Европейская культурная традиция в творчестве Т.С. Элиота

Ушакова, Ольга Михайловна

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.03
диссертация на тему: Европейская культурная традиция в творчестве Т.С. Элиота

Год: 2007
Автор научной работы: Ушакова, Ольга Михайловна
Ученая cтепень: доктора филологических наук
Место защиты диссертации: Москва
Код cпециальности ВАК: 10.01.03

450 руб.

Диссертация по филологии на тему 'Европейская культурная традиция в творчестве Т.С. Элиота'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Европейская культурная традиция в творчестве Т.С. Элиота"

003055Э70

На правах рукописи

УШАКОВА Ольга Михайловна

ЕВРОПЕЙСКАЯ КУЛЬТУРНАЯ ТРАДИЦИЯ В ТВОРЧЕСТВЕ Т. С. ЭЛИОТА

Специальность 10.01.03 — литература народов стран зарубежья (европейская и американская литература)

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

Москва — 2007

003055970

Диссертация выполнена на кафедре истории зарубежной литературы филологического факультета Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Гиле неон Борис Александрович

ственном университете им. М. В. Ломоносова по адресу: 119992 Москва, Ленинские горы, МГУ им. М. В. Ломоносова, 1-й корпус гуманитарных факультетов, филологический факультет.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке филологического факультета Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова

доктор филологических наук Красавченко Татьяна Николаевна

доктор филологических наук, профессор Михалъская Нина Павловна

Ведущая организация: Пермский государственный университет

:асов на засе-

Автореферат разослан

Ученый секретарь диссертационного совета

А. В. Сергеев

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Проблема традиции в культуре двадцатого века является одной из важнейших. Ее обсуждение выходит зачастую далеко за рамки сугубо научных дискуссий. Наиболее остро в культуре прошлого столетия дебатировалось само отношение к феномену традиции, оспаривалось право данного понятия на статус полноценной категории литературоведческой науки, так как характерной особенностью эпохи стало доминирование тотальных нигилистических позиций. В то же время поляризация точек зрения и полемический накал эстетической дискуссии способствовали формированию и развитию новых подходов к осмыслению проблемы традиции. Одной из наиболее привлекательных областей исследования с точки зрения степени дискуссионности, напряженности творческой рефлексии по отношению к традиции, разнообразия модусов ее восприятия является литература модернизма. Культурная традиция неоднократно становилась основой для создания универсальных смысловых систем и новых художественных концепций в эстетике и творческой практике модернизма.

Традиция как категория модернистской эстетики наиболее полно, концептуально была осмыслена в критических работах Т. С. Элиота, его художественная практика стала ярким примером органичного включения в европейскую культурную традицию с момента ее зарождения и формирования. Поле нашего исследования будет ограничено тремя основными векторами развития творчества Элиота внутри единого европейского культурного пространства. Мы обратимся к различным аспектам взаимодействия Элиота с тремя важными источниками его творчества, составляющими также фундамент, «первоначала» европейской цивилизации и литературы — античностью, христианством, художественным миром Данте.

художественного сознания и его форм на материале творчества крупнейшего англо-американского поэта, выявить многообразие вариантов освоения европейской литературной традиции. В двадцатом веке усиливается степень осознанности ориентации и мера свободы в выборе подходов к усвоению художественного опыта предшествующих поколений, расширяются пространственно-временные и эстетические границы художественного диалога, активизируется сверхпроводимость культурной трансмиссии. Элиот стал одной из ключевых фигур в процессе теоретического и художественного освоения европейского культурного прошлого, чье творчество явилось воплощением связи времен, интенсивной, целенаправленной переработки и достраивания общего культурного достояния. Именно этим значением определяется наш выбор в качестве объекта диссертационного исследования теоретико-литературных, социокультурных работ, поэзии и драматургии Элиота. Предмет изучения — способы теоретического и художественного освоения феномена традиции в его творчестве.

Научная новизна предлагаемого исследования заключается в том, что теоретические и культурно-исторические аспекты проблемы традиции рассматриваются на обширном материале, отражающем особенности художественного сознания модернизма в его англо-американском варианте. Впервые в отечественном литературоведении предпринимается попытка систематического рассмотрения и анализа творчества Элиота в широком контексте европейской культурной традиции. В работе представлены все периоды и направления творческой деятельности Элиота (критика, поэзия, драматургия), анализируются социокультурные, философские, теологические аспекты художественного диалога. На этом материале впервые в отечественной литературоведческой практике исследуются такие проблемы, как поэтика мифа, религия и литература, дантовский код поэзии Элиота.

Цель данного исследования состоит в изучении творчества Т. С. Элиота как органичной составляющей европейской культурной традиции и выявлении способов осмысления, усвоения и передачи культурного опыта в его теории и художественной практике.

Для достижения указанной цели необходимо решить следующие задачи:

— проанализировать современные теоретические положения о традиции как эстетической и литературоведческой категории,

осмыслить и уточнить значения термина в контексте философских и литературно-художественных дискуссий двадцатого века;

— определить причины интереса представителей модернизма к феномену традиции; .

— рассмотреть теорию традиции Элиота, выявить ее динамический характер и актуальность в современном культурном контексте;

— осмыслить особенности формирования концепции единой европейской культурной традиции Элиота, определить содержание и границы понятия «европейское сознание»;

— выделить магистральные линии развития европейской традиции, на которые ориентировался Элиот в своем творчестве, показать соотнесенность теоретических взглядов Элиота с его поэтическим творчеством;

— провести анализ поэтических и драматических произведений Элиота с точки зрения их связи с истоками европейской традиции (античностью и христианством), выявить основные способы взаимодействия его художественного сознания с доминантными культурными парадигмами прошлого;

— рассмотреть формирование и развитие поэтического творчества Элиота как единой художественной структуры, построенной по модели «Божественной комедии» Данте.

Методологию исследования определяют установки исторической поэтики на изучение эволюции поэтического сознания и его форм. В работе использовались методы исторической поэтики, позволяющие выявлять закономерности крупных историко-литературных систем. Благодаря использованию элементов сравнительно-исторического анализа (сопоставление произведений Элиота с текстами западноевропейской литературной классики), была предпринята попытка вывести его творчество в «большое историческое время», определив степень влияния на него предшествующих традиций.

Теоретико-методологическую основу исследования составляют работы отечественных ученых (А. Н. Веселовский, О. М. Фрейден-берг, М. М. Бахтин, С. С. Аверинцев, Е. М. Мелетинский, В. Н. Топоров, В. Е. Хализев, С. С. Хоружий, М. Л. Андреев и др.), представителей западной ритуально-мифологической школы (К. Юнг, Ф. Корнфорд, М. Бодкин, Дж. Хэррисон, Дж. Кэмпбелл, М. Эли-аде, Н. Фрай и др.), зарубежных теоретиков (X. Гарднер, А. Ком-

паньон, П. Рикер, У. Спэнос, Н. Скотт, А. Уайлдер и др.), отечественных и зарубежных специалистов по истории зарубежной поэзии и драмы. При анализе теологических и философских аспектов проблемы традиции и ее освоения в творчестве Злиота методологически важными для нас явились труды русских мыслителей В. С. Соловьева, В. И. Иванова, Н. А. Бердяева, С. Н. Булгакова, П. А. Флоренского, Б. П. Вышеславцева, В. В. Вейдле, Н. С. Арсе-ньева, А. Ф. Лосева и др., западных философов и теологов X. Орте-ги-и-Гассета, Ж. Маритена, Р. Генона, П. Тиллиха, Х.-Г. Гадамера и др., а также представителей английской христианской апологетики Г. К. Честертона, Ч. Уильямса, К. С. Льюиса и др.

Теоретическая значимость работы определяется ее вкладом в разработку теории традиции в контексте современных эстетических дискуссий. Предлагаемое исследование должно способствовать более глубокому пониманию модернистского художественного сознания, восполнить определенные пробелы в отечественном элиотоведении.

Практическая значимость данной диссертации заключается в том, что ее материалы могут найти применение в вузовской практике: преподавании курсов истории зарубежной литературы XX века, истории западноевропейской поэзии и драмы, истории зарубежной критики и литературоведения, спецкурсов по изучению взаимодействия мифа и литературы, религии и культуры.

ная конференция Общества по изучению творчества Т. С. Элиота (Лондон, Великобритания, 2004); конференция Ассоциации американской литературы (Кембридж, Массачусетс, США, 2003); Пятая ежегодная конференция «Католичество в литературе» (Литтл Рок, Арканзас, США, 1998); международная конференция «Земля, человек, культура» Общества современной английской словесности Кореи (Республика Корея, 2006); международные конференции Российского общества по изучению культуры США (Москва, МГУ, 2004, 2003, 2000 гг.); международные конференции Российской ассоциации преподавателей английской литературы (Нижний Новгород, 2000, Пушкинские горы, 1999 и др.), международная научно-практическая конференция «Мировая и региональная культура в современном этнокультурном контексте» (Тюмень, ТюмГУ, 2004); всероссийская конференция «Американские идеи в гуманитарных исследованиях ученых Сибири» (Томск, Томский госуниверситет, 2004); международная научная конференция «Библия и национальная культура» (Пермь, ПГУ, 2004); всероссийская научная конференция «Региональные культурные ландшафты: история и современность» (Тюмень, ТюмГУ, 2004); международная научная конференция «Язык и культура» (Москва, Институт иностранных языков, Отделение литературы и языка РАН, 2001) и др.

Содержание диссертации представлено в монографии «Т. С. Элиот и европейская культурная традиция» и ряде статей.

На защиту выносятся следующие положения:

1. В культуре XX века существенно расширились границы понятия «традиция». На первый план выходит коммуникативное начало, являющееся субстанциональным признаком этого феномена, формируются творческое, свободное отношение к наследованию культурного опыта, представления о динамичном, диалектическом характере традиции.

2. Феномен традиции стал важным фактором развития эстетики и художественной практики высокого модернизма, в чем выразилось характерное для представителей этого направления стремление выйти за социально-исторические, пространственно-временные, индивидуально-личностные пределы, установка на выявление вечного, универсального содержания, художественное осмысление сущностных законов бытия.

3. Т. С. Элиот является создателем одной из наиболее последовательных и теоретически разработанных концепций традиции в культуре XX в. Понятие традиции стало центральным в его эстетике, а его творчество естественным образом развивалось в культурном пространстве единой европейской традиции. Поэзия и драма Элиота являются ярким примером воплощения европейского сознания в его протяженности от архаической культуры до авангардного искусства прошлого века.

4. Диапазон способов освоения различных сегментов европейской культурной традиции и круг смысловых отношений с другими текстами в творчестве Элиота представлен достаточно широко — от выстраивания общей эстетической системы и модели творчества в соответствии с определенными культурными кодами до использования элементов предшествующей культуры на самых различных уровнях поэтики.

5. Одной из форм взаимодействия с культурной традицией, позволяющей обратиться к постоянным и вечным закономерностям бытия, для Элиота была разработка мифологической поэтики. Элиот использует миф как средство организации материала и конструирования художественной структуры на протяжении всего творчества, сначала в поэзии, затем в драме.

6. Элиота можно назвать одним из ведущих религиозных поэтов, драматургов и критиков XX века. Культурная традиция для него органично связана с религиозной, христианская вера стала основой его творчества. Опираясь на европейскую традицию художественного освоения духовного опыта христианства, Элиот создает современные формы религиозной поэзии и драматургии.

7. Элиот — успешный популяризатор творчества Данте в англо-американской культуре XX века, исследователь, наметивший новые подходы к изучению его наследия. Элиот-поэт создал современный вариант «Божественной комедии», постоянный диалог с великим предшественником обусловил развитие его поэтического творчества как единой художественной структуры.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, четырех глав, заключения, примечаний, списка использованной литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во введении обосновывается выбор темы исследования, ее актуальность, формулируются цели и задачи исследования, определяются теоретико-методологическая база и методы исследования, характеризуется научная новизна, теоретическая и практическая значимость работы, дается обзор научно-критической литературы по теме исследования.

В первой главе «Концепция традиции Т. С. Элиота», состоящей из четырех разделов, рассматриваются теоретические и культурно-исторические аспекты категории традиции, анализируется теория традиции Элиота на материале его литературно-критических и социокультурных работ. В первом разделе «Традиция: категориальные и культурно-исторические аспекты» нами рассматриваются различные культурологические и литературоведческие подходы к феномену традиции, отражающие основные направления эстетической мысли XX в., проводится анализ ряда определений понятия «традиция», уточняются некоторые категориальные признаки данного явления. В культуре XX в. вопрос об отношении к традиции решается весьма неоднозначно, противоположные точки зрения позиционируются от безоговорочного ее принятия до полного отрицания. Противоречивое отношение к прошлому отражает саму природу явления традиции, ее диалектическую сущность. Механизм функционирования традиции основан не только на восприятии, оценке или переоценке духовного опыта предшествующих поколений, но и на отталкивании от него, противодействии, критике и отрицании. Большинством исследователей выявляются две основные функции феномена: статическая (кумуляция и сохранение) и динамическая (передача), а также два основных темпоральных модуса: абсолютное и историческое время.

Традиция является как фактором исторической динамики культурного процесса, обеспечивающим развитие культуры, так и фактором функционирования индивидуального культурного объекта, находящегося в постоянном взаимодействии с другими произведениями. Проблема взаимодействия текстов предшествующей и современной культуры постоянно является предметом теоретико-литературной рефлексии, порождающей новые подходы и оперирующей различными концептами. Детальный ана-

лиз, как и простое перечисление и каталогизация всех имеющихся дефиниций и концепций, связанных с категорией традиции, сложно представить в рамках одного исследования, так как их количество слишком велико. В предлагаемом исследовании в качестве ограничителей, позволяющих сосредоточиться на основной теме, используются определенные хронологические рамки (первая половина XX в.), а также определенный круг эстетических проблем, входящих в сферу теоретических и художественных интересов Элиота, как одного из наиболее влиятельных теоретиков традиции в культуре прошлого столетия.

В своей работе мы будем использовать такие понятия, как литературная традиция, культурная традиция, религиозная традиция, духовная традиция. Нами будут учитываться значения понятия традиции как категории сохранения и категории отношения. Следовательно, основными функциями традиции мы признаем кумуляцию, консервацию и коммуникацию, взаимодействие которых свидетельствует о динамичном, диалектическом характере этого явления. Важными факторами функционирования традиции являются упорядочивание, инновация и седиментация, взаимодействие вертикального и горизонтального способа передачи духовного опыта. Категориальными признаками традиции как общеэстетического феномена также могут быть названы перманентность, непрерывность, многообразие форм художественной коммуникации. Отношение к традиции, ее отрицание или апология, во многом определяются мировоззренческими установками субъекта эстетической дискуссии.

Во втором разделе первой главы «Традиция как «одновременная упорядоченность» в работах Т. С. Элиота» анализируются особенности элиотовской концепции традиции. Идея традиции, требующая от поэта «исторического чутья», была основополагающим элементом эстетики Элиота. В своем программном эссе «Традиция и индивидуальный талант» (1919) поэт призывает всех, кто занимается творчеством, к выработке и развитию осознанного чувство прошлого. Чувство традиции, по мнению Элиота, не только делает творчество поэта составной частью единого целого, литературной традиции, но одновременно помогает ему более глубоко осознать собственное место в современном мире. Традиция у Элиота — понятие широкое и осмысляемое на самых разных уровнях, как в критике, так и в поэтических произ-

ведениях, на протяжении всего его творчества. Эссе «Традиция и индивидуальный талант» относится к первому, по классификации самого Элиота, периоду развития его критической мысли. Непосредственно к проблеме традиции он обращался в таких работах, как: «Еврипид и профессор Меррей» (1920), «Назначение критики» (1923), «Назначение поэзии и назначение критики» (1933), «Поклоняясь чужим богам: Пособие по современной ереси» (1934), «Традиция и поэтическая практика» (1936), «Музыка поэзии» (1942), «Классическая филология и литератор» (1942), «Кто такой классик?» (1944), «Социальное назначение поэзии» (1945).

В русле теории традиции Элиотом разработана проблема «защиты поэзии», создана «деперсональная теория», освоены понятия «классика» и «классик», осмыслена роль «второстепенных» писателей в сохранении традиции, выделены основные этапы развития английской литературной традиции (в частности, поэтической традиции от Дж. Чосера до современных ему поэтов), выстроен собственный историко-литературный канон (который можно условно обозначить как «метафизический канон») и т. д. Некоторые из перечисленных аспектов являются предметом анализа в рамках предлагаемого исследования, некоторые вопросы требуют специального изучения, ряд проблем, касающихся концепции традиции Элиота, был уже рассмотрен в работах отечественных исследователей (Т. Н. Денисовой, А. М. Зверева, Т. Н. Красавченко, А. А. Аствацатурова и др.). Размышлениям поэта о традиции суждено было неоднократно оказываться в эпицентре актуальных культурных дискуссий, начиная с 20-х годов прошлого столетия по сегодняшний день.

Элиотовская традиция в противовес частному индивидуальному мнению человека, как «меры всех вещей», есть абсолютный ценностный стандарт в сфере культуры, трансцендентная, абсолютная мера, существующая в метафизическом, теоцентричес-ком пространстве. Его традиция может пониматься как платоновское «идеирующее единство», для которого характерно не формальное объединение разнородных явлений, а единичность подвижного покоя самотождественного различия. Основополагающим тезисом теории традиции Элиота была идея одновременного сосуществования литературных произведений в едином культурном пространстве: вся литература Европы от Гомера до наших дней существует одновременно и образует гармоничную, цель-

ную структуру. Можно говорить о создании им универсальной, динамической теории традиции, основанной на понимании «одновременной упорядоченности», одновременного существования великих литературных произведений во времени-вечности. Эта идеальная соразмерность является открытой системой, не разрушается и не деформируется, а лишь незначительно изменяется с появлением нового произведения искусства. В предложенной Элиотом системе координат относительны сами понятия «старое» и «новое», «прошлое», «настоящее» и «будущее». Представляемое им идеальное единство охватывает творцов всех стран и языков, складывается универсальная шкала ценности художественного произведения, значения творческой индивидуальности, универсальное понятие классики и классика.

Для Элиота характерна установка на поиски общего, объединяющего различные языки и эпохи. Одним из факторов, объясняющих это стремление к всеединству, является религиозность Элиота, вера в единство всего сотворенного и сущего. Для него важно осознание существования изначальной, «примордиальной» традиции, «мировой цепи», по выражению Р. Генона, берущей начало во вневременном и сверхчеловеческом источнике. Поэт является важным звеном в передаче этого единого опыта, благодаря его усилиям, поддерживается связь времен и связь различных культурных традиций.

В третьем разделе первой главы «Апология классики» анализируется культурно-историческая динамика содержания понятий «классика» и «классик» от античности до эстетических дискуссий модернистов и постмодернистов. Вопрос об оценке культурного наследия, художественной ценности отдельно взятого произведения и значении того или иного автора естественным образом связан с проблемой традиции. Обращение к понятиям «классик» и «классическая литература» неминуемо, именно классические произведения составляют опорные точки традиции как в ее статическом, так и динамическом бытовании. Одной из функций традиции является дистилляция, приводящая к выделению «верхнего» ряда художников, чьи имена сохраняются в культурной памяти на всем протяжении существования той или иной традиции.

Во времена исторических разломов и кризиса ценностей понятие «классики» приобретает особую злободневность, обнаруживает свойство возбуждать и разогревать критические страсти, ста-

новясь в равной мере объектом агрессии и защиты. Так, например, понятие традиции и связанное с ним понятие классики являются маргинальными в системе постмодернистской эстетики, так как репрезентация той или иной традиции предполагает некий выбор, ориентированный на наиболее важные величины, делается ставка на элитарность, выделение из ряда. Традиция включает в себя момент оценивания и, следовательно, создание определенной иерархии, шкалы ценностей, меры и порядка.

Для Элиота, как классического модерниста, такие понятия, как ценность, классика, мера, духовные и художественные ориентиры, являлись органичными факторами механизма существования культуры, хотя и нуждающимися в осмыслении и уточнении. В его понимании развитие культурного процесса не может быть осмыслено вне этих категорий. Так, проблема ценности литературного произведения является одним из важных аспектов его теории традиции. Для Элиота понятия традиция и классика неразрывно связаны, появление значительной художественной индивидуальности не представляется возможным без опыта и трудов нескольких поколений предшественников. В лекции «Кто такой классик?» поэт формулирует принципы, в соответствии с которыми можно определить стандарт, шкалу оценки литературного творчества того или иного автора, выработать общую меру, способную противостоять провинциализму в литературе. Общеевропейским классиком, «сердцевиной европейской цивилизации» он называет Вергилия.

Следуя традиции, начало которой в литературе Нового времени положил И. В. Гете, введя понятие всемирной литературы, Элиот разрабатывает не национальное, а универсальное понятие классики. В лекции «Гете как мудрец» (1955) Элиот ставит вопрос о том, кого можно назвать «Великими Европейцами». Он называет три бесспорных имени — Данте, Шекспира и Гете и формулирует такие характерные качества европейского лисателя-класси-ка, как «постоянство», «изобилие», «размах», «единство», «универсальность», «мудрость». Многие из этих характеристик, так или иначе, отражают взаимосвязь названных поэтов с общей европейской традицией, универсальными духовными ценностями, мудростью, накопленной на протяжении тысячелетий в европейской культуре. Элиот также разграничивал два значения понятия классик — универсальное и локальное, ограниченное рамками

национальной традиции или определенного исторического отрезка. В своих эссе поэт обращается к осмыслению роли того или иного художника в определенной национальной традиции (британской, американской, французской и т. п.), в конкретный период развития литературы, в определенной философско-эстетической парадигме (например, попытка выделить в особый ряд религиозных поэтов) и т. п.

Теоретико-философские рассуждения Элиота о сущности классики не могли не привести его к искушению составления литературного ряда «сильных», «осевых» произведений и попытке создания собственного канона. Вся его деятельность как теоретика и критика показывает, что ему удалось не только ясно изложить свои приоритеты, но и изменить представления об основном русле развития общеевропейской и национальной традиции. В работах Элиота выстраиваются литературные ряды, которые можно условно обозначить, как «общеевропейский канон», «метафизический канон», «национальный канон». В роли составителя канонов он зачастую выступает как «переключатель парадигм». Это проявляется, прежде всего, в выдвижении на первый план имен художников, которые по тем или иным причинам были забыты, «потеряны» или считались фигурами второстепенными.

В историю литературной критики двадцатого века Элиот вошел и как яркий исследователь, интерпретатор и популяризатор творчества английских поэтов-метафизиков XVII в. В эссе «Метафизические поэты» Элиот заявляет о том, что именно поэты-метафизики представляют основную линию развития английской поэзии. В лекциях «Виды метафизической поэзии» Элиот расширяет круг метафизических поэтов, выстраивая наднациональную линию — Данте, английские поэты XVII в. (Дж. Донн, Р. Крэшо, А. Каули), французские поэты-символисты (Ш. Бодлер, Ж. Ла-форг, А. Рембо, Т. Корбьер). Он последовательно иерархичен, выделяя «трех метафизических поэтов»: Данте, Донна и Лафорга. Центром этого канона, величайшим метафизическим поэтом становится Данте.

Литературные ряды, которые выстраиваются в работах Элиота, не создавались им целенаправленно и системно. Элиот не был сознательным творцом канонов, тем не менее, он не только вывел на новый уровень дискуссию о ценности литературного произведения, о месте и роли классика в традиции, но и способ-

ствовал возрождению интереса ко многим поэтам, рационально, аналитически обосновал значение того или иного классика, его место в общеевропейском и национальном культурных пространствах. Несмотря на влиятельность постмодернистских теорий, концепт «ценность» не ушел на периферию эстетических дискуссий и по сей день. Апология классики Элиота не теряет своей актуальности, как не теряют своего значения и статуса классические произведения.

В четвертом разделе «Проблема единства европейской культурной традиции» представлена элиотовская концепция единой европейской культуры. Большая часть работ Элиота, посвященных проблеме единства европейской культуры, написана в период между двумя войнами, или непосредственно после Второй мировой войны. В лекциях «Единство европейской культуры» (1946), поэт напоминает своим современникам, европейским литераторам, об их особой ответственности за сохранение и распространение общей культуры. Он призывает защитить общую для всех европейцев культуру от загрязнения политическими веяниями, спасти и сохранить общее достояние: наследие Греции, Рима и Израиля, а также достояние Европы, создававшееся на протяжении последних двух тысяч лет. Говоря об общих классиках, Элиот непроизвольно объединял огромное географическое пространство, раскинувшееся на нескольких континентах. Одним из ключевых в его работах о единой культурной традиции стало понятие «европейское сознание» («the mind of Europe»).

На очередном культурно-историческом этапе постмодернистская критика европоцентризма, побуждает обратить серьезное внимание на предложенную Элиотом идею единства европейской культурной традиции уже в новом временном контексте. Элиотовская идея единства европейской культуры ничего общего не имеет с теми явлениями, которые принято теперь обозначать, как вестернизация, европеизация или европоцентризм. У Элиота размышления о единой европейской культуре связаны, прежде всего, со стремлением выявить генетическое родство различных национальных традиций, создать предпосылки для продуктивного культурного диалога, определить общие универсальные духовные ценности. В заключительных тезисах его Нобелевской речи (1948) отражается этот пафос единения и вера в общечеловеческую значимость поэтического слова. Элиот отмечает высокий смысл

понятий «европейская поэзия» и «мировая поэзия», расценивая присуждение Нобелевской премии по литературе поэту как утверждение «наднациональной ценности поэзии».

В лекции «Традиция и поэтическая практика» Элиот говорит о том, что поэт не должен бояться влияний самого различного характера. В своей художественной практике Элиот был многим обязан своим предшественникам, поэтам, писателям, музыкантам, философам, теологам различных эпох и различной национальной принадлежности. Поэт осознавал их влияние, был благодарен своим предшественникам, развивал их достижения, возрождал общие для европейцев мифологические структуры и т. п. Еще одна область деятельности Элиота на поприще воплощения его идеала единой европейской культуры — работа в качестве редактора журнала «Крайтерион» (1922-1939), на страницах которого печатались работы авторов разных национальностей, разных политических взглядов, разных эпох.

В последние десятилетия XX в. теория традиции Элиота вновь оказалась в центре жарких эстетических и социально-политических споров, в широком плане понимаемых и как реакция постмодернизма на эстетику и художественную практику высокого модернизма, и как обострение поляризации литературного сознания на очередном рубеже эпох. В конструируемом постмодернистской критикой социокультурном пространстве многие положения Элиота, образующие его концепцию традиции, логично рассматривать как устаревшие, абстрактные, реакционные или политически некорректные. С другой стороны, предпринятый постмодернистской критикой анализ позволяет по-новому увидеть актуальность и динамический характер теории классика модернизма, отличающейся сбалансированностью имманентного и контекстуального, частного и универсального, диалогического и абсолютного, временного и вневременного, изменяющегося и неизменного, объективизма множественности интерпретаций и определенности этических и философских позиций и т. п. Его концепция синхронной традиции как живого и развивающегося организма утверждает самоценность художественного текста, его способность к активному и самостоятельному существованию в пространстве культуры вне рамок времени, господствующих идеологических установок, требований моды, субъективизма критики. Отказ от хронологического подхода к восприятию литера-

туры позволил Элиоту и его последователям расширить возможности интерпретации и реинтерпретации художественного текста, исходя из его собственных потенций и многообразия его связей с предшествующей и последующей литературой, функционирования в мировом культурном тексте. Для Элиота традиция имеет смысл и как средство сохранения, и как категория отношения, этим объясняется как его эстетический консерватизм, так и поэтические новации.

Вторая глава «Миф в творчестве Т. С. Элиота» включает в себя три раздела, в которых последовательно иссл'едуются особенности использования мифологических параллелей в поэзии 1910-20-х гг., драматических произведениях «Суини-агонист» и «Вечеринка с коктейлями». Первый раздел второй главы «Поэтика метаморфозы в поэзии 1910-20-х годов: миф о Прокне и Филомеле» посвящен анализу способов поэтического освоения Элиотом греческого мифа о метаморфозе Прокны и Филомелы в поэзии 1910-20-х гг., начиная с ранней поэзии и заканчивая поэмой «Бесплодная земля». В этом разделе также проводится культурно-исторический экскурс, посвященный развитию античного мифа о соловье, динамике его освоения в древнегреческой и римской литературах от Гомера до поздней латинской поэзии.

Одним из приемов, обеспечивающих мифологическую преемственность в поэзии Элиота, является метаморфоза. У Элиота метаморфоза — форма индивидуальной экзистенции в мифологическом циклическом времени. Мифопоэтическая модель мира в его произведениях двадцатых годов предполагает циклическую концепцию времени, в соответствии с которой события разворачиваются не в виде бесконечной последовательности событий, а по кругу: через какое-то время событие повторяется вновь, в новой форме, но сохраняя свои константные качества. Тема трансмиссии души, перехода ее из одного материального тела в другое, страдания и боль с этим связанные, впервые разрабатывается Элиотом в раннем стихотворении «Смерть святого Нарцисса». Парадигма бесконечного превращения позволила Элиоту воплотить свое представление о существовании неизменных субстанций, с одной стороны, и адекватно отразить приметы своего времени, с другой. Поэтика метаморфозы в творчестве Элиота складывается под влиянием трудов представителей Кембриджской антропологической школы. Определенным образом фило-

софия метаморфозы связана и с аналитической психологией К. Г. Юнга. В поэзии Элиота сфера подсознания — это сфера первобытного хаоса, куда не проникает сила разума и закона, в которой возникают страсти, обладающие силой первостихий.

Своеобразие художественного воплощения Элиотом идеи постоянного повторения тех или иных человеческих судеб и определенных ситуаций непосредственно определяется культурной преемственностью с философией досократиков и «Метаморфозами» Овидия. Интерес Элиота к Овидию объясняется не только художественными достоинствами «Метаморфоз» и их значением для всей европейской культурной традиции. В превращениях Овидия также было воплощено видение бытия, связанное с естественным жизненным циклом, в котором жизнь постоянно обновляется в разной форме. Мифологема «соловья», в которой реализовались взгляды поэта на человеческую природу и, прежде всего, его видение женского начала, напрямую соотносится с текстом «Метаморфоз».

