Приказная система Московского государства накануне и в эпоху Смуты

Лисейцев, Дмитрий Владимирович

автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Приказная система Московского государства накануне и в эпоху Смуты

Год: 2011
Автор научной работы: Лисейцев, Дмитрий Владимирович
Ученая cтепень: доктора исторических наук
Место защиты диссертации: Москва
Код cпециальности ВАК: 07.00.02

Диссертация по истории на тему 'Приказная система Московского государства накануне и в эпоху Смуты'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Приказная система Московского государства накануне и в эпоху Смуты"

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК УЧРЕЖДЕНИЕ РОССИЙСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК ИНСТИТУТ РОССИЙСКОЙ ИСТОРИИ

ЛИСЕЙЦЕВ Дмитрий Владимирович

ЭВОЛЮЦИЯ ПРИКАЗНОЙ СИСТЕМЫ МОСКОВСКОГО ГОСУДАРСТВА НАКАНУНЕ И В ЭПОХУ СМУТЫ.

Специальность 07.00.02 - Отечественная история. Исторические науки

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание учёной степени доктора исторических наук

4847072

На правах рукописи

1 9 МАЙ 2011

Москва 2011

Работа выполнена в Центре истории русского феодализма Института российской истории Российской академии наук.

Научный консультант: доктор исторических наук, профессор

Рогожин Николай Михайлович Официальные оппоненты: доктор исторических наук,

профессор

Борисов Николай Сергеевич доктор исторических наук, профессор

Павлов Андрей Павлович доктор исторических наук, профессор

Козляков Вячеслав Николаевич

Ведущая организация: Российская академия государственной

службы при Президенте Российской Федерации

Защита состоится «23» июня_ 2011 г.

в 11 часов на заседании Диссертационного совета Д. 002.018.01 по защите диссертации на соискание ученой степени доктора наук в Институте российской истории РАН (117036, Москва, ул. Д. Ульянова, 19).

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Института российской истории РАН по адресу: Москва, ул. Д. Ульянова, 19,

Автореферат разослан «3» 2011 г.

Учёный секретарь

Диссертационного совета Д. 002.018.01 Л

кандидат исторических наук Е.И. МАЛЕТО

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования.

В начале XVII в. Российское государство вступило в один из самых сложных и драматичных периодов своей истории, получивший от современников название Смутного времени. Пресечение правящей династии, вынужденно приобретаемый опыт выборности верховной власти, глубокий социально-экономический кризис, интервенция сопредельных государств - вот далеко не полный перечень проблем, с которыми пришлось столкнуться в первые десятилетия XVII столетия Российской державе. При изучении истории Смуты начала XVII века всегда поднимается вопрос о том, какую роль сыграл этот отрезок исторического пути России в ее судьбе. Обобщая, можно выделить два противоположных взгляда на эту проблему. Н.П. Павлов-Сильванский, в частности, отметил: «Смутное время не внесло новых начал в государственную жизнь. Правительство Михаила Феодоровича восстанавливает, утверждает и развивает основы государственного строя, заложенные в предыдущем столетии. Московское государство времени царя Алексея Михайловича по главным началам своего строя не отличается от государства времен Иоанна Грозного»'. Крупнейший специалист по российской истории XVI - XVII вв. С.Ф. Платонов подошел к этому вопросу с иных позиций. По его мнению, «во всех своих мероприятиях новая московская власть стремилась к тому, чтобы вернуться к старому порядку, "как при прежних великих государях бывало". Она пока не чувствовала, что Смута уже навсегда опрокинула этот старый порядок и что грядущая жизнь должна строиться заново, на сочетании старых основ с новыми элементами»2. Вне зависимости от решения вопроса о последствиях Смуты для исторических судеб России, все исследователи, как правило, исходят из одного общего тезиса: политический кризис начала XVII в. разрушил прежнюю

1 Павлов-Сильванский Н.П. Государевы служилые люди. М., 2000. С. 131.

2 Платонов С.Ф. Москва и Запад в XVI - XVII веках. Борис Годунов. М., 1999. С. 63.

российскую государственность, вследствие чего династии Романовых пришлось выстраивать властные структуры заново. В своем диссертационном исследовании автор поставил перед собой задачу проверить справедливость тезиса о разрушении в эпоху Смуты системы органов центральной власти - приказной системы.

Актуальность данной темы представляется очевидной ввиду того, что современная Россия находится на важном этапе процесса становления государственности. Новые начала и политические принципы в ходе государственного строительства сочетаются с традиционными для страны, проверенными и доказавшими свою действенность структурами и административными практиками. Вопрос о возможности сочетания в деле формирования государственности традиций и новаций и по сей день остается одним из самых важных. Необходимо отметить также, что процесс государственного строительства протекает в достаточно сложных социально-экономических условиях. Это обстоятельство отводит государственному аппарату особую роль в деле стабилизации общества и возлагает на правительственные структуры особую ответственность за результаты их деятельности. В силу этого учет исторического опыта, приобретенного в этой области Российским государством четыре столетия назад, в эпоху Смуты, представляется обоснованным и необходимым.

властными органами приводило к тому, что в основе деятельности приказов лежали не столько четко определенные юридические нормы, сколько волеизъявление государя, приобретавшее в подавляющем большинстве случаев силу прецедента. Важность прецедента в приказной деятельности диктовала особую форму ведения делопроизводства в московских приказах. В XVI в. вполне уже сложились две основных формы делопроизводственного оформления приказных документов: столбцы и книги. Активная делопроизводственная работа, проводившаяся в приказах, требовала наличия квалифицированных специалистов. Основной штат московских приказов состоял из дьяков и подьячих. Учитывая вышеизложенное, мы определяем приказы как центральные органы власти Московского государства XVI - начала XVIII вв., действовавшие в тесной взаимосвязи с верховной властью, наделенные законодательными, исполнительными, судебными функциями, руководствовавшиеся в своей деятельности принципом прецедента, создавшие особую (столбцово - книжную) систему делопроизводства и опиравшиеся на штат профессиональных делопроизводителей (дьяков и подьячих).

Предметом исследования служат нарративные и актовые материалы второй половины XVI - первой половины XVII вв., а также подлинные материалы делопроизводства приказных учреждений эпохи Смуты, т.е. источники, в которых нашла адекватное отражение деятельность аппарата центральных властных органов Российского государства.

Хронологические рамки исследования заключены между 1604 и 1619 гг. Именно эти полтора десятилетия и включают в себя Смутное время - от начала кризиса, спровоцированного вторжением войска Лжедмитрия I в пределы Московского государства, до подписания Деулинского перемирия с Речью Поспо-литой и размена пленных, осуществленного на р. Поляновке летом 1619 г. Главной целью исследования является характеристика деятельности российских властных структур в условиях Смутного времени, оценка степени прочности и результативности работы системы центрального управления в условиях сложного социаль-

но-экономического и внешнеполитического кризиса. Предмет и специфика исследования заставляют рассматривать приказную систему и в более широких хронологических рамках, поскольку без обращения к истории генезиса приказного строя во второй половине XVI в. сложно понять эволюцию органов центральной власти в начале XVII в. Равным образом, для оценки результатов развития приказной системы в эпоху Смуты необходимы экскурсы в более позднее время, вплоть до конца 20-х гг. XVII столетия.

Степень научной разработанности темы. Анализ историографии истории приказного строя позволяет констатировать, несмотря на наличие значительного количества исследований и публикаций, недостаточную изученность приказного строя Московского государства в целом и периода Смутного времени в частности. В научной литературе нет обобщающих работ о состоянии приказной системы начала XVII в. Часто мы имеем дело с обобщающими работами, в которых предпринимаются попытки дать характеристику приказному строю на протяжении всего его существования. Оценка места событий Смуты в истории приказного аппарата, как правило, сводится к неподтвержденным детальным исследованием выводам о разрушении российской государственности и восстановлении ее после воцарения Михаила Романова. Нередко исследователи обращаются либо к изучению истории какого-либо одного из приказов, либо сосредотачиваются на решении какой-нибудь «сквозной» проблемы (приказное делопроизводство, социальный и служебный статус приказных служащих). Попытки охарактеризовать систему в целом на ограниченном временном отрезке предпринимались крайне редко. Среди таких работ следует отметить статью Н.В. Устюгова, посвященную эволюции приказного строя по завершении Смутного времени3, работу А.П. Павлова, в которой рассматривается состояние приказов и приказного аппарата в годы правления Бориса

3 Устюгов Н.В. Эволюция приказного строя Русского государства в XVII в. // Абсолютизм в России (XVII - XVIII вв.) М., 1964. С. 134167.

Годунова4, а также диссертационное исследование Н.В. Рыбалко, сосредоточившей внимание на состоянии штатов центральных приказов и региональных приказных изб в конце XVI - начале XVII вв. (1598 - 1612 гг.)5. Анализ историографии, таким образом, позволяет утверждать, что история приказного строя эпохи Смуты на данный момент изучена недостаточно; целесообразным представляется написание исследования, специально посвященного этому слабо разработанному аспекту истории российской государственности.

Источниковая база исследования. Ввиду специфики исследуемого предмета, при изучении приказного строя эпохи Смуты приходится обращаться к самым разноплановым историческим источникам. Среди них важную группу составляют нарративные источники - письменные свидетельства современников событий о приказном строе Московского государства. Интересная информация о российских органах управления содержится в сочинениях иностранцев, посетивших при разных обстоятельствах Россию в XVI - XVII вв. и оставивших, в числе прочего, описания административных структур Московского царства. Источники иностранного происхождения (сочинения Г. Штадена, Дж. Флет-чера, Ж. Маржерета, А. Олеария) интересны именно особенным, пристальным вниманием, которое перечисленные авторы отвели рассмотрению приказной системы управления, поскольку та была для них интересна как явление самобытное, отличное от европейских властных структур.

Нарративные источники российского происхождения, как правило, развернутого описания приказной системы не дают. Тем не менее, описания государственного строя Московской Руси, сделанные россиянами для иностранных читателей, обладают информативностью и достоверностью в целом более высокого уровня, чем иностранные повествования о России XVI - XVII вв. (к

4 Павлов А.П. Приказы и приказная бюрократия (1584 - 1605 гг.) // ИЗ. Т. 116. М., 1988. С. 187-227.

5 Рыбалко Н.В. Российская приказная бюрократия в Смутное время

начала XVII столетия. Дисс. ...канд. ист. наук. Волгоград, 2001.

числу таких произведений относятся анонимные «Писаные законы России», «Записка о царском дворе» и сочинение Г.К. Кото-шихина).

При всей информативной ценности нарративных источников, дающих подчас фотографически точные описания состояния приказного строя Московского царства, основной массив информации при написании диссертации был извлечен из материалов приказного делопроизводства, позволяющих рассматривать историю приказов в их динамике и эволюции. Именно эти источники позволяют определить круг ведомства различных учреждений, ознакомиться с особенностями делопроизводственной практики центральных властных структур, реконструировать состав персонала столичных приказов.

