автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.01
диссертация на тему: Евразийская идея

Полный текст автореферата диссертации по теме "Евразийская идея"

На правах рукописи

Камынин Сергей Сергеевич

Евразийская идея: гносеологический анализ

Специальность 09.00.01 - онтология и теория познания

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

ь АВГ 2015

Москва - 2015

005571279

005571279

Работа выполнена в ФГБОУ ВО «Московский государственный университет имени М.В.Ломоносова» на кафедре философии гуманитарных факультетов философского факультета

Научный руководитель:

Официальные оппоненты:

Ведущая организация:

Алексеев Александр Петрович

доктор философских наук, профессор

Гриненко Галина Валентиновна

доктор философских наук, профессор, ФГБОУ ВО «Всероссийская академия внешней торговли Министерства экономического развития Российской Федерации», профессор кафедры гуманитарных и социальных наук

Иванов Андрей Владимирович

доктор философских наук, профессор, ФГБОУ ВО «Алтайский государственный аграрный университет» (Алтайский ГАУ), заведующий кафедрой философии Центра гуманитарного образования

ФГОБУ ВПО «Финансовый университет при Правительстве Российской Федерации»

Защита диссертации состоится 16 сентября 2015 г. в 15:00 на заседании диссертационного совета Д 501.001.37 на базе ФГБОУ ВО «Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова» по адресу: 119991, г. Москва, Ломоносовский проспект, д. 27, корп. 4 («Шуваловский»), философский факультет, аудитория А-518.

С диссертацией можно ознакомиться:

• в Научной библиотеке МГУ имени М.В.Ломоносова в читальном зале отдела диссертаций в здании Фундаментальной библиотеки по адресу: Москва, Ломоносовский проспект, д. 27, сектор «А», 8-й этаж, комн. 812.

• на официальном сайте диссертационных советов МГУ имени М.В.Ломоносова по адресу: Ьир^Лз11пагп5ши/ё;з5ег1а1юп_соипс11&/соипси5/595807/.

Автореферат разослан « 2015 года

Ученый секретарь диссертационного совета

Брызгалина Елена Владимировна

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования.

В современном философском пространстве как отечественном, так и отчасти зарубежном, наблюдается всплеск интереса к евразийству. Большое количество публикаций посвящается исследованию идеологических, политических, культурологических, географических, историософских и других аспектов этого интеллектуального движения. Евразийство, действительно, представляет собой масштабный проект, в рамках которого были подняты такие проблемы, которые во многом не теряют своей актуальности до сих пор. В целом ряде диссертационных исследований мы находим повторяющиеся пассажи о плодотворности возрождения евразийской идеологии на почве дезинтегрированной в идейно-политическом отношении современной российской ментальности. При всем этом неоправданно мало исследований, которые ставят своей целью в строго научном ключе проанализировать познавательный потенциал евразийской идеи.

Глобализационные процессы, набирающие огромную скорость в современном мире, трансформируют не только культурную, социально-экономическую или политическую системы, но и способы познания этой новой реальности. Пространство взаимодействия расширяется, ни одна точка планеты уже не рассматривается как недосягаемая; время, наоборот, сжимается, потому что средства коммуникации позволяют мгновенно установить связь с самыми отдаленными территориями; нарастающие информационные потоки приводят ко всё большей интеграции мирового сообщества. В этих условиях классические познавательные схемы становятся недостаточны, а где-то и малоэффективны. Требуются новые гносеологические подходы, способные, учитывать всю специфику происходящих в современном мире процессов, раскрывать сложные отношения и взаимосвязи действительности, выявлять тенденции дальнейшего развития и прогнозировать хотя бы ближайшие перспективы их осуществления. С другой стороны, тот познавательный инструментарий, которым пользовались евразийцы, был предназначен специально для изучения «России-Евразии», которая представала как самобытная цивилизационная структура, образуемая неповторимым слиянием множества факторов. И в данном случае евразийство способно не только на уровне декларативных суждений провозглашать несоизмеримость и самостоятельность культур, но с помощью собственных гносеологических конструкций вполне научными методами выявлять и оценивать последствия глобализационных процессов для той или иной культуры.

На наш взгляд, именно применимо к этому новому контексту эвристический потенциал евразийской идеи малоизучен. Даже беглый анализ основных евразийских концептов и категорий выявляет опережающий характер их мысли по отношению к реалиям начала XX века. В интеллектуальном багаже евразийства мы находим один из первых вариантов системного подхода к обществу,

3

органицистские воззрения на культуру, критику ограниченности позитивистской науки, структуралистские методы исследования в лингвистике, культурологии, истории и географии. Методология изучения таких сложных и комплексных объектов, как «Россия-Евразия» с необходимостью выводит в сферу междисциплинарных исследований, о теоретической и практической значимости которых так много пишут в последнее время.

Итак, актуальность темы нашего исследования базируется на представлении об эффективности применения гносеологических построений евразийцев в исследованиях современного социокультурного пространства. Мы считаем, что холистические установки евразийской познавательной модели могут найти себе успешное применение в осмыслении как тех глобальных процессов, которые происходят в мире, так и специфики трансформаций, характерных для российской действительности.

Степень разработанности проблемы.

В силу малой изученности гносеологической компоненты в структуре евразийского интеллектуального наследия, в первую очередь, обращает на себя внимание ряд работ основоположников евразийского учения: экономиста и географа П.Н. Савицкого1, лингвиста и этнографа Н.С. Трубецкого2, историков П.М. Бицилли3 и Г.В. Вернадского4, философа и историка Л.П. Карсавина5, философа и богослова Г. В. Флоровского и др. Для ретроспективного осмысления евразийской идеи немало ценного материала содержит богатое историографическое наследие классика неоевразйиства Л.Н. Гумилева, который в одной из своих публикаций назвал себя «последним евразийцем»6. Ему принадлежит профетический афоризм: «Если России суждено возродиться, то только через евразийство».

Для достижения поставленной цели пришлось обратиться не только к трудам классиков евразийства, но и к современной философской литературе по теории познания: гносеологии и эпистемологии. Здесь особенно полезными оказались труды А.Л. Никифорова7, В.А. Лекторского8, B.C. Степина9, Л.А.

1 Савицкий П.Н. Европа и Евразия (по поводу брошюры кн. Н.С. Трубецкого "Европа и человечество") // Рус.мысль. 1921. Кн. 1/2. С. 119-138: Савицкий П. Н. Континент Евразия. М., 1997. С. 127-133.

2 Трубецкой П. Ответ на письмо евразийцев /7 Путь. 1926. № 2. С. 135-136; Трубецкой Н.С. История. Культура. Язык. М., 1995.

5 Бицилли П.М. Два лика евразийства // Современные записки. Париж, 1927. № 31. С. 421-434; Россия между Европой и Азией; Евразийский соблазн. М., 1993. С. 24-35.

