автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Эволюция региональной политической элиты России, 1950-1990 гг.

Текст диссертации на тему "Эволюция региональной политической элиты России, 1950-1990 гг."

государственная академия сферы быта и услуг

На правах рукописи

¡иУу

У

МОХОВ Виктор Павлович

ЭВОЛЮЦИЯ РЕГИОНАЛЬНОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭЛИТЫ

РОССИИ (1950-1990 гг.)

Специальность 07.00.02 - Отечественная история

^шшргг;

Президиум ВАК Р о с СуШ^Ьй р

(решение от ■-¿б, <оу_......33,.

, МО Ч /

присудил ученую степень ДОКТЮгА

(АЛЖ Начальник упп

<|<иргорических наук

ия ©АК РоёШ£Р елей

ация на соискание 'степени

л консультант:

1сторических наук, профессор А.И.

'ил"."""ал'.г.-г.:;V -■±11

МОСКВА 1998

ВВЕДЕНИЕ

Феномен региональных элит сравнительно с недавнего времени стал приковывать пристальное внимание как политиков, так и специалистов различных научных направлений: историков, социологов, политологов, философов и др. При более внимательном рассмотрении этот интерес может показаться парадоксальным и необычным. Действительно, еще совсем недавно защищались тысячи кандидатских и докторских диссертаций по различным научным специализациям, посвященных сугубо региональной тематике; еще совсем недавно внутренняя политическая жизнь регионов казалась хорошо изученной, по крайней мере, в наиболее важных, принципиальных проявлршях.

Рубеж 1980-1990 гг. оказался той гранью, которая отделила период предсказуемого и понятного поведения властей регионов от новой эпохи, отличающейся сложностью и запутанностью взаимоотношений как Центра с регионами, так и регионов друг с другом. Джин регионализма и сепаратизма едва не поставил под сомнение существование самой Российской Федерации. Местные власти стали претендовать не только на свое право участвовать в политике, но и на особый статус территорий, которыми они руководили. Бывшие захолустья стали превращаться в

центры политической жизни, чьи названия быстро выучивали и в Москве, и в провинции. Появилось нечто невиданное на протяжении многих десятилетий, со времен гражданской войны, - суверенные республики на территории России, неподчинение центральным властям, ожесточенное столкновение позиций и интересов различных субъектов политики.

Региональные элиты оказались в центре внимания политиков. Различные фонды и исследовательские, аналитические центры занялись изучением биографий местных лидеров. Интерес к выступлениям, а главное, к поведению региональных руководителей порой превышал интерес к сообщениям о московских событиях. Что произошло? Почему вдруг после десятилетий сравнительно спокойного развития, когда провинция послушно брала на вооружение и "к исполнению" любые лозунги, любую политику Центра, произошел такой "сбой" во взаимоотношениях Центра и регионов? Или же это закономерный результат эволюции общества? Таких вопросов может возникнуть и, действительно, возникает множество. Значительная часть из них пока не может получить адекватного ответа из-за отсутствия соответствующей базы источников или неразработанности методики их анализа, а также просто потому, что еще не до конца определились господствующие тенденции общественного развития. Как говорится, материал пока "не устоялся". Но ждать несколько десятилетий для того, чтобы потом с высоты прошедших времен судить о прошлом, видимо, нельзя.

Дело здесь, но только отчасти, в потребностях практической

ТТ ^ *-» о

политики. Действительно, создание новой российской государственности уже невозможно по старым рецептам жесткого централизма. Скорее всего, новая российская государственность будет основана не на государственной редистрибуции прибавочного продукта, а на использовании общественного и государственного регулирования

рыночных механизмов. Будут ли они укреплять государство и соединять в единое целое и территории, и различные уровни власти или это будет еще одна мина замедленного действия, подведенная под здание российской государственности? Вопросов много, но предметный их анализ требует в том числе и основательного исторического анализа, с тем, чтобы представить место и роль региональных элит в общем контексте российской эволюции.

Политическая карта современной России оказалась необыкновенно пестрой. Здесь есть "пояса" различных цветов, "центры" и "периферия" с различным политическим "климатом", территории с различающимися политическими ориентациями. Можно уверенно сказать, что историкам и политологам России (и не только России) хватит работы на многие десятилетия для того, чтобы объяснить исторические и социокультурные корни современного регионального политического плюрализма.

Для политиков же постоянно актуальными стали проблемы соотношения региональных и федеральных элит, региональных элит и местного самоуправления, взаимодействия политических и экономических элит регионов и многие другие, о формулировке которых совсем недавно не могло быть и речи в принципе. Региональные элиты стали феноменом жизни российского общества настолько существенным, что их изучение потребовало усилий ученых многих направлений, в том числе и тех, чье интенсивное развитие началось лишь недавно.

