Эвфемистические средства объективации концепта "страх"

Терещенко, Наталья Владимировна

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.20
диссертация на тему: Эвфемистические средства объективации концепта "страх"

Год: 2005
Автор научной работы: Терещенко, Наталья Владимировна
Ученая cтепень: кандидата филологических наук
Место защиты диссертации: Пятигорск
Код cпециальности ВАК: 10.02.20

450 руб.

Диссертация по филологии на тему 'Эвфемистические средства объективации концепта "страх"'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Эвфемистические средства объективации концепта "страх""

На правах рукописи

ТЕРЕЩЕНКО Наталья Владимировна

ЭВФЕМИСТИЧЕСКИЕ СРЕДСТВА ОБЪЕКТИВАЦИИ КОНЦЕПТА «СТРАХ»

(на материале русского и английского языков)

Специальность -10.02.20 - сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Пятигорск - 2005

Работа выполнена на кафедре теории и практики перевода Пятигорского государственного лингвистического университета

Научный руководитель: доктор филологических наук,

профессор Артемова Анна Федоровна

Официальные оппоненты: доктор филологических наук,

профессор

Астафурова Татьяна Николаевна

Защита состоится 23 июня 2005 года в 14°0 часов на заседании диссертационного совета Д 212.193.02 в Пятигорском государственном лингвистическом университете по адресу: 357532, г. Пятигорск, проспект Калинина, 9.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Пятигорского государственного лингвистического университета.

Автореферат разослан « /3 » мая 2005 г.

Ученый секретарь

кандидат филологических наук, доцент

Коровушкин Валерий Пантелеймонович

Ведущая организация: Нижегородский государственный

лингвистический университет

диссертационного совета, доцент

141600$

Реферируемая диссертация посвящена комплексному сопоставительному анализу эвфемистической объективации эмоционального концепта «страх». В связи с переходом изучения лингвистики в рамках антропоцентрической парадигмы, в последнее время большое внимание уделяется разработке проблем, связанных с лингвокультурологическим аспектом изучения языка (В.В. Воробьёв, В.А. Маслова, В.М. Шаклеин). Базовой единицей лингвокультурологии признаётся концепт (В.И.Карасик, Г.Г. Слышкин). Исследованием проблемы «концепта» занимается широкий ряд учёных, таких как Н.Д. Арутюнова, А.П. Бабушкин, С.Г. Воркачёв, A.A. Худяков, в частности, анализу эмоциональных концептов в сопоставительном плане посвящены работы С.Г. Воркачёва, Н.В. Дорофеевой, H.A. Красавского, В.В. Леонтьева. Исследования в данном направлении велись по принципу классического истолкования концепта (аристотелевская модель, основанная на genus proximum «ближайшее понятие» и differentia specifica «специфическое отличие»), а также при помощи универсальных семантических примитивов (метаязык) (А. Вежбицкая, Л.Н. Иорданская). При анализе концепта, придерживаясь первого подхода, учёные рассматривают ядро (опираясь на описание словарных дефиниций лексемы) и периферию концепта, так называемое интерпретационное поле. Интерпретационное поле изучается при помощи паремиологических (Н.В. Дорофеева, Ю.Т. Листрова-Правда) и фразеологических единиц (Л.В. Лаенко, A.B. Рудакова).

В реферируемой работе осуществляется анализ эвфемистической объективации концепта позволяющий эксплицировать интерпретационное поле концепта с отрицательной оценочностыо. Эмоциональный концепт «страх» является, в данном случае, показательным, так как страх, будучи отрицательной эмоцией, порождает эвфемизмы разнопланового характера.

Актуальность диссертации определяется тем, что в современной лингвистике не в полной мере исследованы вопросы, связанные с особенностью объективации концептов с отрицательной оценочностью, в то время как признаётся тот факт, что именно ценностный компонент является дифференцирующим признаком концепта и отличает его от других ментальных единиц (В.И. Карасик, Г.Г. Слышкин).

Научная новизна проведённого исследования состоит в том, что до настоящего времени не предпринимались попытки проведения комплексного и сопоставительного анализов эвфемистических средств объективации концепта «страх» в русской и англоязычной культурах.

Объектом диссертационной работы стали универсальные и специфичные характеристики языковых средств, объективирующие концепт «страх».

Предмет данного сопоставительного исследования - эмоциональный концепт «страх», вербализованный посредством эвфемистических средств в русской и англоязычной культурах.

Цель исследования - путём комплексного сопоставительного анализа эвфемистических средств в русской и англоязычной культурах выявить общие и специфические черты объективации концепта «страх».

■ ЬИлЯ

» >,t. -fOypr

26i

В соответствии с намеченной целью в диссертации решаются следующие исследовательские задачи:

- выделить основные характеристики лингвокультурного концепта;

- определить главные лингвистические особенности эвфемистических единиц;

- обосновать лингвокультурологический подход к изучению эвфемизмов;

- выявить специфичность страха в научном подходе рассмотрения эмоций, используя данные философских, психологических и социологических исследований;

- описать ядро и периферию эмоционального концепта «страх»;

- провести сопоставительный анализ экстралингвистических и лингвистических средств эвфемистической объективации концепта «страх».

Цель и задачи настоящей работы определили выбор следующих методов анализа:

- дефиниционно-компонентный анализ используется для синхронного описания ядерных элементов концепта «страх»;

- этимологический анализ применяется с целью изучения концепта в диахронии, для выявления процессов его формирования;

- сравнительно-сопоставительный метод определяет сходство и различие концептологической объективации концепта «страх» в сопоставляемых культурах;

- контекстуальный анализ определяет специфику функционирования языковых средств в тексте.

Материалом исследования послужили тексты художественной и публицистической прозы русскоязычных и англоязычных авторов XX века. Были использованы лексикографические источники, интернет-ресурсы.

В качестве методологической основы исследования рассматриваются базовые положения лингвокультурной концептологии (В.И. Карасик, Г.Г. Слышкин).

На защиту выносятся следующие положения:

-эвфемистическая объективация концепта «страх» осуществляется при помощи основного денотата эвфемистического субститута, т.е. табуированного понятия и характеризуется культурно-исторической детерминированностью;

-средства эвфемистической объективации могут быть классифицированы и сопоставлены в соответствии с экстралингвистическими (табуированные понятия) и лингвистическими (непрямой/косвенно-производный тип наименования; способ образования; узуальность/ окказиональность/сшуативность; коммуникативно-прагматическая ситуация; степень эвфемистичности) критериями;

- общими для сравниваемых лингвокультур являются эвфемистические субституты концепта «страх», вызванные к жизни табу, имеющие отношение к природной, религиозной и цивилизационной сферам;

- этноспецифичными для сравниваемых лингвокультур являются эвфемистические субституты концепта «страх», вызванные к жизни табу, принадлежащим к сфере идеологии;

- лингвистические критерии эвфемизмов сравниваемых лингвокультур универсальны. Этноспецифичным является эвфемистический ряд табуирован-ного значения Бог, дьявол и проклятия. Эвфемизмы, относящиеся к англоязычной лингвокультуре, используются в большинстве случаев для экспликации эмоций, а не для соотнесения с денотатом. Для объективации соответствующего ряда в русской культуре предпочтение отдаётся прямым номинациям.

Апробация. Основные положения диссертации и выводы исследования были представлены и отражены в 4 публикациях и докладе на межвузовской научно-теоретической конференции «Функционально-системный подход к исследованию языковых единиц разных уровней», проходившей в Ростовском Государственном Педагогическом Университете (2004).

Теоретическая значимость исследования состоит в возможности использования предложенного в диссертационной работе способа эвфемистической объективации различного рода концептов с отрицательной оценочностью.

Практическая ценность данного исследования состоит в том, что ее результаты могут быть использованы при чтении лекционных курсов по стилистике, типологии и переводу, а также в качестве рекомендации для создания лексикографических работ по эвфемии.

Структура диссертации определяется целями и задачами исследования. Диссертация состоит из Введения, трёх глав, Заключения, Библиографии, насчитывающей 207 работ, как на русском, так и на иностранном материале и Приложения.

Во Введении обосновывается выбор темы и объекта исследования, раскрывается его актуальность и научная новизна, а также формулируются цели, задачи и положения, выносимые на защиту, определяется материал, методы исследования.

В первой главе обосновывается выбор концепта в качестве основной лин-гвокультурологической единицы, соотносящей язык и культуру; рассматривается возможность исследования эвфемизмов в лингвокулыурологическом русле.

Во второй главе исследуется онтология «страха» в свете философских, психологических и социологических научных представлений. Используя полученные данные о сущности такого феномена как «страх», предпринимается его исследование в лингвистическом ключе. Эмоция «страх», рассматриваемая в когнитивном плане, объективируется посредством языковых единиц. Объективация концепта «страх» происходит от ядра (ядерные номинанты, синонимическая парадигма) к периферии (метонимические и метафорические языковые единицы).

В третьей главе, учитывая лингвистические критерии эвфемии, а также её культурно-историческую детерминацию в соотнесении с табуированными понятиями, предпринимается эвфемистическая объективация концепта «страх» в русской и англоязычной культурах.

В Заключении представлены основные выводы работы и намечены приоритетные направления и задачи будущих исследований изучаемой проблемы.

