автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.03
диссертация на тему: Феномен героического поведения в древней Скандинавии: идеальные модели и поведенческая практика

Полный текст автореферата диссертации по теме "Феномен героического поведения в древней Скандинавии: идеальные модели и поведенческая практика"

На правах рукописи

005002788

Философов Игорь Юрьевич

ФЕНОМЕН ГЕРОИЧЕСКОГО ПОВЕДЕНИЯ В ДРЕВНЕЙ СКАНДИНАВИИ: ИДЕАЛЬНЫЕ МОДЕЛИ И ПОВЕДЕНЧЕСКАЯ ПРАКТИКА (ПО ДАННЫМ ЭДДИЧЕСКИХ ПЕСЕН И САГ О ДРЕВНИХ ВРЕМЕНАХ)

Специальность 07.00.03 - всеобщая история

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

- 1 ДЕК 2011

Саратов - 2011

005002788

Работа выполнена в ФГБОУ ВПО «Саратовский государственный университет имени Н.Г.Чернышевского»

Научный руководитель: доктор исторических наук, профессор

Галямичев Александр Николаевич

Официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор

Глебов Андрей Германович

доктор философских наук, профессор Михайлнн Вадим Юрьевич

Ведущая организация: Ставропольский государственный университет

Защита состоится 22 декабря 2011 г. в 14.00 часов на заседании Совета Д 212.243.03 по защите докторских и кандидатских диссертаций при ФГБОУ ГПО «Саратовский государственный университет имени Н.Г.Чернышевского» по адресу: 410012, г. Саратов, ул. Астраханская, 83, корпус XI, ауд. 401.

С диссертацией можно ознакомиться в Зональной научной библиотеке Саратовского государственного университета имени Н.Г.Чернышевского: г. Саратов, ул. Университетская, 42, читальный зал №3.

Автореферат разослан «_» ноября 2011 г.

Ученый секретарь .. .

диссертационного совета, / ("'у

доктор исторических наук, профессор /''■Л.Н. Чернова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования. Главной проблемой в отношении начала эпохи викингов остается переход от вполне «инкубационного» состояния Скандинавии после ее культурного обособления, после завершения Великого переселения народов, к достаточно интенсивной и осуществляемой в различных формах экспансии. В рамках европейской и американской науки основное место при попытке решить эту проблему по-прежнему отводится «материальному фактору» - резкому демографическому скачку при нехватке собственных пищевых и земельных ресурсов, качественному развитию технологий кораблестроения и т.д. Напротив, отечественная наука уже в 1960-1980-х гг. сделала основной упор на факторах иного рода - перерождении родового общества в новую форму социальной структуры и формировании нового типа ментальности, повышении «престижа» походного способа бытия.

Действительно, в случае древней Скандинавии мы имеем дело с уникальной социокультурной ситуацией, в которой воинская составляющая является однозначной доминантой (не случайно поэтому в научной и научно-популярной литературе устойчивый характер приобрел неверный по сути конструкт «общество викингов»), а все мировоззренческие, ценностные, этические установки претерпели изменения, придя в соответствие с доминирующим воинским этосом.

Не в последнюю очередь благодаря тому, что переживаемое нами время в мире в целом и в России в частности представляет собой в известной степени «слом эпох», исключительную значимость приобретает изучение такого рода мировоззренческих переворотов, катализируемых ими процессов маргинализации и варваризации социума, а также связанных с этими процессами политических и экономических изменений.

С другой стороны, интерес к скандинавской тематике еще со времен первых «норманистов» отличает отечественную историографию. Наиболее рельефным среди этих сюжетов в контексте исследования предстает феномен северной дружины, генетически и структурно связанной с ранними дружинами Руси. Сам же этот феномен теснейшим образом связан с пластом скандинавской воинской традиции, находящимся в фокусе внимания в данном диссертационном исследовании.

Объектом исследования выступает в данной работе феномен героического поведения - специфически мужского, маргинального комплекса поведенческих норм, обусловленного нахождением носителя в особых пространственно-временных условиях (Периферии) и служащего отправной точкой для выстраивания адекватной этим условиям системы культурных кодов.

Предметом исследования являются героические поведенческие инварианты и связанные с ними ритуальные практики, нашедшие отражение в образах героев скандинавского эпоса (песнях Старшей Эдды и исландских сагах), а также взаимосвязь этих поведенческих инвариант с процессами маргинализации, милитаризации и мобилизации древнескандинавского общества, определившими его уникальный облик.

Географические границы исследования весьма обширны, что находит объяснение в самом характере изучаемой проблематики. Основной географической зоной, охваченной в исследовании, закономерно является Скандинавский субконтинент, Ютландский полуостров и северные острова; включая Исландию - то есть регионы, формирующие собственно древнюю Скандинавию. Однако при обращении к частным сюжетам работы и объяснении некоторых ее положений используется материал, относящийся и к другим территориям - например, к Поднепровью, месту возникновения древнего готского государства.

Хронологические рамки исследования также охватывают достаточно продолжительное время: изучаемая проблематика скандинавской архаики может быть соотнесена с 1У-1Х вв. н.э., хотя большая часть основных источников возникла в более поздние времена (ХП-Х1У вв.).

Целью данного диссертационного исследования является осмысление феномена героического поведения как фактора развития древнескандинавского общества, мировоззренческой предпосылки начала экспансии викингов и элемента культурного кода, формировавшего поведенческую модель скандинавского мужчины-воина. ,

Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

1) Выявить причины и пути возникновения феномена героического поведения, связанные с дисбалансом сфер жизни социума древней Скандинавии;

2) Определить основные черты героической модели поведения, способы 0е активации и деактивации;

3) Выделить основные инварианты героического поведения, отраженные в источниках, и осуществить их сравнительный анализ;

.4) Проследить влияние героической интерпретирующей традиции на более ранние поведенческие образцы.

Методологическая основа данного исследования. В рамках выполнения задач диссертационного исследования будет проведена апробация ряда гипотез, принадлежащих сфере культурной и социальной антропологии и прежде не проверявшихся на скандинавском материале. В работе обрисована особая модель, применяемая с целью более адекватного осмысления ряда фундаментальных социально-психологических механизмов скандинавской архаики.

С точки зрения собственно методов исследования, в диссертации соблюдаются основополагающие принципы историзма,'объективности и научной достоверности. Так, принцип историзма обусловил изучение процессов, про, истекавших в изучаемый период, в динамике и хронологической последовательности. Принцип объеетрвности, диктуемый преодолением опасности априорных суждений, предполагает по возможности беспристрастное изучение проблемы героического поведения' вне ¿формировавшихся стереотипов и схем - как обыденного, так'и ^аутаого '¿озк£1нйя.'' Принцип научной достоверности, наконец, подразумевает необходимость как мЬжно бблее полного

критического анализа используемых источников. Помимо этого, был применен широкий круг специфических методов, среди которых метод системного анализа, метод построения гипотез и гипотетической реконструкции, сравнительно-исторический метод и близкие к нему методы дисциплинарной и структурной аналогии, метод моделирования и транспонирования готовой модели, условно-критический метод. В исследовании также использовался междисциплинарный подход: в частности, значительное место занимают средства научного исследования, присущие культурной антропологии, социальной психологии и исторической географии.

Вопрос о степени научной разработки темы диссертации представляется весьма сложным. Во-первых, проблема феномена героического поведения прежде не ставилась как таковая (по меньшей мере, в подобной формулировке); во-вторых, отчасти вследствие вышеприведенного пункта, сложно говорить о некоей прослеживающейся «эволюции взглядов» на тот или иной вопрос, которую можно было бы зафиксировать на временной шкале. Зачастую хронологически более ранняя точка зрения видится мне более верной, полнее и многограннее отражающей действительность или представляющей большую научную значимость, чем более поздняя. Более того, даже отсутствие важных данных, полученных позднее, и ошибочные выводы, сделанные хронологически более ранним исследователем, не являются основанием для отказа от его трудов как от «устаревших». В-третьих, комплексный характер работы не дает возможности ограничиться исследованиями, принадлежащими одной научной дисциплине в ущерб другим. В работе затрагиваются вопросы, явным образом принадлежащие не только истории, но и смежным, и даже удаленным от нее наукам. Это приводит нас к использованию научной литературы из других областей знания - географической, климатологической и т.д., что неизбежно расширяет круг исследований, используемых в диссертации, и усложняет ее систематизацию.

Однако, поскольку речь в работе идет о мужских, воинских поведенческих практиках, основную линию научной литературы по тематике работы формируют исследования, связанные с совершенно особой и крайне значимой ролью, которую практически во всех индоевропейских обществах (и в скандинавском в том числе) играла такая организация, как мужской воинский союз.

Проблематика мужского союза поднимается в работах Х.Шурца^, Л.Вайзер2, О.Хёфлера3, С.Викандера4, Ж.Дюмезиля5, А.Принза,

' Schurtz H. Alterklassen and Mannerbunden. Berlin, 1902.

2 Weiser L. Altgermanische Junglingsweihen und Mannerbunde. Buhl, 1927.

3 Hofier 0. Kultische Geheimbünde der Germanen. Berlin, 1934.

4 Vikander S. Der arische Männerbund: Studien zur indo-iranischen Sprach-und Religionsgeschichte. Lund, 1938.

5 Dumezile G. Mythes et dieux des Germains - Essai d'interprétation comparative. Paris, 1939.

6 Prins A. Ii. J. East African Age-Class Systems. Groningen, 1953.

Ф.Х.Стьюарда7, М.Элиаде8, И.Нурдгрена9, Т.Брандта10, Ю.В.Андреева11, А.И.Иванчика12, К.П.Калиновской13 и др.

В области изучения мужских воинских союзов Х.Шурц (в первую очередь классический труд «Возрастные классы и мужские союзы», вышедший в Берлине в 1902 году14) является родоначальником, впервые введшим в научный обиход само понятие мужского союза. Шурцу, однако, мужской союз виделся исключительно этнографическим феноменом: будучи этнологом, немецкий исследователь стремился описать данное явление применительно к «примитивным» обществам —африканским, южноамериканским, полинезийским и т.д. Он также употребляет термин «мужской союз» в крайне широком значении, подразумевая под männerbunde любой способ обособления от противоположного пола, при этом четкое определение мужского союза в работах Шурца отсутствует. Тем не менее, работа немецкого ученого важна не только как легшая в основу изучения мужских союзов, но и как крупный обобщающий теоретический труд по истории и параметрам мужских союзов в различных социумах планеты.

Традициям Шурца следовал и другой этнограф, Х.Уэбстер, написавший и издавший в 1908 году книгу «Первобытные тайные общества»15. В этой работе, однако, можно отметить те же недостатки, что и в книге Шурца - вновь мужской союз (или «тайное общество») мыслится только как присущий неразвитым этносам за пределами Европы, однако по объемности и разнообразию входящего материала она вполне может конкурировать с трудом предшественника.

Продолжателями линии, заложенной Уэбстером, явились А.Принз и Ф.Х.Стьюард. Первый опубликовал в 1954 году труд «Восточно-африканская система возрастных классов»16, второй - в 1977 году выпустил книгу «Основы группо-возрастных систем»17. Эти исследователи продолжали вписывать

а Steward, F:H. Fundamentals of Age-Group Systems. New York, 1977.

8 Элиаде M ■ Ox Залмоксиса до Чингиз-хана // // URL:

htip://.w\wдантйгЛпfo/bibliqtek .Buks/Culturc/EliaJc/Oùngis/lndcx.ohn (дата обращения: 15.04.2010); Он же. Кузнецы и алхимики //Азиатская алхимия. Сборник эссе. М., 1998.; Он же. Обряды и символы инициации: берсерки и герой////URL: http://vyww.gumer.info/bibliotek Buks/Culture/Eliade/Obriad.php (дата обращения: : 15.0412011); Ок'де. Священное и мирЬкое. M.; 1994. ¡>.

"Nordgreri I. Goterkällarif am goterna i Norden och pâ kontinenten. Odense,.2000.

10 Brandt T. The Heruls // URL: http://www.gedevasen.dk/heruls.pdf (дата обращения: 18.07.2010).

'1 Андреев Ю. В. Мужские союзы в дорийских городах-государствах (Спарта и Крит). СПб., 2004

12 Иванчик А.И. Воины-псы. Мужские союзы и скифские вторжения в Переднюю Азию // URL: lui p://l i berça, gerodcri: iJu/a h ist/psy-v«my:htm# * (дата обращения: 17.09.2010).

" Калиновская К.П. Возрастные классы как историческая форма общественной организации : Этносы'Восточной;Африки.М., 201Ö:' ■ : ! ■ . • • > ..

и Schurtz Н. Alterklassen and Mannerbunden. Berlin, 1902.

15 Webster Й. Prîihitîvè' Siècret SociétïéS'; NrtfVörk; 1908:' '•'

16 Prins A. И. J. East African Age-CIass Sy&ehrê.' Groningen, 1953.

" Steward, F.H. Fundamentals of Age-Group Systems. New York, 1977.

мужские союзы в единую систему возрастных классов, оперируя крайне широким кругом этнографического материала. В русле этой же традиции находятся работы некоторых отечественных исследователей - так, например, Ю.В.Андреев, несмотря на изучение мужских союзов в дррийских городах-государствах18, большое внимание уделяет именно теории возрастных классов, проводя параллели с первобытными обществами за пределами Европы; в этой же сфере работает и К.П.Калиновская .

Немецкая традиция изучения мужских союзов, однако, в 1920-с годы отошла от схемы Шурца-Уэбетера. Значительно меньший по охвату и не претендующий на всеобъемлющий системный анализ труд Л.Вайзер «Древне-германские практики мужских союзов и юношеские инициации» едва ли не первым перенес понятие мужского союза на европейскую почву, и, более того, на почву германо-скандинавскую. Именно в книге Вайзер впервые было высказано предположение о тождественности «эйнхериев», идеальных воинов-членов Wilde Heer - «дикой охоты» и юношеских воинских союзов.

О.Хёфлер, выпустивший в 1934 году книгу «Kultische Geheimbünde der Germanen»21, продемонстрировал, что Один являлся верховном богом именно экстатических воинских братств, и лишь затем был возведен в статус верховного божества. Хёфлер также предположил, что воинский союз «хариев», описанный Тацитом, единосущен «эйнхериям» и «хьяднингам» - идеальным воинским союзам скандинавской мифологии и эпоса и связан с одинической

традицией. ,,

Ж.Дюмезиль, несомненно, знакомый с работами Хёфлера, в 1939 году" отметил «дрейф» германской религиозной и ритуальной традиции «в сторону насилия». Французский исследователь, вслед за Хёфлером, видел проблему в мифологии Одина и в поддерживающих его воинах-членах мужских союзов, в аккумулируемой ими wut - ярости.

Следующим в ряду исследований, посвященных индоевропейским мужским союзам, следует назвать работу С.Викандера «Арийские мужские союзы», вышедшую в 1938 году23. Изучавший не германские, а иранские воинские братства, шведский ученый, однако, одним из первых обратил внимание на звериные, а именно волчьи коннотации в образах юных воинов народов иранского круга. Кроме того, Викандер уделил значительное внимание обрядовой стороне инициатических посвящений, роли оружия и крови в воинских инициациях юношей.

18 Андреев Ю. В. Мужские союзы в дорийских городах-государствах (Спарта и Крит). СПб., 2004

" Калиновская К.П. Возрастные классы как историческая форма общественной организации: Этносы Восточной Африки. М.,2010.

20 Weiser L. Altgermanische Junglingsweihen und Mannerbunde. Buhl, 1927.

21 Höfler 0. Kultische Geheimbünde der Germanen. Berlin, 1934.

22 Dumezile G. Mythes et dieux des Germains - Essai ¿'Interpretation comparative. Paris, 1939.

23 Vikander S. Der arische Männerbuhd: Studien zur indo-iranischen Sprach- und Religionsge-schichtc. Lund, 1938. . '

«Волчыо» тему применительно к мужским союзам индоевропейцев развил знаменитый румынский исследователь М.Элиаде в своей работе «Ог За-лмоксиса до Чингиз-хана»24. Элиаде анализирует момент превращения юноши в воина-зверя и ¡поднимает ряд вопросов: во-первых, вопрос о способах аккумуляции и активации furor heroicus, а во-вторых - крайне важный вопрос о «парадигматическом подражании» - то есть о воспроизведении определенных действий, некогда якобы совершенных мифическим «волком-первопредком». Несмотря на не полностью верную оценку образца для: подражания (как мы полагаем, речь идет не о мифическом первопредке, но об эпическом воине-образце), значимость постановки данного вопроса в книге румынского исследователя сложно переоценить.

Данная тематика также находит продолжение и в трудах отечественного историка А.И:Иванчйка, например, в его большой статье «Воины-псы. Мужские союзы и скифские вторжения в Переднюю Азию». Иванчик подробно анализирует'«волчий» сюжет в молодежной маргинальной героике у скифов и народов Ближнего Востока25.

i Значительное место «волчий сюжет» занимает и у М.Спейдела в его книге «Дрсвнегерманские воины»26, в которой он обстоятельно анализирует различные воинские «стили» древнегермацских племен. «Волк» как маргинал-изгой находится в центре внимания исследовательницы М.Р.Герстейн27. Еще один российский исследователь, Е.А.Шинаков, высказывает идею «дружинного общества», взрастающего на «почве» воинских союзов, предлагая счйтать некоторые архаические социумы «дружинными»28.

Определенное подтверждение концепция Шишкова находит в работах И.Нурдгрсна29 н Т.Брандта30, убедительно доказывающих связь отдельных германских племен с «эфебическими» союзами молодежи, являющих изначально стратовое единство воинов, способное становиться ядром будущих народов. - V

' Помимо вышеперечисленных, необходимо упомянуть также исследования- Дж.Морленда, Л.Хедигер и А.И.Селицкого. В работе Дж.Морленда

24 Элиаде М. От Залмоксиеа до Чингиз-хана // URL:

littp://wvvw.Kunicr.info/bibliotck_B»l<s/Culturc/Hliade/C1iini;is/liKlcx.php (дата обращения: 15.04.2010).

25 Иванчик А.И. Воины-псы. Мужские союзы и скифские вторжения в Переднюю Азию // URL:'liilp://!ibcrca.gcroclot.ni/ii liist/psy-voinv.hlm#*'faaTa обращения: 17.09.2010).

26 Speidel, М.Р. Ancient Germanic Warriors. Warrior Styles from Trajan's Column to Icelandic Sagas. London,'2004. ' ' "' .....

