автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.03
диссертация на тему: Эволюция образа женщины в прозаических произведениях и народных романах персидско-таджикской литературы Хi-ХУII вв.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Эволюция образа женщины в прозаических произведениях и народных романах персидско-таджикской литературы Хi-ХУII вв."

На правах рукописи

0050131о*

Шарофзода Гавхар

(

ЭВОЛЮЦИЯ ОБРАЗА ЖЕНЩИНЫ В ПРОЗАИЧЕСКИХ ПРОИЗВЕДЕНИЯХ И НАРОДНЫХ РОМАНАХ ПЕРСИДСКО-ТАДОКИКСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ Х1-ХУПвв.

10.01.03 - литература народов стран зарубежья (таджикская литература)

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание учёной степени доктора филологических наук

? 2 (ИР

Душанбе - 2012

005013189

Работа выполнена на кафедре таджикской литературы Таджикского государственного педагогического университета им. С.Айни

Научный консультант: академик АН Республики Таджикистан,

доктор филологических наук, профессор Рахмонов Абдуджаббор Азизович

Официальные оппоненты: - доктор филологических наук

профессор Восиев бурбон

- доктор филологических наук Рахмонов Шохзамон

- доктор филологических наук, Муллоев Абдусамад

Ведущая организация: Худжандский государственный университет им. академика Б. Гафурова

Защита состоится М-Ц^^ 20года в часов

на заседании диссертационного совета Д 737.004.03 по защите диссертаций на соискание учёной степени доктора и кандидата филологических наук при Таджикском национальном университете (734025, г.Душанбе, пр. Рудаки, 17)

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Таджикского национального университета.

Автореферат разослан /£года.

Учёный секретарь диссертационного совета, доктор филологических наук, профессор

Нагзибекова М.Б.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Алггуальность темы исследования. Будучи половиной человечества, женщина занимает значительное место в литературе любого народа. С целью претворения в жизнь прекрасных идеалов, устремлений и физической красоты женские образы в литературе и искусстве щедро наделялись такими качествами, как ум, красота, смелость, мудрость, обаяние и т.д. Создание художественного образа женщины в литературе народов Востока уходит своими корнями вглубь веков, отражаясь как в фольклоре, так и в письменных литературных памятншсах. Так в фольклоре, особенно в сказках персоязычных народов, часто встречающийся образ женщины описывается с самых различных сторон. Однако, следует отметить, что малые прозаические жанры не всегда могут дать полное изложение и описание женского образа. Поэтому более развёрнутое изображение образа женщины мы находим в крупных прозаических и народных романах или эпически - поэтических памятниках персидско-тадасикской литературы, вершиной которых является «Шахнаме» Фирдоуси.

Естественно, анализ и исследование истории эволюции образа женщины в прозе и поэзии средневековой персидско-таджикской литературы в рамках одного научного иследования монографической работы охватить не представляется возможным, решение проблемы такого масштаба выходит за рамки даже нескольких диссертационных исследований. Исходя из этого, мы решили исследовать историю эволюции женских образов на примере лучших образцов персидско-таджиксисс прозаических произведений и народных романов Х1-ХУН веков. Определить изобразительный метод авторов народных романов при создании женских типов, выявить наиболее яркие женские образы и определить их характерные особенности в сравнительном аспекте с женскими образами, созданными в разные периоды и разными средневековыми авторами.

Исследование такого масштаба и направления способствуют раскрытию художественной и эстетической сущности персидско-таджикской средневековой литературы. Изучение женских образов как важной части образной системы литературы, предоставляет возможность установить творческие принципы изображений, из которых логично можно вывести жанровые формы произведений, эволюционный переход от устного сказа к письменной форме. В этом движении эстетичных форм эволюция . женских образов выступает своеобразной иллюстрацией художественно-эстетического сознания.

Распад СССР, гражданская война в Таджикистане, экономическая разруха, вызванная этими событиями, помешали завершению задач по исследованию народной литературы. В этом направлении ничего

существенного не проведено и в Иране, где наиболее интенсивно велись работы по изучению народной литературы. Таким образом, фундаментальная часть работ по действительному изучению литературы, обслуживающей основную массу персоязычного населения Центральной Азии, остается до сих пор неосуществлённой.

Этими обстоятельствами определяются актуальность и значимость настоящей диссертационной работы.

Степень научной разработанности проблемы. В исследования различных аспектов образа женщины внесли большой вклад литературоведы и востоковеды России, Ирана, Таджикистана и бывших советских республик такие, как Е.Э.Бертельс, И.С.Брагинский, Ю. Борщевский, Н.Б.Кондырева, М.Дж.Махдауб, Дж.Саттори, З.Сафа, П.Н.Халнари, А.Пурныма., А.Ривайати, Ю.Дж.Салимов, Дж.Азизкулов, 1^.Восиев, К.Чиллаев, А.Акрамов, А.Джалолов, А.Амннова и другие.1 В отдельных научных работах, посвященных исследованию персидско-таджикских прозаических произведений и народных романов, они затрагивали и различные стороны женских образов, охарактеризовали их отдельные аспекты, выявили необходимые направления по проблемам женских образов, подлежащих )тлубленному изучению.

Особого внимания заслуживает вклад российских учёных в обоснование актуальности изучения персоязычной литературы народных низов как закономерного творческого акта особых культурных условий. Фактическим зачинателем этого процесса был М.Ромаскевич, ещё в 1934 году издавший в собственном переводе персидские народные сказки и снабдивший это изучение примечанием и вступительной статьей. Активное участие в этом процессе приняли И.С.Брагинский, Ю.Е.Борщевский, Н.Кондырева. В 1984 году издательстве «Наука»

1 Е.Э.Бертельс. Избранные труды Т.1. Истории персидско - таджикской литературы. -М.: Изд-во вост.лит. 1960. - 556 е.; И.С.Брагинский. Очерки по истории таджикской литературы. - Сталинабад: - Таджикгосиздат, 1956. -452 е.; Ю. Борщевский. Дастаны и народная культура средневекового Ирана. //Письменные памятники и проблемы истории культуры народов Востока. - М., 1966. - С. (3-29; М.Дж.Махджуб. Дастанха-йе омийана-йе фарси. //Сохан - Техран, 1337. - №5 - С. 66-72; З.Сафа. Торих-е тах1вволе назму наср дар Ирон ва дар забан-е фарси - Техран^ 1334 - 397с.; Ю.Дж.Салимов. Насри ривоятии форсу-точик И Ёдгори умр. - Хучанд: Нури маърифат, 2003. - с. 16 - 178; Азорабеков. С. К. Сказание о Юсуфе и его отражение в персидско - таджикской прозе X - XI вв. - АДД. - Душанбе, 2005. - 23 е.; К-Восиев. Номаи чавонмардй. - Душанбе: Ирфон, 1986,- 143с.; К.Чиллаев. Народный роман «Абу муслим - наме» / Оплт историко - филологической характеристики рукописного памятника. - Душанбе, 1985. - 195 е.; Алиев Г. А. Темы и сюжеты Низами в литературах народов Востока. - М., 1985. - 247 е.; А.Джалилов. Тадасикско - персидский роман «Самах айяр». АКД. - Душанбе, 1965 -25 е.; Алимардонов А. Зиёуддшш Нахшаби ва «Тутинома» - и у. - Душанбе: Дониш, -1980.-218с.

2 Ромаскевич А. Персидские версии фабло II В сб.: «С. Ф. Ольденбургу». - Л.: Акад.наук СССР, 1934. - 642с.

выпустило двухтомное издание романа XII века «Самаки-айёр».1 Эти работы создали предпосылки не только к исследованию структуры и содержания народных романов, но и к изучению женских образов как важной части образной системы прозаических произведений и народных романов персидско-таджикской литературы.

В исследовании некоторых вопросов женских образов следует подчеркнуть заслугу Ю.Салимова и А.З.Дуна, которые в 1986 году перевели на русский язык «Энциклопедию персидско-таджикской прозы», куда вошли «Кабуснаме», «Синдбаднаме» и «Семь приключенческих произведений народной литературы».2 Во вступительной статье И.С.Брагинского, написанной к этому изданию, высказаны и ценные замечания по женским образам выше указанных произведений персидско-таджикской прозы.

В разработке теоретических аспектов исследованных произведений народной литературы, в том числе системы её образов, немаловажен и вклад таких исследователей, как А.Н.Желоховцева, Н.А.Спешнева, Т.В.Попова, Н.Ибрагимова, Х.С.Акбутаева, В.В.Мочалова, написавших ценные научные труды; о народно-иранских романах в китайской, византийской, арабской, узбекской и польской литературе.3

По вопросам изучения аспектов женских образов в контексте исследованных произведений народной литературы плодотворны и работы иранского ученого М.Дж.Махджуба,4 который в ряде журналов опубликовал о народных романах цикл содержательных статей дополняющих друг друга. В этом направлении представляют научную ценность и работы П.Н.Ханлари, З.Ханлари и З.Сафа.

В Таджикистане монографическим изучением персидско-таджикской средневековой народной литературы, и в этом контексте исследованием отдельных аспектов, относящихся к женским образам, занимались Ю.Салимов, А.Акрамова, КЛиллаев, а позднее к ним присоединились К.Восиев, А.Джалолов, Г.Валиева и автор настоящей диссертации.

1 «Сакак айяр», или Деявия и подвиги красы айяров Самака, что царям служил, их дела вгршил, был смел, да умел». В 2-х книгах. (Перев. с персидск. Вступ. статья и примеч. Натальи Кондыревой. - М.: Наука, 1984 - 560с.

2 Энциклопедия персидско - таджикской прозы. Кабуснаме, Синдбаднаме: Сказки. -Душанбе: тадж.сов.энцикл., 1986.-478 е.;

3 Желсхоицев А. Н Хуабень - городская повесть средневекового Китая. - М., 1969. -200 е.; Спешнев Н. А. Китайская простонародная литература: Песенно-повествовательные жанры. - М.: Наука, 1986. - 319 е.; Попова Т. В. Византийская народная литература. История жанровых форм эпоса и романа. - М.: Наук», 1985. -272 е.; Ибрагимов Н. Арабский народный роман. - М., 1984. - 256 с. Акбутаев. X. С. Идейно - художественные особенности узбекских народных книг (на примере «Тахир и Зухра») АКД. Ташкент, 1973. - 21с.; Мочалова В. В. Мир наизнанку: Народно -городская литература Польши XVI - XVII вв. - М.: Наука, 1985. - 220 с.

4 Махдастб М.Дж. Дастанха-йе омийана-йе фарси //Сохан - Техран,1337. - №5 - С. 66-72.

Из числа таджикских исследователей, внёсших значительный вклад в исследование образа женщины в произведениях средневековой и современной таджикской литературы, следует подчеркнуть заслугу Дж.Бобокалоновой, написавшей «Женщины и время», «Образ женщин: в книге царей» и другие книги и статьи, представляющие определённое научное и теоретическое значение для исследуемой нами проблемы. Анализу и исследованию женских образов «Шахнаме» Фирдоуси посвящены монографии Гиунашвили Д.С., Г.Инсофпур, М.Иттиходия, Шукуров М. и других современных литературоведов.1

Анализ существующих работ, в той или иной степени относящихся к проблеме исследования женских образов в персидско-таджикских прозаических произведениях: и народных романах, свидетельствует о том, что они осуществлены по трём направлениям:

а) научно-исследовательские работы по проблемам средневековых персидско-таджикских прозаических произведений и народных романов, авторы которых в контексте основной проблемы высказали отдельные размышления и замечания по некоторым аспектам и характерным особенностям изображений женских образов;

б) сбор и публикации произведений средневековой персидско-таджикской прозаической литературы и народных романов, посвященных всему спектру проблем персидско-таджикской прозы и имеющих источниковедческое значение для исследований и эволюции женских образов в произведениях классической п розы;

в) монографические труды, посвящённые исследованию проблемы художественного изображения образа женщины в отдельных поэтических произведениях персидско-таджикской средневековой литературы.

Тем не менее, следует подчеркнуть, что история становления и эволюция образа женщины в персидско-таджикских средневековых прозаических произведениях и народных романах до сих пор не изучены комплексно и в монографическом плане. Кроме того исследователи всех направлений, занимающиеся данной проблемой, практически очень мало внимания уделили эволюционным аспектам исследуемого нами вопроса. На наш взгляд, без исследований истории эволюции создания женских образов невозможно представить полную картину истории формирования и совершенствования образной системы персидско-таджикской прозы и литературы, в целом.

1 Гиунашвили Б. Заметки о женских образах в «Шахнаме» // Труды. Т. - Тбилиси: Изд. Тбилисского ун-та. Вып. Г. - С. 186 - 197; Г. Энсафпор. Хокок ва макам-е зан дар Шахнама-йе Фирдоуси. Техран - 1335; М.Этга>зди-йе. Зан аз назар-е Фирдоуси //Панам-е навин, давра-йе7, №2 - с.371; Шукуров М. Диди эстетикии халк, ва насри реалиста - Душанбе, 1973.-160с.

Исходя из этого, нами впервые предпринята попытка исследовать проблему эволюции образа женщины на основе богатейшего художественного материала из числа лучших образцов персидско-таджикской средневековой художественной прозы и народных романов, созданных в разные периоды истории литературы.

Цели и задачи исследования. Главной целью исследования является раскрытие поэтики женских характеров на различных .уровнях контаминации художественно-эстетического мышления в пределах персоязычной народной литературы. К такому решению нас привело то, что в элитарной литературе облик женщины «завуалирован» средствами лирической поэзии. Для полного проявления возможностей видов и жанров литературы больше пространства представляют прозаические типы художественного воображения. Отбор средств изображения, степень свободы вымысла, соотношения реалистического и метафорического элементов воссоздания художественно-эстетической действительности, за редким исключением, осуществляется посредством действий персонажей произведений народной литературы. Другим важным обстоятельством является то, что посредством женских характеров раскрываются особенности общественных отношений, характер культуры определённого исторического периода, соотношение реальных и метафизических духовных ценностей.

Для достижения указанной цели были выдвинуты следующие задачи:

1. Научно-теоретическое обоснование выбранной темы; определение понятийного аппарата, используемого в тексте диссертации.

2. Выявление места и роли женских образов в системе поэтики существующих видов, подвигов и жанров персоязычной народной литературы.

3. Определение на основе проделанного анализа типа художественно-эстетического сознания, на котором построена поэтика произведений.

4. Выявление нравственного идеала, раскрытие которого преследует художественно-эстетическое мировосприятие народной творческой среды.

5. Анализ произведений народной литературы в основе которых лежит сюжет - фа£¡улы или сюжет-ситуации.

6. Исследование характера воздействия «рынка - сказительства» («бозори достонпардози») на крупные произведения народной литературы.

7. Определение отношения творцов народной литературы к искусству художественного портрета.

Методологические и теоретические основы работы. Основным методом, которым мы руководствовались при написании

диссертационной работы, является метод историзма, смысл которого заключается в обращении к истории зарождения, становления и развития предмета исследования для познания его сущности. Использование данного научного метода помогло нам проследить в правильном направлении процесс эволюции народных романов разных эпох, решить поставленные теоретические задачи и проблемы. Нами также использованы принципы промоголизма и детермирован поста социально-исторических, художественно-эстетических процессов, проблем и вопросов, рассматриваемых в диссертации. На этих принципах даётся интерпретация мировоззренческих, художественно-эстетических процессов, связанных с историей обширной литературы, с присущей ей поэтикой и своеобразным культурным обрамлением. Кроме того, для теоретических обобщений и выводов нами были использованы методы сравнительно-исторического анализа, дедуктивного метода литературного анализа и приёмов анализа исторической поэтики.

В теоретической части описаны отдельные теоретические и методологические разработки таких известных исследователей: М.М.Бахшна, А.Н. Желоховцева, Г.Н. Поспелова, Д.СЛихачёва, В.И.Штейна, З.Сафа, М.ДжМахджуба, В.В. Виноградова, АА-Гвапария, И.С.Брагинского, Ю.Салимова, КЛиллаева, КВосиева и др.1

Научная новизна исследования. До настоящего времени некоторыми исследователями лишь частично изучены проблемы изображения образа женщины на примерах отдельных поэтических или прозаических произведений или в отдельно взятом периоде развития персидско-таджикской литературы. На наш взгляд, без понимания эволюции данного вопроса на протяжении исторического развития литературы, без охвата разных по социально-политическим условиям периодов, невозможно исследовать данную проблему, гак как сущность отдельно взятого периода исследователей логично, правильно понять, осмыслить и придти к верным выводам можно только в том случае, если он в комплексном плане охватывает весь эволюционный процесс развития проблемы. Исходя из этого, научная новизна настоящей диссертационной работы заключается в том, что в ней впервые в

1 Бартольд В. В. Рыцарство и городская жизнь в Персии при Сасанидах и при Исламе. // Соч. Т. 7. - М.: Наука, 1971. - С. 371 - 393; Бахтин М. М. Эпос и роман. (О методологии исследования романа. // Вопросы литературы. - М., 1970. - № 51. - С. 95 -122; Желоховцев А. Н. Хуабень - городская повесть qrejiHeBeKOBOro Кита»:. - М., 1969. - 200 е.; Поспелов Г. Н. Проблемы исторического развития литературы. - М.: Просвещение, 1972. - 271 с. Лихачев Д. С. Человек в литературе древней Руси. - М.: Наука, 1970. - 180 е.; Штейн В. И. Вклад народов Востока в исгорм мировой культуры. Учен, записи Института востоковедения АН. Т. 25 - М. I960; Виноградов В. В. Сюжет и стиль. - М.: Сравнит, ист. Исследование лзд-ва Акад. наук СССР, 1963. -192с.; Гвахария А. А. Персидско - таджикские версии «Бахтияр - наме» I В. сб.: « V Межвузовская конференция. - Душанбе: ТГУ, 1966, - С. 45-56.;

комплексном плане осуществляется исследование процесса различных по литературным жанровым формам и периодам произведений народной литературы. Относительно недавно сформировавшихся литературоведческих направлений по изучению народной литературы, ещё часто приходится сталкиваться с условными моментами, образовавшимися на почве недостаточного знакомства с творческими характеристиками художественно-эстетического свойства, лежащими в основе поэтики народной литературы. Вторым аспектом исследования являегся использование женских образов в произведениях народной литературы в качестве критерия оценки социально-нравственной, общекультурной среды минувших времён. Исходя из этих положений, данное исследование является новым шагом в формировании теоретических основ нового направления в таджикском литературоведении.

Источники исследования. В процессе проведения исследования использовалась огромная источниковедческая база, которую образуют: - во-первых, произведения народной литературы, составляющие много тысяч экземпляров и страниц печатного и рукописного текста. Так, роман «Самаки айяр» в пятитомном тегеранском издании составляет 2612 страниц. Также внушительны размеры издания двух версий «Дараб-наме», «Абу Муслим-наме», «Повести об амире Хамзе», трёхтомного Душанбинского издания «Джаме ал-хикаят», многочисленных сборников и огромных рукописных списков произведений малых и средних прозаических жанров; - во-вторых, в данную базу входят также художественно-исторические, средневековые памятники также, как «История Байхаки», «Кабуснаме», «Чахар-макале», «Футувват-наме», «Бадаи ал-вакаи» и многие другие, в которых содержатся сведения о функционировании народной литературы о формах её бытования. Важным источником дня изучения народной литературы служат «Джавами' ал- хикаят ва лавами' ар-риваят» Мухаммеда Авфи Бухарайи, «Тысяча и одна ночь», имеющие много общего с народной литературной историей.

Теоретическая значимость данного исследования состоит в научном обосновании и осмыслении того факта, что художественное изображ ение ate неких характеров на протяжении средневековья прошло долгий путь эволюционного развития и существенную роль в этом сыграл персидско-таджикский средневековый роман. В диссертации детально анализируются место и роль женских образов в прозаических произведениях и народных романах, а также раскрываются нравственный идеал и художественно - эстетическое сознание героев, в рассматриваемых автором, народных произведениях. Эти эволюционные процессы зафиксированы и отражены в персидско-таджикских прозаических произведениях и народных романах. Всё это позволило нам обосновать свою концепцию по данной проблеме и сделать соотв етеггвуюшие научно-теоретические выводы. Материалы

диссертации могут быть применены в процессе развития теории персидско-таджикской средневековой прозы и при написании работ по поэтике, истории жанров, прозы и т.д.

Практическая значимость исследования. Полученные результаты исследования могут использоваться при изучении таджикской литературы ХЬХУП вв., а также в исследовании проблемы эволюции образа женщины в прозаических произведениях и народных романах прошлого. Выводы по жанровому я художественному образу женщин в народных романах могут оказать существенную помощь в изучении вопросов теории и истории таджикско-персидской литературы. Материалы диссертационной работы могут быть использованы при чтении курсов теории и истории литературы, современной таджикской литературы и спецкурсов по таджикской литературе Х1-ХУП вв., а также в процессе написания учебников и учебных пособий для высших учебных заведений.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Эволюция художественного изображения образа женщины средневековья тесно связана с фольклором и народными романами персидско-таджикской литературы.

2. Важнейшим периодом формирования женских характеров можно считать Х1-ХУП вв., и в этот период появились такие яркиг женские образы, как Бурандохт, Равшанак, Мехрнигор из «Дарабнаме», «Абумуслимнаме» и «Сказания об Эмире Хамзе».

3. По совершенству творческой техники, гармонии поэтики компонентов, формированию женских характеров исключительным образом романтического жанра можно считать «Самак айяр». Женские характеры «Самака» - Рухафзо, Рузафзун и другие по своему художественно-эстетическому типу занимают особое место в прозаической литературе на фарси. Впервые именно в «Самаке» демонстрируется искусство психологизации характеров, в том числе женщин.