4 Вернадский Г.В. Русский узел евразийства: Восток в русской мысли. М., 1997. С. 227-249.

5 Карсавин Л.П. Европа и Евразия // Современные записки. 1923. Кн. 15. С. 297-314; Карсавин Л.П. Сочинения. М., 1993. С. 423-442; Карсавин Л.П. Евразийская идея в материалистической оболочке: По поводу рукописи "Учение о жизни" // Евраз. хроника. Париж, 1927. Вып. 8. С. 65-86; Карсавин Л.П. Основы политики // Россия между Европой и Азией: Евраз. соблазн. М., 1993. С. 174-216.

6 Гумилев Л. Н. Заметки последнего евразийца // Наше наследие. 1991. № 3. С. 19-34.

Никифоров А.Л. Философия науки: история и методология / АЛ. Никифиров. - М.: Дом интеллектуальной книги, 1998.-280 с.

8 Лекторский В.А. Эпистемология классическая и неклассическая / В.А. Лекторский. - М.: Эдиторнал УРСС, 2001.-256 с.

" Степин B.C. Теоретическое знание / B.C. Степин. М.: Прогресс-Традиция, 2003. 744 с.

Микешиной10. Использование их теоретических разработок помогает определить степень артикуляции евразийской парадигмы.

В качестве известных нам отечественных современных авторов, занимающихся исследованиями гносеологических аспектов евразийства, можем выделить Жданову Г.В. В основном блоке ее публикаций рассматриваются важные идеи философии науки евразийства, принципы евразийской эпистемологии, структуралистские построения евразийцев и т.д". Фундаментальные исследования методологической базы и эвристического потенциала евразийства представлены в работах A.B. Иванова12.

Широкомасштабные исследования евразийства изложены в работах А.Г. Гачевой, Л.И. Новиковой, В.Ю. Ермолаева, В.Я. Пащенко, И.А. Савкина, С.Б. Лаврова, И.Н. Сиземской, В.Г. Макарова.

Для осмысления цивилизационной составляющей в евразийстве мы привлекали фундаментальные исследования Б.С. Ерасова13, И.Н. Ионова14 и др. Для изучения исторических корней классического евразийства ценный материал содержат исследования историков и философов В.М. Хачатуряна15, М.Г. Вандалковской 16, М.А. Маслина17 и др.

Во второй половине XX века евразийство попадает в фокус интереса западных ученых О. Бёсса18, Н.В. Рязановского19, Ч. Гальперина20, М. Раева21, М. Ларюэль", Л. Люкса23.

10 Микешчна Л.А. Философия познания. Полемические главы. М., 2002; Мнкешина Л.А. Философия науки: Современная эпистемология. Научное знание в динамике культуры. Методология научного исследования. М., 2005.

11 См. подробнее: Жданова Г.В. Философия культуры евразийства. Методологические аспекты // Вестник Московского университета. Серия 7. Философия. 2004. № 5; Жданова Г.В. Функции и статус научной рациональности в философии евразийства // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия Философия. 2007. № 1; Жданова Г.В. Синтез наук и персонология в учении евразийства // Вестник Московского университета. Серия 7. Философия. 2009. № 2.

Иванов A.B. , Попков Ю.В., Шишин М.Ю. Евразийство: ключевые идеи, ценности, политические приоритеты. Барнаул, 2007; Иванов A.B. Принадлежат ли русская культура и философия к европейскому культурному пространству? // Вестник Новосибирского государственного университета. Серия: Философия. 2014. Т. 12. № 1.

п Ерасов B.C. Цившнсзации: универсалии и самобытность. — М.: Наука, 2002. — 524 с.

Ионов И.Н. Цивилизационное сознание и историческое знание. Проблемы взаимодействия / И.Н. Ионов. М.: Наука, 2007. - 499 с.

15 Хачатурян В.М. Истоки и рождение евразийской идеи // Искусство и цивилизационная идентичность / отв. ред. H.A. Хренов. - М.: Наука, 2007. С. 289-301.

16 Вандалковская М.Г. Историческая наука российской эмиграции: «евразийский соблазн». М., 1997; Вандал-ковская М.Г. Историческая мысль русской эмиграции. 20-30-е годы XX в. М, 2009.

17 Маслин М.А. Русская идея в интерпретации евразийцев // VIII юбилейные Панаринские чтения. Сборник статей. Молодежь - культура - политика: историческая память и иивилшационный выбор: VIII юбилейные Панаринские чтения, с. 71-85. .МАКС Пресс Москва, 2012.

18 Boess О. Die Lehre der Eurasier. Ein Beitrag zur Russischen Ideengeschichte. - Wiesbaden, 1961. - S. 122.,

10 Рязановский N.B. Возникновение евразийства / Пер. с англ. И. Виньковецкого// Звезда. - 1995. -№ 2. - С. 2944; Riasanovsky N.V. The Emergence of Eurasian ism // California Slavic Studies, 1967. - Vol. 4. P. 39-72.

20 Halperm, Ch. J. Russia and the Steppe: George Vcrnadsky and Eurasianism II Forschungen zu roste europaischen Geschichte. Berlin, 1985.

21 RaeffM. Russia abroad: a cultural history of the Russian emigration (1919-1939). N.Y.: Oxford University Press, 1990. 239 p.

22 Ларюэль M. Идеология русского евразийства или мысли о величии империи пер. с фр. T. Н, Григорьевой. М., 2004.287 с.

Как нам представляется, одним из наиболее значительных зарубежных исследований по евразийству можно назвать работу Патрика Серио «Структура и цельность», в которой прослеживается связь евразийства и структурализма. По мысли Серио, пражский лингвистический кружок, одним из создателей которого был князь Н. Трубецкой, оказал в последующем влияние на французскую структуралистскую мысль. Известно, например, что P.O. Якобсон был лично знаком с К. Леви-Строесом и способствовал применению структуралистской методологии в антропологических исследованиях последнего. Не обходится стороной и сопоставление структуралистских взглядов евразийцев с идеями Фердинанда де Соссюра. Однако, как нами отмечается в диссертации, главное и основное отличие здесь состоит в том, что евразийцы не полагали структуры в качестве неких конвенциональных конструкций. Для них «Евразия» или «месторазвигие» это реальность, из цельности которой вытекает все ее многообразие (экономические, политические, религиозные и др. аспекты). В этом ключе Патрик Серио отмечает склонность евразийцев к воспроизводству базовой интуиции неоплатонизма с его превалирующим значением идеального бытия24.

Наконец, работы критического характера принадлежат таким известным мыслителям русского зарубежья как H.A. Бердяев, И.А. Ильин, П.М. Бицилли, A.A. Кизеветтер, П.Б. Струве, П Н. Милюков, Г.П. Федотов, Г.В. Флоровский. Среди известных авторов можно выделить В.В. Ванчугова25, A.B. Семушкина и др.