27 Gerstein, M.R. Germanic Warg: The Outlaw as Werwolf / Myth in Indo-European Antiquity / Ed. by G.J.Larson. London, 1974. '

28 Шинаков E.A. Элитные воинские формирования и власть / Викинги между Скандинавией и Русью'. Авт:-сост. А.А.Фетисбв, А.С.Щавелев. М., 2009. С. 177-198.

29 Nordgren I. Goterkällan: от gotferna i Norden oCh'pá kontinenten. Odense, 2000.

30 Brandt T. The Mentis // URL: hUp^/www.ucdevascn.dk/hCTuls.pdf (дата обращения: 18.07.2010).

«Концепции раииесредиевековой экономики»31 анализируется присущая маргинальным воинским «социумам» экономика дара, являющаяся стимулом к типично воинской активности. В фокусе внимания Л.Хедигер находится занимающая в этой экономической модели центральное место фигура военного вождя. Работа А.И.Селицкого «Воданичсские короли: религиозный аспект формирования королевской власти у древних германцев»- также посвящена власти «конунга», но в связи с ее эволюцией в новый, собственно «королевский» тип власти и в аспекте ее сакрализации.

В последние десятилетия существует тенденция к рассмотрению проблем мужского союза как однополой группы или особого института в рамках исследований в области мужской групповой и тендерной психологии, поведения, проявлений «маскулинности». К таким работам можно отнести труды Р.Конпелл, Дж.Мессершмитта, Л.Тайгера, Х.Блазека, И.С.Кона.

Л .Тайгер в книге «Мужчины в группах»34 видит корни различных специфически мужских («гомосоциальных») институтов (в том числе мужских союзов) с их особой эмоциональной атмосферой и групповой солидарностью, лежащими в области филогенеза. Исследователь выводит мужскую поведенческую стратегию, предполагающую «сбивание» в однополые группы, из необходимости слаженных действий на охоте в период существования ранних антропоидов.

Известный советский и российский сексолог И.С.Кон посвятил достаточно большое количество работ проблеме гомосоциальности, исследованию роли группы однополых сверстников как главного способа организации мальчиков на определенном этапе развития. Он констатирует практически полную невозможности избежать «сбивания» в такие группы - что является причиной высокой устойчивости мужских союзов.

В статье Р.Коннел и Дж.Мессершмитта «Гегемонная маскулинность: пересмотренный концепт»35 авторы описывают концепцию т.п. «гегемонной маскулинности» - специфически «суровых», подчеркнуто доминантных лидерских качеств, которыми должен обладать индивид, желающий выдвинуться па ведущие позиции в гомосоциальном коллективе. Они указывают на то, что развитие качеств «гегемонно-маскулинной» модели быстро переходит на большую часть мужской группы, где появился ее представитель. Некоторая схожесть в «героическом» поведенческом образце и личности «гегемон-

31 Moreland J. Concepts of Early Medieval Economy / Long 8lh Century / Ed. by Hansen I.L., Wickham C. Boston, 2000. P. ¡6.

32 Hedcagcr L. The Creation of Germanic Identity. A European origin-myth / Frontiers d'Empire. Nature et Signification des Frontieres Romaines / Ed. by Brun P., Leeuw S. van der, Whittaker C.R. Rouen, 1993. P. 121-131.

33 Селицкий А.И. «Воданичсские короли»: религиозный аспект формирования королевской власти у древних германцев / Скандинавские чтения 2000 года: Этнографические и культурно-исторические аспекты / Отв. ред. A.C. Мыльников, Т.А. Шрадер. СПб., 2002. С. 20-69.

Tiger L. Men in Groups. Washington, 2005,

35 Conncll R.W., Messerschmidt J.W. Hegemonic Masculinity: Rethinking the Concept // Gender and Society. 2005. Vol. 19. №6. P. 829-859.

ной маскулинности», описанной австралийскими учеными, заметна невооруженным глазом. i;

Можно отметить, .также современного немецкого исследователья Х.Блазека,! который посвятил достаточно обширную сводную работу различным типам «гомосоциальных» мужских объединений, а также проанализировал различные взгляды на их типологию и характер36.

Разумеется, различные аспекты, входящие в комплекс проблем диссертационного исследования, ие исчерпываются тематикой мужских союзов. Невозможно обойтись при изучении данной проблемы без общих работ по истории древней Скандинавии, как в эпоху викингов, так и в предшествующие, времена. В числе таких исследований нужно назвать работы А.Стршшгольма37,, Х.Арбманна38, П.Сойера39, Т.Д.Кендрика40, Г.Джонса41, Ж.Сим,асон42„, Э.Рёсдаля43, АЛ.Гуревича44, Г.С.Лебедева 5, А.А.Хлевова46 и ДР" ivV-

О гдельное место занимают исследования по исторической климатологии, связанные с одним, из эпизодов, играющих существенную роль, по моему мнению, для понимания процессов, просходивших в древнескандинавском обществе между серединой VI и концом VIII вв. Сюда можно отнести работы Д.Киза47, К.Волетца48, М.Бэйли49, Дж.Ганна50, А.Арьявы51, К.Таиа52,

36 Blazek Н. Mannerb\\nde: Einc Gesehichte von Faszination und Macht. Berlin, 1999.

37 Стриннгодьм А. Походы викингов. M., 2003.

3S Арбманн X. Викинги. СПб., 2003.

39 Сойер П. Эпоха викингов. СПб., 2006. ..■,..

40 Kendrick T.D. A History of the Vikings. London, 1968.

41 Джонс Г. Викинги. Потомки Одина и Тора. М., 2004.

42 Симпсон Ж. Викинги, Быт, религия, культура // URL: hltp://bibliotcl<ar.ni'vikingi/7.litiri (дата, обращения: 18.04.2011)

43 Рёсдаль. Э. Мир викингов. Викинги дома и за рубежом. СПб., 2001.

44 Гуревич А.Я. Походы викингов. М., 2005.

45 Лебедев Г.С. Эпоха викингов в Северной Европе и'на Руси. СПб., 2005. 1

46 Хйёбов А.А. Предвестники викингов // URL: " htipy/ulfdnlir.nnrotl-.rtr/liierahirc/l llevov A, Predvcstniki/inclux.htni (дата обращения: 13Л0~2010)Г

47 Keys D. Catastrophe: An Investigation into the Origins of the Modern World. New York, 2000. .

48 Wohletz K. Were the Dark Ages Triggered by Volcano-Related Climate Changes in the 6th Century? // URL: http://www.ecsl .lanl'.aov/Wohlet//Krakatau.htm (дата обращения: . 29.10.2010). ......." . ■ . . ,

49 Baillie M.G.L. Dendrochronology raises questions about the nature of the AD 536 dust-veil event//The Holocene, 1994. Vol. 4. P. 212-217. , , .

5(1 Gunn J. The-Year* Without Summer: Tracing A.D. 536 and its Aftermath. Oxford, 2000.

51 Arjava A. Reassessing the Mystery Cloud of AD 536 // URL:

ht^://www.sott.net/articles/show/l51739-Rcassessing-tlic-Mystery-Clotid-of-AD-536 (дата обращения: 18.10.2010). ... ; .. : у. у',.-/, ■ . . „ "2 Than К. Slam dunks from space led to hazy shade of winter // New Scientist, 2009. №201,. P.9.

совместные труды Д.Эббота, П.Биская, Дж.Коул-Дей, Д.Брегера; Л.Ларсона, Б.Виндтнера, К.Бриффы54; Г.В.Рампино, Р.Стотерса55. К ним автор обращается более подробно в третьей главе исследования.

Значительный акцент в работе делается на данные археологии, приводимые и анализируемые в различных исследованиях - в первую очередь следует назвать работы М.Аксбё56, С.Митчелла57, Н.Уикер58, Х.Станга54, Т.Брапдта60, М.Спейдела61, Х.Херке62, И.Нупдгрена63, Дж.Хайнса64, О.Клиндта-Йенсена65, Г.С.Лебедсва66, А.А.Хлевова 7.

Различные аспекты скандинавской мифологии и ритуальной'традиции раскрываются в трудах Х.Э.Дэвидсон68, Дж.Линдоу9, Дж.МакКуллоха™, Б.Линкольна71, О.Хёфлера72, Е.М.Мелетинского73, А.Я.Гуревича4, А.А.Хлевова75, Г.С.Лебедева76, Ф.Н.Петрова77 и др.

53 Abbott D.H., Biscaye P., Colc-Dai J., Breger D. Magnetite and Silicate Spherules from the G1SP2 Core at the 536 AD. horizon // URL:

http://adsabs.harvard.edu/abs/2008AGUFMPP41В1454А (дата обращения: 29.10.2010)

54 Larscn L.B., Vintner B.M., Briffa K.R. (и др.). New ice core evidence fora volcanic cause of the A.D. 536 dust veil // Geophysical Research Letters, 2008. №35.

55 Stothers R.B., Rampino M.R. Volcanic eruptions in the Mediterranean before A.D. 630 from written and archaeological sources // Journal of Geophysical Research, 1983. №88. P. 57-71.

56 Axboe M. Amulet Pendants and a Darkened Sun / Roman Gold and the Development of the Early Germanic Kingdoms: Aspects of Technical, Socio-Political, Socio-Economic, Artistic and Intellectual Development / Ed. by B.Magnus, Stockholm, 2001; Он же. The year 536 and the Scandinavian gold hoards // Medieval archaeology, 1999. №43. P. 186-188; Он же. Aret 536 II Skalk, 2001. №4. P.28-32.

57 Mitchell S. A history of the later Roman Empire, AD 284-641: the transformation of the ancient world. Oxford, 2007.

58 Wicker N. Display of Scandinavian Migration Period Bracteates and Other Pendant Jewelry as a Reflection of Prestige and Identity / De re metallica: the uses of metal in the Middle Ages / Ed. by Robert Bork. Alderehot, 2005. P. 49-59.

59 Stang H. The Naming of Russia. Oslo, 1996.

60 Brandt T. Op. cit.

61 Speidel, M.P. Ancient Germanic Warriors. Warrior Styles from Trajan's Column to Icelandic Sagas. London, 2004.

62 Harke H. Material Culture as Myth: Weapons in Anglo-Saxon Graves / Burial and Society: The Chronological and Social Analysis of Archaeological Burial Data. Aarhus, 1997. P, 119127.

63 Nordgren I. Op. cit.

64 Hines J. Ritual Hoarding in Migration period Scandinavia: A review of recent interpretations II Prehistoric Society, 1989. Vol. 55. P. 193-205.

65 Клиндт-Йенсен О. Дания до викингов. СПб., 2003.

66 Лебедев Г.С. Указ. соч.

67 Хлевов А. А. Указ. соч.

68 Дэвидсон Х.Э. Древние скандинавы. Сыны северных богов // URL: httр://uI fda 1 iг.ru/1 itcгашге/141К (дата обращения: 18.11.2010).

т Lindow J. Norse Mythology: a Guide to the Gods, Heroes, Rituals, and Beliefs. Oxford, 2002.

70 McCulloch J.A. Eddie Mythology. Boston, 1930.

71 Lincoln B. The Indo-European Cattle-Raiding Myth //History of Religions, 1976. Vol. 16. P. 42-65.

72 Hoflcr O. Op. cit.

Источниковая база исследования включает в первую очередь обозначенные в заглавии работы источники - песни Старшей Эдды («Первая песнь о Хельги Убийце Хундинга»78, «Вторая песнь о Хельги Убийце Хундинга»79, «Песнь о Хельги сыне Хъёрварда»80, «Гренландская песнь об Атли»8', «Речи Вафтруднира»82, «Речи Гримнира»83, «Речи Регина»84, «Прорицание вёль-вы»85), и исландские «саги о древних временах» («Сага о Вёльсунгах»86, «Сага о Хервёр и Хейдреке»87, «Сага о Гаутреке»88, «Сага о Хрольве Жердинке и его витязях»89, а также «Прядь о Норна-Гесте»90, «Прядь о Торстейне Морозе»41).

Помимо этого, в работе над диссертационным исследованием привлекались и другие источники. В их числе - скальдическая поэзия, представленная стихами Эйвинда Погубителя Скальдов92, Эгиля Скаллагримссона93, Лысого

73 Мелетинский Е.М. Скандинавская мифология как система // Труды по знаковым системам. Тарту, 1975. Вып. VIII.

74 Гуревич А.Я. Эдда и сага / Гуревич А.Я. Норвежское общество. M., 2009. С. 13-151.

75 Хлевов А. А. Указ. соч.

76 Лебедев Г.С. Указ. соч.

77 Петров Ф. Н. Эсхатологический миф: миф о грядущей гибели и последующем возрождении мира. Челябинск, 2001.

78 Первая песнь о Хельги Убийце Хундинга. Оригинальный текст // URL: htlp,.//ctcxt.olcl.no/BuKgc/helga 1 .html (дата обращения: 11.02.2011).

м Вторая песнь о Хельги Убийце Хундинга // URL: http://norseai1ver.cuin/cdda/hclga2.him1 (дата обращения: 12.11.2010).

80 Песнь о Хельги, сыне Хъёрварда. Оригинальный текст // URL: liltpi/M'vyw.yoUispa.org/hcl^kvicíahiorvardssonaró-IO.litm (дата обращения: 14.04.2010)

81 Гренландская песнь об Атли // URL: http://ulfdalir.ru/souices/42/S6/2007/2081 (дата обращения: 24.06.2011)

82 Речи Вафтруднира // URL: http://nor.se.iilver.com/cdda/valtiudnis.ltuitl (дата обращения: 22.11.2010).

83 Речи Гримнира // URL: http:/Avww.fbit.in/frce/niytl>/'tcxtv/sedda/ria-imn.htm (дата обращения: 18.09.2010).

м Речи Регина // URL: http://noi-sc.u1vcr.com/cddn/rcgins.litml (дата обращения: 15.09.2010).

85 Прорицание вёльвы // URL: http:/Morsc.ulvcr.com/cdda/voluspa.html (дата обращения:

18.09.2010) - • - —

** Сага о Вёльсунгах // URL: http://www.ulfdalir.nl/sourccs/42/l220/533/535 (дата обращения: 22.05.2011)

81 Сага о Хервёр и Хейдреке. Пер. Т.Ермолаева // URL: http:.'.'iK>rse.ii1ver.com/src/foni/hervor/ru.htnil (дата обращения: 21.10.2010).

88 Gautrek's Saga and other medieval tales / Trans, by Pálsson H. and Edwards P. London, 1968.

89 Сага о Хрольве Жердинке и его витязях. Прядь о Хельги // URL: Iittp://norsc.\ilvcr.coni/src/forn/i)roll71ielga.htiiil (дата обращения: 18.05.2011)

1)0 Прядь о Норна-Гесте // URL: http://s-sagi.orK.ua/historv/saKa6/ (дата обращения:

21.06.2011)

91 Прядь о Торстейне Морозе // URL: http://www.s-

taks.ru/index .php'.'id- i l&story-408&pagc-1 (дата обращения: 21.06.2011 ).

92 Эйвинд Погубитель Скальдов. Отдельные висы. Перечень Халейгов // URL: http://mnse.ulver.com/poctry/ey vindr.html (дата обращения: 15.09.2010).

93 Эгиль Скаллагримссон. Выкуп головы / Корни Иггдрасиля. М., 1997. С. 273-276.

Грима94 и иллюстрирующая, по моему мнению, поздний этап развития героической интерпретирующей традиции. Отдельное место занимают англосаксонские и германские произведения, тем или иным образом связанные со скандинавским ареалом - «Беовульф»95, «Хелианд»96, «Вальдере» , «Вид-сид»98. Значительное место в работе занимают сведения, содержащиеся в труде Саксона Грамматика «Деяния данов» {Gesta Danorum) . В связи с ранними по хронологии сюжетами привлекаются источники, созданные в Средиземноморье - «Война с вандалами» Прокопия Кесарийского100, «Церковная история» Иоанна Эфесского101 и «Хроника» Псевдо-Захария из Митилена, «Variae» Кассиодора102, «История народа лангобардов» Павла Диакона 0, «Гетика» Иордана , а также ирландские «Анналы Тигернаха», «Анналы Ульстера» и «Анналы Инисфаллена» .

Подробному анализу основных источников в рамках диссертации посвящена отдельная глава.

Научная новизна исследования состоит в том, что в нем содержится обоснование ряда новых теоретических положений, позволяющих глубже и полнее осмыслить истоки феномена экспансии викингов в эпоху раннего средневековья.

Диссертация является первой в отечественной исторической науке попыткой комплексного изучения истоков и проявлений феномена героического поведения в древнескандинавском обществе через призму культурной антропологии. В исследовании разрабатывается новый подход к проблеме изу-

94 Грим Лысый сын Квельдульва. Отдельная виса // URL: lliiR://jwffcAilver.coi)t^octry/skallaarimr.html (дата обращения: 15.09.2010) 1,5 Беовульф //URL: hvt р w vv. ibi t. îii/fvce/ni ytlv'tç (дата обраще-

ния: 17.05.2011)

% Heliand // URL: htlp://w\vw.wiiinfa.bc/lib/sievcis/l 878/ (дата обращения: 22.06.2011).

97 Waldere // URL: litip://www.heorot.dk/waMci^lttinl (дата обращения: 22.06.2011).

98 Widsith // URL:

lntp://wvw8.m>rM;town.cdi^^ WaTa

обращения: 22.06.2011). ,,.,,,• , ,, c

99 Saxo Grammaticus. Gesta Danorum // URL: ЫщУотас! .»rg/Damsh 1I istory.html (дата обращения: 17.04.2011).

,n0 Прокопий Кесарийский. Война с вандалами // URL:

h»j;-£www.<'uiTicr.info/bibHotck_ Buks/1 listory/PMgc2£ (Дата обращения: 4.12.2010) 151 Иоанн Эфесский. Церковная история // URL:

htjpV/www.ccel Wcccl/peai^ (дата обращения:

13.1T.2010). , : , ,

102 Cassiodoms. Variae // URL: hltp://rKxspace.virL'in.nci/angus.t!rahmn/CassiodonisJitm (дата обращения: 14.11.2010).

103 Павел Диакон. История народа лангобардов // URL:

htt[i:/AVYVw,vosilit-info/Texts/nis/Diakon P/framctcxtl .htm (дата обращения: 13.10.2010). йЯ^^рппч Готика //URL: hUp://www^lañica.w/librarv/lordan/iordan.|um(датаобращения:

Annals°of Inisfallen // URL: hitp://www.ucc.ie/celt/t)ublislied/T100004/indgx.htnil (дата обращения: 4.12.2010); Annals of Tigernach//URL:

httnV/wwjy 1^гH-'/î^l"/r"ыi<!h^-</тlonoo2A/''"dex^h':nl, fo"* вращения 4.12.2010); Annals of Ulster// URL: hiip://ww\v.ucc .ie/ccit/oiiline/T 1ООООЩ (дата обращения: 4.12.2010).

