистов» [Моченов А.В. и др., 2003].

Под влиянием обсценной лексики изменился не только нормативный статус целого ряда слов, но и их значение. Так, вместо выражений, обозначающих отношения полов (связь, близость, интимные отношения к т.п.), употребляются глаголы трахать, трахаться, заменившие нелитературные глаголы с коитальной семантикой.

Изменился нормативный статус целого ряда медицинских терминов, которые из специальной речи перешли в неспециальную: они употребляются в СМИ, бытовой речи: оргазм, простата, эрекция и т.д.

Используется жанр речевой инвективы, в которой применяются различные средства негативной оценки поведения личности, внешности адресата: жаргонизмы, вульгаризмы, просторечные слова и выражения: «Олигархи ведут себя, как Шура Балаганов: с миллиардами в кармане тырят сумочку в трамвае.» [К П , 5.12.2003, С. 57], «Ох, Маришка, что-то здесь не так! Ну не мог твой Серега ни с того ни с сего к этой мымре прилипнуть. » [К П , 5.12.2003, С. 43].

Процессу «огрубления» речи прямо противоположен процесс эвфемизации, усилившийся под влиянием дисфемизации речи.

Чувствительные» к общественным оценкам, эвфемизмы довольно быстро меняют свой статус, превращаясь в недопустимую грубость, требующую эвфемистической замены. В этом смысле показателен пример с эвфемизацией глагола «высморкаться»: если у Гоголя дамы, речь которых отражает вкус определенной эпохи, говорят «освободила нос посредством носового платка», а Л.П. Крысин, описывая эвфемизмы в современной русской речи, называющие физиологические процессы и состояния, приводит пример «освободи нос!» (вм.: высморкайся) [Крысин Л.П., 1996 г, С. 389], то у учащейся молодежи выражение «освободи нос» вызывает улыбку. У опрошенных студентов филологического факультета более 90% предпочли прямое наименование - «высморкаться». Зато выражение «очистить кишечник», «очистительные процедуры», «вызвать рвоту» и им подобные воспринимаются как нейтральные, приемлемые для характеристики физиологических процессов и состояний.

В свое время Б.А. Ларин писал: «Эвфемизмы недолговечны. Существенным условием действенности эвфемизма является наличие «грубого», «недопустимого» эквивалента. Как только это подразумеваемое неудобопроизносимое выражение выходит из употребления, эвфемизм теряет свои «облагораживающие» свойства, так как переходит в разряд «прямых» наименований, и тогда требует новой подмены» [Ларин Б.А., 1961, С. 120].

Нам думается, что все эти явления должны быть исследованы на материале не только классических текстов, считающихся образцами современного русского языка, но и на материале текстов, отражающих язык начала XXI века.

Актуальность темы определяется необходимостью тщательного исследования ресурсов эвфемистической лексики, способной в данный момент развития современного русского языка противостоять натиску огрубления речи.

Ориентируясь методологически на когнитивно-прагматическую парадигму, необходимо отметить, что XX век - это период развития структурализма в языкознании, наложивший отпечаток и на исследование эвфемистической лексики. Но, очевидно, нужно было подвергнуться искусу структурализма, чтобы, благодаря развитию структурного направления, уйти от работ, написанных в духе краеведения и приблизиться к подлинно научному исследованию эвфемистической лексики.

Сегодня мы не можем с полной уверенностью заявить о том, что структурализм исчерпал себя как направление, однако развитие когнитивно-прагматической парадигмы позволяет по-новому взглянуть на эвфемистическую лексику, в результате чего появляется возможность:

1) выявить причины ее появления на уровне обыденного познания, насчитывающего десятки, а может быть, и сотни тысяч лет, в отличие от научного познания, возникшего сравнительно недавно;

2) вскрыть механизмы появления эвфемизмов на уровне сознания, мышления, восприятия, понимания, порождения речи, производных в своей основе от обыденной рецепции мира человеком;

3) рассмотреть лексику русского языка (на материале эвфемизмов) как феномен «размытых множеств», в отличие от традиционной лингвистики, где язык описывается и интерпретируется как дискур-сивно-логическое явление;

