автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Еврейские общины Восточной Сибири

Полный текст автореферата диссертации по теме "Еврейские общины Восточной Сибири"

На правах рукописи

Кальмина Лилия Владимировна

ЕВРЕЙСКИЕ ОБЩИНЫ ВОСТОЧНОЙ СИБИРИ (середина XIX века - февраль 1917 года)

Специальность 07.00.02 - Отечественная история

^ у-^4) Автореферат

I диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

Иркутск 2003

Работа выполнена на кафедре Отечественной истории и политологии Иркутского государственного университета

Научный консультант:

доктор исторических наук, профессор Щербаков Н.Н.

Официальные оппоненты:

доктор исторических наук, профессор Дятлов В.И. доктор исторических наук, профессор Макарчук С.В. доктор исторических наук, профессор Черняк Э.И.

Ведущая организация: Красноярский государственный педагогический университет.

Защита состоится"] г (ЛС-^А-Я 2003 г. в час. на заседа-

нии диссертационного совета Д 212.074.05 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора исторических наук в Иркутском государственном университете по адресу: 664003, Иркутск, ул. К. Маркса, 1, ауд. 410.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке Иркутского государственного университета.

Автореферат разослан « ОУ&гЙЛ 2003 г.

Ученый секретарь диссертационного совета /// ^у/ доктор исторических наук, доцент ъ^^/ Иванов А.А.

2ооЗ-(\

I

Общая характеристика работы

Актуальность темы исследования. История становления Российского государства неразрывно связана с процессами формирования его населения. Россия всегда была одним из самых многонациональных государств мира, поэтому проблема формирования взаимоотношений между людьми с разными культурными традициями и историческими судьбами на отдельных этапах ее истории оставалась для нее актуальной. Безграмотность или нечуткость в решении национального вопроса для многонационального государства чреваты двумя крайностями: либо полным национальным нивелированием, растворением малых народов в господствующей нации, либо уродливыми, воинствующими формами проявления национального «лица», ведущими к затяжным межнациональным конфликтам, и как следствие - к долговременным стереотипам неприятия тех или иных народов и фобиям.

Сегодня, при затянувшемся кризисе, который затронул все стороны жизни нашего общества, в условиях то тут то там разгорающихся локальных этнических конфликтов, при успешных в ряде случаев попытках связать постигшие общество неудачи с конкретным народом, воспитание национальной и религиозной терпимости у его членов стоит особенно остро. Поэтому исторический опыт «строительства» межнациональных отношений любым народом, волею судеб оказавшимся оторванным от основной массы соплеменников и рассеянным в многонациональной и многоконфессиональной стране, трудно переоценить. С этой точки зрения большой интерес, политическую и научную актуальность представляет история еврейского народа.

Политическая актуальность продиктована тем, что, во-первых, в переломные моменты истории при попытке общества ответить на вопрос «кто виноват?» еврейский сюжет почти неизбежно выходит на передний план. Во-вторых, богатейший опыт жизни в качестве диаспоры, которым обладает еврейский народ, представляет большую ценность. Веками существуя в разных странах, в том числе и России, в, казалось бы, разрушительных для любого этноса условиях правового ущемления, государственной неприязни в форме антисемитизма и юдофобской истерии, разжигаемой маргинальными группами, он сумел не только избежать национальной деградации, но, напротив, достигнуть заметных успехов во всех сферах деятельности и оказать влияние на развитие принявших его народов.

Научная актуальность также определяется несколькими факторами. При обширности территории России с ее регионами, существенно отличающимися по уровню экономического и культурного развития, еврейские общины в отдельных областях страны представляют разные, по-

своему уникальные модели происходящих в них этнических процессов, поскольку общеимперские стереотипы, накладываясь на местные особенности, давали неповторимые результаты. В этом смысле весьма интересна Сибирь дореволюционного периода. Край интенсивной колонизации, с одной стороны, ссылки и каторги - с другой, население которого отражало всю пестроту этнического состава, многообразие культур и религий Российской империи, в условиях действовавшего здесь специального «еврейского» законодательства способствовал формированию особой генерации сибирских евреев: русские по языку и привычкам, сибиряки по менталитету, они оставались евреями, считавшими своим долгом заботиться о сохранении национального духа.

Изучение региональной истории евреев дополняет наши представления о прошлом региона в целом: невозможно реконструировать его историю, исключив из сферы научных исследований народ, в значительной степени формировавший его экономическое и социокультурное «лицо».

Историография проблемы. Исследование российской еврейской истории имеет давние традиции. По характеру, объему выпуска, степени объективности и интонации литературы о российском еврейском обществе можно выделить следующие периоды: досоветский, советский и постсоветский.

Вышедшую в течение первого периода литературу условно можно разделить на три группы: философскую, публицистическую и собственно историческую. Русская общественная мысль проявляла большой интерес к еврейскому сюжету. Пожалуй, не было ни одного значительного философа, публициста, писателя, политика, который бы обошел стороной «еврейский вопрос». В философской литературе этого времени явно прослеживаются два противоположных направления в обсуждении причин появления и способов решения «еврейского вопроса». Первое, суть которого сводилась к объяснению притеснения евреев и неприятия их обществом их же собственной обособленностью и нежеланием понять другие народы, представляли Ф.М. Достоевский и В.В. Розанов.1 Противоположное мнение о нехристианском отношении христиан к иудеям как причине «еврейского вопроса» в России наиболее глубоко было выражено B.C. Соловьевым и впоследствии развито H.A. Бердяевым.2 В публицистике столь же четко

1 Достоевский Ф.М. Дневник писателя за 1877 г. Глава вторая, третья. // Полн. собр. соч. : В 30 т. Л., 1983. Т.25. С.74-92; Розанов В.В. Юдаизм. // Тайна Израиля. СПб., 1993. С. 105-227.

2 Соловьев Вл. С. Еврейство и христианский вопрос. // Тайна Израиля. С.31-103; Бердяев H.A. Христианство и антисемитизм. // Там же. С.325-342.

выделяются монархическое направление, доказывающее невозможность предоставления равенства евреям в православном государстве,3 и либеральное, настаивающее на немедленном предоставлении такового как необходимого условия национальной и социальной эмансипации, прежде всего, русского народа.4

Третья группа - собственно историческая литература, которая освещает различные стороны жизни евреев России: образование, культуру, религиозную жизнь, дает демографическую характеристику.5 Эти исследования, пусть неравноценные по объему материала и глубине анализа, представляют большой интерес для нынешних историков и предлагают добротную основу для дальнейших разработок.

Особое место в группе еврейских историков этого периода принадлежит Ю. И. Гессену и С. М. Дубнову, основателям двух направлений в истории евреев России. «Внешнее» направление, представителем которого был Ю.И. Гессен, предполагает изучение прежде всего истории взаимоотношений государства и еврейского населения, русского и еврейского обществ, истории антисемитизма. Проанализировав массу документов, Ю. И. Гессен создал целостную картину жизни русских евреев от первых поселений в Киевском княжестве до 90-х годов XIX века. Его работы по правовому положению евреев представляют несомненный интерес для современных исследователей как истории еврейских общин России в целом, так и отдельных ее регионов.6 С. М. Дубнов был сторонником иного, «внут-

3 Столыпин П.А. Нам нужна новая Россия...// Полное собрание речей в Государственной Думе и Государственном Совете 1906-1911. М., 1991. С.209-219.

4 Мережковский Д.С. Еврейский вопрос как русский. // Тайна Израиля. С.301-303; Ленин В.И. К еврейским рабочим. // Полн. собр. соч. Т. 10. С.266-269; он же. Национализация еврейской школы. // Там же. Т. 23. С. 375-376 и др.

5 Никитин В. Евреи земледельцы. Историческое, законодательное, административное и бытовое положение колоний со времени их возникновения до наших дней. 1807-1877. СПб., 1877; Брамсон Л. К истории начального образования евреев в России. СПб, 1896; Бруцкус Б. Профессиональный состав еврейского населения в России. СПб., 1908; Марек П. Очерки по истории просвещения евреев в России. М., 1909; Усов М. Евреи в армии. СПб., 1911; Переферкович Н. Религиозные вопросы у современных евреев. СПб., 1911; Чериковер И.М. История Общества для распространения просвещения между евреями в России (культурно-общественные течения в русском еврействе 1863-1913). СПб., 1913; Познер C.B. Евреи в общей школе. СПб., 1914; Цинберг И. История еврейской печати в России. СПб., 1915 и др.

6 Гессен Ю. Евреи в России. Очерки общественной, правовой и экономической жизни русских евреев. СПб., 1906; он же. Законодательство о жизни евреев в России // Русская мысль T. Y. М., 1911. С. 82-96; он же. Закон и жизнь. Как создава-

реннего», подхода, предполагавшего изучение еврейской истории как бы изнутри. Центральной темой его исследований стала еврейская община с самоуправлением как доминантным фактором жизни евреев в диаспоре, ее социальное, экономическое и культурное развитие.7 В своих исследованиях С.М. Дубнов проводит мысль о том, что еврейский народ может и в диаспоре существовать в качестве самобытной культурной нации.

Но в этот чрезвычайно плодотворный для развития еврейской историографии период исследования велись чаще всего безотносительно к региону, тем более сибирскому. Мы можем назвать лишь несколько работ публицистического характера, напечатанных в еврейских периодических изданиях и в журнале «Сибирские вопросы».8 Посвящены они, главным образом, правовому положению евреев в Сибири. Из этого ряда выбиваются два исследования, не ограничивавшиеся описанием тяжелого положения сибирских евреев и отличавшиеся более широким взглядом на проблему: статья бывшего советника Омского областного правления Т.И. Тихонова «Сибирские евреи, их права и нужды» и книга помощника присяжного поверенного при Санкт-Петербургской Судебной палате Г.А. Белковского «Русское законодательство о евреях в Сибири».9 Отмечая противоречивость и запутанность «еврейского» законодательства, открывающего простор для мздоимства сибирских чиновников, авторы выступают как общественные деятели, а их исследования получают гражданское звучание.

Жизнь еврейских общин Сибири в этот период получила освещение лишь в двух работах. Брошюра Ю. Островского «Сибирские евреи» -это очерковые заметки, сделанные автором под впечатлением путешествия по Сибири.10 При всей ее схематичности, отсутствии какого бы то ни было

лись ограничительные законы о жительстве евреев в России. СПб., 1911; он же. История еврейского народа в России. Пг., 1916.

7 Дубнов С.М. Всеобщая история евреев на основании новейших научных исследований: В 3 кн. СПб., 1904-1906; он же. Евреи в царствование Николая II (18941914). Пг., 1922 и др.

8 Бакштановский Н. О юридическом положении сибирских евреев. // Русский еврей. 1883. № 25; Ф.В. Евреи в Сибири. // Восход. 1887. №9; М-шъ М. О евреях в Сибири. // Восход. 1889. №7-8; М-ъ. Еврейский вопрос в Сибири. // Сибирские вопросы. 1908. №19-20. С. 9-14; Моравский В. К положению евреев в Сибири.// Еврейский мир. 1910. №25-26; Мытарства евреев в Сибири. // Сибирские вопросы. 1911. № 22-23. С.63-68; Нейман И. Как прикрепили сибирских евреев к местам их приписки (1885-1893). // Еврейская старина. 1915. Вып. III-IY. С.381-385.

9 Тихонов Т.И. Сибирские евреи, их права и нужды. // Сибирские вопросы. 1905. №1. С.278-309; Белковский Г.А. Русское законодательство о евреях в Сибири. Спб., ¡905.

10 Островский Ю. Сибирские евреи. СПб., 1911.

статистического материала и приблизительных, «на глазок», оценках она представляет большой интерес для дальнейшего изучения жизни сибирских евреев. Работа В. Войтинского и А. Горнштейна «Евреи в Иркутске»11 - единственное в дореволюционной историографии полноценное историческое исследование по сибирской еврейской истории, охватившее все стороны жизни одной из крупнейших общин Сибири и давшее яркую характеристику сибирскому еврейству как явлению. При том, что авторы оказались идеологически несвободны и излишне эмоциональны в оценке общественной деятельности Иркутской общины, богатый фактический материал, статистические сведения, приведенные в работе уникальные, ныне уже утерянные документы придают ей большую научную ценность. А заданная авторами схема и по сей день может служить моделью изучения сибирской еврейской общины, что особенно важно при утрате заложенных С. М. Дубновым традиций исследования «внутренней» истории общины.

Во втором периоде, начало которому было положено в 1917 году, выделяются три этапа: 1917 год - середина 20-х годов, вторая половина 20-х годов, 30-е - начало 90-х годов XX века.

Первый этап был весьма плодотворен для развития российской еврейской историографии. Еще не идеологизированная историография с ее признанным лидером Петербургской школой получила «второе дыхание»: были созданы специальные комиссии для архивной работа, в распоряжении которых оказались прежде не доступные источники, издавались и переиздавались работы Ю.И. Гессена и С. М. Дубнова. Однако во второй половине 20-х годов усилилось противостояние двух научных школ - традиционной школы «буржуазной академической науки» и новой школы «пролетарской» еврейской науки, - которое перевело исследования из области науки в область идеологии.12 В результате Ленинградская еврейская историческая школа была разгромлена как «отстраненная от культурной революции». Исследования по еврейской тематике продолжаются, но переходят в совсем иную плоскость. Акцент делается на изучении еврейского рабочего движения. Диапазон оценок мигрирует от признания весомого вклада евреев в революционное движение в России до мощной пропагандистской атаки на сторонников экстерриториальной еврейской культурно-

11 Войтинский В, Горнштейн А. Евреи в Иркутске. Иркутск, 1915.

12 Лукин В. К столетию образования Петербургской научной школы еврейской истории. // История евреев в России. Проблемы источниковедения и историографии. СПб., 1993. С. 22.

национальной автономии.13 По сравнению с предшествующим этот период не представил сколько-нибудь серьезных исследований по теме.

Если этот этап можно считать началом кризиса российской еврейской историографии, то следующий - 30-е - начало 90-х годов - периодом ее полного застоя. В течение более чем полстолетия изучение истории русского еврейства было в СССР невозможно из-за прекращения существования главного предмета исследования: еврейской общественной жизни. Какие бы то ни было архивные материалы, касавшиеся истории евреев, стали недоступными: в подавляющем большинстве в конце 40-х - начале 50-х годов они были засекречены независимо от содержания и периода, к которому относились.

С 90-х годов XX века начинается «эпоха Возрождения» российской еврейской историографии. На смену идеологическому подходу пришло глубокое и серьезное желание исследователей дать возможно более точную картину жизни еврейского народа в России. Объективно этому способствовали демократические преобразования, пробудившие национальное самосознание народов бывшего СССР и возродившие интерес к национальной истории, языку, культуре.

Честь возрождения исторических традиций в изучении еврейской истории принадлежит Москве и Санкт-Петербургу. Созданные там Еврейские университеты стали крупнейшими научно-исследовательскими центрами, изучающими всю палитру проблем истории и культуры еврейского народа. Столичные историки оказали большую помощь региональным исследователям публикацией и систематизацией уникальных документов, изданием справочников и составлением историографических обзоров отечественной и зарубежной литературы по истории российских евреев.14 Пе-

13 Рафес М. Очерки по истории Бунда. М., 1923; он же. Очерки истории еврейского рабочего движения. M.-J1., 1929; Бухбиндер H.A. История еврейского рабочего движения в России. По неизданным архивным материалам. Л., 1925; Агурский С. Еврейский рабочий в коммунистическом движении. Минск, 1926 и др.

14 История евреев в России. Проблемы источниковедения и историографии. / Сб. научных трудов под ред. Д.А. Эльяшевича. СПб, 1993; Евреи в России. Историографические очерки. 2-я половина XIX века - XX век. М., 1994; Литература о евреях на русском языке, 1890-1947. Библиографический указатель. /Сост. В.Е. Кельнер, Д.А. Эльяшевич. СПб, 1995; Локшин А.Е. История евреев в России конца XYII - начала XX веков в современной зарубежной историографии. // Евреи в России. История и культура. Труды по иудаике. Вып. 5. СПб., 1998. С.15-37; Евреи и русская революция. Материалы и исследования. / Редактор-составитель О.В. Будниц-кий. М.- Иерусалим, 1999 и др.

реиздаются работы видных российских историков еврейства Ю.И. Гессена иС.М. Дубнова.15

Событием стал выход в свет труда А.И. Солженицына «Двести лет вместе».16 И хотя автор не представил ранее не известных источников, позволяющих открыть новые страницы российской еврейской истории, и не воспользовался последними исследованиями отечественных историков, оставшись в плену давно сложившихся стереотипов, его заслуга - в решительном шаге к диалогу двух народов, а его труд представляет большой интерес для познания личности самого автора.

Стремительное развитие еврейской историографии в Москве и Санкт-Петербурге в значительной степени способствовало активизации региональных исследований, где «еврейская» тема в последние годы приобрела самостоятельное развитие.17

Особенно мощный импульс за последнее десятилетие получила сибирская еврейская историческая наука. Пионером разработки еврейской темы в Сибири стала Иркутская историческая школа. В двух выпусках «Сибирского еврейского сборника», материалах международных научно-практических конференций отражены разнообразные аспекты жизни сибирских евреев.18 Идеи С.М. Дубнова о возможности полноценной «еврейской» жизни в диаспоре были подхвачены и развиты сибирскими историками в журнале «Диаспоры».19

15 Гессен Ю. История еврейского народа в России. М. - Иерусалим, 1993; Дубнов С.М. Краткая история евреев. Ростов-на-Дону, 1997; он же. Новейшая история еврейского народа: В 3 кн. М., 2002.

16 Солженицын А.И. Двести лет вместе. М., 2001-2002.

17 Каган И.И. Очерк истории евреев Оренбуржья в XIX- начале XX вв. Оренбург, 1996; Иоффе Э.Г. Страницы истории евреев Беларуси. Краткий научно-популярный очерк. Минск, 1997; Шкурко Э.А. Очерки истории евреев Башкортостана. Уфа, 1999; Акиньшин А.Н. Еврейская община в Воронежской губернии во второй половине Х1Х-ХХ веках. // Исторические записки. 2001. Вып. 7. С.22-44; Иванов Ю.Л. Документы о положении евреев в Шуйском уезде Владимирской губернии. // Отечественные архивы. 2001. № 6. С.17-23 и др.

18 Сибирский еврейский сборник. №1. Иркутск, 1992; Сибирский еврейский сборник. №2. Иркутск, 1996; Диаспоры в историческом времени и пространстве. Национальная ситуация в Восточной Сибири Тезисы докладов международной научно-практической конференции 6-8 октября 1994 г. Иркутск, 1994; Россия и Восток: взгляд из Сибири. Материалы и тезисы докладов к XI международной научно-практичсской конференции. Иркутск, 1998.

19 Мучник Ю. Религиозная жизнь сибирских евреев в XIX столетии (по материалам Томской губернии). //' Диаспоры. 1999. №1. С.58-76; Рабинович В. Евреи дореволюционного Иркутска' наброски к портрету.// Там же. С.77-103; Гончаров Ю. Ев-

Дальнейшему развитию сибирской еврейской историографии способствовала организаторская и издательская деятельность благотворительного комитета «Джойнт», при поддержке которого состоялись четыре региональные научно-практические конференции «История евреев Сибири и Дальнего Востока» (в Томске в 2000-м году; Иркутске в 2001-ом, Улан-Удэ в 2002 -ом и Биробиджане в 2003-ем). Работы, изданные в последние годы при его поддержке, отличаются глубиной исследований, тематическим и жанровым разнообразием.20

Сложившийся «банк данных» по еврейской тематике послужил предпосылкой для углубления изучения истории евреев. Новым этапом в современной сибирской еврейской историографии можно считать переход от разработки отдельных еврейских сюжетов к монографическим исследованиям по истории отдельных общин региона в дореволюционный период и жизни еврейской диаспоры в переломные моменты советской истории.21 Таким образом, можно говорить о сложившейся историографической базе, необходимой как для углубления изучения отдельных вопросов истории сибирских общин, так и для комплексного исследования сибирской еврейской жизни.

Серьезная историографическая основа по различным аспектам сибирской истории, без использования которой невозможно исследование

рейское купечество Западной Сибири во второй половине XIX - начале XX вв.// Диаспоры. 2000. №3. С. 155-172.

20 Евреи в Сибири. Сб. статей. / Под ред. Э.И. Черняка и Я.М. Кофмана. Томск, 2000; Очерки истории еврейских общин Сибири и Дальнего Востока (XIX - начало XX вв.)/ Сб. под ред В.И. Дятлова и Я М. Кофмана. Красноярск, 2001; Евреи в Сибири и на Дальнем Востоке. Библиографический указатель отечественной литературы / Сост. Л.В. Кальмина, Л.В. Курас. Красноярск, 2001; Звягин С.П. Министр юстиции Г.Б. Па1ушинский. Красноярск, 2001; Страницы истории евреев Сибири в XIX -- XX веках. Сб. статей. Красноярск, 2003 и др.

21 Гройсман А. Евреи в Якутии. 4.1. Община. Якутск, 1995; 4.2. После революции. Якутск, 1999; Кальмина Л.В., Курас Л.В. Еврейская община в Западном Забайкалье (60-е годы XIX века - февраль 1917 года). Улан-Удэ, 1999; Романова В.В. Евреи на Дальнем Востоке России (II пол. XIX в. - I четв. XX в.). Хабаровск, 2000; она же. Власть и евреи на Дальнем Востоке России: история взаимоотношений (вторая половина XIX в -20-е годы XX в.) Красноярск, 2001; Рабинович В. Евреи дореволюционного Иркутска: меняющееся меньшинство в меняющемся обществе. Красноярск, 2002; Кальмина Л. Евреи Восточной Сибири: «духовная территория» (середина XIX века - 1917 год). Красноярск, 2002; Нам И.В., Наумова Н.И. Еврейская диаспора Сибири в условиях смены политических режимов (март 1917 - февраль 1920 гг.). Красноярск, 2003; Генина Е.С. Кампания по борьбе с космополитизмом в Кузбассе (конец 1940-х - начало 1950-х гг.). Красноярск, 2003.

региональной еврейской истории, создана учеными в советское и постсоветское время. В их работах нашли отражение как общие проблемы истории региона,22 так и отдельные ее аспекты.23 И хотя исследуемая тема не получила там даже схематичного освещения, эти работы позволяют воссоздать исторический фон и настроение того времени, в контексте которых проходила жизнь еврейских общин региона.

В данном исследовании использована также зарубежная литература по еврейской тематике. В отличие от российской еврейской историографии, которая в советское время практически не развивалась, зарубежная в 60-80-е годы XX века существенно продвинулась вперед. В это время опубликованы серьезные научные исследования, сформировавшие новые подходы в рассмотрении роли евреев в российском обществе.24 Однако работы зарубежных историков практически не касаются исследуемого региона.

При наличии серьезных отечественных исследований по истории сибирского еврейства до сих пор слабо исследована «внутренняя» история еврейских общин. Особенности и тенденции внутриобщинной жизни, которая делала евреев собственно евреями, воспитывала в них национальное самосознание и объединяла как этническую общность, пока остаются «за

22 Очерки истории Сибири. Т.1. и 2. Иркутск, 1970-1974; Города Сибири: эпоха феодализма и капитализма. / Под ред. О.Н. Вилкова. Новосибирск, 1978; Петров П. Города Якутии 1861-1917 гг. Социально-экономический очерк истории. Якутск, 1990; История Бурятии в вопросах и ответах. Вып. 1-3. Улан-Удэ, 1991-1992; Красноярский край в истории Отечества. Кн. 1 (1890-1917). Красноярск, 1996; Степанов А.П. Енисейская губерния. Красноярск, 1997; Гоголев А. И. История Якутии (обзор исторических событий до начала XX в.). Якутск, 1999; Иркутск в панораме веков. / Сб. под ред. JI.M. Дамешека Иркутск, 2003 и др.

2j Асалханов И.А. Социально-экономическое развитие Юго-Восточной Сибири во второй половине XIX в. Улан-Удэ, 1963; Щербаков Н.Н. Влияние ссыльных пролетарских революционеров на культурную жизнь Сибири. Иркутск. 1984; Дамсшек JI.M. Внутренняя политика царизма и народы Сибири (XIX - начало XX вв.) Иркутск, 1986; Хроленок С.Ф. Золотопромышленность Сибири (1832-1917). Истори-ко-экономический очерк. Иркутск, 1990; Бердников Л.П. Вся Красноярская власть. Очерки истории местного управления и самоуправления. 1822-1916. Красноярск, 1995; Казарян ПЛ. Якутия в системе политической ссылки России 1826-1917 гг Якутск, 1998 и др.

24 Rogger Н. The Jewish Policy of Late Tsarism: a Reappraisal. // Wienei Library Bulletin. 25 (1971). P. 42-51; Baron S.W. The Russian Jews under Tsars and Soviets. New York, 1976; Stanislavski M. Tsar Nicolas I and the Jews. The Transformation of Jewish Society in Russia. 1825-1855. The Jewish Publication Society of America. Phiiade'phia, 1983; Pinkus B. The Jews of the Soviet Union, Cambridge University Press, 1988.

кадром». Историки обращаются к ней, как правило, лишь в контексте исследуемых проблем. Виной тому - малочисленность и плохая сохранность источников, позволяющих реконструировать повседневную жизнь общины, и утрата заложенных С. М. Дубновым традиций в исследовании «внутренней» истории евреев. К тому же история сибирских общин пока восстанавливается в отдельных областях или городах автономно, без попытки проследить общие для большого региона тенденции развития, региональные особенности, культурные и религиозные связи. На наш взгляд, необходимость расширения территориальных рамок и перехода от изучения истории еврейских общин в отдельных областях к их обобщающему исследованию уже назрела.

Исходя из этого, целью диссертационной работы является комплексное исследование истории общин как саморазвивающихся организмов на территории Восточной Сибири в дореволюционный период. Для ее реализации определяются следующие задачи:

систематизировать сибирское «еврейское» законодательство, регламентировавшее въезд евреев в Сибирь и жизнь в Сибири, и проследить в эволюции его влияние на все стороны жизни сибирского еврейского общества;

показать в сравнении пути и тенденции формирования еврейских общин на территории восточносибирского региона в контексте российского законодательства по еврейскому вопросу; дать их количественную и качественную характеристику; проследить особенности формирования и развития еврейской семьи как структурной единицы еврейской общины;

проанализировать хозяйственную жизнь еврейских общин Восточной Сибири, процесс формирования структуры «еврейской экономики» региона; раскрыть объективные и субъективные факторы, этапы и особенности ее развития;

проследить динамику образовательного уровня сибирских евреев, процессы формирования общинной интеллигенции, ее роли в развитии общинной жизни;

раскрыть роль общественной активности общин в интеграции евреев в сибирскую жизнь, показать направления и тенденции ее развития;

исследовать закономерности внутриобщинной жизни евреев Восточной Сибири, проследить процесс формирования внутриоб-щинных институтов и его особенности в разных общинах региона; показать влияние внутриобщинной жизни на сохранение национального «лица», проанализировать роль религии, еврейских бла-

готворительных и просветительских учреждений в сохранении этнической целостности и национальной самоидентификации сибирских евреев.

Объект исследования - еврейские общины Восточной Сибири, то есть общности людей, сложившиеся по принципу исповедания иудейской религии.

Предметом исследования являются все стороны жизни еврейских общин в их взаимосвязи - экономическая, общественная, культурно-просветительская, религиозная, - которые были санкционированы общиной и объективно играли на ее экономическую состоятельность, общественный авторитет и внутреннюю эволюцию.

Хронологические рамки исследования охватывают период с середины XIX века до февральской революции 1917 года - один из наиболее сложных периодов отечественной истории, за который Российская империя прошла путь от реформ, положивших начало капиталистическому развитию, до его высшей стадии. В это время Сибирь становится объектом усиленной колонизации, влекущей за собой изменение процесса ее социально-экономического развития и массовых миграций населения. В исследовании обозначенной темы эти даты имеют и свой специфический смысл: 50-60-е годы XIX века - время формирования еврейских общин на территории исследуемого региона. Февраль 1917 года, принесший представителям всех национальных меньшинств бывшей Российской империи освобождение от унижающих их национальное достоинство запретов, избавил еврейский народ от главного дискриминирующего фактора - черты оседлости, после чего его жизнь претерпела коренные изменения и пошла в совершенно ином русле.

Территориальные рамки исследования охватывают Восточную Сибирь в административных границах Иркутского генерал-губернаторства: Иркутская и Енисейская губернии, Забайкальская и Якутская области. (Забайкальская область в период ее административной принадлежности Приамурскому генерал-губернаторству остается в поле нашего зрения не только как географически относящаяся к Восточной Сибири, но и как по экономическому и социальному развитию, а следовательно, и течению «еврейской» жизни более близкая к ней, нежели к Дальнему Востоку). Статус и социально-экономические особенности региона наложили свой отпечаток на процесс формирования здесь еврейских общин.

Методологической основой исследования являются принципы историзма и научной объективности, которые предполагают взгляд на проблему со всех сторон, изучение всех позиций по данному вопросу и позволяют видеть исторические процессы в их реальном развитии и взаимосвязи

с другими историческими явлениями. Данные принципы потребовали рассмотрения еврейских общин как целостных организмов, развивающихся не только по своим внутренним законам, но и в экономическом и культурном взаимодействии со всеми народами региона. Согласно принципу историзма автор рассматривает историю сибирских евреев как часть истории евреев России, а также в контексте процессов, происходящих в сибирском регионе и государстве в целом.

В работе также применялись специальные методы, характерные для исторического исследования: ретроспективный и сравнительно-исторический. Ретроспективный предполагает движение мысли исследователя к прошлому для более глубокого осмысления процессов, уходящих корнями в далекие времена. Сравнительно-исторический метод дает возможность изучать и сравнивать процессы, протекающие в этот же период в других регионах. Стержнем исследования является сравнительный анализ экономической, общественной, культурной и религиозной жизни евреев в черте оседлости и исследуемом регионе, значительно отличающихся друг от друга по статусу, уровню социально-экономического развития, менталитету общества. Результатом использования статистического метода стали таблицы, дающие представления о динамике роста еврейского населения, его расселении, вкладе в экономическое развитие региона, образовательном уровне и т.д.

Источниковую базу диссертации составили как неопубликованные архивные документы, так и опубликованные материалы, которые можно разделить на несколько групп: законодательные акты, официальные отчеты и переписка, источники личного происхождения (дневники, воспоминания, путевые заметки) и периодические издания. Основным источником исследования послужили документы центральных и региональных российских архивов. При их классификации автор придерживается традиционной схемы Дубнова - Гинзбурга, которой пользуются как российские, так и зарубежные исследователи истории еврейского народа: источники по истории правовых, экономических и культурных отношений еврейской общины с государством и обществом («внешняя» группа) и документы, раскрывающие законы внутриобщинной жизни («внутренняя» группа).

К документам первой группы относятся царские манифесты, положения Комитета Министров, разъяснения Правительствующего Сената, циркулярные письма министерств и ведомств, переписка Иркутского генерал-губернатора и сибирских губернаторов, отчеты городских управ, старост, волостных старшин и т.д. Материалы, характеризующие правовое положение сибирских евреев, отложились в фондах Российского Государ-ст венного исторического архива (РГИА, Санкт-Пе гербург). Это документы

фондов 1149 (Департамент законов Государственного Совета), 1264 и 1265 (Первый и Второй Сибирские Комитеты). В Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ, Москва) в фонде 102 (Департамент полиции МВД) удалось почерпнуть сведения о политических настроениях, экономической роли евреев в Сибири. Материалы о военнослужащих евреях сосредоточены в Российском государственном военно-историческом архиве (РГВИА, Москва). В фондах 1447 (Штаб Восточно-Сибирского военного округа) и 1468 (Штаб Иркутского военного округа) отложились послужные списки сибирских евреев-военнослужащих, документы об их правовом положении.

Важнейшие материалы по исследуемой проблеме сосредоточены в сибирских архивах: Государственном архиве Иркутской области (ГАИО), Государственном архиве Красноярского края (ГАКК), Государственном архиве Читинской области (ГАЧО), Национальном архиве Республики Бурятия (НАРБ), Национальном архиве Республики Саха (Якутия) (НАРС(Я). Значительный объем источников, характеризующих правовое положение евреев, имеется в ГАИО в фондах 24 (Главное управление Восточной Сибири) и 25 (Канцелярия Иркутского генерал-губернатора) и в фондах областных и губернских правлений: в ГАКК в фонде 595 (Енисейское губернское правление), в ГАИО в фонде 32 (Иркутское губернское правление), в ГАЧО в фонде 1(о) (Забайкальское областное правление) и в НАРС(Я) в фонде 12-и (Якутское областное правление). Документы позволяют составить достаточно полное представление о политике сибирской администрации в «еврейском вопросе» и местных особенностях ее проведения. Степень их сохранности достаточно высока.

Статистические сведения о численности евреев в разных населенных пунктах, их прошения о выезде за пределы места приписки, отчеты о ходе кампаний по их выселению из мест незаконного проживания содержатся в фондах полицейских управлений: в ГАИО в фондах 91 (Иркутское городское полицейское управление) и 90 (Иркутское уездное полицейское управление), в НАРБ в фондах 337 (Верхнеудинское уездное полицейское управление) и 123 (Баргузинское уездное полицейское управление), в НАРС(Я) в фонде 15-и (Якутское окружное полицейское управление) и 20-и (Олекминское окружное полицейское управление).

Документы, характеризующие экономическое положение евреев -прошения на получение торговых свидетельств, заявки на открытие промышленных предприятий, списки владельцев недвижимости с описанием жилья и указанием его стоимости, списки обладателей гильдейских свидетельств - содержатся в фондах городских дум, управ и казенных палат: в ГАИО в фонде 70 (Иркутская городская дума), в НАРБ в фонде 10 (Верх-

неудинская городская управа), в ГАКК в фонде 161 (Красноярская городская управа) и 160 (Енисейская губернская казенная палата), в ГАЧО в фонде 94 (Читинская городская управа), в НАРС(Я) в фонде 165-и (Якутская городская управа).

Вторая группа источников - «внутренние» документы общин, которые позволяют реконструировать их повседневную жизнь: протоколы заседаний духовных и хозяйственных правлений, приходно-расходные документы, метрические книги, письма, мемуары, религиозная литература, фотографии. Эта группа источников отличается крайней скудостью. Годами они никем не систематизировались и не анализировались. Многие из них бесследно исчезли, а те, что удалось сохранить, представляют собой бессистемную «россыпь» в различных фондах сибирских архивов.

Компактные коллекции документов «внутренней» группы имеются в РГИА в фонде 821 (Департамент Духовных дел иностранных исповеданий), в котором отложились прошения об открытии в сибирских населенных пунктах молельных домов, религиозных школ и других общинных организаций. Во всех названных сибирских архивах имеются лишь четыре чисто «еврейских» фонда с компактным содержанием вышеуказанных документов: в Национальном архиве Республики Бурятия фонды 196 (Верх-неудинская) и 385 (Баргузинская) еврейские общины и в Государственном архиве Иркутской области фонды 789 (Архивная коллекция метрических книг Иркутской синагоги) и 417 (Канцелярия Иркутского раввина). В фонде 196 содержатся протоколы хозяйственного правления Верхнеудинской общины за 1908-1918 годы и протоколы общих собраний общинников с 1908 по 1917 годы, журнал исходящих бумаг Верхнеудинского общества раввина и метрические книги с 1885 по 1907 годы. Фонд 385 содержит протоколы хозяйственного правления Баргузинской общины с 1906 по 1916 годы протоколы общих собраний за 1917-1920 годы. Фонд 789 Иркутского архива, как уже ясно из его названия, содержит метрические книги Иркутской еврейской общины за 1878-1920 (с некоторыми пропусками) годы. Большой интерес представляют документы фонда Канцелярии Иркутского раввина, которые содержат в себе переписку раввина Соломона Бейлина, протоколы заседаний Иркутского отделения Общества распространения просвещения между евреями (ОПЕ), сведения о бюджете Иркутского еврейского училища, правила, установленные правлением Иркутского еврейского молитвенного дома, и другие документы. Коллекция метрических книг Читинской, частично Нерчинской и Сретенской общин сосредоточена в ГАЧО в фонде 282 (Иркутская духовная консистория). Единичные документы «внутренней» группы - протоколы заседаний духовных правлений Иркутской еврейской общины и метрические книги Краснояр-

ской еврейской общины - обнаружены автором в ГАИО в фонде 70 (Иркутская городская дума) и в ГАКК в фонде 595 (Енисейское губернское правление). Эти материалы дают возможность в значительной степени восстановить внутриобщинную историю, процесс формирования институтов общинного самоуправления и религиозную жизнь евреев региона.