4. Центральные женские персонажи почти во всех повестях наделены высоким чувством лиризма, которое они выражают в музыке, пении, стихах. В этом проявляется аристократическое воспитание и элитарность. Поэтому у этого типа персонажей высокое чувство самосознания, через которое проявляется самооценка и осознанное отношение к действительности.

5. Во всех прозаических произведениях и народных романах Х1-ХУП веков наиболее действенным средством воплощения метафоры действительных перипетий жизни выдвинуто «существо» женщины. Этот вывод относится не только к одной «обрамлённой повести», не и ко всем другим жанровым формам.

Хронол огические рамки исследования. Особенность выбранной нами темы определила хронологические рамки исследования. Это не случайно, так как эволюцию любой проблемы невозможно проследить на основе только одной эпохи. Исходя из этого, наряду с общетеоретическими аспектами проблемы, исследование вшиочает анализ и прослеживание истории эволюции женских характеров в сравнительном аспекте на примере прозаических произведений и народных романов, созданных в Х1-ХУИ веках, то есть в различные периоды истории средневековой персидско-таджикской литературы.

Апробация работы. Основные положения диссертации апробированы при чтении лекций по «Истории персидско-таджикской литературы» и «Современной таджикской литературы» в Таджикском национальном университете, Таджикском государственном педагогическом университете им. С.Айни, Кулябском государственном университете имени А.Рудаки, Кургантюбинском государственном университете имени Н.Хусрава и Худжандском государственном университете им. Б.Гафурова. Материалы и выводы исследования отражены в двух опубликованных монографиях, более 50 статьях и тезисах докладов, которые излагались автором на межвузовских, республиканских и международных научных конференциях (1994-2011).

Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры таджикской литературы Таджикского государственного педагогического университета им. С.Айни (протокол №8 от «29»марта 2011г.)

Структура диссертации: Работа состоит из введения, трёх глав, заключения, списка использованной литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во введении обосновывается положение об актуальности изучения прозаического литературного наследия созданного народными сказителями и сказочниками; определяется степень изученности проблемы; формулируются цели и задачи исследования; подчеркивается его научно-теоретическая и практическая значимость.

ГЛАВА 1- «Эволюция образа женщины в сказочно-приключенческих произведениях народной литературы», состоящая из двух параграфов, посвящена исследованию малых романтических жанров народной литературы с приключенческими сюжетами. Тем не менее, любовная романтика и занимательное приключение не являются исключительной художественно-этической направленностью всех произведений, входящих в данную категорию. Так, «обрамленная повесть» или инкорпорированное сказание, как правило, преследует

назидательные цели, хотя и не уступает в занимательности повестям с любовно - приключенческим содержанием.

Эта категория народной литературы, пожалуй, самая богатая в количественном отношении. Так, цикл далеко незавершенных «Избранных рассказов»,1 в который помещен 49 больших и малых произведений, среди которых наблюдаются и обрамленные повести, объединяет множество вставных сюжетов. И, естественно, что в одном исследовании невозможно охватить более или менее подробным анализом такое количество произведений. Вне указанного цикла остаются самостоятельные произведения и еще неизданные повести и рассказы. Исходя из этого, принято решение включит], данную диссертационную работу в круг исследований и произведений со сложными сюжетными характеристиками или же с яркими образами.

В числе исследуемых в этой главе произведений имеется и несколько «обрамленных: повестей», но в них ведущую позицию занимают вставные сюжеты со сказочной поэтикой. Кроме того, в данной части первой главы особо рассматриваются моносюжетные произведения солидных размеров. Третий слой материалов составляют произведения со сказочными сюжетами относительно небольших размеров, но значимых по художественно-эстетическим характеристикам.

Современные читатели, начавшие уже забывать такие всемирно известные произведения, как «Калила и Димна», «Тысяча и одаа ночь», которые дают исчерпывающее представление о возможностях «обрамленной повести» или искусства художественной инкорпорации, в определенной степени осведомлены о том, как в ХУШ-ХГХ вв. английские, французские и немецкие переводы этих древних произведений захватывали воображение любителей художественной фантазии и светских страстей. Но лишь узкий круг' специалистов - литературоведов знает, какой след оставили в истории всемирной литературы эти исключительно важные творения фантазии и мысли человека. В нашем распоряжении имеется не одно, а несколько произведений данной жанровой повествовательной формы. В связи с этим, первый параграф главы «Художествейное изображение женщины в «обрамленной повести» посвящен произведениям данной формы.

Зная всю привлекательность исследования истории и поэтики «обрамленной повести», тем не менее, мы воздерживаемся от соблазна углубиться в историю жанра. Даже попытка охватить все произведения этой жанровой формы, созданной на опыте санскритской «Панчатантры» (затем получившей название «Калила и Димна») обречена на неудачу по

1 Чомеъ-ул-хикоёт. Дарзери нг.зари К,. Чиллаев. Ч- 1. - Ду шанбе: Ирфон, 1980. -464с.; Чомеъ-ул-^икоёт. Дар зери назари К,. Чиллаев. Ч- 2. - Душанбе: Ирфон, 1981. - 448 е.; Чомеъ-ул-хлкоёт. Дар зери назари iy Чиллаев Ч- 3. - Душанбе: Ирфон, 1985. - 400 с.

12

той причине, что данные произведения, их история и поэтика исследованы аде в недостаточной степени.

Известно, что знакомство ираноязычного (подчеркнем, что не персоязычного в современном смысле слова, а именно «ираноязычного», ибо в VI веке литературным языком большинства иранцев был язык пехлеви) читателя, включение санскритского памятника в сферу иранского литературного обихода происходило еще в середине VI века. С образованием в VIII в. ирано-арабского литературного синтеза, тон которому задавали писатели иранского происхождения Абдаллах ибн Мукаффа, Башшар ибн Бурд, Абу Нувас и многие другие произведения были переведены с пехлеви на арабский. Но уже в X в., с приобретением культурной независимости при правлении Саманидов, «Калила и Димна» была вновь переведена на фарси, но уже на новоперсидский - дари, а гениальный Абу Абдаллах Рудаки переложил ее на язык поэзии. Но более важную роль продолжала играть прозаическая версия.

Для ираноязычного литературного ареала огромное значение играл новый перевод Абу-л-Маали Насраллаха в XII в. Этот перевод имеет свою блестящую историю, которая сыграла значительную роль в зарождении и эволюции литературной мысли. Исчерпывающие сведения об исторической судьбе книги можно получить из исследования иранского литературоведа М.-Дж. Махджуба «О Калиле и Димне»'.

Сегодня еще рано утверждать, что искусство художественной инкорпорации и жизнь жанровой формы связаны исключительно с судьбой и историей санскритской «Панчатантры» и с ее традициями в иранской раннесредневековой литературе. С таким же успехом на роль первоисточника, положившего начало истории «обрамленной повести», может претендовать уже сильно контаминированная в сюжетном отношении арабоязычная «Тысяча и одна ночь», по всей вероятности, основанная на традициях и значительной части материала «Хазар афсана» («Тысяча сказок») иранского происхождения.

Но какая бы линия исторического происхождения не легла в основу дальнейших творческих процессов «обрамленная повесть» не прекратила свое количественное, а в отдельных случаях, и качественное развитие.

Несмотря на огромные потери духовных ценностей, произошедших: по различным причинам, можно перечислить ряд произведений, созданных с использованием композиционных приемов и идейно-художественных принципов, предшествовавших образцам этой жанровой формы.

Включение «Калилы и Димны» в литературные творческие процессы второй половины X в. послужило толчком для небывалого

1 Махдкуб М.Дж. Да станха-йе омийана-йе фарси //Сохан - Техран,1337. - №5 - С. 66-72.

развития инкорпорированного искусства в прозе уже на новоперсидском языке. Но здесь необходимо сделать одну немаловажную оговорку.

Дело в том, что первое подражание в новоиранской литературе произведению «Калила и Димна» было осуществлено не на хорасанском литературном языке - дари, а на табаристанском диалекте, все еще сохранившем густой слой среднеиранского. Творцом «иранской версии» санскритской «соседки» явился, как сообщает внук писателя, другой яркий мастер назидательной прозы, создатель «Кабус-наме», по другой версии - «Насихат-наме», Унсур ал -маали Кей-Кавус, царевич из периферийного правящего клана Бавандов, Марзбан б. Рустам б. Шарвин.1 Традиционно образованный Марзбан заимствовал форму уже основательно переложенной и переработанной иранскими писателями санскритской «Панчатантры», но материал для создания книги извлек из родной культуры. Это обстоятельство делает «Марзбан-наме», как назвал свою книгу автор, весьма важным источником культурно-исторической информации.

Два с лишним столетия судьба «Марзбан-наме» сстается в забытье, хотя есть косвенные предположения, что за это время произведение уже было переведено на дари. Тем не менее, документально это событие подтвердилось лишь в сентябре 1201г. В этом году малазийский писатель Мухаммед Гази перевёл и переработал «Марзбан-наме» под названием «Раузат ул-укул» («Сад разума»). Но эта переработка мало походила на «Марзбан-наме» и широкого распространения не получила. Спустя считанные годы, уже в первой четверти того же века, увидело свет переложение Са'д ид-дина Варавини, сохранившего авторское название книги.

Поводом к переложению оба писателя указали стремление к сохранению произведения Марзбана от грозившей ему опасности забвения по причине изменения сгиля прозы от простого к искусственному и насыщению этическим содержанием - «Хекмати амали» («прикладная философия»), как было принято называть это течение.

Вообще, вторая половина ХП-ХШ вв. была насыщена рассматриваемым направлением. М.-Дж.Махд;куб в цикле с.:атей даёт некоторые сведения об обрамленной повести «У'джубе и Мах-джубе», сохранившейся в единственно известном на сей деш. списке, принадлежавшем библиотеке Меджлиса.2 Это нравоучительное произведение написано в начале XIII в. Хамидом б. Фазл аллах б. Мухаммедом Серахси. Композиционное искусство инкорпорации в прозе

1 Энциклопедия персидско - таджикской прозы. Кабусиаме, Синдбаднаме: Сказки. -Душанбе: тадж.сов.энцикл., 1986. - 478 с.

2 Энциклопедия персидско - таджикской прозы. Кабуснаме, Синдбаднаме: Сказки. -Душанбе: тадж.сов.энцикл., 1986. - с. 565-568.

14

использовалось и в последующие века. В 1516 г. завершил свое произведение «Хафт кипшар» («Семь стран») Султан Мухаммед Фахри б. Мухаммед -Амир Харави.1

Такое решение Султан Мухаммеда Фахри, известного писателя и ученого, в последующем, по всей вероятности, созрело под впечатлением от прочитанной в юном возрасте, созданной выдающимся ученым, проповедником, мастером эпистолярной прозы Камал ид-дином Хосейном б. Али Ваизом Кошифи новой редакции знаменитой «Калилы и Димны», также известной под названием «Анвар-и Сухайли» («Свет Сухайли»), названной в честь знаменитого вельмояси - шейха Ахмада Сухайли.

Конечно, когда история становится важной жанровой формой, каковой яЕляется «обрамленная проза», она систематически не изучается. При разбэре отдельных образцов жанра могут возникнуть разные вопросы. Однако, взяв на себя смелость, заметим, что впервые в истории жанра именно Фахри Харави предпринял удачную попытку контаминировать светские и мистические мотивы сотворения и общественно-политической модели мира.

В художественном отношении Фахри Харави также очень далеко отошел от традиционных канонов в распределении идейной нагрузки между обрамлением и вставными сюжетами. В «Семи странах» обрамления приобретают глубоко продуманную метафорическую образность. Молодой Фахри, как сообщает писатель в конце книги, -достигает плавной контаминации весьма сложных философских, этических, социально-политических, художеспзенно-этических проблем, которые его предшественниками, даже таким мудрым писателем и ученым, как: Абу-л-маали Насраллах и маулана Хосейн Кошифи, выводились за пределы художественных структур и рассматривались с позиций использования современных форм выражения научно-популярней философии или этики. В дальнейшем эти же принципы использовались создателем последнего наиболее значительного образца данного жанра, Бархурдаром Момтазом, о книге которого будет сказано немного позже.

Следует заметить, что когда речь идет о связи авторских произведений, то по ряду художественно-эстетических характеристик, схожих с произведениями народной литературы, не следует ожидать равноценного воплощения всех задач на одном уровне. Именно этот момент препятствует тому, чтобы произведения авторской литературы во всех случаях были включены в репертуар народных сказителей. Произведения однотипной авторской литературы непригодны для устного исполнения, но почти все записи произведений народной

1 Фахрии ДиравЯ Суптонму^аммад. Хдфт кишвар. Бо пешгуфтори К- Чшша. -Душанбе: Ирфон, 1992. - 304 с.

литературы предназначены для чтения, непременно для чтения, но не для читателей элитарного культурного уровня. Читатели же произведений народной литературы, в основном, представители срединной культуры, обученные грамоте, но не воспитанные «в культуре». И вполне очевидно, что «обвинять» персоязычную творческую интеллигенцию в каком-то корпоративном эгоизме не приходится: представители элитарной литературы творили и воспринимали творчество по законам красоты, но, прежде всего, внутренней красоты. Однако творцы и: «потребители» народной литературы, отнюдь не чуждые к прекрасному, уделяли мало внимания глубине изображаемых явлений. Никакого антагонизма здесь усматривать, конечно, не следует. Здесь каждая художественно-эстетическая «прослойка» реализует не только своё присутствие, но и свои возможности.

В диссертации данный вопрос рассматривается более развернуто и

полно.

Примером для таких произведений может послужить «Повесть о Шерзаде и Гольшаде» («Достони Шерзоду Гулшод»), которая имеет и другое название «Нух манзар» («Девять палат»), где в каждой палате в течение девяти дней по одному дню устраиваются собрания с участием персонажей обрамляющей новеллы. В диссертации излагается развернутый анализ содержания повести, в которой центральные персонажи - Шерзад и Гольшад в принципиальном споре защищают различные позиции.

Тот, кто имеет дело с анализом художественной литературы, конечно, сразу же догадывается, что творческая цель того, кто стоял у истоков рассматриваемого произведения, заключалась в справедливой оценке умственных способностей женщины, в защите достоинств целой половины человечества, которую другая половина оценивает слишком эмоционально, и поэтому часто поступает несправедливо. Но художественная мысль потому и является художественной, чтобы выражаться без философских, а тем более правовых обобщений. Но типизация в художественном творчестве - есть закономерное явление. Во всякой человеческой среде присутствуют различные типы характеров. Художник не может изображать своих героев беспристрастно. В противном случае, они не могут проявлять себя положительными и отрицательными, чтобы служить средством духовного воспитания человека.

В. произведении образ Гольшад, конечно, не решает таких творческих задач, как демонстрация своих достоинств через раскрытие своих нравственных норм, своего культурного превосходства над Шерзадом, который для предвзятости читателя, духовно примитивен. Но престиж Шерзада, как главного героя произведения, непоколебим, ибо сюжет построен на его действиях, а не на психологическом анализе действий.

«Бахтияр-наме» - наследие домусульманской литературы иранцев. Произведение дошло до наших дней в двух стилистических переложениях: народно-литературном и орнаментированном

Дакайики Марвази (начало XIII в.), для которого источником послужила народная обработка.

Коллизия, являющаяся основанием для сюжета «Бахтияр-наме», выявляет эазногласие между самодержцем, постоянно считавшим себя «тенью Творца» на земле, и личностью, настаивающей на праве иметь

собственное значение:

Воевода Чина, где правил царь Солейман-шах, отсутствовал по служебным делам, когда царь, встретив на улице паланкин его дочери, влюбился в нее и приказгш отправить в свой гарем. Царь сделал ее незаконной женой. Но, обиженный своеволием царя воевода, устроил заговор: он перетянул на свою сторону авторитетную знать страны. Когда же царь посылает его в посольство, воевода перебегает на службу к царю той страны, куда был послан во главе войска, и вторгается в Чин. А в это время дочь воеводы уже была беременна. Солейман-шах, видя, что не может одолеть вражескую силу, решает покинуть страну. Дочь воеводы добровольно следует за любимым. По дороге у беглецов рождается ребёнок, которого они оставляют у родника, где он родился.

Мальчика подбирает разбойник Фаррох-совар и усыновляет его. Однажды Фаррох-совар, раненый при налете на караван, был схвачен. Попал в плен, а пытавшимся спасти его, оказался приёмный сын Ходайдад. Плененных разбойников отдали на суд Солейман-шаха, который простил и отпустил их, а Ходайдаду дал имя Бахтияр и сделал его конюхом. Вскоре царь назначил Бахтияра казначеем. Царь оказывал всяческую милость Бахтияру и приближал к себе, ибо душа его предчувствовала узы кровного родства между ними.

У Солейман-шаха было десять визирей, которые с опаской смотрели на стремительное возвышение Бахтияра при дворе. Они искали случая расправиться с ним, который им вскоре представился.

Как-то Бахтияр выпил вина и по ошибке заснул в спальне царя, а рядом положил оголенную саблю. Царь заподозрил Бахтияра в тайной связи со своей женой. Самооправдания Бахтияра, естественно, делу не помогли. Визири приготовились нанести удар по опасному сопернику. ^

Таким образом, мы познакомились с мотивацией «рамочной» части произведения, которая составляет ее основу. В дальнейшем «рамка» будет выполнять связующую функцию. Такие функции были возложены на санскритское «Пятикнижие»- «Панчатантру». В дальнейшем некоторые писатели усложнили функции «обрамления», хотя уже во втором и последующих «кольцах» той же «Панчатантры» были использованы возможности необходимого раздвижения рамочной новеллы. По сюжету «Бахтияр-наме» уже можно заметить необходимость

такой структуральной переоценки роли рамочной новеллы.

Далее в диссертации излагается подробный анализ содержания «Бахтияр-наме», в котором раскрывается художественно-эстетическая концепция облика женщины в отдельно взятом произведении.

Бахтияр завершает свою защиту с помощью новеллы, в которой назидание - «женщины придумывают хитрости, чтобы устраивать свои дела» может занимать нейтральное этическое положение. Это, конечно, так. То же делают и мужчины. Следовательно, никакого нарушения равновесия в соотношении поведения и поступков му:кчин и женщин искать не надо. Необходимо обратить внимание на того, кто распространяет сплетни о тех и других. Авторами художественных произведений в абсолютном большинстве случаев являются мужчины. Здесь скрывается «секрет» распространения мнений о женщинах .

«Повесть о семи визирях»2 уже много веков странствует по миру в составе рассказов «1001 ночи», хотя она была самостоятельным произведением и до, и после создания этого великого произведения.

Центральная коллизия произведения построена на противостоянии добра и зла историко-литературного или фольклорного характера, но по аналогии с другими однотипными произведениями можно сопоставить приблизительное предназначение повести - назидания. Таково предназначение абсолютного большинства произведений «обрамленного жанра».

По мере освобождения от насажденных в недавнем прошлом убеждений, у нас день за днем накапливаются сведения о том, что монархические системы правления не могли быть разнузданными, что они функционировали в системе социально-политических организаций с многовековыми традициями и опытом. На этих традициях и опыте возникли различные научные системы теоретического и прикладного характера. Этика государственного правления была одной из дреЕэтейших отраслей знаний в формировании и развитии которой акгивно участвовала и художественная литература. «Тайна» же успеха художественной литературы в этих процессах заключается в ее широких возможностях распространять достижения научного характера в легкодоступных формах и больших масштабах. С этим связаны и поиски участников литературных процессов удачных и типичных зеркал, иллюстраций и сюжетов. Чем можно более эффективно, как не посредством художественной литературы, внушить строптивым царям, что они не всегда отсекают ту голову, которая провинилась настолько, что заслужила такого сурового и сомнительного наказания? Как

2 Ч°меъ-ул-хикоет. Дар зери назари К;. Чиллаев. Ч- 2. - Душанбе: Ирфон, 1981. - с.413.

Тысяча и одна ночь: Избр. сказки / Перев. с араб. М. А. Салье Предал. И. М. Фильштинского. - М.: Худож лит.,1977. - с. 205-270.

доступнее и более поучительно внушить, показать им, что отсечению подвержены и их головы?

Эти функции выполняют советы мудрых министров, усиленные «иллюстрациями», из практики социальных взаимоотношений.

В сборниках произведений «народной литературы» часто встречается «обрамленная» повесть под названием «Семь палат Бахрама Гура», «Хафт манзар-е Бахрам-е Гур». Однако в научной литературе пока что отсутствует четкое представление об этом произведении, и даже наблюдается некая запутанность.

Ведущий исследователь произведений народной литературы Мухаммад Джафар Махджуб в двух циклах своих исследований дает противоречивые сведения об этом произведении. В цикле «Исследования о народных дастанах» ученый пишет, что «прозаическая редакция «Семи портретов Бахрама Гура», по всей вероятности, переведена на фарси со стамбульского турецкого языка».1 [14,6]. В другом месте он отмечает, что «Семь портретов Бахрама Гура» - это прозаическая редакция дастанов Низами».

В научных литературных кругах широко известны имя и творчество талантливого поэта Абдаллаха Хатефи (умер в 1520-21г.), племянника знаменитого поэта и суфия Абдурахмана Джами. Также известно, что он по поэтическим традициям персоязычной литературы «состязался» с Низами и написал ответ его знаменитой «Пятерне» («Хамсе»), Одно произведение Хатефи из цикла его дастанов называлось «Хафт манзар».3 Это произведение, конечно, как и дастан Низами, считается поэтическим. Как показал, проведенный нами сопоставительный анализ, «Семь палат Бахрама Гура» создано на основе произведения Хатефи. Это положение подтверждается не только параллельностью сопоставленных материалов, но и множеством стихотворных произведен™, которые, бесспорно, присутствуют в творчеств«! Хатефи.