Диссертантом были привлечены как опубликованные, так и неопубликованные документы приказного делопроизводства. Важная информация содержится в документации Разрядного приказа (разрядные и боярские книги, боярские списки), материалах делопроизводства дворцовых приказов (в частности, приходо-расходные книги). Немало уточнений в служебные биографии дьяков вносят документы, сохранившиеся в делах, составленных в Посольском приказе (книгах и, особенно, столбцах). В ходе исследования были использованы дела более 20-ти фондов Российского государственного архива древних актов, среди которых особое значение для исследования имели материалы фондов 138 («Дела о Посольском приказе и служивших в нем»), 141 («Приказные дела старых лет»), 159 («Приказные дела новой разборки»), 210 («Разрядный приказ»), 281 («Грамоты коллегии экономии»), 396 («Оружейная палата»).

В комплексе привлеченные материалы предоставляют достаточную источниковую базу для изучения истории приказного строя Московского государства начала XVII века.

Цель исследования состоит во всестороннем изучении специфики работы приказного аппарата Московского царства в условиях глубокого социально-экономического и политического кризиса, охватившего страну в начале XVII в. В связи с этим, для

достижения поставленной цели в диссертации решаются следующие задачи:

1. Определить содержание, вкладываемое в понятия «приказ», «приказная система», «приказный строй». Для верного понимания вышеназванных терминов необходимо помнить о том, что приказы являли собой именно систему, причем систему динамично развивающуюся, а не существовавшую в неизменном виде на протяжении своего существования.

2. Очертить круг источников, освещающих развитие приказного строя Московского государства в целом и в период Смуты начала XVII в. в частности. Помимо эвристической стороны, эта задача включает в себя также необходимость детальной внешней и внутренней критики привлекаемых исторических источников, уточнение времени и обстоятельств их составления, определение степени их репрезентативности.

3. Дать характеристику развития приказной системы в период, непосредственно предшествующий Смутному времени, поскольку только в таком случае станет возможным понять особенности процессов, протекавших в системе государственных органов в эпоху потрясений начала XVII века.

4. Произвести группировку и классификацию приказных учреждений рубежа XVI - XVII вв., а также восстановить иерархию значимости приказов применительно к рассматриваемой эпохе, проследить динамику изменений, произошедших в этой области в XVI - первой половине XVII вв.

5. Изучить деятельность различных классификационных групп приказов в эпоху Смуты; охарактеризовать состояние системы государственных приказов (ведущих, или государствообра-зующих, финансовых, судных, временных приказных комиссий); оценить статус т.н. дворцовых приказов рассматриваемого периода (Большого дворца и Казны, а также их подразделений); рассмотреть положение патриарших приказов в начале XVII в. в приказной системе, в особенности - в период «междупатриаршества» 1612 -1619 гг.

6. Восстановить с привлечением максимально возможного круга источников списки руководителей московских приказов в период Смуты начала XVII в. (за 1604 - 1619 гг.).

7. Реконструировать служебные биографии дьяков столичных приказных учреждений, проследить их карьерный путь, социальное происхождение и служебный статус, имущественное положение, уровень профессионализма. Дать характеристику кадровой политики верховной власти в деле обеспечения центральных органов власти опытными кадрами управленческого аппарата.

8. Проанализировать вопрос о возможности применения в отношении дьяков московских приказов начала XVII в. определений «бюрократия», «приказная бюрократия» или «служилая бюрократия».

Методологическую основу исследования составили принципы историзма, научной объективности, системности и всесторонности. Главная роль в исследовании принадлежит изучению исторических источников, которые подвергались как внешнему, так и внутреннему критическому анализу. Только при максимально широком привлечении разноплановых исторических источников, сопоставлении их данных, отсутствии предвзятости и заранее сконструированных логических схем становится возможным получение объективных исторических выводов.

Несмотря на то, что часть делопроизводства начала XVII века к настоящему времени утрачена, пробелы, имеющие место в приказной документации, удается в некоторой степени восполнить с помощью метода ретроспективного изучения приказного делопроизводства. Подобная возможность имеется благодаря тому, что в делопроизводственной практике московских приказов широко использовались выписки из более ранних столбцов и книг. В дальнейшем многие документы были утрачены, но содержавшиеся в них сведения сохранились в сделанных приказными служащими выписках. Документальные утраты частично восполняются также благодаря другой особенности российского приказного делопроизводства: документы, пересылавшиеся из

одного ведомства в другое, обязательно сохранялись в черновом варианте в архиве приказа - отправителя. Вследствие этого практически любой выходивший из приказной канцелярии документ существовал минимум в двух экземплярах - черновом и чистовом. Поэтому утраченные материалы архивов ряда приказов могут быть частично восстановлены по архивам приказов - корреспондентов.

Исследуемые в диссертации государственные структуры являлись порождением своего времени, вследствие чего к их изучению следует подходить с позиций историзма. При оценке деятельности приказной системы необходимо осознавать, что современные представления о структуре государства, политические понятия и политическая кулмура в значительной степени отличаются от политических реалий четырехсотлетней давности. Поэтому несоответствие государственных структур Московского царства современным представлениям о рациональной организации властных органов вовсе не дает оснований отказывать приказной системе в рационализме применительно к эпохе ее функционирования. Критерием эффективности работы государственных органов являются наличие или отсутствие положительных результатов их деятельности.

Между тем, представляется важным использование также и компаративного (сравнительно-исторического) метода. Мы имеем возможность сравнивать состояние приказного строя Московского государства эпохи Смуты с уровнем развития приказной системы в более ранние или более поздние периоды времени. Это, в свою очередь, дает возможность делать выводы о наличии или отсутствии принципиальных перемен во властных структурах России начала XVII века. С другой стороны, даже неукоснительно следуя принципу историзма, мы вправе сравнивать уровень эффективности действия приказной системы с уровнем эффективности центральных органов власти гораздо более поздних эпох. В данном случае критерием сравнения может выступать соотношение объема работ и их результативности с численностью административного аппарата государственных структур.

Не менее важным является системно-исторический метод исследования. Московские приказы, являющиеся объектом диссертационного исследования, представляли собой сложную систему. Эта система работала в режиме постоянного взаимодействия как внутри нее самой, так и в постоянной взаимосвязи вышестоящими инстанциями (верховная власть), нижестоящими властными органами (местные органы власти) и подчиненным ей населением. Приказы Московского государства, являлись, по сути, «системой в системе». Следовательно, системный подход к историческому феномену приказного строя дает нам возможность составить представление как о функционировании отдельных центральных органов власти, так и о состоянии российской государственности эпохи Смуты в целом.

Восстановление служебных биографий дьяков начала XVII в. (около двухсот персоналий) позволило использовать в процессе исследования просопографические методы, определяемые обыкновенно как способ изучения исторического прошлого путем составления «коллективного портрета» представителей той или иной социальной группы. Накопление большого объема информации о социальном происхождении, имущественном положении, земельных владениях, сроке службы дьяков в столичных приказах обусловило необходимость использования статистико-математических методов исследования.

В свою очередь, восстановление служебных биографий дьяков начала XVII в., а также реконструкция иерархии приказных учреждений исследуемой эпохи позволили диссертанту разработать ряд частных методик, позволяющих уточнять время составления того или иного исторического источника. Так, в частности, учет иерархичности приказных учреждений при соотнесении с данными о биографиях дьяков позволяют сделать вывод о том, что источником для составления росписи войска, отправленного осенью 1604 г. против Лжедмитрия I, был составленный в начале того же года боярский список. Использование этого метода позволяет предположить, что при составлении известного боярского списка 1611 г. разрядные дьяки использовали не только

частично сохранившийся боярский список 1607 г., но и неизвестный исследователям боярский список 1609/10 г.

Научная новизна исследования. Работа является первым специальным диссертационным исследованием истории приказного строя Московского царства периода Смуты начала XVII века. В диссертации сделаны важные выводы относительно зарождения и генезиса приказной системы в XVI в., дана характеристика основных источников по истории российских государственных структур. В ряде случаев сделаны значительные уточнения относительно времени и обстоятельств составления этих источников. Впервые дана научная оценка деятельности в эпоху Смуты как приказной системы в целом, так и отдельных приказов. Московское дьячество охарактеризовано как особая социальная группа, генетически и статусно связанная с российским служилым сословием. С опорой на широкую источниковую базу реконструированы, значительно уточнены и дополнены служебные биографии дьяков московских приказов; составлены списки руководителей центральных приказных учреждений начала XVII столетия (за 1604 - 1619 гг.). Наблюдения, сделанные в ходе исследования, уточняют и дополняют представления о функционировании приказной системы Московского государства эпохи Смуты начала XVII столетия и развивают теорию и методику источниковедения.

В процессе исследования была поставлена и решена значительная научная проблема - охарактеризована специфика работы приказного аппарата Московского царства в эпоху Смуты начала XVII в.

Научно-практическая значимость работы. Диссертация может быть использована при подготовке лекционных курсов по истории России XVII века и по источниковедению. Возможно применение разработанных в ходе исследования методик для изучения истории российской государственности XVI - XVII столетий. Работа окажет помощь при написании диссертаций и учебных пособий по истории Московского государства, российской

административной системы, приказного делопроизводства XVI -XVII веков.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Ядро приказной системы управления сложилось в Московском государстве в течение XVI в. Этот процесс протекал не целенаправленно, но целесообразно, т.е. формирование приказов диктовалось не заранее сформулированным планом, а насущными проблемами государства. Зародышем системы приказов были органы дворцового управления (Большой дворец и Казна), которые выполняли в равной степени и общегосударственные функции ввиду принципиальной нерасчлененности для той эпохи понятий «государство» и «вотчина», «дворцовое» и «государственное». Из недр дворцовых учреждений в течение XVI столетия выкристаллизовывались приказы государственной компетенции. Особое место в процессе оформления приказного управления принадлежит второй половине царствования Ивана Грозного, когда областной принцип управления бьгл почти повсеместно заменен отраслевым, были созданы многие ключевые приказы Московского царства. Завершение оформления ядра приказной системы пришлось на время правления Бориса Годунова, когда, в частности, в самостоятельные финансовые ведомства выделились приказы -четверти.

2. В эпоху Смуты начала XVII в. приказная система вступила вполне сложившейся в составе двух с половиной десятков самостоятельных учреждений. Вопреки распространенному в историографии тезису, система центральных правительственных органов вовсе не была уничтожена потрясениями Смутного времени. Существенных перемен в системе государственных приказов не наблюдается: за полтора десятилетия Смуты было упразднено четыре приказа (Нижегородская четь, Новый Земский двор, Рязанский и Дмитровский судные приказы); функционал упраздненных ведомств был передан в ведение приказов с аналогичной компетенцией. За те же годы было создано лишь два новых приказа: Казачий и Кабацкий, образование которых было ответом на изменившиеся в ходе Смуты социально-экономические реалии.

Для решения экстраординарных, но непродолжительных по времени проблем, требовавших государственного вмешательства, создавались не приказы, а временные приказные комиссии, которые распускались по мере того, как породившая их ситуация теряла остроту. Приказная система продемонстрировала в годы Смуты прочность и пластичность, продолжая работать даже в самые тяжелые для страны моменты.