чения экспансии викингов, ориентированный на интерпретацию культурных кодов и ¡исследование поведенческих моделей. Выявлены причины изменений, произошедших в древнескандинавских культурных кодах и поведенческой практике с VI по VIH вв. н.э., прослежено влияние на процессы маргинализации и милитаризации обществу ситуации дисбаланса в исходной социокультурной системе. Посредством сравнения с другими образцами (греческим, скифским, иранским и т.д.) в диссертации определена специфика скандинавского варианта общеиндоевропейского феномена героического поведения, проявившаяся в.принятии им предельно радикальной формы, затронувшей не только круг мужчин-воинов, но и распространившей влияние на другие слои общества.

Впервые поставлен вопрос о степени влияния воинской интерпретирующей традиции на памятники древнескандинавской литературы, а также установлена ее роль в процессе смены поведенческих моделей. При этом опровергнут постулат об эпосе как об «опрокидывании» мифа в социальную сферу, показана непосредственная взаимосвязь героического нарратива, социального устройства и поведенческой психологии.

Наконец, обоснован взгляд на эпоху викингов как следствие развития героических поведенческих моделей и время их реализации в высшей форме.

Научно-практическая значимость проявляется в возможности использования материалов диссертационного исследования при подготовке общих и специальных курсов, преподаваемых в высшей школе. Диссертация могла бы оказаться полезной при подготовке базового курса «История средних веков», преподаваемого в рамках обучения специальности «всеобщая история», в первую очередь в той его части, которая относится к эпохе Великого переселения народов, «темным векам» и эпохе викингов. Феномен героического поведения и его влияние на воинскую элиту «варварских» германских обществ мог бы также послужить темой отдельного специального курса.

Материалы и выводы диссертации могут быть использованы при дальнейшем научном изучении проблем предпосылок экспансии викингов, а также особенностей духовного и культурного развития древнескандинавского общества.

Апробация результатов исследования. Отдельные сюжеты, относящиеся к указанной теме диссертационного исследования, были освещены в шести Научных статьях, опубликованных в различных изданиях, в том числе в журналах, принадлежащих к списку ВАК, а также в выступлениях на девяти научных конференциях: I) «История. Экономика. Культура. Взгляд молодых исследователей. Всероссийская научная конференция аспирантов и молодых ученых» (Саратов, 2009, 2010, 2011); 2) «Новый век: Человек, общество, история глазами молодых. 52-я и 53-я международные научные конференции» (Саратов, 2009, 2010); 3) III и V Научные чтения памяти проф. А.И.Озолина (Саратов, 2009, 2011); 4) VIII Пирровы чтения: «Зверь как знак. Интерпретация культурных кодов» (Саратов, 2010); 5) III Международная научная, конференция «Актуальные проблемы и современное состояние общественных наук в условиях глобализации» (Москва, 2011).

Структура работы обусловлена целью и задачами исследования. Диссертация состоит из введения, пяти глав, заключения, списка источников и литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы, определены объект и предмет исследования, его хронологические и территориальные рамки, анализируется степень изученности проблемы, ее источниковая база, сформулированы цель и задачи, охарактеризована методология работы, научная новизна и практическая значимость.

В первой главе «Методологические принципы научного изучения феномена героического поведения в архаических обществах» основное внимание уделено концептуальным и методологическим положениям, на которых основано данное диссертационное исследования.

В начале главы обоснована концепция мифо-культурпых оппозиций, представляющих структуру мира в глазах человека архаики в виде набора противостоящих друг другу категорий. Наиболее фундаментальной в ряду этих оппозиций предстает оппозиция Центр - Периферия, обнаруживающая свою универсальность в культуре различных народов. Корни этой оппозиции следует искать в отдаленном прошлом, так как становление мира культуры является результатом длительного процесса взаимовлияния биологической и социально!! эволюции и тесно связано с процессами гоминизации.

Американский антрополог О.Лавджой, изучавший прямохождение у ископаемых гоминид, предположил, что для антропоидов на финальной, собственно «человеческой» стадии развития бипедии актуальным стал новый способ «потребления территории» - размежевание территориальных зон и сопряженных с ними способов добычи пищи между различными группами, формирующимися на данном этапе в стае. Лавджой выделяет три таких зоны:

1) Центральная. Зона проживания всех индивидов стаи, разбитых на нуклеарпые семейные пары, место накопления запасов пищи, производства орудий труда, пресловутый «детский сад» etc;

2) Серединная. Пищевая территория самок стаи;

3) Окраинная. Пищевая территория самцов.

При неизбежном в данной территориальной схеме формировании групп, занятых активными поисками гшщи, по половозрастному признаку должна была достаточно рано и четко обозначиться половозрастная специализация в видах и способах добывания пищи, а, следовательно, и в формах поведения, адекватных данным способам добывания пищи. Инвариантность поведения в данном контексте имела жесткую пространственную привязанность.

На описываемом этапе развития личности как целостности не существовало - наоборот, имела место предельная фрагментарность, мозаичность, встроепность человека в социальные механизмы коллективного поведения. Социальная роль жестко увязывалась с пространственными параметрами. Итогом стало формирование безличной, территориально обусловленной

идентичности, во многом определившее архитектонику106 архаических систем.

Для обеспечения приспособленности человека к окружающему его в данный момент пространству в условиях бесписьменного общества архаики сложились особые механизмы накопления и воспроизведения поведенческих норм, объединяемые логикой пространственного перехода - единственно возможного в архаике взаимодействия зон. Такая логика предполагала возникновение «револьверной» структуры сознания, отвечающей за своевременное включение адекватного данной зоне набора качеств и актуализацию подходящей поведенческой стратегии, а также за выключение всех иных, чуждых для этой зоны модусов. Ключевое место в этой жесткой пространственно детерминированной системе логично занимали ритуалы возрастных и сезонных пространственных переходов, или ритуалы инициации.

Базовые пространственные зоны Центра и Периферии были наделены в рамках более позднего пространственно-кодового мышления целым комплексом мировоззренческих функций: человеческому, упорядоченному, сакральному пространству Центра была противопоставлена принципиально «не-человеческая», хаотическая, профанная периферийная зона. В социальном смысле Центр (если транспонировать базовую модель, в частности, на индоевропейскую архаику) связывался с родовыми и сакральными установками, традиционным жречески-земледельческим обществом, мирным циклическим временем. Периферия, в свою очередь, противопоставляется Центру как маргинальная территория «дикого поля» и «распрямляющегося времени», где законы семьи, рода, традиционной сакралыюсти неактуальны.

Первичной формой организации общества в периферийной зоне архаики стали мужские воинские союзы. Они формировали ядро сложившейся на Периферии военной элиты, выступали основными носителями маргинальной идеологии, психологии, этики, символьной системы, особой воинской сакралыюсти, оторванной от сакральности дома или урожая. На Периферии формируется специфически мужское, воинское, героическое общество. Периферийное существование, однако, характеризовалось статусной неустойчивостью и не могло не быть временным. В конечном итоге большая часть ушедших на Периферию возвращалась в Центр - чтобы приобрести новый, более высокий социальный статус, приобщиться к наследию предков, быть вовлеченными в иные общественные отношения, наконец, достойно окончить жизненный путь и обрести покой в «правильной» земле.

Если исходить из принципа общности индоевропейских социумов, скандинавское общество не является уникальным, но представляет собой один из частных случаев базисной модели. Существенно, однако, другое: модель описывает указанную социокультурную систему в состоянии относительно стабильного равновесия. Для «мутации» же этой системы в условиях Скан-

Под архитектоникой здесь понимается общая внешняя форма строения системы и взаимосвязи ее элементов. Термин выбран благодаря своей тесной взаимосвязи с пространственными категориями.

динавии в привычный для нас вид «общества викингов» необходимо было нарушение такого баланса.

Во второй главе «Источниковедческие аспекты осмысления феномена героического поведения в древнескандинавском обществе» более подробно рассматривается исгочниковая база исследования.

Первый параграф «Старшая Эдда» посвящен рассмотрению эддиче-ских песен как источника по изучению заявленной проблематики героического поведения, а также внешней и внутренней характеристике отдельных героических несен Старшей Эдды, использованных в данной работе (первой и второй «Песен о Хельги Убийце Хундинга», «Песни о Хельги сыне Хъёр-варда», дополнения «О смерти Синфьотли», «Гренландской песни об Атли», «Речей Вафтруднира», «Речей Гримнира»).

Работу с эддическими песнями отличает определенная специфика. Помимо разновозрастной архаичности языка, мы сталкиваемся с тем фактом, что в Эдде пет планомерно развивающейся, пространной эпопеи, объединенной общими героями и временной последовательностью. Напротив, отдельные сюжеты отличаются динамичностью и сжатостью, даже «спрессованно-стыо». Причиной этому служит то обстоятельство, что на самых раниих этапах развития эпоса все без исключения героические персонажи составляли неразрывное ритуальное единство. Отдельные герои представляли собой сугубо функциональные, наделенные именами воинские поведенческие модусы. Нарратив же, протагонистом в котором такой герой служил, был своего рода учебным материалом, при усвоении которого вырабатывался полноценный набор реакций на возможные пространственно обусловленные ситуации. Очевидно, что для каждой из подобных ситуаций был по сути прописан образ действия, соответствующий действию фигурирующего в соответствующем тексте персонажа. Иными словами, центральные героические фигуры Эдды являются поведенческими инвариантами.

Основной принцип подбора источников в круге текстов Старшей Эдды продиктован, таким образом, именно изучением отдельных героев эддиче-ских песен как поведенческих «образцов». В первую очередь речь идет о персонажах «вёльсунгского цикла» - Хельги и Синфьотли.

Второй параграф «Исландские саги» отводится специфике данного вида источников с точки зрения изучаемой проблемы. В первую очередь речь в нем идет о «героических» сагах, иначе называемых «сагами о древних временах». Произведена характеристика отдельных саг, таких, как «Сага1 о Вёль-сунгах», «Сага о Хервёр и Хсйдреке», «Сага о Гаутреке», а также'входящие в состав более крупных произведений пряди - «Прядь о Норна-ГеСте», «ГТрядь о Торстейие Морозе». ,.>■>.-:.. .■

В рамках естественного процесса накопления социальной Памяти в традиционном обществе (попыткой восстановления традиций которого было переселенческое общество Исландии) происходит постоянное-'обращение к опыту предыдущих поколений, предков. Предки же значительного числа исландцев были викингами - носителями периферийной, маргинальной воинской идеологии, представителями совершенно иного поведенческого типа.

Распространенная в их среде нарративная традиция была совершенно иной по природе.

Поэтому в исландских сагах можно наблюдать конфликт между методом наррации (спокойно-объективным, выраженным «повседневным» языком) и «зашифрованным» героическим содержанием. Предметом изображения саги, как правило, служит отнюдь не быт - но решающие, поворотные моменты в их жизнях, т.е. такие моменты, когда они демонстрируют примеры героического поведения. В центре сюжета - кровопролитные распри, убийства, ранения и калечение, объявление вне закона и изгнание; набор героических псевдожанров внутри негероической формы. В ряде же произведений, в первую очередь так называемых «сагах о древних временах» (fornaldarsogur), была воспроизведена сама героическая, воинская традиция. Поэтому литература саг - своеобразная, но неотъемлемая часть эпической традиции, являющаяся крайне ценным слагаемым источпиковой базы данного диссертационного исследования.

Третий параграф «Дополнительные источники» содержит краткую характеристику других источников, к которым мы обращались во время работы над диссертационным исследованием. Некоторые из них, такие, как, например, «Беовульф» и другие англосаксонские поэмы, являются генетически близкими скандинавскому эпосу: содержат заимствования из него, располагают общими сюжетами и т.д. Другие - к примеру, труд Саксона Грамматика - включают пересказы ныне утраченных героических парративов или элементы, не вошедшие в известные нам «канонические» эпические сюжеты, что представляет немалую ценность, или описывают нормативную для героической скандинавской традиции эпоху Великого переселения пародов. Третьи, подобно ряду средиземноморских раннесредиевековых авторов, не имеют прямого отношения к северной географической зоне, и их тексты привлекаются для более подробного рассмотрения ряда отдельных вопросов (например, связанных с глобальными событиями середины VI вв.).

Таким образом, в работе над диссертацией был привлечен достаточно обширный круг исторических источников, как относящихся непосредственно к проблематике работы и помогающих в решении поставленных исследовательских задач, так и затрагивающих отдельные аспекты изучаемой темы.

В третьей главе «Причины и факторы дисбаланса базисной модели в Скандинавии» затрагивается вопрос о тех силах, которые подтолкнули социокультурную обстановку в древней Скандинавии в сторону маргинализации и радикализации.

Архаическое сообщество отличается крайней степенью ригидности в силу существования жесткой системы пространственно-кодовых ориентиров. Кризис подобного сообщества может быть вызван только радикальной сменой семантической «наполненности» одной или нескольких пространствен-но-магистических зон. Утрата скандинавским Центром прежнего значения неизбежно должна была быть связана с его «дискредитацией» и как плодородной, и как статусной территории. Задачей данной главы диссертационпо-

го исследования, таким образом, явилось рассмотрение причин такого рода «дискредитации» исконной скандинавской территории.

В первом параграфе «Климатический фактор» ставится вопрос о снижении «плодородного» статуса Центральной зоны. Наиболее очевидная причина этого - потеря плодородия как такового; такая постановка'вопроса в конечном итоге приводит нас к рассмотрению климатического фактора как одного из наиболее значимых.

Конец IV века в Европе отмстился резким похолоданием, пик которого пришелся на следующее, V, столетие (в целом же влияние похолодания ощущалось вплоть до VIII века), падением урожайности и подтоплением отдельных регионов европейского Севера. Однако особое место в структуре климатических изменений занимает природный катаклизм, произошедший в первой трети VI столетия. В различных отраслях современной научной литературы об этом событии говорят как о «катастрофе 535-536 гг.», «дымном покрове», «времени помраченного солнца» и «годах без лета». Основная версия объяснения этого события - вулканическая. Предполагается, что в результате извержения вулкана или ряда вулканов, в атмосферу и тропосферу Земли были подняты тонны вулканического пепла в смеси с серной кислотой и массами водяного пара. Образовался «сухой туман» (diyfog), аэрозоль серных газов, способный сохраняться в атмосфере длительное время н легко задерживающий солнечные лучи, что неизбежно вызывает заметное похолодание. По сути, этот эффект был схож с эффектом ядерной зимы.

Вместе с упадком земледелия и пастбищного скотоводства Центр как кормовая территория должен был деградировать, а статусность занимающих в этой пространственной зоне ключевое положение людей (жрецов и патриархальной знати) - терять прежнюю притягательность. Эти процессы, несомненно, немало способствовали переносу магико-социального акцента на Периферию.

Во втором параграфе «"Магнетизм лимеса", ксенократическии вектор и проблема герулов» анализируются причины повышения социального престижа периферийной пространственной зоны и складывания ситуации «инвазии» Периферии в центр.

В условиях обилия и доступности богатств сопредельных римских территорий, фокус германо-скандинавской воинской Периферии неизбежно должен был переместиться со «своего» на «чужой» Центр. Центростремительный вектор, одна из отличительных черт базовой модели, при этом сохранился, но пространственная ориентация начала рушиться: новый Центр вытесняет прежний на окраину, что способствовало маргинализации всей прежней пространственной структуры. Общество стремительно варваризиро-валось и в итоге приобретало особый «ксенократическии» характер: «дистанционная эксплуатация» чужого сообщества была, очевидно, значительно проще, чем сложный исходный вариант с инициацией в высший мужской статус в традиционном Центре. Внутренним итогом перемещения фокуса стал рост притягательности периферийного существования - число желаю-

щих обладать благами богатого чужого сообщества должно было неизбежно увеличиваться.

После обширных миграций воинских элит, произошедших в течение V века, в Скандинавии начал, по всей видимости, ощущаться вакуум власти. В сложившейся ситуации необыкновенно важным видится произошедшее в первой'трети VI века событие, известное как «возвращение» герулов. Геру-лы, изначально происходящие из северной Фризии или Шлезвига, к VI в. представляли собой воинский псевдоэтнос, сочетавший как германские, так и иноэтническис (Сармато-аланские) элементы. Грабители, морские пираты и наемники, герулЫ так и не создали полноценного государства, продолжая кочевать по Восточной Европе, при этом поддерживая, видимо, связи со своей прародиной. Разгромленные в конечном итоге лангобардами в 506 г., они предприняли свой поход на север и, наконец, прибыли в Скандинавию.

Очевидно, герулы постепенно заняли в скандинавской общественной системе, сначала в средней Швеции, а затем и на более обширных территориях, фактически пустовавшее место воинской элиты. Можно предположить, что события 535-536 и последующих лет только сыграли на руку герульским «королям-пиратам» в установлении нового, маргинально-воинского типа власти. Постепенно ассимилируясь с преобладающим местным населением, герулы, тем не менее, втянули его в свое культурное поле, и определенно имевший место социально-религиозный синтез проходил при очевидном доминировании воинской, «герульской» составляющей, что соответствующим образом повлияло на основные поведенческие стратегии.

Охватывая все большее число людей, героический поведенческий модус в Скандинавии неизбежно должен был (по указанным выше причинам) породить некоторое количество инвариант, которые представляют интерес в контексте диссертационного исследования

Четвертая глава «Основная поведенческая модель: "волчьи герои"» посвящена рассмотрению нормативного героического поведенческого типа -типа, непосредственно связанного с волчьими образами и «вёльсунгской» сюжетикой. В ней ставились следующие задачи: I) Определить место волчьего образа в пространственно-ориентированном культурном коде древней Скандинавии; 2) Выявить основные принципы функционирования «волчьего» героического поведенческого модуса; 3) Установить характерный алгоритм судьбы «волчьего» героя; 4) Рассмотреть два наиболее ярких поведенческих образца в рамках указанного типа.

Первый параграф «Песье-волчья дихотомия в скандинавской архаике» раскрывает сущность противостояния в рамках стратового воинского единства. «Псы» - это статусные воины, которые находятся внутри (но на страже, на границе) центральной зоны, в противовес откровенно маргинальным «волкам», обитателям Периферии. В скандинавской традиции дихотомия представлена в виде противостояния двух «родов» — Хундингов и Вёль-сунгов-Ильвингов.