4) описать прагматические особенности эвфемизмов. Рабочая гипотеза была сформулирована следующим образом: если в процессе лингвистического исследования эвфемизмов в современном русском языке и в речи применить когнитивно-прагматические основания, использовав разработанные нами единицы комплексного анализа (классификационную схему понятий, подвергающихся эвфемиза-ции, сценарии применения эвфемизмов в речи, схему комплексного анализа эвфемизмов), то это позволит: а) описать лексико-грамматические особенности эвфемизмов на уровне системных связей; б)обосновать возможности их лексикографирования на когнитивной основе; в)вскрыв причины их появления на уровне обыденного сознания, выявить сценарии применения эвфемизмов в речи; г)описать принципы прагматического исследования эвфемистической лексики, а также ее прагматические функции.

В качестве объекта исследования была избрана эвфемистическая лексика современного русского языка, в качестве предмета - ее лек-сико-грамматические, когнитивные и прагматические особенности. И это неслучайно. В лингвистике существует достаточно большое количество работ, посвященных анализу эвфемистической лексики в разных языках: английском (Н.И. Босчаева, 1989; В.И Заботкина, 1988; A.M. Кацев, 1975; 1976; 1977; 1981; 1987; 1988; 1999; В.А. Кравченко, 1991; Е.К. Темирбаева, 1991), французском (В.Т. Клоков, 1992; Л.С. Турганбаева, 1989), немецком (Н.М. Бердова, 1981), туркменском (С. Алтаев, 1955), азербайджанском (Х.М. Джаббаров, 1972), норвежском (О.А. Комарова, 1985), грузинском (К.К. Шахжури, 1956) и др.

Удельный вес современных исследований, посвященных проблемам эвфемизации в русском языке, недостаточно велик. Исключение составляет написанная Л.П. Крысиным глава «Эвфемизмы в современной русской речи», в которой автор анализирует понятие эвфемизма, темы и сферы эвфемизации, цели и ее языковые способы и средства [Русский язык конца XX столетия, 1996].

Это также послужило одной из причин, почему в качестве объекта исследования была выделена эвфемистическая лексика современного русского языка.

В качестве аналитического материала использовались единицы эвфемистического характера: слова, словосочетания, предложения, тексты, извлеченные из произведений русской литературы XIX и XX вв., начала XXI в., из текстов публицистического, официально-делового, научного характера, из разговорной речи. Была составлена картотека, включающая около пяти тысяч примеров, отражающих особенности употребления эвфемизмов. ный анализ, лингвистический эксперимент и др.), использовался комплексный анализ значений и функций, разработанный на основе лингвостилистической абстракции. Описательный механизм языкового материала, извлеченного из разных источников, включает сплошную выборку языкового материала, составление картотеки, лексикографическую обработку, систематизацию эвфемистической лексики. Описание используется как метод качественно-количественного исследования языковых единиц: слова, словосочетания, предложения, текста.

Теоретическая значимость диссертации состоит в том, что изучение и анализ эвфемизмов современного русского языка расширяет и дополняет, во-первых, существующие исследования эвфемистической лексики, во-вторых, разыскания в области когнитивистики и прагматики.

Практическая значимость работы состоит в том, что результаты исследования применялись при разработке курсов лексикологии, стилистики, культуры речи, в преподавании современного русского языка как в вузе, так и в школе, подготовке спецкурсов и спецсеминаров в вузе. Полученные данные могут быть использованы в общей и учебной лексикографии.

На защиту выносятся следующие положения:

1) исследование эвфемизмов русского языка на когнитивно-прагматической основе позволяет выявить причины их появления на уровне обыденного сознания, составить типовые сценарии и выявить речевые ситуации их применения, описать прагматические функции эвфемизмов, разработать принципы их исследования;

2) лексикографирование эвфемизмов на тезаурусной основе дает возможность их описания на уровне системных связей;

3) комплексный метод исследования ориентирован на описание иерархии значений и функций эвфемизмов.

Научная новизна диссертационного исследования определяется недостаточной изученностью эвфемистической лексики как целостной системы, выступающей не только как объект традиционного языкознания, но и как объект когнитивной и прагматической лингвистики.

Впервые описаны особенности лексикографирования эвфемизмов русского языка на тезаурусной основе, составлены сценарии использования эвфемистических средств. В научный обиход введен языковой материал, отражающий употребление эвфемистической лексики в последнее десятилетие.

