автореферат диссертации по культурологии, специальность ВАК РФ 24.00.01
диссертация на тему: Эволюция мифа: на пути становления религиозного мировоззрения

Полный текст автореферата диссертации по теме "Эволюция мифа: на пути становления религиозного мировоззрения"

На правах рукописи

ВОРКО Татьяна Иосифовна

ЭВОЛЮЦИЯ МИФА: НА ПУТИ СТАНОВЛЕНИЯ РЕЛИГИОЗНОГО МИРОВОЗЗРЕНИЯ

24.00.01 - теория и история культуры

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени доктора философских наук

Тюмень - 2006

Работа выполнена на кафедре филосвфии в государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Тюменский государственный университет»

Научный консультант;

доктор философских наук, профессор Щербинин Михаил Николаевич

Официальные оппоненты:

доктор философских наук, доцент Мирогиников Юрий Иванович

доктор философских наук, доцент Ларин Юрий Викторович

доктор философских наук, доцент Иванова Евгения Владимировна

Ведущая организация:

Томский государственный университет

Защита состоится «_££_» дре-Л Ду?-? 2006 г. в часов на заседании диссертационного совета Д 212.274.02 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора философских наук при Тюменском государственном университете по адресу: 625003, г. Тюмень, ул. Перекопская, 15-а, ауд. 215.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ГОУ ВПО «Тюменский государственный университет».

Автореферат разослан «Л » . НО.А^.Х 2006 г.

Ученый секретарь диссертационного совета, доктор философских наук, профессор Халии С. М.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. При всей невозможности дать определение мифу или охарактеризовать причины его воздействия на умы современных людей нельзя не отметить его громадной притягательности и того влияния, которое проявляется на самых разных уровнях (от общественных институтов до субъективного сознания). Речь идет о мифологических содержаниях, которые выдают себя как иррациональные фантастические образы, возникающие в глубинах бессознательного, а также о своеобразном способе восприятия и толкования мира, признаки которого описаны в трудах Л. Леви-Брюля, К. Леви-Сро-са, Е. М, Мелетинского; Сфера действенности мифа необозрима и охватывает многие области современной культуры: тяготение к мифопоэтическим образам обнаруживается в литературе и искусстве. Тенденция к мифологизированию истории, событий обыденной жизни, своего прошлого становится сегодня все более отчетливой. Изучение механизма образования мифа, его бытования в современном мышлении, способов его воздействия на сознание очерчивает круг очень серьезных проблем, чем обусловлена актуальность темы. Исследования функционирования мифа помогут обнаружить, в каких ситуациях и при каких обстоятельствах возникают иррациональные тенденции сознания, выявить условия, когда они наиболее активизируются. Поиски факторов, в силу которых миф оказывается столь захватывающим для сознания, актуализируют вопрос использования мифа в качестве техники власти. Исследование в данном аспекте (то есть, в аспекте порождения фантастических историй и пленен-ности иррациональными образами, способствующими самооправданию и самоутверждению) может дать значительные результаты для изучения психологии личности.

Хотя тема предполагает обращение к материалу традиционных и древних верований, она имеет непосредственное отношение к современности, поскольку демонстрирует важнейшую функцию мифологического сознания — установление целостности, — в связи с чем в условиях кризиса или надлома сознания всегда происходит актуализация мифа. Важность подобного рода исследований заключается в обнаружении новых свойств и принципов мифологизирующего мышления, осуществляющего синтез име-

ющихся представлений о мире. В этом смысле мифология перестает быть исключительно гносеологической проблемой (расцениваемая как заблуждение разума) или психологической проблемой (рассматриваемая в качестве компенсирующей иллюзии). Мифология превращается в мировоззрение, выражающее экзистенциальные устремления человека в поисках целостности.

Выявление фундаментальных мифологических оснований религиозности как таковой представляется весьма актуальным, так как большинство культурных конфликтов сегодня возникает на религиозной почве. Как правило, исследователи — религиоведы, этнологи стараются подчеркнуть отличия различных этнических верований и национальных вариантов мировых религий. Как нам кажется, сама по себе данная концепция невольно провоцирует отчуждение и непонимание Другого, как представителя иной культуры, поэтому сейчас важнее выявить признаки сходства. Поиски архетипических идей и представлений обнаруживают идентичность различных мифологических и религиозных систем, что позволяет рассматривать мифологию как выражение общечеловеческих смыслов и ценностей с одной стороны, и как проявление национального, самобытного характера каждой культуры, с другой. Уникальность становится более очевидной, когда обнаруживается, что она вырастает на основе универсальных значений, общей структуры психики.

Изучая закономерности возникновения религиозного сознания, мы намерены показать единство этого процесса независимо от конкретно-исторических характеристик, этнографических признаков, психологических интерпретаций. Общность феноменов проявляется в аналогичных формах культа, в сходстве обрядовых действий и сюжетов о боге, а также на уровне социальных функций религиозных верований. На наш взгляд, целостность обусловлена архетипической базой мифотворчества и единством процессов мышления на ранних стадиях развития. Она возникает у самых истоков происхождения человеческой культуры и коренится в глубине человеческой психики. Выявление закономерностей возникновения религиозных воззрений на базе мифологических позволит приблизиться к пониманию того, почему потребность в вере является неустранимой; вскроет некоторые факторы, способствующие образованию догматичного мышления. Рассмотрение развития архаических образов и пре-

вращения их в объекты поклонения может прояснить некоторые условия и причины возникновения фанатизма.

Объектом исследования является архаическая мифология, то есть, круг сюжетов, связанных с анимистическими, тотемистическими верованиями, материнскими культами, а также мифологические повествования, бытующие в религиозных учениях, По возможности мы стремились исследовать аналогичные повествовательные схемы, в которых просматривалась бы общая структура, обнаруживающая близость архетипическим представлениям. Чем большее сходство мифов наблюдается в-отдаленных (исторически и географически) традициях, тем больше вероятность, что данный миф выражает общие тенденции сознания древнего человека, что в нем отражена рефлексия сознания над самим собой, сохранены аффективные чувства и стиль первых импульсивных высказываний об увиденном и воспринятом.

Предмет исследования. Содержания архаической мифологии будут рассмотрены нами в соотношении с религиозными верованиями. Таким образом, в контексте эволюционных преобразований мифа мы выбрали один аспект, а именно — изучение путей развития мифологических образов в религиозные представления, становление религиозного мировоззрения на базе мифологического стало проблемой нашего исследования. Проблема задана следующим положением дел в науке о мифе: преемственность некоторых идей и образов мифологии религией кажется очевидной. При этом сами процессы преобразования мифологической практики в направлении культа остаются вне внимания авторов. Эмоциональные, экспрессивные образы мифа не исчезают просто так из сознания, но трансформируются и продолжают свое существование в религиозном мировоззрении. В ходе работы выяснилось, что невозможно ограничиваться рассмотрением диалектики идей, заданной познавательными способностями человека (что позволило бы решать проблему исключительно в рамках гносеологии), Обнаружилось, что в процессе осмысления действительности миф проявляет себя как неотъемлемое свойство сознания, не зависимое от степени развития знаний, свойственное homo sapiens на протяжении всех веков его существования.

Так возникла гипотеза, что миф не является способом восприятия, заданным парадигматическими рамками эпохи ранней истории и не может расцениваться как заблуждение, ошибоч-

ное объяснение или иллюзия. Миф связан с первичным опытом осмысления, отражает начальные операции этого процесса, в соответствии с которыми возникают архаические представления. Думается, дальнейшее осмысление мира приводит либо к появлению позитивного знания (когда на смену мифологическому объяснению приходит более адекватное толкование явлений), либо к становлению религиозных воззрений (когда сознание пытается удержать не соответствующие действительности, но все еще обеспечивающие целостность мифологические смыслы).

Состояние научной разработанности проблемы. Мы не ставили задачу анализировать всю имеющуюся литературу по вопросам религии, но сосредоточили внимание на трудах, так или иначе затрагивающих проблему соотношения мифологических и религиозных воззрений. Большое значение для нас имели работы по философии религии, в которых излагаются теории происхождения нуминозного чувства, открывающие новые аспекты для изучения феномена, помогающие выбрать методологию. Что касается непосредственно избранной нами темы, следует отметить, что при довольно большом количестве высказываний и замечаний по этому вопросу, отсутствуют теоретические концепции, характеризующие генетическую эволюцию мифа в систему религиозных воззрений, обозначающие пути преобразования, выявляющие его закономерности.

В основном исследователи ограничиваются тем, что констатируют присутствие мифологических сюжетов в культовой практике религии. В лучшем случае устанавливаются отличительные черты двух систем, в худшем — о мифологии и религии говорится как о тождественных, равнозначных, синонимичных феноменах. Как ни странно, при многообразных взглядах на мифологию как основу для развития научного знания (К. Хюбнер, П. Фейерабенд), философии (С. Л. Бутина, Г. Франкфорт, Дж. Уилсон), литературного творчества (Е. М. Мелетинский, В. Я. Пропп, О. М. Фрей-денберг), процессы возникновения из «безрелигиозной» мифологической практики оформленного культа поклонении богу остаются не исследованными. По нашему глубокому убеждению, подобный аспект совершенно необходим, независимо от того, происходило ли это становление как развитие прежних архаических идей или как их преодоление.

Большой вклад в изучение проблем становления религиозного культа внесли в XIX веке этнологи-эволюционисты (Э. Тай-

лор, Дж. Дж. Фрэзер). Однако в их среде мифологии либо отождествлялись с ранними религиями, либо воспринимались как повествование, элементы > которого наличествуют и в религии. Занятые поиском простейших представлений, на базе которых возникли все последующие верования, специалисты не ставили задачу дифференцировать мифологические воззрения от религиозных. Большее внимание уделялось взаимоотношению и проблемам генезиса мифа и обряда (В. Бэском, К. Клакхон, Ф, Рэг-лан, С. Хьюман). Ритуалистическая школа однозначно утверждала приоритет обряда, являющегося источником прочих форм-культуры, Миф же рассматривался исключительно как словесное сопровождение ритуала. Данной точки зрения придерживается ряд отечественных исследователей (Н. С. Автономова, В. Я. Пропп, А. Ю. Рахманин), Попытки дифференцировать мифологию и религию на основании функционального различия (В, М. Пивоев, Ю. М. Антонин) не увенчались успехом, поскольку в данном аспекте наблюдается, скорее, сходство. Более реально охарактеризовать границы феноменов и наметить их параметры с точки зрения структуры. Основатель данной тенденции в науке о мифе К. Леви-Строс обозначил свойства и принципы мифологического мышления, но не имел намерения выяснять, как трансформировалась структура в религиозных воззрениях. Ряд исследователей говорит о генетической связи мифологии и религии (Б, В. Иванова, М. Ю. Смирнов, А, Н. Типсина). Рассматриваемые феномены анализируются в качестве завершенных, неизменных комплексов. Как правило, речь ведется о преемственности отдельных идей; образов, содержаний. Работа сознания по производству смыслов не берется во внимание.

Пытаясь восполнить недостающий аспект, мы поставили перед собой цель — выяснить, как в процессе осмысления мира1 и самосознания порождаются мифологические содержания; в силу каких факторов и по каким причинам происходит их дальнейшее преобразование в религиозный комплекс идей; обозначить пути эволюции мифологической практики к религиозному культу.

Задачи исследования:

• выявить основные подходы и тенденции изучения религиозного и мифологического комплексов воззрений, существующие в философии религии, антропологии, религиоведении; выяснить место архаической мифологии в системе ранних верований;

• показать значение концепта «мифологические представления» в контексте эволюционистских теорий; вскрыть противоречие версии происхождения мифа из обряда;

• проанализировать концепции возникновения религиозного чувства, обосновать антропологические истоки нуминозных представлений;

• выявить предпосылки религиозной веры в мифологическом сознании, наметить эволюционный путь развития феномена веры от архаических представлений к религиозному мировоззрению;

• проанализировать миф как семиотическую систему, показать пути символизации в мифологическом и религиозном сознании, выяснить уровень метафоричности мифологического мышления;

• выявить возможные пути генезиса мифа и определить причины его трансформации в различных видах творческой деятельности;

• обозначить критерии для дифференциации мифологического и религиозного мировоззрений, наметить границы двух систем;

• на примере древнейших верований рассмотреть эволюцию образов мифа в сторону религиозных символов, выявить закономерности возникновения культа поклонения;

• обосновать закономерности мифологического восприятия, определить интенциональные векторы сознания в рамках мифологического мышления;

• интерпретировать основные мифологемы архаических представлений в аспекте самопознания;

• выяснить, почему первоначальный опыт осмысления приводит к религиозному миропониманию.

Исследование проводится на материалах этнографии и археологии (преимущественно народов Сибири, с привлечением аналогий из других традиций). Описание обрядов в современных культурах и исторические реконструкции древних культов послужили основой для восстановления семантики ритуальных действий и церемониального поведения. Фольклорные тексты и сюжеты мифов определили возможность гипотетически воссоздать господствующие в сознании идеи и образ мыслей «мифологического» человека.

Методологическая и теоретическая база исследования. Использование данных источников породило методологические трудности, поскольку все исследование в этом случае строится как

интерпретация полисемантического материала. В сложившихся условиях мы сочли необходимым обратиться к герменевтике, что позволило определить границы понимания, сформулировать основной вопрос исследования, обозначить круг проблема наметить установки ¡для работы. Мы опирались преимущественно на метод Г, Г, Гадамера и П. Рикера, охарактеризовавшего понимание как способность воспроизводить в собственном сознании работу структурации текста [Рикер П. Герменевтика, этика, политика: Московские лекции и интервью. —• М., 1995. С. 89]. В качестве герменевтических процедур нами был использован структуралистский метод К. Леви-Строса, объединившего интерпретацию текста с анализом операций мышления; психоаналитическое толкование 3. Фрейда, помогающее проникнуть в сознание человека другого времени, постичь смыслы чужой культуры по оставшимся фрагментам, сформулировать вопрос, ответом на который является данная культура; метод амплификации К.-Г, Юнга, позволяющий выяснить значение архетипичес-ких образов, проследить их трансформацию- в ■ религиозном сознании. Эффективным оказалось обращение к феноменологии религии, чему способствовали труды Ю. А. Кимелева, А. Н. Красникова. Мы опирались также на работы А. Ф. Лосева, давшего наиболее полное феноменологическое описание мифа. В интерпретации архаического материала и построении моделей исторических объектов нам помогла концепция Ю. В, Петрова, объединяющая эмпирический и теоретический уровни познания. Чтобы увидеть развитие представлений, изменение и эволюцию системы, мы прибегли к сравнительно-историческому анализу Е. М. Мелетинского..

Труды перечисленных авторов послужили также теоретической базой нашего исследования, поскольку в них содержатся принципиально важные моменты для толкования мифа. Кроме того,, мы использовали религиоведческие исследования-А: Л,За-бияко, Р. Тенона, Р. Otto, М. Элиаде, посвященные описанию и обнаружению религиозного чувства как такового. Большое значение для нас имеют философские исследования Э. Кассирера, открывшие пути для изучения мифологического мышления. Труды М. К, Мамардашвили, К. Ясперса, Ж. Делеза, Ж.-П, Сартра способствовали прояснению того, каким образом движется мысль в поисках значения.

Новизна исследования:

• мифология и религия исследуются не как завершенные системы воззрений, акцент ставится на изучение процессов эволюции мифологического комплекса представлений в сторону религиозного культа. На конкретном этнологическом материале выявляются закономерности данного процесса;

• реконструирована многоуровневая семантика обряда жертвоприношения и выявлена преемственность значений;

• эволюция мифа рассматривается как смыслогенез, начинающийся с объективации архетипических образов, эмоционального оценивания восприятий, завершающийся приписыванием объектам символических значений;

• представлена гипотеза путей символизации в рамках мифологического сознания: наделение дополнительными значениями образов мифа проистекает из возможности отождествления объектов, или в результате появления у них добавочных функций;

• намечена линия движения фигур архаической мифологии (символизирующих отождествление с природным) к культовым образам религии (свидетельствующим об отчужденности человека миру реальности);

• введено понятие «мифологической веры», находящей подтверждение истинности мифа в существующем порядке вещей, показано ее отличие от веры религиозной, не знающей сомнений, не требующей доказательств;

• миф рассматривается как результат работы интенциональ-ного сознания, теоретически обоснована его связь с процессом и операциями мышления;

• на примере мифологических содержаний предпринимается опыт реконструкции филогенетического процесса самосознания и самоопределения человека.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Миф не является заблуждением разума, компенсаторной иллюзией или ложным объяснением, возникает не из недостатка опыта, ошибок языка в наделении значением, или неполноты развития когнитивных способностей человека. Миф проявляет себя как эпифеномен мышления, возникая всякий раз, когда сознание направлено на объект, пытаясь осмыслить его. Мифологическим можно назвать сознание в условиях первой встречи с неизвестным, то есть сознание в состоянии удивления, возбуждения. Это

всегда вопрошающее сознание. Поэтому на первых этапах познавательной деятельности сознание всегда мифологично. Таковым оно может оставаться и в современной науке, и в философии, и в искусстве, если сохраняет непосредственную способность удивляться миру, восхищаться увиденным и трепетать перед ним.

2. На первых стадиях понимания сами операции мышления неотделимы от содержания. Мифическое высказывание — не столько оформленное систематизированное сообщение о чем-то, происходящем в мире, сколько свидетельство реакции сознания на эти события. Образы мифа выдают сознание, мыслящее о самом себе и непосредственно указывают на структуру производящего их разума. Мифологическая структура свидетельствует об идентичности переживания священного и общих истоках происхождения нуминозного чувства. Фундаментальные основания различных религиозных феноменов кроются в архети-пической базе мифотворчества; и главное — в сходстве процессов мышления на ранних стадиях развития.

3. Мифологическое мышление еще не знает ни методов познания, ни готовых решений, поэтому оно не имеет предположений и ожиданий и принимает любые варианты ответов. Так проявляется одно из характерных свойств, приписываемых мифологическому мышлению — алогичность и отсутствие каузальных связей. Нелинейная логика мифа дает возможность развивать идеи до полной инверсии значений: прежде чем будет найдена наиболее эффективная стратегия, опыт разворачивается между крайними полюсами, альтернативными решениями. В связи с этим принято считать, что мифологический человек мыслит в категориях бинарных оппозиций.

4. Необходимость «мифологической» веры вызвана тем, что сознание в попытке вырваться из всепоглощающего хаоса невнятных ощущений старается обрести твердую и прочную основу — ядро представлений, служащих ориентиром в деятельности и являющихся опорой для дальнейшего осмысления. Интенция сознания в мифологической вере проявляет себя как движение от бессознательного, иррационального восприятия к дискурсивному мышлению, устанавливающему целостную картину. Религиозная вера исходит из определенной установки психики, превращаясь в интенцию сознания, стремящегося достичь цели — удержать, рационально обосновать и законсервировать

не совпадающие с реальностью образы, сохраняя за ними неизменные смыслы. То есть, в религиозном мировоззрении происходит постепенный сдвиг в сторону бессознательной доминанты.

5. Миф отчетливо демонстрирует движение от аффективного недифференцированного восприятия целостности, в котором все объекты предстают как не имеющие границ (могут сливаться друг с другом), не подразделяются на живые и неживые — к ситуативному, эмоциональному оцениванию объектов. По мере закрепления определенных значений за повторяющимися эмоционально-оценочными переживаниями оформляются и утверждаются в сознании представления. Мифологическое сознание придает значимость и смысл предметам, наделяя их сакральностью.

6. Мыслящее сознание разбивает первоначальную целостность мифа и нарушает манифестируемое тождество с миром. С этого момента осознается репрезентативная функция мифа, превращающегося в своеобразный язык, становящегося средством выражения содержаний, не свойственных ему самому. Развитие форм художественной культуры и творческой деятельности происходит соответственно тому, какая сторона мифа подвергается рефлексии.

7. Первоначальное осознание может происходить только в соотношении с центром «Я» мыслящего субъекта. Архаические мифологические содержания анимизма и тотемизма свидетельствуют о том, что первая операция осмысления — отождествление с иным, попытка описать внешнее через качества и свойства, присущие самому себе. Центр эго в поисках сходства перемещается во внешние объекты. Следующая операция связана с установлением различий и подчинена центростремительному вектору, заставляющему сознание оттолкнуться от предмета, чтобы вновь вернуться в собственный центр, утверждая при этом инаковость внешнего мира. Таким образом, мифологическое сознание интенционально. Миф рождается в напряжении мысли между полюсами «Я» и «не-Я».

8. Процесс антропологизации представляет две одновременных тенденции, вероятно, отражающих единый процесс познания: осознание собственного «Я» и осмысление порядка всех тех вещей, что существуют помимо и независимо от «Я». Самопознание и познание провоцируют выйти за пределы человеческого, чем обусловлено стремление к трансценденции. Векторы транс-ценденции мифологического и религиозного сознания существенно отличаются. В мифе выход за пределы человеческого — воссо-

единение с природным. С появлением религиозного мировоззрения цель трансценденции оказывается за границами опытного постижения. Человек ищет опору своего существования, апеллируя к совершенно Иному.

9. В процессе самоидентификации появляется отчетливое противостояние миру реальности. Чем более человек приближается к осознанию в себе собственно человеческого, тем более он утверждается в мысли о своей уникальности в мире природы. Как следствие, происходит выпадение человека из природного бытия, возникает противостояние, отчуждение. Но вместе с тем он все настойчивей ощущает ограниченность собственно человеческого существования. Недостаток силы, могущества, интуиции, знания, словом «недостаток бытия», заставляют мышление работать в компенсаторном направлении. Невозможность идентифицировать себя с природным бытием вынуждает человека на поиски инобытия. Поэтому параллельно отчуждению от природного возникает противопоставление человеческого сверхприродному, сакральному миру, в котором компенсировались бы недостающие способности человека.

Научно-практическая значимость. Полученные результаты могут быть использованы при проведении исследований религиоведческого характера, поскольку обозначены параметры для сравнительного анализа мифологической и религиозной систем воззрений. В работе содержатся методологические установки для историко-генетической реконструкции религиозных представлений и традиционных верований, , что может найти применение в таких дисциплинах, как культурология и антропология. Авторские разработки в исследовании архаического сознания могут найти применение в философии религии, психологии религии и психологии личности. Отдельные положения, касающиеся мифологического мышления, могут быть использованы в области теории познания.

Работа над темой исследования способствовала подготовке лекционного курса «Архетип и миф», который читается для студентов психолого-педагогического факультета. Материалы исследования стали основой курса «Теория мифа» для студентов филологического факультета. Научные изыскания диссертанта могут быть использованы для разработки лекций по истории мировых религий, общему курсу культурологии в разделе «Функции религии в культуре».

Апробация работы. Основные положения диссертационного исследования обсуждались на конференциях и опубликованы в следующих изданиях: Мифологическое восприятие пространства // Пространство и время в восприятии человека: Историко-пси-хологический аспект. Материалы XIV Международной научной конференции, Санкт-Петербург, 16-17 декабря 2003 г. Часть 1. — СПб.: Нестор, 2003; Экстаз и вдохновение в практике шаманизма // Историческая психология, психоистория, социальная психология. Материалы XV Международной научной конференции, Санкт-Петербург, 11-12 мая 2004 г. — СПб.: Нестор, 2004; Страх и трепет, ужас и восторг (аффективные состояния и религиозное чувство) // Философия и будущее цивилизации. Тезисы докладов IV Российского философского конгресса. Т. 2. Москва, 24-28 мая 2005 г. — М.: Современные тетради, 2005; Представления о нравственности в мифологических воззрениях // Динамика нравственных приоритетов человека в процессе его эволюции. Материалы XIX Международной научной конференции, Санкт-Петербург, 15-16 мая 2006 г. Ч. 1. — СПб.: Нестор, 2006.

Материалы исследования использовались в работе по Гранту РФФИ 2002-2003 г. (область знаний 06-340, 06-360) «Процессы смыслогенеза в культурно-историческом развитии общественного сознания» (рук. — д. псих, н., Е. Л. Доценко). Концепция эволюции мифологического комплекса воззрений к системе религиозных верований изложена в двух монографиях.

Структура работы. Работа состоит из введения, четырех глав, заключения и библиографического списка, содержащего 542 наименования.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается выбор и актуальность темы исследования, характеризуется степень изученности проблемы, определена цель и сформулированы задачи диссертационной работы, обозначены методологические подходы, указывается новизна и практическая значимость исследования.

В первой главе «Мифология в системе ранних верований» дается широкий историографический обзор трудов, посвященных проблемам ранних верований и архаических культов; определяется место мифологии в этой системе, намечается методо-

логия и пути исследования, очерчивается круг проблем по вопросу соотношения религиозного и мифологического воззрений.

В первом параграфе «Миф и религия: проблема генезиса и классификации» излагается история вопроса о соотношении мифологии и религии, анализируются концепции и подходы, определившиеся в философии, антропологии, религиоведении.

Вопрос о соотношении мифа и религии, так или иначе, затрагивался философами Нового времени еще до того, как он стал научной проблемой. Собственно принятая нами в качестве исходного положения гипотеза (согласно которой мифические представления служат основанием религиозных воззрений) возникла задолго до того, как была подтверждена эмпирическим материалом. Мысль о религии как вторичной или последующей мифологии высказывал Ф. Бэкон, обозначив преемственность двух систем в функциональном аспекте. О том, что религия использует силу воздействия наглядных, чувственных образов мифа, рассуждали просветители (Ш, Вольтер, Д, Толанд); романтики (Ф. Шле-гель, Ф, Шлейермахер). Генетическая связь двух феноменов отчетливо провозглашалась Ф. Шеллингом: появление мифологических представлений, а затем и религиозного Откровения подчинено действующей в природе теогонической потенции, мыслящейся философом некой объективной силой. Идея теле-ологичности истории, вероятно, воспринята у Канта. В том, что миф рассматривается как ступень саморазвертывания духа, определяющая принципы архаического восприятия мира, можно видеть сходство с гегелевским учением.