То, что несложные в языковом и стилистическом отношениях произведения Хатефи изложены в прозе, несомненно, говорит о том, что они входят в репертуар сказателей-профессионалов, которые на своих собраниях дополняли исполняющиеся ими произведения новыми деталями, ибо прозаический текст относительно «сух» по сравнению с поэтическим. Представитель элитного культурного круга, конечно, не стал бы заказывать излишне изящное художественное явление, тогда, как имел возможность получить ту же культурную информацию в более изящной художественной форме. Даже представитель срединной

1 Махджуб М Дж. Дасталха.-йе омнй.ша-йе фарси. //Сохан - Тетраи,1337. - №5 - С. 66-72.

1 Там же - С.;>.

3 Хатифи А. Н>афт манзар. Мураттиб ва муаллифи сарсухан. Л>. Додалишоев. - Душанбе: Дониш, 1976. - 125 с.

культурной прослойки не стал бы искать замены поэтическому тексту. В прозаическом тексте больше всех нуждалось неграмотное большинство деревень и значительная часть городского населения, которые не «читали», а «слушали». Это была та аудитория, для которой «сюжетное» поэтическое слово было помехой для восприятия событий. Она воспринимает поэтику глазами, а не сюжетным произведением.

Конечно, трудно спорить о вкусах! Эта важная литературоведческая задача в данном случае стоит в том аспекте, в котором мы ее рассматриваем. Для нас первостепенным значением обладает задача обоснования положения о том, что время и личность разработчика сюжета «Семи палат Бахрама Гура» является не столь существенным. Основную важность представляют художесггвенно-эстетическая, идейная концепция сюжета признанных и принятых той средой произведений, к которой они принадлежат. Суть дела заключается в том, что народ восхищается неистребимым жизнелюбием Шахрашуб, являюшейся объектом их идеала, в общем-то, не только женского. В данном случае мы имеем дело со многими человеческими лицами и образом поведения в рамках одного «идеала». Кроме того, важно и то, что образ Шахрашуб отвергает сложившийся стереотип о «негодности» женщины. И вообще этот сильный характер доказывает «эпизодичность» настроения в художественной литературе, как и в реальной жизни.

Произведение «Семь палат Бахрама Гура» примечательно тем, что в нём сословному разделению человеческого общества противопоставляется «могучий» человек. Совершенно не важно, кто он -мужчина или женщина, шах или простолюдин. Весьма важно, что эту идейно-художественную концепцию, как это отмечалось в «Семи странах» Фахри Харави, несет обрамляющая новелла его земляка и современника Хатефи.

Бахрам - искусный стрелок из лука. У этого царевича была наложница по имени Шахрашуб, которую он очень любил и брал с собой на охоту. Однажды между ними произошел спор. Бахрам из-за своей вспыльчивости приказал бросить Шахрашуб в воду. Однако Шахрошуб была умной и мужественной девушкой, и поэтому она нашла способ избежать горькой участи и даже снискать в себе уважение и высокое положение при дворе Бахрама.

В диссертации дается развернутый анализ коллизии, которая разрешается в пользу женщины.

«Обрамленная» повесть под названием «Чор дарвеш» («Четыре дарвеша») особой оригинальностью не отличается. Исследование истории: данного жанра, его происхождения и анализ содержания подробно излагаются в диссертации.

Любовь. Какие бы идеи и стремления не вкладывались мастером рассказа в данное понятие, всё же любовь это мир, в который устремлены

сердца и мысли персонажей, сотворенных воображением сказителя. А любовь олицетворяет женщина, прекрасная женщина.

Самый звучный мотив во всех новеллах рассматриваемой обрамленной повести - это есть любовь, на пуги к которой персонажи -царевич, который был единственным сыном своего отца, купцы и все другие порождения любви. Все они переживают, размышляют, вынашивают планы, радуются и грустят, и создают на этой почве иную, -метафорическую действительность.

«Повесть о трёх дервишах и Аднлхане» в сборнике «Избранные рассказы» по объёму составляет примерно 25 страниц.

Это произведение не только по форме, но и по своей поэтике очень , напоминает известных на Востоке «Четырех дервишей». Вставные рассказы повести построены на «женском вопросе». Женский персонаж в первом рассказе представляет пери, как обычно-строгих правил.

В этом произведении очень крепка нравственная позиция женщины. Весьма важно, что эту позицию в современном понимании занимает эмансипированная женщина. В этой социально-нравственной концепции нет ничего таинственного, ибо она явно формировалась не на ,, либеральных социально-философских началах (как в Европе), а на традиционно-нравственных нормах.

Второй дервиш - Мокбель - усыновлен богатым горожанином. Молодая жена названного отца влюбляется в Мокбеля. Но чистый душой , юноша не отвечает на домогательства похотливой женщины, которую постигает божья кара, а юноша вознаграждается за честность и добропорядочность.

Среди «рамочных» произведений встречается небольшой по размерам «сборник» с довольно выпуклыми характеристиками. Один из таких сборников носит название «Повесть о дочери падишаха, старце и трёх молодцах». В нём наиболее ярко обрисовывается облик дочери

падишаха. !

У произведения отсутствует идейно-сюжетная рамка, которую заменяет текст-ситуация. Под таким определением подразумевается обычное начало текста, опережающее содержательную часть изложения и составляющее «авторскую» вводную часть произведения.

Судьба с самого начала пути свела в одном направлении некоего пожилого человека и трёх молодых людей. Пройдя долгий путь, они почувствовали сильную усталость. Трое молодых людей на привале предложили скоротать время рассказами о своих приключениях. Чьи приключения окажутся занятнее, того остальные путники поочерёдно., понесут до конца пути.

1 Чомеь-ул-хдкоёт. дар зерИ напри К- Чиллаев Я 3. - Душанбе: Ирфон, 1985. - С. 117 -143.

21

Один из юношей рассказывает поучительную бытовую историю о суетности земной жизни.

Второй дервиш рассказывает, как он влюбился в наложницу грозного наместника Жажжарджа бен Юсуфа. Прекрасная, искренняя любовь высвечивает все добродетели двух душ. Но наместник, узнавший об этой любви через низкого предателя, которого юноша считал близким другом, не наказывает «виновных». Душевная чистота женщины, ее чистосердечность, искренность чувств смягчают даже такого сурового человека, как Жажжарджа. Он проявляет неожиданное великодушие и соединяет их супружеством.. Спустя несколько лет женщина умирает. Будучи уже зрелым мужчиной, наш герой не может пересилить свое горе. Он оставляет свой дом и пускается бродяжничать.

Третий юноша рассказывает историю с участием исторических лиц -семейства Бармакидов, халифа Харун ар-Рашида. Пожилой путник не пережил никаких приключений и рассказывать ему не о чем. Но весьма красочен рассказ царевны, которая берется рассказали, свою историю вместо старика.

По рассказу царевны, она в тринадцать лет на базаре влюбилась в юного красавца - портного. Свой секрет она открыла кормилице. Назидательные речи кормилицы она и слушать не стала. Она послала за возлюбленным слугу, который привёл его во дворец. Первым делом она накормила его, а затем стала приставать с объятиями да поцелуями. Но юный портной оказался стыдливым и сдержал себя. Он стал стыдить царевну, которая в ответ «мудро заявила, что Бог милостив и прощает грехи».1

Царевна всё же добилась своего совратив юношу. Но вдруг случайно юноша напоролся на кинжал царевны, лежавший на постели. Кинжал пробил сердце юноши и он умер на месте. Это обстоятельство отравило жизнь юной сумасбродке.

Захоронить труп юноши она за деньги поручила рабу Мукбелак, который шантажом подчинил её своей воле. Он всякий раз приставал к ней, даже заставлял посещать тайные пирушки себе подобных. Тогда царевна на одном из таких собраний напоила всех присутствующих и зарезала их. Царевну сватает Йеменский царевич, но она уже не девственница. Царевна уже привыкла к «поиску выхода» из затруднений. Здесь она видит выход в том, чтобы нанять похожую на себя девушку, положить в первую брачную ночь в постель с мужем, а затем с помощью подкупа избавиться от неё. Но «подмена» не удалась, девушка-двойник царевны оказалась с характером: после свадьбы она отказалась оставить царевича. Служанка настойчиво повторяла: «Этот юноша - мой муж: так

1 Чомеъ-ул-*икоёт. Дар зери назари К- Чиллаев. Ч,- 2. - Душанбе: Ирфон, 1981. - С.264.

22

было угодно Богу».1 Тогда царевна идет на новое преступление -устраивает пожар, толкает служанку в огонь, а сама занимает своё «законное» место рядом с царевичем. Теперь она преспокойно живёт с мужем, имеет детей от него. Затем царица одаривает путников по «достоинству» и отпускает. Старик, кроме молитвы в её адрес, ничего не говорит. Молодые люди тоже молчат.

Конечно, история царевны не из простых, над ней следует серьёзно подумать, ибо этот текст до наших дней дошёл вне контекста определённого художественно-эстетического, морально-этического, религиозно-правового восприятия. По поводу этой истории даже не сохранилось какого-либо резюмированного отзыва, поэтому весьма затруднительно сослаться на какого-нибудь сказителя, переписчика или составителя сборника. Такие отзывы иногда дают какое-то представление об отношении времени, среда, о том или ином произведении.

Во всяком случае, образ царевны в данной новелле отличается сильной волей, ухищренным умом, безжалостной .... десницей. Вне правового контекста её можно выдать за борца против шантажистов, клятвопреступников и им подобных моральных отбросов, формирующих среду, в которой вырастают царевны рассматриваемого типа.

Второй параграф первой главы - «Роль женщины в моносюжстных любовно-приключенческш; дастанах» - отведен исследованию образа женщины в моносюжетных любовно-приключенческих дастанах.

Иранисты-литературоведы знают, что термином «дастан» обозначается сюжетное художественное произведение, независимо от его размеров. Обойтись без обозначения «посредников» в таком случае невозможно. Таких «посредников» мы видим в образе сказителей, собирателей сборников, переписчиков и т.д. В этом случае перечисленная категория пользуется терминами арабского происхождения: «кисса», «хикайат», «ривайат», которые также не отличаются конкретностью. Исходя из этого, наиболее подходящим вариантом рассмотрения этой категории повествовательной прозы мы считаем объёмность моносюжета.

Дасганы-моносюжеты в большинстве случаев созданы на любовных мотивах и завершаются с достижением главным героем конечной цели - соединения с возлюбленной.

Произведение «Мехр и Мах», что означает «Солнце и Луна», по всей вероятности, создано на основе какого-либо мифологического или демифологазированного мотива. Эта повесть опубликована на страницах 3-116 третьего тома «Избранных рассказов», что соответствует размерам наиболее ьгрупных произведений средних жанровых форм.

1 Там же - 263.

Повесть «Мехр и Мах» отличается особым лиризмом, чему способствует 500 двустиший поэтического текста В этот со;ггав входит ряд Полных фрагментов газелей поэта по имени Мабали, десять поэтических посланий, с помощью которых между собой объясняются Мехр и Мах.

Другое своеобразие повести заключается в контаминации реалистического н фантасшческого мотивов:

У "падишаха Машрика (Востока) Хаваршаха, который йладел бесчисленным богатством и непобедимым войском, не было наследника. Звездочёты, которым на это пожаловался шах, обнаружили, что у шаха будет наследник, если он сочетается браком с пери. А, чтобы покорить пери, необходимо достать перстень царя Сулеймана, для чего нужно покорить колдунью Наргис. Когда крепость Наргис была разрушена, на свободу вышла Рузафруз, дочь пери царя Фаррохфаля. В благодарность за это царь пери отдаёт дочь Хаваршаху. В положенное время Р'узафруз родила мальчика, которому дают имя Мехр. Звездочеты, заглянув в гороскоп, обнаружили, что в возрасте восемнадцати лет ему угрожает большая опасность, причиной которой будет кусок бумаги.

В восемнадцать лет Мехр, отбившись от свиты во время охоты, встречает молодого купца Моштари, который рассказывает ему про Мах — дочь шаха Магриба, и показывает её портрет. Естественно, Мехр с первого взгляда влюбляется в Мах. Мехру в его похождениях и стараниях к достижению встречи с возлюбленной помогает Никахтар, сын визиря, который родился в один день с Мехром. Дальнейшее многоходовое развитие сюжета повести связано со стремлением Мехра к Мах. Тетя Мехра пери Хоррамруз встречает Мах со спутницами, а те отводят её к Мехру. Хоррамруз предупреждает свою сестру о возвращении сына. Радость, свадьба, слезы, любовь, всё, что человеку свойственно, ¡выпадают на долю Мехра и Мах с их друзьями и близкими. Отец Мехра вместо себя сажает на престол царства Мехра, а сам укодит на покой. Мехр, испытавший многое в своей жизни, становится справедливым правителем.

Конечно, при краткой передаче фабулы художественного произведения выпадают именно те нюансы, которые составляют особенность этого произведения. Мы уже отметили глубокий лиризм повести, который отличает произведения для чтения от произведений для рассказа на собраниях слушателей.

Другой особенностью повести «Мехр и Мах» является обилие фантазии, особенно, сказочной. Здесь больше, чем во многих однотипных произведениях, реальные персонажи расположены к контактам и даже смешению с потусторонними представителями и лояльности друг к др>ту.

Повести «Мехр и Мах» также свойственна многослойность сюжета, что зависит от многочисленности активных персонажей.

По объему «Мехр и Мах» всего лишь на три страницы уступает повести «Сайф ул-мулук Бади ул-джамал» («Сайф ул-мулуки Бадеъ уч-Ч^амол»), от разбора которой мы воздержались по двум причинам: -во-первых, из-за ограниченности объёма исследования; -во-вторых, потому, что это произведение, правда, в меньших размерах, имеет место в «Тысяче и одной ночи», анализ которой более других дастанов затронут научными исследованиями.

«Повесть о царевне Нушофарин Гоухартадж» («Достони малика Нушофарини Гавхдргоч»)1 по своему литературному типу больше, чем другие повести, напоминает произведение «Мехр и Мах». По объему она также не очень уступает этой повести. «Нушофарин Гоухартадж» (так мы для краткости далее будем называть повесть) относится к числу выражено любовно-приключенческих произведений народной литературы.

В диссертации дан относительно развернутый анализ, как сюжета произведения, так и его художественных особенностей:

Царевич Султан Ибрагим после долгого отсутствия отправляется на родину, в Чин. В пум на него нападают братья дива Парварипга, которого убил царевич. Гольфам и Заркам (так звали братьев дива), ночью неожиданно напали на Султан Ибрагима. Царевич разрубил Заркама на две половины, но сам от Гольфама получил ранение в голову. Див хотел покончить с царевичем, но проснувшаяся Нушофарин одним ударом отсекла голову дива.

Султан Ибрагим, главный герой произведения, преодолев множество препятствий, соединяется с прекрасной, мужественной и нравственно безупречной царевной Нушофарин Гоухартадж.

Можно предположить, что сюжет произведения оформился из различных самостоятельных сюжетных образований. На это особенно прозрачно намекает тот факт, что в такой, не очень объёмной повести, главный герой успевает «безумно» влюбиться раза три. Здесь, конечно, сильно сказываются нормы социальных отношений патриархальных обществ, к которым относится и Ислам с его гаремными полигамными нормами.

Тем не менее, женщины в этой повести местами проявляют себя искусными воинами, вступающими в единоборство с мужчинами.

В «Повести о Нушофарин Гоухартадж» перед героями не ставится никаких социальных, политических, этических целей и концепций. Любовь, которая постоянно пробуждается женской красотой, движет всеми стремлениями и поступками персонажей произведения. Поэтому можно сделать заключение, что для аудитории, которой долгое время «Повесть о Нушофарин Гоухартадж» служила предметом

' ч;омеъ-ул-;;икоёт. Дар зери назари К;. Чиллаев. Ч,. 2. - Душанбе: Ирфон, 1981. - С. 267-363

художественно-этических увлечений, а позже, уже в период появления книжного варианта, охватившей ещё больший круг читателей, ценно само понятие «любовь». Для обеспечения переживаний физиологического, психологического, социально-эстетического характера вполне достаточно её одной. Постоянные сражения и соперничества из-за любви не могут быть достаточным элементом, придающим колорит высокой художественности литературному произведению.

«Повесть о царевиче Персии, которому дали прозвище Плешивый садовник» («Хикояти шохзодаи Форс, ки охир уро Кали Богбон ном них.оданд»), во втором томе «Избранных рассказов» занимает страницы 191-234, что более чем на половину короче двух предыдущих образцов рассматриваемой жанровой формы.

Куда только не заводит простого смертного его воображение. Не каждый слушатель вышеупомянутых эпитетов на какое-то время забывает о своём социальном положении, о пустом кармане, на время становится участником действия, устраиваемого искусным сказителем, ставит себя, естественно, независимо от сознания собственного «я», на место идревича, скажем Персии, чтобы соединиться с такой девушкой. Трезвое же сознание, даже в мире художественных грёз, твёрдо знает, что такая мечта может быть достижимой для царевичей. Поэтому большинством главных героев повестей простонародного творчества являются царевичи. У этих царевичей шансов на успех больше, чем у какого-либо другого субъекта социальных отношений. Поэтому при переносе реальной действительности на идеальную, метафорическую плоскость, всякий слушатель дастана «становится» царевичем и идёт испытать судьбу, испсшьзоватъ свои возможности. Поэтому так богата персоязычная дастанная литература действующими царями и царевичами.

Оттого и Маджид-ул молк - царевич Персии, услышав о красоте Фахр ун-ниса, лишился покоя1. Не в силах терпеть, он отправился на поиски любимой. Всепобеждающее чувство любви преодолевает любые препятствия на пути царевича.

В повести, как мы заметили, ведущую позицию занимает1 лиризм. Как влюбленный, так и возлюбленная проявляют себя истинными ценителями лирического искусства. Являясь представителями элитарной традиционной культуры, юные царевич и царевна проявляют свои чувства исключительно через звуки музыки и стихов, которыми густо приправлен текст произведения.

Следующее произведение - «Повесть о царевиче Ирама, еврее Шам'уие и царевне Джавахири» по размерам соответствует «Повести о царевиче Персии»:

1 ^омеъту д-цикоёт. Дар зери назари К- Чиллаев. Ч 2. - Душанбе Ирфон, 1981. - С. 195.

26

Царевич Ирана во сне увидел свою «любовь», которая с первого взгляда покорила его сердце. Он приступает к её поискам, так как во сне царевна упрекнула его в том, что он совершенно не вспоминает о ней. Девушка с себе никаких сведений не дала, лишь сказала, что он должен искать, и тогда найдёт её. Узнать он её может по трём родинкам на её лице. Царевич, которого сопровождал мудрый визирь, отправился в путь. После долгих поисков в Руме (Константинополе) у некоего работорговца он находит невольницу, которая оказалась той самой девушкой. В последствие царевич узнаёт, что царевна Джавахири является весьма своенравной особой.

Дасган завершается одиннадцатью нравоучениями, первое из которых звучит так: «Хорошая и благочестивая женщина стоит дороже всего света и всего, что есть на свете»! Таковой является и царевна Джавахири.

Эти страстные слова могут быть поняты как девиз всей мужской половины человечества, которая так упорно и сосредоточенно мечтает об идеальной женщине и обрисовывает её моральный облик в большинстве своих художественных творений.

Анализ сюжета многих произведений наталкивает на вопрос: что такое «пери»? Это понятие, как и многие другие понятия, может быть истолковано по-разному, Одним из его толкований в персидской словесности и культуре может быть «символ красоты». Пери - это демифилогизированные разумные существа, способные принять любую внешнюю форму. В проти вовес дивам, которые также меняют «маски», и безобразны, пери отличаются совершенной красотой. С ними по красоте могут поспорить самые красивые эталоны человеческого рода. Для пери, как и для дивов, в пространстве, практически, нет никаких препятствий. Перечисленные качества сделали эти существа активнейшими персонажами сказочного, фантастического художественного творчества. В исключительных случаях люди и пери влюбляются друг в друга и женятся. В таких случаях пери наделяются всеми человеческими качествами, кроме тех норм поведения, которые подчёркиваются в сюжете и которые не следует упускать из виду.

Верность, особо ценимая в любовных и семейных отношениях норма, в сказочно-приключенческих произведениях воспринимается как исключительное качество пери. Неверность и коварство эти существа не признают.

Среди произведений народной литературы встречается немало образцов, ведущими персонажами которых являются пери. К этой категории произведений относится крупное по размерам «Сказание о сыновьях Гаюршаха и царевне Сабзкаба - Суровой пери». Безжалостная и суровая пери Сабзкаба убивала каждого, кто проникал в ее чудесные сады.

Суровая, безжалостная пери, покорившаяся любви человеческого сына, на деле оказалась самой нежной, самой верной подругой. Она мужественно защищая свою честь, спасает мужа от врагов.

Творцы таких идейных ценностей, как абсолютная красота и верность, наверняка, обобщали семейную этику на основе человеческих взаимоотношений. Собственно говоря, требовать красоты от своей подруги: мужчина не может, ибо он имеет право выбора. Что касается проблемы верности, то не сами ли мужчины выступают зачинщиками нарушения женской чести? Ведь когда были созданы произведения наподобие «Сказания о сыновьях Гаюр-шаха», женщины не имели никакого представления об эмансипации. Своеобразную охоту за женщинами устраивали мужчины, а не наоборот. В развитых цивилизациях гаремы устраивали мужчины, а не женщины. Следовательно, поборникам верности следовало бы сначала разобраться с вопросом о мужском эгоизме в любви.