Кроме архивных документов в работе использован широкий круг опубликованных источников. Важнейшее значение имеют документы, дающие возможность проследить эволюцию «еврейского» законодательства в России: Полное собрание законов Российской империи (ПСЗРИ), Свод законов Российской империи. Особую ценность для исследователя представляют те издания, где законодательные акты не только публикуются, но и комментируются, что позволяет наглядно увидеть их противоречия.25 Известные исследователи и комментаторы законов В. Леванда, И. Оршанский, М. Мыш положили начало отдельному направлению в истории еврейских общин -изучению многочисленных законодательных актов, регламентировавших их жизнь, что представляет интерес не только для историков, но и юристов.

Во второй группе опубликованных источников особое значение имеют материалы Первой всеобщей переписи населения Российской империи 1897 года. Дополненные статистическими материалами и отчетами органов власти разных уровней, они дают достаточно полный статистический анализ жизни евреев исследуемого региона. Большой интерес в этой группе источников представляют ежегодные отчеты Иркутских генерал-губернаторов, в которых положение евреев в Сибири выделялось в отдельный блок. При строго официальной форме отчетности эти документы, тем не менее, несут на себе отпечаток личности их авторов и их представлений о решении «еврейского вопроса» в регионе.

Официальные источники дополняются источниками личного характера- воспоминаниями, личными впечатлениями, - которые, накладыва-ясь на цифры отчетов и обзоров, дают более полную и живую картину жизни исследуемого региона. Среди них есть как тяготеющие к справочным изданиям этнолого-географические описания, так и воспоминания бо-

25 Леванда В. Полный хронологический сборник законов и положений, касающихся евреев, от Уложения Алексея Михайловича до настоящего времени, 1649-1873. СПб., 1874; Оршанский И. Русское законодательство о евреях. СПб., 1877; Левин Э.Б. Сборник ограничительных законов и постановлений о евреях по 1 июля 1902 года. СПб., 1902; Мыш М.И. Руководство к русским законам о евреях. СПб., 1904; Зайденман Л. Правовое положение евреев в России. СПб., 1906; Гимпельсон Я.И. Законы о евреях. Систематический обзор действующих законоположений о евреях с разъяснениями Правительствующего Сената и Центральных правительственных установлений.: В 2 т. СПб., 1914-1915. и др.

лее личностные, приближающиеся к психологическому очерку.26 Значительный интерес для понимания позиции власти в «еврейском вопросе» представляют воспоминания С.Ю. Витте, В.Н. Коковцова, А. Симанови-ча.2/ Особняком стоят воспоминания представителей еврейской интеллигенции с их взглядом на еврейскую жизнь «изнутри». Большую ценность для понимания обстановки, в которой проходило становление сибирских общин, представляют воспоминания представителя одной из наиболее видных сибирских еврейских семей Моисея Новомейского 28 - замечательный очерк сибирской еврейской жизни во всем ее многообразии.

Значительную роль в исследовании сыграли материалы периодической печати - газет «Иркутские губернские ведомости», «Енисейские губернские ведомости», «Забайкальские областные ведомости», «Сибирь», «Восточное обозрение», «Забайкальская новь», «Верхнеудинский листок», «Якутская окраина». Среди них по качеству публикаций и остроте поднимаемых вопросов особое место принадлежит газете «Восточное обозрение». Еврейская тема на ее страницах обсуждалась достаточно активно и смело. Правовое положение сибирских евреев было постоянной темой публикаций журнала «Сибирские вопросы». Многие интересные сведения безотносительно к региону удалось почерпнуть из журналов «Еврейская старина», «Восход», «Еврейская жизнь».

Весь комплекс источников дает возможность решить поставленные в диссертации задачи реконструкции истории еврейских общин Вос-■ючной Сибири во всем ее многообразии в указанных хронологических рамках: от начала их формирования в середине XIX века до 1917 года, когда отмена черты оседлости коренным образом изменила их жизнь.

Научная новизна работы заключается в том, что это первое комплексное исследование истории еврейских общин на территории Восточной Сибири. Впервые проводится сравнительный анализ процессов формирования общин и динамики их численности в регионе, особенностей их экономической, общественной и культурной жизни. На основе впервые вводимых в научный оборот документов анализируется социальный, экономический и культурно-психологический статус общин, их взаимоотно-

26 Долгоруков В.Д. Путеводитель по всей Сибири и среднеазиатским владениям России. Томск, 1898; Виноградов А. В дальних краях. Путевые заметки и впечатления. М., 1901; Попов И.И. Забытые иркутские страницы: записки редактора. Иркутск. 1989; Кропоткин П. Дневники разных лет. М., 1992.

27 Симанович А. Распутин и евреи. Воспоминания личного секретаря Григория Распутина. Ашхабад, 1990; Коковцов В.Н. Из моего прошлого. Воспоминания. Кн 1. 1903-1919 гг. М., 1992; Витте С.Ю. Воспоминания: В 3 т. М. -Таллин. 1994.

28 Новомейский М. От Байкала до Мертвого моря. Иерусалим, 1979.

шения с органами власти и местным населением, опыт адаптации в новой культурной среде без потери национального «лица».

Автором впервые предпринята попытка систематизации сибирского «еврейского» законодательства, проанализированы его особенности по сравнению с сложившимися общеимперскими стереотипами в еврейском вопросе, научно обоснована целесообразность введения в научный оборот термина «сибирская черта еврейской оседлости».

Впервые в сибирской историографии проведена реконструкция внутриобщинной жизни сибирских евреев. На основе архивных данных в диссертации исследуется хронология и процесс формирования институтов общинного самоуправления, определены особенности внутриобщинных взаимоотношений, показана роль еврейской духовной жизни в сохранении этнической общности, традиций, менталитета сибирского еврейства, исследованы отличительные черты сибирского раввината, показан процесс формирования и развития религиозных, благотворительных и просветительских учреждений, составляющих «духовную территорию» общин.

Научно-практическое значение диссертационного исследования заключается в том, что оно позволяет существенно дополнить уже накопленный исследователями материал по истории российского еврейства и ликвидировать пробелы в исторической судьбе Восточной Сибири. Отдельные сюжеты диссертационного исследования могут быть использованы в учебном процессе, при написании новых научных работ по истории исследуемого региона, создании спецкурсов по истории Восточной Сибири, в краеведческой работе. Большое значение исследование будет иметь для представителей еврейской национальности: оно восстанавливает историческую память, способствует процессу национального возрождения, пробуждению интереса к деятельности своих предков.

Диссертационная работа может послужить основой для дальнейших исследований по истории еврейского населения Восточной Сибири с расширением хронологических рамок и углубленным изучением отдельных аспектов деятельности еврейских общин региона.

Апробация результатов исследования. Положения и выводы, отдельные сюжеты диссертации нашли отражение в публикациях, в докладах и сообщениях на международных, Всероссийских и региональных конференциях в Москве, Томске, Иркутске, Якутске, Улан-Удэ, Биробиджане.

Рецензии на монографии были опубликованы в журнале «Этнографическое обозрение» (2000 г.), газетах «РогуеЛв (2000 г.), «Бурятия» (2001 г.), в межвузовском сборнике статей молодых ученых (Улан-Удэ, 2002), в региональном приложении газеты «Аргументы и факты» - «АиФ в Бурятии» (2003 г.).

Структура и основное содержание диссертации

Диссертация состоит из введения, пяти глав, заключения, списка источников и литературы и приложения.

Во введении обоснованы актуальность, новизна, практическая значимость исследования, определены его хронологические и территориальные рамки, цели и задачи, выявлена степень изученности темы через историографический обзор, дана характеристика источниковой базы.

В первой главе диссертации «Правовое положение евреев Сибири», состоящей из двух параграфов, дан анализ сибирского «еврейского» законодательства, составлявшего правовую основу жизни евреев региона.

Первый параграф посвящен законодательству, регламентировавшему въезд евреев в Сибирь. История сибирского «еврейского» законодательства - это история усилий власти по пресечению въезда и поселения евреев в Сибири при том, что заселение евреями Сибири происходило по инициативе самой власти. Евреи попадали сюда, прежде всего, в качестве «ссыльного элемента»: практика их ссылки в Сибирь существовала еще в ХУН веке. Другой путь освоения евреями сибирских земель - земледельческая колонизация - был также инициирован верховной властью: разрешение на отвод земель для поселения евреев в Тобольской губернии и Омской области было подписано Николаем I 20 ноября 1836 года. Однако уже 5 января 1837 года, когда число потенциальных сибирских иммигрантов превысило все предполагаемые расчеты, переселение евреев в Сибирь было приостановлено, а 15 мая этого же года в соответствии с мерами «против переселения евреев в сибирские губернии и для уменьшения числа поселенных уже в Сибири евреев» их приезд в Сибирь «решительно и навсегда прекращался».29

Либеральное законодательство Александра II, согласно которому некоторые категории евреев - купцы I гильдии, ремесленники, лица с высшим образованием, солдаты, отслужившие полный срок службы по рекрутскому набору, - получили право «исхода» из черты оседлости, мало повлияло на структуру сибирского еврейского населения. Полученной льготой в значительной мере воспользовались лишь солдаты, оказавшие заметное влияние на состав сибирского еврейства и сыгравшие значительную роль в его истории. Выпускники университетов и купцы не торопились использовать дарованное им право для приезда и поселения в Сибири, а для ремесленников это право в значительной степени оставалось формальным. Впоследствии ужесточение мер по пресечению приезда в Сибирь

29 Леванда В.О. Полный хронологический сборник законов... С.410.

каких бы то ни было, в том числе и «привилегированных в праве жительства» евреев, свело эту «статью» пополнения общины практически к нулю. Роковую роль в этом сыграла статья 23 Устава о паспортах издания 1890 года, которая запрещала всем евреям приезд и водворение в Сибири, кроме указанных в Уставе о ссыльных ссылаемых по суду и в административном порядке и в Законе о состояниях - поселившихся в Сибири до 15 мая 1837 года и допущенных там к занятиям золотым промыслом. Указанная статья, именовавшаяся «Основным законом об ограничении пребывания евреев в Сибири», оказалась в эпицентре законодательства о сибирских евреях и поставила Сибирь в исключительное, совершенно отличное от других частей империи положение в отношении права жительства в ней евреев.30

В 1903 году эта статья была перенесена в новое издание Устава о паспортах под номером 68. Согласно пункту 11 приложения к этой статье приезд и водворение в Сибири воспрещались всем евреям, за исключением ссыльных и членов их семей, которые могли последовать за ними. Исключение делалось также для отставных солдат рекрутского набора и их потомков, но только приписанных к обществам Сибири.11

Противоречие между безусловным для евреев запретом въезда в Сибирь и фактическим проживанием там евреев, которым позволено жить вне черты оседлости, а следовательно, и в Сибири, было слишком явным, а потому вопрос о праве проживания в Сибири льготных категорий евреев вставал неоднократно, но в конечном итоге он чаще всего принимал ограничительный характер.

Безусловно следуя в фарватере общероссийской запретительной еврейской политики, сибирские губернаторы накладывали на нее собственные представления о решении еврейского вопроса в Сибири. За редким исключением их предложения были направлены к мерам по пресечению приезда в Сибирь всех евреев без всякого исключения, даже приговоренных к ссылке или каторжным работам.32

С 1900 года после существенного ограничения ссылки как меры наказания акцент в усилиях сибирской администрации по решению «еврейского вопроса» был перенесен на ограничение права жительства в Сибири тех евреев, которые уже там оказались: отбывших срок наказания и их детей, последовавших за ними. Поначалу евреи, отбывшие наказание, в

30 Моравский Вал. К положению евреев в Сибири. // Еврейский мир. 1910. № 25. С.16.

31 ГАИ О. Ф.25. Оп. 9. К.979. Д.3480. Л.4-5.

32 Там же. К.917. Д.26. Л. 247, 250-251; Ф 29. Оп. 1. ДП. 3. Д30. Л.95, 242; Д.124. Л.68-69, 72.

соответствии с Указом I Общего собрания Правительствующего Сената от 20 мая 1887 года были обязаны вернуться в черту оседлости, так как не имевшие права проживать за ее пределами до осуждения не могли приобрести таковое после освобождения. Однако через некоторое время стало ясно, что закон требует пересмотра: многие евреи предпочитали оставаться в звании ссыльнопоселенца, чтобы не выезжать в черту оседлости, так как за время пребывания в Сибири они женились, обзаводились хозяйством, находили постоянный заработок. Определением I Департамента Правительствующего Сената по делу Пандре, а затем и по делу Когана было установлено: разрешение выехать из Сибири в черту оседлости не может быть признано равносильным обязанности немедленно ее покинуть. Однако и после этого борьба за освобождение Сибири «от отягощения ее евреями» на местном уровне продолжалась.

Вторая массовая группа, чей статус и право жительства в Сибири вызывали много вопросов, были дети ссыльных. Статья 264 Устава о ссыльных издания 1890 года закрепляла ранее установленный запрет для ссылаемых в Сибирь евреям брать с собой сыновей старше пяти лет. Однако требование практически не соблюдалось, что вызвало значительный наплыв в Сибирь еврейских мальчиков в возрасте старше позволенного законом.33 По закону их должны были либо записывать в военные кантонисты, либо по достижении 16-летия отправлять в черту оседлости. Однако отправляемые туда юноши под разными предлогами останавливались и проживали в разных местностях Восточной Сибири, нигде не приписываясь. Отчисленные из обществ в черте еврейской оседлости, к которым принадлежали до ссылки их родители, и не причисленные ни к каким обществам Сибири, эти уже повзрослевшие дети составили, по признанию Иркутского генерал-губернатора А.И. Пантелеева, «совершенно ненормальную категорию... не принадлежащих к никаким податным обществам, что вредно отзывается на фискальных интересах казны».34 Решив, что лучше разрешить еврейским сыновьям жительство в Сибири, чем терпеть ежегодную потерю для казны немалых денег, сибирская администрация позволила «остановившимся по дороге в черту евреям остаться на жительство в Восточной Сибири до разрешения о них вопроса».35

Политика жесткого ограничения въезда евреев в Сибирь фактически изжила себя в годы первой мировой войны после приказа Верховного главнокомандующего великого князя Николая Николаевича от 27 января

33 ГАИО. Ф.32. Оп.1. Д.1265. Л.2.

34 НЛРС(Я). Ф. 477-и. On. I. Д. 9. Л. 19.

15 ГАЧО. ФД(о). On. 1. Д. 12005. Л.2.

1915 года, который, объявив евреев «надежными союзниками врагов России», повлек за собой тотальные депортации евреев из прифронтовой полосы. Им разрешалось проживать повсеместно в городах, кроме тех, откуда они были высланы по статьям о военном положении, а также столиц и местностей, состоявших в ведении министерств двора и военного. Был позволен въезд и в Сибирь с семьями и детьми без каких-либо возрастных ограничений.

Политика пресечения въезда евреев в Сибирь объясняется, скорей всего, желанием держать эту иноверческую группу людей под контролем, что проще было сделать в черте оседлости. В Сибири с ее бескрайними просторами и ограниченными фискальными возможностями полицейской власти евреям проще было «затеряться» и постепенно обрести ту самодостаточность, которая позволяла если не полностью обойти ограничительное законодательство, то в значительной степени нейтрализовать его негативное действие. С другой стороны, сибирская администрация не стремилась вовсе не допустить евреев в Сибирь или совсем выселить их оттуда. Власти все время балансировали на грани некоего процента, превышать который не следовало, но в рамках которого евреи были ею вполне терпимы. Их предпринимательский талант получил признание у высшей сибирской администрации.36 К тому же в ее глазах они играли и важную социальную роль «раздражающего фактора», на который в случае чего можно было направить общественное недовольство.

Во втором параграфе первой главы анализируется законодательство, регламентирующее жизнь тех, кто уже оказался в Сибири. Самую значительную группу документов об ограничении прав евреев Сибири представляют законоположения, запрещающие им свободно передвигаться по всей ее территории и устанавливающие так называемую «сибирскую черту оседлости» евреев. На наш взгляд, термин имеет полное право на введение в научный оборот: он открыто фигурировал в официальной переписке и ограничивал право жительства и деятельности каждого сибирского еврея определенной территорией подобно тому, как эти права для евреев западных губерний были действительны только в четко очерченных границах - черте постоянной еврейской оседлости.

Сибирская черта оседлости появилась практически одновременно с появлением самих «виновников». Юридически она была закреплена Положением Комитета Министров от 11 ноября 1847 года, которым определялось, что для евреев, оказавшихся в Сибири до 15 мая 1837 года, их детей, родившихся в Сибири, или по распоряжению правительства туда ог-

36 ГАИО. Ф.25. Он. 9. К.917. Д. 26. Л.384.

правленных и достигших 18-летнего возраста, а также женщин, которым позволено там остаться, место их поселения должно считаться постоянной для них оседлостью. 37 Из Положения неясно, что понимал под «местом поселения» законодатель: всю Сибирь или конкретный населенный пункт -место жительства того или иного еврея. Правительствующий Сенат, придав термину самый узкий ограничительный смысл, «создал» для евреев Сибири особую черту оседлости, отличную от «черты» в общепринятом смысле: она не имела четких границ, но каждый отдельно взятый сибирский еврей обретал собственную «черту», приравненную к нарицательно- i му месгу жительства.

До 90-х годов XIX века сибирская черта, хотя и обозначала свое присутствие в документах,38 соблюдалась не строго. Евреи жили в Сибири !

почти повсеместно, не оглядываясь на место приписки. По мнению исследователя, проведение именно в 90-е годы XIX века «водораздела» между жизнью сибирских евреев в качестве полноправного (насколько это вообще применимо к евреям) населения и приравниванием их жительства вне места приписки к существованию вне закона обусловлено факторами как общероссийского, так и местного сибирского значения. Ужесточение дискриминационных действий по отношению к сибирским евреям стало естественным следствием ужесточения «еврейской» политики администрации Александра III. Немалую роль в этом сыграл рост экономического влияния евреев, что настораживает власти и заставляет принимать меры, искусственно сдерживающие еврейскую активность. По-видимому, нельзя полностью игнорировать и настроения сибирской администрации и ее собственные представления о решении «еврейского вопроса». Характерно, что ужесточение дискриминационных действий пришлось на правление Иркутского генерал-губернатора А.Д. Горемыкина, изрядно страдавшего антисемитизмом и проводившего антиеврейские акты в жизнь не только по приказу, но и, что называется, по велению души.

Об окончательном вступлении в свои права сибирская черта оседлости объявила в 1897 году Указом Правительствующего Сената от 24 марта по делу Бронштейна: с этого времени евреи были прикрепощены даже не к месту жительства, где они обжились, а к тому, где их предки были когда-то приписаны. Черта оседлости вошла в быт сибирских евреев с еще более жесткой формулировкой, чем в западных губерниях, фактически прикрепив каждого еврея к месту, которое он не мог покидать без специального разрешения. По характеристике J1. Зайденмана, в Сибири был соз-

" Лсвацца В. О. Указ. соч. С. 677-678.

38 РГИА. Ф. 1265. Оп. 4. Д. 149.

дан институт потомственных ссыльнопоселенцев, на веки вечные прикрепленных к местам приписки их сосланных предков.19 Сибирь, не знавшая крепостного права, дала его уникальную разновидность - прикрепление к земле по конфессиональному признаку.

Установление «черты» повлекло массовое переселение евреев из мест, где они прожили с ведома администрации большую часть жизни, в места их приписки. Но выполнить подобную меру на местах было труднее, чем предписать ее из Петербурга. При точном исполнении распоряжения о «черте» только из Томска пришлось бы выселить 800 семей, имеющих собственность в городе, а в Иркутске - не менее тысячи, владевших приблизительно сотней домов общей ценностью в 2 млн. рублей. 40 Полное выселение евреев в места приписки вызвало бы в Сибири промышленный и финансовый крах. Поэтому даже при громких акциях выселения администрация оставляла некий допустимый процент живущих вне мест приписки евреев, не переходя «критической черты», которая могла иметь необратимые последствия.

Стремление властей «упорядочить» проживание евреев в Сибири, хотя и принесло много горя сотням еврейских семей, не дало желаемого результата: более половины евреев оставались вне месг причисления.41 На взгляд автора, это объясняется несколькими факторами. Первый - неопределенность в законоположениях, допускающая самое разнообразное их толкование и тем сводящая исполнительскую политику на местах практически к нулю. При интенсивности и запутанности еврейского законотворчества законодатель сам иной раз забывал о собственных недавно принятых законах, и один и тот же документ получал различное толкование даже в высших правительственных учреждениях. Запретительные меры не приводили к желаемым результатам и ввиду неспособности местной администрации при огромном множестве дел такого рода и небрежности ведения документации контролировать точное исполнение всех законов и предписаний. Наконец, малое жалованье большинства сибирских чиновников при большой дороговизне способствовали формированию взглядов на доверенную им власть как на предмет промышленности или торговли. За известную сумму любой еврей мог избежать выселения или «расширить» границы своей оседлости.

На протяжении нескольких лет сибирская черта оседлости подвергалась трансформации, то не выходя за пределы города или селения, то

39 Зайденман Л. Правовое положение евреев в России. СПб, 1906. С. 27.

40 Войтинский В., Горнштейн А. Евреи в Иркутске. Иркутск, 1915. С 31.

41 ГАИО. Ф.25. Оп 9. К.917. Д 26 Л.90 а.

расширяясь до волости, а позже до округа или уезда, являвшегося местом приписки каждого конкретного еврея.42 Главной причиной расширения границ черты оседлости стало постепенное понимание сибирской администрацией ущербности политики тотального притеснения евреев: их «прикрепление» к городу или волости тормозило экономическое развитие края.43 Экономическая активность, ставшая причиной ограничения «жизненного пространства» евреев в Сибири, по иронии судьбы способствовала и его расширению.

Во второй главе «Особенности формирования еврейских общин Восточной Сибири», также состоящей из двух параграфов, исследуется процесс образования еврейского общества в регионе, его численный рост, эволюция структуры.

В первом параграфе показаны пути проникновения евреев в Сибирь, динамика численности еврейского населения, принципы расселения евреев в регионе, процесс формирования сословно-профессиональной структуры общин. Первой относительно устойчивой группой сибирского еврейского населения стали ссыльные. С середины XYIII века ссылка евреев в Сибирь сделалась постоянной, а в начале XIX века евреи уже образовали небольшие колонии в Томске, Омске, Каинске, Канске и Нижнеудин-ске. 44 За евреями в ссылку добровольно следовали члены их семей, по численности вплотную приближаясь, а то и значительно превосходя собственно ссыльных. К началу 1898 года на территории Иркутского генерал-губернаторства числилось 7946 ссыльных евреев с семьями, из которых 4197 человек составляли добровольно последовавшие.45

В 50-60-е годы XIX века общины пополнялись за счет бывших военных кантонистов, проходивших муштру в военных школах — кантонах, а позже поступавших на военную службу. Закон 1867 года позволил остаться в Сибири солдатам, отслужившим полный срок службы по рекрутскому уставу и получившим право повсеместного жительства. Эта категория ев-

42 Там же. Л.258; ГАЧО. Ф.1(о). Д. 3341. Л. 150; Устав о паспортах со всеми изменениями, дополнениями и разъяснениями по решению Правительствующего Сената и циркулярами Министерст в со включениями правил о праве жительства евреев. / Состав. К.Абрамович. СПб., 1905. С.89; Гимпельсон Я.И. Законы о евреях. Систематический обзор действующих законоположений о евреях с разъяснениями Правительствующего Сената и Центральных правительственных установлений. 4.1. СПб., 1914. С.225.

43 ГАИО. Ф. 29. Оп. 1. ДП. 3. Д.322. Л. 55-56.

44 Островский Ю. Сибирские евреи. СПб., 1911. С.8.

45 ГАИО. Ф.25. Оп. 6. К.449. Д 196. Л.28-29.

реев, поселившаяся на законных основаниях в Сибири, вместе с ссыльными составила ядро будущих религиозных общин.

XX век внес некоторые изменения в источник формирования общин: в Сибирь приехали несколько десятков врачей, адвокатов, учителей. Хотя привилегированным категориям евреев въезд в Сибирь к этому времени был уже запрещен, но с учетом недостатка образованных людей, особенно медиков, в ряде случаев запрет снимался. На протяжении периода с середины XIX до начала XX веков статистика фиксирует медленный, но устойчивый рост еврейского населения в регионе.

Резкий скачок численности евреев в забайкальских городах Чите, Нерчинске, Верхнеудинске в 1905 году объясняется бегством от погромов, которые не докатились до Забайкалья. Последний виток численного роста еврейских общин Сибири наблюдается в период первой мировой войны, когда выселение из прифронтовой полосы «неблагонадежных инородцев», в первую очередь евреев, подозревавшихся в «сепаратизме», принимает массовый характер. Весной и летом 1915 года они появляются на территории исследуемого региона.

Места поселения евреев в Восточной Сибири, исходя из здешних условий, определял губернатор, после чего принятое решение утверждалось председательствующим в Совете Главного управления Восточной Сибири, а впоследствии - генерал-губернатором. Особенностью расселения евреев в Сибири по сравнению с западными губерниями, где ограничивалось проживание евреев за пределами городов и местечек, было как раз стремление не допустить их в города: власти опасались концентрации здесь неблагонадежного ссыльного элемента. Тем не менее евреи, лишенные необходимых в деревне профессиональных навыков, стремились вернуться в привычную для них городскую обстановку. Стабильные этнические общности евреев в городах сложились уже в середине XIX века. Их процент в городском населении был неизменно выше, чем таковой в сельском, причем он постоянно рос по отношению к общему числу евреев в губерниях, достигая половины и больше. Сибирская администрация примирилась с концентрацией в городах еврейского населения из-за «большей возможности в последних торговых и ремесленных заработков, наиболее доступных евреям по их привычной деятельности». К тому же местная власть считала необходимым оградить «от эксплуататорских наклонностей» евреев «менее развитое сельское население».46 Массовые выселения из городов, которые время от времени предпринимались при соблюдении сибирского еврейского законодательства, практиковались до каких-то оп-

46 ГАИО. Ф.25. Оп. 9. К. 917. Д.26 Л.60 а, 315-316, 363, 379-381.

ределенных пределов, не допуская полного разрушения еврейских общин. Сибирская администрация искусственно регулировала еврейскую численность, соблюдая некий ей известный процент, выход за пределы которого был уже нежелателен. Евреи были для нее «необходимым злом». Не менее важной в ее глазах была и экономическая роль евреев - колонизаторов края. Потребности его развития диктовали необходимость еврейского присутствия, в том числе в городах.

Анализируя сословную структуру еврейского общества, следует отметать несколько особенностей. Во-первых, очень высокий процент * ссыльных - от трети в городах до двух третей и более в округах. Это объясняется тем, что по полицейской статистике в разряд ссыльных заносились крестьяне и мещане в первом поколении, происходившие из ссыльных. Во-вторых, большое число крестьян-евреев даже в городах: крестьяне составляли основную массу еврейского населения во всем рассматриваемом регионе, в то время как в Европейской России евреи - преимущественно мещане или купцы. Это объясняется положением Устава о ссыльных, запрещавшим переход ссыльнопоселенцев в городские звания, но позволявшим перечисленным в крестьяне жить в городах и заниматься ремеслами и промышленностью. Следует отметить и высокий процент гильдейского купечества, что свидетельствует об экономической активности еврейского населения. В 1897 году в Енисейской губернии евреи составили пятую часть городского купечества, в Иркутской - четвертую, в Забайкальской - почти половину при том, что процент евреев в населении городов Енисейской губернии был не выше пяти, в Иркутской - 6,4 и в Забайкальской области - 8,1.47

Профессиональная структура еврейских общин региона сложилась, главным образом, под влиянием двух факторов: особенностей экономического развития Сибири как колонизуемого края и правового статуса сибирского еврейства, четко регламентировавшего разрешение или, напротив, «запрет на профессии». Преимущественное развитие в Сибири торгового капитала и отстранение евреев от наиболее престижных занятий - государственного управления и сельского хозяйства - объективно способствовали закреплению за ними роли торгово-промышленного элемента, что в целом соответствовало сложившемуся стереотипу еврейской профессиональной специализации. 49, 2 процента еврейских семей в Енисейской губернии, 55, 5 - в Иркутской и 39, 7 процента в Якутской области были заняты в торговле, причем доля их все время росла.

47 Подсчитано по материалам Первой всеобщей переписи населения 1897 г. СПб, 1904

Как региональную особенность следует отметить высокий относительно черты оседлости и внутренних губерний процент евреев, занимающихся земледелием: от 6,6 в Енисейской губернии до 12,9 в Забайкальской области, в то время как в целом в Российской империи процент занимающихся сельским хозяйством евреев был всего 3,55. Если на 10 тысяч человек в среднем за пределами черты оседлости земледелием занимался 251, то в Сибири - 825.48

Хотя в целом в регионе профессиональная специализация евреев укладывалась в традиционно сложившуюся систему разделения труда, в каждом городе или округе сложилась своя еврейская специализация, продиктованная особенностями экономического развития и структурой занятий местного населения. Близость приисков определяла занятия извозом и другие виды деятельности «около приисков», почти каждый четвертый еврей Баргузина кормился добывающей промышленностью, а в округе - каждый третий,49 что было определено обилием рудников. В Прибайкалье наряду с хлебопашеством и торговлей евреи занимались рыбопромышленностью, а в селениях с преимущественным бурятским населением - скотоводством. 30

Второй параграф посвящен еврейской семье как структурной единице общины. Основным источником для анализа ее «людности», внутренней структуры, брачно-возрастных особенностей послужили метрические книги Иркутской, Верхнеудинской, Читинской, Сретенской, частично Нерчинской еврейской молелен.

Сибирские евреи «первой волны» не составляли традиционной еврейской семьи, поскольку еврейское общество формировалось, главным образом, за счет ссыльных (большей частью, мужчин), что с самого начала породило диспропорцию между мужским и женским населением. Разрешение семье ссыльного еврея следовать за своим главой существенно изменило ситуацию: число добровольно следовавших за главой семьи домочадцев превышало число собственно ссыльных. Необходимость отдавать мальчиков, прибывших в Сибирь в возрасте старше 5 и моложе 18 лет, в кантонисты или отправлять их по достижении совершеннолетия в черту оседлости не привела к половой диспропорции. Во-первых, малолетних сыновей разрешалось оставлять при родителях, а подросших они предпочитали отдать в кантонисты, чем отправлять в черту оседлости, где все

48 Первая всеобщая перепись населения 1897 г. ; Бруцкус Б.Д. Профессиональный состав еврейского населения России. Вып.II. СПб., 1908. С 74 .

49 Первая всеобщая перепись населения 1897 г. Забайкальская область.

50ГАЧО. Ф. 1(о) On. 1. Д. 13526. Л.2-22; Д. 14022. Л.116-119.

родственные связи уже были фактически разорваны. Во-вторых, анализ метрических записей подтвердил наличие отмеченного демографами «еврейского феномена» стремительного опережения по рождаемости лиц мужского пола.

Еврейскую семью дореволюционной Сибири отличает несколько особенностей. Во-первых, высокий брачный возраст (в среднем 21,1 для невесты и 26-27,8 для жениха), что объяснялось особенностями формирования еврейского населения Сибири. Во-вторых, значительный процент (38,5) браков ссыльных с причисленными к податным сословиям, что было обычным явлением: статус ссыльного — закономерный этап в становлении еврея-сибиряка. Тенденцию к исключительно высоким темпам естественного прироста населения нельзя считать чисто сибирской особенностью: еврейские семьи, независимо от сословия и имущественного положения, стремились иметь много детей в силу целого ряда свойственных им культурных и национальных традиций. Высокая рождаемость даже тогда, когда в целом по территории наблюдался отрицательный баланс населения, при низком коэффициенте смертности отмечалась даже сибирской администрацией.51 И, наконец, обрядовая сторона оформления брака. Отсутствие раввинов в большинстве населенных пунктов, где осели евреи, далекие расстояния, лишение права на свободное перемещение вынуждали пренебречь условностями. Часто за неимением раввина или резника обряд бракосочетания выполняли случайные, мало подготовленные люди, хотя семейный союз обретал законную силу только после освящения его духовным лицом. Широкое распространение получило официальное заключение брака постфактум, после многолетнего совместного проживания, когда брачная пара прибывала в город, где имелся раввин. Обыденным явлением был и заочный развод, когда брошенная супруга узнавала об этом из разводного листа, изготовленного общественным раввином по месту приписки или нахождения мужа без всякого согласования с кем бы то ни было, и вручавшегося ей третьим лицом.52

Еврейские сибирские семьи, по принятой у демографов типологии семей, были большей частью простыми: брачная пара с неженатыми (незамужними) детьми или без них. Гораздо реже встречались трехпоколенные расширенные и сложные отцовские семьи, когда с престарелыми родителями жил взрослый сын с семьей, или две и более супружеских пар, основанных их детьми, со своим потомством. Примеров линейной семьи (три и более брачные пары, связанные между собой прямой линией родства), не

51 ГАЧО. ФЛ(о). Он. 1. Д. 14328. Л. 4.

52 Там же. Ф.282. Оп. 2. Д. 183. Л. 3; Д. 199. Л. 1-3; Д. 214. Л. 1-2.

встречено вовсе.53 Имея более устойчивые, нежели православные, традиции патриархального семейного быта, евреи, тем не менее, постепенно по внутренней структуре семьи вплотную приблизились к последним: в последней трети XIX века процент сложных семей у иудеев и православных практически сравнялся.54 По-видимому, к тому времени, когда семейное положение евреев исследуемого региона стало отражаться в метрических книгах, еврейская семья проходила стадию перехода от сложной к упрощенной структуре.

Для еврея семья была чем-то большим, нежели просто кругом близких людей, компаньонов и продолжателей семейного бизнеса. При правовых ограничениях евреев в Сибири семья была гарантией дополнительных прав и свобод. При решении вопроса о выселении данного еврея или оставлении его в месте жительства наличие семьи играло столь же важную роль, как «прочное домообзаводство и многогодний промысел», потому что это свидетельствовало о прочной оседлости, основательности и исключало временное пребывание. Зафиксированы случаи, когда евреев даже при наличии собственного дела и приезда в регион до определенного срока, после которого он оказывался вне закона, выселяли при отсутствии семьи.55

Третья глава «Хозяйственная деятельность еврейских общин». также состоящая из двух параграфов, посвящена экономической роли еврейских общин в развитии исследуемого региона.

В первом параграфе рассказывается о путях, методах и средствах первоначального накопления капитала. Структура экономической деятельности еврейских общин региона складывалась под влиянием нескольких факторов. Во-первых, еврейскому населению, заявившему о себе как об участнике хозяйственного освоения края лишь в середине XIX века, необходимо было найти нишу, где конкуренция была бы наименьшей и, следовательно, открывалась бы возможность наименее болезненного вхождения в существующую экономическую структуру. Во-вторых, занятия евреев не должны были вступать в противоречие с существующим законодательством, четко регламентирующим все разрешения и запреты. В крае, который, с одной стороны, был надолго законсервирован политикой царизма в качестве рынка сбыта продукции Европейской России и поставщика колони-

53 Подсчитано по материалам ГАИО. Ф.91. Оп. 2. Д.466. Л.1-181; Ф.70. Оп. 3 Д. 1019.