В классификационных системах верований, оформившихся в рамках религиоведения, мифология отождествлялась с «низшими» религиями (К. Тиле), под которыми подразумевались языческие политеистические представления; или расценивалась как упадок изначальной возвышенной веры в единого Бога-творца и превращение истории творения в невнятное и приземленное повествование о сверхъестественных героях и существах (3, Лэнг, В. Шмидт). В философии акцент переносится с проблемы классификации религий к проблеме типологии мировоззрений, формирующихся в рамках того или иного вероучения. В дальнейшем обе системы сопоставляются как различные способы классификации мира (К. Леви-Строс), как формы объективации знаний (П. Фейера-бенд), способы объяснения реальности (А. Ф. Лосев, К. Хюбнер),

разновидности коммуникативного опыта (К.-О. Апель), типы отношения человека к миру (Д. Белл). Возникает вопрос о соотношении религиозных и нерелигиозных типов воззрений, базирующихся на тех или иных парадигматических основаниях. Религиозные системы сравниваются с научным знанием (В. Деп-перт, П. Фейерабенд, Л. Н. Митрохин). В 70-80-ые годы в отечественной литературе появилась целая волна исследований, посвященных поиску критериев для сравнения религиозного и атеистического типов сознания (А. И. Клибанов, Д. М. Угринович, М. Г. Писманик, Б. А. Лобовик), что вполне закономерно в связи с длительной историей противопоставления позитивного знания религиозному опыту. Сравнивались религиозный и художественный типы мышления (Т. А. Рунева, В. И. Колосницын, М. С. Каган). Предлагалось выделять типы по уровню соотношения чувственного и рационального, по степени конкретности и абстрактности конструируемых образов реального и сверхъестественного.

Следует отметить методологическое значение подобных исследований, так как они создают возможность выстраивать типологии религий, дают основания для дифференциации подходов в теологии и в философии религии: позволяют различать системы категорий, поставить вопрос об объекте, на который направлено сознание, о познавательных возможностях человека. В религиоведческом направлении выявленные критерии позволили более четко определить и дифференцировать ранние формы религии от поздних воззрений, обратиться к проблеме генезиса. Обычно авторы ограничиваются сравнением по определенным параметрам законченных, готовых структур, констатируя различия, что не позволяет увидеть развития, движения. Подобное сопоставление происходит независимо от того, ставят ли исследователи вопрос о генетической преемственности типов или рассматривают их как параллельные, одновременно существующие системы воззрений.

Во втором параграфе «Миф и религия: проблема определения» раскрывается новый поворот в исследованиях двух феноменов, наметившийся в связи с потребностью обнаружить некую субстанциальную основу, характеризующую явление безотносительно к другим явлениям; анализируется опыт дефиниций, базирующихся на выявлении функций, либо на описании структуры. Если в XIX веке вопрос о соотношении религии и мифологии был проблемой классификации (контуры феномена обрисовывались в процессе сравне-

ния с близкими и идентичными фактами), то сегодня он является проблемой определения, Стремление дать дефиниции предстает как попытка отыскать самостоятельную сущность объекта, феноменологически явленного во всей своей специфичности.

Свойство мифа ускользать от определений отмечали М. Эли-аде, М. Frank, К. Wuchterl. Трудность вызвана тем обстоятельством, что миф и культ возникли у самых истоков человеческой культуры, а, может быть, и сами являются основанием для многих форм ее проявления. В архаику они пронизывали все сферы жизни, оказав влияние на все виды человеческой деятельности. Поэтому определения зависят от того, какая наука обращается к изучению феномена: психология или социология, литературоведение или история, философия или этнография; Соответственно миф и религия расцениваются как символическое выражение социальных состояний (Э. Дюркгейм); воплощение универсальных структур человеческой психики (К.-Г. Юнг, К, Леви-Строс); представляются верой в сверхъестественное или сказочной историей богов (в фольклористике); источником исторических данных и системой знаний первобытного человека (К. Хюбнер). Были попытки охарактеризовать миф как фундаментальную опору, «вневременную основу культуры», в которой определенным образом конструируется реальность (С, Л. Бутина); как архаичный способ выражения смысла посредством образов, оформившийся у истоков смыслогенеза (М. Н, Щербинин); рассмотреть священный текст как твердое ядро культуры, вокруг которого «нарастает защитный пояс светских идей: мораль, политика, философия, наука» (Д, В. Пивоваров), как эмоционально-содержательный элемент религиозной догмы (Е. В. Иванова). В своей апофати-ческой феноменологии мифа А. Ф. Лосев («Диалектика мифа») пытался определить его, исключая те признаки, которые указывали бы на родство мифа с другими видами, духовной деятельности: миф не есть наука, миф не есть метафизика, он не является религиозным построением и так далее. Однако мифология невозможна без религии, так как диалектически возникает из основной ее идеи — субстанциального утверждения личности в вечности и является фактическим воплощением данного стремления. Очевидно, невозможно выявить атрибуты мифа как такового,, объект определяется только в соотношении с иными феноменами культуры.

Тот же принцип действует в отношении религии. И. Н. Ябло-ков утверждает, что в ее определении нельзя ограничиться одним каким-либо признаком или свойством. Представить религию как таковую можно лишь посредством системы различных качеств, соответствующих различным аспектам явления. О двух уровнях религиозной культуры: специальном (систематизированное учение, профессионально построенная эзотерика) и обыденном (мистика, бытовая магия, суеверия) говорит Ю. В. Ларин. Как сложную многоуровневую структуру (включающую интеллектуальный, социальный, культовый пласты) рассматривает религию Р. Генон. В данном случае миф расценивается как характеристика нарративных возможностей и, наряду с этическим, правовым, доктринальным и институциональным компонентами, оказывается среди прочих измерений религиозного феномена (М. Форвард, N. Smart). При более специфичном и узком подходе миф характеризуется не как повествование или содержательный пласт религиозного учения, а как своеобразный язык, служащий для символического выражения религиозных идей (В. Н. Топоров, В. М. Пивоев). Подобные определения тяготеют к функциональной характеристике, определяющей место и роль феномена в обществе. При функциональном подходе обнаруживается, скорее, сходство, чем различие, что неудивительно, поскольку существует генетическая связь и преемственность рассматриваемых форм воззрений. Описание структурных элементов позволяет обозначить параметры для компартивистского анализа и наметить границы феноменов, что прекрасно продемонстрировал К. Леви-Строс. Следующий этап исследования посвящен выявлению наиболее ранних мифологических представлений и тех форм верований, с которых, собственно, и начинается религиозное поклонение.

В третьем параграфе первой главы «Этнографические версии первоначал религиозного опыта» анализируются существующие теории «минимума религии». Поиском первоначальных элементарных форм культа и проблемами их генезиса к более сложным системам верований преимущественно занимались этнографы и антропологи. Основная задача, сформулированная для данных дисциплин, — сбор и классификация эмпирических фактов религиозности — определила и метод исследователей, заключавшийся не в поиске неких a priori существующих или исходящих из природы человека причин, но в поиске типичных элементов,

в определении простейшего ядра, ставшего базисом для всех дальнейших религиозных проявлений. Развитие религии мыслится от простого к сложному и рассматривается как некий кумулятивный процесс приращения к первоначальной форме, обрастание ее дополнительными элементами.

Подобный подход нашел отражение в антропологических исследованиях, сложившихся в так называемое эволюционистское направление (Э. Тайлор, Л. Г. Морган, Э. Лэнг, Р. Маретт), а также в общих философских концепциях религии (О. Конт, Г. Спенсер, Н, Зедерблом). Самой популярной теорией до сих пор остается концепция Э. Тайлора, выводящего все религиозные верования из учения о душе и духах. Для мифологии антрополог указывает свой источник происхождения и независимую от путей развития религии эволюцию, которую можно описать в два этапа: одушевление (объекты сами по себе воспринимаются как живые) и олицетворение (явления природы принимают антропоморфную форму, отождествляются с героями и богами). Собственную теорию анимизма развивает В, Вундт. Новизна его концепции заключается в обнаружении соответствий определенному этапу верований конкретных обрядовых действий, в выведении представлений о душе и духах из состояний аффекта, Поиски закономерностей в образовании восприятий и возникновении мифических образов на основании впечатлений от предметов - реального мира ставят В. Вундта в ряд основателей психологических теорий объяснения религии и мифологии.

Ошибка этнографов, ищущих корни религии в каком-либо церемониале или в какой-либо одной форме верований (культ предков, культ солнца или духов природы), заключается в том, что они сопоставляют разнородные и разносоставные системы. Ситуация осложняется невозможностью определения хронологической последовательности элементарных ритуальных действий. К тому же чрезвычайно'трудно удостоверить факт религиозности, в особенности, когда дело касается древности, когда речь идет о бесписьменных культурах. Свидетельством религиозных представлений могут быть артефакты — знаки того, что некогда здесь проводились какие-то специализированные действия, знаки— проявления почтения или страха, смирения или гнева. Объективация воззрений исключительно в формах обрядовой деятельности способствовала возникновению ритуалистической версии происхождения религии.

В четвертом параграфе «Ритуалистическое толкование происхождения культа» разворачивается дискуссия, в которой автор пытается опровергнуть распространенную версию происхождения мифа из обряда. Ритуалисты, утрируя значение обряда как самоценного проявления религиозности, говорят о нем как об общем источнике всех форм культуры (Д. Харрисон, Т. X. Гас-тер, Ф. Рэглан, Д. Фонтенроуз, С. Хьюман). Истоки религиозности исследователи видят в обряде жертвования, так как он воплощает бескорыстное подношение богу. Учитывая многоуровневую семантику обряда, можно предпринять попытку реконструкции наиболее архаических его форм. Кровавым жертвоприношениям человека, вероятно, предшествовало ритуальное убиение животного. Скорее всего, в охотничьих культурах оформился паттерн представлений о связи смерти с благом, с расцветом природных сил, с продуцирующим влиянием насильственного прекращения жизни. Функциональное ядро практической пользы (ритуал направлен на то, чтобы обеспечить людей пропитанием) обрастает комплексом идей, среди которых центральной является отождествление, обретение единства со съеденным персонажем.

В качестве аргументации первичности обрядового действия указываются его функции. Каковы бы ни были задачи ритуала — устранить чувство тревоги (Э. Сепир, 3. Фрейд), или, напротив, порождать чувство опасности, чтобы затем с помощью санкций держать поведение индивидов под контролем (А. Р. Рэдклифф-Браун), снять агрессию (К. Лоренц, Р. Жирар) или направить ее на менее значимый объект (В. Буркерт), — в подобных объяснениях выявляются только цели существования обрядовой деятельности. Функциональная интерпретация не объясняет происхождение религии и мифологии, но позволяет наметить различия ранних форм магического ритуала и религиозных культовых действий. В отличие от прагматической магической практики, имеющей цель воздействовать на природу, в религии манифестируется бескорыстный характер дарения (И. Т. Касавин); ставятся задачи внутреннего преображения (Г. Померанц). Религиозный ритуал экспрессивен и не утилитарен (Б. Малиновский). Возникает ли сам ритуал из импульсивных движений, провоцируемых инстинктами, или в результате олицетворения социальных потребностей, или для удовлетворения психологической тревоги, он образуется только как система последовательных

действий, детерминированных определенными идеями и намерениями. Чтобы регулярные повторяемые, практические действия оформились в ритуал, необходимо их осмысление в ракурсе сак-ральности. А значит,, эти действия, как и мотивация периодического их воспроизведения, должны получить предварительное объяснение, которое может быть только-мифологическим,, потому что при реальной практической цели, метод ее достижения имеет исключительно символический характер, диктуется иллюзорными представлениями о способе достижения желаемого. Ритуал является контекстом для функционирования символов, но сами символы уже должны быть наделены значением.

Религия не сводится только лишь к упорядоченным церемониальным действиям и происхождение ее не объяснимо из того, в какой форме осуществляется поклонение. Суть не в том, какой именно прототип заложен в основу почитания божества: образ предков или животное-родоначальник, дух — хозяин природы или объект-фетиш, Думается, рождение культа подчинено закономерностям иного порядка. Необходимо сосредоточить внимание на проблеме сознания. Для реконструкции процесса движения архаических образов в сторону религиозных символов и содержаний следовало бы учитывать мыслительные способности древнего человека, попытаться вникнуть в его образ чувств, очертить границы понимания мира.

Глава вторая «Антропологические истоки культа» посвящена исследованию происхождения религии на основании сущностных характеристик человека. Если в этнографических версиях ведется поиск неких изначальных форм, проявляющих себя в обрядах, содержаниях верований (то есть, подразумеваются внешние параметры), то философские и психологические концепции сосредоточены на обнаружении нуминозного чувства как такового, фундаментального религиозного опыта, свойственного человеку независимо от вероисповедания, принадлежности к той или иной конфессии, от исторического периода.

В параграфе первом «Инстинктивные основания религиозности» рассматриваются получившие распространение в XX веке теории биологических, или психофизиологических оснований религиозного чувства, в которых переживание священного расценивается как природный задаток, инстинктивнаяспособность, обеспечивающая выживание и адаптацию. Безусловное влияние

на подобный подход оказала теория 3. Фрейда, уподобляющего процесс возникновения религии механизму формирования комплексов, а также аналитическая психология К.-Г. Юнга, у которого религия не ставится в прямую зависимость от невротических состояний. Религиозные идеи и смыслы не являются компенсацией вытесненных сексуально-агрессивных влечений, они возникают в результате проникновения в сознание универсальных, архетипических образов, происходящих из глубинных слоев психики — коллективного бессознательного.

Для психоаналитических концепций религии можно назвать несколько общих положений. Во-первых, религиозные феномены редуцируются исключительно к психическим свойствам, причем возникают преимущественно в компенсаторных целях, как реакция на раздражающие тревожащие факторы. Аналогию религиозным феноменам представители психоанализа видят в художественном творчестве и фантазировании (К.-Г. Юнг, Р. Дезо-лье, Д. Хиллман, Дж. Кэмпбелл), и в психопатологии (3. Фрейд, Ж. Делез). Таким образом, религия предстает то как «коллективная фантазия», то как «коллективный невроз». В оформлении основных религиозных идей значительная роль отводится бессознательному, чем обусловлен иррациональный характер религиозных воззрений. Во-вторых, представители школы психоанализа отмечали общность психических процессов на онтогенетическом и филогенетическом уровнях, и как следствие — то, что религиозные символы выражают не только идеи и догматы вероисповедания, но могут воплощать эмоции, различные состояния и переживания личного характера. Они совпадают с образами индивидуальной психологии, так как принцип их возникновения тот же самый.

В психоаналитических концепциях мифология и религия представлены как явления одного порядка. Нам думается, мифологический опыт находится в непосредственной связи с архетипичес-кими представлениями, потому что мифологические образы часто являются прямой объективацией чувств и эмоций. Близость фундаментальным структурам психики приближает значения этих образов к неким универсальным, интуитивно схватываемым, не требующим толкования символам. Систематизированные, канонизированные символы развитых религий могут быть поняты в парадигматических рамках вероучения.

Просчетом психоаналитических теорий оказалось игнорирование иных факторов, кроме психологических, в частности, социальных предпосылок для возникновения религиозных образований. Авторы, как правило, рассматривают функциональное значение любого религиозного проявления в отношении индивида, но не общества. Они не дают ответа на вопрос, каким образом личные психологические устремления превращаются в «коллективные представления» и как на основании инстинктов возникает культура со всеми сложными и многогранными феноменами. Мы можем приблизиться к пониманию сущности явления, взяв в расчет, наряду с индивидуальным, социально оформленный опыт, учитывая многомерность функций и существование многоуровневых форм, охватывающих в древности все стороны жизни.

В параграфе втором «Религия: между биологическим и социальным» проблема происхождения религии рассматривается в ключе функционализма. Как было сказано выше, представления о священном социологи выводят из телеологических соображений: сакральной природой наделяются те явления, которые обеспечивают нормальное и бесперебойное функционирование общества. В социологических теориях религии (Б. Малиновский, Э. Дюрк-гейм) в качестве элементарной единицы исследования учитывается община или группа. Но при объяснении функции, так или иначе, исследователи вынуждены прибегать к индивидуальному сознанию, к психологическим свойствам, проецирующимся на общество в целом. Метод функционалистов дескриптивен: фиксация действительного факта соответствия определенных религиозных символов определенным историческим реалиям (единый бог — единство племенной общины; близнечная пара — дуальная фратриальная организация; поклонение богине — матриархальное устройство и тому подобное), Как возникают в сознании символы, удостоверяющие солидарность общины, вопрос не ставится. Относительно большую ясность вносит марксова теория отчуждения, раскрывающая механизм, благодаря которому социальное давление начинает господствовать над сознанием масс как чуждая и потусторонняя сила и в конце концов превращается в объект веры и поклонения.

Социальные факторы могут быть лишь предпосылками, основанием для функционирования, но не для происхождения религии. Исторические условия делают возможным проявления

религиозного феномена в тех или иных формах. Свойства психики человека являются лишь задатком для возникновения религиозных чувств и источником для символов. Они также требуют рассмотрения, прежде чем мы вплотную сможем приблизиться к исследованию работы сознания, создающего религиозные образы.

В параграфе третьем «Эмоциональные истоки нуминозного чувства» оспариваются концепции происхождения религиозных воззрений из ощущения страха. Поиски психических механизмов, способствующих возникновению религии, привели к довольно распространенному мнению, что первоначальным условием всякого нуминозного опыта является чувство страха, способствующее, по мнению Р. Отто, пробуждению «специфического духовного задатка», или функции человеческой души — ощущению нумена. Чувство священного непременно должно привести к поклонению, так как указывает на собственную ничтожность человека и величие тайны.

Стимулом к появлению религиозного мироотношения и идеи Бога может быть страх смерти, считают В. Дильтей, М. Элиаде. Осознание факта смерти вызывало глубокое разочарование в устройстве бытия (Ю. И. Мирошников) Устранению негативного эффекта иррационального чувства способствовали религия, а также философская рефлексия. По мнению С Кьеркегора, К Яспер-са, В. Франкла, экзистенциальный страх перед собственным предназначением заставляет человека сделать выбор: остаться ли в границах своего природного существования или вступить в сферу свободы, совершить выход к трансцендентному. В ситуации утраты смысла жизни, потерянности и одиночества, ответ на важнейшие запросы человечества поступает со стороны трансцендентного, которому приписывается свойство быть личностью. Возникновение идеи Бога из диалогических отношений выводят религиозные философы неортодоксального направления (П. Тиллих, М Бубер), и атеистически настроенные авторы (К. И. Никонов, Е. С. Новик).

Думается, едва ли деструктивные импульсы ощущения потери, ужаса уничтожения явились моделью религиозного акта. Остается либо признать невротическое происхождение религии, согласившись, что идея бога является компенсацией страхов и создает хрупкую иллюзию равновесия, утешая и давая надежду. Либо мы обязаны искать наряду с первобытным ужасом, которому приписывается стимуляция всякой религиознос-

ти, некие созидательные жизнеутверждающие силы, не являющиеся порождением (или сублимацией) страхов, но изначально содержащие креативный творческий потенциал. Можно искать этот потенциал в двойственности аффективных состояний. Отдельные чувства в аффекте не дифференцированы, не имеют нюансов, не образуют последовательную цепочку эмоций, но объединяются в один паттерн ощущений, усиливая друг друга по контрасту и перетекая в свою противоположность. Безграничные ужас и восторг, ненависть и притяжение, любовь и отвращение, осторожность и любопытство сливаются в одно необъяснимое, иррациональное и очень насыщенное чувство. Можно предположить, что когда сознание учится различать полюса, когда чувства перестают быть двойственными, миф подходит к своему завершению. В этот момент необходимо, чтобы над парализующим, вызывающим оцепенение ужасом, возобладали какие-либо жизнеутверждающие эмоции. Следовало бы сделать выводы, что причиной возникновения религии является не страх, а опыт преодоления ужаса. Подобный опыт могло дать знание, вселяющее уверенность в собственных силах, но могла дать и вера.

В параграфе четвертом «Вера — закрепление знания» аргументируется версия появления веры в мифологическом сознании, рассматриваются ее функции, способы убеждения, существующие в мифе, и дальнейшее преобразование в религиозную, не допускающую сомнения веру. Мифологическая и религиозная вера исследуются в аспекте направленности сознания.

Мы полагаем, феномен веры впервые появляется при попытке осмысления своего опыта, попытке обнаружить некий объективный порядок, установить логические связи в мире вещей. Действовал ли человек под влиянием инстинктивных порывов, или в слепом эксперименте, — если опыт был удачен и эффективен (хотя бы психологически), он должен был быть закреплен в практике. Должна была появиться содержательная фундаментальная структура, являющаяся ориентиром, точкой отсчета для последующего осмысления. Опыт предков расценивался мифологическим человеком как достаточно надежный, не нуждающийся в проверке. Подобная готовность признавать возникший обычай как не подлежащий сомнениям и реинтерпретации, изначально был чем-то вроде адаптивного механизма. Если бы каждое новое поколение не аккумулировало знания уже в готовом виде, а пыталось

проверять их на собственном опыте, эволюция была бы слишком долгой, если вообще возможной. Установка сознания на безоговорочное доверие способствовала закреплению знаний, создала условия для надбиологического программирования деятельности, выраженной в социально-организованных стереотипах.

Когда мифологическая парадигма приходит в несоответствие с эмпирическим опытом и деятельностью, содержание мифов больше не подтверждается наглядно, непротиворечивость и устойчивость сознания обеспечивается иным способом. В условиях кризиса мифа для устранения сомнений, подтверждения иной реальности и возможности проникновения в сферы инобытия использовались техники экстаза. Самые невероятные и непроверяемые содержания, которые в религии могут быть приняты только на веру, посредством экстатической практики становятся личными переживаниями каждого члена коллектива, а значит, воспринимаются как реальность. Важность феномена заключается еще и в том, что экстаз в той же мере способен «подтверждать» новый опыт, то есть способствует усвоению (возможно, и возникновению) новых идей.

В мифологическом сознании действует интенция от образного к рассудочному объяснению, от слитного к дифференцированному, от невнятных усилий бессознательного к отчетливой работе мышления. Вера должна закрепить выявленные, значимые смыслы. Думается, для религиозного сознания характерна иная направленность. Вера не есть однажды достигнутое и затем имманентно присущее человеку состояние. Она начинается с акта воли, заставляющего сознание принять то, что не очевидно и не доказуемо. Дальнейший процесс становления веры заключается в удержании первоначальной уверенности.

Третья глава«Эволюционные преобразования мифа» посвящена рассмотрению причин и возможных путей преобразования архаического мировоззрения. Предлагается гипотеза возникновения идеи Бога в соотношении с образом культурного героя, дается характеристика!мифологического типа воззрений.

В первом параграфе «Языковая версия происхождения мифа» анализируются теории появления мифа вследствие «болезни языка» (М. Мюллер) или из метафорического высказывания (А. Н. Афанасьев, Ф. И. Буслаев, А. А. Потебня, А. Н. Веселовский). В полемике с данными» специалистами выявляются аргументы для опровержения мнения о метафоричности мифологического мышления.

На наш взгляд, существенным недостатком филологической теории мифа является игнорирование мышления. Мифологизация рассматривается как процесс, происходящий исключительно в языке (забвение корней, смешение значений, игра созвучия, фонетические видоизменения слов, вольность произношения, недостаток терминов и т. п.). Однако поиски аналогий, выстраивание понятий, попытки свести какие-либо явления к одному классу, обнаружение функциональной зависимости объектов — все это операции мышления, которые, безусловно, находят отражение в языке. Но сам язык никак не является средством и материалом для возникновения подобных понятий. Материал — образы восприятия, из которых вследствие семантической на-груженности определенными значениями вырастают представления. Надо сказать, приписывание значений не может быть ни беспорядочным, ни случайным и не является результатом путаницы терминов или лексической бедности языка, но подчинено неким закономерностям, открывающимся в анализе мифологического мышления. Миф дает нам возможность приблизиться к пониманию того, как из тьмы бессознательного рождаются вполне определенные, имеющие ясные очертания, образы, как работает мысль при восприятии действительности.

Рассматривая миф как нарушение правил логики высказывания, исследователи непременно упоминают о его метафоричности (Е. М. Мелетинский, О. М. Фрейденберг, Э. Я. Голосовкер). Сходство метафоры и мифа кажущееся. Миф — это смысл, возникающий в сознании на уровне восприятия и понимания. Мифотворчество носит спонтанный, непреднамеренный характер. Метафора — это смыслопорождение на уровне оперирования уже имеющимися, готовыми понятиями. Она завершает мыслительный акт. Однозначность и непереводимость метафоры (переносное значение закрепляет отношения двух объектов, в которых ничего нельзя сдвинуть) делает ее ближе к аллегории. В силу своей всеохватности мифологический образ тяготеет к символу.

Подобную эволюцию мифологический образ претерпевает в процессе преобразования архаических представлений в религиозные верования. Так как религиозные воззрения противопоставляют сферу сакрального мирскому существованию (в отличие от мифа, для которого реальное и сверхъестественное неотделимы друг от друга), то о трансцендентном становится не-

возможно сказать на языке, используемом в повседневности. Реальные вещи уже не являются знаками, указывающими на сверхреальное (как они воспринимаются в мифе). В этом случае религия прибегает к отвлеченным от жизни, абстрактным символам — так возникает язык жрецов, доступный только посвященным. Либо, чтобы быть понятной верующим, она должна апеллировать к наглядному образу и вынуждена изъясняться притчами, широко использующими метафору и аллегорию. Мифологический образ, перекочевывая в, религиозную систему, закрепляется в ней в том случае, когда он способен превратиться в многозначный символ.

В параграфе втором «Символизм мифа» представлена гипотеза образования символов в рамках мифологического восприятия, анализируется соотношение символа и референта в системе религиозных воззрений и в мифологии.

«Лингвистический поворот» в гуманитарных науках привел к тому, что все проявления человеческого духа (религия, миф, искусство и т.д.) мыслятся структурно упорядоченными в соответствии с теми же законами, которые управляют естественными языками (Ж. Лакан), или к еще более радикальному мнению о том, что язык продуцирует мышление. В таком случае любая семиотическая деятельность должна рассматриваться как отражение процессов, происходящих в языке. Так Р. Барт описывает миф как надстроенную над языком систему, возникающую на основе последовательности знаков, которая существует до него, При его подходе знаки языка являются истоком, стимулом, причиной и исходным материалом для построения мифологической семиотической системы, в которой они превращаются из конечного результата в начальный, этап, в означаемое. Миф, по Р. Барту, Ф, де Соссюру, К. Леви-Стросу, рождается из беспрестанной игры эпитетов, так как означаемое может иметь несколько означающих. Данная гипотеза рождения мифа предполагает увеличение способов выражения, количественное нарастание формы, На наш взгляд, для мифологизирования более принципиальным является.увеличение и нарастание смысла, Причем смысл рождается не на уровне звучания, а на уровне значений.

Многозначность смысла, ведущая к образованию символизма, происходит из зазора между означающим и означаемым. Этот разрыв возникает потому, что образы мифа обозначают предметы, одновременно указывая на их возможность быть чем-то иным,

Несмотря на чувственно-конкретный характер и «миметическую» природу мифологических образов, они могут вмещать дополнительные значения, индивидуальные или общекультурные, в зависимости от контекста. У них появляется несколько смысловых уровней. Мифологизация, связана с появлением добавочных значений у конкретного образа. Соответственно эволюционируют средства воплощения мифа, будь то естественный язык или язык искусства. Они движутся в своем развитии от знака со строго закрепленным за ним значением, имеющего сходство с отображаемым объектом (в изобразительном искусстве или драматическом действе) — к условному и схематичному символу, способному вмещать множество значений.