В первую очередь критика в сторону евразийства была вызвана тем, что оно провозглашало двойственный характер русской культуры, дополняя славянский элемент туранским. Так же в укор ставился географический детерминизм и утилитарное отношение к православию26. Особо можно отметить позицию H.A. Бердяева27. Когда движение только возникло, он отмечал некоторые положительные черты и даже близость к отдельным своим идеям таких евразийских тем, как утрата Европой культурной монополии, надежды на позитивную роль народов Востока в будущей истории. Однако он выделил и негативные стороны евразийства: установку на идеальное государственное устройство - идеократию, нивелирующую свободу творческого человеческого духа. Тем самым, Бердяев был одним из первых критиков культурософии и историософии евразийцев.

23 Luks L. Die Ideologie der Eurasierini zeitgeschichtlichen Zusammenhand II Jahrbucher fur Geschichte Osteuropas. 1986. Nf. 34. S. 374-395.

2< Серио П. Структура и целостность: об интеллектуальных истоках структурализма в Центральной и Восточной Европе: 1920-30-е гг. Москва, 2001. 360 с.

25 Ванчугов В.В. Статус философии в евразийском движении // Евразийскгя идея и современность: Сборник статей. -М.: Изд-во РУДН, 2002. - С. 104-121; Семушкин A.B. Идеологические пределы евразийской метафизики // Евразийская идея и современность: Сборник статей. - М. : Изд-во РУДН, 2002. - С. 121-131.

26 Флоровский Г.В. Евразийский соблазн // Россия между Европой и Азией. М., 1993. С. 251.

27 См. подробнее: Бердяев H.A. Евразийцы // Путь, - Париж, 1925, - № 1; Бердяев H.A. Утопический этатизм евразийцев» // Путь, - Париж, 1927, - № 8.

Объект исследования - евразийство как интеллектуальное движение начала XX века.

Предмет исследования - гносеологические построения в теоретическом пространстве евразийской мысли.

Цель диссертационного исследования - выявление и анализ гносеологических компонентов евразийских теоретических конструкций.

Для достижения указанной цели исследования нами выдвигаются следующие задами, которые должны быть реализованы в основном содержании работы:

1. Проследить идейные корни евразийства в отечественной и зарубежной философии и науке.

2. Рассмотреть методологические основания евразийства.

3. Раскрыть сущность и основные принципы «научной системы россиеведения».

4. Выявить структуралистские тенденции в философии культуры евразийства.

5. Проанализировать содержание базовых для евразийства гносеологических категорий.

6. Прояснить специфические черты научной рациональности в теоретических установках евразийцев.

7. Определить характеристики евразийской идеи, которые могут служить основой создания новой конкурентоспособной парадигмы в теории познания.

8. Дать характеристику перспективности внедрения евразийских гносеологических идей в структуру современной теории познания.

Методологические основания исследования.

В силу особенностей темы исследования преимущественным методом в данной работе является историко-дескриптивный, способствующий формированию целостного представления о становлении и развитии концепций евразийцев. При рассмотрении основных направлений интеллектуальной деятельности евразийцев нами применяется логико-проблемный метод, который позволяет вскрыть механизмы возникновения и развития той или иной проблематики в рамках данного течения. Наряду с этими методами нами был применён метод теоретической реконструкции, выявляющий основные формы развития евразийской гносеологической идеи. Для установления специфики научной рациональности, характерной для евразийских теоретических построений нами использовался метод структурного анализа основных элементов «научной системы россиеведения». При анализе перспектив применения евразийских познавательных схем к современным реалиям использовался компаративистский подход в сопоставлении базовых установок гносеологической программы евразийцев, с одной стороны, и модернистских и постмодернистских теорий, с другой.

Научная новизна исследования:

1. Впервые на теоретическом уровне были исследованы гносеологические основания евразийского учения, проанализирован теоретико-познавательный потенциал базовых евразийских категорий («Россия-Евразия», «месторазви-тие», «симфоническая личность» и др.), выявлены парадигмальные тенденции евразийства как комплексного интеллектуального движения.

2. Установлено, что гносеология евразийцев имеет платонический «оттенок», обусловленный определенной степенью гипостазирования идеальных феноменов («месторазвитие», «Россия-Евразия», «идея-правительница» и т.п.).

3. Раскрыта суть «научной системы россиеведения», состоящая в онтологическом структурализме евразийцев, помещающих предзаданную (эйдетическую) структуру «России-Евразии» в фокус всех своих гносеологических построений.

4. Сформулировано качественное отличие евразийской научной рациональности от классической европейской традиции. Евразийская эпистемология предполагает, что синтетическая целостность заложена в самих явлениях, а не в методе познания, который лишь раскрывает эту целостность.

5. Представлена перспективная гносеологическая стратегия евразийства, заключающаяся в отходе от доминации привативных оппозиций в мышлении при сохранении онтологического фундамента гносеологии. Результатом актуализации этой стратегии должна стать евразийская гносеологическая парадигма.

Положения, выносимые на защиту:

1. Методологическими основаниями гносеологических идей евразийства выступают критика позитивистской и неокантианской научных программ, метод вживания в сочетании с феноменологией, модифицированная в соответствии с потребностями целостного и органического познания диалектика, ориентация на религиозный Абсолют как онтологический гарант гносеологических процессов, а также приоритет синхронического аспекта научного метода над диахроническим.

2. Атомистическому восприятию мира фактов, свойственному позитивизму, евразийцы противопоставили понятие структуры. Этим понятием фундирована их «научная система россиеведения». Ее сущность состоит в идее «России-Евразии» как единого органического целого. Структура здесь — это некий каркас, «эйдос», который остается неизменным, хотя на его основе выстраиваются такие различные системы как экономика, язык, государственность и др. При этом ни одна из них не становится превалирующей. Все они органически взаимосвязаны и восходят к одному принципу.

3. Евразийство применило метод структурного анализа к феномену культуры, усмотрев в ней знаковую систему, обладающую внутренней иерархией. Именно этот метод позволил Н. Трубецкому выдвинуть тезис о несоизмеримости культур, основывающийся на анализе отношений между элементами (ценностями) различных культур. Эти элементы просто не могут быть считаны в границах другой культуры. Рассмотрение культуры как знаковой системы так же демонстрирует, что отличия между двумя культурами пролегают и на уров-

8

не способа организации ценностей в некоторый код, обеспечивающий нужное прочтение смысла. Поэтому даже в случае заимствования чужой культурной ценности она не сможет стать столь же органичной, как и для создавшего ее народа. Она либо будет отвергнута, потому что в данной культуре попросту не найдется нужного кода, чтобы ее «прочесть», либо будет трансформирована, переведена на «язык» своей культуры, и тем самым заметно искажена.

4. Евразийская гносеологическая программа выстраивается вокруг создания новой «синтетической» науки. В отличие от западной модели научного знания, ориентированной на классическую субъект-объектную парадигму, аналитический тип мышления и прагматический подход к реальности, евразийство предлагает специфический тип научной рациональности, априорной предпосылкой которого выступает усмотрение синтетической цельности, как во всех явлениях действительности, так и в ней самой.

