автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Пушкинские традиции в поэзии Н.А. Клюева
- Год: 2014
- Автор научной работы: Клевачкина, Ольга Александровна
- Ученая cтепень: кандидата филологических наук
- Место защиты диссертации: Арзамас
- Код cпециальности ВАК: 10.01.01
Полный текст автореферата диссертации по теме "Пушкинские традиции в поэзии Н.А. Клюева"
На правах рукописи
КЛЕВАЧКИНА Ольга Александровна
ПУШКИНСКИЕ ТРАДИЦИИ В ПОЭЗИИ Н.А. КЛЮЕВА
Специальность 10.01.01 - русская литература
АВТОРЕФЕРАТ
диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук
Нижний Новгород - 2014
Работа выполнена на кафедре литературы Арзамасского филиала Федерального государственного автономного образовательного учреждения высшего образования «Нижегородский государственный университет имени Н.И. Лобачевского»
Научный руководитель: доктор филологических наук, доцент
Кудряшов Игорь Васильевич
Официальные оппоненты: Гудкова Светлана Петровна,
доктор филологических наук, доцент, ФГБОУ ВПО «Мордовский государственный университет им. Н.П. Огарева», профессор кафедры русской и зарубежной литературы;
Эрастова Анна Вячеславовна,
кандидат филологических наук, доцент, ФГБОУ ВПО «Нижегородский государственный педагогический университет им. К. Минина», доцент кафедры классической и современной литературы
Ведущая организация: ФГБОУ ВПО «Рязанский государственный
университет им. С.А. Есенина»
Защита состоится «4» сентября 2014 года в_часов на заседании диссертационного совета Д 212.166.02 при ФГАОУ ВО «Нижегородский государственный университет им. Н.И. Лобачевского» по адресу: 603000, Нижний Новгород, ул. Б. Покровская, 37.
С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ФГАОУ ВО «Нижегородский государственный университет им. Н.И. Лобачевского» по адресу: 603950, Нижний Новгород, пр. Гагарина, 23 и на сайте http://diss.unn.ru
Автореферат разослан _2014 года.
Ученый секретарь диссертационного совета
Юхнова Ирина Сергеевна
ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ
Самобытное творчество новокрестьянского поэта H.A. Клюева привлекает внимание исследователей уже не первое десятилетие. Поэтическое наследие «олонецкого песнописца» осмысливается учеными в аспекте восприятия им этико-художественных традиций предшественников, оказавших влияние на формирование его оригинального поэтического сознания. Исследователями изучается как фольклорная основа творчества Клюева, так и литературная: главным образом рецепция традиций классической литературы середины XIX века и литературно-творческие связи поэта с современниками.
Восприятие Клюевым пушкинских традиций — значимая составляющая этико-эстетической системы поэта - на сегодняшний день не стало предметом всестороннего исследования в отдельной работе, что обуславливает актуальность диссертационного исследования.
Степень научной разработанности темы. В литературоведении наметились четыре направления в изучении наследия Клюева исследующее: 1) его биографию; 2) литературно-творческие связи; 3) фольклорную основу творчества и 4) древнерусские истоки художественного сознания олонецкого поэта.
Ученые, ведущие исследования в рамках первого обозначенного нами направления, сконцентрированы на устранении «белых пятен» в биографии поэта. Работы K.M. Азадовского1, В.Г. Базанова2, А.К. Грунтова3, Л.А. Киселевой4, А.И. Михайлова'и др. существенно пополнили знания о жизни новокрестьянского поэта.
На протяжении последних десятилетий не утрачивает значимости и исследование литературно-творческих связей Клюева и фольклорной основы его творчества. Так, с 70-х гт. прошлого века и по настоящее время ученые находят актуальной тему «Клюев и Есенин» (С.А. Журавлев JI.A. Киселева, А.И. Михайлов, и др.); изучением фольклорной основы творчества поэта заняты Т.В. Мануковская , Е.И. Маркова7, Н.И. Неженец8,0.В. Пашко9 и др.
' Азадовский, K.M. Николай Клюев: Путь поэта / K.M. Азадовский. - Л.: Сов. писатель, 1990. - 336 с.
2 Базанов, В.Г. С родного берега: о поэзии Н. Клюева / В.Г. Базанов. - JI.: Наука, 1990. - 241 с.
5 Грунтов, А.К. Материалы к биографии И.А. Клюева / А.К. Грунтов // Русская литература. - 1973. -№ 1.-С. 118-126.
4 Киселева, J1.A. «Греховным миром не разгадан...». Современники о Николае Клюеве [электронный ресурс] / Л.А. Киселева // «Наш современник»: литературно-художественный и общественно-политический журнал. - 2005. - № 8. - Режим доступа: http://www.nash-sovremennik.ni/p.php?y=2005&n=8&id=8. (дата обращения: 16.08.2012).
3 Михайлов, А.И. К биографии H.A. Клюева последнего периода его жизни и творчества: (По мате-
риалам семейного архива Б.Н. Кравченко) / А.И. Михайлов // Ежегодник Рукописного отдела Пуш-
кинского дома на 1990 год.-СПб., 1993. - С. 160-181.
* Мануковская, Т.В. Эволюция фольклорно-мифологических образов и мотивов в поэзии Николая Клюева: Авто реф. дис... канд. фнлол. наук [электронный ресурс] / Мануковская Татьяна Васильевна // DisserCat. - 2007. - Режим доступа: http://www.dissercat.com/content/evolyutsiya-folklonio-mifologicheskikh-obrazov-i-motivov-v-poezii-nikolaya-klyueva. (дата обращения: 19.06.2013).
7 Маркова, Е.И. Творчество Николая Клюева в контексте севернорусского словесного искусства
[электронный ресурс] / Е.И. Маркова // Вологодская областная универсальная научная библиотека. -1999. - Режим доступа: http://www.booksite.ru/klyuev/4_3_01 .html, (дата обращения: 27.09.2013).
* Неженец. Н.И. Русская народно-классическая поэзия / Н.И. Неженец. - М.: Раритет, 2007. - S44 с.
Тема древнерусских истоков творчества Клюева стала основной в научных изысканиях В.Г. Базанова10, Л.Г. Яцкевич11 и многих других отечественных исследователей;
Заметный вклад в изучение отдельных аспектов жизни и творчества самобытного русского поэта внесли зарубежные литературоведы М. Мейкин12, М. Нике13, Дж.А. Огден14 и др.
Однако, несмотря на достаточно обширный круг вышеобозначенных научных интересов, связанных с Клюевым, все еще остается большой спектр проблем, ожидающих исследовательских решений. К их числу относится вопрос о характере творческого восприятия Клюевым пушкинских традиций, который на сегодняшний день не получил системного научного освещения.
Объектом исследования является поэтическое наследие H.A. Клюева, рассматриваемое с точки зрения творческого восприятия традиции отечественной классической поэзии.
Предмет изучения - унаследованные новокрестьянским поэтом пушкинские традиции, нашедшие выражение в лирике и лиро-эпике H.A. Клюева на разных уровнях формы и содержания его произведений.
Материалом исследования послужили поэтические сборники Клюева «Сосен перезвон» (1912 г.), «Братские песни: Книга вторая» (1912 г.), «Лесные были» (1913 г.), стихи, составившие двухтомное издание «Песнослова» (1919 г.), «Избяные песни» (1920 г.), лирика 20-30-х годов, не вошедшая в прижизненные издания поэта, а также поэмы «Мать-Суббота» (1922 г.), «Деревня» (1927 г.), «Погорелыцина» (1928 г.), «Каин» (1929 г.), «Песнь о Великой Матери» (1930 г.) и «Кремль» (1935 г.). В качестве дополнительного материала привлекались прозаические сочинения, публицистика и эпистолярий новокрестьянского поэта.
Цель диссертационной работы состоит в системном исследовании особенностей творческого восприятия пушкинских литературных традиций в художественном сознании H.A. Клюева.
' Пайка, О.В. Сирия и Алконост в поэзии Николая Клюева: К вопросу о влиянии на нее старообрядческих настенных листов / О.В. Пашко // Православие и культура. - Киев: б. и., 2002. - № 1-2. -С. 99-109;
10 Баэанов, В.Г. «Гремел мой прадед Аввакум»: (Аввакум, Клюев, Блок) / В.Г. Базанов // Культурное наследие Древней Руси: Истоки. Становление. Традиции. - М.: Наука, 1976. - С. 334-348.
" Яцкевич, Л.Г. «Узорнее аксамита моя золотая думал: поэтическое слово Николая Клюева / Л.Г. Яцкевич//Вологодский ЛАД. - Вологда, 2008. - № 1.-С. 160-170.
12 Makin, М. Whose is Kliuev, Who is Kliuev? Polemics of Identity and Poetry / M. Makin // The Slavonic and East European Review. - London, 2007. - Vol. 85. № 2. - P. 231-270.
13 Niqueux, M. Blok et 1'appel de Kljuev / M. Niqueux // Rev. 6tud. slaves. - Paris, 1982. - UV. F. 4. -P. 617-630.
14 Ogden, J. A. Nikolai Kliuev and the Construction of the Literary Peasant / J.A; Ogden: Unpublished Ph. D. dissertation. - Stanford University, 1996.
Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:
1) определить границы понятия «новокрестьянская поэзия» как литературного течения Серебряного века и обозначить пушкинское присутствие в этико-эстетических концепциях основных новокрестьянских поэтов;
2) осмыслить родственную близость взглядов Клюева с пушкинской концепцией народности;
3) установить особенности творческого восприятия пушкинского наследия в ранних сборниках «Сосен перезвон» и «Братских песен: Книга вторая»;
4) проанализировать мотивы и образное решение темы осени в контексте пушкинского наследия;
5) эксплицировать и охарактеризовать влияние пушкинского творчества на художественный мир поэм «Мать-Суббота», «Деревня», «Погорелыцина», «Каин», «Песнь о Великой Матери» и «Кремль»;
6) изучить характер пушкинского влияния на поэзию Клюева с учетом жанро-во-родовых особенностей произведений новокрестьянского поэта.