Другая причина внимания к региональным элитам связана с возникновением нового пласта политической жизни, роль которого в прежней политической системе была крайне мала. Речь идет о вовлечении населения в избирательный процесс, судьба которого, особенно на местном уровне, зависит все более от мнения и настроений жителей территории. Формирование массового интереса к местной политической

жизни - одно из самых значительных политических явлений в регионах.1 Контроль за поведением местного населения в решающей степени зависит от дееспособности местных элит, от прочности их формальных и неформальных связей с населением. Управляемость масс не может быть реализована только из Центра. Центр обязан использовать в своей политике инструменты компромисса с региональными элитами как для стабилизации отношений с массами.

Нарастающий интерес к региональным элитам связан и с сугубо историческим анализом тех грандиозных событий, которые произошли в нашей стране в конце1980 - начале 1990-х гг. Развал СССР, крушение Советской власти, изменение социально-экономических основ общественного устройства и другие колоссальные изменения в жизни общества произошли лишь после того, как стал очевиден распад главной структуры советского общества - КПСС. КПСС в течение десятилетий была главной скрепляющей силой советского социума, выступая регулятором экономических, социальных, политических отношений, определяя идеологические ориентиры, осуществляя контроль за обществом. Однако это не помогло предотвратить крах советского режима. Что произошло в недрах самой советской политической элиты, в результате чего стал возможным кризис и распад системы власти? Почему политическая элита фактически не оказала сопротивления (с исторической точки зрения) тем социальным и политическим новациям, которые буквально за несколько лет демонтировали старые общественные конструкции? Почему региональные элиты не только не выступили в защиту старого строя, но оказались в числе активных участников передела собственности, независимо от собственных политических пристрастий? Даже "протуберанец гражданской войны" сентября-октября 1993 г. принципиально не изменил поведения региональных элит.

Эти и другие вопросы приводят к необходимости предметного анализа тех внутренних изменений в элите, которые предопределили внутреннюю трансформацию правящих сил.

Историография проблемы исследования

Постановка проблематики исследования определяет его сложную историографическую природу. Это связано с тем, что лишь в последние 810 лет в российской научной литературе была легализована тематика советских (российских) элит, в том числе - региональных.

Историография советских региональных элит может быть представлена как совокупность нескольких историографических потоков, каждый из которых имеет внутри себя несколько более-менее самостоятельных сюжетов. Это - историография становления элитистской парадигмы исследований в СССР и России, концептуальных подходов к осмыслению советской истории, исторической регионалистики. Лишь сравнительно недавно начало происходить соединение этих трех потоков в русле истории советского (российского) общества.

В силу этих обстоятельств содержание историографии предмета исследования носит синтетический характер, поскольку состав, структуру его основных этапов можно реконструировать лишь на основе анализа литературы, источников, которые и до настоящего времени являются составной частью не только истории СССР (России), но истории КПСС, других областей научного знания и других предметов научного анализа.

Становление элитистской парадигмы.

В российском обществознании происходит сме!Ьа парадигм -медленный, противоречивый переход от установок эгалитаризма к различным вариантам элитаризма. Как отмечал один из крупнейших

российских специалистов в области элитологии Г.К.Ашин, "определенные основания для подобных суждений имеются".3 А.В.Понеделков, анализируя состояние современной российской элитологии, справедливо указывал на ее специфику: незавершенность разработки проблем элитистской феноменологии, влияние западных методологических установок, начальная стадия формирования

4

отечественных версии элитизма и т.д.

Практически на всем протяжении советской истории проблематика элит была объектом агрессивной критики со стороны официального обществознания, по отношению к которой использовались приемы из арсенала "психологической войны". Для значительной части советских обществоведов элитистская парадигма оставалась мало известной, практически не изученной.

Интересующий нас предмет исследования оказывался "растворенным" в ряде других категорий и понятий, принадлежавших к различным дисциплинам, к числу которых нужно отнести: "кадровая работа (политика) партии", "КПСС как руководящая и направляющая сила советского общества", "местные органы государственной власти СССР", "руководящие органы местных партийных организаций" и др.

В развитии элитистской парадигмы нужно видеть, как нам представляется три момента. Во-первых, внутреннюю логику предыстории появления элитистской парадигмы в СССР и России с точки зрения развития основных концепций. Во-вторых, внутреннюю динамику советского обществознания в его отношении к элитистским теориям. В-третьих, развитие собственно элитистских исследований в СССР и современной России.

Внутренняя логика развития элитистской парадигмы в СССР имеет длинную предысторию. Можно в основном согласиться с точкой зрения

И.И.Петрова, который выстроил историческую последовательность

5

теории - предшественников современного российского элитизма.

Известно, что пророческие предупреждения о том, что диктатура

пролетариата не приведет к социальному равенству, появлялись еще

задолго до Октября 1917 г. Одним из таких предшественников был

немецкий философ Л. фон Штейн, который еще в 1842 г. писал о

неизбежности после победы пролетариата появления нового классового

общества с господствующим классом.6 Заметим, что аналогичные идеи

высказывались и М.Бакуниным.

