автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.03
диссертация на тему: Европейский дендизм XIX века

Полный текст автореферата диссертации по теме "Европейский дендизм XIX века"

На правах рукописи

ВАЙНШТЕЙН ОЛЬГА БОРИСОВНА

Европейский дендизм XIX века: литературная традиция и поэтика поведения

Специальность 10.01.03 - Литература народов стран зарубежья

(английская)

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

Москва - 2005

Работа выполнена в Институте высших гуманитарных исследований Российского государственного гуманитарного университета

Научный консультант-

доктор филологических наук, профессор Неклюдов С Ю. Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор Ботникова А. Б. доктор филологических наук, профессор Бенедиктова Т Д доктор искусствоведения, профессор Кирсанова P.M.

Ведущая организация:

Институт мировой литературы им. А.М.Горького Российской Академии наук

Защита состоится 22 декабря 2005 года в_часов на заседании диссертационного совета Д. 212.198.04 при Российском государственном гуманитарном университете по адресу: 125993, Москва, ГСП- 3, Миусская пл., д.6.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Российского государственного гуманитарного университета

Автореферат разослан ноября 2005 года

Ученый секретарь диссертационного совета,

кандидат филологических наук

2ооЬ~А_

27 ¿НО

J

Общая характеристика работы

Диссертация посвящена европейскому дендизму XIX века. Европейский дендизм представляет из себя комплексный культурный феномен, охватывающий как литературную традицию, так и поэтику бытового поведения. В исследовании анализируется генезис и развитие дендистской традиции в европейской словесности, особенности формирования жанра «модного» романа в английской литературе.

Актуальность темы диссертации обусловлена тем, что она вписывается в магистральную линию развития современного литературоведения и гуманитарного знания: повышенное внимание исследователей к социальным аспектам литературы, движение от изучения отдельных авторов к общим закономерностям развития европейской литературы в широком культурном контексте.

Новизна исследования определяется тем, что в диссертации впервые делается попытка систематически рассмотреть литературную традицию европейского дендизма как последовательную линию эволюции культуры XIX столетия Дан сравнительный анализ текстов дендистской традиции в Англии, Франции и России; сделаны обобщения по эстетике минимализма, обуславливающей типологическое сходство различных национальных вариантов дендизма в европейской культуре, выделены три периода развития европейского дендизма. Поэтика бытового поведения в дендистской традиции интерпретируется исходя из парадигмы романтического жизнетворчества Подобные интердисциплинарные исследования по данной теме отсутствуют в западной и отечественной критической литературе последних десятилетий

Цель работы - дать современную теоретическую и историко-литературную интерпретацию текстов дендистской традиции XIX столетия. выявить закономерности и логику функционирования моделей денди-

стского жизнетворчества, выделить периоды развития европейского дендизма

Объектом исследования послужили основные тексты дендистской традиции художественные произведения Д Г Байрона. Д Остен, Э Бульвера-Литгона, Стендаля, Бальзака, Барбе д'Оревильи. Ш Бодлера. Ж -К Гюисманса, О Уайльда, М. Пруста Дополнительными материалами для исследования послужили теоретические трактаты о моде, журнальные очерки и эссе, мемуарная и биографическая литература

Методологическую основу диссертации составляют труды отечественных ученых, представляющих семиотическую школу ряд работ Ю.М Лотмана, посвященных дендизму и поэтике поведения, С Ю Неклюдова, И Паперно, М.Б Ямпольского Для изучения европейской литературы XIX века особенно продуктивными для нас были труды А.В Карельского. В теоретическом обеспечении диссертации важную роль играли труды Д Агамбена, Р. Барта, В Бенъямина, Р Ганье, К Гинзбурга, Д. Стантон, Р. Фортассье Эти ученые исследовали историю литературы в широком культурном контексте, успешно применяя интердисциплинарные методы Последнее время подобная методология получила особое распространение благодаря американской школе «Нового историзма», представители которой (С Гринблатт, Л Монроз) активно практиковали текстуальный анализ во взаимодействии исторических, социальных и собственно литературных аспектов Наконец, в диссертации был учтен методологический опыт французской школы Анналов, в частности четырехтомный труд «История частной жизни» под редакцией Ж. Дюби и Ф. Арьеса

Практическое значение исследования. Результаты данной диссертации можно использовать в общих и специальных курсах по истории английской литературы и истории европейской культуры, по истории костюма и повседневной жизни, а также в учебных пособиях.

Апробация результатов исследования. Диссертационная работа прошла апробацию в форме 1) научных публикаций (авторская монография «Денди мода, литература, стиль жизни» - M , 2005 -640 с ); 27 научных статей в отечественных и иностранных сборниках и журналах); 2) докладов на различных российских и международных научных конференциях и научных семинарах; 3) университетских курсов по английскому романтизму, истории мировой культуры XIX века, истории всемирной литературы XIX века, семиотики одежды и тела, прочитанных в РГТУ в период 1995-2005 годов

Содержание работы

Диссертация состоит из введения, пяти глав и заключения.

Во введении дается обзор критической литературы, сравниваются различные этимологические версии происхождения слова «денди», приводится краткая история понятия «дендизм» и щегольской лексики в английском, французском и русском языках

В первой главе диссертации анализируется зарождение европейского дендизма и взаимосвязи дендизма с литературой романтизма Дается краткая характеристика исторических и национальных типов щеголей, предшественников дендизма, английских «красавцев» (beau), макарони, щеголей эпохи Великой французской революции' «мюскаденов» и «ин-кройяблей». На примере биографии батского щеголя красавца Нэша рассматривается образец деятельности щеголя в качестве профессионального администратора, фактически мэра города. Красавцу Нэшу удалось сделать модным курортный город, привлечь туда разборчивую столичную публику Щеголь выступил как тонкий знаток нравов - корректируя этикет, он изменил всю атмосферу в городе. Начав с реформы костюма, Нэш создал в Бате новое пространство - престижное, праздничное, светское и в то же время вполне демократичное, отчасти нивелирующее социальные разли-

чия Преобразования «арбитра элегантности» имели далеко идущие последствия Фактически он предвосхитил в Бате модель городской буржуазной социальности XIX века, открывающую большие возможности для способных людей незнатного происхождения. Этот вектор общественных реформ впоследствии оказался очень существенным для развития европейского дендизма.

Исторически тип денди утверждается в Англии на рубеже XVIII-XIX веков. Изначально дендизм возникает как особая модификация английских традиций щегольства и джентльменства, а с 1820-х годов становится общеевропейской модой, сохраняя, впрочем, исходный набор таких национальных британских черт, как сдержанный минималистский стиль в одежде, спортивность, клубная культура, джентльменский кодекс поведения.

Появлению на светской арене нового типа мужчины-модника в значительной мере способствовала высокая репутация Лондона как столицы роскоши. Счастливо избегнув революционных и военных потрясений, Лондон на рубеже ХУШ-ХЕХ веков уверенно обгоняет Париж по части моды. Именно в это время здесь происходит расцвет портновского ремесла, Вест Энд утверждается как место прогулочных маршрутов лондонских денди, расцветает клубная культура: складывается особый стиль светского досуга Эти существенные сдвиги в повседневной жизни находят отражение в эссеистике, в дендистских дневниках, в сатирических поэмах и карикатурах.

Полная панорама городских развлечений была представлена широкой публике в 1821 году, когда вышла известная книжка Пирса Эгана «Жизнь в Лондоне». Три приятеля - Том, Джерри и Боб Лоджик - посещают все интересные места Лондона и исследуют на личном опыте модные столичные удовольствия. Лондон раскрывается перед ними как «полная энциклопедия, где каждый человек, независимо от веры и нравов, мо-

жет найти нечто приятное сообразно своему вкусу и кошельку, чтобы расширить свои взгляды, наслаждаться счастьем и комфортом» Среди персонажей книги мелькают и «денди - сын Тщеславия и Аффектации, потомок макарони и петиметров», и «накрахмаленный щеголь. . пользующийся услугами лучших портных, башмачников и шляпников, дабы хладнокровно поразить общество своей элегантностью».

Денди как особый тип городского модника появляется в тот период, когда на рубеже ХУ1П-Х1Х веков начинает складываться парадигма «культурной современности» или европейского модерна1 Социальную базу дендизма составляли аристократия и представители среднего класса Благодаря демократическим завоеваниям Французской революции третье сословие в Европе получило возможность проявлять инициативу во всех сферах деятельности. А в Англии, стране со старейшей демократической традицией, где к тому же еще раньше произошла промышленная революция, сложились наиболее благоприятные условия для развития свободного самовыражения буржуазного индивида Человек мог выделиться независимо от социального происхождения - что, собственно, и подтверждает пример знаменитого денди Браммелла Однако для подобного продвижения требовалась незаурядная воля, харизма, сильный характер и (что немаловажно) предрасположенность общества оценить эти качества по достоинству

Эту предрасположенность обеспечивала культурная ситуация рубежа XVIII-XIX веков, когда в литературе утвердилась романтическая эстетика. Именно романтизм возвел на пьедестал свободную творческую лич-

1 Термин «модерн» ■ отечественной науке обычно используется для обозначения периода развития европейского искусства конца XIX - начала XX века Но мы ориентируемся на более широкое понимание этого терший, как аналог английского термина «modenutv», ненецкого «Modermtât» и французского «modernité» Он обозначает эпоху «современности», когда после завершения основных буржуазных революций в Европе начинала формироваться городская культура, главными ценностями которой выступали Прогресс, Новизна и Мода Впервые понятие «modemil6> в таком значении стал использовать Бодлер в своих очерках «Художник современной жизни» (1863) Хронология общества «модерна» в таких концептуальных рамках исчисляется примерно с конца XVIII - начала XIX века Теория модерна разрабатывалась Г Знммелем, Э Дюркгеймом, В Беньямином, M Вебером, Ю Хабермасом Подробнее о разных концепциях модерна см - Frishy D Fragments of Modemity Theones of Moderraty in the work of SimmeL Kracauer and Benjamin - Cambridge Polity Press, 1985

ность и санкционировал ее право диктовать свою волю толпе Недаром многие герои поэм Байрона так охотно демонстрировали дендистское высокомерие, а персонажи Кольриджа и Гёльдерлина не только обладали колоссальной энергией, но и осмеливались идти против большинства, веря в свою правоту. Культ оригинальности, апологетика индивидуальной свободы нередко ставили романтических мечтателей на грань экзистенциального бунта, и первоначальный энтузиазм нередко завершался разочарованием - отсюда мотив «мировой скорби», выразительно представленный в творчестве великого пессимиста Джакомо Леопарди и в философии Артура Шопенгауэра

«Мировая скорбь» предполагала не только отказ от просветительских идей относительно разумной и доброй природы человека, но и интенсивное исследование ранее недооцененных эмоциональных ресурсов - всего диапазона тончайших переживаний от просветленной печали и «снов наяву» до отчаяния и скептицизма. Душевная жизнь героев Д.ЧЭстен, В Вордсворта, А Мюссе, Б Констана демонстрирует бесконечнке^йарканты этого «воспитания чувств». Благодаря романтизму созерцательная меланхолия становится знаком внутренней зрелости личности - и, как следствие, модники охотно разыгрывают ее в качестве новой «интересной» позы. Но существенно, что излияние эмоций у романтиков все же не исключает установки на жесткую саморефлексию.

В предельном развитии поза мировой скорби дает образ «демонической натуры» - человека, проникнутого разочарованием, бросающего вызов не только высшим силам (байроновские герои Манфред, Каин, шатоб-риановский Рене), но и всем людям Апофеоз этой линии - демонический циник, денди-Мефистофель в безупречном фраке (нередкий типаж в творчестве Теофиля Готье и Барбе д'Оревильи). Не случайно наиболее сильно тема «цветов зла» разрабатывается у Бодлера, создавшего последовательную теорию дендизма Более сниженный, «бытовой» вариант «демониче-

ской натуры» - рефлектирующий фат, роковой соблазнитель (Дон Жуан, Печорин, Адольф), чье тщеславие нередко базируется на особой «теории успеха».

Сознание собственной исключительности у романтического героя диктует изощренные формы косвенного выражения своего превосходства' среди них - ирония и сарказм; жизнетворчество (включающее, между прочим, и стилистику внешности); критика вульгарности и дурного вкуса. «Повсюду мы находим теперь громадную массу пошлости, вполне сложившейся и оформленной, проникшей более или менее во все искусства и науки. Такова толпа...» - размышлял один главных теоретиков романтизма Фридрих Шлегель Эта презрительная интонация разоблачения вульгарности массового вкуса берется на вооружение денди: «Как бы ни назывались эти люди - щеголями, франтами, светскими львами или денди, -все они сходны по своей сути Все они воплощают в себе наилучшую сторону человеческой гордости - очень редкую в наши дни потребность сражаться с пошлостью и искоренять ее» - подхватывает эту мысль Бодлер в 1863 году Романтический протест против пошлости массового вкуса оборачивается эстетской позой «арбитра элегантности»' таким образом «художник современной жизни» дистанцируется от неумелых подражателей и филистеров. Романтическая ирония, эта «самая свободная из всех вольностей», становится способом сохранения личного достоинства и даже порой оружием нападения перед лицом «гармонической банальности» Наконец, оптимистическая вера романтиков во всевластие человеческого духа проецируется на сферу жизнетворчества' «Все происшествия нашей жизни -это материал, из которого мы можем сделать все, что пожелаем Духовно богатый человек может многое сотворить из своей жизни Каждое знакомство, каждый случай может стать для духовного человека первым членом бесконечного ряда, началом бесконечного романа», - писал Новалис

Жизнетворчество как «сочинение» жизни, сознательное выстраива-

ние жизни по законам литературного произведения - любимая мысль романтических теоретиков Сплошная эстетизация реальностей собственной жизни являлась для них решающим доказательством силы свободного творческого духа, что в свою очередь естественно связывалось со всеми другими ключевыми принципами романтического миросозерцания При этом литературное жизнетворчество фигурировало в их речах не просто как концептуальная метафора или детальная аналогия, а почти как план действий, нечто вроде пособия для составления биографии «Роман как книга - это ЖИЗНЬ В каждой жизни есть или может быть эпиграф, заголовок, выходные данные, предисловие, введение, текст, примечания» - вот образец рассуждений Новалиса по этому поводу

Мысль о литературности обыденной жизни обозначала прорыв романтического сознания в новые сферы, во многом недоступные риторической словесности. После ломки классицистической иерархии жанров резко расширились границы того, что считалось «эстетичным» или допустимым для художественного изображения Программные девизы - «Все должно быть поэтизировано», «Жизнь как в романе» - требовали адекватного языка для выражения нового умонастроения, и оттого совершенно особый статус получили маргинальные прозаические жанры - фрагменты, письма, дневники, путевые заметки, конспекты, застольные беседы, эссе, мемуары В этих жанрах, хранящих неостывшее тепло человеческой жизни, реализовалась энергия индивидуального жизнетворчества - деятельности, соединяющей литературу и повседневность через тонкое ощущение стиля и наработанные модели поведения. «Наряду с искусством, наукой, политикой и философией и прочими формами нашей культурной жизни существует, очевидно, в структуре духа некая область, как бы отграниченная специфическая сфера творчества, содержание которой составляет не что иное, как личная жизнь человека», - эта мысль Г. О. Винокура особенно актуальна для эпохи романтизма.

Итак, дендизм роднит с романтической эстетикой культ сильного индивида (включая комплекс мировой скорби и демонизм), программа жизнетворчества, установка на иронию, поза эстетского превосходства Основные различия между дендизмом и романтизмом состоят в том, что, во-первых, денди, будучи поклонником городской культуры, не разделяет романтического восхищения природой (оппозиция «естественного» и «искусственного») и, во-вторых, денди не склонен к сентиментально-лирическому излиянию чувств, предпочитая контролировать свои эмоции или разбавлять их холодной рефлексией Культу романтической любви противопоставляется сознательный дендистский нарциссизм Однако ориентация на нормативные культурные образцы (в частности, стилистика внешности и костюма) предполагает постоянную практику рационального «моделирования» собственного образа, и оттого в целом поэтика поведения денди складывается в русле сознательного романтического жизнетворчества.

В заключении первой главы мы делаем следующие предварительные выводы дендизм оформляется на рубеже ХУШ-Х1Х веков в Англии благодаря трем факторам. 1) расцвет Лондона как столицы моды; 2) демократизация общества и выдвижение среднего класса после буржуазных революций; 3) апология личности и индивидуальной свободы в эстетике европейского романтизма, культурно продуктивная установка на жизнетвор-чество.

Во второй главе диссертации рассматривается конкретная реализация выделенных закономерностей на примере биографии Джорджа Браммелла (1778-1840) как основателя традиции европейского дендизма История жизни Браммелла - фаворит принца Уэльского, блестящая светская карьера, затем изгнание, нищета и безумие - пример романтического сценария судьбы, свидетельство генетической связи между дендизмом и романтической эстетикой начала XIX века. Биография Браммелла анали-

зируется как основной источник моделей дендистского поведения, которые воспроизводились дальнейшими поколениями европейских денди и многократно отражались в художественной и мемуарной литературе Для этого мы методологически разделяем в биографии слой конструируемой легенды и «прозу жизни» и демонстрируем, как, во-первых, развивались текстуальные аспекты дендистской легенды и, во-вторых, жестко отсекались все эпизоды, не укладывающиеся в дендистский канон Легенда о Браммелле представляет из себя первый последовательно воплощенный культурный текст дендистского жизнетворчества. В нем присутствует ряд структурных лейтмотивов, которые в дальнейшем варьируются в большинстве текстов дендистской традиции- «виртуальный аристократизм», «оптические игры», «фланирование», зеркало, тема бабочки, дендистские «секреты» стиля.

