автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.03
диссертация на тему: Дендизм у Бальзака

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Скуратовская, Александра Петровна

СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ стр.

ВВЕДЕНИЕ стр.

ЧАСТЬ I

БАЛЬЗАК-ДЕНДИ

Глава 1. ПРЕДЫСТОРИЯ: 20-е ГОДЫ стр.

Глава 2. 1830 ГОД: ТЕРМИНОЛОГИЯ стр.

Глава 3. 1830 ГОД: СРЕДА.

3.1. Род деятельности и формы досуга стр.

3.2. Друзья и коллеги Бальзака стр.

Глава 4. ПУБЛИЦИСТИКА: ЭСТЕТИКА И/ИЛИ ПОЛИТИКА

4.1. Приход в прессу стр.

4.2. «Современное состояние книжного дела»

3 марта 1830, «Фейетон де журно политик») стр.

4.3. «Сатирические жалобы на современные нравы»

20 февраля 1830, «Мода») стр.

4.4. «О художниках»

25 февраля, 11 марта, 22 апреля 1830, «Силуэт») стр.

4.5. «Слова о моде»,

О моде в литературе»

22 и 29 мая 1830, «Мода») стр.

4.6. «Новая теория завтрака»

29 мая 1830, «Мода») стр.

4.7. «Трактат об элегантной жизни»

2,9,16, 23 октября, б ноября 1830 года, «Мода») стр.

ЧАСТЬ II

ПЕРСОНАЖИ И СИТУАЦИИ

Глава 1. РОЖДЕНИЕ ТЕМЫ

Эрнест де Туроль и Себастьен де Шамарант Максимилиан де Лонгвилъ Артур Ормонт, лорд Гренвиль Октав де Кан Га стон де Нюэйль

Глава 2. ДЕНДИ «ФИЛОСОФСКИХ ЭТЮДОВ».

Дон Хуан Бельвидеро Рафаэль де Валантен Мельмот-Кастанье

Глава 3. РАСЦВЕТ ТЕМЫ: ПЕРВЫЙ «КРУПНЫЙ ПЛАН» -ДЕНДИЗМ И ПОЛИТИКА.

3.1. «Политические денди» Анри де Марсе Эжен де Растиньяк Максим де Трай JIa Пальферин

3.2. Сателлиты и протеже «политических денди»

3.3. Политические противники денди и провинциальные жертвы аристократических иллюзий.

Огюст де Моленкур стр.

Ванденесы стр.

Жорж де Мофриньез стр.

Виктюрньен д'Эгриньон стр.

Годбер-Каллист-Луи дю Геник стр.

Введение диссертации2002 год, автореферат по филологии, Скуратовская, Александра Петровна

Данная работа посвящена исследованию специфики бальзаковского дендизма, как личного, зафиксированного свидетельствами современников, так и того видения этого явления, которое доносят до нас романы писателя. В диссертации мы ограничиваемся исследованием романов, входящих в состав «Человеческой комедии». Для такого ограничения, помимо доступности этих текстов, есть и формальная причина. Бальзак познакомился с дендизмом как с феноменом эпохи только в начале 30-х гг., с приходом в журналистику, войдя в круг молодых элегантных журналистов из числа коллег Эмиля Жирардена. До этого периода о появлении героев-денди в творчестве Бальзака (в так называемых юношеских романах Ораса де Сент-Обена) говорить преждевременно.

Исследователю творчества и биографии Бальзака приходится учитывать тот факт, что Бальзак принадлежал к поколению, предшествовавшему великим теоретикам дендизма. Он жил в этом явлении, а не создавал его теорию, как Бодлер. Принято считать, что Бальзак как денди не удался, потому что его дендизм нередко носит карикатурный характер, свидетельством чего служат многочисленные шаржи. Ведь дендизм в первую очередь предполагает внешнюю элегантность и интерес к самому себе. Но в отличие от Мюссе, Сю, Делакруа, д'Оревийи или Бодлера, это увлечение было неосновным или нехарактерным для него. Бальзаку не хватало внешних качеств, необходимых денди. Несмотря на то, что он написал «Трактат об элегантной жизни» и «Теорию походки», книги, посвященной философскому осмыслению явления в целом, он не оставил. «Трактат» носил явные следы влияния журналисте ко-дендистс кой среды, в которой вращался Бальзак в момент его написания и был в какой-то мере (особенно в области теории элегантологии) производной от этой среды; само же пребывание в ней было краткосрочно. Но влияние этого пласта современной культуры на Бальзака несомненно, и искать его следы необходимо не только в характерных атрибутах дендизма - внешности, поведении и теоретизировании на заданную тему, но и в творчестве.

Цель данной диссертации можно определить как выявление и всестороннее изучение специфики бальзаковского дендизма и его реализации в художественных образах «Человеческой комедии». В этой работе прослеживаются особенности французского дендизма начала 30-х гг., оказавшего большое влияние на Бальзака, и авторское осмысление этого феномена, отражённое в публицистике и особым образом преломившееся в художественных текстах. Именно Бальзак //осветил значительную часть своего творчества изображению дендизма. Выявление структуры бальзаковского персонажа-денди, структуры дендистского сообщества «Человеческой комедии» позволит выделить специфические аспекты бальзаковского понимания дендизма. В целом работа посвящается пониманию места и роли писателя в этом культурном течении.

Дендизм Бальзака - тема чрезвычайно плодотворная и мало разработанная. Как уже говорилось, Бальзака принято считать денди-неудачником, ведь наряду с многочисленными свидетельствами о дендизме Бальзака приходится постоянно сталкиваться с шаржами на Бальзака-денди. Действительно, современники с большими оговорками считали автора «Человеческой комедии» авторитетом в этой области, несмотря на то, что Бальзак написал «Трактат об элегантной жизни». Видимо, для современников не было секретом, что этот текст являлся редакционным заказом жирарденовской «Моды», и его основные теоретические установки были позаимствованы писателем из работ коллег. Именно тот факт, что Бальзак не придерживался этих установок в жизни, считая себя при этом денди, заставляет нас полагать, что специфика бальзаковского дендизма лежит не в сфере элегантологии. В художественном и философском осмыслении явления дендизма преломляется представление Бальзака об устройстве общества, роли личности в истории, о механизмах государственного управления и политической системе Франции. Образ денди трактуется автором как вариант участия личности в жизни страны. Поэтому самой яркой чертой бальзаковского дендизма представляется не «внешняя биографическая составляющая» (увлечение модной одеждой, особый тип поведения и т.д.), не «теории» модного образа жизни, а особая, представленная в романах, социокультурная модель персонажа-денди. При этом многочисленные несоответствия бальзаковского (личного и художественного) дендизма традиционному представлению об этом явлении не отменяют классификации этого явления как дендизма в целом. Основанием для такого подхода служит каноническая трактовка дендизма как явления личностного, то есть трактовка, предполагающая возможные расхождения. Именно эти расхождения и станут предметом нашего исследования. Подобный подход позволит по-новому решить проблему бальзаковского дендизма, проблему, которая, до сих пор оставалась открытой. Сведение воедино комплекса бальзаковских представлений в этой сфере позволит отграничить Бальзака-денди от других ярких представителей течения и выявить то место, которое занимает автор «Человеческой комедии» среди известных денди XIX столетия. Попытка комплексного решения этой проблемы, с одновременным привлечением и биографического материала, и творческого наследия, в отечественном литературоведении предпринимается впервые.