После Октября 1917 г. в социал-демократическом и

коммунистическом движении развернулась оживленная дискуссия, в ходе

которой часть западно-европейских и российских социал-демократов

обосновывали неизбежность возникновения новой системы

политического господства и подчинения, жесткой диктатуры одной части

общества по отношению к другой его части, причем неизбежным

признавался переход от диктатуры пролетариата к диктатуре партии и,

как следствие, - непрекращающийся внутренний конфликт в стране.

К.Каутский в 1918 г. предупреждал большевиков, что гражданская война

будет постоянным состоянием диктатуры, опирающейся на

меньшинство.8 Критика теории и практики большевизма, предвидение

возникновения и анализ новой господствующей силы можно найти в

работах зарубежных представителей российской социал-демократии -

Ф.Дана,9 П.Гарви,10 Д.Далина11 и др. В частности, П.Гарви отмечал:

"Сращивание партии с государством привело постепенно не только к

подчинению государства одной монопольной партии, но и к подчинению

1

всей партии - Политбюро, а Политбюро - Сталину".

Характерно, что эти идеи были созвучны с умонастроениями определенной части большевистского руководства, которое полагало, что

диктатура партии необходима для победы диктатуры пролетариата. В наиболее законченном виде эта точка зрения была сформулирована в решениях ХП съезда РКП(б).13 Г. Зиновьев, один из наиболее последовательных сторонников этой идеи, не только придал ей идеологическое обоснование, но и предложил теоретическую формулу, которой пользовались в СССР на протяжении всей последующей истории: "...Мы должны сейчас добиться того, чтобы... руководящая роль партии или диктатура партии была закреплена".14 Позже И.Сталин, излагая свое видение политической системы советского общества, повторил, по сути, основные тезисы Г. Зиновьева.15

Итогом эволюции взглядов противников сталинской диктатуры стала концепция Л.Троцкого о бюрократическом перерождении большевизма.16 С его точки зрения, бюрократия победила большевистскую партию: "Свинцовый зад бюрократии перевесил голову революции"17. Правда, следует отметить, что Л.Троцкий все же не считал эту новую силу классом, а только новым слоем, паразитирующим на победе Октябрьской революции.

Взгляды Л.Троцкого на природу советского строя послужили переходным мостом к теории "нового класса" М.Джиласа.18 Отправной точкой зрения для него послужила мысль о том, что современный коммунизм "отмирает или терпит поражение в тех странах, где промышленное развитие уже достигло своих основных целей".19 Революция 1917 года положила начало новому виду собственности и новому правящему и эксплуататорскому классу, к которому нужно

<"ч/-\

отнести политическую бюрократию. Новый класс в России развился из организации профессиональных революционеров. Власть и общество, возникшие в России после революции, вполне закономерны.21

Теория М.Джиласа дала толчок многочисленным теоретическим интерпретациям. Поскольку теории "нового класса" разрабатывались бывшими членами коммунистических партий, постольку терминологический аппарат их построений нес на себе груз марксистской традиции. У западных исследователей это вызывало внутреннее неприятие, т.к. сложно было разрешить противоречие между марксистским понятийным аппаратом и явно немарксистским (или не укладывающимся в представления о традиционных марксистских взглядах) содержанием. Выходом из этой ситуации послужили многочисленные элитистские исследования советского общества,22 основанные, как правило, на позиционном или функциональном подходах. Репутационный анализ применительно к советскому обществу использовать было практически невозможно в силу особого характера источников. Одной из известных концепций того времени была концепция "партийной элиты" Б.Майсснера (ФРГ).

В советском обществе отношение к элитистской парадигме длительное время было крайне негативным. Тем не менее, "элитологические сюжеты" (А.В.Понеделков) осваивались советскими исследователями. В этом процессе можно выделить три составных линии, которые развивались крайне неравномерно, противоречиво. Первая линия историографического освоения элитизма связана с критическим анализом западного обществознания, вторая - с публикацией и освоением работ западных мыслителей-элитологов, третья - с разработкой и применением элитистских теорий к изучению советской действительности. Несмотря на неравномерность историографического процесса, можно в первом приближении выделить внутри него три основных периода, которые существенно отличались друг от друга по своему внутреннему содержанию.

Первый период (1950-1960-е гг.) характеризуется резко критическим отношением к взглядам элитологов Запада. Элитизм воспринимается как подход к анализу общественных явлений, в корне враждебный марксизму, советской обществоведческой традиции. Элитизм воспринимался как "наиболее беззастенчивая апология империализма", как "абсолютизация отношений гнета и эксплуатации..."23 Однако уже тогда было положено начало предметному анализу западных элитологических концепций. Это было связано с тем, что их влияние на теоретическую мысль Запада было велико, анализ западного обществознания без учета элитистских концепций был бы не полным и ошибочным. В русле этого направления было продолжено изучение вопроса о соотношении народных масс и лидеров, о роли народных масс в истории. Важно в данном случае отметить, что в советском обществознании не отрицалось существование масс как таковых (хотя и с неизбежными оговорками типа "народные массы", "революционные массы" и др.). Одновременно начала