Придерживаясь при постановке и решении проблемы антропоцентрической парадигмы, исследование проводится в русле лингвокультурологической науки. Зарождению данного направления способствовали работы В. Гумбольдта, Й. Вейсгербера, Э. Сепира, указывающие на приоритетность изучения не только языка, но и связи между языком и человеком, его носителем. Объектом лингвокультурологии является взаимодействие языка, выступающего транслятором культурной информации, и культуры - исторической памяти народа. Проведение лингвокультурологического анализа возможно как в синхронном (В.Н. Телия), так и диахронном направлениях (Ю.С. Степанов). При этом рассмотрение специфики той или иной культуры как таковой, либо в сопоставительном плане, осуществляется через призму языка. В понимании культуры не существует однозначного мнения. Исследователь руководствуется тем или иным подходом в соответствии с поставленной целью. Язык и культура, будучи разными семиотическими структурами, обладают рядом общих и отличительных признаков. В настоящее время существует несколько подходов в рассмотрении вопроса взаимоотношения данных феноменов: одностороннее воздействие языка на культуру (Б. Уорф), одностороннее воздействие культуры на язык (Г.А. Брутян; Э.С. Маркарян) и взаимовлияние языка и культуры (В.А. Масло-ва). В представленной работе исследования проводились с учётом следующих факторов: культура понимается с точки зрения её нормативного аспекта и рассматривается, как совокупность норм и правил, регламентирующих жизнь людей; во взаимоотношении языка и культуры, первому свойственно детерминирующее положение.

Среди обширного ряда лингвокультурологических единиц доминантное место отводится концепту. Считается, что первоначально термин «концепт» появился в когнитивной лингвистике, где акцент в первую очередь делается на логическую ипостась явления. В дальнейшем происходит пересмотр логического содержания концепта и его психологизация. Основным отличительным признаком концепта лингвистического от концепта логического является его оп-редмеченность при помощи языковых единиц.

Концепт в лингвистическом плане рассматривается целым рядом учёных (Н.Д. Арутюнова; С.А. Аскольдов; Д.С. Лихачев; С.Х. Ляпин). В нашем исследовании под концептом понимается условная ментальная единица, направленная на комплексное изучение языка, сознания 'и культуры (В.И. Карасик, Г.Г. Слышкин). Концепт явление многоплановое. В него входят понятийная, ценностная и образная составляющие. Понятийный элемент концепта - это его языковая фиксация, отражающая дефиниционную структуру; ценностная составляющая представляет собой культурные ценности, нашедшие свое отражение в религии, идеологии, искусстве; образный элемент не вербализуется и являет собой чувственное восприятие человека. Именно ценностный компонент является дифференцирующим признаком концепта, отличающим его от других ментальных единиц. Формирование концепта происходит вокруг ценностно акцентуированной точки сознания, от которой расходятся ассоциативные векторы. Наименованием концепта служит языковая единица, объективирующая центральную точку концепта. Ядро концепта составляют наиболее актуальные

для носителей языка ассоциации. По мере удаления от ядра происходит постепенное «затухание» ассоциаций, данная часть концепта образует периферию.

Типология концепггов может быть осуществлена, основываясь на различных основаниях, при этом учитываются, например, когнитивные (А.П. Бабушкин), коммуникативные, тематические (Г.Г. Слышкин), аксиологические признаки дифференциации (В.И. Карасик).

Возникновение концепта в сознании индивидуума происходит по схеме «стимул-реакция». Стимулом могут служить вербальные и невербальные средства, а реакция может варьироваться в зависимости от индивидуального опыта индивидуума и культурной принадлежности (Г.Г. Слышкин). Существуют различные способы языковой апелляции к концепту, в том числе и при помощи эвфемистических единиц.

Рассматривая эвфемизмы с лингвокультурологической точки зрения, следует выделить лингвистические и экстралингвистические аспекты эвфемии.

С лингвистической точки зрения основополагающими, константными признаками эвфемии являются вторичная номинация и отрицательная оценка. Необходимо отметить и тот факт, что эвфемизмы, относясь к вторично-номинативным единицам, могут быть как непрямыми, так й косвенно-производными наименованиями.

Среди ключевых семантических и прагматических характеристик эвфемизмов также выделяются следующие аспекты:

- эвфемизмы подразделяются на узуальные, окказиональные (употребляемые в языке и речи), а также ситуативные (неполноценные словесные знаки) единицы. Окказиональные и ситуативные эвфемизмы обладают высокой степенью эвфемистичности, которая выражается при помощи таких параметров как частота употребления, семантика слова и контекст;

- помимо объективной и субъективной оценочности эвфемизмов, детерминируемой обществом и самим индивидом соответственно, существует узуальная и окказиональная оценочность. Окказиональная оценочность эвфемизмов зависит от коммуникативно-прагматической ситуации: формальное общение предполагает конвенциональность оценки, интимное общение - индивидуальность;

- по способу образования эвфемизмы можно подразделить на эвфемизмы, полученные в результате:

а. семасиологического способа образования - сужение значения {the smallest room — Хой&Схювестный мужской орган - половые органы), метонимия {tight - drunkWwme////bii( возраст - старость), метафора {cage — $rison\np№Undwi

- половые органы), семантический контраст {truth — Ие\аромат - неприятный запах);

б. фонетического и графического способа образования - сокращения {pro

- prostitutes\BM — высшая мера (смертная казнь)), словосложение - {weak-headed

- foolish\спецконтингент - заключенные), образования с послелогами - (to pass out - to die), конверсия - {a stiff - согрявХслабослышащий - глухой), аффиксация

- {untruth - Ие\перекинуться - умереть), контаминация - {blimey - God blind me), звуковое сходство - (gosh — God\шут с ним — черт с ним);.

в. заимствования - (crise cardiaque — т&тс\ло^\педикулез - вшивость).

- эвфемизмы в речи употребляются в определённой коммуникативно-прагматической ситуации (социальной, семейной, интимной коммуникативно-прагматической ситуациях);

- эвфемизмы, используемые в речи, подчиняются определённым правилам. По отношению к эвфемии наиболее релевантными являются Принцип Кооперации и Принцип Вежливости, нацеленные на сохранение коммуникативного сотрудничества;

- учитывая критерий интенсивности воздействия на адресата, эвфемизмы подразделяются на употребляемые в «персуазивном» дискурсе и дискурсе типа «обычный разговор». В дискурсе «обычный разговор» действуют «кооперирующая» (предупреждение социального напряжения в общении) и «превентивная» (употребление эвфемизмов, вызванных древними табу) функции; в «персуазивном» дискурсе - «риторическая» функция (стремление говорящего повлиять на ценностные ориентации адресата).

Исследование экстралингвистического аспекта эвфемии, прежде всего, обусловлено изучением данного явления в антропоцентрическом ракурсе, в данном случае в русле лингвокультурологии. Принимая во внимание тот факт, что культура носит характер вторичной системы, надстраиваемой над языком, можно заключить, что эвфемизмы, являясь языковыми единицами, отражают специфику культуры. Культура понимается как система ограничений, накладываемых на поведение человека, выступающих в виде табу, которые оказывают воздействие на человека при помощи регулятивов - биологического и социализированного страхов. Возникновение эвфемизмов является следствием влияния данных культурных регулятивов, ведущих к формированию табу. Взяв за основу классификации табу, проводник, (человек, церковь, государство) осуществляющий контроль над выполнением запретов, мы выделяем природный, религиозный, цивилизационный и идеологический факторы появления табу и, как следствие, эвфемизмов. Природный фактор обусловлен онтологически присущим человеку страхом перед смертью. Религиозный, цивилизационный и идеологический факторы, имеющие социальный характер, реализуются при помощи таких конституэнтов как религия, индивид и государство.

Единицей, используемой нами для корреляции двух различных семиотических систем (язык и культура), служит концепт. Языковая единица, наиболее полно раскрывающая значение концепта - имя концепта. Однако это не единственная единица, служащая «входом» в концепт. Эвфемистические субституты также могут апеллировать к концепту. Наиболее показательным при объективации эвфемистических единиц является концепт «страх», т.к. эмоция «страх» является стимулом, побуждающим к образованию эвфемистических единиц.

Предпринимая лингвокультурологическое исследование концепта «страх», необходимо учитывать междисциплинарный характер данной отрасли лингвистики. Феномен страха рассматривается такими науками как психология, философия, социология. Ключевым отличительным признаком данного явления в свете вышеперечисленных наук является биологическая и социальная детерминация страха. В свою очередь, нам представляется небезынтересным изуче-

ние эмоции «страх» с точки зрения лингвистики с целью раскрытия общей картины феномена страх в научном сознании.

Изучением эмоций в лингвистике занимается эмотиология, наука, рассматривающая вопрос отражения эмоций в языке (H.A. Красавский; В.И. Ша-ховский). В настоящее время выделилась ещё одна лингвистическая отрасль, работающая в данном направлении - концептология эмоций (С.Г. Воркачев; Н.В. Дорофеева; H.A. Красавский). Эмоции в физиологическом плане носят универсальный характер, однако концептуализация эмоций детерминируется культурно-языковой общностью, так как их интерпретация зависит от лексической сетки координат языка. Таким образом, концепт «страх» является эмоциональным концептом и характеризуется культурной обусловленностью. В методологии толкования эмоциональных концептов можно выделить два различных способа: 1. классический способ толкования 2. при помощи универсальных семантических примитивов. Придерживаясь в нашей работе первого способа истолкования концепта, мы рассматриваем ядро и периферию (метафорические/метонимические выражения) концепта «страх» в сопоставляемых языках.

Концепт «страх» в русском языке характеризуется выделением трех доминантных высокочастотных лексем, репрезентирующих ядро концепта: лексема страх, представляющая имя концепта, лексема тревога и лексема тоска (Ю.С. Степанов).

При объективации концепта «fear» выделяются две основополагающие ядерные лексемы, репрезентирующие его в языке, а именно: лексема, представляющая имя концепта - fear и лексема anxiety, поскольку это два наиболее близких друг другу понятия и в тоже время понятия, имеющие значительные различия в семантике слов (А. Вежбицкая).