Цель и задачи предопределили акцент на синтез историко-типологического, историко-генетического и системно-типологического методов научного анализа словесного искусства с реализацией ценностно-эстетического подхода к литературным произведениям, позволяющим разносторонне исследовать особенности восприятия пушкинской традиции в художественном сознании H.A. Клюева.
Методологическую основу работы составляют а) труды о теории традиций в русской литературе A.C. Бушмина, В.М. Жирмунского, В.Н. Захарова, В.В. Кожинова, Ю.Н. Тынянова и др.; б) работы по теории литературы М.М. Бахтина, Б.М. Гаспарова, В.Н. Топорова, В.Е. Хализева и др.; в) исследования о личности и творчестве H.A. Клюева М.К. Азадовского, В.Г. Базанова, JI.A. Киселевой, Т.В. Мануковской, Е.И. Марковой, А.И. Михайлова, Н.И. Неженца, Н.М. Солнцевой, С.И. Субботина и др.).
Научная новизна работы состоит в том, что она являет собой первый опыт целостного осмысления восприятия H.A. Клюевым пушкинских литературных традиций.
Положения, выносимые на защиту:
1. Пушкинское присутствие в художественном сознании новокрестьянских поэтов Н. Клюева, С. Клычкова и С. Есенина - показатель не только индивидуально-творческого диалога вышеназванных поэтов с великим предшественником, но и декларационный этико-эстетический принцип «новокрестьянской поэзии» как литературного течения Серебряного века, заключающийся в ориентации на творческое восприятие литературного наследия Пушкина.
2. Творческое восприятие ценностно-художественного наследия Пушкина коренится на родственной близости взглядов Клюева с пушкинской концепцией народности. Переписка и публицистика олонецкого поэта, в которых он обращается к проблеме народности в искусстве, содержат отсылки к творчеству Пушкина, свидетельствующие о преемственности эстетических посылов великого поэта.
3. Нашедшие выражение уже в первых сборниках стихов «Сосен перезвон» и «Братские песни: Книга вторая» основополагающие этйко-эстетические и философские принципы раннего творчества Клюева, во многом предопределившие направление творческого развития «олонецкого песнописца», связаны с художественным осмыслением, базирующимся на восприятии пушкинской традиции предназначения поэта, природы его поэтического дара и странничества как поиска «спасенья верного пути». Внимание раннего Клюева к художественному наследию великого предшественника обусловлено формированием оригинальной системы ценностных взглядов «молодого» крестьянского поэта и творческим восприятием им пушкинского наследия, выразившимся в родственной близости художественного осознания предназначения поэта, божественного источника поэтического дара и направления поиска лирическим героем пути к «тесным вратам» спасения.
4. Одним из литературных истоков клюевской словесной живописи о природе становится классическая пушкинская поэтическая традиция. В лирике новокрестьянского поэта, изображающей осеннюю природу родной земли, просматриваются устойчивые образы и мотивы, восходящие к «осенней» лирике гения русской словесности. К их числу относятся «осенние» образы и мотивы пышного осеннего увядания природы, очарованья, светлой грусти и вдохновенного творчества, покоя и приволья и другие.
5. Лиро-эпическое творчество Клюева 20-30-х годов отразило глубокое творческое восприятие олонецким поэтом пушкинских традиций. Поэмы «Мать-Суббота», «Деревня», «Погорельщина», «Каин», «Песнь о Великой Матери» и «Кремль» содержат следы созидательного усвоения ценностного наследия пушкинского поэтического творчества. В контексте культурно-творческого диалога новокрестьянского поэта с Пушкиным поэмы наглядно демонстрируют родственную близость этико-художественных систем двух поэтов.
6. Восприятие поэтом-олончанином Пушкина в качестве ценностного ориентира прослеживается на всем протяжении творческого пути новокрестьянского поэта и эволюционирует от ученического следования этому ориентиру в лирике первого десятилетия прошлого столетия, составившей первые сборники поэта «Сосен перезвон», «Братские песни: Книга вторая», до глубокого творческого осмысления пушкинского наследия в стихотворениях и поэмах 2030-х годов XX века: «Мать-Суббота, «Деревня», «Погорельщина», «Каин», «Песнь о Великой Матери» и «Кремль».
Соответствие содержания диссертации паспорту специальности, по которой она рекомендуется к защите. Диссертация соответствует паспорту специальности 10.01.01 - Русская литература. Диссертационная работа выполнена в соответствии со следующими пунктами паспорта специальности: п. 4 -история русской литературы ХХ-ХХ1 веков; п. 8 - творческая лаборатория писателя, индивидуально-психологические особенности личности и ее преломлений в художественном творчестве; п. 11 - взаимодействие творческих индивидуальностей, деятельность литературных объединений, кружков, салонов и т.п.
Теоретическая значимость диссертации заключается в выработке универсальной методики и приемов анализа художественного сознания поэта в аспекте восприятия литературных традиций.
Практическая значимость работы заключается в том, что ее материал и результаты могут быть использованы в вузовских и школьных курсах истории русской литературы, спецкурсах и спецсеминарах по истории поэзии Серебряного века, а также в научных исследованиях, посвященных проблемам восприятия пушкинских литературных традиций в отечественной словесности.
Достоверность научных положений и выводов диссертационного исследования обеспечивается привлечением к анализу максимально полного объема материалов, связанных с творческой деятельностью H.A. Клюева в аспекте художественно-эстетического восприятия пушкинских литературных традиций; сопоставительным анализом клюевских поэтических текстов и пушкинских; учетом широкого контекста восприятия произведений H.A. Клюева и A.C. Пушкина в отечественной и зарубежной критике и литературоведении; использованием в качестве дополнительной аргументации текстов прозаических сочинений, публицистики, эпистолярия новокрестьянского поэта и сведений из мемуарных источников.
Структура н объем работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, каждая из которых включает в себя три параграфа, заключения и списка использованной литературы (254 наименования). Объем текста - 192 страницы.
Апробация результатов исследования. Концепция, основные идеи и результаты диссертационного исследования обсуждались на международных научных конференциях («Болдинские чтения» (Большое Болдино, 2011, 2012)), на всероссийских, межрегиональных и межвузовских конференциях («Учитель русской словесности» (Москва, 2011), «Аркадий Гайдар и круг детского и юношеского чтения» (Арзамас, 2011), «Дни науки» (Арзамас, 2011), «16-я Нижегородская сессия молодых ученых» (Нижний Новгород, 2011), «Православие и русская литература» (Арзамас, 2012), «Наука молодых» (Арзамас, 2012), «"Евгений Онегин" в русской и мировой культуре: к 180-летию выхода полного издания романа» (Нижний Новгород, 2013)).
Результаты исследования изложены в 12-ти статьях, из которых 5 — в ведущих рецензируемых научных журналах, рекомендованных ВАК РФ в качестве периодических изданий, в которых должны быть опубликованы основные результаты диссертационной работы. Общий объем публикаций -5,01 п.л.
ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
Во Введении к работе дается обоснование выбора темы, освещена степень научной разработанности проблемы, подчеркнуты актуальность исследования и его новизна, определены цель, задачи, предмет, объект, охарактеризованы материал и методологическая основа исследования, сформулированы положения, выносимые на защиту, раскрыта теоретическая и практическая значимость работы.
В первой главе «Преемственность пушкинских идеалов в литературной концепции поэтов-новокрестьян» уточняются границы понятия «новокрестьянская поэзия», обозначается пушкинское присутствие в этико-художественной системе основных новокрестьянских поэтов и осмысливается родственная близость клюевского и пушкинского понимания народности.
1.1. «"Новокрестьянская поэзия": границы содержания понятия».
Всплеск научного интереса к изучению национальной культуры в начале XX века отражается не только на развитии фольклористики и этнографии, но и оказывает влияние на самые разные отрасли искусства. Произведения на народную тематику появляются и в музыке, и в скульптуре, и в живописи. В литературе же формируется феномен «новокрестьянской поэзии», соединивший в себе как традиции фольклорного творчества, так и традиции классической русской словесности XIX века.
На сегодняшний день в литературоведении не существует однозначного определения этого уникального явления в культуре Серебряного века. Так, в трудах K.M. Азадовского термин «новокрестьянская поэзия» не используется, а творчество поэтов «крестьянской купницы» рассматривается как одна из ступеней развития крестьянской литературы. Исследователи Н.М. Солнцева и В.Н. Бараков считают, что название «новокрестьянская поэзия» весьма условно и не отражает подлинной сути описываемого понятия. Критик и публицист начала XX века Р. Менский придерживается мнения о том, что поэты-новокрестьяне являлись «последователями» Клюева и составили «клюевскую школу» в литературе. Такое многообразие подходов к определению литературного явления «новокрестьянской поэзии» обусловлено исторической изменчивостью понятий «школа», «направление», «течение» в науке о словесном искусстве. Современным литературоведением понятие «направление» признается родовым по отношению к «течению», а термины «школа» и «течение» считаются равнозначными и зачастую не разграничиваются.
Ученые выделяют следующие специфические признаки «литературного течения»: 1) временную ограниченность существования; 2) относительное единство стиля и проблематики составляющих течение писателей; 3) наличие печатных литературных центров (издательств, журналов); 4) наличие единой теоретической программы, выраженной в «манифесте» течения.
Новокрестьянской поэзии присущи все вышеперечисленные признаки, свойственные оформившемуся литературному течению со своими идейно-художественными установками.
Литературоведы неоднократно подчеркивали единство эстетических принципов, тематики и творческих стремлений «певцов деревни». Неповторимый стиль новокрестьянской поэзии складывался под влиянием двух мощных традиций: фольклорной и литературной. Именно в этом состоит ее принципиальное отличие от «классической» крестьянской поэзии, ориентированной только на следование традиции народного творчества, на что не раз обращали внимание исследователи В.Г. Базанов, Н.И. Неженец и др. Творческую установку на следование поэтическим традициям Сурикова, Никитина, Кольцова,
Мея, Пушкина, Тютчева провозглашает H.A. "Клюев в программном стихотворении «Где рай финифтяный и Сирий: .¡й," которое можно назвать манифестом всей новокрестьянской поэзии.