3. Перемены в системе дворцовых и патриарших приказов в годы Смуты оказались еще менее существенными. В дворцовых ведомствах происходило лишь постепенное перераспределение функций. Дворцовые учреждения, ранее, в XVI в., находившиеся под контролем казначеев, выделяясь из Казны, переходили в ведение дворецких. Такова была, в частности, судьба Аптекарской, Оружейной, Мастерской и Серебряной палат. Это, однако, не означает падения роли Казенного приказа, который оставался важным финансовым учреждением и продолжал контролировать ведомства печатника, таможенное дело и денежную чеканку. Не претерпела существенных перемен и сложившаяся к концу XVI в. система патриарших приказов. Состоявшая из трех ведомств -патриарших Дворцового, Разрядного (Судного) и Казенного приказов, она благополучно пережила период «междупатриаршества». Тезис о создании или воссоздании патриарших приказов по окончании Смуты патриархом Филаретом не находит подтверждения.

4. В начале XVII в. приказная система была вполне обеспечена опытными административными кадрами. Одновременно в столичных приказах несло службу чуть менее полусотни дьяков. В большинстве своем они имели солидный опыт службы в приказных учреждениях и начинали свой карьерный путь в качестве подьячих. Бурные события Смутного времени не принесли больших перемен в персональный состав столичного дьячества: сменявшие друг друга на московском престоле государи проводили в целом весьма взвешенную кадровую политику, предпочитая пользоваться услугами опытных приказных управленцев, служивших их предшественникам. Приток «новых лиц» в высший

слой приказной администрации не был большим и даже в наиболее сложные моменты кризиса не превышал 40% от общей численности дьяков столичных приказов.

5. Приказные дьяки начала XVII в. в большинстве своем были связаны со служилыми людьми по отечеству не только приобретаемым на государевой службе статусом, но и самим социальным происхождениям. По подсчетам диссертанта, выходцами из среды служилого люда были около 90% дьяков эпохи Смуты. В меньшей степени представлены среди них представители торгового люда и духовенства. Как представители служилого сословия, дьяки московских приказов имели право владеть и владели вотчинами и поместьями, отбывали сословные повинности (в частности, должны были выставлять в военные походы людей в соответствии с размером своих земельных владений). Вместе с тем крайняя малочисленность приказных служащих (вместе с подьячими столичных приказов их насчитывалось около 600 человек), отсутствие зависимости места дьяков в приказной системе от выслуги лет, их активное перемещение из приказа в приказ - все это дает основания сомневаться в правомочности использования в их отношении искусственного термина «бюрократия». Более адекватным представляется определять приказных дьяков и подьячих XVI - XVII вв. термином, порожденным их эпохой - «приказные люди».

Апробация работы. Основные положения и выводы диссертации докладывались и обсуждались в 2002 - 2010 гг. на заседаниях Центра истории русского феодализма Института российской истории РАН, на международных и межрегиональных научных конференциях в Москве, Санкт-Петербурге, Нижнем Новгороде, Новгороде Великом, Пскове, Ярославле, Балахне, Будапеште и Варшаве, а также на заседании Ученого совета Института российской истории РАН.

Структура исследования. Структура работы была определена задачами и логикой произведенного исследования. Диссертация состоит из введения, семи глав, заключения, библиогра-

фического списка, списка сокращений и 3 приложений. Материал диссертации изложен на 595 страницах машинописного текста.

II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во Введении определяются актуальность темы, сформулированы объект и предмет исследования, его хронологические рамки, степень научной разработанности, определены цель и задачи работы, а также излагается методологическая основа произведенного исследования, раскрывается научная новизна и практическая значимость работы.

Первая глава «Историография истории приказной системы» диссертации посвящена рассмотрению историографии приказного строя. Изучение приказной системы Московского государства имеет в отечественной исторической науке длительную традицию. К настоящему времени историография приказного строя насчитывает сотни трудов. Интерес к истории приказов на протяжении XVIII - XX вв. не был равномерным. В соответствии с предлагаемой диссертантом периодизацией историографии проблемы глава имеет деление на пять разделов.

Первый параграф главы ("«Историография приказной системы середины XVIII - начала 40-х гг. XIX в.») посвящен начальному этапу историографии приказной системы. Это было время написания первых работ, по необходимости имевших общий, обзорный характер. Наибольшая активность в изучении истории приказов пришлась на последнее десятилетие XVIII в. и первые годы XIX в. Самой значимой для данного этапа разработки проблемы стала опубликованная в 1791 г. работа Г.Ф. Миллера «Московские и другие старинные приказы». В данный период ученые впервые обратились к изучению истории приказной системы, которая на этом этапе рассматривалась именно как система. Мы не имеем за эти десятилетия ни одного труда, посвященного истории какого-нибудь отдельно взятого приказа. Авторы далеки также от мысли различать разные этапы в истории развития приказной системы, которая выглядит в их работах довольно статичной. Конец XVIII - первая треть XIX вв. стали временем первоначально-

го сбора, накопления и систематизации сведений об истории государственных учреждений XVI - XVII вв., причем исследователи использовали пока наиболее доступные источники. Для работ указанного периода свойственно отсутствие полемичности, столь характерной для исследований последующего времени.

Во втором параграфе ("«Изучение приказного строя в работах 40 - 80-х гг. XIX в.») рассматривается изучение приказного строя в исторических трудах 40 - 80-х гг. XIX столетия. Своеобразным «водоразделом», ознаменовавшим начало нового этапа в историографии приказного строя, стала публикация в 1844 г. исследования К.А. Неволина «Образование управления в России от Иоанна III до Петра Великого». Итог развития историографии приказных учреждений за 40-80-е гг. XIX в. был подведен в изданной в 1882 г. диссертации В.О. Ключевского «Боярская дума древней Руси». Характерной чертой этого периода является обращение историков не только к изучению приказного строя в целом, но и к отдельным учреждениям и более частным проблемам. Обусловлено это было быстрым расширением доступной исследователям источниковой базы. Безусловным достижением ученых этого периода стала разработка «вотчинной теории» происхождения Московского государства и его властных структур. Однако нельзя не отметить того, что вокруг истории государственных органов допетровской Руси в эти десятилетия начинается спор между «западниками» и «славянофилами», приобретающий довольно заметный политический оттенок. В результате нередко страдала объективность, поскольку порой история приказов выступала лишь в качестве материала для доказательства правильности заранее принятой исторической концепции. Еще одной особенностью указанного периода в историографии приказной системы было то, что разрабатывалась она почти исключительно учеными-юристами, составившими постепенно целое направление в исторической науке. Это обстоятельство накладывало свой отпечаток на развитие историографической ситуации, зачастую придавая выводам исследователей того периода известный догматизм.

Третий параграф главы («Историография приказной системы конца XIX - начала XX вв.») посвящен историографии приказной системы рубежа XIX - XX вв. В изучении приказного строя Московского государства это был едва ли не наиболее продуктивный период. Начало нового этапа в развитии историографии приказной системы условно относится к 1888 г., когда была опубликована магистерская диссертация Н.П. Лихачева «Разрядные дьяки XVI века», сразу ставшая знаковым явлением в разработке проблемы. С конца 80-х гг. XIX в. исследование истории приказов XVI - XVII вв. становится делом преимущественно специалистов-историков и архивистов. На рубеже 80 - 90-х гг. XIX столетия историей системы управления Московского государства занимались ученые, которым удалось внести в разработку вопроса самый значительный вклад: Н.П. Лихачев, С.Ф. Платонов, П.Н. Милюков, В.Н. Сторожев, H.H. Оглоблин. Несколько позже выступают с первыми работами по истории приказной системы С.К. Богоявленский, С.Б. Веселовский, И.Я. Гурлянд, С.А. Белокуров, С.А. Шумаков. Господствующим принципом в работах перечисленных исследователей стала кропотливая работа в архивных хранилищах, выявление новых источников и сведений, что позволило в значительной степени уточнить существовавшие представления как об отдельных приказах, так и о приказной системе в целом, а также опровергнуть господствовавшие в предшествующий период схемы, имевшие преимущественно умозрительный характер. Указанный период в историографии приказной системы длился около 30-ти лет; черта под ним была подведена революционными событиями 1917 года. Особенностью историографии указанного периода была ее большая полемичность, причиной которой был оживленный интерес исследователей к проблеме истории приказов.

В четвертом параграфе первой главы диссертации («Вопросы истории приказной системы в советской историографии 20 - начала 50-х гг. XX в.») рассматривается период 20 - начала 50-х гг. XX в., ставший временем заметного спада интереса исследователей к истории приказного строя. Основным направлением в

отечественной исторической науке этих десятилетий стало изучение истории классовой борьбы и социально-экономической истории, в то время как исследование властных структур «феодальной надстройки» актуальным не признавалось. Лишь концу этого историографического этапа, со второй половины 40-х гг. XX в., стало заметно некоторое оживление интереса к истории приказов, выразившееся, в частности, в защите диссертаций по указанной тематике. В этот период продолжали работу над историей приказного строя такие видные специалисты по истории приказного строя, как С.К. Богоявленский и С.Б. Веселовский.

Заключительный, пятый параграф главы («Изучение истории приказного строя в трудах второй половины XX - начала XXI вв.») охватывает вторую половину XX - начало XXI века. Знаковым явлением в историографии этого периода стала статья A.A. Зимина «О складывании приказной системы на Руси», опубликованная в 1954 г. Эта работа породила активную полемику по вопросу о происхождении и времени возникновения приказов. Это, в свою очередь, привело к написанию ряда работ обобщающего характера. Наиболее значительным монографическим исследованием по истории приказной системы в тот период стала работа А.К. Леонтьева «Образование приказной системы управления в Русском государстве», опубликованная в 1961 г. В те же годы начинается активное источниковедческое изучение материалов приказного делопроизводства. Основоположником этого направления в советской исторической науке по праву можно назвать В.И. Буганова.

После временного спада активности в изучении приказного строя, пришедшегося на 70-е гг. XX в., в историографии проблемы начался новый этап, продолжающийся до настоящего времени. История приказов становится объектом исследования в многочисленных работах и диссертациях. Широкой остается проблематика, затрагиваемая в этих трудах: происхождение приказов (Ю.Г. Алексеев), персонал приказных учреждений (Н.Ф. Демидова, А.П. Павлов), история отдельных приказов (Н.М. Рогожин,

С.Е, Князьков), история приказной системы в целом (К.В. Петров), приказное делопроизводство (Н.М. Рогожин).

В историографии приказного строя выделяется несколько тем, пользовавшихся наибольшим интересом ученых. Самое пристальное внимание вызывал период складывания приказной системы. Много источниковедческих работ было посвящено также материалам приказного делопроизводства. В меньшей степени остаются изученными вопросы истории отдельных приказов, а также социального и служебного статуса приказных служащих. Наконец, практически нет работ, в которых рассматривалось бы состояние всей системы приказов на отдельном историческом отрезке. Гораздо чаще мы сталкиваемся с попытками обобщения всей истории приказов. При этом, как правило, выводы, сделанные на материалах одной эпохи переносятся на всю историю приказной системы. Соответственно, по мнению автора настоящей работы, на повестке дня стоит (помимо дальнейшей разработки внешней и внутренней истории отдельных приказов), создание «горизонтальных срезов» с целью дать характеристику приказного строя для ограниченного временного отрезка.