Говорить о неизученности творчества автора «Человеческой комедии» не приходится. В отечественном литературоведении автору «Человеческой комедии» посвящено немало серьёзных исследований, наиболее глубокие и полновесные из них появились в 50-е гг. XX века. Среди них работа Д.Д. Обломиевского «Бальзак. Этапы творческого пути» (1961), посвященная жизни и творчеству Бальзака. Большой вклад в изучение творчества Бальзака внёс Б.Г. Реизов. Его сборник статей под названием «Бальзак» (1960) и монография «Творчество Бальзака» (1939) до сих пор не теряют своей актуальности, как и работы «Французский роман в эпоху романтизма» (1958), где отдельная глава посвящена роману «Шуаны» и «Французский роман XIX века» (1969). Также необходимо отметить книгу Б.А. Грифцова под названием «Как работал Бальзак» (1958) и его историко-литературные комментарии к произведениям Бальзака в 15-ти томном собрании сочинений, выходившем в Москве в 30-е гг. прошлого века. До сих пор не теряет актуальности и сборник статей В.Р. Гриба «Избранные работы» (1956), где собраны многочисленные публикации исследователя, посвященные Бальзаку и выходившие в разное время в периодической печати («Мировоззрение Бальзака», «Художественный метод Бальзака», «Буржуазная психология и власть денег» и др.). Необходимо отметить ещё одну работу В.Р. Гриба - «Бальзак об искусстве» (1941). Множество исследователей посвятили свои работы жизни и творчеству писателя, однако, в советском литературоведении традиционным было восприятие Бальзака как основоположника «критического реализма» и большинство работ посвящалось исследованию реалистических тенденций в творчестве этого автора. Одной из первых работ, цельно и непредвзято трактующих творчество Бальзака стала статья «Бальзак» Д.В. Затонского, написанная для 6-го тома «Истории всемирной литературы» (1989). И всё же до последнего времени работы отечественных литературоведов обходили молчанием тему дендизма применительно к Бальзаку. Преодоление этого подхода наметилось в конце 90-х, с выходом в свет коллективного труда российских и французских учёных «Оноре де Бальзак: денди и творец» (1997), подготовленного в связи с выставкой коллекции Дома-музея Бальзака в

Государственном музее А.С. Пушкина. В разделе «Исследования» вниманию читателя представлены статьи о дендизме Бальзака, об истории создания «Человеческой комедии» и восприятия творчества писателя в России. Теме дендизма, новой и оригинальной в российском литературоведении, посвящены работы Р. Шолле «Навстречу Бальзаку», Ж.-П. Сайда «Бальзак и дендизм» и др. Тему рецепции раскрывают работы А.Д. Михайлова «Из истории переводов Бальзака в России» и Е.Е. Дмитриевой «Русские пути и перепутья Бальзака». В разделе «Материалы» французской стороной представлены редкие экспонаты из коллекции Дома Бальзака, свидетельствующие о дендизме писателя. В целом, это издание знаменует собой открытие темы дендизма в отношении Бальзака в российском литературоведении. Из последних работ о Бальзаке на русском языке хотелось бы также отметить книгу «Бальзак в русской литературе» (1999). Она представляет самую широкую панораму восприятия Бальзака русскими писателями на протяжении XIX-XX вв. Тем не менее, несмотря на всплеск интереса к автору «Человеческой комедии» и к теме дендизма, можно говорить о непроработанности и новизне этой тематики в отечественном литературоведении.

В зарубежном литературоведении неизученность темы дендизма в отношении Бальзака обусловлена спецификой работ по дендизму в целом. Несмотря на то, что ни одна из таких работ не обходится без обращения к творчеству Бальзака, вопрос о дендизме автора «Человеческой комедии» остаётся открытым. Дендизм, как правило, изучается как явление эпохи в целом - и тут много сделано, но структура подавляющего большинства работ, включающих материал о дендизме на больших отрезках времени, не позволяет проработать вопрос о личном дендизме каждого из представителей этого течения. Эти работы, обращаясь к каждому из писателей-денди, «вписывают» его личностный дендизм в контекст того или иного исследования. К таким работам можно отнести широко известные книги Coblence Fr. Le dandysme, obligation d'incertitude. — P., 1988, Lemaire M. Le dandysme de Baudelaire а МаПагтё. -P., 1978, Kempf R. Dandies: Baudelaire et C-ie. - P., 1977, Carassus E. Le mythe du dandy.-P., 1971 и др. Исключение в этом типе работ представляет исследование Prevost J. С. Le dandisme en France (1817-1839). -Geneve, 1957. В этой работе верно указаны некоторые особенности бальзаковского дендизма, например, тесная связь этого явления в представлении Бальзака с темой политики и идеей преуспеяния молодёжи. Исследование Ж. С. Прево рассматривает Бальзака как отдельного персонажа эпохи, что позволяет автору глубже изучить вопрос, тем не менее, данная работа, несмотря на её явные достоинства, уже устарела. Говоря о подобных монографиях в целом, можно сказать, что вопрос о дендизме Бальзака в них остаётся открытым именно в силу непроработанности темы в отношении этого писателя. Преодоление такого подхода намечается в упоминавшемся уже коллективном труде Оноре де Бальзак: денди и творец. Исследования, материалы, каталог выставки, альбом. - М., 1997.

Ещё более сложным представляется вопрос о дендизме Бальзака в контексте художественных произведений писателя. Несмотря на ярлык денди-неудачника именно Бальзак оставил самые красочные портреты персонажей-денди. Существует великое множество работ, посвящённых исследованию генезиса и структуры произведений Бальзака. Мы намеренно не будем касаться этого пласта исследований, ограничиваясь обзором работ, сочетающих в себе актуальные именно для данной работы черты. Здесь нам были доступны два значительных исследования: Nishikava, Y. Balzac et le dandisme - Kioto, 1977 и Fortassier R. Les mondains de la Comedie Humaine. - Lille, 1980. Первая из перечисленных работ сочетает в себе те требования, выполнение которых представляется необходимым, - это комплексное исследование личностного дендизма Бальзака и его художественных образов денди. Особенно интересной представляется внутренняя хронология дендизма «Человеческой комедии», расписанная автором по годам. К сожалению, автор не достаточно полно рассмотрел персонажей, их список не полон. Вторая работа чрезвычайно богата с точки зрения биографического и смежного материала, но в силу специфики её структуры, где большая часть отдана «светским» персонажам, бальзаковский дендизм предстаёт непрописанным, структурные особенности этих героев остаются невыделенными.

Необходимо подчеркнуть значение нескольких магистральных работ по смежной тематике биографического и историко-литературного плана. Незаменимым для исследователя творчества Бальзака является последнее исследование биографии писателя, позволяющее сориентироваться во всём многообразии свидетельств современников. Это работа Pierrot R. Honore de Balzac. - P., 1994. На русском языке воспоминания о Бальзаке представлены единственным - и это подчёркивает его значимость для исследователя - сборником переводов «Бальзак в воспоминаниях современников» (1986). Столь же велико значение работы Chollet R. Balzac journaliste: le tournant de 1830. - P., 1983, где собраны сведения о малоизвестных текстах Бальзака и деталях его журналистской судьбы в начале 30-х гг. Материал указанных зарубежных исследований до сих пор не приводился в отечественном литературоведении. Большое значение для исследователя бальзаковского дендизма имеют также две работы, посвященные теме «литературного быта» в целом. Это недавно переведённая книга Фюжье М.-А. Элегантная жизнь или как возник «весь Париж» - М., 1998 и труднодоступная монография Reboul P. Le Mythe anglais dans la litterature framjaise sous la Restauration. - Lille, 1962. Данные исследования предоставляют чрезвычайно богатый материал, позволяющий со всей полнотой представить «фон» эпохи, на котором развивается литературная судьба Бальзака и зарождаются авторские концепции дендизма.

В заключение обзора необходимо перечислить основные издания текстов Бальзака, по которым выполнена работа: Бальзак О. де Собр. соч. в 24 т. - М., «Правда», 1960, О. де Бальзак. Физиология брака. Патология общественной жизни. -М., 1995, Бальзак О. де Изнанка современной истории: Избранное. - М., 2000, Balzac Н. de, La Comedie Humaine. 12 vol. - P., Gallimard, 1976-1981 - «Bibliotheque de la Pleiade» и Balzac H. de, Oeuvres diverses. 2 vol. - P., Gallimard, 1986, 1990. - «Bibliotheque de la Pleiade». Два последних издания представляют огромную ценность для исследователя как наиболее полные и детально комментированные. При цитировании писем Бальзака использованы издания Balzac Н. de, Correspondance. 5 vol. - P., Gamier, 1860-1972 и Balzac H. de, Lettres a madame Hanska. 4 vol. - P., Ed. du Delta, 1967-1971.