Цель проведенного исследования - выявить основные эвфемистические группы и описать их как объект традиционного, когнитивного и прагматического языкознания.

В процессе исследования были поставлены следующие задачи:

1) создать картотеку эвфемизмов современного русского языка и составить на тезаурусной основе эвфемистические классификационные группы; J

2) определив на основе существующей лингвистической литературы значение понятия «эвфемизм», отграничить эвфемистическую * лексику от других видов иносказаний;

3) осуществить комплексный анализ значений и функций эвфемизмов на основе метода лингвостилистической абстракции;

4) описать особенности лексикографирования эвфемизмов;

5) рассмотрев эвфемизмы как объект когнитивной лингвистики, выявить причины их появления на уровне обыденного сознания и составить сценарии их применения в речи;

6) описать прагматические функции эвфемизмов, принципы их исследования с учетом интенций, намерений участников речевой ситуации.

Наряду с общеизвестными в языкознании методами и приемами анализа (описательный метод, компонентный анализ, контекст

Апробация основных положений исследования проводилась в виде докладов и сообщений на научных конференциях (Назрань, 1999;2000; Майкоп, 1999; Пятигорск, 1999; Волгоград, 1999; Уфа, 1999; Барнаул, 1999; Карачаевск, 2001; Пятигорск, 2001; Пятигорск, 2003). Материалы исследований обсуждались на заседаниях кафедры русского языка Ингушского государственного университета.

Структура работы. Диссертация состоит из Введения, четырех глав, Заключения и Библиографического списка.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Эвфемистическая лексика в современном русском языке"

Выводы:

Проанализировав прагматические особенности эвфемизмов, можно выделить следующие принципы прагматического исследования эвфемистической лексики:

1) принятие в качестве объекта прагматического исследования эвфемизмов речевой деятельности с учетом интенций, намерений говорящего или пишущего; выделение в качестве предмета антропоцентрической сущности эвфемистических единиц, их применение в типовой ситуации общения; использование при исследовании речевой деятельности таких единиц, как «речевой акт», «речевая операция» и т.п.;

2) учет смысловых элементов эвфемизмов, смысловая структура которых формируется в процессе синтеза когнитивной, языковой, речевой, прагматической семантики;

3) учет оптимальных условий проявления в речи синтагматических свойств эвфемизмов;

4) учет импликационных изменений эвфемизмов, приводящих к коннотативным вариациям, к расширению ассоциативно-прагматического ареала того или иного эвфемизма. Прагматические функции эвфемизмов обусловлены интенциями, намерениями говорящего или пишущего.

В наибольшей степени их прагматика выявляется в стилистически дифференцированной речи, где эвфемизмы взаимосвязаны:

1) с эстетической и коммуникативной функциями в художественном стиле;

2) с воздействующей и информативной в публицистическом, научном, официально-деловом стилях;

3) с функций общения (коммуникативной) в разговорном стиле. Общеизвестные эвфемизмы, попадая в художественный текст, трансформируются, передавая эстетически значимую информацию. Использоваться они могут наряду с прямыми наименованиями.

В том случае, когда эвфемизмы представлены словосочетаниями или предложениями, они могут перефразироваться в художественных целях.

В деловом стиле явления, предметы, подлежащие эвфемизации, вуалируются при помощи четкого, строгого изложения, не допускающего инотолкования. В этом парадокс: мысль излагается прямо, но опускаются моменты, несущественные для делового описания. Подобный прием позволяет как бы «очистить» речь от несущественного, вызывающего неприятные ассоциации, затемняющие смысл текста. Это особая форма эвфемизации, позволяющая придать особую строгость и чистоту официально-деловому стилю.

В публицистическом стиле прагматические функции эвфемизмов нацелены не на то, чтобы скрыть от читателя истину (хотя и это может быть при фальсификации фактов), и наоборот - смягчить форму изложения информации, но так, чтобы читатель понял, о чем идет речь. Это с одной стороны. С другой стороны, для явлений, традиционно подвергаемых эвфемизации, используются прямые наименования, цинично обнажающие смысл, что вызвано было в последние десять лет предельной демократизацией средств массовой информации.