54 Гончаров Ю.М. Купеческая семья второй половины XIX - начала XX вв. М., 1999. С. 139-140.

55 ГАКК. Ф.595. Оп. 48. Д. 604. Л. 164; ГАЧО. Ф.1(о). Он. 1. Д. 14215. Л. 290.

ального сырья, а с другой - служил сферой вложения немалых денег в связи с вновь открытыми золотыми приисками и последующим строительством железной дороги, особого выбора у них не было. Они были обречены на роль торгово-промышленного элемента, которую успешно играли со времени появления в Сибири и до установления Советской власти. Во-первых, в этом качестве они были востребованы колонизуемым регионом, остро нуждавшимся в развитии ремесла и торговли. Во-вторых, социально-правовой статус евреев в Российской империи, по которому они были отстранены от наиболее престижных сфер деятельности - государственного управления и сельского хозяйства, так как это подразумевало владение землей и операции с ней, - оставлял им единственную возможность создания материальной основы жизни в Сибири: жизнь в качестве «торгового меньшинства»,56 специализация на профессиях с низким социальным статусом - торговля, финансы. На выбор торговой сферы деятельности объективно сыграло и правовое положение сибирских евреев: постоянная неуверенность в завтрашнем дне требовала быстрого оборота капитала при одновременном получении высокой прибыли, скорого и безболезненного свертывания работ при первой угрозе выселения из города. Процент торгующих среди евреев был в 3-7 раз выше, чем их доля в городском и сельском населении.57 Вынужденные жить в деревнях и тяготеющие к промышленным центрам, евреи-сибиряки совершенно естественно становятся торговыми посредниками между деревней и городом. Еврейская торговля отличалась отсутствием определенной специализации, быстрой оборачиваемостью и «проникающей силой», делавшей евреев необходимым и незаменимым связующим звеном межу городами и селениями, инородческими селами, приисками, строящейся железной дорогой, военными гарнизонами. За 30-40 лет активной деятельности начавшаяся с мелких сделок еврейская торговля в Восточной Сибири приобрела солидность, а ее носители заняли в ней прочные позиции. В Иркутске, к примеру, на рубеже XIX -XX веков в 1901 году из 133 наиболее значительных торговых фирм четверть принадлежала евреям, в Верхнеудинске - 16 из 35, в Чите - 20 из 46, Нерчинске - 12 из 21, а в Сретенской - 22 из 30.58 Еврейские купцы зани-

56 Дятлов В.И. Евреи: диаспора и «торговый народ». // Сибирский еврейский сборник. №2. Иркутск, 1996 С. 10.

57 Памятная книжка Енисейской губернии на 1891 г. Красноярск, 1892; Первая всеобщая перепись населения Российской империи, Кальмина Л.В., Курас Л.В. Указ. соч. С.63.

58 НАРБ. Ф.10, Оп. 1. Д 2492. Л. 60-70, Памятная книжка Иркутской губернии на 1902 г. Иркутск, 1902. С.221, Весь Иркутск с отделом Забайкальской области на 1908 год Иркутск, 1908 Отд.У. Забайкальская область. Стб. 19-22.

мали лидирующее положение в торговле пушниной, готовым платьем, металлическими изделиями, скобяными товарами, оконным стеклом. Устойчивые позиции они удерживали в торговле хлебом, мясом, мануфактурой, бакалейными товарами.

Утвердиться в экономике региона евреям удалось и с помощью золотодобычи. Объективно этому способствовал тот факт, что новый Устав о частной золотопромышленности 1870 года, разрешивший им добычу золота, по времени совпал с началом ее упадка из-за технической отсталости и нехватки оборотного капитала у золотодобывающих компаний, в то время как евреи уже располагали достаточными накоплениями для самостоятельных разработок золотых россыпей. В 80-90-е годы XIX века золотодобыча почти полностью перешла от крупных русских золотодобывающих компаний к дельцам средней руки, в том числе и еврейским.

Успешные занятия торговлей и золотодобыча позволили многим потомкам ссыльных и отставных николаевских солдат, оказавшихся в Сибири на законных основаниях, прочно закрепиться в занятой экономической нише, обеспечить своим семьям достойный уровень жизни и расширить «еврейскую» прослойку в среде сибирского купечества.

Второй параграф показывает экономическую деятельность еврейских общин региона на рубеже XIX-XX веков. Возросшее экономическое влияние, установленные связи плюс традиции и менталитет торговых «первопроходцев», сделали еврейских предпринимателей носителями капиталистических отношений в большой торговле, транспортном деле, подрядах, необходимым связующим звеном при заключении сделок между солидными заказчиками - железнодорожным и военным ведомствами, крупными строительными фирмами. На развитие «еврейской» экономики в это время объективно сыграли два фактора: строительство железной дороги и военные действия на Дальнем Востоке 1904-1905 годов, а в дальнейшем -первая мировая война. С проведением железной дороги сибирская торговля совершенно изменила свое лицо: отпала необходимость в крупных торговых посредниках, которые монополизировали весь товарный поток в пунктах сосредоточения больших партий товара - Томске и Иркутске, появилась потребность в ярмарках, обслуживающих небольшие районы. И если многие предприниматели, не сумевшие приспособиться к новым условиям, вынуждены были отойти в сторону, то для еврейской торговли, всегда базировавшейся не столько на объемах, сколько на гибкости и стремительности, настал звездный час. Еврейские предприниматели также в большей степени стали исполнителями военных заказов во время боевых действий. Отлученные законом вначале от торговли спиртным, а затем, после сенатского разъяснения 1893 года, разрешавшего золоторазработки

-- РОС. НАЦИОНАЛЬНАЯ I

55 БИБЛИОТЕКА I

СПетервург j ОЭ К» мт >

юлько в месте приписки, и от золотодобычи, они переориентировались на выпуск всегда необходимой региону продукции - лесоматериалов, кожи, продовольствия, которая во время войны попала в разряд стратегического сырья. В сил}' этого еврейские предприятия оказались лучше приспособленными к нуждам военного времени. Торговые дома, созданные еврейскими предпринимателями, числились среди самых солидных предприятий региона, были постоянными поставщиками крупных ведомств и призерами торгово-промышленных выставок.

По мнению автора, в истории становления и развития экономической деятельности еврейских общин Восточной Сибири следует выделить три периода. Первый - 50-е-70-е годы XIX века - процесс первоначального накопления капитала. Вчерашние ссыльные и отставные солдаты сколачивают состояние за счет торговли. Имея за плечами многовековую историю торгового дела, евреи, невзирая на запреты, проникают в самые отдаленные области, нащупывают рынок, устанавливают контакты, становятся незаменимыми посредниками между отдаленными друг от друга населенными пунктами. Второй этап - 80-е годы - начало XX века. Характеризуется устойчивыми позициями евреев в торговле и золотодобывающем промысле. Ниша не только найдена, но и в значительной степени захвачена. Нажитые капиталы вращаются, главным образом, в сфере торговли, хотя уже начинают вкладываться в промышленное производство. Евреи становятся первооткрывателями и монополистами в целом ряде отраслей: мыловарение, торговля продукцией мукомольной, стекольной, кожевенной промышленности. Еврейские купцы занимают видное место среди купечества обширного региона, усиливая свои позиции при движении с запада на восток. Третий период - 1901-1917 годы. Характеризуется устойчивым положением еврейского капитала на рынке Восточной Сибири. Активизируется процесс концентрации денежных средств, создаются торговые дома. Торговые дела выходят далеко за пределы региона. Продукция, выпущенная на принадлежащих евреям предприятиям, завоевывает признание. Евреи пополняют собой ряды известных меценатов.

Можно выделить несколько факторов, выдвинувших эту сравнительно малочисленную, но активную этническую и конфессиональную группу на передние позиции в местной экономике. Первый - «колониаль-ность» региона, остро нуждавшегося в присутствии «капиталистического духа», носителями которого в силу исторического развития стали евреи. Второй - специфика «еврейского сегмента» сибирской колонизационной волны, которая в основном состояла из деревенских элементов. Евреи же были преимущественно городским торговым элементом колонизации, поскольку в таких условиях они существовали в черте оседлости. Так как в

Сибири все стремились вернуться к привычным условиям хозяйственной жизни, евреи как обладатели определенных хозяйственно-профессиональных навыков оказались вне конкуренции в качестве носителей новых капиталистических отношений. Добавим к этому веками выработавшуюся гибкость и мобильность, умение моментально определить конъюнктуру, быструю приспособляемость к новым экономическим условиям, трудолюбие, умение рисковать - навыки, необходимые при переходе к капиталистическим отношениям, в приобретении которых другие этнические группы вряд ли могли с евреями соперничать. Все это плюс доброжелательность и веротерпимость сибиряков поможет понять феномен прочного утверждения евреев в сибирской экономике даже в условиях суровых правовых ограничений.

Четвертая глава «Общественная жизнь еврейских общин» показывает процесс движения еврейских общин к признанию через их общественную активность и качественный рост. Глава состоит из трех параграфов.

В первом параграфе рассматриваются вопросы получения членами общины образования и исследуется процесс формирования общинной интеллигенции. Первые евреи-сибиряки были практически все неграмотны, что не было чем-то особенным в Сибири, где общий уровень грамотности был чрезвычайно низким. Первые еврейские юноши появились в городских учебных заведениях Сибири в 60-е годы. В дальнейшем наблюдается сильнейшая тяга к образованию у сибирских евреев: это был самый надежный способ приобретения права повсеместного жительства и повышения своего социального статуса.

Особенностью образования евреев в Сибири была его явная руси-фицированность (еврейские национальные школы появились в регионе только на рубеже XIX - XX веков) при одновременной тяге к еврейскому языку как разговорному. Процент признавших его родным в Сибири (96,9) оказался даже выше, чем в черте оседлости в то время как грамотность по-русски превышала грамотность на других языках в 8-10 раз.59 Высокий процент считавших еврейский язык родным говорит о том, что в культурном отношении евреи составляли довольно однородную массу, несмотря на рассеяние среди различных народов, и сохраняли национальную самоидентификацию, национальное самосознание и национальную сплоченность. Высокий уровень овладения русской грамотой, в свою очередь, го-

54 Бруцкус Б.Д. Статистика еврейскою населения. Распределение по территории, демографические и культурные признаки еврейского населения по данным переписи 1897 г. СПб., 1909. С.35; Табл. 5.

ворит об ассимиляции, естественной в сибирских условиях, и большой способности к интеграции в культуру окружающих народов.

Процентные нормы, введенные Министерством народного просвещения 1 июля 1887 года для ограничения возможности получения евреями образования, в Сибири часто не соблюдались и практически во всех учебных заведениях Сибири (как гимназиях и прогимназиях, так и специализированных учебных заведениях) процент учащихся евреев превышал официально допустимый. 60 Причины этого видятся, во-первых, в том, что в ряде случаев иудеи просто заполняли не занятые представителями православия места, особенно это касается женских мест. Поскольку уровень женского образования у православных традиционно был существенно ниже, чем мужского, и еврейские девочки в большей степени могли претендовать на незанятые места, их процент в женских училищах и гимназиях всегда был выше, чем процент еврейских мальчиков в мужских. Во-вторых, сибирские учебные заведения, в уставах которых значился прием преде гавителей всех вероисповеданий на общих основаниях, сопротивлялись введению процентных норм, открыто саботируя министерские циркуляры. Наконец, процентные нормы удавалось обойти благодаря общественному мнению, негативно оценивавшему потуги правительства ограничить возможность получения евреями образования.61

В начале 90-х годов XIX века в сибирских общинах появились первые сибирские уроженцы с университетскими дипломами, с этого времени идет постоянный рост еврейской интеллигенции. В числе избранных специальностей чаще всего были юриспруденция, журналистика, медицина, естественные науки, инженерное дело. В Иркутской общине за период с 1888 по 1908 годы процент медиков вырос с 0,5 до 5,9, учителей и лиц творческих профессий - более чем вдвое. 6

Во втором параграфе рассказывается об общественной, культурно-просветительской и благотворительной деятельности общин региона. Экономическая состоятельность, относительно высокий уровень образования и стремление повысить свою значимость в глазах общества сформировали по-

60 ГАИО. Ф.193. Оп. 1.Д 159. Л.25;Ф.127. Оп. 1.Д. 111-228, 243-336; Оп. 2. Д 1865; Войтинский В., Горнштейн А. Указ. соч. С.70.

61 Войтинский В.. Горнштейн А. Указ. соч. С. 163-165; Гройсман А. Указ. соч. С. 76; Восточное обозрение. 1900. № 198.

62 Фоменко Ю.Н. Социально-профессиональная структура еврейской общины Иркутска по материалам Иркутского полицейского управления (кон. XIX - начало XX вв.). // Диаспоры в историческом времени и пространстве. Национальная ситуация в Восточной Сибири. Тезисы докладов международной научно-практической конференции 6-8 окт. 1994 г. Иркутск, 1994. С. 106.

веденческий стереотип евреев-сибиряков, отличный от такового в черте оседлости. Сибирским евреям не была присуща национальная замкнутость, напротив, еврейское общество стало частью сибирского. В общественной жизни евреи участвовали наравне с представителями других национальных групп населения, и в духовной жизни их активность была весьма высока. До принятия Городового положения 1892 года, запретившего им занимать должности в городском общественном управлении, они наравне со всеми исправно исполняли различные общественные обязанности: избирались городовыми старостами, гласными городских дум. После 1892 года они дали выход своей общественной активности в многочисленных общественных и благотворительных организациях. Этот вид деятельности, помимо, самореализации, особенно необходимой людям самодостаточным, но при этом не имеющим равных со всеми возможностей, интегрировал их в местное общество, повышал общественный статус, делал полезными и приносил признание, необходимое при их правовой уязвимости и «чужеродности». Пожалуй, не было не одной общественной или благотворительной организации - от попечительств о тюрьмах и обществ вспоможения приказчиков до обществ любителей музыки и литературы, добровольно-пожарных обществ или покровительства животным, - в деятельности которых не принимали бы участия евреи. Они входили в состав советов и правлений, ведали кассой, а в ряде случаев и возглавляли эти организации.

Степень участия еврейских общин региона в благотворительной деятельности была не ниже их участия в торговле. Они открывали и содержали училища, поддерживали деньгами больницы и богадельни, устраивали благотворительные и музыкальные вечера в пользу детских приютов, обществ Красного Креста, общин сестер милосердия, жертвовали на культурные нужды городов.63 Их благотворительная деятельность получила общественное признание и была отмечена наградами. 64

Третий параграф «Политические настроения общин Восточной Сибири» раскрывает особенности сибирского еврейского политического менталитета. В отличие от евреев западной части Российской империи, связывавших решение «еврейского вопроса» с успехом русской революции

63 ГАЧО. Ф.94. Он. 1. Д.287. Л.2, 8; ГАИО. Ф.25. Он. 2. К.175. Д.131. Я. 1-5; Восточное обозрение. 1888. №50; 1889. №27; 1890. №4-5; 1901. №269; 1902. №290; Забайкальские областные ведомости. 1907. 22 февраля, 15 апреля; 1909. 28 января; Романов Н.С. Воспоминания. Рукопись. С.313; Войтинский В., Горнштейн А. Указ. соч. С. 175-176; Гройсман А. Указ. соч. 4.1. С. 79 и др.

64 ГАИО. Ф.25. Он. 2. К.175. Д.131. Л. 1-5; ГАЧО. Ф. 94. Оп. 1. Д. 640. Л.1, 5-6, 8; Кальмина Л.В. Еврейское купечество Восточной Сибири (60-е годы XIX века -1917 г.). Улан-Удэ, 2002. С. 63.

и из-за своего национального унижения «производивших» из своей среды революционеров,65 сибирские евреи отличались политической инертностью Возможностью выйти за черту оседлости они исчерпывали свои чаяния, никак не связывая их со сменой государственного строя. Одной из основных причин индифферентного отношения евреев региона к политике были национальная терпимость и отсутствие почвы для антисемитизма, что во многом объяснялось особыми условиями хозяйствования в Сибири — более благоприятными для евреев, нежели на западе. При том безусловном влиянии, которое политические ссыльные оказали на развитие духовной жизни Восточной Сибири, еврейская масса в основе своей оказалась вне пределов этого влияния. Случаи, когда политические ссыльные-евреи прибивались к общине были скорее исключением, чем правилом. К тому же они не пытались нести в общину идеи, за которые оказались в ссылке, а напротив, подчинялись ее законам. Исследователи отмечали слабое ориентирование сибирских евреев в расстановке политических сил и равнодушие к деятельности политических партий.66 Интуитивно они склонялись к умеренному либерализму, так как значительный их процент был самостоятельными хозяевами-предпринимателями, что автоматически делало их «буржуазной» группой. Единственным политическим течением, вошедшим в практику общинной жизни, стал сионизм.

Распространение сионизма в исследуемом регионе началось в 1901 году после массового приезда сионистских проповедников - магидов. Нелегальные сионистские кружки были организованы в Иркутске, Красноярске. В Забайкалье, как следует из полицейских донесений, особую активность проявили евреи Сретенской и Нерчинска.67 На съезд сибирских сионистов в Томске в 1903 году съехались делегаты из Иркутска, Омска, Томска, Читы, Красноярска, Каинска, Баргузина, Боготола, Мариинска, Нерчинска. Но сибирские приверженцы сионизма, по крайней мере поначалу, значительно отличались по менталитету от таковых в черте оседлости. Сионизм был привлекателен для них как воскресшая мессианская идея — и только. Интенсивное создание сионистских кружков отнюдь не свидетельствовало об их эффективной деятельности, а покупка акций Еврейского Колониального Банка шла больше из соображений коммерческой выгоды,

65 Будницкий О. В чужом пиру похмелье: евреи и русская революция. II Евреи и русская революция , Материалы и исследования. М. - Иерусалим, 1999. С. 7,10.

66 Островский Ю. Указ. соч. С.43; Войтинский В., Горнштейн А. Указ. соч. С. 327; Гройсман А. Уках соч. 4.1. С 84.

67 ГАЧО. Ф.1(о). Оп. 1. Д 4251. Л.44, ГАРФ. Ф.102. ДПОО. Оп. 226. Д.9. 4.40. Л.15, 35-37.

чем по политическим мотивам.68 В дополнение к политическому и духовному сионизму - по классификации Дубнова - Сибирь дала свою разновидность: назовем ее прагматическим. Желание помочь братьям по вере хорошо уживалось с стремлением к получению прибыли.

Своеобразным водоразделом, изменившим менталитет сибирских евреев, стал 1905 год. Погромная волна, охватившая 126 городов России, докатилась и до Сибири, разрушив спокойную жизнь сибирской провинции. Популярные ранее идеи ассимиляторства потеснились, решение вопроса о праве на национальное самоопределение приобрело самостоятельную ценность. Однако, по мнению автора, мнение В. Войтинского и А. Горнштейна по поводу всеобщего «прозрения» сибирского еврейства и повального его увлечения сионизмом после 1905 года ошибочно. Будучи сами активистами этого движения, они вольно или невольно распространили собственное настроение на всю сибирскую еврейскую общественность. На самом деле сионизм увлек лишь «верхний» слой купечества и часть интеллигенции, хотя и оставался наиболее популярным политическим течением в сибирском еврействе.

В 1915-1916 годах с притоком беженцев и выселенцев в крупных городах появляются подпольные группы социалистических еврейских партий. Однако заметных изменений в социальной структуре сибирского еврейства и общественно-культурной жизни не произошло. Симпатии сибирских евреев оставались на стороне сионистов, что подтвердилось в 1917 году на первых же повсеместно проводившихся общинных выборах, где сионисты одержали убедительную победу. Это было объективно обусловлено идеологией их движения, тактикой и стратегией деятельности в регионе, а также условиями формирования еврейского общества Сибири. Бундовцы, основные оппоненты сионистов, появились в Сибири только в 1915 году с притоком беженцев и выселенцев, носителей традиционной субкультуры еврейской черты оседлости. Сибирские же евреи сформировались в иной общественной и социально-культурной среде, нежели их западные единоверцы, и были далеки от идей социализма. Угнетенным национально более, чем социально, им были ближе общедемократические ценности, провозглашенные сионистами. Успех сионистов среди еврейского населения региона во многом объяснялся их конкретной деятельностью: они были лучше организованы, имели четкую программу действий, у них была отлажена связь с центральными органами движения. Они могли внести устойчивое организующее начало в благотворительную, юридическую и другую помощь в атмосфере всеобщей неуверенности и бессилия перед

68 ГАЧО. Ф. 1(о). Оп. 1. Д. 4251. Л. 63.

антиеврейской политикой государства. Сыграло роль и более раннее проникновение идей сионизма в регион: ко времени появления здесь Бунда сионистские ценности уже успели «отложиться» в сознании евреев Сибири. К тому же в отличие от бундовцев сионисты с самого начала действовали через общину, сосредоточив все усилия на внутриобщинной работе. А высокая степень включенности сибирских евреев в общественную жизнь, деятельное участие в культурно-просветительских организациях подготовили платформу для развития именно этой идеологии.

Пятая глава диссертации «Внутриобщинная жизнь евреев Восточной Сибири», состоящая из четырех параграфов, реконструирует внутри-общинные отношения, характеризует этапы и показывает эволюцию внутриобщинной жизни на территории исследуемого региона.

Первый параграф «Борьба за признание молельных обществ» посвящен вопросам легализации еврейских общин и приобретения ими официального статуса. На взгляд автора, общинная жизнь в регионе началась задолго до официального признания институтов общинного самоуправления: регистрация молитвенного дома властями означает лишь признание де-юре того, что де-факто уже существует. Признаками существования общины следует считать, во-первых, устойчивую этническую общность в том или ином городе или селении и, во-вторых, явно выраженную потребность национального самосохранения через концентрацию вокруг синагоги и соблюдение канонов иудаизма. К середине XIX века на всей территории исследуемого региона оба признака были налицо.

Об официальном санкционировании еврейской общины со всеми ее атрибутами где-либо до 60-х годов говорить не приходится, хотя к этому времени институты общинного самоуправления уже фактически имели место в Иркутске, Енисейской губернии. Правил, определявших статус и принципы существования еврейских молитвенных учреждений вне черты оседлости, еще не было, и молельни открывались стихийно. Власти мирились с этим фактом, тем более что на территории обширного региона их были единицы и никакой опасности в глазах администрации они не представляли. Официальное же разрешение их деятельности было сопряжено с немалыми для общин трудностями, порой за право на открытое существование общинам приходилось бороться десятилетиями.

Опираясь на архивные документы, удалось установить дату и реконструировать историю открытия практически всех молитвенных учреждений на территории Восточной Сибири. В Красноярске молитвенная школа как «временная» существовала с 1822 года. В 1878 году ее существование было узаконено Министерством внутренних дел. Иркутские евреи получили разрешение на постройку молельни в 1877 году. Уничтоженная

пожаром сразу по окончании строительства синагога была быстро отстроена вновь на пожертвования, собранные «комитетом 18» - чрезвычайным органом, избранным общиной. 1881 год - время освящения синагоги -считается официальной датой рождения Иркутской общины, хотя фактически к этому времени она существовала уже почти два десятилетия. 9 Разрешение от военного губернатора Забайкальской области Педашенко на строительство молитвенного дома Читинская община получила в 1874 году, хотя сам дом к этому времени уже был выстроен и функционировал. В 1876 году с разрешения товарища министра внутренних дел князя Лобанова-Ростовского был открыт молитвенный дом в селении Кабансхом в Забайкальской области - месте компактного жительства евреев, а в 1879 году разрешение на открытие молитвенного дома получили евреи Верхнеудин-ска, хотя фактически он существовал уже в 60-х годах XIX века. 70 Якутская еврейская молельня с хозяйственным правлением открылась с разрешения Департамента Духовных дел иностранных исповеданий в 1880 юду. 71 С наибольшими препятствиями шли к своей легализации Баргузинская и Нерчинская общины: прошло более 30 лет, прежде чем сибирская администрация смирилась с фактом их существования.72

Самовольное открытие еврейских молитвенных домов в Сибири было достаточно распространенным явлением. Пользуясь недостаточной компетентностью властей на местах в этом вопросе и опасаясь длительного хождения по инстанциям за официальным разрешением, евреи шли окольным путем, вначале собираясь для молитв в каком-либо доме и постепенно ставя власти перед фактом. Следует отметить, что большинство сибирских евреев, не отличаясь особой набожностью, достаточно равнодушно относились к национальным обычаям и религиозным традициям, а сами молельни, на открытие которых было положено столько сил, большую часть времени пустовали. Но, концентрируясь вокруг повсеместно появлявшихся в Восточной Сибири молитвенных учреждений, евреи ощущали себя единым целым, неразрывным даже в инородной среде. Именно синагоге на первых порах выпала миссия объединителя еврейских масс, именно она сыграла главную, если не исключительную роль в сплочении евреев, сохранении их национального самосознания, в их победе, одержанной в нелегкой борьбе за право оставаться самими собой.

69 ГАКК. Ф.161. Оп. 2. Д.730. Л.81; ГАИО. Ф. 70. Оп. 2. Д. 1022. Л.8, 40.

70 ГАИО. Ф.29. Оп. 1. ДП. 3. Д. 10. Л. 161-162; ГАЧО. Ф.1 (о). Оп. 1. Д 1678. Л.8, 21; Д.1063. Л.З, 23; Д. 754. Л.9.

71 ГАИО. Ф.25. Оп. 2. К.24. Д.61. Л.52.

72 ГАЧО. Ф.1(о). Оп. 1. Д. 3803. Л 14; ГАИО. Ф.29. Оп. 1. ДП. 3 Д. 10. Л.56.

Во втором параграфе прослеживается процесс формирования институтов общинного самоуправления. Из-за недостатка носителей истинно еврейского духа, искушенных в тонкостях обрядов веры, традиции управления общиной зарождались одновременно с ее появлением и развитием. Министерство внутренних дел запретило управление сибирских молитвенных обществ духовными правлениями, потребовав заменить их хозяйственными. Однако еврейские общества Восточной Сибири с самого начала управлялись духовными правлениями. Первый состав духовного правления Красноярской и Читинской общин был избран в 1875 году, Иркутской - в 1877, Верхнеудинской - в 1882, Якутской - в 1885 году.73 Пренебрежение министерскими распоряжениями, скорей всего, можно объяснить желанием устроить жизнь по знакомому образцу. Суть понятия «хозяйственное правление» была не известна ни властям, ни самому еврейскому обществу, тогда как функции духовного правления были растолкованы Уставом Духовных дел иностранных исповеданий. В зависимости от особенностей формирования общины определялся состав ее «законных членов». Если, к примеру, Енисейское губернское правление запретило ссыльным голосование на общинных собраниях, то Якутское областное правление разрешило ссыльным не только избирать, но и утверждаться в выборных должностях: якутское еврейское общество формировалось преимущественно из ссыльных, и подобное ограничение могло послужить непреодолимым препятствием к членству в обществе практически всем евреям.74

Становление институтов общинного самоуправления проходило в жестокой борьбе, длившейся с разными вариациями около двух десятилетий. Ее региональной особенностью было отсутствие характерных для черты оседлости идейных разногласий. В основе ее лежали более прозаические причины: власть в общине, возможность влияния на соплеменников и доступ к общинной кассе. В конфликтах просматривались либо разность групповых интересов, что характерно для общин с более выраженным социальным расслоением (Иркутской), либо межличностные отношения -удел общин победнее, члены которых занимали равное или почти равное положение в обществе (Красноярская, Якутская). Средства разрешения конфликтов варьировались от жалоб и доносов на единоверцев до прямого

73 ГАКК. Ф.1616. Оп. 2. Д 730. Л 4; ГАИО. Ф.70. Оп. 2. Д.1022. Л. 3-4; НАРС(Я). Ф. 165-и. Оп 1. Д 1049. Л.55; Кальмина Л.В., Курас Л.В. Указ. соч. С 107; Островский Ю. Указ. соч. С 30.

74 ГАКК. Ф.1616. Оп. 2. Д.166 Л. 19; НАРС(Я). Ф. 165-и. Оп. 1.Д. 1049.Л.72;Ф. 12-и. Оп. 1.Д 12676. Л 78.

насилия. Пик борьбы пришелся на «юношеский» период деятельности общин, когда благотворительных и просветительских организаций, которые могли бы сгладить остроту конфликтов, еще не было.

Внутриобщинная борьба в 70-80-е годы XIX века, за редким исключением, была почти непременным элементом становления общины как развивающегося организма, проявлением «болезни роста». Формы и методы достаточно жесткого противостояния диктовались положением и авторитетом общины в принимающем обществе, внутренней группировкой сил, ее социальной структурой, уровнем экономического развития. Прекращение ее к середине 90-х годов XIX века было обусловлено как внешними, так и внутренними факторами. При ужесточении антиеврейского законодательства и усилении гонений со стороны центральной и местной администрации, которыми отличалось это время, подобный стиль поведения мог попросту привести к разрушению общины. Снижению ее остроты также способствовали смена форм общинного самоуправления (с этого времени духовные правления, в которых нередко всеми делами заправлял староста единолично, почти повсеместно сменились хозяйственными с коллегиальной формой управления), укрепление экономического положения общин, рост национального самосознания и культурного уровня сибирских евреев, постепенно приобретенное умение встать над интересами узких групп общинников.

Объективно сплочению общин способствовало и введение института раввината в 80-90-е годы XIX века. Причинами его относительно позднего формирования можно считать неопределенность правового положения евреев в регионе и отсюда постоянные затруднения властей в вопросе, что им можно разрешить, а чего позволять не следует, и трудность в подборе кандидатуры раввина, который должен был обладать правом жительства в Сибири и иметь образовательный ценз, оговоренный Уставом Духовных дел иностранных исповеданий. Поскольку в Сибири вплоть до 90-х годов не было местных уроженцев даже с гимназическим образованием, поиск подходящей кандидатуры в ряде общин на многие годы превратился в неразрешимую проблему. Между тем, необходимость в институте раввината испытывали и сибирская администрация, нуждавшаяся в лице, ответственном за воспитание евреев в духе законопослушания и точном ведении метрических книг, и еврейские общины, поскольку обряды, совершенные не раввинами, считались недействительными, и выданные ими документы не учитывались ни при поступлении в учебное заведение, ни в суде при доказательстве прав наследства.

На рубеже XIX -XX веков в каждой более или менее крупной общине был раввин, но проблемы это не решило. Во-первых, при огромных сибирских расстояниях многие евреи, живущие в отдаленных от крупных городов местностях, так и не смогли воспользоваться его знаниями, а причисление их местностей к тому или иному раввинату носило формальный характер. Во-вторых, избранные на эти должности выпускники гимназий и университетов не могли привнести в общину истинно еврейское религиозное сознание и быть носителями еврейского духа. За исключением нескольких городов - Иркутска, Красноярска, - где раввинские обязанности годами исполняли подготовленные к своей миссии люди, институт раввината в Восточной Сибири был структурой рыхлой и неустойчивой: из-за частой смены в городах духовных лиц, нелегитимности их существования, а в ряде случаев - годами полного отсутствия. Но поскольку евреи-сибиряки, жившие в совершенно другом, построенном ими мире, обладали куда меньшей религиозностью, чем их собратья в черте оседлости, их требования к духовному наставнику были значительно снижены.

Третий параграф пятой главы посвящен анализу статей общинного бюджета. Источником изучения экономического состояния общин региона послужили сохранившиеся в архивах приходно-расходные книги. Доходы общин складывались из продажи мест в молитвенных домах в вечное и временное владение, взносов за заклание скота, добровольных пожертвований состоятельных общинников, сборов в помощь беднякам, «кружечного» сбора, процентов по банковским вкладам и ценным бумагам, платы за проведение обрядов. Самой большой статьей дохода была продажа мест в молитвенном доме, она намного перекрывала добровольные пожертвования. Такой сбор практиковался, когда предстояли большие траты, например, строительство молитвенного дома. В Иркутске на строительство новой синагоги взамен сгоревшей в короткое время удалось собрать 22 тысячи рублей. Ежегодные взносы «законных членов», то есть получающих таким образом право голоса на общинных собраниях, покрывали потребности общин в незначительной степени. Второй по объему статьей дохода были добровольные пожертвования, которые служат показателем не только состоятельности, но и определенной степени культуры, предполагающей регулярные взносы в пользу бедных. В отличие от платы за места, которая поступала раз в год, пожертвования вносились ежемесячно, составляя от двух процентов до почти трети всех доходов.

«Неровность», а часто и незначительность взносов объясняются следующим образом: во-первых, необходимо учитывать дифференциацию экономического состояния общинников и по этой причине небольшое чис-

ло - 7-10 процентов всех членов общины - постоянных жертвовагелей, на чьи деньги в основном и жила вся беднейшая масса общинников. Во-вторых, суммы поступлений были точным индикатором внутриобщшшой обстановки. Борьба за власть, бесконтрольность в распоряжении денежными средствами, которыми отличался «старостинский» период жизни общин, вряд ли могли послужить стимулом к солидным денежным вливаниям. По мере затухания конфликтов, как правило, стабилизировалось и финансовое состояние общин.

Богатые общинники вносили крупные пожертвования в виде «вечного вклада» — неприкосновенного капитала, с которого общины получали проценты, или недвижимого имущества, с которого они также имели доход. Активизация экономической деятельности еврейского купечества с наступлением XX века, появление в городских обществах Восточной Сибири заметного слоя состоятельных людей из евреев дали возможность внесения в пользу общин весьма значительных сумм.

Расходные статьи общинного бюджета составляли ремонт и содержание молельных домов, плата раввинам, резникам, служителям молитвенных домов, расходы на религиозные праздники, содержание приютов, кладбищ, помощь неимущим. Содержание молитвенных домов поглощало 12-13 процентов всех расходов.75 На оплату услуг раввина и резника уходили весьма значительные средства. Доходы Красноярского раввина достигали 6000 рублей в год, жалованье Иркутского раввина в 19)3 году составляло 2400 рублей, а вся его канцелярия обходилась общине почти в 4,5 тысячи рублей. В станице Сретенской раввин получал 2200 рублей, что составляло 50 процентов расходов общины.76 Постоянной статьей расхода была регулярная, целенаправленная помощь бедным. Большинство из них стягивались в города и входили в общину, движимые не столько духовными устремлениями, сколько надеясь на помощь своих более удачливых единоверцев. Состоятельные общинники охотно жертвовали в пользу бедных, руководствуясь не только долгом, но инстинктом самосохранения: из-за нищенствующих могли обратить внимание и на благополучных и подвергнуть проверке их право пребывания в городе. Поэтому «нищенствующей братии» среди евреев не было, их всегда подкарм-

75 НАРБ. Ф.385. Он. 1. Д.З. Л.2-3. Романов Н.С. Летопись города Иркутска за 18811901 гг. Иркутск, 1993. С.276.

76 ГАКК. Ф.161. Оп. 2. Д.2267. Л.71, 208; Отчет хозяйственного правления Иркутского Еврейского молитвенного дома за 193 год. Иркутск, 1913. С.7-8; ГАЧО Ф.1(о). Оп. 1. Д.5288. Л.1.

ливала община. Но на безвозмездную помощь могли рассчитывать только больные, увечные и попавшие под выселение. Основной помощью бедным стало единовременное пособие для открытия собственного дела. Есть основания предполагать, что благотворительность была развита уже на заре общинной жизни, позже появились многочисленные благотворительные организации с коллегиальными формами управления и наличием ревизионных комиссий. С их появлением ушла в прошлое бесконтрольность в распределении средств.