В гипотетическом классическом варианте, по идее, «волчий» и «собачий» модусы должны находиться в относительно устойчивом равновесии -

ведь каждый волк в идеале должен превратиться в «пса», отойдя от дикой жизни и став статусным мужем, а затем и продолжив род. Однако в Скандинавии процедура обратного перехода, перемещения в Центральную зону, в приведенных в параграфе сюжетах предстает как необязательная и, более того, постыдная для постоянных обитателей скандинавской воинской Периферии. Таким образом проявляется специфика скандинавского ультравоинского варианта, когда первые роли начинают играть «волчьи» герои и, следовательно, на первый план выводится «волчья» же поведенческая стратегия.

Во втором параграфе «Образы большого рога из Галлехуса как "трафарет" героической судьбы» анализируется алгоритм героического поведения, по нашему мнению, нашедший отображение в визуальном тексте - изображениях на ныне утраченном золотом артефакте из датского Галлехуса.

Отмеченный в обилии представленной на нем «волчьей» символикой и сюжетами, связанными, по мнению автора, с воинской инициацией и маргинальной зоной пространства, большой рог из Галлехуса представляет своего рода учебник по ритуалам перехода, магический «трафарет» идеальной воинской судьбы, демонстрирующий нам различные этапы жизни воина-«волка» и актуализирующий различные сценарии «волчьей» поведенческой стратегии (волк - юный воин, волк-изгнанник, волк-преступник). На основании анализа данного артефакта можно составить представление об искомом алгоритме существования «волчьего» героя.

Третий параграф «Идеальная модель героя: Xельги», посвящен исследованию параметров основной воинской поведенческой, инварианты, представленной в образе героя Хельги из «рода» Вёльсунгов.

В параграфе на основе анализа «Песен о Хельги. Убийце, Хупдинга» и «Песни о Хельги сыне Хъёрварда» продемонстрированы такие универсальные ступени героического нути, как символическое «рождение» в воинском статусе, обречение на героическую судьбу, сопряженное с обретением имени и оружия, связь с валькирией, упрочивающей его мужской статус и подстрекающей на битву, наконец, апогей существования - героическая гибель. Рассматриваются также и волчьи коннотации в образе ^Хельги и существенные различия между разновременными вариантами легенды о нем. По мысли автора, именно образ Хельги (особенно в «Первой песни ,о Хельги Убийце Хундинга», возможно, позднейшей в Старшей Эдде) является воплощением нормативной героической стратегии, с одной стороны, очевидно марпшадь-но-воинской, но, с другой, лишенной крайних проявлений в духе «синфьот-лиапского» сценария. ,,

Четвертый параграф «Радикальный героический тип: Синфьотли» затрагивает вопросы, связанные с другим Вёльсунгом, брат ом. Хельги. плодом инцеста между Сигмундом и его сестрой Сигню - героемттрикстером Синфьотли.

Синфьотли - вне всяких сомнений, один из наиболее значимых уёроев вельсунгского цикла. Еще Юнг и юигианцы отмечали важнейшую функцию инцестуальной, «неправильной» связи в становлении героя и в проявлении

«героического» в мужчине. Будучи объектом ритуального запрета в центральной зоне, инцест, с точки зрения нормативного сознания ее обитателя, не мог и не должен был порождать «человеческих» детей. Такого рода контакты всегда приводили к появлению «щенков», бастардов, по сути лишен-. ных человеческого статуса. Путь «старшего сына», хранителя семейного блага, статусного хозяина, для Синфьотли, таким образом, был навсегда и по умолчанию закрыт. Синфьотли предстает перед нами вечным юношей-воином, что дает ему, в глазах аудитории эпического текста, своего рода индульгенцию на радикально-героическое поведение в формах абсолютного неприятия центральных норм и последовательно осуществляемой крайней жестокости.

Представляется, что именно во времена морских походов, когда значительную часть викингских экспедиций составляли оставшиеся без «отчин» младшие сыновья, многочисленные бастарды и дети, не знавшие своих отцов, образ Синфьотли должен был приобрести особую популярность. Полностью лишенный аспекта «защитника», лихой, злоязычный грабитель идеально подходил на роль героического «мерила».

Центральное место в пятой главе «"Другие" герои» отводится рассмотрению альтернативных героических модусов, представленных в источниках. В этой главе были поставлены следующие задачи: 1) выделить несколько основных альтернативных героических моделей и рассмотреть их; 2) выявить их сходства и различия в сравнении с нормативной и радикальной моделью «волчьего» героя; 3) показать влияние героической интерпретирующей традиции на восприятие образов ранних героев; 4) продемонстрировать своеобразие женского типа в сугубо мужском героическом пространстве.

В первом параграфе «Судьба "отступника": Старкад» рассматривается фигура Старкада, вероятно, одного из наиболее древних персонажей скандинавского эпоса.

Согласно источникам, известное время Старкад находится в статусе избранника самого Одина, являя пример типично «волчьего» персонажа с соответствующей моделью поведения. Пройдя два этапа инициации, сопряженные с совершением жестоких деяний, он трансформируется, по сути, в чудовище, но затем, что примечательно, раскаивается в своих поступках. Такое поведение ни в коей мере не подобает воителю-волку - герой не знает сожалений, не раскаивается, не испытывает терзаний. Очевидно, именно в силу раннего формирования образа Старкада, он не «круглогодичный волк», но сезонный оборотень, его маргинальность непостоянна.

Именно поэтому в отражении поздней героической традиции фигура Старкада подвергается последовательному снижению, как это продемонстрировано в данном параграфе.

Второй параграф «Женский героический тип: Хервёр» посвящен анализу поведенческой стратегии «переодевания в героя» через рассмотрение центрального женского персонажа «Саги о Хервёр и Хейдреке».

Женщина в апдроцентричееком воинском мире в первую очередь есть атрибут мужчины; сама по себе ее фигура ни сказителю, ни слушателе эпического сказания, как правило, не интересна. В скандинавском «героическом мире», однако, неизбежна была эволюция женского героического типа, причем типа радикального, адекватного центральной «вёльсунгской», волчьей традиции. Пожалуй, самым наглядным примером такого типа является Хер-вёр из «Саги о Хервёр и Хейдрекс».

Рожденная от берсеркера, Хервёр с самого момента появления на свет внушает страх и опасения, что она пойдет по стопам своего отца и его братьев. Самим фактом рождения от такого человека девушка обязана заложенной в пей героической стратегии, а то обстоятельство, что Хервёр должна была быть «оставлена» (по традиции иифантицида), делает ее, как то и подобает герою, магически мертвой. Затем она переживает те же этапы воинской инициации, что и многие другие герои-мужчины, завладевая в итоге проклятым мечом и губя свой род, то есть вырываясь за пределы женской, домашней поведенческой линии.

В заключении подводятся основные итоги работы., .

Героический, периферийный модус поведения сам по себе не является чем-то специфически скандинавским. Он существует в любой системе с четким разделением пространственных «ролей». Однако только в древней Скандинавии он предстает перед нами в редком многообразии крайних форм.

.«Героический мир» древних скандинавов, оставивший свой отпечаток в истории и культуре на много поколений вперед и воплотившийся в апогей-ной форме в эпоху викингов, был вызван к жизни весьма специфическими обстоятельствами. Представляется, что изначально существовавшее во вполне устойчивом равновесии базисной модели, древнескандинавское общество на определенном этапе развития (наступившем после великого переселения пародов), пережило определенного рода перерождение, связанное с дисбалансом пространственных зон. Из-за существенного понижения исходного «плодородного» статуса центральной зоны в результате катастрофических событий второй трети VI века, авторитет патриархальной, связанной с хозяйственной деятельностью элиты и традиционного жречества упал ниже допустимого в рамках базисной модели предела. Эта ситуация хронологически совпала с «возвращением» герулов - то есть приходом иа скандинавские территории агрессивной, этнически разнообразной и прошедшей горнило Великого переселения воинской элиты. Эта группа заняла место, ставшее вакантным после «выхода» из Скандинавии части прежних элит.

Сформировав, очевидно, правящий класс Венделя и Вальсъёрде, герулы, потомки которых составили впоследствии скандинавский правящий класс «ярлов», оказали несомненное влияние на весь облик древнескандинавской культуры. Произошел «дрейф» в сторону сугубо периферийно-ориентированного социокультурного устройства. Преобразившись в результате дисбаланса пространственной структуры, скандинавская культура приобрела подчеркнуто милитаризированный, маскулинный характер. Периферийный способ существования стал единственно возможным для мужчины-

воина. Количество маргинальных воителей должно было неизбежно увеличиваться, внутренняя иерархия - усложняться. Это породило, с одной стороны, обилие и разнообразие воинских поведенческих инвариант, которые и воплотились в фигуры различных героев эпоса; с другой стороны, вызвало к жизни развитие героической интерпретирующий традиции - обеспечившей восприятие мифологических и мировоззренческих представлений именно через призму взгляда воина («героя») и перетолковавшей более ранние представления о самом героическом поведенческом типе.

Поведенческий образец, которым являлись героические модусы, не являлся объектом литературного мира. Он образовывал двустороннюю связь: поведенческие особенности реальных воинов формировали потребность в установлении адекватного модуса, воплощенного в образе героя эпоса, он же, в свою очередь, влияя на следующие поколения «волчат». И хотя, по словам А.Я. Гуревича, «время героической песни - абсолютное эпическое время»107, следует помнить, что каждое из героических событий, расположенных на временной шкале между этим временем и условной современностью, потенциально может «обрасти» собственной, отдельной героической эпохой, со временем способной даже вытеснить изначальную, но, несомненно, функционирующей по принципиально сходным законам. Для исландца XII - XIII веков Данпар, Мюрквид, готские, бургундские, гуннские «ярлства» были всего лишь бледными тенями, отзвуками давно минувшего; а вот эпоха ви-кипгских походов - уже героизированным, но не столь отдаленным прошлым, и прежние героические образцы вновь воспроизводились в новом хронотопе.

107 Гуревич А.Я. Эдда и сага. С. 31.

Проблематика диссертационного исследования нашла отражение в 6 публикациях.

Статьи в изданиях, рекомендованных ВАК:

Философов И.Ю. Климатическая катастрофа 535-536 гг., «возвращение герулов» и миф о Рагнарёке // Известия Саратовского университета. Новая серия. Серия история. Международные отношения. Саратов, 2011. Т.П. Вып. 1. С. 65-69.

Философов И.Ю. Волчьи, вороньи и змеииы^ мотивы в древнескандинавской символике оружия // Известия Саратовского yjnipeppijeTa. Новая серия. Серия история. Международные отношения. Саратов, 2010. Т. 10. Вып. 2. С. 7-12.

Статьи в других изданиях:

Философов И.Ю. Адовы муки Старкада: эпизод «Пряди о Торстейпе Морозе» и героическая интерпретирующая традиция // Общественные науки. М., 2011. №7. С. 346-352.

Философов И.Ю. Волчьи образы большого рога из Галлехуса: попытка интерпретации / Зверь как знак. Интепретация культурных кодов. Саратов, 2011. С. 88-103.

Философов И.Ю. Славяне в битве при Бравалле // Славянский сборник. Саратов, 2009. Вып. 7. С. 7-14.

Философов И.Ю. К вопросу о причинах, особенностях возникновения и характере раннесредиевековой датской знати // Новый век: история глазами молодых. Саратов, 2008. Вып. 7. С. 3-11.

Философов Игорь Юрьевич

ФЕНОМЕН ГЕРОИЧЕСКОГО ПОВЕДЕНИЯ В ДРЕВНЕЙ СКАНДИНАВИИ: ИДЕАЛЬНЫЕ МОДЕЛИ И ПОВЕДЕНЧЕСКАЯ ПРАКТИКА (ПО ДАННЫМ ЭДДИЧЕСКИХ ПЕСЕН И САГ О ДРЕВНИХ ВРЕМЕНАХ)

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Подписано в печать 10.11.2011 Формат 60x48 1/16. Бумага офсетная. Гарнитура Times. Усл. печ. л. 1,75. Тираж 100 экз. Заказ № 271-Т

Типография Саратовского государственного университета имени Н.Г. Чернышевского 410012 г. Саратов, ул. Большая Казачья, д.. 112 а Тел.: (8452) 27-33-85

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Философов, Игорь Юрьевич

Введение.

Глава 1. Методологические принципы научного изучения феномена героического поведения в архаических обществах.

Глава 2. Источниковедческие аспекты осмысления феномена героического поведения в древнескандинавском обществе.

§ 1. Старшая Эдда.

§2. Исландские саги.

§3. Дополнительные источники.

Глава 3. Причины и факторы дисбаланса базисной модели в Скандинавии.

§1. Климатический фактор.

§2. «Магнетизм лимеса», ксенократический вектор и проблема герулов.

Глава 4. Основная поведенческая модель: «волчьи герои».

§ 1. «Песье-волчья» дихотомия в скандинавской архаике.

§2. Образы большого рога из Галлехуса как «трафарет» героической судьбы.

§3. Идеальная модель героя: Хельги.

§4. Радикальный героический тип: Синфьотли.

Глава 5. «Другие» герои.

§1. Судьба «отступника»: Старкад.

§2. Женский героический тип: Хервёр.

Введение диссертации2011 год, автореферат по истории, Философов, Игорь Юрьевич

Актуальность исследования. В своей книге «История викингов», вышедшей в 1930 году, английский историк Томас Даунинг Кендрик высказал мысль о том, что разумное объяснение мощного всплеска активности скандинавов в период раннего Средневековья вряд ли когда-нибудь будет предложено. «Вполне возможно, что наиболее настоятельными мотивами, - писал он, - были перенаселенность, нехватка земель и политические неурядицы, но все же. надо согласиться, что ни вместе, ни по отдельности они не выглядят достаточными»1. По замечанию другого англичанина, Питера Сойера, Кенд-рику и сторонникам его точки зрения казалось, что «нападения и миграция такого незаурядного масштаба требуют незаурядного же объяснения»2. Действительно, историки, начиная с Дудо Нормандского и заканчивая учеными начала XXI века, называют великое множество факторов в качестве главных причин экспансии викингов. При этом «незаурядное объяснение» не выведено и по сей день, а картина, которую мы можем наблюдать в исследовательской литературе, напоминает пазл с недостающими элементами.

Как справедливо подчеркивает А.А.Хлевов, главной проблемой в отношении начала эпохи викингов остается переход от вполне «инкубационного» состояния Скандинавии после ее культурного обособления, после завершения Великого переселения народов, к достаточно интенсивной и осуществляемой в различных формах экспансии. В рамках европейской и американской науки основное место при попытке решить эту проблему по-прежнему отводится «материального фактору» - резкому демографическому скачку при нехватке собственных пищевых и земельных ресурсов, качественному развитию технологий кораблестроения и т.д. Напротив, отечественная наука уже в 1960-1980-х гг. сделала основной упор на факторах иного рода. Г.С.Лебедев

1 Kendrick T.D. A History of the Vikings. London, 1968. P.22.

2 Сойер П. Эпоха викингов. СПб., 2002. С. 429. Из аргумента логичным образов вытекает концепция самого Сойера о преувеличенных масштабах экспансии викингов. фокусировал внимание на перерождении родового общества в новую форму социальной структуры, в то время как А.Я.Гуревич и М.И.Стеблин-Каменский, не отрицая и социального фактора, отмечали формирование нового типа менталъности, повышение «престижа» походного способа бытия1.

Трактовка, предлагаемая отечественными исследователями, представляется несколько более продуктивной: при работе над источниками и обращении к широкому кругу исследований я все более и более склонялся к мысли, что слагаемые агрессивного потенциала, раскрывшегося в итоге в походах викингов, следует искать именно в древнескандинавском обществе, в его структуре и в наборе присущих ему мировоззренчески-ценностных установок. Однако на вопрос, какой именно набор факторов привел к такому всплеску агрессии, до сих пор не существует удовлетворительного ответа.

Общество древней Скандинавии с трудом поддается определению, не вполне укладываясь в прокрустово ложе таких традиционных понятий, как л ранне)феодальное» и «родоплеменное» . Наиболее близок к истине термин «дружинное общество», предлагаемый, например, Е.А.Шинаковым3, однако и он, на наш взгляд, не отражает всей специфики объекта изучения. Между тем, это общество можно с полной уверенностью охарактеризовать как «архаическое», следовательно - значительную роль в нем играют довлеющие над человеком архаики культурные коды и ритуальные практики4, а социальные явления неразрывно связаны с ними.

При этом трудно не обратить внимания на тот факт, что скандинавская культура эпохи викингов создает перед нами картину практически полной «милитаризации». Мы имеем дело с уникальной культурной ситуацией, в ко

1 Хлевов A.A. Военно-исторические и военно-социальные аспекты культуры архаической Скандинавии до эпохи викингов: расстановка акцентов // URL: http://conference.dansk.ru/content/view/13/14/ (дата обращения: 13.09.2011)

2 Следует отметить, что в процессе работы над диссертацией собственные представления автора о древнескандинавском обществе как «родоплеменном» оказались несостоятельны перед лицом фактов. В отказе от такой трактовки автор видит значительный шаг вперед.

3 Шинаков Е.А. Элитные воинские формирования и власть / Викинги между Скандинавией и Русью / Авт.-сост. А.А.Фетисов, А.С.Щавелев. М., 2009. С. 177-198.

4 Галямичев А.Н., Михайлин В.Ю. Государственная власть и традиции воинских мужских союзов в славянском мире // Логос. №4-5.2003. С. 236. торой воинская составляющая является однозначной доминантой (не случайно поэтому в научной и научно-популярной литературе устойчивый характер приобрел неверный по сути конструкт «общество викингов»), а все мировоззренческие, ценностные, этические установки претерпели изменения, придя в соответствие с доминирующим воинским этосом1.

Не в последнюю очередь благодаря тому, что переживаемое нами время в мире в целом и в России в частности представляет собой в известной степени «слом эпох», исключительную важность приобретает изучение мировоззренческих переворотов в процессе исторического развития и их взаимосвязь с социальными и политическими изменениями. В таком ракурсе беспрецедентная перестройка общества в древней Скандинавии представляет интерес не только как некое «одноразовое», четко привязанное к конкретной территории и временному интервалу явление, но и как закономерный процесс маргинализации и варваризации социума. Даже на современном этапе развития мы можем наблюдать в различных частях планеты процессы, близкие к изучаемым в данной работе2.