В сборнике «Стихотворения» (1920) персонажи греческих мифов органично сосуществуют с одним из героев элиотовской мифологии Суини, воплощением бездуховного животного существования современного обывателя. Одновременно Суини является воплощением естественного начала, хтонической энергии первоэлементов органической жизни. Производительная семантика, связанная с образом Суини, реализуется в стихотворении «Суини среди соловьев». Элиот использует как античную трактовку образа соловья, так и учитывает особенности интерпретации этого образа в литературе елизаветинской эпохи. Его соловьи порочны и зловещи, они напоминают об античной Филомеле, жертве прелюбодеяния, совершившей еще более тяжкое злодеяние, убийство ребенка из жажды мщения. Соловей у Элиота — существо женского рода, что соответствует античной традиции. Соловей и ласточка в ней — и жертвы, и убийцы. Их страдания и злодеяние — результат страсти как явления, нарушающего гармонию, предписанные правила жизни. Соловьиное пение у Элиота не окрашено в привычные поэтические тона, суровость классического мифа противопоставлена романтической трактовке соловьиных трелей. Страсть выступает как похоть, порок, а не как пленительная чувственность или возвышенная любовь.

В поэме «Бесплодная земля» образ Филомелы является сквозным. Во второй части поэмы, «Игра в шахматы», изображение

метаморфозы Филомелы становится частью роскошного интерьера. В центре поэмы собирательный образ женщины, несчастная судьба которой обусловлена темной энергией плотского влечения, насилием и, в конечном итоге, бесплодием в метафизическом смысле. Все составляющие этого женского портрета могут быть заключены в рамку картины, изображающей миф о Филомеле. Соловей с его греческой родословной — та самая душа, которая переходит из одного материального тела в другое. Этой внешней оболочкой служат различные женские персонажи, созданные как самим поэтом, так и его предшественниками. Филомела, Дидо-на, Клеопатра, Ева, Гертруда, Офелия и другие мифологические и литературные персонажи, из которых собирается обобщенный образ элиотовской героини, — соблазненные, преданные, подвергнутые насилию женщины. Коллективный портрет создается Элиотом с помощью аллюзий, источники которых частично указываются им в комментарии к поэме.

Если в «Игре в шахматы» акцентуировались такие аспекты мифологического комплекса как страсть/инстинкт, страдание/истерика, детоубийство/бесплодие, то в «Огненной проповеди» на первый план выходит тема насилия и насильственной смерти, заложенная в прасюжете. Наиболее отчетливо эта тема развивается в последнем эпизоде, ведущими образами которого являются три дочери Темзы. У Элиота они также соответствуют трем дочерям Рейна из оперной тетралогии Р. Вагнера «Кольцо нибелунга»; трем теням из пятой песни «Чистилища», нашедшим свою смерть в воде и т.п. Мотив русалки пересекается с греческим мифом о соловье. Все эти образы, так или иначе, представляют собой поэтическое воплощение проблемы нерасторжимости порока и преступления, столь значимой для античной трактовки мифа о Прокне и Филомеле. Персонажи этого ряда воплощают у Элиота важную для третьей части «Бесплодной земли» тему нечистого огня человеческих страстей и очищающего огня страдания.

Современным урбанистическим вариантом поздней латинской поэмы «Ночное празднество Венеры» является фрагмент «Ночное бдение Пруфрока», не вошедший в опубликованный вариант «Любовной песни Дж.Альфреда Пруфрока». Всеобщий космический праздник любви, изображенный в античной поэме, трансформируются в скрытый эротизм, подавленные желания Пруфрока. Латинское «Ночное празднество Венеры» заканчивается

всепобеждающей песней любви певчих птиц, «Ночное бдение Пруфрока» — бормотанием пьяницы, олицетворяющего безумие, душевный мрак и психологические комплексы героя. Звуки пьяной песни слепого бродяги пародируют соловьиные трели на исходе ночи.

В поэзии Элиота образ соловья лишен привычной для современного читателя романтики. Поэт счищает позолоту с древнего мифа, освобождая его темные корни, теряющиеся в глубинах первобытного хаоса. Метаморфоза Филомелы становится тем конструктивным элементом, который позволил поэту создать определенный тип характера, показать возможности его трансформации, связать воедино прошлое и настоящее.

Во втором разделе «Мифологема смерти-воскресения и мифология Грааля в поэме «Бесплодная земля»» рассматриваются особенности интерпретации мифа о Граале в поэме «Бесплодная земля» (1922), являющейся важным этапом в творчестве Элиота и в развитии модернистской литературы. Именно «Бесплодная земля» является логическим завершением и наивысшей точкой развития тех художественных приемов, которые поэт открывает и совершенствует в ранней поэзии. Наиболее значительным представляется использование литературных аллюзий как средства расширения художественного пространства. В «Бесплодной земле» своего апогея достигает увлекательная игра с различными культурными символами. Чужое слово — не только важный элемент поэтики, игра вырывается за рамки текста в качестве комментария, являющегося полноправной частью поэмы.

Одной из особенностей функционирования мифа в структуре «Бесплодной земли» является попытка использовать не просто определенную мифологическую модель, сложившуюся на протяжении веков, а ее современную интерпретацию, результат научных исследований в области мифологии. В комментариях к поэме Элиот отмечает значение трудов кембриджских антропологов: «Золотой ветви» Дж. Фрэзера и монографии Дж. Уэстон «От ритуала к рыцарскому роману» (1920). Если в целом философская концепция произведения определяется методологией Кембриджской антропологической школы, художественная интерпретация мифа обусловлена содержанием конкретного научного труда. Легенда о Граале помогает структурировать материал, определяет особенности композиции поэмы. Мифологема умирания-воскресения, обстоятель-

но изученная в трудах ученых, стала объединяющим началом, скрепившим фрагменты архитектоники поэмы и придавшим ей содержательную целостность и универсальное звучание. Вслед за антропологами миф о Граале трактуется Элиотом как разновидность мифологемы смерти-воскресения, как общеевропейский миф, истоки которого берут начало в безднах архаики.

Уэстон выделяла две стороны мифологемы Грааля — эзотерическую и экзотерическую: экзотерическая часть ритуала сохранялась в фольклорных обрядах, эзотерическая, касавшаяся отношений человека с божественным источником бытия, существовала в мистериальной форме. Сосуществование двух планов содержания — экзотерического и эзотерического — характерно и для текста «Бесплодной земли». Художественная трансформация мифа о Граале проводится на этих двух уровнях. К экзотерическому плану относится, прежде всего, широкое использование символики Грааля. Ключевым образом, как мифа, так и поэмы Элиота, является образ Короля-Рыбаря. Вариантами традиционных символов Грааля являются «призрачный город», «пустые комнаты», «колокола на башнях», «падающие башни», «мост» и т. п.

Эзотерический план поэмы характеризуется использованием ритуальных магических действий, являющихся частью повествования. В первой части поэмы таким действием служит гадание на картах Tapo. Сцена гадания — одна из наиболее важных в поэме: это и представление ключевых героев, составляющих в этом контексте единый семантический ряд, и одновременно элемент ритуального действа, регулирующего уровень воды, необходимый для плодородия «бесплодной земли». Тема моления воды проходит через все произведение. Ритуальная ламентация-заклинание является эмоциональным центром пятой части «Бесплодной земли». Таким образом, Элиот непосредственно воссоздает в тексте поэмы элементы ритуалов. Подобный прорыв в область трансцендентального, стремление перевести произведение искусства из сферы культуры на культовый, мистериальный уровень, придать ему дополнительное измерение характерны и для других художников этого периода (У. Б. Йейтс, Дж. Джойс, А. Арто, Вяч. Иванов и др.).

В произведении отсутствуют такие традиционные граалевы символы, как Копье и Чаша. Это объясняется, прежде всего, особенностями развития сюжета. Герой не нашел Грааля, и финал остается открытым, оставляя читателю еще одну загадку

«Бесплодной земли». Однако можно говорить о появлении образа Святого Грааля в первой части поэмы, как явлении «люмино-фании» — «сердца света» («the heart of light»), видение которого на мгновение дается протагонисту. Свет всегда был одним из символов Грааля, сердце также являлось одним из его обозначений. Таким образом, можно говорить о том, что герою явлен знак существования божественного источника жизни.

Обращение к трудам Фрэзера и Уэстон помогает не только уточнить и расширить содержание тех или иных эпизодов, прояснить темные места, но и избежать повторения некоторых литературоведческих штампов о тотальном пессимизме «Бесплодной земли», хаотичном нагромождении образов, как о произведении с «тенденцией», подвергающем критике бытие современных людей и утрату ценностей в современном мире и т. п. Избранный поэтом мифологический ракурс способствует эпической отвлеченности и универсальности текста. Чувство единства и взаимосвязи всего сущего, неизменности строя и ритмов вселенной, делают поэму произведением на все времена, а тема необходимости взаимодействия с источником жизни, внутри и вне человека, понятна любому читателю.

«Бесплодная земля» стала одним из наиболее полных и ярких воплощений мифологического метода в литературе XX в. В тексте поэмы проявляются характерные для Элиота способы использования мифологических параллелей: стремление дойти до самых глубоких и древних пластов архаического сознания, до парадигм, имеющих прецедентный характер; обращение к достижениям научной мысли своего времени (антропология); использование мифологических моделей в качестве структурообразующего средства и концептуального ядра произведения; одновременность, синхронность существования мифа и современной реальности; формирование образов-архетипов, создание героя-воплощения культурной памяти; воссоздание ритуальных формул, знание о которых является сугубо книжным, но сочетается со стремлением выйти за рамки литературы; воплощение универсальных структур, имеющих древние корни, в новых поэтических ритмах и вербальных формах; создание новых смыслов из фрагментов прошлого и т.п. Одновременно «Бесплодная земля» стала художественным воплощением «европейского сознания», усвоенного и переработанного конкретным автором. В ней не только воссозда-

ются общие для западной культуры культурные парадигмы, но и пересекаются, взаимодействуют различные культурные слои, относящиеся к разным эпохам и национальным вариантам традиции, объединенные в общий текст культурной памяти.

В третьем разделе второй главы, озаглавленном «Миф и популярная культура в драматических произведениях», мы обращаемся к анализу особенностей воплощения мифологического метода в формах современной драмы. Элиот с интересом наблюдал за развитием современной популярной культуры: мюзик-холла, цирка, кукольного театра, пантомимы, джазовой музыки, комического кинематографа, анимации и т. п. Влияние низовой культуры проявляется во многих его произведениях. Так, он часто вставляет строчки из популярных песен в свои стихи, герои его ранней поэзии напоминают актеров-комиков, маски комедии дель арте, марионеток, персонажей кукольного театра. Написанные в начале 1910-х гг. обсценные стихи, такие, как «Триумф дерьма», «Вирши о Коламбо и Боло» и др., вписываются в традицию непристойных студенческих куплетов. Важным аспектом обращения Элиота к популярной литературной традиции является использование в его творчестве ритмов и образов английской детской поэзии и поэзии нонсенса. Реализацией стремления к созданию простой, понятной, популярной поэзии стал сборник «Популярная наука о кошках, написанная старым Опоссумом» (1939).

Элиота привлекала трансформация популярных форм в традиционно элитарных видах искусства. Принципиальное значение для формирования художественных принципов Элиота имели спектакли Русского балета в Англии. Сочетание популярного и классического искусства, синтез традиционной техники и современных приемов, древних ритуальных элементов и новых ритмов в постановках дягилевской труппы стали одним из основных принципов театральной эстетики и драматургической практики Элиота. «Весна священная» И. Ф. Стравинского, в которой календарные ритуалы явлены в современных ритмах и интонациях, не случайно рассматривается многими исследователями в качестве художественной модели поэмы «Бесплодная земля». Синтез современности и архаики, воплощенный в «Весне священной», стал для поэта одним из художественных ориентиров. Сочетание архаического, культового начала с новыми формами наиболее ярко воплотились в драматическом творчестве Элиота.

Драматургическая теория и практика стали продолжением и развитием его предшествующих творческих достижений. С 1935 по 1958 гг. Элиот написал пять драматических произведений: «Убийство в соборе» (1935), «Семейный съезд» (1939), «Вечеринка с коктейлями» (1949), «Личный секретарь» (1953), «Пожилой государственный деятель» (1958). Используя средства и возможности театра, как одного из наиболее демократических видов искусства, Элиот стремился привлечь широкую аудиторию, считая, что в театре происходит непосредственный контакт поэта с публикой. Для своих драм Элиот выбирает форму, ничем не отличающуюся внешне от коммерческих пьес, широко идущих на сценах в 1930-50-е гг. Им используются детективные сюжеты, адюльтерные ситуации, забавные, на грани анекдота, происшествия, приемы музыкального театра и т. п. В то же время, все драмы Элиота на современную тематику соотносятся с конкретными античными литературными источниками, обращение к которым было сугубо рациональным и отражало определенную творческую установку, опирающуюся на глубокие познания древней культуры и современные научные теории.

Так же, как «Бесплодная земля» не может быть понята как единое целое без соотнесенности ее с древними ритуалами возрождения, так и драмы Элиота воспринимаются как некие искусственные построения, произвольные нагромождения различных тем и мотивов, если не принимать во внимание лежащее в их основе ритуально-мифологическое начало. В эссе «Бой в барабан» (1923) Элиот говорит о том, что литература не может быть понята без соотнесения с источниками, созданными на этапе первобытного «нерасчлененного», дологического мышления, подчеркивает ритуалистическую сущность драмы. В таком понимании литературного процесса большую роль сыграло влияние работ последователей Фрэзера, представителей Кембриджской школы классической филологии: Дж. Меррея, Дж. Хэр-рисон, Ф. Корнфорда, А. Кука и др.

Идеи, изложенные в работах «Возможность поэтической драмы» (1920), «Бой в барабан», «Диалог о поэтической драме» (1928) и др., были впервые реализованы в драматическом эпизоде «Су-ини-агонист» (1926-27). В подзаголовке содержалось уточнение жанрового и историко-литературного характера: «Фрагменты аристофановой мелодрамы». Поэт обращается не просто к твор-

честву Аристофана, а к определенной научной концепции. В данном случае угол зрения определяется теорией, разработанной в монографии Ф. Корнфорда «Происхождение аттической комедии» (1914). Структура, герои, ситуации, производительная символика «Суини-агониста», как и аристофановских комедий, восходят к песням и играм праздников плодородия. Семантическим ядром драмы является высказывание Суини, имеющее ярко выраженную производительную семантику — «Рожденье, и совокупленье, и смерть». Атмосфера «Суини-агониста» соответствует характеру древнеаттической комедии с ее разнузданным весельем, обжорством, развратом, грубыми шутками, способствовавшими плодоносящим силам земли, животных и людей.

Объектом изображения в «Суини-агонисте» служит разгульная жизнь «веселых» двадцатых. Традиционная эстрадная пара — Свартс и Сноу с тамбурином и костями; реплики в виде куплетов популярных песенок; телефон, в качестве музыкального проигрыша; чечетка стука в дверь составляют внешний, зрелищный слой. Элиот активно использует принципы построения эстрадного варьете, шоу менестрелей («minstrel show»), интонации исполнителей негритянских песен, джазовые ритмы и т. д. «Суини-аго-нист» стал необычайно успешным экспериментом в идиоме джаза.

В «Суини-агонисте» поэт прибегает к использованию и смешению элементов самых различных видов популярного искусства. Это типичный для творчества Элиота «подвижный палимпсест», в котором из-под одного культурного слоя выступает очередной. Это произведение по своим формальным признакам, вполне вписывающееся в контекст популярной культуры своего времени. В то же время уникальность и универсальное звучание «Суини-агониста» определяются органичным взаимодействием современного и вневременного, встроенностью драмы в общеевропейскую культурную традицию.

Последующие работы Элиота для театра также основаны на этом взаимодействии популярных и классических форм, архаики и современности. Так, в драме «Вечеринка с коктейлями» были воплощены те принципиально новые драматургические идеалы, о которых Элиот говорил в своей критике и которые были намечены в «Суини-агонисте»; обращение к античным литературным источникам, связь с древнейшими ритуалами, использование архаической структуры драмы в сочетании с элементами

развлекательного театра, наличие нескольких семантических уровней и их интеграция, постановка проблем, интересующих современного зрителя, максимальная приближенность поэтического языка к ритмам разговорной речи и пр.

Структурными компонентами «Вечеринки с коктейлями» являются современная комедия нравов в духе Н. Кауэрда и Дж. Барри, трагедия Еврипида «Алкеста» и древняя культовая модель комедии, восходящая к дионисийскому ритуалу. Все эти драматические формы стали той решеткой, которая не только организовала и структурировала действие, но и помогла вписаться пьесе в европейскую театральную традицию. Без обращения к мифологическому источнику невозможно в полной мере осмыслить содержание драмы. Элиот не только повторяет исходные ситуации «Алкесты», развивает определенные черты героев Еврипида. Ориентируясь на структуру греческой трагедии, он через нее восходит к древним ритуальным формам.

Проведенный анализ показал, что Элиот одним из первых в XX в. обратился к мифологическому методу в драматургии, использовал миф как генерализующее начало драмы, способствующее объемности художественного видения. Он творчески реставрировал древние, ритуальные истоки драмы; использовал архаические структуры трагедии и комедии, создал на их основе современные варианты этих жанров; возродил дифирамбическое начало древней трагедии; использовал античные сюжеты в качестве функционального идейного и структурного элемента драмы. Сочетание драматических форм античного, средневекового театра, английского театра XVII и XVIII вв., традиции французского классицизма, представлено в его произведениях в едином сплаве. В качестве активных компонентов драмы им используются приемы, характерные для современных развлекательных жанров. Использование мифологических моделей, мотивов, образов различных литературных эпох, сплавленных в единое целое, позволило Элиоту не только обозреть литературу «от Гомера до наших дней», восстановить связь прошлого и настоящего. В своей поэзии и драматургии Элиот сознательно и целенаправленно использует мифологему «смерти-воскресения» как базовую модель всей европейской культуры. Эта «сетка», скрепляющая все творчество и различных героев Элиота, способствует их подлинной современности, актуальности звучания его поэзии и драмы.

Третья глава «Т. С. Элиот и христианское возрождение в европейской культуре первой половины XX века», состоящая из трех разделов, посвящена проблеме взаимодействия религии и литературы. Элиот рассматривается в ней как христианский мыслитель, автор новой религиозной поэзии (поэтический цикл «Ариэль»), драматург, освоивший на современной сцене элементы ранних христианских драматических форм. Первые десятилетия XX в. отмечены становлением и развитием современной христианской культуры. Поворот к традиционным христианским ценностям определяет направление многих философских'учений, литературы, искусства. В первом разделе «Проблема взаимодействия религии и культуры в критических работах Т. С. Элиота» проводится анализ концепции христианской культуры Элиота на материале его социокультурных и литературно-критических работ. Элиот был одним из тех, кто попытался обосновать необходимость обращения к догматам христианской веры в жизни и искусстве. Вопрос о взаимодействии культуры и религии определил одно из основных направлений его социокультурной критики. Программными работами стали «Идея христианского общества» (1939) и «Заметки к определению понятия «культура» (1948).

Проблеме взаимодействия религии и культуры также посвящены работы сборника «Эссе о прошлом и настоящем» (1936). Можно выделить сквозную тему, придающую сборнику внутреннее идейное единство — тему религии и культуры. Элиот стремится осветить различные аспекты проблемы. В эссе «Католичество и международный порядок», «Современное образование и классика» он выступает как просветитель, озабоченный проблемами социально-политического характера. Философским аспектам основной темы посвящены эссе «Фрэнсис Герберт Брэдли», «Гуманизм Ирвинга Бэббита», «Мысли» Паскаля». Своеобразной исторической интродукцией к сборнику являются работы об английских епископах-проповедниках — Ланселоте Эндрюсе и Джоне Брамхолле, значении их духовного наследия для английской культуры.

Центральной работой сборника является эссе «Религия и литература», в котором Элиот пытается выявить значение понятия «религиозная литература», определить круг «религиозных писателей» и т. п. Категория «религиозности» литературы по Элиоту носит универсальный характер, основываясь на понимании религии как «аспекта человеческого духа», как субстанции, опре-

деляющей бытие вообще. Проблему взаимодействия литературы и религии, поставленную в эссе «Религия и литература», Элиот разрабатывает и углубляет в других литературно-критических исследованиях. Так, в «Видах метафизической поэзии», он определяет критерии, в соответствии с которыми можно говорить о «метафизичности» поэзии. Вопрос об аналогии поэзии и религии Элиот рассматривает в лекции «Современное сознание». В ней он развивает некоторые положения работы Ж. Маритена «Искусство и схоластика», в частности, идею о том, что поэзия не может быть аналогом духовной жизни.

Суммируя высказывания Элиота, по проблеме взаимодействия литературы и религии, можно выделить следующие основные тезисы: 1. Вопрос о взаимоотношении литературы и религии — проблема сложная и многосторонняя, некоторые аспекты которой нельзя четко и однозначно сформулировать. 2. Европейская культура генетически связана с христианской религией, и это родство нельзя игнорировать. 3. Поэзия может служить средством постижения и передачи Божественного Откровения, но она не является аналогией или заменой религии. 4. Уровень поэтического мастерства не находится в прямой зависимости от идейных или религиозных убеждений автора; бездарно написанное литературное произведение профанирует высокие истины и сводит на нет благие интенции его создателя. 5. Поэт может быть медиумом, или даже обладать профетическими способностями, но источник сокровенного смысла находится не внутри, а вне него. 6. Художник несет ответственность за те истины, которые он доносит до читателя, ему должны быть внятны границы Добра и Зла. 7. Поэтическое произведение может заключать в себе высокие смыслы даже в том случае, если они выражены неосознанно и непреднамеренно. 8. Интенсивная духовная жизнь художника, проявляющаяся в вере, стремлении к ней или сомнениях и поисках, придают его творчеству дополнительное трансцендентное измерение. 9. Секуляризация культуры ведет к утверждению в обществе приоритета материальных ценностей над идеальными, сиюминутного и преходящего над вечным, к утрате связи человека с Богом как источником бытия.

В работе «Поклоняясь чужим богам» Элиот, рассматривая центральную категорию своей эстетики, понятие «традиции», настаивает на неразрывном единстве европейской культурной

традиции и христианства. Изначальное, подлинное и полное значение феномена традиции выявляется только в религии, сфере сакрального, как передачи знания, полученного через Божественное Откровение. Для самого Элиота христианская вера стала основой его художественной практики.

Во втором разделе «Евангельский текст в поэтическом цикле «Ариэль»» исследуются особенности поэтического осмысления Элиотом евангельских сюжетов на материале стихотворений «Паломничество волхвов» и «Песнь Симеона» (сборник «Ариэль»), Стихотворение «Паломничество волхвов» написано в год обращения Элиота в англиканскую веру (1927). Для поэта англиканство являлось органичной составляющей национальной культуры, «видимой и живой традиции». В работе «Заметки к определению понятия «культура» он называет англиканство «главной культурной традицией» Англии на протяжении нескольких веков. Англиканская религия неразрывно связана с историей Англии, в то же время, для нее характерно чувство преемственности с древней вселенской Церкви. Эта идея сочетания универсального и национального, общего и специфически локального неоднократно обсуждалась Элиотом в его социокультурных работах.

Сюжет «Паломничества волхвов» основан на евангельском предании о путешествии волхвов, изложенном апостолом Матфеем. Евангельский текст играет огромную роль в поэтике «Паломничества волхвов», определяя особенности сюжета, образного ряда, интонационного строя. Семантика библейских эпизодов сохранена и без труда прочитывается в тексте. Элиот следует традиции христианских агиографических преданий, добавляющих подробности в евангельское повествование. Для европейской традиции в большей степени характерно обращение к культурному коду «Поклонение волхвов», чем к «Путешествию волхвов». Использование Элиотом второго образного комплекса отражает его собственные внутренние искания. Тема духовного паломничества непосредственно интересовала новообращенного англо-католика, испытавшего к этому времени все трудности и сомнения в обретении веры.

В первой строфе «Паломничества волхвов», лишь опосредованно связанной с евангельским текстом, нет библейских образов и символов. В ней развивается евангельский сюжет, обрастающий бытовыми подробностями, создается определенное настро-

ение, колорит, выписывается вполне реальное изображение. Вторая строфа отличается не только сменой ритма внешнего (удлиняется стих) и внутреннего (бег сменяется покоем), настроения, пейзажа, но и более высокой степенью символизма. Здесь автор непосредственно использует библейские образы: мельница, три дерева, белая лошадь, виноградная лоза, серебренники, пустые винные мехи. Вторая строфа имеет также общие черты и с жанром видения: духовное содержание являет себя через конкретные образы. Эти образы выстраиваются в ряд, символически представляющий жизнь Иисуса Христа, его рождение, деяния, смерть и воскресение. Все эти знаки высокого предназначения сконцентрированы в одной картине. В последней строфе заключен философский смысл «Паломничества волхвов». Рассуждения о Смерти и Рождении лирического героя отражают саморефлексию автора, коллизии его собственного духовного рождения. Поэт вновь обращается к теме Рожденья и Смерти, сквозной теме творчества, но теперь поэтическое освоение мифологемы смерти-возрождения продолжается уже в новом, христианском, измерении.

В западном христианском праздничном календаре история волхвов связывает два важных праздника — Рождество и Богоявление. Сюжет следующего стихотворения сборника, «Песни Симеона» (1928), связан еще с одним важным праздником рождественского цикла — Сретением Господним. Первые два стихотворения сборника «Ариэль» объединяет как благоговение перед мистической тайной и метаисторическим фактом Рождества, так и тема внутреннего возрождения, обретения новой веры. Как и «Паломничество волхвов», «Песнь Симеона» посвящена встрече с чудом Воплощения. Это попытка передачи мистического опыта в монологе протагониста.

Название стихотворения определяет главную тему и связывает текст с определенным эпизодом евангельской истории, повествованием Луки о встрече Святого Семейства с двумя ветхозаветными праведниками, Симеоном Богоприимцем и пророчицей Анной. Как и в первом стихотворении сборника, повествование ведется от первого лица, библейского персонажа, старца Симеона. Но в отличие от описательного, объективизированного, лишенного аффектации, монолога волхва, «Песнь Симеона» является именно песнопением, носящим псалмодический, доксологический, профетический харак-

тер. Симеон, как и волхвы, является свидетелем чуда Эпифании, воплощенного Слова. Как и у язычников-волхвов, смысл его жизни состоит во встрече с Богомладенцем.

Рождение Христа для героев стихотворений Элиота становится рубежной датой, окончанием прежней жизни и началом новой. Этот свет озаряет и начало новой жизни самого автора, его мистической Встречи. Обращение к сюжету Сретения органично и с точки зрения последовательности развертывания евангельских событий в богослужебном календаре, и с точки зрения логики композиции сборника, и в контексте творческого и жизненного пути поэта. Час отпущения в смерть старца Симеона становится часом, знаменующим рождение новой жизни и новой истории. Мистическая напряженность текста усиливается по мере его развития. Индивидуальная драма Симеона, уставшего от бремени земной жизни, становится частью замысла Божественного искупления. Стихотворение начинается с описания жизни праведника, но постепенно текст приобретает все более профе-тический и сакральный характер. Это проявляется, прежде всего, через увеличение частотности использования евангельских образов и богослужебных формул.

«Паломничество волхвов» и «Песнь Симеона» стоят особняком в поэзии Элиота как произведения, непосредственно основанные на евангельских сюжетах. В дальнейшем его творчестве взаимосвязь художественного текста и Библии становится более сложной, скрытой, выражаясь собственными словами поэта, «христианской скорее неосознанно, чем обдуманно и явно».

Третий раздел третьей главы «Убийство в соборе»: драма и ритуал» посвящен освоению Элиотом традиции христианской литургической драмы. В конце 1920-30-х гг. в Англии складывается театральное направление, получившее название «движения религиозной драмы». Движение объединило многих драматургов, среди которых были Элиот, Ч. Уильяме, Г. Боттомли, Д. Сейерз и др. Основные цели — возвращение театра в лоно англиканской церкви, популяризация христианских духовных ценностей в современной драме. Христианское понимание истории, бытия, универсума определило особенности эстетики этого направления. Многие драматурги ориентируются на присущее средневековому сознанию понимание мира и происходящих в нем событий как проявление божественного откровения, характерные представления

о времени-вечности, «чистой одновременности» всех процессов. Одним из заметных достижений авторов религиозной драмы является творческое освоение на современной сцене элементов ранних христианских драматических форм, в частности, обращение к созданию новых вариантов таких средневековых жанров, как литургическая драма, мистерия, миракль, моралите и др. Пьеса «Убийство в соборе» Элиота, написанная специально для ежегодного религиозного фестиваля в Кентербери, стала самым значительным произведением, созданным в рамках движения религиозной драмы. В основу сюжета легла история смерти св. Томаса (Фомы) Бекета, архиепископа Кентерберийского.

В «Убийстве в соборе» поэт обращается к магистральным путям развития европейской театральной традиции: античной и средневековой. Наибольший интерес у него вызывают те элементы поэтики, которые непосредственно вырастают из ритуала. По многим своим признакам «Убийство в соборе» приближается к античной трагедии. Основанием для такого утверждения служит, прежде всего, использование хора не как риторического приема, а в качестве функционального, активного элемента драмы (хор кентерберийских женщин). В «Убийстве в соборе» Элиот использует архаическую структуру трагедии, реконструированную Дж. Мерреем.