Приведем один пример функционирования подобного лейтмотива Браммелл всегда мастерски стимулировал любопытство поклонников, афишируя, что он владеет особыми «секретами», которые делали его первым модником. Функционально его «секреты» - это рецепты дендистского стиля, но преподнесенные под маской романтической тайны и недоступности.

Как правило, в моде «секреты» трактуются как чисто женская сфера, орудие кокетства и тайна очарования. Однако в дендистской практике Брам-мелла наиболее эффектный прием - ироническое обнаружение секрета, ставящее слушающего в весьма двусмысленное положение. Из этой серии - рассказы о том, как чистить ботинки пеной шампанского или привлекать пять портных для шитья одной перчатки. Фактически романтический дискурс «секретов» здесь работает как хорошо рассчитанная провокация публичного интереса к новой эстетике мужского костюма. Время «больших магазинов» еше не пришло, пока царит исключительно индивидуальный подход даже в самом технологически-ремесленном смысле' ка-

ждый секрет - указание на сугубо домашнее, штучное изобретение, применение крахмала, штрипки на панталонах, оригинальный узел для шейного платка . Каждая находка поэтична и уникальна. Это легенда о денди, чьи случайные «изобретения» сейчас воспринимаются как давно запрограммированные открытия в моде.

В историю костюма Браммелл вошел как создатель минималистского канона в мужской одежде Главными принципами дендистского стиля, согласно Браммеллу, были «заметная незаметность» (conspicuous mconspicuousness), простота и сдержанность костюма, отличный крой, телесная гигиена, отказ от париков. «Никаких духов, тончайшее белье, побольше наилучших рубашек, стирка только за городом», - таковы были заповеди денди.

Новая дендистская мода возникает, аккумулируя несколько тенденций. Первой из них был протестантский костюм - суровое черное платье английских пуритан. После эпохи Реформации и буржуазной революции в Англии клерикальная эстетика внешности служила знаком лояльности по отношению к новому режиму, и даже в высших светских кругах пользовались успехом франты в глухих темных нарядах, на фоне которых эффектно выделялся белый воротник рубашки.

Второй важной тенденцией была неоклассическая эстетика в варианте стиля ампир начала XIX века. Благодаря культу античности в моде сложилась уникальная ситуация: представления об идеальном греческом теле диктовали новый силуэт костюму. Приоритет четкого контура в античной пластике прямо соответствовал первостепенному значению силуэта и конструкции в дендистском костюме. Гладкая, неброская материя и свободно прилегающий крой создают всего лишь фон, а на первый план выступает сама фундаментальная структура, строение силуэта и фасон, которые акцентируются за счет видимых швов и сбалансированных пропорций при отсутствии ярких цветов и украшений. Обнаженная базовая конструкция приоритетнее орнаментальной поверхности — подобная

струщия приоритетнее орнаментальной поверхности - подобная логика лежит в основе многих позднейших направлений современного искусства - вспомним хотя бы черно-белую фотографию, конструктивистскую архитектуру, кубизм в живописи, американский минимализм 1950-х годов В истории костюма именно благодаря британским денди конца XVIII - начала XIX века была серьёзно заявлена современная минималистская эстетика формы.

Постепенно подобная мода приобретала все больше сторонников, и к началу XIX века уже обозначился феномен «великого мужского отказа», описанный исследователем Д Флюгелем. Суть этого явления - унификация и упрощение мужского костюма, исчезновение ярких цветов, роскошных материалов и прочих «излишеств». В эту эпоху модники «отказываются» от претензий на броскую внешнюю красоту, выдвигая взамен иные добродетели: хороший вкус, полезность, рациональность Причины этих перемен кроются во многом в политических факторах' отходят в прошлое «законы о роскоши», требовавшие, чтобы костюм четко символизировал благородство и статус; демократизация общества - плод революционных процессов в Европе - подразумевает устранение внешних признаков социальных различий. Развитие промышленного капитализма способствует оформлению современного урбанистического уклада, развивается сфера услуг, становится все больше рабочих мест для чиновников и служащих -необходимость простого темного костюма для повседневной жизни уже исторически назрела. «Если Джон Буль обернется вслед Вам, то Вы плохо одеты - или слишком формально, или чересчур модно» - таков был принцип Браммелла.

Предложенный Браммеллом вариант мужского костюма был счастливым компромиссом между декоративным стилем макарони и традиционной удобной одеждой британских сельских джентльменов. По сути, денди разработал универсальный буржуазный костюм, пригодный для всех

ситуаций Но этот ансамбль не был скучным, поскольку владелец имел возможность продемонстрировать индивидуальный вкус в деталях У Браммелла такими личными «пуантами» костюма был темный фрак, красивый жилет и шейный платок. Эти детали и фигурировали в большинстве историй о знаменитом денди.

Сам Браммелл был первым автором собственной биографической легенды Его язвительные ответы мгновенно превращались в анекдоты Часто играя на публику, он, разумеется, понимал, что многие его остроты циркулируют в обществе, но в некоторых случаях он был не в состоянии опровергнуть очередную историю, если она не соответствовала действительности Так произошло с эпизодом, когда он якобы приказал принцу Уэльскому позвать слугу («Wales, ring the bell!»). Сам Браммелл всегда отрицал этот анекдот. Тем не менее эта шутка вошла в разряд хрестоматийных и даже стала прозвищем Браммелла, которое следовало за ним по пятам даже за пределами Англии

Если сравнить эту легенду с его другими остротами, то разница и впрямь очевидна: классический браммелловский юмор обычно строится на неожиданном переносе, гротеске, преувеличении. Например, однажды некто спросил его, случалось ли на его памяти столь холодное лето, как нынешнее. Браммелл ответил: «Да, прошлой зимой». Вот это типичный образчик его остроумия, по сравнению с которым история «Wales, ring the bell1» явно грубовата.

В диссертации подробно анализируется речевое поведение денди На ряде примеров мы демонстрируем, что во многих хрестоматийных ден-дистских шутках эффект возникал в результате форсированного переименования Такова известная острота Браммелла «По-вашему, это называется фрак''» или аналогичный разящий вопрос. «Разве это туфли? Скорее это домашние тапки» Браммелл фактически без конца варьировал одну и туже тему - узнавания/признзванкя, это был его жизненный лейтмотив Be-

роятно, он как лидер моды был абсолютно уверен в своей привилегии давать правильные имена, видеть или не видеть по своему усмотрению, \с-танавливать культурные правила и категории Он непрерывно ведет борьб) за собственную дендистскую идентичность, и все. что не вписывается в четко выверенный модный универсум, просто не признается Этим предметам отказывается в праве на существование, и точно также Браммелл отодвигает от себя любое происшествие, не укладывающееся в прокрустово ложе дендистской легенды' случайное кофейное пятно на скатерти, поклон знакомого вульгарного горожанина, пребывание в неподходящем месте - бедном районе или больнице

Несмотря на «цензорские» усилия самого Браммелла, народная молва о нем разрасталась Еще при жизни денди один предприимчивый издатель выпустил в свет явно апокрифический сборник его изречений под названием «Книга моды краткий перечень принципов знаменитого Джозефа Браммелла» Уже одна ошибка в имени денди красноречиво свидетельствует об уровне этой книги

Легенды, однако, формируются по своей логике, и трагедия Браммелла, собственно, как раз и состояла в том, что он стал невольным заложником этого жанра, осуществляя своей жизнью романтическую фабулу, которая подчинена достаточно четким структурным законам

Уже при жизни Браммелла из отдельных историй и анекдотов складывалась отчетливая биографическая легенда, которая с легкостью внедрялась в культуру. Именно поэтому в нашем исследовании мы пытались по возможности четко отделить текстуальный слой легенды от строгой документальной основы биографических материалов

Сейчас основные источники для изучения первого денди - мемуары современников (воспоминания У Джессе и Р Гроноу, X Уилсон), философские очерки о дендизме и моде, но не меньшую роль играют и многочисленные художественные произведения Отзвуки байроновского восхи-

щения Браммеллом чувствуются в образе Чайльд Гарольда; Браммелл был прототипом мистера Раслтона в романе Э. Бульвера-Литтона «Пелэм» (1828), а в «Грэнби» ТХ Листера (1826) он фигурирует как Требек. Сам Браммелл написал единственный труд «Мужской и женский костюм», не считая многочисленных галантных стихотворений.

Мемуаристам и серьезным биографам Браммелла было легко и приятно писать об английском периоде - эпохе светских триумфов. Но далее сразу начинались проблемы Пребывание денди во Франции, длившееся 24 года, поставило его биографов в затруднительную ситуацию. Капитан Джессе, который был знаком с Браммеллом только во Франции, основную часть своей двухтомного труда посвящает именно этому периоду, поскольку они встретились в феврале 1832 года в Капе И хотя он честно предпринял все возможные усилия попытки собрать доступные ему свидетельства о жизни Браммелла в Англии, объем этого материала все же заметно меньше. Интонация Джессе весьма противоречива он с восхищением пересказывает истории о светских триумфах своего героя в Лондоне, аккуратно фиксирует все слова и действия самого Браммелла, занимая при нем пост официального «биографа», как Эккерман при Гете. Однако нельзя не заметить, что в его тщательных описаниях промахов стареющего денди звучит злорадство, а в заключительной главе своей биографии Джессе пытается сделать моралистические выводы в духе викторианского осуждения тщеславия.

Благодаря новой когорте французских поклонников Браммелла во главе с Барбе д'Оревильи в середине века английского щеголя не только не забывают, но и возводят на пьедестал: история его жизни окончательно становится эстетическим манифестом дендизма. Еще в 1830 году Бальзак в «Трактате об элегантной жизни» создает канонический образ Браммелла как учителя всех франтов. Барбе д'Оревильи в своей книге «О дендизме и Джордже Браммелле» (1845) выводит из его биографии философию денди-

стского стиля, и этот трактат остается по сей день самым авторитетным и красиво написанным текстом о дендизме. Показательно, что Барбе, в отличие от Джессе, уделяет очень мало внимания французскому периоду в жизни Браммелла, справедливо полагая, что лучше изучать феномен дендизма по фазе расцвета. Именно благодаря трактату Барбе легенда о Брам-мелле становится фактом европейской культуры Эту линию затем подхватит Бодлер, рассуждая о дендизме в своих очерках «Художник современной жизни» в 1863 году (правда, он имеет в виду не конкретно Браммелла, а дендизм в целом) Под его пером денди превращается в героя современной городской цивилизации, наблюдательного эстета и дисциплинировав ного стоика.

Далее уже в 1896 году Макс Бирбом в своем очерке «Денди и дендизм» в присущей ему остроумной манере пишет о Браммелле, сравнивая его с графом д'Орсе. Вирджиния Вулф в 1935 году посвящает Браммеллу эссе и, пересказывая биографию денди, пытается быть объективной, удерживая баланс между английскими триумфами и французским «процессом дезинтеграции». В XX веке появляются первые научные биографии Браммелла, и - что немаловажно - о нем с интервалом в 30 лет снимают 2 фильма. Первый фильм «Beau Brummell» 1924 года режиссера Харри Бью-монта. Второй - голливудский фильм с тем же названием «Beau Brummell», снят в 1954 году режиссером Кертисом Бернхардтом. В фильмах Браммелл был представлен как романтический герой с роковыми страстями, жертва коварных интриг: таково было преломление образа денди в массовой культуре.

В дореволюционной России Браммелла знали по переводу трактата Барбе, выпущенном в 1912 году. Очевидно, рассказы о первом денди и впоследствии циркулировали среди интеллигенции. Имя его оставалось нарицательным. В советское время легенда о Браммелле бытовала среди питерских стиляг (возможно, под влиянием западных фильмов). В начале

1960-х годов они сочинили жестокий романс, в котором фигурировал знаменитый денди Это уже был настоящий городской фольклор. Наиболее внушительно, однако, канон дендистского жизнетворчества был запечатлен в литературной традиции XIX века

В третьей главе диссертации детально анализируется литературная традиция европейского дендизма XIX века Дендизм генерирует свой литературный канон. Достаточно назвать имена сочинителей-денди XIX века Байрона, Э. Бульвера-Литтона, Дизраэли, молодого Диккенса, О Уайльда и сэра Макса Бирбома - из англичан, Бальзака, Стендаля, Барбе д'Оревильи, Бодлера, П. Лота, Ж.К Гюисманса и М. Пруста - из французов. И естественно, что в этой литературной традиции разработано множество вариантов дендисгских образов, тщательно описаны щегольские костюмы и нравы. Во многих героях Байрона, Пушкина и Лермонтова проступают узнаваемые черты денди.

Нередко денди объединяет автора и героя в одном лице. Хрестоматийный пример подобного «синтеза» - лорд Байрон. В юности поэт был близок дендистским кругам и даже прославился как модник, посещая светские клубы. Именно Байрон стоит у истоков дендистской литературной традиции, создав в своем творчестве целую галерею персонажей-денди и воплощая сценарий дендистского жизнетворчества в своей биографии. Байрон говорил, что он предпочел бы стать Браммеллом, нежели императором Наполеоном. Он и другие писатели романтической эпохи способствовали моде на дендизм. Персонажи-денди встречаются на страницах произведений Д. Остен, У. Хэзлитта, Шатобриана и мадам де Сталь.

Однако увлечение дендизмом начинает приобретать по-настоящему массовый характер несколько позже благодаря оформлению особого романного жанра. В 1820-е годы в английской литературе с легкой руки издателя Генри Коулберна начинает процветать жанр «модного» романа (fashionable novel). Эпитет «модный» в данном случае имел двойной

смысл- главный герой, как правило, увлекался модой и представлял из себя тип светского денди Но благодаря занимательному сюжету из жизни высшего общества и сами книги, как рассчитывал издатель, должны были привлечь внимание и стать модными в читательских кругах

Коулберн проницательно оценил социальную ситуацию' к 1825 году в Англии уже сложилось сословие богатых буржуа, которые жаждали приобщиться к тайнам аристократического обращения Истинная аристократия, напротив, брезговала общаться с банкирами и промышленниками, вменяя им в вину вульгарность манер Буржуазным дельцам был закрыт вход в элитные лондонские клубы. Коулберн понял, что существует не только социальный, но и информационный заслон между нуворишами и аристократами, и это создает идеальную рыночную нишу для «модного» романа.

Отныне все желающие могли «виртуально» побывать в клубе Ол-макс или узнать, о чем толкуют в великосветских гостиных, купив заветную книжку. Литературная формула «модного» романа включала описания клубных балов, вечеров за картами, когда проигрывались целые состояния, любовных интриг, скачек и, конечно же, изысканных дамских нарядов и дендистских костюмов. Упоминались даже реальные адреса модных портных, у которых можно было заказать подходящие туалеты.

Особый талант Коулберна состоял в организации рекламной кампании вокруг нового романа. Будучи совладельцем основных литературных журналов той эпохи, он обладал неограниченными возможностями манипулировать прессой Подписывая с автором контракт, Коулберн одновременно заказывал хвалебную рецензию на роман - нередко тому же самому автору под псевдонимом. Чтобы внушить публике веру в правдивость деталей, Коулберн прибегал к хитроумной тактике- он заранее распускал слухи, что автор романа - знатное лицо, пожелавшее остаться анонимным Читатели, таким образом, вовлекались в азартную игру отгадывания, кто

скрывается за маской, не говоря уж о том, что многие действующие лица романов представляли из себя портреты известных аристократов под прозрачными псевдонимами. Иногда к роману для вящего удовлетворения любопытства прикладывался «ключ» в виде таблицы персонажей по принципу «кто есть кто» (хотя порой и «ключ» изобиловал намеренными неточностями).

Аристократы также не пренебрегали чтением «модных» романов, и в этом случае игра узнавания приобретала особый характер' по мельчайшим деталям вычисляли, кто из «своих» мог оказаться анонимным автором, выставившим на широкое обозрение зарисовки нравов и иронические шаржи знатных особ. Коулберн, правда, не поощрял уж слишком сатирические картинки, чтобы сохранить почтительный интерес публики к аристократическому сословию. Подобная стратегия позднее вызвала обратную реакцию - тогда появился Теккерей со своими язвительными «Записками Желтоплюша» (1840) и «Книгой снобов» (1847).

Первый громкий успех в жанре «модного» романа имел «Тремэн» Р П. Уорда (1825). Это была история денди, и в ней впервые были детально описаны все изящные мелочи туалета, стиль жизни, а также техника светского успеха. Очевидный прототип Тремэна - Джордж Браммелл. недаром главный герой романа любит сидеть возле окошка клуба Уайте и иронизировать по поводу костюмов прохожих. Совпадают и другие знаковые детали - Тремэн отвергает невесту за то, что она пользуется столовым ножом, когда подают горошек.

Следующей сенсацией стало появление в издательстве Коулберна романа Б. Дизраэли «Вивиан Грей» (1826). По сюжету Вивиан Грей - циник, который делает ставку на политическую карьеру и плетет интриги, чтобы заручиться поддержкой влиятельных лордов и попасть в парламент Такой герой для Дизраэли оказался своего рода пробным камнем- будущий премьер-министр Англии (Дизраэли получил этот пост в 1867 году) раз-

мышлял о моральной цене политического успеха Дендизм Вивиана Грея насквозь автобиографичен" молодой Дизраэли запомнился современникам не в последнюю очередь экстравагантными костюмами

Третьим и самым знаменитым «модным» романом в серии Коул-берна после стал «Пелэм» Э. Бульвера-Литтона (1828) Собственно, только «Пелэму» и суждено было пережить свое время и остаться в культурной традиции в качестве библии дендизма Главный герой романа, молодой аристократ Генри Пелэм изображен прежде всего как отчаянный щеголь Он делает изысканные прически с локонами, пользуется миндальным кремом для лица, любуется своими перстнями и, что немаловажно для денди, тщательно соблюдает личную гигиену. Многим читателям показались странными преувеличенное внимание к внешности и дендистская изнеженность героя: в этом усмотрели нечто женственное, неприличное Против Бульвера-Литтона выступил Карлайль, посвятивший денди сатирическую главу в своем романе «Sartor Resartus», а также критики из журнала «Fraser's magazine». Среди них был и Теккерей, который в статье «Люди и костюмы» 1841 года недвусмысленно намекал на некоего писателя, который имеет привычку сочинять свои романы в халате из дамасского шелка и марокканских домашних туфлях: вот если бы он носил обычный сюртук, то и стиль был бы другим: прямым, мужественным, честным.