С другой стороны, интерес к скандинавской тематике еще со времен первых «норманистов» отличает отечественную историографию. Сюжеты, связанные с древней Скандинавией, с эпохой викингов, для российского исследователя выглядят особенно актуальными. Наиболее рельефным среди этих сюжетов предстает феномен северной дружины, генетически и структурно связанной с ранними дружинами Руси. В свою очередь, этот феномен теснейшим образом связан с пластом скандинавской воинской традиции, находящимся в фокусе внимания в данном диссертационном исследовании.

1 Этос в современном смысле понимается как стиль жизни определенной группы, ориентация ее культуры и присущая ей иерархия ценностей. Этос не равнозначен морали; более того, принятые в нем нравственные ориентиры зачастую противоречат обыденным моральным установкам, не сообразуясь с житейским опытом. См. Анчел Е. Этос и история. М., 1988.

2 Так, заметим, как в последнее десятилетие понятия «сомалиец» и «пират» превратились практически в синонимы благодаря маргинализации социума этой африканской страны.

Объектом исследования выступает в данной работе феномен героического поведения.

Воинский этос определял походное бытие, действительно являвшееся в 1Х-Х1 веках единственным подобающим мужчине-скандинаву. Воин-викинг в набеге, а зачастую и за его пределами, существовал, по сути, в особой системе координат, имеющей очень незначительное отношение к условной мирной жизни; он был обитателем того, что можно было бы назвать героическим хронотопом. Вводя этот термин, мы понимаем под ним специфическое пространственно-временное состояние, в котором человеку присущи нормы не обычного, но специфического героического поведения, а система культурных кодов выстроена исходя из необходимости соблюдения этих норм.

В свою очередь, предметом исследования являются образы героев скандинавского эпоса, нашедшие отражение в источниках (песнях Старшей Эдды и исландских сагах), присущие им поведенческие стереотипы, связанные с поведенческой практикой ритуалы.

Следует отметить, что героический эпос древних скандинавов, по моему мнению, не есть ни продукт мифа, ни его продолжение, ни «опрокидывание» мифологии в социальную сферу на более высоком этапе развития общества. Точно так же (как будет показано ниже) эпос не является в привычном смысле слова «литературой». Древнескандинавская героика представляется мне производной социального устройства, теснейшим образом связанного с особым способом организации пространства и обусловленной им социальной психологией.

Таким образом, предмет исследования может быть легко выведен за рамки литературоведения или мифологии, равно как и позитивистского подхода, строящегося на отождествлении эпических персонажей с некими реально существовавшими личностями. В данном случае, рассматривая героические фигуры эпоса как поведенческие образцы1, я вступаю в область «долгой» истории процессов и закономерностей. Думается, что через изучение

1 Обоснование такой точки зрения приведено ниже героических образов эпоса можно глубже и полнее исследовать уже упомянутые процессы маргинализации, милитаризации, увеличения мобильности населения, происходившие в древнескандинавском социуме и в конечном итоге приблизиться к разрешению вопроса о причинах начала экспансии викингов.

Географические границы исследования весьма обширны, что находит объяснение в самом характере изучаемой проблематики. Естественно, что основной географической зоной, охваченной в исследовании, является Скандинавский субконтинент, Ютландский полуостров и северные острова, включая Исландию - то есть регионы, формирующие собственно древнюю Скандинавию. Однако при обращении к частным сюжетам работы и объяснении некоторых ее положений используется материал, относящийся и к другим территориям - например, к Поднепровью, месту возникновения древнего готского государства.

Аналогично, хронологические рамки исследования охватывают достаточно продолжительное время: изучаемая проблематика скандинавской архаики может быть соотнесена с 1У-1Х вв. н.э., хотя большая часть основных источников возникла в более поздние времена (ХН-Х1У вв.).

Вопрос о степени научной разработки темы диссертации представляется весьма сложным. Во-первых, проблема феномена героического поведения прежде не ставилась как таковая (по меньшей мере, в подобной формулировке); во-вторых, отчасти вследствие вышеприведенного пункта, сложно говорить о некоей прослеживающейся «эволюции взглядов» на тот или иной вопрос, которую можно было бы зафиксировать на временной шкале. Зачастую хронологически более ранняя точка зрения видится мне более верной, полнее и многограннее отражающей действительность или представляющей большую научную значимость, чем более поздняя - так, в ряде положений, к примеру, точка зрения М.И.Стеблин-Каменский оказывается (если исходить из концепции работы, разумеется) ближе к истине, чем позиция АЛ.Гуревича. Более того, даже отсутствие важных данных, полученных позднее, и ошибочные выводы, сделанные хронологически более ранним исследователем, не являются основанием для отказа от его трудов как от «устаревших»1. В-третьих, комплексный характер работы не дает возможности ограничиться исследованиями, принадлежащими одной научной дисциплине в ущерб другим. В работе затрагиваются вопросы, явным образом принадлежащие не только истории, но и смежным, и даже удаленным от нее наукам. Это приводит нас к использованию научной литературы из других областей знания - географической, климатологической и т.д., что неизбежно расширяет круг исследований, используемых в диссертации, и усложняет ее систематизацию. Однако это же междисциплинарное свойство логично предполагает другой систематический принцип - проблемный, в рамках которого возможно проанализировать исследовательскую литературу по различным аспектам, затрагиваемым в работе2.

Следует, однако, отметить, что, поскольку речь в работе идет о мужских, воинских поведенческих практиках, основную линию научной литературы по тематике работы формируют исследования, связанные с совершенно особой и крайне значимой ролью, которую практически во всех индоевропейских обществах (и в скандинавском в том числе) играла такая организация, как мужской воинский союз.

Проблематика мужского союза поднимается в работах Х.Шурца3, Л.Вайзер1, О.Хёфлера2, С.Викандера3, Ж.Дюмезиля4, А.Принза5,

1 С другой стороны, там, где есть такая возможность, я стараюсь обращаться к по возможности более новым исследованиям - по той причине, что в них зачастую высказываются предположения и выдвигаются принципиально новые концепции, которые могут оказать значительную помощь при анализе того или иного описываемого в работе явления. Таким образом, достаточно сложно структурировать исследовательскую литературу хронологически.

2 Некоторая часть обзора исследовательской литературы представлена в отдельных главах работы - там, где они, по моему мнению, необходимы для связности текста или иллюстрации положений и выводов автора. Так, рассмотрение трудов по основной (простран-ственно-магистической) концепции имеет место в первой главе, вместе с изложением основных ее положений; характеристика исследований, связанных с вопросами источниковедения или с определенным историческим источником («Сага о Вёльсунгах»), помещена в источниковедческую главу диссертации; анализ работ, затрагивающих тему золотых рогов из Галлехуса, является органической частью четвертой главы.

3 Schurtz Н. Alterklassen and Mannerbunden. Berlin, 1902.

Ф.Х.Стьюарда6, М.Элиаде7, И.Нурдгрена8, Т.Брандта9, Ю.В.Андреева10, А.И.Иванчика11, К.П.Калиновской12 и др.

В области изучения мужских воинских союзов Х.Шурц (в первую очередь классический труд «Возрастные классы и мужские союзы», вышедший в Берлине в 1902 году13) является родоначальником, впервые введшим в научный обиход само понятие мужского союза. Шурцу, однако, мужской союз виделся исключительно этнографическим феноменом: будучи этнологом, немецкий исследователь стремился описать данное явление применительно к «примитивным» обществам - африканским, южноамериканским, полинезийским и т.д. Он также употребляет термин «мужской союз» в крайне широком значении, подразумевая под таппегЪипс1е любой способ обособления от противоположного пола, при этом четкое определение мужского союза в работах Шурца отсутствует. Тем не менее, работа немецкого ученого важна не только как легшая в основу изучения мужских союзов, но и как крупный обобщающий теоретический труд по истории и параметрам мужских союзов в различных социумах планеты.

1 Weiser L. Altgermanische Junglingsweihen und Mannerbunde. Buhl, 1927.

2 Hofler O. Kultische Geheimbünde der Germanen. Berlin, 1934.

3 Vikander S. Der arische Männerbund: Studien zur indo-iranischen Sprach- und Religionsgeschichte. Lund, 1938.

4 Dumezile G. Mythes et dieux des Germains - Essai d'interprétation comparative. Paris, 1939.

5 PrinsA. H. J. East African Age-Class Systems. Groningen, 1953.

6 StewardF.H. Fundamentals of Age-Group Systems. New York, 1977.

7 Элиаде M. От Залмоксиса до Чингиз-хана // // URL: http://www.gumer.info/bibliotekBuks/Cu1ture/Eliade/Chingis/Index.php (дата обращения:

15.04.2010); Он же. Кузнецы и алхимики // Азиатская алхимия. Сборник эссе. М., 1998.; Он же. Обряды и символы инициации: берсерки и герои // // URL: http://www.gumer.info/bibliotekBuks/Culture/Eliade/Obijad.php (дата обращения:

15.04.2011); Он же. Священное и мирское. М., 1994.

8 Nordgren I. Goterkällan: от goterna i Norden och pâ kontinenten. Odense, 2000.

9 Brandt T. The Heruls // URL: http://www.gedevasen.dk/heruls.pdf (дата обращения: 18.07.2010).

10 Андреев Ю. В. Мужские союзы в дорийских городах-государствах (Спарта и Крит). СПб., 2004

11 Иванчик А.И. Воины-псы. Мужские союзы и скифские вторжения в Переднюю Азию // URL: http.V/liberea.gerodot ru/a hist/psy-voiny.htm#* (дата обращения: 17.09.2010).

12 Калиновская К.П. Возрастные классы как историческая форма общественной организации: Этносы Восточной Африки. М., 2010. nSchurtz Н. Alterklassen and Mannerbunden. Berlin, 1902.

Традициям Шурца следовал и другой этнограф, Х.Уэбстер, написавший и издавший в 1908 году книгу «Первобытные тайные общества»1. В этой работе, однако, можно отметить те же недостатки, что и в книге Шурца - вновь мужской союз (подменяемый у американца столь же неопределенным «тайным обществом») мыслится только как присущий неразвитым этносам за пределами Европы (в самой Европе - исключительно в первобытные времена, но никак не позже), однако по объемности и разнообразию входящего материала она вполне может конкурировать с трудом предшественника.

Линия, заложенная американцем Уэбстером, была доминирующей в англоязычной науке на протяжении всей первой и второй трети XX века. Ее продолжателями явились, в частности, А.Принз и Ф.Х.Стьюард. Первый опубликовал в 1954 году труд «Восточно-африканская система возрастных классов»2, второй - в 1977 году выпустил книгу «Основы группо-возрастных систем»3. Как можно понять, эти исследователи продолжали вписывать мужские союзы в единую систему возрастных классов, оперируя крайне широким кругом этнографического материала.

Следует признать, что в русле этой же традиции находятся работы некоторых отечественных исследователей - так, например, Ю.В.Андреев, несмотря на изучение мужских союзов в дорийских городах-государствах4, большое внимание уделяет именно теории возрастных классов, проводя параллели с первобытными обществами за пределами Европы; в этой же сфере работает и К.П.Калиновская5.

Германская традиция изучения мужских союзов, однако, в 1920-е годы отошла от схемы Шурца-Уэбстера. Значительно меньший по охвату и не претендующий на всеобъемлющий системный анализ труд Л.Вайзер «Древне

1 Webster Н. Primitive Secret Societies. New York, 1908.

2 Prins A. H. J. East African Age-Class Systems. Groningen, 1953.

3 Steward F.H. Fundamentals of Age-Group Systems. New York, 1977.

4 Андреев Ю.В. Мужские союзы в дорийских городах-государствах (Спарта и Крит). СПб., 2004

5 Калиновская К.П. Возрастные классы как историческая форма общественной организации: Этносы Восточной Африки. М., 2010. германские практики» мужских союзов и юношеские инициации»1 едва ли не первым перенес понятие мужского союза на европейскую почву, и, более того, на почву германо-скандинавскую (что, естественно, в контексте диссертационного исследования приобретает особую важность). Именно в книге Вайзер впервые было высказано предположение о тождественности «эйнхе-риев», идеальных воинов-членов Wilde Heer - «дикой охоты» и юношеских воинских союзов.

О.Хефлер, выпустивший в 1934 году книгу «Kultische Geheimbünde der fj

Germanen» , продемонстрировал, что Один являлся верховным богом именно экстатических воинских братств, и лишь затем был возведен в статус верховного божества. Хёфлер также предположил, что воинский союз «хариев», описанный Тацитом, единосущен «эйнхериям» и «хьяднингам» - идеальным воинским союзам скандинавской мифологии и эпоса.

Ж.Дюмезиль, несомненно, знакомый с работами Хёфлера, в 1939 году3 пришел к выводу, что с германцами «что-то не так» - весь их пантеон «дрейфовал в сторону насилия». Дюмезиль, вслед за Хёфлером, видел проблему в мифологии Одина и, следовательно, в поддерживающих его воинах-членах мужских союзов, в аккумулируемой ими wut - ярости. Несмотря на то, что трехчастная схема Дюмезиля, предполагающая наличие в каждом индоевропейском пантеоне бога-судьи, бога-воителя и бога-земледельца, в настоящий момент в целом признана устаревшей, само ощущение «неправильности», произошедшей в германо-скандинавском пантеоне в связи с изменениями в обществе, сообразно с предлагаемой в данной работе трактовкой.

Следующим в ряду исследований, посвященных индоевропейским мужским союзам, следует назвать работу С.Викандера «Арийские мужские союзы», вышедшую в 1938 году4. Изучавший не германские, а иранские воинские братства, шведский ученый, однако, одним из первых обратил внимание

1 Weiser L. Altgermanische Junglingsweihen und Mannerbunde. Buhl, 1927.

2 Höfler O. Kultische Geheimbünde der Germanen. Berlin, 1934.

3 Dumezile G. Mythes et dieux des Germains - Essai d'interprétation comparative. Paris, 1939.

4 Vikander S. Der arische Männerbund: Studien zur indo-iranischen Sprach- und Religionsgeschichte. Lund, 1938. на звериные, а именно волчьи коннотации в образах юных воинов народов иранского круга. Кроме того, Викандер уделил значительное внимание обрядовой стороне инициатических посвящений, роли оружия и крови в воинских инициациях юношей.

Волчью» тему применительно к мужским союзам индоевропейцев развил знаменитый румынский исследователь М.Элиаде в своей работе «От Залмоксиса до Чингисхана»1. Элиаде анализирует момент превращения юноши в воина-зверя и поднимает ряд вопросов: во-первых, вопрос о способах аккумуляции и активации furor heroicus, а во-вторых - крайне важный вопрос о «парадигматическом подражании» - то есть о воспроизведении определенных действий, некогда якобы совершенных мифическим «волком-первопредком». Несмотря на не полностью верную оценку образца для подражания (как я полагаю, речь идет не о мифическом первопредке, но об эпическом воине-образце), значимость постановки данного вопроса в книге румынского исследователя сложно переоценить.

Данная тематика также находит продолжение и в трудах отечественного историка А.И.Иванчика, например, в его большой статье «Воины-псы. Муж- " it 1 ские союзы и скифские вторжения в Переднюю Азию». Иванчик подробно анализирует «волчий» сюжет в молодежной маргинальной героике у скифов' и народов Ближнего Востока2.

Значительное место «волчий сюжет» занимает и у М.Спейдела в его книге «Древнегерманские воины»3, в которой он обстоятельно анализирует различные воинские «стили» древнегерманских племен. «Волк» как маргинал-изгой находится в центре внимания исследовательницы М.Р.Герстейн4.

1 Элиаде М. От Залмоксиса до Чингиз-хана // URL: http://www.gumer.info/bibliotek Buks/Culture/Eliade/Chingis/Index.php (дата обращения: 15.04.2010).

2 Иванчик А.И. Воины-псы. Мужские союзы и скифские вторжения в Переднюю Азию // URL: http://liberea.gerodot.rU/ahist/psv-voiny.htm#* (дата обращения: 17.09.2010).

3 Speidel, М.Р. Ancient Germanic Warriors. Warrior Styles from Trajan's Column to Icelandic Sagas. London, 2004.

4 Gerstein, M.R. Germanic Warg: The Outlaw as Werwolf / Myth in Indo-European Antiquity / Ed. by G.J.Larson. London, 1974.

Еще один российский исследователь, Е.А.Шинаков, высказывает идею «дружинного общества», взрастающего на «почве» воинских союзов, предлагая считать некоторые архаические социумы «дружинными»1.

Определенное подтверждение концепция Шинакова находит в работах И.Нурдгрена2 и Т.Брандта3, убедительно доказывающих связь отдельных германских племен с «эфебическими» союзами молодежи, являющих изначально стратовое единство воинов, способное «обрастать» народом.

Помимо вышеперечисленных, необходимо упомянуть еще нескольких исследователей, чьи работы непосредственно примыкают к тематике маргинальных воинских союзов. В первую очередь эти работы связаны с вопросами власти вождя и распределения ценностей в мужских воинских группах. Среди них выделим исследования Дж.Морленда, Л.Хедигер и А.И.Селицкого. В работе Дж.Морленда «Концепции раннесредневековой экономики»4 анализируется присущая маргинальным воинским «социумам» экономика дара, являющаяся стимулом к типично воинской активности. В фокусе внимания Л.Хедигер5 находится занимающая в этой экономической модели центральное место фигура военного вождя. Работа А.И.Селицкого «Воданические короли: религиозный аспект формирования королевской власти у древних германцев»6 также посвящена власти «конунга», но в связи с ее эволюцией в новый, собственно «королевский» тип власти и в аспекте ее сакрализации.

1 Шинаков Е.А. Элитные воинские формирования и власть / Викинги между Скандинавией и Русью. Авт.-сост. А.А.Фетисов, А.С.Щавелев. М., 2009. С. 177-198.

2 Nordgren I. Goterkallan: ош gotema i Norden och pa kontinenten. Odense, 2000.

3 Brandt T. The Heruls // URL: http://www.gedevasen.dk/heruls.pdf (дата обращения: 18.07.2010).

4 Moreland J. Concepts of Early Medieval Economy / Long 8th Century / Ed. by Hansen I.L., Wickham C. Boston, 2000. P. 16.

5 Hedeager L. The Creation of Germanic Identity. A European origin-myth / Frontiers d'Empire. Nature et Signification des Frontieres Romaines / Ed. by Brun P., Leeuw S. van der, Whittaker C.R. Rouen, 1993. P. 121-131.

6 Селицкий А.И. «Воданические короли»: религиозный аспект формирования королевской власти у древних германцев / Скандинавские чтения 2000 года: Этнографические и культурно-исторические аспекты / Отв. ред. А.С. Мыльников, Т.А. Шрадер. СПб., 2002. С. 2069.