Избавленные от распрей, создавшие солидную материальную базу, «обросшие» благотворительными учреждениями, еврейские общины вступили в новый этап своего развития. Оставаясь иудеями, они перестали смотреть на себя только как на религиозное сообщество. Центр тяжести национального воспитания постепенно смещается в еврейские просветительские учреждения.

Четвертый параграф последней главы посвящен вопросам еврейского национального просвещения. Желание дать детям истинно еврейское образование на стихийном уровне всегда было присуще сибирским евреям. Заслуга начальною еврейского образования в Сибири принадлежит Талмуд-Торам - начальным бесплатным школам для бедных, которые были учреждениями скорее благотворительными, чем образовательными. На рубеже Х1Х-ХХ веков тяга к открытию национальных образовательных учреждений становится явной. И хотя к этому времени Министерство народного просвещения разрешило попечителям учебных округов повсеместное открытие частных учебных заведений всех типов для евреев,77 на деле их открытие было связано с серьезными осложнениями: во-первых, нормальная работа училищ требовала немалых расходов, что не все общины могли себе позволить, а, во-вторых, в сибирских общинах не было подготовленных учителей. Острая необходимость общин в открытии национальных школ по времени совпала с изъятием Сибири из льгот для повсеместного жительства, и еврейская школа осталась почти без учителей.

Тем не менее, в ряде городов региона на рубеже веков открывались еврейские национальные учебные заведения. Самым значительным из них было Иркутское бесплатное училище, официально открывшееся в 1897 году, но фактически существовавшее к этому времени уже без малого два десятка лет. Начав работать на базе Тапмуд-Торы, в старом, мало приспособленном для этого помещении, училище постепенно трансформировалось в современное учебное заведение с «вечными вкладами», превышав-

77 ГАК К Ф.595. Оп. 3. Д.2771. Л 7.

шими 30 тысяч рублей, солидной недвижимостью и ремесленными классами, дававшими возможность получения профессии. В 1913 году община тратила на содержание училища до трети своего бюджета, жалованье учителей выросло за полтора десятилетия в шесть раз, а книжный фонд библиотеки составлял 1300 томов.78

Попытки учреждения еврейских учебных заведений зафиксированы практически в каждом более или менее крупном городе с компактным проживанием еврейского населения, а конец первого - начало второго десятилетия XX века отмечены их массовым открытием. В 1904 году начало работу Красноярское еврейское училище, через год добившееся статуса общественного, в 1908 году открылся образцовый хедер в Верхнеудинске, а в 1912 году — еврейское училище в Чите.79 За счет пожертвований еврейского купечества было открыто еврейско-русское училище и в Баргузине. Проблему поиска учителей для этих школ общины решали двумя способами: добивались разрешения властей на их приглашение из черты оседлости (приезжие учителя преподавали, к примеру, в Красноярском, Верхнеудинском училищах) или оплачивали подготовку учителей из местных уроженцев (Иркутск, Баргузин).80

Показательно, что сибирские евреи, оторванные от национальных корней, не утратили тягу к национальному. Напротив, она постоянно усиливалась. К открытию национальных школ шли с не меньшим упорством, чем в свое время к открытию молитвенных домов. О развитии их сети говорит такой факт: когда в 1916 году о проведении совещания по еврейским школам в Сибири решили известить города, которые наверняка изъявят желание принять в нем участие, в список попали Омск, Томск, Красноярск, Мариинск, Канск, Каинск, Верхнеудинск, Чита, Баргузин.81

Основное требование, которое предъявляла община к своим школам, - придать им национальный характер, знакомить учащихся с национальным языком и сущностью иудаизма. Это требование было продиктовано чувством национального самосохранения: поступающие в еврейские

78 Отчет Иркутского еврейского бесплатного училища и ремесленного при нем отделения 1897-1913 г. Иркутск, 1914; Войтинский В., Горшшейн А. Указ. соч. С. 338.

79 ГАКК. Ф. 595. Оп. 3. Д. 2771. Л.4; Д.27. Л.13; Адрес-календарь Забайкальской области на 1908 год. Чита, 1908. С.62; Кальмина Л.В. Еврейское купечество Восточной Сибири (60-е годы XIX века - 1917 г.) Улан-Удэ, 2002. 67.

80 ГАКК. Ф.595. Оп. 3. Д. 2771. J1.10; ГАЧО. Ф.4. Оп. 1. Д.199. Л.22, Отчет хозяйственного правления... С.З; Кальмина Л.В , Курас Л.В. Указ. соч. С.120-121.

81 ГАИО. Ф.417. Оп. 1. Д.7. Л.81.

училища дети совершенно не владели языком своего народа, и обучать ему приходилось как иностранному.

Просветительская деятельность в общинах не ограничивалась школьными уроками. Активно действовали отделения Общества распространения просвещения между евреями в России, при молельных домах открывались библиотеки, хотя это встречало сопротивление властей, в каждом мероприятии с национальной окраской видевших «тень сионизма». Последние предреволюционные годы характеризуются всплеском еврейской культурной жизни, в Сибири появляются национальные культурно-просветительские организации - отголосок расцвета культурной жизни российского еврейства. Борьба за национальное самосохранение евреев в Сибири приобретает иные формы, прежде всего, - национально-культурного воспитания детей. Община постепенно становится стержнем культурно-национального развития.

В заключении подводятся итоги проведенного исследования. Отмечается, что еврейские общины как динамично развивающиеся социальные и духовные организмы в Восточной Сибири сложились в середине XIX века, когда налицо были все признаки их существования: устойчивые стабильные этнические общности в ряде городов и селений и потребность национального самосохранения, объединяющая заброшенных волею судьбы в чужой край людей по вероисповедному признаку.

Пути формирования еврейских общин Восточной Сибири определялись особенностями «еврейского» законодательства, согласно которому въезд в Сибирь евреев, кроме ссыльных, был практически полностью запрещен. «Льготные» категории евреев, получившие право на повсеместное жительство в Российской империи, за исключением военнослужащих, повлияли на формирование сибирского еврейского общества в незначительной степени: они предпочитали осесть в экономически развитых районах.

Составляя предмет особой законодательной регламентации в силу своею статуса, Сибирь породила и особые ограничительные правила для оказавшихся здесь евреев, стержневым из которых стало ограничение права передвижения в регионе. Находясь вне черты постоянной еврейской оседлости, Сибирь породила собственную «черту» с границами даже более жесткими, чем в западных губерниях, когда каждый еврей фактически был прикреплен к населенному пункту, позже к волости, уезду, к которому был приписан. На взгляд автора, столь строгое отслеживание перемещения каждого еврея в Сибири обусловливалось стремлением держать их под неусыпным контролем, что в обширном регионе, населенном «ссыльным элементом», при ограниченном контингенте органов полицейского сыска

было затруднительным. На исполнительскую дисциплину в соблюдении «еврейского» законодательства в значительной степени повлияли собственные представления центральной и местной властей о путях решения «еврейского вопроса», а также неясность и противоречивость законов, допускавших двоякое их толкование на местах.

Несмотря на жесткую регламентацию приезда евреев в Сибирь, проведенные исследования показали их стабильный численный рост в регионе: за несколько десятилетий еврейское население в разных областях изучаемого региона выросло в 7-9 раз. Продолжающаяся ссылка, а также приезд вместе с ссыльными членов их семей, численно превышающих число собственно ссыльных, оставались главным источником пополнения сибирского еврейского общества на протяжении всего рассматриваемого периода. Еврейское общество росло и за счет естественного прироста: еврейские семьи были, как правило, многодетными и численно значительно превышали, к примеру, семьи православные.

Расселенные вначале в сельской местности, лишенные необходимых в деревне профессиональных навыков, евреи стремились вернуться в привычную для них городскую обстановку. Их концентрация в густонаселенных пунктах заметна уже в 80-е годы XIX века. Сибирская администрация, вначале препятствовавшая сосредоточению в городах ссыльного элемента, впоследствии снисходительно относилась к самовольному расселению евреев в городах: оказавшиеся в привычной среде, те быстро адаптировались, находили себе заработок и начинали приносить деньги в казну.

Исследование показало, что экономическая деятельность еврейских общин региона была обусловлена двумя факторами: сложившейся структурой экономики и существующим законодательством, ограничивающим евреям доступ в ряд сфер деятельности. Структура «еврейской» экономики Сибири в значительной степени отличалась от таковой в черте оседлости. В частности, Сибирь дала высокий процент евреев-земледельцев, что было обусловлено наличием свободных земель в регионе. Однако необходимость развития торговых связей в колонизуемом регионе, свободный доступ евреев в эту область экономики плюс опыт, накопленный ими в этой сфере деятельности, обусловили успех в ней в первую очередь. Востребованные Сибирью в этом качестве евреи оказались вне конкуренции как носители новых капиталистических отношений. Высокая степень их адаптивности, стремление утвердиться в Сибири и поднять свой статус, помноженные на традиционные черты еврейского предпринимательства - стремительность, проникающую силу, умение риско-

вать и готовность довольствоваться малым, способствовали их прочному утверждению в сибирской экономике даже в условиях суровых правовых ограничений. За полвека с начала формирования еврейских общин в регионе масштабы их экономической деятельности выросли с мелкой торговли до создания крупных торгово-промышленных предприятий, известных далеко за его пределами.

Экономическая состоятельность, относительно высокий уровень образования, стремление повысить свою значимость в общественном мнении и завоевать хорошую репутацию в обществе, по мнению автора, сформировали поведенческий стереотип еврейских общин, отличный от такового в черте оседлости. Еврейское общество стало органической частью сибирского. Участие в общественной жизни было тоже своего рода борьбой за авторитет, повышало их статус, «растворяло» в обществе, не давая замечать «чужеродности».

Экономической состоятельности, общественной активности, завоеванию положения в обществе объективно способствовало и отсутствие в Сибири почвы для антисемитизма, что объясняется рядом социально-экономических, политических, демографических факторов, сформировавших у сибирского населения иной менталитет и иное отношение к иноверцам. В Сибири, население которой состояло из пришлых разных национальностей, образ «чужака» был менее конкретным и более размытым, чем в регионах со стабильным населением. Евреи, органически вписавшиеся в сибирский быт, не вызывали отторжения. К тому же отсутствие конкуренции, характерной для уже освоенных районов, и равные стартовые возможности для вчерашних ссыльных не давали повода для обвинения тех или иных иноверческих и инонациональных групп в «эксплуатации». Перечисленные объективные и субъективные факторы, на взгляд исследователя, в значительной степени были обусловлены геополитическими особенностями региона. Будучи своеобразным рубежом между западной (русской) и восточной (азиатской) культурами, Восточная Сибирь была примером спокойного восприятия православием других религий.

Дорожа завоеванным положением, сибирские общины с большой степенью равнодушия относились к проносившимся рядом политическим бурям. Из всех политических течений более или менее прочно в общинах устоялся лишь сионизм: сибирские евреи, сформировавшиеся в иной общественной и социально-культурной среде, нежели их западные единоверцы, были далеки от идей социализма. К тому же, несмотря на достигнутые успехи, они оставались национально угнетенными и постоянно ощущали свою правовую уязвимость. Сионизм обещал им перспективу не как классу

или социальному слою, а как народу и потому был «обречен» на успех. Однако и этим политическим течением оказался затронут лишь верхний слой еврейского общества.

Проведенное исследование обнаруживает в духовной жизни общин Восточной Сибири две противоречивые тенденции. С одной стороны, жизнь народа, рассеянного в «многоликой» Сибири вдали от основной массы единоверцев в целях самосохранения предполагает способность к быстрой адаптации и восприимчивости чужой культуры, в первую очередь, языковой. С другой - тот же инстинкт самосохранения себя как этноса, носителя определенных национальных и культурных традиций, заставляет искать опору в культурных ценностях своего народа. Пластичность и адаптивность, вызванная особенностями жизни национального и конфессионального меньшинства в чужеродном окружении, и неистребимое стремление сохранить в этих условиях свое национальное «я» породили особый тип «сибирского еврея»: сибиряк по образу жизни, менталитету, одежде и говору, он оставался евреем по самосознанию и мироощущению. Отдаленность от единоверцев Европейской России и невозможность вследствие ограничительных законов получать от них культурное «подкрепление» способствовали его внешней ассимиляции. Генетическая память и желание даже в регионе интенсивных ассимиляционных процессов сохранить национальный стержень, позволяющий любому народу считать себя таковым, помогли его внутренней органичности. Обладая куда меньшей религиозностью, чем их собратья в черте оседлости, евреи все же стремились в общину как центр национального самосохранения. Не избежав мучительных противоречий, ослаблявших еврейское общество, они сумели прийти к единению, позволившему утвердиться в чужом мире. Не владея азами еврейской культуры, они желали дать детям еврейское воспитание и образование.

Символом объединения, стержнем сохранения национальной идентичности вначале была синагога. В борьбе за право соблюдать обряды, предписанные иудаизмом, проходило становление и мужание еврейских общин. Иудаизму как идеологии и мировоззрению принадлежит решающая роль в сплочении сибирских евреев, что в значительной мере помогло им занять достойное место в обществе, несмотря на ограничительное законодательство и самовластье администрации. Но постепенно духовный мир общин отходит от религиозной традиции. Идеи иудаизма, сплотившие евреев, отступают на второй план, уступая место национальному просвещению и национальной светской культуре.

Проведенное исследование подтвердило предположение историков о том, что еврейский народ и в диаспоре может существовать как самобытная нация. История еврейских общин Восточной Сибири в изучаемый нами период - пример полноценной национальной жизни народа вдали от основной массы единоверцев. Несмотря на сибирское «еврейское» законодательство, препятствовавшее хозяйственной деятельности, общественной активности и национальной жизни, еврейские общины региона за короткое время прошли путь становления, развития и расцвета, оставив заметный след в экономике, общественной и культурной жизни края.

Настоящую диссертацию не следует рассматривать как исчерпывающее исследование заявленной темы. На наш взгляд, необходим сравнительный анализ закономерностей развития общинной жизни с таковыми в других регионах, в частности, западносибирским регионом и внутренними губерниями, которые по правовому положению евреев были достаточно близки к Сибири. Дальнейшего изучения потребуют социально-экономические процессы, происходившие в общинах на заре их становления. Обнаружение новых источников по данным вопросам не только углубит историю еврейских общин, но и, несомненно, привнесет новые детали в историю изучаемого региона.

Приложение представляет собой ряд таблиц, наглядно демонстрирующих принципы расселения евреев в регионе, профессиональную структуру еврейских обществ, тенденции экономического развития и образовательного уровня общин.

Список основных опубликованных работ по теме диссертации

1. Кальмина Л.В. Метрические книги Верхнеудинской религиозной общины как статистический источник. // Сибирь. Евреи. Россия. Иркутск, 1998. (0,5 п.л.)

2. Кальмина Л.В. Еврейская община в Западном Забайкалье (60-е годы XIX века - февраль 1917 года). Улан-Удэ, 1999. (10 п.л.) (В соавторстве. В том числе Кальмина Л.В. - 7 п.л., Курас Л.В. - 3 п.л.).

3. Кальмина Л. Евреи в Западном Забайкалье: поиск экономических ниш (вторая половина XIX - начало XX в.) // Диаспоры. Независимый научный журнал. М., 1999. №1.(1 п.л.)

4. Кальмина Л. Еврейские общины Западного Забайкалья (вторая половина XIX в. - февраль 1917 г.) // Очерки истории еврейских общин

Сибири и Дальнего Востока (XIX - начало XX вв.). Сб. статей. Красноярск, 2001. (1 п.л.) (В соавторстве. В том числе Л.В. Кальмина 0,7 п.л., Курас Л.В. 0,3 п.л.).

5. Кальмина Л.В. Евреи в Сибири и на Дальнем Востоке. Библиографический указатель отечественной литературы. Красноярск, 2001. (3,1 п.л.) (В соавторстве. В том числе Л.В. Кальмина 1 п.л., Курас Л.В. 2,1. п.л.).

6. Кальмина Л.В. Еврейская семья Восточной Сибири (середина XIX - начало XX в.): опыт историко-демографической характеристики (по материалам метрических книг еврейских общин). // Семья в ракурсе социального знания. Барнаул, 2001. (1 п.л.)

7. Кальмина Л.В. Былое богатство баргузинских евреев. //Сокровища культуры Бурятии. Спец. выпуск-приложение к журналу Министерства культуры Российской Федерации «Наследие народов Российской Федерации». М., 2002. №1. (0,25 п.л.).

8. Бабушкин, Баргузин, Горячинск. // Российская еврейская энциклопедия. Т.1У. М., 2000. (0,1 п.л.).

9. Кальмина Л.В. Еврейское купечество Восточной Сибири (60-е годы XIX века - 1917 г.). Улан-Удэ, 2002. (5 п.л.)

10. Кальмина Л. Евреи Восточной Сибири: «духовная территория» (середина XIX века - 1917 год). Красноярск, 2002. (8,6 п.л.)

11. Кальмина Л.В. Сионистское движение в Забайкалье до 1917 года. // Сибирь. XX век. Вып. 4. Кемерово, 2002. (0,5 п.л.)

12. Кальмина Л. Закон 12 июня 1860 года и его последствия для евреев Восточной Сибири. // Материалы Девятой Ежегодной Международной Междисциплинарной конференции по иудаике. Часть 1. М., 2002. (0,3 п.л.)

13. Кальмина Л. «Блюститель и толкователь еврейского закона». // Страницы истории евреев Сибири в XIX - XX веках. Сборник статей. Красноярск, 2003. (0,75 п.л.)

14. Кальмина Л. В. О правовом положении евреев Сибири (конец XIX - начало XX вв.) // Исторический архив. 2003. №1.(1 п.л.)

15. Кальмина Л.В. Сибирский золотопромышленник и меценат Яков Фризер. // Вопросы истории. 2003. №3. (0,5 п.л.)

16. Кальмина JI.B. Документы сибирских архивов о положении евреев в станице Сретенской Забайкальской области. // Отечественные архивы. 2003. №4.(1 п. л.)

17. Кальмина JI.B. Еврейские общины Восточной Сибири (середина XIX в. - февраль 1917 года). Улан-Удэ, 2003. (26,5 п.л.)

18. Kalmina L. A History of Exiles: The Jews of Buryatia. // East European Jewish Affairs. Vol. 31. London, 2001. №1. ( 1 п.л.) (В соавторстве. В том числе Кальмина Л.В. - 0,7 п.л., Курас Л.В. - 0,3 п.л.).

Всего по теме диссертации опубликованы 23 работы общим объемом 57 п.л.

Лицензия ИД №04488 от 12.04.2001.

Подписано в печать 14.10.2003. Формат 60x84 1/16. Усл. печ. л. 2,5. Уч.-изд. л. 2,52. Тираж 100. Заказ №482. Цена договорная. Отпечатано в ИПК ВСГАКИ, 670031, г.Улан-Удэ, ул.Терешковой, 1.

I t

2 op j

Р 1 б 0 8 7 /

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора исторических наук Кальмина, Лилия Владимировна

ВВЕДЕНИЕ. 3

ГЛАВА 1. Правовое положение евреев Сибири.38

1.1 Регламентация въезда в Сибирь.38

1.2. Законодательство о жизни евреев в Сибири.82

ГЛАВА 2. Особенности формирования еврейских общин Восточной Сибири.133

2.1 Численность, расселение, сословно-профессиональная структура общин. 133

2.2. Семья как структурная единица еврейской общины.166

ГЛАВА 3. Особенности хозяйственной деятельности еврейских общин 194

3.1. Первоначальное накопление капитала. 194

3.2 Экономическая деятельность общин на рубеже XIX- XX веков. 237

ГЛАВА 4. Общественная жизнь еврейских общин.266

4.1. Образование. Формирование общинной интеллигенции. 266

4.2. Общественная, культурно-просветительская и благотворительная деятельность. 298

4.3 Политические настроения общин. 319

ГЛАВА 5. Внутриобщинная жизнь евреев Восточной Сибири.347

5.1 Борьба за признание молельных обществ.347

5.2 Формирование институтов общинного самоуправления. 376

5. 3. Общинный бюджет. 428

5. 4. Еврейское национальное просвещение. 450

Введение диссертации2003 год, автореферат по истории, Кальмина, Лилия Владимировна

История становления Российского государства неразрывно связана с процессами формирования его населения. Россия всегда была одним из самых многонациональных государств мира, поэтому проблема «строительства» взаимоотношений между людьми с разными культурными традициями и историческими судьбами на отдельных этапах ее истории оставалась для нее актуальной. Безграмотность или нечуткость в решении национального вопроса для многонационального государства чреваты двумя крайностями: либо полным национальным нивелированием, растворением малых народов в господствующей нации, либо уродливыми, воинствующими формами проявления национального «лица», ведущими к затяжным межнациональным конфликтам, и как следствие - к долговременным стереотипам неприятия тех или иных народов и фобиям.

Сегодня при затянувшемся кризисе, который затронул все стороны жизни нашего общества, в условиях то тут то там разгорающихся локальных этнических конфликтов, при успешных в ряде случаев попытках связать постигшие общество неудачи с конкретным народом воспитание национальной и религиозной терпимости у его членов стоит особенно остро. Поэтому исторический опыт формирования межнациональных отношений любым народом, волею судеб оказавшимся оторванным от основной массы соплеменников и рассеянным в многонациональной и многоконфессиональной стране, трудно переоценить. С этой точки зрения большой интерес, политическую и научную актуальность представляет история еврейского народа.

Политическая актуальность продиктована тем, что, во-первых, в переломные моменты истории, когда общество заболевает, по меткому выражению J1. Гатаговой, «этническим неврозом»,1 еврейский сюжет почти неизбежно выходит на передний план. Во-вторых, богатейший опыт жизни в качестве диаспоры, которым обладает еврейский народ, представляет большую ценность. Веками существуя в разных странах, в том числе и России, в, казалось бы, разрушительных для любого этноса условиях правового ущемления, государственной неприязни в форме антисемитизма и юдофобской истерии, разжигаемой маргинальными группами, он сумел не только избежать национальной деградации, но, напротив, достигнуть заметных успехов во всех сферах деятельности и оказать влияние на развитие принявших его народов.

Научная актуальность также определяется несколькими факторами. При обширности территории России с ее регионами, существенно отличающимися по уровню экономического и культурного развития, еврейские общины в отдельных областях страны представляют собой разные, по-своему уникальные модели развития как отношений с окружающим обществом, так и внутриобщинной жизни, поскольку общеимперские стереотипы, накладываясь на местные особенности, давали неповторимые результаты. В этом смысле Сибирь дореволюционного периода весьма интересна. Край интенсивной колонизации, с одной стороны, ссылки и каторги - с другой, население которого отражало всю пестроту этнического состава, многообразие культур и религий Российской империи, в условиях действовавшего здесь специального «еврейского» законодательства сформировал особую генерацию сибирских евреев. Изначально ущемленные уже за одну принадлежность к иудейской религии, постоянно гонимые законом, они тем не менее сумели приблизиться к заслуживающей специального изучения идеальной модели национальных взаимоотношений: русские по языку и привычкам, сибиряки по менталитету, с непринужденностью «вписавшиеся» в образ жизни окружающего общества, они оставались евреями, считавшими своим долгом заботиться о сохранении национального духа.

Без изучения региональной истории евреев наши представления об историческом прошлом остаются неполными, урезанными, однобокими. Невозможно реконструировать судьбу какого бы то ни было региона, исключив из сферы научных исследований народ, в значительной степени формировавший его экономическое и социокультурное «лицо».

Исследование российской еврейской истории имеет давние традиции, возрождению которых способствовала демократизация нашего общества и возросший интерес к истории отдельных этносов, обусловленный ростом национального самосознания. По характеру, объему выпуска, степени объективности и интонации литературы о российском еврейском обществе можно выделить следующие периоды: досоветский, советский и постсоветский.

Нижней границей первого периода мы определяем последнюю треть XIX века, когда появились первые научные исследования по истории и правовому положению российских евреев, верхней - 1917 год. Вышедшую в это время литературу условно можно разделить на три группы: философскую, публицистическую и собственно историческую.

Русская общественная мысль проявляла постоянный интерес к еврейскому сюжету. Пожалуй, не было ни одного значительного философа, публициста, писателя, политика, который бы обошел стороной «еврейский вопрос». В философской литературе этого времени явно прослеживаются два противоположных направления в обсуждении причин появления и способов решения «еврейского вопроса». Первое представляли Ф.М. Достоевский и В.В. Розанов.2 Суть его заключалась в том, что евреи, жалующиеся на постоянные притеснения и неприятие их обществом, более всего виновны в этом собственной обособленностью, нежеланием понять другие народы и стремлением «напиться их потом и кровью».3 Великий знаток человеческой души, Ф.М. Достоевский так и не смог подняться до понимания истинных причин еврейской отчужденности: стремление к самосохранению себя как народа перед опасностью полного растворения в других народах на протяжении многовековой жизни в диаспоре, ответная реакция на отторжение обществом, «угол отражения» его неприязни. Противоположное мнение о корнях еврейской отчужденности и еврейского status in statu наиболее глубоко было выражено B.C. Соловьевым, а впоследствии развито Н.А. Бердяевым.4 По их мнению, причины появления «еврейского вопроса» в России кроются в нехристианском отношении христиан к иудеям, в нежелании понять тот факт, что «еврейский вопрос есть вопрос христианский», и оправдать еврейское самомнение психологической компенсацией за долгие годы унижения другими народами.5

В публицистике также четко выделяются два направления: монархическое и либеральное. Наиболее четко взгляды первого в своих речах выразил облеченный властью П.А. Столыпин, еще более «законсервировав» вменяемую в вину евреям отчужденность своим заявлением о «вывесочности» ожидаемого закона о равенстве православия с еврейством и магометанством и напомнив, что Россия - государство русское, а русский царь, утверждающий законы, был, есть и будет Царь Православный.6 В противовес ему публицисты либерального толка Д.С. Мережковский, В.И. Ленин настаивали на немедленном предоставлении евреям свободы от ограничительного законодательства и полного равенства с русским народом как необходимом условии национальной и социальной эмансипации последнего. 7

Третья группа - собственно историческая литература. Анализируемый период можно считать «золотым веком» российской еврейской историографии, продемонстрировавшей стремительные темпы развития. Исследователи объясняют этот феномен исторической памятью народа, появлением молодого поколения еврейских ученых, впитавших в себя достижения западноевропейской историографии, и подъемом национального самосознания российского еврейства под влиянием его вхождения в российскую экономическую и политическую жизнь.8 Вышедшие в это время многочисленные исследования освещают различные стороны жизни евреев дореволюционной России: экономическое развитие, образование, культуру, религиозную жизнь, дают демографическую характеристику.9 Задачи, которые ставили перед собою авторы, были глубже и масштабнее, нежели простое описание еврейской жизни. Некоторые из них пытались разрушить наиболее устойчивые стереотипы в отношении евреев, сложившиеся в российском обществе. В частности, Б. Д. Бруцкус, проанализировав профессиональный состав еврейского населения по данным переписи 1897 года, опроверг расхожее мнение о том, что евреи черты оседлости — исключительно торговый народ: торговлей занималось менее трети самостоятельного еврейского населения, тогда как большая часть его была занята в промышленности.10 Причину высокого процента постоянного недобора евреев-призывников раскрыл M.JI. Усов: дело оказалось отнюдь не только и даже не столько в злостном уклонении еврейских юношей от призыва, сколько в неточности учета, проводимого воинскими присутствиями.11 Все эти работы, пусть неравноценные по объему материала и глубине анализа, представляют большой интерес для современных исследователей и предлагают добротную основу для дальнейших разработок.

Особое место в группе еврейских историков этого периода принадлежит Юлию Иссидоровичу Гессену и Семену (Шимону) Марковичу Дубнову, основателям двух направлений в истории евреев России по классификации петербургского историка Д.А. Эльяшевича, принятой в современной иудаике: русской истории евреев и еврейской истории в России.12 Первое, «внешнее», направление, представителем которого был Ю.И. Гессен, предполагает изучение, прежде всего, истории взаимоотношений государства и еврейского населения, русского и еврейского обществ, истории антисемитизма. Проанализировав массу русских и еврейских документов, Ю. И. Гессен создал целостную картину жизни русских евреев от первых поселений в Киевском княжестве до 90-х годов XIX века.13 Его работы по правовому положению евреев представляют несомненный интерес для современных исследователей как истории еврейских общин России в целом, так и отдельных ее регионов.14

Концепция Ю. И. Гессена была, однако, подвергнута критике С. М. Дубновым, сторонником иного, «внутреннего», подхода, предполагавшего изучение еврейской истории как бы изнутри. Центральной темой его исследований стала еврейская община с самоуправлением как доминантным фактором жизни евреев в диаспоре, ее социальное, экономическое и культурное развитие.15 В своих исследованиях Дубнов проводит мысль о том, что еврейский народ может и в диаспоре существовать в качестве самобытной культурной нации.

С.М. Дубнов обосновывал необходимость изучения истории евреев не столько интересами чистой науки, сколько мотивами общественно-национального порядка, вытекающими из тяжкого положения русского еврейства, которое должно почерпнуть в своем прошлом силу и утешение для преодоления всей трагики настоящего: «.помимо утешения, сколько света, ясности, сознательности вносит в наш ум знание прошедшего. Мы чувствуем себя тогда не отрезанным ломтем, а продолжением целого ряда поколений, живших не только для того, чтобы мыслить и страдать». 16 Он проявил себя и как талантливый организатор школы еврейской историографии, один из инициаторов создания Еврейского историко-этнографического общества, давшего новый мощный импульс поиску, накоплению и публикации первоисточников по еврейской истории. С деятельностью общества связан целый этап в развитии Петербургской школы еврейской истории.

Активизации исследований по истории евреев способствовало рождение в Петербурге и других национальных культурных обществ - «Общества для научных еврейских изданий», «Еврейского литературного общества». Этот период характеризуется и основанием ряда национальных литературных и исторических журналов, главный из которых «Еврейская старина», редактировавшийся С.М. Дубновым, поставил перед собой задачу публикации первоисточников и снабжение их научными комментариями.

К началу первой мировой войны в России сложилась собственная национальная еврейская историческая школа.17 Была создана система научных учреждений, издавались десятки книг, выходили периодические научные издания. Выдающееся значение для развития российской еврейской историографии имел выпуск 16-томной «Еврейской энциклопедии».

Но в этот чрезвычайно плодотворный для развития еврейской историографии период исследования велись, как правило, безотносительно к региону, в том числе и сибирскому. Мы можем назвать лишь несколько работ публицистического характера, напечатанных в еврейских периодических изданиях и в журнале «Сибирские вопросы».18 Посвящены они, главным образом, правовому положению евреев в Сибири. Из этого ряда выбиваются два исследования, не ограничивавшиеся описанием плачевного положения сибирских евреев и отличавшиеся более широким взглядом на проблему. Это, прежде всего, статья бывшего советника Омского областного правления Т.И. Тихонова «Сибирские евреи, их права и нужды», опубликованная в журнале «Сибирские вопросы», и книга помощника присяжного поверенного при Санкт-Петербургской Судебной палате Г.А. Белковского «Русское законодательство о евреях в Сибири».19 В статье Тихонова открыто прозвучала мысль об исключительно тяжелом правовом положении евреев, когда они вынуждены особыми гражданскими доблестями приобретать гражданские права, принадлежащие представителям других национальностей от рождения. Отмечая противоречивость и запутанность «еврейского» законодательства, дающего местному чиновничеству простор для произвола и мздоимства, автор указывает на полное отсутствие в Сибири каких бы то ни было демократических институтов, которые могли бы в значительной степени нейтрализовать последствия «еврейского» дискриминационного законодательства.

Г.А. Белковский сделал первую попытку создания своеобразного свода законов о евреях Сибири. Профессиональный юрист, он нашел множество несуразностей в толковании ограничительных законов и дал им свою трактовку, выступая не только как комментатор, но и как общественный деятель.

Жизнь же еврейских общин в Сибири в этот период получила освещение только в двух работах. Брошюра Ю. Островского «Сибирские евреи» - это очерковые заметки, сделанные автором под впечатлением путешествия по Сибири. Не претендуя на научный анализ, он создал яркую и живую картину жизни евреев в Сибири. При всей ее схематичности, отсутствии какого бы то ни было статистического материала и приблизительных, «на глазок», оценках она представляет собой чрезвычайный интерес для исследователя как наблюдения очевидца. Работа B.C. Войтинского и АЛ. Горнштейна «Евреи в Иркутске» - полноценное историческое исследование, охватившее все стороны жизни одной из крупнейших общин Сибири и давшее яркую характеристику столь уникальному л | явлению как сибирское еврейство. При том, что авторы оказались идеологически несвободны и излишне эмоциональны в оценках общественной деятельности общины, богатый фактический материал, статистические сведения, приведенные в работе уникальные, ныне уже утерянные документы, придают ей большую научную ценность. Заданная авторами схема и по сей день может служить моделью изучения сибирской еврейской общины, что особенно важно при утрате заложенных С.М. Дубновым традиций исследования «внутренней» истории общины.

Во втором периоде, начало которому было положено в 1917 году, выделяются три этапа: 1917 год - середина 20-х годов, середина 20-х годов -1930-е годы, и, наконец, 30-90-е годы XX века.

Первый этап был весьма плодотворным для развития российской еврейской историографии. В условиях настойчивых поисков решения по национальному вопросу подобные исследования только приветствовались. Продолжал работу Еврейский университет в Петрограде, издавались и переиздавались работы Ю.И. Гессена и С.М. Дубнова. Еще не идеологизированная историография с ее признанным лидером Петербургской школой получила «второе дыхание»: были созданы специальные комиссии для архивной работы, в распоряжении которых оказались прежде не доступные источники. Результатом их работы стал двухтомник материалов по истории антиеврейских погромов.22

Однако во второй половине 20-х годов усилилось противостояние двух научных школ - традиционной школы «буржуазной академической науки» и новой школы «пролетарской» еврейской науки, - которое перевело исследования из области науки в область идеологии. После 1925 года, когда Еврейский университет был ликвидирован, противостояние усилилось. Ленинградская еврейская историческая школа была обвинена в отстраненности от культурной революции, а Дубнов как издатель «Еврейской старины» и Еврейское историко-этнографическое общество оказались в рядах «ведущих идеологически чуждую советской общественности работу». Кампания, направленная против еврейской исторической школы, не носила антисемитского характера. Научная еврейская историография в России прекратила свое существование, прежде всего в результате внутрипартийной борьбы.24

Исследования по еврейской тематике продолжаются, но переходят в совсем иную плоскость. Акцент делается на изучении еврейского рабочего движения. Диапазон оценок мигрирует от признания весомого вклада евреев в революционное движение в России до мощной пропагандистской атаки на сторонников экстерриториальной еврейской культурно-национальной автономии. Отдельные региональные

26 исследования по истории евреев общей картины не изменили. А география этих исследований в соотношении с национальностью первого лица в государстве наводит на мысль о явно пропагандистском характере изданий, преследовавших идеологические цели. В этот период выходит также несколько работ об антисемитизме, которые ввиду их

ОТ малочисленности нецелесообразно выделять в отдельную группу. Это была разовая идеологическая кампания, проведению которой объективно способствовали вспышки антисемитизма, насторожившие молодое Советское правительство. В дальнейшем этот вопрос ни в литературе, ни в жизни не поднимался. По сравнению с предшествующим второй этап не представил сколько-нибудь серьезных исследований по избранной теме, что было обусловлено официальной доктриной Советского государства по национальному вопросу.28

Если этот этап можно считать началом кризиса российской еврейской историографии, то следующий - 30-е — начало 90-х годов - временем ее полного застоя. В течение более чем полстолетия изучение истории русского еврейства было в СССР невозможно. Предмет как бы перестал существовать. Какие бы то ни было архивные материалы, касавшиеся истории евреев, стали недоступными, ибо в подавляющем большинстве они в конце 40-х - начале 50-х годов были засекречены независимо от содержания и периода, к которому относились. Обстоятельства, при которых еврейская историография прекратила свое существование, были таковы, что распространение ее традиций на изучение советского периода истории русского еврейства совершенно исключалось. Дело в том, что ведущие представители марксистского направления в еврейской историографии (Ленинградская школа была разогнана как не признававшая марксизм) провозгласили основной чертой истории революционного движения евреев оппортунистический, мелкобуржуазный характер ввиду отсутствия в его рядах рабочих крупной промышленности и традиционную склонность евреев к организации по национальному признаку, возникшую из-за преследований на национальной почве. Для партии и карательных органов это было необходимым и достаточным условием, чтобы прекратить не только еврейскую историю, но и саму еврейскую общественную жизнь, которая являлась главным предметом изучения еврейских авторов. 29

С 90-х годов XX века начинается «эпоха Возрождения» российской еврейской историографии. На смену идеологическому подходу пришло глубокое и серьезное желание исследователей разобраться в реалиях истории еврейских общин и дать возможно более точную картину жизни еврейского народа в России. Объективно этому способствовали демократические преобразования, пробудившие национальное самосознание народов бывшего СССР и возродившие интерес к национальной истории, языку, культуре. Разрушительные процессы, сопровождавшие переход страны к рынку, еще более закрепили желание изучить национальную историю: в условиях экономического кризиса и социальной напряженности человек особенно нуждается в вечных ценностях, в которых он может черпать силы для новой жизни. Роль этих ценностей могут сыграть национальные традиции, реликвии и историческая память. Еврейский народ России не составляет исключения.