Под неблагоприятным влиянием подобных статей Бульвер-Литгон внес существенную правку во второе издание романа, и в результате из текста были вымараны многие интересные места, которые как раз были посвящены туалету денди. В романе суммированы заповеди дендистского стиля, которые составлены, на первый взгляд, из изящных парадоксов. Однако в них можно выделить лейтмотив - это в первую очередь браммел-ловский принцип «заметной незаметности» Второй принцип в романе Бульвера-Литтона, который также восходит к Браммеллу - продуманная небрежность. Можно потратить уйму времени на туалет, но далее необ-

ходимо держаться так, как будто в костюме все сложилось само собой, в порядке случайной импровизации «Педантическая тщательность», согласно дендистским правилам, вульгарна, ибо не скрывает предварительного напряжения и, следовательно, выдает новичка, который, потея, постигает науку прилично одеваться

В идеале оба принципа создают эффект естественности облика, которая исключает разные мелкие ухищрения, заставляющие человека держаться скованно За этими условностями стоял, однако, достаточно жесткий социальный подтекст - аристократический кодекс поведения Он диктовал презрение ко всем гиперболическим формам, акцентируя благородную простоту манер Аристократическое спокойствие имело под собой незыблемое внутреннее достоинство и подкреплялось суровыми стоическими принципами воспитания британского джентльмена, что и обеспечивало в итоге знаменитый принцип «неподвижности лица» Но у героя-денди внешнее самообладание превращается в императив «ничему не удивляться» и представляет из себя своего рода постоянный внутренний тренинг, позволяющий скрывать свои эмоции и эффективно манипулировать людьми, занимая в общении позицию лидера

Это новый литературный персонаж, который лишен простодушия и свежести чувств, скорее ориентирован на прагматику социального успеха В дендистском романе герой, как правило, прекрасно владеет собой, и только закономерно, что и Пелэм, и Вивиан Грей делают политическую карьеру.

Для автора «модного» романа программная невозмутимость героев создавала дополнительные сложности, создавая необходимость в комментариях от первого или третьего лица: оттого дендистский роман в своём первоначальном варианте насыщен интроспекцией Другой выход - взамен «исповеди» героя безлично обрисовать его действия, что уже ведёт нас к поэтике середины XIX века Новые повествовательные приемы осваива-

лись по мере развития жанра

«Модные» романы стабильно пользовались читательским спросом несомненными бестселлерами были «Грэнби» Т X Листера (1826), «Го-дольфин» Э Бульвер-Литтона (1833), «Жертвы общества» леди Блессинг-тон (1837), «Сесил или приключения франта» К Гор (1841) Позднее эта серия стала именоваться «романы серебряной вилки» («Silver fork novels»).

После первого читательского бума «модные» романы ждала географическая экспансия успеха Вскоре они пересекли Ла Манш - во Франции почти сразу стали переводить новинки издательства Коулберна В 1830 году уже были напечатаны на французском «Тремэн» Уорда, «Грэнби» Листера. «Да и нет» лорда Норманбая. книги Теодора Хука и Дизра-эли. «Пелэм» Бульвера-Литтона появился по-английски в 1828 году одновременно во Франции и в Англии, а французский перевод вышел в 1832 году и неоднократно переиздавался. Кроме того, «модные» романы были доступны французским читателям в библиотеках, их цитировали в литературных журналах, обсуждали в кафе и в светских салонах. Как раз в тридцатые годы во французскую лексику внедрилось немало английских слов, которые уцелели в языке до сих пор. Неудивительно, что французские денди тридцатых годов немало почерпнули для своего обихода именно из английских «модных» романов. Они читали их как учебники дендизма Особую роль здесь сыграли, конечно, «Пелэм», «Трактат об элегантной жизни» Бальзака (1830) и эссе Барбе д'Оревильи «О дендизме и Джордже Браммелле» (1845).

Все три сочинения роднит тот факт, что в них на сцену выведен «отец» британского дендизма Джордж Браммелл В «Пелэме» он фигурирует в образе мистера Раслтона, который проживает в изгнании во Франции, а в трактатах Бальзака и Барбе д'Оревильи действует под своим именем Во всех трех текстах он выступает как arbiter elegantiarum и служит ходячим образчиком хорошего вкуса. Но у Бульвера-Литгона мистер Рас-

лтон изображен в саркастических тонах во всем, что касается его манеры жестоко третировать друзей, недотягивающих до его модных стандартов Сам Браммелл уже в пожилом возрасте читал «Пелэма» и, в свою очередь, увидел в романе грубую карикатуру на собственную персону В мемуарах его биографа капитана Джессе есть эпизод, когда он рассказывает о реакции Браммелла на его костюм, состоящий из черного фрака, белой рубашки и белого жилета- «Мой дорогой Джессе, я с прискорбием догадываюсь, что Вы, должно быть, читали роман «Пслэм»; и все же, прошу прощения, Ваш наряд весьма напоминает сороку» Подобная полемика оригинала с копией свидетельствует об удивительно непреложном воздействии денди-сткой литературной традиции. Ведь Браммелл, по сути, протестует против стиля, который его биограф усвоил из книжки, оказавшей большее влияние на умы, нежели сам живой классик дендизма.

Джессе не был одинок в своем пристрастии к литературным образцам. Кругообращение энергии в сферах изящной словесности и моды шло постоянно: в XIX столетии многие писатели брались за издание женских журналов. Стефан Малларме в одиночку выпускал в течение 1874 года дамский журнал «Последняя мода» («La dernière mode»). Скрываясь под разнообразными псевдонимами и национальными масками - Мадам Мар-герит де Понти, дама-креолка, владелица бретонского замка, мулатка Зизи, негритянка Олимпия, дама из Эльзаса - он профессионально и дотошно вел многочисленные рубрики журнала, сообщая о последних новинках моды.

Аналогичный опыт провел Оскар Уайльд, который взялся в 1887 году быть главным редактором журнала «Мир женщины» («The woman's world»). Но он, в отличие от Малларме, привлекал к сотрудничеству многих авторов - знаменитых беллетристок Марию Корелли, Уйду, поэта и критика Артура Саймонса

Для литератора владение лексикой дамской моды символизировало

особый вид чувственного письма. Подробности женских мод для автора-эстета служили метонимией материального мира во всех тончайших оттенках - запахах, цветах, звуках, прикосновениях В эстетских дендист-ских романах «Дориан Грей» и «Наоборот» необычайно существенны описания материальной прелести вещей - объектов страстного коллекционирования старинных инструментов, восточных ковров, одеяний, драгоценностей и минералов. И Гюисманс, и Оскар Уайльд увлекаются, казалось бы, чисто барочным приемом поэтики - списками, подробными перечислениями вещей, каталогизируя подвластные им источники наслаждения.

Пышные названия, отражающие всё чувственное великолепие предметного мира, были призваны взволновать самого пресыщенного читателя. Тактильность описаний давала ощутимый эстетический эффект: текст, оправдывая свой этимологический смысл, метафорически кодировался как переливающееся переплетение ткани, тонкий текстиль.

Литературные эксперименты в этом духе очень любил французский писатель Теофиль Готье. Персонажи его книг всегда носят роскошные костюмы, стимулирующие читательское воображение. Главная героиня его самого знаменитого романа «Мадемуазель де Мопен»(1835) путешествует в мужском костюме, и влюбленный в нее кавалер окончательно распознает eè пол, только когда она появляется в женском платье, играя шекспировскую Розали нд>'.

В 1858 году Теофиль Готье опубликовал небольшую статью «О моде», свидетельствующую о его тонком понимании костюма Сторонник «чистого искусства», он здесь стал теоретиком одежд и тканей, усмотрев в этих донельзя конкретных материях симптомы жизненно важных для XIX века перемен Продолжая традицию Бальзака и Барбе д'Оревильи и предвосхищая бодлеровские очерки о денди, Готье размышляет о том, как модный туалет служит одновременно и для сходства, и для различия между людьми. Но как позднего романтика его не радует воцарение черного цве-

та в мужском костюме. Ностальгируя по разноцветным одеждам минувших лет, он видит в черном фраке символ траура и унылой монотонности, триумф униформы.

В XIX столетии дендистская литературная традиция реализуется, помимо романной формы, и в других жанрах, в поэмах, философских трактатах, в очерках известных писателей о моде и городской жизни. В начале своей карьеры Барбе д'Оревильи сочинял статьи в журнал «Moniteur de la mode» под дамским псевдонимом Максимильенн де Сирен. Сходные опыты в журналистике молодого Бальзака занимают немалое место в его раннем творчестве Сотрудничая сразу в нескольких изданиях своего друга Эмиля де Жирардена, он регулярно выпускал такие очерки, как «Изучение нравов по перчаткам», «Физиология сигары», «О галстуке, рассмотренном в связи с обществом», «Новая теория завтрака».

В конце 1820-х годов во Франции стал популярен особый жанр трактатов о моде. В 1829 году был напечатан «Кодекс туалета» О. Рэссона, а вскоре - «Учебник щеголя» Э. Ронтейкса. Бальзак участвовал в написании некоторых трактатов Рэссона, но, как это было принято в журналах того времени, скрывал свое авторство. Большинство своих ранних статей он публиковал под псевдонимом «Александр де Б.» или анонимно. В том же духе и его «Трактат об элегантной жизни» печатался без подписи в журнале «Мода» осенью 1830 года.

Классическим дендистским жанром в литературной традиции XIX века можно считать афоризм. Краткость афоризма соответствует принципу экономии в одежде и минималистской эстетике: таковы сентенции об искусстве Оскара Уайльда. На страницах бальзаковского трактата «Об элегантной жизни» читатель обнаруживает целую россыпь афоризмов об искусстве одеваться. Отточенный лаконичный стиль налицо и в трактате «О дендизме и Джордже Браммелле» Барбе д'Оревильи, и в очерках «Художник современной жизни» Бодлера.

Изложенные выше положения подробно раскрываются в диссертации на материале творчества отдельных авторов. В третьей главе монографические разделы посвящены Бальзаку, Барбе д'Оревильи, Бодлеру, графу д'Орсе и графу Роберу де Монтескью, Оскару Уайльду Завершается третья глава анализом культурной реакции против дендизма Детально рассмотрены сатирические образы денди в викторианской Англии, полемика вокруг дендизма в журнале Fraser's magazine, дендизм после Оскара Уайльда творчество сэра Макса Бирбома и Рональда Фирбенка.

Предметом четвертой главы диссертации является поэтика поведения, выработанная в дендизме Благодаря дендистской практике сценарного поведения формотворческие усилия по созданию стиля жизни приобретали самодостаточный характер, нередко стирая границу между намерением и результатом, между содержанием и выражением Если жизнетвор-чество романтических поэтов было коррелятом к их сочинениям, то для денди жизнетворчество являлось единственной реальностью, и потому модели, прочитываемые в их поведении, обладают особой жесткостью, кон-центрированностью форм и в пределе могут быть сведены к ряду принципов. Описывая поэтику бытового поведения денди, мы вычленяем ряд моделей: элементы джентльменского кодекса в дендизме, парадигма сопротивления вульгарности, оптические игры, фланирование, денди-хамелеон.

Особый раздел в IV главе посвящен дендистским манерам. Манеры складываются из практического выполнения теоретических принципов поведения - например, из следования джентльменскому кодексу или стилистике внешнего образа. Как правило, манеры достаточно трудно поддаются культурной реконструкции, но отлично читаются как показатель адекватности того или иного члена социальной группы. В идеале дендистские манеры - это искусство демонстрировать ежеминутную «гибкость переходов», соединять сухость и аффектацию, высокомерие и почтительность. Однако за внешней легкостью и грацией денди стоят весьма жесткие

принципы Поведение денди в XIX столетии регламентируется изощренной системой правил поведения

Первое правило гласит «Nil admiran» «ничему не удивляйся», сохраняй бесстрастие при любых обстоятельствах Эта заповедь, возводящая в абсолют традиционную джентльменскую невозмутимость, даже дала повод Бодлеру сравнивать дендизм со стоицизмом, видеть в нем «род религии» Но, пожалуй, более близок к изначальному романтическому пониманию этого девиза Барбе д'Оревильи, толкующий дендизм как «позу духа, увлекавшегося многими идеями и слишком пресыщенного, чтобы воодушевляться» Пресыщенность - симптом романтической мировой скорби -здесь соединяется с философским идеалом полного владения собой, замыкая в неустойчивом синтезе два культурных амплуа' мудреца-аскета, роняющего презрительные максимы, и умелого светского авантюриста, всегда готового на новые эскапады,

Авантюрно-динамичный аспект дендизма воплощен во втором правиле, дополняющем первое: «сохраняя бесстрастие, поражать неожиданностью» Это резервирует для денди возможность розыгрышей, светских скандалов, экстравагантных жестов, отмеченных особой «холодной наглостью» Более того, идеологи дендизма советовали воздерживаться от банальных, предсказуемых жестов, преодолевая желание нравиться необходимо прежде всего удивлять, чтобы тебя запомнили Третье правило дендизма гласит. «Оставайтесь в свете, пока Вы не произвели впечатления, лишь только оно достигнуто, удалитесь».

Главный стилистический прием дендизма - максимальная экономия выразительных средств Денди никогда не может быть навязчив или утомителен он лаконичен, его импровизации мгновенны, его коронный жанр - афоризм Подобно тому, как в минималистском костюме денди один из основных принципов - знаковая деталь, в поэтике поведения доминируют скупые продуманные жесты.

Важнейший аспект дендистской поэтики поведения - принцип хамелеонства В эстетическом аспекте способность к хамелеонству прежде всего предполагает хороший вкус и тонкую восприимчивость ко всему прекрасному, умение быстро сориентироваться, уловить модные тенденции В плане светского поведения принцип хамелеонства для денди означал свободу быть самим собой и вместе с тем искусно варьировать свой облик и манеры в зависимости от обстоятельств Денди выступает режиссером своих собственных жизненных ролей и ведет себя согласно продуманному сценарию Сценарий может быть рассчитан на эпатаж или на конформистское поведение, но существенно, что набор ролей задается не извне, а самой личностью Известный философ-романтик Фридрих Шлегель концептуализировал этот эстетический принцип в своем знаменитом 108 Атеней-ском фрагменте, назвав его иронией и усмотрев в ней высшее проявление человеческой свободы «Она самая свободная из всех вольностей, ибо благодаря ей можно возвыситься над самим собой, и в то же время самая закономерная, ибо она безусловно необходима Весьма хороший знак, что гармоническая банальность не знает, как ей отнестись к этому постоянному самопародированию, когда вновь и вновь нужно то верить, то не верить, пока у нее не закружится голова и она не станет принимать шутку всерьёз, а серьёзное считать шуткой»

Это известное определение иронии перекликается с дендистскими правилами поведения Ведь денди нередко старается о важном говорить легкомысленным тоном и, наоборот, серьезно - о пустяках Держать собеседника в состоянии неуверенности, действительно ли серьезен в данный момент тон разговора - настоящее дендистское искусство парадокса, требующее выдержки и холодной вежливости. Денди-ироник и себя не исключает из сферы иронии Для него это - императив постоянного внутреннего тренингв - надо уметь переключаться В интеллектуальном смысле это требование владеть всеми регистрами знаний согласно Фридриху

Шлегелю, «подлинно свободный и образованный человек должен бы по желанию уметь настраиваться на философский или филологический лад, критический или поэтический, исторический или риторический, античный или современный, совершенно произвольно, подобно тому, как настраиваются инструменты - в любое время и на любой тон»

Дендистский идеал владения собой предполагает одновременно как некоторую инструментальность, взгляд на себя как на объект, так и горделивое самосознание субъекта, лично изобретающего и разыгрывающего свои жизненные роли Романтическая ирония, фиксируя неизбежное противоречие между бесконечными творческими интенциями индивида и его ограниченными исполнительскими возможностями, всё же стремится обеспечить позицию вненаходимости или по крайней мере иллюзию этого Эта «трансцендентальная буффонада», по выражению Фридриха Шлегеля, предполагает постоянный самоконтроль, не исключая порой некоторую долю цинизма, поскольку мораль оказывается при таком раскладе только одной из возможных систем для универсального ироника-хамелеона Отсюда вытекает тема метаморфозы, столь важная в поэтике романа «Портрет Дориана Грея» Оскара Уайльда.

Размышления по поводу внутренней «хамелеонской» пластичности творческого субъекта были заявлены немецкими романтиками с самого начала в сфере поэтики. Свобода настройки поэтического зрения как выражение внутренней пластичности была декларирована Новалисом как программный признак нового романтического стиля' «Искусство приятным образом делать веши странными, делать их чужими и в то же время знакомыми и притягательными - в этом и состоит романтическая поэтика».