В последние десятилетия существует тенденция к рассмотрению проблем мужского союза как однополой группы или особого института в рамках исследований в области мужской групповой и тендерной психологии, поведения, проявлений «маскулинности». К таким работам можно отнести труды Р.Коннелл, Дж.Мессершмитта, Л.Тайгера, Х.Блазека, И.С.Кона.

Л.Тайгер в книге «Мужчины в группах»1 видит корни различных специфически мужских («гомосоциальных») институтов (в том числе мужских союзов) с их особой эмоциональной атмосферой и групповой солидарностью, лежащими в области филогенеза. Исследователь выводит мужскую поведенческую стратегию, предполагающую «сбивание» в однополые группы, из необходимости слаженных действий на охоте в период существования ранних антропоидов. Несмотря на обвинения в «биологическом редукционизме», выдвинутые в адрес ученого рядом других исследователей, я полагаю, что вывод, сделанный Тайгером, в целом верен.

Известный советский и российский сексолог И.С.Кон посвятил достаточно большое количество работ проблеме гомосоциальности. Его труд «Го-мосоциальность и гомосексуальность» ценен в контексте данного диссертационного исследования с точки зрения, во-первых, подробнейшего сводного анализа различных точек зрения по вопросу о природе «гомосоциальности» как явления и причины формирования однополых групп, а, во-вторых, исследованием роли группы однополых сверстников как главного способа организации мальчиков на определенном этапе развития и констатацией практически полной невозможности избежать «сбивания» в такие группы - что, как мне представляется, в том числе, вместе с объяснениями Тайгера, одной из причин такой высокой устойчивости мужских союзов.

В статье Р.Коннел и Дж.Мессершмитта «Гегемонная маскулинность: пересмотренный концепт»2 авторы описывают концепцию т.н. «гегемонной маскулинности» - специфически «суровых», подчеркнуто доминантных ли

1 Tiger L. Men in Groups. Washington, 2005.

2 CornellR.W., Messerschmidt J.W. Hegemonic Masculinity: Rethinking the Concept// Gender and Society. 2005. Vol. 19. №6. P. 829-859. дерских качеств, которыми должен обладать индивид, желающий выдвинуться на ведущие позиции в гомосоциальном коллективе. Они указывают на то, что развитие качеств «гегемонно-маскулинной» модели быстро переходит на большую часть мужской группы, где появился ее представитель. Я склонен видеть некоторую схожесть в «героическом» поведенческом образце и личности «гегемонной маскулинности», описанной австралийскими учеными.

Можно отметить также современного немецкого исследователья Х.Блазека, который посвятил достаточно обширную сводную работу различным типам «гомосоциальных» мужских объединений, а также проанализировал различные взгляды на их типологию и характер1.

Разумеется, различные аспекты, входящие в комплекс проблем диссертационного исследования, не исчерпываются методологическими разработками и тематикой мужских союзов. Невозможно обойтись при изучении данной тематики без общих работ по истории древней Скандинавии, как в эпоху викингов, так и в предшествующие времена. В числе таких исследований нужно назвать работы А.Стриннгольма, Х.Арбманна, , П.Сойера, г / 7 8 О

Т.Д.Кендрика, Г.Джонса, Ж.Симпсон , Э.Рёсдаля, А.Я.Гуревича, Г.С.Лебедева10, А.А.Хлевова11 и др.

Отдельное место занимают исследования по исторической климатологии, связанные с одним из эпизодов, играющих существенную роль, по мое

1 BlazekH. Männerbünde: Eine Geschichte von Faszination und Macht. Berlin, 1999.

2 Стриннгольм А. Походы викингов. М., 2003.

3 Арб манн X. Викинги. СПб., 2003.

4 Сойер П. Эпоха викингов. СПб., 2006.

5 Kendrick T.D. A History of the Vikings. London, 1968.

6 Джонс Г. Викинги. Потомки Одина и Тора. М., 2004.

7 СимпсонЖ. Викинги. Быт, религия, культура // URL: http://bibliotekar.ru/vikingi/7.htm (дата обращения: 18.04.2011)

8 Рёсдалъ Э. Мир викингов. Викинги дома и за рубежом. СПб., 2001.

9 Гуревич А.Я. Походы викингов. М., 2005.

10 Лебедев Г.С. Эпоха викингов в Северной Европе и на Руси. СПб., 2005.

11 Хлевов A.A. Предвестники викингов // URL: http://ulfdalir.narod.ru/literature/Hlevov A Predvestniki/index.htm (дата обращения: 13.10.2010). му мнению, для понимания процессов, просходивших в древнескандинавском обществе между серединой VI и концом VIII вв. Сюда можно отнести работы Д.Киза1, К.Волетца2, М.Бэйли3, Дж.Ганна4, А.Арьявы5, К.Тана6, совместные труды Д.Эббота, П.Биская, Дж.Коул-Дей, Д.Брегера ; Л.Ларсона,

8 Q

Б.Виндтнера, К.Бриффы ; Г.В.Рампино, Р.Стотерса . К ним я обращаюсь более подробно в третьей главе исследования.

Значительный акцент в работе делается на данные археологии, приводимые и анализируемые в различных исследованиях - в первую очередь следует назвать работы М.Аксбё10, С.Митчелла11, Н.Уикер12, Х.Станга13, Т.Брандта14, М.Спейдела15, Х.Херке1, И.Нурдгрена2, Дж.Хайнса3, О.Клиндта-Йенсена4, Г.С.Лебедева5, А.А.Хлевова6.

1 Keys D. Catastrophe: An Investigation into the Origins of the Modern World. New York, 2000.

2 Wohletz K. Were the Dark Ages Triggered by Volcano-Related Climate Changes in the 6th Century? // URL: http://www.eesl.lanl.gov/Wohletz/Krakatau.htm (дата обращения: 29.10.2010).

3 Baillie M.G.L. Dendrochronology raises questions about the nature of the AD 536 dust-veil event // The Holocene, 1994. Vol. 4. P. 212-217.

4 Gunn J. The Years Without Summer: Tracing A.D. 536 and its Aftermath. Oxford, 2000.

5 Arjava A. Reassessing the Mystery Cloud of AD 536 // URL: http://www.sott.net/articles/show/l 51739-Reassessing-the-Mystery-Cloud-of-AD-536 (дата обращения: 18.10.2010). ; , Than К. Slam dunks from space led to hazy shade of winter // New Scientist, 2009. №201. P.9.

I Abbott D.H., Biscaye P., Cole-Dai J., Breger D. Magnetite and Silicate Spherules from the GISP2 Core at the 536 A.D. horizon // URL: http://adsabs.harvard.edu/abs/2008AGUFMPP41B1454A (дата обращения: 29.10.2010)

8 Larsen L.B., Vintner B.M., Briffa K.R. и др. New ice core evidence for a volcanic cause of the A.D. 536 dust veil // Geophysical Research Letters, 2008. №35.

9 Stothers R.B., Rampino M.R. Volcanic eruptions in the Mediterranean before A.D. 630 from written and archaeological sources // Journal of Geophysical Research, 1983. №88. P. 57-71.

10 Axboe M. Amulet Pendants and a Darkened Sun / Roman Gold and the Development of the Early Germanic Kingdoms: Aspects of Technical, Socio-Political, Socio-Economic, Artistic and Intellectual Development / Ed. by B.Magnus, Stockholm, 2001; Он же. The year 536 and the Scandinavian gold hoards // Medieval archaeology, 1999. №43. P.186—188; Он же. Aret 536 // Skalk, 2001. №4. P.28-32.

II Mitchell S. A history of the later Roman Empire, AD 284-641: the transformation of the ancient world. Oxford, 2007.

12 Wicker N. Display of Scandinavian Migration Period Bracteates and Other Pendant Jewelry as a Reflection of Prestige and Identity / De re metallica: the uses of metal in the Middle Ages / Ed. by Robert Bork. Aldershot, 2005. P. 49-59.

13 StangH. The Naming of Russia. Oslo, 1996.

14 Brandt T. Op. cit.

15 Speidel M.P. Ancient Germanic Warriors. Warrior Styles from Trajan's Column to Icelandic Sagas. London, 2004.

Различные аспекты скандинавской мифологии раскрываются в трудах Х.Э.Дэвидсон7, Дж.Линдоу8, Дж.МакКуллоха9, Б.Линкольна10, О.Хёфлера11, Е.М.Мелетинского12, А.Я.Гуревича13, А.А.Хлевова14, Г.С.Лебедева15, Ф.Н.Петрова16 и др.

Подводя итог рассмотрению исследовательской литературы, следует отметить, что количество научных работ, посвященных различной проблематике, затрагиваемой в диссертационном исследовании, поистине неисчислимо. Несомненно, обращение к большему их количеству в будущем будет способствовать более глубокому пониманию ряда механизмов и процессов, которые изучаются в диссертации, а также большей детализации отдельных подробностей, также могущих оказаться значимыми. Тем не менее, при отсутствии систематической традиции изучения именно феномена героического поведения, использование широкого круга научных работ, посвященных различной смежной проблематике, позволяет исследователю подойти к предлагаемой тематике комплексно и рассмотреть ее с возможной всесторонностью.

Целью данного диссертационного исследования является осмысление феномена героического поведения как фактора развития древнескандинав

1 Нагке Я Material Culture as Myth: Weapons in Anglo-Saxon Graves / Burial and Society: The Chronological and Social Analysis of Archaeological Burial Data. Aarhus, 1997. P. 119-127.

2 Nordgren I. Op. cit.

3 Hines J. Ritual Hoarding in Migration period Scandinavia: A review of recent interpretations I I Prehistoric Society, 1989. Vol. 55. P. 193-205.

4 Клиндт-Йенсен О. Дания до викингов. СПб., 2003.

5 Лебедев Г. С. Указ. соч.

6 Хлевов А. А. Указ. соч.

I Дэвидсон Х.Э. Древние скандинавы. Сыны северных богов // URL: http://ulfdalir.rU/literature/l418 (дата обращения: 18.11.2010).

8 Lindow J. Norse Mythology: a Guide to the Gods, Heroes, Rituals, and Beliefs. Oxford, 2002.

9 McCulloch J.A. Eddie Mythology. Boston, 1930.

10 Lincoln B. The Indo-European Cattle-Raiding Myth//History of Religions, 1976. Vol. 16. P. 42-65.

II Hojler O. Op. cit.

12 Мелетинский E.M. Скандинавская мифология как система II Труды по знаковым системам. Тарту, 1975. Вып. VIII.

13 Гуревич А.Я. Эдца и сага / Гуревич А.Я. Норвежское общество. М., 2009. С. 13-151.

14 Хлевов А.А. Указ. соч.

15ЛебедевГ.С. Указ. соч.

16 Петров Ф.Н. Эсхатологический миф: миф о грядущей гибели и последующем возрождении мира. Челябинск, 2001. ского общества, мировоззренческой предпосылки начала экспансии викингов и элемента культурного кода, формировавшего поведенческую модель скандинавского мужчины-воина.

Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

1) Выявить причины и пути возникновения феномена героического поведения, связанные с дисбалансом сфер жизни социума древней Скандинавии;

2) Определить основные черты героической модели поведения, способы ее активации и деактивации;

3) Выделить основные инварианты героического поведения, отраженные в источниках, и осуществить их сравнительный анализ;

4) Проследить влияние героической интерпретирующей традиции на более ранние поведенческие образцы.

Методологическая основа данного исследования. В рамках выполнения задач диссертационного исследования будет проведена апробация ряда гипотез, принадлежащих сфере культурной и социальной антропологии и прежде не проверявшихся на скандинавском материале. Ниже (в отдельной главе) будет обрисована модель, применяемая с целью более адекватного осмысления ряда фундаментальных социально-психологических механизмов скандинавской архаики и, на мой взгляд, ценная своей объяснительной силой.

В работе с любыми теоретическими моделями, однако, существует две основных опасности, которых я, по возможности, постараюсь избежать. Первая из этих опасностей - проблема «среза» и критерия значимости. По утверждению М.Манна, общества «намного беспорядочнее (messier), чем наши представления о них»1. При построении теории мы должны учитывать

1 М. Манн, профессор социологии университета Калифорнии, отрицает само традиционное конвенциональное понятие «общества» как некоего монолитного явления. Модель Манна предполагает не смену «обществ», но постоянное наложение и пересечение «сетей власти» (экономической, идеологической, военной и политической). Эти сети основаны не

2. 18

•v Л эту «беспорядочность». С одной стороны, если мы будем выделять одну структурную доминанту (и окажемся вовлечены в борьбу детерминистских «больших теорий»), мы исказим картину. С другой, анализ не может обойтись без «среза»: охватить все закономерности сразу представляется невозможным. Анализируя, мы выбираем именно те события, которые представляются нам значимыми в контексте анализа. Ни одна теория никогда не согласуется со всеми известными в своей области фактами1: всегда существует некий критерий значимости, пусть даже не всегда явно выраженный2. Так или иначе, необходимо определиться с этим критерием и время от времени эксплицировать его. В моем случае, заостряя внимание на социокультурных аспектах как на основе формирования особой формы сознания, идентичности и поведенческих стратегий, я не игнорирую ни экономических, ни материально-технических аспектов развития древнескандинавского общества; но тут они неизбежно лежат за пределами или, по меньшей мере, на периферии исследования.

Обратной стороной проблемы «среза» является вопрос об априорности. Я сознаю, что многие положения данной работы носят гипотетический характер, и постараюсь воздержаться от априорных суждений, «подгонки» под предлагаемую схему. Предлагаемая модель - не «теория всего», не экзоске-лет, в который втискиваются факты. Она выбрана потому лишь, что способна, на мой взгляд, объяснить некоторые структурные особенности архаических обществ более убедительно, чем другие, концепции. Именно на эти особенности она и будет проецироваться. столько на «существовании» или «удержании», сколько на «движении» - течении информационных потоков, перемещении человеческого ресурса и товарообмена. Хотя глобальный метод мышления, присущий Манну, следует признать не полностью подходящим для данного исследования, однако мысль об обществе не как об исторической данности, но как о конструкте, плоде конвенционального подхода к историческим явлениям, видится мне верной. См.: Mann M. The Sources of Social Power. Vol. 1. A history of power from the beginning to A.D. 1760. Cambridge, 1986. P.4.

1 Фейерабенд П. Против метода: очерк анархистской теории познания // URL: http://psylib.ukrweb.net/books/feyerO 1 /txtO 1 .htm (дата обращения: 2.12.2010).

2 Mann M. Op. cit. P.4.

Вторая из упомянутых опасностей - проблема «модерноцентризма», «худшего из «центризмов»1. Нужно прорваться сквозь «белый шум» современности, по ту сторону ее структур и установок, чтобы услышать мертвые, заглушенные (mute) голоса других времен , или просто голоса других. Изучая архаику, необходимо придерживаться диаметрального принципа альтро-центризма, «зрелой (mature) формы восприятия индивидом «другого», в которой индивид воспринимает факты такими, какими они видятся другим»3. Проблему альтроцентризма затрагивает статья Р.Стагнера «Эгоцентризм, этноцентризм и альтроцентризм: факторы индивидуального и межгруппового насилия»4, в которой дано сравнительно полное и точное определение этого понятия, что и позволило оценить возможность его применения в научном смысле и включить его в научный инструментарий диссертации.

Избранный путь альтроцентризма диктует целый ряд условий, которые я стараюсь соблюдать в данной работе:

1) Мировоззренческий и поведенческий фокус. Архаический мир предстает перед нами в виде двух параллельных пластов - по одну сторону лежит историческая данность (зачастую в нашем материале смутно просматриваемая), по другую - концептуальный мир мифологических и мифо-социальных представлений, отраженный в конкретных поведенческих стратегиях. Реальность, которую мы видим посредством источников, рождается из наложения этих слоев; это обстоятельство невозможно игнорировать. Мы не изучаем чистый, «незамутненный» в нашем понимании факт, мы изучаем факт, отягощенный концептом.

2) Требование междисциплинарности. Данная позиция базируется прежде всего на точке зрения Л.Фархат-Хольцман5: американская исследова

1S tang Н. The Naming of Russia. Oslo, 1996. P. 11.

2 StangH. Op. cit. P. 11-12.

3 Stagner R. Egocentrism, ethnocentrism, and altrocentrism: factors in individual and intergroup violence // International Journal of Intercultural Relations, 1977. Vol.1. P. 9-29.

4 Ibid.

5 Farhat-Holzman L. Climate Changes, Volcanoes and Plagues - the New Tools of History // URL:http://web.archive.org/web/20070927235420/http://globalthink.net/global/dsppaper.cfm?A rticleID=96 (дата обращения: 31.11.2010) тельница замечает, что современный историк в своем поиске «широкой картины» не может ограничиться исключительно историей деяний «великих людей»: историческая наука в ее нынешнем виде требует иных полей применения и новых инструментов. Угла зрения, предоставляемого нам одной научной дисциплиной, часто недостаточно, чтобы рассмотреть историческое явление. Данные различных наук, полученные в разных областях знания, равно как и их методы, способствуют формированию взвешенной исследовательской позиции, оперирующей разнородным, но подчиненным единой цели материалом. В рамках альтроцентристского императива нет места исследовательскому шовинизму, делящему научные дисциплины на «перво-» и «второстепенные», «свои» и «чужие»1 - напротив, актуальным становится фейера-бендовское anything goes, «все сгодится» . Поэтому я считаю оправданным использование в историческом исследовании круга антропологической, социологической, философской, этологической, психологической, естественнонаучной литературы.

3) Идея «длящегося прошлого» или, по Х.Стангу, «что было - есть» . Альтроцентристское понимание истории приводит нас к следующему выводу: все, что однажды обрело форму в прошлом, по большей части существует и в настоящем, пусть в переработанном, закамуфлированном, не осознаваемом нами виде. Нет и никогда не было «полной остановки», прерывания или исчезновения процессов, явлений и фактов. Действительно, привлекаемая

1 Позволю себе также выразить несогласие с позицией В.В.Седова, постулировавшего обращение к методам других научных дисциплин только после исчерпывающего исследования внутренними методами.

2 Фейерабенд П. Цит. соч. // URL: http://psvlib.ukrweb.net/books/feyer01/txt01.htm (дата обращения: 2.12.2010). Фейерабенд успешно критикует лежащие в основе ортодоксальной концепции науки положения: принцип дедуцируемости («все успешные теории в одной и той же области должны быть принципиально совместимы») и принцип инвариантности значений (новая теория не полностью замещает старую, но согласуется с ней - следовательно, новая теория «заражается» онтологией старой, что способствует консервации старой теории). Несмотря на некоторую декларативность позиции Фейерабенда, его «эпистемологический анархизм» в «мягком» толковании, несомненно, находит место в диссертационном исследовании.