Еще одним источником, определившим особенности поэтики «Убийства в соборе» явилась Библия. Эпизоды евангельской истории становятся прообразами событий, разворачивающихся в трагедии. Это искушение Христа в пустыне (четыре искушения Бекета, из которых второе и четвертое искушения Бекета отражают характер второго искушения Христа), въезд в Иерусалим (триумфальное возвращение архиепископа на родину), мученическая смерть и т.п. Соотнесенность сюжета «Убийства в соборе» с евангельскими событиями выявляет связь элиотовского текста еще с одной европейской театральной традицией — средневековой драмой. В частности, Элиот называет в качестве модели для своей драмы, наряду с античными образцами, моралите «Всякий человек» (конец XV в.). Элиотоведы выявляют в «Убийстве в соборе» элементы литургической драмы, житийного действа, моралите и других средневековых жанров. В данном случае можно говорить не только о сознательной ориентации автора на определенную театральную традицию, но и прекрасном понимании истоков развития этих драматических структур.

Главная идея «Убийства в соборе» — принесение в жертву собственной жизни ради спасения остальных является и основной темой христианской литургии. Подобно мессе, которая всегда посвящена Страстям, Смерти и Воскресению, «Убийство в соборе» показывает нам страсти, смерть и воскресение (уже в лике святого) Томаса Бекета. Действие «Убийства в соборе» разворачивается по законам литургии. Использование компонентов литургии отвечало не только характеру избранной Элиотом темы, но определенным образом структурировало действие, придавая драме идейную и композиционную целостность, завершенность складывающегося веками обряда. Использованные им элементы литургии, основная идея мессы помогли создать единое драматургическое целое, где все части подчинены основному замыслу, центральной идее, сконцентрированы вокруг нее. «Убийство в соборе» является довольно редким в своем роде образцом современной стихотворной трагедии, синтезирующей в себе элементы древних ритуальных структур, античного театра, средневековой литургической драмы, католической мессы, современных популярных зрелищных форм.

«Убийство в соборе» определило пути развития религиозной драмы двадцатого столетия. Обращение современных драматургов к средневековым жанровым парадигмам и драматургии литургии было предопределено тематикой и пафосом их произведений, способы же их творческого освоения и переработки определялись культурным опытом, накопленным к началу XX в. Отказ от буквального воспроизведения той или иной жанровой формы свидетельствует о том, что художниками двигал отнюдь не музейный интерес, а осознание собственной ответственности за духовное состояние общества, стремление донести в доступной форме до современного зрителя простые и вечные истины.

В трех разделах четвертой главы «Дантовский код поэзии Т. С. Элиота» поэтическое творчество Элиота представлено как современный вариант «Божественной комедии». Анализ поэзии 1910-20-х гг., поэмы «Пепельная среда» и поэтического цикла «Четыре квартета» как единой художественной структуры позволяют сделать вывод о том, что поэтическое творчество классика англо-американской поэзии XX в. развивалось по дантовс-кой модели: подобно своему великому предшественнику он последовательно создал свои «Ад», «Чистилище» и «Рай». В англий-

ской литературной традиции Данте всегда являлся центром притяжения, начиная с Дж. Чосера. В первые десятилетия XX в. Данте превращается в одного из кумиров писателей-модернистов, а наиболее ревностными апологетами и последователями Данте становятся Э. Паунд и Т. С. Элиот. Обращение к способам осмысления Элиотом наследия Данте в критике и художественного освоения дантовских образов в поэзии позволяют по-новому увидеть творчество великого флорентийца и существенно раздвинуть горизонты наших представлений о художественном мире классика современной поэзии. Диалог Элиота с Данте предстает как разговор современников, решающих во многом схожие мировоззренческие и творческие задачи, обращающихся к одним и тем же художественным образам, являющимся частью общего универсального языка европейской культуры.

В первом разделе «Божественная комедия» и поэзия Т. С. Элиота 1910-20-х гг.: идиома ада» анализируются литературно-критические работы Элиота о Данте: «Данте» (1920), «Два исследования Данте» (1928), «Данте» (1929), «Что Данте значит для меня» (1950) и др). Элиот стремится разгадать тайну гения Данте, обозначить масштаб его дарования, значение его творений для развития западноевропейской культурной традиции и своего собственного творчества, выявить особенности художественного языка и т. п. Одним из первых произведений поэта, в котором по-новому была осмыслена концепция дантовского ада стала «Любовная песня Дж. Альфреда Пруфрока». Идея ада в поэме получает художественное воплощение на внутреннем, душевном уровне.

Пространство города, в котором существуют герои ранней поэзии Элиота — это материализовавшееся на этом свете обличье преисподней. Город предстает как «selva oscura», олицетворение внутренних сумерек. В то же время город Элиота — это не только абстракция, символ, «соответствие», он вполне материален и конкретен, в нем прочитываются черты уклада городской жизни начала столетия. Облик города коррелирует с внутренним состоянием героя. Естественными кажутся неприглядность городских декораций: грязные улицы, мусор, туман, преобладающее время суток — вечер и ночь, времена года — осень и зима. Подобный взгляд на мир, как пространство, враждебное человеку, также является, во многом, проекцией внутренней неустроенности, душевного дискомфорта героев ранней поэзии Элиота.

Сумрачный лес в его субъективном и объективном измерениях заполняет художественное пространство многих произведений Элиота 1910-1920-х гг. Наиболее ярким воплощением «selva oscura» современного мира стали поэмы «Бесплодная земля» и «Полые люди» (1925). Если в «Любовной песне» представлена драма индивидуального бытия, то «Полые люди» — это размышления о современном обществе как «мертвой стране», «призрачном царстве смерти», социальный портрет целого поколения «пустых людей». «Полые люди» — это третья песня «Ада», написанная в XX в. Эпиграфом к элиотовской поэме могли бы служить ее начальные строки. Концептуальную связь «Полых людей» и «Божественной комедии» подкрепляют и прямые дантовские реминисценции в тексте поэмы, анализ которых представлен в данном разделе работы.

Панорама элиотовского Inferno является неполной без обращения к самому значительному произведению периода — «Бесплодной земле», вершине элиотовского инфернального видения. «Божественная комедия» — один из источников, формирующих гипертекст поэмы, хотя она и не играет в данном случае роли структурирующего фактора. Сама символика названия, определяющая основную тему поэмы, опосредованным образом соотносится с картиной разрушения и упадка личности и человечества в дантовских подземных мирах. Основная тема «Бесплодной земли», поиски Грааля, непосредственным образом связана с главной темой «Божественной комедии». «Бесплодная земля» — это начало пути, необходимая ступень внутреннего излечения темнотой преисподней, пусть и неосознанная. Герой поэзии Элиота, пройдя через свои круги ада, через очищение падением и страданием, ступит на новую дорогу, не менее трудную, но ведущую к спасению.

Во втором разделе «Философия Чистилища в поэме «Пепельная среда» представлен анализ поэмы «Пепельная среда» (1930) в контексте второй части «Божественной комедии». В поэзии Элиота вертикальные пространственные координаты, в том числе, линия восхождения, устремленная в горний мир, становится преобладающей, начиная с середины 1920-х гг. В поэме «Пепельная среда» мир выстроен по вертикали. Одна из главных тем произведения — стремление к покаянию и очищению, попытка духовного восхождения. В европейской литературной тра-

диции тема восхождения и тема очищения непосредственно связаны не только в метафизическом смысле. В «Божественной комедии» Чистилище — это гора, к вершине которой устремляются Данте и Вергилий. Процесс восхождения и процесс очищения соединяются. «Пепельная среда» является одной из наиболее «личных» поэм Элиота, в ней воплотился опыт индивидуального чистилища поэта. В определенной мере «Пепельная среда» отражает трудности и сомнения духовного роста автора. Выйдя из сумрачного леса «Бесплодной земли», душа поэта нуждается в очищении. Проводником на этом пути Элиот избирает Данте.

Название поэмы, как всегда у Элиота, многозначно, в нем определены основные темы произведения: начало духовной и телесной аскезы как путь к Богу, смирение, покаяние, очищение. Пепельная среда — первая ступень длительного и трудного пути восхождения. «Пепельная среда» создается в дантовском поле. Среди других источников поэмы — Библия, молитвы требника, «Восхождение на гору Кармил» Сан-Хуана де ла Круса и др. Ключевые образы поэмы: лестница, море, крылья, орел, три белых леопарда, мистическая процессия, сад и др. непосредственно соотносятся с текстом «Божественной комедии». Важным контекстуальным полем поэмы является также дантовская «Новая жизнь».

Ключевую роль в обращении героя на новый путь у Элиота играет, как и у Данте, светоносная Жена. Образ прекрасной Дамы, мистический символ небесной Любви. Жена, Госпожа, владычица безмолвия, Единая Роза, благословенная сестра и т. д. представляют в поэме глубокий поэтический образ духовного воскрешения, преображающей любви. Образ Госпожи у Элиота — образ универсальный, значение которого, как и у Данте не вмещается в пределы определенной индивидуальности. Поэт особое внимание уделяет метафизике любви, воплощенной в «Божественной комедии». Для Элиота Беатриче у Данте была символом преображения любви земной в любовь небесную, благодати, стремление к которой подобно платоновскому эротическому восхождению, рождению в красоте.

В «Пепельной среде» происходит преображение лишенной жизни земли, основного поэтического символа поэм 1920-х гг. Живительность струй родников «Пепельной среды» противопоставляется мертвенности вод «Бесплодной земли». Безжизненность скал и трясина песков обретают жизнь и становятся опорой для становления

новой жизни. Образ «сестры под покрывалом» становится в поэме все более возвышенным, небесным и универсальным. Ее молитвы призваны спасти не только героя, который все еще не способен окончательно проститься с грузом прошлых заблуждений. Эти молитвы несут избавление «бредущим во тьме» и «стоящим перед вратами детям». Идущие во тьме и предстоящие у ворот Рая — метафорические образы обретения очищения и спасения — также ведут свое происхождение от «Божественной комедии».

Появление идеального женского образа в поэзии Элиота является преодолением любви «нисходящей», характерной для творчества 1910-20-х гг. Стремление демонизировать женское начало трансформируется в ангелизацию женщины. В процессе медитации воспевание добродетельной Госпожи перерастает в гимн единой Розе, ставшей Садом, литанию Богородице. Образы Розы и Сада, за которым предел любви, также коррелируют с дантов-ской символикой. Сад, в данном случае у Элиота, является символом церкви, гигантской небесной Розы, воссиявшей в последних песнях «Божественной комедии». «Вечная Роза» — тот предел, где заканчивается любая земная любовь. Любовь к прекрасной даме преображается в Любовь, что движет мироздание, «l'amor divino».

Одним из ключевых персонажей «Пепельной среды» является дантовский Арнаут. В эссе «Данте» Элиот обращает внимание читателя на эпизод из 27-й песни «Чистилища», описывающий прохождение сквозь «огненную стену» трех поэтов: Вергилия, Стация и Данте. Провансальский поэт очищается в огне от греха сладострастия, что связано с темой преодоления чувственности земной любви в «Пепельной среде». Феномен очищения в поэме включает и тему самовоспитания поэта, совершенствования его мастерства, социального назначения его искусства. Внимание и постоянное обращение к образам поэтов — героев «Божественной комедии» подчеркивает, насколько важны были для Элиота, поэта и человека, проблемы духовного и творческого становления, оправдания поэзии как формы поиска истинных ценностей, стремления к Новой Жизни.

Третий раздел последней главы «Образы дантовского Рая в «Четырех квартетах» посвящен исследованию художественного освоения дантовских образов в поэтическом цикле «Четыре квартета», включающем четыре поэмы (1943). Важными компонента-

ми контекстуального поля стали «Храм» Дж. Герберта, «Восхождение на гору Кармил» де ла Круса, откровения английской мистической писательницы XIV в. Иулиании Норичской и книга анонимного английского мистика «Облако Неведомого». Главным собеседником поэта по-прежнему остается Данте.

Подобно Данте, он встречается с ушедшими из жизни поэтами во второй части поэмы «Литтл Гиддинг», и эта встреча осенена великой тенью флорентийца. Образ встреченного поэтом призрака включает не только Данте и его учителей. Протагонист разговаривает и с поэтами и писателями более отдаленных эпох, и со своими непосредственными предшественниками. Перед нами поэтическое братство, члены которого одержимы одними и теми же вечными вопросами. Критики выделяют целый ряд скрытых цитат и аллюзий, по которым можно определить некоторых участников этой беседы великих: Р. Киплинг, У. Шекспир, С. Малларме, Дж. Мильтон, Дж. Свифт, Дж. Форд, У. Б. Йейтс, С. Джонсон и др. Итак, перед нами один из вариантов реализации идеи ряда, «идеальной соразмерности», составляющих суть культурной традиции. Встреча с «коллективным призраком» в поэме «Литтл Гиддинг» логически завершает тему, намеченную и развиваемую в «Пепельной среде», тему самовоспитания поэта.

За огнем очищения в «Божественной комедии» следует жар «райского цвета», отблески которого освещают страницы «Четырех квартетов». Уже в первой части поэмы «Бернт Нортон» появляются ключевые образы всего поэтического цикла, являющиеся также центральными символами последней кантики «Божественной комедии»: «розовый сад», «сердце света», «один конец, который всегда настоящее». Первые строки поэмы задают важную для «Четырех квартетов» тему времени. Перед нами сходное дантовскому понимание времени, как «чистой одновременности», «сосуществования всего в вечности». Центром этого мира является «спокойная точка вращения мира» («the still point of the turning world»), соответствующая «un punto solo» у Данте. Тео-центрическая структура универсума, воплощенная в «Четырех квартетах», соответствует дантовской космографии. Элиот подобно Данте воссоздает модель мира, в которой Бог — неизменная, постоянная величина, первоначало и первопричина, свет которого озаряет каждого, стремящегося к нему. Время и пространство трансформируются в бесконечность и покой вечности.

Элиот придавал большое значение ясности и онтологической полноте дантовской космографии, определявшей, по его мнению, гармонию и упорядоченность художественного мира Данте. В «Четырех квартетах» мы видим попытку охватить все уровни мироздания во всей полноте времен и явлений. Бесчисленное множество элементов, предметов, вещей, событий, процессов составляют некую целостность, некое единство, вне которого нельзя рассматривать даже самые ничтожные явления. Пространство и время градуированы, одни и те же образы, находящиеся на разных уровнях несут различную смысловую нагрузку. Такие ключевые символы, как «роза», «луч», «огонь», «танец», «музыка», «болезнь», «море», «река» и др., приобретают все новые и новые оттенки смысла в зависимости от уровня субстанции, на котором они явлены. Так, например, танец («dance») — одна из важнейших философских категорий цикла, выявляет как свою божественную, так и космическую, ритуальную, психофизическую сущности.

У Данте пространство рая представлено как «панорама оттенков света». Движение сюжета сопровождается все усиливающейся интенсивностью света, исходящего от «Светоначала». В самом начале «Четырех квартетов» появляется образ «воды солнечного света», напоминающий дантовский светоносный поток «влаги солнечных лучей» из 30-й песни «Рая». Это мимолетное видение вырастающего из «сердца света» лотоса является в «Бернт Нортоне» отблеском дантовского всевечного света, а, следовательно, отблеском божественного света, моментом эпифании. Как и у Данте, картины природы в «Четырех квартетах» — это также отблески сверхприродной истины. Таким образом создается единая «лучезарная цепь», «прикрепленная к небу»: любая твар-ная вещь может отражать свет, идущий из «спокойной точки вращенья мира», и, отражая, отвечает светом на свет.

Свет у Элиота так же, как и у Данте неотделим от огненной стихии которая связана в «Квартетах» с темой Святого Духа. Тема огня наиболее полно разработана в поэме «Литтл Гиддинг». Последовательно, как в «Божественной комедии» представлены все три ипостаси огня — адское разрушительное пламя, очищающий жар огня чистилища и, наконец, райский огонь любви. Все эти градации огня поэтически осваивались Элиотом на протяжении всего творчества. Тема огня в «Литтл Гиддинг» также связана с темой любви. В «Четырех квартетах» огонь — выражение

пламенеющего религиозного чувства, символ единения с Богом, проявление благодати и знак могущества и славы Господа.

Языки пламени, создающие розу — это еще один важный дан-товский образ в финальной части «Четырех квартетов». Образ розы и розового сада динамичен и отражает целый спектр культурных концептов. Путь к этой розе, как и у Данте, лежит через огонь уничтожения и огонь очищения. У Элиота важной составной частью художественной концепции Розы универсума и вечного блаженства является образ девы Марии в четвертой части «Драй Селвэйджес», непосредственно восходящий к третьей части «Божественной комедии». В контексте «Четырех квартетов» образ Марии в этом значении органично вписывается в решение одной из основных философских идей, возможности преображения природы через ее со-причастие Духу Святому, изначального единства и святости сотворенного мира. Тема трансфигурации стихий, превращения «мертвых» земли, воды, воздуха, огня из «Бесплодной земли» в строительный материал мироздания, вращающегося вокруг «спокойной точки», получает в «Четырех квартетах» свое логическое завершение. Мария, «дочь своего сына», трансцендирует и искупает земную, греховную природу материального мира. Образ сада является символом единства и целостности мироздания.

Видению дантовской огненной Розы в финале «Четырех квартетов» предшествует цитата из «Откровений божественной любви» Иулиании Норичской. В заключительных строках «Четырех квартетов» Элиот не только объединяет видения леди Иулиании и Данте, но и примиряет пути отрицания и пути утверждения, аскезы и приятия мира, огня и розы. Это настроение приятия мира, являющего собой промысел Божий, разительно отличает «Четыре квартета» от ранней поэзии Элиота.

Анализ всего творчества Элиота показал, что оно строилось по модели восхождения, необходимым условием которого является спуск в бездну, постижение темноты. «Четыре квартета» — вершинная точка поэтического пути Элиота, после которой он больше не обращался к созданию поэзии. Таким образом, в «Четырех квартетах» завершается его поэтическое восхождение вслед за Данте к пределу и центру мироздания. Он приближается к познанию гармонии, лежащей в основе мироустройства, оставляя в прошлом чувство безысходности и тоски, хаоса и неверия, характерные для раннего творчества.

В заключении подводятся итоги исследования, в котором были рассмотрены различные варианты освоения культурного опыта, аккумулированного, сохраненного и переданного в русле европейской традиции. Поэтические и драматические произведения Элиота стали художественным воплощением европейского сознания. В них воссоздаются общие для западной культуры парадигмы и художественные модели, пересекаются, взаимодействуют различные культурные слои, относящиеся к разным эпохам и национальным вариантам традиции, сознательно встраиваемые автором в общий текст культурной памяти.

ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ ДИССЕРТАЦИИ ИЗЛОЖЕНЫ В СЛЕДУЮЩИХ ПУБЛИКАЦИЯХ:

I. Монографии, учебные пособия

1. Ушакова О. М. Т. С. Элиот и европейская культурная традиция: Монография. — Тюмень: ТюмГУ, 2005. — 220 с. (19,25 пл.)

2. Ушакова О. М. Т. С. Элиот и западная культура XX века: Учебно-методические рекомендации к спецкурсу для студентов 4 курса филологического факультета. — Тюмень: ТюмГУ, 1994. — 18 с. (1 п.л.)

II. Публикации в изданиях, рекомендованных Высшей аттестационной комиссией:

3. Ушакова О. М. Образы дантовского рая в «Четырех квартетах» Т. С. Элиота // Вестник Московского университета. Сер. 9. Филология. — 2006. —№2. —С. 85-112.

4. Ушакова О. М. Проблема взаимодействия религии и культуры в критике Т. С. Элиота // Вестник ТюмГУ. — 2006. — № 1. — С. 10-21.

5. Ушакова О. М. Философия Чистилища в поэме Т. С. Элиота «Пепельная среда» // Вестник Московского университета. Сер. 9. Филология. — 2002. — № 2. — С. 57-80.

6. Ушакова О. М. Миф о Прокне и Филомеле в поэзии Т. С. Элиота // Известия Уральского государственного университета. Серия «Проблемы образования, науки и культуры». Вып. 11. — 2001. — № 21. — С. 17-33.

7. Ушакова О. М. Мифологема Грааля в поэме Т. С. Элиота «Бесплодная земля» // Вестник ТюмГУ. — 1999. — № 4. — С. 198-204.

III. Статьи в научных сборниках и материалы конференций:

8. Ушакова О. М. Библейские и литургические аллюзии в стихотворении Т. С. Элиота «Песнь Симеона» // Библия и национальная культура. Пермь: ПГУ, 2005. — С. 106-110.

9. Ушакова О. M. Образы России в творчестве Т. С. Элиота // Американские исследования в Сибири. Вып. 8. — Томск: ТГУ, 2005. — С. 130-140.

10. Ушакова О. М. Прогулки по «розовому саду» в поэме «Бернт Нортон» Т. С. Элиота // XVII Пуришевские чтения: «Путешествовать — значит жить» (X. К. Андерсен). Концепт странствия в мировой литературе: Сборник материалов международной конференции, посвященной 200-летию со дня рождения X. К. Андерсена. — М.: МПГУ, 2005. — С. 250-251.

11. Ушакова О. М. О некоторых культурных кодах поэтического цикла «Четыре квартета» Т. С. Элиота // Зарубежная литература: Историко-культурные и типологические аспекты. Часть 1. — Тюмень: ТюмГУ, 2005.— С. 118-125.

12. Ушакова О. М. Поэтический сборник Т. С. Элиота «Популярная наука о кошках, написанная старым Опоссумом» и традиция поэзии нонсенса // Зарубежная литература: Историко-культурные и типологические аспекты. Часть 1. — Тюмень: ТюмГУ, 2005. — С. 70-76 (в соавторстве с Е. А. Даниловой).

13. Ушакова О. М. Мифологема соловья в античной литературе // Глобальное и локальное в образовании и культуре. — Тюмень: ТюмГУ, 2005. — С. 75-81.

14. Ушакова О. М. Евангельский текст в стихотворении Т. С. Элиота «Паломничество волхвов» // Библия и национальная культура: Межвузовский сборник научных статей и сообщений. — Пермь: ПГУ, 2004. — С. 108-114.

15. Ушакова О. М. Дантовские образы в поэзии Т. С. Элиота и А. А. Ахматовой // XVI Пуришевские чтения: Всемирная литература в контексте культуры. — М.: МПГУ, 2004. — С. 204-205.

16. Ушакова О. М. «Бесплодная земля» Т. С. Элиота и «Поэма без героя» А. А. Ахматовой // Литература во взаимодействии с другими видами искусств: Материалы XXIX международной конференции ОИКС. — М.: МГУ, 2003. — С. 203-207.

17. Ouchakova О. T. S. Eliot and Modern Russian Poets // T. S. Eliot Society Newsletter. — Summer 2003. — No. 50. — P. 8-9.

18. Ouchakova O. T. S. Eliot's Reputation in Russia // T. S. Eliot Society Newsletter. — Spring 2003. — No. 49. — P. 5-7.

19. Популярный текст Т. С. Элиота // Популярная литература: Опыт культурного мифотворчества в Америке и в России. — М.: МГУ, 2003. — С. 169-173.

20. Ушакова О. М. «Божественная комедия» Данте и поэзия Т. С. Элиота 1910-20-х годов: идиома ада // Развитие повествовательных форм в зару-

- бежной литературе XX века. Выпуск 2. — Тюмень: ТюмГУ, 2002. — С. 3-20.

21. Ушакова О. М. Т. С. Элиот и русский балет // XIV Пуришевские чтения: Всемирная литература в контексте культуры. — М.: МПГУ, 2002. — С. 387-388.

22. Ушакова О. М. Урбанистический дискурс в поэзии Т. С. Элиота 1910-20-х годов // Филологический дискурс: Вестник филологического факультета ТюмГУ. Выпуск 2. — Тюмень: ТюмГУ, 2001. — С. 212-218.

23. Ушакова О. М. Т. С. Элиот и популярная культура // Тезисы докладов конференции «Американская культура: глобализация и регионализм». — М.: МГУ, 2001. — С. 162-163.

24. Ушакова О. М. Т. С. Элиот и проблема метафизической поэзии // Международная научная конференция «Язык и культура»: Тезисы докладов. — М., 2001. — С. 195-196.

25. Ушакова О. М. Высокий модернизм и традиция классицизма // Х111 Пуришевские чтения: Всемирная литература в контексте культуры. — М.: Народный учитель, 2001. — С. 276-277.

26. Ушакова О. М. Опыт современного христианского эстетического сознания в работах Ж. Маритена // Культура и социум. — Тюмень: ТюмГУ, 2000. — С. 69-73.

27. Ушакова О. М. Формирование теоцентрического хронотопа в поэзии Т. С. Элиота // Развитие повествовательных форм в зарубежной литературе XX века. — Тюмень: ТюмГУ, 2000. — С. 74-80.

28. Ушакова О. М. Тема духовного восхождения в поэме Т. С. Элиота «Пепельная среда» // Тезисы докладов конференции «Христианство и американская культура». — М.: МГУ, 2000. — С. 101-104.

29. Ушакова О. М. Поэзия Т. С. Элиота как «Божественная комедия» XX века // Литература Великобритании в европейском культурном контексте. — Нижний Новгород: НГПУ, 2000. — С. 65-66.

30. Ушакова О. М. Христианское возрождение как доминанта литературного процесса в Англии 1930-50-х годов // Проблемы изучения зарубежной литературы в школе и вузе. — Астрахань, 2000. — С. 31.

31. Ушакова О. М. Средневековые жанровые парадигмы в английской религиозной драме XX века // Проблемы региональной культурологии: история, современное состояние, перспективы. — Тюмень: ТюмГУ, 1999. — С. 198-204.

32. Ушакова О. М. Русский фактор в творчестве Т. С. Элиота 1910-20-х годов // Жанровая теория на пороге тысячелетий: Сборник тезисов и материалов. — М., 1999. — С. 40-41.

33. Ушакова О. М. On the New Publications of T, S. Eliot // Образование, язык, культура на рубеже XX-XXI веков. Часть 3. — Уфа, 1998. — С. 24.

34. Ouchakova О. The Socio-Cultural Context of the Renaissance of Religión in English Literature (Ca. 1920-1950-s) // Proceedings of the St. Charles Borromeo Conference on Catholicism in Literature. — The University of Arkansas at Little Rock, 1998. — P. 14-16.

35. Ушакова О. M. О значении ритуального начала в поэме Т. С. Элиота «Бесплодная земля»: К проблеме «религия и культура XX века» //

Проблемы стиля и жанра в зарубежной литературе: современные аспекты изучения. — Екатеринбург, 1997. — С. 33-44. Деп. в ИНИОН РАН 21.05.1998. —№ 53571.

36. Ушакова О. М. Проблема «литература и религия» в работах Т. С. Элиота 30-х годов XX века // Художественная литература, критика и публицистика в системе духовной культуры. Выпуск 3. — Тюмень: ТюмГУ, 1997, —С. 90-96.

37. Ушакова О. М. Христианская трактовка античного мифа в романе К. С. Льюиса «Пока мы лиц не обрели» // Лингвистический и эстетический аспекты текста: Материалы Международной научной конференции. — Соликамск, 1997. — С. 208-210.

38. Ушакова О. М. Символика стихий в поэме Т. С. Элиота «Бесплодная земля» // Безопасность жизнедеятельности в Сибири и на Крайнем Севере: Тезисы докладов. Часть 2. — Тюмень: ТюмГУ, 1997. — С. 81.

39. Ушакова О. М. Проблема христианских добродетелей в работах Г. К Честертона и К. С. Льюиса // Проблемы образования. Язык и литература в духовной структуре личности. — Тюмень: ТюмГУ, 1997. — С. 164-169.

40. Ушакова О. М. Тема «христианство и культура» в сборнике «Эссе о прошлом и настоящем» Т. С. Элиота // Английская литература в контексте мирового литературного процесса. — Киров, 1996. — С. 79.

41. Ушакова О. М. К вопросу о содержании программы спецкурса «Т. С. Элиот и проблемы западной культуры XX века» // Литература как фактор культуры. — Тюмень: ТюмГУ, 1996. — С. 48-50.

42. Ушакова О. М. Проблема религиозного искусства в работах русских философов первой половины XX века // Культура: образ и образование. — Тюмень: ТюмГУ, 1996. — С. 30-34.

43. Ушакова О. М. Феномен возрождения религиозной драмы в английской литературе XX века // Английская литература в контексте философско-эстетической мысли. — Пермь: ПГУ, 1995. — С. 79.

44. Ушакова О. М. Английская литература 30-50-х годов XX века и религия: К постановке проблемы // Традиции: культура, образование. Том 2. Часть 1. — Тюмень: ТюмГУ, 1995. — С. 169-172.

45. Ушакова О. М. Лирические портреты английских поэтов (Д. Донн, Т. С. Элиот) Иосифа Бродского: об одной европейской поэтической традиции // Литература русского зарубежья. Часть 3. — Тюмень: ТюмГУ, 1995,—С. 4-13.

46. Ушакова О. М. О некоторых аспектах социокультурной критики Т. С. Элиота: «Идея христианского общества» // Культура. Разум, Искусство. — Тюмень: ТюмГУ, 1994. — С. 212-216.

47. Ушакова О. М. От мифа к христианству (от «Бесплодной земли» к «Четырем квартетам» Т. С. Элиота) // Современные аспекты в изучении русской и зарубежной литературы. — Екатеринбург: УрГПУ, 1994. — С. 38-39.

48. Ушакова О. М. Поэтика мессы в трагедии Т. С. Элиота «Убийство в соборе» //От риторической культуры к культуре нового времени. — Тюмень: ТюмГУ, 1994. — С. 113-117.

49. Ушакова О. М. Тема Рождества в творчестве Б. Л. Пастернака и Т. С. Элиота // Англия и Россия: диалог двух культур: Теоретические проблемы литературных взаимосвязей. — Воронеж, 1994. — С. 57.

50. Ушакова О. М. Т. С. Элиот и русская культура: К постановке проблемы // Английская литература в контексте русской и национальной культуры. — Смоленск, 1993. — С. 18.

51. Ушакова О. М. Концепция времени в «Четырех квартетах» («Бернт Нортон») Т. С. Элиота и «Квартете на конец времени» О. Мессиана // Синтез искусств: театр, музыка, кино. Т. 2. — Тюмень: ТюмГУ, 1992. — С. 199-206.

52. Ушакова О. М. Евангельские сюжеты в «Убийстве в соборе» Т. С. Элиота // Проблемы литературы в ее связях с философией и искусством. — Тюмень: ТюмГУ, 1992. — С. 73-81.