В заключительном разделе IV главы исследуется визуальные стратегии дендизма. Дендистские оптические игры переносят романтический принцип «освобожденного зрения» (термин Д. Крэри) в сферу повседнев-

ной визуальности Парадигма дендистского зрения включает такие приемы, как пристальное рассматривание или, напротив, демонстративное «незамечание», а в предельном случае дендистский взгляд может выступать как оружие в оптической дуэли Использование лорнетов и моноклей в сочетании с «незаметной» одеждой обеспечивает наблюдателю позицию власти Его критический взгляд утверждал новые законы перформативного зрения, а визуальное «сканирование» костюма служит пропуском на светские раута И если с помощью лорнета или монокля светский франт мог бесцеремонно разглядывать красавиц, то Браммелл благодаря своему «различающему» взгляду столь же решительно разоблачал социальные претензии нуворишей, желающих быть принятыми в высшее общество.

Принцип «заметной незаметности» подразумевал избирательную видимость, риторические фигуры намеренной слепоты и частичной «включенности» зрения. Подобная избирательность зрения автоматически постулирует свою систему критериев, заключая целый ряд вешей в невидимые кавычки, увеличивая их или уменьшая в размерах «Освобожденное зрение» может концентрироваться на единственной знаковой детали Изощренный дендистский взгляд, натренированный по принципу «заметной незаметности», выделяет в одежде свои привилегированные участки «Сверхзрение» денди позволяет ему различать микрознаки в костюме. Это позволяет сделать вывод о том, что дендистское зрение работает по принципу «уликовой парадигмы», описанной К. Гинзбургом.

«Уликовая парадигма» выступает как симптом очень важных культурных перемен: дендистские визуальные стратегии характерны для формирующегося как раз в этот период «модерна» или культурной современности, когда городская цивилизация перестраивает свой семиотический код, требуя более тонкой интерпретации визуальных знаков В обществе модерна становится необходимой более сложная и тонкая система опознания и селекции «своих» - по костюму, по манерам, по знаковым деталям.

Анализируя творчество Шарля Бодлера, мы показываем, что денди-наблюдатель уже во многом действует по законам новой модернистской парадигмы, и к середине XIX столетия этой техникой постепенно овладевает все более широкий круг наблюдателей.

Без особых преувеличений можно сказать, что зрение денди - визуальная лаборатория модерна Стратегии визуальности, разработанные в дендизме, развивалась на протяжении всего XIX столетия Зрительная парадигма зрелого модерна к концу века дает новый выразительный вариант - импрессионизм в живописи и эстетизм в литературе.

Пятая глава диссертации посвящена российскому дендизму. Истоки щегольской культуры России восходят к XVIII столетию, когда тон в обществе задавали приближенные ко двору состоятельные дворяне, которые после петровских реформ придерживались европейской моды Но в екатерининскую эпоху уже появился новый тип: франт среднего достатка, подражавший (нередко в весьма карикатурной форме) придворной моде Такие щеголи именовались на французский манер петиметрами (petit-maître). Патриархальная структура российского общества диктовала сдержанное отношение к мужским нарядам, излишнее внимание к своему туалету осуждалось как проявление суетности и тщеславия - таков был распространенный моралистический упрёк модникам.

Одетый по всем правилам петиметр в 1780-1790-х годах неоднократно становился объектом сатиры в сочинениях просветителей Н.И. Новикова и А.А. Майкова, Н.И. Страхова и И.А. Крылова И.А Крылов в журнале «Почта духов» и в повести «Ночи» активно высмеивал приверженность к французским модам молодых щеголей (одного петиметра у него зовут Припрыжкин, а другого - Вертушкин).

Литературная традиция дендизма XIX столетия в России рассматривается на примере творчества таких авторов, как А.С. Пушкин, И И. Панаев, И.А. Гончаров. О^бмЙ ртпедатгнс рплгийгкуш мужскую

РОС НАЦИОНАЛЬНАЯ I БИБЛИОТЕКА | С.П«К9вДО } «8 W мт ,

моду XIX века накладывали идеологические дискуссии между славянофилами и западниками В них продолжался, уже на новом историческом витке, спор о старом и новом слоге и о национальном мужском платье Выбор костюма порой целиком зависел от позиции его владельца в этом старинном споре Либералы-западники предпочитали европейский стиль, и среди них было немало последователей дендизма, как, например. П.Я. Чаадаев Европейская составляющая дендизма явно доминировала не только в сфере костюма, но и в поэтике поведения Российские щеголи разделяли многие светские привычки своих западных собратьев

И А Гончаров, пристально интересуясь дендизмом, в серии очерков «Письма столичного друга к провинциальному жениху» (1840) набросал интересную классификацию модных типов в российской светской жизни: франт, лев, человек хорошего тона, порядочный человек Типу европейского денди в данной системе соответствует лев.

В системе Гончарова иерархия типов выстроена по этическому критерию Невооруженным глазом видно, что автор больше всего уважает порядочного человека и меньше всего - франта. Но налицо и иная любопытная градация: по мере подлинности характера и полноты умения жить. Франт, согласно Гончарову все время как будто притворяется, он подражает льву, но не является им на самом деле. Лев, в свою очередь, более полно владеет умением жить, но и его можно застичь в моменты растерянности, когда он не всегда удачно имитирует поведение человека хорошего тона. А последний, в свою очередь, ориентируется на порядочного человека, который единственный постиг и внешние, и внутренние стороны умения жить и отличается неподдельной убедительностью этически выстроенного характера.

Очерки Гончарова по жанру представляют собой классический трактат о моде, который в европейской литературе развивали О.Бальзак, Барбе д'Оревильи, Ш Бодлер и Т.Готье Из этих авторов Гончарову, пожалуй,

наиболее близок по духу Бальзак с его «Трактатом об элегантной жизни» (1830) Не исключено, что Гончаров в той или иной форме был знаком с этим произведением Бальзака Да и по стилю мышления Гончаров весьма напоминает Бальзака - оба писателя любят выстраивать системы типажей и рассуждать, опираясь на свои классификации

В начале XX века в России происходит дальнейшее распространение щегольской культуры и, как следствие, её разделение на массовую и элитарную Массовости способствовали модные журналы для мужчин, среди которых выделяется журнал «Дэнди», печатавшийся в 1910 году в Москве под редакцией Р Н Бреннера «Дэнди» выходил два раза в месяц и имел подзаголовок «Журнал искусства и моды» Каждый номер включал в себя два раздела первый был посвящен беллетристике и искусствоведению; второй - мужской и дамской моде «как в области костюма, так и во всех проявлениях современной светской жизни» Начиная с первого выпуска журнал частями печатал русский перевод трактата Барбе д'Оревильи «О дендизме и Джордже Браммелле». Анонимный автор краткого журнального предисловия к трактату определял дендизм как «эстетический мистицизм» и писал, что это - «религия «гениев без портфеля», ищущих хоть какого-нибудь источника для удовлетворения своей жгучей жажды владычества». Таким образом, тип денди в культуре серебряного века уже приобретал черты черты ницшеанские сверхчеловека Поскольку журнал «Дэнди» был задуман как школа популярного дендизма, перевод Барбе смотрелся в нем очень органично В 1912 году трактат Барбе был выпущен отдельной книгой издательством Альциона с предисловием М.А Кузмина Трактат был очень популярен в кругах интеллигенции и часто цитировался. Герои-денди в произведениях Барбе д'Оревильи становятся источником и моделью жизнетворчества для многих русских литераторов. В этот же период резко повысился спрос на тексты Оскара Уайльда и Бодлера

Дендистский стиль особенно ценился в кругу деятелей «Мира Ис-

кусства» Это был уже скорее эстетический, декадентский вариант дендизма Известными щеголями в кругу «Мира Искусства» слыли С П. Дягилев. К А Сомов, Л С Бакст, В Ф Нувель, А.П. Нурок. Однако о последовательной дендистской литературной традиции в отечественной культуре этого времени говорить вряд ли возможно Наиболее эффективно европейский дендизм усваивался на уровне моделей поведения в общем русле жизнетворчества Серебряного века.

В целом можно выделить два безусловных пика увлечения дендизмом в русской культуре XIX века Первый - пушкинская эпоха, совпадающая с расцветом романтизма. Второй - конец XIX - начало XX столетий, период под знаком европейского декаданса В обоих случаях налицо усиление интереса к дендизму.

В заключении диссертации подводятся итоги исследования и дается суммарная характеристика трех периодов европейского дендизма Первый - британский дендизм первых десятилетий XIX века. Центральной фигурой здесь является, безусловно, Бо Браммелл, вплоть до его отъезда во Францию в 1816 году. Именно Браммеллу удалось создать образ денди, завершенный во всех сферах - телесности, костюма и поведения. Главная заслуга Браммелла - утверждение новой экономно-минималистской эстетики мужского костюма, ориентированной на неоклассицизм Благодаря своему авторитету лидера моды он сумел закрепить важнейшую тенденцию «великого мужского отказа», которая стала доминирующей в первой трети XIX столетия.

Однако столь же существенно, что Браммелл изобрел особую денди-стскую «риторику», превращающую его жесты и поступки в текст культуры, благо эстетика позднего романтизма полностью подготовила почву для подобного восприятия поэтики индивидуального поведения Его остроумные реплики и неожиданные стилевые новации автоматически перекодировались в многочисленные анекдоты и легенды, образовавшие устойчи-

вый слой городского фольклора Эту программу речевого поведения и жизнетворчества затем воспроизводили его поклонники и последователи В эпоху Регентства были сформулированы основные «правила» дендизма Британский дендизм первого периода реализовался в основном на уровне социальной практики, где демонстрировались и оттачивались стилистика внешности и костюма, владение манерами и, в конечном счете, весь образ жизни

Литературная традиция дендизма зародилась в начале XIX века в культуре романтизма и приобрела массовый характер к концу 1820-х годов, когда была запушена серия «модных» романов издателя Генри Коул-берна Эти романы, в которых денди были главными героями, воспринимались как учебники хорошего тона и светских манер Благодаря их сенсационному успеху денди быстро превратился уже не только в социальный, но и в литературный тип, а дендистские хронотопы - салон, клуб, бал, опера - в привычные декорации этого жанра Дендизм непрерывно взаимодействует с литературой, подпитываясь от нее и, в свою очередь, обогащая ее.

В 1830-е годы эстафета европейского дендизма переходит во Францию, открывая тем самым второй период Под влиянием перевода «модных» романов и англомании во Франции зарождается свой вариант дендизма, характерные особенности которого - интеллектуализм и непосредственная связь с процессами оформления европейского общества модерна В поэтике поведения развиваются такие мотивы, как фланирование, оптические игры, жизнетворчество через моду. Взамен прежней стратегии «исключительности» буржуазные денди получают набор рациональных рецептов элегантности В рамках развития «современной» культуры городского общества модерна перестраиваются механизмы визуального восприятия- знаковые детали костюма отныне воспринимаются как главные «улики» при определении социального статуса

В это время дендизм обретает солидную теоретическую базу в рамках особого жанра - трактата о моде В ключевых текстах Бальзака, Барбе д'Оревильи, Теофиля Готье и Бодлера дендизм превращается в философию городской жизни, а денди уже предстает как герой модерна со своей продуманной программой на стыке литературы и моды Этот новый персонаж городской повседневности исследует неизведанные ранее возможности самовыражения- осваивает пространство кафе и бульвара; тренируется в костюмно-социальных метаморфозах; фланируя, отрабатывает «теорию походки»; анализирует случайных прохожих; с восхищением описывает дамские кринолины и косметику В результате образ денди приобретает черты богемного художника, а дендистская модель поведения, изначально основанная на джентльменском кодексе, демократизируется за счет вольного артистизма парижской богемы

Третий период развития дендизма непосредственно связан с европейским декадансом. Литературный канон дендизма продолжают романы «Наоборот» Гюисманса (1884), «Портрет Дориана Грея» Оскара Уайльда (1891) и «Зулейка Добсон» Макса Бирбома (1911). В этих текстах герой-денди завершает свою эволюцию от богемного художника до утонченного эстета Связи между искусством и жизнью становятся как никогда прозрачными и обратимыми: знаменитый денди-эстет граф Робер де Монтес-кью - прототип Дез Эссента в «Наоборот», а этот роман, в свою очередь, послужил одним из источников для «Портрета Дориана Грея». Книга Оскара Уайльда тоже порождает массу подражателей - образ эстета, описав полный круг, возвращается в реальность. В эстетике дендизма конца XIX столетия окончательно торжествует принцип искусственности, который выводит на первый план сознательное жизнетворчество.

В первые десятилетия XX века развитие литературной традиции европейского дендизма отчасти продолжается в творчестве Марселя Пруста-прототипом образа барона де Шарлю в романе «В поисках утраченного

времени» является Робер де Монтескью Однако в XX столетии дендизм утрачивает цельность как единый феномен культуры, охватывающий литературу, кодекс поведения и моду Применительно к культуре XX века в интересах научной корректности само слово «денди» надо заключать в кавычки и пользоваться им с большой осторожностью

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

1. Денди: мода, литература, стиль жизни. - М.: Новое литературное обозрение, 2005. - 640 с.

2. Язык романтической мысли: о философском стиле Новалиса и Фридриха Шлегеля. - М.. РГГУ, ИВГИ, 1994. - 80 с. - (Чтения по истории и теории культуры. Вып. 6).

3 Феномен «общей собственности» в культуре романтизма // «БспЬапШг Ьаес...»: Проблема автора и авторства в истории культуры: Научная конференция. Москва 12-15 мая 1993 г. (Материалы) М.. РГТУ, 1993.-С. 42-48.

4. Индивидуальный стиль в романтической поэтике // Историческая поэтика: Литературные эпохи и типы художественного сознания / Отв. ред. П.А. Гринцер. - М.: Наследие, 1994. - С. 392^30.

5. Туника и кринолин: модели телесности в европейском костюме XIX века // Невербальное поле культуры. Тело. Вещь. Ритуал. М.. РГГУ, 1996. -С.47-51.

6 Внешность поэта: легенда о Колридже // Филологические записки Вестник литературоведения и языкознания. Вып. 9 / Воронежский гос. ун-т, 1997.-С. 108-120.

7. Денди и мадемуазель // На посту. - 1998. - № 1. - С. 24-29.

8 Жизнетворчество в культуре европейского романтизма // Вестник РГГУ Вып 2 ИВГИ за письменным столом' сб статей / Под ред СЮ Неклюдова-Сб статей M • РГТУ, 1998 - С 161-186

9 Откуда берется пыль? Семиотика чистого и грязного // Мировое древо (ArborMundi) - 1998,-№6.-С. 153-173

10 La subversion de l'hospitalité et les jeux visuels dans le dandysme // Mythes et representations de l'hospitalité - Clermont - Ferrand Presses Univ Biaise-Pascal, 1999 - P. 267-281

11 Эстетика дендизма // XIX век как литературная и культурная эпоха -М.МГУ, 1999 - С. 26-28.

12. Поэтика дендизма // Иностранная литература. - 2000. - № 3 -С. 296-307.

13 Шампанское для чистки ботинок//Родина - 2000 - №8 - С 107— 110

14 О дендизме и Барбе д'Оревильи / Предисловие // Барбе д'Оревильи О дендизме и Джордже Браммелле М/ Независимая газета, 2000 -С 5-42

15 Грамматика ароматов // Иностранная литература. - 2001. - № 8 -

C. 260-273.

16. Russian dandyism: Constructing a man of fashion // Russian Masculinities in history and culture / Ed. B. Evans Clements, R. Friedman and

D. Healey. Routledge. 2002 - P. 51-76.

17 Метафора хамелеона в европейской культуре // Человек-Культура-История. - М.: РГГУ, 2002. - С 272-293.

18 Храмы вежливости и комфорта // Родина - 2003. - № 5-6 С 154160

19 Историческая ароматика // Ароматы и запахи в культуре' В 2 т M Новое Литературное обозрение, 2003 - Том 1 - С 437-463 / Сост О.Б. Вайнштейн

20 II dandismo russo La construzione dell'uomo alla moda // Discipline délia moda L'etica del!'apparenta / A cura di В Valli, B. Barzini. P Calefato Liguori editore 2003 -P 181-193

21 Дендистские манерьг из истории светского поведения // Homo Historicus К 80-летию ЮЛ Бессмертного- В 2 книгах. M Наука 2003 -Книга II - С. 224-244

22 Сахарный парик и светящийся кролик- розыгрыши как традиция английской эксцентрики // Пинакотека. - 2004 - № 18-19 - С 8894

23 «Вы это называете фраком^» Легенды о денди Бо Браммелле // Пинакотека. - 2004 -№18-19 - С 58—63

24 Три этюда о денди // Иностранная Литература. - 2004 - № 6 -С 269-293.

25 Джентльменские забавы- розыгрыши как английская культурная традиция // Традиционные и современные модели гостеприимства -M : РГГУ, 2004. - С. 142-165.

26. Зрительные игры XIX века: оптика английских денди / Викторианская культура- современный взгляд // Новое Литературное Обозрение. 2004. - № 70. - С. 169-191

27. Предисловие составителя / Викторианская культура- современный взгляд//Новое Литературное Обозрение. - 2004 -№70 - С 91-94

28. Лидер моды: искусство дистанции // Коммуникативные проекты в контексте современной теории моды / Материалы межвузовского семинара в рамках проекта «Коммуникация Мода Культура» 9 апреля 2004 года. M - РГГУ, 2005. - С. 109-116.

29 Граф Робер де Монтескью, денди декаданса // Искусство versus литература. - М.: ОГИ, 2005. - С. 197-224.

us 2 А 148

РНБ Русский фонд

2006-4 27460

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Вайнштейн, Ольга Борисовна

Введение.

Глава

Зарождение традиции европейского дендизма.

1.1. Денди: история слова.

1.2. Исторические предшественники дендизма.

1.2.1. Английские «красавцы».

1.2.2. Макарони.

1.2.3. Щеголи эпохи Великой Французской Революции.!.