В мифологии соотношение образа и обозначаемого отличается от религиозного, возникают различные типы символизма. В мифологии символическая связь объектов — свидетельство их взаимозаменяемости и возможности тождества. В религиозном сознании образ отсылает к недоступной сфере трансцендентного, сообщает о его бытии. Символы мифа, воздействуя через аффекты, апеллируют к бессознательному, они всеохватны и амбивалентны. Религиозные символы требуют понимания, разворачивающегося в определенном круге значений, обусловленных вероучением.

В параграфе третьем «Мифологические истоки творческой деятельности» миф представлен как основание и источник развития различных видов духовной деятельности; выявляются причины его трансформации к новым формам культуры. Разумеется, самыми обоснованными и не вызывающими сомнений являются труды, в которых исследуется генезис мифологии в сторону литературных жанров (О. М. Фрейденберг, М. И. Стеблин-Каменс-кий, Е М. Мелетинский) Анализируя композиционную схему мифа и сказки, Е. М. Мелетинский, В. Я. Пропп показывают преемственность повествовательных форм и выявляют исторические, социальные причины преобразований. Генетически с мифом связаны нормы социальной жизни, право, мораль. На основе конкретно-чувственной практики архаической мифологии вырастает в дальнейшем позитивное знание и черпает опыт протонаука, считает ряд исследователей (К. Хюбнер, С. М. Халин). Большинство авторов признает «мифогенные» истоки философии. Е. И. Аринин, Ф. X. Кессиди, М. И. Шахнович связывают ее возникновение с преодолением мифологического способа мышления. С. Л. Бутина,

Г. Франкфорт, Дж. Уилсон придерживаются мнения, что становление философии происходит путем последовательной трансформации мифологических образов в понятия. Нет необходимости говорить о том, что различные виды искусств берут начало в обряде. Способность вводить в аффективные состояния, когда «Я» растворяется в потоке эмоций, и человек чувствует родство с любым объектом, способность наглядно представить другие миры, а тем самым засвидетельствовать их существование — все эти признаки указывают на близость мифа с искусством. Кроме того, искусство заставляет воспринимающего забыть об условности собственной природы, поверить в равенство образа и обозначаемого, символа и значения, актера и персонажа.

Исследование путей эволюции мифа в иные виды человеческой деятельности позволяет вскрыть причины и закономерности его трансформации. Можно заметить, что все эти формы вычленяются из мифа и приобретают самостоятельность, когда осознается репрезентативный характер подобной деятельности, когда он становится средством выражения, когда мифологические образы являются лишь обозначением (чувств, опытных знаний, идей, ролей и т, д.), утрачивают равенство описываемым предметам и явлениям. Миф остается мифом, пока он воспринимается неосознанно и при этом вызывает полное доверие, пока он переживается как реальность. Когда его содержание не кажется более адекватным видимому и наблюдаемому миру, происходит его переосмысление, Важный момент, отмечающий начало демифологизации и превращения его в другие формы деятельности, безусловно, связан с процессом осознания его основ, В зависимости от того, какая сторона в мифе подвергается осмыслению, возникает соответствующая отрасль культуры, Проблема происхождения литературы — это вопрос о развитии сюжета в связи с осознанием особенностей повествовательной формы и стиля высказывания. Если рефлексии подлежат отношения героев, их фантастическая иерархия — создаются условия для возникновения права как такового и прочих социальных институтов (власти, брака). Они не являются более спонтанными образованиями, но утвержденными и общественно закрепленными формами. Когда мифологические образы перестают быть самими собой и указывают на онтологические основания бытия — рождается философия. Основной вопрос, возникающий на грани-

це между двумя зонами — вопрос о подлинном существовании вещей, человека, космоса. Когда в семантическом поле мифа возникает вопрос об истинности опыта, появляется наука. В момент, когда ритуальное действо осознается как имитация — появляется театр. Логично предположить, что и религия возникает в процессе осознания мифологических идей и образов. Вероятно, чтобы стало возможным становление религии, переосмыслению подлежат отношения человека с существами иного порядка, отношение к трансцендентному, соотношение сакрального и профанного, рационального и иррационального, вымышленной реальности и действительности.

В параграфе четвертом «Мифология и религия как типы мировоззрения» дается анализ мифологического восприятия в соотношении с магией, мистическим и религиозным опытом, намечаются интенции сознания в рамках мифологической и религиозной системы воззрений.

Постепенную смену типов мышления И. П. Меркулов, И. В. Полозова связывают с когнитивными возможностями, свойственными человеку на той, или иной стадиях исторического развития. Миф в данной системе расценивается как выгодная для своего времени стратегия, позволяющая при недостаточном объеме знаний эффективно адаптироваться к пространству, к реальности. В рамках данной теории мифу приписывается эвристическая значимость (А. Косарев). На наш взгляд, не стоит думать, что эволюционный процесс смены типов мышления линеен и необратим, поскольку в познании задействованы как рациональные (ощущение и мышление), так и иррациональные (интуиция и эмоции) функции сознания. История (в частности, история религиозных идей) свидетельствует, что развитие человеческого сознания идет по графику синусоиды, что периоды иррационального мировосприятия, периоды господства над умами бессознательных побуждений, сменяются этапами усиления рационалистического сознания; учения, настаивающие на интеллектуальном познании бога, уступают место крайнему мистицизму, и наоборот.

Несомненно, господство рационального или иррационального мышления имеет характер парадигматических предпочтений в ту или иную эпоху. В его рамках продуцируется своеобразная система ценностей и представлений о месте человека, о строении космоса. Как мы уже предварительно выяснили, религиоз-

ному сознанию, осуществляющему разделение на профанное и сакральное, добро и зло, человеческое — божественное, предшествовало мироощущение, основанное на целостности восприятия. Поскольку главным признаком дорелигиозного типа сознания является ощущение единства, целостности, символической связи вещей, то в качестве основоположных систем предлагались магия (Дж. Фрэзер, А. Ю. Григоренко) и мистический опыт (Л. Леви-Брюль,, У, Джемс, А. Г. Кайгородов), На наш взгляд, возводить магию и мистику в разряд самостоятельного мировоззрения неправомерно. Магическая практика (как система обрядовых действий с целью воздействия на духов) уже предполагает наличие представлений о сверхъестественных существах и о том, как можно оказать на них давление или задобрить их, чтобы получить желаемое. Мистицизм не может претендовать на статус мировоззрения, он выступает, скорее, в роли методологии восприятия, направленной на достижение цели; слияние с единым сущим.

Интенции мифологического восприятия и мистического опыта можно определить как два разнонаправленных вектора; от недифференцированного сознания, единства и тождественности, к стремлению разделить и различить (в мифологическом сознании); и напротив, — от определенных понятий и представлений к попыткам в их смешении обрести единство. Смешение как техника имитации тождества находит выражение в оккультных практиках современности или в синкретичности культов эллинистической Греции и позднего Рима. Мистический опыт возможен только после осознания разъединенности, фрагментарности сознания и ощущения дискомфорта по этому поводу, Закономерным представляется движение от мифопоэтического сознания (как ощущения целостности, в которой симметричные полюса взаимообрати-мы) к религиозному,(утверждение бинарных оппозиций) и к мистицизму (характеризующемуся желанием восстановить единство).

В мировоззрении- характерным является принцип, соответственно которому выстраивается самоопределение человека, В интуиции мифологического восприятия мир описывается через свойства и качества самого человека, обретает антропоморфные характеристики. Он. пронизан нуминозными силами и не имеет центра как такового, человек занимает равноправное место среди прочих объектов природы. В религиозном, разделенном на священное и профанное мире центр переносится в сфе-

ру божественного, священного. Сакральное выносится за пределы природы, и все ценности сосредоточены также за границами человеческого бытия. Человек, занимая главенствующее положение в мире физической реальности, между тем, оттеснен на периферию, поскольку ощущает свою ничтожность в отношении сверхъестественных существ.

В пятом параграфе «Тотемизм: от зооморфного предка до божества» рассматривается первая система представлений, обусловленная мифологическим мышлением и обладающая ярко выраженными признаками мировоззрения; излагается концепция эволюции образа тотемного предка в образ всемогущего божества, связанная с опытом самоопределения.

С одной стороны, для осознания себя именно в человеческом качестве, необходимо противопоставить себя прочим объектам. С другой стороны, очевидна обратная тенденция — стремление к восстановлению первоначальной неделимости. Постоянная и настойчивая идея происхождения от зверя — неизменный мотив архаичной мифологии. Ритуалы тотемизма преследуют вполне определенную цель — вернуться и укорениться в природном, избежать раздвоенности. Мы полагаем, на основе священного образа тотема происходило становление фигуры бога. Кардинальной идеей, под влиянием которой осуществилась эволюция, стал образ культурного героя — воплощения сверхъестественных созидательных способностей и могущественной силы. Анализ сюжетов о появлении благ свидетельствует, что миф о культурном герое является попыткой осмыслить креативные возможности человека, объяснить происхождение цивилизации. Кроме того, на трансформацию мифологического персонажа оказали влияние попытки самосознания и идентификации. Интерпретация мифов позволяет реконструировать несколько ступеней преобразования фигуры тотемного предка:

1. Зооморфный прародитель, даритель культурных благ. Зооморфизм персонажа свидетельствует о том, что представления о культурном герое оформились уже в охотничьих сообществах.

2. Двойственный персонаж «шаманского типа», полу зверь-получеловек, даритель или посредник, добывающий ценности из мира сакрального. В образе объективируется осознание своей инаковости по отношению к миру природы, осмысление специфически человеческого в себе. На этом же этапе человек начи-

нает осознавать собственные творческие возможности, что находит отражение в мифе: он сам становится мастером-изготовителем, хотя изобретателем и автором всех вещей, правил и законов остается культурный герой.

3. Глуповатый трикстер, имеющий антропоморфный облик. Антропоморфизация персонажа связана с перемещением основных ценностей из мира природы (для охотника самым значимым объектом должен быть промысловый зверь) в мир культуры (обработка материалов и изготовление инструментов, утвари), Преодолев звериную сущность, чудовищный облик, герой приобретает человеческие черты (это исключительно внешнее преобразование), Кроме того, он получает сверхмогущество, становится богом, или божьим сыном.

4. Демиург, творец. Персонаж соответствует осознанию своего неповторимого и уникального положения в мире природы.

В поисках своего места человек стремится к экстатическим переживаниям, связанным с отбрасыванием человеческого состояния. В архаические времена мистическое растворение «Я» восстанавливало связь,с миром природы и обеспечивало возвращение к биологическому, животному началу. Тем самым, человек в мифе — это равный среди прочих объектов реальности. Демифологизация и появление религиозных представлений о высшем божестве означает, что человек уже не идентифицирует свое бытие с природой. Религиозное сознание ищет укорененность антропоса не в имманентном, но в трансцендентном бытии: человек стремится за пределы человеческого с целью проникнуть в сферы божественного и в силу своего богоподобия возвышается над всеми существами. Появление образа Бога соответствует попыткам самоопределения через идеал.

Глава четвертая «Векторы мифологического сознания: опыт феноменологии» посвящена исследованию мифа как эпифеномена мышления. Доказывается закономерность его появления в связи с осознанием мира, реконструируются операции первоначального опыта понимания.

В параграфе первом «Мифологическое сознание между восприятием и интерпретацией: к вопросу о возникновении представлений» рассматривается появление мифа в связи с актом понимания, в котором сознание движется от экспрессивного восприятия к эмоциональному оцениванию и к понятийному толко-

ванию. На наш взгляд, мифологические смыслы предстают как константные содержания сознания не потому, что являются изначально неотъемлемой его структурой, а в связи с тем, что мифологизация связана с процессом мышления, сопутствует ему и из него вытекает. То есть, термин «мифологическое мышление» мы употребляем, когда речь идет об операциональном осуществлении данной способности, о методах и процессуальных формах восприятия и интерпретации.

В мифологическом восприятии сохранен опыт первой встречи с объектом, миф содержит импульс неотрефлексированного впечатления. Мифологическое повествование — почти экстатическое выражение экспрессивного восприятия, сопровождающегося ощущением удивления, любопытства, настороженности и опаски. В нем есть изумление и растерянность, стимулирующие познание. В нем явлено не фактическое существование отдельных вещей, а универсальный и всеобщий характер действительности (мифологическое сознание, не умеющее в экспрессии различать и разграничивать объекты, создает аффективную иллюзию целостности и единства окружающего мира). Из этой неопределенности, из непреднамеренного ощущения целостности обособляются лишь некоторые впечатления, выделяющиеся на общем фоне за счет своей интенсивности, силы и проникновения. Они овладевают сознанием с тем большей силой и властью, чем больше поражают.

Для того чтобы экспрессивное восприятие, соединяясь в аффекте с эмоционально-оценочным переживанием, послужило основой для появления представлений, сознанию необходимо вырваться за пределы чувственных ощущений, выйти за рамки конкретной ситуации. Чтобы включиться в отношение познания к реальности, сознание должно перестать скользить от одного предмета к другому, будучи уверенным в их тождественности. Ему следует уметь останавливаться, а значит уметь выделять объект из непроницаемой всеобщности. Для этого сознание должно быть интенциональным. Оно не может оставаться рассеянным, охватывая все, что попадает в поле зрения. Направленность на предмет лишает восприятие целостности, но вместе с тем позволяет сосредоточить внимание на отдельных признаках. В этом усилии сознания сконцентрироваться и обрести вектор рождается значение.

Надо полагать, с установлением и закреплением значения связано появление представления. Повторяемость опыта, периодичность сходных переживаний делает возможным обобщения, Вероятно, для закрепления в сознании требуется их упрощение и схематизация. Интеллектуальная способность запечатлевать в сознании образ предмета и создавать представление о нем без его присутствия, связана с функцией означивания. В мифе интеллектуальная и чувственная форма выражения совпадали, поэтому знак, являясь порождением эмоциональной реакции на определенный комплекс ощущений, сам позднее мог вызвать весь соответствующий паттерн ощущений и чувств. Лишь постепенно знак освобождается от чувственной зависимости,' отделяется от референтного предмета, не сливается с физическими ощущениями. Возникает раздвоенность между миром реальных вещей и созданной в сознании системой означаемых. Постепенно устанавливается их несовпадение и различие,-тогда и начинается движение от чисто экспрессивной феноменальности к понятийной интерпретации.

Миф рождается, когда сознание в попытках осмыслить объект, создает переизбыток значений. Мифологическое высказывание, всякий раз,пытаясь охарактеризовать реальные предметы, неизбежно рисует некий идеальный мир, существующий в сознании воспринимающего. Так создаются условия для удвоения действительности. Мыслящее сознание порождает миф, но становится и причиной его распада, так как мыслящее, познающее сознание должно разделять, расщеплять, дифференцировать, устанавливать границы. Иначе оно продолжало бы пребывать в смутно-неразличимом мире вещей, где все взаимозаменяемо. Таким образом, мифологизация проявляет себя как некая тенденция, сознания, возникающая в акте мышления.

Параграф второй «Сакральное в мифе — способ придать значимость» содержит анализ типов отношения к священному в религиозном и мифологическом сознании. Излагается концепция возникновения чувства священного в связи с первым опытом осмысления действительности. Мифологическое сознание не имеет иного способа наделить смыслом, кроме приобщения к нумену, соотнесения со священным. Благодаря причастности к сакральной сфере объекты обретают ценность, вызывают глубокие эмоциональные переживания, вследствие ■ чего определенные содержания^ связанные с этими объектами, закрепляются в сознании. Остается

добавить, что этот же механизм действует для обучения опыту и передачи традиции в бесписьменных культурах.

На наш взгляд, чувство священного напрямую связано с осознанием и намерением сознания: пока длится акт осмысления, пока объект вызывает заинтересованность и жажду узнать, он представляется погруженным в сакральность. Нет ничего удивительного в том, что для архаического периода мифологии сакральным является абсолютно все, поскольку начинающему мыслить homo sapiens мир открывается впервые, его взор неустанно фиксируется то на одном объекте, то на другом, последовательно охватывая все вещи и явления. То есть, правильней было бы говорить не столько о неразличении священного и профанного, сколько о всеобщей, тотальной сакрализации. Священное неизменно присутствует в самой экзистенции, оно выступает как модус, как свойство реального мира природы. Священное имманентно природе, потому что окружающая действительность в первую очередь требует осознания. Для религиозно настроенного человека священное — это явление, или проявление трансцендентного в мире, способ, каковым трансцендентное заявляет о своем присутствии в существовании. Само оно мыслится окончательно отделенным от мира человека, недосягаемым, недоступным. Противостояние и отчужденность сферы священного детерминирована интенцией познающего сознания, которое в своем движении из недифференцированного состояния, в попытке определить границы «я» и «не-я», разделяет, расщепляет, противопоставляет. Для познающего сознания, старающегося отделить = определить, мир представляется раздвоенным.

В параграфе третьем «Миф — опыт самопознания» доказывается, что осмысление внешних объектов действительности и самосознание — две стороны единого познавательного процесса, анализируются операции мышления, обеспечивающие этот процесс. Закономерность, вскрываемая мифологическим сознанием, состоит в том, что в попытках различить оно соизмеряет, соотносит внешний мир с самим собой. Для архаического человека понимание другого (кем бы или чем бы он ни был) — это полагание себя на его место, отождествление с ним. То, что представлялось дефектом мифологического мышления — неспособность отделить субъект от объекта; то, что виделось результатом психологической проекции, скорее всего, является интен-

цией сознания, имеющей цель — осмысление. Очевидно, что эта операция одновременно представляет собой попытку самоидентификации. Человек ощущает себя человеком, только когда выходит за пределы человеческого, осознает свои экзистенциальные границы и сущностные возможности. То есть, в поисках самого себя, в своей потребности самосознания он должен осуществлять трансцендирование. Можно сказать, что трансцен-денция не есть свойство религиозного сознания; но модус саморефлектирующего сознания.

Наблюдается своеобразный парадокс мифологического мышления. С одной стороны, миф стимулирует и провоцирует самопознание, будучи первоначальным способом и средством самоосмысления. С другой стороны, миф ограничивает этот процесс, не позволяя человеку почувствовать свою самость, заставляя определять себя всегда через иной объект. Высшего напряжения мифологическое сознание достигает в движении между полюсами «Я» и «не-Я», Сознание словно пытается преодолеть притяжение центра, выйти за пределы, охватить другое, поместив его внутрь себя. Стремление стать другим и невозможность стать другим сопряжены с состояниями аффекта. Перемещение центра личности, собственного ядра, во вне сопровождается большими затратами энергии, к тому же грозит расщеплением и,распадом индивидуального сознания. Разумеется, долго оставаться результативной такая практика не может.

Напряжение спадает в следующем акте понимания. После отождествления и обнаружения сходства отыскиваются несовпадения и устанавливаются различия, вплоть до полного противопоставления. На место отождествления заступает отчуждение. Подобная аналитическая операция приводит к мышлению в категориях бинарных оппозиций, в категориях различия между объектами, что большинством исследователей и было зафиксировано как характерный признак мифологического мышления. Вероятно, мифологическая бинарность возникает как, отражение первых попыток сознания определить, различить отдельные предметы, утвердить их единичность и непохожесть. Собственно, эти операции напрямую связаны с первоначальным осмыслением.

Религиозному сознанию свойственна та же интенция, что и мифологическому: центр перемещается во вне, в попытке понять, осознать объект через отождествление. Однако, отождествление более не возможно,, поскольку священное мыслится как

принципиально другое бытие. Человек не может воздействовать на запредельное посредством магической практики, поскольку сфера сакрального недостижима и непостижима. В надежде быть услышанным человек не изобрел ничего лучше, чем совершать моление и поклоняться, что и определяет опыт общения с нуме-ном в религии. С одной стороны, религиозное сознание открывает новые возможности для самопознания: человек должен понять, кто он, из идеала и целей. С другой стороны, это тупиковая для самоосмысления ситуация: не имея опоры в самом себе, в знакомом мире реальности, сознание пытается обнаружить свой собственный стержень в туманных областях ирреального, что представляет собой опасность, грозит расщеплением.

Из вышеизложенного видно, что мифологические образы отчетливо демонстрируют путь самосознания, начинающийся с отождествления с миром (стадия тотальной сакральности), завершающийся противостоянием священного мира профанному (как неизвестного и таинственного — известному и ясному), и наконец, абсолютной трансцендентностью и непроницаемостью нумена.

В четвертом параграфе четвертой главы «Мысль в поиске: объективное и субъективное в мифе» вскрываются закономерности появления мифа в связи с началом мышления. Мифологическое сознание предстает как познающее сознание, но при этом не является ни способом или методом познания, ни формой или структурой сознания. Оно выражает некие фундаментальные закономерности движения мысли, позволяет приблизиться к пониманию законов мышления, обнажает действия и операциональные ступени осознания, которые привели к современной логике.

Осознание начинается с восприятия, переживания, эмоционального оценивания, и в силу этого оно уже не может не быть субъективным. Сознание — всегда чье-то сознание, поэтому нет никаких гарантий, что объективные явления и факты, становясь предметом осмысления, то есть, превращаясь в феномен сознания, не подвергаются опасности быть субъективно истолкованными. Мифологическое сознание не ощущает подобной дилеммы, так как в условиях тотальной целостности демаркационные линии отсутствуют, господствует принцип тождества. В сознании архаического человека любой объект мог быть представлен как «Я» или «не-Я», но не как самостоятельная и независимая сущность. Сознание в процессе познания движется между двумя по-

лгосами,, пытаясь выйти за пределы субъективного, когда оно направлено на объект. Достигая дели, устанавливая сходство-различие, оно затем должно возвратиться в свой собственный центр, сконцентрироваться в точке эго. Только в этом случае объект может быть осмыслен как нечто другое, отличная от «Я» вещь. Сознание начинает работу при наличии обоих полюсов, что создает напряжение, которое и заставляет мыслить. Таким образом, миф, рождаясь из первоначального напряжения сознания в поисках смысла, является эпифеноменом мышления. Когда чувствующий субъект не столь важен, теряет значимость, «Я» выпадает, из формулы описания мира, тогда появляется аналитическая позитивная мысль, за счет чего мышление кажется объективным.

В архаическом сознании не имеется готовых решений, однозначных, ожидаемых результатов. Мысль в поиске движется не по намеченному пути, не линейно и всегда готова к столкновению с неожиданным, чуждым, непредсказуемым. По этой причине мифологическое сознание пребывает в ситуации бесконечной провокации, в непредвиденных, экстренных условиях оно производит излишек значений. В своем стремлении к целостности мифологическое сознание пренебрегает ясностью. Подвластная мышлению ясность открывается на уровне фрагмента мира. Целостность находит свою опору в аффектах, Всякий раз открывая новое в мире, где не существует двух одинаковых вещей, и в то же время все похоже на все, мифологическое сознание обязано делать. громадные усилия, чтобы находить общее в единичных предметах,, чтобы попытаться их систематизировать. Иначе появляется опасность вообще не научиться распознавать объекты и не научиться ориентироваться в мире. Невозможность пребывать более в, имманентном неразъединенном космическом состоянии провоцирует мышление ради дифференциации и различения совершить надлом цельности и единства — таков первый очевидный эффект начала мышления. Мышление накладывает лекало и на методы самоопределения, требуя ограничить пределы собственного «Я», отграничить от всего иного, оставляя человеку только человеческое. Осознавая, человек ощущает раздвоенность,, испытывает отчужденность, противостояние сакральному миру-целостности. Мифологическое и религиозное сознание закономерно возрождаются в ситуациях кризиса, надлома сознания, поскольку позволяют восстановить ут-

раненную целостность, воссоздать ощущение единства с универсумом. Их появление закономерно также в ситуации самопознания, поскольку они создают условия для трансцендирова-ния за пределы самого себя, позволяют отдалиться от себя, чтобы взглянуть как на иной по отношению к себе объект.

В Заключении диссертационного исследования формулируются основные выводы, содержащие ответы на поставленные вопросы, намечаются новые перспективные возможности развития темы.

Выводы:

1. Нецелесообразно рассматривать миф как существующий в религиозных традициях повествовательный компонент или связывать его исключительно с обрядовой стороной религии. Плодотворным представляется изучение мифа как способа восприятия и истолкования мира, на основе которого возникает одна из ранних в истории человечества форм мировоззрения. Определенный пласт древних верований обусловлен мифологическими воззрениями.

2. Основания религиозного опыта следует искать не в отдельных проявлениях культа или в определенном чувстве, в таком случае можно обнаружить лишь составные части феномена, являющиеся разрозненными и несопоставимыми элементами. Поскольку религия являет собой сложное структурное образование, истоки ее необходимо искать в оформившейся системе представлений, в которой определено место человека, нумена в мире природы и во вселенной, их отношения, нормы поведения, ценности и принципы существования Первой оформившейся системой воззрений, включающей антропогонию, объяснение социального устройства, обоснование институтов морали и права, является тотемизм.

3. Обряд не может быть истоком культа, как и культуры в целом Прежде, чем будут производиться определенные действия, повторяющие события прецедента, в сознании должны укрепиться воспоминания об этих событиях и сложиться смысловые представления о прошлом, требующие воспроизведения, то есть, должна существовать предварительная мифология. Так, обряду жертвоприношения предшествовало ритуальное убиение животного в охотничьих культурах, оформившее комплекс представлений о связи смерти с благом и плодородием. Ни миф, ни религия не сводятся к упорядоченным церемониальным действиям. Авторы, видящие истоки мифа и религии в ритуале, тем самым утверждают исключительно имитативную их сущность.

4, Исследование соотношения мифологии и религии в функциональном аспекте указывает на сходство двух систем. Изучение структуры феноменов позволяет наметить параметры для сравнительного анализа. Помимо внешних признаков (таких как иерархия пантеона, распределение ролей персонажей, наличие или отсутствие института жрецов, храмового строительства), можно обозначить более глубинные характеристики, касающиеся мыслительной деятельности: соотношение мифологического образа и обозначаемого, средств выражения и содержания, вымышленной . реальности! и действительности, рационального и иррационального;; наличие или отсутствие веры и чувства сакрального, принцип тождества и имитации, фрагментарности и целостности. Выявленные, критерии могли бы быть использованы для определения мифологического типа сознания в его взаимоотношениях с другими формами.