5. Евразийские гносеологические идеи не могут быть рассмотрены в отрыве от фундаментального онтологического оптимизма евразийцев, в основе которого заложено представление о связи между относительным и абсолютным уровнями реальности, медиатором которой выступает симфоническая личность, «соборное сознание». Это «соборное сознание», по мысли евразийцев, имеет гносеологический приоритет перед индивидуальным сознанием. Опираясь на цивилизационные истоки Евразии, такое сознание имеет прямую связь с Абсолютом и гарантирует более адекватное познание, чем аналитический подход эксклюзивного Логоса Запада.

Теоретическое и практическое значение исследования:

- В диссертационном исследовании осуществлён теоретический анализ гносеологических компонентов евразийских построений;

- проведена теоретическая реконструкция методологических оснований евразийства;

- показана теоретическая значимость и продуктивность расширенного толкования научной рациональности на основе евразийского понимания данной категории;

- рассмотренные в работе проблемы могут стать существенным основанием для дальнейших теоретических исследований по данной тематике;

- результаты исследования могут быть использованы в дальнейших разработках проблем методологии познания и понятийно-категориального аппарата евразийства;

- материалы диссертационного исследования найдут свое применение при разработке курсов по теории познания, истории философии, философии и методологии науки, философии культуры и др.

Апробация результатов исследования:

Основные идеи работы были представлены автором на аспирантских и методологических семинарах кафедры философии гуманитарных факультетов философского факультета МГУ имени М.В. Ломоносова.

Апробация материалов диссертационного исследования осуществлялась в ходе проведения семинарских занятий по курсу «Философия» в МГУ имени М.В. Ломоносова (2011-2013гг).

Важные достижения и результаты диссертационного исследования были представлены в докладах на следующих конференциях:

1) VI Международная научно-практическая конференция «Приоритетные научные направления: от теории к практике», Новосибирск, сентябрь 2013.

2) XIV Международная заочная научно-практическая конференция «Социально-гуманитарные и юридические науки: современные тренды в изменяющемся мире», август 2013 г., г. Москва.

Структура работы.

Диссертационное исследование состоит из введения, двух глав, состоящих из девяти параграфов, и заключения. Общий объем работы составляет 140 страниц. В конце работы приведен библиографический список, состоящий из 182 источников.

II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во ВВЕДЕНИИ обосновывается актуальность темы диссертации, освещается степень ее разработанности, формулируются цель и вытекающие из нее задачи исследования, указываются его методологические основания и научная новизна, обозначается теоретическая и практическая значимость работы, выдвигаются положения, выносимые на защиту, и результаты апробации исследования.

ПЕРВАЯ ГЛАВА «Гносеологические построения в контексте евразийства: опыт теоретической реконструкции» посвящена идейным истокам и методологическим основаниям евразийской теории познания, роли структурализма в гносеологических установках этого интеллектуального течения русской эмиграции.

В первом параграфе «Постановка проблемы гносеологической компоненты в евразийской теории» дается обзор основных характеристик евразийства. Нами подчеркивается, что учение предстает как очень сложный познавательный комплекс, включающий самые разнообразные исходные компоненты: религиозные, идеологические, культурологические, исторические, географические, геополитические и др. Отмечается, что в центре евразийских исканий стоит, прежде всего, «Россия-Евразия, ее духовная и материальная культура, ее история — от Великого переселения народов до современности, происхождение российской государственности и ее специфика, исторические судьбы народов ее составляющих, их менталитет и вклад в общую культуру»28. В этом параграфе подчеркивается, что когда мы заявляем о стремлении провести гносеологический анализ евразийской идеи, имеется в виду раскрытие имманентно присущих этому течению познавательных установок, фундирующих все ос-

38 Пащенко В.Я. Идеология евразийства. М.: Изд-во МГУ, 2000. -448 с.

10

тальные стороны учения. Когда говорим о теории познания в евразийстве, то имеем дело именно с гносеологической проблематикой, а не с эпистемологией в традиционном смысле как теорией сугубо научного знания. Это обосновано тем, что научная компонента в евразийстве хоть и представлена довольно обширно (исторические, географические и лингвистические исследования его основоположников), однако только этим евразийство не исчерпывается. Компоненты религиозного и мифологического характера так же очень важны для понимания евразийства во всей его полноте. В завершении нами формируется основная задача исследования: за многообразием и разнообразием евразийских идей увидеть некую гносеологическую «сетку», фундирующую все их построения.

Во втором параграфе «Идейные истоки евразийства как интеллектуального течения начала XX века» исследуются корни евразийства в истории русской общественно-философской и научной мысли. Проведенное исследование позволяет назвать предшественниками евразийства славянофилов, а также таких крупных мыслителей и писателей, как Н.Я. Данилевский и К.Н. Леонтьев, Ф.М. Достоевский и Л.Н. Толстой. В работе указывается, что в интеллектуальных кругах России XIX в. появляется такое явление как восточннчество -умонастроение, ориентированное на азиатские мотивы, а С.С. Уваров в 1810 г. выдвинул проект по созданию Азиатской академии в России. Краткий обзор интеллектуального наследия деятелей евразийского движения позволяет сказать, что его основоположники занимались широким крутом наук, от истории и географии, до геологии и лингвистики, и внесли существенный вклад в их развитие. Большой интерес к данному научному направлению обусловлен неоспоримой самобытностью и оригинальностью евразийства, профессионализмом его основоположников и широтой их научного кругозора. Это главным образом отличает евразийскую теорию от множества идеологий, возникавших в Европе на рубеже двух мировых войн. По этому поводу справедливое замечание дает авторитетный исследователь евразийства Л. Люкс: «тут за дело взялись не дилетанты и политические доктринеры, а люди, прошедшие научную школу, владеющие искусством изощренного анализа»29. В конце параграфа подчеркивается, что именно широта философского и научного кругозора евразийцев стала основной предпосылкой формирования евразийства как течения многопланового, широкомасштабного, претендующего на парадигмальный статус в структуре современного ему общественного сознания.

В третьем параграфе «Методологические основы евразийской гносеологии» представлена попытка реконструкции базовых гносеологических установок евразийства. Здесь отмечается, что как таковая гносеология не разрабатывалась евразийцами концептуально и в виде отдельной сферы их исследований. Мы говорим лишь о различных гносеологических интуициях, встречаю-

29 Люкс Л. Евразийство и консервативная революция. Соблазн актизападничества в России и Германии / Л. Люкс И Вопросы философии. 1996. - №3, С. 59.