В сказочных сюжетах с участием пери обычно ыужчины-люди женятся на женщинах пери. При этом пери обычно избегают мужчин-людей потому, что они страдают непостоянством. Эта истина установлена творцами самой литературы, которыми, главным образом, являются мужчины. С другой стороны, литературное творчество - это индивидуальный акт, поэтому сущность подобного рода положений невозможно вынести из анализа отдельных произведений. Авторство произведений, о которых идёт речь, довольно архаично. И здесь мы должны признать справедливость утверждения М.И.Стеблина-Каменского, что «более архаичный тип авторства - это осознание себя творцом только формы своего произведения, но не его содержания..., поэтому форма, оказывается гипертрофированной, и в известном смысле, независимой от содержания».1 Поэтому при анализе содержания произведения, наряду с этим типом авторства, следует учитывать эмоциональный момент творчества, который может быть изменчивым.

Вторая глава диссертации - «Концептуальные особенности образа женщины в рассказах народной литературы» состоит из двух параграфов и посвящена своеобразию отражения образа женщины в новеллистическом жанре народной литературы. В данной главе рассматриваются шестнадцать образцов новеллистических жанровых форм. Большинство рассказов составляют произведения с авантюрно-фантастическими фабулами.

Рассказ (новелла)-хикайат - самая краткая жанровая форма народной прозаической литературы. Именно эта краткость служит основной причиной многообразия фабул и мотивов, идейно-художественных и эстетических типов повествования. Краткость

1 Стеб л ни-Каменский. Миф. - Л.: Наука, 1976. - 82-83.

сюжетных ходов также способствует количественным параметрам жанра. Это обстоятельство подтверждается множеством сборников произведений краткой жанровой формы, известных под названиями «Джами ал-хикайат» или «Джавамиал-хикайат». ;

В тех образцах данной жанровой формы, которые опубликованы на сей день или же зафиксированы в печатных изданиях,.' женская проблематика почти всегда занимает центральное место.

Большая Часть рассказов относится к типу сказочного творчества с разновидной фантазией. Этот тип рассматривается в.'первом параграфе, названном «Роль женщины в сказочно-приключенческих рассказах». Здесь рассматриваются именно те сюжетные вымыслы, которые раскрывает творческому воображению неограниченные просмотры.

В «Рассказе о царевиче Зайн ал-аснаме» любовь не единственная идейно-тематическая сюжетная линия. Верность, честность, справедливость - вот те похвальные созидательные качества, которые ставятся во главу утла произведения, но фоном для всех других проявлений всё же служит любовь.

Как отмечалось ранее, в диссертации тщательно рассматриваются сюжеты, а на их основе художественно-эстетические ; особенности произведений. , ' ' 1 ' -

«Рассказ о царевиче Зайн ал-аснаме» создан на сказочной основе. Главное в этой концепции относится к области зооморфической контамннадии действующих сил произведения. Примеры такой контаминации очень убедительны в повествованиях «Тысяча и одной ночи», где все говорят и мыслят на языке повествования и его логической системы.

Между человеком, царем Басры и повелителем пери завязались доверительные отношения. Когда умирает парь, его место занимает наследник трона Зайн ал-аснам. Легкомысленный юноша вскоре растрачивает достояние отца. Но верный слуга отца остался хранить его бесчисленные богатства, где кроме всего прочего хранились девять идолов из красного яхонта. Зайн ал-аснам захотел владеть «полной коллекцией» идолов.

Повелитель джинов отдаёт ему десятого идола, но требует у него взамен самую прекрасную из человеческих девушек. Долгие поиски Мубарака увенчались тем, что девушка с несравненной красотой оказывается в доме багдадского нищего сапожника. Но эта красавица настолько бедна, что прикрывает нагое тело собственными волосами. Именно красота создаёт ряд коллизий, которые придают художественно-этическую ценность идейно-тематическому содержанию рассказа.

Зайн ал-аснам, убеждённый в том, что «золотом можно завершить всякое дело»1 - попадает в ситуации, перед которыми «золото»

' Ч,омеъ-ул-\икоет. Дар зери назар.и К. Чиллаев. Ч 2.- Душанбе: Ирфон, 1981.-С. 122.

29

оказывается беспомощным. Во-первых, красота девушки покорила самого Зайн ал-аснама. И, примечательно, что красота затмевает все сословные и социальные барьеры. Царевич берёт девушку в жены, хотя она предназначалась, как дар повелителю джиннов. Когда же он воочию видит красоту девушки, просит Мубарака не наливать ему много вина и всячески держать подальше от соблазна. Зайн ал-аснам, непременно пытается сдержать своё слово, данное джинну.

Джин в этом рассказе проявляет исключительно человеческие качества. Он свиреп не более всякого разгневанного человека. Но он проявляет больше справедливости и мудрости, чем ему «положено» по генетическому коду сказочных существ. Благодаря исключительным душевным качествам повелителя джинов красота и добро приобретают достойное их значимости место в системе ценностей.

«Рассказ о сыновьях царя Хоррана и царевиче Ходайдаде» (Х^икояти писарони шохи Хуррону шохзода Худойдод»)1 предстаёт перед исследователем источником более простой, более чёткой идейной ценности, в центре которой лежит всё та же сущность женщины. Создатели данного произведения в центр внимания вложили мысль о верности женщины, которая противостоит другим, часто рассматриваемым качествам женщины - коварству, неверности, развратности, глупости и т.п. В «Рассказе о сыновьях царя Хоррана и царевиче Ходайдаде» изображены сразу два одинаковых женских характера.

В> диссертации рассматриваются художественные аспекты произведения, характерные особенности идейно-эстетической позиции его создателей.

Рассказ имеет оттенок сказочности благодаря отдельным изобразительным приёмам. Особой лиричностью отличается «Рассказ о Шах —Касеме Китайском и царевне Гоухар-бану». Влюбленный в портрет красавицы царевич достигает цели благодаря своим превосходным культурным качествам. Его богатый духовный мир покоряет строгий, до жестокости изолированный от общества мир царевны, внешне прекрасно воспитанной и, как выясняется из рассказа, . такой же внутри. Шах-Касем благодаря своим дарованиям и мужеству достигает поставленной цели. Гоухар-бану проявляет завидные качества идеальной подруги царя и становится женой Шах-Касема.

Так завершается этот романтический рассказ о любви дв),х юных душ, соединённых красотой, которую не затмили ни лишения, ни искусственные маски, красотой, которая покорила горделивую, непокорную красавицу Гоухар-бану.

В «Приключениях Барзу из-за любви к Мехрафруз., дочери царя Фаранга» мимолетное видение во сне образа красавицы на балконе

1 Чрмеъ-у:1-*икоёг. Дар зери назари К;. Чиллаев. Ч- 1.-Душанбе: Ирфон, 1980.-С. 1 £5-200.

30

дворца лишает Барзу покоя. На сей раз красавица отвергает любовь мужчин потому, что они отличаются легкомыслием и непостоянством. Сюжет рассказа разворачивается вокруг этого идейного стержня. Своё убеждение: царевна, которую зовут Мехрафруз, комментирует на опыте из жизни животных: как-то она увидела верность самки оленя, три раза освободившей своего самца, но когда в сетях оказывается самка, самец даже не пытался освободить ее.

Аргумент царевны, конечно, зыбкий для культурологического обобщения, но не отвергаемо эмоционален. Вскоре, однако, выясняется, что этот рассказ - волшебная сказка. Но здесь все решает красота Барзу, перед которой рухнут все прежние убеждения царевны. Ее окончательно разубеждают упорные поиски заветной цели, чудесным образом положившей начало большой любви. Мехрафруз не только отказалась от своего необоснованного вывода, но и боролась за свою любовь с помощью острого клинка против тех, кто преграждал ее путь к возлюбленному.

Таким образом, сказочный мир, а затем и литературная среда противопоставляются несостоятельным личным «концепциям» и1' доказывают правоту, установленных природой, закономерностей и человеческих норм бытия.

Этически более сложные вопросы поставлены в центре художественных решений в «Рассказе о Хоршид шахе, сыне Джамшид-шаха». Царевича Хоршид-шаха, без колебаний отказавшегося от царства, чтобы спасти жизнь матери, похотливая мать предает ради чернокожего разбойника. Сложный в приключенческом смысле рассказ протекает на бытовом фоне.

Конечно, следует заметать, что сказочная почва рассказа достаточно убедительна. Отдельные черты характера главных героев не оставляют сомнения в их сказочном происхождении, хотя и действуют на житейских идейно-эстетических плоскостях. Гротескное свойство характера матери Хоршида не может быть принято за типичную иллюстрацию этического знака какого-то исторического периода со столь катастрофическими последствиями. Но нельзя отрицать и возможности того, что образ царицы может быть переосмысленным мифологическим знаком.

В работе подробно рассматриваются наиболее выраженные осо- : бенности поэтики целого ряда других рассказов рассматриваемого типа.

«Рассказ о Ходжисте и Марии»- выраженное сказочное произведение - по многим признакам имеет индийское происхождение. Метемжихос-обычный поэтический прием в рассказе. Люди, пери и другие существа действуют в тесном взаимодействии. Пери - существа-прообразы некой сказочной фантастики - сильно смахивают на санскритские рикталы и т.п.

Любовь китайского царевича Ходжисте к Марии разгорается по инициативе девушки, которая внушает ее царевичу во сне. Казалось бы, в безнадежной ситуации влюбленные находят друг друга и их прекрасная любовь приносит им счастье. Однако их чувство претерпевает множество коллизий и испытаний.

«Сказание о царевне Аламарай и царевиче Санджаре» привлекает внимание именно своим центральным женским характером, отношением создателей произведения к важной проблеме социальной философии. Правда, не только в этом, но и во многих других, они не пытаются обходиться без сказочных или фантастических мотивов и приемов, которые нередко упрощают решение вполне зрелых размышлений над смыслом явлений и событий. Такие констатирующие элементы есть и здесь.

У падишаха Йемена, которого звали Фарманравай, была дочь Аламарай, отличавшаяся твердым правом, наделенная талантом и разумом. В ней сходились все возвышенные женские и человеческие качества. Аламарай настолько серьезная личность, что когда отец отлучался по какому-либо поводу, правление страной, а самое главное, ключи от казны передавал ей. Бывало и бывает, что талантливые люди очень редко уживаются в серой среде, источающей ядовитые испарения зависти и злобы, своекорыстия и эгоизма. Так случилось и с Аламарай. Привыкшая к чувству собственной значимости, окружению отца, она в его отсутствие начинает чувствовать себя обделенной. Сговорившись, её подданные доносят царю, что его дочь забросила все государственные дела и постоянно забавляется с каким-то юношей. Отец, не разобравшись в истинном состоянии дела, велит немедленно казнить дочь. Злопыхатели тут же хватают девушку, заворачивают в циновку и кладут в очаг, чтобы живьем сжечь ее.

Такова интрига этого содержательного образца рассматриваемого

типа.

«Рассказ о дочери падишаха страны Кашмир и купце из Хорасана» по всем своим художественно-эстетическим характеристикам концентрируется на центральном женском образе. В данном произведении в образе кашмирской царевны отражены социально-этические процессы сопротивления прошлых обществ догматизации пессимистических настроений в восприятии сущности «второй половины» человечества.

Неизбежное знакомство аудитории слушателей, еще более широких кругов, которые читали такие мифологически резкие оценки нравственной сущности женщины в одних и тех же сборниках, помогало тем и другим стать более терпимыми к явлениям повсе,дневной действительности, к пониманию многосторонних взаимосвязей человека с окружающим его миром. Сопоставление художественных событий,

скажем, «Рассказа о Хоршид-шахе, сыне Джамшид-шаха» и «Рассказа о дочери падишаха страны Кашмир и купце из Хорасана» не может не вызывать каких-то аналитических ассоциаций. Эти рассказы -

многофункциональны.

В данном разделе второй главы диссертации излагается

развернутый анализ сюжета, отличающийся особой ёмкостью среди

многочисленных, разрушенных временем, произведений того же

происхождения и типа.

В «Рассказе о Музаффар-шахе и пери Ганджамехр», созданном на сказочном сюжете, идейным стержнем определен постулат: «Человек без познания - животное с человеческим обликом». Данное произведение привлекательно тем, что слияние представителей двух цивилизаций -человеческой и пери - признается удачным: более развитые пери способств'/ют исправлению человеческих «недостатков».

«Рассказ о царевиче Муслиме и царевне Хазаргесу» отличается сложным сюжетом с примечательным женским образом, но слабой поэтикой. В диссертации женские образы данного рассказа расцениваются как сходство с теми же компонентами рассказа о Бахроме и Шахрошуб. Поэтому здесь мы ограничимся указанием этой детали в

содержании произведения .

В диссертации, кроме рассмотренных выше произведении, также уделено особое внимание «Рассказу о царевиче Сулеймане, сыне Дараб-шаха, о том, как он влюбился в портрет бесподобной красавицы», «Рассказу о Ризван-шахе и Рухафза, царевне пери». Если первый из этих рассказов построен, главным образом, на реальном материале, то второй рассказ большей частью наполнен фантастическим содержанием.

Помимо повестей и рассказов с фантастическими и сказочными персонажами в диссертационном исследовании большое внимание уделяется также произведениям бытового характера, одна из ценностей которых заключается в том, что они знакомят читателей и слушателей с социальной стороной жизни иранского народа. Рассмотрим некоторые из

таких произведений. ,

«Рассказ о строителе, его жене и падишахе Кермана» по праву звучит гимном в защиту чести и достоинства женщины. По крайней мере, знакомство с его сюжетом свидетельствует, что создатели произведения именно эту идею и преследовали.

Следует заметить, сказители народных произведений в самых неожиданных ситуациях прибегают к помощи сказочных и фантастических знаков. В этом, вполне реалистическом сюжете, такой

' Чрмеъ-ул->,икоёт. Дар зери назари К- Чиллаев. Ч- 2. -

.Душанбе: Ирфон, 1981. - с.403-

знак тоже присутствует: перед прощанием отдает мужу пучок свежих веток самшита и заявляет: «когда увидишь, что этот пучок завял, знай, что я нарушила верность тебе».1

К примеру, характер насмешливой служанки с совершенно четким юмором городских низов придаёт этому рассказу особый колорит. В этом отношении она выступает одним из примечательных эпизодических образов в новеллах данного типа.

«Рассказ о строителе, его жене и падишахе Кермана» по своему идейному содержанию и художественным характеристикам занимает особо важное место среди массы других произведений своей жанровой формы. В идейно-этическом плане рассказ составляет абсолютную оппозицию нравственной концепции, рассмотренной, в частности, в «Рассказе о Хоршид-шахе, сыне Джамшид-шаха», разобранном в этой главе исследования.

Следует, однако, заметить, что данная тематика и мотивы данного рассказа в народной литературе не случайны и не единичны. Эта позиция по данному вопросу может быть подкреплена «Рассказом о жене ювелира, богослове, судье, полицмейстере, блюстителе религиозных предписаний, градоначальнике и эмире»2 Дтана названия произведения происходит в силу перечисления официальных позиций участников художественных сцен. Это значит, что если в предыдущем рассказе участники творческих процессов разоблачали одних нечистоплотных министров, то в настоящем рассказе они уже замахнулись на позиции наиболее заметных чиновничьих персон средневекового города. И, снова мерилом оценки самостоятельности носителей знаков этих позиций, избраны этические ценности -нравственные нормы.

Анализ характера жены ювелира в данном рассказе показывает, что создатели произведения решили воссоздать метафорический мир своих героев из чисто бытовых деталей. В данной новелле мы не сталкиваемся с такими плодотворными приёмами фантастического и сказочного типов. Поэтому данное произведение уже можно считать значительным сдвигом в творческой мысли и мастерстве деятелей народной литературы.

В этическом и нравственном отношениях народные сказители сочли допустимым отобразить некоторую театрализованную свободу действий женщины. Тем не менее, они считали возможным эту свободу «дарить» женщине в рамках определённой «режиссуры».. Ни в специальных, ни в этико-нравственных отношениях сказители не

' Чомеъ-уп-хикоёт. Дар зери назари К- Чиллаев. Ч- 2. - Душанбе: Ирфон, 1981 — С 404 Там же- С.429-445.

проповедовали «открытой эмансипации». Но, и в этом смысле, не следует одинаково подходить к каждому народному произведению, памятуя об их генетических и хронологических источниках.

«Рассказ о плотнике, ткаче и дочери падишаха Омана»1 также зародился в городской творческой среде. И здесь в центре коллизий стоит женщина.

В «Рассказе о главе земли Мосула и его сыне» справедливость восторжествовала благодаря решительности и уму женщины, а зло было наказано. Кроме того, рассказ служит образцом борьбы горожан за свои интересы. Поэтому данный рассказ с полным основанием можно считать типичным образцом городских новелл, читавшихся или же рассказывавшихся на базарах и городских площадях профессиональными сказителями.

Таким образом, по второй главе диссертации можно сделать следующие выводы:

1. В данной главе рассмотрено шестнадцать образцов новеллистических жанровых форм.

2. Среди рассказов больше произведений с авантюрно-фантастическими контаминированными фабулами.

3. Во всех рассмотренных рассказах, за исключением «Рассказа о Хоршид-и:ахе, сыне Джамшид-шаха», в котором ведущую роль играет отвратительная царица, жена и мать, воспеваются добродетели, верность, красота, предприимчивость женщин.

4. Создатели новеллистических жанров сумели сохранить дух высокого романтизм а от давления господствующей действительности.

5. Беззаветная верность женщины во всех романтических рассказах, создателями которых являются, несомненно, мужчины, свидетельствует о преклонении разума и справедливости мужчин перед женщиной за необоснованное унижение слабого пола.

6. В ряде рассказов - «Рассказ о строителе, его жене и падишахе Кермана», «Рассказ о жене ювелира...», «Рассказ о плотнике, ткаче и дочери падишаха Омана», «Рассказ о главе земли Мосул и его сыне» -городские ремесленники вводят в обиход юмор, с помощью которого срывают с бесчестных законников, блюстителей нравов и предводителей общества покровы ханжества и лицемерия. Активными разоблачителями обманщиков выступают женщины, которые ведут борьбу за свою честь и мужей, за восстановление попранной справедливости.

7. Сказители в образе царевны Хазаргису убеждают читателей и слушателей в том, что женщина способна на безупречную чистоту души, беззаветною верность, на великие свершения и подвиги.

1 Чрмеъ-ул-яикоёт. Дар зери назари К- Чиллаев. Ч,. 2. - Душанбе: Ирфон, 1981. - С, 446-462.

8. Исключения, тем не менее, есть и в осуждении женщин, что должно свидетельствовать о разнообразии восприятия действительности. Мать царевича Хоршид-шаха - похотливая женщина - предаёт сына, из-за страсти к чёрному разбойнику. Это осуждение создателями данной литературы человеческих пороков. Таким способом сказители не только развлекали большое число людей из городских и сельских окраин, но и вселяли в них зерна добродетели.

Третья глава диссертационного исследования «Идейно-эстетическая направленность женского образа в персидских романтических жанровых формах» разделена на два параграфа. 6 главе рассматриваются вопросы о роли и значении женских образов в псевдоисторических (претендующих на историчность) дастанах, а тжже об эволюции женских образов в народном романе «Самак айяр».

В первом параграфе «Образ женщины в псевдоисторических (претендующих на историчность) дастанах» подвергаются анализу женские образы, фигурирующие в народных произведениях несколько иного характера, чем те, которые рассматривались ранее.

В. начале главы приводится информация о жанре народной прозаической литературы, под названием «дастан». В персидской литературе любое сюжетное произведение, будь то прозаическое или поэтическое, называется «дастан». В то же время крупные произведения богатырского, приключенческого, любовного содержания (например, «Лейли и Меджнун», «Фархад и Ширин», «Йусуф и Зулейха»), написанные в стихах, на том основании, что созданы парной рифмой (аа, бб, вв...) называются «маснави». Но в таджикской литературе советского периода в подражание и под непосредственным влиянием русской поэтической традиции эти и другие крупные поэтические формы, независимо от рифмовки, стали называться «дастан», т.е. «поэма». Это положение идёт вразрез национальным поэтическим традициям.

В современной иранской литературе термин «дастан» широко применяется в смысле повествовательного художественного произведения, независимо от жанровых объёмов. Но в той же поэтике термин «роман» используется в европейском значении этого выражения.

Наряду с этим, арабским термином «кисса» можно заменить понятия «дастан» и «роман» более удачно, что делалось в персоязычной литературе уже много столетий. «Кисса» имеет тоже значение, что и «дастан» - «сказ». В этом случае объём произведения никакого значения не имеет.

Решение вопроса лежит не между различием форм изложения, а, в зависимости от полисемичности слова «дастан», в различении объёмов произведений в научном контексте на других, особенно европейских языках. В связи с этим, произведения большого объёма стали называться «роман». При этом, хронологический путь не всех народных романов на новоперсидском языке имеет одинаковое начало. Среди

функционировавших романов были и такие, которые формировались ещё в доислам:кие времена. К /там следует отнести такие произведения, как «Рустам-наме», «Дараб-наме», «Кахраман-наме», «Искандар-наме» и связанные с ним «Замчи-наме», «Табут-наме», «Кучек-наме», «Хавар-наме» и т.д. Но при этом следует иметь в виду, что «тексты» как доисламских, так и исламских романов особой «канонизации» не поддавались. Времена и события вносили новые наслоения и добавления к старым сказам и сюжетам.