Рассмотрев основные семантические значения концепта «страх» в русской и англоязычной культурах, можно сделать вывод, что ключевым признаком для выделения частично эквивалентных пар стала сема реакция на то-хое/ожидание плохого. Таким образом, в нашем исследовании, мы сопоставили пары fear/страх (реакция на плохое) и anxiety/тревога, тоска (ожидание плохого). Для проанализированных частично эквивалентных ключевых ядерных рядов лексем fear/стрэх и anxiety/тревога, тоска общими и специфичными оказались следующие семантические значения:

частично эквивалентный ряд fear/ страх

1. общие семантические значения: отрицательная оценочность, гипо-гиперонимические отношения, интенсивность;

2. специфичные семантические значения: производность лексемы fear (страх+удивление) в английском языке, значение высокой степени чего-либо актуализируется в русском языке;

частично эквивалентный ряд anxiety/ тревога, тоска

1. общие семантические значения: отрицательная оценочность, гипо-гиперонимические отношения; экзистенциальность - лексема anxiety, лексема тоска.

2. специфичные семантические значения: производность - лексема anxiety (страх + желание), длительность, соматическое проявление, значение сильное

желание реализуется в английском языке; в русском языке характерными признаками являются: производность - лексема тревога (страх + неизвестность), лексема тоска (тревога + уныние), значение суматоха/ шум - лексема тревога.

Таким образом, русской лингвокультуре свойственна большая степень номинативной дробности параметра ожидания чего-либо плохого (тоска, тревога). В результате концепт «страх» имеет три основных номинанта (страх, тревога, тоска), а концепт «fear» два основных номинанта (fear, anxiety). Этот фактор является основной культуроспецифичной характеристикой сопоставляемых ядерных лексем. Лексема тоска выступает дифференцирующим признаком рассматриваемых культур.

Для проанализированных частично эквивалентных синонимических рядов лексем fear/страх и anxiety/ тревога, тоска общими и специфичными оказались следующие семантические значения:

синонимический ряд fear / страх

1. общие семантические значения: интенсивность, внезапность, неконтролируемость, производность, соматическое проявление, реакция на опасность.

2.специфичные семантические значения: нелепость /смехотворность, актуализация внешней направленности в английском языке; стилистическая маркированность и актуализация значения ожидания в русском языке.

синонимический ряд anxiety/тревога, тоска

1. общие семантические значения: интенсивность, производность, низкая частотность в английском языке; соматическое проявление, ожидание чего-либо неприятного, отсутствие спокойствия.

2. специфичные семантические значения: внешняя направленность, внутренняя направленность, внезапность, неконтролируемость, стилистическая маркированность - для синонимического ряда тревога; длительность, болезненность состояния, задумчивость, тяжесть, скука - для синонимического ряда тоска в русском языке.

. Итак, анализ сопоставляемых синонимических рядов выявил специфические семантические признаки, которые свидетельствуют о значительном отличии в восприятии данного концепта соответствующими лингвокультурами.

Проанализировав интерпретационное поле, включающее метонимические и метафорические выражения, можно заключить, что основополагающим для сравниваемых культур стала ассоциация страха с холодом (to grow cold with fear, fear makes one's blood freeze; съежиться, побелеть от страха, кровь в жилах стынет, леденеть от страха). Специфика образного восприятия проявляется в следующем: актуализация образа страха как процесса дефекации в русском языке (наложить в штаны от страха, медвежья болезнь)', превалирование природной основы страха (страх - пар, вода, запах) в английском языке (fear burning down into him like steam; fear was rising in him\fear seeps in through memory; he sniffs and picks up no scent but his own fear). В целом, следует отметить, что объективация концепта «страх» в сопоставляемых языках подчёркивает биологическую детерминированность страха.

Покажем схематично универсальные и этноспецифичные характеристики концепта «страх» в русской и англоязычной культурах.

Ключевые ядерные лексемы - fear и anxiety, страх, тревога и тоска

fear anxiety страх тревога тоска

1 .отрицатель ная оценоч-ность + + + + +

2.реакция на что-либо плохое + +

3.ожидание чего-либо плохого + + +

4.производ-ность +(страх +удивле- ние) +(страх + желание) +(страх +неизвест- ность) +(тревога+ уныние)

5.длительность + не актуализируется не актуализируется не актуализируется

б.гипо-гиперо-нимические отношения + + + + +

7.соматиче-ское проявление не актуализируется + не актуализируется не актуализируется не актуализируется

8.экзистен-циальность + не актуализируется не актуализируется +

"^интенсивность + не актуализируется +

10.высокая степень чего-либо +

П.сума-тоха\шум - - - + -

12.сильное желание +

Ключевые ядерные синонимические лексемы - fear и anxiety, страх, тревога и тоска

fear anxiety страх тревога тоска

1.интенсивность +(dread, terror) + (только angst\ solicitude) +(ужас, испуг, паника, страсть, жуть) -»-(волнение, смятение, смута)

2,внезапность +(fright, alarm, scare, panic) +(испуг, паника) -(-смятение

3 .неконтролируемость +(panic, scare) +(паника) +(смяте- ние, смута)

4.производность +(dread, horror, awe) + +ужас (страх+из умление) + +

5.внешняя направленность + + (только для лексем care, con. cern, solicitude) не актуализируется не актуализируется не актуализируется

б.внутренняя направленность + не актуализируется не актуализируется не актуализируется

7.отсутсвие спокойствия + -(-(беспокойство, волнение, обеспокоенность)

8.соматическое проявление + +(unea siness, appre-hen- + (трепет) + +

sion, trepidation)

9.низкая частотность +(толь -ко для лексемы angst) не актуализируется не актуализируется не актуализируется

Ю.нелепость \смехотворность +(panic\ fright) не актуализирует^ ся не актуализируется не актуализируется

11 .длительность не актуализируется не акту али-зиру-ется +

12.болезненность состояния не актуализируется не ак-туали-зиру-ется +

13.стилистическая маркированность не актуализируется не акту али-зиру-ется +просто- речие (страсть) разг. (жуть) +(обес-покоен-ность, смута) устаревшее

М.высокая степень чего-либо не актуализируется не акту апи-зиру-ется +(ужас, страсть)

15.ожидание чего-либо неприятного не актуализируется не акту али-зиру-ется + (только для лексем опасение, боязнь) + +

1б.реакция на опасность не актуализируется не акту али-зиру-ется +

17.задумчивость не актуализируется не акту али-зиру-ется +(меланхо-лия, ипохондрия)

18.. скука не акту али- не акту али- +(хандра)

зируется зируется

19. тяжесть не актуализируется не акту апи-зиру-ется +(ипо-хондрия, меланхолия)

Интерпретационное поле концепта «страх» в русской и англоязычной культурах.

fear Страх

cold Холод

object Предмет

human being Враждебное существо

death Смерть

physical weakness Физическая слабость

nature (steam, water in a container, scent, element)

Более полное представление о концепте «страх» можно получить при рассмотрении эвфемистических средств его объективации, входящих в интерпретационное поле концепта. Эвфемизмы - это языковые единицы двупланного характера, имеющие два денотата: основной денотат (табуированное понятие) и ассоциативный денотат (косвенное наименование). Таким образом, можно заключить, что эвфемистическая объективация концепта «страх» происходит не напрямую, а опосредованно, при помощи основного денотата эвфемистического субститута (табуированное понятие). Табу явление универсальное, однако, может быть и специфичным, определяясь локализацией в культуре, следовательно, эвфемистическая объективация концепта «страх» будет детерминироваться культурно (США, Великобритания/СССР, Россия) и исторически (XX век), в зависимости от существующих в определённой культуре табу (запретов). Экстралингвистические факторы (природный, религиозный, цивилизационный, идеологический), вызывающие к жизни табу, детерминируют понятийно-табуированные сферы, которым соответствуют определённые эвфемистические разряды. Классификацией эвфемизмов на понятийной основе занимался широкий ряд учёных (Д.К. Зеленин, A.M. Кацев, Ч. Кейни, С. Ульман). Опираясь на работы данных учёных, создадим собственную классификацию эвфемизмов по основным табуированным понятиям: Бог, дьявол, проклятия; умственные и физические отклонения; бедность, банкротство, скупость, стяжательство, тюрьма; смерть (болезнь, самоубийство); физиологические функции; преступления, нравственные пороки; половая связь, части тела.

В соответствии с лингвистическими особенностями эвфемизмов (непря-мой\косвенно-производный тип наименования; способ образования; узуаль-ность\окказиональность\ситуативность; коммуникативно-прагматическая ситуация; степень эвфемистичности) и экстралингвистическими факторами (при-

родный, религиозный, цивилизационный, идеологический), нами была составлена классификация эвфемистической объективации концепта «страх» в русской и англоязычной культурах в зависимости оттипатабуированного понятия.

При сопоставлении эвфемистической объективации концепта «страх» в русской и англоязычной культурах на основе зкстралингвистических факторов было выявлено:

а. эвфемистическая объективация лексического ряда Бог, дьявол, проклятия (Создатель / Lord - Бог, нечистая сила / Old Nick - дьявол, хулить нечистыми словами / to badmouth - проклятия,) вызвана религиозным фактором, основанным на социализированном страхе.

б. эвфемистическая объективация лексического ряда смерть, болезнь, самоубийство, убийство (преставиться, давно нет на свете / lost and gone) в настоящее время, осуществляется в результате действия цивилизационного и природного факторов, которые пришли на смену религиозному фактору. Данный эвфемистический ряд характеризуется взаимодействием биологического и социализированного страха.