5, Мифологическое мировоззрение характеризуется не отсутствием веры, а иными методами ее обоснования. Сверхъестественные истоки, события потому истинны для мифологического восприятия, что результат этих событий очевиден и подтверждается самой реальностью. Утратившие достоверность содержания мифа провоцируют появление новых версий, которые могут содержать объективное объяснение, порождающее проверяемые компоненты опыта. Но если экспериментальные действия и расширение практики приходит в несоответствие с мифологической парадигмой и не находит рационального истолкования, непротиворечивость и устойчивость сознания обеспечивается иным способом; мифологические смыслы должны быть закреплены в сознании независимо от подтверждения или несоответствия действительности, то есть, буквально, .приняты на веру. Таким образом, «мифологическая вера» служит основанием для религиозной.

6, Миф невозможно свести к языковому выражению и к метафорическому высказыванию. Метафоричность мифа можно принять лишь при условий, если понимать под мифом вид языковой игры. Но если в качестве исходного положения мы допускаем, что миф —; это способ восприятия и понимания мира, то следует искать истоки мифообразования не в языке, а в мышлении. В религиозной и мифологической системах возникают разные типы соотношения символа ,и означаемого, причем областью для означивания в одном случае выступает сфера абсолютной транс-

ценденции, в другом — мир природы, кажущийся таинственным в силу своей непознанности. Символизация в мифе обнаруживает целостность и тождество мира; в религиозных воззрениях — указывает на недоступность сферы сакрального.

7. Когда миф утрачивает свою самостоятельность и превращается в средство выражения, начинается его трансформация в иные формы. Преобразование мифа происходит согласно определенному закону. Если на первой стадии бытования мифа образ сознания совпадал с объектом — референтом, восприятие которого и породило данный образ, то в дальнейшем миф превращается в обозначение, язык, на котором говорится об объектах (которые на самом деле существуют не в реальности, но являются фактами сознания).

8. Сюжеты архаической мифологии могут быть проинтерпретированы с точки зрения развития самопознания. В русле данной концепции представляется закономерной эволюция образа тотема (самоосознание через отождествление с природным) к фигуре культурного героя (осознание человеком собственных креативных возможностей), и к образу бога, в котором объективировано стремление самопознающего человека стать для-себя-объек-том. Тот же процесс наблюдается в развитии анимистических представлений, культа предков или богинь. Намеченные линии эволюции мифологических персонажей свидетельствуют, что религия, в конечном итоге становится механизмом, табуирую-щим самосознание. В образах богов человеческое ускользает от осмысления в качестве человеческого.

9. Процесс самопознания происходит параллельно процессу познания внешней действительности. Сознание в процессе познания движется между двумя полюсами, пытаясь выйти за пределы субъективного. Оно должно из ненаправленного, аффективного состояния целостности найти выход за собственные пределы (центробежный вектор). Достигая цели, устанавливая сходство, сознание затем должно быть возвращено в свой собственный центр. Центростремительный вектор определяет следующий акт познания и самопознания — противопоставление. Только через обнаружение различий между «я» и «не-я» может быть установлен и утвержден центр-эго.

10. Религиозному сознанию свойственна та же интенция, что мифологическому: пытаясь понять, осознать объект через отож-

дествление, оно перемещает свой собственный центр во вне. Блуждающее сознание архаического человека не испытывает дискомфорта по поводу неустойчивости эго, так как в его представлениях природное (в область которого совершается трансценденция) и человеческое тождественны. Религиозное сознание ищет опору не в человеческом, и не в природном. Религиозное сознание апеллирует к совершенно Иному.

ОСНОВНЫЕ ПУБЛИКАЦИИ ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ:

Монографии и учебные пособия:

1. Борко Т, И. Шаманизм: от архаических верований к религиозному культу». Монография. (Серия «Философское образование». Вып. 32), — Екатеринбург: Изд-во «Банк культурной информации», 2004, — 152 с. (8,83 п. л.).

2. Борко Т. И. «Рождение Божества (Антропологические истоки культа)». Монография, — Тюмень: Мандр и К7, 2005, — 135 с, (7,91 п. л.),

3. Борко Т, И., Галкин В. Т., Еманов А. Г., Павлов А. В, Культура народов Ямала. Учебник. 5-7 классы, — Тюмень: Изд-во Института проблем освоения Севера СО РАН, 2002. — 352 с. (19,2/7 п. л.).

4. Борко Т. И., Генова Н, М,, Хилько Н. Ф. Народная культура Сибири, Учебное пособие. Часть 2. — Омск: Издание Сибирского филиала Российского института культурологии, 2002, — 220 с. (14/1,8 п. л.).

Статьи н уставных изданиях:

5. Борко Т. И. Ось мира («axis mundi») в пространстве мифа: от архаических воззрений к дискурсивному пониманию // Вестник ТюмГУ. 2002, № 2. — С.153-157 (0,4 п. л.),-

6. Борко Т. И, Возвращение во времена творения, или культ Великой Богини // Вестник ТюмГУ. 2003, № 1. С. 60-04 (0,3 п. л.).

7. Борко Т. И. Миф в зеркале семиотических концепций // Вестник ТюмГУ, 2004, JVg 2. - С. 105-111 (0,6 п, л.),

8. Борко Т. И. Образ культурного героя в шаманской мифологии народов Сибири •// Религиоведение, 2005, № 1. — С. 5-14 (0,6 п, л,),

9. Борко Т. И, Мифология как объект исследования, Проблема метода // Вестник ТюмГУ. 2005, № 2, — С. 10-18 (0,5 п. л.),

10. Борко Т. И, Экстаз шамана: на пути к религиозной вере, или Как удостовериться в реальности мифа // Вестник Московского университета. Сер. 7. Философия. 2006, № 3. — С. 71-83 (0,8 п. л,).

11. Борко Т, И. К вопросу о генезисе мифа. История проблемы // Вестник ТюмГУ. 2006, № 2. — С, 92-99 (0,5 п, л.).

Статьи в научных сборниках и материалы конференций:

12. Борко Т. И. Мифологический способ мышления как синтезирующий принцип в традиции контркультуры // От риторической культуры к культуре нового времени Сб. науч. трудов. — Тюмень: Изд-во ТюмГУ, 1994. — С. 131-137 (0,5 п. л)

13. Борко Т. И. Миростроение в системе шаманизма обских угров (отражение представлений в искусстве) // Материалы научно-практической конференции «Словцовские чтения». — Тюмень, 1995. — С. 22-25 (0,3 п. л.).

14. Борко Т. И Некоторые индо-иранские параллели к образам «Зара-тустры» Ф Ницше // Литература русского зарубежья. Материалы научно-методического семинара кафедры зарубежной литературы. Ч. 3. — Тюмень- Изд-во ТюмГУ, 1995. — С. 63-78 (0,8 п. л.).

15. Борко Т. И. Образ Первочеловека в мифах творения // Литература как фактор культуры Материалы Всероссийской научно-методической конференции «Культура, личность, общество». — Тюмень, 1996. — С 61-62(0,1 п л)

16. Борко Т. И. Миф о культурном герое // Проблемы образования. Язык и литература в духовной структуре личности. Материалы республиканской научно-практической конференции. — Тюмень: Изд-во ТюмГУ, 1997 — С. 155-160 (0,4 п. л).

17. Борко Т. И. Семантическое значение шаманского костюма народов Сибири // Традиции и современность. Сб. научных статей. — Тюмень' Тюменский обл. музей изобразительных искусств, 1998. — С. 17-21 (0,4 п л.).

18. Борко Т. И. Аксиологические аспекты восприятия времени в мифологических культурах // Мозаика смыслов. Труды кафедры философии ТюмГУ. Вып. 2 — Тюмень: ТОГИРРО, 1999. — С. 88-96 (0,5 п. л.).

19. Борко Т. И Развитие представлений о тотемном предке в сибирском шаманизме // тезисы докладов Международной научной конференции «Евразийство" историко-культурное наследие и перспективы развития» — Уфа Изд-во «Восточный Университет», 2000. — С. 180-181 (0,1 п. л.)

20 Борко Т. И, Развитие представлений о Космосе в шаманской мифологии народов Сибири // Философия и культура Сб. научных трудов — Тюмень: Изд-во «Вектор Бук», 2001. — С. 61-77 (0,8)

21. Борко Т. И. Искусство в системе шаманского мировоззрения // Реальность этноса. Образование и проблемы межэтнической коммуникации. Материалы IV Международной научно-практической конференции. — СПб.: Астерион, 2002. — С. 428-431 (0,4 п. л.)

22. Борко Т. И, Тотемистические представления в сибирском шаманизме // Космос Севера, Вып. 3. — Екатеринбург: Средне-Уральское книжное издательство, 2002, — С. 51-59 (0,4 п.л.).

23. Борко Т. И., Доценко Е. Л. Практический психолог как шаман // Журнал практического психолога. — М., 2002, N9 6. — С. 15-29 (0,6/0,2 п, л.),

24. Борко Т. И. Обрядовый травестизм: мифология андрогина или апология женского? // «Мужское» в традиционном современном обществе, Материалы научной конференции. — М.: Институт этнологии и антропологии РАН, 2003, — С. 16-17 (0,1 п. л.).

25. Борко Т. И. Социальные функции шаманства в традиционных культурах Сибири // Вестник ТюмГУ. 2003; № 4. — С, 22-29 (0,5 пл.),

26. Борко Т. И. Психологические основания шаманской веры // Наука и религия: проблемы современного гуманизма. Материалы межрегиональной научной конференции. — Нижневартовск; НГПИ, 2003, — С, 69-76 (0,4 п. л.).

27. Борко Т. И. Природа и человек в пространстве мифа // Новые идеи в философии природы и научном познании. Сб, научных трудов; Вып, 2. — Еактеринбург: УрО РАН, 2004, — С. 140-150 (0,6 п. л.),

28. Борко Т, И, К вопросу о сущности шаманства: от мифологии к религии // Вестник ТюмГУ, 2004, № 2. — С. 94-99 (0,5 п. л.),

29. Борко Т, И, Шаманские атрибуты и обряд инициации // Космос Севера. Вып. 4. — Екатеринбург: Средне-Уральское книжное издательство, 2005. — С. 178-191 (0,7 п. л.).

30. Борко .Т. И, Миф как способ рационализации; парадокс или закономерность? // Новые идеи в социокультурной динамике науки. Коллективная монография. Вып. 3, — Екатеринбург: УрО РАН, 2005, — С. 47-62 (0,9 п. л.),

31. Борко Т. И. Миф как способ установления идентичности // Филологический дискурс: Вестник филологического факультета ТюмГУ, Вып. 5, 2006. — С. 36-41 (0,4 п. л.),

Подписано в печать 05.10.2006. Тираж 100 экз. Объем 2,0 уч. изд. л. Формат 60x84/16. Заказ 549.

Издательство Тюменского государственного университета 625000, г. Тюмень, ул. Семакова, 10 Тел./факс (3452) 46-27-32 E-mail: izdatelstvo@utmn.ru

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора философских наук Борко, Татьяна Иосифовна

Введение

ОГЛАВЛЕНИЕ с. 3

ГЛАВА I. Мифология встеме ранних верований 16

§ 1. Миф и религия: проблема генез и клификации 16

§ 2. Миф и религия: проблема определения 34

§ 3. Этнографичие веи первоначал религиозного опыта 46

§ 4. Ритуаличое толкование проождения культа 60

ГЛАВА II. Антропологичие оки культа 86

§ 1. Иинктивные ования религиозни 86

§ 2. Религия: между биологичим ициальным 99

§ 3. Эмоциональные оки нуминозного чува 109

§ 4. Вера - закрепление знания 123

ГЛАВА III. Эволюционные преобразования мифа 141

§ 1. Языковая вея проождения мифа 141

§ 2. Символизм мифа 159

§ 3. Мифологичие оки творчой деятельни 176

§ 4. Мифология и религия как типы мировоззрения 194

§ 5. Тотемизм: от зооморфного предка до божва 217

ГЛАВА IV. Векторы мифологического сознания: опыт феноменологии 241

§ 1. Мифологическое сознание между восприятием и интерпретацией: к вопр о возникновении преавлений 241

§ 2. Сакральное в мифе -б придать значимь 256

§ 3. Миф - опытмопознания 265

§ 4. Мь в пое: объективное ибъективное в мифе 287

Введение диссертации2006 год, автореферат по культурологии, Борко, Татьяна Иосифовна

Актуальность темы исследования. При всей невозможности дать определение мифу или охарактеризовать причины его воздействия на умы современных людей нельзя не отметить его громадной притягательности и того влияния, которое проявляется на самых разных уровнях (от с общественных институтов до субъективного сознания). Речь идет о мифологических содержаниях, которые выдают себя как иррациональные фантастические образы, возникающие в глубинах бессознательного. Речь идет также о своеобразном способе восприятия и толкования мира, признаки которого описаны в трудах Е. М. Мелетинского, JI. Леви-Брюля, К. Леви-Строса. Мифологическое сознание проявляет себя повсеместно, во всех областях современной культуры: тяготение к мифопоэтическим образам обнаруживается в литературе и искусстве. Возникают тенденции к мифологизированию истории, событий обыденной жизни, своего прошлого. Сфера действенности мифа необозрима. Изучение механизма образования мифа, его бытования в современном мышлении, способов его воздействия на сознание очерчивает круг очень серьезных проблем, чем обусловлена актуальность темы.

Хотя тема предполагает обращение к материалу традиционных и древних верований, она имеет непосредственное отношение к современности, поскольку демонстрирует важнейшую функцию мифологического сознания -установление целостности, - в связи с чем в условиях кризиса или надлома сознания всегда происходит актуализация мифа. Важность подобного рода исследований заключается в обнаружении новых свойств и принципов мифологизирующего мышления, осуществляющего синтез имеющихся представлений о мире. В этом смысле мифология перестает быть исключительно гносеологической проблемой (расцениваемая как заблуждение разума) или психологической проблемой (рассматриваемая в качестве компенсирующей иллюзии). Мифология превращается в мировоззрение, выражающее экзистенциальные устремления человека. «Миф привлекателен не в силу его совпадения с действительностью или ложности. Миф привлекателен потому, что дает быстрый и желаемый ответ на важнейшие запросы жизни и ума и субъективно разрешает волнующие людей проблемы», - пишет Д.В.Пивоваров [326, с. 188].

Исследования функционирования мифа помогут обнаружить, в каких ситуациях и при каких обстоятельствах возникают иррациональные тенденции сознания, выявить условия, когда они наиболее активизируются. Поиски факторов, в силу которых миф оказывается столь захватывающим для сознания, актуализируют вопрос использования мифа в качестве техники власти. Исследование в данном аспекте (то есть, в аспекте порождения фантастических историй и плененности иррациональными образами, способствующими самооправданию и самоутверждению) может дать значительные результаты для изучения психологии личности.

Изучение общей структуры мифа, основных мифологем, обусловленных архетипическими идеями, может показать, как они способны функционировать в дальнейшем (вплоть до современных систем). Поиски архетипических идей и представлений обнаруживают сходство различных мифологических и религиозных комплексов воззрений, что позволяет рассматривать мифологию как выражение общечеловеческих смыслов и ценностей с одной стороны, и как проявление национального, самобытного характера каждой культуры, с другой. Уникальность становится более очевидной, когда обнаруживается, что она вырастает на основе универсальных значений, общей структуры психики.

Поиски фундаментальных мифологических оснований религиозности как таковой представляются весьма актуальными, так как большинство культурных конфликтов сегодня возникает на религиозной почве. Как правило, исследователи-религиоведы, этнологи стараются подчеркнуть отличия различных этнических верований и национальных вариантов мировых религий. Как нам кажется, сама по себе данная концепция невольно провоцирует отчуждение и непонимание Другого, как представителя иной культуры. Мы считаем, что сейчас важнее выявить признаки сходства, а не различия. Общие черты не препятствуют национальному самоопределению, напротив, с очевидностью показывают самобытность каждой культуры. Поэтому осмысление общечеловеческих корней религиозного сознания в разных традициях должно внести лепту в разрешение религиозных конфликтов.

Изучение путей трансформации архаического мифа позволяет обнаружить в нем истоки различных видов творческой деятельности, что объясняет и длительность существования в культуре, и значение мифологических образов в сфере искусства, литературы. Особенно важным представляется исследование преобразования древних мифологических представлений в религиозные верования. Выявление закономерностей возникновения религиозных воззрений на базе мифологических позволит приблизиться к пониманию того, почему потребность в вере является неустранимой; вскроет некоторые факторы, способствующие образованию догматичного мышления. Рассмотрение развития архаических образов и превращения их в объекты поклонения может прояснить некоторые условия и причины возникновения фанатизма.

Поскольку мы изучаем закономерности возникновения религиозного сознания на основе мифа, мы намерены показать единство этого процесса независимо от конкретно-исторических характеристик, этнографических признаков, психологических интерпретаций. Общность феноменов проявляется в аналогичных формах культа, в сходстве обрядовых действий и сюжетов о боге. Единство обнаруживается также на уровне социальных функций религиозных верований. На наш взгляд, целостность обусловлена архетипической базой мифотворчества и сходством процессов мышления на ранних стадиях развития. Она возникает у самых истоков происхождения человеческой культуры и коренится в глубине человеческой психики. Эволюция архетипических идей в связи с практической деятельностью и уровнем накопленных знаний позволяет выявить основные тенденции, господствующие в сознании архаического человека.

Развитие мифологической практики в религиозный культ и становление религиозного мировоззрения на базе мифологического стало проблемой нашего исследования. В процессе работы выяснилось, что невозможно ограничиваться рассмотрением трансформации идей, обусловленных познавательными способностями человека (что позволило бы решать проблему исключительно в рамках гносеологии). Обнаружилось, что в процессе осмысления действительности миф проявляет себя как неотъемлемое свойство сознания, не зависимое от степени развития знаний, свойственное homo sapiens на протяжении всех веков его существования.

Так возникла гипотеза, что миф не является способом восприятия, заданным парадигматическими рамками эпохи ранней истории и не может расцениваться как заблуждение, ошибочное объяснение или иллюзия. Миф связан с первичным опытом осмысления, отражает начальные операции этого процесса, в соответствии с которыми возникают архаические представления. Думается, дальнейшее осмысление мира приводит либо к появлению позитивного знания (когда на смену мифологическому объяснению приходит более адекватное толкование явлений), либо к становлению религиозных воззрений (когда сознание пытается удержать не соответствующие действительности, но все еще обеспечивающие целостность мифологические смыслы).

Объектом исследования является архаическая мифология, то есть, круг сюжетов, связанных с анимистическими, тотемистическими верованиями, материнскими культами, а также мифологические повествования, бытующие в религиозных учениях. По возможности мы стремились исследовать аналогичные повествовательные схемы, в которых просматривалась бы общая структура, обнаруживающая близость архетипическим представлениям. Чем большее сходство мифов наблюдается в отдаленных (исторически и географически) традициях, тем больше вероятность, что данный миф выражает общие тенденции сознания древнего человека, что в нем отражена рефлексия сознания над самим собой, сохранены аффективные чувства и стиль первых импульсивных высказываний об увиденном и воспринятом.

Предметом исследования стало выявление путей эволюции архаических представлений, трансформация мифологических образов в соотношении с религиозными верованиями.

Состояние научной разработанности темы. Мы не ставили задачу анализировать всю имеющуюся литературу по вопросам религии, но сосредоточили внимание на трудах, так или иначе затрагивающих проблему соотношения мифологических представлений и религиозных воззрений. Большое значение для нас имели работы по философии религии, в которых излагаются теории происхождения нуминозного чувства; труды, открывающие новые аспекты для изучения феномена, помогающие выбрать методологию. Что касается непосредственно избранной нами темы, следует отметить, что при довольно большом количестве высказываний и замечаний по этому вопросу, отсутствуют теоретические концепции, характеризующие генетическую эволюцию мифа в религию, выявляющие закономерности подобного преобразования.

Несмотря на очевидность взаимообусловленности мифологии и религии или, может быть, по причине этой очевидности, лишь немногие авторы обратились к рассмотрению процессов взаимодействия. В основном исследователи ограничиваются тем, что констатируют присутствие мифологических сюжетов в культовой практике религии. В лучшем случае устанавливаются отличительные черты двух систем, в худшем - о мифологии и религии говорится как о тождественных, равнозначных, синонимичных феноменах. Нет исследований, в которых рассматривался бы процесс возникновения из безрелигиозной мифологической практики (не в смысле отсутствия нуминозного чувства, но в смысле отсутствия веры и почитания)

4 оформленного культа поклонении богу. Как ни странно, при многообразных взглядах на мифологию как основу для развития научного знания (К.Хюбнер, П.Фейерабенд), философии (С.Л.Бутина, Г.Франкфорт, Дж.Уилсон), литературного творчества (Е.М.Мелетинский, П.Я.Пропп, О.М.Фрейденберг), исследования, посвященные становлению религии из мифологических представлений, отсутствуют. При соотношении мифа и религии авторы ограничиваются констатацией различий данных феноменов как завершенных стабильных структур, проблема эволюции не рассматривается. По нашему глубокому убеждению, подобный аспект совершенно необходим, независимо ь от того, происходило ли это становление как развитие прежних архаических идей, или как их преодоление. Нам представляется, что это две стороны медали. Нелинейная логика мифа дает возможность развивать идеи до полной инверсии значений и обладает чрезвычайной эмерджентностью, позволяя выбирать различные варианты решений, в зависимости от определенной конкретной ситуации. Всякий раз конкретика и непосредственный эмпирический опыт могут приводить к альтернативным, противоположным результатам, хотя исходные условия задачи были одинаковы. По этой причине миф чрезвычайно удобен в ситуациях сомнения, неоднозначности, туманности знания.

Большой вклад в изучение религиоведческих проблем внесли в XIX веке этнологи-эволюционисты (Э.Тайлор, Дж.Дж.Фрэзер). Однако в их среде мифологии либо отождествлялись с ранними религиями, либо воспринимались как повествование, элементы которого наличествуют и в религии. Занятые поиском «минимума религии» (Б.Малиновский), простейших представлений, на базе которых возникли все последующие верования, они не ставили задачу дифференцировать мифологические воззрения от религиозных. Большее внимание уделялось взаимоотношению и проблемам генезиса мифа и обряда (В.Бэском, К.Клакхон, Ф.Рэглан, С.Хьюман). Ритуалистическая школа однозначно утверждала приоритет % обряда, являющегося источником прочих форм культуры. Миф же рассматривался исключительно как словесное сопровождение ритуала. Данной точки зрения придерживается ряд отечественных исследователей (Н.С.Автономова, В.Я.Пропп, А.Ю.Рахманин).

Попытки дифференцировать мифологию и религию на основании функционального различия (В.М.Пивоев, Ю.М.Антонян) не увенчались успехом, поскольку в данном аспекте наблюдается, скорее, сходство. Более реально охарактеризовать границы феноменов и наметить их параметры с точки зрения структуры. Основатель данной тенденции в науке о мифе f.

К.Леви-Строс обозначил свойства и принципы мифологического мышления, но не имел намерения выяснять, как трансформировалась структура в религиозных воззрениях.

Выявить признаки религиозного сознания пытались отечественные ученые, но они ставили задачу - наметить критерии для сравнения и противопоставления религиозного и атеистического типов мышления (А.И.Клибанов, Б.А.Лобовик, К.И.Никонов, М.Г.Писманик, Д.М.Угринович). ^ Ряд исследователей говорит о генетической связи мифологии и религии

Е.В.Иванова, М.Ю.Смирнов, А.Н.Типсина). Во всех случаях речь ведется о преемственности отдельных идей и содержаний. Если взаимодействие идеологических систем и структуры феноменов подвергаются анализу, то сравниваются при этом как законченные неизменные комплексы. Работа сознания по производству смыслов не берется во внимание.

Пытаясь восполнить недостающий аспект, мы поставили перед собой цель - выяснить, как в процессе осмысления мира и самосознания ^ порождаются мифологические содержания; в силу каких факторов происходит их дальнейшее преобразование в религиозный комплекс идей.

Задачи исследования:

- выявить основные подходы h тенденции изучения религиозного и мифологического комплексов воззрений, существующие в философии к религии, антропологии, религиоведении; выяснить место архаической мифологии в системе ранних верований;

- показать значение концепта «мифологические представления» в контексте эволюционистских теорий; вскрыть противоречие версии происхождения мифа из обряда;

- проанализировать концепции возникновения религиозного чувства, обосновать антропологические истоки нуминозных представлений;

- выявить предпосылки религиозной веры в мифологическом сознании, наметить эволюционный путь развития феномена веры от архаических ь, представлений к религиозному мировоззрению;

- проанализировать миф как семиотическую систему, показать пути символизации в мифологическом и религиозном сознании, выяснить уровень метафоричности мифологического мышления;

- выявить возможные пути генезиса мифа и определить причины его трансформации в различных видах творческой деятельности;

- обозначить критерии для дифференциации мифологического и религиозного мировоззрений, наметить границы двух систем;

- на примере древнейших верований рассмотреть эволюцию образов мифа в сторону религиозных символов, выявить закономерности возникновения культа поклонения;

- обосновать закономерности мифологического восприятия, определить интенциональные векторы сознания в рамках мифологического мышления;

- интерпретировать основные мифологемы архаических представлений в аспекте самопознания;

- выяснить, почему первоначальный опыт осмысления приводит к религиозному миропониманию.

Исследование проводится на базе этнографических и археологических материалов. Описание обрядов в современных традиционных культурах и исторические реконструкции древних культов послужили основой для восстановления семантики ритуальных действий и церемониального поведения. Фольклорные тексты и сюжеты мифов определили возможность гипотетически воссоздать господствующие в сознании идеи и образ мыслей «мифологического» человека.

Методологическая и теоретическая база исследования. Использование данных источников породило методологические трудности, поскольку все исследование в этом случае строится как интерпретация полисемантического материала. В сложившихся условиях мы сочли необходимым обратиться к герменевтике, что позволило определить границы понимания, сформулировать основной вопрос исследования, обозначить круг проблем и наметить установки для работы. Мы опирались преимущественно на метод Г.Г.Гадамера и П.Рикера, охарактеризовавшего «понимание как способность воспроизводить в собственном сознании работу структурации текста» [360, с. 89]. В этой связи закономерным и эффективным оказалось обращение к структурному методу К.Леви-Строса, объединившему интерпретацию текста с анализом операций мышления, что способствует наиболее полному пониманию архаических традиций и обычаев. В качестве герменевтических процедур нами были использованы также психоаналитическое толкование З.Фрейда, помогающее проникнуть в сознание человека другого времени, постичь смыслы чужой культуры по оставшимся фрагментам, сформулировать вопрос, ответом на который является данная культура; метод амплификации К.-Г.Юнга, позволяющий выяснить значение архетипических образов, проследить их трансформацию в религиозном сознании. Чтобы увидеть развитие представлений, изменение и эволюцию системы, пришлось обратиться к сравнительно-историческому анализу Е.М.Мелетинского. и

Труды перечисленных авторов послужили также теоретической базой нашего исследования, поскольку в них содержатся принципиально важные моменты для толкования мифа. Кроме того, мы использовали религиоведческие исследования М.Элиаде, Р.Генона, Р.Отто, А.П.Забияко, посвященные поискам и описанию религиозного опыта как такового, обнаружению истоков религиозного чувства, свойственного как мифологии, так и религии. В авторском методе М.Элиаде успешно совмещаются исторический, компаративистский, структурный, психоаналитический подход. Мы опирались также на работы А.Ф.Лосева, давшего наиболее полное феноменологическое описание мифа.