Информативная и воздействующая функции научного стиля лингвистических, математических, физических, химических произведений исключают возможность эвфемизации. Однако в анатомии, биологии человека, зоологии позвоночных, в медицинских науках, где ученый вынужден описывать явления, объекты, традиционно подвергаемые эвфемизации, возникают ситуации, когда использование иноязычных и исконных терминов приводит к эвфемизации содержания текста, что соответствует знаковой природе языка: слово рассматривается как знак, словосочетание, предложение, текст - как знаковые структуры.

В разговорном стиле употребление эвфемизмов подчинено коммуникативной функции, действие которой обусловлено стилевой структурой разговорного текста (наличие таких полярных черт, как: информативная избыточность - и эллиптичность, чувственная конкретность - и размытость, неопределенность наименования. В этом случае срабатывают две прямо противоположные тенденции:

1) стремление завуалировать событие или объект при помощи а) паузы, обозначающей умолчание; б) местоименных слов;

2) события и объекты называются откровенно цинично, чтобы скрыть положительное отношение к ним (получается некий «эвфемизм наоборот»).

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Впервые эвфемизмы современного русского языка были рассмотрены не только как объект традиционного языкознания, но и как объект когнитивной и прагматической лингвистики; описаны особенности их лексикографирования на тезаурусной основе.

Определяя их статус в традиционной лингвистике, восходящей к филологии древнего мира, мы отметили, что эвфемизмы - это слова и выражения, служащие в определенных условиях для замены таких обозначений, которые воспринимаются говорящим или пишущим как нежелательные, невежливые, резкие. Эвфемизмы, как правило, - эмоционально нейтральные слова или выражения, употребляемые вместо синонимичных, являющихся неприличными грубыми, нетактичными. Эвфемизмы могут также заменять табуизированную лексику.

Эвфемизмы исторически изменчивы, так как особо «чувствительны» к общественным оценкам.

Генетически эвфемизмы связаны с тропами, но если тропы ориентированы на применение в художественной речи, то эвфемизмы могут использоваться в разных функциональных стилях.

Выступая как способ непрямого, перифрастического, смягчающего обозначения предмета, свойства или действия, эвфемизмы соотносительны с другими приемами: литотой, мейозисом.

Сфера применения эвфемистической лексики шире, нежели сфера применения табуистической, так как, в отличие от табу, ориентированного на «переименование по запрету», эвфемизмы заменяют грубые, резкие, неприличные слова, традиционно отражающие определенные темы: физиологические процессы и состояния; части тела, связанные с «телесным низом», отношения между представителями противоположного пола и внутри пола, сферы социальной жизни человека и общества.

Анализ лексико-грамматических особенностей эвфемизмов позволяет выявить ряд закономерностей:

1) эвфемизмы, попадая в лексическую систему современного русского языка, вступают в отношения синонимии, антонимии, омонимии, паронимии;

2) они приобретают различные стилистические окраски: книжную, нейтральную, разговорную, разнообразные стилистические оттенки, начиная от высоких и кончая сниженными.

Одна из распространенных классификаций эвфемизмов, принятая в традиционной лингвистике, основывается на учете языковых средств, используемых при эвфемизации лексики.

Используя функционально-стилистический инвариант языковой системы, можно осуществить комплексный анализ лексических и грамматических значений, форм, функций эвфемизмов.

Моделирование эвфемистической подсистемы на идеографической основе позволяет представить ее в обозримом виде. Эвфемизмы в данном случае выступают как элементы, а семантические миниполя как укрупненные словарные единицы. При идеографическом описании эвфемизмов наглядно предстает целостность языковой системы. При этом понятийные группы эвфемизмов существуют не как перечень слов, а как некие группировки слов по идентифицирующему компоненту и противопоставление по дифференцирующим признакам.

Анализ эвфемизмов на когнитивной основе выявляет лингвистическую реальность психологических и философских гипотез, а также психологическую и философскую реальность лингвистических гипотез.

Наложение классификации семантических примитивов на эвфемистическую лексику доказывает, полную конгруэнтность лексической системы и одной из ее подсистем - эвфемистической подсистемы.