53. Ушакова О. М. Авторские примечания Т. С. Элиота как функциональный элемент поэтики «Бесплодной земли» (К проблеме автокомментария в культуре XX века) // Тезисы докладов Крымской научной конференции «Проблемы зарубежного литературоведения и критики». — Симферополь, 1992. — С. 29-30.

54. Ушакова О. М. Мелодрама «века джаза»: «Суини-агонист» Т. С. Элиота // Литература и проблемы синтеза искусств: Материалы научной конференции. Часть 1. — Тюмень: ТюмГУ, 1991. — С. 121-127.

55. Ушакова О. М. Драма и ритуал: две поэтические концепции (Вяч. Иванов, Т. С. Элиот) // Зарубежная литература в эволюции русского литературного процесса ХУШ-ХХ вв. — Тюмень: ТюмГУ, 1991. — С. 161-170.

Подписано в печать 25.10.2006. Тираж 100 экз. Объем 2,0 уч. изд. л. Формат 60x84/16. Заказ 612.

Издательство Тюменского государственного университета 625000, г. Тюмень, ул. Семакова, 10 Тел./факс (3452) 46-27-32 E-mail: izdatelstvo@utmn.ru

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Ушакова, Ольга Михайловна

Введение.

Глава 1. Концепция традиции Т.С. Элиота.

1.1. Традиция: категориальные и культурно-исторические аспекты.

1.2. Традиция как "одновременная упорядоченность" в работах

Т.С. Элиота.

1.3. Апология классики.

1.4. Проблема единства европейской культурной традиции.

Глава 2. Миф в творчестве Т.С. Элиота.

2.1. Поэтика метаморфозы в поэзии 1910-20-х годов: миф о Прокне и Филомеле.

2.2. Мифологема смерти-воскресения и мифология Грааля в поэме "Бесплодная земля".

2.3. Миф и популярная культура в драматических произведениях.

Глава 3. Т.С. Элиот и христианское возрождение в европейской культуре первой половины двадцатого века.

3.1. Проблема взаимодействия религии и культуры в критических работах Т.С. Элиота.

3.2. Евангельский текст в поэтическом цикле "Ариэль".

3.3. "Убийство в соборе": драма и ритуал.

Глава 4. Дантовский код поэзии Т.С. Элиота.

4.1. "Божественная комедия" и поэзия Т.С. Элиота 1910-20-х годов: идиома ада.

4.2. Философия Чистилища в поэме "Пепельная среда".

4.3. Образы дантовского Рая в "Четырех квартетах".

Введение диссертации2007 год, автореферат по филологии, Ушакова, Ольга Михайловна

Проблема традиции в культуре XX века является одной из важнейших. Ее обсуждение выходит зачастую далеко за рамки сугубо научных дискуссий. Наиболее остро в культуре прошлого столетия дебатировалось само отношение к феномену традиции, оспаривалось право данного понятия на статус полноценной категории литературоведческой науки, так как характерной особенностью эпохи стало доминирование тотальных нигилистических позиций. В то же время поляризация точек зрения и полемический накал эстетической дискуссии способствовали формированию и развитию новых подходов к осмыслению проблемы традиции в философии, теологии, культурологии, социологии и т. д. Стабильным оставался интерес к исследованию данной темы на конкретном художественном материале. Одной из наиболее привлекательных областей исследования с точки зрения степени дискуссионности, напряженности творческой рефлексии по отношению к традиции, разнообразия модусов ее восприятия является литература модернизма. Культурная традиция неоднократно становилась основой для создания универсальных смысловых систем и новых художественных концепций в эстетике и творческой практике модернизма.

Само понятие модернизм является категорией подвижной и нестабильной, являясь на протяжении нескольких десятилетий предметом теоретико- и историко-литературных дискуссий. Границы данного понятия размыты, оно используется в различных качествах: обозначение определенной стадии историко-литературного процесса, художественной системы, литературного направления, типа индивидуально-творческого художественного сознания, моделей жизнетворчества и т.п. Дебатируются также хронологические рамки феномена, набор направлений, школ, имен, представляющих модернизм, тип отношений (преемственность, идентичность, иерархичность, разграничение, параллельное сосуществование и т. п.) с такими явлениями, как декаданс, символизм, постсимволизм, авангардизм, постмодернизм и т.п. Достаточно широким и многообразным является представленный в критике спектр мнений о "матрице" модернизма, его философских и эстетических истоках, мировоззренческом базисе и т.п. Вошли в научный обиход и такие определения различных типов модернизма, как "высокий", "классический", "пламенеющий", "раскольнический" и др. В рамках данного исследования представляет интерес выделение двух основных тенденций в составе модернизма, находящихся во взаимодействии, но в то же время разнонаправленных: "авангардизм, переживший свою "пиковую" точку в футуризме, и, (пользуясь термином В.И. Тюпы) неотрадиционализм" [Хализев 2000: 365]. Интересной и плодотворной, на наш взгляд, для уяснения некоторых особенностей модернистского художественного сознания является также развернутая в последние десятилетия двадцатого столетия дискуссия о природе модернизма в рамках постмодернистской критики, направленная на разграничение модернизма и постмодернизма.

В настоящем исследовании мы будем употреблять понятие модернизм в его относительно ограниченном значении, как обозначение определенного направления в англо-американской литературе первых десятилетий XX века, к которому обычно относят творчество Дж. Джойса, В. Вулф, Д. Г. Лоуренса, Т. С. Элиота, Э. Паунда, У. Льюиса и др. Употребление данного понятия по отношению к этой группе художников является нейтральным, достаточно устоявшимся, зафиксированным в словарях, учебной и научно-критической литературе, как в России, так и за рубежом. Часто по отношению к этому литературному ряду также используются такие обобщенно-условные названия, как "английский модернизм" (в данном случае, определение "английский" условно, так как нивелирует национальную специфику происхождения перечисленных авторов и отражает их языковую общность), "высокий модернизм" и "классический модернизм". Основными факторами, объединяющими названных поэтов и писателей, являются устойчивое стремление к обновлению художественного языка, открытость любым формальным экспериментам, сочетающиеся с установкой на выявление константных, универсальных смысловых и художественных парадигм, признанием онтологической, телеологической, эстетической значимости литературного произведения. Все эти художники находились в ситуации постоянного взаимного творческого диалога, осознавали и признавали его консонансный и одновременно диссонансный характер, практиковали различные типы взаимовлияния, сотрудничества и взаимодействия.

В рамках нашего исследования особое значение приобретает общее для всех перечисленных авторов стремление выйти за социально-исторические, пространственно-временные, частные, индивидуально-личностные пределы ради выявления вечного, универсального содержания, установка на поиски и художественное осмысление постоянных, устойчивых моделей личного и социального поведения, сущностных законов бытия. Эти принципы позволили им естественно и свободно вписываться в общее, единое, мировое культурное пространство без национальных и хронологических перегородок. Стремлением к универсализации объясняется также их отношение к прошлому как длящемуся фактору настоящего, понимание традиции не как помехи, тормоза для свободного творчества, а естественной среды для его развития. Нам представляется важным обратить внимание на эту особенность эстетического сознания английских модернистов, поскольку до сих пор сохраняются представления о модернизме как неком однородном явлении, разновидности контркультуры, искусстве кризиса и тотальной энтропии, хрестоматийном примере разрыва с предшествующей традицией.

Искусство для англо-американских модернистов было идеальным средством преодоления результатов культурного разлома, хаоса, энтропии, аксиологического релятивизма своего времени. Смысл своего творчества они видели в создания автономной, самодостаточной, целостной художественной структуры, цель которой - "не имитировать жизнь, но найти ее эквивалент" (Р. Фрай). Этим объясняется глобальность и метаисторизм их замыслов -изображение жизни и человека "вообще" Дж. Джойсом в "Улиссе"; убежденность В. Вулф в существовании устойчивого, неизменного, вечного творческого начала, не поддающегося коррозии времени, которое формирует образ героя-героини ее романа "Орландо"; видение романа как "книги жизни" Д.Г. Лоуренса и т.п. "Я верю в некие неизменные основы человеческой природы", - декларирует Э. Паунд ("Психология и трубадуры" [Паунд 2000: 60]), отражая общий для всех модернистов тип мировидения. Большую роль в формировании модернистской концептуальности сыграли ряд философских учений конца 19-го - начала 20-го века, психоаналитическая теория 3. Фрейда и К. Юнга, а также достижения Кембриджской антропологической школы. Трудно переоценить влияние на становление модернистского художественного сознания фундаментального труда сэра Дж. Фрэзера "Золотая ветвь", в котором были описаны и систематизированы многообразные формы человеческого опыта в его единстве и целостности, показаны неизменность базисных структур сознания и верований, непрерывность развития человечества от архаики до современного общества.

Для модернистов литература и искусство были наиболее прочной формой сохранения духовного опыта многих поколений, именно искусство являлось наиболее действенным средством спасения цивилизации от распада и деградации. Эту веру, общую для классических модернистов, в возвышенно-горациевском духе выразил Э. Паунд в своей поэме "Подношение Сексту Проперцию" ("Homage to Sextus Propertius", опубл. в 1919): "Пламя жжет, а ливень втекает в щели,/ И под копытами годов - все трещит по швам./ Только высится гений - бессмертная краса ("a deathless adornment"), и года не изотрут его имя" [Паунд 1992: 60]. Удаленность текста во времени не мешает ему быть современным, отсюда и общее для всех представителей высокого модернизма уважительное отношение к традиции как средству сохранения, передачи и развития абсолютных, универсальных, вечных ценностей: "Традиция - это красота, которую мы оберегаем, а не оковы, которые нас удерживают" (Э. Паунд, "Традиция", 1913) [Паунд 1992: 66].

Безусловно, способы взаимодействия с прошлым у всех названных художников были сугубо индивидуальные, они создавали различные модели структурирования и универсализации коллективного и личного опыта, использовали разнообразные приемы и формы освоения фонда преемственности. Традиция как категория модернистской эстетики наиболее полно, концептуально была осмыслена в критических работах Т.С. Элиота, а его художественная практика стала ярким примером органичного включения, впаянности в европейскую культурную традицию с момента ее зарождения и формирования в хтонических глубинах архаики.

Поле нашего исследования будет ограничено тремя основными векторами развития творчества Т.С. Элиота внутри единого европейского культурного пространства. Мы обратимся к различным аспектам взаимодействия Т.С. Элиота с тремя важными источниками его творчества, составляющими также фундамент европейской цивилизации и литературы -античностью, христианством, художественным миром Данте. Избранные нами направления не случайны - сложившиеся в античности и христианстве духовные и художественные парадигмы определили облик европейской культуры в целом, вне национальных различий и хронологических рубежей. Данте стал первым общеевропейским поэтом, а "Божественная комедия", по словам Т. Карлайля, самым прочным делом, "какое только Европа совершила до сих пор" [Карлейль 1994: 82]. Рассматривая Т.С. Элиота в контексте общеевропейской традиции, мы не стремимся к анализу особенностей восприятия им тех или иных национальных традиций, тем более, что такая, более широкая и одновременно требующая определенной дифференциации, постановка вопроса требует специального исследования. Так, например, тема взаимодействия с английской национальной традицией предполагает обращение к широчайшему диапазону культурного диалога поэта со своими британскими предшественниками, начиная от Дж. Чосера и заканчивая английскими поэтами рубежа 19-20 веков, Дж. Томсоном, Э. К. Доусоном, Дж. Дэвидсоном и т. п.

Античность понимается нами достаточно широко: и как определенный тип сознания (миф), и как архаическое словесное искусство, представленное конкретными образцами. В данной работе Т.С. Элиот также рассматривается как ключевая фигура христианского ренессанса в английской литературе XX века, как художник, сумевший возродить в современной литературе религиозно-поэтическое переживание, регенерировать традиционные христианские театральные жанры. Важным аспектом критической и поэтической деятельности Т.С. Элиота было обращение к Данте. Общепринятым в англо-американской критике является мнение о том, что именно модернисты Т.С. Элиот и Э. Паунд вновь открыли Данте в начале XX века для англоязычного мира. С. Эллис в книге "Данте и английская поэзия. От Шелли до Т.С. Элиота" говорит о том, что "новая эра", а не просто новая глава в истории Данте и его "судьбы", напрямую ассоциируется с "модернистскими" ценностями, привнесенными в английскую поэзию двумя американцами" [Ellis 1983: 171]. Для Т.С. Элиота Данте стал "проводником-переводчиком" (определение В.Н. Топорова) на путях освоения европейской культурной традиции. В рамках исследуемой темы Т.С. Элиот представлен как мифотворец, создатель современной мистерии, творец "Божественной комедии" XX века, мыслитель, "позволяющий нам заглянуть в глубины человеческой духовной жизни" (П. Тиллих). Нас также интересует процесс создания и развертывания текста во времени и пространстве, процедура осмысливания текста в акте художественной коммуникации с предшествующей и современной культурой.

Актуальность избранной темы определятся особенностями динамики и противоречивостью процесса освоения категории и феномена традиции в современном литературоведении. Изучение проблемы традиции в связи с теорией и художественной практикой Т.С. Элиота позволяет увидеть расширение возможностей теоретического осмысления этого явления, особенности диалектики взаимодействия творческой индивидуальности и традиции в культуре XX века, обнаружить закономерности развития художественного сознания и его форм на материале творчества крупнейшего англо-американского поэта, выявить многообразие вариантов освоения европейской литературной традиции. В современном контексте межцивилизационных противоречий продолжает оставаться актуальной попытка осмысления духовной и культурной общности европейской ойкумены.

В XX в. усиливается степень осознанности ориентации и мера свободы в выборе подходов к усвоению художественного опыта предшествующих поколений, расширяются пространственно-временные и эстетические границы художественного диалога, активизируется "сверхпроводимость" культурной трансмиссии. Т.С. Элиот стал одной из ключевых фигур в процессе теоретического и художественного освоения европейского культурного прошлого, чье творчество явилось воплощением связи времен, интенсивной, целенаправленной переработки и достраивания общего культурного достояния. Именно этим значением определяется наш выбор в качестве объекта диссертационного исследования теоретико-литературных, социокультурных работ, поэзии и драматургии Т.С. Элиота. Предмет изучения - способы теоретического и художественного освоения феномена традиции в его творчестве.

Отечественное элиотоведение имеет длительную традицию. Первые работы о творчестве Т.С. Элиота появились еще в 1920-30-е гг. Самым ранним из известных нам откликов на его творчество была рецензия Д.П. Святополка-Мирского на сборник Т.С. Элиота "Стихотворения", опубликованная в журнале "Версты" в 1927 г., следует заметить, что князь лично знал поэта, общался с ним и его первой супругой в Лондоне [Seymour-Jones 2002: 481]. В СССР в 1940-60-е гг. статьи о Т.С. Элиоте публиковались с завидным постоянством и печатались в таких массовых периодических изданиях, как "Литературная газета", "Иностранная литература", "Литература и жизнь", "Литературная Россия" и т.п. Работы И. Головни ("Поэзия опустошенных людей", 1948), А. Елистратовой ("Предатели народов", 1949; "Чистая поэзия и нечистые приемы", рецензия на сборник "О поэтах и поэзии", 1958), А. Старцева (рецензия на книгу "Заметки к определению понятия "культура", "Меднолобый Элиот",

1949), М. Баскина ("Слабость врагов социалистического реализма", 1964) и др. носили большей частью критико-публицистический характер и были выдержаны в духе свойственного эпохе вульгарного социологизма. Авторы критиковали поэта за реакционность политических взглядов и непонятность, элитарность поэтических текстов. Первые работы исследовательского характера появились также в 1960-70-е гг. (авторы: М. Гринберг, А. Зверев, Г. Ионкис, И. Кочеткова, Т. Кобахидзе и др.).

В последние десятилетия прошлого века Т.С. Элиот был признан частью канонического ряда, представляющего зарубежную литературу прошлого столетия, что отразилось в учебных изданиях по истории зарубежной литературы XX в. (Н. А. Соловьева, В. М. Толмачев и др.), английской и американской литератур (Н. Д. Бенедиктова, Н. П. Михальская), западноевропейского театра (М. Е. Швыдкой), модернизма (J1.B. Дудова) и т. п. Значительным событием можно считать появление в 2000 г. первой монографии отечественного исследователя о Т.С. Элиоте: "Т.С. Элиот и его поэма "Бесплодная земля" (автор - А.А. Аствацатуров, Санкт-Петербургский госуниверситет). В работе содержатся сведения биографического характера, дается анализ литературно-критической теории Т.С. Элиота 1920-х годов, исследуются особенности поэтики "Бесплодной земли". Целью своей работы автор монографии обозначил - "показать взаимообусловленность элиотовской теории и поэзии на примере центрального произведения Элиота 1920-х годов -поэмы "Бесплодная земля" [Аствацатуров 2000: 8], что, в целом, удалось осуществить. К сожалению, исследование не свободно от ряда фактических неточностей, хотя это не снижает его статуса как первого отечественного монографического издания, представившего последовательный анализ поэтики конкретного произведения Т.С. Элиота в контексте его творчества.

Особым жанром отечественного элиотоведения являются предисловия и комментарии к массовым изданиям поэзии, драматургии и критики Т.С. Элиота. Они заслуживают внимания, прежде всего, потому, что именно эти работы непосредственно доходят до широких кругов читателей и формируют их представления о поэте. Их можно условно разделить на две группы: (1) предисловия и комментарии к изданиям литературно-критических работ Т.С. Элиота (авторы: А. А. Аствацатуров, А. М. Зверев, Т. Н. Красавченко и др.), (2) вступительные заметки и примечания, входящие в сборники поэтических произведений. Первая категория работ отличается, в основном, профессиональным, исследовательским подходом. Предисловия и комментарии к поэтическим сборникам, появившимся в последнее время, носят естественно демократический тон, написаны доступным языком, но порой вводят в заблуждение читателя и намного уступают по качеству предисловию Я. Засурского и примечаниям В. Муравьева к первому сборнику избранных стихотворений и поэм Т.С. Элиота, вышедшему в 1971 г. Так, неискушенный поклонник творчества Т.С. Элиота может почерпнуть из этих предисловий и комментариев следующие сведения: поэту довелось родиться в Англии (сборник "Практическое котоведение", 2000 (переиздан в 2006 г.), основать издательство "Фабер и Фабер" [Элиот 2000: 6, 91], принять католичество (сборник "Избранная поэзия. Поэмы, лирика, драматическая поэзия", 1994 [Элиот 1994: 398]), жениться сначала на балерине [Там же: 6], а потом на собственной домоправительнице (сборник "Полые люди", 2000 [Элиот 2000: 8]) и т.п. Возможно, подобная небрежность в подаче информации связана с общим упадком профессионального редактирования.

Что касается проблемы традиции в творчестве Т.С. Элиота, то изучение этой темы велось в основном на материале его литературно-критических работ. К этому вопросу обращались А. А. Аствацатуров, Т. Н. Денисова, Е. А. Цурганова и др., особо следует отметить вклад Т. Н. Красавченко, последовательно и основательно занимающейся анализом литературно-критической теории Т.С. Элиота, начиная с 1970-х годов. Из диссертационных исследований последних лет стоит отметить кандидатскую диссертацию Д. А. Иванова "Т.С. Элиот и английский стих 1910-х годов" (1999), посвященную стиховедческому анализу поэзии Т.С. Элиота. В третьей главе диссертации результаты стиховедческого анализа сопоставляются с отношением поэта к проблеме традиции, разработанной в его критических работах и нашедшей свое отражение в его творчестве. По результатам этого сопоставления автор дает формально-типологическое и системно-историческое определения стиху, которым Т.С. Элиот пользовался в своей практике.

Новый исследовательский сюжет" в отечественном элиотоведении предложила и разработала О. И. Половинкина в монографии "Проблески небес". Метафизический стиль в американской поэзии первой половины XX века" (2005). В ее книге речь идет о том, "какой видели английскую метафизическую поэзию американские поэты-критики, как они определяли метафизический стиль, какие "метафизические" черты обнаруживает их собственная поэзия [Половинкина 2005: 8]. В работе не только подробно анализируется теория метафизической поэзии Т.С. Элиота (включая лекции о метафизической поэзии, изданные в 1993 г. Р. Шухардом), но, что особенно важно, его поэтическое творчество рассматривается в контексте метафизической традиции (глава "Метафизический канон" в поэтическом цикле "Четыре квартета"). Впервые в нашем литературоведении поэтический цикл "Четыре квартета" стал объектом серьезного специального изучения. Методологически продуктивным для нашего исследования является вывод О. И. Половинкиной том, что подход Т.С. Элиота-критика, сохраняющего традицию, придает "особенную глубину, сообщает дополнительное измерение его собственной поэтической манере". Нельзя не согласиться и с тезисом о том, что Т.С. Элиот обращается к поэтическому языку ушедших эпох для того, чтобы "преодолеть замкнутость на самом себе, характерную для современного сознания", восстановить утраченную целостность мировосприятия: "Место барочного рационализма в поэзии Элиота, Тейта и Рэнсома занимает "цитатное мышление" XX века, работающее на восстановление целостности культуры, причащение духовным ценностям прошлого" [Половинкина 2005: 202].

В западном литературоведении творчеству Т.С. Элиота посвящено большое количество литературы, поэтому мы выделим лишь несколько аспектов, представляющих интерес в рамках нашего исследования. Прежде всего, следует обратить внимание на те работы, которые посвящены изучению концепции традиции Т.С. Элиота и исследованию его творчества в контексте той или иной традиции. Наиболее основательными, не осложненными идеологическими установками, методологическими изысками, стремлением поразить оригинальностью и новизной трактовки, отличающимися уважением к автору и материалу, являются работы 1930-60-х гг. Классической работой, в которой исследуется большинство возможных литературных и иных источников, оказавших влияние на развитие творчества Т.С. Элиота, остается монография нынешнего патриарха американского элиотоведения Г. Смита "Поэзия и драматургия Т.С. Элиота. Исследование источников и смысла" ("T.S. Eliot's Poetry and Plays: A Study in Sources and Meaning", 1956).

Емкий, сжатый, концептуальный анализ творчества Т.С. Элиота как неотъемлемой составляющей западной традиции, современного поэтического воплощения базовых европейских архетипических структур представлен в четвертой-пятой главах небольшой по объему монографии Н. Фрая "Т.С. Элиот" ("Т. S. Eliot", 1963). Известно, что сам поэт выразил протест по поводу некоторых фрагментов этой книги, после чего все издания труда Н. Фрая предваряются списком опечаток ("a corrigendum"), составленным самим Т.С. Элиотом. Эти исправления, в основном, касаются биографических дат (более подробно о конфликте между Т.С. Элиотом и Н. Фраем см. в книге Дж. Эйра "Нортроп Фрай: биография" [Ауге 1998: 290-291]). Знаменитый канадский ученый в первых главах своей монографии, единственной книги в его литературно-критическом наследии, посвященной современному поэту, как и в своих более поздних работах и выступлениях, подвергнул критике реакционные религиозные и социокультурные воззрения Т.С. Элиота. Несмотря на свое неприятие элиотовских идеологических установок, Н. Фраю с его системным подходом удалось создать целостную концепцию творчества поэта, очень точно выделить в поэзии Т.С. Элиота образные комплексы, являющиеся магистральными, универсальными "монадами" европейской культуры. Методологически плодотворный аналитический разбор отдельных произведений Т.С. Элиота, его значения и места в западном литературном процессе содержится и в общетеоретических трудах Н. Фрая: "Анатомия критики" ("Anatomy of Criticism", 1957), "Великий код: Библия и литература" ("The Great Code: The Bible and Literature", 1982), "Слова со властию" ("Words with Power ", 1990), а также в многочисленных статьях и выступлениях.

Теория традиции Т.С. Элиота анализируется в работе Ш. Люси "Т.С. Элиот и идея традиции" ("T.S. Eliot and the Idea of Tradition", 1966). В ней последовательно разбираются различные аспекты концепции традиции Т.С. Элиота: культурная традиция, литературная традиция, синхронистический характер идеи традиции, проблема единого и целого, тезис о "историческом чутье", писатель и традиция, критик и традиция и т.п. Автор показывает, что постоянное обращение Т.С. Элиота к традиции связано с его религиозными взглядами, критикой современных социальных условий, с установкой на классицизм, с субъективным восприятием творчества тех или иных английских поэтов, в частности, Дж. Мильтона и т.п. Ш. Люси отмечает, что идея традиции в том ее виде, в каком она представлена в работах Т.С. Элиота, не является новой, утверждает ее зависимость от теории М. Арнольда (он выделяет семь основных факторов, подтверждающих влияние М. Арнольда). Автор монографии критикует Т.С. Элиота за его "ошибки" ("errors"), например, за "сверхидеалистические" ("over-idealised") представления о языке, идею возможности существования единого "коллективного художественного совершенства" ("collective artistic perfection"), напоминающего, по мнению критика, представления католиков об универсальной церкви и т. п. Ш. Люси полагает, что самого Т.С. Элиота нельзя назвать "традиционным поэтом", поскольку его творчество носило очень "личный" характер и отражало уникальность и крайний индивидуализм личности своего создателя.

Для элиотоведения последних десятилетий прошлого столетия характерна тенденция отхода от создания трудов обобщающего характера, охватывающих все этапы и виды творческой деятельности Т.С. Элиота. Критики обратились к разбору отдельных аспектов проблемы "Элиот и традиция", причем, исследования данной проблемы составляют относительно небольшой процент от общего количества работ, посвященных Т.С. Элиоту. Можно отметить ряд факторов, определивших основные направления развития западного элиотоведения последних трех декад XX в.: изменение статуса Т.С. Элиота, занимавшего на протяжении нескольких десятилетий (1920-60 гг.) положение "первого" англоязычного поэта - конец "эпохи Элиота"; развитие новых литературоведческих направлений; ощущение исчерпанности темы, основательно разработанной в неокритике, архетипической критике и трудах систематизирующего культурно-исторического характера; появление новых публикаций из наследия Т.С. Элиота, повлиявших на смещение фокуса внимания критиков; формирование новых центров эстетического напряжения и т.п. Анализ причин, повлиявших на появление новых направлений, как и обзор основных тенденций в развитии элиотоведения, должны стать предметом специального исследования, охватывающего широкий круг вопросов, так как новые подходы и концепции связаны с общей сменой культурных парадигм на рубеже тысячелетий. Мы обратимся лишь к некоторым аспектам освоения литературно-критического наследия Т.С. Элиота в рамках интересующей нас темы. Однако, полностью преодолеть искушение обойти проблемы, волнующие сегодня многих почитателей и исследователей творчества Т.С. Элиота, не возможно, поэтому мы коснемся некоторых эпизодов и фактов различного свойства, составляющих панораму современного элиотоведения и дающих представление о своеобразии сегодняшнего восприятия наследия классика литературы XX века.

1) Понижение статуса поэта и - как следствие, снижение общего интереса к изучению творчества Т.С. Элиота в образовательной и научно-исследовательской сферах. Общепринятым стало мнение о том, что новое поколение литературоведов не привлекает наследие Т.С. Элиота, исследовать его не престижно и не актуально, следовательно, сделать научную карьеру и создать имя, работая сегодня в данном академическом сегменте нельзя (см. дискуссию "Престиж Элиота и элиотоведение: Диагнозы и перспективы", Ланд,

1993 [Eliot Т. S. at the Turn of the Century 1994: 215-232]). Американская писательница и критик С. Озик, скептически, иронически и одновременно ностальгически размышляя о завершении "века Элиота" ("Eliot's Age") на рубеже 1960-70-х гг., констатирует "уход" Т.С. Элиота из университетских и школьных программ: "В начале семидесятых еще можно было здесь или там обнаружить упорствующую кафедру английской словесности, предлагающую студентам старших курсов уходящую натуру - семинар по творчеству Т.С. Элиота. Но к концу восьмидесятых, кажется, только "Любовной песне Дж. Альфреда Пруфрока" удалось преодолеть равнодушие учебных программ - две или три страницы в антологиях, поверхностный обзор для учащихся старших классов и первокурсников. "Пруфрок", и только "Пруфрок" - это все, что знают последние поколения, если знают вообще. Ни "Полых людей", ни "La Figlia Che Piange", ни даже "Бесплодной земли". И никогда - "Четырех квартетов". А о существовании священного ископаемого, самого Т.С. Элиота, этого бессмертного исполинского утеса, молодые поколения не имеют вообще никакого представления" [Ozick 1996: 4].

2) Многие работы о Т.С. Элиоте конца семидесятых - начала девяностых годов представляют большей частью интерес вне контекста элиотоведения, в рамках развития той или иной специфической научной методологии или социокультурной дискуссии. Так, например, в исследованиях представителей тендерной и феминистской критики (Э. Даумер, М.С. Карпентьер, Л. Р. Сиверин и др.) отрабатываются специфические исследовательские методологии и идеологические позиции. Их работы интересны, прежде всего, как образцы конкретных литературоведческих направлений, произведения Т.С. Элиота являются в большинстве случаев лишь материалом для выражения собственных взглядов и выработки новых методов. Критикам этого типа не интересно творчество поэта как таковое, а его литературная теория воспринимается ими как попытка завуалировать подлинное содержание своей поэзии, запутать следы. Их привлекают такие проблемы, как иерархия полов, соотношение сексуальности и брутальности, антифеминный дискурс ("anti-female discourse") в поэзии и драме, различные фобии, эдипов и другие комплексы, присущие, по мнению исследователей, личности поэта и т.п. (см. подробный обзор данной проблемы в работе испанской исследовательницы М. Т. Гибер-Мачеда [Gibert-Maceda 1994]). Среди них, например, популярен тезис о "женоненавистничестве" поэта, эксплуатируемый в работах многих критиков (Т. Пинкни, Ф. Сикер и др.), упрощающих и сужающих наши представления о поэзии Т.С. Элиота. В последнее время в моду входит особый марксистско-гендерный сплав - к сожалению, критики порой обнаруживают гораздо более обширные познания идей К. Маркса, К. Цеткин и Р. Люксембург, чем творчества Т.С. Элиота (например, показателен успех работы Дж. Гудспид, аспирантки университета штата Индиана, "Сексуальная политика в "Бесплодной земле": элиотовский взгляд на женщин и их тела в "Игре в шахматы" и "Огненной проповеди " [Goodspeed 2004]).