Честь возрождения исторических традиций в изучении еврейской истории принадлежит Москве и Санкт-Петербургу. Созданные там Еврейские университеты стали крупнейшими научно-исследовательскими центрами, изучающими всю палитру проблем истории и культуры еврейского народа. Приняв на себя трудную, но благодарную роль первооткрывателей, столичные историки оказали большую помощь региональным исследователям систематизацией и публикацией совместно с израильскими учеными ранее закрытой от советского читателя эмигрантской публицистики, в которой «еврейский вопрос» занимал заметное место, изданием справочников и составлением историографических обзоров отечественной и зарубежной литературы по истории российских евреев.30 Переиздаются работы видных российских историков еврейства, в частности, С. М. Дубнова.31 Выходит Российская еврейская энциклопедия, помогающая реконструировать историю «еврейской жизни» в каждом населенном пункте, где она имела место.32

Событием стал выход в свет труда А.И. Солженицына «Двести лет вместе».33 Поскольку автор пользовался широко известными источниками, он не внес сколько-нибудь новых фактов в освещение российской еврейской жизни да и не ставил перед собой такой цели. Его книга, интересна не столько как научное исследование, на статус которого она и не претендует, столько как документ, важный для познания личности самого автора, человека и мыслителя, пытающегося «без гнева и пристрастья» разобраться в русско-еврейских взаимоотношениях и исцелить «накопленные в народной памяти взаимные обиды». Однако задача слишком сложна, чтобы быть по силам одной личности, пусть даже такого масштаба как Солженицын. На наш взгляд, автору не удалось справиться с поставленной целью и потому, что он не воспользовался новыми исследованиями отечественных историков, уже совершенно иначе трактующими взаимоотношения двух народов, и оказался в плену стереотипов, сложившихся у него в течение всей жизни. Тем не менее, заслуга А.И. Солженицына в том, что он сделал решительный шаг к диалогу двух народов и поднял вопрос, в значительной степени табуированный вплоть до сегодняшнего дня.

Стремительное развитие еврейской историографии в Москве и Санкт-Петербурге способствовало активизации региональных исследований, где «еврейская» тема в последние годы получила самостоятельное развитие.34 Правда, они неравнозначны по уровню анализа и глубине исследования, и с серьезными работами соседствуют популярные краеведческие очерки.

Особенно мощный импульс за последнее десятилетие получила сибирская еврейская историческая наука. Пионером разработки еврейской темы в Сибири стала Иркутская историческая школа. В двух выпусках «Сибирского еврейского сборника», материалах международных научно-практических конференций отражено все разнообразие аспектов жизни сибирских евреев.35 Идеи С. М. Дубнова о возможности полноценной «еврейской» жизни в диаспоре были подхвачены и развиты сибирскими историками в журнале «Диаспоры».36

Дальнейшему развитию сибирской еврейской историографии способствовала организаторская и издательская деятельность благотворительного комитета «Джойнт», при поддержке которого состоялись четыре региональные научно-практические конференции «История евреев Сибири и Дальнего Востока». Работы, изданные в последние годы при его поддержке, отличаются глубиной исследований, тематическим и жанровым разнообразием.

Сложившийся «банк данных» по еврейской тематике послужил предпосылкой для углубления изучения истории сибирских евреев. Новым этапом в современной сибирской еврейской историографии можно считать переход от разработки отдельных еврейских сюжетов к серьезным монографическим исследованиям по истории отдельных общин региона. Первое из них - работа А. Гройсмана о евреях Якутии.38 Несмотря на некоторую бессистемность изложения и поверхностность оценок, она, безусловно, интересна исследователю введением в оборот солидного корпуса архивных источников. Комплексный подход при анализе жизни еврейских общин Бурятии и Иркутска обнаруживают работы JI. В. Кальминой и J1. В. Кураса и В. Ю. Рабиновича.39 Серьезный вклад в исследование еврейской диаспоры Дальнего Востока внесла В. В. Романова.40 Ее монографические исследования посвящены проблемам формирования политики властных структур по отношению к евреям российского Дальнего Востока и ее влиянию на особенности экономического, социального и культурно-психологического статуса местного еврейства со времени появления первых еврейских поселенцев в 60-е годы XIX века до конца 20-х годов XX века, когда окончательно завершилась досоветская история евреев региона. В зависимости от поставленных задач авторы акцентируют внимание либо на взаимоотношениях общины с властными структурами разного уровня (В.В. Романова), либо на интеграции евреев в местное общество (В.Ю. Рабинович), либо на внутриобщинной жизни (JI. В. Кальмина, JI. В. Курас).

Серьезная историографическая база по различным аспектам сибирской истории, без использования которой невозможно исследование региональной еврейской истории, создана учеными в советское и постсоветское время. В их работах нашли отражение как общие проблемы истории региона,41 так и отдельные ее аспекты.42 И хотя исследуемая тема не получила там даже схематичного освещения, эти работы позволяют воссоздать исторический фон и настроения того времени, в контексте которых проходила жизнь еврейских общин региона.

В данном исследовании использована также зарубежная литература по еврейской тематике. В отличие от российской еврейской историографии, которая в советское время практически не развивалась, зарубежная в 6080-е годы XX века существенно продвинулась вперед. Наряду с явно пропагандистскими работами об ущемлении прав евреев в СССР, обусловленными жестким идеологическим противостоянием двух систем,43 в это время вышли и серьезные научные исследования, сформировавшие новые подходы в рассмотрении роли евреев в российском обществе.44 В частности, американский историк Сало Барон

- 45 выдвинул «антилакримозную» интерпретацию еврейской истории, отказавшись видеть в еврейском народе только жертву антисемитизма и юдофобии и противопоставив этому устоявшемуся взгляду концепцию творческой, созидательной жизни в диаспоре и взаимовлияния евреев и принимающих их народов. С критикой теории «направляющей руки» правительства в погромных волнах 1881-1884 и 1903-1906 годов выступил американский историк Ханс Роггер. По мнению ученого, правительство, напротив, не было заинтересовано в беспорядках, против кого бы они ни были направлены: беснующаяся толпа, дестабилизирующая обстановку, становится неуправляемой и представляет опасность, прежде всего, для

46 власти.

Достаточно динамично развивается зарубежная иудаика и в последние годы. Продолжается выпуск Краткой еврейской энциклопедии, выходящей в Иерусалиме. Она, охватывая более длительный временной период, дает основу и для исследователей, занимающихся историей российского еврейства в XX веке. К тому же интонационно она отличается от дореволюционной Еврейской энциклопедии, издававшейся в условиях отсутствия еврейской национальной государственности.

Современные зарубежные исследователи в ряде случаев делают акцент на разрушении устойчивых стереотипов, сложившихся в изучении «еврейского вопроса» в России. В частности, английский историк Джон Клиер выступает оппонентом привычного мнения о полнейшей несовместимости взглядов общества и власти на еврейский вопрос.47 Опровергнуть устоявшуюся оценку «роли» евреев в спаивании русского народа попыталась польский исследователь Барбара Стемпневская-Хольцер. По ее мнению, на этом моменте российская администрация акцентировала внимание чрезмерно и специально для оправдания политики выселения евреев из сельской местности, в частности, в Беларуси, в то время как винокуренные и пивоваренные заводы на ее территории принадлежали в основном помещикам и служили главным источником их дохода.48 Весьма интересен взгляд на природу сионизма израильского историка Дины Зисерман. Опираясь на многочисленные исследования своих соотечественников, она «лишает» сионизм его уникальной природы и приходит к выводу о его кальке с практически любого европейского националистического движения. По мнению автора, развитие последнего почти неизбежно следует за эмансипацией, которая, формально провозглашая равноправие, фактически не устраняет дискриминации.49

Однако работы зарубежных историков практически не касаются исследуемого региона. В лучшем случае достаточно схематично может быть освещен какой-то сибирский сюжет. Например, в работе Эриха Хаберера об участии евреев в российском революционном движении в нескольких словах упоминается «Якутская трагедия».50

При наличии серьезных отечественных работ по истории сибирского еврейства до сих пор практически отсутствуют исследования по «внутренней» истории еврейских общин. Особенности и тенденции внутриобщинной жизни, которая делала евреев собственно евреями, воспитывала в них национальное самосознание и объединяла как этническую общность, пока остаются «за кадром». Историки обращаются к ней, как правило, лишь в контексте исследуемых проблем. Виной тому -малочисленность и плохая сохранность источников, позволяющих реконструировать повседневную жизнь общины, и утрата заложенных С. М. Дубновым традиций в исследовании «внутренней» истории евреев.

К тому же история сибирских общин пока восстанавливается в каждой области или городе автономно, без попытки проследить общие для большого региона тенденции развития, региональные особенности и культурные и религиозные связи. На наш взгляд, необходимость расширения территориальных рамок и перехода от изучения истории еврейских общин в отдельных областях к их обобщающему исследованию уже назрела.

Исходя из этого мы и определили в качестве объекта исследования еврейские общины обширного региона - Восточной Сибири, то есть общности людей, сложившиеся по принципу исповедания иудейской религии. Кроме увлекшихся революционными идеями и изменивших вере, евреи практически не жили вне общины. Порой деспотичная в регламентации всех сторон жизни и нравственного облика своих членов, община была большой патриархальной семьей, защищавшей от чужого внешнего мира, сулившего неприятие и отторжение. В отрыве от основной массы единоверцев роль общины как саморазвивающегося организма возрастает. Она становится гарантией сохранения народа-чужака, его этнической целостности и национальной самобытности в среде принимающих его народов и позволяет законсервировать свою «непохожесть», не вызывая их раздражения. Ее поддержка — обязательное условие для выживания и развития в чужой среде, преодоления экономической конкуренции и приобретения веса в обществе. Предметом исследования стали все стороны жизни еврейских общин в их взаимосвязи: экономическая, общественная, культурно-просветительская, религиозная. В поле зрения исследования попали те стороны жизни, которые были санкционированы общиной и объективно играли на ее экономическую состоятельность, общественный авторитет и внутреннюю эволюцию.

Не претендуя на исчерпывающую полноту освещения их жизни, автор ставит цель их комплексного изучения как саморазвивающегося организма вдали от «национального очага» на территории Восточной Сибири в дореволюционный период.

Для ее реализации определяются следующие задачи: - проанализировать имеющиеся по теме источники и литературу с точки зрения новых подходов в исследовании истории российских евреев;

-систематизировать сибирское «еврейское» законодательство, регламентировавшее въезд евреев в Сибирь и жизнь в Сибири, и проследить в эволюции его влияние на все стороны жизни сибирского еврейского общества; показать в сравнении пути и тенденции формирования еврейских общин на территории восточносибирского региона в контексте российского законодательства по еврейскому вопросу; дать их количественную и качественную характеристику; проследить особенности формирования и развития еврейской семьи как структурной единицы еврейской общины; проанализировать хозяйственную жизнь еврейских общин Восточной Сибири, процесс формирования структуры «еврейской» экономики региона; раскрыть объективные и субъективные факторы, этапы и особенности ее развития; проследить динамику образовательного уровня сибирских евреев, процессы формирования общинной интеллигенции, ее роли в развитии общинной жизни; раскрыть роль общественной активности общин в интеграции евреев в сибирскую жизнь, показать направления и тенденции ее развития; исследовать закономерности внутриобщинной жизни евреев Восточной Сибири, проследить процесс формирования внутриобщинных институтов и его особенности в разных общинах региона; показать влияние внутриобщинной жизни на сохранение национального «лица», проанализировать роль религии, еврейских благотворительных и просветительских учреждений в сохранении этнической целостности и национальной самоидентификации сибирских евреев.

Хронологические рамки исследования охватывают период с середины XIX века до февральской революции 1917 года - один из наиболее сложных периодов отечественной истории, за который Российская империя прошла путь от реформ, положивших начало капиталистическому развитию, до его высшей точки. В это время Сибирь становится объектом усиленной колонизации, влекущей за собой изменение процесса ее социально-экономического развития и массовых миграций населения. В исследовании обозначенной темы эти даты имеют и свой специфический смысл: 50-60-е годы XIX века - время формирования еврейских общин на территории исследуемого региона. Февраль 1917 года, принесший представителям всех национальных меньшинств бывшей Российской империи освобождение от унижающих их национальное достоинство запретов, избавил еврейский народ от главного дискриминирующего фактора - черты оседлости, после чего его жизнь претерпела коренные изменения и пошла в совершенно ином русле.

Территориальные рамки исследования охватывают Восточную Сибирь в административных границах Иркутского генерал-губернаторства: Иркутская и Енисейская губернии, Забайкальская и Якутская области. (Забайкальская область в период ее административной принадлежности Приамурскому генерал-губернаторству остается в поле нашего зрения не только как географически относящаяся к Восточной Сибири, но и как по экономическому и социальному развитию, а следовательно, и течению «еврейской» жизни более близкая к ней, нежели к Дальнему Востоку). Социально-экономические особенности региона наложили свой отпечаток на процесс формирования здесь еврейских общин.

Методологической основой исследования стали основные принципы исторической науки - историзм и научная объективность, которые предполагают взгляд на проблему со всех сторон, изучение всех позиций по данному вопросу и позволяют видеть исторические процессы в их реальном развитии и взаимосвязи с другими историческими явлениями. Данные принципы потребовали рассмотрения еврейских общин как целостных организмов, развивающихся не только по своим внутренним законам, но и в экономическом и культурном взаимодействии со всеми народами региона. Согласно принципу историзма автор рассматривает историю сибирских евреев как часть истории евреев России, а также в контексте процессов, происходящих в сибирском регионе и государстве в целом.

В работе также применялись специальные методы, характерные для исторического исследования: ретроспективный и сравнительно-исторический. Ретроспективный метод предполагает движение мысли исследователя к прошлому для более глубокого осмысления процессов, уходящих корнями в далекие времена. Он особенно важен при реконструкции внутриобщинной жизни сибирских евреев. Шаг за шагом восстанавливая этапы эволюции общины, историк как бы «погружается» в исследуемое время для лучшего понимания побудительных мотивов действий общинников в борьбе за легализацию молельных домов, установления полноценной структуры управления молельными обществами, сохранения и развития своего мироощущения. Сравнительно-исторический метод дает возможность изучать и сравнивать процессы, протекающие в этот же период в других регионах, проследить изменения во всех сторонах жизни этнической и конфессиональной группы, поставленной в совершенно иные условия. Стержнем исследования является сравнительный анализ экономической, общественной, культурной и религиозной жизни евреев в черте оседлости и в исследуемом регионе, значительно отличающихся от друг друга по статусу, уровню социально-экономического развития, менталитету общества. Результатом использования статистического метода стали таблицы, дающие представления о динамике роста еврейского населения, его расселении, вкладе в экономическое развитие региона, образовательном уровне и т.д.

Основной источниковой базой для исследования послужили документы центральных и региональных российских архивов. При их классификации автор придерживается традиционной схемы Дубнова-Гинзбурга, которой пользуются как российские, так и зарубежные специалисты по истории еврейского народа. В соответствии с ней все источники по истории евреев (хотя мы используем эту классификацию только при характеристике архивных документов) делятся на две группы. Первая - источники по истории правовых, экономических и культурных отношений еврейской общины с государством и обществом, вторая — документы, раскрывающие законы внутриобщинной жизни, хотя мы допускаем, что вновь обнаруженные источники могут и не уложиться в данную схему.

К источникам первой группы относятся официальные документы: царские манифесты, положения Комитета Министров, разъяснения Правительствующего Сената по «еврейскому вопросу», циркулярные письма министерств и ведомств, переписка Иркутского генерал-губернатора и сибирских губернаторов, отчеты, рапорты и донесения полицейских органов, городских управ, старост, волостных старшин и т.д. о численности, сословной принадлежности, занятиях, экономическом положении, политической благонадежности сибирских евреев. Степень их сохранности достаточно высока, особенно источников, освещающих политику государства по отношению к евреям. Достоверность последних также не подлежит сомнению, но изучение и трактовка затрудняются противоречивым характером многих из этих документов, которые допускали двоякое толкование отдельных вопросов. Многие из них вызывали трудности в исполнении из-за нечеткости формулировок и требовали дополнительных разъяснений.

Документы, характеризующие правовое положение сибирских евреев, отложились в фондах 1149 (Департамент законов Государственного Совета), 1264 и 1265 (Первый и Второй Сибирские Комитеты) Российского Государственного исторического архива (РГИА, Санкт-Петербург).

Большой массив документов этой группы, представляющих интерес для исследователей данной проблемы, содержится в Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ, Москва). В фонде 102 (Департамент полиции МВД) удалось почерпнуть сведения о правовом положении, политических настроениях, экономической роли евреев Сибири. Особый интерес представляют донесения полицейских агентов о сионистском движении в Сибири, позволяющие предположить, что сионизм был единственной влиятельной политической силой в среде сибирских еврейских общин. Материалы о положении военнослужащих евреев сосредоточены в Российском государственном военно-историческом архиве (РГВИА, Москва). В фондах 1447 (Штаб Восточно-Сибирского военного округа) и 1468 (Штаб Иркутского военного округа) содержатся данные о сибирских евреях-военнослужащих, их послужных списках, правовых ограничениях, которым они подвергались.

Важнейшие документы указанной группы отложились в сибирских архивах: Государственном архиве Иркутской области (ГАИО), Государственном архиве Красноярского края (ГАКК), Государственном архиве Читинской области (ГАЧО), Национальном архиве Республики Бурятия (НАРБ), Национальном архиве Республики Саха (Якутия) (НАРС(Я). Особенно большой корпус источников, характеризующих правовое положение евреев Сибири, сосредоточен в фондах 24 (Главное управление Восточной Сибири) и 25 (Канцелярия Иркутского генерал-губернатора) Иркутского архива и фондах областных и губернских правлений сибирских архивов: фонд 595 (Енисейское губернское правление) ГАКК, фонд 32 (Иркутское губернское правление) ГАИО, фонд 1(о) (Забайкальское областное правление) ГАЧО, фонд 12-и (Якутское областное правление) НАРС(Я). Документы этих фондов позволяют составить достаточно полное представление о политике сибирской администрации в «еврейском вопросе» и местных особенностях ее проведения. Статистические сведения о численности евреев в разных населенных пунктах, их прошения о выезде за пределы места приписки, отчеты о ходе кампаний по их выселению из мест незаконного проживания содержатся в фондах полицейских управлений: 91 (Иркутское городское полицейское управление) и 90 (Иркутское уездное полицейское управление) ГАИО, 337 (Верхнеудинское уездное полицейское управление) и 123 (Баргузинское уездное полицейское управление) НАРБ, фонд 15-и (Якутское окружное полицейское управление), 20 (Олекминское окружное полицейское управление) НАРС(Я). Статистические сведения требуют проверки и подтверждения (или опровержения) другими источниками из-за разницы в методиках подсчета разными организациями и уклонения евреев от разного рода переписей.

Документы, характеризующие экономическое положение евреев — прошения на получение торговых свидетельств, заявки на открытие промышленных предприятий, списки владельцев недвижимости с описанием жилья и указанием его стоимости, списки обладателей гильдейских свидетельств - содержатся в фондах городских дум, управ и казенных палат: фонд 70 (Иркутская городская дума) ГАИО, фонд 10 (Верхнеудинская городская управа) НАРБ, фонд 161 (Красноярская городская управа) и 160 (Енисейская губернская казенная палата) ГАКК, фонд 94 (Читинская городская управа) ГАЧО, фонд 165-и (Якутская городская управа) НАРС(Я).

Вторая группа архивных источников - «внутренние» документы общин, которые позволяют реконструировать их повседневную жизнь: протоколы заседаний духовных и хозяйственных правлений, приходно-расходные документы, метрические книги, письма, мемуары, религиозная литература, фотографии. Эта группа источников отличается крайней скудостью. Годами они никем не собирались, не систематизировались и не анализировались. Многие из них бесследно исчезли, а те, что удалось сохранить, представляют собой бессистемную «россыпь» в различных фондах сибирских архивов.

Некоторые детали внутриобщинной жизни позволяют восстановить документы фонда 821 (Департамент Духовных дел иностранных исповеданий) РГИА, в котором содержатся просьбы об открытии в сибирских населенных пунктах молельных домов, религиозных школ и иных общинных организаций. К сожалению, обнаружить другие коллекции документов по «внутренней» истории сибирских евреев в фондах центральных архивов не удалось.

Во всех названных нами сибирских архивах имеются лишь четыре чисто «еврейских» фонда с компактным содержанием документов внутренней группы: фонды 196 (Верхнеудинской) и 385 (Баргузинской) еврейских общин в Национальном архиве Республики Бурятия и фонды 789 (Архивная коллекция метрических книг Иркутской синагоги) и 417 (Канцелярия Иркутского раввина) в Иркутском архиве. В фонде 196 содержатся протоколы хозяйственного правления Верхнеудинской общины за 1908-1918 годы и протоколы общих собраний общинников с 1908 по 1917 годы, журнал исходящих бумаг Верхнеудинского общества раввина и метрические книги с 1885 по 1907 годы. Фонд 385 содержит протоколы хозяйственного правления общины с 1906 по 1916 год и протоколы общих собраний общины за 1917-1920 год. Фонд 789 Иркутского архива, как уже ясно из его названия, содержит метрические книги Иркутской еврейской общины за 1878-1920 (с некоторыми пропусками) годы. Метрические книги — очень важный статистический источник по изучению движения еврейского населения, хотя и они грешат неточностями из-за несвоевременности записей о браках и рождениях из-за отдаленности, а также из-за ведения этих записей в ряде случаев малоподготовленными людьми. Большой интерес представляют документы фонда Канцелярии Иркутского раввина, которые содержат в себе переписку раввина Соломона Бейлина, протоколы заседаний Иркутского отделения Общества распространения просвещения между евреями (ОПЕ), сведения о бюджете Иркутского еврейского училища, правила, установленные правлением Иркутского еврейского молитвенного дома, и другие документы. Эти документы в значительной степени позволяют восполнить пробелы в истории культурной жизни Иркутской общины, оставшиеся после изучения других документов. Коллекция метрических книг Читинской, частично Нерчинской и Сретенской общин сосредоточена в фонде 282 ГАЧО (Иркутская духовная консистория). Единичные документы «внутренней» группы - протоколы духовных правлений Иркутской еврейской общины и метрические книги Красноярской еврейской общины обнаружены нами в фондах 70 (Иркутская городская дума) ГАИО и 595 (Енисейское губернское правление) ГАКК. При скудных сведениях о внутренней жизни еврейских общин региона материалы этих фондов в дополнительных рекомендациях не нуждаются. Уцелели они лишь потому, что в них, по-видимому, были заинтересованы не имеющие отношения к общинам инстанции. Эти материалы дают возможность в значительной степени восстановить внутриобщинную историю, процесс формирования институтов общинного самоуправления и религиозную жизнь евреев региона.

Кроме архивных документов в работе использован широкий круг опубликованных источников, дающих представление о правовом положении, динамике численности евреев региона, экономическом развитии сибирских еврейских общин. Их можно разделить на несколько групп: законодательные акты, официальные отчеты и переписка, источники личного происхождения (воспоминания, дневники, путевые заметки) и периодическая печать.

В первой группе важнейшее значение имеют Полное собрание законов Российской империи (ПСЗРИ) и Свод законов Российской империи (СЗРИ). Жизнь еврейского народа была регламентирована многочисленными законодательными актами, обретавшими форму Указов Правительствующего Сената, положений Комитета Министров и Всемилостивейших манифестов царствующих особ. Первое Полное собрание законов Российской империи, изданное в 1830 году, включает в себя более 30 тысяч законодательных актов от 1649 до 1825 годов. Второе собрание, охватывающее период с декабря 1825 до февраля 1881 года, содержит более 60 тысяч законодательных актов. В третье, не завершенное, собрание вошли более 40 тысяч документов. Эти документы позволяют увидеть эволюцию российского еврейского законодательства в соотношении с общей политикой того или иного монарха. Свод законов Российской империи дает возможность проследить еврейский сюжет в контексте того или иного закона, к примеру, Устава о ссыльных, и сравнить разрешения или запреты, установленные в отношении евреев, с таковыми относительно других национальных или конфессиональных групп.

Особую ценность для исследователя представляют те издания, где законодательные акты не только публикуются, но и комментируются, что позволяет увидеть динамику и противоречия российского «еврейского» законодательства.51 Известные исследователи и комментаторы законов В.О. Леванда, И. Г. Оршанский, М. И. Мыш и другие не просто проследили эволюцию российской законодательной политики по отношению к евреям, но и положили начало отдельному направлению в истории еврейских общин, которое представляет интерес не только для историков, но и юристов. Характерно, что в 1890 году группа молодых юристов-евреев в Петербурге организовала кружок для сбора материалов по законодательству о евреях, чтобы в процессе занятий ликвидировать некомпетентность юристов в этом вопросе и самим издать сборник соответствующих материалов. Постепенно от специальных вопросов истории законодательства участники кружка пришли к. необходимости изучения истории российских евреев.

Во второй группе источников выделяются материалы Первой всеобщей переписи населения Российской империи 1897 года. Дополненные материалами и отчетами органов власти разных уровней, они дают всесторонний статистический анализ жизни евреев исследуемого региона. Особый интерес в этой группе источников представляют Всеподданнейшие отчеты Иркутских генерал-губернаторов, в которых положение евреев в Сибири выделялось в отдельный блок. При строго официальной форме отчетности эти документы, тем не менее, несут на себе отпечаток личности их авторов и их представлений о решении «еврейского вопроса» в регионе. Выразителем наиболее либеральных взглядов в этом вопросе был, на наш взгляд, Иркутский генерал-губернатор А.И. Пантелеев, который, отдавая должное еврейской предприимчивости, предлагал существенное расширение прав евреев, имеющих право жительства в Сибири.52

Официальные источники дополняются «неофициальными» - путевыми заметками, воспоминаниями, личными впечатлениями, которые, накладываясь на цифры отчетов и обзоров, дают более полную и живую картину жизни исследуемого региона. По целям, преследуемым их авторами, характеру воспоминаний и интонации их, в свою очередь, можно разделить на несколько групп. Первая представляет собой тяготеющие к справочным изданиям этнолого-географические описания населенных пунктов, где побывали авторы.53 Не задаваясь целью специально описывать быт сибирских евреев и раскрывать причины их экономической состоятельности, они, тем не менее, довольно подробно описывают жизнь последних: евреи были слишком заметной этнической группой, чтобы оказаться вне поля зрения путешественников. Вторая группа — воспоминания более личностные, где анализ сибирского характера, сибирского общественного мнения приближается к психологическому очерку.54 Эти источники достаточно глубоко исследуют сибирскую ментальность как одну из причин успехов сибирских евреев в экономике и общественной жизни. Третья группа — воспоминания лиц, занимавших в свое время высокие должности и имевших возможность влиять на политику самодержавия в еврейском вопросе — С.Ю. Витте, В.Н. Коковцова и других.55 Исповедовавшие в этом вопросе, если можно так выразиться, «имперский прагматизм», их авторы в своих мемуарах значительное место уделяют своим попыткам убедить царствующих особ в необходимости предоставить евреям равноправие. Подобные настроения витали в окружении двух последних монархов, что, впрочем, не повлияло на проводимое ими ужесточение антиеврейского законодательства. Однако при анализе этих источников следует иметь в виду вполне естественное желание их авторов создать образ прогрессивного общественного деятеля в глазах потомков.

Особняком стоят воспоминания представителей еврейской интеллигенции с их взглядом на «еврейский вопрос» «изнутри».56 Особенно важны для понимания обстановки, в которой проходило становление сибирской «еврейской» жизни, воспоминания представителя одной из наиболее видных сибирских еврейских семей Моисея Новомейского.57 Острый ум, наблюдательность, меткость языка, знание сибирского быта позволили автору превратить свои воспоминания в замечательный очерк сибирской еврейской жизни во всем ее многообразии. Книга несвободна от некоторой идеализации автором баргузинской жизни, что вполне объяснимо ностальгией (Новомейский писал ее в эмиграции). К тому же на русском языке воспоминания изданы в урезанном виде: в частности, «за кадром» осталась сионистская деятельность автора. Но это не снижает ценности его воспоминаний как источника для изучения быта маленького уездного городка, сыгравшего немалую роль в еврейской жизни на переломе эпох.

Наконец, большой научный интерес представляют сибирские периодические издания, позволяющие «окунуться» в то время, почувствовать его атмосферу и эмоциональный накал. Здесь можно выделить две группы: официальную прессу («Иркутские губернские ведомости», «Енисейские губернские ведомости», «Забайкальские областные ведомости») и свободную («Восточное обозрение», «Забайкальская новь», «Верхнеудинский листок», «Якутская окраина» и другие). Еврейская тема в последних обсуждалась достаточно активно и смело, часто публикации носили полемический характер. В частности, для понимания общественного настроения на рубеже XIX-XX веков интересна словесная дуэль между откровенно шовинистическими изданиями сибирской газетой «Сибирь» и российской «Гласностью», с одной стороны, и иркутским «Восточным обозрением», где еврейский вопрос очень остро поднимался из номера в номер — с другой, за что его редактора И.И. Попова даже обвиняли в «юдофилизме-дрейфусизме» и «поклонении со

Ротшильду». Правовое положение сибирских евреев было постоянной темой публикаций журнала «Сибирские вопросы».

Многие интересные сведения безотносительно к региону удалось почерпнуть из журналов «Еврейская старина», «Еврейская жизнь», «Восход».

Опираясь на широкий круг источников и исследований по проблемам региона и российского еврейства, автор попытался реконструировать историю еврейских общин Восточной Сибири во всем ее многообразии от начала их формирования в середине XIX века до 1917 года, когда отмена черты оседлости как главного регламентирующего элемента жизни российских евреев коренным образом изменила их жизнь.

Научная новизна работы заключается в том, что это первое комплексное исследование истории еврейских общин на территории Восточной Сибири. Впервые проводится сравнительный анализ процессов формирования общин и динамики их численности в регионе, особенностей их экономической, общественной и культурной жизни. На основе впервые вводимых в научный оборот документов анализируется социальный, экономический и культурно-психологический статус общин, их взаимоотношения с органами власти и местным населением, опыт адаптации в новой культурной среде без потери национального «лица».

Автором впервые предпринята попытка систематизации сибирского «еврейского» законодательства, проанализированы его особенности по сравнению с сложившимися общеимперскими стереотипами в еврейском вопросе, обоснована целесообразность введения в научный оборот термина «сибирская черта еврейской оседлости».

Впервые в сибирской историографии проведена реконструкция внутриобщинной жизни сибирских евреев. На основе архивных данных в диссертации исследуется хронология и процесс формирования институтов общинного самоуправления, определены особенности внутриобщинных взаимоотношений, показана роль еврейской духовной жизни в сохранении этнической общности, традиций, менталитета сибирского еврейства, исследованы отличительные черты сибирского раввината, показан процесс формирования и развития религиозных, благотворительных и просветительских учреждений, составляющих «духовную территорию» общин.

Результаты диссертационного исследования позволяют существенно дополнить уже накопленный исследователями материал по истории российского еврейства и ликвидировать пробелы в исторической судьбе Восточной Сибири. Отдельные сюжеты диссертационного исследования могут быть использованы в учебном процессе, при написании новых научных работ по истории исследуемого региона, создании спецкурсов по истории Восточной Сибири, в краеведческой работе. Большое значение исследование будет иметь для представителей еврейской национальности: оно восстанавливает историческую память, способствует процессу национального возрождения, пробуждению интереса к деятельности своих предков.

Диссертационная работа может послужить основой для дальнейших исследований по истории еврейского населения Восточной Сибири с расширением хронологических рамок и углубленным изучением отдельных аспектов деятельности еврейских общин региона.

1 Двести лет вместе или сто лет одиночества? «Круглый стол». // Родина. 2002. №4-5. С. 69. л

Достоевский Ф.М. Дневник писателя за 1877 г. .Глава вторая, третья. // Полн. собр. соч.: В 30 т. Л., 1983. Т.25. С.74-92; Розанов В.В. Юдаизм. // Тайна Израиля. СПб., 1983. С. 105-227.

3 Достоевский Ф.М. Указ. соч. Глава вторая. Т. 25. С. 78, 81-82, 85; Розанов В.В. Указ. соч. С. 231.

4 Соловьев Вл. С. Еврейство и христианский вопрос. // Тайна Израиля. С.31-103; Бердяев Н.А. Христианство и антисемитизм. // Там же. С.325-342.

5 Соловьев Вл. С. Указ. соч. С.32, 55; Бердяев Н.А. Указ. соч. С.327.

6 Столыпин П.А. Указ. соч. С.219.

7 Мережковский Д.С. Еврейский вопрос как русский. // Тайна Израиля. С.302-303; Ленин В.И. К еврейским рабочим. // Полн. собр. соч. Т. 10. С. 266-267; он же. Национализация еврейской школы. // Там же. Т. 375-376 и др.

8 Ганелин Р.Ш., Кельнер В.Е. Проблемы историографии евреев в России. Историографические очерки. 2-я половина XIX века - 1-я четверть XX века. // Евреи в России. 2- я половина X1X века - XX век. М. - Иерусалим, 1994. С. 183-184.

9 Оршанский И.Г. Евреи в России. Вып. 1. СПб., 1872; Никитин В. Евреи земледельцы. Историческое, законодательное, административное и бытовое положение колоний со времени их возникновения до наших дней. 1807-1877. СПб., 1877; Блиох И.С. Сравнение материального быта и нравственного состояния населения в черте оседлости евреев и вне ее. СПб., 1891; Брамсон JI. К истории начального образования евреев в России. СПб., 1896; Бруцкус Б. Д. Профессиональный состав еврейского населения в России. СПб., 1908; Марек П. Очерки по истории просвещения евреев в России. - М., 1909; Переферкович Н. Религиозные вопросы у современных евреев. СПб., 1911; Усов М. Л. Евреи в армии. СПб., 1911; Чериковер И.М. История Общества для распространения просвещения между евреями в России (культурно-общественные течения в русском еврействе (1863-1913) Т.1. СПб., 1913; Познер С.В. Евреи в общей школе. СПб., 1914; Цинберг И. История еврейской печати в России. СПб., 1915 и др.