За время существования литературного феномена новокрестьянской Поэзии его представители принимали участие в творческой деятельности различных литературных групп и художественных обществ, таких как, например, «Краса» (1915 г.) и «Страда» (1915-1917 гг.).
В силу ряда причин «поэты деревни» не организовали ни одного журнала или издательства. Однако, ими не раз предпринимались попытки создания собственных «печатных центров» и журналов (организация издательства «Краса» и стремление к созданию журнала «Россияне»).
Ведущее место в становлении и развитии новокрестьянской поэзии принадлежит Клюеву, в творчестве которого оформились основные этико-эстетические принципы этого литературного течения. Создавая свои произведения, Клюев опирался на традиции древнерусской литературы, народную песенную традицию и в то же время стремился к творческому восприятию пушкинских и фетовских поэтических достижений.
Насыщенный и самобытный мир поэзии Клюева, вобравший в себя опыт и традиции самых различных социокультурных й литературных общностей, стал ориентиром для его едино\гышленников-поэтов. Этико-эстетические и философские идеалы Клюева были восприняты «молоды^Ж Есениным, Клычко-вым, Ширяевцем, Орешиным, Радимовым и другими крестьянскими поэтами. Художественные открытия поэта Обонежья в значительной мере повлияли на формирование и развитие новокрестьянской поэзии как литературного течения Серебряного века. ' ; -
1.2. «Пушкинское присутствие в этико-эстетической системе новокрестьянских поэтов (Н. Клюев, С. Клычков, С. Есенин)».
Несмотря на ориентированность эстетики и поэтики творчества «певцов деревни» на традиции народного искусства, опыт классической русской литературы и, конечно, наследие A.C. Пушкина, оказали огромное влияние на становление и развитие новокрестьянской поэзии.
В духе культурно-исторической эпохи Серебряного века каждый из по-этов-новокрестьян «обретал своего Пушкина» и стремился по-своему переосмыслить и продолжить традиции великого поэта. О степени значимости пушкинского наследия для «поэтов деревни» свидетельствует обилие реминисценций и цитат из пушкинских произведений, а также огромное количество «пушкинских» мотивов и образов в их текстах.
Гений русской словесности оказал значительное влияние и на становление и развитие этико-художественных взглядов «певца олонецкой избы». На творческую связь Клюева и Пушкина не раз указывали ещё современники новокрестьянского поэта. Так, Н. Гумилев в «Письмах о русской поэзии» прямо называет поэта-новокрестьянина хранителем и продолжателем пушкинских «заветов».
В настоящее время отечественные и зарубежные ученые сконцентрированы в большей степени на изучении творческого взаимодействия Клюева и Есенина13, а также на исследовании фольклорных традиций в поэзии «олонецкого песнопевца» и рассмотрении его творческого пути, в то время как теме «Клюев и Пушкин» не посвящено пока ни одного самостоятельного исследования. Несмотря на это, ученые-клювоведы В.Г. Базанов и Б.И. Матвеев, анализируя истоки клюевского творчества, неоднократно в своих работах указывали на наличие пушкинского присутствия в его произведениях1 .
Не менее значимым было пушкинское наследие для литературных единомышленников поэта-олончанина - Есенина и Кльгчкова. Оба художника слова единодушны в своем отношении к Пушкину, оценивая его не только как великого мастера слова, но и как наставника на пути постижения сокровенных тайн поэзии, как непревзойденного гения и пророка русской словесности.
«Пуппсинианство» Есенина уже многие годы является предметом изучения для литературоведов П.С. Выходцева, В.В. Коржана, А.И. Михайлова,
B.В. Мусатова и др. Тема «Пушкин и Есенин» по сей день остается одной из наиболее актуальных в есениноведении, о чем свидетельствует обилие статей, монографий и диссертационных исследований, посвященных рассмотрению культурно-творческого диалога поэтов. Большое количество научных работ, посвященных изучению различных аспектов темы «Пушкин и Есенин», свидетельствуют о бесспорной значимости решения вопросов, связанных с этой темой, для понимания есенинского творчества.
Иначе обстоят дела с исследованием пушкинских традиций в поэзии
C.А. Клычкова.
«Истинно прекрасный народный поэт», для которого Пушкин был «образом утешения, успокоения и надежды», перенимает у своего великого учителя, прежде всего, легкость и простоту выражения мысли, точность слова, что особенно полно проявилось в последние годы творческой деятельности поэта. Анализируя характерные черты современной ему поэзии, Клычков во многих своих публицистических работах крайне негативно оценивает стремление художников слова быть не подлинными служителями муз, истинными поэтами, но скорее ремесленниками, которые сводят само понятие поэзии до понятия технического совершенства произведения. Эталоном художественной гармонии новокрестьянский поэт считает пушкинское творчество, о чем неоднократно упоминает в критических статьях. Несмотря на очевидность, проблема пуш-
13 Киселева, J1.A. Есенинское слово в текстах Николая Клюева // Canad. -Amer. Slavic studies = Rev. cañad. d'Etudes slaves. Irvine (Cal.), 1998. - Vol. 32. № 1-4. - P. 75-92; Кудряшов, И.В. «Бесы»
A.C. Пушкина как возможный источник поэмы H.A. Клюева «Плач о Сергее Есенине» / И.В. Кудря-
шов // Пушкин и мировая культура: Материалы восьмой Международной конференции. Арзамас, Балдино, 27 мая - I июня 2007 г. / Отв. ред. С.Н. Пятхин; РАН ИР ЛИ, АГПИ им. А.П. Гайдара, музей-заповедник A.C. Пушкина «Балдино». - Арзамас: АГПИ, 2008. - С. 228-242; Пяткин, С.Н. Пушкин В художественном сознании Есенина: Монография / С.Н. Пяткин. - Арзамас: АГПИ, 2007. -368 с. и др.
16 Базанов, В.Г. С родного берега: о поэзии Н. Клюева / В.Г. Базанов. - Л.: Наука, 1990. - 241 е.; Матвеев, Б.И. Главная книга Н. Клюева, ее жанр и язык / Б.И. Матвеев // Русская речь. - М., 2001. - № 4. -С. 20-27.
кинского влияния на поэзию Клычкова на данный момент Остается нерешенной в науке.
Творческое наследие Клычкова на сегодняшний день изучено недостаточно. По мнению Н.В. Кудрявкиной, в челом изучение'поэзии Клычкова все еще нахЬдится на начальной стадии.
Обращение к пушкинскому наследию как литературному эталону, сйдер-жащееся в критических статьях, очерках И литературных анкетах Клюева, Клычкова и Есенина, - одно из проявлений декларационного этико-художественного принципа «новокрестьянской поэзии» как литературного течения Серебряного века.
1.3: «Клюевское и пушкинское понимание народности».
Пушкинское понимание народности в искусстве оказало значительное влияние на формирование этико-эстетических йзглядов новокрестьянских поэтов, в том числе и на выработку оригинальной поэтической концепции Клюевым. Категория народности является ключевым звеном для осмысления этических и литературных взглядов олонецкого поэта.
Проблема трактовки понятия народности ~ и соотношения его с произведениями искусства, прежде всего словесного, неизменно возникала и в отечественной культурной среде с того момента, тсогда оно было введено в литературный обиход.
Для современников Пушкина решение проблемы народности в литературе было значимым,- поскольку вопрос народном литературном наследии был тесно связан с историческим развитием нации и проблемы определения «национальной самобытности» и «народности» закономерно выдвигались на первый план.
Проблема народности занимала умы mhoiÜx литераторов первой трети XIX века (A.A. Бестужев-Марлинский, П.А. Вяземский, В.К. Кюхельбекер, О.М. Сомов и др.). Однако не все из них оставили четкие формулировки свойств «народности». Отсутствие ясного понимания феномена народности не могло не отразиться на состоянии литературного мира того времени. A.C. Пушкин, всегда находившийся в центре литературной жизни своего времени, в работе «О народности в литературе» писал, что критики и писатели подразумевают под «народностью» самые различные понятия от изображения «предметов из Отечественной историй» до простого умения «изъясняться по-русски». Для самого гения отечественной словесности проблема, связанная с определением сущности понятия «народность» в искусстве слова, была, несомненно, важна в аспекте проблемы расширения поэтического лексикона. Пушкин отбирает лексические единицы, наиболее точно выражающие его мысли. «Жеманный» язык салонной литературы, перенятый из французской словесности, по мнению великого поэта, слишком неточен и не способен передать специфику русского мировоззрения. По этой причине поэт считает пренебрежительное отношение к богатствам народного языка со стороны образованной публики и критики неоправданным.
Формулируя определение народности, Пушкин перечисляет в составе основных качеств данной эстетической категории специфику окружающей действительности, уклад жизни и своеобразие восприятия внешнего мира, социальное устройство («образ правления»), религию и народное творчество - «поверья», т.е. идущие из старины предания, легенды и сказки, бытующие в народе. Также, по мнению поэта, неотъемлемой чертой народности в словесном искусстве является способность художника смотреть на различные явления действительности «сквозь призму» национального видения.
На рубеже XIX-XX веков, на новой волне интереса к изучению исконно-русской культуры, литературный мир вновь обращается к проблеме народности в словесном искусстве, но в несколько ином аспекте. Идея возврата к «корням», к народному, сакральному началу пронизывает всю отечественную культуру этого периода. Немало поспособствовали повышению внимания к народным истокам литературы философские концепции «русской идеи» Н.А. Бердяева, B.C. Соловьева и др.
Проблема народности в литературе для поэтов-новокрестьян, воспевавших деревенский быт, народные обряды, верования, уклад жизни, была в высшей степени значима. Эстетическая категория народности нашла своеобразное художественное воплощение в поэтическом мире Клюева, воспевавшего «потаенную» культуру родной страны. Для поэта Обонежья, как и для Пушкина, народность в литературе проявлялась не только в употреблении в тексте «русских слов и выражений», но и посредством проявления в произведении примет народного духа, сквозь особое мировидение, воплощенное в национальном быту. В переписке олончанина, в его записях, заметках и статьях разных лет красной нитью проходит тема народной поэзии, раскрывающаяся в размышлениях поэта о ее месте в русском словесном искусстве. Клюев, тесно связанный с песенным, сказочным, былинным миром живого народного слова, считает «модную», «книжную» поэзию неискренней и неодухотворенной. Под «модной литературщиной» поэт подразумевает творчество, ориентирующееся только на вкусы и предпочтения читающей образованной публики.