Не менее субъективными, а порой и ангажированными, представляются нам работы, посвященные анализу социально-политических взглядов Т.С. Элиота, в которых зачастую частный мировоззренческий аспект рассматривается как основание всей художественной системы, генеральная линия творчества поэта. В работах последних лет обсуждаются симпатии поэта к фашизму (М. Трэтнер, Д. Томпсон и др.), его белый расизм (М. Норт), тяготение к наиболее консервативным политическим течениям 1930^Ю-х гг. (политические "мандарины" и Т.С. Элиот - у Дж. Купера) и т.п. Большое количество критико-публицистической энергии потрачено в дискуссии об антисемитизме Т.С. Элиота, начало которой положил Э. Джулиус своей книгой "Т.С. Элиот: Антисемитизм и литературная форма" (1995). Эта тема продолжает занимать исследователей по сей день, одна из последних работ -опубликованная в 2003 г. лекция Р. Шухарда "Бербэнк с бедекером, Элиот с сигарой. Американские интеллектуалы, антисемитизм и идея культуры", в которой приводятся интересные биографические факты и ранее не публиковавшиеся материалы. В настоящий момент сложно предсказать, насколько плодотворными станут обозначенные выше критические подходы вне контекста современной культурной ситуации, смогут ли они остаться интересными и полезными будущим поколениям исследователей, какими до сих пор являются многие работы 1920-40-х гг. (труды Ф. Ливиса, М. Бодкин, К. Брукса, Ф. Маттисена и др.).

3) Начиная с середины шестидесятых, важным фактором развития и коррекции траектории исследований Т.С. Элиота стали издания ранее не публиковавшихся работ. В 1964 г. был опубликован текст диссертации "Знание и опыт в философии Ф.Г. Брэдли" ("Knowledge and Experience in the Philosophy of F.H. Bradley"), что стимулировало появление целого ряда работ, посвященных философским воззрениям поэта, влиянию на него той или иной философской традиции (от досократиков и индийской философии до Ф. Ницше, У. Джеймса, неогуманистов и т.п.). Эти проблемы рассматриваются в монографиях П. Грея, У. Скаффа, К. Кирнса, Р. Шустермана, С. Шварца, Б. Локер да, М. Хабиба и др. В 1967 г. появилась перепечатка выпусков журнала "Крайтерион" за 1922-1939-е гг., что также привлекло внимание исследователей А.Ш. Али, Дж. Марголиса, Дж. Хардинга и др. В 1993 г. Р. Шухардом под общим названием "Виды метафизической поэзии" ("The Varieties of Metaphysical Poetry") были опубликованы лекции, прочитанные Т.С. Элиотом в 1926 и 1933 гг., что существенно расширило наши представления о концепции метафизической поэзии Т.С. Элиота. Материал, содержащийся в этих лекциях, позволяет выйти на новые уровни осмысления творчества Т.С. Элиота.

В 1967 г. опубликованы "Стихотворения, написанные в ранней юности" ("Poems Written in Early Youth"), а в 1996 г. вышло подготовленное К. Риксом издание поэтических текстов, хранившихся в коллекции Берга (Нью-йоркская публичная библиотека): "Инвенции мартовского зайца: Стихотворения 1909— 1917" ("Inventions of the March Hare: Poems 1909-1917") с прекрасным текстологическим и культурно-историческим комментарием. Публикации ранних стихов Т.С. Элиота непосредственно сказались на повышении интереса литературоведов к проблемам влияния на формирование поэта творчества английских и французских символистов, поздней викторианской поэзии (работы К. Крист, С. Пондром, Д. Тобина, Н. Хагроув, Р. Кроуфорда и др.). Издание "Инвенций мартовского зайца" также позволяет говорить о возможности новых ракурсов изучения творчества Т.С. Элиота.

Новые перспективы перед исследователями открыли публикации в 1971 г. факсимильного издания рукописи "Бесплодной земли" с пометками Э. Паунда ("The Waste Land: A Facsimile and Transcript of the Original Drafts, Including the Annotations of Ezra Pound") и в 1978 - текстологического исследования "Четырех квартетов" X. Гарднер ("The Composition of "Four Quartets"), автора одних из самых глубоких работ о творчестве Т.С. Элиота. Эти публикации существенно расширили поле восприятия главных поэм Т.С. Элиота, что не замедлило сказаться на характере и направлении исследований (работы М. Тормален, Г. Смита, X. Дэвидсон, Дж. Брукер, Дж. Бентли и др.). Стоит отметить также репрезентативные критические антологии о "Бесплодной земле", составленные Н. Селби ("Eliot Т. S: "The Waste Land", 1999) и М. Нортом ("The Waste Land". Authoritative Text. Contexts. Criticism", 2001). В первом издании представлены работы критиков самых разных направлений (неокритика, фрейдизм, феминизм и т.п.), писавших о поэме. Вторая антология состоит из трех частей: (1) текст "Бесплодной земли" с авторскими комментариями; (2) "Контексты" - приведенные полностью или в цитатах литературные и прочие источники, составляющие контекстуальное поле поэмы (произведения Дж. Фрейзера, Дж. Уэстон, О. Хаксли, Ш. Бодлера, Дж. Уэбстера, Овидия, Г. Гессе и др., ноты регтайма "Этот Шекспировский рэг" и т.п.); (3) "Критика" - рецензии и отклики, статьи и фрагменты трудов неокритиков, современных исследователей и т.п. Основная цель издания М. Норта - собрать под одной обложкой наиболее важные для понимания поэмы источники, как материалы, которыми пользовался Т.С. Элиот, так и самые различные критические интерпретации элиотовского текста, что, несомненно, дает общее представление о различных контекстуальных полях поэмы, закладывает основу для дальнейшего, более продвинутого изучения "Бесплодной земли".

В 1988 г. вышел первый том писем Т.С. Элиота ("The Letters of Т. S. Eliot"), охватывающий период с 1898 по 1922 г. Трудно переоценить значение этого источника для исследования творчества Т.С. Элиота, дающего возможность уточнить и понять многие аспекты, в том числе, связанные с изучением проблемы традиции. К сожалению, выход второго тома пока задерживается. По последним данным, миссис Валери Элиот, контролирующая в настоящее время все издания работ Т.С. Элиота, доступ к архивным материалам, цитирование и т.п., обещает выход очередного тома не позднее 2007 г. К столетнему юбилею Т.С. Элиота (1988) также были проведены акции по переизданию некоторых работ и т.п. Все эти факты свидетельствуют о том, что динамика и направленность изучения наследия поэта определяется, в том числе, и публикацией новых материалов, что позволяет говорить о возможности появления новых исследовательских поворотов и подходов.

За последние годы появился ряд исследований, касающихся изучения наследия Т.С. Элиота в контексте различных национальных традиций, его восприятия творчества отдельных авторов, способов взаимодействия и адаптации тех или иных художественных моделей и т.п. Так, начиная с 1980-х годов, творчество Т.С. Элиота начинает активно рассматриваться как часть американской национальной традиции (работы Р. Буша, Э. Сига, Д. Чиница, JI. Ожера, А. Муди и др.). Новые исследовательские ракурсы возникли и в исследованиях проблемы традиции: монографии JI. Ангера "Мозаичный призрак Элиота: влияния и пересечения" ("Eliot's Compound Ghost. Influence and Confluence", 1981), Г. С. Джей "Т.С. Элиот и поэтика литературной истории" ("Eliot and The Poetics of Literary History", 1983), Л.О. Сауерберг "Версии прошлого - видение будущего: каноническое в критике Т.С. Элиота, Ф.Р. Ливиса, Нортропа Фрая и Гарольда Блума" ("Versions of the Past - Visions of the Future: The Canonical in the Criticism of T.S. Eliot, F. R. Leavis, Northrop Frye and Harold Bloom", 1997) и др.

Исследование многочисленных архивных материалов позволили Р. Шухарду комплексно подойти к изучению освоения Т.С. Элиотом самых различных пластов европейской культуры (испанские мистики, Игнатий Лойола, английские метафизики, Т. Хьюм, популярное искусство и т.п.). Его монография "Темный ангел Элиота. Пересечения жизни и искусства" ("Eliot's Dark Angel. Intersections of Life and Art", 1999) стала, на наш взгляд, одним из наиболее ярких и значительных событий в элиотоведении за последние годы. Отвечающим духу времени и представляющим новые "феминистские, культурологические и интертекстуальные" перспективы изучения творчества Т.С. Элиота является исследование Л.А. Кадди "Т.С. Элиот и поэтика эволюции. Суб/Версии классицизма, культуры и прогресса" ("Т. S. Eliot and the Poetics of Evolution. Sub/Versions of Classicism, Culture and Progress", 2000). Исследовательница показывает, как характерный для девятнадцатого века синтез эволюционной теории (Ч. Дарвин), историзма и мифологии повлиял на формирование элиотовской концепции западной традиции. Л. А. Кадди доказывает, что "элиотовский метод охвата и включения всей западной культуры в свои произведения обусловлен восприятием им эволюционной теории, которое сделало возможным для него осваивать прошлое и настоящее в их одновременности" [Cuddy 2000: 21].

В рамках настоящего исследования плодотворным также стало обращение к трудам современных литературоведов, посвященным освоению Т.С. Элиотом наследия конкретных авторов и отдельных сегментов общеевропейской традиции: "Т.С. Элиот и Данте" ("Т. S. Eliot and Dante", 1989) Д. Манганиелло; "Два пути жизни и смерти: "Алкеста" и "Вечеринка с коктейлями" ("Two Ways of Life and Death: "Alcestis" and "The Cocktail Party", 1990) В. Фелан; "Использование Т.С. Элиотом популярных источников" ("Eliot's Use of Popular Sources", 1997) M. Джайдка; "Ритуал, миф и модернистский текст: влияние Джейн Эллин Хэррисон на Джойса, Элиота и Вульф" ("Ritual, Myth, and the Modernist Text: The Influence of Jane Ellen Harrison on Joyce, Eliot and Woolf', 1998) M. Карпентьер и др. Прекрасным подспорьем в работе по исследованию специфики освоения Т.С. Элиотом культурного наследия прошлого являются издания справочного характера: неоднократно переиздававшиеся руководства Б. Саудема ("A Guide to the Selected Poems of T. S. Eliot") и Дж. Уильямсона ("A Reader's Guide to T. S. Eliot"), а также изданный относительно недавно труд Э. Хэндза "Источники поэзии Т.С. Элиота" ("Sources for the Poetry of T.S. Eliot", 1993).

Цель данного исследования состоит в изучении творчества Т.С. Элиота как органичной составляющей европейской культурной традиции и выявлении способов осмысления, усвоения и передачи культурного опыта в его теории и художественной практике.

Для достижения указанной цели необходимо решить следующие задачи:

- проанализировать современные теоретические положения о традиции как эстетической и литературоведческой категории, осмыслить и уточнить значения термина в контексте философских и литературно-художественных дискуссий XX века;

- определить причины интереса представителей модернизма к феномену традиции; рассмотреть теорию традиции Т.С. Элиота, выявить ее динамический характер и актуальность в современном культурном контексте;

- осмыслить особенности формирования концепции единой европейской культурной традиции Т.С. Элиота, определить содержание и границы понятия "европейское сознание";

- выделить магистральные линии развития европейской традиции, на которые ориентировался Т.С. Элиот в своем творчестве, показать соотнесенность теоретических взглядов Т.С. Элиота с его поэтическим творчеством;

- провести анализ поэтических и драматических произведений Т.С. Элиота с точки зрения их связи с истоками европейской традиции (античностью и христианством), выявить основные способы взаимодействия его художественного сознания с доминантными культурными парадигмами прошлого;

- рассмотреть формирование и развитие поэтического творчества Т.С. Элиота как единой художественной структуры, построенной по модели "Божественной комедии" Данте.

Научная новизна предлагаемого исследования заключается в том, что теоретические и культурно-исторические аспекты проблемы традиции рассматриваются на обширном материале, отражающем особенности художественного сознания модернизма в его англо-американском варианте. Впервые в отечественном литературоведении предпринимается попытка систематического рассмотрения и анализа творчества Т.С. Элиота в широком контексте европейской культурной традиции. В работе представлены все периоды и направления творческой деятельности Т.С. Элиота (критика, поэзия, драматургия), анализируются социокультурные, философские, теологические аспекты художественного диалога. Особое внимание уделяется таким проблемам, как поэтика мифа, религия и литература, дантовский код поэзии Т.С. Элиота.

Методологию исследования определяют установки исторической поэтики на изучение эволюции поэтического сознания и его форм. В работе использовались методы исторической поэтики, позволяющие выявлять закономерности крупных историко-литературных систем. Благодаря использованию элементов сравнительно-исторического анализа (сопоставление произведений Т.С. Элиота с текстами западноевропейской литературной классики), была предпринята попытка вывести его творчество в "большое историческое время", определив степень влияния на него предшествующих традиций.

Теоретико-методологическую основу исследования составляют работы отечественных ученых (А.Н. Веселовский, О.М. Фрейденберг, М.М. Бахтин, С.С. Аверинцев, Е.М. Мелетинский, В.Н. Топоров, В.Е. Хализев, С.С. Хоружий, M.JI. Андреев и др.), представителей западной ритуально-мифологической школы (К. Юнг, Ф. Корнфорд, М. Бодкин, Дж. Хэррисон, Дж. Кэмпбелл, М. Элиаде, Н. Фрай и др.), зарубежных теоретиков (X. Гарднер, А. Компаньон, П.

Рикер, У. Спэнос, Н. Скотт, А. Уайлдер и др.), отечественных и зарубежных специалистов по истории зарубежной поэзии и драмы. При анализе теологических и философских аспектов проблемы традиции и ее освоения в творчестве Т.С. Элиота методологически важными для нас явились труды русских мыслителей B.C. Соловьева, В.И. Иванова, Н. А. Бердяева, С. Н. Булгакова, П. А. Флоренского, Б. П. Вышеславцева, В. В. Вейдле, Н.С. Арсеньева, А.Ф. Лосева и др., западных философов и теологов X. Ортеги-и-Гассета, Ж. Маритена, Р. Генона, П. Тиллиха, Х.-Г. Гадамера и др., а также представителей английской христианской апологетики Г.К. Честертона, Ч. Уильямса, К.С. Льюиса и др.

Векторы основных направлений исследования (теория традиции, миф и литература, религия и литература, Данте и Т.С. Элиот) определили необходимость обращения к методологическим работам, представляющим различные научные школы, что также обусловило гетерогенный характер понятийного аппарата. В рамках диссертационного исследования использовались элементы историко-теоретического, архетипического, социологического, культурно-исторического, компаративного, биографического методов и подходов.

Апробация работы состоялась во время обсуждения авторских публикаций (монография, статьи, учебно-методические материалы) и их основных положений на заседаниях кафедры и научно-методического семинара кафедры зарубежной литературы Тюменского государственного университета. Исследовательская концепция, основные положения и текст диссертации были представлены и прошли обсуждение на кафедре истории зарубежной литературы Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова. Теоретические выводы и культурно-исторический анализ отдельных литературных произведений использовались при чтении общих лекционных курсов по истории зарубежной литературы, спецкурсов "Т.С. Элиот и западная культура XX века", "Высокий модернизм: история, эстетика, поэтика", "Нортроп Фрай: универсальная методология", ведении спецсеминара "Миф и современная культура", при руководстве курсовыми и дипломными работами студентов ТюмГУ. Апробация результатов исследования также проводилась на международных, российских и зональных конференциях, среди которых: международная конференция "Земля, человек, культура" Общества современной английской словесности Кореи (Чунгнамский национальный университет, Республика Корея, 2006); Двадцать пятая ежегодная конференция Общества по изучению творчества Т.С. Элиота (университет Лондона, Великобритания, 2004); конференция Ассоциации американской литературы (Кембридж, Массачусетс, США, 2003); пятая ежегодная конференция "Католичество в литературе" (университет штата Арканзас, Литтл Рок, США, 1998); международные конференции Российского общества по изучению культуры США (Москва, МГУ им. М.В. Ломоносова, 2004, 2003, 2000 гг.); международные конференции Российской ассоциации преподавателей английской литературы (Нижний Новгород, 2000, Пушкинские горы, 1999 и др.), международная научно-практическая конференция "Мировая и региональная культура в современном этнокультурном контексте" (Тюмень, Тюменский госуниверситет, 2004); всероссийская конференция "Американские идеи в гуманитарных исследованиях ученых Сибири" (Томск, Томский госуниверситет, 2004); международная научная конференция "Библия и национальная культура" (Пермь, Пермский госуниверситет, 2004); всероссийская научная конференция "Региональные культурные ландшафты: история и современность" (Тюмень, Тюменский госуниверситет, 2004); международная научная конференция "Язык и культура" (Москва, Институт иностранных языков, Отделение литературы и языка РАН, 2001) и др.

Содержание диссертации представлено в монографии "Т.С. Элиот и европейская культурная традиция" и ряде статей.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, четырех глав, заключения, примечаний, списка использованной литературы. Во введении обосновывается выбор темы исследования, ее актуальность, формулируются цели и задачи исследования, определяются теоретико-методологическая база и методы исследования, характеризуется научная новизна, теоретическая и практическая значимость работы, дается обзор научно-критической литературы по теме исследования.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Европейская культурная традиция в творчестве Т.С. Элиота"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В предложенном исследовании на материале творчества Т.С. Элиота мы попытались представить различные варианты освоения культурного опыта, аккумулированного, сохраненного и переданного в русле европейской традиции. Изучение теории и истории вопроса убеждает нас в том, что эта проблема по-прежнему остается актуальной. Выявилась общая исследовательская тенденция: поиски новых оснований для включения категории традиции в контекст современного научного знания. Проведенный анализ эстетических теорий, наиболее показательных с точки зрения поставленной темы, выявил, что в XX в. существенно расширились границы понятия "традиция". На первый план выходит коммуникативное начало, являющееся субстанциональным признаком этого феномена, формируются творческое, свободное отношение к наследованию культурного опыта, представления о динамичном, диалектическом характере традиции. В то же время кризисный и деструктивный характер эпохи укрепил осознание того, что прочность, постоянство, способность сохранять духовный опыт прошлого, являющиеся функциональными качествами традиции, могут противостоять разрушительному воздействию реальных социально-политических процессов, тотальному распространению этического и аксиологического релятивизма и нигилизма. Таким образом, все основные функции традиции, выделенные нами в первой главе - кумуляция, консервация и коммуникация - сохраняют свое значение в культуре XX века.

Постоянный интерес и активные дискуссии вокруг проблемы традиции объясняются ее статусом "сверхтемы", связанной с общими закономерностями культурно-исторического процесса, с мировоззренческими и эстетическими установками определенного художественного направления, с творческой историей конкретного художника и произведения. Именно поэтому рассмотрение обозначенной проблемы в представленной работе не ограничивается рамками сугубо литературоведческого анализа. Основным концептуальным понятием работы стало понятие "культурная традиция", как феномен, включающий комплекс традиций, транслирующих разнообразные культурные содержания и формы.

В проведенном исследовании понятие традиции было рассмотрено как точка пересечения серьезных эстетических расхождений и мировоззренческих противостояний в культуре XX века. Одним из опорных положений нашей работы стал тезис об активном, конструктивном, позитивном отношении к культурной традиции представителей англо-американского модернизма (Дж. Джойс, В. Вулф. Э. Паунд, Т.С. Элиот и др.). Мы исходим из того, что традиция в созданной ими художественной системе воспринималась как средство, способное противостоять хаосу действительности, как источник создания новых художественных ценностей. Одной из основных функций традиции в контексте эстетических исканий модернистов признается сохранение универсальных духовных начал, придающих бытию осмысленность и телеологичность. Этих художников объединяет осознание вневременного характера настоящего, современного любой эпохе. Обязательным элементом поэтики их произведений стали разнообразные отсылки к культурной памяти, присутствующие непосредственно в тексте и нередко конструирующие этот текст. Диалог бесчисленного количества творцов различных эпох, единовременное существование разнородных культурных пластов в произведениях названных художников расширяют смысловое пространство их творчества, делают его местом встречи прошлого, настоящего и будущего, частью целостной культурной традиции.

Мы исходили также из того, что создателем одной из наиболее последовательных и теоретически разработанных концепций традиции стал Т.С. Элиот, чьи работы постоянно оказываются в эпицентре актуальных культурных дискуссий, начиная с 20-х годов прошлого столетия по сегодняшний день. Понятие традиции было центральным в его эстетике, а его творчество сознательно формировалось и развивалось в пространстве единой европейской традиции. Изучение всех направлений творчества этого поэта, драматурга и критика показало, что традиция у Т.С. Элиота - понятие широкое и осмысляемое на самых разных уровнях, как в критике, так и в художественных произведениях, на протяжении всей его творческой деятельности. В русле теории традиции Т.С. Элиотом были разработаны многие теоретические проблемы, осмыслено значение античной культуры и христианства в формировании и развитии европейской культуры, определены магистральные линии развития английской литературной традиции, созданы новые подходы к изучению творчества европейских классиков, собственный вариант историко-литературного канона и т.п.

В своих критических работах Т.С. Элиот сформировал универсальную, динамическую теорию традиции, основанную на понимании существования "одновременной упорядоченности" великих литературных произведений во времени-вечности. Эта идеальная соразмерность является открытой системой, вся литература Европы от Гомера до наших дней существует единовременно и образует целостное соразмерное единство. Для Т.С. Элиота характерно видение потока бытия и истории литературы в "разрезе одного мгновенья". Чувство истории по Т.С. Элиоту является чувством вневременного и временного в их нераздельности. Именно это одновременное существование в "малом историческом" и "большом времени" позволяет писателю стать в равной мере традиционным и современным, сам автор теории создает свои произведения на пересечении этих пространств. Элиотовская концепция единой европейской культуры основана, прежде всего, на стремлении выявить генетическое единство различных национальных традиций, создать предпосылки для продуктивного культурного диалога, определить общие универсальные духовные ценности, утвердить наднациональную ценность поэзии.

Одним из основных понятий теории традиции Т.С. Элиота стал концепт "европейское сознание" ("mind of Europe"). Европейское сознание по Т.С. Элиоту - феномен, аккумулирующий культурный и духовный опыт европейской цивилизации, способный к развитию и изменению. Основой его является генетическое родство различных национальных традиций, входящих в западную ойкумену. Едиными истоками, питающими европейскую культурную традицию, являются античность и христианство. Наиболее ярко европейское сознание воплотилось в творчестве универсальных поэтов, "великих европейцев", Вергилия, Данте, Шекспира, Гете. Пространство европейского сознания не определяется географическими границами, а его корни уходят в глубины, лежащие за пределами сложившихся в современном мире европейских национальных традиций.

Обращение к анализу способов осмысления, усвоения и передачи культурного опыта в художественной практике Т.С. Элиота показало, что его творчество является местом единовременного существования и взаимодействия культурных слоев, относящихся к разным эпохам. Оно представляет собой яркий пример воплощения европейского сознания в его магистральных векторах развития на протяжении от архаической культуры до наших дней. •

Специфика изученного материала проявилась в том, что он позволил увидеть и выделить многообразные формы и механизмы освоения, переосмысления и переработки различных составляющих культурного опыта.

В этом качестве нами были рассмотрены:

- внехудожественные духовные, ценностные и интеллектуальные идиомы (религиозные постулаты, философские и эстетические идеи и т.п.);

- сложившиеся на ранних стадиях развития европейской культуры универсальные парадигматические структуры и мифологические комплексы, архетипы и символы;

- индивидуальные творческие системы и конкретные произведения;

- определенные жанровые модели;

- набор словесно-художественных средств и т.п.

Нами установлено, что диапазон способов освоения этих сегментов традиции и круг смысловых отношений с другими текстами являются достаточно широкими - от выстраивания общей эстетической системы и модели творчества в соответствии с определенными культурными кодами до использования элементов предшествующей культуры на самых различных уровнях поэтики, употребления имманентных интертекстуальных ссылок в конкретных поэтических текстах (аллюзии, прямое цитирование, ритмические структуры и т.п.). Из взаимодействия разнообразных культурных пластов в произведениях Т.С. Элиота возникают новые художественные смыслы и конструкции.

Одной из форм взаимодействия с культурной традицией, позволяющей обратиться к постоянным и вечным закономерностям бытия, стала для Т.С. Элиота разработка мифологического метода. Особенностью мифологизма Т.С. Элиота является использование в качестве основы результатов научных исследований в области антропологии, психоанализа, классической филологии.

Отличительными признаками мифологизма Т.С. Элиота являются:

- выявление изначального содержания и универсального смысла конкретных мифологических сюжетов или образов (миф о Филомеле и Прокне как воплощение дионисийской оргиастичности; интерпретация средневекового мифа о Граале как разновидности архаических мифов плодородия и т.п.);

- адаптация принципа метаморфозы, в соответствии с которым сохраняется, запоминается субстанциональное содержание образа, реализующееся в бесконечном множестве трансмутирующих форм;

- воплощение в современном материале мифологемы "смерти-воскресения", понимаемой как центральная, основополагающая мифологическая модель всей европейской культуры;

- использование мифологических параллелей в качестве инструмента повествовательного структурирования ("Бесплодная земля", драматические произведения);

- развитие и переосмысление архетипических сюжетов, мотивов и образов (миф о соловье, Граалев сюжет и т.д.);

- контаминация мифологических структур сюжетов, образов различного происхождения;

- реконструкция архаических ритуальных формул в драматических произведениях;

- создание атемпорального и аспанциального хронотопа и т.д.

Т.С. Элиот использует миф как средство организации материала и конструирования художественной структуры на протяжении всего творчества, сначала в поэзии, а затем в драме. Мифологема смерти-воскресения и связанный с ней мотив жертвы, трактуемые в раннем творчестве в духе антропологов, интерпретируется, начиная с конца 1920-х годов, в рамках христианского учения о Воплощении, Искуплении и Воскресении.

Проблема обращения Т.С. Элиота к христианству как основе художественного творчества также была рассмотрена нами в контексте заявленной темы. В любой религиозной системе понятие традиции является основополагающим, традиционное знание не оспаривается, а сакрализуется. Не случайно большинство философов и художников, выступивших апологетами традиции в XX в., вне зависимости от собственных мировоззренческих позиций и степени индивидуальной религиозности, признавали роль духовных традиций в сохранении и развитии культуры. Для Т.С. Элиота религиозная традиция органично связана с культурной, не противопоставляется ей. Поэт настаивает на неразрывном единстве европейской культурной традиции и христианства, полагая, что "истинной традицией для нас должна быть христианская традиция". По мнению Т.С. Элиота, европейская культура не может выжить в случае полного исчезновения христианской веры. Он считает актуальным осознание христианства как первоосновы европейских духовных и культурных ценностей.

Эти убеждения привели его к созданию целого ряда социокультурных работ и художественных текстов, ориентированных на традиции религиозной поэзии и драмы. Освоение духовного и культурного опыта христианства отразилось в творчестве Т.С. Элиота в следующих формах:

- выработка целого ряда теоретических положений, касающихся взаимодействия религии и культуры, религии и литературы;

- создание произведений, непосредственно основанных на евангельских сюжетах (стихотворения из поэтического сборника "Ариэль");

- использование парадигматики средневековых театральных жанров, явившихся тем каноном, который наиболее полно соответствовал религиозному типу мировидения в силу своего происхождения;

- формирование "сакральной" поэтики, разворачивание театрального действия по законам мессы ("Убийство в соборе");

- контаминация элементов поэтики, характерных для различных театральных традиций в религиозных драматических произведениях (античные трагедия, комедия, сатирова драма, средневековые литургические драмы, мистерии и моралите и т.п.);

- развитие образа героя-мученика и парадигмы жертвы и жертвенности;

- введение литургических формул в поэзию и драму;

- создание теоцентрического хронотопа;

- использование библейских аллюзий и т.п.

Взаимосвязь художественного текста и христианского мировоззрения является у Т.С. Элиота сложной, не всегда непосредственно манифестированной. По мнению X. Гарднер, одним из главных достижений поэта стало создание собственного языка, основанного на традиции западного христианства, но не использующего традиционные церковные язык и символику, что наиболее ярко проявилось в его поздней поэзии ("Четыре квартета"). Опираясь на европейскую традицию художественного освоения духовного опыта христианства, Т.С. Элиот создает современные формы религиозной поэзии и драматургии.

Т.С. Элиот также активно включился в богатую англоязычную традицию освоения творчества Данте как "центрального человека мира" (знаменитое рескинское "the central man in all the world" могло бы стать его словами, если бы не было сформулировано прежде). Он стал наряду с Э. Паундом, не только одним из самых успешных популяризаторов творчества великого флорентийца в англо-американской литературе XX в., но и серьезным, глубоким исследователем, наметившим новые подходы к его изучению (например, Данте как великий метафизический поэт и т.п.).

В предложенном исследовании нами были рассмотрены различные формы освоения Т.С. Элиотом наследия Данте:

- осмысление значения личности и творчества Данте и анализ дантовской поэтики в критических работах;

- постоянный диалог, "разговор с Данте", как имплицитный, так и эксплицированный непосредственно в тексте (вторая часть поэмы "Литтл Гиддинг");

- ориентация на дантовскую пространственно-временную модель;

- развитие дантовских мотивов, декодирование дантовской символики, трансформация дантовских образов;

- обращение к образу Беатриче как архетипу "вечной женственности", противопоставленному темному, деструктивному, хтоническому женскому типу в поэзии 1910-1920-х гг.;

- разработка образа Арнаута Даниеля, ставшего ключевым героем всего поэтического творчества (от "Любовной песни Дж. Альфреда Пруфрока" до "Четырех квартетов"), в контексте связанных между собой тем поэтического мастерства, греха, искупления и очищения (творца, человека и терзающегося духа, устремленного в очищающий огонь);

- использование аллюзий и цитат (как в текстах, так и в паратекстуальном пространстве);

- воспроизведение метрики дантовского стиха (создание английского варианта "terza rima");

- выстраивание линии своего творчества (создание трех миров) в соответствии с моделью "Божественной комедии" (на ранних этапах творчества неосознанно, и, как мы попытались доказать, целенаправленно в "Пепельной среде" и "Четырех квартетах").