Большое значение для нас имеют философские исследования Э.Кассирера, открывшие пути изучения мифологического мышления. Труды М.К.Мамардашвили, К.Ясперса, Ж.Делёза, Ж.П.Сартра способствовали прояснению того, каким образом движется мысль в поисках значения. Новизна исследования:

- мифология и религия исследуются не как завершенные системы воззрений, акцент ставится на изучение процессов эволюции мифологического комплекса представлений в сторону религиозного культа. На конкретном этнологическом материале выявляются закономерности данного процесса;

- реконструирована многоуровневая семантика обряда жертвоприношения и выявлена преемственность значений;

- эволюция мифа рассматривается как смыслогенез, начинающийся с объективации архетипических образов, эмоционального оценивания восприятий, завершающийся приписыванием объектам символических значений;

- представлена гипотеза путей символизации в рамках мифологического сознания: наделение дополнительными значениями образов мифа проистекает из возможности отождествления объектов, или в результате появления у них добавочных функций;

- намечена линия движения фигур архаической мифологии (символизирующих отождествление с природным) к культовым образам религии (свидетельствующим об отчужденности человека миру реальности);

- введено понятие «мифологической веры», находящей подтверждение истинности мифа в существующем порядке вещей, показано ее отличие от веры религиозной, не знающей сомнений, не требующей доказательств;

- миф рассматривается как результат работы интенционального сознания, теоретически обоснована его связь с процессом и операциями мышления;

- на примере мифологических содержаний предпринимается опыт реконструкции филогенетического процесса самосознания и самоопределения человека.

Научно-практическая значимость. Полученные результаты могут быть использованы при проведении исследований религиоведческого характера, поскольку обозначены параметры для сравнительного анализа мифологической и религиозной систем воззрений. В работе содержатся методологические установки для историко-генетической реконструкции религиозных представлений и традиционных верований, что может найти применение в таких дисциплинах, как культурология и антропология. Авторские разработки в исследовании архаического сознания могут быть полезны в философии религии, психологии религии и психологии личности. Отдельные положения, касающиеся мифологического мышления, могут быть использованы в области теории познания.

Работа над темой исследования способствовала подготовке лекционного курса «Архетип и миф», который читается для студентов психолого-педагогического факультета. Материалы исследования стали основой курса «Теория мифа» для студентов филологического факультета. Материалы диссертации могут быть использованы для разработки лекций по истории мировых религий, общему курсу культурологии в разделе «Функции религии в культуре». Исследовательская работа по теме должна стать основой авторского учебного курса «Культурная антропология», читающегося для студентов психолого-педагогического факультета.

Апробация работы. Основные положения диссертационного исследования отражены в следующих публикациях: Ось мира («axis mundi») в пространстве мифа: от архаических воззрений к дискурсивному пониманию // Вестник ТюмГУ, 2002, № 2. - С.153-157; Возвращение во времена творения, или культ Великой Богини // Вестник ТюмГУ, 2003, № 1. - С. 60-64; Природа и человек в пространстве мифа // Новые идеи в философии природы и научном познании. Сб. науч. трудов. Вып. 2. - Екатеринбург: УрО РАН, 2004. - С. 140-150; Миф в зеркале семиотических концепций // Вестник ТюмГУ, 2004, № 2. - С. 105-111; Образ культурного героя в шаманской мифологии народов Сибири // Религиоведение, 2005, № 1. - С. 5-14; Миф как способ рационализации: парадокс или закономерность? // Новые идеи в социокультурной динамике науки: Коллективная монография. Вып. 3. -Екатеринбург: УрО РАН, 2005. - С. 47-62; Экстаз шамана: на пути к религиозной вере, или Как удостовериться в реальности мифа // Вестник Московского университета. Сер. 7. Философия. 2006. № 3. - С. 71-83.

Отдельные идеи обсуждались на конференциях и опубликованы в следующих изданиях: Обрядовый травестизм: мифология андрогина или апология женского? // «Мужское» в традиционном и современном обществе. Материалы научной конференции (Москва, 16-18 апреля 2003 г.). - М.: Институт этнологии и антропологии РАН, 2003; Мифологическое восприятие пространства // Пространство и время в восприятии человека: Историко-психологический аспект. Материалы XIV Международной научной конференции, Санкт-Петербург, 16-17 декабря 2003 г. Часть 1. - СПб.: Нестор, 2003; Экстаз и вдохновение в практике шаманизма // Историческая психология, психоистория, социальная психология. Материалы XV Международной научной конференции, Санкт-Петербург 11-12 мая 2004 г.

СПб.: Нестор, 2004; Страх и трепет, ужас и восторг (аффективные состояния и религиозное чувство) // Философия и будущее цивилизации. Тезисы докладов IV Российского философского конгресса. Т. 2. Москва, 24-28 мая 2005 г. - М.: Современные тетради, 2005.

Концепция эволюции мифологического комплекса воззрений к системе религиозных верований изложена в монографиях: «Шаманизм: от архаических верований к религиозному культу» (Серия «Философское образование». Вып. 32). - Екатеринбург: Изд-во «Банк культурной информации», 2004. - 152 е.; «Рождение Божества. (Антропологические истоки культа)». - Тюмень: Мандр и Ка, 2005. - 135 с.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Эволюция мифа: на пути становления религиозного мировоззрения"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В ходе нашей работы мы не предполагали дать окончательные дефиниции таким феноменам как религия и мифология и сделать однозначные выводы по поводу их происхождения. Вместе с тем, хочется надеяться, что результаты исследования могут прояснить некоторые моменты относительно сущности мифа, природы мифологического мышления и путей его преобразования в религиозную систему воззрений.

Трудно не согласиться с тем, что миф - это прежде всего рассказываемая история, сюжет. Форма, в которой он существует, заставляет видеть в нем словесное высказывание. Но важно подчеркнуть, что миф проявляет себя не в особенностях языка, не в стиле повествования, не в особых приемах построения фабулы или сюжета, он является выражением образа мышления. Миф - это схема, непосредственно указывающая на структуру производящего ее сознания. Чем большее сходство произвольно взятых сюжетов обнаруживается в мифах географически и исторически удаленных культур, тем более точно выявляется искомая структура. Она наличествует в сознании современного человека, на что обращает внимание Юнг, говоря, что основы первичного религиозного опыта следует искать не в книжках по истории, но каждый может обнаружить их в своем собственном сознании. Структура мифа свидетельствует об идентичности переживания священного и общих для всех людей истоках происхождения нуминозного чувства. Его не стоит выводить исключительно из функций (компенсаторной или адаптивной), нет смысла сводить к когнитивным способностям человека. Фундаментальные основания различных религиозных феноменов кроются в архетипической базе мифотворчества; и главное - в сходстве процессов мышления на ранних стадиях развития.

На наш взгляд, миф возникает не в результате ложных объяснений, заблуждения разума, недостатка опыта или ошибок языка в наделении значением. Он рождается совместно с началом мышления, впервые пытающегося осознать мир. Мифологические содержания не есть конечный продукт, фантастическое завершение не знающего логики, путающегося мышления. Они появляются у самых начал мышления, они характеризуют мышление в поиске. Так проявляется одно из характерных свойств, приписываемых мифологическому мышлению - алогичность и отсутствие каузальных связей. Мифологическим можно назвать сознание в условиях первой встречи с неизвестным, то есть сознание в состоянии удивления, возбуждения. Это всегда вопрошающее сознание. Поэтому на первых этапах познавательной деятельности сознание всегда мифологично. Таковым оно может оставаться и в современной науке, и в философии, и в искусстве, если сохраняет непосредственную способность удивляться миру, восхищаться увиденным и трепетать перед ним.

Итак, миф - эпифеномен мышления. Он возникает, когда сознание направлено на объект, впервые пытаясь осмыслить его. Он рождается в напряжении мысли между полюсами «я» и «не-я». Таким образом, мифологическое сознание интенционально. При этом мифологическое мышление еще не знает ни методов познания, ни готовых решений, поэтому оно не имеет предположений и ожиданий и принимает любые альтернативные варианты ответов. Прежде чем будет найдена наиболее эффективная стратегия, опыт разворачивается между крайними полюсами, противоположными решениями. В связи с этим принято считать, что мифологический человек мыслит бинарными оппозициями.

Поскольку мифологическое сознание не знает, с чем оно столкнется, и не имеет в запасе готовых значений, мышление происходит случайно и непреднамеренно. По этой причине нельзя любое творчество охарактеризовать как мифопоэтическое. Творения, в которых автор предполагает определенный результат и целенаправленно движется к нему, не обладают мифопоэтическим качеством. Мифологичными, несомненно, можно считать произведения спонтанные и непредсказуемые для самого автора, над которым они обретают власть, словно диктуя ему собственную волю.

Сознание в процессе познания движется между двумя полюсами, пытаясь выйти за пределы субъективного. Оно должно из ненаправленного, аффективного состояния целостности найти выход за собственные пределы. Так, в стремлении осмыслить окружающий мир возникают центробежные векторы сознания. Первоначально человек способен определить внешние объекты только через качества, присущие самому себе. В результате возникает анимистическая система представлений - проекция человеческих черт на чуждые и посторонние предметы. В то же время анимизм можно рассматривать как опыт осознания собственных свойств, обнаруживаемых в иных вещах. Отождествление с иным (что характерно также для тотемизма) -первый акт познания и самопознания, свидетельством чему являются архаические мифологические содержания. Достигая цели, устанавливая сходство, сознание затем должно быть возвращено в свой собственный центр. Центростремительный вектор определяет следующий акт познания и самопознания - противопоставление. Только через обнаружение различий между «я» и «не-я» может быть обретен центр-эго. Отождествление и противопоставление - два вектора сознания, пытающегося осмыслить нечто, $ предопределили судьбу мифа.

Мыслящее сознание разбивает первоначальную целостность мифа и нарушает манифестируемое тождество с миром. С этого момента миф становится средством выражения и начинается его трансформация в иные формы. Миф становится объяснением каких-то явлений, чем обусловлено его движение к позитивному знанию. В нем рассказывается история о событиях, уже произошедших в прошлом, но не происходящих в данный момент. Имена героев указывают на их существование, но не вызывают их присутствия в настоящем. Так становится возможным появление литературы. Жрец не «превращается» более в бога, зверя, героя, он изображает персонажей мифа, что дает начало рождению театра. Словом, во всех случаях преобразование мифа происходит согласно определенному закону. Если на первой стадии бытования мифа образ сознания совпадал с объектом-референтом, восприятие которого и породило данный образ, то в дальнейшем миф превращается в обозначение, язык, на котором говорится об объектах (которые на самом деле существуют не в реальности, но являются фактами сознания). Миф рождается, когда сознание в попытках осмыслить объект, создает переизбыток значений. Мифологическое высказывание, всякий раз пытаясь охарактеризовать реальные предметы, неизбежно рисует некий идеальный мир, существующий в сознании воспринимающего. Так создаются условия для удвоения действительности. Мыслящее сознание порождает миф, но и становится причиной его распада, так как мыслящее, познающее сознание должно разделять, расщеплять, дифференцировать, устанавливать границы. Иначе оно продолжало бы пребывать в смутно-неразличимом мире вещей, где все взаимозаменяемо.

Пытаясь удержать целостность, сознание ищет всевозможные пути для того, чтобы описываемый мир соответствовал миру реальному. В одном случае, посредством эксперимента и практики, длительных поисков соответствий, проверок и уточнений выстраивается картина, которую можно считать началом объективного знания, а в дальнейшем и протонауки. В другом случае, мифологическое сознание всеми силами пытается сохранить утратившие тождественность, а значит и достоверность, содержания. Для того, чтобы придать сомнительным содержаниям значительность, принять неадекватные миру смыслы, используется механизм веры. Трансовые техники и экстаз необходимы, чтобы подтвердить веру, удостоверить не совпадающие с реальностью образы.

Наличие веры легко становится дифференцирующим признаком в вопросе соотношения религии с научным типом мировоззрения и предстает как гносеологическая проблема соотношения проверенного знания и не имеющей оснований убежденности. В компаративистских исследованиях религии и мифологии мы можем только указать различие функций, общих тенденций сознания и условий возникновения веры. Необходимость мифологической веры вызвана тем, что сознание (в попытке вырваться из всепоглощающего хаоса невнятных ощущений) старается обрести твердую и прочную основу - ядро представлений, служащих ориентиром в деятельности и являющихся опорой для дальнейшего осмысления. Так в сознании утверждаются образцы поведения, за определенными содержаниями закрепляются устойчивые смыслы. Интенция сознания в мифологической вере проявляет себя как движение от бессознательного, иррационального восприятия к дискурсивному мышлению, устанавливающему ясную картину.

Религиозная вера происходит из определенной установки сознания. Она порождается интеллектуальным усилием сознания, пытающегося удержать не совпадающие с реальностью образы. Вера должна законсервировать те или иные представления, сохраняя за ними неизменные смыслы даже в том случае, если они более не соответствуют практике. Происходит обратное движение: сознание пытается рационально обосновать свои убеждения, в конечном итоге принуждает себя принять некие содержания как не поддающийся объяснению, но не вызывающий сомнения факт.

Мифологическое сознание в процессе осмысления стремится сохранить собственную целостность, воспринимая мир как единство, в котором все вещи взаимозаменяемы и представлены посредством друг друга. Как мы старались показать, все предметы могут стать сакральными в процессе осознания. Сакральное для мифологического человека находится здесь же, повсеместно. Соответственно, трансцендирование в поисках знания о самом себе совершается в мир природы. Трансцендентное в мифе описывается в природных формах даже тогда, когда оно вынесено за пределы реальности. В религиозном мировоззрении сакральное мыслится окончательно отделенным от мира человека, недосягаемым, недоступным. Противостояние и отчужденность сферы священного детерминирована интенцией познающего сознания, которое в своем движении из недифференцированного состояния в попытке определить границы «я» и «не-я», разделяет, расщепляет, противопоставляет. Для познающего сознания, старающегося отделить = определить, мир представляется раздвоенным. Когда направленному на объект сознанию удается сохранить собственный центр, миф не претендует более на тождество миру и превращается в средство выражения, благодаря чему становится возможным развитие творческих видов деятельности.

Религиозному сознанию свойственна та же интенция, что мифологическому: центр перемещается во вне, пытаясь понять, осознать объект через отождествление. Блуждающее сознание архаического человека не испытывает дискомфорта по поводу неустойчивости эго, так как в его представлениях природное (в область которого совершается трансценденция) и человеческое тождественны. Религиозное сознание ищет опору не в человеческом, и не в природном. Оно апеллирует к совершенно Иному. Вернуть утраченную целостность, овладеть ею можно только в контексте сакрального. Отождествление более не возможно, поскольку священное мыслится как принципиально другое бытие. Магическая практика не может воздействовать на запредельное. В надежде быть услышанным, человек не изобрел ничего лучше, чем совершать моление и поклоняться, что и определяет опыт общения с нуменом в религии.

Поиски трансцендентного обусловлены стремлением выйти за пределы человеческого, на которое нас провоцирует самоосознание. Религиозное чувство неизменно возникает, когда мифологическое мышление силится установить самоидентичность. Мифологические образы отчетливо демонстрируют путь самоосознания, начинающийся с отождествления с миром (стадия тотальной сакральности), завершающийся противостоянием священного мира профанному (как неизвестного и таинственного -известному и ясному), и наконец, абсолютной трансцендентностью и непроницаемостью нумена. По сути, это тупиковая для самоосмысления ситуация, поскольку центр сознания перемещен за пределы человеческого. Не имея опоры в самом себе, в знакомом мире реальности, сознание пытается обнаружить свой собственный стержень в туманных областях ирреального, что представляет собой опасность, грозит расщеплением.

В русле данной концепции представляется закономерной эволюция образа тотема (самоосознание через отождествление с природным) к фигуре культурного героя (осознание человеком собственных креативных возможностей), и к образу бога, в котором объективировано стремление самопознающего человека стать для-себя-объектом. Тот же процесс наблюдается в развитии анимистических представлений. Попытка осознать объекты окружающего мира и самого себя через отождествление очевидны на первом этапе анимизма, когда вещам приписываются антропоморфные свойства. На основе представлений об одушевленных предметах возникают идеи о духах - хозяевах местности, духах - покровителях ремесел, символизирующих различные виды человеческой деятельности (рыболовство, охоту, обработку металлов, сельскохозяйственные работы). Образы становятся все более отчужденными, пока не обретают завершенность в облике божественных персонажей, заведующих определенными функциями. По той же схеме происходит преобразование культа предков: умерший родственник (тождество по крови) приносит из иного мира всевозможные культурные блага и умения (стремление осознать основы человеческой деятельности), и, наконец, превращается в бога, недосягаемого в своем идеале и трансценденции. В материнских культах представлена та же гамма идей, включая идею собственно человеческого происхождения. Богиня-мать, порождающая весь мир и все, что в нем существует (общий источник, общее начало), сама обучает людей всевозможным знаниям и умениям. Она также не избежала участи отчуждения: в религиозных верованиях богиня-родительница часто становится властительницей царства мертвых.

Намеченные линии эволюции мифологических персонажей свидетельствуют, что религия, появление которой спровоцировано мышлением в процессе познания, в конечном итоге становится механизмом, табуирующим самоосознание. В образах богов человеческое ускользает от осмысления в качестве человеческого.

Список научной литературыБорко, Татьяна Иосифовна, диссертация по теме "Теория и история культуры"

1. Абеляр, П. Диалог между философом, Иудеем и Христианином / Пьер Абеляр // Вопросы философии. 1995. - №3.- С. 130-182.

2. Абрамова, М. А. Фактор религиозности в системе мотивации поведения индивида в концепциях зарубежных психологов / М. А. Абрамова // Вестник МГУ. Сер. 1, Философия. 2001. - № 3. - С. 74-80.

3. Абросимов, В. С. Культура как основание религии и атеизма / В. С. Абросимов // Религия и свободомыслие в культурно-историческом процессе. СПб. : Изд-во СПб. университета, 1999.-С. 7-16.

4. Автономова, Н. С. Концепция сознания в структурализме / Н. С. Автономова // Проблемы сознания в современной западной философии: критика некоторых концепций. М.: Наука, 1989. - С. 213-226.

5. Автономова, Н. С. Миф: Хаос и логос / Н. С. Автономова // Заблуждающийся разум? Многообразие вненаучного знания. М.: Политиздат, 1990. - С. 30-58.

6. Акимова, Л. И. Предисловие / Л. И. Акимова, А. Г. Кифишин // Жертвоприношение: Ритуал в культуре и искусстве от древности до наших дней. М. : Языки русской культуры, 2000.-С. 5-12.

7. Аликберов, А. К. От язычества к монотеизму, от монотеизма к приоритету общечеловеческих ценностей / А. К. Аликберов // Философские науки. -' 2002. -№ 3. -С. 89-103.

8. Аллен, Г. Эволюция идеи божества: Исследование о происхождении религий. В 2-х. ч. / Г. Аллен. СПб.: Вестник знания (В. В. Битнера), 1906. - Ч. 1. - 82 с.; Ч. 2. - 106 с.

9. Андронов, М. А. Мифотворчество и демифологизация в постмодернизме / М. А. Андронов // Философские исследования. 2003. - № 2. - С. 235-249.

10. Андрюшенко, М. Т. Познание и вера / М. Т. Апдрюшенко. Иркутск : Изд-во Иркутского университета, 1990. - 168 с.

11. Антонова, Е. В. Обряды и верования первобытных земледельцев / Е. В. Антонова // Религии Древнего Востока. М.: Восточная литература РАН, 1995. - С. 1-19.

12. Антонян, Ю. М. Миф и вечность / Ю. М. Антоняп. М.: Логос, 2001.-463 с.

13. Апель, К.-О. Проблема феноменологической очевидности в свете трансцендентальной семиотики / К.-О. Апель // Хрестоматия по истории философии (западная философия) : в 2 ч.- М.: Гуман. изд. центр ВЛАДОС, 1997. Ч. 2. - С. 428-464.

14. Апель, К.-О. Трансформация философии / К.-О. Апель. М.: Логос, 2001. - 339 с.

15. Апинян, Т. А. Тоска по мифу или миф как событие современности / Т. А. Апинян // Философские науки. 2004. - № 11. - С. 73-83.

16. Аполлодор. Мифологическая библиотека / Аполлодор. М.: Наука, 1993. - 212 с.

17. Аринин, Е. И. Философия религии. Принципы сущностного анализа / Е. И. Аринин. -Архангельск : Изд-во Поморского гос. унив. им. М.В.Ломоносова, 1998.-296 с.

18. Артемкипа, П. Б. Реабилитация мифа: Очерки продвинутой филологии. Опыт ненаучного и внесистемного мышления / П. Б. Артемкипа. Новосибирск, 2005. - 199 с.

19. Арутюнова, Н. Д. Метафора и дискурс / Н. Д. Арутюнова // Теория метафоры : сб. ст. -М.: Прогресс, 1990.- С. 5-32.

20. Афанасьев, А. Н. Происхождение мифа. Статьи по фольклору, этнографии и мифологии / А. Н. Афанасьев. М.: «Индрик», 1996. - 640 с.

21. Афанасьев, А. Ю. Эволюция образа: от язычества к христианству / А. Ю. Афанасьев // Вопросы философии. 1996. - № 10. - С. 71-84.

22. Афонасин, Е. В. Античный гностицизм. Фрагменты и свидетельства / Е. В. Афонасин. -СПб.: Изд-во Олега Абышко, 2002. 368 с.

23. Бадж, Э. А. У. Египетская книга мертвых / Э. А. У. Бадж. М. : Эксмо ; СПб. : Terra Fantastica, 2004. - 764 с.

24. Балагушкин, Е. Г. Проблемы морфологического анализа религий / Е. Г. Балагушкин. -М.: РАН Институт философии, 2003.-215с.

25. Баранец, Н. Г. Философская вера: гносеологический и исторический аспекты / Н. Г. Баранец // Мировоззрение как социокультурный феномен. Екатеринбург : Изд -во «Банк культурной информации». Сер. «Философское образование», 2002. - С. 55-62.

26. Барт, Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика / Р. Барт. М. : Издательская группа «Прогресс» : «Универс», 1994.-616 с.

27. Барт, Р. Империя знаков / Р. Барт // Культурология : дайджест РАН ИНИОН. 2003. -№ 1.-С. 138-144.

28. Барт, К. Очерк догматики / К. Барт. СПб.: Алетейя, 2000. - 272 с.

29. Баскакова, Т. А. Модели религиозного развития древних ближневосточных обществ / Т. А. Баскакова // Вестник древней истории. 1999. - № 2. - С. 3-31.

30. Батай, Ж. Теория религии. Литература и зло / Ж. Батай. Минск : Современный литератор. Сер. «Классическая философская мысль», 2000. - 352 с.

31. Бахтин, М. М. Автор и герой: К философским основам гуманитарных наук / М. М. Бахтин. СПб.: Азбука, 2000. - 336 с.

32. Башляр, Г. Вода и грезы. Опыт о воображении материи / Г. Башляр. М.: Издательство гуманитарной литературы, 1998. - 268 с.

33. Белков, П. JI. Миф и категории социального пространства / П. JI. Белков // Ранние формы социальной организации: генезис, функционирование, историческая динамика : сб. РАНМАЭ. СПб.: Наука, 2000. - С. 51-59.

34. Белл, Д. От священного к светскому / Д. Белл // Религия и общество : хрестоматия по социологии религии: в 2 т.- М.: Наука, 1994. Т. 2. - С. 149-152.

35. Белла, Р. Основные этапы эволюции религии в истории общества / Р. Белла // Религия и общество : хрестоматия по социологии религии : в 2 т. М. : Наука, 1994. - Т. 2. -С. 124-134.

36. Белла, Р. Религия как символическая модель, формирующая человеческий опыт / Р. Белла // Религия и общество : хрестоматия по социологии религии : в 2 т. М.: Наука, 1994.-Т. 1,- С. 116-120.

37. Бергер, Б. JI. Религиозный опыт и традиция / Б. Л. Бергер // Религия и общество : хрестоматия по социологии религии : в 2 т.- М.: Наука, 1994. Т. 1. - С. 212-229.

38. Бергсон, А. Два источника морали и религии / А. Бергсон. М.: Канон, 1994. - 384 с.

39. Бергсон, А. Собрание сочинений : в 4 т. / А. Бергсон. М.: «Московский клуб», 1999. -Том 1 : Опыт о непосредственных данных сознания. Материя и память. - 336 с.

40. Бергсон, А. Творческая эволюция / А. Бергсон. М.: Канон-Пресс, 1998. - 384 с.

41. Берснев, П. В. Мозг и религиозный опыт / П. В. Берснев // Религиоведение. 2003. -№ 2. - С. 84-94.

42. Бертран, М. Бессознательное в работе мысли / М. Бертран // Вопросы философии. -1993.- №12.- С. 35-41.

43. Бескова, И. А. Эволюция и сознание (когнитивно-символический анализ) / И. А. Бескова. М.: ИФ РАН, 2001. - 265 с.

44. Бианко, Э. Религии / Э. Биапко. Гатчина: СЦЦБ, 2003. - 32 с.

45. Библер, В. С. От наукоучения к логике культуры: Два философских введения в двадцать первый век / В. С. Библер. М.: Политиздат, 1991. - 413 с.

46. Блох, Э. Тюбингенское введение в философию / Э. Блох. Екатеринбург : Изд-во Уральского университета, 1997. - 400 с.

47. Боас, Ф. Ум первобытного человека / Ф. Боас. М.; JI., 1926.

48. Бойс, М. Зороастрийцы. Верования и обычаи / М. Бойс. СПб. : Центр «Петербургское востоковедение», 1994.- 278 с.

49. Борисов, О. С. Религиозное сознание как объект философского исследования : дис. . канд. филос. наук: 09.00.13 / О. С. Борисов. СПб., 2000. - 183 с.

50. Бросс, Шарль де. О фетишизме / Шарль де Бросс. -М.: Мысль, 1973.-206 с.

51. Бубер, М. Два образа веры / М. Бубер. М.: ООО «Фирма «Издательство ACT», 1999. -592 с.

52. Бультман, Р. Избранное. Вера и понимание / Р. Бультман. М. : РОССПЭН, 2004. -752 с.