в. эвфемистическая объективация лексического ряда преступления и нравственные пороки (пойти по плохой дорожке - проституция, to be on dope - наркомания) реализуется при помощи религиозного и цивилизационного факторов на основе социализированного страха. Большая часть табуированных понятий совпадает, однако специфичным оказалось выделение англоязычной культурой табуированных понятий азартные игры (amusement with prizes - игровой автомат, weakness for horses - скачки), взяточничество (hush money, brown envelope, palm) , трусость (chicken, cold feet, yellow) и большая протяжённость эвфемистического ряда проституция (lady of pleasure, lady of night, pro, professional woman).

г. эвфемистическая объективация лексического ряда половая связь, части тела и физиологические функции (спать с женщиной / in the act - половая связь, причиндал / the other end - части тела, надобности / needs of nature - физиологические функции) вызвана к жизни социализированным страхом, детерминируется религиозным (части тела / половая связь) и цивилизационным (физиологические функции) факторами.

д. эвфемистическая объективация лексического ряда умственные и физические отклонения (школа для дефективных / mental hospital - умственные отклонения, пухлая / solid - физические отклонения) мотивированы цивилизационным фактором, основанном на социализированном страхе. Рассмотренные примеры показали, что русская и англоязычная культуры относятся отрицательно к следующим физическим параметрам: полнота, низкорослость и старость.

Все вышеназванные эвфемистические ряды, порождённые природным, религиозным и цивилизационным факторами, направлены на сохранение коммуникативного сотрудничества, используются в дискурсе «обычный разговор», в котором действуют кооперирующая и превентивная функции.

е. эвфемистическая объективация лексического ряда бедность, банкротство - англоязычная культура (to be in difficulties, pavement people), ску-

пость, стяжательство - русскоязычная культура (уплотнить, национализировать) и тюрьма - русская и англоязычная культуры (присесть на два года / house of correction) вызвана идеологическим фактором и основана на социализированном страхе. Эвфемизмы, принадлежащие данному разряду, используются в «персуазивном дискурсе», в котором задействована «риторическая функция», целью которой является манипуляция сознанием адресата.

Принимая во внимание лингвистические критерии эвфемистических средств объективации концепта «страх» отметим, что:

1. Эвфемистические субституты могут образовываться при помощи непрямого (болеть разумом / to have experiments performed on somebody - сумасшедший) и косвенно-производного (позаимствовать/ pinch - украсть) типа наименования. Преимущественным способом эвфемистического образования является косвенно-производный тип наименования.

2. Параметры степени эвфемистичности и принадлежности эвфемизма к узусу или речи взаимообусловлены. Высокая степень эвфемистичности детерминируется окказиональными (нарушить святость супружеских уз — прелюбодеяние /1 didn't think they were telling the truth - лгать) и ситуативными эвфемистическими единицами (эти дела / that peculiar private act - сексуальные отношения,). Низкая степень эвфемистичности характерна узуальным эвфемистическим субститутам (облегчаться/toot — физиологические отправления).

3.Способ образования большинства эвфемистических единиц семасиологический (tipsy / пить горькую - пьянство,). Графические (зек - заключенный '/ PMS - менструация,) и фонетические (хреначить - обсценное слово/golly jeez -имя Бога) изменения, наряду с заимствованиями (адюльтер - прелюбодеяние I kaput - смерть) встречаются гораздо реже. Специфичным только для эвфемистической объективации концепта в англоязычной культуре является способ образования с послелогом (to put animal down - усыплять животное,). Данный способ можно отнести также к семасиологическому способу образования эвфемистических единиц.

4. Неформальность общения, характеризующаяся как отсутствие социального контроля, определяет коммуникативно-прагматическую ситуацию. В формальной обстановке отдаётся предпочтение нейтрализмам, в то время как неформальность общения обусловливает варьирование стилистического реестра, вследствие чего употребляться могут как нейтрализмы (a close friend - любовник/ попивать - пьянство,) так и коллоквиализмы (хреначить - обсценное слово / to hop into the sack - секс). Джентелизмы (умерщвлять / to expire -смерть,) используются в любой коммуникативно-прагматической ситуации с целью придания стигматичному денотату меньшей степени отрицательности.

Таким образом, эвфемистическая объективация концепта «страх» помогает раскрыть природу страха с лингвистической точки зрения и дополнить общую картину данного феномена в научном сознании. Языковая объективация ядра и периферии согласуется с представлениями о страхе в философском, психологическом и социологическом понимании. Главным дифференцирующим признаком страха является его биологическая и социальная стороны.

Проведенное сопоставительное лингвистическое исследование двух типологически различных языков позволило выявить универсальные и специфические характеристики эвфемистической объективации концепта «страх» в русской и англоязычной культурах:

Табуированные понятия, вызванные религиозным, цивилизационным и природным факторами (смерть, преступления и нравственные пороки; части тела; половая связь), а, следовательно, порождаемые ими эвфемистические субституты, в результате общности христианских ценностей и универсальности эмоции «страх», коррелируют;

Антагонистами по отношению друг другу являются природный (биологический страх - понятие смерть) и цивилизационный (социализированный страх - понятие секс) факторы табуирования, поскольку цивилизованный человек накладывает на себя ограничения и подавляет естественное, природное начало. Соответственно кардинально противоположными будут причины возникновения эвфемистических субститутов лексического ряда секс и смерть;

В результате существования различного государственного строя, специфичным для сопоставляемых культур оказались табу и соотносящиеся при помощи основного денотата эвфемизмы, вызванные идеологическим фактором (бедность, банкротство; скупость, стяжательство). Специфичным для англоязычной культуры является переплетение идеологического фактора и религиозных протестантских воззрений, повлиявших на возникновения табу и соответствующих эвфемизмов. Предпосылкой появления стигматичного понятия бедность стала протестантская заповедь «молись и трудись», вследствие чего отрицательная оценочность придается понятию лень. Общим для сопоставляемых культур явилось табуированное понятие тюрьма.

Лингвистические критерии эвфемистической объективации концепта «страх» сопоставляемых лигвокультур универсальны.

Обобщая результаты исследования можно заключить следующее. Эвфемистическая объективация концепта «страх» в русской и англоязычной культурах помогает раскрыть специфику культур, выраженную в восприятии эмоции «страх».

Основные положение диссертации отражены в следующих публикациях автора:

1.0 современном развитии лингвокультурологии. // Этнос. Культура. Перевод — 3. / Межвузовский сборник материалов научной конференции. - Пятигорск: ПГЛУ, 2003. - С.90-93.

2. Этимологический анализ в исследовании концептов (на примере концепта «Страх» в русском и английском языках). // Функционально-системный подход к исследованию языковых единиц разных уровней. / Материалы Меж-вуз. науч. конф. - Ростов н/Д: РГПУ, 2004. - С. 175-176.

3. Сопоставительный анализ ядерных номинантов концепта «страх» в русском и английском языках. И Лингвистика. Перевод. Межкультурная Коммуникация. / Межвузовский сборник научных трудов. - Пятигорск: ПГЛУ, 2005.-С. 144-147.

■ 4. Специфика объективации эмоционального концепта «страх» в русской и англоязычной культурах. // Лингвистика. Перевод. Межкультурная Коммуникация. / Межвузовский сборник научных трудов. - Пятигорск: ПГЛУ, 2005. - С. 147-159.

Подписано в печать 11.05.2005.

Формат 60x84 '/|6. Бумага офсетная. Печать офсетная.

Усл.печ.л. 1,0. Уч.-изд.л. 1,0. Тираж 70 экз. Заказ 134.

Издательство Пятигорского государственного лингвистического университета 357532, г. Пятигорск, пр. Калинина, 9

Отпечатано в центре информационных и образовательных технологий ПГЛУ

РНБ Русский фонд

2007-4 8485

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Терещенко, Наталья Владимировна

ВВЕДЕНИЕ.

Глава I. Лингвокультурологический подход к изучению эвфемизмов.

1.1. Современное развитие лингвокультурологии.

1.1.1. К вопросу разграничения лингвокультурологии и других смежных дисциплин.

1.1.2. Школы и направления в лингвокультурологии.

1.1.3. Взаимодействие языка и культуры.

1.1.4. Категориальный аппарат в лингвокультурологии.

1.2. Концепт как базовая категория лингвокультурологии.

1.2.1. Подходы к определению лингвокультурного концепта.

1.2.2. Образная, понятийная и ценностная составляющие лингвокультурного концепта.

1.2.3. Типология концепта.

1.2.4. Специфика формирования концепта.

1.3. Эвфемизмы как лингвокультурологическая универсалия.

1.3.1. Лингвистический аспект эвфемии.

1.3.2. Лингвокультурологический аспект эвфемии.

Выводы по Главе 1.

Глава II. Лингвокультурологический анализ концепта «страх».

2.1. Социо-психологический и философский аспекты феномена страх.

2.1.1. Эмоционально-психологическая сущность страха.

2.1.2. Социологический взгляд на природу страха.

2.1.3. Генезис философского понимания феномена страха.

2.2. Концептуализация эмоций.

2.3. Концепт «fear» в англоязычной культуре.

2.3.1. Ядерная объективация концепта "fear".

2.3.2. Периферийная объективация концепта "fear" (метафорические и метонимические выражения).

2.4. Концепт «страх» в русской культуре.

2.4.1. Ядерная объективация концепта «страх».

2.4.2. Периферийная объективация концепта «страх» (метафорические и метонимические выражения).

2.5. Сопоставительный анализ концепта «страх» в русской и англоязычной культурах.

Выводы по главе II.

Глава III. Эвфемистическая объективация концепта «страх» в русской и англоязычной культурах.

3.1. Подход к рассмотрению эвфемистической объективации концепта «страх» в русской и англоязычной культурах.

3.2. Экстралингвистический и лингвистический аспекты эвфемистической объективации концепта «страх» в русской и англоязычной культурах.

3.2.1. Табуированная сфера: Бог, дьявол, проклятия.