1.2. Генеалогия дендистского стиля.

1.3. Дендизм и романтизм.

1.3.1. Жизнетворчество в культуре европейского романтизма.

Примечания.

Глава

Джордж Браммелл как основатель традиции европейского дендизма.

2.1. Легенда о Браммелле.

2.2. Биография Браммелла как источник моделей дендистского жизнетворчества.

2.2.1. Семейная история.

2.2.2. Период светских триумфов Браммелла в Англии.

2.2.3. Браммелл во Франции

2.3. Лейтмотивы дендистского сценария.

2.3.1 Конструирование дендистской легенды.

2.3.2. Взгляд биографа: Браммелл перед зеркалом.

2.3.3. Новации Браммелла в костюме.

2.3.4. Мотив бабочки в жизнетворчестве Браммелла.

2.3.5. Поэтика аристократического поведения.

Примечания.

Глава

Дендизм как литературная традиция XIX века.

3.1. Формирование литературной традиции европейского дендизма.

3.2. Дендистская литературная традиция во Франции.

3.2.1. Концепция «элегантной жизни» у Бальзака.

3.2.2. Дендизм в жизнетворчестве Бальзака.

3.2.3. Проблематика дендизма в романе

Красное и Черное» Стендаля.

3.2.4. Философия дендизма в очерках

Художник современной жизни» Бодлера.

3.2.5. О дендизме и Барбе д'Оревильи.

3.2.6. Граф Робер де Монтескью: денди декаданса.

3.3. Литературный дендизм в Англии: дискуссии и традиция.

3.3.1 .Сатирические образы денди 1810-х годов.

3.3.2. Антидендистские настроения в викторианскую эпоху.

3.3.3. Оскар Уайльд: денди-эстет.

3.3.4. Английский дендизм после Оскара Уайльда.

Примечания.

Глава

Модели дендистского поведения.

4.1. Дендистские манеры.

4.2. Денди-хамелеон: метафорика изменчивости в европейской культуре.

4.3. Денди и джентльмен в творчестве Джейн Остен.

4.4. Об исторических смыслах вульгарности.

4.5. Поэтика фланирования.

4.6. Дендистское зрение: визуальные стратегии модерна.

Примечания.

Глава

Российский дендизм.

5.1. Становление щегольской культуры в России.

5.2. Дендизм в России XIX столетия.

5.3. Российский дендизм Серебряного века.

Примечания.

Введение диссертации2005 год, автореферат по филологии, Вайнштейн, Ольга Борисовна

Диссертация посвящена европейскому дендизму XIX века. Европейский дендизм представляет из себя комплексный культурный феномен, охватывающий как литературную традицию, так и поэтику бытового поведения. В исследовании анализируется генезис и развитие дендистской традиции в европейской словесности, особенности формирования жанра «модного» романа в английской литературе.

Актуальность темы диссертации обусловлена тем, что она вписывается в магистральную линию развития современного литературоведения и гуманитарного знания: повышенное внимание исследователей к социальным аспектам литературы, движение от изучения отдельных авторов к общим закономерностям развития европейской литературы в широком культурном контексте.

Новизна исследования определяется тем, что в диссертации впервые делается попытка рассмотреть литературную традицию европейского дендизма исходя из парадигмы романтического жизнетворчества. Дан исторический анализ текстов дендистской традиции в Англии, Франции и России; сделаны обобщения по эстетике минимализма, обуславливающей типологическое сходство различных национальных вариантов дендизма в европейской культуре, выделены три периода развития европейского дендизма. Подобные интердисциплинарные исследования по данной теме отсутствуют в западной и отечественной критической литературе последних десятилетий.

Цель работы - дать современную теоретическую и историко-литературную интерпретацию дендистской традиции XIX столетия, выявить закономерности и логику функционирования моделей дендистского жизнетворчества.

Объектом исследования послужили основные тексты дендистской традиции: художественные произведения Байрона, Д. Остен, Э. Бульвера-Литтона, Стендаля, Бальзака, Барбе Д'Оревильи, Ш. Бодлера, Ж.-К. Гюисманса, О. Уайльда. Дополнительными материалами для исследования послужили теоретические трактаты о моде, очерки, мемуарная и биографическая литература.

Методологическую основу диссертации составляют труды отечественных ученых, представляющих семиотическую школу: ряд работ Ю.М. Лот-мана, посвященные поэтике поведения1, И. Паперно2, С.Ю.Неклюдова3, М.Б. Ямпольского4.

В цикле статей по культуре и программам поведения Ю.М. Лотман заложил основы анализа поэтики поведения, оперируя такими понятиями, как «жизненное амплуа», «сюжетный подход к жизни», «поведенческий текст». Это направление получило развитие в исследованиях, продолжающих традиции Московско-Тартусской школы. В книге Ирины Паперно «Семиотика поведения: Николай Чернышевский - человек эпохи реализма» был произведен структурный анализ биографии Чернышевского с точки зрения осуществления идеологической программы. В трудах С.Ю. Неклюдова5 разобран

1 Лотман Ю.М. Поэтика бытового поведения в русской культуре XVIII века // Лотман Ю.М. Избранные статьи в трех томах. - Таллинн, 1992. - Т. 1. - С. 248-269; Лотман Ю.М Декабрист в повседневной жизни (бытовое поведение как историко-психологическая категория). Там же. - С. 296-337; Лотман Ю.М Литературная биография в историко-культурном контексте (К типологическому соотношению текста и личности автора). Там же. - С. 365-377; Лотман Ю.М. Русский дендизм // Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре. - СПб., Искусство-СПб, 1994. - С. 123-136.

2 Паперно И. Семиотика поведения: Николай Чернышевский - человек эпохи реализма. -М.: НЛО, 1996.

3 Неклюдов С.Ю. Ночной гость // Живая Старина, 1996. № 1. - С. 4-8. ^Ямпольский М.Б. Наблюдатель. -М.: Ad Marginem, 2000.

5Неклюдов С.Ю. «Сценарные схемы» жизни и повествования// Русская антропологическая школа. Труды. - Вып. 2. - М., 2004. - С. 26-36; механизм функционирования «сценарных схем», регулирующих взаимодействие жизненного и литературного материала.

Важные теоретические идеи о поэтике поведения разработаны Л.Я. Гинзбург в книге «О психологической прозе». «Предела своего символическое поведение достигает тогда, когда в нем выражается обобщенный исторический характер. Исторический характер встречается с индивидуальным, эмпирическим человеком и формирует его на свой лад - с разными поправками на данную индивидуальность»6. Тип денди как раз и является таким историческим характером, возникшим на рубеже XVIII-XIX веков, и оттого поэтика дендистского поведения отличается особой семиотической насыщенностью и может интерпретироваться как текст. Ю.М. Лотман в статье «Русский дендизм» отметил такие типичные для дендизма аспекты поведения, как позу разочарования и пресыщенности, издевательскую вежливость, оптические игры с лорнетом и очками.

Жизненная символика отчетливо проступает в периоды переломные, когда рождаются «новые люди», с новыми принципами поведения»7, - отмечает Л.Я. Гинзбург. Подобной переломной эпохой в культуре был европейский романтизм. В эстетической деятельности Новалиса, Ф. Шлегеля, С.Т. Колриджа налицо интенсивная рефлексия по поводу возможности «универсального искусства», включающего на равных правах как биографические коллизии, так и литературные тексты. Несколько поколений писателей этой эпохи «занимались "моделированием" своего исторического. характера в самой крайней форме, в форме романтического жизнетворчества — преднамеренного построения в жизни художественных образов и эстетически организованных сюжетов»8. В нашем исследовании стратегии романтического жизнетворчества рассматриваются как исходная посылка, объединяющая

6 Гинзбург Л.Я. О психологической прозе. - М.: Интрада, 1999. - С. 18.

7 Гинзбург Л.Я. Там же. - С. 19.

8 Гинзбург Л.Я. Там же. - С. 23. парадигму дендизма и европейского романтизма. Другими общими константами этих двух систем для нас являлись программный индивидуализм (включая комплекс мировой скорби и демонизм) и установка на иронию. Концепция романтической иронии, в частности, позволяет найти ключ к таким традиционным культурным архетипам, как метафора хамелеона, весьма существенная для дендизма, и понять стилистику дендистского самопародирования и язвительного остроумия.

Для изучения европейского романтизма XIX века особенно продуктивными для нас были идеи А.В. Карельского9, А.Б. Ботниковой10, И.А. Терте-рян11. Эти исследователи заложили основы типологического рассмотрения романтизма как эстетической системы. В концепции романтизма А.В. Карельского методологическое значение имеет трактовка «широкого неоромантизма» как «субъективного принципа» в искусстве, развивающего романтическую традицию авторского самовыражения12. Эта тема постоянно возникает в современных литературоведческих дискуссиях, когда речь заходит о критериях определения и хронологических границах «продленного» или «большого» романтизма. Концепция «широкого неоромантизма», в частности, позволяет проследить развитие дендистской литературной традиции в рамках XIX столетия и закономерную актуализацию поэтики дендизма в декадансе конца века.

9Карельский А.В. Метаморфозы Орфея. Беседы по истории западных литератур. -Вып. 1. Сост. О.Б. Вайнштейн. -М.: изд-во РГГУ, 1998.

ЮБотникова А.Б. Немецкий романтизм: диалог художественных форм. — Воронеж: изд-во ВГУ, 2003.

11 Тертерян И.А. Романтизм // История всемирной литературы. В 9 томах. — М.: Наука, 1989.-Т. 6.-С. 16-27.

12 Карельский А.В. Немецкая литература начала XX века в европейском духовном контексте // Диалог культур — культура диалога. Сборник научных статей к 70-летию Н.С. Павловой. - М.: Изд-во РГГУ, 2002. С. 273-307 / Подг. к печати О.Б. Вайнштейн и Е.В. Войналович.

Из западных исследований европейской литературы XIX столетия мы опирались на труды П. Хэмилтона13, автора теории «метаромантизма»;

A. Меллор14, описавшей феномен английской романтической иронии, и Д. Пайпера15, который показал закономерности функционирования образа поэта в культуре XIX столетия.

В теоретическом обеспечении диссертации важную роль играли труды

B. Беньямина16, Р. Ганье17, К. Гинзбурга18. Эти ученые исследовали историю литературы в широком культурном контексте, успешно применяя интердисциплинарные методы. Последнее время подобная методология получила особое распространение благодаря американской школе «Нового историзма»19, представители которой (С. Гринблатт, Л. Монроз) активно практиковали текстуальный анализ во взаимодействии исторических, социальных и собственно литературных аспектов. Наконец, в диссертации был учтен методологический опыт французской школы Анналов: четырехтомный труд «История частной жизни» под редакцией Ж. Дюби и Ф. Арьеса20.

Особый интерес в связи с нашей темой представляют семиотические исследования, выполненные на стыке литературы и истории костюма. Пионер

Hamilton P. Metaromanticism. - Chicago and London: Chicago U.P., 2003.

14MellorA. English Romantic irony. — Cambridge, Mass.: Harvard U.P., 1980.

15 Piper D. The image of the Poet. - Oxford: Clarendon press, 1982.

Benjamin W. Arcades project. - Cambridge, Mass.: Harvard U.P., The Belknap press, 2002.

17 Gagnier R. Idylls of the Marketplace: Oscar Wilde and the Victorian Public. Stanford: Stanford University Press, 1986.

18 Гинзбург К. Мифы - эмблемы — приметы: морфология и история. М.: Новое издательство, 2003.

19 См. , например, Greenblatt S. Renaissance self-fashioning. - Chicago: Chicago U.P., 1984.

20 Aries Ph., Duby G., eds. A History of private life. Vol. 4. From the fires of revolution to the great war. M. Perrot, Editor, transl. A. Goldhammer. The Belknap press of Harvard U.P, 1990. ской в этой области можно считать книгу Ролана Барта «Система моды»21; в России данное направление разрабатывается P.M. Кирсановой22, проанализировавшей в своих фундаментальных трудах семиотику костюмных реалий в художественной литературе. Британский ученый Джон Харви23 посвятил свои изыскания исторической символике черного цвета в костюме и в художественной словесности. Мода в широком культурном контексте — тема научных работ известных исследователей В. Стал24, К. Бруарда2^, Э. Уил-сон26.

Еще ближе к нашей проблематике труды о роли моды в литературном творчестве отдельных писателей. Такова, к примеру, книга Ж.-П. Лесеркля «Малларме и мода»27. Взаимодействию французской литературы и моды в XIX столетии посвящена информативная монография Р. Фортасье28. В 1997 году в Государственном музее А.С. Пушкина проходила выставка «Оноре де Бальзак: денди и творец», и по следам этой выставки был выпущен сборник

21 Барт Р. Дендизм и мода // Барт Р. Система моды. Статьи по семиотике культуры / Пер. С.Н. Зенкина. -М., 2003.

22 Кирсанова P.M. Костюм в русской художественной культуре. - М.: Российская энциклопедия, 1995.

Кирсанова P.M. Сценический костюм и русская публика в России XIX века. - Калининград: Янтарный сказ; М.: Артист, Режиссер, Театр, 1997.

23 Harvey J. Men in black. - Chicago: Chicago U.P. 1995.

24 SteeleV. Paris Fashion: A Cultural History. - New York: Oxford, 1988.

Breward C. The hidden consumer: Masculinities, fashion and city life 1860-1914. -Manchester U.P., 1999.

Wilson E. Adorned in dreams: Fashion and Modernity. - London: Virago Press, 1985.

2^Lecercle J.-P. Mallarme et la mode. P.: Librarie Seguire, 1989.

2^Fortassier R. Les ecrivains fran9ais et la mode. P.: PUF, 1978. статей российских и французских исследователей29. Дендизму Бальзака также посвящена кандидатская диссертация А.П. Скуратовской30. Как это ни парадоксально, но в отечественной науке не было аналогичных исследований по дендизму на материале английской литературы.

В западной критике начало систематическим исследованиям дендизма как культурной традиции положила уже ставшая классикой книга Э. Мерс31. С тех пор дендизм неоднократно привлекал внимание исследователей, начиная с классического очерка Р. Барта «Дендизм и мода» (1962) и далее в трудах Д. Лавера32, Р. Кемпфа33, М. Лемэр34 и др. Только основоположнику дендизма Д.Б. Браммеллу посвящено несколько книг, причем последняя вышла в ноябре 2005 года35. Предметом специального анализа становились такие аспекты дендизма, как тендерная проблематика 36, вклад денди в развитие мужского костюма37, аристократический культурный дискурс38, городское фланирование39.

29Оноре де Бальзак. Денди и творец. Исследования и материалы. М.: Государственный Музей А.С. Пушкина, 1997.

3® Скуратовская А. П. Дендизм у Бальзака: персонажи и ситуации. Дис. канд. филол. наук. М., 2002.

31 Moers Е. The Dandy. - New York, 1960.

32Laver J. Dandies. - London: Weidenfeld & Nicolson, 1968.

33 Kempf R. Dandies. Baudelaire et compagnie. - P.: Seuil, 1977.

34 Lemaire M. Le Dandysme de Baudelaire a Mallaime. - Montreal: Presses de l'Universitite de Montreal, 1978.

Kelly I. Beau Brummell: the ultimate dandy. - London: Hodder & Stoughton, 2005.

36Feldman J. Gender on the divide. - Ithaca, New York, Cornell U.P., 1993.

3^Breward C. The hidden consumer. Masculinities, fashion and city life 1860-1914. -Manchester: Manchester U.P., 1999.

38 Stanton D. The aristocrat as art. - New York: Columbia U.P., 1980.

39 Tester K., ed. The flaneur. - London; New York: Routledge, 1994.

В настоящее время проблематика дендизма представляется особенно актуальной. В ней явно выделяются вопросы социальных техник (репрезентация знаменитостей)40, соотношения дендизма и массовой культуры41. Однако, несмотря на обширность библиографии по дендизму, до сих пор нет систематических исследований по дендистской литературной традиции, отсутствуют обобщающие труды по поэтике поведения денди. Не получила достаточного освещения в современной критике и традиция русского дендизма: после классической статьи Лотмана по этой теме появлялись лишь отдельные очерки42. Данное исследование призвано восполнить эти пробелы.

Следует дополнительно описать источники, на основании которых велось исследование. Самые редкие источники для изучения истории дендизма — документальные. К ним относятся костюмные коллекции, портновские трактаты, журналы мод, дневники денди, альбомы модников и модниц. Особенно информативны специальные альбомы, в которых хранились образцы тканей и фиксировались варианты туалета. Раньше это был достаточно распространенный жанр, гибрид дневника и хозяйственной книги. Так, в музее Виктории и Альберта сохранился альбом Барбары Джонсон, относящийся ко второй половине XVIII века. Эта дама наклеивала в свой альбом лоскутки тканей, кратко отмечая фасон платья, расход материала и стоимость шитья, а попутно записывала туда и события своей жизни 43.