53. Буркерт, В. Homo Necans. Жертвоприношение в древнегреческом ритуале и мифе /

54. B. Буркерт // Жертвоприношение: Ритуал в культуре и искусстве от древности до наших дней. М.: Языки русской культуры, 2000. - С. 405-478.

55. Буслаев, Ф. И. Народный эпос и мифология / Ф. И. Буслаев. М. : Высшая школа, 2003.-398 с.

56. Буслаев, Ф. И. О литературе. Исследования. Статьи / Ф. И. Буслаев. М. : Индрик, 1990.- 263 с.

57. Бутенко, А. П. Вера и религия / А. П. Бутенко, А. В. Миронов // Социально-политический журнал. 1997.- №6. - С. 130-136.

58. Бутина, С. JI. Мифологическая парадигма в античной философии : автореф. на соиск. учен. степ. канд. филос. паук : (09.00.03) / Бутина Светлана Львовна -; Урал, гос.ун-т. Екатеринбург, 1998.-28 с.

59. Бутинова, М. Происхождение религии / М. Бутинова, Я. Кожурин // Советский музей. -1986.- №2.-С.39-45.

60. Бэкон, Ф. Сочинения в 2 т. / Ф. Бэкон. М.: Мысль, 1977. - Т. 1. - 565 с.; Т. 2. - 572 с.

61. Вебер, М. Избранное. Образ общества / М. Вебер. М.: Юрист, 1994. - 702 с.

62. Вебер, М. Ортодоксия и гетероксия / М. Вебер // Религиоведение. 2004. - № 1.1. C. 200-216.

63. Вебер, М. Религия и социальный статус / М. Вебер // Религия и общество : хрестоматия по социологии религии : в 2 т. М.: Наука, 1994. - Т. 2. - С. 167-193.

64. Вебер, М. Социальная психология мировых религий / М. Вебер // Религия и общество : хрестоматия : в 2 т. М.: Наука, 1994. - Т. 1. - С. 280-298.

65. Вежбицкая, А. Сравнение градация - метафора / А. Вежбицкая // Теория метафоры. -М.: Прогресс, 1990.-С. 133-152.

66. Вежбицкая, А. Язык. Культура. Познание / А. Вежбицкая. М. : «Русские словари»,1997.-416 с.

67. Вен, П. Греки и мифология: вера или неверие? Опыт о конституирующем воображении / П. Вен. М.: Искусство, 2003. - 222 с.

68. Вико, Дж. Основания новой науки об общей природе наций / Дж. Вико. Л.: Госиздат, 1940.-619 с.

69. Виллер, Э. А. Учение о Едином в античности и средневековье / Э. А. Виллер. СПб. : Алетейя, 2002. - 668 с.

70. Витгенштейн, Л. Лекции о религиозной вере / Л. Витгенштейн // Вопросы философии.1998.- №6.-С. 120-135.

71. Витгенштейн, Л. Философские работы / Л. Витгенштейн. М. : Гнозис, 1994. - Ч. I. -367 с.

72. Вупдт, В. Проблемы психологии народов / В. Вундт. М., 1912.-132 с.

73. Выготский, Л. С. Мышление и речь/Л. С. Выготский. М.: Лабиринт, 1996.-415 с.

74. Выготский, Л. С. Психология развития как феномен культуры: Избранные психологические труды / Л. С. Выготский. М. ; Воронеж : Изд-во «Институт практической психологии» : НПО «МОДЭК», 1996. - 512 с.

75. Гадамер, Г.-Г. Актуальность прекрасного / Г.-Г. Гадамер. М. : Искусство, 1991. -367 с.

76. Гадамер, Г.-Г. Истина и метод. Основы философской герменевтики / Г.-Г. Гадамер. -М.: Прогресс, 1988.-699 с.

77. Гайденко, В. П. Природа в религиозном мировосприятии / В. П. Гайденко // Вопросы философии.- 1995.- №3.-С. 43-50.

78. Гайденко, П. Г. Христианство и новоевропейское естествознание / П. Г. Гайденко // Вестник РГНФ. 1996. - № 1. - С. 82-90.

79. Гайденко, П. П. Христианство и наука: противостояние или союз? / П. П. Гайденко // Наука философия - религия: в поисках общего знаменателя. - М. : ИФ РАН, 2003. -С. 9-25.

80. Ганина, Н. В. Представления о душе и загробном мире в первобытной культуре / Н. В. Ганина // Философские исследования. 2004. - № 1. - С. 235-240.

81. Гараджа В. И. Толерантность и релегиозная нетерпимость / В. И. Гараджа // Философские науки. 2004. - №3.-С. 18-32.

82. Гарнак, А. Восточное и западное христианство / А. Гарнак // Религия и общество : хрестоматия по социологии религии: в 2 т.- М.: Наука, 1994. Т. 2. - С. 40-46.

83. Гегель. Философия религии : в 2 т. / Георг Вильгельм Фридрих Гегель. М. : Мысль, 1977. -Т. 1. -577с.; Т.2.-572с.

84. Геворкян, А. Р. Пессимизм и религия / А. Р. Геворкян //Вопросы философии. 1998. — № 1.- С. 160-170.

85. Геннеп , А. вап. Обряды перехода: Систематическое изучение обрядов / А. ван Геннеп. -М.: Восточная литература, 2002. 198 с.

86. Генон, Р. Избранные произведения: Человек и его осуществление согласно Веданте. Восточная метафизика / Р. Генон. М.: НПЦТ «Беловодье», 2004. - 256 с.

87. Генон, Р. Очерки о традиции и метафизике / Р. Генон. СПб.: Азбука, 2000. - 318 с.

88. Генон, Р. Символы священной науки / Р. Генон. М.: Беловодье, 2002. - 496 с.

89. Гинзбург, К. Мифы эмблемы - приметы: Морфология и история : сб. ст. / К. Гинзбург. - М.: Новое издательство, 2004. - 348 с.

90. Глушкова, И. П. Боги здесь и сейчас: индусская мифология как инструмент создания североиндийской идентичности / И. П. Глушкова // Восток. 2004. -№1.-С. 5-27; № 2. - С. 34-42.

91. Голан, А. Миф и символ / А. Голан. М.: Русслит, 1993. - 375 с.

92. Голосовкер, Э. Я. Логика мифа / Э. Я. Голосовкер. М.: Наука, 1987. - 218 с.

93. Горан, В. П. Критическое отношение к религии в древнегреческой философии VI-V в. до н. э. / В. П. Горан // Философия: история и современность. Новосибирск : Наука, 2003.-С. 50-79.

94. Григоренко, А. Ю. Философский анализ магии : автореф. дис. на соиск. учен. степ, д-ра. филос. наук : 24.00.01 / А. 10. Григоренко -; СПб. ун-т. СПб., 1992. - 28 с.

95. Гринцер, Р. А. Поэт в Ригведе / Р. А. Гринцер // Фольклор и мифология Востока в сравнительно-типологическом освещении. М.: Наследие, 1999. - С. 11-30.

96. Гроф, С. Области человеческого бессознательного: опыт исследований с помощью ЛСД / С. Гроф. М.: МГМ, 1994. - 240 с.

97. Гроф, С. Холотропное сознание. Три уровня человеческого сознания и как они формируют нашу жизнь / С. Гроф. М.: Изд-во Трансперсонального Института, 1996. -246 с.

98. Губин В. Б. О научной оценке религии / В. Б. Губин // Философские науки. 2004. -№ 10.-С. 136-144.

99. Гумбольдт, фон В. Язык и философия культуры / В. фон Гумбольдт. М.: Прогресс, 1985.-449 с.

100. Турин, С. П. Проблема маргинальное™ в философской и религиозной антропологии : автореф. дис. на соиск. учен. степ. д-ра. филос. наук: (09.00.13) / Гурин Станислав Петрович -; Саратовский гос. ун-т. Саратов, 2003. - 46 с.

101. Гусева, Н. Р. Славяне и арьи: Путь богов и слов / Н. Р. Гусева. М. : ФАИР-ПРЕСС, 2002.-329 с.

102. Дандес, А. Фольклор: семиотика и/или психоанализ. Статьи разных лет, 1962-1998 / А. Дандес. М.: Восточная литература, 2003. - 279 с.

103. Девятова, С. В. Современное христианство и наука / С. В. Девятова // Религия и свободомыслие в культурно-историческом процессе. СПб. : Изд-во СПб. Университета, 1992.-С. 124-133.

104. Дезолье, Р. Направленное фантазирование / Р. Дезолье // К. Г. Юнг и современный психоанализ : хрестоматия по глубинной психологии. М. : ЧеРо, 1996. - Вып. 1. -С.115-154.

105. Делез, Ж. Логика смысла / Ж. Делез. М.; Екатеринбург : Издат. Центр «Академия», 1998.-298 с.

106. Делез, Ж. Различие и повторение / Ж. Делез. СПб.: ТОО ТК «Петрополис», 1998. -384 с.

107. Делез, Ж. Эмпиризм и субъективность: опыт о человеческой природе / Ж. Делез. М.: Per Se, 2001.-480 с.

108. Дильтей, В. Воззрение на мир и исследование человека со времен Возрождения и Реформации / В. Дильтей. М.; Иерусалим : Gesharim, 2000. - 463 с.

109. Дильтей, В. Наброски к критике исторического разума / В. Дильтей // Вопросы философии.- 1988. № 4. - С. 135-141.

110. Дильтей, В. Типы мировоззрения и обнаружение их в метафизических системах /

111. B. Дильтей // Культурология: XX век.: антология. М.: Юрист, 1995. - С. 213-255.

112. Джеймс, У. Многообразие религиозного опыта / У.Джеймс. М. : Наука, 1993. -431 с.

113. Дмитриева, Т.Н. Жертвоприношение: поиски истоков / Т.Н.Дмитриева // Жертвоприношение: Ритуал в культуре и искусстве от древности до наших дней. М.: Языки русской культуры, 2000. - С. 12-23.

114. Добжиньская, Т. Метафора в сказке / Т. Добжиньская // Теория метафоры. М.: Прогресс, 1996. - С. 479-492.

115. Донских О. А. Античная философия. Мифология в зеркале рефлексии / О. А. Донских, А. Н. Кочергин. М.: Наука, 1993. - 254 с.

116. Доусон, К. Г. Религия и культура / К. Г. Доусон. СПб.: Алетейя, 2001. - 281 с.

117. Дубровская, О. Н. Древние религии мира / О.Н.Дубровская. М.: РИПОЛ КЛАССИК, 2003. - 447 с.

118. Дубровский, О. И. Религия и разум / О. И. Дубровский. М.: РУСАКИ, 2002. - 544 с.

119. Дугин, А. Г. Философия традиционализма / А. Г. Дугин. М.: Арктогея-Центр, 2002. -623 с.

120. Дуглас, М. Чистота и опасность: Анализ представлений об осквернении и табу / М. Дуглас. М.: КАНОН-ПРЕСС, 2000. - 288 с.

121. Дэвидсон, Д. Истина и интерпретация / Д. Дэвидсон. М.: Праксис, 2003, - 446 с.

122. Дюркгейм, Э. Самоубийство: социологический этюд / Э. Дюркгейм. М. : Союз, 1998. -496 с.

123. Дюркгейм, Э. Священные объекты как символы / Э. Дюркгейм // Религия и общество : хрестоматия по социологии религии : в 2 т. -М. -.Наука, 1994. -Т. 2. С. 3-34.

124. Дюркгейм, Э. Социология религии и теория познания / Э. Дюркгейм // Религия и общество : хрестоматия по социологии религии : в 2 т. М. : Наука, 1994. - Т. 1.1. C. 69-91.

125. Евсюков, В. В. Мифы о Вселенной / В. В. Евсюков. Новосибирск : Наука, 1982. -175 с.

126. Евсюков В. В. Мифы о мироздании / В. В. Евсюков // Мироздание и человек. М.: Политиздат, 1990. - С. 7-123.

127. Ересько, М. Н. Символ в религиозном сознании (опыт философско-социологического анализа): дис. . . канд. филос. наук : (22.00.06) / Ересько Марина Николаевна. М., 1983.- 169 с.

128. Ершов, А. А. Философский и социокультурный анализ религии как иллюзорного отражения мира : дис. . канд. филос. наук : 09.00.13 / А. А. Ершов СПб., 2001. -122 с.

129. Жирар, Р. Насилие и священное / Р.Жирар. М. : Новое литературное обозрение, 2000, - 398 с.

130. Жюльен, Фр. Трактат об эффективности / Фр. Жюльен. М.; СПб.: Университетская книга, 1999.-235 с.

131. Забияко, А. П. Категория святости (Философско-религиоведческий анализ) : автореф. дис. на соиск. учен. степ. д-ра. филос. наук : (09.00.13) / Забияко Андрей Павлович ; Моск. гос. ун-т.-М., 1998.-44 с.

132. Забияко, А. П. Сакральное как категория феноменологии религии М.Элиаде / А. П. Забияко //Религиоведение. 2002. -№3.-С. 133-138.

133. Загряжский, И. В. К вопросу о понимании соотношения религии и атеизма в современной западной философии. (Проблема гуманизма) / И. В. Загряжский. JI.: Лен. гос. пед. ин-т им. А.И.Герцена, 1990. - 120 с.

134. Зенько, Ю. М. Психология и религия / Ю. М. Зепько. СПб.: Алетейя, 2002. - 376 с.

135. Зёдерблом, Н. Становление веры в Бога / Н. Зёдерблом // Мистика, религия, наука. -М.: Наука, 1990.

136. Зиммель, Г. Религиозный элемент в отношениях между людьми / Г. Зиммель // Религия и общество : хрестоматия по социологии религии : в 2 т.- М. : Наука, 1994. Т. 2. -С. 129-140.

137. Зиммель, Г. Социальная дифференциация / Г. Зиммель. М., 1909. - 223 с.

138. Зинченко, В. П. Изучение высших психических функций и категория бессознательного / В. П. Зинченко, М. К. Мамардашвили //Вопросы философии. 1991,- №10.-С. 34-40.

139. Зыбковец, В. Ф. Дорелигиозная эпоха. К истории формирования общественного сознания / В. Ф. Зыбковец. М.: Изд-во АН СССР, 1959. - 247 с.

140. Иванов, А. В. Природа сознания: онтологические основания, гносеологическая структура, культурно-синтетический потенциал : автореф. дис. на соиск. учен. степ, д.ра филос. наук : (09.00.01) / Иванов А. В. ; Моск. гос. ун-т. - М., 1998. - 31 с.

141. Иванов, А. В. Сознание и мышление / А. В. Иванов. М.: МГУ, 1994. - 130 с.

142. Иванов, В. И. Дионис и прадионисийство / В. И. Иванов. СПб. : Алетейя, 2000. -341 с.

143. Иванова, Е. В. Мифотворчество Ф. Ницше / Е. В. Иванова // Ф. Ницше и русская философия. Екатеринбург : УрГУ, 2000. - С. 52-56.

144. Иванова Е. В. Роль женских образов в славянском язычестве и мифологии / Е. В. Иванова //Материалы Международного религиоведческого конгресса, Курган, 1998 г. / Курганский пед. институт. Курган, 1998. - С. 33-34.

145. Ильин, И. А. Религиозный смысл философии / И. А. Ильин. М. : ООО «Издательство ACT», 2003.-694 с.

146. Ильин, Ю. Д. Основы государства и религии / Ю. Д. Ильин. М., 1999. - 272 с.

147. Иорданский, В. Б. Упорядочение хаоса (миф и культура) / В.Б.Иорданский // Восток.-2004. -№3.~ С. 28-39.

148. Кабо, В. Происхождение религии: История проблемы / В. Кабо. Канберра: Алчеринга, 2002. - 150 с.

149. Казанков, А. А. Агрессия в архаических обществах: (на примере охотников-собирателей полупустынь) / А. А. Казанков. М.: РАН, Инс-т Африки, 2002. - 207 с.

150. Кайгородов, А. Г. Мистика и религия, философия и наука: гносеологический аспект / А. Г. Кайгородов // Мировоззрение как социокультурный феномен. Екатеринбург: Изд-во «Банк культурной информации», 2002. - С. 35-37.

151. Калюжная, Н. А. Вера в становлении индивидуального духа: Философско-антропологический подход : автореф. дис. на соиск. учен. степ. канд. филос. наук : (24.00.01) / Н. А. Калюжная ; Волгогр. гос. ун-т. - Волгоград, 2004. - 28 с.

152. Кант, И. Основы метафизики нравственности / И. Кант. М. : Изд-во «Мысль», 1999. -1472 с.

153. Касавин, И. Т. Изобретение веры. Авраам и Иов / И. Т. Касавин // Вопросы философии.- 1999.- №2.-С. 154-166.

154. Касавин, И. Т. Именование и табу: в поисках бога / И. Т. Касавин //Религоведение. -2003,- №1.-С. 47-62.

155. Касавин, И. Т. Магия: ее мнимые открытия и подлинные тайны / И. Т. Касавин // Заблуждающийся разум? Многообразие вненаучного знания. М.: Политиздат, 1990. -С. 58-82.

156. Касавин, И. Т. Постигая многообразие разума / И. Т. Касавин // Заблуждающийся разум? Многообразие вненаучного знания. М.: Политиздат, 1990. - С. 5-30.

157. Касавин, И. Т. Теория как образ и понятие / И. Т. Касавин // Вопросы философии. -2001.- №3.-С. 103-110.

158. Кассирер, Э. Избранное. Опыт о человеке / Э. Кассирер. М. : Гардарика, 1998. -482 с.

159. Кассирер, Э. Лекции по философии и культуре / Э. Кассирер // Культурология XX век : антология. М.: Юрист, 1995. - С. 104-163.

160. Кассирер, Э. Сила метафоры / Э. Кассирер // Теория метафоры : сб. ст. М.: Прогресс, 1990.-С. 32- 44.

161. Кассирер, Э. Философия Просвещения / Э. Кассирер // Культурология : дайджест РАН ИНИОН. 2003. - № 1. - С. 87-113.

162. Кассирер, Э. Философия символических форм: в 3 т. / Эрнст Кассирер. М. ; СПб.: Университетская книга, 2002. -Т. 1 : Язык. - 272 с.; Т. 2 : Мифологическое мышление.- 280 с.;Т.З : Феноменология познания. 398 с.

163. Кессиди, Ф. X. О «греческом чуде» / Ф. X. Кессиди // Философия и Общество. 2003.- № 1.-С. 135-143.

164. Кессиди, Ф. X. От мифа к логосу. Становление греческой философии / Ф. X. Кессиди.- 2-е изд., испр. и расширенное. СПб.: Алетейя, 2003. - 316 с.

165. Кимелев, Ю. А. Современная буржуазная философско-религиозная антропология / Ю. А. Кимелев. М.: Наука, 1985. - 141 с.

166. Кимелев, Ю. А. Современная западная философия религии / 10. А. Кимелев. М.: Мысль, 1989.-285 с.

167. Кимелев, 10. А. Философия религии: Систематический очерк / Ю. А. Кимелев. М.: Издательский Дом «Nota Bene», 1998.-424 с.

168. Кирин, М. И. Метод мифореставрации / М. И. Кирин // Миф Литература -Мифореставрация : сб. ст. - М.; Рязань : «Узорочье», 2000. - С. 111-132.

169. Киященко, Л. П. Мифопоэзис научного дискурса / Л. П. Киященко // Философские науки. 2002. - № 4 - С. 104-118 ; № 5 - С. 73-84.

170. Клемен, К. X. Жизнь мертвых в религиях человечества / К. X. Клемен. М.: Intrada,2002.-223 с.

171. Клиффорд, Г. Интерпретация культур / Г. Клиффорд. М.: РОССПЭН, 2004. - 560 с.

172. Книгин, А. Н. Философские проблемы сознания / А. Н. Книгин ; Томск, гос. ун-т. -Томск, 1999.-336 с.

173. Ковалева, Т. И. Мифотворчество как социальное явление / Т. И. Ковалева. Курск, 1999.- 192 с.

174. Колер, И. История человечества: Доисторический период / И. Колер. СПб.: Полигон,2003.-328 с.

175. Колодий, Н. А. В поисках культурологического смысла / Н. А. Колодий, Г. 10. Тихонова // Религия и культура. Россия. Восток. Запад. СПб.: Изд-во СПб. унта, 2003. - С. 35-53.

176. Колосницын, В. И. Религозное отчуждение / В. И. Колосницын. Свердловск : Изд-во УрГУ, 1987.- 179 с.

177. Конт, О. Дух позитивной философии / О. Конт. М.: Феникс, 2003.-256 с.

178. Коит, О. Закон трех стадий истории / О. Конт // Религия и общество : хрестоматия по социологии религии: в 2 т. М.: Наука, 1994. - Т. 1. - С. 41-48.

179. Коркунова, О. В. Мировоззренческая сущность эзотеризма / О. В. Коркунова// Мировоззрение как социокультурный феномен. Екатеринбург : Изд-во «Банк культурной информации», 2002. - С. 37-40.

180. Косарев, А. Философия мифа: Мифология и ее эвристическая значимость / А. Косарев. М.: ПЕР СЭ ; СПб.: Университетская книга, 2000. - 304 с.

181. Костецкий, В. В. Человек в экстазе. Опыт философского познания / В. В. Костецкий. -Тюмень, 1996. Часть I. - 250 с.

182. Красавин, И. В. Существование как основа современного мифа / И.В.Красавин // Мировоззрение как социокультурный феномен. Екатеринбург : Изд-во «Банк культурной информации», 2002. - С. 15-17.

183. Красников, А.Н. Методология классического религиоведения / А.Н.Красников. -Благовещенск : Библиотека журнала «Религиоведение», 2004. 148 с.

184. Красников, А. Н. Методология классической феноменологии религии / А. Н. Красников // Вестник МГУ. Сер. 7. Философия. 2004. - № 1. - С. 74-97.

185. Красников, А. Н. Методология раннего религиоведения / А.Н.Красников // Религиоведение. 2003. - № 1. - С 93-111.

186. Красников, А. Н. Современная феноменология религии / А. Н. Красников // Вестник МГУ. Сер. 7. Философия. 1999. - № 6. - С. 36-47.

187. Красников, А. Н. Становление классической феноменологии религии / А. Н. Красников // Религиоведение. -2002.- № 1.-С. 96-104.

188. Краузерс, Ф. Символизм богов и богинь / Ф. Краузерс, Э. Лехнер. М. : Изд-во ADE «Золотой век», 1998. - 212 с.

189. Кристева, Ю. Сила ужаса: эссе об отвращении / Ю. Кристева. СПб.: Алетейя, 2003. -256 с.

190. Крывелев, И. А. История религии : в 2 т. / И. А. Крывелев. М. : Мысль, 1988. -Т. 1.-445 е.; Т. 2.-432 с.

191. Кудрявцев, В. В. Лекции по истории религии и свободомыслия / В. В.Кудрявцев. -Минск : Тетра Системе, 1998. 384 с.

192. Кулаков, 10. И. Синтез науки и религии / Ю. И. Кулаков // Вопросы философии. -1999. -№2.-С. 142-154.

193. Куртц, П. Искушение потусторонним / П. Куртц. М.: Академический проект, 1991. — 601 с.

194. Куссе, X. Парадоксы оправдания в религиозном дискурсе / X. Куссе // Логический анализ языка: языки этики. М.: Языки русской культуры, 2000. - С. 270-286.

195. Кьеркегор, С. Наслаждение и долг / С. Кьеркегор. Ростов н/Д.: Феникс, 1998.-416 с.

196. Кьеркегор, С. Страх и трепет / С. Кьеркегор. М.: Республика, 1993. - 382 с.

197. Кэмпбелл, Дж. Герой с тысячью лицами / Дж. Кэмпбелл. Киев : София, 1997.-335 с.

198. Кэмпбелл, Дж. Маски Бога: Созидательная мифология / Дж. Кэмпбелл. М. : Золотой век, 1997.-Кн. 1.- 332с.

199. Кэмпбелл, Дж. Мифический образ / Дж. Кэмпбелл. М. : ООО «Издательство ACT», 2002.-683 с.

200. Лакан, Ж. Функция и поле речи языка в психоанализе / Ж. Лакан. М.: Гнозис, 1995. -192 с.

201. Лалаянц, И. Э. Шестой день творения / И. Э. Лалаянц // Мироздание и человек. М.: Политиздат, 1990. - С. 244-348.

202. Ланг, Э. Мифология / Э. Ланг ; под ред. Н. Н. и В. Н. Харузиных. М.: Линд, 1901. -209 с.

203. Лангер, С. Философия в новом ключе: Исследование символики разума, ритуала и искусства / С. Лангер. М.: Республика, 2003. - 287 с.

204. Ларин, Ю. В. Онто-логика культуры / Ю. В. Ларин ; ТюмГУ. Тюмень, 2004. - 163 с.

205. Ларин, Ю. В. Пролегомены к культурологии / Ю. В. Ларин ; ТюмГУ. Тюмень, 2002.- 142 с.

206. Ларичев, В. Е. Поиски предков Адама / В. Е. Ларичев // Мироздание и человек. М.: Политиздат, 1990.-С. 123-243.

207. Леббок, Дж. Доисторические времена или первобытная эпоха человечества, представленная на основании изучения остатков древности и нравов и обычаев современных дикарей / Дж. Леббок. М.: Сб. «Природа». - 1876. - № 491. - VIII. -350 с.

208. Леви-Брюль, Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении / Л. Леви-Брюль. М. : Педагогика-Пресс, 1994.-608 с.

209. Леви-Строс, К. Мифологики : в 4 т. / Клод Леви-Строс. М.; СПб.: Университетская книга, 1999. - Т. 1: Сырое и приготовленное (Le Cru et le Cuit). - 406 с.

210. Леви-Строс, К. Мифологики : в 4 т. / Клод Леви-Строс. М.; СПб.: Университетская книга, 2000. - Т. 2: От меда к пеплу (Du miel aux cendres). - 442 с.

211. Леви-Строс, К. Мифологики : в 4 т. / Клод Леви-Строс. М.; СПб.: Университетская книга, 2000. - Т. 3 : Происхождение застольных обычаев (L' origine des manieres de table). -461 с.

212. Леви-Строс, К. Первобытное мышление / К. Леви-Строс. М. : Республика, 1994. -384 с.

213. Леви-Строс, К. Путь масок / К. Леви-Строс. М.: Республика, 2000. - 399 с.

214. Леви-Строс, К. Структурная антропология / К. Леви-Строс. М.: Главная редакция восточной литературы, 1983. - 536 с.

215. Левинас, Э. Тотальность и бесконечное: эссе о внешности / Э. Левинас // Вопросы философии. 1999. - № 2. - С. 54-67.

216. Лисевич, И. С. Пространственно-временная организация древнекитайских мифов о культурных героях / И. С. Лисевич // Фольклор и мифология Востока в сравнительно-типологическом освещении.-М.: Наследие, 1999.-С. 123-140.

