автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Эволюция фольклорно-мифологических образов и мотивов в поэзии Николая Клюева

Полный текст автореферата диссертации по теме "Эволюция фольклорно-мифологических образов и мотивов в поэзии Николая Клюева"

На правах рукописи

ЭВОЛЮЦИЯ ФОЛЬКЛОРНО-МИФОЛОГИЧЕСКИХ ОБРАЗОВ И МОТИВОВ В ПОЭЗИИ НИКОЛАЯ КЛЮЕВА

Специальность 10.01.01 - русская литература

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Воронеж 2007

Работа выполнена в Воронежском государственном университете

Научный руководитель - доктор филологических наук,

профессор Акаткин Виктор Михайлович

Официальные оппоненты - доктор филологических наук,

профессор Молчанова Наталья Александровна

Ведущая организация - Липецкий государственный педагогический университет

Защита состоится « 25 » апреля 2007 г. в « 14 » часов на заседании диссертационного совета Д 212.038.14 при Воронежском государственном университете по адресу: 394006, Воронеж, пл. Ленина, 30, ауд. « 18 ».

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Воронежского государственного университета.

Автореферат разослан марта 2007 г.

кандидат филологических наук, доцент Корниенко Наталья Григорьевна

Ученый секретарь диссертационного совета

О.А. Бердникова

Общая характеристика работы

Конец XIX - начало XX века ознаменовался глубоким кризисом, охватившим всю европейскую культуру. Россия была переполнена всевозможными течениями в искусстве и философии, чувствами религиозного беспокойства и богоискания, апокалиптическими настроениями и повышенным вниманием к мистике и оккультизму. Это было время интереса к изучению язычества, мифологии и фольклора как наиболее древних пластов народной культуры, к сектантам и старообрядцам, носителям, по мнению А. Блока, «бунтарского» начала, характерного для народной души.

Творчество Николая Клюева (1884-1937), тесно связанного со старообрядчеством, занимает особое место в русской литературе первых десятилетий XX века. Именно древлеправославие стало одной из основ его поэтической системы. Отвечая требованиям времени, фольклорно-мифологическое творчество поэта оказалось чрезвычайно популярным.

Трагическое противоборство сил, вызревавших в России, в итоге было направлено против национального, православного и крестьянского самосознания с его обостренным чувством природы и неприятием технического прогресса. Уничтожение мирового зла и торжество царства Божьего на земле, на что надеялся Н. Клюев, было вне интересов большой политики, направленной на слом «кондовой», патриархальной России, в итоге обернувшейся физическим уничтожением самого поэта. Многоуровневый поэтический «космос» Клюева сложен, мифологически «закодирован», осмыслить и проникнуть в его «потаенные глуби» непросто, поскольку творчество олонецкого поэта синтезировало в себе различные пласты культуры России.

Художественные тексты, документы и мемуары, представленные в качестве предмета исследования, философско-эстетические особенности его произведений изучены далеко не полно. В настоящее время идет осмысление творческого наследия Н. Клюева как национальной классики, при этом вопрос о значении его произведений вызывает много острых споров и диаметрально противоположных мнений.

Объектом работы является все поэтическое наследие Н. Клюева: отечественные и зарубежные издания его произведений, а также письма, статьи, воспоминания современников о поэте.

Предметом данного исследования является эволюция фольклорно-мифологических образов и мотивов в поэзии Н. Клюева.

Актуальность избранной темы определяется все возрастающим научным интересом к творчеству Николая Клюева, которое стало изучаться лишь недавно.

Остается неосвещенной проблема стилизации в изучении клюевского фольклоризма. Не исследованы формы и функции реминисценций, аллюзий,

цитации в создании фольклорной стилизации, не показана эволюция этих форм в разные периоды творчества поэта.

В наше время особо актуальна проблема изучения образов, восходящих к древнему мифологическому мышлению. Мифология как наука вновь начала развиваться с 90-х годов XX века (после известного активного периода изучения ее в XIX веке). Для нас открылась возможность разработки проблемы эволюции мифологических образов в творчестве Н. Клюева, рассмотрения на примере его стихов диалектической триады «миф -фольклор - литература». Появились возможности в изучении его духовных поисков, связей языка поэта и языка фольклора, северорусской этнографической составляющей его творчества, демонологических образов и их роли в творчестве Н. Клпоева 1920-1930-х годов. Проблемы фольклоризма произведений поэта с точки зрения жанровой специфики освещены не в полной мере. В лирике Н. Клюева мы исследуем пути создания фольклорной стилизации и ее функций, становление, развитие и генезис изучаемого явления.

Главная цель диссертационной работы - исследовать эволюцию фольклорно-мифологических образов и мотивов в поэзии Н. Клюева.

Выбор главной цели диссертации определил ее конкретные задачи:

1. изучить религиозно-философскую и эстетическую основы творчества Н. Клюева;

2. проанализировать пути становления приемов и функций стилизации, выявить соотношение традиционного и авторского начала в стихотворениях поэта разного периода;

3. охарактеризовать многоуровневую структуру мифопоэтического мира и рассмотреть отражение «народной космогонии» в творчестве поэта;

4. определить особенности эсхатологических мотивов в разные периоды творчества Клюева; выявить причины, вызвавшие в 1920-1930-е годы появление образов низшей мифологии; обобщить представления поэта о путях нравственного спасения человека.

В диссертации мы учитывали исследования биографии и творчества Н. Клюева (Б. Филиппов, А. Грунтов и др.), его окружения (Л.Ф. Карохин, Ст. и С. Куняевы). Из значительных работ, появившихся в 1990-е годы, выделяются книги K.M. Азадовского, В.Г. Базанова, Е.И. Марковой, Т.А.Пономаревой, диссертации Л.А.Киселевой (1990), Л.В.Захаровой (1993), книги и статьи А.И.Михайлова, С.Г.Семёновой, С.И. Субботина, Э.Б. Мекша. На рубеже веков появляются новые диссертационные работы: И.В. Гречаник (1998), Я.П. Редько (1998), Р.И. Климаса (2002), E.H. Лисицкой (2003), В.А. Брыкалина (2005), A.B. Фроловой (2006) и других молодых ученых. В своей работе мы пользовались возможностями электронного сайта «Юпоевослов» (статьи Л.И. Киселевой, Н.Ю. Бельченко, И.В. Кулакова, Э.Б. Мекша, О.В. Пашко, Т.А. Шелкопляс, О.В. Шурляковой и др.). Литературоведение и фольклористика, что закономерно, в нашей диссертации постоянно взаимодействуют.

Научную новизну данного исследования автор усматривает в выборе темы, раскрывающей неизученные стороны творчества H.A. Клюева. Диссертант анализирует духовные искания поэта, влияние его религиозного мировидения на фольклорно-мифологическую систему образов и мотивов, отражающих особенности русского народного сознания.

В диссертационном исследовании впервые предпринята попытка рассмотреть особенности фольклорной стилизации и ее функций в раннем и позднем творчестве Николая Клюева.

Методологическую и теоретическую основу исследования составили основополагающие труды ученых:

- по теории мифологии и фольклора: Я. Гримм, Ф.И. Буслаев, А.И. Афанасьев, А.И. Соболевский, П.В. Киреевский, А.Н. Веселовский, A.A. Потебня;

- по теории и истории лирики (Г.Н. Поспелов, Д.Н. Овсянико-Куликовский, Л.Я. Гинзбург, Ю.М. Лотман, Б.О. Корман, Л.С. Левитан, Л.М. Цилевич, В.Д. Сквозников, М.Н. Эпштейн, В.Е. Хализев, И.В. Силантьев);

- по проблемам взаимодействия литературы и фольклора (И.П. Смирнов, Н.И. Кравцов, Л.И. Емельянов, Д.Н. Медриш, A.A. Горелов; работы по данной тематике воронежских ученых - С.Г. Лазутин,

A.И. Кретов, Я.И. Гудошников, В.А. Павлова, Е.Б. Артеменко, Е.Г. Мущенко, Н.И. Копылова, Т.Ф. Пухова, М.П. Шибанова);

- по стилизации (М.М. Бахтин, Н.П. Колпакова, Е.Г. Мущенко,

B.П. Скобелев);

- по философии (идеи B.C. Соловьева, Н.Ф. Федорова).

Выбор метода определился характером изучаемого материала и конкретными задачами литературоведческого анализа. Нами использовались возможности сравнительно-исторического и мифологического методов.

Теоретическая значимость состоит в том, что в диссертации уточняются' проблемы теории стилизации, в частности, вводится понятие «неполной стилизации» и сделана попытка обозначить функции стилизации («пророческая», «проповедническая», «эстетическая») в лирическом тексте.

Практическая значимость данного исследования заключается в том, Что его результаты могут найти применение в вузовских лекционных курсах по литературе XX в., курсу устного народного творчества и мифологии, а также способствовать дальнейшему изучению творческого наследия поэта.

Основные положения, выносимые на защиту: 1. Поэзия Н. Клюева представляет собой синтез христианской старообрядческой книжности, народного двоеверия, фольклорных и литературных традиций, поисков своего пути в современной литературе. Память детства, русские и финно-угорские корни поэта, предания о староверах-старцах во главе с протопопом Аввакумом, духовные скитания по монастырям сформировали основу для поэтической легенды о «родовом Древе», рождении образов «Белой Индии», «крестьянского рая» на земле, великой «Матери-Троицы», «плотяного Христа-Спаса», поданных в единстве

с ключевыми образами природы Севера. В фольклорно-мифологическом творчестве Н. Клюева, в его системе сквозных образов и мотивов с годами все ярче проявлялось старообрядчество и связанная с ним система нравственных и эстетических ценностей.

2. Одним из основных путей создания и воплощения фольклорно-мифологических образов и мотивов является фольклорная стилизация. Начало ее - фрагментарное использование отдельных народных образов, эпитетов и метафор, включение реминисценций и аллюзий из различных народных жанров, наконец, собственно стилизация, нашедшая наиболее яркое воплощение в цикле «Песни из Заонежья». Фольклорная стилизация в творчестве Н. Клюева имеет характерную особенность: не все элементы отдельно взятого произведения созданы в рамках стилизуемого жанра. Такая форма может быть названа «неполной стилизацией» с ярко выраженным авторским началом в финале. Текстуальное сходство авторских и народных песен ограничивается только зачином, который можно считать этнографическим цитированием. Но и в дальнейшем стихотворение строится по заданному в зачине коду, образцу.

3. Важной особенностью клюевского цитирования является обращение сразу к нескольким текстам-источникам, принадлежащим к разным жанрам, что приводит к образованию в авторском тексте своеобразного многоголосия, расширяющего эстетические возможности писателя, преодолевающего однозначность и однонаправленную функциональность фольклорных образов. Следуя «жесткой нормативности» в применении фольклорных приемов, Н. Клюев переосмысляет и развивает их. В стилизациях поэтом солдатских, любовных, семейно-бытовых песен, плачей, духовных стихов возникают образы и мотивы, не свойственные фольклору, а имеющие тесную связь с духовным миром лирического героя («уход в белый скит», «изображение независимого характера женщины-старообрядки», «попадание в рай для павших воинов», «непременная смерть одного из влюбленной пары», «фатальная разлука», «отсутствие счастливых семей», «требования аскетичности по отношению к праздничной культуре»). Фольклорные стилизации в творчестве Н. Клюева полифункциональны. Они включают в себя «обучающую», «защитную», «проповедническую», «пророческую» и «эстетическую» функции.

4. В творчестве поэта реализовалась попытка воссоздания авторизованной народной картины мира, несущей в себе коллективное мифологическое сознание (народную космогонию и эсхатологию). Среди разнообразия языческих представлений народа на первый план выходят образы крестьянского быта и бытия: Изба, Печь, Очаг, печной Огонь, Божница, Вода, Ковш, Коврига. С крестьянскими реалиями в произведениях Н. Клюева происходит «обожение», они приобретают сакральный характер. Расширяя и переосмысляя традиционные образы, Н. Клюев создает свой пантеон духов и мифологических персонажей, перерастающий в грандиозные картины преисподней и Страшного Суда, что объясняется трагическими предчувствиями поэта, хлыстовским апокалиптическим

мировидением. С другой стороны, мечта о жизни в мире художественно вылилась у олонецкого поэта в дальнейшее развитие федоровской идеи победы добра над злом, всепрощения врагов своих и превращения их в друзей, утопического описания будущего «золотого» века. В целом же «яровчатые» стихи Н. Клюева, проникнутые гармонией христианского идеала и картинами крестьянского «избяного Рая», выражают особую авторскую позицию в понимании Жизни и Смерти, несут веру в Возрождение.

Апробация работы. Диссертация обсуждена на кафедре теории литературы и фольклора Воронежского государственного университета. Ее основные положения излагались на всероссийских и региональных научных конференциях, проводимых в Воронежском госуниверситете: «Народная культура и проблемы ее изучения» (Воронеж, 2002, 2004, 2006), «Этнография Центрального Черноземья Росси» (Воронеж, 2004), «Война в русской литературе» (Воронеж, 2005), в Воронежском областном институте повышения квалификации и переподготовки работников образования: «Проблемы преподавания литературы, русского и иностранных языков в современной школе» (Воронеж, 2005). По теме диссертации опубликовано шесть статей.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы, включающего 296 наименований. Общий объем работы составляет 185 страниц.

Основное содержание работы

Во Введении определяются предмет, цель и задачи исследования, обосновывается актуальность темы, ее научная новизна, теоретическая значимость и практическая ценность, обозначается общетеоретическая позиция автора по ключевым вопросам, рассматриваемым в диссертации, характеризуется структура работы и исследуемый материал. Специальный раздел введения посвящен анализу современного состояния изученности творчества Н. Клюева в отечественном литературоведении, вопросу возрождения интереса к наследию поэта.

Первая глава - «Религиозно-философские и эстетические искания Николая Клюева». В этой главе мы приходим к выводу о том, что поэтический мир Н. Клюева пронизан жизйенными силами народа, насыщен его духовным опытом. Основным материалом творчества поэта стало живое крестьянское и старопечатное слово. Это способствовало цельности и органичности произведений художника. Изучая духовные искания поэта, мы в первую очередь ищем ответы на следующие вопросы:

1) в каких условиях формировался поэтический дар Н. Клюева; как способствовал этому семейный уклад, быт и особенности двоеверия крестьян Русского Севера;

2) в чем проявилось влияние Клюева-старообрядца на становление Клюева-поэта; каковы особенности воплощения старообрядческого начала, отдельных моментов биографии поэта в его стихах и прозе;

3) как взаимодействуют старообрядчество, хлыстовская культура и язычество в творчестве поэта; как реализуется увлечение хлыстовской культурой и голгофским христианством; как представлен образ Христа в разные периоды творчества Н. Клюева.

В первой главе исследуются старообрядческие взгляды Н. Клюева, корни которых следует искать в дореформенной Руси, особенности его воспитания в атмосфере древлеправославия и хлыстовства. Религиозные взгляды поэта-старовера предстают в сложной взаимосвязи древлеправославия с элементами христианских представлений голгофских христиан и хлыстов. В соотношении этих явлений первое место, несомненно, принадлежит старообрядчеству.

Утверждаемые старообрядческим мировоззрением духовные ценности отражены во многих произведениях поэта: в поэмах «Песнь о Великой Матери», «Мать-Суббота», «Соловки», «Заозерье», «Погорелыцина». Идеализированный крестьянский мир староверов-поморов показан в стихотворении «Кто за что, а я за двоеперстье...», где ритуальные действия «посолонь» и «двоеперстье» становятся символом православной веры, идеального бытия на земле и продолжения связи поколений.

Образ Аввакума, пропагандиста старообрядчества и литературного деятеля, занимает важное место в поэтическом «космосе» Н. Клюева и олицетворяет собой древнюю красоту и духовность русского народа. «Выговское общежительство», «мужицкая» школа писателей-старообрядцев проецировалась Н. Клюевым на программу «осознания себя человеком», на определение своего поэтического пути, что он не раз подчеркивал в своих стихах и литературных размышлениях. К «Соловецкому страстному сидению», к «палеостровским самосожженцам» и «огненному Аввакуму» приближал поэт свое «родовое Древо». Не случайно в духе «Жития протопопа Аввакума» написаны многие стихи Н. Клюева, его эпистолярная проза, органично сочетающая старообрядческую лексику, устоявшиеся средневековые книжные фразеологизмы с устно-поэтической речью, фолькдорно-мифологичекими образами, с элементами бытового разговора и «сказочной повестью». Являясь не только памятником староверской мысли, но и образцом мастерского владения древнерусским языком, «Житие протопопа Аввакума» оказало огромное влияние на формирование мировоззрения и поэтического дара Н. Клюева. Древлеправославные корни, восходящие по семейному преданию к «ргнепальному» Аввакуму и к его последователям (Андрею Денисову и Ивану Филиппову), придавали поэту крепость духа, способствовали страстному проповедничеству староверских идей до последних, трагических дней его жизни.

Хождения по скитам и монастырям, обучение у старцев Соловецкого монастыря формировало мировоззрение Н. Клюева. Связь со старообрядческой традицией нашла отражение на лексическом уровне:

названия старообрядческих икон («Муромская»», «Неопалимая купина», «Утоли моя печали», «Невечерний свет», «Спас Нерукотворный» и др.), раскольничьих поселений (Выг, Кижи, Соловки, Палеостров, Кострома). С заветами Аввакума и «праотцев» связаны и образы фантастических птиц Сирина, Алконоста, Гамаюна из древлеправославных настенных листов. В поэзии Н. Клюева они предстают символами родины, Святой Руси, града-Китежа, Белой Индии.

Иконописное сочетание цветов («золото», «ярь», «ярый», «яшма», «финифть», «чернь»), «витиеватый» стиль древнерусской речи, названия старопечатных книг («Поморские Ответы», «Новый Маргарит», «Шестоднев», «Шестокрыл») будут всплывать в поэтическом мышлении Н. Клюева до конца его жизни. Намеренно усиленное использование реалий старообрядчества объясняется желанием Клюева поэтизировать староверский патриархальный быт, «избяную Русь». Эта древняя культура в его стихах ожила в красках, в сочетаниях звуков, мотивов и образов.

Реальные предки Н. Клюева представлены тоже в духе творимой им легенды. Так, его дед, «Митрий Андреянович», всю жизнь был «защитником древлего благочестия» в старообрядческой Даниловой пустыни на реке Выг. Грамотной была и его жена, Федосья Серых. О своей «родитель-матушке» Н. Клюев говорит, что была она «родом-племенем высокая», «книжной грамоте ученая». Истоки религиозно-нравственных основ' личности Н. Клюева и его поэтического дара восходят к матери поэта, Прасковье Дмитриевне Клюевой, «песельнице» и «былинщице». Свою приверженность к родовым старообрядческим корням Н. Клюев подчеркивает всем «страстотерпным» обликом матери, «дьявола побеждающим». От отца он унаследовал сопричастность народным традициям, истокам народной культуры, о чем поэт упоминает в «Автобиографической заметке» 1926 года.

Старообрядческое крестьянство, на чьей культуре был воспитан Н. Клюев, отличалось сохранением прочных традиций между поколениями, что впоследствии найдет отражение в его мотивах «родового начала», «памяти умерших предков». Заложенное в семье религиозное сознание и интерес к народной культуре дали толчок всей поэтической системе Н. Клюева.

Старообрядческая направленность произведений поэта является преобладающей. Хлыстовство же рассматривается как ветвь радикальной формы старообрядчества - беспоповства. Хлыстовский «подтекст» стихов Н. Клюева, их мистическая недосказанность, мифологическая образность, перекликающаяся с традиционной народной символикой, упоминания «тайной» связи с хлыстами, тексты «потаенной» литературы — все это находило отражение в стихах Н. Клюева и усиливало многослойный смысл его поэтических строк.

Образы Рая существуют у поэта рядом с земными реалиями. Свет, который исходит от этих предметов, обращен к «горним мирам», к «райским кринам». Как и полагалось в хлыстовских постулатах, на первый план в стихах Н. Клюева выходило женское божественное начало. Образ Руси

представлен в произведениях «олонецкого» поэта работящей крестьянкой, домовитой хозяйкой. Поэт проводит мысль, что только животворящее женское начало вкупе с крестьянским Космосом способно очистить мир от зла и бездуховности. В соответствии с хлыстовскими требованиями, в стихах Н. Клюева встречаются эротические мотивы, восходящие к древнейшему языческому культу богини Матери (у хлыстов - Богородицы).

По-хлыстовски чертами крестьянина наделен и образ Христа («Христа-Спаса», «Деда-Боженьки», «Бога-виноградаря», «плотяного Христа»), отличающийся от общепринятых канонических представлений святого. Вся поэзия Н. Клюева освящена именно таким Христом. «Запечный», «загуменный» Христос-пахарь воспринимается на фоне северной природы и патриархальной крестьянской деревни как хранитель народной мудрости и древних традиций, как фольклорный образ.

Существенное влияние оказало на взгляды поэта его знакомство с голгофскими христианами, их подчеркнуто-выраженными идеями Смерти и Возрождения. Активно-христианская мысль Н. Федорова о всепрощении самых страшных грешников оказалась близ'ка мироощущению Н. Клюева (в отличие от суровой непримиримости к своим врагам, «пассивной» апокалиптики и самосожженческих костров старообрядцев).