Проблематика бальзаковского дендизма достаточно чётко распадается на вопрос о личном дендизме Бальзака и на вопрос о значении дендизма в художественном целом творчества Бальзака. В этой связи материал диссертации разделён на две части, посвященные данным проблемам. В первой части работы рассмотрен круг проблем, возникших в связи с проникновением Бальзака в среду денди, осмыслением этого явления, она задаёт круг тем, которые будут постоянно сопровождать персонажей «Человеческой комедии», практикующих дендизм. Часть разбита на подразделы, посвященные терминологии, истории общения Бальзака с парижскими денди и анализу публицистики писателя, так или иначе посвящённой темам моды и «элегантного образа жизни». Эта часть диссертации, в основном, написана на материале переписки, свидетельств современников и анализе журнальных статей, что позволяет выявить специфику бальзаковского понимания дендизма, которое изначально формируется не как вариант эстетической системы и не как «теория элегантности», а как социальная модель. Вторая часть диссертации посвящается описанию личной истории бальзаковских денди, выявлению внутреннего смысла этих образов, определению особого художественного значения дендизма в творчестве Бальзака. Классификация бальзаковских денди составлена с учётом двух основных принципов: тематического и хронологического. Первый позволяет выделить группы денди и организовать персонажей в соответствии с типами завоевателей столицы. Так, в разделе, «-разделе предваряющем вторую частц рассмотрены герои ранних произведений, своего рода «протоденди». Затем прослеживается разработка Бальзаком темы мистики власти в образах денди в разделе «ДЕНДИ "ФИЛОСОФСКИХ ЭТЮДОВ"». Этот аспект чрезвычайно важен, так как у Бальзака всякая власть - а денди, несомненно, является её носителем - осмысливается и философски. Через осмысление дендизма в духе романтической фантастики, в частности, в романе «Шагреневая кожа», политический дендизм «Сцен частной жизни» сопряжён с тематикой «Философских этюдов». Затем прослеживается проработка Бальзаком сюжетной схемы преуспеяния денди в свете. Пути, ведущие бальзаковских героев к вершине социальной пирамиды (политика - де Марсе, искусство - Рюбампре) определяют «круги» «Человеческой комедии», через которые проходят денди. Поэтому в классификации выделены два «крупных плана» -«ДЕНДИЗМ И ПОЛИТИКА» и «ДЕНДИЗМ И ЛИТЕРАТУРА». Первым лицам в этих сферах будут соответствовать два круга менее значительных персонажей - круг протеже, сателлитов и противников политических денди, и круг фигур второго ряда в литературе. Эти «фоновые» персонажи рассмотрены в соответствующих подразделах. Отход Бальзака от структуры персонажа-денди, разработанной в 30-е гг., отмечен появлением карикатурных и экзотических вариантов денди. Завершает вторую часть раздел, посвященный персонажу романа «Изнанка современной истории», романа, где герой отказывается от дендизма на путях религиозного возрождения. Но в образе героя романа сохранены все черты бальзаковских денди предыдущего творческого периода.

Данная структура работы представляется наиболее логичной для изложения личной истории персонажей-денди, она отражает внутреннюю структуру дендизма в творчестве Бальзака, не нарушая художественного единства «Человеческой комедии». Другие способы классификации могут искусственно разделять персонажей, что представляется неправомерным. Хронологический принцип построения этой части позволяет проследить трансформацию образа на протяжении творческого пути Бальзака и выстроить выделяемые разделы и темы в процессе их появления. При этом герои и их истории выстроены в нашей работе в соответствии с датами появления произведений. Но внутри истории каждого персонажа мы ориентируемся только на внутреннюю хронологию «Человеческой комедии». Мы также ориентируемся, преимущественно, на окончательные тексты произведений, редко делая исключения для вариантов. Одним из таких исключений, которое невозможно обойти молчанием, будет текст, открывающий вторую часть. Это набросок романа «Два друга» - первая полновесная заявка на тему дендизма со всей присущей бальзаковскому дендизму спецификой.

В «ЗАКЛЮЧЕНИИ» суммируются сделанные наблюдения. Прослеживается связь бальзаковских персонажей денди с самим автором, с чертами дендистской среды, которые он наблюдал в период начала 30-х гг. Итогом написания Части II является выявление особой структуры бальзаковских персонажей-денди. Наряду с внешней, сюжетной спецификой персонажа, воплощающейся в повторяемости в образах денди особой «дендистской ситуации» переходности, выделяется внутренний смысл схемы персонажа денди. После успешного преодоления персонажем переходного момента «дендистской ситуации», состоявшийся бальзаковский денди перестаёт играть первую роль, становится статичным рассказчиком своих похождений. Предлагаемый способ изложения материала позволяет продемонстрировать, что со стабилизацией бальзаковского героя исчерпывается художественный потенциал переходности, меж тем как сама сюжетная схема персонажа денди продолжает своё существование, и с выходом на сцену новых бальзаковских денди она вновь и вновь повторяется.

С методологической точки зрения в исследовании соединены два подхода. С одной стороны, первая глава в духе социологической традиции работ Н.Элиаса посвящена попытке систематического описания дендистской среды 1830 года, журналистскому окружению Бальзака, «литературному быту». Несомненно, образцом и основой для её написания (в биографической и фактологической составляющих) послужила книга М.-А. Фюжье «Элегантная жизнь или как возник весь Париж» (1990). Однако, картина не могла быть полной без осмысления Бальзаком общественных и политических процессов, поэтому в первую главу включён анализ бальзаковской публицистики. Эта глава посвящена «главному сюжету» общественной жизни 30-х гг. XIX в. - «завоеванию неаристократическими элитами (людьми, которые прославились не благодаря происхождению, но благодаря уму, элегантности, богатству, энергичности, изворотливости) места в светском обществе».1 Но благодаря анализу публицистики она даёт представление и о том, в каком разрезе видел Бальзак этот процесс (и дендизм как одну из его форм) накануне создания «Человеческой комедии». Вторая глава посвящена рассмотрению бальзаковских «реализаций» образа денди, тех специфических вариантов дендизма, которые мы встречаем в романах писателя. В диссертации сочетаются социологический подход и выявление особой сюжетной схемы бальзаковских персонажей-денди. Многоплановость методики мотивированна спецификой материала, изучение дендизма каждого писателя не может быть полным без биографической составляющей, без исследования специфики «литературного быта» среды. А анализ художественных текстов даёт возможность выявить особенности бальзаковских персонажей-денди, особенности «дендистской ситуации».

Исследование проблем дендизма особенно актуально для отечественного литературоведения. Сложность «русской судьбы Бальзака» заключается именно в табуированности (а, следовательно, неизученности) многих тем в отношении этого великого писателя, чьё творчество долгое время существовало и изучалось исключительно как образец нарождающегося реализма. Культурные модели существования светского общества, предложенные бальзаковским видением этого феномена эпохи, долгое время оставались за рамками литературоведческих исследований. Как уже говорилось, многое в этом направлении сделано в зарубежном бальзаковедении. Тем не менее, говорить о появлении исчерпывающей работы по теме не приходится в силу специфики монографий, рассматривающих дендизм на протяжении всего XIX века, и отсутствия отдельной работы, посвящённой всестороннему исследованию бальзаковского дендизма.

Особенно важным представляется определение специфики бальзаковского понимания дендизма, представленного в художественных текстах. В романах и публицистике Бальзака дендизм трактуется как политическая судьба поколения. Именно эта составляющая была своеобразно воспринята последователями Бальзака как зачаток философии экзистенциального бунта, столь явно проступающей в текстах, например, Бодлера. Однако эта составляющая - всего лишь часть бальзаковского видения темы, часть, которой суждено было сыграть большую роль в истории философского осмысления явления. Потомками была полностью выпущена из внимания трансформация героя-денди у Бальзака: от гениального молодого бунтаря Мартен-Фюжье А. Элегантная жизнь, или как возник «весь Париж», 1815-1848. - М., 1998. — С. 7.

ЧАСТЬ I БАЛЬЗАК-ДЕНДИ

Заключение научной работыдиссертация на тему "Дендизм у Бальзака"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Говоря о бальзаковском персонаже-денди, всегда необходимо помнить, что писатель познакомился с прототипами героев своих будущих романов ещё в 1830-м году в журнале «Мода». Они чем-то напоминают хрупкого Жирардена, сочетающего с романтической внешностью твёрдый, наполеоновский, характер. Именно личный дендизм дал писателю темы и идеи. В начале 30-х благодаря журналистской деятельности Бальзак смог также поделиться своими размышлениями о значении дендизма. Уже в ранних статьях Бальзак придавал дендизму значение социального явления, судьбы молодёжи эпохи, обречённой на бездействие под властью геронтократии. Эти соображения изначально нашли поддержку и одобрение как у его коллег, так и у публики, а позже они сопровождали почти всех ярких персонажей-денди. Помимо собственного опыта как источника художественных открытий, Бальзак получил массу материала в виде гравюр Гаварни и статей, опубликованных в рубриках «Парижские нравы» и «Заграничные нравы». Наконец, та карьера, которую он наблюдал своими глазами, карьера Сю, Жирардена и Лотур-Мезере, элегантных прожигателей жизни, легко превращающихся благодаря остроумию, веселью и красоте в людей знатных, уважаемых, преуспевающих, становится его собственной мечтой, но она реализуется только в судьбах денди-политиков «Человеческой комедии». Многим из этих персонажей Бальзак придаст собственные черты, это касается глаз и рук, числившихся у него основными символами красоты и истинного аристократизма. Но всё же, именно сотрудники «Моды» Лотур, Жирарден и Сю воплощают в себе несколько черт, присущих большинству денди «Человеческой комедии».