Подобно своему великому предшественнику, новокрестьянский поэт в переписке и записях разных лет упрекает интеллигенцию в незнании народного языка и, следовательно, в незнании народного, исконно русского культурного наследия. По мнению Клюева, способность литератора писать «русскими литерами» не является показателем народности его произведений. Также поэт-нОвокрестьян полагает, что описание внешней атрибутики народной жизни и отвлеченная скорбь о «тяжкой крестьянской доле» не свидетельствуют о народности художественного текста. По его мнению, национальное начало в литературе - это одно из проявлений подлинного искусства, которое вышло не из философских концепции и теорий, но из многовековой культурной традиции народа. Современная «эстетская» литература «бессмысленна», поскольку в ней словесный образ разъединен со своим содержанием. В засилье бессмысленности в литературе, по мнению Клюева, кроется причина неприятия его творчества интеллигентской критикой и образованной публикой. В результате
олонецкий поэт оказывается в схожей ситуации, что и Пушкин: «русскость» его произведений, обращение к разговорной и диалектной лексике делают его произведения непривлекательными с точки зрения маститых литераторов.
И Пушкин, и Клюев, опираясь в своих творческих поисках на богатейший материал фольклора, обращались к вопросу о народности в литературе. Для обоих поэтов было неприемлемо отношение современной им критики и литературной общественности к народному языку как к примитивно-архаичному явлению, исключенному из творческого обихода писателей.
Пушкинская концепция народности в литературе стала основополагающей в истории отечественной словесности, в том числе она оказала влияние как на поэзию Клюева, так и его ближайших литературных единомышленников. Переписка и публицистические произведения олонецкого поэта, в которых он обращается к проблеме народности в искусстве, содержат отсылки к творческому наследию Пушкина, свидетельствующие о преемственности эстетических посылов великого поэта.
Во второй главе «Пушкинские традиции в лирике H.A. Клюева» исследуется характер творческого преломления пушкинских литературных традиций в лирических произведениях олонецкого поэта.
2.1. «Пушкинское наследие в сборнике "Сосен перезвон"».
Первая книга стихотворений Клюева «Сосен перезвон» представляет собой уникальный репрезентативный материал для осмысления становления поэтической манеры «олонецкого песнопевца». В сборнике «Сосен перезвон» отчетливо проявилась такая характерная черта клюевского поэтического стиля как ориентированность на диалог с представителями разных поэтических направлений и литературных эпох.
На начальном этапе творчества осмысление Клюевым богатейшего опыта своих литературных предшественников закономерно было сопряжено с ответом на основополагающие вопросы о собственном предназначении как поэта и о сущности «песнотворческого» дара. Уникальность сборника «Сосен перезвон» во многом была уже предопределена тем, что этот сборник в соответствии с замыслом автора должен был стать своеобразным «свидетельством», заявляющем о «рождении» нового поэта, пришедшего в мир литературы с уже сформировавшимся сознанием собственного поэтического предназначения. Увидевшая свет первая книга стихов Клюева, бесспорно, стала таковой, т.к. значительную часть сборника составили стихотворения, содержащие программные установки молодого поэта.
В понимании Клюева, поэтический дар - это дар тайновидения, который ниспосылается художнику слова свыше и позволяет ему приобщиться к подлинной красоте и гармонии вселенной. В художественном сознании Клюева поэт - посланник Божий на Земле, благословенный Создателем на великое дело спасительного служения людям провидец. Данная клюевская концепция о поэте и природе его дара соотносится с мифом об ангельском происхождении поэтов, утвердившимся в русской поэзии еще с пушкинских времен и уходящим корнями в античную мифологию и словесность. Уже в первом сборнике стихов
Клюев демонстрирует преемственность этого мифа. Лирическйй Гёрой-по'эт его равней лирики - избранник^Божий, покинувший рай ангел, пЬсланный Создателем на землю с великой миссией примирения человека с Богом и готовый ради исполнения этой задачи на самопожертвование. В клюевской трактовке жертвенного предназначения поэта отчетливо видны следы влияния пушкинского стихотворения «Поэт: («Пока не требует поэта;..»)», в котором таинство творческого акта соотнесено Со священной жертвой, требуемой от поэта античным божеством. Пушкинский мЬтив «священной жертвы», приносимой поэтом, нашедший отражение в первом сборнике стихов Клюева «Сосен перезвон», во Многом предопределит направление дальнейшего творческого развития «олонецкого песноПисца».
2.2. «Пушкинский "Странник" в художественном сознании "Братских песен: Книга вторая"».
Творческий искания Клюева всегда были тесно сплетены с его религиозными поисками, о чем не раз упоминали современники и исследователи его поэтического наследия. В полной мере эта особенность клюевского творчества нашла отражение во втором поэтическом сборнике олончанина «Братские песни: Книга вторая». В понимании Клюева поэт - это, в первую очередь, посланник Бога на земле, призванный нести божественное слово и спасение людскому роду, и уже затем певец прекрасного. Концепция поэта-пророка Клюева является не только отражением его: взглядов на природу искусства и писательского творчества, но и своеобразной^квинтэссенцией его воззрений на поэзию как способ^ взаимодействия с внешним миром, способ самопознания, отражение глубинной связи поэта с Богом. В этом аспекте для олонецкого песнопевца значимы и осмысление предназначения поэта-тайновидца, и осмысление «спасенья вбрного пути». "
Мотив поиска пути к спасению в раннем творчестве Клюева является одним йз доминирующих и, несомненно, восходит к пушкинской традиции. Наи-болёе репрезентативно это проявляется при анализе и сопоставлении текстов сборника «Братские песни: Книга вторая» и пушкинского стихотворения «Странник». РоййТво пушкинского и юпоевских произведений прослеживаются й^-на лексическом, и на сюжетно-композиционном, и на смысловом уровнях ••йкста.
Стихотворения расположены в сборнике Клюева таким образом, что представляют Собой своеобразные вехи на пути духовного странствия лирического героя. Во многом эти этапы идентичны тем, что проходит в своем духовном развитии пушкинский странник, а именно: 1) глубочайший духовный кризис; 2) обретение знака свыше, указующего путь к спасению; 3) «бегство» эй пределы «городового поля» и следование по «пути спасенья». Несмотря на 1чу, что вехи «странствия» клюевского и пушкинского героя совпадают, цели, -которые преследуют странники в своих духовных исканиях, различны. Для - Пушкина достижение «тесных врат» спасения означает обретение внутренней гармонии и утраченной связи с Богом и мирозданием, для Клюева, не ощущающего разлада ни с собой, ни с вселенной, достижение Царства «невечерне-
го света» означает освобождение от смерти, воскресение. Если для Пушкина важны преодоление духовного кризиса и обретение решимости начать духовные поиски, то олонецкий тайновидец стремится рассказать другим людям о пройденном пути, чтобы указать им дорогу в «нетленный город». Несмотря на такую смысловую разницу текстов, их авторов объединяет схожее видение «спасенья верного пути», что находит выражение в кгаоевских текстах посредством реминисценций и образов, восходящих к пушкинскому «Страннику». Сопоставительный анализ произведений поэтов обнаруживает пушкинские истоки образа странника в сборнике Клюева «Братских песнях: Книга вторая».
23. «"Осенняя" лирика Клюева».
В стихотворениях о природе любовь Клюева к родной земле проявляется с наибольшей силой. В представлении поэта, человек и окружающий его мир составляют одно гармоничное целое, поэтому каждое из изображаемых им времен года имеет особый символический смысл. Образы природы в произведениях Клюева выстраиваются в соотношении с мельчайшими подробностями крестьянского уклада и обихода. Несмотря на очевидное присутствие фольклорного начала в клюевской живописи о природе, многие образы и мотивы его пейзажной лирики восходят к классической поэтической традиции Пушкина. Так, наиболее заметны и узнаваемы в его пейзажной лирике пушкинские «осенние» образы и мотивы пышного увядания природы, светлой грусти и вдохновенного творчества, покоя и приволья.
Традиционно «унылая пора» увядания природы изображалась русскими поэтами как время грусти и тоски, полное предчувствий грядущих холодов и зимних бурь. Однако в творчестве Пушкина осень становится не столько тревожным и мрачным периодом, который предшествует зимним холодам, сколько порой поэтического вдохновения и душевного покоя. Осознание недолговечности и хрупкости красоты, ощущение быстротечности жизни придают осени неповторимое очарование, пленившее поэта.
В понимании Клюева, осенние дни - это время, когда природа переходит из состояния своеобразного бодрствования в состояние волшебного зимнего сна. Осенью, погружаясь в дрему, природа преображается в ожидании зимних чудес. Красота осеннего леса ассоциируется в художественном сознании поэта с праздничным убранством. Восприятие юпоевского лирического героя осени родственно пушкинскому. «Осенние» настроения героя Клюева варьируются от острой «рдяной тоски» до тихой «светлой грусти». В то же время, для поэта-новокрестьянина осень олицетворяет собой не только время перехода природы от одного состояния к другому, но и соотносится с переходом человека от бытия земного к инобытию в Царстве Божием, где возможно обретение желанного покоя и умиротворение.
Торжественно-печальный образ «поры листопада» красной нитью проходит через всю пейзажную лирику Клюева. Новокрестьянский поэт, для которого пушкинское творческое наследие было воплощением подлинно прекрасного и гармоничного словесного искусства, интерпретирует «пору лебединого отлета» как время наивысшего творческого подъема. Осеннее время года
в художественном сознании Клюева соотнесено со знаменитой Болдинской осенью, когда Пушкин переживал невероятный расцвет своих творческих сил. Подобно своему великому предшественнику, Клюев в «месяцы листопада» ощущает особый прилив поэтического вдохновения.