3 Stang H. Op. cit. P. 14-15. мной концепция используется (и отнюдь не безрезультатно)1 в исследовании современной проблематики - но это вовсе не осовременивание, не придание прошлому форм настоящего, а, напротив, попытка раскрыть прошлое, «говорящее» в нас.

С точки зрения собственно методов исследования, я придерживаюсь основополагающих принципов историзма, объективности и научной достоверности. Так, принцип историзма обусловил изучение процессов, проистекавших в изучаемый период, в динамике и хронологической последовательности. Принцип объективности, диктуемый преодолением опасности априорных суждений, предполагает по возможности беспристрастное изучение проблемы героического поведения вне сформировавшихся стереотипов и схем -как обыденного, так и научного сознания. Принцип научной достоверности, наконец, подразумевает необходимость как можно более полного критиче ского анализа используемых источников.

Во-вторых, я полагаю необходимым подчеркнуть несколько специальных методов, позволяющих более глубоко изучить проблематику, обозначенную в исследовании:

1) Метод системного анализа. Представляя архаические сообщества (и древнескандинавское в том числе) как системы, возможно установить как состав (системообразующие элементы), так и структурные связи между ними. Используя системный анализ, мы можем также определить границы системы, совокупность более крупных систем, включающих ее как составную часть, и подсистем, являющихся ее составными частями, а также характер связывающих их отношений.

2) Метод построения гипотез и гипотетической реконструкции. Как уже было отмечено, в работе приводится и апробируется ряд предположений,

1 См. напр.: Михайлин В.Ю. Русский мат как мужской обеденный код: проблема происхождения и эволюция статуса / Тропа звериных слов: Пространственно ориентированные культурные коды в индоевропейской традиции. М., 2005. С. 331-360.; Он же. «Современное» и «маргинальное» в европейском постромантическом дискурсе / Там же. С. 454-460. исходящих из различных научных концепций. На их основе предпринимаются попытки реконструкции отдельных исторических процессов и явлений.

3) Метод сравнительно-исторических, структурных и дисциплинарных аналогий. Имея дело с таким мозаичным материалом, как скандинавская архаика, исследователь вынужден периодически прибегать к аналогиям, позволяющим восстановить недостающие элементы системы. Логичным полем поиска для таких аналогий служат чаще всего другие индоевропейские архаические социумы (сравнительно-историческая аналогия), стоящие на ранних этапах развития социумы других этногеографических областей или анахронические элементы современных социумов (структурная аналогия). При пояснении некоторых положений также широко используются сравнения из других областей знания (дисциплинарная аналогия).

4) Метод транспонирования модели заключается в переносе базисных моделей на конкретный фактический материал и поиске «точек соприкосновения», что позволяет установить сходства и различия между идеальной схемой и «реальным» положением дел.

5) Условно-критический метод непосредственно исходит из требования «историко-мифологического фокуса» альтроцентрической парадигмы. Мы критически относимся к данным источника исключительно в плоскости «исторической данности», но не в плоскости мировосприятия «других». Таким образом, в рамках условно-критического метода мы смотрим на явления, принадлежащие миру источника, бинокулярно.

Источниковая база исследования включает в первую очередь обозначенные в заглавии работы источники - песни Старшей Эдды («Первая песнь

0 Хельги Убийце Хундинга» , «Вторая песнь о Хельги Убийце Хундинга» , л 1

Песнь о Хельги сыне Хъёрварда» , «Гренландская песнь об Атли» , «Речи

1 Первая песнь о Хельги Убийце Хундинга. Оригинальный текст // URL: http://etext.old.no/Bugge/helgal.html (дата обращения: 11.02.2011).

2 Вторая песнь о Хельги Убийце Хундинга // URL: http://norse.ulver.com/edda/helga2.html (дата обращения: 12.11.2010).

3 Песнь о Хельги, сыне Хъёрварда. Оригинальный текст // URL: http://www.voluspa.org/helgakvidahiorvardssonar6-10.htm (дата обращения: 14.04.2010)

Вафтруднира»2, «Речи Гримнира»3, «Речи Регина»4, «Прорицание вёльвы»5), г и исландские «саги о древних временах» («Сага о Вёльсунгах» , «Сага о Хер-вёр и Хейдреке»7, «Сага о Гаутреке»8, «Сага о Хрольве Жердинке и его витязях»9, а также «Прядь о Норна-Гесте»10, «Прядь о Торстейне Морозе»11).

Помимо этого, в работе над диссертационным исследованием привлекались и другие источники. В их числе - скальдическая поэзия, представленная стихами Эйвинда Погубителя Скальдов , Эгиля Скаллагримссона , Лысого Грима14 и иллюстрирующая, по моему мнению, поздний этап развития героической интерпретирующей традиции. Отдельное место занимают англосаксонские и германские произведения, тем или иным образом связанные со скандинавским ареалом - «Беовульф»15, «Хелианд»16, «Вальдере»17,

1 Гренландская песнь об Атли // URL: http://ulfdalir.ru/sources/42/86/2Q07/2081 (дата обращения: 24.06.2011)

2 Речи Вафтруднира // URL: http://norse.ulver.com/edda/vaftrudnis.html (дата обращения: 22.11.2010).

3 Речи Гримнира // URL: http://www.fbit.ru/free/myth/texty/sedda/rgrimn.htm (дата обращения: 18.09.2010).

4 Речи Регина // URL: http://norse.ulver.com/edda/regins.html (дата обращения: 15.09.2010).

5 Прорицание вёльвы // URL: http://norse.ulver.com/edda/voluspa.html (дата обращения:

18.09.2010)

6 Сага о Вёльсунгах // URL: http://www.ulfdalir.ru/sources/42/1220/533/535 (дата обращения:

22.05.2011)

7 Сага о Хервёр и Хейдреке. Пер. Т.Ермолаева // URL: http.7/norse.ulver.com/src/forn/hervor/ru.html (дата обращения: 21.10.2010).

8 Gautrek's Saga and other medieval tales / Trans, by Pálsson H. and Edwards P. London, 1968.

9 Сага о Хрольве Жердинке и его витязях. Прядь о Хельги // URL: http://norse.ulver.com/src/forn/hrolf/helga.html (дата обращения: 18.05.2011)

10 Прядь о Норна-Гесте // URL: http://s-sagi.org.ua/history/saga6/ (дата обращения: 21.06.2011)

11 Прядь о Торстейне Морозе // URL: http://www.s-tales.ru/index.php?id=l 1 &story=408&page=l (дата обращения: 21.06.2011).

12 Эйвинд Погубитель Скальдов. Отдельные висы. Перечень Халейгов // URL: http://norse.ulver.com/poetry/ewindr.html (дата обращения: 15.09.2010).

13 Эгиль Скаллагргшссон. Выкуп головы / Корни Иггдрасиля. М., 1997. С. 273-276.

14 Грим Лысый сын Квельдулъва. Отдельная виса // URL: http://norse.ulver.com/poetry/skallagrimr.html (дата обращения: 15.09.2010)

15 Беовульф // URL: http://www.fbit.ru/free/myth/texty/beowulf/beo 3.htm#24 (дата обращения: 17.05.2011)

16 Heliand // URL: http://www.wulfila.be/lib/sievers/1878/ (дата обращения: 22.06.2011).

17 Waldere // URL: http://www.heorot.dk/waldere.html (дата обращения: 22.06.2011).

Видсид»1. Значительное место в работе занимают сведения, содержащиеся в в труде Саксона Грамматика «Деяния данов» (Gesta Danorumf. В связи с ранними по хронологии сюжетами привлекаются источники, созданные в Средиземноморье - «Война с вандалами» Прокопия Кесарийского , «Церковная история» Иоанна Эфесского4 и «Хроника» Псевдо-Захария из Мити-лена, «Variae» Кассиодора5, «История народа лангобардов» Павла Диакона6, на6,

Гетика» Иордана7, а также ирландские «Анналы Тигернаха», «Анналы Ульстера» и «Анналы Инисфаллена»8.

Подробному анализу основных источников в рамках диссертации посвящена отдельная глава.

Научная новизна исследования состоит в том, что в нем содержится обоснование ряда новых теоретических положений, позволяющих глубже и полнее осмыслить истоки феномена экспансии викингов в эпоху раннего средневековья. Диссертация является первой в отечественной исторической науке попыткой комплексного изучения истоков и проявлений феномена героического поведения в древнескандинавском обществе через призму культурно-антропологического подхода.

1 Widsith//URL: http://www8.georgetown.edu/departments/medieval/labvrinth/librarv/oe/texts/a3.11 .html (дата обращения: 22.06.2011).

2 Saxo Grammaticus. Gesta Danorum II URL: http://omacl .org/DanishHistory .html (дата обращения: 17.04.2011).

3 Прокопий Кесарийский. Война с вандалами // URL: http://www.gumer.info/bibliotek Buks/History/Prokop2/ (дата обращения: 4.12.2010)

4 Иоанн Эфесский. Церковная история // URL: http://www.ccel.org/ccel/pearse/morefathers/files/ephesus 0preface.htm (дата обращения: 13.11.2010).

5 Cassiodorus. Variae // URL: http://freespace.virgin.net/angus.graham/Cassiodorus.htm (дата обращения: 14.11.2010).

6 Павел Диакон. История народа лангобардов // URL: http://www.vostlit.info/Texts/rus/Diakon P/frametextl.htm (датаобращения: 13.10.2010).

7 Иордан. Гетика // URL: http://www.alanica.ru/library/Iordan/iordan.htm (дата обращения: 18.11.2010).

8 Annals of Inisfallen I I URL: http://www.ucc.ie/celt/published/T100004/index.html (дата обращения: 4.12.2010); Annals of Tigernach // URL: http://www.ucc.ie/celt/published/T100002A/index.html (дата обращения 4.12.2010); Annals of Ulster // URL: http://www.ucc.ie/celt/online/Tl 00001А/ (дата обращения: 4.12.2010).

Научно-практическая значимость проявляется в возможности использования материалов диссертационного исследования при подготовке общих и специальных курсов, преподаваемых в высшей школе. Диссертация могла бы оказаться полезной при подготовке базового курса «История средних веков», преподаваемого в рамках обучения специальности «всеобщая история», в первую очередь в той его части, которая относится к эпохе Великого переселения народов, «темным векам» и эпохе викингов. Феномен героического поведения и его влияние на воинскую элиту «варварских» германских обществ мог бы также послужить темой отдельного специального курса.

Материалы и выводы диссертации могут быть использованы при дальнейшем научном изучении проблем предпосылок экспансии викингов, а также особенностей духовного и культурного развития древнескандинавского общества.

Апробация работы. Отдельные сюжеты, относящиеся к указанной теме, были освещены в шести научных статьях, опубликованных в различных изданиях, в том числе в журналах, принадлежащих к списку ВАК, а также в выступлениях на различных научных конференциях.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Феномен героического поведения в древней Скандинавии: идеальные модели и поведенческая практика"

Заключение

Героический, периферийный модус поведения сам по себе не является чем-то специфически скандинавским. Он существует в любой системе с четким разделением пространственных «ролей». Однако только в древней Скандинавии, как мне видится, он предстает перед нами в редком многообразии крайних форм.

Героический мир» древних скандинавов, оставивший свой отпечаток в истории и культуре на много поколений вперед и воплотившийся в апогей-ной форме в эпоху викингов, был вызван к жизни весьма специфическими обстоятельствами. Как мне представляется, изначально существовавшее во вполне устойчивом равновесии базисной модели, древнескандинавское общество на определенном этапе развития (наступившем после великого переселения народов), пережило определенного рода перерождение. Перерождение это в какой-то степени, выражаясь языком А.А.Хлевова, действительно явилось «апгрейдом» общества, однако связано было в первую очередь с, дисбалансом пространственных зон, влияние которых на человека архаики через связанные с ними поведенческие модусы крайне велико. Из-за существенного понижения исходного «плодородного» статуса центральной зоны в результате катастрофических событий второй трети VI века, авторитет патриархальной, связанной с хозяйственной деятельностью элиты и традиционного жречества упал ниже допустимого в рамках базисной модели предела. Эта ситуация хронологически совпала с «возвращением» герулов - то есть приходом на скандинавские территории агрессивной, этнически разнообразной и прошедшей горнило Великого переселения воинской элиты. Эта группа заняла место, ставшее вакантным после «выхода» из Скандинавии части прежних элит.

Сформировав, очевидно, правящий класс Венделя и Вальсъёрде, герулы, потомки которых составили впоследствии скандинавский правящий класс ярлов», оказали несомненное влияние на весь облик древнескандинавской культуры. Произошел «дрейф» в сторону сугубо периферийно-ориентированного социокультурного устройства.

Преобразившись в результате дисбаланса пространственной структуры, скандинавская культура приобрела подчеркнуто милитаризированный, маскулинный характер. Периферийный способ существования стал единственно возможным для мужчины-воина. Количество маргинальных воителей должно было неизбежно увеличиваться, внутренняя иерархия - усложняться. Более того, вероятно, что привнесенный герулами («народом» без дома, по сути до определенного времени - союзом странствующих воинов) поведенческий модус оказался радикальнее того, который бытовал в воинской периферии соответствующих регионов. Это породило, с одной стороны, обилие и разнообразие воинских поведенческих инвариант, которые и воплотились в фигуры различных героев эпоса; с другой стороны, это вызвало к жизни развитие героической интерпретирующий традиции - обеспечившей восприятие мифологических и мировоззренческих представлений именно через призму взгляда воина («героя») и перетолковавшей более ранние представления о самом героическом поведенческом типе.

В частности, можно предположить, что природные, социальные и мировоззренческие изменения вызвали деформацию сезонного принципа. Так центральной, системообразующей стала фигура «волчьего» героя, воплощенная в «вёльсунгском» эпическом цикле - образ круглогодичного воина-«волка», разбойника и грабителя, своего рода идеального викинга, «лекалом» судьбы которого, с известной долей вероятности, могут служить изображения большого рога из Галлехуса. Тем не менее, даже в границах этого модуса происходит ветвление — на наиболее нормативный, по моему мнению, поведенческий тип Хельги и крайне радикальный - Синфьотли.

В качестве контрастного примера в работе приводится образ Старкада -героя «старой формации», героя - с некоторой долей вероятности - местного, догерульского, сезонно-зависимого и потому подвергаемого осуждению со стороны более поздней традиции. Наконец, последний рассматриваемый инвариант, Хервёр - не соответствующий «нормальному» положению женщины в пространственно-детерминированном социуме - случай, когда женщина является даже не «валькирией», спутницей-атрибутом героя, но сама принимает маскулинизированный облик в рамках новой героической парадигмы.

Поведенческий образец, которым являлись героические образы, не являлся объектом литературного мира. Он образовывал двустороннюю связь: поведенческие особенности реальных воинов формировали потребность в установлении адекватного модуса, воплощенного в образе героя эпоса, он же, в свою очередь, влиял на следующие поколения «волчат». И хотя, по словам А.Я.Гуревича, «время героической песни - абсолютное эпическое время. все случившееся в те прежние времена полностью завершено»1, следует помнить, что каждое из героических событий, расположенных на временной шкале между этим временем и условной современностью, потенциально может «обрасти» собственной, отдельной героической эпохой, со временем способной даже вытеснить изначальную, но, несомненно, функционирующей по принципиально сходным законам. Для исландца XII - XIII веков Данпар, Мюрквид, готские, бургундские, гуннские «ярлства» были всего лишь бледными тенями, отзвуками давно минувшего; а вот эпоха викингских походов -уже героизированным, но не столь отдаленным прошлым, и прежние героические образцы вновь воспроизводились в новом хронотопе.

1 Гуревич А.Я. Эдца и сага. С. 31.

Список научной литературыФилософов, Игорь Юрьевич, диссертация по теме "Всеобщая история (соответствующего периода)"

1. Annals of Inisfallen // URL: http://www.ucc.ie/celt/pubHshed/T100004/index.html (дата обращения: 4.12.2010).

2. Annals of Tigernach // URL: http://www.ucc.ie/celt/published/T100002A/index.html (дата обращения 4.12.2010).

3. Annals of Ulster // URL: http://www.ucc.ie/celt/online/Tl 00001 А/ (дата обращения: 4.12.2010).

4. Cassiodorus. Variae // URL: http://freespace.virgin.net/angus.graham/Cassiodorus.htm (дата обращения:1411.2010)

5. Fragmenta of Eunapius / Historici Graeci Minores. Vol. 1.

6. Gautrek's Saga and other medieval tales / Trans, by Palsson H. and Edwards P. London, 1968.

7. John ofEphesus. Ecclesiastic History // URL: http://www.ccel.org/ccel/pearse/morefathers/files/ephesus 0 preface.htm (дата обращения: 13.11.2010).

8. Heliand // URL: http://www.wulfila.be/lib/sievers/1878/ (дата обращения:2206.2011).

9. Hervarar Saga ok Hei6reks // URL: http://www.heimskringla.no/wiki/Hervarar saga ok Hei%C3%B0reks (дата обращения: 14.06.2011)

10. Hervor and Heithrek Saga / Trans. By N.Kerswhaw // URL: http://www.home.ix.netcom.com/~kvamazak/mvth/norse/kershaw/Kershawl s-hervor-and-heithrek.htm (дата обращения: 23.10.2010)

11. Poetic Edda. Translated by H.A.Bellows. New York, 1936.

12. Ragnarsdrapa // URL: http://www.heimskringla.no/wiki/Ragnarsdr%C3%A 1 pa ГВ1) (дата обращения: 23.03.2011).

13. Saxo Grammaticus. Gesta Danorum // URL: http://omacl.org/DanishHistory (дата обращения: 2.04.2011)

14. The Saga of Hervor & King Heidrek the Wise / Trans. By P.Tunstall // URL: http://www.oe.eclipse.co.uk/nom/Hervor.htm (дата обращения: 23.10.2010).

15. Waldere // URL: http://www.heorot.dk/waldere.html (дата обращения: 22.06.2011).

16. Беовульф // URL: http://www.fbit.ru/free/myth/texty/beowulf/beo 3 .htm#24 (дата обращения: 17.05.2011)

17. Видение Гюльви // URL: http://www.fbit.ru/free/myth/texty/medda/002.htm (дата обращения: 18.09.2010).

18. Вторая песнь о Хельги Убийце Хундинга // URL: http://norse.ulver.com/edda/helga2.html (дата обращения: 12.11.2010)

19. Гренландская песнь об Атли // URL: http://ulfdalir.ru/sources/42/86/2007/2081 (дата обращения: 24.06.2011)

20. ТЬТрим Лысый сын Квёлъдулъва. Отдельная виса // URL:http://norse.ulver.com/poetry/skallagrimr.html (дата обращения:1509.2010)

21. Иордан. Гетика // URL: http://www.alanica.m/libraryflordan/iordan.htm (дата обращения: 18.11.2010).