Во-первых, одной из особенностей бальзаковского героя является фиксированный внешний вид, нередко дающий различные варианты портретного сходства с коллегами по журналу. Короткий период общения со средой парижских денди в начале 30-х гг. заложил единственное представление об образе этого героя у Бальзака. Сближает бальзаковского денди со знакомыми писателя по журналам и причастность к миру литературы и искусства, тема поэзии. Особенно важно, что возможность реализации в этой сфере связывается автором с перспективой политической карьеры, как у Каналиса, Рюбампре, Натана и др.

Во-вторых, большинству бальзаковских героев свойственна особенная форма одиночества - почти все денди в какой-то мере маргиналы в парижском обществе.

Либо они сироты, как де Трай или Моленкур, либо бастарды, как де Марсе, либо сироты наполовину, как Рюбампре, Портандюэр или д'Эгриньон, либо же совершенно оторваны от дома, как Растиньяк. Особый случай - отсутствие родственных связей при наличии древнейшего титула, как у де Трая или Валантена. В результате такого положения вещей претензии бальзаковских денди на высокое положение мотивированы, но само их положение в обществе сомнительно и его нужно доказывать. Бальзаковский персонаж-денди наследует эту особого рода маргинальность у коллег писателя по «Моде». Все трое - Жирарден, Лотур, Сю -могли лишь с оговорками претендовать на знатность, им пришлось добиваться признания, используя элегантную внешность, модный образ жизни и род занятий -журналистику. Этим людям пришлось сделать себе имя или понравиться в свете. Так как Бальзак наблюдал всё это вблизи очень недолго, то основное впечатление оставили именно яркие черты - внешность, поведение и моментальные успех и признание. Этот переход денди от «поп-etre» к «etre» сложится в бальзаковских произведениях в особую дендистскую ситуацию преодоления маргинальное™, сюжетно ограниченную именно специфическим переходом. Особо здесь надо отметить пример Жирардена, он на глазах Бальзака пробивался к славе, его судьба в начале чем-то напоминала судьбу Бальзака, но удержаться на Олимпе смог только «Наполеон прессы».

В-третьих, кроме Сю, который разорится позже, в начале 30-х гг. все коллеги Бальзака были ограничены в средствах. Но почти все сумели сколотить состояние и занять высокие посты. Особенно здесь важен пример Сю, который ради денег не бросил литературу, как Жирарден и Лотур, а стал «королём романа-фельетона». По мнению Бальзака, дендизм современных ему персонажей эпохи стал дорогой к богатству, славе и состоянию. И специфика бальзаковского представления о дендизме в том, что он не является целью для персонажа, а средством достижения других целей. Бальзаковский денди - это своего рода социальный маршрут, в этом отличие бальзаковской трактовки от общепринятого представления о денди как об особом психологическом типаже.

Итак, бальзаковский денди - это особый завоеватель столицы, - недаром Растиньяк бросает вызов Парижу и начинает свой завоевательный поход на столицу. Структурно, сюжет о судьбе удачливого денди напоминает у Бальзака вариант инициации. Начинающий денди должен обрести «понимание» устройства общества, чтобы стать политиком. Обретение «понимания» чётко связано с удачной светской авантюрой, в которой герой должен перехитрить свою соперницу. Наиболее ярко подобные эпизоды представлены в судьбах де Марсе, Растиньяка и Ла Пальферина. У этих денди-политиков есть своего рода период «дендистского воспитания». В отличие от них де Трай дан как готовый персонаж. С прохождением экзамена денди становится статичным, «состоявшимся» персонажем. Однако, дендистская ситуация перехода, концентрирующаяся вокруг светской авантюры, тяготеет к повторяемости. Эпизоды светских побед схожи, но вне этих эпизодов бальзаковский денди не существует. С этим связаны особенности персонажа: «зависание» в неопределённой возрастной категории (де Трай, де Марсе, Растиньяк), повторные попытки персонажа «завершить» дендистскую карьеру и выгодно жениться (де Трай, Растиньяк), и как результат, появление многочисленных «ретроспективных дендистских ситуаций» в прошлом героя. Эти ситуации всегда возвращаются к моменту удачной светской авантюры, «объясняющей» мировоззрение и победы необыкновенного героя. Можно сказать, что удавшийся денди-политик у Бальзака всегда равен себе. Он никогда не выступает в роли политика, всегда оставаясь в рамках амплуа светского человека. Превосходство его закреплено многочисленными светскими победами, а доказательством овладения особой философией жизни является способность одерживать такие победы.

Более многочисленны и разнообразны неудачливые денди Бальзака. И именно вокруг разделения героев на способных и не способных стать политиками организован весь бальзаковский дендистский универсум. По одну сторону находятся политики (де Марсе, Растиньяк, де Трай и Ла Пальферин) их сателлиты, по другую - их, как правило, неудачливые противники, жертвы аристократических иллюзий (Моленкур, Ванденесы, д'Эгриньон, дю Геник, Портандюэр и другие). Сюда же относятся и «протеже» «политических денди» - герои, всегда неспособные усвоить правила игры, вроде Боденора или Манервиля. Неспособность эта часто мотивирована аристократическим воспитанием, противопоставленным «дендистскому». Этой чертой объясняются провалы в светских авантюрах, то есть на самом главном для денди экзамене. Особняком в этой группе персонажей стоят Феликс де Ванденес и Савиньен де Портандюэр. Несмотря на «неправильное воспитание», эти герои не терпят крах. В случае Портандюэра это связано с намечающимся отходом Бальзака от статичной схемы персонажа. В истории этого героя дендистская ситуация впервые даётся как экспозиция, Бальзак выводит своего героя из схемы социального маршрута денди, делая из него благородного героя. Ванденес же представляет особый случай; несмотря на неудачу (Арабелла Дедли), неправильное воспитание, аристократическое происхождение и неспособность усвоить философию настоящих денди-политиков, ему удаётся пробиться наверх. О нестандартности этого персонажа говорилось не раз. Феликс де Ванденес - благородный бальзаковский денди, из стана противников «политических денди».

Помимо политики одной из важнейших тем для бальзаковских денди является литература. Безусловно, самый яркий персонаж здесь Люсьен де Рюбампре. Но тема политики проникает и в круг поэзии: и Люсьен, и его менее яркие собратья по перу вроде Рауля Натана или Мельхиора де Каналиса стремятся в политику, хотя в стане денди-писателей эта тема и становится второстепенной. Между тем основной эпизод -светская авантюра - сохраняет своё значение и здесь. Наряду с ним особенно важной становится тема соперничества завистливых денди. Рюбампре и Натан терпят крах не столько по причине светских неудач, сколько из-за козней денди-соперников.

Постепенный отход Бальзака от жёсткой структуры персонажа-денди, от выверенного социального маршрута проявился и в карикатурных образцах дендизма. Бальзак в них подвергает ироническому осмыслению разные грани устоявшегося образа. В Шарле Гранде смешной становится озабоченность денди своей внешностью - автором переосмыслена важнейшая составляющая образа де Марсе, Растиньяка, де Трая, Валантена и других. В образе Миноре-Левро или д'Этурни вариант денди-парвеню, столь привлекательный у де Трая, становится отталкивающим. Сула и Ронсере реализуют варианты выгодного дендистского брака; этот вариант был большой удачей Растиньяка, продуманным ходом де Марсе и желанным завершением дендистской карьеры де Трая, но теперь он подвергнут осмеянию. Наконец, сама «львиная» природа парижских элегантных молодых людей подвергнута осмеянию в образе экзотического денди Анри Монтеса де Монтеханоса.

Особняком в череде бальзаковских денди стоят герои «Философских этюдов» -Валантен, Бельвидеро и Кастанье. Они приобретают такую же чудесную власть над миром, как и денди. Если власть этих героев, основанная на «таинственном» даре -игра случая, то власть денди, основанная на неотразимой внешности и особом характере - игра природы. Но герои «Философских этюдов», за исключением Валантена, выведены из политического контекста. Для них власть не тождественна политике, в их образах отражено понимание природы и судьбы абсолютной власти человека. Бельвидеро совершенно не размышляет над сутью этой власти, он просто хочет ею обладать, это само действие. Валантен словно обездвижен своим даром, он беспрестанно предаётся размышлениям о сути этой власти. Её сутью оказывается смерть. Кастанье сразу же невыносима эта власть, он предпочитает покой. В финале «Прощённого Мельмота» эта сатанинская власть как бы растворяется, исчезает. Ею торгуют на бирже, и она обесценивается, а потом «договор с дьяволом» просто теряется. Но, возвращаясь к образу Валантена, можно сказать, что этого персонажа роднит с денди не только тема поиска власти. В центре «реалистичного» прошлого героя - всё та же неудачная светская авантюра, свидетельствующая о неспособности «понять» устройство мира и овладеть миром.