217. Лисовепко, Н. А. Философия религии Марбургской школы неокантианства / Н. А. Лисовенко. Киев : Наукова думка, 1983. - 94 с.

218. Лобовик, Б. А. Религиозное сознание и его особенности / Б. А. Лобовик. Киев: Наукова думка, 1986. - 247 с.

219. Лобок, А. И. Антропология мифа / А. И. Лобок. Екатеринбург : Банк культурной информации, 1997. - 688 с.

220. Лобье, Патрик де. Социология религиозного феномена / Патрик де Лобье. М.: РГГУ, 2000.-47 с.

221. Лойфман, И. Я. Мировоззренческие штудии / И. Я. Лойфман. Екатеринбург: Изд-во «Банк культурной информации», 2002. - 100 с.

222. Лоренц, К. Агрессия (так называемое «зло») / К. Лоренц. СПб.: Амфора, 2001. -349 с.

223. Лосев, А. Ф. Бытие имя - космос / А. Ф. Лосев. - М.: Мысль, 1993. - 958 с.

224. Лосев, А. Ф. Диалектика мифа. Дополнения к «Диалектике мифа» / А. Ф. Лосев. М.: Мысль, 2001.-560 с.

225. Лосев, А. Ф. Знак. Символ. Миф / А. Ф. Лосев. М.: Изд-во МГУ, 1982. - 479 с.

226. Лосев, А. Ф. Миф, число, сущность А. Ф. Лосев. М.: Мысль, 1994. - 919 с.

227. Лосев, А. Ф. Мифология греков и римлян / А. Ф. Лосев. М.: Мысль, 1996. - 975 с.

228. Лосев, А. Ф. Очерки античного символизма и мифологии / А. Ф. Лосев. М.: Мысль, 1993.- 959 с.

229. Лосев, А. Ф. Философия. Мифология. Культура / А. Ф. Лосев. М.: Политиздат, 1991. -525 с.

230. Лосева, И. П. Миф и религия в отношении к рациональному познанию / И. Н. Лосева // Вопросы философии. 1992. - № 7. - С. 64-76.

231. Лотман, Ю. М. Избранные статьи (1992-1993) / Ю. М. Лотман // Язык. Семиотика. Культура. М.: Гнозис, 1994. - С. 353-430.

232. Лотман, Ю. М. Лекции по структуральной поэтике / Ю. М. Лотман // Язык. Семиотика. Культура. М.: Гнозис, 1994. - С. 17-258.

233. Лотман, Ю. М. Семиосфера / Ю. М. Лотман. М.; СПб.: Искусство, 2001. - 704 с.

234. Лукач, Д. Повседневная жизнь, частный индивид и религиозная потребность / Д. Лукач // Религия и общество : хрестоматия по социологии религии : в 2 т. М.: Наука, 1994. -Т. 2. - С. 239-262.

235. Лукьянова, Н. А. Семиотические механизмы трансляции мифа : дис. . канд. филос. наук : 24.00.01 /Н. А. Лукьянова. Томск, 2001.- 132 с.

236. Лурия, А. Р. Мозг человека и психические процессы / А. Р. Лурия. М.: Педагогика, 1970.-495 с.

237. Лурия, А. Р. Психологическое наследие: Избранные труды по общей психологии / А. Р. Лурия. М.: Смысл, 2003. - 431 с.

238. Лурия, А. Р. Язык и сознание / А. Р. Лурия. Ростов н/Д.: Феникс, 1998. - 416 с.

239. Майданов, А. С. Логика боготворчества / А. С. Майданов // Вопросы философии. -2002.- №3.-С. 69-89.

240. Майданов, А. С. Миф как источник знания / А. С. Майданов // Вопросы философии. -2004.- №9.-С.91-106.

241. Малиновский, Б. Избранное: Аргонавты западной части Тихого океана / Б. Малиновский. М.: РОССПЭН, 2004. - 552 с.

242. Малиновский, Б. Избранное: Динамика культуры / Б. Малиновский. М.: РОССПЭН, 2004. - 959 с.

243. Малиновский, Б. Магия, паука и религия / Б. Малиновский. М. : «Рефл-бук», 1998. -304 с.

244. Малиновский, Б. Научная теория культуры / Б. Малиновский. М.: ОГИ, 1999. -208 с.

245. Мамардашвили, М. К. Появление философии на фоне мифа / М. К. Мамардашвили // Экология и жизнь. 1999. - № 3 (11). - С. 14-16.

246. Мамардашвили, М. К. Философские чтения / М. К. Мамардашвили. СПб.: Азбука-классика, 2002. - 832 с.

247. Мамардашвили, М. К. Символ и сознание. Метафизические рассуждения о сознании, символике и языке / М. К. Мамардашвили, А. М. Пятигорский. М. : Школа «Языки русской культуры», 1997. - 224 с.

248. Мамонтова, 10. В. Роль жертвоприношений в мезоамерикапских мифах творения / Ю. В. Мамонтова // Вестиик МГУ. Сер. 7. Философия. 2000. - № 2. - С. 104-106.

249. Маннгейм, М. К. Контроль над коллективным бессознательным как проблема нашего времени / М. К. Маннгейм // Религия и общество : хрестоматия : в 2 т. М.: Наука, 1994. -Т. 2.-С. 47-52.

250. Маритен, Ж. Избранное: Величие и нищета метафизики / Ж. Маритен. М.: РОССПЭН, 2004.-608 с.

251. Маретт, Р. Формула табу мана как минимум определения религии / Р. Маретт // Лекции по религиоведению / под ред. И. Н. Яблокова. - М.: Наука, 1997.

252. Маритен, Ж. Философ в мире / Ж. Маритен. М.: Высшая школа, 1994. - 192 с.

253. Марк, В. Архаические корни аутизма / В. Марк // Вопросы философии. 1993. -№ 12. - С. 66-69.

254. Марков, Б. В. Идея бога в жизни человека / Б. В. Марков, Ю. Н. Солонин, Ю. М. Шилков // Социально-политический журнал. 1997. - № 1. - С. 77-96.

255. Маркова, JI. А. Логика смысла Ж.Делеза вместо откровения религии / Л. А. Маркова // Наука философия - религия: в поисках общего знаменателя. - М.: ИФ РАН, 2003. -С. 217-261.

256. Маркова, Л. А. Теология в эпоху постмодернизма // Вопросы философии. 1999. -№2.-С. 109-127.

257. Маркс, К. К критике гегелевской философии права // К. Маркс, Ф. Энгельс. Сочинения. 2-е изд. - М.: Изд-во политической литературы, 1955. - Т. 1. - С. 414-429.

258. Маркс, К. Святое семейство, или Критика критической критики // К. Маркс, Ф. Энгельс. Сочинения. 2-е изд. - М.: Изд-во политической литературы, 1955. - Т. 2. -С. 3-230.

259. Маркс, К. Тезисы о Фейербахе // К. Маркс, Ф. Энгельс. Сочинения. 2-е изд. - М.: Изд-во политической литературы, 1974. -Т. 42. - С. 261-263.

260. Матвеев, Г. М. Мифоязыческая картина мира: Конспект лекций / Г. М. Матвеев ; Чувашский гос. ун-т им. И. М. Ульянова. Чебоксары, 2003. - 99 с.

261. Мауро, Т. де. Введение в семантику / Т. де Мауро. М.: Дом интеллектуальной книги, 2000.-240 с.

262. Медушевская, Н. Ф. Философские школы современности. Современная философия религии (Западная Европа) / Н. Ф. Медушевская. М. : МЮИ МВД России, 1999. -30 с.

263. Мелетинский, Е. М. Аналитическая психология и проблема происхождения архетипических сюжетов / Е. М. Мелетинский // Вопросы философии. 1991. - № 10. -С. 41-47.

264. Мелетинский, Е. М. Избранные статьи. Воспоминания / Е. М. Мелетинский. М.: РГГУ, 1998.-576 с.

265. Мелетинский, Е. М. О мифологии Востока и Запада / Е. М. Мелетинский // Фольклор и мифология Востока в сравнительно-типологическом освещении. М.: Наследие, 1999.-С. 6-11.

266. Мелетинский, Е. М. От мифа к литературе / Е. М. Мелетинский.; РГГУ М., 2001. -170 с.

267. Мелетинский, Е. М. Поэтика мифа / Е. М. Мелетинский. М.: Восточная литература РАН, 2000.-406 с.

268. Мензис, А. История религии. Очерк первобытных верований и характер великих религиозных систем / А. Мензис. СПб.: Павленков, 1899. - 328 с.

269. Меркулов, И. П. Когнитивная эволюция / И. П. Меркулов. М. : РОССПЭН, 1999. -310с.

270. Миримапов, В. Б. Повествовательные и мифологические сюжеты в наскальном искусстве / В. Б. Мириманов // Фольклор и мифология Востока в сравнительно-типологическом освещении. М.: Наследие, 1999. - С. 318-332.

271. Миронов, А. В. Основы религиоведения. Происхождение религии и ее ранние формы / А. В. Миронов, Ю. А. Бабинов //Социально-политический журнал. 1998.- № 5.-С. 141-156.

272. Миронов, А. Ю. Историзм и теология / А. Ю. Миронов // Вопросы философии. -2000. -№ 11.-С. 53-75.

273. Миронова, М. Н. Религия в системе культуры / М. Н. Миронова, И. Ф. Кефели // Социально-политический журнал. 1996. - № 1.-С. 100-112.

274. Мирошников, 10. И. Проблема единства научного знания / Ю. И. Мирошников // Новые идеи в социокультурной динамике науки : сб. науч. тр. УрО РАН. -Екатеринбург, 2005. Вып. 3. - С. 6-18.

275. Мирошников, 10. И. Философские аспекты исследования телесности человека, его смерти и бессмертия / 10. И. Мирошников // Новые идеи в философии природы и научном познании : сб. науч. тр. УрО РАН. Екатеринбург, 2004. - Вып. 2. - С. 283291.

276. Митрохин, JI. Н. Научное знание и религия па рубеже XXI века / JI. Н. Митрохин // Вестник Рос. АН. 2000. - Т. 70. - № 1. - С. 3-20.

277. Митрохин, JI. Н. Философия религии / Л.Н.Митрохин. М. : Республика, 1993. -416 с.

278. Мифология : иллюстрированный энциклопедический словарь / гл. ред. Е. М. Мелетинский СПб.: Фонд «Ленинградская галерея» АО «Норинт», 1996. -848 с.

279. Мифы народов мира : энциклопедия : в 2 т. / под ред. С. А. Токарева. М.: БРЭ, 2000. -Т. 1.-672 е.; Т. 2.-720 с.

280. Михельсон, О. К. История религий и новый гуманизм М. Элиаде / О. К. Михельсон // Религиоведение. 2002. - № 4. - С. 52-71.

281. Монтер, У. Ритуал, миф и магия в Европе раннего нового времени / У. Монтер. М.: Искусство, 2003.-282 с.

282. Морган, Жан де. Доисторическое человечество. Общий очерк доисторического периода / Жан де Морган. М.; J1.: Гос. изд., 1926. - 315 с.

283. Мосс, М. Общества. Обмен. Личность: Труды по социальной антропологии / М. Мосс. М.: Изд. фирма «Восточная литература» РАН, 1996. - 360 с.

284. Мосс, М. Социальные функции священного / М. Мосс. СПб.: Евразия, 2000.-446 с.

285. Муравьев, В. В. Население и религия в культуре первобытного общества / В. В. Муравьев ; Сыктывк. унив-т. Сыктывкар, 2000. - 81 с.

286. Мюллер, М. Введение в науку о религии: четыре лекции, прочитанные в Лондонском Королевском институте в феврале-марте 1870 г. / М. Мюллер. М.: Книжный дом «Университет», 2002. - 264 с.

287. Мюллер, М. От слова к вере. Вундт, В. Миф и религия / М. Мюллер, В. Вундт. М.: Изд-во Эксмо ; СПб.: Terra Fantastica, 2002. - 862 с.

288. Наговицыи, А. Е. Древние цивилизации: общая теория мифа / А. Е. Наговицын. М.: Академический проект, 2003. - 651 с.

289. Нагорных, Е. Е. Проблема движущих сил антропогенеза (философско-методологический анализ) : автореф. дис. на соиск. учен. степ. канд. филос. наук : (09.00.13) / Е. Е. Нагорных. Екатеринбург, 2004. - 22 с.

290. Надь, Г. Греческая мифология и поэтика / Г. Надь. М. : Прогресс-Традиция, 2002. -432 с.

291. Найдыш, В. М. Философия мифологии: от античности до эпохи романтизма / В. М. Найдыш. М.: ГАРДАРИКИ, 2002. - 554 с.

292. Найдыш В. М. Философия мифологии XIX- начала XXI в. / В. М. Найдыш. М. : Альфа, 2004. - 543 с.

293. Нейданг, В. Л. Об истоках первобытного синкретического сознания и началах искусства : автореф. дис. на соиск. учен. степ. канд. филос. наук : (22.00.06) / В. Л. Нейданг -; Моск. гос. ун-т. М., 1983. - 24 с.

294. Некрашевич, Р. И. Ритуал в контексте мифа: теоретический аспект : дис. . канд. культурологич. наук / Р. И. Некрашевич. Кострома, 2003. - 146 с.

295. Немировский, А. И. Труды по мифологии, археологии, истории : собр. тр. М.: Лабиринт, 2001. -Ч. 1.-350 с.

296. Николаева, Е. В. Миф и религия / Е. В. Николаева // Миф Литература -Мифореставрация. - М.; Рязань : «Узорочье», 2000. - С. 44-55.

297. Никонов, К. И. Религиозен ли человек по природе? / К. И. Никонов М.: Знание, 1990.-64 с.

298. Ницше, Ф. Воля к власти: Опыт переоценки всех ценностей / Ф. Ницше. М. : REFL-book, 1994.-352 с.

299. Ницше, Ф. Рождение трагедии: Die Geburt der Tragodie / Ф. Ницше. М.: Ad Marginem, 2001. - 735 с.

300. Ницше, Ф. Философия в трагическую эпоху / Ф. Ницше. М. : REFL-book, 1994. -416 с.

301. Новик, Е. С. Семиотические функции голоса в фольклоре и верованиях народов Сибири / Е. С. Новик // Фольклор и мифология Востока в сравнительно-типологическом освещении. М.: Наследие, 1999. - С. 217-236.

302. Новиков, А. И. О соотношении истории религии и истории социально-философской мысли / А. И. Новиков, Д. Р. Мамедов // Религия и свободомыслие в культурно-историческом процессе. СПб.: Изд-во СПб. университета, 1992. - С. 61-70.

303. Оботурова, Г. Н. Миф в структуре познания и деятельности / Г. Н. Оботурова. -Вологда: Русь, 2000. 323 с.

304. Оботурова, Г. Н. Философия мифа / Г. Н. Оботурова. Вологда : Русь, 1998. - 157 с.

305. Обрядовая теория мифа / Д. Фонтенроуз, В. Бэском, К. Клакхон, С. Хыоман). СПб.: Издательский дом С.-Петерб. гос. ун-та, 2003. -216 с.

306. Овсиенко, Ф. Г. Сферы изысканий религиоведения и теологии и специфика постижения ими рассматриваемых объектов / Ф. Г. Овсиенко // Религиоведение. -2004.- №2.-С. 116-126.

307. Огудин, В. J1. Экологическая функция религии / В. JT. Огудин // Этнографическое обозрение.- 2001.- №1.-С. 23-38.

308. Окладников, А. П. О значении захоронений неандертальцев для истории первобытной культуры / А. П. Окладников // Советская этнография. 1952. - № 3. - С. 175-189.

309. Окладникова, Е. А. Миф как символ власти (на материале индейцев Северной Америки) \ Е. А. Окладникова // Символы и атрибуты власти. Генезис, семантика, функции. СПб.: Европейский Дом, 1996. - С. 46-62.

310. Оливер, П. Мировые религиозные верования / П. Оливер. М.: ФАИР-ПРЕСС, 2003. -237 с.

311. Орлов, В. Н. К вопросу о ранних формах отчуждения культуры / В.Н.Орлов // Религия и свободомыслие в культурно-историческом процессе. СПб. : Изд-во СПб. университета, 1992. - С. 25-33.

312. Осаченко, 10. С. Введение в философию мифа /10. С. Осаченко, JI. В.Дмитриева. -М.: ИНТЕРПРАКС, 1994. 173 с.

313. Orro, P. Священное/ P. Отто // Религиоведение. 2003. - № 1. - С. 113-128.

314. Панкратов, А. В. Телеология в естествознании / А. В. Панкратов // Наука философия -религия: в поисках общего знаменателя. -М.: ИФ РАН, 2003. - С. 150-172.

315. Панфилов, О. М. Первобытный труд и проблема происхождения религии / О. М. Панфилов, Н. Г. Панфилова // Религия и свободомыслие в культурно-историческом процессе. СПб.: Изд-во СПб. университета, 1992. - С. 16-25.

316. Пашинина, Д. П. Неопределимость мифа и особенности организации мифопоэтической картины мира / Д. П. Пашинина // Вестник МГУ. Сер. 7. Философия. 2001. - № 6. -С. 88-108.

317. Першин, 10. Ю. Феномен сублимации: опыт философско-антропологического исследования : автореф. дис. на соиск. учен. степ. канд. филос. наук : (09.00.13) / 10. Ю. Першин -; Волгогр. гос. ун-т. Волгоград, 2004. - 22 с.

318. Петров, 10. В. Практика и историческая наука. Проблема субъекта и объекта в исторической науке / Ю. В. Петров. Томск: Изд-во ТГУ, 1981. - 419 с.

319. Петтацони, Р. Высшее существо: феноменологическая структура и историческое развитие/Р. Петтацони //Религиоведение.- 2002. -№1.-С. 149-156.

320. Пивоваров, Д. В. Душа и вера / Д. В. Пивоваров. Оренбург : Изд-во ООИПКРО, 2003. -223 с.

321. Пивоваров, Д. В. Религиозная сущность культуры / Д. В. Пивоваров // Бытие культуры: сакральное и светское: сб. ст. / УрГУ. Екатеринбург, 1994.-С. 4-18.

322. Пивоваров, Д. В. История и философия религии / Д. В. Пивоваров, А. В. Медведев ; Урал. гос. ун-т. Екатеринбург, 2000. - 408 с.

323. Пивоев, В. М. Апология иррациональности ( к обоснованию научного статуса теологии) / В.М.Пивоев // Вера и разум: Религия и гуманитарное знание. -Петрозаводск : Петрозаводск, гос. ун-т, 2002. С. 110-121.

324. Пивоев, В. М. Мифологическое сознание как способ освоения мира / В. М. Пивоев. -Петрозаводск : Петрозаводск, гос. ун-т., 1991. 128 с.

325. Пивоев, В. М. Религия как духовное основание культуры // Вера и разум: Религия и гуманитарное знание. Петрозаводск : Петрозаводск, гос. ун-т, 2002. - С. 5-30.

326. Пивоев, В. М. Функции мифа в культуре / В. М. Пивоев // Вестник МГУ. Сер. 7. Философия. 1993. - № 3. - С. 37-46.

327. Пирс, Ч. С. Закрепление верования / Ч. С. Пирс // Вопросы философии. 1996. -№ 12.-С. 106-120.

328. Планк, М. Религия и естествознание / М. Планк // Вопросы философии. 1990. -№8. -С. 25-36.

329. Плеснер, X. Ступени органического в человеке: Введение в философскую антропологию / X. Плеснер. М. : «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2004.-368 с.

330. Поликарпов, В. С. Наука и мистицизм в XX веке / В. С. Поликарпов. М.: Мысль, 1990.-219 с.

331. Полозова, И. В. Метафора как средство философского и научного познания : автореф. дис. на соиск. учен. степ. д-ра. филос. наук : (09.00.01) / И. В. Полозова -; Моск. гос. ун-т.- М.,2003.-38с.

332. Полозова, И. В. Онтологические основы метафоры / И. В. Полозова // Философские науки. 2003. -№4.-С. 51-62.

333. Помераиц, Г. Выход из транса / Г. Померанц. М.: Юрист, 1995. - 575 с.

334. Померанц, Г. Великие религии мира / Г. Померанц, 3. Миркина. М.: ПЕР СЭ ; СПб.: Университетская книга, 2001. - 280 с.

335. Потебпя, А. А. Символ и миф в народной культуре / А. А. Потебня. М.: Лабиринт, 2000.-480 с.

336. Проблемы философии религии и религиоведения / Л. М. Гаврилина, А. Н. Красников, Е. С. Элбакян. Калининград: Изд-во Калинингр. ун-та, 2003. - 152 с.

337. Пропп, В. Я. Морфология волшебной сказки. Исторические корни волшебной сказки / В. Я. Пропп. М.: «Индрик», 1998. - 535 с.

338. Пропп, В. Я. Фольклор. Литература. История / В. Я. Пропп. М. : Лабиринт, 2002. -464 с.

339. Пупар, П. Религии / П. Пупар. М.: Изд-во «Весь мир», 2003. - 144 с.

340. Пылаев, М. А. Модели «священного» в классической феноменологии религии / М. А. Пылаев //Религиоведение. -2003.- №1.-С. 63-72.

341. Пятигорский, А. М. Мифологические размышления. Лекции по феноменологии мифа / А. М. Пятигорский. М.: Языки русской культуры, 1996. - 279 с.

342. Райков, В. Л. Общая теория сознания. (Иерархия сознаний и задачи человеческого существования) / В. Л. Райков. М.: Изд. Дом «Синергия», 2000. - 293 с.

343. Рассел, Б. История западной философии и ее связи с политическими и социальными условиями от античности до наших дней : в 3 кн. / Бертран Рассел. М.: Академический Проект : Фонд «Мир», 2004. - 1008 с.

344. Рассел, Б. Почему я не христианин / Б. Рассел. М.: Политиздат, 1987. - 334 с.

345. Рассел, Б. Человеческое познание. Его сфера и границы / Б. Рассел. Киев : Ника-Центр, 1997.-560 с.

346. Рассел, Дж. Б. Князь тьмы: Добро и зло в истории человечества / Дж. Б. Рассел. -СПб.: ИГ «Евразия», 2002. 448 с.

347. Рахманин, А. 10. Введение в методологические проблемы семиотического исследования ритуального текста / А. Ю. Рахманин // Религиоведение. 2002. - № 3. -С. 36-48.

348. Ревич, И. М. Экзистенциальио-креативное содержание феномена человечности : автореф. дис. на соиск. учен. степ. д-ра. филос. наук : (09.00.13) / И. М. Ревич ; ИФ РАН. - М., 2002.-47 с.

349. Режабек, Е. Я. Становление мифологического сознания и его когнитивности Е. Я. Режабек // Вопросы философии. 2002. - № 1. - С. 52-66.

350. Религиозные верования : свод этнографических понятий и терминов / отв. ред. В. Н. Басилов, И. Винкельман. М.: Наука, 1993. - 240 с.

351. Религия первобытного общества в свете современных данных. Ленинград : Издание ГМИРиА, 1984.-153 с.

352. Религиозные традиции мира : в 2 т.- М.: КРОНПРЕСС, 1996. Т. 1. - 576 с.; Т. 2. -640 с.

353. Рикер, П. Время и рассказ : в 2 т. М.; СПб.: Университетская книга, 1998-2000. -Т. 1.-313 с.;Т. 2.-224 с.

354. Рикер, П. Герменевтика и психоанализ. Религия и вера / П. Рикер. М. : Искусство, 1996.-276 с.

355. Рикер, П. Герменевтика, этика, политика: Московские лекции и интервью / П. Рикер. -М.: АО «KAMI» : Изд. центр AKADEMIA, 1995. 159 с.

356. Риккерт, Г. Границы естественно-научного образования понятий. Логическое введение в исторические науки / Г. Риккерт. СПб.: Наука, 1997. - 532 с.

357. Розин, В. М. Природа и особенности эзотерического познания / В. М. Розин // Философские науки, 2003.- №4.-С. 144-157.

358. Романова, А. П. Проблема религиозного комплекса в современном теоретическом религиоведении : дис. . д-ра. филос. наук : 09.00.13 / А. П. Романова. М., 2001. -367 с.

359. Росс, Ф. Великие религии человечества / Ф. Росс, Т. Хиллс. Ростов-на-Дону : Изд-во «Феникс», 1999.-317 с.

360. Рунева, Т. А. Средневековая модель отношения человека и мира и ее воплощение в искусстве / Т. А. Рунева // Социальные функции искусства и религии (Сравнительная характеристика). Свердловск : УрГУ, 1976. - С. 78-87.

361. Рьюз, М. Наука и религия: по-прежнему война? / М. Рьюз // Вопросы философии. -1991.- №2.-С.36-57.

362. Рэдклифф-Браун, А. Р. Структура и функция в примитивном обществе / А. Р. Рэдклифф-Браун. М.: Изд. фирма «Восточная литература» РАН, 2001. - 304 с.

363. Сагатовский, В. Н. Философия развивающейся гармонии : в 3 ч. СПб., 1999. Кн. 3 : Антропология: (Человек и Мир). - 288 с.

364. Самозванцев, A.M. Ритуал, космос и царская власть в классической Индии. В 2-х ч. Ч. 1. М.: РАН, Ин-т востоковедения, 2003. - 715 с.

365. Сантаяна, Дж. Скептицизм и животная вера / Дж Сантаяна. СПб.: Изд-во «Владимир Даль», 2001. - 388 с.

366. Сартр, Ж.-П. Бытие и ничто: Опыт феноменологической онтологии / Ж.-П. Сартр. -М.: ТЕРРА Книжный клуб : Республика, 2002. - 640 с.

367. Сартр, Ж.-П. Воображаемое: Феноменологическая психология воображения / Ж.П. Сартр. СПб.: Наука, 2001. - 319 с.

368. Сартр, Ж.-П. Проблемы метода / Ж.-П. Сартр. М.: Прогресс, 1994. - 238 с.

369. Сартр, Ж.-П. Экзистенциализм это гуманизм / Ж.-П. Сартр // Сумерки богов. - М.: Политиздат, 1990- С. 319-394.

370. Саух, П. Ю. Современная наука и борьба атеистического и религиозного миропониманий / П. Ю. Саух. Львов : Вища школа, 1987. - 215 с.

371. Сейфи, Г. Ф. Феномен сакрализации власти / Г. Ф. Сейфи // Религия и свободомыслие в культурно-историческом процессе. СПб.: Изд-во СПб. ун-та, 1992. - С. 162-167.

372. Сепир, Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии : 2-е изд / Э. Сепир. -М.: Изд. гр. Прогресс, 2001. 656 с.

373. Серл, Д. Открывая сознание заново / Д. Серл. М.: Идея-Пресс, 2002. - 256 с.