22. Павел Диакон. История народа лангобардов // URL: http://www.vostlit.info/Texts/rus/Diakon P/frametextl .htm (дата обращения: 13.10.2010).

23. Первая песнь о Хельги Убийце Хундинга. Оригинальный текст // URL: http://etext.old.no/Bugge/helgal.html (дата обращения: 11.02.2011)

24. Прокопий Кесарийский. Война с готами. Кн. И, XIV // URL: http://www.vostlit.info/Texts/rus/Prokop/got21 .phtml?id=l 157 (дата обращения: 08.03.2011)

25. Прорицание Вёльвы // URL: http://norse.ulver.com/edda/voluspa.html (дата обращения: 18.09.2010).

26. Прядь о Норна-Гесте // URL: http://s-sagi.org.ua/history/saga6/ (дата обращения: 21.06.2011)

27. Прядь о Торстейне Морозе // URL: http://www.s-tales.ru/index.php?id=l 1 &storv=408&page=l (дата обращения:2106.2011).

28. Публий Корнелий Тацит. Германия // URL: http://www.hist.msu.ru/ER/Etext/tacit.htm (дата обращения: 22.03.2011)

29. Речи Вафтруднира // URL: http://norse.ulver.com/edda/vaftrudnis.html (дата обращения: 22.11.2010).

30. Речи Гримнира // URL: http://www.fbit.ru/free/mvth/textv/sedda/rgrimn.htm (дата обращения:1809.2010).

31. Речи Регина // URL: http://norse.ulver.com/edda/regins.html (дата обращения: 15.09.2010).

32. Сага о Вёльсунгах // URL: http://www.ulfdalir.ru/sources/42/1220/533/535 (дата обращения: 22.05.2011)

33. Сага о Хервёр и Хейдреке / Пер. Т.Ермолаева // URL: http://norse.ulver.com/src/forn/hervor/ru.html (дата обращения: 21.10.2010).

34. Сага о Хрольве Жердинке и его витязях. Прядь о Хельги // URL: http://norse.ulver.com/src/forn/hrolf/helga.html (дата обращения:1805.2011)

35. Снорри Стурлуссон. Круг Земной. Сага об Инглингах // URL: http://norse.ulver.com/heimskringla/hl.html (дата обращения: 18.05.2011).

36. Снорри Стурлуссон. Язык поэзии // URL: http://norse.ulver.com/src/forn/sorla/ru.html (дата обращения: 14.03.2011)

37. Эгилъ Скаллагримссон. Выкуп головы / Корни Иггдрасиля. М., 1997. С. 273-276.

38. Эйвинд Погубитель Скальдов. Отдельные висы. Перечень Халейгов. URL: http://norse.ulver.com/poetry/ewindr.html (дата обращения:' > 15.09.2010)

39. Исследовательская литература

40. Abbott D.H., Biscaye P., Cole-Dai J., Breger D. Magnetite and Silicate Spherules from the GISP2 Core at the 536 A.D. horizon // URL: http://adsabs.harvard.edu/abs/2008AGUFMPP41B1454A (дата обращения: 29.10.2010)

41. Albano R.A. The Role of Women in Anglo-Saxon Culture: Hildeburh in Beowulf and a Curious Counterpart in the Volsungasaga // English Language Notes, 1994. Vol. XXXII. P. 1-10.

42. Allen N. Varnas, colours and functions: Extending Dumezil's schema // Zeitschrift fur Religionswissenschaft, 1998. №6. P. 163-177.

43. Anderson G.K. Introduction / The "Saga of the Volsungs": Together with Excerpts from the "Nornageststhattr" and Three Chapters from the "Prose Edda". Newark, 1982. P. 21-53.

44. Arjava A. Reassessing the Mystery Cloud of AD 536 // URL: http://www.sott.net/articles/show/151739-Reassessing-the-Mystery-Cloud-of-AD-536 (дата обращения: 18.10.2010).

45. Axboe M. Amulet Pendants and a Darkened Sun. / Roman Gold and the Development of the Early Germanic Kingdoms: Aspects of Technical, Socio-Political, Socio-Economic, Artistic and Intellectual Development / Ed. by B.Magnus, Stockholm, 2001.

46. Axboe M. Aret 536 // Skalk 2001. №4. P. 28-32.

47. Axboe M. The year 536 and the Scandinavian gold hoards // Medieval archaeology, 1999. №43. P. 186-188.

48. Baillie M. G.L. Dendrochronology raises questions about the nature of the AD 536 dust-veil event // The Holocene, 1994. Vol. 4. P. 212-217.

49. BlazekH. Mannerbimde: Eine Geschichte von Faszination und Macht. Berlin, 1999.

50. ChadwickH.M. The Cult of Othinn. Cambridge, 1899 //URL: http://www.scribd.com/doc/2906612/The-Cult-of-Qthin-bv-H-M-Chadwick (дата обращения: 20.06.2011).

51. Cleasby R., Vigfusson G. An Icelandic-English Dictionary. URL: http://norse.ulver.com/dct/cleasbv (дата обращения: 20.06.2011)1 e.Clunies Ross M. Prolonged Echoes. New York, 1998.

52. Clunies Ross M. The Cambridge Introduction to Old-Norse Icelandic Saga. New York, 2010.1..Cornell R.W., Messerschmidt J. W. Hegemonic Masculinity: Rethinking the Concept // Gender and Society. 2005. Vol. 19. №6. P. 829-859.

53. Dark K. Review of David Keys' «Catastrophe» // British Archaeology, 1999. №49.

54. Davids on H.E. Introduction / Saxo Grammaticus. The History of the Danes. Book I—IX. Vol. II: Commentary / Ed. by H.E.Davidson. Cambridge, 1980.

55. Gerstein, M.R. Germanic Warg: The Outlaw as Werwolf / Myth in Indo-European Antiquity / Ed. by G J.Larson. London, 1974.ll.Gunn J. The Years Without Summer: Tracing A.D. 536 and its Aftermath. Oxford, 2000.

56. Hoare DM. The Dreamer in Contact with Icelandic Saga / The Works of Morris and of Yeats in Relation to Early Saga Literature. Cambridge, 1937. P. 50-76.

57. Hofler O. Kultische Geheimbiinde der Germanen. Berlin, 1934.

58. Hyenstrand A. Lejonet, draken och korset. Sverige 500-1000. Lund, 1996.

59. Ъв.КаНпке M.E. A Paradigm for Bridal-Quest Romance / Bridal-Quest Romance in Medieval Iceland. Ithaca, 1990. P. 25-30.

60. Ъ1 .Kendrick T.D. A History of the Vikings. London, 1968.

61. Keys D. Catastrophe: An Investigation into the Origins of the Modern World. New York, 2000.

62. Larsen L.B., Vintner B.M., Briffa K.R. (u dp.) New ice core evidence for a volcanic cause of the A.D. 536 dust veil I I Geophysical Research Letters, 2008. №35.

63. Mann M. The Sources of Social Power. Vol. 1. A history of power from the beginning to A.D. 1760. Cambridge, 1986.

64. Al.McCulloch J.A. Eddie Mythology. Archaeological Institute of America, Boston, 1930.48 .Mitchell S. A history of the later Roman Empire, AD 284-641: the transformation of the ancient world. Oxford, 2007.

65. Mitchell S. Origins and Influences / Heroic Sagas and Ballads. Ithaca, 1991. P. 66-73.

66. Montelius O. Fran jernaldern. Stockholm, 1869.51 .Moreland J. Concepts of Early Medieval Economy / Long 8th Century. Ed. by Hansen I.L., Wickham C. Boston, 2000. P. 1-35.

67. Neckel G. Sigmunds Drachenkampf. Berlin, 1920.

68. Nordgren I. Goterkallan: om goterna i Norden och pa kontinenten. Odense, 2000.

69. Peterson L. Lexicon over urnnordiska personnamn. Uppsala, 2004.

70. Prins A. H. J. East African Age-Class Systems. Groningen, 1953. ,,

71. Ringbom L-I. Gallehushornens bilder. In: Acta Academiae Aboensis, Humaniora 18, Abo, 1949. ,

72. Ryndberg V. Teutonic Mythology. London, 2004. , JgJ 61 .Schurtz H. Alterklassen and Mannerbunden. Berlin, 1902. S 62.Schwarcz A. Die Heruler an der Donau. Sprache als System und Prozess. 1' {

73. Festschrift fur Giinter Lipoid zum 60. Wien, 2005. 6 ?«

74. Speidel M.P. Ancient Germanic Warriors. Warrior Styles from Trajan's w

75. Stang H. The Naming of Russia. Oslo, 1996.

76. Steward, F.H. Fundamentals of Age-Group Systems. New York, 1977.

77. Talbot A. Sigemund the Dragon-Slayer//Folklore, 1983. Vol. 94:ii

78. Than K. Slam dunks from space led to hazy shade of winter // New Scientist, 2009. №201. P.9.

79. Vikander S. Der arische Mannerbund: Studien zur indo-iranischen Sprach-und Religionsgeschichte. Lund, 1938.

80. Weiser L. Altgermanische Junglingsweihen und Mannerbunde. Buhl, 1927.

81. Wicker N. Display of Scandinavian Migration Period Bracteates and Other Pendant Jewelry as a Reflection of Prestige and Identity / De re metallica: the uses of metal in the Middle Ages / Ed. by Robert Bork. Aldershot, 2005. P. 49-59.

82. АрбманнХ. Викинги. СПб., 2003.81 .Баркова A.JI. Сага о Ньяле // URL: http://mith.ru/alb/europe/saga.htm (дата обращения: 12.07.2011).

83. Бедненко Г. Смерть Бальдра // URL: http://norse.ulver.com/articles/bednenko/baldrsdeath.html (дата обращения: 18.11.2010)

84. Безумие и смерть. Интерпретация культурных кодов: 2004 / Сост. и общ. ред. В.Ю. Михайлина. Саратов-СПб., 2005.

85. Галямичев А.Н., Михайлин В.Ю. Государственная власть и традиции воинских мужских союзов в славянском мире // Логос, 2003. №4-5. С. 234-242.

86. Голенко В.К., Юрочкин В.Ю., Синъко О.А., Джанов А.В. Рунический камень с г. Опук в Крыму и некоторые проблемы истории северопричерноморских германцев // Древности Боспора. М., 1999. Вып. 2.

87. Ъб.Гуревич А.Я. Походы викингов. М., 2005.

88. Гуревич А.Я. Эдда и сага / Гуревич А.Я. Норвежское общество. М., 2009. С. 13-151.

89. Джонс Г. Викинги. Потомки Одина и Тора. М., 2004.

90. Ю.Дьяконов И.М. Архаические мифы Востока и Запада // URL:http://annals.xlegio.rU/other/diakonov/index.htm#amvz (дата обращения: 22.11.2010)

91. Дэвидсон Х.Э. Древние скандинавы. Сыны северных богов // URL: http://ulfdalir.ni/literature/l418 (дата обращения: 18.11.2010).

92. Жизнь как праздник. Интерпретация культурных кодов: 2007 / Сост. и общ. ред. В.Ю. Михайлина. Саратов-СПб., 2007.

93. Жирар Р. Насилие и священное. М., 2000.

94. ИванчикА.И. Воины-псы. Мужские союзы и скифские вторжения в Переднюю Азию // URL: http://liberea.gerodot.ru/a hist/psy-voiny.htm#* (дата обращения: 17.09.2010).

95. Калиновская К.П. Возрастные классы как историческая форма общественной организации: Этносы Восточной Африки. М., 2010.

96. Климов И.А. Теория социальных мифов Жоржа Сореля // URL: http://vyww.syndikalist.narod.ru/sorel/sorel3.htm (дата обращения: 22.11.2010)

97. Клиндт-Йенсен О. Дания до викингов. СПб., 2003.

98. Кон И.С. Гомосоциальность и гомосексуальность // URL:http://www.pseudology.org/Kon/Articles/ HomosocialnostHomosex.htm (дата обращения: 14.11.2010)

99. Косарев В.А. Гнев Геракла / Классическая филология на современном этапе. М., 1996. С. 92-100.

100. Крадин H.H. Империя хунну. М., 2001.

101. Культурная память. Интерпретация культурных кодов: 2008 / Сост. и общ. ред. В.Ю. Михайлина. Саратов-СПб., 2008.

102. Лебедев Г. С. Эпоха викингов в Северной Европе и на Руси. СПб.,2005.

103. Jleeu-Cmpocc К. Структурная антропология. М., 1985.

104. Мелетинский Е.М. Исландские саги // URL: http://feb-web.ru/feb/ivl/vl2/vl2-4762.htm (дата обращения: 18.08.201 IV

105. Мелетинский Е.М. Скандинавская мифология как система // Труды по знаковым системам. Тарту, 1975. Вып. VII.

106. Мелетинский Е.М. Эдда и ранние формы эпоса // URL: http://www.ulfdalir.ru/literature/l419/1905 (дата обращения: 11.02.2011)

107. Миф архаический и миф гуманитарный. Интерпретация культурных кодов: 2006 / Сост. и общ. ред. В.Ю. Михайлина. Саратов-СПб.,2006. ;

108. Михайлин В.Ю. Золотое лекало судьбы: пектораль из Толстой Могилы и проблема интерпретации скифских звериных стилей / Тропа звериных слов: Пространственно-ориентированные культурные коды в индоевропейской традиции. М., 2005. С. 19-178.

109. Михайлин В.Ю. Избыточность: исходный социокультурный смысл / Культура, власть, идентичность: новые подходы в социальных науках. Саратов, 1999. С. 229-235.

110. Михайлин В.Ю. Между волком и собакой. Героический дискурс в раннесредневековой и советской культурных традициях / Тропа звериных слов: Пространственно-ориентированные культурные коды в индоевропейской традиции. М., 2005. С. 396-447.

111. Михайлин В.Ю. Русский мат как мужской обсценный код: проблема происхождения и эволюция статуса / Тропа звериных слов: Пространственно ориентированные культурные коды в индоевропейской традиции. М., 2005. С. 332-395.f 5

112. Михайлин В.Ю. Смерть Аякса / Тропа звериных слов: Пространственно-ориентированные культурные коды в индоевропейской традиции. М., 2005. С. 220-269.

113. Михайпин В.Ю., Иванова Д.М., Решетникова Е.С. Музы, амазонки, любовницы: женский персонаж в мужских сюжетах. Саратов-СПб., 2009.

114. ИЗ. Нойманн Э. Происхождение и развитие сознания // URL: http://www.evolbiol.ru/noiman.htm (дата обращения: 13.06.2011).

115. Петров М.К. Историко-философские исследования. М., 1996.

116. Петров Ф. Н. Эсхатологический миф: миф о грядущей гибели и последующем возрождении мира. Челябинск, 2001.

117. Поликарпов B.C. Лекции по культурологии. Таганрог, 2005.

118. Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки // URL: http://www.gumer.info/bibliotek Buks/Linguist/Propp 2/01.php (дата обращения: 29.10.2010)

119. Рёсдалъ Э. Мир викингов. Викинги дома и за рубежом. СПб., 2001.

120. Рыбаков Б.А. Язычество древних славян. М., 1994.

121. Самаркин В.В. Историческая география Западной Европы в Средние века. М., 1976.

122. Симпсон Ж. Викинги. Быт, религия, культура // URL: http://bibliotekar.ru/vikingi/7.htm (дата обращения: 18.04.2011)

123. Сойер П. Эпоха викингов. СПб., 2006.

124. Стеблин-Каменский М.И. Древнескандинавская литература // URL: http://www.ulfdalir.ru/literature/1465/1468 (дата обращения: 12.03.2011)

125. Стеблин-Каменский М.И. Становление литературы//URL: http://www.ulfdalir.ru/literature/295/297 (дата посещения: 13.03.2011)

126. Стриннголъм А. Походы викингов. М., 2003.

127. Судьба. Интерпретация культурных кодов: 2003 / Под общ. ред. В.Ю. Михайлина. Саратов, 2004.

128. Сухачев В.Ю. «Волки»: по ту сторону человека. Между Богом и бестией // URL: http://anthropology.ru/ru/texts/sukhach/wolfs.html (дата обращения: 14.03.2010).

129. Трунев С.И. Опыт пространственно-магистического материаловедения / Власть. Судьба. Интерпретация культурных кодов. Саратов, 2003. С.190-201.

130. Фейерабенд П. Против метода: очерк анархистской теории познания // URL: http://psylib.ukrweb.net/books/feyerQ 1 /txtO 1 .htm (дата обращения: 2.12.2010).

131. Фиркс, И. фон. Суда викингов. JL, 1982.

132. Франц M.-JI. фон. Толкование волшебных сказок // URL: http://ru-skazki.r^u/frantz-inteфretation-of-fairy-tales.html (дата обращения: 19.05.2011).

133. Хлевов A.A. Военно-исторические и военно-социальные аспекты культуры архаической Скандинавии до эпохи викингов: расстановка акцентов // URL: http://conference.dansk.ru/content/view/13/14/ (дата обращения: 13.09.2011)

134. Хлевов A.A. Предвестники викингов // URL: http://www.ulfdalir.ru/literature/384/401 (дата обращения: 25.03.2011).

135. Шалыга Д.А. Об атрибуции «рунической» надписи на стеле с горы Опук / Материалы по археологии, истории и этнографии Таврики. Симферополь, 2000. Вып. 7.

136. Шинаков Е.А. Элитные воинские формирования и власть / Викинги между Скандинавией и Русью. Авт.-сост. А.А.Фетисов, А.С.Щавелев / М., 2009. С. 177-198.

137. Элиаде М. Кузнецы и алхимики / Элиаде М. Азиатская алхимия. Сборник эссе. М., 1998.

138. Элиаде М. Обряды и символы инициации: берсерки и герои // URL: http://www.gumer.info/bibliotek Buks/Culture/Eliade/Obriad.php (дата обращения: 15.04.2011)

139. Элиаде M. От Залмоксиса до Чингиз-хана // URL: http://www.gumer.info/bibliotek Buks/Culture/Eliade/Chingis/Index.php (дата обращения: 15.04.2010).

140. Элиаде М. Священное и мирское. М., 1994.

141. Юрочкин В.Ю. Готы-трапезиты на пограничье Боспора / Панти-капей. Боспор. Керчь. Материалы международной конференции, 2000. С. 126-133.