10 Бруцкус Б. Указ. соч. С. 8.

11 Усов М.Л. Указ. соч. С. 20.

12 Эльяшевич Д.А. Источниковедение истории евреев в России (к постановке вопроса). // История евреев в России. Проблемы источниковедения и историографии. СПб., 1993. С. 27-28.

13 Гессен Ю. История еврейского народа в России. Пг., 1916.

14 Он же. Евреи в России. Очерки общественной, правовой и экономической жизни русских евреев. СПб., 1906; он же. Законодательство о жизни евреев в России. // Русская мысль. T.Y. М., 1911. С.82-96; он же. Закон и жизнь. Как создавались ограничительные законы о жительстве евреев в России. СПб., 1911.

15 Дубнов С.М. Всеобщая история евреев на основании новейших научных исследований: В 3 кн. СПб., 1904-1906; он же. Евреи в царствование Николая II (1894-1914). Пг, 1922; он же. Евреи в России и Западной Европе в эпоху антисемитской реакции. Пг., 1923.

Трунк И. Историки русского еврейства. // Книга о русском еврействе от 1860-х годов до революции 1917 г. М. - Иерусалим, 2002. С. 24. "Ганелин Р.Ш., Кельнер В.Е. Указ. соч. С.214.

18 Бакштановский Н. О юридическом положении сибирских евреев. // Русский еврей. 1883. №25; Ф.В. Евреи в Сибири. // Восход. 1887. №9; М-шъ М. О евреях в Сибири. // Восход. 1889. №7-8; М-ъ. Еврейский вопрос в Сибири. // Сибирские вопросы. 1908. №19-20. С.9-14; Моравский В. К положению евреев в Сибири. // Еврейский мир. 1910. №25-26; Мытарства евреев в Сибири. // Сибирские вопросы. 1911. №22-23. С.63-68; Нейман И. Как прикрепили сибирских евреев к местам их приписки (1885-1893). // Еврейская старина. 1915. Вып. III-IY. С. 381-385 и др.

19 Тихонов Т.И. Сибирские евреи, их права и нужды. // Сибирские вопросы. 1905. №1. С.278-309; Белковский Г.А. Русское законодательство о евреях в Сибири. СПб., 1905.

20 Островский Ю. Сибирские евреи. СПб., 1911.

21 Войтинский В., Горнштейн А. Евреи в Иркутске. Иркутск, 1915.

22 Материалы для истории антиеврейских погромов в России./ Под ред. Г. Красного-Адмони: В 2-х Т. Пг., 1919-1923.

Лукин В. К столетию образования Петербургской научной школы еврейской истории. // История евреев в России. Проблемы источниковедения.С.22.

24 Курас Л.В. Есть ли будущее у российского еврейства? // Сибирский еврейский сборник. № 1. Иркутск, 1992. С. 108.

25 Рафес М.Г. Очерки по истории Бунда. М., 1923; он же. Очерки истории еврейского рабочего движения. М. - Л., 1929; Бухбиндер Н.А. История еврейского рабочего движения в России. По неизданным архивным материалам. Л., 1925; Агурский С. Еврейский рабочий в коммунистическом движении. Минск, 1926 и др. 26 Плисецкий М. Религия и быт грузинских евреев. М., 1931; Пайкин С. Евкомбед Грузии. Тифлис, 1933.

Ларин Ю. Евреи и антисемитизм в СССР. М.,1929; Лозинский С.Г. Социальные корни антисемитизма. М., 1929. чп 1

Сталин И.В. Марксизм и национальный вопрос. // Соч. Т. 2. С .334.

29 Ганелин Р. Еврейский вопрос в СССР в представлении современников 1930-1950-е годы. // Труды по иудаике. Вып. 3. СПб., 1995. С.36-37.

30 История евреев в России. Проблемы источниковедения и историографии. / Сб. научных трудов под ред. Д.А. Эльяшевича. СПб., 1993; Документальные материалы по истории евреев в архивах СНГ и стран Балтии. / Сост. Д.А. Эльяшевич Д.А. СПб., 1994; Евреи в России. Историографические очерки. 2-я половина XIX века — XX век. М., 1994; Литература о евреях на русском языке, 1890-1947. Библиографический указатель. / Сост. В.Е. Кельнер, Д.А. Эльяшевич. СПб., 1995; Локшин А. Иудаика в России. Русско-еврейская история и ее исследователи. // Евреи в Российской империи XYIII —

XIX веков. М. - Иерусалим, 1995; он же. История евреев в России конца XYIII — начала

XX веков в современной зарубежной историографии. // Евреи в России. История и культура. Труды по иудаике. Вып. 5. СПб., 1998. С. 15-37; Евреи и русская революция. Материалы и исследования. / Редактор-составитель О.В. Будницкий. М. - Иерусалим, 1999; Рутберг Н.И., Пидевич И.И. Евреи и еврейский вопрос в литературе советского периода. Хронологически-тематический указатель литературы, изданной за 1917-1991 гг. на русском языке. М., 2000; Книга о русском еврействе от 1860-х годов до революции 1917 г. Сб. статей. М. - Иерусалим, 2002 и др.

1 Дубнов С.М. Краткая история евреев. Ростов-на-Дону, 1997; он же. Новейшая история еврейского народа: В 3 кн. М., 2002.

32 Российская еврейская энциклопедия. М., 1994-2002.

33 Солженицын А.И. Двести лет вместе. М., 2001-2002.

34 Каган И.И. Очерк истории евреев Оренбуржья в XIX- начале XX вв. Оренбург, 1996; Иоффе Э.Г. Страницы истории евреев Беларуси. Краткий научно-популярный очерк. Минск, 1997; Шкурко Э.А. Очерки истории евреев Башкортостана. Уфа, 1999; Вайсерман Д. Биробиждан: мечты и трагедия. Хабаровск, 1999; Шолом, Владикавказ! / Сб., посвященный 200-летию еврейской общины г. Владикавказа. Владикавказ, 2001; Акиньшин А.Н. Еврейская община в Воронежской губернии во второй половине XIX -XX веках. // Исторические записки. 2001. Вып. 7. С.22-44; Иванов Ю.А. Документы о положении евреев в Шуйском уезде Владимирской губернии. // Отечественные архивы. 2001. №6. С. 17-23.

35 Сибирский еврейский сборник. №1. Иркутск, 1992; Сибирский еврейский сборник. №2. Иркутск, 1996; Диаспоры в историческом времени и пространстве. Национальная ситуация в Восточной Сибири. Тезисы докладов международной научно-практической конференции 6-8 октября 1994 г. Иркутск. 1994; Россия и Восток: взгляд из Сибири. Материалы и тезисы докладов к XI международной научно-практической конференции. Иркутск, 1998.

36 Мучник Ю. Религиозная жизнь сибирских евреев в XIX столетии (по материалам Томской губернии). //Диаспоры. 1999. №1. С.58-76; Рабинович В. Евреи дореволюционного Иркутска: наброски к портрету // Там же. С.77-103; Гончаров Ю. Еврейское купечество Западной Сибири во второй половине XIX - начале XX вв. // Диаспоры. 2000. №3. С. 155-172.

37 Евреи в Сибири. Сб. статей. / Под ред. Э.И.Черняка и Я.М.Кофмана. Томск, 2000; Очерки истории еврейских общин Сибири и Дальнего Востока (XIX - начало XX вв.) / Сб. под ред. В.И. Дятлова и Я.М. Кофмана. Красноярск, 2001; Евреи в Сибири и на дальнем Востоке. Библиографический указатель отечественной литературы. /Сост. J1.B. Кальмина, JI.B. Курас. Красноярск, 2001; Звягин С.П. Министр юстиции Г.Б. Патушинский. Красноярск, 2001; Юшковский В. Жернова. События и судьбы века минувшего. Красноярск, 2001.

38 Гройсман А. Евреи в Якутии. 4.1. Община. Якутск, 1995; 4.2. После революции. Якутск, 1999.

39 Кальмина JI.B., Курас Л.В. Еврейская община в Западном Забайкалье (60-е годы XIX века - февраль 1917 года). Улан-Удэ, 1999; Рабинович В. Евреи дореволюционного Иркутска: меняющееся меньшинство в меняющемся обществе. Красноярск, 2002.

40 Романова В.В. Евреи на Дальнем Востоке России (II пол. XIX в. - I четв. XX в.). Хабаровск, 2000; она же. Власть и евреи на Дальнем Востоке России: история взаимоотношений (вторая половина XIX в. - 20-е годы XX в.) Красноярск, 2001.

41 История Якутской АССР: В 3 т. / Под ред. С.А. Токарева. М., 1957; История Сибири с древнейших времен до наших дней. Т.З. Сибирь в эпоху капитализма. J1., 1968; Очерки истории Сибири. Т. 1 и 2. Иркутск, 1970-1974; Города Сибири: эпоха феодализма и капитализма./ Под ред. О.Н. Вилкова. Новосибирск, 1978; Петров П. Города Якутии 1861-1917 гг. Социально-экономический очерк истории. Якутск, 1990; История Бурятии в вопросах и ответах. Вып. 2. Улан-Удэ, 1991; Красноярский край в истории Отечества. Кн. 1. (1890-1917). Красноярск, 1996; Степанов А.П. Енисейская губерния. Красноярск, 1997; Гоголев А.И. История Якутии (обзор исторических событий до начала XX в.) Якутск, 1999; Иркутск в панораме веков/ Сб. под ред. JI.M. Дамешека. Иркутск, 2003.

42 Асалханов И.А. Социально-экономическое развитие Юго-Восточной Сибири во второй половине XIX в. Улан-Удэ, 1963; Щербаков Н.Н. Влияние ссыльных пролетарских революционеров на культурную жизнь Сибири. Иркутск, 1984; Дамешек JI.M. Внутренняя политика царизма и народы Сибири (XIX- начало XX вв.) Иркутск, 1986; Хроленок С.Ф. Золотопромышленность Сибири (1832-1917). Историко-экономический очерк. Иркутск, 1990; Бердников Л.П. Вся Красноярская власть. Очерки истории местного управления и самоуправления. 1822-1916. Красноярск, 1995; Казарян П.Л. Якутия в системе политической ссылки России 1826-1917 гг. Якутск, 1998 и др.

43 Friedberg М. Why They Left. New York, 1960; Frey S. The Truth about Jews in the Soviet Union. New York, 1960; Skoizylas E. The Realities of Soviet Antisemitism. Philadelphia, 1964; Korey W. The Soviet Cage: Anti-Semitism in Russia, New York, 1973; Eckman L. Soviet Policy Towards Jews and Israel, 1917-1974. New York, 1974; Gilison J. The Soviet Jewish Emigre. Baltimore, 1977.

44 Rogger H. The Jewish Policy of Late Tsarism: a Reappraisal. // Wiener Library Bulletin. 25 (1971). P. 42-51; Baron S. W. The Russian Jews under Tsars and Soviets. New York., 1976; Stanislawski M. Tsar Nicolas I and the Jews. The Transformation of Jewish Society in Russia. 1825-1855. The Jewish Publication Society of America. Philadephia. 1983; Pinkus B. The Jews of the Soviet Union, Cambridge University Press, 1988.

43 Локшин А. Современная зарубежная историография российского еврейства XYIII -начала XX вв. Взгляд из России // История еврейских общин Сибири и Дальнего Востока. Материалы III региональной научно-практической конференции (26-27 августа 2002 года). Красноярск - Улан-Удэ, 2002. С. 4. 46 Rogger Н. Ibid. Р. 42-51.

47 Klier J. Imperial Russia's Jewish Question. 1855-1881. Cambridge University Press. 1995. 48Стемпневская-Хольцер Б. Повседневная жизнь евреев Беларуси в 19 веке. // Материалы Девятой Ежегодной Международной Междисциплинарной конференции по иудаике. 4.1. М., 2002. С.31-32.

49 Зисерман Д. К вопросу о генезисе сионизма. // Российский сионизм: история и культура. Материалы научной конференции. М., 2002. С. 24-26.

Haberer Е. Jews and revolution in nineteenth-century Russia. Cambridge University Press, 1995. P. 257.

51 Леванда В.О. Полный хронологический сборник законов и положений, касающихся евреев, от Уложения Алексея Михайловича до настоящего времени, 1649-1873. СПб, 1874; Оршанский И. Г. Русское законодательство о евреях. СПб., 1877; Левин Э.Б. Сборник ограничительных законов и постановлений о евреях по 1 июля 1902 года. СПб, 1902; Мыш М.И. Руководство к русским законам о евреях. СПб, 1904; Зайденман Л. Правовое положение евреев в России. СПб., 1906; Сборник действующих законов о евреях (по своду законов по продолж. 1906 г.) (под руководством Г.Б.Слиозберга). СПб., 1909; Гимпельсон Я.И. Законы о евреях. Систематический обзор действующих законоположений о евреях с разъяснениями Правительствующего Сената и Центральных правительственных установлений: В 2 т. СПб., 1914-1915 и др.

52 Всеподданнейший отчет Иркутского генерал-губернатора за 1900-1901 гг. Б.м., б.г. С.71-72.

53 Долгоруков В.Д. Путеводитель по всей Сибири и среднеазиатским владениям России. Томск, 1898; Виноградов А. В дальних краях. Путевые заметки и впечатления. М., 1901.

54 Попов И.И. Забытые иркутские страницы: записки редактора. Иркутск, 1989; Кропоткин П. Дневники разных лет. М., 1992 и др.

55 Коковцов В.Н. Из моего прошлого. Воспоминания. Кн. 1.1903-1919 гг. М., 1992; Витте С.Ю. Воспоминания: В 3 т. М. - Таллин, 1994.

56 Из пережитого Виктора Мандельберга (бывшего члена 2-ой Государственной Думы). Давос, 1910; Фрумкин Я.Г. Из истории русского еврейства (воспоминания, материалы, документы). // Книга о русском еврействе от 1860-х годов до революции 1917 г. М. -Иерусалим, 2002. С. 54-112 и др.

57 Новомейский М. От Байкала до Мертвого моря. Иерусалим, 1979.

58 Восточное обозрение. 1897. №64; Попов И.И. Указ. соч. С.171.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Еврейские общины Восточной Сибири"

Заключение

Еврейские общины как динамически развивающиеся социальные и духовные организмы в Восточной Сибири сложились в середине XIX века. К этому времени налицо были все признаки их существования: устойчивые стабильные этнические общности в ряде городов и селений рассматриваемого региона и потребность уже более чем их физического выживания - национального самосохранения, объединяющая заброшенных волею судьбы в чужой край людей по вероисповедному признаку.

Пути формирования еврейских общин Восточной Сибири определялись особенностями «еврейского» законодательства, согласно которому въезд в Сибирь евреев, кроме ссыльных, был практически полностью запрещен. «Вековое место ссылки» было вынуждено принять евреев, отторгнутых чертой оседлости и составивших ядро местных общин. «Льготные» категории евреев, получившие право повсеместного жительства в Российской империи, кроме солдат, повлияли на формирование сибирского еврейского общества в незначительной степени. Получившие право повсеместного жительства, они предпочитали осесть в экономически развитых районах, а не осваивать новые места, заселенные «порочными» людьми.

Составляя предмет особой законодательной регламентации в силу своего статуса, Сибирь породила и особые ограничительные правила для оказавшихся здесь евреев, стержневым из которых стало ограничение права передвижения в регионе. Находясь вне черты постоянной еврейской оседлости, Сибирь породила собственную «черту оседлости» с границами даже более жесткими, чем в западных губерниях. Не ограничивая территорию пребывания евреев в регионе рамками отдельных областей или губерний, сибирское законодательство определило для каждого еврея «собственную» черту, прикрепившую его к населенному пункту, волости, позже уезду, к которому он был приписан.

Сибирская черта еврейской оседлости», запретившая евреям выезд за пределы места своего поселения, фактически привнесла в сибирский быт специфическую форму крепостничества. Закон в Сибири уступил место произволу чиновников, самолично разрешавших или запрещавших выезд за пределы «черты». На наш взгляд, столь строгое отслеживание перемещений каждого еврея в Сибири обусловливалось стремлением держать их под неусыпным контролем, что в обширном регионе, населенном «ссыльным элементом», при ограниченном контингенте органов полицейского сыска было затруднительным.

Жесткость сибирского «еврейского» законодательства и четкость его соблюдения во многом зависели от поведенческих мотивов в отношении евреев как центральной, так и местной сибирской власти, то усугублявших, то, напротив, смягчавших положение сибирских евреев. В значительной степени на исполнительскую дисциплину повлияли неясность и противоречивость законов, допускавшие двоякое их толкование на местах.

Несмотря на жесткую регламентацию передвижения евреев и сфер их деятельности в регионе, Сибирь с ее возможностями, наличием свободных земель и богатых природных ресурсов, отсутствием скученности и жесточайшей конкуренции, характерных для черты оседлости в западных губерниях, с веротерпимостью, присущей краю с пришлым населением, оставалась для них притягательной. Проведенные исследования показали стабильный численный рост еврейского населения в регионе: за несколько десятилетий в областях и губерниях исследуемого региона оно выросло в 7-9 раз. Это обусловливалось как его механическим, так и естественным приростом. Продолжающаяся ссылка, а также приезд вместе с ссыльными членов их семей, численно превышающих количество собственно ссыльных, оставались главным источником пополнения сибирского еврейского общества на протяжении всего рассматриваемого периода. В какой-то мере еврейское население региона выросло за счет обладателей дефицитных специальностей, в виде исключения получивших право на въезд, а также оказавшихся в Сибири как добровольно (самовольно «зашедшие»), так и вынужденно (бежавшие от погромов, беженцы и выселенцы первой мировой войны).

Еврейское общество росло и за счет высокого естественного прироста, который можно считать национальной особенностью: еврейские семьи были, как правило, многодетными и численно значительно превышали, к примеру, семьи православные.

Расселенные вначале в сельской местности, не приспособленные к условиям деревенской жизни и лишенные необходимых в деревне профессиональных навыков, евреи стремились вернуться в привычную для них городскую обстановку, к привычному образу жизни. Концентрация их в густонаселенных пунктах заметна уже в 80-е годы XIX века. Сибирская администрация, вначале препятствовавшая сосредоточению в городах ссыльного элемента, впоследствии снисходительно относилась к I расселению евреев в городах: оказавшиеся в привычной среде, те быстрее адаптировались, находили себе заработок и начинали приносить деньги в казну.

Экономическая деятельность еврейских общин региона была обусловлена двумя факторами: сложившейся структурой экономики и существующим законодательством, ограничивающим евреям доступ в ряд сфер деятельности. Необходимость развития торговых связей в колонизуемом регионе, свободный доступ евреев в эту область экономики плюс опыт, накопленный ими именно в этой сфере деятельности, обусловили успех в ней в первую очередь. В то же время евреи занимались всеми видами деятельности, присущими сибирякам. Структура «еврейской» экономики Сибири в значительной степени отличалась от таковой в черте оседлости: в частности, Сибирь дала высокий процент евреев-земледельцев, что было обусловлено наличием свободных земель в регионе.

Привнесенные в повседневную действительность региона реалии западной жизни в виде «сибирской черты еврейской оседлости» сковывали их хозяйственную инициативу, но не стали непреодолимым препятствием для развития. «Естественный отбор», который пришлось пройти евреям во всех принимающих, но не воспринимающих их обществах, создал совершенно особую генерацию людей с чрезвычайно высокой степенью адаптации, умением жить в иной языковой и культурной среде, способной к саморазвитию и развитию всех сфер общественной деятельности в совершенно неблагоприятных для этого условиях, которые обычно ведут к разрушению нации. В исследуемом регионе их опыт в этом направлении был существенно дополнен.

Имевшие многовековые традиции в налаживании торговых связей и востребованные в этом качестве Сибирью, обладатели определенных хозяйственно-профессиональных навыков, евреи оказались вне конкуренции как носители новых капиталистических отношений. Высокая степень их адаптивности, стремление утвердиться, поднять свой статус и обеспечить своим детям высокий уровень жизни, помноженные на веками сложившиеся специфические черты еврейского бизнеса — стремительность, проникающую силу, умение рисковать, готовность довольствоваться малым, - а также энергия, трудолюбие и предприимчивость способствовали прочному утверждению евреев в сибирской экономике даже в условиях суровых правовых ограничений. Немалую роль в этом сыграло и в целом доброжелательное отношение местного населения. Отдельные попытки «устранения» евреев как экономических конкурентов не были отражением общественного мнения и успеха не имели.

За полвека с начала формирования еврейских общин в регионе масштабы их экономической деятельности выросли с мелкой торговли вчерашних ссыльных и солдат до создания крупных торгово-промышленных предприятий, известных далеко за его пределами. Еврейские предприниматели строили магазины и фабрики, торговали в разными городами и странами, добывали золото, были первооткрывателями ряда отраслей экономики. В экономической деятельности еврейских общин следует выделить три этапа: первоначальное накопление капитала, этап устойчивого развития и, наконец, этап расцвета «еврейской» экономики Сибири, который характеризуется вложением финансовых средств в сферу производства и созданием крупных торгово-промышленных предприятий, ведущих дела далеко за пределами восточносибирского региона.

Экономическая состоятельность, относительно высокий уровень образования, стремление повысить свою значимость в общественном мнении и завоевать хорошую репутацию в обществе сформировали поведенческий стереотип членов еврейских общин, отличный от такового в черте оседлости. Еврейское общество стало органической частью сибирского. В общественной жизни евреи проявлялись наравне с представителями других национальных групп населения, а их активность в благотворительной деятельности была не ниже их участия в области хозяйственной. Эта сторона их жизни, одобрявшаяся общественным мнением, была тоже родом борьбы за авторитет и стабильность, повышала их статус, делала полезными и приносила признание, необходимое при их правовой уязвимости. Она «растворяла» их в обществе, служила доказательством их патриотизма, не давала замечать «чужеродности».

Экономической состоятельности, общественной активности, завоеванию положения в обществе еврейских общин объективно способствовало и отсутствие в Сибири почвы для антисемитизма. Это объясняется рядом социально-экономических, политических, демографических факторов, сформировавших у населения региона иной менталитет и иные поведенческие мотивы по отношению к иноверцам. В Сибири, население которой состояло из пришлых людей разных национальностей, образ «чужака» был менее конкретным и более размытым, чем в регионах со стабильным населением. А евреи, органически вписавшиеся в сибирский быт и по образу жизни мало чем отличающиеся от сибиряков, не вызывали отторжения. К тому же большие возможности для предпринимательства, отсутствие жестокой конкуренции, характерной для уже освоенных районов, и равные стартовые возможности для вчерашних ссыльных сводили на нет поводы для обвинения тех или иных иноверческих и инонациональных групп в «эксплуатации».

Перечисленные объективные и субъективные факторы в значительной степени были обусловлены геополитическими особенностями региона. Будучи своеобразным рубежом между западной (русской) и восточной (азиатской) культурами, Восточная Сибирь была примером спокойного восприятия православием других конфессий.

Дорожа завоеванным положением, сибирские евреи с большой степенью равнодушия относились к проносившимся рядом политическим бурям. Из всех политических течений более или менее прочно в общинах устоялся лишь сионизм: сибирские евреи, сформировавшиеся в иной общественной и социально-культурной среде, нежели их западные единоверцы, были далеки от идей социализма. К тому же, несмотря на достигнутые успехи, они оставались национально угнетенными и постоянно ощущали свою правовую уязвимость. Сионизм обещал им перспективу не как классу или социальному слою, а как народу и потому был «обречен» на успех. Однако и этим политическим течением затронут оказался лишь верхний слой еврейского общества. Основная масса общинников осталась к нему равнодушной.

Духовная жизнь еврейских общин Восточной Сибири обнаруживает две противоречивые тенденции. С одной стороны, жизнь народа вдали от национального очага», оторванного от основной массы единоверцев и рассеянного в «многоликой» Сибири, в целях самосохранения предполагает способность к быстрой адаптации, гибкости, восприимчивости чужой культуры (в первую очередь, языковой), умение найти в ней свое, никем не занятое место. С другой — тот же инстинкт самосохранения себя как этноса, носителя определенных национальных и культурных традиций, заставляет искать опору в культурных ценностях своего народа. Пластичность и адаптивность, вызванная особенностями жизни национального и конфессионального меньшинства в чужеродном окружении, и неистребимое стремление сохранить в этих условиях свое национальное «я» породили особый тип «сибирского еврея»: сибиряк по образу жизни, менталитету, одежде и говору, он оставался евреем по самосознанию и мироощущению. Его внешней ассимиляции способствовали отдаленность от единоверцев в Европейской России и невозможность вследствие ограничительных законов получать от них культурное «подкрепление». Его внутренней органичности, в свою очередь, помогли генетическая память и желание сохранить тот национальный стержень, который позволяет любому народу считать себя таковым. Даже в удалении от «черты» — носительницы традиционной еврейской культуры, в регионе интенсивных ассимиляционных процессов, при экономически активном образе жизни, исключавшем национальную замкнутость, и умении почти безболезненно вписываться в традиции существующего общества, евреи все-таки дистанцируются от него, сохраняя и регенерируя национальные черты. Ни боязнь деспотичного влияния своих собратьев, ни слабое знание (или полное незнание) языка, ни равнодушие многих евреев-сибиряков к вопросам религии, ни полное отсутствие поначалу в огромном регионе религиозных и культурных институтов, поддерживающих национальные устремления уже в силу самого своего существования, не смогли «растворить» приверженности сибирских евреев вере и обычаям своих предков.

Общинные институты формировались в условиях ожесточенной борьбы с властью за право сохранения национального «я» и не менее упорной внутриобщинной борьбы за влияние на ее «кадровую политику» и доступ к общинной кассе. Борьба с властью диктовалась особенностями сибирского еврейского законодательства, фактически препятствовавшего полноценной национальной жизни в Сибири. Внутриобщинная борьба, через которую прошли практически все общины региона, была, на наш взгляд, закономерным этапом в их становлении и развитии. Будучи ссыльными или детьми ссыльных, имевшие слабое представление о канонах иудаизма, обладавшие низким культурным уровнем, «первое поколение» общинников стремилось утвердить себя в борьбе со своими единоверцами, изматывавшей и ослаблявшей еврейское общество. Прекращению этой борьбы объективно способствовало усиление антисемитских настроений сибирской администрации в период правления Александра III - Николая II, которые при отсутствии сплоченности членов общины могли привести к ее разрушению, и рост образовательного и культурного уровня общинников, постепенно понявших ущербность политики принесения национальных и культурных интересов общины в жертву собственным амбициям. Конец распрям в значительной степени положило и введение раввината, хотя в условиях Сибири этот институт так и не стал полноценным и не приобрел положенной ему по статусу роли.

Обладая куда меньшей религиозностью, чем их собратья из черты оседлости, евреи Сибири все же стремились в общину как в центр их национального самосохранения. Не избежав мучительных противоречий, ослаблявших еврейское общество, они сумели встать над ними, чтобы прийти, наконец, к единению, дающему возможность не только выжить, но и утвердиться в чужом мире, занять в нем свою нишу и достигнуть достаточно высокого уровня духовного развития. Не владея даже азами еврейской культуры, они желали дать детям полноценное еврейское образование и воспитание.

Символом объединения, стержнем сохранения национальной идентичности на первых порах стала синагога. Именно в борьбе за право соблюдать обряды веры по законам предков проходило становление и мужание еврейских общин. Иудаизму как идеологии и мировоззрению принадлежит решающая роль в сплочении сибирских евреев в единое целое, что в значительной степени и помогло им занять достойное место в обществе, несмотря на постоянно ограничивающие их права законы и самовластье администрации. Но постепенно духовный мир благотворительных и просветительских учреждений отходит от религиозной традиции. Идеи иудаизма, сплотившие евреев, потеснились, освобождая нишу для других сторон общинной жизни. Национальное просвещение и национальная светская культура полностью завладевают их умами и сердцами. Начало XX века во «внутренней» истории еврейских общин региона отмечено ростом национальных школ и благотворительных учреждений.

Проведенное исследование подтвердило предположение историков о том, что еврейский народ и в диаспоре может существовать как самобытная культурная нация. История еврейских общин Восточной Сибири в изучаемый нами период — пример полноценной жизни евреев в условиях «отлучения» от основной массы единоверцев. Несмотря на ограничительное сибирское «еврейское» законодательство, препятствовавшее хозяйственной деятельности, общественной активности и особенно национальной жизни евреев в Сибири, еврейские общины региона за короткое время прошли путь становления, развития и расцвета общинной жизни, оставив заметный след в экономике, общественной и культурной жизни края.

Однако следует отметить, что настоящую диссертацию никоим образом нельзя рассматривать как исчерпывающее исследование данной проблемы. На наш взгляд, необходим поиск новых источников как «внешней», так и «внутренней» группы, их систематизация и классификация, сравнительный анализ с источниками других регионов, в частности, западносибирским и внутренних губерний, которые по правовому положению евреев были достаточно близки к Сибири.

Дальнейшего анализа потребуют социально-экономические процессы, происходившие в общинах на заре их становления: формирование социальной структуры еврейского населения, ее качественный рост, влияние на ее изменение объективных и субъективных факторов. В углубленном изучении нуждаются вопросы участия еврейских общин в городской жизни: степень активности, сферы приложения сил, результаты, оценка общественным мнением.

Необходимо дальнейшее изучение внутренней жизни еврейских общин, их культурных и религиозных традиций, процесса формирования стереотипов внутриобщинной жизни. Обнаружение новых источников по данным вопросам не только углубит историю еврейских общин, но и, несомненно, привнесет новые детали в историю изучаемого региона.

Список научной литературыКальмина, Лилия Владимировна, диссертация по теме "Отечественная история"

1. Неопубликованные источники

2. Ф.109 (Третье отделение). Оп. 221. Д.139; Оп. 1835. Д.260. РГВИА Ф.1447 (Штаб Восточно-Сибирского военного округа). On. 1. Д.15, 31; Оп. 5. Д. 4.

3. Ф.1468 (Штаб Иркутского военного округа). On. 1. Д.91, 124; Оп. 2. Д.114, 315; Оп. 3. Д. 121, 123, 144, 277.

4. РГИА Ф.821 (Департамент Духовных дел иностранных исповеданий). Оп. 8. Д. 32, 172; Оп. 133. Д. 394.

5. Ф.1149 (Департамент законов Государственного Совета). Оп. 2. 1835 г. Д.18; Оп. 6. 1865 г. Д.18; Оп. 7. 1869 г. Д. 119.

6. Ф.1264 (Первый Сибирский Комитет). On. 1. Д. 17, 234, 268, 360, 433. Ф.1265 (Второй Сибирский Комитет). Оп. 2. Д.114; Оп. 3. Д.70; Оп. 4. Д.26, 149.

7. ГАИО. Ф.24 (Главное управление Восточной Сибири). Оп. 2. Д.73; Оп. 9. К.2046. Д.417.

8. Ф.29 (Канцелярия Приамурского генерал-губернатора (по управлению Забайкальской областью). On. 1. ДП. 2. Д.40, 276, 454; ДП. 3. Д. 10, 30, 124, 145, 150, 152, 194, 216, 246, 322; ДП. 4. Д.22; Оп. 2. ДП. 3. Д.43.

9. Ф. 37 (Иркутский губернский статистический комитет). On. 1. Д.4, 16. Ф.63 (Главный инспектор училищ Восточной Сибири). On. 1. Д.66, 70, 99, 150, 173,762,1477, 1768 .

10. Ф.70 (Иркутская городская дума). Оп. 2. Д. 195, 487, 492, 493, 868, 892, 1022, 1063, 1459, 1954, 1955, 1956, 2209, 2334, 2697, 2698, 2861, 2866, 2867, 2868, 3047, 3255, 3256, 3308; Оп. 3. Д. 37, 38, 826, 1019, 1915, 2132, 2285, 2376, 2380, 2516,2937.

11. Ф.90 (Иркутское уездное полицейское управление). On. 1. Д. 16, 316,334; Оп. 2. 208,348,391.

12. Ф.127 (Иркутская акушерско-фельдшерская школа). On. 1. Д. 17, 34, 129.

13. Ф. 193 (Директор народных училищ Иркутской губернии). On. 1. Д. 159, 325.

14. Ф.308. (Иркутское гильдейское управление). On. 1. Д. 167, 300, 329, 332.

15. Ф.417 (Канцелярия Иркутского раввина). On. 1. Д.4-7, 9-10.

16. Ф.600 (Иркутское губернское жандармское управление). On. 1. Д.833, 837, 946.

17. Ф.789 (Метрические книги Иркутской синагоги). On. 1. Д. 1, 3-33, 38, 41-72,74-82,84-105.

18. ГАКК. Ф. 3 (Дирекция народных училищ Енисейской губернии). On. 1. Д.89, 112, 888, 3943, 4796, 5449, 5694.

19. Ф.31 (Енисейский губернский статистический комитет). On. 1. Д. 19,125, 157, 251,258.

20. Ф.112 (Красноярское городское полицейское управление). On. 1. Д. 8, 9, 10,36,50, 53; Оп.З. Д. 113.

21. Ф.146 (Енисейское губернское рекрутское присутствие). On. 1. Д. 20.

22. Ф.160 (Енисейская губернская казенная палата). On. 1. Д. 365, 478, 677, 863, 910, 962, 1054, 1680, 2182, 2790.

23. Ф.162 (Красноярская мещанская управа). On. 1. Д. 41, 91, 103.

24. Ф.173 (Красноярская городская дума). On. 1. Д. 120, 303, 434, 699, 719, 1119, 1318, 1584,2190, 2354.

25. Ф. 516 (Прокурор Красноярского окружного суда). On. 1. Д. 1392.

26. Ф. 612 (Енисейская губернская врачебная управа). On. 1. Д.407, 590.

27. Ф.628 (Губернское по городским делам присутствие). On. 1. Д.ЗЗ, 82.

28. Ф.675 (Енисейская экспедиция о ссыльных). On. 1. Д. 4, 63.

29. Ф.798 (Красноярская ремесленная управа). On. 1. Д. 74, 75, 82, 92, 93, 118, 157.

30. Ф.4 (Директор народных училищ Забайкальской области). On. 1. Д.88, 199.

31. Ф.23 (Читинское окружное полицейское управление). On. 1. Д.52; Оп. 2. Д.420, 518, 576.

32. Ф.24 (Читинское уездное полицейское управление). On. 1. Д.208, 539, 831; Оп. 2. Д. 139.

33. Ф.26 (Читинское городское полицейское управление). Оп.1. Д. 168, 647.

34. Ф.57 (Забайкальский областной комитет по обеспечению нужд беженцев). On. 1. Д.З, 9; Оп. 2. Д.1.

35. Ф.106 (Иркутское губернское правление). On. 1. Д.24, 25; Оп. 2. Д. 10

36. Ф.121 (Забайкальское областное казначейство) On. 1. Д.20.

37. Ф.152 (Забайкальский областной попечительный о тюрьмах комитет). On. 1. Д.377,486, 492, 495.

38. Ф.212 (Забайкальское областное по воинской повинности присутствие). Оп.1. Д. 22, 34, 89, 96, 118; Оп. 2. Д.41, 151, 174; Оп. 3. Д.50.

39. Ф.109 (Горный исправник золотых приисков Верхнеудинского и Иркутского округов). On. 1. Д. 5,9,47, 199.

40. Ф.139 (Верхнеудинский земский исправник). On. 1. Д. 11, 218, 221, 247.

41. Ф.146 (Баргузинский земский исправник). On. 1. Д. Д.11, 17.

42. Ф.196 (Верхнеудинская еврейская религиозная община). On. 1. Д. 1-29.

43. Ф.352 (Забайкальский статистический комитет). On. 1. Д. 14, 15, 17, 27, 31, 32, 58-78, 4, 85, 87, 92, 97, 98, 99, 105.