Особая разновидность источников — трактаты о моде. Порой это чисто технические руководства для портных с выкройками и указаниями как сни

40 Garelick R. Rising star: dandyism, gender, and performance in the fin de з1ёс1е. - New Jersey: Princeton U.P., 1998.

41 Dandies. Fashion and Finesse in Art and Literature. Ed. S. Fillin-Yeh. - New York and London: New York U.P., 2001.

42 Cm. , например: Демиденко Ю. Русские денди // Родина, 2000. № 8. — С. 111-114.

43 См. A lady of fashion: Barbara Johnson's album of styles and fabrics. Ed. N. Rothstein. -New York: Thames and Hudson, 1987. мать мерки44, порой - обстоятельные наставления для модников, содержащие, к примеру, инструкции, как завязывать шейный платок45. Но нередко эти трактаты создавались с глобальным замахом - как универсальная энциклопедия для желающих хорошо выглядеть. Типичный пример — английский трактат 1830 года «The Whole art of dress or, the road to elegance and fashion», написанный неким кавалерийским офицером. Его полное название звучит весьма внушительно: «Всеобщее искусство одеваться или путь к элегантности и моде, с колоссальной скидкой 30%. Трактат о существенном и необходимом атрибуте современности - костюме джентльмена. Посредством превосходных иллюстраций четко определяет самые подходящие сочетания цветов, многообразные стили формальной и неформальной одежды; изъясняет, что носить людям разных возрастов и различного цвета лица, чтобы представить фигуру наиболее симметрической и приятной для глаза. Советы по приобретению разнообразных предметов одежды, сопровождаемые рекомендациями по туалету, содержащими ценные и оригинальные рецепты, а также указания, как исправить недостатки внешности и осанки. С прибавлением рассуждения о форменной одежде и о выборе изящного платья»46.

44Например, «Дружеские наставления портному»: Wyatt J. The Taylor's Friendly Instructor. - London, 1822,1830.

45Neckclothitania; or Tietania: being an essay on starches. By one of the cloth. London, 1818. Псевдоним автора — «один из шейных платков».

46The Whole art of dress or, the road to elegance and fashion, at the enormous saving of thirty per cent! Being a treatise upon that essential and much-cultivated requisite of the present day, gentlemen's costume. Explains and clearly defines, by a series of beautifully engraved illustrations, the most becoming assortments of colours, and style of dress and undress in all varieties; suited to different ages and complexions, so as to render the human figure most symmetrical and imposing to their eyes. Also, directions in the purchase of all kinds of wearing apparel: accompanied by hints for the toilette, containing a few valuable and original recipes; likewise, some advice to the improvement of defects in the person and carriage. Together with a dissertation on uniform in general and the selection of fine dress. By a cavalry officer. London: E. Wilson, 1830.

Такие трактаты, по сути, представляют собой очерки нравов, что позволяет в полной мере ощутить атмосферу эпохи. Еще больше этот оттенок субъективности чувствуется в биографиях, письмах и мемуарах, дневниках и путевых заметках. Сплошь и рядом основу текста составляет молва, зафиксированная внимательным современником. Однако подобные материалы требуют особой научной бдительности, поскольку порой возникает эффект многократного повторения, создающий иллюзию фактической точности. К примеру, исследователь Питер МакНил, добросовестно изучая историю макарони, английских щеголей XVIII столетия, долго старался установить местоположение клуба макарони, о котором упоминают источники того времени. В итоге он выяснил, что этот гипотетический клуб - или ироническое название реального клуба Олмакс, или, что наиболее вероятно, просто обозначение модного сообщества47. Апокрифический статус отличает и некоторые дендистские легенды, что служит предметом анализа в нашем исследовании.

Городские легенды составляют существенный слой культурного жизне-творчества и могут быть интерпретированы как разновидность фольклорных текстов. В этом отношении существенным подспорьем для нас послужили методы анализа постфольклора, разработанные в Центре типологии и семиотики фольклора под руководством С.Ю. Неклюдова48.

Наиболее массивный корпус текстов составляет дендистская традиция в художественной литературе XIX века. Это, собственно, и есть основной материал нашего исследования. Известно, что многие писатели отдали дань дендизму: Байрон, Э. Бульвер-Литтон и О. Уайльд в Англии; А. Пушкин и М. Лермонтов в России; Стендаль, Бальзак, Барбе д'Оревильи, Ш. Бодлер, Ж.-К. Гюисманс, М. Пруст во Франции. Они изображали героев-денди в своих романах (классика жанра - «Наоборот» Гюисманса и «Портрет Дориа

47 McNeil Р. Macaroni Masculinities // Fashion Theory, 2000, vol.4, issue 4. - P. 377-378.

48 Cm. http://www.ruthenia.ru/folklore/ на Грея» Оскара Уайльда); сочиняли философские трактаты о дендизме (Бальзак, Барбе д'Оревильи и Бодлер) и, наконец, практиковали дендизм как стиль жизни. Применительно к дендистской литературной традиции наиболее продуктивно работают филологические методы анализа истории литературы.

Содержание работы. Диссертация состоит из введения, пяти глав и заключения. В первой главе диссертации анализируется зарождение европейского дендизма и взаимосвязи дендизма с литературой романтизма. Дается краткая характеристика исторических и национальных типов щеголей, предшественников дендизма. Во второй главе диссертации рассматривается конкретная реализация выделенных закономерностей на примере биографии Джорджа Браммелла (1778-1840) как основателя традиции европейского дендизма. Третья глава диссертации представляет базовый корпус литературных текстов европейского дендизма XIX века и содержит детальный анализ их структурных особенностей и ключевых лейтмотивов. Предметом четвертой главы диссертации является поэтика поведения, выработанная в дендизме: манеры и правила, парадигма сопротивления вульгарности, оптические игры, городское фланирование, денди-хамелеон. Пятая глава диссертации посвящена российскому дендизму и истории щегольской культуры в России. В заключении дается итоговая периодизация и суммарная характеристика литературной традиции европейского дендизма.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Европейский дендизм XIX века"

Заключение

Периоды развития европейского дендизма XIX века

Подводя итоги исследования, мы выделяем три основных периода развития европейского дендизма. Первый период — британский дендизм первых десятилетий XIX века. Центральной фигурой здесь является, безусловно, Бо Браммелл, вплоть до его отъезда во Францию в 1816 году. Именно Браммеллу удалось создать образ денди, завершенный во всех сферах — телесности, костюма и поведения. Главная заслуга Браммелла - утверждение новой экономно-аскетической эстетики мужского костюма, ориентированной на неоклассицизм. Благодаря своему авторитету лидера моды он сумел закрепить важнейшую тенденцию «великого мужского отказа», которая стала доминирующей в первой трети XIX столетия.

Однако столь же существенно, что Браммелл изобрел особую дендист-скую «риторику», превращающую его жесты и поступки в текст культуры, благо эстетика позднего романтизма полностью подготовила почву для подобного восприятия поэтики индивидуального поведения. Его остроумные реплики и неожиданные стилевые новации автоматически перекодировались в многочисленные анекдоты и легенды, образовавшие устойчивый слой городского фольклора. Эту программу речевого поведения и жизнетворчест-ва затем воспроизводили его поклонники и последователи. В эпоху Регентства были сформулированы основные «правила» дендизма. Британский дендизм первого периода реализовался в основном на уровне социальной практики, где демонстрировались и оттачивались стилистика внешности и костюма, владение манерами и, в конечном счете, весь образ жизни.

Литературная традиция дендизма зародилась в начале XIX века в культуре романтизма и приобрела массовый характер к концу 1820-х годов, когда была запущена серия «модных» романов издателя Генри Коулберна. Эти романы, в которых денди были главными героями, воспринимались как учебники хорошего тона и светских манер. Благодаря их сенсационному успеху денди быстро превратился уже не только в социальный, но и в литературный тип, а дендистские хронотопы - салон, клуб, бал, опера - в привычные декорации этого жанра. В «модных» романах была детально отработана система дендистских ценностей и стиля, что сделало возможным массовое подражание книжным героям в обыденной жизни. В то же время денди неоднократно становятся объектом сатиры в гравюрах Д.Крукшенка, в произведениях Джейн Остен и позднее - Диккенса.Дендизм непрерывно взаимодействует с литературой, подпитываясь от нее и, в свою очередь, обогащая ее.

Однако в Англии с 30-х годов XIX столетия развитие дендизма начинают блокировать консервативные настроения, которые исходят от журнала «Fraser's magazine». И хотя дендистские типажи еще мелькают на страницах романов середины века, в целом щегольская культура утрачивает общественную значимость. Дендизм становится объектом сатиры Карлайля в его романе «Перекроенный портной» и затем в произведениях Теккерея. Викторианский пуризм обеспечивает окончательное «торможение» дендизма в Англии вплоть до 1880-х годов, открывающих эпоху декаданса.

В 1830-е годы эстафета европейского дендизма переходит во Францию, тем самым открывая второй период. Под влиянием перевода «модных» романов и англомании во Франции зарождается свой вариант дендизма, характерные особенности которого - интеллектуализм и непосредственная связь с процессами оформления европейского общества модерна. Дендизм превращается в философию городской жизни. В нем возникают такие мотивы, фланирование, оптические игры, жизнетворчество через моду. Взамен прежней британской стратегии «исключительности» будущие денди получают набор рациональных рецептов элегантности. Браммелловский черный фрак, изначально бывший атрибутом его личного уникального стиля, становится для среднего класса повседневным костюмом, чему способствует ширящееся производство готовой одежды. В связи с этим перестраиваются механизмы визуального восприятия: знаковые детали костюма отныне воспринимаются как главные «улики» при определении социального статуса.

В это время дендизм обретает солидную теоретическую базу в рамках особого жанра — трактата о моде. Ключевые тексты этой традиции - «Трактат об элегантной жизни» Бальзака (1830), книга Барбе д'Оревильи «О дендизме и Джордже Браммелле»(1845), статья Теофиля Готье «О моде» (1858 г.) и очерки Бодлера «Художник современной жизни» (1863), в которых происходит выработка нового эстетического и литературного канона. В них денди уже предстает как герой модерна со своей продуманной программой на стыке литературы и моды. Этот новый персонаж городской повседневности исследует неизведанные ранее возможности самовыражения: осваивает пространство кафе и бульвара; тренируется в костюмно-социальных метаморфозах; фланируя, отрабатывает «теорию походки»; анализирует случайных прохожих; с восхищением описывает дамские кринолины и косметику, усматривая в них торжество искусственности. В этих стратегиях утверждается новая культура городского модерна, но одновременно актуализируются такие традиционные архетипы, как метафорика хамелеона или принцип «мнимой небрежности». В результате образ денди приобретает черты богемного художника, а дендистская модель поведения, изначально основанная на джентльменском кодексе, демократизируется за счет вольного артистизма парижской богемы.

Третий период развития дендизма непосредственно связан с европейским декадансом. Литературный канон дендизма продолжают романы «Наоборот» Гюисманса (1884), «Портрет Дориана Грея» Оскара Уайльда (1891) и «Зулейка Добсон» Макса Бирбома (1911). В этих текстах герой-денди завершает свою эволюцию от богемного художника до утонченного эстета. Основные лейтмотивы - искусственность, лицо и маски, борьба против вульгарности и дурного вкуса. Денди-эстет активно проповедует свою идеологию (просветительские лекции Уайльда) или выступает в роли покровителя художников: Робер де Монтескью постоянно патронировал многих деятелей

Art Nouveau. Эстетская поза подразумевает обостренную восприимчивость, тренировку в различных видах чувственного восприятия — отсюда вытекают увлечение экзотикой и барочная поэтика «каталогов» в романах Уайльда и Гюисманса. В этот же период появляются самые значительные живописные портреты денди (творчество Уистлера, Болдини и Сарджента). Образ денди балансирует на грани идеальной эмблемы человека-вещи, вновь актуализируются тенденции сознательное романтического жизнетворчества. Связи между искусством и жизнью становятся как никогда прозрачными и обратимыми: граф Робер де Монтескью - прототип Дез Эссента в «Наоборот», а этот роман, в свою очередь, послужил одним из источников для «Портрета Дориана Грея». Книга Оскара Уайльда тоже порождает массу подражателей — образ денди, описав полный круг, возвращается в реальность. В эстетике дендизма окончательно торжествует принцип иронии и искусственности, который выводит на первый план романтический индивидуализм. Парадоксальным образом это возвращает дендизму первоначальный протестный потенциал, напоминая о ресурсах романтической иронии и демонизме бай-роновских героев. Именно на этой волне неоромантических настроений уже в XX столетии денди отождествляется с «бунтующим человеком» (формула Альбера Камю) и - шире — маргиналом, наследником богемных свобод.

В первые десятилетия XX века развитие литературной традиции европейского дендизма отчасти продолжается в творчестве Марселя Пруста: прототипом образа барона де Шарлю в романе «В поисках утраченного времени» является Робер де Монтескью. Однако в XX столетии дендизм утрачивает цельность как единый феномен культуры, охватывающий литературную традицию, поэтику поведения и моду. Применительно к культуре XX века в интересах научной корректности само слово «денди» надо заключать в кавычки и пользоваться им с большой осторожностью.

Список научной литературыВайнштейн, Ольга Борисовна, диссертация по теме "Литература народов стран зарубежья (с указанием конкретной литературы)"

1. ИСТОЧНИКИ НА ИНОСТРАННЫХ ЯЗЫКАХ

2. Addison, J. Selections from Addison's papers contributed to the Spectator. Oxford: Clarendon Press, 1925.

3. Austen, J. Emma. London: Penguin, 1985.

4. Baillie-Cochrane, A., lord Lamington. In the days of the dandies. London, 1890.

5. Balzac, H. Traite de la vie elegante. Clermont-Ferrand: Presses Universitaires Blaise Pascal, CRLMC, 2000.

6. Barbey d'Aurevilly, J. Du dandysme et de George Brummell. Un dandy d'avant les dandys // Barbey d'Aurevilly J. Oeuvres romanesques completes. Paris: Bibliotheque Ple-iade, 1966. Vol. II. -P. 667-733.

7. Beerbohm, M. Dandies and dandies // The Works of Max Beerbohm. In one volume. With a Bibliography by John Lane. Albany, 1896.

8. Blanc, H. le. The Art of tying the cravat. London, 1827, 1828 // Late Georgian Costume: Mendocino, R.L. Shep, 1991. - P. 121-154.

9. Bulwer-Lytton, E. Godolphin. London, n.d.

10. Bulwer-Lytton, E. Pelham, or adventures of a gentleman. London: Kessinger, 1999.

11. Carlyle, Th. Sartor Resartus. London and Glasgow, n.d.

12. Carlyle, J.W. Count d'Orsay calls on Mrs. Carlyle // The portable Victorian reader, London: Penguin, 1977. P. 20-22.

13. Coleridge, S.T. Table-talk. London: Dent, 1884.

14. The Dandies ball, or High life in the city. London: Jonh Marshall, 1819.

15. De Quincey T. Confessions of an English Opium-eater. London: Dent, 1982.

16. Deriege, F. Physiologie du Lion. Paris, 1841.

17. Disraeli, B. Vivian Grey. London: Longman's, Green and Co., 1892.

18. Disraeli, B. Henrietta Temple. New York: P.F. Collier, n.d.

19. Du Maurier, G. Trilby. London: Penguin, 1994.

20. Edgeworth M. Belinda. Oxford: Oxford U.P., 1994.

21. Egan, P. Boxiana; or, Sketches of Ancient and Modern Pugilism, from the Days of the Renowned Broughton and Slack, to the Championship of Cribb. London, 1811-1813.

22. Egan, P. Life in London, or Days and Nights of Jerry Hawthorne and his Elegant Friend Corinthian Tom, accompanied by Bob Logic, the Oxonian, in their Rambles and Sprees through the Metropolis. London, 1821.

23. The Exclusives. New York, 1830,2 vols.

24. Followers of fashion. Graphic satires from the Georgian period / Ed. Diana Donald. London: Hayward gallery publishing, 2002.

25. Fouque, C. de la Motte. Geschichte der Moden 1785-1829. Berlin: Union, 1987.

26. Goede, C. The Stranger in England. London, 1807.

27. Gronow, R.H. Reminiscences of Captain Gronow being anecdotes of the camp, the court and the clubs at the close of the last war with France. London: Smith, Elder and Co, 1862.

28. Hazlitt, W. Essays. Selected and edited by Frank Carr. London: Walter Scott, n.d.

29. Hazlitt, W. Table-Talk.- London, Toronto: W. Dent, 1908.

30. Hazlitt, W. Brummelliana // Hazlitt W. The complete works in 22 volumes. New York: P. Howe, 1934. Vol. 20. - P. 152-154.

31. Jesse, W. The life of George Brummell, Esq. In 2 volumes. London: Saunders and Otley, 1844.

32. Lady Morgan. France en 1829-1830. Paris: H. Fournier jeune. Vol. 1-2.

33. Late Georgian costume. Mendocino: R.L. Shep, 1991.

34. Life, high and low. By the author of «Fashion».-London, 1819.

35. Montesquiou, R. Les pas effaces. Memoirs. Paris, 1923. Vol. 1-3.

36. Neckclothitania; or Tietania: being an essay on starches. By one of the cloth. London, 1818.

37. Newman, J.H. What is a University? // Essays English and American. New York: Collier, 1969.

38. Newman, J.H. A definition of a gentleman //The portable Victorian reader. / Ed. G.S. Haight. London: Penguin, 1977. - P. 464-468.

39. Novalis. Dichtungen und Prosa. Leipzig: Verlag Philipp Reclam, 1975.

40. Raikes, Т. France since 1830. 2 vols. London, 1841.

41. Raisson, H. Code de la toilette. Manuel complet d'elegance et d'hygiene. Paris, 1829.

42. Rilke, R.M. Werke. Frankfurt am Main: Insel, 1959, Bd. 1-2.

43. Robert de Montesquiou et l'art de paraitre. Catalogue par Philippe Thiebaut et Jean-Michel Nectoux. Paris, 1999.

44. Robinson, M. Beaux and Belles of England. London: Lightning source, 2004.

45. Schlegel, F., Werke in zwei Banden. В.: Aufbau Verlag, 1980.

46. Shakespeare, W. The complete works. London, Glasgo: Collins, 1968.

47. The Spectator, № 631,10 December 1714.

48. Town and Country Magazine 1772.

49. Trelawny, E.J. Records of Shelley,Byron and the author / Introduction by D. Wright. -London: Penguin, 1973.

50. Wilde, O. Selected letters of Oscar Wilde. / Ed. Rupert Hart-Davis. Oxford: Oxford University Press, 1979.

51. Wilde, O. Interviews and recollections. Vol. 1-2. London: Macmillan, 1979.

52. Wilde, O. Essays and Lectures. London: Methuen and Co, 1913.

53. Woolf, V. Beau Brummell // Common Reader. Second series. London: Hogarth Press, 1935. P. 148-156.

54. Wyatt, J. The Taylor's Friendly Instructor. London, 1822, 1830 // Late Georgian Costume: Mendocino, R.L. Shep, 1991. - P. 1-120.