В самом конце творческого пути Бальзак вновь обратится к теме мистики власти и переосмыслит образ одного из носителей такой власти - денди. Это произойдёт в романе «Изнанка современной истории». Этот роман - удивительное средоточие всех тем бальзаковского универсума, в том числе и дендистского. Действие романа отнесено к середине 30-х, словно автор хотел вернуться к периоду дендистского покорения столицы и переписать его заново. Герой романа Годфруа уже прошёл -последовательно и безуспешно - период завоевательного освоения парижского пространства: город ему не поддался, его судьба - выход из порочного круга денди-завоевателей. У Годфруа, как и в истории Савиньена де Портандюэра, дендистская ситуация играет роль экспозиции. Бальзак, сводя в предысторию героя все пути и способы преуспеяния своих денди, отказывается от них - герой не добился признания ни в политике, ни на литературном или научном поприще, неудачей увенчался и беспроигрышный вариант завершения дендистской карьеры выгодным браком. В образе этого героя, в его истории «за скобками» содержится не просто повторение схемы, а оценка героя-денди. Он, как и все денди, маргинал по отношению к светскому Парижу, в герое подчёркнута типичность: это «Парижанин». Пройдя все круги дендистского испытания, он разочарован, стареет, у него масса долгов. При этом «ретроспективная история» героя не теряет свой «объясняющий» статус, но теперь она «объясняет» не специфику персонажа денди, а причину ухода героя с дендистских путей завоевания власти над миром. Так Бальзак «переписывает» вызов Растиньяка: Годфруа откажется от дендистского похода на город благодаря Религии, но именно с помощью веры бальзаковский герой наконец «возносится» над городом. Он присоединяется к тайному союзу благодетелей, спасителей несчастных. Между тем арсенал средств освоения Парижа просветлённым героем остаётся прежним. Тайное братство благодетелей также «богато, как барон Нусинген»; в старинном доме госпожи Jla Шантери Годфруа интересуют две вещи, правящие этим миром - книга («Подражание Христу»), как воплощение темы искусства и творца, и женщина -хозяйка и глава тайного союза благодетелей, воплощение веры и добродетели. Она и её дом - своеобразный вариант светского салона, куда столь же трудно попасть, как и в закрытые гостиные Сен-Жерменского предместья. Наконец, сама идея тайного общества, обладающего властью над миром, восходит к «Истории Тринадцати». Деньги, Талант, Светская Дама и Тайная Ассоциация - эти мифологемы бальзаковского Парижа, эти средства завоевания и символы столицы, разработанные именно как составляющие дендистской схемы завоевания Парижа, остались неприкосновенны. Используя эти схемы, последний бальзаковский герой, денди, стремящийся завоевать Париж, добивается желаемого в результате религиозного перерождения. Таково новое - последнее - видение автором судьбы денди.

Переходя от эволюции героя-денди к комплексу бальзаковских представлений о дендизме в целом, мы вновь вынуждены обратиться к журналистскому опыту Бальзака. Для нас особенно важен тот факт, что именно Бальзак развил идеи «Моды», делая акцент на то, что в «элегантной жизни» должно ориентироваться на образцы Старого режима. Излюбленные темы писателя в начале 30-х: поклонение герцогине Беррийской и старшей ветви Бурбонов, утопия спасения нации молодыми силами, «молодёжью» (capacites в бальзаковском варианте), которая раньше была под властью геронтократии. Эти темы во многом сформировали теорию «истинного аристократизма», приверженцем каковой автор «Человеческой комедии» останется до конца жизни. Это его - личное - видение дендизма. Именно преобладанием этой теории и объясняется тот факт, что в образах бальзаковских денди внешняя «элегантная» составляющая вовсе не является главенствующей.

С другой стороны, выработка теории «истинного аристократизма» -свидетельство той рефлексии, которую вызывал дендизм во французских литературных кругах. Литературность французского дендизма в целом носила особенный характер: в Англии у истоков явления были именно художественные произведения: «Пелем» Бульвер Литона, «Грэнби» Листера, «Тремейн» Варда, «Вивиан Грей» Дизраэли и др. Все романы вышли в свет между 1825 и 1830 гг. Во Франции имплантация этого явления сопровождалась рефлективным усилием, масса трактатов: «Пособие для модников» Ронтекса, «Трактат» Бальзака и многие другие. Импортированное явление требовало осмысления, особенно для людей не в полной мере причастных ему, имевших возможность принять участие в процессе только иногда. Поток произведений, «объясняющих» дендизм, вызывала чуждость явления и некоторое сопротивление, отразившееся, в том числе, и в выработке Бальзаком собственной теории «истинного аристократизма». Ведь во Франции существовала своя, довольно давняя традиция «модного образа жизни». В результате такого положения осмысливающего субъекта у Бальзака получилась личностная и нецельная картина: «Трактат об элегантной жизни» так и остался теорией, балансирующей между дендизмом и «истинным аристократизмом»; этой теории в полной мере Бальзак не следовал, а в романах мы видим необыкновенных денди, целиком поглощённых карьерным ростом и реализующих несостоявшиеся претензии самого писателя. При этом осмысление внешности и моды как средства достижения целей на политическом поприще характерно для Бальзака, ещё в «Кодексе Туалета» он называет моду «самым сильным оружием в руках достаточно ловких людей». Эта идея опрокидывания стабильных ценностей в искусстве, моде и эстетике благодаря подвижности и переменчивости моды напрямую увязывается Бальзаком с политикой. В условиях, когда социальный статус перестаёт быть маркирован традиционными, легитимными и жестко закреплёнными образцами, денди становится тем персонажем, который призван сломать, преодолеть устоявшиеся схемы в обществе. Таким образом, Бальзак переносит идеи философии искусства в сферу общественного устройства, и бальзаковский персонаж денди предстаёт как персонаж переходный. Между тем, эта переходность пережита Бальзаком лично, он очень надолго «застрял» в ней, пытаясь добиться признания на литературном и в том числе политическом поприщах.

Итак, осмысление чуждого явления пошло у Бальзака по пути политизации, которая парадоксальным образом приобрела диаметрально противоположное значение явлениям «моды» и «дендизма». В Англии это были средства унификации и примирения аристократической и буржуазной элит, во Франции, и именно благодаря «Моде», элегантность становится признаком истинного аристократизма, средством противопоставления буржуазии и способом проникновения во власть. Именно аристократизм «Моды» послужил причиной распада изначальной редакции после 1830 года, а сориентированный на аристократию «Трактат» Бальзака, программный текст «Моды», печатался уже после Июльской революции, практически в условиях полной ненадобности. С одной стороны, «политэлегантология», которую проповедовал Бальзак в «Трактате», отражала личное видение феномена эпохи и одновременно стремление проникнуть в светское общество. С другой стороны, в политическом плане она предвещала скорый переход писателя к легитимистам. Именно переходность, нестабильность положения Бальзака, плюс чуждость теорий элегантности, приводит к непоследовательности: «Трактат» - это политический манифест с заявкой на политическое будущее, а не теория, разработанная самостоятельно и независимо. Между тем, для Бальзака и в этом тексте тема судьбы и места художника в обществе оставалась основной, в своих публицистических выступлениях он впервые создал нечто в роде «оппозиции людей искусства». Писатель желал, чтобы правительство признавало интеллектуальную собственность, которой пренебрегала Реставрация, и прилично оплачивало этот труд, не только деньгами, но и положением в обществе. Эти идеи, перешедшие в «Трактат» из предыдущих журнальных статей Бальзака, и, естественно, не услышанные властью, оказались удивительно плодотворны в художественном плане. С одной стороны, благодаря им писатель создал своего героя-денди. С другой стороны, для последующих поколений политический аспект бальзаковских построений оказался не важен, а вот две другие составляющих его теории элегантности - «аристократическая» и «художественная» - оказались основополагающими. Для Бодлера, например, они стали отправными точками в формировании его собственной эстетической философии дендизма.