Мотив всепрощения является сквозным во всем творчестве поэта, но будущее исчезновение зла имеет у Н. Клюева свои особенности: смерть не просто исчезает, она превращается в добро. Голгофская утопическая идея апокатастафиса (воскрешения умерших в нетленной красоте) виделась Н. Клюеву даже в картине «потухнувшего Ада», представленного им «полем оранным мирским». Идеи голгофских христиан в той или иной мере будут проявляться до конца творческого пути Н. Клюева в мотивах «преодоления Ада», «всепрощения», «всеобщего братства» и в образе Рая («белой рощи»), куда у него попали Китеж-град, Белозерье, Белая Индия, Иерусалим, город белых цветов Лидда.

В творческом мировоззрении Н. Клюева слились религиозно-философские идеи и нравственные принципы народных устоев жизни. Суть крестьянского сознания выражалась в двоеверии, проявления которого в простой среде оказались необычайно живучи. Поднимая "древние пласты культуры, Клюев восстанавливал средневековые ритуалы, густой вязью стихов плел «нить жизни» из древних обычаев и вековых традиций.

В произведениях поэта действуют христианские святые, вошедшие в крестьянский обиход, поданные Н. Клюевым с «опрощением»: «Микола» («Николай»), «Митрий Солунский» («Дмитрий»), «Ерема-запрягальник» («Еремий»), «Медост» («Модест»), «Федосья-колосовица» («Федосия»), «Илья-громовержец» («Илья»), «Аверкий-банный согреватель» («Аверкий»). Древние боги и святые апостолы, сходящие с «горних высот», в стихах Н. Клюева помогают крестьянину в нелегком труде (поэмы «Мать-Суббота», «Заозерье», «Песнь о Великой Матери»).

В стихах поэта наблюдаются следы народных языческих представлений и культов, которые сосуществовали рядом с христианскими. Это

художественно отражено в форме мифологического обряда украшения снопа - «пожинальной бороды», традиционного приготовления «отжиночного пирога», обычая одевания «моленной рубахи», «крестоперстия», веры в культ растений («призор-трава», «бел-призорник», «медушник-цветик», «наговорные корни»). Язычество в виде крестьянских праздников («голубые Святки с Рождеством», масленичный «блинный обоз», «Семик-Троица», «Покрова Богородица»), мифологических представлений о силах Мать-Сырой земли - начала священного и порождающего, являлись для Н. Клюева связью с умершими предками (мотив «Лешева погудка», аграрные праздники, весь цикл поминально-похоронного обряда).

В духе религиозных воззрений поэта представлен образ природы. Оцерковленная и одухотворенная, она рассматривается поэтом в соотношении с христианской культурой. Мир природный и земледельческий (некая единственная возможность гармоничного существования) проявляется в стихах Н. Клюева ключевыми образами Севера. Природа, древлеправославие и родной крестьянский дом - вот те непреложные эстетические ценности, которые поддерживают поэта до конца жизни.

Вторая глава - «Приемы и функции стилизации фольклорных образов и мотивов в лирике Н. Клюева дооктябрьского периода». Во второй главе исследуются религиозно-философские взгляды Н. Клюева в тесной взаимосвязи с художественными поисками поэта. Это выразилось особенно ярко в фольклорно-мифологических образах и мотивах его творчества. В разные периоды жизни поэта преобладали те или иные начала. Мы проследили, как проявлялись в творчестве Н. Клюева фольклорно-мифологические мотивы в автопсихологических (по Г.Н. Поспелову) и ролевых стихах, с одной стороны, а с другой - как формировались способы собственно фольклорной стилизации и какую роль она играла.

Свой путь как поэта Н. Клюев начал с сознательного освоения литературных традиций, с подражания крестьянским поэтам XIX века и революционерам-народникам (П.Ф. Якубович и Л.Н. Трефолев). Большое значение в становлении взглядов Н. Клюева имел период так называемого «блоковского символизма». По канонам символической поэтики написаны стихотворения 1908-1912 годов: «Я говорил тебе о Боге...», «Темным зовам не' верит душа...», «О ризы вечера, багряно-золотые...» и др. Близость к символизму проявлялась в склонности поэта к иносказательно-аллегорическому, в мистическом тяготении к «невидимому», в метафоричности языка, в интересе к теме инобытия, апокалиптическом видении мира и ожидании катастрофы. Эти черты будут сохраняться у поэта всю жизнь, прослеживаться даже в самых поздних произведениях.

Творчество Н.Клюева вызывало особый интерес у акмеистов. В 1910 году поэт неоднократно посещает их литературные собрания, печатается в ежемесячнике «Гиперборей». Но в начале 1913 года он порывает с «Цехом поэтов», восприняв от них стремление к звучности и чеканности стиха. Это в дальнейшем станет основой его «орнаментального принципа» в поэзии.

Отдалившись от Блока и символистов, расставшись с акмеистами, Н. Клюев, идет своей дорогой в искусстве.

Повышенный интерес к крестьянской культуре, к сектантству и старообрядчеству явились основанием для появления новокрестьянской поэзии как ветви русской литературы. Ее организатором и вдохновителем стал Н. Клюев. Идейно-эстетическая программа новокрестьянских поэтов возникла не на пустом месте. С одной стороны, они продолжали традиции крестьянских поэтов XIX века, придя в литературу с новыми темами, с другой - шли по пути обращения к фольклорным стилизациям писателей-модернистов. Выходец из крестьянской среды, Н. Клюев объединил вокруг себя писателей-новокрестьян (С.Есенин, А. Ширяевец, С.Клычков, П. Орешин), для которых интерес к фольклору и крестьянскому быту был органичным и постоянным. Произведения «поэтов из народа» представляли собой родовую причастность к истокам мифологического сознания народа. Новокрестьяне несли в литературу не только новые образы, настроения, язык, но и особую философию, тип мышления, характерный для крестьян. Это был новый этап в развитии крестьянской литературы, а сами писатели-новокрестьяне выступали как художники-новаторы. Для них характерны опыты в создании произведений с фольклорно-мифологическими мотивами, которые выражались, разумеется, по-разному. Не претендуя на сравнительный анализ поэтических произведений, созданных в этом ключе всеми новокрестьянами, мы попытались определить сделанное в этом направлении Николаем Клюевым.

В «подтексте» его произведений всегда ощущалось родство с образами народной поэзии, в подсознании эти образы постоянно присутствовали. К первым опытам в таком духе относятся «Песня о Соколе и трех птицах Божиих» (190В) и «Песня о мертвом женихе» (1908). Хотя стихов в фольклорном стиле еще не создано, но для сборника «Сосен перезвон» (1911) уже характерно включение в стихи реминисценций и аллюзий из различных фольклорных жанров, а также упоминание отдельных образов (сказочные образы «королевича Еруслана», «девушки-русалки»). Эти приемы использования фольклорного материала возникли на основе дорогих его сердцу воспоминаний о рассказанных в детстве дедом и матерью сказках и народных преданиях. Постепенно Н. Клюев все больше и больше склоняется к фольклору, используя мотивы и поэтическую лексику народной песни и мещанского романса.

Использование фольклорных образов в виде реминисценций мы наблюдаем и в третьем сборнике «Лесные были» (1913), где поэт обращается к отдельным функциям фольклорных ь образов, называет их, но не переосмысливает в соответствии со своим художественным миром. Фольклорные персонажи существуют здесь как бы сами по себе. Подобных стихов в сборнике «Лесные были» несколько: «Ветхая ставней резьба...», «Запечных потемок чурается день...», «Сготовить деду круп, помочь развесить сети...». В этом стихотворном цикле помимо фольклорных образов поэт привлекает отдельные мифологические представления о мире.

Например, в стихотворении «Сготовить деду круп, помочь развесить сети...» в сновидении деда-помора возникает образ прекрасного рая.

Начало первой мировой войны укрепило Н. Клюева в необходимости обращения к фольклору, в котором он не только черпал образы и мотивы для своих произведений, но и находил духовные силы для противостояния стихиям зла, наступлению города, крушению христианских основ, нашедших выражение в собирательном образе Антихриста. Почти все стихи вышедшего в 1915 году сборника «Мирские думы» связаны с фолыслорно-мифологическим миром. Главной темой стихотворного цикла является сопереживание солдатским семьям, потерявшим кормильцев. Это выразилось в создании стихов-стилизаций под жанры солдатской песни, плача, причитания, где появляется традиционный образ вдовы, девушки-солдатки. На первый план выходят страдания, боль от потери близкого человека. Характерно, что помогает все это выразить и максимально приблизить к народному мироощущению использование фольклорных образов и мотивов, а в некоторых случаях и собственно фольклорных жанров в целом. Так, например, в стихотворении «В этот год за святыми обеднями...» солдатская мать своим плачем старается оградить от несчастий сына-воина. Перед нами встает образ матери поэта, Прасковьи Клюевой, - талантливой плачеи. Мысль о сочувствии страданиям народа воплощают и удивительно яркие индивидуально-авторские собирательные образы жешцин-солдаток в эту тяжелую годину.

Северная Природа постоянно присутствует в стихах Н. Клюева, она созвучна переживаниям героев. Поэт по-своему использует традиционный композиционный прием психологического параллелизма, изображая «грустящую» картину заката после образа вдов. Такую же функцию выполняют индивидуально-авторские образы «копьеносной звездной конницы» и «сполоха-коня» («В этот год за святыми обеднями...»).

В стиле солдатской песни написано стихотворение «Небесный вратарь». С него начинается особенно частое обращение Клюева к приему фольклорной стилизации. Стихотворение изобилует традиционными художественными средствами. Это уменьшительно-ласкательные слова: «кустышек ракитов», «колодечек студеный», «родимая сторонушка», «теплая семеюшка». В стихотворении много постоянных эпитетов: «раны черные», «белый свет», «горючие слезы», «ноги резвые», «добрый конь». Также обильно представлены в «Небесном вратаре» плеоназмы-. «дуб-дерево», «откуль-неоткуль». Стихотворение начинается с традиционного приема психологического параллелизма. Образ ракитового куста (символ печали) готовит нас к восприятию гибели воина. Если в фольклорной традиции необходимо было перечислить всех родственников «теплой семеюшки», то лирический субьект Н. Клюева сразу после упоминания «родимой сторонушки» и «бажоной теплой семеюшки» вводит обращение к «ангелам поднебесным», образ «преподобного лика» «Митрия, Свет-Солунского». Опираясь на коллективные собирательные фольклорные образы, Клюев в финале стихотворения смело заявляет об авторском «я», создавая

индивидуальную ситуацию - обращение к христианскому святому, покровителю воинов. Этого же приема он придерживается и в других стихах цикла («Солдатка», «Обидин плач», «Поминный причит», «Слезный плат» и

дрО-

Картину плача солдатской матери щ> сыну в стихотворении «Что ты, нивушка, чернешенька...» можно причислить к художественным вершинам творчества Н. Клюева. Полные трагизма причеты солдатской матери, ее слезы и молитвы помогут умершей душе найти дорогу к Богу. Поэт твердо верит, что спасется тот, кто любит, страдает и помнит. В основу этой песни положены типичные формулы народных плачей. Огромных размеров достигает в «Беседном наигрыше» образ «старичища, по прозванью Сто Племен в Едином». В этом стихотворении реминисценции из фольклора соседствуют с авторскими образами, написанными в духе народных традиций: «птица Паскарага», «Удилёна», «Пятенка-дева». Вселенского размаха достигает образ богатыря (стихотворение «Русь»), у которого «кудри - боры», «грудь - Уральские хребты».

В диссертации мы опирались на концепцию Е.Г. Мущенко об «обучающей», «самоутверждающей» и «защитной» функциях стилизации. Способствующая «вхождению» автора в Традицию, «обучающая» функция отражена в «Мирских думах» лишь единично. Так, в стихах «В этот год за святыми обеднями...» поэт впервые пытается стилизовать под солдатскую песню. Слова-причитания солдатской матери звучат как цитата из фольклорного текста, наверняка известного Клюеву с детства. Стилизуя под былинный стих, в стихотворении «Гей, отзовитесь, курганы...» поэт вводит обобщенные образы русских героев («Муромцы, Дюки, Потоки»). В стихотворении «Русь» поэт как бы собирает в одном поэтическом пространстве все традиционные и авторские образы, призванные помочь уничтожить «басурманов» («дружок-Прага», «дед-Киев», «Новгород седой», «Русь Червонная», «кладенец богатыря», «алый краковский жупан»). Это придает стихам элемент некоторой демонстрации, искусственности, чего не наблюдается в цикле «Песни из Заонежья».

«Самоутверждающая» функция стилизации, стимулирующая новую тенденцию в авторском стиле, на наш взгляд, в стихах Н. Клюева не была столь важна. Выросший в крестьянской среде, поэт с детства впитал в себя любовь к народной поэзии, древним обрядам и обычаям. Фольклорная стилизация была наиболее близкой формой поэтического выражения крестьянских ценностей, художественно-народного опыта, коллективного начала искусства.

Для творчества Н. 1Слюева в целом характерна «защитная» функция стилизации, выражающаяся в ее особой роли не только как способе отражения миросозерцания писателя, но и сохранения русской старины, крестьянской культуры, фюлыслорного слова. Отказываясь петь в один голос с пролеткультовцами, Н. ]Слюев с аввакумовской настойчивостью продолжал строить свою систему ценностей по законам «избяного Рая», требуя сохранения и поддержки крестьянского Мира. Обладая тонкой интуицией и

предчувствием, он видел надвигающуюся гибель его «кондовой Руси», предупреждал об этом своими пророческими стихами. В этом проявляется еще одна функция клюевской стилизации - «пророческая». Проповедуя аскетические идеалы, старообрядческие вероисповедальные и человеческие нормы общежительства, поэт предлагает свой путь жизни, отличный от ценностных установок времени. В этом находит отражение и другая сторона клюевской стилизации - «проповедническая», которая особенно проявит себя на мифологическом материале (о нем будет идти речь в следующей главе).

Поэтизируя крестьянский быт, обычаи старообрядческой семьи, детально описывая костюм женщины-поморки, Н. Клюев любуется красотой народного поэтического слова, наслаждается фольклорными оборотами речи. В этом мы видим еще одну функцию клюевской фольклорной стилизации -«эстетическую».

Сборник «Песни из Заонежья» (1916) построен в основном на приеме фольклорной стилизации под лирические и свадебные песни, солдатские причитания, плачи, духовные стихи. Опираясь на сложившиеся фольклорные каноны, Н. Клюев создавал свои песенные сюжеты, объединяя в одной поэтической структуре образы и мотивы разных жанров (мотив «неверного выбора-жеребия», «судьбы», «любви», «жертвенности» и «покорности», образ «души» в лирической песне и духовном стихе).

Влияние религиозных взглядов поэта заметнее всего сказывалось на финале «Песен», выражалось в появлении образов и мотивов, определяющих своеобразное развитие сюжета. Эсхатологическими настроениями навеяны хлыстовско-апокалиптические мотивы «фатальной разлуки» («Посадская», «Слободская»), «отсутствия счастливых семей» («Западите-ка, девичьи тропины...», «Ивушка зелененька...», «Свадебная», «Не под елью белый мох...», «Бабья песня»), «преждевременной смерти одного из влюбленных» («На малиновом кусту...», «На припеке цветик алый...», «Как по реченьке-реке...»).

«Жесткая нормативность», характерная для художественной системы фольклора, проявлялась в стихах Н. Клюева в закономерном и частом применении различных фольклорных приемов: психологического параллелизма, постоянных эпитетов, уменьшительно-ласкательных суффиксов, плеоназмов, тавтологии, устоявшихся фразеологических сочетаний, народной символики. Эти приемы Н. Клюев переосмысляет и развивает, создает на их основе свои авторские образы и мотивы.

В ходе анализа стихов цикла «Песни из Заонежья» мы обращались к различным фольклорным сборникам (П.И. Киреевского, А.И. Соболевского, П.В. Шейна, П.С. Выходцева, Н.П. Колпаковой, С.Г. Лазутина). Сравнение показало, что текстуальное сходство авторских и фольклорных вариантов ограничивается только зачином {неавторским словом, цитацией). Особенность клюевской неполной стилизации на уровне сюжета выражается следующим образом: сходство в сюжете может распространяться на большую часть стихотворения, а развитие сюжета во второй части текста чаще всего связано с проявлением «своего», «авторского» начала.

Фольклорная цитата в творчестве Н. Клюева не только точна, но и узнаваема, читатель слышит чужой голос. Характерный фольклорный зачин настраивал читателя на определенную тональность, на йосприятие авторской стилизации под народную песню.

Одной из важных особенностей цитирования является обращение сразу к нескольким текстам-источникам, порой по жанру не связанным друг с другом. Это приводит к образованию в авторском тексте своеобразного многоголосия, расширяющего его эстетические возможности. Так, в лирической солдатской песне довольно ощутимы обращения к духовным стихам («Песня про судьбу», «Сизый голубь»), любовные и семейно-бытовые песни сочетали в себе мотивы «ухода в белый скит» («Ах вы, цветики, цветы лазоревы...», «Вы, белила-румяна мои...», «Слободская»).

Рассматривая фонические цитации, мы пришли к выводу, что в отдельных случаях в стихах передается мелодика протяжных и плясовых песен, то есть влияние фольклорного источника ощущается и на фоническом уровне.

Применительно к жанру лирической любовной песни («Ах вы, цветики, цветы лазоревы...») «жесткая нормативность» фольклорной стилизации у Н. Клюева проявляется в характерных композиционных и речевых приемах фольклора: психологического параллелизма («На припеке цветик алый / Обезлиствел и поблек, - / Свет детина разудалый / От зазнобушки далек»), постоянных эпитетах («темны боры», «красна девица», «сахарны 1убы», «сизый голубь»), уменьшительно-ласкательных суффиксах («молоденька», «муженечек», «перышки», «маленько», «любушка»), тавтологии и плеоназмах («ходить походом», «на гульбищах погуливать», «мукой мучиться», «иссушила сухота», «девицы-голубушки»). С этой песни начинается группа стихов, где девушка делает свой выбор в пользу монашества. В ней поэт использует стилизации под разные жанры фольклора. Цитата из духовного стиха мотивирована сюжетом, но именно она становится знаком определенной концепции поэта.

Мотив ухода в «белый скит» (в поэтической системе Н; Клюева он рассматривается как проявление независимого характера героини) встречается также в лирической песне «Вы белила-румяна мои...». Такое сочетание разных голосов создает характерную для поэтики Н. Клюева картину многоголосия. Особый смысл поэт вкладывает в мотив «широкой гульбы» (духовной свободы, полноты жизни).

В стилизациях под свадебные песни («Ах, подруженьки-голубушки...», «Свадебная», «Ивушка-зелененька...») используется характерный прием идеализации убранства старообрядческого- жилища («разузорчатая завеса», «мудрены красны шитицы», «горенка - светлая сидельня»), костюма («сарафан-разгулян», «расписная бахрома»), украшений женщин-старообрядок («шелк бурмитчатый, наводчатый», «мелкий бисер с ясным золотом»), названий молодых людей («друженька», «нелюбимый муженька», «девическая зсраса», «красна девушка», «девушка-молоденька», «павушка», «краса»).

Для Н. Клюева характерны мрачные предчувствия, пророческие сны. Подобным настроениям созвучна тема «фатальной разлуки» в изображении человеческой судьбы: счастье молодых людей невозможно, поэтому от каждой песни цикла веет печалью («Посадская», «Вы белила-румяна мои...», «Западите-ка, девичьи тропины...», «Слободская»).

Мы выявили следующие отступления от народной традиции в использовании системы образов, изобразительно-выразительных и композиционных приемов.

Н. Клюев преодолевает однозначность фольклорных образов, их однонаправленную функциональность. Если в фольклоре молодец и девица полностью зависели от воли родителей, то в стихах Клюева лирические герои проявляют активность и настойчивость в принципиальных вопросах веры, в решении своей судьбы, что приближает сюжеты «Песен» к жизненной правде. При этом автор-поэт выступает не как «певец-сказитель» - выразитель коллективного народного мышления, а как писатель, имеющий индивидуально-авторскую позицию.

Внутренняя независимость клюевских героев проявлялась в их активных действиях: замужняя женщина могла слукавить (мотив «мудрая грамотея»), обвести мужа, чтобы пойти на «вольное гуляньице»; привязать «неладного мужа» к дереву, требуя от него выполнения своей воли; утвердить свое достоинство ценой собственной жизни (мотив «незаконного ребенка»); не получив у отца «дозволенья ожениться», сын навсегда поселяется в монашеской келье. В свадебной песне «Ивушка зелененька» появляется авторский мотив «отложить рукоделье». В поэтической системе Н. Клюева он означает «отказ сватам». Героиню этот поступок характеризует как уверенную в себе и могущую постоять за себя, в отличие от традиционной покорности невесты. Образ независимой и свободолюбивой женщины-старообрядки» («Плясея», «Ах, подруженьки-голубушки...») проступает во всех стихах цикла, где поэт акцентирует внимание на активной жизненной позиции героев («На селе четыре жителя...», «Я сгорела, молоденька, без огня...»), в мотивах «всепрощения» («Стих о праведной душе», «Прославление милостыни»).