3.2.2. Табуированная сфера: смерть (болезнь, убийство, самоубийство).

3.2.3. Табуированная сфера: преступление и нравственные пороки.

3.2.4. Табуированная сфера: половая связь, части тела, физиологические функции.

3.2.5. Табуированная сфера: умственные и физические отклонения.

3.2.6. Табуированная сфера: бедность, банкротство, скупость, стяжательство, тюрьма.

3.2.7. Частные случаи словообразования эвфемизмов.

3.2.8. Лингвопрагматический аспект эвфемии (коммуникативно-прагматическая ситуация).

3.3. Сопоставительный анализ эвфемистической объективации концепта «страх» в русской и англоязычной культурах.

Выводы по главе III.

Введение диссертации2005 год, автореферат по филологии, Терещенко, Наталья Владимировна

Диссертационное исследование посвящено комплексному сопоставительному анализу эвфемистической объективации эмоционального концепта «страх». В связи с переходом изучения лингвистики в рамках антропоцентрической парадигмы, в последнее время большое внимание уделяется разработке проблем, связанных с лингвокультурологическим способом изучения языка (В.В. Воробьев, В.А. Маслова, В.М. Шаклеин). Базовой единицей лингвокуль-турологии признается концепт (В.И. Карасик, Г.Г. Слышкин). Исследованием концептов занимается широкий ряд ученых, таких как Н.Д. Арутюнова, А.П. Бабушкин, С.Г. Воркачев, А.А. Худяков, в частности анализу эмоциональных концептов в сопоставительном плане посвящены работы С.Г. Воркачева, Н.В. Дорофеевой, Н.А. Красавского, В.В. Леонтьева. Исследования в данном направлении велись: 1. по принципу классического истолкования концепта 2. при помощи универсальных семантических примитивов (А. Вежбицкая, JI.H. Иорданская). Придерживаясь при анализе концепта первого подхода, ученые рассматривали ядро и периферию концепта, так называемое интерпретационное поле. Интерпретационное поле изучалось при помощи паремиологических (Н.В. Дорофеева, Ю.Т. Листрова-Правда) и фразеологических единиц (Л.В. Ла-енко, А.В. Рудакова).

Анализ эвфемистической объективации концепта позволяет эксплицировать интерпретационное поле концепта с отрицательной оценочностью. Эмоциональный концепт «страх» является, в данном случае, показательным, так как страх, будучи отрицательной эмоцией, порождает эвфемизмы разнопланового характера.

Актуальность диссертации определяется тем, что в современной лингвистике недостаточно разработаны вопросы, связанные с особенностью объективации концептов с отрицательной оценочностью, в то время как признается тот факт, что именно ценностный компонент является дифференцирующим признаком концепта, отличающим его от других ментальных единиц (См.: В.И.

Карасик, Г.Г. Слышкин; 2001).

Научная новизна проведенного исследования состоит в том, что до настоящего времени комплексный анализ эвфемистических средств объективации концепта «страх» в русской и англоязычной культурах не предпринимался.

Объект исследования составляют универсальные и специфичные характеристики языковых средств, объективирующие концепт «страх».

Цель исследования - путем комплексного сопоставительного анализа эвфемистических средств в русской и англоязычной культурах выявить общие и специфические черты объективации концепта «страх».

В соответствии с намеченной целью в диссертации решаются следующие задачи:

- выделить сущностные характеристики лингвокультурного концепта;

- определить основные лингвистические особенности эвфемистических единиц;

- обосновать лингвокультурологический подход к изучению эвфемизмов;

- описать ядро и периферию (метафорические и метонимические средства объективации) эмоционального концепта «страх»;

Цель и задачи настоящей работы определили выбор следующих методов анализа:

- контекстуальный анализ определяет специфику функционирования языковых средств в тексте.

Материалом исследования явились тексты художественной и публицистической прозы русскоязычных и англоязычных авторов XX века. Источником языкового материала послужили толковые, этимологические, частотные и эвфемистические словари, задействовались также тексты научного характера и интернет-ресурсы.

На защиту выносятся следующие положения:

- эвфемистическая объективация концепта «страх» осуществляется при помощи основного денотата эвфемистического субститута, т.е. табуированного понятия и характеризуется культурно-исторической детерминированностью;

- средства эвфемистической объективации могут быть классифицированы и сопоставлены в соответствии с экстралингвистическими (табуированные понятия) и лингвистическими (непрямой\косвенно-производный тип наименования; способ образования; узуальность\ окказиональность\ ситуативность; коммуникативно-прагматическая ситуация; степень эвфемистичности) критериями;

- общими для сравниваемых лингвокультур являются эвфемистические субституты концепта «страх», вызванные к жизни табу, относящимся к природной, религиозной и цивилизационной сферам;

- лингвистические критерии эвфемизмов сравниваемых лингвокультур универсальны. Этноспецифичным является эвфемистический ряд табуирован-ного значения Бог, дьявол и проклятия. Эвфемизмы, относящиеся к англоязычной лингвокультуре, используются в большинстве случаев, для экспликации эмоций, а не для соотнесения с денотатом. Для объективации соответствующего ряда в русской культуре предпочтение отдается прямым номинациям.

Апробация. Основные положения диссертации и выводы исследования отражены в 4 публикациях и докладе научно-теоретической конференции, проводившейся в Ростовском Государственном Педагогическом Университете.

Структура диссертации определяется целями и задачами исследования. Диссертация состоит из Введения, трех глав, Заключения, Библиографии, насчитывающей 207 работ как на русском, так и на иностранном языках и Приложения. Во Введении обосновывается выбор темы и объекта исследования, раскрывается его актуальность и научная новизна, а также формулируются цели, задачи и положения, выносимые на защиту, определяются материал, методы и методология исследования.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Эвфемистические средства объективации концепта "страх""

Выводы по главе III

Рассмотрев эвфемистические средства объективации в англоязычной и русской культурах, мы пришли к следующим заключениям.

Эвфемистические средства объективации задействуются при экспликации концепта с отрицательной оценочностью. В данном случае, концепт «страх» является показательным, поскольку страх, будучи отрицательной эмоцией, порождает эвфемизмы. Эвфемистическая объективация концепта «страх» осуществляется не напрямую, а опосредованно, при помощи основного денотата эвфемистического субститута, которым является табуированная номинация. Таким образом, табу и эвфемия - это диалектические составляющие любого социума, коррелирующие посредством основного денотата эвфемистического субститута.

Эвфемистическая объективация концепта «страх» детерминируется культурно (США, Великобритания/СССР, Россия) и исторически (XX век). При рассмотрении экстралингвистических особенностей (природного, религиозного, цивилизационного, идеологического) эвфемистической объективации концепта «страх» в сопоставляемых языках было выявлено:

Основными лингвистическими критериями концептологической объективации служат: косвенно-производный\непрямой тип наименования; способ образования; узуальность\окказиональность\ситуативность; коммуникативно-прагматическая ситуация; степень эвфемистичности.

Данные лингвистические критерии эвфемизмов универсальны для сравниваемых лигвокультур. Однако, как выяснилось, в зависимости от эвфемистической объективации табуированного ряда, степень реализации данных критериев может варьироваться. Специфичным, в данном аспекте оказался эвфемистический ряд табуированного значения Бог, дьявол и проклятия. Общим для сравниваемых культур является преимущественное использование узуальных единиц в целях эвфемизации лексического ряда Бог, дьявол, в то время как эвфемистические субституты проклятий могут принадлежать и к речевым единицам. Эвфемизмы, относящиеся к англоязычной лингвокультуре, в результате ослабевания религиозного фактора, используются в большинстве случаев, для экспликации эмоций, а не для соотнесения с денотатом. Для объективации соответствующего ряда в русской культуре предпочтение отдается прямым номинациям.

124

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Анализ эвфемии в лингвокультурологическом аспекте предполагает исследование эвфемистических субститутов через призму языка и культуры. В соответствии с этим были выделены ключевые лингвистические и экстралингвистические характеристики данного языкового явления. Основными лингвистическими критериями эвфемии являются: непрямая\косвенно-производная номинация; способ образования; узуальностьХ окказиональность\ ситуативность; коммуникативно-прагматическая ситуация; степень эвфемистичности. Экстралингвистическая природа эвфемии рассматривалась в рамках культуры, которая выступает в роли ограничений или табу, накладываемых на поведение человека, действующих при помощи культурных регуляторов, а именно, биологического и социализированного страхов. Классифицируя табу на основе проводника, осуществляющего принудительный контроль над соблюдением запретов, были выделены природный, религиозный, цивилизационный и идеологические факторы, служащие появлению данного феномена. Единицей соотносящей язык и культуру был выбран концепт. Эвфемизмы послужили одним из способов адресации к концепту «страх», т.к. они выступают в роли стимула, побуждающего к образованию данного концепта.

При сопоставлении ядра концепта «страх» в русской и англоязычной культурах, ключевым признаком для выделения частично эквивалентных пар послужила сема реакция на плохое\ожидание плохого. Таким образом, для сравнения были выбраны пары fear\cTpax (реакция на плохое) и anxietyYrpeBora, тоска (ожидание плохого). Основными культуроспецифичными факторами стали номинативная дробность и производность ядерных номинантов. Специфичные семантические признаки синонимических рядов сопоставляемого концепта выявили значительное отличие в восприятие данного концепта соответствующими лингвокультурами. Исследовав периферию сопоставляемого концепта, включающую метонимические и метафорические выражения, очевидным оказалась биологическая детерминированность образа страха.