Другой аспект данного комплекса представлений - обращение Бальзака к «мифу о Наполеоне». В 30-е гг. XIX в. люди и персонажи похожи на императора: Жюльен Сорель носил с собой портрет Бонапарта, а Жирарден укладывал на лбу прядь, чтоб походить на Наполеона, у Бальзака же была статуэтка Наполеона со знаменитой надписью «Завершить пером то, что он начал мечом». В «Письмах о Париже» Бальзак постоянно обращался к имени императора, а одна из самых ярких манифестаций бальзаковского преклонения перед Наполеоном содержится в «Разговоре между одиннадцатью часами и полуночью», произведении 1831 года, которое послужило основой для нескольких новелл. Мысль о том, что Реставрация отняла у молодёжи то будущее, которое обещала предыдущая наполеоновская эпоха, станет основной идеей в осмыслении Бальзаком феномена дендизма. Как и либеро-бонапатризм, близкий окололитературным кругам, этот дендизм часто использовал миф о Наполеоне, воплощённый в образе прикованного Прометея. Основные составляющие этого образа - честолюбие, энергия и способность преодолевать препятствия. Характерно, что одного из своих самых ранних денди, Рафаэля де Валантена, Бальзак тоже осмысляет изначально как «последнего Наполеона». (Под таким названием Бальзак опубликовал набросок начала «Шагреневой кожи» в «Карикатуре» 16 января 1830 г.). Образ невысокого, честолюбивого, энергичного и понимающего устройство общества человека, станет для Бальзака моделью денди. В результате, практически параллельно осмыслению денди как «meuble de boudoir» в «Трактате об элегантной жизни» рождается концепция активного и деятельного героя романа. И если в «Трактате» дендизм предстаёт как некая пустота, которой противопоставлена аристократичная, исполненная смысла, элегантность, то уже в «Шагреневой коже» эта пустая форма начинает заполняться социальным и политическим значением.

Концепция бальзаковского героя-денди, помимо социально-политического наполнения, напрямую связана с нарождающимся реализмом. Это концепция раскрыта самим Бальзаком: «Не так давно публика отказалась сочувствовать больным и выздоравливающим юношам и сладостным сокровищам меланхолии, таящимся в литературном убожестве. Она сказала «прощай» всем печальным, всем прокажённым, всем томным элегиям.» (Шагреневая кожа. 1831. Предисловие к первому изданию). Реализм рвёт с концепцией болезненного, мечтательного и неприспособленного героя, у Бальзака на сцене - человек, воодушевлённый жаждой власти, его кредо: «La destinee d'un homme fort est le despotisme». Нельзя сказать, что этим персонажам чужда скука, романтический «сплин», нет, они тоже трезво оценивают свет. Но ими движет честолюбие, жажда завоевания, это идеология маргиналов, наводнивших Париж в поисках места под солнцем. Итак, новый образ рождается в процессе пересмотра старой концепции романтического героя. Создавая этот образ, Бальзак стремится подавить слабые стороны (личности), и наоборот, систематизировать такие качества, как агрессивность и предприимчивость.

Чем же мотивировано появление этого героя, почему их так много в «Человеческой комедии»? Действительно, бальзаковские денди многочисленны, но изображение большого числа молодых завоевателей столицы не было преувеличением. Первая половина XIX века ознаменовалась демографическим взрывом - провинция устремилась в Париж, и население города возросло с полумиллиона до миллиона буквально в течение жизни одного поколения. Среди новоприбывших в основном южане. Бальзак тоже не был коренным парижанином, а основная масса его героев-покорителей столицы - молодые люди с юга страны. Связь столицы и провинции не ускользнула от писателя, который постоянно говорил о «зловещей привлекательности» Парижа: этот город «поглощает. дарования, рождённые во всех частях королевства, и составляет из них своё причудливое население, иссушая в собственных интересах разум нации» («Музей древностей»). Писатель сравнивал Париж с «заколдованным замком», который всё время штурмуют провинциалы; для них Париж всегда подобен полю битвы перед сражением - «каждый поутру льстит себя надеждой остаться в живых до вечера; мёртвых подсчитывают лишь на следующий день.». (Провинциальная знаменитость в Париже. Предисловие к первому изданию). Бальзак создаёт целую галерею типов молодых завоевателей и систематизирует этот поток, в котором «ум, деньги и славное имя» устремляются на поиски славы. «Музей древностей» и «Утраченные иллюзии» автор называл «исчерпывающей историей молодых людей из провинции», талантов без успеха.

Мы можем сказать, что своим рождением предприимчивый и активный герой Бальзака обязан трансформации города в XIX веке, именно меняющаяся столица вызвала к жизни «флибустьеров в жёлтых перчатках», своеобразную «аристократию силы». «Искусство, наука и деньги образуют социальный треугольник, в который вписан герб власти, - вот откуда должна вести своё происхождение современная аристократия», - пишет Бальзак в романе «Герцогиня де Ланже», развивая в художественном произведении темы «Парижских писем». Именно этими тремя способами - посредством денег, искусств и науки новые люди осваивают столичное пространство. Эти «сыны века» и способы их продвижения по жизни - очередные мифологемы, сотворённые литературой. Бальзак в немалой степени мифологизировал образ денди завоевателя столицы. Это Анри де Марсе, Растиньяк и другие персонажи. И важно также, что денди у Бальзака - это не просто образ, не просто тип, а социальная прослойка, он делает её срез, поэтому есть полюса, д'Эгриньоны и Рюбампре противоположны Траям и Растиньякам. Причём нередко у противоположностей дублируются черты. Так, для д'Эгриньона брак с богатой буржуазкой стал позором, а де Марсе рассматривает подобный брак как единственное разумное завершение карьеры денди. Но водораздел в этом социуме проходит по линии принадлежности персонажа к стану политиков, а возможность проникнуть в эту сферу определяется особой способностью денди быть политиком. Эта связка - комплекс черт, и внутренних и внешних, с необходимостью формирующих из совершенного денди успешного политика - гениальная художественная догадка, позволившая автору «Человеческой комедии» создать своих необыкновенных героев. Между тем, реальные политические деятели XIX века вовсе не благодаря своему дендизму становились политиками, или вернее, к тому моменту, когда они становились политиками, они уже переставали быть денди. Дело не только и не столько в том, что Бальзак не очень хорошо знал дендистскую среду и видел лишь выход на политическую арену своих коллег по журналу. Он принадлежал скорее к людям Бульвара, чьё общество и образ жизни и экстраполировал на политику и литературу. Но, изображая в романах собственные иллюзии по этому поводу, он разработал художественную модель героя-денди, социально и психологически «объяснённую», и в силу этой «объяснённое™» чрезвычайно правдоподобную. Поэтому необходимо отметить, что связь бальзаковских героев с реализмом, не смотря на романтические «ужасы» ранних произведений («История Тринадцати») и явные отличия персонажей от реальных денди эпохи, вовсе не декларативна. Она хорошо прослеживается именно на уровне художественной техники. Руководствуясь правилом писателя-реалиста - «Писатель должен доказать то, о чём он повествует, а для этого нужно объяснить» - Бальзак с помощью логически выстроенной цепочки событий психологически мотивирует своих необыкновенных героев и их успехи. В результате типичными и обыкновенными становятся и Де Трай и де Марсе и Растиньяк. Будучи единожды изобретённой, эта технология «объяснения» персонажа как бы всегда подразумевается в бальзаковских текстах. Постепенно она сворачивается в ретроспективную «дендистскую ситуацию», как у Портандюэра или Годфруа. Бальзаковский текст един, и каждый роман «Человеческой комедии» с участием денди как бы апеллирует к целому всей эпопеи, заставляя читателя принимать на веру нового «объяснённого» героя.

Подводя итог, необходимо сказать, что специфика бальзаковского сообщества денди тесно связана с осмыслением автором общества в целом как стабильной системы. Эти идеи наиболее систематично были изложены Бальзаком в «Трактате об элегантной жизни», а затем легли в основу «картины Парижа», предпосланной роману «Златоокая девушка». В романе элегантная молодежь предстаёт как некая особая социальная прослойка, что предвещает появление специфического универсума бальзаковских денди. Это социологическое осмысление явления будет сопровождать Бальзака всю жизнь, оно найдёт отражение почти во всех его персонажах денди. Отсюда берёт начало «политический дендизм» бальзаковских героев и восприятие

307 Реизов Б.Г. Французский роман XIX века. - М., 1969. - С.88.

225 дендизма как «судьбы молодёжи». Однако философское и социально-политическое осмысление этого явления увело романиста очень далеко от реального положения вещей. Дендизм 30-х гг. был всё-таки модой, а не политическим заговором или философской доктриной. «Политических денди» в бальзаковском понимании не существовало никогда, а варианты бальзаковских «денди от литературы» чрезвычайно далеки от известных эстетов - Бодлера и д'Оревильи. Денди «Человеческой комедии» не калька с реальной картины; эти образы обретают свой внутренний смысл не от сопоставления с действительностью, но в художественном целом бальзаковского творчества. И только в контексте той эволюции, что претерпевает персонаж-денди у Бальзака, от «протоденди», где есть только внешние признаки дендизма, через денди-политиков и денди от литературы, через отказ и иронию, заложенную в карикатурных образцах денди «Человеческой комедии», может быть осмыслен герой «Изнанки современной истории», - денди, обретающий власть над миром на путях религиозного перерождения.