Стихотворные «полотна» поэта-олончанина об осени решены в «пушкинском юдоче» и изображают период «пышного природы увяданья» как пору покоя, приволья и творческого вдохновения.
В третьей главе «Рецепции пушкинского творчества в лнро-эпнке H.A. Клюева» эксплицируется и осмысливается творческое восприятие новокрестьянским поэтом традиций Пушкина, нашедшее отражение в поэмах «Мать-Суббота», «Деревня», «Погорельщина», «Каин», «Песнь о Великой Матери» и «Кремль».
3.1. «Влияние пушкинской лирики на художественный мир поэм "Мать-Суббота", "Деревня" и "Погорельщина"».
В клюевских поэмах 1920-х гг. неоднократно встречаются творчески переосмысленные образы, сцены и мотивы пушкинских стихотворений «Пророк» и «Деревня». Так, в текстах поэм «Мать-Суббота» и «Погорельщина» тема духовного преображения, решенная в пушкинском ключе, является сюжетообра-зующей, а в тексте клюевской «Деревни» прослеживается идейно-композиционное родство с одноименным стихотворением гения русской словесности.
В поэме «Мать-Суббота» одним из центральных образов, несущих важную идейно-эстетическую функцию, является образ преображающего ангела, который в аспекте пушкинской литературной традиции обнаруживает преемственную связь с образом шестикрылого серафима из «Пророка».
В сравнении с пушкинским, образ ангела в клюевской поэме наделен предельно конкретизированной семантикой: если у Пушкина «шестикрылый серафим» олицетворяет высшую, божественную волю, способную изменять человеческую натуру по своему усмотрению, то клюевский персонаж наделен характеристикой «ангел простых человеческих дел», которая точно определяет круг тех земных явлений, предметов и существ, которым покровительствует посланник Бога и природу которых он в силах преобразить. Святая благодать Господа, принесенная ангелом с небес на землю, передается Клюевым в тексте поэмы не только через видимые читателем метаморфозы привычных вещей крестьянского обихода, но и достигается путем включения в текст произведения собственной монологической речи ангела, в которой слышатся отголоски священнодействия, совершаемого во время церковного богослужебного обряда.
Как и пушкинский «пророк», герой поэмы Клюева «Мать-Суббота» видит творящего Божью волю ангела, который открывает перед ним новый мир, отворяет завесу Божественного провидения и позволяет по-новому, в свете инспи-рированности Высшим Началом, увидеть и осмыслить окружающие его реалии бытия. Закономерно, что итогам преображения «ангелом простых человеческих дел» земной действительности становится духовное изменение самого героя произведения, который обретает божественные благодать и радость. Именно
этот момент - момент преображения героя в финальной части поэ>мы - завершает священный обряд, творимый ангелом, й, как бы замыкая круГ, устанавливает абсолютную божественную гармонию в новом, созданном мире.
Традиции пушкинского «Пророка» прослеживаются и в самой известной поэме Клюева «Погорелыцина». Пророк Пушкина и герой клювской поэмы одинаково понимают свою избранность и в равной мере исполнены глубокой веры в Бога и в Его предначертания, что обусловлено родственной близостью этико-эстетических и философских систем поэтов в аспекте представлений обоих художников слова о духовной миссии истинного поэта-пророка. Наследуя пушкинскую традицию «Пророка», уходящую корнями, как известно, в библейский текст, Клюев развивает тему, исходя из специфики собственного понимания божественной предназначенности поэта. Так, герой Клюева прочно соотнесен автором с «родной землей», неотделим от Родины, в отличие от пушкинского поэта-пророка, чья «родственная» принадлежность предельно абстрагирована, а деятельное предназначение «глаголом жечь сердца людей» обращено в равной степени ко всему человечеству.
Творческое восприятие Клюевым пушкинской литературной традиции обнаруживается и в тексте его поэмы «Деревня». Наиболее отчетливо данная особенность художественного сознания новокрестьянского поэта проявляется при сопоставлении композиции и образного строя поэмы Клюева с одноименным стихотворением Пушкина. Тексты произведений Клюева и Пушкина имеют ярко выраженную двухчастную структуру. Первая часть посвящена описанию крестьянского быта и представляет собой идиллическую картину деревенской жизни. Вторая - выстраивается на контрасте с первой, тем самым разрушая первоначальное представление об идилличности деревенского мира. Образ деревни у обоих поэтов имеет акцентируемую неразрывную связь с образом России.
В первой части произведения олонецким поэтом воспроизводится панорама идеального мира крестьянской России, какой она видится в его мечтах. Клюев с упоением рисует поэтические картины счастливого и безбедного народного быта, любовно выписывает образы молодых и красивых крестьян -«красных девиц» и «добрых молодцев».
Пушкинское восприятие деревни отличается от видения ее Клюевым: для него это не столько русский мир, отраженный в микрокосме, сколько «приют спокойствия, трудов и вдохновенья». Деревня для Пушкина - место, где он способен отгородиться от столичной суеты, восстановить душевное равновесие и предаться творчеству на лоне величественно-спокойной природы.
Как и у Пушкина, в поэме Клюева описание сельских красот обрывается безрадостными размышлениями о дальнейшей судьбе русской деревни, о ее будущем. Именно с этого момента происходит резкая смена настроения и начинаются вторые части произведений поэтов, которые, как нами уже было отмечено, строятся на контрасте по отношений) к первой. В поэме Клюева идиллическая картина первой композиционной части сменяется мрачной панорамой деревни и крестьянской России в целом, гибнущей под натиском «железной»
цивилизации города. Умиротворенное, радостное настроение сменяется скорбью и тоской. Идентичная смена настроения происходит и в пушкинском стихотворении, где безмятежное созерцание и любование деревенскими красотами сменяется грустной думой о рабстве и беззакониях, творящихся «среди цветущих нив и гор», и будущем российской деревни.
Произведения Пушкина и Клюева сближает воспроизводимая обоими поэтами картина нарушенной красоты естественного миропорядка деревни. В пушкинском сочинении эта дисгармония проявляется в том, что несправедливость, возводящаяся в ранг закона, извращает человеческую натуру, в юпоев-ском - железная цивилизация разрушает уклад деревенской жизни, неся с собой хаос, страдания и смерть.
В финале стихотворения Пушкина отчетливо слышится уверенность поэта в неминуемом искоренении зла крепостничества, внушающая надежду на лучшее устройство отечественной жизни. Пушкинская вера в светлое будущее русской деревни с особой силой звучит в финале клюевской поэмы и придает особенный, пушкинский колорит поэтическим раздумьям «олонецкого ведуна» о судьбах русской деревни и России.
3.2. «Пушкинский образно-поэтический слой в "Песне о Великой Матери" и "Каине"».
Поэма «Песнь о Великой Матери» еще с 80-х гг. прошлого века приобрела статус «вершинного» произведения Клюева. Не вызывает сомнений, что это произведение было создано новокрестьянским поэтом в пору расцвета его поэтического таланта. «Песнь о Великой Матери» и все последующие поэмы Клюева до предела насыщены разнообразными интертекстуальными связями с произведениями как современников, так и литературных предшественников поэта. Круг последних не мыслим без имени Пушкина, чье богатейшее литературное наследие на многие годы вперед определило развитие отечественной словесности.
Обращение олонецкого поэта к богатейшему наследию пушкинского творчества обнаруживается при сопоставлении отдельных фрагментов «Песни о Великой Матери» с текстом романа в стихах «Евгений Онегин». Наиболее отчетливо сходство клюевского и пушкинского произведений проявляется в следующих фрагментах «Песни о Великой Матери»: в эпизоде побега Прасковьи из дома и ее блужданий по лесу и в сцене поездки героини в Лебединый скит, которые во многих деталях обнаруживают интертекстуальные связи с пушкинским текстом «Евгения Онегина», соответственно с вещим сном Татьяны и ее путешествием в Москву.
Скитания клюевской героини Прасковьи в лесных дебрях деталями описания напоминают читателю дурной сон. Как и пушкинская Татьяна, Прасковья в тщетных попытках убежать от «косматого лакея» и выбраться из чащи выбивается из сил. Лес вокруг нее враждебен, мрачен и таит в себе неведомую опасность. Обе героини, в попытках выбраться из лесных дебрей, сталкиваются с «хозяином леса» - медведем, символически олицетворяющем духа-хранителя лесной чащи, одновременно и покровителя, и враждебную силу для человека.
Обнаруживается сходство эпизодов путешествия пушкинской Татьяны в Москву и посещения клюевской Прасковьей скита. Обоим описаниям поездок любимых авторами героинь предшествуют запоминающиеся сцены «сборов» девушек в дорогу, воспроизводящие картины совершаемых необходимых приготовлений для путешествий. После описания сборов в дорогу в обоих произведениях следует сцена прощания путников с домочадцами. В эпизоде поэмы Клюева пушкинское влияние, отчетливо прослеживается на уровне ритмико-синтаксической организации стиха, что проявляется в использовании идентичных ритмических схем - четырехстопного ямба, а также в употреблении однотипных синтаксических конструкций.
Влияние пушкинского творчества прослеживаются и в другом произведении олонецкого поэта - поэме «Каин», созданной примерно в тот же период, что и «Песнь о Великой Матери».
Рукопись «Каина» не была опубликована при жизни поэта. Более того, вплоть до 90-х годов XX столетия текст поэмы считался утерянным безвозвратно: сохранились лишь незначительные следы в форме редких упоминаний в эпистолярии Клюева и мемуаристике современников поэта. В 90-х годах прошлого века, когда на волне социально-политических реформ с части архивов КГБ СССР, относящихся к сталинским репрессиям, был снят гриф секретности, чудом сохранившиеся в «деле» H.A. Клюева 1934 года отрывки из поэмы «Каин» были обнаружены, а затем опубликованы Ст. и С. Куняевыми в книге «Растерзанные тени»17.
Фрагментарность поэмы Клюева «Каин» создает дополнительные трудности выявления идейно-художественных функций частых отсылок к пушкинским произведениям, которыми столь обильно насыщен дошедший до нас текст произведения. В то же время обращение именно к пушкинскому слою поэмы помогает пролить свет на некоторые значимые аспекты творческого замысла и его воплощения в художественном целом.