Вторая глава диссертации - «Источники по истории приказного строя Московского государства конца XVI - начала XVII вв.» посвящена анализу источников по истории приказного строя Московского царства. Скудость источниковой базы, которая понесла огромные потери уже в XVII в., отмечается практически всеми исследователями российской истории XVI -первой четверти XVII столетий. Значительная часть сохранившихся источников была опубликована еще в XIX в. Однако и давно введенные в научный оборот источники, при внимательном их анализе, помогают в значительной степени скорректировать бытующие представления об истории приказного строя. Этот тезис находит подтверждение в первом параграфе второй главы («Нарративные источники по истории приказной системы»), в котором рассматриваются с источниковедческих позиций повествовательные источники второй половины XVI - середины XVII вв. по истории приказного строя: «Записки» Генриха Штадена,

трактат Джильса Флетчера, сочинение Жака Маржерета, труды Адама Олеария и подьячего Григория Котошихина. Подвергнуты были в процессе исследования анализу и анонимные источники -недавно ставшие достоянием научной общественности «Писаные законы России», а также опубликованная еще в 1841 г. «Записка о царском дворе».

Практически все нарративные источники, в которых уделялось внимание описанию приказов, имеют иностранное происхождение («Записка о царском дворе» и сочинение Котошихина писались русскими людьми, но для иностранного читателя). Эта специфика проанализированных источников придает им особенную историческую ценность: для иностранного наблюдателя приказная система была явлением оригинальным, и потому достойным подробного описания. Ни один нарративный источник российского происхождения столь целостной картины состояния приказной системы не дает. Разумеется, для иностранного наблюдателя далеко не все стороны административного быта Московского государства были открыты и понятны. В этом отношении сочинения Дж. Флетчера и Ж. Маржерета несколько уступают прочим проанализированным произведениям. Вместе с тем, иностранные очевидцы событий XVI - XVII вв. сумели зафиксировать немало ценных наблюдений. Так, в частности, почти полным может считаться описание приказной системы 60-х гг. XVI в., данное опричником Г. Штаденом.

Наиболее же информативными и ценными должны быть признаны сочинения, вышедшие из-под пера россиян или иноземцев - российских подданных. К ним должны быть отнесены И. Фомин, А. Власьев (предполагаемые авторы «Писаных законов России» и «Записки о царском дворе»), а также Г. Котошихин. Эти люди отлично знали приказную систему «изнутри», но излагали ее устройство заинтересованному внешнему наблюдателю. Поэтому в написанных ими сочинениях объединились два важнейших фактора, определяющих информационную ценность данного вида источников - интерес иностранца и осведомленность туземца. В ходе исследования удалось установить также, что пе-

речисленные сочинения не существовали изолированно друг от друга (исключение составляют, пожалуй, лишь «Записки» Шта-дена). Публикация трактата Дж. Флетчера способствовала появлению «Писаных законов России»; Ж. Маржерет в своих «Записках» опирался на оба вышеназванных источника. «Записка о царском дворе», написанная в 1605 г., возможно, побудила шведские власти дать заказ на написание книги Г. Котошихину, а одним из источников А. Олеария стали «Писаные законы России».

Нужно констатировать, что показаниям нарративных источников следует доверять больше, чем привыкли ученые. К сожалению, сталкиваясь со случаями, когда источники противоречат теоретическим построениям, исследователи обыкновенно выносят обвинительный вердикт автору источника, который якобы понимал современную ему ситуацию хуже, чем ученые, живущие через несколько столетий. Именно этим обстоятельством объясняется господство в исторической науке неверной схемы складывания системы четвертных приказов. Исследователи затратили массу сил для того, чтобы доказать, что четвертные приказы были самостоятельными ведомствами уже в середине XVI в. При этом совершенно правильное указание Дж. Флетчера на то, что четвертными на момент его пребывания в Москве (1588 - 1589 гг.) были, собственно, Посольский, Разрядный, Поместный приказы и Казанский дворец, трактовалось как ошибочное.

Второй параграф второй главы («Делопроизводство московских приказов как источник по истории приказной системы») посвящен характеристике материалов делопроизводства московских приказов, которые стали основным по объему и значению источником при изучении истории приказного строя эпохи Смуты. В ходе работы удалось в значительной мере скорректировать бытующие представления о времени и обстоятельствах составления некоторых из них. В частности, удалось установить, что боярский список 1611 г, (по крайней мере, в части, содержащей список дьяков) составлялся и функционировал в лагере I Ополчения уже весной 1611 г. Уточнить служебные биографии многих дьяков позволило определение времени сбора их подписей для удо-

стоверения «утвержденной грамоты» царя Михаила Федоровича. Существующее убеждение, согласно которому дьяки ставили свои подписи на грамоте в 1613 г., не подтверждается: оформление этого документа произошло в конце 1616 г. Приняв во внимание время и особенности составления разрядных книг (и сопоставив их данные с другими источниками), мы смогли также внести серьезные коррективы в историю судных приказов. В частности выяснилось, что в самом начале царствования Федора Ивановича был упразднен Московский судный приказ, восстановленный в дальнейшем только при Борисе Годунове. Уточнить историю приказной системы позволяют и находки в неопубликованных материалах приказного делопроизводства. Например, время учреждения Кабацкого приказа оказалось отодвинуто назад на три года.

Значительные документальные потери в подлинном делопроизводстве приказов начала XVII в. отчасти компенсируются особенностями делопроизводственной практики московских приказов. При осуществлении межведомственной переписки приказ-отправитель всегда сохранял в своем архиве черновой вариант отправляемой памяти или отписки. Таким образом, практически любой документ межведомственной переписки существовал в двух экземплярах - в виде черновика в приказе-отправителе и в беловом варианте в приказе-адресате. Это увеличило для документов XVII в. шансы сохраниться до настоящего времени. Поэтому, например, погибший архив приказа Казанского дворца можно хотя бы отчасти реконструировать по памятям и отпискам, отложившимся в архивах других приказных учреждений.

Содержащаяся в текущих делопроизводственных материалах московских приказов информация имеет большое научное значение. По материалам переписки приказов между собой или с администрацией подведомственных территорий можно составить представление о границах компетенции того или иного учреждения, о делах, передававшихся на рассмотрение центральных властных органов. Приказные дела содержат в себе много информации биографического плана. В начале XVII в. в делопроизводст-

венной практике почти еще не был распространен принцип, по которому при переписке называли лишь имя руководителя приказов, прочих дьяков определяя собирательно - «с товарьпци». Обыкновенным было правило, когда в начале памяти или отписки перечислялись поименно все руководители приказа-адресата, например - «боярину Борису Михайловичю Салтыкову да дьяком Ивану Болотникову, да Богдану Кашкину, да Патрекею Насонову». В сочетании с непременной датированностью памятей и отписок, это дает нам возможность значительно уточнять списки приказных руководителей. Привлечение материалов приказного делопроизводства позволяет расширить наши представления о биографиях дьяков XVI - XVII вв.

Глава третья - «Эволюция приказного строя в XVI -начале XVII вв.» - содержит в себе результаты исследования развития приказной системы в XVI - начале XVII вв., давая возможность составить представление о состоянии системы центральных органов к началу Смутного времени. В первом параграфе главы («К вопросу о зарождении приказного строя в системе дворцовых учреждений») предпринята попытка решения дискуссионного вопроса о корнях и времени зарождения приказной системы. Утвердившееся в историографии с XIX столетия мнение о том, что обеспечение иностранных миссий провиантом и оформление полных и докладных грамот на холопов было сосредоточено с конца XV в. в руках дьяков почтового ведомства - Ямского приказа - опровергается при анализе источников. Эти функции возлагались на дьяков, несших службу в системе дворцового ведомства - на Сытенном и Кормовом дворах и в ведении постельничих. Для XV - XVI вв. обороты «ямской дьяк» и «дворцовый дьяк» были синонимичны. Сделанное наблюдение позволяет пересмотреть концепцию, согласно которой колыбелью приказной системы на рубеже XV - XVI вв. была государева Казна (ранее считалось, что ямские дьяки, оформлявшие полные грамоты, служили в Ямском приказе и подчинялись казначеям). То, что ранее всего в источниках начинают встречаться упоминания о ямских (дворцовых) дьяках, выполнявших к тому же важные об-

щегосударственные функции, свидетельствует о том, что истоки приказного строя следует искать в государевом Дворце.

Во втором параграфе третьей главы ("«Оформление приказной системы в царствование Ивана Грозного») рассматривается эволюция системы приказов в годы царствования Ивана Грозного. Игравшие на протяжении всей первой половины XVI в. большую роль так называемые «областные дворцы», создававшиеся для управления делами ликвидировавшихся уделов, прекратили существование несколько позже, чем считалось. Последние упоминания о Тверском и Рязанском дворцах относятся ко времени опричнины. 60-е гг. XVI в., а не период правления т.н. «Избранной рады», стал временем окончательной замены территориального принципа управления отраслевым, что вполне отвечало централизаторским усилиям администрации Ивана Грозного. Общей участи удалось избежать лишь Нижегородскому дворцу, который в связи с присоединением Казанского и Астраханского ханств был преобразован в приказ Казанского дворца и вплоть до конца царствования Михаила Федоровича оставался единственным приказом территориальной компетенции. Первые прямые указания на существование многих приказов относятся к 50 - 60-м гг. XVI в.; некоторые ведомства возникли в годы Ливонской войны и были вызваны к жизни порожденными ею обстоятельствами. Одним из таких приказов стал Пушкарский, именовавшийся также эпизодически Городовым и Засечным. Административными преобразованиями ознаменовалось также последнее десятилетие правления Ивана IV, когда царь создал для управления делами его «особого двора» и удела отдельные приказы, дублировавшие соответствующие учреждения «земщины». Именно тогда, а не в эпоху т.н. «Избранной рады», была заложена основа системы судных приказов.

В заключительном, третьем параграфе главы («Эволюция приказной системы в конце XVI - начале XVII вв.») характеризуется заключительный этап формирования ядра приказной системы, пришедшийся на период правления и царствования Бориса Годунова. Вскоре после смерти Ивана Грозного дворовые прика-

зы его удела были ликвидированы, а система судных приказов дополнилась новыми учреждениями (всего их стало четыре -Владимирский, Московский, Рязанский, Дмитровский). Появились некоторые новые приказы, в частности - Иноземский (источники показывают его тождественность Панскому приказу). Однако главным достижением администрации Бориса Годунова стала административно-финансовая реформа, в ходе которой в конце XVI в. появились самостоятельные приказы - четверти. До этого момента, вопреки распространенному мнению, четверти не представляли собой ни самостоятельных учреждений, ни даже автономных отделений других приказов. Сбор четвертных доходов возлагался до конца XVI в. не на учреждения, а на «кормленых» или «четвертных» дьяков. Соответственно, четвертью именовался приказ, во главе которого в тот момент стоял такой четвертной дьяк. Свои четвертные полномочия такие дьяки сохраняли при переходе из приказа в приказ. Поэтому в отношениях с податным населением возглавляемый таким дьяком приказ именовали обыкновенно по имени его руководителя, например -«четверть Андрея Щелкалова», хотя фактически эта четверть была ни чем иным, как Посольским приказом. Результатом реформы правительства Бориса Годунова стало оформление особых, не связанных с другими ведомствами, четвертных приказов, номенклатура которых в царствование Бориса Федоровича оформилась в том виде, в котором просуществует до конца XVII столетия (Новгородская, Владимирская, Галицкая, Костромская, Устюжская четверти). В итоге к Смутному времени приказная система подошла вполне оформившейся в составе приблизительно 25-ти самостоятельных центральных учреждений.