55. ИСТОЧНИКИ НА РУССКОМ ЯЗЫКЕ

56. Арнольд, Ю.К. Воспоминания. М., 1892.

57. Байрон, Д.Г. Дневники. Письма. М.: Изд-во Академии Наук, 1963.

58. Бальзак, О. Собрание сочинений в 15 томах. — М.: Гос. изд. Художественная литература, 1953.

59. Бальзак, О. Физиология брака. Патология общественной жизни. Пер. В.А. Миль-чиной.-М.: НЛО, 1995.

60. Бальзак в воспоминаниях современников. — М.: Художественная литература, 1986.

61. Барбе д'Оревильи, Ж. О дендизме и Джордже Браммелле. — М.: Независимая газета, 2000.

62. Барбе д'Оревийи, Ж. Дьявольские повести. СПб., Лениздат, 1993.

63. Бенуа, А. Мои воспоминания. В пяти книгах. М.: Наука, 1980.

64. Берковский, Н.Я. Романтизм в Германии. Л.: Художественная литература, 1976.

65. Бодлер, Ш. Цветы зла. М.: Наука, 1970.

66. Бодлер, Ш. Об искусстве. М.: Искусство, 1986.

67. Блок, А. Сочинения в одном томе. М.; Л.: ОГИЗ, Гослитиздат, 1946.

68. Брюсов, В. Литературное наследство. М.: Наука, 1976.

69. Бульвер-Литтон, Э. Последние дни Помпей. Пелэм, или приключения джентльмена. -М.: Правда, 1988.

70. Вигель, Ф.Ф. Воспоминания.-М.: Захаров, 2000.

71. Винкельман, И. Избранные произведения и письма. М.: Ладомир, 1996.

72. Во, И. Собр. соч.: в 5 тт. М.: Эхо, 1996.

73. Вудхаус, П.Г. Так держать, Дживз! Полный порядок, Дживз! СПб.: Янус, 1999.

74. Гоголь, Н.В. Собрание сочинений в 6-ти тт. — М.: Гос. изд-во художественной литературы, 1949.

75. Гонкур, Э., Гонкур, Ж. Дневник. В двух томах. — М.: Изд-во Художественная литература, 1964.

76. Гончаров, И.А. Письма столичного друга к провинциальному жениху // Фельетоны сороковых годов. Журнальная и газетная проза И.А. Гончарова,

77. Ф.М. Достоевского, И.С. Тургенева / Под ред. Ю.Г. Оксмана. М.; Л.: Academia, 1930.

78. Готье, Т. Мадемуазель де Мопен. М.: Терра, 1997.

79. Готье, Т. Мода как искусство // Иностранная литература, 2000, № 3.

80. Готье, Т. Путешествие в Россию. М.: Мысль, 1990.

81. Гофман, Э.Т.А. Собрание сочинений в 6 томах. — М.: Художественная литература, 2000.

82. Греч, Н.И. Путевые письма из Англии, Германии и Франции. СПб., 1839.

83. Гюисманс, Ж.-К. Наоборот // Наоборот: три символистских романа. — М.: Республика, 1995.

84. Даррелл, Л. Александрийский квартет. Бальтазар. — СПб.: Инапресс, 1996.

85. Добужинский, М. Воспоминания. М.: Наука, 1987.86. Дэнди (журнал). М., 1910.

86. Жан Поль. Приготовительная школа эстетики. М.: Искусство, 1981.

87. Зольгер, К.-В.-Ф. Эрвин. М.: Искусство, 1978.

88. Золя, Э. Нана. Бальзак О. Озорные рассказы. Калининград: Книжное изд-во, 1994.

89. Иванов, В.И. Стихотворения и поэмы. Д.: Советский писатель, 1978.

90. Кантемир, А. Собрание стихотворений. — JL: «Советский писатель», Библиотека поэта, 1956.

91. Карлайль, Т. Новалис. М., 1901.

92. Конан Дойль, А. Собрание сочинений в 10 тт. — М.: Слог, 1994.

93. Констан, Б. Адольф. М.: Гос. Изд-во худ. лит-ры, 1959.

94. Мандельштам, О.Э. Стихотворения. М.: Советский писатель, 1973.

95. Лафайет, М.М. Принцесса Киевская. М.: Россмэн, 2003.

96. Леопарди, Д. Этика и эстетика. — М.: Искусство, 1978.

97. Литературные манифесты западноевропейских романтиков. — М.: Изд-во МГУ, 1980.

98. Мерсье, Л.-С. Картины Парижа. М.: Прогресс-Академия, 1995.

99. Мой век, мои друзья и подруги. Воспоминания Мариенгофа, Шершеневича, Гру-зинова. М.: Московский рабочий, 1990.

100. Мок-Бикер, Э. Коломбина десятых годов. Париж СПб.: Изд-во Гржебина, 1993.

101. Новалис. Гейнрих фон Офтердинген. Фрагменты. Ученики в Саисе. СПб.: Евразия, 1995.

102. Одоевцева, И. На берегах Сены. М.: Художественная литература, 1989.

103. Одоевцева, И. На берегах Невы. М.: Художественная литература, 1989.

104. Остен, Д. Собрание сочинений. В 3-х томах. — М.: Художественная литература, 1989.

105. Панаев, И.И. Литературные воспоминания. М.: Правда, 1988.

106. Панаева (Головачева), А.Я. Воспоминания. М.: Правда, 1986.

107. Петрарка, Ф. Эстетические фрагменты. -М.: Искусство, 1982.

108. Платон. Сочинения в трех томах. М.: Мысль, 1970.

109. Плутарх. Застольные беседы. — Л.: Наука, 1990.

110. Плутарх. Избранные жизнеописания: В 2-х тт. -М.: Правда, 1987.

111. По, Э.А. Полное собрание рассказов. М.: Наука, 1970.113. «Представь мне щеголя». Мода и костюм России в гравюре XVIII века. М.: Государственный музей изобразительных искусств им. Пушкина. 2002.

112. Пруст, М. Письма. -М.: Гласность, 2002.

113. Пруст, М. У Германтов. Пер. Н. Любимова. М.: Художественная литература, 1980.

114. Пушкин, А.С. Полное собрание сочинений в десяти томах, Л.: Наука, 1978.

115. Пыляев, М. Замечательные чудаки и оригиналы. — М.: Интербук, 1990.

116. Размышления и афоризмы французских моралистов XVI-XVIII веков. — М.: Художественная литература, 1987.

117. Расселл, Б. Автобиография / Пер. Т.Я. Казавчинской // Иностранная Литература, 2000. № 12.

118. Рёскин, Дж. Сезам и лилии. Пер. О.М. Соловьевой М., 1901.

119. Рильке, Р.-М. Ворпсведе. Огюст Роден. Письма. Стихи. М.: Искусство, 1971.

120. Русская проза XVIII века. В 2-х тт. М.; Л.: Гослитиздат, 1950.

121. Русское общество 30-х годов XIX века. Люди и идеи. Мемуары современников. — М.: Изд-во МГУ, 1989.

122. Северянин, И. Сочинения в пяти томах. СПб.: Logos, 1996.

123. Сен-Симон, Л. Мемуары. В 2-х книгах. М.: Прогресс, 1991.

124. Сергей Дягилев и русское искусство. В 2-х тт. — М.: Изобразительное Искусство, 1982.

125. Смоллет, Т. Путешествие Хамфри Клинкера. М.: Художественная литература, 1972.

126. Сологуб, Ф. Мелкий бес. М.: Олма-Пресс, 2000.

127. Стендаль. Записные книжки. М.: Вагриус, 2001.

128. Стендаль. Избранные произведения. — М.: Гос. изд-во Художественной литературы, 1952.

129. Сэй Сенагон. Записки у изголовья. М.: Художественная литература, 1988.

130. Сю, Э. Парижские тайны. В 2-х тт. М.: Художественная литература, 1989.

131. Танцы, их история и развитие. По изданию Г. Вюилье. — СПб., 1902.

132. Теккерей, В. Собрание сочинений в 10-ти тт. СПб.: Тип-я бр. Пантелеевых, 1894-1895.

133. Уайльд, О. Полное собрание сочинений в 4-х тт. СПб.: Изд-во А. Маркс, 1912.

134. Уайльд, О. Избранное. М.: Художественная литература, 1986.

135. Уайльд, О. Письма. СПб.: Азбука, 2000.

136. Фирбенк, Р. Искусственная принцесса. — М.: Митин журнал, Тверь: Kolonna Publications, 2004.

137. Форстер, Э.М. Морис. -М.: Глагол, 2000.

138. Хатчесон, Ф., Юм, Д., Смит, А. Эстетика. М.: Искусство, 1973.

139. Хоггарт, У. Анализ красоты. Л.: Искусство, 1987.

140. Честертон, Г.К. Писатель в газете. М.: Прогресс, 1984.

141. Честерфилд. Письма к сыну. Максимы. Характеры. Л.: Наука, 1971.

142. Чуковский, Н. Литературные воспоминания. -М.: Советский писатель, 1989.

143. Шатобриан, Ф.Р. Замогильные записки. М.: Изд-во Сабашниковых, 1995.

144. Шекспир, У. Исторические хроники. М.: Правда, 1987.

145. Шекспир, У. Трагедии. -М.: Правда, 1983.

146. Шекспир, У. Трагедии. Сонеты. — М.: Художественная литература, 1968.

147. Шлегель, Ф. Эстетика. Философия. Критика. В 2 тт. М.: Искусство, 1983.

148. КРИТИЧЕСКАЯ ЛИТЕРАТУРА НА ИНОСТРАННЫХ ЯЗЫКАХ

149. Aries, Ph., Duby, G., eds. A History of private life. Vol. 4. From the fires of revolution to the great war. M. Perrot, Editor, transl. A. Goldhammer. The Belknap press of Harvard U.P, 1990.

150. Abrams, M.H. The mirror and the lamp. New York, 1953.

151. Batterberry, M., Batterberry A. Mirror, mirror. A social history of fashion. New York: Chanticleer press, 1977.

152. Benjamin, W. Arcades project. Harvard U.P., The Belknap press, 2002.

153. Bertrand, A. Les curiosites esthetiques de Robert de Montesquiou. Geneve: Droz, 1996.

154. Blanchot, M. Faux pas.-Paris: Gallimard, 1943.

155. Bohmig, M. Das Motiv der lebenden Statue in der deutschen und russischen Literatur der Romantik // Ricerche Slavistische. Vol. XXXIX-XL, 1992-1993, № 1, S.429-447.

156. Breward, C. Fashioning London. Clothing and the modern Metropolis. Oxford; New York: Berg, 2004.

157. Breward, C. The hidden consumer. Masculinities, fashion and city life 1860-1914. Manchester U.P., 1999.

158. Bronfen, E. Over her dead body. Manchester U.P., 1992.

159. Campbell, K. Beau Brummell. London: Hammond & Hammond, 1948.

160. Carassus, E. Le Mythe du dandy. Paris: A. Colin, 1971.

161. Carre, J. L'Espace du club londonien au XIX siecle // Les espaces de la civilite. Editions InterUniversitaires, 1995.

162. Cavell, S. In quest of the ordinary: Lines of skepticism and romanticism. Chicago; London: Univ. of Chicago Press, 1988.

163. Chenoune, F. A History of man's fashion. Paris; New York: Flammarion, 1993.

164. Cicolini, A. The English dandy. London: Thames and Hudson, 2005.

165. Classen, C., Howes, D., Synnott, A. Aroma. The cultural history of smell. London: Routledge, 1994.

166. Coblence, F. Le Dandysme, obligation d'incertitude. Paris: Presses Universitaires de la France, collection «Recherches politiques», 1988.

167. Cole, H. Beau Brummell. London: Granada publishing, 1977.

168. Corbin, A. The foul and the fragrant: odor and the french social imagination. Harvard U.P., 1986.

169. Crary, J. Techniques of the observer: on vision and modernity in the XIX century. -Cambridge; London: МГГ Press, 1996.

170. Curtius, E.R. European Literature and the Latin Middle Ages. L, Routledge and Kegan Paul, 1979.

171. Dandies. Fashion and Finesse in Art and Literature / Ed. S. Fillin-Yeh. New York and London: New York U.P., 2001.

172. Delbourg-Delphis, M. Masculin singulier. Le dandysme et son histoire. Paris: Hachette, 1985.

173. De Man, P. The Rhetoric of romanticism. New York: Columbia U.P., 1984.

174. Derrida, J. De l'hospitalite. Anne Dufourmantelle invite Jacques Derrida a repondre sur l'hospitalite. Paris: Calmann Levy, 1997.

175. Driver, S. Pushkin: literature and social ideas. Columbia U.P., 1989.

176. Day, A. Romanticism, the new critical idiom. London, 1996.

177. Elias N. The civilizing process: the history of manners. New York: Pantheon, 1982.

178. Espagne, M. Werner M. Vom «Passagen-Werk» zum «Baudelaire». Neue Hand-schriften zum Spatwerk Walter Benjamins // Deutsche Vierteljahrschrift 58 (1984). P. 593657.

179. Favardin, P., Bouxiere L. Le dandysme. Paris: La manufacture, 1988.

180. Feldman, J. Gender on the divide. Ithaca; New York: Cornell U.P., 1993.

181. Fliigel, J.C. Psychology of clothes. London: Hogarth Press, 1930.

182. Fortassier, R. Les ecrivains fran?ais et la mode. Paris: PUF, 1978.

183. Forty, A. Objects of desire. London: Thames and Hudson, Cameron books, 1992.

184. Foucault, M. Moi, Pierre Riviere, ayant egorge ma mere, ma soeur et mon frere. -Paris: Gallimard, 1973.

185. Foulkes, N. Last of the dandies: The scandalous life and escapades of Count d'Orsay. London: Little Brown, 2003.

186. Frisby, D. Fragments of Modernity: Theories of Modernity in the work of Simmel, Kracauer and Benjamin. Cambridge: Polity Press, 1985.

187. Frye, N. A study of English romanticism. Brighton, 1983.

188. Gusdorf, G. Le romantisme. Paris: Ed. Payot et Rivages, 1993. Vol. 1-2.

189. Fyvel, T.R. The Insecure Offenders: Rebellious Youth in the Welfare State London: Chatto & Windus, 1961.

190. Gagnier, R. Idylls of the Marketplace: Oscar Wilde and the Victorian Public. Stanford: Stanford University Press, 1986.

191. Garelick, R. Rising star: dandyism, gender, and performance in the fin de siecle. -New Jersey: Princeton U.P., 1998.

192. Garber, M. Vested interests. London: Penguin, 1993.

193. Goldstein, L., ed. The Male Body: Features, Destinies, Exposures. University of Michigan Press, 1995.

194. Greenblatt, S. Renaissance self-fashioning. Chicago: Chicago U.P., 1980.

195. Hamilton, P. Metaromanticism. Chicago and London: Chicago U.P., 2003.

196. Harvey, J. Men in black. University of Chicago press, 1995.

197. Hollander, A. Seeing through clothes. University of California press, 1993.

198. Hollander, A. Sex and suits. New York: Alfred A. Knopf, 1995.

199. Holmes, R. Shelley: the pursuit. New York: Viking, 1974.

200. Horrocks, R. Male Myths and Icons: Masculinity in Popular Culture. New York: St. Martin's press, 1995.

201. Johnson, P. The birth of the modern. New York: Harper Collins, 1992.

202. Jullian, P. Prince of aesthetes: count Robert de Montesquiou. New York: The Viking press, 1968.

203. Kelly, I. Beau Brummell: the ultimate dandy. London: Hodder & Stoughton, 2005.

204. Kempf, R. Dandies. Baudelaire et compagnie. Paris: Seuil, 1977.

205. Kitson, P. (ed.) Romantic criticism. 1800-1825.-London, 1989.

206. Klessmann, E. Die Deutsche Romantik. Koln: Du Mont, 1979.

207. Lacoue-Labarthe, Ph. The literary absolute: the theory of literature in German romanticism. New York: New York U.P., 1988.

208. Langlade, J. Brummell, ou le prince des dandys. Paris: Presses de la Renaissance, 1985.

209. Laver, J. Costume and fashion. London: Thames and Hudson, 1988.

210. Laver, J. Dandies. London: Weidenfeld & Nicolson, 1968.

211. Lecercle, J.-H. Mallarme et la mode. Paris: Librarie Seguire, 1989.

212. Lemaire, M. Le Dandysme de Baudelaire к Mallarme. Montreal: Presses de l'Universitite de Montreal, 1978.

213. Lestringuez, P. Le chevalier d'Orsay. Montrouge, 1944.

214. Levillain, H. L'esprit dandy de Brummell a Baudelaire. P: Jose Corti, 1991.

215. Lewenhaupt, Т., Lewenhaupt C. Crosscurrents: art fashion - design. - New York: Rizzoli, 1989.

216. Lurie, A. The language of clothes. L: Bloomsbury, 1992.

217. McDowell, C. The man of Fashion. London: Thames and Hudson, 1997.

218. McNeil, P. «That doubtful gender»: macaroni dress and male sexualities //Fashion Theory, 1999. Vol. 3, issue 4. P. 411^449.