Герой поэмы максимально сближен с ее автором как в биографическом, так и в эмоционально-психологическом плане. Эта особенность невольно заставляет, вчитываясь в сохранившиеся строки текста поэмы, открывать всю глубину неизмеримой скорби поэта, который не в силах наблюдать, как созидатели «новой» страны Советов разрушают Россию исконную, традиционную. Повсюду гармония и красота подвергаются гонениям, в святых местах бесчинствует нечисть, мир погружен в какое-то жуткое, неисцелимое безумие. Обращения Клюева к пушкинскому наследию в тексте поэмы «Каин» неслучайно встречаются довольно часто. Олонецкий поэт словно пытается найти защиты в хрупком и величественном, как зимний сад, мире стихов великого Пушкина. Но вселенная поэзии больше не может противостоять осаждающим ее враждебным ордам нечисти. В этом и заключен трагизм созданного Клюевым в поэме мирообраза.
17 Куняев, С. Растерзанные тени: Избр. страницы из «дел» 20-30-х годов ВЧК-ОГПУ-НКВД, заведенных на друзей, родных, литературных соратников, а также на литературных и политических врагов С. Есенина / С. Кунаев, Ст. Куняев. - М.: Голос, 1995. - 477 с.
К сожалению, всестороннее осмысление значения пушкинского наследия в поэме Клюева «Каин» не представляется возможным, поскольку значительные части текста на сегодняшний день считаются утраченными. Анализ сохранившихся фрагментов черновой рукописи олонецкого поэта позволяет констатировать наличие в поэме пушкинских образов и мотивов, имеющих важное идейно-художественное значение в общем замысле произведения.
33. «Пушкинский "ключ" к поэме "Кремль"».
Лиро-эпическая поэма Клюева «Кремль» относится к итоговым произведениям поэта, которые в полной мере вобрали в себя как опыт нескольких десятилетий религиозно-философских и этико-эстетических исканий самого «олонецкого песнопевца», так и богатейший опыт, накопленный предшествующей отечественной словесностью. Декларирование преемственности ценностных ориентиров определенного круга поэтов-предшественников, таких, например, как Пушкин, Мей, Никитин, Кольцов, у Клюева является отражением культурно-творческого диалога с эпохой первой половины XIX столетия, который стал неотъемлемой составляющей творческого сознания Клюева, во многом обуславливая новаторский характер и своеобразие его поэзии. Одним из превалирующих проявлений данной особенности творчества поэта является диалог Клюева с Пушкиным, который, безусловно, нашел свое отражение и в итоговой поэме «Кремль».
Текст «Кремля» соединяет в себе и присущий Клюеву сложный, насыщенный метафорами язык и, наравне с ним, пушкинскую простоту и ясность. Образная система поэмы также органично включает в свой состав образы поэтического мира Пушкина. Причем в «Кремле» воссоздаются преимущественно образы и мотивы не столько пушкинской лирики, как это было в поэмах 19221928 гг., сколько его крупных сочинений: поэм «Руслан и Людмила», «Медный всадник», «Домик в Коломне» и романа в стихах «Евгений Онегин». Это вполне объяснимо: большие произведения Пушкина художественно воспроизводят широкую панораму национальной русской жизни и, что не менее важно, на фоне нее раскрывают перед читателем образ автора-стихотворца. Аналогичную задачу ставит перед собой Клюев в поэме «Кремль»: на фоне постреволюционной советской действительности показать трагическую судьбу отверженного «советовластием» поэта.
Клюев тяжело переживал культурные перемены, сопряженные с революцией, поскольку в результате этих перемен «юная» Советская Россия отреклась от богатейшего духовного наследия предыдущих поколений. В «Кремле» данная особенность восприятия Клюевым устоев новой жизни выразилась в нарочитом противопоставлении ее традиционному укладу жизни дореволюционной России, посредством контраста в тексте поэмы образов и картин русской жизци, запечатленных в творчестве Пушкина, с окружающими поэта реалиями «юной» советской республики. Пушкинский текст в «Кремле», таким образом, выполняет важную идейно-художественную функцию: помогает Клюеву художественно воссоздать в подтексте поэмы жизнь прежней, тра-
диционной России и сопоставить ее России новой, советской. Так, центральные образы поэмы Мбсквы и Кремля, несомненно, восходят к творчеству Пушкина.
Герой «Кремля» - образ, бесспорно, трагический. Под давлением вполне определенных внешних обстоятельств попытки героя переступить через себя, отречься от собственных воззрений и поэтических творений, стать полной противоположностью самому себе нестерпимо мучительны. Он нарочито демонстративно отторгает все свое прошлое. Однако отторжение лирическим героем прошлого при ближайшем рассмотрении носит формальный, исключительно внешний, имитационный характер потому, что для поэта порвать связь с богатейшим наследием отечественной словесности и многовековой культурной традицией русского народа немыслимо; в этом и состоит трагизм положения героя поэмы. «Перерождение» «жрёЦа избы» в «певца индустриальной нивы» -не более чем «игра на публику», с целью сокрыть истинней смысл произведения. По этой причине идеал поэта в «Кремле» большей частью проступает через антиидеал. Так, в тексте клюевского описания Москвы, как антитеза, проступает пушкинский текст романа «Евгений Онегин», открывая иное, подтек-стовое смысловое содержание картины.
В контексте культурно-творческого диалога олонецкого поэта с Пушкиным «Кремль» - вершинное произведение, наглядно демонстрирующее родственную близость этико-художественных систем двух поэтов.
В Заключении подводятся итоги исследования и намечены его дальнейшие перспективы.
• ' Пушкин в художественном сбзнании поэтйв-новокрестьян Н.Клюева, С. Клычкова и С. Есенина - свидетельство этико-эстетич"еской ориентации «новокрестьянской поэзии» на творческое восприятие литературного наследия гения отечественной литературы.
Преемственность Клюевым ценностно-художественного наследия Пушкина коренится на родственной близости взглядов новокрестьянского поэта с пушкинской концепцией народности.
Основные литературные принципы, нашедшие отражение уже в первых поэтических сборниках Клюева «Сосен перезвон» и «Братские песни: Книга вторая», связаны с творческим восприятием пушкинской традиции, оказавшей существенное влияние на формирование оригинальной системы ценностных взглядов поэта Обонежья.
Пушкинская поэтическая традиция стала одним из литературных истоков клюевской словесной живописи о природе. В лирике новокрестьянского поэта присутствуют устойчивые образы и мотивы, восходящие к «осенней» лирике гения русской словесности.
Поэмы Клюева 20-30-х гг. «Мать-Суббота», «Деревня» и «Погорелыци-на» содержат следы созидательного усвоения ценностного наследия пушкинской лирики, выражающиеся в мотиве духовного преображения и в этико-эстетическом отношении новокрестьянского поэта к русской деревне.
Анализ образно-поэтического строя поэмы «Песнь о Великой Матери» и сохранившихся фрагментов черновой рукописи «Каина» выявляет наличие об-
ширного пушкинского слоя в текстах новокрестьянского поэта, в том числе восходящего к онегинской традиции, подтверждающего нарочитое позиционирование автором поэм преемственности этико-художественных принципов великого предшественника и их глубокое творческое восприятие.
Пушкин - важнейшая составляющая творческого сознания Клюева в период работы над «Кремлем». Образная система поэмы органично включает в свой состав эйдосы поэтического мира Пушкина. Ценностные посылы Пушкина для Клюева становятся этико-художественным эталоном, относительно которого поэт идентифицирует значимость собственного творчества. Пушкинские реминисценции в «Кремле» выполняют функцию своеобразного «ключа», открывающего подтекстовый (по выражению самого автора, «потаенный») идейно-художественный слой поэмы Клюева, несломленного и сохранившего силу духа ссыльного поэта. В контексте культурно-творческого диалога олонецкого поэта с Пушкиным поэма «Кремль», безусловно, вершинное произведение, демонстрирующее родственную близость этико-эстетических концепций двух поэтов.
Восприятие поэтом-олончанином Пушкина в качестве ценностного ориентира прослеживается на всем протяжении творческого пути новокрестьянского поэта, эволюционируя от ученического следования этому ориентиру в лирике первого десятилетия прошлого столетия, до глубокого творческого осмысления пушкинского наследия в стихотворениях и поэмах 20-30-х годов XX века.
Исследование творческого восприятия пушкинских традиций в поэзии
H.A. Клюева имеет заложенные в ее фундаментальной основе дальнейшие научные перспективы как в синхроническом ракурсе - за счет расширения круга авторов Серебряного века, так и в диахроническом - путем выстраивания парадигмы на основе представления изучаемого феномена в другие культурно-исторические эпохи в аспекте этико-художественной преемственности и ее отражения в искусстве слова.
Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:
Статьи в научных журналах и изданиях, которые включены в перечень российских рецензируемых научных журналов и изданий для опубликования основных научных результатов диссертаций:
I. Клевачкина, O.A. Пушкинские этико-художественные традиции в поэме H.A. Клюева «Кремль» / O.A. Клевачкина // Мир науки, культуры, образования: научный журнал. - Горно-Алтайск, 2011. - № 1. - С. 26-30.
2. Клевачкина, O.A. Загадка заглавия рукописи H.A. Клюева «Каин» / O.A. Клевачкина // Мир науки, культуры, образования: научный журнал. - Горно-Алтайск, 2011. - № 5. - С. 325-327.
3. . Клевачкина, O.A. Традиции пушкинской «Деревни» в одноименной поэме H.A. Клюева / O.A. Клевачкина // Мир науки, культуры, образования: научный журнал. - Горно-Алтайск, 2011. - № 6. - С. 24-26.
4. Клевачкина, O.A. Этико-эстетические принципы раннего творчества H.A. Клюева: сборник «Сосен перезвон» / O.A. Клевачкина, И.В. Кудряшов //
Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. - Нижний Новгород, 2012.-№ 6(1)-С. 341-345.