щихся в виде некоторых положений в произведениях основоположников евразийства. Тем не менее, эти отдельные гносеологические идеи по своей сути весьма масштабны и могут быть охарактеризованы как потенциальные основания для полноценной евразийской теории познания, воссоздание которой должно стать задачей современного поколения евразийских мыслителей. Указывается на то, что евразийская гносеология локализуется в том историческом промежутке развития теории познания, который соответствует реакции на позитивистскую гносеологическую программу. По мнению евразийцев, позитивизм является продуктом неприемлемого европоцентризма, навязывания западной рациональности в качестве эталона познавательной деятельности в любой науке. Другим направлением их критики стала кантианская и неокантианская философия познания, не позволяющая добраться до истинной сути вещей и постулирующая «вещь-в-себе» как предел познавательных способностей субъекта. Евразийцы же подчеркивали, что истинное познание может быть только полным и схватывающим суть познаваемого. С этой точки зрения, в методологическом плане евразийцы выдвигают свою альтернативную гносеологическую стратегию исторического познания. По мнению евразийцев, гносеология, хотя и является важной сферой, должна, все же, не упускать из виду центральную задачу личности и цивилизации - стремиться к высшей, абсолютной реальности. Поэтому любое гносеологическое изыскание должно быть направляемо онтологическим измерением реальности, которое обуславливает познавательную активность. Это стремление к онтологическому единству, желание преодолеть «двоицу», которую составляют субъект и объект, человек и мир, мир и Абсолют — является двигателем евразийской гносеологии, приводящим ее к сближению с феноменологической установкой. Другим важным методологическим основанием евразийства является диалектика, однако, интерпретированная в рамках евразийского мировоззрения. Как отмечает Б.Е. Степанов, историческая диалектика по Карсавину не тождественна рациональной диалектике гегельянства. В применении к истории гегельянская диалектика понимается «не метафизически, но позитивно»3 . Позитивно в данном случае означает, что первична не сама логика развития, но история как таковая, «жизненная конкретика», исследование которой только и позволяет обнаружить некую логику, тенденции и закономерности. «Эта логика, - подчеркивает Б.Е.Степанов, - должна отправляться не от внешней по отношению к изучаемой эпохе точки отсчета (ею может быть историческое событие или наша априорная по отношению к историческому материалу философская конструкция), а от восприятия ее психической стихии, описание которой не должно сводиться к описанию одной из сфер ее проявлений (например, экономической). Основанием, согласно Л. Карсавину, исторической диалектики должно быть вживание»31. Нами подчеркивается, что все усилия евразийской гносеологии по модификации и усовершенст-

30 Степанов Б.Е. Проблема достоверности в методологии истории культуры Л.П. Карсавина // Достоверность и доказательность в исследованиях по теории и истории культуры. — М., 2002. - С. 201.

31 Там же. С. 188.

вованию диалектического метода укладываются в общую парадигму евразийства, отстаивающую многоаспектность, целостность и органичность, как процесса познания, так и самой реальности в противовес аналитичности, монизму и механистическому характеру классической западной рациональности.

В заключении параграфа подводится следующий итог: методологическими основаниями евразийства выступают критика позитивистской и неокантианской научных программ, метод вживания в сочетании с феноменологией, модифицированная в соответствии с потребностями целостного и органического познания диалектика, ориентация на религиозный Абсолют как онтологический гарант гносеологических процессов, а также приоритет синхронического аспекта научного метода над диахроническим.

В четвертом параграфе «Научная система россиеведения»: сущность и основные принципы» ставится задача выявить основные компоненты этой системы и проанализировать их значение в формировании евразийской гносеологической теории.

Мы выяснили, что отправным пунктом всей «научной системы россиеведения» евразийцев является неразделенность субъекта и объекта познания. Так, по словам П. Серио, одну из своих основных философских и научных категорий «"месторазвитие" евразийцы представляли не как объект, выстраиваемый в рамках некоей теории, но как реальный объект, существующий до начала исследования, которому необходимо только найти имя»32. То есть, в духе платонизма изначально предполагалось наличие сущности, скрытой за наблюдаемой реальностью. Эта же платоническая установка прослеживается и в структуралистских идеях евразийской концепции культуры. П.Н. Савицкий, Н.С. Трубецкой и другие основоположники евразийства были убеждены в том, что содержание явлений и процессов культуры России-Евразии могут так или иначе меняться, но её глубинные структуральные черты, говоря другим языком -структура, модель-форма организации и «эйдос» будут оставаться неизменными. Погружение этой структуры в ту или иную реальность (материальную, природную, культурную) приводит к тому, что она распадается на множество различных, но соотносимых между собой систем, которыми выступают историческая общность, географическая среда, языковой союз и пр.). Каждая из таких соотносимых систем взаимосвязана с другой, но при этом не детерминирует её, и вместе с тем все они восходят к единому организационному принципу. Данный принцип представители евразийства называли «увязкой». Вахитов P.P. по этому поводу пишет, что «собственно, само наличие этой структуры и делает науку о России — россиеведение - единой наукой, так как в противном случае было бы непонятно: что является ее предметом — Россия как географическая реальность - это одно, как лингвистическая реальность — другое. Поскольку же и география, и языковая картина, и экономика России организованы в соот-

3- Серио П. Структура и целостность: об интеллектуальных истоках структурализма в Центральной и Восточной Европе: 1920-30-е гг. Москва, 2001. 360 с.

ветствии с одними и теми же принципами, имеют одну и ту же онтологическую эйдейтическую структуру, можно говорить о едином предмете»33. На этом основании некоторые современные философы считают русских евразийцев предтечами западноевропейского структурализма. По мнению же современного исследователя евразийского движения Маслина М.А., классическое евразийство 20-30 гг. XX века предприняло первую попытку создания систематической по-лиднсциплинарной «науки о России» - «россиеведения», на основе которой и определяется необходимость полидисциплинарного изучения России как своеобразного культурно-исторического типа34.

В качестве вывода приводятся следующие суждения: евразийцы попытались соединить в своих работах метафизический и эмпирический подходы, диалектику и метафизику; главной чертой евразийства как «симфонической теории» является ее интегрированный синтетический характер.

В пятом параграфе «Теория культуры как знаковой системы: структуралистские тенденции в евразийстве» более детально разбирается специфика структуралистской направленности евразийской культурологии. В данном параграфе подробно анализируется суть евразийской критики европоцентристского подхода к культуре и представлена аргументация в пользу тезиса о принципиальной несоизмеримости культур.