Женщины не во всех воинских романах фигурируют на первом плане, в некоторых из них они участвуют лишь в эпизодических ролях. В этом отношении особенно характерен народный роман «Абу Муслим-наме» одно из наиболее значительных произведений, созданное на материале из событий периода борьбы иранских народов против Омейядского халифата, которую возглавлял Абу Муслим Хорасанский, великий полководец и политический деятель VIII в.1 Здесь рядом с суровым полководцем и воином Абу Муслимом не наблюдается пентральнэго женского персонажа. Но также, как нельзя лишить природу одного из её элементов или проявлений, в повседневной жизни не обойтись без одной из её половин.

Меджлисафруз Самарканди, по замыслу сказителей «Абу Муслим-наме», олицетворяет айярствующую женскую половину хорасанских участников движения Абу Муслима. Когда восставший Абу Муслим попадает в руки халифских сил, его освобождение из темницы святые покровители героя перекладывают именно на плечи Меджлисафруз.2

Следует заметить, что в «Абу Муслим-наме», хотя не очень чётко, но присутствует этика «джавонмардизма» - рыцарства, социально-нравственного течения, особенно распространённого в иранской среде. Сторонники этого течения оценивали людей по их деяниям, а не полу и положению в иерархической социальной лестнице. Так, когда Меджлисафруз с помощью своей подруги, Сарве Симин спасает Абу Муслима из темницы, переодев его в платье Сарве Симин, тот, посмеиваясь над самим собой, признает, что порой в жизни случается и так, далее он подтверждает своё положение двустишием:

(Следуй за идущим по пути истины, будь он даже женщина, ибо Хизру, Когда он заблудился в стране мрака, путь указывает кобылица).

Волге активную роль в метафорических событиях романа «Абу Муслим-наме» играет по-настоящему «мужественная женщина, айяр Биби Сити, которая и была из числа идущих по пути самосовершенствования, а по части ночных вылазок не имела себе

1 Тарсусй Абутохир. Абумус лишгома. - Душанбе: Адиб, 1994. - С.73.

2 Там же С. 72-76.

равных. Помимо всего этого она обладала музыкальным даром и талантом сказителя. Из-за своих талантов она была дорога и почитаема самим наместником Хорасана Насром Сайяром. И эта благополучная в социальном отношении женщина, принимает активное участие в происходящих на страницах романа событиях.1

Огромную роль в развитии мозаичного искусства романтических изображений играла деятельность сказителей, постоянно изучавших психологию своей обширной аудитории, кормившей ил: и требовавшей по-настоящему притягательных художественных сцен. Художественные средства и приёмы же, конечно, не всегда и не всюду могут гармонировать с настроениями такой аудитории. Но любовь почти всегда вписывается в рисунок любой мозаики, даже такого «сурового» романа, как «АбуМуслим-наме».

Более развернутые женские образы в богатырских романах характерны для «Дараб-наме» и «Сказании об Амире Хамзе».

В сказительских традициях и рукописных списках эпического романа «Дараб-наме» произведение считается творением сказителя Абу Тахира Тарсуси. Топонимика, которая сохранилась в рукописных списках романа, привела В.В.Бартольда к заключению, что описания многих достопримечательностей и других признаков местности, на фоне которых происходят романтические события, относятся к Х1-ХН векам.2

«Дараб-наме» создан на фоне легендарных исторических событий Каянидскго царя Дараба, сына Бахмана, а также его дочери Роушанак и её приключениях в легенде о столкновениях с Александром Македонским. Вполне понятно, что об идентичности исторической легенды и романтического изображения исторического фона вести исследование не приходится: фантазия творцов произведения подчинила художественную действительность тем целям, которые они преследовали.

Центральным персонажем «Дараб-наме» является Роушанак, которую, из-за её усиков именовали Бурандохт. Бурандохт отличалась редкой красотой, но была наделена природой и воинскими склонностями. Усики же на верхней 1убе делали её похожей на юношу. Её отец Дара очень любил дочь и учил её всем наукам, которые были необходимы царевичам.

Нашествие Александра Македонского стало для Бурандохт полем испытания мужества и воинского искусства, чему отец так настойчиво учил её. Она отважно встала на защиту родной земли. И обратилась к патриотам родины: «О, молодцы! Вот кони и оружие, и достояния, которые доставили нам, вставайте, садитесь на коней и постарайтесь отомстить этим низким людям».

'Там же С. 185.

• и?- Бартольд В. В. Рыцарство и городская жизнь в Персии при Сасанидах и при Исламе. , //Соч. Т. 7.-М.:.Наука, 1971.-С. 115-134.

Богатство и родство, которые Александр предлагает Бурандохт, её не сбивают с верного пути, ибо она убеждена, что её дело правое и это служит залогом её победы над врагом.

Бурандохт гордится своей страной, своим высоким родом, гордится тем, что она - дочь Дария, сына Артаксеркса, сына Гуштаспа, сына Лухраспа, потомка Хушанга. Александра, с его кичливостью, и захваченным богатством считают лишь «безродным ромийцем».

Деже попав в плен к Александру, Бурандохт не покоряется своей участи, чувство собственного достоинства не покидает её. Для Бурандохт, воспитанной на семейных традициях политических деятелей, первостепенное значение, как гласит изложенный фрагмент, имеют два политических предка, чем семейное и личное благополучие. Целенаправленность в этом отношении во многом создаёт и духовный, моральный облик Бурандохт. Она - натура ищущая. Она проявляет глубокое воинское мышление. Благодаря этим качествам, Бурандохт сумела с небольшими силами захватить Алеппо, находившееся во власти Александра, взять в плен его правителя Корана и министра, Фаласюруша.

В «Дараб-наме» активных женских характеров немного. Героическому характеру Бурандохт, однако, противостоит образ её матери Амандохт, аналог которому в эпическом художественном творчестве можно представить образ судьбы из «Шах-наме» Фирдоуси.

Создание героических образов, подобных образам Гордафорид и Бурандохт, - одна из выраженных особенностей народных романов. Олицетворение художественного образа Бурандохт, как идеального образа героической царевны Ирана, вставшей на путь самоотверженной борьбы за свободу родной земли, огромная заслуга сказителей народной литературы и той аудитории, которую посещало множество людей. Образы, подобные образу Гордафорид, оставляли в воображении огромных масс - носителей обыденной культуры неизгладимое впечатление. Именно такие книги, как «Дараб-наме», формировали основы самосознания простого человека, делали его соучастником глобальных национальных процессов.

«Сказание об Амире Хамзе» входил в репертуар знаменитых сказителей рядом с такими значительными произведениями народной литературы, как «Дараб-наме» и «Абу Муслим-наме». Очень кстати заметить, что этот самоуверенный сказитель Дехдар читал упомянутые произведения в кругу людей образованных, элиты, а не простонародном, в присутствии знаменитого министра и поэта Алишера Навои.

«Сказание об Амире Хамзе» в оригинале именуется различными названиями - «Кисса-и Амир Хамза», «Румуз-и Хамза», «Хамза-наме» и т.д. Среди крупных произведений «Сказание об Амире Хамзе» остаётся одним из основных романов, на авторство которого нигде никаких намеков не встречается. Но именно этот арабский Хамза сын Абу ил-

Муталиба, который в арабской версии романа «титулуется» Бахлаван, является центральным героем романа. Следует заметить, что из всех персидских народных романов именно «Сказание об Амире Хамзе» получило наибольшее распространение в мире. На сегодняшний день известны переводы романа на языки хинди, урду, малазийский, грузинский, турецкий, узбекский. На грузинский язык роман был переведён ещё в XII в.1 И это обстоятельство пока ещё остаётся «загадкой» для науки.

Вымышленные романтические события, послужившие содержанием для «Сказания об Амире Хамзе», происходят на стыке разрушения древней иранской культуры и возникновения новой исламской культуры. Главный герой романа Хамза, титулованный Амир - является знаменосцем этого переворота.

Наиболее ярким женским образом романа «Сказание об Амире Хамзе» является Мехрнигор, дочь Сасанидского шахиншаха Нуширвана, носившего прозвище «Справедливый». Мехрнигор явно не эпический тип героя, она ничем не сравнима с Гирдофарид и Бурандохт. В «Сказании об Амире Хамзе» громче «звучит» мотив любви. Однако любовная интрига не является идейно-тематической основой сюжета произведения. Любовь во взаимоотношениях Хамзы и Мехрнигор в сюжете произведения занимает важное место, но не главное. Главная цель создателей романа заключается в изображении подвигом Хамзы и его соратников. Совершают же они свои подвиги ради распространения исламской веры Ханафигского толка. Эпизод с любовной интригой служит в романе в качестве композиционной завязки. Эта любовь не имеет силу любви Бежавд к Маниже, имеющей начало, но не имеющей конца. Правда Хамза после гибели Мехрнигор проводит много времени у её могилы, но затем мы видим, что он женится ещё семь раз, хотя эти женитьбы не овеяны воинскими поединками и скрещенными копьями, а совершаются по ходу событий.

Мехрнегар как личность тянется к женщинам, взращенным исламскими бытовыми представлениями, нежели к иранкам Сасанидского периода. Она отличается чистотой, верностью и покорностью. Как она дала слово Хамзе, что и пока я жива, я не стану женой никому, кроме тебя, так и сдержала его до конца своей короткой жизни.2 Мехрнигор не обладает свободолюбивой натурой. В «Сказании об амире Хамзе» также некоторые девушки проявляют воинскую доблесть, но их доблесть подчинена опять же девизу главного героя, а не идее защиты родины от пришельцев. Своё воинское мастерство такие

1 Повесть о богатыре Эмире Хамзе. Предисл. Н.Ибрагимова. Глоссарий Т.А. Мухтарова. - М.: Наука, 1990. - 432с.

2 Там же С.83.

девушки обращают на распространение и укрепление основ ислама ханафитского толка. Одной из таких девушек является дочь великого министра Египта Зохра-бану.

На страницах «Сказания об амире Хамзе» изображены и такие девушки, которые в ратном деле считают себя нисколько не слабее мужчин. В любви этот женский тип больше всего почитает мужество и воинское искусство: они признают превосходство над собой и избранником своим боевым достоинством, как считала Бурандохт. Хома Таифскал, дочь царя Йемена Мунзир-шаха, Хоруш - сестра шаха Хорасана относятся к этому типу женщин. Эти девушки признают богатырей, преЕ,осходящих силой и мужеством самих себя и готовы подчиняться воле лишь таких мужчин. Они свой принцип безусловно выдерживают.

Этот момент, по всей вероятности, корнями уходит в иную культурную эпоху, ибо часто даёт о себе знать не однажды. Вероятно, это ритуальный обряд какой-то другой эпохи иранских племён, отзвуки которого нашли своё отражение в народно-художественном творчестве.

Другой эпизод связан с приключениями племянницы царя Востока Ким а! а, которую зовут Хоршиди Хавар (солнце Востока). Эта воительница тоже ищет себе пару для создания семьи воина, который мог бы преодолеть её на поле боя. Хоршиди Хавар с этим условием выходит на бой с богатырями амира Хамзы. Она, действительно, показала на деле, что её слова пустое бахвальство.

Романтика любви в «Сказании об амире Хамзе», конечно, присутствует, но её проявления здесь крайне редки. Та «разнузданная» чувствительность, свойственная малым романтическим произведениям и новеллистической жанровой форме, здесь заглушена до крайности. Правда, на первый взгляд, можно принять за подобную романтику любовь Тур-бану. Влюблённая в Омара, сына Хамзы, она вся отдаётся этой любви.

Ещё в начале «Сказания об амире Хамзе» нарисован облик женщины той действительности, которая достойна отрицания и должна рухнуть. Распутная жена Кобада Шахреяра прячет в сундуке своего возлюбленного й тайно с ним развлекается. Разоблачение развратницы происходит посредством проницательного Бузургмехра. Наказание развратницы и её чёрного возлюбленного осуществляется по правилам установленного правового порядка: их забивают камнями.

Через женское коварство утверждается и безупречность морального облика распространителя новой духовности: Зарангнз, дочь Даранны - наложницы Нуширвана, душою тянется к Хамзе.

Таким образом, вполне очевидно, что в рассмотренных романах лишь «Дараб-наме» можно назвать «светским» произведением без ограничительных ортодоксальных норм, наносящих ущерб свободной

художественной фантазии. Попытки сказителей «реанимировать» художественную фантазию с участием женшин, терпит поражение барьерами чрезмерной осторожности духовных регулятивных норм официального ислама в простонародном прелом лении.

Анализ нравственно-эстетической составляющей «Дараб-наме» и «Сказания об амире Хамзе» обнаруживает, что единственна любовь метафорической действительности, поистине, способна регулировать «экологию» весьма значительного социального положения полов. Интереснейшая ситуация в этом вопросе создаётся в одном из наиболее значительных произведений повествовательной прозы народной литературы - «Самаке айяре».

Во втором параграфе - «Эволюция образа женщины в народном романе «Самак айяр» - для более точного раскрытия вопроса подвергаются сопоставительному анализу понятия «джавокмарди» и «айяр», затем, рассматриваются события и образы народного романа «Самак айяр».

«Самак айяр», бесспорно, можно оценить как высоко художественную литературную продукцию не только уровня народной творческой среды, но и профессиональной литературы тоже, хотя переводившая роман на русский язык Н.Д.Кондырева, охарактеризовала произведение как «самый интересный персидский народный роман».

Не отходя от основной темы, следует констатировать, что самой примечательной галереей» женских образов в народной повествовательной прозе является именно «Самаки айяр» По многообразию, неповторимости, в определённой степени, психологизации женских характеров этот роман не имеет равных вообще в персоязычной повествовательной прозе.

В «Самаке айяре» действуют различные типы женских персонажей. Девушка может быть джавонмардом или айяром. Искусный музыкант Рухафза, которая излагала. основные принципы джавонмардства, не сама! яркая женская фигура среди айяров романа «Самак айяр». Если говорить не только о художественной значимости, но и джавонмардской или айярской, такой фигурой выступает, несомненно, царевна Рузафзун.

Примечательными особенностями отмечен образ другой царевны, горянки Абандохт. Дело в том, что отец её лишил свободы из-за любви к Шахану, царевичу, росшему вместе с ней. Она любила его, но в застенках она «излечилась» от любви к Шахану. Когда она рассказывала этот печальный рассказ, Шахан стоял за дверью. Он услышал этот рассказ и,

1 «Самак айяр», или Деяния и подвиги красы айяроп Самака, что царям: служил, их дела вершил, был смел, да умел». В 2-х книгах. (Перев. с персидсх. Всгуп. статья и примеч. Натальи Кондыревой. - М.: Наука, 1984 - С.5.

упав замертво, унес свою чистую любовь в могилу.1 Абандохт, как и следовало ей быть, отличается несравненной красотой, твердостью и наделена всеми качествами идеального образа. Судьба уготовила ей тяжёлую жизнь, причиной чему была её ослепительная красота. Но эта, отнюдь не избалованная принцесса, стойко переносила все тяготы, выпавшие на её долю.

В «Самаке айяре» воинственных женщин немало. Мардондохт, например, не уступает ни одному богатырю. Но эта воительница не может похвастаться искусствами, которые придают неповторимость образу Рузафзун.

Палитру женских образов романа «Самак айяр» нельзя рассматривать без своеобразного «кентавра» из противоположных «красою>, использованных дня изображения характера Тадждохт. Она своим появлением сразу же привлекла к себе общее внимание. Образ Тадждохт представляет собой наиболее сложный в психологическом и художественном отношениях образ женщины. Поэтому его смело можно назвать удачей того, чье перо так искусно отобразило противоречивую душу прекрасной и гадкой женщины.

В отличие от других народных романов в «Самаке» и любовь и верность воспеваются на основе женских характеров. Сытность женщины в этом произведении рассматривается в двух аспектах; в обоих случаях сущность имеет жизненную точку. Первый аспект - обожание, воспитание; второй аспект-познание и осуждение женщины, жалобы на её духовное несовершенство. Здесь мужской голос осуждает всех женшин без разбора. Это положение, разумеется, чистейшая эмоция, не имеющая под собой веского основания. ■

В «Самаке» действуют различные типы женских персонажей. Девушка может быть джавонмардом или айяром. Искусный музыкант Рухафзо, которая излагает основные принципы течения джавонмардов, не самая яркая фигура среди айяров романа. Ярчайшей фигурой среди женских; образов «Самака» является Рузафзун-девушка айяр и джавонмард. Образ Рузафзун способствует освещению целого ряда социальных, этических, моральных проблем, придает «актуальность» различным жизненным граням тогдашнего общества.

Создатели «Самак айяр»-а в женщинах более всего ценят заботу и их нравственный облик. Сказатель хорошо знал многолетнее изучение категории своих слушателей, ревниво создавал женские характеры, которые с честью выходили из различных опасных положений, угрожавших их нравственному престижу. Конечно нравственность не единственная забота сказателей романа, но самая важная. Поэтому в

1 Персидские народные сказки. (Подбор, пер ев., примеч. и вступ. статья А. А. Ромаскевича. -М„ Л., 1934. -С.88.

огромном по объему романе не раз описываются ситуации, в которых женщины, кто неукротимостью, а кто хитростью или дозволенным поведением выходят целомудренными из положения.

В диссертации, на основе анализа особенностей женских образов, определяется значение романа «Самак айяра» в качестве исключительного образца по совершенству творческой техники, гармонии поэтических компонентов, формированию женских характеров и демонстрации искусства их психологизации.

В заключении подводятся итоги исследования и обобщаются основные результаты исследования, которые заключаются в нижеследующем:

1. Первые замечательные образцы художественных образов женщин были созданы в Х1-ХУИ веках, в период создания персидско-таджикских народных романов, таких гак «Дороб-наме», «А бум у с/и м -н ам е», «Искандар-наме» и т.д. Образ Бурандухт-созданный автором «Дороб-наме» является одним из первых женских образов в средневековом народном романе, имеющем качества народного героя, защитника Ирана от нашествия чужеземных захватчиков. Аналоги образа Бурандухт среди персоязычной поэзии последующих периодов отсутствуют и она сравнима лишь с образом Гурдофарид из «Шахнаме» Фирдоуси.

2. В романтической прозе Х1-ХУП веков еще сильны отголоски джавонмардизма или айяризма, зациклившихся в умах нескольких поколений иранского этноса под впечатлением от движения Абумуслима Хорасани, а затем и Согдодырридского, приведшего к открыто проиранскому государству хорасанских айяров. Это давление, особенно движение Абумуслима, породило одно из важнейших произведений романтической прозы- «Абумуслим-наме», в котором нет центрального женского образа. В нем множество женских эпизодических характеров, отличающихся мужеством и верностью, т.е. достоинствами джавонмардов и айёров.

3. Авантюрный роман «Сказание об эмире Хамзе» ничего общего, кроме имен, с историей не имеет. Главный герой романа-Хамза, шахиншах Нуширван и другие персонажи ничем не похож* на свои исторические личности. Наиболее ярким женским образом «Сказания об эмире Хамзе» является принцесса Мехрнигор-дочь Сасанидского шахиншаха Нуширвана. Она, романтический образ по типу, является объектом любви Хамзы, но главной целью романа является не воспевание любви Мехрнигор и Хамзы, а изображения подвигов Хамзы. Мехрнигор и другие положительные характеры «Сказания об эмире Хамзе» подчиняются моральным нормам демократического ислама.

4. Исключительным образом средневекового романтического жанра по созданию женских характеров и демонстрации психологизации образов является «Самак айяр». Женские характеры Рухафзо, Рухафзун и

другие по своему художественно-эстетическому типу занимают особое место в прозаической литературе на фарси. Создатели «Самаха» посредством женских образов освещали целый ряд социальных, этических, моральных проблем средневекового иранского общества.

5. Искусство «инкорпорации» или «обрамления», перешедшее из санскритских традиций в устное народное творчество среднеиранского (пехлеви), а затем посредством арабских переводов, занявшее прочное место в прозе новоперсидского периода, легло в основу продуктивного жанра, называемого в научном обиходе «обрамленной повестью». Произведения жанра «обрамленной повести» народной литературы в сравнении со своими авторскими аналогами намного облегчены от литературных компонентов и подогнаны под устный сказ. Появившиеся после «Калилы и Димны» «обрамленные повести», конечно, не обладают той тонкой мудростью, которая свойственна перу Абулмаоли Насруллаха, но в простонародной среде они в определенной степени выполняли идентичную функцию.

6. Освещение «правовой концепции» аудитории и сказателей занимает особое место в «Бахтияр-наме», в котором внимание сказателя фокусируется на роли женщины в проявлении человеческой сущности. Право человека быть защищенным от всевозможных угроз, его право на признание справедливости наказания, налагаемого на него учреждением государственного правопорядка - идейное ядро «Бахтияр-наме». Коллизия в этом произведении построена на таком правовом уровне, что наводит на мысль о том, что в какие-то далекие времена, она в каком-то ином изложении служила толкованием определенного правового положения. Но создатели произведения убеждены, что женщины-борцы за справедливость и право человека как дочь визира Кокара существуют и должны быть в реальной жизни. Это идеал мужской «половины» общества и так по справедливости оценивают женщину, которая чиста помыслами и поступками, и бог помогает ей одержать верх над своими врагами.

7. В круг исследований моносюжетных произведений включены образы со сложными сюжетными характеристиками, либо с яркими образами: «Мехр и Мах», «Повесть о царевиче Ирана», «Повесть о царевне Нушофарин Гаухартадж», «Повесть о царевиче Ирана, еврее Шамуне и царевне Джавхари», «Сказание о сыновьях Гаюршаха и царевне Сабзкабк-суровой пери», в которых понятия «любовь» и «красота» определяют стержень всего содержания.