374. Силичева, О. В. Личность и миф: становление мифологической компоненты сознания современной личности : дис. . канд. филос. наук : 09.00.01 / О. В. Силичева. -Волгоград, 2001.- 181 с.

375. Синицын, А. С. Единство Универсума и онтология плюралистического мировоззрения / А. С. Сипицын // Мировоззрение как социокультурный феномен. Екатеринбург: Изд-во «Банк культурной информации», 2002. - С. 195-199.

376. Ситников, В. А. Опыт исследования проблемы возникновения первобытных форм верований / В. А. Ситников // Вестник МГУ. Сер. 7. Философия. 2000. - № 2. -С. 101-104.

377. Ситкина, А. М. Происхождение религии / А. М. Ситкина. Казань : Изд-во «Гран Дан», 2001.-15 с.

378. Скляревская, Г. Н. Метафора в системе языка / Г. Н. Скляревская. СПб.: Наука, 1993. -150 с.

379. Смирнов, М. Ю. Магия, религия и мифологическое сознание / М. Ю. Смирнов // Смыслы мифа: мифология в истории и культуре. СПб.: Алетейя, 2001. - С. 66-68.

380. Смирнов, М. 10. Мифологическое сознание и религия. Теоретико-методологическое исследование : автореф. дис. на соиск. учен. степ. д-ра. филос. наук : (09.00.13) / Смирнов Михаил Юрьевич СПб. гос. ун-т. - СПб., 2002. - 45 с.

381. Соссюр, де Ф. Заметки по общей лингвистике / Ф. де Соссюр. М.: Прогресс, 1990. -280 с.

382. Спенсер, Г. Синтетическая философия / Г. Спенсер. Киев : Ника-Центр, 1997. - 512 с.

383. Спенсер, Г. Опыты научные, политические и философские / Г. Спенсер. Минск: Современный литератор, 1998. -1408 с.

384. Стеблин-Каменский, М. И. Миф / М.И. Стеблин-Каменский. Л.: Наука, 1976. - 104 с.

385. Степанова, Е. А. Постижение веры / Е. А. Степанова ; Урал. гос. ун-т. Екатеринбург, 1998.-252 с.

386. Субботин, Е. В. Типы религиозного сознания и критерии их сравнения / Е.В.Субботин //Религиоведение. -2002. -№ 2. -С. 78-83.

387. Тайлор, Э. Б. Миф и обряд в первобытной культуре / Э. Б. Тайлор. Смоленск : Русич, 2000.-624 с.

388. Тайлор, Э. Б. Первобытная культура / Э. Б. Тайлор. М.: Политиздат, 1989. - 573 с.

389. Тейяр де Шарден, П. Божественная среда / Пьер Тейяр де Шарден. М.: Издательство «Ренессанс» : СП «ИВО-СиД», 1992. -311 с.

390. Тейяр де Шарден, П. Феномен человека / Пьер Тейяр де Шарден. М. : Наука, 1987. -240 с.

391. Телегин, С. М. Анатомия мифа / С. М. Телегин. М.: Изд-во УРАО, 2005. - 236 с.

392. Телегин, С. М. Восстание мифа / С. М. Телегин. М.: «ВЕК», 1997. - 191 с.

393. Телегин, С. М. Миф, мифореставрация и трансцендентальная филология / С. М. Телегин // Миф Литература - Мифореставрация : сб. ст. - М. ; Рязань : «Узорочье», 2000. - С. 132-155.

394. Телегин, С. М. Философия мифа: Введение в метод мифореставрации / С. М. Телегин. -М.: Община, 1994.-142 с.

395. Тертуллиан, К. С. Ф. О душе / Тертуллиан . СПб. : Изд-во Олега Абышко, 2004. -256 с.

396. Тиле, К. Основные принципы науки о религии / К. Тиле // Классики мирового религиоведения. М.: Канон, 1996. - С. 144-197.

397. Тиллих, П. Избранное: Теология культуры / П. Тиллих. М.: Юрист, 1995.-479 с.

398. Типсина, А. Н. К.Ясперс: «Mafigebende Menschen» (Иисус, Будда, Конфуций) / А. Н. Типсина // Религия и культура: Россия. Восток. Запад, СПб. : Изд-во СПб. унта, 2003.-С. 79-115.

399. Типсина, А. Н. Религия и атеизм в «философии надежды» Э. Блоха / А. Н. Типсина // Религия и свободомыслие в культурно-историческом процессе. СПб. : Изд-во СПб. университета, 1992.-С. 116-124.

400. Тойбер, А. X. История сознания. Абрис и проблемы / А. X. Тойбер. М. : ПАИМС, 1999.- 169 с.

401. Токарев, С. А. О жертвоприношениях / С. А. Токарев // Религиоведение. 2002. -№ 3. - С.153-165.

402. Токарев, С. А. Погребальные обычаи, их смысл и происхождение / С. А. Токарев // Религиоведение. 2002. - № 4. - С. 93-98.

403. Токарев, С. А. Ранние формы религии / С. А. Токарев. М.: Политиздат, 1990. - 622 с.

404. Токарев, С. А. Религия в истории народов мира / С. А. Токарев. М. : Республика, 2005.-543 с.

405. Токарев, С. А. Символика огня в истории культуры (мифологические представления о происхождении огня)/С. А. Токарев //Религиоведение. 2003. - №2.-С. 104-110.

406. Токарчик, А. Мифы о бессмертии / А. Токарчик. М. : Прогресс-Академия, 1992. -240 с.

407. Толстая, С. М. Преступление и наказание в свете мифологии / С. М. Толстая // Логический анализ языка: Языки этики. М.: Языки русской культуры, 2000. - С. 373379.

408. Томпсон, М. Философия религии / М. Томпсон. М.: ФАИР-ПРЕСС, 2001. - 384 с.

409. Топорков, А. Л. Теория мифа в русской филологической науке XIX в. / А. Л. Топорков -М.: «Индрик», 1997.-456с.

410. Топоров, В. Н. Исследования по этимологии и семантике. М. : Языки славянской культуры, 2004. - Т. 1: Теория и некоторые частные ее приложения. - 816 с.

411. Топоров, В. Н. К происхождению некоторых поэтических символов. Палеолитическая эпоха / В. Н. Топоров // Ранние формы искусства. М.: Искусство, 1972. - С. 77-103.

412. Топоров, В. Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифопоэтического / В. Н. Топоров. М. : Издательская группа «Прогресс» -«Культура», 1995. - 624 с.

413. Топоров, В. Н. О ритуале: Введение в проблематику / В. Н. Топоров // Архаический ритуал в фольклорных и раннелитературпых памятниках. М., 1988. - С. 7-60.

414. Топоров, В. Н. Первобытные представления о мире (Общий взгляд) / В. Н. Топоров // Очерки истории естественнонаучных знаний в древности. М.: Наука, 1982. - С. 8-40.

415. Топорова, Т. В. О древнеисландских космологических загадках как феномене языка и культуры / Т. В. Топорова. М.: ИМЛИ РАН, 2002. - 236 с.

416. Торбург, М. Р. Проблемы религии в постмодернистской философии : дис. . канд. филос. наук : 09.00.03 / М. Р. Торбург. М., 2002. -152 с.

417. Торчинов, Е. А. Представление о жизни и смерти в культуре Древнего Китая / Е. А. Торчинов // Религия и культура. Россия. Восток. Запад. СПб.: Изд-во СПб. унта, 2003.-С. 132-168.

418. Тренчини-Вальдапфель, И. Мифология / И. Тренчини-Вальдапфель. М. : Изд-во иностранной лит-ры, 1959.-470 с.

419. Трубецкой, С. Н. Заметки по философии религии / С. Н. Трубецкой // Вопросы философии.- 1995.- №2. С. 172-175.

420. Тэриер, В. Символ и ритуал (исследования по фольклору и мифологии Востока) / В. Тэрнер. М.: Наука, 1983. - 277 с.

421. Уайтхед, А. Н. Религия и наука / А. Н. Уайтхед // Заблуждающийся разум? Многообразие вненаучного знания. М.: Политиздат, 1990. - С. 448-462.

422. Угринович, Д. М. Введение в религиоведение / Д. М. Угринович. М.: Мысль, 1985. -270 с.

423. Угринович, Д. М.Психология религии / Д. М. Угринович. М. : Политиздат, 1986. -352 с.

424. Угринович, Д. М. Сущность первобытной мифологии и тенденции ее эволюции / Д. М. Угринович //Вопросы философии. 1980.- №9.-С. 134-147.

425. Унамуно, М. де. Фарисей Никодим / М. де Унамуно // Бытие культуры: сакральное и светское. Екатеринбург : Изд-во УрГУ, 1994. - С. 172-202.

426. Федоров, А. А. Европейская мистическая традиция средних веков и нового времени в истории философии и истории идей / А. А. Федоров // Философские науки. 2002. -№4.-С. 130-140.

427. Федяев, Д. М. Гносеология греха: отклонение от идеала / Д. М. Федяев // Бытие культуры: сакральное и светское. Екатеринбург: Изд-во УрГУ, 1994. - С. 80-104.

428. Фейерабенд, П. Избранные труды по методологии науки / П. Фейерабенд. М. : Наука, 1986.-543 с.

429. Фейербах, J1. Сущность христианства / J1. Фейербах. М.: Мысль, 1965. - 414 с.

430. Фейнберг, Е. JI. Две культуры: Интуиция и логика в искусстве и науке / Е. Л. Фейнберг. М.: Наука, 1992. - 247 с.

431. Фетискин, В. В. Первобытный синкретизм / В. В. Фетискин // Философия и общество. -2002.- №2.-С. 121-138.

432. Философско-религиозные истоки науки / П. П. Гайденко и др. М.: МАРТИС, 1997. -319 с.

433. Флоренский, П. А. Введение в историю античной философии / П. А. Флоренский // Философские науки. 2004. - № 1-5. - 96 с.

434. Флоренский, П. А. Первые шаги философии / П. А. Флоренский // Философские науки. 2004. - № 10,12. - 61 с.; 2005. - № 1-4. - 70 с.

435. Флоренский, П. А. Собрание сочинений / П. А. Флоренский. М. : Мысль, 2000. -Т. 1: Статьи и исследования по истории и философии искусства и археологии. - 446 с.

436. Форвард, М. Религия / М. Форвард. М.: ФАИР-ПРЕСС, 2003. - 320 с.

437. Франк, С. Л. Непостижимое. Онтологическое введение в историю религии / С. Л. Франк. Минск : Харвест; М.: ACT, 1996. - 656 с.

438. Франк-Каменецкий, И. Г. Колесница Иеговы. Труды по библейской мифологии / И. Г. Франк-Каменецкий. М.: Лабиринт, 2004. - 320 с.

439. Франкл, В. Религиозность как поиск смысла жизни / В. Франкл // Религия и общество : хрестоматия по социологии религии : в 2 т. М.: Наука, 1994. - Т. 1. - С. 236-249.

440. Франкфорт, Г. В преддверии философии. Духовные искания древнего человека / Г. А. Франкфорт, Дж. Уилсон, Т. Якобсен. СПб.: Амфора, 2001.-314 с.

441. Фрейд, 3. Мы и смерть; По ту сторону принципа наслаждения. Танатология наука о смерти / З.Фрейд. - СПб.: Восточно-европейский институт психоанализа, 1994. - 384 с.

442. Фрейд, 3. Психоанализ. Религия. Культура / 3. Фрейд. М.: Ренессанс, 1991. - 296 с.

443. Фрейд, 3. Тотем и табу. Психология первобытной культуры и религии / 3. Фрейд. -СПб.: Алетейя, 2000. 222 с.

444. Фрейд, 3. Художник и фантазирование / 3. Фрейд. М.: Республика, 1995. - 400 с.

445. Фрейденберг, О. М. Миф и литература древности / О. М. Фрейденберг. М.: Восточная литература, 1998. - 798 с.

446. Фромм, Э. Догмат о Христе / Э. Фромм.-М.; Назрань : Олимп : ACT, 1998.-414 с.

447. Фромм, Э. Иметь или быть / Э. Фромм. М.: Прогресс, 1986. - 238 с.

448. Фромм, Э. Психоанализ и этика / Э. Фромм. М.: Республика, 1998. - 415 с.

449. Фромм, Э. Человеческая ситуация / Э. Фромм. М.: Смысл, 1995. - 238 с.

450. Фрэзер, Дж. Дж. Золотая ветвь: Мифология и история религии / Дж. Дж. Фрэзер. М.: Рефл-бук : Ваклер, 1998.-457 с.

451. Фрэзер, Дж. Дж. Фольклор в Ветхом Завете /Дж. Дж. Фрэзер. М. : Политиздат, 1985. -511 с.

452. Фуко, М. Ненормальные: Курс лекций, прочитанных в Коллеж де Франс в 1974-1975 учебном году / М. Фуко. СПб.: Наука, 2004. - 432 с.

453. Фуко, М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук / М. Фуко. СПб. : A-cad, 1994.-406 с.

454. Хайдеггер, М. Время и бытие : статьи и выступления / М. Хайдеггер. М.: Республика, 1993.-447 с.

455. Хайдеггер, М. Работы и размышления разных лет/ М. Хайдеггер. -М.: Гнозис, 1993. -464 с.

456. Халин, С. М. Метапознание: Некоторые фундаментальные проблемы / С. М. Халин. -Тюмень : Мандр и Ка, 2005. 144 с.

457. Хант, Г. О природе сознания: С когнитивной, феноменологической и трансперсональной точек зрения / Г. Хант. М. : ACT : Изд-во Института трансперсональной психологии : Изд-во К. Кравчука, 2004. - 555 с.

458. Хёйзинга, Й. Homo Ludens; Статьи по истории культуры / Й. Хёйзинга. М.: Прогресс -Традиция, 1997.-416 с.

459. Хиллмаи, Дж. Терапия, сны и воображение / Дж. Хиллман // К. Г. Юнг и современный психоанализ : хрестоматия по глубинной психологии. М. : ЧеРо, 1996. - Вып. 1. -С. 6-34.

460. Хоркхаймер, М. Диалектика Просвещения. Философские фрагменты / М. Хоркхаймер, В. Т. Адорно. М.; СПб.: «Медиум» : «Ювента», 1997. - 310 с.

461. Хюбнер, К. Истина мифа / К. Хюбнер. М.: Республика, 1996. - 448 с.

462. Хюбнер, К. Критика научного разума / К. Хюбнер. М.: Наука, 1994. - 326 с.

463. Церен, Э. Библейские холмы / Э. Церен. М.: ТЕРРА-Книжный клуб, 2003. - 464 с.

464. Цитрин, J1. Природа религии / J1. Цитрин. СПб. : ООО «Издательский дом Gallina scripsit», 2000.- 119 с.

465. Черняков, Д. И. Феномен магии в культуре : автореф. дис. на соиск. учен. степ. д-ра. филос. наук : (24.00.01) / Д. И. Черняков Ростов н/Д., 2001. - 23 с.

466. Шахнович, М. И. У истоков науки / М. И. Шахнович // Религия первобытного общества в свете современных данных. -JT.: Изд. ГМИРиА, 1984. С. 145-153.

467. Шахнович, М. И. Первобытная мифология и философия / М. И. Шахнович. JT. : Наука, 1971.-240 с.

468. Шахнович, М. М. Феноменологическое религиоведение: между теологией и наукой о религии / М. М. Шахнович // Вестник С.-Петерб. ун-та. Сер. 6. Философия, политология. 2001. - Вып. 4. - С. 4-12.

469. Шелер, М. Избранные произведения / М. Шелер. М.: Гнозис, 1994. - 490 с.

470. Шеллинг, Ф. Введение в историю мифологии // Шеллинг Ф. Сочинения : в 2 т. М.: Искусство, 1989.-С. 159-374.

471. Шеллинг, Ф. Философия искусства / Ф. Шеллинг. СПб.: Алетейя, 1996. - 496 с.

472. Шеллинг, Ф. В. Й. Философия откровения / Ф. В. Й. Шеллинг. СПб.: Наука, 2000. -Т. 1.-699 с.

473. Шкуратов, В. А. Историческая психология / В. А. Шкуратов. М. : Смысл, 1997. -505 с.

474. Шлейермахер, Ф. Д. Речи о религии к образованным людям ее презирающим: Монологи / Ф. Д. Шлейермахер. СПб.: Алетейя, 1994. - 335 с.

475. Шнайдер, М. Аффект и его роль в психоаналитической практике / М. Шнайдер // Вопросы философии.- 1993. № 12.-С. 42-47.

476. Шпенглер, О. Закат Европы / О. Шпенглер. Минск : Харвест ; М. : ACT, 2000. -1376 с.

477. Шпет, Г. Г. Знак значение как отношение sui generis и его система / Г. Г. Шпет // Вопросы философии. - 2002. - № 12. - С. 79-92.

478. Шрадер, О. Сравнительное языковедение и первобытная история: Лингвистическо-исторические материалы для исследования индогерманской древности / О. Шрадер. -М. :УРСС, 2003.-482 с.

479. Штернберг, Л. Я. Первобытная религия в свете этнографии: Исследования, статьи, лекции / Л. Я. Штернберг. М.; Л., 1936. -178 с.

480. Щербинин, М. Н. Искусство и философия в генезисе смыслообразования (Опыт эстетической антропологии) / М. Н. Щербинин ; ТюмГУ Тюмень, 2005. - 312 с.

481. Щербинина, О. Г. Архетип веры: от язычества к христианству / О. Г. Щербинина. -Екатеринбург: Тезис, 1998. -126 с.

482. Щукин, В. Г. В мире чудесных упрощений (к феноменологии мифа) / В. Г. Щукин // Вопросы философии. 1998. - № 11. - С. 20-30.

483. Щюц, А. Символ, реальность и общество / А. Щюц // Культурология : дайджест. -М.: РАН ИНИОН. 2003. - № 1. - С. 25-87.

484. Эванс-Причард, Э. Э. Нуэры. Описание способов жизнеобеспечения и политических институтов одного из нилотских народов / Э. Э. Эванс-Причард. М. : Наука, 1985. -235 с.

485. Эванс-Притчард, Э. Теории примитивной религии / Э. Эванс-Пртчард. М. : ОГИ, 2004.- 142 с.

486. Эко, У. Отсутствующая структура. Введение в семиологию / У. Эко. СПб.: Симпозиум, 2004. - 544 с.

487. Элиаде, М. Аспекты мифа / М. Элиаде. М.: Академический проект, 2001. - 239 с.

488. Элиаде, М. История веры и религиозных идей :в 3 т. М.: Критерион, 2002. - Т. 1. -464с.;Т.2.-512е.;Т.3.-352с.

489. Элиаде, М. Космос и история / М. Элиаде. М.: Прогресс, 1987. - 352 с.

490. Элиаде, М. Мифы, сновидения, мистерии / М. Элиаде. М. : REFL-book : К. Ваклер, 1996.-288 с.

491. Элиаде, М. Тайные общества. Обряды инициации и посвящения / М. Элиаде. М.; СПб.: Университетская книга, 1999.-356 с.

492. Энгельс, Ф. Анти-Дюринг. Переворот в науке, произведенный господином Евгением Дюрингом // К. Маркс, Ф. Энгельс. Сочинения. М. : Издательство политической литературы, 1961. -Т.20.-С.1-338.

493. Юлина, Н. С. Теология и философия в религиозной мысли США XX века / Н. С. Юлина. М.: Наука, 1986. - 160 с.

494. Юм, Д. Исследования о человеческом разумении / Д. Юм. М. : Прогресс, 1995. -240 с.

495. Юм, Д. Малые произведения: Эссе; Естественная история религии. Диалоги о естественной религии / Д. Юм. М.: Канон, 1996. - 464 с.

496. Юнг, К. Г. Аналитическая психология / пер. и ред В. В. Зеленского. СПб.: МЦНК и Т «Кентавр» : Институт Личности : ИЧП «Палантир», 1994. -137 с.

497. Юнг, К. Г. Архетип и символ / К. Г. Юнг. М.: Ренессанс, 1991. - 304 с.

498. Юнг, К. Г. Душа и миф: шесть архетипов / К. Г. Юнг. М. ; Киев : Порт-Рояль -Совершенство, 1997. - 384 с.

499. Юнг, К. Г. Либидо, его метаморфозы и символы / К. Г. Юнг. СПб. : ВосточноЕвропейский Институт Психоанализа, 1994. - 415 с.

500. Юпг, К. Г. О психологии восточных религий и философий / К. Г. Юнг. М.: Медиум, 1994.-252 с.

501. Юнг, К. Г. Психология бессознательного / К. Г. Юнг. М.: Канон, 1994. - 320 с.

502. Юнг, К. Г. Феномен духа в искусстве и науке / К. Г. Юнг. М. : Ренессанс, 1992. -321 с.

503. Юрченкова, Н. Г. Мифология в культурном сознании мордовского этноса / Н. Г. Юрченкова; Мордовск. ун-т. Саранск, 2002. - 156 с.

504. Яблоков, И. Н. Философия религии в системе знаний / И. Н. Яблоков // Вестник Российского философского общества. 1999. - № 1. - С. 56-59.

505. Яковлев, А. А. Модель мистического познания и рефлексия / А.А.Яковлев // Многообразие вненаучного знания. М.: Политиздат, 1990. - С. 82-97.

506. Ясперс, К. Общая психопатология / К. Ясперс. М.: Практика, 1997. - 1056 с.

507. Ясперс, К. Смысл и назначение истории / К. Ясперс. -М.: Политиздат, 1991. 527 с.

508. Ясперс, К. Собрание сочинений по психопатологии : в 2 т. М. : Изд. центр «Академия» ; СПб.: «Белый Кролик», 1996. - Т. 1. - 352 с.; Т. 2. - 256 с.

509. Яцук, Д. Н. Мифологическое в духовной культуре: Философско-антропологический и аксиологический аспекты : автореф. дис. на соиск. учен. степ. канд. филос. наук : (24.00.01) / Д. Н. Яцук -; СПб. гос. ун-т. СПб., 2003. - 19 с.

510. Albert, К. Vom Kult zum Logos / К. Albert // Studien zur Philosophic der Religion. -Hamburg : Felix Meiner Verlag, 1982. VIII. - 132 s.

511. Bargatzky, T. Menschliche Natur und Kulturkritik. Anmerkungen zur Universalitat der Religion / T. Bargatzky. Universitas Stuttgart, 2000. - Jg. 55. - H. 3. - S. 266-274.

512. Berndt, H. Gewaltfreiheit in der Weltreligionen: Vision und Wirklichkeit / H. Berndt. -Gutersloher Verlag-Haus, 1998.- 192 s.

513. Christoph Jager (Hrsg.) Analytische Religionsphilosophie / Christoph Jager. Paderborn ; Miinchen; Zurich : Verlag Ferdinand Schoningh, 1998. - 376 s.

514. Crees, A. Anatomy of religion. A critique of supernatural belief / A. Crees. Freshet press, 1989.-222 p.

515. Evans-Pritchard, E. E. Uber primitive Religion / E. E. Evans-Pritchard. Frankfurt/M., 1968. -185 s.

516. Everson, M. Tenacity in religion, myth, and folklore: the neolithic goddess of old Europe reserved in a non-Indo-European setting / M, Everson // J. of Indo-Europ. studies. -Wachington, 1989. Vol. 17. - № 3 / 4. - P. 277-295.

517. Falck, C. Myth, truth and literature: Towards a true post-modernism / C. Falck. Cambridge etc.: Cambridge univ. press, 1989. - XV. - 173 p.

518. Frank, M. Der kommende Gott. Vorlesungen tiber die Neue Mythologie / M. Frank. -Suhrkamp Verlag Frankfurt am Main, 1982. 359 s.

519. Frye, N. Great Code: The Bible and Literature / N. Frye. San Diego ; New York; London : A. Harvest / HBJ Book, 1982. - 368 p.

520. Gerd Heinz-Mohr. Lexikon der Symbole / Gerd Heinz-Mohr. Miinchen : Diederichs, 1992. - 442 s.

521. Gratzel, St. Religionsphilosophie / St. Gratzel, A. Kreiner. Stuttgart ; Weimar: Verlag J. B. Metzer, 1999.-309 s.

522. Hofmeister, H. Wahrheit und Glaube: Interpretation und Kritik der sprachanalytischen Theorie der Religion / H. Hofmeister. Wien ; Miinchen : Oldenbourg, 1978. - 320 s.

523. Hubbeling, H. G. Einfiihrung in die Religionsphilosophie / H. G. Hubbeling. Gottingen: Vandenhoeckunng Ruprecht, 1981. - 219 s.

524. Kunzli, A. Gotteskrise: Fragen zu Hiob: Lob des Agnostizismus / A. Kunzli. Reinbek ; Hamburg ; Rowohlt: Taschenbuch, 1998. - 351 s.

525. Lutz-Bachmann, M. Religion nach der Religionskritick / M. Lutz-Bachmann // Theologie und Philosophic. Freiburg etc, 2002. - Jg. 77. - H. 3. - S. 374-388.

526. Magic, witchchaft, and religion: An anthropological study of the supernatural / Сотр. by Lehmann A.C., Myers J.E. Mountain View (Cal.) : Mayfield, 1989. - 2nd ed. - XIII. -p. 457-482.

527. Moore, A. W. Ineffability and religion / A.W. Moore // Europ. J. of philosophy. Danvers (Mass.),2003.-Vol. 11.- №2.-P. 161-176.

528. Neumann, E. The Great Mother: An analysis of the archetype / E. Neumann. Princeton : Prin. univ. press, 1991. - XLIII. - 185 p.

529. Reynolds, V. The biology of religion / V. Reynolds, E. S. Tanner Ralph. London ; New York : Longman, 1983. - 332 p.

530. Scott, D. P. The seven dimensions as the key to a general theory of the universe / D. P. Scott. Burlington: Crow publications, 1980. - 228 p.

531. Smart, N. Concept and empathy: Essays in the study of religion / N. Smart. New York: New York univ. press, 1986. - XI. - 246 p.

532. Steuerwald, H. Kritische Geschichte der Religionen und freien Weltanschauungen: Eine Einfiihrung / H. Steuerwald. Neustadt am Rubenberge : Lenz, 1999. - 656 s.

533. Wiertz, O. J. von. Der eine Gott und die vielen Religionen: Kritische Anmerkungen zu einigen Argumenten fur die pluralistische Theologie der Religionen / O. J. von Wiertz // Theologie und Philosophic. Basel; Wien, 2003. - Jg. 78. - H. 3. - S. 321-338.

534. Wuchterl, K. Religionsphilosophie im Spannungsfeld von Wissenschaft und Innerlichkeit / K. Wuchterl // Theologie und Philosophie. Freiburg etc, 1993. - Jahrgang 68. - Heft 1. -S. 82-89.