5. Клевачкина, O.A. Онегинские реминисценции в поэме H.A. Клюева «Кремль» / O.A. Клевачкина, И.В. Кудряшов // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. - Нижний Новгород, 2013. - № 4(2). - С. 8284.
Статьи в других изданиях:
6. Клевачкина, O.A. К вопросу о пушкинских традициях в поэзии H.A. Клюева (На материале анализа стихотворения «В степи чумацкая зола...») / O.A. Клевачкина // Традиции в русской литературе: межвузовский сборник научных трудов. - Нижний Новгород: НГПУ, 2011. - С. 149-153.
7. Клевачкина, O.A. О пушкинских строках стихотворения H.A. Клюева «В степи чумацкая зола...» / O.A. Клевачкина // Научные труды молодых ученых-филологов. - Москва: Литера, 2011. - С. 222-227.
8. Клевачкина, O.A. Отзвуки пушкинского «Пророка» в поэмах Николая Клюева «Мать-Суббота» и «Погорелыцина» / O.A. Клевачкина, И.В. Кудряшов // Современное есениноведение: научно-методический журнал. - Рязань, 2011. -№ 18.-С. 42-47.
9. Клевачкина, O.A. О пушкинских строках стихотворения H.A. Клюева «В степи чумацкая зола...» / O.A. Клевачкина // Пушкин и его современники: версия молодых. Альманах. Выпуск 2. - Б. Болдино - Арзамас: АГПИ, 2011. -С. 121-128.
10. Клевачкина, O.A. Заглавия рукописи поэмы H.A. Клюева «Каин»: к вопросу о реконструкции авторского замысла / O.A. Клевачкина // Нижегородский текст русской словесности: сборник материалов конференции. - Нижний Новгород: НГПУ, 2011. - С. 75-79.
11. Клевачкина, O.A. Тайна заглавия рукописи поэмы H.A. Клюева «Каин» / O.A. Клевачкина // Сборник материалов XVI нижегородской сессии молодых ученых. Гуманитарные науки. - Нижний Новгород: НИУ РАНХиГС, 2012. -С. 95-98.
12. Клевачкина, O.A. «Осенние стихи» Николая Клюева / O.A. Клевачкина // Наука молодых: сборник материалов VII Всероссийской научно-практической конференции, 17 декабря 2013 г., г. Арзамас. Выпуск 7 / Ассоциация ученых г. Арзамас, Нижегородский госуниверситет (Арзамасский филиал), Арзамасский политехнический институт (филиал) Hl ТУ. - Арзамас: Арзамасский филиал ННГУ, 2013. - С. 233-238.
ПУШКИНСКИЕ ТРАДИЦИИ В ПОЭЗИИ Н.А. КЛЮЕВА
Подписано к печати 19.06.2014 г. Бумага офсетная. Формат 60x84 1/16. Гарнитура «Times New Roman». Печать офсетная. Зак. № 1/15. Усл. печ. л. 1,39. Тираж 100 экз.
ООО «Серове кая городская типография» 607188 г. Серов Нижегородской области, ул. Зернова, 24а
U-- 85 52
2014159006
Текст диссертации на тему "Пушкинские традиции в поэзии Н.А. Клюева"
Федеральное государственное автономное образовательное учреждение
высшего образования «Нижегородский государственный университет им. Н.И. Лобачевского»
Арзамасский филиал
04201 460609 На правах рукописи
Клевачкина Ольга Александровна
ПУШКИНСКИЕ ТРАДИЦИИ В ПОЭЗИИ Н.А. КЛЮЕВА
Специальность 10.01.01 - русская литература
Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук
Научный руководитель:
доктор филологических наук, доцент И.В. Кудряшов
АРЗАМАС-2014
СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ......................................................................... 3
ГЛАВА I. ПРЕЕМСТВЕННОСТЬ ПУШКИНСКИХ ИДЕАЛОВ В ЛИТЕРАТУРНОЙ КОНЦЕПЦИИ ПОЭТОВ-НОВОКРЕСТЬЯН..... 12
1.1. «Новокрестьянская поэзия»: границы содержания понятия.......................................................................................... 12
1.2. Пушкинское присутствие в этико-эстетической системе новокрестьянских поэтов (Н. Клюев, С. Клычков, С. Есенин).......... 33
1.3. Клюевское и пушкинское понимание
народности........................................................................... 49
ГЛАВА II. ПУШКИНСКИЕ ТРАДИЦИИ В ЛИРИКЕ H.A. КЛЮЕВА..................................................................... 66
2.1. Пушкинское наследие в сборнике «Сосен перезвон»................... 66
2.2. Пушкинский «Странник» в художественном сознании «Братских песен: Книга вторая»............................................................. 83
2.3. «Осенняя» лирика Клюева................................................. 99
ГЛАВА III. РЕЦЕПЦИИ ПУШКИНСКОГО ТВОРЧЕСТВА В ЛИРО-ЭПИКЕ H.A. КЛЮЕВА............................................. 115
3.1. Влияние пушкинской лирики на художественный мир поэм «Мать-Суббота», «Деревня» и «Погорелыцина»..................................................115
3.2. Пушкинский образно-поэтический слой в «Песне о Великой Матери» и «Каине»................................................................................................................................129
3.3. Пушкинский «ключ» к поэме «Кремль»..................................................................149
ЗАКЛЮЧЕНИЕ........................................................................................................................................164
ИСПОЛЬЗОВАННАЯ ЛИТЕРАТУРА..............................................................................167
ВВЕДЕНИЕ
С конца 70-х годов XX века произведения олонецкого поэта Николая Клюева, которые более полувека «по идеологическим соображениям были полузапретными» [249], начали издаваться не только за рубежом, но и на родине поэта. Широкая читательская аудитория получила возможность познакомиться с литературным наследием Клюева. Вслед за сочинениями поэта стали печататься первые научные работы, посвященные клюевскому творчеству.
На сегодняшний день в литературоведении выделяются четыре направления в изучении наследия Клюева, которые можно условно обозначить как «биографическое», «литературно-творческие связи» поэта, «народно-фольклорная основа творчества» и «древнерусские истоки творчества» Клюева.
Первое из обозначенных выше направлений включает в себя обширный круг исследований, направленных на изучение биографии поэта, в которой и по сей день сохранилось множество неясных моментов. В числе данных работ нельзя не отметить такие исследования, как статья А.К. Грунтова «Материалы к биографии H.A. Клюева» [87], очерк K.M. Азадовского «Николай Клюев: Путь поэта» [42], работа А.И. Михайлова «К биографии H.A. Клюева последнего периода его жизни и творчества: (По материалам семейного архива Б.Н. Кравченко)» [165], статья Л.А. Киселевой «"Греховным миром не разгадан...": Современники о Николае Клюеве» [238] и многие другие. Повышенное внимание вопросам «запутанной, затемненной» биографии Клюева уделено в фундаментальном научном труде В.Г. Базанова «С родного берега» [48]. Вопросы, касающиеся жизненного пути Клюева, и сегодня остаются актуальными в среде ученых. Об интересе современных литературоведов к загадкам биографии новокрестьянского поэта свидетельствуют изданные в последнее время сборники воспоминаний
3
современников о Клюеве, а также опубликованные записи, переписка и автобиографические произведения самого олончанина. Среди подобных изданий на общем фоне выделяются автобиографическая книга «"Гагарья судьбина" Николая Клюева» с обширным комментарием K.M. Азадовского [40], сборник воспоминаний о поэте «Николай Клюев глазами современников: сборник воспоминаний», составленный В.П. Гарниным [175], сборник «Словесное древо», включивший в себя прозаические произведения поэта с 1907 по 1937 гг. [16], а также книга «Николай Клюев. Воспоминания современников», составленная П.Е. Поберезкиной [176].
Мир поэзии Клюева осмысливается современными литературоведами через творческие связи «олонецкого ведуна» с поэтами-современниками (в первую очередь с Есениным), а также через его «кровную» связь с народным словом. Направления в клюевоведении, исследующие «литературно-творческие связи» Клюева и «народно-фольклорную основу творчества» поэта, на протяжении последних десятилетий не теряют своей значимости.
С 70-х гг. прошлого века и по настоящее время исследователи
(А.И. Михайлов, J1.A. Киселева, Н.Ю. Бельченко, С.А. Журавлев и др.)
находят актуальной тему «Клюев и Есенин». Повышенное внимание к этой
теме связано, прежде всего, с тем, что «... масштабы "есенинской темы"
в творчестве Клюева, неизменность ее основных акцентов <...>
свидетельствуют об исключительной важности и серьезности этой темы. <...>
Даже частичная реконструкция диалога Клюева и Есенина дает любопытный
материал...» [111, с. 183]. Так, наиболее знаменательными работами по данной
тематике являются «"Лепил я твою душеньку...": [С.Есенин и Н. Клюев]»
Б.А. Филиппова [210], «"Журавли, застигнутые вьюгой...": (Н. Клюев и
С.Есенин)» А.И. Михайлова [163], «Есенинское слово в текстах Николая
Клюева» [112] и «Диалог древнерусского и символистского концептов слова в
есенинских "Ключах Марии"» Л.А.Киселевой [ПО]. Существует также ряд
сравнительных исследований творчества Клюева и Блока, к которой относятся,
4
например, статьи: «"Гремел мой прадед Аввакум": (Аввакум, Клюев, Блок)» В.Г. Базанова [47], «Произведения H.A. Клюева 20-30-х годов сквозь призму традиций A.A. Блока» Л.Ф. Алексеевой [46], «"Тяжелый русский дух": Н.Клюев в полемике с А. Блоком и А. Белым» H.A. Рогачевой [187] и др. «Проблема "Клюев и Блок" не нами придумана, она имеет вполне реальные основания. При всей несхожести их человеческих характеров и социальных биографий «олонецкий крестьянин» и петербургский поэт после революции 1905 г. вместе обсуждали и решали один из важнейших вопросов эпохи: интеллигенция и народ», - подчеркивает значимость данной проблемы В.Г. Базанов в книге «С родного берега» [48, с. 32].