219. McNeil, P. Macaroni Masculinities // Fashion Theory, 2000. Vol. 4, issue 4. P. 373405.

220. Mellor, A. English Romantic irony. Cambr; Mass.: Harvard U.P., 1980.

221. Melville, L. The Beaux of the Regency. London, 1908, 2 vols.

222. Melville, L. Beau Brummell. New York: G. H. Doran, 1925.

223. Merleau-Ponty, M. Le visible et l'invisible. Paris: Gallimard, Tel, 1964.

224. Mirzoeff, N. Bodyscape: art, modernity and the ideal figure. L, Routledge, 1995.

225. Moers, E. The Dandy. New York: The Viking Press, 1960.

226. Montandon, A. Sociopoetique de la promenade. Clermont-Ferrand: Presses Universi-taires Blaise Pascal, 2000.

227. Munhall, E. Whistler et Montesquiou. Paris: Flammarion, New York: The Frick Collection, 1995.

228. Natta, M.-C. La Grandeur sans convictions: essai sur le dandysme. Paris: Editions du Felin, 1991.

229. O'Neil, M. Literature of the Romantic period, a bibliographical guide. Oxford: Clarendon U.P., 1998.

230. Parrinder, P. Authors and authority 1750-1800. A study of English literary criticism and its relation to culture. London, 1977.

231. Perrot, P. Les dessus et les dessous de la bourgeoisie. Bruxelles: Editions Complexe, 1984.

232. Piper, D. The image of the Poet. Oxford: Clarendon press, 1982.

233. Pointon, M. The case of the dirty beau: symmetry, disorder and the politics of masculinity // The body imaged / Ed. K. Adler, M. Pointon. Cambridge: Cambridge U.P., 1993. -P. 175-189.

234. Pool, D. What Jane Austen ate and Charles Dickens knew. New York: Touchstone, 1993.

235. Poovey, M. «Scenes of an indelicate character»: the medical «treatment» of Victorian women // The making of the modern body. California U.P., 1987. P. 137-169.

236. Pyle, F. The ideology of imagination: Subject a. society in the discourse of Romanti-cis. Stanford: Stanford U.P., 1995

237. Roche, D. La culture des apparences. Une histoire du vetement XVII-XVIII siecle. -Paris: Fayard, 1989.

238. Sadleir, M. Blessington d'Orsay: a masquerade. - London: Constable, 1933.

239. Scaraffia, G. Le petit dictionnaire du dandy. Paris: Sand, 1981.

240. Simone, F. Le dandysme et Marcel Proust: de Brummel au Baron de Charlus. Brux-elles: Palais des academies, 1956. Simpson M. Male Impersonators: Men Performing Masculinity.-London: Cassell, 1994.

241. Sontag, S. Notes on Camp // Sontag S. Against Interpretation and other essays. New York: Noonday, 1966.

242. Stafford, B. Body criticism. Cambridge, Mass.: MIT Press, 1993.

243. Stafford, B. Artful science. Cambridge, Mass.: MIT Press, 1994.

244. Stanton, D. The aristocrat as art. Columbia: Columbia U.P., 1980.

245. Teignmouth Shore, W. D'Orsay or the complete dandy. London, 1912.

246. Tester, K., ed. The flaneur. London; New York: Routledge, 1994.

247. Timbs, J. Clubs and club life in London. London: Chatto and Windus. 1872.

248. Tomes, N. The Gospel of germs: Men, Women and the Microbe in American Life. -Harvard: Harvard U.P., 1998.

249. Vainchtein, O. La subversion de l'hospitalite et les jeux visuels dans le dandysme // Mythes et representations de l'hospitalite. / Ed. A. Montandon. Universite Blaise Pascal, 1999. -P. 267-281.

250. Vainshtein, O. Russian dandyism: Constructing a man of fashion // Russian Masculinities in history and culture / Ed. B. Evans Clements, R. Friedman and D. Healey. London: Routledge, 2002. - P. 51-76.

251. Vigarello, G. Le propre et le sale: I'hygiene du corps depuis le Moyen Age. Paris: Editions du Seuil, 1985.

252. Walden, G. Who is a Dandy? // Barbey d'Aurevilly J. On dandyism and George Brummell (translated by George Walden). Gibson Square books, 2002.

253. Warren, A.H. English poetic theory. 1825-1865. Princeton, 1985.

254. Ward, G. (Editor). A guide to romantic literature /Bloomsbury guides to romantic literature/. London: Bloomsbury, 1994.

255. Watson, J.R. English poetry of the romantic period 1789-1830. London; New York: Longman, 1985.

256. Wedgewood, A. The Athenaeum // The romantic age in Britain. The Cambridge cultural history of England. / Ed. Boris Ford. Vol.6. Cambridge: Cambridge U.P., 1992.1. P. 254-262.

257. Werner, M. L'elaboration d'un plan: les manuscrits parisiens de Walter Benjamin: du projet des «Passages» a «Charles Baudelaire» // Walter Benjamin et Paris. / Ed. H. Wis-mann.-Paris: Ed. du Cerf, 1986. P. 849-867.

258. White, E. The flaneur: A stroll through the paradoxes of Paris. London: Bloomsbury, 2001.

259. Wilson, E., Taylor L. Through the looking glass. London: BBC Books, 1989.

260. Wolf, J. The invisible Flaneuse: women and the literature of modernity // Theory, Culture and Society. 1985. Vol. 2, № 3. P. 37^16.

261. Wu, D. A companion to romanticism. Oxford: Blackwell Publishers, 1998.

262. КРИТИЧЕСКАЯ ЛИТЕРАТУРА НА РУССКОМ ЯЗЫКЕ

263. Агамбен, Д. Станцы. Слово и фантазм в культуре Запада. Предисловие и перевод Б. Дубина // Искусство кино, 1998, № 11. С. 141-155.

264. Ароматы и запахи в культуре. Сост. О.Б. Вайнштейн. М.: Изд-во Новое Литературное Обозрение, 2003. - Т. 1-2.

265. Барт, Р. Дендизм и мода / Пер. С.Н. Зенкина // Барт Р. Система моды. Статьи по семиотике культуры. М.: Изд-во Сабашниковых, 2003.

266. Барт, Р. Мифологии. М.: Изд-во Сабашниковых, 1996.

267. Бахтин, М.М. Эстетика словесного творчества. — М.: Искусство, 1979.

268. Бегунова, А.И. Повседневная жизнь русского гусара в царствование Александра I. — М.: Молодая гвардия, 2000.

269. Беньямин, В. Избранные эссе. М.: Медиум, 1996.

270. Берн, Э. Игры, в которые играют люди. Люди, которые играют в игры. — Л.: Лениздат, 1992.

271. Бодрийяр, Ж. Система вещей. М.: Рудомино, 1995.

272. Ботникова, А.Б. Немецкий романтизм: диалог художественных форм. Воронеж: Изд-во ВГУ, 2003.

273. Вайнштейн, О.Б. Денди: мода, литература, стиль жизни. — М.: Новое литературное обозрение, 2005.

274. Вельфлин, Г. Основные понятия истории искусств. — СПб.: Мифрил, 1994.

275. Винокур, Г. Биография и культура. М., 1927.

276. Волошин, М. Лики творчества. — Л.: Наука, 1988.

277. Геллер, Л. Печоринское либертинство. Логос, № 2, 1999. С. 98-111.

278. Гинзбург, К. Мифы эмблемы — приметы: морфология и история. - М.: Новое издательство, 2003.

279. Гинзбург, Л .Я. О психологической прозе. -М.: Интрада, 1999.

280. Гинзбург, Л. Записные книжки. Воспоминания. Эссе. СПб.: Искусство-СПб., 2002.

281. Гроссман, Л. Пушкин и дэндизм // Собрание сочинений в четырех томах. — М., 1928. Т. 1.-С. 14-45.

282. Делез, Ж. Складка. Лейбниц и барокко. М.: Логос, 1998.

283. Демиденко, Ю. Русские денди // Родина, 2000, № 8. С. 111-114.

284. Добродомов, И.Г. Двадцать лет спустя (о слове шаматон из «Капитанской дочки») // Статьи о Пушкине. К 200-летию со дня рождения А.С. Пушкина. М.: Прометей, 1999.

285. Жирмунский, В.М. Из истории западно-европейских литератур. — Л.: Наука, 1981.

286. Жирмунский, В.М. Байрон и Пушкин. — Л., 1978.

287. Зенкин, С.Н. Работы по французской литературе. Екатеринбург, Изд-во Уральского университета, 1999.

288. Зенкин, С.Н. Французский романтизм и идея культуры. М.: Изд-во РГГУ, 2002.

289. Зенкин, С.Н. Стратегическое отступление Ролана Барта //Ролан Барт. Фрагменты речи влюбленного. М.: Ad Marginem, 1999. - С. 5-77.

290. Зиммель, Г. Избранное. В 2-х томах. М.: Юрист, 1996.

291. Иванов, С.Л. История щегольской лексики в русском языке ХУП1-ХХ вв. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. -М., 2003.

292. Историческая поэтика. — М.: Наследие, 1994.

293. История всемирной литературы. В 9 томах. — М.: Наука, 1989. — Т. 6.

294. Камю, А. Бунтующий человек. М.: Политиздат, 1990.

295. Карельский, А.В. Драма немецкого романтизма. М.: Медиум, 1993.

296. Карельский, А.В. От героя к человеку. М.: Советский писатель, 1990.

297. Карельский, А.В. Метаморфозы Орфея. Беседы по истории западных литератур. Сост. О.Б. Вайнштейн. -М.: Изд-во РГГУ, 1998.

298. Кестлер, А. Анатомия снобизма // Иностранная литература. 2001, № 4. — С. 242256.

299. Кирсанова, P.M. Костюм в русской художественной культуре. — М.: Российская энциклопедия, 1995.

300. Кирсанова, P.M. Сценический костюм и русская публика в России XIX века. Калининград: Янтарный сказ. — М.: Артист, Режиссер, Театр, 1997.

301. Кирсанова, P.M. Человек в зеркале века // Русская галерея, 1998, № 2. — С. 48-49.

302. Кон, И.С. Мужское тело в истории культуры. М.: Слово, 2003.

303. Комарова, Е.А. Роман «Наоборот» в контексте художественного творчества Ж.-К. Гюисманса. Дис. . канд. филол. наук. Иваново, 2003.

304. Коршунова, Т.Т. Костюм в России XVIII начала XX века из собрания государственного Эрмитажа. -JI.: Художник РСФСР, 1970.

305. Котляревский, Н.А. Мировая скорбь в конце XVIII и в начале XIX века, ее основные этические и социальные мотивы и их отражение в художественном творчестве. — СПб., 1914.

306. Лавджой, А. Великая Цепь бытия. М.: Дом Интеллектуальной Книги, 2001.

307. Ливен, Д. Аристократия в Европе 1815-1914. СПб.: Академический проект, 2000.

308. Лотман, Ю.М. Беседы о русской культуре. СПб.: Искусство-СПБ., 1994.

309. Лотман, Ю.М. Избранные статьи в трех томах. Таллинн: Александра, 1992.

310. Лотман, Ю.М. Культура и взрыв. — М.: Гнозис, 1992.

311. Малви, Л. Визуальное удовольствие и нарративный кинематограф //Антология тендерной теории. Сост. Е. Гапова, А. Усманова. — Минск: Пропилеи, 2000. — С. 280297.

312. Мамардашвили, М. Лекции о Прусте. М.: Ad Marginem, 1995.

313. Мартен-Фюжье, А. Элегантная жизнь или как возник «весь Париж». — М.: Изд-во Сабашниковых, 1998.

314. Марсель Пруст в русской литературе / Сост. О.А. Васильева, М.В. Линдстрем, вступ. ст. А.Д. Михайлова. М.: Рудомино, 2000.

315. Мерцалова, М.Н Костюм разных времен и народов. Т. 1-3. - М.: Академия моды, 1996.

316. Михайлов, А.Д. Восприятие творчества Марселя Пруста в России: От пантеона к античности // Литературный пантеон: национальный и зарубежный. М., Наследие, 1999.-С. 237-251.

317. Михайлов, А.Д. Содом и Гоморра // Пруст М. Содом и Гоморра. М.: Художественная литература, 1987. - С. 5-18.

318. Михайлов, А.Д. Литературная судьба Марселя Пруста // В сторону Пруста. — М.: Художник и книга, 2001. С. 5-16.

319. Московичи, С. Машина, творящая богов. — М.: Центр психологии и психотерапии, 1998.

320. Муравьева, О.С. Как воспитывали русского дворянина. — СПб.: журнал «Нева», Летний сад, 1998.

321. Неклюдов, С.Ю. Ночной гость // Живая Старина, 1996, № 1. — С. 4-8.

322. Неклюдов, С.Ю. «Сценарные схемы» жизни и повествования // Русская антропологическая школа. Труды. Вып. 2. - М.: Изд-во РГГУ, 2004. — С. 26-36.

323. Ницше, Ф. Сочинения в 2-х томах. М.: Мысль, 1990.

324. Оноре де Бальзак. Денди и творец. Исследования и материалы. — М.: Государственный Музей А.С. Пушкина, 1997.

325. Ортега-и-Гассет, X. Избранные труды. — М.: Изд-во Весь мир, 1997.

326. Паперно, И. Семиотика поведения: Николай Чернышевский — человек эпохи реализма.-М.: НЛО, 1996.

327. Пизани, В. Этимология. М., 1956.

328. Проскурин, О.А. Поэзия Пушкина или подвижный палимпсест. -М.: НЛО, 1999.

329. Райх, В. Характероанализ. -М.: Республика, 1999.

330. Ривош, Я. Время и вещи. — М.: Искусство, 1990.

331. Розенбоом, Э., Грунбах Л. Силы природы и пользование ими. — СПб., 1902.

332. Романтизм: вечное странствие / отв. ред. Н. А. Вишневская, Е. Ю. Сапрыкина; -М.: Наука, 2005.

333. Ротиков, К.К. Другой Петербург. СПб.: Лига плюс, 2000.

334. Русский костюм 1750-1917 / Под ред. В. Рындина. Текст Е. Берман, Е. Курбатова. -М.: ВТО, 1960-1972. Вып. 1-5.

335. Сартр, Ж.П. Бодлер // Ш. Бодлер. Цветы зла. М.: Высшая школа, 1993. -С. 318-450.

336. Сеннет, Р. Падение публичного человека. — М.: Логос, 2003.

337. Скуратовская, А.П. Дендизм у Бальзака: персонажи и ситуации. Дис. . канд. филол. наук. М., 2002.

338. Славкин, В.И. Памятник неизвестному стиляге. — М.: Артист. Режиссер. Театр, 1996.

339. Стрэчи, Л. Королева Виктория. Ростов-на-Дону: Феникс, 1999.

340. Тертерян, И.А. Романтизм // История всемирной литературы. В 9 томах. М.: Наука, 1989. - Т. 6. - С. 16-27.

341. Тодоров, Ц. Теории символа. М.: Дом Интеллектуальной книги, 1999.

342. Трухановский, В.Г. Бенджамин Дизраэли или история одной невероятной карьеры. М.: Наука, 1993.

343. Успенский, Б.А. Избранные труды. М.: Гнозис, 1994.

344. Фрейд, 3. Введение в психоанализ. Лекции. М.: Наука, 1989.

345. Фрэзер, Дж. Золотая ветвь. М.: Политиздат, 1980.

346. Фуко, М. Рождение клиники. М.: Смысл, 1998.

347. Фуко, М. История безумия в классическую эпоху. — СПб.: Университетская книга, 1997.

348. Хренов, Н.А. Рубеж XIX-XX веков: элита возвращает утраченный контакт со сверхчувственным (русские символисты) // Искусство versus литература. — М.: ОГИ, 2005. С. 279-302.

349. Чужак, Н. Под знаком жизнестроения // ЛЕФ. 1923. № 1. С. 12-39.

350. Шепелев, Л.Е. Титулы, мундиры, ордена. Л.: Наука, 1991.

351. Шервин, О. Шеридан. -М.: Искусство, 1978.

352. Эллман, Р. Оскар Уайльд. М.: Независимая газета, 2000.

353. Ямпольский, М.Б. Наблюдатель. — М.: Ad Marginem, 2000.

354. Ямпольский, М.Б. О близком. М.: НЛО, 2001.1. Справочная литература.

355. Бабичев, Н.Т., Боровский Я.М. Словарь латинских крылатых слов. — М.: Русский язык, 1988.

356. Виноградов, В.В. История слов. М., 1999.

357. Власов, В.Г. Стили в искусстве. СПб.: Кольна, 1995. - Т. 1.

358. Даль, В. Толковый словарь живого великорусского языка Владимира Даля. В 4-х тт. -М., 1978.

359. Кирсанова, P.M. Костюм в русской художественной культуре. — М.: Российская Энциклопедия, 1995.

360. Толль, Ф.Г. Настольный словарь для справок по всем отраслям знания. — СПб., 1864.

361. Johnson, S.A dictionary of the English language. In 2 volumes. Heidelberg: Joseph Engelmann, 1828.

362. Kenyon, J.P. The Wordsworth Dictionary of British History. London: Wordsworth editions, 1994.

363. Larousse. Grand Dictionnaire universel du XIX siecle. Paris, 1866-1879.

364. The Merriam-Webster book of word histories. New York: Merriam, 1976.

365. Montandon, A. (ed.). Dictionnaire raisonne de la politesse et du savoir-vivre. Paris: Seuil, 1995.

366. Onions, C.T. A Shakespeare Glossary. Enlarged by R.D. Eagleson. Oxford: Clarendon Press, 1986.

367. The new Roget's Thesaurus in dictionary form. Revised by Norman Lewis. New York, 1978.