8. Самой крупной из повестей любовно-приключенского содержания является «Мехр и Мах», центральными персонажами которой являются аллегорические имена-образы, берущие начало из мифологического сознания минувших поколений, Не все женские характеры отличаются • идеальными нравственными и духовными качествами какими, например,

обладает ' Мах. В таких произведениях никаких социальных,

политических целей и концепций не ставигся. Основная идея в них заключается в описании любви, которая постоянно пробуждается от женской красоты, двигает всеми стремлениями и поступками пгрсонажей произведения.

9. По некоторым государственно-этническим соображениям в творческой практике литературы и искусства на фарси идея «абсолютной красоты» выражалась понятием «пери» («пари»). Среди этих существ в отношении внешности «уродливых» нет. Для пери в отличие от чгловека в пространстве нет препятствия для движения. Фантазия художественных творцов наделила пери и другим редким качеством, о котором «мечтают» мужчины - абсолютное целомудрие.

10. Центральные женские персонажи почти во всех повестях персидско-таджикской средневековой прозы наделены высоким чувством лиризма, которое они выражают в музыке, пении, стихах. В этом проявляется аристократическое воспитание и элитарность культуры этих персонажей. Поэтому у этого типа персонажей высокое чувство самосознания, через которое проявляется самооценка и осознанное отношение к действительности.

11. Создатели средневековых прозаических произведений иногда «пускали в дело» сюжеты с отрицательными женскими характерами. Такие произведения тоже создавали резонанс, конечно, отрицательного волнения, что не выходит за пределы действия законов художественного творчества. В таких произведениях средством для смеха, осмеивания представителей духовенства, чиновничества средневекового общества, обвиняемых в обмане, лицемерии и казнокрадстве выступают женщины: умные, целомудренные, смелые, которые буквально загоняют в угол, сдирают с бессчетных законников, блюстителей нравов и предводителей общества покровы ханжества и лицемерия.

12. «Любовная культура», регулирующая поступки молодых людей, требует особого разбирательства на общекультурных основах. Здесь же следует подчеркнуть упорные размышления народных сказателей вокруг «любви», которыми они делились с живой аудиторией. Это «почтительное» отношение к понятию «любовь» обладало огромной культурой и рациональным значением для определенной социальной среды. Оно поднимало и подготавливало этическую почву для восприятия «серой массой» этических принципов элитарной культуры. Главная идея этих размышлений заключается в том, что красота и любовь женщин приводят в движение «неподвижный мир».

13. Во всех прозаических произведениях и народных романах наиболее действенным средством воплощения метафоры действительных перипетий жизни выдвинуто «существо» женщины. Этэт вывод относится не только к одной «обрамленной повести», но и ко всем другим жанровым формам персидско-таджикской поэзии Х1-ХУП веков.

Список опубликованных работ по теме диссертации Монографии:

1. Образ женщин в повествовательных произведениях - Душанбе: Ирфон, 2007 -158с. (натадж.яз).

2. Образ женщин в письменных прозаических произведениях и народных романах таджикско-персидской литературы. - Душанбе: Ирфон, 2009. -275с.

Статьи, опубликованные в изданиях, вошедших в перечень ВАК Министерства образования и науки Российской Федерации

3. Образы женщин в «Повести об Амире Хамзе» // Вестник Таджикского национального университета. - Душанбе, 2007. -№2(34). - С.71-76. (на таджяз.).

4. Анализ образа женщин в «Бахтиярнаме» // Вестник Таджикского национального университета. - Душанбе, 2009. -№8 (56). - С.269-273.

5. Изображение женских образов в персидско-таджикской повествовательной прозе // Вестник Таджикского национального университета. - Душанбе, 2009. — №4 (52).-С.180-184. (на тадж.яз.).

6. Повесть о семи визирях //Вестник Таджикского национального университета. -Душанбе, 2010.-№5(61). -С.369-373.

7. Женщина в обрамленной повести //Вестник Таджикского национального университета. - Душанбе, 2010. -№5(61), - С.351-358.

8. Образ женщин в героических народных романах // Вестник педагогического университета - Душанбе, 2011, - №1(37). С.281-289. (на тадасяз).

9. Образ женшин в «Самаки айер» // Вестник университета - Душанбе, 2011,- №1(37) - С. 289-296. (на тадж.яз.).

10. Образ женщин и её особенности в народных рассказах // Вестник педагогического университета - Душанбе, 2011,- №6 (43), - ч.2., С. 244-247. (на тадж.яз.).

11. Образ женщин в «Ч,авомеъ-ул-хикоёт»-и Мухаммад Авфии Бухорой //Вестник Таджикского национального университета. -Душанбе, 2011. -№9 (73). - С.346-356.

12. Анализ образа Шахрошуб в «Семи палатах Бахрома Гура» //Вестник Таджикского национального университета. - Душанбе, 2011. - №10 (74). - С.256-263.

г Статьи, опубликованные в других научных журналах и изданиях:

13. Художественное изображение образа женщин в «Касас-ал-анбийа» //Гендерные вопросы в Таджикистане. - Будапешт-Душанбе, - 2001, -С.21-23.

14. Художественное изображение женщины в рыцарских романах // Материалы международной конференции «Наука и современное образование: проблемы и перспективы», посвященной 60-летию ТГНУ. - Душанбе, 24-25 октябрь, 2008. - С 488-491. (на тадж.яз.)

15. Роль женщины - мать в исламской религии // Материалы научно-теоретической конференции профессорско-преподава-тельского состава, посвящено 17-й годовщине независимости Республики Таджикистан/- Душанбе, 2008, ч.2., С.260-264.

16. Облик женщины в сказочно-приключенческих проюве-дениях народной литературы // Материалы международной конференции «Наука и современное образование: проблемы и перспективы», посвященной 60-летию ТГНУ. - Душанбе, 24-25 октябрь, 2009. - С. 487-488.

17. Образ материи в «Касасуланбиё» // Вестник педаго:гичес-кого университета - Душанбе, 2008, - №2 (30), изд. ТГПУ им С.Айни. - С. 79-84. (на тадж. яз.).

18. Степень участия женшин в персидских романтических жанровых формах // Вестник педагогического университета - Душанбе, 2008, -№2 (30), изд. ТГПУ им С.Айни. - С. 79-84. (на тадж. яз.).

19. Анализ истории народной прозы в персидско-таджикской литературе // Вестник педагогического университета - Душанбе, 2008, - № (35), изд. ТГПУ им С.Айни. - С. 79-84. (на тадж. яз.).

Подписано в печать 13.02.2012г. Формат 60x841/16 Бумага офсетная 80г / м2. Объём 3 усл. пл. Тираж 100 экз.

Типография «Сабрина-К» ул.М.Турсунзода 91.

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Шарофзода Гавхар

Введение.3

Глава 1. Эволюция образа женщины в сказочно-приключенческих произведениях народной литературы

§1. Художественное изображение женщины в «обрамленной повести».15

§ 2. Роль женщины в моносюжетных любовно-приключенческих дастанах.93

Глава II. Концептуальные особенности образа женщины в рассказах народной литературы

§ 1. Роль женщины в сказочно-приключенческих рассказах.142

§2. Эволюция образа женщины в новеллах городской народной литературы.206

Глава III. Идейно-эстетическая направленность женского образа в персидских романтических жанровых формах

§ 1. Образ женщины в псевдо-исторических (претендующих на историчность) дастанах.231

§ 2. Эволюция образа женщины в народном романе

Самак айяр».259

Введение диссертации2011 год, автореферат по филологии, Шарофзода Гавхар

Изучение мировой литературы, часть которой составляют и бесценные произведения классической и современной таджикской литературы, свидетельствует о том, что одним из важных вопросов на всех этапах её развития является художественное изображение женщины, представление о женском идеале.

Будучи половиной человечества, женщина занимает значительное место в литературе любого народа. С целью претворения в жизнь прекрасных идеалов, устремлений и физической красоты женские образы в литературе и искусстве щедро наделались такими качествами, как ум, красота, смелость, мудрость, обаяние и т.д. Создание художественного образа женщины в литературе народов Востока уходит своими корнями вглубь веков, отражаясь как в фольклоре, так и в письменных литературных памятниках. Так, в фольклоре, особенно в сказках персоязычных народов, часто встречающийся образ женщины описывается с самых различных сторон. Однако, следует отметить, что малые прозаические жанры не всегда могут дать полное изложение и описание женского образа. Поэтому более" развёрнутое изображение образа женщины мы находим в крупных^ прозаических и народных романах или эпически - поэтических памятниках персидско-таджикской литературы, вершиной которых является «Шахнаме» Фирдоуси.

Естественно, анализ и исследование истории эволюции образа женщины в прозе и поэзии средневековой персидско-таджикской литературы в рамках одной монографической работы охватить не представляется возможным. Решение проблемы такого масштаба выходит за рамки даже нескольких диссертационных исследований. Исходя из этого, мы решили исследовать историю эволюции женских образов на примере лучших образцов персидско-таджикских прозаических произведений и народных романов Х1-ХУП веков. Определить изобразительный метод авторов народных романов при создании женских типов, выявить наиболее яркие женские образы и определить их характерные особенности в сравнительном аспекте с женскими образами, созданными в разные периоды и разными средневековыми авторами.

Исследование такого масштаба и направления способствуют раскрытию художественной и эстетической сущности персидско-таджикской средневековой литературы, так как исследование женских образов как важной части образной системы литературы, предоставляет возможность установить творческие принципы изображений, из которых логично вывести жанровые формы произведений, эволюционный переход от устного сказа к письменной форме. В этом движении эстетичных форм эволюция женских образов выступает своеобразной иллюстрацией художественно-эстетического сознания.

Значимость работы также связана с тем, что распад СССР, гражданская война в Таджикистане, экономическая разруха, вызванная этими событиями, помешали завершению задач по исследованию народной литературы. В этом направлении ничего существенного не сделано и в Иране, где наиболее интенсивно велись работы по изучению народной литературы. Таким образом, фундаментальная часть работ по действительному изучению литературы, обслуживающей основную массу персоязычного населения Центральной Азии, остается до сих пор неосуществлённой.

Этими обстоятельствами определяются актуальность и значимость настоящей диссертационной работы.

Степень научной разработанности проблемы. В исследование различных аспектов образа женщины внесли большой вклад литературоведы и востоковеды России, Ирана, Таджикистана и бывших советских республик такие, как: Е.Э.Бертельс (95, 96, 97, 98, 99), И.С.Брагинский (102, 103, 104), Ю. Борщевский (101), И. Ю. Крачковский (132), М.Дж. Махджуб (221,222), З.Сафа (234, 235, 236, 237, 238, 239, 240), Ю. Салимов (175,176,177), П. Джавади (231), Р. Шафак (233), С.К. Азорабеков (75), КВосиев (109, 110, 111), К.Чиллаев (201,202, 203, 204, 205), А.Акрамов (78), А.Джалолов (119), Якин Г. (212) и др. В отдельных научных работах, посвящённых исследованию персидско-таджикских прозаических произведений и народных романов, они затрагивали различные стороны женских образов, охарактеризовали их отдельные аспекты, выявили необходимые направления по проблемам женских образов, подлежащих углубленному изучению.

Особого внимания заслуживает вклад российских учёных в обоснование актуальности изучения персоязычной литературы народных низов, как закономерного творческого акта особых культурных условий. Фактическим зачинателем этого процесса был М.Ромаскевич, ещё в 1934 году издавший в собственном переводе персидские народные сказки и снабдивший это изучение примечанием и вступительной статьей. Активное участие в этом процессе приняли И.С.Брагинский, Ю.Е.Борщевксий, Н.Кондырева. В 1984 году издательство «Наука» выпустило двухтомное издание романа XII века «Самаки-айёр». Эти работы создали предпосылки не только к исследованию структуры и содержания народных романов, но и к изучению женских образов как важной части образной системы прозаических произведений и народных романов персидско-таджикской литературы.

В исследовании некоторых вопросов женских образов следует подчеркнуть заслугу Ю.Салимова и А.З.Дуна, в 1986 году осуществивших перевод на русский язык «Энциклопедию персидско-таджикской прозы», куда вошли «Кабуснаме», «Синдбаднаме» и «Семь приключенческих произведений народной литературы» (43). Во вступительной статье

И.С.Брагинского, написанной к этому изданию, высказаны и ценные замечания по женским образам указанных произведений персидско-таджикской прозы.

В разработке теоретических аспектов исследованных произведений народной литературы, в том числе системы её образов, немаловажен и вклад исследователей таких, как А.Н. Желоховцев (123), Н.А.Спешнева (181), Т.В.Попова (166), Н.Ибрагимова (126), Х.С.Акбутаева(77), В.В.Мочалова (153), М.Шукуров (208, 209, 210), написавших ценные научные труды о народно-иранских романах в китайской, византийской, арабской, узбекской и польской литературе.

По вопросам изучения аспектов женских образов в контексте исследованных произведений народной литературы плодотворны и работы иранского ученого М.Дж. Махджуба, который в ряде журналов опубликовал цикл содержательных статей дополняющих друг друга. В этом направлении представляют научную ценность и работы П.Н.Ханлари, З.Ханлари и З.Сафа.

В Таджикистане монографическим изучением персидско-таджикской средневековой народной литературы, и в этом контексте исследованием отдельных аспектов, относящихся к женским образам, занимались Ю.Салимов, А.Акрамова, К.Чиллаев, а позднее к ним присоединились К.Восиев, А.Джалолов, Г.Валиева и автор настоящей диссертации.

Из числа таджикских исследователей, внесших значительный вклад в исследование образа женщины в произведениях средневековой и современной таджикской литературы, следует подчёркнуть заслугу Джонон Бобокалоновой, написавшей «Женщины и время», «Образ женщин в книге царей» и другие книги и статьи, представляющие определённое научное и теоретическое значение для исследуемой нами проблемы. Анализу и исследованию женских образов «Шахнаме»

Фирдоуси посвящены монографии Д.С. Гиунашвили (118), С. Бахман (213), Г. Инсафпур (215) и других современных литературоведов.

Анализ существующих работ, в той или иной степени относящихся к проблеме исследования женских образов в персидско-таджикских прозаических произведениях и народных романах, свидетельствует о том, что они осуществлены по трём направлениям: а) научно-исследовательские работы по проблемам средневековых персидско-таджикских прозаических произведений и народных романов, авторы которых в контексте основной проблемы высказали отдельные размышления и замечания по некоторым аспектам и характерным особенностям изображений женских образов; б) сбор и публикации произведений средневековой персидско-таджикской прозаической литературы и народных романов, посвященных всему спектру проблем персидско-таджикской прозы и имеющих источниковедческое значение для исследований и эволюции женских образов в произведениях классической прозы; в) монографические труды, посвященные исследованию проблемы художественного изображения образа женщины в отдельных поэтических произведениях персидско-таджикской средневековой литературы.

Тем не менее, следует подчеркнуть, что история становления и эволюция образа женщины в персидско-таджикских средневековых прозаических произведениях и народных романах до сих пор не изучены комплексно и в монографическом плане. Кроме того исследователи всех направлений, занимающиеся данной проблемой, практически очень мало внимания уделили эволюционным аспектам исследуемого нами вопроса. На наш взгляд, без исследований истории эволюции создания женских образов невозможно представить полную картину истории формирования и совершенствования образной системы персидско-таджикской прозы и литературы, в целом.

Исходя из этого, нами предпринята попытка исследовать проблему эволюции образа женщины на основе богатейшего художественного материала из числа лучших образцов персидско-таджикской средневековой художественной прозы и народных романов, созданных в разные периоды истории литературы.

Цели и задачи исследования. Главной целью исследования является раскрытие поэтики женских характеров на различных уровнях контаминации художественно-эстетического мышления в пределах персоязычной народной литературы. К такому решению нас привело то, что в элитарной литературе облик женщины «завуалирован» средствами лирической поэзии. Для полного проявления возможностей видов и жанров литературы больше пространства представляют прозаические типы художественного воображения. Отбор средств изображения, степень свободы вымысла, соотношения реалистического и метафорического элементов воссоздания художественно-эстетической действительности, за редким исключением, осуществляется посредством действий персонажей произведений народной литературы. Другим важным обстоятельством является то, что посредством женских характеров раскрываются особенности общественных отношений, характер культуры определённого исторического периода, соотношение реальных и метафизических духовных ценностей.

Для достижения указанной цели были выдвинуты следующие задачи:

1. Научно-теоретическое обоснование выбранной темы; определение понятийного аппарата, используемого в тексте диссертации.

2. Выявление места и роли женских образов в системе поэтики существующих видов, подвигов и жанров персоязычной народной литературы.

3. Определение на основе проделанного анализа типа художественно-эстетического сознания, на котором построена поэтика произведений.

4. Выявление нравственного идеала, раскрытие которого преследует художественно-эстетическое мировосприятие народной творческой среды.

5. Анализ произведений народной литературы, в основе которых, лежит сюжет - фабула или сюжет-ситуация.

6. Исследование характера воздействия «рынка-сказительства» («бозори достонпардози») на крупные произведения народной литературы.

7. Определение отношения творцов народной литературы к искусству художественного портрета.

Методологические и теоретические основы работы. Основным методом, которым мы руководствовались при написании диссертационной работы, является метод историзма, смысл которого заключается в обращении к истории зарождения, становления и развития предмета исследования для познания его сущности. Использование данного научного метода помогло нам проследить в правильном направлении процесс эволюции народных романах разных эпох, решить поставленные теоретические задачи и проблемы. Нами также использованы принципы промоголизма и детермированности социально-исторических, художественно-эстетических процессов, проблем и вопросов, рассматриваемых в диссертации. На этих принципах даётся интерпретация мировоззренческих, художественно-эстетических процессов, связанных с историей обширной литературы, с присущей ей поэтикой и своеобразным культурным обрамлением. Кроме того, для теоретических обобщений и выводов нами были использованы методы сравнительно-исторического анализа, дедуктивного метода литературного анализа и приёмов анализа исторической поэтики.

В теоретической части описаны отдельные теоретические и методологические разработки следующих известных исследователей:

В.Асмуса (82), М.М.Бахтына (92), Ю.Э.Борщевского (101), И.С.Брагинского (104), К.Восиева (109), А.А.Гвахария (116), Д.С.Лихачёва (136,137), А.Ф.Лосева (138) Е.М.Мелетинского (142,143,144,145), А.Д. Михайлова (151), А.Мосиньона (152), В.В. Мочалова (153), Т.Нёлдеке (156) С.Нафиси (228), В.Б. Никитина (157,158,159), В.Г.Никонова (160), М.Б.Пиотровского (164), Г.В. Плеханова (165), Т.В. Попова (166), Н.Поспелова (167), В.Я. Пропп (168), Рипка Яна (171), А.Ромаскевича (172), З.Сафа (235), Ю.Салимова (174,175,176,176,177), H.A. Спешнева (181), Стеблина-Каменского (182), Б.В. Томашевского (186,177), И.М.Филыитинского, Б.Я.Шидфара (188), Р.Н.Фрайа (189), О.М. Фрейденбурга (190), В.И. Чичерова (206), К.Чиллаева (202), В.И Штейна (207) и др.

Научная новизна исследования. До настоящего времени некоторыми исследователями лишь частично изучены проблемы изображения образа женщины на примерах отдельных поэтических, прозаических произведений или в отдельно взятом периоде развития персидско-таджикской литературы. На наш взгляд, без понимания эволюции данного вопроса на протяжении исторического развития литературы, без охвата разных по социально-политическим условиям периодов невозможно исследовать данную проблему, так как сущность отдельно взятого периода исследователей логично, правильно понять, осмыслить и придти к верным выводам можно только в том случае, если он в комплексном плане охватывает весь эволюционный процесс развития проблемы. Исходя из этого, научная новизна настоящей диссертационной работы заключается в том, что в ней впервые в комплексном плане осуществляется исследование процесса различных по литературным жанровым формам и периодам произведений народной литературы. Относительно недавно сформировавшихся литературоведческих направлений по изучению народной литературы, ещё часто приходится сталкиваться с условными моментами, образовавшимися на почве недостаточного знакомства с творческими характеристиками художественно-эстетического свойства, лежащими в основе поэтики народной литературы. Вторым аспектом исследования является использование женских образов в произведениях народной литературы в качестве критерия оценки социально-нравственной, общекультурной среды минувших времён. Исходя из этих положений, данное исследование является новым шагом в формировании теоретических основ нового направления в таджикском литературоведении.

Источники исследования. В процессе проведения исследования использовалась огромная источниковедческая база, которую образуют: -во-первых, произведения народной литературы, составляющие много тысяч экземпляров и страниц печатного и рукописного текста. Так, роман «Самаки айяр» в пятитомном тегеранском издании составляет 2612 страниц. Также внушительны размеры издания двух версий «Дараб-наме» «Абу Муслим-наме», «Повести об амире Хамзе», трёхтомного Душанбинского издания «Джаме ал-хикаят», многочисленных сборников и огромных рукописных списков произведений малых и средних прозаических жанров; - во-вторых, в данную базу входят также художественно-исторические, средневековые памятники такие, как «История Байхаки», «Кабуснаме», «Чахар-макале», «Футувват-наме», «Бадаи ал-вакаи» и многие другие, в которых содержатся сведения о функционировании народной литературы о формах её бытования. Важным источником для изучения народной литературы служат «Джавами' ал-хикаят ва лавами' ар-риваят» Мухаммеда Авфи Бухарайи, «Тысяча и одна ночь», имеющие много общего с народной литературной историей.