В основном содержании раздела представлен анализ культуры как совокупности культурных ценностей. Разбирается понятие «культурная ценность», которое по своим характеристикам может быть отнесено к определенному виду знаков. Как отмечает Трубецкой, культурная ценность представляет из себя нечто (неважно - норма морали ли, предмет быта или художественное произведение), что наделено определенным смыслом. Таким образом, любая культурная ценность разложима на означающее - то, что наделено смыслом и означаемое — сам смысл. Специфика здесь как раз в том, что наделение смыслом происходит всегда в контексте той или иной национальной общности, соответственно, любая культурная ценность - это всегда ценность данного, конкретного народа. Далее рассматривается механизм возникновения и закрепления ценностей, который позволяет сделать заключение, что культура, по Трубецкому, представляет собой знаковую систему, которая, в свою очередь, слагается из более мелких подсистем и все это происходит в определенном национальном контексте. Каждая новая культурная ценность, представляя собой синтез различных культурных ценностей или их элементов, приобретает статус сегмента национальной культуры, дополняя уже существующие культурные ценности или вытесняя их, удовлетворяя старые культурные потребности или порождая новые. Получается, что каждая культурная ценность имеет свое строго определенное место в системе национальной культуры, так как для вхождения в культуру хотя

33 Вахитов P.P. Онтологический структурализм евразийцев. Режим доступа: http:''/wwwЛosev-librarv.ru index-php?pid~6652 (дата обращения: 2.11.2013)

31 Маслин М.А. Русская идея в интерпретации евразийцев // VIII юбилейные Панаринские чтения. Сборник статей. Молодежь - культура - политика: историческая память и иивилизационный выбор. — М., 2012. - С. 71-85.

бы некоторым культурным ценностям нужно вытеснять другие. Проводя аналогии с концепцией де Соссюра, мы выводим следующее следствие из теории Трубецкого: у каждого общества есть свой единый код, с помощью которого происходит прочтение новых культурных ценностей. Необходимым условием успешного прочтения является принадлежность ценности к данной знаковой системе, её соотнесенность с уже имеющимися в обществе культурными ценностями. В противном случае эта ценность либо совсем не будет воспринята, либо её смысл будет совершенно искажен. Именно таким образом, Трубецкой стремится показать бессмысленность перенесения каких-либо культурных ценностей на чужую для них почву. Он приводит ряд пагубных последствий этого процесса, самое острое из которых это то, что народу придется тратить слишком много усилий, чтобы для начала согласовать разнородные элементы двух изначально чуждых культур. А значит, культура, заимствующая чужие ценности, сама себя обрекает на постоянное отставание в развитии от своего эталона.

В данном параграфе мы подходим к мысли о том, что системность культуры как объекта исследования во многом определила качественную новизну евразийского подхода. Нами показано, как в его рамках могли быть объединены исследования в сфере исторической науки, географии и геополитики, философии истории и философии культуры, демографии и лингвистики и др. В работах евразийцев достаточно четко вырисовывается тенденция к междисциплинарному синтезу в сфере социального познания и это во многом характеризует данное направление как новаторское для начала XX века.

ВТОРАЯ ГЛАВА «Проблемное поле евразийской гносеологии» посвящена анализу значимых компонентов теории познания евразийцев, а именно категориальному аппарату, концепции симфонической личности («просополо-гии»), специфическим чертам научной рациональности в евразийских построениях. В заключении главы рассматривается гносеологический потенциал евразийства как парадигмы.

В первом параграфе «Основные концепты и категории евразийской теории познания» предлагается начать рассмотрение проблемного поля евразийской гносеологии с анализа основных концептов, разработанных в рамках этого интеллектуального течения. В сферу нашего внимания здесь входят такие понятия как «Россия-Евразия», «туранский фактор», «культура», «месторазви-тие».

По представлениям евразийцев Россия-Евразия не укладывается в общем ряду среди прочих крупных стран Европы и Азии, для них она представляется единой мощной цивилизацией, где особая роль отводится географическому фактору, взаимообуславливагощему отношению леса и степи. Мы приводим смысловое наполнение этого: концепта, как его трактовали сами евразийцы -«Россия-Евразия» образует небывалую сплоченность (братство) всех народов и их развитие, что проявляется и в значительном количестве экономических, культурных и политических объединений. Согласно Н.С. Трубецкому, создание единого государства, в котором формировались и взаимообогащались различ-

15

ные национальные культуры обусловлено тем, что сама природная среда России-Евразии как бы «подсказала» и побудила к этому, населяющие ее народности. При этом зональное распределение этносов выглядело так: лесная зона в большей степени была представлена славянским народом, а степная полоса -туранцами - народами «урало-алтайской группы», т.е. народами, населяющими, главным образом, северо-восточную и. отчасти, центральную Азию, а также часть северо-восточной России, Финляндию и Венгрию. В силу этого Россию-Евразию можно рассматривать, с точки зрения евразийцев, не только как географическое целое, но и как этнографическое и антропологическое, так как вместе со славянской кровью в русских течет кровь и туранская.

В свою очередь, введенное евразийцами понятие туранского фактора означало, что самостоятельность России как цивилизации стала возможной лишь при сочетании славянского этноса с туранским. Именно монголо-татарское иго превратило несколько раздробленных восточно-славянских княжеств в костяк мировой империи. Те области Руси, которые оказались под европейским влиянием в 13 веке, со временем утратили свою культурную принадлежность и политическую идентичность. Те же части, которые вошли в состав Орды, в итоге стали основой континентальной империи. Мы отмечаем в исследовании, что именно евразийские основоположники впервые в русской философской и исторической традиции положительно оценили туранский фактор и переосмыслили отношение к нему, усмотрев начало российской государственности в диалектике русско-татарских отношений.

Что касается культуры, то эта категория так же наделяется специфическим смыслом. Культура здесь - плод деятельности этнических общностей, который обнаруживается в конвергентно существующих и проявляющихся политических и хозяйственных формах устройства, быте, этническом типе, географических характеристиках ее территории (П.Н. Савицкий «Евразийство»). В данном случае культура не сводима к простой сумме ценностей или их системе. Она есть органическое единство, всегда предполагающее жизнь осуществляющегося в ней субъекта - симфоническую личность. Культура рождается и развивается, будучи органическим целым. Для пространственного определения развития культуры в евразийстве вводится термин «месторазвитие».

Под «месторазвитием» П.Н. Савицкий понимал «неповторимое сочетание природных ландшафтов, где этнос сложился как система»35. Подвергая анализу географическое расположение России, геологические и агроклиматические составляющие, положение природных зон (здесь он в полной мере использовал исследования выдающегося русского почвоведа В.В. Докучаева, который своим учением о природной зональности внес в хаос земной поверхности порядок структуры), П.Н. Савицкий приходит к заключению, что Россия представляет собой особое «месторазвитие». Охарактеризовать его можно в качестве целостного и вполне автономного природного мира, как некий "срединный конти-

35 Савицкий П.Н. Континент Евразия. - М.: Аграф, 1997. С. 283.

16

нент", который не есть ни Европа, ни Азия36, а представляет собой нечто новое, не похожее ни на одно, ни на другое, по своей сути уникальное образование — Евразию. Это позволило исследователю вести речь об особой среде с точки зрения географии — "континенте Евразия", охватывающего не полностью весь материк, а лишь его срединный мир — Россию в границах 1914 г. Другим соразмерным Евразии-России «месторазвитием» он считал Европу (в нашем понимании - Западную Европу).