В фольклорных стилизациях Н. Клюев часто использует близкие по смыслу, но не буквально точные народные выражения. В контексте одного стихотворения нередко оказываются рядом как традиционные (порой наделенные не свойственными фольклору чертами), так и авторские образы и мотивы («пригожество-краса», «заманка-щипота», «макасатовый сапожок», ходить на «гульбище-воленье»). Отличительная особенность клюевских обрядовых песен — богатство развернутых метафор, чего в такой степени в народной песне не могло быть: «замуравьтеся, девичьи тропины», «робкой былинкой кивать при пути», «на реке калинов мост / В снежный кутается холст», «не полымя в бору / Полыхает ало»г «причитаний свирель».

Индивидуально-авторское начало проявляется и в изменении композиционного строения «Песен»: если в фольклоре основная часть представляет собой монолог, диалог или сюжетно-повествовательную форму,

то Н. Клюев использует и параллельное развертывание тем (по определению Л.А. Киселевой). Ярким примером тому служат песни «Плясея» и «Досюльная».

Случаев контаминации в «Песнях» Н. Клюева нами не обнаружено, поэт здесь отходит от традиций, но при этом довольно часто использует видоизменения одной и той же темы, которые объединяет в так называемые «гнезда» с общими мотивами «загубленной женской судьбы», «неверного выбора-«жеребия», «непокорного нрава», «праматеринского начала» и образов «зелена вина», «тальянки медносборчатой», «гармоники-размыкушки».

Отходом от «жесткой нормативности» в стихах Н. Клюева является многозначность образов (при их однозначности в фольклоре): «красная горка» - это церковный праздник, следующий за пасхальной неделей, также место обитания нечистой силы и оберег; «кукушка» у Н. Клюева выступает как в значении оберега, так и в значении символа души, грусти, печали; «голубь» соединен с образом Христа (помимо традиционного значения человеческой души). Говоря о способах фольклорной стилизации в творчестве Н. Клюева, отмечаем ее характерную особенность: не все произведение целиком создано в рамках стилизуемого жанра. Мы называем это «неполной стилизацией» в сочетании с ярко выраженным авторским финалом.

Итак, влияние «жесткой нормативности» фольклора при создании фольклорной стилизации в циклах Н. Клюева выразилась в использовании традиционных образов и приемов народной поэтики: психологического параллелизма, ступенчатого сужения образов, обращений, идеализации, отрицательных сравнений, уменьшительно-ласкательных слов, постоянных эпитетов, застывших словосочетаний, плеоназмов, инверсий, повторов, лексической (в зачине) и фонической цитации. Отход от «жесткого канона», от исходного жанра в импровизациях Н. Клюева нашел свое выражение в своеобразном развитии сюжета, в использовании «подтекста» (чаще всего под влиянием религиозного мироощущения поэта), в совмещении в одной поэтической структуре образов и мотивов .различных жанров (песни, плача, причитания, духовного стиха), в многозначности и многофункциональности образов, в частичном изменении традиционных и создании индивидуально-авторских образов, в применении развернутых метафор и неологизмов, в сгущении красок при создании художественных описаний (портрета, пейзажа, интерьера). Талантливый художник со своим творческим «я», Н. Клюев создал на фольклорной основе оригинальные произведения, в которых авторские образы в сочетании с литературными приемами на новом художественном уровне продолжили словесную народную культуру.

Третья глава - «Мифологическая основа движущегося поэтического космоса Н. Клюева». В этой главе мы рассматриваем особенности выражения мифологических образов и мотивов (в том числе эсхатологических) в позднем творчестве поэта, проявления таких форм крестьянского архаичного сознания, как анимизм, антропоморфизм, тотемизм, фетишизм.

Применительно к этому материалу наблюдаются формы стилизации под образы, отражающие народное мифологическое сознание, воссоздающие архаический тип мышления. Живя в народной среде и сохраняя основы мировоззрения простого крестьянина, Н. Клюев силой своего поэтического дара передавал традиционные представления староверов Русского Севера, для которых олицетворение, персонификация сил Природы и «обоженье» были привычными. В произведениях поэта можно найти разнообразные примеры древних народных представлений о строении мира, о народной космогонии.

Солярные знаки Солнца, Неба, Месяца поэтически отражены Клюевым в закодированной символике девичьих вышивок, в витиеватой резьбе крестьянских изб Русского Севера с устремленным в Небо коньком на крыше. Древнее почитание Солнца, небесных светил, аграрные праздники и народные обряды — одна из основных тем произведений поэта. Он творчески отражает как христианские, так и языческие представления о сотворении мира, использует фольклорные мифологемы из мировых культур, например, концепт «расчлененного тела Вселенского человека-великана», древние символы понятий и отношения к миру.

В основе мифопоэтического Космоса Клюева лежит троичная схема вертикального пространства-. Земля - Рай - Ад со своей сетью сквозных образов. Пространственно-временная спрессованность поэтического космоса Клюева позволяет объединять далекое прошлое страны и настоящее. Стихи поэта последних лет называют гимном Избе. «Рожество избы» воспринимается Клюевым не столько физически, сколько как акт религиозного творения, а сама Изба возносится до высот Божества. Изба Н. Клюева - это символ Руси, символ Вселенной. Поэт воспевает божественно светлый мир Избы с Печью и Божницей, с «избяным светилом» - Ковригой и другими крестьянскими атрибутами. Он воссоздает образ жилища человека в соответствии с крестьянскими традиционными представлениями, когда дом для человека был спасением, укрытием и центром Вселенной одновременно.

Важнейшим духовным ориентиром для создателя «избяной космогонии» был образ Материнской (Богородичной) ипостаси. Женские образы всегда связаны у поэта с праматеринским началом, имеющим, как оказалось, глубокие фольклорные корни. Специфической чертой является сочетание культа Богоматери и древнего языческого культа Матери-земли. В конце творческого пути этот образ разрастается до космических высот, вбирая в себя три духовных начала («Матери-Троицы»): «земной матери» (Прасковьи Дмитриевны), христианской святой Марии и Мать-Сырой земли, крестьянской заступницы. В устремленности к Небу и одновременно в глубоком поклонении земле-Матери заложены особенности сознания русского народа, его национальные черты, что с большой любовью передано в произведениях олонецкого поэта.

Категории «пространство и время» в творчестве Н. Клюева мифологизированы. Поэт создает свой образ мифического времени, главной

функцией которого является движение человеческой судьбы. Он соотнесен с образом богини судьбы, ткущей нить жизни. С концептом «время-судьба» связывается и образ Зари, рождающей день. Категория «пространство» выражена в образе мифологизированной «райской» земли - Лапландии (широкое понятие клюевского «рая душевного», «рая мысленного»).

Мифологические персонажи (домовой, леший, черт, сатана) являются не главными героями стихов поэта, а фрагментами воспоминаний детства, сновидений и одновременно составляющими его картины мира, в котором каждый предмет, каждое явление могло быть отнесено как к старообрядчеству, так и к язычеству. В стихах Н. Клюева отразились взгляды народа на природу и божества древних славян: одухотворение Солнца, Неба, Земли, небесных светил, фетишистский культ Избы, тотемы медведя, лося, птиц. Свой пантеон духов Н. Клюев создает по образу и подобию древних мифологических персонажей.

В ряду мифологических образов и мотивов в зрелые годы на первый план выходят эсхатологические. Мы убедились, что тема Смерти для Н. Клюева важна, многозначна и имеет разветвленный смысл. В дооктябрьский период она проявлялась в образах «предчувствия беды», мотивов «фатальной разлуки», «гибели воинов». В конце жизненного пути эти образы разрастаются в грандиозные картины преисподней и Страшного Суда с многочисленными персонажами низшей мифологии. Причины такой гиперболизации демонологических образов кроются в склонности поэта к трагическим предчувствованиям, которые оправдались в крайне неблагоприятных социальных условиях послереволюционной поры.

Гибельные потрясения, крушение патриархального мира, политические гонения и расстрелы поэтов-новокрестьян, "неоднократные аресты, тюрьмы и высылки самого Клюева рождали в сознании поэта образы зверо-, птице- и человекоподобных мутантов, которые (наряду с традиционными образами низшей мифологии) составили многочисленный и многоликий пантеон демонологических сил («Чирея», «Грызея», «Подкожница», «птица-Удавница», «черная птица-Обида», «волк-предательство», «черный арап»).

Знаками приближения Страшного Суда и Апокалипсиса в произведениях Н. Клюева позднего периода являются индивидуально-авторские мотивы сокрытия облаками «Божественной радуги», которая объединяла небесный мир и мир земной. Трагедийным сигналом является и «отлет» русских святых с христианских икон, в чем Н. Клюев видит масштабную картину духовной деградации, разложение современного общества и приближение его к Судному Дню.

Позиция Н. Клюева проявляется не только в безысходности, но и в надежде на спасение. Проблески света в клюевском образе «радуги» - это вера поэта в Возрождение. Связь с потерянным Раем, «избяным Космосом» восстанавливал также образ Мать-Сырой земли. Под понятием «белая роща» в творчестве Н. Клюева кроется мысль . о Вселенском пристанище для «отлетающих» праведных душ - светлом образе Рая, куда попадают и

священный город Иерусалим, и ветхозаветный Ноев Ковчег, город белых цветов - Лидда, сказочная Белая Индия и невидимый Китеж-град.

Мы пришли к убеждению, что мечта об идеальной жизни в мире художественно вылилась в тему победы добра над злом, во всепрощение врагов своих и превращение их в друзей, в утопическое описание будущего «золотого» века. Трагизм утраты может быть снят верой в будущее Возрождение. Помочь этому, по мнению Н. Клюева, могут страдания, слезы и молитвы живых об умерших. Но мир находится в состоянии духовного и нравственного падения. В этом контексте у Н. Клюева прочитывается мысль о невозможности в данный момент претворения в жизнь федоровской идеи Воскресения, но сама постановка вопроса говорит о том, что такой путь существует: это путь нравственного очищения всего человечества. Поэт выражает веру в его Возрождение.

Тема потери человечеством веры пронизывает произведения и письма поэта последних лет. Теперь уже не силы Всевышнего, не Природа-Мать помогают человеку выбраться из преисподней. В конце жизни единственное спасение Н. Клюев видит в Слове Поэта. Он верит, что «яровчатый» стих спасет мир и выведет к Солнцу и Богу.

Пессимистические настроения и предчувствия скорой Смерти не изменили взглядов Н. Клюева на «всепрощение зла» и трансформацию его в добро. Травля поэта и изгнание его произведений со страниц литературных изданий, аресты и ссылка в Сибирь не сломили его. Разбитый болезнями, нищий, но твердый в своих убеждениях, Н. Клюев продолжает противостоять силам зла, подтверждением чему служат его поэтические произведения последних лет и трагическая эпистолярная эпопея. В последние минуты жизни свою судьбу поэт сопоставляет с подвигом непримиримого проповедника Аввакума, веря в Святую Русь, в мужицкий «запечный рай», в Китеж-град и Белую Индию, во всемирное Братство народов. Поэт оплатил жизнью свое поэтическое творчество, и оно дошло до нас, рассказало о той непростой эпохе, в которой он жил.

В заключении подводятся итоги теоретического и экспериментального анализа, подтвердившего выдвинутые гипотезы.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Мануковская Т.В. Плачи-голошения и духовные стихи в свете похоронного обряда (село Першино Нижнедевицкого района Воронежской области) / Т.В. Мануковская // Этнография Центрального Черноземья России : сб. науч. тр. - Воронеж : Воронеж, ун-т, 2004. -Вып. 4.-С. 140-147.

2. Мануковская Т.В. Народная основа военной лирики Н. Клюева / Т.В. Мануковская // Вести, гос. ун-та. Сер. Филология. Журналистика. -2005.-№ 1.-С. 24-32.

3. МануковскаяТ.В. Фолыслорно-мифологическая основа библейских сюжетов в стихах Н. Клюева / Т.В. Мануковская // Народная культура и проблемы ее изучения. Афанасьевский сборник. Материалы и исследования : сб. статей. Материалы научной региональной конференции 2002 г. - Воронеж : Воронеж, ун-т, 2005. - Вып. II. - С. 97107.

4. Мануковская Т.В. Духовные стихи в современном бытовании (на материале села Першино Нижнедевицкого района Воронежской области) / Т.В. Мануковская // Народная культура и проблемы ее изучения. Афанасьевский сборник. ' Материалы и исследования : сб. статей. Материалы научной региональной конференции 2002 г. -Воронеж : Воронеж, ун-т, 2005. - Вып. II. - С. 19-35.

5. МануковскаяТ.В. О фольклористическом аспекте произведений Н. Клюева / Т.В. Мануковская // Известия Научно-координационного центра по профилю «филология» (ВПТУ - ВОИПКРО). Материалы четвертой учительской конференции. - Воронеж : ВЭПИ, 2005. -Вып. III.-С. 157-159.

6. Мануковская Т.В. Трансформация религиозно-философских взглядов в поэзии Н. Клюева / Т.В. Мануковская-// Народная культура и проблемы ее изучения. Афанасьевский сборник. Материалы и исследования : сб. статей. Материалы научной региональной конференции 2004 г. -Воронеж : Воронеж:, ун-т, 2006. - Вып. III. - С. 117-129.

Работа № 2 опубликована в издании, рекомендованном ВАК РФ.

Подписано в печать 16.03.2007. Формат 60x84/16. Усл. печ.л. 1,5. Тираж 100. Заказ 143. Издательско-полиграфический центр Воронежского государственного университета. 394006, г. Воронеж, Университетская площадь, 1, ком.43, тел.208-853. Отпечатано в лаборатории оперативной печати ИПЦ ВГУ.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Мануковская, Татьяна Васильевна

Введение.

Глава I. Религиозно-философские и эстетические искания

Николая Клюева.

Глава II. Приемы и функции стилизации фольклорных образов и мотивов в лирике Н. Клюева дооктябрьского периода.

Глава III. Мифологическая основа движущегося поэтического космоса Н. Клюева.

Введение диссертации2007 год, автореферат по филологии, Мануковская, Татьяна Васильевна

Конец XIX - начало XX века ознаменовался глубоким кризисом, охватившим всю европейскую культуру. Россия была переполнена всевозможными течениями в искусстве и философии, чувствами религиозного беспокойства и богоискания, апокалиптическими настроениями и повышенным вниманием к мистике и оккультизму. Эго было время интереса к изучению язычества, мифологии и фольклора как наиболее древним пластам народной культуры, к сектантам и старообрядцам, носителям, по мнению А. Блока, «бунтарского» начала, характерного для народной души.

Творчество Николая Клюева (1884-1937), тесно связанного со старообрядчеством, занимает особое место в русской литературе первых десятилетий XX века. Именно древлеправославие стало одной из основ его поэтической системы. Отвечая требованиям времени, фольклорно-мифологическое творчество поэта оказалось чрезвычайно популярным. По верному замечанию Т.А. Пономаревой, творчество Н. Клюева - не идеализация деревни как таковой, а эстетизация «избяного космоса» [248, 6465]. Поэт говорил «языком народа» с целью быть услышанным и поняшм, поэтому весь образ жизни и даже внешность ею были превращены «в наглядное средство агитации, цель которой - утверждение самоценности крестьянского мира» [151, 106, 109]. По мнению В.Г. Базанова, такое поведение новокрестьян, как «маскарадностъ, стичизованность, ряженность» [151, 16-17] - характерное явление для всей культуры начала XX века.

Трагическое противоборство сил, вызревавших в России, в итоге было направлено против национального, православного и крестьянского самосознания с его обостренным чувством природы и неприятием технического прогресса. Уничтожение мирового зла и торжес1во царства Божьего на земле, на что надеялся Клюев, было вне интересов большой политики, направленной на слом «кондовой», патриархальной России, в итоге обернувшейся физическим уничтожением самою поэта. Многоуровневый поэтический «космос» Клюева сложен, мифологически «закодирован», осмыслить и проникнуть в его «потаенные глуби» непросю, поскольку творчество олонецкого поэта синтезировало в себе различные пласты культуры России.

Художественные тексты, документы и мемуары, представленные в качестве предмета исследования, философско-эстетические особенности его произведений изучены далеко не полно. В настоящее время идет осмысление творческого наследия Н. Клюева как национальной классики, при этом вопрос о значении его произведений вызывает много острых споров и диаметрально противоположных мнений.

Объектом работы является все поэтическое наследие 11. Клюева: отечественные и зарубежные издания его произведений, а также письма, статьи, воспоминания современников о поэте.

Предметом данного исследования является эволюция фольклорно-мифологических образов и мотивов в поэзии Н. Клюева.

Актуальность избранной темы определяется все возрастающим научным интересом к творчеству Николая Клюева, которое стало изучаться лишь недавно.

Остается неосвещенной проблема стилизации в изучении клюевскою фольклоризма. Не исследованы формы и функции реминисценций, аллюзий, цитаций в создании фольклорной стилизации, не показана эволюция этих форм в разные периоды творчества поэта.

В наше время особо актуальна проблема изучения образов, восходящих к древнему мифологическому мышлению. Мифология как наука вновь начала развиваться с 90-х годов XX века (после известного активною периода изучения ее в XIX веке). Для нас открылась возможность разработки проблемы эволюции мифологических образов в творчестве Н. Клюева, рассмотрения на примере его стихов диалектической триады «миф -фольклор - литература». Появились возможности в изучении его духовных 4 поисков, связей языка поэта и языка фольклора, северо-русской этнографической составляющей его творчества, образов демонологии и их роли в творчестве Клюева 1920-1930-х годов. Проблемы фольклоризма с точки зрения его жанровой специфики освещены не в полной мере. В лирике Н. Клюева мы исследуем пути создания фольклорной стилизации и ее функций, становление, развитие и генезис изучаемого явления.

Главная цель диссертационной работы - исследовать эволюцию фольклорно-мифологических образов и мотивов в поэзии Н. Клюева.

Выбор главной цели диссертации определил ее конкретные задачи:

1. изучить религиозно-философскую и эстетическую основы творчества 11. Клюева;

2. проанализировать пути становления приемов и функций стилизации, выявить соотношение традиционного и авторского начала в стихотворениях поэта разного периода;

3. охарактеризовать многоуровневую структуру мифопоэтическою мира и рассмотреть отражение «народной космогонии» в творчестве поэта;

4. определить особенности эсхатблогических мотивов в разные периоды творчества Клюева; выявить причины, вызвавшие в 1920-1930-е годы появление образов низшей мифологии; обобщить представления поэта о путях нравственного спасения человека.

Возвращение к наследию Н. Клюева, реанимация и признание значимости его творчества происходит постепенно. Почти полвека назад (в 1969 г.) в Мюнхене выходит двухтомник ею стихов под редакцией Г.П. Струве и Б.А. Филиппова. Автор вступительной статьи Э. Райе высоко оценил творчество поэта, подчеркнув «единственность» Клюева «во всей русской литературе».

Первым исследователем жизненною пути Клюева был А.И. Грушов, издавший «Материалы к биографии Н.А.Клюева» [171]. Признанное уже значительным, творчество поэта с трудом входило в сознание массового читателя. Кандидатские диссертации 1970-х - начала 1980-х гг. лишь 5 затрагивают лирику 11. Клюева, не исследуя ее специально. Это труды

B.И. Коржан "Идейно-художественные искания крестьянских поэтов (19101920)" (Фергана, 1979); В.И. Харчевникова "С.А.Есенин и русская крестьянская поэзия начала XX века" (Ленинград, 1981); Т.К.Беляевой "Александр Ширяевец и русская крестьянская поэзия первой четверти XX века" (Краснодар, 1980).

В 1990-е годы возросший интерес к творчеству Клюева и новокрестьянских поэтов привел к появлению целого ряда диссертационных исследований: Л.И. Киселева «Особенности художественного мышления новокрестьянских писателей (Н. Клюев, О. Клычков, А. Ширяевец) (Киев, 1990), Л.В. Захарова «Творчество Н.А. Клюева в литературном процессе 1030-х годов XX века: Типологическая общность и индивидуальное своеобразие» (Москва, 1993), И.В. Гречаник «Религиозно-стилевые тенденции в лирике первой грети XX века (Д. Мережковский, А. Блок, Н. Клюев)» (Армавир, 1998), Я.Г1. Редько «Поэтика цикла «Избяные песни» Николая Клюева» (Краснодар, 1998), С.Х.Головкина «Термины родства в поэзии Н.Клюева: В лексикографическом аспекте» (Вологда, 1999), Д.А. Савельев «Духовные искания Николая Клюева и его творческое наследие 1910 - 1930-х годов» (Москва, 1999). Сами названия тем говорят об интересе исследователей к различным сторонам творчества поэта. Выводы некоторых авторов кажутся нам спорными, в частности мнение И.В. Гречаник о «нерусскости» поэзии Н. Клюева.