Теоретическая значимость данного исследования состоит в научном обосновании и осмыслении того факта, что художественное изображение женских характеров на протяжении средневековья прошло долгий путь эволюционного развития и существенную роль в этом сыграл персидскотаджикский средневековый роман. В диссертации детально анализируются место и роль женских образов в прозаических произведениях и народных романах, а также раскрываются нравственный идеал и художественно -эстетическое сознание героев, в рассматриваемых автором, народных произведениях. Эти эволюционные процессы зафиксированы и отражены в персидско-таджикских прозаических произведениях и народных романах. Всё это позволило нам обосновать свою концепцию по данной проблеме и сделать соответствующие научно-теоретические выводы. Материалы диссертации могут быть полезны в процессе развития теории персидско-таджикской средневековой прозы и при написании работ по поэтике, истории жанров, прозы и т.д.

Практическая значимость исследования. Полученные результаты исследования могут использоваться при изучении таджикской литературы Х1-ХУИ вв., а также в исследовании проблемы эволюции образа женщины в прозаических произведениях и народных романах прошлого. Выводы по жанровому и художественному образу женщин в народных романах могут оказать существенную помощь в изучении вопросов теории и истории таджикско-персидской литературы. Материалы диссертационной работы могут быть использованы при чтении курсов теории и истории литературы, современной таджикской литературы и спецкурсов по таджикской литературе Х1-ХУП вв., а также в процессе написания учебников и учебных пособий для высших учебных заведений. Основные положения, выносимые на защиту:

1. Эволюция художественного изображения образа женщины средневековья тесно связана с фольклором и народными романами персидско-таджикской литературы.

2. Важнейшим периодом формирования женских характеров можно считать Х1-ХУП вв., и в этот период появились яркие такие женские образы, как Бурандохт, Равшанак, Мехрнегар из «Дарабнаме», «Абумуслимнаме» и «Сказания об Эмире Хамзе»

3. По совершенству творческой техники, гармонии поэтики компонентов, формированию женских характеров исключительным образом романтического жанра можно считать «Самак айяр». Женские характеры «Самака» - Рухафзо, Рузафзун и другие по своему художественно-эстетическому типу, занимает особое место в прозаической литературе на фарси. Впервые именно в «Самаке» демонстрируется искусство психологизации характеров, в том числе женщин.

4. Центральные женские персонажи почти во всех повестях наделены высоким чувством лиризма, которое они выражают в музыке, пении, стихах. В этом проявляется аристократическое воспитание и элитарность. Поэтому у этого типа персонажей высокое чувство самосознания, через которое проявляется самооценка и осознанное отношение к действительности.

5. Во всех прозаических произведениях и народных романах Х1-ХУ11 веков наиболее действенным средством воплощения метафоры действительных перипетий жизни выдвинуто «существо» женщины. Этот вывод относится не только к одной «обрамлённой повести», но и ко всем другим жанровым формам.

Хронологические рамки исследования. Особенность выбранной нами темы определила хронологические рамки исследования. Это не случайно, так как эволюцию любой проблемы невозможно проследить на основе только одной эпохи. Исходя из этого, наряду с общетеоретическими аспектами проблемы, исследование включает анализ и прослеживание истории эволюции женских характеров в сравнительном аспекте на примере прозаических произведений и народных романов, созданных в Х1-ХУ11 веках, то есть в различные периоды истории средневековой персидско-таджикской литературы.

Апробация работы. Основные положения диссертации апробированы при чтении лекций по «Истории персидско-таджикской литературы» и «Современной таджикской литературы» в Таджикском национальном университете, Таджикском государственном педагогическом университете им. С.Айни, Кулябском государственном университете имени А.Рудаки, Кургантюбинском государственном университете имени Н.Хусрава и Худжандском государственном университете им. Б.Гафурова. Материалы и выводы исследования отражены в двух опубликованных монографиях, более 50 статьях и тезисах докладов, которые излагались автором на межвузовских, республиканских и международных научных конференциях (1994-2011)

Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры таджикской литературы Таджикского государственного педагогического университета им. С.Айни (протокол №8 от «29»марта 2011 г.)

Структура диссертации: Работа состоит из введения, трёх глав, заключения, списка использованной литературы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Эволюция образа женщины в прозаических произведениях и народных романах персидско-таджикской литературы Хi-ХУII вв."

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В заключении подводятся итоги исследования и обобщаются основные результаты исследования, которые заключаются в нижеследующем:

1. Первые замечательные образцы художественных образов женщин были созданы в Х1-ХП веках, в период создания персидско-таджикских народных романов, таких как «Дороб-наме», «Абумуслим-наме», «Искандар-наме» и т.д. Образ Бурандухт-созданный автором «Дороб-наме» является одним из первых женских образов в средневековом народном романе, имеющем качества народного героя, защитника Ирана от нашествия чужеземных захватчиков. Аналогов образа Бурандухт среди персоязычной поэзии последующих периодов отсутствуют и она сравнима лишь с образом Гурдофарид из «Шахнаме» Фирдоуси.

2. В романической прозе Х1-ХП веков еще сильны отголоски джаванмардизма или айяризма, зациклившихся в умах нескольких поколений иранского этноса под впечатлением от движения Абумуслима Хорасани, а затем и Согдодырридского, приведшего к открытию проиранского государства хоросанских айяров. Это давление, особенно движение Абумуслима, породило одно из важнейших произведений романтической прозы-«Абумуслим-наме», в котором нет центрального женского образа. В нем множество женских эпизодических характеров, отличающихся мужеством и верностью, т.е. достоинствами джаванмардов и айёров.

3. Авантюрный роман «Сказание об эмире Хамзе» ничего общего, кроме имен, с историей не имеет. Главный герой романа-Хамза, шахиншах Нуширван и другие персонажи ничем не похожи на свои исторические личности. Наиболее ярким женским образом «Сказания об эмире Хамзе» является принцесса Мехрнегар-дочь Сасанидского шахиншаха Нуширвана. Она, романтический образ по типу, является объектом любви Хамзы, но главной целью романа является не воспевание любви Мехрнегар и Хамзы, а изображения подвигов Хамзы. Мехрнегар и другие положительные характеры «Сказания об эмире Хамзе» подчиняются моральным нормам демократического ислама.

4. Исключительным образом средневекового романтического жанра по созданию женских характеров и демонстрации психологизации образов является «Самак айяр». Женские характеры Рухафзо, Рухафзун и другие по своему художественно-эстетическому типу занимают особое место в прозаической литературе на фарси. Создатели «Самака» посредством женских образов освещали целый ряд социальных, этических, моральных проблем средневекового иранского общества.

5. Искусство «инкорпорации» или «обрамления», перешедшее из санскритских традиций в устное народное творчество среднеиранского(пехлеви), а затем посредством арабских переводов, занявшее прочное место в прозе новоперсидского периода, легло в основу продуктивного жанра, называемого в научном обиходе «обрамленной повестью». Произведения жанра «обрамленной повести» народной литературы в сравнении со своими авторскими аналогами намного облегчены от литературных компонентов и подогнаны под устный сказ. Появившееся после «Калилы и Димны» «обрамленные повести» , конечно, не обладают той тонкой мудростью, которая свойствена перу Абулмаоли Насруллаха, но в простонародной среде они в определенной степени выполняли идентичную функцию.

6. Освещение «правовой концепции» аудитории и сказателей занимает особое место в «Бахтияр-наме», в котором внимание сказателя фокусируется на роли женщины в проявлении человеческой сущности. Право человека быть защищенным от всевозможных угроз, его право на признание справедливости наказания, налагаемого на него учреждением государственного правопорядка - идейное ядро «Бахтияр-наме». Коллизия в этом произведении построена на таком правовом уровне, что наводит на мысль о том, что в какие-то далекие времена, она в каком-то ином изложении служила толкованием определенного правого положения. Но создатели произведения убеждены, что женщины-борцы за справедливость и право человека как дочь визира Кокара существуют и должны быть в реальной жизни. Это идеал мужской « половины» общества и так по справедливости оценивают женщину, которая чиста помыслами и поступками, и бог помогает ей одержать верх над своими врагами.

7. В круг исследований моносюжетных произведений включены образы со сложными сюжетными характеристиками, либо с яркими образами: «Мехр и Мах», «Повесть о царевиче Ирана», «Повесть о царевне Нушофарин Гаухартадж», «Повесть о царевиче Ирана, еврее Шамуне и царевне Джавхари», «Сказание о сыновьях Гаюршаха и царевне Сабзкабк-суровой пери», в которых понятия «любовь» и «красота» определяют стержень всего содержания.

8. Самой крупной из повестей любовно-приключенского содержания является «Мехр и Мах», центральными персонажами которой являются аллегорические имена-образы, берущие начало из мифологического сознания минувших поколений, Не все женские характеры отличаются идеальными нравственными и духовными качествами какими, например, обладает Мах. В таких произведениях никаких социальных, политических целей и концепций не ставится. Основная идея в них заключается в описании любви, которая постоянно пробуждается от женской красоты, двигает всеми стремлениями и поступками персонажей произведения.

9. По некоторым государственно-этническим соображениям в творческой практике литературы и исскуства на фарси идея «абсолютной красоты» выражалась понятием «пери»(«пари»). Среди этих существ в отношении внешности «уродливых» нет. Для пери в отличие от человека в пространстве нет препятствия для движения. Фантазия художественных творцов наделила пери и другим редким качеством, о котором «мечтают» мужчины-абсолютное целомудрие.

10. Центральные женские персонажи почти во всех повестях персидско-таджикской средневековой прозы наделены высоким чувством лиризма, которое они выражают в музыке, пении, стихах. В этом проявляется аристократическое воспитание и элитарность культуры этих персонажей. Поэтому у этого типа персонажей высокое чувство самосознания, через которое проявляется самооценка и осознанное отношение к действительности.

11. Создатели средневековых прозаических произведений иногда «пускали в дело» сюжеты с отрицательными женскими характерами. Такие произведения тоже создавали резонанс, конечно, отрицательного волнения, что не выходит за пределы действия законов художественного творчества. В таких произведениях средством для смеха, осмеивания представителей духовенства, чиновничества средневекового общества, обвиняемых в обмане, лицемерии и казнокрадстве выступают женщины: умные, целомудренные, смелые, которые буквально загоняют в угол, сдирают с бессчетных законников, блюстителей нравов и предводителей общества покрова ханжества и лицемерия.

12. «Любовная культура», регулирующая поступки молодых людей, требует особого разбирательства на общекультурных основах. Здесь же следует подчеркнуть упорные размышления народных сказателей вокруг «любви», которыми они делились с живой аудиторией. Это «почтительное» отношение к понятию «любовь» обладало огромной культурой и рациональным значением для определенной социальной среды. Оно поднимало и подготавливало этическую почву для восприятия «серой массой» этических принципов элитарной культуры. Главная идея этих размышлений заключается в том, что красота и любовь женщин приводят в движение « неподвижный мир».

13. Во всех прозаических произведениях и народных романах наиболее действенным средством воплощения метафоры действительных перипетий жизни выдвинуто «существо» женщины. Этот вывод относится не только к одной «обрамленной повести», но и ко всем другим жанровым формам персидско-таджикской поэзии Х1-ХУН веков.

Список научной литературыШарофзода Гавхар, диссертация по теме "Литература народов стран зарубежья (с указанием конкретной литературы)"

1. Абуалй ибни Сино. Осори мунтахаб.Ч^. 2. - Душанбе: Ирфон, 1983.-560с.2. аз-Захири ас Самарканди Мухаммад, Синдбад - наме. Перев. М.Н. Османова, вступ. Статья и ред. А. Старикова.- М.: Изд.вост.лит. 1960.-311с.

2. Бадоеъулвакоеъ. Таълифи Зайниддин Махмуди Восифй. Матни интик,одй, мукдддима ва федристдо ба ралами А.Болдырев. Ч,. 1 -2-М., 1961.

3. Геродот. История в девяти книгах. Перев. и примеч. Г. А. Стратоновского. Под ред. С. А. Утченко. Л.: Наука, 1972. - 600 с.

4. Джованни Бокаччо. Декамерон. М.: 1953 АН БССР, 431с.,359с.

5. Дурдонадо наср. Ч^. 1. Душанбе; Ирфон, 1987 - 560с. Ч,. 2. Душанбе: Адиб 1989 - 432с. Адиб Ч- 3. 1991. - 576с.

6. Кайковус Унсурулмаолй. Крбуснома. Хрзиркунандаи чоп М. Муллоах,мадов. Душанбе: Маориф, 1979. - 192с.

7. Калила ва Димна. (Аз руи «Анвори Сухдйлй» и Х,усайн Воизи Кошифй. Бо танзим ва тадрири нави Р. Хддизода. - Душанбе: Маориф, 1979. - 304с.

8. Канбу, Инаятуллах. Книга о верных и неверных женах, или «Бехаре данеш». ( Перев. с фарси М. Н. Османова М.: Наука, 1964 -400с.

9. Китоби хдким Синдбод, Аз руи «Синдбоднома» и Зах,ирй. Тадрири Ч,. Азизкулов. - Душанбе: 1971 - 267с.

10. Кошифй Хусайн Воиз. Футувватномаи султонй, Ахлоки Мудсинй. Рисолаи Хртамия. Душанбе; Адиб: 1991. - 320с.

11. Киссаи Амир Х,амза: Разиллоху анх,у (Х,амзанома): Иборат аз 2 цилд. ( Бо саъйи М. Шукурзода, Т. Сох,ибназаров. Душанбе: ЦЛ-2 1992.-368с.

12. Мухаммад Авфй. Гулчини «Чдвомеъ ул - х,икоёт». Муаллифи сарсухан ва ба чоп тайёркунанда М. Бак,оев. - Душанбе, 1966.

13. Нахшаби, Зийя ад Дин. Книга попугая. (Тути - наме). Перевод Е. Э. Бертельса. - М.: Наука, 1979. - 348с.

14. Низамулмульк. Сиасет наме. Книга о правлении везира XI в. Низам ал - мулька. Перев., введ. в изучении памятника и примеч. Б.Н. Заходера. - М., Л.; 1949. - 320с.

15. Персидские народные сказки. (Подбор, перев., примеч. и вступ, статья А. А. Ромаскевича. М., Л., 1934.

16. Плутовка из Багдада. (Перев. Ю. Борщевского, Н. Османова, Н. Тумаковича. Предисл. и примеч. Ю. Борщевского. М.: Изд.вост.лит., 1963. - 575с.

17. Повесть о богатыре Эмире Хамзе. Предисл. Н.Ибрагимова. Глоссарий Т. А. Мухтарова. М.: Наука, 1990. - 432с.

18. Повесть о мужчинах верных в любви.- М., 1990 287 с.

19. Рашид-ад-дин Фазлуллох. Джами-ат-таварих. Сборник летописей. Предисл и примеч. А. А. Ромаскевич, Л. А. Хетагуров, Л. А. Ализаде. Баку: Изд-во Акад-наук АЗССР, 1957. - 727с.

20. Самаки айёр. Ч^. 1. Душанбе: Ирфон, 1967. - 296с.

21. Самаки айёр. Ч,. 2. Душанбе: Ирфон, 1970. - 304с.

22. Самаки айёр: Намунахои насри бадеии форсу точик Ч,. 3. -Душанбе: Ирфон, 1975. 298с.

23. Самаки айёр. Ч.4. Душанбе: Ирфон, 1976. - 301с.

24. Самаки айёр. Ч,. 5. Душанбе: Ирфон, 1982. - 234с.

25. Самаки айёр. 6. Душанбе: Ирфон, 1984. - 442с.27. «Самак айяр», или Деяния и подвиги красы айяров Самака, что царям служил, их дела вершил, был смел, да ушел». В 2-х книгах.

26. Перев. с персидск. Вступ, статья и примеч. Натальи Кондыревой. М.: Наука, 1984-560с.

27. Саргузашти Х,отам. Намунадои насри бадеии форсу тоцикТайёркунандгони матн. Ч(. Азизкулов ва С. Давронов. Душанбе: Ирфон, 1967.- 298 с.

28. Средневековая персидская проза. (Перев. с персидск., составл. Н. Ю. Чалисовой. Предисл. Н. Б. Кондыревой.- М.: Правда, 1986 478с.

29. Тарсусй Абутохдр. Абумуслимнома. Душанбе: Адиб, 1994.432 с.

30. Тысяча и одна ночь: Избр. Сказки / Перев. с араб. М. А. Салье Предисл. И. М. Филыптинского. М.: Худож лит.,1977. - 352с.

31. Унсуралмаали. Кабус наме. В кн.: Энциклопедия персидско - таджикской прозы. - Душанбе: Тадж. сов. энцикл., 1986. - С. 11 - 128. -478с.

32. Унсурулмаолии Кайковус. Кобуснома. Ба чоп х,озиркунанда М. Муллоадмадов. Душанбе: Маориф, 1979. - 192с.

33. Фаридуддини Аттор. Хусравнома. Душанбе: Ирфон, 1990.368 с.

34. Фародй Мирзо Бархурдор. Мах,буб-ул-кулуб. Мураттиб ва муаллифи сарсухан Абубакр Зудуриддинов. Душанбе: Дониш, китоби якум, 1975; 334с. китоби дуюм - 1979. -202с.

35. Фахридцини Гургонй. Вис ва Ромин. Мураттиб ва муалл. Сарсухан. А. Девонакулов. Душанбе: Ирфон, 1966. -456с.

36. Фахрии Х,иравй Султонмухдммад. Хдфт кишвар. Бо пешгуфтори К;. Чилла. Душанбе: Ирфон, 1992. - 304 с.

37. Хртифй Абдуллод. Хдфт манзар. Мураттиб ва муаллифи сарсухан. Ч,. Додалишоев. Душанбе: Дониш, 1976. - 125 с.

38. Чор дарвеш. Бо охирсухани И. С. Брагинский. Сталинобод: нашрдавтоцик, 1951. 21 Зс.

39. Ч,омеъ-ул-хикоёт. Дар зери назари К,. Чиллаев. 1. -Душанбе: Ирфон, 1980. 464с.

40. Чрмеъ-ул-х,икоёт. Дар зери назари К^. Чиллаев. 2. -Душанбе: Ирфон, 1981.-448 с.

41. Ч,омеъ-ул-х,икоёт. Дар зери назари К,. Ч,иллаев Ч,. З.Душанбе: Ирфон, 1985. 400 с.

42. JLo 'oltfl ^jljLi^-il' Y-Л і^Ьь .»jjjjJbiJLsl ^p^aiL ij^l tjL> i^jb^-jjAs ¿¿JIj .u-olS" ¿Л ¿¿jjJI ^ • 501. A*53ггь.obV 'LS5^!^" ^^ ^ 'joT^^ ПИТ «¿I^V .«ub^L jluj -55

43. Oli^Pt^aj L OlolLo .і—ol5" і^лЛо ^oJI ¡^¿^ .56f • • nnr ^YV .j-iJ JL—j (j^Jj 'jzt^ ¿LebjjLiiujI olJS" .57320лАиі Уз І . ^І^ІІ ІаСІ^ ^^ІС ¿¡і ¿¿¿оЛ 5860

44. VN V ,оЬІ5>Л ¿лі^ з оЬІ£?Л ¿-оіз^- >илл .61621. АУГ-Л ТТД ^у-І-ді63 64-ЛТРУ '¿¡і(уіі ^»и^іь з ¿иі^ .656667 68

45. И ТТТ І^І-.^^ЦМ ОіаЛо ¿¿Ь .«иііо (^о11аі.691.. Исследования

46. Абдуллоев А., Саъдиев С. Адабиёти точик дар нимаи дуюми асри XI ва аввали асри XII. Душанбе: Дониш, 1986. - 272 с.

47. Абдуманнони Насриддин. Шархдависй дар таърихи адаби форс точик. Кдісми 1. - Хучанд: Нури маърифат, 2000.

48. Абдуманнони Насриддин. Шархдависй дар таърихи адаби форс точик. К^исми 2. - Хучанд: Нури маърифат, 2001.

49. Адабиёти форсу точик дар асрх,ои XII XVI: Кдсми I: Очеркдо аз таърихй адабиёти форсу точик. Мухдрр. Масъул Р. Х,одизода. К,исми якум. - Душанбе: Дониш, 1976. - 346 с.

50. Адабиёти форсу точик дар асрдои XII XIV: К^исми II. Мударр. масъул Р. Хддизода. - Душанбе: Дониш, 1983.- 228с.

51. Азорабеков. С. К. Сказание о Юсуфе и его отражение в персидско таджикской прозе X - XI вв. - АДД. - Душанбе, 2005. - 23 с.

52. Айнй С. Восифй ва хулосаи «Бадоеъ-ул-вак,оеъ». Куллиёт. Ч,. 13. - С. 4 - 302. Душанбе; Ирфон, 1977. - 432с.

53. Акбутаев. X. С. Идейно художественные особенности узбекских народных книг (на примере «Тахир и Зухра») АКД. Ташкент, 1973.-21с.

54. Акрамов А. «Шохнома» хонй. // Аргумони олимони чавон. -Душанбе, 1966.-С. 68-79.

55. Алимардонов А. Зиёуддини Нахшаби ва «Тутинома» и у. -Душанбе: Дониш, - 1980. - 218с.

56. Алиев Г. А. Темы и сюжеты Низами в литературах народов Востока. М., 1985. - 247 с.

57. Асадуллаев С. Лайли и Маджнун в фарсиязычной литературе: (Библиографический обзор. Душанбе: Дониш, 1981.- 208с.

58. Асмус В. Вопросы теории истории эститики. М., 1968.

59. Афса^зод А. Тахдввули афкори Абдурах,мони Ч,омй. -Душанбе: Дониш, 1981.-159с.