Показательным и символичным является то, что заключительная строка его последнего поэтического произведения -"And the fire and the rose are one" -представляет вершинный образ дантовской вертикали - светоносную пламенеющую Розу. Постоянный диалог со своим великим предшественником обусловил художественную целостность поэтического творчества Т.С. Элиота, что позволяет нам рассматривать его как единую художественную структуру. К Т.С. Элиоту применимы его собственные слова о Данте: значение многих образных комплексов наиболее полно выявляется только в сопоставлении с другими и в контексте всех "трех миров" поэзии Т.С. Элиота. Для решения поставленных задач важно и то, что именно Данте признан Т.С. Элиотом центром "европейского канона", общеевропейским поэтом.

Поэтические и драматические произведения Т.С. Элиота стали художественным воплощением "европейского сознания". В них воссоздаются общие для западной культуры культурные парадигмы и художественные модели, пересекаются, взаимодействуют различные культурные слои, относящиеся к разным эпохам и национальным вариантам традиции, они сознательно встраиваются автором в общий текст культурной памяти. По отношению к Т.С. Элиоту справедливо звучит тезис С.С. Аверинцева, комментирующего "коллекционирование" заимствований, сделанных Вергилием у предшественников, что в свое время послужило основанием для обвинения римского поэта в плагиате и вторичности: "Между тем сила Вергилия, как и других гениев высокой классики, например Рафаэля или Пушкина, не в последнюю очередь определяется именно тем, сколь много чужого они умеют сделать своим, иначе говоря, тем, в какой мере их личное творчество перерастает в надличный синтез до конца созревшей и пришедшей к себе многовековой традиции" [Аверинцев 1996: 20].

В своей критике поэт сформулировал некоторые принципы, в соответствии с которыми можно определить стандарт, шкалу оценки литературного творчества того или иного автора, такие отличающие европейского писателя-классика качества, как "постоянство", "изобилие", "размах", "единство", "универсальность", "мудрость" (см. первую главу). Многие из обозначенных критериев применимы и к творчеству самого Т.С. Элиота. Напомним, что под постоянством поэт имел в виду стабильность читательского интереса к автору. И хотя период пребывания элиотовского наследия в "большом времени" не слишком велик по историческим меркам, тем не менее, можно говорить о том, что поэзия Т.С. Элиота является важной составляющей современного культурного пространства, о чем свидетельствуют, в частности, многочисленные издания сборников его поэзии, драмы и критики в России (см. введение и соответствующий раздел списка литературы). Несмотря на небрежение новой волны критиков, провозгласивших завершение "века Элиота", интерес читателя к его поэзии не падает. Относительное снижение популярности объяснимо отношением к поэзии в современном обществе в целом. Симптоматичными являются и некоторое смещение акцентов и новые, в духе времени, тенденции в рецепции его творчества. Например, популярность мюзикла "Кошки" вывела часть его поэзии в пространство низовой, "анонимной" культуры. Имя Т.С. Элиота остается также одним из самых узнаваемых в англоязычной поэзии XX в., что подтвердили проводимые на исходе минувшего столетия социологические опросы.

Под "изобилием" Т.С. Элиот понимал количество и качество сочинений великих европейцев, среди которых нет мелких или незначительных. Сам Т.С. Элиот является автором нескольких десятков поэтических и драматических произведений и более четырехсот критических работ. Поэтический уровень и масштабы созданного художественного мира позволяют говорить о большинстве его произведений, прежде всего, о "Любовной песне Дж. Альфреда Пруфрока", "Бесплодной земле", цикле "Ариэль", "Пепельной среде", "Четырех квартетах", "Убийстве в соборе", как о значительных литературных явлениях, ключевых текстах западной поэзии XX века.

Размах по Т.С. Элиоту - это "широта взглядов", "способность понимать и сопереживать", "разнообразие интересов", "универсальная любознательность" и "глубина ума". Хотя часть этих понятий носит субъективно-оценочный характер, тем не менее, такие объективно фиксируемые качества, как разнообразие интересов и универсальная любознательность, научно доказуемы. Многообразие культурных кодов, выявленных нами в ходе исследования, свидетельствует о широте размаха творческой деятельности Т.С. Элиота. Что касается такого качества, как "единство", то автор признавался, что ему сложно точно передать содержание этого понятия. Он раскрывает его через рассуждения о единстве политических, теологических, этических и поэтических целей Данте и о единстве творчества У. Шекспира, чьи ранние пьесы нельзя понять без знания поздних и наоборот. Результаты проведенного исследования дают нам основания применить эти положения к творчеству самого Т.С. Элиота, как целостной поэтической системе. Поэт также не решался дать точное определение понятию "мудрость", но пояснил, что "мудрость питается духовными источниками". Изучение источников духовной мудрости, которые оказали влияние на формирование самого поэта (Библия, теология, философия, литература), позволяет сделать вывод о том, что сам Т.С. Элиот глубоко впитал накопленную веками мудрость и плодотворно использовал ее энергию в своем творчестве.

Безусловно, употреблять по отношению к Т.С. Элиоту в настоящее время понятие "великий европеец" преждевременно, в первую очередь, по причине недостаточной исторической дистанции. Но с полным основанием можно определить его как универсального поэта, поэта общеевропейского, интересного как своим соотечественникам, так и читателям других стран, поскольку его творчество принадлежит "не только своему народу, но и всем европейцам" [Элиот 2004: 389], всему человечеству. Его духовный и поэтический опыт обогатил представления о мире и о себе нескольких поколений читателей, которые побуждаемые "различными причинами, читают все с тем же рвением и непостижимой преданностью" [Борхес 1989: 224]. А это, по мнению X.JI. Борхеса, еще одного апологета "общего интеллектуального достояния", "библиотекаря" мировой литературы, и делает писателя классиком, человеком на все времена.

Т.С. Элиот относится к числу тех художников, в творчестве которых с течением времени открываются все новые перспективы. Широчайший диапазон эрудиции и культурного кругозора поэта позволяет рассматривать проблему традиции и контекста его творчества с разных точек зрения, искать и находить взаимосвязи с культурными явлениями самых разных эпох. В настоящей работе мы обратились лишь к некоторым, хотя и значительным, направлениям европейской традиции, на которые ориентировался Т.С. Элиот. За рамками представленной работы остались такие интересные и важные аспекты темы, как восприятие поэтом опыта французского символизма, развитие в его творчестве достижений национальной поэтической традиции, как английской, так и американской, взаимодействие с русской культурой и т.п. Заслуживает пристального исследовательского интереса и проблема воздействия самого Т.С. Элиота на развитие западной критической мысли, поэзии, драмы в стихах.

И.Ф. Стравинский, подводя итоги собственным творческим достижением и поискам Т.С. Элиота, находит яркий и интересный образ, отражающий специфику взаимодействия обоих художников с опытом прошлого: "Не пытались ли Элиот, и я сам ремонтировать старые корабли, тогда как другая сторона - Джойс, Шенберг - искали новые виды транспорта? <.> Настоящим делом художника является ремонт старых кораблей. Он может повторить по-своему лишь то, что уже было сказано." [Стравинский 1971: 302]. Во времена недоверия к традиции Т.С. Элиот проявил себя как человек традиции, ему удалось вписать свое творчество в то метафизическое, "органическое единство", которым была для него многовековая европейская культурная традиция.

Список научной литературыУшакова, Ольга Михайловна, диссертация по теме "Литература народов стран зарубежья (с указанием конкретной литературы)"

1. Элиот, Т. С. Бесплодная земля. Избранные стихотворения и поэмы / пер. с англ. А. Сергеева. - М.: Прогресс, 1971. - 188 с.

2. Элиот, Т. С. Традиция и индивидуальный талант / Т.С. Элиот // Называть вещи своими именами: Программные выступления мастеров западноевропейской литературы XX века. М. : Прогресс, 1986. - С. 476483.

3. Элиот, Т. С. О классике. Из литературно-критического наследия / Вступительная статья А. Зверева; публикация Н. Бушмановой // Вопросы литературы . 1988 . - № 8 . - С. 160-203.

4. Элиот, Т. С. Уилки Коллинз и Диккенс / Т.С. Элиот // Биографические разыскания. Тайна Чарльза Диккенса. М.: Книжная палата, 1990. - С. 197— 201.

5. Элиот, Т. С. Избранная поэзия. Поэмы, лирика, драматическая поэзия / пер. с англ., состав., вступ. ст. Л. Аринштейна. СПб. : Северо-Запад, 1994. -446 с.

6. Элиот, Т. С. Назначение поэзии. Статьи о литературе / Т.С. Элиот. Киев : AirLand, 1996 ; М.: ЗАО "Совершенство", 1997. - 350 с.

7. Элиот, Т. С. Поэты-метафизики / Т.С. Элиот // Литературное обозрение. -1997.-№5.- С. 42-46.

8. Элиот, Т. С. Убийство в соборе / пер. с англ. В. Топорова. СПб. : Азбука, 1999.-248 с.

9. Элиот, Т. С. Книга о котах / пер. с англ. В. Бетаки и англ. оригинал. М. : Издатель Захаров, 1999. - 79 с.

10. Ю.Элиот, Т. С. Практическое котоведение / пер. с англ. С. Г. Дубовицкой. -СПб.; М.: ИТД "Летний сад", 2000. 96 с.

11. П.Элиот, Т. С. Стихотворения и поэмы в переводах А. Сергеева / Т. С. Элиот. -М.: ОАО Изд-во "Радуга", 2000. с. 400.

12. Элиот, Т. С. Полые люди / сост. B.JI. Топоров. СПб. : ООО "Издательский

13. Паунд, Э., Элиот, Т.С. Паломничество волхвов. Избранное / пер. с англ., предисл. И.И. Гарина, под ред. К. Чухрукидзе. М. : Изд. "Ессе homo", 2005. -328 с.

14. Eliot, Т. S. After Strange Gods. A Primer of Modern Heresy. The Page-Barbour Lectures at the University of Virginia. 1933 / T. S. Eliot New York : Harcourt, Brace & Company, 1934. - 73 p.

15. Eliot, T. S. The Beating of a Drum / T. S. Eliot // Nation and Athenaeum. 6 October 1923.-Vol. 34.-No. l.-P. 11-12.

16. Eliot, T. S. The Cocktail Party / ed. with Notes and a Commentary by N. Coghill. London : Faber and Faber, 1974. - 304 p.

17. Eliot, T. S. Collected Poems. 1909-1962 / T. S. Eliot. London ; Boston : Faber and Faber, 1986.-238 p.

18. Eliot, T. S. The Complete Poems and Plays. 1909-1950 / T. S. Eliot. New York; San Diego ; London : Harcourt Brace & Company, 1980. - 392 p.

19. Eliot, T.S. Dante / T. S. Eliot. London : Faber and Faber, 1965. - 64 p.

20. Eliot, T. S. Essays Ancient and Modern / T. S. Eliot. New York : Harcourt, Brace & Company, 1936. - 203 p.

21. Eliot, T. S. The Idea of a Christian Society / T. S. Eliot. London : Faber and Faber Ltd., 1946.-99 p.

22. Eliot, Т. S. For Lancelot Andrewes. Essays on Style and Order / T. S. Eliot. -Garden City ; New York : Doubleday, Doran and Company, Inc., 1929. 159 p.

23. Eliot, T. S. George Herbert / T. S. Eliot. London : Longmans, Green and Co, 1962.-36 p.

24. Eliot, T. S. Inventions of the March Hare: Poems 1909-1917 / ed. by C. Ricks. -New York ; San Diego ; London : Harcourt Brace & Company, 1997. 428 p.

25. Eliot, T. S. Knowledge and Experience in the Philosophy of F.H. Bradley / T. S. Eliot. New York : Columbia University Press, 1989. - 216 p.

26. Eliot, T.S. Old Possum's Book of Practical Cats / T. S. Eliot. San Diego ; New York ; London : Harcourt Brace Jovanovich Publishers, 1982. - 56 p.

27. The Letters of T. S. Eliot. / ed. by Valerie Eliot. New York ; San Diego ; London : Harcourt Brace Jovanovich Publishers, 1988. - Vol. 1 (1898-1922). -639 p.

28. Eliot, T. S. Murder in the Cathedral / T. S. Eliot. London : Faber and Faber, 1982.-94 p.

29. Eliot, T. S. Notes towards the Definition of Culture / T. S. Eliot. New York : Harcourt, Brace and Company, 1949. - 128 p.

30. Eliot, T. S. On Poetry and Poets / T. S. Eliot. London : Faber and Faber, 1957. -262 p.

31. Eliot, T. S. Poems Written in Early Youth / T. S. Eliot. London : Faber and Faber, 1967.-43 p.

32. Eliot, T.S. Points of View / T. S. Eliot. London: Faber and Faber, 1941. - 158 p.

33. Eliot, T. S. Selected Essays / T. S. Eliot. London : Faber and Faber, 1951.-516 P

34. Eliot, T. S. Selected Prose / T. S. Eliot. London: Faber and Faber, 1975. - 320 p.

35. Eliot, T. S. Selected Prose. The Centenary Edition T. S. Eliot. San Diego ; New York ; London : A Harvest Book ; Harcourt Brace & Company, 1988. - 320 p.

36. Eliot, T. S. The Sacred Wood and Major Early Essays / T. S. Eliot. Mineola ; New York : Dover Publications, Inc., 1998. - 130 p.

37. Eliot, Т. S. To Criticize the Critic and Other Writings / T. S. Eliot. Lincoln and London : University of Nebraska Press, 1992. - 189 p.

38. Eliot, T.S. Tradition and the Practice of Poetry / T. S. Eliot // Essays from the "Southern Review" / ed. by J. OIney. Oxford: Clarendon Press, 1988. - P. 1020.

39. I.Eliot, T. S. The Use of Poetry and the Use of Criticism. Studies in the Relation of Criticism to Poetry in England / T. S. Eliot. Cambridge, Mass. : Harvard University Press, 1996. - 149 p.

40. Eliot, T. S. The Varieties of Metaphysical Poetry / ed. by R. Schuchard. San Diego ; New York ; London : A Harvest Book, 1996. - 343 p.

41. Eliot, T. S. The Waste Land: A Facsimile and Transcript of the Original Drafts, Including the Annotations of Ezra Pound / ed. by V. Eliot. San Diego ; New

42. York ; London : A Harvest Book; Harcourt Inc., 1971. 149 p.

43. Античная лирика. -M.: Худ. лит., 1968. 623 с.

44. Аполлодор. Мифологическая библиотека. Л.: Наука, 1972. - 213 с.

45. Барри, Д. Питер Пэн в Кенсигтонском саду / Д. Барри // Когда-то тому назад.: Сказки английских писателей. СПб. : Изд-во ВТПО "Союзтеатр", 1991.-С. 65-114.

46. Вергилий. Собрание сочинений / Вергилий. СПб: Биографический институт ; "Студиа Биографика", 1994. - 478 с.

47. Гомер. Одиссея / Гомер. М.: Худ. лит., 1986. - 270 с.

48. Гораций. Собрание сочинений / Гораций. СПб.: Биографический институт. Студиа биографика, 1993. - 447 с.

49. Данте Алигьери. Новая жизнь. Божественная комедия / Данте Алигьери. -М.: Худ. лит., 1967.-687 с.

50. Данте Алигьери. Пир // Данте Алигьери. Собрание сочинений: в 2 т. / Данте Алигьери. М.: Литература; Вече, 2001. - Т. 2. - С. 65-262.

51. Данте Алигьери. О народном красноречии // Данте Алигьери. Собрание сочинений: в 2 т./ Данте Алигьери. М.: Литература; Вече, 2001. - Т. 2. - С. 265-308.

52. Диккенс, Ч. Собрание сочинений: в 10 т. / Ч. Диккенс. М. : Худож. лит., 1987. - Т. 10: Наш общий друг: Роман. - 735 с.

53. Джойс, Д. Улисс / Дж. Джойс. М.: Республика, 1993. - 671 с.

54. Еврипид. Алкеста. Медея. Ипполит. Электра. Орест / Еврипид. -Калининград : Янтарный сказ, 2004. 507 с.

55. Европейская поэзия XII века. М.: Худ. лит., 1977. - 927 с.

56. Йейтс, У. Б. Видение: поэтическое, драматическое, магическое / ком. пер., сост. и предисл. К. Голубович. М.: Логос, 2000. - 768 с.

57. Конрад, Д. Сердце тьмы и другие повести / Д. Конрад. СПб.: Азбука, 1999. - 344 с.

58. Лоуренс, Д. Г. Семья Брэнгуэнов (Радуга): Роман / Д.Г. Лоуренс. СПб. : Советский писатель, 1993.-448 с.

59. Мильтон, Д. Потерянный рай / Дж. Мильтон // Люцифер. Харьков : Фолио; М.: ACT, 2000. - 768 с.

60. Поздняя латинская поэзия / пер. с лат. М.: Худ. лит., 1982. - 719 с.

61. Поуп, А. Поэмы / пер. с англ. М.: Худ. лит., 1988. - 239 с.

62. Уайльд, О. Избранные произведения: в 2 т. / О. Уайльд. М.: Республика, 1993.-Т.1.-559 с.

63. Флобер, Г. Госпожа Бовари // Флобер Г. Собр. соч.: в 3 т. М. : Худ. лит., 1983.-Т. 1.-С. 29-332.

64. Эсхил. Трагедии / пер. Вяч. Иванова. М.: Наука, 1989. - 589 с.

65. The Cloud of Unknowing and The Book of Privy Counseling. New York ; London ; Toronto ; Sydney ; Auckland : Image Books ; Doubleday, 1996. - 195 p.

66. Dante Alighieri. La Divina Commedia. Inferno. Milano : Superbur Classici, 2001.-219 p.

67. Dante Alighieri. La Divina Commedia. Purgatorio. Con pagine critiche. A cura di Umberto Bosco e Giovanni Reggio. Firenze : Le Monnier, 2002. - 679 p.

68. Dante Alighieri. La Divina Commedia. Paradiso. Con pagine critiche. A cura di Umberto Bosco e Giovanni Reggio. Firenze: Le Monnier, 2002. - 647 p.

69. The Faber Book of Religious Verse / ed. by H. Gardner. London ; Boston : Faber and Faber, 1989. - 377 p.

70. Herbert, J. The Works of George Herbert. Ware, Hertfordshire : Wordsworth Poetry Library, 1994. - 223 p.

71. John of the Cross. Ascent of Mount Carmel / ed. and modernized by H.L. Carrigan. Brewster, Massachusetts : Paraclete Press, 2002. - 172 p.

72. Joyce, J. Ulysses / J. Joyce. New York : Vintage International; Vintage Books ; A Division of Random House, INC, 1990. - 783 p.

73. Juan de la Cruz. Canciones del alma en la intima comunicacion de union de amor de Dios. Del mismo auctor // Poems of St. John of the Cross. Glasgow : Collins, 1986.-96 p.

74. Julian of Norwich. The Thirteenth Revelation / Julian of Norwich. // The English Spirit. The Little Gidding Anthology of English Spirituality. London : Darton, Longman and Todd ; Little Gidding Books, 1987. - P. 45.

75. Lawrence, D. H. The Rainbow / D. H. Lawrence. New York; Toronto ; London ; Sydney ; Auckland : Bantam Books, 1991.-478 p.

76. Missale Romanum. Tornaci (Belg.) : Typis Societatis S. Joanis Evangelistae, 1891.- 383 p.

77. Pound, E. Selected Poems / E. Pound. New York : A New Directions Paperbook, 1957.- 184 p.

78. Shakespeare, W. The Complete Works. Compact Edition. / W. Shakespeare.

79. Oxford : Clarendon Press, 1988. 1274 p.

80. Августин А. Исповедь / Аврелий Августин. M. : Ренессанс, СП ИВО -СиД, 1991.-488 с.

81. Аверинцев, С.С. Риторика и истоки европейской литературной традиции / С.С. Аверинцев. М.: Школа "Языки русской культуры", 1996. - 446 с.

82. Аверинцев, С. С. Две тысячи лет с Вергилием / С.С. Аверинцев // Аверинцев С. С. Поэты. М.: Школа "Языки русской культуры", 1996. - С. 19-42.

83. Аверинцев, С. С. Христианство в истории европейской культуры / С. С. Аверинцев // Лицейское и гимназическое образование. 1999. - № 2. - С. 24-40.

84. Аверинцев, С. С. Ад / С. С. Аверинцев // Мифы народов мира. Энциклопедия: в 2 т. М. : Советская энциклопедия, 1988. - Т. 1. - С. 3639.

85. Аверинцев, С. С. Мария / С. С. Аверинцев // Мифы народов мира. Энциклопедия: в 2 т. М. : Советская энциклопедия, 1988. - Т. 2. - С. 111116.

86. Аверинцев, С. С. Рай / С. С. Аверинцев // Мифы народов мира. Энциклопедия: в 2 т. М.: Советская энциклопедия, 1988. - Т. 2. - С. 363366.

87. Аверинцев, С., Михайлов, А. Примечания ("Новая жизнь") // Данте Алигьери. Новая жизнь. Божественная комедия. М. : Худ. лит., 1967. - С. 530-545.

88. Анастасьев, Н. Нераспавшаяся связь / Н. Анастасьев // Вопросы литературы. 1993. -№ 1. - С. 3-27.

89. Андреев, М. Л. Время и вечность в "Божественной комедии" / М. JI. Андреев // Дантовские чтения. -М.: Наука, 1979.

90. Андреев, М. JI. Средневековая европейская драма: Происхождение и становление (X XIII вв.) / М. Л. Андреев. - М.: Искусство, 1989. - 212 с.

91. Антоний (митр. Сурожский). Молитва и жизнь / пер. с англ. Рига: Балто-слав. общ-во культ, развития и сотрудничества, 1992. - 94 с.

92. Апокрифы древних христиан: Исследование, тексты, комментарии. М. : Мысль, 1989.-336 с.

93. Аристотель. Проблемы / Аристотель // Лосев А. Ф. Античная музыкальная эстетика. М. : Государственное музыкальное издательство, 1960. - С. 170— 172.

94. Аристотель. Поэтика / Аристотель // Аристотель. Сочинения: в 4 т. М. : Мысль, 1984. - Т. 4. - С. 645-680.

95. Арсеньев, Н. С. Из русской культурной и творческой традиции / Н. С. Арсеньев. Франкфурт-на-Майне : Посев, 1959. - 300 с.

96. Арьес, Ф. Человек перед лицом смерти / Ф. Арьес. М. : Прогресс -Прогресс-Академия, 1992. - 528 с.

97. Асоян, А. А. "Почтите высочайшего поэта." Судьба "Божественной комедии" Данте в России / А.А. Асоян. М.: Книга, 1990. - 216 с.

98. Ассман, Я. Культурная память: Письмо, память о прошлом и политическая идентичность в высоких культурах древности / пер. с нем. М. М. Сокольской. М.: Языки славянской культуры, 2004. - 368 с.

99. Блум, X. Страх влияния. Карта перечитывания / X. Блум. Екатеринбург : Изд-во Урал, ун-та, 1998. - 352 с.

100. Барсов, Н. И. Крест / Н.И. Барсов // Христианство: Энциклопедический словарь: в 2 т. М. : Большая Российская энциклопедия, 1993. - Т. 1. - С. 832-836.

101. Барт, P. S/Z / Р. Барт. М.: Ad Marginem, 1994. - 303 с.

102. Бахтин, М. М. Эстетика словесного творчества: Сб. избр. трудов. / М. М. Бахтин. М.: Искусство, 1979.-421 с.

103. Бахтин, М. М. Литературно-критические статьи / М.М. Бахтин. М. : Худож. лит., 1986. - 543 с.

104. Бахтин, М. М. Проблемы поэтики Достоевского / М. М. Бахтин // Бахтин М. М. Собрание сочинений. М. : Русские словари ; Языки славянской культуры. 2002. - Т. 6. - С. 5-300.

105. Бахтин, М. М. Ответ на вопрос редакции "Нового мира" / М. М. Бахтин // Бахтин М. М. Собрание сочинений. М. : Русские словари ; Языки славянской культуры. 2002. - Т. 6. - С. 451-457.

106. Беньямин, В. Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости / В. Беньямин // Беньямин В. Избранные эссе. М. : Медиум, 1996.-С. 15-65.

107. Бергсон, А. Опыт о непосредственных данных сознания / А. Бергсон // Бергсон А. Собрание сочинений. М. : Московский клуб, 1992. - Т. I. - С. 50-155.

108. Бердяев, Н. А. Духовное состояние современного мира / Н. А. Бердяев // Новый мир. 1990. -№ 1. - С. 216-224.

109. Борхес, Х.Л. По поводу классиков / Х.Л. Борхес // Борхес Х.Л. Проза разных лет. Сборник. М.: Радуга, 1989. - С. 222-224.

110. Борхес, X. Л. Бестиарий. Книга вымышленных существ / Х.Л. Борхес. -М.: ЭКСМО Пресс; ЭКСМО - МАРКЕТ, 2000. - 368 с.

111. Бройтман, С. Н. Историческая поэтика: учеб. пособие/ С. Н. Бройтман. -М. :РГГУ, 2001.-320 с.

112. Булгаков, С. Н. Свет невечерний: созерцания и умозрения / С. Н. Булгаков. -М.: Республика, 1994.-415 с.

113. Бушмин, А. Преемственность в развитии литературы / А, Бушмин. Л. : Худож. лит., 1978.

114. Бычков, В. В. AESTHETICA PATRUM. Эстетика Отцов Церкви. I. Апологеты. Блаженный Августин / В. В. Бычков. М.: Ладомир, 1995. - 593 с.

115. Вейдле, В. В. Вечерний день / В. В. Вейдле. Нью-Йорк : Изд-во им. Чехова, 1952.-219 с.

116. Вейдле, В. В. Задача России / В. В. Вейдле. Нью-Йорк : Изд-во им. Чехова, 1956.-231 с.

117. Вейдле, В. В. Умирание искусства. Размышления о судьбе литературного и художественного творчества / В. В. Вейдле. М. : Республика, 2001. - 441 с.

118. Вейман, Р. "Новая критика" и развитие буржуазного литературоведения. История и критика новейших методов интерпретации / Р. Вейман. М. : Прогресс, 1965.-427 с.

119. Вейман, Р. История литературы и мифология / Р. Вейман. М.: Прогресс, 1975.- 343 с.

120. Бенедиктова, Т. Д. Обретение голоса: Американская национальная поэтическая традиция / Т. Д. Бенедиктова. М.: Изд-во МГУ, 1994. - 152 с.

121. Бенедиктова, Т. Д. Поэтическое искусство США: Современность и традиция\учеб.-метод, пособие. М.: Изд-во МГУ, 1986. - 85 с.

122. Веселовский, А. Н. Историческая поэтика / А. Н. Веселовский. М. : Высш. шк., 1989.-406 с.

123. Веселовский, А. Н. Где сложилась легенда о святом Граале? Несколько соображений / А. Н. Веселовский // Мэлори Т. Смерть Артура: в 3 кн.- М. : Объединение "Всесоюзный молодежный книжный центр", 1991. С. 259— 302.

124. Волошин, М. Лики творчества / М. Волошин Л. : Наука, 1989. - 848 с.

125. Вышеславцев, Б. П. Этика преображенного Эроса / Б. П. Вышеславцев. -М.: Республика, 1994. 368 с.

126. Вулф, В. Современная художественная проза / В. Вулф // Называть вещи своими именами: Программные выступления мастеров запад.-европ. лит. XX в. М.: Прогресс, 1986. - С. 470-476.

127. Гадамер, Х.-Г. Истина и метод: основы философской герменевтики / Х.-Г. Гадамер. М.: Прогресс, 1988. - 704 с.

128. Гаспаров, М. JI. Об античной поэзии. Поэты. Поэтика. Риторика / М. JI. Гаспаров. СПб.: Азбука, 2000. - 480 с.

129. Генон, Р. Эзотеризм Данте / Р. Генон // Философские науки. 1991. - № 8. - С. 132-171.

130. Генон, Р. Очерки о традиции и метафизике / Р. Генон. СПб. : Азбука, 2000.-320 с.

131. Голенищев-Кутузов, И. Н. Данте / И. Н. Голенищев-Кутузов. М. : Мол. гвардия, 1967. - 288 с.

132. Голенищев-Кутузов, И. Н. Творчество Данте и мировая культура / И. Н. Голенищев-Кутузов. М.: Наука, 1971. - 551 с.

133. Гончаренко Э. П. Творчество Джойса и модернизм 1900-1930 гг. / Э.П. Гончаренко. Днепропетровск : Наука и образование, 2000. - 243 с.

134. Горбунов, А. Н. Поэзия Джона Донна, Бена Джонсона и их младших современников / А. Н. Горбунов // Английская лирика первой половины XVII века. М.: Изд-во МГУ, 1989. - С. 5-72.

135. Горбунов, А. Н. Джон Донн и английская поэзия XVI-XVII веков / А. Н. Горбунов. М.: Изд-во МГУ, 1993.- 188 с.

136. Грейвс, Р. Мифы Древней Греции / Р. Грейвс. М.: Прогресс, 1992. - 624 с.

137. Грейвс, Р. Белая богиня. Избранные главы / Р. Грейвс. СПб. : Амфора, 2000.-382 с.

138. Гринцер, П. А. Умирающий и воскресающий бог / П. А. Гринцер // Мифы народов мира. Энциклопедия: в 2 т. М. : Советская энциклопедия, 1988. -Т. 2. - С. 547-548.

139. Данилина, Г. И. Национальная традиция и современный контекст: Актуальные вопросы изучения немецкой и австрийской литературы: учеб. пособие / Г. И. Данилина. Тюмень : Изд-во ТюмГУ, 2003. - 220 с.

140. Джеймс, У. Воля к вере / У. Джеймс М.: Республика, 1997 - 431 с.