Мы обращаем внимание, что категория "месторазвитие" являлась в определенном роде методологической "скрепой" в исторической концепции Петра Савицкого, с помощью которой и выстраивалась вся его научная "картина-система" России-Евразии. Так, П.Н. Савицкий утверждал: «В категориях не всегда достаточно тонкого, однако же, указывающего на реальную сущность подразделения культур Старого Света на «европейские» и «азиатско-азийские», культура русская не принадлежит к числу ни одних, ни других. Она есть культура, сочетающая элементы одних и других, сводящая их к некоторому единству»37. И действительно, обработанные результата недавно проведенных экс-пертно-массовых социологических исследований и опросов, направленных на установление ценностной ориентации народностей «Внутренней Евразии», показали совсем низкий процент численности людей, которые придерживаются ценностей западной культуры. Было выявлено, что численность приверженцев ценностей Востока намного выше среди опрошенного населения. Примечательно, что преобладающей численностью среди населения оказалась группа с интегрированным ценностным комплексом, сочетающим как ценностные ориентации Запада, так и Востока, что говорит о синтетическом характере «евра-

38

зииского психотипа» .

Второй параграф «Евразийская просопология39» раскрывает гносеологические основания концепции симфонической личности, разработанной Л.П. Карсавиным.

Индивидуалистически-атомистической гносеологии классической западной философии Л.П. Карсавин противопоставляет тезис, согласно которому индивидуального Я, строго говоря, не существует. Философ его характеризует как индивидуацию «многоединства» двух или более людей, а может и целого человечества (например, во время размышлений..). «"Социальная личность" не существует независимо от отдельных индивидов, она существует в себе как «чистая потенция», и её сознание и воля актуализируются только через отдель-

40

пых индивидуумов» .

36 Савицкий П.Н. Континент Евразия. -М.: Аграф, 1997. С. 283.

3' Цит. по: Кочнев В.И., Седловская А.Н. Европейцы в Южной Азии и образование «евразийских» групп. М., 1992.-С. 172.

3! Евразийский мир: ценности, константы, самоорганизация / Под ред. Ю. В. Попкова. — Новосибирск, 2010. -С. 257.

39 Просопологией евразийцы называли свое учение о личности.

40 Карсавин Л.П. О личности Н Религиозно-философские сочинения. М., 1992. ТЛ. С. 177.

17

В параграфе отмечается, что как религиозного философа Л.П. Карсавина не интересует проблема объективного существования мира. Он сознательно выводит этот аспект из проблемного поля своей теории познания: «Мы оставляем, далее, пока, без ответа: Возможен ли мир без личного своего бытия? Вопрос, конечно, важный, но обладающий только теоретическим значением. Единый в своем времени и пространстве, мир осуществляет свое личное бытие, по крайней мере, в человечестве... Здесь его концепция дополняется основополагающим постулатом теории познания: «Единство мое с инобытием есть первичный исходный факт»41.

В вопросах гносеологии Л. Карсавин подходит с позиций возможности/необходимости знания. Он утверждает, что знание есть несовершенное ка-чествование вещного бытия в нас и это дает нам всегда истинные знания (в силу действительного слияния инобытия и индивидуальной личности в процессе познания), но всегда несовершенные (неполные). Причина этого — несовершенство самого тварного мира. В рамках данного контекста им было введено достаточно специфическое понятие - "адское бытие" - та сторона человеческой личности, которая характеризуется как небожественная, показывающая эмпирическую и индивидуальную составляющие в человеке. Божественная же сторона личности устремлена в идеальное, и потому адское бытие подлежит уничтожению — в каждой отдельной личности. Итог его рассуждений: знание - есть та сила, которая позволяет выйти за пределы несовершенства и тварности42.

В завершении параграфа делается вывод, что согласно органистической теории личности Л.П. Карсавина, симфоническая личность как идея есть живое целое, в котором люди лишь суть органы. Отсюда в качестве симфонических личностей могут выступать социальные классы, целые народы, все человечество и давал описание всему тварному миру как иерархической лестнице, где эти личности обладают различным рангом и разной степенью совершенства. Призвание же отдельной личности, по мнению Карсавина, состоит в осознании себя в качестве свободного осуществления высшей личности.

В третьем параграфе «Специфические черты научной рациональности в философских теориях евразийцев» мы обобщаем данные проведенного анализа гносеологических аспектов евразийского наследия и предлагаем некоторые итоговые заключения относительно евразийского понимания науки и научного метода.

Нами подчеркивается, что евразийство с самого начало заявляло о своем особом научном призвании. Евразийцы, в частности. П.Н. Савицкий, исходили из того, что современная наука и научное миросозерцание переживают кризис. Евразийцы данное состояние связывали с тем, что в научной среде происходит исчезновение органически-синтетических идей, а характеризовалось это заменой единства органического и целостного механическим. По своим взглядам

41 Карсавин Л.П. Религиозно-философские сочинения. М., 1992. С. 94.

42 Там же. С. 98.

большинство евразийцев были монистами и склонялись к органицизму XIX в.: «...Для нас в данной связи вполне достаточно... утверждать только органическую, а вовсе не причинную связь культуры, этнографии и географии, их так называемую конвергентность (сообращенность)»43.

В процессе работы с источниками было выявлено, что евразийцы поставили себе достаточно амбициозную цель - создать новую «синтетическую» науку, которая преодолеет ограниченность тех направлений западной научной мысли, которые стремятся не выходить за границы формалистических рассуждений, аналитического и утилитарного отношения к миру. Эта наука будет в первую очередь ориентирована на вскрытие внутренних законов развития. Лейтмотивом евразийской эпистемологии стало положение, что синтетическая целостность заложена в с стих явлениях, а не в методе познания, который лишь раскрывает ее: «... логика русского научного развития ведет к тому, чтобы схвачено было единой синтетической формулой пространство русского мира, чтобы в обобщающем опыте восприняты были как бы единым познавательным актом покрытые ледниками прибрежья новой Земли и нагорья Тибета, буковые леса Подолья - и хребты у Великой китайской стены»44.

По словам евразийцев, наука XIX в. обладает сильной атомистичностью и чрезмерной склонностью к собирательству фактов (явная отсылка на старый позитивизм). В противовес этому евразийцы стояли на том, существует метод анализа фактов, который осуществляется путём определения структуры через анализ эмпирических данных. Для учёных-евразийцев задачи науки были, прежде всего, взаимосвязаны с глубоким анализом, касающегося осмысления культурно-исторического и экономического развития России-Евразии, причём краеугольным моментом являлось доказательство единства Евразии. Отсюда их стремление к созданию синтетической науки - целого комплекса научных разработок, основанных на евразийских принципах и евразийском мировоззрении45. Несмотря на всю сложность теоретических поисков в построении евразийской концепции, разнообразие источников метапаучного дискурса, тем не менее, евразийские мыслители выражали единогласие и относительно метода, и по отношению к объекту их научных изысканий, так как онтологический статус России-Евразии сомнению ими не подвергался.