Четвертая глава диссертации - «Классификация и иерархия приказных учреждений конца XVI - начала XVII вв.» - содержит в себе попытку классификации приказных учреждений начала XVII в., а также опыт реконструкции иерархии приказов рубежа XVI - XVII вв. В первом параграфе («Опыт классификации приказов рубежа XVI - XVII столетий») предлагается следующая классификация приказов начала XVII в. В самом общем

виде они подразделяются на государственные, дворцовые и патриаршие (при этом необходимо помнить, что деление центральных ведомств на государственные и дворцовые в начале XVII в. носит достаточно условный характер). Государственные приказы, в свою очередь, подразделяются на следующие группы:

- «государствообразующие» приказы (Разрядный, Посольский, Поместный);

- «сословные» приказы (Стрелецкий, Иноземский (Панский), Пушкарский (Городовой), Ямской, Казачий);

- приказы преимущественно судебной компетенции (Разбойный, Старый и Новый Земские дворы, Холопьего суда, Владимирский, Московский, Рязанский, Дмитровский судные);

- финансовые приказы (Большого прихода, Кабацкий, Новгородская, Нижегородская, Владимирская, Галицкая, Костромская, Устюжская четверти);

- приказ территориальной компетенции (приказ Казанского дворца).

Параллельно складыванию приказной системы происходило и установление иерархичности в статусе центральных ведомств, которая подвергнута анализу во втором параграфе («К вопросу об иерархии приказов второй половины XVI - первой трети XVII вв.») главы. Реконструировать иерархию приказных учреждений можно, опираясь на источники, в которых встречаются перечни приказных дьяков или списки приказов. К числу таких источников можно отнести: сохранившиеся в составе разрядных книг росписи походов русских царей; списки дьяков, назначавшихся участвовать в аудиенциях иностранным послам; росписи дьяков, участвовавших в патрулировании столицы («дьяки в объездах»). Необходимую информацию удается почерпнуть также в боярских списках конца XVI - начала XVII вв. и в «утвержденных грамотах» царей Бориса Годунова и Михаила Романова. Интересные сведения дают также перечни приказных ведомств в нарративных источниках. Привлечение перечисленных источников позволяет восстановить для периода Смуты иерархию

приказов приблизительно в следующем виде (по мере убывания значимости): Разрядный, Посольский, Поместный, Большой дворец, Казанский дворец, Большой приход, четвертные приказы, Кабацкий, Стрелецкий, Панский, Пушкарский, Разбойный, Казенный двор, судные приказы, Ямской, Холопьего суда, Казачий, Челобитный, Земский двор, Конюшенный.

Оформившись в своих основных контурах к началу XVII в., приказная система подверглась испытанию на прочность в годы Смуты. Анализ источников позволяет сделать вывод о том, что приказный строй Московского государства оказался достаточно крепок и эффективен. Пятая глава исследования («Очерки истории государственных приказов эпохи Смуты»), в соответствии с намеченной в предыдущей главе классификации, посвящена анализу состояния и деятельности государственных приказов в годы Смуты. В пяти разделах этой главы подвергнуты анализу, соответственно, разные группы приказов. В первом параграфе («Разрядный приказ в начале XVII в.») речь идет о деятельности одного из головных ведомств Московского государства -Разряда, которая может быть признана интенсивной. Его внутренняя структура, к началу Смуты уже вполне оформившаяся и состоявшая из четырех столов - Московского, Новгородского, Денежного и Приказного, просуществовала в этом виде до середины XVII столетия. Предположения ряда исследователей о том, что в начале XVII века из состава Разрядного приказа выделились в самостоятельные учреждения Московский и Новгородский разряды, опровергается источниками. Под этими названиями функционировали соответствующие столы Разрядного приказа. Не подтверждается и версия о существовании в Смоленске особого Смоленского Разрядного приказа (равно как и других «смоленских» приказов). Встречающиеся в источниках упоминания о них относятся к отделениям смоленской приказной (воеводской) избы.

Второй параграф пятой главы диссертации («Финансовые приказы в эпоху Смуты») посвящен анализу развития приказов преимущественно финансовой компетенции в эпоху Смуты. Сис-

тема финансовых приказов в этот период приобрела законченный вид. Недолго существовавшая при Борисе Годунове Нижегородская четверть была упразднена в царствование Лжедмитрия I, вследствие чего четвертных приказов стало пять (Новгородская, Владимирская, Галицкая, Костромская и Устюжская чети). Важ-ская четь, упоминания о которой эпизодически встречаются в документах 1605 - 1607 гг., не была на самом деле четвертным приказом: под этим названием в отдельных случаях фигурировал приказ Большого дворца. На исходе Смутного времени, около 1616 г., в условиях финансового кризиса, администрация царя Михаила Федоровича пошла на создание еще одного ведомства, задачей которого была организация сбора питейных пошлин -Кабацкого приказа (иначе именовавшегося Новой четью). Произошло это несколько раньше, чем прежде считалось - в 1616 г.

Существенные перемены Смутное время внесло в систему приказов судебной компетенции. Этим изменения стали предметом рассмотрения в третьем параграфе пятой главы исследования («Судные приказы в эпоху Смуты»), Дважды за время Смуты (при Лжедмитрии I и в период «междуцарствия») упразднялся Московский судный приказ. Окончательное утверждение этого ведомства в приказной системе произошло только в 1615 г. Два других судных приказа, Рязанский и Дмитровский, были упразднены окончательно; произошло это в царствование Василия Шуйского, Земский двор, разделенный при Борисе Годунове на два учреждения (Старый и Новый Земские дворы), был вновь объединен после московского пожара 1611 г., ввиду сокращения подведомственной территории (Земские дворы были наделены судебными функциями в отношении населения московского посада).

Изменения в системе государственных приказов начала XVII в. оказались минимальными. Были упразднены четыре приказа (Нижегородская четь, Рязанский и Дмитровский судные приказы, Новый Земский двор), причем их функции были перераспределены между другими учреждениями с аналогичным кругом компетенции. С другой стороны, появилось лишь два новых приказа - Кабацкий и Казачий. Их создание было реакцией государ-

ственного строя на экономический и социальный кризис Смутного времени. Для решения других, более частных проблем, постоянно функционирующих ведомств не создавали. Для этого создавались временные приказные комиссии, включавшие в себя, помимо приказных служащих, представителей духовенства, государева двора и купечества. Соответственно, в четвертом параграфе главы («Временные приказные комиссии эпохи Смуты») речь идет об этих временных приказных комиссиях. Экстраординарность, временность таких «приказов» подчеркивается составом их руководства: судьи, дьяки и подьячие, получавшие туда назначения, продолжали числиться на службе в своих прежних приказах. Некоторые из этих временных комиссий создавались для решения финансовых вопросов (сыск царской казны, сбор средств на выплату жалованья служилым людям). Временные комиссии создавались и для урегулирования имущественных конфликтов, ставших результатом потрясений Смутного времени. Один из таких «сыскных» приказов, созданный в 1618 г., в дальнейшем стал постоянно действующим учреждением («Приказ, что на сильных людей челом бьют»). Однако приобретение им статуса постоянного приказа произошло уже по завершении Смуты, за пределами изучаемого периода.

Отдельный, пятый параграф пятой главы диссертации (««Воровские приказы» Лжедмитрия II. К вопросу о времени создания Казачьего приказа») посвящен анализу вопроса о т.н. «воровских» приказах, созданных в лагере Лжедмитрия И в Тушино и продолжавших действовать позднее в Калуге. В историографии последних лет бытует мнение, согласно которому сторонники самозванца сумели воссоздать в своем подмосковном лагере практически полный аналог московской приказной системы. Нельзя не признать, что такие попытки действительно предпринимались. Однако источниками подтверждается функционирование лишь трех «воровских» приказов: Поместного, Большого дворца и Казанского дворца. Администрация самозванца не смогла скопировать существовавшую в Москве приказную систему, противопоставив трем десяткам московских приказов лишь три

«воровских». «Приказная система» в Тушино и в Калуге была очень слабо обеспечена опытными кадрами. Эти властные органы никоим образом не могли компенсировать трех десятков приказов, работавших в Москве. Тушинцы предприняли попытку создать подобие московской приказной системы, однако эта попытка должна быть признана неудачной.

В шестой главе диссертации - «Дворцовые и патриаршие приказы на рубеже XVI - XVII вв.» - рассматривается система дворцовых и патриарших приказов в эпоху Смуты. В первом параграфе главы («Дворцовые ведомства в эпоху Смуты») рассматриваются приказные учреждения, являвшиеся в начале XVII в. фактически подразделениями приказа Большого дворца.

Это ведомство в рассматриваемый период оставалось одним из наиболее значимых приказных учреждений Московского государства. Приказ имел большое количество отделений, формировавшихся как по территориальному принципу (Новгородский дворец), так и по кругу подведомственных вопросов (Монастырский приказ, приказ Каменных дел, Кормовой и другие дворы). Удалось установить, что неоднократно упоминавшиеся в историографии Сокольничий и Ловчий приказы никогда не существовали в качестве самостоятельных учреждений: соответствующий круг дел находился в ведении Большого дворца.

. В начале XVII в. в подчинении Большого дворца находились Аптекарская, Оружейная и Серебряная палаты, а также Постельничий приказ. Судьба этих дворцовых ведомств весьма показательна. В XVI в. учреждения, ответственные за изготовление и хранение предметов личного обихода государя, были тесно связаны с Казной. Однако постепенно, по мере того как эти приказы - палаты становились все более самостоятельными, их связь с Казенным двором постепенно ослабевала. При этом полностью самостоятельными приказами они не стали, перейдя под контроль Большого дворца и став фактически его отделениями. Представляется, что подобные перемены были вполне обоснованы, поскольку Казенный двор сам некогда был отделением Большого дворца. Большой дворец, т.о., оставался головным приказом, на

который замыкалась вся система дворцовых учреждений XVI -начала XVII вв.

Вывод ряда отделений из подчинения Казенного приказа, однако, не означает полного упадка Казны на рубеже XVI - XVII вв. Состоянию и компетенции Казенного приказа и его отделений посвящен второй параграф шестой главы диссертации («Казенный двор и подчиненные ему учреждения»), В означенное время Казенный двор оставался главным хранилищем финансовых средств, остававшихся к концу года неизрасходованными на различные нужды. Казенный двор аккумулировал денежные средства других финансовых ведомств. С ним оставались тесно связаны ведомства печатника, Денежный двор и Таможенный приказ. В ходе исследования удалось установить, что Печатный приказ в начале XVII в. самостоятельного статуса не имел. Сбор печатных пошлин, подобно четвертным доходам XVI в., поручался не учреждению, а доверенному лицу государя. Наиболее часто печать вверялась посольским дьякам или руководителям Казенного двора. При этом, однако, уже с конца XVI в. наблюдается формирование особого штата служащих - подьячих, находившихся «у печати»; подьячие Посольского приказа, например, к сбору печатных пошлин отношения не имели даже тогда, когда печатником был судья Посольского приказа.