44. Ф.385 (Баргузинская еврейская религиозная община). On. 1. Д. 1-22.

45. Ф. 19-и (Олекминское окружное управление). On. 1. Д.2993, 3041.

46. Ф. 20-и (Олекминское окружное полицейское управление). On. 1. Д.646, 660, 667, 1077, 2252.

47. Ф. 166-и (Якутская городская дума). On. 1. Д. 952, 1525, 1616, 1647, 2068, 2169, 2269; Оп. 2. Д.31, 47.

48. Ф. 168-и (Якутское городское полицейское управление). On. 1. Д. 1217, 1290; Оп. 3. Д.118, 147, 232, 333, 344, 386, 398, 467; Оп. 4. Д.9; Оп. 5. Д.ПЗ.

49. Ф. 288-и (Инспектор народных училищ Якутской области). On. 1. Д.287, 301,474.

50. Ф. 343-и (Якутский областной статистический комитет). On. 1. Д.90, 117, 191,346.

51. Ф. 477-и (Якутское мещанское управление). On. 1. Д.4, 5, 9, 33, 110, 175, 190.

52. Романов Н.С. Воспоминания иркутянина, 1871-1933 гг. Рукопись из фондов НБ ИГУ.1. Опубликованные источники

53. Адрес-календарь Забайкальской области. 1903 г. Чита: Заб. Обл. Статистический комитет, 1903.

54. Адрес-календарь Забайкальской области на 1908 г. Чита: Заб. Обл. Статистический комитет, 1908.

55. Адрес-календарь г. Иркутска на 1901 г. Иркутск: тип. Газеты «Восточное обозрение», 1901. 429 с.

56. Азиатская Россия. Т. 1-3. СПб.: изд. переселенческого управления Главного управления землеустройства и земледелия, 1914. Т. 1.- 576 е.; Т.2. 638 е.; Т.З. - CLV.

57. Архив Государственного Совета. Журналы по делам Департамента Государственной экономии. Т.4. Царствование императора Александра I (с 1810 по 19 ноября 1825 г.). СПб.: типогр. Второго отделения Собственной Е.И.В. Канцелярии, 1881. - 1872 стб.

58. Весь Иркутск с отделом Забайкальской области на 1908 год. Иркутск: электротипография С.А. Серебренникова, 1908.

59. Весь Иркутск с отделом Забайкальской и Якутской областей на 1909 г. Иркутск: типо-литография Макушина и Посохина, 1909.

60. Восточно-Сибирский календарь на 1885 г. Иркутск, 1884. 212 е., прилож.

61. Всеподданнейший отчет Иркутского военного генерал-губернатора за 1896-1898 гг. Б.м., б.г. - 68 с.

62. Всеподданнейший отчет Иркутского генерал-губернатора за 1900-1901 г. Б.м., б.г. 87 с.

63. Всеподданнейший отчет Иркутского генерал-губернатора за 1910-1911 гг. -41 с.

64. Всеподданнейший отчет статс-секретаря Куломзина по поездке в Сибирь для ознакомления с положением переселенческого дела. — СПб.: Госуд. типогр., 1896. 187 с.

65. Высочайше утвержденное Положение об Иркутском горном училище и штат сего училища. СПб.: тип. и литография Берман и Г. Рабинович, 1893. 16 с.

66. Гагемейстер. Статистическое обозрение Сибири, составленное по высочайшему его императорского величества повелению при Сибирском комитете. СПб., 1854. Ч. I. 359 с. Ч. II. - 723 с.

67. Гессен И.В. Фридштейн В. Сборник законов о евреях с разъяснениями по определениям Правительствующего Сената и циркулярам министерств. СПб.: издание юридического книжного магазина Н.К. Мартынова, 1904. — 410 с.

68. Гиляров Платонов Н.П. Еврейский вопрос в России. На основании статей и писем. СПб.: Тип. А.С. Суворина, 1906. — 63 с.

69. Еврейское население России по данным переписи 1897 г. Пг.: «Кадима», 1917.-76 с.

70. Забайкалье. Краткий географический и статистический очерк Забайкальской области. Иркутск: изд. Забайкальского Областного Статистического Комитета, 1891. - 155 с.

71. Законы о евреях. Сб. извлечений из Свода законов Российской империи действующих о евреях постановлений. / Сост. А.Н. Гусев. Харьков: изд. кн. магазина В. и А. Бирюковых, 1889. 290 с.

72. Записка о коробочном и свечном сборах, с евреев взимаемых. Б.м., б.г.— 50 с.

73. Иркутск и Иркутская губерния с очерком прочих губерний и областей Сибири. — Иркутск: тип. Синицына, 1870.- 140 с.

74. Иркутский календарь на 1901 г. Иркутск: изд. тип. Газ. «Восточное обозрение», 1901.-91 с.

75. Иркутский справочный календарь на 1888 г. Иркутск: типо-литография газеты «Сибирь», 1888.

76. Календарь-справочник по Восточной Сибири на 1911 г. Иркутск: пар. тип. И.П. Казанцева, 1911.

77. Краткие биографии сибирских депутатов. // Сибирские вопросы. 1907. №6. С.26-30.

78. Ларионов Д. Естественное движение населения Иркутской губернии в 1877 году. Иркутск: изд. Статистического Комитета, 1879. 18 е., прилож.

79. Ларионов Д.Д. Губернский город Иркутск. Иркутск: тип. Н.Н.Синицына, 1880.- 110 е., IY.

80. Левин Э. Свод узаконений о евреях с применениями, последовавшими по 15 октября 1884 г., и разъяснениями из решений Правительствующего Сената и Министерских циркуляров. СПб.: тип. М.М. Стасюлевича, 1889. -XLIX, 642 с.

81. Левин Э. Б. Сборник ограничительных законов и постановлений о евреях по 1-е июля 1902 г. СПб.: Тип. М.М. Стасюлевича, 1902. X, 511 с.

82. Лозина-Лозинский М.А. Систематический сборник разъяснений Сената по делам о жительстве евреев. СПб.: типолитограф. А.Е. Ландау, 1902. -YIII, 624 с.

83. Мальковский П.И. Обзор заболеваемости, рождаемости и смертности населения г. Иркутска за 1912 год. Иркутск: пар. Тип. И.П. Казанцева, 1914 191 с.

84. Материалы для истории антиеврейских погромов в России. Т.1-2. / Под ред. Г.Я. Красного-Адмони и С.М. Дубнова. Комис. по исслед. истории антиевр. погромов в России при Евр. Ист.-этногр. об-ве. Пг., 1919-1923. Т. 1. XXXII, 358 е.; Т.2. - XXXII, 442 с.

85. Нерчинск по однодневной переписи 8 окт. 1889 года. Нерчинск: тип. М.Д. Бутина, 1891.-60 с.

86. Обзор Енисейской губернии за 1884 г. Приложение к Всеподданейшему отчету. Красноярск: тип. Губернского правления, 1885.

87. Обзор Забайкальской области за 1886 г. — Б.м., б.г. 34 е., прилож.

88. Обзор Забайкальской области за 1890 г. — Б.м., б.г. — 22 е., прилож.

89. Обзор Забайкальской области за 1893 г. Чита: типография Забайкальского Областного Правления, 1894. 32 с.

90. Обзор Забайкальской области за 1893-1894 . Чита, 1895.

91. Обзор Забайкальской области за 1894. Б.м., б.г. 42 е., прилож.

92. Обзор Забайкальской области за 1895 г. Чита: Типография Забайкальского Областного Правления, 1896.-34 е., прилож.

93. Обзор Забайкальской области за 1896 г. — Б.м., б.г.

94. Обзор Забайкальской области за 1898 г. Чита: тип. Забайкальского Областного правления, 1899 г.

95. Обзор Забайкальской области за 1900 г. Чита: тип. Забайкальского Областного правления, 1901 г.

96. Обзор Забайкальской области за 1901 г. Чита: тип. Забайкальского Областного правления, 1902 г. -51 е., прилож.

97. Обзор Забайкальской области за 1903 г. Чита: тип. Забайкальского Областного правления, 1904 г. 126 с., прилож.

98. Обзор Забайкальской области за 1904 г. Чита: тип. Забайкальского Областного правления, 1905 г.

99. Обзор Забайкальской области за 1905 г. Чита: тип. Забайкальского Областного правления, б.г. 105 е., прилож.

100. Обзор Забайкальской области за 1907 г. Чита: тип. Забайкальского Областного правления, 1908 г. 98 е., прилож.

101. Обзор Забайкальской области за 1910 г. Чита: тип. Забайкальского Областного правления, 1914 г.

102. Обзор Иркутской губернии за 1903 г. Иркутск: Губернская. Типография, 1904.

103. Обзор Иркутской губернии за 1888 год. — Иркутск: Губернская типограф., 1889. 42 с., табл.

104. Обзор Иркутской губернии за 1889 год. — Иркутск: Губернская типограф., 1890.-44 е., прилож.

105. Обзор Иркутской губернии за 1890 год. — Иркутск: Губернская типограф., 1891.-20 с.

106. Обзор Иркутской губернии за 1891 год. — Иркутск: Губернская типограф., 1892.-44 е., прилож.

107. Обзор Иркутской губернии за 1900 год. — Иркутск: Губернская типограф., 1901.-50 е., прилож.

108. Обзор Иркутской губернии за 1901 год. — Иркутск: Губернская типограф., 1902.-48 е., прилож.

109. Обзор Иркутской губернии за 1902 год. — Иркутск: Губернская типограф., 1902.-48 е., прилож.

110. Обзор Иркутской губернии за 1903 год. — Иркутск: Губернская типограф., 1903.-45 е., прилож.

111. Обзор Иркутской губернии за 1904 год. — Иркутск: Губернская типограф., 1905.-43 е., прилож.

112. Обзор Иркутской губернии за 1905 год. Б.м., б.г. 38 е., прилож.

113. Обзор Иркутской губернии за 1906 год. Иркутск: Губернская типограф., 1909. - 39 е., прилож.

114. Обзор Иркутской губернии за 1907 год. Б.м., б.г. — 50 е., прилож.

115. Обзор Иркутской губернии за 1908 год. Б.м., б.г. 61 е., прилож.

116. Обзор Иркутской губернии за 1909 год. Иркутск: Губернская типограф., 19011.-82 е., прилож.

117. Обзор Иркутской губернии за 1910 год. Иркутск: Губернская типограф., 1912.-95 е., прилож.

118. Обзор Иркутской губернии за 1912 год. Иркутск: Губернская типограф., 1914.-89 е., прилож.

119. Обзор Иркутской губернии за 1913 год. Иркутск: Губернская типограф., 1915.-90 е., прилож.

120. Обзор Иркутской губернии за 1914 год. Иркутск: Губернская типограф., 1916.-51 е., прилож.

121. Обзор Якутской области за 1881 г. Якутск: изд. Якутского областного статистического комитета, 1881. — 25 с., табл.

122. Обзор Якутской области за 1886 г. Якутск: изд. Якутского Областного Статистического комитета, 1887. 43 с., табл.

123. Обзор Якутской области за 1889 г. Якутск: тип. Якутского областного правления, 1890. 66 с., табл.

124. Обзор Якутской области за 1894 г. Б.м., б.г. — 53 с.

125. Обзор Якутской области за 1895 г. Якутск, 1897.

126. Обзор Якутской области за 1896 г. Б.м., б.г. — 49 с.

127. Обзор Якутской области за 1898 г. Якутск: изд. Якутского Областного Статистического комитета, 1899. 66 с., табл.

128. Обзор Якутской области за 1905 г. Якутск: изд. Якутского Областного Статистического комитета, 1906. 53 е., табл.

129. Обзор Якутской области за 1905 г. Якутск: изд. Якутского Областного Статистического комитета, 1906. 53 е., табл.

130. Обзор Якутской области за 1907 г. Якутск: изд. Якутского Областного Статистического комитета, б.г. 32 е., табл.

131. Обзор Якутской области за 1909 г. Якутск: изд. Якутского Областного Статистического комитета, 1910.-53 е., табл.

132. Общее обозрение Якутской области. 1892-1902 гг. Якутск: изд. Якутского Областного Статистического комитета, 1902. — 95 с.

133. Отчет Иркутского еврейского бесплатного училища и ремесленного при нем отделения. 1897-1913 гг. Иркутск: электро-тип. И.А. Белоголового, 1914.-99 с.

134. Отчет хозяйственного правления Иркутского Еврейского молитвенного Дома за 1913 год. Иркутск: электро-тип. М.А. Белоголового, 1913. — 48 с.

135. Отчет Якутского Областного Статистического Комитета за 1887 г. Б.м., б.г. -37 с.

136. Памятная книжка Енисейской губернии на 1863 г. СПб.: тип. Иосафата Огризко, 1863. 350 с.

137. Памятная книжка Енисейской губернии на 1865 и 1866 г. СПб.: изд. Енисейского статистического комитета, 1865. — 345 с.

138. Памятная книжка Енисейской губернии на 1890 г. Красноярск: изд. Енисейского губернского Статистического Комитета, 1889. — 396 е., прилож.

139. Памятная книжка Енисейской губернии на 1891 г. Красноярск: изд. Енисейского губернского Статистического Комитета, 1892.

140. Памятная книжка Енисейской губернии до 1 января 1896 г. Красноярск: изд. Енисейского губернского Статистического Комитета, 1896.

141. Памятная книжка Енисейской губернии по 1 января 1898 г. Красноярск: изд. Енисейского губернского Статистического Комитета, 1897.

142. Памятная книжка Енисейской губернии с адрес-календарем на 1901 г. Красноярск: изд. Енисейского губернского Статистического Комитета, 1901.-YIII, 282 с.

143. Памятная книжка Енисейской губернии на 1903 г. Красноярск: изд. Енисейского губернского Статистического Комитета, 1903. 73 е., 136 с.

144. Памятная книжка Енисейской губернии на 1905 г. Красноярск: изд. Енисейского губернского Статистического Комитета, 1905. — 281 с.

145. Памятная книжка Енисейской губернии на 1907 г. Красноярск: изд. Енисейского губернского Статистического Комитета, 1907.

146. Памятная книжка Енисейской губернии на 1909 г. Красноярск: изд. Енисейского губернского Статистического Комитета, 1909.

147. Памятная книжка Енисейской губернии на 1913 г. Красноярск: изд. Енисейского губернского Статистического Комитета, 1913.

148. Памятная книжка Енисейской губернии на 1915 г. Красноярск: изд. Енисейского губернского Статистического Комитета, 1915.

149. Памятная книжка Забайкальской области на 1871 г. Иркутск: изд. Заб. Обл. Стат. Комитета, 1871.

150. Памятная книжка Забайкальской области на 1892 г. Нерчинск: изд. Забайкальского Областного Статистического Комитета, 1892.

151. Памятная книжка Забайкальской области на 1893 г. Чита: тип. Забайкальского Областного Правления, 1894. — 32 с.

152. Памятная книжка Забайкальской области на 1895 г. Чита: изд. Забайкальского Областного Статистического Комитета, 1895.

153. Памятная книжка Забайкальской области на 1897 г. Чита: изд. Забайкальского Областного Статистического Комитета, 1897.

154. Памятная книжка Забайкальской области на 1898 г. Чита: тип. Торг. дома «П.А. Бадмаев и Ко», 1898.

155. Памятная книжка Забайкальской области на 1899 год. Чита: тип. Забайкальского Областного Правления, 1899.

156. Памятная книжка Забайкальской области на 1912 г. Чита: Электро-тип. Забайкальского Областного Правления, 1912. 96 с.

157. Памятная книжка Иркутской губернии 1881 г. Иркутск: изд. Иркутского губернского Статистического Комитета, 1881.

158. Памятная книжка Иркутской губернии 1884 г. Иркутск: изд. Иркутского губернского Статистического Комитета, 1884.

159. Памятная книжка Иркутской губернии 1887 г. Иркутск: изд. Иркутского губернского Статистического Комитета, 1887.

160. Памятная книжка Иркутской губернии на 1891 г. Иркутск: изд. Иркутского губернского Статистического Комитета, 1891. — 100 е., 113 с., табл.

161. Памятная книжка Иркутской губернии на 1901 г. Иркутск: изд. Иркутского губернского Статистического Комитета, 1900.

162. Памятная книжка Иркутской губернии на 1902 г. Иркутск: изд. Иркутского губернского Статистического Комитета, 1901.

163. Памятная книжка Иркутской губернии на 1904 г. Иркутск: изд. Иркутского губернского Статистического Комитета, 1904. — 253 с.

164. Памятная книжка Иркутской губернии на 1905 г. Иркутск: изд. Иркутского губернского Статистического Комитета, 1905.

165. Памятная книжка Иркутской губернии 1906 г. Иркутск: изд. Иркутского губернского Статистического Комитета, 1906.

166. Памятная книжка Иркутской губернии 1908 г. Иркутск: изд. Иркутского губернского Статистического Комитета, 1908.- 166 с.

167. Памятная книжка Иркутской губернии на 1909 г. Иркутск: изд. Иркутского губернского Статистического Комитета, 1908. — 290 с.

168. Памятная книжка Якутской области за 1863 г. СПб: изд. Якутского областного статистического комитета, 1864. 220 с.

169. Памятная книжка Якутской области 1867 г. СПб: изд. Якутского областного статистического комитета, 1867.

170. Памятная книжка Якутской области за 1871 г. СПб: изд. Якутского областного статистического комитета, 1877.

171. Памятная книжка Якутской области на 1891 г. Якутск: изд. Якутского областного статистического комитета, 1891.

172. Памятная книжка Якутской области на 1896 г. Вып. 1 и 2. Якутск: изд. Якутского областного статистического комитета, 1895-1896.

173. Памятная книжка Якутской области на 1902 г. Якутск: изд. Якутского областного статистического комитета, 1902. — 95 с.

174. Первая Дума о евреях. Речи депутатов: Извлеч. из стеногр. отчетов. СПб.: Тип. Монтвид, 1908.- 16 с.

175. Полное собрание законов Российской империи. СПб.: типография II отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии, 1830-1838.

176. Сборник действующих законов о евреях (по своду законов по прод. 1906 г.) /Под руков. Г.Б.Слиозберга. СПб.: «Центральная типография М.Я.Минкова, 1909,- 188с.

177. Сборник материалов об экономическом положении евреев в России. В 2 т. СПб.: изд. ЕКО, 1904. Т. 1. XLYI, 411 е.; Т.2. - 390 с.

178. Свод законов Российской империи. В 5 т. / Под ред. И.Д. Мордухай-Болтовского. СПб.: Русское книжное товарищество «Деятель», 1903.

179. Сибирский Торгово-промышленный календарь на 1895 г. Томск: типолитография П.И. Макушина, 1895.-416 с.

180. Сибирский Торгово-промышленный календарь 1897 г. Томск: изд. Ф.П. Романова, б.г.

181. Сибирский Торгово-промышленный календарь на 1899 г. Томск: изд. Ф.П. Романова, 1899. 830 с.

182. Сибирский Торгово-промышленный календарь за 1901 г. Томск: изд. Ф.П. Романова, б.г.

183. Сибирский Торгово-промышленный календарь на 1906 г. Томск: изд. Н-цы Ф.П. Романова, б.г. 268 с.

184. Сибирский Торгово-промышленный ежегодник 1914-1915. Б.м., б.г.

185. Сибирь. Спутник и адресно-справочно-торгово-промышленная книга 1910-1911. М.: изд-во Чураева, 1910. -384 с.

186. Систематический сборник действующих законов о евреях, составленный Роговиным JT.M. СПб.: изд. Юридического книжного магазина В.П. Анисимова, 1913. 487 с.

187. Сионизм. Исторический очерк его развития. Записка, составленная в Департамент полиции. СПб.: тип. Министерства внутренних дел, 1903. -149 с.

188. Смертность в г. Иркутске за 1899 год. — Иркутск, 1900. Иркутск: типолитография К.И. Витковской, 1900. 9 с.

189. Список домов в г. Красноярске. Красноярск: Енисейская губернская типография, 1911. —23 с.

190. Список, составленный Красноярскою Городскою Управою лицам, имеющим на основании ст. 24 Городового положения 11 июля 1892 г. участвовать в городских выборах в г. Красноярске на четырехлетие 19051909 г.20 июня 1905 г.

191. Список, составленный Красноярскою Городскую Управою лицам, имеющим право на основании ст. 24 Городового положения 1892 г. право участвовать в городских выборах гласных Думы в г. Красноярске на 4-х летие 1914-1917 годов. Сентября 5 дня 1913 года.

192. Список членов Общественного Клуба Красноярского вольно-пожарного Общества в 1913-1914 гг. Красноярск: тип. Краен. «Т-ва Печатного дела». 18 с.

193. Справочник по городу Иркутску и Иркутской губернии на 1915 г. — Иркутск: паров, типограф. И.П. Казанцева, 1915.

194. Справочник-указатель по г. Чите и Забайкальской области на 1914 г. Чита: Тип. Т-ва Бергут и сын, 1914. 141 с.

195. Статистика Российской империи. Волости и населенные места 1893 г. T.XXYII. Вып.4. Иркутская губерния. СПб.: изд. Центрального статистического комитета Министерства внутренних дел, 1894. 72 с. с табл.

196. Статистика Российской империи. Волости и населенные места 1893 г. T.XXYII. Вып. 8. Забайкальская область. СПб.: изд. Центрального статистического комитета Министерства внутренних дел, 1896. 66 с. и 47 с. прилож.

197. Статистика Российской империи. Волости и населенные места 1893 г. T.XXYII. Вып. 9. Якутская область. СПб.: изд. Центрального статистического комитета Министерства внутренних дел, 1894. 30 с. с прилож.

198. Статистический обзор за 1907 г. Енисейской губернии. Красноярск: Енисейская губернская типография, 1908. 98 е., прилож.

199. Столыпин П.А. Нам нужна новая Россия. // Полное собрание речей в Государственной Думе и Государственном Совете 1906-1911. М.: Молодая гвардия, 1991.-С. 209-219.

200. Торгово-промышленный календарь на 1900 г. Б.м., б.г.

201. Торгово-промышленный календарь на 1903 г. Б.м., б.г.

202. Торгово-промышленный и справочный календарь на 1910 г. Б.м., б.г. — 1410 с.

203. Федоров П.И. Смертность в г. Иркутске за 1900 и 1901 года. Иркутск: типо-литография К.И. Витковской, 1902. — 22 с.

204. Фриде И.Е. Законы о праве жительства евреев в черте их оседлости и вне оной. СПб.: тип. В. Безобразова, 1909. 192 с.

205. Хорошхин М. Забайкалье (очерки). Б.м., б.г. - 165 с.1. Периодические изданияа) газеты

206. Верхнеудинский листок. Верхнеудинск, 1901-1906.

207. Восточное обозрение. Иркутск, 1884-1906.

208. Енисейские губернские ведомости. Красноярск, 1901-1911.

209. Забайкальская новь. Чита, 1910-1914.

210. Забайкальские областные ведомости. Чита, 1893-1895, 1907 1912.

211. Иркутские губернские ведомости. Иркутск, 1875- 1897.

212. Сибирь. Иркутск, 1878-1881.

213. Якутские областные ведомости. Якутск, 1892- 1917.

214. Якутский край. Якутск, 1907-1908.

215. Якутская окраина. Якутск, 1912-1916.б) журналы1. Восход. СПб., 1881-1897.

216. Еврейская жизнь. СПб., 1904-1906.

217. Еврейская старина. СПб., 1913-1916.

218. Воспоминания. Путевые заметки. Дневники.

219. Бейлин С. Из рассказов о кантонистах. // Еврейская старина. 1909. Т.Н. С.115-120.

220. Бейлин С. Воспоминания о последних годах рекрутчины. //Еврейская старина. 1914. Вып. III-IY. С. 459-464.

221. Булычов И. Путешествие по Восточной Сибири. 4.1. Якутская область, Охотский край. СПб.: тип. Императорской Академии наук, 1856. 298 с.

222. Виноградов А. В дальних краях. Путевые заметки и впечатления. М.: типо-литография Т-ва И.Н. Кушнарев и Ко, 1901. 322 с.

223. Витте С.Ю. Воспоминания: В 3 т. М. Таллин: Скиф, Алекс, 1994. Т.1. -528 е.; Т.2. - 576 с.; Т.З. - 604 с.

224. Дубнов С.М. Книга жизни: воспоминания и размышления. Материалы для истории моего времени. — СПб.: Петербургское востоковедение, 1998. -661 с.

225. Долгоруков В.Д. Путеводитель по всей Сибири и среднеазиатским владениям России. Томск: типо-литография П.И.Макушина, 1898.-495 с.

226. Из пережитого Виктора Мандельберга (бывшего члена II Государственной Думы). Давос: "За рубежом", 1910. 145 с.

227. Керенский А.Ф. Россия на историческом повороте. Мемуары. М.: Республика, 1993.-383 с.

228. Коковцов В.Н. Из моего прошлого. Воспоминания. Кн.1. 1903-1919 гг. М.: Наука, 1992.-440 с.

229. Кропоткин П. Дневники разных лет. М.: «Советская Россия», 1992. -414 с.

230. Меер О.М. В годы войны в Иркутской ссылке. // Иркутская ссылка. М.: изд-во политкаторжан, 1934. С. 198-215.

231. Новомейский М. От Байкала до Мертвого моря. Иерусалим: Библиотека-Алия, 1979.-382 с.

232. Попов И.И. Забытые страницы: записки редактора. Иркутск: Вост.-Сиб. кн. изд., 1989.-334 с.

233. Шпигель М. Из записок кантониста. // Еврейская старина. 1911. Вып. 2. С.249-259.1. Летописи, хроники

234. Кутилова Л.А., Нам И.В., Наумова Н.И., Сафонов В.А. Еврейские общины Томской губернии (1885-1919 гг.). Хроника общественной и культурной жизни. // Евреи в Сибири. Сб. статей. Томск: изд-во Том. ун-та, 2000. С. 56-130.

235. Кытманов А.И. Краткая летопись Енисейского уезда и Туруханского края Енисейской губернии. 1594-1893 года. Б.м., б.г. — 52 с.

236. Латкин Н.В. Красноярский округ Енисейской губернии. СПб.: типография и литография В.А.Тихонова, 1890. 74 с.

237. Орехова Н.А. Еврейская община города Красноярска. Краткая хроника (начало XIX- первая четверть XX вв.) Красноярск , 2001. 24 с.

238. Приклонский В.Л. Летопись Якутского края, составленная по официальным и историческим данным. Красноярск: изд. Г.В.Юдина, 1896. -205 с.

239. Романов Н.С. Летопись города Иркутска за 1881-1901 гг. Иркутск: Вост.- Сиб. кн. изд., 1993. 544 с.

240. Романов Н.С. Летопись города Иркутска за 1902-1924 гг. Иркутск: Вост.- Сиб. кн. изд., 1994. 560 с.

241. Щеглов И.В. Хронологический перечень важнейших данных из истории Сибири 1032-1882 г. Сургут: «Северный дом», 1993.-462 с.

242. Якутия: хроника, факты, события. 1632-1917. / Сост. А.А.Калашников. Изд. второе. Якутск.: Бичик, 2002. 496 с.

243. Монографии, статьи, брошюры, материалы и тезисы научных конференцийа) на русском языке

244. Агурский С. Еврейский рабочий в коммунистическом движении (19171921). Минск: Госиздат Белоруссии, 1926. — 244с.

245. Акиньшин А.Н. еврейская община в Воронежской губернии во втор, пол. XIX-XX века. // Исторические записки. 2001. Вып. 7. С. 22-44.

246. Алексеев А.А. Очерки домашней и общественной жизни евреев. СПб.: изд. книгопродавца И.А.Тузова, 1896. — 238 с.

247. Аленицын В.Д. Еврейская питейная торговля в России. // Статистический временник Российской империи. Сер. 3. Вып. 9. СПб.: изд. Центрального статистического комитета Министерства внутренних дел, 1886.

248. Анучин Е.Н. исследования о проценте сосланных в Сибирь в период 1827-1846 годов. Материалы для уголовной статистики России. СПб.: тип. Майкова, 1873.-246 с.

249. Асалханов И.А. Социально-экономическое развитие Юго-Восточной Сибири во второй половине XIX в. Улан-Удэ: Бур. кн. изд., 1963. 493 с.

250. Асалханов И.А. Народонаселение Бурятии в XIX в. // Социально-экономическое развитие Бурятии XYII- начало XX в. Новосибирск: Наука, Сибирское отделение, 1987. С.91-114.

251. Астырев Н. На таежных прогалинах. Очерки жизни населения Восточной Сибири. М.: тип. Д.Ш.Иноземцева, 1891. -450 с.

252. А. X. Из истории «октябрьских дней в Сибири. // Сибирские вопросы. 1910. №40-41.

253. Бакунин М.А. Избранные философские сочинения и письма. М.: Мысль, 1987.-573 с.

254. Бакштановский Н. О юридическом положении сибирских евреев. // Русский еврей. 1883. №25. С.5-7.

255. Безаров А. Еврейская проблема в России последней четверти XIX века: социально-экономический аспект. // Тирош — Труды по иудаике. Вып. Y. М., 2002. С. 217- 233.

256. Бейлин С.Х. Пословицы и поговорки сибирских евреев. // Сибирский архив. 1912. №4. С.215-223; №5. С.321-336.

257. Белинский В.Г. Еврейские секты в России. // Избранные философские Сочинения. Т.2. М.: Госполитиздат, 1948.

258. Белковский Г.А. Русское законодательство о евреях в Сибири. СПб.: «Центральная типо-лит. М.Я.Минкова, 1905.—160с.

259. Бердников Л.П. Вся Красноярская власть. Очерки истории местного управления и самоуправления 1822-1916. Красноярск: Кр. кн. изд., 1995. -320 с.

260. Бердяев Н.А. Судьба еврейства. // Тайна Израиля. СПб.: София, 1993. С.309-325.

261. Бикерман И.М. Черта еврейской оседлости. СПб.: «Разум», 1911.- 152 с. Бланк P.M. Роль еврейского населения в экономической жизни России. СПб.: тип. I Санкт-Петербургской Трудовой артели, 1908. 64 с.

262. Блиох И.С. Сравнение материального и нравственного состояния населения в черте оседлости евреев и вне ее. T.III. СПб.: Тип. Высочайше утвержденного товарищества «Общественная польза», 1891. — 323 с.

263. Боголепов М. Торговля в Сибири. // Сибирь, ее современное состояние и ее нужды. Сб. статей под ред. И.С.Мельника. СПб.: изд. А.Ф. Девриена, 1908. С. 169-200.

264. Бруцкус Б.Д. Профессиональный состав еврейского населения России. СПб.: тип. «Север» (изд. Еврейского Колонизационного общества), 1908. — 80 с. с прилож.

265. Бруцкус Б.Д. Статистика еврейского населения. Распределение по территории, демографические и культурные признаки еврейского населения по данным переписи 1897 г. СПб.: тип. «Север», 1909. 62 с. с прилож.

266. Булгаков С.Н. Расизм и христианство.// Тайна Израиля. СПб.: София, 1993. С.345-352.

267. Бухбиндер Н.А. История еврейского рабочего движения в России: По неизданным архивным материалам. Л.: Академическое изд-во, 1925. — 388с.

268. Васильева Н.Д. Евреи. // Якутия наш общий дом. Очерки истории народов Якутии. Вып.1. Якутск: Мин-во по делам народов и федеративным отношениям Респ. Саха (Якутия), 2001. С. 91-107.

269. Ватин В.А. Из истории евреев в Сибири. // Сибирская летопись. 1916. №6-8. С.342-347.

270. Винокуров М.А. Сибирь в первой четверти XX века: освоение территории, население, промышленность, торговля, финансы. Иркутск: изд-во Иркутской экономической академии, 1996. 188 с.

271. Война и еврейская проблема. М.: изд. Московского комитета Сионистской Народной фракции, 1917. 85 с.

272. Войтинский Вл., Горнштейн А. Евреи в Иркутске. Иркутск: типолитография П.И.Макушина и В.М.Посохина, 1915. — 390 с., прилож.

273. Вопросы еврейской жизни. /Собр. статей Моргулиса М.Г. СПб.: 1889. — 594 с.

274. Гаврилова Н.И. Иркутский купец Я.С.Домбровский (штрихи к биографии). // Сибирский еврейский сборник. №2. Иркутск: Арком, 1996. С.120-126.

275. Галашова Н.Б. Дореволюционная еврейская школа в Томске (с 90-х годов XIX века до 1917 года). / Сб. статей. Томск: изд.-во Томского ун-та, 2000. С. 13-20.

276. Галашова Н.Б. Еврейская община в г. Томске в конце XIX начале XX веков как транслятор духовных ценностей. //История еврейских общин Сибири и Дальнего Востока. Материалы I научно-практической конференции (4-5 ноября 2000 года). Томск, 2000. С. 50-52.

277. Ганелин Р.Ш., Кельнер В.Е. Проблемы историографии евреев в России. 2-я половина XIX века 1-я четверть XX века. // Евреи в России. Историографические очерки. 2-я половина XIX века - XX век. М.Иерусалим: Еврейский университет в Москве, 1994. С. 183-246.

278. Ганелин Р. Еврейский вопрос в СССР в представлении современников 1930-1950-е годы. Труды по иудаике. Вып. 5. Евреи в России. История и культура./ Под ред. Д.А. Эльяшевича. СПб, 1998. С.36-43.

279. Гепштейн С. Экономическая структура еврейского населения России. СПб.: «Восток», 1906. 39 с.

280. Гессен В.Ю. К истории Санкт-Петербургской еврейской религиозной общины от первых евреев до XX века. СПб.: изд-во «Тема», 2000. 216 с.

281. Гессен Ю. Евреи в России. Очерки общественной, правовой и экономической жизни русских евреев. СПб.: Типо-Литография А.Г. Розена, 1906. -465 с.

282. Гессен Ю.И. Закон и жизнь: как создавались ограничительные законы о жительстве евреев в России. СПб.: тип. А.Г. Розена, 1911. 187 с.

283. Гессен Ю. Законодательство о жизни евреев в России. // Русская мысль. T.Y. М., 1911. С.82-96.

284. Гессен Ю. История еврейского народа в России. (Воспроизводство с изд. 1925-1926 гг.). В 2 т. М.-Иерусалим: Еврейский университет в Москве, 1993.-473 с.

285. Гинцбург Г.О. Статистические данные о численности евреев, занимающихся ремеслами и некоторыми другими производительными занятиями в черте постоянной еврейской оседлости. СПб.: тип. М.М. Стасюлевича, 1888.-51 с.

286. Гоголев А.И. История Якутии (обзор исторических событий до начала XX в.). Якутск: изд-во Якутского университета, 1999. -201 с.

287. Гоголев З.В. Якутия на рубеже XIX XX вв. Новосибирск: Наука, Сиб. Отд. 1970.-235 с.

288. Голицын Н.Н. История русского законодательства о евреях. СПб.: Типография Министерства внутренних дел, 1886. Т.1. — 806 с.

289. Головачев П. Сибирь. Природа. Люди. Жизнь. М.: тип. Т-ва И.Д. Сытина, 1905.-400 с.

290. Головачев П.М. Экономическая география Сибири. М.: тип. Т-ва И.Д.Сытина. 1914.- 180 с.

291. Гончаров А.Н. Развитие российского законодательства о праве жительства и передвижения евреев. Черта еврейской оседлости. // Сибирский еврейский сборник. №1. Иркутск: Арком, 1992. С. 79-89.

292. Гончаров Ю. Еврейское купечество Западной Сибири во второй половине XIX начале XX вв. // Диаспоры. Независимый научный журнал. М., 2000. №3 .С. 155-172.

293. Гончаров Ю. Еврейская община г. Мариинска в конце XIX начале XX вв. // Очерки истории еврейских общин Сибири и Дальнего Востока (XIX — начало XX вв.). Сб. статей. Красноярск: изд-во «Кларетианум», 2001. С.53-64.