В четвертом параграфе «Гносеологический потенциал евразийства как парадигмы: теоретические перспективы» предлагается обращение к евразийству как к одному из возможных альтернативных путей развития современной гносеологии, перед которой стоит задача преодоления постмодернистского вызова с его деструктивными последствиями для теории познания.

Мы акцентируем внимание на том, что в современной трактовке понятия парадигмы необходимой предпосылкой научного исследования являются мета-

*' Евразийство. (Опыт систематического изложения) // Мир России-Евразии. Антология. М„ 1995. С. 253-254.

44 Логовиков П.В. (псевдоним Савицкого П. 11.). Научные задачи евразийства//Тридцатые годы. Кн. 1. Издание евразийцев, 1931. С. 53.

45 Глебов С.Н. Евразийство между империей и модерном /С.Н. Глебов. - М.: новое издательство, 2010. С. 103.

19

физические предположения46. Как мы показали, они изначально присутствовали в евразийской идее. То внимание к единству, целостности и «внутренней диалектике» феноменов, которое присутствует в евразийстве, придает их гносеологии совершенно определенный теоретический облик. Будучи синтетическим теоретическим комплексом, евразийство сочетает в себе различные, порой противоречивые методы и стратегии научного поиска. Но это не эклектика, а скорее процесс становления парадигмы (в понимании Т. Куна) со всеми его противоречиями и болезнями роста. То есть, мы не можем говорить о некритическом смешении различных теоретических стратегий и подходов в рамках евразийства. Парадигма, понимаемая Т. Куном как общепризнанная совокупность понятий, теорий и методов исследования, которая дает научному сообществу модель постановки проблем и их решений, в евразийстве еще не присутствует. Но различные теоретические аспекты евразийства, иногда пересекаясь и противореча друг другу, уже находятся в общем направлении, и итогом этого движения может стать возникновение парадигмы. В настоящий момент говорить в полной мере о существовании евразийской гносеологической парадигмы достаточно сложно. Во-первых, потому что в евразийстве отсутствует до конца разработанный теоретико-методологический аппарат, а, во-вторых, потому что гносеология разрабатывалась представителями евразийства в основном применительно к историческому познанию и не сложилась в окончательную систему.

Тем не менее, мы можем констатировать наличие парадигмальных тенденций в гносеологии евразийцев. Являясь теоретически оформленным мировоззрением, евразийство содержит в себе все необходимое для усмотрения в нем целостного гносеологического подхода. В первую очередь, обращает на себя внимание согласование идей евразийства с установками постнеклассической рациональности и аналитики научного знания. Достаточно сказать, что само понятие парадигмы предполагает историческую перспективу развития научных представлений и наличие плюрализма в сфере научных теорий, а значит, напрямую согласуется с евразийской установкой на цивилизационный плюрализм и возможность различных равноправных подходов к теории познания, обусловленную культурными особенностями той или иной цивилизации. Другой важной особенностью евразийской гносеологии является то, что оно говорит не просто о социальной, но о цивилизационной погруженности знания. То, какие теоретические установки принимает наука по отношению к изучению реальности, определяется в существенной степени не только социальной практикой, но и теми глубинными интуициями, которые содержатся в культурном ядре цивилизации. По признанию П.Н. Савицкого, для евразийца познать, значит, осознать «внутреннюю логику месторазвития Евразия». Иначе говоря, по представлениям евразийцев, их собственная гносеология во многом совпадала с логикой исторического развития объекта исследования — «России-Евразии». Эти факторы, скрытые в цивилизационных кодах, могут даже не вполне осознаваться

46 Никифоров А.Л. Философия науки: история и методология. М., 1998. С. 87.

20

их носителями и никак не вербализироваться, при этом оказывая непосредственное влияние на формирование научной картины мира и гносеологических представлений. Такая установка вступает в прямое противоречие с привычным тезисом о том, что западноевропейская рациональность и основывающая на ней наука являются единственно истинными путями познавательного отношения человека к миру. В этом смысле евразийская «парадигма» имеет свою ось и центральный тезис, но для того, чтобы эта ось в гносеологическом отношении перестала конструировать свою идентичность сугубо в негативном аспекте противопоставления себя западной цивилизации, позитивное содержание циви-лизационных аспектов Евразии должно быть воплощено в конкретных научных теориях.

Итак, подводя, итог всему вышесказанному, мы утверждаем, что перспективы евразийской теории познания связаны, прежде всего, с отстаиванием онтологического фундамента познания, а также с утверждением самостоятельности субъекта познания, понимаемого специфическим образом (концепция симфонической личности). Концептуальное и методологическое оформление евразийской гносеологии станет серьезным шагом к преодолению нигилистических тенденций в современном культурно-философском пространстве. Сильное традиционалистское основание евразийства позволяет с успехом выдвигать альтернативные по отношению к доминирующей в XIX веке парадигме классической рациональности гносеологические стратегии, основанные на глубинных цивилизационных структурах мышления. В таких условиях развитие заложенного в этих структурах теоретического потенциала становится ключевой задачей.

В ЗАКЛЮЧЕНИИ подводятся итоги диссертационного исследования, обобщаются достигнутые результаты, формулируются выводы и определяются перспективы дальнейших разработок по данной тематике.

Основные положения диссертационного исследования отражены в следующих публикациях автора:

Научные статьи в журналах, рекомендуемых ВАК РФ:

1. Камынин С.С. Гносеологические установки евразийства: историко-философский экскурс // Вестник МГУ. Серия Философия. - 2013. - №4. - С. 314.

2. Камынин С.С. Методологические основы евразийской гносеологии // ■ Каспийский регион: политика, экономика, культура. - 2013. - № 2 (35). - С. 344-349.

3. Камынин С.С. Философские и методологические основания анализа культуры в евразийстве // Вестник МГАДА. Серия «Философские, социальные и естественные науки». - 2013. - №1 (19). - С. 101-107.

Публикации в других изданиях:

1. Камынин С.С. К поискам осмысления научно-философского наследия евразийства // Аспекты: сборник статей по философским проблемам истории и современности. Вып. VIII / Под ред. Гоноцкой Н.В., Крупника И.Л. — М., 2013. -С. 145-153.

2. Камынин С.С. Евразийская гносеологическая программа в условиях постмодерна: философский горизонт и теоретические перспективы. С.С. Камынин // «Приоритетные научные направления: от теории к практике»: сб. мат. межд. науч. Конф. - Новосибирск, 2013- С 95-101.

Отпечатано в копи-центре « СТ ПРИНТ » Москва, Ленинские горы, МГУ, 1 Гуманитарный корпус, e-mail: globus9393338@yandex.ru тел.: 8 (495) 939-33-38 Тираж 130 экз. Подписано в печать 26.06.2015 г.