Большое значение для литературоведов приобрело исследование народно-фольклорной основы клюевского творчества. Теме народно-фольклорной традиции в наследии Клюева посвящен ряд диссертационных исследований, в числе которых можно назвать работы Е.И. Марковой «Творчество Николая Клюева в контексте севернорусского словесного искусства» [244] и Т.В. Мануковской «Эволюция фольклорно-мифологических образов и мотивов в поэзии Николая Клюева» [243]. Существует также немалое количество научных трудов, направленных на изучение народно-фольклорной основы творчества поэта, в числе которых, как наиболее значимые, можно отметить «Элементы финно-угорской культуры в художественной системе Николая Клюева» Е.И. Марковой [151], «Сирин и Алконост в поэзии Николая Клюева: К вопросу о влиянии на нее старообрядческих настенных листов» О.В. Пашко [178], «Народная основа военной лирики Клюева» Т.В. Мануковской [148].
Тесно сопряжено с исследованием народно-фольклорной основы
клюевского творчества направление исследований, посвященных
древнерусским истокам поэзии олончанина. К этой теме обращались в своих
научных трудах многие клюевоведы (например, В.Г. Базанов, А.И. Михайлов,
Н.И. Неженец и др.). Одними из последних работ, затрагивающих тему
древнерусских «корней» клюевской поэзии, являются «"Узорнее аксамита моя
5
золотая дума": поэтическое слово Николая Клюева» Л.Г. Яцкевич [226] и «На золотом пороге немеркнущих времен: поэтика имен собственных в произведениях Н. Клюева» С.Н. Смольникова и Л.Г. Яцкевич [195].
Зарубежные литературоведы также внесли вклад в изучение творчества
самобытного русского поэта. Конечно, наследие Клюева на западе никогда не
вызывало столь сильного интереса, как творчество, например, Чехова или
Достоевского. В то же время, нельзя не отметить, что первые шаги в изучении
Клюева предприняли именно зарубежные ученые: именно за границей увидели
свет собрание сочинений поэта с профессиональными комментариями и
серьезной библиографической базой, отдельные научные статьи, посвященные
изучению его художественного мира. Так, первооткрывателем Клюева для
англоязычных исследователей стал Г. Маквей, профессор русистики
Бристольского университета, принявший непосредственное участие в
составлении и создании двухтомного собрания сочинений Клюева, изданного
в 1969 г. в Мюнхене [19]. В США изучением творческого наследия Клюева
занят профессор Мичиганского университета М. Мейкин, автор работ
«Николай Клюев в англоязычном мире» [246], «Британский первооткрыватель
позднего Клюева» [245], «Whose is Kliuev, Who is Kliuev? Polemics of Identity
and Poetry» [35]. Также одним из наиболее «увлеченных» исследователей
Клюева является Дж.А. Огден - автор первой англоязычной диссертации о
«поэте Обонежья» «Nikolai Kliuev and the Construction of the Literary Peasant»
[37]. Зарубежные слависты, изучая литературное наследие Клюева,
обращаются не только к решению проблем, связанных с восприятием
своеобразного творчества русскоязычного поэта, но и заинтересованы в
решении тех же вопросов, что и их русские коллеги. Так, например,
французский славист М. Никё в одной из своих статей «Blok et l'appel de
Kljuev» [36] вносит свой вклад в изучение темы «Клюев и Блок», а
итальянский исследователь С. Панкальди в диссертационном исследовании
«Kljuev: Truths in poetry and in reality. Kljuev and his relationships with some
german philosopher and writers. Doubts, problems, and disputes» [227] затрагивает
6
тему литературных связей Клюева и рассматривает народно-фольклорные и религиозные основы его поэзии.
Таким образом, на современном этапе изучения клюевского художественного наследия поэтический мир олонецкого поэта рассматривается сквозь призму культурно-творческих связей. Отечественные и зарубежные литературоведы увлечены загадками биографии Клюева, уделяют повышенное внимание бытованию традиций народно-фольклорного творчества и древнерусской литературы в его поэзии, а также обращаются к проблеме творческого взаимодействия Клюева и поэтов-современников (прежде всего, Есенина и Блока). Однако, несмотря на обширный круг исследовательских интересов, связанных с Клюевым, часть культурно-творческих связей поэта до сих пор не получила широкого научного освещения. В частности, творческое обращение Клюева к Пушкину, чье творчество оказало влияние на этико-эстетическую систему взглядов новокрестьянского поэта, остается неизученным.
Актуальность темы данного исследования обусловлена тем, что пушкинское влияние на поэтическое сознание H.A. Клюева не стало предметом всестороннего исследования в отдельной работе.
Объектом исследования является поэтическое наследие H.A. Клюева, рассматриваемое с точки зрения творческого восприятия традиции отечественной классической поэзии.
Предмет изучения - унаследованные новокрестьянским поэтом пушкинские традиции, нашедшие выражение в лирике и лиро-эпике H.A. Клюева на разных уровнях формы и содержания его произведений.
Материалом исследования послужили поэтические сборники Клюева «Сосен перезвон» (1912 г.), «Братские песни: Книга вторая» (1912 г.), «Лесные были» (1913 г.), стихи, составившие двухтомное издание «Песнослова» (1919 г.), «Избяные песни» (1920 г.), лирика 20-30-х годов, не вошедшая в прижизненные издания поэта, а также поэмы «Мать-Суббота» (1922 г.), «Деревня» (1927 г.), «Погорельщина» (1928 г.), «Каин» (1929 г.), «Песнь о
7
Великой Матери» (1930 г.) и «Кремль» (1935 г.). В качестве дополнительного материала привлекались прозаические сочинения, публицистика и эпистолярий новокрестьянского поэта.
Цель диссертационной работы состоит в системном исследовании особенностей творческого восприятия пушкинских литературных традиций в художественном сознании H.A. Клюева.
Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:
1) определить границы понятия «новокрестьянская поэзия» как литературного течения Серебряного века и обозначить пушкинское присутствие в этико-эстетических концепциях основных новокрестьянских поэтов;
2) осмыслить родственную близость взглядов Клюева с пушкинской концепцией народности;
3) установить особенности творческого восприятия пушкинского наследия в ранних сборниках «Сосен перезвон» и «Братских песен: Книга вторая»;
4) проанализировать мотивы и образное решение темы осени в контексте пушкинского наследия;
5) эксплицировать и охарактеризовать влияние пушкинского творчества на художественный мир поэм «Мать-Суббота», «Деревня», «Погорельщина», «Каин», «Песнь о Великой Матери» и «Кремль»;
6) изучить характер пушкинского влияния на поэзию Клюева с учетом жанрово-родовых особенностей произведений новокрестьянского поэта.
Цель и задачи предопределили акцент на синтез историко-типологического, историко-генетического и системно-типологического методов научного анализа словесного искусства с реализацией ценностно-эстетического подхода к литературным произведениям, позволяющим разносторонне исследовать особенности восприятия пушкинской традиции в художественном сознании H.A. Клюева.
Методологическую основу работы составляют: а) труды о теории традиций в русской литературе A.C. Бушмина, В.М. Жирмунского, В.Н. Захарова, В.В. Кожинова, Ю.Н. Тынянова и др.; б) работы по теории литературы М.М. Бахтина, Б.М. Гаспарова, В.Н. Топорова, В.Е. Хализева и др.; в) исследования о личности и творчестве H.A. Клюева М.К. Азадовского, В.Г. Базанова, JI.A. Киселевой, Т.В. Мануковской, Е.И. Марковой, А.И. Михайлова, Н.И. Неженца, Н.М. Солнцевой, С.И. Субботина и др.).
Научная новизна работы состоит в том, что она являет собой первый опыт целостного осмысления восприятия H.A. Клюевым пушкинских литературных традиций.
Теоретическая значимость диссертации заключается в выработке универсальной методики и приемов анализа художественного сознания поэта в аспекте восприятия литературных традиций.
Практическая значимость работы заключается в том, что ее материал и результаты могут быть использованы в вузовских и школьных курсах истории русской литературы, спецкурсах и спецсеминарах по истории поэзии Серебряного века, а также в научных исследованиях, посвященных проблемам восприятия пушкинских литературных традиций в отечественной словесности.
На защиту выносятся следующие положения:
1. Пушкинское присутствие в художественном сознании новокрестьянских поэтов Н. Клюева, С. Клычкова и С. Есенина - показатель не только индивидуально-творческого диалога вышеназванных поэтов с великим предшественником, но и декларационный этико-эстетический принцип «новокрестьянской поэзии» как литературного течения Серебряного века, заключающийся в ориентации на творческое восприятие литературного наследия Пушкина.
2. Творческое восприятие ценностно-художественного наследия
Пушкина коренится на родственной близости взглядов Клюева с пушкинской
концепцией народности. Переписка и публицистика олонецкого поэта, в
которых он обращается к проблеме народности в искусстве, содержат отсылки
9
к творчеству Пушкина, свидетельствующие о преемственности эстетических посылов великого поэта.
3. Нашедшие выражение уже в первых сборниках стихов «Сосен перезвон» и «Братские песни: Книга вторая» основополагающие этико-эстетические и философские принципы раннего творчества Клюева, во многом предопределившие направление творческого развития «олонецкого песнописца», связаны с художественным осмыслением, базирующимся на восприятии пушкинской традиции предназначения поэта, природы его поэтического дара и странничества как поиска «спасенья верного пути». Внимание раннего Клюева к художественному наследию великого предшественника обусловлено формированием оригинальной системы ценностных взглядов «молодого» крестьянского поэта и творческим восприятием им пушкинского наследия, выразившимся в родственной близости художественного осознания предназначения поэта, божественного источника поэтического дара и направления поиска лирическим героем «спасенья верного пути».
4. Одним из литературных истоков клюевской словесной живописи о природе становится классическая пушкинская поэтическая традиция. В лирике новокрестьянского поэта, изображающей осеннюю природу родной земли, просматриваются устойчивые образы и мотивы, восходящие к «осенней» лирике гения русской словесности. К их числу относятся «осенние» образы и мотивы пышного осеннего увядания природы, очарованья, светлой грусти и вдохновенного творчества, покоя и приволья и другие.
5. Лиро-эпическое тво�
