автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.04
диссертация на тему: Эволюция художественной детали в тексте словесного портрета

Полный текст автореферата диссертации по теме "Эволюция художественной детали в тексте словесного портрета"

Шммдт Елена Дмитриевна

ЭВОЛЮЦИЯ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ДЕТАЛИ В ТЕКСТЕ СЛОВЕСНОГО ПОРТРЕТА (на материале английской художественной прозы XVIII - XX вв.) 10.02.04. — германские языки

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Шмидт Елена Дмитриевна

ЭВОЛЮЦИЯ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ДЕТАЛИ В ТЕКСТЕ СЛОВЕСНОГО ПОРТРЕТА (на материале английской художественной прозы XVIII — XX вв.) 10.02.04. — германские языки

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Работа выполнена на кафедре английской филологии государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования "Российский государственный педагогический университет имени А.И. Герцена"

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор

Щирова Ирина Александровна

Официальные доктор филологических наук, профессор

оппоненты: Воронцова Татьяна Ивановна

кандидат филологических наук, Седых Элина Владимировна

Ведущая организация: Тамбовский государственный

университет им. Г.Р^Державина

// ЗО

Защита состоится "29" ноября 2006 г. в-/7 на заседании Диссертационного Совета Д 212.199.05 по защите диссертаций иа соискание ученой степени доктора наук в Российском государственном педагогическом университете имени А.И. Герцена по адресу: 191186, Санкт-Петербург, наб. р. Мойки, д. 48, корп. 14, ауд. 314.

С диссертацией можно ознакомиться в'фундаментальной библиотеке Российского государственного педагогического университета имени А.И. Герцена

Автореферат разослан « "/7» ОКТ$£Я 2006 года

Ученый секретарь диссертационного совета

А.Г. Гурочкина

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Реферируемое диссертационное исследование посвящено изучению эволюции художественной детали в тексте словесного портрета.

Деталь может быть представлена единицами различных языковых уровней: фонетического, морфологического, лексического, синтаксического. В фокусе исследования находятся детали, выраженные словом (прилагательным или наречием) и адъективным экспликационным словосочетанием. В работе выделяются два типа деталей, различающихся характером проникновения в образ, который они формируют: констатирующие (КД) и имплицирующие (ИД).

Лексический состав портретной детали рассматривается с учетом её принадлежности к одной из трёх лексико-тематических групп, а именно, к соматической, вестиальной или кинетической лексике.

Актуальность исследования обусловлена рядом факторов, а именно:

(1) Антропоцентризмом современной научной парадигмы, определяющим интерес к средствам и способам создания образа персонажа, в том числе к особенностям их становления и развития.

(2) Возрастанием роли человеческого фактора в мире социального взаимодействия, которое фокусирует внимание исследователей на роли детали в процессе психологизации образа и повествования в целом. Вопросы эволюции детали в ходе развития художественной коммуникации, в результате которого деталь обретает способность создавать психологически достоверный и неоднозначный образ, разработаны недостаточно и требуют дополнительного изучения.

(3) Интерпретативным характером доминирующей в науке системы взглядов, который объясняет интерес исследователя к механизмам текстопостроения и текстовосприятия, а также к проблемам интерпретативной семантики. Основой для описания функционирования детали в диссертации выступает актуальная концепция повествовательных лабиринтов.

(4) Интересом современной лингвистики к вопросу о «скрытых смыслах», проблеме декодирования имплицированного. Иллюзорное отсутствие оценочного авторского мнения, характерное для современной литературы, повышает значимость имплицирующих компонентов текста. К их числу относят и некоторые разновидности детали.

(5) Недостаточной освещённостью вышеуказанных вопросов с позиций диахронии. До настоящего момента участие детали в создании образа персонажа рассматривалось, главным образом, в рамках синхронистических исследований.

Объектом исследования в реферируемой диссертации является словесный портрет как форма репрезентации внешнего облика персонажа.

Предметом исследования выступает компонент словесного портрета -художественная деталь, её эволюция и специфика функционирования в

художественном тексте, в том числе в аспектах текстопостроения и текстовосприятия. Художественная деталь трактуется при этом как эстетически значимый элемент текста, характеристика запёчатлённого в художественной форме объекта или явления, способная индуцировать в воспринимающем сознании неделимый образ.

Общим проблемам художественного образа и образа персонажа традиционно уделяется большое внимание, о чём свидетельствуют многочисленные работы литературоведов и лингвистов: М.И. Андрониковой, И.В.Арнольд, Э.Ауэрбаха, О.А.Бабенко, М.М.Бахтина, В.В.Башкеевой,

B.В.Виноградова, Б.Галанова, Г.Д. Гачева, Б.М.Гаспарова, Л.Я.Гинзбург, Е.А.Гончаровой, И.П.Шишкиной, Е.А.Гончаровой, К. Горанова, Н.Б. Долговой, А.Дрёмова, А.П.Казина, О.С.Кузнецовой, В.А.Кухаренко, А.М.Левидова, Е.СЛевина, Г.Ленобля, Д.С.Лихачёва, Ю.М.Лотмана, Л.Н. Малининой, С.А.Мартьяновой, В.М.Матулявичюс, С.М.Мезенина, А.Н.Мороховского, О.П.Воробьёвой, Н.И.Лихошерст, И.Б.Роднянской, А.Л.Светличной, К.А.Серовой, В.Б.Сосновской, Г.В.Степанова, З.В.Тимошенко, Ю.Ю.Худяевой, В.Чумириной, А.Т.Ягодовской.

Вопросы художественной детали, хотя и не получили исчерпывающего описания в силу сложности и многогранности этого феномена, наиболее подробно рассматривались литературоведами. Так, отдельные аспекты участия детали в создании образа описаны в исследованиях С.Антонова,

C.Ж.Балданова, Е.С.Добина, А.Б.Есина, Т.Б.Кирюниной, В.Г.Кочетовой, А.Н.Николаевой, З.Паперного, А.А.Ульченко, Л.М.Цилевич, А.Чудакова, М.Щеглова, М.Эпштейна, З.П.Гузар, Б.З. Кабдулова, Ю.Б.Кузнецова, Р.Д.Цивина.

Лингвистические работы, посвящённые художественной детали, немногочисленны и, как правило, не затрагивают вопросов её эволюции (М.А.Березняк, Т.И.Ижевская, Н.И.Колодина, O.A. Мальцева, Г.В.Старикова, И.А.Щирова).

Целью исследования является описание эволюции портретной детали с учетом зависимости особенностей её функционирования и интерпретации от семантических характеристик. Этапы эволюции детали рассматриваются в контексте эволюции способов повествования и средств создания образа персонажа.

Цель исследования обуславливает постановку ряда конкретных задач, главными из которых являются:

(1) Рассмотрение зависимости функционирования детали от специфики актуализации формирующего её языкового материала.

(2) Изучение функционирования детали как средства усложнения образа в контексте общей эволюции художественных форм.

(3) Определение ведущих типов детали как средств характеризации персонажа в различные периоды развития англоязычной художественной коммуникации.

(4) Выявление роли детали в процессе перехода от эксплицитного способа повествования к имплицитно-подтекстовому способу повествования.

(5) Описание особенностей функционирования детали как сигнала адресованности, участвующего в формировании различных типов повествовательных лабиринтов, т.е. как «точки контакта» автора и читателя, позволяющей выстраивать возможный ход интерпретации образа персонажа и текста в целом.

Методика исследования. Для решения поставленных задач в работе применяется комплексная методика исследования, включающая компонентный, в том числе многоступенчатый дефиниционный анализ, стилистический и сквозной контекстологический анализ. Исследование носит интердисциплинарный характер и проводится с привлечением теоретической базы лингвистики, лингвостилистики, литературоведения, психолингвистики, рецептивной эстетики и культурологии.

Материалом исследования выступают произведения британских авторов XVIII - XX вв. (Д.Дефо, В.Скотт, Р.Л.Стивенсон, У.М.Теккерей, Т.Гарди, Дж.Голсуорси, В.Вулф, Дж.Джойс, Р.Киплинг, Дж.Конрад). Выбранные хронологические параметры обусловлены рядом факторов. Художественная деталь как компонент словесной характеристики персонажа обнаруживается на ранних стадиях развития английской национальной литературы, однако, на протяжении длительного времени её функционирование в тексте существенно не меняется; портретная детализация носит констатирующий характер. К концу XVIII - началу XIX вв. появляются детали имплицирующего плана. В ходе дальнейшего развития художественной коммуникации формы детали эволюционируют, а их функциональная нагрузка возрастает. В исследовании подробно анализируются художественные тексты тех периодов, которые иллюстрируют наиболее значимые этапы эволюции детали. Произведения предшествующих периодов рассматриваются обзорно, с целью выделения тенденций, наметившихся к моменту возникновения имплицирующей детали.

На защиту выносятся следующие основные положения:

(1) Эволюция детали словесного портрета коррелирует с общими тенденциями в развитии способов характеризации персонажа.

(2) Переход от формируемых констатирующими деталями одномерных, трафаретных и статичных образов персонажей англосаксонского эпоса и рыцарского романа (X - XIV вв.) к многомерным, неоднозначным и динамичным образам персонажей эпохи романтизма (к. XVIII ~ н. XIX вв.) связан с эволюцией художественной детали и коррелирует с появлением имплицирующих компонентов текста.

(3) Способность имплицирующих деталей к «овнешнению» внутренних состояний и передаче сущностных сторон характера персонажа при видимом неучастии автора в их оценке обуславливает использование деталей в качестве ведущих средств создания психологически многозначных образов в реалистических и модернистских текстах (XIX - XX вв).

(4) Создавая рецептивную трудность и одновременно указывая на путь ей преодоления, деталь играет роль сигнала адресованности, «точки

контакта-» автора и читателя. Моделирование детали как сигнала адресованности обусловлено авторской интенцией и направлено на обеспечение восприятия текста как адекватного авторскому замыслу.

(5) Интерпретационная программа текста словесного портрета инкорпорирована в общую интерпретационную стратегию текста, в основе которой лежит принцип лабиринта, предписывающий определенную последовательность действий при распутывании повествования. Интерпретация словесного портрета как составляющей образа персонажа обусловлена структурой одного из трех типов лабиринтов распутывания -простого, сложного или сверхсложного. Простой лабиринт отличается однонаправленным прямолинейным распутыванием и, согласно авторской интенции, имеет один интерпретационный «выход» - однозначное, контекстуально-обусловленное интерпретативное решение. Сложный и сверхсложный лабиринты характеризуются разнонаправленным непрямолинейным распутыванием и имеют более одного интерпретационного «выхода».

(6) В лабиринте распутывания детали функционируют как опорные смысловые вехи, тактические или стратегические шаги. Опорными смысловыми вехами в простом лабиринте выступают констатирующие детали. Способствуя накоплению качественно однородной информации о персонаже, они создают оценочную однонаправленность его образа и обеспечивают прямолинейное движение интерпретатора по лабиринту распутывания. Опорными смысловыми вехами в сложных и сверхсложных лабиринтах выступают имплицирующие детали. Способствуя накоплению качественно неоднородной информации о персонаже, они создают оценочную разнонаправленность его образа и обеспечивают непрямолинейное движение интерпретатора по лабиринту распутывания.

(7) Адекватное понимание нагрузки на деталь возможно только в макроконтексте целостного художественного текста и достигается путем его проспективно-ретроспективного прочтения. В ходе прочтения происходит симультанно-сукцессивное восприятие деталей. Сукцессивно обнаруживаемые детали как источники дополнительной информации о персонаже сопоставляются с его образом, симультанно присутствующим в читательском сознании в каждый отдельный момент восприятия текста. Смысловая и эмоциональная корреляция между обнаруживаемыми деталями и сформированным образом подтверждает контекстуальную обоснованность выбранного направления интерпретации.

Научная новизна диссертации заключается в том, что в ней впервые выявляются корреляции между семантическим и интерпретативным аспектами детали, образа персонажа, в создании которого она участвует и словесного портрета как части этого образа. Впервые в рамках диахронии деталь рассматривается как сигнал адресованности, участвующий в формировании различных типов повествовательного лабиринта. Впервые определяется корреляция между эволюцией детали и усложнением типов этих лабиринтов, в том числе в контексте общего развития

повествовательных форм. Новым является рассмотрение симультанно-сукцессивного аспекта восприятия портретной детали как опорного элемента восприятия художественного текста в ходе его проспективно-ретроспективного прочтения.

Практическая значимость исследования состоит в том, что его основные положения и выводы могут быть использованы в курсах лекций по стилистике, теории и истории литературы, на практических занятиях по интерпретации текста, аналитическому и домашнему чтению.

Теоретическая значимость исследования заключается в том, что в нём разработаны модель эволюции различных типов детали и алгоритм анализа текста словесного портрета на основе принципа лабиринта, которые могут быть использованы для проведения диахронических исследований других средств создания образа, в том числе, для изучения их функционирования как сигналов адресованное™. Результаты исследования вносят определенный вклад в изучение проблемы интерпретационных стратегий с лингвистических позиций и расширяют представление о понятии «образ» в его эпистемическом и эмоционально-экспрессивном аспектах.

Апробация работы осуществлялась в докладах и сообщениях на ежегодных Герценовских чтениях в РГПУ им. А.И.Герцена (2003 и 2004 гг.), а также на межкафедральном аспирантском семинаре (2003 г.). Основные положения диссертационного исследования изложены в восьми публикациях.

Структура и объбм работы. Диссертация состоит из введения, трёх глав, заключения и библиографии. Общий объём работы 175 стр. машинописного текста. Библиографический список включает 234 наименования, из них 23 на иностранных языках.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении приводится краткий обзор литературы, обосновывается выбор темы и её актуальность, определяются цели и задачи исследования, раскрываются его научная новизна, теоретическая значимость и практическая ценность, формулируются основные положения, выносимые на защиту.

В первой главе осуществляется обзор основных характеристик текста как вторичной моделирующей системы, включая его образное начало. Определяется роль и место словесного портрета как подсистемы в системе цельного текста и художественной детали как элементарного образа (микрообраза). Проблемы определения и классификации детали анализируются с точки зрения представления, которые они дают об эволюции научных взглядов на деталь в тексте словесного портрета. Рассматривается проблема определения детали, приводятся критерии её классификации, необходимые для изучения её эволюции.

Одна из основных универсалий художественного текста (ХТ) - человек - находит выражение в антропоцентре «персонаж». В иерархической

системе образов текста персонаж как макрообраз занимает промежуточное положение между составляющими его микрообразами-деталями и мегаобразом как глобальной идеей произведения. Детали словесного портрета, речевые характеристики, авторские оценки и пр. в совокупности формируют образ персонажа. Основными компонентами структуры образа персонажа выступают портретная и речевая характеристики, описание действий и внутренних (эмоционально-психологических) состояний.

Портретные описания выполняют широкий спектр функций: характерологическую, оценочную, сюжетную, моделирующую, и семиотическую. Это свидетельствует не только о важной роли портретных описаний в общей системе средств создания образа, но и о принадлежности портретных деталей к содержательно-концептуальному ядру текста. Особая роль портретной характеристики в формирования "концептуально-тематической сути текста" (Адмони) во многом объясняется номинативностью и оценочностью портрета: в нём преобладают адъективные экспликационные словосочетания, номинирующие признаки как обязательные составляющие характеризуемых ими сущностей.

В науке существует целый ряд классификаций детали, что, закономерно, предопределяется её сложной и многогранной природой. Так, по предметно-тематическому содержанию детали делят на бытовые, внешнего мира, пейзажные, портретные, физических действий, звуковые и речевые. Лексика портретных описаний, в свою очередь, включает соматическую (обозначающую части тела человека), вестиальную (называющую предметы одежды, аксессуары и т.д.) и кинетическую (передающую жесты, мимику персонажей). Классификации деталей в работах В.А.Кухаренко, И.А.Щировой,. М.А.Березняк и Н.А.Колодиной принимают во внимание специфику эмоционального воздействия детали на читателя, особенности эстетических и информационных функций детали в тексте.

Для изучения эволюции детали в сторону импликации глубинного смысла, имевшего место в процессе развития англоязычной художественной коммуникации, целесообразно обратиться к функционально-семантической классификации детали, предложенной И.А. Щировой. Эстетический потенциал детали связывается в классификации с характером семантической трансформации формирующих деталь языковых единиц, на основании чего все детали текста делятся на две группы: констатирующие и имплицирующие.

Констатирующие детали (КД) - эмоционально-нейтральные (1) и эмоционально-окрашенные (2) - функционально направлены на экстенсивное собирательство образа. Они придают ему достоверность и мотивированность (1) или участвуют в формировании эксплицитного эмоционально-оценочного отношения автора к описываемым событиям, соотносясь с минимальной эмоциональной индивидуализацией образа (2). Эмоционально-нейтральные детали выражаются ЛЕ, реализующими в тексте основные узуальные значения. Эмоционально-окрашенные детали опираются на: а) реализацию

основного значения лексических единиц, эмоциональность и оценочность которых входит в состав их денотативных компонентов; б) актуализацию узуальных коннотаций стилистически окрашенных лексических единиц; в) изменение семантической структуры стилистически нейтральных единиц путём внесения в неё окказиональных коннотаций, порождаемых комбинаторикой слов на уровне словосочетания, формирующего деталь в тексте.

Имплицирующие детали (ИД) - эмоционально-сущностные (1) и эмоциональные символы (2) - функционально направлены на интенсивное углубление в образ, создание его глубинной смысловой перспективы. ИД предполагают реализацию многозначности формирующих их ЛЕ (1) или возникновение окказиональных символических значений (2). Ведущую роль в становлении эмоционального символа играют ассоциативность, лейтмотивная повторяемость и исходная авторская экспликация. Эмоциональный символ активно участвует в реализации конфликта произведения, маркируя ключевые, напряжённые моменты сюжета или располагаясь в сильных позициях текста.

Во второй главе рассматриваются особенности участия детали в процессах текстопорождения и текстовосприятия. Освещаются отдельные особенности художественной детали как компонента повествовательного лабиринта. Особое внимание уделяется симультанному и сукцессивному аспектам восприятия портретных деталей. Обосновывается предположение о возможности рассмотрения детали в качестве опорного элемента восприятия текста, обеспечивающего его адекватную интерпретацию.

В условиях дистантного расположения деталей словесного портрета формирование образа персонажа в читательском сознании происходит постепенно, в процессе непрерывной трансформации накапливаемого деталями информационного потенциала. Восприятие портретных деталей представляет собой частное проявление симультанно-сукцессивного характера восприятия художественного текста. Сукцессивно обнаруживаемые детали как источники дополнительной информации о персонаже сопоставляются с его образом, симультанно присутствующим в читательском сознании в каждый момент восприятия текста. Смысловая и эмоциональная корреляция между обнаруживаемыми деталями и сформировавшимся в сознании образом подтверждает контекстуальную обоснованность выбранного направления интерпретации. Адекватное представление о смысловой нагрузке на деталь возможно лишь в макроконтексте целостного художественного текста и обеспечивается его ретроспективно-проспективным прочтением.

Понятие проспективно-ретроспективного прочтения связано с понятием повествовательного лабиринта, предложенным У.Эко для обозначения модели читательской догадки (проспекции) в ходе интерпретации текста. Три типа лабиринтов - простой, сложный, и сверхсложный различаются направленностью «распутывания повествования» (интерпретации) и формируют различные сочетания в художественном

тексте. В распутывании повествовательных лабиринтов читателю помогают сигналы адресованное™, опорные смысловые вехи текста. В ходе развития англоязычной художественной коммуникации происходит усложнение лабиринтов повествования. '

Интерпретационная программа текста словесного портрета, инкорпорированная в общую стратегию распутывания повествования, реализуется в рамках лабиринтов распутывания. Являясь компонентом повествовательной структуры и репрезентантом авторской интенции, деталь задаёт определенный ход распутывания и выступает в роли тактического или стратегического шага. Как тактический шаг деталь обозначает иитерпретативные операции в рамках одной тактики или стратегии, т.е. в рамках одного типа лабиринта. Как стратегический шаг деталь обозначает иитерпретативные операции, обеспечивающие "переключение" интерпретации из одной тактико-стратегической плоскости в другую и переход предполагаемого читателя в плоскость иного (более сложного) лабиринта распутывания.

Усложнение семантики детали связано с усложнением формируемого образа и повествовательного лабиринта и появлением новых интерпретативных решений.

Констатирующие детали — это смысловые вехи, тактические шаги простых лабиринтов. Они создают однозначную (положительную или отрицательную) оценочную направленность образа, не формируют смысловой перспективы и не представляют рецептивной трудности. Способствуя накоплению качественно однородной информации о персонаже, констатирующие детали обеспечивают прямолинейное, однонаправленное движение по лабиринту распутывания к единственному интерпретационному выходу.

Имплицирующие детали выступают в качестве смысловых вех, тактических шагов в рамках сложного лабиринта или стратегических шагов, выводящих читателя из простого лабиринта в сложный. Они формируют глубинную смысловую перспективу образа. Способствуя накоплению качественно неоднородной информации о персонаже и создавая оценочную разнонаправленность его образа, имплицирующие детали обеспечивают непрямолинейное движение интерпретатора в сложных и сверхсложных лабиринтах распутывания, программируют отсутствие однозначных интерпретативных решений и появление более одного интерпретационного выхода. Таким образом, создавая рецептивную трудность и одновременно указывая на путь её преодоления, деталь играет роль сигнала адресованности, «точки контакта» автора и читателя, моделирование которой обусловлено авторской интенцией и направлено на обеспечение восприятия текста как адекватного авторскому замыслу.

Констатирующие детали словесного портрета отражают принцип текстовой заданности и обусловливают жёсткость заложенной в текст интерпретационной программы. Имплицирующие детали словесного портрета отражают принцип текстовой неопределённости и обусловливают

гибкость заложенной в текст интерпретационной программы. В художественной детали, таким образом, реализуется взаимозависимость интерпретативных и структурных параметров текста.

На ранних этапах развития художественной коммуникации тактики и стратегии распутывания текстов словесных портретов подчиняются принципу простого лабиринта. Лабиринт формируется констатирующими деталями.

Чтобы рассмотреть особенности формирования тактических ориентиров в рамках простого повествовательного лабиринта, обратимся к роману Д.Дефо "Moll Flanders". Содержательно-повествовательную основу этого «романа нравов» составляет рассказ заглавной героини о долгом пути падения от мошенничества и воровства к проституции и инцесту. В конце пути Моль приходит к раскаянию и добропорядочной жизни.

О доминировании простого лабиринта как глобальной стратегии распутывания повествования романа позволяет говорить не только его фабульный характер, но и такие факторы, как: 1) эксплицитность авторских оценок; 2) схематичность, одноракурсность образов персонажей; 3) предсказуемость интерпретативных решений. Однонаправленность лабиринта распутывания образа заглавной героини обеспечивается накоплением качественно однородных (отрицательных) характеристик, которые жёстко программируют однозначность выводов о неприемлемости её преступной жизни и закономерности раскаяния. Последовательное формирование отрицательной направленности образа подтверждается развитием текстовой ситуации: отталкивающие поступки Молль Фландерс отдаляют её образ от общепринятого идеала добродетельной женщины.

В основе тактики распутывания словесного портрета героини также лежит принцип простого лабиринта.

В тексте портрета преобладают констатирующие характеристики. Эмоционально нейтральные (tall, womanish) и эмоционально окрашенные (pretty, charming, handsome) детали не формируют глубинного смысла и, т.о., не создают рецептивной трудности. J1E в их составе реализуют основные узуальные значения:

pretty - attractive in a delicate way without being truly beautiful or handsome

handsome - (of a woman) - striking and imposing rather than conventionally beautiful

tall - of great or more than average height

Внешний облик героини воспринимается как причина «грехопадения» и выполняет скорее «сюжетодвигательную», чем характерологическую или изобразительную функции. Констатирующие детали портрета, таким образом, выступают тактическими шагами - смысловыми ориентирами простого лабиринта распутывания повествования.

Более детализированные описания внешности, рассредоточенные во второй части романа, также не формируют глубинного смысла и не переключают предполагаемого читателя в плоскость более сложных

повествовательных лабиринтов. Единицы вестиальной лексики ["blue apron", "loose morning gown"), называющие предметы одежды, имеют непосредственное отношение к развитию сюжета, но не способствуют усложнению образа: речь идёт либо о различном «обличье», в котором выходит на промысел изощренная воровка и мошенница, либо об обстоятельствах, возникающих в связи с очередным «переоблачением».

Так, в приводимом ниже микроконтексте (1) описываются попытки Молль усыпить своим невинным видом бдительность полицейских, обыскивающих дом; во фрагментах текста (2) и (3) описывается «маскарад» Молль, которая поджидает удачный момент, чтобы совершить очередную кражу и т. д:

(1) ...there sat I at work with a great litter of things about me, as if I had been at Work all Day, being my self quite undress'd. with only Nightcloaths on my Head, and a loose Morning Gown wrapped about me ...

Every thing look'd so innocent and so honest about me, that they treated me civiller than I expected ... [168]

(2) I had dress'd myself up in a very mean Habit, for as I had several Shapes to appear in I was now in an ordinary Stuff-Grown, a blue Apron and a Straw-Hat...

To prevent my being known, I pull'd off my blue Apron, and wrapt the Bundle in it, which before was made up in a Piece of Calico, and very Remarkable; I also wrapt up my Straw-Hat in it, and so put the Bundle upon my Head...[184-5]

(3) 1 was very well dress'd. and had my gold Watch, as well as she.

1 took care to convey the gold Watch so clean away from the Lady Betty, that she never felt it ...[184-5].

Отрицательная оценочность образа в процитированных микроконтекстах увеличивается по ходу изложения событий и эксплицируется в самохарактеристике героини (mean habit). Фразы "look'd so innocent", "to prevent my being known", "several shapes" указывают на двуличное поведение героини и обеспечивают однонаправленное (-) развитие образа. Констатирующие портретные детали (blue apron, loose morning gown) не противоречат этому ракурсу интерпретации и являются тактическими шагами простого лабиринта распутывания.

Усложнение лабиринтов распутывания текстов словесного портрета в реалистической прозе XIX века связано с функционированием имплицирующих деталей.

В романе Р.Киплинга 'The Light that Failed" стратегия распутывания образа Мейзи, возлюбленной художника Дика Хелдара, центрального персонажа романа, обусловлена сочетанием простого и сложного лабиринтов распутывания.

Простой лабиринт распутывания формируется констатирующими портретными деталями и предполагает интерпретацию образа Мейзи и её отношения к Дику в наивно-романтическом ключе: чувство Дика остаётся безответным, поскольку целеустремлённая и трудолюбивая Мейзи посвящает себя живописи.

Сложный лабиринт распутывания повествования формируется имплицирующими деталями и предлагает увидеть в Мейзи амбициозного, но бездарного художника, посредственность, посвятившую себя погоне за призрачной славой.

Проанализируем сказанное на примере деталей группы grey {"grey eyes", "darkgrey eyes", "greydress").

Первые микроконтексты употребления позволяют определить их как констатирующие. Детали создают основу целостного образа и выступают ориентирующими вехами простого повествовательного лабиринта. ЛЕ "grey"в составе деталей актуализирует основное узуальное значение:

grey - of a colour intermediate between black and white, as of ashes or lead Развитие событий и интеграция деталей текстовым целым обеспечивает усложнение их семантики, - образ, формируемый деталями, обретает дополнительную смысловую перспективу и создает возможность поиска иных интерпретационных решений. Автор изображает Мейзи как неприметного, заурядного человека ("Maisie's tale was almost as grey as her dress"), «серую мышку» ("Maisie stole away like a little grey mouse")

Многоступенчатый дефиниционный анализ позволяет выделить в семантической структуре ЛЕ "grey" компоненты, имплицирующие посредственность:

grey - 1-я ступень анализа: 1) of a colour intermediate between black and white, as of ashes or lead; 2) dull and nondescript; without interest or character

2-я ступень анализа: dull - 1) lacking interest or excitement; 2) lacking brightness, vividness or sheen; 3) (of a person) slow to understand, stupid

Сравнения "like a little grey mouse" и "tale ... as grey as her dress" иррадиируют смыслы на предыдущие и последующие употребления ЛЕ "grey" ("grey-ulstered"; "grey kangaroo fur"', "grey cloth traveling cap"). Усложнение семантики портретных деталей и наращивание отрицательной оценочной направленности образа придают ему стереоскопичность и выводят читателя в сложный лабиринт распутывания. Основой этого лабиринта становится антитеза «талант» vs. «посредственность». Имплицирующие детали, позволяющие читателю переключиться в плоскость сложного лабиринта распутывания текста портрета, т.о., можно охарактеризовать как стратегические шаги.

Интерпретационная программа модернистских психологических текстов, как правило, сочетает в себе различные стратегии распутывания -простой, сложный и сверхсложный повествовательный лабиринт.

В качестве примера модели сверхсложного лабиринта сошлёмся на роман Джойса "A Portrait of the Artist as a Yong Man". Глобальной идеей романа выступает идея творческой свободы, а ключом к её пониманию является миф. В имени центрального персонажа Стивена Дедалуса зашифрован миф о Дедале; он представлен и в эпиграфе - в виде цитаты из «Метаморфоз» Овидия: «Et ignotas dimittit in artes» («И посвятил себя таинственным искусствам»). Глубина и неоднозначность образов,

возникающих в результате обращения к мифу, не предполагают жёстко запрограммированных интерпретативных решений. Их расшифровка определяется стратегией сверхсложного лабиринта со многими повествовательными выходами в "вертикальный" литературно-филологический контекст.

Содержательно-повествовательными вехами — тактическими шагами сверхсложного лабиринта распутывания - выступают ассоциативные детали, формирующие тематическое поле «птица»/ «полёт» и по ходу развития сюжетной линии приближающиеся к символам. Расшифровка деталей как символических позволяет читателю проникнуть в «концептуально-тематическую суть» романа. Так, кульминационным моментом в становлении образа Стивена выступает «полёт души» - видение «неистового ангела», символизирующее вступление в новую жизнь, свободную от клерикальных и патриархальных догматов. Присутствие JIE, образующих смысловое поле «птица» («seabird»; «dark-plumaged»; «dovetailed»; «[legs...delicate as a] crane's»), свидетельствует об их особом значении в формировании концептуального ядра произведения. «Полёт» как освобождение от условностей, представляется Стивену аллегорией обновления и обретения личной свободы. Путь к этому освобождению лежит через искусство. Последней записью в дневнике героя и заключительными строками романа является восклицание, обращенное «великому искуснику» Дедалу: «Old father, old artificer, stand me now and ever in good stead» [196].

Вступая в «семантические переклички» с текстовыми компонентами различных уровней, имплицирующие портретные детали, формирующие эмоционально-смысловое поле «полет», выводят читателя в филолого-культурный контекст мифа, трансформируя стратегию распутывания словесного портрета в сверхсложный лабиринт. В соответствии со стратегией сверхсложного лабиринта, возможные интерпретационные решения зависят от точки отсчета, избираемой читателем-интерпретатором. Как показал анализ романа "A Portrait of an Artist as a young Man", выбранная в качестве отправной точки отсчета группа портретных деталей, создающих смысловое поле «птица»/ «полёт», способствует обнаружению потенциальным читателем одного из возможных интерпретационных решений - темы обретения творческой свободы.

В третьей главе на фоне общего историко-культурного контекста рассматривается развитие форм и способов внешней репрезентации литературных персонажей в английской литературе XVIII — h.XIX вв. и анализируется роль детали в этом процессе.

Эволюция детали, связываемая в работе с усложнением семантики образующих деталь JIE, коррелирует с общими тенденциями в развитии способов характеризации персонажей. Так, на ранних этапах развития художественной коммуникации одномерные, трафаретные и статичные персонажи англосаксонского эпоса и рыцарского романа (X — XIV вв.) формируются констатирующими компонентами текста. Вырабатываются специфические средства типизации персонажа; широко используются

стереотипные эпитеты и сравнения. Портретная характеристика не индивидуализирована, подчинена общему стандарту и, как правило, относится лишь к главным персонажам. Единицы вестиальной лексики, представленные в описаниях внешности (описание одежды, оружия и пр.), подчеркивают иерархическое достоинство героев. ЛЕ используются в основных узуальных значениях, оставаясь неизменными на протяжении всего текста. Констатирующие детали, формируемые этими J1E, не способствуют проникновению во внутренний мир персонажа и не раскрывают его сущностных характеристик. Появление многомерных, неоднозначных и динамичных персонажей коррелирует с возникновением имплицирующих деталей в эпоху романтизма (к. XVIII - н. XIX вв.). Именно в это время берёт своё начало сознательное отношение к проблемам моделирования личности. Становление и развитие форм психологического изображения персонажа приводит к изображению внутреннего мира через изображение внешних характеристик.

Имплицирующие детали образа можно обнаружить в исторических романах В. Скотта. Так, эмоционально-сущностные детали портрета Флоры ("Waverley"), формируемые вестиальной лексикой и оценочными прилагательными ("eleeant, and even rich": "Parisian fashion", simple dress"). указывают не только на безупречный вкус (great taste), но и на патриотизм героини. В отличие от сверстниц она не следует безоглядно французской моде, а с достоинством сочетает парижский стиль и национальную шотландскую одежду:

But there was no appearance of this parsimony in the dress of the lady herself, which was in texture elegant, and even rich, and arranged in a manner which partook partly of the Parisian fashion, and partly of the more simple dress of the Highlands, blended together with great taste [Scott, 2003,70].

Имлицирующие компоненты формируются также единицами соматической лексики ("regular correctness of profile", "clearness of complexion"):

Flora Mac-Ivor bore a most striking resemblance to her brother Fergus; so much so, that they might have played Viola and Sebastian with the same exquisite effect produced by the appearance of Mrs. Henry Siddons and her brother, Mr. William Murray, in these characters. They had the same antique and regular correctness of profile; the same dark eyes, eye-lashes, and eye-brows; the same clearness of complexion, excepting that Fergus's was embrowned by exercise, and Flora's possessed the utmost feminine delicacy [Scott, 2003, 70].

JIE "regular", "correctness" и "clearness", входящие в состав портретных деталей, реализуют в тексте два узуальных значения:

regular: 1) arranged in a symmetrical or harmonious pattern; 2) subject to or bound by religious rule;

correctness: 1) accordance with fact or truth; 2) conformity to a particular political or ideological orthodoxy;

clearness: 1) (of a person's skin) - freeness from blemishes; 2) clearness -freeness from doubt.

Одновременная реализация значений становится базой для формирования глубинного смысла: детали не только подчеркивают внешнее сходство между Флорой и её братом Фергюсом ("striking resemblance"), но и указывают на близость их религиозно-политических убеждений, ясность занимаемой позиции и чистоту помыслов ("regular", "correctness", "clearness").

Однако, использование имплицирующих деталей в произведениях романтиков не равнозначно доминированию психологически образов. Подобно тому, как в романтическом изображении предметного мира преобладают общие, родовые признаки, индивидуалистические герои романтизма обычно сводятся к нескольким повторяющимся моделям.

Словесный портрет обретает многомерность лишь в XIX - н. XX вв. в реалистической, а позднее и в модернистской прозе, превращаясь в один из ведущих приемов показа самого существенного в человеке. Детали внешнего облика имплицируют особенности внутреннего мира персонажа. При этом изначально констатирующие портретные детали оказываются способными наращивать эмоционально-смысловую нагрузку, импликативный вес, трансформируясь в эмоционально-сущностные детали или обретая символическое звучание.

' Активное участие детали в формировании имплицитно-подтекстового способа повествования характерно для произведений В. Вулф. Так, функционирование деталей, образуемых прилагательным pink ("Missis Dalloway"), иллюстрирует трансформацию её отдельных типов в масштабе целого текста. В результате увеличения эмоционально-смыслового потенциала прилагательного эмоционально-нейтральные детали обретают способность создавать несвойственную им изначально смысловую глубину, т.е. становятся эмоционально-сущностными. Функционально-семантической трансформации деталей способствуют многочисленные ассоциативные характеристики главной героини романа Клариссы Дэллоуэй. Они не входят в состав словесного портрета, но также содержат ЛЕ pink.

В первых контекстах употребления ЛЕ pink в составе экспликационного словосочетания "pink face" реализует одно из прямых узуальных значений: of a colour intermediate between red and white, as of a coral or salmon. Деталь функционируют как констатирующая эмоционально нейтральная. Она создаёт эффект достоверности, придаёт убедительность образу персонажа, но не участвует в раскрытии его эмоциональной специфики.

Mrs Dalloway, coming to the window with her arms full of sweet peas, looked out with her little pink face pursed in enquiry [Woolf 1996:11].

В ходе развития событийной линии происходит рост эмоциональной и смысловой нагрузки на деталь. Хотя "pink" по-прежнему ассоциируется со здоровьем, молодостью и привлекательностью, что подтверждает ближайший контекст («very young; very pink; very bright-eyed» - см. ниже), в макроконтексте произведения, темой которого выступают «пульс, энергия»

жизни (Вулф), деталь подразумевает большее - готовность и способность воспринимать жизнь во всей многогранности, наслаждаясь ("indomitable egotism"):

But the indomitable egotism which for ever rides down the hosts opposed to it, the river which says on, on, on; even though, it admits, there may be no goal for us whatever, still on, on; this indomitable egotism charged her cheeks with colour, made her look very young; very pink: very bright-eved as she sat with her dress upon her knee, and her needle held to the end of green silk, trembling a little [Woolf 1996:33].

Окказиональное значение J1E pink (вкус к жизни), сосуществуя с узуальным значением, обеспечивает формирование глубинного смысла.

Увеличению эстетического потенциала детали, её ассоциативному обогащению способствует актуализация в сознании читателя ещё одного значения прилагательного pink: the best condition or degree. Деталь имплицирует процветание и жизненные силы героини, раскрывая сущностные связи образа. Т.о., констатирующая — изначально эмоционально-нейтральная, а затем эмоционально-окрашенная портретная характеристика трансформируется в эмоционально-сущностную.

Приведём пример функционально-семантической трансформации прилагательного "beautiful" в составе портретного описания Миссис Рэмзи (В. Вулф «То the Lighthouse»), - в результате этой трансформации происходит становление символа.

Символическая деталь характеризуется максимальной степенью эмоциональной индивидуализации образа и воплощения авторских интенций. Необходимыми условиями её появления признаются: (1) неоднократная повторяемость выражающего деталь слова в пределах текста:

(2) окказиональность связи между деталью и представляемым ею понятием;

(3) авторская экспликация связи между деталью и понятием, которое она воплощает (Кухаренко). Детали группы "beautifur' (beautiful person, beautiful woman) появляются в тексте как эмоционально окрашенные, однако, интегрируясь текстовым целым, обретают способность к раскрытию символических смысловых связей. Возникает смысловая параллель между этими деталями и центральным символом, вынесенным в ключевую позицию названия - маяком.

В рамках функционально-семантической классификации детали группы beautiful должны быть определены как эмоционально окрашенные: эмоциональность и оценочность входят в состав денотативных компонентов прилагательного. В первых микроконтекстах употребления ЛЕ beautiful реализует основное узуальное значение «very pleasing aesthetically, delightful to the senses»:

(1) ...And all at once he realized it was this: it was this - she was the most beautiful person he had ever seen [Woolf 1994, 10].

(2) Charles Tansley felt an extraordinary pride; felt the wind and the cyclamen and the violets for he was walking with a beautiful woman for the first time in his life. [Woolf 1994, 11].

Увеличение эстетической значимости деталей обеспечивается поэтическими образами и аллюзивными сравнениями. Так, в воображении мистера Тэнзли возникает поэтический образ миссис Рэмзи - воплощения красоты и женственности {"stars in her eyes", "wind in her hair", "cyclamen and wild violets"). Мистер Бэнкс сравнивает героиню с греческим идеалом гармонии и грации («Greek, blue-eyed, straight-nosed»; «the Graces assembling... joined hands...to compose that face»); аллюзия на древнегреческий миф о саде блаженства Элизиуме, где произрастает прекрасный цветок асфодель, способствует дополнительному семантическому обогащению образа.

По ходу развития текстовой ситуации детали наращивают эстетический и, в конечном итоге, обретают окказиональное символическое значение «свет». Появлению этого значения во многом способствует аналогия: загадочная красота миссис Рэмзи вызывает не только восхищение, но и доверие, безоговорочную зависимость, напоминает свет маяка, который, рассеивая тьму и неопределенность, влечет за собой и придает уверенность. Возникновению новых семантических обертонов способствует использование в тексте портрета JIE «burning», «illuminating», «flashing», «aglow», «light». Многоступенчатый дефиниционный позволяют выделить в их семантической структуре сему 'свет':

(1) burn - 1-я ступень анализа: (of a candle or other source of light) - be

alight

- 2-я ступень анализа: alight - shining brightly

- 3-я ступень анализа; shine (of the Sun or another source of light) - give out a bright light

(2) illuminate - light up

(3) flash - shine or show a light to send (a signal)

(4) aglow— 1-я ступень анализа: plowing

- 2-я ступень анализа: glow - give out steady light without

flame

Экспликация связи между деталью-символом (."beautiful") и понятием «свет», которое репрезентируется деталью, обнаруживается в следующем микроконтексте:

She praised herself in praising the light, without vanity, for she was stem, she was searching, she was beautiful like that light [Woolf 1994:46].

Наряду с ассоциативностью, повторяемостью и авторской экспликацией важную роль в становлении символа играет его участие в реализации конфликта произведения. Детали группы "beautiful" встречаются на первых страницах романа, когда вводятся главные персонажи; присутствуют в тех фрагментах, в которых описывается восприятие миссис Рэмзи другими персонажами, появляются в финале первой части романа.

Однако функционально-семантическая трансформация деталей группы "beautiful" не только способствует накоплению однородной (+) оценочной информации. Обогащаясь ассоциативными и коннотативными значениями, они обретают способность формировать мотивы отчужденности и недоступности, придают образу эмоциональную и смысловую тональность, отличную от той, которая преобладает в тексте, иными словами, обеспечивают качественно иное направление в развитии образа («деконструктивистские» детали, по Щировой 1991, 2003). Суровой и недосягаемой представляется миссис. Рэмзи своему мужу {"the sternness at the heart of her beauty"', ):

(1) ... He could not help noting, as he passed, the sternness at the heart of her beauty fWoolf 1994:47].

(2) She was aloof from him now in her beauty, in her sadness. He would let her be, and he passed her without a word, though it hurt him that she should look so distant, and he could not reach her, he could do nothing to help her [Woolf 1994:47].

На появление перечисленных мотивов влияет актуализация узуальных значений существительных и прилагательных, соположенных с эмоциональным символом: «sternness», «aloof», «distant» («firm [composure]»; «stemess [at the heart of her beauty]»; «aloof [from him]»; «so distant»):

sternness - rigour, austerity;

aloof - indifferent, reserved

distant — not intimate; cool or reserved

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В результате проведенного исследования были сделаны следующие выводы:

(1) Общие тенденции развития способов повествования и образов персонажей английской литературы отражаются в особенностях развития художественной детали. Эти тенденции выражаются в движении от фабульного повествования к психологизированному, от трафаретных, простых и . одномерных образов персонажей, формируемых констатирующими деталями, к сложным и многомерным образам, формируемым имплицирующими деталями.

(2) Существует корреляция между увеличением эмоционально-смыслового потенциала детали и усложнением образа, который она формирует. Данная корреляция также находит отражение в усложнении доминирующего лабиринта распутывания портрета и образа и возрастании степени гибкости программы интерпретации, содержащейся в тексте.

(3) Художественные детали, формирующие простой, сложный или сверхсложный лабиринт как интерпретационную стратегию, являются сигналами адресованности, «точками контакта» автора и читателя. Их моделирование обусловлено авторской интенцией и направлено на обеспечение восприятия текста как адекватного замыслу автора.

(4) Дистантное расположение портретных деталей в тексте обуславливает постепенное формирование образа персонажа в сознании читателя в процессе непрерывной трансформации накапливаемого деталями информационного потенциала. Сукцессивно (последовательно) обнаруживаемые детали как источники дополнительной информации о персонаже сопоставляются с его образом, симультанно (одновременно) присутствующим в читательском сознании в каждый отдельный момент восприятия текста.

(5) Смысловая и эмоциональная корреляция между обнаруживаемыми деталями и сформированным образом подтверждает контекстуальную обоснованность выбранного направления интерпретации. Таким образом, симультанно-сукцессивное восприятие деталей в ходе проспективно-ретроспективного прочтения текста способствует достижению адекватного понимания нагрузки на деталь в макроконтексте целостного художественного текста.

(6) Поскольку принцип лабиринта является общим для описания текстовых стратегий и тактик распутывания повествования, т.е. для реконструкции интерпретационной программы текста, теория лабиринтов является перспективной для исследования функционирования других средств создания образа в качестве сигналов адресованности.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Антонова Е.Д. Художественная деталь как компонент повествовательного лабиринта: интерпретационный аспект // Studia Lingüistica, вып.12. Перспективные направления современной лингвистики. Отв. ред. В.М.Аринштейн, И.А.Щирова // С-Пб: Изд-во РГПУ им.

A.И.Герцена, 2003. - С. 368-372 (0,3 п.л.)

2. Антонова Е.Д. Художественная деталь в контексте развития образа персонажа // Филология и культура // Материалы IV международной конференции 16-18 апр. 2003 года. Отв. ред. Н.Н.Болдырев П Тамбов: изд-во ТГУ им. Г.Р.Державина, 2003. - С. 464-465 (0,1 п.л.)

3. Антонова Е.Д. О некоторых особенностях интерпретации художественной детали в тексте словесного портрета // Герценовские чтения. Иностранные языки И Материалы конференции (15-17 апреля 2003). Отв.ред. И.А.Щирова И С-Пб: Изд-во РГПУ им. А.И.Герцена, 2003. - С. 9-10 (0,1 п.л.)

4. Антонова Е.Д. Об эволюции художественной детали "pink" в романе

B.Вулф «Миссис Дэллоуэй» // Studia Lingüistica, вып.13. Когнитивные и коммуникативные функции языка. Отв. ред. В.М.Аринштейн, И.А.Щирова // С-Пб: Изд-во РГПУ им. А.И.Герцена. 2004. - С. 257-262 (0,3 п.л.)

5. Антонова Е.Д. Художественная деталь в контексте развития образа // Актуальные проблемы германистики и романистики: Сборник научных статей. Отв. Редактор Г.И. Краморенко - Смоленск.: СГПУ, 2004. - Вып. 8. -

C. 56-61 (0,3 п.л.)

6. Антонова Е.Д. Художественная деталь и формирование образа: симультанный и сукцессивный аспекты // Герценовские чтения // Иностранные языки. Материалы конференции (8 — 20 мая 2004 г.). Отв.ред. И.А.Щирова // С-Пб: Изд-во РГПУ им. А.И.Герцена, 2004. - С.14 - 15 (0,1 п.л.)

7. Антонова Е.Д. Об участии художественной детали в формировании визуальных представлений // Актуальные проблемы германистики и романистики: Сборник научных статей. Вып. 9. Ч.Н.Язык в тексте. Отв. Редактор Г.И. Краморенко // - Смоленск: СГПУ, 2005. — С. 203-208 (0,3 п.л.)

8. Шмидт (Антонова) ЕЛ. Принцип лабиринта в анализе семантики художественной детали // Вестник Поморского университета // Гуманитарные и социальные науки. Отв. ред. Булатов В.Н.// Архангельск.: Изд-во Поморского университета им. М.В.Ломоносова, август 2006. — Вып. 5. -С. 194-197 (0,3 пл.)

Шмидт ЕД.

ЭВОЛЮЦИЯ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ДЕТАЛИ В ТЕКСТЕ СЛОВЕСНОГО ПОРТРЕТА

Подписано в печать 04.10.2006. Формат 60x841/16. Бумага офсетная. Усл. печ. л. 10. Уч.-издл.0,95 Тираж 100 экз. Заказ 107. Типография ФГУП ЦКБ МТ « Рубин «

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Шмидт, Елена Дмитриевна

Введение.

Глава I Деталь и образ в структуре текстового целого

1.1 .Текст как вторичная моделирующая система.

1.1.1 .Образное начало художественного текста.

1.1.2. Система образов художественного текста: микро, макро и мегаобраз. Образ персонажа в системе образов художественного текста.

1.1.2.1. Портрет.

1.1.2.2. Пейзаж.

1.1.2.3 Речевая характеристика.

1.2. Художественная деталь как компонент художественного образа и элемент художественного текста.

1.2.1. Определение детали.

1.2.2. К уточнению, разграничению и соотношению понятий:

1.2.2.1. Деталь и синекдоха.

1.2.2.2. Деталь и подробность.

1.2.2.3. Деталь и образ.

1.3. Классификация художественной детали.

Выводы по главе 1.

Глава II Участие детали в процессах текстопорождения и текстовосприятия

2.1. Симультанно-сукцессивный аспект восприятия детали.

2.2. Концепция адресованности и повествовательные лабиринты.

2.2.1. Повествовательный лабиринт как основа стратегий распутывания повествования.

2.2.2. Типы повествовательных лабиринтов.

2.2.3. Художественная деталь как компонент повествовательного лабиринта и «точка контакта» автора и читателя.

2.3. Программа интерпретации текста и свобода творчества интерпретатора.

Выводы по главе II.

Глава III Эволюция детали в контексте эволюции повествовательных форм и образа персонажа

3.1. Периодизация английской литературы.

3.2. "Корпоративный" герой англосаксонского эпоса и рыцарского романа: возникновение констатирующей детали (X - XIV вв.).

3.2.1. Участие констатирующей детали в формировании простого повествовательного лабиринта.

3.3. Персонаж-личность эпохи романтизма: возникновение имплицирующей детали (XVIII - XIX вв.).

3.3.1. Участие имплицирующей детали в формировании сложного повествовательного лабиринта.

3.4. Психологически многозначный образ персонажа в реалистической и модернистской прозе: "овнешняющая" имплицирующая деталь (XIX-XX вв.).

3.4.1.Функционально-семантическая трансформация детали реалистической прозы.

3.4.2. Функционально-семантическая трансформация детали модернистской прозы. Ассоциативная и символическая деталь.

3.4.3. Участие различных типов детали в формировании сверхсложного лабиринта.

Выводы по главе III.

Введение диссертации2006 год, автореферат по филологии, Шмидт, Елена Дмитриевна

Объектом исследования в настоящей диссертации является словесный портрет как форма репрезентации внешнего облика персонажа. Предметом исследования выступает компонент словесного портрета - художественная деталь, её эволюция и специфика её функционирования в художественном тексте, в том числе с точки зрения процессов его построения и восприятия.

Художественная деталь трактуется как эстетически значимый элемент текста, характеристика запёчатлённого в художественной форме объекта или явления, способная индуцировать в воспринимающем сознании неделимый образ.

• Проблемы эволюции способов характеризации персонажей неразрывно связаны с общими вопросами развития литературы и решаются в многочисленных исследованиях в нашей стране и за рубежом.

Общим проблемам создания художественного образа и образа персонажа посвящены работы М.И. Андрониковой (1974), И.В.Арнольд (1981), Э.Ауэрбаха (2000), О.А.Бабенко (1999), М.М.Бахтина (1979, 1986), В.В.Башкеевой (2000), В.В.Виноградова (1971), Б.Галанова (1974), Г.Д. Гачева (1972), Б.М.Гаспарова (1996), Л.Я.Гинзбург (1977, 1987), Е.А.Гончаровой (1983, 1984, 1989), И.П.Шишкиной, Е.А.Гончаровой (2005), К. Горанова (1970), Н.Б. Долговой (2001), А.Дрёмова (1961), А.П.Казина (1985), О.С.Кузнецовой (2001), В.А.Кухаренко (1979), А.М.Левидова (1983), Е.С.Левина (1985), Г.Ленобля (1961), Д.С.Лихачёва (1996), Ю.М.Лотмана (1998), Л.Н. Малининой (1989), С.А.Мартьяновой (1997), В.М.Матулявичюс (1989), С.М.Мезенина (1984), А.Н.Мороховского, О.П.Воробьёвой,

Н.И.Лихошерст, И.Б.Роднянской (1986), А.Л.Светличной (1979), Г.В.Степанова (1976), З.В.Тимошенко (1984), В.Чумириной (2002), А.Т.Ягодовской (1973).

О различных аспектах участия детали в создании образа подробно

• пишут С.Антонов (1975), С.Ж.Балданов (1987), В.С.Барахов (1985), Е.С.Добин (1975), А.Б.Есин (1998, 2003), Т.Б.Кирюнина (2000), В.Г.Кочетова (2002), Ю.Б.Кузнецов (1983), А.Н.Николаева (1986), З.Паперный (1980), В.Б.Сосновская (1984), Р.Спивак (1968), А.А.Ульченко (1980), Ю.Ю.Худяева (1999), Л.М.Цилевич (1976), А.Чудаков (1971), М.Щеглов (1958, 1965), И.А. Щирова (2003), М.Эпштейн (1984), в том числе в диссертационных исследованиях: З.П.Гузар (1970), С.С.Зейналова (1998), Б.З. Кабдулов (1983), К.А.Серова (1996), Р.Д.Цивин (1970), А.А.Черняков (1979).

Лингвистическим аспектам рассматриваемого явления посвятили свои диссертационные исследования М.А.Березняк (1986), Т.И.Ижевская (1988),

• Н.И.Колодина (1997), О. А. Мальцева (1986), Г.В.Старикова (1985), И.А.Щирова (1991).

Актуальность исследования обусловлена рядом факторов, а именно:

Антропоцентризмом современной научной парадигмы, определяющим интерес исследователей к проблемам, связанным с развитием средств создания образа персонажа как антропоцентра художественного произведения. В фокусе внимания современного исследователя оказывается участие художественной детали в создании психологически достоверного и неоднозначного характера, и, как следствие, в процессе психологизации, характерном для художественной коммуникации XX вв. Актуальным представляется изучение предшествующих этапов развития детали, обеспечивших её становление в качестве одного из ведущих средств создания психологически неоднозначных образов.

2) Вниманием к механизмам текстопостроения и текстовосприятия,

• а также к проблемам интерпретативной семантики, необходимость разработки которых диктуется интерпретативным характером доминирующей в науке системы взглядов. Основой для описания функционирования детали в диссертации выступает актуальная концепция повествовательных лабиринтов.

3) Интересом современной лингвистики к вопросу о «скрытых смыслах», проблеме декодирования имплицированного. В условиях иллюзорного отсутствия автора, отличающего современную литературу и его видимого неучастия в формулировке выводов и оценок, возрастает значимость имплицирующих компонентов текста, к числу которых относят некоторые разновидности детали.

4) Недостаточной освещённостью всех вышеуказанных вопросов с позиций диахронии. До настоящего момента участие детали в создании образа персонажа рассматривалось, главным образом, в рамках синхронистических исследований.

Целью исследования является описание эволюции портретной детали с учетом зависимости функционального и интерпретативного аспекта детали от её семантических характеристик. Этапы эволюции детали в рамках исследования рассматриваются в контексте эволюции форм и способов повествования и создания образа персонажа, в частности, в контексте перехода от фабульного повествования к психологизированному, от одномерного и трафаретного персонажа к многомерному и индивидуализированному.

Цель исследования обуславливает постановку ряда конкретных задач, главными из которых являются:

1) Рассмотрение зависимости функционирования ХД от специфики актуализации языкового материала, формирующего деталь в тексте.

2) Изучение функционирования ХД как средства усложнения создаваемого ею образа в контексте общей эволюцией художественных форм.

3) Определение ведущих типов детали как средства характеризации персонажа в различные периоды развития английской художественной прозы.

4) Выявление роли детали в процессе перехода от эксплицитного способа повествования к имплицитно-подтекстовому.

5) Описание особенностей функционирования ХД как сигнала адресованности, участвующего в формировании различных типов повествовательных лабиринтов (простого, сложного и сверхсложного), т.е. как «точки контакта» автора и читателя, позволяющего читателю выстраивать возможный ход интерпретации образа персонажа и текста в целом.

Методика исследования. Для решения поставленных задач в работе применяется комплексная методика исследования, а именно: компонентный (в том числе многоступенчатый дефиниционный) анализ, стилистический и сквозной контекстологический анализ.

Исследование носит интердисциплинарный характер и проводится с привлечением теоретической базы лингвистики, лингвостилистики, литературоведения, психолингвистики, рецептивной эстетики, культурологии.

Материалом исследования выступают произведения британских авторов XVIII - XX вв. (Д.Дефо, В.Скотт, Р.Л.Стивенсон, У.М.Теккерей, Т.Гарди, Дж.Голсуорси, В.Вулф, Дж.Джойс, Р.Киплинг, Дж.Конрад). Выбранные хронологические параметры обусловлены рядом факторов. Художественная деталь как компонент словесной характеристики персонажа обнаруживается на ранних стадиях развития английской национальной литературы, однако, на протяжении длительного времени её функционирование в тексте не претерпевает существенных изменений; портретная детализация носит констатирующий характер. К концу XVIII -началу XIX вв. появляются детали имплицирующего плана. В ходе дальнейшего развития художественной коммуникации формы детали эволюционируют, а её функциональная нагрузка возрастает. В связи с этим в исследовании подробно анализируются художественные тексты тех периодов, которые иллюстрируют наиболее значимые этапы эволюции детали. Произведения предшествующих периодов рассматриваются обзорно, с целью выделения тенденций, наметившихся к моменту возникновения имплицирующей детали.

На защиту выносятся следующие положения диссертации:

1) Эволюция детали словесного портрета коррелирует с общими тенденциями в развитии способов характеризации персонажа.

2) Переход от формируемых констатирующими деталями одномерных, трафаретных и статичных образов персонажей англосаксонского эпоса и рыцарского романа (X - XIV вв.) к многомерным, неоднозначным и динамичным образам персонажей эпохи романтизма (к.

• XVIII - н. XIX вв.) связан с эволюцией художественной детали и коррелирует с появлением имплицирующих компонентов текста.

3) Способность имплицирующих деталей к «овнешнению» внутренних состояний и передаче сущностных сторон характера при видимом неучастии автора в их оценке обуславливает их использование в качестве ведущих средств создания психологически многозначных образов в реалистических и модернистских текстах (XIX - XX вв).

4) Создавая рецептивную трудность, имплицирующие детали указывают и на путь её преодоления. Деталь, таким образом, выступает в роли сигнала адресованности, «точки контакта» автора и читателя. Моделирование детали как сигнала адресованности обусловлено авторской интенцией и направлено на обеспечение восприятия текста как адекватного замыслу автора.

5) Интерпретационная программа текста словесного портрета

• инкорпорирована в общую интерпретационную стратегию текста, в основе которой лежит принцип лабиринта, предписывающего определённую последовательность действий при распутывании повествования.

Интерпретация словесного портрета как составляющей образа персонажа обусловлена структурой одного из трех типов лабиринтов распутывания -простого, сложного и сверхсложного. Простой лабиринт отличается однонаправленным прямолинейным распутыванием и, согласно авторской интенции, имеет один интерпретационный «выход» - однозначное, контекстуально-обусловленное интерпретативное решение. Сложный и сверхсложный лабиринты характеризуются разнонаправленным непрямолинейным распутыванием и имеют более одного «выхода».

6) В лабиринте распутывания детали функционируют как сигналы адресованности - опорные смысловые вехи, тактические или стратегические шаги. Опорными смысловыми вехами в простом лабиринте выступают констатирующие детали. Способствуя накоплению качественно однородной информации о персонаже, они создают оценочную однонаправленность образа и обеспечивают прямолинейное движение интерпретатора по лабиринту распутывания. Опорными смысловыми вехами в сложных и сверхсложных лабиринтах выступают имплицирующие детали. Способствуя накоплению качественно неоднородной информации о персонаже, детали создают его оценочную разнонаправленность и обеспечивают непрямолинейное движение интерпретатора по лабиринту распутывания.

7) Адекватное понимание нагрузки на деталь возможно только в макроконтексте целостного художественного текста и достигается путем его проспективно-ретроспективного прочтения. В ходе этого прочтения происходит симультанно-сукцессивное восприятие деталей. Сукцессивно обнаруживаемые детали как источники дополнительной информации о персонаже сопоставляются с его образом, симультанно присутствующим в читательском сознании, в каждый момент восприятия текста. Смысловая и эмоциональная корреляция между обнаруживаемыми деталями и сформированным образом подтверждает контекстуальную обоснованность выбранного направления интерпретации.

Новизна исследования определяется попыткой выявления корреляций между семантическими и интерпретативными аспектами детали, образа персонажа, в создании которого она участвует и словесного портрета как части этого образа. Впервые в рамках диахронии художественная деталь рассматривается как сигнал адресованности, участвующий в формировании различных типов повествовательного лабиринта. Также впервые проводится описание корреляции между эволюцией детали и усложнением типов лабиринтов, в том числе в контексте общего развития повествовательных форм. Новым является рассмотрение симультанно-сукцессивного аспекта восприятия портретной детали как опорного элемента восприятия художественного текста в ходе его проспективно-ретроспективного прочтения.

Теоретическая значимость исследования заключается в том, что оно может способствовать дальнейшей разработке феномена художественной детали как средства текстопостроения и формы портретной репрезентации персонажа с учётом особенностей, свойственных отдельным этапам её развития. Перспективным представляется проведение психолингвистических экспериментов с целью выявления принадлежности портретной детали набору ключевых слов художественного текста, что обеспечит материал для её дальнейшего исследования в качестве опорного элемента понимания текста. Важным с этой точки зрения является также изучение: а) формирования деталью визуальных представлений и б) её участия в обеспечении когезии образного плана.

Поскольку принцип лабиринта является общим для описания текстовых стратегий и тактик распутывания повествования, т.е. реконструкции интерпретационной программы текста, теория лабиринтов может лечь в основу исследований функционирования других средств создания образа в качестве сигналов адресованное™.

Практическое значение исследования определяется тем, что приведённые в нём данные могут быть использованы в курсах лекций по стилистике, теории и истории литературы, на практических занятиях по интерпретации текста, аналитическому и домашнему чтению.

Структура и объём работы. Диссертация состоит из введения, трёх глав, заключения и библиографии. Общий объём работы - 175 страниц машинописного текста. Библиографический список включает 234 наименования, из них 23 - на иностранных языках.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Эволюция художественной детали в тексте словесного портрета"

Основные выводы и результаты исследования позволяют наметить его дальнейшую перспективу.

Так, перспективным представляется проведение психолингвистических экспериментов с целью выявления принадлежности портретной детали набору ключевых слов художественного текста, которое обеспечит материал для её дальнейшего исследования в качестве опорного элемента понимания текста. Важным, с этой точки зрения, является также изучение: а) формирования деталью визуальных представлений и б) её участия в обеспечении когезии образного плана. Поскольку принцип лабиринта является общим для описания текстовых стратегий и тактик распутывания повествования - реконструкции интерпретационной программы текста, теория лабиринтов может лечь в основу исследований функционирования не только портретной детали, но и других средств создания образа в качестве сигналов адресованности.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Основным итогом настоящей диссертации явилось комплексное рассмотрение эволюции художественной детали словесного портрета в произведениях английской литературы XVIII - н.ХХ вв. Деталь понималась как минимальный коммуникативно значимый элемент художественного текста, способный индуцировать в воспринимающем сознании неделимый образ и обладающий различной степенью эстетической активности в зависимости от характера семантической трансформации языковых единиц, которые формируют деталь в тексте. При анализе иллюстративного материала рассматривались портретные детали, выраженные словом или экспликационным словосочетанием.

На основе функционально-семантической классификации детали, в рамках которой выделяются различные типы констатирующих и имплицирующих компонентов текста, были решены следующие задачи исследования:

1) определены ведущие типы детали как средства характеризации персонажа в различные периоды развития английской художественной коммуникации;

2) изучено и описано функционирование детали с точки зрения усложнения создаваемого ею образа;

3) выявлена и проанализирована зависимость этого функционирования от специфики актуализации языкового материала, формирующего деталь в рамках текстового целого.

Эволюция портретной детали как компонента образа персонажа в рамках текстового целого, в том числе в аспекте диахронии, связывалась с усложнением семантики языковых единиц, формирующих деталь, и возникновением глубинной эмоционально-смысловой перспективы образа,

частью которого она является, т.е. с функционально-семантической трансформацией деталей.

В работе был сделан вывод о том, что этапы развития детали коррелируют с тенденциями в развитии способов повествования и в создании образов персонажа английской художественной литературы. Эти тенденции выражаются в движении от фабульного повествования к психологизированному, от эксплицитно-оценочного повествования к имплицитно-подтекстовому, от трафаретных, простых и одномерных образов персонажей к неоднозначным, сложным и многомерным.

В результате проведенного исследования была выявлена неразрывная связь между глубиной проникновения в образ персонажа, типичного для конкретного этапа развития англоязычной художественной коммуникации, и ведущим типом детали, участвующим в его создании. Так, в создании образов «корпоративных» персонажей англосаксонского эпоса и средневековой рыцарской литературы (X - XIV вв.) использовались эмоционально-нейтральные и эмоционально окрашенные констатирующие детали: реализуя в тексте основные узуальные значения формирующих их языковых единиц, они обеспечивали достоверность и мотивированность образа, но не раскрывали его сущностных характеристик. Появление имплицирующей детали в период романтизма (XVIII - h.XIX в.) во многом способствовало усложнению образа и появлению характера, не поддающегося однозначному прочтению.

В ходе исследования было рассмотрено участие имплицирующих деталей - эмоционально-сущностных и символических - в моделировании мира чувств персонажей в экстериоризированных текстах реалистической (2-я пол. XIX в.) и модернистской н. (XX в.) прозы. Формирование психологически мотивированных образов персонажей без «фиксированных», заданных свойств, связывалось в исследовании с функционированием ассоциативных и символических деталей, глубина расшифровки которых определяется не только владением языковыми конвенциями, но и способностью предполагаемого читателя учитывать факторы экстралингвистического порядка, обращаясь к широкому литературно-филологическому контексту.

В работе было освещено участие различных типов детали в качестве сигналов адресованности - тактических и стратегических шагов в текстовой стратегии распутывания повествования, основанной на принципе лабиринта. Характер «распутывания» образа и возможных интерпретационных решений объяснялся различием трёх лабиринтов распутывания - простого, сложного и сверхсложного. Корреляция между увеличением эмоционально-смыслового потенциала детали, усложнением создаваемого ею образа, усложнением доминирующего в тексте лабиринта распутывания и возрастанием степени гибкости программы интерпретации, содержащейся в тексте, были выявлены на основе анализа 13 романов англоязычных авторов.

Восприятие детали словесного портрета было рассмотрено как частное проявление симультанно-сукцессивного аспекта восприятия художественного текста. Было показано, что симультанно-сукцессивный характер восприятия дистантно расположенных деталей образа обеспечивает непрерывную трансформацию накапливаемого ими информационного потенциала.

Поскольку в процессе эволюции форм и способов внешней характеризации персонажей осуществляется переход от формы компактного портрета к форме рассредоточенного портрета, был сделан вывод о том, что дистантное расположение деталей словесного портрета является одной из предпосылок к их семантическим трансформациям и к усложнению создаваемого ими образа.

Список научной литературыШмидт, Елена Дмитриевна, диссертация по теме "Германские языки"

1. Агаханянц J1.C. Прагматический компонент содержания слова и особенности его актуализации в тексте (на материале имен существительных - обозначений лица в современной англоязычной прозе) // Автореф. дисс. . канд. филол наук. - Ташкент, 1989. - 24 с.

2. Аданакова В.И. Стилистический потенциал кинематических речений в англоязычном художественном тексте// Автореф. дисс. . канд. филол наук. JL, 1989. - 17 с.

3. Азнаурова Э.С. Прагматика художественного слова. Ташкент: Изд-во ФАН УзССР, 1988. - 119 с.

4. Алендеев П.В. К вопросу о картине мира и оценочной категоризации // Актуальные проблемы германистики и романистики: Сб. науч. статей. Смоленск: СГПУ, 2004. - 288 с.

5. Алексеев М.П., Жирмунский В.М., Мокульский С.С., Смирнов А. А. История западно-европейской литературы: Средние века и Возрождение. М.: Академия, 2000. - 462 с.

6. Андреев Л.Г., Косиков Г.К. Зарубежная литература второго тысячелетия. 1000 2000. - М.: Высшая школа, 2001. - 335 с.

7. Андроникова М.И. От прототипа к образу. К проблеме портрета в литературе и кино. М.: Наука, 1974. - 200 с.

8. Антонов С. Я читаю рассказ. М.: Наука, 1973. - 128 с.

9. Алпатова B.C. Атрибутика персонажей британской народной волшебной сказки // Автореф. дисс. . канд. филол. наук. Одесса, 1990. - 22 с.

10. Арнольд И.В. Стилистика декодирования. Курс лекций. Л.: ЛГПИ, 1974. - 392 с.

11. Арнольд И.В. Стилистика современного английского языка. JL: Просвещение, 1981.-295 с.

12. Арнхейм Р. Искусство и визуальное восприятие. М.: Прогресс, 1974.-392 с.

13. Арутюнова Н.Д. Типы языковых значений. Оценка, событие, факт. М.: Наука, 1988. - 339 с.

14. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. М.: Яз. рус. культуры, 1998.-895 с.

15. Архипов И.К. Человеческий фактор в языке. С-Пб.: Невский институт языка и культуры, 2001. - 110 с.

16. Ауэрбах Э. Мимесис. Изображение действительности в западноевропейской литературе. М. - С-Пб.: Университетская книга, 2000. -510с.

17. Ахманова А.С. Словарь лингвистических терминов. М.: Едиториал УРСС, 2005. - 569 с.

18. Бабенко Л.Г., Казарин Ю.В. Лингвистический анализ художественного текста. М.: «Флинта», «Наука», 2003. - 496 с.

19. Бабенко О.А. Образ героя в культуре: Автореф. дисс. . канд. филос. наук. Ростов-на-Дону, 1999. - 21 с.

20. Балданов С.Ж. Художественная деталь в бурятской прозе. Улан-Удэ: Бурятск. книгоизд-во, 1987. - 173 с.

21. Баранец Н.Г. Картина мира европейского человека от Античности до Просвещения. Ульяновск: ИПК ПРО, 2001. - 27 с.

22. Барахов B.C. Литературный портрет. Л.: Наука, 1985. - 311 с.

23. Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика / пер. с фр. / Сост., общ. ред. и вст. ст. Г.К.Костикова. М.: Прогресс, 1989. - 616 с.

24. Бахтин М.М. Автор и герой // к философским основам гуманитарных наук. С-Пб.: Азбука, 2000. - 336 с.

25. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1979.-423 с.

26. Башкеева В.В. Русский словесный портрет. Лирика и проза к. 18 -первой трети 19 вв. // Автореф. дисс. . канд. филол.наук. М., 2000. - 22 с.

27. Белоглазова Е.В. Лингвистические аспекты адресованности англоязычной детской литературы. // Автореф. дисс. . канд. филол. наук. -С-Пб., 2001.- 19 с.

28. Белянин В.П. Психолингвистические аспекты художественного текста. -М.: Изд-во МГУ, 1988. 120 с.

29. Березняк М.А. Типы и функции художественной детали в англоязычной прозе // Автореф. дисс. . канд. филол. наук. Одесса, 1985. -17 с.

30. Богин Г.И. Субстанциональная сторона понимания текста. -Тверь: Изд-во ТГУ, 1993.- 137 с.

31. Болотнова Н.С. Художественный текст в коммуникативном аспекте: комплексный анализ единиц лексического уровня. Автореф. дисс. . .д.ф.н. Томск, 1992. - 40 с.

32. Болотнова Н.С. Лексическая структура текста в ассоциативном аспекте. Томск: Изд-во Том. пед. ин-та, 1994. - 210 с.

33. Бондарева Л.М. Категория ретроспекции в аспекте теории дискурса // Герценовские чтения (Иностранные языки): мат-лы конференции. С-Пб.: Изд-во РГПУ им. А.И.Герцена, 2003. - с. 13 - 14

34. Борисова С.А. Онтологическая триада «Пространство-человек-текст» как специфическая коммуникативная система: Автореф. дисс. . докт. филол. наук. Волгоград, 2004

35. Борхес Х.Л. Сад, где ветвятся дорожки // Сокровенное чудо. -С-Пб.: Азбука-Классика, 2002. 798 с.

36. Брандес М.П. Стилистический анализ. М.: Высшая школа, 1971. -190 с.

37. Брудный А.А. Подтекст и элементы внетекстовых знаковых структур // Смысловое восприятие речевого сообщения (в условиях массовой коммуникации). М.: Наука, 1976. - 263 с.

38. Бютор М. Роман как исследование. М.: Изд-во Московского Университета, 1990. - 191 с.

39. Валгина Н.С. Теория текста. М.: Логос, 2003. - 297 с.

40. Васильева Н.В., Виноградов В.А., Шахнарович A.M. Краткий словарь лингвистических терминов. М.: Рус. Яз., 1995. - 176 с.

41. Венкова А.В. Культура модернизма и постмодернизма: читатель и зритель в авторской картине мира // Автореф. дисс. . канд. филол наук. СПб, 2001.-21 с.

42. Виноградов В.В. Сюжет и стиль. Сравнительно-историческое исследование. М.: Изд. АН ССР, 1963. - 192 с.

43. Виноградов В.В. О теории художественной речи. М.: Высшая школа, 1971.- 180 с.

44. Виноградов В.В. О языке художественной литературы. М.: Высшая школа, 1959. - 352 с.

45. Вольф Е.М. Функциональна семантика оценки. М.: Наука, 1985. -228 с.

46. Воробьева О.П. Лигвистические аспекты адресованности художественного текста (одноязычная и межъязыковая коммуникация): Дисс. . докт. филол. наук. -М., 1993. 586 с.

47. Воронцова Т.И. Стратегия номинации персонажей в фольклорных балладах эпического характера // Studia Linguistica: Сб. статей. 12. Перспективные направления современной лингвистики. - С-Пб.: Изд-во РГПУ им. А.И.Герцена, 2003. - С. 261-269

48. Выготский М.С. Мышление и речь. М.: Лабиринт, 2001. - 366 с.

49. Выготский М.С. Психология искусства. М.: Лабиринт, 1997.416 с.

50. Вышенская Ю.П. Социокультурные и стилистические коннотации личного имени собственного (на материале «артуровской» литературы) // автореф. дисс. . канд. филол. наук. С-Пб, 2001. - 24 с.

51. Габель М.О. Изображение внешности лиц \\ Белецкий А.И. Избранные труды по теории литературы. М.: Просвещение, 1964. - с. 159169

52. Гадамер Г.-Г. Истина и метод: основы философской герменевтики /Пер. с нем./ Общ. ред. В.Бессонова. М.: Прогресс, 1988. - 700 с.

53. Гак В.Г. О плюрализме в лингвистических теориях // Лингвистика на исходе XX в.: итоги и перспективы. Тезисы международной конференции. М., 1995.-С. 54-59.

54. Галанов Б.Е. Живопись словом: портрет, пейзаж, вещь. М.: Сов. писатель, 1974. - 343 с.

55. Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. -М.: Наука, 1981.- 139 с.

56. Гальперин И.Р. Стилистика английского языка. Учебник. М.: Высшая школа, 1981. - 334 с.

57. Гаспаров Б.М. Язык, образ, память. Лингвистика языкового существования. М.:, 1996. - 295 с.

58. Гачев Г. Жизнь художественного сознания: Очерки по истории образа. М.Просвещение, 1972. - 298 с.

59. Гениева Е.Ю. Джеймс Джойс // Joyce J. Dubliners. A Portrait of the Artist as a Young Man. M., 1982. c. 7-38

60. Гинзбург Л.Я. Литература в поисках реальности: Статьи. Эссе. Заметки. Л.: Советский писатель, 1987. - 397 с.

61. Гинзбург JI.Я. О психологической прозе. Л.: Сов. писатель, 1971.-464 с.

62. Гончарова Е.А. Пути лингвостилистического выражения категорий автор-персонаж в художественном тексте. Томск: Изд-во ТГУ, 1984.- 149 с

63. Гончарова Е.А. Текст дискурс - стиль // Studia Linguistica: Сб. статей. - 13. Когнитивные и коммуникативные функции языка. - С-Пб.:Изд-во РГПУ им. А.И.Герцена, 2005. - С.96-103

64. Горанов К. Художественный образ и его историческая жизнь -М., 1970.- 176 с.

65. Горшенева Е.С. Портрет персонажа в системе целостного художественного текста (на материале американской реалистической прозы): Автореф. дисс. . канд. филол. наук. Киев, 1984.-23 с.

66. Гузар З.П. Художественная деталь в произведениях Ивана Франко бориславского цикла. Автореф. дисс. . канд. филол. наук. Львов, 1970. -23 с.

67. Гюббенет И.В. Основы филологической интерпретации литературно-художественного текста. М.: Изд-во МГУ, 1991. - 204 с.

68. Ван Дейк Т.А. Язык. Познание. Коммуникация / Пер. с анг.: Сб. работ / Сост. В.В.Петров; Под ред. В.И.Герасимова; вст. ст. Ю.Н.Караулова и В.В.Петрова. М.: Прогресс, 1989. - 312 с.

69. Дмитриев А.С., Соловьева Н.А., Петрова Е.А. История зарубежной литературы XIX века. М.: Высшая школа, 2000. - 559 с.

70. Дмитриева Н.А. Изображение и слово. М.: Искусство, 1962.314 с.

71. Добин Е. Герой, сюжет, деталь. М.-Л.: Советский писатель, 1962.-408 с.

72. Дрёмов А. Художественный образ. М.: Советский писатель, 1961.-405 с.

73. Долгова Н.Б. Формирование образов героя-защитника и врага и их реализация в англосаксонском эпосе // Studia Linguistica: Сб. статей. 10. Проблемы европейских языков. - С-Пб.: Тригон, 2001. - с. 170-179

74. Долинин К.А. Интерпретация текста. М.: Просвещение, 1985.288 с.

75. Домашнев А.И., Шишкина Е.П., Гончарова Е.А. Интерпретация художественного текста. -М.: Просвещение, 1989. 191 с.

76. Дудова JI.B., Михальская Н.П., Трыков В.П. Модернизм в зарубежной литературе. М.: Флинта: Наука, 2001. - 240 с

77. Елисеева В.В. Информационная структура описания персонажа в художественном тексте // Антропоцентризм в языке и речи: Межвуз. сб.: Вып. 8. С-Пб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2003. - с. 234-239

78. Емельянова О.В. Жанровая обусловленность референциальных характеристик художественного текста. Дисс. .канд. филол. наук. С-Пб, 1995.-205 с.

79. Есин А.Б. Литературоведение. Культурология: Избранные труды. М.: Флинта, Наука, 2003. - 263 с.

80. Есин А.Б. Принципы и приёмы анализа литературного произведения. М.: "Флинта" "Наука" 2000. 246 с.

81. Жинкин Н.И. Речь как проводник информации. М.: Наука, 1982. -159 с.

82. Жирмунская Н.А., Плавскин З.И. История западно-европейской литературы: Средние века и Возрождение. М.: Академия, 2000. - с. 5-9

83. Жуковский В,И., Пивоваров Д.В. Зримая сущность (визуальное мышление в изобразительном искусстве). Свердловск: Изд-во Уральск, унта, 1991.-284 с.

84. Задорнова В.Я. Восприятие и интерпретация художественного текста. -М.: Высшая школа, 1984. 152 с.

85. Зейналова С.С. Проблема портрета в английской классической литературе (на материале творчества Чосера, Шекспира, Голсуорси): Автореф. дисс. . канд. филол. наук. Баку, 1998. - 18 с.

86. Зинченко В.П. Теоретические проблемы психологии восприятия // Инженерная психология. М.: Прогресс, 1961. - 695 с.

87. Ижевская Т.И. Становление лингвистических форм и способов внешней характеризации персонажа в художественном тексте (на материале английской литературы Х-ХХ вв) // Автореф. дисс. . канд. филол наук. -Киев, 1988. 17 с.

88. Изер В. Акты вымысла, или что фиктивно в фикциональном тексте // Немецкое философское литературоведение наших дней. С-Пб., 2001.-с. 186-217

89. Ингарден Р. Очерки по философии литературы. Благовещенск: БГК им. Бодуэна-де-Куртенэ, 1999. - 184 с.

90. Ионова С.В. Когнитивный подход к использованию текстовой эмотивности // Вестник ВолГУ: Филология. Журналистика. Вып.5. - В.: Изд-во ВолГУ, 2000. - с. 116-121

91. Иссерс О. С. Коммуникативные стратегии и тактики русской речи / О. С. Иссерс. 3-е изд., стер. - М. : УРСС : Едиториал УРСС, 2003. - 284 с.

92. Кабдулов Б.З. Деталь в художественном произведении. // Автореф. дисс. . канд. филол. наук. Алма-Ата, 1983. - 18 с.

93. Каган М.С. Эстетика как философская наука. С-Пб.: Петрополис, 1997. - 544 с.

94. Казин А.П. Художественный образ и реальность. Опыт эстетико-искусствоведческого исследования. JL: 1985. 184 с.

95. Караулов Ю.Н. Из опыта реконструкции языковой личности // Литература. Язык. Культура. М.: Наука, 1986. - 293. - С. 102 - 111.

96. Кассирер Э. Сила метафоры // Теория метафоры: М.: Прогресс, 1990.-с. 33-43

97. Кирюнина Т.Б. Сюжет, деталь и способы символизации в лирическом цикле М.Цветаевой «Лебединый стан»: Автореф. дисс. . канд. филол. наук. М., 2000. - 16 с.

98. Ключевский В.О. Исторические портреты. Деятели исторической мысли. М.: Правда, 1990. - 624 с.

99. Кобозева И.М. Лингвистическая семантика. М.: Эдиториал УРСС, 2001.-350 с.

100. Колодина Н.И. Художественная деталь как средство текстопостроения, вовлекающее читателя в рефлективный акт: Автореф. дисс. . канд. филол наук. Тверь, 1997. - 15 с.

101. Кочетова В.Г. Художественная деталь в прозе И.А.Гончарова: типы, функции, эволюция. Автореф. дисс. . канд. филол. наук. М.: 2002. -17 с.

102. Краже С.Г. Маркеры текстовой импликации: Автореф. дисс. . канд. филол. наук. Львов, 1986. - 22 с.

103. Красных В.В. Структура коммуникации в свете лингво-когнитивного подхода (коммуникативный акт, дискурс, текст): Автореф. дисс. . докт. филол. наук. -М., 1999. -72 с.

104. Кубрякова Е.С. Коммуникативная лингвистика и проблемы семиотики // Коммуникативные единицы языка. Тез. докл. всесоюз. науч. конф. М.: МГПИИЯ, 1984. - 150 с.

105. Кубрякова Е.С., Демьянков В.З., Панкрац Ю.Г., Лузина Л.Г. Краткий словарь когнитивных терминов. М.: Филологический ф-т МГУ им. М.В.Ломоносова, 1996. - 248 с.

106. Кузнецов Ю.Б. Деталь как средство типизации в новеллах М.Коцюбинского. // Автореф. дисс. . канд. филол. наук. Киев, 1983. -24 с.

107. Кузнецова О.С. Система языковых образов в романах Гюнтера Грасса. Автореф. дисс. . канд. филол. наук. С-Пб, 2001.-23 с.

108. Кухаренко В.А. Интерпретация текста. М.: Просвещение, 1988. -191 с.

109. Ларин Б.А. Эстетика слова и язык писателя. Л.: Художественная литература, 1974. - 126 с.

110. Левидов A.M. Автор образ - читатель. - Л.: Изд-во Ленинградского ун-та, 1983. - 349 с.

111. ИЗ. Левин Е.С. Художественный образ в киноискусстве. Киев: Мистецтво, 1985. - 160 с.

112. Ленобль Г. История и литература. М.: Просвещение, 1960. - 360с.

113. Леонтьев А.А. Основы психолингвистики. С-Пб.: Лань, 2003.287 с.

114. Лингвистика текста. Сб. науч. трудов. Вып. 103. М.: МГПИ им. М.Тереза, 1976.-291 с.

115. Лихачёв Д.С. Человек в литературе Древней Руси. М.; Л.: Изд-во АН СССР Ленинградское Отделение, 1958. - 186 с.

116. Лотман Ю.М. Об искусстве. С-Пб.:, 1998. 704 с.

117. Лотман Ю.М. Семиосфера. С-Пб.: Искусство-С-Пб, 2001. - 704с.

118. Мальцева О.А. Лингвостилистические особенности словесного художественного портрета в современном английском романе. Автореф. дисс. . канд. филол. наук. Л., 1986. - 21 с.

119. Марова Н. Д. Некоторые вопросы лингвистической интерпретации художественного текста (проблемы перспективы повествования): Автореф. дисс. . канд. филол наук. М., 1968. - 172 с.

120. Мартьянова С.А. Образ человека в литературе: от типа к индивидуальности и личности. Владимир: Изд-во ВГПУ, 1997. - 120 с.

121. Масленникова А.А. Скрытые смыслы и их лингвистическая интерпретация. Автореф. дисс. . канд. филол. наук. С-Пб, 1999. -24 с.

122. Матулявичюс В.Ю. Художественный образ и действительность. // Автреф. дисс. . канд. филос. наук. М., 1989. - 20 с.

123. Мезенин С.М. Образные средства в языке Шекспира. // Автореф. дисс. . канд. филол. наук. М., 1986. - 21 с.

124. Мезенин С.М. Образные средства языка. М.: Изд-во МГПИ им. Ленина, 1984. - 99 с.

125. Мельничук О.А. Повествование от первого лица. Интерпретация текста М.: Изд-во МГУ, 2002. - 206 с.

126. Мировая художественная культура: Синхронистические таблицы. С-Пб.: Изд-во РГПУ им. А.И.Герцена, 2001. - 177 с.

127. Молчанова Г.Г. Импликативные аспекты семантики художественного текста. // Автореф. дисс. . док. филол. наук. М.: 1990. -41 с.

128. Молчанова Г.Г. Семантика художественного текста. Ташкент: Изд-во ФАН УзССР, 1988. - 163 с.

129. Мороховский А.Н., Воробьёва О.П., Лихошерст Н.И., Тимошенко З.В. Стилистика английского языка. Киев: Высшая школа, 1984. - 247 с.

130. Мостовская И.Ю. Контекстные связи слова в поэтическом тексте // Автореф. дисс. . канд. филол наук. Л., 1989. - 14 с.

131. Мощанская О.JI. Соотношение «автор герой» в англосаксонской поэзии // Автор. Герой. Рассказчик. - С-Пб, Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2003. - с. 3-12

132. Мурзин Л.Н., Штерн А.С. Текст и его восприятие. Свердловск: Изд-во Урал, ун-та, 1991.-171 с.

133. Наер Н.М. Фактор адресанта и адресата на материале романа М.Фриша «Homo Faber» // Актуальные проблемы германистики и романистики: Сб. науч. статей. Вып. 9. 4.II. Язык в тексте. Смоленск: СГПУ, 2005. —С.159-166

134. Никитин М.В. Основы лингвистической теории значения. М.: Высшая школа, 1988. - 168 с.

135. Николаева А.Н. Национальное своеобразие художественной детализации : Автореф. дисс. . канд. филол. наук. М., 1986. - 20 с.

136. Николина Н.А. Филологический анализ текста. М.: Академия, 2003.-255 с.

137. Новиков А.И. Семантика текста и её формализация. М.: Наука, 1983.- 175 с.

138. Новиков Л.А., Преображенский С.Ю. Ключевые слова и идейно-этическая структура стиха // Язык русской поэзии XX века. М.: Наука, 1989, с. 24

139. Падучева Е.В. Семантические исследования. Семантика времени и вида в русском языке. Семантика нарратива. М.: Языки рус. культуры, 1996.-464 с.

140. Паперный 3. Деталь и образ: Чехов и Толстой. М.:, 1980. - с.

141. Папина А.Ф. Текст: его единицы и глобальные категории. М.: «УРСС», 2002. - 367 стр.

142. Парфишина Т.В. Субъект сознания и психологический портрет персонажа // Герценовские чтения (Иностранные языки): мат-лы конференции. С-Пб.: Изд-во РГПУ им. А.И.Герцена, 2003. - с. 39 - 41

143. Пищальникова В.А. Доминантная эстетизированная эмоция как суггестивный компонент художественного текста // Известия АГУ. Барнаул: Изд. Алтайского гос. Ун-та, 1997. - С. 12-16.

144. Пищальникова В.А. Проблема смысла художественного текста. Психологический аспект. Новосибирск: Изд. Новосиб. Ун-та, 2002. - 131 с.

145. Поспелов Г.Н. Теория литературы. М.: Наука, 1978. - 403 с.

146. Потебня А.А. Мысль и язык. X. Поэзия. Проза. Сгущение мысли. // Потебня А.А. Теоретическая поэтика. М.: Высшая школа, 1990. - с. 22-54

147. Прохорова Р.И. Стилистика большой и малой формы повествовательного жанра (портретное описание в детективном романе и рассказе): Автореф. дисс. .канд. филол. наук. Л., 1988. - 17 с.

148. Реформатский А.А. Лингвистика и поэтика. М.: Наука, 1987.264 с.

149. Рикёр П. Герменевтика. Этика. Политика. М.: Академия, 1995.159 с.

150. Рикёр П. Метафорический процесс как познание, воображение и ощущение // Теория метафоры. Сб. // Под редакцией Арутюновой Н.Д. и Журинской М.А. М.: Прогресс, 1990. - с.416 - 434

151. Рифаттер М. Критерии стилистического анализа. // Новое в зарубежной лингвистике: Сб. Вып. IX. М.: Прогресс, 1980. - с. 70-83

152. Роднянская И.Б. Художественный образ // Философский энциклопедический словарь. -М.: Сов. Энциклопедия, 1986. с. 728-729

153. Розин В.М. Визуальная культура и восприятие. Как человек видит и понимает мир. М.: Едиториал УРСС, 2004. - 224 с.

154. Романова H.JI. Языковые средства выражения адресованности в научном и художественном текстах. // Автореф. дисс. . канд. филол. наук. -С-Пб., 1997.-23 с.

155. Руднев В. Прочь от реальности: исследования по философии текста. М.: Аграф, 2000. - 432 с.

156. Салова Н.Ю. Монолог как компонент художественной структуры эпического и драматического текстов: Автореф. дисс. . канд. филол. наук. -СПб, 1999.- 19 с.

157. Сафьянова И.В. Словесно-образное поле «птицы» в английском языке и поэзии // Studia Linguistica: Сб. статей. Вып. 7. Языковая картина в зеркале семантики, прагматики и перевода. - С-Пб.: Тригон, 1998. - с. 264270

158. Светличная A.JL Искусство психологического портрета в творчестве Л.Н.Толстого // Проблемы литературы и эстетики: Межвуз. сб. статей. Владикавказ : Сев-Осет. Ун-т, 1979. - с. 5-15

159. Серова К.А. Прагматический фокус и перспектива в словесном портрете в английской прозе XX века (на материале романов В.Вулф и Д.Фаулза) // Автореф. дисс. . канд. филол. наук. С-Пб., 1996. - 189 с.

160. Слово и образ. // Сб. статей. М.: Просвещение, 1964. - 287 с.

161. Смирницкий А.И. Хрестоматия по истории английского языка с VII по XVII в. М.: Филологический ф-т МГУ, 1998. - 286 с.

162. Солганик Г.Я. Синтаксическая стилистика. (Сложное синтаксическое целое): Учеб. Пособие. М.: Высшая школа, 1973. - 214 с.

163. Сосновская В.Б. Деталь в художественной структуре короткого рассказа // Американская литература XIX-XX вв. Краснодар: КГУ, 1984. -156 с.

164. Спивак Р. Принципы художественной конкретизации в творчестве Л.Толстого и И.Бунина. Деталь. // Литературоведение. Пермь: Перм. Ун-т, 1968. - с. 247 - 278

165. Старикова Г.В. Лексика портретных описаний. // Автореф. дисс. . канд. филол. наук. Л., 1985. -21 с.

166. Степанов Г.В. Несколько замечаний о специфике художественного текста // Лингвистика текста. М.: МГПИ им. Мориса Тереза, 1976.-291 с.

167. Степанов Ю.С. Константы: Словарь русской культуры. М.: Яз. рус. культуры, 2001. - 824 с.

168. Степанов Ю.С. Язык и метод: к современной философии языка. -М.: Яз. рус. культуры, 1998. 779 с.

169. Тимофеева З.М. Рефлексивная игра в современном художественном тексте. С-Пб.: Изд. РГПУ им. А.И.Герцена, 2004. - 119 с.

170. Топорков А.А. Словесный портрет (практическое пособие). М.: Юрист, 1999.- 111 с.

171. Топоров В.Н. Пространство и текст // Семантика и структура: Сб. науч. ст. /Отв. ред. Т.В.Цивьян/. М.: Наука, 1983. - С. 227-285.

172. Тугушева М.П. Джон Голсуорси. М.: Тера Книжный Клуб, 2001 -384 с.

173. Тураева З.Я. Лингвистика текста: (Текст: структура и семантика): Учеб. пособие. -М.: Просвещение, 1986. 127 с.

174. Тураева З.Я. Лингвистика текста: Лекции. С-Пб.: Образование, 1993.-38 с.

175. Тураева З.Я. Семантика художественного текста и модальность // Текстовый и сентенциональный уровень стилистического анализа.: Межвуз. сб. науч. трудов. Л., 1989. - с. 93-103

176. Тэн И.А. История английской литературы. Введение // Зарубежная эстетика и теория литературы XIX XX в. Трактаты. Статьи. Эссе. - М.: Изд-во Московского ун-та, 1987. - с. 72 - 95

177. Ульченко А.А. Роль психологической детали в романе Ф.М.Достоевского «Братья Карамазовы» // Традиции и новаторство русской литературы: Сб. трудов МОПИ им. Н.К.Крупской. М., 1980. - с. 119-133

178. Унгер Р. Философские проблемы новейшего литературоведения. // Зарубежная эстетика и теория литературы XIX XX в. Трактаты. Статьи. Эссе. - М.: Изд-во Московского ун-та, 1987. - с. 155-159

179. Усманова А.Р. Умберто Эко: парадоксы интерпретации. Минск: Пропилеи, 2000. - 199 с.

180. Филиппов B.C. Инварианты текста // Филология и культура. Материалы IV международной конференции. Тамбов. Изд-во ТГУ, 2004. С. 459-460

181. Филиппов B.C. Текст: на все четыре стороны // Чествуя филолога. Орел: Изд-во НП «Редакция газеты «Орловская правда», 2002. - с. 66-74

182. Филиппов К.А. Лингвистика текста: Курс лекций. С-Пб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2003. - 336 с.

183. Хоружий С.С. Проблемы сознания и восприятия в художественной системе Джойса // Психоанализ и науки о человеке. М.: Прогрессе. Культура, 1995.-415 с.

184. Храпченко М.Б. Познание литературы и искусства: Теория пути современного развития. М.: Наука, 1987. - 575 с.

185. Храпченко М.Б. Художественное творчество, действительность, человек. М.: Сов. писатель, 1982. - 416 с.

186. Худяева Ю.Ю. Особенности когезии пейзажных описаний в общей структуре текста художественных прозаических произведений В.Гюго

187. Studia Linguistica: Сб. статей. 8. Слово, предложение и текст как интерпретирующие системы. - С-Пб.:Тригон, 1999. - с.245 - 252

188. Цивин Р.Д. Художественная деталь и её идейно-эстетические функции в литературном произведении (современный русский рассказ: С.Антонов, Ю.Нагибин, Ю.Казаков) // Автореф. дисс. . канд. филол. наук. -Киев, 1970.-20 с.

189. Цилевич JI.M. Деталь и сюжет в прозе Чехова // Проблемы реализма. Вып. 3. Вологда, 1976. - с. 140-154

190. Чебаевская Е.Н. Контекстуальное значение сквозной лексемы // Текст и его компоненты как объект комплексного анализа: Межвуз. сб. науч. трудов. Л.: ЛГПИ, 1986. - 149 с.

191. Чебаевская Е.Н. Поэтический мотив в художественной прозе. // Автореф. дисс. . канд. филол. наук. Л., 1984. - 18 с.

192. Чернец Л.В. Анализ произведения и сотворчество читателя // История литературы и художественное восприятие. Тверь: ТГУ, 1991.- 135 с.

193. Чернец Л.В. Литературные жанры (проблемы типологии и поэтики). М.: Изд. Москю ун-та, 1982. - 192 с.

194. Черняков А.А. Художественная деталь как объект эстетического анализа. Автореф. дисс. . канд. филос. наук. Астрахань, 1978. - 19 с.

195. Чудаков А.П. Поэтика Чехова. М.: Наука, 1971. - 291 с.

196. Чумирина В. Субъект в пейзажных фрагментах художественной прозы// коммуникативно-смысловые параметры грамматики и текста: Сб. статей, посвящённых юбилею Г.А.Золотовой. / Сост. Н.К.Онипенко. М.: Эдиториал УРСС, 2002. - С.461-470

197. Шаховский В.И. Эмоции и коммуникативное игровое пространство языка. Волгоград: Изд. ВГПУ, 2002. - С. 35 - 45

198. Щеглов М. Верность деталей // Литературно критические статьи. - М.: Советский писатель, 1965. - С. 86 - 114.

199. Щирова И.А. Интерпретация как возобновляемая коммуникация // Язык. Человек. Культура: Материалы межд. науч. конференции. 4.2. -Смоленск: СГПУ, 2005. С. 5-11.

200. Щирова И.А. Лингвостилистические средства реализации художественной детали в коротком психологическом рассказе // Автореф. дисс. . канд. филол. наук. С-Пб, 1991. - 23 с.

201. Щирова И.А. Некоторые аспекты категории адресованности в терминах когнитивной науки // Актуальные проблемы германистики и романистики: Сборник научных статей. Вып. 9. Смоленск: СГПУ, 2005. -288 с.-с. 151-158 с.

202. Щирова И.А. Психологический текст: деталь и образ. С-Пб.: Филологический факультет СпбГУ, 2003. - 120 с.

203. Щирова И.А., Тураева З.Я. Текст и интерпретация: взгляды, концепции, школы. С-Пб: Изд-во РГПУ им. Герцена, 2005. - 156 с.204. (а) Эко У. Заметки на полях «Имени розы» С-Пб.: Симпозиум, 2002.-232 с.

204. Эко У. Искусство и красота в средневековой эстетике. С-Пб.: Алетейя, 2003. - 252 с.

205. Эко У. Роль читателя. Исследования по семиотике текста. -С-Пб.: Симпозиум, 2005. 502 с.207. (Ь) Эко У. Шесть прогулок в литературных лесах. С-Пб.: Симпозиум, 2002. - 285 с.

206. Эпштейн М. О значении детали в структуре образа. // Вопросы литературы. Вып. 12. М.: Известия, 1984. - с. 134 - 146

207. Эткинд Е.Г. «Внутренний человек» и внешняя речь. М.: Яз. рус. культуры, 1998.-448 с.

208. Ягодовская А.Т. Портрет в романах Достоевского // Проблема портрета: материалы науч. Конференции. М.: Сов. художник, 1973. - С. 237 -239.

209. Якобсон Р. Два аспекта языка и два типа афатических нарушений //Теория метафоры.-М, 1990.-С. 110-133.

210. An Outline of English Literature. L. - N.Y.: Longman, 1984. - 2161. P

211. Bell R.T. Translation and Translating: Theory and Practice. L. -N.Y.: Longman, 1991.-302 p.

212. Bennet T. Text, Readers, Reading Formations // Modern Literary Theory: A Reader / Ed. Ph. Rice and P. Waugh. L. - NY.: Edward Arnold; A Division of Hodder and Stoughton, 1998. - Pp. 206-220

213. Bjorklund M., Virtanen T. Variation in Narrative Structure: A Simple Text vs. an Innovative Work of Art // Poetics. -V. 20. №. 4. - 1991 - Pp. 391 -403

214. Burke K. Language as Symbolic Action. Ber. - Los Ang., 1966.393 p.

215. Chatman S. Story and Discourse. Narrative Structure in Fiction and Film. Ithaca - L.: Cornell Univ. Press, 1978. - 277 p.

216. Coste D. Narrative as Communication. Minneapolis: Univ. of Minnesota Press, 1989. - 370 p.

217. Dijk T.A van. Text and Context (Explorations in the Semantics and Pragmatics of Discourse). L., N.Y.: Longman, 1977. - 261 p.

218. Eco U. Semiotics and the Philosophy of Language. Bloomington -L.: Indiana Univ. Press, 1979. - 279 p.

219. Eco U. The Limits of Interpretation. L.: Hutchinson, 1994. - 252 p.

220. Eco U. The Role of the Reader: Explorations in the Semiotics of the Text. L.: Hutchinson, 1979. - 273 p.

221. Fish S. Literature in the Reader: Affective Stylistics // Reader-Response Criticism: From Formalism to Post Structuralism / Ed. J.P.Thompkins. -Baltimore L.: The John Hopkins Univ. Press, 1980. - Pp. 70 - 100.

222. Fowler R. Linguistics and the Novel. L.: Methuen, 1977.- 129 p.

223. Head D. Modern British Fiction, 1950-2000. N.Y.: Cambridge University Press, 2002. - 307 p.

224. Iser W. The Act of Reading: A Theory of Aesthetic Response. -Baltimore L.: The John Hopkins Univ. Press, 1978. - 239 p.

225. Leech G.N. Linguistics and the Figures of RHETORIC // Essays on Style and Language / Ed. R.Fowler. L.: Routlege, 1966. - P. 135-155

226. Ousby I. Companion to Literature in English. Ware: Wordsworth Editions, 1994. - 1036 p.

227. Searle J. The Logical Status of Fictional Discourse // New Literary History. Vol. 6, № 2. NY.: Cambridge University Press, 1975. - p. 319 - 332

228. Stockwell P. Cognitive poetics. An introduction. L. - N.Y.: 2002.157 p.

229. Todorov Tz. Introduction to poetics. London: The Harvester Press, 1983.-85 p.

230. The nineteenth-century novel. London: Heinemamm Educational, 1972. -354 p.1. СПИСОК ИСТОЧНИКОВ

231. Beowulf. Harmondsworth: Penguin Books, 1968. - 122 p.

232. Conrad J. Typhoon // Youth; Heart of Darkness; Typhoon. NY: Random House, 1993. - Pp.191 - 306

233. Defoe D. Moll Flanders. Hertfordshire: Wordsworth Classics, 2001. -276 p.

234. Galsworthy J. The Forsyte Saga : The Man of Property. M.: Progress Publishers, 1974.-383 p.

235. Joyce J. A Portrait of the Artist as a Young Man. Hertfordshire: Wordsworth Classics, 2001.-238 p.

236. Kipling R. The Light that Failed. M.: Progress publishers, 1976. - 285 p.

237. NODE The New Oxford Dictionary of English. - Oxford; N.Y.: Oxford Univ. Press, 1999. - 2152 p.

238. Scott W. Ivanhoe. Edinburgh: Thomas Nelson and Sons, 1990. - 3451. P

239. Scott W. Rob Roy. Hertfordshire: Wordsworth Classics, 1995. - 3821. P

240. Scott W. Waverley. Hertfordshire: Wordsworth Classics, 2000.371 p.

241. Stevenson R.L. The Black Arrow. Edinburgh: Thomas Nelson and Sons, 1987.-302 p.

242. Thackeray W.M. Vanity Fair. (P.I.). M.: Foreign Languages Publishing House, 1951.-442 p.

243. Woolf V. Mrs Dalloway. Ware: Wordsworth Classics, 1996. - 141 p.

244. Woolf V. To the Lighthouse. Ware: Wordsworth Classics, 1994.159 p.