Когнитивный подход выявляет основные закономерности появления эвфемизмов на уровне обыденного сознания: формирование типовых образов, прототипов, их фреймовой «упаковки» по сценарию, не укладывающемуся в ограниченные «рамки» компонентов узуального словаря; дескрипция или дефиниции как знаки референтов ориентированы на сложный денотат, сформированный на базе определенной синтаксической единицы. Лексическая номинация менее пространна, синтаксическая номинация имеет большую пространственность.

Эвфемизмы обладают четырехмерностью: синтагматикой, парадигматикой, эпидигматикой, антропологическим измерением.

Сценарии применения эвфемизмов позволяют описать их через прототипы в терминах прототипической ситуации, что в свою очередь, дает возможность смоделировать эмоциональные особенности эвфемизмов.

Проанализировав прагматические особенности эвфемизмов, мы выделили следующие принципы прагматического исследования эвфемистической лексики:

1) выделение в качестве объекта эвфемистической прагматики речевой деятельности с учетом интенций, намерений говорящего или пишущего, а в качестве предмета - антропоцентрической сущности эвфемистических единиц, их применение в типовой ситуации общения, порождающей стилистически - дифференцированную речь; использование единицы «речевой акт» при анализе эвфемизмов;

2) учет смысловой структуры эвфемизма, формирующейся в процессе синтеза когнитивной, языковой, речевой, прагматической семантики;

3) рассмотрение оптимальных условий проявления в речи синтагматических свойств эвфемизмов;

4) исследование импликационных изменений эвфемизмов, приводящих к коннотативным вариациям, к расширению ассоциативно-прагматического ареала того или иного эвфемизма. Прагматические функции эвфемизмов обусловлены мотивацион-ным уровнем языковой личности говорящего или пишущего, его интенциями, намерениями.

Прагматика эвфемизмов в наибольшей степени выявляется в стилистически дифференцированной речи, где она обусловлена эстетической и коммуникативной функциями художественного стиля, воздействующей и информативной функциями публицистического, научного, официально-делового стилей, функцией общения разговорного стиля.

В художественном тексте традиционное значение эвфемизмов трансформируется, передавая эстетически значимую информацию. Эвфемизмы, выраженные словосочетаниями, перефразируются, если того требует идейно-тематическая направленность произведения.

Парадокс делового стиля заключается в том, что явления, предметы, традиционно подлежащие эвфемизации, вуалируются при помощи строгого, не допускающего инотолкования изложения. В процессе изложения мысли опускаются моменты, несущественные для делового описания, вызывающие неприятные ассоциации, затемняющие смысл текста. Возникает особая форма эвфемизации, позволяющая придать строгость и чистоту официально-деловому стилю.

В публицистическом стиле прагматические функции эвфемизмов нацелены на то, чтобы смягчить форму изложения информации, хотя, наряду с эвфемизмами, используются прямые наименования, цинично обнажающие смысл, что в последнее десятилетие стало нормой газет-но-публицистического стиля, содержание и форма которого обусловлены предельной демократизацией средств массовой информации.

Информативная и воздействующая функции научного стиля исключают возможность эвфемизации, однако в анатомии, биологии человека, зоологии позвоночных, в медицинских науках при описании явлений, объектов, традиционно подвергаемых эвфемизации, использование специальной лексики приводит к эвфемизации содержания текста. Текст-эвфемизм, изоморфный слову-эвфемизму, соответствует представлениям о знаковой природе языка.

В разговорном стиле употребление эвфемизмов подчинено коммуникативной функции, действие которой обусловлено полярной стилевой структурой разговорного текста: наличием информативной избыточности и эллиптичности, чувственной конкретности и размытости, неопределенности наименования. Срабатывают две прямо противоположные тенденции: 1) стремление завуалировать событие или объект; 2) прямое, откровенно циничное наименование события или предмета с целью скрыть положительное отношение к нему (некий «эвфемизм наоборот»).

В разговорном стиле русского языка в речи людей, принадлежащих к разным поколениям, применяются прямые наименования объектов и явлений, связанных с религией, различными формами поверий, суеверий и т.п., что обусловлено длительной ориентацией на атеистическое мировоззрение на протяжении почти всего XX века.