Анализ эвфемистических языковых средств, входящих в периферию концепта «страх» в русской и англоязычной культурах показал, что эвфемистическая объективация концепта «страх» осуществляется при помощи основного денотата эвфемистического субститута, т.е. табуированного понятия и характеризуется культурно-исторической детерминированностью. Эвфемистические средства объективации задействуются при экспликации концепта с отрицательной оценочностью, поэтому, исследуя данный участок периферии, акцент исследования перемещается на ценностную составляющую концепта. При рассмотрении экстралингвистических особенностей эвфемистической объективации концепта «страх» в сопоставляемых языках было выявлено следующее: общими для сравниваемых культур оказались эвфемистические субституты, вызванные к жизни табуированными понятиями, принадлежащими к природной, религиозной и цивилизационной сферам; специфичными - эвфемизмы, соотносящиеся с табуированными понятиями, принадлежащими к идеологической сфере. Лингвистические критерии сравниваемых лигвокультур, определяющие эвфемизмы, универсальны. Однако, в зависимости от эвфемистической объективации табуированного ряда, степень реализации данных критериев может варьироваться.

Итак, эвфемистическая объективация концепта «страх» помогает раскрыть природу страха с лингвистической точки зрения и дополнить общую картину данного феномена в научном сознании. Языковая объективация ядра и периферии согласуется с представлениями о страхе в философском, психологическом и социологическом понимании. Главным дифференцирующим признаком страха является его биологическая (внешняя, конкретная угроза) и социальная (внутренняя, неопределенная угроза) стороны.

В дальнейшем, используемый в диссертации способ эвфемистической объективации (лингвистические / экстралингвистические критерии) может быть применен в исследовании эвфемистической объективации различного рода концептов с отрицательной оценочностью, что позволит выявить специфику табуированных понятий сопоставляемых культур.

127

Список научной литературыТерещенко, Наталья Владимировна, диссертация по теме "Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание"

1. Аверинцев С.С. Попытки объясниться: Беседы о культуре. М., 1988. - 47 с.

2. Азнаурова Э.С. Прагматика художественного слова. Ташкент: ФАН, 1988. -199 с.

3. Андрусенко В.А. Социальный страх: (Опыт философского анализа). Свердловск, 1991.- 168 с.

4. Антология мировой философии: В 4 т. М., 1969. Т.1. 4.1. 576 с.

5. Апресян В.Ю., Апресян Ю.Д Метафора в семантическом представлении эмоций. // ВЯ, №3, 1993. С. 27-36.

6. Аристотель. Поэтика. М., 1951. 121 с.

7. Артемова А.Ф., Леонович О.А. Оценочный элемент в семантике фразеологизмов. // Прагматические характеристики текста и его смысловая интерпретация. Межведомств, тематич. сб. науч. трд. Нальчик, 1987. С. 108-114.

8. Арутюнова Н.Д. Образ: (Опыт концептуального анализа). // Референция и проблемы текстообразования. М., 1988. С. 117 - 130.

9. Арутюнова Н.Д. Введение. // Логический анализ языка. Ментальные действия. М., 1993.-С. 1-3.

10. Аскольдов С.А. Концепт и слово. // Русская словесность. От теории словесности к структуре текста. Антология. Под ред. проф. В.П. Нерознака. М.: Academia, 1997. С. 267-279.

11. Афоризмы, http://aforizm.iatp.org.ua/

12. Бабушкин А.П. Концепты разных типов в лексике и фразеологии и методика их выявления. // Методологические проблемы когнитивной лингвистики: Науч. изд. под ред. И.А. Стернина. Воронеж: Изд-во Воронежского государственного университета, 2001. С. 52-58.

13. Бабушкин А.П. Типы концептов в лексико-фразеологической семантике языка. Воронеж: Изд-во Воронежского государственного университета, 1996.- 104 с.

14. Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М.: Художественная литература, 1965. 528 с.

15. Бенвенист Э. Общая лингвистика. М., 1974. 447 с.

16. Бердяев Н. О самоубийстве (Психологический этюд). // Психологический журнал т.13, № 1, 1992. С. 23-28.

17. Босчаева Н.Ц. Контекстуальная эвфемия в современном английском языке. Дис. .канд.филол.наук. Ленинград, 1989. 190 с.

18. Брутян Г.А. Гипотеза Сепира-Уорфа. Ереван, 1968. 66 с.

19. Будянская О.О., Мягкова Е.Ю. Сопоставление средств описания эмоций в английском и русском языках: (на примере страха). // Язык, коммуникация и социальная среда. Вып.2. Воронеж, 2002. С. 79-87.

20. Бюлер К. Теория языка. М., 2001. 528 с.

21. Вандриес Ж. Язык. Лингвистическое введение в историю. М., 1937. 410 с.

22. Вебер М. Избранные произведения. М., 1990. 804 с.

23. Вежбицкая А. Сопоставление культур через посредство лексики и прагматики. М., 2001.-272 с.

24. Вейсгербер И.Л. Родной язык и формирование духа. М.,1993. 223 с.

25. Верещагин Е. М., Костомаров В.Г. Лингвострановедческая теория слова. М., 1980.-320 с.

26. Верещагин Е.М., Костомаров В.Г. Язык и культура: Лингвострановеде-ние в преподавании русского языка как иностранного. М., 1990. 269 с.

27. Верещагин Е.М., Костомаров В.Г. В поисках новых путей развития лингво-страноведения: концепция речеповеденческих тактик. М., 1999. 246 с.

28. Видлак С. Проблема эвфемизма на фоне теории языкового поля. // Этимология. 1965. М., 1967. С. 267-285.

29. Воркачев С. Г. Концепт счастья: понятийная составляющая. //Язык в мире и мир в языке. Материалы Международной научной конференции. Сочи -Карлруэ Краснодар, 2001. - С. 32-34.

30. Воркачев С. Г. Лингвокультурология, языковая личность, концепт: становления антропоцентрической парадигмы в языкознании. // НДВШ, №1, 2001. С. 42-72.

31. Воробьев В.В. Лингвокультурологии (теория и методы): Монография. М., 1997.-331 с.

32. Воробьев В.В. Культурологическая парадигма русского языка: Теория описания языка и культуры во взаимодействии. М.: Ин-т русск. яз. им. А.С. Пушкина, 1994. 76 с.

33. Газета, 31 мая 2003г., «Эра эвфемизмов», http://www.selavi.ru/ text/ gzt3105evfemizm.htm

34. Гак В.Г. Семантическая структура слова как компонент семантической структуры высказывания. // Семантическая структура слова. М., 1971. С. 78-96.

35. Гальперин И.Р. Очерки по стилистике английского языка. М.: Издательство литературы на иностранных языках, 1958. 459 с.

36. Гегель Г.В.Ф. Наука логики: В 3 т., T.l. М., 1970. 501 с.

37. Гоббс Т. Левиафан. М., 1936. 504 с.

38. Голованивская М.К. Французский менталитет с точки зрения носителя русского языка. М.: Диалог МГУ, 1997. 279 с.

39. Гольбах П. Избранные произведения: В 2 т, T.l. М., 1963. 715 с.

40. Грайс П Логика и речевое общение. // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 16. М, 1985. -С. 346-350.

41. Гумбольдт В. фон. О различии строения человеческих языков и его влиянии на духовное развитие человечества. // Гумбольдт В. фон. Избранные труды по языкознанию. М., 1984. С. 37-298.

42. Гуревич А.Я. Человек и культура: Индивидуальность в истории культуры. М., 1990.-238 с.

43. Декарт Р. Сочинения: В 2т., T.l. М., 1989. 654 с.

44. Демьянков В.З. Фрейм. Краткий словарь когнитивных терминов. М., 1996. -С. 188.

45. Добровольский Д.О. Образная составляющая в семантике идиом. // ВЯ, №1, 1996.-С. 71-93.

46. Дорофеева Н.В. Удивление как эмоциональный концепт: Дис. .канд.филол.наук. Краснодар, 2002. 214 с.

47. Жельвис В.И. Слово и дело: юридический аспект сквернословия. // Юрис-лингвистика-2. Русский язык в его естественном и юридическом бытии. Барнаул, 2000.-С. 194-206.

48. Жельвис В.И. Поле брани: Сквернословие как социальная проблема. М., 2001.-349 с.

49. Зеленин Д.К. Табу слов у народов восточной Европы и северной Азии // Сб. Музея антропологии и этнографии. Т.8. JL, 1929 151 с.

50. Иорданская JI. Н. О некоторых свойствах правильной синтаксической структуры. ВЯ, №4, 1963. С. 42-46.

51. Кант И. Сочинения: В 2т., Т.5. М., 1966. 743 с.

52. Карасик В.И. Язык социального статуса. М.: Ин-т языкознания РАН; Вол-гогр. гос. пед. ин-т, 1992. 330 с.

53. Карасик В.И. Культурные доминанты в языке. // Языковая личность: культурные концепты: Сб. науч. тр. Волгоград Архангельск: Перемена, 1996. -С. 3-16.

54. Карасик В.И., Слышкин Г.Г. Лингвокультурный концепт как единица исследования. // Методологические проблемы когнитивной лингвистики: На-уч.изд. под ред. И.А. Стернина. Воронежский гос.унив., 2001. С. 75-81.

55. Караулов Ю.Н. Предисловие. Русская языковая личность и задачи ее изучения. // Язык и личность. М.: Наука, 1989. С. 3-8.

56. Карнап Р. Значение и необходимость. Исследование по семантике и модальной логике. М.: Изд. иностр. лит., 1959. 382 с.

57. Кацев A.M. Эвфемизмы в современном английском языке (Опыт социолингвистического описания) : Дис. канд.филол.наук. Ленинград, 1977. -190 с.

58. Кертман Л. История культуры стран Европы и Америки. М.:Высшая школа, 1987. 304с.

59. Кон И.С. Нагой мужчина в искусстве и в жизни. Нагота как культурологическая проблема, http://www.neuro.net.ru/sexology

60. Кравченко А.И. Культурология: Уч. пособие для вузов. М.: Академический проект, 2001. http://www.countries.ru

61. Красавский Н.А. Русская и немецкая концептосферы эмоций (опыт лин-гвокультурологического анализа словарных статей). // Методологические проблемы когнитивной лингвистики. Науч. изд. под ред. И.А.Стернина. Воронежский гос. унив., 2001. С. 113-119.

62. Красавский Н.А. Метафорическое использование номинантов эмоций в немецком языке. // Языковая личность: социолингвистические и эмотивные аспекты. Сб. науч. тр. Волгоград, 1998. С. 96-104.

63. Кролих И.И. Отрицательный оценочный компонент в семантической структуре слова. //Прагматика слова. Межвуз. сб. науч. труд. М., 1985. С. 36-39.

64. Крысин Л.П. Эвфемизмы в современной русской речи. // Русистика, №1, Берлин, 1994.-С. 28-49.

65. Культура и этнос. Учебное пособие для самостоятельной работы студентов / Сост. Л. В. Щеглова, Н. Б. Шипулина, Н. Р. Суродина. Волгоград: Перемена, 2002.-152 с.

66. Кунин А.В. Курс фразеологии современного английского языка. М.: Высш. Шк, 1996.-381 с.

67. Лаенко Л.В. Национальная специфика репрезентации концепта СОЛЕНЫЙ в русском и английском языках. // Методологические проблемы когнитивной лингвистики.: Науч. ид. под ред. И.А.Стернина. Воронежский гос. унив., 2001.-С. 147-152.

68. Ларин Б.Л. Об эвфемизмах. // Проблемы языкознания: Уч. зап. ЛГУб № 30, Вып. 60. Л., 1961. С. 110-124.

69. Леонтьев В.В. Эмоциональный концепт «Flattery» в структуре английской языковой личности. // Вестник ВолГУ. Сер.2: Филология. Журналистика. Вып.5, 2000. С. 27-32.

70. Листрова-Правда Ю.Т. Концепт БОГ в языковом сознании русского народа. // Методологические проблемы когнитивной лингвистики. : Науч. изд. под ред. И.А.Стернина. Воронежский гос. унив., 2001. С. 93-102.

71. Лихачев Д.С. Концептосфера русского языка. // Известия РАН. Серия литературы и языка. Т. 52, №1, 1993. С. 2-9.

72. Лотман Ю.М. Семиосфера. СПб.: Искусство-СПБ, 2001. 704с.

73. Ляпин С.Х. Концептология: к становлению подхода. // Концепты. Вып. 1. Архангельск, 1997.-С. 11-35.

74. Мальцева Д.Г. Германия: страна и язык: Лингвострановедческий словарь. М., 1998.-383 с.

75. Мамардашвили М.К. Наука и культура. // Методологические проблемы ис-торико-научных исследований. М., 1992. С. 74-78.

76. Маркарян Э.С. Очерки теории культуры. Ереван, 1969. 228 с.

77. Маркарян Э.С. Теория культуры и современная наука (логико-методологический анализ). М., 1983. 284 с.

78. Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения, т.1. М., 1955. 699 с.

79. Маслова В.А. Введение в лингвокультурологию. М.: Наследие, 1997. 207 с.

80. Маслова В.А. Лингвокультурология. М.: Академия, 2001. 208 с.

81. Мейе А. Введение в сравнительное изучение индоевропейских языков. М.-Л., 1938.-510 с.

82. Монтескье Ш. Избранные произведения. М., 1955 800 с.

83. Москвин В.П. Эвфемизмы: Системные связи, функции и способы образования, Вопросы языкознания, №3, 2001. С.58 - 70.

84. Москвин В.П. Стилистика русского языка. Волгоград: Учитель, 2000. 198 с.

85. Нерознак В.П. Лингвистическая персонология: к определению статуса дисциплины. // Язык. Поэтика. Перевод: Сб. науч. тр. М., 1996. С. 112-117.

86. Никитина С.Е. Устная народная культура и языковое сознание. М., 1993. -188 с.

87. Парсонс Т. О структуре социального действия. М.: Академический проект, 2002. 880 с.

88. Пархоменко И.Т., Радугин А.А. Культурология в вопросах и ответах. М., «Центр», 2001. http://www.countries.ru

89. Пауль Г. Принципы истории языка. М., 1960. 500 с.

90. Платон. Сочинения: В 3 т. М., 1972. Т. 3. ч. 2. 678 с.

91. Поливанов Е.Д. Введение в языкознание. М.: Едиториал УРСС, 2002. 232 с.

92. Попова З.Д., Стернин И.А. Понятие «концепт» в лингвистических исследованиях. Воронеж, 1999. 196 с.

93. Радклиф-Браун А. Историческая и функционистская интерпретация культуры и практическое применение антропологии в управлении туземными народами. // Антология исследований культуры. Т. 1. Интерпретация культуры. СПб., 1997. 727с.

94. Рассел Б. Человеческое познание: его сфера и границы. Библиотека философской мысли. М.: Терра, 1999. 464 с.

95. Ревзин И.И. Современная структурная лингвистика: Проблемы и методы. М., 1977.-263 с.

96. Реформатский А. А. Лингвистика и поэтика. М., 1987. 264 с.

97. Риккерт Г. Науки о природе и науки о культуре. // Культурология. XX век: Антология. М.: Юрист, 1995. С. 69-104.

98. Рудакова А.В. Методика описания содержания концепта БЫТ в русском языке. // Методологические проблемы когнитивной лингвистики: Науч.изд. под ред. И.А. Стернина. Воронежский гос.унив., 2001. С. 121-126.

99. Сагатовский В.Н. Русская идея: Продолжим ли прерванный путь? СПб.,1994.-217 с.

100. Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. М., 1993. -656 с.

101. Слышкин Г.Г. От текста к символу: лингвокультурные концепты прецедентных текстов в сознании и дискурсе. М.: Academia, 2000. 128 с. - http://www.vspu.ru/~axiology/ggs/ggsbookOO.htm

102. Спиноза Б. Избранные произведения: В 2 т. М., 1957. Т. 1, Т. 2. 384 с.

103. Стеклянникова С.В. Совесть как социокультурный регулятив: Автореф. дис.канд. филол. наук. Ростов-на-Дону, 2001. 23 с.

104. Степанов Ю.С. Константы: Словарь русской культуры. М., 1997. 824 с.

105. Стернин И. А. Методика исследования структуры концепта. // Методологические проблемы когнитивной лингвистики, под ред. И.А.Стернина. Воронеж, 2001.-С. 134-138.

106. Столяров Д.Ю., Кортунов В.В. Культурология: Учебное пособие для студентов заочного обучения всех специальностей. М.: ГАУ им. С. Орджоникидзе, 1998.- 102 с.

107. Тайлор Э.Б. Первобытная культура. М.: Политиздат, 1989. 573 с.

108. Телия В.Н. Вторичная номинация и ее виды. // Языковая номинация: Виды наименований. М., 1977. С. 129-221.

109. Телия В.Н. О методологических основаниях лингвокультурологии. // XI Международная конференция «Логика, методология, философия науки». М.: Обнинск, 1995.-С. 102-106.

110. Телия В.Н. Русская фразеология: Семантический, прагматический и лин-гвокультурологический аспекты. М., 1996. 288 с.

111. Толстой Н.И. О предмете этнолингвистики и ее роли в изучении языка и этноса. // Ареальные исследования в языкознании и этнографии: Язык и этнос. Л., 1983.- С. 181-190.

112. Толстой Н.И. Язык и народная культура: Очерки по славянской мифологии и этнолингвистике. М.: Индрик, 1995. 512 с.

113. Турганбаева Л.С. Функциональная семантика эвфемизмов в современном французском языке: Автореф. дисс. канд. филол. наук. М., 1989. 24 с.

114. Тюрина Е.Е. Семантический статус эвфемизмов и их место в системе номинативных средств языка: Дис. канд.филол.наук. Нижний Новгород, 1998. -134 с.

115. Ульман С. Семантические универсалии. // Новое в лингвистике. Вып.5.

116. Языковые универсалии. М., 1970. С. 250-299.

117. Уорф Б.Л. Отношение норм поведения и мышления к языку. // Зарубежная лингвистика. М.: Издательская группа «Прогресс», 1999. С. 58-91.

118. Фейербах Л. Избранные философские произведения: В 2т. М., 1955. Т.2. -942 с.

119. Фрейд 3. Введение в психоанализ. М., 1979. 455 с.

120. Фрейд 3. Тотем и табу. М.: ACT, 2004. 256 с.

121. Фромм Э. Иметь или быть? М., 1986. 238 с.

122. Фрумкина P.M. Концепт, категория, прототип. // Лингвистическая и экстралингвистическая семантика. М., 1992. С. 28 - 44.

123. Хайдеггер М. Что такое метафизика? // Новая технократическая волна на Западе. М., 1986. С. 298 - 306.

124. Худяков А. А. Концепт и значение. // Языковая личность: культурные концепты. Волгоград Архангельск: Перемена, 1996. - С. 97 - 103.

125. Чавчавадзе Н.З. Культура и ценности. Тбилиси, 1984. 171 с.

126. Чейф У. Л. Значение и структура языка. М.: Прогресс, 1975. 432 с.

127. Шаклеин В.М. Лингвокультурная ситуация и исследование текста. М.: Об-во любителей рос. словесности, 1997. 184 с.

128. Шаховский В.И. Категоризация эмоций в лексико-семантической системе языка. Воронеж, 1987. 192 с.

129. Шаховский В.И. О роли эмоций в речи. // Вопросы психологии, № 6, 1991. -С. 19-23.

130. Шаховский В.И. Полистатусная репрезентация категории эмотивности в языке // Композиционная семантика: Материалы 3-ей межд. школы-семинара по когнитивной лингвистике: 18-20 сент.2002. Тамбов, 2002. С. 8-10.

131. Шаховский В.И. Эмоция как межкультурный референт. // Коммуникация: теория и практика в различных социальных контекстах: Материалы межд. научно-практической конференции. ч.1. Пятигорск, 2002. С. 92-94.

132. Шеллинг Ф. Сочинения: В 2 т. М., 1989. Т.2. 636 с.

133. Шор P.O. Язык и общество. М., 1926. 151 с.

134. Шувалов В.И. Стилистические аспекты мелиорации. // Прагматика слова. Межвузовский сб. науч. трудов. М., 1985. С. 62-68.

135. Эпикур. Из письма к Менекею. // Антология мировой философии: В 4 т. М., 1969. Т.1.Ч.1.-С. 147-160.

136. Юм Д. Сочинения: В 2 т. М., 1966. Т.1. 847 с.

137. Якобсон Р. Избранные работы. М.} 1985. 455 с.

138. Bowlby J. Attachment and Loss. Vol. II. Separation, anxiety and anger. New York, Basic Books, 1973. 444 p.

139. Clark H.H. Using Language. Cambridge: Cambridge University Press, 1996. -432 p.

140. Douglas M., Wildavsky A. Risk and Culture. An Essay on the Selection of Technical and Environmental Dangers. Berkeley, Univ. of California Press, 1982. -224 p.

141. Elias, N. The Civilizing Process. Oxford: Blackwell, 1994. 567 p.

142. Ellsworth C. Person perception. 2nd ed. Reading Masss., Addison-Wesley Pub., 1979.-336 p.

143. Ellsworth C. Emotion in the human face: Guidelines for research and an integration of findings. N.Y.Pergamon Press, 1972. 191 p.

144. Gray J. A. The psychology of fear and stress. New York, McGraw Hill, 1971. -256 p.

145. Goode E., Ben-Yehuda N. Moral Panics. Oxford: Blackwell, 1994. 265 p.

146. Iordanskaia, L. N. Tentative Lexicographic Definitions for a Group of Russian Words Denoting Emotions. //In Machine Translation and Applied Linguistics II, eds. V. Ju. Rozencvejg, Frankfurt: Athenaion, 1974. P. 87-117

147. Kovecses Zoltan. Metaphors of Anger, Pride & Love: A lexical approach to the structure of concepts. Amsterdam/Philadelphia, 1987. 147 p.

148. Lakoff George, Johnson Mark. Metaphors we live by. University of Chicago Press, 1980.-256 p.

149. Lakoff R. T. Persuasive discourse and ordinary conversation, with examples of advertising. // In Tannen D. (Ed) Analizing discourse: text and talk. Georgetown

150. University Press, 1982. P. 25-42.

151. Leech G. Principles of pragmatics. N. Y., Longman P. G., 1983. 250 p.

152. Magda A. Emotion and personality. N.Y., Columbia Univ.Press, 1960. 296 p.

153. Parkin D. Toward an Apprehension of Fear. // In: Sociophobics. The Anthropology of Fear. Ed. by Scruton D.L. Boulder, Westview Press, 1986. P. 158-173.

154. Rachman S. The meanings of fear. Middlesex, England, Penguin Education, 1974.-119 p.

155. Ravitch D. The language police: how pressure groups restrict what students learn. Vintage Books, 2004. 288 p.

156. Tomkins S. S. Affect, imagery, consciousness. Vol.2 The negative affects. New York, Springer, 1963.-580 p.

157. Smith C. A., Stewart Ch., Denton R. Persuasion and social movements. Prospect Heights, 111.: Waveland Press, 1993. 326 p.

158. Wierzbicka A. Lexicography and conceptual analysis. Ann Arbor, 1985. 368 p.

159. Yokoyama O.T. Disbelief, Lies and Manipulation in a Transactional Discourse Model // Argumentation, 1988, 2. P. 133-151.1. Словари

160. БЭС Большой Энциклопедический словарь. Языкознание / Гл. ред. В.Н Ярцева. М.: Большая Российская энциклопедия, 2000. - 688 с.

161. КЭСРЯ Шанский Н. М. Краткий этимологический словарь русского языка. / Под ред. С.Г. Бархударова. М., 1975. - 542 с.

162. РСС Русский семантический словарь. / Т. 3. Под. ред. Н.Ю. Шведовой. М.: Азбуковник, 2003. - 720 с.

163. СИС Словарь иностранных слов. М.: Русский язык, 1990. - 624 с.

164. СРЯ Ожегов С.И. Словарь русского языка. /Под ред. Н.Ю. Шведовой. М., 1985.-797 с.

165. ССРЯ Александрова З.Е. Словарь синонимов русского языка. /Под ред. А.П. Евгеньевой. М., 2001. - 600 с.

166. СЭС Советский Энциклопедический Словарь. / Под ред. A.M. Прохорова.1. М., 1983.- 1600 с.

167. ТСЖЯ ДАЛЬ В. И. Толковый словарь живого великорусского языка - современное написание. В 4 т. М., 2001. - 688 с.

168. ЧСРЯ Частотный словарь русского языка. / Под ред. Л.Н.Засориной. М.,1997.-935 с.

169. ЭРЯ Шанский Н.М., Боброва Т.А. Этимологический словарь русского языка. М., 1994.-364 с.

170. ЭСРЯ Фасмер М. Этимологический словарь русского языка: В 4 т. Спб., 1996.-576 с.

171. Amerikana. Англо-русский лингвострановедческий словарь / Под ред. Г. В.Чернова. Смоленск, 1996. 1185 с.

172. Abbyy Lingvo 9.0 многоязычный электронный словарь

173. Holder R.W. A dictionary of euphemisms. How not to say what you mean. New York: Oxford University Press Inc., 2003. 501 p.

174. LDCE Longman dictionary of contemporary English, The Bath Press, Avon, 1978.- 1303 p.

175. LSD Longman Synonym Dictionary, The Bath Press, Avon, 1987.-1355 p.

176. Neaman J.S., Silver C.G. Book of Euphemism. Wordsworth Reference, Wordsworth Editions Ltd, 1995. - 373 p.

177. OALD Hornby A.S. Oxford Advanced Learner's Dictionary of Current English. Special edition for the USSR, 2 v., M., Изд. «Русский язык», Oxford University Press, 1982. - v. 1 - 544 p., v.2 - 528 p.

178. Rawson's Dictionary of Euphemisms and other Doubletalk: being a compilation of linguistic fig leaves and verbal flourishes for artful users of the English language. Revised edition. New York: Crown Publishers Inc., 1995. 463 p.

179. WNWDAE Webster's New World Dictionary of American English / Victoria Neufeldt, editor in chief; David B. Guralnik, editor in chief emeritus. 3 rd college ed., Prentice Hall, 1994. - 1574 p.

180. WTNIDEL Webster's Third New International Dictionary of the English language. Merriam-Webster Inc., 1993. 2662 p.

181. Список художественных произведений1. Библия

182. Бабель И. Конармия. http://lib.ru/PROZA/BABEL/konarmia.txt

183. Булгаков М.А. Собачье сердце: Повесть. М.: Современник, 1989. 112с.

184. Ильф И., Петров Е. Двенадцать стульев. СПб.: Азбука-классика, 2003. -384с.

185. Курицын В. 7 проз. СПб.: Амфора, 2002. 397 с.

186. Набоков В. В. Собрание сочинений в четырех томах. Истребление тиранов. Том IV. М.: Правда, 1990. 480 с.

187. Орлов В. Альтист Данилов. М.: ИПО «Полигран», 1993. 368 с.

188. Пелевин В. Generation «П». М.: Вагриус, 2003. 176 с.

189. Пелевин В. Детство. http://lib.ru/PELEWIN/detstvo.txt

190. Петрушевская JI. Богиня парка. М., 2004. 351 с. П.Толстая Т. Не Кысь. М.: Эксмо, 2004. - 608с. 12.Толстая Т. Кысь. М.: Эксмо, 2004. - 365с.

191. В.Улицкая Л. Бедные, злые, любимые. М.: ЭКСМО-Пресс, 2002. 384 с. H.Angelou М. Wouldn't take nothing for my journey now. Bantam Books, 1994. -139p. p.48

192. Atwood M. The blind assassin. Bloomsbury, 2000. 513 p.

193. Atwood M. Cat's eye. Virago Press, 1990. 421 p.

194. Atwood M. The robber bride. Virago Press, 2003. 564 p.

195. Atwood M. Bodily harm. Toronto, Seal books, 1984. 301 p.

196. Atwood M. Alias Grace. Bloomsbury, 1996. 469p.

197. Сое J. The Accidental Woman. London, Penguin books, 2000. 164 p.

198. Coetzee J.M. Disgrace. London, Seeker &Warburg, 1999. 185 p.

199. Cussler C. Iceberg. Pocket Books Fiction, 1986. 296 p.

200. Dealaney S. A taste of honey. New York, 1959. 87 p.

201. Guthrie W. Bound for glory. N.Y.: E. P. Dutton, 1943. http://lib.ru/ IN-PROZ/GASRI /glory.txt

202. Kesey K. One flew over the cuckoos' nest. London, Penguin books, 1977. 567 P

203. Swift G. Shuttlecock. Picador, 1997. 220 p.

204. Tompson R. Insult. Bloomsbury, 1996. 406 p.

205. Ishiguro K. An artist of the Floating World. Faber and Faber, 1988. 206 p. 29.Wodehouse P. The most of P.G. Wodehouse. New York, Fireside/Simon Schuster, 1960.-666 p.