В последнее десятилетие стали печататься поэтические произведения, письма и публицистика Н. Клюева, был открыт доступ к секретным документам КГБ, вышли в свет считавшиеся потерянными поэмы «Каин» и «Кремль». Все это послужило материалом для ряда диссертций:

C.Б. Виноградовой «Номинация водного пространства в творчестве

Н.А. Клюева: Лингвопоэтические аспекты"» (Вологда, 2000), Р.И. Климаса

Сопоставительный анализ актуализированных лексиконов иолов

Серебряного века: 3. Гиппиус, М. Кузьмин, Н. Клюев, В. Хлебников, 6

И. Северянин» (Курск, 2002), М.В. Герасименко «Структурно-смысловая организация зооморфных образов-символов в поэзии Н.Л. Клюева» (Краснодар, 2003), Е.Н. Лисицкой «Эпическое творчество Николая Клюева: организация мотивов» (Тюмень, 2003), В.А. Брыкалина «Книга стихов Николая Клюева «Песнослов» как художественное единство» (Волгоград, 2005), А.В. Фроловой «Художественная аксиология новокрестьянской поэзии первой трети XX века» (Воронеж, 2006). В своей работе мы пользовались возможностями электронного сайта «Клюевослов» (статьи Л.И. Киселевой, Н.Ю. Бельченко, И.В. Кулакова, Э.Б. Мекша, О.В. Пашко, Т.А. Шелкопляс, О.В. Шурляковой и др.).

Сведения Н. Клюева о себе воспринимались читателями нередко не как достоверное, а как вымышленное описание событий своей жизни. Поэт есть поэт. Выяснением спорных фактов биографии Клюева, изучением переписки, неизвестных архивных свидетельств, отзывов современников о личности и творчестве поэта занимается К.М. Азадовский. Из значительных работ последнего времени стоит выделить его монографию «Путь поэта» [139] и «Жизнь Клюева. Документальное повествование» [143], где изложен многолетний исследовательский материал. Обстоятельно и системно проанализировал северно-русскую основу поэтического творчества Клюева в статьях и монографии «С родного берега» В.Г. Базанов (1911-1981) [151]. Особое внимание автор уделяет мифологическим и философско-религиозным истокам творчества поэта. Продолжает начатую В. Базановым работу критик Валерий Дементьев, который дает в своей статье «Олонецкий ведун» точное определение клюевской поэзии - «избяной космос» [173]. Хлыстовско-мировоззренческой основе творчества 11. Клюева особое внимание уделяет Н.М. Солнцева в диссертации «Эстетические и мировоззренческие искания крестьянских поэтов 1900-1930-х годов» (1993), при этом делая, на наш взгляд, излишний упор на сектантстве Клюева как постоянном и превалирующем начале. В статье «Хлыст» А. Эткинд укрупняет эту тему [292]. Е.И. Маркова в монографии «Творчество Николая 7

Клюева в контексте северно-русского словесного искусства» [219] указывает на то, что поэт был обращен к «русскому христианскому сознанию». И.В. Гречаник в диссертации «Религиозно-философское и стилевое своеобразие лирики Николая Клюева» [170] опровергает положения, выдвинутые Е.И. Марковой, высказывает мысль о несоответствии сути языческого верования православию и отказывает Клюеву в «единстве духа и веры с народом» [170, 177]. Старообрядческую основу поэзии Н.Клюева выявляет в ряде статей Г.С. Ситько [263], [265]. В постижении особенностей древлеправославия большую помощь оказал недавно вышедший сборник трудов по старообрядчеству (составитель Е.М. Юхименко) [293]. Исследователь Р. Вроон среди множества высказываний по поводу старообрядческих взглядов Н. Клюева приводит примеры, где поэт отступает от своих вероисповедальных устоев [164]. Как видим, до сих пор нет однозначных мнений по поднимаемым вопросам.

Научный интерес представляют критические статьи и работы А.И. Михайлова, освещающие исторический иугь развития новокрестьянской литературы и творчество Н.Клюева [228-237]. В противовес мнению К.М. Азадовского, считающего биографические повествования Н. Клюева «легендой» [139, 24], А.И. Михайлов полагает, что «в автобиографических рассказах Клюева нет ничего, что так или иначе не соотносилось бы с его поэзией» [229, 146].

Исследованию литературной и политической эпохи, оказавшей влияние на формирование взглядов поэтов-новокрестьян и на их судьбы, посвящены книги Станислава и Сергея Куняевых: «Жизнь и смерть поэта» [209] и «Сергей Есенин» [212], где ярко обрисована творческая и жизненная судьба Ганина, Есенина, Клюева. Авторы используют в работе большое количество архивных документов, проливающих свет на многие до сих пор до конца не раскрытые вопросы взаимоотношений Есенина и Клюева. Полагаем, ню будут интересны для нашей работы впечатления современников Н. Клюева, характеристики, данные поэту А. Изрядновой [9], С. Есениным [9], 8

Г. Бениславской [9], О. Мандельштамом [217], Н. Гумилевым [172]. Большой след в жизни Н.Клюева оставила его дружба-переписка с А. Блоком: взаимная личностная заинтересованность, творческие контакты и влияние друг на друга несомненны [17].

Ни один исследователь, изучающий творчество Н. Клюева, не обходился без привлечения фольклорных и древнерусских образцов. Литературоведение, фольклористика и мифопоэтика, что закономерно, в нашем диссертационном исследовании- постоянно взаимодействуют. Источниками сведений из мифологии, народных обрядов, помогающих проследить истоки мифологических и фольклорных образов в произведениях Н. Клюева, являлись работы русских ученых-этнографов Ф.И. Буслаева и А.Н. Афанасьева (продолжателей идей немецкой мифологической школы) и Я. Гримма (фрагменты его основополагающего труда «Немецкая мифология» даны в переводе диссертанта). Мир народных поверий питал творческую фантазию поэта, но без специальных знаний трудно понять значение солярных знаков, например, в вышивке: «На одном углу - скради глаза, / Наведите солнце с месяцем, / На другом углу - рехнись ума, / Нижьте девушку с прилукою» [16, 220 - далее указание только страниц]. Рассматривая образы низшей мифологии Клюева, мы использовали также такие содержательные работы, как: «Куль хлеба. Нечистая, неведомая и крестная сила» С.В. Максимова [82], «Русский народ. Его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия» М. Забылина [24], «Восточнославянская этнография» [61] и «Статьи по духовной культуре» Д.К. Зеленина [62-64], «Сказания русского народа», собранные И.Г. Сахаровым [25]. Народ принимал из древних мифов «только то, что могло жить в его верованиях; каждый народ в свою очередь, прибавлял к ним, чего не доставало для его верований» [25, 32]. Представления народа о зарождении «Свято-Русь-земли», о единстве всего живого мира на земле подробно изложено в труде А. А. Коринфского «Народная Русь. Круглый год сказаний, поверий, обычаев и пословиц русского народа», где автор так говорит о представлениях древнего человека: «Травы, цветы, кустарники и деревья, поднимавшиеся на ее могучем теле, казались ему пышными волосами, каменные скалы принимал он за ее кости, цепкие корни деревьев заменяли жилы, кровью земли была сочившаяся из ее недр вода» [72, 25]. Вполне возможно, что Н. Клюев знал эти работы и пользовался ими при написании своих произведений.

В диссертации использованы также исследования ученых-мифологов XX века: «Морфология сказки» [102], «Исторические корни волшебной сказки» [100], «Русские аграрные праздники» В.Я.Проппа [101], «Мифологические персонажи в русском фольклоре» Э.В. Померанцевой. Среди современных ученых-мифологов стоит назвать М.Н.Власову. В последних своих работах «Новая АБЕВЕГА русских суеверий» [48] и «Русские суеверия» [49] она дает расшифровку наиболее распространенных названий нечистой силы, объясняет действия существ низшей мифологии, их отношение к людям. Важно также, что автор уделяет внимание всевозможным оберегам, применению защитных трав, определенных запахов, защищающих человека от нечистой силы, что послужило подспорьем в понимании упоминаемых Н. Клюевым народных способов охранительной магии. Много места поэт отводит вопросам Вселенского Космоса, Мифологического Древа. Большую помощь в работе оказали и энциклопедические издания: «Славянская мифология» [109], «Мифоло1ия. Большой энциклопедический словарь» [88], «Краткая энциклопедия славянской мифологии» [130], исследование английского ученого В. Тэрнера «Символ и ритуал» [119]. Для рассмотрения вопроса использования в произведениях Н. Клюева библейского фольклора считаем необходимым привлечение текстов «Ветхого» и «Нового» заветов [3]. Помощью в понимании многих мифов из церковного писания стала книга Дж. Фрэзера «Фольклор в Ветхом завете» [125].

Научную новизну данного исследования автор усматривает в выборе темы, раскрывающей неизученные стороны творчества Н.А. Клюева. Диссертант анализирует духовные искания поэта, влияние его религиозного

10 мировидения на фольклорно-мифологическую систему образов и мотивов, отражающих особенности русского народного сознания.

В диссертационном исследовании впервые предпринята попытка рассмотреть особенности фольклорной стилизации и ее функций в раннем и позднем творчестве Николая Клюева.

Методологическую и теоретическую основу исследования составили основополагающие труды ученых:

- по теории мифологии и фольклора: Я. Гримм, Ф.И. Буслаев, А.И. Афанасьев, А.И. Соболевский, П.В. Киреевский, А.Н. Веселовский, А.А. Потебня;

- по теории и истории лирики (Г.Н. Поспелов, Д.Н. Овсянико-Куликовский, Л.Я. Гинзбург, Ю.М.Лотман, Б.О. Корман, Л.С.Левитан, Л.М. Цилевич, В.Д. Сквозников, М.Н. Эпштейн, В.Е. Хализев, И.В. Силантьев);

- по проблемам взаимодействия литературы и фольклора (И.П. Смирнов, Н.И. Кравцов, Л.И. Емельянов, Д.Н. Медриш, А.А. Горелов; работы по данной тематике воронежских ученых - С.Г. Лазутин,

A.И. Кретов, Я.И. Гудошников, В.А. Павлова, Е.Б. Артеменко, Е.Г. Мущенко, Н.И. Копылова, Т.Ф. Пухова, М.П. Шибанова);

- по стилизации (М.М. Бахтин, Н.П. Колпакова, Е.Г. Мущенко,

B.П. Скобелев);

- по философии (идеи B.C. Соловьева, Н.Ф. Федорова).

Выбор метода определился характером изучаемого материала и конкретными задачами литературоведческого анализа. Нами использовались возможности сравнительно-исторического и мифологического методов.

Теоретическая значимость состоит в том, что в диссертации уточняются проблемы теории стилизации, в частности, вводится понятие «неполной стилизации» и сделана попытка обозначить функции стилизации («пророческая», «проповедническая», «эстетическая») в лирическом тексте.

Практическая значимость данного исследования заключается в том, что его результаты могут найти применение в вузовских лекционных курсах по литературе XX в., курсу устного народного творчества и мифологии, а также способствовать дальнейшему изучению творческого наследия поэта.

В диссертации мы оперировали различными рабочими понятиями. Для анализа художественного творчества Клюева использовались понятия образ, мотив, топос, архетип. Как известно, литературные образы имеют свои разновидности и классификации. По определению М.Н. Эпштейна, художественный образ - это «категория эстетики, характеризующая особый, присущий только искусству способ освоения и преобразования действительности» [79, 252]. С одной стороны, он осмысливает существующую действительность, с другой - создает новый, вымышленный мир в соответствии с воображением писателя. Из известных классификаций (предметная, обобщенно-смысловая и структурная) мы пользуемся обобщенно-смысловой, согласно которой художественные образы подразделяются на ряд разновидностей. В первый раздел попадают индивидуальные, характерные, типические образы, являющиеся созданием одного автора в пределах конкретного произведения. Ко второму разделу относятся мотив, топос, архетип, отличающиеся устойчивостью употребления и выходящие за рамки одного произведения.

Мотив мог быть выделен как в пределах одного или нескольких произведений писателя (например, определенного цикла), так и в контексте всего его творчества. Топос («общее место») - «это образ, характерный уже для целой культуры данного периода или"данной нации» [79, 254]. Образ-архетип - «первообраз, модель» [79, 38]. Он восходит к исторически ранней словесности, к мифологии и составляет постоянный запас сюжетов и ситуаций. Главный упор в исследовании творчества Н. Клюева будет сделан на анализ образов и мотивов, но, разумеется, мы будем останавливаться и на своеобразии композиции и языка художественных произведений.

Понятие «мотив» мы будем использовать и в другом значении, принятом в сюжетологии. В этом смысле категория «мотив» означает «устойчивый формально-содержательный компонент литературного текста» [79, 230]. Точно определяет это понятие А.Н. Веселовский, который рассматривал мотив как «неразложимый элемент текста - предмет, образ минимальная единица фольклорного сюжета» [79, 230].

Обращаясь к исследованию фольклоризма Н. Клюева, наше внимание будет посвящено рассмотрению таких фольклорных жанров, как плач, причитание, обрядовая и лирическая песня, духовный стих. Использование архивных записей фольклорной лаборатории Воронежского госуниверситета обосновано типологической общностью сюжетов, мотивов, этапов поминального обряда. При анализе мифологических мотивов будем оперировать следующими понятиями:

- «миф» - «повествование, совокупность «рассказов» о мире. Это не жанр словесности, «а определенное представление о мире, выражающееся и в иных формах: действа {ритуал, обряд), песни, танца и др.» [79, 222];

- «мифопоэтика» - наука о системе средств выражения в мифологии;

- «реминисценции» - «смутное воспоминание, отголосок, отражение влияния чьего-нибудь творчества» [79, 588];

- «аллюзия» - намек на реальный политический, исторический или литературный факт, который предполагается общеизвестным» [79, 20];

- «цитата» - «дословная выдержка из какого-либо произведения» [79, 492];

- «стилизация» - «намеренная и явная имитация того или иного стиля (стилистики), полное или частичное воспроизведение его важнейших особенностей [79,419];

- «лирический герой» - «образ поэта, один из способов раскрытия авторского сознания» [79, 185];

- «народная культура» - духовная (православие, старообрядчество, хлыстовство, фольклор) и материальная (иконопись, народные промыслы, рукоделье, народный быт).

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Поэзия Н.Клюева представляет собой синтез христианской, старообрядческой книжности, народного двоеверия, фольклорных и литературных традиций, поисков своего пути в современной литературе. Память детства, русские и финно-угорские корни поэта, предания о староверах-старцах во главе с протопопом Аввакумом, духовные скитания по монастырям сформировали основу для поэтической легенды о «родовом Древе», рождении образов «Белой Индии», «крестьянского рая» на земле, великой «Матери-Троицы», «плотяного Христа-Спаса», поданных в единстве с ключевыми образами природы Севера. В фольклорно-мифологическом творчестве Н. Клюева, в его системе сквозных образов и мотивов с годами все ярче проявлялось старообрядчество и связанная с ним система нравственных и эстетических ценностей.

2. Одним из основных путей создания и воплощения фольклорно-мифологических образов и мотивов является фольклорная стилизация. Начало ее - фрагментарное использование отдельных народных образов, эпитетов и метафор, включение реминисценций и аллюзий из различных народных жанров, наконец, собственно стилизация, нашедшая наиболее яркое воплощение в цикле «Песни из Заонежья». Фольклорная стилизация в творчестве Н. Клюева имеет характерную особенность: не все элементы отдельно взятого произведения созданы в рамках стилизуемого жанра. Такая форма может быть названа «неполной стилизацией» с ярко выраженным авторским началом в финале. Текстуальное сходство авторских и народных песен ограничивается только зачином, который можно считать этнографическим цитированием. Но и в дальнейшем стихотворение строится по заданному в зачине коду, образцу.

3. Важной особенностью клюевского цитирования является обращение сразу к нескольким текстам-источникам, принадлежащим к разным жанрам, что приводит к образованию в авторском тексте своеобразного многоголосия, расширяющего эстетические возможности писателя, преодолевающего однозначность и однонаправленную функциональность фольклорных образов. Следуя «жесткой нормативности» в применении фольклорных приемов, Н. Клюев переосмысляет и развивает их. В стилизациях солдатских, любовных, семейно-бытовых песен, плачей, духовных стихов возникают образы и мотивы, не свойственные фольклору, а имеющие тесную связь с духовным миром лирического героя («уход в белый скит», «изображение независимого характера женщины-старообрядки», «попадание в рай для павших воинов», «непременная смерть одного из влюбленной пары», «фатальная разлука», «отсутствие счастливых семей», «требования аскетичности по отношению к праздничной культуре»). Фольклорные стилизации в творчестве Н. Клюева полифункциональны. Они включают в себя «обучающую», «защитную», «проповедническую», «пророческую» и «эстетическую» функции.

4. В творчестве поэта реализовалась попытка воссоздания авторизованной народной картины мира, несущей в себе коллективное мифологическое сознание (народную космогонию и эсхатологию). Среди разнообразия языческих представлений народа на первый план выходят образы крестьянского быта и бытия: Изба, Печь, Очаг, печной Огонь, Божница, Вода, Ковш, Коврига. С крестьянскими реалиями в произведениях Н. Клюева происходит «обожение», они приобретают сакральный характер. Расширяя и переосмысляя традиционные образы, Н. Клюев создает свой пантеон духов и мифологических персонажей, перерастающий в грандиозные картины преисподней и Страшного Суда, что объясняется трагическими предчувствиями поэта, хлыстовским апокалиптическим мировидением. С другой стороны, мечта о жизни в мире художественно вылилась у олонецкого поэта в дальнейшее развитие федоровской идеи победы добра над злом, всепрощения врагов своих и превращения их в друзей, утопического описания будущего «золотого» века. В целом же «яровчатые» стихи Н. Клюева, проникнутые гармонией христианского идеала и картинами крестьянского «избяного Рая», выражают особую авторскую позицию в понимании Жизни и Смерти, несут веру в Возрождение.

Апробация работы. Диссертация обсуждена на кафедре теории литературы и фольклора Воронежского государственного университета. Ее основные положения излагались на всероссийских и региональных научных конференциях, проводимых в Воронежском госуниверситете: «Народная культура и проблемы ее изучения» (Воронеж, 2002, 2004, 2006), «Этнография Центрального Черноземья Росси» (Воронеж, 2004), «Война в русской литературе» (Воронеж, 2005), в Воронежском областном институте повышения квалификации и переподготовки работников образования: «Проблемы преподавания литературы, русского и иностранных языков в современной школе» (Воронеж, 2005). По теме диссертации опубликовано шесть статей.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы, включающего 296 наименований. Общий объем работы составляет 185 страниц.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Эволюция фольклорно-мифологических образов и мотивов в поэзии Николая Клюева"

Заключение

В ходе работы мы окунулись в клюевский мир образов, мир сложный и противоречивый, но увлекательный, требующий раздумий, обращения к разным сторонам культуры (как духовной, так и материальной). Мы попытались выявить закономерности в его творчестве, особенности выражения фольклорно-мифологических образов и мотивов. В этих целях мы обратились к изучению научно-критической, фольклористической, мифологической, религиоведческой и искусствоведческой литературы.

В результате проведенного исследования было выявлено:

I. Религиозные взгляды поэта-старообрядца Клюева предстают в сложной взаимосвязи старообрядчества с элементами христианских представлений голгофских христиан и хлыстов. В соотношении этих явлений первое место принадлежит старообрядчеству. Утверждаемые старообрядческим мировоззрением духовные ценности отражены во многих произведениях поэта: в поэмах «Песнь о Великой Матери», «Мать-Суббота», «Соловки», «Заозерье», «Погорельщииа». Идеализированный крестьянский мир староверов-поморов отражен в стихотворении «Кю за что, а я за двоенерстье.», где ритуальные действия «посолонь» и «двоеперстье» становятся символом православной веры, идеального бытия на земле и продолжения связи поколений.

1. Стихи Н. Клюева насыщены образами зачинателей русского раскола, среди которых наиболее значим для поэта образ протопопа Аввакума, пропагандиста старообрядчества, выдающегося идеолога и литературного деятеля. «Житие протопопа Аввакума», главное произведение его жизни, отразило основные переломные моменты в истории старообрядческого христианства, поэтому вызвало особый интерес у Н. Клюева, являлось главным источником вдохновения олонецкого поэта. В духе «Жития» написаны многие стихи Н. Клюева и его эпистолярная проза, органично сочетающая старообрядческую лексику, устоявшиеся средневековые книжные фразеологизмы с устно-поэтической речью, фольклорно

142 мифологичекими образами, с элементами бытового разговора и «сказочной повестью».

Выговское общежительство», «мужицкая» школа писателей-старообрядцев Андрея Денисова и Ивана Филиппова, чьим «черным медом пьяны доселе / По холмогорским лугам свирели» [674], проецировалась Н.Клюевым на программу «осознания себя человеком» [17,30]. Связь со старообрядческой традицией нашла отражение на лексическом уровне: названия старообрядческих икон («Муромская»», «Неопалимая купина», «Утоли моя печали», «Невечерний свет», «Спас Нерукотворный» и др.), раскольничьих поселений (Выг, Кижи, Соловки, Палеостров, Кострома). Образы фантастических птиц Сирина, Алконоста, Гамаюна из старообрядческих настенных листов в поэзии Н. Клюева связаны с заветами Аввакума и «праотцев» и являются символами родины, Святой Руси, града-Китежа, Белой Индии.

Иконописное сочетание цветов («золото», «ярь», «ярый», «яшма», «финифть», «чернь»), «витиеватый» стиль древнерусской речи, названия старопечатных книг («Поморские Ответы», «Новый Маргарит», «Шестоднев», «Шестокрыл») будут всплывать в поэтическом мышлении Н. Клюева до конца его жизни. Намеренно усиленное использование реалий старообрядчества объясняется желанием Н. Клюева поэтизировать староверский патриархальный быт, «избяную Русь». Эта древняя культура в его стихах ожила в красках, в сочетаниях звуков, мотивов и образов.

2. Реальные предки Н. Клюева представлены тоже в духе творимой им легенды. Так, его дед, «Митрий Андреянович», всю жизнь был «защитником древлего благочестия» в старообрядческой.Даниловой пустыни на реке Выг. Грамотной была и его жена, Федосья Серых. О своей «родитель-матушке» Н. Клюев говорит, что была она «родом-племенем высокая», «книжной грамоте ученая» [17, 45]. Истоки религиозно-нравственных основ личности Н. Клюева и его поэтического дара восходят к матери поэта, Прасковье Дмитриевне Клюевой, «песельнице» и «былинщице», земной образ которой в стихах поэта сливается с образом Богородицы и Мать-Сырой земли, «Святой Матери-Троицы». «Жизнь на родимых гнездах, под олонецкими берестяными звездами», - напишет Н. Клюев в «житийном» очерке «Гагарья судьбина», - «дала мне песни, строила сны святые, неколебимые, как сама земля» [17, 36]. Свою приверженность к родовым старообрядческим корням Н. Клюев подчеркивает всем «страстотерпным» обликом матери, «дьявола побеждающим». От отца он унаследовал сопричастность народным традициям, истокам народной культуры, о чем он говорил в «Автобиографической заметке» 1926 года, что «сопель медвежья жива, жалкует она в моих песнях, рассыпается золотой зернью, аукает она в сердце моем, в моих снах и созвучиях» [17, 46]. Старообрядческое крестьянство, на чьей культуре был воспитан Н. Клюев, отличалось сохранением прочных традиций между поколениями, что впоследствии найдет отражение в его мотивах «родового начала», «памяти умерших предков». Заложенное в семье религиозное сознание и интерес к народной культуре дали толчок всей поэтической системе Николая Клюева.

3. Итак, старообрядческая направленность произведений поэта является преобладающей. Хлыстовство же рассматривается как ветвь радикальной формы старообрядчества - беспоповства. «Это не сектантство, отнюдь, это естественное устремление высокой души к небесному Жениху» [172, 107], - говорил о глубоком религиозном пафосе произведений Клюева Н. Гумилев. Хлыстовский «подтекст» стихов Клюева, их мистическая недосказанность, мифологическая образность, перекликающаяся с традиционной народной символикой, упоминания «тайной» связи с хлыстами, тексты «потаенной» литературы - все это находило отражение в стихах Н. Клюева и усиливало многослойный смысл его поэтических строк. Образы Рая существуют у поэта рядом с земными реалиями. Свет, который исходит от этих предметов, обращен к «горним мирам», к «райским кринам».

Как и полагалось в хлыстовских постулатах, на первый план в стихах Н. Клюева выходило женское божественное начало. Образ Руси представлен в произведениях олонецкого поэта работящей крестьянкой, домовитой хозяйкой. Клюев проводит мысль, что только животворящее женское начало вкупе с крестьянским Космосом способно очистить мир от зла и бездуховности. В соответствии с хлыстовскими требованиями, в стихах Н. Клюева встречаются эротические мотивы, восходящие к древнейшему языческому культу богини Матери (у хлыстов - Богородицы). В поэме «Песнь о Великой Матери» «каменная чаша», которую опрыскал шаман-леший «тресковой желчью», олицетворяет лоно Матери-земли, сама же желчь - семя Отца-моря. Акт символического оплодотворения соотносится с новым рождением главной героини поэмы т Параши. Эротическая символика проявляется и в мотивах «топтания», «терзания плоти», в которых в главной роли выступает хищная птица, символизирующая Дух: «Плясать на углях и себя по кускам / Зарыть под золою в поминок векам, / Чтоб Ястребу-духу досталась мета - / Как перепел алый, Христовы уста!» [308]; «Сладок Отец, но пресладостней Дух, - / Бабьего выводка ястреб - пастух, / Любо ему вожделенную мать / Страсти когтями, как цаплю, терзать» [644].

По-хлыстовски чертами крестьянина наделен и образ Христа («Христа-Спаса», «Деда-Боженьки», «Бога-виноградаря», «плотяного Христа»), отличающийся от общепринятых канонических представлений святого. Н.Клюев писал в заметках 1922 года: «Мой Христос не похож на Христа Андрея Белого. Для меня Христос - вечная, неиссякаемая удойная сила» [17, 53]. Истолкование Христа поэт соотносил с «физиологизацией» космоса, где даны и «женское.начало Бого- и духовоплощения, и мужское начало зарождения; два нераздельных и неслиянных начала опчодотворения и плодовынашивания - порождения» [15, 52]. Вся поэзия Н. Клюева освящена именно таким Христом. «Запечный», «загуменный» Христос-пахарь воспринимается на фоне северной природы и патриархальной крестьянской щ деревни как хранитель народной мудрости и древних традиций, как фольклорный образ.

Существенное влияние оказало на взгляды поэта его знакомство с голгофскими христианами, их подчеркнуто-выраженными идеями Смерти и Возрождения. Активно-христианская мысль Н. Федорова о всепрощении самых страшных грешников оказалась близка мироощущению Н. Клюева (в отличие от суровой непримиримости к своим врагам, «пассивной» апокалиптики и самосожженческих костров старообрядцев). Мотив всепрощения является сквозным во всем творчестве поэта, но будущее исчезновение зла имеет у Н. Клюева свои особенности: смерть не просто исчезает, она превращается в добро: «Чтобы демоны с человеками / Перстнем истины обручилися, / За одним столом преломляли б хлеб, / И с одних древес плод вкушали бы!» [207]. Голгофская утопическая идея апокатастафиса (воскрешения умерших в нетленной красоте) виделась Н. Клюеву даже в картине «потухнувшего ада», представленного им «полем оранным мирским» [292]. Идеи голгофских христиан в той или иной мере будут проявляться до конца творческого пути Н. Клюева в мотивах «преодоления Ада», «всепрощения», «всеобщего братства» и в образе Рая («белой рощи»), куда у него попали Китеж-град, Белозерье, Белая Индия, Иерусалим, город белых цветов Лидца.

4. В творческом мировоззрении Н. Клюева слились идеи старообрядчества, хлыстовства, активного христианства и нравственные принципы народных устоев жизни. Суть народного сознания выражалась в двоеверии, проявления которого в крестьянской среде оказались необычайно живучи. Поднимая древние пласты культуры, Н.Клюев восстанавливал средневековые ритуалы, густой вязью стихов плел «нить жизни» из древних обычаев и вековых традиций. В произведениях поэта действуют христианские святые, вошедшие в крестьянский обиход, поданные Н. Клюевым с «опрощением»: «Микола» («Николай»), «Митрий Солунский» («Дмитрий»), «Ерема-запрягальник» («Еремий»), «Медост» («Модест»),

146

Федосья-колосовица» («Федосия»), «Илья-громовержец» («Илья»), «Аверкий-банный согреватель» («Аверкий»), Древние боги и святые апостолы, сходящие с «горних высот», в стихах Н. Клюева помогают крестьянину в нелегком труде (поэмы «Мать-Суббота», «Заозерье», «Песнь о Великой Mai ери»). В стихах поэта наблюдаются следы народных языческих представлений и культов, которые сосуществовали рядом с христианскими. Это художественно отражено в форме мифологического обряда украшения снопа - «пожинальной бороды», традиционного приготовления «отжиночного пирога», обычая одевания «моленной рубахи», «крестоперстия», веры в культ растений («призор-трава», «бел-призорник», «медушник-цветик», «наговорные корни»). Язычество в виде крестьянских праздников («голубые Святки с Рождеством», масленичный «блинный обоз», «Семик-Троица», «Покрова Богородица»), мифологических представлений о силах Мать-Сырой земли - начала священного и порождающего, являются для Н. Клюева связью с умершими предками (мотив «Лешева погудка», аграрные праздники, весь цикл поминально-похоронного обряда).

5. В духе его религиозных воззрений создается образ природы. Оцерковленную и одухотворенную северную природу поэт рассматривает в соотношении с христианской культурой. Художественно изображая особенности Русского Севера, картины лесного Вытегорского края, непосредственной родины поэта, Н.Клюев тонко передает мир ароматов, среди которых он улавливает запах церковного «ладана»: «Косогоры, низины, болота, / Над болотами ржавая марь. / Осыпается рощ позолота, / В бледном воздухе ладана гарь» [151]. Мир природный и земледельческий (некая единственная возможность гармоничного существования) проявляется в стихах Н. Клюева ключевыми образами Севера.

II. Религиозно-философские взгляды Н. Клюева находятся в тесной взаимосвязи с художественными поисками поэта, что выразилось особенно ярко в фольклорно-мифологических образах и мотивах его творчества. В разные периоды ею жизни преобладали те или иные начала. Мы проследили,

147 как проявились фольклорно-мифологические мотивы в автопсихологических р и ролевых стихах, с одной стороны, а с другой - как формировались способы собственно фольклорной стилизации и какую роль она играла.

1. Нами выявлено, что пришел Клюев к фольклору не сразу. Свой путь как поэта он начал с сознательного освоения литературных традиций, с подражания крестьянским поэтам XIX века и революционерам-народникам (П.Ф. Якубович и JI.H. Трефолев). Большое значение в становлении взглядов Н. Клюева имел период так называемого «блоковского символизма» и последующее общение с акмеистами. Выходец из крестьянской среды, Н. Клюев объединил вокруг себя писателей новокрестьян (С. Есенин, р

А. Ширяевец, С. Клычков, П. Орешин), для которых интерес к фольклору и крестьянскому быту был органичным и постоянным. Н. Клюев, по словам С. Городецкого, «был лучшим выразителем той идеалистической системы, которую несли все мы» [17, 54]. Произведения «поэтов из народа» представляли собой родовую причастность к истокам мифологического сознания народа. Новокрестьяне несли в литературу не только новые образы, настроения, язык, но и особую философию, тип мышления, характерный для крестьян. Это был новый этап в развитии крестьянской литературы, а сами писатели-новокрестьяне выступали как художники-новаторы. Для них характерны опыты в создании произведений с фольклорно-мифологическими мотивами, которые выражались, разумеется, по-разному. Не претендуя на сравнительный анализ поэтических произведений, созданных в этом ключе всеми новокрестьянами, мы попытались определить сделанное в этом направлении Николаем Клюевым.

2. Мы выявили, что для первых поэтических сборников «Сосен перезвон» (1911) и «Лесные были» (1913) характерно создание автопсихологических произведений с включением аллюзий и реминисценций из различных фольклорных жанров, а также упоминанием отдельных образов (сказочные образы «Еруслана-царевича», «девушки-русалки»). Эти приемы использования фольклорного материала возникли на основе дорогих его сердцу воспоминаний о рассказанных в детстве дедом и матерью сказках и преданиях.

3. Начало первой мировой войны укрепило Н. Клюева в необходимости обращения к фольклору, в котором он не только черпал образы и мотивы для своих произведений, но и находил духовные силы для противостояния стихиям зла, наступлению города, крушению христианских основ, нашедших выражение в собирательном образе Антихриста. С выходом в 1915 году ею сборника «Мирские думы» начинается обращение поэта к фольклорной стилизации (стихотворение «Небесный вратарь»). В этот период Н. Клюев создает ее в стиле солдатской песни, используя традиционные приемы и поэтику лирической песни. Опираясь на коллективные собирательные фольклорные образы, поэт в финале стихотворений смело заявляет об авторском «я», создавая индивидуальную ситуацию - обращение к христианскому святому, покровителю воинов. Этого же приема он придерживается и в других стихах цикла («Солдатка», «Обидин плач», «Поминный причит», «Слезный плат» и др.).

Анализируя следующий сборник «Песни из Заонежья» (1916), мы пришли к выводу, что в этом сборнике преобладают фольклорные стилизации лирических и свадебных песен, солдатских причитаних, плачей, духовных стихов. Опираясь на сложившиеся фольклорные каноны, Н. Клюев создавал свои песенные сюжеты, объединяя в одной поэтической структуре образы и мотивы разных жанров (мотив «неверного выбора-жеребия», «судьбы», «любви», «жертвенности» и «покорности», образ «души» в лирической песне и духовном стихе).

Нами определено, что влияние религиозных взглядов поэта заметнее всего сказывалось на финале «Песен», выражалось в появлении образов и мотивов, определяющих своеобразное развитие сюжета. Эсхатологическими настроениями пронизаны хлыстовско-апокалиптические мотивы «фатальной разлуки» («Посадская», «Слободская»), «отсутствия счастливых семей» («Запади ie-ка, девичьи тропины.», «Ивушка зелененька.»,

Свадебная», «Не под елью белый мох.», «Бабья песня»), преждевременной смерти одного из влюбленных» («На малиновом кусту.», «На припеке цветик алый.», «Как по реченьке-реке.»).

4. «Жесткая нормативность» проявлялась в применении различных фольклорных приемов: психологического параллелизма, постоянных эпитетов, уменьшительно-ласкательных суффиксов, плеоназмов, устоявшихся фразеологических сочетаний, народной символики. Эти приемы Н. Клюев переосмысляет и развивает, создает на их основе свои авторские образы и мотивы.

В ходе анализа стихов цикла «Песни из Заонежья» мы обращались к различным фольклорным сборникам (П.И. Киреевского, А.И. Соболевского, П.В. Шейна, П.С. Выходцева, Н.П. Колпаковой, С.Г. Лазутина). Сравнение показало, что текстуальное сходство авторских и фольклорных вариантов ограничивается только зачином (неавторским словом, цитацией).

Особенность клюевской «неполной стилизации» на уровне сюжета выражается следующим образом: сходство может распространяться на большую часть стихотворения, а развитие сюжета во второй части текста чаще всего связано с проявлением «своего», «авторского» начала. Фольклорная цитата в творчестве Н. Клюева не только точна, но и узнаваема, читатель слышит чужой голос. Согласны с мнением И.В. Фоменко, утверждающего, что «важна не точность цитирования, но узнаваемость цитаты. Важно, чтобы читатель услышал чужой голос, и тогда не только сама цитата будет восприниматься в обобщенно-символическом значении, но и весь авторский текст обогатится за счет текста-источника. Цитата становится как бы представителем 'чужого текста, запускающим механизм ассоциаций» [45, 499]. Характерный фольклорный зачин настраивает читателя на определенную тональность, на восприятие авторской стилизации народной песни.

- Одной из важных особенностей цитирования является обращение сразу к нескольким текстам-источникам, порой по жанру не связанным друг с другом. Это приводит к образованию в авторском тексте своеобразного многоголосия, расширяющего его эстетические возможности. Так, в лирической солдатской песне довольно ощутимы обращения к духовным стихам («Песня про судьбу», «Сизый голубь»), любовные и семейно-бытовые песни сочетали в себе мотивы «ухода в белый скит» («Ах вы, цветики, цветы лазоревы.», «Вы, белила-румяна мои.», «Слободская»).

- Рассматривая фонические цитации, мы пришли к выводу, что в отдельных случаях в стихах передается мелодика протяжных и плясовых песен, то есть влияние фольклорного источника ощущается и на фоническом уровне.

Жесткая нормативность» фольклорной стилизации у Клюева, применительно к жанру лирической любовной песни, проявляется уже в первом стихотворении цикла-«Ах вы, цветики, цветы лазоревы.». Здесь мы видим все характерные композиционные и речевые приемы фольклора: психологического параллелизма («На припеке цветик алый / Обезлиствел и поблек, - / Свет детина разудалый / От зазнобушки далек») [194], постоянных эпитетах («темны боры», «красна девица», «сахарны губы», «сизый голубь»), уменьшительно-ласкательных суффиксах («молоденька», «муженечек», «перышки», «маленько», «любушка»), тавтологии и плеоназмах («ходить походом», «на гульбищах погуливать», «мукой мучиться», «иссушила сухота», «девицы-голубушки»).

В стилизациях свадебных песен («Ах, подруженьки-голубушки.», «Свадебная», «Ивушка-зелененька.») используется характерный прием идеализации убранства старообрядческого жилища («разузорчатая завеса», «мудрены красны шитицы», «горенка - светлая сидельня»), костюма («сарафан-разгулян», «расписная бахрома»), украшений женщин-старообрядок («шелк бурмитчатый, наводчатый», «мелкий бисер с ясным золотом»), названий молодых людей («друженька», «нелюбимый муженька», «девическая краса», «красна девушка», «девушка-молоденька», «павушка», «краса»).

Мы выявили следующие отступления от народной традиции в использовании системы образов, изобразительно-выразительных и композиционных приемов.

- Клюев преодолевает однозначность фольклорных образов, их однонаправленную функциональность. Если в фольклоре молодец и девица полностью зависели от воли родителей, то в стихах Н. Клюева лирические герои проявляют активность и настойчивость в принципиальных вопросах веры, в решении своей судьбы, что приближает сюжеты «Песен» к жизненной правде. При этом автор-поэт выступает не как «певец-сказитель» - выразитель коллективного народного мышления, а как писатель, имеющий индивидуально-авторскую позицию.

Внутренняя независимость клюевских героев проявлялась в их активных действиях: замужняя женщина могла слукавить (мотив «мудрая грамотея»), обвести мужа, чтобы пойти на «вольное гуляньице»; привязать «неладного мужа» к дереву, требуя от него выполнения своей воли; утвердить свое достоинство ценой собственной жизни (мотив «незаконного ребенка»); не получив у отца «дозволения жениться», сын навсегда поселяется в монашеской келье. В свадебной песне «Ивушка зелененька.» появляется авторский мотив «отложить рукоделье». В поэтической системе Н. Клюева он означает «отказ сватам». Героиню этот nociynoK характеризует как уверенную и могущую постоять за себя, в отличие от традиционной покорности невесты. Образ независимой и свободолюбивой женщины-старообрядки» («Плясея», «Ах, подруженьки-голубушки.») проступает во всех стихах цикла, где поэт акцентирует внимание на активной жизненной позиции героев («На селе четыре жителя.», «Я сгорела, молоденька, без огня.»), в мотивах «всепрощения» («Стих о праведной душе», «Прославление милостыни»),

- В фольклорных стилизациях Н. Клюев часто использует близкие по смыслу, но не буквально точные народные выражения. В контексте одного стихотворения нередко оказываются рядом как традиционные (порой наделенные не свойственными фольклору чертами), так и авторские образы и мотивы («пригожество-краса», «заманка-щипота», «макасатовый сапожок», ходить на «гульбище-воленье»). Отличительная особенность клюевских обрядовых песен - богатство развернутых метафор, чего в такой степени в народной песне не могло быть: «замуравьтеся, девичьи тропины», «робкой былинкой кивать при пути», «на реке калинов мост / В снежный кутается холст», «не полымя в бору / Полыхает ало», «причитаний свирель».

- Мы отметили, что индивидуально-авторское начало проявляется в изменении композиционного строения «Песен»: если в фольклоре основная часть песен представляет собой монолог, диалог или сюжетно-повествовательную форму, то Н. Клюев использует и параллельное развертывание тем. Ярким примером тому служат песни «Плясея» и «Досюльная». Случаев контаминации в «Песнях» Клюева нами не обнаружено, поэт здесь отходит от традиций, но при этом довольно часто использует видоизменения одной и той же темы, которые объединяет в так называемые «гнезда» с общими мотивами «загубленной женской судьбы», «неверного выбора-«жеребия», «непокорного нрава», «праматеринского начала» и образов «зелена вина», «тальянки медносборчатой», «гармоники-размыкушки».

- Отходом от «жесткой нормативности» в стихах Н. Клюева является многозначность образов (при их однозначности в фольклоре): «красная горка» - это церковный праздник, следующий за пасхальной неделей, также место обитания нечистой силы и оберег; «кукушка» у Н. Клюева выступает как в значении оберега, так и в значении символа души, грусти, печали; «голубь» соединен с образом Христа (помимо традиционного значения человеческой души).

- Фольклорная стилизация в произведениях Н. Клюева, как выявлено нами, выполняла «обучающую» (на начальном этапе творчества), «защитную», «пророческую», «проповедническую» и «эстетическую» функции.

- Говоря о способах фольклорной стилизации в творчестве Н. Клюева, отмечаем характерную ее особенность: не все произведение создано в рамках стилизуемого жанра лирической, солдатской, свадебной песни. Мы назвали это «неполной стилизацией» в сочетании с ярко выраженным авторским началом в финале.

Итак, влияние «жесткой нормативности» фольклора при создании фольклорной стилизации в циклах Н. Клюева выразилась в использовании традиционных образов и приемов народной поэтики: психологического параллелизма, ступенчатого сужения образов, обращений, идеализаций, отрицательных сравнений, уменьшительно-ласкательных слов, постоянных эпитетов, застывших словосочетаний, плеоназмов, инверсий, лексической (в зачине) и фонической цитации. Отход от «жесткого канона», от исходного жанра в импровизациях Н. Клюева нашел свое воплощение в своеобразном развитии сюжета, в использовании «подтекста» (чаще всего под влиянием религиозного мироощущения поэта), в совмещении в одной поэтической структуре образов и мотивов различных жанров (песни, плача, причитания, духовного стиха), в многозначности и многофункциональности образов, в частичном изменении традиционных и создании индивидуально-авторских образов, в применении развернутых метафор и неологизмов, в сгущении красок при создании художественных описаний (портрета, пейзажа, интерьера). Талантливый художник со своим творческим «я», Н. Клюев создал на фольклорной основе оригинальные произведения, в которых авторские образы в сочетании с литературными приемами на новом художественном уровне продолжили словесную народную культуру.

III. В результате исследования мифологических мотивов в творчестве Н. Клюева (в том числе эсхатологических) мы пришли к выводу:

154 применительно к этому материалу наблюдаются формы стилизации образов, отражающих народное мифологическое сознание, воссоздающих архаический тип мышления. Живя в народной среде и сохраняя основы мировоззрения простого крестьянина, Н. Клюев силой своего поэтического дара передавал традиционные представления староверов Русского Севера, для которых олицетворение, персонификация сил Природы и «обоженье» были привычными. В произведениях поэта можно найти разнообразные примеры древних народных представлений о строении Мира, о народной космогонии.

1. Солярные знаки Солнца, Неба,„ Месяца поэтически отражены Клюевым в закодированной символике девичьих вышивок, в витиеватой резьбе крестьянских изб Русского Севера с устремленным в Небо коньком на крыше. Древнее почитание Солнца, небесных светил, аграрные праздники и народные обряды - одна из основных тем произведений поэта. Он творчески отражает как христианские, так и языческие представления о сотворении мира, использует фольклорные мифологемы из мировых культур, например, концепт «расчлененного тела Вселенского человека-великана», древние символы понятий и отношения к миру.

Мы выявили, что в основе мифопоэтического Космоса II. Клюева лежит троичная схема вертикального пространства: Земля - Рай - Ад со своей сетью сквозных образов. Пространственно-временная спрессованность поэтического Космоса Н. Клюева позволяет объединять далекое прошлое страны и настоящее. Символы в произведениях Н. Клюева имеют полисемантический характер и связаны с различными явлениями жизни человека. Стихи поэта последних лет называют «гимном Избе». «Рожество избы» воспринимается Н. Клюевым не столько физически, сколько как акт религиозною творения, а сама Изба возносится до высот Божества. Изба Клюева - это символ Руси, символ Вселенной. Поэт воспевает божественно светлый мир Избы с Печыо и Божницей, с «избяным светилом» - Ковригой и другими крестьянскими атрибутами. Он воссоздает образ жилища человека в

155 соответствии крестьянским традиционным представлениям, когда дом для человека был спасением, укрытием и центром Вселенной одновременно.

Важнейшим духовным ориентиром для создателя «избяной космогонии» был образ Материнской (Богородичной) ипостаси. Женские образы всегда связаны у поэта с праматеринским началом, имеющим, как оказалось, глубокие фольклорные корни. Специфической чертой является сочетание культа Богоматери и древнего языческого культа Матери-земли. В конце творческого пути этот образ разрастается до космических высот, вбирая в себя три духовных начала: «земной матери» (Прасковьи Дмитриевны), христианской святой Марии и Мать-Сырой земли, крестьянской заступницы. В устремленности к Небу и одновременно в глубоком поклонении земле-Матери заложены особенности сознания русского народа, его национальные черты, что с большой любовью передано в произведениях олонецкого поэта.

2. Категории «пространство и время» в творчестве Н. Клюева мифологизированы. Поэт создает свой образ мифического времени, главной функцией которого является движение человеческой судьбы. Он соотнесен с образом богини судьбы, ткущей нить жизни. С концептом «время-судьба» связывается и образ Зари, рождающей день. Категория «пространство» выражена в образе мифологизированной «райской» земли - Лапландии, которая представляла собой широкое понятие клюевского «рая душевного», «рая мысленного».

3. Мифологические персонажи (домовой, леший, черт, сатана) являются не главными героями стихов поэта, а фрагментами его воспоминаний детства, сновидений и одновременно составляющими его картины мира, в котором каждый предмет, каждое явление может относиться как к старообрядчеству, так и к язычеству. В его стихах отразились взгляды народа на природу и божества древних славян, получившие выражение в явлениях анимизма, антропоморфизма объектов природы, тотемизма, фетишизма (одухотворение Солнца, Неба, Земли, небесных светил, фетишистский культ

Избы, тотемы медведя, лося, птиц). Свой пантеон духов поэт создает по образу и подобию древних мифологических персонажей.

4. В ряду мифологических образов и мотивов в зрелые годы на первый план выходят эсхатологические. Мы убедились, что тема Смерти для Н. Клюева важна, многозначна и имеет разветвленный смысл. В дооктябрьский период она проявляется в „образах «предчувствия беды», в мотивах «фатальной разлуки», «гибели воинов». В конце жизненного пути эти образы разрастаются в грандиозные картины преисподней и Страшного Суда с многочисленными персонажами низшей мифологии. 11ричины такой гиперболизации демонологических образов кроются в склонности поэта к трагическим предчувствованиям, которые оправдались в крайне неблагоприятных социальных условиях послереволюционной поры.

Гибельные потрясения, крушение патриархального мира, политические гонения и расстрелы поэтов-новокрестьян, неоднократные аресты, тюрьмы и высылки самого Н. Клюева рождали в его сознании образы зверо-, птице- и человекоподобных мутантов, которые (наряду с традиционными образами низшей мифологии) составили многочисленный и многоликий пантеон демонологических сил («Чирея, Грызея, Подкожница, / Напоследки же птица-Удавница», «черная птица-Обида», «волк-предательство», «черный арап»).

- Нами доказано, что знаками приближения Страшного Суда и Апокалипсиса в произведениях Н. Клюева позднего периода являются индивидуально-авторские мотивы сокрытия облаками «Божественной радуги», которая объединяла небесный мир и земной. Трагедийным сигналом является и «отлет» русских святых с христианских икон, в чем Н. Клюев видит масштабную картину духовной деградации, разложение современного общества и приближение его к Судному Дню.

- Мы отметили, что позиция Н. Клюева проявляется не только в безысходности, но и в надежде на спасение. Проблески света в клюевском образе «радуги» - это вера поэта в Возрождение. Связь с потерянным Раем, избяным Космосом» восстанавливал также образ Мать-Сырой земли. Под понятием «белая роща» в творчестве Н. Клюева кроется мысль о Вселенском пристанище для «отлетающих» праведных душ - светлом образе Рая, куда попадают и священный город Иерусалим, и ветхозаветный Ноев Ковчег, город белых цветов - Лидда, сказочная Белая Индия и невидимый Китеж-щд.

Мы пришли к убеждению, что мечта об идеальной жизни в мире художественно вылилась в тему победы добра над злом, во всепрощение врагов своих и превращение их в друзей, в утопическое ожидание «золотого» века. Вера Н. Клюева в Возрождение умерших предков сильна. «От звезды до малой рыбки / Все возжаждет ярых крыл, / И на скрип вселенской зыбки / Выйдут деды из могил» [292], - говорит поэт, считая, что трагизм утраты может быть снят верой в будущее Возрождение. Помочь этому, по мнению Н. Клюева, могут страдания, слезы и молитвы живых об умерших. Но мир находится в состоянии духовного и нравственного падения. В этом контексте у Н. Клюева прочитывается мысль о невозможности в данный момент претворения в жизнь федоровской идеи Возрождения, но сама постановка вопроса говорит о том, что такой путь существует: это путь нравственного очищения всего человечества. Поэт выражает веру в его Возрождение.

- Мы пришли к выводу, что клюевский эсхатологизм и утопизм проистекают из особенностей национального менталитета. Историческая миссия России, по Н. Клюеву, заключена в окончательной победе добра над злом. Счастье и добро напрямую связывается с благополучным крестьянским трудом: «Чтоб Дьявол стал овцой послушной и простой, / А лихо черное -граченком за сохой» [356].

Творчество II. Клюева несет в себе огромный духовный потенциал, оно устремлено в будущее. Тема потери человечеством веры пронизывает произведения и письма поэта последних лет. И не силы Всевышнего помогают человеку выбраться из преисподней, а Природа-Мать, на покровительство которой он, как и крестьянин издревле, надеялся. В конце жизни единственное спасение Н. Клюев видит в Слове Поэта. Он верит, что «яровчатый» стих спасет мир и выведет к Солнцу и Богу. Пессимистические настроения и предчувствия скорой Смерти не изменили взглядов Н. Клюева на «всепрощение зла» и трансформацию его в добро. Травля поэта и изгнание его произведений со страниц литературных изданий, аресты и ссылка в Сибирь не сломили его. Разбитый болезнями, нищий, но твердый в своих убеждениях, Н. Клюев продолжает противостоять силам зла, подтверждением чему служат его поэтические произведения последних лет и трагическая эпистолярная эпопея. Всю свою жизнь могучие народные традиции (как фольклорные, так и мифологические), питали поэта, давали ему силы и веру в себя, способность преодолеть невзгоды.

Чувствуя собственную пророческую и обличительно-нравственную миссию на земле, поэт сопоставлял свою судьбу с подвигом непримиримого проповедника Аввакума. Николай Клюев, «руссейший из русских поэтов», живет в нас верой в Святую Русь, в мужицкий «запечный рай», в Китеж-град и Белую Индию, во всемирное Братство народов. Самобытное творчество Н.А. Клюева представляет бесспорный интерес и значительное явление русской поэзии первой трети XX века.

Список научной литературыМануковская, Татьяна Васильевна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Беломорские старины и духовные стихи. Собрание Л.В. Маркова / отв. ред. Т.Г. Иванова. Изд. подгот. С.И. Азбелев, Ю.И. Марченко. СПб. : Изд-во «Дмитрий Буланин», 2002. - 1079 с.

2. Бессонов П.А. Калики перехожие : сб. стихов и исследование / П. Бессонов. М.: В типографии А. Семена, 1861.- Вып. 2. - 524 с.

3. Библия. Книги Священного писания Ветхого и Нового завета в русском переводе с параллельными местами и приложениями. М. : Российское Библейское Общество, 2004. - 1376 с.

4. Варенцов В. Сборник русских духовных стихов / В. Варенцов. СПб. : Общественная польза, 1860.-251 с.

5. Великоросс в своих песнях, обрядах, обычаях, верованиях, сказках, легендах и т.п. Материалы, собранные и приведенные в порядок П.В. Шейном. СПб. : Изд-во Императорской Академии Наук, 1900. -Т. 1. - Вып. 2.-835 с.

6. Великорусские народные песни / изд. А.И. Соболевский. СПб. : Гостипография, 1896. - Т. 1. - 628 е.; - Т. 2. - 588 с.

7. Воронежские народные песни : сб. фольклорных записей студентов / под ред. С.Г. Лазутина. Воронеж : Изд-во Воронеж, гос. ун-та, 1962. -152 с.

8. Воронежские народные песни (в современной записи): сб. фольклорных записей / под ред. С.Г. Лазутина. Воронеж : Изд-во Воронеж, гос. унта, 1991.- 136 с.

9. Есенин С. Полное собрание сочинений. Золотой том / С. Есенин. М. : ОЛМА-пресс, 2002. - 800 с.

10. Есенин С. А. Собрание сочинений : в 3 т. / С.Есенин. М. : Правда, 1970. - Т. 3. Проза.-383 с.

11. Как во нашей ли деревне. Мещанская баллада / Материалы фольклорной практики 2006 : Архив кафедры теории литературы и фольклора Воронеж, гос. ун-та.

12. Календарные обряды и обрядовая поэзия Воронежской области / сост. Т.Ф. Пухова, Г.П. Христова. Воронеж : Воронеж, гос. ун-т. - 2005. -246 с.

13. Календарный обряд «последнего снопа» / Материалы фольклорной практики 2006 : Архив кафедры теории литературы и фольклора Воронеж, гос. ун-та.

14. Киреевский П.В. Собрание народных песен П.В. Киреевского : записи П.И. Якушкина / Г1.В. Киреевский. JI.: Наука : Ленингр. отд-ние, 1983. -Т. 2.-326 с.

15. Клюев Н. Сочинения : в 2 т. / Н. Клюев. Мюнхен : A. Neimanis, 1969. -Т. 1.-571 с.-Т. 2.-503 с.

16. Клюев Н. Сердце Единорога. Стихотворения и поэмы / Н. Клюев. СПб. : РХГИ, 1999. - 1072 с.

17. Клюев Н.А. Словесное древо. Проза / Н.А. Клюев. СПб. : Росток, 2003. -688 с.

18. Кретов А.И. Русское устное народное творчество : учеб. пособие для студентов-иностранцев / А.И. Кретов. Воронеж : Изд-во Воронеж, гос. ун-та, 1983.-328 с.

19. Лирические песни / сост., предисл., подгог. текстов и примеч. П.С. Выходцева. М.: Современник, 1990. - 653 с.

20. Народные лирические песни / вступ. ст., подгот. текста и примеч. В.Я. Проппа. Л.: Сов. писатель, 1961.-610 с.

21. Народные песни Воронежской области / под ред. С.Г.Лазутина. -Воронеж : Изд-во Воронеж, гос. ун-та, 1974. 143 с.

22. Обрядовая поэзия / сост., вступ. статья, подгот. текстов и коммент. Ю.Г. Круглова. М. : Рус. кн., 1997. - Кн. 1 : Календарный фольклор. -1997.-573 с.

23. Причитания Северного края, собранные Е.В. Барсовым. Ч. 1 : Плачи похоронные, надфобные и надмогильные. - М. : Тип. «Современ. Изв.», 1872. - 327 с. - Ч. 2 : Плачи завоеванные, рекрутские и солдатские. - М. : Университет, тип., 1882. - 335 с.

24. Русский народ. Его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия : Репринт, воспроизведение изд. 1880 г. / собр. М. Забылиным. М. : Совмест. сов.-канад. предприятие "Книга Принтшоп", 1989. - 607 с.

25. Сахаров И.П. Сказания русского народа / И.П. Сахаров. Тула : Приокское кн. изд-во. - 2000. - 480 с.

26. Сказки и песни Белозерского края / записали Б. и Ю. Соколовы. М.: Изд-во Отделения Русскою Языка и Словесности Императорской Академии Наук, 1915.-666 с.

27. Собрание народных песен П.В. Киреевского / предисл., послесл., сост. В.И. Калугина. Тула : Приок. кн. изд-во, 1986. - 462 с.

28. Традиционные обряды и обрядовый фольклор русских Поволжья / состав. Г.Г. Шаповалова и JI.C. Лаврентьева. JI.: Наука. Ленинградское отд-ние, 1985. - 342 с.

29. Федотов Г.П. Стихи духовные : Русская народная вера по духовным стихам / Г.П. Федотов. -М.: Прогресс. Гнозик, 1991. 192 с.1. Теоретические работы

30. АгапкинаТ.А. Мифопоэтические основы славянского народного календаря. Весенне-летний цикл / Т.А. Агапкина. М. : Индрик, 2002. -814 с.

31. АгапкинаТ.А. Этнографические связи календарных песен. Встреча весны в обрядах и фольклоре восточных славян / Т.А. Агапкина. М. : Индрик, 2000.-336 с.

32. Артеменко Е.Б. Русская народная лирическая песня, ее мелодика, поэтический строй, синтаксические явления / Е.Б. Артеменко. Воронеж : Воронеж, пед. ун-т, 1974. - 87 с.

33. Артеменко Е.Б. Изобразительно-выразительные средства языка фольклора : проблема специфики / Е.Б. Артеменко // Славянская традиционная культура и современный мир : сб. материалов науч.-практ. конф.-М., 1997.-Вып. I.-C.51 -62.

34. Атеистический словарь. М.: Полит, лит., 1986. - 512 с.

35. Афанасьев А.И. Народные русские сказки : в 3 т. / А.Н. Афанасьев. М. : ГИХЛ, 1957. - Т. 1. -516 с.

36. Афанасьев А.Н. Древо жизни : Избранные статьи / А.Н. Афанасьев. М. : Современник, 1983. - 464 с.

37. Афанасьев А.Н. Поэтические воззрения славян на природу: Опытсравнительного изучения славянских преданий и верований : в 3 т. /

38. А.Н. Афанасьев. -М.: Индрик, 1994.-Т. 1.-800 е.;-Т. 2.-795 с.;-Т. 3.- 840 с.

39. Байбурин А.К. Жилище в обрядах и представлениях восточных славян / А.К. Байбурин. 2-е изд., - М.: Языки славянской культуры, 2005. - 224 с.

40. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики : Исследования разных лет / М.М. Бахтин. М.: Худож. лит., 1975. - 502 с.

41. Бахтина В.А. Хронотоп русского духовного стиха / В.А. Бахтина // Славянская традиционная культура и современный мир : сб. материалов научно-практической конференции. М. : Гос. республик, центр русского фольклора, 1997. - Вып. 1. - С. 75-81.

42. Бланшо М. Смерть как возможность / М. Бланшо // Вопросы литературы. 1994.-Вып. 3.-С. 191-213.

43. Буслаев Ф.И. Народный эпос и мифология / Ф.И. Буслаев; сост., авг. вступ.ст. и коммент. С.Н. Азбелев. М.: Высш. шк., 2003. - 398 с.

44. Белова О.В. Славянский бестиарий. Словарь названий и символики / О.В. Белова. М.: Индрик, 1999. - 320 с.

45. Варава В.В. Этика неприятия смерти : монография / В.В. Варава. -Воронеж : Изд-во Воронеж, гос. ун-та, 2005. 240 с.

46. Введение в литературоведение. Литературное произведение. Основные понятия и термины : учеб. пособие / Л.В. Чернец, В.Е. Хализев, С.Н. Бройтман и др.. М.: Высш. шк.; Академия, 1999. - 556 с.

47. Велецкая Н.Н. Языческая символика славянских архаических ритуалов / Н.Н. Велецкая. М.: София, 2003. - 240 с.

48. Веселовский А.Н. Историческая поэтика / А.Н. Веселовский. М. : Высш. шк., 1989.-404 с.

49. Власова М. Новая АБЕВЕГА русских суеверий / М. Власова. СПб. : Северо-Запад, 1995.-363 с.

50. Власова М. Русские суеверия: Энциклопедический словарь / М. Власова. СПб.: Азбука, 2000. - 672 с.

51. Гаспаров MJI. Избранные статьи / М.Л. Гаспаров. М. : Новое лит. обозрение, 1995. - 477 с.

52. Гинзбург Л. О лирике / Л. Гинзбург. М.-Л. : Сов. писатель, 1964. -338 с.

53. Гура А.В. Символика животных в славянской народной традиции /

54. A.В. Гура. М.: Индрик, 1997. - 910 с.

55. Даль В. Иллюстрированный словарь живого русского языка : в 2 т. /

56. B. Даль. СПб.: Нева, 2004. - Т. 1. - 448 с. - Т. 2. - 560 с.

57. Духовные стихи о Страшном Суде / А.В. Коробова // Славянская традиционная культура и современный мир : сб. материалов научно-практической конференции М. : Гос. республик, центр русского фольклора, 1997.-Вып. 1.-С. 147-150.

58. Евангельский текст в русской литературе XVIII XX веков : цитата, реминисценция, мотив, сюжет, жанр : сб. науч. тр. / В.Н. Захаров. -Петрозаводск : Изд-во Петрозаводского ун-та, 2001. - Вып. 3. - 511 с.

59. Евзлин М.М. Космогония и ритуал / М.М. Евзлин. М. : Радикс, 1993. -344 с.

60. Елеонская Е.Н. Представление «того света» в сказочной традиции / Е.Н. Елеонская // Сказка, заговор и колдовство в России : сб. трудов. М.: Индрик, 1994.-С. 42-50.

61. Есаулов И.А. Категория соборности в русской литературе / И.А. Есаулов. Петрозаводск : Изд-во Петрозаводского ун-та, 1995. -288 с.

62. Жирмунский В.М. Теория литературы : Поэтика. Стилистика /

63. B.М. Жирмунский. Л.: Наука, 1977. - 408 с.

64. Журавлев А.Ф. Язык и миф : Лингвистический комментарий к труду А.Н. Афанасьева «Поэтические воззрения славян на природу» / А.Ф. Журавлев. М.: Индрик, 2005. - 1004 с.

65. Зеленин Д.К. Восточнославянская этнография / Д.К. Зеленин. М. : Наука, 1991.-507 с.

66. Зеленин Д.К. Избранные труды. Статьи по духовной культуре. 19011913 / Д.К. Зеленин.-М.: Индрик, 1994.-400 с.

67. Зеленин Д.К. Избранные труды. Очерки русской мифологии : Умершие неестественной смертью и русалки / Д.К. Зеленин. М. : Индрик, 1995. -432 с.

68. Зеленин Д.К. Избранные труды. Статьи по духовной культуре. 19171934 / Д.К. Зеленин. М.: Индрик, 1999. - 348 с.

69. Земцовский И.И. Песенная поэзия русских земледельческих праздников / И.И. Земцовский // Поэзия крестьянских праздников. Л.: Наука, 1970.1. C. 17-18.

70. Земцовский И.И. Проблема варианта в свете музыкальной типологии / И.И. Земцовский // Актуальные проблемы современной фольклористики. -Л.: Музыка. Ленинград, отд-ние, 1980. С. 36-50.

71. История русской музыки : учебник для муз. вузов. 3-е изд., доп. - М. : Музыка, 1980. - Т. 1: От древнейших времен до середины XIX века / О. Левашева, Ю. Келдыш, А. Кандинский. - М.: Музыка, 1980. - 623 с.

72. Иткина Е.И. Русский рисовальный лубок конца XVIII начала XX века. Из собрания Государственного Исторического музея / Е.И. Иткина. - М. : Русская Книга, 1992. - 254 с.

73. Клибанов А.И. Духовная культура средневековой Руси. Материал к курсу «Культура Древней Руси» : пособие для студ. вузов / А.И. Клибанов. М.: Аспект Пресс, 1994. - 368 с.

74. Колпакова Н.П. Русская народная бытовая песня / Н.П. Колпакова. М.-Л.: АН СССР, 1962.-284 с.

75. Копылова Н.И. Трактовка композиции лирического произведения в современном литературоведении / Н.И. Копылова // Поэтика литературы и фольклора. Воронеж : Изд-во Воронец, гос. ун-та, 1980. - С. 75-89.

76. Коринфский А.А. Народная Русь. Круглый год сказаний, поверий, обычаев и пословиц русского народа / А.А. Коринфский. Смоленск : Русич, 1995.-655 с.

77. Корман Б.О. Лирика Некрасова / Б.О. Корман. Ижевск : Удмуртия, 1978.-299 с.

78. Костюхин Е.А. Лекции по русскому фольклору : учеб. пособие для вузов / Е.А. Костюхин. М.: Дрофа, 2004. - 336 с.

79. Криничная Н.А. Русская мифология : Мир образов фольклора / Н.А. Криничная. М.: Академический Проект; Гаудеамус, 2004. - 1008 с.

80. Лазутин С.Г. Очерки по истории русской народной песни : Филол. исслед. / С.Г. Лазутин. Воронеж : Изд-во Воронеж, гос. ун-та, 1964. -151 с.

81. Лазутин С.Г. Ролевые герои русских народных и литературных песен и композиционные формы их выражения / С.Г. Лазутин // Поэтика литературы и фольклора. Воронеж : Изд-во Воронеж, гос. ун-та, 1979. -С. 59-71.

82. Левитан Л.С., Цилевич Л.М. Сюжет в художественной системелитературного произведения / Л.С. Левитан, Л.М. Цилевич. Рига :1. Зинатне, 1990.-510 с.

83. Литературный энциклопедический словарь. М. : Сов. энциклопедия, 1987.- 752 с.

84. Лотман Ю.М. Анализ поэтического текста. Структура стиха / Ю.М. Лотман. Л.: Просвещение, 1972. - 272 с.

85. Лотман Ю.М. Об искусстве : Структура художественного текста / Ю.М. Лотман. СПб.: Искусство, 2005. - 704 с.

86. Максимов С.В. Куль хлеба. Нечистая, неведомая и крестная сила / С.В. Максимов. Смоленск : Русич, 1995. - 672 с.

87. Медриш Д.Н. Литература и фольклорная традиция. Вопросы поэтики / Д.Н. Медриш. Саратов : Изд-во Саратов, ун-та, 1980. - 296 с.

88. Мережковский Д.С. Собрание сочинений : в 4 т. / Д.С. Мережковский. -М.: Правда, 1990.-Т. 3.-556 с.

89. Мирча Элиаде. Священное и мирское / Элиаде Мирча. М. : Изд-во Московского ун-та, 1994. - 144 с.

90. Мифология. Большой энциклопедический словарь / под ред. Е.М. Мелетинского. 4-е изд. - М.: БРЭ, 1998. - 736 с.

91. Мифы народов мира. Энциклопедия : в 2-х т. М. : Сов. энциклопедия, 1991.-Т. 1.-671 с.

92. Мужики и бабы. Мужское и женское в русской традиционной культуре : Иллюстрированная энциклопедия / сост. Д.А. Баранов, О.Г. Баранова, Т.А. Зимина. СПб.: Искусство - СПб., 2005. - 688 с.

93. Мущенко Е.Г. и др. Поэтика сказа / Е.Г. Мущенко и др. Воронеж, 1978. -288 с.

94. Мущенко Е.Г. Литературный сказ как фольклорная стилизация / Е.Г. Мущенко // Поэтика литературы и фольклора. Воронеж : Изд-во Воронеж, гос. ун-та, 1979. - С. 85-95.

95. Мущенко Е.Г. Функции стилизации в русской литературе конца XIX -начала XX века / Е.Г. Мущенко // Филологические записки : Вестник литературоведения и языкознания. Воронеж : Воронеж, гос. ун-т, 1996. -Вып. 6.-С. 67-76.

96. Никольский Н.М. История русской церкви / Н.М. Никольский. М. : Полит, лит., 1985.-448 с.

97. Орлицкий Ю.Б. О стихосложении новокрестьянских поэтов. К постановке проблемы / А.И. Михайлов // Клюев Н. Исследования и материалы. М.: Наследие, 1997. - С. 150-162.

98. Панченко А.А. Христовщина и скопчество: фольклор и традиционная культура русских мистических сект /„А.А. Панченко. М. : Объед. гуманитар, изд-во, 2002. - 542 с.

99. Пастернак Б.Л. Избранное : в 2 кн. / Б.Л. Пастернак. М. : Просвещение, 1991. - Кн. 1. Стихотворения и поэмы. - 254 с.

100. Полный православный богословский энциклопедический словарь : в 2-х т. Репринтное изд. - М.: Концерн «Возрождение», 1992. - Т. 1. - 1119 с.

101. Померанцева Э.В. Мифологические персонажи в русском фольклоре / Э.В. Померанцева. М.: Наука, 1975. - 191 с.

102. Потебня А.А. Слово и миф / А.А. Потебня. М.: Правда, 1989. - 624 с.

103. Потебня А.А. Теоретическая поэтика : учеб. пособие / А.А. Потебня. -М.: Академия., 2003. 384 с.

104. Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки / В.Я. Пропп. Л. : Изд-во ЛГУ, 1986.-366 с.

105. Пропп В.Я. Русские аграрные праздники: Опыт историко-этнографического исследования / В.Я.Пропп. СПб. : Азбука, 1995. -174 с.

106. Пропп В.Я. Морфология волшебной сказки / В.Я. Пропп. М. : Лабиринт, 2005.- 128 с.

107. Путилов Б.Н. Фольклор и народная культура / Б.Н. Путилов. СПб. :р

108. Петербургское востоковедение, 2003. 457 с.

109. Разделение Русской Церкви в XVII веке. Древлеправославие. Ею сущность и истинность / Древлеправославный календарь на 1995 год. Приложение к Древлеправославному календарю на 1995 год. М. : Российское Библейское общество, 1995. - С. 120-128.

110. Рыбаков Б.А. Язычество древних славян / Б.А. Рыбаков. Переизд. - М. : Русское слово, 1997. - 824 с.

111. Рябушинский В.П. Старообрядчество и русское религиозное чувство. Русский хозяин : статьи об иконе / В.П. Рябушинский М. : Иерусалим : Мосты, 1994.-239 с.

112. Сарычев В.А. Философия всеединства Вл. Соловьева / В.А. Сарычев // Сарычев В.А. Эстетика русского модернизма: Проблема «жизнетворчества». Воронеж : Изд-во Воронеж, гос. ун-та, 1991. - С. 721.

113. Силантьев И.В. Теория мотива в отечественном литературоведении и фольклористике : очерк историографии / И.В. Силантьев. Новосибирск : ИДМИ, 1999.- 104 с.

114. Славянская мифология. Энциклопедический словарь. Изд. 2-е. - М. : Международные отношения, 2002. - 512 с.

115. Соболев A.I I. Мифология славян. Загробный мир по древнерусским представлениям : Литературно-исторический опыт исследования древнерусского народного миросозерцания / А.Н. Соболев. СПб.: Лань, 1999.-272 с.

116. Соколов Б.М. Большой стих о Егории Храбром : исследования и материалы / Б.М. Соколов. М.: Наследие, 1995. - 175 с.

117. Старообрядчество в России (XVII-XX вв.): сб. науч. трудов / под ред. Е.М. Юхименко. М. : Языки славянской культуры, 2004. - Вып. 3. -568 с.

118. Стоглав. Собор, бывший в Москве при государе царе и великом князе Иване Васильевиче (в лето 7059). СПб. : Издание Академии наук, 1863. -312с.

119. Тимофеев Л.И. Основы теории литературы : учеб. пособие для пед. унтов / Л.И. Тимофеев. М.: Просвещение, 1976. - 448 с.

120. Толстой Н.И. Язык и народная культура. Очерки по славянскоймифологии и этнолингвистике / Н.И. Толстой. М.: Индрик, 1995. - 512 с.

121. Топорков A.JI. Теория мифа в русской филологической науке XIX века /

122. A.Л. Топорков. М.: Индрик, 1997. - 456 с.

123. Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино. М. : Наука, 1977. -565 с.

124. Тэрнер В. Символ и ритуал / В. Тэрнер. М.: Наука, 1983. - 277 с.

125. Успенский Б.А. Филологические разыскания в области славянских древностей : Реликты язычества в восточнославянском культе Николая Мирликийского / Б.А. Успенский. М. : Изд-во Московского ун-та, 1982. -245 с.

126. Федоров Н.Ф. Сочинения / Н.Ф. Федоров. М.: Мысль, 1982. - 711 с.

127. Федотов О.И. Фольклорные и литературные корни русского стиха / О.И. Федотов. Владимир : ВГПИ, 1981. - 122 с.

128. Фрейд 3. Введение в психоанализ : Лекции / 3. Фрейд. СПб. : Питер, 2005.-384 с.

129. Фрэзер Дж.Дж. Фольклор в Ветхом завете / Дж.Дж. Фрэзер. М.: ACT : Ермак, 2003.-650 с.

130. Хализев В.Е. Теория литературы : учеб. М.: Высш. шк., 1999. - 398 с.

131. Холшевников В.Е. Основы стиховедения. Русское стихосложение /

132. B.Е. Холшевников. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1972. - 168 с.

133. Червинский П.П. Семантический язык фольклорной традиции / П.П. Червинский. Ростов : Изд-во Ростовского ун-та, 1989. - 224 с.

134. Шапарова Н.С. Краткая энциклопедия славянской мифологии : Ок. 1000 статей / Н.С. Шарапова. М. : ACT. Астрель. Русские словари, 2003. -624 с.

135. Шкловский В.Б. Энергия заблуждения: Книга о сюжете / В.Б. Шкловский. М.: Сов. писатель, 1981. - 351 с.

136. Эпштейн М.Н. Парадоксы новизны:.О литературном развитии XIX-XX в. / М.Н. Эпштейн. М.: Сов. писатель, 1988. - 414 с.

137. Юдин А.В. Русская народная духовная культура : учеб. пособие для студентов вузов / А.В. Юдин. М.: Высш. шк., 1999. - 331 с.

138. Язык и стиль произведений фольклора и литературы : межвуз. сб. науч. тр. / под ред. С.Г. Лазутина. Воронеж : Изд-во Воронеж, гос. ун-та, 1986.-124 с.

139. Литературно-критические работы

140. Азадовский К. Раннее творчество НА Клюева (новые материалы) / К. Азадовский//Русская литература. 1975.-№3.-С. 191-212.

141. Азадовский К.М. Вокруг Клюева: спорное и неоспоримое / К.М. Азадовский // Знамя. 1987. - № 9. - С. 230-232.

142. Азадовский К. Н.А. Клюев и «Цех поэтов» / К. Азадовский // Вопросы литературы. 1987. - № 4. - С. 269-278.

143. Азадовский К. «Плач в родительскую субботу» Николая Клюева / К. Азадовский // Рус. речь. 1989. - № 6. - С. 17-24.

144. Азадовский К.М. «Меня назвал «китежанкой». Анна Ахматова и Николай Клюев / К.М. Азадовский // Литературное обозрение. 1989. -№5.-С. 66-70.

145. Азадовский К. Николай Клев : Путь поэта / К. Азадовский. Л. : Сов. писатель. Ленингр. отд-ние, 1990. - 336 с.

146. Азадовский К. О Николае Клюеве. Факты и мифы / К. Азадовский // Клюев Н.А. Стихотворения. Поэмы / Н.А. Клюев. М.: Худож. лит., 1991. -С. 3-26.

147. Азадовский К.М. Предсмертные песни Николая Клюева / К.М. Азадовский//Звезда. 1991.-№3.-С. 157-164.

148. Азадовский К.М. Белое и красное: о финале поэмы А. Блока «Двенадцать» / К.М. Азадовский // Знамя. 2000. - № 11. - С. 192-193.

149. Азадовский К. Жизнь Николая Клюева : Документальное повествование / К. Азадовский. СПб.: Звезда, 2002. - 368 с.

150. Азадовский К. По беловому автографу / К. Азадовский // Вопросы литературы. 2004. - № 5. - 344-357. - Рец. на кн.: Клюев Н.А. СловесноеРдрево. Проза. СПб.: Росток, 2003. - 688 с.

151. Алексеев Г. Николай Клюев / Г.Алексеев. Режим доступа: http://www.kluev.org.ua/critics/aIekseev.htm.

152. Афанасьев А Л. Тайна гибели Николая Клюева / АЛ. Афанасьев // -Режим доступа : http://www.tomskhistory.lib.tomsk.ru/files2/908.pdf.

153. Базанов В. Поэзия Николая Клюева / В. Базанов // Клюев Н.А. Стихотворения и поэмы / Н.А. Клюев. Л.: Сов. писатель. Ленингр. отд-е, 1977.-С. 5-84.

154. Базанов В. Николай Клюев (1884-1937) / В. Базанов // Клюев Н.А. Избранное : Стихотворения и поэмы / Н.А. Клюев. М. : Сов. Россия, 1981.-С. 5-46.

155. Базанов В. Поэзия русского Севера : Карельские статьи и очерки / В. Базанов. Петрозаводск : Карелия, 1981. - 288 с.

156. Базанов В.Г. Фольклор. Русская поэзия начала XX в. : сб. Л. : Наука, Ленинград, отд-е, 1988. - 309 с.

157. Базанов В.Г. С родного берега. О поэзии Николая Клюева / В.Г. Базанов. -Л.: Наука, 1990.-241 с.

158. Бараков В. Последняя Русь (поэма Н. Клюева «Песнь о Великойр

159. Матери» / В. Бараков // Бараков В. Слово в вечности (о поэтах и поэзии). -Вологда, 2000.-С. 3-15.

160. Белова О.В. Славянский бестиарий / О.В.Белова. Режим доступа: http://www.bestiary.ru/sirin.php2000.

161. Белый А. Сочинения : в 2 т. / А. Белый. М : Худож. лит., 1990. - Т. 1.1. Проза. Поэзия. 701 с.

162. Бельченко Н.Ю. «Плач о Сергее Есенине» : ритуально-мифологическая интерпретация текста / Н.Ю. Бельченко. Режим доступа: http://www.kluev.org.ua/academia/belplach.htm.

163. Бельченко Н.Ю. Ритуал как ключ к прочтению цикла «Спас» Н.А.Клюева / Н.Ю. Бельченко. Режим доступа: http://www.kluev.org.ua/academia/spasstylokon.htm.

164. Брыкалин В.А. Книга стихов Николая Клюева «Песнослов» какхудожественное единство : Дис. . канд. филол. наук / В.А. Брыкалин. 1. Волгоград, 2005,- 151 с.

165. Брюсов В. Сегодняшний день русской поэзии // В.Брюсов. Режим доступа: http://www.kluev.org.ua/critics/brsegodnja.htm.

166. Брюсов В. Среди стихов. Предисловие к книге Н.Клюева «Сосен перезвон» / В. Брюсов // Клюев Н. Белая Индия. Стихотворения и поэмы. -М.: Летопись-М, 2000. С. 429-430.

167. БухароваЗ. Николай Клюев. «Мирские думы» / 3. Бухарова. Режим доступа: http://www.kluev.org.ua/critics/buch.htm.

168. Венгров Н. Николай Клюев. «Мирские думы» / Н. Венгров. Режим доступа : http://www.kluev.org.ua/critics/vengr.htm.

169. Виноградова С.Б. Номинация водного пространства в творчестве Н.А.Клюева : Лингвопоэтические аспекты : Дис. . канд. филол. наук / С.Б. Виноградова. Вологда, 2000. - 235 с.

170. Воронский А.К. Избранные статьи о литературе / А.К. Воронский. М.: Худож. лит., 1982.-527 с.

171. Вроон Р. Старообрядчество, сектантство и «сакральная речь» в поэзии Николая Клюева / Р. Вроон // Клюев Н. Исследования и ма1ериалы. М. : Наследие, 1997.-С. 54-67.

172. Выдревич Г.С. Предисловие / Г.С. Выдревич // Клюев Н.А. Избранное. -СПб. Диамант, 1998.-С. 5-6.

173. Гарнин В.П. Примечания / В.П. Гарнин // Клюев Н. Сердце Единорога.

174. Стихотворения и поэмы.-СПб.: Наследие, 1999.-С. 817-987.

175. Герасименко М.В. Структурно-смысловая организация зоологических образов-символов в поэзии Н.А. Клюева : Дис. . канд. филол. наук / М.В. Герасименко. Краснодар, 2003. - 156 с.

176. Гизетти А. Стихия и творчество: Русская литература пред лицом революции / А. Гизетти. Режим доступа : http://www.kluev.org.ua/critics/gizzetyred.htm.

177. Головкина С.Х. Христианские традиции употребления терминов родства в поэзии Н.Клюева : В лексикографическом аспекте : Дис. . канд. филол. наук / С.Х. Головкина. Вологда, 1999. - 317 с.

178. Гречаник И.В. Религиозно-философские и стилевые тенденции в лирике первой трети XX века (Д.Мережковский, А. Блок, Н.Клюев) : Дис. . канд. филол. наук / И.В. Гречаник. Армавир, 1999. - 196 с.

179. Грунтов А.К. Материалы к биографии Н.А.Клюева / А.К. Грунтов // Русская литература. 1973.-№ 1.-С. 118-126.

180. Гумилев Н.С. Соч. : в 3 т. / Н.С. Гумилев. М. : Худож. лит., 1991. -Т. 3. Письма о русской поэзии. - 430 с.

181. Дементьев В.В. Исповедь земли : Слово о российской поэзии / В.В. Дементьев. М.: Современник, 1980. - 511 с.и

182. Дугин А. Параллельная Родина (Николай Клюев) / А. Дугин. Тамплиеры пролетариата. Режим доступа : http://www.arctogaia.com/public/templars/klyu.htm.

183. Журавлев В. Крестьянская купница / В. Журавлев // Клюев II. Избранное / Н. Клюев, С. Клычков, П. Орешин. -М.: Просвещение, 1990. С. 3-11.

184. Захаров А.Н. Контуры поэтического мира Николая Клюева / А.Н. Захаров // Клюев Н. Исследования и материалы. М.: Наследие, 1997.-С. 102-118.

185. Захарова Jl.В. Творчество Н.А. Клюева в литературном процессе 10-20-х годов XX века. Типологическая общность и индивидуальное своеобразие : Дис. канд. филол. наук / Л.В. Захарова. М., 1993. - 213 с.

186. Иванов-Разумник. Поэты и революция / Р. Иванов. Режим доступа : http://www.kluev.org.ua/critics/ivanov-razumnik.htm.

187. Иванов-Разумник. «Природы радостный причастник». Поэзия Н. Клюева / Р. Иванов. Режим доступа : http://www.kluev.org.ua/critics/razumnik.htm.

188. Иванов-Разумник. Три богатыря / Р.Иванов. Режим доступа: http://www.kluev.org.ua/critics/Ivanovtrybogatirja.htm.

189. Карохин Л.Ф. Cepiefi Есенин и Николай Клюев / Л.Ф. Карохин. Рязань : Поверенный, 2002. - 176 с.

190. КарпецВ. От отроков Маковицких / В. Карпец. Режим доступа: http://www.vekovka.il 1 .ru/otroki.htm.

191. Киселёва Л.А. Особенности художественного мышления новокрестьянских писателей: (Н. Клюев, С. Клычков, А. Ширяевец): Дис. . канд. филол. наук / Л.А. Киселева. Киев, 1990. - 311 с.

192. Киселева Л.А. Поэзия Н.А.Клюева и проблемы изучения новокрестьянской литературы : метод, указания к спецкурсу для студентов филол. факультета / Л.А. Киселева. К.: КГУ, 1991. - 16 с.

193. Киселёва Л.А. Поэма «Погорелыцина» в контексте образного мышления Н.А. Клюева / Л.А. Киселева // Вопр. рус. лит. Львов, 1991. -Вып. 1 (57).-С. 31-42.

194. Киселёва Л. Христианство русской деревни в поэзии Николая Клюева / Л. Киселева // Православие и культура. Киев, 1993. - № 1. - С. 59-76.

195. Киселёва Л. Цикл «Избяные песни» Н.А.Клюева в творческой биографии Сергея Есенина : К постановке вопроса / Л. Киселева // О, Русь, взмахни крылами : Есенинский сб. М. : Наследие, 1994. - Вып. 1. -С. 95-103.

196. Киселёва JI.A. Семантические поля клюевской топонимики : К постановке вопроса / JI.A. Киселева // Вытегорский вестник, 1994. - № 1. -С. 6-11.

197. Киселёва JI.A. 11ушкинские аллюзии в поэзии 11. Клюева / JI.A. Киселева // Материалы Пушкинской конференции 1-2 марта 1995. Киев, 1995. -С. 108-112.

198. Киселёва JI.A. Христианско-иконографический аспект изучения поэтики Сергея Есенина и Николая Клюева. / JI.A. Киселева // Есенин академический : Актуальные проблемы науч. издания : Есенинский сб. -М.: Наследие, 1995.-Вып. 2.-С. 168-180.

199. Киселева Л.А. К проблеме интерпретации поэтического текста (на материале произведений Н.А. Клюева и С.А. Есенина) : метод, разработка для студентов филол. факультета / Л.А. Киселева. Киев : Киевский ун-т, 1995.-57 с.

200. Киселёва Л.А. Русская икона в творчестве Николая Клюева /

201. Л.А. Киселева // Православие и культура. Киев, 1996. - № 1. - С. 46-65. »

202. Киселева Л.А. «Плач о Сергее Есенине» Н.А. Клюева / Л.А. Киселева // Столетие Сергея Есенина. Международный симпозиум : Есенинский сб. -М.: Наследие, 1997. Вып. 3. - С. 282-296.

203. Киселёва Л.А. О некоторых мотивах, связанных с образом Егория Храброго в поэзии Н.А. Клюева / Л.А. Киселева // Православие и культура. Киев, 1997. -№ 1-2. - С. 28-38.

204. Киселева Л.А. Есенин и Клюев : скрытый диалог (попытка частичной реконструкции) / Л.А. Киселева // Клюев Н. Исследования и материалы. -М.: Наследие, 1997.-С. 183-198.

205. Киселева Л.А. Мифологическая семантика «мусора» в поэзии Николая Клюева / Л.А. Киселева. Режим доступа : http://www.kluev.org.ua/academia/musor.htm.

206. Киселева JI.A. Старообрядческая аксиология слова и буквы в поэзии Н.А. Клюева / Л.А. Киселева. Режим доступа :http://www.kluev.org.ua/academia/acsiologstil.htm.

207. Киселева Л.А. Мой древний брат Гомер. Об эпическом начале в творчестве 11иколая Клюева / Л.А. Киселева. Режим доступа : http://www.kluev.org.ua/academia/gomerkis.htm.

208. Киселева Л.А. Диалог древнерусского и символического концептов слова в есенинских «Ключах Марии» / Л.А. Киселева. Режим доступа : http://www.kluev.org.ua/academia/dialogkonc.htm.

209. Киселева Л.А. Есенинское слово в текстах Николая Клюева / Л.А. Киселева. Режим доступа : http://www.kluev.org.ua/academia/eseninslovo.htm.

210. Киселева Л.А. Мифология и «реалии» старообрядчества в «Песни о Великой Матери» Николая Клюева / Л.А. Киселева. Режим доступа : http://www.kluev.org.ua/academia/staroverstl.htm.

211. Киселева Л.А. На «Медном ките» к «Четвертому Риму» : заметки о логоценгричности художественною мира II.А. Клюева / Л.А. Киселева. -Режим доступа: http://www.kluev.org.ua/academia/mednkit.htm.

212. Киселева Л.А. Поэма Николая Клюева «Мать-Суббота», 1922 год / Л.А. Киселева. Режим доступа : http://www.kluev.org.ua/academia/kissubbota.htm.

213. Киселева Л.А. Поэтические диалоги Серебряного века: К.Д. Бальмонт и Н.А. Клюев. / Л.А. Киселева. Режим доступа : http://www.kluev.org.ua/academia/dialog.htm.

214. Киселева Л.А. У истоков «большого эпоса» Николая Клюева : «Песни из Заонежья» / Л.А. Киселева. Режим доступа : http://www.kluev.org.ua/academia/zaonezje.htm.

215. Климас Р.И. Сопоставительный анализ актуализированных лексиконов поэтов Серебряного века: 3. Гиппиус, М. Кузьмин, Н. Клюев, В. Хлебников, И. Северянин : Дис. . канд филол. наук / Р.И. Климас. -Курск, 2002. 220 с.

216. Князев В. Ржаные апостолы. Клюев и клюевщина / В. Князев. JI.: Прибой, 1924.-144 с.

217. Кулаков И.В. Богослужебный текст в поэзии 11.A. Клюева / И.В. Кулаков. Режим доступа : http://www.kluev.org.ua/academia/ kulakov.htm.

218. Куняев Ст. Жизнь и смерть поэта (О судьбе Алексея Ганина) / Ст. Куняев // Вопросы литературы. 1990. - № 7. - С. 140-154.

219. Куняев Ст. Жизнь океан многозвенный / Ст. Куняев // Клюев Н.А. Стихотворения и поэмы / Н.А. Клюев. - М.: Мол. гвардия, 1991. - С. 5-18.

220. Куняев Ст. Ю. Сергей Есенин / Ст. 10. Куняев, С.С. Куняев. М.: Терра - Книжный клуб, 1999. - 656 с.

221. Куприяновский П., МолчановаН. Поэт Константин Бальмонт: Биография. Творчество. Судьба / П. куприяновский, Н. Молчанова. -Иваново : Изд-во Иваново, 2001. 472 с.

222. Лазарев В.Я. Об особенностях творческого развития Николая Клюева и их современном восприятии / В.Я. Лазарев // Клюев 11. Исследования и материалы. М.: Наследие, 1997. - С. 16-20.

223. Лисицкая Е.Н. Эпическое творчество Николая Клюева : организация мотивов : Дис. . канд. филол. наук / Е.Н. Лисицкая. Тюмень, 2003. -217с.

224. Ло Гатто Этторе. О Клюеве и вере / Этторе Ло Гатто. Режим доступа : http://www.krugh.ru/.

225. Максимов Д.Е. Брюсов. Поэзия и позиция. / Д.Е.Максимов. Режим доступа:http://www.kulichki.net/~risunok/literatu/silverage/brusov/biography.html.

226. Мандельштам О. Письмо о русской поэзии / О.Мандельштам // Собр. соч.: в 2 т. М.: Худ. лит., 1990. - Т. 2. Проза. - С. 263-266.

227. Маркова Е.И. Карельский князь : Финно-угорские корни поэта Николая Клюева / Е.И. Маркова // Клюев Н. Исследования и материалы. М.: Наследие, 1997.-С. 137-149.

228. Маркова Е.И. Творчество Николая Клюева в контексте северно-русского словесного искусства : Дис. . д-ра филол. наук / Е.И.Маркова. -Петрозаводск, 1997. 316 с.

229. Маркова Е.И. Вещий лебедь: Судьба Николая Клюева в контексте национальной традиции / Е.И. Маркова. Режим доступа: http://www.booksite.rU/fulltext/lus/tuz/na/l.0.htm.

230. Мейкин Майкл. Британский первооткрыватель позднего Клюева / М. Мейкин. Режим доступа : http://www.kluev.org.ua/ukazatel.html.

231. Мекш Э. «Ниспала полынная звезда» (пророчества Николая Клюева) / Э. Мекш // Николай Клюев. Исследования и материалы. М. : Наследие, 1997.-С. 68-77.

232. Мекш Э.Б. Образ Великой Матери (религиозно-мифологические традиции в эпическом творчестве Николая Клюева) / Э.Б. Мекш. -Даугавпилс : ДПУ, 1995. 206 с.

233. Мекш Э.Б. Аз Бог Ведаю Глагол Добра : «Избяной космос» как будущность России в «Поддонном псалме» Н. Клюева / Э.Б. Мекш // Славянские Чтения. I. Даугавпилс-Резекне, 2000. - С. 171 -185.

234. Мекш Э.Б. Хронотоп «избяного космоса» в стихотворении II. Клюева «Наша собачка у ворот отлаяла.» / Э.Б. Мекш. Режим доступа: http://www.kluev.org.ua/collegium/sobachkared.htm.

235. Мельников II.И. Белые голуби / П.И. Мельников // Полн. собр. соч. : в 14 т. СПб.-М. : Изд-е товарищества М.О. Вольф, 1898. - Т. 14. - С. 203279.

236. Мельников П.И. (Печерский А.) В лесах : Роман / Г1.И. Мельников (А. Печерский). М. : Эксмо, 2004. - 944 е.; На горах. - М. : Эксмо, 2004. -944 с.

237. Михайлов А.И. Петр Орешин и крестьянские поэты начала XX века (к проблеме народности советской литературы) / А.И. Михайлов // Русская литература. 1973.-№ 1.-С. 126-140.

238. Михайлов А.И. Пути развития новокрестьянской поэзии / А.И. Михайлов. JI.: Наука. Ленингр. отд-ние, 1990. - 275 с.

239. Михайлов А.И. Автобиографическая проза Николая Клюева / А.И. Михайлов//Север. 1992.-№6.-С. 146-150.

240. Михайлов А.И. От поэзии «избяного космоса» к письмам из Сибири (Письма Николая Клюева к Н.Ф. Христофоровой-Садомовой из Томска) / А.И. Михайлов // Наш современник. 1992. -№ 5. - С. 141-147.

241. Михайлов А.И. «Журавли, застигнутые вьюгой.»: Н.Клюев и С. Есенин / А.И. Михайлов // Север. 1995. - № 11. - С. 142-154.

242. Михайлов А.И. Николай Клюев и «Серапионовы братья» / А.И. Михайлов // Русская лит. 1997. - № 4. - С. 114-119.

243. Михайлов А.И. Новокрестьянская поэзия: ее мир и судьба / А.И. Михайлов // Клюев Н.А., Клычков С.А., Орешин П.В. Сборник. Стихи / Н.А. Клюев, С.А. Клычков, П.В. Орешин. М. : Синегирья, 1997. -С. 5-34.

244. Михайлов А.И. Отображение трагической истории России и судьбы Клюева в его снах / А.И. Михайлов // Клюев Н. Исследования и материалы. М.: Наследие, 1997. - С. 78-93.

245. Михайлов А. Николай Клюев и мир его поэзии / А. Михайлов // Клюев Н. Сердце Единорога. Стихотворения и поэмы / Н. Клюев. СПб. : РХГИ, 1999.-С. 7-74.

246. Неженец Н.И. Поэзия народных традиций / Н.И. Неженец. М. : Наука, 1988.-205 с.

247. Николай Клюев глазами современников : сб. воспоминаний / сост., подгот. текста и примеч. В.П. Гарнина. СПб.: Росток, 2005. - 352 с.

248. Николай Клюев. Исследования и материалы : сборник / сост. С.И. Субботин. М.: Наследие, 1997. - 305 с.

249. Пашко О.В. Образ гуся в творчестве Николая Клюева (к анализу орнитологического кода) / О.В. Пашко. Режим доступа: http//www.kluev.org.ua/academia/pash.htm.

250. Пашко О.В. Сирин и Алконост в поэзии Николая Клюева : К вопросу о влиянии на нее старообрядческих настенных листов / О.В. Пашко. -Режим доступа: http://www.kluev.org.ua/academia/sirin.htm.

251. Пастернак Б. Избранное : в 2 кн. / Б. Пастернак. М. : Просвещение, 1991. - Кн. 1. Стихотворения и поэмы. - 255 с.

252. Пичурин Л. Судьба поэта Николая Клюева / Л. Пичурин // Клюев Н.А. Стихотворения и поэмы / Н.А. Клюев. Томск : Томское кн. изд-во, 1990. -С. 3-9.

253. Пичурин Л.Ф. Последние дни Николая Клюева / Л.Ф. Пичурин. Томск : Водолей, 1995.-95 с.

254. Полякова С.В. Колыбельная в поэме Клюева «Песнь о Великой Матери» / С. В. Полякова // Клюев Н. Исследования и материалы. М., 1997. - М. : Наследие, 1997.-С. 132-136.

255. Пономарева Т.А. Проза Николая Клюева 1920-х годов / Т.А. Пономарева. М.: Прометей, 1999. — 136 с.

256. Пришвин М.М. У стен града невидимого (Светлое озеро) / М.М.Пришвин // Собр. соч.: в 8 т. М. : Худ. лиг., 1982. - Т. 1. Произведения 1906-1914 гг. - 830 с.

257. Раскина ЕЛО. Вернется ли «отлетевшая Русь»? Н.С. Гумилёв и поэты «крестьянской купницы» : Н.А. Клюев и С.А. Есенин / ЕЛО. Раскина // Русская словесность в школах Украины. Киев, 1999. - № 4. - С. 45-49.

258. Распятые : Писатели-жертвы политических репрессий / 3. Дичаров. -СПб.: Северо-Запад, 1994.-Вып. 2 : Могилы без крестов. -215 с.

259. Растерзанные тени : избранные страницы из «дел» 20-30-х годов ВЧК-ОГПУ-ПКВД, заведенных на друзей, родных, литературных соратников, атакже на литературных и политических врагов С. Есенина / сост. Куняев Ск, Куняев С.. М.: Голос, 1995.-477 с.

260. Редько Я.П. Поэтика цикла «Избяные песни» Н. Клюева : Дис. . канд.филол. наук / Я.П. Редько. Красноярск, 1998. - 201 с.

261. Русские поэты XX века : учеб. пособие / сост. Л.П. Кременцов, В.В. Лосев. М.: Флинта : Наука, 2002. - 320 с.

262. Савельев Д.А. Духовные искания Николая Клюева и его творческое наследие 1910-1930-х годов : Дис. . канд. филолог, наук/ Д.А. Савельев. -М., 1999.-230 с.

263. Савушкина Н.И. Русская поэзия начала XX века и фольклор : учебно-методич. пособие / Н.И. Савушкина. М. : Московский гос. ун-т, 1988. -Вып. 1.-80 с.

264. Сакулин П. Народный златоцвет / П. Сакулин Режим доступа : http://www.kluev.org.ua/texty/index.htm.

265. Свенцицкий В. Вступительная статья к книге Н. Клюев «Братские песни» / В. Свенцицкий. Режим доступа : http://www.kluev.org.ua/critics/.

266. Семенова Е. Страна моя, Белая Индия. Творчество Н. Клюева в 19161919 гг. / Е. Семенова // Образ рая : от мифа к утопии. СПб. : Санкт-Петербургское философское общество, 2003. - Вып. 31. - С. 230-232.

267. Семенова С.Г. Поэт «поддонной» России (религиозно-философские мотивы творчества Николая Клюева) / С.Г. Семенова // Клюев Н. Исследования и материалы. М.: Наследие, 1997. - С. 21-53.

268. Семенова С.Г. Русская поэзия и проза 1920-1930-х годов: Поэтика -Видение мира Философия : сб. / С.Г. Семенова. - М.: Наследие, 2001. -590 с.

269. Семенова С.Г. Николай Федорович Федоров / С.Г. Семенова // Литературная газета. 1989. - 22 ноября.

270. Ситько Г. Николай Клюев : Путь поэта-старообрядца (Старообрядец о старообрядце) / Г. Ситько. Режим доступа : http://www.vekovka.hl.ru/KLUEV/ZAKROMA/stkluev.htm.

271. Ситько Г. Ритуальность как тематический компонент орнаментальное™ в поэзии Николая Клюева / Г. Ситько // Клюев Н. Исследования и материалы. М.: Наследие, 1997,- С. 119-131.

272. Ситько Г. Старообрядчество духовная основа поэзии Клюева / Г. Ситько. - Режим доступа : http://www.booksite.rU/fulltext/vyt/erg/a2/6./htm# 17.

273. Смольников С.Н. Метаморфозы красоты : женские имена в поэзии Н. Клюева / С.Н. Смольников. Режим доступа : http://www.booksite.rU/fulltext/vyt/egr/a2/7.htm#20.

274. Смольников С.Н. Мифологема-топоним «Китеж» в поэтической системе Н.А. Клюева / С.Н. Смольников // Клюевский сборник. Вологда : Легия, 1999.-Вып. 1.-С. 88-108.

275. Соколов В.А. Олонецкий Лонгфелло. Воспоминания современников о Н.А. Клюеве / В.А. Соколов. Режим доступа: http://www.nk-poety.narod.ru/win/klyuev/m002klyuev.html.

276. Солнцева Н. Китежский павлин. Филологическая проза : Документы. -М.: Скифы, 1992.-423 с.

277. Солнцева Н. Последний Лель : О жизни и творчестве Сергея Клычкова / Н. Солнцева. М.: Моск. рабочий, 1993.- 222 с.

278. Солнцева Н. Сорочье царство Сергея Клычкова / Н. Солнцева // Клычков С. Собр. соч. : в 2 т. М. : Эллис Лак, 2000. - Т. 1. -Стихотворения. Сахарный немец : Роман. - С. 7-56.

279. Субботин С.И. На путях к Николаю Клюеву / С.И. Субботин // Север. -1988.-№ 5.-С. 108-113.

280. Субботин С.И. Николай Клюев читатель Л. Трефолева и П. Якубовича. Об истоках раннего клюевского творчества / С.И. Субботин // Николай Клюев. Исследования и материалы. - М.: Наследие, 1997. - С 163-182.

281. Субботин С.И. Сергей Клычков. Переписка. Сочинения. Материалы к биографии / И.С. Субботин // Новый мир. 1989. - № 9. - С. 193-224.

282. Субботин С. Возвращение песнослова 1 С. Субботин, И. Костин // Клюев Н.А. Песнослов : Стихотворения и поэмы / Н.А. Клюев. Петрозаводск : Карелия, 1990.-С. 5-24.

283. Субботин С. Свет неизъяснимый / С. Субботин // Клычков С. Поэтическая Россия / С. Клычков. М.: Советская Россия, 1991. - С. 5-24.

284. Судаков Г.В. Образы слова в поэзии Клюева / Г.В. Судаков. Режим доступа : http://www.booksite.rU/fulltext/vyt/egr/a2/7.htm#18.

285. Сучков С. «Избяной рай» Николая Клюева / С. Сучков // Клюев Н. Белая Индия : Стихотворения и поэмы. М.: Летопись-М, 2000. - С. 5-16.

286. Уланов А. Горький опыт культуры / А". Уланов // Знамя. 1998, № 10. -С. 230-233. - Рец. на кн.: ЭткиндА. Хлыст : Секш, литература и революция / А. Эткинд. - М.: Новое лит. обозрение, 1998. - 688 с.

287. Фомин О. Наполненная светом страна / О. Фомин. Режим доступа : http://www.vekovka.il 1 .ru/otroki.htm.

288. Форш О. Сумасшедший корабль : Роман, рассказы / О.Форш. М.: Худож. лит., 1988.-422 с.

289. Фролова А.В. Художественная аксиология новокрестьянской поэзии первой трети XX века : Дис. . канд. филол. наук / А.В.Фролова. -Воронеж, 2006.- 189 с.

290. Хардиков 10. «Кровь моя . связует две эпохи». Ссылка и гибель Николая Клюева / Ю. Хардиков // Наш современник, 1989. № 12. -С. 179-189.

291. Чешихин-Ветринский В. Николай Клюев. Сосен перезвон. Лесные были / В. Чешихин-Ветринский. Режим доступа : http://www.kluev.org.ua/critics/cheh.htm.

292. Шелкопляс Т.А. Лексико-семантические средства создания подтекста в поэзии Н.А. Клюева / Т.А. Шелкопляс. Режим доступа: http://www.kluev.org.ua/academia/selkopodtext.htm.

293. Шенталинский В. Рабы свободы: В литературных архивах КГБ / В. Шенталинский. -М.: Парус, 1995.-390 с.

294. Шенталинский В. Последние дни поэта. «Распятые» / В. Шенталинский.- Режим доступа : http://www.belousenkolib.narod.ru.

295. Шокальский Е. По все стороны светопредставления. К вопросу об апокалиптических мотивах в творчестве Николая Клюева / Е.Шокальский.- Режим доступа:http://www.kluev.org.Ua/collegium/shokalsky.html#poljubovnijsobratija.

296. Шульговский Н. О «Мирских Думах» Н.А. Клюева / Н. Шульговский. -Режим доступа: http://www.kluev.org.ua/critics/shulgovsky.htm.

297. Шурлякова О.В. Николай Клюев в его отношении к проблеме «искусство и этика» / О.В. Шурлякова // Клюев Н. Исследования и материалы. М.: Наследие, 1997.-С. 95-101.

298. Эдельштейн М. Олонецкая культура и петербургская стихия / М. Эдельштейн // Новый мир. 2003. - № 11. - С. 187-190. - Рец. на кн. : Николай Клюев. Письма к Александру Блоку : 1907-1915 / Н. Клюев. - М. : Прогресс-Плеяда. - 2002. - 368 с.

299. Эткинд А. Хлыст : Секты, литература и революция / А.Е. Эткинд. М. : Новое лит. обозрение, 1998. - 688 с.

300. Юхименко Е.М. Народные основы творчества Н.А. Клюева / Е.М. Юхименко // Клюев Н. Исследования и материалы. М. : Наследие, 1997. - С. 5-15.

301. Яцкевич Л.Г. Проект поэтического словаря Н.А. Клюева / Яцкевич Л.Г.,

302. Головкина С.Х. // Клюевский сборник. Вологда : Легия, 2000. - Выи. 2. -С. 5-36.

303. Литература на иностранных языках

304. Grimm Jacob. Deutsche Mythologie.- Leipzig: Philipp Reclam, 1942. -264 S.

305. Grimm Jacob. Deutsche Mythologie. Wiesbaden : Fourier Verlag, 2003. -Band I. - 1044 S; - Band II. - 542 S.