141. Джимбинов, С. Б. Проблема герметизма и поэзия Т. С. Элиота / С. Б. Джимбинов // Писатель и жизнь: Сб. ист.-лит. теорет. и критич. ст. М. : Сов. писатель, 1981. - С. 236-260.

142. Джойс, Дж. Статьи, дневники, письма беседы / Дж. Джойс // Вопросы литературы. 1984. -№ 4. - С. 169-210.

143. Досократики. Доэлеатовский и элеатовский периоды. Минск : Харвест, 1999.-784 с.

144. Доценко, Е. Г. С. Беккет и проблема условности в современной английской драме: монография / Е. Г. Доценко. Екатеринбург : Урал. гос. пед. ун-т, 2005.-391 с.

145. Дудова, JI. В. Модернизм в зарубежной литературе: Литература Англии, Ирландии, Франции, Австрии, Германии: учеб. пособие. / Л. В. Дудова, Н. П. Михальская, В. П. Трыков. М.: Флинта; Наука, 1998. - 236 с.

146. Ермилова, Е. В. Диалог с традицией / Е.В. Ермилова // Контекст 1981. Литературно-теоретические исследования. М.: Наука, 1982. - С. 216-230.

147. Жирмунский, В. М. Сравнительное литературоведение: Восток и Запад / В. М. Жирмунский. Л.: Наука, 1979. - 491 с.

148. Зарубежная эстетика и теория литературы. XIX-XX вв. / сост. и общ. ред. Г. К. Косикова. М.: МГУ, 1987. - 510 с.

149. Зверев, А. М. Модернизм в литературе США: Формирование. Эволюция. Кризис / АН СССР. Ин-т мировой лит. им. А. М. Горького. М. : Наука, 1979.-318 с.

150. Зелинский, Ф. Ф. Сказочная древность Эллады: Мифы Древней Греции / Ф. Ф. Зелинский.-М. :Моск. рабочий, 1993.-381 с.

151. Зелинский, Ф. Ф. Соперники христианства: лекции, читанные ученикам выпускных классов с.-петербургских гимназий и реальных училищ / Ф. Ф. Зелинский. М.: Школа-Пресс, 1996. - 416 с.

152. Злочевская, А. В. Феномен модернизма: философия и стиль эпохи / А. В. Злочевская // Вестник МГУ. Сер. 9. Филология. 2000. - № 3. - С. 118-122.

153. Золотницкий, Н. Ф. Цветы в легендах и преданиях / Злотницкий Н. Ф. -Киев : Довира, 1994.-255 с.

154. Иванов, В. И. Дионис и прадионисийство / В. И. Иванов // Эсхил. Трагедии / пер. Вяч. Иванова. М.: Наука, 1989. - С. 351-450.

155. Иванов, В. И. Родное и вселенское / В. И. Иванов. М. : Республика, 1994.-428 с.

156. Иконникова, Е. А. Метафизическое в поэзии: Теоретический аспект: монография. Южно-Сахалинск : Изд-во СахГУ, 2002. - 168 с.

157. Ильин, И. П. Интертекстуальность / И. П. Ильин // Современное литературоведение (страны Западной Европы и США): концепции, школы, термины. Энциклопедический справочник. М. : Интрада, 1996. - С. 204207.

158. Илюшин, А. А. "Ад": песни I-XI. (Силлабический перевод и наблюдения над текстом) / А. А. Илюшин // Дантовские чтения. М. : Наука, 1982. - С. 234-286.

159. Илюшин, А. А. К "седьмому небу" и выше (Фрагмент "Рая" в новом переводе) / А. А. Илюшин // Дантовские чтения. 1995. М. : Наука, 1996. -С. 131-179.

160. Ионкис, Г. Э. Английская поэзия XX века (1917-1945): учеб. пособие. -М.: Высшая школа, 1980. 200 с.

161. Исаак Звезды. Мария, церковь и душа // А. Де Любак. Католичество. Социальные аспекты догмата. Милан : Христианская Россия, 1992. - С. 363-364.

162. Историческая поэтика: Итоги и перспективы изучения. М. : Наука, 1986.-335 с.

163. Историческая поэтика: Литературные эпохи и типы художественного сознания / отв. ред. П. А. Гринцер. М.: Наследие, 1994. - 509 с.

164. Карлейль, Т. Теперь и прежде / Т. Карлейль. М. : Республика, 1994. -415 с.

165. Кессиди, Ф. X. Гераклит / Ф. X. Кессиди. М.: Мысль, 1982. - 199 с.

166. Кизима, М. П. Традиционализм и некоторые явления в художественной культуре США XX века / М. П. Кизима // Американский характер. Очерки культуры США. Традиция в культуре. М.: Наука, 1998. - С. 179-204.

167. Клодель, П. Религия и поэзия / П. Клодель // Клодель П. Избранные стихотворения. СПб. - М.: Изд-во "Carte Blanche", 1992. - С. 54-63.

168. Кокто, Ж. "Весна священная" / Ж. Кокто // Стравинский И.Ф. Статьи. Воспоминания. М.: Советский композитор, 1985. - С. 290-294.

169. Компаньон, А. Демон теории / А. Компаньон. М. : Изд-во им. Сабашниковых, 2001. - 336 с.

170. Конен, В. Рождение джаза / В. Конен. 2-е изд. - М. : Советский композитор, 1990. - 320 с.

171. Кормилов, С. И. О соотношении "литературных рядов" (опыт обоснования понятия) / С. И. Кормилов // Известия Академии наук. Серия литературы и языка. 2001. - № 4. - Т. 60. - С. 3-11.

172. Красавченко, Т. Н. Английская литературная критика XX века / Т. Н. Красавченко. М.: ИНИОН, 1994. - 282 с.

173. Кэмпбелл, Дж. Тысячеликий герой / Дж. Кэмпбелл. М.: Рефл-бук, ACT; К.: Ваклер, 1997.-384 с.

174. Лифарь, С. М. Дягилев: монография / С. М. Лифарь. СПб.: Композитор, 1993.-352 с.

175. Лозинский, М. М. Комментарии / М. М. Лозинский // Данте Алигьери. Собрание сочинений: в 2 т. М. : Литература; Вече, 2001. - Т. 2. - С. 451603.

176. Лопухин, А. П. Волхвы / А. П. Лопухин // Христианство: Энциклопедический словарь: в 2 т. М. : Большая Российская энциклопедия, 1993. - Т. 1. - С. 372-373.

177. Лосев, А. Ф., Тахо-Годи, А. А. Классическая эстетика // История эстетической мысли: в 6 т. М. : Искусство, 1982. - Т. 1: Древний мир. Средние века в Европе. - С. 154-208.

178. Лосев, А. Ф. Философия. Мифология. Культура / А. Ф. Лосев. М. : Политиздат, 1991.-525 с.

179. Лосев, А. Ф. Античный космос и современная наука / А. Ф. Лосев // А. Ф. Лосев. Бытие имя - космос. - М.: Мысль, 1993.-С. 61-612.

180. Лоуренс, Д. Г. Почему важен роман / Д. Г. Лоуренс // Писатели Англии о литературе. М.: Прогресс, 1981. - С. 326-331.

181. Льюис, К. С. Любовь. Страдание. Надежда: Притчи. Трактаты / К. С. Льюис. М.: Республика, 1992. - 432 с.

182. Льюис, К. С. Чудо / К. С. Льюис // Льюис К. С. Собр. соч.: в 8 т.- М. : Фонд о. Александра Меня; СПб. : Библия для всех, 2000. Т. 7. - С. 144 — 271.

183. Любак, А. де. Католичество. Социальные аспекты догмата / А. де Любак. Милан : Христианская Россия, 1992. - 397 с.

184. Любимова, Т. Б. Трагическое как эстетическая категория / Т. Б. Любимова. М.: Наука, 1985. - 127 с.

185. Майе-Жерар, Д. Клодель и почитание Марии в греческой и восточной христианской Церкви / Д. Майе-Жерар // Встреча с Клоделем на земле Пушкина. Неизведанная вселенная: материалы межд. конф. Нижний Новгород, 2005.-С. 117-152.

186. Майу, С. Культурный обмен как проблема / С. Майу // Ценности, каноны, цены: Текст как средство культурного обмена: материалы VII Фублрайтовской гуманитарной летней школы. М. : Изд-во МГУ, 2005. - С. 14-29.

187. Мандельштам, О. Э. Слово и культура / О. Э. Мандельштам // Мандельштам О. Э. Соч.: в 2 т. М. : Худож. лит , 1990. -Т. 2 : Проза. - С. 167-172.

188. Мандельштам, О. Э. Разговор о Данте / О. Э. Мандельштам // Мандельштам О.Э. Соч.: в 2 т. М. : Худож. лит , 1990. - Т. 2 : Проза. - С. 214-254.

189. Маринетти, Ф. Т. Первый манифест футуризма / Ф. Т. Маринетти // Называть вещи своими именами: Программные выступления мастеров запад.-европ. лит. XX в. М.: Прогресс, 1986. - С. 158-162.

190. Маритен, Ж. Ответственность художника / Ж. Маритен // Самосознание европейской культуры XX века: мыслители и писатели Запада о месте культуры в совр. об-ве. М.: Политиздат, 1991. - С. 171-207.

191. Маритен, Ж. Философ в мире / Ж. Маритен. М. : Высш. шк., 1994. -192 с.

192. Маритен, Ж. О человеческом знании / Ж. Маритен // Вопросы философии. 1997. - № 5. - С. 106-117.

193. Маритен, Ж. Творческая интуиция в искусстве и поэзии / Ж. Маритен. -М. :РОССПЭН, 2004.-397 с.

194. Маттисен, Ф. Ответственность критики / Ф. О. Маттисен. М.: Прогресс, 1972.-376 с.

195. Мелетинский, Е. М. Поэтика мифа / Е. М. Мелетинский. М. : Наука, 1976.-406 с.

196. Мелетинский Е. М. Введение в историческую поэтику эпоса и романа / Е. М. Мелетинский. М.: Наука, 1986. - 318 с.

197. Мелетинский, Е. М. О литературных архетипах / Е. М. Мелетинский. М. : Изд-во РГГУ, 1994.- 133 с.

198. Мелетинский, Е. М. От мифа к литературе. Курс лекций "Теория мифа и историческая поэтика" / Е. М. Мелетинский. М.: РГГУ, 2001. - 170 с.

199. Мечковская, Н. Б. Язык и религия: Пособие для студентов гуманитарных вузов. / Н. Б. Мечковская. М.: Агентство "ФАИР", 1998. - 352 с.

200. Мистическое богословие. Киев : Путь к истине, 1991. - 392 с.

201. Михайлов, А. В. Языки культуры / А. В. Михайлов. М. : Языки русской культуры, 1997.-912 с.

202. Непомнящих, Н. А. Проблема литературной преемственности: Л. Леонов М. Горький - Н. Лесков / Н. А. Непомнящих // Гуманитарные науки в Сибири. - 2003. - № 4. - С. 22-27.

203. Нестеров, А. У. Б. Йейтс: Sub Rosa Mystica / А. Нестеров // Йейтс У. Б. Видение: поэтическое, драматическое, магическое. М. : Логос, 2000. - С. 599-617.

204. Ориген. О началах / Ориген. Самара : Ра, 1993. - 318 с.

205. Ортега-и-Гассет, X. Эстетика. Философия культуры / X. Ортега-и-Гассет. -М.: Искусство, 1991.-588 с.

206. Паунд, Э. Традиция / Э. Паунд // Паунд Э. Избранные стихотворения. СПб. М.: Изд-во "Carte Blanche, 1992. - С.66-69.

207. Паунд, Э. Путеводитель по культуре / Э. Паунд. М. : Логос, 2000. - 192 с.

208. Половинкина, О. И. Западная поэзия XX века: учебно-методические материалы. Владимир : ВГПУ, 2000. - Ч. 1. - 37 с.

209. Половинкина, О. И. "Проблески небес". Метафизический стиль в американской поэзии первой половины XX века. Эволюция и рефлексия: монография. М.: "Прометей", МПГУ, 2005. - 207 с.

210. Рикер, П. Герменевтика и психоанализ; Религия и вера. / Рикер П. - М. : Искусство, 1996. - 269 с.

211. Рикер, П. Время и рассказ. / Рикер П. М. ; СПб. : Университетская книга, 2000. - Т. 2. Конфигурация в вымышленном рассказе. - 224 с.

212. Рубан, Ю. Сретение Господне. Опыт историко-литургического исследования / Ю. Рубан. СПб.: Издательство "Hoax", 1994. - 217 с.

213. Самосознание европейской культуры XX века: Мыслители и писатели Запада о месте культуры в современном обществе. М. : Политиздат, 1991. -366 с.

214. Седакова, О. Пауль Целан. Заметки переводчика / О. Седакова // Иностранная литература. 2005. - № 4. - С. 245-259.

215. Седакова, О. А. "В целомудренной бездне стиха". О смысле поэтическом и смысле доктринальном / О. А. Седакова // Седакова О. А. Музыка: стихи и проза. М.: Русскш м1ръ: Моск. учеб, 2006. - С. 447-456.

216. Сент-Бев, Ш. Литературные портреты. Критические очерки / Ш. Сент-Бев. М.: Худ. лит., 1970. - 581 с.

217. Сеферис, Г. Письмо другу-иностранцу / Г. Сеферис // Иностранная литература. 2005. - № 6. - С. 212-219.

218. Смирнов, В. В. Воскресение тамплиеров / В. В. Смирнов. М. : Ариаварта-Пресс, 2004. - Кн. 1. Чаша Господня. - 509 с.

219. Соловьев, В. С. Смысл любви: Избранные произведения / B.C. Соловьев. М.: Современник, 1991. - 525 с.

220. Соловьева, Н. А. Модернизм в Великобритании / Н. А. Соловьева // Зарубежная литература XX века: учебник / под ред. Л. Г. Андреева. М.: Высш. шк., 1996. - С. 293-315.226. 100 опер. История создания. Сюжет. Музыка. Ленинград : Музыка, 1987.- 485 с.

221. Стравинский, И. Ф. Хроника моей жизни. / И. Ф. Стравинский. Л. : Музгиз, 1963.-275 с.

222. Стравинский, И. Ф. Диалоги / И. Ф. Стравинский. Л. : Музыка , 1971. -413 с.

223. Тахо-Годи, А. А. Аэдона / А. А. Тахо-Годи // Мифологический словарь. -М.: Советская энциклопедия, 1990. С. 83.

224. Тиллих, П. Избранное: Теология культуры / П. Тиллих. М. : Юрист, 1995.-479 с.

225. Тодоров, Ц. Поиск повествования: Грааль / пер. с фр. Л.И. Липской // Литература русского зарубежья. Тюмень : Изд-во ТюмГУ, 1998. - Часть IV. - С.77-99.

226. Толмачев, В. М. Типология модернизма в западной Европе и США / В. М. Толмачев // Современный роман: опыт исследования. М., 1990.

227. Толмачев, В. М. Становление американского литературного сознания в XX века / В. М. Толмачев // Зарубежная литература XX века: учеб./ под ред. Л. Г. Андреева. М.: Высш. шк., 1996. - С.324-354.

228. Топоров, В. Н. Пространство культуры и встречи в нем / В. Н. Топоров // Восток-Запад. Исследования. Переводы. Публикации. М.: Наука, 1989. -Вып. 4.-С. 6-17.

229. Трубина, Е. Каноническое и ценное: вызовы разнообразия и сложности перевода / Е. Трубина // Ценности, каноны, цены: Текст как средство культурного обмена: материалы VII Фублрайтовской гуманитарной летней школы. М.: Изд-во МГУ, 2005. - С. 9-13.

230. Тынянов, Ю. Н. Литературный факт / Ю. Н. Тынянов. М. : Высш. шк., 1993.-319 с.

231. Унамуно, М. де. Искусство и космополитизм / М. де Унамуно // Называть вещи своими именами: Программные выступления мастеров запад.-европ. лит. XX в. М.: Прогресс, 1986. - С. 230-236.

232. Унамуно, М. де. Два эссе / М. де Унамуно // Иностранная литература -2001-№3.-С. 232-256.

233. Федоров, А. А. Миф и литература XX века / А. А. Федоров // Федоров А. А. Зарубежная литература XX-XIX вв. Эстетика и художественное творчество. М.: Изд-во МГУ, 1989. - С. 39-44.

234. Фицджеральд, Ф. С. Портрет в документах: Художественная публицистика / Ф. С. Фицджеральд. М.: Прогресс, 1984. - 334 с.

235. Флоренский, П. А. Избранные труды по искусству / П. А. Флоренский. -М.: Изобразительное искусство, 1996. 333 с.

236. Фома Кемпийский. О подражании Христу // Богословие в культуре Средневековья. Киев : Христианское братство "Путь к истине", 1992. - С. 227-383.

237. Франк, В. Бег времени / В. Франк // Ахматова А. После всего. М. : Изд-во МПИ, 1989.-С. 236-250.

238. Фрейд, 3. Психоанализ. Религия. Культура / 3. Фрейд М. : Ренессанс, 1992.-296 с.

239. Фрейденберг, О. М. Миф и литература древности / О. М. Фрейденберг. -М.: Наука, 1978.-607 с.

240. Фрейденберг, О. М. Поэтика сюжета и жанра / О. М. Фрейденберг. М. : Лабиринт, 1997.-448 с.

241. Фрэзер, Дж. Золотая ветвь: Исследование магии и религии / Дж. Фрэзер. -М.: ООО "Фирма "Издательство ACT", 1998. 784 с.

242. Фульгенций Руспийский. Жертва и призыв духа. Против Фабиана. Фрагмент 8 // Любак А. де. Католичество. Социальные аспекты догмата. -Милан: Христианская Россия, 1992. С. 329-330.

243. Хайдеггер, М. Время и бытие. Статьи и выступления / М. Хайдеггер. М. : Республика, 1993.-447 с.

244. Хализев, В. Е. Теория литературы: учеб. / В. Е. Хализев. 2-е изд. - М. : Высш. шк., 2000.-398 с.

245. Хлодовский, Р. Анна Ахматова и Данте / Р. Хлодовский. М. : Прогресс-Академия, 1993. - 64 с.

246. Хоружий, С. С. Опыты из русской духовной традиции / С. С. Хоружий. -М.: Издательский дом "Парад", 2005. 448 с.

247. Хюбнер, К. Истина мифа / К. Хюбнер. М.: Республика, 1996. - 448 с.

248. Хюльзенбек, Р. Дадаистский манифест 1918 года / Р. Хюльзенбек // Называть вещи своими именами: Программные выступления мастеров запад.-европ. лит. XX в. М.: Прогресс, 1986. - С. 318-320.

249. Цветков, П. Гимны св. Амвросия Медиоланского / П. Цветков // Прибавления к изданию творений святых отцев в русском переводе за 1891 год. Часть 48. М., 1891. - С. 417-460.

250. Честертон, Г. К. Вечный человек / Г. К. Честертон. М. : Политиздат, 1991.-544 с.

251. Шайтанов, И. О. Уравнение с двумя неизвестными: Поэты-метафизики Джон Донн и Иосиф Бродский / И. О. Шайтанов // Вопросы литературы. -1998.-№6.-С. 3-39.

252. Шайтанов, И. О. Логика "метафизического текста" / И. О. Шайтанов // Anglistica. Сборник статей по литературе и культуре Великобритании. М.; Тамбов : Изд-во ТГУ им. Державина, 2000. -Вып. 8. - С. 92-100.

253. Шацкий, Е. Традиция и утопия. / Е. Шацкий. М. : Прогресс, 1990. - 454 с.

254. Щеглов, Ю.К. Опыт о "Метаморфозах" / Ю.К. Щеглов. СПб. : Гиперион, 2002. - 280 с.

255. Эко, У. Из заметок к роману "Имя Розы" / У. Эко // Называть вещи своими именами. М.: Прогресс, 1986. - 224-229.

256. Элиаде, М. Священное и мирское / М. Элиаде. М. : Изд-во МГУ, 1994. -143 с.

257. Элиаде, М. Аспекты мифа / М. Элиаде. М.: Инвест-ППП, 1995.-238 с.

258. Элиаде, М. Миф о вечном возвращении: Архетипы и повторяемость / М. Элиаде. СПб.: Алетейя, 1998. - 249 с.

259. Эптон, Н. Любовь и англичане / Н. Эптон. Челябинск : Урал; Л.Т.Д., 2001.-527 с.

260. Эрши, А. Живопись интернациональной готики / А. Эрши. Будапешт : Корвина, 1986.- 45с.; 48 илл.

261. Юнг, К. Г. Об отношении аналитической психологии к поэтическо-художественному творчеству / К. Г. Юнг // Юнг К. Г. Собр. соч.: в 19 т. М. : Ренессанс, 1992. - Т. 15. Феномен духа в искусстве и науке. - С. 93-120.

262. Юнг, К. Г. Психология и поэтическое творчество / К. Г. Юнг // Юнг К. Г. Собр. соч.: в 19т.-М.: Ренессанс, 1992.-Т. 15.-С. 121-152.

263. Юнг, К. Г. Собрание сочинений. Психология бессознательного / К. Г. Юнг.- М.: Канон, 1994. 320 с.

264. Ямпольский, М. Память Тиресия. Интертекстуальность и кинематограф / М. Ямпольский. М.: Культура, 1993. - 464 с.

265. Ярустовский, Б. Игорь Стравинский / Б. Ярустовский- 3-е изд. испр. и доп. JI.: Музыка, 1982. - 264 с.

266. Ярхо, Б. И. Из книги "Средневековые латинские видения" / Б. И. Ярхо // Восток-Запад. Исследования. Переводы. Публикации. М. : Наука, 1989. -Вып. 4. С. 18-55.

267. Ansen, A. The Table Talk of W. H. Auden / ed. by N. Jenkins. Princeton : Ontario Review Press, 1990. - 119 p.

268. Auden, W.H. The Christian Tragic Hero // Moderns on Tragedy / ed. by I. Howe. Greewich, 1967. - 416 p.

269. Ayre, J. Northrop Frye: A Biography / J. Ayre. Toronto: Random House of Canada, 1998.-472 p.

270. Ayers D. Modernism. A Short Introduction / D. S. Ayers. Oxford : Blackwell Publishing, 2004.- 153 p.

271. Bertens, H. The Postmodern Weltanschauung and its Relation to Modernism: an Introductory Survey / H. Bertens I I A Postmodern Reader. New York : State University of New York Press, 1993. - P. 25-70.

272. Bethell, S. L. Essays on Literary Criticism and the English Tradition / S. Bethell. London : Denis Dobson, 1948. - 99 p.

273. Bloom, H. The Western Canon. The Books and School of the Ages / H. Bloom. New York : Riverhead Books, 1994. - 546 p.

274. Bloom, H. Genius. A Mosaic of One Hundred Exemplary Creative Minds / H. Bloom. New York : An AOL Time Warner Company, 2002. - 814 p.

275. Bodkin, M. Archetypal Patterns in Poetry. Psychological Studies of Imagination / M. Bodkin. Oxford : Oxford University Press, 1978. - 340 p.

276. Cary N. R. Christian Criticism in the Twentieth Century: Theological Approaches to Literature / N. R. Cary. Port Washington, N.Y. : Kennikat Press, 1975.- 136 p.

277. The Cambridge Companion to Modernism. Cambridge : Cambridge University Press, 1999. - 246 p.

278. Carpentier, M. С. Ritual, Myth, and the Modernist Text: The Influence of Jane Ellen Harrison on Joyce, Eliot and Woolf / M.C. Carpentier. Amsterdam : Gordon and Breach Pbrs., 1998. - 212 p.

279. Christ, C. Victorian and Modernist Poetics / С. T. Christ. Chicago : University of Chicago Press, 1984 - 178 p.

280. Cornford F. M. The Origin of Attic Comedy / F. M. Cornford. Gloucester, Mass.: Peter Smith, 1968. - 289 p.

281. Daiches, D. God and the Poets: The Gifford Lectures, 1983 / D. Daiches. -Oxford : Clarendon Press, 1985.-227 p.

282. Eksteins, M. "Rites of Spring". The Great War and the Birth of the Modern Age / M. Eksteins. New York ; London; Toronto ; Sydney ; Auckland : Anchor Books ; Doubleday, 1990. - 396 p.

283. Ellis, S. Dante and English Poetry. Shelley to T.S. Eliot / S. Ellis. Cambridge ; London ; New York : Cambridge University Press, 1983. - 280 p.

284. European Literature and Theology in the Twentieth Century: Ends of Time / ed. by D. Jasper, C. Crowder. London : Macmillan, 1990. - 191 p.

285. Frye, N. Great Code: The Bible and Literature / N. Frye. San Diego ; New York; London : A Harvest /HBJ Book, 1982. - 261 p.

286. Frye, N. Words with Power. Being a Second Study of "The Bible and Literature" / N. Frye. San Diego ; New York ; London : A Harvest /HBJ Book, 1992.-342 p.

287. Frye, N. Anatomy of Criticism. Four Essays / N. Frye. Fifteenth Printing. -with a foreword by H. Bloom. - Princeton and Oxford : Princeton University Press, 2000.-383 p.

288. Gardner, H. Religion and Literature / H. Gardner. New York : Oxford University Press, 1971. - 195 p.

289. Giroux, H. Postmodernism as Border Pedagogy: Redefining the Boundaries of Race and Ethnicity / H. Giroux // A Postmodern Reader. New York : State University of New York Press, 1993. - P. 452-496.

290. Goldman J. Modernism, 1910-1945: Image to Apocalypse / J. Goldman. -Basingstoke : Palgrave-Macmillan, 2004. 312 p.

291. Gregory, E. Quotation and Modern American Poetry: Imaginary Gardens with Real Toads / E. Gregory. Houston : Rice University Press, 1996. - 238 p.

292. Gross, J. The Rise and Fall of the Man of Letters. Aspects of English Literary Life Since 1800. / J. Gross. Chicago : Elephant Paperbacks, 1992. - 361 p.

293. Hall, D. Remembering Poets: Reminiscences and Opinions. Dylan Thomas, Robert Frost, T. S. Eliot, Ezra Pound / D. Hall. New York : Harper & Row, 1978.-253 p.

294. Harding, J. "The Criterion": Cultural Politics and Periodical Networks in Inter-War Britain / J. Harding. Oxford ; New York : Oxford University Press, 2002. -250 p.

295. Harrison, J.E. Epilegomena to the Study of Greek Religion and Themis. A Study of the Social Origins of Greek Religion / J. E. Harrison. New York : New Hyde Park ; University Books, 1962. - 580 p.

296. Holder A. Three Voyagers in Search of Europe: A Study of Henry James, Ezra pound, and T. S. Eliot / A. Holder. Philadelphia : University of Pennsylvania Press, 1966.-396 p.

297. Huff, P.A. Allen Tate and the Catholic Revival: Trace of the Fugitive Cods / P. A. Huff. New York; Mahwah : Paulist Press, 1996. - 159 p.

298. Leavis F. R. Revaluation: Tradition and Development in English Poetry / F. R. Leavis. New York : G.W. Stewart, 1947. - 275 p.

299. Lewis, C. S. Christianity and Literature / C. S. Lewis // Religion and Modern Literature: Essays in Theory and Criticism. Grand Rapids, Michigan : William B. Eerdmans Publishing Company, 1975. - P. 46-54.

300. Longenbach, J. Modernist Poetics of History: Pound, Eliot and the Sense of the Past. / J. Longenbach Princeton : Princeton University Press, 1987. - 279 p.

301. Lynch D. W. Christ and Apollo: The Dimensions of the Literary Imagination / D. Lynch. New York : Sheed & Ward, 1960. - 267 p.

302. Maltby, P. Excerpts from "Dissident Postmodernists" / P. Maltby // A Postmodern Reader. New York : State University of New York Press, 1993. - P. 519-537.

303. Maritain, J. Art and Scholasticism with Other Essays / J. Maritain. New York: Books for Libraries Press , 1971. - 177 p.

304. Mc Gill, A. C. The Celebration of Flesh: Poetry in Christian Life / A. McGill. -Derby : Smith, 1965.- 190 p.

305. Nagy, G. Poetry as Performance. Homer and Beyond / G. Nagy. Cambridge : Cambridge University Press, 1996. - 254 p.

306. Natoli, J., Hutcheon, L. Introduction: Reading "A Postmodern Reader" / J. Natoli, L. Hutcheon // A Postmodern Reader. New York : State University of New York Press, 1993. - P. vii-xiv.

307. Newman, J. H. An Essay on the Development of Christian Doctrine / J. H. Cardinal Newman. Sixth Edition. - Notre Dame, Indiana : University of Notre Dame Press, 1989.-445 p.

308. North, M. The Dialect of Modernism: Race, Language and Twentieth-Century Literature / M. North. New York : Oxford University Press, 1994. - 252 p.

309. Permanent Things: Toward the Recovery of a More Human Scale at the End of the Twentieth Century / ed. by A. A. Tadie, M.H. Macdonald. Grand Rapids : William B. Eerdmans Publ., 1995. - 311 p.

310. The Poets Dante / ed. by P. S. Hawkins, R. Jacoff. New York : Farrar, Straus and Giroux, 2002.-406 p.

311. Pondrom, C. The Road from Paris: The French Influence on English Poetry, 1900-1920. / C. Pondrom Cambridge ; New York : Cambridge University Press, 1974.-334 p.

312. Pound, E. ABC of Reading / E. Pound. London ; Boston : Faber and Faber, 1979.-206 p.

313. Sauerberg, L. 0. Versions of the Past Visions of the Future: The Canonical in the Criticism of T. S. Eliot, F. R. Leavis, Northrop Frye and Harold Bloom / L. 0. Sauerberg. - Houndmills, Basingstoke : Macmillan ; New York : Martin's Press, 1997.-216 p.

314. Sayers, D. Towards a Christian Aesthetic / D. L. Sayers // The New Orpheus: Essays towards a Christian Poetic. New York : Sheed and Ward, 1964. - P. 320.

315. Sayers, D.L. Introductory Papers on Dante / D. L. Sayers. New York : Barnes & Noble, Inc.; London : Methuen & Co., Ltd., 1969. - 225 p.