294. Гончаров Ю.М. Городская семья Сибири второй половины XIX — начала XX в. Барнаул: изд-во Алтайского государственного университета, 2002. -348 с.

295. Горбачев М.Ф. Отчет,по статистико-экономическому и техническому исследованию золотопромышленности Ленского горного округа. В 3 т. СПб.: тип.- лит. «Якорь», 1905. Т.1 343 с. Т.2. - 296 с. Т.З. - 23 с. и табл.

296. Город у Красного Яра. Документы и материалы по истории Красноярска. XYII-XYIII вв. / Сост. Г.Ф.Быконя и Л.П.Шорохов. Красноярск: кн.изд., 1981. 280 с.

297. Город у Красного Яра, первая половина XIX в. Документы и материалы. / Сост. Г.Ф.Быконя. Красноярск: Кр. кн. изд., 1986. — 314 с.

298. Григорьев В.Ю. Глава I. Население. Извлечено из материалов по исследованию землепользования и хозяйственного быта сельского населения Иркутской и Енисейской губерний. Иркутск: тип. К.И.Витковской, 1892. 20 с.

299. Гройсман А. Евреи в Якутии. // Илин. 1995. С. 97-100. Гройсман А. Евреи в Якутии. 4.1. Община. Якутск: изд-во ЯНЦ СО РАН, 1995.- 100 с.

300. Достоевский Ф.М. Дневник писателя за 1887 год. // Полн. собр. соч. в 30 т. Т.25. Л., 1983. С.74-88. Достоевский Ф.М. Еврейский вопрос. М.: "Витязь", 2000. -95 с. Дубнов С.М. Евреи в царствование Николая II (1894-194). Пг.: «Кадима», 1922.-85 с.

301. Дубнов С.М. Евреи в эпоху антисемитской реакции в России и Западной Европе. Кн. 1. Евреи в России в царствование Александра III (1881-1894). М.- Пг.: изд-во JI. Д. Френкель, 1923. 127 с.

302. Дубнов С.М. Краткая история евреев. М.: ТОО «Сварог», 1996. 446 с.

303. Дятлов В.И. Диаспора как исследовательская проблема. // Диаспоры в историческом времени и пространстве. Национальная ситуация в Восточной Сибири. Тезисы докладов международной научно-практической конференции 6-8 окт. 1994 г. Иркутск, 1994. С. 9-15.

304. Дятлов В.И. Евреи: диаспора и «торговый народ». // Сибирский еврейский сборник.№2. Иркутск: Арком, 1996. С.6-14.

305. Евреи и русская революция./ Сост. О. Будницкий. М.- Иерусалим: «Гешарим, 1999. 479 с.

306. Евреи Крыма: очерки истории. / Сост. Э.И. Соломоник. Симферополь-Иерусалим: «Гешарим», 1997. 27 с.

307. Зайденман JI. Правовое положение евреев в России. СПб.: Типолитография I. Лурье и Ко, 1906. — 58 с.

308. Зайцев М. В.Н. Коковцов и права еврейского населения России в начале XX века. // Материалы Девятой Ежегодной Международной Междисциплинарной конференции по иудаике. 4.1. М., 2002. С.90-98.

309. Законы о евреях и практика их применения. Б.м. б.г. 55 с.

310. Зиммель Г. Чужак. // Сибирский еврейский сборник. №2. Иркутск: Арком, 1996. С. 15-19.

311. Зисерман Д. К вопросу о генезисе сионизма. // Российский сионизм: история и культура. Материалы научной конференции. М., 2002. С. 15-27.

312. Зомбарт В. Евреи и хозяйственная жизнь. 4.1 (экономическая). СПб.: «Разум», 1912.- 179 с.

313. Иванов А. «Еврейский вопрос» и высшее образование в России (конец XIX нач. XX в.) // Вестник Еврейского университета. 1994. №1. С.35-51.

314. Иванов Ю.А. Документы о положении евреев в Шуйском уезде Владимирской губернии. // Отечественные архивы. 2001. №6. С.17-23.

315. Игнатьева В.Б. Национальный состав населения Якутии. (Этно-статистическое исследование). Якутск: Якутский научный центр СО РАН, 1994.- 144 с.

316. Игнатьева В.Б. Национальный состав населения Якутии (Этно-статистическое исследование). Якутск: ЯНЦ СО РАН, 1994. — 143 с.

317. Из истории и мифологии революции. Почему евреи? «Круглый стол». // Отечественная история. 2000. №2. С.89-103.

318. Иоффе Г.З. Выселение евреев из прифронтовой полосы в 1915 году. // Вопросы истории. 2001. №9. С.85-97.

319. Иркутск в панораме веков. /Сб. под ред. Л.М.Дамешека. Иркутск: Вост-Сиб. кн. изд-во, 2003.

320. Иркутск. Его место и значение в истории и культурном развитии Восточной Сибири. // Очерк, редактированный и изданный иркутским городским головой В.П. Сукачевым. М.: тип.-литография Т -ва И.Н. Кушнарев и Ко, 1891.-267 с.

321. Иркутск. Три века (1686-1986): страницы жизни. / Сб. сост. М. Сергеев. Иркутск: Вост-Сиб. кн. изд-во, 1986.- 556 с.

322. История Бурятии в вопросах и ответах. Вып.2. Улан-Удэ: Мин-во народного образования Бурятской ССР, Бур. отделение Ассоциации молодых историков, 1991. 126 с.

323. История Бурят Монгольской АССР. Т.1. Улан-Удэ: Бур-монг. кн. изд., 1954.-496 с.

324. История Сибири с древнейших времен до наших дней. Т.З. Сибирь в эпоху капитализма. / Под ред. А.П.Окладникова и В.П. Шункова. JI.: Наука, Ленингр. отд-ние, 1968.

325. История Якутской АССР. 3 Т. М.-Л.: изд-во АН СССР, 1555-1963. Т.1. -428 е.; Т. II.-416 е.; т. III. 352 с.

326. Кабузан В.М. Народы России в первой половине XIX века. М.: Наука, 1992.-214 с.

327. Казарян П.Л. Якутия в системе политической ссылки России 1826-1917 гг. Якутск, 1998. 496 с.

328. Кальмина Л.В. Евреи в Западном Забайкалье: поиск экономических ниш (вторая половина XIX начало XX в.) // Диаспоры. Независимый научный журнал. М., 1999. №1. С. 104- 114.

329. Кальмина Л.В. Еврейское купечество Восточной Сибири (60-е годы XIX века 1917 г.) Улан-Удэ: издательско-полиграфический комплекс ВСГАКИ, 2002.-70 с.

330. Кальмина Л.В. Сионистское движение в Забайкалье до 1917 года. // Сибирь. XX век. Вып. 4. Кемерово: Кузбассвузиздат, 2002. С. 73-78.

331. Кальмина Л.В. Евреи Восточной Сибири: «духовная территория» (середина XIX века 1917 год). Красноярск: изд-во «Кларетианум», 2002. - 164 с.

332. Кальмина Л.В., Курас Л.В. Еврейская община в Западном Забайкалье (60-е годы XIX века- февраль 1917 года). Изд. второе. Улан-Удэ: изд-во БНЦ, 1999.-172 с.

333. Кальмина Л.В., Курас Л.В. Еврейские общины Западного Забайкалья (вторая половина XIX в. февраль 1917 г.). // Очерки истории еврейскихобщин Сибири и Дальнего Востока (XIX — начало XX вв.). Сб. статей. Красноярск: изд-во «Кларетианум», 2001. С. 110-129.

334. Карсавин Л.П. Россия и евреи.//Тайна Израиля. СПб.: София, 1993. С. 407-431.

335. Каутский К. Еврейские погромы и еврейский вопрос в России. Пг.: к-во «Антей», 1919. 14 с.

336. Кенан Д. Сибирь. СПб.: изд-е М.В. Пирожкова, 1906. 398 с. Ким Н.В. Очерки истории Улан-Удэ. Улан-Удэ: Бур. кн изд., 1966. — 114с.

337. Климов А.Э. Якутск на рубеже веков. Якутск: изд-во Якутского ун-та, 1995.-98 с.

338. Книга о русском еврействе (от 1860-х годов до революции 1917 г.). Сб. статей. М. -Иерусалим: РПО «Мосты культуры», «Гешарим», 2002. — 600 с.

339. Козьмин М. Прошлое и настоящее сибирских сектантов-субботников. //Еврейская старина. 1913. Вып.У1. С.3-22; 1914. Вып.Ш-IY. С.459-464; 1915. Вып.Ш-IY. С.386-395.

340. Константинова Т.А. Губернаторы Забайкалья 1851-1917 гг. Чита: тип. ЧП Богданова Г.Г. 2001. -91 с.

341. Красноярск: очерки истории города. / Сост. П.Н.Мешалкин. Красноярск: Кр. кн. изд.-во, 1988. 371 с.

342. Красноярский край в истории Отечества: В 3 кн. Красноярск: Кр.кн. изд-во., 1996. Кн. 1 (1890-1917). 397 с.

343. Кудрявцев Ф.А., Вендрих Г.А. Иркутск. Очерки по истории города. Иркутск: Вост.-Сиб. кн. изд-во, 1971. — 435 с.

344. Курас Л.В. Есть ли будущее у российского еврейства? // Сибирский еврейский сборник. №1. Иркутск: Арком, 1992. С. 103-112.

345. Ларин Ю. Евреи и антисемитизм в СССР. М.-Л.: Госуд. изд-во тип. «Красный пролетарий», 1929. 311 с.

346. Левин И. Сочинения. В 2 т. М.: Радикс, 1994. Т.1-401 е.; Т.2. 558 с.

347. Ленин В.И. Положение Бунда в партии. // Полн. собр. соч. Т. 8. С. 65-76.

348. Ленин В.И. К еврейским рабочим. // Полн. собр. соч. Т. 10. С.266-269.

349. Ленин В.И. Национализация еврейской школы. // Полн. собр. соч. Т.23. С.375-376.

350. Ленин В.И. Критические заметки по национальному вопросу. // Полн. собр. соч. Т. 24. С.113-150.

351. Ленин В.И. Доклад о революции 1905 года. // Полн. собр. соч. Т. 30. С. 306-328.

352. Ленин В.И. О погромной травле евреев. // Полн. собр. соч. Т. 38.С. 242243.

353. Лесков Н. Еврей в России.// Искусство кино. 1992. №5. С. 12-24.

354. Лесков Н.С. Непитущая вера. // Родина. 2002. №4-5. С.87-90.

355. Лозинский С.Г. Социальные корни антисемитизма. М.: Атеист. Гос. тип. им. Е. Соколовой, 1929. 205 с.

356. Локшин А. Формирование политики (царская администрация и сионизм в России в конце XIX начале XX в.) // Вестник Еврейского университета в Москве. М.- Иерусалим, 1992. №1. С.42-56.

357. Локшин А. История евреев в России конца XYIII- начала XX веков в современной зарубежной историографии. / Труды по иудаике. Вып. 5.

358. Евреи в России: история и культура. Под ред. Д.А. Эльяшевича. СПб, 1994. С. 15-37.

359. Локшин А. Иудаика в России. Русско-еврейская история и ее исследователи. // Евреи в Российской империи XYIII XIX веков. Сборник трудов еврейских историков. М.- Иерусалим: Еврейский университет в Москве, 1995. С. 5-27.

360. Локшин А.Е. Фантасмагория или гешефт? (Сионистское движение глазами царской администрации). // Родина. 2002. №4-5. С. 95-101.

361. Локшин А.Е. В поисках modus vivendy. Сионистское движение и царское правительство в конце XIX- начале XX веков. // Российский сионизм: история и культура. Материалы научной конференции 22-23 октября 2001 года. М., 2002. С.70-86.

362. Лукин В. К столетию образования петербургской научной школы еврейской истории. //История евреев в России. Проблемы источниковедения и историографии. Под ред. Д. Эльяшевича. СПб.: Петербургский еврейский ун-т, 1993. С. 13-26.

363. Макаров И.Г. Виды ссылки и правовое положение ссыльных в дореволюционной России. // Исторические исследования в Республике Саха (Якутия): поиски и проблемы. Якутск: Институт гуманитарных исследований, 1999. С. 48-63.

364. Максимов С.В. Сибирь и каторга. В 3-х ч. СПб.: тип. А. Траншеля, 1871. 4.1. Несчастные. — 459 е.; Ч.И. Виноватые и обвиненные. 353 е.; Ч.Ш. Политические и государственные преступники. - 388 с.

365. Максимов С. Евреи как колонизаторы в Сибири. // Сибирь. 1878. №1718.

366. Марек П. Очерки по истории просвещения евреев в России (два воспитания). М.: изд. Об-ва распространения правильных сведений о евреях и еврействе, 1909. 284 с.

367. Маркс К. К еврейскому вопросу. // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.1. С.382-413.

368. Мешалкин П.Н. Меценатство и благотворительность сибирских купцов-предпринимателей. Красноярск.: Кр. кн.изд., 1995. — с.143.

369. Милютин Д.А. Сборник историко-статистических сведений о Сибири. В 2 т. СПб.: Русская Скоропечатня, 1875. 76 с.

370. Миндлин А. «Еврейская политика» Столыпина. М.: Об-во «Еврейское наследие», 1996.

371. Миндлин А.Б. Проекты Объединенного дворянства России по «еврейскому вопросу». // Вопросы истории. 2002. №4. С. 13-26.

372. Моравский Вал. К положению евреев в Сибири. // Еврейский мир. 1910. №25. С.15-19;№26. С. 16-19.

373. Моргулис М.Г. Вопросы еврейской жизни. СПб.: типо-лит. А.Е Ландау, 1889.-594 с.

374. Мучник Ю. Религиозная жизнь сибирских евреев в XIX столетии (по материалам Томской губернии). // Диаспоры. Независимый научный журнал. М., 1999. №1. С. 58-76.

375. Мучник Ю. Из истории еврейской диаспоры в Томске. //Очерки истории еврейских общин Сибири и Дальнего Востока (XIX — начало XX вв.). Сб. статей. Красноярск: изд-во «Кпаретианум», 2001. С. 12-52.

376. Мытарства евреев в Сибири. // Сибирские вопросы. 1911. №22-23. С.63-68.

377. М-шъ М. О евреях в Сибири. // Восход. 1889. № 7-8.

378. Мыш М.И. Руководство к русским законам о евреях. СПб.: типолитограф. М.П.Фроловой, 1904. 526 с.

379. М-ъ. Еврейский вопрос в Сибири. //Сибирские вопросы. 1908. №19-20. С.9-14.

380. Нахманович В. Прорыв за черту (история принятия закона о праве повсеместного жительства евреев — купцов I гильдии). // Вестник Еврейского университета в Москве. 1997. №1. С. 16-40.

381. Н.Д. Евреи-земледельцы в Сибири. // Восточное обозрение. 1887. №39.

382. Нейман И. Как прикрепили сибирских евреев к местам их приписки (1885-1893). // Еврейская старина. 1915. Вып. III-IY. С.381-385.

383. Никитин В.Н. Евреи-земледельцы. Историческое, законодательное, административное и бытовое положение колоний со времени их возникновения до наших дней. 1807-1887. СПб.: тип. Газет «Новости», 1887.-692 с.

384. Нифантьев Е.С. Город на Енисее. Красноярск: Кр. кн. изд., 1973. — 205 с.

385. О правах ремесленников евреев. СПб., 1893. 74 с.

386. Орехова Н.А. Первые документальные свидетельства о появлении евреев в Красноярске. //История еврейских общин Сибири и дальнего Востока. Материалы I научно-практической конференции (4-5 ноября 2000 года). Томск, 2000. С. 5-7.

387. Орехова Н.А. Еврейский погром в Красноярске в 1916 году. //История еврейских общин Сибири и Дальнего Востока. Материалы II региональнойнаучно-практической конференции (25-27 августа 2002 года). Красноярск -Иркутск, 2001.С. 51-60.

388. Оршанский И.Г. Евреи в России. Очерки и исследования. Вып. 1. СПб.: типография М. Хана, 1872. -235 с.

389. Оршанский И.Г. Русское законодательство о евреях. Очерки и исследования. СПб.: тип. лит. А.Е. Ландау, 1877. — 456 с.

390. Оршанский И.Г. Евреи в России. Очерки экономического и общественного быта русских евреев. СПб., 1877. — 439 с.

391. Осибирячившийся». Евреи как колонизаторы в Сибири. // Сибирь. 1878. №17-18.

392. Островский Ю. Сибирские евреи. СПб.: Типография I. Лурье и Ко, 1911. -62 с.

393. Пайкин С. Евкомбед Грузии. Тифлис, 1933.

394. Песковский М.Л. Роковое недоразумение. Еврейский вопрос, его мировая история и естественный путь к разрешению. В 2-х частях. СПб.: типография И. Н. Скороходова, 1891. 392 с.

395. Петров П. Города Якутии 1861-1917 гг. Социально-экономический очерк истории. Якутск: кн.изд., 1990.- 124 с.

396. Пинигина Ю. Опыт взаимодействия с местной властью еврейской общины дореволюционного Иркутска. //Очерки истории еврейских общин

397. Сибири и Дальнего Востока (XIX начало XX вв.). Сб. статей. Красноярск: изд-во «Кпаретианум», 2001. С. 96-109.

398. Плисецкий М.С. Религия и быт грузинских евреев. M.-JL: Огиз-Моск. Рабочий, 1931.- 178 с.

399. Познер С.В. Евреи в общей школе. СПб.: «Разум», 1914. 213 е., 136 е.

400. Полищук М. Евреи Одессы и Новороссии. Социально-политическая история евреев Одессы и других городов Новороссии 1881-1904. М. — Иерусалим, Мосты культуры-Гешарим, 2002. 444 с.

401. Потанин Г.Н. Города Сибири. //Сибирь, ее современное состояние и ее нужды. Сб. статей под ред. И.С.Мельника. СПб.: изд. А.Ф. Девриена, 1908. С. 234-259.

402. Прокушев В.И. Канск. Красноярск: Кр. кн. изд., 1986. 207 с.

403. Рабинович В.Ю. Горячие дни: октябрь 1905 г. в Иркутске. // Сибирский еврейский сборник. №2. Иркутск: Арком, 1996. С.60-69.

404. Рабинович В. Евреи дореволюционного Иркутска: наброски к портрету. // Диаспоры. Независимый научный журнал. М., 1999. №1. С.77- 103.

405. Рабинович В. История еврейской общины дореволюционного Иркутска. //Очерки истории еврейских общин Сибири и Дальнего Востока (XIX —начало XX вв.). Сб. статей. Красноярск: изд-во «Кларетианум», 2001. С. 65-109.

406. Рабинович В. Евреи дореволюционного Иркутска: меняющееся меньшинство в меняющемся обществе. Красноярск: изд-во «Кларетианум», 2002. 240 с.

407. Рабинович Г.Х. Крупная буржуазия и монополистический капитал в экономике Сибири конца XIX начала XX вв. Томск: изд. Томского университета, 1975. -218 с.

408. Рабинович Г.Х., Солопий JI.A. Об экономическом развитии Забайкальской области в пореформенный период. //Забайкальский краеведческий ежегодник, 1969. Чита: изд-во Забайкальского филиала Географического общества СССР. №3. С.69-83.

409. Рабинович Г.Х., Солопий Л.А. Крупная буржуазия Забайкалья в конце 19-начале 20 веков. // Некоторые вопросы расстановки классовых сил накануне и в период Великой Октябрьской социалистической революции. Томск: изд-во ТГУ, 1976. С.137-170.

410. Раднаев Б.Э. Формирование рабочего класса в золотодобывающей промышленности Забайкалья XIX — начала XX в. // Социально-экономическое развитие Бурятии XYII начало XX в. Новосибирск: Наука, Сибирское отд., 1987. С. 57-70.

411. Рафес М.Г. Очерки истории еврейского рабочего движения. М.-Л.: Госиздат, 1929.-254 с.

412. Резун Д.Я., Васильевский Р.С. Летопись сибирских городов. Новосибрск: кн. изд-во, 1989. 304 с.

413. Ремнев А.В. Самодержавие и Сибирь в конце XIX — начале XX века: проблемы регионального управления. //Отечественная история. 1994. №2. С.60-73.

414. Розанов В.В. Юдаизм. //Тайна Израиля. СПб.: София, 1993. С.105-227. Розенберг J1. Еврейское население Поволжья в середине XIX начале

415. XX века. // Вестник Еврейского университета в Москве. 1994. №3. С. 3948.

416. Романова В. Российские евреи в Харбине. // Диаспоры. Независимый научный журнал. М., 1999. №1. С. 115-142.

417. Романова В. Дальневосточные евреи в Российской империи. //Очерки истории еврейских общин Сибири и Дальнего Востока (XIX — начало XX вв.). Сб. статей. Красноярск: изд-во «Кларетианум», 2001. С. 163-198.

418. Романова В. Власть и евреи на Дальнем Востоке России: история взаимоотношений (вторая половина XIX в. 20-е годы XX в.). Красноярск: изд-во «Кларетианум», 2001. - 292 с.

419. Романова В.В. Евреи на Дальнем Востоке России (II пол. XIX в. — I четв. XX в.). Хабаровск: изд-во ХГПУ, 2002. 256 с.

420. Романова Н. Культурно-просветительные общества Петербурга и власть конца XYIII-XX вв. (К истории взаимоотношений). /Труды по иудаике. Вып. 5. Евреи в России. История и культура под ред. Д.А. Эльяшевича. СПб., 1998.

421. Сагитова И. Еврейская диаспора Приморского края (втор. пол. XIX — начало XX века). // Еврейская диаспора Дальнего Востока России XIX —

422. XXI век. Сб. статей. Владивосток: Еврейский религиозно-культурно-общинный центр, 2000. С. 13 -34.

423. Сафронов Ф.Г. Дореволюционные начальники Якутского края. Якутск: КИФ «Ситим», 1993. 55 с.

424. Семевский В.И. Рабочие на сибирских золотых промыслах: В 2-х т. СПб.: изд. И.М.Сибирякова, 1898. Т.1. От начала золотопромышленности в Сибири до 1870 г. — 578 е.; Т.2. Положение рабочих после 1870 r.-YI, 915 .

425. Слиозберг Г.Б. Законы о евреях и практика их применения. СПб.: Электропечатня Я.Левенштейна, 1907. 56 с.

426. Слиозберг Г.Б. Правовое и экономическое положение евреев в России. СПб.: Электропечатня Я. Левенштейн, 1907. 28с.

427. Слиозберг Г.Б. Записка по вопросу о правах евреев на приезд и постоянное пребывание в Сибири (Ст. 12 и 23 Устава о паспортах, изд. в 1890 г.) СПб: Тип. А.Е. Буя, 1896.-12 с.

428. Смирнов В.А. Триста лет жизни города Красноярска. // Очерки по истории Красноярского края. Красноярск: ГУПП «Сибирь». С. 109-130. Воспроизведено по В.Смирнов. Триста лет г. Красноярска (1628-1928). Красноярск: Горсовет, 1928.

429. Соболев М. Добывающая и обрабатывающая промышленность Сибири. //Сибирь, ее современное состояние и ее нужды. Сб. статей под ред. И.С. Мельника. СПб.: изд. А.Ф. Девриена, 1908. С. 141-168.

430. Солженицын А.И. Двести лет вместе (1795-1995): В 2 т. М.: Русский путь, 2001. Т. 1. 509 с. Т.2. - 521 с.

431. Соловьев Вл. Еврейство и христианский вопрос. // Тайна Израиля. СПб.: София, 1993. С. 31-80.

432. Соловьев Вл. Протест против антисемитического движения в печати. // Тайна Израиля. СПб.: София, 1993. С.94-103.

433. Соломон Е.Ш. Сионисты и общины: движение к I съезду еврейских общин Сибири и Урала (янв. 1919 г.). // Восток и Россия: взгляд из Сибири, материалы и тезисы докладов к научно-практической конференции. Иркутск: ИГУ, 1996. С. 354-358.

434. Соломон E.11I. К истории сионистской организации г. Иркутска.// Сибирский еврейский сборник. №2. Иркутск: Арком, 1996. С. 70-89.

435. Сталин И.В. Марксизм и национальный вопрос.// Соч. Т.2. С.290-367.

436. Сталин И.В. Об антисемитизме. Соч. Т. 13. С.28.

437. Степанов А.П. Енисейская губерния. Красноярск: Горница, 1997. 223 с.

438. Степанов С.А. Черная сотня в России (1905-1914 гг.) М.: изд-во ВЗПИ АО «Росвузнаука», 1992. 329 с.

439. Степневска-Хольцер Б. Повседневная жизнь евреев Беларуси в 19 веке. // Материалы Девятой Ежегодной Международной Междисциплинарной конференции по иудаике. 4.1. М., 2002. С.30-40.

440. С-чь Я. Хищники на промыслах Олекминско-Витимской системы. // Сибирские вопросы. 1912. №19. С. 17-40; №20. С.5- 39.

441. Тихонов Т.И. Сибирские евреи, их права и нужды. // Сибирские вопросы. 1905. № 1. С.278-309.

442. Тихонов Т.И. Еврейский вопрос в России и Сибири. СПб.: тип. Альтшулера, 1906. —98 с.

443. Толстой И.И., Гессен Ю. Факты и мысли. Еврейский вопрос в России. СПб.: тип. Т- ва «Общественная польза», 1907.-220 с.

444. Усов МЛ. Евреи в армии. СПб.: «Разум», 1911. 179 с.

445. Усольцев А.В. Имперская политика в отношении евреев на Алтае в XIX в. //История еврейских общин Сибири и Дальнего Востока. Материалы Ирегиональной научно-практической конференции (25-27 августа 2002 года). Красноярск Иркутск, 2001. С. 6-9.

446. Ф.В. Евреи в Сибири. // Восход. 1887. №9.

447. Федоров В.И. Якутия в эпоху войн и революций (1900-1919). Книга первая. М.: Academia, 2002. 328 с.

448. Федорова Е.Н. Якутск (Историко-демографический очерк). Якутск: Як. кн. изд., 1988.-76 с.

449. Федотов Г.П. Новое на старую тему (к современной постановке еврейского вопроса). //Тайна Израиля. СПб.: София, 1993. С. 448 458.

450. Фризер Я.Д. Золотопромышленность в Баргузинском округе и ее нужды. М.: типо-литография Т-ва И.Н.Кушнарев и Ко, 1901.-151 с.

451. Хасин В. Интеграция евреев в социальное пространство внутренних губерний Российской империи. // Материалы Девятой Ежегодной Международной Междисциплинарной конференции по иудайке. 4.1. М., 2002. С.57-71.

452. Хвольсон Д.А. О некоторых средневековых обвинениях против евреев. СПб.: тип. Цедербаума и Гольденблюма, 1880. 386 с.

453. Хитерер В. Документы по еврейской истории XYI-XX веков в Киевских архивах. М. Киев: Мосты культуры, Институт иудаики, 2001. - 223 с.

454. Хроленок С.Ф. Золотопромышленность Сибири (1832-1917). Иркутск: изд-во Иркутского университета, 1990. 312 с.

455. Цам Г.Я. История возникновения в Томске военно-молитвенной солдатской школы, а в 1907 г. перестроенной и названной «солдатскойсинагогой». Томск: типолитограф. Сибирского товарищества печатного дела, 1909.-21 с.

456. Царев В.И. Канск. Красноярск: Витал, 1996. 239 с.

457. Цинберг C.JT. История еврейской печати в России в связи с общественными течениями. Пг.: тип. И.Флейтмана, 1915. 264 с.

458. Ципперштейн С. Евреи Одессы. История культуры. 1794-1881. М. -Иерусалим: «Гешарим», 1995. -206 с.

459. Чехов М.П. Законы о евреях. Справочная книжка для евреев и для учреждений, ведающих делами о евреях. Ярославль: Авт, 1899. 109 с.

460. Чудновский С. Енисейская губерния. К трехсотлетнему юбилею Сибири. (Статистико-публицистические этюды). Томск: тип. «Сибирской газеты», 1885. 195 с.

461. Шевич В. О евреях в Сибири. // Сибирь. 1878. №28.

462. Шкурко Э.А. Очерки истории евреев Башкортостана. Уфа, 1999. 284 с.

463. Шмаков А.С. Свобода и евреи. М.: Московская городская типография, 1906. DCLXYIII, 104 с.

464. Шмулевич М.М. Очерки истории Западного Забайкалья XYII серед. XIX в. Новосибирск: Наука, Сиб. отделение, 1985. — 285 с.

465. Шнейдер А.Р. Население Приенисейского края. Красноярск: изд. Бюро краеведения при Средне-Сибирском отделении Русского Географического общества, 1928.-22 с.

466. Шульгин В.В. Что нам в них не нравится.М.: «Русская книга», 1994. 448 с.

467. Щербаков Н.Н. Численность и состав политических ссыльных Сибири (1907-1917 гг.) // Ссыльные революционеры в Сибири. (XIX в.- февр. 1917 г.) Вып. 1. Иркутск: изд-во ИГУ, .1973. С.199-242.

468. Щербаков Н.Н. Влияние ссыльных пролетарских революционеров на культурную жизнь Сибири. Иркутск: изд-во Иркутского университета, 1984.-244 с.

469. Эльяшевич Д. Источниковедение истории евреев в России. (К постановке вопроса). // История евреев в России. Проблемы источниковедения и историографии. СПб.: Петербургский еврейский ун-т, 1993. С. 27-53.

470. Эльяшевич Д.А. Правительственная политика и еврейская печать в России. 1797-1917. Очерки истории цензуры. СПб.- Иерусалим: Мосты культуры Гешарим, 1999.-792 с.

471. Энгель В. Либеральные тенденции в «еврейской политике» самодержавия конца XIX — начала XX века. // Вестник еврейского университета в Москве. 1994. №3. С.49-63.

472. Энгельс Ф. Какое дело рабочему классу до Польши? // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 16. С. 156-166.

473. Энгельс Ф. Об антисемитизме. И Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.22. С.53-55.

474. Якобсон А.Я. Русско-еврейские параллели (историко — культурологический анализ). //Сибирский еврейский сборник. №2. Иркутск: Арком, 1996. С. 20-34.

475. Яков Осипович Лейбович. // Сибирский архив. 1913. №3. С.205-206.

476. Яков Савельевич Домбровский. // Сибирский архив. 1911. №2. С.123-124.б) литература на других языках

477. Aronson М. Troubled Waters: The Origins of the 1881 Anti-Jewish Pogroms in Russia. Pittsburg, 1990.

478. Baron S.W. The Russian Jew under Tsars and Soviets. New York: Schoken Books, 1987. -XYII, 468 p.

479. Eckman L. Soviet Policy Towards Jews and Israel, 1917-1974. New York, 1974.-431 p.

480. Haberer Erich. Jews and revolution in nineteenth- century Russia. Cambridge University Press, 1995. 346 p.

481. Jews and Jewish Life in Russia and Soviet Union. Frank Cass Publishers, 1995.-432 p.

482. Kalmina L., Kuras L. A History of Exiles: The Jews of Buryatia. //East European Jewish Affairs. Vol. 31. London, 2001. №1. P. 49-60/

483. Klier John Doyle. Imperial Russia's Jewish Question 1855-1881. Cambridge University Press. 534 p.

484. Korey W. The Soviet Cage: Anti-Semitism in Russia. New York, 1973. Nathans B. Jews, Law and the Legal Professions in Late Imperial Russia. // Евреи в России. История и культура. Труды по иудаике. Вып.5; Под ред. Д.А. Эльяшевича. СПб., 1998. С. 101-127.

485. Pinkus В. The Jews of the Soviet Union. Cambridge University Press, 1988. XYIII, 397 p.

486. Pipes R. Catherine II and the Jews: the Origins of the Pale of Settlement.// Soviet Jewish Affairs. Vol. 5. N 2. 1975. P. 3-20.

487. Rogger H. The Jewish Policy of Late Tsarizm: A Reappraisal // Wiener Library Bulletin. 25 (1971). P. 42-51.

488. Stanislawski Michael. Tsar Nicholas I and the Jews. The Transformation of Jewish Society in Russia. 1825-1855. The Jewish Publication Society of America. Philadelphia, 1983. 246 p.

489. Zaslavsky V, Brym R. Soviet Jewish Emigration and Soviet National Policy. London, Basingstoke: Macmillan, 1983. 185 p.1. Справочная литератураа) энциклопедии, словари, справочники

490. Архивная иудаика России, Украины и Белоруссии. Материалы для указателя литературы. СПб.: изд-во Петербургского института иудаики, 2001.- 104 с.

491. Города Сибири. /Под ред. Г. М. Лапно. М.: Большая Российская энциклопедия, 1994. 559 с.

492. Документальные материалы по истории евреев в архивах СНГ и стран Балтии. / Сост. Д. А. Эльяшевич. СПб.: Акрополь, 1994.

493. Еврейская энциклопедия: Свод знаний о еврействе и его культуре в прошлом и настоящем. В 16 т. Репринт, воспроизведение изд. О-ва для научн. евр. изд. и изд-ва Брокгауз-Ефрон. М.: изд. центр «Терра», 1991.

494. Енисейский энциклопедический словарь. Красноярск: КОО «Ассоциация «Русская энциклопедия», 1998. 725 с.

495. Краткая еврейская энциклопедия. 7 т. Иерусалим: О-во по исследованию еврейских общин, Еврейский университет в Иерусалиме, 1994- 1996.

496. Краткая энциклопедия по истории купечества и коммерции в Сибири. В 4 т./ Под. ред. А.С.Зуева, Д.Я.Резуна. Новосибирск: Институт истории СО РАН, 1994 1996.

497. Российская еврейская энциклопедия. 4 т. М.: Эпос, 1994-2001. Сибирская советская энциклопедия. В 4 т. Новосибирск: Сибирское краевое издательство, 1929-1932.б) библиографические указатели

498. Евреи в Сибири и на Дальнем Востоке. Библиографический указатель отечественной литературы./ Сост. Л.В.Кальмина, Л.В.Курас. Красноярск: изд-во «Кларетианум», 2001. 60 с.

499. Евреи и еврейский вопрос в литературе советского периода. Хронологически-тематический указатель литературы, изданной за 19171991 гг. на русском языке. /Сост. Н.И.Рутберг, И.Н. Ридевич. М.: «Грантъ», 2000.-596 с.

500. Литература о евреях на русском языке 1890-1947. Библиографический указатель. /Сост. В.Е. Кельнер, Д.А. Эльяшевич. СПб.: Гуманитарное агентство «Академический проект», 1995. 689 с.

501. Романов Н. Периодическая печать г. Иркутска. Список изданий периодической печати Иркутска с 1857 г.// Сибирская летопись. 1916. С.9-10.

502. Систематический указатель литературы о евреях на русском языке со времени введения гражданского шрифта (1708 г. до декабря 1889 г.) СПб.: типо-литография А.Е.Ландау, 1893.- 568 с.1. Авторефераты

503. Никифорова И.О. Гильдейское купечество Енисейской губернии (60-е гг. XIX — начало XX вв.) Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Красноярск, 2000. -27 с.

504. Рабинович В.Ю. Евреи дореволюционного Иркутска как предпринимательское меньшинство. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Иркутск, 1998. -24 с.

505. Романова В.В. Государственная политика в отношении еврейского населения Дальнего Востока России в 60-е гг. XIX -20-е гг. XX вв. Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук. М., 2001. 44 с.

506. Савиных М.Н. Законодательная политика самодержавия в отношении евреев во второй половине XIX — начале XX вв. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Томск, 1999. -28 с.

507. Хазанов О.В. Феномен религиозного историзма: некоторые подходы к пониманию еврейской и индийской традиций. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Томск, 2002. — 26 с.1. Енисейская губерния

508. Соответствие места жительства месту причисления