Список научной литературыСкуратовская, Александра Петровна, диссертация по теме "Литература народов стран зарубежья (с указанием конкретной литературы)"

1. Основные издания:

2. Бальзак О. де Изнанка современной истории: Избранное. М.: Изд-во Независимая Газета, 2000. - 544 с.

3. Бальзак О. де Собр. соч. в 24 т. М.: «Правда», 1960. - (Библиотека «Огонёк»),

4. Бальзак О. де Собр. соч. в 27 т. М.: «Голос», 1997.

5. Бальзак О. де Собр. Соч. в 15 т. М.: Гослитиздат, 1951-1955.

6. Бальзак О. де Урсула Мируэ. Воспоминания двух юных жён. М.: «Худож. лит.», 1989.-492 с.

7. О. де Бальзак. Физиология брака. Патология общественной жизни. М.: Новое литературное обозрение, 1995. - 552 с.

8. Balzac Н. de, La Comedie Humaine. 12 vol. P.: Gallimard, 1976-1981 .-«Bibliotheque de la Pleiade».

9. Balzac H. de Correspondance. 5 vol. P.: Gamier, 1860-1972.

10. Balzac H. de Oeuvres diverses. 2 vol. P.: Gallimard, 1986, 1990. - «Bibliotheque de la Pleiade».

11. Balzac H. de, Lettres a madame Hanska. 4 vol. P.: Ed. du Delta, 1967-1971.

12. Библиографическая и справочная литература:

13. Мильчина В.Д. Оноре де Бальзак // Энциклопедия литературных героев. Зарубежная литература XVIII-XIX веков. М.: «Издательство ACT-ЛТД», 1997.-с. 25-109.

14. Паевская А.В., Данченко В.Т. Оноре де Бальзак. Библиография русских переводов и критической литературы на русском языке. 1830-1964 М.: «Книга», 1965.-426 с.

15. Cerfberr A., Christophe J. Repertoire de la Comedie Humaine de H. de Balzac. P.: Caiman-Levy, 1888. -XIII, 563 p.

16. Lecour Ch. Les personnages de la Comedie Humaine. Avec 33 tableaux genealogiques depliants. P.: Vrin, 1966. - 162 p.

17. Longaud F. Dictionnaire de Balzac P.: Larousse, 1969. - 255 p.

18. Lotte F. Dictionnaire biographique des personnages fictifs de «La Comedie humaine». P.: Corti, 1952. - XXXIII, 676 p.1. Учебная литература:

19. История всемирной литературы. Т. 6. М.: «Наука», 1989. - 880 с.

20. История французской литературы. Т. 3. М., Изд-во АН СССР, 1959. - 583 с.

21. Histoire de la litterature fran9aise de XIX et XX siecles. Sous la dir. de P. Brunei. P.: Bordas, 1986.-760 p.

22. Lagarde A. XIX siecle. Les grands auteurs fram^ais. Т. V. P.: Bordas, 1964. - 576p.

23. Litterature franchise. T. 12. Le romantisme. I. 1820-1843. P.: Artaud, 1973. - 407p.

24. Manuel d'Histoire Litteraire de la France.T. IV. De 1789 a 1848. Partie II. P.: Ed. Sociales, 1973.-587 p.1. Воспоминания:

25. Бальзак в воспоминаниях современников. М.: «Худож. лит.», 1986. - 558 с.

26. Alton Shee Е. Mes Memoires (1826-1848). P.: Lacroix, 1869. - 337 p.

27. Apponyi R. Journal du comte Rodolphe Apponyi. Vingt-cinq ans a Paris (1826-1843). 3 vol.-P.: Plon, 1914.-T. 1-3.

28. Audebrand Ph. Memoires d'un passant. P. : C. Levy, 1893. - V, 345 p.

29. Bertaut J. Le Boulevard. P.: Taillandier, 1957. - 268 p.

30. Clement de Ris, Comte de L. Portraits a la plume. P.: Didier, 1853. - 338 p.

31. Clodin G. Mes souvenirs. Les Boulevards de 1840 a 1848. P.: Levy, 1884. - 349 p.

32. Contades G. de Portraites et Fantaisies. P.: Maison Quantin, 1887. - 208 p.

33. Delecluze E. Journal. 1824-1828. P.: Grosset, 1948. - 509 p.

34. Ferry G. Balzac et ses amis. P.: C. Levy, 1888. - VIII, 286 p.

35. Fontaney A. Journal intime. Publie avec une introduction et des notes de R. Jasinski. -P.: Presses fransaises, 1925. -LIV, 231 p.

36. Gautier Th. Portraits contemporains. P.: Charpentier, 1874. - 464 p.

37. Gautier Th. Portraits souvenirs litteraires. P.: Charpentier, 1892. - 320 p.

38. Gozlan L. Balzac en pantoufles. P.: Delmas, 1949. - 316 p.

39. Houssaye A. Les Confessions. Souvenirs d'un demi-siecle- P.:Dentue,1885. -T. 1-4.

40. Janin J. Un hiver a Paris. P.: Cumer&Aubert, 1843. - 112 p.

41. Lecomte J. Le Perron de Tortoni. Indiscretions biographiques. P.: Dentu, 1863. -345 p.

42. Mirecourt E. Les Contemporains : Balzac. P.: Roret, 1854. - 96 p.

43. Owenson S. La France en 1829-1830. Stuttgart: Hoffman, 1830. - 382 p.

44. Second A. Le tiroir aux souvenirs. P.: Dentue, 1886. - 382 p.

45. Trollope Fr. Paris et les Parisiens en 1835. P.: Fournier, 1836. - T. 1-2.

46. Yeron L.D. Memoires d'un bourgeois de Paris. P.: Gonet, 1853-1855. -T. 1-5.

47. Werdet E. Portrait intime de Balzac. P.: Dentu, 1859. - 404 p. Основные биографии:

48. Моруа А. Прометей, или жизнь Бальзака. -М.: Прогресс, 1967. 637 с.

49. Baschet A. Honore de Balzac. Essai sur I'homme et l'oeuvre. P.: Giraud, 1852.-248 p.

50. Bertaut J. Balzac. P.: Hachette, 1961. - 295 p.

51. Billy A. La vie de Balzac. P.: Flammarion, 1944. - T. 1-2.

52. Cabanes A. Balzac ignore. P.: Albin Michel, s.a. - 288 p.

53. Flat P. Essai sur Balzac. P.: Plon-Nourrit, 1893. - VII, 323 p.

54. Jarry P. Le dernier logis de Balzac. P.: S. Kra, 1924. - 78 p.

55. Pierrot R. Honore de Balzac. P.: Fayard, 1994. - 525 p.

56. Pritchett V.S. Balzac. L.: Chatto & Windus, 1973. - 272 p.

57. Surville L. Balzac. P.: Caiman-Levy, 1878.-210 p. Исследования:

58. Бальзак в русской литературе. М.: Изд-во «Рудомино», 1999. -223 с.

59. Барбе д'Оревильи. О дендизме и о Джордже Браммелле: Эссе. М.: Издательство Независимая Газета, 2000. - 208 с.

60. Вюрмсер А. Бесчеловечная комедия. М.: Прогресс, 1967. - 646 с.

61. Гербстман А.И. Театр Бальзака. M.-JL: «Искусство», 1938. - 149 с.

62. Гриб В.Р. Избранные работы. М.: Гослитиздат, 1956. - 415 с.

63. Гриб В.Р. Бальзак об искусстве. Хрестоматия,- M.-JL: «Искусство», 1941,- 425с.

64. Грифцов Б.А. Как работал Бальзак. М.: Гослитиздат, 1958. - 300 с.

65. Гроссман JI. Литературный труд Бальзака. В кн. Гроссман Л.П. Цех пера. Статьи о литературе. -М.: «Федерация», 1930. -302 с.

66. Затонский Д.В. Бальзак // История всемирной литературы. Т. 6. М.: «Наука», 1989.-С. 195-206.

67. Зиммель Г. Мода// Зиммель Г. Избранное. Т 2. М.: Юрист», 1996. - С. 266-291.

68. Мартен-Фюжье А. Элегантная жизнь или как возник «весь Париж». М.: Изд. им. Сабашниковых, 1998. - 480 с.

69. Манхейм К. Избранное. Социология культуры. М.-СПб.: «Универ. книга», 2000. - 530 с.

70. Николаева Т.М. О возможном влиянии одного текста О. Бальзака на судьбы русских поэтов (Пушкин и Лермонтов) // Известия АН. Серия литературы и языка. М., 2000. - Т. 59, № 3, с. 40-47.