316. Schwartz, S. The Matrix of Modernism: Pound, Eliot, and Early Twentieth-Century Thought / S. Schwartz. Princeton: Princeton University Press, 1985. -235 p.

317. Scott, N. A. The Broken Center: Studies in the Theological Horizons of Modern Literature / N. A. Scott. New Heaven ; London : Yale University Press, 1966.-237 p.

318. Symons, A. The Symbolist Movement in Literature / A. Symons. New York : E.P. Dutton & Co., INC., 1958. - 164 p.

319. Spanos, W. V. The Christian Tradition in Modern British Verse Drama: The Poetics of Sacramental Time / W. V. Spanos. New Brunswick : Rutgers University Press, 1967. - 400 p.

320. Те Selle, S. Literature and the Christian Life / S.M. Те Selle. New Haven & London : Yale University Press, 1966. - 238 p.

321. Tratner, M. Modernism and Mass Politics: Joyce, Woolf, Eliot, Yeats / M. Tratner. Stanford : Stanford University Press, 1995. - 284 p.

322. Underbill, E. The Essentials of Mysticism and Other Essays / E. Underbill. -Oxford ; Boston : Oneworld Publications, 2000. 208 p.

323. Underhill, E. Mysticism. The Nature and Development of Spiritual Consciousness / E. Underhill. Oxford : Oneworld Publications, 2001.-519 p.

324. Warren, H. C. Buddhism in Translations / H. C. Warren. Cambridge: Harvard University Press, 1922. - 520 p.

325. Weales, G. Religion in Modern English Drama / G. Weales. Philadelphia: University of Pennsylvania Press, 1961. - 317 p.

326. Weston, J. L. From Ritual to Romance / J. L. Weston. Mineola, New York : Dover Publications, INC., 1997. - 202 p.

327. Wilder, A. Theology and Modern Literature / A. N. Wilder. Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1958. - 145 p.

328. Wilder, A. N. The New Voice: Religion, Literature, Hermeneutics. Including the First Paul Tillich Commemorative Lectures / A. N. Wilder. New York : Herder and Herder, 1969. - 269 p.

329. Williams, C. The Figure of Beatrice. A Study in Dante / C. Williams. -Cambridge : D.S. Brewer, 2000. 236 p.

330. Williams, C. The Descent of the Dove. A Short History of Holy Spirit in the Church / C. Williams. Vancouver, British Columbia : Regent College Publishing, 2002.-245 p.

331. Аникин, Г. В., Михальская, Н. П. Томас Стернз Элиот // Г. В. Аникин, Н. П. Михальская. История английской литературы: учеб. пособие. М. : Высш. школа, 1975. - С. 401-405.

332. Аринштейн, JI. Предисловие к русскому изданию поэзии Элиота / JI. Аринштейн // Т. С. Элиот. Избранная поэзия: поэмы, лирика, драматическая поэзия. СПб.: Северо-Запад, 1994. - С. 5-17.

333. Аствацатуров, А. А. Проблема смерти в поэтической системе Т. С. Элиота / А. А. Аствацатуров // Фигуры Танатоса: искусство умирания. -СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 1998. С. 34-51.

334. Аствацатуров А. А. Т.С. Элиот и его поэма "Бесплодная земля" / А. А. Аствацатуров. СПб.: Изд-во С.- Петерб. ун-та, 2000. - 240 с.

335. Гринберг, М. Драматургия Т.С. Элиота / М. Гринберг // Современный зарубежный театр. М., 1969. - С. 80-120.

336. Денисова, Т. Н. Т. С. Элиот и его элитарная культурология / Т. Н. Денисова // Элитарные представления об искусстве и современный мир. -Киев, 1980.-С. 55-99.

337. Денисова, Т. Н. Традиционализм во спасение. Заметки о культурологии Т.С. Элиота / Т. Н. Денисова // Американский характер. Очерки культуры США. Традиция в культуре. М.: Наука, 1998. - С. 166-177.

338. Засурский, Я. Н. Т.С. Элиот, поэт "Бесплодной земли" / Я. Н. Засурский // Элиот Т.С. Бесплодная земля. Избранные стихотворения и поэмы. М. : Прогресс, 1971.-С. 3-16.

339. Зверев, А. М. О литературно-критическом наследии Т. С. Элиота / А. М. Зверев // Элиот Т. С. Назначение поэзии. Статьи о литературе. Перевод с англ. Киев : AirLand, 1996. - С. 7-14.

340. Иванов, В. В. "Вы помните, как бегуны.", Данте, Мандельштам и Элиот / В. В. Иванов // Иванов В. В. Избранные труды по семиотике и истории культуры. Статьи о русской литературе. М. : Языки русской культуры, 2000. -Т.2. - С. 423-433.

341. Кобахидзе, Т. Д. Творчество Т. С. Элиота и "ремифологизация" европейского поэтического мышления 20-40-х гг.: автореф. дис. на соиск. учен. степ, д-ра филолог, наук в форме научного доклада / Кобахидзе Темур Демнаевич Тбилиси : ТГУ, 1991. - 86 с.

342. Кочеткова, И. К. Поэзия Т.С. Элиота / И. К. Кочеткова // Вестник Московского университета. 1967. - № 4. - С. 15-27.

343. Красавченко, Т. Н. Т.С. Элиот и Джон Донн: К оценке творчества английского поэта XVI-XVII вв. / Т. Н. Красавченко // Сборник научных трудов аспирантов/ Кабардино-Балкарский университет. Нальчик, 1972. -Вып. З.-Ч. 4.-С. 53-95.

344. Красавченко, Т. Н. Т. С. Элиот литературный критик / Т. Н. Красавченко // Американская литература: Проблемы романтизма и реализма. -Краснодар, 1973.-С. 113-129.

345. Красавченко, Т. Н. Заметки к определению Т. С. Элиота / Т. Н. Красавченко // Элиот Т. С. Избранное. Религия, культура, литература. Т. I-II.-С. 719-740.

346. Любивый, Я. В. Критический анализ философии культуры Томаса Элиота /Я. В. Любивый. Киев : Наук, думка, 1982. - 108 с.

347. Мирский, Д. Из современной английской литературы (о Т. С. Элиоте) / Д. Мирский // Статьи о литературе. М.: Худож. лит., 1987. - С. 187-208.

348. Мортон, А. Л. От Мэлори до Элиота / А. Л. Мортон. М. : Прогресс, 1970.-254 с.

349. Муравьев, В. Примечания / В. Муравьев // Элиот Т. С. Бесплодная земля. Избранные стихотворения и поэмы. -М.: Прогресс, 1971.-С. 151-185.

350. Половинкина, О. И. Т. С. Элиот и Г. Д. Торо: влияние пейзажа на поэта / О. И. Половинкина // Материалы XXIX международной конференции ОИКС "Литература во взаимодействии с другими видами искусств". М. : МГУ, 2003.-С. 247-251.

351. Половинкина, О. И. Феномен поэта-критика (Лекции о метафизической поэзии Т. С. Элиота) / О. И. Половинкина // Вопросы литературы. 2004. -№4.-С. 79-100.

352. Пургин, С. Выбор Элиота / С. Пургин // Маски современной культуры. -2000.-Март.-С. 37-43.

353. Романов, К. С. Поэзия Т.С. Элиота в русских переводах / К. С. Романов // Вестник МГУ. Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация № 4.-С. 153-162.

354. Топоров, В. Н. К отзвукам западноевропейской поэзии у Ахматовой (Т. С. Элиот) / В. Н. Топоров // International Journal of Slavic. Ling, a poetics. The Hague, 1973.-No. 16. -C. 157-176.

355. Хьюит, К. Картирование культурного пространства в XX веке (Д. Лоуренс, Т. Элиот) / К. Хьюит // Вестник МГУ. Сер. 9. Филология. 1998. -№3.-С. 71-82.

356. Шайтанов, И. Т. Элиот. Избранное: Религия, культура, литература / И. О. Шайтанов // Вопросы литературы. 2005. - №. 2. - С. 364-367. - Рец. на кн.: Т. Элиот. Избранное: Религия, культура, литература. Т. I-II. М. : РОССПЭН, 2004.

357. Швыдкой, М. Е. Элиот / М. Е. Швыдкой // История западноевропейского театра: учеб. пособие. / под. ред. А.Г. Образцовой. М. : Искусство, 1985. -Т. 7.-С. 260-276.

358. Ackroyd, Р. Т. S. Eliot. A Life / P. Ackroyd. New York : Simon and Schuster, 1984.-400 p.

359. AH, A. S. T.S. Eliot as Editor / A.S. Ali. Ann Arbor, MI: UMI Research Press, 1986.- 173 p.

360. Asher К. T. S. Eliot and Ideology / K. Asher. Cambridge : Cambridge University Press, 1995. - 196 p.

361. Blamires, H. Word Unheard. A Guide through Eliot's "Four Quartets" / H. Blamires. London : Methuen & CO LTD, 1969. - 200 p.

362. Bloom, H. Thematic Analysis of "The Waste Land" / H. Bloom // T. S. Eliot: Comprehensive Research and Study Guide : Bloom's Major Poets. Broomall : Chelsea House Publishers, 1999. - P. 40-45.

363. Bloom, H. Thematic Analysis of "Journey of the Magi" / T. S. Eliot: Comprehensive Research and Study Guide : Bloom's Major Poets. Broomall : Chelsea House Publishers, 1999. - P. 72-74.

364. Brooker, J. S., Bentley J. Reading "The Waste Land". Modernism and the Limits of Interpretation / J. S. Brooker, J. Bentley. Amherst: The University of Massachusetts Press, 1990. - 239 p.

365. Brown E. M. The Making of a Play: T. S. Eliot's "The Cocktail Party" / E. M. Brown . London : Cambridge University Press, 1966. - 45 p.

366. The Cambridge Companion to T. S. Eliot / ed. by D. Moody. Cambridge ; New York : Cambridge University Press, 1996. - 259 p.

367. Childs, D. From Philosophy to Poetry: T.S. Eliot's Study of Knowledge and Experience / D. J. Childs. London: Athlone Press, 2001. - 223 p.

368. Coghill, N. An Essay on the Structure and Meaning of the Play / N. Coghill // Eliot T.S. The Cocktail Party / ed. with Notes and a Commentary by N. Coghill. -London : Faber and Faber, 1974. P. 215- 302.

369. Cooper, J. X. T.S. Eliot and the Ideology of "Four Quartets" / J. X. Cooper. -Cambridge ; New York : Cambridge University Press, 1995. 235 p.

370. Craft, R. Stravinsky and Eliot. "Renard" and "Old Possum" // Encounter. -1978.-P. 46-51.

371. Crawford, R. The Savage and the City in the Work of T.S. Eliot / R. Crawford. Oxford : Clarendon Press; New York : Oxford University Press, 1987. - 251 p.

372. Cuddy, L. A. T. S. Eliot and the Poetics of Evolution. Subversions of Classicism, Culture and Progress / L. A. Cuddy. Lewisburg : Bucknell University Press ; London: Associated University Presses, 2000. - 288 p.

373. Davidson, H. T.S. Eliot and Hermeneutics: Absence and Interpretation in "The Waste Land" / H. Davidson. Baton Rouge: Louisiana State University Press, 1985. - 143 p.

374. Dawson J. L. A Concordance to the Complete Poems and Plays of T.S. Eliot / ed. by J. L. Dawson, P. D. Holland, D. J. McKitterick. Ithaca : Cornell University Press, 1995. - 1240 p.

375. Donoghue, D. Words Alone: The Poet T.S. Eliot / D. Donoghue. New Haven: Yale University Press, 2000. - 326 p.

376. Drew, E. T. S. Eliot: The Design of His Poetry / E. Drew. New York : Scribners, 1949.-216 p.

377. Eliot T. S. A Collection of Critical Essays / ed. by Hugh Kenner. Englewood Cliffs, N. J.: Prentice-Hall, Inc., 1962. - 211 p.

378. Eliot T. S.: Comprehensive Research and Study Guide (Bloom's Major Poets) / ed. by H. Bloom. Broomall: Chelsea House Publishers, 1999. - 87 p.

379. Eliot T. S.: The Contemporary Reviews / ed. by J. S. Brooker. Cambridge: Cambridge University Press, 2004. - 600 p.

380. Eliot T. S. The Critical Heritage / ed. by M. Grant. London : Routledge & Kegan Paul, 1982. - Vol. 1. - 368 p.; Vol. 2. - 769 p.

381. Eliot T. S. Essays from the "Southern Review" / ed. by J. Olney. Oxford : Clarendon Press, 1988.-351 p.

382. T. S. Eliot's "Murder in the Cathedral". Modern Critical Interpretations / ed. by H. Bloom. New York ; New Haven ; Philadelphia : Chelsea House Publishers, 1988.- 150 p.

383. T.S. Eliot's Orchestra: Critical Essays on Poetry and Music / ed. by J. X. Cooper. New York : Garland Press, 2000. - 352 p.

384. Eliot T.S. and Our Turning World / ed. by J. Brooker. New York : St. Martin's Press ; London : University of London ; The Institute of United States Studies, 2001.-238 p.

385. Eliot Т. S. at the Turn of the Century / ed. by M. Thormahlen. Lund : Lund University Press, 1994. - 244 p.

386. Eliot T. S.: A Voice Descanting. Centenary Essays. / ed. by S. Bagchee. New York : St. Martin's Press, 1990. - 294 p.

387. Eliot T. S. "The Waste Land": Authoritative Text. Contexts. Criticism / ed. by M. North. New York ; London : W.W. Norton & Company, 2001. - 300 p.

388. Eliot T. S: "The Waste Land" / ed. by N. Selby. New York : Columbia University Press, 1999. - 186 p.

389. Ellis, S. The English Eliot: Design, Language, and Landscape in "Four Quartets" / S. Ellis. London ; New York : Routledge, 1991. - 187 p.

390. Fergusson, F. "Murder in the Cathedral": The Theological Scene / F. Fergusson // Modern Critical Interpretations. T. S. Eliot's "Murder in the Cathedral". New York ; New Haven; Philadelphia : Chelsea House Publishers, 1988. - P. 5-16.

391. Foster, P. The Golden Lotus: Buddhist Influence in T.S. Eliot's "Four Quartets" / P. Foster. Lewes : Book Guild, 1998. - 151 p.

392. Fry, C. Recollections of T.S. Eliot / Ch. Fry // T. S. Eliot. Essays from the "Southern Review" / ed. by J. Olney. Oxford : Clarendon Press, 1988. - P. 9597.

393. Frye, N. T. S. Eliot / N. Frye. Edinburg ; London : Oliver and Boyd, 1963. -106 p.

394. Frye, N. T.S. Eliot and Other Observations / N. Frye // Frye Papers. Essays. -Northrop Frye Collection, Victoria University Library. 1991 / Box 37. - File 4. -98 p.

395. Gallup, D. T. S. Eliot: A Bibliography. / D. Gallup. -London : Faber and Faber, 1969.-414 p.

396. Gardner, H. The Art of T. S. Eliot / H. Gardner. London ; Boston : Faber and Faber, 1991.- 185 p.

397. Gardner, H. The Composition of "Four Quartets" / H. Gardner. New York : Oxford University Press, 1978.-239 p.

398. Germer, R. T.S. Eliot's Religious Development / R. Germer // T. S. Eliot at the Turn of the Centuiy / ed. by M. Thormahlen. Lund : Lund University Press, 1994.-P. 91-104.

399. Gibert-Maceda, M. T. T.S. Eliot on Women. Women on T.S. Eliot / M. T. Gibert-Maceda // Eliot T. S. at the Turn of the Century. Lund : Lund University Press, 1994.-P. 105-119.

400. Gish N. Time in the Poetry of T. S. Eliot: A Study in Structure and Theme / N. Gish. London ; Basingstoke : Macmillan, 1981. - 150 p.

401. Glass, M. S. T. S. Eliot: Christian Poetry Through Liturgical Allusion / M. S. Glass // The Twenties: Poetry and Prose. Deland, 1966. - P. 42-45.

402. Goodspeed-Chadwick, J. Sexual Politics in "The Waste Land": Eliot's Treatment of Women and Their Bodies in "A Game of Chess" and "The Fire Sermon" / J.E. Goodspeed-Chadwick // Feminismo/s. 2004. - No. 4. - P. 117125.

403. Gordon, L. Eliot's Early Years / L. Gordon. Oxford : Oxford University Press, 1988.- 174 p.

404. Gordon, L. Eliot's New Life / L. Gordon. Oxford : Oxford University Press, 1988.-356 p.

405. Grant, P. Knowing Reality: A Reading of "Four Quartets" / P. Grant // T. S. Eliot: A Voice Descanting. Centenary Essays. New York : St. Martin's Press, 1990.-P. 109-121.

406. Gray, P. T. S. Eliot's Intellectual and Poetic Development 1909-1922 / P. Gray. Atlantic Highlands : Humanities ; Brighton : Harvester Press, 1982. - 273 P

407. Habib, R. The Early T. S. Eliot and Western Philosophy / M. A. R. Habib. -Cambridge : Cambridge University Press, 1999. 289 p.

408. Hands, A. Sources for the Poetry of T.S. Eliot / A. Hands. Oxford : Hadrian Books, 1993.-242 p.

409. Hargrove, N. Landscape as a Symbol in the Poetry of T. S. Eliot / N. Hargrove. Jackson, Miss.: University Press of Mississippi, 1978. - 234 p.

410. Hargrove, N. "Un Present Parfait': Eliot and La Vie Parisienne, 1910-1911" / N. Hargrove // Eliot T. S. at the Turn of the Century. Lund : Lund University Press, 1994.-P. 33-58.

411. Hay, E.K. T. S. Eliot's Negative Way / E. K. Hay. Cambridge : Harvard University Press, 1982. - 214 p.

412. Heilman, R.B. "Alcestis" and "The Cocktail Party" / R.B. Heilman // Comparative Literature. 1953. - No.2. - P. 105-116.

413. Hughes T. A Dancer to God: Tributes to T.S. Eliot / T. Hughes. New York : Farrar Straus Giroux. - 54 p.

414. Ishak, F. M. The Mystical Philosophy of T. S. Eliot / F. M. Ishak. New Haven, Conn.: College & University Press Publishers, 1970. - 223 p.

415. Jaidka, M. T. S. Eliot's Use of Popular Sources. Studies in British Literature. -Vol. 27 / M. Jaidka. Lewiston, NY : Edwin Mellen Press, 1997. - 172 p.

416. Jay, G. T. S. Eliot and The Poetics of Literary History / G. S. Jay. Baton Rouge ; London : Louisiana University Press, 1983. - 256 p.

417. Jones, D. E. The Plays of T. S. Eliot / D. E. Jones. Toronto : University of Toronto Press, 1965. - 342 p.

418. Julius, A. T. S. Eliot, Anti-Semitism and Literary Form / A. Julius. -Cambridge ; New York ; Melbourne : Cambridge University Press, 1996. 308 p.

419. Kearns, С. T. S. Eliot and Indie Traditions: A Study in Poetry and Belief / C. Kearns. Cambridge ; New York : Cambridge University Press, 1987. - 286 p.

420. Kearns, C.M. Religion, Literature and Society in the Works of T. S. Eliot / C. Kearns // The Cambridge Companion to T. S. Eliot. Cambridge: Cambridge University Press, 1996. P. 77-93.

421. Kenner, H. The Invisible Poet: T. S. Eliot / H. Kenner. London : W.H. Allen, 1960.-298 p.

422. Kenner, H. on The Hollow Men as Lost Souls /Н. Kenner // T. S. Eliot: Comprehensive Research and Study Guide. Broomal : Chelsea House Publishers, 1999.-P. 66-67.

423. Kermode, F. Introduction / F. Kermode // Selected Prose of T. S. Eliot. The Centenary Edition. San Diego ; New York ; London : A Harvest Book ; Harcourt Brace and Company, 1988. - P. 11-27.

424. Kirk, R. Eliot and His Age. T. S. Eliot's Moral Imagination in the Twentieth Century / R. Kirk. Peru, Illinois : Sherwood Sugden & Company Publishers, 1988.-476 p.

425. Kojecky, R. T. S. Eliot's Social Criticism / R. Kojecky. London : Faber and Faber, 1971.-255 p.

426. Kwan-Terry, J. "Ash-Wednesday": A Poetry of Verification / J. Kwan-Terry // The Cambridge Companion to T. S. Eliot. Cambridge : Cambridge University Press, 1996.-P. 132-141.

427. Langbaum, R. Pound and Eliot / R. Langbaum // Ezra Pound among the Poets.- Chicago & London : The University of Chicago Press, 1985. P. 168-194.

428. Lockerd, B. G. Aethereal Rumours. T. S. Eliot's Physics and Poetics / B.G. Lockerd, Jr. Lewisburg : Bucknell University Press ; London : Associated University Presses, 1998. - 318 p.

429. Lucy, S. T. S. Eliot and the Idea of Tradition / S. Lucy. London : Cohen and West, 1960.-222 p.

430. Manganiello, D. T. S. Eliot and Dante / D. Manganiello. New York : St. Martin's Press, 1989.-212 p.

431. Margolis, J. D. T. S. Eliot's Intellectual Development, 1922-1939 / J. Margolis.- Chicago : University of Chicago Press, 1972. 226 p.

432. Miller J. E. T. S. Eliot: The Making of an American Poet, 1888-1922 / J.E. Miller Jr. The Pennsylvania State University Press, 2005. - 468 p.

433. Moody, A. D. The Mind of Europe in T. S. Eliot / A. D. Moody // Eliot T. S. at the Turn of the Century. Lund : Lund University Press, 1994. - P. 13-32.

434. Moody, A. D. Tracing T. S. Eliot Spirit. Essays on His Poetry and Thought / A. D. Moody. New York : Cambridge University Press, 1996. - 195 p.

435. Mueller, L. Eliot in Our Time / L. Mueller // T. S. Eliot. Essays from the "Southern Review" / ed. by J. Olney. Oxford : Clarendon Press, 1988. - P. 329331.

436. North, M. Old Possum and Brer Rabbit: Pound and Eliot's Racial Masquerade / M. North. // The Dialect of Modernism: Race, Language, and Twentieth-Century Literature. New York : Oxford University Press, 1994. - P. 77-99.

437. Ozick, С. T. S. Eliot at 101: "The Man Who Suffers and the Mind Which Creates" / C. Ozick // Ozick C. Fame and Folly. New York : Alfred A. Knopf, 1996.-P. 3-49.

438. Phelan, V. Two Ways of Life and Death: "Alcestis" and "The Cocktail Party" / V. B. Phelan. New York : Garland, 1990. - 246 p.

439. Phillips C. The Religious Quest in the Poetry of T.S. Eliot / C. Phillips. -Lewiston : Edwin Mellen Press, 1995. 102 p.

440. Pinion F. В. A T. S. Eliot Companion: Life and Works / F. B. Pinion London ; Basingstoke : Papermac, 1989. - 304 p.

441. Pinkney, T. Women in the Poetry of T. S. Eliot: A Psychoanalytical Approach / T. Pinkney. London : Macmillan, 1984. - 156 p.

442. Pondrom C.N. T. S. Eliot: The Performativity of Gender in "The Waste Land" / C. N. Pondrom // Modernism/Modernity. -2005. 12.3 - P. 425-441.

443. Porter, Т. E. The Old Woman, the Doctor and the Cook / Т. E. Porter // Myth and Modern American Drama. Detroit: Wayne State University Press, 1969. -P. 53-76.

444. Reeves G. T. S. Eliot. A Virgilian Poet / G. Reeves. London ; Basingstoke, Macmillan, 1989.- 181 p.

445. Rodgers A. T. The Universal Drum: Dance Imagery in the Poetry of Eliot, Crane, Roethke, and Williams A. T. Rodgers. University Park ; London : The Pennsylvania State University Press, 1979. - 196 p.

446. Schuchard, R. Editor's Introduction / R. Schuchard // Eliot T. S. The Varieties of Metaphysical Poetry. San Diego ; New York ; London : A Harvest Book, 1996.-P. 1-31.

447. Schuchard, R. Eliot' s Dark Angel. Intersections of Life and Art / R. Schuchard. New York; Oxford : Oxford University Press, 1999. - 268 p.

448. Scofield, M. T. S. Eliot: The Poems / M. Scofield. Cambridge : Cambridge University Press, 1988. - 264 p.

449. Sewell, E. Lewis Carroll and T.S. Eliot as Nonsense Poets / E. Sewell // Eliot T.S. A Collection of Critical Essays / ed. by H. Kenner. Englewood Cliffs, N. J. : Prentice-Hall, Inc., 1962. - P. 65-72.

450. Seymour-Jones, C. Painted Shadow / C. Seymour-Jones. New York ; London; Toronto ; Sydney ; Auckland : Nan A. Talese ; Doubleday, 2002. - 6981. P

451. Shusterman, R. T. S. Eliot and the Philosophy of Criticism / R. Shusterman. -New York : Columbia University Press, 1988. 236 p.

452. Shusterman, R. Eliot as Philosopher / R. Shusterman // The Cambridge Companion to T. S. Eliot / ed. by D. Moody. Cambridge : Cambridge University Press, 1996.-P. 31-47.

453. Sicker, P. The Belladonna: Eliot's Female Archetype in "The Waste Land" / P. Sicker // Twentieth Century Literature. 1984 (winter) - XXX. - P. 420-431.

454. Sigg, E. Eliot as a Product of America / E. Sigg // The Cambridge Companion to T.S. Eliot. Cambridge : Cambridge University Press, 1996. - P. 14-30.

455. Skaff, W. The Philosophy of T. S. Eliot: From Skepticism to a Surrealist Poetic, 1909-1927 / W. Skaff. Philadelphia : University of Pennsylvania Press, 1986.-250 p.

456. Smith, С. T. S. Eliot's Dramatic Theory and Practice: From "Sweeney Agonistes" to "The Elder Statesman" / C. Smith. Princeton : Princeton University Press, 1963.-251 p.

457. Smith, G. Т. S. Eliot's Poetry and Plays. A Study in Sources and Meaning / G. Smith. Chicago : The University of Chicago Press, 1956. - 338 p.

458. Smith, G. "The Waste Land" / G. Smith. London : Allen and Unwin, 1983. -170 p.

459. Smith, G. T. S. Eliot and the Use of Memory / G. Smith. Lewisburg : Bucknell University Press, 1996. - 186 p.

460. Southam, В. C. A Guide to the Selected Poems of T. S. Eliot / В. C. Southam. San Diego ; New York ; London : A Harvest Original ; Harcourt Brace & Company, 1994.-267 p.

461. Tate, A. On "Ash-Wednesday" / A. Tate // T. S. Eliot. A Collection of Critical Essays / ed. by H. Kenner. Prentice-Hall, Inc., 1962. - P. 129-135.

462. Thormahlen, M. Eliot's Animals / M. Thormahlen. Lund : CWK Gleerup, 1984.- 197 p.

463. Thormahlen, M. The Waste Land. A Fragmentary Wholeness / M. Thormahlen. Lund : CWK Gleerup, 1978. - 248 p.

464. Timmerman, J. T. S. Eliot's Ariel Poems: The Poetics of Recovery / J. Timmerman. Lewisburg : Bucknell University Press ; London : Associated University Presses, 1994. - 203 p.

465. Tobin, D. The Presence of the Past. T.S. Eliot's Victorian Inheritance / D. N. Tobin. Ann Arbor : University of Michigan Press, 1983. - 180 p.

466. Unger, L. Eliot's Compound Ghost. Influence and Confluence / L. Unger. -University Park and London : The Pennsylvania State University Press, 1981. -131 p.

467. Ward, D. T. S. Eliot between Two Worlds: A Reading of T. S. Eliot's Poetry and Plays / D. Ward. London : Routledge, 1973.-304 p.

468. Ward, D. "Murder in the Cathedral": The Pain of Purgatory / D. Ward. // Modern Critical Interpretations. T. S. Eliot's "Murder in the Cathedral". New York ; New Haven ; Philadelphia : Chelsea House Publishers, 1988. - P. 69-86.

469. Williamson, G. A Reader's Guide to T. S. Eliot. A Poem-by-Poem Analysis / G. Williamson. 2-nd Edition. - New York : The Noonday Press ; A Division of Farrar, Straus & Giroux, 1972. - 270 p.

470. Woolf, V. Eliot Chants "The Waste Land" / V. Woolf// T.S. Eliot. The Waste Land. Authoritative Text. Contexts. Criticism / ed. by M. North. New York ; London : W.W. Norton & Company, 2001. - P. 137.

471. Words in Time: New Essays on Eliot's "Four Quartets" / ed. by E. Lobb. Ann

472. Arbor : University of Michigan Press, 1993. 210 p.

473. Библейская энциклопедия. Репринтное издание. - М.: Терра, 1990.

474. Великобритания: Лингвострановедческий словарь / под ред. Е. Ф. Рогова. -М.: Русский язык, 1978.

475. Ильин И. П. Постмодернизм. Словарь терминов. М. : ИНИОН РАН; Интрада, 2001.

476. Литературная энциклопедия терминов и понятий / под ред. А. Н. Николюкина. М.: ИНИОН РАН ; НПК "Интелвак", 2001.

477. Мифологический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1990.

478. Мифы народов мира: в 2-х т. / гл. ред. С. А. Токарев. М. : Сов. энциклопедия, 1991-1992.

479. Музыкальная энциклопедия. М.: Советская энциклопедия, 1976.

480. Современное зарубежное литературоведение (Страны Западной Европы и США). Концепции, школы, термины: Энциклопедический справочник. М .: Интрада - ИНИОН, 1996.

481. Христианство: Энциклопедический словарь: в 2 т. / гл. ред. С. С. Аверинцев. М.: Большая Российская энциклопедия, 1993.

482. The Catholic Encyclopedia Dictionary. New York, 1941.

483. Chambers 21st Century Dictionary. Chambers, 1996.

484. The Concise Oxford Companion To English Literature. Oxford : Oxford University Press, 1987.

485. The New Encyclopaedia Britannica. Micropaedia. Encyclopaedia Britannica, Inc., 1994.

486. The Wordsworth Dictionary of Saints. Wordsworth Editions Ltd., 1994.