Перспектива исследуемой проблемы заключается в том, что ее можно разрабатывать как «сквозную» на материале различных разделов: эвфемизмы в словообразовании, морфологии, в синтаксисе, в теории текста и в др. разделах науки о языке.

Список научной литературыМейриева, Айшат Султановна, диссертация по теме "Русский язык"

14. Бигаев Р. И., Данилов П. А.

20. Бочегова Н. Н. 33, Будагов Р. А,

25. Виноградов В.В. 48. 49. 50. 51, Виноградов В.В. Вомперский В. П. Ворно Е В., Кащеева М. А., Малишевская Е. В., Потапова И. А. Гавдис В. П.

30. Гухман Н. М., Семенюк Н. Н.

31. Гумбольдт В. 60, Гусалов Р. М,

54. Лакофф Дж., Джонсон М.

56. Леонтьев А.А., Шварцкопф Б.

59. Лошманов Л. Т. 121, ЛукА. Н.

70. Никоровский Н.Я. 139. 140. 141.

72. Павленко Т.А. О построении системы английских эмоциональных помет // Очерки по лексикологии романо-германских языков. - Ростов на Дону: Рост.н/Д. ун-т, 1976 -С. 53-65. Мягко говоря. //Русская речь - М., 1996. № 5 - С . 49-54.

75. Проблемы ономасиологии: Исследования проблемной лаборатории по ономасиологии кафедры общего языкознания и истории языка Орловского гос. пед. ин-та /Под. ред. проф. И.С. Торопцева. - Орел: Орл. гос. пед. ин-т, 1974, т. 21 /114/. - 215 с.

76. Проблемы ономасиологии: Исследования проблемной лаборатории по ономасиологии кафедры общего языкознания и истории языка Орловского гос. пед, ин-та /Под. ред. проф. И.С. Торопцева. -Курск, 1975,т. 46 /139 / . -205 с.

77. Прохвачева О.Г. Категория приватности как предмет лингвистического изучения //Сб. трудов молодых ученых и студентов. Волгоградского гос. ун-та. - Волгоград, 1996. - 339-340 (Табу, Языковое выражение).

78. Пустынникова Л.Ю. Новые идеолого-политические эвфемизмы в обучении чтению газетных материалов. //Лингводидактические аспекты изучения слова - Куйбышев, 1990. - 66-71.

79. Рапшите И-Л. П. Лингвистическая природа перифразы и ее стилистические функции: (На материале французской художественной литературы XIX-XX вв.): Автореф. дис... канд. филол. наук. - М . , 1973. - 19 с.

84. Розен Е. В. Динамика лексических преобразований в синхронии //Вопросы романо-германской филологии. - Калинин: Калин, гос. ун-т, 1974, вып. 1. - 173-185.

85. Розен Е, В, Лексика немецкого языка сегодня. - М.: Высш. школа, 1976.- 128 с.

86. Русский язык и советское общество: //Социолого-лингвистическое исследование: Лексика современного русского языка./Под ред. М.В. Панова. - М . : Наука, 1968.-212 с.

87. Русский язык в его функционирование. //Русск. акад. наук. Ин-т русского языка. -М.: Наука. 1993. - Кн. 1,2 (219 с , 269с.)

98. СусовИ.П. 175, Темирбаева Е. К.

105. Философская энциклопедия /Под ред. Ф.П. Константинова. - М.: Сов. энц., 1967. - т. 4. - 591 с.

109. Чмыхова Н.М., Баскакова Л.В.

120. Яимова Н.А. 207. СЛОВАРИ И СПРАВОЧНИКИ

121. Ермакова О.П., Земская Е.А., Розина Р.И.

124. Никитина Т.Г, 26. 27. 28. 29. 30. 31. 32. 33. Оздоев И.А. Ожегов И.С.

125. Мокиенко В.М., Большой словарь русского жаргона. - Никитина Т. СПб.: Норинт., 2001. - 717 с.

127. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. Т. I - IV. - М., 1964 - 1973. За пределами русских словарей. Flegon Press, - London, 1973. Философский словарь / Под ред. М.М. Розенталя. - 3-е изд., М.: Изд. полит, лит., 1975. - 496 с.

128. Флегон А. 37. ИСТОЧНИКИ № п/п 1. 2.