Третий параграф главы («Патриаршие приказы») содержит результаты исследования истории патриарших приказов конца XVI - начала XVII вв. Система патриарших приказов к началу Смутного времени была уже вполне сложившейся. Ее составляли три ведомства, именовавшиеся соответственно Патриаршими Разрядом (Судным приказом), Дворцом и Казной. Приказы Патриаршего двора оформились в систему, напоминавшую систему государевых приказов. Это сходство, однако, происходило не от подражания церковных административных структур государственным: приказные ведомства государева и митрополичьего дворов начали развиваться параллельно еще в XV в. Административные органы управления Русской православной церкви именовались приказами уже в середине XVI в., к концу того столетия их

номенклатура уже вполне оформилась в том виде, в каком она просуществовала до конца XVII столетия. Важно отметить, что патриаршие приказы благополучно пережили длительный период «междупатриаршества» (1612 - 1619 гг.). Возвратившемуся из польского плена патриарху Филарету Никитичу досталась вполне работоспособная система патриарших приказов; считать отца царя Михаила Романова создателем этой системы нет оснований.

Последняя, седьмая глава диссертационного исследования («Дьяки московских приказов эпохи Смуты») посвящена рассмотрению штатов руководителей приказных учреждений эпохи Смуты - дьяков, профессионализму которых московские приказы в немалой степени были обязаны своей устойчивостью и эффективностью. Первый параграф этой главы («Состав дьяческих штатов московских приказов начала XVII в.») представляет собой опыт реконструкции состава дьяческих штатов в начале XVII в. Восстановив списки приказных руководителей в начале и конце царствования Бориса Годунова, в период правления Лжедмитрия I, при Василии Шуйском, во время междуцарствия, а также в разные периоды царствования Михаила Федоровича, мы получили возможность сделать определенные выводы. За время Смуты в столичных приказах прошло службу в чине дьяка менее 200 человек, причем одновременно во главе приказов состояло не более 50-ти дьяков. Такая численность приказных дьяков сохранялась на протяжении всей Смуты. Лишь в 20-е гг. XVII в. наблюдается небольшое увеличение их количества. Смены правительств, безусловно, оказывали влияние на состав приказного руководства, однако перемены в штатах далеко не всегда были значительными. Наиболее активно привлекали на дьяческую службу новых людей Борис Годунов, Василий Шуйский и патриарх Филарет Никитич. При Лжедмитрии, в период междуцарствия и в первые годы правления Михаила Романова смена управленческих кадров в приказах происходила значительно медленнее.

Важно отметить, что в переломный момент Смуты, во время «междуцарствия», московское дьячество повело себя вполне патриотично: подавляющая их масса примкнула к Народным

Ополчениям. На стороне оккупационного режима остались лишь немногие дьяки, причем в основном это были бывшие сторонники Лжедмитрия II, перешедшие под знамена польского короля. В Тушино и в Калуге, ввиду отсутствия у них административного опыта, они не смогли воссоздать приказную систему по московскому образцу. Равным образом, они не сумели обеспечить нормальной работы государственного аппарата в оккупированной Москве. И, напротив, дьяки, перешедшие на сторону национально-освободительного движения, внесли свой вклад в дело освобождения столицы, воспроизведя в подмосковных лагерях Ополчений традиционную систему приказов.

Второй параграф главы («Просопографический портрет российских дьяков эпохи Смуты») представляет собой попытку на базе собранных данных составить своеобразный «коллективный портрет» московского дьячества эпохи Смуты. Мы можем констатировать, что дьяки начала XVII в. были связаны со служилым сословием не только приобретаемым статусом, но и происхождением. Большинство дьяков были выходцами из провинциального дворянства. Лишь десятая часть московского дьячества эпохи Смуты, по нашей оценке, происходила из неслужилых людей. Будущие дьяки в большинстве своем начинали карьеру подьячими, приобретая на этом этапе бесценный опыт приказной службы. Дворянское происхождение от службы в подьячих не освобождало. До пожалования подьячего в дьяки проходил обычно значительный промежуток времени, иногда - до 40 лет. Долгой была и служба в дьяческом чине. Некоторые из дьяков Смутного времени служили в этом чине свыше 30-ти лет. Общая же продолжительность приказной службы доходила до полувека. На практике это нередко означало, что приказной работе служилый человек отдавал всю свою самостоятельную жизнь, от выхода из разряда недорослей до наступления дряхлости или кончины.

Дьяки начала XVII в. были людьми обеспеченными. Многие из них владели поместьями и вотчинами, хотя размеры их владений, как и у прочих служилых людей, обыкновенно были ниже оклада. Зато внушительной компенсацией непрестижности

(по понятиям эпохи) приказной работы были весьма высокие денежные оклады дьяков, в несколько раз превышающие оклады провинциальных детей боярских, из среды которых вышло большинство дьяков. Кроме того, служба в приказах открывала перед дьяком перспективы дальнейшего карьерного роста, хотя эти перспективы были довольно ограничены. Тем не менее, дьяк мог войти в состав Думы, получив чин думного дьяка. Немногим удавалось подняться выше - до чина печатника или думного дворянина.

Представляется, что перечисленные выше особенности происхождения, службы и имущественного обеспечения дьяков начала XVII в. не позволяют применить к ним термин «бюрократия». Дьячество, весьма малочисленное, в социальном плане принадлежало к породившему их служилому сословию, пользовалось соответствующими привилегиями и отбывало сословные повинности. Более оправданным было бы определять дьяков XVI - начала XVII вв. термином, порожденным самой эпохой - «приказные люди».

Основные выводы, сделанные при изучении приказного строя Московской державы начала XVII в., обобщены в Заключении.

1. Основой для формирования приказной системы, ее «колыбелью» на рубеже XV - XVI вв. стало головное учреждение дворцового великокняжеского управления - Большой дворец. Доказательством этому является раннее появление в административной системе Московского княжества ямских дьяков, служивших в дворцовом ведомстве, а не в Казне, как считалось ранее. Дворцовая система управления, в фундаменте которой лежал по преимуществу территориальный принцип, окончательно уступила место отраслевому (приказному) стилю управления лишь в годы опричнины. Таким образом, достаточных оснований считать приказную систему результатом реформ т.н. «Избранной рады» не обнаруживается.

2. Сложившаяся в течение XVI в. приказная система сумела достаточно оперативно и эффективно дать ответ на вызовы

Смутного времени. На протяжении всей Смуты функционировала дипломатическая служба, представленная Посольским приказом; не прекращал своей деятельности по наделению служилых людей земельными угодьями даже в самые тяжелые месяцы кризиса Поместный приказ. Как интенсивная может быть охарактеризована и деятельность Разрядного приказа. Его внутренняя структура, к началу Смуты уже вполне оформившаяся, просуществовала в этом виде до середины XVII столетия. Предположения ряда исследователей о том, что в начале XVII века из состава Разрядного приказа выделились в самостоятельные учреждения Московский и Новгородский разряды, опровергается источниками.

3. Существенные перемены Смутное время внесло в систему приказов судебной компетенции. Дважды за время Смуты (при Лжедмитрии I и в период «междуцарствия») упразднялся Московский судный приказ. Окончательное утверждение этого ведомства в приказной системе произошло только в 1615 г. Два других судных приказа, Рязанский и Дмитровский, были упразднены окончательно. Земский двор, разделенный при Борисе Годунове на два учреждения (Старый и Новый Земские дворы), был вновь объединен после московского пожара 1611 г., ввиду сокращения подведомственной территории.

4. Система приказов финансовой компетенции в период Смуты приобрела законченный вид. Недолго существовавшая при Борисе Годунове Нижегородская четверть была упразднена в царствование Лжедмитрия I, вследствие чего четвертных приказов стало пять (Новгородская, Владимирская, Галицкая, Костромская и Устюжская чети). На исходе Смутного времени администрация царя Михаила Федоровича пошла на создание еще одного ведомства, задачей которого была организация сбора питейных пошлин - Кабацкого приказа (иначе именовавшегося Новой четью). Для решения частных проблем постоянно функционирующих ведомств не создавали. Для этого учреждались временные приказные комиссии, включавшие в себя, помимо приказных служащих, представителей духовенства, государева двора и купечества.

5. Если в системе т.н. «государственных» приказов в эпоху Смуты заметны перемены, хотя и немногочисленные, то в дворцовых учреждениях ситуация была еще более стабильной. Главным дворцовым ведомством оставался приказ Большого дворца, включавший в себя массу автономных отделений, нередко принимаемых исследователями за самостоятельные приказы. В подчинении приказа Большого дворца в начале XVII в. продолжали числиться дворы, обязанностью которых было обеспечение провиантом государева двора - Кормовой, Сытенный, Житенный, Хлебенный. Подчинены Большому дворцу были также приказы Каменных дел и Книгопечатного дела; особыми отделениями в составе Большого дворца были Монастырский приказ, а также Мастерская, Аптекарская, Оружейная и Серебряная палаты. Казенный приказ по-прежнему был главным хранилищем денежных средств, остававшихся неизрасходованными к концу года. В условиях Смуты, когда бюджет был преимущественно дефицитным, казенные средства шли на государственные нужды. Данное обстоятельство не позволяет считать Казенный двор начала XVII в. исключительно хранилищем личной царской казны.

6. В патриарших приказах зафиксировать каких-либо перемен не удалось. Административные органы православной церкви, как установлено в ходе исследования, имели более древнюю историю, чем принято считать. Существование митрополичьих приказов зафиксировано источниками уже в середине XVI в. К началу Смутного времени система патриарших приказов состояла из трех ведомств: Патриаршие Разряд, Дворец и Казна. В этом составе они существовали до конца XVII столетия. Патриаршие приказы благополучно пережили длительный период «междупатриаршества» (1612 - 1619 гг.); возвратившемуся из польского плена патриарху Филарету Никитичу досталась вполне работоспособная система патриарших приказов. Считать отца царя Михаила Романова создателем этой системы нет оснований.

7. Московские приказы эпохи Смуты своей устойчивостью и эффективностью в немалой степени были обязаны наличию профессиональных руководителей - дьяков. За время Смуты

в столичных приказах прошло службу в чине дьяка менее 200 человек, причем одновременно во главе приказов состояло не более 50-ти дьяков. Такая численность приказных дьяков сохранялась на протяжении всей Смуты. Смены правительств, безусловно, оказывали влияние на состав приказного руководства, однако перемены в штатах далеко не всегда были значительными. Наиболее активно привлекали на дьяческую службу новых людей Борис Годунов, Василий Шуйский и патриарх Филарет Никитич. При Лжедмитрии, в период междуцарствия и в первые годы правления Михаила Романова смена управленческих кадров в приказах происходила значительно медленнее.

8. Важно отметить, что в переломный момент Смуты, во время «междуцарствия», московское дьячество повело патриотично, примкнув к Народным Ополчениям. Они внесли свой вклад в дело освобождения столицы, воспроизведя в подмосковных лагерях Ополчений традиционную систему приказов. На стороне оккупационного режима остались лишь немногие дьяки, причем в основном это были бывшие сторонники Лжедмитрия II, не сумевшие обеспечить нормальной работы государственного аппарата в оккупированной Москве.

9. Дьяки начала XVII в. были связаны со служилым сословием приобретаемым статусом и происхождением. Большинство дьяков были выходцами из провинциального дворянства. Лишь десятая часть московского дьячества эпохи Смуты, по нашей оценке, происходила из неслужилых людей. Будущие дьяки в большинстве своем начинали карьеру подьячими, общая продолжительность их приказной службы доходила до полувека. Применение к приказным дьякам начала XVII в. термина «бюрократия» представляется не вполне оправданным.

Итак, имеющиеся сведения о приказном строе Московского царства начала XVII в. позволяют утверждать, что приказная система оказалась вполне способной пережить без серьезных перемен тяжелейшие события гражданской войны. В ходе Смуты верховная власть четыре раза была сменена насильственно, многие территории, включая и саму столицу, оказались под оккупа-

цией иноземных войск. Однако аппарат центрального управления, сложившийся эволюционным путем в XVI в., продолжал эффективно работать и в этих тяжелейших условиях. Смута начала XVII в. была династическим и социально-экономическим кризисом, результатом которого стало утверждение на российском престоле новой династии, экономический упадок, изменения соотношения сил внутри служилого сословия. Но заметных перемен в политическом устройстве Московского государства, которые могли бы свидетельствовать о кризисе государственной системы, не обнаруживается. На некоторое время более заметной стала роль Земских соборов. Они, однако, не были порождением Смуты; с окончанием кризиса Земские соборы вновь отошли на второй план. Видоизменилась система местного управления, где рядом с земскими органами появляются воеводы (процесс этот, впрочем, начался задолго до Смуты и был лишь ускорен событиями начала XVII в.). В системе центральных органов управления, т.е. в приказном строе, значительных перемен не произошло. Всколыхнув российское общество, Смутное время не внесло ничего принципиально нового в устройство государственного организма Московской Руси.

В приложениях к диссертации помещены реконструированные на широкой источниковой базе биографии дьяков, служивших в столичных приказах в эпоху Смуты, списки приказного руководства за 1604 - 1619 гг., а также общая статистика численности дьяков центральных приказных учреждений за конец XVI -первую четверть XVII века.

Основные положения диссертации отражены в следующих работах:

Монографии:

1. Лисейцев Д.В. Посольский приказ в эпоху Смуты. М.: ИРИ РАН, 2003.485 с. (31 пл.).

2. Лисейцев Д. В. Приказная система Московского государства в эпоху Смуты. М.; Тула: Гриф и К, 2009. 792 с. (49 пл.).

Статьи, опубликованные в рекомендованных ВАК научных

журналах:

1. Лисейцгв Д.В. Судья Посольского приказа И.Т. Грамотен // Дипломатический вестник. 1999. № 10. С. 67 - 72. (0,7 п.л.)

2. Лисейцев Д.В. Афанасий Иванович Власьев // Дипломатический вестник. 2000. № 5. С. 75 - 79. (0,7 пл.).

3. Лисейцев Д.В. Дьяк Василий Телепнев и Посольский приказ в Смутное время // Дипломатический вестник. 2000. № 11. С. 113 -117. (0,7 пл.).

4. Лисейцев Д.В. Русско-турецкие отношения в начале XVII века: от конфронтации к сближению // Отечественная история. 2002. № 5. С. 169 - 177. (0,9 пл.).

5. Лисейцев Д.В. Эволюция приказной системы Московского государства в эпоху Смуты // Отечественная история. 2006. № 1. С. 3 -15.(1,5 пл.).

6. Лисейцев Д.В. Что называли «Смутой» ее современники? // Преподавание истории в школе. 2007. № 5. С. 29 - 36. (0,8 пл.).

7. Лисейцев Д.В., Рогожин Н.М. Россия после Смуты - время выбора // Отечественная история. 2008. № 5. С. 39 - 50. (1,3 пл.).

8. Лисейцев Д.В. Приказная система Московского государства XVI

- XVII веков // Преподавание истории в школе. 2008. № 10. С. 25 -30.(0,6 пл.).

9. Лисейцев Д.В. Судные приказы Московского царства в конце XVI

- начале XVII века. // Российская история. 2010, № 6. С. 106 — 115.(1 пл.).

10. Лисейцев Д.В. Административно-финансовая реформа правительства Бориса Годунова и оформление четвертных приказов в Московском царстве конца XVI в. // Преподаватель XXI век. 2010. № 4. С. 244-253.(0,6 пл.).

11. Лисещев Д.В. Новгородский разряд в начале XVII века // Новгородский исторический сборник. № 12 (22). СПб., 2011. С. 151 -170.

12. Лисейцев Д.В. Четвертные приказы в России начала XVII в. Н Вестник Нижегородского университета имени Н.И.Лобачевского, 2011 № 2 (в печати).

Публикации источников:

1. Посольская книга по связям Молдовы и Валахии с Россией. 16741675. / Сост. текста, указателей и вступительной статьи: И.А. Еремия, Н.М. Рогожин, Д.В. Лисейцев. Кишинев, 2005. 70 с. (6,6 п.я.; авторский текст -1 пл.).

2. Посольская книга по связям России с Англией 1614 - 1617 гг. / Сост. текста, вступительной статьи, комментариев и указателей Д.В. Лисейцев. М., 2006. 396 с. (24,75 п.л.; авторский текст - 11 п.л.).

Другие научные публикации по теме диссертации:

1. Лисейцев Д.В. Панский (Иноземский) приказ в конце XVI - начале XVII столетий. II Иноземцы в России в XV - XVII веках. М., 2006. С. 59 - 69. (0,7 пл.).

2. Лисейцев Д.В. Переводчик Посольского приказа Иван Фомин и источники по истории приказной системы Московского государства конца XVI - середины XVII века // Иноземцы в России в XV - XVII веках. М„ 2006. С. 241 -252. (0,7 пл.).

3. Лисейцев Д.В. К вопросу о времени возникновения «Записки о царском дворе» // Связь веков: Исследования по источниковедению истории России до 1917 года. Памяти профессора А.А. Преображенского. Сборник статей. М., 2007. С. 186-207.(1,1 п.л.).

4. Лисейцев Д.В. Нижегородская четь начала XVII века: спорные вопросы истории четвертных приказов // Мининские чтения. Труды научной конференции. Н.Новгород, 2007. С. 130 - 138. (0,5 пл.).

5. Лисейцев Д.В. К вопросу о Городовом приказе конца XVI - начала XVII века // Российская реальность конца XVI - первой половины XIX в.: Экономика. Общественный строй. Культура. Сборник статей к 80-летию Ю.А. Тихонова. М., 2007. С. 10 - 36. (1,3 пл.).

6. Лисейцев ДВ. Приказ Новгородского дворца // Прошлое Новгорода и Новгородской земли: материалы научных конференций 2006 - 2007 годов. Великий Новгород, 2007. С. 178 - 185. (0,4 пл.).

7. Лисейцев Д.В. Рецензия на монографию: Седов П.В. Закат Московского царства: царский двор конца XVII века. СПб., 2006. // Отечественная история. 2008. № 1. 177 - 181. (0,5 п.л.).

8. Лисещев Д.В. Приказный аппарат Московского государства в период выхода из Смуты начала XVII века. // Смутное время в современной отечественной историографии: Сборник статей. Нижний Новгород, 2008. С. 57 - 67. (0,6 пл.).

9. Лисещев Д.В. О времени учреждения Кабацкого приказа. // Историческая наука и российское образование (актуальные проблемы): Сборник статей: Ч. 1. М., 2008. С. 305 - 313. (0,5 пл.).

10. Лисещев Д.В. Рецензия на монографию: Опарина Т.А. Иноземцы в России ХУ1-ХУИ вв. Очерки исторической биографии и генеалогии. М., 2007. // Отечественная история. 2009. № 2. С. 180 — 181.(0,2 п.л.).

11. Лисейцев Д.В. Нарративные источники второй половины XVI -начала XVII в. о приказной системе Московского государства // Исследования по источниковедению истории России (до 1917 г.). Сборник статей. М., 2009. С. 18- 45. (1,4 пл.).

12. Лисейцев Д.В. Оформление приказной системы в царствование Ивана Грозного // Развитие российской государственности X -XX вв. Сборник материалов межрегиональной научной конференции (Ярославль, 23 - 24 октября 2008 г.). Ярославль, 2009. С. 25 - 35. (0,5 пл.).

13. Лисейцев Д.В. Московское государство и Речь Посполита // Русская история. 2009. № 5. С. 74 - 79. (1 пл.).

14. Лисейцев Д.В. «Воровские» приказы в Тушино и Калуге в 1609 -1610 гг. // Европейский путь России: Ордин-Нащокинские чтения. Вып. 1: Псков и Псковская земля - форпост российской государственности и культуры. А.Л. Ордин-Нащокин и его время. Сборник научных трудов. Псков, 2009. С. 54 - 64. (0,5 пл.).

15. Лисейцев Д.В. Ямской приказ: компетенция учреждения в XVI -начале XVII века // Проблемы экономической и социокультурной истории феодальной России. Материалы конференции, посвященной 80-летию со дня рождения профессора Александра Александровича Преображенского. Москва, ноябрь 2005. М., 2010. С. 137- 145.(0,5 пл.).

16. Лисейцев Д.В. Приказный аппарат Московского государства в царствование Лжедмитрия I. // Самозванцы и самозванчество в Московии. Материалы международного научного семинара (25 мая 2009 г,, Будапешт). Будапешт, 2010. С. 131 - 154. (1 п.л.).

17. Лисейцев Д.В. Российские «чиновники» начала XVII века в событиях Смуты // Народ и власть в российской смуте: Сборник научных статей участников Международного круглого стола «Народ и власть в российской смуте» (Журнал «Власть», Институт социологии РАН, Москва, 23 октября 2009 г.). М., 2010. С. 186 - 196. (0,5 п.л.).

18. Лисейцев Д.В. К датировке составления царских утвержденных грамот конца XVI - начала XVII в. // Мининские чтения: Труды участников международной научной конференции. Нижегородский государственный университет им. Н.И. Лобачевского (24 -25 октября 2008 г.). Нижний Новгород, 2010. С. 24-31. 0,5 п.л.

Подписано в печать 19.04.11. Формат 60x84 /16 Тираж 100 экз. Заказ .

Издательский центр Института российской истории РАН 117036, Москва, ул. Дм. Ульянова, 19

Текст диссертации на тему "Приказная система Московского государства накануне и в эпоху Смуты"

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК УЧРЕЖДЕНИЕ РОССИЙСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК ИНСТИТУТ РОССИЙСКОЙ ИСТОРИИ

Лисейцев Дмитрий Владимирович

052011513^4

Приказная система Московского государства накануне и в эпоху Смуты

Специальность 07.00.02 — Отечественная история. Исторические науки

Научный консультант — д.и.н. Н.М. Рогожин

Диссертация на соискание ученой степени доктора исторических наук

Москва, 2011

Оглавление

Введение. С. 3 -11

Глава 1. Историография истории приказной системы. С. 12-78

Глава 2. Источники по истории приказного строя Московского государства С. 79-135 конца XVI - начала XVII вв.

Глава 3. Эволюция приказного строя в XVI - начале XVII вв. С. 136 - 205

Глава 4. Классификация и иерархия приказных учреждений конца XVI - С. 206-256 начала XVII вв.

Глава 5. Очерки истории государственных приказов эпохи Смуты. С. 257 - 322

Глава 6. Дворцовые и патриаршие приказы на рубеже XVI — XVII вв. с- 323 - 394

Глава 7. Дьяки московских приказов эпохи Смуты. С. 420 - 532

Заключение. с. 501 - 504

Приложение 1. Биографии дьяков центральных приказов начала XVII в. С. 505 - 550

Приложение 2. Список приказных судей московских приказов эпохи Смуты. С. 551 - 573

Приложение 3. Численность приказных дьяков в 1598/99 - 1627 гг. С. 574

Библиографический список. С. 575 - 592

Список сокращений. С. 593 - 595

Введение.

В начале XVII в. Российское государство вступило в один из самых сложных и драматичных периодов своей истории, получивший от современников название Смутного времени. Пресечение правящей династии, вынужденно приобретаемый опыт выборности верховной власти, глубокий социально-экономический кризис, интервенция сопредельных государств - вот далеко не полный перечень проблем, с которыми пришлось столкнуться в первые десятилетия XVII столетия Российской державе. При изучении истории Смуты начала XVII века всегда поднимается вопрос о том, какую роль сыграл этот отрезок исторического пути России в ее судьбе. Обобщая, можно выделить два противоположных взгляда на эту проблему. Н.П. Павлов-Сильванский, в частности, отметил: «Смутное время не внесло новых начал в государственную жизнь. Правительство Михаила Феодорови-ча восстанавливает, утверждает и развивает основы государственного строя, заложенные в предыдущем столетии. Московское государство времени царя Алексея Михайловича по главным началам своего строя не отличается от государства времен Иоанна Грозного»1. Крупнейший специалист по российской истории XVI - XVII вв. С.Ф. Платонов подошел к этому вопросу с иных позиций. По его мнению, «во всех своих мероприятиях новая московская власть стремилась к тому, чтобы вернуться к старому порядку, "как при прежних великих государях бывало". Она пока не чувствовала, что Смута уже навсегда опрокинула этот старый порядок и что грядущая жизнь должна строиться заново, на сочетании старых

основ с новыми элементами» . Вне зависимости от решения вопроса о последствиях Смуты для исторических судеб России, все исследователи, как правило, исходят из одного общего тезиса: политический кризис начала XVII в. разрушил прежнюю российскую государственность, вследствие чего династии Романовых пришлось выстраивать властные структуры заново. В своем диссертационном исследовании автор поставил перед собой задачу проверить справедливость тезиса о разрушении в эпоху Смуты системы органов центральной власти - приказной системы.

1 Павлов-Сильванский Н.П. Государевы служилые люди. М., 2000. С. 131.

2 Пчатонов С.Ф. Москва и Запад в XVI - XVII веках. Борис Годунов. М., 1999. С. 63.

дит государственному аппарату особую роль в деле стабилизации общества и возлагает на правительственные структуры особую ответственность за результаты их деятельности. В силу этого учет исторического опыта, приобретенного в этой области Российским государством четыре столетия назад, в эпоху Смуты, представляется обоснованным и необходимым.

Объектом исследования является система органов центрального управления Московского государства периода Смуты начала XVII столетия - приказная система. Приказное управление, происходившее от временных личных приказов - поручений государя тому или иному лицу, сохранило отчасти эту особенность до конца своего существования. Это определило теснейшую взаимосвязь деятельности приказных учреждений с прямыми распоряжениями верховной власти. Приказы, непосредственно проводившие в жизнь распоряжения верховной власти, были наделены одновременно правом законодательной инициативы, а также исполнительными и судебными функциями. Активное и постоянное общение между верховной властью и центральными властными органами приводило к тому, что в основе деятельности приказов лежали не столько четко определенные юридические нормы, сколько волеизъявление государя, приобретавшее в подавляющем большинстве случаев силу прецедента. Важность прецедента в приказной деятельности диктовала особую форму ведения делопроизводства в московских приказах. В XVI в. вполне уже сложились две основных формы делопроизводственного оформления приказных документов: столбцы и книги. Активная делопроизводственная работа, проводившаяся в приказах, требовала наличия квалифицированных специалистов. Основной штат московских приказов состоял из дьяков и подьячих. Учитывая вышеизложенное, мы определяем приказы как центральные органы власти Московского государства XVI - начала XVIII вв., действовавшие в тесной взаимосвязи с верховной властью, наделенные законодательными, исполнительными, судебными функциями, руководствовавшиеся в своей деятельности принципом прецедента, создавшие особую (столбцово — книжную) систему делопроизводства и опиравшиеся на штат профессиональных делопроизводителей (дьяков и подьячих).

Предметом исследования служат нарративные и актовые материалы второй половины XVI — первой половины XVII вв., а также подлинные материалы делопроизводства приказных учреждений эпохи Смуты, т.е. источники, в которых нашла адекватное отражение деятельность аппарата центральных властных органов Российского государства.

Хронологические рамки исследования заключены между 1604 и 1619 гг. Именно эти полтора десятилетия и включают в себя Смутное время — от начала кризиса, спровоцированного вторжением войска Лжедмитрия I в пределы Московского государства, до подписания Деулинского перемирия с Речью Посполитой и размена пленных, осуществленного на р. Поляновке летом 1619 г. Главной целью исследования является характери-

стика деятельности российских властных структур-в условиях Смутного времени, оценка степени прочности и результативности работы системы центрального управления в условиях сложного социально-экономического и внешнеполитического кризиса. Предмет и специфика исследования заставляют рассматривать приказную систему и в более широких хронологических рамках, поскольку без обращения к истории генезиса приказного строя-во второй половине XVI в. сложно понять эволюцию органов центральной власти в начале XVII" в. Равным образом, для оценки результатов развития приказной системы-в эпоху Смуты необходимы экскурсы в более позднее время, вплоть до конца 20-х гг. XVII столетия.

Степень научношразработанности темы. Анализ историографии истории приказного строя позволяет констатировать, несмотря на наличие значительного количества исследований и публикаций, недостаточную изученность приказного строя Московского государства в целом и периода Смутного времени в частности. В научной литературе нет обобщающих работ о состоянии приказной системы начала XVII в. Часто мы имеем дело с обобщающими работами, в которых предпринимаются попытки дать характеристику приказному строю на протяжении всего его существования. Оценка места событий Смуты в истории приказного аппарата, как правило, сводится к неподтвержденным детальным исследованием выводам о разрушении российской государственности и восстановлении ее после воцарения Михаила Романова. Нередко исследователи обращаются либо к изучению истории какого-либо одного из приказов, либо сосредотачиваются на решении какой-нибудь «сквозной» проблемы (приказное делопроизводство, социальный и служебный статус приказных служащих). Попытки охарактеризовать систему в целом на ограниченном временном отрезке предпринимались крайне редко. Среди таких работ следует отметить статью Н.В. Устюгова, посвященную эволюции приказного строя по завершении Смутного времени , работу А.П. Павлова, в которой рассматривается состояние приказов и приказного аппарата в годы правления Бориса Годунова4, а также диссертационное исследование Н.В. Рыбалко, сосредоточившей внимание на состоянии штатов центральных приказов и региональных приказных изб в конце XVI - начале XVII вв. (1598 - 1612 гг.)5. Анализ историографии, таким образом, позволяет утверждать, что история приказного строя эпохи Смуты на данный момент изучена недостаточно; целесообразным представляется написание исследования, специально посвященного этому слабо разработанному аспекту истории российской государственности.

Источниковая база исследования. Ввиду специфики исследуемого предмета, при изучении приказного строя эпохи Смуты приходится обращаться к самым разноплановым

3 Устюгов Н.В. Эволюция приказного строя Русского государства в XVII в. // Абсолютизм в России (XVII -XVIII вв.) М., 1964. С. 134-167.

4 Павлов А.П. Приказы и приказная бюрократия (1584 - 1605 гг.) // ИЗ. Т. 116. М., 1988. С. 187-227.

5 Рыбалко Н.В. Российская приказная бюрократия в Смутное время начала XVII столетия. Дисс. ...канд. ист. наук. Волгоград, 2001.

историческим источникам. Среди них важную группу составляют нарративные источники - письменные свидетельства современников событий о приказном строе Московского государства. Интересная информация о российских органах управления содержится в сочинениях иностранцев, посетивших при разных обстоятельствах Россию в XVI - XVII вв. и оставивших, в числе прочего, описания административных структур Московского царства. Источники иностранного происхождения (сочинения Г. Штадена, Дж. Флетчера, Ж. Маржерета, А. Олеария) интересны именно особенным, пристальным вниманием, которое перечисленные авторы отвели рассмотрению приказной системы управления, поскольку та была для них интересна как явление самобытное, отличное от европейских властных структур.

Диссертантом привлечены как опубликованные, так и неопубликованные документы приказного делопроизводства. Важная информация содержится в документации Разрядного приказа (разрядные и боярские книги, боярские списки), материалах делопроизводства дворцовых приказов (в частности, приходо-расходные книги). Немало уточнений в служебные биографии дьяков вносят документы, сохранившиеся в делах, составленных в Посольском приказе (книгах и, особенно, столбцах). В ходе исследования использованы дела более 20-ти фондов Российского государственного архива древних актов, среди которых особое значение для исследования имели материалы фондов 138 («Дела о Посольском приказе и служивших в нем»), 141 («Приказные дела старых лет»), 159 («Приказные дела новой разборки»), 210 («Разрядный приказ»), 281 («Грамоты коллегии экономии»), 396 («Оружейная палата»).

1. Определить содержание, .вкладываемое в понятия «приказ», «приказная, система», «приказный строй». Для верного понимания вышеназванных терминов необходимо помнить о том, что приказы являли собой именно систему, причем систему динамично развивающуюся, а не существовавшую в неизменном виде на протяжении своего существования.

4. Произвести группировку и классификацию приказных учреждений рубежа XVI -XVII вв., а также восстановить иерархию значимости приказов применительно к рассматриваемой эпохе, проследить динамику изменений, произошедших в этой области в XVI -первой половине XVII вв.

5. Изучить деятельность различных классификационных групп приказов в эпоху Смуты; охарактеризовать состояние системы государственных приказов (ведущих, или государствообразующих, финансовых, судных, временных приказных комиссий); оценить статус т.н. дворцовых приказов рассматриваемого периода (Большого дворца и Казны, а также их подразделений); рассмотреть место патриарших приказов начала XVII в. в приказной системе, в особенности - в период «междупатриаршества» 1612 —1619 гг.

8. Проанализировать вопрос о возможности применения'в отношении дьяков московских приказов начала XVII в. определений «бюрократия», «приказная бюрократия» или «служилая бюрократия».

автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02 диссертация на тему: Приказная система Московского государства накануне и в эпоху Смуты

Полный текст автореферата диссертации по теме "Приказная система Московского государства накануне и в эпоху Смуты"

Текст диссертации на тему "Приказная система Московского государства накануне и в эпоху Смуты"

Похожие темы диссертаций

автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Приказная система Московского государства накануне и в эпоху Смуты