60. Афсахзод А. Адабиёти форсу точик дар нимаи дуюми асри XV. Душанбе: Дониш, 1987. - 264 с.

61. Ахмедов М. Этическая художественная проза Хусайна Ваиза Кошифи. Дисс. На соиск. уч. степ, д.-ра филол. Наук. Душанбе, 2003. -346 с.

62. Ах,мадов М. Насри ахлокд тарбиявии Х,усайн Воизи Кошифй. К,исми 1. - Душанбе, 1994.- 100с.

63. Ахмадов М. Насри ахлокй тарбиявии Х,усайн Воизи Кошифй. К^исми2. - Душанбе, 1994.- 110с.

64. Ах,мадов М. Насри ахлокд тарбиявии Х,усайн Воизи Кошифй. Кисми 3. - Душанбе, 1994.-130с.

65. Барсуковский А. Ч,авонии наср. // Шарки сурх. № 6; -Душанбе, 1964. - с. 128 - 137.

66. Бартольд В. В. К истории персидского эпоса. Соч. Т. 8. М.: Наука, 1973. - 723с.

67. Бартольд В. В. Рыцарство и городская жизнь в Персии при Сасанидах и при Исламе. // Соч. Т. 7. М.: Наука, 1971. - С. 371 - 393.

68. Бахтин M. М. Вопросы литературы и эстетики. М.: 1975.502 с.

69. Бахтин M. М. Эпос и роман. (О методологии исследования романа. // Вопросы литературы. М., 1970. - № 51. - С. 95 - 122.

70. Беляев Е. А. Арабы, ислам и арабский халифат в раннее средневековье. 2-е изд. - М.: Наука, 1966. - 280с.

71. Бертельс Е. Э. Избранные труды Т.1. Истории персидско -таджикской литературы. М.: Изд-во вост.лит. 1960. - 556 с.

72. Бертельс Е. Э. Персидская «лубочная» литература. В.сб.: «С. Ф. Ольденбургу» Л., 1934. - С. 86 - 93.

73. Бертельс Е. Э. Роман об Александре и его главные версии на Востоке. М.,-Л.: Акад. наук, СССР, 1948. - 187с.

74. Бертельс Е. Э. Избран, труды: Низами и Физули. М.: Изд-во вост.лит., 1962. - 554 с.

75. Бертельс Е. Э. Избран, труды: Т4. Наваи и Джами. М.: Наука, 1965.-498 с.

76. Бобокалонова Ч,. Накши занон дар номаи Шохон. Душанбе, Адиб, 1998. - 161 с.

77. Борщевский Ю. Э. Дастаны и народная культура средневекового Ирана. // Письменные памятники и проблемы истории культуры народов Востока. М., 1966. - С. 6-29.

78. Брагинский И. С. Из истории таджикской и персидской литератур. М.: Наука, Избр.работы 1972. - 524с.

79. Брагинский И. С. 12 миниатюр: (От Рудаки до Джами. М.: Худож лит., 1976.- 303с.

80. Брагинский И. С. Очерки по истории таджикской литературы. Сталинабад: Таджикгосиздат, 1956. - 452 с.

81. Вардиман Е. Женщина в древнем мире. М.: Наука, 1990.334 с.

82. Веселовский А. Н. Из истории романа и повести. Вып. 1. Греко-византийский период. / Сборник отделения русского языка и словесности АН. Т. 10. №5. 2 - СПБ, 1886.

83. Веселовский А. Н. О методе и задачах истории литературы как науки. // Историческая поэтика. М., 1989. - 404 с.

84. Виноградов В. В. Сюжет и стиль. М.: Сравнит, ист. Исследование изд-во Акад. наук СССР, 1963. - 192с.

85. Восиев К^. Ча^ор китоби насри цавонмардй: рисола -Душанбе: Адиб, 2002. 240 с.

86. Восиев К;. Ч,авонмардй аз назари цомуснигорон. // Масъаладои филологияи тоцик. Душанбе: 1976. - С. 112 - 123-137с.

87. Восиев Курбон. Номаи цавонмардй. Душанбе: Ирфон, 1986.- 143с.

88. Восиева Р. К. «Искандарнаме кабир» и его композиционно-художественные особенности. АКД. Душанбе, 2006. - 22 с.

89. Габриэлли Ф. Основные тенденции развития в литературах ислама. // Арабская средневековая культура и литература. М.: Наука, 1978.-216 с.

90. Гафуров Б. Таджики. Древнейшая, древняя и средневековая история. М.: Наука, 1972. - 658 с.

91. Гвахдрия А. А. Персидско таджикские версии «Бахтияр -наме» / В. сб.: « V Межвузовская конференция. - Душанбе: ТГУ, 1966, -С. 45-56.

92. Гвахдрия А. А. О персидских и грузинских версиях Бахрам и Голандом. // Народы Азии и Африки. М., 1967. - №2. - С. 334-336.

93. Гёте И. В. Собр. соч. в 10 томах. М.: Худож.лит. 1975.-524с.

94. Гиунашвили Б. Заметки о женских образах в «Шахнаме». // Труды. Т. -Тиблиси: Изд. Тблисского ун-та. Вып. Г. С. 186 - 197.

95. Джалилов А. Таджикского персидский роман «Самак айяр». АКД. - Душанбе, 1965 - 25 с.

96. Дорри Дж. Героические образы в иранских народных дастанах. / В сб.: «Y Межвузовская конференция по иранской филологии. Душанбе: ТГУ, 1966. - С. 60-63.

97. Дробницкий О. Г. Понятие морали. М., 1974.

98. Дробницкий О. Г. Проблемы нравственности. М. 1977.

99. Желоховцев А. Н. Хуабень городская повесть средневекового Китая, - М., 1969. - 200 с.

100. Занд М. Шесть веков славы. Очерк персидско таджикской литературы. - М., 1964. - 251 с.

101. Зиёвиддинова А., Х,асанова С. Симои маънавии занон дар «Шох,нома»-и А.Фирдавсй. Душанбе: Дониш, 1990. - 20 с.

102. Ибрагимов Н. Арабский народный роман. М., 1984. - 256 с.

103. История всемирной литературы. Т.2. гл. 4. Рыцарский роман. -М., 1984.-С. 548-570.

104. Кадирова М. С. Народные поэмы в «Шахнаме». Фирдоуси, АКД. Душанбе, 2010. - 24 с.

105. Кожинов В. В. Художественная речь как форма искусства слова. // Теория литературы. М., 1965. - С. 234 - 316.

106. Конрад Н. И, Запад и Восток. М., 1972.

107. Корш В. В. Истории греческой литературы (В кн.: «Всеобщая литература. Т.1. 4.2. СПБ, 1881. - С. 609 - 644.

108. Крачковский И. Ю. истории арабских версий сказки про женскую хитрость. (В сб.: «С. Ф. Ольденбургу». J1., 1934. - С. 279 - 287.

109. Крачковский И. Ю. Арабская средневековая литература. Поэзия и проза. // Избр. соч. Т. 2. м., 1956. - С. 15 - 632.

110. Крымский А. Е. История Персии, её литературы и дервишеской теософии Т.З. М.: 1909-1914 - 1917. - 504 с.

111. Кузнецов В. С. Последний правитель Ираншахра. (Из серии страны и народы. Новосибирск, 1991. - 208 с.

112. Лихачев Д. С. Человек в литературе древней Руси. М.: Наука, 1970. - 180 с.

113. Лихачев Д. С. Панчеко А. М., Понырко М. В. Смех в Древней Руси. Л.: Наука 1984. - 295 с.

114. Лосев А. Ф. Проблема символа и реалистическое искусство. -М.: Искусство, 1976.-367с.

115. Маджидов Р. Узбекские народные книги и произведения. «Хуршед ва Маликаи Дилором. АКД. Самарканд, 1971. - 23 с.

116. Маъсумй Н. Ч,ахонбинй ва мадорат. Душанбе: Ирфон, 1967.-266с.

117. Маъсумй Н., Бобоев Ю. Хдёт ва адабиёт. Мацмуаи мак;олах,о. Сталинобод: нашр давточик, 1958.-320с.

118. Мелетинский Е. М. Народный эпос. // Теория литературы. -М.: Изд-во Акад.наук СССР, 1964. С. -486.

119. Мелетинский Е. М. Средневековый роман: Происхождение и классификация формы. М.: Наука, 1983. - 304 с.

120. Мелетинский Е. М. Герой волшебной сказки. Происхождение образа. -М.: Изд.вост.лит., 1958. -264с.

121. Мелетинский Е. М. Введение в историческую поэтику эпоса и романа. М.: Наука, 1986. - 319 с.

122. Мец Адам. Мусульманский Ренессанс. М.: Наука, 1966.458с.

123. Мирзоев А. Сайри таърихии «Калила ва Димна» // Шарки сурх., 1949. -№1.-с. 5-41.

124. Мирзозода X. Таърихи адабиёти точик: Асрх,ои XIII XV. Китоби 2. - Душанбе: Маориф, 1977. - 399с.

125. Мирзозода X. Таърихи адабиёти точ,ик: Аз давраи кадим то асри XIII Китоби 1 (1). Душанбе: Маориф, 1987. -488с.

126. Мирзозода X. Таърихи адабиёти точик. Китоби 1 (2). -Душанбе: Маориф, 1989. -420с.

127. Михайлов А. Д. Французский рыцарский роман и вопросы типологии жанра в средневековый литературе М.: Наука, 1976. - 352с.

128. Мосиньон А. Методы художественного выражения у мусульманских народов. Арабская средневековая культура и литература.- М.: Наука, 1978. С. 46 - 59. -216с.

129. Мочалова В. В. Мир наизнанку: Народно городская литература Польши XVI -XVII вв. - М.: Наука, 1985. - 220 с.

130. Муродов О. М., Полякова Е. А. Трансформация мифологических и легендарных образов в таджико-персидских хрониках XI XV вв. - Душанбе: Дониш, 1986. - 220 с.

131. Насриддинов А. Тамоюлоти халкй дар назми асрх,ои XI XII.- Душанбе: Дониш, 1974. 223 с.

132. Нёлдеке Т. Хдмосаи миллии Эрон. Тарчумаи Бузург Алавй. -Техрон, 1327. 467 с.

133. Никитина В. Б. Литература древнего Ирана. (В кн. «Литература древнего Востока. М.: Изв-во Моск. Ун-та, 1971. - С. 87-194-411с.

134. Никитина В. Б. Персидско-таджикская литература в XVI в. // История всемирной литературы. Т.З М.: Наука, 1985. Т.З. - С. 566 -667-816с.

135. Никитина. В. Б., Паевская Е. В. К вопросу о формировании литературных направлении. // Народы Азии и Африки. 1969. - №1.- С. 122- 133.

136. Никонов В. Теория литературы: Роды и жанры литературы. -М.: Наука, 1964.-486 с.

137. Норматов С. Афсонадо дар Афгонистон. Ахбороти АФ. Точикистон. Душанбе, 1966. - №4. - С. 55 - 68.

138. Отахонова X. Тахдввули жанри достон дар назми муосири точик Душанбе: Дониш, 1983. - 263с.

139. Петрушевский И. П. Ислам в Иране в VII XV вв. - Л.: Изд. Ленингр. ун-та, 1966. - 400 с.

140. Пиотровский М. Б. Коранические сказания. М.: Наука, 1991.-217с.

141. Плеханов Г. В. Литература и эстетика. Т.2. М.: Гослитиздат, 1958.-670 с.

142. Попова Т. В. Византийская народная литература. История жанровых форм эпоса и романа. М.: Наука, 1985. - 272 с.

143. Поспелов Г. Н. Проблемы исторического развития литературы. М.: Просвещение, 1972. - 271 с.

144. Пропп В. Я. Исторические корни волшебной сказки. Л.: Ленингр. гос. ун-т. 1946. - 340 с.

145. Рахмонов А. Назария ва сайри таърихии устурасозии форсй -точикй. Душанбе. 1999. - 220 с.

146. Рачабов М. Бурду бохти насри таърихй. // Садои шарк;. №10. -Душанбе, 1985.

147. Рипка Ян. История персидской и таджикской литературы. Предисл. И. С. Брагинского. М.: Прогресс, 1970. - 440 с.

148. Ромаскевич А. Персидские версии фабло. / В сб.: «С. Ф. Ольденбургу». Л.: Акад.наук СССР, 1934. - 642с.

149. Сайфиев Н. Достонсароии форсу точик дар асри XIV. К^исми 1. Достон ва навъхои он. Душанбе: 1983. 112 с.

150. Салимов Ю. «Самаки айёр» ва насри ривоятии форсу точик. // Адабиёт ва санъат. 22 апрели соли 1983.

151. Салимов Ю. Муносибати бани Сосон ва чавонмардон ба насри ривоятии точик. // Ахбороти АФ Точикистон. №1., 1969.

152. Салимов Ю. Насри ривоятии форс-точик. // Ёдгори умр. -Хучанд: Нури маърифат, 2003. с. 16 - 178; 568с; 492с.

153. Салимов Ю., Восиев К^. Оини чавонмардй. // Садои шарк. -№4.-Душанбе, 1984.

154. Салимов Н. Мардаладои услубй ва тахдввули анвои наср дар адабиёти форсу точик. ( Асрдои IX XIII ) - Хучанд: Нури маърифат, 2002. - 396 с.

155. Саъдиев С. Мазмун ва шакли асари бадей. Душанбе: Ирфон, 1976. -22с.

156. Содиков А. Авдцахои ахлокди мутафаккирони Шарк;. -Душанбе: Ирфон, 1989. 144 с.

157. Спешнев Н. А. Китайская простонародная литература: Песено-повествовательные жанры. М.: Наука, 1986. - 319 с.

158. Стеблин-Каменский. Миф. Л.: Наука, 1976. - 104с.

159. Султонов У. Акдцадои фалсафй, ичтимой ва ахлок;ии Абуалй ибни Сино. Душанбе: Дониш, 1975. - 168с.

160. Сухачев А. С. От дастана к роману. М., 1971. - 237 с.

161. Тимофеев Л. И. Основы теории литературы. М.: Просвещение, 1971. - 464с.

162. Томашевский Б. В. Стилистика. Л., Изд-во ЛГУ 1983. - 288с.

163. Томашевский Б. В. Теория литературы. (Поэтика). Л; 1925.

164. Филыитинский И. М., Шидфар Б. Я. Очерк арабо-мусульманской культуры VII-XIIbb. M.: Изд-во восточной литературы, 1971.-255с.

165. Фрай Р. Н. Наследие Ирана. М.: Наука,1972. - 468с.

166. Фрейденбург О. М. Поэтика сюжета и жанров. Подгот. текста и общая ред. И. В. Брагинский. М., 1967. - 448 с.

167. Фролов Д. В. Основные черты арабо-мусульманской культуры. Статьи разных лет. М., 1981.

168. Хализев В. Е. Теория литературы. М.: МГУ 1991, - 69с.

169. Хонларй Парвез Нотил. Оини айёрй // Сухан. №57. -Техрон, 1348 х

170. Храпченко М. В. Творческая индивидуальность писателя и развитие литературы. М.: 1975. - 408с.

171. Храпченко М. В. Горизонты художественного образа. М.: Худож.лит., 1982.-334с.

172. Х,азраткулов М. Эътикоду анъанахои бостонии Ачам. -Душанбе: Ирфон, 1983. 127 с.

173. Хдсанова С. Идеалхои Фирдавсй дар бораи зан // Мактаби совета. №57. - Душанбе, 1977.

174. Х,одизода Р. Аз гузашта ва хозираи адабиёти точик: Мачмуаи маколахо. Душанбе: Ирфон, 1979. - 143с.

175. Х,усейнзода Ш. Бахе ва андеша. Душанбе: Ирфон, 1964.262 с.

176. Х,усейнзода Ш. Гуфтор аз ганчи сухан. Душанбе: Ирфон, 1985.-224 с.

177. Чиллаев К. И создал народ свою литературу. // Памир. -№11. 1986г.-С. 165- 174.

178. Чиллаев К. Народный роман «Абумуслим наме» / Опыт историко-филологической характеристики рукописного памятника. -Душанбе, 1985. - 195 с.

179. Чиллаев К^. Пешгуфтор ба «Ч,омеъ- ул-хикоёт»-Душанбе: Ирфон, 1985.-С.З-14.

180. Чиллаев К^. Пешгуфтор ба китоби «Самаки айёр». 4^.1. -Душанбе, 1982.-С. 3-18.

181. Чиллаев К^. Падруд бош Самак. Охирсухан ба китоби «Самаки айёр». 4^.7. Душанбе, 1985. - С. 567 - 575.

182. Чичеров В. И. Вопросы теории истории народного творчества. М., 1959.

183. Штейн В. И. Вклад народов Востока в истории мировой культуры. Учен, записи Института востоковедения АН. Т. 25 М. 1960.

184. Шукуров М. Анъана, халкдят ва мадорат. Душанбе: Нашр.дав.точик, 1964. -230 с.

185. Шукуров М. Диди эстетикии халк; ва насри реалиста. -Душанбе: Ирфон, 1973. 160с.

186. Шукуров М. Пахдухои таджики бадей: баъзе масъаладои ад.хоз.точик. Душанбе: Ирфон, 1975. - 272с.

187. Энгельс Ф. Немецкая идеология. (В кн. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т.2. М.: Политиздат, 1988. - 574с.

188. Якин Еуломхайдар. Айёрони Хуросон ва симои онон дар адабиёти форси. Душанбе, 1992.

189. ТТЛ — (^'З^^ ^^ ^ оЗ э (Зз^" 15

190. ТЯЯ^!^' -.^Щи з ^^^¿¿з «иЬ оЬ^ рЫс.216т- -бЪ5 ^ оЗ • ^ ^-21701 у^у^ ¿-О^ХАЛ Ь ^^1)1?- Iуь^ •сг*0.?^ ¿Ь-Лл .2181. ГУМГГТ220 .221ух^оНЗ^^5 з ^^^^ сз^з з из.2221. АЯ-УУ ^ЛГГЧ О^

191. ЛТТУ -= Н^ 1л /^ДЛрьл (5^ЦОО.2231. Jjffb? и m .224je-^TYY^TTA -'JJj> -(jl^jl ¿ij^ .225

192. VY Y Л ТТЛ 'jjlj-^j -'JJL> ^ .¿jljjl ^LH'ÍI ¿íj^ •i^íl**' tí'jt—j .226227

193. YYY ¿I^¿jjy ö^iJ '•"•' <ь.228f PV-A á-oSfy-.^ji) (sLs ¿i~jIoj> .Oí .229

194. TP ♦ J^Ö—ÍJ^J .xL> .¿,1jj\ oloJ ¿j.JIJ .^ЦІ^ЗІ ^JJJLO-®» ¿^.jJI J^í" ^ .230 Y—^ * jjöijjl^j—• ¿jlo-.'j И Y JLMJ I^¿S- ^¿Luuc J^ÄJ ^ШІ .<Üj| j^iaj (^lil^J»- J^j ,231oLojI ol&Lita 'ijj-ij jjLà oLo.il jo ¿Iß ^¿а-лэ ¡ ùL^W ls^^J •^l/' ¿ні»-®' .232

195. ГДЛ^І И U-m J.l,.o .YY Jb 4i5JLJI f^b зjöf ТГ-Л ¿íj^ (3^ ú>iljL¿j .233

196. Л YP^í^lj^j-.^j^jl^J jUaC 0!>L1AJ J <j«a*d3 ó¿>Lo .«UlsLs lo LXV^ .234je V^Y-Л YTí '¿1j^j — .^g^ojl¿ ^jljj $ jjl¿>1 jij $ рДії Jyu ¿ijb .<ujI Ii-» .235

197. YW-ЛГУ^ ■Л лЬ> •oU' OLJJiI Lo .236о° ПГЛ.^ГУГ -.Y •ÙW CjLJ^I b-P .«0)1 U-9.237

198. PY й-лт •Т •óW oLo.il .4)1 .238i^Y» (-SCLJI i^LLíj л^с її jl¿l jl t^jls yii. <0)1 j^oj L<l¿>.239. (JjLl з ¿Lo^J ^-wjjb ¿mSkJÍS .«Olí li.^ .240bV

199. YPY »ijlj^J -I^Jjiä ¿Lj JÙ ¿JÜJ (vb .¿l^»- t^b JLOJJCO JLOL^J .241

200. ТТЯ —SjLeJj (^Іл (jliLujIi jù ^loJ^s ^LO^J .^Iäjjj .242jjöYYÜ -ЛУЯЛ '(jlj-^-ó^j^ (¿-^ ^-243332

201. I. Литература на европейских языках

202. Arberry A. J. Classical Persian literature. London. Gearg Unwin, 1958.

203. Browen Edward. A literary history of Persia in 4 vol. 8. Cambridg University press., 1969.

204. Catalogue of the Persian manuscripts in the British museum by Charls Rieu. London, 1895

205. Fry R N. The golden Age of Persia. //The Arabis in the East. -London, 1975.-p. 122- 186.

206. Hartland E. S. The legend of Persia. London, 1894. - red. 3.

207. Herzfeld E. Iran in the Ancient East. Princeton, 1947.

208. History of Persian literature from the beginnings of the present day. Edital &. Morrison. Leiden - Koln, 1981.

209. Kister M. L. legends in tafsir and hadith literature. The creation of Adam and related staries. Appraches to the history of the interpretation of the Qur'an. Oxford, 1988. - p. 88 - 114.

210. Rene Willek, Austin Warren. Thejry of literature. New York, 1956.

211. Reynolds A. Nicholson. A literary history of the arabs. London,1907.

212. Reuben lewy. Persian literature. London, 1923.