71. Обломиевский Д.Д. Бальзак // Ранний буржуазный реализм. Сб. ст. Л.: Худож. лит., 1936.-с. 587-654.

72. Обломиевский Д.Д. Бальзак. Этапы творческого пути. М.: Гослитиздат, 1961.-589 с.

73. Оноре де Бальзак: денди и творец. Исследования, материалы, каталог выставки, альбом. М.: «Оушн пикчерс», 1997. - 320.

74. Реизов Б.Г. Бальзак. Сб. ст. Л.: Изд. ЛГУ, 1960. - 328 с.

75. Реизов Б.Г. Творчество Бальзака. Л.: Худож. лит., 1939. -410 с.

76. Реизов Б.Г. Французский роман XIX века. М.: «Высшая школа», 1969. - 309 с.

77. Тэн И. Бальзак. Этюд. СПб.: Берман, 1894. - 108 с.

78. Abraham P. Recherches sur la creation intellectuelle. Creatures chez Balzac. P.: Gallimard, 1931.-342 p.

79. Affron Ch. Pattern of failure in «La Comedie humaine». N.-Haven-London, 1966.-293 p.

80. Amblard M-C. L'Oeuvre fantastique de Balzac. Sources et philosophie. P.: Didier, 1972.-280 p.

81. Arrigon L.J. Les Annees romantiques de Balzac. P.: Perrin, 1927. - 297 p.

82. Atkinson G. Les idees de Balzac d'apres «La Comedie Humaine». Geneve: Droz, 1949.-T. 1-5.

83. Baberis P. Aux sources de Balzac. Les romans de jeunesse. P.: Les Bibl. de Г original, 1965. - XXX, 451 p.

84. Baberis P. Balzac et le mal du siecle. Contribution a une physiologie du monde moderne. P.: Gallimard, 1970. - T. 1-2.

85. Baberis P. Balzac: une mythologie realiste. P.: Larousse, 1971. - 287 p.

86. Baberis P. Mythes balzaciens. P.: Colin, 1972. - 358 p.

87. Baberis P. Le monde de Balzac. P.: Artaud, 1973. - 603 p.

88. Baldensperger F. Orientations etrangeres chez h. de Balzac. P.: Champion, 1927. -XVIII, 274 p.

89. Balzac : Le livre du centenaire. Sous la dir. de M. Bouteron. P.: Flammarion, 1952.-244 p.

90. Balzac and the 19-th century. N-Y.: Leicester univ. press, 1972. - 399 p.

91. Balzac et «La Peau de Chagrin». Etudes reunies par CI. Duchet. P.: SEDES, 1979. - 187 p.

92. Balzac mis a nu et les dessous de la societe romantique. P.: Gaillandre, 1928. -XLVII, 261 p.

93. Bardeche M. Balzac, romancier (1820-1835). Geneve: Slatkine, 1967. - 639 p.

94. Beguin A. Balzac lu et relu. P. : Ed. du Seuil, 1965. - 251 p.

95. Bellesort A. Balzac et son oeuvre. P.; Perrin, 1925. - VII, 373 p.

96. Berard S.-J. La genese d'un roman de Balzac. 1837. P.: Colin, 1961. - T. 1-2.

97. Berthier P. Nathan, Balzac et la «Comedie Humaine» // L'Annee balzacienne. P.: Gamier, 1971.-p. 164-185.

98. Blanchard M. Temoignages et jugements sur Balzac. P.: Champion, 1931. - 336 p.

99. Borel J. Personnages et destins balzaciens. P.: Corti, 1959. - 253 p.

100. Bory J-L. Eugene Sue. Dandy mais socialiste. P.: Hachette, 1973. - 448 p.

101. Bouteron M. Etudes balzaciennes. P. : Jouve, 1954. - XV, 272 p.

102. Brua E. La configuration du dandy dans «Eugenie Grandet» // L'Annee balzacienne. P.: Gamier, 1975. - p. 245-261.

103. Butler R. La noblesse d'Empire dans la «Comedie Humaine» //L'Annee balzacienne.-P.: Gamier, 1983.-p. 163-178.

104. Caillois R. Mythe et l'homme. P.: Gallimard, 1972. - 222 p.

105. Castex P.-G. Nouvelles et contes de Balzac. P. : C.D.U., 1961.-T. 1-2.

106. Cazauran N. Catherine de Medicis et son temps dans la Comedie Humaine. -P.: Univ. de Lille, 1977. IX, 574 p.

107. Chollet R. Balzac journaliste: le tournant de 1830. P.: Klincksieck, 1983,- 655p.

108. Citron P. Dans Balzac. P., 1986. - 294 p.

109. Coblence Fr. Le dandysme, obligation d'incertitude. — P.: PUF, 1988.-303 p.

110. Conner W. La composition de «La fille aux yeux d'or» // RHLF P., 1956, №3-4.-p. 535-547.

111. Dallenbach L. La canne de Balzac. P. : Corti, 1996. - 218 p.

112. Dedeyan Ch. Balzac et l'Angleterre // Balzac. Le livre du centenaire. -P.: Flammarion, 1952. p. 283-297.

113. Delattre G. Les opinions Iitteraires de Balzac. P. : PUF, 1961. - 256 p.

114. Forest J. L'Aristocrate balzacienne. P.: Corti, 1973. - 232 p .

115. Fortassier R. L'Interview d'un dandy (1830) // L'Annee balzacienne. P.: Gamier, 1967.-p. 73-87.

116. Fortassier R. Les mondains de la Comedie Humaine. Lille: Univ. de Lille, 1980.-585p.

117. Gautier H. L'image de l'homme mineur chez Balzac. Geneve: Droz, 1984-XIII, 330 p.

118. Guichardet J. Balzac «archeologue» de Paris. P.: SEDES, 1986. - 497 p.

119. Guise R. Balzac. P.: Hatier, 1972-1973. - Т. 1 -2.

120. Guyon B. La pensee politique et sociale de Balzac P.: Colin, 1947,-XVII, 829 p.

121. Labouret-Gare M. L'Aristocrate balzacienne et sa toilette // L'Annee balzacienne. P.: Gamier, 1982. - p. 181-193.

122. Lalande B. « Etats successifs d'une nouvelle de Balzac» //RHLF.- P., 1947-p. 182-203.

123. Lemaire M. Le dandysme de Baudelaire a Mallarme. P.: Klincksieck, 1978.-330 p.

124. Marceau F. Balzac et son monde. P.: Gallimard, 1955. - 540 p.

125. Millet-Gerard D. Dandys et coquettes de Balzac a Lermontov // L'Annee balzacienne P.: Gamier, 1993. - p. 41-63.

126. Nishikava Y. Balzac et le dandysme. Kyoto: Midori no Yakata, 1977.-235 p.

127. Nishio O. La signification du Сёпас1е dans "La Comedie Humaine" Tokyo.: France Tosho, 1980. - XI, 194 p.

128. Picon G. Balzac par lui-meme. Images et textes presentes par G. Picon. P.: Ed. duSeuil, 1956.- 191 p.

129. Pommier J. Naissance d'un Ireros: Rastignac // RHLF P.: 1950.-p. 192-210.

130. Pommier J. L'Invention et l'ecriture dans « La Torpille» d'Honore de Balzac. Geneve: Droz, P.: Minard, 1957. - 248 p.

131. Pradalie G. Balzac historien. P.: Presses univ. de la France, 1955.-VII, 308 p.

132. Preston E. Recherches sur la technique de Balzac. Le retour systematique des personnages dans laComedie Humaine. Avec preface de M. Bouteron P.: Presses Frar^aises, 1926. - 286 p.

133. Prevost J. C. Le dandysme en France. (1817-1839). Geneve: Droz, P.: Minard, 1957.-213 p.

134. Prioult A. Balzac avant la Comedie Humaine. 1818-1829. Contribution a l'etude de la genese de son oeuvre. P.: Courville, 1936. - XX, 484 p.

135. Reboul P. Le Mythe anglais dans la litterature fran9aise sous la Restauration. -Lille: Univ. de Lille, 1962. 478 p.

136. Reboussin M. Balzac et le mythe de Feodora. P.: Nizet, 1966. - p. 287.

137. Reclus M. Emile de Girardin. La creation de la Presse moderne. P.: Hachette. 1934.- 198 p.

138. Senninger A.M. Honore de Balzac par Theophile Gautier. P.: Nizet, 1990.-226 p.

139. Stevenson N.W. Paris dans «La CoiMdie Humaine». P.: Courville, 1938.-238 p.

140. Spoelberch de Louvenjoul Ch. Etudes balzaciennes. Autour d'Honore de Balzac. P.: C. Levy, 1897. - XIV, 294 p.